«ИСТОРИЯ РОССИИ XIX ВЕКА Учебное пособие Саратов Издательство Лицей 1999 УДК 947(075.3) ББК 63.3(2)я72 Б912 Ответственный редактор: академик Международной академии наук высшей школы, профессор Н. А. Троицкий. Бурдей Г. ...»

Г. Д. БУРДЕИ

ИСТОРИЯ РОССИИ

XIX

ВЕКА

Учебное пособие

Саратов

Издательство «Лицей»

1999

УДК 947(075.3)

ББК 63.3(2)я72

Б912

Ответственный редактор:

академик Международной академии наук высшей школы,

профессор Н. А. Троицкий.

Бурдей Г. Д.

Б912 История России X IX века: Учебное пособие. — Саратов: «Лицей», 1999. - 240 с. - ISBN 5-8053-0057-5 В пособии содержится конкретный исторический материал, как он обычно излагается в учебниках, и в то же время дается историографическая характеристика X IX века, приводятся сведения о различных точках зрения по важнейшим проблемам отечественной истории; даны историкопсихологические портреты русских самодержцев.

Книга, подобно путеводителю, поможет читателю ориентироваться среди обширной учебной и научной исторической литературы, выявить, сравнить и сопоставить различные взгляды авторов на одни и те же события, явления, личности, подведет читателя к выработке собственной позиции.

Пособие предназначено старшеклассникам, абитуриентам, учителям истории.

УДК 947(075.3) ББК 63.3(2)я ISBN 5-8053-0057-5 © Издательство «Лицей», Отзыв об учебном пособии профессора, академика Академии военных наук Российской Федерации Г. Д. Бурдея «История России X IX века»

Пособие, которое автор-составитель подготовил для старшеклассников и студентов, оригинально по замыслу и структуре. Оно знакомит читателей не только с фактами российской истории, но и с различными оценками этих фактов в исследованиях специалистов. При этом Г. Д. Бурдей оперирует на редкость широким кругом специальной литературы, выбирая из нее и сопоставляя наиболее характерные (иногда противоположные) суждения.

В результате читатели не просто познают историю, но и учатся осмысли­ вать ее, сравнивая точки зрения профессионалов и таким образом приобщаясь к научным дискуссиям.

Можно быть уверенным в том, что пособие Г. Д. Бурдея не затеряется среди множества распространяющихся сегодня (к сожалению, зачастую дилетантских и конъюнктурных) пособий по отечественной истории, а привлечет к себе внимание массового читателя оригинальностью жанра, информативностью и творческим профессионализмом.

Н. А, Троицкий, академик Международной академии наук высшей школы, профессор

СЛОВО К ЧИТАТЕЛЮ

В содержании науки об истории, учебного предмета истории в последние годы произошли значительные перемены. Новая ситуация сложилась и на рынке учебников по истории. «Русь в учебниках» — так метко оценил современный историк то «громадье» исторической литературы, которое предстало перед учащимися. Растущие как грибы издательства в столице и на периферии печатают массовыми тиражами учебники, пособия, методические рекомендации. Авторами их в большинстве случаев выступают известные (порой и неизвестные) историки как нашего времени, так и прошлого (переиздания учебников С. М. Соловьева, В. О. Ключевского, Д. И. Иловай­ ского, А. А. Корнилова, С. Ф. Платонова). Учебники написаны авторами, стоящими на разных политических и идеологических позициях, исповедующих различные системы ценностей. Так, один автор предпринял попытку с позиций «либерального демократизма» «осмыслить глубинный ход российской истории», бросая вызов «господствующей патриотической позиции». Тем не менее обнаруживается некоторая общая мера ответственности в описании истории России. Показательны в ряде случаев новый язык и особая манера изложения материала. Одни авторы придерживаются ставшего с некоторых пор традиционным формационного подхода, другие — цивилизационного.

Заметно стремление как можно полнее осмыслить отечественную историю в контексте развития мировой истории.

Однако далеко не все ладно на ниве исторического просвещения.

Исторические учебники будоражат учителей и широкую общественность.

Они составляют особый предмет забот Государственной думы. Есть над чем призадуматься. Иные авторы учебных пособий подчас вольно обращаются с фактами, невзирая на несостоятельность аргументов и достоверность сведений. Нередки и рыхлое и косноязычное изложение, и уступки общественно укорененному невежеству. Порой повторяются привычные и давно знакомые стереотипы. Древность служит игралищем страстей в заполитизированном обществе.

Опубликованная в последние годы учебная литература призвана удовлетворить растущий интерес к истории учащихся школ, гимназий, колледжей, лицеев, а также абитуриентов, студентов и их наставников.

Когда говорится о студентах, то имеются в виду не только студенты исторических факультетов университетов и педагогических институтов, но и те, кто обучается на неисторических факультетах, а также в других учебных заведениях, где отечественная история все более утверждается в качестве учебной дисциплины.

Так сформировалась характерная черта преподавания и познания отечественной истории — многообразие типов учебных заведений, «потреб­ ляющих» историческую литературу, многообразие самой учебной исторической литературы, различные содержательные и творческие технологии учебных материалов и учебного процесса в ходе изучения истории.

Сложилась неординарная ситуация, когда нередко в одной и той же школе, в одном и том же вузе различные классы и группы работают с разными учебниками, по-разному оценивают и воспринимают одни и те же факты, личности. Это творческое многообразие — несомненное завоевание на наших глазах сложившейся и все более совершенствующейся системы исторического образования. Ценность такого широкомасштабного видения прошлого тем более положительно оценивается, если вспомнить тот тяжелый период развития народного просвещения, когда в условиях господства моноидеологии и в строгом соответствии с ней в систему обучения истории внедрялись «стабильные учебники», узаконенные на самом высшем уровне партийно-государственной власти.

Да, это благо, когда многообразие победило единообразие, и учитель и учащийся могут организовывать свою работу в соответствии с тем учебником, который они приобрели по своему разумению и выбору (или, в худшем случае, вынуждены довольствоваться им, поскольку не было другого, лучшего).

Однако на этом останавливаться не следует. Необходимо помочь учителю и учащимся глубже понять и усвоить многогранность исторического прошлого и, соответственно, — ознакомить их с разнообразными видениями его историками и авторами разных учебников. Это одно из тех средств, которое будет способствовать углублению процесса обучения истории и ее изучения. Сравнение и сопоставление того, что изучено по одному учебнику, с тем, что содержится в других, укрепит у учащихся самостоятельность, поможет развитию элементов научно-познавательного поиска, подведет к пониманию науки как беспрерывного процесса накопления знаний в ходе дискуссий и к выработке своей позиции. В конечном итоге речь идет о воспитании творческого отношения к познанию прошлого.

В соответствии с этим автор поставил перед собой задачу создать такое пособие, которое содержало бы конкретно-исторический материал и в то же время — сведения о различных точках зрения по важнейшим проблемам отечественной истории. В данном случае это относится к истории России X I X столетия. Материал группируется по этапам развития государст­ венности. Приводятся сведения об экономическом и духовном развитии.

В начале книги дается общая историографическая характеристика X I X века. Далее следуют историко-психологические портреты русских самодержцев — Александра I, Николая I, Александра II, Александра III, Николая II (по оценкам современников и историков). Затем воспроизводится исторический материал в той последовательности, как он обычно излагается в учебных пособиях. В особых разделах — «Историографические версии» — помещены высказывания авторов учебников и историков по различным историческим проблемам: «1812 год», «Коалиционные войны 1813-1814 гг.», «Священный союз», «А. А. Аракчеев. Военные поселения», «Декабристы», «Крымская война», «Первая революционная ситуация.

А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, К. Д. Кавелин», «Либеральные реформы 60-70-х годов», «Революционное народничество», «Русско-турецкая война 1877-1878 гг.», «Вторая революционная ситуация», «Завоевание Кавказа», «Присоединение Средней Азии», «Была ли дореволюционная Россия «тюрьмой народов», «Экономика России на рубеже X I X - X X вв.», «Русская православная церковь во второй половине X IX в.».

По своей форме книга — это обзор литературы последних лет, преимущественно учебной (привлечены также научные труды). Соответст­ венно, публикуется список этой литературы, в котором содержится широкий круг использованных монографий, общих трудов и журнальных статей.

В каждом отдельном случае в книге даются ссылки на того или иного автора.

В книге опубликованы приложения: изображение герба Российской империи, схемы государственного устройства, структуры императорской канцелярии, сословного деления населения, чины в дореволюционной России;

старинные меры длины, меры веса сыпучих и жидких тел; денежный счет, портреты российских императоров.

Автор надеется, что его книга займет свое место в обширной учебно­ методической исторической литературе, в определенной мере дополнит и углубит познания школьников, абитуриентов, студентов по истории X IX века — одной из величайших переломных эпох в судьбах России.

РОССИЯ X IX ВЕКА. ОБОБЩ АЮ Щ АЯ ХАРАКТЕРИСТИКА:

ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ВЕРСИИ*

1. Периодизация. «Тот процесс, который совершался в России в X IX в., процесс раскрепощения сословий и смягчения деспотизма верховной власти, совершался путем борьбы отдельных сословий и классов между собой и борьбы представителей власти с освободительными стремлениями наиболее сознательных и передовых представителей общества. На ход и исход этой борьбы влияли как внутренние, так и внешние отношения и те мировые события, которые совершались в это время в остальной Европе. Главнейшим событием внутренней истории России X I X века, которое разделяет эти два периода, — является падение крепостного права».

К первому периоду относятся первые 55 лет X I X столетия, т.е.

царствования Александра I и Николая I. «Период этот характеризуется подготовлением падения крепостного права — того великого события, какое послужило началом решительного раскрепощения всего населения страны.

Ко второму периоду должны быть отнесены остальные четыре десятилетия X I X в. Развились последствия падения крепостного права и подготовлялась именно этим дальнейшим развитием процесса замена самодержавного строя конституционным» («дореформенная» и постреформенная» Россия) (А. А. Корнилов).

2. « X I X век для России — одна из величайших переломных эпох.

Следы этой эпохи в судьбах Российской империи грандиозны, многогранны и противоречивы. С одной стороны, Россия X IX века — это пожизненная тюрьма для всех населявших ее народов. Россия X IX века — это жандарм Европы, глава Священного союза монархов против народов, душитель восстаний в Польше 1830 и 1863 гг. и революции в Венгрии 1849 г. Россия X I X века — это цитадель деспотизма и обскурантизма, где властвовали невежественные солдафоны вроде Аракчеева и образованные мракобесы вроде Победоносцева, а народ прозябал в нищете и в темноте: к концу X IX в.

80% населения страны оставалось неграмотным.

С другой стороны, Россия X I X века — э т о родина великого, хо тя и трагически противоречивого освободительного движения — от декабристов до социал-демократов, которое дважды (в 1859-1861 и 1879-1881 гг.) приводило страну вплотную к демократической революции.

*В разделах «Историографические версии» отрывки из различных работ историков даны под номерами для удобства использования в учебном процессе.

Россия X IX века — это спасительница Европы от наполеоновской военщины и освободительница балканских народов от османского ига. Наконец, Россия X IX века — это создательница гениальных духовных ценностей, многие из которых по сей день остаются непревзойденными...

Словом, Россия выглядела в X IX в. на редкость разноликой, познав из-за этого и триумфы, и унижения...

Тем не менее, при всех трудностях и потрясениях экономического, социального, политического и духовного характера, несмотря на то, что време­ нами страна по вине ее правителей тормозила, буксовала или даже отступала назад, общая тенденция развития России в X IX в. неизменно оставалась восходящей: от самодержавно-крепостнического произвола через все препят­ ствия к началам законности, свободы, демократии («per aspera ad astra», как говорили древние римляне)».

«Трудный путь, в лучах славы и во тьме унижения, прошла Россия за 100 лет от Павла I до Николая II. Все сферы ее жизни: экономическая, социальная, политическая, духовная — в целом прогрессировали: феодальная империя с преобладанием натурального хозяйства, социальной пропастью между «барином» и «мужиком», самовластьем крепостников и почти поголовной неграмотностью населения превратилась в государство с мощным торгово-промышленным капиталом, освобожденным от крепостного права крестьянством, бессословными органами власти и суда, небывалым ранее взлетом культуры.

На этом пути Россия пережила и внешние, и внутренние потрясения, однажды (в 1812 г.) угрожавшие ее независимости и дважды (1859-1861, а затем в 1879-1881 гг.) подводившие ее вплотную к революционному взрыву. Каждый раз ее правительству удавалось вывести страну из кризиса с меньшими для себя, но большими для народа издержками: после 1812 г.

царизм прибег к аракчеевщине, с 1861 г. занялся половинчатыми реформами, а после 1861 года взял курс на контрреформы.

Наиболее перспективный для страны путь развития через последова­ тельные демократические реформы оказался невозможным. Хотя он и был обозначен как бы пунктиром еще при Александре I, в дальнейшем либо подвергался искривлениям, либо даже прерывался. При той, самодержавной форме правления, которая в течение всего X IX в. оставалась в России незыблемой, решающее слово по любому вопросу о судьбах страны при­ надлежало монархам. Они же, по капризу истории, чередовались: реформатор Александр I — реакционер Николай I, реформатор Александр II — контр­ реформатор Александр III (Николаю И, вставшему на престол в 1894 г., тоже 8 пришлось после контрреформ отца, уже в начале следующего века, пойти на реформы). Хуже этого, даже монархи-реформаторы в условиях, когда без реформ нельзя было обойтись, старались уступить новому как можно меньше и сохранить из старого как можно больше, а монархиконтрреформаторы возвращали назад и кое-что из уступок. Тем самым царизм только усиливал противодействие себе со стороны всех оппозицион­ ных сил и вынуждал их крайнее, революционное крыло к самым радикальным способам, вплоть до восстания и цареубийства.

Весь ход российской истории X IX в. свидетельствует, что главную ответственность за те социальные и политические катаклизмы, которые пере­ жила Россия уже в то время, а затем еще болезненнее в 1905-1917 гг., несут не революционеры, которые будто бы (как считают многие англоамериканские историки) своим экстремизмом заставили царизм свернуть с правильно избранного пути реформ. Ответственность за это лежит на царизме, ибо он никогда не хотел идти таким путем, а если объективные и субъективные факторы (включая революционное движение) заставляли его встать на путь реформ, он стремился если не сменить навязанный ему курс, то, по крайней мере, искривить его... Февральская революция 1917 г.

стала закономерным итогом нараставшего в России X IX в. антагонизма 3. Новый учебник «История России» (1996 г.) для высших учебных заведений (том II, часть 2, авторы П. Н. Зырянов, А. Н. Боханов) предлагает свою концепцию X IX века. Как пишет ответственный редактор А. Н. Сахаров, в соответствии с общими научно-методическими установками издания, в основу которых положены принципы объективности, историзма, много­ факторного подхода к истории страны, создатели книги отказались от освещения истории России X I X в. исключительно сквозь призму борьбы прогрессивных сил общества против царского режима, от крайне тенденциозного, только негативного освещения фигур русских царей и государственный деятелей, от исторического оправдания крайних методов борьбы с правительством. Охаивались либералы, готовые пойти на «сговор»

с режимом. Культивировалась легенда о декабристах как о революционерах и предтечах большевиков. Односторонне изображались такие сложные и многогранные общественные деятели, как В. Г. Белинский и А. И. Герцен.

Да и В. И. Ленин преподносился не как живой человек с собственной сложной судьбой, а как «вождь» едва ли не с самого рождения. Все это было далеко от объективного отражения истории.

В книге сделан акцент на те стороны русской жизни, которые в прежних учебных курсах подавались крайне бегло (например, история культуры), либо вовсе не освещались (история церкви).

Авторы отказались от преувеличения масштабов крестьянского и рабочего движения в X IX в. В реальности это был век сравнительно «тихий». Плохо это или хорошо, но народ наш весьма терпелив. Только крайние обстоятельства способны толкнуть его на бунт, но тогда он действи­ тельно становится, как писал Пушкин, бессмысленным и беспощадным.

Отношения между государством и обществом — это одна из коренных проблем X IX в. Не надо закрывать глаза на то, что эти отношения часто др предела обострялись. И не всегда правда была на стороне носителей государственной власти. Но при этом надо помнить, что государство, каковы бы ни были личные качества стоящих у власти людей, — неизбежный спутник цивилизации, что безгосударственное устройство общества невоз­ можно, что в государстве должна существовать стройная система законов, обязательная для всех, включая тех, кто стоит у власти.

Не следует идеализировать, подчеркивается в книге, и просвещенное российское общество X I X в. При всей его приверженности идеям гуманизма и свободы нельзя забывать о таких его чертах, как доктринерство, склонность к экстремизму, неумение слушать оппонента...

«Впервые в подобной обобщающей работе затронуты такие прежде «неприкасаемые» темы, как трудное становление в самодержавной России демократических норм жизни, появление ростков правового государства, характер и историческая роль представительных учреждений, величественность и трагизм российского реформизма, соотношение нравственности и политики, и многое другое.

Мы не собираемся в очередной раз «вбивать» в головы читателей набор неких «бесспорных» истин. Мы пытаемся показать все основные стороны исторического процесса, предложить свои ответы на дискуссионные вопросы, пробудить у читателя прежде всего желание подумать, поразмыслить над трудной, величественной, уникальной судьбой нашего отечества в эти два поистине переломных века (XVIII, X IX )». (А. Н. Сахаров).

Первые отклики на учебное пособие, созданное академическими истори­ ками, диаметрально противоположны.

1. Высокую оценку дали коллеги авторского коллектива, научные сотрудники Института российской истории РАН: «Несомненным дости­ жением коллектива Института отечественной истории является публикация «Истории России с древнейших времен до конца X I X века» в трех томах.

Этот фундаментальный труд отражает новейшие достижения отечественной исторической науки. В нем даны современные оценки многих спорных и неоднозначно решаемых проблем истории России, С С С Р и Российской Федерации» (Отечественная история, 1997, № 4). «Авторы отошли от многих стереотипных оценок прошлого: преувеличения масштабов крестьянского и рабочего движения, усиленного подчеркивания роли револю­ ционного крыла общественного движения, замазывания и очернения роли либералов и реформаторской деятельности правительств. Они дают сбалан­ сированную картину общественного движения и предостерегают молодежь от опасного увлечения крайностями, от одностороннего взгляда на дореволю­ ционную государственность, как на чуждую и враждебную народу силу».

2. Резко отрицательно оценивает попытку авторов новой учебной книги изобразить Россию X IX в. Н. А. Троицкий. Он подчеркивает, что X IX век авторы (П. Н. Зырянов и А. Н. Боханов) представили дилетантски, с небрежением к фактам, документам, несчетными ошибками r подробностях.

сдутаницей имен, мест, цифр, явлений, с «приседанием» перед политической конъюнктурой, с монархическими симпатиями, с ориентацией на модный сегодня пиетет к цярям-гямолрржпям, со старательным умалением и принижением освободительного движения. Книга не только ломает тради­ ционное представление о России X IX в., но и уводит читателей своим монархическим пристрастием от современности вспять, в «доключевское время» («В. О. Ключевский не питал к царям особого респекта»). Беда авторов не в том, что они «по-новому» изображают Россию X I X века, а в том, что делают они это недостаточно компетентно, с таким пренебрежением к фактам, документам, исследованиям, что становится искренне жаль студентов, которые рискнут опереться на это пособие.

3. Опубликовав рецензию Н. А. Троицкого, редакция журнала «Свободная мысль» (1997, № 4) предпослала ей следующее обращение к читателям. Трехтомник по истории России с древнейших времен до конца X IX века подготовлен коллективом ученых во главе с директором Института российской истории РАН А. Н. Сахаровым. «Появление такого капиталь­ ного труда — само по себе важное событие в научной жизни. К тому же трехтомник рекомендован в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений. Учитывая большую общественную значимость этого издания, редакция обращается к ученым, преподавателям вузов, учителям истории средних школ, аспирантам и студентам вузов с предложением высказать свое мнение о труде российских историков».

В ходе последующего ознакомления с нашей книгой читатель будет иметь возможность сопоставить взгляды авторов академической учебной книги с мнениями других исследователей по многим вопросам истории России X IX в.

4. «В X I X в. по размерам территории и количеству населения Россия значительно отличалась от Русского государства начала предыдущего столетия. _ JJ_ Так, в 1858 г. страна занимала площадь в 19,6 млн. кв. км, в ее состав вошли Финляндия, Бессарабия, почти весь Кавказ, большая часть Казахстана и Приморский край. К моменту очередной переписи в 1857 г. население по сравнению с 1719 г. выросло в 5 раз и достигло 67,8 млн. человек.

Подавляющая часть населения была занята в сельском хозяйстве (Л. М. Ляшенко). Согласно переписи 1897 г., всего в Российской империи (без Финляндии) проживало 125 680 682 человека. ( А. Н. Боханов).

5. «В 80-е годы X I X в. закончилось территориальное формирование Российской империи, и новых приобретений у России уже не было. Это была огромная мировая держава, оказывавшая большое влияние на ход мировых дел. В конце X I X столетия практически ни бдин сколько-нибудь значительный глобальный вопрос не мог бьггь решен без участия Петербурга»

(А. Н. Боханов).

6. « X IX столетие, с точки зрения социальных отношений, явилось очень важным в истории России, поскольку в этот период происходило становление новых буржуазных классов и сословий, значительно изменивших облик страны» (М. Ю. Брандт. Россия и мир.).

7. «Наибольшим вниманием правительства на протяжении значительной части X IX в. ппльчрдялягь ррпАдрмя отмены крепостного права или, если говорить шире, крестьянский вопрос>*СМ. Ю. Брандт).

8. «Самодержавное правительство в X I X в. в своей социальной политике пыталось охватить несколько основных направлений. Для первой половины столетия характерны попытки разрешить или, во всяком случае, несколько ослабить остроту крестьянского вопроса. Одновременно шла работа по консолидации дворянского сословия и выработке законов, затрудняющих проникновение в него представителей других слоев населения. Апогеем этих усилий можно считать проведение реформ 1840-1870-х гг., которые изменили жизнь страны и поставили перед «верхами» иные задачи.

Во второй половине X I X в. главным для Зимнего дворца стало сохранение в новых условиях приоритетной роли дворянства и сохранение между ним и государственным аппаратом родственно-союзнических отношений. К этим проблемам добавились совершенно новые для царизма вещи: раскрестьянивание деревни, образование новых классов — буржуазии и пролетариата, проблема взаимоотношений с разночинной интеллигенцией.

Вряд ли можно утверждать, что правительствам Александра II и Александра III удалось удовлетворительно решить эти задачи. Скорее надо говорить о том, что Зимний дворец попытался совместить несовместимое: вписать в старую социально-политическую структуру абсолютно не свойственные ей классовые и сословные отношения. Получившийся симбиоз вряд ли встречался в мировой практике, однако он позволял, с одной стороны, оттянуть развязку, а с другой — подготовил совершенно небывалый по-^иле—и—нспредвказуемьщ^по последствиям общественный взрыв.

Невнятность социальных отношений в России второй половины X IX в.

повлияла на образование буржуазии и пролетариата, обусловила возник­ новение запутаннейшей ситуации в деревне, острейшее столкновение властей с интеллигенцией, да и всем обществом в целом. Размытость перспектив развития страны, социальная многоукладное^ требовали от правительства тонких, расчетливых политических решений, трезвого планирования, смелых и неординарных действий» (Л. М. Аяшенко).

9. X I X век — «это был век относительно «тихий» (А. Н. Сахаров).

X IX век — два цареубийства (1801 и 1881 гг.); восстания декабристов, военных поселян 1817-1831 гг. и севастопольских матросов и горожан в 1830 г.; крестьянские бунты 1830-1831 и 1848 гг., охватившие до губерний; 1859 волнений, включая бунты и восстания крестьян в 1867 г.

(большее число их за всю историю России даст только 1905 г.); заговоры сунгуровцев, кирилло-мефодиевцев, петрашевцев, ишутинцев, нечаевцев; мас­ совое «хождение в народ» 1874 г., которое охватило больше 50 губерний и закончилось самым грандиозным в истории царской России политическим «процессом 193-х»; многолетняя «guerre a mort» («война не на жизнь, а на смерть» [франц.] — так назвал революционную борьбу народников ген. П. А. Черевин) с царизмом таких революционных организаций всерос­ сийского значения, как два общества «Земля и воля», партия «Народная воля», общество «Черный передел»; национально-освободительные восстания в Польше, Литве и Белоруссии 1830 и 1863-1864 гг. с десятками тысяч жертв;

четвертьвековое сопротивление Шамиля и т.д., и т.п. (Н. А. Троицкий).

10. «В X I X в. в России появилось полнокровное и необычайно разнообразное по содержанию и методам деиствид^щественное движени^ во многом определившее дальнейшую судьбу страны. В начале столетия оно постепенно распалось на два течения: правительственное и оппозиционное, а с 1830-1840-х гг. приобрело более сложный и более знакомый для нас вид, разделившись на правительственное, либеральное и революционное»

(М. Ю. Брандт).

11. «В X I X в. общественная мысль и культура России стали поистине уникальным явлением. Первая из них прошла долгий и трудный путь от окончательного разочарования в идеях Просвещения до полу­ осознанного, полуинтуитивного принятия марксизма. Указанный путь был отмечен несколькими общими для всех этапов развития общественного движения чертами. Прежде всего, это желание достичь сразу всего, порожденное и нетерпением, и невозможностью постепенных политических завоеваний. Второй его чертой был идеализм, который направлял движение i не только в политическую область, но и в нравственную, где компромиссы и l уступки особенно затруднены. Результатом последнего явилось восприятие идеологических и тактических разработок как абсолютных истин, единственно верного руководства к действию. Достаточно важной чертой российского общественного движения было отсутствие амортизационных, центристских сил, что приводило к непосредственному столкновению крайних, непримиримых позиций. Победа же одной из них не означала окончания противостояния и вызывала через некоторое время новое столкновение, еще более жестокое»

(Л. М. Аяшенко).

12. «В X IX в. Россия, как васнецовский витязь, оказалась на развилке трех путей. Идя по первому, она могла и дальше сохранять традиционную структуру; отмена крепостного права и последующие реформы вовсе не обязательно должны были произойти в начале 1860-х гг. Сохранение прежних порядков постепенно отдаляло бы Россию от ведущих стран Европы, что при ее экономической, политической и культурной ориентации было чревато недовольством привилегированных слоев и сословий. Вряд ли с таким развитием событий согласилась бы и сама верховная власть.

Отсрочка реформ не уберегла бы российское общество и от дальнейшего дробления: в конце концов, либеральное и революционное движение зародилось в нашей стране отнюдь не при Александре II. Вряд ли бесконечно долго могло ждать своего освобождения крестьянство — большинство населения России, оставшееся абсолютно бесправным как в экономическом, так и в политическом плане.

Второй путь предполагал наряду с решительными социальноэкономическими преобразованиями постепенную либерализацию политичес­ кого строя. Правда, следует отметить, что либерализация в России вызывалась не экономическими, а политическими причинами. Правительство руководст­ вовалось желанием со стороны сохранить статус ведущей европейской державы, общественные силы — чувствами патриотизма, справедливости, самоуважения. Впрочем, это не суть важно. Осуществление политической либерализации даже при сохранении помещичьего землевладения и недовольства крестьян условиями реформы 1861 г. компенсировало бы их приобретением «верхами» политически активного и потенциально органи­ зованного союзника — прогрессивного дворянства и значительной части образованного общества в целом. Кроме того, этот путь открывал возможность активизации политической жизни в стране как через действующие органы самоуправления, так и через парламентскую практику. Школа парламентаризма, от низших ее форм до высших, при всем ее несовершенстве, а зачастую и грубо лоббистской деятельности парламентариев, до сих пор является един­ ственной проверенной историей формой политического и гражданского воспитания населения. При соблюдении указанных условий Россия достаточно быстро превратилась бы в «правильное» европейское государство.

Однако ее «верхи» избрали третий п у ть. Русские самодержцыреформаторы (Петр I, Екатерина II, Александр II) отводили от страны угрозу буржуазной революции на 200, 150, 50 лет, но не могли уничтожить предпосылок этой революции. Их реформаторство исходило не столько из идеи постепенной капитализации страны, сколько из верно понятых тактических выгод дворянства и абсолютной власти. Спасая первое сословие (и, естественно, себя), «верхи» не смогли вывести государство из страте­ гического кризиса.

Более того, не просто замедляя рождение русской буржуазии, но структурно изменяя ее характер и облик, самодержавие невольно готовило взрыв более мощный, чем «мягкие» и «жесткие» буржуазные революции в Западной Европе. Лишив народные массы империи цивилизованного политического лидера — буржуазии, самодержавие тем самым вытолкнуло на улицу неорганизованную, анархиствующую толпу.

Узко понятая Зимним дворцом идея государственной пользы, невнимание к вопросам политической борьбы, превалирование тактических целей над стратегическими, отсутствие в «верхах» динамизма в выборе и смене союзников в сочетании с обострением различных социальнополитических противоречий и особым характером общественного движения и положения народных масс поставили страну в начале X X в. на грань взрыва.

Опасность социально-политического катаклизма усиливалась и в резуль­ тате выбора, сделанного российским общественным движением, особенно его левым крылом. Перед общественными деятелями теоретически лежало два пути. Они могли попытаться всеми силами создать единый оппозиционный блок, однако для этого им надо было четко выявить то общее, что их объеди­ няло, и на время снять вопросы, разводившие их в разные лагери.

Сделать этого не удалось, и развитие общественного движения пошло по второму пути, на котором каждое из его течений действовало на собственный страх и риск.

Немалую роль в таком развитии событий сыграли объективные социально-политические обстоятельства. Однако не стоит преуменьшать и значение субъективных факторов. Российское общественное движение изначально страдало абсолютизацией своих целей, желало получить сразу все, им требуемое. В силу того, что идеи, определявшие развитие различных направлений общественного движения, по большей части принимали сакральный характер, компромиссы между различными группами общества были весьма затруднены.

В результате их деятельность начинала носить отпечаток религиозной непримиримости, усиливавшейся налетом социально-политического и нравст­ венного мессианства. Чисто внешне создается впечатление, что события не отдаляли больше «верхи» и общество друг от друга и не сближали их, а держали на более или менее одинаковом расстоянии. В подобной ситуации одна из двух сил не могла победить без участия третьей — решительной и безоговорочной поддержки народных масс. Однако эта «поддержка», в итоге, оказалась более непредсказуемой и разрушительной, чем могли себе представить все общественные силы страны. Правда, появилась она уже в начале X X в., в X IX же общество и власть засты ли, напоминая двух равных по силам борцов, ни один из которых не мог взя ть верх над другим» (Л. М. Ляьиенко).

13. «Россия прожила в X I X -начале X X века сложную и противо­ речивую историю. Тенденции подъема и распада переплелись в ее судьбе, приведя в конце концов огромную страну к катастрофе накануне победы.

Поэтому однозначному вердикту эпоха 1801-1917 годов не поддается»

(П. Черкасов, Д. Чернышевский).

14. «На рубеже X I X - X X вв. общественная мысль в России, как никогда, была занята вопросом о дальнейшем пути развития страны.

Размышления на эту тему — обычное дело в любой стране, когда кончается один век и начинается другой. Но на этот раз в России данный период был поистине переломным во многих отношениях. Это было время ускоренного развития капитализма в стране, рост которого сопровождался не только промышленным подъемом, но и кризисными явлениями (1900-1903 гг.), в восьмой раз на протяжении X I X в. рхватившими все мировое капиталистическое хозяйство и особенно больно отозвавшимися на экономике России вследствие неурожая 1901 г. Это было время также обострившегося кризиса самодержавного режима в стране...» (Б. П. Балуев).

15. В одних случаях применительно ко всему X I X веку говорят о «золотом веке культуры России» (Н. А. Троицкий).

«Русская культура X IX в. — это вершина многовековой культуры России, ее золотой век» (Л. Б. Яковер). Другие исследователи «золотым веком» русской культуры называют время Пушкина, первую треть X IX в.

(П. Н. Зырянов). Подчас «золотым веком» русской культуры обозначают период 1812-1917 годов, хотя при этом выделяют конец X I X -начало X X века как «серебряный век» (П. Черкасов, Д. Чернышевский). «Русская культура X IX -начала X X века представляет вершину духовного творчества русского народа» (они же). «Начало X X в. вошло в историю русской культуры под названием «серебряного века» ( Л. Г. Косулина, И. //. Ионов).

16. «В калейдоскопе экономических, политических, социальных изменений выросла и развивалась и российская культура, которая стре­ мительно прошла путь от внешнего слияния с европейской культурой до создания истинных шедевров человеческого духа и мысли. В основе этого процесса помимо чисто российских причин лежат и причины обще­ европейского плана. В X I X в. оптимизм, свойственный предшествующим эпохам, в значительной степени уменьшился. Ход истории заставил людей усомниться в возможностях коллективного разума, заставил их искать выход в разуме одного человека, увидеть разницу в интересах классов, партий, общественных движений. Но тем не менее этот век лелеял мечту о построении \ царства Истины, Добра, Красоты, которая оказалась похороненной на полях / сражений первой мировой войны. Единство, гармония мира в последний раз J Процесс зарождения и становления (дворянской, а затем буржуазной) культуры в России совпал с напряженными поисками европейской интел­ лигенцией места человека в меняющемся мире. Втягивание страны в орбиту европейских интересов заставляло российский интеллект в кратчайшие сроки решать сложнейшие проблемы духовной жизни общества, и он с блеском справился со своей задачей. Сфера культуры, безусловно, испытала на себе влияние политических и социальных перипетий, но все же она гораздо меньше зависела от распоряжений правительства, чем другие стороны российской жизни. Не потому ли создается впечатление, что культура X I X в.

демонстрирует нам то, чем могла бы стать Россия, если бы развитие страны шло нормальным, естественным путем» (Л. М. Ляьиенко).

17. «Говоря об истории культуры, как и истории общественного движения, необходимо иметь в виду, что в них всегда присутствуют два аспекта: реальная политика и проекты преобразований (возможные). Причем для нас, потомков, особенно важны результаты принятых решений. Для современников же событий гораздо интереснее и важнее было то, что могло случиться (даже если оно и не случилось).

Гораздо сильнее, чем в политике, это «возможно, отразилось в культуре, в частности, художественной. X I X век в России — это не только ускорение и усложнение общественной жизни, но и калейдоскоп типов поведения, художественных ценностей и течений». X I X -начало X X века — это многообразие художественных стилей, все более нараставшая смена литературных направлений: Классицизм. Сентиментализм. Романтизм. 2 История России X IX *.

Реализм. Натуральная школа. Модернизм. Декадентство. Символизм.

Футуризм. Акмеизм. Имажинизм. Авангардизм. Неоантичность.

(^ГМаковский, редактор журнала «Аполлон», автор социокультурного образа «серебряный век», видел его как век холодного, мерцающего, изменчивого сияния, в отличие от солнечного, яркого «золотого» века (Л. Т. Косулина).

18. «Достаточно сложно говорить о развитии русской культуры на протяжении всего X I X в., так как, во-первых, за этот период в данной области произошло огромное количество важнейших событий, а во-вторых, не хватает четких критериев для сравнения ее с культурой предшествующих культур или культурой стран Европы... отсутствие исчерпывающих критериев сравнения заставляет нас ограничиться общими и, может быть, отрывочными размышлениями.

Необходимо отметить, что именно в X IX в. не отдельные проявления российской культуры (иконопись, летописание или портретная живопись, скульптура), а вся она в целом становится частью мировой культуры, привнеся в нее национальное своеобразие, особый взгляд на мир, будущее человечества и человека» (М. Ю. Брандт).

19. «Русская культура X I X в. успешно преодолевала разрыв между отечественными и европейскими традициями, не утрачивая своей самобытно­ сти. Российские ученые становились полноправными и известными за рубежами страны сотворцами научного и технического прогресса. Наука, приобретавшая наднациональное и даже общемировое значение, существенно воздействовала на народное хозяйство и быт людей, создавала неведомые ранее опасности, ставила перед человечеством новые проблемы» (А. Головатенко).

20. Парадокс культурного процесса в России X I X века состоял в резком разрыве между развитой прослойкой интеллигенции, дворянства, разночинства и трудящимися массами.

«Одна из существенных особенностей исторического развития России состояла в том, что в X I X веке, когда национальная буржуазия не смогла стать ведущей силой освободительного движения, основными субъектами политического процесса «снизу» выступила интеллигенция» (А. А. Радугин).

21. «Россия X IX века среди многих других «подарков» подарила человечеству и эти понятия: «интеллигенция», «интеллигентность». Корень слова латинский. Интеллигенция — понимание, знание; интеллигент — человек мыслящий, занимающийся сложным умственным, преимущественно творческим трудом, развитием и распространением культуры.

^ А ввел термин в оборот писатель П. Д. Боборыкин в 60-х годах X IX века, и уже затем новое словообразование и соответственно — понятие перешли в другие языки. Вначале под интеллигенцией понимались вообще образованные люди (в этом значении слово нередко употребляется и сейчас).

Однако уже в X IX веке заметили (а век X X это фантасмагорически подтвердил), что не все образованные люди — интеллигенты, что образова­ ние — лишь одно (и, пожалуй, не самое главное) из многих требований, предъявляемых в Р оссии к человеку истинно интеллигентному <...> Русская дворянская интеллигенция — совесть и боль, гордость и бессмысленная жестокость, рационализм и «романтизм с закрытыми глазами». Многое поймешь в истории России, зная хотя бы отдельные страницы из истории этого сословия. Что-то из содеянного дворянами пошло в конечном итоге во вред России. Но куда больше сделано ими на пользу Отечества. Нет полной истории России без истории ее сословий. Но не будем забывать, что в истории государства Российского главную роль на протяжении веков играли именно российские дворяне. И X IX век в этом отношении не представляет исключения, напротив, он останется в анналах Отечества как век дворянской чести, славы и беззаветного служения Родине»

(. Г. Миронов).

22. «В целом русская культура, несмотря на трудности в экономике и политике, успешно развивалась на протяжении всего X IX века. Лучшие ее достижения известны далеко за пределами России и составляют подлинную славу нашей страны» (77. Н. Зырянов).

23. Основные вехи развития страны в X IX веке. Многовековые традиции русского общества и новация X IX в. Усиление альтернативности российской истории. Россия в контексте мировой цивилизации, диалог культур. Мир и Россия к концу X IX в. Общее и различное в моделях исторического развития (//. И. Ворожейкина и др.).

24. « X IX век российской истории чрезвычайно насыщен драмати­ ческими событиями, которые во многом предопределили судьбу нашего Отечеству» (Л. М. Пятецкий\ 25. Век девятнадцатый, железный, Тобою в мрак ночной, беззвездный, Беспечный брошен человек!

В ночь умозрительных понятий, Материалистичных малых дел...

Практика «малых дел» — это деятельность земских врачей, учителей, адвокатов, инженеров — русских интеллигентов, считавших своим долгом «служить народу». Осознание необходимости «малых дел» было присуще не революционно настроенным представителям русской интеллигенции (1000 вопросов и ответов по истории).

26. «Формула «Россия и Запад», все отчетливее проступая к началу X IX в., включала в себя и определение направления движения, и выбор средств его осуществления. Крушение силового решения вопроса, каким было восстание 14 декабря 1825 г., направило общественную мысль на углубленную философскую разработку русского исторического пути»

(. Л. Рудницкая).

27. «Международный аспект российской истории. Центр « История России в X IX веке» (Институт Российской истории Российской академии наук).

В сотрудничестве с Неаполитанским университетом выпущен сборник статей «Конституционные и административные реформы в России и Запад­ ной Европе: перекрестки политических и культурных взаимовлияний».

Комиссия историков России и Польши издала в Варшаве книгу «Польские профессора и студенты в университетах России (Х1Х-начало X X в.)» (отв. ред. Я. Н. Шапов).

28. Радикальные преобразования в России и других странах Восточной Европы последнего десятилетия создали новую перспективу для изучения традиций реформ в истории и современности. В науке сформулирован ряд общепринятых положений, имеющих характер парадигм:

1) современные реформы в России продолжают традиции реформационного процесса, которые уходят в историческое прошлое страны;

2) основные модели желательного социально-политического устройства страны как ранее, так и теперь, заимствовались с Запада.

В этом плане представляет интерес научная конференция во Франкфурте-на-Майне (1995 г.) «Реформы в России X I X — X X веков:

Западные модели и русский опыт». «Основной новый вывод конференции состоит в следующем: о реформах в России нельзя более судить без изучения их западных образцов, которые во многом обусловили если не сам масштаб, то во всяком случае направление и формы преобразований; источником изучения этих образцов и их рецепции в России являются прежде всего основные параллельные правовые акты; степень реального воздействия реформ на социальный и политический процесс определяется в каждом конкретном случае соотношением нормы и действительности, политической практикой правящих элит».

В докладе П. Лиссема (Бонн) юридическая норма и действительность сопоставлялись через призму отношений органов местного самоуправления и имперскои администрации губернского и центрального уровней.

Прослеживая законодательство о земстве (положения 1864 и 1890 гг.), докладчик отказался от традиционного противопоставления реформы и контрреформы, видя в изменении земской политики скорее проявление потребностей государственного управления. Неупорядоченность юриди­ ческого статуса земства и особенно материальной базы его существования приводила к постоянным конфликтам между населением и земскими инстанциями по вопросу сбора налогов, организации управления и судопроиз­ водства, реализации норм гражданского права (наем рабочих, аренда земли, оценка недвижимости и т.д.). Эти конфликты могли быть разрешены только на вышестоящем уровне — губернской администрацией или даже в центре — Сенате. Проанализировав жалобы, поступавшие в Сенат по этим вопросам, докладчик постарался показать, каким образом сформировалось решение о целесообразности рассматривать земство как вспомогательный орган при администрации (А. Н. Медуилевский).

29. « X IX век в истории России разбивается на две половины. Первая половина его является завершением векового процесса раскрепощения общества. В XVIII веке было раскрепощено дворянство и были сделаны первые отдельные шаги к созданию свободного городского общества.

К середине X I X столетия раскрепощение было распространено на все население империи. Со второй половины X I X столетия открывается эпоха выработки новых начал общественного и государственного бытия для раскрепощения России. На этом пути нами пройдены пока лишь первые этапы» (А. А. Кизеветтер).

Какой и з высказанных версий В ы отдаете предпочтение? Почему?

Постарайтесь мотивировать свой выбор.

РОССИЯ ДО СЕРЕДИНЫ X IX ВЕКА. ЗА КА Т КРЕПОСТНОЙ ЭПОХИ.

ТЕРРИТОРИЯ. НАСЕЛЕНИЕ. ЭКОНОМИКА

«Официально Российская империя появилась в 1721 году, когда после заключения Ништадтского мирного договора, зафиксировавшего реши­ тельную победу России над Швецией, благодарные и обожающие члены Российского Сената наградили своего императора титулом «Отец Отечества, император могущественный». Петр заложил структурные основания империи и оставил наследникам задачу завершения строительства.

Территория. В начале X I X столетия мы обнаруживаем завершение периода подготовки,^! империя станивится окончательным и жестоко установленным фактом. Даже в это время она была крупнейшей европей­ ской державой. Она раскинулась по всей Восточно-Европейской равнине от Балтики и Северного Ледовитого океана на севере до Черного моря и Каспия на юге; в Азии она обладала всей Сибирью. Дальнейшее расширение в течение X IX столетия сделало территорию империи равной шестой части суши планеты (приобретение Финляндии, Центрального района Польши, Бессарабии, Закавказья, закаспийских, а также приамурских и ^приморских провинций Дальнего Востока). Как бы ни были впечатляющи все эти завоевания, они были менее значимы, чем приобретения предшест­ вующего период^. Для России также не было необходимым на новой фазе ее имперской экспансии предпринимать какие-либо резкие усилия и идти на жертвы, как это делалось ранее.

С приходом X IX столетия Россия в первый раз в ее истории чувствовала безопасность. Ее старый неприятель — Польша — был на время устранен.

Швеция со временем привыкла к утере своего балтийского превосходства.

Российские отношения с Турцией претерпели глубокое изменение: Россия более не была защищающейся стороной, а, напротив — развивала свою собственную агрессивную передневосточную политику. Что же касается российской азиатской границы, то завоевание Кавказа и Центральной Азии было достигнуто в серии колониальных войн, которые слабо ощущались в центре империи. Наконец, на Дальнем Востоке Россия не встречалась с какими-либо сильными антагонистами дозначала настоящего столетия и, таким образом, могла расширять свою территорию в этом регионе практически без^боев. С начала X IX столетия и далее российское положение среди европейских наций более не составляло вопроса. Она обычно признавалась как одна из великих европейских держав и начала играть активную, временами даже решающую, роль в европейских делах». (М. Карпович).

На территории 18 млн. кв. км проживало 37 млн. человек, по другим оценкам — около 40 млн. или 43,7 млн. человек. Плотность населения составляла около 8 человек на 1 кв. версту (в большинстве европейских стран в это время — 40—49 человек). К югу, северу и востоку от центра страны плотность населения резко падала.

Издавна Россия была страной многонациональной, в ней насчитывалось более ста больших и малых народов — славянские (русские, украинцы, белорусы), тюркоязычные (татары, чуваши, башкиры, якуты и другие), финноугорские (мордва, мари, коми, удмурты), тунгусо-маньчжурские племена (эвенки, эвены) и др.

В религиозном отношении Россия тоже была неоднородна (право­ славие, старообрядчество, католичество, протестантство, ислам, буддизм, иудаизм). Многие поволжские, северные и сибирские народы сохраняли 22 традиционные родоплеменные (языческие) верования.

Административное деление. К началу X IX в. европейская часть России была разделена на 47 губерний и 5 областей (Астраханская, Таври­ ческая, Кавказская, Земли Войска Донского и Войска Черноморского).

Сословное деление. Сословие — это социальная группа общества со своими правами и обязанностями, передаваемыми по наследству.

Привилегированными были дворяне, духовенство и купечество. Самым богатым, образованным и привилегированным сословием было дворянство.

Юридическое оформление дворянства как сословия окончательно было завершено губернской реформой 1775 г. и Жалованной грамотой дворянству 1785 г. Важнейшей привилегией дворянства было владение крепостными крестьянами. В 1836 г. в России насчитывалось 127,1 тыс. помещиков, которые со своими семьями составляли 1 % населения страны. 109,3 тыс.

помещичьих семей владели крепостными крестьянами, причем большинство из них (70 % ) были мелкопоместными, имевшими в своей собственности до 21 души крестьян мужского пола. Крупных помещиков насчитывалось около 3 %, однако они владели половиной всех крепостных крестьян (в среднем по 135 крестьян на одного помещика).

«...привилегии дворянства никоим образом не составляли ограничения самодержавия: они были социальными и экономическими, а не политическими.

Если при Екатерине II дворянство играло всецело значимую роль в правительстве, то это объясняется особыми условиями времени — необходимостью для государыни, обладавшей сомнительными законными правами на трон, основывать свою власть на поддержке дворянства.

Ни Павел, ни Александр, ни Николай не чувствовали совершенной зависимости от этой поддержки, и ни один из них не может быть назван поистине «дворянским царем».

И все же, при всех этих оговорках, следует отметить, что, вследствие своей социальной значимости, дворянство обладало большим влиянием в государственных делах. Экономически оно было сильнейшей группой в России, поскольку землевладение оставалось главным источником богатства в стране» (М. Карпович).

Ряд важных привилегий имело купечество. Оно было освобождено от некоторых податей и от рекрутчины. Купечество было разделено на 3 гильдии.

Купцы 1-й гильдии имели преимущественное право вести внутреннюю и внешнюю торговлю. Купцы 2-й гильдии обладали привилегиями только в крупной внутренней торговле, а 3-ей — в мелкой городской и уездной.

К числу привилегированных сословий относилось и духовенство.

О нем речь пойдет далее в особом разделе о русской православной церкви в первой половине X I X века.

В мещанстве состояло непривилегированное население — ремеслен­ ники, мелкие торговцы, наемные работники. В прежние времена их называли посадскими людьми. Мещане были обложены высокой податью, поставляли рекрутов в армию и не освобождались от телесных наказаний. Россия первой половины X IX века являлась аграрной страной. Самым многочисленным и угнетенным сословием было крестьянство. Его численность составляла более 30 млн. человек. Всех крестьян дореформенного периода можно разделить на три неравные по Своей численности группы: помещичьи (самая многочисленная категория, по форме феодальной эксплуатации делились на оброчных и барщинных), государственные (15 млн. из общего числа крестьян) и удельные (принадлежали императорской фамилии; проживали в 27 губерниях, но половина находилась в Поволжье. В середине века удельных крестьян было 838 тыс. мужского пола). г_ Особой группой крестьянства было щ азачествт (1,5 млн. чел.).

В XVIII в. царские власти установили полный контроль над казачьими областями, а в X IX в. стали создавать новые казачьи войска для охраны границ. К середине X I X в. существовало 9 казачьих войск: Донское, Черноморское (позднее преобразованное в Кубанское), Терское, Астра­ ханское, Оренбургское, Уральское, Сибирское, Забайкальское и Амурское.

Самым большим было Донское войско, второе по численности — Оренбургское, а третьим — Черноморское. Впоследствии Кубанское войско вышло на второе место. Позднее других были созданы Семиреченское (в Туркестане) и Уссурийское войска.

Атаманом всех казачьих войск считался наследник престола.' Во главе каждого войска стоял наказной (назначенный) атаман. Станичные атаманы избирались на станичных сборах (сходах). Только в нижнем звене сохранялся изначальный казачий демократизм. Казак являлся на службу со своей строевой лошадью, обмундированием и холодным оружием. Казаки отличались своеобразием своего быта, традиций, языка, фольклора. Они были трудолюбивы, гостеприимны, набожны (особенно старообрядцы), почти­ тельны к старшим. В казачьей среде слово и воля родителей считались законом. Казачьи части сыграли важную роль в войнах, которые вела Россия, в охране внешних рубежей.

Особую группу крестьянства составляли малочисленные народы Севера и Сибири (ненцы, эвенки, якуты). Они платили государству ясак (дань) в виде шкурок пушных зверей.

Сословный строй постепенно себя изживал — прежде всего в городах.

Образовывались новые классы — буржуазия и пролетариат.

Экономика, крепостное хозяйство, втягиваясь в рыночные отношения, видоизменяется. До тех пор, пока оно носило натуральный характер, потребности помещиков были ограничены тем, что производилось на их полях, огородах, скотных дворах и т.п. Эксплуатация крестьян имела четко обозначенные пределы. Когда же появилась реальная возможность превратить производимую продукцию в товар и получить деньги, потребности поместного дворянства начинают неудержимо расти. Помещики перестраи­ вают свое хозяйство так, чтобы максимально повысить его продуктивность традиционными, крепостническими методами. В черноземных районах, давав­ ших прекрасные урожаи, усиление эксплуатации выразилось в расширении барской запашки за счет крестьянских наделов и увеличения барщины.

Но это в корне подрывало крестьянское хозяйство. Ведь крестьянин обраба­ тывал помещичью землю, используя свой инвентарь и свою скотину, да й сам он представлял ценность как работник постольку, поскольку был сыт, силен, здоров. Упадок его хозяйства бил и по хозяйству помещичьему.

В результате после заметного подъема на рубеже X V III-X IX вв.

помещичье хозяйство постепенно попадает в полосу безысходного застоя.

В нечерноземном регионе продукция поместий приносила все меньшую прибыль. Поэтому помещики склонны были сворачивать свое хозяйство.

Усиление же эксплуатации крестьян выражалось здесь в постоянном повышении денежного оброка. Причем нередко этот оброк устанавливался выше реальной доходности земли, отведенной крестьянину в пользование:

помещик рассчитывал на заработки своих крепостных за счет промыслов, отходничества — работы на фабриках, мануфактурах, в различных сферах городского хозяйства. Расчеты эти были вполне оправданы: в этом регионе в первой половине X I X в. растут города, складывается фабричное произ­ водство нового типа, которое широко применяет вольнонаемную рабочую силу. Но попытка крепостников использовать эти условия для того, чтобы повысить доходность хозяйства, приводили к его саморазрушению: увеличивая денежный оброк, помещики неизбежно отрывали крестьян от земли, превращая их отчасти в ремесленников, отчасти в вольнонаемных рабочих.

Слабым местом в экономике России были пути сообщения. В первой половине X I X в. основной поток грузов внутри страны двигался по рекам.

В XVIII в. была построена Вышневолоцкая система каналов (связывала Петербург и реки Волжского бассейна). В 1810 г. открылся новый путь в том же направлении — Мариинская система. На следующий год стала действовать Тихвинская система. В середине X IX в. началось строитель­ ство дорог, которые соединили важнейшие города Европейской России.

В 1851 г. открылось движение на первой в России железной дороге, связав­ шей Петербург и Москву.

В местах пересечения торговых путей устраивались ярмарки (после пожара в 1816 г. городка Макарьева ярмарка была перенесена в Нижний Новгород). Действовали и другие ярмарки — в Ростове Великом и в Ирбите (Урал).

В 1811 г. численность городского населения России составляла 2 765 тыс. человек, или 6,6% всех российских жителей. Самым крупным городом был Петербург (335 тыс. жителей). В Москве насчитывалось 270 тыс. человек. Третьим по величине городом России был Вильно (56 тыс.). Многие малые города имели аграрный характер. В промышлен­ ности начиналась конкуренция между крепостным трудом и вольнонаемным.

К середине X IX в. доля вольнонаемных рабочих составляла около половины от всего числа работающих.

Горнодобывающая и металлургическая промышленность размещалась в основном на Урале, Алтае и в Забайкалье. Основными центрами металлообработки и текстильной промышленности стали Петербург, Москов­ ская и Владимирская губернии, Тула.

На некоторых заводах началось применение паровых машин. В 1815 г.

в Петербурге на машиностроительном заводе Берда был построен первый отечественный пароход «Елизавета». С середины X IX в. в России исподволь начался промышленный переворот» (77. Н. Зырянов).

«Однако крепостническая система, всевластие бюрократии, плохое состояние путей сообщения — все это бграничивало развитие произво­ дительных сил страны и определяло тот замедленный темп экономической жизни, который так отличал Россию от стран Западной Европы»

(Л. М. Пятецкий, 77. 77. Зырянов, 77. Андреев).

В ночь на 12 марта 1801 года в результате заговора под руководством петербургского военного губернатора Палена был убит император Павел (1796-1801), и царем стал его сын Александр. Заговорщики были выразителями интересов дворянства, которого не удовлетворяло самодурство Павла I, его внешняя (разрыв с Англией) и внутренняя (наступление на права дворян, дарованные Екатериной I) политика.

АЛЕКСАНДР I КАК ЛИЧНОСТЬ И ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ:

ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ВЕРСИИ

1. «Александр I отличался двуличностью, нерешительностью, подо­ зрительностью и болезненным самолюбием; вместе с тем, обладая несом­ ненным умом и хорошим образованием, был незаурядным дипломатом.

В последнее десятилетие впал в крайний мистицизм... Умер внезапно в Таганроге». (П. А. Зайончковский, 1961).

2. «Воспитывался он отцом и бабкой. Бабка и отец ненавидели друг друга. Александр же хотел нравиться обоим. В результате он, по выражению В. О. Ключевского, «должен был жить на два ума» и «держать двойной набор манер, чувств и мыслей». С детства в нем развились двуличность, лицемерие, наклонность казаться, а не быть, тяга к позерству. Он и в зрелые годы репетировал перед зеркалом свои выходы в общество, примеряя не только платье, но и жесты, улыбки, фразы. Зато он в совершенстве постиг и эффективно применял самые грациозные позы античных статуй.

Внутренне Александр был не меньшим деспотом, чем Павел, но его украшали внешний лоск и обходительность. Юный царь, не в пример своему родителю, отличался прекрасной наружностью: высокий, стройный, умиляющий окружающих изяществом манер, джентльменски выдержанный и галант­ ный, с чарующей улыбкой на ангелоподобном лице, с добрыми голубыми глазами — он был, по выражению М. М. Сперанского, «сущий прельщатель». Родные и близкие звали его «notre angel» (наш ангел).

Люди сентиментальные, падкие на внешний эффект, были в восхищении от нового царя.

Более проницательные современники называли Александра «актером на троне». «В лице и жизни арлекин», — сказал о нем Пушкин.

В политике Александр, по словам шведского дипломата Т. Лагербьелке, был «тонок, как кончик булавки, остер, как бритва, и фальшив, как пена морская» (Н.А. Троицкий).

3. «Современники и историки много писали о двуличии, лицемерии и актерстве Александра I. Под великосветскими манерами скрывался власто­ любивый и мстительный самодержец, которому присущи были необычайная скрытность, лень, презрение к людям, а позже — меланхолия и мистицизм.

«Властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда», — писал о нем А. С. Пушкин» (Н. И. Павленко, В. Б. Кобрин, В. А. Федоров).

4. «Приход к власти сына Павла I — Александра I означал возвращение к идеалам эпохи либерализма. Его учителем был швейцарец Лагар, республиканец и демократ по убеждению. «Александр I — противо­ стояние либеральных идеалов и имперского сознания» (И. Н. Ионов).

5. «Александр I сменил прусскую политику отца на показной либерализм» (Л. Б. Яковер).

6. Александр I: П]ротиворечивость натуры — от якобинских увлечений до монархизма. Эпоха правления Александра I характеризуется борьбой двух направлений во внутренней политике — либерального и консервативного.

7. «Став самодержавным правителем огромной империи, Александр I в полной мере проявил себя как осторожный, гибкий и дальновидный политический деятель, умеющий скрывать свои истинные убеждения и пристрастия, и крайне осмотрительный в своей реформаторской деятельности» (М. Н. Зуев).

8. «Образование Александра закончилось рано: бабушка женила его, когда ему не было и 16 лет, на баденской принцессе (которая была еще моложе его). Екатерина предполагала сделать Александра наследником престола, устранив Павла. Положение Александра между бабушкой и отцом было трудным и двусмысленным и приучало его к скрытности и лицемерию.

В царствование Павла, который назначил сына военным губернатором Петербурга, Александр должен был поддерживать палочную дисциплину в войсках и приводить в исполнение взбалмошные и жестокие приказы Павла, живя, таким образом, под непрерывным тяжелым моральным гнетом. Заговор­ щики, поставившие своей целью устранение Павла, посвятили Александра в свои планы, но дали ему клятву сохранить жизнь его отца. Убийство Павла произвело на Александра потрясающее и угнетающее впечатление и осталось навсегда тяжелым грузом на его совести» (С. Г. Пуилкарев).

9. «Александр I был человеком нового века, сочетавшим достаточную трезвость в политике с уважением к идеям нового времени. Умеренный республиканизм, благодаря усилиям его воспитателя Ф. Лагара, был знаком великому князю с детства, но закрепился у него на эмоциональном уровне, заставив относиться к проявлениям грубого деспотизма, к крепостни­ честву с брезгливостью просвещенного европейца. Вряд ли Александр ясно осознавал, чем грозит России крепостничество и отсутствие элементарных политических свобод, но бороться с ними он пытался на протяжении почти всего своего царствования. Правда, истинные намерения императора определить достаточно трудно, поскольку он с детских лет отличался скрытностью и двоедушием. Иного результата трудно было и ожидать, так как в раннем возрасте Александр метался между Екатериной II, Павлом и Лагаром, нигде не смея выразить свои настоящие чувства. Позже он вынуж­ ден был лицемерить перед отцом, делая вид, что разделяет его идеи и методы царствования и панически боясь его гнева. Замыслы бабки о передаче ему трона в обход Павла Петровича, постоянный страх перед отцом, знавшим об этих замыслах, участие в заговоре против Павла I — все это оказало на Александра I сильнейшее воздействие. Но больше всего его потрясло даже не само убийство отца, а те простота и легкость, с какими оно было совершено.

Именно с этих пор ему стало неуютно в Петербурге, он постоянно чувствовал здесь давление высших бюрократических и гвардейских сфер, а потому ощущал себя свободным лишь вне столицы. Лицемерие стало натурой императора, прикрывая его желание попасть в историю, подозрительность, легкую внушаемость, равнодушие к людским судьбам» (Л. М. Ляшенко).

10. Деятельность Александра I — последняя попытка реализации идей европейского Просвещения в России. Но практические результаты его деятельности были невелики. Слабость почвенных истоков либерализма, сопротивление помещиков, отсутствие поддержки широких слоев населения обрекали эти попытки на неудачу. В России был слишком большой запас инерции традиционного общества, чтобы двинуться по пути модернизации без ломки и потрясений (« История России в вопросах и ответах. Курс лекций).

11. «Александр I вступил на престол в возрасте 23 лет. Он имел хорошее образование. Его воспитатель, швейцарец Лагар, придерживался идей французского Просвещения. Будучи наследником престола, Александр немного фрондировал против отца. Он говорил, что мечтает дать народу конституцию, устроить его жизнь и удалиться в маленький домик где-нибудь на берегах Рейна. Тень убитого отца преследовала Александра до конца его дней, хотя после воцарения он выслал из столицы участников заговора».

«Первые годы царствования Александра I оставили наилучшие воспоминания у современников: «дней Александровых прекрасное начало»

— так обозначил эти годы А. С. Пушкин». «Но говорили также, что у Александра I всегда было как бы две политики — либерально-просвещенная и полицейско-репрессивная». «Александр жил сложной и непонятной для окружающих внутренней жизнью. Он был словно весь соткан из противоречий. В нем уживались склонность к религиозному мистицизму и любовь к шагистике, откровенная леность к занятиям и всегда неутоленная жажда путешествий, заставившая его исколесить половину Европы и половину России. Во время путешествий по России он заходил в крестьянские избы.

«Сфинкс, не разгаданный до гроба», — сказал о нем Вйземский.

Казалось, правда, что в последние годы своей жизни Александр пытался уйти в религию, забыться на парадах и в поездках только для того, чтобы отвлечься от двух преследовавших его мыслей. Одна из них была в том, что в его царствовании уже ничего нельзя исправить и оно не оправдывает убийства отца. Вторая — о зреющем против него самого заговоре» (77. 77. Зырянов).

12. «От природы уклончивый, мягкий, не склонный к резким формам протеста, хотя и упрямый, и в то же время чрезвычайно склонный к мечтатель­ ности, идеализациям всякого рода, благодаря особенностям полученного им воспитания, он стал строить себе планы мирной жизни частного человека где-нибудь на Рейне, посреди прекрасной природы, и мало-помалу пришел к мысли о возможности и необходимости отречения от того высокого и неприятного для него положения, которое предстояло ему в будущем» (А. А. Корнилов).

«Деятельность Александра с 1813-1815 гг. в Европе была, несомненно, наиболее блестящей полосой его жизни, но она составляет содержание всемирной истории, а не истории России» (А. А. Корнилов).

13. Периоды царствования Александра I.

1-й период — 1801-1805 гг. — «характеризуется горячим и искренним приступом к реформам по инициативе самого юного императора. В то же время это период самых розовых, хотя и очень неопределенных надежд со стороны общества».

2-й период — два года (с конца 1805 г. по 1807 г. включительно) — «резко отделяются от этого периода: это годы первых войн с Наполеоном — войн, которые были ведены вне всякого видимого отношения к русским интересам и тяжело отозвались на положении народа. В течение этих войн правительство временно оставило всякие мысли о реформах».

3-й период (1808-1812) «характеризуется прежде всего союзом Александра с Наполеоном, а в зависимости от этого союза — и той конти­ нентальной системой, которая имела такое большое и пагубное значение для русской торговли и внутренней жизни и вызвала первую порчу отношений между обществом и правительством.

Эти четыре года являются в то же время вторым приступом к реформам, приступом менее пылким и мало оставившим след в действительной жизни, но уже предпринятым в связи с общественным недовольством и в этом отноше­ нии довольно симптоматичным. Это был период, когда общество впервые стало более или менее сознательно и критически относиться к политике Александра».

4-й период — период Наполеоновских войн (1812-1815 гг.), который «характеризуется участием России (и не одного только правительства, а именно всей страны) в великих мировых событиях того времени».

5-й период (с 1816 по 1818 включительно) «является периодом начав­ шихся международных конгрессов для Александра и вместе с тем периодом новых ожиданий тех реформ й преобразований, которые тогда назрели в общественном сознании, и к которым представители общества относятся уже сознательно, выставляя определенные запросы, но не разрывая еще вполне с правительством и не теряя надежды на проявление с его стороны желательной обществу преобразовательной инициативы».

6-й период (1819-1825) — «период вполне определившейся реакции в правящих сферах, период отчаяния общества, а вместе с тем и период уже начавшегося революционного движения, довольно острого, хотя и подпольного, но, во всяком случае, выставившего вполне определенные политические идеалы... личность Александра «влияла заметным образом на развитие внутренней и внешней истории России и современной ему Европы»

(А. А. Корнилов).

14. В. О. Ключевский. 24 апреля 1906 г. «В продолжение всего X I X века с 1801 г., со вступления на престол Александра I, русское правительство вело чисто провокаторскую деятельность: оно давало обществу ровно столько свободы, сколько было нужно, чтобы вызвать в нем первые ее проявления, и потом накрывало и карало неосторожных простаков. Так было при Александре I: Сперанский со своими конституционными проектами стал таким невольным провокатором, чтобы вывести на свежую воду декабристов и потом в составе следственной комиссии иметь несчастье плакать при допросе своих попавшихся политических воспитанников...»

«Павел, Ал|ександ|р и Николай I владели, а не правили Россией, проводили в ней свой династический, а не государственный интерес, упражняли на ней свою волю, не желая и не умея понять нужд народа, истощили в своих видах его силы и средства, не обновляя и не направляя их к целям народного блага».

«Либерализм (Александра I) — азиатская трусость, старавшаяся заслониться от... старой екатерин|инской| знати английски воспитанной либеральной знатной молодежью, потом сволочью вроде Аракчеева.

Но о связи нравственной с русским обществом он, может бьггь, думал только в первые годы.. А|лександ|р I относился к России, как чуждый ей трусливый и хитрый дипломат...»

«Александр I, он желал понять ее (Россию), но чуждый идеал помешал и не внушил желания ему узнать ее, и потому он не понял и не узнал ее».

«Русские цари — мертвецы в живой обстановке».

«Игра старых бар в свободную любовь со своими крепостными девками (конституционные похоти Александра I)».

«Александр I. Свободомыслящий абсолютист и благожелательный неврастеник. Легче притворяться великим, чем быть им».

«Русские цари — не механики при машине, а огородные чучела для хищных птиц. Цари — те же актеры с тем отличием, что в театре мещане и разночинцы играют царей, а во дворцах цари — мещан и разночинцев. Цари со временем переведутся: это мамонты, которые могли жить лишь в до­ потопные времена. Наши цари были полезны как грозные боги, небесполезны и как огородные чучелы. Вырождение авторитета с сыновей Павла...»

Для восприятия оценок В. О. Ключевским российских самодержцев следует учитывать два плана его высказываний о сути царской власти.

Один план отражен в дневниках и «дневниковых записях» (большинство из них скорее материалы к дневникам, чем собственно дневники). Другой план характерен для печатных изданий. Причина этой «двойственности»

заключается в либеральных, антиреволюционных воззрениях историка.

Примечательно в связи с этим еще одно обстоятельство. В. О. Ключевский был приглашен преподавателем истории к сыну Александра III — великому князю Георгию, наследнику престола. (Воцарение Николая II произошло до его брака с Алисой Гессенской, детей у нового царя не было, поэтому по законам российского престолонаследия наследником престола становился следущий за ним по старшинству брат — Георгий). Поскольку Георгий предназначался в дальнейшем для военной службы (военно-морского дела), дальше он должен проходить курс по программе курса высшей военной школы типа Александровского военного училища, в котором В. О. Клю­ чевский проработал 16 лет подряд.

Занятия с Георгием проходили в Абастумани (Кавказ, куда вывезли его на лечение зимой 1893-1894, 1894-1895 гг., два раза в неделю, с утра до полудня. В архиве сохранился подготовленный Ключевским курс лекций (3 тетради, общей сложностью 169 страниц, и ряд черновых набросков). Это был курс всеобщей истории, куда подключалась в значи­ тельной дозе история России. Курс обнимал время от Французской революции 1789 г. до реформы Александра II включительно. Лекции по западноевропейской и русской истории соответственно чередовались. Русская тематика была представлена временем Екатерины II (1 лекция), Павла I (1 лекция), Александра I (две лекции — воспитание и характер. Реформы).

3 лекции отводились внутренней политике Александра I после Венского конгресса, вступлению Николая I на престол, «смуте 14 декабря 1825 г.»

(едва ли не впервые декабристы выделяются Ключевским в плане общего курса), внутренней политике Николая I (1825-1855), восточным делам в первые годы царствования Николая I, Крымской войне.

Курс завершался русскими темами — тремя лекциями: реформы Александра II («Упразднение креп|остной| зависимости крестьян»; в эту лекцию включалось «объяснительное чтение манифеста 19 февраля 1861 г».);

далее следовало «Польское восстание (1863 г.) и поземельное устройство польских крестьян». Весь курс заключала многотемная лекция о реформах Александра II: кроме вопроса о «завершении и значении крестьянской реформы», рассматривались: судебные и земские учреждения, городовое положение, судебные уставы 20 ноября 1864 г., положения о земских учреждениях.

Павлу и Александру I посвящена вторая тетрадь конспекта. Здесь дана позитивная оценка Павла, очень живая, позитивная оценка Суворова. Резкая, остроироническая характеристика Александра I, императора, стремившегося всем понравиться, оторванного от реальности, слабого, колеблющегося правителя. Война 1812 года, по существу, пропущена (войн Ключевский, как правило, не анализировал, часто вообще их пропускал). В лекционной теме, посвященной Николаю I, дан довольно подробный перечень мер по упорядочению сословий, выделен довольно большой текст о положении государственных крестьян перед характеристикой крестьян крепостных, помещичьих. Конспект доводится до реформ Александра II включительно.

Проспект абастуманских лекций насыщен фактическим материалом, богат проблемами, сделан не наспех, без особых скидок на придворные условия, адресован не юнцу, а взрослрму человеку. Он свидетельствует о большой эрудиции Ключевского в области всеобщей истории, весьма удачном включении истории России во всемирно-исторический процесс. Двухлетний труд над этим курсом особо значим в том отношении, что он создавался во время, когда Ключевский был охвачен размышлениями о подготовке многотомного «Курса русской истории»; К этому времени относится ряд записей его заветных мыслей об истории, в которых нарастает критическое отношение к самодержавию.

Но в это же время он писал и говорил иное. 20 октября 1894 г. умер Александр III. Из Крыма тело царя повезли в Петербург, и по дороге 3 История России X IX в.

погребальный кортеж остановился в Москве, где гроб один день находился S Успенском соборе. Смерть царя — официального покровителя «Общества истории и древностей российских» — потребовала какой-то реакции на нее председателя «Общества», Ключевского. Только что проведенные полгода в Абастумани дополнительно связывали преподавателя с царским домом.

Вокруг Ключевского складывалась ситуация безвыходно обязательного выступления, которое требовал еще и Совет университета...

В. О. Ключевский писал: «Чем торопливее рука смерти спешила закрыть его глаза, тем шире и изумленнее раскрывались глаза Европы на мировое значение этого недолгого царствования... европейская цивилизация недоста­ точно осторожно обеспечила себе мирное развитие, для собственной безопас­ ности поместилась на пороховом погребе... горящий фитиль не раз с разных сторон приближался к этому опасному оборонительному складу, и каждый раз заботливая и терпеливая рука царя тихо и осторожно отводила его... Европа признала, что царь русского народа был и государем международного мира и порядка, и этим признанием подтвердила историческое призвание России, ибо в России, по ее политической организации, в воле царя выражается мысль его народа, а воля народа становится мыслью его царя...».

Нет, Ключевский так не думал. Он много раз говорил обратное. Уже одно это елейно-благонадежное обобщение о сути царской власти должно было восприниматься передовой молодежью как ложь и предательство.

Не то он говорил им на лекциях! А дальше о свинцово-тяжелом реакционном правлении царя было сказано: «Каждый европейский народ светлой стр а­ ницей занесет царствование Александра III в свою историю... Александр III в конце концов покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества...»

28 октября 1894 года на заседании «Общества истории и древностей российских» председатель «Общества» Ключевский произнес речь «Памяти в бозе почившего государя императора Александра III». Речь была на­ печатана отдельным изданием (1894) и, сверх того, опубликована в трудах «Общества» («Чтения О И Д Р», 1894, кн. IV). Особо содействовала ее быстрому распространению публикация в «Московском листке», широко продававшемся в Москве. Весть обо всем этом моментально разнеслась среди студентов, по мнению которых речь Ключевского об Александре III была предательством, изменой. 30 ноября 1894 г. студенты во время очередной лекции Ключевского устроили демонстрацию. Этот инцидент был использован для расправы с неугодными студентами. 42 профессора Московского университета, в том числе Ключевский, ходатайствовали за студентов перед московским генерал-губернатором. «Моя роль, — писал в одном из писем Ключевский, вызвала прискорбное для меня недоразумение». Да, Ключевский был либералом и колебания ему были свойственны. «Но, анализируя происшествие, приходится все же отметить, что Ключевский думал об Александре III одно, а писал другое»

(М. В. Нечкина). Один из авторов (В. Н. Бочкарев), сообщивший об эпизоде, ставил вопрос: в своей речи «увлекался ли Ключевский» или же «лукавил», чтобы укрепить придворные связи, — «вернее последнее».

15. Эпиграмма А. С. Пушкина на Александра I:

16. «Было бы несправедливым обвинять Александра I в простом лицемерии. Объяснить неудачу его конституционных проектов на основе предполагаемого радикального изменения его воззрений, — изменения, которое в середине его жизни сделало его из либерала реакционером — было бы упрощением проблемы. Фактом является то, что на протяжении жизни Александра I либерализм и уважение самодержавия продолжают сосуществовать в сложной и противоречивой природе: его либерализм не включал какого-либо понятия самоуправления, хотя император и желал конституции, но хотел иметь такую, которая бы не ограничивала свободу действия государя» (М. Карпович).

Чрезвычайно трудной задачей для Александра I и Николая I была необходимость считаться с тем, что становился неизбежным конфликт между крепостничеством и жизненными потребностями нарождающегося русского капитализма. «С одной стороны, они унаследовали жестко установленные прлитические традиции — традиции, которые они почитали своим долгом сохранить. С другой стороны, они столкнулись с развитием новых тенденций, которые были естественным результатом изменившегося международного положения России. Эти новые, тенденции неизбежно приходили в конфликт Последние строки говорят о роли Александра I в западноевропейских делах, о его увлечении «Священным союзом».

со старым положением дел. Оба из этих правителей пытались, каждый по-своему, ответить на требования новых времен, не привнося в жертву основания старой политической системы. В определенных отношениях подобная попытка имела частичный успех, в других же терпела фиаско.

Если временами в правительственной политике при Александре и Николае присутствовали очевидные противоречия, то это, возможно, было неизбежным:

противоречия заключались в самой ситуации.

Главной заботой правительства этого периода было, во-первых, приведение в порядок собственного дома, то есть установления должным образом организованной и эффективной административной машины, которой прежде недоставало. В результате административная реформа имела первен­ ствующее значение по отношению ко всем иным проблемам правительствен­ ной политики. Целью было превращение русского правительства в «хорошо регулируемую монархию», которая отныне будет базироваться на жестком основании закона, создать систему правительственных агентов с четко очерчен­ ными сферами деятельности и определить их отношение к высшей власти путем, который сделает любую дальнейшую неопределенность невозможной.

Эта цель была, по крайней мере, частично достигнута. Именно в первой четверти X IX века родилась обновленная российская бюрократия. В этот период также новые понятия законности впервые нашли свой путь в Россию, и принцип разделения властей был применен более или менее последовательно...

Как кодификация российских законов (1832 г.), так и организация российской бюрократии на современной основе были по сути делом одного человека, Михаила Сперанского (1772-1839 гг.), чей административный гений остается, возможно, несравненным в русской истории» (М. М. Карпович).

17. «Александровская эпоха завершилась, как и началась, насилием.

Обещание радикальной реформы, возвещенное в 1801 г., было заблокировано упорным стремлением Александра полностью сохранить свою самодержав­ ную власть. Предложениям Сперанского, которые могли открыть путь конституционной монархии, основанной на законах, не был дан шанс. Крепост­ ничество и самодержавие сохранились как непоколебимая основа российской имперской системы» (Мак-Кензи Дэвид, Курран Майкл — современные американские историки).

18. «Множеством легенд и версий обросла смерть Александра I и его «жизнь после смерти». Болезнь и кончина императора засвидетельствованы очевидцами — придворными, которых невозможно заподозрить во лжи или коллективном сговоре. Как нельзя принимать за чистую монету и пожелания Александра I оставить трон и удалиться в частную жизнь. Просто он боялся заговоров и таким способом проверял преданность своего семейства и царедворцев, дабы избежать печальной участи предшественников — отца Павла I и деда Петра III. Известно также, что вся августейшая семья простилась с покойным императором, и совершенно невозможно заподозрить ее в организации чудовищной и кощунственной инсценировки ложного погребения» (Г. Е. Миронов).

Какой и з высказанных версий В ы отдаете предпочтение? Почему?

П остарайтесь мотивировать свой выбор.

ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА ДО ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1812 ГОДА:

ЛИБЕРАЛЬНЫЕ ИДЕИ И ЛИБЕРАЛЬНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ

Александр I в манифесте 12 марта обещал царствовать в духе Екатерины Великой. Но он осознавал, что политическую и социальноэкономическую систему империи необходимо было привести в соответствие с новой исторической обстановкой, когда всем европейским монархам приходилось считаться с ростом прогрессивных сил, проводить политику либеральных обещаний, отдельных уступок и даже преобразований. Перед императором стояли задачи: устранение последствий тирании Павла I и усовершенствование государственного строя России. Решение этих задач должно было стабилизировать экономическое и политическое положение в стране. Рассмотрим период политики Александра I до 1812 г.

Уже в 1801 г. были восстановлены отмененные при Павле I Жалован­ ные грамоты дворянству и городам, восстановлены дворянские выборные органы, запрещено применение пыток в судопроизводстве и телесных наказаний к дворянам и купцам, помилованы все подвергнувшиеся наказанию без суда, возвращены уволенные из армии и опальные, возвращены из ссылки до 12 тысяч репрессированных чиновников, военных, уничтожена Тайная канцелярия, восстановлен союз с Англией. Александр отменил и другие раздражавшие дворянство павловские указы, вроде запретов носить круглые французские шляпы, выписывать иностранные книги и журналы, выезжать за границу; разрешено было вновь открывать частные типографии. Это были не реформы, а отмена наиболее тиранических распоряжений Павла I. Однако влияние этих мер Александра I на умы было исключительно велико. Его правление не было ни возвратом к «золотому веку» Екатерины II, ни полным отрицанием политики Павла I. В новых условиях, порожденных французской революцией, Александр I' стремился, не меняя основного направления крепостнической политики и укрепления абсолютизма, найти новые способы решения назревших политических и социально-экономических задач. Он попытался провести ряд реформ, которые должны были стабилизировать экономическое и политическое положение в стране.

В своей реформаторской деятельности Александр I опирался на так называемый Негласный комитет (лето 1804 г.), в который входили друзья его юности, представители молодого поколения родовитой дворянской знати, государственные деятели умеренно-либеральных настроений (граф П. А. Строганов, бывший член парижского якобинского клуба, граф В. П. Кочубей, Н. Н. Новосильцев и польский патриот князь А. Чарторыйский).

Наступил короткий период «просвещенного абсолютизма». Более последовательными и широкими, чем в других сферах, были реформы народного просвещения. В 1802-1804 гг. все учебные заведения были разделены на 4 разряда: приходские, уездные, губернские училища (гимназии), университеты. Вся страна делилась на учебные округа во главе с универ­ ситетами. Кроме Московского университета появились Дерптский (1802), Виленский (1803), Харьковский и Казанский (1804). Основанный в 1804 г.

Петербургский Педагогический институт стал университетом (1819).

Создавались привилегированные учебные заведения — лицеи (1811 — Царскосельский, 1817 — Ришельевский в Одессе, 1820 — Нежинский).

Университеты готовили учителей для гимназий, медиков, создавали кафедры для гражданской службы.

Устав 1804 г. предоставил университетам автономию в выборе руководства и профессуры, право на собственный суд, невмешательство высшей администрации в дела университетов, право назначать учителей в гимназии и училища своего учебного округа. Все это дает основание заключить, что в России появилась система народного образования, благодаря которой уже в первой половине X IX в. отмечался быстрый культурный рост российского общества.

В 1804 г. появился первый либеральный цензурный устав. Он отменял предварительную цензуру для книг в 10 и более печатных листов, но издатель нес за эти книги полную ответственность. В отношении журналов, напечатав­ ших преследуемые законом вещи, предусматривались следующие меры:

предупреждение, приостановка издания на срок до 6 месяцев или закрытие.

В области социально-экономической принимались меры к облегчению положения крестьян. Александр I прекратил раздачу государственных крестьян во владение помещикам. Указ 1801 г. давал право недворянам (купцам, мещанам, государственным удельным крестьянам) покупать земли (нарушение дворянской монополии на землю). Указ 1803 г. о « вольных хлебопашцах» легализировал практику отпуска помещичьих крестьян на волю с землей (по обоюдному соглашению). Многие историки полагают, что этот указ, носивший необязательный характер, практически не имел последствий.

Но есть и другое мнение. «Этот указ до сих пор не получил должной оценки из-за того, что историки загипнотизированы мизерными результатами применения этого указа. Действительно, разрешение отпускать крестьян на волю, полученное помещиками по этому закону, не ослабило остроту крестьян­ ского вопроса. 47 тыс. помещичьих крестьян мужского пола, всего около 150 тыс. душ, получивших свободу после 1803 г., — это капля в море.

Однако этот указ имел и другое значение. Если предположить, что он являлся не столько наивным обращением императора к добрым чувствам помещиков, сколько разведкой их готовности к радикальным переменам, то поведение Александра I становится вполне разумным» (М.Ю. Брандт). При этом идеи, заложенные в указе 1803 г., впоследствии легли в основание реформы 1861 г.

В 1809 г. было отменено право помещиков ссылать крестьян в Сибирь, в 1804-1805 гг. — ограничено крепостное право в Прибалтике. Запреща­ лось публиковать объявления о продаже людей. Но торговля людьми продолжалась.

Последней попыткой Александра I подступиться к решению крестьян­ ского вопроса можно считать 1816-1818 гг., когда по его распоряжению Министерство финансов и канцелярия Аракчеева готовили проекты отмены крепостного права. Проекты (особенно аракчеевский) получились даже более радикальными, чем знаменитое положение 19 февраля 1861 г., однако опубликовать или даже попытаться обсудить их император не осмелился, видя или чувствуя глухое, но упорное сопротивление поместного дворянства и высшей бюрократии. Первая в X IX в. попытка решить крестьянский вопрос оказалась неудачной.

Наиболее серьезными были реформы в сфере политического строя.

К началу X I X в. административная система государства находилась в состоянии очевидного развала. Коллегиальная система управления (введенная Петром I, ликвидированная Екатериной II и восстановленная Павлом I) себя не оправдала. В 1802-1811 гг. была проведена министерская реформа, основанная на принципе единовластия. Учреждалось 8 министерств:

военно-сухопутных сил, морских сил, внутренних дел, иностранных дел, юстиции, финансов, коммерции и народного просвещения. Впоследствии было ликвидировано министерство коммерции и добавлено министерство полиции и приравненные к министерствам Государственное казначейство, Главное управлейие духовных дел разных вероисповеданий, Главное управление ревизии государственных счетов и Главное управление путей сообщения.

Министры вводились в состав Сената. Система петровских коллегий была заменена новой формой исполнительной власти, где дела решались едино­ лично министром, ответственным только перед императором. Министерства в совокупности с местными учреждениями, введенными губернской реформой 1775 г., образовали единую, строго ^централизованную бюрократическую систему управления государством. Учреждение министерств знаменовало дальнейшее укрепление центрального аппарата, в котором сохранялись старые пороки. В 1802 г. было определено место Сената в этой системе централь­ ных органов управления как органа надзора, опять-таки бюрократического, — за соблюдением законности. Подобные преобразования облегчали самодер­ жавной власти управление страной, однако не вносили в государственный строй ничего принципиально нового. Наряду с созданием министерств, вос­ становлением прерогатив Сената была усилена роль обер-прокурора Синода.

После Тильзитского мира (1807 г.) царь вновь поставил вопрос о реформах.

В 18084812 гг. подготовка проектов переустройства государственной системы управления была сосредоточена в Министерстве внутренних дел и шла под руководством замечательного специалиста М. М. Сперанского.

Его «План государственных преобразований» развивал идеи разделения властей, заложенные Екатериной II. Эти реформы были настолько радикальными, что осуществить их в России удалось лишь спустя сто лет, в 1905-1907 гг. По проектам Сперанского, параллельно с административнобюрократической системой управления, проводящей политику центра, предполагалось создать систему выборных органов местного самоуправ­ ления — своеобразную пирамиду из волостных, окружных (уездных) и губернских дум. Венчать эту пирамиду должна была Государственная дума — высший законодательный орган страны. План Сперанского, предусматривавший введение в России конституционного строя, вызвал резкую критику со стороны высших сановников и столичного дворянства.

Из-за противодействия консервативных сановников удалось учредить лишь Государственный совет. Несмотря на то, что проект создавался в соот­ ветствии с указаниями самого царя, он так и не был осуществлен. В 1812 г.