На правах рукописи

ЮЧЕНКОВА Алёна Константиновна

ПЛЮРАЛИЗМ НОРМЫ

НОРВЕЖСКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.04 – германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Москва

2008 Диссертация посвящена исследованию эволюции письменной нормы норвежского литературного языка в условиях особой языковой ситуации в Норвегии.

Объектами исследования являются сложившаяся в силу особых исторических условий языковая ситуация в Норвегии, варианты письменной нормы норвежского литературного языка, включающей букмол и нюнорск, каждый из которых имеет радикальный и консервативный подтипы, а также принципы языковой политики, обусловленные плюрализмом языковой нормы.

Целью исследования является всестороннее описание процесса становления письменного норвежского языка в двух его вариантах и анализ особенностей современной языковой ситуации в Норвегии, характеризующейся широкой вариативностью нормы, включая соотнесённость с устным бытованием норвежского языка в форме диалектов и городских говоров.

В соответствии с поставленной целью в задачи исследования входит:

1) показать исторические предпосылки возникновения двух вариантов письменной нормы и их радикального и традиционного подтипов;

2) проследить эволюцию букмола и нюнорска в XX- начале XXI века;

3) определить принципы языковой политики в Норвегии;

4) описать реформы норвежского языка, которые проводило правительство Норвегии в рамках осуществления языкового нормирования;

5) показать положение букмола и нюнорска в современном норвежском обществе;

6) проанализировать особенности устного бытования норвежского языка в его соотнесённости с письменными вариантами.

Методы исследования.

Исходя из поставленных задач, в диссертационном исследовании используется комплекс дополняющих друг друга методов внешнего и внутреннего лингвистического анализа на основе сплошного описания.

Актуальность исследования обусловлена тем, что в Норвегии существует два варианта письменной нормы литературного языка, букмол и нюнорск, каждый из которых характеризуется широкой вариативностью. Оба варианта письменной нормы официально признаны равноправными. Специфика языковой ситуации состоит также в том, что в устной речи норвежцы обычно используют местные диалекты или городские говоры. Такая языковая ситуация, не типичная для большинства европейских языков, сложилась в силу целого ряда исторических и социальных причин. Изучению различных аспектов языковой ситуации посвящены работы многих норвежских языковедов; среди них следует назвать такие имена, как Финн Эрик Винье, Кьелл Венос, Халвард Лейра, Ларс Викёр, Арне Торп, Эрик Папациан. Значительный вклад в разработку этой темы внесли американский лингвист норвежского происхождения Эйнар Хауген и британский социолингвист Питер Традгилл. Среди отечественных исследователей вопросы языковой ситуации и политики в Норвегии рассматривались в работах М.И. Стеблин-Каменского, В.П. Беркова, Т.Л. Шенявской. Научная новизна. Диссертация является первым в отечественной скандинавистике комплексным исследованием, в котором прослеживаются все этапы эволюции письменной нормы норвежского языка от периода унии с Данией (XIV – XIX вв.) до начала XXI века. В работе предпринята попытка рассмотреть своеобразную языковую ситуацию в Норвегии извне и дать ей См., например, Vinje, Finn Erik. Ut med sprket. Oslo, 2005; Vens, Kjell. Ml og milj. Innfring i sosiolingvistikk eller sprksosiologi. Oslo, 1991; Leira, Halvard. Samnorsk som identitetspolitisk prosjekt.// Nytt Norsk Tidsskrift № 4, 2003. S. 379-400; Torp, Arne. Vikr, Lars. Hovuddrag i norsk sprkhistorie. Oslo, 2003;

Haugen, Einar. Language conflict and language planning: The case of modern Norwegian. Cambridge, 1966;

Trudgill, Peter. Sociolinguistics. An introduction to language and society. Penguin Books. Harmondsworth, 1988;

Берков В.П. Норвежский язык.// «Языки мира. Германские языки. Кельтские языки». М., 2000. С. 300 – 304;

Стеблин-Каменский М.И. «Возможно ли планирование языкового развития?»// «Спорное в языкознании».

Л., 1974. С. 80-96; Шенявская Т. Л. Норвежский язык датского периода. // Скандинавская филология.

Выпуск IX. Scandinavica. К 70-летию со дня рождения Б.С. Жарова. С-П., 2007. С. 268-278.

объективную оценку. Поскольку выбор того или иного варианта письменной нормы для норвежцев тесно связан с общими идеологическими взглядами, на все исследования норвежских языковедов неизбежно накладывает отпечаток собственная позиция в отношении языкового вопроса, которую занимает тот или иной автор.

В диссертации подробно рассматриваются все реформы норвежской орфографии, включая последнюю, опубликованную 1 июля 2005 года. Кроме того, впервые анализируются системные различия между радикальным и современная языковая ситуация в Норвегии, статус букмола и нюнорска в норвежском обществе, а также приводятся данные об использовании их радикального и консервативного подтипов.

Материал исследования: Материалом для исследования послужили публикации в различных газетах, журналах и на интернет-страницах, посвященные вопросам истории норвежского языка и языковой политики.

Выводы о положении букмола и нюнорска в Норвегии были сделаны на основе анализа языка статей в газетах и журналах, выходящих в различных регионах страны, радио- и телепередач, художественной литературы XIX-XXI, а также на основе личных наблюдений автора за реальной языковой практикой носителей языка. Основная часть материала была собрана в ходе стажировки на кафедре скандинавистики гуманитарного факультета в университете Осло с 15 января по 15 февраля 2006 года2.

изучающих норвежский язык, а также для тех, кто интересуется вопросами языкового планирования, языкового нормирования и языковой политикой в целом. Результаты исследования могут быть использованы в лекционных норвежского языка и социолингвистике.

Руководитель стажировки доцент Арне Торп.

Апробация работы: Основные положения и отдельные выводы конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» 2005, Православном Свято-Тихоновском Университете в апреле 2006 г., в прочитанной автором диссертации лекции «Языковая политика в Норвегии»

в рамках специализации «Языковая политика» на кафедре общего и 17 октября 2007 г., а также в семи публикациях по теме диссертации.

Структура работы:

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы и четырех приложений.

Основное содержание работы

:

Во введении дается краткий обзор содержания работы, указаны цели, задачи, методы исследования, обосновывается выбор темы, ее актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость, характеризуется материал исследования. Кроме того, во введении содержится определение таких важных для работы понятий, как «литературная норма», «письменная норма», «вариант письменной нормы» и «подтип варианта».

возникновения двух вариантов письменной нормы норвежского языка»

посвящена зарождению в норвежском обществе идеи о воссоздании национального языка и возникновению риксмола и ланнсмола. Подробно рассматривается также первая реформа норвежского языка 1907 г.

В середине XIV в. Норвегия оказалась в условиях тяжелейшего экономического и политического кризиса, вызванного эпидемией чумы.

Пошатнувшееся экономическое и военное положение страны не позволило сохранить политическую независимость, и в 1397 г. Норвегия была вынуждена вступить в унию с Данией и Швецией; королем трёх скандинавских государств был провозглашен датский принц Эрик Померанский. С этого момента на важнейшие государственные посты в Норвегии назначались датчане, государственная канцелярия переехала в Копенгаген, и все официальные документы Норвегии стали писать на датском языке. К началу XVI века норвежский язык был полностью вытеснен из официального употребления.

Постепенно датский язык закрепил свои позиции и других сферах норвежского общества. После Реформации основной церковной книгой стала Библия Кристиана III на датском языке, а норвежские священники читали во церковнослужителями. В школах было введено обязательное обучение письму и чтению на датском языке. Норвежские писатели и поэты, многие из которых учились или какое-то время жили в Дании, также создавали свои произведения на датском языке и использовали диалектную лексику только для придания местного колорита.

Датский язык оказал влияние и на устную речь норвежцев. Он имел высокий престиж среди норвежской городоской элиты и воспринимался как образец для подражания; именно датский использовался как официальный язык в политических выступлениях и церковных службах. Однако на произношение и синтаксис оказали влияние норвежские особенности. В результате этого в речи высших слоёв норвежского общества постепенно сформировался специфический датско-норвежский говор, представлявший собой смешение датской лексики и морфологии и норвежской фонетики и синтаксиса.

В то же время деревенские жители говорили на диалектах, не испытавших влияние датского языка; кроме того, норвежский язык продолжал жить в народной поэзии и художественных произведениях, созданных на диалектной основе, например, в произведениях поэта Эдварда Сторма (1749-1784).

В 1814 году уния с Данией была расторгнута: Норвегия получила собственную конституцию, которая включала положение о том, что «все законы должны быть записаны на норвежском языке»3, хотя и была написана на датском языке. Несмотря на сохранившуюся до 1905 г. унию со Швецией, Норвегия обрела значительную политическую свободу, и в стране начался подъем национального самосознания.

Проблемы самобытности и независимости нации, связанные с решением вопроса о национальном языке, легли в основу двух основных направлений возникшего в Норвегии активного языкового движения. Первое предлагало продолжить норвегизацию датско-норвежского языка, а второе выступало за создание новой собственно норвежской письменной нормы на основе западнонорвежских диалектов.

Основоположником идеи норвегизации датско-норвежского языка стал лингвист и преподаватель норвежского языка Кнуд Кнудсен. Он разработал систему постепенного введения в датский язык особенностей норвежского языка. Норвежскую орфографию он предлагал основывать на принципе ортофонии, то есть писать слова так, как они произносятся. Исходя из своего педагогического опыта, Кнудсен полагал, что такой орфографический принцип поможет сделать обучение грамоте более простым и доступным для широких слоев населения. Основой для создания орфографической нормы должно было стать «общее для всей страны норвежское произношение» (den landsgyldige norske utale), которое, по замыслу Кнудсена, не имело бы никакой региональной принадлежности. Различия между городскими говорами Кристиании, Бергена, Трондхейма и Трумсё Кнудсен не принимал во внимание, считая их не более чем интонационными. Разработанный Кнудсеном вариант письменной нормы получил название риксмол.

В конце XIX века предложенные К. Кнудсеном изменения в орфографии и морфологии стали использовать норвежские писатели Бьёрнстьярне Бьёрнсон и Хенрик Ибсен, а в начале XX века в лагерь сторонников риксмола вошли писатели Кнут Гамсун, Александр Л. Кьелланд, Юхан Боер, Нильс Коллетт Вогт, Олав Булль и другие видные деятели культуры.

Torp A., Vikr L. Hovuddrag i norsk sprkhistorie. Oslo, Несмотря на то, что в школах по-прежнему использовалось ориентированное на датскую орфографию традиционное правописание, вопрос о соотношении устной речи детей, говоривших на диалектах, и письменного датского языка, на котором велось обучение, становился все более острым. Важным достижением Кнуда Кнудсена можно считать постановление министерства образования Норвегии от 1887 г., в котором предписывалось обучать школьников чтению на основе обиходной речи образованных слоев (den dannede daglig tale).

Главным идеологом создания письменной нормы на национальной основе выступил диалектолог Ивар Осен, который провел первые систематические исследования норвежских диалектов и на их основе разработал новый вариант письменной нормы норвежского языка. Целью Осена было создание языковой нормы, в которой нашли бы отражение особенности всех диалектов норвежского языка. Первый вариант разработанной им нормы был предложен в книге «Примеры народного языка в Норвегии» (1853); окончательный проект был представлен в «Норвежской грамматике» (1864) и «Словаре норвежского языка» (1873).

Для новой языковой нормы И. Осен предлагал несколько названий – Folkesprog «народный язык», Landssprog «язык страны», Normalsprog «нормализованный язык». В итоге он остановился на названии ланнсмол (Landsmaal), которое из-за многозначности слова land могло трактоваться двояко – и как язык всей страны, и как язык сельской местности; тем самым И.Осен стремился подчеркнуть, что основу норвежской нации составляет её сельское население.

Главными отличиями ланнсмола от риксмола были:

1) трехродовая система существительных с противопоставлением сильной и слабой форм женского рода (ei Visa – Visa «песня»/ ei Skaal – Skaali «чаша»), в отличие от двухродовой системы в 2) претерит слабых глаголов с дентальными показателями -ade в первом классе (kastade «бросил»), -de во втором классе (levde «жил»), -te в третьем (lyste «светил») и -dde в четвертом (trodde «верил»), в отличие от аналогичных форм kastet, levet, lyste, troet 3) презенс слабых глаголов с показателем -r (kasta – kastar «бросать – бросает») и с нулевым показателем у сильных глаголов (komma – kjem «идти – идет»), по сравнению с формами, имеющими показатель -er в риксмоле kaster, kommer;

4) изменение глаголов в презенсе по числам (eg tek «я беру» – me taka «мы берем»), при том, что в риксмоле глаголы не имеют 5) исконно норвежская система склонения личных местоимений 6) показатель инфинитива глаголов -a при аналогичном показателе Сам И. Осен первым стал использовать созданную им норму в научнопопулярных и художественных текстах, в 1855 году он опубликовал написанную на ланнсмоле пьесу «Наследник» (Ervingen), а в 1858 году перевел на ланнсмол исландскую «Сагу о Фритьофе». Его поддержал поэт А.О. Винье, который в 1858 году начал издавать первый журнал на ланнсмоле «Долина» (Dlen). Ланнсмол активно поддерживали сторонники партии левых, которая пришла к власти в Норвегии в 1884 году и добилась того, чтобы ланнсмол стал вторым официальным письменным языком Норвегии и был формально уравнен в правах с риксмолом. В 1892 году был принят закон, разрешавший использование ланнсмола в школах по выбору администрации.

После расторжения унии с Швецией 7 июня 1905 г. правительство независимой Норвегии приняло решение о необходимости проведения реформы норвежского языка, направленной на дальнейшее устранение датских особенностей в норвежском языке и на чёткое формулирование правил риксмола. В феврале 1907 г. такая реформа была принята королем Оскаром II. Главным моментом в реформе стало введение написания глухих смычных (p, t, k) вместо характерных для датского языка ослабленных звонких (b, d, g) после долгих гласных; так, согласно новой реформе рекомендовалось писать ape «обезъяна» вместо дат. abe, bok «книга» вместо дат. bog, kake «пирог» вместо дат. kage. Было отменено написание ряда непроизносимых звуков, например, в таких словах, как far «отец» (ранее fader), mor «мать» (ранее moder), dra «ехать» (ранее drage), ha «иметь» (ранее have) и др. В области морофологии формы множественного числа существительных с показателем -e, обычные для датского языка, были заменены характерными для норвежских диалектов формами с показателем -er для существительных общего рода (stoler вместо stole) или нулевым артиклем для существительных среднего рода (hus вместо huse). Датские местоимения nogle «некоторые», I «Вы» (вежливая форма 2 лица ед.ч.), eder «вы» (2 л. мн.ч) были заменены на соответствующие норвежские nogen, Dere и dere. Глаголы, которые в датском языке имели в форме претерита дентальный показатель -ede, были распределены на три класса, в зависимости от структуры основы, с соответствующими показателями:

первый класс -et (kastet «бросал»); второй класс -te (svarte «отвечал»); третий класс -(d)de (bodde «жил», eide «владел»). Реформа 1907 г. имела два важных последствия для языковой политики Норвегии: она с очевидностью продемонстрировала, что живая норвежская речь является основой для создания норвежского письменного языка, и стала первым шагом правительства страны в языковом планировании.

независимости и возрождения идей национального самосознания в стране появились два варианта письменной нормы – риксмол и ланнсмол, которые приобрели своих сторонников в политических и культурных кругах и к началу XX века были законодательно уравнены в правах.

Во второй главе «Самнорск как направление языковой политики письменной нормы норвежского языка и рассматривается идеология самнорска как важнейшее направление языковой политики Норвегии XX века.

Существование официально равноправных письменных вариантов нормы литературного языка вызывало ряд сложностей экономического и политического характера. В частности, согласно постановлению Стортинга о равноправии букмола и нюнорска, все брошюры, школьные учебники и пособия требовалось издавать на обоих варианта нормы литературного языка, что приводило к дополнительным затратам издателей. Кроме того, использование риксмола и ланнсмола прочно ассоциировалось с принадлежностью к различным социальным группам: первого – к высшим слоям городского населения, а второго – к сельским жителям. Стало очевидно, что решение этой проблемы может быть достигнуто только созданием компромиссного варианта единой общенорвежской нормы.

Основными идеологами сближения риксмола и ланнсмола выступили историк Эрнст Сарс, поэт Арне Гарборг и фольклорист Молтке Му, который впервые употребил само название предполагаемой в будущем единой нормы – самнорск. Кроме того, значительный вклад в развитие идеологии самнорска внесла общественная организация Движение за возрождение восточнонорвежских диалектов в лице ее лидеров Хальвдана Кута и Дидрика Арупа Сейпа. Разработкой правил самнорска по поручению правительства Норвегии занимался преподаватель средней школы Ханс Эйтрем.

Предложенные им изменения нашли отражение в реформе 1917 г.

восточнонорвежских диалектов, которые часто употреблялись в обиходной речи сельских жителей, например, широкие гласные e,, o, в корне слов вместо узких i, y, u, o (mellom/millom «между», fr/fyrr «раньше», okse/ukse употреблявшиеся в норвежских городских говорах, было разрешено использовать в риксмоле; например, гласный вместо a в таких словах, как ker/aker «поле», fr/fra «от», lg/lav «низкий», гласный вместо e – bjrk/bjerk «береза». Впервые было разрешено использовать постпозтивный традиционно в ланнсмоле употреблялись артикли -i или -a, а в риксмоле -en.

Более того, употребление артикля -а становилось обязательным для определенного пласта лексики, включавшего около 150 слов – наименований животных, растений, явлений природы, предметов крестьянского быта.

Важным моментом стало разделение реформы на обязательную и кодификации норвежского языка. Среди других существенных изменений множественного числа существительных общего рода – в неопределенной форме -er (ранее -е), а в определенной форме -еne, за исключением слов с перегласовкой, в которых сохранялся прежний показатель -erne (например, bok – bkerne). В риксмоле рекомендовалось использовать форму претерита слабых глаголов с показателем -a наравне с традиционной -et, а также многие диалектные варианты слов, например, laus «пустой», golv «пол» (ранее ls, gulv).

Из ланнсмола были исключены написания слов с непроизносимым согласным d после долгих гласных и дифтонгов, например: brei «широкий», li «долина», hei «высота» (ранее breid, lid, heid). Обязательными стали показатели определенной формы множественного числа существительных -аne, -ene и -one; ранее принятые формы -arne, -erne, -orne разрешались, как и в случае с риксмолом, только в словах с корневой перегласовкой. В презенсе сильных глаголов была разрешено написание форм с показателем -er, например, biter «кусает», kjemer «приходит» наряду с существовавшими ранее краткими формами с нулевым показателем bit, kjem.

Несмотря на то, что норвежское общество восприняло нововведения с осторожностью, Министерство по делам церкви и образования Норвегии и Стортинг активно поддержали реформу; к 1923 году новая орфография была принята в большинстве школ, как в регионах, где основным языком обучения был риксмол, так и там, где использовался ланнсмол.

В 1929 году произошло важное событие в языковой политике Норвегии:

был принят закон о педагогических училищах, готовивших преподавателей для средней и старшей школы, согласно которому в предмет «норвежский язык» включалось обучение обеим литературным нормам. В связи с тем, что в законе необходимо было четко указать, о каких конкретно языковых наименования. Поскольку в административном языке риксмол часто называли «det almindelige Bogsprk» («общеупотребительный книжный язык»), было предложено изменить название этой формы на bokml. Как отмечал М.И. Стеблин-Каменский, «в языковой борьбе название – это не адекватное обозначение того, что называется, а демагогическое средство»4.

Принятие нового варианта названий – букмол (бук. «книжный язык») и нюнорск (бук. «новонорвежский») – способствовало укреплению позиций ланнсмола, так как оно нейтрализовало, хотя бы в плане выражения, государства») и ланнсмолом (бук. «язык деревни/страны»).

Вопрос о новой орфографической реформе был поднят в Стортинге в Предполагалось, что новая реформа поможет максимально сблизить Стеблин-Каменский М.И. «Возможно ли планирование языкового развития?»// «Спорное в языкознании».

Ленинград, 1974. С. 93.

варианты письменной нормы в области орфографии и морфологии, а также сократить количество параллельных обязательных (основных) и разрешенных (факультативных) форм. Букмол должен был измениться в большей степени, поскольку влияние датского языка все еще ощущалось в нем достаточно сильно, в то время, как нюнорск изначально создавался на Стортингом в июле 1938 года.

Все грамматические формы в букмоле и нюнорске, имевшие варианты, рекомендованные, или второстепенные. Обязательные формы должны были использовать в письменных работах. Среди предложенных изменений необходимо отметить введение нового написания таких слов, как fram вместо принятого ранее frem «вперед», n вместо nu «сейчас», etter вместо efter «после, потом», sju вместо syv «семь»; эти варианты впоследствии стали характерными признаками радикального подтипа букмола. Кроме того, был значительно расширен список существительных, для которых определенный артикль -а считался обязательным, а также были введены формы женского рода прилагательных и согласуемых местоимений, например, lita gjente «маленькая девочка», mi gjente «моя девочка». Подобные изменения коснулись и нюнорска; в частности, была окончательно закреплена вариативность употребления постпозитивного артикля -a/-i в формах единственного числа существительных женского рода и множественного числа существительных среднего рода; в соответствии с этим вводились и новые формы прилагательных женского рода: lita, eiga (ранее liti, eigi) «маленькая», «собственная».

Главным результатом реформы стало то, что в каждом варианте письменной нормы возникли два подтипа – радикальный и консервативный.

Радикальные подтипы букмола и нюнорска достаточно близки друг другу и включают большое количество диалектных слов и грамматических форм;

консервативные подтипы, в свою очередь, сохраняют традиционные формы.

Среди наиболее типичных признаков радикального букмола можно выделить следующие:

1) формы единственного числа существительных женского рода с определенным артиклем -а (boka «книга», gata «улица» regjeringa 2) формы множественного числа существительных среднего рода с определенным артиклем -а (husa «дома», problema «проблемы»);

3) формы претерита и причастия II слабых глаголов первого класса с показателем -а (kaste – kasta – kasta «бросать»);

4) формы причастия II сильных глаголов с показателем -i (finne – finni «найти», skrive – skrivi «писать»).

Наиболее яркими приметами консервативного букмола являются:

1) отсутствие ассимиляции в предлоге efter «после» (радикальный 2) более закрытый гласный в наречии frem «вперед» (радикальный 3) более открытый гласный в существительном sne «снег»

4) использование традиционной структуры числительных, с указанием сначала единиц, а затем десятков, например: enogfemti «пятьдесят один», syvogtredve «тридцать семь».

Некоторые формы, имеющие одни и те же показатели, различаются по степени радикальности, так, формы множественного числа среднего рода с постпозитивным артиклем -а существительных с исходом основы на -n, например, bena «ноги», barna «дети»5, считаются нейтральными, в то время как аналогичные формы существительных ra «годы», husa «дома»

Формы множественного числа с постпозитивным артиклем -а с исходом основы на носовой сонорный часто используются в разговорном шведском языке.

воспринимаются как более радикальные, а употребление того же артикля для заимствованных существительных, как, например, professorata «профессораты», stetoskopa «стетоскопы», вообще невозможно.

Различия между радикальным и консервативным нюнорском проявляются менее ярко. Так, в радикальном нюнорске встречаются отдельные формы из букмола, например:

1) более открытые корневые гласные; ср. консервативный нюнорск sysken – радикальный нюнорск ssken «брат и сестра», 2) заимствованные из нижненемецкого суффиксы -else, - het, которые в консервативном нюнорске заменены на исконные норвежские суффиксы - dom, - skap, -leik, - semd, - lyse, - ing;

например, консервативный нюнорск kjrleik – радикальный нюнорск kjrlighet «любовь» (ср. шведское krlek и датское экономические последствия имели большое значение для языковой ситуации в Норвегии, в частности, для ослабления позиций нюнорска. К 1941 году 34,1% учащихся школ Норвегии обучались этой литературной норме в качестве основной, и вплоть до 1944 года отмечался устойчивый рост числа сторонников нюнорска как литературной нормы норвежского языка.

К 1961 году это число сократилось до 20, 5%, к 1971 году – до 17%, а к 2005 году – до 14%.

Это произошло по ряду причин. В 1940 году для норвежцев важно было ощущать себя истинными норвежцами; норвежский язык был одним из важнейших компонентов национального самосознания. Во время оккупации Норвегии нюнорск использовался редко, так как основными центрами издания запрещенной антинацистской прессы были такие крупные города, как Осло и Берген, где в качестве письменной нормы традиционно использовался букмол. Букмол настолько прочно стал ассоциироваться с движением сопротивления, что называть его датским или датсконорвежским, как это часто делали сторонники нюнорска в своих пропагандистских выступлениях, было уже невозможно. Обе нормы стали восприниматься одинаково как подлинно национальные. Как писал один из сторонников нюнорска педагог Юхан Дью, «нельзя ничего добиться, отрицая право ребенка писать «naboen er dyktig» («талантливый сосед»), если он так говорит, и если это воспринимается таким же норвежским, как и фраза «grannen er dugande», и является гораздо более естественным для ребенка» 6.

Дело в том, что слова naboen и dyktig являются датскими по происхождению, а слова grannen, dugande – исконно норвежскими.

После войны сельское население Норвегии активно устремилось в города, поэтому число сельских школ, где традиционно использовался нюнорск, сократилось. Кроме того, в лагере сторонников консервативного букмола после войны появились сильные харизматические личности – прославившийся благодаря поэзии сопротивления, и популярный писатель Сигурд Хуль. Они активно занимались пропагандой своей литературной нормы – риксмола, как они по-старому называли традиционный вариант букмола. Деятельность организации в поддержку нюнорска в это время была, прежде всего, направлена на то, чтобы максимально сохранить его особенности в общенорвежской литературной норме, в скором образовании которой никто не сомневался. Пропаганде и популяризации нюнорска уделялось гораздо меньше внимания.

К началу 60-х годов правительство разочаровалось в идее радикального изменения языковой ситуации в стране; основной целью стало сохранение существующей языковой традиции и достижение стабильности языковой ситуации в стране.

Первым шагом на пути осуществления нового направления в языковой политике Норвегии стала реформа букмола 1981 года, получившая название либерализационного проекта (liberaliseringsvedtaket). Согласно этой реформе, Haugen E. Language conflict and language planning: The case of modern Norwegian. Cambridge, 1966. С.169.

в литературную норму были возвращены многие запрещенные ранее консервативные формы, например, такие, как frem «вперед» (по реформе 1938 г. только fram), syd «юг» (ранее только sr), mave «живот» (наряду с mage), sen «поздно» ( ранее только sein). Постпозитивные артикли общего или женского рода разрешалось свободно употреблять при любых существительных по выбору носителя языка, хотя все еще сохранялось около 650 слов, для которых в школьных учебниках допускался лишь артикль -а.

Определенный артикль множественного числа существительных среднего рода -ene стало возможным использовать наравне с показателем -а (dyra/dyrene «животные», epla/eplene «яблоки») во всех случаях. Показатели претерита -et и -a были уравнены в употреблении, а количество форм с показателем -te значительно сокращено.

С начала XXI в. основной целью языкового нормирования в Норвегии стала стабилизация нормы букмола и нюнорска; этому посвящена последняя реформа норвежского языка, вступившая в действие 1 июля 2005 г. В основном реформа затронула букмол, из которого были исключены редко используемые формы и было разрешено употребление распространенных в обиходной речи традиционных форм. В частности, у слабых глаголов третьего класса были отменены формы претерита с показателем -dde и причастия II с показателем -dd; единственными возможными формами, согласно реформе, теперь являются cоответственно -de и -d, например:

greide – greid от greie «справляться», pleide – pleid от pleie «иметь обыкновение». Важным моментом реформы стало устранение различий между основными и второстепенными вариантами: те формы, которые ранее считались второстепенными, теперь признавались полноправными, либо единственными, или были исключены из списка разрешенных.

Таким образом, в ходе осуществления правительством Норвегии языковой политики, направленной на сближение двух вариантов письменной нормы, и проведения многочисленных языковых реформ, затронувших все структурные уровни языка, в норму букмола и нюнорска вошло большое количество диалектных слов и морфологических форм, что привело к образованию их радикального и консервативного подтипов.

Третья глава диссертации «Языковое нормирование в условиях норвежской языковой ситуации» освещает актуальные вопросы современного языкового нормирования в Норвегии, такие, как определение общих принципов нормирования, нормирование устной речи, топонимов, а также разработка стратегии ассимиляции англоязычных заимствований.

В норвежской социолингвистической традиции языковое нормирование называется «языковым управлением». Это понятие включает в себя два основных процесса: языковую политику и языковое планирование. Под языковой политикой понимается меры, которые проводит государство для сосуществование различных языковых вариантов. К компетенции органов государственного управления, осуществляющих языковую политику, относятся также вопросы ассимиляции иноязычных заимствований и определение статуса языков этнических меньшинств. Языковое планирование включает в себя популяризацию того или иного варианта нормы, а также стимулирование его развития. В рамках языкового планирования разрабатываются реформы языка в области морфологии, орфографии, фразеологии, синтаксиса; публикуются справочники, рекомендации и другие нормативные издания. При этом языковое планирование осуществляется не только государственными органами, но и важнейшими общественными структурами, влияющими на развитие литературной нормы – школами, издательствами и средствами массовой информации.

Исследователи выделяют пять основных этапов создания литературной нормы:

1) выбор нормы, то есть определение ее составных элементов;

2) кодификация, то есть фиксация нормы в словарях и 3) разработка функций нормы, то есть определение стратегии Нормирование норвежского языка строится на основе нескольких специалистом в области языковой политике Норвегии Ларсом Викёром, это Нормирование устной речи и необходимость разработки устного стандарта – это наиболее часто обсуждаемые вопросы в лингвистических кругах современной Норвегии. Как отмечает профессор университета Осло Кьелл Венос, ни в одной стране мира диалекты не пользуются таким высоким престижем, как в Норвегии. Они используются не только в повседневном общении, но и в официальных ситуациях, например, во время выступлений в местных общественных собраниях, а также в частной или деловой переписке8. Право на использование диалектов во представления норвежцев о демократии и одной из важных составляющих их самоидентификации. Однако устный стандарт, по мнению языковедов, необходим для того, чтобы облегчить взаимопонимание между жителями Omdal H., Vikr, L. Sprknormer i Norge. Oslo, 1996.

http://www.sprakrad.no/Trykksaker/Spraaknytt/.

различных регионов страны, а также расширить стилистические возможности использования норвежского языка в различных коммуникативных целях.

Плюрализм нормы норвежского литературного языка проявляется и в орфографии местных топонимов. Выбор варианта написания топонима, как правило, основывается на местном произношении, которое может значительно различаться в разных районах страны. Топонимы, в состав которых входят существительные женского рода, употребляются в определенной форме с постпозитивным артиклем -a или -i в зависимости от диалекта региона, в котором встречается данный географический объект:

-i – в диалектах центральной Норвегии; -а – в восточных и северных регионах.

Исключение составляет Берген, поскольку для бергенского городского полудиалекта характерна двухродовая система без выделения женского рода;

ср. названия районов Осло Bjrgvika, Grnerlkka (женский род), и названия районов Бергена Bryggen, Sandviken (общий род).

Что касается англоязычных заимствований, норвежские языковеды предлагают два альтернативных пути ассимиляции:

1) Norvegisering (норвегизацию) – приспособление заимствованных слов к существующим правилам орфоэпии и орфографии, морфологии и синтаксиса норвежского языка, например: pb «паб», lunsj «ланч», jus «сок», gaid «гид».

2) Fornorsking (онорвеживание, то есть использование норвежских соответствий) – попытка подобрать соответствия заимствованию или образовать новые слова норвежского языка для создания эквивалентов заимствованиям. Такой способ ассимиляции заимствований успешно применяется в Исландии и на Фарерских островах. Одним из методов онорвеживания является калькирование, например, как datamaskin «компьютер» (англ. computer), CD-spiller «CD-плейер» (англ. CDplayer), skjerm «монитор» (англ. desktop), bltann «блютус» (англ.

bluetooth), nettverk «сеть» (англ. nettwerk), T-skjorte «футболка» (англ.

T-shirt), mlgruppe «целевая группа» (англ. targetgroup).

В четвертой главе «Современная языковая ситуация в Норвегии»

рассматривается функционирование букмола и нюнорска в различных сферах норвежского общества: в государственных учреждениях, в школе и высших учебных заведениях, в средствах массовой информации, в художественной литературе, в театре. В рамках исследования вопроса об использовании различных вариантов нормы в государственных учреждениях были проанализированы материалы, опубликованные на Интернет-страницах различных норвежских министерств; для анализа статуса букмола и нюнорска в средствах массовой информации были рассмотрены публикации в общегосударственных и региональных норвежских газетах. Несмотря на то, что по постановлению Стортинга 1885 г. и по закону 1980 г. «Об использовании языка на государственной службе» оба варианта письменной нормы признаются абсолютно равноправными, в действительности букмол занимает доминирующую позицию, а нюнорск можно называть языком меньшинства.

Как показывают статистические данные, в частной переписке букмол использует абсолютное большинство норвежцев (86,3 %). Позиции нюнорска традиционно сильнее в Западной Норвегии, поскольку он был создан на воспринимается местными жителями. Тем не менее, большинство официальных документов Норвегии публикуется на букмоле; чтобы получить положенные по закону формуляры, анкеты и другие бумаги на нюнорске, его сторонникам приходится специально просить об этом служащих учреждения. Несмотря на то, что учащиеся норвежских школ обязательно изучают как букмол, так и нюнорск, отношение школьников к нюнорску крайне негативно; обязательный выпускной экзамен по нюнорску был отменен в 2006 году.

Букмол в его консервативном варианте – это наиболее нейтральный вариант нормы как с точки зрения стилистики, так и региональной принадлежности; поэтому именно он доминирует в газетах и журналах, в рекламе и в кино, в художественной и научной литературе. Использование нюнорска в качестве основной языковой нормы само по себе воспринимается как своего рода вызов, приглашение к дискуссии о языке. Даже тот факт, что в программе правительства Норвегии «Политика в области культуры до 2014 года» специально подчеркивается необходимость «посредством широкого спектра мероприятий укреплять нюнорск в целом и письменную культуру нюнорска в особенности», свидетельствует о его неравном положении, так как букмолу поддержка государства не нужна.

Необходимо также отметить, что в Норвегии существует так называемая «языковая тирания большинства»: в тех случаях, когда невозможно использовать оба варианта нормы, например, в объявлениях в общественном транспорте, при дублировании фильмов в кинотеатрах, на этикетках иностранных товаров, текст даётся только на букмоле.

Тем не менее возможность самостоятельно выбирать тот или иной вариант письменной нормы, свободно использовать диалект во всех коммуникативных ситуациях, в том числе в письменной речи, является неотъемлемым элементом демократии в понимании норвежцев. Кроме того, определение региональной принадлежности, ощущение связи со своими родовыми корнями – важнейшая составляющая самосознания граждан Норвегии.

В заключении подводятся итоги проведённого исследования и делаются выводы:

1. В процессе становления письменной нормы норвежского языка сложились два варианта нормы – букмол и нюнорск, каждый из которых характеризуется широкой вариативностью и имеет радикальный и консервативный подтипы.

2. Широкая вариативность нормы норвежского литературного языка – это естественный результат ее эволюции, связанный со стремлением утвердить самобытность норвежского языка, сделав его непохожим на другие скандинавские языки, в том числе датский, а также приблизить письменную норму к реальной речевой практике носителей языка.

3. Языковая политика Норвегии, направленная на сближение букмола и нюнорска, привела к повышению статуса норвежских диалектов, которые могут свободно использоваться практически во всех коммуникативных ситуациях как на письме, так и в устной речи.

4. Плюрализм нормы не представляет проблемы для носителей норвежского языка. Напротив, такая ситуация воспринимается ими как преимущество, так как позволяет выбирать те формы, которые подходят для конкретной коммуникативной ситуации и соответствуют определенной коммуникативной цели с учетом стилистического аспекта. Подобная свобода выбора вариативных языковых элементов – важная составляющая демократии в понимании норвежцев и неотъемлемая черта их национального самосознания.

5. Для норвежской языковой ситуации характерен особый способ существования языка, который предполагает плюрализм нормы и вариативность языковых средств. Норма норвежского литературного языка представляет собой совокупность всех форм его устной и письменной реализации различных вариантах, включая диалекты и городские говоры.

6. Норвежский язык является единой языковой системой, вариативные элементы которой различаются лишь в плане выражения, не меняя, сущностной характеристики плана содержания.

В работе имеется четыре приложения. В первом приложении даётся карта Норвегии с указанием основных крупных городов. Во втором приложении представлена таблица реформ норвежского языка, проведенных правительством Норвегии в XX и начале XXI века, приведены основные нововведения, вошедшие в букмол и нюнорск в результате этих реформ.

Таблица, представленная в третьем приложении, наглядно демонстрирует различия между радикальным и консервативным подтипами букмола и нюнорска. Эволюцию письменной нормы можно проследить по изменениям в языке художественных произведений; поэтому в четвертом приложении к диссертации приводятся фрагменты из художественных произведений XX-XXI веков, написанных сторонниками того или иного варианта письменной нормы.

По теме диссертации опубликовано 7 работ:

1) Плюрализм нормы в условиях норвежской языковой ситуации// М.В. Ломоносова, сер.9: Филология. 2008, №1. – С.63-70.

2) Роль Хальвдана Кута в культурной и литературной жизни Норвегии XX века//Проблемы поэтики и истории зарубежной литературы.

Выпуск 1. Текст и контекст: Сборник статей молодых ученых/ Ответственный редактор д.ф.н. проф. Н.А. Соловьева. – М.: МАКС Пресс, 2006. – С. 60-69.

3) Равноправие между букмолом и нюнорском – реальность или иллюзия?//Актуальные вопросы внешней и внутренней лингвистики:

Сборник статей/Ответственный редактор д.ф.н. проф. А.А. Волков. – М.: МАКС Пресс, 2006. – С. 174 -184.

4) Особенности языковой политики Норвегии.//Материалы XIV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Филология». – М., Изд-во МГУ, 2006. – С. 173-175.

5) Самнорск как направление языковой политики Норвегии XX в.// Материалы XIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Филология». – М., Изд-во МГУ, 2007. – С. 264-266.

6) Проблема нормирования норвежского литературного языка.// Материалы докладов XV Международной конференции студентов, И.А. Алешковский, П.Н. Костылев. – М.: Издательство МГУ, 2008. – С. 373-376.

7) Самнорск как направление норвежской языковой политики// Материалы XVI Международной конференции по изучению истории, экономики, языка и литературы Скандинавских стран и Финляндии.

Часть 2. Архангельск, 2008. – С. 229-231.