На правах рукописи

Старикова Ольга Николаевна

СПЕЦИАЛЬНЫЕ МЕСТА ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

В ПЕНИТЕНЦИАРНОЙ СИСТЕМЕ

СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА

(ИСТОРИКО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ)

Специальность: 12.00.01 – теория и история права и государства;

история учений о праве и государстве

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Екатеринбург – 2010

Работа выполнена на кафедре теории и истории государства и права Уральского юридического института МВД России.

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор Смыкалин Александр Сергеевич

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Пономарева Валерия Владимировна;

кандидат юридических наук, доцент Жаров Сергей Николаевич

Ведущая организация: Уральская академия государственной службы

Защита состоится « 26 » марта 2010 года в 15 час. 00 мин. на заседании диссертационного совета Д.212.282.01 в Уральской государственной юридической академии по адресу: 620066, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21, зал заседаний Совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Уральской государственной юридической академии.

Автореферат разослан «_» 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор юридических наук, профессор Леушин В. И.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. Начиная с 1990-х гг., когда произошли коренные преобразования во всех сферах жизнедеятельности российского общества, мы получили возможность более полного и объективного осмысления сущности и значения многих государственно-правовых институтов, сформировавшихся в советский период. Это в полной мере касается и деятельности пенитенциарной системы Советского Союза, особенно тех ее звеньев, о существовании которых официальные нормативно-правовые акты умалчивали.

Сегодня на основе рассекреченных архивных документов и мемуарной литературы появляются работы, посвященные деятельности ранее неизвестных широкой публике мест заключения. Однако вплоть до настоящего времени многие учреждения советской пенитенциарной системы остаются неизученными.

Специальные места лишения свободы, существовавшие в Советском Союзе с конца 1920-х гг. вплоть до середины 1950-х гг., не подвергались полному исследованию по целому ряду объективных причин, среди которых можно обозначить и недоступность архивных материалов, и крайнюю запутанность ведомственного подчинения конкретных учреждений. Данное обстоятельство позволяет сделать вывод об имеющемся пробеле в науке отечественной истории государства и права, что делает настоящее исследование связующим звеном, позволяющим проанализировать сущность карательной политики и структуру пенитенциарной системы СССР в целом.

Кроме научного интереса, работа может представлять и практическую значимость для органов и организаций, занимающихся реабилитацией жертв политических репрессий. Эта деятельность предполагает в том числе анализ системы наказаний для «особого» контингента, к которому относились лица, привлеченные к ответственности за контрреволюционные преступления либо лишенные свободы по формальным основаниям.

Особую актуальность исследование приобретает и в связи с тем, что в нем рассматривается комплекс явлений, вытекающих из особенностей организации специальных мест лишения свободы, внутренней регламентации их функционирования, а также некоторых сторон жизни заключенных. Это позволяет учесть как отрицательные, так и положительные моменты, связанные с организацией отбывания наказания, позволит сопоставить многие параметры работы современных исправительных учреждений с их предшественниками, правильно ориентироваться в выборе тех или иных систем управления, определять содержание применяемых средств и методов воздействия на осужденных, форм и условий, в которых они реализуются.

Думается, что обобщение и анализ проблем, связанных с деятельностью советских мест лишения свободы, образованных для специальных контингентов в конце 1920-х – середине 1950-х гг., сможет оказать реальную помощь для обеспечения научного подхода как в сфере совершенствования законодательства, так и в области организации эффективной работы органов, исполнения наказания.

Актуальность темы представленного исследования не вызывает сомнений, так как она не просто позволяет наиболее полно охарактеризовать пенитенциарную систему СССР, но и помогает предотвратить ошибки в сфере реформирования уголовно-исполнительной политики современной России.

Степень изученности проблемы. На сегодняшний день в историкоюридической литературе нет единого подхода к определению специальных мест лишения свободы, существовавших в СССР с конца 1920-х до середины 1950-х гг. Отсутствуют исследования, посвященные анализу их места в общей пенитенциарной системе.

Возможность изучения специальных мест лишения свободы у отечественного исследователя появилась не так давно – в 1990-е гг. До этого времени даже упоминаний о них фактически не встречается. Единственным исключением можно считать учебник З. А. Астемирова «История советского исправительно-трудового права»1, в котором лишь указывается на создание в 1940-е гг. особых лагерей для содержания опасных государственных преступников, осужденных по решению Особого совещания.

О специальных тюрьмах при особых технических бюро, спецлагерях НКВД/МВД в Германии советские исследователи вообще не упоминали.

За рубежом издавались работы, рассматривающие места лишения свободы Советской России. Однако ввиду отсутствия у авторов реальной возможности оперировать архивными материалами, они не смогли дать объективную картину пенитенциарной системы в целом. Основным источником представлений о советских местах заключения были мемуары бывших заключенных2. Данные материалы обладают большой ценностью для исторических исследований, но далеко не всегда являются объективными и достаточными для историко-правового анализа.

Сегодня востребованными темами исторических и публицистических работ являются те, что связаны с развертыванием репрессий, деятельностью ГУЛАГа, положением различных категорий граждан, подвергшихся преследованиям со стороны государства. Начиная с 1990-х гг. в научный оборот введено большое количество архивного материала, позволившего отразить репрессивный механизм, особенности политики по части содержания различных групп заключенных с момента образования РСФСР до середины 1950-х гг., выявить специфические черты советской пенитенциарной системы.

Астемиров З. А. История советского исправительно-трудового права. Рязань, 1975. 51 с.

См.: Озеров Г. Туполевская шарага. Frankfurt/Main, 1971. 125 с.; Владимирская тюрьма: сб. ст.

и док. Нью-Йорк, 1977. 105 с.

Некоторые аспекты темы рассматривали в своих трудах профессор Уральской государственной юридической академии А. С. Смыкалин, профессор Сыктывкарского государственного университета Н. А. Морозов, доктор юридических наук А. Е. Епифанов, исследователь Э. Р. Кукулиев.

Неоценимый вклад в исследование системы ГУЛАГа внесли А. И.

Кокурин, Н. В. Петров, Ю. Н. Моруков, опубликовавшие цикл статей в журнале «Свободная мысль XXI», в которых содержатся ссылки на ранее не доступные архивные документы.

При этом до настоящего времени фактически нет научных трудов, посвященных деятельности спецтюрем при особых технических бюро, первые из которых появились уже в 1920-х гг. Лишь сравнительно недавно рассекречены некоторые материалы, освещающие их работу.

Гипотеза исследования заключается в предположении, что специальные места лишения свободы в СССР, существовавшие с конца 1920-х до середины 1950-х гг., были необходимой составной частью карательного механизма, призванного обеспечить потребности экономического роста, обороноспособности и лояльности среди населения в условиях тоталитарного политического режима.

Целью работы является комплексное историко-правовое исследование специальных мест лишения свободы, проведенное по следующим направлениям:

– анализ сущности специальных мест лишения свободы;

– систематизация признаков, присущих специальным местам лишения свободы;

– исследование развития системы специальных пенитенциарных учреждений на протяжении всего рассматриваемого периода;

– характеристика отдельных видов специальных пенитенциарных учреждений;

– рассмотрение особенностей реализации нормативно-правовых актов, устанавливающих режим содержания, бытовое и медико-санитарное обслуживание, методы ведения культурно-воспитательной и идеологической работы с особым контингентом;

– выявление уровня и особенностей социального протеста, которые были обусловлены специальным статусом пенитенциарных учреждений.

В рамках данных направлений предполагается решить следующие задачи исследования:

специальными пенитенциарными учреждениями, выделить их наиболее существенные черты и систематизировать их;

2) предложить собственное обобщенное определение специальных мест лишения свободы;

лишения свободы, выделив его основные этапы и их характеристики;

видов специальных пенитенциарных учреждений;

функционирования специальных мест лишения свободы: режим содержания, бытовое и медико-санитарное обслуживание, методы ведения культурновоспитательной и идеологической работы с особым контингентом; режим содержания, бытовое и медико-санитарное обслуживание, методы ведения культурно-воспитательной и идеологической работы с особым контингентом;

в различных пенитенциарных учреждениях.

Объект и предмет диссертационного исследования определяется тематикой работы, ее целью и задачами.

Объектом научного анализа настоящего исследования являются специальные места лишения свободы как часть советской пенитенциарной системы, а также общественные отношения, связанные с их образованием и функционированием.

Предметом исследования выступают различные аспекты деятельности специальных мест лишения свободы (установленный режим содержания, бытовые условия, медико-санитарное обслуживание, методы ведения и особенности культурно-воспитательной, идеологической работы, а также формы проявления социального протеста), которые рассматриваются в системном единстве, непротиворечивости и дополняемости, посредством чего и формируется наиболее полное представление об их сущности.

Предметная направленность исследования определяется выделением и изучением правовых норм, действовавших в рассматриваемый период, архивных документов, воспоминаний очевидцев.

Хронологические рамки работы охватывают период с конца 1920-х до середины 1950-х гг. Нижняя временная граница обусловлена появлением первых нормативно-правовых актов, закрепляющих создание таких специальных пенитенциарных учреждений как специальные тюрьмы при особых технических бюро. Верхняя граница – середина 1950-х гг. – время, когда сформировавшаяся система специальных мест лишения свободы перестала существовать.

Территориальные рамки темы исследования включают в себя территорию СССР, а также оккупированную Советским Союзом после окончания Второй мировой войны территорию Германии.

Методологической основой диссертационного исследования является диалектический метод, с позиций которого советское право рассматривается в развитии, в конкретной исторической обстановке и во взаимосвязи с политикой, экономикой, идеологией. В ходе исследования использовались общие методы познания, обще- и частнонаучные, а также специальные.

Общими явились методы анализа, синтеза, индукции, дедукции, сравнения. Общенаучные методы, с помощью которых проводилось исследование – это метод структурного анализа, системный и исторический методы и пр. Частнонаучным методом выступил статистический (при помощи которого обобщаются количественные показатели, как то:

численность заключенных, количество совершенных побегов, обеспеченность нормами жилой площади и т. п.). К специальным методам изучения предмета исследования следует отнести формально-юридический (который позволяет формулировать дефиниции и разграничивать виды мест лишения свободы, категории заключенных, выделять их признаки);

историко-правовой метод и метод сравнительного правоведения (использовался при проведении анализа нормативно-правовой базы, регламентирующей деятельность различных советских пенитенциарных учреждений, при сопоставлении условий содержания в них, а также при необходимости сравнения количественных показателей, характеризующих деятельность спецлагерей НКВД/МВД СССР в Германии и аналогичных учреждений в зонах оккупации США и Великобритании).

Теоретическую основу исследования составили работы юристов:

ученых историков государства и права, специалистов по исполнительному и уголовному праву, разрабатывавших различные аспекты советской системы и уголовного права. Помимо ранее названных, это исследования М. Г. Деткова, В. М. Исакова, В. М. Сырых, А. И. Зубкова, А. А. Герцензона.

Источниковая база исследования состоит из правовых актов и исторических документов. Многие положения работы основываются на анализе материала, закрепляющего принципы организации и деятельности пенитенциарной политики в отношении «особого» контингента, которые отличались от официальной политики в данной сфере.

Изучение специальных мест лишения свободы Советского Союза в конце 1920-х – 1950-е гг. потребовало привлечения широкого круга источников:

нормативно-правовые акты и архивные документы как нормативного, так и индивидуального характера; справочные материалы, воспоминания бывших заключенных и работников карательных органов. Некоторые документы впервые введены в научный оборот. Кроме того, в работе нашли отражение воспоминания очевидцев о сущности и состоянии пенитенциарных учреждений рассматриваемого периода.

В основу работы положены материалы ряда архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Российского государственного архива социальнополитической истории (РГАСПИ), Отдела спецфондов и реабилитации жертв политических репрессий информационного центра при ГУВД по Красноярскому краю, Архивного агентства администрации Красноярского края, Архива Управления Федеральной службы безопасности РФ по Свердловской области (Архив УФСБ РФ СО), Архива МИППО «Мемориал»

г. Красноярска.

Правовые источники, использованные в работе, можно разделить на три группы. Первую составляют нормативно-правовые акты, оформляющие содержание и сущность пенитенциарной системы на законодательном уровне. Они позволяют составить представление о системе общих мест лишения свободы в СССР, декларируемых принципах исполнения наказания.

В эту группу входят такие нормативно-правовые акты, как Исправительнотрудовой кодекс РСФСР 1924 г., постановление ВЦИК и СНК РСФСР от марта 1928 г. «О карательной политике и состоянии мест заключения», Исправительно-трудовой кодекс РСФСР 1933 г. и т. д.

Вторая группа источников представлена секретными подзаконными нормативно-правовыми актами, изданными высшими органами государственного управления, которые регламентировали организацию и функционирование специальных мест лишения свободы. К ним относятся, например, постановление СНК СССР от 6 ноября 1945 г. № 2840-822сс «Об организации моторного отделения 4-го спецотдела НКВД СССР», постановление СМ СССР от 21 февраля 1948 г. № 416-159сс «Об организации лагерей и тюрем со строгим режимом для содержания особо опасных государственных преступников и о направлении их по отбытии наказания на поселение в отдаленные местности СССР» и др.

В третью группу вошли секретные ведомственные нормативные акты, обеспечивающие реализацию установлений высших органов государственной власти и управления в сфере исполнения наказания в специальных местах лишения свободы, такие как приказ НКВД СССР от января 1939 г. № 0021 «Об организации особого технического бюро», приказ НКВД СССР от 11 января 1945 г. № 0016 «О мероприятиях по очистке фронтовых тылов Красной Армии от вражеских элементов и о назначении уполномоченных НКВД СССР по фронтам», приказ МВД СССР от февраля 1948 г. № 00219 «Об организации особых лагерей МВД», приказ МВД СССР от 3 марта 1948 г. № 00233 «Об организации тюрем со строгим режимом для содержания особо опасных государственных преступников», приказ МГБ СССР от 18 сентября 1952 г. № 00784 «С объявлением Положения об отделах МГБ при особых лагерях МВД» и др.

Научная новизна работы заключается в том, что она представляет собой одну из первых попыток комплексного историко-правового анализа различных сторон функционирования специальных мест лишения свободы, существовавших в СССР с конца 1920-х до середины 1950-х гг. Конкретное проявление научной новизны состоит в следующих результатах:

– разработка общего универсального определения специальных мест лишения свободы;

– выявление видов специальных мест лишения свободы и определение их места в пенитенциарной системе Советского Союза конца 1920-х – середины 1950-х гг.;

– установление причинно-следственной связи между появлением новых специальных пенитенциарных учреждений и изменением содержания внутренней и внешней государственной политики;

– определение особенностей режима содержания бытового и медикосанитарного обслуживания контингента, методов ведения культурновоспитательной и идеологической работы;

– обнаружение зависимости между составом контингента специальных мест лишения свободы и требованиями заключенных, а также формами социального протеста.

По мнению автора, новым является подход к изучаемой проблеме, предусматривающий анализ рассекреченных нормативно-правовых материалов и воспоминаний заключенных, часть из которых впервые введены в научный оборот.

Наиболее значимые авторские суждения содержатся в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. С конца 1920-х гг. в советском праве нормативно закрепляются изменения пенитенциарной политики, сформировавшие в 1930-х гг. новую систему мест лишения свободы, основным звеном которой стали исправительно-трудовые лагеря. Специальные места лишения свободы дополняли сложившуюся систему, выполняя государственные задачи конкретного периода.

2. Специальные места лишения свободы указанного периода в общем виде представляли собой пенитенциарные учреждения, обладающие следующими признаками: 1) их создание закреплялось на высшем государственном уровне постановлениями, носящими гриф «совершенно секретно»; 2) вопросы функционирования регламентировались секретными ведомственными приказами; 3) они были предназначены для содержания контингента, осужденного (в основном) органами внесудебной репрессии за контрреволюционные и иные особо тяжкие государственные преступления.

3. Система специальных мест лишения свободы Советского Союза в конце 1920-х – 1950-е гг. состояла из трех звеньев: 1) особые технические бюро, находившиеся в ведении экономического управления ОГПУ, позже – 4-го спецотдела НКВД/МВД СССР; 2) специальные лагеря НКВД/МВД СССР в Германии; 3) особые лагеря и тюрьмы МВД СССР. При этом время существования спецлагерей ограничивается январем 1945 г. – мартом 1950 г.;

особых лагерей и тюрем – началом 1948 г. – 1956 г., тогда как особые технические бюро просуществовали весь рассматриваемый период.

4. Общей целью создания системы специальных мест лишения свободы в конце 1920-х – 1950-е гг. было обеспечение экономического развития СССР, а также создание условий для политического и идеологического доминирования И. В. Сталина как внутри страны, так и за ее пределами.

5. Особые технические бюро, где работали осужденные специалисты высокой квалификации, появились в 1920-е гг. и представляли собой специальные тюрьмы с хорошим материальным обеспечением и строгой изоляцией контингента. После разделения функций между двумя силовыми министерствами обеспечение требований режима находилось в двойном подчинении – МВД и МГБ, причем контроль за выполнением работ находился в ведении МГБ, а бытовые вопросы курировались МВД.

6. Официальной целью создания специальных лагерей НКВД/МВД СССР в Германии было проведение денацификации, однако в действиях оккупационных властей прослеживается попытка изолировать всех активных противников установленного в Восточной Германии просоветского политического режима. Заключение в спецлагерь НКВД/МВД СССР производилась органами ГУКР «СМЕРШ», позже – органами МГБ по формальным основаниям, чаще всего, без учета наличия либо отсутствия вины в совершении каких-либо преступлений.

7. Режим содержания в спецлагерях регламентировался неполно Временным положением от 30 октября 1946 г. «О спецлагерях на территории Германии», утвержденным Заместителем министра внутренних дел Серовым А.И. Отсутствие инструкции по режиму содержания спецконтингента вынуждало начальников лагерей действовать по своему усмотрению.

8. Отсутствие жесткой нормативной регламентации со стороны центрального аппарата МВД и МГБ на всех этапах функционирования специальных лагерей в Германии вытекало из подобной практики, сложившейся на территории СССР. При этом эффективное управление специальными лагерями не могло быть обеспечено по ряду причин (слабое знание немецкого языка, отсутствие агентурных связей, малочисленность аппарата).

9. Специальные лагеря НКВД/МВД СССР в Германии существовали с 1945 до начала 1950-х гг., их деятельность можно разделить на три этапа. На первом (январь – июль 1945 г.) основной целью их работы было обеспечение безопасности советской армии и администрации, поэтому он характеризуется активностью органов контрразведки и государственной безопасности по выявлению опасных категорий немецких граждан и иностранцев. Второй этап (с июля 1945 г. до августа 1948 г.) связан с реализацией решений Потсдамской конференции (июль 1945 г.) и постановления Контрольного совета (октябрь 1945 г.) по вопросам денацификации Германии. Третий этап (с августа 1948 г. до марта 1950 г.) характеризуется резким уменьшением численности заключенных и проведением работы по ликвидации системы спецлагерей.

10. Издание постановления Совета Министров СССР от 21 февраля 1948 г. № 416-159сс, приказов министра внутренних дел № 00219 и № 1948 г. явилось следствием развертывания нового этапа политических репрессий в СССР. Указанные нормативно-правовые акты были призваны обеспечить потребность в строгой и бессрочной изоляции лиц, признанных особо опасными государственными преступниками.

11. Двойное подчинение особых лагерей конкурирующим организациям МВД и МГБ привело к отсутствию жесткой регламентации их деятельности и не позволило разработать постоянную инструкцию о режиме содержания заключенных вплоть до момента их расформирования. Это повлекло за собой множество злоупотреблений со стороны администрации, нарушение требований секретности при общении с родственниками осужденных, а также не позволило эффективно решать поставленные перед особлагами задачи.

12. Бытовые условия и медико-санитарное обслуживание заключенных специальных лагерей в Германии и особых лагерей и тюрем слабо реализовывались на практике; это влекло большой процент заболеваемости и смертности. Заключенные особых технических бюро имели хорошее материальное и медико-санитарное обеспечение, что помогало решать поставленные перед ними задачи.

13. Культурно-воспитательная и идеологическая работа с контингентом специальных мест лишения свободы в рассматриваемый период реально не проводилась. Перед администрацией специальных лагерей НКВД/МВД СССР в Германии, специальных тюрем и лагерных подразделений при особых технических бюро такая задача вообще не стояла, соответственно, и аппарат, наделенный указанными функциями, отсутствовал. В особых лагерях МВД культурно-воспитательная работа осуществлялась формально, людьми, которые не имели соответствующего требованиям уровня образования, профессиональных навыков и моральных качеств.

14. Идеологическая работа с осужденными за контрреволюционные преступления признавалась нецелесообразной, поэтому с контингентом специальных мест лишения свободы, расположенных на территории СССР, она не проводилась.

15. В рассматриваемый период специальные места лишения свободы различались по уровню социального протеста и его формам. Наиболее высоким уровнем социального протеста характеризовались особые лагеря, где сопротивление приобретало разнообразные формы (побеги, голодовки, массовое неповиновение и некоторые другие). Для специальных лагерей НКВД/МВД СССР на территории Германии этот уровень являлся невысоким, а наиболее распространенной формой протеста заключенных являлись побеги. Особые технические бюро отличались самым низким уровнем социального протеста, который проявлялся в незначительных нарушениях режима.

16. Изменение политической обстановки, произошедшее в 1953 г., привело к полной ликвидации рассмотренной системы специальных мест лишения свободы в СССР.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что рассмотренные вопросы могут быть полезны при дальнейшем изучении особенностей развития советского государственного аппарата в целом, его карательных органов, а также учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы.

Содержащиеся в диссертации положения и выводы можно использовать для осмысления стратегии и тактики преобразования уголовноисполнительной системы в России. Имеющиеся в нормативном материале, архивных документах и других источниках обширные сведения о содержании репрессивной политики Советского Союза, принципах деятельности специальных мест лишения свободы и особенностях режима отбывания наказания в них - окажут неоценимую помощь в реформировании современной системы наказаний на принципах гуманности, справедливости и обеспечения прав человека.

Положения и выводы диссертационного исследования могут быть использованы при разработке курсов истории государства и права, политической истории и уголовно-исполнительного права. Настоящая работа имеет определенное значение для совершенствования научноисследовательской деятельности и учебного процесса в высших юридических учебных заведениях.

Апробация результатов диссертационного исследование заключается в его рецензировании и обсуждении на кафедре теории и истории государства и права Уральского юридического института МВД России. Основные положения и выводы работы отражены в опубликованных работах.

Результаты исследования были доложены автором и обсуждались коллегами на научных конференциях: «Конституция. Юстиция. Правосудие (проблемы развития на современном этапе)» (Екатеринбург: УрГЮА, 2004г.); Вопросы совершенствования правоохранительной деятельности органов внутренних дел (Екатеринбург: УрЮИ МВД России, 2008г.). Материалы исследования используются в преподавании учебных дисциплин «История отечественного государства и права», «История органов внутренних дел» в Уральском юридическом институте МВД России.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение содержит сведения о причинах выбора темы диссертации, актуальности исследования, степени научной разработанности проблемы, а также хронологические рамки. Также указана цель и конкретизирующие ее задачи, объект, предмет исследования. Приводится методологическая, теоретическая основа работы, дается обзор основных источников, которые использовал диссертант. Сформулирована научная новизна и положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Положение специальных пенитенциарных учреждений в системе мест лишения свободы (конец 1920-х – середина 1950-х гг.)»

посвящена анализу пенитенциарной системы СССР конца 1920-х – середины 1950-х гг., места в ней специальных пенитенциарных учреждений, цели их организации.

Первый параграф первой главы «Пенитенциарная система Советского Союза в конце 1920-х – середине 1950-х гг.» – это характеристика сущности пенитенциарной системы Советского Союза в целом.

Отмечается, что в исследовании термин пенитенциарная система трактуется узко – как система учреждений и органов, исполняющих наказание в виде лишения свободы. Указывается, что в имеющихся на настоящее время историко-правовых исследованиях при рассмотрении пенитенциарной системы СССР не выделяется такое звено, как специальные места лишения свободы. Данное обстоятельство мешает формированию целостного представления о структуре советской пенитенциарной системы.

В этом же параграфе указаны направления развития пенитенциарной политики СССР, которые привели к складыванию своеобразной подсистемы, состоящей из специальных мест лишения свободы.

Отправной точкой процесса становления и развития подсистемы специальных мест лишения свободы можно считать постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 26 марта 1928 г. «О карательной политике и состоянии мест заключения». Указанный документ определил важные политические установки, получившие практическую реализацию, такие как ориентация мест заключения на решение хозяйственных задач; курс на усиление репрессии по отношению к лицам, признаваемым классово чуждыми элементами путем ужесточения условий содержания и ограничения условнодосрочного освобождения; ослабление демократических и усиление административных начал в управлении местами заключения.

С этого времени (после завершения инициированных высшими партийными органами судебных процессов в отношении «специалистоввредителей») в системе ОГПУ появляется орган, отвечающий за использование труда осужденных ученых и высококвалифицированных специалистов, организуются специальные тюрьмы.

С конца 1920-х гг. в Советском Союзе прежняя система мест лишения свободы трансформируется, и основным ее звеном становятся исправительно-трудовые лагеря3. Данное обстоятельство подкреплено осенью 1929 г. изменениями, внесенными в уголовное законодательство4.

Весной 1930 г. в составе ОГПУ СНК СССР создается Управление исправительно-трудовых лагерей (УЛАГ), которое уже с 1 октября 1930 г.

получает статус Главного управления (ГУЛАГ).

Именно в этот период формируется тенденция к применению особого метода регулирования вопросов организации отбывания наказания в исправительно-трудовых лагерях, в соответствии с которой, роль подзаконных актов была чрезвычайно высокой. По мнению автора, данное обстоятельство, привело к увеличению карательного воздействия на заключенных со стороны государственных органов и практически не контролируемой возможности усмотрения администрации ИТЛ.

Дальнейшее развитие системы шло по пути вхождения ОГПУ и всех его структурных подразделений в состав общесоюзного Наркомата внутренних дел (летом 1934 г.), и придания ГУЛАГу производственно-хозяйственных функций5 путем образования специализированных производственных управлений, а затем и главков (осенью 1935 г.).

Последующая реорганизация системы исполнения уголовных наказаний была связана с началом Великой Отечественной войны. В апреле 1943 г. для осужденных за сотрудничество с немецкими оккупационными властями и карательную деятельность при немцах вводились новые виды наказания:

смертная казнь через повешение и «ссылка в каторжные работы» на срок от 15 до 20 лет. В связи с этим в структуре общих ИТЛ были образованы отделения для содержания каторжан. Кроме этого, появляются специализированные лагеря для интернированных и мобилизованных граждан разных национальностей, враждебно настроенных по отношению к СССР, проверочно-фильтрационные лагеря и лагеря для военнопленных.

В самом конце войны на территории Германии появляются специальные лагеря НКВД СССР.

В целом система мест лишения свободы в послевоенные годы продолжала оставаться неизменной, однако в силу некоторых объективных причин произошла дифференциация исправительно-трудовых лагерей. В соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 21 февраля Исправительно-трудовые лагеря начинают образовываться в соответствии с постановлением СНК СССР от 11 июля 1929 г. № 20/307 «Об использовании труда уголовных заключенных».

В соответствии с постановлением ЦИК и СНК СССР от 6 ноября 1929 г. были внесены изменения в ст. 3, 18, 22 и 38 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, закрепляющие существование двух видов мест лишения свободы в зависимости от сроков наказания: 1) исправительно-трудовые колонии (ИТК) – общие места заключения, для осужденных на срок до трех лет; 2) исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) в отдаленных местностях Союза ССР – для осужденных на срок от трех до десяти лет.

К февралю 1941 г. в структуре ГУЛАГа НКВД СССР было образовано 8 главных производственных управлений по различным направлениям деятельности.

1948 г. № 416-159сс создаются особые лагеря МВД СССР для содержания особо опасных государственных преступников. Главным их назначением являлось обеспечение строгой изоляции осужденных к лишению свободы шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, участников других антисоветских организаций и групп, а также лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям и вражеской деятельности.

Особые лагеря просуществовали до лета 1954 г., когда распоряжением Совета Министров СССР от 10 июля 1954 г. № 7688рс было одобрено Положение об ИТЛ и колониях МВД СССР, преобразовавшее особые лагеря в общие.

Исследование показало, что основой пенитенциарной системы СССР в рассматриваемый период были исправительно-трудовые лагеря, где отбывала наказание в виде лишения свободы основная масса заключенных.

Особенностью функционирования ИТЛ была их жесткая направленность на решение производственных задач. Появление же специальных пенитенциарных учреждений было связано с необходимостью разрешения стратегических целей, стоящих перед руководством страны.

Второй параграф первой главы «Специальные места лишения свободы, их цели и задачи» – это анализ сущности и элементов системы специальных мест лишения свободы.

В работе дается обобщенное определение специальных мест лишения свободы, выделяются три признака, характеризующие их сущность. Первый состоит в том, что вопрос об их организации решался на высшем правительственном уровне, создание закреплялось секретными подзаконными нормативно-правовыми актами. Второй признак связан с тем, что различные стороны функционирования специальных мест лишения свободы определялись ведомственными нормативно-правовыми актами, также носившими гриф «совершенно секретно». Третий связан с особым составом контингента: в специальных пенитенциарных учреждениях содержались лица, осужденные за контрреволюционные и иные особо тяжкие государственные преступления, чаще – по формальным основаниям.

В нормативно-правовых актах основания привлечения к уголовной ответственности за эти преступления не раскрывались, что создавало условия для их расширительного толкования и произвольного применения.

Значительное внимание уделяется выявлению целей создания и задач, которые решались специальными пенитенциарными учреждениями. По мнению автора, в данном случае необходимо учитывать приоритетные направления государственной политики Советского Союза, ее акцентирование на решении производственных, научно-исследовательских либо политических задач.

В 1920–1930-е гг. главными задачами специальных мест лишения свободы стали восстановление и развитие экономического потенциала молодого Советского государства, его обороноспособности, а параллельно – подавление внутриполитической оппозиции, а также инакомыслия вообще.

После окончания Второй мировой войны для СССР к имевшимся ранее направлениям внутренней и внешней политики добавились:

1) необходимость решения вопросов, связанных с упрочением государственной власти на собственной территории и распространением политического влияния на страны Восточной Европы; 2) необходимость восстановления хозяйственной системы, нарушенной в результате тяжелой войны; 3) распространение советского мировоззрения на землях, освобожденных и оккупированных советскими войсками.

Исследование показало, что в конце 1920-х – середине 1950-х гг., можно выделить следующие специальные места лишения свободы: особые технические бюро, специальные лагеря НКВД/МВД СССР в Германии, особые лагеря и особые тюрьмы МВД СССР.

Целью создания спецтюрем при особых технических бюро стало наиболее эффективное использование их научного потенциала для решения важных государственных задач.

Специальные лагеря НКВД СССР в Германии появились еще до окончания Второй мировой войны, в соответствии с приказом наркома внутренних дел от 11 января 1945 г. № 0016, тогда лагеря имели своей главной задачей обеспечение безопасности Советской армии на оккупированной территории. Позже к обеспечению безопасности советских оккупационных властей прибавились задачи по проведению денацификации, необходимость изоляции противников нового политического режима, а также трудовое использование контингента, в том числе на территории СССР.

Третьей составляющей специальных мест лишения свободы были особые лагеря и особые тюрьмы, появившиеся в 1948 г. в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 21 февраля 1948 г. № 416-159сс.

Их создание было связано с необходимостью обеспечения нового витка политических репрессий, нагнетания атмосферы страха и поддержания покорности как среди высшего руководства, так и со стороны всего населения Советского Союза.

К основным задачам особых лагерей и тюрем можно отнести: 1) необходимость полной и бессрочной изоляции тех, кто считался неблагонадежным с точки зрения лояльности советскому государственному строю; 2) получение максимальной экономической выгоды путем использования неквалифицированного труда заключенных на наиболее тяжелой физической работе; 3) концентрация осужденных иностранцев в отдельных лагерях; 4) устранение возможного негативного влияния на «общий» контингент со стороны обозначенных категорий преступников, которые были участниками военных действий и, в отличие от политзаключенных 1930-х гг., без труда давали отпор так называемым «бытовикам», контролировавшим лагерную жизнь.

Вторая глава «Правовые основы деятельности специальных мест лишения свободы» посвящена анализу нормативно-правовой базы и иных источников, которые позволяют сделать выводы о характере регламентации процессов создания и функционирования специальных пенитенциарных учреждений.

Первый параграф второй главы «Регламентация деятельности и особенности профессионального использования заключенных в особых технических бюро» посвящен анализу материала, регламентирующего деятельность особых технических (проектных, конструкторских) бюро, использовавших труд заключенных специалистов.

Необходимость организации спецтюрем, в которых использовался труд специалистов, осужденных за совершение тяжких контрреволюционных преступлений, была продиктована тем, что большинство ученых и высококвалифицированных кадров, занимавших руководящие посты в различных отраслях народного хозяйства, подверглись репрессиям и были приговорены к лишению свободы на длительные сроки.

В конце 1920-х гг. в структуре ОГПУ появляются первые особые технические бюро, использующие специальные познания заключенных, при этом правовая регламентация деятельности этих учреждений закрепляется позже, оформляя уже сложившуюся практику6.

В сентябре 1938 г. в системе НКВД СССР был организован Отдел особых конструкторских бюро, переименованный в октябре в 4-й спецотдел. Уже января 1939 г. народным комиссаром внутренних дел Л. П. Берией был издан приказ № 0021, в котором говорилось о создании Особого технического бюро при НКВД СССР для использования заключенных, имеющих специальные технические знания. Этим же документом утверждались структура и штат нового учреждения, к основным задачам которого было отнесено конструирование и внедрение в производство новых средств вооружения армии и флота. В июле 1941 г. Особое техническое бюро при НКВД СССР переименовано в 4-й спецотдел НКВД СССР.

После окончания Второй мировой войны количество ОТБ увеличилось.

Появились специальные лаборатории, использовавшие труд заключенных, работавшие над реализацией атомного проекта. Однако следует отметить, что в лабораториях и КБ атомного проекта труд заключенных использовался не так активно, как по другим направлениям.

См.: циркуляр ЭКУ ОГПУ № 211/ЭКУ «О порядке и условиях использования заключенных специалистов на работах и об агентурном обслуживании заключенных и высланных специалистов»,История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов:

Собрание документов в 7-ми томах /Т.2.Карательная система: структура и кадры. М. 2004. С. 89После преобразования наркоматов в марте 1946 г. руководство системой «шарашек» было поручено 4-му спецотделу МВД.

В 1949 г. структура МВД пополняется новым Главком, 16 апреля 1949 г.

приказом МВД № 00349 (во исполнение постановления Совмина от апреля 1949 г. № 1409-506сс) в составе МВД образовано Главное управление по разведке и эксплуатации месторождений и строительству предприятий цветных и редких металлов в Красноярском крае (Енисейстрой МВД). Этот же приказ предписывал организовать Особое техническое бюро и привлечь туда «крупных технических специалистов – геологов, горняков, металлургов из числа осужденных, находящихся в лагерях и колониях МВД».

К концу 1949 г. количество ОТБ при 4-м спецотделе должно было пополниться еще пятью подобными учреждениями.

На основе доступных нормативно-правовых актов, архивного материала и мемуарной литературы в диссертации подробно исследуются вопросы режима содержания и трудового использования заключенных специалистов.

Анализ источников показал, что в СССР использование заключенных, обладающих специальными познаниями и квалификацией, в учреждениях тюремного типа сформировалось к концу 1920-х гг., однако до середины 1930-х гг. оно не было системным и юридически оформленным на уровне общесоюзного управления.

Общими чертами системы особых технических бюро был секретный характер проводимых работ, секретная нормативная база функционирования.

Используя труд заключенных специалистов, руководство страны пыталось преодолеть отставание в сфере развития науки, новых технологий, геологической разведки и других областях в условиях, когда большая часть квалифицированных кадров была привлечена к уголовной ответственности по формальным основаниям.

Второй параграф второй главы «Правовые основы создания и функционирования специальных лагерей НКВД/МВД СССР в Германии» – это историко-правовой анализ нормативно-правовой базы деятельности спецлагерей НКВД/МВД СССР в Германии.

Автор выделяет основные этапы деятельности спецлагерей, характеризуя их при этом по следующим критериям: 1) уровень организованности; 2) характер решаемых задач; 3) положение в системе пенитенциарных учреждений СССР.

На первом этапе обязанности по организации необходимого количества тюрем и лагерей возлагались на уполномоченных НКВД СССР по фронтам.

Руководствуясь мотивами целесообразности, лагеря часто дислоцировались на месте бывших нацистских концентрационных лагерей, например в Бухенвальде, Кетчендорфе, Ямлитце, Заксенхаузене.

Второй этап деятельности специальных лагерей (с июля 1945 г. до августа 1948 г.) начался с издания приказа НКВД № 00780–1945 г., которым аппараты уполномоченных НКВД СССР по 2 и 3 Белорусским, 1 и Украинским фронтам были расформированы, а вместо них появилась должность уполномоченного НКВД СССР по Группе советских оккупационных войск в Германии, на которую назначили комиссара государственной безопасности 2 ранга И. А. Серова. На него возлагались задачи по организации и руководству агентурно-оперативной работой на территории Германии, оккупированной советскими войсками; выявлению и ликвидации различных категорий немецких граждан: военных преступников, сотрудников нацистских карательных органов, влиятельных функционеров нацистской партии и т. д. Кроме того, именно на втором этапе советское руководство предпринимает попытки насильственно направлять спецконтингент лагерей для работы в угольной и транспортной промышленности на территории СССР.

Последний этап функционирования спецлагерей связан с очередной реорганизацией, произошедшей в августе 1948 г., когда они, в соответствии с приказом МВД № 00959, перешли в подчинение ГУЛАГа МВД СССР, на который было возложено выполнение задач по комплектованию, оперативному руководству и контролю за деятельностью Отдела спецлагерей МВД СССР в Германии. По мнению соискателя, данные изменения были связаны с окончанием работы по денацификации в советской оккупационной зоне; об этом свидетельствует тот факт, что работавшая там комиссия по денацификации была распущена в начале 1948 г., а ведение дел в отношении бывших нацистов и военных преступников передавалось немецкой уголовной полиции и немецким судам. Третий этап характеризуется резким уменьшением численности заключенных и проведением работы по ликвидации системы спецлагерей.

Анализ изученного материала позволяет сделать вывод о том, что в спецлагеря направлялись две группы заключенных: 1) осужденные советским военным трибуналом; 2) спецконтингент, не имевший приговора.

Вопросы охраны и режима регламентировались Временным положением «О спецлагерях на территории Германии», утвержденным Серовым И. А. октября 1946 г. Однако следует отметить, что единообразного подхода к содержанию различных групп заключенных не было. Временное положение регламентировало вопросы режима неполно. Инструкция по режиму содержания отсутствовала. Это привело к тому, что каждый из начальников лагеря по широкому кругу вопросов действовал на свое усмотрение.

Решение о расформировании специальных лагерей было принято осенью 1949 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и позже оформлено постановлением СМ СССР от 30 декабря 1949 г. № 6021-2251сс. К марту 1950 г. процесс ликвидации спецлагерей был завершен.

Третий параграф второй главы «Правовая регламентация образования и деятельности особых лагерей и особых тюрем МВД СССР» посвящен исследованию нормативных актов, закрепляющих режим содержания в особых лагерях и особых тюрьмах.

В исследовании проведен анализ нормативно-правовых актов, в соответствии с которыми образовывались и работали особые лагеря и особые тюрьмы МВД СССР7.

Указывается, что направлению в особые лагеря и тюрьмы подлежали лица, признанные особо опасными государственными преступниками, либо судебными органами, либо органами внесудебной репрессии (Особым Совещанием при МВД / МГБ СССР), либо специальными комиссиями, работавшими на разных уровнях в отношении лиц, уже отбывавших наказание в общих ИТЛ. Таким образом, в последнем случае имело место обратное действие уголовного закона.

Исследование показало, что полномочия в сфере управления особыми лагерями и тюрьмами находились в руках двух ведомств – Министерства внутренних дел и Министерства государственной безопасности. Некоторые функции, связанные с контролем за деятельностью этих пенитенциарных учреждений, осуществляла прокуратура.

Министерство внутренних дел отвечало за решение основных, наиболее значимых функций, а именно: 1) за охрану; 2) соблюдение режима;

3) организацию наиболее эффективного трудового использования контингента.

К ведению Министерства государственной безопасности были отнесены вопросы, связанные: 1) с обеспечением агентурной работы; 2) отправкой в особые лагеря и тюрьмы заключенных из других пенитенциарных учреждений; 3) надзором за перемещением контингента особых лагерей и тюрем; 4) признанием особо опасными государственными преступниками вновь осужденных.

Как показало исследование, из-за постоянной конкуренции и плохой координации между двумя силовыми ведомствами организовать четкую работу особых лагерей и эффективно решать стоящие перед ними задачи администрации не удавалось.

Осуществляя функцию надзора работники прокуратуры были обязаны: 1) проверять законность и условия содержания заключенных; 2) надзирать за осуществлением социалистической законности как при проведении лагерного режима, так и при освобождении заключенных; 3) проверять своевременность исполнения постановлений Правительства и определений Постановление Совета Министров СССР от 21 февраля 1948 г. № 416-159сс, приказ МВД СССР от 21 февраля 1948 г. № 00219, приказ МВД СССР от 3 марта 1948 г. № 00233 «Об организации тюрем МВД со строгим режимом для содержания особо опасных государственных преступников», совместный приказ МВД, МГБ и Генерального прокурора СССР от 16 марта 1948 г. № 00279/00108/72сс «Об организации особых лагерей и тюрем МВД для содержания особо опасных государственных преступников и о направлении последних по отбытии наказания в ссылку на поселение под надзор органов МГБ» и др.

судебно-следственных органов, связанных с законностью и условиями содержания заключенных.

Вопросы, связанные с рассмотрением дел о преступлениях, совершенных в особых лагерях вольнонаемными сотрудниками, лицами рядового состава военизированной охраны и заключенными, а также дел о досрочном освобождении заключенных, заболевших неизлечимым недугом или полностью потерявших трудоспособность, решались специальными лагерными судами.

При исследовании доступного архивного материала и опубликованных документов соискателем выделены наиболее значимые черты режима содержания в особых лагерях: 1) преимущественная концентрация контингента в удаленных и труднодоступных местностях СССР; 2) использование его на тяжелой физической работе с запретом выполнять работу по специальности, а также административно-хозяйственные функции;

3) увеличение продолжительности рабочего дня (10 часов вместо 9 в общих ИТЛ); 4) сокращенная норма жилой площади (1,8 кв. м на человека вместо кв. м в общих ИТЛ); 5) запрет на применение условно-досрочного освобождения; 6) запрещение свиданий; 7) запрет на общение контингента особых лагерей с общим контингентом и вольнонаемными сотрудниками; 8) обязательное наличие на одежде заключенных не менее двух номеров из личного дела; 9) повышенные меры охраны (обязательное оборудование лагерных зон сигнализацией, оснащение проволочного ограждения «тульским забором» и спиралью «бруно», вывод на работы только под войсковой охраной, обязательное оборудование окон барков решетками, а дверей – замками и др.); 10) более жесткая система наказаний за нарушение правил внутреннего распорядка; 11) режим содержания не был основан на прогрессивной системе исполнения наказания, поэтому меры поощрения к контингенту применялись слабо.

Нормативно-правовые акты, регламентирующие деятельность особых тюрем МВД, до настоящего времени являются засекреченными. В работе выделены некоторые особенности режима содержания на основе мемуарной литературы и косвенных упоминаний в архивных материалах.

Соискателем отмечается, что в силу субъективных факторов, а также ряда объективных причин, среди которых можно выделить недостаточную правовую регламентацию, задачи, стоявшие перед особыми лагерями и тюрьмами, выполнены не были.

Третья глава «Внутренняя организация деятельности специальных пенитенциарных учреждений» направлена на исследование процесса реализации норм, устанавливающих различные аспекты функционирования специальных мест лишения свободы, а также меру возможной свободы контингента.

Первый параграф третьей главы «Реализация нормативных актов, устанавливающих бытовые условия и медико-санитарное обслуживание осужденных в специальных местах лишения свободы» посвящен рассмотрению вопросов, связанных с фактическими условиями содержания и медицинского обслуживания контингента.

Как показал анализ имеющихся источников, бытовые и медикосанитарные условия в специальных тюрьмах при особых технических бюро были вполне удовлетворительными вне зависимости от места дислокации и времени функционирования «шарашек». Конкретные условия каждого объекта несколько отличались. Несмотря на это, автор выделяет общие черты содержания контингента: 1) полноценное трехразовое питание; 2) наличие индивидуального спального места и жилого пространства для каждого заключенного; 3) возможность регулярного посещения бани; 4) достаточное время для отдыха после окончания рабочего дня; 5) удовлетворительное вещевое довольствие; 6) наличие возможности получения своевременной медицинской помощи; 7) начисление денежных средств на лицевые счета и организация ларьков для заключенных; 8) возможность пользоваться библиотекой и заниматься спортом в свободное от работы время.

Говоря о специальных лагерях НКВД/МВД СССР в Германии, следует отметить ряд особенностей: 1) в них отсутствовала проблема нехватки оборудованных мест для содержания контингента; 2) наиболее проблемным вопросом в 1945–1947 гг. было снабжение спецлагерей продуктами питания, изменение норм питания в сторону понижения; 3) для контингента не было предусмотрено специальной одежды, чаще всего заключенные носили те вещи, с которыми прибыли в лагерь; 4) медицинское обслуживание в большинстве случаев было неудовлетворительным.

В соответствии с приведенными в архивных документах данными объем жилой площади на человека в разных лагерях колебался от 1,5 до 2,5 кв. м на человека. Помещения в зимнее время отапливались до температуры 16– 18 °C. Правда, в лагере № 1 (г. Мюльберг) температура не поднималась выше 10–14 °C, кроме того, с 22 до 6 часов следующего дня в нем прекращалась топка печей, из-за чего температура в бараках опускалась ниже 8 °C.

В целом контингент был обеспечен постельными принадлежностями, бараки были оборудованы столами, табуретами и скамейками, а также умывальниками и теплыми уборными. Санитарное состояние лагерей признавалось удовлетворительным.

Медицинское обслуживание осуществлялось лазаретами и амбулаториями, имеющимися в каждом лагере. Однако не во всех условия были признаны удовлетворительными.

Среди самых распространенных болезней выделялись туберкулез, дистрофия, желудочно-кишечные заболевания, болезни сердца, ангина.

Серьезной проблемой было широкое распространение венерических заболеваний как среди контингента, так и среди персонала, поэтому борьба с данными болезнями нашла свое отражение в директивных документах администрации спецлагерей.

Несмотря на попытки администрации обеспечить надлежащую эксплуатацию спецлагерей, положение заключенных было тяжелым, подчас унижающим человеческое достоинство, при том, что основную их массу составляли гражданские лица, не совершавшие никаких преступлений, а задержанные советскими органами контрразведки и государственной безопасности по формальным основаниям.

Бытовые условия и медицинское обслуживание особых лагерей МВД существенно отличались от тех, которые имелись в спецтюрьмах при ОТБ и спецлагерях на территории Германии.

Контингент особлагов размещался в бараках. Нормативные документы устанавливали норму жилой площади на одного заключенного в 1,8 кв. м, однако в реальности ее размер был гораздо скромнее. Так, средняя обеспеченность жилой площадью в особом лагере № 7 (Озерлаг) на 15 марта 1949 г. составляла 1,1 кв. м на одного заключенного, а в трех лагпунктах даже менее 1 кв. м. Из-за недостатка жилой площади, часть двухъярусных нар вагонного типа была превращена в сплошные. Руководство объясняло такое положение отсутствием готовых к размещению контингента лагерных площадей, а также некомплектом конвойных войск, которые должны были нести охрану лагеря. К марту 1949 г. особый лагерь № 2 (Горлаг) относился к числу «нормально» функционирующих, несмотря на это, средняя жилплощадь на одного человека составляла там 1,2 кв. м.

Санитарно-бытовые условия администрация пыталась улучшить за счет сил самих осужденных. Так, в лагерях объявлялись разнообразные конкурсы на лучшую подготовку лаготделений к зиме и т. п., в процессе которых заключенные должны были доказать, что именно их лагерный пункт лучше подготовлен к наступлению холодов и пр.

Все содержащиеся в особых лагерях особо опасные преступники должны были использоваться на тяжелых работах, но состояние здоровья контингента не позволяло обеспечить указанное требование на 100 %. С целью установления группы трудоспособности в каждом особлаге ежеквартально проводилось комиссование заключенных.

В соответствии с нормативными документами приговоренные к каторжным работам, а также отбывавшие наказание в особых лагерях, должны были содержаться в специальных лагерных подразделениях и использоваться на более тяжелых работах под усиленным конвоем при установлении более продолжительного рабочего дня. Однако зачастую каторжники и осужденные к лишению свободы в ИТЛ содержались в одних и тех же лагподразделениях и совместно использовались на работах.

Медико-санитарные службы особлагов работали неэффективно. Это было связано прежде всего с необеспеченностью материально-технической базы больниц и санитарных частей, некомпетентностью или недостатком квалифицированного медицинского персонала, а также с большим числом травм и заболеваний, вызванных умышленными действиями самих заключенных. Для заключенных, которые занимали должности врачей, администрация лагеря устанавливала лимит на количество зеков, освобождаемых от работы по болезни. Этот лимит был крайне мал, поэтому большая часть заболевших от обязательного труда не освобождалась. В больницу направлялись заключенные, находившиеся в очень тяжелом состоянии; при этом бывали случаи, когда транспортировка больных в лечебное учреждение задерживалась по субъективным причинам.

Среди наиболее распространенных мер поддержания трудоспособности контингента можно отметить организацию диетического и дополнительного питания для ослабленных заключенных; проведение вакцинации от кишечных инфекций, столбняка; выдачу рыбьего жира.

Вопрос снабжения лагерей продовольствием стоял достаточно остро. В 1948 г. на особые лагеря, также как и на общие ИТЛ распространялись нормы питания, утвержденные приказом МВД СССР № 0281–1948 г. Некоторые несущественные изменения произошли в связи с изданием распоряжения ГУВС МВД СССР от 11 апреля 1952 г. № 25/Р/7-030, переводившего заключенных особых лагерей на заработную плату.

Исходя из анализа имеющихся материалов, соискатель делает вывод о том, что бытовые и медико-санитарные условия особых лагерей вплоть до 1951 г. были неудовлетворительными и не отвечали требованиям, предъявляемым руководящими документами. В 1951 г. закончился организационный период, наметилось некоторое улучшение условий содержания заключенных, увеличены нормы питания, были организованы лаготделения для инвалидов. К середине 1953 г. особлаги перестали обладать специфическими чертами, определяющими условия содержания и медикосанитарное обслуживание.

Об условиях содержания в особых тюрьмах МВД известно немного.

Бывшие заключенные отмечают, что по сравнению с ними условия содержания в особом лагере казались санаторными.

Второй параграф третьей главы «Организация и проведение культурно-воспитательной и идеологической работы с "особым" контингентом» рассматривает особенности деятельности уполномоченных органов в сфере идеологической и культурно-воспитательной работы, проводимой в специальных местах лишения свободы.

Автор отмечает, что в Советском Союзе сформировался различный подход к целям уголовно-исполнительной политики в отношении различных категорий преступников. Данное обстоятельство явилось прямым следствием дискуссий 1920–1930-х гг. по вопросам создания нового «пролетарского»

права, призванного обеспечить диктатуру пролетариата. Главной целью становится уничтожение класса угнетателей – буржуазии (а также «промежуточных» классов), и в отношении его представителей перевоспитание было заменено на эффективное трудовое использование.

Исследование показало, что культурно-воспитательная и идеологическая работа с контингентом спецтюрем при ОТБ не предусматривалась и не проводилась. Это было связано с рядом факторов: во-первых, почти все заключенные были формально привлечены к уголовной ответственности за контрреволюционные преступления; во-вторых, специалистов не следовало отвлекать от работы; в-третьих, уровень культуры, воспитания и образованности контингента таких учреждений был чаще всего более высоким, нежели у сотрудников НКВД/МВД и МГБ.

При рассмотрении идеологической и воспитательной работы специальных лагерей на территории Германии необходимо учесть то обстоятельство, что их контингент по большей части состоял из интернированных. Срок их пребывания в лагере не был ограничен и оставался загадкой не только для заключенных, но и для администрации.

Штаты спецлагерей были укомплектованы не более чем на 70 %, а личный состав отличался низким уровнем образования, сознательности и плохо владел немецким языком.

Исследование показало, что пропаганда как метод идеологической работы применялась в отношении той части контингента спецлагерей, которая подлежала скорому освобождению. С оставшимся составом заключенных идеологическая работа проводилась еще в меньшей степени. Архивные источники упоминают такие методы, как чтение докладов на политические темы с целью создания положительного настроения заключенных. Иногда по радио транслировались речи видных советских государственных деятелей, в том числе Молотова и Сталина. Однако с учетом того, что большая часть контингента не владела русским языком, эффективность подобных мероприятий была ничтожной. В качестве другого способа пропагандистской работы в лагерях распространялись издания просоветских газет, например «Нойес дойчленд», «Берлинер цайтунг», «Теглихе рундшау», «Националь цайтунг». Другим специфическим способом было чтение проповедей.

Следует отметить, что больше нигде в советских пенитенциарных учреждениях священнослужители не привлекались к ведению просветительской работы с заключенными.

Анализ имеющихся источников позволил сделать вывод о том, что культурно-воспитательная работа среди контингента спецлагерей фактически не проводилась, а идеологическая ограничивалась проведением мероприятий, носящих пропагандистский характер.

При рассмотрении содержания культурно-воспитательной работы в особых лагерях следует помнить о выработанном советской юстицией подходе к перевоспитанию преступников, в соответствии с которым оно не признавалось целесообразным в отношении идеологических противников или даже просто представителей некоторых социальных групп.

В особых лагерях культурно-воспитательная работа регламентировалась «Временной инструкцией по культурно-воспитательной работе среди заключенных, содержащихся в особых лагерях», утвержденной распоряжением МВД от 21 августа 1949 г. № 543. Этот документ основное место отводил деятельности культурно-воспитательных отделов и частей по укреплению режима содержания и усилению изоляции особо опасных государственных преступников, а не перевоспитанию и культурному досугу контингента.

Основными видами культурно-воспитательной деятельности были политмассовая, производственно-массовая работа, которым отводилось центральное место, а также стенная печать, клубно-массовая и библиотечная работа. Основными направлениями культурно-воспитательной работы среди заключенных особых лагерей было проведение производственно-массовых и культурно-массовых мероприятий. Первые состояли в максимальном вовлечении заключенных в трудовое соревнование и мобилизации их на выполнение производственных задач; вторые заключались в демонстрации кинокартин, библиотечной и кружковой работе.

Главной целью идеологической работы была профилактика и пресечение нарушений лагерного режима – побегов, отказов от работы и пр. Следует отметить, что до настоящего времени в архивах среди рассекреченных документов не обнаружено таких, которые бы раскрывали сущность данного направления работы с контингентом. Однако о том, что идеологический аспект все же имел место в деятельности администрации особлагов, можно узнать при помощи анализа докладных записок на имя руководителей ГУЛАГа, отчетов и т. д.

Таким образом, по мнению автора, культурно-воспитательная и идеологическая работа с контингентом специальных мест лишения свободы, имевшихся в Советском Союзе в конце 1920-х – середине 1950-х гг., проводилась формально, а в некоторых случаях не предусматривалась вообще.

Третий параграф третьей главы «Формы проявления социального протеста в специальных пенитенциарных учреждениях» посвящен анализу проявлявшегося недовольства со стороны контингента.

Рассматривая в данном контексте особые технические бюро, следует отметить, что уровень протестности среди заключенных здесь был чрезвычайно низким. Прежде всего, это было связано с условиями содержания специалистов, которые были благоприятными не только по сравнению с таковыми в специальных и особых лагерях, но и относительно материальных условий жизни большей части советских граждан.

Дополнительным сдерживающим фактором было желание обезопасить от репрессий членов своей семьи, оставшихся на свободе.

В специальных лагерях НКВД/МВД в Германии, где основную часть контингента составляли интернированные граждане Германии, не имеющие обвинительного приговора суда, уровень социального протеста был также невысоким, а формы не отличались разнообразием. Наиболее распространенной формой были побеги. Иные акции, такие как голодовки, отказы от работы, массовые неповиновения, не упоминаются ни в советских официальных документах, ни в мемуарах.

В отличие от спецлагерей в Германии, особые лагеря, находившиеся на территории СССР, показали гораздо более высокий уровень протестности.

В начальный период существования особлагов основной формой выражения социального недовольства было совершение побегов. Нередко встречались такие акты неповиновения, как отказы от работы или от приема пищи, причем зачастую по идеологическим мотивам.

После смерти Сталина И. В. по особым лагерям прокатилась волна массовых неповиновений. К 1953 г. в них было сконцентрировано около четверти миллиона заключенных, отнесенных по формальным признакам к категории особо опасных государственных преступников. Таким образом, советское руководство, само того не желая, создало благоприятные условия для объединения сил «спецконтингента» в борьбе за свои права.

Отличительной чертой особых лагерей в этой связи было то, что основная масса требований заключенных носила не экономический, а политический характер.

Что касается особых тюрем, то единственными возможными формами протеста в них фактически стали отказ от приема пищи – голодовка, а также причинение себе различных увечий. Установленный в особых тюрьмах режим был чрезвычайно жестким, не позволяющим совершать побеги и поддерживать связь между узниками. В архивных документах, мемуарах и прочей литературе отсутствует информация о побегах из особых тюрем, что дает основание сделать вывод об их отсутствии за весь период существования.

Таким образом, исследование позволило выявить три различных уровня социального протеста среди заключенных специальных пенитенциарных учреждений, а также основные формы его проявления. Данные категории зависели от вида специальных мест лишения свободы, а также от этапа их функционирования.

Заключение содержит основные выводы, которые отражают результаты исследования. Показана его практическая значимость, особенно в сфере разработки правовых актов современной России, касающихся работы уголовно-исполнительной системы.

Список работ, опубликованных по теме диссертации Публикации в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации Гребенщикова И. В., Старикова О. Н. К вопросу об особенностях отбывания наказания в виде лишения свободы репатриантами СССР // Вестник Московского университета МВД России. – 2008. – № 7. – С. 113–115.

Старикова О. Н. Формы проявления социального протеста в особых лагерях МВД СССР // Вестник Московского университета МВД России. – 2009. – № 11. – С. 127–129.

Старикова О. Н. К вопросу об организации в СССР особых технических бюро, использовавших труд заключенных (конец 1920-х – 1950-е годы) // Вестник Московского университета МВД России. – 2009. – № 12. – С. 134– 136.

Старикова О. Н. К вопросу об «особых лагерях» и «особых тюрьмах» в СССР // Конституция. Юстиция. Правосудие (проблемы развития на современном этапе): материалы II межрегиональной науч.-практ. конф.

10 ноября 2003 г. – Екатеринбург: УрГЮА, 2004. – С. 152–156.

Старикова О. Н. Тюрьмы для «особого» контингента в СССР (30–50-е гг.) // Актуальные проблемы истории, политики и права: сб. ст. – Екатеринбург: УрЮИ МВД России, 2004. – Вып. 4. – С. 58–63.

Старикова О. Н. К вопросу о целях создания специальных лагерей НКВД/МВД СССР в Германии (1945–1950 гг.) // Актуальные проблемы истории, политики и права: сб. ст. – Екатеринбург: УрЮИ МВД России, 2007. – Вып. 7. – С. 19–25.

Гребенщикова И. В., Старикова О. Н. Советская пенитенциарная система для репатрианта: внутренняя тюрьма – «шарашка» – особый лагерь // Вопросы совершенствования правоохранительной деятельности органов внутренних дел: сб. науч. тр. адъюнктов и соискателей. – Екатеринбург, 2008. – С. 47–61.

Старикова О. Н., Плахтий Е. В. К вопросу о становлении и развитии фоноскопической экспертизы. // Актуальные проблемы истории, политики и права: сб. ст. – Екатеринбург: УрЮИ МВД России, 2008. – Вып. 8. – С. 86– 93.

Старикова О. Н. Организация культурно-воспитательной работы в специальных местах лишения свободы Советского Союза (30–50 гг. ХХ в.) // Актуальные проблемы истории, политики и права: сб. ст. – Екатеринбург:

УрЮИ МВД России, 2009. – Вып. 9. – С. 87–100.