Министерство образования и науки, молодежи и спорта Украины

(Полное название ВУЗа)

Кафедра… (название кафедры, по которой выполняется реферат)

РЕФЕРАТ

по дисциплине:

«…» (название дисциплины)

на тему:

«Научная рациональность в исторической ретроспективе»

Выполнил(а):

студент(ка) гр. № … Ф. И. О.

Проверил:

(ученая степень, ученое звание) Ф. И. О.

Киев – 2012

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

1. Сравнительный анализ на основании идей исследования научной рациональности в исторической ретроспективе

2. Сравнительный анализ на основании проблем исследования научной рациональности в исторической ретроспективе

3. Сравнительный анализ на основании проективности в исследованиях научной рациональности в исторической ретроспективе

Выводы

Библиографический список

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы рассмотрения концепта научной рациональности в исторической ретроспективе обусловлена проблемой логики транзитивности типов научной рациональности: от классического, через неклассический, к постнеклассическому. Целесообразность ретроспективного переосмысления трансформаций научной рациональности в истории философии науки заключается в том известном факторе исследований, что только с позиции более богатой формально-логической системы категорий философии постнеклассической науки возможно обоснование результатов философий классической и неклассической наук. Здесь действует следующий методологический принцип: структура постнеклассической рациональности – ключ к пониманию структур классической и неклассической рациональностей.

Как говорил Ф. Ницше, «наиболее ценные открытия делаются позднее всего».

Понятно, что ретроспективные исследования научной рациональности, так или иначе, производятся во имя перспективных исследований по построению на основании добытых закономерностей нового типа научной рациональности.

Оценка состояния исследования проблемы научной рациональности в исторической ретроспективе от истоков в античной философии, через рационализм в философии Нового времени, к рациональной дискуссии в трудах Т. Куна, И. Лакатоса, К. Поппера, С. Тулмина, П. Фейерабенда, несмотря на очевидный массив наработок, не может быть абсолютной, поскольку наличие «белых пятен» не преодолено.

Цель: изучить основные направления исследований проблематики понимания научной рациональности в исторической ретроспективе.

Задача: осуществить сравнительный анализ и обобщение нескольких научных публикаций по теме научной рациональности в исторической ретроспективе.

1. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ НА ОСНОВАНИИ ИДЕЙ

ИССЛЕДОВАНИЯ НАУЧНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ

Идея той или иной статьи, как небезосновательно может показаться, выражена в ее названии. Так, идея статьи В. Л. Левченко [1] совпадает с ее заглавием: «научная рациональность в средневековой культуре». Из него можно заключить, по крайней мере, то, что в общем виде идея заключается в установлении корреляции ключевых понятий «научной рациональности» и «средневековой культуры», их соприкосновения и пересечения. Иными словами, идея состоит в том, чтобы взглянуть на средневековую культуру мышления с позиции научно-рационального в ней, содержащегося в виде потенции будущего развертывания в широкую поступь науки. Т.е.

В. Л. Левченком предлагается идея осуществить редукцию, в смысле Николая Кузанского, научной рациональности от ее более развитого современного состояния к менее развитому состоянию в эпоху средневековья. Можно сказать даже больше, неявная общая идея, выплескивающая на поверхность подобное название статьи, звучит так: анатомия человека – ключ к анатомии обезьяны, что в данном случае перекладывается как: анатомия научной рациональности, какой мы ее знаем сегодня, – ключ к научной рациональности средневековой культуры. Рассмотреть клетку научной рациональности в средневековье – это действительно анатомия, для которой требуется микроскоп с недюжинной силой абстракции. Стоя на плечах таких гигантов, как Гулливер нынешней научной рациональности, стать ловцом человеков – карликов средневековой научной рациональности, – такова идейность. Археология, по М. Фуко, научной рациональности суть идея статьи.

Идея статьи С. С. Бескаравайного [2] открывает взгляд на научную рациональность как причину различий методов Р. Декарта и Б. Паскаля. Если у В. Л. Левченко научная рациональность выступает в духе классической философии как арена тождества между Средневековьем и Новым временем, как мост, перекинутый через эпохи, то у С. С. Бескаравайного научная рациональность выступает в духе неклассической философии как противопоставление различенностей методов ученых Нового времени, как пропасть, разверзшаяся между методологическими принципами. Суть идеи С. С. Бескаравайного – показать, как в зависимости от различного понимания научной рациональности продуцируются различные же методы. Тогда как В. Л. Левченко скорее дает повод понимать себя тем образом, что поскольку классическая научная рациональность в зародышевом, латентном состоянии имела место уже в средних веках, из которых перекочевала в Новое время, постольку и, например, схоластический метод мог получить историческое пролонгирование в классическом методе.

К идейной составляющей, актуализирующей статью С. С. Бескаравайного [2], следует добавить то, что «метод, используемый Б. Паскалем, реже становился основным объектом исследований. В наиболее общих, хрестоматийных обзорах его классифицируют как картезианца… Но при сравнении его метода с методом Р. Декарта раскрываются противоречия» [2, c. 60]. Идея исследовать подробнее малоисследованное всегда приветствуется.

Примечательно, что В. Л. Левченко, как кажется, склонен классифицировать средневековую рациональность как в некотором роде чем-то классическую, а С. С. Бескаравайный выступает против классификации Б. Паскаля в качестве картезианца, указывая на противоречия их научных методов, что значит также противоречия их научных рациональностей. Хотя Р. Декарт и Б. Паскаль, рассматриваемые С. С. Бескаравайным, стоят друг к другу, несомненно, ближе, чем эпоха Средневековья и Нового времени, рассматриваемые В. Л. Левченком, тем не менее, первый отдаляет их, в то время как другой сближает.

Идейный креатив в статье Л. П. Сидоровой [3] располагается в рациональности. Причем позиция русского философа обобщается, согласно Л. П. Сидоровой, до уровня позиции всего религиозного экзистенциализма.

«Общее отношение к научной рациональности в России начала ХХ века» [3, с. 141] строится по образу и подобию частного отношения Н. А. Бердяева. Вне всякого сомнения, великий мыслитель, с нашей точки зрения, все же не может заменить собой целое научно-философское сообщество, если последнее не подвержено чересчур греху проективности в смысле шопенгауэровской университетской философии. В целом, идея статьи Л. П. Сидоровой сводится к транслированию идей Н. А. Бердяева по поводу научной рациональности.

Считаем, что Ф. Бэкон, скорее всего, отнес бы автора статьи [3] к разряду муравья, эмпирическим материалом для которого выступают наполненные философским медом текстовые соты пчелы.

Сказанное в отношении статьи Л. П. Сидоровой во многом относится и к статье А. В. Михайлюк [4]. Идея последней – анализ концепции научной рациональности К. Поппера, рассмотрение ее методологических и гносеологических оснований и предпосылок. Существенным дополнением является идея уделить «особое внимание … современному осмыслению критерия фальсифицируемости как критерия научности» [4, с. 396]. В идейном плане статьи Л. П. Сидоровой и А. В. Михайлюк схожи по общей логике выстраивания их проектов без проектирования.

Стоит отметить идею статьи В. С. Сайгановой [5], которая органично коррелирует с телеологической стороной предлагаемого автором исследования:

«Целью» (читай: идеей) «данной статьи является компаративный анализ рациональности в современной философии и методологии науки» [5, с. 9].

Идея хотя и может показаться тривиальной на первый взгляд – «репрезентация и сравнительный анализ основных подходов к динамике норм научной рациональности» [5, с. 12], – однако «компаративный анализ» под ее эгидой «позволил обнаружить» такие идеи, как:

рациональности. С одной стороны, нормы научной рациональности детерминированы особенностями объектов, которые осваивает наука на определённом этапе её исторического развития (внутренний механизм). С другой стороны, они выражают образ познавательной деятельности, складывающийся в культуре под влиянием исторического типа науки (внешний механизм)» [5, с. 12].

Кроме того, заслуживает внимания эксплицируемая исследованием идея роли научной практики:

«компаративный анализ показал, что нормы научной рациональности и критерии научности вырабатываются научной практикой и обусловлены всем ходом развития науки и научного познания» [Там же].

На чем зиждется сформулированный В. С. Сайгановой в заключение принцип:

«научная рациональность должна рассматриваться в контексте социальных условий, ценностных ориентаций, мировоззренческих установок и общего состояния культуры данной исторической эпохи» [Там же]. – на благом морализаторском пожелании или на законе? Если на законе, что это за закон? Если научная рациональность рассматривается в контексте социальных условий неравномерности теоретического и практического развития гражданских обществ, ценностных ориентаций государства, мировоззренческих установок господствующей под видом деидеологизации государственной идеологии и общего нигилистического состояния государственной культуры данной исторической эпохи, то мы находим оправданным тезис П. Фейерабенда об отделении науки от государства, понимаемый нами как упразднение субъективистской партийности в науке.

2. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ НА ОСНОВАНИИ ПРОБЛЕМ

ИССЛЕДОВАНИЯ НАУЧНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ

Проблема статьи не редко заявляет о себе уже в аннотации к статье, как например, в статье В. Л. Левченко:

багатозначність, символізм, формалізм, систематичність. Описаний їх внесок в підготовку класичної наукової раціональності» [1].

Идея определяет проблему: подвергая рассмотрению и анализу на аспекты средневековое мышление, так сказать, «увидеть» в нем умозрением такие известные предикаты, как многозначность, символизм, формализм, метафизического метода к исследованию средневековой реальности (не развивающейся, а застывшей в опредмеченном виде) не составляет проблемы.

Проблематичность статьи вытекает из проблематичности применения метода аналогии. Далее проблемный пласт, заявленный в аннотации, охватывает «вклад в подготовку классической научной рациональности» [1]. Постановка В. Л. Левченко, таким образом, намекает, что на данном этапе разработанности темы проблему составляет даже описание, не говоря уже об объяснении или преобразовании. Тогда требование объективности осуществления подобного проблемности данной статьи [1].

Проблема статьи С. С. Бескаравайного [2] есть проблема анализа «изменения методологических предпосылок рационализма в философии середины XVII века» [2, с. 59]. Отметим кажущееся противоречие между идеей и проблемой: с одной стороны, научная рациональность есть причина, стало быть, предшествует различию методов Р. Декарта и Б. Паскаля, а с другой стороны, изменения, т.е. саморазличения, в области методологии есть предпосылки рационализма. Так что первое, а что второе? Научная рациональность различает научные методы, или научные методы различают научную рациональность? Или проблема вообще в порочном круге научных рациональности и метода?

Судя по идее статьи Л. П. Сидоровой [3], проблема подчинена задаче вычленения позиции Н. А. Бердяева по отношению к научной рациональности.

Таким образом, исследование взглядов русского философа на проблему научной рациональности составляет главную проблему статьи.

Поскольку идеи статей Л. П. Сидоровой и А. В. Михайлюк в основе своей идентичны: идея в том, чтобы проанализировать взгляд или концепцию того или иного известного философа, то и проблемы статей также по большему счету тождественны. «Обсуждение проблемы рациональности» [4, с. 396] сводится к тому, как обсуждал ее К. Поппер и современные исследователи его оригинальной концепции.

В. С. Сайганова исследует в своей статье [5] актуальную «в современной философии и методологии науки проблему норм научной рациональности и динамики этих норм» [5, с. 9], которая «имеет своими предпосылками такие взаимосвязанные между собой проблемы, как рост научного знания в историческом контексте (или история науки) и анализ оснований науки, широко представленные в современной философии науки» [Там же], поэтому «компаративный анализ подходов к динамике норм научной рациональности целесообразно провести», согласно В. С. Сайгановой, «в соответствии с обозначенными проблемами» [Там же].

Подобно тому, как у В. С. Сайгановой динамика норм научной рациональности рассматривается в контексте изменения (роста) научного знания, а также с учетом ее предпосылок в методологических основаниях науки, широко представленных в современной философии науки, так и у С. С. Бескаравайного подход к рассмотрению научной рациональности осуществляется в контексте «изменения методологических предпосылок рационализма в философии середины XVII века» [2, с. 59].

3. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ НА ОСНОВАНИИ ПРОЕКТИВНОСТИ

В ИССЛЕДОВАНИЯХ НАУЧНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ

Не нужно удивляться, что проблема и проективность могут быть тесно переплетены в тексте. Тот же фрагмент, из которого была извлечена проблема, подымаемая В. Л. Левченко [1], позволяет извлечь и проективность. Из постановки проблемы (см. выше) видно, что предустановлением является то, что аспекты средневекового мышления берутся в качестве допустимых рациональности, как многозначность, символизм, формализм, систематичность.

Это своего рода обратная или ретроспективная проективность, которая тут же оборачивается перспективной проективностью. А именно, ставится проблема найти в средневековой культуре мышления нечто, послужившее проектом, спроецированное в будущее классической научной рациональности. Само средневековье выступает, с такой точки зрения, как абстракт зарождения проекта классической научной рациональности.

Цитируемый ниже первый абзац статьи [1] развертывает начатую в аннотации мысль:

«Специфика научного мышления не может быть адекватно понята без исследования его истоков, без учета преемственности идей, внутренней рассмотрение тех традиций, которые содействуют в определенные моменты развитию новых явлений в культуре вообще и в науке, в проявляться в период средневековья, поэтому одним из парадигмальных подходов в современной истории и философии науки является позиция мировоззренческих оснований становления современной науки» [1].

Иначе говоря, «специфика научного мышления не может быть адекватно понята без исследования» [1] того, как проектировалось научное мышление в средневековом срезе истории, независимо от степени осознанности, что детищем проекта явит себя классическая научная рациональность. Затем оказывается, что сама «попытка понять» [1] проектирование научного мышления «предполагает» [1] проецирование неких «традиций» [1] на новые явления в культуре и науке. Однако скорее основанность исследователя на предположении, что частные проекты новых явлений культуры и науки суть проекции общих проектов традиций, предполагает всякие попытки в направлении понимания научного мышления как не вон выходящего из ряда проектного, проектируемого, проецируемого, проективного. Как видно, В. Л. Левченко шагу не может ступить без идеи проективности. Допущение, что «особенности современного научного мышления» [1] не могли еще начать «проявляться в период средневековья» [1], т.е. отрицание проективности в данном случае рубит на корню идею статьи. В связи с этим интересна позиция В. Л. Левченка относительно первичности или вторичности проективности:

проективность условие исследования или исследование условие проективности? Лишний раз подтверждает крен в проективность метафора средневековой рациональности как проектировщика «мировоззренческих оснований становления современной науки» [1]. Вышесказанное актуализирует вопрос: что останется у исследователя, если убрать идею проективности?

недостаточно обоснованном и поддающемся критике, как показал автор, проецировании на Б. Паскаля картезианства и рассмотрения его как проекции Р. Декарта. Подчеркивая самобытность философов, С. С. Бескаравайный проводит исследование отношения развиваемых ими научных методов вопреки принципу проективности или, по крайней мере, в русле двух независимых, даже противостоящих проекта. Это своего рода очищение Б. Паскаля от наносной на него проекции Р. Декарта.

Однако вернемся к указанному выше, по нашему мнению, противоречию у С. С. Бескаравайного между идеей и проблемой статьи, взятыми том аспекте, который позволяет задаться вопросом относительно адекватного понимания текста: научная рациональность проецируется на различие научных методов в качестве их причины или «изменения методологических предпосылок» [2] проецируются на научную рациональность? Что есть подлинник, а что проекция? В чью сторону направлена проективность: от научной рациональности к научному методу или наоборот?

Кроме того, у С. С. Бескаравайного мы находим также следующие примеры проективности: научный метод Б. Паскаля проективируется на этап либо допарадигмальной, либо экстраординарной науки, по Т. Куну, научный метод же Р. Декарта есть проективация на период нормальной науки. Проект эктраординароной науки, таким образом, по С. С. Бескарваному, должен строиться по научному методу Б. Паскаля, а проект нормальной науки – по научному методу Р. Декарта. Проективизм (читай: аналогия) на лицо.

Что касается проективности в статье Л. П. Сидоровой [3], то остается вновь обратить внимание на моменты, отмеченные при обсуждении идеи исследования автора. Первое, религиозный экзистенциализм Н. А. Бердяева проецируется на религиозный экзистенциализм вообще. Второе, «на примере философии Н. А. Бердяева» проектируется «общее отношение к научной рациональности в России начала ХХ века» [3, с.141]. Масштаб личности русского религиозного экзистенциалиста проецируется на масштаб России.

Пафос статьи А. В. Михайлюк, в общем и целом, таков: К. Поппер настолько был актуален для своего времени, что эта актуальность успешно проецируется и на современность, что позволяет продуктивно анализировать начатый и разрабатываемый им проект. Также упоминаются «методологические и гносеологические основания и предпосылки» [4, с. 396], спроецировавшие концепцию научной рациональности К. Поппера. Методолог, таким образом, – жертва анонимных сил проекта методологических и гносеологических оснований и предпосылок.

В статье В. С. Сайгановой [5] освещается, в том числе, та мысль, что разработка проекта «динамики норм научной рациональности» [5, с. 9] возможна как продолжение таких взаимосвязанных между собой проектов, «как рост научного знания в историческом контексте (или история науки) и анализ оснований науки, широко представленные в современной философии науки»

[Там же], поэтому «компаративный анализ подходов к динамике норм научной рациональности целесообразно провести», согласно В. С. Сайгановой, «в соответствии с обозначенными» [Там же] проектами.

взаимосвязанных механизма» проективности «норм научной рациональности. С одной стороны, нормы научной рациональности» спроецированы «особенностями объектов, которые осваивает наука на определённом этапе её исторического развития (внутренний механизм). С другой стороны, они»

проецируют «образ познавательной деятельности, складывающийся в культуре под влиянием исторического типа науки (внешний механизм)» [5, с. 12].

Мало того, «компаративный анализ показал, что нормы научной рациональности и критерии научности» проектируются «научной практикой и»

спроективированы «всем ходом развития науки и научного познания» [Там же].

Более того, предъявляется требование, что «научная рациональность должна рассматриваться» не иначе, как проекция «социальных условий, ценностных ориентаций, мировоззренческих установок и общего состояния культуры данной исторической эпохи» [Там же].

Из приведенных выше примеров видно, что для В. С. Сайгановой проективный подход занимает важное место в компаративном анализе динамики норм научной рациональности в контексте философскометодологических исследований.

ВЫВОДЫ

средневековой культуре» произведен исторический экскурс в эпоху средних веков с поиском рациональных характеристик средневековой культуры мышления как моментов, служащих доклассическими предпосылками развертывания классической научной рациональности в XVII веке. Идея статьи полезна в том плане, что обычно достижения средневекового движения мысли недооцениваются. Хотя известно, что именно схоластические апробации аристотелевской силлогистики как инструмента в споре о природе универсалий привели к осознанию потребности в критике «Органона» Аристотеля и создания принципиально новой логики, вооружающей добытчика нового научного знания гарантированным методом. Таким образом, научная статья В. Л. Левченко выполняет еще компенсаторную функцию в противовес усиленному интересу к гениальным античным предвосхищениям.

Второе. Статья С. С. Бескаравайного «Научная рациональность как причина различий методов Р. Декарта и Б. Паскаля» последовательно проводит демаркационную линию между методологическими разработками двух выдающихся философов и ученых Нового времени в зависимости от их понимания, что такое научная рациональность. Выяснено, что в кризисные, переходные периоды науки, когда она переживает маргинальное состояние относительно той или иной парадигмы, более применим и продуктивен метод Б. Паскаля. На этапе стабильного развития науки в рамках установившейся парадигмы, когда научная деятельность носит характер решения, как говорит Т. Кун, головоломок, – более рациональным оказывается метод Р. Декарта.

Третье. Статья Л. П. Сидоровой «Взгляды Н. А. Бердяева на научную рациональность» посвящена реконструкции точки зрения русского философа на проблематику научного рационализма. Основная идея Н. А. Бердяева состоит в синтезе рациональлистического и иррационалистического подходов к главному кантовскому вопросу о сущности человека. Подобное сочетание, не задаваясь вопросом о его эклектичности или диалектичности, диктуется религиозно-экзистенциалистской ориентацией Н. А. Бердяева. Классическая научная рациональность, развивающаяся в контексте расцвета атеизма в эпоху Просвещения, не может в силу этого полностью удовлетворять представителя религиозного течения в философии экзистенциализма.

Четвертое. Продолжает герменевтический подход к философским системам признанных персоналий в истории философии, в частности, истории рациональности К. Поппера». Работа ценна тем, что уделяет особое внимание современному осмыслению принципа фальсифицируемости как критерия научности. Исследование эвристических возможностей концепции научной рациональности, отвечающей вызовам дня сегодняшнего, не может не быть верификационизму.

Пятое. Философская статья В. С. Сайгановой «Динамика норм научной рациональности в контексте современных философско-методологических исследований: компаративный анализ» затрагивает ближайшие ретроспекции современной истории обсуждения научной рациональности. В качестве результатов проведенной работы предлагаются два взаимосвязанных механизма трансформации норм научной рациональности. Подчеркнута роль научной практики в выработке новых критериев научности.

В целом, особенностью говорения по поводу такого предмета, как научная рациональность в контексте ретроспективных исторических контроверз, во всех рассмотренных публикациях является устремленность к поиску закономерности изменения феномена научной рациональности в истории философии науки. На данный момент исследователи не спешат делать прогнозы относительно того, какова новая научная рациональность зреет в недрах современной постнеклассической научной рациональности, и ограничиваются рекомендациями в направлении развития последней.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Левченко В. Л. Научная рациональность в средневековой культуре политехнического университета: Научный и производственнопрактический сборник по техническим и естественным наукам. Серия:

http://nbuv.gov.ua/portal/natural/Popu/1999_1/8_2.htm.

Бескаравайный С. С. Научная рациональность как причина различий С. С. Бескаравайный // Філософія. Культура. Життя: Міжвузівський збірник наукових праць. – Вип. 33. – Дніпропетровськ : Дніпропетровська державна фінансова академія, 2009. – С. 59-68. – Режим доступу:

www.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/Fkzh/2009_33/2_1%20Beskaravayny.pdf.

Сидорова Л. П. Взгляды Н. А. Бердяева на научную рациональность [Электронный ресурс] / Л. П. Сидорова // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. – 2011. – Вып. 4(24). – С. 141-145. – Режим доступа: http://www.unn.ru/pages/elibrary/vestnik_soc/99990201_West_soc_2011_4(24)/22.pdf.

[Электронный ресурс] / А. В. Михайлюк // Вестник Мурманского государственного технического университета. Серия: Философские науки.

http://vestnik.mstu.edu.ru/v14_2_n44/articles/28_mikhail.pdf.

Сайганова В. С. Динамика норм научной рациональности в контексте компаративный анализ [Электронный ресурс] / В. С. Сайганова // http://www.sociosphera.com/files/conference/2012/Sociosphera_1-12/9saiganova_v_s.pdf.