На правах рукописи

Капишева Татьяна Юрьевна

Опыт сопоставления структурно-семантических и когнитивных категорий в

русской и немецкой фитонимной фразеологии

10.02.20 – сравнительно-историческое, типологическое и

сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Уфа 2009

Работа выполнена на кафедре общего языкознания Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Башкирский государственный педагогический университет им. М.Акмуллы»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Гарипов Талмас Магсумович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Майоров Анатолий Петрович кандидат филологических наук, доцент Галимова Ольга Владимировна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Уфимский государственный авиационный технический университет», кафедра языковой коммуникации и психолингвистики

Защита состоится «22» декабря 2009 года в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.013.02 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора филологических наук при Башкирском государственном университете по адресу: 450074, г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32, ауд. 423.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет» по адресу: 450074, г. Уфа, ул. З.Валиди, 32.

Автореферат разослан «_» 2009 г.

Учёный секретарь диссертационного совета доктор филологический наук, профессор В.Л.Ибрагимова В современной лингвистике появляется всё больше работ, посвящённых сопоставительному исследованию языковых явлений в области фразеологии (Е.Ф.Арсентьева, Д.О.Добровольский, Ю.А.Долгополов, А.В.Кунин, В.М.Мокиенко, А.Д.Райхштейн, Ю.П.Солодуб, Р.Х.Хайруллина и другие). Данное обстоятельство объясняется тем, что изучение фразеологии в контрастивном аспекте позволяет выявить общие и специфические черты духовной жизни разных народов, особенности их мышления, культурно-исторические традиции, языковое мировидение.

Характерной чертой гуманитарных наук последних десятилетий является антропоцентричность, то есть их направленность на человеческий фактор, в том числе и в сфере языка (Ю.Д.Апресян, Н.Д.Арутюнова, В.А.Звегинцев, Ю.Н.Караулов, Ю.С.Степанов, В.Н.Телия). Неоспорим тот факт, что на индивида оказывает влияние окружающая действительность, в результате чего каждая языковая система по-своему воспроизводит мироздание. Так, различного рода наименования, в том числе и фитонимы, под которыми понимаются названия растений и метафорические именования человека, с давних пор отражают специфику народного мировосприятия, особенности культуры, менталитета и образа жизни людей, говорящих на разных языках.

Настоящее диссертационное исследование выполнено в русле антропоцентрического направления на материале русских и немецких фитонимных фразеологических единиц.

Актуальность темы исследования обусловлена:

– привлечением к сопоставительному фразеологическому анализу лексико-грамматических материалов русского и немецкого языков, принадлежащих к различным группам индоевропейской общности;

– необходимостью выявления алломорфизма и изоморфизма исследуемых фразеологических единиц на семантическом и структурном уровнях;

– ростом межкультурных контактов и господством принципа антропоцентризма в лингвистике и других гуманитарных науках.

Объектом исследования явились фитонимные фразеологические единицы анализируемых языков.

Предмет исследования – грамматическая, семантическая, структурная и стилистическая характеристики фитонимных фразеологизмов русского и немецкого языков.

Научная новизна представленного исследования, на наш взгляд, состоит в том, что в нём проведено сопоставительное исследование фитонимных фразеологических единиц на материале таких разноструктурных языков, как синтетический русский и преимущественно аналитический немецкий; выявлены сходства и различия, особенности фитофразем на разных уровнях исследуемых языков; рассмотрены внутрилингвистические и экстралингвистические факторы проявления фразеологических картин мира при посредстве разных языков.

Теоретическая значимость определяется выявлением основных семантических характеристик фитофразеологических единиц в русском и немецком языках, определением особенностей грамматического построения этих единиц в языках дальнего родства, разработкой основных принципов созданного в ходе исследования «Сопоставительного словаря фразеологических картин мира (на материале русских, немецких и латинских фитонимов)».

Практическая значимость работы заключается в использовании полученных результатов исследования в теоретических курсах по сопоставительному языкознанию, лексикологии и фразеологии; занятиях по теории и практике перевода; при разработке лексикографических практикумов. Конкретный языковой материал направлен на его применение при работе с фразеологическими и лингвокультурологическими словарями, а также для составления лексиконов инновационных типов.

Целью данного исследования является описание и сопоставление структурно-семантических и когнитивных категорий в русской и немецкой фитофразеологии, выявление их совпадающих черт и специфики.

В соответствии с этой целью были поставлены следующие задачи:

1) выявить и извлечь из лексикографических фондов русского и немецкого языков фитонимные фразеологические единицы;

2) систематизировать и классифицировать анализируемые фитофраземы;

3) провести сопоставительный анализ и описать фразеологические единицы с компонентами-фитонимами в исследуемых языках;

4) определить сходства и различия структур рассматриваемых фразеологических оборотов;

5) разработать основные принципы и методику составления сопоставительного лингвокультурологического словаря фразеологизмов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Сопоставление разноязычной фитонимной фразеологии позволяет выявить не только универсальные черты, в основе которых лежат общие когнитивные категории языковых картин мира, но и особенности, обусловленные специфическими характеристиками русского и немецкого мировидения.

2. Как русские, так и немецкие фитофразеологизмы проявляют ярко выраженную антропоцентрическую направленность.

3. Универсалии в сопоставляемых фразеоединицах объясняются либо общностью происхождения из индоевропейского праязыка, либо общностью источника калькирования (библейские тексты и т.п.).

4. Для фитонимных фразеологических единиц русского и немецкого языков свойственны формальные словосочетания, фразы с обязательным сказуемостным содержимым, а также однословные идиомы. Среди фитодоминант, входящих в состав фразеологизмов, субстантивные превалируют над глагольными и адъективными.

5. Русские и немецкие фитофраземы чаще различаются структурно и семантически, сходство же их обнаруживается при расположении на оценочной шкале. В обоих языках преобладают фразеологические единицы негативной семантики, за которыми располагаются нейтральные, а замыкают численный ряд фразеологизмы с позитивной оценкой.

6. Фитофразеологизмы в сопоставляемых языках охватывают практически все сферы социальной жизни, оказывая непосредственное влияние на людей и их жизнедеятельность и подчёркивая близость и взаимосвязанность человека с природой.

7. При создании сопоставительного лингвокультурологического словаря следует учитывать как общие лексикографические требования, так и семантическую и структурную специфику идиоматических единиц сравниваемых языков.

Методологическая основа исследования. Диссертационное исследование опирается на основополагающие труды в области сопоставительной фразеологии В.М.Мокиенко, А.Д.Райхштейна, Ю.П.Солодуба, Э.М. Солодухо, Р.Х.Хайруллиной, Т.М.Шиховой, R.Hessky и других учёных. В процессе исследования фразеологических единиц применялись преимущественно контрастивный (сопоставительный) и типологический методы наряду со сравнительно-историческим, описательным и таксономическим, а также элементами количественного анализа. Использовались приёмы техники сплошной выборки и статистической обработки материалов; применялись прямые и обратные переводы на русский и немецкий, а также латинский языки;

выборочно толковались и интерпретировались первичные и переносные смыслы образов, лежащих в основе фитофразем.

Материал исследования. Материальный базис представленной диссертации опирается на массив идиом, извлечённых методом сплошной выборки из таких фразеословарей русского и немецкого языков, как «Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVIII-XX вв.» под ред. А.И.Фёдорова (1991), «Фразеологический словарь русского языка: свыше 4000 словарных статей» под ред. А.И.Молоткова (1967 и 1986), «Фразеологический словарь русского языка» (2002), «Фразеологический словарь русского языка» под ред. А.Н.Тихонова (2003), «Русско-англо-немецкий словарь пословиц, поговорок, крылатых слов и Библейских изречений» под ред. Н.Л.Адамия (2006), «Словарь русских пословиц и поговорок» под ред. В.П.Жукова (1966), «Русско-немецкий словарь пословиц и поговорок» под ред. М.Я.Цвиллинга (1984), «Немецкорусский фразеологический словарь» под ред. Малиге-Клаппенбаха и К.Агриколы (1974), «Die Sprichwrtlichen Redensarten im deutschen Volksmund» (1955), «Wrterbuch der deutschen Umgangssprache» von H.Kpper (1965), «Wrterbuch der deutschen Idiomatik» von K.Duden (1998), «Lexikon der sprichwrtlichen Redensarten» von L.Rhrich (1999), «Deutsche Idiomatik» von H.Schemann (1993), а также из толковых, энциклопедических словарей и других справочников.

Анализу подвергались русские и немецкие фитонимы, входящие в состав фразеологических единиц или употребляемые в переносном значении.

Всего было рассмотрено 1452 единицы: 819 русских фразеологических единиц со 159 названиями растений, используемыми для характеристики человека, и 633 немецких со 148 наименованиями. Иллюстративные примеры были извлечены также из отдельных произведений русской и немецкой классической и современной литературы.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли своё отражение в 13 опубликованных научных работах общим объёмом 14,9 печатных листов, в том числе в одной книге и 12 статьях, включая учитываемую в изданиях списка ВАК РФ. Результаты, полученные в ходе исследования, докладывались и обсуждались на 11 научных конференциях 2007-2009 годов (международных, всероссийских, Интернетовских, республиканских, внутривузовских), а именно: Международной научно-практической конференции «Интеграция России в Евросоюз» (БИСТ, Москва-Уфа, май 2007 года); Международной заочной научно-практической конференции (Ульяновск, март 2008 года); Международной интернет-конференции «Лингвистический семинар-2008» (Уфа, УГНТУ, 14-16 октября 2008 года); Всероссийской научной конференции по языкознанию (БашГУ, 29 марта 2007 года); Всероссийской заочной научно-практической конференции (Ульяновск, март 2007 года);

Всероссийской научной конференции с международным участием «Актуальные проблемы общего и регионального языкознания» (БГПУ, октября 2008 года); Республиканской научно-практической конференции «Инновационный потенциал молодёжной науки» (Уфа, май 2009 года);

Внутривузовской молодёжной научно-практической конференции «Инновационный потенциал молодёжной науки» (БГПУ, 18 мая 2007 года);

Научной конференции «Непрерывное образование: школа-училище-педвуз»

(БГПУ, 13 апреля 2007 года); Научных конференциях «Дни науки БГПУ»

(Филологический факультет, 22 апреля 2008 года и 28 апреля 2009 года).

Структура работы определяется целями и задачами исследования.

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографии и приложений. Основной текст диссертации составляет 175 страниц. В библиографии насчитывается 218 научных работ, включая монографии, сборники и статьи, а также 55 словарей (как толковых и национальных, так и переводных двуязычных и многоязычных) и 2 Интернет-источника.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цель и задачи работы, методы изучения материала, отмечаются её новизна, теоретическая и практическая значимость.

Глава I – «История изучения фразеологии в русском и немецком языкознании» – содержит дефиниции основных понятий и терминов фразеологии привлекаемых языков, включает экскурс в историю изучения русской и немецкой фразеологии отечественными и зарубежными лингвистами, рассматривает методы исследования разноязычной идиоматики (сравнительно-исторический, сопоставительный, типологический, описательный, статистический, таксономический), выделяет как наиболее авторитетные фразеологические классификации В.В.Виноградова и Н.М.Шанского (семантическую и структурную), а также анализирует лингвои этнокультурологический аспекты исследований в русской и немецкой фразеологии.

В первом параграфе первой главы рассматриваются основные понятия русской и немецкой фразеологии (афоризм, идиома, крылатые слова, поговорка, пословица, тесная фразеологическая группа, устойчивое словосочетание, устойчивая фраза, фразема, фразеологема, фразеологизм, фразеологическая единица; Aphorismus, geflgelte Worte, Idiom, Phraseologismus, Phraseolexem, Sprichwort, sprichwrtliche Redensart);

приводится «узкое» (В.П.Жуков) и «широкое» понимание фразеологии (В.Л.Архангельский, О.С.Ахманова, Н.М.Шанский).

Мы придерживаемся последней точки зрения, согласно которой к фразеологизмам относятся крылатые слова, всевозможные афоризмы, однословные идиомы, индивидуальные особенности словоупотребления в творчестве писателей и поэтов, фразовые особенности отдельных социальных слоёв и профессиональных групп; фразы, извлечённые из контекстов и ставшие ходовыми цитатами, а также пословицы, поговорки и подобные им словесные сочетания, объединяемые обычно как произведения народного творчества с присущими им жанровыми и художественными особенностями.

На нынешнем этапе развития фразеологии возрастает интерес исследователей к направлениям, позволяющим по-новому взглянуть на накопленный веками богатый фразеологический материал и подвергнуть его более тщательному анализу в свете такой современной лингвистической тенденции, как когнитивистика. Особенностью данного лингвистического направления является рассмотрение не только интра-, но и экстралингвистических факторов в языке.

Второй параграф посвящён проблемам становления фразеологии как самостоятельной дисциплины. Её предпосылками явились труды Ш.Балли, В.В.Виноградова, А.А.Потебни, И.И.Срезневского, Ф.Ф.Фортунатова и А.А.Шахматова.

Вопрос об изучении устойчивых сочетаний слов в специальном разделе языкознания – фразеологии разрабатывался ещё в XIX в. С.И.Абакумовым и Л.А.Булаховским. Конец 50-х годов XX века ознаменовался системным подходом к проблемам фразеологии и разработкой идей, связанных с описанием её единиц как структурных элементов языка (О.С.Ахманова, А.И.Смирницкий). В 60-70-е годы прошлого века интенсивно развиваются собственно фразеологические методы исследования на основе системно-уровневого анализа фактов языка (Н.Н.Амосова, В.Л.Архангельский, В.П.Жуков, А.В.Кунин, М.Т.Тагиев), изучается системная организация фразеологического состава (И.И.Чернышёва, Н.М.Шанский) и его развитие (В.М.Мокиенко, Ф.Н.Попов, А.И.Федоров), отдельное внимание уделяется семантике фразеологизмов и её номинативному аспекту (В.Н.Телия), фразеообразованию в его динамике (С.Г.Гаврин, Ю.А.Гвоздарев), признакам сочетаемости слов-компонентов (М.М.Копыленко, З.Д.Попова), сопоставительно-типологическому изучению фразеологического состава (Ю.Ю.Авалиани, Л.И.Ройзейзон), а также процедурам описания фразеологизмов в словарях (А.М.Бабкин, А.И.Молотков).

Русской фразеологией, помимо упомянутых выше учёных, плодотворно занимался представитель Петербургской лингвистической школы Б.А.Ларин.

Он впервые указал на необходимость перехода от описательной фразеологии к исторической и подчёркивал, что особого внимания заслуживает исследование стилистики фразеологизмов и их этимологии, указывал на важную роль диалектной фразеологии. Синхронный подход обращен в первую очередь к проблемам фразеологической семантики и грамматики современных языков (Н.Ф.Алефиренко, В.Л.Архангельский, А.М.Бабкин, Ю.А.Гвоздарев, В.П.Жуков, В.А.Лебединская, А.М.Мелерович, Л.И.Ройзензон, В.Н.Телия, А.М.Чепасова, Н.М.Шанский и другие).

Направления исследований, намеченные Б.А.Лариным, получили воплощение в трудах его последователя В.М.Мокиенко, который наметил новые тенденции в развитии фразеологии, а именно – моделируемость и экспрессивность фразеологических единиц; отличия поговорок от пословиц;

противоречия на основе проявления таких качеств фразеологических единиц, как устойчивость и неустойчивость, моделируемость и немоделируемость, имплицитность и эксплицитность, образность и безбразность. В последующих монографиях В.М.Мокиенко обращается уже непосредственно к исторической фразеологии, чему посвящены его книги «Образы русской речи» (1986) и «Загадки русской фразеологии» (1990).

Однако истоки диахронического подхода можно обнаружить и в трудах исследователей XIX века. Так, история русских выражений в связи с возросшим интересом к духовной культуре славян издавна привлекала внимание учёных (см., например, труды А.Н.Афанасьева, Ф.И.Буслаева, Д.К.Зеленина, А.А.Потебни). Происхождению устойчивых словосочетаний целиком посвящены сборники С.Г.Займовского, С.В.Максимова, М.И.Михельсона, И.М.Снегирева. Диахронический подход представлен также в работах А.К.Бириха, В.М.Мокиенко, Л.И.Степановой, М.М.Копыленко, Н.И. Толстого. Такой интерес к данной проблеме объясняется тем, что без учёта принципа историзма невозможно развитие синхронической фразеологии. Этому посвящена статья В.М.Мокиенко (2004), выделившего семь перспективных направлений исследования русской и славянской исторической фразеологии.

Корни же изучения разноязычной фразеологии восходят к трудам И.Е.Аничкова, Е.Ф.Арсентьевой, Ф.И.Буслаева, А.Д.Райхштейна, Ю.П. Солодуба, Э.М.Солодухо, Л.В.Щербы. Изучению русской фразеологии в сопоставительном аспекте с контактирующими языками посвящены работы Е.М.Верещагина, Д.О.Добровольского, Л.Б.Коканиной, В.Г.Костомарова, В.Т.Малыгина. Конфронтативная фразеология исследовалась также и башкортостанскими языковедами Л.Г.Саяховой, З.Г.Ураксиным, Р.Х. Хайруллиной и их учениками. Частные экскурсы в идиоматику представлены у А.А.Абдульфановой и Н.Ш.Галлямовой. Фразеологические единицы контактного происхождения в славянских и тюркских языках составили объект специальных исследований Т.М.Гарипова и Т.М.Шиховой.

В настоящее время вопросы фразеологии привлекают внимание не только отдельных исследователей, но и ряда творческих коллективов, связанных с именами В.Л.Архангельского, А.М.Бабкина, В.П.Жукова, Петербургско-Грайфсвальдская школа под руководством В.М.Мокиенко и Х.Вальтера.

Германская фразеология зародилась позже славянской и строилась по её основным принципам. Первое общее суждение о немецкой фразеологии представила И.И.Чернышева. Существенный вклад в развитие фразеологизмов внесли Х.Бургер и В.Коллер. Фундаментальными работами по германской фразеологии считаются разыскания В.Флейшера. В современной германистике отмечается интерес к вопросам частной и контрастивной фразеологии и паремиологии, а также к использованию выражений в речи, тексте, рекламе (P.Balsliemke, A.Dittgen, H.Grassegger, M.Lange, A.Sabban, W.Wilss).

В третьем параграфе описываются методы исследования разноязычной фразеологии. Для подобного рода исследований применяются преимущественно сопоставительный (контрастивный), сравнительно-исторический и типологический методы, отличающиеся друг от друга своими базами. Базой метода может быть один язык или совокупность языков. Изучение одного языка акцентирует внимание на особенностях его структуры, сопоставление языков даёт знание об универсальном, общем в этих языках. Помимо перечисленных методов, были привлечены также описательный и таксономический, позволяющие накапливать, классифицировать и интерпретировать эмпирический материал.

Четвёртый параграф рассматривает универсальные фразеологические классификации В.В.Виноградова и Н.М.Шанского. Первая систематизация с точки зрения семантической слитности компонентов предполагает выделение фразеологических единств, фразеологических сочетаний, фразеологических сращений и (поздне) фразеологических выражений. Вторая группирует все фразеологизмы по структуре на соответствующие предложениям и сочетаниям слов. Фразеологизмы-сочетания отражены в моделях, представляющих различные комбинации знаменательных частей речи.

Семантическую классификацию принимают не только отечественные (В.П.Жуков, В.М.Мокиенко, А.В.Назарян, В.Н.Телия), но и зарубежные лингвисты (W.Fleischer), используя её для описания фразеологических систем разных языков, поскольку она считается общепринятой, наиболее целесообразной и точной.

В рамках пятого параграфа указывается на соотношение русской и немецкой фразеологии, необходимость учёта базы сопоставления, применения единой теории, методов и общего терминологического аппарата при описании исследуемых объектов. Контрастивному анализу двух и более языков посвящено немало работ (В.Г.Гак, Ю.А.Долгополов, Л.С.Куркова, А.Д.Райхштейн, Э.Х.Ротт и других), тем не менее, эта проблема актуальна и в настоящее время. Специфика сопоставительного изучения фразеологического состава обусловлена прежде всего особенным положением фразеосистемы среди остальных, поскольку она базируется на единицах других уровней языка (лексических и грамматических). Отсюда возникает необходимость учёта первичных систем (лексической и грамматической) в контрастивном анализе, а также их проявление во фразеологии.

Шестой параграф объясняет интерес к сопоставительной фразеологии в свете резко возросших культурных, научных и экономических контактов стран и народов, что, в свою очередь, неизбежно выдвигает взаимодействие языка и культуры в число важнейших общеязыковедческих и социолингвистических проблем. Направлениями, занимающимися изучением проблемы взаимосвязи языка и культуры, являются этнолингвистика (Н.И.Толстой), лингвострановедение (Е.М.Верещагин, В.Г.Костомаров), лингвокультурология (В.В.Воробьёв, В.В.Красных, В.А.Маслова). Все перечисленные течения основываются на том, что язык является орудием культуры, её частью и условием её существования. При этом разные языки формируют неодинаковые культуры, что можно проследить на материале лексических единиц и фразеологизмов, поскольку последние наиболее ярко связаны с внеязыковой действительностью. Доминирующим же в лингво- и этнокультурологическом аспекте является не только изучение взаимодействия языковых и культурных факторов, но и контрастивный анализ лингвокультурологических сфер разных народов для целостного и комплексного их сопоставления как хранителей культурных ценностей в общих и специфических чертах.

Выявление универсального и уникального в языках происходит при постижении мироздания, в результате чего образуются различные картины мира: культурная (понятийная), концептуальная, наивная, научная, национальная, философская, фразеологическая, художественная, языковая, которые могут совпадать у этносов при определённых обстоятельствах, либо быть сугубо индивидуальными.

Глава II – «Количественный и качественный анализ русских и немецких фитонимных фразеологем» – посвящена квантитативному и квалитативному обзору русских и немецких фитофразеологизмов; их рассмотрению с точки зрения грамматики и семантики, в том числе с учётом структурной и оценочной характеристик исследуемого материала. С грамматической точки зрения описаны фитонимные доминанты, входящие в состав фразеологических единиц, по следующим пунктам: частеречная отнесённость (субстантивные, глагольные, адъективные), «родовая»

принадлежность, взаимодействие единственного и множественного числа.

Семантически различаются фразеологические единства, фразеологические сочетания, фразеологические сращения (по В.В.Виноградову) и фразеологические выражения, структурно же представлено 8 моделей. На оценочной шкале были выделены негативные, нейтральные и положительные фразеологизмы. Кроме того, прослеживается функционирование фитофразеологических единиц в различных стилях языков; использование переосмысленных названий растений в русской и немецкой поэзии; употребление фитонимов в целях иронии, сатиры и юмора;

их активное применение в мифологии, фольклоре, а также в таких разделах ономастики, как антропонимия и топонимия и, наконец, освещается происхождение фразеологических фитодоминант.

В первом параграфе второй главы приведены количественные сопоставления таксономических единиц. Всего в орбиту контрастивного анализа оказалось вовлечёнными 1452 фразеологизма, среди которых более половины составили формальные словосочетания – 741 синтагма или 51% всего фраземикона; далее идут собственно фразы с обязательным сказуемостным содержимым – числом 563 (или 39%) и однословные идиомы – 148 (или 10%). То же тройственное соподчинение сохраняется и в разрезе сопоставляемых языков:

для русского – 379 словосочетаний (46%) – Рожь молотить иносказательное (усиленно колотить, бить по чему-либо); 317 фраз-предложений (39%) – Хмель бродит [гуляет] в голове разговорное экспрессивное (о состоянии опьянения) и 123 одинарные идиомы (15%) – Дубовый (неграмотный, глупый); немецкие аналоги выглядят соответственно как 362 (57%) – In den Kakao fahren дословно ‘въехать в какао’ (въехать в грязь, в канаву) на 246 (39%) – Das Heu luft dem Pferd nach ‘сено бежит за лошадью’ (делать что-то бессмысленное) и всего 25 (4%) – Sauregurkenzeit ‘время кислых огурцов’ (время страданий), что объясняется большей склонностью германских языков к основосложению.

Однословные идиомы, в свою очередь, подверглись анализу с грамматической точки зрения. Результаты исследований показали, что среди них выделяются субстантивные – Изюминка (нечто, придающее особый вкус, особую привлекательность чему-либо), Birkentochter дословно ‘берёзовая дочь’ (берёзовая розга, берёзовый прут); адъективные – Болотный (глупый, бессмысленный), Weizenblond ‘светлый, как пшеница’ (о светловолосом человеке) и глагольные идиомы – Разлимонило иносказательное (разобрало от выпивки), Zwiebeln ‘лучить’ (снимать стружку с кого-либо; мучить, гонять), которые представлены в обоих языках, но несколько отличаются в зависимости от входящих в их состав элементов.

Второй параграф посвящён грамматической (морфолого-синтаксической) специфике фитонимических фразеоединиц, состоящий из четырёх подпараграфов.

В первом из них рассмотрена частеречная принадлежность фитодоминант, приведённая в таблице 1:

Как видно, подавляющее большинство составляют субстантивы (Овёс/Hafer), глагол представлен тремя прами жать-ernten, пахать-pflgen, расти-wachsen, из прилагательных естественно выделяется лишь зелёный-grn. Различие в числе субстантивных фитодоминант объясняется тем, что в немецком языке отсутствующими являются эквиваленты для Алыс, Жито, Конда, Коряга, Мянда, Шарага, а некоторые названия обозначают сразу два растения (Feige – фига и финик, Hirse – просо и пшено, Klette – лопух и репей, Schilf – камыш и тростник, Weide – верба и ива).

Господствующее положение существительного отмечается и в самих фразеологических единицах. Использование же растительных доминант в том или ином падеже показало следующую картину:

Совпадающими и преобладающими оказываются Винительный и Именительный падежи, сравните: Съесть гриб иносказательное (потерпеть неудачу; не добиться желаемого, обмануться в расчётах, ожиданиях) и Lorbeeren ernten дословно ‘лавры пожинать’ (стать известным благодаря хорошему делу); Все шишки валятся на голову разговорно-ироническое (о множестве неприятностей, бедствий, обрушившихся на кого-либо) и Unkraut vergeht nicht ‘сорняк никогда не переведётся’ (с кем-либо ничего не случится). Преобладание данных падежей, очевидно, объясняется тем, что Именительный падеж – это падеж подлежащего, а Винительный – падеж дополнения, на которое направлено действие сказуемого. Значения отсутствующих в немецком Творительного и Предложного падежей передаются с помощью предлогов. Так, mit + Dativ соответствует Творительному, а ber + Akkusativ – Предложному падежам, например: Было, да быльём поросло (давно забылось) и Etwas mit der Wurzel ausrotten ‘вырвать с корнем’ (искоренить что-либо); Быть на осине (кому) устаревшее (пожелание гибели) и Das geht ber das Bohnenlied ‘речь идёт о песенке про фасоль’ (это более невыносимо).

Адъективные и глагольные фразеодоминанты малочисленны из-за устойчивого положения субстантивных фразем.

Во втором подпараграфе второй главы уделяется внимание категории рода фитонимных фразеодоминант. Таблица 3 подчёркивает, что в русском языке у доминант преобладает мужской род, в немецком же – женский:

У совпадающих доминант в обоих языках превалирует женский род:

Акация/Akazie, Берёза/Birke, Верба/Weide, Вика/Wicke, Вишня/Kirsche, Груша/Birne, Дыня/Melone, Ежевика/Brombeere, Ель/Tanne, Земляника/ Erdbeere, Ива/Weide, Клубника/Gartenerdbeere, Клюква/Moosbeere, Крапива/ Nessel, Липа/Linde, Малина/Himbeere, Морковь/Mhre, Мята/Minze, Ольха/Erle, Осина/Espe, Пальма/Palme, Петрушка/Petersilie, Репа/Rbe, Роза/Rose, Рябина/Eberesche, Свёкла/Bete, Слива/Pflaume, Смоква/Feige, Смородина/ Johannisbeere, Сосна/Kiefer, Тайга/Taiga, Фига/Feige, Черёмуха/Faulbeere, Чечевица/Linse, Ягода/Beere. Причина кроется в их происхождении из единой языковой общности, в которой названиям растений приписывалось женское, порождающее начало.

Анализ несовпадающих по роду доминант выявил следующие данные:

русским мужским Камыш, Луг, Мох соответствуют немецкие иных родов das Schilf, die Wiese, das Moos, равно как в немецком языке существительными мужского рода оказываются der Grashalm, der Kakao, der Wermut (в русском соответственно Былинка, Какао, Полынь) и т.п.

Несовпадение грамматического рода способно порождать колебания при переводе с одного языка на другой: в стихотворении у Г.Гейне «Ein Fichtenbaum steht einsam» der Fichtenbaum ‘ель’ мужского рода и die Palme ‘пальма’ женского, в переводах у М.Ю.Лермонтова – сосна и пальма, у Ф.И.Тютчева – кедр и пальма, у А.А.Фета – дуб и пальма.

Третий подпараграф описывает категорию определённости/ неопределённости в русских и немецких фразеологических единицах. В русском языке эта категория грамматически отсутствует, поскольку её заменяют другие оформители: определённость выражается указательными местоимениями тот и этот – Служил семь лет, выслужил семь реп, да и тех нет, а неопределённый – числительным один – Из одного дерева икона и лопата иносказательное (из каждого предмета можно сделать и хорошее, и дурное).

В немецком языке категория неопределённости выражается артиклями ein, eine, ein: Drr wie eine Hopfenstange дословно ‘худой, как стебель хмеля’ (о тощем, худощавом человеке), Ein Kerl wie ein Baum ‘парень как дерево’ (большой и сильный человек), Ein schlechtes Kraut ‘плохая трава’ (о плохом табаке, зелье). Артикли der, die, das выражают опредёленность: Das Heu auf dem Ofen trocknen ‘сушить сено на печи’ (напрасные старания), Der Hafer ist vor dem Korn reif geworden ‘овёс созрел раньше зерна’ (младшая дочь выходит замуж раньше старшей), Die Palme erringen ‘достичь пальмы’ (добиться успеха в чём-либо).

В четвёртом подпараграфе речь идёт о категории числа у фитодоминант. В обоих языках большинство существительных имеют как единственное, так и множественное число: вяз-вязы, Bohne-Bohnen. В некоторых случаях у русских субстантивов встречаются две формы множественного числа: хлеб- хлбы, хлеб. Ряд существительных дефинирует счётные и несчётные предметы. Первые располагают словоформами либо со значением единичности-множественности (полеполя), либо с неясной смысловой оценкой количества предметов (киви ‘экзотические ягоды’, фейха ‘южный плодонос’); ко вторым относятся названия материалов (дрова, опилки), слова со значением собирательности и нерасчленённой совокупности (джунгли, листва), собственные наименования (Дубки, Черёмушки).

единичности-множественности в обоих языках одинаково присутствуют как Singularia tantum (какао/Kakao, кофе/Kaffee), так и Pluralia tantum (Trauben/виноград).

В третьем параграфе рассматривается структурная таксономия русских и немецких фитофразем. Весь материал был расклассифицирован на две группы: фразеологизмы-предложения и фразеологизмы, представляющие собой сочетания слов (по Н.М.Шанскому). В первой группе выделяются по действительности и выступающие в функции какого-либо члена предложения: Маковой росинки во рту не было (ничего не ел), Etwas ist dnn gest ‘редко посеяно’ (быть в ограниченном количестве) и коммуникативные фраземы, передающие целые предложения, сравните: Это только цветочки разговорное экспрессивное (что случилось – не главное: основные беды впереди), Nicht alle Bltentrume reifen ‘не все цветочные мечты созревают’ (не все надежды осуществляются). Фразеологизмы, соответствующие сочетанию слов, образуются по моделям. Из 12 возможных (по Н.М.Шанскому) моделей нами выделено восемь в связи со спецификой исследуемых единиц:

1. Модель «имя прилагательное + имя существительное» – Жемчужное зерно ироническое (нечто ценное, находящееся в массе чего-либо бесполезного, ненужного), gepfefferte Rechnung ‘наперчённый счёт’ (высокий счёт);

2. Модель «имя существительное + форма Родительного падежа имени существительного» – Пальма первенства (полное превосходство, явное преимущество в чём-либо), Land der Zitronen ‘страна лимонов’ (об Италии);

3. Модель «имя существительное + предложно-падежная форма имени существительного» – Чулки с изюминками иносказательное шутливое (дырявые чулки);

4. Конструкция «падежно-предложная форма имени существительного + форма Родительного падежа имени существительного» – Во цвете лет (рано);

5. Конструкция «глагол + имя существительное» – Вкусить плоды (пользоваться результатами совершённого, сделанного, достигнутого), Lorbeeren ernten ‘пожинать лавры’ (стать известным благодаря хорошему делу);

6. Конструкция с сочинительными союзами – С бору да с сосёнки (кого попало, откуда попало, без разбору – о случайном подборе, составе людей), Durch Rusch und Busch ‘сквозь тростник и куст’ (не разбирая дороги, сломя голову, напролом);

7. Модель с подчинительными союзами – Хоть трава не расти (всё равно), Wie ein Storch im Salat ‘как аист в салате’ разговорно-шутливое (одно недоразумение – о странном, беспомощном, неуклюжем человеке);

8. Конструкция с отрицанием не – Не жизнь, а малина (хорошая жизнь), Nicht lange in der Nuss liegen ‘не долго лежать в орехе’ (быстро принимать решение, быстро браться за дело).

В четвёртом параграфе предложена оценочно-семантическая характеристика фразеофитонимии. Весь процесс восприятия и познания человеком окружающей действительности носит оценочный характер.

Результатом этого является распределение как лингвистических, так и противопоставляются крайние зоны положительного и отрицательного, между которыми расположена срединная зона нейтрального (Л.А.Сергеева).

Исследование показало, что больше половины (до 53%) русских и немецких фразеологических единиц негативны, сравните: Глуп как полено презрительное (об очень глупом человеке), Eine Pflaume sein ‘быть сливой’ (быть никчёмным человеком); от 28% русских и до 34% немецких определяются как нейтральные: Поле зрения книжное переносное (пространство, обозримое взглядом; сфера впечатлений, кругозор), Das Feld rumen ‘чистить поле’ (готовить место); и лишь 19% русских и всего 13% немецких оказываются позитивными: Дружные, как лист с травой (о неразлучных друзьях), Das ist viel Holz ‘много дров’ (много денег). Это объясняется общеязыковой тенденцией к маркированности отрицательной оценки, поскольку положительное в мировосприятии многих народов считается нормой (об этом подробнее см., например, работы Т.И.Вендиной, Л.А.Калимуллиной и др.).

С точки зрения семантической слитности исследуемые единицы подверглись анализу с опорой на общепринятую классификацию В.В.Виноградова, выделявшую фразеологические сочетания, фразеологические сращения, с добавлением в неё ещё одной группы – фразеологических выражений. В последнюю входят пословицы, поговорки и «крылатые» слова. Количественно преобладают фразеологические выражения как в русском (62%), так и в немецком (60%):

Всякая могила травой порастает (давно прошло, забыто), Das ist alter Tabak ‘это старый табак’ (известное дело). На последнем месте одинаково располагаются фразеологические сочетания (7% и 2%): Балда осиновая (бестолковый, тупой, глупый человек), Die grne Hochzeit ‘зелёная свадьба’ (символ удачи, процветания, роста). Зеркально противоположны позиции русских и немецких фразеологических сращений (16% и 9% соответственно) и единств (15% в русском, но 29% в немецком): Берёзовицу точить (плакать, проливать слёзы) и Den drren Baum reiten ‘ездить верхом на сухом дереве’ (повеситься, что чаще всего происходит на деревьях без листьев); Не поле перейти разговорное, экспрессивное (не просто, не легко что-либо сделать, предпринять, совершить и т.п.) и Die Birnen satt haben ‘насытиться грушами’ (надоесть).

Пятый параграф демонстрирует социально-стилистические функции фразеофитонимов. Фразеологизмы оживляют речь и употребляются в различных сферах человеческого общения. Язык при этом выступает как совокупность нескольких стилей, каждому из которых присущи особые приёмы, привлекаемые говорящими из общенародного речевого запаса для выражения требуемого содержания. Учитывая данное обстоятельство, фразеологические обороты можно разделить на три больших разряда:

межстилевой – Лес рубят – щепки летят и Wenn man Bume fllt, fliegen Spne umher ‘когда валят деревья, щепки летят вокруг’ (в большом деле не бывает без ошибок, недостатков, жертв), разговорно-бытовой – Бананы катать разговорное (бездельничать), Kohl machen ‘делать капусту’ презрительное (делать глупость/глупости) и книжный – Мыслящий тростник высокое (о человеке как думающем существе). Помимо употребления в вышеуказанных разрядах фразеофитонимы активно используются и в сленгах различных групп: Отвали, моя черешня (уйди от меня); Пинать бамбук (бездельничать);

Рухнуть с дуба (сойти с ума) – из уфимского молодёжного жаргона (С.В.Вахитов).

Переосмысленные наименования растений часто встречаются в творчестве русских и немецких поэтов: Плачут вербы, шепчут тополя (С.А.Есенин), И прячется в саду малиновая слива (М.Ю.Лермонтов), Осинник жёлтый бьёт тревогу (А.Н.Майков), Лес приветно под тень свою звал (И.С.Никитин), Но роза милая не чувствует, не внемлет, И под влюблённый гимн колеблется и дремлет (А.С.Пушкин), Где бодрый серп гулял и падал колос (Ф.И.Тютчев), Сестра цветов, подруга розы (А.А.Фет), Ach! denkt das Veilchen ‘Ах! думает фиалка’ (И.Гёте), Krachend strzt der Fichtenwald ‘Треща падает еловый лес’ (Ф.Шиллер); используются в целях игры слов, иронии, сатиры, юмора: В чистом поле, чисто поезд, чисто мчится, в чистом поле!, Липа – это сосна, внесённая в отчёт как дуб, ЛукСор ‘лук-сорняк’, МанДолина ‘мандариновая долина’, ТокаМак ‘растение с биоэлектричеством’ и т.д. Следовательно, фитофразеология охватывает практически все сферы социальной жизни, оказывая непосредственное влияние на людей и их жизнедеятельность и подчёркивая близость и взаимосвязанность человека с природой.

В шестом параграфе затрагивается функционирование фитонимов в качестве топонимов и антропонимов. В основе любого наименования лежит образ, то есть происходит переосмысление первичного названия растений:

бор – Бор (А.В.Суперанская). К числу растительных относятся антропонимы типа Боровцев, Zweig ‘ветка’, топонимы – Боровицкие ворота Кремля, Schwarzwald ‘Чёрный лес’, микротопонимы – Под вязом, ойконимы – Капустин Яр, урбанонимы – улица Хлебная (в Москве), так называемые «придуманные» топонимы – деревни Грушевка и Виноградовка (несмотря на отсутствие грушевых и виноградных плантаций). В немецком языке выделяются имена различных видов растений, производимых в той или иной местности, но не заключающих в себе фитонимные компоненты: der Gravensteiner ‘яблоко сорта Гравенштейн’, die Grenadille ‘гренадилла’ (фрукт), Grenadine ‘гренадин’ (сок граната по названию города в Испании) [Р.З.Мурясов].

Седьмой параграф посвящён мифолого-фольклорным мотивам в фитофраземике. Фразеология унаследовала такие древние обороты, которые нередко оказывались тесно взаимосвязанными с фольклорной речью, мифотворческими культами и более поздними религиозными поверьями.

Показательны разножанровые фитофразеологизмы практически исключительно сельской тематики: Жена родит – муж песок боронит (пословица), Завидна девка в доме да горох в поле: кто ни пройдёт, ущипнёт!, Ржаной волк (последний сноп хлеба), Хлеб на стол – и стол престол, а хлеба ни куска – и стол доска!, Яр-Хмель, Грибы ломать (прилюдно целоваться) и многие другие.

В восьмом параграфе рассматривается происхождение русских и немецких фитодоминант. Важным моментом этимологизации явилось чёткое разграничение «своего» исконного и «чужого» благоприобретённого в изучаемых языках. Индоевропейские параллели для русских названий деревьев и кустарников исследовал Л.М.Васильев.

Результаты проделанной работы показали, что в сопоставляемой фразеологической фитонимии превалируют исконно коренные слова, между тем как чужеродные элементы обнаруживают явно межэтнические черты – часто общие для славян и германцев. Словари отмечают и случаи «обмена этимологиями»: морковь через общеславянское мъркы оказалась немецкой Mhre тжз, рожь через ръжъ – Roggen тжз и т.п. Напротив, немецкие Granat (из латинского granatum malum ‘зернистое яблоко’), Kartoffel (из итальянского tartufolo ‘трюфель’ от латинского terrae tuber ‘земляная шишка’) и Kristolbeere ‘ягода тёрна Христова’ способствовали появлению и закреплению в русском языке слов гранат, картофель и крыжовник – по В.И.Далю крыж ‘крест’ (католический).

Глава III – «Разработка основных критериев построения Сопоставительного словаря фразеологической картины мира» – освещает вопросы создания «Сопоставительного словаря фразеологических картин мира (на материале русских, немецких и латинских фитонимов)», разработку, изложение и описание принципов, положенных в основу его составления.

Особое внимание при формировании словаря уделено тематической В. фон Вартбургу, приведена классификация фразеологизмов, скорректированная в соответствии с отобранным материалом.

Первый параграф третьей главы подчёркивает взаимосвязь идеографических словарей и фразеологии. Смысл слов привлекал внимание людей с давних пор, поэтому стали появляться первые идеографические словари, классифицирующие лексику по смысловым группировкам («Амаракоша» Амарасинхи, «Roget’s thesaurus of English words and phrases»

П.Роджета, «Sprache und Sprechender» Ф.Дорнзайфа). Итоговым лексиконом стал всемирно признанный «Versuch eines Ordnungsschemas» – «Опыт одной упорядоченной схемы» Р.Халлига и В.Вартбурга (Берлин, 1952). С опорой на этот труд осуществлялись классификации лексики различных языков.

«Растительность» в качестве опорной базы для создания контрастивного словаря. Растительный мир ярок и по-своему неповторим. Травы, цветы, деревья, плоды этих деревьев в национальном сознании являются хранителями вековых традиций, а также используются непосредственно в создании портрета «идеального» человека. Растения активно участвуют в жизнедеятельности людей, сопровождая их от колыбели до смерти.

Символические действия с растениями обозначают важнейшие вехи в жизни человека, намекают на дальнейшее развитие событий в его судьбе. Растения часто используются в иносказательных выражениях, а также речениях фразеологического характера, пословицах и крылатых выражениях. Данное обстоятельство объясняется тем, что флора принадлежит к одному из ближайших кругов потребностей и интересов человека. С этой точки зрения было интересно проследить отражение фитонимов в русской и немецкой фразеологии, поскольку в России и Германии преобладает растительный символизм в виду преимущественно оседлого образа жизни народов этих стран.

Третий параграф описывает фитофразеологический материал русского и немецкого языков для Сопоставительного словаря с опорой на тематическую систематику понятий окружающего мира по Р.Халлигу и В. фон Вартбургу. В основу легла рубрика «Растительность» в составе более обширного раздела Вселенная, скорректированная согласно выявленным фитофразеологическим единицам. В итоге было представлено восемь следующих блоков: 1. Растительный мир в общих чертах; 2. Деревья;

3. Злаки; 4. Овощи и зелень; 5. Полезные растения промышленного значения;

6. Цветы; 7. Вредные растения; 8. Сельское хозяйство.

В первый блок вошли фразеологизмы с фитонимными элементами:

Болото, Бор, Бревно, Былинка, Грибы, Зелёный, Зерно, Кактус, Камыш, Колос, Конда, Корень, Коряга, Кочан, Куст, Лавры, Лес, Лист, Луг, Лыко, Мох, Мянда, Огород, Палка, Пень, Плод, Полено, Пробка, Расти, Сад, Семя, Смола, Сук, Тайга, Трава, Тростник, Фрукт, Шарага, Шишка, Щепа, Эдельвейс, Ягоды. Среди них присутствуют не только сами растения, но и их части, а также общие наименования мест их скопления: лес (Wald), луг (Wiese), сад и огород (Garten). Подобное выделение объясняется тем, что «растительный мир в производных названиях предстаёт в виде двух неравнозначных сфер – своё, полезное, требующее заботы и ухода (сад, огород, поле) и чужое, опасное, требующее осторожности (лес)»

(Т.И.Вендина). Этот блок характеризуется следующими русскими и немецкими фразеологизмами: Иродово семя устаревшее, грубо-просторечное (бранная, резко отрицательная характеристика человека, совершившего проступок, преступление); Липнет, как смола от кедра (о парне, настойчиво ухаживающем за девушкой); С ямочкой, как ягодка (о подбородке); Aussehen wie ein Kaktus ‘выглядеть, как кактус’ (о небритом мужчине); Wasser auf seine Wiese leiten ‘провести воду на свою поляну’ (искать свою выгоду) и другие.

Вторая группа представлена фитодоминантами Акация, Баобаб, Берёза, Бузина, Верба, Вяз, Гранат, Груша, Дрова, Дуб, Ель, Ива, Каштан, Кедр, Кипарис, Липа, Ольха, Осина, Пальма, Рябина, Самшит, Сосна, Тополь, Черёмуха, Яблоня во фраземах: Алые, как сок граната (о губах); Липа в липу кладёт (о красноречивом и складно поющем человеке); Ни иголки с ёлки (ничего нет); Birnen vom Ulmenbaum fordern ‘требовать груш с вяза’ (то есть невозможного); Schwitzen wie ein Apfelbutzen ‘потеть как сердцевина яблока’ (очень сильно, так что вода катится вниз); Zum auf-die-Akazien klettern ‘вскарабкаться, взобраться на акацию’ (отчаиваться, не выдерживать что-либо).

Третий блок составляют Гречиха, Овёс, Просо, Пшеница, Пшено, Рожь, Ячмень: В поле пшеница годом родится, о добрый человек всегда пригодится; Дохлому ослу ячмень не впрок (поздно что-либо делать); Не в коня овёс просторечное ироническое (не идёт на пользу); Auch unser Weizen wird einmal blhen ‘наша пшеница тоже когда-нибудь зацветёт’ (у нас тоже когда-нибудь дела пойдут хорошо); Aus dem Hafer in die Gerste geraten ‘очутиться из овса в ячмене’ (попасть из одного затруднительного положения в другое, ещё худшее); Den Bock auf die Haferkiste setzen ‘посадить козла на ящик с овсом’ (начинать дело не с того конца).

В четвёртой группе значатся Бобы, Горох, Дыня, Капуста, Картофель, Лук, Мак, Морковь, Огурец, Перец, Петрушка, Помидор, Редька, Репа, Салат, Свёкла, Спаржа, Табак, Тмин, Тыква, Укроп, Хрен, Чеснок, представленные во фразеологизмах: Морковь прибавляет кровь; Хоть матушку репку пой просторечно-экспрессивное (выражение отчаяния, бессилия, невозможности чтолибо предпринять, чтобы выйти из затруднительного, тяжёлого или безвыходного положения); Хрен редьки не слаще разговорное экспрессивное (одно другого не лучше); In den Pfeffer geraten ‘очутиться в перце’ (иметь неприятности); Nicht wissen, was die Rben gelten ‘не знать, сколько стоит репа’ (не знать правды; если касается дела, то не иметь понятия о чём-либо);

Sich eine Gurke zuviel herausnehmen ‘брать огурец много раз’ (брать, выбирать слишком много из общей миски для еды).

К пятому блоку отнесены Ананас, Апельсин, Арбуз, Бамбук, Банан, Боярышник, Вика, Виноград, Вишня, Ежевика, Земляника, Изюм, Какао, Калина, Клубника, Клюква, Кофе, Крыжовник, Лён, Лимон, Малина, Мускат, Мята, Олива, Орех, Персик, Подсолнух, Слива, Смоква, Смородина, Терновник, Фига, Финик, Хмель, Чай, Чечевица, входящие в состав фразеологических единиц: Красивые, как спелые сливы (о губах); Круглые, как апельсин (о коленях); Это не фунт изюму разговорное (это не мелочь); Mit Zitronen handeln ‘торговать лимонами’ (просчитаться, ошибаться, потерпеть неудачу); Nicht die Kaffeebohne ‘не кофейные зёрна’ (совсем нет, ничуть не);

Nsse durch einen Sack beissen ‘кусать орехи через мешок’ (описание запрещённой любви к монахине в монастыре).

Шестая группа характеризуется фитодоминантами Василёк, Нарцисс, Незабудка, Пион, Роза, Фиалка: Голубые, как васильки (о глазах), Милое, как роза (о лице), Незабудка (символ верной дружбы и любви), Aussehen wie eine Pfingstrose ‘выглядеть как пион’ (иметь красные щёки, как цветы пиона), Nicht die Rosen sammeln, ohne dass die Dornen stechen ‘не собрать роз, не уколовшись’.

В седьмой блок вошло небольшое количество составляющих (Алыс, Белена, Крапива, Лопух, Полынь, Репей), присутствующих только во фразеологии русского языка: В долгу, как в репью (задолжать денег);

Горький, как полынь (очень горький); Лопух лопухом просторечное пренебрежительное (о недалёком, ничего не знающем, не понимающем человеке; простофиле).

В последнюю группу включены Жать, Жито, Молотьба, Мука, Пахать, Поле, Сев, Сено, Серп, Солома, Урожай с примерами: Кабы знал, где упасть, так соломки бы подстелил; Невитое сено (человек, не способный к серьёзному делу; глуповатый человек), По первому полю специальное (об охотничьей собаке, впервые участвующей в охоте), Da wird kein Heu drr ‘здесь не станет сено сухим’ (напрасные старания), Jemandem aus dem Feld schlagen ‘выбить кого-либо из поля’ (побороть кого-либо), Stroh zum Feuer tun ‘приготовить солому для костра’ (испортить дело делами или речами).

Среди всех блоков богатством примеров отличаются «Растительный мир в общих чертах», «Полезные растения промышленного значения», «Деревья» и «Овощи и зелень». Сложившаяся ситуация объясняется тем, что входящие в эти группы растения и их производные оказывают ежедневное влияние на человека и его жизнедеятельность; люди, в свою очередь, фиксируют данное воздействие в языке, а именно в специфичном его разделе – фразеологии.

В четвёртом параграфе описывается техника подачи системы реестровых слов и их иноязычных эквивалентов, стилистических помет иллюстративно-оправдательных цитат в системе Сопоставительного словаря.

Единицами рассмотрения в словаре стали русские и немецкие фитонимные фразеологизмы, систематизированные на основе универсальной классификации понятий Р.Халлига и В.Вартбурга и представленные в вышеназванных тематических блоках. Внутри каждого блока в алфавитном порядке расположились фитонимные доминанты на русском, немецком и латинском языках, входящие в состав фразеологизмов. Латинизмы используются почти исключительно в качестве терминов систематики растений, употребляемых в ботанической терминологии от Карла Линнэ (Линня) до наших дней, иллюстрируя флористическую картину мира.

За фитодоминантами следуют по алфавиту русские и немецкие фразеологические единицы. Сами примеры приводятся светлым курсивом, их значения – прямым светлым шрифтом в круглых скобках, а дословный перевод – в “ноготках” ‘’. Стилистические пометы при некоторых фразеологических единицах подаются перед их значениями, то есть до круглых скобок. Кроме того, в некоторых примерах встречаются квадратные скобки [ ], которые объясняются как дублетные и факультативные варианты, например: Смотреть [глядеть] в лес (тяготиться местом пребывания, намереваться его покинуть), Jemandem ist die Petersilie verhagelt [verregnet] ‘у кого-либо петрушку побило градом или залило дождём’ разговорное фамильярное (кто-либо совершенно убит какой-либо неприятностью). В некоторых случаях между русскими и немецкими фитофразеологизмами в словаре ставится знак тире, показывающий эквиваленты данных языков, которые чаще всего являются библеизмами.

Источники при каждом фразеологическом обороте не цитируются, но их выходные данные приводятся в библиографии. В приложения к Сопоставительному словарю вынесены аббревиатуры и условные обозначения; полные указатели трёхъязычных фразем (с перечнем разделов, подразделов и пунктов их цитации); три алфавитных списка семантико-фитофорных доминант: Русско-немецко-латинский, Немецко-русско-латинский и Латинско-русско-немецкий словники с теми же сигнификаторами; индексы прямых толкований и дословных переводов фразеологизмов (с сохранением приоритетов русского языка) и реестры знаменательных словоформ в составе фразеологизмов.

В Заключении подведены итоги, сформулированы выводы.

Проведённый сопоставительный анализ структурно-семантических и когнитивных категорий в русской и немецкой фитонимной фразеологии выявил, несмотря на расхождения ряда грамматических классов, значительное сходство исследуемых языков. Данное обстоятельство объясняется отдалённым родством последних и универсальными свойствами человеческого восприятия.

В Приложения к диссертации вынесены аббревиация и условные обозначения; схема классификации, принятая в словаре Р.Халлига и В.Вартбурга; ботаническая систематика (от Карла Линнея до современности).

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Капишева Т.Ю. Сопоставительный словарь фразеологических картин мира (на материале русских, немецких и латинских фитонимов) / Автор-составитель Т.Ю.Капишева. – Уфа: Вагант, 2009. – 180 с. (11,25 п.л.) Статья в рецензируемом научном журнале, входящем 2. Капишева Т.Ю. Фразеологическая категоризация в сфере фитонимии русского и немецкого языков // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. 2009, № 1. – С. 57-62 (0,4 п.л.).

Статьи в сборниках научных трудов и материалы конференций:

3. Капишева Т.Ю. Опыт сопоставительного анализа фитофорной фразеологии в русском и немецком языках // Инновационный потенциал молодёжной науки: материалы республиканской научно-практической конференции. Т. 2. – Уфа: Издательство БГПУ, 2009. – С. 182-185 (0,25 п.л.).

4. Капишева Т.Ю. Когнитивный подход как аспект изучения языковой картины мира // Инновационный потенциал молодёжной науки: материалы 5. Капишева Т.Ю. К сопоставлению русской и немецкой языковых картин мира (на примере фразеологизмов-фитонимов) // Лингвистический семинар-2008: материалы Международной интернет-конференции. – Уфа:

Изд-во УГНТУ, 2008. – С. 85-90 (0,4 п.л.).

6. Капишева Т.Ю. Национально-культурные особенности русской и немецкой фитофразеологии // Актуальные проблемы общего и регионального языкознания: материалы Всероссийской научной конференции с международным участием 28 октября 2008 года, часть I. – Уфа: Изд-во БГПУ. – С. 270-274 (0,3 п.л.).

7. Капишева Т.Ю. Фразеологические единицы фитонимной семантики как фрагмент языковой картины мира // Язык. Культура. Коммуникация.

Материалы Международной заочной научно-практической конференции, март 2008 г. – Ульяновск, 2008. – С. 105-109 (0,3 п.л.).

8. Капишева Т.Ю. К предмету лингвокогнитивистики // Лексические и грамматические категории в свете типологии языков и лингвокультурологии:

Материалы Всероссийской научной конференции. – Уфа: РИЦ БашГУ, 2007.

– С. 125-127 (0,2 п.л.).

9. Капишева Т.Ю. Фразеологическая картина мира в русском и немецком языках // Язык. Культура. Коммуникация. Материалы Всероссийской заочной научно-практической конференции, март 2007 г. – Ульяновск, 2007. – С. 231-234 (0,25 п.л.).

10. Капишева Т.Ю. Фразеологизмы-фитонимы в русском и немецком языках // Инновационный потенциал молодёжной науки: Материалы внутривузовской молодёжной научно-практической конференции 18 мая 2007 г. – Т. 2. – Уфа: Изд-во БГПУ. – С. 166-168 (0,2 п.л.).

11. Капишева Т.Ю. Фразеология как компонент языковой картины мира // Система непрерывного образования: школа-педколледж-вуз: материалы региональной научно-практической конференции. Апрель 2007. Выпуск 9. – Уфа: Изд-во БГПУ, 2007. – С. 81-84 (0,25 п.л.).

12. Капишева Т.Ю. (в соавторстве с Т.М.Гариповым) Фразеологизмы, основанные на названиях деревьев (в немецком и русском языках) // Исследования по семантике: Межвузовский научный сборник. Вып. 23 / Отв.

ред. Р.М.Гайсина. – Уфа: РИЦ БашГУ, 2007. – С. 24-34 (0,7 п.л.).

13. Kapischewa T. Phraseologie in der deutschen Dendrologie // Интеграция России в Евросоюз. Материалы докладов Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых учёных. – Москва-Уфа, 2007. – С.18-19 (0,1 п.л.).

Лиц. на издат. деят. Б848421 от 03.11.2000 г. Подписано в печать 19.11.2009.

Формат 60Х84/16. Компьютерный набор. Гарнитура Times.

Отпечатано на ризографе. Усл. печ. л. – 1,8. Уч.-изд. л. – 1,6.

ИПК БГПУ «ВАГАНТ» 450000, г.Уфа, ул. Октябрьской революции, 3а