«Э.С. ДЕМИДЕНКО Н.В. ПОПКОВА А.Ф. ШУСТОВ ТЕХНОГЕННОЕ РАЗВИТИЕ ОБЩЕСТВА И ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ Книга вторая ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ТЕХНОГЕННОГО РАЗВИТИЯ ЖИЗНИ Рекомендовано редакционно-издательским советом в качестве учебного ...»

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Брянский государственный технический университет

Брянский государственный технический

университет

Э.С. ДЕМИДЕНКО

Н.В. ПОПКОВА

А.Ф. ШУСТОВ

ТЕХНОГЕННОЕ РАЗВИТИЕ ОБЩЕСТВА

И ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ

Книга вторая

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ

ТЕХНОГЕННОГО РАЗВИТИЯ ЖИЗНИ

Рекомендовано редакционно-издательским советом в качестве учебного пособия

ИЗДАТЕЛЬСТВО БГТУ

БРЯНСК

2007 2 ББК Демиденко, Э.С. Техногенное развитие общества и жизни на Земле: учеб.

пособие. В 2 кн. Кн. 2. Основные тенденции техногенного развития жизни / Э.С. Демиденко, Н.В. Попкова, А.Ф. Шустов. – Брянск: Издательство БГТУ, 2007. – 268 с.

ISBN 5-89838-270- Учебное пособие по философии раскрывает вопросы философии техники и техносферы, научно-технологического способа производства общественной жизни, техногенного общественного развития и современной социоприродной эволюции нашей планеты. Оно написано для студентов цикла Общие гуманитарные и социально-экономические дисциплины Государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования, но может быть использовано и студентами философских, социологических и экологических факультетов.

Данное пособие представляет также и интерес для преподавателей и аспирантов, читающих и осваивающих курсы философии, социологии, экономики, экологии, истории и философии науки, технических дисциплин, концепций современного естествознания, наук о Земле, поскольку охватывает проблематику эволюции общества, биосферы и человека, научно-технической революции, формирования техносферы, ноосферы и других составляющих земного мира в условиях техногенных модернизаций, урбанизации, ноосферизации и глобализации на пороге XXI века.

Научный редактор д.филос.н. проф. Э.С.Демиденко Рецензенты: Кафедра социально-гуманитарных дисциплин Брянского филиала Орловской региональной академии государственной службы;

к.филос.н. доц.В.Г. Горбачев Демиденко Э.С., Попкова Н.В., Шустов А.Ф.

ISBN 5-89838-270- Издательство Брянского государственного технического университета

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть III. Основные тенденции и проблемы глобально-техногенного общественного развития………………. Глава 1. Философское и научное познание в техногенном обществе…………………………………………………………….. 1.1. Философия и наука в познании и преобразовании земного мира………………………………………………………… 1.2. Традиционное понимание науки и ее роли в развитии общества…………………………………… 1.3. Изменение роли науки в техногенном общественном развитии………………………………... 1.4. Онаучивание философии в глобализирующемся обществе……………………………………………………………... 1.5. Философия и наука в решении проблем глобально-техногенного развития…………………….. Вопросы для самопроверки………………………………….. Список рекомендуемой литературы………………………… Глава 2. Тенденции и направление развития технической 2.1. Техническая деятельность и ее противоречивая 2.2. О гуманистической направленности развития 2.3. Пути и формы гуманитаризации высшего 2.4. Основные механизмы и закономерности развития Глава 3. Становление техносферы как материальной 3.1. Ступени формирования техносферы……………... 3.3. Переход человечества из биосферы в техносферу. Список рекомендуемой литературы…………………............ Глава 4. Социокультурные тенденции техногенной эпохи... 4.1. Культура и ее взаимосвязь с технологическим 4.2. Формирование нового типа культуры 4.3. Проблемы и трансформации современной 4.4. Нравственные ценности в современном обществе. Список рекомендуемой литературы…………………………. Часть IV. Техногенное развитие и борьба за сохранение биосферной жизни и человека……………………………………... Глава 1. Техногенное развитие как источник социальных Список рекомендуемой литературы…………………………. Глава 2. Философский анализ поисков решения глобальных социоприродных проблем……………………… Список рекомендуемой литературы…………………………. Глава 3. Разработка важнейших мер по сохранению Список рекомендуемой литературы………………………….

ЧАСТЬ III. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И

ПРОБЛЕМЫ

ГЛОБАЛЬНО-ТЕХНОГЕННОГО

ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

ГЛАВА 1. ФИЛОСОФСКОЕ И НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ

В ТЕХНОГЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

В третьей части учебного пособия рассматриваются основные тенденции и проблемы, связанные с современным глобально-техногенным общественным развитием. Такое развитие основывается на достижениях современной науки, порожденных ею техники и технологий. В связи с этим в этой части пособия раскрываются особенности взаимодействия философии и науки в познании и преобразовании земного мира, противоречивый характер технической деятельности и необходимость гуманитаризации высшего технического образования, создания условий для гуманистической направленности развития технической деятельности.

Здесь же анализируются проблемы становления техносферы как материальной основы искусственного мира, причины массового перехода человечества из биосферы в техносферу, социокультурные тенденции техногенной эпохи.

Авторы на значительном фактическом материале раскрывают трансформированные и деградационные процессы в области культуры и нравственности, подчеркивая переходный характер процессов в общественном организме во взаимосвязи с природно-биосферными процессами.

1.1. Философия и наука в познании и преобразовании земного мира Среди существующих в общественном сознании способов духовного освоения мира наибольшее теоретическое значение имеют философия и наука. Именно они сформировали мировоззрение современной техногенной цивилизации, поэтому проблема изменения направленности технологического развития в сторону большей гуманизации неотделима от переосмысления сущности философского и научного познания, выявления их достоинств и недостатков.

Наука и философия возникли почти одновременно в I тыс до н.э., как результат распада мифологического мировоззрения. Их характерные черты стали противоположностью тем, которые присущи мифологии:

личный поиск – вместо подчинения традиции, свободное исследование – вместо веры авторитетам. Человек, существуя благодаря преобразованию окружающей среды, постепенно накапливал сведения о мире. Многие тысячелетия в процессе практики выявлялись факты, и наконец наступил момент, когда возник качественно новый уровень познания – теоретическое осмысление. Его основное отличие от практических рецептов – поиск сущности предметов и явлений, стремление не просто предсказать течение природных процессов, но и объяснить их. Постепенно два вида теоретического познания – философский и научный – отошли друг от друга. Этот процесс завершился с формированием аналитического естествознания, когда экспериментальной методикой ученого стали очевидны. Мир, который они познавали, оставался единым, поэтому связи между наукой и философией не прерывались.

Рассмотрим современное понимание специфики этих форм познания.

Вопрос о сущности философии ставится постоянно. В древности этот термин обозначал всю совокупность знаний человека о себе и мире; сейчас философию понимают как форму духовного освоения действительности, цель которой – построение системы теоретических взглядов на мир и место человека в нем. Философия, познавая наиболее общие основы бытия, рассматривает мир за пределами опыта. Философский способ формирования мировоззрения – попытка решить основные вопросы рациональным путем, через построение системы логически связанных понятий. Для его возникновения необходимо было появление особой духовной установки: для достижения гармонии знаний, ценностей, идеалов нужны личные усилия каждого человека, напряжение всех его духовных сил и готовность к личному поиску.

Обращение человека к философии происходит тогда, когда он хочет осмыслить мир в целом, рационально сформулировать его закономерности. Есть ли Бог? Бессмертен ли человек? Что такое добро и зло? Можно ли найти смысл жизни? Эти вопросы недаром называются «вечными», поскольку каждое поколение вынуждено отвечать на них, потому что каждое поколение живет уже в «ином» мире, более развитом или просто измененном. Конечно, ответы на «вечные вопросы» можно получить и за пределами философии. Так, религия дает целостное мировоззрение авторитарным путем, не допуская сомнений и проверок.

Искусство позволяет многое почувствовать, но не сформулировать рационально, в форме суждений и умозаключений. Методом исключения приходит человек к философскому мышлению и знаниям. «Философ – человек, стремящийся мыслить изначально, как будто он – первый мыслящий, – утверждал В.С.Библер. – Философ – человек, трагически сомневающийся там, где сомневаться невозможно и запрещено: в религиозных первоначалах, в научных основаниях… Быть философом – очень трудно, почти невозможно»i.

существование, постоянно ускользает от однозначного определения, поэтому многие мыслители находят все новые слова и понятия для осмысления ее сущности, для выявления специфики философского знания. И.Кант считал, что «философия есть наука об отношении всякого знания к конечной цели человеческого разума»ii, а основная задача философии – синтез знаний, в этом она «доходит до таких вопросов, на которые не может дать ответ никакое опытное применение разума»iii. В.С.Соловьев подчеркивал, что задача философии – «не одна какая-нибудь сторона существующего, а все существующее, вся вселенная в полноте своего содержания и смысла; она стремится не к тому, чтобы определить точные границы и внешние взаимодействия между частями мира, а к тому, чтобы понять их внутреннюю связь и единство»iv. «В отличие от ученого философ не знает, каков предмет философии, – заявляет Х.Ортега-и-Гассет. – Философия – синоним теоретического героизма»v. По словам К.Ясперса, «философия безусловна и не имеет цели. Ее нельзя ни обосновать, исходя из другого, ни оправдать как полезную для чего-либо… Постоянная задача философии такова: стать подлинным человеком посредством понимания бытия»vi.

М.Хайдеггер видел в философии «противоположность всякой устроенности и обеспеченности», «вопрошание, в котором мы пытаемся охватить своими вопросами совокупное целое и спрашиваем о нем так, что сами, спрашивающие, оказываемся поставлены под вопрос… Она имеет постоянным и опасным соседом высшую недостоверность»vii. Для А.Камю философия имеет решающее значение в человеческом существовании:

«Решать, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, значит ответить на основной вопрос философии»viii. По словам М.Мамардашвили, философия – «попытка путем строгого мышления уловить строгость и точность без внешне логически точных определений», «грамотность ожиданий, стремлений, требований, предъявляемых к миру»ix. По мнению Р.Рорти, «философия – это рефлексия над культурой во всем ее многообразии и противоречивом взаимодействии различных ее пластов»x. Современные российские философы видят специфику философии в качестве «наиболее систематизированного, максимально рационализированного мировоззрения своей эпохи»xi (В.В.Соколов), «самосознания культуры, специфического способа осмысления ее духовных оснований»xii (В.А.Кутырёв), через которое «осуществляется индивидуальное обоснование всеобщих начал мышления»xiii (В.С.Библер) и происходит «рациональное осмысление категорий культуры, которые функционируют в обыденном мышлении как неосознанные структуры»xiv (В.С.Степин).

Итак, цель философии – рациональное объяснение действительности, ее метод – логическое доказательство и свободное размышление.

В нашей стране немало видных ученых, которые занимаются теоретическими исследованиями развития науки, но нас в данном случае привлекают исследования академика РАН В.С. Степина, видного философа и ученого, исследующего многие философские вопросы современности, а также теорию и историю науки. Им показано, что научное познание генетически возникает из философского как в общеисторическом плане, так и относительно конкретных проблем (которые сначала изучаются философами, а затем их анализ становится работой ученых). Именно в философии, продемонстрированы образцы теоретического рассуждения, способные открывать связи и отношения вещей, выходящие за рамки обыденного опыта»xv. Основной задачей науки, как формы духовного производства, стало регулирование человеческой деятельности. Рассматривая природу как поле действия безличных законов (а не индивидуальных существ), она стала выводить объективные законы функционирования и преобразования предметов и явлений. Наука, ориентированная на предметное и объективное исследование действительности, тем самым исключает из своего исследования ценностные суждения создающей знания личности. Кроме того, предметом изучения становились те объекты, которые подвергались практическому освоению или могли стать ими в будущем. Системность и обоснованность научного знания лишь постепенно привела к его относительной автономности – выходу за рамки предметных структур практики своей эпохи и утверждению самоценности истины, но тогда наука, ставшая способом порождения чистого знания, сама стала вырабатывать особый вид практики – научный экспериментxvi. Итак, согласно В.С.Степину, главная особенность научного познания, отличающая его от других форм познавательной деятельности человека, – «изучение объектов, которые могут быть включены в деятельность»xvii. Именно это и сделало современную науку главной производительной силой общества. Этапы развития науки будут раскрыты в следующем параграфе.

Как правило, науку и философию понимают как разные формы познания, сходство между которыми ограничивается использованием теоретических методов исследования, стремлением к логической обоснованности и выводу общезначимых принципов, но наука задает мирозданию вопросы «что?» и «как?», а философия – «почему?» и «зачем?». Граница между этими областями культуры часто проводится по наличию практического применения знаний.

Так, М.Шелер отличал философию как «знание ради спасения» от науки как «знания ради господства».

П.Флоренский также противопоставлял две формы теоретического осмысления мира. «Словесная природа и науки, и философии – это их общее, – подчеркивал он, – но они противоположны и противоречивы в своих устремлениях.

Несокрушимым кристаллом хотела бы отвердеть наука;

огненным вихрем явит свою определенность философия»xviii.

В.Виндельбанд видел в уподоблении философии науке навязывание слишком узких границ для ее «уходящих вширь стремлений», так как «задачи, которые ставят себе философы, и притом не попутно, а считая их своей главной целью, ни в коем случае не могут быть разрешены путем научного познания»xix.

А.Н.Чанышев, рассматривая философию как попытку «разгадать тайны бытия и небытия интеллектуальными средствами», подчеркивал, что она работает с максимально общими, универсальными понятиями – категориями, что и отличает философию от науки, которая работает с понятиями средней степени общности. Кроме того, философия имеет дело со всей действительностью, тогда как наука – только с частью ее.

Основное различие между ними, согласно А.Н.Чанышеву, таково: философия «не только познает действительность, но в той или иной мере переживает ее, что роднит философию с искусством»xx.

Итак, классическая философия, в отличие от науки, дистанцировалась от практических интересов людей и не ставила целью деятельное изменение мира, но понимание и преобразование неразрывно связаны в глазах человека:

начиная с античности, от философии ожидали ответов не только на вопросы о смысле жизни, но и о методах улучшения жизни реальной. В древности, вырабатывая понимание мироздания и формулируя место человека в нем, философы заканчивали свои исследования, призывая людей жить согласно законам космоса, не нарушать его гармонии.

Технологический прогресс, увеличивая в том числе и самооценку человека, постепенно сделал возможным новый рецепт улучшения жизни людей: не меняться самим, а изменить окружающий мир.

Одним из первых мыслителей, осознавшим наступление нового самосознания человечества, был К.Маркс, который в 1845 г. писал: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»xxi. Различие между философскими системами прошлого и новой, революционной ее формой было сформулировано как отказ от примирения с действительностью и переход от интерпретации существующего к его изменению.

Многие философы ХХ века соглашались с тем, что человек не только практически способен, но имеет право коренным образом перестраивать окружающее, а некоторые из них видели в этой перестройке моральный долг людей как носителей разума. Разумеется, орудия подобного изменения мира должна была предоставить наука, а философия – указать ближайшие задачи и направление трансформаций. Так, В.И.Вернадский видел в научной мысли новую геологическую силу, катализатор деятельности человека и призывал вернуть научной деятельности ее истинный смысл: вместо разработки все новых средств добывания материальных благ ученые должны переходить к реализации планетарных процессов – перестройке биосферы в ноосферуxxii.

Эти призывы позитивно воспринимались до тех пор, пока назревший экологический кризис не показал человечеству, как хрупок земной мир и как легко неразумными изменениями нарушить его гармонию. В настоящее время, когда усиливается критика традиционных способов человеческой деятельности, под ее огонь попадают также ставшая поставщиком технологий наука и воспевающая переделку мира философия. Те направления философии, которые отстаивали активную, преобразующую роль людей, вынуждены обосновывать свое понимание деятельности как родового признака человека, анализировать не только ее позитивные, но и негативные последствия. В частности, возникла новая философская дисциплина – философия техники, которая исследует техническую деятельность человека, ее сущность и последствия.

Можно сказать, что наука и философия являются двумя сторонами единого процесса познания. Если наука идет по пути дифференциации, выделяя для удобства исследования все меньшие части мира и ограждая их все большим количеством допущений, то философия не имеет права забывать ни об одной стороне реальности, должна учитывать абсолютно все, познавая мир в его целостности. Если научное познание шло по пути максимальной объективности, всячески исключая особенности конкретного человека из получаемой картины мира, то философия осмысляет мир с субъективной, человеческой точки зрения.

С конца ХХ века классическая определенность этих областей культуры была нарушена ходом социокультурных перемен, ставших следствием научно-технической революции.

Во-первых, проявилась тенденция к технологизации науки, сведению ее к созданию все новых способов практического освоения мира. Во-вторых, появилось явное стремление «онаучить» философию, свести ее методику и цели к общенаучным, вплоть до отрицания ее самой специфики.

Причины и последствия этих трансформаций будут разобраны далее.

1.2. Традиционное понимание науки и ее роли в развитии общества Наука – сфера общественного сознания, получающая знания о действительности и систематизирующая их в абстрактно-логической форме; она включает как деятельность по получению нового знания, так и сумму полученных знаний.

Цели науки – теоретическое отражение природы, общества и внутреннего мира человека, объяснение и предсказание явлений, выявление существенных закономерностей, сохранение и передача знаний. Наука может изучать все, но важнее всего для нее познание явлений, подчиняющихся объективным законам природы. Следовательно, наука одновременно и безгранична, и ограниченна. Она не может заменить собой всех форм познания, всей культуры, поэтому все, что ускользает из ее поля зрения, компенсируют другие формы духовного постижения мира – искусство, религия, нравственность, философия.

Что же выделяет науку из остальных видов освоения мира?

В отличие от практической сферы жизни общества, в науке результат заранее неизвестен. В отличие от искусства, цель науки – получение не образно-эмоционального изображения, а объективного и логически сформулированного знания. Науку и философию объединяет стремление к логической доказательности выводов, но разделяет возможность опытной проверки гипотез.

Отличия научного познания от эмпирических знаний, получаемых в процессе обыденного познания, согласно В.С.Степину, таковы:

1. Обыденное познание отражает только те предметы, которые доступны для практической деятельности; наука имеет дело с набором идеальных объектов, которые несводимы к объектам обыденного опыта.

2. Обыденный язык приспособлен только для описания объектов, вплетенных в наличную практику человека; его понятия нечетки и многозначны, их точный смысл зависит от контекста, поэтому наука выработала специальный язык, пригодный для описания ее объектов.

3. Обыденное познание изучает предметы, используемые в повседневной жизни, в ситуации практического использования.

Для науки само обнаружение исследуемого объекта и выявление его свойств является трудоемкой задачей. Поэтому наука вынуждена вырабатывать особую систему специальных орудий, которые воздействуют на изучаемый объект и выявляют его возможные состояния – научную аппаратуру.

4. Знания, получаемые в сфере обыденного познания, не систематизированы и представляют собой совокупность накопленных рецептов. Научные знания систематизированы как всеобщие и объективные закономерности, касаются не внешней стороны явлений, а их сущности.

5. Истинность обыденного познания проверяются на практике и с помощью здравого смысла. Наука выработала специфические методы исследования и способы обоснования истинности знаний, поскольку ее предметы исследования часто недоступны для практики.

6. Подготовка человека к обыденному познанию осуществляется автоматически в процессе социальной адаптации. Занятия наукой требуют особой подготовки, в ходе которой человек осваивает исторически сложившиеся средства научного исследования, усваивает специфичные для него ценностные ориентации, поэтому существует система целенаправленного формирования ученых, а значит – особые социальные организации, осуществляющие подготовку научных кадров.

мифологического мировоззрения. Когда на природу перестали смотреть как на сферу взаимодействия духовных существ с их симпатиями и антипатиями, стало возможным изучение закономерно развивающихся процессов. Как показывает история, для развития науки требуются также определенные ценностные ориентиры в обществе, например, признание личной инициативы, личного поиска в противовес традициям.

Началом науки стало теоретическое обобщение добытых эмпирическим путем знаний. При этом теории не являются всего лишь обобщением опытных данных – вводятся абстрактные понятия. По мере накопления проблем образовывались различные научные дисциплины. В основном причиной их появления была производственная необходимость:

например, на развитие астрономии влияли потребности мореплавания, а механики и геометрии – потребности строительства и т.д. Первым образцом научной теории была математика – система логически обоснованных и закономерностей самих по себе, вне зависимости от практических нужд.

В.С.Степин считает признаком перехода от преднауки к собственно научному познанию появление теоретического уровня исследования. Если преднаучное, эмпирическое познание изучает те вещи и их свойства, с которыми человек сталкивается в обыденной жизни, и выводит эмпирические правила и зависимости, то с начала формирования идеальных объектов, которыми оперирует мышление вместо объектов реального мира, появилась возможность получать эмпирические зависимости из теоретических постулатов и исследовать те объекты, с которыми люди не встречаются на систематизируются и складываются в научную картину мира.

С ХVII-ХVIII веков остальные научные дисциплины начинают строить математические модели изучаемых явлений, сопоставляют их с экспериментальными данными.

Складываются сообщества ученых и структура научного образования, обеспечивается преемственность научных идей.

Выдвигается идеал научности – экспериментальноматематическое естествознание.

В течение многих веков развитие науки было делом отдельных энтузиастов. Оформление науки как социального института началось в ХVII-ХVIII веках: появились первые академии, где производилась планомерная подготовка ученых, началось издание научных журналов. С ХVIII века ученыелюбители сменяются учеными-профессионалами, чья работа оплачивается. В ХIХ веке наука превращается в производительную силу общества, развитие промышленности впрямую зависит от научных открытий: новые средства производства и технологические процессы стали материализацией научных открытий, признана необходимость науки для управления производством, сама наука сливается с промышленностью, создавая специальные звенья научной деятельности, призванные доводить теоретические решения до их воплощения.

На рубеже ХХ века появились крупные научные институты с мощной технической базой, научная деятельность приобрела прямую связь с индустрией. С середины ХХ века к деятельности ученых проявляют интерес правительства: они заказывают и финансируют научные разработки, уровень развития науки становится одним из факторов военной мощи государства. В настоящее время развитие науки имеет следующие закономерности: постоянное возрастание темпов развития (увеличение количества открытий, научной информации и т.п.

может быть выражено в виде экспоненты – за 10-15 лет происходит их удвоение), максимальная дифференциация наук и стремление к их синтезу, сокращение сроков экономического воплощения научных открытий, коллективный характер научного труда (вместо одиночек-энтузиастов действуют огромные коллективы специалистов); взаимодействие методов различных наук.

Сформировавшаяся в эпоху Нового времени классическая наука считала научную истину вечной, необходимой и объективной. Субъективность и изменчивость воспринимались как признаки заблуждения. Истина понималась как соответствие наших знаний о мире самому миру, и ученые даровали эту истину: их роль, таким образом, соответствовала роли пророков религиозной эпохи.

В ХХ веке со сменой формы научной рациональности получил распространение исторический подход к истине: было признано, что меняются сами критерии рационального знания.

Его всеобщность и необходимость были поставлены под вопрос.

Неклассическое знание признало множественность относительных истин, которые представляют результат выполнения определенных научных правил и процедур.

Подвергается сомнению также идеал объективности знания как независимости от познающего субъекта. Современная мысль нередко критически оценивает как роль научного познания, так и его возможности, отрицая старое представление об ученых как о жрецах чистого разума.

Сама возможность различных теоретических осмыслений одного набора эмпирических фактов, обоснованная К.Поппером и Т.Куном, уже не вызывает сомнений. Признаны и внутренняя связь понятий и методов, образующих категориальный строй науки на определенной ступени ее развития, и их зависимость от конкретной исторической ситуации. Особенно острая полемика велась по вопросу смены теоретических подходов:

далеко не все ученые согласны с тем, что новые объективно лучше старых. Идут споры о роли борьбы групп внутри научного сообщества, о степени зависимости науки от социального контекста и т.д. Целью данного пособия не является знакомство читателя с современными концепциями философии науки: далее будут намечены лишь основные тезисы, поскольку переоценка значимости научного знания не отделима от других мировоззренческих проблем техногенной эпохи. Все они лежат в общем русле «развенчания» научного познания как несущего объективную истину.

Мировоззренческие последствия отказа науки от претензий на абсолютно истинное отображение реальности значительны, но еще мало осознаны. Напомним суть методологического плюрализма, согласно формулировке В. Леонтьева:

плюралистический характер заключается «не в одновременном применении существенно различных типов анализа, а в готовности переходить от одного типа интерпретации к другому»; обоснование этого методологического принципа – ограниченность «любого типа объяснений или причинноследственных связей»xxiii. Как правильно отмечает В.С.Швырев, отрицание монологической идеологии в науке, идея плюрализма типов рациональности может подрывать сам принцип познания как поиска глубинных основ бытия, растворять его в технологиях. Готовность к диалогу, разумеется, нужна, но она вовсе не означает утраты принципов, предупреждает он, а «предполагает внимание к другим исходным установкам и предпосылкам, способность воспринять основания иных позиций, вовсе не обязательно разделяя их и соглашаясь с ними»xxiv.

Рассмотрим основные признаки нового, отвечающего современной эпохе, типа научной рациональности, выделяемые отечественными философами.

трансформация зависящих от культуры стандартов изложения научного знания и стилей мышления, систем понятий и видения исследуемых объектов. В.С.Степин отмечает, что все это приводит к регулярному изменению теоретикометодологических оснований науки.

Становление исторически первой формы научного познания, по его убеждению, было возможно лишь в техногенной цивилизации, для которой человек – активный деятель среди пассивного мира, имеющий право использовать и преобразовывать природуxxv. Сама природа понимается этим мировоззрением не как совокупность живых, неповторимых созданий (эти взгляды характерны для традиционных цивилизаций), а как поле действия неизменных, автоматически действующих законовxxvi. В.С.Степин замечает, что в системе ценностей индустриальной цивилизации закономерно доминирование науки среди других форм познания: именно она формирует картину мира, представляемого системой объектов, развивающихся по естественным законам. Недостатки, традиционно приписываемые научной рациональности вообще, В.С.Степин считает признаками только первой ступени ее развития – классической науки, за которой последуют новые этапы – неклассический и постнеклассический, основные принципы которых будут направлены на их преодоление.

Итак, в развитии науки выделяются следующие ступени:

1) классическая наука (ХVII-ХIХ вв.) – складывается система научных дисциплин, каждая из которых дает свою картину мира; целью научного поиска является нахождение абсолютной истины; разум понимается как отделенный от изучаемого объекта, поэтому из объяснения исключается все, что относится к познающему субъекту; объект представляется как относительно устойчивое тело, чьи свойства определяются свойствами его частей, а изучаемые процессы – как перемещение элементов объекта в пространстве с течением времени;

2) неклассическая наука (конец ХIХ – середина ХХ вв.) – складывается система прикладных и технических наук;

признание сосуществования различных теоретических описаний объекта, обладающих относительной истинностью;

осознание связей между методиками познания и характером получаемых знаний; объектами изучения становятся сложные развивающиеся системы, которые не сводимы к своим элементам и позволяют только вероятностные предсказания;

3) постнеклассическая наука (вторая половина ХХ в.) – идет процесс интеграции, то есть взаимодействие картин реальности, используемых отдельными науками, синтез полученных знаний и построение глобальной эволюционной картины мира; осознается взаимосвязь науки с социальными ценностями и целями; объекты исследования – уникальные системы, характеризующиеся активностью и саморазвитием, поэтому протекающие в них процессы принципиально необратимы.

Со второй половины ХХ века как видим, происходит переход к постнеклассической науке: новая ступень ее развития соотносит знания об объекте с ценностно-целевыми структурами, прежде всего – социальными ценностямиxxvii.

Объективные процессы смены научной рациональности этого периода рассматриваются многими как позитивные; ученые и философы намечают пути ускорения желаемых для общества трансформаций, формулируют в противовес устаревшим научным принципам индустриального общества новые идеи.

Так, Н.Н.Моисеев, предлагая программу преобразования научной рациональности, называет основные принципы, которые лежади в основе уходящего, классического рационализма:

1) мир – необычайной сложности механизм, который вечно действует по неизменным, однозначным законам;

2) человек – наблюдатель, способный познавать эти законы и предугадывать будущие события;

3) наука – средство покорения природы, причем критериями верности научной теории являются логика и опытное подтверждение;

4) метод познания системы – редукционизм как изучение свойств ее отдельных элементов и особенностей их взаимодействия.

Признавая практическую пользу, принесенную этой формой научной рациональности, Н.Н.Моисеев считает ее устаревшей и нуждающейся в новых принципах, прежде всего – в признании целью познания не покорение природы, а коэволюцию с ней:xxviii В.М.Розин, со своей стороны, выделяет в качестве основных для былого классического мышления следующие принципы:

непротиворечива, мышление способно описывать действительность);

2) принцип автономности (мышление универсально, можно получать знания, не обращаясь к другим сферам деятельности);

3) принцип единства (мышление едино, не может быть разных типов мышления).

Принципами нового типа научной рациональности В.М.Розин называет:

1) принцип порождения (мышление порождает идеальные объекты, в действии человека становящиеся реальными);

2) принцип контекста (мышление, подобно естественному языку, многозначно и имеет разные контексты);

3) принцип полифоничности (существует много мышлений, ни одно не может претендовать на общезначимую истину)xxix.

Классическая наука исходила из того, что существует только одна изучаемая ею реальность. Сегодня уже ясно, отмечает, например, В.А.Лекторский, что существует много разных реальностей. Он перечисляет «субъективную реальность», «реальность идеальных объектов культуры», «реальность межиндивидуальных отношений» и так далее. Он уверен, что критерии отличия истины от лжи различны для этих реальностейxxx. Для нового типа научной рациональности, согласно В.А.Лекторскому, характерны принципы:

1) пост-критицизм – результат понимания того факта, что познание не может начаться с нуля, на основе недоверия ко всем традициям, а предполагает вписанность познающего индивида в одну из них;

изменчивости познавательных норм и признание невозможности с их помощью жестко отделить знание от незнания;

3) отказ об субъектоцентризма – субъект познания понимается как не непосредственная данность, а продукт межсубъектной деятельности;

4) отказ от наукоцентризма – признание существования ценных по своей природе донаучных и вненаучных форм знанияxxxi.

К сожалению, идея плюрализма типов рациональности может подрывать сам принцип познания как поиска глубинных основ бытия, растворять его в технологиях. Согласно исследованиям В.С.Швырева, современный кризис научной рациональности – симптом кризиса более глубокого, относящегося к самим мировоззренческим основам западноевропейского сознания. Он считает, что современное понимание рациональности есть отрицание монологической идеологии – представления о возможности отыскать «обеспечивающую однозначность и беспроигрышность ориентации в действительности… систему координат, которой можно было бы передоверить свободу и ответственность отношения человека к миру». Им утверждается принципиальное равноправие различных типов рациональности, не сводимых к «исходной привилегированной системе идейных координат».

Подлинная реальность открывается в своих ракурсах различным типам сознания, в том числе и находящимся в конфликте.

В.С.Швырев уверен, что идея рациональности как способа отношения человека к миру сохраняет свою ценность, а диалог вовсе не означает утраты принципов – он предполагает «внимание к другим исходным установкам и предпосылкам, способность воспринять основания иных позиций, вовсе не обязательно разделяя их и соглашаясь с ними»xxxii. В результате он противопоставляет два типа научной рациональности – «закрытую» и «открытую». «Закрытая» рациональность, считает он, выступает по сути как план практической деятельности, являясь «творчеством в рамках некоторых фиксированных рациональных… норм, смыслов, предпосылок, связанным с их уточнением». При этом сами исходные утверждения не подлежат критическому анализу. Напротив, для «открытой» рациональности характерна «установка на критический рефлективный анализ исходных предпосылок, …на все более глубокое проникновение в реальность, не ограниченное какими-либо заданными априорными структурами». По Швыреву исходная форма научной рациональности – открытая, а закрытая – вторична; делающиеся же от имени науки заявления о «канонизированной» картине мира и «ненаучности» альтернативных взглядов находятся в коренном противоречии с самим духом рациональностиxxxiii.

В сферу науки включаются все новые объекты, значительная часть которых – порождение научнотехнологического развития, поэтому изменяется понимание объекта научного познания. Мышление о таких объектах неразрывно связано с характеристиками познающего субъекта:

средствами познания, целями и ценностями. Так, В.Н.Порус считает принадлежащим к уходящему типу рациональности идеал объективности знания, который призывал к устранению из процесса познания всего, что связано с субъектом и средствами его познавательной деятельности. Сейчас эта точка зрения характеризуется как «наивный реализм», превращение знания в нечто «овнешнённое» и отчужденное от человека.

Более того, именно объективистскую установку В.Н.Порус обвиняет в развитии скептицизма. Переход к неклассической рациональности побуждает к признанию факта: «Наука, вглядываясь в природу, видит в ней свою собственную конструкцию»xxxiv, поэтому «речь идет не о простом расширении объектного мира, а его радикальном «очеловечивании», – подчеркивает В.Н.Порус. – Человек входит в картину мира не как вещь, наряду с прочими вещами, …а как системообразующий принцип, как начало всех координат и исходный пункт всякого знания о мире». Таким образом, следует признать «конструируемость» знания и изучать социальную организацию процесса «конструирования». Как значимые условия познавательных процессов должны рассматриваться экономические, социокультурные, лингвистические факторы формирования ученых сообществ.

В.Н.Порус считает: в проблемное поле гносеологии должны войти «проблемы культурной детерминации объектов познания, проблемы трансляции знаний и коммуникации между субъектами познания, многосложные взаимозависимости между деятельностью людей и ее культурно-историческим контекстом». Новую интерпретацию, – предполагает он, – получат классические гносеологические категории: например, проблема «врожденных идей», или априорных предпосылок познания, перейдет в анализ коллективных форм познания, хронологически предшествующих мыслительной деятельности отдельного человека. Наконец, проблемы теории познания должны решаться совместно с проблемами философской антропологии и этики, так как являются частным случаем проявления свободы воли человека и его поиска смысла жизниxxxv.

Перечисленные концепции, развиваемые в философской среде и освещающие современный этап развития науки, приведены в данной работе для того, чтобы показать хорошо известную самому научному сообществу необходимость дальнейшего развития принципов научного познания, и характерное для массового сознания обвинение ученых в догматизме лишено основания.

Еще одна проблема, достойная системного исследования, – взаимосвязь научной рациональности с другими ее видами, прежде всего – технической и философской. Она сложна и неоднозначна, нуждается в философских обобщениях и выводах. Рассмотрим вкратце взаимосвязь науки и техники.

Наряду с научным познанием развивалась и техническое мышление, разрабатывались все более сложные технические устройства и технологические комплексы.

Два понятия – «наука» и «техника» – сейчас часто используются вместе, но в древности эти способы духовного освоения мира развивались независимо друг от друга. Лишь с эпохи Возрождения наука стала опираться на техногенный эксперимент, а в ХХ веке она стала источником новых технологий, на основе которых создается техника, поэтому иногда научное и техническое мышление воспринимаются как единое целое. Так, А.Бергсон сам интеллект человека считал средством орудийной деятельности, то есть для воздействия на материю в практических целях. Отсюда, по его мнению, и ограниченность как разума – «логики твердых тел», так и науки, которая способна познать не сами объекты, а отношения между ними. Тем не менее научное и техническое мышление различно:

если для ученого характерны постоянное уточнение своих знаний, поиск все более точных теоретических моделей и принципиальное признание их незавершенности, то для инженера необходимо умение быстро принимать решение при недостатке знаний, производить приблизительную оценку при невозможности точного расчета. Существуют различные обоснования сущностных различий между научным и техническим знанием.

Так, Ф.Бон считал, что наука основана на понятиях «причина» и «следствие», а техника – на понятиях «средство» и «цель». К.-О.Апель различал рациональность научную (причинно-следственный анализ явлений) и технологическую (поиск средств для целенаправленного действия).

Рожденная трудами энтузиастов, бескорыстно искавших истину, наука как социальный институт давно стала поставщиком технологических средств: даже изучение человека и общества ведется ею с прикладной целью – получения социальных технологий. Можно отметить параллель между технологическим уровнем эпохи и основными принципами научного объяснения мира. Если классическая наука отражала Вселенную в форме детерминированного механизма (подобно машинам, применявшимся тогда в промышленном производстве), то черты новой науки и характеристики современных гибких технологий также похожи. Не говорит ли это о том, что человек способен понять лишь те процессы, которые может воспроизвести?

взаимоотношений науки и философии. В своем развитии философия все больше и больше опирается на достижения наук, а науки не могут далее эффективно развиваться без философских обобщений, без понимания вектора эволюции земной жизни, без соотнесения этого вектора с общей направленностью восхождения Универсума.

Философия как учение, создающее целостные картины мироздания и человека, их взаимосвязей и взаимодействий, формирующая мировоззрение человечества, не может, с одной стороны, не опираться на достижения наук и практической деятельности человечества, а с другой – не направлять науки в определенное русло исследований и формирования самой практической деятельности человечества. Это особенно наглядно видно на анализе техногенного развития земного мира, когда экономическая и техническая рациональность, основанная на достижениях наук, поставила земную биосферную жизнь на край гибели, вызвав глобальный эволюционный экологический кризис.

Возможно, один из путей преодоления кризиса науки – восстановление связи научного освоения мира с его философским постижением. Философия лишена как «достоинств» техногенной эпохи (непосредственного технологического приложения), так и недостатков (утилитаризма и инструментализма). Именно философский анализ мог бы придать научным построениям недостающий ценностный аспект и стать гуманитаризующим фактором.

1.3. Изменение роли науки в техногенном общественном развитии Сложившиеся в ХХ веке техногенные цивилизации (Западная, Советская и Японская) могли бы называться научнотехническими, поскольку они являются результатами научнотехнического прогресса. Наука и ее технологические применения стали важнейшим фактором повышения не только уровня жизни, но и коренного изменения практически всех основных сфер общества, его социальных слоев, форм деятельности. Не случайно современная философия определяет образующийся под воздействием научно-технической революции способ производства общественной жизни как научно-технологический, который уже становится характерным в начале ХХI века для наиболее развитых стран мира. Исходя из особой роли научного познания в процессе технологического роста, логично было бы предположить, что в техногенном обществе его ждет расцвет. Однако реальное положение науки сложнее и неоднозначнее.

С одной стороны, техногенное развитие создает благоприятные условия для динамики научного знания. Растет экспериментальная база естествознания, создается единое научное пространство (в котором обмен научной информацией освобожден от любых ограничений), надежды на технологическую отдачу стимулируют рост капиталовложений в научные исследования, но, с другой стороны, все чаще исследователи отмечают в науке явления, которые оцениваются как функциональный кризис. В связи с этим высказываются опасения, что экспансия технологического мышления может затруднить собственно научный поиск, редуцировав его к поиску новых технологий и ослабив направленность на фундаментальные исследования. Технологические исследования, их критерии и методы распространяются на другие формы познания. Теоретическую мысль нередко заменяет статистическая обработка и просчет вероятностей средствами вычислительной техники; при описании реальности все чаще используют компьютерную терминологию. Раздаются призывы отказаться от поисков истины и построения теорий в науке, сведя познание к разработке все более совершенных информационных технологий.

Так, А.П.Назаретян считает, что вера в абсолютное знание о мире – пережиток авторитарного мышления. Современная наука, по его словам, должна заменить идею поиска истины модельным мышлением. При этом категория истины к модели неприменима. Цель моделирования – интерпретация доступных сведений и прогнозирование, взаимодополнительность различных моделей не ограниченна, и субъектность знания неустранимаxxxvi. Нередко подвергаются сомнению даже адекватность и целесообразность самих научных теорий, считающихся целью познания. Согласно такой точке зрения, понятие теории, предполагающее рациональность и системность, должно измениться: новая теория, по словам Д.Антисери, – это «экстраординарный трудовой процесс адаптации, которая гипотетична, никогда полностью не определима, всегда открыта для сомнения и дискуссии»xxxvii. В связи с этим В.С.Степин отмечает, что «с идеалом строения теории как аксиоматически-дедуктивной системы все больше конкурируют теоретические описания, основанные на применении метода аппроксимации»xxxviii.

рациональности в качестве причины кризиса науки обращает внимание В.А.Кутырёв. Он утверждает, что естествознание умирает, распадаясь, с одной стороны, на проектнотехническую деятельность, а с другой – на экологию.

Собственно познавательное отношение к миру сменяется творческим, а проблема истины трансформируется в проблему эффективности. По мнению В.А.Кутырёва, причина кризиса науки – развитие техносферы. Из двух видов реальности – вещного и информационного – вторая начинает преобладать в жизни и науке: вещи представляют через совокупности функций, а научная деятельность редуцируется к переработке информации. Системные методы (начиная с математического) ориентированы на количество и противостоят описанию действительности в чувственной форме. Одни абстрактные схемы логически порождают другие, и даже в философии начинает употребляться математическая символика.

Сциентизированное (ориентированное на науку) сознание превращает всё в информацию, а всю информацию стремится обработать математически. В результате, как считает В.А.

Кутырёв, возникла ситуация, когда мы чем больше знаем, тем меньше понимаемxxxix.

Бизнесмены и политики не бескорыстно помогают ученым – они воздействуют на приоритеты в области научных исследований. Это отражается в процентном уменьшении фундаментальных исследований по сравнению с прикладнымиxl.

Интересы современной науки и ее ближайшие задачи все в большей степени определяются именно технологическими потребностями общества и правящих элит. Ученые и философы отмечают, что наука перестает быть поиском чистого знания и становится прикладным производством технологий.

По словам П.Л.Капицы, наука стала богатой, но превратилась в рабынюxli. Ж.Лиотар также признает тенденцию к угасанию идеала «чистого знания». «Старый принцип, по которому получение знания неотделимо от формирования разума и даже самой личности, устаревает и будет выходить из употребления, – замечает он. – Знание производится и будет производиться для того, чтобы быть проданным,… вместо того, чтобы распространяться в силу своей «образовательной»

ценности»xlii. С этим согласен и А.С.Панарин, отмечая, что современным транснациональным корпорациям «наука, ориентированная на открытие новых фундаментальных свойств материи, не нужна»xliii.

Изменение социальных функций науки прослеживает В.А.Лекторский: ее начинают воспринимать «одной из сфер профессиональной деятельности, которая имеет определенное прикладное значение – прежде всего в создании возможностей для проектирования новых технических систем – но претензии которой на обладание истиной не имеют оснований»xliv.

Д.В.Юревич главной причиной кризиса науки считает то, что в современном демократическом обществе основную траекторию ее развития определяет обыватель – в качестве избирателя, покупателя и налогоплательщика. В результате львиная доля расходов на современную науку приходится на производство компьютеров и бытовой техники, косметическую промышленность и индустрию развлечений, а фундаментальная наука оттеснена на задний план: в массовом сознании культивируется образ науки как «дорогостоящей и небезопасной социальной структуры, сулящей весьма призрачные и отдаленные во времени дивиденды»xlv.

Научные теории обеспечивают теоретический базис для развития эффективных технологий, но и сами они порождены общественными ожиданиями.

Так, Х.Лэйси отмечает: наука, считая себя свободной от иных ценностей, кроме бескорыстного поиска истины, на самом деле развивается под воздействием социальной ценности контроля над природой. Общепризнано, что именно расширение контроля над вещами есть ключевой фактор повышения благосостояния людей, что «последовательное развитие наших способностей к осуществлению контроля поможет нам справиться с любыми новыми проблемами»xlvi.

В области познания господствует технологический дискурс, который воспринимает природные объекты как полностью характеризуемые материальными свойствами и отношениями, полностью описываемые как совокупность материальных процессов, но не обладающие личностными и ценностными качествами. Науку и технику Х.Лэйси рассматривает как две основы современной западной культуры, взаимосвязанные и необходимые: «гегемония технологической практики базируется на науке как высшей форме понимания мира, а гегемония научных исследований… обосновывается их прикладными эффектами для технологической практики»xlvii.

Поскольку изложенная стратегия, абстрагированная от социальных и экологических факторов, как раз и объясняет механизмы технологического воздействия на объекты, она, как считает Х.Лэйси, вытесняет другие формы познания (традиционное и т.п.). Требование все новых технологий служит стимулом развития науки, а формы познания, не пригодные для расширения технологического контроля, теряют свою значимостьxlviii.

Кроме того, современная наука все чаще в массовом сознании становится не мерилом истинности или объективности, а объектом критики.

Согласно исследованиям В.С.Степина, для системы ценностей индустриальной цивилизации характерно доминирование науки среди других форм познания: именно она формировала картину мира, которая через систему образования проникала в структуры обыденного сознания.

Принципы этой картины мира таковы: природа есть живущая по рационально постигаемым законам целостность, бесконечный резервуар материи и энергии; ученые описывают законы природы, а инженеры, опираясь на них, проектируют технические изделия и технологические процессы; научное познание не влияет на природу, а техника – на человека; все материальные потребности человечества могут быть удовлетворены техническим путем, на пути технологического развития.

Вызванные техногенным развитием глобальные кризисы активизировали поиск новых мировоззренческих решений, новых моральных парадигм, и наука стала подвергаться критике.

Призывают не только к изменению типа научной рациональности – способов исследования, его методологических установок и философских оснований, но и не являются исключением более радикальные предложения:

подчинить науку нравственно-религиозным императивам с согласованием научной картины мира с религиозно-этическим мировоззрением.

Всего за полтора столетия представление о ее общественной роли изменилось коренным образом: от науки как источника истины и благоденствия до науки как источника угроз и для физического существования человечества, и для культуры. Стоит отметить, что начало критике научного способа познания как такового положили философы, видя в нем инструментальный подход к миру и противопоставляя его ценностному. Классическая наука Нового времени действительно содержала методологические принципы, родственные принципу технологизации мира. За это ее и критиковали, отмечая роль естествознания в дегуманизации окружающего мира, в потере ценностного, личностного отношения к нему и в восприятии природы как мертвого объекта контроля.

Так, Г.С.Батищев упрекал научное познание за односторонность. Век за веком наука, по его словам, проникала туда, куда легче было проникнуть при сохранении ее стиля, норм и методов; она брала за свой предмет в первую очередь объектно-вещный уровень бытия, она стремилась к универсализации однажды выработанного способа освоения мира, всячески охраняя парадигмальную инерциюxlix.

В.С.Библер подчеркивал, что деятельность ученого Нового времени состояла в создании однозначных суждений – винтиков огромного механизма науки. Не удивительно, что это привело к построению внечеловеческой картины мира: акт теоретического познания предполагал чуждость природы, ее несубъектность, и наука не искала истину, а давала людям средства для преобладающей формы деятельности – «превращения предметов в орудия»l.

Наука в ходе исследования, с точки зрения А.С.Панарина, вырывала рассматриваемые ею отельные явления из целостного контекста и «закабаляла» их «сначала западной системой инструментального знания, а затем – промышленной технологической системой». Философ убежден, что программа технологизации (начавшая развиваться с Нового времени) была основана на научном «третировании природы в качестве мертвого конгломерата тел, на произвольном изымании отдельных природных цепочек из общей системы гео- и биоценоза». А.С.Панарин считал, что в основе математического естествознания – классической науки Нового времени – лежит именно «процедура изымания природных явлений из целостного естественного контекста с последующим перемещением отсеченных фрагментов в препарирующую систему техники»li.

Именно успехи, достигнутые наукой, позволяют представлять природу в виде мертвого механизма и поступать с ней без особой осторожности, в соответствии со своими потребностями, в этом уверены, в частности, И.Пригожин и И.Стенгерс, которые видят следствием научного прогресса дегуманизацию объясняемого мира. «Наука начала успешный диалог с природой. Вместе с тем первым результатом этого диалога явилось открытие безмолвного мира, – подчеркивают они. – В этом – парадокс классической науки. Она открыла людям мертвую, пассивную природу, поведение которой с полным основанием можно сравнить с поведением автомата… Наука развенчала все, к чему ни прикоснулась»lii. Современный человек, считают И.Пригожин и И.Стенгерс, пришел к трагическому метафизическому выбору: или, сохраняя верность науке, считать себя одиноким в безмолвном мире-механизме, или, желая увидеть в природе гарантию своих высших ценностей, отречься от принципов рационализма. «Миром, перед которым не испытываешь благоговения, управлять гораздо легче, – отмечает И.Пригожин. – Любая наука, исходящая из представления о мире, действующему по единому теоретическому плану, и низводящая неисчерпаемое богатство и разнообразие явлений природы к унылому однообразию… общих законов, тем самым становится инструментом доминирования»liii.

Между тем, сами основы классической науки представляются подходящими лишь для описания искусственных объектов: «Искусственное может быть детерминированным и обратимым. Естественное же непременно содержит элементы случайности и необратимости»liv.

Классическая наука строилась прежде всего как способ воздействия на природу, она давала «средства для систематического воздействия на мир, для предсказания и изменения хода протекающих в природе процессов»lv, поэтому наука вместе с ее воплощением – современной технологией – разделяет, по мнению И.Пригожина и И.Стенгерс, ответственность за современные проблемы. Выход они видят в переходе к новому уровню научной рациональности: если обратимый мир классического естествознания соответствовал созданному человеком миру механических устройств, то новая, биосфероцентричная наука будет ориентирована на диалог с природой и не станет навязывать единой модели мира.

принадлежит постмодернизму. Представление об объекте познания как внешнем по отношению к субъекту, ориентация научного знания на выявление закономерностей всеобщего и универсального порядка, понимание научного знания как ценностно нейтрального и непрерывно приближающегося к истине – все это отвергается.

Науку обвиняют в «логоцентризме», игнорирующем иные методы познания, например, интуитивные, в неумении отразить единичное и случайное, в отрыве познания от ценностных ориентаций. Иногда постмодернизмом отрицается само теоретическое осмысление реальности, поскольку она неотделима от ментальных и межкоммуникационных процессов. Из научных закономерностей особенно яростно отвергаются причинно-следственные, их призывают заменить анализом условий и возможностей. Постмодернисты принципиально отказываются от всеобщих, универсальных признаков и свойств, ими признаются только локальные (нарративы)lvi.

Так, М.Фуко утверждал, что знание с самого начала строилось для политической утилизации, поэтому наука не может быть рассмотрена только как познавательная деятельность: для решения современных проблем в науке необходимо видеть совокупность особых типов дискурсов, конституирующих научную действительность социальных практик и сети властных отношенийlvii. Знание неотделимо от системы своей коммуникации, регистрации и трансляции, которая сама по себе есть форма власти. Не существует в отдельности познания и общества, науки и государства: есть единая система «власть – знание». Знания производятся и используются внутри определенных коммуникативных систем, которые сформированы социально. По мнению М.Фуко, чтобы познать истину, человек должен не совершенствовать способы познания, а сам превратиться в нечто иное, тогда «ошибки устраняются не в силу действия истины, …якобы мало-помалу выступающей из тьмы, но благодаря формированию нового способа «выговаривать истину»»lviii. Ж.Лиотар также объявил об исчерпанности традиционных форм существования и осмысления науки как глобальных механизмов порождения и функционирования знания. С его точки зрения, будущее – за «локальными и противостоящими (в диалоге или полилоге) формами, которые в принципе и не должны стремиться к консенсусу»lix.

Приведенные мнения ученых и философов сходятся в прослеживании определенных соответствий между принципами так называемой классической науки и установками на технологическое покорение мира, которые, наряду с многими позитивными последствиями, дают и негативный эффект.

рациональность и считали приносящей, наряду с потоком технологических инноваций, рост инструментального отношения человека к миру, то от новой научной рациональности ищут гуманизации этих отношений. Правда, возникает вопрос, не скажется ли негативно этот переход на старой роли науки как поставщика технологий. Ориентация творцов индустриальной цивилизации формировала материальные и ментальные орудия для покорения мира, и наука вместе с техникой стали эффективными инструментами преобразования действительности, поэтому для устранения тех сторон научного познания, которые дают негативный эффект, не нужно отрекаться от научных принципов, следует гуманизировать саму научную среду. Существуют различные рецепты преодоления техногенных качеств научного мышления путем перехода к новому, нетехногенному типу научной рациональности. Чаще всего говорят, что необходим поворот к аксиологически ориентированной науке: именно включение социальных ценностей и целей в структуру научного знания будет главным признаком нового познания.

Массовое сознание нередко порицает науку в целом, не различая ее типов и приписывая ответственность за негативные последствия некоторых открытий всему ученому сообществу. В течение последних веков научная рациональность считалась господствующей, являясь основой технологического могущества, устойчивого экономического роста, повышения материального благосостояния, поэтому наука, техногенное развитие и современность в массовом сознании в значительной мере отождествляются. Как отмечает В.С.Швырев, наука в секуляризированном (то есть нерелигиозном) мировоззрении в значительной мере стала играть роль религии: ее считали способной дать окончательный ответ на все коренные проблемыlx, но именно поэтому на науку массовым сознанием стала возлагаться ответственность за современные трудности. С переходом к постиндустриальному обществу вызванные техногенным развитием кризисы активизировали поиск новых мировоззренческих решений, новых парадигм – уже ненаучных.

Кажется необъяснимым рост неприязни к науке, обвинение ее во всех бедах современной цивилизации. Какими бы ни были сложности современной жизни, нашим предкам приходилось гораздо труднее: любой непредвзятый взгляд признает, что положительные последствия научного прогресса пока еще превосходят отрицательные. Почему же массы охотно слушают тех, кто готов ниспровергнуть науку? Что же ставится науке в вину?

Науку обвиняют в монологичности, в претензиях на абсолютное обладание истиной, в экспансии научного подхода на иные области познания, что приводит к унификации и обеднению культуры. Некоторые критики современной науки часто вспоминают ее якобы родство с тоталитарной идеологией, стремящейся все многообразие жизни свести к единому образу жизни, построенному на принципах науки. Так, претензии ученых на открытие объективной и общеобязательной истины П.Фейерабенд поставил в один ряд с попытками политиков подчинить жизнь людей одной доктрине или своду догматов.

Теория, считал он, может претендовать на приоритет по отношению к реальному миру, что в крайних формах приводит к подавлению личностного мировосприятия и возникновению тотальных проектов преобразования действительности, поэтому «отделение государства от церкви должно быть дополнено отделением государства от науки – этого наиболее современного, наиболее агрессивного и наиболее догматического религиозного института. Такое отделение – наш единственный шанс достичь того гуманизма, на который мы способны»lxi.

Настоящие ученые никогда не считали себя обладателями полной истины, они всегда подчеркивали, как малы их знания по сравнению с незнанием. Догматические деформации научной рациональности, конечно, существуют и, дискредитируя ее, могут привести к реальной опасности антирационализма.

Проблема подавления научно-теоретическим сознанием других форм культуры и многообразия личностного мировосприятия также существует, хотя именно ученые в этом не повинны. В основу некоторых проектов преобразования общества или природы действительно положено то, что называли всеобщими законами; но ученые ли сделали это? Так, к негативным последствиям научной деятельности относят большинство глобальных проблем современности – от загрязнения окружающей среды до дегуманизации, но они – результаты технологической или политической деятельности. Следует помнить, что чаще всего становились причиной кровопролитий идеологии классовой, национальной и религиозной исключительности, никакого рационального обоснования не имевшие. Разговоры о вреде науки могут привести только к их усилению.

Для конца ХХ – начала ХХI века характерно постоянное появление религий и сект, восполняющих в массовом сознании те пробелы, которые оставляют наука и наукообразная философия. Появляются все новые «альтернативные науки», претендующие на разрешение всех проблем и отрицающих традиционные научные методы. Обыватель охотно слушает новых «пророков», рассуждающих о том, что ученые сами ничего не знают и другим не дают узнать.

Уже звучат предупреждения о том, что антинаучные настроения могут оказаться миной замедленного действия и привести к взрыву мракобесияlxii. Далеко не все претензии к социальной роли науки в техногенную эпоху можно признать верными; многие из них – последствия непродуманности.

И.Т.Касавин верно отмечает парадоксальность ситуации:

«Наука всегда вынуждена постоянно оправдываться за допускаемые ей просчеты, хотя последние пока не могут сравниться по количеству жертв с просчетами других влиятельных социальных институтов – политических, экономических, церковных»lxiii.

Таким образом, перечисленные критические отзывы о науке и ее социальной роли (а они – лишь малая доля написанного по этой теме) концентрируются вокруг связи науки с развитием техносферы: либо технологических приложений научного знания, либо технологического научного дискурса, инструментального понимания мира, на котором основаны большинство научных теорий. Именно стремление изменять реальность согласно своим потребностям лежит не только в основании технологического прогресса, приведшего к созданию и росту техносферы, но и прогресса научного, недостатки этого мироотношения проявляются во всех сферах. Таким образом, рассмотрение науки в современном мире неотделимо от анализа деятельностного отношения человека к миру: и наука, и техника представляются его порождением.

Роль науки в современном мире представляется двойственной, подобно созданному человечеством искусственному миру. С одной стороны, научный прогресс привел к невиданному ранее росту благосостояния людей, их образованности и цививизованности, развитию социальных качеств населения и помог созданию для человека комфортной среды обитания, с другой стороны, результатами его стали деградация биосферы и природных свойств человека, дегуманизация культуры, замена естественных форм жизни искусственными. Нарастание отрицательных последствий приводит к умалению ценности научного знания в современном массовом сознании, к росту околонаучных и откровенно мистических воззрений, получивших в течение ХХ века миллионы сторонников. Ни одна из этих антинаучных концепций не выполнила своих обещаний – не привела к улучшению отношений людей друг с другом и с природой – антинаучные пути бесплодны.

Философы и ученые сходятся в основном на том, что возникшие и разрастающиеся проблемы следует исследовать глубже, рассматривая современное состояние науки в рамках состояния современного социоприродного мира – техносферного, социального и культурного, порожденного непродуманной человеческой активностью.

1.4. Онаучивание философии в глобализирующемся обществе Многие мыслители отмечают, что и философия (наряду с наукой) в современную эпоху также находится в кризисном положении. Идут дискуссии о самой возможности сохранения положения философии в техногенном мире как независимой духовной реальности, не совпадающей ни с наукой, ни с религией, ни с искусством. Высказываются различные мнения по вопросу, удастся ли сохранить философию, или же она бесследно растворится в других областях культуры. Кроме того, ей снова приходится отстаивать свою автономность: если средние века видели в философии «служанку богословия», то в ХХ веке не раз предпринимались попытки объявить ее «служанкой естествознания», отнять у философа право самостоятельно исследовать реальность и предоставить ему лишь комментирование истин, добытых методами научного познания. Распространено также мнение, что философия вообще не имеет своего предмета, а ее содержание – философский метод рациональной дискуссии – четкой постановки вопросов и критического их анализа.

Так, Н.Н.Моисеев видел в будущем философии ее переход от философской рациональности к научной форме. «Философия из совокупности индивидуальных философствований постепенно превращается в науку, – утверждал он. – Она начинает выполнять цементирующие функции, превращая разрозненные знания о человеческой природе… в некую метанауку о месте, целях, возможностях бытия Человека как органической части Универсума»lxiv.

Другие исследователи сводят философию к логике и методологии, о чем свидетельствует известный тезис Б.Рассела:

«любая научно осмысленная философская проблема есть логическая проблема». Роль философии, согласно аналитическому ее направлению, – синтез получаемых наукой знаний или прояснение туманных мыслей. Такова, например, точка зрения Л.Витгенштейна: «Философия есть борьба против зачаровывания нашего интеллекта средствами нашего языка… Проблемы решаются не через приобретение нового опыта, а путем упорядочения уже давно известного»lxv. Все, что может сделать философ, по мнению Л.Витгенштейна, – довести до ясности наши высказывания и не претендовать на собственный предмет исследования: «Большинство положений и вопросов, трактуемых, как философские, не ложны, а бессмысленны… Большинство вопросов философа коренится в нашем непонимании логики языка»lxvi.

Причины подобного подхода к философии – особенности мировоззрения современной эпохи, ориентированного на поиск и признание только тех знаний, которые применимы на практике. В связи с этим М.С.Каган ориентированной культуре построение целостного мировоззрения оказалось попросту ненужным, поскольку отдельные науки не испытывают потребности выхода за пределы того, что может быть добыто «позитивным»

исследованием все более и более узкого фрагмента природы… Философии оставалось либо признать свою архаичность и уйти вместе с религией в небытие, либо принять познавательную парадигму… науки – нарастающую и не знающую предела дифференциацию познания, которое стремится быть все более глубоким, а значит, все более узким, частным, фрагментарным»lxvii.

Как показывает анализ, большинство материалистически мыслящих философов считают редуцирование философской рациональности к научной неверным, основанным на одностороннем мышлении.

Так, противником придания научного облика философии был Н.А.Бердяев: для него наука – это изучение мира как он есть, а философия – творческий прорыв к смыслу бытия.

«Антропологизм непреодолим в философии, человек неустраним из познания. Он не устранен должен быть, а повышен от человека физического и психического до человека духовного, – утверждал он. – Я – человек – хочу познавать бытие. Я – познающий – изначально пребываю в бытии и составляю его неотрывную часть. И познаю я бытие в себе, в человеке, и из себя, из человека… Проблема человека есть основная проблема философии. Разгадка бытия для человека скрыта в человеке»lxviii, поэтому наука и философия, по убеждению Н.А.Бердяева, противоположны. Главный признак, отличающий философское познание от научного, нужно видеть в том, что философия познает бытие из человека и через человека, наука же познает бытие как бы вне человека. «Наука и научное предвидение обеспечивают человека и дают ему силу, но они же могут опустошить сознание человека, – предупреждал он. – Именно математическая физика, самая совершенная из наук, дальше всего отстоит от тайн бытия, ибо тайны эти раскрываются только в человеке и через человека»lxix.

С определением философии как формы сознания, отличающейся от науки, соглашался и В.С.Библер. Он подчеркивал: если наука «движется внутри эпистемы, снимая вопрос о началах бытия и мысли как запрещенный», то философия начинается там, «где самодовольство дедукции или логики… кончаются, где насущно внимание именно к запрещенным вопросам, вне которых и дедукция, и логика… взяты «на веру»… Культура такого сомнения в основательности теоретического движения… и есть собственное дело философии… Философия – это теория, доводящая себя до своего преодоления»lxx.

По убеждению В.А.Кутырёва, отождествление философии с наукой уже признано неверным. Так называемая «метанаука»

– система общенаучных теоретических понятий – успешно выполняет функцию построения рациональной картины мира:

«Философия как «наиболее общее знание о мире в целом»

оказывается излишней. Наука справляется теперь с этим сама, обходясь без указаний бывшей царицы». Он отвергает даже признание философии особой формой общественного сознания, которая осуществляет рефлексию над всей культурой, – это полумера. Философия должна исследовать ценностные характеристики мира, но этому мешает экспансия технологической рациональностиlxxi.

При всей схожести отдельных аспектов философии с религией и наукой, она остается самостоятельной формой культуры.

Так, взаимодействие между философией и наукой двусторонне. Науки дают философии конкретные знания, законы, понятия. Философия дает конкретным наукам то, что они создать не могут – мировоззренческую основу и методологию. Она не только сводит воедино результаты исследований во всех областях знаний, но и изучает вопросы, относительно которых эмпирическое познание невозможно.

Как считает В.Н.Порус, «размышления о рациональности науки требуют метанаучного уровня, который не может не быть философским, то есть мировоззренческим, поэтому современная философия науки не может замкнуться в узких рамках методологии»lxxii.

Философия обобщает достижения науки и опирается на них, но она также должна в ответном действии способствовать гуманизации науки, повышению роли нравственных факторов в научной деятельности, соотнесению научных теорий с культурными ценностями.

Применение полученных наукой знаний нужно согласовать с нравственными целями, и это также дело философии.

Усилилось особенно внимание и к мировоззренческой функции философии в связи с формированием техногенного мира и коренными изменениями на планете. Как известно, в переходные эпохи всегда происходит переоценка ценностей, ранее господствовавшие мировоззренческие ориентиры повергаются критике, и этот процесс осмысления новой эпохи нуждается именно в строго логическом философском методе.

«Смысл философского исследования всегда состоял в том, чтобы не только прояснить те мировоззренческие структуры, которые определяют образ мира,… но и предложить возможные варианты новых жизненных смыслов и новых ценностей. Решая эти проблемы, философия выступает, с одной стороны, как критическое осмысление глубинных оснований культуры,… а с другой, как проект ее возможных изменений», – подчеркивает В.С.Степинlxxiii.

По словам В.А.Лекторского, «философия сегодня – это способ критического анализа, осмысления наиболее значимых, универсальных процессов и проблем, от которых зависит развитие современной цивилизации, поэтому задача философов – изучение глубинных сдвигов в культуре, динамики соотношений между различными ее сферами»lxxiv.

Прежняя роль философии как «науки наук», обобщающей научные знания и вводящей их в ценностный контекст, все меньше востребована. Попытки философов формировать новое мировоззрение не встречают в современном мире достаточно широкого интереса. Массовое сознание, ищущее не размышлений, а простых ответов на сложные вопросы, не интересуется философскими дискуссиями. Самостоятельно же мыслящие люди предпочитают вырабатывать собственные взгляды на мир, в лучшем случае проявив интерес к философии, но не заимствуя оттуда готовые концепции. Подход к миру, распространенный в нашу эпоху, склонен считать занятия философией роскошью, отвлечением от реальной жизни и уклонением от полезной деятельности. Авторитет «кабинетного мыслителя» не признается в прагматичном мире, и философствование скорее встречает скептическое отношение, нежели интерес. В современном мире, в условиях господства сциентистско-утилитарного мировоззрения, философии выпадает неблагодарная задача: напоминать о нерешенном и неправильно решаемом. Обостряется конфликт между порождением техногенного развития – инструментальным миропониманием и самим типом философского дискурса.

Таким образом, современная культурная среда оставляет для философов достаточно узкую область общественного интереса. Их призывают отказаться от «завышенных» претензий на поиск истины. Так, Р.Рорти считает необходимым изменить статус философии. «Мы не должны, – утверждает он, – претендовать на роль, общую со жрецами и мудрецами. Наша роль больше сходна с ролью инженеров или юристов. В то время как жрецы и мудрецы разрабатывают свою программу, современные философы, подобно инженерам или юристам, сначала должны выяснить, что нужно их клиентам»lxxv.

Техногенное, инструментальное отношение к миру в мировоззренческой сфере современной эпохи получает все большее влияние, вытесняя другие формы рациональности и связанные с ними формы духовного освоения мира: философия, религия, искусство признаются сейчас второстепенными, тогда как наука все больше и больше становится утилитарно востребованной, особенно в услових технологизации жизни.

В связи с этим В.А.Кутырёв отмечает: в настоящее время существует конфликт между двумя мировоззрениями – философским (по определению – гуманитарным) и научнотехническим. «В условиях технологизации жизни, движения от открытия естественного мира к созданию мира искусственного, – утверждает он, – возникает потребность в онтологии этой новой среды, ее субстанциональном и рефлексивном обобщении. Научная философия перерастает в своего рода технософию»lxxvi. По его убеждению, философия должна исследовать ценностные характеристики мира, но этому мешает ошибочное отождествление рациональности и объективности:

подчеркивая природу философии как «знания о знании», мало кто решается поставить под сомнение обязательность ее логикотеоретического способа бытия. В.А.Кутырёв видит миссией философии прежде всего «заботу о сохранении человеческого начала в мире и рассмотрение всего, что в нем происходит, именно с этих позиций. Это не наука и не форма общественного сознания, а определенное состояние, ипостась духа. Ее онтологическим выражением является не объяснение, а понимание»lxxvii.

Подобно тому, как культура расщепляется на элитарную и массовую, и в философии начинается подобный процесс:

разделение на наукообразное и литературообразное направления. Это отмечает М.С.Каган: современную философию разрывают две крайности. С одной стороны – налицо отказ от классической формы теоретического дискурса и приближение к беллетристике. «Перемещение фокуса философского умозрения с объективного мира на… погруженного в себя субъекта, – отмечает М.С.Каган, – закономерно привело к эффекту, который я назвал бы маргинализацией философии или «философствованием по поводу» – по любому поводу, который вызывает некие обобщенные размышления, иногда культурно значимые, …иногда случайные и поверхностные, …но во всех случаях основанные на принципиальном отказе от выражения целостного миропонимания, которое полагается вообще невозможным в ХХ веке – веке абсолютного господства индивидуализма»lxxviii. С другой стороны, позитивизм ведет к «фрагментаризации философского дискурса как закономерному результату мировоззренческого самоотречения философии». В обоих случаях философия как теоретически выраженное мировоззрение растворяется то в науке, то в искусстве.

М.С.Каган считает, что необходимо возрождение философии как целостной системы. «Именно она, и только она, – подчеркивает М.С.Каган, – по самому своему культурному предназначению должна постичь, объяснить и осмыслить системный характер бытия, вернув себе врожденное качество мировоззрения человечества»lxxix.

Таким образом, философия в техногенном мире инструментального отношения. Достоинства философского дискурса будут востребованы только с осознанием кризисного положения современной техногенной цивилизации и поисками выхода из него.

глобально-техногенного развития Существуя в течение многих веков в качестве способов познания и преобразования мира, наука и философия в современную эпоху должны заниматься новыми вопросами, которые представляют собой теоретические формулировки глобальных проблем, вставших перед техногенной цивилизацией.

Уже упоминались некоторые научные дискуссии, освещающие актуальные проблемы современной формы научного познания, были показаны основные характеристики восходящей ступени развития научной рациональности. Речь шла далее и о том, что философия все более и более онаучивается, использует достижения науки, создавая непротиворечащую ей обобщенную картину мира. Философия и наука в условиях техногенного развития и глобализации концентрируют свое внимание на острейших проблемах современности, несущих угрозу биосфере, биосферной жизни и человеку, они не только осмысливают но и находят наиболее приемлемые решения в преодолении этих проблем.

Суммируя сказанное, можно выделить основные направления философского и научного поиска, реализация которых способна преодолеть начавшуюся деградацию биосферы, помочь нормализации экологической обстановки на планете и предолению трансформации человека в условиях развития современной техногенной цивилизации:

1) углубленная разработка основных направлений устойчивого, коэволюционного развития человечества и биосферы на планете Земля и других выработанных на КОСР- мер, нахождение эффективных форм и методов их реализации;

2) всесторонняя теоретическая разработка современного социоприродного (ноосферного) перехода жизни на планете Земля и возможных последствий такого перехода;

3) разработка методов контроля экологической обстановки целых регионов и объективных критериев ее оценки, позволяющих прогнозировать перспективы трансформаций природной и техногенной среды;

4) интеграция достижений множества научных дисциплин в единую метанаучную картину мира, в том числе преодоление жесткого противопоставления между науками гуманитарными и техническими;

5) дальнейшее изучение технической реальности, ее свойств и перспектив, исследование ее взаимодействия с биосферой и человечеством, разработка гуманитарных критериев и объективных методов оценки;

6) создание и воплощение комплексных программ исследования физиологического, психологического и духовнонравственного здоровья человека и сравнительный анализ его в разных регионах Земли;

7) дальнейшее создание теоретического фундамента для описания динамики переходных процессов (в том числе социальных и экологических) и совершенствование методик их прогнозирования;

8) исследование символьной, информационной реальности как объективного последствия роста искусственного мира, становящегося основной формой развития образа жизни для все большего количества людей;

9) анализ возможностей человеческой активности и творчества, их содержания, необходимых ограничений и гуманистических критериев;

10) корректировка сравнительного значения социальных функций науки и ее взаимосвязей с другими культурными формами в целях повышения гуманизации научного творчества и технологических разработок;

11) исследование и систематизация различных социокультурных ценностей – традиционных и современных – с целью их использования в развитии общества, природы и человека;

12) разработка постоянно действующего механизма координации технико-производственных, политических и социокультурных решений глобального масштаба, необходимого в техногенном мире и др.

Именно интенсификация указанных направлений научного исследования позволит разработать теоретические принципы преодоления современных глобальных проблем и техногенных трудностей. Наличие этих принципов еще не будет гарантировать их применение: история неоднократно показывала, как отдельные цивилизации приходили к кризису и печальному концу, несмотря на предостережения и советы по его преодолению. Следовательно, разработка объективных аспектов становления нового, устойчивого способа человеческой жизнедеятельности должна сопровождаться исследованиями субъективных процессов, которые относятся к сфере действия не столько науки, сколько философии.

В следующих главах будут подробно освещены философские концепции, пытающиеся дать теоретическое разрешение современных кризисных ситуаций. Философская мысль не только не сформулировала единого знания относительно сущности цивилизационного кризиса, но и расходится в самом признании кризисного положения или принципиальной возможности выхода из него. Это означает, что пространство философского поиска по-прежнему открыто для новых разработок, которые являются насущной необходимостью для создания мировоззрения новой эпохи.

Традиционные направления философского поиска получают особую важность для исследований, посвященных осмыслению причин цивилизационного кризиса и прогнозированию его последствий, но изучение новой, техногенной реальности потребует также расширения поля исследований, возможно – развития новых отраслей философского знания.

Уже существует философские дисциплины, которые ставят своей целью исследование истоков техногенных проблем. Это – философия техники, философия науки, философия научно-технической революции, философия техногенного развития и др.

В конце ХIХ века возникла философия техники как определенная область социально-философских исследований, стремящаяся к комплексному анализу техники как фактору развития цивилизации. Техника, будучи важным элементом человеческой деятельности, и ранее привлекала внимание философов, но лишь осознание неотвратимого движения человечества по пути индустриализации и техногенной модернизации в целом привело к оформлению отдельной философской дисциплины. Спектр рассматриваемых ею проблем простирается от методологического анализа технического знания и его демаркации с научным знанием до исследования социальных и экологических последствий технико-технологического прогресса и поиска соразмерности технических и техносферных систем с человечески соразмерной средой обитания. Поскольку эта дисциплина еще очень молода, перед ней простирается неисчерпаемое поле исследований. Что касается вопросов сущности и содержания техники и технологии, основных этапов их развития, взаимодействия науки и техники, имеющиеся разработки достаточно полны, но вопросы гуманизации технического роста, взаимодействия техники с такими далекими от нее областями, как искусство и мораль, мера ее ответственности за глобальные проблемы современности и мера надежды на то, что с помощью ее развития удастся эти проблемы решить, – все это исследовано недостаточно. В чем же ограниченность исследований по философии техники? В том, что из целостного континуума искусственных объектов, порожденных человеческой творческой активностью, выделяется лишь один из компонентов.

Философский анализ все расширяющегося применения техники показывает: раздельное осмысление отдельных технических явлений невозможно. Технические объекты связаны потоками взаимодействий – технологиями, которые, в свою очередь, представляют собой лишь элементы единой глобальной технологической сети. Следует воспринимать все эти техногенные объекты и процессы как взаимосвязанные элементы единой системы. Эту систему и называют техносферой. Бытие современного человека преимущественно технизировано. При его взаимодействии с техническим окружением формируются новые потребности, в ходе преобразования мира складываются новые ценности.

Техносфера, созданная совокупностью материальных средств практически-преобразовательной деятельности человечества, приобретает системные характеристики, создает собственную структуру и ритмы функционирования. Влияние технологических инноваций на природу и общество трудно предвидеть: техногенная среда, создававшаяся человеком для обслуживания своих потребностей, становится целостностью, порождающей собственные закономерности. Созданная человечеством для удовлетворения его потребностей техника стала основой формирования техногенного общества с разветвленной общепланетарной техносферной системой, обладающей своими закономерностями эволюции, поэтому ее приходится рассматривать во многом как объективный фактор изменения земного мира.

Основоположники философии техники, конечно, рассматривали технику в широком контексте человеческой деятельности. Они подчеркивали как необходимость социальной оценки технической деятельности, так и ответственность человека за техногенное преобразование природной среды. Технические объекты, изготовляемые согласно инструментальной рациональности, не должны управляться только ею; подчеркивая преобладание гуманистических ценностей над экономическими, многие мыслители закладывали основы не только философии техники, но и более широкого пространства человеческой жизни – философии техносферы. Формирование философии техносферы началось одновременно с философским осмыслением техники, когда была осознана проблема автономии технического мира и его обратного воздействия на своего творца – человечество.

Современный взгляд на проблемы техносферы в отечественной философской мысли представлен работами А.М.Буровского, В.Г.Горохова, Э.С.Демиденко, В.А.Зубакова, В.А.Кутырёва, Л.В.

Лескова, В.Л.Иноземцева, Н.Н.Моисеева, А.П.Назаретяна, В.М.Розина, В.С.Степина, А.Д.Урсула, А.Ф.Шустова и других.

Из философов и социологов зарубежных стран, искавших ответы на тот же вопрос, следует отметить Т.Адорно, Д.Белла, Х.Ленка, Г.Маркузе, Л. Мэмфорда, Х.Ортегу-и-Гассета, Ф.Раппа, О.Тоффлера, Ю.Хабермаса, М.Хайдеггера, М.Хоркхаймера, О.Шпенглера, Ж.Эллюля, Э.Юнгера, К.Ясперса.

Отечественными и зарубежными исследователями поставлены и решены основные вопросы философии техносферы и выдвинуты концепции, объясняющие сущность и содержание техногенного развития. Философскому осмыслению подвергались не только сами технические артефакты, но и их воздействие на человечество. Было осознано, что бытие современного человека чрезмерно технизировано. По мере развития техносферы она оказывает все более глубокое воздействие на человечество, и философии приходится анализировать все новые техносферные аспекты в ускоряющемся общественном развитии.

Становится все более явным процесс социализации биосферы – ее изменения в результате производственной деятельности человечества, поэтому начатый мыслителями ХХ века философский анализ техносферы должен быть продолжен, а их взгляды, в соответствии с новыми фактами, дополнены или пересмотрены. Все большему числу людей становится ясно:

назрела проблема тщательного социально-философского анализа социальной и духовной деятельности человечества, реализуемую через посредство техносферы, поэтому оценка результатов техногенной деятельности должна быть результатом подробного философского анализа.

Разрабатываемая философия техносферы станет составной частью философского осмысления деятельности, наряду с философией культуры и социальной философией. Ответы на наиболее важные для современного человечества вопросы может дать ее дальнейшее развитие. Наиболее актуальными для исследования в этой области представляются следующие проблемы, ожидающие своего философского решения:

1) определение социоприродного смысла техногенной эволюции как преобразования человеком материального мира, сущности целостной искусственной среды жизнедеятельности людей и роли техносферы в ней;

2) исследование влияния урбанизации и развития техносферы на земную жизнь, выявление закономерностей техносферизации биосферы и определение уровня допустимых изменений на планете, за которыми может начаться развитие необратимых процессов гибели биосферы;

3) определение путей и характера воздействия техносферы на человека и общество, возможное обоснование гипотезы о начале глобального процесса техносферизации человека и его социальной и культурной жизни, вызванного нарастающей изоляцией современных людей от биосферы и их замыканием в искусственно созданной техногенной среде;

4) анализ процесса урбанизации как социального механизма формирования техносферы (вызывающего техносферизацию самого человека, а также форм его деятельности, общения и досуга), катализирующего процесс создания особой техногенной или урбанистической культуры;

5) выявление изменений техногенного происхождения в непроизводственных сферах общественной жизни, то есть сопоставление этапов техногенного развития и ступеней эволюции социокультурной сферы;

6) анализ кризиса традиционной культуры и морали в техногенной реальности, связи негативных изменений в духовной сфере с техносферизацией человека и определение тенденций формирования культуры нового этапа техногенного развития – постиндустриального общества;

7) анализ техногенной физиологической и психической трансформации человека и исследование роли техносферного роста в возможном преобразовании человеческого в постчеловеческий социум;

8) анализ техносферного содержания глобальных проблем современности и рассмотрение их существования в контексте исторического развития человечества и его основного вектора – нарастание искусственности человеческой и биоприродной жизни;