«участие И.В. Голубева Гло 547 Глобальная трансформация инновационных систем / Отв. ред. – Н.И. Иванова. – М.: ИМЭМО РАН, 2010. – 163 с. ISBN 978-5-9535-0273-3 Сборник научных трудов посвящен анализу процессов трансформац ...»

УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

ИНСТИТУТ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ И МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ РАН

ГЛОБАЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ

ИННОВАЦИОННЫХ СИСТЕМ

Ответственный редактор

чл.-корр. РАН Н.И. Иванова

Москва

ИМЭМО РАН

2010 УДК 338 ББК 65.9(-5) Гло 547 Серия Библиотека Института мировой экономики и международных отношений основана в 2009 году Работа подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 09-02-00260а/И Ответственный редактор – чл.-корр. РАН Н.И. Иванова Авторский коллектив:

чл.-корр. РАН Н.И. Иванова, д.э.н. И.Г. Дежина, д.э.н. Л.П. Ночевкина, к.п.н. И.В. Данилин, к.э.н. И.В. Кириченко, к.э.н. И.С. Онищенко, к.э.н. Е.М. Черноуцан, к.э.н. Н.В. Шелюбская В подготовке рукописи к изданию принимала участие И.В. Голубева Гло Глобальная трансформация инновационных систем / Отв. ред. – Н.И. Иванова. – М.:

ИМЭМО РАН, 2010. – 163 с.

ISBN 978-5-9535-0273- Сборник научных трудов посвящен анализу процессов трансформации национальных инновационных систем в условиях глобализации экономического развития. В первом разделе работы рассматриваются существенные изменения в приоритетах и методах реализации инновационной политики, ставшие результатом как накопленных диспропорций глобализации, выявленных кризисом 2008-2009 гг., так и специфических проблем развития национальных инновационных систем. На примере США, Японии, Франции показаны итоги и перспективы трансформации НИС, связанные с реализацией широкого спектра новых государственных программ и инициатив. Особое внимание уделено процессу формирования инновационной системы ЕС, а также особенностям инновационного развития России. Второй раздел посвящен структурным аспектам глобальной трансформации инновационных систем на примере сферы услуг и потребительских товаров.

Издание адресовано специалистам, изучающим современные проблемы формирования и функционирования национальных инновационных систем, и сотрудникам государственных ведомств, в задачу которых входит регулирование инновационного развития России.

Global transformation of innovation systems. The monograph is devoted to the analysis of national innovation systems' transformation in conditions of globalization of the economic development.

In the first part of the study essential changes in priorities and methods of realization of the innovation policy are considered, as a result of cumulative disproportions of globalization revealed by crisis 2008and specific problems of development of national innovation systems. The results and the prospects of NIS' transformation connected with realization of a wide spectrum of new state programs and initiatives are shown by the example of the USA, Japan and France. The special attention is given to process of formation of innovation system of EU, and also features of the innovation development of Russia. The second part is devoted to the structural aspects of global transformation of innovative systems by the example of the services sector and consumer goods.

The monograph is addressed to the specialists who study modern problems of creation and functioning of national innovation systems, and to the government officials whose tasks are related to regulation of innovation development in Russia.

Публикации ИМЭМО РАН размещаются на сайте http://www.imemo.ru © ИМЭМО РАН, ISBN 978-5-9535-0273-

СОДЕРЖАНИЕ

Введение РАЗДЕЛ 1. Новые приоритеты инновационной политики ………………….. Н.И. Иванова, И.В. Данилин. Глобальное инновационное развитие: современная антикризисная политика и перспективы …………………………… И.С. Онищенко. Эволюция инновационной системы Японии в условиях глобализации …………………………………………………………………………….. Е. М. Черноуцан. Полюса конкурентоспособности как инструмент реализации инновационной политики Франции в условиях глобализации …… Н.В. Шелюбская. Конвергенция европейского научно-технического и инновационного развития: роль программ ЕС …………………………………….. И.Г. Дежина. Инновационное развитие России в свете теории «Тройной спирали» ………………………………………………………………………………….. И.Г. Дежина. Государственная политика взаимодействия с русскоязычной научной диаспорой ……………………………………………………………………… РАЗДЕЛ 2. Факторы структурной трансформации НИС …………………… Л.П. Ночевкина. Структура экономики как системообразующий фактор инновационного развития ……………………………………………………………… Н.И. Иванова. Сфера услуг – растущий сегмент глобальной инновационой системы …………………………………………………………………………………… И.В. Кириченко. Роль потребительских кластеров в трансформации национальных инновационных систем ……………………………………………. Процессы экономической глобализации, набравшие высокие темпы в 1990е и 2000-е годы, обеспечили условия для ускорения роста мирового хозяйства и улучшения его структурных характеристик. Оптимистическая оценка этого периода заключается в том, что действие рыночных сил, освобожденное снижением торговых барьеров в большинстве государств (число членов ВТО немного меньше числа стран-членов ООН), улучшением условий для транснациональной миграции иностранных инвестиций, капитала, технологий и рабочей силы, повысило глобальную эффективность размещения производительных сил, ускорило темпы роста производительности и позволило многим развивающимся странам, прежде всего наиболее крупным, решить проблемы развития. Критики этой точки зрения считают, что главными бенефициарами глобализации стали транснациональные корпорации и банки, что слабое регулирование финансовой сферы, расцвет офшорных зон для рисковых операций, уход от налогообложения, «отмывание» доходов сомнительного характера, породили «пузыри» таких масштабов, что их удаление угрожает целостности не только мирового хозяйства, но и перспективам благосостояния стран - вчерашних лидеров мирового развития.

Однако, главный итог, на мой взгляд, состоит в том, что глобализация создала принципиально новый уровень взаимодействия между развитым и развивающимся миром. Иногда он кажется только дисбалансом торговли между США и Китаем. В современной мировой экономике товары и все больше капиталы устремляются не из развитого мира в развивающийся, как раньше, а наоборот. Более того, из развивающегося мира начинают поступать потоки некоторых технологий.

Это связано с новым разделением труда, которое возникло в последние 10 лет.

Глобализация действительно позволила поднять мировую экономику на новый уровень и ускорила реальный подъем ряда крупных стран развивающегося мира. Страны этой группы стали доминировать даже по показателям ВВП и доле в мировой торговле, а Китай – и по некоторым видам экспорта высокотехнологичных товаров. Развитый мир отказался от значительной части производства и многих видов деятельности, которые определяли его лицо на протяжении большей части истории. Но, отдав мировое производство, Запад не отдал мировые финансы, а также пока удерживает общее научно-техническое превосходство. Финансы оторвались от реальной экономики. Деиндустриализация США, Британии и ряда других развитых западных стран – факт. Просто сегодня это стало давать эффекты, ощущаемые во всем мире.

Другая проблема состоит в особой роли «финансовых инноваций». Фактически можно сказать, что кризис имеет инновационную природу, если признавать инновациями деривативы и другие инструменты снижения рисков, в принципе придуманные «чикагскими мальчиками» еще в 1960-1970-х годах. Их широкое использование упростило и ускорило глобальное движение капиталов. Но сейчас о разрушительном характере «финансовых инноваций» не пишет только ленивый.

Проблема современного кризиса усугубляется не только его виртуальным характером, но и тем, что никто не понимает, как можно это исправить. Необходимо существенно изменить систему регулирования мировой финансовой сферы. Не случайно об этом уже второй год говорят в рамках «группы двадцати», но пока сделаны только первые шаги, существенно не изменившие ситуацию. При этом до начала кризиса почти 10 лет эксперты в основном писали о том, как «финансовые инновации» снижают риски и обеспечивают циркулирование финансовых потоков между развитым и развивающимся миром. Все понимали, что идет рискованная игра, но все равно играли в нее.

Еще одну гипотезу о причинах глобального кризиса высказал академик В.М.

Полтерович. Он считает, что инновационная природа кризиса связана не столько с финансовыми инновациями, сколько с отсутствием новых технологий такого мирохозяйственного влияния, которое оказали интернет, мобильная связь и компьютеры. Из истории известно, что очень многие крупные и локальные кризисы имели инновационный характер. Они были связаны с тем, например, что железные дороги и автомобили вытесняли гужевые перевозки, электрические лампочки заменяли керосиновые и газовые фонари, нейлон заменял хлопок. При таких сдвигах всегда реагируют фондовые рынки, перераспределяются потоки капитала, меняются сферы приложения труда миллионов людей. Сейчас, по мнению В.М.Полтеровича, этого нет. Он подкрепляет свою гипотезу данными о снижении патентования, прекращении ряда крупных научно-технических проектов, снижении показателей отдачи НТП. Известно, например, что завышенные ожидания экономической эффективности от внедрения результатов по разработкам генома и биотехнологий не оправдались.

К этому можно добавить то обстоятельство, что глобальными игроками, успешно действовавшими в предкризисных условиях, были крупные транснациональные корпорации, в том числе наукоемкие. Именно они стали остро переживать нынешний финансовый кризис. С одной стороны – из-за глобального перепроизводства, прямо по Марксу. Мощностей глобального автомобилестроения, например, хватит, чтобы полтора раза удовлетворить потребительский спрос.

«Дженерал моторс» обанкротилась потому, что производила слишком много традиционных автомобилей и не заметила, что настало время переходить на экономичные гибридные модели и электромобили. То же самое - в авиастроении. Конкуренция «Аэробуса» - «Боинга» постоянно обостряется. Обе компании сделали новые крупные модели, но их результаты не так успешны, как в прежние времена, когда ввод новых самолетов давал ощутимый каждому эффект в смысле сокращения времени полетов или повышения их комфортабельности. В последние десять лет таких прорывов нет. Кризис традиционного сектора наукоемкой экономики – это кризис традиционных крупных ТНК. Отсюда – падение прибылей и исчерпание набора возможностей. Да и исчерпание новых глобальных рынков тоже. До выхода из него далеко, хотя уже произошла адаптация, приспособление к новому состоянию мировой экономики. Ясно, что слишком высокие темпы роста не могли продолжаться до бесконечности. Но периоды одновременного выхода на рынок сразу многих востребованных технологий, как это было в 1990-х - начале 2000-х годов, бывают в истории сравнительно редко. История знает ограниченное число крупных инновационных циклов.

Еще один результат кризиса - частичное размывание основ позиций США как единственного глобального политико-экономического, военно-политического и научно-технического лидера. Этот процесс будет продолжаться и способствовать сравнительно медленному, но устойчивому ослаблению влияния американской модели инновационного развития в качестве ориентира для остального мира.

Уже сейчас мы видим формирование ряда элементов новых моделей, предлагаемых развивающимися странами, например, низкозатратные, малобюджетные продукты и технологии в энергетике и автомобилестроении, здравоохранении, особое значение инфраструктурных проектов.

Мировой кризис 2008-2009 гг. поставил под вопрос о возможности сохранения темпов интернационализации мирового хозяйства, наблюдавшихся на протяжении последних двадцати лет. Есть основания полагать, что в течение следующих двух десятилетий мировая экономика будет переходить к новому, качественно иному этапу глобализации. Переходный период может занять продолжительное время, в ходе которого замедлится развитие ряда процессов, составляющих характерные черты экономической глобализации.

Вместе с тем никто не сомневается, что перспективы развития мировой экономики будут зависеть от темпов разработки новшеств и скорости диффузии новых технологий, формирования новых отраслей и модернизации «низкотехнологичного» сектора промышленности и услуг, встраивания предприятий традиционных отраслей в структуру глобальной экономики. Эти потребности создают объективную основу дальнейшего роста научных исследований, увеличения численности высококвалифицированных научно-инженерных кадров. Стратегия повышения наукоемкости, т.е. расширения масштабов научной и инновационной деятельности относительно размеров ВВП или стоимости продукции отдельных компаний, распространяется на все больший круг стран, отраслей и корпораций. Глобальная наука сейчас растет за счет увеличения расходов и численности ученых в развивающихся странах. В перспективе эта тенденция продолжится, и большая часть научных кадров сосредоточится в крупных развивающихся странах мира.

Важнейшей тенденцией послекризисного десятилетия станет распространение волны научно-технологического прогресса на среднетехнологические отрасли. В целом можно предполагать, что в течение 2010-х–2020-х годов мировую экономику ожидает серия отраслевых технологических «революций», которые произойдут благодаря кумулятивным эффектам роста наукоемкости большого числа сегментов мировой экономики.

В контексте и с учетом этих общих проблем и тенденций написан материал большинства глав данной работы. Они сгруппированы в два раздела. В первом рассматриваются существенные изменения в приоритетах и методах реализации инновационной политики, ставшие результатом как накопленных диспропорций глобального развития, выявленных кризисом, так и специфических проблем развития национальных инновационных систем. На примере США, Японии, Франции показаны наиболее важные результаты и перспективы трансформации национальных инновационных систем (НИС), связанные с реализацией широкого спектра государственных программ и инициатив.

Однако в каждой из этих стран возросшая роль государства в регулировании НИС и «искусственное» стимулирование сферы гражданских коммерческих высоких технологий является остро дискуссионным вопросом, который выносится на высокий политический уровень. Ясно, что получатели средств (ученые, наукоемкий бизнес) в целом позитивно оценивают этот факт, а политические оппоненты, многие аналитики и эксперты скептически оценивают возможность успешной реализации крупных государственных программ в долгосрочной перспективе. В частности, они отмечают, что во многих случаях государство де-факто подменяет частные инвестиции там, куда бы они пришли в любом случае, но оставляет без ресурсов другие направления. Это искажает спрос и предложение, создает стимулы не для роста, а для банального «освоения» федеральных средств. И хотя правительства обычно заверяют, что вмешательство государства носит чрезвычайный характер и немедленно прекратится, как только позволят условия, вопросы остаются. Объективно резко возросшая роль государства в инновационном развитии США, Франции, Японии создает определенные вызовы с точки зрения обоснованности выбора приоритетов, эффективности распределения государственных ресурсов, механизмов настройки государственно-частного партнерства и других практических задач.

Особого внимания требует опыт ЕС, которое можно рассматривать в качестве опытного полигона для отработки гармоничной модели глобального развития. Сейчас происходит формирование единой Европейской инновационной системы, которая, с одной стороны, интегрирует национальные сегменты разного уровня развития, а с другой - «втягивает» в себя соседние государства, а также встраивается в глобальные инновационные отрасли путем активного сотрудничества с третьими странами. Пока задачи построения единого европейского рынка инноваций в целях повышения конкурентоспособности относительно США и других стран, поставленные еще в конце 1990-х годов, не решены. Тем не менее, процессы конвергенции научно-технического и инновационного развития европейского региона, которые идут прежде всего в направлениях, связанных с задачей решения ключевых европейских социально-общественных проблем - изменение климата, построение низкоуглеродной экономики, здравоохранение - начинают давать результаты. Инновационные системы в Европе перестают быть исключительно национальными, региональными или панъевропейскими. Идет процесс реконфигурации и образования многоуровневой или многослойной инновационной системы. Национальные инновационные системы продолжают оставаться ядром, однако их границы размываются, сферы ответственности перемещаются на другие уровни, образуются новые формы сотрудничества. Транснациональная кооперация усиливает и расширяет единую европейскую инновационную систему.

В России такого рода процессы только начинаются, процессы гармонизации взаимодействий внутри инновационной системы находятся в самой начальной стадии формирования. Это еще не система, а по преимуществу парные отношения наука-бизнес, государство-наука, государство-бизнес. При этом наука остается относительно изолированной сферой деятельности, бизнес – недостаточно мотивированным к инновациям, а сектор малого инновационного предпринимательства – неразвитым. Государство пытается налаживать связи между наукой и бизнесом, однако проводимая политика во многом ситуационная. Присутствие государства в научно-технологическом комплексе страны слишком большое, оно скорее диктует, чем регулирует.

Важным компонентом научной политики многих стран, направленной на повышение качества и результативности научных исследований, становится использование глобальных кадровых ресурсов, привлечение талантливых исследователей и предпринимателей из разных стран мира. Изучение тенденций в области глобальной циркуляции научных кадров показывает, что она постоянно растет и является важным фактором повышения квалификации ученых. Применительно к России говорить о циркуляции кадров еще рано, потому что низкой является не только международная, но и внутренняя мобильность кадров, как между организациями, так и секторами науки и регионами. В этом контексте политика российского правительства, касающаяся мобильности научных кадров, эволюционирует в нужном направлении: в 2009 г. началась реализация специальных мер, направленных на развитие связей с представителями русскоязычной научной диаспоры.

Тема второго раздела – структурные аспекты глобальной трансформации инновационных систем: исторически прослеживаемые взаимосвязи, формирование новых крупных межотраслевых кластеров в составе инновационных систем на примере сферы услуг и потребительских товаров.

Одним из важнейших факторов расширения масштабов и интенсификации глобальной инновационной деятельности в начале XXI века стало ускоренное освоение инновационных решений многими отраслями, которые довольно долго не считались локомотивами инновационного развития. Наиболее важным стал переход на инновационный путь развития ряда подотраслей услуг (финансы, оптовая и розничная торговля, связь, здравоохранение, развлечения и отдых.) Он потребовал роста расходов на исследования, освоения методов коммерциализации новых технологических решений (особенно в сфере ИТ), формирования особых, сетевых способов взаимодействия с локальными и удаленными потребителями.

Изменяются масштабы и характер инновационных процессов в секторах, связанных с конечным потреблением. Это не только большой кластер технологий «комфорта», но и новые решения жизненно важных для человечества задач, выходящих за рамки благополучия и повышения качества жизни отдельных граждан.

По сути, мы становимся свидетелями процесса перемещения потребительских кластеров экономики с периферии НИС к их ядру в том смысле, что формирование новой модели потребления становится целью инновационных процессов. Об этом свидетельствуют и изменения в индивидуальных запросах людей, и приспособление к ним производственных задач бизнеса, и приоритет инновационных решений задачи улучшения качества жизни в политике многих государств.

РАЗДЕЛ 1. НОВЫЕ ПРИОРИТЕТЫ ИННОВАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ

ГЛОБАЛЬНОЕ ИННОВАЦИОННОЕ РАЗВИТИЕ: СОВРЕМЕННАЯ АНТИКРИЗИСНАЯ ПОЛИТИКА И ПЕРСПЕКТИВЫ

Мировое развитие в 2009-2010 гг. в значительной мере определялось финансовыми и экономическими трудностями ведущих стран и регионов мира. Глубокая и затяжная рецессия заметно ухудшила динамику развития ряда компаний сегмента высоких и средневысоких технологий, спрос на продукцию и услуги которых резко упал. В то же время кризис стимулировал процессы реструктуризации отдельных компаний и целых отраслей, создал условия для появления новых инновационных чемпионов, сделал приоритетным поиск эффективных технологических решений и «точек» экономического роста, подтолкнул компании и правительства к решениям, которые раньше по разным причинам откладывались.

Текущие решения и долгосрочные бюджетные программы, объявленные в США, ЕС, Японии, Китае и ряде других государств, свидетельствуют о повышении внимания к инновационной политике как инструменту активных антикризисных действий и элементу долгосрочных структурных преобразований.

Новые задачи государственной инновационной политики Бюджетные планы на 2009 г. в большинстве стран составлялись до финансовых потрясений конца 2008 г. и поэтому были скорректированы. В 2009 г. руководство США, ЕС, Японии, Китая выступило с рядом инициатив, рассматривая стимулирование инновационной деятельности как важнейшее средство активизации здоровых источников экономического роста, призывая увеличить бюджетные ассигнования науке и образованию.

В США, например, расходы на 2009 г. привели к существенному увеличению расходов на ИР (3,4%) - не считая средств, выделяемых на ИР по Закону об экономическом восстановлении и возобновлении инвестиций в США 2009 г. (см.

ниже). Самыми большими статьями научного бюджета остаются оборона, здравоохранение, космос и фундаментальные исследования, причем в динамике двум последним статьям отдан приоритет. В 2010 фин.г. федеральные расходы на ИР выросли еще на 2% до 148,5 млрд долл. Повышение государственных расходов, как правило, дает позитивный стимул частному сектору, который обычно следует стратегии, предусматривающей сохранение исследовательских проектов и программ, а в ряде случаев идет и на риск их наращивания для решения наиболее острых проблем конкурентоспособности. В результате эксперты прогнозируют сохранение долгосрочного тренда роста наукоемкости мировой экономики и глобальных расходов на ИР, включающих как государственные, так и частные вложения. Однако этот процесс не будет однозначно линейным. Речь идет о тренде, и в краткосрочной перспективе из-за роста ресурсных ограничений и завершения пакетов антикризисных мер наблюдается даже определенное сокращение значений расходов на ИР в абсолютном и относительном выражении (см. табл. 1).

Kasey Shewey White. Political and Policy Context for the FY 2011 Budget // AAAS Report XXXV: Research and Development FY 2011. AAAS, 2010. URL: http://www.aaas.org/spp/rd/rdreport2011/ Таблица 1. Общенациональные расходы на ИР, в % к ВВП Источник: Eurostat; OECD. Stat Extracts. Country statistical profiles При этом в полном соответствии с общими трендами наблюдается рост доли развивающихся стран в структуре расходов на ИР. С одной стороны, продолжается перенос в наиболее динамичные государства все новых инновационных функций корпораций, с другой – сами развивающиеся страны форсируют развитие национальных инновационных систем.

Источник: R&D Magazine, December 2008.P.3. www.rdmag.com Продолжает уверенно наращивать свой научный потенциал Азия. Ожидается, что удельный вес Китая в мировых расходах на ИР будет возрастать. Соответственно уменьшатся доли США, Японии и стран ЕС. Важно и то, что азиатские страны в сумме уже превосходят американский показатель суммы и глобальной доли затрат на исследования и разработки, хотя пока это не дает нужного качественного эффекта. Кроме того, сохранение позитивной динамики экономического роста в Китае и Индии создаст дополнительные стимулы для активизации инновационных процессов в мире, а также существенно укрепит позиции стран Азии в глобальной инновационной сфере.

Причем речь идет не только о механическом наращивании расходов, но о структурной перестройке экономик азиатских государств, и прежде всего КНР. В Китае объявлены амбициозные долгосрочные планы превращения страны в инновационное общество, подкрепленные чрезвычайными антикризисными мероприятиями. Приняты меры к развитию рынков венчурного финансирования, выделяются дополнительные средства на ИР. В качестве приоритетных направлений развития указаны авиастроение, связь, лекарственные препараты и станкостроение.

По мнению экспертов, особенные успехи могут быть достигнуты в развитии «зеленых технологий», здравоохранения и электронных технологий. Этот прогноз подтверждается и данными о том, что в 2006–2008 гг. в Китае было зарегистрировано больше всего патентов именно в «зеленых технологиях»: солнечной энергетике и энергетике ветра.

Перспективы развития инновационной экономики в Китае будут зависеть от освоения новых бизнес-моделей. Пока они лишь имитируют инновационность — рост наиболее успешных китайских компаний основывался не столько на собственных ИР и разработке действительно новых продуктов, сколько на локализации имеющихся зарубежных технологий, на расширении товарной линейки. Китайский бизнес много лет использовал догоняющую модель инновационного развития с опорой на прямые иностранные инвестиции. Такая практика уже исчерпала себя и ныне китайский бизнес стоит перед вызовом перехода на качественно другой уровень развития.

Амбициозные цели в научно-технической сфере поставлены правительством Индии: к 2020 г. страна должна занять 5-е место в мире по размеру ВВП, что должно быть обеспечено за счет опережающего роста научных исследований, наукоемких компаний и отраслей, поддержки творческой молодежи в школах и университетах. Пока Индия существенно отстает от Китая и даже от Бразилии по удельным показателям финансирования ИР, наличия научных кадров, масштабам наукоемкого экспорта.

Подготовленный министерством науки и технологий Индии прогноз «Технологическое видение 2020» (Technology Vision 2020 by the Technology Information, Forecasting and Assessment Council’s of the Department of Science and Technology) выделяет пять приоритетных направлений, в которых сочетаются научнотехнические достижения и наиболее важные потребности страны: производство продовольствия, энергетическая инфраструктура, образование и здравоохранение, критические технологии (космос, атомная энергия и оборона). О достигнутых успехах в области критических технологий свидетельствуют следующие события:

запуск 10 спутников Земли на полярные орбиты в апреле 2008 г., а в октябре того же года – первый полет к Луне аппарата Чандраян-1; в июле 2009 г. Индия завершила создание атомной подводной лодки, подтвердив наличие технологий и для создания атомных станций. Известны достижения индийской фармацевтики, специализирующейся на производстве «дженериков» для национальных нужд и многих развивающихся стран мира. Наличие этой коммерчески успешной и растущей отрасли в сочетании с высоким уровнем сотрудничества с ведущими транснациональными компаниями в этой сфере обеспечивает прочные глобальные позиции в будущем.

В этих условиях пересмотр государственной научной и инновационной политики развитых стран приобретает особое значение на перспективу. Наиболее решительно этот курс провозгласила новая американская администрация. Президент Б. Обама неоднократно высказывался за рост расходов на науку до 3% ВВП и четко обозначил новые государственные приоритеты, среди которых – опережающий рост расходов на фундаментальные и прикладные исследования, создание новых стимулов для инновационного бизнеса, поощрение достижений в медицине и энергетике, улучшение математического и естественнонаучного образования, создание новых инфраструктурных оболочек для создания и коммерциализации инновационных технологий.

Закон об экономическом восстановлении и возобновлении инвестиций в США (ARRA) 2009 г. и дополнения к бюджету 2009 г. предусматривали беспрецедентные для истории страны дополнительные ассигнования на гражданские науку и технологии в размере 21 млрд долл. Данные решения стали первым шагом в осуществлении программы удвоения до 2017 г. бюджетов на гражданские естественнонаучные исследования. Тренд продолжен в бюджете на 2010 и проекте бюджета на 2011 фин.г.2 Это соответствует выдвинутым еще в 2006–2007 гг. инициативам по повышению конкурентоспособности американской экономики, осуществление которых было ранее заморожено в связи с кризисом. Одновременно в соответствии с Законом 2009 г. Конгресс уже начал увеличивать финансирование фундаментальных биомедицинских исследований.

Поскольку прошло уже более года, как действуют антикризисные меры Закона ARRA, осуществляется новая инновационная повестка администрации, можно подвести первые итоги. Во-первых, процесс восстановления экономики отстает от запланированных параметров, высок уровень безработицы, темпы экономического роста пока ниже ожидаемых. В этих условиях растет число оппонентов политического курса демократической администрации. Даже сам акцент на инновационную политику как ключевую часть антикризисных мер подвергается сомнениям и критике как менее эффективный по сравнению с более «консервативными» и «щадящими» мерами стимулирования экономики в целом, такими как снижение налогов4.

Несмотря на это, приоритеты и политика администрации в сфере создания базы восстановления экономики и долгосрочного роста не подверглись серьезной ревизии. Продолжается развитие таких безусловно важных для современной экономики сфер, как информационные технологии (облачные вычисления, кибербезопасность, информационные технологии следующего поколения), программа доступа к широкополосному интернету, транспортная инфраструктура, энергоэффективность, науки о жизни (в т.ч. работа со стволовыми клетками) и проч. Однако основой стратегического видения команды Б.Обамы остается форсированное стимулирование новых энергетических и автомобильных технологий. Администрация сохраняет веру в то, что именно они смогут запустить новый инвестиционный цикл в экономике, обеспечить начало долгосрочного экономического и инновационного роста, реиндустриализацию и гарантировать высокую конкурентоспособность американских компаний в будущем. Эти усилия дополняются рамочными по сути вложениями в естественные науки – как условие формирования новой перспективной базы технологического развития американского бизнеса.

См.: Patrick J. Clemins. Federal R&D in the FY 2011 Budget: An Introduction // AAAS Report XXXV:

Research and Development FY 2011. AAAS, 2010. URL:

http://www.aaas.org/spp/rd/rdreport2011/11pch01.pdf/ Впервые цель была заявлена официально в Инициативе по повышению конкурентоспособности США (American Competitiveness Initiative, ACI) президента Дж.Буша-мл. в 2007 г., законодательно оформлена в рамках Закона о конкурентоспособности США (America COMPETES Act of 2007, полное название «The America Creating Opportunities to Meaningfully Promote Excellence in Technology, Education, and Science Act»).

Scherer M. Mr. Unpopular // Time. Sept.13. Преемственность сохранятся и в используемом инструментарии. Главной задачей для обоих направлений остается концентрация ограниченных ресурсов на приоритетных направлениях.

Не считая остатков расходов по ARRA (большая часть средств должна была быть израсходована к 3 сентября 2010 г., т.е. юридическому началу 2011 фин.г.), расходы на ИР в 2010 фин.г. выросли на 2% до 148,5 млрд долл. Однако уже в проекте бюджета на 2011 фин.г. обозначено небольшое падение расходов (на 0,3%)6. С формальной точки зрения, налицо возврат к динамике финансирования ИР периода второго президентства Дж.Буша-мл. с его почти нулевым приростом расходов на науку и технологии связи. Но реальная картина отличается от этих агрегированных цифр и выявляется только при декомпозиции бюджета. На самом деле происходит перераспределение федеральных средств за счет снижения военных опытно-конструкторских работ (наиболее дорогая часть расходов в сфере ИР), бюджета Министерства внутренней безопасности и иных «второстепенных» источников в пользу новых гражданских фундаментальных и прикладных исследований.

Наиболее значительная часть расходов направляется на разработку новых энергетических технологий, прежде всего «зеленых»: гелио- и ветроэнергетических, материалов и систем генерации и хранения энергии (прежде всего литийионных батарей) и т.д. Фактически, столь существенный рост профильных расходов на гражданские энергетические ИР наблюдается впервые с конца 1970-х годов, когда было создано Министерство энергетики США. Эта тенденция фиксируется в бюджете на 2010 фин.г., президентском проекте бюджета на 2011 фин.г.

(заложен рост расходов на ИР в сфере «новой» энергетики на уровне 6,5% 7), а также в методических указаниях Административно-бюджетного управления (АБУ) по формированию бюджета на 2012 фин.г. Другой важнейший блок представлен ростом затрат на ИР в сфере естественных наук в рамках долгосрочной программы удвоения профильных расходов.

Основные средства направляются в три ведомства, осуществляющие и финансирующие основной объем гражданских естественнонаучных исследований. Это прежде всего Национальный научный фонд (поддерживает грантами фундаментальные исследования в основном в сфере естественных наук), Управление по науке Министерства энергетики США, Национальный институт стандартов и технологий (НИСТ) Министерства торговли.

Пока администрация с трудом выдерживает запланированные темпы роста.

В президентском проекте бюджета на 2011 ф.г. ННФ получит прибавку в 5,6%, Управление по науке Минэнерго – 2,2%, НИСТ - 4,9%.

Впрочем, важно отметить, что, хотя ресурсной базой увеличения этих бюджетов являются в основном оборонные ИР, не стоит полагать, что военные оказались в однозначном проигрыше. На фоне падения расходов на испытания, инженерию и т.д., фундаментальные исследования Минобороны после долгого перерыва выросли на рекордные 6,7%. Т.е. и здесь акцент на долгосрочные задачи.

Кроме того, при всем внимании Дж.Буша-мл. к оборонно-промышленному комK.S.White. Political and Policy Context for the FY 2011 Budget // AAAS Report XXXV: Research and Development FY 2011. AAAS, 2010. URL: http://www.aaas.org/spp/rd/rdreport2011/ P.J. Clemins. Federal R&D in the FY 2011 Budget: An Introduction // AAAS Report XXXV: Research and Development FY 2011. AAAS, 2010. URL: http://www.aaas.org/spp/rd/rdreport2011/11pch01.pdf/ Patrick J. Clemins. Op.cit.

См.: Memorandum for the heads of executive departments and agencies. M-10-30. Executive office of the president. Office of Management and Budget. Washington, D.C. 20503. July 21, 2010; Budget of the U. S. Government Fiscal Year 2011 Office of Management and Budget. U.S. Government Printing Office.

Washington 2010. URL:

http://www.whitehouse.gov/sites/default/files/omb/budget/fy2011/assets/message.pdf и т.д.

плексу, расходы Пентагона по статье 6.1. (военные фундаментальные исследования) после начала «войны с террором» не увеличивались.

Иными словами, оценивая бюджет в целом – включая и измерение военных ИР – можно сделать вывод, что ставка делается на концентрацию ограниченных ресурсов на направлениях, способных обеспечить долгосрочный рост.

Кроме прямой бюджетной поддержки, сохраняется высокий уровень налогового стимулирования приоритетных направлений: генерации на альтернативных источниках энергии, энергосбережения, покупки автомобилей-гибридов и электромобилей.

Одновременно, осуществляются программы прямой поддержки создания новых мощностей по производству альтернативных энергетических систем, новых транспортных средств (автомобилей с гибридными силовыми установками, электромобилей, автомобилей с ДВС, способных работать на альтернативных топливах и т.д.), и высокотехнологичных автокомпонентов (аккумуляторов и проч.), а также специальной инфраструктуры – например, заправок для электромобилей.

Соответствующие гранты на условиях софинансирования частным сектором выделяются по линии ARRA, Программы производства в сфере передовых транспортных технологий (AVTM – Advanced Vehicle Technology Manufacturing Program).

Круг получателей широк – от новых компаний, наподобие «Tesla Motors» и заканчивая «Nissan», но обязательным остается условие создания производственных мощностей в США.

В стратегии администрации цели стимулирования спроса на новые технологические решения и создания новых производств носят тройственный характер.

С одной стороны, предполагается, что рост продаж и развитие производств позволит снизить рыночную стоимость соответствующих услуг и товаров за счет увеличения предложения и конкуренции, а также снизить себестоимость за счет выхода на массовое производство и снижение издержек. А это, в совокупности, может придать новый стимул к развитию новой энергетики и, опосредованно, новых энергетических технологий. С другой стороны, ожидается, что создание новых отраслей промышленности и производств в тех секторах, где прогнозируется бурный рост, позволит облегчить проблему безработицы в настоящее время и обеспечить рост занятости на долгосрочную перспективу. Наконец, ожидается, что быстрое развитие новых отраслей обеспечит лидерство Америки на новых рынках «чистых» энергетики и транспорта, за которыми, как убеждены в Белом доме, будущее глобальных рынков высоких технологий.

Продолжает администрация последовательно реализовывать и свою политику по мягкому «принуждению» к инновациям и повышению конкурентоспособности гибридов и электромобилей за счет ужесточения регламентов в сфере эффективности расходования топлив на транспорте. В апреле 2010 г., после года гласной разработки и при умеренной поддержке самих автопроизводителей, были впервые за почти 20 лет официально введены новые регламенты эффективности расходования топлив для легковых автомобилей на модельные ряды 2012 и гг. К 2016 г. все новые автомобили, продаваемые на рынке США, должны расходовать не более 1 галлона топлива на 35 миль (т.е. около 1 л бензина на 12 км).

Стало известно о том, что разрабатываются регламенты по выбросам CO2 в отношении грузового транспорта (на модельный ряд 2014 г.)9.

EPA and NHTSA to Propose Greenhouse Gas and Fuel Efficiency Standards for Heavy-Duty Trucks;

Begin Process for Further Light-Duty Standards: Regulatory Announcement. EPA-420-F-10-038, May 2010. URL: http://www.epa.gov/oms/climate/regulations/420f10038.htm; Presidential Memorandum Regarding Fuel Efficiency Standards // The White House. Office of the Press Secretary. May 21, 2010. URL:

http://www.whitehouse.gov/the-press-office/presidential-memorandum-regarding-fuel-efficiency-standards и т.д.

Требования регламентов 2010-х годов, как ожидается, можно будет достичь за счет радикального совершенствования традиционных двигателей внутреннего сгорания и топлив10. Причем большая часть автопроизводителей уже создала двигатели и автомобили, соответствующие новым требованиям или приближающиеся к ним. Однако и это существенно повысит конкурентоспособность новых автомобильных технологий двигательных силовых установок, прежде всего гибридов. А в сочетании с технологическими прорывами и удешевлением производства компонентов это обеспечит, по мнению администрации, рывок в развитии отрасли.

Указанные тенденции обеспечивают новые институты инновационной политики, сформированные в прошедшие полтора года. Это прежде всего новые структуры Министерства энергетики США: Агентство по передовым исследовательским проектам в сфере энергетики (ARPА-E) и Центры по передовым исследованиям в сфере энергетики (Energy Frontier Research Centers), призванные в рамках государственно-частного партнерства разрабатывать новые перспективные высокорисковые проекты в сфере базовых технологий энергетики и транспорта будущего. Разрабатываются проекты (129,7 млн долл. за 5 лет) региональных инновационных кластеров и хабов11, идет поиск новых институциональных форм и инфраструктурных оболочек инновационного развития12.

Отдельным направлением является федеральное регулирование, направленное на обеспечение более эффективной конкуренции. Новая администрация сразу и четко дала понять, что, в отличие от своих предшественников, она не собирается обеспечивать полную свободу рук крупным корпорациям и будет добиваться большей свободы на рынках как условия прогресса бизнеса.

На данный момент основными точками внимания новой администрации стали пресечение формирования крупных конгломератов (наподобие обсуждавшейся сделки «Google» и «Yahoo»), а также недопущение дискриминации в секторе услуг. Так, администрация требует отказа провайдеров от предоставления специальных льгот по использованию трафика тем или иным поставщикам контента и т.д. В той же логике составлено и требование к получателям грантов по программам развития широкополосного Интернета, согласно которому провайдер не имеет права предоставлять трафик на преференциальной основе тем или иным компаниям.

С другой стороны, целый ряд назначений стал сигналом для отрасли информационно-телекоммуникационных технологий, что к ней в новых условиях администрация будет проявлять особое внимание, создавая благоприятный климат для развития (но именно для развития, а не для процветания крупных игроков) и используя ИТ-технологии для достижения социально значимых целей.

Так, был создана должность главного управляющего по вопросам технологий, усилена иерархия и ответственность аналогичных чиновников в министерствах и ведомствах, заявлен рост вложений в проекты электронного правительства и т.д.

Одновременно создана структура по борьбе с кибер-терроризмом в Министерстве обороны и ясно, что тема борьбы с кибертеррором, киботажем (кибер-саботаж) и киберпреступностью станет важной для администрации.

The Outlook for Energy: A View to 2030. ExxonMobil. 2009. URL:

www.exxonmobil.com/corporate/files/news_pub_eo_2009.pdf См. специализированную Web-страницу по инновационно-технологическим хабам и кластерам на сайте Министерства энергетики США: http://www.energy.gov/hubs/eric.htm.

См.: Memorandum for the heads of executive departments and agencies. M-10-30. P. Крупные транснациональные компании являются главной движущей силой инновационных процессов в масштабе мировой экономики. Именно им по плечу проекты, направленные на разработку и глобальное коммерческое освоение новых направлений научного и технологического развития. Неудивительно, что основную часть инновационного бизнеса планеты сейчас контролирует всего фирм13. Первая корпоративная десятка по затратам на исследования и разработки (ИР) до кризиса: Toyota (Япония, автомобилестроение), General Motors (США, автомобилестроение), Pfizer (США, фармацевтика), Nokia (Финляндия, ИКТ), Johnson&Johnson (США, фармацевтика и химия), Ford (США, автомобилестроение), Microsoft (США, информатика), Roche (Швейцария, фармацевтика), Samsung (Корея, многоотраслевой концерн), GlaxoSmithKline (ВеликобританияСША, фармацевтика). В сумме исследовательские бюджеты первой десятки в 2009 г. составили примерно 70 млрд долл.

Хотя прогнозы темпов роста научной и инновационной деятельности крупного бизнеса на 2008–2009 гг., сделанные в первой половине 2008 г., отличались достаточной оптимистичностью, кризис на финансовых рынках создал угрозы и практические проблемы для многих компаний наукоемкого и технологически сложного бизнеса. Падение глобальных продаж и прибылей, снижение капитализации и доходов собственных финансовых отделений, резкое сужение возможностей заимствования средств на завершение начатых и новые инвестиционные проекты и другие факторы не могли не отразиться на инновационной деятельности.

Наиболее серьезные проблемы возникли у автомобилестроителей - лидеров частного сектора по общим объемам финансирования ИР. Падение спроса, продаж, прибылей заставляет руководство компаний сокращать все виды затрат.

Хронические трудности (глобальное перепроизводство автомобилей, трудности со сбытом, острейшая конкуренция по издержкам) осложняются тем, что сейчас проходит реализация больших проектов очередной волны технологической трансформации отрасли. Автопроизводители пересматривают модельные ряды, инвестируют в новые поколения автомобилей с гибридными, электрическими и иными (на альтернативных топливах, топливных элементах) силовыми установками. Для их производства нужны и новые производственные мощности, и совершенно новые материалы и кадры. Процесс стимулируется введением все более жестких регламентов по экономичности и экологичности со стороны национальных правительств.

Хотя общие тренды видятся довольно четко, их предметное осуществление остается в зоне неопределенности. Прежде всего развитие отрасли идет неравномерно, готовность и позиция различных игроков к трансформации рынков неравнозначны – это связано как с текущей тяжелой борьбой за сохранение конкурентоспособности, отвлекающей серьезные ресурсы, так и с различными оценками горизонтов внедрения новых технологий. Например, альянс «Nissan»Renault» делает ставку на будущее электромобильного транспорта уже к 2020м годам, тогда как большая часть производителей придерживается более консервативных позиций14.

См. подробнее: http://www.booz.com/media/uploads/Beyond-Borders-Global-Innovation-1000.pdf Naughton K. Ford Says Electric, Hybrid Models May Be 25% of Lineup by 2020 // Bloomberg.

March 02, 2010. URL: http://www.businessweek.com/news/2010-03-02/ford-says-electric-hybrid-modelsmay-be-25-of-lineup-by-2020.html; Teso Y., Kitamura M. Mitsubishi May Increase Battery Suppliers for Electric Cars // Bloomberg. July 05, 2010. URL: http://www.businessweek.com/news/2010-07mitsubishi-may-increase-battery-suppliers-for-electric-cars.html; Kang S. LG Chem to Supply Hybrid Batteries to Changan Auto // Bloomberg. February 05, 2010. URL:

http://www.businessweek.com/news/2010-02-05/lg-chem-to-supply-hybrid-batteries-to-changan-autoМногие отраслевые эксперты утверждают, что главная проблема глобального автомобилестроения – не технологии, а избыток производственных мощностей, поэтому неизбежна реструктуризация, в результате которой в мире останется 5–6 компаний-производителей с объемом продаж у каждой не менее 5,5 млн автомобилей в год.

Между тем и здесь окончательный состав и национальная принадлежность этих конгломератов остаются открытым вопросом.

Так, автопром США переживает серьезные трудности. Как известно, крупнейшая компания отрасли «General Motors» в мае 2009 г. прошла через процедуру банкротства и частичную «национализацию». Оптимисты считают, что этот процесс позволит решить многие хронические проблемы, включая такие как неконкурентоспособность, низкая производительность труда и завышенные по отраслевым меркам социальные гарантии персоналу, традиционно отличавшими эту компанию от других мировых производителей. Не менее серьезные сложности переживает «Chrysler». Ситуация осложняется тем, что американские компании – включая даже наиболее стабильный в условиях кризиса «Ford» - отстали в технологическом отношении от своих японских и, в меньшей мере, европейских коллег по многим качественным характеристикам. А это, в свою очередь, привело к тому, что целый ряд специализированных подотраслей «хай-тек» (производители компонентов) не получил должного развития. В совокупности эти процессы привели к падению конкурентоспособности американской автомобильной промышленности.

Неудивительно, что инвесторы не проявляют большого оптимизма в отношении американского автомобилестроения.

Впрочем, по разным причинам проблемы обострились почти у всех производителей – достаточно напомнить непозволительный в период кризиса скандал 2010 г. вокруг «Toyota», связанный с отказом тормозных систем автомобилей.

На фоне сложностей «традиционных» игроков новые перспективы появляются у компаний из развивающихся стран, прежде всего КНР. К тому же отраслевые технологические платформы следующего поколения неожиданно открыли окно возможности для новой бизнес-модели: системной интеграции вокруг ключевой технологии (обычно аккумуляторных батарей), где даже небольшие игроки получают хорошие перспективы развития. Условно, это модель «Tesla Motors». Создавая на будущее потенциальную угрозу «меджорам» рынка, эта тенденция заметно улучшает перспективы как раз компаний из развивающихся стран. Характерно, что наиболее успешный инвестор У. Баффет весной 2009 г. купил за 230 млн долл. десятипроцентную долю в китайском автопроизводителе BYD.

Китайская компания, активно осваивающая новые технологии, по его оценкам, в перспективе станет крупнейшим производителем электромобилей в мире.

Накапливаются внутренние противоречия и ограничения современной модели бизнеса крупнейших фармацевтических компаний. Несмотря на рост в абсолютном и относительном исчислении расходов на ИР, их отдача снижается. Новые поколения эффективных и относительно дорогостоящих лекарств для лечения массовых заболеваний («блокбастеров», по терминологии аналитиков отрасли) появляются все реже. При этом заканчиваются сроки патентования наиболее успешных «блокбастеров» предшествующих десятилетий. В 1990-е годы «фарма»

предполагала выводить на рынок в год по 2–3 лекарственных препарата для заupdate1-.html; Sharma S. GM India Partner Reva Plans U.S., Europe Electric-Car Ventures // Business Week. January 5, 2010. URL:

http://www.businessweek.com/lifestyle/content/jan2010/bw2010015_306056.htm; Honda’s Ito Eases Skepticism, Joins Plug-in Car Push // Bloomberg. July 20, 2010. URL:

http://www.businessweek.com/news/2010-07-20/honda-s-ito-eases-skepticism-joins-plug-in-carpush.html мены лекарств, действие патентов на которые заканчивались, но с созданием новых препаратов возникли проблемы, и постоянный цикл обновления линейки товаров фармы нарушился. Частично проблема состояла в исчерпании существующих технологических заделов, частично – в снижении эффективности процесса организации исследований15. Пытаясь ответить на вызовы новой эпохи, фармацевтические компании стали менять бизнес-модели: от приобретения подразделений по производству дженериков и вакцин и заканчивая вложением средств в биотех и созданием филиалов ИР в Азии.

С другой стороны, и в медицинском биотехе ситуация не столь однозначна, так как технологические барьеры оказались выше, чем предполагалось. В частности, по итогам расшифровки генома человека оказалось, что он намного сложнее, чем предполагалось ранее, что затрудняет разработку ДНК-терапии различных заболеваний16.

Кризис усилил негативный эффект накопленных проблем: идет реструктуризация отраслей, снижение числа занятых и т.д. Характерным примером является политика «Меrck», которая сообщает о замедлении темпов роста продаж, особенно в сегменте вакцин, абсолютном сокращении продаж рецептурных лекарств впервые за последние 10 лет, снижении прибыли на 28%. Компания начала процесс реструктуризации еще в 2005 г., а к 2011 г. намерена сократить еще человек (в основном высокопоставленных руководителей и менеджеров среднего звена) - около 10% от общего числа занятых17. Сложности наблюдаются и у биотехнологических компаний: ситуация на рынках и ухудшение перспектив доступа к венчурному финансированию вынуждает их сокращать издержки, оптимизировать управление, концентрироваться на наиболее важных технологиях.

Как и в экономике в целом, эти процессы ведут к оздоровлению отраслей.

Реструктуризация, цикл слияний и поглощений малых биотехнологических фирм и медицинских бизнесов укрепляет потенциалы компаний сегмента здравоохранения. Да и болезненная реструктуризация биотехнологического бизнеса уже дает свои плоды: в 2009 г. компании отрасли впервые вышли на чистую прибыль 18.

Не вполне понятно, как скажется на фармацевтике и других видах медицинского бизнеса государственная программа массового внедрения систем электронных медицинских карт (Electronic Health Records, EHR), дискуссии о которых идут с 1990-х годов. Предполагается, что создание электронных «профилей» здоровья американцев позволит повысить точность диагнозов (поскольку врач будет обладать всеми данными о здоровье пациента вместо разрозненных бумажных и электронных записей в разных учреждениях), отслеживать эффективность терапии и персонализировать ее, а также обеспечивать целый ряд других функций. За счет этого предполагается достичь существенной экономии средств – до 50 млрд долл.

в год и выше. Одновременно внедрение EHR может серьезно изменить условия деятельности фармацевтической промышленности, так как будет возможно намного более точно оценить эффективность применяемых лекарств.

Подробно ситуация описана в: Pharma 2020: The vision: Which path will you take? PricewaterhouseCoopers. 2007.

См. подробнее на сайте Организации биотехнологической промышленности:

http://www.bio.org/speeches/pubs/er/statistics.asp The Scientist, 22 October, 2008. www.scientist.org.

См., например: Beyond Borders: Ernst & Young Global Biotechnology Report 2009: Global financial crisis profoundly strains biotechnology business model. Ernst & Young. 5 may 2009. URL:

http://www.ey.com/CH/en/Newsroom/News-releases/20090505-Beyond-Borders-Ernst---Young-GlobalBiotechnology-Report-2009-Global-financial-crisis-profoundly-strains-biotechnology-business-model; Biotech industry showing resilience despite challenging conditions. Ernst & Young. 28 April 2010. URL:

htttp://www.ey.com/FR/fr/Newsroom/News-releases/Communique-de-presse---Beyond-Borders-GlobalBiotechnology-Report- Помимо EHR, предполагается внедрение технологий телемедицины и других систем, связанных с дистанционным мониторингом состояния пациентов, информатизацией операций в клиниках и т.д. И здесь политика в сфере здравоохранения тесно переплетается с программой обеспечения тотального покрытия территории США услугами широкополосного интернета, которая оказывается значимым фактором успеха осуществления информатизации медицины и здравоохранения.

Общий уровень расходов на медицинские информационные технологии по ARRA составляет 19 млрд долл., из них для программы EHR – 17 млрд. Ожидается, что федеральные выплаты на создание инфраструктуры EHR для практикующих частных врачей составят до 65 тыс. долл., для госпиталей и клиник – до млн долл. Временной горизонт массового внедрения систем EHR – 2015 г.

В сложном положении остается и потребительская электронная и телекоммуникационная промышленность развитых стран. Уже после кризиса 2001 г. заметно ужесточилась конкуренция между американскими, европейскими и японскими ТНК в этой сфере, которая стала еще более болезненной на фоне постепенного усиления южнокорейских и китайских игроков. Лишь наиболее глобализированные и гибкие западные ТНК смогли сохранить свои позиции, тогда как другие были или существенно потеснены («Motorola», «Siemens», «Alcatel Lucent» и т.д.) или смещаются в иные, более прибыльные их сегменты («IBM»). Современный кризис, опять же, стал катализатором процессов, идущих в отрасли. Хотя некоторые компании (например «Apple») смогли минимизировать негативные эффекты кризиса, прибыли большинства компаний отрасли рухнули. Этот процесс приводит к дальнейшему усилению игроков из развивающихся стран: характерен взлет продаж бытовой электроники «Samsung» на фоне сложностей всех японских производителей.

Даже в авиакосмической отрасли наметились и рост конкуренции, и вызванные им структурные сдвиги. Благодаря заметному усилению позиций «Airbus»

и обострению конкуренции на развитых и развивающихся рынках, «Boeing» пришлось серьезно активизировать смену своей бизнес-модели за счет роста аутсорсинга, международных партнерств, использования зарубежных систем и материалов и проч.

Конечно, проблемы не стоит переоценивать. Подчеркнем, что нынешний кризис не был порожден сектором «хай-тек» (как это было в начале текущего десятилетия с ИТ-технологиями) и процессы, идущие в нем, вряд ли оказали существенное влияние на развитие кризиса. Однако потрясения 2008–2009 гг. стали, возможно, необходимыми для ускорения структурной перестройки ряда секторов и компаний высоких технологий. А сочетание проблем конкурентоспособности, усложнение требований научного и технического прогресса, диверсификация географической локализации производств, глобальный поиск оптимальных кадровых и инфраструктурных решений, неопределенность спроса на кардинально новые технологические товары, услуги и решения неизбежно приведет к существенным переменам корпоративной структуры и глобального размещения многих наукоемких отраслей.

Ясно, что вместо банального сокращения персонала и бюджетов на ИР или других «механических» решений все наиболее перспективные компании занимаются долгосрочной оптимизацией своих научно-технических программ. И столь же важно сейчас, что именно инновационная политика оказывается в центре внимания правительств многих стран, и прежде всего новой администрации США.

3. Проблемы эффективности новых долгосрочных планов Наиболее масштабные планы стимулирования инновационного развития были приняты в США. Фактически инновационно-технологические программы Б.Обамы имеют несколько уровней воздействия. В энергетике, безусловном приоритете всех программ, во-первых, они должны обеспечить рост промышленного и частично сельскохозяйственного (сырье для биотоплива) производства и занятости.

Во-вторых, стимулируя рост отрасли новых энергетических технологий и формируя новые условия для оптимизации ее развития, администрация, как предполагается, запустит маховик устойчивого и самовоспроизводящегося экономического роста и повышения конкурентоспособности – причем как раз в отраслях высокотехнологичных. Воздействие это, как ожидается, распространится на все смежные отрасли – от машиностроения и производства силовых установок до автомобильного транспорта, а также обеспечит рост заказов работ и услуг. Идея, которую неоднократно выражали и Б.Обама, и Дж.Байден, достаточно проста. Начавшаяся эпоха, по мнению администрации, станет веком энергетики, так как именно энергетика оказывается ключевой для устойчивого (в экологическом и экономическом смыслах) роста развитых и развивающихся обществ в условиях увеличивающихся экологических, геополитических рисков, роста ресурсных ограничений. При этом для США простой доступ к этим технологиям и даже их активное внедрение принесут лишь ограниченные выгоды. Напротив, превращение в крупнейший центр энергетических инноваций обеспечит в полной мере рост экономики и ее безопасность, возвращение США статуса ведущей промышленной державы (так как за счет высокой наукоемкости, как считает администрация, «зеленые рабочие места» не будут «экспортироваться») и сохранение роли крупнейшего экспортера высокотехнологических товаров и услуг.

Наконец, в-третьих, массовое использование новых энергетических технологий (включая транспортные) позволит существенно снизить энергоемкость американской экономики и уменьшить импорт энергоносителей.

Схожие соображения можно высказать и в отношении информационных технологий, отчасти высокотехнологичной транспортной инфраструктуры и информатизации здравоохранения.

Сектор информационно-телекоммуникационных технологий является базой и условием развития и роста производительности труда во всех отраслях экономики (включая и современную энергетику), и особенно сферы услуг, определяющей облик постиндустриальных экономик. Стимулируя ряд проектов (включая ИТ в здравоохранении), конкурентность рынка и доступ к современным ИТ-услугам всего населения США, а также повышая мобильность населения, американское руководство создает новые условия для роста экономики.

Значимость отрасли здравоохранения и инфраструктуры для экономики и качества жизни американцев также очевидна. Медицина – уже давно отрасль высоких технологий и точка схождения многих высокотехнологичных отраслей, значительная часть инфраструктуры (аэропорты, высокоскоростные железнодорожные магистрали, «умные дороги» и проч.) – тоже. Смежные отрасли не менее высокотехнологичны, будь то производство специальных материалов или новейших систем управления движением.

Таким образом, в целом «план Обамы» направлен на дальнейшее повышение наукоемкости американской экономики и ее структурную перестройку на основе передовых высоких технологий при обеспечении «реиндустриализации». И здесь, кстати, кризис играет на руку существующим планам администрации. С одной стороны, пока что создается впечатление безальтернативности выбора предложенной инновационной политики. С другой стороны, кризис действительно повысил актуальность и неизбежность активизации именно инновационной компоненты антикризисных мероприятий и обеспечил возможность для радикальной трансформации как государственной политики, так и корпоративных стратегий.

Но в этом «инновационном уравнении» существует несколько неизвестных.

Прежде всего, не вполне ясна перспектива правительственных усилий в сфере новой энергетики. Хотя гранты, гарантии по займам, отчасти прямое финансирование и, главное, налоговые кредиты способны обеспечить существенный стимул к развитию отрасли, ряд факторов остается вне контроля. Во-первых, требуется технологический прорыв, наступление которого непредсказуемо. Вовторых, до момента технологического прорыва неясны перспективы дальнейших правительственных вложений. Деньги требуются большие, а при росте ресурсных ограничений и неясных перспективах восстановления экономики, возможном росте социальных расходов и т.д. правительственная поддержка может существенно сократиться – особенно в случае ожидаемых побед на выборах в Конгресс республиканцев. В этом случае основы долгосрочного роста будут подорваны: новым технологиям принципиальнее постоянство, а не одномоментные крупные вливания.

Что касается программ развития широкополосного интернета, информатизации энергетики и здравоохранения, то и здесь администрация сталкивается с ресурсными ограничениями. К тому же вызовом остается даже не организация программ или внедрение информационных технологий как таковых, а выбор точной концепции, определение бизнес-потребностей, достижение единых стандартов для отрасли и консенсуса между основными игроками.

Наконец, ресурсные ограничения начинают сказываться и в отношении собственно научно-технологической политики: в настоящее время рост профильных расходов главным образом обеспечивается уже за счет перераспределения средств внутри бюджета. И хотя долгосрочный тренд повышения расходов на ИР, вероятно, сохранится, администрации Б. Обамы придется решить неординарную задачу.

Наконец, не стоит забывать о том, что успехи и свобода рук администрации объяснялись доминированием демократов (при всех их внутренних разногласиях) в обеих палатах Конгресса. Но ситуация меняется – и в осуществлении «плана Обамы» возникнет фактор сопротивления предложенным контурам политики, существенно трансформирующий ее направленность и содержание.

Еще более важно, что фундаментальным и дискуссионным вопросом, который обсуждается в партийных кругах и в кругах многих бизнес-элит, остается сама резко возросшая роль государства в экономике и «искусственное» стимулирование сферы гражданских коммерческих высоких технологий. Хотя получатели средств в целом позитивно оценивают сам этот факт (что понятно), политические оппоненты, многие аналитики и обозреватели достаточно скептически оценивают возможность успеха процесса в долгосрочной перспективе. В частности, многие республиканцы, представители венчурного бизнеса, ряд крупных компаний отмечают, что во многих случаях государство де-факто подменяет частные инвестиции там, куда бы они пришли в любом случае, оставляя без ресурсов другие направления. Это искажает спрос и предложение, создает стимулы не для роста, а для банального «освоения» федеральных средств. И хотя администрация постоянно утверждает, что вмешательство государства носит чрезвычайный характер и немедленно прекратится, как только позволят условия, вопрос остается. В данной ситуации сопротивление политических оппонентов, конечно, может привести к рационализации ряда направлений, но в условиях существующего идеологического раскола в вопросе о государственном вмешательстве оно скорее будет способствовать торможению или торпедированию инициатив, снижению их эффективности и последовательности.

Да и объективно резко возросшая роль государства в экономике США создает определенные вызовы с точки зрения оптимизации распределения ресурсов, настройки государственно-частного партнерства и других практических задач.

Есть и определенные технические проблемы осуществления политики: например, федеральное правительство в ряде случаев диктует определенные условия предоставления финансирования. Впрочем, эти проблемы и другие технические «недоработки» политики будут решены и уже преодолеваются в рамках государственно-частного партнерства.

Однако, несмотря на все эти моменты, новая политика администрации представляется в целом рациональной, а осуществляемые меры – достаточно последовательными и эффективными в кратко- и среднесрочной перспективе.

Администрация развивает технологии по всем нужным направлениям, программы связаны и взаимообусловлены, внимание уделяется выстраиванию всех стадий и элементов процесса. Важным индикатором успеха служат крупные корпоративные инвестиции в создание или развитие производственных мощностей в США, которые являются доказательством того, что по крайней мере бизнес достаточно твердо уверен в долгосрочности, стабильности и серьезности государственной политики.

Для сферы инноваций и высоких технологий, а также инновационной политики развитых и развивающихся государств последствия нынешнего кризиса будут намного более разнообразными, глубокими и масштабными, нежели крах доткомов в начале XXI в. Фактически, в высокотехнологических отраслях кризис стал катализатором процессов, инициированных глобализацией и технологическим прогрессом в предшествующие два десятилетия.

Развитые страны видят залог своей конкурентоспособности в долгосрочной перспективе именно в повышении технологичности собственных экономик в сфере энергетики и экологии, транспортных, информационных и телекоммуникационных систем, здравоохранения. США, ЕС, Япония и другие западные страны считают, что новые технологии в этих отраслях позволят им сформировать новый, посткризисный технологический уклад, способный обеспечить основы динамичного экономического роста, мировое экономическое лидерство, а также решить социальные проблемы (здравоохранение, занятость). Соответственно, их государственная политика нацелена на стимулирование вышеуказанных направлений.

Корпоративная практика отчасти следует предлагаемой правительствами модели, а отчасти даже опережает ее. Крупнейшие западные корпорации осуществляют реструктуризацию и пересмотр стратегий в пользу развития наиболее перспективных групп технологий, прежде всего связанных с новой энергетикой и передовыми транспортными системами, новыми ИТ-технологиями, здравоохранением.

Несмотря на «инновационный протекционизм» властей, продолжается интернационализация и глобализация операций ТНК и венчурного бизнеса, отрабатываются новые функции аутсорсинга и т.д. Процесс подстегивается ростом ценовой конкуренции в «традиционных» секторах хай-тека, а также спросом со стороны государств и потребителей на определенные категории новейших технологий. Можно говорить о том, что мы наблюдаем скоординированные и параллельные усилия государств и ТНК при переходе к новым технологическим рубежам и на новые технологические платформы.

Однако хотя продвигаемая развитыми странами реструктуризация позволит им выйти из кризиса обновленными и усиленными, совокупный научнотехнологический «баланс сил» в мире объективно меняется в пользу передовых развивающихся стран. И кризис, опять же, только усилил этот процесс.

Развивающиеся страны в новой ситуации, с одной стороны, стремятся не допустить катастрофы национальных экономик (стимулируя спрос, занятость и т.д.), а с другой – заложить основы развития отечественных инноваций. В КНР, Бразилии, Индии и некоторых других странах уже осуществляются крупные государственные программы по развитию высокотехнологичной инфраструктуры и энергетики. Активизируются усилия по выстраиванию национальных инновационных систем за счет поддержки государством местной науки, инновационного бизнеса и формулирования приоритетных технологических программ. Сочетание роста финансирования науки, различных программ в сфере инноваций и инфраструктуры, образовательной политики, улучшения финансовых условий приведут к формированию более благоприятного инновационного и инвестиционного климата как для отечественных, так и для иностранных компаний в наиболее технологически продвинутых развивающихся государствах, что приведет к дальнейшему усилению их технологического и инновационного потенциала.

ЭВОЛЮЦИЯ ИННОВАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ ЯПОНИИ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Для Японии в течение всех последних десятилетий главной отличительной чертой любого экономического подъема была опора на расширение экспорта. В последний, наиболее благополучный период, датируемый 2002-2007 гг. и определяемый выходом из тяжелой многолетней депрессии, за счет расширения внешнего спроса было обеспечено почти 60% прироста ВВП страны.19 Этот хотя и небольшой шаг вперед, безусловно, свидетельствовал о том, что государство стремилось учесть те уроки, которые наглядно демонстрировали значительно более успешные страны мира, а японские компании использовали реальные возможности, которые им открывались по мере развития глобальных процессов в мировой экономике.

Рост экспортного потенциала стимулировал модернизацию вовлеченных отраслей промышленности, пропорциональное расширение внутреннего производственного спроса, прежде всего на продукцию информационных технологий. В этот период на долю экспортно ориентированных и смежных с ними отраслей приходилось почти 30% всего промышленного производства Японии.

Но одновременно на фоне восстановления экономического роста, внутри страны имел место застой потребительского спроса. Ставка на расширение экспорта, не подкреплявшаяся соответствующими мерами по расширению независимого от него внутреннего спроса, в период последнего кризиса тяжело ударила по всей экономике Японии, что было учтено правительством при разработке стратегии развития на длительную перспективу, в том числе и в инновационной сфере.

Следует, однако, подчеркнуть, что даже в этот достаточно благополучный период подъема конъюнктуры, который стал самым продолжительным за всю послевоенную историю страны, ее экспортные отрасли отставали от роста мировой экономики, которые в значительной мере определял Китай.

Не только для Японии, но и для всех развитых стран мира особое значение имел экспорт высокотехнологичной продукции, масштабы которого в 2008 г. по всему миру практически в 2,5 раза превышали экспорт изделий пониженной сложности.

Однако доля Японии в этом секторе мирового экспорта за относительно короткий период 1995-2008 гг. сократилась с 14,7% до 6,3%, что существенно хуже показателей США и стран ЕС, не говоря о Китае (см. табл. 1).

Таблица 1. Доля различных стран и регионов в мировом экспорте высокотехнологичной промышленной продукции: 1995-2008 г. (%) Глобальный экс- 915,2 1110,8 1377,0 1966,0 2507,9 2925,2 219, порт (млрд долл.) Рассчитано по: Science and Technology Indicators 2010. US. Wash. NSB 2010. Appendix table 6-19.

Recent Development of Japan’s External Trade and Corporate Behavior. Bank of Japan. October, 2007. Chart 2.

Япония «просела» по всем группам товаров, составлявшим основу ее экспорта - полупроводникам, технике связи, потребительской электронике и др. Гарантированному качеству ее продукции, беспрецедентной отлаженности производственной системы, усовершенствованным технологиям, обеспечивавшим спрос на мировых рынках, был противопоставлен иной, «распределенный» тип производства, способный обеспечить практически те же характеристики при более низких затратах на выпуск комплектующих (главным образом в странах Восточной Азии). Получила развитие международная горизонтальная специализация, давшая резкий толчок дальнейшей глобализации мирохозяйственных связей, а в результате определенная часть японских корпораций, не встроившихся в этот процесс, потеряла значительную часть своей доли на рынке.

За относительно короткий отрезок времени в 3-8 лет Япония сдала свои лидирующие позиции в выпуске продукции, в структуру которой входят жидкокристаллические панели, фотоэлектрические батареи, автомобильные навигаторы и целый ряд других комплектующих, формирующих изделия – важнейшие инновационные разработки этой страны. Так, мировой рынок для японских DVD-плееров сократился со 100% до 20%, хотя почти все патенты, связанные с этим продуктом, принадлежат ее корпорациям. Потеря значительной части глобального экспорта продукции информационно-коммуникационных технологий оказалась весьма чувствительна для страны, позиционирующей себя как лидера данной области. Кроме того, замедленный рост японского экспорта продукции ИКТ сопровождался значительно более активным увеличением ее импорта продукции того же назначения (прирост экспорта за 1995-2008 – 24,8%, прирост импорта – 165,0%).

Таблица 2. Экспорт и импорт Японией продукции информационнокоммуникационных технологий (I), в том числе полупроводников и техники связи (II): 1995- 2008 гг. (млн долл., текущие цены) Экспорт:

I. Все страны мира 628.555 1.028.716 1.447.676 1.894.547 201, II. Все страны мира 381.730 633.333 935.286 1.285.062 236, Импорт:

I. Все страны мира 628.555 1.028.716 1.447.676 1.894.547 201, II. Все страны мира 381.730 633.333 935.286 1.285.062 236, Рассчитано по: Science and Technology Indicators 2010. NSB US. Wash. 2010. Appendix table 6-20, 6-26.

Продуктовый анализ структуры японского экспорта и его доли на мировом рынке материалов, оборудования и комплектующих, а также конечной продукции отрасли по производству всех видов электронной техники для дома показывает, что доля страны на этих этапах последовательно сокращается от 66% (материалы), 49% (оборудование), 32% (комплектующие) и до 25% (конечные изделия).20 Япония продолжает оставаться абсолютным лидером в мировом экспорте выращенных кремниевых кристаллов, крайне необходимых при производстве полупроводников и стеклянных поверхностей для жидкокристаллических панелей. Но на рынке полупроводников уже лидирует Тайвань, а Японию практически полностью вытеснили даже с рынка DRAM (динамической оперативной памяти), хотя в конце 80-х годов страна едва ли не единолично производила этот важнейший элемент всей информационной техники.

Глобальный кризис усилил эти проблемы Японии. Он нанес также серьезный удар по зарубежной филиальной сети японских компаний, продукция которых занимала большую долю в потоке внешнеторговых поставок страны – в середине текущего десятилетия ее объем вырос практически до 1/3 общей стоимости экспорта Японии. Он в наибольшей мере задел американские и западноевропейские филиалы, на которые распространились все кризисные явления в экономике этих стран, охваченных рецессией.

2. Поэтапная коррекция государственной научно-технологической политики Нарастающий проигрыш в глобальной экономической гонке заставил руководство страны уже в середине прошлого десятилетия существенно пересмотреть свою позицию в отношении инструментов влияния государства на инновационное развитие национальной производственной сферы. Созданный к этому времени достаточно мощный научно-исследовательский комплекс был плохо ориентирован на содействие промышленности в опережающем технологическом развитии, совершении ею реальных инновационных прорывов. Решение задачи подобной степени сложности требовало значительной перестройки всего комплекса – приоритетов развития, структуры государственного управления, основного законодательства, финансовых инструментов регулирования и пр. В конце 1990-х годов Япония, опираясь на уже накопленный в данной области позитивный опыт ведущих стран Запада, приступила к формированию по существу новой национальной научной и инновационной политики.

Первым шагом на этом пути явилось принятие парламентом в 1995 г. «Основного закона о науке, технике и технологиях», который по широте и комплексности подхода можно определить как доктрину развития научной и инновационной сферы страны. На основе опыта других стран, а также тенденций глобализации мировой экономики в законе был выделен круг важнейших задач, без решения которых Япония вряд ли сможет рассчитывать на инновационные прорывы в будущем. Уже по их перечню становится очевидным, что глобализационные процессы порождают не только трансформацию национальных инновационных систем, но их постепенную конвергенцию, сближение по большинству привлекаемых регулирующих механизмов.

В данный перечень вошли: расширение прямого государственного финансирования исследований и повышение приоритета фундаментальных исследований, укрепление взаимосвязи между секторами науки, модернизация научнотехнической базы университетов, подготовка выдающихся отечественных исследователей и привлечение в страну высококлассных зарубежных кадров, развитие конкурсных основ бюджетного финансирования, улучшение системы вневедомственной экспертизы и многое другое. Время подтвердило актуальность этих задач, и все последующие годы с большим или меньшим успехом государственные структуры работали над их решением.

White Paper on Monodzukuri 2006. MEXT, Ministry of Labour and Welfare and Ministry of Economy, Trade and Industry. Japan.

Научная сфера Японии стабильно выступает как один из важнейших приоритетов развития страны. В своем стремлении к процветанию нации за счет прогресса в области науки и техники Япония опережает все ведущие страны мира, о чем можно судить по сопоставлению долей расходов на ИР в ВВП, начиная с конца 80-х годов. К 2007 г. данный показатель для Японии составлял 3,44 %, в то время как для США - 2,68 %, Германии – 2,54 %, Франции –2,08 % и Великобритании –1,79% (следует подчеркнуть, что Япония удерживает первенство по относительным, а не абсолютным показателям).21 Но она отстает от многих стран по доле государственного финансирования, что явно сдерживает развитие фундаментальных исследований, негативно отражается на уровне ее инноваций. В Законе была поставлена задача - в 2010 г. выйти на показатель объема госассигнований на науку не менее 1% ВВП.

В 2000 г. Государственный Совет по промышленной конкурентоспособности принял Национальную стратегию в области промышленной технологии, признавшую необходимость реформирования национальной инновационной системы в целом. Органам государственного управления стало понятно, что в условиях нарастающей глобализации используемый имитационный подход, т.е. усовершенствование зарубежных достижений, необходимо заменить на собственные технологические прорывы. Ключевыми звеньями дальнейшей реформы должны были стать: 1) реструктуризация ведомственных систем управления с тем, чтобы они могли в сжатые сроки и адекватно реагировать на намечающиеся мировые тенденции в области технологических инноваций; 2) налаживание реального сотрудничества между тремя секторами науки; 3) содействие реформе университетов, нацеленной на достижение международной конкурентоспособности проводимых исследований; 4) акцент на подготовке талантливых национальных кадров исследователей и инженеров.

В 2001 г. в стране была полностью реорганизована вся система государственного управления. В области науки и технологии государственная администрация была переформирована в компактную институциональную структуру, мало чем отличающуюся от аналогичных структур ведущих стран Запада. Кроме того, Япония, развивавшая свою науку изолированно, была вынуждена изучить и применить опыт государственной инновационной политики других стран, значительно более продвинутых в вопросах стимулирования технологического развития отечественной промышленности. В соответствии с пятилетними Генеральными планами развития науки и технологий она начала перестраивать всю систему ведомственного и законодательного управления инновационной сферой, а также базовые элементы ее структуры, опирающиеся на госбюджет; оптимальным образом выстраивать связи между этими элементами и промышленностью, добиваясь повышения отдачи от своей инновационной политики. Органы управления вырабатывали государственные приоритеты в научном бюджете страны, ориентированные на решение не только национальных, но и глобальных проблем развития, специальными программами подталкивали активизацию международных связей в науке.

Одним из самых слабых звеньев японской науки, существенно снижавшим ее результативность, являлась чрезмерная обособленность секторов ИР22, что усугублялось традиционной кадровой политикой пожизненного найма, надолго заScience and Technology Indicators 2010. US. Wash. NSB 2010. Table 4-11.

Государственные лаборатории Японии значительно меньше вовлечены в совместные программы исследований, чем, например, аналогичные американские лаборатории - среднее число соглашений о кооперации у последних было равно 46, в то время как для японской лаборатории данный показатель не превышал 16. (Crisis and Innovation in Japan: a New Future through TechnoEntrepreneurship? MIT Japan Program. Working Paper Series 01.02. May 31, 2001, p.20).

креплявшей всех занятых по рабочим местам. В стране плохо развита практика размещения заказов на проведение ИР в других секторах экономики. Промышленность, формирующая основную часть научного бюджета страны (71,2% в г.), лишь 0,7% своих ассигнований размещает в университетах и 0,1% в государственных исследовательских организациях.23 Отсутствие значительного числа полезных контактов между исследователями, плохая информированность о научных достижениях и последних разработках других организаций порождают огромное недоиспользование потенциала участников научного процесса. Фактически эти же причины лежат в основе пассивности процесса переноса технологии из исследовательских институтов и вузов в промышленность, а в конечном итоге - ослабляют инновационный потенциал экономики Японии.

С начала текущего десятилетия государство предпринимает различные шаги по укреплению сотрудничества высшей школы, промышленности и своих лабораторий, но по-прежнему признает, что достигнутый результат пока плохо соответствует возможностям японских университетов. И все же после перестройки в 2004 г. всей системы высшей школы страны, наделения национальных университетов новыми правами и возможностями совместные программы с промышленностью стали развиваться значительно более активно. Уже через 3 года число совместно реализуемых с промышленными фирмами исследовательских программ превысило 16 тыс., количество лицензированных патентов составило 4390, а число созданных на базе университетов венчурных компаний стало подбираться к тысячам.

Японское правительство последовательно увеличивает общий объем бюджетных ассигнований в науку, распределяемых на конкурсной основе, постоянно совершенствует механизм конкурсного финансирования, оценивая эффективность различных шагов, предпринятых на этом пути. Если в середине 90-х годов подобный инструмент научной политики практически не использовался, то в фин.г. все министерства, реализующие научные программы, выставили на конкурс решение задач, оцениваемых в 481,3 млрд иен, или 14 % государственного научного бюджета. Значительное место в структуре прямого бюджетного финансирования науки отводится поддержке высшей школы. Размер этой статьи в 2004 г. составил 3,27 трлн иен, или 19,3% бюджета науки Японии, и роль государства здесь очень важна (около 50% всего научного бюджета высшей школы). Второй Генеральный план (2000-2005 гг.) включил вопрос о принципиальной модернизации материально-технической базы университетов и колледжей (оснащение современным оборудованием, создание информационных сетей и центров данных, строительство новых современных помещений) в перечень задач особой важности в качестве основы для дальнейших шагов по стимулированию научно-технологического развития экономики страны. На эти цели только в период действия плана было ассигновано около 1,6 трлн иен. Открытый конкурс заявок, новая система грантов дали возможность получать средства на исследования в том числе и молодым ученым, стимулировали активный научный поиск на самом раннем, весьма продуктивном этапе исследовательской карьеры.

Министерство образования, культуры, спорта, науки и технологии (МЕХТ) развивает множество проектов по совместному использованию дорогостоящего оборудования национальных университетов, национальных исследовательских институтов и корпораций. Например, регулирование использования синхротрона третьего поколения Spring-8 является совместным проектом Исследовательского MEXT Japan. Statistics. R&D Expenditures by Source of Funds. 2010.

White Paper on Science and Technology 2009. P. института атомной энергии Японии (JAERI) и фирмы RIKEN. Для повышения эффективности сотрудничества на основе совместной эксплуатации синхротрона в течение нескольких последних лет были пересмотрены все регламенты конкурсного отбора заявок-проектов, к участию в котором на равных условиях стали допускаться даже иностранные коллективы исследователей, что в середине 90-х годов было даже трудно себе представить.

Одно из наиболее важных мест в проводимой реформе государственной научной и инновационной политики занимают меры по совершенствованию ее законодательных основ: принятие принципиально новых законов, стимулирующих развитие нужных процессов в данной сфере, и пересмотр старых с целью повышения их эффективности. В этой форме реализации инновационной политики государственной администрации Японии с очевидностью прослеживаются уроки, извлекаемые ею из опыта ведущих стран Запада.

В числе первых в 1999 г. был принят закон, аналогичный американскому Bayh-Dole Act25, задачей которого является либерализация прав на интеллектуальную собственность, полученную в ходе совместных исследований с использованием государственных инвестиций. Госадминистрация возлагает на него большие надежды в деле содействия дальнейшему укреплению сотрудничества ведомственной, университетской и промышленной науки.

В 1998 г. вступил в силу «Закон о поддержке трансфера технологий между вузами и промышленностью» («Law of Promoting University-Industry Technology Transfer»), в соответствии с которым в последующие годы был разработан и реализован целый ряд мер, содействующих данному процессу. Так, уже с 2001 г. государственный научный бюджет стал включать статьи (программы), покрывающие затраты на аренду исследовательского оборудования специалистами, планирующими использовать результаты ИР и кадровые ресурсы университетов для организации венчурного бизнеса.

В последние годы в соответствии с этим законом многое сделано для активизации практической работы по защите интеллектуальной собственности. Вдвое снижена плата за поддержку патентов, и получила развитие сеть офисов по лицензированию технологий (Technology Licensing Office, TLO) при общественных исследовательских институтах. За период 1999-2009 гг. было зарегистрировано TLO, которые помогли в оформлении более 2,3 тыс. патентов и лицензий на них.

Большинство иностранных специалистов отмечает существенное упрощение работы с новыми японскими технологиями и, как результат, активизацию международного обмена.

К числу важнейших законов, воздействие которых на инновационный климат в стране будет только усиливаться, следует отнести Базовый закон о малом бизнесе, полностью обновленный в 1999 г. В его современной версии на первый план государственной политики выходит не защита малого бизнеса в конкурентной борьбе с крупным капиталом, а поддержка инновационной деятельности малых предприятий. Реализуя данный закон, ведомства используют различные инструменты поддержки – специальные гранты на проведение ИР, льготное налогообложение, страховые гарантии заемных операций на цели ИР и др.

С 1999 г. в стране действует программа SBIR (Small Business Innovation Research), содержание которой отличается от одноименной федеральной программы США. В Японии под данную программу ведомства и бесприбыльная корпорация Small and Medium Enterprise Corp. выделяют средства на гранты мелкому бизнесу, рассматривая их как субсидии на решение задач в области ИР и коммерциализации новых технологий. Семь министерств, финансирующих ИР, планируВ США он был принят в 1980 году.

ют в дальнейшем выйти на масштаб программы SBIR в 40 млрд иен (в 2001 г. было выделено 18 млрд иен, но в каждый следующий год ее объем увеличивается). Япония является пионером в вопросах разработки и широкого использования такого инструмента государственного воздействия на науку в частном секторе, как налоговые скидки. При ограниченном финансовом участии в научнотехнологическом процессе государство активизирует косвенное воздействие на все этапы ИР и промышленное освоение новых технологий в точном соответствии с целевыми задачами, поставленными в Генеральных планах развития данной сферы деятельности.

Налоговое законодательство – это живой инструмент активного воздействия на инновационный потенциал страны, меняющийся вслед за выявлением новых закономерностей и постановкой новых задач. Преимущественно при помощи налогов государство, избегающее деформации рыночных механизмов, стремится ускоренными темпами модернизировать материально-техническую базу промышленных исследований, поддержать инновационный потенциал малого и среднего бизнеса, стимулировать долгосрочные и дорогостоящие ИР национальной промышленности, расширить и укрепить многостороннее сотрудничество в сфере науки различных секторов экономики и т.д. В дальнейшем, безусловно, налоговые стимулы будут расширять свое место в общем наборе инструментов государственной инновационной политики.

На момент налоговой реформы в 2003 г. по ставке налогового кредита для инвестирования в сферу ИР Япония опережала многие государства, входившие в ОЭСР. Но затем часть из них стала расширять использование данного инструмента государственного стимулирования инновационного развития экономики. Эти процессы, а также, по-видимому, собственные представления ведомств Японии о высокой эффективности данной формы государственного регулирования в стране подтолкнули к проведению в 2008 г. новой реформы налогового законодательства. Были приняты многочисленные поправки в базовые законы, в том числе по корпоративному налогообложению и налоговому стимулированию мелкого и среднего предпринимательства.

Для поддержки экономического роста за счет стимулирования инновационной активности были введены дополнительные льготы в виде налогового кредита, размер которого исчисляется как превышение затрат на науку сверх 10% от средних продаж. Эти скидки суммируются с ранее введенными, размер которых определяется исходя из общего объема прироста затрат на ИР. По оценкам международной аудиторской компании Прайсвотерхаус Куперс, данная льгота должна повысить общий объем заявок промышленности на налоговый кредит, т.е. увеличить вложения в науку на 30%. Кроме того, для расширения стимулирующего воздействия предпринимаемых усилий на инновационный цикл в целом и активизацию взаимодействия между ключевыми акторами инновационных систем была введена специальная налоговая скидка в объеме 15%, на финансирование совместных исследований промышленности и высшей школы. Существенную поддержку получили капиталоемкие научные исследования за счет существенного ускорения амортизации (50%) исследовательского оборудования. В Японии налоговые стимулы активно привлекаются для развития малого и среднего инновационного бизнеса, венчурного финансирования, создания новейших технологий и т.д. White Paper on Science and Technology 2009. P.223.

Japan Tax Update. PriceWaterhouseCoopers. July 2008. Issue 39, p.2.

Япония традиционно проводит избирательную политику по налоговому стимулированию развития современных технологий. Так, до реформы 2003 г. фирмы, инвестирующие в ИР, вместо Одним из направлений глобализационных процессов, обеспечивающих широкое сотрудничество в научной и инновационных сферах всех развитых и развивающихся стран мира, является активный обмен учеными и студентами. На его фоне интенсифицируется конкуренция за привлечение наиболее талантливой части кадров, что в немалой степени способствует развитию науки. Политика правительства Японии в этой области не столь активна как, например, США, хотя оно рассматривает в качестве перспективы переориентацию значительной части нарастающего потока студентов из Восточной Азии в свои университеты. В 2008 г.

Япония обучала 124 тыс. иностранных студентов, США – 583 тыс. (2006 г.), Великобритания – 376 тыс. (2006 г.) и даже Китай - уже 163 тыс. (2006 г.).29 Но что еще хуже, в Японии лишь 10% из их числа получили подготовку, соразмерную со степенью доктора наук, в то время как в США и Великобритании более 40% иностранных студентов защищают докторские диссертации. Зеркальное отражение этого процесса - профессиональная подготовка японских исследователей за рубежом. За десятилетие 1996-2005 гг. их число фактически не изменилось, составляя в среднем около 200 защищенных докторских диссертаций ежегодно (в 2005 г.

аналогичный показатель для Китая - 3448, Южной Кореи – 1170, Тайваня – 442).

Не менее важной задачей, стоящей перед правительством Японии, является повышение мобильности научных кадров, которая содействует налаживанию контактов с коллегами, повышению академического уровня ученых, способствует развитию креативности мышления, включению в международные научные сети.

Обследования показывают, что хотя доля японских ученых, имеющих опыт зарубежных командировок, сохраняется на достаточно высоком уровне – около 90%30, планирование ими своего участия в исследованиях в других странах сокращается и, по данным Национального института научной и технологической политики Японии (NISTEP), в настоящее время не превышает 2%.31 Этот фактор в числе прочих вносит свой негативный вклад в постепенное уменьшение числа совместных международных публикаций в научных журналах, где доля Японии и без того невелика.