Автором обосновывается тезис о том, что понятие «менталитет» не творчество). Менталитет – это сформированная система элементов духовной жизни и мировосприятия, которое предопределяет соответствующие стереотипы поведения, деятельности, образа жизни социальных общностей. Ментальность же характеризует рационально отрефлексированные, личности.

При этом автор отмечает, что менталитет, при всей его стабильности, не пребывает в статичном состоянии. Он имеет определенные подвижки в общественно-политической жизни. Относительные изменения менталитета осуществляются не путем «переделки», а путем наслоения поверх других архетипов все новых и новых смысловых пластов в течение длительного времени. При этом старые архетипические пласты полностью не исчезают, но продолжают бессознательно действовать, определяя как поведенческие функции, так и мыслительные процессы индивида, этноса, нации.

Менталитет несет в себе постоянство, устойчивость индивидуальных, групповых, массовых, общественных духовно-психологических структур национальный характер народа, образ его жизни, быта, культуры.

Менталитет формируется под влиянием длительного исторического опыта Кондрашов В.А. Менталитет // Новейший философский словарь. Ростов н/Д, 2005. С. 383 - 385.

народа и преломляется, в первую очередь, в формах обыденного сознания, т.е. в ценностных установках и нормах общения, эстетических, нравственных и религиозных предпочтениях, представлениях о добре и зле.

В этой связи, отмечает автор, следует учитывать, что диффузия властно-государственных и правовых форм в России идет в достаточно насыщенной среде мощного внеюридического регулирования - обычного, нравственно-этического, корпоративно-общинного, религиозного и т.д.

Диссертантом рассмотрены причины, сформировавшие особенности российского менталитета.

1.Длительное существование внешнего контроля за поведением людей.

Это сформировало такую характерную черту, как стремление переложить ответственность за свою судьбу, за свою жизнь на общество, на государство.

2. Желание осуществить невозможное, постоянный поиск лучшей жизни в сочетании с неукротимой верой в способность ее достижения породило такую черту, как утопичность.

3. Свобода как ключевое понятие европейской ментальности у россиян так и не смогла оформиться. Место свободы заняла воля, которая проявляется в абсолютизации независимости.

4. Поскольку личность всегда как бы растворялась в общине, корпорации, государстве, потребность в самоуважении удовлетворялась за счет причисления себя к какой-либо общности, которое происходило при помощи противопоставления ее другой общности по принципу «мы – они».

5. Фетишизация власти, порождающая этатизм, базировалась на идее отношений человека и власти как отношений детей и родителей, что ставило государство, царя выше закона. Примат государства над законом порождал, с одной стороны, правовой нигилизм и произвол, а с другой - азиатскую покорность (сервилизм).

6. Тенденция ориентации на авторитет, наделяемый чертами харизматического лидера, связана с надеждой и верой в чудо, которое сопровождается постоянной готовностью подчиняться авторитету.

7. Длительное господство неэкономических форм принуждения сказалось на формировании идеала труда: работа рассматривалась как повинность. Это вырабатывало психологическую привычку жить в бедности, культивировала идеал нищенства. Отсюда родилась и другая черта неприятие к богатству.

В связи с анализом причин, автор выделил типичные черты российского менталитета: дуализм, эсхатологизм, мессианизм, иррационализм, диалогизм, синтетизм, нестяжательность. Отмечается, что российскому менталитету соответствует больше рациональность по ценности, чем рациональность по цели, что для российского менталитета характерным является традиционализм, коллективизм, ярко выраженный антииндивидуализм, склонность чрезмерно идеализировать определенные проявления жизни. Вместе с тем присутствует стремление к правде, добру, равенству, милосердию и другим гуманистическим проявлениям.

Одной из наиболее типичных характеристик российского правового менталитета является устойчивое представление об оправданности подчиненного положения личности, какой бы она ни была, по отношению к государству. Государство в массовом сознании и национальной идеологии занимает высшее место в ценностной иерархии.

менталитете России: концептуализация понятия» посвящен осмыслению концепта понятия «патернализм», дающем представление о нем как об общепризнанном политико-правовом феномене, присущем личности, обществу, государству. Анализируя данное понятие, автор отмечает, что оно дуалистично: с одной стороны, оно предполагает подчиненное положение, но с другой - существование институтов патронимии и клиентелы высвечивает ту сторону властных отношений, которые обычно остаются в тени - обязательства по отношению к тем, кто выступает в качестве опекаемых и подвластных.

Диссертант отмечает, что термин «патернализм» применяется в различных областях знания в самых различных смыслах. Его содержательное наполнение включает и наиболее общие взаимоотношения между сложными составными субъектами (например, государство), и отдельные варианты властных и производственных взаимоотношений, и непосредственные межличностные взаимодействия.

правоотношения возникают в момент урегулирования общественных отношений нормами права, постольку именно содержание нормы определяет состояние отношений в обществе. Соответственно, с точки зрения юриспруденции вопрос о патерналистских отношениях – это вопрос о юридическом статусе и о соотношении прав и обязанностей.

Наиболее распространено понимание термина «патернализм» как элемента правовой культуры. Он рассматривается, во-первых, как норма общественных отношений, обеспечивающая выживание социальных групп (семья, община, корпорация) и целых социумов (этнос, нация, страна и пр.).

Механизмом его реализации является перераспределение благ и оказание помощи слабым членам этих обществ. Во-вторых, термин «патернализм»

рассматривается как архетип общественного правосознания, сформировавшийся в условиях традиционализма, ставший частью ментальности, влияющей на поведение человека и общества в целом на подсознательном уровне. В-третьих, как идеология, в доктринах и концепциях которой рефлексируются и утверждаются ценности, создаются осмысленные регуляторы поведения, адекватные установкам патерналистской ментальности. Выходя из области теории в правовую действительность, идеология патернализма направляет и ускоряет деятельность патерналистского механизма и его институтов. В-четвертых, как правовую практику, реализуемую на общественном и государственном уровне через правовые механизмы и общественные институты.

отношений. Он не обладает правовой легитимностью и может даже вступать в противоречие с существующими в данном обществе законными нормами.

Правовая политика государства может считаться патерналистской, если ее конечной целью является получение лояльности и политической поддержки со стороны граждан в обмен на оказанную им помощь в виде субсидий, пенсий, дополнительных услуг и т. п. Другое основание — если приписывается неспособность к самостоятельным действиям (в данном случае – в сфере самообеспечения) и над ними осуществляется социальный патронаж.

В процессе выстраивания правовых отношений и культурно-правовой традиции патернализм приобретает особые очертания, а патерналистские деятельности и правовых отношений. Патернализм включается в систему вертикальных, иерархических социальных связей, организующих общество.

Отличительной чертой патернализма можно считать попечительские отношения самого широкого спектра.

При изучении патернализма исследователи выделяют две основные черты, присущие ему с момента появления. Это - состояние зависимости и иерархии. Прямая зависимость одного индивида от другого, стоящего на более высокой ступени лестницы неравенства и поэтому социально дистанцированного, образует каркас патернализма как общественного явления3.

Патернализм проявляется в индивидуальных и групповых практиках.

Даже в том случае, когда под словом «патернализм» подразумевается некая теоретическая идея, владеющая умами людей или объединяющая группу эмоциональная конструкция, всегда существуют доступные наблюдению Шушкова Н.В. Этот ускользающий патернализм. //Социологический журнал, 2007, № 1. С. 32.

поступки индивидов, воплощающие, презентирующие эти феномены в социальной реальности. Если же речь идет об обычной трактовке патернализма, то он практически полностью может быть представлен через действия членов сообщества, в том числе правовые.

Патернализм как социально-психологический феномен и культурный архетип, проявляющийся в ожидании опеки государства и властных структур и персонификации их, оформляется в социально-политические и правовые установки людей и определяет ценностно-смысловые характеристики образа правового и социального мира. Люди, ориентированные на патерналистские отношения с государством и властью, идентифицируют себя с государством, политическими объединениями. Те, кто отличается выраженной установкой на патернализм, персонифицируют, мифологизируют государство и власть, при этом дистанцируются от нее, и вместе с тем готовы действовать сообразно своим патерналистским установкам.

Установку на патернализм можно представить как стремление к отношениям, предполагающим предоставление социальных и экономических гарантий в обмен на получение политической поддержки и сохранение лояльности, сопровождаемых ограничением свободы экономического и политического выбора для покровительствуемых индивидов (социальных групп)4. Соответственно, установка на патернализм в правовом менталитете, как и всякая правовая установка, связывает правовые чувства, отношения и оценки с определенной социально-правовой активностью и правовым поведением. Понятия «патернализм», «патерналистский», используемые в современной правовой науке, подразумевают специфику отношений между властью в любой форме и личностью.

Автор отмечает, что можно сформулировать два варианта рассмотрения патернализма. Первый из них представляет патернализм как устоявшийся набор из двух (или большего числа) взаимосвязанных (или даже разрозненных) социальных ролей, механическим образом перемещенных из См.: Политическая энциклопедия. Т. 2. М., 1999.

семейной сферы в иные области социальной деятельности, которые экономических, производственных, политических, образовательных и т. д. В этом случае патернализм выступает в качестве одного из предлагаемых большими институтами способов исполнения существующих ролей;

способов возможных, но не слишком желательных в современной ситуации.

При таком представлении патернализм становится подчиненной, зависимой, несамостоятельной структурой. Патерналистские роли локальны и ограничены этими большими институтами.

В другом варианте подчинение сторон обосновывается социальными, культурными, экономическими, иными словами, ресурсными различиями.

Патернализм предполагает функционирование особого вида доверительной связи между власть имущими и зависимым от них населением. Доверие это возможно лишь в том случае, если все участники политико-правового действия, вне зависимости от статуса, используют один и тот же язык, представлениями о допустимом и осуждаемом.

Глава 2 «Становление и эволюция установок на патернализм в российской правоментальной системе» состоит из трех параграфов и посвящена эволюции понятия в изменяющемся правовом и историческом государственно-правовой ментальности России, отдельно рассматривается проблематика патерналистских установок в правовом менталитете в советский и постсоветский периоды.

российском государственно-правовом менталитете» отмечается, что государственно-правовой менталитет и присущие ему патерналистские установки сформировались в рамках специфики российской правовой культуры, специфика которой, в свою очередь, определялась на разных этапах государственно-правового развития особенностями государственноправовых организаций и институтов, содержанием национальногосударственной идеи и практики ее реализации.

Автор отмечает, что российская государственность выступала доминантной формой социальной интеграции, задавая единый для общества нормативно-ценностный порядок как символической основы национального единства. Испытывая постоянное «давление» с Запада и Востока, российское государство с самого начала формировалось как «военно-национальное», основной движущей силой развития которого была перманентная потребность в обороне и безопасности, сопровождавшаяся усилением политики внутренней централизации и внешней экспансии.

Рассматривая зарождение патерналистских установок, автор отмечает, что еще в эпоху Московского царства сложился особый тип «вотчинного государства». Основу «вотчинного государства» составлял принцип централизованной редистрибуции, базирующийся на представлении о том, что именно государственная власть порождает собственность, и что все живущие в России являются «государевыми слугами», находящимися в прямой и безусловной от царя зависимости и не имеющими возможности претендовать ни на собственность, ни на какие-либо личные права.

«Вотчинное государство» в России присвоило неограниченные права по отношению к обществу. В этих условиях работало правило: если сами люди не могут остановить падение уровня и качества жизни, то общество делегирует государству право на проведение радикальных реформ. При этом предполагался и пересмотр если не всей системы культурных ценностей, то, по крайней мере, некоторых фундаментальных ее элементов.

Начиная с преобразований Петра I в России складывается особый тип «регулярного, всепоглощающего государства», бюрократически заботливого ко всем сторонам не только общественной, но и частной жизни людей.

Основой этого государства стал полицеизм как замысел «регулярно сочинить и учредить» всю жизнь страны, народа, а также каждого отдельного обывателя ради его собственной пользы и ради «общего блага».

Учредительство и попечительство составляют пафос «полицейского государства». Его символом стала «отеческая», бюрократическая забота «вождя-государя» и государственной власти о «благе народа», общественной и личной пользе всех подданных. Патерналистский характер идеала государственной власти сделал самодержавие единой на всех этапах истории России социокультурной формой, глубоко и органически укорененной на национальной почве, адекватной особенностям русского менталитета и своеобразию социокультурной динамики России.

Не смотря на то, что к середине XIX в. на смену религиозной, преимущественно традиционалистской ментальности, основу которой составляло «служение государю», пришли новые светские принципы, и попечительство продолжало рассматриваться как «благо» и обязанность властей перед обществом (народом). Патернализм, порождая иждивенческие настроения в обществе и приучая его к пассивному выжиданию, ослаблял и парализовывал самостоятельную энергию частных лиц.

Россия в начале ХХ века уже не могла обойтись без политической и правовой модернизации, но пока не способна была успешно ее осуществить.

Нерешенность целого ряда ключевых задач экономической и социальной модернизации, незрелость гражданского общества делали проблематичным непосредственный и быстрый переход к правовому государству и эффективной демократической системе. Выбор в пользу постепенных реформ при сохранении, зачастую за счет репрессивных мер, порядка и стабильности, сделанный премьер-министром П.А.Столыпиным, отражал крайне противоречивую российскую реальность.

Диссертант отмечает, что общим для всех рассмотренных периодов является ряд обстоятельств.

Во-первых, российская государственность постоянно стремилась к трансформации массового сознания, пытаясь создать соответствующие структуры, оправдывающие ее деятельность. Государственная власть с помощью национально-государственной идеи формировала в российском нормативно-правовом пространстве такие представления и ценности, которые постепенно превращались в стереотипы мышления и культурные установки социального поведения.

Во-вторых, российская государственность в контексте взаимодействия государства и индивида опиралась на принцип этатизма; государства и общества — патернализма. С этой точки зрения характер отношения государства и индивида в России в отличии от Запада определялся не столько соглашением подданных и государственной власти о соблюдении законов, сколько молчаливым сговором о безнаказанности при их нарушении.

Поэтому в русском правовом архетипе государственная власть ставилась выше закона, что формировало у людей такую установку, как неверие в закон в качестве воплощения справедливости и средства борьбы со злом.

В третьих, «осовременивание» России осуществлялось путем административного вмешательства. Так, например, правовая система России несколько раз менялась в результате тотальной рецепции. Это было не стихийное копирование чужих образцов правовой жизни, а их сознательное и планомерное заимствование, выступающее как модернизация реципиента, приближение его к этому самому «образцу», превращение из созерцателя становления последнего в его активного творца. Таким образом, рецепция чужого права для России выступала и выступает в качестве одного из основных способов модернизации общественного, в том числе правового, строя.

Автор отмечает, что накладываясь на особенности отечественного национального правосознания, эти обстоятельства образовывали, в конечном счете, причудливые формы правовой жизни и соответствующие установки по отношению к праву, которые характеризовались и сейчас еще характеризуются неспособностью к объединению понятий «право» и «нравственность», что в кризисных ситуациях легко приводит к пренебрежению правом во имя следования нормам нравственности.

патернализма и патерналистских установок в правовом менталитете в советский период» отмечается, что патерналистская модель отношений идеологическими лозунгами. История правовой мысли советского периода мировоззрения» как сугубо буржуазного мировоззрения, историей замены правовой идеологии идеологией пролетарской, коммунистической, государства и права, необходимых для движения к коммунизму и вместе с тем «отмирающих» по мере такого продвижения к обещанному будущему5.

Основными началами нового «революционного правопонимания» стали считаться: 1) классовый характер всякого права; 2) революционнодиалектический метод (вместо формальной юридической логики); 3) материальные общественные отношения как базис для объяснения и понимания правовой надстройки (вместо объяснения правовых отношений из закона или правовых идей). Правопонимание при таком негативном подходе к праву вообще с позиций коммунистического отрицания его как буржуазного феномена, по сути дела, представало как правоотрицание.

антиюридическое мировоззрение в том или ином виде нашло свое воплощение и реализацию в правовом нигилизме всей послереволюционной теории и практики социальной регуляции6.

Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений. М., 1999, С. 642.

Нерсесянц В.С. Указ. соч. С. 647.

Существуя номинально, право в советском обществе не выполняло своей классической функции регулирования социальных отношений. Права были сформулированы, но, как правило, они не были известны гражданам, не были осознаны как права и не действовали так, как это было предписано законом. Парадигмой общественных отношений в СССР стал патернализм государства по отношению к своим гражданам, определяемый как система устойчивых самовоспроизводящихся отношений между работником и государством, когда в обмен на заданную работнику трудовую активность ему предоставляется возможность удовлетворения лимитированных жизнеобеспечивающих потребностей. Патернализм предполагает «благотворительный деспотизм» – вмешательство государства в любые сферы жизни человека, причем делается это без согласия опекаемого. За покровительствующей стороной признается право применять санкции или поощрения с целью регулирования поведения зависимой стороны в различных сферах жизнедеятельности. Предпосылками патерналистского менталитета является отсутствие ситуации выбора и ограниченность государственных нужд, но при этом власть рассматривалась им как инстанция заботы, хранитель и гарант социального порядка, источник любого возможного блага. Рабочая сила государственно-зависимого работника в СССР перестала являться его личной собственностью.

Командно-административная система приобрела вид работодателяблагодетеля, с которым было не просто непосильно, но и безнравственно говорить на языке взаимных обязательств. Отношения с государством выстраивались по оси «забота — благодарность». В строго контролируемом распорядке жизни вырабатывались эффекты «диффузии ответственности» и «пролонгированного инфантилизма»: патернализм государства ослабляет необходимость в собственных усилиях, и люди отказываются принимать Лапыгин Ю.Н., Эйдельман Я.Л. Мотивация экономической деятельности в условиях российской реформы. М.. 1996, С. 92-93.

ответственные решения, требуют от властей заботы, социальной защиты и других гарантий.

В этих условиях правосознание общества все больше деформировалось, поскольку в основе его были широкое распространение незаконных практик, падение нравственной составляющей в правовом сознании, снижением уровня теоретико-правовых знаний основной массы населения.

Прослеживалась отчетливая тенденция перехода от правового инфантилизма к правовому нигилизму.

В параграфе 3 второй главы «Проявления патернализма в условиях формирования нового правового пространства современной России».

«патернализм» применительно к современной российской правовой действительности.

Автор отмечает, что произошло качественное изменение правовой доктрины. На смену подходу, исходящему из противопоставления естественного и позитивного права пришел либертарно-юридический подход. Согласно либертарно-юридическому (формально-юридическому) правопониманию, право – это форма отношений равенства, свободы и справедливости, определяемая принципом формального равенства участников данной формы отношений. Везде, где есть (действует) принцип формального равенства (и конкретизирующие его нормы), там есть (действует) право и соответствующая правовая форма публично-властных основополагающим для современной доктрины права.

Вместе с тем, отмечает диссертант, современное правовое пространство России отражает сложившиеся на основе правовых стереотипов правила общественного поведения. Это находит свое выражение в том, что там, где должно проявляться диспозитивное начало правового регулирования, возникает императивное, там, где должны царить частноправовые, договорные начала – возникают публично-правовые.

В частности, общественные ожидания, отраженные в опросах общественного мнения, свидетельствуют о том, что именно на государство большинство россиян возлагает ответственность во всех сферах кроме вопросов профессионального роста и различных аспектов прав работников.

Это находит выражение в двух аспектах: во-первых, в многочисленных, но локальных попытках формирования программ развития тех или иных областей общественной жизни. Автором анализируется ряд программ развития, в результате чего делается вывод о том, что неэффективность либо медлительность классических рыночных механизмов заменяется испытанной моделью административной модернизации. Во-вторых, в системе и структуре административно-правовых барьеров. Последний аспект отражает организационные формы патерналистских отношений.

Диссертант отмечает, что идея патерналистского регулирования опирается на возможность административно-правового определения статуса, в то время, как либертарная концепция предполагает создание равных правовых возможностей и конкуренцию. В этой связи патерналистские отношения, будучи не в состоянии воздействовать на структуру правовых норм, находят свое выражение в создании организационных структур, наделенных разрешительными и запретительными полномочиями.

Что же касается вопросов профессионального роста и различных аспектов прав работников, то автор, опираясь на работы А. Л. Темницкого, указывает, что основное отличие постсоветского патернализма от советского видится в том, что в современных условиях, оставаясь важнейшей ценностью для большей части работников, он из реальности, являвшейся данностью для всех, стал малодоступным благом.

Особенностью настоящего этапа экономического развития является, с одной стороны, зависимость размера заработной платы работников в большей мере не от их личного трудового вклада, квалификации, конкретно выполненной трудовой задачи, а от конечных результатов работы всего предприятия, взаимоотношений с руководством. С другой стороны – оторванность управляющих от управляемых. В этой связи растет недовольство несоблюдением принципа «равная оплата за равный труд», размер заработка часто является произвольно устанавливаемым.

Подводя итоги, автор отмечает, что в современной России существуют два взаимоисключающих вектора, затрагивающих проблему патернализма в правовой ментальности. Первая модель – исторически пришедшая в теоретическую науку и в практику законотворческой и исполнительнораспорядительной деятельности направлена на развитие опеки со стороны государства. Однако эта модель постепенно заменяется иной – общеевропейской моделью, корнями уходящую в категорический императив непосредственно связана с развитием института собственности, и ее существование и развитие зависят, в первую очередь от развития этого института.

В заключении диссертант подводит итоги исследования, подчеркивается вклад исследования в теорию и историю государства и права, историю учений о праве и государстве, определяются возможности дальнейшего исследования данной темы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора Статьи из перечня ведущих научных журналов и изданий ВАК:

1. Патернализм в российском правовом менталитете.// Юрист-правоведъ.

2009. №1 – 0, 4 п. л.

Научные статьи, журналы, тезисы:

принципов гражданского общества // Ученые записки ДЮИ. Т. 35. Ростов-наДону, 2009. – 0,4 п.л.

Патернализм и правовой менталитет в России. // Порядок общества и права человека: конституционный и политико-правовой дискурс. Ростовна-Дону, ЮФУ. 2009. – 0,5 п.л.

Формирование патернализма в российской правовой культуре.// Право, общество, государство. Сборник научных трудов СКНЦ ВШ. Ростовна-Дону, 2008. – 0,5 п.л.

Проявления патернализма в условиях формирования нового правового пространства современной России // Вопросы судебной реформы:

право, экономика, управление. Ростов-на-Дону, № 5, 2009. – 0,5 п.л.

Патернализм в российском праве // Вопросы судебной реформы:

право, экономика, управление. Ростов-на-Дону, № 6, 2009. – 0,5 п.л.