«ИЗДАТЕЛЬСТВО КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 1990 Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Казанского университета Научный редактор канд. юрид. наук, доцент Ю. С. Решетов Рецензенты: канд. юрид. наук, доцент ...»

Н. Н. РЫБУШКИН

ЗАПРЕЩАЮЩИЕ

НОРМЫ

В СОВЕТСКОМ

ПРАВЕ

ИЗДАТЕЛЬСТВО

КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

1990

Печатается по постановлению

Редакционно-издательского совета

Казанского университета

Научный редактор канд. юрид. наук, доцент Ю. С. Решетов Рецензенты: канд. юрид. наук, доцент В. М. Баранов, канд. юрид. наук Н. В. Федоров В монографии исследуются общетеоретические проблемы запрещающих норм советского права в условиях совершенствования социализма. Анализу подвергаются их природа, форма, функции и социальная ценность. Особое место уделено процессу реализации запрещающих норм, его особенностям. Исследуются отклонения от правовых запретов, юридические последствия отклоняющегося поведения, выяснена роль саморегуляции участников общественных отношений в реализации запрещающих норм, выявлена специфика их применения.

Для юристов, научных и практических работников, аспирантов, студентов.

Николай Николаевич Рыбушкин

ЗАПРЕЩАЮЩИЕ НОРМЫ В СОВЕТСКОМ ПРАВЕ

Редактор М. Р. Семенова Обл. художника Т. Е. Трифонова Техн. редактор Е. Ф. Гаврилова Корректор Л. М. Самуйлина ИБ № Сдано в набор 22.12.89. Подписано к печати 40790. ПФ 05298. Формат 84X108 1/32.

Бум. тип. № 2. Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. печ. л. 5,88. Усл. кр.

отт. 6 0 Уч-изд. л 6,5 Тираж 7000 экз. Заказ 0015.

Цена 1 р. 10 к Издательство Казанского университета 420008, Казань, ул. Ленина, 18.

Ижевское полиграфическое объединение Государственного комитета Удмуртской АССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 426057 г. Ижевск, ул. Пастухова, 13.

ISBN 5-7464-0274-5 © Н. Н. Рыбушкин, 1990 г.

Оглавление Введение

ГЛАВА I

ПРИРОДА, НАЗНАЧЕНИЕ И СТРУКТУРА ЗАПРЕЩАЮЩИХ

НОРМ СОВЕТСКОГО ПРАВА

§ 1. Природа запрещающих норм советского права

§ 2. Форма запрещающих норм советского права

§ 3. Функции и социальная ценность запрещающих норм советского права

ГЛАВА II

ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ЗАПРЕЩАЮЩИХ НОРМ В

СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ

§ 1. Реализация запрещающих норм как ключевой способ их действия

§ 2. Общетеоретическая модель реализации запрещающих норм советского права

§ 3. Процессы саморегулирования поведения в реализации запрещающих норм

§ 4. Применение запрещающих норм советского права

ПРИМЕЧАНИЯ

Введение Формирование подлинно правового социалистического государства трудно представить без развития советской юридической науки. Ее долг не ограничиваться пересказом и комментированием директивных указаний, а создать научную базу для выработки качественно новых подходов к правовому регулированию социалистических общественных отношений. Требуется полнее сочетать фундаментальные и прикладные исследования с учетом потребностей практики в такой правовой системе, которая создавала бы юридическую основу для всестороннего развития общества 1.

Бурное развитие советского законодательства, задачи укрепления социалистической законности и правопорядка, всестороннего обновления советской правовой системы настоятельно диктуют необходимость комплексного изучения проблемы реализации правовых норм, в том числе содержащих правовые запреты. В резолюции XIX Всесоюзной партийной конференции «О правовой реформе»

указывается на необходимость последовательного проведения принципа: разрешено все, что не запрещено2. Отсюда соответственно потребуются коррективы в наших представлениях о юридических нормах: о разумном соотношении доз волей и запретов, о месте и позиции запретов в процессе революционных преобразований, происходящих в нашей стране.

Кроме того, актуальность данной проблемы обусловливается тем, что на данном этапе развития нашего общества обострились негативные явления, мешающие нормальному функционированию социалистических общественных отношений. Правовое государство не только одна из высших социальных ценностей, призванных утверждать гуманистические начала социализма, но и практический инструмент обеспечения и защиты свободы, чести и достоинства личности, средство борьбы с бюрократией, местничеством и ведомственностью, форма существования социалистического народовластия.

Остается актуальной проблема укрепления трудовой дисциплины, борьбы с бесхозяйственностью, преступностью, пьянством и алкоголизмом. «Необходимо поднимать активность трудящихся, всех и каждого, в созидательной работе, в преодолении любых болезненных явлений, отступлений от норм нашего права и морали»3.

Осуществление этих и других подобных задач в ряде случаев предполагает введение определенных запретов.

При общем правовом регулировании общественных отношений эти запреты опосредуются специфическим видом правовых норм, именуемых запрещающими.

Тщательное исследование запрещающих норм и процессов их реализации — одна из важных и актуальных задач юридической науки. Так, С. С. Алексеев считает, что правовые запреты представляют собой сложные образования, еще мало изученные правовой наукой4.

Однако целостной общетеоретической концепции, посвященной данной проблеме, на сегодняшний день в советской юридической науке нет.

Это, разумеется, не означает, что данная проблема вообще не привлекала внимания советских ученыхюристов. В последнее десятилетие понятие, структура, особенности запрещающих правовых норм и некоторые способы их реализации получили известное освещение в ряде монографий и статей С. С. Алексеева, Н. Г. Александрова, А. Г. Братко, А. А. Бобровой, 3. Д. Ивановой, В. Н. Кудрявцева, О. Э. Лейста, А. С. Пиголкина, Т. Н. Радько, Ю. С. Решетова, Ю. Г. Ткаченко, Ф. Н. Фаткуллина и др. Особо следует отметить работу А. Г. Братко «Запреты в советском праве». Это первое монографическое исследование проблемы в общетеоретическом плане появилось в 1979 г. В нем предпринята успешная попытка раскрыть сущность, содержание, функции правовых запретов, их роль в укреплении социалистической законности и правопорядка, механизм психологического воздействия правовых запретов на поведение людей. В области уголовного и административного права отметим в этой связи работы Я. М. Брайнина, В. Г. Смирнова, В. П. Малкова, Б. С. Волкова, В. А. Юсупова, В. Д.

Сорокина и др.

Однако в общей теории права указанные вопросы до сих пор затрагивались попутно, в связи с какими-либо иными проблемами. Хотя в трудах С. С. Алексеева, А. Г.

Братко, З. Д. Ивановой, В. Н. Кудрявцева, Т. Н. Радько, О. Э. Лейста и некоторых других ученых есть ряд ценных суждений на этот счет, но они не могут восполнить имеющийся пробел в исследовании интересующей нас проблемы.

Данное исследование предпринято с целью осмысления на уровне общей теории государства и права таких важных вопросов юридической науки и практики, как природа, назначение, форма, функции и ценность запрещающих норм советского социалистического права и процессы их реализации. При определении этой цели отчетливо сознавалось, что в одной работе невозможно охватить, а тем более обстоятельно охарактеризовать всю совокупность теоретически и практически важных вопросов, возникающих при подробном анализе запрещающих норм советского права в разных ракурсах.

Основное внимание сосредоточивалось на таких нуждающихся в первоочередном решении задачах, как обоснование необходимости запрещающих норм права при социализме, вычленение запрещающих норм путем установления предмета их регулирования и выявления других особенностей, соотнесение этих норм с остальными разновидностями норм права, выявление сущности, содержания и формы запрещающих норм советского права, выяснение основных функций и социальной ценности этих норм, моделирование общей схемы и механизма их реализации.

Для выполнения указанных задач представлялось необходимым исследовать материальные детерминанты, классовую природу и содержательные элементы и форму запрещающих правовых норм социалистического права, их видовые особенности, функции и социальную ценность, а также описать в общих чертах процесс их реализации, выделить его основные компоненты (блоки, участки).

Работа не претендует на исчерпывающее освещение поставленных проблем. Вполне допустимо, что некоторые наши выводы являются спорными, носят дискуссионный характер. Обсуждение их будет рассматриваемой проблемы.

ГЛАВА I

ПРИРОДА, НАЗНАЧЕНИЕ И СТРУКТУРА

ЗАПРЕЩАЮЩИХ НОРМ СОВЕТСКОГО ПРАВА

§ 1. Природа запрещающих норм советского Задачи укрепления правовой основы государственной и общественной жизни, формирования социалистического правового государства, поставленные XXVII съездом КПСС, XIX Всесоюзной партконференцией, Первым съездом народных депутатов СССР 1, нельзя решить без четкой и последовательной реализации норм советского права, в том числе содержащих правовые запреты.

Социалистические правовые нормы призваны регулировать наиболее существенные общественные отношения, тем самым обеспечивая общественный порядок, безопасность и мирною жизнедеятельность советских людей, всего общества. Постижение сущности и содержания этих норм является одной из первоочередных задач юридической науки. Эта задача возникает и при исследовании запрещающих норм советского общенародного права, ибо без ее решения невозможно правильно понять природу, назначение и истинную роль этих норм в жизни нашего общества, их действительное значение в ускорении его социально-экономического развития.

Любые запрещающие юридические нормы — явление правовое. Их природа определяется природой данного типа права, обусловленной материальными условиями жизни соответствующего общества. В марксистско-ленинской теории государства и права природа права справедливо рассматривается как понятие, которое аккумулирует в себе «правовое качество и в статичном и в динамичном состоянии, олицетворяет собой синтез качества его дискретности и непрерывности» 2.

Природа запрещающих норм, как и правовых явлений в целом, имеет ту особенность, что ее выяснение возможно лишь при условии изучения процесса возникновения и развития как самого права, так и регулируемых им общественных отношений. Природа запрещающих норм советского права обусловлена общественными отношениями реального социализма. Но прежде чем приступить к анализу этой стороны проблемы, представляется необходимым учесть то обстоятельство, что в советской юридической науке и практике термин «запрет» используется при характеристике запрета как средства в структуре метода правового регулирования, запрещающих нормативных предписаний и собственно запрещающих норм3. Такое положение существенно осложняет содержательную характеристику запрещающих норм, поскольку речь, на наш взгляд, идет не столько о разных гранях одного явления, сколько о трех взаимосвязанных юридических феноменах, находящихся в разных понятийных рядах правовых категорий.

В теории социалистического права выделяются различные структурные понятийные ряды: норма права, система права, форма (источники) права, законность, осуществление права, правовое отношение, правопорядок 4.

Естественно, что запрещающие нормы относятся к структурному понятийному ряду категории «норма права», запрет как средство правового регулирования — к понятийному ряду «метод правового регулирования», который входит в абстракцию основного понятийного ряда «система права»5. К относительно самостоятельному понятийному ряду относится, по-видимому, «правовое предписание», поскольку эта категория призвана отражать первичную клетку одновременно содержания и формы права в их органическом единстве, тем самым выступая как опорный пункт для многих структурных рядов правовых категорий. Соответственно запрещающие нормативные предписания следует включить в понятийный ряд «правовое предписание».

Смешение указанных выше понятийных рядов и приводит порой к конструированию некоторых понятий, которые не всегда представляются в достаточной мере обоснованными. Так, при анализе места правовых запретов в структуре советского права высказано мнение о необходимости различать запретительные нормативные предписания и запреты как таковые, т. е.

общие запреты. При этом указывается, что общие запреты в структуре права не только воплощаются в запрещающие предписания, но и «живут» в виде общих запретов, выраженных в системе норм, в том числе управомочивающих, охранительных. В обоснование этой позиции со ссылкой на дела, взятые из судебной «правоприменительные органы при решении конкретных дел нередко ориентируют на то, что в данной области отношений существует запрет, и поэтому признают неправомерными действия лиц при отсутствии прямого дозволения»6, Действительно, законодатель при юридическом опосредовании упорядочиваемых общественных отношений в зависимости от их сферы, рода, вида и иных особенностей использует различные средства правового регулирования: дозволение, уполномочивание, положительное связывание, запрет, ограничение и т. д. В том случае, если используется запрет, создаваемая норма приобретает запрещающий характер. И поскольку диспозиция запрещающей нормы указывает на форму, модель вытесняемого общественного отношения, то, думается, находить запрет в других нормах, при создании которых использованы иные средства юридического воздействия (дозволение, обязывание и т. д.), недостаточно оправдано. Запрет как специфическое средство правового регулирования присутствует только в той норме, которая призвана вытеснять вредные общественные отношения, как уже существующие, так и предполагаемые.

Какие же доводы положены в основу критически анализируемой позиции? «Почему,— задает вопрос С. С.

Алексеев,— в отношениях по конкурсу судебные органы признают правомерными действия жюри, которые прямо не запрещены, но противоречат характеру конкурсных отношений? И почему, например, в делах, связанных с возложением юридической ответственности за занятие сформулированная в тексте нормативного акта запрещающая норма. Ключом к решению поставленных вопросов (а они главные при определении юридической природы правовых запретов) являются особенности двух основных способов правового регулирования, один из которых может быть назван «разрешительным», а другой — «дозволительным». При этом под разрешительным подразумевается такой способ регулирования, в соответствии с которым правопорядок в данной области отношений дозволяет только то, что прямо разрешено нормативными предписаниями.

Дозволительным же регулированием считается способ по противоположному принципу: «дозволено все, что не запрещено»7.

Все эти аргументы представляются недостаточно убедительными. Наличие запретов, как нам думается, не связано с разрешительными и дозволительными способами правового регулирования. В структуре метода правового регулирования запрет существует наряду с другими средствами правового регулирования:

дозволением, уполномочиванием, предписанием, ограничением, закреплением (например, компетенции задач, принципов деятельности), рекомендацией, поощрением и мерами государственного принуждения8.

Соответственно законодатель при упорядочении общественных отношений использует различные средства правового регулирования, отражающие их особенности. Однако выбор средств в каждом конкретном случае происходит не произвольно, он обусловлен характером регулируемого общественного отношения. В тех случаях, когда правовые нормы направлены на вытеснение вредных общественных отношений, основным содержанием их диспозиции становится запрет, что и является одной из причин обособления их в самостоятельный вид правовых норм — запрещающие нормы. Запреты как средства вытеснения вредных общественных отношений применяются именно тогда, когда сложилась определенная общественно вредная традиция, когда появляется или может появиться необходимость вытеснить нежелательные антисоциальные явления с использованием запрещающих норм 9.

В ряде случаев запрет пересекается с некоторыми другими средствами метода правового регулирования — с дозволением, позитивным связыванием. Так, при дозволении, действительно, запрещается выходить за рамки дозволенного поведения в регулируемом общественном отношении, и наоборот, при запрете дозволяется то, что не запрещено. Тесно связаны между собой запрет и предписание. Предписывая субъекту права поступать определенным образом, норма права тем самым как бы «запрещает» поступать иначе.

Устанавливая запрет на совершение определенных действий, законодатель тем самым возлагает на субъекта обязанность воздерживаться от запрещенных действий.

Но это не дает основания отождествлять запрет с дозволением или позитивным связыванием, на что уже обращалось внимание в имеющейся юридической литературе 10.

Запрет, как средство правового регулирования, может выражаться не только в виде юридической обязанности, но и в виде лишения права заниматься определенной деятельностью (например, ст. 401 ГПК РСФСР).

Формулирование лишения права заниматься определенной деятельностью в виде запрета зависит от цели, которую ставит перед собой законодатель, и характера вытесняемого общественного отношения. В большинстве случаев лишение такого права выступает в качестве меры юридической ответственности, средства государственного обеспечения диспозиции запрещающей нормы права.

Запрет близок и к такому средству юридического воздействия при регулировании общественных отношений, как ограничение. Но запрет и ограничение — два самостоятельных средства в структуре метода правового регулирования. Отождествление их нецелесообразно. «Основное различие их,— указывает А. Г. Братко,— состоит в том, что запреты по своему содержанию указывают на юридическую невозможность определенного поведения, которое фактически возможно, в то время как правовое ограничение представляет собой не только юридически, но и фактически невозможный вариант поведения. В отличие от запрета правовое ограничение в принципе невозможно нарушить. Оно всегда есть ограничение какого-либо субъективного права, причем такое, которое обеспечивается обязанностями соответствующих должностных лиц»11.

Например, статья 25 Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 мая 1985 г. устанавливает правило, гласящее, что «лицо, которое вследствие злоупотребления спиртными напитками ставит свою семью в тяжелое материальное положение, может быть ограничено судом в дееспособности и над ним устанавливается попечительство. Это лицо может совершать сделки по распоряжению имуществом, а также получать заработную плату, пенсию или иные виды доходов и распоряжаться ими лишь с согласия попечителя, за исключением мелких бытовых сделок»12. В данном случае лица, злоупотребляющие спиртными напитками, ограничиваются в совершении сделок.

Главное же видится в том, что запрет как относительно самостоятельное средство правового регулирования связан с созданием и реализацией особых видов правовых норм — норм запрещающих.

Возвращаясь к указанным выше примерам, которые приведены С. С. Алексеевым в обоснование анализируемой позиции, следует обратить внимание на то, что судебные органы признают неправомерными действия жюри, которые прямо не запрещены, потому что в данном случае установлены нарушения процессуального порядка проведения конкурса, нарушения процессуальных норм, действия жюри противоречат их требованиям.

Другое дело, когда речь идет о таких явлениях, как скажем, занятие запрещенным промыслом. Здесь законодатель ставит перед собой цель вытеснить общественные отношения, наносящие ущерб социалистическому обществу, и предупредить их возникновение в будущем при помощи запрещающих норм. Деятельность граждан в таких ситуациях регулируется по принципу: «дозволено все, что не запрещено».

А. Г. Братко отмечает, что «запрет устанавливает юридическую обязанность воздержаться от противоправных действий, поэтому содержание запрета заключается в указании на поведение, которое недопустимо с точки зрения интересов общества и государства. Запрет — это государственно-властное веление, указывающее на недопустимость определенного поведения под угрозой наступления ответственности»13.

В конечном счете он приходит к выводу о том, что следует различать запрет в широком и узком смысле слова. «Правовой запрет в широком смысле слова имплицитно выражен в любой правовой норме. В узком смысле слова он представляет собой запрещающую норму»,— подчеркивает автор 14.

Вряд ли можно согласиться с выводом А. Г. Братко о наличии «запрета в широком смысле» в каждой правовой норме. Нам представляется, что автором допущено то же самое смешение категориальных рядов правовых понятий, о котором говорилось выше. Запрет как средство в структуре метода правового регулирования используется законодателем только в запрещающих нормах права при формировании их диспозиций. Трудно согласиться и с тем, что любая правовая норма необходимо предполагает обязанность воздерживаться от нарушения содержащихся в ней требований. Становится, например, неясным, от каких нарушений мы должны воздерживаться в общественных отношениях, упорядочиваемых поощрительными или закрепительными нормами права. Кроме того, при строгом подходе нужно признать, что в самой норме права содержится не сам запрет, а идеальная модель (форма) вытесняемого общественного отношения.

Запрет как средство правового регулирования хотя частично и перекрывает некоторые другие средства в структуре метода общего (нормативного) правового регулирования, но тем не менее сохраняет свое качественное своеобразие, позволяющее судить о его относительной самостоятельности.

В советской юридической литературе иногда выражается стремление обосновать существование запрета в каждой правовой норме с позиции структуры правовой нормы, наличием в ней санкции. А. Г. Братко прямо утверждает, что «...если норма содержит санкцию, значит она содержит запрет» 15. При этом санкция истолковывается как указание на те меры государственного принуждения, которые применяются за нарушение ее диспозиции. Такая трактовка распространена в нашей юридической литературе 16. Тем не менее представляется, что социалистическое государство обеспечивает правовые нормы не только мерами принуждения, но и мерами стимулирования. Тем самым оно санкционирует применение принуждения к виновным и поощрения — за юридически стимулируемое поведение, за образцовое исполнение обязанности. Вряд ли есть основания для того, чтобы не считать применением санкционированной государством меры случаи, когда, скажем, администрация объявляет благодарность рабочему или выделяет ему премию в порядке ст. 131 КЗоТ РСФСР за успехи в работе. Картина аналогична, когда в соответствии с пунктами 23 и 108 Положения об открытиях и рационализаторских предложениях автор открытия, получивший диплом, автор изобретения, получивший авторское свидетельство, и автор рационализаторского предложения, которому выдано удостоверение, имеют право на поощрительное вознаграждение и могут требовать предоставления всех льгот, предусмотренных законодательством. В этом плане, нам думается, более плодотворна позиция тех ученых, которые понимают под санкцией тот структурный элемент правовой нормы, где дозируется мера ее государственного обеспечения 17.

Возвращаясь к вопросу о сущности запрещающих норм советского общенародного права, в которых аккумулированы юридически значимые запреты при социализме, прежде всего отметим, что сущность этих норм заключается в единстве их коренных, необходимых, устойчивых, общих для них свойств (отношений), без и вне которых ни бытие запрещающих социалистических норм как специфической социальной реальности, ни познание их действительной природы, назначения, закономерностей происхождения, функционирования и развития невозможно. Сущность запрещающих норм раскрывается именно путем установления того, какими объективными факторами жизнедеятельности общества обусловлены такие нормы, чью организационную волю они выражают, кем последняя формируется, оформляется, поддерживается и обеспечивается.

Запрещающие нормы любого общества по своей сущности представляют собой детерминированную в конечном счете способом производства волю господствующего класса, служат интересам господствующего класса, выражаются в виде определенных правил поведения, обеспечиваются государством.

Запрещающие нормы буржуазного права обусловлены капиталистическим способом производства, выражают волю и интересы эксплуататорского меньшинства, вырабатываются и поддерживаются его специально уполномоченными на то государственными органами, направлены на охрану его экономического и политического господства. В период становления империализма, когда все противоречия капитализма резко обострились, наметился кризис буржуазной законности. Буржуазия стремится «... избавиться от ею же созданной и для нее ставшей невыносимою законности» 18. Одно из проявлений кризиса буржуазной законности — принятие антирабочих, антидемократических, антикоммунистических, антипрофсоюзных и им подобных законов, в которых содержатся запрещающие нормы, направленные против революционного движения и социального прогресса, посягающие на основные демократические права и свободы и объективно оправданные, справедливые интересы трудящихся масс.

коренным образом отличаются от одноименных социальных феноменов в эксплуататорском обществе. По детерминированную материальными условиями жизни волю рабочего класса, трудящихся масс, которая формируется в виде общих правил поведения и обеспечивается государством для вытеснения определенных общественных отношений, наносящих ущерб социалистическому и коммунистическому строительству.

В нашем обществе запрещающие нормы в конечном счете вызываются необходимостью создания условий для производственных отношений, социалистической системы народного хозяйства, подлинного народовластия во всех его проявлениях. Используя запрещающие правовые нормы, социалистическое государство обеспечивает материально обусловленные интересы рабочего класса, трудящихся масс, берет под защиту наиболее важные социальные ценности нового общества. Об этом, например, свидетельствуют нормы Советской Конституции, предусматривающие, что «никто не вправе использовать социалистическую собственность в целях личной наживы и в других корыстных целях», «в СССР запрещается пропаганда войны», наказывается «какое бы то ни было прямое или косвенное ограничение прав, установление прямых или косвенных преимуществ граждан по расовым и национальным признакам, равно как и всякая проповедь расовой или национальной исключительности, вражды или пренебрежения» (ст. ст. 10, 28, 36) и т. д.

Органичным продолжением сущности запрещающих норм права является их содержание, находящееся с ней в неразрывном единстве. Содержание этих норм, будучи единством всех их слагаемых (свойств, отношений, противоречий, тенденций), раскрывает их субстанцию, внутреннее состояние, взаимодействие между собой и со средой. Материально обусловленная воля советского народа во главе с рабочим классом, составляющая сущность запрещающих норм нашего общенародного права, представлена в их собственном содержании в виде общих правил (масштабов, образцов) поведения и связанных с ними властных велений, посредством которых вытесняются вредные для социализма общественные отношения.

В советской юридической литературе содержание запрещающих норм нередко сводится к юридической обязанности 19. Имеется в виду, несомненно, так называемая пассивная юридическая обязанность, заключающаяся в должном поведении, чтобы воздержаться от совершения определенных действий 20.

Конечно же, обязанность не нарушать любую норму права, будь то обязывающая, запрещающая, управомочивающая и т. д., существует одинаково, вытекает из принципов советского права. Обязывая граждан воздерживаться от тех или иных действий, представляя государственным органам право применять принуждение за нарушение этой обязанности, нормы советского права способствуют укреплению складывающихся отношений и возникновению новых. В этой части (в части конечного социального результата) воздействие запрещающих норм не отличается от воздействия норм, выраженных в форме позитивных правил поведения. Это обстоятельство справедливо подмечено в литературе21. Но возникает вопрос, в достаточной ли мере указанное свойство отражает существо запрещающей нормы права. В этой части вопрос считается дискуссионным. Его дискуссионность связана с тем, что до настоящего времени нет единого мнения по поводу того, что же включать в понятие правовой нормы вообще.

В советской правовой литературе под нормой права в большинстве случаев понимают общее правило поведения, установленное или санкционированное государством, сформулированное путем наделения субъектов юридическими правами и обязанностями. На наш взгляд, правы те ученые, которые считают, что в общем понятии запрещающей нормы должны найти отражение и некоторые другие признаки, чтобы трактовка этой категории юридической теории и практики в большей степени соответствовала действительности 23.

Так, нуждается в уточнении ставшее традиционным утверждение, что запрещающая норма (как и в целом все нормы права) представляет собой единичное правило поведения. Такое утверждение при более предметном анализе не выдерживает критики. Оно ведет к смешению запрещающей нормы как целостного образования с одной из ее структурных частей — диспозицией.

Какое же общественное отношение упорядочивается запрещающей нормой? Ведь запрещающая норма не может иметь предметом своего регулирования отношение, которое вытесняется. В ходе соблюдения запрещающих норм субъект права как бы отграничивает себя от вытесняемых отношений, не вступает в них. Отношение, которое выражается в отграничении (обособлении) субъекта от вредного отношения, и является предметом регулирования запрещающих норм24. В этом проявляется весьма существенная специфика запрещающих правовых норм. Другие виды норм права упорядочивают, как правило, то общественное отношение, модель которого содержится в их диспозиции.

общественные отношения, в которых правовому регулированию подвергается деятельность одной стороны.

Специфика этих общественных отношений состоит в том, что деятельность сторон такого общественного отношения не равноценна по своему социальному значению и лидерство остается за одной стороной. В таком случае, изменяя деятельность лидирующей стороны, можно изменить и все отношение. При этом возможны случаи, когда при возникновении противоправного отношения закон карает одну сторону, так как запрет налагается на деятельность этой стороны.

Так, согласно ст. 228 УК РСФСР при изготовлении и сбыте порнографических предметов уголовный закон карает сторону, продающую эти предметы. Объясняется это тем, что сама деятельность данного лица общественно опасна, то есть более вредна, чем поведение покупателя, платящего за данный «товар». При устранении действий порнографические предметы, исчезает и данное противоправное отношение. Следовательно, учет специфики общественного отношения помогает понять и специфику идеальной модели вытесняемого общественного отношения, обозначенной в диспозиции запрещающей нормы. Без учета этого обстоятельства трудно понять предмет регулирования некоторых запрещающих норм советского общенародного права, в которых, как в приведенном примере, формулируется односторонняя правовая обязанность не совершать определенных запрещенных нормой действий.

Однако возможен и другой, более сложный вариант регулирования при помощи запрещающих норм, когда односторонними обязанностями можно воздействовать на поведение обеих сторон одного и того же общественного отношения. В качестве примера такого регулирования укажем на статьи 178 и 180 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, запрещающих проживание и допущение проживания без паспорта или без прописки. Рассматривая противоправные действия лица, проживающего без паспорта или прописки, и лица, допускающего проживание без паспорта или без прописки, можно констатировать, что с точки зрения законодателя деятельность обоих наносит определенный вред сложившейся паспортной системе, паспортному режиму в стране. Поэтому закон упорядочивает поведение обеих сторон: они обе несут административную ответственность. Однако и в этом случае законодатель, регулируя поведение обеих сторон, все же не связывает их взаимными корреспондирующими правами и обязанностями. Каждый из таких субъектов социалистического права отвечает перед государством, так как не исполнил вытекающей из запрещающей нормы юридической обязанности.

Как уже отмечалось, формами бытия общественных отношений могут являться общения, односторонние контакты, зависимости и отграничения людей, их общностей и образований25. Каждая из этих форм общественных отношений обусловливает выбор законодателем соответствующих правовых норм для их упорядочивания. Так, для регулирования общественных отношений, выражающихся в двухстороннем общении, применяются представительно-обязывающие нормы, в которых четко обозначается модель связи субъектов по взаимным правам и обязанностям. Когда упорядочиваемое общественное отношение своей формой бытия имеет односторонние контакты, при которых нет «обратной активности контрагента», используются Запрещающие же нормы права в отличие от всего этого имеют предметом своего регулирования только те общественные отношения, которые выражены в форме отграничений (обособлений) субъекта от вытесняемых общественных отношений.

структуированную запрещающую правовую норму смешивать с отдельно взятым нормативно-правовым предписанием запрещающего характера, представляющим собой логически завершенную формулировку в тексте закона или подзаконного нормативно-правового акта.

запрещающих нормативных предписаний. Они имеют свои особенности. Эти предписания формулируются по-разному.

В ряде случаев законодатель непосредственно употребляет термин «запрещается». Например, в части ст. 2 Закона «О выборах народных депутатов СССР»

говорится: «Какие-либо прямые или косвенные ограничения избирательных прав граждан СССР в зависимости от происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, времени проживания в данной местности, рода «запрещается» текстуально используется также в ст. Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик, которая запрещает сторонам и другим участвующим в деле лицам, а также их правоприемникам после вступления решения в законную силу оспаривать в другом процессе установленные судом факты и правоотношения. Аналогичная картина наблюдается в части 2 ст. 3 Основ земельного законодательства Союза ССР и союзных республик, в части 2 ст. 3 и части 3 ст. 30 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о недрах, в ст. ст. 3, Основ водного законодательства Союза ССР и союзных республик, в ст. ст. 3, 10 Основ лесного законодательства Союза ССР и союзных республик и т. д.

Но чаще всего законодателем используются другие термины, близкие по смыслу к слову «запрет». Как показывает анализ нормативно-правовых актов, такими терминами являются: «не вправе», «не может», «не допускается», «не признается», «не разрешается».

Скажем, в статье 10 Конституции СССР, закрепляющей основу экономической системы СССР, указывается:

«Никто не вправе использовать социалистическую собственность в целях личной наживы и в других корыстных целях». В данном случае законодатель при формулировке диспозиции использует термин «не вправе».

В статье 5 Закона о выборах народных депутатов волеизъявлением избирателей, использует термин «не допускается». Статья 50 этого закона гласит: «Кандидат в народные депутаты СССР не может быть привлечен к уголовной ответственности, арестован или подвергнут мерам административного взыскания, налагаемым в судебном порядке, без согласия Центральной избирательной комиссии». В данном случае законодатель употребляет термин «не может».

Запретительный характер имеет и статья 401 ГПК РСФСР, где говорится, что в торгах не имеют права участвовать государственные учреждения, предприятия, кооперативные (кроме колхозов) и общественные организации, а также должностные лица местных органов власти, прокуратуры, милиции и члены их семей. Хотя отсутствие права на определенные действия в принципе нельзя сравнивать с запретом, но в данном случае закон преследует конкретную цель запретить определенным субъектам участие в торгах.

Представляется возможным присоединиться к мнению Т.

Н. Радько о том, что в данном случае формулировка этой нормы могла бы выглядеть следующим образом:

«Запрещается участвовать в торгах государственным учреждениям, предприятиям, кооперативным (кроме колхозов) и общественным организациям, должностным лицам местных органов власти, суда, прокуратуры, милиции и членам их семей. Употребление слова «запрет» в определенных случаях более эффективно, чем замена его близким по смыслу выражением»26.

«запрещается» в тексте нормативного акта возникает там, где существует специальная необходимость ориентировать общественное мнение и правосознание на недопустимость каких-либо деяний. Запрещается, скажем, вырубка леса сверх установленного по каждому хозяйству размера ежегодного пользования (ст. 5 п. «а» Закона об охране природы в РСФСР). Или, советским гражданам предоставляется право вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе, и вместе с тем преследование за критику запрещается;

лица, преследующие за критические замечания и предложения, привлекаются к ответственности (ст. Конституции СССР).

Подавляющее большинство прямых (словесных) запретов все же необходимы для того, чтобы подчеркнуть недопустимость определенных деяний и тем самым вытеснить вредные для социализма общественные отношения. Так, несмотря на имеющиеся нормативноправовые акты, регулирующие заключение трудового договора и правила приема на работу, руководители предприятий, учреждений и организаций нередко требуют от граждан различного рода справки, характеристики и иные документы помимо тех, которые подлежат предъявлению при поступлении на работу. Именно с целью окончательного вытеснения таких вредных общественных отношений и предупреждения их в будущем советским законодательством запрещается требовать при поступлении на работу документы помимо предусмотренных законом (ст. 19 КЗоТ РСФСР), совершать спекулятивные действия (ст. 154 УК РСФСР), заходить в экономическую зону СССР иностранным судам, не удовлетворяющим требованиям ст. ст. 7— Положения о порядке проведения морских научных исследований, утвержденного Постановлением Совета Министров СССР от 19 декабря 1985 г. (СП СССР. 1986.

№ 4. Ст. 22) и т. д.

В этой связи вряд ли будет оправданным считать, что запрещающие нормативные предписания существуют независимо от запрещающих норм27. Думается, что было бы правильным относиться к запрещающим нормативным предписаниям как к строительному материалу, из которого создаются запрещающие правовые нормы23.

Строительные в том смысле, что из них собираются структуированные запрещающие нормы. При этом уровень абстракции не изменяется, на что правильно указывают некоторые ученые 2 9, а меняется форма изложения нормативного предписания.

Последнее вводится в само содержание права, выступает в качестве юридической нормы30. Запрещающие нормативные предписания содержат, хотя и в несколько своеобразной форме, определенные масштабы поведения, имеющие всеобщее значение.

запрещающую норму советского общенародного права можно определить как систему установленных (санкционированных) и обеспеченных государством общеобязательных правил и связанных с ними общих велений, призванных в своем единстве вытеснить вредные общественные отношения (существующие и обусловленной волей и социальными целями советского народа. Запрещающие правовые нормы указывают на полную недопустимость и наказуемость того или иного поведения в рамках регулируемого общественного отношения.

Многими советскими юристами запрещающие нормы считаются самостоятельным видом норм права, уполномочивающими, представительно-обязывающими31.

Однако некоторые авторы разграничение норм советского необоснованным в силу того, что всякая юридическая норма носит представительно-обязывающий характер.

Причем мнение о представительно-обязывающем характере правовой нормы отстаивается рядом советских ученых32. Так, присоединяясь к данной позиции, А. Г.

Братко при анализе правовых запретов в советском праве считает, что правовая норма (значит, в том числе и запрещающая) всегда имеет представительнообязывающий характер, так как она регулирует определенный вид общественных отношений, а любое отношение — это социальная связь между людьми.

«Норма права,— подчеркивает А. Г. Братко,— отражает эту связь, поэтому она одновременно предусматривает как права, так и обязанности»33.

Данный подход представляется не совсем верным, он справедливо подвергается критике в советской юридической литературе34. Следует согласиться с учеными, которые считают представительно-обязывающее свойство не родовым, а только видовым признаком правовых норм35. «Объективная правовая реальность,— отмечает Ф.

Н. Фаткуллин,— показывает, что законодателем широко применяются такие средства и способы регулирования общественных отношений, как закрепление политических и экономических основ общества, основных принципов деятельности его членов или крупных долгосрочных заданий его развития, определение правового статуса (положения) государственных органов, общественных организаций и граждан, запрещение или ограничение определенного поведения, наделение субъективными правами и полномочиями, возложение юридической обязанности и т. д. Иначе и быть не может, ибо при регулировании общественных отношений, выраженных в форме односторонних контактов, отграничений и зависимостей именно такие специфические средства и способы служат наиболее подходящими для воздействия на эти отношения»36. С этим следует согласиться.

Советское государство, вытесняя вредные общественные отношения и предупреждая их возникновение в будущем, формулирует правовые нормы, в которых акцентирует внимание на запрещении данных отношений.

Отграничение запрещающей юридической нормы от иных видов правовых норм, как нам представляется, можно провести именно по предмету регулирования.

Основной юридический смысл запрещающих норм советского права, их социально-политическое назначение состоит в вытеснении вредных общественных отношений, наносящих ущерб социалистическому обществу, путем указания на недопустимость того или иного поведения в рамках вытесняемого общественного отношения.

В отличие от запрещающих, ограничительные нормы хотя полностью не запрещают то или иное поведение, но ставят его в жесткие рамки (к примеру, ст. 16 ГК РСФСР, предусматривающая ограничение дееспособности граждан, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотическими веществами). Ограничивающая норма воздействует на поведение в рамках регулируемого общественного отношения, которое на данном этапе общественного развития невозможно устранить с помощью прямых запретов (например, ст. Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1985 г. «Об усилении борьбы с пьянством»). Такие нормы могут применяться законодателем и в других целях, в частности, для предотвращения антиобщественных явлений (например, лечение и трудовое перевоспитание алкоголиков, институт освободившимися из мест лишения свободы и т. д.).

§ 2. Форма запрещающих норм советского права Запрещающие нормы советского общенародного права как качественно целостные образования имеют строго определенную форму, исследование которой имеет важное познавательное и практическое значение.

Форма запрещающих норм права важна потому, что всегда «форма существенна. Сущность формирована»37.

Через сущность форма этих норм неизбежно сцеплена со всем их фактическим содержанием, так как «форма лишена всякой ценности, если она не есть форма содержания»38. Форма и содержание как парные категории представляют собой находящиеся в диалектическом единстве противоположности, разные полюсы одного и того же предмета, неразрывность которых замечается даже в том, что определенное содержание необходимо «облачить» в соответствующую ему форму.

В марксистско-ленинской философии форма трактуется как способ существования и выражения содержания, способ его реализации39. Соответственно под формой запрещающих правовых норм надо понимать организацию их содержания, способы его объективирования, существования, упорядочения, функционирования.

Поскольку термином «форма» обозначается в первую очередь внутренняя организация содержания, способы запрещающих норм советского права должно, надо полагать, начинаться с выяснения того, как группированы, объединены, каким образом взаимосвязаны те общие правила поведения и властные веления, из которых складывается это содержание. При подходе к правовым запрещающим нормам под этим углом зрения прежде всего обнаруживается, что запрещающая норма состоит из определенных частей, в ее структуре выделяются относительно самостоятельные элементы.

Относительно набора этих элементов мнения высказываются разные. Так, считают, что запрещающая норма в своей структуре содержит три элемента:

гипотезу, диспозицию, санкцию4I. И не удивительно. До подчеркивалось, что любой правовой норме присуща трехчленная структура42. Даже утверждалось, что трехчленность структуры юридических норм проявляется как объективный закон 43.

В то же время высказано мнение, что запрещающие нормы уголовного права имеют двухчленное деление:

диспозиция и санкция44. В. Г. Смирнов подробно обосновывает вывод о том, что нормы особенной части уголовного законодательства (а это запрещающие нормы) состоят только из двух структурных частей:

гипотезы и санкции. Он считает, что в гипотезе этих норм законодатель определяет условия и основания уголовной ответственности и применения наказания, а в их санкциях определяется само правило поведения, возникающее в результате совершения преступного деяния 45. К этому мнению присоединяется и В. П.

Малков 46.

А. Г. Братко, анализируя запрещающие нормы, приходит к выводу о том, что их логическая структура состоит не из трех, а из четырех элементов. Гипотеза запрещающей нормы, как он полагает, предусматривает не только однородные, но и разнородные условия применения правила, поэтому она расчленяется на два элемента — гипотезу диспозиции и гипотезу санкции. С содержательной стороны, логическая структура запрещающей нормы выглядит так: условия применения запрета— запрет — применение санкции — санкция47.

Известен также взгляд, что возможная аномалия трехчленной структуры запрещающей правовой нормы связана с отсутствием в ней указания на то, с наличием (отсутствием) каких именно жизненных ситуаций связано действие гипотезы48. В общей теории права по существу близкий к этому взгляд был высказан А. С.

Пиголкиным: «Во всех нормах, которые по форме своего выражения носят запретительный характер, гипотеза и диспозиция так тесно слиты между собой, что различить их можно только путем логического анализа»49.

Сказанное о структуре запрещающей нормы не может быть сведено к одной формуле, которая служила бы образцом при рассмотрении внутренней организации запрещающей нормы. Поэтому придется особо определить приемлемую с нашей точки зрения общетеоретическую конструкцию правовой нормы и на ее основании представить внутреннее строение запрещающих норм советского права.

Прежде всего, как мы полагаем, следует согласиться с мнением о том, что не все нормы социалистического права организованы из одних и тех же конструктивных элементов, их внутренняя форма объективно меняется в зависимости от предмета и метода общего правового регулирования. Особенности упорядочиваемых при помощи права общественных отношений и средств, способов и форм государственного воздействия на них не могут не сказаться на строении правовых норм 50.

Вряд ли может вызвать сомнение существование в структуре запрещающей нормы диспозиции. Она выступает в роли несущей части ее конструкции.

Поскольку норма есть прежде всего общие правила поведения в регулируемых общественных отношениях, она непременно должна содержать в себе описание этих правил. Иначе невозможно регулирование общественных отношений. Иное дело, что в запрещающей норме это общее правило выражено своеобразно, в негативном виде, однако от этого оно не перестает быть диспозицией нормы.

Обязательным элементом запрещающей нормы является и санкция, означающая ее обеспеченность государством. Вывод о том, что всякая норма содержит санкцию51, ставит правовые нормы в один ряд с остальными видами социальных норм. «Отрицание некоторыми юристами обязательности данного элемента происходит, по-видимому,— указывает Ф. Н.

Фаткуллин,— из узкого понимания санкции правовой нормы как средства принуждения. Если принять во внимание, что социалистическое государство может обеспечить свои правовые предписания различными средствами и «дозировка» им меры таких средств применительно к отдельным нормам тоже является своеобразной санкцией, то вполне логично заключить, что всякая норма социалистического права имеет в качестве одного из элементов своей структуры санкцию»52. С этим нужно согласиться.

Диспозиция и санкция — необходимые элементы структуры любой, в том числе запрещающей, нормы 53.

Оба эти элемента запрещающей нормы с неизбежностью вытекают из сущностных и содержательных свойств социалистического права — из того, что оно представляет собой возведенную в закон государственную волю советского народа, характеризуется нормативностью, формальной определенностью и обеспеченностью государством.

Наличие гипотезы в структуре правовой нормы, нам думается, зависит от характера регулируемого общественного отношения. Гипотеза необходима для норм, упорядочивающих такие общественные отношения, которые возникают, изменяются и прекращаются при наступлении определенных жизненных ситуаций.

отношениям не вызывает никаких сомнений утверждение о том, что невозможно представить себе правовую норму без обозначения условий ее реализации. Нормы, призванные регулировать такие общественные отношения, приводятся в движение, вступают в рабочую «фазу»

только при наличии конкретных жизненных ситуаций, они были бы не способны успешно выполнить свою служебную роль, если бы в их гипотезах в надлежащем виде не указывались эти ситуации54.

Однако характерной чертой запрещающих норм советского права является чаще всего то, что они действуют постоянно, непрерывно с момента введения их в действие и до их отмены или изменения, независимо от каких-либо конкретных жизненных ситуаций. И представляется бессмысленным полагать, что для норм, содержащих такие запреты, необходимы гипотезы.

Поэтому, думается, не следует считать гипотезу запрещающей нормы ее обязательным структурным элементом. Для запрещающих норм, диспозиции которых приводятся в рабочее состояние лишь при наступлении определенных жизненных ситуаций, она совершенно необходима, в то время как в правовых нормах, диспозиции которых находятся в непрерывном рабочем состоянии, объективно гипотезы быть не может55.

В ряде случаев в запрещающих нормах бывает указание на субъектный состав56. Объясняется это тем, что хотя многие общественные отношения, вытесняемые общенародного права, вредоносны независимо от того, кто является их субъектом (например, хищение, спекуляция и т. д.), тем не менее есть и такие отношения, вредоносность которых ставится в зависимость от того, кто вступает в эти отношения.

Регулирующие их запрещающие нормы точно определяют адресатов путем указания на субъектный состав. Например, злоупотребление служебным положением, превышение власти, халатность, получение взятки и подлог по советскому законодательству считаются преступлениями и вытесняются запрещающими уголовно-правовыми нормами, если они совершаются должностными лицами (ст. ст. 170—173, 175 УК РСФСР). В подобных случаях в структуре запрещающей нормы закономерно присутствует такой элемент, как указание на субъектный состав. Иначе не функционирование специальных запрещающих норм, рассчитанных на определенный круг (категорию) субъектов права.

Данный возможный элемент запрещающих правовых норм иногда признается своеобразной гипотезой 57.

Однако едва ли стоит отождествлять гипотезу с указанием на субъектный состав, их нужно рассматривать как самостоятельные компоненты правовой нормы, поскольку наличие или отсутствие их в составе правовой нормы несет на себе различную функциональную нагрузку. Не случайно в литературе, посвященной юридическим фактам и фактическим составам, проводится четкое отграничение их от так называемых юридических условий, видом которых являются факты, с которыми связано возникновение правосубъектности 58.

Указание на субъектный состав присуще и для норм, регулирующих общественные отношения путем ограничений и зависимостей. Иначе трудно определить их адресатов. Такой элемент встречается также в нормах, адресатами которых могут быть лишь упорядочиваются общественные отношения, участниками которых могут являться любые субъекты права, необходимость в обозначении субъектного состава отпадает59.

Характеризуя структуру норм, нужно сказать еще об одном возможном их элементе — указании на непосредственную социальную цель. Так, в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 15 марта г. «Об административной ответственности за нарушение правил дорожного движения» прямо указывается, что предусмотренные в нем нормы имеют целью «...укрепление дисциплины на транспорте, усиление борьбы с нарушителями правил дорожного движения, охрану прав граждан». В постановлении Совета Министров СССР от 15 мая 1986 г. «О мерах по дальнейшему развитию коллективного садоводства и огородничества», запрещающем отвод для этого участков «из земель, являющихся местами отдыха населения, и земель подсобных сельских хозяйств предприятий, учреждений и организаций» (ст. 2), также указана та социальная цель, ради которой это делается (СП СССР.

1986. № 22. Ст. 122).

Наличие рассматриваемого элемента в запрещающей норме зависит главным образом от воли законодателя, поскольку фактически он встречается в случаях, когда законодатель считает необходимым отметить ближайшую социальную цель устанавливаемой им правовой нормы.

Изложенное позволяет сказать, что запрещающие нормы права имеют как родовые элементы, присущие каждой норме, так и видовые, наличие которых зависит от характера общественных отношений и воли законодателя. Постоянными (родовыми) же элементами запрещающей нормы являются диспозиция и санкция, соответственно упорядочивающие два взаимосвязанных отдельных общественных отношения. Это вполне объяснимо. Без описания модели антисоциального поведения в диспозиции запрещающей нормы не представляется возможным четко обозначить вытесняемое общественное отношение, обособить от него членов общества. Всякая попытка игнорировать санкцию в нормах права неминуемо ведет к умалению их регулирующей роли, так как без учета правовых последствий поступка утрачивается юридическая суть самой нормы. В советской литературе не без основания подчеркивается, что отказ от признания санкции ведет вообще к отказу от признания социальной природы действующих в обществе норм 60.

Остановимся на особенностях некоторых элементов запрещающих норм.

Диспозиция. Это — ведущий элемент в структуре запрещающей нормы, где в негативном виде обозначается идеальная модель вытесняемого общественного отношения, указывается обязанность не вступать в это отношение. Причем в негативном виде изображается чаще всего запрещаемое поведение. Это одна из особенностей запрещающих норм.

Законодатель при формулировании диспозиции запрещающих норм термин «запрещается», как правило, не употребляет, но подразумевает его. В литературе уже отмечалось, что формулировки всех этих норм нуждаются в логическом преобразовании, поскольку наказывается не преступление, посредничество во взяточничестве, убийстве, а преступник, посредник, убийца и т. п.61 Дело здесь не только в законодательной технике и в особенностях документально-языкового формулирования норм права. Оно главным образом заключается в специфике взаимодействия с общественным сознанием норм, предусматривающих запреты и санкции за их нарушение. Перефразировка таких норм («преступление наказывается», «проступок влечет ответственность») породило бы формулировки:

«запрещается разбой, запрещается дача (получение) взяток» и т. д. Такие формулировки пришли бы в противоречие с общественным и правовым сознанием, на всех уровнях которого к этим деяниям утверждалось отчужденное отношение.

Как подчеркивалось выше, словесные формулировки типа «запрещается» в тексте нормативных актов нужны там, где существует специальная необходимость ориентировать общественное мнение и правосознание на недопустимость каких-либо деяний. О. Э. Лейст справедливо указывает на то, что «есть, очевидно, та закономерность соотношения запрещающих норм и массового правосознания, что болевые точки общества поначалу обозначаются запретом и наказанием, затем запрещенность становится подразумеваемой и определяемой только наказуемостью. Именно этим прежде всего обусловлена отчужденность самих формулировок уголовных (и ряда других) законов, которые по форме изложения ничего не запрещают и говорят о наказании преступления, а не преступника, к которому и должна быть применена санкция» 62.

запрещающих правовых норм связана с характером описываемой модели запрещаемого поведения участников вытесняемого общественного отношения. Диспозиция запрещающей нормы, в отличие от диспозиции большинства других норм социалистического права, указывающих дозволительные, желательные, необходимые или даже поощряемые варианты поведения, предусматривает, наоборот, юридически значимые признаки вредного общественного отношения, уже укоренившегося в обществе или пока предполагаемого.

Запрещающие нормы вытесняют общественные отношения в несколько иной форме, чем посредством описания в диспозиции позитивных правил поведения.

Если диспозиции других норм советского права указывают, как нужно действовать, чтобы наступил тот или иной результат, то диспозиция запрещающей нормы, наоборот, указывает, как не следует поступать, чтобы не случилось вредное для социализма общественное отношение и не наступили неблагоприятные последствия.

Отсюда вытекает еще одна особенность диспозиции запрещающей нормы: действуя в соответствии с диспозициями большинства норм советского права, субъект права приобретает то или иное личное благо, а соблюдая запрет, он гарантирует себя от недопустимого социального результата и от возможности применения к нему юридической санкции в виде принудительных мер государственного воздействия.

общественного отношения в диспозиции запрещающей нормы не персонифицирована. Имея общий характер, она распространяется на всех возможных участников общественного отношения, если иное не оговорено в самой запрещающей норме путем указания на определенный субъектный состав.

Диспозиция запрещающей нормы отличается категоричностью, безусловностью. В ней выражен властный императив, запрещающий любое от него уклонение. Это также одна из особенностей диспозиции запрещающей нормы.

Диспозиции запрещающих норм социалистического права по своим конструктивным признакам могут быть простые или описательные. В простой диспозиции законодатель ограничивается указанием на запрещаемое поведение без расшифровки его признаков, поскольку речь, идет о предельно ясных действиях или бездействиях (например, убийство —ст. ст. 102, 103 УК РСФСР). Описательная диспозиция содержит указание на наиболее существенные черты (признаки) вредного поведения в рамках вытесняемого общественного отношения, как это сделано, скажем, в ст. ст. 3, 4, 7, Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от июня 1985г. «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренения самогоноварения», в которых описываются составы административных правонарушений, связанных с распитием спиртных напитков на производстве и вовлечением несовершеннолетних в пьянство.

Диспозиции могут быть и отсылочными. Они формулируются путем ссылки на какое-либо другое нормативное положение (предписание), содержащееся в том же нормативно-правовом акте, при помощи таких выражений, как «те же действия», «действия, указанные в статье такой-то». Такая диспозиция опять же может быть простой или содержать элементы описательной.

Примером и в этом отношении являются часть 2 ст. вышеназванного Указа Президиума Верховного Совета РСФСР «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренения самогоноварения», часть 2 ст.

10 Указа Президиума Верховного Совета СССР от марта 1983 г. «Об административной ответственности за нарушение правил дорожного движения» 64.

Этим ситуациям свойственно обозначение признаков запрещаемого поведения в органической связи с какимлибо другим нормативным актом. Здесь в одном нормативно-правовом предписании дается в общей форме идеальная модель вытесняемого общественного отношения; что же касается конкретного его содержания, то она детализируется в специальных нормативных актах. Так, в ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 февраля 1983 г. «Об административной ответственности за нарушение правил, норм и инструкций по хранению, использованию и учету взрывчатых материалов в отраслях промышленности и на подконтрольных органам гостехнадзора» запрещаемое поведение обрисовано как нарушение правил, норм и инструкций по хранению, использованию и учету взрывчатых материалов, и для того, чтобы воссоздать диспозицию данной нормы целиком, уяснить все ее существенные признаки, необходимо обратиться к нормативно-правовым актам, где эти правила изложены подробно 65.

Санкция. Как уже отмечалось выше, под ней следует понимать ту часть запрещающей нормы права, где указаны меры государственного обеспечения ее диспозиции.

В запрещающих нормах санкции в большинстве случаев носят штрафной, карательный характер и именуются карательными санкциями, основная задача которых — общая и частная превенция правонарушений, исправление и перевоспитание правонарушителей66. Но вместе с тем нельзя не признать того, что если проанализировать действующие в советском обществе правовые нормы, то можно найти в них не только карательные, но и предупредительные санкции.

Например, хотя в ст. 13 Основ законодательства об административных нарушениях предупреждение именуется мерой административного взыскания, функциональная роль этой санкции состоит в профилактике правонарушений. Анализ действующего уголовного законодательства также показывает, что наряду с чисто карательными санкциями (их большинство в уголовном праве) в нем имеются и предупредительнокарательные санкции. В качестве примера сошлемся лишь на часть 1 ст. 62 УК РСФСР, которая гласит: «В случае совершения преступления алкоголиком или наркоманом суд при наличии медицинского заключения по ходатайству общественной организации, трудового коллектива, товарищеского суда, органа здравоохранения или по своей инициативе наряду с наказанием за совершенное преступление может применять к такому лицу принудительное лечение». Поэтому утверждение о том, что запрещающим нормам присущ только карательный характер, не может считаться в полной мере обоснованным. Санкции запрещающих норм советского общенародного права, если их рассматривать с точки зрения функциональной роли в нашем обществе, могут быть: карательными, принудительно-карательными, предупредительными.

Санкция запрещающей правовой нормы зависит от характера вытесняемого общественного отношения, степени его общественной вредности. В уголовноправовых нормах санкция выражена четко и, как правило, в той же статье нормативного акта, где содержится диспозиция (запрет). Здесь запрет совершать сформулирован, а следует из угрозы наказания, определенного санкцией. В этих случаях нет нужды говорить о том, что поведение, за которое следует наказание, запрещается. Такой вывод — логическое следствие угрозы наказанием на совершение запрещаемого действия. Юридическая техника использует данный логический прием для того, чтобы не повторить в каждой норме указание на запрет, законодатель сосредоточивает внимание на формулирование признаков запрещаемого действия.

Определенность санкции свойственна и запрещающим нормам административного права, что обусловливается их целевой направленностью — охраны общественного порядка. Лицо, посягающее на интересы общества, должно знать, что за общественно вредное действие оно будет привлечено к ответственности.

Санкции за административные проступки чаще также содержатся в том нормативно-правовом предписании, где сформулирован запрет, хотя и возможно вынесение санкции в одну общую статью, относящуюся к целому ряду норм 67. Это объясняет то обстоятельство, что санкции одной нормы часто способствуют реализации сразу нескольких других нормативных предписаний 68.

Санкции запрещающих правовых норм за редким исключением (например: за безбилетный проезд в городском транспорте — штраф в размере 3 рублей) носят относительно определенный характер. Это объясняется тем, что требуемые для вытеснения вредного общественного отношения принудительные правонарушения, отразить которую в содержании санкции правовой нормы довольно трудно. К тому же назначаемая правонарушителю мера взыскания (наказания) должна определяться с учетом не только содеянного, но и его личности (а иногда и последующего поведения). Учесть все это в содержании санкции запрещающей нормы можно лишь в общем виде, определив максимум и минимум мер принуждения, которым должен быть подвергнут конкретный правонарушитель.

Именно сказанным выше обусловлены относительная определенность санкции запрещающих норм и необходимость некоторой свободы усмотрения государственных органов или должностных лиц при их применении, создающей некоторый простор выбора в пределах санкции конкретной меры наказания (взыскания), назначаемой правонарушителю. Разумеется, эта свобода поставлена законодателем в строгие рамки, очерченные не только пределами санкции (особенно ее верхним пределом), но и обязательно с учетом конкретных обстоятельств правонарушения (форма вины, последствия, смягчающие и отягчающие обстоятельства) и личности правонарушителя.

Кроме того, при применении штрафных санкций возможны меры, освобождающие правонарушителя от назначенного ему взыскания (наказания), и их замена мерами общественного воздействия. Такая возможность предусматривается в запрещающих нормах с учетом того, что по обстоятельствам дела правонарушитель может быть исправлен и перевоспитан без применения государственного принуждения, при помощи мер воздействия, применяемых товарищескими судами, общественными организациями, трудовыми коллективами (например, ст. ст. 51—52 УК РСФСР).

Различием непосредственных целей, которое ставит законодатель при формировании санкций запрещающих норм, обусловливается возможность одновременного применения в случаях, когда противоправные деяния содержат признаки различных правонарушений, как карательных, так и правовосстановительных санкций.

Вместе с тем не вызывает сомнений необходимость единовременного применения любого количества правовосстановительных санкций и одной штрафной, карательной санкции в случаях, когда преступлением или проступком правопорядку причинен ущерб, который может быть устранен с помощью правовосстановительных санкций. Такое соединение основано на повышенной важности охраны каких-либо общественных отношений, на законодательном признании того, что одно лишь устранение причиненного вреда недостаточно для их защиты. Это также является одной из особенностей санкций запрещающих норм советского общенародного права.

Однако, как справедливо отмечается в литературе, правовые запреты не во всех отраслях права достаточно обеспечены мерами юридической ответственности69. С данной точки зрения в дальнейшем совершенствовании, на наш взгляд, нуждаются меры ответственности особенно за нарушение природоохранительного законодательства. Достижению эффективности природоохранительного законодательства мешает в большинстве случаев безнаказанность за действия, причиняющие вред природе. Подчеркивая важность обеспечения правовых запретов санкциями, следует исходить из ленинского требования неотвратимости ответственности за правонарушение.

Указание на субъектный состав. Этот элемент запрещающих норм права заключается в определении законодателем круга точных их адресатов, если они рассчитаны не на любых лиц, которые могут оказаться участниками вытесняемых общественных отношений.

Данная возможная структурная часть запрещающей нормы довольно часто встречается в советском законодательстве. Такое положение обусловливается тем, что наши запрещающие правовые нормы обычно адресуются конкретным категориям лиц; гражданам, достигшим определенного возраста; должностным лицам;

военнослужащим; инвалидам и участникам Великой Отечественной войны; лицам, проживающим на Крайнем Севере, и т. д. Так, в разделе УК РСФСР о должностных преступлениях все запрещающие нормы адресованы должностным лицам, в Положении о Государственной приемке продукции в объединениях и на предприятиях, утвержденном Постановлением Совета Министров СССР от 12 мая 1986 г., все запреты адресованы органам Государственной приемки продукции и руководителям хозяйственных образований (СП СССР. 1986. № 25. Ст. 141), в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 24 февраля 1984 г. «Об экономической зоне СССР» в качестве правонарушения признаются (а следовательно, запрещаются) действия Постановлении Президиума Верховного Совета СССР о порядке применения этого Указа 70, и т. д.

Не очень часто в запрещающих нормах встречается указание на цель. Наличие данного элемента в запрещающей норме зависит, как уже отмечалось ранее, главным образом от воли законодателя. Это чаще всего происходит в тех случаях, когда законодатель считает необходимым оттенить ближайшую социальную Цель данной нормы. Так, в Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 мая 1985 г. «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения» прямо указывается, что предусмотренные в нем нормы имеют целью «...

преодоление пьянства и алкоголизма, искоренение самогоноварения»71.

Проблема формы запрещающих норм, кроме вопроса об их закономерной внутренней структуре, предполагает рассмотрение способов выражения этих норм вовне, способов, их систематизации и их соотношения с запрещающими нормативно-правовыми предписаниями и статьями, параграфами или иным образом обособленными частями текстов самих нормативноправовых актов, в которых эти нормы излагаются. В данном плане представляется необходимым вкратце отметить следующее.

В советском государстве запрещающие правовые нормы объективируются в нормативно-правовых актах, которые служат единственным их юридическим источником. В ранг запрещающих норм права не могут возводиться какие-либо иные запреты (например, моральные, этические и др.), если они не опосредованы государственной волей, не закреплены в действующих нормативно-правовых актах. Больше того, не допускается «выведение» правовых запретов путем расширительного (распространительного) толкования других норм советского права, а равно расширительного толкования самих запрещающих норм, прямо зафиксированных в нормативных актах советского государства,. его органов. Ограничительное же их толкование вполне возможно, как это, к примеру, происходит при толковании ст. 139 УПК. РСФСР.

Текстуально эта статья закона предусматривает возможность предупреждения следователем защитника по уголовному делу «о недопустимости разглашения без его разрешения данных предварительного следствия»

любому лицу, однако, по существу, она не исключает права защитника обсуждать эти данные в той мере, в какой они ему известны по делу, в целях выработки своей позиции по делу и оказания обвиняемому необходимой юридической помощи.

Запрещающие нормы в нашем обществе могут предусматриваться как в самих законах, так и в подзаконных нормативно-правовых актах. Причем это могут республиканского, местного и локального уровней. Даже в нормативно-правовых актах конкретных предприятий и учреждений (скажем, в коллективных договорах, приказах директора промышленного объединения и т.

д.) нередко встречаются запрещающие нормы, рассчитанные на укрепление трудовой дисциплины, усиление охраны социалистического труда и улучшение условий труда и быта путем вытеснения тех или иных вредоносных общественных отношений.

В системе советского права запрещающие нормы могут быть представлены как относительно целостное образование, если эту систему строить по видовым особенностям составляющих ее норм независимо от их отраслевой принадлежности. Эта плоскость системы советского права в имеющейся юридической литературе пока должным образом не изучена, хотя на нее уже обращалось внимание72. Специальный ее анализ мог бы способствовать существенному обогащению» наших знаний не только о системе советского общенародного права, но и об особенностях различных видов правовых норм и о способах их взаимосвязей и взаимодействия. Но монографическом исследовании.

Что касается вопроса о соотношении запрещающих норм социалистического права, с одной стороны, и запрещающих нормативно-правовых предписаний и относительно самостоятельных подразделений (статей, параграфов, их частей и т. п.) текстов нормативноправовых актов, в которых эти предписания носят документально-словесное закрепление,— с другой, то он может решаться по-разному. При так называемых композиционных (типичных) нормативно-правовых предписаниях, изложенных в виде отдельных статей (параграфа, пункта и т. д.) нормативных актов и соответствующих запрещающих норм, указанные выше правовые явления по объему совпадают. Здесь можно проводить определенное различие лишь в том плане, что нормативно-правовые предписания, как логически завершенные формулировки в тексте закона или подзаконного акта, представляют собой первичную социалистического права, тогда как сами запрещающие нормы относятся только к его содержанию.

В остальных случаях соотношение между рассматриваемыми правовыми явлениями может быть самое различное, начиная с того, что в одном нормативно-правовом предписании, изложенном в виде части отдельной статьи закона или подзаконного акта, возможны некоторые элементы двух и более запрещающих норм и кончая тем, что одна запрещающая норма может быть «собрана» из ряда некомпозиционных нормативно-правовых предписаний, о чем уже говорилось выше.

§ 3. Функции и социальная ценность запрещающих Современное научное познание со все большей очевидностью подтверждает плодотворность функционального исследования правовых явлений с диалектико-материалистических позиций, обеспечивающих углубленное постижение их свойств, связей, зависимостей.

Для установления роли, которую выполняют запрещающие правовые нормы социалистического права в реальном осуществлении стоящих перед обществом задач, представляется необходимым рассмотреть их функции, поскольку это способствует более полному выявлению характера и механизма их позитивного воздействия на общественные отношения и сознание их участников.

В имеющейся юридической литературе функции запрещающих правовых норм специально не освещались.

Однако применительно к социалистическому праву в детом давно подмечено, что под его функциями подразумевается «свечение» сущности права в общественных отношениях, «единство двух моментов: назначения права в обществе и основного направления его воздействия на общественные отношения»73, конкретная роль права по организации общественных отношений 74, основные направления воздействия, выражающие «роль права в организации (упорядочивании) общественных отношений»75. Такой подход, в основном, согласуется с общесоциологической трактовкой функций как роли, которую определенный социальный институт «выполняет относительно потребностей общественной системы более высокого уровня организации или интересов составляющих ее классов, социальных групп и индивидов»76.

Учитывая только что отмеченные соображения, следовало бы под функциями запрещающих норм советского права понимать основные направления воздействия на общественные отношения, определяемые их сущностью, целями и назначением в обществе. В данном суждении наиболее существенны следующие моменты.

советского общенародного права — это основные, в известной степени, отличающиеся друг от друга направления именно их воздействия на общественные отношения и на сознание их участников. Тем социальным объектом (организмом), на который оказывается функциональное воздействие запрещающих правовых норм, выступают вытесняемые общественные отношения, отношения-обособления и их участники.

Причем речь идет о вытеснении вредных общественных отношений во всех сферах жизнедеятельности общества — экономической, политической, социальной, духовной.

Обособления от них членов общества происходят в той мере, в какой они, попадая в «поле» права, приобретают такую важную сторону, которая в правовой среде жизнедеятельности общества развертывается в относительно-самостоятельное правовое отношение.

функциональную роль запрещающих правовых норм, в отношении разных слагаемых социального объекта характеризуется различными свойствами. Относительно сознания участников упорядочиваемых общественных отношений оно носит информационный, идеологический, воспитательный характер, относительно внешнего поведения — властный, регулятивный. Хотя служебная роль запрещающих норм советского права проявляется во всех результатах информационного, идеологического и регулятивного порядков, тем не менее есть веское основание обратить самое серьезное внимание на мировоззрению «законы, которые делают главным критерием не действия как таковые, а образ мыслей, действующего лица,— это не что иное, как позитивные санкции беззакония» 77. Каковы же основные функции запрещающих норм советского общенародного права?

Ответ на данный вопрос фактически вытекает из того, что говорилось выше по поводу назначения и целей этих норм. В запрещающих правовых нормах вербализуются определенные модели вытесняемых вредных общественных отношений, выступающие в качестве указания на действия, которые не следует совершать, информация об этом, доводимая до сведения всех заинтересованных субъектов.

Соответственно этими нормами осуществляется в первую очередь модульно-информационная функция78. Проявляется она в описании образа намечаемой цели, в указании признаков запрещаемого поведения в вытесняемом общественном отношении, в обозначении круга (категории) обособляемых от такого вредного отношения лиц и в доведении до их сведения санкционируемых государственной властью мер государственного (правонарушение). Это — принципиально важные моменты, связанные с функциональной характеристикой запрещающих норм. Без этих моментов полноценное функционирование запрещающих норм было бы невозможно.

Воздействие запрещающих норм осуществляется и путем построения модели вытесняемого вредного общественного отношения, и путем информирования граждан о недозволенном поведении, разъяснении мотивов и целей установления таких запретов, убеждения всех в их необходимости, справедливости и социальной ценности, предупреждения о возможных последствиях в случае нарушения запретов.

Запрещающие нормы несут в себе заряд информации, адресованной обязанному лицу. «Запрет,— пишет Т. Н.

Радько,— это своего рода сигнал, предупреждающий об опасности», «действие запрета выражается не только и не столько в том, что вследствие его нарушения должен последовать тот или иной вид принуждения, но прежде всего в том, что их наличие в советском праве дает возможность знать о дозволенном поведении»80. Запреты, как справедливо указывает А. Г. Братко, являются своеобразным каналом правовой информации для тех лиц, которые готовы соблюдать их добровольно. «Более того,— продолжает он,— очень часто лицо заинтересовано в том, чтобы получить такую информацию, ибо она предостерегает его об опасности.

Так, водители транспортных средств, соблюдающие правила движения, постоянно нуждаются в информации, которая доводится до них через запрещающие знаки, светофоры и т. д. В этих случаях недостаток информации в личном опыте компенсируется внешней информацией. В отличие от запретов уголовного права, которые в большинстве случаев общеизвестны, здесь запрет должен получить выражение в словесной формулировке закона»81.

В свете сказанного требует некоторого уточнения бытующая у нас информационная характеристика запрещающих норм советского права. Порою приходится слышать, что если дозволяющие и обязывающие нормы дают индивиду «программу поведения», которую он должен или волен выполнить, то запрещающие нормы, как правило, позитивной программы не дают. При этом приводится довод, что запрещающие нормы признают наказуемыми определенные действия, но конкретно не указывают, как человек должен поступать в той или иной.ситуации. Однако такая характеристика, думается, является несколько односторонней. Она дается без учета того обстоятельства, что непосредственным предметом регулирования социалистических запрещающих норм являются отношения-обособления, отграничивающие субъектов права от вредоносных, вытесняемых такими нормами общественных отношений. Информация относительно этого отношения содержит некую «программу поведения».

С информационной и психологической точки зрения запрещающие нормы оставляют субъекта «наедине с конфликтом», указывают негативные последствия незаконного пути решения такого конфликта. Угроза санкций — весьма важное в данном случае связующее звено между запрещающей нормой и сознанием индивида, имеющее сдерживающее значение. Но в случае глубокого конфликта сила этой угрозы может оказаться недостаточной. Поэтому правовые запреты всегда сопровождаются глубокими, профилактическими мерами 82. Субъект права может фактически не знать о существовании тех или иных законов. Такие ситуации являются, однако, исключением.

Модулированная в нормах социалистического права программа должна воплощаться в жизнь, осуществляться в предназначению соответствует регулятивная функция, складывающиеся в обществе общественные отношения, во властном направлении внешнего поведения их участников по тем общим образцам и велениям, которые установлены или санкционированы государством. Данная функция ограничена сферой реального поведения, ибо в соответствии с материалистическим мировоззрением любой индивид подвластен законодателю лишь постольку, поскольку он внешне проявляет себя, совершает те или иные поступки, вступает в область действительного 83.

проявляется в вытеснении вредных общественных отношении посредством указания на запрещенность определенных действий. Это — одно из основных направлений их возможного действия на социальный организм, благодаря которому вытесняются вредные общественные отношения, предупреждается возможность их возникновения в будущем и тем самым создается надлежащая нормативная база для оптимального сочетания статики и динамики упорядочиваемых общественных отношений в том русле, которое соответствует материально обусловленной воле трудящихся масс во главе с рабочим классом.

В этой связи представляется недостаточно оправданным то обстоятельство, что некоторыми авторами при рассмотрении функций норм советского права наряду с регулятивной выделяется функция охраны общественных отношений84. Данный канал воздействия правовых норм, в том числе и запрещающих, по существу, является выражением регулятивной функции, фиксируемым при ее дроблении. Ставить ее в один ряд с регулятивной функцией — значит не только игнорировать соотношение между общим и особенным, но и ставить под сомнение бесспорное положение о том, что в рассматриваемой среде любая норма служит регулятором общественных отношений.

В этом плане представляется более неоправданной позиция тех авторов, которые считают, что запрещающие нормы не регулируют общественные отношения, а только их охраняют85. Будучи магистральным направлением властного воздействия на регулируемые отношенияобособления и вытеснения вредных общественных отношений, регулятивная функция запрещающих норм способствует организации, упорядочиванию всей системы регулируемых правом общественных отношений, развитию социалистической демократии, усилению социальной однородности людей, утверждению и углублению социалистического образа жизни.

Принципиально важной является и идеологическая, воспитательная функция запрещающих норм советского права. Наш строй силен, как подчеркивал В. И. Ленин, сознательностью широких народных масс, для него считается достигнутым «только то, что вошло в культуру, в быт, в привычки»86. Это ленинское положение становится все более актуальным в современных условиях, когда всемерно возрастает роль «человеческого фактора»

в обновлении социализма. XXVII съезд партии в новой редакции Программы КПСС указал, что «партия придает гражданственности личности, уважения к советским законам и правилам социалистического общежития, непримиримости к любым нарушениям социалистической законности, готовности активно участвовать в охране правопорядка»87. В выполнении этой программной задачи партии велика роль и рассматриваемой функции норм советского общенародного права.

Для социалистического общенародного государства весьма значимо не только властное обеспечение соответствия внешнего поведения людей установленным нормам, но и благоприятное влияние этих норм на их сознание и психологию, формирование у них необходимых ценностных установок и ориентации, внутренней потребности соблюдать правовые запреты с полным пониманием их существа, необходимости, назначения и ценности88. Этому должна способствовать именно данная функция запрещающих норм социалистического права.

Воспитательное воздействие запрещающих норм осуществляется путем разъяснения мотивов и целей установления государством таких запретов, убеждения в их необходимости, предупреждения о возможных последствиях в случае нарушения запретов.

Воздействие запрещающих норм на сознание людей, и это одна из их особенностей, осуществляется с момента их установления. Некоторые запрещающие нормы советского права фактически в жизни не применяются или применяются очень редко. Если правонарушение не встречается или почти не встречается, то это не означает, что такие нормы «мертвы». Наоборот, это свидетельствует о том, что наряду с другими факторами запрещающие нормы успешно выполняют свою роль.

Запрещающими нормами социалистического права выполняется еще одна важная, а именно оценочная функция, так как содержащиеся в них масштабы поведения и связанные с ними властные веления служат специфическим мерилом возможности, приемлемости того или иного поведения, его юридически значимых свойств, квалификационных признаков, а равно — дозируемых государством мер принудительного воздействия за содеянное89. Правовая «цена» всякого поведения в глазах окружающих опять же определяется по функционирующим в данном обществе нормам. На них же основываются органы, в обязанность которых входит дача рациональной оценки поведения, наносящему ущерб обществу.

Все вышерассмотренные функции запрещающих взаимосвязаны, но и взаимопереплетены. В современных условиях, скажем, любая информация об общественных явлениях не отделена от идеологии и социальной психологии, ибо она не может быть по отношению к ней индифферентной. Сознание и внешнее поведение человека в рамках тех или иных упорядочиваемых общественных отношений также органически взаимосвязаны: по марксистско-ленинскому мировоззрению «сущность человека не есть абстракт, действительности она есть совокупность всех общественных отношений».

Нет непроходимой грани и между модуляцией, регулированием и оценкой социальных процессов. Но тем не менее разграничение указанных выше основных направлений воздействия запрещающих норм советского права на общественные отношения и сознание их участников имеют существенное познавательное и практическое значение. Оно позволяет выявить наиболее важные, относительно самостоятельные каналы нормативного воздействия со стороны государства на вытесняемые общественные отношения, выявить их специфику, дифференцировать объект, пределы и методы оказываемого воздействия, более предметно анализировать их, попытаться определить степень использования заложенных в них возможностей, наметить меры по их оптимизации 91.

Соображения, изложенные в предыдущих параграфах данной главы нашей работы относительно сущности, содержания и функций запрещающих норм советского общенародного права, вплотную подводят нас к проблеме их социальной ценности, без освещения которой представляется невозможным получение более или менее целостного о них представления.

Проблема ценности нормативных установлений в известной мере изучена применительно к советскому праву в целом92. Касательно запрещающих норм права она до сих пор не была предметом сколько-нибудь значительного внимания. Между тем изучение аксеологических аспектов запрещающих норм социалистического права позволяет глубже вскрыть их место и назначение в условиях общенародного государства, повысить их роль в решении тех сложных задач, которые стоят перед советским народом.

В марксистско-ленинской философии понятие «ценность»

используется для указания на человеческое, социальное и действительности93. Ценность — суть предмета, явления и их свойств, которые нужны людям, их общностям и образованиям для удовлетворения своих потребностей и интересов, вытекающих из закономерного хода процессов общественного развития 94.

Ценность выступает определенным свойством запрещающих норм. Как справедливо указывается в литературе, «это возможное, однако отнюдь не имманентное, неотъемлемое свойство того или иного типа права и его составных частей»95. Ценность любого правового явления, в том числе и запрещающих норм, определяется только в данной системе общественных отношений. Она выступает как момент практического взаимодействия субъекта и объекта96, своеобразное их единство.

Наличие и величина ценности зависят не только от органических качеств самого объекта, но и от отношения субъекта, однако первичным из этих двух переменных остается объективное, обеспечивающее в конечном счете и отношения субъекта, признание или непризнание им в данном объекте носителя ценности 97.

Запрещающие нормы оцениваются субъектами, которым они адресованы, по-разному. Только преломляясь через «индивидуальную шкалу оценок», запрещающая норма в состоянии эффективно повлиять на самосознание и поведение личности.

Всякая личная шкала оценок, будучи, несомненно, продуктом социальной среды, отражает в себе многие позиции и критерии шкалы общественной, однако отражает их не механически, а всякий раз индивидуально. При этом соответствующие нормы используются личностью как эталоны, масштабы, меры, критерии. С их помощью человек вырабатывает отношение к себе и другим, через их призму оценивает и формирует отношения к своему поведению и поведению других членов общества.

Ценность запрещающих норм разнохарактерна по своему содержанию. Однако она — всегда классовое явление. Как и правовое регулирование и право в целом, запрещающие нормы используются господствующим классом в своих интересах. Истории человеческого общества хорошо известны факты широкого использования правовых запретов эксплуататорскими классами для увековечивания своего экономического и политического господства, для предотвращения или, по крайней мере, для сдерживания социального прогресса.

Это — довольно распространенная практика современного империализма, монополистической буржуазии. Достаточно указать на запреты заниматься определенной профессией в ФРГ, где все шире проявляется антиконституционная практика «беруфсфербота» — отказа от приема на работу и увольнения с работы прогрессивно настроенных слоев трудящихся масс. Таким образом преследуются не только немецкие коммунисты, но и члены других прогрессивных организаций, в том числе немецкого союза мира — НСМ, борющегося против гонки вооружений и милитаризации космоса, за оздоровление международной обстановки98.

Социальная ценность социалистических запрещающих норм выражается прежде всего в том, что они связаны с охраной важнейших сфер общественной жизни, их соблюдение служит одной из основных гарантий укрепления законности и правопорядка, развития личности.

Закономерностью социализма является постоянное возрастание возможностей для всестороннего развития личности. Одновременно повышаются требования к ней со стороны общества, усиливается нетерпимость советских людей к любым отступлениям от принципов социализма, к нарушениям норм социалистической морали и советских законов. На XXVII съезде КПСС указывалось: «Необходимо поднимать активность трудящихся, всех и каждого в созидательной работе, в преодолении недостатков, злоупотреблений, любых болезненных явлений, отступлений от норм нашего права и морали»99. В этой связи социальная ценность этого фактора запрещающих норм все более возрастает.

Запрещающие правовые нормы, как и все правовые нормы, думается, относятся к разряду явлений, которые могут рассматриваться в одной сфере как «предметные», в другой — как «субъективные» ценности. Субъективные, ибо содержащиеся в них веления, на основе которых производится оценка волеизъявлений участников вытесняемых общественных отношений, в идеальном виде входят в общественное сознание. Предметные, соответствующих нормативно-правовых актах.

Социальная ценность социалистических запрещающих правовых норм зиждется на их объективной необходимости для вытеснения вредных общественных отношений, предупреждения их возникновения в будущем в целях успешного решения задач рабочего класса, руководимых им трудящихся масс во всех основных сферах жизнедеятельности нашего общества.

Это — принципиально важное исходное положение, поскольку именно «понимание необходимости явления вызывает, естественно, совершенно иное отношение к нему, уменье оценить его различные стороны» 100.