Slavica Helsingiensia 40

Instrumentarium of Linguistics

Sociolinguistic Approaches to Non-Standard Russian, Helsinki, 2010

A. Mustajoki, E. Protassova, N. Vakhtin (eds.)

В.И. Беликов

МЕТОДИЧЕСКИЕ НОВОСТИ В СОЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ

XXI ВЕКА

The WWW contains some relatively homogeneous arrays of texts which are formed independently of linguists and in some cases arise quite spontaneously. The texts arrays in which the social characteristics of their authors are most salient are regarded as independent Internet segments (digitized classical literature and 2010 teenager blogs are opposite examples). The frequencies of the same lexical items differ greatly from one segment to another, and such statistics are very significant for sociolinguistics. The findings of segmental statistics seem to be more fruitful than those of traditional text corpora research. Several case studies are documented.

В написанном в конце прошлого века учебнике говорилось, что социолингвист в первую очередь анализирует «речевые произведения, авторам которых могут быть приписаны какие-то социальные характеристики» [Беликов, Крысин 2001: 312–313], но в главе «Методы социолингвистики» описанию такого рода деятельности было отведено лишь 6% объема. Это вполне естественно, методика работы с текстом была проста: читай беллетристику, газеты, законодательные тексты, повезет – «частную переписку, дневниковые записи „среднестатистических“ носителей языка» [цит. соч.: 315] и выписывай нужное на карточки. Тот, кому часами приходилось искать ранее замеченное, но вовремя незафиксированное, старался потом выписывать всё интересное впрок. С конца 1980-х появилась чудесная возможность вести такие записи на компьютере, постепенно перестали быть редкостью и оцифрованные тексты – поиск в них нужного стал делом техническим. Но – если не говорить о языке электронной почты и подобных новых жанров – для социолингвиста мир оцифрованных текстов был мало интересен.

Наиболее достоверные данные получались анкетным методом, который оставался основным инструментом социолингвиста.

Важно отметить, что получив от социологии средства верификации утверждений о языке, социолингвистика ими активно пользовалась, представители более старых лингвистических дисциплин обычно не видели нужды в объективировании собственных выводов. Это касается и такой по сути социолингвистической проблематики, как установление нормы. И до сих пор в области словаря «кодификаторы ориентируются в первую очередь на собственный узус, во вторую – на узус своего круга, но лишь настолько, насколько этот узус пассивно знаком самим лексикографам» [Беликов 2009: 45].

С началом XXI века наступило торжество корпусной лингвистики. Понятие «корпус текстов» существовало давно, так называлось любое текстовое собрание, на материале которого делались те или иные исследования. Для слабо документированных мертвых языков принято составлять полные корпуса, так с 1885 г. существует и пополняется Corpus Inscriptionum Etruscarum. Полевые лингвисты, вчерне разобравшись с фонетикой неописанного языка, параллельно с выявлением его грамматической структуры приступали к сбору словаря и корпуса текстов. Лингвистические корпуса формировались целенаправленно, поэтому им свойственна заранее продуманная структура (она, конечно, может меняться в ходе развития корпуса). Во второй половине XX в. стали возникать электронные корпуса, представляющие собой определенным образом размеченные большие текстовые массивы, снабженные средствами навигации. С появлением Интернета появилась тенденция рассматривать его как корпус (точнее, объединение разноязычных корпусов). Это, конечно, метафора, поскольку Интернет в целом – черный ящик, в русской его части есть и «Соборное уложение» Алексея Михайловича, и авторефераты диссертаций, и блоги 12-летних поклонниц японских аниме, и многое такое, что и в голову прийти не может. О том, что и как может извлечь социолингвист из Интернета, речь пойдет ниже. Сначала об одном очевидном и основном компактном источнике текстовой информации о русском языке – Национальном корпусе русского языка.

НКРЯ в совокупности является хорошим «макетом» русского языка: разметка и стоящая за нею идеология – это модель устройства языка (не во всем эксплицитная, заведомо не идеальная), а комплект текстов корпуса (создающийся как выборка из массива речевых произведений, порожденных в рамках реального русского языка) – экспериментальная база для проверки модели. НКРЯ создан лингвистами и для лингвистов, а лингвиста интересует г р а м м а т и к а. Часть ее «зарыта» в лексиконе, это продуктивные и уникальные модели грамматического поведения лексических единиц. Слова, ведущие себя стандартно, лингвиста интересуют очень мало: важно знать объем некоторого класса однотипно ведущих себя слов (степень продуктивности модели) и иметь под рукой несколько представителей каждого класса, чтобы строить примеры типа Солдаты прорубили траншею во льду топорами или Seymour sliced the salami with a knife. Прагматическая ценность такого рода примеров лингвиста не интересует 1.

Лексикограф со своими специфическими задачами в этом смысле не совсем лингвист, собственно лексикографу (составителю общего словаря2) интересно каждое слово, причем не только своей семантической структурой, но и способом использования в языке. Неграмматические словарные пометы по сути своей социолингвистичны, причем не только жарг. или спец., но и груб., книжн., устар. и любые другие, поскольку использование или избегание квалифицируемых таким образом единиц зависит от социальных характеристик носителя языка. Конечно, при решении многих частных задач в работе лексикографа нет социолингвистической составляющей (ср. проблематику описания слов типа передвигаться, телевизор, ребенок, большой, очень, поэтому и мн.

др. – по крайней мере, в их общепринятых основных значениях), но даже создателю орфографического словаря иногда приходится быть немного социолингвистом: в орфографии отдельных слов возможна территориальная и возрастная специфика.

Декларация создателей корпуса говорит о некоем идеале: «Национальный корпус должен быть прежде всего большим ‹…› Но, кроме того, он – и это даже важнее – должен быть представительным. Иначе говоря, он должен содержать все типы текстов, представленные в данном языке в данный исторический период, и при этом содержать их в правильной пропорции» [Плунгян 2005: 297]. Если бы была возможность сменить модальность с «должен содержать» на «содержит», интересы социолингвиста (но не «По данным на 18 мая 2003 г., о нарезке салями 18 раз писали лингвисты, 6 раз – простые смертные.

Лингвисты режут салями собственноручно достаточно редко. Среди их друзей и знакомых чемпионом по нарезке салями является Seymour, причем он всегда делает это неопределенным ножом. Точно так же, with a knife, это проделали John и Joan, каждый по одному разу. Напротив, Kim и he, также по одному разу, произвели нарезку with the knife. Это что касается любителей, а каким инструментом пользуется профессионал, остается неизвестным: the butcher, который дважды резал салями на глазах у лингвистов (делал он это onto the wax paper), оба раза сумел скрыть орудие труда. Впрочем, однажды это удалось и знаменитому Seymour’у, возможно, потому, что в тот раз он резал колбасу with Sheila. Нелингвисты, рассуждая об этом деликатном процессе, н и к о г д а не указывают инструмент» [Беликов 2007: 25].

Существует довольно много специализированных словарей, где единицы словника подбираются в соответствии с некоторыми лингвистическими принципами (классические примеры – «Толковокомбинаторный словарь современного русского языка» или «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка»). Их создатели выступают как лингвисты. Ничто не мешает лингвисту иметь параллельно другую ипостась: быть собственно лексикографом, поэтом или петь профессионально, но это разные занятия. Степень взаимосвязанности этих занятий с собственно лингвистикой различна, но это уже дело десятое.

лексикографа) были бы соблюдены полностью. Но это вряд ли достижимо, особенно когда «правильная пропорция» иначе как субъективно не определяется, а идеология формирования корпуса основана на упрощенной социальной парадигме русского языка, не учитывающей его территориальной и возрастной дифференциации.

НКРЯ идеален для решения (надеюсь) любых собственно лингвистических задач, является удобным инструментом быстрого получения прагматически достоверных примеров для верификации отдельных положений лингвистической теории. Он часто полезен лексикографу и социолингвисту – в основном лишь для предварительной оценки положения вещей, хотя в отдельных случаях может служить и основанием вполне серьезных выводов. Но исследователи с лексикографическими и социолингвистическими интересами иногда склонны принимать его за полигон принятия решений в последней инстанции, что досадно. Ниже я в деталях разберу несколько примеров, но сначала кратко остановлюсь на сути сегментно-статистической методики извлечения информации из оцифрованных текстов.

В Интернете «стихийно»3 складываются относительно однородные в языковом отношении текстовые массивы разных типов (законодательство, художественная литература, публицистика, блоги и т. п.). Такие массивы я называю сегментами. Разделы Интернета с различной доменной или территориальной привязкой также иногда можно рассматривать как отдельные сегменты, их однородность очень условна, но довольно очевидно, что, например, русский язык доменов.ru (Россия) и.ua (Украина) различается.

Во многих такого рода сегментах легко вычленяются подсегменты, язык каждого из которых более однороден, чем в сегменте в целом. Так, самое большое собрание русских текстов – Библиотеку Мошкова (lib.ru) – редко приходится использовать как единый сегмент, гораздо эффективнее работа с ее отдельными разделами, важнейшими из которых представляются «Классика», «Самиздат» (самодеятельная сетевая словесность, часто невысоких эстетических достоинств, что мало сказывается на сегменте как лингвистическом источнике) и «Военная литература» (мемуарные, исследовательские, в меньшей степени художественные тексты, в основном второй половины XX – начала XXI в.).

Наиболее полным собранием текстов на литературном языке XXI в. является «Журнальный зал» (ЖЗ, magazines.russ.ru), структура которого позволяет легко вычленять толстые журналы разной направленности. Подлинно бесценным социолингвистическим источником стала блогосфера, это как раз те «дневниковые записи „среднестатистических“ носителей языка», о доступности которых еще десяток лет назад можно было только мечтать.

Организация блогов позволяет получать информацию по различным территориальным и временным подсегментам. Очень важным сегментом являются базы данных СМИ. К сожалению, доступ к ним имеет закрытый характер, что лишь в малой степени компенсируется возможностью свободного анализа сайтов отдельных СМИ.

Поскольку специального инструмента для работы с находящимися в свободном доступе сегментами нет, приходится пользоваться тем, что имеется. Грамматика Яндекса вполне удобна, поисковый алгоритм достаточно хорош, но, будучи рассчитан на стандартного пользователя, ищущего информацию, а не языковые единицы, он в отдельных случаях намеренно пренебрегает полнотой, дабы избежать большого шума, который обычному пользователю Интернета будет заведомо неудобен4. Серьезным недостатком Под стихийностью я здесь имею в виду полную независимость формирования от исследователялингвиста. Если блогосфера и в самом деле почти стихийна, то собрания законодательных документов формируются вполне целенаправленно.

Так, при запросе политика (без кавычек) не находятся тексты, где встречаются только словоформы множественного числа, омонимичные формам существительного политик (одушевл. муж. р.). В результате на некоторых специализированных сайтах или в их разделах выдача на запрос политика (без кавычек) может быть меньше, чем на "политик" (хотя в последнем случае во всех выданных документах имеется в виду род. мн. от неодушевленного существительного). Примером может служить расширенный поиск по сайту является ограничение максимальной выдачи тысячью единиц (в зависимости от типа поиска – сайтов, страниц, записей в блогах и т. п.); объявленное поисковиком число найденных документов может быть на порядки больше, но чем выше оно, тем менее достоверно; доверия заслуживают лишь числа, незначительно превышающие 1000.

Вследствие этого поиск часто приходится вести по ограниченному сегменту в тех случаях, когда содержательно в этом нет необходимости. Еще один недостаток использования поисковой машины – дублирование выдачи, связанное в первую очередь с дублированием информации в Интернете5; степень дублирования в разных сегментах различается, что осложняет соотнесение между собой брутто-результатов поиска в разных сегментах.

Сопоставление статистики использования лексических и фразеологических единиц я и называю сегментно-статистическим методом.

Важной особенностью всех сегментов является их динамичный рост. Вполне понятно, что блогосфера пополняется ежеминутно, что объем ЖЗ увеличивается за счет новых выпусков толстых журналов (а также за счет появления на портале ранее отсутствовавших изданий). Менее очевидна регулярность приращений в сегменте «Классика», но там за два последних года объем информации вырос примерно на половину.

Как соотносятся по объему НКРЯ и ресурсы интернет-сегментов, можно судить по такому примеру. В январе 2009 г. я уточнял детали изменения формы фразеологизма на своих на двоих, утрачивающего предлог на в середине; в НКРЯ для XIX в. встречается только старый вариант, для XXI в. – только новый. В принципе ясно, что фразеологизм изменился в течение XX в., но возникает иллюзия, что и начало, и конец этого процесса относятся именно к XX в. В действительности вариант на своих двоих появился ранее в XIX в. – в сегменте «Классика» находятся примеры у В. М. Гаршина («Петербургские письма», 1882) и В. В. Крестовского («Очерки кавалерийской жизни», 1892). Старый вариант, на своих на двоих, в XXI в. все еще не исчез окончательно: в ЖЗ из 121 релевантного текста за 2000–2010 на своих на двоих присутствует в пяти.

В НКРЯ для XIX в. находится 7 релевантных примеров, в «Классике» два года назад их было 19, к началу 2011 стало 29 (рост на 50% за два года). В НКРЯ 23 наиболее поздних примера датированы 2000–2008 гг., в ЖЗ за тот же период им противопоставлены 90 релевантных текстов. И для XIX, и для XXI в разница в объеме найденного в Это стилистически не сильно окрашенный пример из литературного языка. Для социально маркированных единиц разница может составлять два порядка, а то и более.

Дабы не быть предвзятым, воспользуюсь примерами из работы, где НКРЯ исследуется «с точки зрения отражения социальной дифференциации языка» [Киеня 2010: 263].

Для этой цели из слов, «отражающих молодежный сленг школьников, студентов, были отобраны следующие: училка, химица, студак, туса» [Киеня 2010: 264]. «Наибольшее количество выдач было получено на запрос слова „туса“ и всех от него производных слов (80 – устный корпус, 2527 – газетный, 4137 – основной)» [там же], на втором месте по встречаемости оказалась училка, а на слова студак и химица во всех подкорпусах нашлось лишь по одному примеру.

Остановлюсь детальнее на каждом из искавшихся С.Н. Киеней слов.

panvasoft.com/rus/blog, где 4.01.2011 на запрос политика (без кавычек) «Нашлось 22 ответа», а на "политик" «Нашлось 29 ответов» (все они содержат словоформу род. мн. неодушевл.). Запросы на более редкие словоформы не так урожайны, но по ним выдаются иначе не находимые документы.

Невыверенные на предмет дубляжа и информационного шума данные ниже именуются «брутторезультат».

1. Училка Для этого слова НКРЯ содержит достаточно информации, чтобы усомниться в его однозначной характеристике как элемента «молодежного сленга школьников, студентов».

Выдача основного корпуса НКРЯ в данном случае невелика (66 документов 1923– 2008 гг.), поэтому и там несложно вручную найти такие явно не жаргонные контексты:

У лифта на них уставились две женщины, похожие на провинциальных училок, с одинаковыми чемоданами в руках (О. Новикова. «Женский роман», 1993).

За этой маленькой чернявой «училкой» вставал образ восторженной идеалистки, беззаветно преданной школе, отдающей всю свою жизнь делу воспитания детей (Э. Рязанов. «Подведенные итоги», 2000; о персонаже Ахеджаковой в фильме «Иронии судьбы»).

В БТС единственная помета при училке – пренебр.; ею вряд ли исчерпывается специфика использования этого слова в подростковом и взрослом дискурсе, да пренебрежительность и не всегда присутствует, что подтверждается примерами из журналов нонфикшн, размещенных в сегменте ЖЗ, например:

О. Северская: На радио «Маяк» появилась программа «Грамотей» ‹… на› «Русском радио» есть программа «Говорите по-русски» ‹…› По утрам на НТВ выходит программа, которая называется «Это правильно!», там ‹…› ужасно смешные диалоги и не очень строгие училки, а аудитория – от школьного возраста до пенсионного (Круглый стол «Речевые стили в средствах массовой информации» // «Отечественные записки» 2005, Что именно хотелось выяснить С.Н. Киене о жаргонном употреблении этого слова в НКРЯ, удалось ли это сделать, мне осталось неизвестным.

2. Химица То, что автор из Гродно собрался искать это слово в НКРЯ, не удивляет. Представление о том, что территориальные различия свойственны лишь сельским диалектам, а прочим языковым вариантам присуще единообразие на всем русскоязычном пространстве, широко распространено. При этом за общераспространенный принимается язык своего окружения. Сам факт признания территориальной составляющей в социальной парадигме русского языка нисколько не мешает удивляться каждый раз, когда «свое» слово другим оказывается неизвестным. Вот что писала минчанка после шести месяцев участия в форуме «Городские диалекты»:

Я лично за свою минскую школьную жизнь не слышала никаких "русичек" (это было б очень уж ласкательное название для них) – только русица, и так со всеми предметами:

белорусица, физица, биологица, географица, историца, ну и естественно, математица.

Вот уж точно в голову не пришло бы, что их так только в Беларуси называют...)) В действительности «…ички» в Белоруссии встречаются, но статистически заметно преобладают «…ицы». Число блогов из Белоруссии за 2007–2008, где встретились некоторые обозначения преподавательниц представлено в Табл. 1 (из орфографически ошибочных написаний включены лишь наиболее распространенные)6.

Написания белорусичка и беларусичка я считаю для регионального варианта русского Беларуси равноправными, а (бело)руссичка – ошибочным. Впрочем, русички (тем более белорусички) в словарях нет. В РОСе нет и трудовички. В БТС нет даже математички и биологички (при наличии физички и химички).

Отдельный вопрос, считать ли химицу и ее аналоги жаргонизмами. Химичка и однотипные слова, попавшие в БТС, помечены разг., но это, конечно, не аргумент. Однако когда в органе Совета министров Республики Беларусь об академике НАБ пишут Федор Лахвич выбрал для поступления химфак БГУ, хотя – и все это знали – единственной учительницей, с которой у него не очень складывались отношения, была химица (газ.

«Республика», 3.05.2005), сомнение в однозначной квалификации этого слова как школьного жаргонизма возникают.

В этом контексте появление химицы (и физицы) в НКРЯ выглядит случайным, поскольку обусловлено исключительно включением в корпус повести В. Козлова7 «Гопники»; попади вместо нее его же роман «Школа», место химицы заняла бы отсутствующая сейчас математица.

3. Студак Единственный пример на это слово, да еще лишь в газетном корпусе, – тоже случайность, но иного рода. Корпус делается силами москвичей, младшему поколению которых этот жаргонизм знаком не хуже, чем жителям Белоруссии, так что можно было ожидать бльшего числа студаков.

Как выясняется, заниматься в НКРЯ молодежными жаргонизмами, даже свойственными Москве, дело безнадежное. Это надо делать в блогосфере. Один из региональных синонимов для ‘студенческого билета’ – студень, который в силу наличия омонимов требует тщательной ручной обработки материала. В ноябре 2008 г. мне приходилось заниматься проверкой мифа, согласно которому московскому холодцу соответствует петербургский студень8. Воспользуюсь представленной статистикой за последний из Можно упрекнуть в несистематичности составления словника, но кто ж такой упрек примет? Значит, сексизм.

В. Козлов родился в 1972 г. р., вырос в Могилеве, там же поступил в вуз, потом жил в Минске, с 2000 г.

живет в Москве.

В старших возрастах, действительно так, но среди знакомых мне петербуржцев 40–50 лет есть такие, кто в детстве соответствующее блюдо звал студнем, а позднее перешел на холодец. У петербургской молодежи холодец в этом значении преобладает. «Студень – устаревшее какое-то слово, неприятное», – писала 31.12.2007 блоггер ijona_tihaja (СПб, 1985 г. п.).

рассматривавшихся там периодов (октябрь 2008 г.) [Беликов 2011: 293], дополнив ее новыми словами и регионами9. Для общей ориентировки в Табл. 2 включена и численность блогов, где встретилось слово студент за рассматриваемый период, а также за первую и последнюю недели октября 2008 г.

Примечания: 1. Отбор примеров с субстантивированным прилагательным слишком трудоемок; цифры отражают релевантную выдачу на запрос (мой | твой | свой | его | ее) /+1 студенческий. 2. Кроме того, одна запись на белорусском яз. 3. Кроме того, две записи на украинском яз. 4. Кроме того, в двух блогах упоминается газета «Студень».

Если не считать московского студака, цифры невелики, но дают достаточные основания для гипотез о преобладании в разных регионах различных жаргонных именований студбилета10. При проверке региональные сегменты для большей ясности стоит ограничить конкретными городами11 (см. Табл. 3). Как видим, в Минске и Киеве как жаргонное именование студенческого билета используется почти исключительно студак, в Петербурге 3/4 жаргонных именований приходится на студень, в Екатеринбурге – 85% на студик.

В заключение нужно отметить, что принадлежность только что рассмотренных единиц именно к с т у д е н ч е с к о м у жаргону не очевидна. О студенческих билетах в блогах пишут почти исключительно студенты, а в значении ‘студент’ часты контексты типа мои студики, прислали студней на практику. Однажды встретилась такая «отстраненная» от жаргонизма запись о защите диплома: Это обряд очищения от скверны, скопленной студнем (так называет студентов главная жрица – секретарь кафедры) за пять лет (2.07.2007, hiluro, Минск, 1986 г. р.).

Строго говоря, сопоставлять статистику, собранную в разное время, не следует: число ранних релевантных записей постоянно снижается: удаленные записи при очередной переиндексации поисковой машиной уже не находятся, так что при поиске через два с лишним года число найденных студней в Москве и Петербурге было бы немного меньшим, но характер территориального распределения синонимов таков, что общей картины это не изменило бы.

Пользуюсь привычным для меня именованием, которое сорок лет назад в Москве, пожалуй, делило первое место по частотности с субстантивированным студенческий.

В самом деле, студак на Украине преобладает повсеместно, но студик может обозначать и ‘студбилет’: по 2010 в блогах Днепропетровска встретилось 14 студиков-студентов и 2 студбилета, в Харькове, соответственно, 10 и 3.

Примечания. 1. Кроме того, однажды как обозначение кафе «Студент». 2. В бродячем тексте «Библия от автостопщиков» (19 вхождений в блогосфере в целом): Ибо у многих были только студни, а регистрации и вовсе не у кого [sic!] не было. 3. Кроме того, в блогах упоминается газета «Студень» или ее сайт.

4. Туса и производные Не понимая, какие именно слова рассматривались как производные от туса, могу лишь выразить искреннее недоумение большим числом найденных документов. Для социолингвиста словообразовательный процесс в этом гнезде шел таким образом: (тусовка / тусоваться) (туса / тусить); что при этом происходило в скобках, вопрос отчасти академический, мне больше нравится тусовка тусоваться и тусить туса, но настаивать не буду. Более ранняя пара к концу прошлого века вышла за пределы жаргона12, но пара туса / тусить возобладала в молодежном дискурсе не сразу; разумеется, детали процесса социолингвисту интересны.

В газетном подкорпусе тусить и туса нашлись в 7 документах за 2003–2007 гг., для сопоставления со «старой» парой тусоваться / тусовка нужна погодовая статистика, но во-вторых, из семи текстов распределенных по пяти годам, статистики не выжмешь, а во-первых, этот раздел НКРЯ не пригоден для погодовой статистики. В январе 2010 г., когда он только что стал доступен и назывался еще «Большой корпус СМИ 2000-х годов», я сопоставлял его возможности с базой СМИ «Интегрум»:

Сначала я поискал вхождения фамилии Тимошенко в «Известиях» за 2007 г. Выдача (по умолчанию – по дате публикации в обратном порядке) удивила: за 24.12.200713 нашлось 40 документов! Сходный поиск в более привычной мне базе «Интегрум» дал на эту дату 21 статью с фамилией Тимошенко в 16 московских бумажных СМИ (максимум – в "КоммерсантЪ-Власти": две статьи и Индекс лиц, чаще всех упоминавшихся в издании в 2007 году). В «Известиях» – только материал Я. Соколовской «Правительство Януковича переехало в кинотеатр» на четвертой полосе. Но этой статьи в выдаче НКРЯ нет.

Я уточнил в «Интегруме» паспортизацию первых десяти из 40 текстов, помеченных этой датой в НКРЯ. Первая из выдаваемых публикаций (Н. Ратиани, С. Тепляков. От ‘цветной революции’ Россию пока защищает высокий рейтинг президента) в действительности датируется 27.06.2005, десятая (Ю. Коваленко. Тимошенко рубит ‘окно в Европу’ в Париже) – 15.06.2005. Между ними в выдаче располагаются шесть более ранних (начиная с 21.03.05) и две поздние, от октября 2005.

В газете «Труд» я проверил наиболее поздние вхождения слова артист. При выдаче в обратном порядке пять первых (позднейших) документов из «Труда» в НКРЯ имеют дату 12.01.2008, но в действительности все они опубликованы в № 93 за 31.05.2007; следующие шесть помечены 28.12.2007, но только два из них публиковались № 240 за В деталях часто отличный от своего прототипа электронный БТС на Грамоте.ру сохраняет при словах тусоваться, тусовка, тусовочный, тусовщик помету «жарг.» бумажного издания [1998], но Н.Ю. Шведова [2007] тусовку маркирует «разг.». Из новой пары слов глагол словарями не отмечается, существительное же есть только в РОСе, причем его подача явно свидетельствует о нормативности поясняющего слова: «тус, -ы (тусовка, жарг.)».

Я использую традиционную нотацию число.месяц.год, в НКРЯ – в обратном порядке: 2007.12.24.

28.12.2007 (М. Безрук, «Под шампанское с мандаринами» и С. Бирюков, «Киркорову не заплатили в ‘Королевстве кривых зеркал’»), остальные четыре – из предыдущего № Беглый просмотр результатов поиска в «Советском Спорте» вхождений слов гол (24– 29.09.2007) и шахматист (январь–сентябрь 2007) показал, что материалы из этого издания датируются верно, что позволило оценить полноту охвата издания в корпусе. За январь–сентябрь 2007 г. по данным «Интегрума» шахматисты упоминались в 52 статьях, в НКРЯ находятся 17; помесячное распределение, начиная с января, таково (в скобках – данные НКРЯ): 6 (4), 5 (3), 5 (0), 1 (0), 6 (3), 12 (1), 6 (2), 4 (2), 7 (2). Каким образом происходила выборка статей для Газетного корпуса НКРЯ, не ясно, но равномерной ее считать трудно [Беликов 2010].

Стандартный диагноз: для собственно лингвиста появился огромный массив документов, но получаемые цитаты правильнее всего метить их традиционным для лингвистики адресом «Из газет». Для лексикографии и социолингвистики «Интегрум» несопоставимо важнее.

В основном подкорпусе НКРЯ туса (в этом значении) встречается в 10 текстах (2002–2006, разные форумы, роман, журнал «Хулиган»), глагол – в четырех (2004– 2008, разные форумы). Единственным «полигоном», на котором можно сопоставить тусу с тусовкой, выглядит «Хулиган». В 2003 г. на каждое слово приходится по одному документу, в 2004 г. есть один документ с двумя словами, два с тусой, десять с тусовкой. Сделать осмысленный вывод вряд ли возможно.

Статистическую обработку жаргонной лексики стоит вести в том сегменте, где она широко используется. Вполне подходит подростковый срез блогосферы.

Мне повезло заниматься глагольной парой в мае 2008, когда Яндекс еще позволял получать статистику с учетом возраста (он указан в профилях примерно половины блоггеров). В Табл. 4 приведены результаты поиска по Москве (данные не сгруппированы по авторам, это количество з а п и с е й, а не блоггеров, как в предыдущих таблицах). Как и ожидалось, об экспансии нового варианта среди лиц старше 30 говорить не приходится, а младшая возрастная когорта в жаргонном дискурсе перешла от тусоваться к тусить. Не все молодежные записи в блогах делаются на жаргоне, поэтому ставший нормативным глагол тусоваться также остался в употреблении, но к 2008 г.

занимал довольно скромное место. Как видим, для социолингвистического исследования лексики сегментно-статистическая методика дает несопоставимо больше, чем НКРЯ.

Занятно, что белорусский коллега остался удовлетворен своими изысканиями в Национальном корпусе: «мы видим, что национальные корпусы отражают все многообразие существования языка, генеральную совокупность языкового материала, что свидетельствует об их высокой социокультурной значимости» [Киеня 2010: 265]. Рискну предположить, что такой вывод – не более чем реверанс в адрес почтенного собрания текстов, где «слово „национальный“ – своего рода термин, отражающий скорее семантику английского слова „national“, чем русского слова „нация“» [Плунгян 2005: 297].

Возможности Национального корпуса переоцениваются достаточно часто. Недавно с удивлением узнал, что присутствие слова в НКРЯ является мерилом для его попадания в словарь. «Русский орфографический словарь» подвергся разнообразным нападкам со стороны Н.В. Николенковой. Основная претензия – наличие в словнике единиц, «обнаружить наличие которых не удается даже при обращении к Национальному корпусу русского языка» [Николенкова 2011: 181]. Статья эта достаточно курьезна и не заслуживала бы упоминания, если бы не вызвала у меня подозрений в жаргонном характере одного ранее неизвестного мне слова; подозрения, впрочем, не оправдались, зато сомнения в сбалансированности Национального корпуса упрочились.

Примеров необнаруженного Н.В. Николенкова не привела, упомянула лишь три слова, встретившиеся ей в НКРЯ в единственных контекстах, тем самым, также недостойные помещения в орфографический словарь: остервенить, окровенить и форсун.

Вообще-то довольно самонадеянно критиковать словарь тому, кто иных словарей в руках не держал. Дело в том, что в с е т р и с л о в а присутствуют и в Орфографическом словаре 1956 г., и в МАСе, и в последнем толковом словаре Н.Ю. Шведовой [2007];

мало того, во всех перечисленных есть и более редкое слово форсунья.

Обсуждать принципы составления орфографического словаря в контексте настоящей статьи неуместно, но на тот случай, если этот текст попадет на глаза Н.В. Николенковой или приравненным к ней специалистам, сообщу, что написание некоторых слов колеблется, одни пишут окровенить, другие – окровянить14. Кодификаторы пытаются навести унификацию, но не всегда успешно, о чем свидетельствует статистика НКРЯ.

Не знаю, каким образом для трех упомянутых слов было найдено лишь по одному вхождению, хотя не исключено, что на заре создания НКРЯ именно так и было. В конце 2010 г. на остервенить находится 12 документов (даты создания: 1806–1818 – 1971), окровенить – 4 (1875–1881 – 1990–2000), на форсун – 5 (1925–1948); псевдоуникальность окровенить компенсируется находками для его орфографического дублета окровянить (21 документ за 1862–2002 гг.). Временне распределение текстов с глаголами указывает на их постепенную архаизацию, но для достоверных выводов данных мало.

А вот статистика по форсуну удивила; пять вхождений – немного (особенно принимая во внимание, что два документа – это «Книга первая» и «Книга третья» эпопеи В.Я. Шишкова «Емельян Пугачев»), но все они попадают на слабее всего документированный период. Если относиться к статистике по НКРЯ с полным доверием, это должно означать, что лексическая единица родилась в урожайные для жаргона второе-третье Иногда и в авторитетных справочных изданиях: в словаре под ред. Д.Н. Ушакова в ст. кровянть сказано: «несов. (к окровянить)», хотя самого глагола окровянить нет (как и окровенить).

десятилетие XX в., а потом устарела. В самом деле, временне распределение текстов, где в НКРЯ встретился производящий глагол форсить, таково:

1855–1924: 35 документов (54%), 1925–1948: 6 документов (9%), 1949–2004: 24 документа (37%).

Верификация сегментно-статистическим методом дает совсем иные результаты. В разных разделах Библиотеки Мошкова форсун находится в пяти более ранних документах (1), в десяти более поздних (3) и (без учета совпадений с документами НКРЯ) в четырех, относящихся к периоду 1925–1948 (2):

(1) А.Ф. Писемский, «Люди сороковых годов» (1869), С.Т. Семенов, «Девичья погибель»

(1894), Е.Н. Водовозова, «На заре жизни» (1911), В. Бласко-Ибаньес, «Обнаженная»

(пер. Т. Герценштейн,1911), А.Е. Зарин, «Живой мертвец» (1915);

(2) К.С. Петров-Водкин, «Хлыновск» (1930), И.Ф. Наживин, «Глаголют стяги» (1935), А.Г. Малышкин, «Люди из захолустья» (1938), К.А. Федин, «Необыкновенное лето (3) В.В. Карпов, «Вечный бой» (1967), Н.П. Воронов, «Юность в Железнодольске» (1972), Синклер Льюис, «Бэббит» (пер. Р. Райт-Ковалевой, 1973), М.В. Водопьянов, «Небо начинается с земли» (1976), Ф.А. Абрамов, «Дом» (1978), П.И. Федоров, «Генерал Доватор» (1979), Е.Ф. Богданов, «Прощайте паруса» (1981), В.Л. Кондратьев, «Встречи на Сретенке» (1983), А.П. Злобин, «Бонжур, Антуан!» (1986), В.П. Астафьев, «Забубенная головушка» (1992) В ЖЗ форсун встретился пять раз (один – публикация в журнале «Урал» очерка «Отцы»

Мамина-Сибиряка к 150-летию со дня рождения писателя). Посегментная статистика письменных текстов (Табл. 5) показывает, что форсун и форсунья всегда были словами редкими, первое в литературных текстах еще держится, второе явно утратилось. В блогосфере спонтанно (то есть вне цитат) каждое из этих слов появилось лишь по десятку раз (отмечается и их непонимание собеседниками)15; это очевидное свидетельство, что для повседневного городского узуса они устарели.

В ходе поисков в классической литературе обнаружилось три вхождения другого отглагольного имени, в прочих сегментах не встретившегося: Но форсила все это проделывает [бьет новичков] «не изо всех сил» и не со зла (А. Куприн, «На переломе», 1900), Что, в самом деле, за хвастун выискался! Франт пике, нос в табаке! Форсило! (Л.

Чарская, «Счастливчик» 1912); Форсила несчастная! (А. Аверченко, «Рождественский день у Киндяковых», 1914; обращено к мужчине). В словарях этого слова нет, нужно ли оно? На мой взгляд, в толковом словаре большого объема должна фиксироваться вся лексика, использовавшаяся в неузкоспециальных русских текстах послекарамзинского периода. Последнее время в моду вошло указывать на лексическую бедность русского языка в сравнении с английским, сопоставляются при этом словари. Отечественные словари действительно бедны и в сравнении с некоторыми иностранными, и русским лексиконом. Включение в словарь «новых» (хоть и устаревших) слов полезно иногда и В блогах форсун чаще встречается в знач. ‘форсунка’: Новые 49мм дросселя Mikuni обеспечивают работу 8-ми форсунов.

лингвистам, тем, например, кого интересует фактическая реализация словообразовательных потенций.

Хотя поводом для разбора слова форсун послужил «орфографический выпад», только что рассмотренное непосредственного отношения к орфографии не имеет.

Однако, как говорилось в начале статьи, в орфографии возможна территориальная и возрастная – то есть социолингвистическая специфика. Остановлюсь на ней.

Есть такой тип открытого пирога, чаще с рыбной начинкой – расстегай. М. Фасмер не дает ему однозначной этимологии: «Вероятно, от раз- и стегнуть, сложение с формой повел. накл. ‹…› Вместе с этим ставят вопрос о происхождении из *растягай – от тянуть, растягивать». Приведенная им «орфография под звездочкой» вполне распространена на Урале, где, кстати, и сами расстегаи пекутся чаще, чем во многих иных местах. В Табл. 6 приведены данные о числе блоггеров из пяти городов, упоминавших это изделие. Для сравнения приведены данные о блогах, где встретилась словоформа пирожки (в Перми и Екатеринбурге блоггеры-рас(с)т(я/е)гайщики составляют 5,0% от упоминавших пирожки, а любители расстегаев трех других городах только 2,4%). Дабы не было иллюзии, что на Урале уровень грамотности принципиально иной, чем в Поволжье и Западной Сибири, приведена статистика написаний гал(л)ерея.

Как видим, 17% екатеринбуржцев и 26% пермяков пишут слово расстегай «неправильно», самарцы, нижегородцы, омичи в слове расстегай ошибок не делают. При этом доля тех, кто ошибается в написании галереи составляет в этих городах 6-7% (для совсем пожилых или начитавшихся старых изданий это простительно: до 1956 г. писали галлерея).

Слово достаточно редкое, подпитывающая орфографию слабость местной редукция в предударном слоге позволяет уральцам сохранять присущее им этимологическое написание (расстёгивать это кулинарное изделие незачем, а растягивать тесто при приготовлении приходится). Показательно, что за пределами Урала орфографическая ошибка в газеты не приникает, а в Перми, например, по данным базы СМИ «Интегрум»

на октябрь 2006 г., растягай по одному разу встретился в «Звезде» и «Новом Компаньоне», расстегай в тех же газетах попался по два раза. Это, конечно, не более чем прецедент, статистикой такие цифры считать нельзя.

А региональность правописания к моменту первой фиксации в орфографическом словаре слова риелтор (РОС, 1-е изд., 1999 г.) достаточно хорошо подтверждается статистикой. Угадать, что именно выберут орфографисты, представителям этой профессии не удалось нигде. Особенно показательны данные по Москве и Петербургу, где в узусе СМИ написание, ставшее кодифицированным, чуть превышало 1% (см. Табл. 7, данные базы «Интегрум»). В Москве колебания были, но явно преобладал риэлтор, в Петербурге же риэлтер конкуренции не имел. Региональный характер противопоставленности в данном случае вторичен. Дело в том, что в Москве в начале 1990-х возникла Российская Гильдия риэлторов, в Петербурге – Ассоциация риэлтеров СПб и ЛО; действовавшая в Москве гильдия постепенно и де-факто стала общероссийской и получила международное признание. В результате в 2006 петербургские риэлтеры в порядке профессиональной унификации были вынуждены стать риэлторами, и с тех пор конкурируют две нормы – профессиональная и словарная.

Что касается возрастной орфографии, то новшество возникло в области, которую не только орфографисты, но и вообще лексикографы обычно предпочитают оставлять вне своего внимания.

Во времена, когда заметная часть русской лексики писалась почти исключительно от руки, установку стыдливого избегания словарями отдельных слов и выражений с лингвистических позиций принять было трудно16, но можно было понять с позиций обывательских.

Времена изменились. Литературовед А. Скворцов, откликаясь на поэтическую антологию «Девять измерений», в качестве эпиграфа подбирает строку одного из авторов этой антологии, В. Калинина: Вот такая вот, блядь, поэтика («Поэтика избыточности» // Вопросы литературы, 2005, № 5). Критики и сами не чураются использовать обсценную лексику. Понятно, что дебаты при присуждении литературных премий богаты эмоциями, а способы вербального оформления сильных эмоций в русском языке хорошо известны. Но вот фрагмент академического осмысления этого процесса («Литературная премия как метатекст». К. Кобрин, М. Липовецкий, В. Толстов, Е. Фанайлова, А.

Левинсон. Переписка между Москвой, Прибайкальем, Прагой и Колорадо о словесности и социальности в контексте новой литературы // «НЛО» 2010, № 104):

[А. Левинсон:] Лично мне анализировать и оправдывать наш выбор лонг- и шортлиста на этом этапе нашей переписки не очень охота (когда надо будет, сделаем) ‹…› Здесь два шага до уподобления ситуации в литературном пространстве тому, что делается в офф-литературном, в самой жизни. Где ощущение, что тошнит, что сперто, а от него – брейндрейн, стремление слинять и т. д. Но я не такой уж социолог. Я хочу если и отойти от литературы, то к к а к о й - т о, б л я д ь, м е т а ф и з и к е. Ведь прорывать пространство надо бы там.

Единственный современный общий словарь, содержащий соответствующую словарную статью, – БТС, где говорится:

БЛЯДЬ, -и; ж. Грубо. Вульг. Развратная, распутная женщина; проститутка. < Блядь, в зн. межд. или частицы. Употр. для эмоционального усиления сказанного.

Как часто бывает со «смелыми» словарными статьями, лексикографам не удалось опереться на предшественников, поэтому словарная статья дефектна по всем позициям:

неполно и толкование, и грамматическое описание. Касаясь в настоящем тексте внешней вариативности, не могу не отвлечься на форму творительного падежа множественного числа.

Замечание. Вариативность тв. мн. у этого слова словарями не отмечается. Под «словарями», кроме БТС, я имею в виду Словарь русского языка XVIII века, где в ст. блядь («после 1730-х гг. в книгах как непристойное не употр.») форма тв. мн. также не упомянута. При аккуратно налаженном лексикографическом процессе, например, при наличии инструкции, требующей в оговоренных случаях обязательного заполнения определенных полей словарной статьи (правда, оговорить такие случаи должен профессиоТочку зрения лингвиста на этот предмет вполне убедительно изложил Бодуэн де Куртенэ в предисловии к 4 изд. словаря В.И. Даля; профессиональные работы, оспаривающие его взгляды, мне неизвестны.

нальный лингвист)17, академическому словарю следовало бы верить. В этом случае «вера», вероятно, означала бы «ясно, что тв. мн. всегда блядями».

Вообще-то бывает по-разному, и давно по-разному. У Пушкина – с одной стороны, Когда ж вновь сядем вчетвером С блядьми, вином и чубуками?, с другой – Он с блядями целый век, Он у них, как дома. У Полежаева в «Сашке» то так, то эдак: А как мой Сашка пировать С блядьми в трактире научился, Я и забыл вам рассказать и Теперь, какими же судьбами, Меня вы спросите опять, Сидит в трактире он с блядями?

В современной профессиональной литературе вариант блядьми встречается в два раза реже (в Журнальном зале 16 текстов против 3218), в любительской – в три раза реже (в Самиздате 64 текста и 19319), анализ блогосферы позволяет говорить о некоторых территориальных и возрастных различиях (Табл. 8).

Без учета цитирования Пушкинского С блядьми, вином и чубуками?

В Приморье, Астрахани и Казахстане среди блоггеров очень высока Тексты на украинском по возможности исключены (искались записи, в которых отсутствовало слово він).

Вариант блядьми явно вытесняется, но устаревшим его пока нельзя считать; для сравнения приведу статистику по вариантам дочерьми и дочерями, где соотношение часДля БТС инструкция явно была: если в ст. дверь вполне правильно вслед за МАСом повторяется «мн.

‹…› тв. -рями и -рьми», то про дочь (где в МАСе только дочерьми), приводятся дочерьми и дочерями.

Порядок в обоих случаях правильный: дверями несколько преобладает над дверьми как в классической и современной литературе, так и в повседневном узусе, а вариант дочерями встречается в несколько раз реже, чем дочерьми. А вот были ли пункты, касавшиеся морфологии, в инструкции по составлению словаря XVIII в., неясно. Про высокое дщерь сказано: «тв. мн. д щ е р я м и и д щ е р ь м и», аналогичной информации про дочь нет. В статье дверь о множественном числе так: «им. д в р и, род. д в е р й, тв.

д в р ь м и», то есть форма дверями для XVIII в. заведомо отрицается. Между тем на дочерьми/дочерями или дверями примеры найти нетрудно. В поэтическом разделе НКРЯ дверями встречается у Кантемира под 1730 г. (в другом его стихотворении того же года – дверьми), П. А. Левашов в «Цареградских письмах (1789) сообщает, что повара для благословения монахами повергаются пред д в е р я м и трапезы, а вывезенные из Константинополя медные кони находятся над д в е р ь м и церкви святого евангелиста Марка в Венеции. (Цитирую по электронной версии на feb-web.ru, но не думаю, что в бумажном варианте иначе.) В одном тексте встречаются обе формы: весь фильм [«Аолам лефи агфа»] в этом маленьком уютноблядском кафе ‹…› с ‹…› блядьми-официантками и царственный мужик в седеющих кудрях, куражистый, пел с двумя блядями и негром посредине (Н. Вайман. Ханаанские хроники. Третья тетрадь / Б-ка журнала «Новый Мир»).

На 22.01.2011, цифры брутто (то есть без проверки на повторы).

тотностей варианта дочерьми в разных сегментах позволяет квалифицировать его как устаревающее и («разговорное»?) сниженное:

Что касается орфографической вариативности, то она свойственна «исходной» форме, – кавычки, поскольку для неименного употребления она же и единственная. Граница между именем при инвективном использовании (в разных значениях), собственно междометием и постпозитивной частицей имеет достаточно размытый характер 20. Ниже я буду противопоставлять существительное и десемантизованное междометие-частицу.

Кодификации орфографическими словарями это слово не подвергалось. В публицистике слово блядь во всех значениях встречалось мне пока именно в такой орфографии, но в мемуарных и художественных текстах уже лет десять проявляется явная тенденция использовать в междометной функции вариант блять, ср.:

Должен сказать, что его грубость, необузданность, язык с «блять» после каждого слова ‹…› слегка напугали меня (Л. Рабичев. Манеж 1962, до и после // Знамя, 2001, № 9).

– Блять… (почти всегда Сергей начинал с этого междометия, дальше оно подразумевается) здоровья децал осталось (И. Плужников. Мёртвое зерно // Урал, 2002, № 4).

В интернет-сегменте «Журнальный зал» к началу 2011 г. таких текстов оказалось 15.

Им противопоставлено 156 текстов с междометием блядь (сюда включены не только художественные тексты)21. То есть при издании профессиональных литераторов «новая орфография» составляет ок. 10%22.

Я традиционалист, мне «новая орфография» не нравится, однако же с фактами необходимо считаться. Достаточно известно, что во всех случаях происходящих языковых изменений самодеятельная любительская литература опережает профессиональную.

При инвективном использовании слово может употребляться и в мужском роде, ср.: Гад ты, Витя!

Ведь какой же гад сволочной! ‹…› Педерас такой! Тебя Бог накажет! ‹…› Витька! Блядь такой! Придешь, а я вены порезала! Хорони теперь на свои! (М. Вишневецкая. Воробьиные утра // Знамя, 1999 № 5).

Этот пример указывает на зыбкость противопоставления в подобных контекстах имени, междометия и даже частицы, ср. мало семантически различающиеся трансформации: Витька! Блядь! Придешь, а я вены порезала! и Витька, блядь! Придешь, а я вены порезала!

Тексты, опубликованные в нескольких номерах, считались за один, ср. в романе Ольги Славниковой «Легкая голова»: Очень, блядь, романтично! («Знамя» 2010, № 9) А вот теперь, блядь, ее нет на свете («Знамя» 2010, № 10). Не учитывались и повторы, ср. оригинальную публикацию Л. Лосева Как осточертела ирония, блядь; / ах, снова бы детские книжки читать! («Гуттаперча» // «Знамя» 2000, № 6) и цитирование этого фрагмента Д. Быковым («Новый Мир» 2001, № 8) и А. Скворцовым («Вопросы литературы» 2009, № 5). Примеры явного инвективного вокатива междометными не считались, ср.: респектабельный господин разговаривает по мобильному телефону: “Ну ты, блядь, если мне завтра бабки не выложишь…” (А. Зорин. Римские этюды. Записки паломника // «Континент» 2004, № 119).

Есть примеры колебания орфографии, ср. Они же, блядь, наивные!! Израильтяне – жутко наивные!!

(Наум Вайман. Тель-авивские берега // «Зеркало», 2006, № 27–28) в другом варианте – Они же блять наивные!! (Б-ка журнала «Новый Мир». Наум Вайман. Ханаанские хроники. Восьмая тетрадь [magazines.russ.ru/novyi_mi/portf/vaiman/tetrad8-.html]).

Проверка всех вхождений словоформы блять в сегменте «Самиздат» Библиотеки Мошкова слишком трудоемка (брутто-результат на 32.01.2010: нашлось 864 ответа), а вхождения словоформы блядь (нашлось 4542 ответа) непроверяемы. Я ограничился анализом контрольных запросов на междометный контекст ("ну бля(д/т)ь") и именной контекст ("последняя бля(д/т)ь" | "настоящая бля(д/т)ь"), статистика представлена в Табл. 10.

* Примеры типа: Ну блядь и блядь, – рассуждала она. – Что с того;

** Текст на украинском: Шо!? А ну, блять! (вихоплює з багатта *** – Последняя, блять, возможность загореть, – ворчала Ирка.

Результат достаточно убедительный: «по-новому» междометие пишут ок. 20% авторов, а для существительного такая орфография если и используется, то редко.

Куда более показательные результаты дает обследование блогосферы. В Табл. 11 и 13 представлены брутто-результаты поисков для междометного и именного контекстов.

Средние показатели за всю историю русской блогосферы заметно сглаживают картину.

В Москве и Петербурге развитие блогосферы началось раньше, чем в других регионах.

По этим городам может сложиться впечатление, что в 2006 г. начался всплеск использования новой модели, но дело в другом. Выраженные повышения доли новой орфографии коррелируют с увеличением среди блоггеров доли младших возрастов. Послепиковое снижение, хорошо заметное в Москве и, особенно, в Петербурге, связано с оттоком из блогосферы в социальные сети в первую очередь именно младших возрастов.

К сожалению, распределение блоггеров по возрасту, декларированное в расширенном поиске Яндекса, с лета 2008 г. практически не работает: при переходе ко второму эшелону выдачи (а в блогах это записи 11–20) настройки сбиваются. Однако при малых выдачах информация оказывается доступной, ср. данные по Петербургу (Табл. 12).

Примечание: цифры в колонке «старше 30, %» условны, поскольку для заметной части «всех блоггеров» возраст неизвестен.

Цифры для старших возрастов невелики, однако демонстрируют равную распространенность двух написаний. Заметное преобладание нового варианта и в Петербурге, и в других регионах объясняется возрастной структурой блогосферы: по-новому междометие пишет молодежь.

В том, что касается существительного, написание блять в блогосфере используется относительно редко:

При учете шума выясняется, что для существительного новым вариантом пользуется не более 10% блоггеров23.

Общий вывод таков: для написании официально неорфографизованного слова блядь используется две нормы: традиционная, характерная для старших возрастов, и новая, противопоставляющая существительное блядь и междометие-частицу блять. Новая норма доминирует в молодежной среде и постепенно проникает в литературу, причем в этом случае орфография не служит показателем возраста (ср. выше цитату из Л. Рабичева, 1923 г. р.).

Касаясь социально маркированной орфографии, я не делал экскурсов в материалы НКРЯ, поскольку они мало что дают. Растягая в Корпусе нет. В отношении обозначения торговцев недвижимостью НКРЯ позволяет лишь констатировать разнобой: на варианты риэлтор, риэлтер и риелтор находится, соответственно, 101, 38 и 10 документов; понять их распределение не удается. Обсценная лексика представлена в Корпусе богато: слово блядь встречается в 230 документах, при этом в 147 в исходной форме24, Для 52 блогов, выданных на запрос последняя/настоящая блять, шум (то есть контексты типа последняя, блять, фраза или настоящая блять свадьба – примеры из сибирских блогов) суммарно составил почти треть – 17 записей.

Данные основного корпуса; тв. мн. блядями встретился в нем в 12 документах (с 1848 по 2002), а вариант блядьми – только однажды (И. Бабель, «Великая Криница», 1930); поэтический корпус дает еще 2 и примера, но они относятся к 1811–1827 гг.

но блять – лишь дважды (блог и форум); максимум, что можно предположить на этом материале, – неграмотная запись.

В очередной раз приходится убеждаться, что для социолингвистических исследований Национальный корпус почти непригоден.

Литература Беликов, В.И.: 2007, ‘Полевая и неполевая идеология в лингвистике’, Полевая лингвистика.

Сборник материалов Первого международного симпозиума, Москва: ИЯз РАН.

Беликов, В.И.: 2009, ‘Стереотипы в понимании литературной нормы’, Die Welt der Slaven.

Sammelbnde. Band 38. Русский язык в условиях культурной и языковой полифонии. Сборник статей, отв. ред. В. Жданова, Mnchen – Berlin.

Беликов, В.И.: ‘Норма, кодификация и их верификация (демонстрация эффективности сегментно-статистического метода)’, Материалы международной конференции «Диалог 2010», [электронный ресурс], http://www.dialog-21.ru/dialog2010/materials/ html/Belikov.htm.

Беликов, В.И.: 2011, ‘Статистические различия в региональном лексическом узусе’, Вопросы культуры речи, Москва: АСТ-Пресс Книга.

Беликов, В.И. & Крысин, Л.П.: 2001, Социолингвистика: Учебник для вузов, Москва: РГГУ.

БТС: 1998, Большой толковый словарь русского языка, под ред. С.А. Кузнецова, Санкт-Петербург: Норинт.

Киеня, С.Н.: 2010, ‘Корпусы в социолингвистическом аспекте’, Наука-2010: сборник научных статей. Ч. 1, Гродно: ГрГУ им. Я. Купалы.

МАС: 1981–1984, Словарь русского языка: В 4 т, под ред. А.П. Евгеньевой, 2-е изд., испр. и доп., Москва: Русский язык.

Мельчук, И.А.; Жолковский, А.К.; Апресян, Ю.Д. и др.: 1984, Толково-комбинаторный словарь современного русского языка: Опыты семантико-синтаксического описания русской лексики, Wien: Wiener slavistischer Almanach.

Николенкова, Н.В.: 2011, ‘Орфографический словарь и кодификация современной нормы: проблемы несогласованности’, Вопросы культуры речи, Москва: АСТ-Пресс Книга.

Новый объяснительный словарь синонимов русского языка: 2004, под рук. Ю.Д. Апресяна, 2-е изд., испр. и доп., Москва – Вена: Языки славянской культуры; (Wiener slavistischer Almanach, Sonderband 60).

Орфографический словарь русского языка: 1956, под ред. С.И. Ожегова и А.Б. Шапиро, Москва: Гос. изд. иностр. и нац. словарей.

Плунгян, В.А.: 2005, ‘Зачем мы делаем Национальный корпус русского языка?’, Отечественные записки, № 2.

РОС: 2007, Русский орфографический словарь: ок. 180000 слов, отв. ред. В.В. Лопатин, изд. 2, Москва: ИРЯ РАН.

Толковый словарь русского языка: В 4 т: 1935–1940, под ред. Д.Н. Ушакова, Москва: СЭ;

ОГИЗ.

Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов: 2007, ИРЯ РАН., отв. ред. Н.Ю. Шведова, Москва: Азбуковник.