«Регистрация ВНТИЦ 0203023760367 УДК 316.03+504.03 Регистрация ГРНТИ 11.07.51; 11.25.67; 26.11; 05.11.41; 06.51.21 УТВЕРЖДАЮ Проректор по научной и инновационной работе кандидат технических наук, доцент Е. А. Малышев __ ...»

Министерство образования и науки Российской Федерации

ГОУ ВПО «ЧИТИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Регистрация ВНТИЦ 0203023760367

УДК 316.03+504.03

Регистрация ГРНТИ 11.07.51; 11.25.67; 26.11; 05.11.41; 06.51.21

УТВЕРЖДАЮ

Проректор по научной и инновационной работе кандидат технических наук, доцент Е. А. Малышев «_»_ 2010 г.

ОТЧЕТ

О НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЕ

В рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы по теме:

ВЛИЯНИЕ ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕГОСЯ КИТАЙСКОГО РЕГИОНА НА

ЗАБАЙКАЛЬСКИЙ КРАЙ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ

(промежуточный, этап № 3) Наименование этапа: «Изучение особенностей функционирования и развития глобализирующегося китайского региона в контексте взаимодействия РФ и КНР»

Руководитель НИР, д-р философ. наук, проф.

Н. А. Абрамова _ подпись, дата Москва

СПИСОК ИСПОЛНИТЕЛЕЙ

Руководитель темы, Н.А. Абрамова (введение, д-р филос.наук, профессор _ раздел 1, 5.1., заключение) подпись, дата Ответственный исполнитель, _ В.С. Морозова (раздел 3.3, канд. филос. наук, доцент подпись, дата 5.12, список источников) Исполнители:

канд. филос. наук, _ В.А. Абрамов (раздел 2, 5.2) профессор подпись, дата канд. филос. наук, доцент И.И. Арсентьева (раздел 5.3) _ подпись, дата канд. полит. наук, доцент Т.Н. Кучинская (раздел 2, _ 5.13) подпись, дата аспирант Е.К. Андреев (раздел 5.4) _ подпись, дата аспирант К.С. Буянов (раздел 5.5) _ подпись, дата канд. филос. наук, доцент Т.А. Ерёмкина (раздел 5.6) _ подпись, дата студент Л.С. Иванова (раздел 5.7) _ подпись, дата старший преподаватель Т.В. Колпакова (раздел 5.8) _ подпись, дата студент М.А. Кучинская (раздел _ 5.10) подпись, дата канд. полит. наук М.А. Константинова (раздел _ 5.11) подпись, дата аспирант А.С. Озорнина (раздел 5.13) _ подпись, дата д-р социол. наук, профессор Н.П. Романова (раздел 5.14) Нормоконтролер _ И.К. Хуторная

РЕФЕРАТ

Отчет 69 с., 3 табл., 78 источников.

РЕГИОН, РЕГИОНАЛИЗАЦИЯ, ФАКТОР, ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ

ОРГАНИЗАЦИЯ, ВОСПРОИЗВОДСТВО, КУЛЬТУРНЫЕ ЦЕННОСТИ,

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ

Объектом исследования является глобализирующийся китайский регион.

Целью выполнения работ на данном этапе является исследование формирования китайского региона как системы, структурно-функциональный анализ его подсистем, особенностей его функционирования и развития в контексте взаимодействия РФ и КНР.

В процессе работы осуществлялась разработка концептуальных основ исследования формирования «китайского региона»; оформление теоретических рамок концепции в виде специализированной методологии; характеристика китайского региона как системы, проявляющейся во внутренней и внешней формах; структурнофункциональный анализ подсистем китайского региона с выделением его структурных элементов в рамках государства: территориальной организации, ресурсного потенциала, воспроизводственных процессов, культурной составляющей; комплексный факторный анализ влияния китайского региона на сферы жизнедеятельности российского социума;

исследование роли культурных ценностей в межкультурном взаимодействии РФ и КНР.

В результате исследования проведен комплексный и системный анализ процессов китайского государства и социума, исследование «китайского фактора» в системе взаимодействия РФ и КНР.

Материалы исследования могут применяться на региональном уровне управленческой, образовательной системы.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ…

….

1. РАЗРАБОТКА МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ БАЗЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОЦЕССА

ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ РЕГИОНАЛИЗАЦИИ

КНР……………………………………...

2. СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПОДСИСТЕМ КИАТЙСКОГО

РЕГИОНА………………………………………………………………………………………….

.

3. ФАКТОРНЫЙ АНАЛИЗ ВЛИЯНИЯ ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕГОСЯ

КИТАЙСКОГО РЕГИОНА НА РАЗЛИЧНЫЕ СФЕРЫ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ

РОССИЙСКОГО

СОЦИУМА……………………………………………………………………. 3.1. «Китайский фактор» в мире и во внешней политике России: двусторонний и региональный уровни………………………………………………………………………... 3.2. Факторный анализ влияния глобализирующегося китайского региона на социума……………………

3.3. Факторы формирования и развития трансграничной региональной системы КНР…………...………………………………………….

4. ОПРЕДЕЛЕНИЕ РОЛИ ЦЕННОСТНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО ФАКТОРА В

МЕЖКУЛЬТУРНОМ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ РФ И

КНР………………………………………. РАБОТЫ………………………………………………………………. Н.А…………………………………………………………………………. В.А…………………………………………………………………………... И.И……………………………………………………………………….. Е.К…………………………………………………………………………… К.С…………………………………………………………………………….. Т.А…………………………………………………………………………. Л.С…………………………………………………………………………… Т.В………………………………………………………………………… Т.Н……………………………………………………………………….... М.А………………………………………………………………………. М.А…………………………………………………………………. В.С………………………………………………………………………... А.С………………………………………………………………………... Н.П..……………………………………………………………………….. ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………………………………

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ

ИСТОЧНИКОВ……………………………………………...

ВВЕДЕНИЕ

Современный цикл глобализации, завершающийся системным мировым кризисом:

финансовым, экономическим, социальным, характеризуется интенсификацией и масштабностью распространения проблем, которые создают угрозы не только для отдельных государств, но и устойчивому развитию человечества в целом. Решение глобальных кризисных проблем осуществляется, с одной стороны, за счет усиления и укрепления социально-культурных, финансовых, экономических, политических связей в международных отношениях. С другой стороны, интенсифицируются процессы регионализации, проявляющиеся в интегративности, локализме, самодостаточности, самобытности и исключительности региональных практик.

В этих условиях изучение особенностей функционирования и развития глобализирующегося китайского региона в контексте взаимодействия РФ и КНР становится особенно актуальным, представляя научный и практический интерес.

Целью выполнения работ на данном этапе является исследование формирования китайского региона как системы, структурно-функциональный анализ его подсистем, особенностей его функционирования и развития в контексте взаимодействия РФ и КНР.

Данная цель обусловила задачи:

- разработать концептуальные основы исследования формирования «китайского региона»;

- оформить теоретические рамки концепции в виде специализированной методологии;

- охарактеризовать китайский регион как систему, проявляющуюся во внутренней и внешней формах;

- осуществить структурно-функциональный анализ подсистем китайского региона с выделением его структурных элементов в рамках государства;

- осуществить комплексный факторный анализ влияния китайского региона на сферы жизнедеятельности российского социума;

- исследовать роль культурных ценностей в межкультурном взаимодействии РФ и КНР.

Новизна разработки темы на данном этапе заключается в следующем.

Анализ динамики процессов, выявляющий особенности региональных практик современного Китая, потребовал расширения и обновления философскометодологической базы исследования. В этом контексте методологический поиск обозначил необходимость использования новой парадигмы научного мышления – регионоведческого и социоприродного подходов, которые разрешают проблему целостного общенаучного представления понятия «китайского региона», открывают возможность комплексного описания его структуры.

На основе данных подходов:

- разработана принципиально новая теория «китайского региона», ее понятийный аппарат, уточнены и разграничены понятия «китайский регион» и «внутренний регион Китая»; - выдвинута новая системная теория глобализирующейся китайской регионализации, которая представляет самоорганизацию китайского государства как естественно-исторический процесс, осуществляющийся в разных формах: внутренней и внешней; предлагаемая новая методология является наиболее позитивной для прогнозирования политической практики «китайского региона» в системе международных отношений РФ и КНР;

- осуществлен структурно-функциональный анализ подсистем китайского региона, выделены его структурные элементы в рамках государства: территориальная организация, ресурсный потенциал, воспроизводственные процессы, культурные ценности;

- проведен системный и комплексный анализ «китайского фактора» в системе жизнедеятельности российского социума;

Определена роль культурных ценностей в межкультурном взаимодействии РФ и КНР.

Новым является характер объекта исследования – формирующийся «китайский регион».

1. РАЗРАБОТКА МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ БАЗЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

ПРОЦЕССА ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ РЕГИОНАЛИЗАЦИИ КНР

Анализ источников, касающихся теоретико-методологических оснований для исследования динамики процессов, выявляющих особенности глобального и регионального развития, показал, что процесс регионализации во внешней и внутренней формах не поддается одномерной теоретической интерпретации. В современной науке используется совокупность различных подходов. Выявлено, что наиболее востребованными являются: системный, цивилизационный, структурно-функциональный, социокультурный, институциональный, социологический, социоприродный, синергетический.

В процессе разработки теоретико-методологических основ к анализу процессов глобальной и внутренней регионализации КНР исследовались особенности и степень адекватности использования данных подходов в проекте. Установлено, что они являются достаточно продуктивными для применения. Однако отсутствие одномерности исследуемых процессов диктует необходимость применения новой парадигмы научного мышления, которой в данном проекте является региноведческий и социоприродный подходы.

общетеоретическом плане. Выявлено, что регионализация как парадигма и новый тип научного мышления оперирует базовыми понятиями региона, объясняющими сущность взаимодействия и взаимосвязи локального, регионального и глобального социального развития. Термин «регион» в широком понимании представляет социо-природокультурные образования разных уровней. В связи с обозначившимся в мировом кризисе особым значением института государственности уровень образований определяются через их отношение к государству. Соответственно, регионы обладают некой иерархией:

внутригосударственные, или внутренние регионы государства; надгосударственные, или регионы мира, полностью или частично охватывающие территории двух или более государств; страны, или государства-регионы как подсистемы системы международных отношений; мятежные регионы внутригосударственные регионы, провозгласившие себя независимыми государствами, но не утвердившиеся в этом качестве; негосударственные регионы, аналогичные государственным, внутригосударственным и государствамрегионам суперэтнические, субэтнические и этнические регионы. В связи с этим о некоторых государствах (странах) можно говорить как надгосударственных, или государстве-регионе, т.е. «государстве в ранге региона мира» (Россия, Китай, Индия, США и др.), подразумевая не только их расширяющееся глобальное влияние в мире, но и определенный интересами национальной безопасности уровень обособленности. Таким образом, установлено, что КНР по своим характеристикам является мировым регионом.

(внутригосударственная) и внешняя (государственная и надгосударственная); путем выделения административных регионов внутри страны (регионализация сверху);

появлением нового «государства-региона» внутри существующей международной системы (регионализация снизу); формированием трансграничных геоэкономических и геополитических надгосударственных регионов (горизонтальная регионализация) и т.д.

Основой анализа процессов регионализации КНР послужил регионоведческий рациональных форм организации жизнедеятельности человека и социума в условиях глобализации. Этот новый парадигмальный подход отражает усложнение окружающего принципиально новых черт любого региона, определяющих его в саморазвивающийся, самодостаточный субъект социоприродной и социокультурной организации.

Понимание «региона» как комплексной социоприродной, социокультурной системы, т.е. как «множества в единстве», приблизило авторов к более широкому и всеобъемлющему представлению данного термина. Использование системного подхода позволило термин «регион» заменить понятием «региональная система». Выявлено, что в целом, понятие «региона» в качестве «региональной системы» становится общепринятым, что позволяет соотнести эту логику с новым пониманием КНР как разноуровневой региональной системы.

социокультурным подходами являются наиболее позитивными в плане комплексного представления, долгосрочного прогнозирования и структурно-функционального исследования совершенно нового в научной практике феномена процесса китайского регионализации и формирования «китайского региона». Причем, этот процесс охватывает не только китайский социум, но и его расширяющееся природное, социальное и культурное пространство, что позволяет проецировать это уникальное явление как «глобализирующаяся китайская регионализация».

С точки зрения этих подходов КНР нами рассматривается как социоприродная и социокультурная система следующих уровней: 1) формирующихся ее внутренних надгосударственная система; 3) китайское «государство-регион» как подсистема системы международных отношений, соответственно обозначаемые понятиями: «внутренние регионы Китая» и «китайский регион». «Китайский регион» представляет собой взаимообусловленный процесс «внутренней» и «внешней» регионализация КНР.

Изложенные выше авторские позиции позволяют китайскую регионализацию представить как естественно-исторический процесс самоорганизации глобализирующегося китайского социума, осуществляемый в разных внутренней и внешней формах. Во-первых, путем формирования институционально закрепленных административных регионов, состоящих из провинций, национальных округов и экономических зон внутри своей страны, открытых для глобального, трансграничного взаимодействия. Во-вторых, путем формирования «внешних» надгосударственных регионов блоков стран или ассоциаций, в которых доминируют национальные интересы китайского государства. Это доминирование позволяет прогностически определять регион «китайским», рассматривая его как один из полюсов многополярной системы международных отношений.

В контексте проблем глобализирующегося Китая авторами использовался и социокультурый подход. Исследование показало, что «социокультурное» отождествляется в науке с глубоко укоренёнными в современном китайском обществе культурными традициями. В понимании глобализирующегося китайского процесса такой подход получает распространение во многих китайских, западных и отечественных концепциях.

Особое внимание к понятию «социокультурного» в проекте связывается, прежде всего, с его возрастающим методологическим потенциалом. Однако этот социокультурный потенциал в качественном изменении методологических оснований научных поисков пока нельзя назвать общеупотребительным или устоявшимся.

«Социокультурный» подход гармонично соотносится с традиционными методами гуманитарных наук. Так, философско-мировоззренческие принципы и оценочноаксиологические критерии «социокультурного» сочетаются со специально-научными методами, наработанными в культурологии, психологии, социологии, политологии и превратившимися в особый инструментарий для исследования специфических социокультурных объектов. Подобный потенциал необходим также и для объективного анализа условий глобализации, обусловивших транснациональные угрозы и опасности, внешнеполитическую стратегию развития КНР в XXI в., официально выраженную в концепции китайского «нового регионализма» и новой концепции национальной безопасности.

Реализация философско-мировоззренческих принципов и оценочноаксиологических критериев обеспечивает в то же время выявление истоков и причин возрастающего влияния китайских цивилизационных ценностей-императивов на развитие КНР в условиях глобализации, на исследование субстанциональных характеристик социокультурного и установление их смыслообразующей связи с безопасным развитием российского общества.

При исследовании методологии процесса глобальной и внутренней регионализации КНР специальное внимание было уделено системе политической культуры Китая, поскольку она выполняет интегральное видение своеобразного «социокультурного»

синтеза китайских стратегий глобального и регионального развития, формирующих комплексную мощь государства, его геополитику, философию и практику обеспечения безопасности КНР. Она охватывает все сферы политической жизни, включает ценности политического сознания, формирует китайский внешнеполитический менталитет, регулирует и ориентирует политическое поведение индивидов, групп, нации, а также цивилизационную культуру внешнего функционирования политических институтов и военных организаций китайского государства.

Выявлено, что сформированные в культурологии методологические основания, широко используемые в основных ее теоретических направлениях – «эволюционистском», «психологическом», «функционалистском», «структурно-антропологическом», «постмодернистском» и «понимающей социологии культуры», также могут быть использованы при анализе различных аспектов концептуальных построений, отражающих глубинные, порой скрытые и маскируемые в стратегиях развития, национальные интересы глобализирующегося китайского государства.

Стремление найти наиболее адекватные ценностные модели объяснения функционального содержания новых стратегий развития КНР обусловило интерес и к герменевтической процедуре как одной из приемлемых методик познания глобализирующегося китайского социокультурного пространства.

Принципы политической герменевтики являются способом познания и методологией интерпретации, понимания и объяснения ценностных элементов, включенных в политические явления, процессы, формирующие систему безопасности КНР. Синтетическая методология, представленная комбинацией системно-целостных технологий с герменевтическим методологическим инструментарием, способствует более «мягкому», гибкому определению и пониманию базовых ценностей, составляющих специфически китайское представление сущности национальной безопасности в новых условиях глобализации и практики ее социальной реализации.

Таким образом, комбинированная методология анализа региональных практик современного Китая предполагает разностороннее рассмотрение сложноорганизованных систем «социокульткрного» – предметное, функциональное, историческое при условии использования набора традиционных и новых подходов познания.

2. СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПОДСИСТЕМ КИТАЙСКОГО

РЕГИОНА

Фундаментальная основа и своеобразная матрица рассмотрения новых реальностей китайского социума, обозначенных понятиями «внутренний регион Китая», «китайский регион», или «глобализирующийся китайский регион», «внутренняя» и «внешняя»

регионализация КНР заключена в общенаучном представлении о «регионе» и его элементах территориальной организации, воспроизводственной системе, ресурсном потенциале и культурных ценностях.

Территориальная организация региона. Территориальная организация региона это предмет исследования многих научных направлений: политологии, социологии, социально-экономической географии, региональной экономики и т.д., продолжающий оставаться одним из наименее разработанных аспектов процесса регионализации. К серьезным разработкам проблем этого направления отечественные социологи и политологи Д.В. Доленко, А.В. Новиков, Д.Н. Замятин, В.Н. Лексин, А.Н. Швецов, В.А.

Колосов, Н.П. Медведев и др. приступили только в последние годы.

Систематизация опыта исследований территориальной организации позволяет выявить следующие ее аспекты, вариативные по отношению к рассматриваемому «китайскому региону», или «внутреннему региону Китая». Мы перечислим некоторые из них в порядке усложнения и расширения содержания понятий:

инфраструктуры;

2. Территориальные различия дифференциация поверхности территории региона по структурным и иным характеристикам;

3. Пространственные отношения взаиморасположение объектов региона, определяющее возможности их взаимовлияния и взаимодействия;

4. Пространственные (горизонтальные) региональные связи реализованные отношения, выражающиеся в потоках людей, вещей, энергии, капитала, информации;

5. Территориальные системы группы однородных объектов региона, скрепленных пространственными связями, обособившиеся друг от друга благодаря различиям в интенсивности связей;

6. Территориальные комплексы сочетания разнородных региональных объектов в определенном месте, скрепленные «вертикальными» связями;

7. Территориальные структуры взаиморасположение и способ сочленения территориальных систем или комплексов региона;

8. Пространственные процессы любые относительно устойчивые изменения на территории региона. Примеры процессов первого содержательного уровня размещение, расселение, освоение; второго формализованного концентрация и деконцентрация, поляризация, стратификация и т.д.

9. Пространственная морфология форма, конфигурация отдельных объектов, систем, комплексов региона;

10. Территориальное управление меры целенаправленного воздействия на различные аспекты территориальной организации региона.

Характеристика территориальной организации любого «внутреннего региона Китая», или «китайского региона» подразумевает не только освещение всех перечисленных аспектов, но и выявление границ территории, охваченной данными региональными системами. Проблемы границ в политическом регионоведении связаны с проблемой их описания либо как «онтологической», либо «эпистемологической конструкции».

Актуальным направлением исследований в рассматриваемом контексте является изменяющееся административное устройство государства, осуществляющего процесс внутренней регионализации и институционально закрепляющего статус, соотношение и взаимосвязь территориального устройства внутренних регионов с административным делением государства.

Так, в административно-территориальном делении КНР насчитывается пять уровней (без центрального). Три уровня считаются основными или «настоящими»: 1) административные единицы первого порядка: провинции (шэн), автономные районы (цзычжи цюй), города центрального подчинения (цзыся ши); 2) уезды (сянь), автономные уезды (цзычжи сянь), города уровня уездов; 3) волость (сян), национальные волости и поселки (чжень).

Кроме трех основных существуют два промежуточных административных уровня.

Это «округа» (чжоу), занимающие положение между региональным и уездным таксономическим уровнями, и «цюй» мини-округ, промежуточное звено между уездом и волостью. Эти два уровня не предусмотрены действующей Конституцией КНР, но зафиксированы в законе, регулирующем организацию местных органов самоуправления.

Следует отметить, что в административно-территориальном делении КНР и ее внутренней регионализации учитывается прежде всего национально-политический принцип. Поэтому существует различие в подходах к административному определению регионов с концентрацией ханьского населения (той части территории страны, которая прежде рассматривалась как собственно Китай, Внутренний Китай) и регионов компактного проживания национальных меньшинств (Внешний Китай). Эти различия проявляются в особенностях правового положения таких регионов и фиксируются в использованных таксономических понятиях. Теоретически права самоуправления районов-«регионов» национальной автономии всегда были шире полномочий «рядовых»

административных единиц, поскольку первым предоставлялась, в частности, большая самостоятельность в управлении финансами, разработке местных законов и т.д. Вместе с тем, Конституция и Закон о национальной районной автономии, устанавливая компетенции Собраний Народных Представителей (СНП) и народных правительств автономных районов, не расширяют их вплоть до признания права наций на самоопределение. Это подчеркивает конституционное определение Китая как единого многонационального государства.

В целом, китайский вариант территориально-государственного устройства интересен с точки зрения сложностей формирования регионального экономического, социального, культурного пространства. Отсюда следует, что при освещении данной проблемы недостаточно исследовать только форму государственного устройства, характер политико-территориального деления КНР, необходимо учитывать особенности экономического регионообразования, размещения населения, региональной социальноэкономической дифференциации и мн. др.

Особого рассмотрения требует проблема экономического регионообразовании в КНР, являющегося основным ресурсом интерпретации тенденций ее внутренней регионализации. Так, в 1996 г. правительством КНР был принят проект экономического районирования, в котором попытались совместить принципы административного подчинения и экономического тяготения, т.е. по существу проект начала внутренней регионализации. Территория страны была разбита на 7 экономических регионов: 1) устье р. Янцзы и часть приморской зоны; 2) район залива Бохай; 3) Юго-Восточный приморский район; 4) Юго-Западный район; 5) Северо-Восточный район; 6) пять провинций Центрального Китая; 7) Северо-Западный район. В виде подрегионов выступили территории, непосредственно прилегающие к среднему течению р. Янцзы и провинции Ляонин.

В структуре регионального устройства также утвердилось выделение трех меридиональных территориально-экономических зон «макрорегионов», состав которых был определен еще при составлении седьмого пятилетнего плана (1982-1990 гг.): 1) Восточная (приморская) зона охватывает 12 административных регионов; 2) Центральная (внутренняя) зона 9 регионов; 3) Западная (окраинная) зона 10 регионов.

В последнее время принято к Западной зоне относить также автономные районы ГуансиЧжуанский и Внутренняя Монголия.

В экономической регионализации КНР сегодня выделяются и шесть других структурообразующих макрорегиона Северо-Восточный, Северный, Восточный, Центрально-южный, Северо-Западный и Юго-Западный.

Одной из тенденций внутренней регионализации является существование обособленных территориальных анклавов в виде «специальных экономических зон» (СЭЗ).

Такое территориальное членение, предполагающее выделение разного рода СЭЗ, было произведено в рамках новой стратегии национального и регионального развития стратегии полюсов роста. Региональная поляризация в Китае происходила в виде выделения компактных свободных экономических зон и приоритетного развития Восточных (Приморских) регионов. Негативным последствием данной стратегии стала неравномерность регионального социально-экономического развития страны, потребовавшая проведения политики сбалансированного развития внутренних регионов.

Как мы видим, региональная дифференциация в структуре территориальной организации КНР целенаправленна и прагматична. Специалисты по региональной экономике Китая отмечают существование на сегодняшний день четырех специфических типов «внутренних регионов» в КНР, или, как они иногда говорят, «четырех миров».

«Первый мир» представляют Пекин и Шанхай, в которых уровень социальноэкономического развития приближается к развитым странам мира. По показателю ВВП Шанхай занимает 49-е место среди 296 стран мира, а Пекин 84-е. «Внутренние регионы Китая», находящиеся по уровню экономического развития в верхней части средней группы считают «вторым миром», к ним относится северо-восточная провинция Ляонин и др. «Третий мир» это провинции низшей части спектра среднеразвитых «внутренних регионов Китая», в составе которых находится, например, провинция Хэйлунцзян.

«Четвертый мир» наиболее отсталые «внутренние регионы» центральной и западной частей страны.

В целом к проблемам территориальной организации «внутренних регионов Китая»

относятся: проблемы взаимоотношений центра и регионов; проблемы территориальной диспропорции.

Эти проблемы задают основное направление внутренней региональной политики КНР в отношении регулирования сбалансированного регионального развития и функционирования государственной и надгосударственной региональной системы как целостности.

Государственный и надгосударственный уровни «китайского региона» с точки зрения территориальной организации представляют собой более пространственную, глобализирующуюся единицу социокультурной, геоэкономической соорганизации и связи политических процессов соразвития с другими государствами. «Китайский регион»

предстает динамически развивающимся актором, разносторонняя деятельность которого направлена на расширение и стабилизацию своей внешней структуры региональной территориальной организации, внешнего регионального воспроизводства, поиска ресурсов, активном распространении культурных ценностей, обеспечивающих этот процесс китайской глобальной регионализации.

«Китайский регион» в столь широкой государственной и надгосударственной интерпретации включает не только собственное социоприродное и социокультурное пространство в государственных границах, но и постоянно расширяющуюся зону регионального влияния (экономического, политического, культурного) «китайского фактора», которая, по мнению ряда авторов, «простирается на обширном пространстве от российского Урала на северо-западе до границ с Океанией на юго-востоке», включает «неформальное сообщество «синоязычных экономик» «Большого Китая»», «единство всех китайцев (в том числе и «хуацяо»), скрепленное этнической общностью», и которая в будущем может разрастись до «геосферы «Большого Китая-2» (Pax Sinica), по своим параметрам сопоставимая с современным имперским образованием Pax America».

Воспроизводственная система региона. С точки зрения системной теории, региональное воспроизводство предполагает наличие целостных региональных систем как взаимосвязанных сочетаний внутренних элементов (подсистем). Вместе с тем, структурно-функциональный анализ предполагает, что любое комплексное образование предполагает наличие не только внутренних взаимосвязей, но и внешних отношений и связей. Поэтому исследование региональных воспроизводственных процессов необходимо вести в тесной увязке с внутренней средой, в координации с развитием смежных внутренних региональных систем или подсистем системы международных отношений. «Китайский регион» рассматривается в качестве сложной национальной воспроизводственной системы и одновременно как подсистема более крупной воспроизводственной системы (АТР, ШОС, АСЕАН и д.т.).

Современное понимание воспроизводства имеет традиционное социальноэкономическое содержание, исходя из которого, региональное воспроизводство многими авторами (А.С. Маршалова, А.С.Новоселов, Ю.Н. Гладкий, А.И. Чистобаев, А.И.

Добрынин, Р.И. Шнипер, Е.А. Марчук, Б. Винярский, О.А. Ломавцева и др.) отождествляется с социально-экономическим воспроизводством, а воспроизводственные процессы с экономическими процессами. Чаще всего процессы регионального воспроизводства трактуются исключительно в социально-экономическом смысле и конкретизируются на уровне экономико-географических и экономических категорий:

воспроизводство трудовых ресурсов, воспроизводство финансово-кредитных и денежных ресурсов, воспроизводство инвестиционно-строительного комплекса, воспроизводство продовольственных ресурсов, производственных и социально-бытовых услуг и т.п.

Нарастающая воспроизводственная мощь КНР, прежде всего, экономическая, уже достаточно очевидна. Стремительное наращивание экономической, научно-технической, оборонной воспроизводственной мощи в КНР является уникальным событием в 5тысячелетней истории Китая. За 55 лет (1950-2004 гг.) под руководством КПК Китай превращен из страны, находившейся на крайней стадии упадка восточного феодализма и азиатского способа производства, перенаселенной, раздробленной, раздираемой внутренними войнами и иностранной агрессией, в единое крупнейшее в мире индустриально-аграрное государство. В начале XXI в. Китай продолжает развивать экономическую реформу, эффективно используя механизмы регионализации и глобализации.

Убедительным подтверждением формирования феномена «китайский регион»

является другая подсистема воспроизводственной системы социальная. Для анализа «китайского региона» как социоприродной целостности более интересной представляется рассмотрение его подсистемы социального воспроизводства. При этом данная категория является наименее исследованной в отечественной науке. Хотя некоторое продвижение в этом направлении было сделано в работах Ю.Ф. Абрамова, который выделил систему социального воспроизводства и включил в нее «собственно социальное, идеологическое и информационно-коммуникативное воспроизводство», М.П. Бузинского, определившего роль центра и периферии в воспроизводстве региональной целостности, А.А. Уланова, который научно представил общественное бытие как процесс социального воспроизводства, А.В. Виноградова, выделившего в качестве основного механизма общественного воспроизводства механизм воспроизводства управления.

Воспроизводство общественно-политической и социокультурной жизни в Китае неразрывно связано с дихотомией «традиционализм/модернизация». В конце прошлого столетия в условиях вызовов и угроз, культивируемых как процессом глобализации, внутренней социальной нестабильностью, перед китайским руководством остро встал вопрос о том, как правильно и выгоднее для своей нации использовать все «новое», пришедшее с Запада, и не забывать прошлое, традиционное начало. Перед лицом угроз XXI в. в Китае вырабатываются новые стратегии национального и регионального развития, призванные как сохранить «индивидуальность» китайской культуры (национальную идентичность), так и «модернизировать» ее.

В целом, складывающаяся в КНР общественная система демонстрирует свою жизненность она в состоянии обеспечить себе легитимность, успешно отвечает на внешние и внутренние вызовы и, наконец, обладает системой воспроизводства. При этом нельзя, конечно, утверждать, что в Китае не осталось нерешенных проблем, а тем более не появится новых, но это уже вопросы, касающиеся деталей, а не принципиальной модели развития.

Процесс воспроизводства и модернизации политической системы КНР направлен на ее адаптацию к новым внутрирегиональным и глобальным условиям. При этом китайское руководство однозначно отрицает путь слепого копирования каких бы то ни было политических систем, а стремится создать свою собственную модель глобализирующегося развития с учетом специфических условий развития страны, не «форсируя перемены».

Ресурсный потенциал региона характеризуется состоянием натуральных:

территориальных или природных ресурсов полезных ископаемых, водных, земельных, лесных и др.; и социальных: демографических, промышленных, информационных, политических и др., определяющих, с одной стороны, все возможности и способности их использования китайским государством для поддержания стабильности в регионе, реализации и защиты национальных интересов, а с другой вызывающих ряд проблем внутреннего и внешнего характера, связанных с нехваткой ресурсообеспечения.

Структура социального ресурсного потенциала включает идейно-политические, ценностные и духовно-нравственные ресурсы.

Социальный потенциал «китайского региона» включает в себя демографические и трудовые ресурсы и собственно социальный ресурс, характеризующийся уровнем социального развития общества, степенью внутреннего единства составляющих его групп и слоев. Сторонами социального потенциала являются: социальная структура общества, социальные связи, уровень и качество жизни, статус личности.

Система культурных ценностей региона. Особая роль в процессе внутренней и внешней регионализации в КНР отводится ее культурным ценностям. Причем, в этом контексте ценности предстают как императивы, т.е. повелевающие, требующие, предписывающие каждому действовать по этическим правилам.

Вхождение Китая в глобализационный процесс свидетельствует о коренных изменениях в сфере экономики, политики, информационных технологий общества. Другая сторона этого противоречивого процесса затрагивает вопросы существования китайского человека, системы его базисных конфуцианских ценностей, являющихся ядром социокультурного строя и определяющих облик китайской цивилизации и культуры.

В результате глобализационных воздействий на социокультурные основы китайского общества подвергаются трансформации фундаментальные, культурноцивилизационные ценности, духовный мир человека, культурно-цивилизационная идентичность, менталитет.

Эти условия также детерминировали процесс, но уже культурной регионализации, в рамках которого актуализируются и трансформируются проблемы национальноцивилизационной идентичности китайского общества, унификации культуры, концентрации в различных сферах общества и общественном сознании конфуцианских ценностей, становящимися целью и императивами процесса регионализации.

Региональное структурирование китайского пространства влечет за собой активное включение регионов в экономическую, политическую, социально-культурную жизнь на национальном (внутреннем) и наднациональном (внешнем) уровнях.

государственном и надгосударственном представлении становится структурнофункциональным образованием, в рамках которого КНР активно решает проблему исторической, нормативно-ценностной, культурной самоидентификации, тем самым обеспечивая эффективность развития экономической, политической, социальной, культурной сфер, определяя внутреннее и внешнее направление своего устойчивого развития и безопасного международного сотрудничества.

В тесной связи с процессом ценностных культурных переориентаций на обеспечение глобальных и региональных изменений находится и проблематика политической культуры Китая, формирование в ней новой нравственно-политической основы глобализирующегося социоприродного развития китайского государства.

Различным аспектам трансформирующейся теории политической культуры Китая, обеспечивающей сегодня процесс глобализации и регионализации, посвящены многочисленные труды зарубежных, отечественных и китайских исследователей: Л.С.

Переломова, К.А. Кокарева, Л.М. Гудошникова, Г.А. Степановой, Н.А. Абрамовой, Оу Янцзиня, Чжао Чжэнфэна, Чжу Хуанхэ, Ван Хунина, Ан Цзинчуна, Шисюэхуа, Лин Сунлэ, Ли Сюэбао, Мэнь Хунхуа, Ли Ию и др. Их материалы позволяют осуществлять анализ конкретных механизмов взаимосвязи политических ценностей и проблем внутренней и внешней регионализации.

Трансформирующиеся ценности рассматриваются как культурные императивы внутренней и внешней стратегии развития Китая. Стратегии направлены на обеспечение национальных интересов, целостности, стабильности, повышение комплексной мощи и безопасности китайского государства в динамично изменяющихся условиях глобализации и регионализации.

Так, ценностное содержание в стратегии развития («фачжань гуань») КНР в XXI в.

сводится к требованию согласованного («сетяо»), всестороннего («цюаньмянь»), устойчивого и безопасного («кэчисюй») развития экономики и общества, города и деревни, регионов, человека и природы, внутреннего развития и внешней открытости, т.е.

пяти балансов, обеспечивающих безопасность внутреннего развития. Ценностной трактовке стратегии согласованного безопасного развития во внутренней регионализации отвечает ценностный императив «угэ тунчоу», т.е. идея пяти единых планирований.

Важнейшая задача и цель согласованного развития внутренних регионов Китая на долгосрочную перспективу – создание «социалистического гармоничного общества»

(«шехуэйчжуи хэсе шехуэй»). Главные культурные императивы такого общества – «демократия и законность, равенство и справедливость, доверие и миролюбие, преисполненность жизненной силой, спокойствие и порядок, гармоничное сосуществование человека и природы» (Председатель КНР Ху Цзиньтао).

Внешняя стратегия КНР – всевекторная политика безопасности, т.е. политика ее глобализирующейся регионализации, которая уже реализуется различными путями. Один из них – формирование в системе международных отношений не имеющего четких пространственных границ «китайского региона» с доступом его к ведущим мировым сырьевым ресурсам и потенциалам. Другой – формирование новых региональных образований, с усилением ведущей региональной роли и глобального влияния КНР. При этом складывается новая форма азиатского регионализма – китайская глобальная регионализация.

В этом процессе Китай осуществляет самостоятельную и независимую внешнюю политику «новой регионализации». Основные культурные императивы жестко ориентируют ее на формирование международной долгосрочной стабильности и безопасности развития, которые помогут разрешить внутренние проблемы КНР – охрану суверенитета и стабильности, целостности, осуществление единства страны, расширение международного влияния, защиту и расширение сфер и пространства глобализирующихся интересов китайского государства.

Китайская цивилизация за долгие века своего существования создала сложнейшую, всеохватывающую, во все проникающую систему ценностных традиций, ставших культурными императивами и внешней регионализации. Подтверждением этого явления является ценностная основа концепции «мирного возвышения», воплотившая в себе политику глобальной регионализации.

Концепция «мирного возвышения» («хэпин цзюэци») – это новое региональное мышление китайцев и действия по его реализации не только в категориях силы, интересов и преимуществ, настойчивости в борьбе за власть, стратагемности, но и в ценностных императивах конфуцианской морали. Это наследие сегодня реализуется в основных идеях-императивах глобализирующейся регионализации Китая – «сокрытия талантов»

(«тао гуан ян хуэй»), «не называть себя гегемоном» («бу чен ба»), «не идти на конфронтации» («бу кан ци»), «искать общее, сохраняя различия» («цю тун цюньи»), «единения без унификации» («хэ эр бу тун»), «срединности» («чжунюн»), «гармонии»

(«чжунхэ»), создающих оптимальный способ разрешения региональных противоречий между странами, нациями и религиями. Но для достижения данной цели необходима программа реализации китайского мировоззрения («хэ эр бу тун»), ценностей его культуры среди народов других стран, что осуществляется в процессе внешней регионализации КНР.

Современный Китай настойчиво демонстрирует разновидности своей духовной культуры и ее специфический императивный ценностный потенциал, выступающий как «мягкая сила» («жуань шили») в совокупной мощи КНР, способный объяснить успехи реформирования и модернизации, проведения политики внутренней и глобализирующейся регионализации.

Таким образом, комплексно представленный в статье «китайский регион» как социоприродная и социокультурная целостность сложная динамичная система, включающая территориальную, воспроизводственную, ресурсную подсистему и систему культурных ценностей. Используемые подходы разрешают проблему целостного общенаучного представления понятия «китайский регион» в двух его смыслах государственном и надгосударственном, или «внутренний регион Китая» в регионоведении и позволяют более четко и комплексно описать их структуру, функционирование и развитие.

Сама категория «китайский регион» или «внутренний регион Китая» и подходы к исследованию этой многоуровневой реальности в синологической литературе стали только обозначаться и представляют необходимость их дальнейшей разработки.

3. ФАКТОРНЫЙ АНАЛИЗ ВЛИЯНИЯ ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕГОСЯ

КИТАЙСКОГО РЕГИОНА НА РАЗЛИЧНЫЕ СФЕРЫ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ

РОССИЙСКОГО СОЦИУМА

глобализирующегося китайского региона на различные сферы жизнедеятельности российского социума.

Данная цель обусловила следующие задачи:

- осуществить анализ «китайского фактора» в системе международных отношений, в т.ч. факторов влияния на российско-китайское взаимодействие (надгосударственный уровень);

- исследовать степень влияния внутренних факторов развития китайского региона на российский социум (внутригосударственный уровень);

проанализировать факторы формирования и развития трансграничной региональной системы Юго-Востока РФ и Северо-Востока КНР (региональный и межрегиональный уровни).

Исследование факторов влияния глобализирующегося китайского региона на развитие российского социума было осуществлено путем анализа и сопоставления показателей внутреннего и внешнего развития КНР и РФ на современном этапе. В результате исследования был выявлен ряд факторов, требующих учета во внешней и внутренней стратегии развития РФ. Различный характер (позитивный, негативный, стимулирующий и ограничительный), степень и уровень воздействия факторов обусловили необходимость выделения следующих уровней в структуре факторного анализа: 1) надгосударственный уровень, включающий анализ возрастающей роли «китайского фактора» в системе международных отношений в целом и в российскокитайском взаимодействии на двустороннем и региональном (АТР, СВА, ЦА) уровнях в частности; 2) внутригосударственный уровень, включающий группу факторов непосредственного прямого и косвенного воздействия китайского региона на внутреннее развитие РФ; 3) региональный уровень, охватывающий ряд факторов формирования и развития трансграничной региональной системы Юго-Востока РФ и Северо-Востока КНР, которые также носят как стимулирующий, так и ограничительный характер. Подобный уровневый подход определил структуру данного исследования, включающую три этапа.

3.1. «Китайский фактор» в мире и во внешней политике России: двусторонний и Стремительный экономический рост Китая, ускоренная интеграция в мировую экономику, усиление влияния в мировой политике в процессе его глобализирующейся регионализации, актуализировали исследовательский интерес к роли «китайского фактора» в мире. Анализ возрастающего влияния «китайского фактора» является предметом исследования многих российских (А.Д. Воскресенский, Б.Н. Кузык, М.Л.

Титаренко, В.В. Михеев, Ю.М. Галенович, А. Волохова, О.А. Тимофеева, Е. Подолько, А.А. Свешников, А. Ломанов, Я. Бергер,А. Воронцов, С. Лузянин, В. Гельбрас, А.А.Кокошин, А.Д. Богатуров, Н.А. Нартов) и зарубежных (М. Свэйна, Э. Теллиса, Б.

Герца, Р. Золика, А. Голдстейна и др.) авторов.

Проведенный анализ литературы показал, что значение «китайского фактора» в мире оценивается достаточно неоднозначно. Идеи о «мировом лидерстве» КНР сменяются опасениями, связанными с «китайской угрозой»; миролюбивые представления «о дружбе, добрососедстве, стратегическом взаимодействии» подвергаются сомнению в связи с изменением направленности внешнеполитического вектора в «американскую сторону» и ресурсной наклонности в российско-китайском взаимодействии.

В целом, авторами выделяется группа факторов, определяющих изменение роли КНР в современной системе международных отношений. К таковым относят увеличивающийся стратегический потенциал страны, определяемый в данном контексте как внешнеполитический фактор влияния страны в мире:

1.Экономический фактор. По результатам сравнения экономик 186 стран мира, проведенного Всемирным банком, КНР занимает 3-е место в мире по объему ВВП (7,14 % в 2008 г. от мирового по сравнению с 23,44% в США и 2,65 % в России).

Среднегодовой рост ВВП КНР в последние годы составляет 10-13%, российский 7-8%.

По показателям внешней торговли (объем экспорта и импорта) и объему привлеченных прямых иностранных инвестиций китайская экономика занимает 2-е месте в мире. КНР вышла на 1-е место в мире по величине международных резервов, рост которых составил в 2009 г. 23%, достигнув показателя в 2,4 трлн. долл. Приток прямых иностранных инвестиций в Китай (90,03 млрд. долл в 2009 г.) существенно опережает другие развивающиеся страны. К основным факторам роста экономики КНР относят, с одной стороны, дешевую рабочую силу, выступающую основным конкурентным преимуществом страны, а с другой эффективную внешнеторговую политику государства, способствующую привлечению в экономику зарубежных инвестиций посредством китайских транснациональных корпораций и СЭЗ.

2. Демографический фактор. Численность населения Китая в 2005 г. составила 1311,4 млн. чел, 20,6% от общей численности населения мира. В результате ограничительной демографической политики прирост численности населения, по прогнозам, сократится к 2020 г., численность населения составит не более 1380 млн. чел.

При этом необходимо учитывать рост численности хуацяо, проживающих во многих странах мира, преимущественно в Юго-Восточной Азии, а также в США и России. В пределах «ареала распространения китайской цивилизации» (КНР, Тайвань, Сингапур и другие страны Юго-Восточной Азии) к 2025 г. будет проживать 21% населения мира.

Очевидны попытки Китая структурировать это пространство различными путями (свободные экономические зоны, таможенные союзы, проект «АСЕАН+3», «юаневая валютная зона» и т.д.).

3. Политический фактор. Увеличение политического веса КНР на мировой арене связывают с вступлением страны в 1971 г. в Совет Безопасности ООН как обладательницы ядерного оружия и огромного ресурсного потенциала. Ценностноидеологическим механизмом подъема страны в мире выступает политика «мирного возвышения» КПК, скорректированная позже как политика «мирного развития» и политика построения «гармоничного мира». Кроме того, Китай является активным участником интеграционных региональных группировок (АТЭС, ШОС, БРИК и т.д.), каждая из которых представляет собой зону геостратегических интересов страны.

4. Военный фактор. С 1964 г. КНР является ядерной державой и на современном этапе обладает самой многочисленной в мире армией (1600 тыс. чел.). В конце 2006 г.

Китай заявил о принятии новой программы модернизации национальной обороны, рассчитанной до 2050 г. и предусматривающей до 2010 г. создание фундаментальных основ преобразований, до 2020 г. достижение общего прогресса по основным направлениям модернизации, до 2050 г. достижение стратегической цели создания информатизированных вооруженных сил, способных успешно действовать в войнах с применением информационных технологий.

5. Научно-технологический фактор. Инновационность одна из главных характеристик курса развития, намеченного XVII съездом КПК. Впервые задача построения «экономики знаний» была поставлена в начале 2006 г., когда Госсовет КНР принял Основы государственного плана среднесрочного и долгосрочного развития науки и техники на 2006-2020 гг. Инновационный курс воспринимается как новая национальная стратегия, согласно которой Китай должен стать инновационным государством к 2020 г.

Долю расходов на НИОКР планируется поднять с 1,34 % до 2,5%, вклад научнотехнического прогресса в экономику увеличить вдвое, сократить зависимость от импортных технологий до 30 %. В настоящее время в стране действует 120 технопарков.

В 2003 г. КНР стала третьей в мире космической державой, запуск пилотируемого космического корабля стал символомтехнологического и инновационного скачка страны.

внешнеполитических факторов для России, он может повлиять на место России в мире, на положение внутри России, на характер ее государственности, возможно, федерального устройства, состав населения и внешнеполитическую ориентацию.

При анализе современной модели отношений между РФ и КНР большинство российских (А.Д. Воскресенский, Ю.М. Галенович. В.Л. Ларин, Я. Бергер, В.В. Михеев, П.А. Минакир, В.Е. Попов и др.) и китайских(Лю Цзайцы, Чжоу Цзяньмин, Тан Шипин, взаимопроникающих уровня российско-китайских взаимодействий:

- глобальный уровень, на котором анализируется основные направления сотрудничества Россия и Китай по важнейшим вопросам международной безопасности, глобальных проблем и построению нового мирового порядка;

- региональный уровень для анализа двусторонних отношений, роли Китая и России в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), в восточной его части, в СевероВосточной Азии (СВА), в Центральной Азии (в рамках ШОС) и т. д.;

- межрегиональный уровень приграничного сотрудничества, на котором большое значение уделяется различным формам и направлениям отношений между китайским Северо-Востоком и российским Юго-Востоком (приграничными территориями Сибири и Дальнего Востока).

Ключевое направление развития Китая и России на официальном уровне было определено в подписанном 16 июля 2001 г. между КНР и РФ «Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве». Договор является программным документом, который определил долгосрочное развитие китайско-российского стратегического сотрудничества и заложил прочную юридическую основу здорового и стабильного наращивания двусторонних связей. Обозначенный курс и углубление отношений стратегического партнерства так же было продекларировано в последующих заявлениях, подписанных президентом РФ В.В. Путиным и Председателем КНР Ху Цзиньтао, 28 мая 2003 г., 14 октября 2004 г.в Пекине и 26 марта 2007 г. в Москве.

В этих документах подчеркивалось значение сотрудничества двух стран в ООН, в борьбе против международного терроризма, в ШОС и других международных организациях, в деле предотвращения распространения оружия массового поражения, нераспространения ядерного оружия, по проблеме Корейского полуострова, в том, что касается ситуации в Ираке, отношений между Израилем и Палестиной, положения в Афганистане, взаимоотношений между Индией и Пакистаном, защиты мира и стабильности в АТР.

Таким образом, были определены возможные направления российско-китайского глобального сотрудничества. Их роль и значение определяются объективными особенностями современной международной обстановки, совпадающими интересами обеих сторон и их стремлением скоординировать свои действия по этим направлениям.

По мнению А.Д. Воскресенского, характер российско-китайских отношений в краткосрочной перспективе будет определяться именно эволюцией внешнеполитических представлений российской и китайской элиты и соотношением национальных интересов и общечеловеческих интересов, которое в свою очередь будет зависеть от конкретной расстановки политических сил в России и в Китае, а также изменением объективных факторов (главным образом, экономических и демографических) в рамках «многофакторного равновесия».

В основе современного глобального сотрудничества РФ и КНР лежат разделяемые обеими сторонами общечеловеческие интересы: мир и обеспечение мира как первого и главного условия возрождения, прежде всего, экономического, возрастания комплексной мощи каждой страны и создание необходимых условий для соразвития. Партнеры могут выступать на мировой арене как с разъяснениями своих мирных намерений, так и с декларациями о доверии к партнеру, так и заверениями, что усиление и того, и другого партнера требует мирных условий, возможно лишь в мирной обстановке и в перспективе никому не угрожает, но ориентировано на мир и соразвитие.

В данном случае интересы Китая и России совпадают. Но в условиях усиления стран, ставка будет делаться не только на совпадение интересов, но обязательно на согласовании и соотношении национальных интересов. Прежняя модель «баланса сил»

требует корректировки на основе «баланса интересов». Постепенное повышение статуса обеих стран встречает противодействие других участников мировой политики и побуждает РФ и КНР к взаимодействию в деле отстаивания каждой страной своих национальных интересов и совпадающих интересов обеих стран на мировой арене. Это совпадение и эта заинтересованность носят долговременный стратегический характер и представляют собой основу провозглашаемого и действительно необходимого обеим странам стратегического партнерства и взаимодействия на мировой арене в ХХI веке.

Таким образом, сущность и степень партнерства между нашими странами определяются соотношением национальных интересов. В КНР считают обязательным исходить, прежде всего, из национальных интересов Китая. Россия также руководствуется своими национальными интересами. Следовательно, речь идет о согласовании этих интересов обоих партнеров, о приспособлении партнеров друг к другу.

При подходе к отношениям с Россией в перспективе, руководители Китая учитывают следующее: во-первых, интересы собственно КНР; во-вторых, интересы России и двусторонние интересы Китая и России; в-третьих, то, что Россия крупное государство, имеющее с Китаем общую весьма протяженную границу, а также то, что РФ располагает многими ресурсами, в которых КНР испытывает острую необходимость; вчетвертых, круг вопросов, в решении которых заинтересованы в первую очередь все крупные государства; в-пятых, состояние взаимоотношений между двумя категориями государств: между крупными государствами развитыми странами и развивающимися странами; в-шестых, характер отношений КНР и РФ с государствами, которые образовались на территории бывшего СССР.

В целом, двусторонние отношения жизненно важны интересам каждого из партнеров. При этом выделяется ряд совпадающих интересов России и Китая:

- заинтересованность в сохранении и обеспечении обстановки мира во всем мире и в различных его регионах, благодаря которой создаются соответствующие условия для решения проблем развития в каждой из наших стран;

- взаимодополняющее сотрудничество в деле соразвития России и Китая, прежде всего российского Дальнего Востока и Северо-Восточного Китая;

- совместная борьба против международного терроризма и других нетрадиционных угроз международной безопасности (сепаратизм, экстремизм, наркотрафик, торговля людьми, незаконная торговля оружием, эпидемии, природные катаклизмы и другие, борьба с которыми требует солидарных усилий и т.д.);

- противодействие навязыванию одной страной своей воли другим странам, проявлениям односторонности в политике, прежде всего США, отстаивание многосторонности и многообразия во взаимоотношениях всех стран на планете;

- защита принципов международного права, особенно Устава ООН.

При совпадении интересов по основополагающим вопросам глобального и регионального сотрудничества, в отношениях России и Китая все еще существует целый ряд факторов, которые при определенных условиях могут дестабилизировать межгосударственные отношения, и при определенных обстоятельствах могут вызвать изменение отношений. Поэтому представляется полезным рассмотреть возможное соотношение факторов и оценить их влияние на двусторонние отношения.

В целом, по мнению Ю.М. Галеновича, при анализе вопроса о возможных направлениях глобального стратегического партнерства между Россией и Китаем следует принимать во внимание те «ипостаси», в которых КНР, по мнению ее руководства, выступает на международной арене. В совокупности они создают тот образ Китая, в котором он и видит себя среди всех наций на Земле. Речь идет о следующих ипостасях:

- страна с громадным населением;

- государство с громадным рынком и потребностями развития (речь идет и о потребности в ресурсной обеспеченности, главным образом, энергетической);

- развивающееся государство;

- самое крупное в мире развивающееся государство;

- ведущая и крупнейшая страна мирового Юга;

- социалистическое государство;

- страна-лидер, наряду с США, Россией, Европой, Японией;

- государство постоянный член Совета Безопасности ООН;

- обладатель сдерживающей силы возмездия ядерного и космического оружия.

По мере развития отношений между РФ и КНР на них будет оказывать «возрастающее влияние внешний фактор, в большей степени американский».

В официальных документах о стратегическом партнерстве России и Китая подчеркивается, что оно не направлены против какой-либо третьей страны. Тем не менее, некоторые китайские исследователи пишут о том, что в ближайшие годы нестабильность в Азии усилится, а Китай и Россия не заинтересованы в том, чтобы образующийся вакуум заполнялся американским или японским влиянием. Именно поэтому в АТР, СевероВосточной и Центральной Азии возможны конфликты между политикой США, Китая, Японии и России. Для Китая сотрудничество с Россией становится фактором сохранения баланса в регионе, сохранения «спокойствия на Севере» и одним из противовесов внешнему фактору американскому и японскому влиянию.

Для России, дружественные связи с Китаем служат одним из средств «обеспечения тыла» при переформулировании содержания связей с США и странами Запада и как «потенциальный «стержень» азиатского азимута российской внешней политики, на который стали возлагать все большие надежды».

Китайская сторона активно пытается реализовывать популярную в Китае концепцию «стратегического треугольника» Китай США Россия, согласно которой политическое расстояние между «китайским» и «американским», «китайским и российским» «углами» должно быть ближе, чем между «американским» и «российским».

Это подтверждается также и тем, что, несмотря на всю антиамериканскую риторику, Китай одновременно не скрывает, что он стремится к всесторонней активизации связей, прежде всего, с США. В перспективе в четырехугольной фигуре отношений США Япония КНР Россия возможно возникновение «треугольников» Россия КНР Япония, США КНР Япония и Россия США Япония, что может служить ограничителем развития российско-китайских отношений. При этом с высокой степенью вероятности следует учитывать, что в формирующемся полицентричном мире ведущими державами будут США и Китай, а потому китайско-американское направление отношений и дипломатии для Китая объективно будет иметь важнейшее значение.

интеграционных группировок, необходим учет стратегических региональных целей Китая, выступающих важнейшим фактором внешнеполитической стратегии Росси в СВА, ЦА и АТР. К таковым относят:

- признание мировым сообществом территориальной целостности Китая, включая его права на Тайвань, Тибет, Синьцзян;

- международное признание «особых» прав КНР на акваторию Южно-Китайского моря (где пересекаются нефтяные интересы стран региона);

- распространение главенствующего влияния в Юго-Восточной Азии;

- приемлемое для Китая решение территориальных вопросов с соседними государствами (прежде всего с Индией, отношения с которой носят по оценкам обеих стран, характер стратегического соперничества; в краткосрочной перспективе страны не намерены обострять отношения, придерживаясь «постепенной нормализации»);

- обеспечение поддержки соседними государствами позиций КНР в спорах с США и другими странами Запада;

- фактическое утверждение «особых отношений» между КНР и Монголией;

- приобретение де-факто «особого положения» в Центральной Азии;

- исключение шансов вступления других стран в антикитайские коалиции и военного противостояния с Китаем;

- навязывание другим странам торгово-инвестиционной политики, благоприятной для Китая;

- признание странами региона ведущей региональной роли КНР, выражающейся в виде неформальных, но обязательных консультаций с Пекином перед принятием важных внешнеполитических решений;

- обеспечение согласия других стран принимать китайских иммигрантов;

- закрепление «особых прав» китайских меньшинств за рубежом и признание права Пекина на их защиту;

- распространение китайского языка в Азии, обеспечение двуязычия в зарубежных районах компактного проживания этнических китайцев.

Между тем, главная линия возможного соперничества заложена в самих подходах в региональной политике РФ и КНР, что находит прямое выражение в деятельности ШОС.

Китай полагает, что приоритеты ШОС между антитеррористической и экономической деятельностью должны распределяться в равной степени и в ближайшей перспективе, экономическая стратегия может занять ведущее место в деятельности организации. В свою очередь, Россия настаивает на сохранении традиционной активности ШОС в области борьбы с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом.

Россия и Китай так же различно видят возможности экономической интеграции в рамках пространства ШОС. Так, российские эксперты, ссылаясь на мировой опыт, считают, что интеграция в зоне ШОС – это более отдаленная задача и в настоящее время речь может идти только об отдельных субрегиональных интеграционных проектах между 2 или 3 странами с сопоставимыми экономиками. Китайские представители, наоборот, утверждают, что создание единого интеграционного пространства в рамках стран – участниц ШОС в ближайшее время возможно и желательно.

Таким образом, к основным факторам, требующим учета во внешней политике РФ и российско-китайском взаимодействии, необходимо отнести рост влияния «китайского фактора» на мировой арене и несовпадение интересов двух стран по ряду вопросов в рамках региональных интеграционных объединений (АТР, ШОС, СВА).

3.2. Факторный анализ влияния глобализирующегося китайского региона на внутреннее развитие современного российского социума К внутренним факторам, способным повлиять не только на отношения РФ и КНР в целом, но и на внутригосударственное развитие России, большинство исследователей относят: различия в способах реформирования и модернизации экономической и политической жизни, приведшие к дисбалансу комплексной мощи РФ и КНР (экономические и внутриполитические факторы); экологические факторы;

демографические факторы.

РФ и КНР имеют очевидные перспективы дальнейшего обогащения содержания двухсторонних отношений, но у этого процесса, по мнению В. Гельбраса, есть объективные факторы-ограничители, представленные в работе в виде таблицы (Табл. 1):

Ограничительные факторы развития и углубления взаимодействия РФ и КНР В России сохраняется политическая и В КНР сохраняется политическая социальная напряженность. Большую роль стабильность при росте социальной играет незавершенность государственного напряженности. Начался переход от В России сохраняется экономическая В КНР продолжается рост производства, стагнация с неясной перспективой роста однако перспективы его не вполне ясны. У производства и его технико- страны огромный потенциал экстенсивного технологического обновления. роста при больших социальноэкономических ограничителях В России сохраняется существенная В КНР углубляется неравномерность неравномерность социально- социально-экономического развития.

экономического развития регионов, Особенно важно тяжелое социальноособенно заметно отставание Восточной экономическое положение в регионах, Сибири и Дальнего Востока. примыкающих к России Россия, располагая Транссибом и КНР завершила на своей территории незавершенным БАМом, имеет строительство "Второго возможность эффективно соединить АТР с трансконтинентального моста" Европой, стать территорией прохождения (Ляньюньган - Казахстан).

"Второго трансконтинентального моста" (Ляньюньган - Роттердам).

Россия располагает сырьевыми ресурсами. КНР ощущает недостаток природных Задача состоит в переходе от торговли ими ресурсов. Размеры пахотных площадей, к торговле конечными продуктами их запасы пресной воды и многих полезных Россия располагает новейшими КНР располагает богатейшими трудовыми технологиями в ряде отраслей и крупными ресурсами, широкой базой для развития заделами в фундаментальных трудоемких производств. Достижения в исследованиях, базой для капиталоемких и области науки и техники пока не в наукоемких производств, являющихся состоянии обеспечить потребности важнейшим фактором ее будущего развития многоотраслевого хозяйства.

развития.

Перечисленные факторы позволяют сделать вывод о том, что во взаимодействии РФ и КНР существуют существенные ограничители, создающие в свою очередь препятствия в экономической и производственной кооперации России и КНР, в том числе Восточной Сибири и Дальнего Востока с Северо-Восточным Китаем и Внутренней Монголией.

Н.А. Нартов также выделяет ряд «специфических условий развития Китая», которые можно свести к нескольким группам факторов, требующих учета во внутригосударственной стратегии развития России: самая важная из них ограниченность природных ресурсов, огромный людской потенциал и низкая стоимость рабочей силы; фактор, до сих пор не оцениваемый в России, планомерное государственное регулирование инвестиций и развития экономической сферы жизни общества; планирование (в первую очередь) освоения высоких технологий, динамично растущего экспортного потенциала; самый крупный в Евразии рынок; ускоренное наращивание военной мощи; все большее негативное воздействие на глобальную экологическую обстановку и т.д.

А. Д. Воскресенский утверждает, что спад в России и подъем в Китае явились наиболее важными событиями в политической экономии международных отношений последней четверти XX в., а драматичные результаты реформ в этих двух странах скажутся и в следующем столетии. Этот диссонанс представляет собой один из наиболее важных вопросов в оценке изменившегося соотношения факторов между Россией и Китаем Успех китайских реформ символизирует триумф «постепенных» экономических и политических преобразований, противопоставляется провалу «шоковой терапии» в России. В этом противопоставлении рельефно отразилось разное соотношение политических, экономических и социокультурных факторов.

Повышение жизненного уровня более чем миллиардного населения Китая благоприятно для международного сообщества; с другой стороны, наличие такой экономической сверхдержавы будет означать появление нового конкурента, рост загрязнения окружающей среды, ужесточение борьбы за ресурсы, появление экономической базы для крупномасштабной военной модернизации страны и т.д. Вопрос о возможных последствиях всего этого для России представляется не только чисто теоретическим. Большинством исследователей экономические реформы в Китае рассматриваются как благо для мировой экономики. С другой стороны, при новом экономическом статусе Китая его геополитические претензии, которые пока не выходящие за чисто декларативные рамки, получат экономическое и военное подкрепление.

Сейчас страна испытывает нехватку основных минеральных ресурсов. Существуют более или менее точные данные по пахотным землям и ресурсам пресной воды. В настоящее время более половины китайских городов испытывают нехватку воды.

Сокращение площади пахотных земель в КНР достигло опасного предела. Всё это формирует экономические, политические и геополитические факторы, требующие учёта во взаимоотношениях РФ и КНР.

Сегодня экономические проблемы уже не могут решаться экстенсивными методами. Одним из немногих экстенсивных путей для развития Китая сегодня остается строительство трансъевразийского континентального моста («нового Великого шелкового пути»), который свяжет Китай с Европой. В этом вопросе «Китай естественный геополитический конкурент России». Конкуренция идет за маршрут Евроазиатского коридора: пройдет ли он по территории России, дав мощный дополнительный стимул ее развитию; либо по «южной ветке», отбросив назад Россию, лишая ее возможностей привлекать внешний капитал для модернизации своих транспортных артерий, особенно на Дальнем Востоке, ограничивая внешние инвестиции в эффективные отрасли российской экономики, отбросив тем самым страну на обочину Евразии. Этот вопрос остается открытым. Одно лишь ясно, что, «если в этой конкуренции победит Россия, то это усилит ее влияние в Китае и в АТР в целом. Победа же Китая ослабит российское влияние и в других странах макрорегиона».

«Китайский фактор», по мнению А. Салицкого, играет немаловажную роль в модернизации российской инфраструктуры. Мощный инвестиционный комплекс КНР представляется естественным партнером России в начинающейся модернизации.

Дополнительный эффект, несомненно, даст сопряжение железнодорожного, трубопроводного, внутреннего водного и морского транспорта. Среди конкретных проектов, интересующих КНР: железнодорожная ветка Дуннин (пров. Хэйлунцзян) – Уссурийск, строительство моста через Амур (Хэйхэ – Благовещенск), перехода Логухэ (запад пров. Хэйлунцзян) – Покровка (Забайкальский край.). Крупные планы железнодорожного строительства после приобретения южно-якутских месторождений Продолжается работа в рамках ШОС по проектам в сфере транспорта. В их число входит синхронное осуществление строительства автомобильной дороги «Волгоград – Астрахань – Атырау – Бейнеу – Кунград» и «Актау – Бейнеу – Кунград» в составе международного транспортного коридора Е-40 с сооружением моста через реку Кигач, а также развитие транспортного маршрута «Ош – Сарыташ – Иркештам – Кашгар» и «Братство – Душанбе – Джиргаталь – Карамык – Иркештам – Кашгар» со строительством в Кашгаре перегрузочного терминала для организации мультимодальных перевозок.

Для России актуальна координация планов и действий с КНР в ходе реализации программ развития транспортной инфраструктуры. Однако такая координация будет успешной лишь при ее встраивании в пакет инициатив и согласований, в полной мере учитывающий новую роль Китая в мировой экономике и политике, а также потребности КНР (нынешние и будущие) в импорте древесины, железной руды, угля, продовольствия.

В региональном плане особое значение для России имеет провинция Хэйлунцзян и ее центр Харбин, реально претендующий на роль «столицы Северо-Восточной Азии». Попрежнему актуальна и частичная переброска поставок углеводородов на Восток, в том числе по причине устойчиво растущего спроса на них в Китае.

К числу перспективных совместных инвестиционных проектов в области энергетики относится строительство энергомоста Россия-Китай, предполагающее сооружение линии электропередачи постоянного тока из Иркутской области (Братский переключательный пункт 500 кВ) в Китай с двумя преобразовательными подстанциями на отправном и приемном концах. Предварительное ТЭО проекта разработано в 1998 г. С российской стороны в нем участвуют РАО "ЕЭС", "Иркутскэнерго", Минтопэнерго, с китайской - Государственная энергокомпания Китая и ряд частных фирм. Суммарная стоимость проекта - 1,5 млрд. долл., причем 30% финансирования в равных долях возьмут 8-12 лет. Выручка от продажи электроэнергии в Китай при помощи энергомоста прогнозируется на уровне 300-400 млн. долл. в год.

Особое место среди перспективных инвестиционных проектов занимает создание на российско-китайской границе приграничных зон совместного предпринимательства и свободной торговли, которые могли бы объединить прилегающие районы наших двух стран в единый территориально-экономический комплекс. Наиболее благоприятные условия для формирования таких зон сложились в районах попарно связанных российских и китайских городов Благовещенск Хэйхэ, Гродеково (Пограничный) Суйфэньхэ, Забайкальск - Маньчжоули, Краскино Хуньчунь, где приграничное хозяйственное взаимодействие осуществляется наиболее активно, а инфраструктурная обустроенность достигает наивысшего в российской Азии уровня.

Еще более масштабным проектом может стать проект создания СЭЗ “Туманган” на стыке границ России, Китая и КНДР на реке Туманная. Представители трех стран и Монголии подписали под эгидой ООН пакет из трех соглашений, которые составляют правовую основу для международного делового взаимодействия в этом перспективном районе.

Основной замысел проекта создание крупный транспортно-распределительный центр и транспортные магистрали, соединяющие порты в Японском море с СевероВосточным Китаем и Монголией. Его главными элементами являются:

- соединение железнодорожных линий Северо-Восточного и Центрального Китая с береговой железной дорогой КНДР, строительство железнодорожной линии Хуньчунь Краскино; продолжение автострады от Хуньчуня до границы с Монголией; реконструкция портовых сооружений в Приморском крае и в зоне Раджин Сонбон и др.;

- создание единой энергетической инфраструктуры;

- создание инвестиционной инфраструктуры в регионе региональной сети бизнес-центров; информационной базы; разработка инвестиционных проектов в ключевых секторах экономики региона;

- защита окружающей среды;

- проведение социальных программ (в областях образования и медицины).

Данный проект в случае его реализации в принципе мог бы стать образцом международной региональной кооперации и в этом качестве способствовать стабильности в регионе, развитию промышленности и международной торговли. Вплоть до настоящего времени, однако, практическая реализация проекта откладывается в связи с существенными трудностями в его финансировании со стороны России, а также по причине несовпадения экономических интересов РФ и КНР по некоторым аспектам проекта.

И российской, и китайской экономике сегодня необходима дальнейшая структурная реорганизация, при которой всегда неизбежны политические и социальные издержки. Китаю придется столкнуться с теми же (или даже с еще более серьезными) трудностями, что и России, поскольку резервы экстенсивного роста подходят к пределу.

Экстенсивный способ развития и высокие темпы индустриализации в КНР обостряют экологические проблемы в регионе. Именно экологический фактор способен негативно сказаться на возвышении Китая в системе международных отношений. И именно в этом заключается большая часть международной дискуссии о роли «китайского фактора» в мировом развитии.

Для России быстро нарастающее международное политическое и экономическое значение «китайского фактора» требует выстраивания взаимоприемлемого баланса сдержек и противовесов с Китаем. Эта проблема многоплановая и носит поистине стратегический характер.

Немаловажную роль в российско-китайских отношениях играет демографический фактор. Одной из наиболее серьезных проблем в КНР и в России по-прежнему является демография, с одной лишь существенной оговоркой на то, что сущности данной проблемы в двух странах диаметрально противоположные. В КНР образовался огромный избыток рабочей силы, который, по некоторым оценкам, составляет около 250 млн. человек. Как следствие, в последние годы наблюдается резкий рост внутренней миграции населения.В настоящее время мобильное население (задействованное в различных формах миграции) составляет 5% от всего населения страны. Ощутимо возросла и внешняя миграция.

Однако пока в Китае сохраняется относительно свободная политическая и социальная мобильность, по оценке китайских экспертов, масштабы внешней миграции будут ограниченными.

Для соседних стран (и для России) наибольшую опасность могут представлять политическая нестабильность в сочетании с экономическими трудностями или даже с крахом политики реформ в Китае. При таком сочетании массированные эмиграционные потоки будут оказывать давление на границы соседних стран, а внешняя политика Китая может стать гораздо более жесткой. Если КНР не сможет ужесточить свою демографическую политику, к 2015 г. ее население вырастет как минимум на 300 млн.

человек и тогда, по мнению ряда экспертов, в официальной внешней политике Китая вполне вероятно появление такого компонента, как «демографический империализм», который может оказывать непосредственное влияние на двусторонние отношения и на внешнеполитическую сферу в целом.

В то же время Россия пока не может похвастаться высокими темпами экономического роста; ее население, особенно на Дальнем Востоке, неуклонно сокращается. По оценкам Государственного комитета РФ по статистике и Центра экономических исследований при Правительстве РФ, в период 1995-2005 гг. население России сократилось на 5,1 млн. человек, а к 2015 г. уменьшится еще на 8,6 млн. чел, или на 6%.На огромной территории к востоку от Урала проживает около 30 млн. россиян (между оз. Байкал и побережьем Тихого океана всего 8 млн.), в то время как население динамично развивающихся провинций Северного Китая составляет около 300 млн.

человек (в северо-восточных провинциях около 120 млн.).

Стратегическая уязвимость российского Дальнего Востока, связанная с его удаленностью от центра, малой хозяйственной освоенностью и малонаселенностью, заставляет власть предпринимать усилия по экономическому и демографическому освоению региона.

В России среди специалистов по проблемам национальной безопасности опасение вызывает не столько появление и рост китайской диаспоры хотя существуют аналитикирадикалы, которые прогнозируют, что уже в первой четверти XXI века китайцы могут стать вторым после русских национальным меньшинством на российском Дальнем Востоке, а может быть, и в России в целом, что само по себе требует выработки специальной государственной политики, сколько резкое ухудшение демографической ситуации в России в целом и на российском Дальнем Востоке в частности, проходящее на фоне экономического кризиса и вырастающей в перспективе проблемы трудовых ресурсов, обеспечивающих модернизацию страны.

Появление китайской (как, впрочем, и любой другой) диаспоры в России это одновременно и вызов, который обуславливает необходимость разработки стратегии и тактики экономического развития на всей территории страны на основе четких правовых рамок.

Анализ основных потенциально дестабилизирующих факторов в российскокитайских отношениях показал необходимость их более детального анализа и последующего учета при построении отношений на межрегиональном уровне приграничного сотрудничества РФ и КНР.

3.3. Факторы формирования и развития трансграничной региональной системы Юго-Востока РФ и Северо-Востока КНР Россия очень долгое время, реализуя свои интересы (глобальные, двусторонние, региональные) в российско-китайских отношениях традиционно делала акцент на глобальном и двустороннем уровне отношений. Лишь в последнее время приграничные территории обрели определенный статус в национальной стратегии и региональной политике РФ.

Трансграничный регион представляет собой некую целостность, включающую взаимодействующие экономико-социальные системы по обе стороны границы. Из этого следует, что трансграничный регион – это не только единое экономическое образование, но и единое социоприродное образование с присущим ему потенциалом развития на основе согласованных планов. Поэтому, по мнению M. Перкмана, не имеет значения, возникает ли трансграничный район в результате единства культурных или этнических характеристик, общих исторических корней, в силу существующей функциональной взаимозависимости или на основе одинаковых устремлений общественности, поскольку главным критерием является процесс создания общественных отношений. Таким образом, единство трансграничного региона определяется общими культурными, этническими или экономическими элементами, однако единство или различие общественных отношений в его пределах всегда будет основываться на специфическом историческом процессе их развития.

Этот подход к определению трансграничного региона отвечает интеграционному типу государственных границ, широко представленному в Западной Европе. Для данного типа границ свойственны высокая экономическая взаимозависимость, формирование единого экономического пространства, общих органов управления, согласованной политики развития трансграничных регионов.

Для юго-восточных границ России, прежде всего для ее границы с КНР, характерен другой тип – переходный от полупроницаемой к соединяющей (по классификации В.А.

Колосова и Н.С. Мироненко). Его можно определить как трансформационный. Специфика этого типа состоит в том, что такая граница – зона контакта славянской и восточноазиатской культур, т.е. культурно-политический рубеж между государствами.

Различия в системе политического управления страной, культурных особенностях, менталитете, истории, способах землепользования, темпах экономического развития здесь особенно отчетливы по обе стороны границы.

Граница между КНР и РФ все больше начинает отвечать соединяющему типу, поскольку взаимодействие стран стремительно развивается и носит разносторонний характер в различных областях. В политической сфере государства объединяют крепнущие союзнические отношения, связанные с долговременными общими интересами и строящиеся на принципах стратегического партнерства. В экономической – стремительное развитие контактов, ресурсная зависимость экономик, быстрое расширение приграничной торговли, образование ее специальных зон. Необходимо подчеркнуть, что связи между государствами получили поддержку в рамках специальных межгосударственных соглашений, растет эффективность взаимодействия региональных властей, особенно в приграничной торговле и туристическом бизнесе. Экономические связи приграничных районов стран во многом влияют на социальную обстановку сотрудничающих регионов. Население получает выгоды от такого сотрудничества: новые рабочие места, более дешевые продукты питания и товары и т.д. При этом необходимо отметить, что такое сотрудничество выполняет и дополнительную функцию, связанную с закреплением населения в приграничных регионах.

Очевидно, что определение, характеризующее трансграничный район в его западноевропейской трактовке, не отвечает реальной ситуации, складывающейся на границах Юга-Востока России.

Укрепившееся в отечественной литературе определение трансграничного региона как «охватывающей часть территорий двух или нескольких соседних стран социальноэкономической системы, характеризующейся определенным единством природной первоосновы и/или связей расселения, трудовых и культурно-бытовых поездок населения, хозяйства, инфраструктуры, нередко также исторических, этнических и культурных традиций» характеризует трансграничный регион прежде всего как социальноэкономическую систему.

Нами предложено рассматривать трансграничный регион как сложную социоприродную и социокультурную систему, составными частями которой являются территориальная организация, ее ресурсный потенциал, виды регионального воспроизводства и социокультурная среда региона.

Социокультурная среда трансграничного региона представляет собой область взаимопроникновения культур. Образуется культурная целостность, способная ассимилировать различные элементы граничащих культур, не разрушая их, и выявляя потенциальные точки роста.

Выделение трансграничных регионов находится в тесной связи с выделением границ территорий, которые являются составными частями трансграничной территории.

Приграничные территории могут выделяться на региональном и локальном уровнях по ряду признаков (Табл. 2).

Признаки выделения Типы на региональном Типы на локальном уровне Физико-географические Физико-географическая Физико-географический Административно- Приграничные области, Низовые административные природных условий природно-хозяйственных В экономическую сферу деятельности приграничных территорий входит: а) производство вещей, механизмов, продуктов питания; б) развитие торговых отношений, в том числе приграничной торговли и внешнеэкономической деятельности государства; в) поддержание и модернизация существующей транспортной сети, строительство новых шоссейных, железнодорожных и трубопроводных соединений между странами; г) развитие туристических контактов; д) экономические, транспортные, туристические отношения с соседними государствами; е) поставки энергии и ресурсов, недостаток которых остро ощущается на сопредельной территории.

В социальной сфере функциями приграничных территорий являются: создание дополнительных рабочих мест, повышение уровня и качества жизни населения, развитие рынка товаров и услуг, установление климата доверия, повышение роли общества в процессе принятия решений, рост интереса населения к культурным и историческим ценностям соседней страны.

Во внутренней политике – это развитие контактов на уровне региональных субъектов стран, формирование специальной политики, направленной на укрепление экономических, культурных контактов, повышение уровня жизни населения приграничных районов.

В качестве объекта исследования нами выбрана трансграничная региональная пара, включающая территориальные единицы двух взаимодействующих субъектов – Забайкальский край РФ и Северные и Северо-Восточные провинции КНР. В рамках данной трансграничной системы нами выделены ряд факторов, влияющих на развитие интеграционных трансграничных процессов (Табл. 3).

Факторы интеграции в рамках трансграничной региональной системы Забайкальский край РФ – Север и Северо-Восток КНР Географические Географическое положение, Социальные, 1. Повышение роли 1. Различный взгляд на роль культурные, общества в процессе России исторические принятия решений в развитии североУстановление климата восточных регионов Китая Экологические 1. Развитие экологического 1. Разная степень хозяйственного освоения и проведения региональной политики, инициированной как «центром», так и местными правительствами. Исследования показали наличие значительной асинхронности и асимметрии в экономическом освоении приграничных регионов РФ и Севера и Северо-Востока КНР.

Еще в 1967-1976 гг. в свете идей укрепления границ из-за ухудшения отношений КНР с мировыми державами правительство страны обратило особое внимание на развитие приграничных регионов. Эта стратегия оказала влияние на размещение производственных сил на Северо-востоке, Автономном районе Внутренней Монголии и Синцзян-Уйгурском автономном районе.

В конце 80-х гг. руководством КНР была начата работа по созданию «приграничного пояса открытости». Основные институциональные механизмы данной политики заключались в следующем:

– возобновлено функционирование открытых портов (таможен), не действующих в период изоляции Китая, а также было создано большое количество новых;

– при многих «открытых портах» начали создавать приграничные торговые зоны;

– выборочным населенным пунктам, расположенным вдоль границ присвоен статус «приграничных портовых городов»;

– статус открытых для привлечения иностранных инвестиций получили столицы приграничных провинций;

сотрудничества.

специфику культурной политики КНР в отношении данной территории. Цель – подъем уровня культуры отсталых окраинных районов, приобретающих стратегически важное значение для развития отношений с соседними странами; осуществление всекитайской программы создания приграничного культурного коридора (ПКК), начало формирования которой положено в Юго-Западном Китае.

В 1994 г. 20 центральных ведомств, в том числе Министерство культуры КНР, отдел пропаганды ЦК КПК, государственный комитет статистики и другие, приняли «Общий план строительства всекитайского культурного коридора приграничных территорий длиной 10 тыс. ли». Главными целями строительства ПКК были объявлены пропаганда культуры, развитие торгово-экономической деятельности, туризма, а также содействие укреплению национальной обороны. В финансировании программы создания ПКК должны использоваться средства местных бюджетов, средства государства здесь играют вспомогательную роль. Каждый приграничный район должен найти собственный путь строительства культурного коридора и все вместе сформировать единую целостную систему.

Формирование ПКК в Китае уже дало первые положительные результаты, и государство планирует продолжить осуществление этой программы. В начале XXI в.

министерство культуры КНР совместно с другими ведомствами утвердило «План строительства всекитайского «культурного коридора приграничных территорий длиной в 10 тыс. ли» на 2001-2010 гг.». Согласно плану в каждой деревне или селе «коридора»

должны быть библиотеки, кабинеты культуры, соответствующие современным стандартам, восстановлена деятельность сельских кинобригад, а крестьяне должны иметь возможность участвовать в культурной жизни. В отдаленных районах должны работать автомобильные культурные передвижки, необходимо уделять серьезное внимание развитию спорта и продолжать повышать качество культурной жизни народных масс.

В течение ближайших лет руководство КНР поставило задачу утвердить образ Северо-Восточного Китая как культурного приграничного региона, поэтому пропаганда культуры становится первостепенной задачей. Убедительным свидетельством прогресса, достигнутого в приграничье, стал расцвет расположенных здесь городов Хэйхэ, Суйфэньхэ и Хуньчунь. Так, расположенный на площади в 460 кв. км город Суйфэньхэ, насчитывающий 150 тыс. жителей, сегодня считается одним из самых передовых в ПКК.

Партком и правительство провинции Хэйлунцзян выступили с инициативой превратить его в «Северный Шэньчжэнь».

Асимметрия и асинхронность развития приграничных территорий РФ и КНР обусловливают еще одну черту, которую необходимо учитывать при анализе трансграничного взаимодействия. Она связана с большими различиями в соотношении социально-экономических показателей по обе стороны границы, которые могут рассматриваться как специфические трансграничные градиенты. Трансграничные градиенты являются индикаторами, характеризующими состояние, динамику и соотношение между идентичными процессами по обе стороны границы. Большая часть показателей на региональном и локальном уровнях складывается в пользу приграничных провинций КНР.

Что касается российских приграничных территорий, то ослабление экономических и культурных связей в системе «центр-периферия», утрата геополитических ориентиров или их раздвоенный характер, размывание основ самоидентификации духовноцивилизационного самосознания многих россиян, привело к разнобою в определении приоритетов межрегионального приграничного взаимодействия и как следствие ослаблению их роли и участия, в трансграничном региональном строительстве.