На правах рукописи

Калганникова Ирина Юрьевна

Жанровый синтез в биографической и

автобиографической прозе Б.К. Зайцева

10.01.01 русская литература

Специальность:

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Москва – 2011

Диссертация выполнена на кафедре русской литературы и фольклора Института гуманитарных наук Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования города Москвы «Московский городской педагогический университет»

Научный руководитель: Громова Алла Витальевна, доктор филологических наук, доцент

Официальные оппоненты: Михайлова Мария Викторовна, доктор филологических наук, профессор ФГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова»

Завельская Дарья Александровна, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина».

Защита состоится 26 декабря 2011 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 850.007.07 (специальности: 10.01.01 – русская литература, 10.02.01 – русский язык [филологические науки]) при ГОУ ВПО г. Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу:

129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д. 4, корпус 4, ауд. 3406.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО г. Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д. 4, корпус 4.

Автореферат разослан «» _ 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук доцент В.А. Коханова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Наследие Б.К. Зайцева – заметное явление в литературной жизни Русского Зарубежья, где писатель стремился сохранить для своих соотечественников культурную и историческую память о России Жуковского, Тургенева и Чехова, а также о России времен своего детства и юности. Не случайно вершинными произведениями его эмигрантского творчества стали художественные биографии русских писателей и автобиографическая тетралогия «Путешествие Глеба».

Творчество Зайцева стало объектом пристального научного интереса лишь с конца 1980-х годов. Внимание ученых (Е.В. Воропаевой, Ю.А. Драгуновой, В.Т. Захаровой, Л.А. Иезуитовой, О.Н. Калениченко, Ю.М. Камильяновой, Н.А. Куделько, А.М. Любомудрова, Н.И. Пак, А.С. Сваровской, С.В. Сомовой, Н.М. Щедриной и др.) привлекали вопросы лирико-импрессионистического стиля и неореалистического метода писателя, духовно-религиозная проблематика его творчества, сюжетостроение и жанр.

Несмотря на наличие основательных работ (Н.Б. Глушковой, А.В. Громовой, В.Н. Коноревой, О.А. Кашпур), посвященных жанровому своеобразию творчества писателя, до сих пор наименее изученными остаются вопросы жанрового синтеза, формирующие представление о художественном новаторстве Зайцева, об экспериментальном характере его биографической и автобиографической прозы. Этим обусловлена актуальность данного исследования.

Объектом диссертационного исследования является биографическая и автобиографическая проза Зайцева, а именно: беллетризованные биографии «Жизнь Тургенева» (1932), «Жуковский» (1951), «Чехов» (1954) и автобиографическая тетралогия «Путешествие Глеба» (1937–1953), предметом – процессы художественного синтеза, влияющие на специфику жанровой поэтики биографической и автобиографической прозы писателя Цель исследования – выявление структурно-семантических элементов разных жанровых моделей, участвующих в процессе художественного синтеза в биографической и автобиографической прозе Б.К. Зайцева.

Для реализации указанной цели были поставлены следующие задачи:

- рассмотреть поэтику беллетризованных биографий «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов» в аспекте проблемы жанрового синтеза;

- определить роль жанровых элементов биографии, литературного портрета, жития, дневника и письма, а также литературной рецензии в поэтике и художественной концепции биографической триады;

участвующих в процессе синтеза жанровых моделей;

- установить характер влияния жанровых элементов автобиографии, романа воспитания, идиллии, эпопеи и культурологического романа на поэтику и проблематику тетралогии «Путешествие Глеба».

Методологическая и теоретическая база исследования определяется спецификой изучаемого художественного феномена. Она предполагает комплексный подход, который обеспечивается сочетанием историколитературного, структурного, лингвостилистического методов анализа.

Исследование базируется на методологических принципах, представленных в Л.В. Чернец, А. Шиляевой.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые жанровая поэтика биографической и автобиографической прозы Б.К. Зайцева рассмотрена структурно-семантических элементов литературного портрета, жития, дневника, письма и рецензии в жанровой структуре беллетризованных биографий «Жизнь культурологического романа в художественном целом автобиографической тетралогии «Путешествие Глеба»; выявлены и описаны принципы временной организации художественного повествования, обусловленные синтетической природой биографической и автобиографической прозы Б.К. Зайцева.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что в нем выявлены модели и механизмы жанрового синтеза в художественнодокументальной прозе, проанализирована роль художественного синтеза в жанровой поэтике беллетризованной биографии и автобиографического романа.

Практическая значимость обусловлена возможностью использования материалов диссертационного исследования в дальнейшем изучении творчества Б.К. Зайцева, а также в практике вузовского преподавания: при чтении общих и специальных лекционных курсов по русской литературе XX века, в учебных пособиях теоретического и историко-литературного характера для студентов.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Специфика жанрового мышления Зайцева опосредована ключевыми для литературного процесса первых десятилетий XX века художественными новациями, в частности, феноменом художественного синтеза. В жанровой системе тенденция к синтезу отразилась в процессах трансформации, диффузии, гибридизации, приведших к неустойчивости и изменчивости межжанровых границ.

биографической и автобиографической прозы Зайцева, с одной стороны, отражают типологические свойства исконной модели, с другой, передают концептуальные моменты художественного замысла писателя, творчески переосмысляющего традиционные жанровые каноны. Основаниями для жанрового синтеза в первую очередь являются объединяющая разные жанровые модели концепция художественного произведения, родо-видовая общность.

3. Механизмы жанрового синтеза, действующие в биографической и автобиографической прозе Зайцева, различны. В беллетризованных биографиях «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов» жанровые модели литературного портрета, рецензии, биографии объединены общей документальнохудожественной основой и художественной концепцией произведения.

Структурной и смысловой доминантой этого синтеза условно можно считать жанровую модель литературного портрета, так как в ее рамках полнее раскрывается основная идея биографической триады: духовное становление, преображение творческой личности.

4. Иные механизмы жанрового синтеза определяют своеобразие поэтики автобиографической тетралогии «Путешествие Глеба»: жанровые модели автобиографии, романа воспитания, идиллии, эпопеи, культурологического романа в основных своих структурно-семантических чертах пересекаются.

Различаясь лишь нюансами жанровой проблематики, конфликта, они настолько взаимопроницаемы, что можно говорить о явлении жанровой диффузии.

автобиографической прозы Б.К. Зайцева свидетельствуют характерные принципы временной организации повествования. В беллетризованных биографиях представление о художественном времени основано на синтезе трех систем: «линейной», «циклической» и «дискретной». В автобиографической тетралогии принципы временной организации отражают характерные для автобиографической прозы XX века тенденции: временную ретроспекцию (представление об обратном времени), сопоставление разных темпоральных планов, субъективную сегментацию времени вследствие избирательности памяти, временную циклизацию.

Апробация работы. Содержание работы было изложено в докладах, прочитанных на международных и всероссийских конференциях: Культура и текст (БГПУ, 1996), Дергачевские чтения (УрГУ, 2006), Шестая международная научно-практическая конференция, посвященная жизни и творчеству Б.К. Зайцева (КГИМО, 2011), XII Виноградовские чтения (МГПУ, 2011) в Санкт-Петербурге, Омске, Екатеринбурге, Калуге и Москве в 1998–2011 гг.

Основные результаты исследования отражены в десяти публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Объем работы – 201 с. Библиографический список состоит из 331 источника.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обоснованы актуальность и научная новизна, определены цель, задачи и методология исследования, охарактеризована степень научной разработанности темы.

Первая глава «Жанровая поэтика беллетризованных биографий художественного синтеза» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов» как беллетризованные биографии: концепция художественного времени» дан обзор существующих научных работ о художественных биографиях. Отмечено, что все исследователи (А.В. Громова, Н.Н. Жукова, Н.И. Завгородняя, Л.А. Козыро, И.А. Минаева, А. Шиляева и др.) рассматривали данные произведения в рамках какого-либо одного жанра: беллетризованной биографии или литературного портрета. Выдвигается гипотеза о значении художественного синтеза в их жанровой поэтике.

В этом же параграфе рассмотрены вопросы временной организации повествования в беллетризованных биографиях, поскольку одним из ведущих признаков биографического жанра является изложение событий прошлого в линейной временной последовательности.

исследователем В.А. Кошелевым, проведена классификация характерных для беллетризованных биографий временных отношений.

Линейная форма временного измерения основана на представлении о необратимости происходящих событий и лежит в основе любой классической биографии: рождение героя – взросление – становление – уход.

При дискретном способе время понимается не только как длительность бытия, но и как последовательность случаев и событий, что проявляется в лирической, душевной истории биографического героя.

Дискретному подходу соответствует синтезирующий творческий метод Зайцева, близкий бунинскому феномену «синтеза памяти», который проявляется в грамматическом строе повествования. Так, обращают на себя внимание примеры достаточно частого употребления в одном контексте нескольких разновременных и разновидовых глагольных форм. Благодаря сочетанию глаголов несовершенного вида в прошедшем времени (со значением неоднократного действия) с глаголами в настоящем времени возникает художественный эффект «пролонгации»: момент прошлого незаметно становится частью настоящего, сиюминутно переживаемого бытия.

авторские вводные конструкции оценочного характера, а также авторские уточнения в виде ремарок и риторические вопросы.

В биографиях существует еще одна временная модель: циклическая. Она может быть связана с временной логикой древнерусской литературы: феномен летоисчисления, который в древнерусских житиях и летописях назывался «коло житейское» (коло – коловращение – то же колесо), находит подтверждение в композиционной, стилевой, сюжетной организации произведений биографической триады.

Все три способа временной организации биографического повествования существуют нераздельно, ни один из них не является доминирующим.

Художественный синтез разновременных систем, бесспорно, определил синтетический характер жанровой поэтики беллетризованных биографий.

Во втором параграфе «Структурно-семантические черты жанровых биографиях» рассматриваются формально-содержательные элементы жанровой модели литературного портрета как доминирующей в художественном целом беллетризованных биографий.

Дан обзор научных исследований (В.С. Барахова, Л.Я. Гинзбург, Б.Ф. Егорова, Д.А. Жуковой, Е.И. Журбиной, Н.А. Николиной, М.Я. Полякова, А.Л. Тертычного, М.Г. Уртминцевой, А.В. Ярковой), доказывающих, что жанру литературного портрета присущи синтетические черты.

Портрет в беллетризованных биографиях является не только средством создания художественного образа, но и опосредованно вводит символический, «внутренний» сюжет произведений. Семантическим ядром портретных описаний в беллетризованных биографиях является концепция «святости», впервые представленная Зайцевым в беллетризованном житии «Преподобный Сергий Радонежский».

Формально-содержательные черты агиографического жанра также различимы в сюжетно-композиционной и мотивно-образной структурах беллетризованных биографий. Прежде всего обращают на себя внимание созданные в традиционном для жития стилевом ключе «зачины» биографий, узнаваемые сюжетные схемы (рассказ о трудном детстве героя в родительском доме, отсутствии духовного контакта с родителями, сложностях в обучении и т.д.), а также характерные мотивы странничества, послушания, трудничества.

формировании жанровой поэтики биографической триады: дневниковый и эпистолярный жанры» анализируются структурно-семантические черты жанровых моделей дневника и письма.

Дается обзор научного изучения дневника как «пограничного» жанра документально-художественной прозы (работы Л.Я. Гинзбург, О.Г. Егорова, С.И. Ермоленко, В.И. Щербакова).

В беллетризованных биографиях «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов» дневники и письма выполняют несколько художественных задач:

повествования. Так, в «Жизни Тургенева» о событии появления классика русской литературы на свет говорит его мать, Варвара Петровна (Зайцев приводит выдержку из ее памятной книжки). Петербургский триумф Тургеневадраматурга в 1879-м г. полностью воспроизведен в отрывке из письма актрисы Савиной, ставшей его свидетелем;

2) выполняют стилеобразующую функцию. Лексика и фразеология из дневников и писем используются для «стилизации» повествования, придания ему документальной достоверности. Включение в текст биографий фрагментов дневников и писем писателей и их современников передает культурную атмосферу эпохи через воссоздание бытовых примет, обычаев и речевых характеристик;

3) отрывки из документальных источников не только выполняют сюжетоили стилеобразующую функции в повествовании, но и создают его семантическое поле. В дневнике и письме «внутренний» человек вытеснял человека «внешнего». Эти жанровые интенции отражены в сюжетном триединстве беллетризованных биографий: «внешней», собственно биографической стороне повествования, лирическом сюжете, развитие которого связано с «драмой сердца», и сюжете «внутреннем», основанном на символическом представлении о судьбе человека как о поле действия Божественного Провидения.

В четвертом параграфе «Литературно-критический компонент в структуре беллетризованных биографий» устанавливаются специфика и значение жанровой модели литературной рецензии в поэтике жизнеописаний.

«Жуковский», «Чехов» емки и выразительны, но внешняя краткость не противоречит реализации значимых литературно-критических целей.

Отмеченные в рецензиях концептуальные моменты творчества героя каждой из биографий, как правило, сопряжены с концепцией его личности.

Например, в биографии Тургенева, отметив в облике писателя поэтизацию стихии «влажного», женственного, изящного, Зайцев в первую очередь высоко оценил его произведения о любви. Напротив, произведения (главным образом, романы), созданные Тургеневым в пылу общественной полемики, кажутся Зайцеву лишенными живого творческого начала. В оценке творчества (Ю.И. Айхенвальда, Д.С. Мережковского), ценившей, прежде всего, поэтическую сторону дарования писателя: элегическое настроение произведений малой прозы, лирический пейзаж, вдохновенные национальные образы.

В беллетризованной биографии «Жуковский» творческое становление поэта сопряжено с моментами его духовного самоопределения, с вопросом выбора веры. Для Зайцева несомненной доминантой творчества романтика была его глубокая религиозность, с каждым годом приобретающая все более выраженный христианский характер. Тенденция активного духовного жизнестроительства, жизнетворчества отмечена в качестве главной темы его поэзии, особенно в зрелые годы. Произведением, суммирующим доминантные идеи творчества Жуковского, Зайцев считает поэму «Агасфер». Ему важно подчеркнуть, что путь Агасфера у Жуковского – это путь от злобы, богоотступничества к искуплению вины через принятие Христовой веры и покаяние.

В беллетризованной биографии «Чехов» концепция творчества Чехова отражает неоднозначность, сложность духовной натуры писателя, ее противоречивые тяготения.

Не разделяя критические замечания своего времени о Чехове как «поэте хмурых людей», «певце безвременья», «создателе сумеречных настроений», Зайцев был равно далек как от позиции И.А. Бунина («О Чехове»), видевшего в Чехове писателя жесткого, беспощадного, так и от точки зрения Л. Шестова («Начала и концы»), утверждавшего, что Чехов одушевлен был страстью уничтожения.

Зайцеву скорее близка точка зрения Г.В. Адамовича, С.Н. Булгакова и М. Курдюмова, для которых христианская сущность художественного дара Чехова была несомненна.

В том, что творческие поиски Чехова были направлены, прежде всего, на гносеологию религии, а непосредственную веру часто замещал поиск «общей идеи», Зайцев увидел свойственную русской культуре духовную интенцию:

«томление духа» (Н.А. Бердяев).

Вторая глава «Жанровый синтез в поэтике автобиографической тетралогии «Путешествие Глеба» состоит из пяти параграфов.

В первом параграфе «Путешествие Глеба» как автобиографическая тетралогия: основные аспекты жанровой проблематики и поэтики»

рассмотрена распространенная в отечественном литературоведении жанровая атрибуция тетралогии Зайцева «Путешествие Глеба» как автобиографической.

Дано представление об историко-литературном контексте развития автобиографической прозы первой половины XX века (работы Е.М. Болдыревой, Л.И. Бронской, Е.Е. Вахненко М.А. Крыловой, Н.А. Николиной, Л.А. Трубиной).

Общие тенденции, определяющие развитие автобиографической прозы с первых десятилетий XX века, нашли отражение в тетралогии Зайцева «Путешествие Глеба». Прежде всего, в специфике пространственно-временной организации повествования.

восстанавливающих фрагменты прошлой жизни автобиографического героя, определенный грамматический строй повествования, его ритмикоинтонационная организация позволяют пережить их в сиюминутном ключе.

Глаголы и отглагольные формы, обозначающие многократное действие, часто употребленные в настоящем продолженном времени, возвращают события минувших дней настоящей реальности. Одно и то же событие пропускается пространственно-временных плоскостях.

Во втором параграфе «Путешествие Глеба» в контексте жанровой традиции «романа воспитания» рассматриваются структурно-семантические элементы жанровой модели романа воспитания в художественном целом автобиографической тетралогии.

А.В. Диалектовой, К.Г. Ханмурзаева, Е.И. Чупраковой отмечены общие основания, по которым разные произведения могут быть объединены под термином «роман воспитания». Это проблематика, тематическое единство (концепция странствия человека по жизни); конфликт (к примеру, между знанием и незнанием, духовной близорукостью и духовной зрелостью и т.д.);

специфика сюжета (отсутствие событийного центра); особый тип завершения (принципиальная незавершенность как метафора непрерывного развития жизни).

дифференцировать структурно-семантические черты романа воспитания.

воспитания передают конструктивные элементы формы: прежде всего, повествование в «Путешествии Глеба» ведется от третьего лица, в нем очевидны моменты эмоционального сближения, пересечения точек зрения субъекта повествования и автобиографического героя. Линейный принцип изложения событий не является определяющим, поскольку время – не столько объективная, сколько субъективная категория, отражающая переменчивое эмоциональное состояние героя. Духовно-нравственной и мировоззренческой эволюции героя отвечает план расширяющегося пространства, который маркирован сюжетным мотивом путешествия.

«модальности» в автобиографической тетралогии» определяются основные черты идиллического мироощущения, его значение в формировании художественной картины мира, представленной Зайцевым в «Путешествии Глеба».

Многие теоретики идиллии (А.С. Бакалов, И.А. Есаулов, Т.В. Саськова, В.И. Тюпа и др.) склонялись к тому, что в национальной литературе идиллия была востребована не столько как жанр, сколько как эстетическая категория, настроение, художественная модальность. Идиллия в значении модальности подразумевает представление о счастье, гармоничном сосуществовании человека с миром, а также об идеальном бытии, к которому стремится человек.

Своеобразие художественной картины мира в «Путешествии Глеба» во многом определено особенностями идиллического мироощущения. Оно опирается на представление об универсальных атрибутах идеальной жизни:

тишине, душевном покое, уютно устроенном быте, цикличности времени, смене поколений, патриархальном характере отношений между старшими и младшими членами семьи и т.д. Для идиллии также характерна событийная ограниченность только основными немногочисленными реальностями жизни (любовь, рождение, смерть, брак, труд) и гармоническое слияние человеческой и природной жизни.

ностальгическую, интонацию в повествование об ушедших днях детства героя в отеческом доме.

В четвертом параграфе «Структурно-семантические черты эпопеи в художественном целом тетралогии» устанавливаются черты еще одной жанровой модели, определяющей жанровую специфику автобиографической тетралогии Зайцева, – эпопеи.

Черты эпопеи в «Путешествии Глеба» проявляются довольно широко: в темпоральном аспекте (в синтезе эпического и лирического времени), в субъектно-объектных отношениях (позиция «автор-герой»), в «далевом образе»

(термин М.М. Бахтина) героического прошлого (мифологема «Россия-рай»), а также в особом характере типизации.

Герой эпопеи является выразителем народного субстанционального эпического начала (по выражению В.Г. Белинского). В этом смысле судьба героя автобиографической тетралогии Зайцева настолько индивидуальна, насколько и типична: в ней отражена судьба целого поколения русских людей – наследников великого национального прошлого и свидетелей национальной катастрофы. В индивидуальном сознании героя отражается весь многоликий русский мир, представленный в динамическом единстве разных его пластов, эпох: Россия 60– 80-х годов XIX века – Россия начала XX века накануне глобальной трагедии и Россия, уходящая вглубь веков, с ее легендарной славой.

В пятом параграфе «Жанровое своеобразие «Путешествия Глеба» в аспекте поэтики и проблематики культурологического романа»

рассматриваются основные структурно-семантические черты жанровой модели культурологического романа.

Культурологический потенциал «Путешествия Глеба» опирается на интертекстуальный характер повествования, фиксирует «диалогичность»

художественного высказывания и тем самым передает важные особенности неореалистической поэтики тетралогии.

Круг произведений, образующих художественный контекст тетралогии, достаточно широк: это не только художественная, но и религиозная литература.

Возникают своеобразные художественные миры: пушкинский, тургеневский, гоголевский, бунинский, дантовский, гетевский и пр. Каждый из них доминирует на определенном отрезке жизненного пути Глеба, с каждым связан отдельный комплекс мотивов и образов.

Первым восторженным впечатлениям детства и юности созвучна пушкинская поэзия с присущими ей гедонистическими настроениями, ощущением гармонического лада и красоты жизни. Первая юношеская влюбленность, неосознанная, неотвратимая, как стихия, тяга к предмету обожания, очарованность таинственными токами природы сопровождаются тургеневским контекстом. Упомянутая в «Путешествии Глеба» тургеневская повесть «Фауст», с одной стороны, вводит в круг литературных интересов современного Глебу поколения 80–90 гг. XIX – начала XX века, с другой, дает представление о концепции героя-художника в тетралогии Зайцева. Контекст тургеневского творчества отчасти объясняет, почему идеал художника в «Путешествии Глеба» типологически связан не столько с романтической (гетевской) концепцией творческой личности, сколько с идеей человечности, «гуманитаризма» (термин Н.А. Бердяева), присущей русской культуре XIX века.

Трактовка отталкивающе-притягательных, парадоксальных образов российского быта-бытия контекстуально сближает «Путешествие Глеба» с «Жизнью Арсеньева» и «Деревней» И.А. Бунина.

Мотив вынужденной эмиграции автобиографического героя тетралогии развивается с опорой на контекст творчества знаменитого европейского изгнанника Данте.

Несмотря на автобиографические параллели, объясняющие особенный интерес персонажей тетралогии к дантовскому «Аду» (известно, что Зайцев перевел ритмической прозой и издал в 1961 г. «Ад»), широкая смысловая перспектива романа учитывает также художественное значение «Чистилища» и «Рая». В частности, некоторые пространственные образы в «Путешествии Глеба» решены в духе космологии Данте: аллюзией на образ небесной гармонии «Рая» становится «парад планет», «атлас звездного неба», изображение радуги.

В контексте дантовской символики может быть осмыслена одна из ведущих метафор тетралогии: древо жизни.

Еще один важный источник, к которому обращался Зайцев при создании тетралогии, – богослужебная литература, тексты Евангелия и Псалтыри.

мифологическим уровнем, опорой на хрестоматийный событийно-образный ряд.

Другой, более значимый, символический уровень обращения к религиозным текстам позволяет Зайцеву учитывать сложную диалектику антиномий Псалтыри, выражающую глубокий драматизм человеческого бытия.

В заключении подводятся итоги исследования, делаются выводы.

Автобиографическая и биографическая проза Зайцева отмечена влиянием жанрового синтеза, но механизмы, воздействующие на эти процессы, различны.

В частности, в беллетризованных биографиях «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов» четко различимы структурно-семантические черты разных жанровых моделей: литературного портрета и жития, дневникового и эпистолярного жанров, литературной рецензии. Концептуальным центром, вокруг которого условно группируются остальные жанровые модели, является литературный портрет, так как проблематика именно этого жанра позволяет ярче, полнее раскрыть основную художественную идею биографической триады: духовное становление, преображение творческой личности.

Иные механизмы жанрового синтеза действуют в автобиографической тетралогии «Путешествие Глеба». В произведении, в котором эпичность сочетается с лирическим планом, а частная история представлена на фоне общеисторических и общекультурных процессов, трудно определить не только родовую, но и жанровую доминанту. Разворачивая на страницах тетралогии лиро-эпическую картину мира, Зайцев многократно усложняет художественную задачу, в результате повествование становится многоаспектным, многоуровневым.

Все это не может не сказываться на жанровом своеобразии произведения:

жанровые модели романа воспитания, идиллии, эпопеи, культурологического романа и автобиографии в основных своих структурно-семантических чертах пересекаются, ни одна из них не доминирует. Фактически можно говорить о явлении жанровой диффузии.

Несмотря на то, что в беллетризованных биографиях «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов» и автобиографической тетралогии «Путешествие Глеба»

действуют разные механизмы жанрового синтеза, эти произведения объединены духом художественного новаторства и эксперимента в области жанровой формы. В силу актуальности проблемы жанрового синтеза ее исследование может быть продолжено на материале художественной, литературнокритической прозы Зайцева, в контексте общих для литературы неореализма процессов, в сопоставлении с жанровым новаторством И.А. Бунина, Е.И. Замятина, М.М. Пришвина и др.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ 1. Калганникова, И.Ю. Типология жанровой модели в биографической прозе Б.К. Зайцева / И.Ю. Калганникова // Омский научный вестник: Сборник научных статей. – Омск: Изд-во ОмГТУ, 2006. – № 9. – С. 265–267 (0,3 п.л.).

2. Калганникова, И.Ю. «От реализма к модернизму»: О динамике творческого диалога А.П. Чехова и Б.К. Зайцева – создателя биографии «Чехов»

/ И.Ю. Калганникова // Мир науки, культуры, образования. Международный научный журнал. – Горно-Алтайск: Изд-во Горно-Алтайского государственного университета, 2009. – № 3. – С. 52–54 (0,4 п.л.).

3. Калганникова, И.Ю. «Между жизнью и литературой»: особенности жанровой поэтики романизованной биографии «Жуковский» Б.К. Зайцева / И.Ю. Калганникова // Мир науки, культуры, образования. Международный научный журнал. – Горно-Алтайск: Изд-во Горно-Алтайского государственного университета, 2010. – № 6. – С. 37–39 (0,4 п.л.).

4. Калганникова, И.Ю. Интерпретация русского мифа об Италии в цикле «Далёкое» Б.К. Зайцева / И.Ю. Калганникова // Культура и текст : Материалы междунар. науч. конф., 10–11 сент. 1996 г. / Рос. гос. пед. ун-т, Барнаул. гос. пед.

ун-т. – СПб.; Барнаул, 1997. – Вып. 1. Литературоведение. Ч. 2. – С. 73– (0,1 п.л.).

5. Калганникова, И.Ю. Импрессионизм как стилевая доминанта жанра Художественная индивидуальность писателя и литературный процесс XX века :

Тез. докл. межвуз. науч. конф., (20–21 мая 1997 г.) / Ом. гос. пед. ун-т. – Омск, 1997. – С. 45–47 (0,3 п.л.).

6. Калганникова, И.Ю. Поэтика художественного портретирования в мемуарно-биографической прозе Б.К. Зайцева / И.Ю. Калганникова // Развитие человеческого потенциала : Материалы регион. науч.-метод. конф. (14–15 мая 1998 г.) / Ом. гос. ун-т путей сообщ. – Омск, 1998. – С. 47–48 (0,1 п.л.).

агиографической традиции (на материале беллетризованных биографий Б.К. Зайцева) / И.Ю. Калганникова // Реальность. Человек. Культура. Константы и универсалии: Материалы межвузовской научной конференции. – Омск: Изд-во ОмГПУ, 2004. – С. 61–65 (0,3 п.л.).

Семантическое поле культуры: генетические связи, типологические параллели, творческие диалоги / Материалы Всерос. научн. конф., Омск, октябрь 2004 г. – Омск: Изд-во ОмГТУ, 2005. – С. 177–183 (0,4 п.л.).

9. Калганникова, И.Ю. Хронотоп как элемент моделирования жанра (на И.Ю. Калганникова // Дергачевские чтения – 2006: Русская литература:

национальное развитие и региональные особенности. Материалы междунар.

науч. конф.: В 2-х тт. Т. 2. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та; Изд. Дом «Союз писателей», 2007. – С. 98–110 (0,7 п.л.).

портретных описаний в романизованной биографии Б.К. Зайцева «Жуковский» / И.Ю. Калганникова // Жизнь и творчество Бориса Зайцева. Материалы Шестой Междунар. науч.-практ. конф., посвященной жизни и творчеству Б.К. Зайцева.

Вып. 6. – Калуга : Изд-во Калуж. гос. инст-та модернизации образования, 2011. – С. 66–71 (0,3 п.л.).