На правах рукописи

Бубнова Наталья Александровна

Ключевые слова социального словаря как инструмент речевого

воздействия и манипуляции сознанием в аналитической

публицистике

Специальность: 10.02.01 – русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Москва – 2012 3

Работа выполнена на кафедре общего и русского языкознания филологического факультета Российского университета дружбы народов

Научный руководитель:

доктор филологических наук, доцент Чулкина Нина Леонидовна Российский университет дружбы народов

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Крючкова Татьяна Борисовна, главный научный сотрудник Научно-исследовательского центра по национально-языковым отношениям сектора социолингвистики Института языкознания Российской академии наук доктор филологических наук, профессор Богданова Людмила Ивановна, профессор кафедры сопоставительного изучения языков факультета иностранных языков и регионоведения Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова Государственный институт

Ведущая организация:

русского языка им. А.С. Пушкина

Защита состоится «11» мая 2012 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.203.12 при Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6, зал № 1.

С диссертацией можно ознакомиться в Учебно-научном информационном библиотечном центре (Научной библиотеке) РУДН.

Автореферат диссертации размещён на сайте: www.rudn.ru Автореферат разослан 10 апреля 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Н.Ю.Нелюбова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертационная работа посвящена исследованию речевого воздействия на адресата и манипуляции его сознанием с помощью ключевых слов социального словаря; исследование проводилось на материале аналитической публицистики.

Актуальность темы данного исследования обусловлена бурным развитием в последние годы различных технологий речевого воздействия и формирующихся на их основе манипулятивных практик, широко представленных не только в современной публицистике, но и во многих других жанрах речи в различных сферах коммуникации (рекламе, паблик рилейшнз, юриспруденции и пр.), а также огромным и устойчивым спросом на данные технологии. Закономерным следствием подобного развития является потребность современной филологии в выявлении и изучении механизмов речевого воздействия и манипуляции сознанием адресата с помощью ключевых слов социального словаря.

Объектом настоящего исследования выступает речевое воздействие на адресата и манипуляция его сознанием с помощью языка в публицистических аналитических текстах.

Предметом исследования является анализ механизмов речевого воздействия и речевой манипуляции сознанием с помощью ключевых слов социального словаря.

Основная цель диссертационной работы заключается в выявлении прагматической установки адресанта, реализуемой путём речевого воздействия на адресата и, в частности, манипуляции его сознанием с помощью определенных языковых приёмов, одним из которых является использование ключевых слов социального словаря: «власть» «народ», «богатство» «бедность».

Достижение поставленной цели предопределило необходимость решения следующих частных задач:

разграничить понятия речевого воздействия и речевой манипуляции сознанием, уточнив понятие речевой манипуляции, которая определяется как специфический вид речевого воздействия;

выявить и охарактеризовать основные признаки речевой манипуляции сознанием;

описать основные приёмы, стратегии и тактики речевого воздействия;

доказать возможность использования на лексико-семантическом, когнитивном и прагматическом уровнях ключевых слов социального словаря для манипуляции сознанием адресата;

на материале исследования, а также данных свободного ассоциативного эксперимента, проведённого автором диссертации, выявить наиболее значимые и частотные ключевые слова социального словаря, составляющие четыре группы, представляющие собой бинарные смысловые оппозиции и отражающие основные социальные понятия «власть» «народ», «богатство» «бедность»;

выявить роль авторской интенции и «образа адресата» при речевом воздействии и манипуляции сознанием;

выявить и описать основные механизмы речевого воздействия и манипуляции сознанием с помощью ключевых слов социального словаря;

представить эволюцию в восприятии ключевых слов социального словаря, произошедшую в период с 1990 по 2011 гг.

Гипотеза исследования может быть сформулирована следующим образом: наряду с другими средствами речевого воздействия на адресата, в частности манипуляции его сознанием, могут использоваться и ключевые слова социального словаря.

Материалом исследования послужили тексты публицистических аналитических статей, опубликованных в ежедневных и еженедельных газетах федерального уровня различной направленности («Труд», «Завтра», «Время новостей», «Московская правда», «Московский комсомолец», «Новая газета», «Независимая газета», «Российская газета», «Советская Россия», «Коммерсантъ») и на крупных информационных интернет-порталах (Gazeta.ru, Newsru.com); словарные статьи: «власть»

«народ», «богатство» «бедность» Русского ассоциативного словаря1 и материалы ряда лексикографических источников, а также материалы Базы данных массового ассоциативного эксперимента, проведённого сектором психолингвистики Института языкознания РАН в 2010-2011 гг.

Теоретико-методологическую базу диссертации составили работы, освещающие проблемы: речевого воздействия и манипуляции сознанием с А.А.Даниловой, Г.Дебора, М.Г.Дудиной, Е.Л.Доценко, Ю.Я.Ермакова, С.Г.Кара-Мурзы, Г.А.Копниной, Ю.К.Пироговой, Г.Г.Почепцова, А.Е.Родионовой, А.П.Сковородникова, С.И.Сметаниной, А.М.Цуладзе, Р.Чалдини, В.П.Шейнова, Д.Н.Яцутко и др.); риторики и теории речевых стратегий (Е.М.Верещагина, А.А.Ворожбитовой, Т.А. ван Дейка.

О.С.Иссерс, И.А.Стернина, Г.Г.Хазагерова, Р.Харриса и др.); теории ассоциативного поля, ассоциативной грамматики и теории текстового ассоциативного поля (Н.С.Болотновой, А.А.Васильевой, Ю.Н.Караулова, Русский ассоциативный словарь. Кн. 1, 3, 5. Прямой словарь: от стимула к реакции. Ассоциативный тезаурус современного русского языка. Части I, II, III / Ю.Н.Караулов, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов, Н.В.Уфимцева, Г.А.Черкасова. – М.: «Помовский и партнеры», 1994, 1996, 1998.

Н.Л.Чулкиной и др.); теории имплицитности (Ю.Д.Апресян, Н.Г.Брагиной, Ю.К.Пироговой, М.Ю.Федосюк и др.); интертекстуальности и дискурсанализа (Р.Барта, Э.Бенвениста, В.И.Карасика, Е.С.Кубряковой, Ю.М.Лотмана, Ю.Е.Прохорова и др.); социо- и прагмалингвистики (Н.Д.Арутюновой, И.М.Кобозевой, Н.Н.Козловой, П.Б.Паршина, И.А.Стернина и др.);

коммуникативистики (Г.И.Богина, С.Г.Воркачёвой, Г.Г.Почепцова, Ю.Е.Прохорова, И.А.Стернина и др.); психолингвистики (Ю.И.Леденёвой, А.А.Леонтьева, Е.Ф.Тарасова, Н.В.Уфимцевой, Р.М.Фрумкиной, С.С.Хромова, Н.Л.Чулкиной и др.).

Методы, использованные в исследовании, определяются спецификой изучаемого объекта: основными являются психолингвистические методы (свободный ассоциативный эксперимент, моделирование текстовых ассоциативных полей на базе ключевых слов социального словаря), а также методы контент-анализа, лингво- и прагмасемиотического анализа с использованием интенциональной (мотивационно-целевой), дискурсивной и интроспективной методики.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Необходимо чётко разграничить понятия речевое воздействие и манипуляция сознанием с помощью языка: данные явления имеют как черты сходства (наиболее общие, базовые признаки), так и черты различия (более частные признаки), при этом речевое воздействие представляет собой более широкое, родовое понятие, а речевая манипуляция – один из видов речевого воздействия.

2) В предложенной в диссертации уточненной дефиниции речевой манипуляции содержатся компоненты значения, позволяющие дать отрицательную морально-нравственную оценку данному явлению и воздействия.

3) Для плодотворного анализа публицистических текстов необходимо использовать ключевые слова социального словаря, что позволяет вскрыть механизмы речевого воздействия на адресата и способы манипуляции его сознанием.

4) В определении механизмов речевого воздействия и манипуляции сознанием с помощью ключевых слов социального словаря важнейшим аспектом является реконструкция «образа адресата» как объекта воздействия; такая реконструкция может быть проведена с помощью психолингвистических методов, в частности, свободного ассоциативного эксперимента, с опорой на данные существующих ассоциативных словарей и Базы данных массового свободного ассоциативного эксперимента (сектор психолингвистики Института языкознания РАН).

5) Выявление механизмов речевого воздействия и манипуляции сознанием с помощью языка возможно путём построения текстовых ассоциативных полей с опорой на ключевые слова социального словаря.

6) Основными механизмами речевого воздействия и манипуляции сознанием с помощью ключевых слов социального словаря являются:

использование адресантом ключевых слов социального словаря в качестве семантических аттракторов для отвлечения внимания адресата от критического анализа излагаемого материала;

выбор адресантом ключевых слов одной группы и исключение ключевых слов другой группы (например, использование ключевых слов только группы «власть»);

моделирование «образа адресата» как абстрактного объекта воздействия и формирование текстовых ассоциативных полей ключевых слов социального словаря позволяют оптимизировать речевое воздействие, программировать реакцию (выводы) адресата и тем самым воздействовать на его сознание;

текстовые ассоциативные поля ключевых слов социального словаря позволяют вводить в сознание адресата заданные адресантом импликатуры, что позволяет адресанту «программировать» реакцию (выводы) адресата;

противопоставленные группы «мы» «они», что навязывает адресату выбор в пользу конкретной группы;

ключевые слова социального словаря, функционирующие в качестве семантических аттракторов, используются адресантом для отвлечения внимания адресата от критического анализа излагаемого материала;

постоянное и непрерывное воздействие на «семантический образ»

ключевого слова социального словаря позволяет достичь кумулятивного эффекта, в результате чего данный «семантический образ», а, следовательно, и картина мира, представленные в «типовом» языковом сознании, претерпевают изменения.

7) Сопоставительный анализ типовых и текстовых ассоциативных полей позволяет представить эволюцию в восприятии ключевых слов социального словаря, произошедшую за последние два десятилетия (1990гг.).

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые:

посредством психолингвистических методик и статистической обработки полученных в результате свободного ассоциативного эксперимента данных выявлены ключевые слова социального словаря:

«власть» «народ», «богатство» «бедность», представляющие собой бинарные смысловые оппозиции и отражающие наиболее значимые в социальном смысле понятия;

с целью выявления манипулятивной прагматической установки автора публицистической аналитической статьи использована методика построения текстовых ассоциативных полей с опорой на ключевые слова социального словаря;

показана продуктивность использования психолингвистических методик при реконструкции «образа адресата» объекта и манипуляции сознанием с помощью языка;

выявлены механизмы речевого воздействия и манипуляции сознанием с помощью ключевых слов социального словаря в аналитической публицистике.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что в нём произведено разграничение понятий речевого воздействия и манипуляции сознанием с помощью языка, а также впервые в отечественной лингвистике разработана методика выявления и описания скрытых (имплицитных) приёмов и основных механизмов речевого воздействия и, в частности, манипуляции сознанием в аспекте ключевых слов социального словаря.

Практическая ценность результатов исследования заключается в возможности их использования на практических занятиях при анализе публицистических текстов, а также при подготовке теоретических курсов, читаемых студентам по специальностям «Филология», «Журналистика»; в практике преподавания русского языка как иностранного; в лингвистической экспертизе публицистических текстов.

Междисциплинарный характер работы обусловливает возможность использования её результатов как в филологии, так и в социологии, психологии восприятия, культурологии, философии, этнографии, журналистике, юриспруденции.

Основные положения диссертационного исследования и его результаты прошли апробацию на Международной научной конференции Новиковские чтения «Функциональная семантика и семиотика III знаковых систем» (Москва, 2011) и на 8-ой Международной заочной научно-практической конференции «Качество науки – качество жизни»

(Тамбов, 2012). По теме диссертации опубликовано 5 работ, из них 2 в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографии, включающей 254 единицы на русском и иностранных языках, списка источников фактического материала и четырёх приложений. Текст работы сопровождается 8 таблицами.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается выбор и актуальность темы;

определяются объект, предмет, цель и задачи, материал, методы и теоретико-методологическая база исследования, его научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, формулируются основные положения, выносимые на защиту, а также даётся представление о структуре диссертации.

В первой главе «Речевое воздействие и манипуляция сознанием с помощью языка: теоретический аспект» рассматривается проблема языка как средства речевого воздействия, анализируются особенности имплицитной информации как одного из основных механизмов речевого воздействия; психолингвистические методы изучения стратегий и тактик речевого воздействия и манипуляции сознанием с помощью языка, а также основные сферы коммуникации и жанры речи, использующие стратегии и тактики речевого воздействия. Описываются также важные для понимания феномена речевого воздействия понятия социальной нестабильности, социальных установок (аттитюдов), ценностей и стереотипов.

В первой главе описываются и иллюстрируются примерами из публицистических статей основные стратегии и тактики (приёмы) речевого воздействия. При этом под стратегиями речевого воздействия понимается совокупность приёмов выбора, структурирования и подачи (как эксплицитно, так и имплицитно) информации, подчиненных определённым целям речевого воздействия2. К основным стратегиям речевого воздействия можно отнести: стратегию дискредитации и стратегию восхваления, базирующихся, как правило, на противопоставлении «своих» и «чужих», а также стратегию оптимизации воздействия.

Под тактиками речевого воздействия понимаются приёмы выбора, структурирования и подачи информации. Среди тактик речевого воздействия можно выделить следующие:

1) логические тактики (выбор из ограниченного числа вариантов, т.е.

«иллюзия выбора»; логически необусловленная аргументация, нарушение причинно-следственных связей; рефрейминг; подмена субъектов действия).

2) языковые тактики: использование определённых языковых средств (сочетаемости с оценочными и коннотативно окрашенными словами, лакун валентности, безличных оборотов, паронимов, модальных слов со значением возможности или необходимости и др.), нарушение правил Пирогова Ю.К. Стратегии коммуникативного воздействия и их отражение в рекламном тексте // Текст.

Интертекст. Культура. – М.: Азбуковник, 2001. – С. 543-553.

управления глаголов, сочетаемости, а также применение различных способов автономинации, номинации адресатов и героев текста, приёмов генерализации, эвфемизации ассоциативного переноса, десемантизации, повторов и запугивания; использование пресуппозиций, метафор, различного рода аллюзий и прецедентных текстов, иронии и др.

Использование адресантом целого комплекса тактик речевого воздействия при создании текста свидетельствует о том, что, во-первых, воздействие обращено не на конкретного адресата, а на усредненный «образ адресата»; во-вторых, все используемые тактики применяются для реализации той или иной стратегии речевого воздействия.

В первой главе раскрывается также понятие социального словаря как корпуса социально-значимой общественно-политической лексики, отражающей социальную структуру и способы организации жизни общества, его мировоззрение, стереотипы и ценности в текущий период.

Единицы социального словаря являются важнейшим звеном в процессе «социального осознания» важнейших понятий3, «соотнесения социального знания с повседневными значениями»4. Таким образом, социальный словарь – это единицы особого кода, «системы правил высказывания об обществе и о самих себе», «языка говорения о социальном», в котором типизируются и «седементируются социальные значения»5.

При этом под ключевыми словами социального словаря понимаются слова, являющиеся смысловыми вехами, доминантами, создающими «рельеф» семантического пространства языкового сознания, вершинами более широкого понятия – концепта, отличающимися от него, однако, меньшей глубиной и большей стереотипизированностью восприятия.

Одной из особенностей ключевых слов социального словаря является то, что они располагают к коммуникативному контакту, повышают воздействующий потенциал текста. Ключевые слова социального словаря обладают динамичностью, способностью к изменению семантики и/или коннотативных значений, зависящей от социально-политической обстановки в стране, изменений социальных установок (аттитюдов) и социальных стереотипов, закреплённых в массовом сознании, общей социальной ситуации, процессов «ломки ценностей» и пр.

Для выделения наиболее значимых ключевых слов социального словаря в данной диссертационной работе использовался метод контентанализа аналитических публицистических статей ежедневных и Степанов Ю.С. «Слова», «понятия», «вещи» / Вступ. ст. к Э.Бенвенист. Словарь индоевропейских социальных терминов. – М.: Прогресс-Универс, 1995. – С. 5.

Козлова Н.Н. Повседневность и социальное изменение: Автореф. дис. … докт. филос. наук. – М., 1992.

Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи: голоса из хора. – М: Изд-во Института философии РАН, 1996. – С. 152; а также: Козлова Н.Н. Сцены из частной жизни периода «застоя»:

семейная переписка // Журнал социологии и социальной антропологии. – СПб., 1999. – Т. II. Вып. 3. – С. 120-134.

еженедельных газет федерального уровня, с помощью которого были отобраны наиболее частотные ключевые слова четырёх групп, представляющих собой бинарные смысловые оппозиции и отражающих наиболее значимые в социальном смысле понятия: «власть» «народ» и «богатство» «бедность». Скорректировать полученные списки ключевых слов позволил свободный ассоциативный эксперимент, при котором на предлагаемое экспериментатором слово-стимул респонденты отвечают первой пришедшей в голову словесной формой.

Результаты контент-анализа и свободного ассоциативного эксперимента были также сопоставлены с данными четырёх статей Русского ассоциативного словаря6 и с соответствующими материалами Базы данных результатов массового свободного ассоциативного эксперимента, проведённого в 2010-2011 гг. сектором психолингвистики Института языкознания РАН. Сопоставление позволило выявить черты сходства, свидетельствующие об актуальности выделенных ключевых слов социального словаря, и черты различия, свидетельствующие о процессе перестройки общественного сознания в условиях изменения социальнополитической ситуации.

Для описания ключевых слов социального словаря был применен также метод моделирования ассоциативного текстового поля, описывающего не «типовое» языковое сознание, представленное словарными статьями «Русского ассоциативного словаря», а смысловое пространство текста (здесь: аналитических публицистических статей).

Ассоциативное текстовое поле позволяет раскрыть семантикокогнитивную многоплановость ключевого слова, создающуюся в результате «нелинейного» развёртывания текста в сознании читателя7. В результате моделирования ассоциативного текстового поля ключевое слово предстает в виде целостного «образа», «семантического гештальта»

(по Ю.Н.Караулову8), отражающего заданную адресантом (сознательно или неосознанно) семантическую нагрузку.

В главе I реферируемой диссертации были рассмотрены различные словарные дефиниции термина манипуляция, а также определения Русский ассоциативный словарь. Кн. 1, 3, 5. Прямой словарь: от стимула к реакции. Ассоциативный тезаурус современного русского языка. Части I, II, III / Ю.Н.Караулов, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов, Н.В.Уфимцева, Г.А.Черкасова. – М.: «Помовский и партнеры», 1994, 1996, 1998.

Караулов Ю.Н. Ассоциативный анализ: новый подход к интерпретации художественного текста // Материалы 9 Конгресса МАПРЯЛ, Братислава. – М., 1999. – С. 151-186; а также: Болотнова Н.С.

Поэтическая картина мира и ее изучение в коммуникативной стилистике текста // Сибирский филологический журнал. – Новосибирск: Изд-во Сибирского отделения РАН, 2003. – Вып. 3-4. – С. 198-207; Болотнова Н.С. Филологический анализ текста. Ч. 3. – Томск: Изд-во ТГПУ, 2003;

Болотнова Н.С. Об изучении ассоциативно-смысловых полей слов в художественном тексте // Русистика: Лингвистическая парадигма конца ХХ века: Сб. статей в честь проф. С.Г.Ильенко / РГПУ. – СПб: Изд-во СПбУ, 1998. – С. 242-247.

Караулов Ю.Н. Ассоциативный анализ: новый подход к интерпретации художественного текста // Материалы 9 Конгресса МАПРЯЛ, Братислава. – М., 1999. – С. 155.

манипуляции с помощью языка, представленные в некоторых теоретических работах по данной проблеме. Мы предлагаем следующую уточнённую дефиницию этого понятия: манипуляция – сложный приём (комплекс приёмов) одностороннего коммуникативного воздействия идеологического и духовно-психологического характера, искусное и завуалированное осуществление которого адресантом (субъектом воздействия) с целью внедрения, навязывания иллюзорных представлений и изменения картины мира адресата (объекта воздействия) ведёт к скрытому возбуждению у адресата намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями, а зачастую противоположных им при полной иллюзии самостоятельности принимаемых решений, и вызывает поведение, желательное (выгодное) адресанту.

На основании дефиниции и выделенных ключевых признаков понятие речевой манипуляции было сопоставлено с другими соотносимыми терминами и понятиями, используемыми в работах по данной проблеме (например, обман, управление, насилие, убеждение, воспитание и др.), что позволило сделать вывод о речевой манипуляции как этически недопустимом действии, из чего следует, что обозначающий его термин имеет однозначно пейоративную коннотацию. Поэтому встречающееся у некоторых исследователей утверждение, будто манипуляция может осуществляться в интересах адресата, имеет следствием психологическое «оправдание» манипуляции; отождествление этого понятия с понятием речевого воздействия, считаем некорректным.

Сопоставление понятий речевого воздействия и речевой манипуляции отражено в таблице 1:

1. Адресант открыто воздействует на 1. Адресант стремится скрыто возбудить у намерения адресата, с целью изменить их. адресата намерения, не совпадающие с 2. Факт воздействия и намерения адресанта 2. Факт воздействия и намерения адресанта 3. Воздействие проводится в интересах 3. Воздействие проводится исключительно в адресанта и/или в интересах адресата. интересах адресанта, в результате чего 4. Адресат оценивается как равноправный 4. Адресат оценивается как пассивный 5. Ожидаемая реакция адресата состоит в 5. Ожидаемая реакция адресата состоит в критическом осмыслении им содержания пассивном следовании намерениям 6. Адресат самостоятелен в выборе, принятии 6. Адресант создает иллюзию решения, интерпретации событий и их самостоятельности принятия решения, 7. Воздействие с целью информировать 7. Воздействие с целью внедрения 8. Соблюдение логических правил 8. Замена аргументации суггестией, иронией 9. Обман (сокрытие, искажение информации) неприемлем 10. Апелляция к низкому и темному 10. Возможна апелляция к низким, темным 11. Адресант преследует конструктивные 11. Адресант преследует деструктивные 12. Не является насилием, агрессией 13. Термин «воздействие» имеет 13. Термин «манипуляция» имеет К чертам сходства относятся: установка на воздействие и односторонность воздействия, использование комплекса приёмов, расчет на определённую реакцию адресата; данные черты будут наиболее общими, базовыми. По остальным признакам понятия речевого воздействия и речевой манипуляции различаются. На основании сопоставления можно сделать вывод, что речевое воздействие является более широким, родовым понятием, а речевая манипуляция – одним из видов речевого воздействия.

Во второй главе «Анализ механизмов речевого воздействия и речевой манипуляции сознанием с помощью ключевых слов социального словаря (на примере аналитической публицистики)»

выявляется установка автора речевой манипуляции с помощью ключевых слов социального словаря «власть» «народ», «богатство» «бедность».

Анализ направлен на выяснение: фактической ситуации, послужившей темой статьи; формальной точки зрения на данную ситуацию и прагматической установки адресанта, т.е. намерение воздействовать и сам факт воздействия; на характеристику использованных языковых средств, в том числе ключевых слов социального словаря, а также ассоциативные текстовые поля каждого из ключевых слов, представленных в статье;

выявление реакции (выводов) адресата с помощью опроса.

Вышесказанное иллюстрируется результатами анализа публицистического текста «Кто такие дети “подполковника”?»1 с подзаголовком «О действиях Генпрокуратуры против компании “Ильюшин Финанс” (ИФК) и её собственника депутата ГД А.Лебедева». В данном тексте анонимный автор анализирует ситуацию с арестом акций компании «Ильюшин Финанс».

Формальная точка зрения автора статьи декларируется в первых же абзацах: действия Генпрокуратуры инспирированы конкурентами компании, данное дело имеет под собой чисто экономическую основу.

Аргументированным подтверждением этой точки зрения и должен был бы стать последующий текст. Однако адресат по прочтении статьи делает совершенно иные выводы: это политическое дело, схожее с «делом Ходорковского», развязанное людьми влиятельного политика против честного предпринимателя и активного депутата А.Лебедева. К данным выводам подводят адресата с помощью целого комплекса речевых и композиционных приёмов.

1. Активно используется ассоциативный перенос, устанавливаемый между номинациями героя текста и названием компании, в результате чего миноритарий А.Лебедев превращается в собственника компании, а имя депутата и название компании воспринимаются как синонимы. С помощью этого же приёма экономический характер претензий Генпрокуратуры «преобразуется» в политический. В этом случае ассоциативная связь устанавливается между именем депутата, ключевыми словами группы «власть» (например, правительство, Кремль) и знаковыми «маркерами»

(например, именем М.Б.Ходорковского и др.) 2. Привлекается прецедентный текст: вопрос, вынесенный в заголовок статьи, является отсылкой к одному из эпизодов романа И.Ильфа и Е.Петрова. Посредством данного приёма адресант вводит импликатуру:

действия Генпрокуратуры – действия мошенников, преступников.

3. Для отвлечения внимания адресата от приёмов, вводящих имплицитную информацию, нужную адресанту, от критического её осмысления, используются композиционные особенности текста, а также так называемый «информационный шум», т.е. многочисленные второстепенные факты, имена политиков, бизнесменов, названия фирм, политических партий и пр. А в конце статьи адресант ещё раз «закрепляет»

вывод, полученный адресатом в результате операции импликации:

«…посмотрим на “дело Лебедева” (а это именно так, это не “дело Кто такие «дети подполковника»? // «Новая газета» № 81 (1106) от 31.10 – 02.11.2005 г.

Рубцова” или “Ильюшин Финанс”) [sic! – Н.Б.] как малую часть операции “оппозиция Кремлю в Москве”».

4. Для формирования «мы»-группы адресант использует формы местоимений и глаголов 1 л. мн.ч.; для создания впечатления массированной кампании, ведущейся преступной группой против одного, адресант использует целый комплекс средств: приёмы введения синтаксических неоднозначностей (кавычек), перифразы, метафоры (например, ушли в тину, оказались в болоте и др.), военную лексику (окопная война, атака, блицкриг и др.), жаргонную лексику (разводка, наезд, получить «с двух рук» и др.).

В ходе анализа статьи выясняется также, что ключевые слова, встречающиеся в ней, представлены единицами только двух групп:

«власть» и «богатство» (власть, правительство, государство, президент, чиновник; миллиардер, банк, деньги). Такое распределение ключевых слов отчасти обусловлено темой статьи, но отчасти отражает и подсознательное восприятие и адресантом, и адресатом понятий власть и богатство, соединившихся в языковом сознании в один образ-гештальт. Это подтверждают материалы ассоциативного эксперимента, Русского ассоциативного словаря и Базы данных массового ассоциативного эксперимента, демонстрирующие, что гештальт «власть = богатство» за последние 15 лет укрепился (см. таблицу 2):

Процент реакций с семантическим компонентом ‘богатство, деньги’ от общего количества реакций, данных на стимул «власть»

Кроме того, текстовые ассоциативные поля, формирующиеся вокруг ключевых слов, создают специфические образы-гештальты, помогающие адресанту подвести читателя к запрограммированному выводу. Интересно в этом смысле текстовое ассоциативное поле ключевого слова государство: позиция государства представлена решающей («чью сторону займет, тот и выиграет»), абстрактное понятие государства посредством РАС - Русский ассоциативный словарь. Кн. 1, 3, 5. Прямой словарь: от стимула к реакции.

Ассоциативный тезаурус современного русского языка. Части I, II, III / Ю.Н.Караулов, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов, Н.В.Уфимцева, Г.А.Черкасова. – М.: «Помовский и партнеры», 1994, 1996, 1998.

Ассоциативный эксперимент – Свободный ассоциативный эксперимент, проведенный в 2005 г. среди студентов II-IV курсов филологического факультета Российского университета дружбы народов.

База данных – Материалы Базы данных результатов массового свободного ассоциативного эксперимента, проведенного в 2010-2011 гг. сектором психолингвистики Института языкознания РАН.

Высокий процент реакций с компонентом ‘богатство, деньги’ в результатах ассоциативного эксперимента связан с тем, что студентам было предложено дать не одну реакцию, а от одной до трёх реакций на каждый стимул.

приёма генерализации связывается с конкретным лицом – президентом и с метонимическим синонимом – Кремль. При этом образ главы государства представлен скорее не как образ демократически избранного руководителя страны, а как образ полновластного монарха. Такое специфическое восприятие фигуры президента поддерживается и данными Русского ассоциативного словаря, ассоциативного эксперимента и Базы данных.

Таким образом, осуществляя манипуляцию, адресант текста достигает двух целей: а) «широкой» цели, направленной на массового читателя:

создать А.Лебедеву реноме принципиального оппозиционного политика, на которого оказывается политическое давление; б) «узкой» цели:

однозначно дать понять высокопоставленным представителям власти, что ситуация с арестом акций должна и далее оставаться чисто экономическим делом, в противном случае её можно развить до политического скандала.

Для верификации данного положения был проведён опрос читателей, который показал, что «неподготовленные», «обычные» читатели не распознали манипуляцию сознанием и сделали выводы, соответствующие «широкой цели»; «подготовленный читатель», профессиональный журналист с первых минут чтения определил статью как манипулятивную.

Итак, можно констатировать, что в данном случае манипуляция сознанием была проведена успешно.

Во второй главе реферируемой диссертационной работы описывается также роль авторской интенции в осуществлении манипуляции, обусловливающей выбор механизмов и приёмов воздействия. Не всегда использование адресантом того или иного приёма речевого воздействия является однозначным признаком манипуляции: текст может быть весьма экспрессивен, даже открыто агрессивен, насыщен разнообразными приёмами речевого воздействия, но с точки зрения авторской интенции совершенно неманипулятивен, если нет намерения адресанта незаметно подвести читателя к нужному автору выводу. Поэтому описание сложного и отчасти противоречивого явления речевой манипуляции не сводится к перечислению и классификации приёмов речевого воздействия, к предложению «действенных» способов защиты от манипуляции. Такой подход является чрезвычайно упрощённым, механистичным.

Это положение иллюстрируется результатами анализа статьи Ю.Латыниной «И куда только смотрит телевизор?»1. В данной статье адресант разоблачает некоторые манипулятивные приёмы, используемые «государственным» телевидением и «госСМИ», и даёт советы, как обезопасить себя от их воздействия. При этом адресант использует ряд тактик речевого воздействия, таких, как повтор (например, чрезвычайно Латынина Ю. И куда только смотрит телевизор? Как дешифровать новости государственного ТВ.

Инструкция для пользователя // «Новая газета» № 77 от 09.10.2006 г. – С. 12.

активное использование императивов, благодаря чему автору удаётся достичь почти гипнотического эффекта: представьте, следите, не доверяйте всего 41 случай употребления), ассоциативный перенос и др.

С помощью данных приёмов адресант формирует представление о двух противопоставленных группах: «мы», в которой находится сам адресант, читатели, некая «цивилизованная страна» (т.е. западная), а также «нормальные СМИ» (т.е. либеральные); и группа «они», которую номинируют ключевые слова группы «власть» (президент, государство, Кремль, политика, ложь, взяточники и др.). При этом ключевые слова группы «власть» встраиваются в контексты, ассоциативно увязывающие данные слова исключительно с негативными явлениями и понятиями. И «наивный» читатель по прочтении статьи делает однозначный выбор в пользу группы «мы».

Однако представление о противопоставлении групп «мы» и «они», навязываемое Ю.Латыниной в своей статье, иллюзорно. Различные манипулятивные приёмы используются всеми средствами массовой информации. При этом ключевые слова социального словаря могут использоваться на протяжении всей статьи, а могут концентрироваться только на каком-либо небольшом её отрезке, где и реализуется манипулятивный приём. Примером такого использования ключевых слов может стать публикация А.Тарасова1, использующего для этой цели ключевые слова групп «власть» (государство, президент, чиновник) и «богатство» (деньги) Роль авторской интенции в осуществлении манипулятивного воздействия на адресата показана в диссертации с помощью сравнительного анализа пяти статей на одну общую тему: суд по поводу ходатайства П.Л.Лебедева, бывшего соучредителя и председателя совета директоров банка «МЕНАТЕП», об условно-досрочном освобождении.

При этом каждая из пяти статей раскрывает фактическую канву событий, в том числе выступление жены П.Л.Лебедева, представление суду письма его дочери, свидетельства начальника колонии и других. Однако лишь в одной из данных статей2 сделана попытка манипуляции сознанием адресата, а именно: сообщению о выступлении жены П.Л.Лебедева и описанию реакции аудитории на чтение письма дочери (в зале плакали) уделено чрезвычайно много внимания, оно занимает около 26,8 % текста, в то время как в других статьях описание этого эпизода занимает лишь от 5, до 16 % общего объема текста. В результате в сознании адресата должен был бы сформироваться яркий образ несчастного заключённого, что Тарасов А. Несистемный плотник: Как раскрутили дело о «нападении маньяка-педофила-рецидивиста на детский лагерь». // «Новая газета» № 81 (1784) от 27.07.2011 г.

Челищева В. В ожидании УДО: Заседание Вельского суда по делу об освобождении Платона Лебедева.

День первый. // «Новая газета» № 81 (1784) от 27.07.2011 г.

обусловило бы эмоциональную, а не критическую реакцию адресата на содержание текста. Но в данной статье представлено ключевое слово, входящее в группу «богатство»: Центральный банк, погружённое в специфическое текстовое ассоциативное поле: Центральный банк – незаурядный, штучный, уникальный человек, экономический специалист;

глава ЦБ, министр финансов (sic!). Такие ассоциации резко диссонируют с образом несчастного заключённого, который пытался нарисовать автор, и разрушают данный образ. Вывод: именно из-за использования данного ключевого слова манипуляция не удалась, автора постигла коммуникативная неудача.

Во второй главе рассмотрены также масштабы явления речевой манипуляции в границах: а) одной публицистической статьи (например, рассмотренная выше статья «Кто такие “дети подполковника”?»);

б) в границах части статьи, нескольких абзацев, раздела (например, статья Э.Котляра «Апокалипсис: Жилищный кодекс окончательно решит “русский вопрос”»1); в) информационной кампании, серии публикаций (например, кампании разворачивающиеся во время военных действий, острых политических ситуаций; такого рода манипуляции базируются в основном на приёме эвфемизации); г) государственной идеологии (например, явление политкорректности).

Для наиболее эффективного воздействия чрезвычайно важно создать адекватный реальности обобщенный языковой образ адресата. В случае речевой манипуляции сознанием это особенно важно, т.к. от автора требуется точно рассчитать реакцию воспринимающей стороны. И в этом случае роль ключевых слов социального словаря чрезвычайно важна, т.к.

ключевые слова: а) являются маркерами языкового сознания адресата;

здесь ключевые слова играют роль объектов воздействия; б) выполняют функцию семантических аттракторов в тексте, привлекая внимание читателя; здесь ключевые слова являются средством воздействия;

в) являются инструментом анализа, выявления авторской интенции через описание самого набора ключевых слов, сформированного вокруг них текстового ассоциативного поля и моделирование «образа адресата».

Подобный анализ был проведен с использованием текстового ассоциативного поля, смоделированного на основе пяти статей, отмеченных как манипулятивные. Всего было смоделировано четыре текстовых ассоциативных поля, соответствующих четырём группам ключевых слов: «власть» «народ», «богатство» «бедность». Каждое текстовое ассоциативное поле этих групп представляет собой «семантический гештальт», репрезентирующий не только образ того или Котляр Э. Апокалипсис: Жилищный кодекс окончательно решит «русский вопрос» // «Московская правда» № 17-56 от 17.02.2006.

иного явления, но и «образ адресата». Полученные текстовые ассоциативные поля были сопоставлены с «типовым» языковым сознанием, представленным в виде ассоциативных полей статей «власть»

«народ», «богатство» «бедность» Русского ассоциативного словаря, данных свободного эксперимента и Базы данных массового ассоциативного эксперимента (2010-2011 гг.).

Сопоставление позволяет сделать вывод, что абстрактные «образы адресата» не всегда соответствуют «типовому» языковому сознанию, а «семантические гештальты», смысловые образы ключевых слов – представлениям, закреплённым в языковом сознании носителей языка.

Так, к примеру, в «сознании» абстрактного адресата ключевое слово народ отмечается пассивностью, в то время как в ассоциативном поле, представляющем «типовое» языковое сознание, народ мыслится активно действующим; закреплённое в текстовых ассоциативных полях представление о власти как о тотально лживой не соответствует представленному в типовом ассоциативном поле (представлено только реакции ложь и только в ассоциативном поле «власть», представленном в Базе данных свободного ассоциативного эксперимента, что составляет 0,6 % от общего числа реакций данного поля). С другой стороны, представление о бедности, зафиксированное в текстовом и «типовом»

ассоциативных полях практически полностью коррелируют: бедность, воспринимавшаяся ранее более спокойно, несколько отстранённо, в последнее время начинает переживаться острее, потеря благосостояния представляется теперь как катастрофа, грозящая голодом и смертью.

Представления о богатстве, отражённое в текстовом ассоциативном поле и «типовом» языковом сознании, совпадают: богатство ассоциируется с атрибутами дорогой, комфортной и беззаботной жизни миллиардеров. Так, процент ассоциатов, обозначающих материальное выражение богатства стабильно растёт, а процент ассоциатов, обозначающих нематериальное выражение богатства, падает. При этом традиционно отрицательная оценка богатства, представленная, к примеру, в фольклоре, библейских сказаниях, постепенно меняется на прямо противоположную (см. таблицу 3).

Материальное выражение богатства, материальные ценности Нематериальное выражение богатства, духовные ценности Положительная оценка (+) Отрицательная оценка (-) Такое расхождение в «образах» ключевых слов провоцирует соответствующие изменения и в картине мира адресата, т.к. «образ аудитории активно воздействует на реальную аудиторию, становясь для нее некоторым нормирующим кодом. Этот последний навязывается сознанию аудитории и становится нормой её собственного представления о себе, переносясь из области текста в сферу реального поведения культурного коллектива»1. Так, «язык из категории чисто лингвистической превращается в реальную общественно-политическую и социальную силу, становится своеобразной экономической категорией»2.

В результате проведенного анализа фактического материала, обобщений и сопоставлений, представленных во второй главе, можно сделать вывод, что механизмами речевого воздействия с помощью ключевых слов социального словаря являются:

а) использование адресантом ключевых слов в качестве семантических аттракторов;

б) использование адресантом определённого набора ключевых слов (например, использование ключевых слов только группы «власть»), позволяющее эффективно передать адресату точку зрения адресанта;

в) моделирование «образа адресата» как абстрактного объекта воздействия;

г) формирование ассоциативных текстовых полей ключевых слов, позволяющее оптимизировать речевое воздействие.

Речевая манипуляция с помощью ключевых слов социального словаря осуществляется посредством следующих механизмов:

а) ассоциативные текстовые поля ключевых слов, представленных в тексте, позволяют вводить в сознание адресата заданные адресантом импликатуры, что позволяет адресанту «программировать» реакцию (выводы) адресата;

противопоставленные группы «мы» «они», что навязывает адресату выбор в пользу конкретной группы;

в) в качестве семантических аттракторов ключевые слова социального словаря концентрируются в той части текста, в которой непосредственно реализуется манипулятивное воздействие (в случае, когда манипуляция осуществляется в границах части статьи), и тем самым производится отвлечение внимания адресата от критического анализа текста;

Лотман Ю.М. Текст как семиотическая проблема // Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3-х тт. – Т. I.

Статьи по семиотике и топологии культуры. – Таллин: «Александра», 1992. – С. 162.

Хромов С.С. Русский язык на перекрёстке культур в современном социуме: проблемы регуляции и саморегуляции / Русистика и современность. Материалы Х Международной научно-практической конференции 26-28 октября 2007 г. – СПб., 2007. – С. 13.

г) ассоциативные текстовые поля ключевых слов социального словаря используются при моделировании абстрактного «образа адресата» что позволяет достичь двоякой цели: запрограммировать реакцию адресата и, представляя абстрактную модель «образа адресата» как «образец», воздействовать на сознание реальной аудитории;

д) посредством «семантических гештальтов» ключевых слов социального словаря, представленных в текстовых ассоциативных полях ряда статей, осуществлять постоянное и непрерывное воздействие на сознание адресата, что позволяет достичь кумулятивного эффекта, в результате чего изменяется не только «образ» ключевого слова в «типовом» языковом сознании, но и изменение языковой картины мира.

Все вышеперечисленные механизмы речевой манипуляции с помощью ключевых слов социального словаря направлены исключительно на реализацию авторской интенции манипулятивного воздействия на сознание адресата и могут использоваться в комплексе.

формулируются выводы и намечаются перспективы дальнейшего изучения особенностей функционирования ключевых слов социального словаря в аналитической публицистике, особенностей речевого воздействия и манипулирования сознанием с помощью данных слов.

В четырёх Приложениях представлены тексты аналитической публицистики, результаты свободного ассоциативного эксперимента, словарные статьи из Русского ассоциативного словаря, материалы Базы данных массового ассоциативного эксперимента, проведённого сектором психолингвистики Института языкознания РАН в 2010-2011 гг.

Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Бубнова Н.А. Речевое воздействие и манипулирование сознанием: соотношение понятий / Международный аспирантский вестник «Русский язык за рубежом». № 1. – М., 2011. – С. 16-19.

2. Бубнова Н.А. Анализ механизмов речевой манипуляции сознанием с помощью ключевых слов социального словаря на примере публицистической статьи / Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Лингвистика». № 1. – М.:

Изд-во РУДН, 2012. – С. 86-97.

3. Бубнова Н.А., Чулкина Н.Л. Психолингвистика как метод изучения стратегий и тактик речевого воздействия / Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Теория языка. Семиотика.

Семантика». № 1. – М.: Изд-во РУДН, 2010. – С. 32-37.

4. Бубнова Н.А. Роль авторской интенции в манипуляции сознанием с помощью языка (на материале публицистики) / Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Теория языка. Семиотика.

Семантика». № 1. – М.: Изд-во РУДН, 2012. – С. 50-54.

5. Бубнова Н.А. Масштабы манипуляции сознанием с помощью языка в публицистике / Материалы 8-ой Международной заочной научнопрактической конференции «Качество науки – качество жизни». – Тамбов:

МОО «Фонд развития науки и культуры», 2012. – С. 82-85.

Работы № 1, 2 опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

БУБНОВА Наталья Александровна (Россия) Ключевые слова социального словаря как инструмент речевого воздействия и манипуляции сознанием в аналитической публицистике Диссертация посвящена исследованию речевого воздействия на адресата и манипуляции его сознанием с помощью ключевых слов социального словаря: «власть» «народ» и «богатство» «бедность», представляющих собой бинарные смысловые оппозиции и отражающих основные социальные понятия.

В данной работе описываются и иллюстрируются примерами основные стратегии и тактики речевого воздействия, сопоставляются и разграничиваются понятия речевого воздействия и манипуляции сознанием, а также другие соотносимые термины и понятия; на материале текстов публицистических аналитических статей с помощью психолингвистических методов выявляются и описываются механизмы речевого воздействия и речевой манипуляции сознанием с помощью ключевых слов социального словаря.

Полученные в исследовании результаты могут быть использованы в теоретических и практических курсах, читаемых студентам по специальностям «Филология», «Журналистика», в практике преподавания русского языка как иностранного, в лингвистической экспертизе публицистических текстов.

Key Words of Social Dictionary as a Tool for Verbal Influence and Manipulation of Consciousness in Analytic Social and Political Journalism The dissertation is dedicated to the study of the verbal influence on the reader and manipulation of his/her consciousness with the help of key words of social dictionary such as “power” “people”, “wealth” “poverty” which represent binary semantic oppositions and reflect the main social ideas.

This work describes and illustrates with examples the main strategies and tactics of the verbal influence, compares and differentiates the ideas of the verbal influence and the manipulation of consciousness and other relative ideas and terms. On the basis of analytic social and political articles and with the help of psycholinguistic methods the author finds out and describes the mechanisms of verbal influence and verbal manipulation of consciousness by means of key words of social dictionary.

The results received during the study can be used in theoretical and practical courses given to students specializing in philology and journalism, in studying Russian language as a foreign one and in linguistic expertise of journalistic texts.