На правах рукописи

Курлова Екатерина Андреевна

ДИНАМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В СОДЕРЖАНИИ И СТРУКТУРЕ

АССОЦИАТИВНО-СЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ ОТДЫХ

Специальность: 10.02.01 – русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Санкт-Петербург — 2014

Работа выполнена на кафедре русского языка и литературы федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Национальный минерально-сырьевой университет «Горный»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор, Васильева Галина Михайловна, ФГБОУ ВПО «Национальный минеральносырьевой университет «Горный», профессор кафедры русского языка и литературы

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор, Томашевская Ксения Всеволодовна, ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный экономический университет», профессор кафедры русского языка и литературы кандидат филологических наук, доцент, Кожевникова Людмила Петровна, ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет», доцент кафедры междисциплинарных исследований в области языков и литературы

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный университет»

Защита состоится 24 октября в 16.00 на заседании совета по защите диссертаций на соискание учёной степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук Д 212.168.09 в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого» по адресу: 173014, Великий Новгород, Антоново, ауд. 1208.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке и на сайте Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого http://www.novsu.ru, с авторефератом – на сайте http://www.vak2.ed.gov.ru

Автореферат разослан «_» _ 2014 г.

Ученый секретарь совета диссертационного совета кандидат филологических наук, В. И. Макаров доцент

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена описанию динамических процессов в содержании и структуре ассоциативно-семантического поля отдых, а также в его основном сегменте, мотивированном типовой ситуацией «отдых-отпуск» (на основе данных комплекса лексикографических источников, свободных ассоциативных экспериментов и контекстов употребления, относящихся к концу ХIХ – началу ХХI вв.).

Понятие отдыха организует широкое семантическое и концептуальное пространство, в самом широком обобщении подразумевающее восстановление сил и этимологически восходящее к вышедшему из употребления значению «преодолеть состояние задыхания, восстановить нормальное дыхание, отдышаться» (Пеньковский 2005: 80). Широта современного концептуального пространства отдыха реализуется в различных направлениях: это восстановление и физических сил человека (Устанешь коль бежать, сколь ни был бы охоч, / Почий, и отдых вновь твою восставит мочь (В. П. Петров. 1772) и его духовных, душевных сил (Ни сна, ни отдыха измученной душе (А.П. Бородин). В художественном осмыслении с отдыхом связана широкая палитра образов, не только вводящих его в область человеческих чувств (отдых сердца, любви, страсти и др.), но и включающих его в ряд категорий экзистенциального порядка (вечный отдых; последний отдых; нескончаемый отдых забвения; сладостный отдых во тьме гробовой; отдых, к которому мы все идем и др. (о смерти).

Ценностно-философское осмысление отдыха позволяет рассматривать его как необходимое условие существования не только человека, но и всего живого и жизни вообще: Человек отдыхает, зверь отдыхает, пашня отдыхает. Всем отдыхать положено не для удовольствия, а для скопления сил (Б. Васильев).

Компонент «отсутствие трудовой активности» превращает отдых в глубоко социальный феномен, который попадает в сферу интереса широкого круга гуманитарных и естественных дисциплин: культурологии, экономики, социологии, медицины, физиологии, психологии и др., акцентирующих различные аспекты отдыха и связывающих его с понятиями жизненного уклада, стиля, качества, уровня жизни, социальной стратификации, социальной престижности и др.: «характер отдыха является для человека индикатором его социального положения и качества жизни, а для общества – показателем развития экономики страны в целом и ее социально-культурной сферы в частности» (Матющенко 2010: 11).

Социальный аспект отдыха проявился в возникновении у глаголов отдыхать/отдохнуть в середине XX в. значения «проводить отпуск/выходные дни; не работать» (Зализняк 2012: 343), что связано с учреждением отпусков для трудящихся (приказ «Об отпусках» 1918 г.) и введением понятия отпуска в трудовые отношения.

В связи с противопоставленностью труду и работе, заложенной в его семантике, отдых попадает и в область идеологических интерпретаций: Кто не умеет отдыхать, тот не умеет работать (В.И. Ленин).

Вполне закономерно, что представления об отдыхе находят отражение в значительном фрагменте языковой картины мира и вербализированы многочисленными лексическими средствами: в различных лексикографических источниках зафиксировано более 300 лексических единиц. Его основные номинанты (лексемы отдых и отдыхать) характеризуются широтой и диффузностью, размытостью семантического объема, а синтагматические и парадигматические связи различного уровня, организующие основное содержание соответствующего лексико-семантического поля, свидетельствуют о значительной неоднородности представлений об отдыхе, зафиксированных лексикографическими источниками. Эти представления, являясь индикатором экономических, политических и социальных изменений в обществе, обусловливают чрезвычайную подвижность корпуса вербализирующих их лексических средств, а также стоящих за ними ассоциативно-вербальных полей и концептов. Таким образом, социальная сущность феномена отдыха и многообразие его форм, включенность представлений об отдыхе в ценностнооценочную и художественную сферу обусловили существование значительного по объему, сложного по содержанию, чрезвычайно мобильного фрагмента языковой картины мира, который требует направленного исследования и обоснованного сегментирования с учетом диахронических процессов, происходящих в соответствующем концептуальном пространстве.

';

Актуальность исследования обусловлена обращением к значительному фрагменту языковой картины мира, отражающему важнейшие экономические, политические, культурные изменения в обществе, которые затронули жизнь и сознание каждого человека. Хронологические границы материала исследования (лексикографические источники и контексты употребления конца ХIХ – начала ХХI вв.) совпадают с эпохальными изменениями в жизни российского общества и позволяют проследить характер влияния этих преобразований на языковое сознание носителей русского языка.

Объективный анализ столь сложного концептуального пространства возможно осуществить в рамках актуальных направлений лингвистической науки, манифестирующих значимость «человеческого фактора» в языке:

когнитивной семантики (Е.Г. Беляевская, Н.Н. Болдырев, В.А. Маслова, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Н.Е. Сулименко, В.Д. Черняк и др.) и лингвокультурологии (Н.Ф. Алефиренко, В.В. Воробьев, В.И.Карасик, О.А.Леонтович, В.Н.Телия и др.), позволяющих объединить в интегративном анализе семантический, когнитивный и лингвокультурологический потенциал слова. Антропоцентрический подход позволяет затронуть актуальные для современной лингвистики проблемы: вопрос о дискретности и диффузности семантики слов и концептов, об их диахронических и субкультурных трансформациях; о возможности сегментирования сложного семантического пространства с опорой на типовую денотативную ситуацию; о роли ассоциативно-вербального и контекстного «расширения» содержания слова при описании динамики семантических процессов; об условиях возникновения амбивалентности концепта, причинах его понятийного и оценочного «двоения»

и др.

Объектом исследования является ассоциативно-семантическое поле отдых, описание и сегментирование которого осуществляется на основе корпуса лексикографических источников, свободных ассоциативных экспериментов и контекстов употребления.

Предмет исследования составляют динамические процессы в содержании основного сегмента исследуемого поля, обусловленного типовой ситуацией «отдых-отпуск».

Цель работы - выявление динамических процессов в содержании и структуре ассоциативно-семантического поля отдых; определение наиболее значимых направлений семантических и концептуальных преобразований в содержании его основного сегмента – «отдых-отпуск».

Поставленной цели соответствуют следующие задачи:

- определить состав лексико-семантического поля отдых по данным различных словарей, выявить основные синтагматические и парадигматические связи основных номинантов поля;

- дополнить его содержание за счет данных «Русского ассоциативного словаря» под ред. Ю.Н. Караулова и свободных ассоциативных экспериментов, расширив таким образом объект изучения до интегрированного ассоциативносемантического поля;

- определить и обосновать критерии, на основании которых возможно осуществить сегментирование поля и вычленить его основные содержательные компоненты;

- выявить особенности динамических процессов в содержании основного сегмента поля, обусловленного общей типовой ситуацией «отдых-отпуск», путем ее дифференциации и выделения более частных ситуаций;

- выделить и описать лексико-семантическую группу наименований субъектов отдыха, которые являются индикаторами частных ситуаций продолжительного отдыха (по материалам лексикографических источников);

- проследить динамику семантических и концептуальных изменений в данной группе на основании свободных ассоциативных экспериментов и контекстов употребления с учетом политических и социокультурных преобразований в обществе с конца ХIХ по начало ХХI вв.

Материалом диссертации послужили лингвистические словари различных типов (толковые, этимологические, идеографические, синонимические, словарь сочетаемости, словарь эпитетов, словообразовательный словарь, словарь ассоциативных норм), лексикографические источники энциклопедического характера (энциклопедии и словари различных лет издания), результаты свободных ассоциативных экспериментов, проведенных в 2013-2014 годах, а также контексты употребления основных номинантов поля и наименований субъектов типовой ситуации «отдых-отпуск», отобранные из Национального корпуса русского языка (всего было рассмотрено около 2000 контекстов).

лингвокультурологического аспектов лексического анализа позволяет сегментировать многоаспектное, неоднородное содержание ассоциативносемантического поля отдых, вычленить его ключевые сегменты, уточнив их содержание, обусловленное особенностями типовых ситуаций отдыха, а также проследить основные направления динамических преобразований объективированного в них концептуального пространства.

В диссертации были использованы методы и приемы дефиниционного и компонентного анализа ключевых лексем семантического поля отдых, а также лексико-семантической группы наименований субъектов отдыха; приемы концептуального и лингвокультурологического анализа, а также контекстуального анализа.

Положения, выносимые на защиту:

- семантика отдыха, чрезвычайно широко представленная в русской языковой картине мира, зафиксирована в лексикографических источниках как недифференцированный (толковые словари), диффузный (идеографические словари) комплекс разноуровневых смыслов (которые передают как внутреннее состояние человека, так и социальные формы организации свободного от работы времени);

- в качестве возможного основания для исследовательского сегментирования поля (в первую очередь, той части его содержания, которая репрезентирует представления об отдыхе, как о социальном феномене) может быть использована типовая (денотативная) ситуация отдыха и, прежде всего, ее пространственно-временные координаты, а именно - критерий продолжительности отдыха с учетом дополнительного критерия смены привычной локализации его субъекта;

- использование критерия продолжительности позволяет выделить ряд сегментов поля, которые условно можно обозначить как краткий отдых (передышка, перекур); непродолжительный отдых (выходные дни), продолжительный отдых (отпуск/каникулы), бессрочный отдых (пенсия, смерть (поэтич.), отдых, не связанный с параметром времени, относящийся к внутреннему состоянию человека (отдохновение, чувство отдыха); наложение дополнительного критерия смены постоянной локализации позволяет вычленить отдельный сегмент поля – продолжительный отдых со сменой постоянной локализации его субъекта, мотивированный типовой ситуацией «отдых-отпуск»;

- сегмент «отдых-отпуск» составляет основную содержательную часть поля, что подтверждается значительным совпадением основных направлений ассоциирования лексем отдых и отпуск, а также близостью их ассоциативновербального потенциала (более 70% содержательных и оценочных совпадений);

- среди компонентов типовой ситуации продолжительного отдыха (время, продолжительность, место, характер отдыха) центральное место принадлежит субъекту отдыха, номинанты которого, выделенные на основании общего компонента «человек, находящийся на отдыхе», могут быть объединены в особую лексико-семантическую группу наименований субъектов отдыха (отдыхающий, дачник, курортник, отпускник, турист и др.), которые являются маркерами конкретных ситуаций продолжительного отдыха;

- ассоциативно-вербальный и контекстный потенциал наименований субъектов отдыха выявляет динамику изменений частных ситуаций продолжительного отдыха (дачного, курортного, туристского), отражающую смену идеологических установок и экономических условий жизни в дореволюционной, советской и постсоветской России, а также динамику соответствующих концептов;

- основные направления изменения концептов проявляются в процессах актуализации одних смысловых компонентов и редукции других, в перераспределении их содержательных и оценочных составляющих, приводящих к конкуренции, поляризации, амбивалентности концептов в текстах различных периодов, что в целом свидетельствует о чрезвычайной динамичности «концептосферы отдыха»;

- концептуальное пространство отдыха, несмотря на его чрезвычайную мобильность, включает константную оценочную составляющую, которая проявляется в общей направленности метафорических переосмыслений, обусловленной ироническим восприятием беззаботной, праздной жизни в условиях отдыха (жить как на курорте, как на даче), а также в устойчивой невысокой оценкой праздного, незанятого трудом человека, получающей созвучные социальные и идеологические интерпретации в художественных текстах различных исторических периодов.

Научная новизна проведенного исследования состоит в выявлении по данным различных лексикографических источников общего корпуса лексических средств, вербализирующих семантическое пространство отдыха в современном русском языке; в попытке сегментирования ассоциативносемантического поля «отдых» на основе соответствующей типовой ситуации и ее пространственно-временных координат; в вычленении важнейшего сегмента поля, мотивированного типовой ситуацией «отдых-отпуск»; в выделении и описании особой группы наименований субъектов отдыха, не зафиксированной ни в одном из идеографических словарей; в выявлении концептуального содержания номинантов субъектов отдыха на основе комплексных данных системной лексикографии, свободных ассоциативных экспериментов и контекстного потенциала; в выявлении направленности динамических процессов, происходящих в концептуальном пространстве конкретных ситуаций продолжительного отдыха.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нем осуществлен комплексный анализ и сегментирование ассоциативносемантического поля отдых с использованием лингвокогнитивного и лингвокультурологического подходов, позволяющих объединить семантические, когнитивные и лингвокультурологические свойства слова; на основании предложенных критериев вычленен и подробно описан основной сегмент поля; выявлена группа номинантов субъектов отдыха, а также основные направления концептуализации представлений о типовых ситуациях отдыха; прослежены важнейшие динамические процессы в «концептосфере отдыха», обусловленные политическими и экономическими преобразованиями в обществе. Результаты данной работы могут быть использованы при исследовании сложных, недифференцированных семантических и концептуальных пространств, при выработке критериев их сегментирования;

при описании тематически близких концептуальных явлений.

Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования результатов работы в содержании вузовских курсов по лексикологии, лингвокультурологии, лингвоконцептологии, когнитивной лингвистике, в учебниках и учебных пособиях по названным дисциплинам, а также в дальнейших исследованиях в области когнитивной лингвистики, психолингвистики и лингвокультурологии.

Апробация работы. Основные положения данного исследования излагались в виде научных докладов на международных научных, научнометодических и научно-практических конференциях «Актуальные проблемы гуманитарного знания в техническом вузе» (СГГУ, 2011), «Слово. Словарь.

Словесность: Литературный язык вчера и сегодня (к 300-летию со дня рождения М.В.Ломоносова)» (РГПУ им. А. И. Герцена, 2012), «Проблемы когнитивной лингвистики и межкультурной коммуникации» (ПГУ, 2012), «Риторика в новом образовательном пространстве» (Горный университет, 2012), «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков» (ГПА, 2012), «Динамика языковых и культурных процессов в современной России» (РОПРЯЛ, 2012), «Актуальные проблемы гуманитарного знания в техническом вузе» (Горный университет, 2013). По теме диссертации опубликовано 13 работ.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование, объемом 181 страница, состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Первая глава «Содержание и структура ассоциативносемантического поля отдых в лексикографическом представлении»

посвящена рассмотрению семантики отдыха, зафиксированной различными словарями: идеографическими, толковыми, словообразовательными; словарями синонимов, эпитетов, ассоциативных норм, сочетаемости слов и др.; выработке критериев структурирования данной семантики; выделению основных сегментов ассоциативно-семантического поля отдых.

Сегментирование многокомпонентной и неоднородной семантики отдыха, недифференцированно представленной в лексикографических источниках, осуществлялось на основе ассоциативно-семантического поля, манифестирующего значимость принципа антропоцентризма при исследовании лексической семантики (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Ю.Н. Караулов, Ю.С. Степанов, Н.Е. Сулименко, В.Н. Телия, К.В. Томашевская, В.Д. Черняк и др.). Ориентированность на «человека в языке» позволяет объединить в одном исследовании традиционные подходы к анализу содержания слова с его когнитивной интерпретацией (Е.Г. Беляевская, Н.Н. Болдырев, Г.В. Гафарова, А.А.Зализняк, Т.А. Кильдибекова, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, Л.Н. Чурилина и др.), позволяющей преломить лексическую систему языка через призму восприятия человека. Принцип антропоцентризма позволяет интегрировать не только системный и когнитивный, но и лингвокультурологический подходы к описанию лексической семантики, поскольку уже «сама процедура культурной интерпретации языковых сущностей является когнитивной по своему характеру» (Телия 1999: 23). Наиболее продуктивным при таком подходе становится включение в одно исследовательское пространство системного, ассоциативного и текстового потенциала слова, что позволяет осуществить интегральный анализ слова, включающий «его системно-структурные характеристики, обусловленные и когнитивно, и лингвокультурологически»

(Сулименко 2012: 37). Именно понятие ассоциативно-семантического поля, объединяющего характеристики лексико-семантического и ассоциативновербального полей (В.Д. Черняк, О.С. Ильина, Н.П. Попова, М.И. Кузьмина, Е.М. Залогина и др.), позволяет рассмотреть в интегративной последовательности системно-структурный, когнитивный и лингвокультурологический потенциал слова.

Толкования основных репрезентантов семантики отдыха в русском языке (лексемы отдых и отдыхать/отдохнуть), являющихся ядерными лексемами соответствующего лексико-семантического поля, свидетельствуют о многочисленности, неоднородности и диффузности ее компонентов. Несмотря на то, что в основных толковых словарях русского языка их семантический объем ограничен одним значением, в толкованиях возможно выделить значительный ряд содержательных компонентов, к которым относятся следующие: перерыв в работе или привычных занятиях (различной длительности), восстановление умственных, душевных сил; устранение физической усталости; состояние покоя /сна; уход от активной деятельности.

Исходя из многообразия этих лексикографически зафиксированных компонентов, феномен отдыха в семантическом представлении выглядит неоднородным и в нем можно обнаружить несколько разновидностей.

Синонимические отношения ядерных лексем поля, позволяющие сформировать его околоядерную зону, определялись на основании основных словарей синонимов русского языка. Ввиду того, что синонимические ряды, зафиксированные в них, не совпадают как по составу, так и количественно, были составлены сводные ряды синонимов. В результате сводный ряд с доминантой отдых насчитывает 13 единиц: передышка, отдохновение (устар.

книжн.), роздых (прост.), передых (разг.-сниж.), покой, сиеста (разг.), дневка, прогулка, путешествие, развлечение, празднество, праздник, досуг, а общий синонимический ряд с доминантой отдыхать выглядит следующим образом:

передохнуть/передыхать (разг.), вздохнуть (разг.), загорать (разг.), перекуривать/перекурить (разг.), расслабляться/расслабиться (разг.), покоиться, успокаиваться, почивать, устраивать/устроить передышку, устраивать/устроить перекур (разг.), перевести/переводить дух (дыхание), проветривать/проветрить мозги (прост.).

Основное, центральное содержание семантического поля было сформировано на основе ряда идеографических словарей («Идеографический словарь русского языка» О.С. Баранова (ИСРЯ), «Большой толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание» под ред. Л. Г. Бабенко (БТСРГ), «Большой толковый словарь русских существительных» под ред. Л.Г. Бабенко (БТСРС), «Русский семантический словарь» под ред. Н.Ю. Шведовой (РСС). В РСС имена существительные, вербализующие представления об отдыхе, включены в лексико-семантическое подмножество «Перерыв в течение какойнибудь деятельности, в занятии» (антракт, декрет, дневка, каникулы, ночевка, обед, окно, отгул, отдохновение, отдых, отпуск, передышка, перерыв, привал, продых и др.). Глаголы, передающие семантику отдыха, сосредоточены в лексико-семантической группе «Отдых, передышка» (вздохнуть, гулять, обедать, освежиться, отгулять, отдыхать, передохнуть, перекурить и др.).

Показательно, что лишь незначительное количество глаголов попало сюда в своих исходных значениях. В БТСРС понятие отдых представлено в денотативной сфере «Существительные, обозначающие период времени, в который происходят какие-либо события» (год, досуг, каникулы, окно, отпуск, передышка, перерыв, сезон и др.). В ИСРЯ помимо различных видов отдыха зафиксированы небольшие группы лексики, называющие формы его организации (дом отдыха, пансионат, здравница) и наименования человека, находящегося на отдыхе (отпускник, отдыхающий, пансионер).

Весь этот значительный корпус лексических средств, составляющих центральную часть поля, называет очень широкий круг явлений, обозначающих различные по длительности и содержанию периоды, свободные от деятельности, а также внутреннее состояние человека, ср.: перерыв в работе для длительного отдыха (каникулы, отпуск), краткий перерыв в какой-либо деятельности (передышка, перемена), перерыв для принятия пищи (обед), остановка во время похода/путешествия (дневка, ночевка, ночлег), перерыв во время представления (антракт), душевный комфорт (покой, отдохновение, нирвана), сон и др. Семантическая многокомпонентность ядерных лексем поля, усложненная в разветвленных синонимических рядах, обусловила диффузность его основного содержания, которая делает актуальным поиск путей его сегментирования в исследовательских целях. Осмысление динамических процессов в семантике отдыха может быть осуществлено при наблюдении за конкретизированными, очерченными семантическими явлениями.

Синтагматические связи ядерных лексем поля, зафиксированных «Словарем сочетаемости слов русского языка» под ред. П.Н. Денисова и В.В. Морковкина, а также «Словарем эпитетов русского литературного языка»

К.С. Горбачевича, свидетельствуют о разветвленной валентности регулярного и нерегулярного характера, которая вербализирует типовые ситуации отдыха.

Актуальность опоры на типовые ситуации при описании семантики основана на том, что в свете когнитивности лексическое значение рассматривается как отражение определенных пластов знаний об объективном мире, «в котором ведущую роль играют события, а объекты выступают в качестве составных компонентов событий. События рассматриваются как основа наших знаний о внешнем мире, поскольку предметы, реалии существуют не сами по себе, а получают ценностные качества, функционируя в соответствующих ситуациях»

(Гафарова, Кильдибекова 1998: 92). Основные характеристики типовых ситуаций в словаре сочетаемости дают представление о продолжительности отдыха (продолжительный, пятиминутный, воскресный); регулярности (еженедельный, субботний); времени суток или сезоне (ночной, обеденный, летний); его месте и формах организации (дома, на курорте, на даче); степени активности (активный, безмятежный), отдых как избавление от усталости (от работы, от дел). Словарь эпитетов русского языка содержит информацию о позитивной оценке любой его формы (блаженный, отрадный, сладкий и др.).

Содержание ассоциативно-вербальных полей отдых (112 реакций), отдыхать (541) и отдохнуть (106), помещенных в «Русском ассоциативном словаре» под ред. Ю.Н. Караулова (РАС), позволяют выявить основные направления ассоциирования, характеризующие типовые ситуации отдыха в сознании носителей русского языка последней четверти ХХ в. Отдых связан для респондентов словаря с запланированными перерывами в работе (отпуск, каникулы, в выходные дни, ночной); с определенной географической локализацией (на юге, в Сочи, в Крыму; во Франции, Альпы, Канарские острова); часто ассоциируется с природой (на реке, у озера, на лужайке, на пруду, палатка в лесу, на траве, у костра); с конкретными местами и формами организации отдыха (на курорте, дом отдыха, в санатории, на даче); с определенным временем года, чаще летом и реже с зимой; с тем или иным окружением (вдвоем, с семьей, с другом, вместе); с хорошим настроением, душевным подъемом (от души, приятно, оторваться, веселый, наслаждение и др.). Таким образом, объединение содержания семантического и ассоциативновербального полей в общем понятии ассоциативно-семантического поля позволяет говорить о том, что и в лексической семантике, и в ассоциативновербальной сети зафиксированы ситуативно-обусловленные представления об отдыхе, его разновидностях и особенностях.

Ввиду детерминированности представлений об отдыхе конкретными ситуациями, отображающими определенный фрагмент мира, структурирование ЛСП отдых может осуществляться с опорой на типовые денотативные ситуации отдыха (Л.Г. Бабенко, В.С. Зубарева, В.С. Храковский, А.С. Петров и др.), и, прежде всего, с использованием его временных координат.

Приоритетность параметра времени можно объяснить рядом причин: вопервых, лексика, передающая представления об отдыхе, в идеографических словарях объединяется в группы, выделенные на основании параметра времени, т.е. продолжительности отдыха. Во-вторых, в лексических значениях слов ядерной и околоядерной зон поля, присутствует компонент, так или иначе указывающий на продолжительность отдыха.

Анализ содержания семантики отдыха с использованием критерия его продолжительности позволил выделить ряд сегментов поля, которые условно можно обозначить как краткий отдых (передышка, перекур);

непродолжительный отдых (выходные дни, воскресный отдых);

продолжительный отдых (отпуск, каникулы), бессрочный отдых (пенсия), отдых, не связанный с параметром времени, относящийся к внутреннему состоянию, ощущению человека (отдохновение, чувство отдыха).

С параметром времени согласуется использование пространственных координат типовых ситуаций отдыха. Учет локализации отдыха позволяет представить его в двух основных измерениях: отдых, не предполагающий изменения привычной локализации субъекта, и отдых, осуществляющийся преимущественно с изменением его постоянной локализации. Совмещение временных и пространственных координат позволяет отметить, что продолжительный отдых (отпуск, каникулы) со значительно большей вероятностью предполагает изменение постоянной локализации субъекта, чем кратковременные ситуации отдыха. Таким образом, использование критерия продолжительности совместно с критерием учета локализации субъекта позволяет структурировать основное содержание семантического поля отдых и в результате выделить для дальнейшего исследования его значительный сегмент, имеющий конкретные пространственно-временные характеристики:

это продолжительный отдых с изменением постоянной локализации субъекта, репрезентирующий типовую ситуацию «отдых-отпуск».

Показательно, что выделенный сегмент в семантике отдыха, согласно энциклопедическим источникам, восходит к появлению в ХIХ веке у лексемы отпуск значения временное увольнение от дел, занятий и службы (словарь В.И. Даля), которое большей частью было связано с учреждением отпусков для военнослужащих. Однако с подписанием приказа «Об отпусках» 14 июня 1918 г. феномен отпуска стал частью трудовых отношений и был закреплен статьей в Конституции СССР. Исследуя динамику глагола отдыхать, А.А. Зализняк подчеркивает, что только в середине ХХ века у глагола отдыхать/отдохнуть появилось значение проводить отпуск/выходные (Зализняк 2012: 343).

В большинстве толковых словарей современного русского языка лексема отпуск определяется через понятие отдых; ее толкования содержат оппозицию отпуск – работа, а также указания на параметры времени: освобождение от работы, от службы на определенный срок для отдыха, лечения и т.п. (МАС);

временное освобождение для отдыха (словарь С.И. Ожегова). Словари фиксируют, что отпуск может быть предоставлен не только для отдыха и лечения, но и с иными целями (академический, декретный, творческий отпуск).

Словарь сочетаемости слов содержит информацию о регулярности отпуска (ежегодный, очередной, график отпусков), его продолжительности (месячный, двухнедельный, на сколько-нибудь недель), связи с временем года (зимний, летний отпуск), значительной вероятности смены локализации субъекта (поехать, собираться в отпуск, провести где-либо отпуск, вернуться из отпуска).

Обширное ассоциативно-вербальное поле отпуск, зафиксированное в РАС (539 реакций в прямом и 121 реакция в обратном словарях) по своему содержанию коррелирует с ассоциативно-вербальным полем отдых, ср.:

характеристики времени и места (лето, юг, море); продолжительности (короткий, маленький, мало, долгосрочный, продолжительный и т.д.); смены локализации субъекта (ехать, поездка, поезд, дорога, далеко, отправиться, отъезд и мн. др. при единичной реакции дома); желанности отпуска (хорошо, долгожданный, жду, скорей бы, радость и др.). Совпадение основных направлений ассоциирования, а также тот факт, что наложение ассоциативных полей отдых и отпуск продемонстрировало их содержательную и количественную корреляцию (из 112 реакций, данных на стимул отдых, тождественны реакциям на стимул отпуск), свидетельствует о том, что «отдыхотпуск» в настоящее время является основным сегментом ассоциативносемантического поля отдых. Об этом же красноречиво свидетельствуют и записи спонтанной устной речи, зафиксированные в исследовании «Русская спонтанная речь» под ред. Н.В. Богдановой. Респонденты при ответе на вопрос «Как вы проводите свободное время?» в том числе отвечали: «Отпуск и отдых это для меня в принципе одно слово…» (информант № 28, женщина 29 лет);

«отпуск бывает раз в год/ многие люди этого отпуска очень ждут/ хотят отдохнуть// хочется в отпуск» (информант № 29, мужчина 27 лет) и др.

Центральное положение данного сегмента поля, сформировавшегося в ХХ в., свидетельствует о динамике структуры семантики отдыха, обусловленной актуализацией ситуации «отдых-отпуск» в современной языковой картине мира.

Вторая глава «Динамика типовой ситуации «отдых-отпуск» в русской языковой картине мира» посвящена исследованию семантического и ассоциативно-вербального потенциала наименований субъектов отдыха по данным лексикографических источников, свободных ассоциативных экспериментов и текстов (фрагментов текстов), относящихся к концу ХIХ – началу ХХI вв., дающих представление о конкретных типовых ситуациях отдыха, что в целом позволяет проследить динамику общей ситуации «отдыхотпуск» в русской языковой картине мира.

продолжительность, место и формы организации, географическая локализация, характер отдыха) может осуществляться с опорой на ее субъекта, поскольку человек является центром любого события. Наличие общего компонента «человек, находящийся на отдыхе» дает основание выделить особую лексикосемантическую группу наименований субъектов отдыха: отдыхающий, отпускник, дачник, курортник, турист (зафиксированные основными толковыми словарями), а также пляжник, пансионер, санаторник, отдыхатель, дикарь и др. (зафиксированные отдельными источниками). Выделение этой группы также подтверждает центральное положение отпуска в общей семантике отдыха, поскольку составляющие ее наименования относятся преимущественно к типовой ситуации «отдых-отпуск» и не употребляются при вербализации кратковременных форм отдыха или ситуаций, не связанных с изменением привычной локализации субъекта.

Лексема отдыхающий, по данным толковых словарей, является однозначной и толкуется как тот, кто находится на отдыхе, проводит свой отпуск где-либо. Семантический объем лексемы отпускник, по данным толковых словарей, также ограничен одним значением: человек, который находится в отпуске, при этом в толкованиях отсутствуют указания на конкретное место или форму организации отдыха.

Лексема курортник имеет одно значение: тот, кто лечится, отдыхает на курорте (БАС), а лексема курорт, в свою очередь, толкуется как местность с целебными природными свойствами, используемая для лечебных целей и для отдыха (МАС). Лексема турист в большинстве словарей толкуется как человек, занимающийся туризмом; ср.: туризм – путешествия, специально организованные, совершаемые для отдыха и с познавательными целями, иногда с элементами спорта. Лексема дачник в толковых словарях определяется следующим образом: участник в общей даче, совладелец // житель загородной дачи, охотник до дачной жизни (словарь В.И. Даля); городской житель, живущий в летнее время на даче; ср.: дача - загородный дом для отдыха городских жителей (МАС).

Таким образом, в толкованиях лексем дачник, курортник, отдыхающий, отпускник, турист выделена интегральная сема «человек, находящийся на отдыхе», при этом дифференциальные семы указывают, в том числе, на место и форму организации отдыха (дом отдыха, курорт, дача), цели отдыха (не только отдых, но и лечение или познавательные цели), время отдыха (обычно лето).

В основных идеографических словарях не выделяется единая лексическая группа, соответствующая субъектам отдыха, а перечисленные выше единицы попадают в различные группы на основании того или иного родового/видового признака. Так, лексема отдыхающий в РСС включена в группу существительных, «называющих людей по оздоровительному отдыху, путешествиям» (курортник, турист, гуляющий, интурист, путешественник, фланер, экскурсант); в ИСРЯ в группу «Отдых» (пансионер, отпускник, выходной, каникулы, отпуск, здравница, дом отдыха и др.). Лексема турист в БТСРС зафиксирована в двух группах: в составе группы существительных, «обозначающих спортсменов, игроков, лиц, имеющих отношение к спорту»

(авиамоделист, автогонщик, акробат, олимпиец (всего 145 единиц) и в группе «Развлечения» (грибник, диск-жокей, книголюб, путешественник, собачник, (всего 35 единиц). В РСС лексема турист попала в группу наименований «по оздоровительному отдыху, путешествиям», перечисленную выше, а в ИСРЯ - в состав группы «Путешествия» (путешественник, путник, паломник и др.).

Лексема дачник в ИСРЯ зафиксирована в группе «Житель» (новосел, поселенец, горожанин, провинциал и др.), а в РСС - в группе «Владельцы груза, скота, квартиры, усадьбы» (переселенец, приезжий, мигрант, зимовщик и др.).

Лексема курортник в БТСРС попала в группу существительных, «называющих больного человека» (алкоголик, безумец, гипертоник, клептоман, неврастеник (всего 30 единиц); в ИСРЯ в группу «Климатотерапия» (курорт, гелиотерапия, купальщик, санаторий, загорание и т.д.); в РСС - в уже упоминавшуюся группу наименований «по оздоровительному отдыху, путешествиям». Лексема отпускник в БТСРС причислена к группе существительных, «обозначающих человека по условиям труда» (совместитель, надомник, сезонник, стажер); в РСС в группу наименований «по отношению к административным и другим нормам» (выездной, льготник, невыездной, отказник и др.); в ИСРЯ в группу «Отдых» (пансионер, отдыхающий, выходной, каникулы, дом отдыха и др.).

Таким образом, с одной стороны, общая сема «человек, находящийся на отдыхе» свидетельствует о связи этих наименований с вербализацией общей ситуации продолжительного отдыха, с другой стороны, их отнесенность к различным тематическим сферам указывает на чрезвычайное разнообразие возможных частных ситуаций отдыха.

Семантика наименований субъектов отдыха свидетельствует о неоднородности общей ситуации продолжительного отдыха, многообразии ее вариантов, которые реализуются в частных ситуациях. Попытка определить список этих ситуаций базировалась на устойчивости соотношения основных компонентов «субъект – место и/или форма организации отдыха». Анализ контекстов из НКРЯ позволил выделить частные ситуации продолжительного отдыха (дачного, курортного, туристского), которые характеризуются различной степенью устойчивости соотношения основных содержательных компонентов. Наиболее отчетливо выделяется ситуация дачного отдыха (дачадачник). Субъект туристского отдыха (турист) не имеет столь устойчивой связи с конкретными формами его организации, поскольку отдельные виды туризма связаны с турбазами, палаточными лагерями, отелями, курортами, круизами или вовсе не предполагают постоянного места локализации. Об определенной «размытости» ситуации курортного отдыха свидетельствует многообразие ее субъектов (курортник, санаторник, отдыхающий, отпускник и др.) и форм организации отдыха (курорт, санаторий, дом отдыха).

Семантический, ассоциативный и контекстно-обусловленный потенциал основных номинантов (курортник - курорт, турист - туризм, дачник - дача) позволяет проследить развитие частных ситуаций продолжительного отдыха в сознании носителей русского языка.

Анализ материалов толковых словарей позволил выделить два важнейших денотативных признака лексемы курортник: нездоровый человек, который лечится на курорте и человек, который отдыхает на курорте.

В РАС (обратный словарь) реакции, полученные на стимул курорт, (стимул курортник в словарь не включен) позволяют выделить некоторые направления ассоциирования: курорт в сознании носителей языка последней четверти ХХ в. связан, прежде всего, с ситуацией отдыха (отдохнуть, море, Италия, путешествие, юг и др.), в то время как лечение, являющееся основным признаком курорта в толковых словарях, практически не попало в ассоциативно-вербальное поле (исключение составляет единичный стимул минеральный). Результаты свободного ассоциативного эксперимента, проведенного в 2013 г. в дополнение к данным РАС (среди 150 студентов РГПУ им. А.И. Герцена, Национального минерально-сырьевого университета «Горный» и НИУ ИТМО Институт холода и биотехнологий, давших свободные ассоциативные реакции на стимулы курорт и курортник), существенно расширяют ассоциативно-вербальное поле, зафиксированное в РАС, и выявляют новые направления ассоциирования, к которым относятся:

определенная топография курортного отдыха (Египет, Сочи, Турция, Ялта);

сезонное разнообразие (зимний, лыжный); развлечения и удовольствия (танцы, ресторан, катание на «банане», коктейль); романтические отношения (роман, приятные знакомства, девушки); связь с советским периодом (СССР, 60-е годы, Бриллиантовая рука, Любовь и голуби и др.).

В дополнение к данным ассоциативно-вербальной сети были привлечены материалы НКРЯ: 450 первых употреблений лексем курорт и курортник (в текстах досоветского, советского и постсоветского периодов). Использование контекстов, понимаемых как законченные фрагменты текста, несущие на себе «печать культуры определенного этапа в истории общества» (Болотнова 2010:

65), позволило выявить лингвокультурологические основания динамики ситуации курортного отдыха. В текстах различных исторических периодов актуализируется содержательный компонент, связанный с лечением на курорте:

Меня отправляют на курорт лечиться. У меня чахотка (А. Грин); Кисловодск в этом смысле чудесный курорт. Там нарзан делает чудеса, обновляет кровь и восстанавливает слабые нервы (М. Зощенко). В текстовом поле этот компонент представлен разнообразными ассоциатами, которые называют сам процесс лечения (лечиться, санаторное лечение и т.д.), субъектов лечения (доктор, больной, пациент), средства и способы восстановления здоровья (воды, нарзан, грязи, процедуры), формы организации курортного лечения (санаторий, здравница, лечебница). В контекстных реализациях ХIХ - начала ХХ века типовая ситуация лечения на курорте вербализируется в том числе устаревшим в настоящее время словосочетанием «поехать на воды»: У вас это болезнь; вам бы на воды ехать – полечиться (А.В. Сухово-Кобылин).

В контекстах отражены и представления о курорте как о месте, предназначенном, прежде всего, для отдыха: Едет человек на курорт, говорят:

поехал отдыхать (В.Ф.Панова); Надо, знаете, отдохнуть малость. На курорт… (В.Шукшин). Компонент отдыха проявляется и в типичных занятиях курортника (купаться, плавать, загорать, гулять, развлекаться, играть и т.д.):

Плохой курортник: вкуса к морю нет, плавать не умею (Н. Амосов).

Семантическая амбивалентность курортного отдыха получает художественное ироническое осмысление:

- Это больные? Или это те, которые уже выздоровели? Какой чудный курорт, где так великолепно поправляются! Через два дня неопытный турист узнает, что настоящих больных никогда и не видно. Они сидят дома или ездят в экипажах подышать воздухом. А живут полной жизнью только тетки и романы (Н.А. Тэффи).

Ряд контекстов содержит описание внешнего вида курортников, свидетельствующее о несхожести представлений о типичном облике отдыхающего человека: …типичный курортник в легкой рубашке и летних брюках (Л. Кафтан); Виктор переоделся в синий тренировочный костюм, и это делало его похожим на курортника (Н. Леонов).

Связь курортного отдыха преимущественно с летним временем отразилась также в понятиях «курортный сезон» и «высокий сезон». Однако в текстах последних десятилетий зимнее время года предстает не менее популярным временем отдыха (зимний курорт, лыжный курорт, снежный курорт), ср.: Скажу: собралась в отпуск, на зимний курорт (А. Житков).

Контексты обнаруживают изменение способов организации отдыха. Так, начиная с советского времени пребывание на курорте предполагало наличие путевки (достать, получить путевку; распределять, выделять путевки): В санаторий путевку достал (А. Гладилин); Его премировали двухмесячной путевкой в Кисловодск, и в августе он уехал туда с намерением заняться лечебными процедурами (М. Зощенко).

В текстах различных периодов курорт ассоциируется с комфортом (в последовавший за революцией период – с буржуазностью и барством), а курортник с праздностью, скукой и бездельем: Как на север поезд, так одни солдаты да служивый народ, а как на юг, то господа так и прут! – На курорт едут, что ли? – На курорт… (А. Гайдар). Ср. также устойчивое сравнение, зафиксированное в «Словаре сравнений русского языка» В.М. Мокиенко:

Жить как на курорте (Ирон. или Шутл. О чьей-либо легкой, беззаботной, безмятежной, сытой и комфортабельной жизни где-либо).

Легкость, комфортность курортной жизни обусловила устойчивость соответствующей метафоры, характеризующей комфортное, беззаботное существование, нередко противопоставленное менее благополучному: На юге продолжал упорную борьбу блокированный Ленинград. А здесь был курорт. От тишины и безделья солдаты млели как в парной (Б. Васильев); Тюрьма так она и есть тюрьма. Не курорт… (Е.С. Гинзбург). Устойчивым является и мотив курортного романа, легкого флирта, возникающего в беззаботной, свободной атмосфере отдыха: На этом курорте главным занятием был флирт, а не лечение (Д.А. Засосов, В.И. Пызин. Из жизни Петербурга 1890-1910 годов);

Интересно, как это вас жена отпускает одного на курорт? (В. Шукшин).

В связи с тем, что курорт устойчиво ассоциируется с бездельем, с несерьезными, подчас пошлыми романами, в контекстах зафиксирована негативная оценка как самого курортного отдыха, так и его субъекта: Нужно нашему художнику передать то нелепое впечатление чего-то ненужного, пошлого, бесплодного, которое производит на него всякий курорт (К.И. Чуковский); Н-да, - сказал Федька. – Курорт. – К этому слову он относился неприязненно (Г. Владимов).

Наряду с важностью удобства и комфорта, в последние годы значительно усилилось внимание к престижности курортного отдыха (престижный курорт, все включено, пятизвездочный отель и др.): Такие вещи, как дорогой автомобиль или фешенебельный курорт, маркируют социальный уровень и являются символами социального успеха (Г. Гутнер). В соответствии с этой тенденцией актуализируются и содержательные признаки, связанные с организацией курортного отдыха как разновидности туризма: Тысячи туристов ежегодно приезжают на курорт Большой Геленджик ради знаменитых песчано-галечных пляжей (И. Авереннова). В таких контекстах актуализируется употребление лексемы курорт в значении местность, предназначенная и приспособленная для отдыха и развлечения туристов, имеющая соответствующую инфраструктуру (отели, СПА, парки развлечений, рестораны, дискотеки, аквапарки, горнолыжные спуски).

Таким образом, типовая ситуация курортного отдыха, включающая различные компоненты: субъекты отдыха, их типичные занятия, место и географическая локализация отдыха, формы его организации, представляет содержание концепта курорт в сознании носителей русского языка.

Ассоциативный и контекстный потенциал лексем курорт и курортник свидетельствует о мобильности всех компонентов типовой ситуации курортного отдыха, а также соответствующего ей концептуального пространства. Эта динамика обнаруживается в процессах актуализации одних смысловых компонентов и редукции других, их пересечении и перераспределении. Так, в содержании лексем курорт и курортник постепенно редуцировался компонент лечения, в то же время компонент отдыха актуализировался и расширился. Привычные формы организации курортного отдыха (санатории и здравницы) замещаются отелями и гостиницами, а лечебные процедуры – массажами со спа-услугами. Понятие курортный сезон теряет сезонную «привязку», поскольку понятие отдыха во время отпуска теряет временные границы в связи с возможностью поехать «зимой в лето», а также в связи с распространением зимних курортов. Лексема курортник, употребляющаяся большей частью в текстах советского периода, в текстах постсоветского периода часто вытесняется лексемой турист, что свидетельствует еще об одном динамическом процессе – конкуренции концептов.

Ситуация туристского отдыха может быть представлена с использованием материалов РАС, где в качестве стимулов помещены лексемы турист и туризм. Соответствующие ассоциативно-вербальные поля свидетельствуют об актуализации в сознании респондентов представлений о туризме как виде отдыха (отдых, отдыхающий, отдыхает), однако большей частью именно активного отдыха с элементами спорта (поход, в горах, высота, альпинист, водный (туризм) и др.). В словаре зафиксированы многочисленные атрибуты походного туризма (рюкзак, палатка, без компаса, костер, лодка, велосипед, консервы, чайник, гитара и др.). Следует отметить незначительное количество реакций, связанных с выездом в другую страну (заграница, Франция), однако среди частотных зафиксированы реакции иностранный и интурист.

В реакциях респондентов сказались особенности политической и экономической ситуации второй половины ХХ века, когда во времена «железного занавеса» «выездной» туризм был недоступен для большинства населения страны: Средневековые костюмы, маски, узкие улички исторических городов. Нам необычны такие объекты туризма, но жители Европы их очень любят (М. Шагинян). Сфера туризма попала в область сильного идеологического влияния: Пролетарский турист не только берет от путешествия все то, что оно может дать – знание, отдых, закалку, - он стремится извлечь из путешествия наивысшую пользу для своего государства […] турист будет сознательным и сильным бойцом в предстоящих революционных боях (В. Семеновский). Популяризировались «внутренние»

виды преимущественно спортивного, походного туризма (ср. лозунг Турист свой край исследуй, изучай!; введение звания Мастер спорта по туризму и нагрудного значка Турист СССР, проведение массовых соревнований по спортивному ориентированию и т.д.). Романтика походной жизни прославлялась в песнях и кинофильмах; популярным стал образ мужественного, выносливого, неприхотливого туриста.

В дополнение к материалам РАС был проведен свободный ассоциативный эксперимент, в котором приняли участие 150 человек (студенты вузов Санкт-Петербурга). Специфичными, по сравнению с данными РАС, оказались: географическая локализация туризма (Тайланд, Египет, Испания и др.), атрибуты туризма (чемодан, багаж, путеводитель, фотоаппарат, камера), способы организации путешествия (виза, турфирма, туроператор, турагентство, отель, кемпинг, круиз), представления о престижности туристского отдыха (пять звезд, люкс, все включено). Показательно, что большая часть атрибутов походного туризма не попала в ассоциативный ряд у современных студентов.

Данные проведенного эксперимента свидетельствуют об актуализации второго содержательного компонента лексемы турист: человек, путешествующий с целью развлечения и с познавательными целями.

Анализ первых 500 контекстов из НКРЯ показал, что в текстах досоветского периода лексема турист большей частью характеризует человека, путешествующего за пределами своей страны, как правило, с познавательной или развлекательной целью: … турист, разлучаясь с родным краем, так сказать, преднамеренно отрывается от своего прошлого затем, чтобы ринуться в пучину ожидающей его новизны, когда жажда приключений и новых мест увлекает многих даровитых писателей (А.В. Дружинин); В громадном храме было пусто:/ Турист в покинутых стенах/ Бродил с Бедекером в руках (С.М. Соловьев).

В текстах советского времени лексема турист часто приобретала дополнительные оценочно-идеологические коннотации. Турист как приезжий, незнакомый, «чужой» человек нередко воспринимался подозрительно: Было время, когда туристов и видом не видывали и слыхом не слыхивали. А еще того раньше, если людям попадался турист, они или тут же забивали его, или требовали за него выкуп на том веском основании, что он вражеский шпион (В. Астафьев). В период «холодной войны» отрицательная оценка устойчиво сопровождала любого человека, выезжающего за пределы Родины, в том числе и туриста. Здесь знаковой можно считать ситуацию, когда в 60-е годы писатель Виктор Некрасов описал в своих очерках путешествия по Италии, Америке и Франции, за что был подвергнут жесткому осуждению в фельетоне Мэлора Стуруа, который назывался «Турист с тросточкой» (газета «Известия»): на праздношатающегося бездельника, антитеза обобщенному лицу советского трудящегося (В. Потресов).

В текстах этого периода реализуется и особый концепт – иностранный турист, или интурист, нередко имеющий выраженную негативную окраску, поскольку человек, приехавший в Советский союз из-за границы, нередко воспринимался как шпион: Несколько лет назад в Москву приезжал иностранный турист Альберт Кох, состоявший, как и сейчас господин Эрхард, на службе у американской разведки (Тайник // «Огонек»).

В текстах различных исторических периодов устойчиво реализуется оценочный мотив, указывающий на праздность и поверхностность интересов туриста: Я не турист. К чему мне после Айя-Софии гудящий базар с его шелковыми и бисерными искушениями (Н.С. Гумилев); Беляев – не праздный турист, а любознательный испытатель (Н. Кравклис, М. Ливитин). Этот мотив обусловливает метафорический потенциал концепта: Как много выйдет из этого юноши, - сказал бы каждый теоретик, - а из него вышел праздный турист (А.И. Герцен).

За последнее десятилетие актуализировалось понятие российский/русский турист, нередко сопровождающееся оценочными коннотациями, связанными с особенностями поведения туристов из России: Русский турист, путешествующий по Финляндии, должен сразу на границе забыть свои ухарские привычки, создающие хаос и сумятицу на российских дорогах (Туризм и образование).

Постсоветский период, как известно, характеризуется взрывом интереса к туризму, что обусловило исследовательский интерес к социологическим, экономическим, культурологическим, психологическим, геополитическим аспектам внутреннего и выездного туризма (А.Г. Макаров, Н.И. Панов, С.В.

Пузийчук и мн. др.), а также развитие туристической индустрии и туристического бизнеса. Об актуализации понятия туризм свидетельствует, в том числе, новый словообразовательный ряд, зафиксированный в «Толковом словаре русского языка начала XXI века» под ред. Г.Н. Скляревской (тур, турагентский, турагентство, тургруппа, туриндустрия, туроператор, туроператорский, турофис и др.), расширяющий данные словаря А.Н. Тихонова.

В связи с распространением туризма наблюдается и расширение сферы употребления лексемы турист, в том числе, за счет вытеснения таких понятий как курортник, отпускник, отдыхающий, о чем свидетельствуют данные частотного словаря НКРЯ. Показатель частотности употребления лексемы турист составляет 27,0 на миллион слов корпуса, в то время как лексемы курортник, отпускник и отдыхающий характеризуются гораздо меньшим числом употреблений: 2,0; 0,8 и 5,4 соответственно.

Тексты начала ХХI в. дают представление о появлении огромного количества разновидностей туризма, которым соответствуют различные ситуации отдыха, имеющие особые цели, условия, географическую локализацию, формы организации, характеристики субъекта: познавательный (экскурсионный, культурный); спортивный (автотуризм, мототуризм, велотуризм, водный, лыжный, конный туризм и т.д.); экстремальный (дайвинг, рафтинг и пр.), пляжный, гастрономический, экотуризм и др. Многие из них уже не связаны с ситуацией отдыха, а отражают определенные виды деятельности: религиозный, образовательный, научный, космический, благотворительный, лечебный, а также туризм с целью родов. Все это является свидетельством своеобразной экспансии понятия туризма, проникающего не только в другие сферы отдыха и замещающего их, но и во многие сферы деятельности человека. Таким образом, современные представления о туризме и туристе значительно шире, чем это зафиксировано в толковых словарях русского языка.

Феномен дачного отдыха в настоящее время находится в зените исследовательского интереса и анализируется в различных направлениях:

историческом (Д.В. Тараканов, И. Чеховских и др.); социокультурном (П. Пискарев, Л. Урлаб, А. Конечный и др.); архитектурном (К.И. Аксельрод, Г. Забельшанский, С.Б. Поморов, М.В. Нащокина и др.); топографическом (П. Детто, О.Ю. Малинова, О.И. Черных, Т.П. Каждан и др.), что в целом отражает задачу, поставленную Д.С. Лихачевым: «… в России создана своеобразная дачная культура. Исследовать ее необходимо!». Во многих исследованиях дача относится к специфичным явлениям русской культуры (А. Конечный, К.И. Аксельрод, С. Ловелл и др.), при этом сама лексема признается не переводящейся точно на иностранные языки и поддающейся лишь средствам транслитерации (ср., S. Lovell «Summerfolk. A history of the Dacha, 1710 – 2000»; R. Struyk, K. Angelici «The Russian Dacha Phenomenon»).

Лексема дача в различных словарях толкуется как загородный дом для летнего отдыха городских жителей (МАС), однако в «Современном словаре русского языка. Синонимы» под ред. Л.Г. Бабенко данная лексема определяется как загородный дом для летнего отдыха, обычно с землей, предназначенной для выращивания садовых и огородных культур.

Показательно, что содержательный компонент огородничество в других словарях не зафиксирован.

Материалы РАС, включающего стимулы дача (117 реакций), дачник (105), дачный (105), позволяют выделить ряд характеристик типовой ситуации дачного отдыха: процесс переезда, использование различных видов транспорта (приезжий, уезжать, электричка, автобус, на машине); негородские условия, связь с природой (загородная, пригородный, деревня, в лесу); летний период (лето, летний домик, загорелый); отдых политической элиты (президента, генерала, государственная); отдых писателей (Чехов, Переделкино); труд на дачном участке (огородник, садовод, трудяга, с лопатой, грабли); безделье (праздный, лентяй); некоторые дачные занятия (шашлык, вечеринка, рыбалка);

внешний вид дачника (загорелый, рваная одежда, рюкзак). Содержание и количество ассоциативных реакций свидетельствует о том, что в сознании носителей русского языка последней четверти ХХ в. сосуществовали представления о двух различных типовых ситуациях дачного отдыха, которые обусловили амбивалентность соответствующего концепта, составляющие которого условно можно обозначить как праздный дачник и дачник-труженик, причем именно последний являлся наиболее актуальным, о чем свидетельствует подавляющее число реакций (50), характеризующих дачникатруженика, в то время как реакций, характеризующих праздного дачника, значительно меньше (12).

Результаты свободного эксперимента позволяют говорить о новых направлениях ассоциирования: зимний отдых (зимой, Новый год, лыжи, снег, после бани – в снег); комфортные условия (коттедж, расслабиться у камина, сауна, бассейн); негативное отношение к огородничеству (надоели грядки, не люблю полоть); связь со старшим поколением (бабушкины грядки, предки).

Таким образом, в сознании студентов начала ХХI в. образ дачника-садовода часто получает негативную оценку и связан со старшим поколением, а дача воспринимается ими как место комфортного отдыха, т.е. положительную оценку получает отдых в загородном доме.

Анализ первых 500 употреблений лексемы дачник в контекстах из НКРЯ позволяет говорить об устойчивой, вневременной реализации одного из ее базовых содержательных компонентов (дачник – временный жилец, приезжий, заезжий). Об этом свидетельствует высокая частотность употребления лексемы дачник с глаголами движения (дачники приезжают, уезжают, переезжают, наезжают, съезжаются и т.д.):… все, что только ни было в Петербурге, или переехало, или переезжало на дачу (Ф.М. Достоевский): Дачемания гонит всех из города; люди, по словам одного поэта: и скачут, и ползут, и едут, и плывут (Петербургская сторона, 1844). Мотив «временности» дачника звучит во многих текстах: Да, это наш жилец приезжий/ наш летний дачник-отпускник/ на весь его недолгий роздых/ Мы целый дом ему сдаем (Б. Пастернак);... мы не собирались пускать корней и жили как настоящие дачники. Это была временная стоянка – она нам понадобилась, чтобы передохнуть… (Н. Мандельштам).

Признак «временности» положен в основу известной социальной метафоры, созданной М. Горьким: Мы – дачники в нашей стране… какие-то приезжие люди. Мы суетимся, ищем в жизни удобных мест – мы ничего не делаем и отвратительно много говорим. Эта же социальная метафора стала подтекстом известного литературного «прозвища» Б.Пастернака - «гениальный дачник», данного ему советской критикой: Пастернак прячется в стихах, уподобляясь бесчисленным образам природы. Вот это отсутствие человека в стихах Пастернака сразу заметили все. Кто в порядке нейтральной констатации, а кто и с неодобрением, как знак чуждости поэта нашему социалистическому строительству. В советской критике был найден довольно эффектный его образ: гениальный дачник. Но это как бы и индульгенция была:

что взять с дачника? (Б.М. Парамонов).

Тексты различных периодов содержат многочисленные поэтичные описания культуры дачного досуга (гулянья, прогулки, купанье, общение, чаепития, домашние концерты и т.д.), в которых часто отмечается праздный характер такой жизни: дачник … теперь он только чай пьет на балконе (А.П.Чехов); Подходили после обеденного отдыха дачники, говорили о пользе йодистого лечения, о морском купанье и женщинах (А.Н. Толстой). Праздность дачной жизни иногда превращает ее в художественный символ безмятежномещанского бездействия, пошлости, пустоты и скуки существования: … непременно там надо обмануть читателя, чтобы он «отдохнул» от действительности, как дачник. Наша горячая литература идет против этой пошлости, она хочет создать действительность (М.М. Пришвин); Дачи и дачники - это так пошло, простите (А.П. Чехов).

В текстах советского периода нередко появляется противопоставление праздного дачника рабочему человеку: Я не дачник, а рабочий человек:

нежиться не люблю (В. Осеева); (…) она работала много и всегда приговаривала, что участки даны людям не для отдыха, а для труда, и они не дачники, а садоводы (А. Варламов). В содержании лексемы дачник большей частью актуализируется компонент человек, работающий на своем земельном участке: Поодаль, как бы наглядно демонстрируя, во что превратился праздный, расслабленный дачник через каких-то сорок лет, - ковырялся в земле русский барин Соломин: он одним из первых смекнул, что в голодные времена огородничество выручит горожан (Д. Быков).

Ассоциативное текстовое поле дачник содержит различные, нередко противоположные штрихи, создающие внешний вид дачника: В майке, с полотенцем через плечо, словно дачник, в башмаках на босу ногу новосел пробирался по влажной тропинке (Б. Хазанов); Бунин был дачник столичный, изысканно-интеллигентный, в дорогих летних сандалиях, заграничных носках, в просторной, хорошо выглаженной холщовой рубахе (В.П. Катаев).

Текстовые поля дают представление об изменении архитектурного облика дачи, например: конец ХIХ - начало ХХ в. (дачная архитектура, мансардный этаж, с большой верандой, с башенками, стиль «модерн», чаепития на террасе и др.); период развития садово-дачных кооперативов (будка, садовый домик, вагончик, времянка). Показательно, что в текстах начала ХХI в. часто возникает образ загородного дома, коттеджа (бассейн, хозяйственный этаж, подземный гараж, зимний сад и др.), что, по мнению культурологов, знаменует актуализацию явления загородной жизни, постепенно вытесняющего дачу как место летнего отдыха.

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования.

Содержание ассоциативно-семантического поля отдых было исследовано интегративным методом, включающим компонентный, когнитивный и лингвокультурологический анализ лексической семантики на базе различных лексикографических источников, свободных ассоциативных экспериментов и текстов конца ХIХ - начала ХХI вв. Был предложен новый подход к его сегментированию, который основан на учете типовой ситуации отдыха, а именно - ее временных и пространственных координат. Критерии продолжительности и смены локализации позволили выделить основной сегмент поля – продолжительный отдых, предполагающий изменение привычной локализации субъекта, а именно – «отдых-отпуск», репрезентирующий соответствующую типовую ситуацию отдыха.

Типовая ситуация «отдых-отпуск» является неоднородной, о чем свидетельствуют семантический, ассоциативный и контекстный потенциал выделенных лексико-семантических групп наименований субъектов отдыха, а также мест и форм его организации. Учет регулярности соотношения основных номинантов ситуации продолжительного отдыха в текстах конца ХIХ - начала ХХI вв. позволяет условно выделить ряд частных ситуаций продолжительного отдыха: курортного, туристского и дачного.

Ассоциативный потенциал наименований субъектов отдыха, а также интерпретация соответствующих ситуаций в текстах различных временных периодов свидетельствуют о динамичности представлений об отдыхе в русской языковой картине мира, их обусловленности политическими, экономическими, социальными процессами. Под влиянием этих преобразований меняется характер всех составляющих типовых ситуаций отдыха (субъектов, мест, целей, характера, времени отдыха). Совокупность этих преобразований отражает динамику социальных процессов, к которым относятся: изменение социальной стратификации общества, актуализация критериев качества жизни и др.

Социальные и экономические факторы определяют динамичность ассоциативно-семантического поля и концептосферы отдыха, однако существенными являются и идеологические воздействия, формирующие ценностно-оценочное отношение к характеру отдыха и его субъекту, что особенно отчетливо проявилось в советский период. Мобильное концептуальное пространство отдыха включает и константную оценочную составляющую, которая проявляется в устойчивой направленности метафорических переосмыслений всех наименований субъектов отдыха. Общее направление метафоризации обусловлено невысокой оценкой праздного, незанятого трудом человека, которая получает сложные идеологические и художественные интерпретации в текстах различных временных периодов.

Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях (общим объемом 3,8 п.л.):

1. Курлова Е.А. К вопросу сегментации лексико-семантического поля отдых в современном русском языке (по данным толковых и идеографических словарей) // Мир русского слова. Культура речи. - СПб.:

Изд. дом «МИРС», 2012. – №4. – С. 67 – 70 (0,4 п.л.).

2. Курлова Е.А. Ассоциативно-семантическое поле «турист»:

структура, динамика, текстовые реализации // Мир науки, культуры и образования. - Горно-Алтайск, 2013. – С. 321 - 323 (0,6 п.л.).

3. Курлова Е.А. Динамические процессы в содержании ассоциативносемантического поля «дачник» // Мир русского слова. Грамматика и текст.

– СПб.: Изд. дом «МИРС», 2013. – №4. – С. 32 - 36 (0,5 п.л.).

4. Курлова Е.А. Типовая ситуация «курортный отдых» в русской языковой картине мира // Научное мнение. – СПб., 2014. – № 4. – С. 40 - (о,5 п.л.).

ассоциативно-вербального поля «отдых» // Риторика в новом образовательном пространстве: сборник научных трудов. – СПб.: СГГУ, 2012. – С. 212 - (0,2 п.л.).

6. Васильева Г.М., Курлова Е.А. Ассоциативно-вербальное поле «отдых»

в русской языковой картине мира: диахронический аспект. // Слово. Словарь.

Словесность: литературный язык вчера и сегодня (к 300-летию со дня рождения М.В. Ломоносова): материалы Всероссийской научной конференции. –СПб.:

САГА, 2012. – С. 250 - 253 (0,2 п.л.).

7. Курлова Е.А. «Пространство» и «время» в содержании концепта «отдых» (на материале ассоциативно-вербальной сети) // Иностранный язык и культура в контексте образования для устойчивого развития: межвузовский сборник научно-методических статей. – Псков: ПГУ, 2012. – Выпуск 2.– С.79 – 84 (0,2 п.л.).

8. Курлова Е.А. Лексема отдых по данным толковых словарей русского языка (лингвокультурологический аспект) // Русская словесность и вопросы нравственного воспитания студентов: материалы докладов и сообщений XVII международной научно-методической конференции. – СПб: СПГУТД, 2012. – С. 39 - 41 (0,2 п.л.).

9. Васильева Г.М., Курлова Е.А. Особенности хронотопа в содержании ассоциативно-вербальной сети концепта «отдых» // Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков: статьи и материалы четвертой международной научной конференции. – СПб., 2012. –Т. 1. – С. 51 п.л.).

10. Курлова Е.А. Субъект отдыха в различных словарях русского языка // Проблемы когнитивной лингвистики и межкультурной коммуникации:

материалы второй международной научно-практической конференции. – Псков: ПГУ, 2012. – С.131 - 135 (0,2 п.л.).

11. Курлова Е.А. К проблеме выделения субъекта отдыха в русской языковой картине мира // Динамика языковых и культурных процессов в современной России: материалы III Конгресса Российского общества преподавателей русского языка и литературы.– СПб.: Изд. дом «МИРС», 2012.

–Т. 1. –С. 398 - 402 (0,2 п.л.).

12. Курлова Е.А. Субъект «отдыха» в русской языковой картине мира // Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков: статьи и материалы четвертой международной научной конференции. – СПб., 2013. – Т.2. – С.117 - 120 (0,2 п.л.).

13. Курлова Е.А. Группа наименований субъектов отдыха в современном русском языке по данным толковых словарей // Актуальные проблемы гуманитарного знания в техническом вузе: сборник научных трудов международной научно-методической конференции. – СПб., 2013. – С. 65 - (0,2 п.л.).