«Е.С. Садовая В.А. Сауткина КАЧЕСТВО ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ МИРА: ИЗМЕРЕНИЕ, ТЕНДЕНЦИИ, ИНСТИТУТЫ Москва ИМЭМО РАН 2012 1 УДК 316.334.3 ББК 66.3(0)3 Садо 143 Серия Библиотека Института мировой экономики и международных ...»

ИНСТИТУТ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ И МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

Е.С. Садовая

В.А. Сауткина

КАЧЕСТВО ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ МИРА:

ИЗМЕРЕНИЕ, ТЕНДЕНЦИИ, ИНСТИТУТЫ

Москва

ИМЭМО РАН

2012 1 УДК 316.334.3 ББК 66.3(0)3 Садо 143 Серия Библиотека Института мировой экономики и международных отношений основана в 2009 году Садо 143 Садовая Е.С., Сауткина В.А. Качество жизни населения мира: измерение, тенденции, институты. – М.: ИМЭМО РАН, 2012. – 208 с.

ISBN 978-5-9535-0329- В монографии рассматриваются проблемы, связанные с глобальными изменениями, происходящими в качестве жизни мирового сообщества. Авторы анализируют изменение подходов к изучению процесса общественного развития, рассматривают эволюцию понятия «качество жизни», которое в современном контексте становится главным показателем существования прочной связи между темпами экономического роста и социальным равновесием в обществе. В работе рассматривается функционирование основных институтов, ответственных за формирование качества жизни. Авторы подчеркивают, что именно качество жизни людей может служить главным показателем эффективности государственного управления и реализации принципов социального партнерства в мире, вступившем постиндустриальный период своего развития.

E.S. Sadovaja, V.A. Sautkina. Quality of life of the world population: measurement, trends and institutions. The monograph discusses the problems associated with global changes in the quality of life of the world community. The authors analyze changes in approaches to studying the process of social development, considering the evolution of the concept of "quality of life", which in the present context is the main indicator of the existence of a strong link between economic growth and social balance in society. This paper considers the functioning of key institutions responsible for the quality of life. The authors emphasize that the quality of life can be regarded as the main indicator of the effectiveness of governance and the principles of social partnership in the world, entered the post-industrial period of development.

Публикации ИМЭМО РАН размещаются на сайте http://www.imemo.ru © ИМЭМО РАН, ISBN 978-5-9535-0329- Оглавление Введение Единство и многообразие меняющего мира: глобальные сдвиги 1. качества жизни мирового сообщества Изменение подходов к изучению процессов общественного развития 1.1 Факторы социального прогресса 1.2 Труд и образование в мире 1.3 Здоровье мира: социальный аспект 1.4 Изменение качества трудовой жизни под воздействием процесса 2. дальнейшего развития социально-трудовой сферы Эволюция подходов к понятию качества трудовой жизни и его 2.1 содержательное наполнение Взаимосвязь динамики качества трудовой жизни с отраслевой и профессионально-квалификационной структурами занятости Трудовые отношения и системы их регулирования 2. Процесс формирования мирового образовательного пространства Общие тенденции в развитии мировых образовательных систем 3. Национальные особенности образовательных моделей в различных регионах мира 3.3. Возможности повышения качества образования путем расширения процесса интеграции высших ступеней образования Системы профессионального образования, как фактор повышения конкурентоспособности в современном мире Мировые системы здравоохранения Общие мировые тенденции здравоохранения в мире Региональные особенности систем здравоохранения в мире Проблемы международного найма медицинского персонала и возможности улучшения качества врачебной помощи населению в странах с различным уровнем жизни Введение Основной особенностью наступившего века становится не борьба идеологий, и даже не соревнование стран за темпы экономического роста, а усиливающаяся конкуренция за качество жизни, национальное богатство, измеряемое качеством человеческого капитала, и научный прогресс. Все большее число аналитиков, ученых, мыслителей, да и политиков говорят об исчерпанности прежней модели развития и о том, что мир стоит перед необходимостью формулирования новых целей общественного бытия. Причем эта задача стоит и перед современными государствами, и перед бизнесом, и перед каждым отдельным человеком. Фокусом, центральным звеном этой новой модели жизни и мироустройства будет, по всей видимости, качество жизни во всем многообразии этого понятия.

Однако констатация ситуации, при всей своей очевидности, ставит перед исследователями массу вопросов. Прежде всего, они связаны с определением набора показателей, характеризующих такое понятие, как «качество жизни», а также позволяющих осуществлять его измерение. В современной науке и политике предлагается множество показателей, характеризующих качество жизни. В данной работе мы представим некоторые подходы, рассмотрим историографию понятия. В связи с необходимостью смены вектора и целей общественного развития о таких вещах, как хорошая высокооплачиваемая работа, доступное качественное образование, эффективное медицинское обслуживание, долгая здоровая жизнь принято говорить не в контексте «социальных завоеваний» или «социального благодеяния» государства, но в контексте «неотъемлемых социальных прав»

любого человека. Именно с этих позиций выступают не только ученые и публицисты, но и политики всех уровней. Однако проблема состоит в том, что между риторикой и самыми благими пожеланиями с одной стороны и реальной жизнью с другой – дистанция огромного размера.

Поэтому помимо теоретического анализа этих сложных вопросов, нам также представляется важным понять, каков разрыв между нормативными показателями, характеризующими те или иные аспекты качества жизни, и реальной ситуацией, которая складывается в различных странах. На наш взгляд, в настоящее время достигнуто относительное единство мирового сообщества в понимании необходимости реализации новой парадигмы общественного развития, связанного с прогрессом человека в самом широком смысле этого слова, но реальные пути пока не определены. Более того, именно в плане выработки и осуществления конкретных практик наблюдаются серьезные проблемы даже у наиболее развитых в экономическом плане стран. Не случайно речь в интеллектуальном сообществе ведется о кризисе социального государства, да и ту ситуацию, которая складывается в значительном числе стран после кризиса, никак нельзя назвать благополучной. Не менее важно попытаться проанализировать основные тенденции, институты развития и особенности их функционирования в отдельных странах и регионах мира.

Во всяком случае, уже сейчас понятно, что простых и легких решений обозначенной задачи ждать не приходится. Современный мир все больше упирается в объективные ресурсные ограничители дальнейшего экономического роста, основанного на прежней парадигме развития. В то же время, даже имеющиеся результаты этого роста все менее справедливо разделяются между людьми – растет неравенство и между странами и внутри стран между отдельными социальными группами. Возникает некий парадокс – при понимании и признании социальных прав и выработке определенных глобальных социальных стандартов, мировое сообщество не может не то что наметить «дорожную карту» того, как добиться «социального прогресса для всех», но даже выработать некие общие рецепты того, как добиться искомого результата. Пока можно лишь констатировать, что среди членов мирового сообщества есть страны, добившиеся определенных успехов в плане развития человека. Эти примеры есть и в Азии, и в Африке, и в Европе. Однако проблема состоит в том, что до сих пор не выявлен универсальный и эффективный «алгоритм успеха» этих стран. Выясняется, что учесть весь спектр факторов, определяющих успех или неуспех предпринимаемых усилий, чрезвычайно сложно. Но даже если удается сделать это в одном случае, то, это может не сработать в других.

При этом современные общества в рамках всего человечества стали более зависимы друг от друга. Процесс глобализации усиливает их технологическую и экономическую взаимосвязь. Создаются международные экономические и политические организации, развивается международное право, что ведет к более тесному объединению человечества в рамках мирового сообщества. Но в этом объединяющемся сообществе существуют не только отношения сотрудничества и общие интересы, но и конфликты, и разногласия. Воспользоваться плодами глобализации могут только те, кто стал неотъемлемой частью нового разделения труда, и прочно удерживает завоеванные позиции. Это, несомненно, обостряет конкуренцию между странами за «место под солнцем», которого пока очевидно не хватает на всех.

Соотношение сил в мире резко меняется и под воздействием новых высоких технологий, которые предоставляют транснациональным корпорациям невиданные прежде мощные средства концентрации капитала, эффективного контроля над мировым рынком труда и знания. Все это, в свою очередь, порождает целый ряд проблем, в решении которых заинтересованы все страны и все сообщество людей в целом. Большинство этих проблем связано с необходимостью охраны окружающей среды, здоровья населения, обеспечением качества и безопасности труда и высокого образования, что напрямую связано с понятием качества жизни.

Именно поэтому современная эпоха, особенно период последнего глобального экономического кризиса, сфокусировала внимание исследователей на проблемах активизации экономического роста и придания ему более справедливого и социального характера, а, говоря шире, на проблемах поиска адекватных целей общественного развития. Причем вопросы эти из плоскости теоретической очень быстро перешли в плоскость необходимости принятия срочных, можно сказать «пожарных» мер экономической и социальной политики. Речь уже идет не просто о корректировке прежней политики, но о кардинальной смене вектора социальноэкономической политики для многих ранее благополучных стран и о необходимости стабилизации политической ситуации.

Такая постановка вопроса предполагает построение моделей развития, которые предоставляли бы человеку больше возможностей для достойной жизни. В первую очередь это означает широкий доступ к обеспечению здоровья и получению хорошего образования, представляющего сегодня ценность само по себе, а не только как механизм адаптации человека к условиям меняющегося мира.

Несомненно, в основе этих моделей может быть только эффективное экономическое развитие. Однако оно является необходимым, но далеко недостаточным условием.

Отнюдь не всегда экономический рост конвертируется в качество жизни людей, определяемое хотя бы самым минимальным набором соответствующих параметров - здоровье и образование.

Многие исследователи в последнее время отсылают к опыту такой африканской страны как Ботсвана, являющейся яркой иллюстрацией сказанного выше. Ботсвана - государство на юге Африки, добившееся в последние годы поистине огромных успехов в экономическом развитии. Достаточно сказать, что за последние несколько десятилетий по темпам роста она валового национального дохода на душу населения она занимает третье место в мире, уступая лишь Китаю и Южной Корее. ВНД по паритету покупательной способности на душу населения составляет 13100 долларов США. При этом стране не удалось добиться таких же прорывных результатов в улучшении качества жизни населения – безработными являются от 30 до 40% населения, практически каждый третий гражданин страны живет за чертой бедности. В итоге страна занимает лишь 125 место по Индексу развития человеческого потенциала, что свидетельствует о недостаточных успехах в развитии образования и здравоохранения здесь, несмотря на относительно высокий уровень государственных расходов на социальные услуги населению.

Возможно, это является следствием сохраняющегося значительного имущественного расслоения - коэффициент Джини очень высок, его величина составляет 61. Исправить ситуацию не смогли даже отсутствие коррупции и хорошо развитый гражданский контроль, базирующийся на успешном использовании потенциала родоплеменных институтов1.

Проблемам взаимосвязи экономического роста и качества жизни людей посвящается в последние все больше работ. Сошлемся лишь на одно, весьма знаковое исследование – юбилейный двадцатый Доклад о развитии человека года «Реальное богатство народов: пути к развитию человека», подготовленный ООН в рамках исследований, проводимых по Программам развития этой организации (ПРООН). В Докладе значительное место уделяется анализу именно обозначенной выше проблемы. Один из основных выводов доклада заключается в том, что экономический рост не обязательно линейно связан с достижениями в отношении здоровья и образования. Очевидно, что рост порождает большие возможности..Но для обеспечения успехов в области здравоохранения и образования не обязательно сохранять высокие темпы роста и это открывает широкие перспективы перед менее развитыми в экономическом отношении странами2.

Для того чтобы экономический рост реально служил интересам развития человека, необходимо на практике воплотить концепцию достойного труда, что позволит ликвидировать не только экономическую бедность человека, но и бедность в целом. Только при этом станет возможным реализовать права человека на здоровье и образование, а также многие другие неотъемлемые права человека, объединяемые общим смыслом высокого качества жизни. И это справедливо – ведь См., например, hdr.undp.org/en/media/HDR_2010_RU_Contents_reprint.pdf. С. 57; Стефани Оллэйз.

результатамисследования, проведенного в 16 странах. // Труд за рубежом. 2010. № 4.

http://trudzr.ru/2011/02/stefani-ollejz-departament-professional-nogo-obucheniya-i-zanyatosti-mot-vnedreniei-vozdejstvie-nac.html.

Доклад о развитии человека 2010. 20-е юбилейное издание. Электронный ресурс:

hdr.undp.org/en/media/HDR_2010_RU_Contents_reprint.pdf. С. 50.

и пенсионное обеспечение, и медицинское обслуживание, в меньшей степени, но все же, и образование – все это, во многом, производные от трудовых отношений и качества социально-трудовой сферы.

Именно поэтому важнейшей задачей по глобальному повышению качества жизни людей должно стать улучшение качества трудовой жизни. Это может быть обеспечено и через рост вложений в формирование человеческого капитала и через приближение социально-трудовых стандартов в менее развитых странах к стандартам стран высокоразвитых. В условиях глобализации главной задачей регулирования социально-трудовых отношений должны стать обеспечение конкурентоспособности страны, в том числе через поддержание высоких качественных характеристик работника и мобильности рабочей силы, способность бизнеса и государства обеспечить инновационное, экономически эффективное развитие и высокий уровень социальных трудовых стандартов.

Ситуация, складывающаяся в развитых странах, становится неким образцом для остальных, которые попадают в их сферу интересов, и это объясняется даже не только привлекательностью этих образцов для стран-реципиентов, но и миссионерским поведением стран-доноров. Такое «миссионерство» зачастую несознательно, а чаще вполне осознанно – правительства и бизнес-сообщество заинтересованы в том, чтобы предотвратить недобросовестную конкуренцию, основанную на социальном демпинге. Эта политика в условиях глобального мира может быть вполне действенной, поскольку уже существуют инструменты и институты – МОТ, трудовые стандарты, глобальные соглашения и интересы. Ведь неслучайно в Уставе Международной Организации Труда (МОТ) записано:

«непредоставление какой-либо страной трудящимся человеческих условий труда является препятствием для других народов, желающих улучшить положение трудящихся в своих странах»1..

Кстати, речь не идет только лишь о достойном размере оплаты труда и его условиях. Имеется в виду и экология, и развитие «территории присутствия» бизнеса.

Появился целый слой экологически и социально ответственных инвесторов, которые не вкладывают деньги в акции «неблагонадежных» предприятий, все шире распространяется идеология корпоративной социальной ответственности бизнеса.

Однако надо быть реалистами – эти тенденции только-только пробивают себе дорогу, Достаточно часто можно встретить совершенно иные примеры – когда бизнес, переходящий из более развитых стран в менее развитые, приносит туда лишь разрушение старых патриархальных отношений и новую эксплуатацию, основанную на низких социальных издержках. Задача заключается в том, чтобы собрать, обобщить и проанализировать примеры эффективных практик. Однако, как сказано в упоминавшемся выше Докладе о развитии человека, «контекст явно имеет значение». Отнюдь не весь положительный опыт может быть растиражирован и рекомендован для применения. Экономики и социальную сферу отдельных стран, формировавшиеся в весьма отличающихся друг от друга культурно-исторических условиях, зачастую невозможно привести к «общему знаменателю». Следовательно, мир становится все более «мозаичным».

В этой связи остро стоит вопрос о субъектах трансформации. Долго и довольно остро дискутировавшийся вопрос о роли государства в современных Устав Международной Организации Труда и Регламент Международной конференции труда. МБТ. – Женева, 2002. – С. 5.

условиях, все больше решается в пользу усиления такого участия. Действительно, решить вопросы широкого распространения социальных стандартов, бесконфликтного перераспределения рабочей силы между отраслями и секторами экономики в условиях стремительно меняющегося мира, развития систем образования и здравоохранения невозможно без эффективного регулирующего и координирующего участия государства. Именно анализ положительного опыта стран с формирующимися рынками, вырвавшимися в последние годы в лидеры мирового развития, позволяет сказать, что там, где ставят во главу угла развитие – большое место уделяют здравоохранению и образованию, то есть формированию человеческого капитала, как основного ресурса такого развития. Более того, государство в этих условиях может компенсировать недостатки развития гражданского общества, активно участвуя в перераспределении общественного богатства и ограничивая антиобщественные аппетиты бизнеса.

Однако сложность задач, которые предстоит решить, предполагает гораздо более широкий круг участников и, прежде всего, заинтересованное и ответственное индивидуальное участие граждан в социальном развитии. Не случайно одним из важнейших путей реализации европейской Концепции социальной сплоченности (рекомендации по осуществлению социальной политики) называется распространение «этики ответственности» (имеется в виду именно индивидуальная ответственность) и широкого социального и гражданского диалога1.

Еще одним важнейшим субъектом происходящих перемен становится экспертное интернет-сообщество социальных сетей, способное «на общественных началах» проводить широкую гражданскую экспертизу и социального законодательства, и принимаемых правительствами мер социально-экономической политики, и различных социальных практик. Несмотря на то, что такие механизмы пока только формируются, они все шире используются политиками и чиновниками, в том числе и нашей стране. Яркий тому пример – широкое общественное обсуждение закона «Об образовании РФ».

В соответствующих разделах данного исследования рассматриваются проблемы, связанные с глобальными изменениями, которые происходят в качестве жизни народов, проживающих в современном мире. В первую очередь, обосновывается настоятельная необходимость изменения подходов к изучению процессов общественного развития. Рассматривается эволюция самого понятия качества жизни от термина, который первоначально носил явно пропагандистский характер и чаще употреблялся в публицистике, до социальной категории, которая в современном контексте становится главным показателем существования прочной связи между темпами экономического роста и социальным равновесием в обществе.

Подчеркивается, что именно качество жизни людей может служить главным показателем эффективности государственного управления и реализации принципов социального партнерства в мире, вступившем постиндустриальный период своего развития.

Пересмотренная стратегия социальной сплоченности. Европейский комитет по вопросам социальной сплоченности (РТСС). Страсбург, 27 апреля 2004. CDCS (2004) 10. Council of Europe;

Аналитический обзор основных направлений стратегии социальной сплоченности (обзор по материалам Конференции министров государств-членов Совета Европы, ответственных за социальную сплоченность, на основе доклада специальной рабочей группы высокого уровня по вопросам сплоченности в ХХI веке). // Труд за рубежом. 2009. № 1. С.С. 22-23.

Глава 1. Единство и многообразие меняющегося мира: глобальные сдвиги качества жизни мирового сообщества 1.1 Изменение подходов к изучению процессов общественного развития.

Общие условия.

Изменение подходов к изучению процессов общественного развития во многом обусловлено банкротством господствовавшей в послевоенные годы доктрины, базировавшейся на механистическом подходе к общественному развитию. При таком подходе социальный прогресс в большинстве случаев приравнивался к экономическому росту, выражавшемуся в изменении чисто количественных показателей различных уровней. Внимания рассмотрению не количественных, а качественных аспектов развития, включающих безопасность, здоровье, уверенность в завтрашнем дне, справедливость гуманистическую направленность развития, вопросы экологии уделялось гораздо меньше.

Перечисленные нами выше показатели качества жизни человека в самом широком смысле этого слова воспринимались скорее как «приятные» последствия экономического роста, а позднее – отчасти и как условия этого самого роста.

Самыми важными для исследователей, но, в первую очередь для тех, кто принимает решения – политиков, чиновников, согласно этой доктрине, представлялись макроэкономические аспекты развития общества. Помимо объема ВВП, его темпов роста, это были - уровень инфляции, биржевые котировки акций, учетная ставка процента, уровень инфляции, уровень безработицы и т.д. И этому есть несколько объяснений. Нельзя забывать, что в то время, когда были заложены современные подходы к общественному развитию – в период после Второй мировой войны – экономики подавляющего числа развитых стран мира находились на достаточно низком уровне, что являлось прямым последствием войны. В этих условиях именно наращивание физических объемов производимых обществом материальных благ действительно соответствовало интересам развития общества*.

Во многом этому способствовало и широкое распространение социалдемократических и христианско-демократических идей, что делало распределение создаваемого продукта более-менее справедливым в глазах подавляющей части населения. Таким образом, темпы экономического роста и уровень жизни населения, также как и качество жизни достаточно жестко взаимообусловлены. Экономика «позволяла» увеличивать богатство, а политика делала его распределение справедливым.

Не стоит забывать, что внимание к вопросам справедливого распределения результатов экономического роста и увеличение доли расходов на социальные нужды обусловливалось первоначально в большей степени необходимостью предотвращения социальных конфликтов, нежели даже потребностью активизации экономического роста или перевода его на новый качественный уровень. Не случайно исследователи социального государства связывают его возникновение с обострением социально-политической ситуации и основной причиной его развития называют необходимость ответа на социальные риски индустриального «Увлечение» математическими методами оценки результатов развития, упор на экономические показатели, было обусловлено и технической простотой и наглядностью такой оценки, а также ее больших операциональных возможностей.

государства1. Во всяком случае, несправедливость экономического роста не была в то время доминирующей тенденцией развития. Конечно, это касалось лишь незначительного числа наиболее развитых стран.

Достаточно низкий уровень стартовых условий, в первую очередь в послевоенной Европе, позволил достичь существенного прогресса в создании довольно высоких стандартов уровня жизни в короткие сроки. Люди на протяжении жизни одного поколения ощущали существенный рост уровня и качества своей жизни, в связи с чем, естественно, расширился и спектр потребностей. Новые требования стали предъявляться к трудовой деятельности – безопасность, интерес, удобство местоположения работы, достаточное количество свободного времени и т.д., а в понятие «удовлетворенности жизнью» все больше включались и такие характеристики, как доступность и качество социальных услуг – здравоохранения и образования.

При этом все очевиднее становилось, что рыночные институты, дающие рост экономической эффективности, отнюдь не всегда хорошо «справляются» с решением социальных задач. Это особенно ярко проявилось в период интенсивной глобализации мировой экономики. Если в «старых» экономически развитых странах политические институты давно и вполне удачно контролировали бизнес с точки зрения выполнения им своих социальных обязательств, да и государства этих стран отнюдь не напрасно назывались социальными, то в развивающихся странах, попавших в орбиту интересов экономических «тяжеловесов», ситуация складывалась неоднозначная. Транснациональные компании, переводившие свои производства в развивающиеся страны, далеко не всегда были заинтересованы в росте уровня образования своих работников. Более того, поскольку более высокий уровень образования подразумевает более высокий уровень заработной платы, то «дешевые» работники рассматривались как конкурентное преимущество на глобальном рынке. Тем более затраты на охрану труда и сохранение здоровья работников в условиях отсутствия дефицита рабочей силы также не рассматривались как необходимые и первоочередные. Да и отношение к экологии не всегда можно было назвать гуманным.

Таким образом, все очевиднее становилось, что экономический рост и социальный прогресс не так однозначно связаны между собой. Результаты усилий всего общества разделяются между его членами не всегда справедливо: в мире растет расслоение на бедных и богатых, здоровых и больных, имеющих доступ к бесплатному качественному образованию и не имеющих и т.д. Более того, последний кризис, не закончившийся до сих пор, привел к поляризации общества даже в тех странах, которые считались до этого социально ориентированными.

Необходимость формулирования новых целей развития связана, во многом и с банкротством идеологии «общества потребления» и линейного эконометрического подхода к общественному развитию. Все очевиднее становится, что послевоенное бурное развитие экономик многих ведущих стран мира, позволившее на протяжении жизни практически одного поколения значительно улучшить качество жизни, не учитывало многих существенных факторов и ресурсных ограничителей. Получилось, что благополучие нынешних поколений – это благополучие «в долг», а расплачиваться с этим долгом придется будущим поколениям. Глобализация, К. Пирсон Страны поздней индустриализации и развитие государства всеобщего благосостояния. // SPERO. 2010. № 12. С. 57.

наряду с положительными последствиями, также способствовала обострению проблемы неравенства, но уже в масштабах всего мирового сообщества.

Таким образом, можно сказать, что движущей силой, заставляющей ученых и политиков искать и предлагать обществу новые цели развития, стало растущее неравенство и несправедливость этого неравенства, осознаваемые как важнейшая угроза дальнейшему развитию. Темпы роста экономики, особенно если они обеспечиваются любой ценой, в том числе за счет расточительного отношения к экологии, ужесточения эксплуатации работников, уже не являются адекватным показателем развития, отвечающего ожиданиям общества.

В этих условиях на повестку дня все более настоятельно выходит вопрос о нахождении путей более справедливого развития, а главное - о выработке адекватных критериев общественного прогресса. Нельзя сказать, что мировое сообщество не было озабочено этими проблемами вплоть до последнего времени. В Уставе Международной Организации Труда (МОТ), например, провозглашается, что всеобщий и прочный мир может быть установлен только на основе социальной справедливости. О необходимости построения более справедливого экономического миропорядка говорили известные экономисты Дж. Стиглиц и Дж. Сакс, финансист Дж. Сорос1. В последние годы уже не только ООН и МОТ, но и международные финансовые организации, придерживавшиеся до этого времени четко выраженной либеральной доктрины, в качестве условия прогресса называют социальное развитие и социальную справедливость. В частности, новые подходы к развитию, которое должно в обязательном порядке включать и социальные аспекты, сформулированы Всемирным банком2.

Наиболее завершенный вид такой подход получил в разработках ООН. В Докладе о развитии человека 2010 года говорится: «выдвижение человека в центр развития – это нечто гораздо большее, чем простое интеллектуальное упражнение.

Оно подразумевает справедливый и всеобъемлющий прогресс, при котором люди становятся активными участниками изменений и который гарантирует, что сегодняшние успехи не будут достигнуты за счет будущих поколений» и далее:

«измерение ради измерения никогда не было самоцелью. Доклад о развитии человека открыл новые возможности осмысления прогресса, выдвинув простую, но убедительную идею о том, что развитие – это нечто гораздо большее, чем простой рост доходов... Более того, если рост означает средство достижения различных целей – как широко признано теперь, – то «успех» этого роста должен оцениваться по отношению к более общим целям развития человека, которых он стремиться достичь»3.

Однако, как нам представляется, основная проблема заключается не столько в признании необходимости более сложного подхода к выделению критериев прогресса с упором на качество общественного развития и качество жизни людей.

Но и в построении системы таких критериев и количественной их оценки, которая позволила бы проводить межстрановые и временные сравнения.

The Economist, September 12 th 1998. Global capitalism. Making it work; WIDER Angle, № 2/97, December 1997/January 1998. P.P. 1-3; А.Н. Быков «Глобализация и либерализация» // Проблемы прогнозирования. 2000. № 5. С. 112-113.

World Development Report 2000/2001: Attacking Poverty. New York : Oxford University Press, 2000.

ресурс:hdr.undp.org/en/media/HDR_2010_RU_Contents_reprint.pdf., стр. 115.

Качественные показатели общественного прогресса. Одной из причин, по которым идеи оценки качества жизни не находили широкого применения заключалась в том, что такого рода показатели достаточно трудно сформулировать, а еще сложнее измерить. Однако очевидно также, что сложившиеся подходы к количественным оценкам экономического роста и общественного благосостояния уже не удовлетворяют сложившейся к настоящему времени потребности адекватной оценки процесса развития.

Очевидно, например, что такой достаточно простой для подсчета показатель как ВВП, с одной стороны, включает в себя те виды деятельности, которые наносят ущерб экологии и, с другой стороны, не учитывают важные нефинансовые аспекты улучшения качества жизни населения. Не случайно все большее число стран наряду с традиционными показателями шире используют новые, содержащие оценку качественных аспектов развития. Среди этих показателей можно назвать такие как индекс устойчивого экономического благосостояния, «зеленый» ВВП (Green Gross Domestic Product), индикатор подлинного прогресса1.

Идеи новых подходов к развитию человека и общества, существовавшие в ХХ веке, в последнее время завоевывают все большее место в социальных науках и практической политике. Речь идет, прежде всего, об отказе от господствовавшего долгое время технократического мышления, о новых подходах к развитию человека, формулированию целей этого развития, не базирующихся на безудержном росте потребления. В свое время эти идеи высказывались в трудах Ю. Хабермаса, Дж, Гэлбрейта, Т. Хайдеггера, Э. Фромма и других ученых.

Понятие КЖ, как социальная категория, в современном контексте включает в себя оценку качества населения в различных странах, а также и условий жизнедеятельности людей с точки зрения возможностей развития человеческого потенциала. В настоящее время расширяется число научных дисциплин, включающих это понятие в качестве объекта своего изучения. При отсутствии общепринятого понимания эта категория стала использоваться в качестве так называемого «зонтичного» понятия, когда каждый исследователь конкретизирует его в зависимости от целей своего исследования. Однако существует эволюция этого понятия от пропагандистского словосочетания к социологической категории, которая может служить для принятия взвешенных решений в области социального управления. При этом понятие КЖ не должно сводиться к минимальным социальным стандартам, но учитывать ресурсные возможности общества, соответствовать нормам, обычаям, традициям, конкретному времени и месту рассматриваемой социальной системы.

В эволюции этого понятия существуют определенные этапы его развития. По образному выражению И.В. Бестужева – Лада, к ним можно отнести:

«эмбриональный», продолжавшегося с конца 50-х до середины 60-х годов ХХ века;

следующий - «квантификационный», развивавшийся с середины 60-х до начала 70-х;

в то время начался третий, продолжающийся до настоящего времени этап, названный «концептуальным»2.

См. подробнее Б.М. Данилишин, О.А. Веклич «Индикатор подлинного прогресса» как адекватный макроэкономический показатель / / Проблемы прогнозирования. 2010. № 6. С.С. 103-112.

Бестужев-Лада И.В., Батыгин Г.А. О «Качестве жизни». Электронный ресурс:

www.library.ru/help/docs/n65217/1.pdf.

Сначала этот термин носил явно пропагандистский характер по типу:

«американское качество жизни – самое высокое в мире» и чаще употреблялся в публицистике. Однако уже в первой работе, которая, как считается, и ввела в научный оборот понятие КЖ, оно носило достаточно критический характер. В книге Дж. Гелбрейта «Общество изобилия» оно использовалось в целях сопоставления сложившегося высокого уровня жизни и его относительного отставания от широкого круга вновь появляющихся социальных потребностей населения США1.

В тот исторический период американская экономика переживала фазу подъема, однако, социологи и экономисты сочли своевременным поставить исключительно важный вопрос о том, что экономический рост не всегда находится в прямой связи с уровнем социального развития. Это был тот период, когда шло формирование концепции постиндустриального общества, которая в радужных тонах предвещала будущее «золотого века» капитализма. В это же время в научной литературе стали появляться статьи с требованием значительно расширить диапазон оценок социально-экономической действительности. В частности, с момента выхода в свет коллективной монографии «Социальные индикаторы», было положено начало новому направлению социальных исследований, с самого начала связанных с понятием КЖ.

Чтобы ввести это расплывчатое понятие в рамки научной категории, была проделана большая работа по оформлению его кругом показателей. Стремление построить систему количественных показателей, найти способы их измерения, сопоставления, социального нормирования качественных характеристик условий и особенностей жизни отдельных социальных групп и общества в целом, служило необходимости предоставить политикам, принимающих решения, более полную и научно-обоснованную информацию. Это было началом отхода от традиционных принципов экономической статистики, которая базировалась на чисто экономических показателях в рамках категории уровня жизни (стандарта)2. Все это придавало понятию КЖ такую же важную самостоятельную роль в системе социального управления, которое ранее принадлежало только категории стандарта жизни.

Представляется важным отметить, что уже в тот период в американской социологической науке началось целое «движение за показатели». Один из его основоположников писал, что это было «выступление против излишнего доверия к рынку как мере ценностей вещей, атака на «статистическую бюрократию», которая занимается тем, что можно без труда подсчитать в долларах, пренебрегая рассмотрением того, что именно подсчитывается»3.

С начала 70-х годов прошлого века КЖ используется в социологической науке не просто как научная категория, а как целостная концепция. В своем исследовании «Мировая динамика» Дж. Форрестер предложил использовать социальную модель КЖ в качестве органической составной части глобальной модели. Для этого было предложено использовать следующие показатели: стандарт жизни, уровень скученности населения, уровень питания, уровень загрязнения окружающей среды4.

В след за этим встал вопрос о способах измерения объектов подобного типа. С этого времени определились три основных направления в моделировании КЖ:

J. Galbraith The Affluent Society. Cambridge (Mass), 1958.

«Social Indicators. Ed. by R.Bauer. Cambridge (Mass). 1966.

A.Biderman Social Indicator.Wash., 1972 (reprint), p.1.

G. Forrester. World Dynamic. N.Y., 1971, pp. 60-63.

- с помощью сложных подсистем агрегированных показателей более частного порядка;

- при помощи частных показателей, тесно взаимосвязанных с изучаемым объектом и служащих условными индикаторами изменения состояния объекта;

- с помощью специально разработанных индексов (обобщающих показателей).

Принято считать, что со времени выхода книг Дж. Форестора «Мировая динамика» и Д. Медоуза «Динамика роста» началась продолжающая до настоящего времени дискуссия по проблемам глобального моделирования, которое и потребовало наличия четкой концепции соотношения качественных и количественных изменений в жизни общества.

Дальнейшее развитие социологии глобальных систем потребовало повысить уровень моделирования КЖ. С тех пор в социологической литературе появилось несколько десятков различных моделей качества жизни. Многие из тех подходов, которые были разработаны еще в начале семидесятых годов, до сих пор не потеряли своего практического значения. Например, разработанная М. Джонсом и М.Флексом, модель сфер качества жизни в крупных городах США. Она состояла из 14 блоков показателей, среди которых: доходы, безработица, бедность, жилищное обеспечение, образование, физическое здоровье, психическое здоровье, загрязнение воздуха, общественный порядок, безопасность, расовое неравенство, проблемы общностей, участие в управлении, уклоняющееся от норм поведение1.

Дж. Вильсон предпринял факторный анализ 72 социальных показателей. в целях установления различий в качестве жизни населения 50 американских штатов.

Эта модель включала в себя девять компонентов: индивидуальный статус, равенство, образование, экономический рост, технологические изменения, сельское хозяйство, жизненные условия. здоровье и социальная безопасность. Как видно, в данном случае концепция КЖ направлена на решение наиболее острых социальных проблем2.

П.Рэстоджи, предложил использовать специально разработанную им модель КЖ с целью измерения стабильности и жизнеспособности социальных систем. Его опыт уводил процесс концептуализации КЖ в социально-политическую плоскость. В этих целях использовалось 11 переменных:

административная эффективность органов управления;

уровень экономического развития страны;

темпы экономического роста, уровень образования населения;

темпы роста численности населения;

правительство страны как внутри ее, так и извне;

средняя продолжительность жизни, A Ctady in Cjmparative Indicators: Conditions in Eighteen Large Metropoliten Areas. – N.Y., 1973.

G. Vilson Quality of Life in the United States. – N.Y., 1974.

этническая напряженность из-за расовых, культурных, идеологических противоречий среди населения;

оценка самим населением роли правительства и его способности решать основные социальные проблемы1.

Это положило начало широкому использованию концепции КЖ в смежных сферах моделирования, в данном случае, международных отношений. Таким образом, категория КЖ была востребована для моделирования динамики изменения мировой системы, а также в качестве инструмента системы принятия решений в системе управления социальными процессами.

С середины 90-х годов ХХ века в российской социологии началась разработка концепции качества жизни. В основе этих изысканий находится теория образа жизни, которая в советское время представляла собой идеологическую альтернативу зарубежной концепции качества жизни. В трудах известных социологов, М.Н.Руткевича, И.В.Бестужева - Лады, Г.Е.Зборовского и многих других ученых, понятие образа жизни было представлено как система деятельностей:

профессионально-трудовой, семейно-бытовой, общественно-политической, культурно - досуговой2.

Резкое падение уровня жизни российского население в начале 90-х годов прошлого века определило необходимость исключить из обихода такие термины, как «народное благосостояние» и другие этому подобные словосочетание. Заменившую их категорию КЖ. исследователи все чаще стали рассматривать и как цель социального развития, и как способ оценки эффективности управления социальной сферой. Таким образом, это понятие постепенно наполнялось новым содержанием.

В современных работах, в которых предпринимается попытка разработать определенную концепцию, понятие КЖ трактуется строго в соответствии целями и задачами, которые ставит перед собой тот или иной исследователь. Обобщая все это многообразие, можно выделить некоторые общие подходы, которые, на наш взгляд, сводятся к адекватности КЖ минимальным социальным стандартам, ресурсным возможностям общества, конкретному времени и месту, типу социальной системы.

В данной работе понятие КЖ используется в контексте обозрения глобальных сдвигов, которые произошли в этом направлении за последние десятилетия. В этих целях необходимо обеспечить максимально возможную сопоставимость статистических данных между странами в динамике их изменений во времени. Это серьезная проблема, которую возможно лишь отчасти решить с помощью различного рода метаданных и специально разработанных индексов.

В целях интегративной оценки КЖ стран – членов ООН был разработан индекс развития человеческого потенциала ИРПЧ (International Human Development Indicators). Этот индекс рассчитывается на основе таких показателей, как:

P. Rastogi. Time Path of Total Society System. The Case of US Society 1951-1972. Simulation, № 1, 1972.

См. 0б этом: Руткевич М.Н. Социалистический образ жизни и его развитие в СССР. - М.,1977.;

Проблемы измерения и моделирования образа жизни / Под ред. И.В.Бестужева-Лада, - М., 1978.;

Зборовский Г.Е. Образ жизни классов и социальных групп советского общества: сходства и различия.

– М.,1987.

ожидаемая продолжительность жизни, уровень образования, реальный душевой валовой внутренний продукт. При расчете исходные три показателя сводятся к единой системе измерения посредством оценки достижений по каждому из них как относительной дистанции от желаемого результата. Таким образом, максимальное и минимальное значение каждой переменной переносится на шкалу от 0 до 1, а каждая страна располагается на определенной точке. Соответственно, чем ближе страна к величине ИРЧП равной единице, тем меньше тот путь, который предстоит пройти до уровня качества жизни, который принимается мировым сообществом как желаемый. Очевидно, что с помощью таких «грубых» инструментов возможно выяснить лишь средний уровень обеспечения той или иной страной базового человеческого потенциала. Вместе с тем, ИРЧП является тем статистическим инструментом, который реально позволяет проводить сравнения уровней развития различных стран и регионов.

Впервые этот индекс был разработан и начал широко использоваться в году. За это время было накоплено достаточно информации для проведения наблюдения за мировыми тенденциями человеческого развития за период с 1970 по 2010 годы. С тех пор появилась возможность использовать полученные данные в различных целях. Например, для ежегодного построения рейтингов, которые регулярно публикуются в целях определения того места, которое занимает та или иная страна в системе этих измерений. Так, в рейтинге 2010 года числе первых десяти стран лидировали: Норвегия, Австрия, Новая Зеландия, Соединенные Штаты, Ирландия, Лихтенштейн, Нидерланды, Канада, Швеция и Германия. Россия по результатам этого года оказалась на 65 месте, уступив даже таким странам, как Албания, Перу и Тринидат и Табаго1.

Данные, представленные в юбилейном Докладе о развитии человека в 2010, отражают множество путей достижения хороших результатов, что подтверждает тезис о том, что не существует единственной модели успеха. В этом докладе содержится обзор тех преобладающих тенденций, которые наблюдались с начала 1970 года в135 странах, что составляет 92% населения мира.

За двадцатилетний период, в течение которого ежегодно публикуются эти данные, большинство стран – членов ООН достигли значительных успехов в большинстве областей развития. Сорок лет назад никто не мог предположить, что многие беднейшие страны смогут кардинально изменить ситуацию и добиться прогресса в сфере образования и здравоохранения. Мировой прогресс в области развития человека, а значит и в повышении КЖ, был настолько значительным, что можно говорить о глобальных сдвигах в развитии современного мира. Наибольший прогресс был достигнут в Восточной и Южной Азии и в регионах Тихого океана.

Причем, если разрыв между богатыми и беднейшими странами по показателю роста доходов увеличился, то по уровню ИРЧП бедные страны стали преодолевать разрыв: с 1990 по 2010 на 1/5 и на 1/4 с 1970 года.

Вместе с тем, в некоторых странах в результате действия таких негативных факторов, как эпидемии СПИДА, разного рода конфликтов и слабого уровня политического и экономического управления, зафиксирован резкий откат относительно уровня 1999 года. Особенно это коснулось таких стран, как Конго, Электронный ресурс:hdr.undp.org/en/statistics/ Замбия и Зимбабве1. Это говорит о том, что прогресс не носит линейного характера.

Для достижения определенных результатов по улучшению КЖ имеет значение воздействие целого веера различных факторов, в числе которых развитие различных институтов, география, а также политика в области социального управления.

Почему мы рассматриваем качество трудовой жизни, образование и здравоохранение. Хотелось бы оговориться, что в представленной работе мы рассматриваем вопросы уровня жизни несколько иначе, нежели это предполагается в рамках подсчета индекса развития человеческого потенциала - с точки зрения того, как на уровень жизни человека влияет его трудовая деятельность. При этом мы постараемся поставить вопрос шире – каким образом занятость человека определяет не только уровень его жизни (в смысле неких количественных характеристик), но и качество трудовой жизни и жизни вообще. Почему мы акцентируем свое внимание именно на вопросах качества трудовой жизни? На наш взгляд, это достаточно очевидно. Прежде всего, потому, что уровень жизни подавляющей части населения мира зависит от занятости, от возможности своим трудом зарабатывать достаточные для жизни средства. Более того, во многих странах системы социальной защиты «привязаны» именно к трудовой деятельности человека. Действительно, большая часть населения состоит из наемных работников.

Поэтому, от того, в каких условиях они работают, зависит размер их вознаграждения. Поэтому от их трудовой жизни зависит и качество жизни вообще, поскольку в современных условиях заработок работника должен позволять ему не просто поддерживать свою жизнь физиологически, но и удовлетворять разнообразные духовные потребности, получать хорошее образование, а также хорошо обеспечивать свою семью, старость, свое здоровье.

Таким образом, именно занятость и трудовые отношения представляют собой тот фокус, в котором пересекаются интересы экономического роста и интересы сохранения социальной и экономической стабильности любого общества. Не случайно, важнейшими индикаторами, оказывающими влияние на мировые рынки, являются ежемесячные отчеты о занятости (Employment Reports), публикуемые Бюро статистики труда США и содержащие данные об уровне безработицы, числе новых рабочих мест, средней почасовой оплате труда и средней продолжительности рабочей недели. Эти отчеты используются, в том числе, и для прогнозов многих макроэкономических показателей.

Подтверждением тезису о роли социально-трудовой сферы в обеспечении социальной стабильности может служить нарастание протестных настроений в Европе и в США в 2010-12 годы. Еще более показательным стало развитие событий на Ближнем Востоке и в Северной Африке. При всей сложности, неоднозначности и непредсказуемости происходящих в этом регионе мира процессов, можно констатировать, что толчком к волнениям и основным требованием выступающих на первоначальном этапе стало качество трудовой жизни, вернее неудовлетворенность им и требование его улучшения.

Таким образом, занятость представляет собой весьма сложную социальноэкономическую категорию, отражающую, как степень эффективности использования обществом всех имеющихся ресурсов (в том числе человеческих), так и дающая Доклад о развитии человека 2010. 20-е юбилейное издание. Электронный ресурс:hdr.undp.org/en/media/HDR_2010_RU_Contents_reprint.pdf представление о степени гуманизации самого общества, его цивилизованности и комфортности для каждого отдельного человека. Невозможно представить себе современную высокоразвитую экономику, которая не обеспечивает высоких социальных стандартов занятости и жизни населения. При этом и экономической теорией и повседневной практикой доказано, что в современных условиях экономическая эффективность напрямую зависит и, в значительной степени, определяется степенью социализации социально-трудовой сферы.

При этом качество трудовой жизни мы рассматриваем не только с точки зрения размера оплаты труда, безопасных его условий и содержания, но и с точки зрения стабильности занятости, «уверенности в завтрашнем дне», участия в управлении. Все это, в свою очередь, напрямую зависит от уровня и качества образования работника, его здоровья и характеризует количественные и качественные аспекты не только положения каждого отдельного члена общества, но и общественного развития в целом.

Вообще роль таких отраслей социальной сферы, как здравоохранение и образование в процессе формирования качества жизни несомненна. В первую очередь, в плане обеспечения более высокого качества человеческого потенциала.

Когда мы говорим о более высоком уровне доходов населения в развитых странах, мы должны признать, что во многом такая ситуация определяется именно более высоким уровнем образования и квалификации занятого населения, а здоровье человека позволяет ему оставаться профессионально востребованным максимально долгое время. Но хорошее здоровье важно не только с точки зрения возможностей сохранить работу и обеспечить средства существования, оно ценно само по себе, поскольку гарантирует долгую, интересную, «качественную» жизнь.

Точно также как высокий уровень образования, помимо высокооплачиваемой работы, дает человеку более «широкий» взгляд на жизнь, потребность в постоянном развитии, возможность разнообразить свою жизнь, сделать ее более осмысленной.

С этой точки зрения, на наш взгляд, вообще несправедливо говорить о социальных отраслях в терминах сферы услуг, как это принято у значительного числа исследователей, придерживающихся либеральных подходов к общественному развитию1. Это не услуги, это возможности, в первую очередь, возможности интенсификации экономического роста. Нельзя забывать о влиянии улучшения ситуации в области здравоохранения и образования на экономику и создание все больших ресурсов для улучшения экономической, а, следовательно, и социальной ситуации. Улучшая здоровье людей, снижая смертность, мы «спасаем»

значительное число рабочих рук для экономики, что особенно актуально в условиях ухудшающейся демографической ситуации во многих развитых странах, а повышая их уровень образования, мы повышаем эффективность их труда, их вклад в создание общественного богатства. Это достаточно очевидно.

В современных условиях повышение роли здравоохранения и образования в современном мире – это и реализация возможности гуманизации общества, обретения им новых смыслов на основе консенсуса и «ухода» от доказавшего свою историческую исчерпанность общества потребления материальных благ. Причем такой сценарий общественного см., например, Обзор социальной политики в России. Начало 2000-х / Под ред. Т.М. Малевой / Н.В.

Зубаревич, Д.Х Ибрагимова и др.; Независимый институт социальной политики. – М.: НИСП. 2007. – 432 С.

развития, как нам кажется, будет восприниматься как гораздо более справедливый и оправданный.

Таким образом, внимание к вопросам качества жизни, здоровья человека, гуманизации трудовых отношений обусловлено именно попыткой формулирования целей и основных критериев общественного прогресса. Главное, на наш взгляд, соблюдать – конвенциональность в определении целей развития – люди сами должны решать, какие критерии общественного развития могли бы восприниматься как справедливые, и только затем можно вести речь о путях достижения целей. Это не означает, что цели будут определяться голосованием, но означает, что они должны восприниматься обществом как справедливые и насущные.

Хотелось бы сослаться на уже упоминавшейся выше Доклад о развитии человека, в котором провозглашаются новые цели развития для мирового сообщества: «мы призываем к созданию новой экономической теории развития человека. Целью этой новой структурной схемы будут задачи, связанные с благополучием. Рост и другие политики будут анализироваться и энергично проводиться в жизнь в той мере, в какой они содействуют развитию человека в краткосрочной и долгосрочной перспективах»1.

Очевидно, что в современных условиях такой подход получает все большее распространение, во всяком случае, в интеллектуальном и экспертном сообществе.

Экономическое развитие только тогда может быть эффективным, когда нацелено на повышение качества жизни.

Влияние глобализации. Анализируя ситуацию в области формирования качества жизни населения в разных странах, мы не можем абстрагироваться о тех реалий, в которых этот процесс протекает. Прежде всего, мы говорим о глобализации и ее влиянии на этот процесс. Глобализация, делая мир все более единым, путает карты «историчности» общественного развития, устанавливая единое социальное время по всему бурно меняющемуся миру.

Страны, объективно находящиеся на различных этапах социального и экономического развития, оказываются в едином пространстве. Это пространство многомерно – конечно, это единые рынки товаров, услуг, рынок труда. Но это еще и единое информационное пространство, позволяющее человеку, находящемуся на одном конце Земли, практически on-line наблюдать жизнь, протекающую совершенно в других странах с иными социально-экономическими реалиями. Высокие стандарты качества жизни воспринимаются как единственно возможные и оправданные по всему миру, включенному в единое информационное пространство.

Недовольство качеством жизни, в том числе трудовой, в странах, не достигших высокого уровня экономического развития, определяется, с одной стороны, неравномерностью и несправедливостью распределения между развитыми и развивающимися странами общественного богатства, а, с другой стороны, разницей в уровнях их экономического развития. Однако граждане этих стран сравнивают свое положение отнюдь не с положением жителей Европы или США столетней давности, а с современным положением дел. И это сильно осложняет ресурс:hdr.undp.org/en/media/HDR_2010_RU_Contents_reprint.pdf, стр. 115.

социально-политическую ситуацию, поскольку растущие претензии далеко не всегда подкрепляется соответствующими материальными ресурсами.

Однако воспринимается это, в том числе, и через призму нарушения справедливости мирового развития. Конечно, не только глобализация ее создала, однако именно она сделала эту несправедливость более очевидной, наглядной, а потому вопиющей. В Декларации ООН «Тысячелетие», принятой на встрече в верхах 6-8 сентября 2000 года в Нью-Йорке отмечалось: «мы полагаем, что главная проблема, перед которой мы стоим сегодня, это необходимость гарантировать, что глобализация становится положительной движущей силой для всех людей в мире.

Поскольку, в то время как глобализация предлагает большие возможности, в настоящее время ее преимущества очень неравноправно используются, в то время как ее затраты нечетко распределены»1.

При этом единых рецептов и, более того, единых возможностей для выравнивания социально-экономических условий не существует. Есть доступные для анализа примеры успешных практик, успешные варианты политики, но применение их ограничивается реально существующими региональными особенностями развития той или иной страны. Уникальные варианты реализации глобальных практик в региональных условиях позволили ученым использовать такие термины, как, например, «глокализация» для описания региональных различий в условиях единого мира2.

Так, ставший глобальным рынок труда, отнюдь не однороден с точки зрения качества трудовой жизни, несмотря на наличие международных регуляторов – Международная Организация Труда, вырабатывающих единые стандарты качества трудовой жизни и единые «правила игры» в социально-трудовой сфере. Здесь наблюдаются такие негативные тенденции, как обострение конкуренции за качественную рабочую силу вследствие ухудшения демографической ситуации в развитых странах и формирование региональных центров миграционного притяжения и, соответственно, периферии, находящейся под угрозой кадрового голода. Кроме того, проявляется фрагментарность регионального развития, обусловленная формированием центров притяжения инвестиций и рабочей силы.

Все это оказывает несомненное отрицательное влияние на общественное развитие. Имея возможность экономить на социальных издержках, общество загоняет себя тем самым в тупик, поскольку сужает базу дальнейшего экономического роста. Экономический рост должен обязательно конвертироваться в более справедливое развитие, позволяющее пользоваться достижениями прогресса всем жителям планеты.

Прежде всего, это касается достижений человечества в таких сферах как здравоохранение и образование, являющихся важнейшими предпосылками выравнивания возможностей достойного участия в глобальной конкуренции. При этом ситуация в этих областях складывается достаточно противоречивая. С одной стороны, образование и здравоохранение приобретают все более универсальный характер – с точки зрения распространенности технологий, способов организации, http://ilo.ru/files/QuotesorCommentsfrompersonalities(r3)rus.pdf Robertson R. Glocalizations: Time-Space and Homogeneity – Heterogeneity // Ed. By M. Featherstone, S.

Lash, Robertson R. Global Modernities. – L.: Sage, 1995. P. 28-29.

требований к стандартам, наконец, и распространенности универсальных общечеловеческий ценностей. С другой стороны, образовательные и лечебные технологии становятся все более дорогостоящими. В условиях демографических особенностей современного мирового развития и затянувшегося мирового финансового кризиса это становится все более очевидным. Уже не только развивающиеся страны не в состоянии придерживаться высоких социальных стандартов, но усиливается расслоение между различными группами населения в развитых странах. Таким образом, глокализация приобретает не только региональное, но и социально-демографическое измерение. Это требует формулирования новых подходов к организации, финансированию и развитию этих важнейших в современных условиях отраслей, а также создания механизмов более равномерного распространения стандартов качества жизни, в том числе трудовой жизни.

Различные траектории развития стран. Степень социальности развития того или иного государства в первую очередь зависит от уровня его экономического развития – очевидно, что без наличия соответствующих ресурсов сильную социальную политику проводить невозможно. Но прямая зависимость между уровнем экономического развития и «справедливостью» распределительных отношений, как мы уже отмечали, отнюдь не жестко детерминирована. Еще менее очевидна зависимость между высокими темпами экономического роста и бережным отношением к природным ресурсам, идущим на достижение экономических результатов, господством в обществе гуманистических ценностей. Есть некие болееменее общие закономерности или необходимые условия социализации и гуманизации экономического роста – в первую очередь наличие политической и экономической конкуренции, развитые институты, которые наличествуют в странах, достигших лучших результатов на этом пути. Нет никаких универсальных рецептов, позволяющих добиться таких же результатов, используя тот же опыт в других странах. Невозможность применения неких общих для всех «положительных практик» определяется огромным многообразием исходных условий, которые мы можем наблюдать сегодня.

Как справедливо отмечают авторы Доклада о развитии человека, «рынки демонстрируют огромное разнообразие. Нельзя сказать, что существует один тип рыночной системы – точно так же как и одного типа государства. Взаимодействие в рамках государства индивидуумов, компаний и институтов может быть организовано по-разному. Фундаментальное взаимопонимание относительно этой системы – включенных в нее механизмов отчетности и обеспечения исполнения, а также норм и ожиданий, которые она создает – представляет собой общественный договор.

Государственные институты обычно предоставляют некоторые продукты и услуги и задают рамки для функционирования рынков в соответствии с положениями общественного договора и связанными с ним нормами и практиками»1.

На наш взгляд, именно особенности общественного договора в той или иной стране «отвечают» за разнообразие различных стратегий развития. Ведь зачастую формально одни и те же институты имеют различное содержательное наполнение, весьма различны механизмы их взаимодействия и существующие неформальные практики, что значительно осложняет интерпретацию и сопоставление результатов.

Еще труднее прогнозировать, а тем более пытаться моделировать ситуацию, ресурс:hdr.undp.org/en/media/HDR_2010_RU_Contents_reprint.pdf, стр. 64.

вырабатывая некие универсальные рекомендации. Мы можем лишь наблюдать, описывать и анализировать итоги этого многофакторного процесса и пытаться выделить некие его закономерности.

В том же Докладе отмечается, что «более инклюзивные стратегии развития предусматривают улучшение материальных условий без пренебрежения другими измерениями» и далее: «траектории развития стран можно разделить, – в контексте типологии успеха и неудач с точки зрения развития человека. Эти характеристики перекликаются с тем, как Жан Дрез и Амартия Сен провели черту между «благополучием при посредстве роста» (рост при широком предоставлении социальных услуг), «благополучием за счет поддержки» (когда прямые действия в социальной сфере имеют приоритет перед ростом) и «бесцельным изобилием»

(когда приоритетом является экономический рост)»)1.

Благополучие в этом смысле определяется в первую очередь долей расходов на образование и здравоохранение в ВВП той или иной страны. Конечно ситуация благополучия зависит не только от экономических, но и от многих других, в частности, демографических факторов. Так, высокая доля расходов на образование в развивающихся странах, являясь элементом стратегии развития, стратегии догоняющей модернизации, одновременно отражает более «молодую»

демографическую структуру населения этих стран.

В развитых странах именно этими же причинами вызван рост расходов на здравоохранение, все большие сложности с предоставлением медицинских услуг максимальному широкому кругу нуждающихся и рост неравенства в этой области, обусловленный растущим неравенством в доходах. Отметим также, что по мере роста расходов на социальные нужды, темпы его неуклонно снижаются*.

Результаты исследований свидетельствуют также о важности институциональной составляющей процесса развития. Согласно данным международного исследования, проводившегося под эгидой МОТ в 2009 году, «страны, добившиеся наибольшего успеха, рассматривали процесс разработки политики как дополнение к процессу оптимизации институционального потенциала, либо как способ реорганизации институтов, а не их замены». При этом результаты были тем успешнее, чем более комплексным был применявшийся подход 3. И, хотя цитируемое исследование МОТ касалось преобразований, проводящихся в области профессионального образования, мы вполне обоснованно можем распространить его результаты на более широкий контекст социального развития. Для эффективности такого развития важно, чтобы институты были не «экспортным продуктом», а результатом внутренней трансформации. Практика показывает, что в Там же; Dreze, J. and A. Sen. 1989. Hunger and Public Action. Oxford, UK: Clarendon Press.

См. например Пирсон К. Страны поздней индустриализации и развитие государства всеобщего благосостояния. // SPERO. 2010. № 12. С. 76.

что чем на более низком уровне экономического развития находится та или иная страна, тем меньшие затраты (имеются ввиду и материальные, и нематериальные затраты) требуются для улучшения ситуации. С ростом качества жизни все большие ресурсы требуются для дальнейшего прогресса. Это касается и улучшения условий труда, и ситуации в области образования и, особенно, здравоохранения.

Стефани Оллэйз Внедрение и воздействие Национальных структур квалификаций: Отчет по результатам исследования, проведенного в 16 странах. // Труд за рубежом, 2010, № 4.

http://trudzr.ru/2011/02/stefani-ollejz-departament-professional-nogo-obucheniya-i-zanyatosti-mot-vnedreniei-vozdejstvie-nac.html тех странах, где это правило не соблюдается, перенос самых прогрессивных практик лишь ухудшает ситуацию, уничтожая прежние механизмы взаимодействия людей и не запуская новые.

Наконец, пристальное внимание к социальным проблемам и эффективное их решение возможно только в развитом гражданском обществе, в котором хорошие образование и здоровье не только служат «пропуском» в мир потребления материальных благ, социальным лифтом для занятия более высокого социального статуса, но являются важнейшими ценностями для каждого человека сами по себе. Это перекликается с позицией А. Сена и других авторов Доклада о развитии человека о том, что «люди должны быть активными участниками развития, осуществляя проекты в области развития, и к ним нельзя относиться как к пассивным бенефициариям»1.

Методология исследования. В своей работе мы во многом отталкиваемся от выводов, сделанных в Докладе о развитии человека 2010 года, подводящем определенный промежуточный итог под исследованиями в области оценки ситуации с качеством жизни в мире и в отдельных странах. Выводы эти базируются на анализе обширного статистического материала, относящегося к 111 странам-членам мирового сообщества, статистические наблюдения в которых велись на протяжении последних 40 лет. Выводы эти, так как мы их восприняли и представляющие наибольший интерес с точки зрения нашего исследования, кратко можно сформулировать следующим образом:

экономический рост и социальный прогресс, улучшение качества жизни людей отнюдь не всегда совпадающие тенденции;

эффективность институциональной инфраструктуры;

между отдельными составляющими развития человека (материальные аспекты, здравоохранение, образование) обнаружены многочисленные обратные связи;

наблюдаемый мир очень разнообразен в своих проявлениях, в том числе и в отношении подходов к развитию человека, что делает актуальными «принятые в более ранней традиции исследования на конкретных примерах» или, иначе говоря, описание различных случаев (в идеале – максимально возможного их числа);

универсалистские подходы к развитию, проповедовавшиеся мировыми финансовыми организациями, не являются эффективными и потому актуальными в условиях меняющегося мира.

Мы признаем, что мир становится все более единым. Это касается, в первую очередь, качества жизни, труда, образования и здравоохранения, как важнейших составляющих качества жизни. При этом речь идет, конечно, о выработке единых стандартов и о тенденциях, а отнюдь не об абсолютности ситуации. Обусловлено это именно глобализацией, в первую очередь, информационной и далеко не всегда подкрепляется наличием материальных, финансовых, технологических и институциональных возможностей. Именно в разбалансировке очевидных целей и ресурс:hdr.undp.org/en/media/HDR_2010_RU_Contents_reprint.pdf, стр. 115.

наличия необходимых ресурсов для их достижения и понимания, кроется серьезный конфликтный или даже разрушительный потенциал.

Одновременно нарабатываются положительные практики в тех странах и регионах мира, которые вовлечены в глобальное мировое хозяйство и стремятся занять в нем достойное место. Интересно, что в отличие от подходов к пониманию качества жизни и даже самих стандартов этого качества, конкретные пути достижения цели почти всегда уникальны. И в этом смысле трудно переоценить ту работу, которая ведется в рамках Программы развития ООН по сбору информации и описанию этих положительных и уникальных практик.

Не претендуя на всеобъемлющий характер исследования, мы собираемся сконцентрировать свое внимание на анализе некоторых аспектов институциональной инфраструктуры, формирующей качество жизни. Прежде всего, мы будем вести речь об институтах, определяющих качество трудовой жизни, здоровье и образование человека, отчетливо понимая, что анализ самых эффективных и на первый взгляд доступных практик, прошедших испытание временем, не позволит серьезным исследователям давать рекомендации по их заимствованию для тех, кто хотел бы идти по пути прогресса. Скорее изучение институтов имеет своей задачей не столько предложение положительных сценариев развития, сколько предоставление максимально возможного спектра различных вариантов, оценку положительных и отрицательных аспектов того или иного уже осуществленного сценария, факторов его успеха или неуспеха, а также предупреждение от возможных рисков.

При этом для нас очевидно, что чем более узкую задачу призваны решать те или иные институты, чем более конкретно сформулированы цели, тем более успешной будет их деятельность. Не последнее значение при этом имеет широкий контекст, в котором она осуществляется. Сложность состоит в том, что одни и те же институты в одних случаях являются продуктом собственного исторического развития страны, а в других – результатом заимствования чужого опыта. В последнем случае важно, насколько такое заимствование оказалось инкорпорированным в процесс собственного развития. Общим законом является предпочтительность постепенного реформирования существующего перед «внедрением» нового и внешнего по отношению к собственному развитию. При этом реформирование не может трактоваться узко – оно должно затрагивать все составляющие понятия «качество жизни». И наконец, важный фактор успеха – множественность субъектов развития. В идеале это должны быть и государство, и бизнес-структуры, и отдельные организации, представляющие гражданское общество, и граждане.

Ввиду сказанного выше, отметим, что в основу настоящего исследования был положен эмпирический подход, предполагающий описание процесса становления и функционирования институтов, обеспечивающих формирование качество жизни в отдельных странах. Изучение особенностей этого процесса в различных странах мира позволяет выявлять и интерпретировать проблемы, возникающие в каждой из рассматриваемых стран на пути реализации поставленных целей, а также формулировать общемировые тенденции.

На наш взгляд, исследование и описание институциональной инфраструктуры, развитие которой является необходимым, но далеко недостаточным условием создания полного представления о состоянии дел в мире в области социального прогресса, может быть серьезным началом дальнейшего продвижения в целях научного осмысления существующих проблем.

Очевидно, что данная методология весьма продуктивна с точки зрения описательной, но имеет существенные ограничения как прогнозная и еще более трудно применима с точки зрения формирования эффективной стратегии развития.

Скорее она более значима с точки зрения прогноза возможных негативных последствий при выработке национальных программ развития с учетом «чужих ошибок». Однако, в отличие, например, от математических моделей отдельных явлений и процессов, она предоставляет широкие возможности для получения более выпуклой, многомерной картины окружающего нас меняющегося мира.

1.2 Факторы социального прогресса Изучая процесс социального развития с точки зрения кардинального изменения роли и места человека в современном мире, необходимо говорить о возрастающей роли социальной сферы в экономическом и гуманитарном развитии, распространении высоких стандартов качества жизни через проведение сильной социальной политики на все большую часть мирового сообщества. При этом невозможно игнорировать тот факт, что одновременно, современный мир вступает в достаточно длительной период нестабильности. Интенсивно идут трансформационные процессы, обусловленные глобализацией, реструктуризацией мировой экономики и глубокими технологическими изменениями, интенсификацией политических процессов.

С одной стороны государства всеобщего благосостояния, проводящие сильную социальную политику, - это уже не удел нескольких десятков высокоразвитых экономик. В той или иной мере эта модель развития становится «примером для подражания» для подавляющего большинства стран, стремящихся занять достойное место в стремительно меняющемся мире. С другой стороны, «старые» государства всеобщего благосостояния, испытывая серьезные трудности с проведением «классической» социальной политики, опирающейся на экономическую модель индустриального общества, вынуждены искать пути ее реформирования, которые позволили бы проводить эффективную социальную политику, без угрозы для экономического благополучия будущих поколений1.

При этом значительная часть населения мира, до сих пор слабо затрагивавшаяся этими процессами, живущая в условиях, практически не менявшихся на протяжении веков, все больше вовлекается в общемировые процессы и достаточно трудно прогнозировать, как происходящие перемены скажутся на качестве их жизни. Факторов, влияющих на направление перемен, огромное множество. Они не только лежат в разных плоскостях, но, зачастую, их действие носит разнонаправленный характер. Именно поэтому конечный результат трансформаций не просто трудно предсказуем – он совершенно неизвестен. Многие См., например, Боноли Дж. Время имеет значение. Постиндустриализация, новые социальные риски и адаптация государства всеобщего благосостояния в развитых промышленных демократиях. // SPERO. 2009. № 11. С.С. 7-29.

процессы просто не поддаются управлению, так как в конечном результате заложено слишком большое число случайных факторов. Не ставя перед собой задач прогнозирования основных направлений общественного развития, попытаемся обозначить некоторые, наиболее, на наш взгляд, существенные, факторы, которые обусловливают это развитие.

Основными группами факторов являются: экономические, социальные, культурно-исторические, демографические, политические. Несомненно, важнейшими из факторов, определяющих развитие общества, являются экономические факторы.

Общепризнано, что главным катализатором социального прогресса стала индустриализация, создавшая, с одной стороны, немыслимое ранее богатство, увеличив объем ресурсов, которые могли быть перераспределены в пользу социальной сферы, а с другой стороны, создав условия, которые сделали такое перераспределение неизбежным и необходимым.

С точки зрения конечного результата для нашего исследования не так уж важно, почему потенциальные возможности были так эффективно реализованы.

Произошло ли это из-за того, что в итоге индустриализации распались «традиционные формы социального обеспечения и семейного уклада», как считают одни исследователи1 или, что социальная политика стала одним из мощных способов привлечь избирателей из формирующегося рабочего класса в условиях монархически-бюрократических режимов ХIХ века, как считают другие2. Возможно более правы третьи, объясняющие становление социальных государств Европы и Америки «страхом» государств и бизнеса перед лицом активизировавшегося рабочего движения и профсоюзов3. Скорее всего, все из перечисленных нами аспектов оказали свое воздействие. Важно то, что именно в период бурного роста промышленности родились те системы социальной политики, которые позволили кардинальным образом улучшить качество жизни большинства населения промышленно развитых стран. При этом речь шла, прежде всего, об улучшении качества трудовой жизни, поскольку основными бенефициариями социальной политики эпохи индустриального общества были именно занятые в промышленности. И лишь затем высокие социальные стандарты распространялись на все общество.

Все это сформировало совершенно новый общественный запрос на навыки и знания, что потребовало более высокого, чем прежде, уровня массового образования. Начался интенсивный процесс адаптации образовательных институтов к изменившимся условиям. И в тех странах, где государство смогло вовремя перехватить инициативу у прежних поставщиков знания и обеспечить доступ к образованию все большего числа своих граждан, появилось то конкурентное преимущество, которое и стало источником их прогресса.

Кроме того, бурное развитие различных промышленных отраслей потребовало большого числа не только числа знающих и квалифицированных Wilensky H. The Welfare State and Equality. – Berkeley: University of California Press. 1975.

Skocpol T., Ikenberry J. The political formation of the American welfare state in historical and comparative perspective // R.F. Tomasson (ed.). Comparative Social Research 6: The Welfare State 1883-1983. London:

JAI Press. 1983.

См., например, Н.Н. Гриценко, Н.А. Волгин, Ю.Н. Попов, Ф.И. Шарков, А.А. Шулус. Основы социального государства: учебник для вузов / под общ. ред. д.э.н., проф. Н.Н. Гриценко, д.э.н., проф.

А.А. Шулуса. – М.: Издательский Дом «АТиСО», 2009.

рабочих, но и тех, кто физически мог вынести все тяготы все возрастающей интенсификации труда. Поэтому именно в этот период были заложены основы современной страховой системы здравоохранения.

И в настоящее время рост экономики создает необходимые для сильной социальной политики ресурсы. Очевидно, однако, что сам по себе экономический рост не гарантирует социального прогресса, он только лишь создает предпосылки, являясь, таким образом, необходимым, но недостаточным условием такого прогресса.

В целом в мире существует сложившаяся система распределения доходов и расходов, которая предполагает значительные отчисления на социальные нужды населения тех или иных стран. Данные, представленные в таблице 1, показывают, что к началу кризиса 2007 года, значительное число государств в мире смогло позволить себе весьма значительные расходы на социальные нужды своих граждан.

Однако суровые вызовы экономики, которые продолжают нарастать во всем мире, потребовали от правительств практически всех стран изыскивать пути оптимизации расходов на социальную сферу. Все это чревато большими социальными потрясениями в том случае, если вовремя не найти пути сохранения ранее достигнутого уровня и качества жизни народов, проживающих в относительно благополучном мире.

Таблица 1.Структура расходов государственного (консолидированного) бюджета Год Услуги Оборона, Экономичес Здравоо ЖК Отдых, Образова Социальн Защи Россия Европа Австрия Албания Болгария Германия Испания Италия Латвия Соединенное Королевство (Великобрита Азия Исламская Африка Австралия и Океания Зеландия Структура расходов федерального бюджета.

Структура расходов федерального бюджета с учетом внебюджетных фондов.

Источник: Федеральный портал PROTOWN.RU (protown.ru/information/hide/3592.html).

Аналогичным по своему воздействию на развитие социальной сферы является воздействие развития технологий и происходящая под их влиянием реструктуризация современных экономик. Технологический прогресс, делающий возможным производить большее количество материальных благ с меньшими трудозатратами, высвобождает ресурсы для развития отраслей социальной сферы.

При этом изменение образа жизни значительной части населения, которые сопровождаются осознанием важности хорошего образования, повышением ответственности за состояние своего здоровья, превращением свободного времени в особую ценность современной эпохи, делает услуги этих отраслей все более востребованными.

Не менее важны и институциональные факторы. Сформировавшиеся институты социального государства достаточно инерционны по своей природе. В рамках существующих политических реалий оказалось очень трудно, если не невозможно, снизить ранее достигнутый уровень социальных гарантий, ухудшив тем самым качество жизни значительной части населения в любом государстве, а особенно – в демократическом. Однако бремя социальных расходов становится все более неподъемным. Ситуация, сложившаяся во многих европейских странах, да и в США после кризиса, яркое тому подтверждение.

При этом сложившиеся в развитых странах институты социального государства активно заимствуются другими странами. Время в данном случае является положительным фактором, поскольку более позднее вступление на путь индустриализации позволяет учесть предыдущий опыт, используя положительные примеры и эффективные технологии, учитывая сделанные ранее ошибки и адаптируя чужой опыт к современным условиям глобального мира. По образному выражению К.Пирсона, происходит «трансфер инструментов политики»1.

В направлении экспансии высоких социальных стандартов жизни и работы, принятых в развитых странах, на остальной мир действуют и международные организации – ООН и особенно МОТ, прилагающая значительные усилия для глобального распространения социальных стандартов в трудовой сфере.

Значительные успехи в таких отраслях, как здравоохранение и образование были достигнуты мировым сообщество благодаря активной деятельности ВОЗ и ЮНЕСКО.

При этом все институциональные и иные достижения развитых стран в обеспечении высокого качества жизни далеко не равномерно распределяются по отдельным территориям мира. Факторы пространства или территории могут играть положительную роль в случае, если развивающаяся страна находится достаточно близко к центрам развития или вовлекается в силу наличия тех или иных конкурентных преимуществ в орбиту центра развития2.

Общепризнано и обратное влияние социальной сферы на экономику эффективное социальное развитие является в то же время фактором экономического роста. «Для стран более поздней индустриализации социальная политика стала важным компонентом стратегии наверстывания промышленно более развитых стран. Она позволила им быстро улучшить качество фактора, который сегодня мы называем человеческими ресурсами... Более полная и систематическая социальная политика может считаться одним из преимуществ, позволивших странам, первым вступившим в стадию поздней индустриализации, нагнать и, в конечном итоге, обогнать пионеров индустриального развития»3.

Политические факторы. В демократических государствах сильная социальная политика, высокий уровень государственных расходов на образование и здравоохранение – необходимые условия социальной стабильности и возможности для партий и политиков сохранить свою власть. Однако и авторитарные режимы способны реализовывать сильную социальную политику. Можно привести примеры, когда в отдельных странах, в которых все еще господствует авторитарный режим, уровень развития системы здравоохранения не только не уступает, но даже по некоторым показателям даже превосходит достижения развитых стран. Так Куба, благодаря исключительно высокому уровню качества медицинских услуг, стала одним из центров лечебного туризма.

Конечно, это не распространенный пример. Чаще недемократические режимы не могут похвастать достижениями в социальной области. Множество таких примеров можно привести относительно бедственного состояния систем здравоохранения большинства стран африканского и азиатского регионов.

Демографические факторы – еще одна группа факторов, оказывающих значительное воздействие на современное социальное развитие. К таким факторам Пирсон К. Страны поздней индустриализации и развитие государства всеобщего благосостояния. // SPERO. 2010. № 12. С. 76.

Зубаревич Н.В. Регионы России: неравенство, кризис, модернизация. – М.: Независимый институт социальной политики, 2010. – 160 С.

Пирсон К. Указ. соч. С. 67.

следует отнести процесс «старения населения» в развитых странах, рост экономической нагрузки на занятое население и необходимость поиска в этой связи эффективных механизмов социальной защиты «стареющего» населения. Говоря о демографических факторах, следует, прежде всего, отметить противоречивый характер их действия.

В совокупности с экономическими факторами, прежде всего, нестабильностью рынка труда, наличие демографических проблем приводит к необходимости изменения подходов к социальной политике, вынужденной все в большей мере приспосабливаться к новым вызовам, новым социальным рискам в социальнотрудовой сфере. К ним можно отнести негарантированную занятость, долгосрочную безработицу, затрудненный выход на рынок труда для определенных социальнодемографических групп, рост числа неполных семей, в которых работающий родитель либо имеет низкий заработок, либо не имеет работы вообще, рост экономического давления на занятых. Создание целостной системы новых форм образовательных услуг, позволяющих довольно быстро осуществлять обновление навыков и знаний на протяжении всего периода трудоспособной жизни для самого широкого круга социальных групп, позволит вовремя «амортизировать»

возникающие в связи с этим социальные риски.

К демографическим факторам следует отнести и наиболее высокие темпы прироста населения в тех странах, где сложились весьма специфические трудовые отношения, не действуют высокие стандарты качества трудовой жизни, нет сильной социальной политики в традиционном европейском смысле этого слова, как, например, в Юго-Восточной Азии. В силу того, что доля жителей этих стран в общей численности населения мира увеличивается, стандарты качества жизни, принятые в них, становятся уделом все более значительной части мирового сообщества.

Однако при этом многие из этих стран в качестве основного ресурса развития приняли развитие человеческого потенциала. Это в первую очередь относится к «азиатским тиграм», делавшим акцент на инвестиционные элементы социальной политики – образование и здравоохранение1. В результате таких усилий в некоторых странах азиатского региона были достигнуты значительные достижения в этих сферах. Более подробно о некоторых современных тенденциях социальной политики этих стран мы остановились в соответствующих разделах нашего исследования.

Аналогичным образом на процесс социального развития действует глобализация и интернационализация сначала рынка труда, а затем и мира в целом.

Причем, если на первом этапе глобализации идет некоторое ухудшение качества жизни в развитых странах за счет притока мигрантов, предъявляющих заниженные требования, то затем начинается процесс распространения более высоких стандартов от центров мирового развития к его периферии и социальные стандарты становятся все более однородными и высокими.

Есть группа факторов, в наименьшей степени поддающихся формализации, но от этого не становящихся менее важными. Это культурно-исторические, культурно-психологические факторы, значимые для отдельной нации – и они далеко не всегда лежат в экономической области. Если руководство страны находит мотивацию объединить эти факторы и экономический рост – происходит рывок в Пирсон К. Указ. соч. С. 70-75.

развитии, «экономическое чудо», ведущее к социальному прогрессу. В этом смысле достаточно показателен пример Сингапура, совершившего в короткие по историческим меркам сроки «модернизационный рывок». Как отмечает в Предисловии к «Сингапурской истории» Ли Куан Ю Президент «Крулл Корпорейшн», д-р Александр Мирчев, «Ли Куан Ю был свободен от «евангелического отношения» к доктринам – будь то коммунистическая доктрина, либеральные экономические теории или западные концепции демократии, не учитывающие этнические, религиозные и региональные реалии. Стратегический прагматизм Ли Куан Ю нашел свое выражение в определении прорывных направлений национального развития и в решительных последовательных действиях, основанных на логике здравого смысла»1.

Нельзя не упомянуть и о внешних факторах, о которых достаточно подробно говорится в упоминавшемся уже Докладе о развитии человека 2: «такие (факторы – Е.С., В.С.), как шоковые нарушения условий торговли, или угроза вторжения – могут стимулировать политические изменения, имеющие позитивные долговременные эффекты. Например, некоторые из наиболее успешных примеров экономического роста имели место в странах, где экономические элиты столкнулись с угрозой поглощения режимами левого толка, – Чили, Республике Корее, китайской провинции Тайвань. В этой ситуации лидеры делового мира предоставили политикам достаточно автономии, чтобы обеспечить экономическое процветание, как предпосылку выживания существующего правящего класса». Экономическое развитие в этом случае стало предпосылкой развития социального, по уровню которого перечисленные выше страны вошли в число наиболее развитых стран мира.

Конечно, мы далеко не исчерпали весь спектр возможных воздействий на общественный прогресс, а лишь обозначили наиболее значимые на наш взгляд.

Далее в работе мы попытаемся рассмотреть как под влиянием тех или иных факторов изменяется ситуация в социально-трудовой сфере, в области здравоохранения и образования, то есть в тех сферах, которые в наибольшей мере «ответственны» за обеспечение высокого качества жизни человека в современном мире.

1.3 Труд и образование в мире Общая ситуация. Рассмотрение проблем, складывающихся в трудовой сфере возможно только в контексте тех экономических и политических трансформаций, которые переживает мир в настоящее время. Современная мировая экономика вступает в достаточно длительной период нестабильности, обусловленный уже даже не столько ее реструктуризацией и глубокими технологическими изменениями, сколько необходимостью если не смены, то серьезной корректировки самой концепции успешного экономического развития. В этих условиях не совсем ясны пока контуры нового мирового разделения труда и, соответственно, новой конфигурации мирового глобального рынка труда. С уверенностью констатировать можно лишь то, что неоднородность и Сингапурская история: 1965-2000 г.г. из третьего мира – в первый / Ли Куан Ю; [науч. ред. А.Д.

Воскресенский и др.; пер. с англ. А.В. Боня]; Моск. Гос. ин-т международных отношений (ун-т) МИД России. 2-е изд., стереотипное. – М.: МГИМО-Университет, 2010. С.С. 3-4.

Доклада о развитии человека 2010. - Издательство «Весь Мир». 2010. С. 75.

неравномерность этих рынков в отдельных странах и регионах, безусловно, усилится в ближайшие годы. Соответственно, усиление гибкости и нестабильности трудовых отношений также будет определяющей тенденцией предстоящих лет, а это является серьезной угрозой не только социальной, но и политической стабильности. Собственно дестабилизация политической ситуации, вызванная ухудшением ситуации в сфере занятости – новая, но весьма устойчивая тенденция последнего времени. Не случайно на прошедшем в январе 2012 года экономическом форуме в Давосе главы государств высказывались за необходимость решения проблем занятости как важнейшего условия вывода мировой экономики из кризиса и ее перехода на траекторию устойчивого роста.

В целом, численность трудоспособного населения мира составляет сегодня чуть менее половины численности всего населения. Однако, если в развитых странах этот показатель выше, в первую очередь, за счет более «старой»

возрастной структуры населения, то в развивающихся странах он не превышает 40%. Особенности демографического развития разных стран и его влияние на ситуацию с занятостью представлены на рисунках.

Камерун Доля возрастных групп в населении Доля возрастных групп в эк. активном населении Составлено по: LABORASTA: Economically Active Population, Estimates and Projections (6th edition). http://laborsta.ilo.org/applv8/data/EAPEP/eapep_E.html.

Значительная часть стран, в которых проживает основная часть трудоспособного населения – страны с формирующимися рынками. В 2010 году Китай располагал почти 800-ми млн. человек трудоспособного населения; Индия – 442-мя млн. человек; Индонезия – 102-мя млн. человек; Бразилия – 79-ю млн.

человек; Пакистан – 78-ю млн. человек; Бангладеш – 69-ю млн. человек; Россия – 68-ю млн. человек. Из развитых стран существенные резервы трудовых ресурсов сосредоточены в США – 145 млн. человек, Японии – 45 млн. человек. Всего в году занятых в мире было 3 млрд. 228 млн. человек, из них примерно 1 млрд. млн. человек – самозанятых1. Данные свидетельствуют, что за последние десятилетия занятость в абсолютных цифрах в мире росла достаточно быстрыми темпами. Она выросла более чем на треть за последние 30 лет 2. Основная часть этого прироста приходилась именно на развивающиеся страны и страны с формирующимися рынками.

Уровень занятости трудоспособного населения значительно отличается по странам и регионам – от 41% в Ираке, 48% в Северной Африке, 60-65% в развитых странах, до более чем 70% в Китае и Бразилии и практически 80% в Исландии.

Средний уровень занятости в мире снизился с 66% в 2007 до 64,7% в 2011 году 3.

Такое снижение обусловлено ростом уровня безработицы в период мирового финансово-экономического кризиса. Уровень безработицы - это важнейший показатель, характеризующий ситуацию на мировом рынке труда. В последние предкризисные годы он, по разным оценкам, составлял 5,6-5,7%.