На правах рукописи

Галанина Ксения Эдуардовна

Проблема следования правилу в эпистемологии: характер знания и

трансформация концепта субъекта

Специальность 09.00.01 – онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук

Москва 2012

Работа выполнена на кафедре онтологии и теории познания философского факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

Научный руководитель: Сокулер Зинаида Александровна, доктор философских наук, профессор кафедры онтологии и теории познания философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова.

Официальные оппоненты: Гутнер Григорий Борисович, доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН Драгалина-Чёрная Елена Григорьевна, доктор философских наук, профессор, заместитель заведующего кафедрой онтологии, логики и теории познания Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

Ведущая организация: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский государственный строительный университет» Национальный исследовательский университет, кафедра философии

Защита диссертации состоится «21» ноября 2012 г. в 15:00 на заседании диссертационного совета Д 501.001.37 по философским наукам при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 119991, г.

Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, к. 4 («Шуваловский»), философский факультет, аудитория А 518.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале отдела диссертаций Научной библиотеки МГУ имени М. В. Ломоносова по адресу: Ломоносовский проспект, д. 27, 8 этаж, А 812.

Автореферат разослан « » октября 2012 года.

Учёный секретарь диссертационного Брызгалина Елена Владимировна совета, кандидат философских наук, доцент

Общая характеристика работы

Актуальность данного диссертационного исследования обусловлена тем, что проблема следования правилу является одной из наиболее дискутируемых и сложных проблем современной эпистемологии. Можно было бы сказать, что она уже получила статус классической эпистемологической проблемы, наряду с проблемой индукции или проблемой обоснования знания.

Однако при этом с полным правом можно утверждать, что проблема следования правилу занимает в эпистемологии особое положение. Этому есть несколько причин.

Во-первых, она была сформулирована по меркам философии совсем недавно – в 30-е-40-е гг. ХХ века. Пик дискуссий вокруг неё пришёлся на 80-е гг. (именно в 80-е гг. появляется большинство мощных с теоретической точки зрения работ, которые представляют какие-то совершенно новые концептуальные решения относительно следования правилу). Однако они не привели к какой-то единой согласованной концепции следования правилу, поэтому проблема осталась открытой для решения, а дебаты по её поводу продолжаются до сих пор. Во-вторых, проблема следования правилу является, если можно так выразиться, авторской. Её поставил Людвиг Витгенштейн. Она начинает выкристаллизовываться в средний период его творчества и становится одной из центральных тем в «Философских исследованиях». Поэтому обсуждение проблемы следования правилу представляется невозможным вне рассмотрения философии Витгенштейна, и в то же время оно практически не выходит за рамки аналитической философии (которая фактически присвоила себе исключительное право на анализ витгенштейновского наследия). Хотя тема правил затронута во многих очень влиятельных философских направлениях и дискуссиях (здесь можно упомянуть феноменологию, структурализм, постструктурализм, современные дебаты вокруг врождённого знания и проблемы сознания), собственно, следование правилу не рассматривается в них как проблема. В-третьих проблема следования правилу породила целый набор интерпретаций, причём некоторые из них прямо противоположны друг другу. Обычно есть какая-то базовая, принятая философским сообществом интерпретация и какое-то количество дополнительных, оригинальных или маргинальных, трактовок. В случае с проблемой следования правилу её единая согласованная трактовка так и не была найдена. В-четвёртых, проблема следования правилу на первый взгляд кажется своего рода бастардом в эпистемологии, понимаемой в наиболее классическом смысле как учение о познании. Дело в том, что когда речь заходит о следовании правилу, в первую очередь возникают ассоциации с правилами этикета, правилами дорожного движения, правилами игры в футбол, правилами поведения в метро и т.п. – то есть с некоторыми социальными или этическими установлениями, нормами, законами. Таким образом, кажется, что следование правилу относится к ведению этики, социальной или политической философии. Однако в случае с проблемой следования правилу речь идёт о правилах математики, логики, грамматики. И проблема следования правилу рассматривается как инструмент прояснения того, что представляют собой познание и мышление.

Эти особенности проблемы следования правилу делают её крайне актуальным, но в то же время сложным объектом исследования. Её актуальность в первую очередь определяется тем, что проблема следования правилу всё ещё требует концептуального прояснения, причём не только в отдельных незначительных деталях, мимо которых прошли историки философии. И от этого концептуального прояснения может зависеть осмысление многих эпистемологических вопросов.

Что касается трудностей, то их здесь как минимум две. Одна связана с ярко выраженным авторским характером этой проблемы: есть опасность сосредоточиться на экзегетике текстов Витгенштейна и превратить работу в историко-философское текстологическое исследование. Другая сложность вытекает из наличия многих крайне нюансировано отличающихся друг от друга трактовок этой проблемы: можно попасть в ловушку перечисления всех этих точек зрения. Сразу нужно сказать, что и экзегеза текстов Витгенштейна, и качественное резюме разных концепций следования правилу сами по себе являются сложными и совсем нетривиальными задачами. Но мы попытаемся обойти эти две трудности, чтобы сосредоточиться именно на проблеме и понять, какое значение она имеет для эпистемологии.

Степень разработанности проблемы следования правилу невелика. Хотя Витгенштейн, безусловно, признаётся одной из центральных фигур в философии XX века, проблема следования правилу долгое время не привлекала к себе достаточного внимания. Поэтому в первую очередь в нашем исследовании мы будем опираться на тексты самого Витгенштейна. Возникновение проблемы следования правилу в его философии обязано трём довольно разным источникам. Первый из них – явная неудовлетворённость Витгенштейна той логической утопией и той картиной логических правил, которые он рисует в «Логико-философском трактате». Надо отметить, что эта картина вышла далеко за рамки только «Трактата» и была в то время некоторым общим местом среди логиков и философов. Вторым источником является кризис в основаниях математики, который наталкивает Витгенштейна на вопросы, что такое математическое предложение, какой оно имеет статус, в каком отношении оно находится с действительностью, каким образом мы понимаем значения математических правил. Третий источник – это поворот Витгенштейна в понимании языка, который выразился в изобретении концептов философской грамматики и языковых игр. Эти три темы, так или иначе, приводят Витгенштейна к тому, чтобы задаться вопросом, что значит действовать согласно правилу или нарушать правило. Заметки о следовании правилу начинают встречаться уже в «Философской грамматике»1. В «Замечаниях по основаниям математики»2, «Голубой книге» и «Коричневой книге»3 проблема следования правилу обсуждается уже очень подробно. И в конечном итоге Wittgenstein L. Philosophical Grammar. Oxford: Basil Blackwell, 1974.

Wittgenstein L. Remarks on the Foundations of Mathematics. Oxford: Basil Blackwell, 1956.

Витгенштейн Л. Голубая и коричневая книги: Предварительные материалы к философским исследованиям. Новосибирск: Сибирское университетское издательство, 2008.

она становится одной из ведущих тем «Философских исследований»4. Отчасти Витгенштейн продолжает анализировать следование правилу и в более поздних заметках «О достоверности»5. Также важным источником становится «Zettel»6. При этом на наш взгляд понимание проблемы следования правилу невозможно без обращения к «Логико-философскому трактату»7 и без привлечения к анализу дневниковых записей Витгенштейна8, небольших заметок, лекций, которые напрямую могут и не затрагивать проблему следования правилу, но высвечивают разные аспекты его философии.

Тексты Витгенштейна оказываются центральными ещё и потому, что всё последующее обсуждение проблемы следования правилу строится как комментаторская работа по отношению к его текстам или как полемические выпады против подобных комментариев. Грубо говоря, нет таких философов, которые обсуждали бы проблему следования правилу, не обращаясь к анализу витгенштейновских текстов. При этом первоначально, несмотря на всё многообразие комментариев, изложений, описаний, гидов по витгенштейновской философии и его отдельным произведениям, проблема следования правилу остаётся в тени. Философы обсуждают и осмысляют витгенштейновскую теорию языка и значения, его тезис о невозможности приватного языка, его концепцию сознания и проблему других сознаний, но проблеме следования правилу во всём этом отводится достаточно скромное место.

Поворот наступает в начале 80-х годов с публикацией работы Крипке «Витгенштейн о правилах и индивидуальном языке»9, где он предполагает, что следование правилу – это, во-первых, центральная проблема «Философских исследований», а во-вторых, оно ставит нас перед лицом наиболее радикального в истории философии скептицизма, что заставляет по-новому Витгенштейн Л. Философские исследования // Языки как образ мира. М.: АСТ, СПб.: Terra Fantastica, 2003.

Витгенштейн Л. Культура и ценность. О достоверности. М.: АСТ, Астрель, 2010.

Wittgenstein L. Zettel. Oxford: Basil Blackwell, 1981.

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М.: Канон+, РООИ «Реабилитация», 2008.

Витгенштейн Л. Дневники 1914-1916. М.: Канон+, РОИИ «Реабилитация», 2009.

Крипке С.А. Витгенштейн о правилах и индивидуальном языке. М.: Канон+, РООИ «Реабилитация», 2010.

взглянуть на математику, язык и знание. Книга Крипке выступила катализатором дискуссий вокруг следования правилу в аналитической англоамериканской философии. На книгу Крипке выходит много откликов. Правда, отношение к его трактовке следования правилу оказывается скорее отрицательным. Его главными противниками становятся оксфордские витгенштейноведы Бейкер и Хакер, которые сначала осторожно осуждают скептическую интерпретацию Витгенштейна в своём фундаментальном многотомном комментарии к «Философским исследованиям»10, а затем и вовсе выпускают обличительную по отношению к Крипке книгу «Скептицизм, правила и язык»11. Вслед за ними подтягиваются Макгинн12, Энском13, Сутер14, Даймонд15, Райт16. Против Крипке выступает и такой видный витгенштейновед как Кэвел. Несмотря на то, что он сам придерживается скептической интерпретации Витгенштейна, Крипке, по его мнению, увидел скептицизм совсем не там, где его возможность действительно имеется17. Впрочем, находятся и защитники скептической трактовки, предложенной Крипке18.

Те, кто, как Бейкер и Хакер или Макгинн, увидели спасение от скептицизма в тезисе индивидуалистского следования правилу, в свою очередь становятся объектами критики за отрицание роли социального фактора со стороны Малкольма19, Макдауэла20 и особенно Дэвида Блура21, который предBaker G.P., Hacker P.M.S. Wittgenstein: Rules, Grammar and Necessity. An Analytical Commentary on the Philosophical Investigations. Vol. 2. Oxford: Basil Blackwell, 1985.

Бейкер Г.П., Хакер П.М.С. Скептицизм, правила и язык. М: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2008.

McGinn C. Wittgenstein on Meaning. An Interpretation and Evaluation. Oxford: Basil Blackwell, 1984.

Anscombe G.E.M. Wittgenstein on Rules and Private Language // Ethics, 1985, vol. 95/2.

Suter R. Interpreting Wittgenstein. A Cloud of Philosophy, a Drop of Grammar. Philadelphia: Temple University Press, 1989.

Diamond C. The Realistic Spirit. Wittgenstein, Philosophy, and the Mind. Cambridge, Massachusetts;

London, England: A Bradford Book, The MIT Press, 1991.

Wright C. Rails to Infinity: Essays on Themes from Wittgenstein’s Philosophical Investigations. Cambridge, Massachusetts; London, England: Harvard University Press, 2001.

Cavell S. Conditions Handsome and Unhandsome: The Constitution of Emersonian Perfectionism. The Carus Lectures, 1988. Chicago: The University of Chicago Press, 1990.

Kusch M. A Sceptical Guide to Meaning and Rules. Defending Kripke’s Wittgenstein. Montreal, Kingston (Ithaca): McGill-Queen’s University Press, 2006.

Malcolm N. Nothing Is Hidden: Wittgenstein’s Criticism of His Early Thought. Oxford, New York:

Basil Blackwell, 1986.

McDowell J. Wittgenstein on Following a Rule // Synthese, 1984, vol. 58.

лагает социологическую трактовку следования правилу. По их мнению, отрицать социальный характер следования правилу невозможно. Вокруг тезиса сообщества завязывается отдельная большая дискуссия.

При этом возникают попытки обсуждать следование правилу, не вступая в дискуссии между сторонниками скептицизма, индивидуализма или коллективизма. Пожалуй, наиболее удачная попытка принадлежит Дэвиду Пирсу22.

Он рассматривает всю философию Витгенштейна как единое проблемное поле, центром которого является проблема солипсизма. Расширить обсуждение проблемы следования правилу за рамки только дискуссий скептицизм – антискептицизм, индивидуализм – коллективизм пытается и Дональд Барри23, говоря о её связи с такими поздними концептами философии Витгенштейна, как видение аспекта и форма жизни.

Постепенно дискуссии о проблеме следования правилу выходят за рамки только англо-американской мысли. В них включается такой видный представитель французской аналитической философии как Жак Бувресс24, представляющий особый взгляд на витгенштейновскую философию, вписывая её в контекст развития континентальной мысли. Его начинания подхватывает Винсен Декомб25, увидевший в витгенштейновской философии возможность выйти из затруднений, которые привели к общеевропейской «схватке» вокруг субъекта.

Также нельзя не отметить, что проблема следования правилу обсуждалась и в отечественной философской литературе. Здесь философия Витгенштейна активно осваивается, начиная с 80-х годов (хотя, как известно, первый перевод «Трактата» выходит ещё в 1958 году), что знаменуется изданием Bloor D. Wittgenstein, Rules and Institutions. London, New York: Routledge, 2002.

Pears D. The False Prison. A Study of the Development of Wittgenstein’s Philosophy. Vol. 2. Oxford:

Clarendon press, 1988.

Barry D.K. Forms of Life and Following Rules: a Wittgensteinian Defense of Relativism. Leiden, New York, Kln: Brill, 1996.

Bouveresse J. La force de la rgle. Wittgenstein et l’invention de la ncessit. Paris: Les ditions de Minuit, 1987.

Декомб В. Дополнение к субъекту: Исследование феномена действия от собственного лица. М.:

Новое литературное обозрение, 2011.

переводов его основных работ, комментариев к этим переводам и нескольких исследовательских сборников статей. Особое внимание необходимо обратить на исследования А.Ф. Грязнова, который уделил особое внимание скептическому парадоксу Крипке-Витгенштейна26, а также представил крайне интересный критический обзор витгенштейнианства27. Также проблема следования правилу обсуждается З.А. Сокулер28. Стоит отдельно сказать и о книге В.В. Бибихина «Витгенштейн: смена аспекта»29, которая была опубликована на базе его семинаров на философском факультете и представляет крайне оригинальный взгляд на философию Витгенштейна в целом и в частности на проблему следования правилу. Помимо этого за последние годы в России выходят переводы книг Крипке и Бейкера и Хакера. Также выходит книга Ладова30, которая представляет собой детальный разбор большинства позиций относительно проблемы следования правилу и скептицизма с попыткой дать какой-то свой взгляд на проблему. Помимо этого выходят оригинальные работы, рассматривающие проблему следования правилу в социологической перспективе31 и в связи с теорией коммуникации32.

При этом необходимо отметить, что по большому счёту к концу 90-х – началу 2000-х годов, дискуссии вокруг следования правилу постепенно утихают. Конечно, выходят статьи и отдельные работы, посвящённые следованию правилу. Но, так или иначе, накала страстей 80-х годов уже нет. Отчасти это объясняется тем, что основные позиции были высказаны, а критические Грязнов А.Ф. «Скептический парадокс» и пути его преодоления // Вопросы философии, 1989, № 12.

Грязнов А.Ф. Язык и деятельность: Критический анализ витгенштейнианства. М.: URSS, Либроком, 2009.

Сокулер З.А. Проблематика «следования правилу» в философии Людвига Витгенштейна и её значение для современной философии математики // Философские идеи Людвига Витгенштейна / под ред. Козловой М.С. М.: ИФРАН, 1996.

Бибихин В.В. Витгенштейн: смена аспекта. М.: Институт философии, теологии и истории св.

Фомы, 2005.

Ладов В.А. Иллюзия значения: Проблема следования правилу в аналитической философии.

Томск: Издательство Томского университета, 2008.

Волков В.В. «Следование правилу» как социологическая проблема // Социологический журнал, 1998, № 3–4.

Гутнер Г. Риск и ответственность субъекта коммуникативного действия. М.: СвятоФиларетовский православно-христианский институт, 2008.

ответы на них даны. Однако нельзя не отметить, что никакой компромисс так и не был найден. И результат обсуждений следования правилу нельзя признать удовлетворительным. В этой ситуации намечаются возврат к проблеме следования правилу и попытки её переосмысления на новых принципах. Выходят сборники статей, авторы которых прямо заявляют о возможности и необходимости взглянуть на философию Витгенштейна вообще и проблему следования правилу в частности по-новому33,34. В данном исследовании мы хотели бы проанализировать возможные пути подобного переосмысления.

Впрочем, прежде чем говорить о каких-то путях переосмысления проблемы следования правилу, необходимо выяснить, в чём собственно она состоит. Конечно же, сам Витгенштейн нигде не даёт какой-либо законченной эксплицитной формулировки. Он, скорее, обсуждает некоторый набор случаев и вопросов относительно следования правилу, которые кажутся ему проблематичными. Вот некоторые из этих вопросов: как связаны правило и его применение? Что значит действовать в согласии с правилом? Как возможно то, что правило имеет бесконечное число применений? Как может человек действовать в соответствии с правилом, если любое его действие можно проинтерпретировать так, что оно будет правилосообразным? Что значит понять правило, и как это понимание проявляется? Что значит сделать тот же самый шаг? Весь набор этих вопросов обсуждается на материале примеров правил математики и языка. Современным эпистемологам кажется, что размышление над ними открывает что-то очень важное о значении, знании, мышлении, объективности, достоверности, субъекте.

Объектом исследования является проблема следования правилу.

Предметом исследования выступают те концептуальные возможности, которые предоставляет анализ проблемы следования правилу для исследования ключевых эпистемологических вопросов.

Seeing Wittgenstein Anew. Ed. by Day W., Krebs V.J. Cambridge: Cambridge University Press, 2010.

The New Wittgenstein. Ed. by Crary A., Read R. London, New York: Routledge, 2000.

Цель данной работы состоит в том, чтобы выявить трансформации, которые происходят в способах философской концептуализации характера знания и субъекта познания в связи с проблемой следования правилу.

Отсюда вытекают следующие задачи исследования:

Во-первых, проанализировать критические аргументы против традиционного взгляда на правила в познании и выяснить, какой подход может быть предложен взамен.

Во-вторых, установить, какие изменения влечёт новый подход к следованию правилу относительно проблем понимания и значения.

В-третьих, продемонстрировать, какую роль играет скептицизм и скептическая аргументация в обсуждении следования правилу, и определить, о каком именно скептицизме в данном случае может идти речь.

В-четвёртых, проследить, каким образом изменяется подход к концептуализации знания в рамках обсуждения проблемы следования правилу.

Наконец, выяснить, каким образом трансформация концепта знания сказывается на изменении концепта субъекта.

Решение поставленных задач осуществляется с привлечением следующего теоретического и методологического инструментария. В первую очередь данное исследование опирается на метод философской реконструкции тех мыслительных ходов и приёмов, которые были сделаны или задействованы во всём многообразии дискуссий вокруг следования правилу.

Прежде всего, нас интересуют, конечно, мыслительные ходы и эксперименты, сделанные Витгенштейном. При этом необходимо внести два уточнения.

Во-первых, философская реконструкция предполагает восстановление и установление тех шагов и пресуппозиций, которые сознательно или бессознательно опускаются, пропускаются или выводятся самими исследуемыми персонажами за рамки их рассмотрения. То есть она основана на достраивании, пере-страивании высказанного и невысказанного, исходя из нашей собственной исследовательской перспективы. Это уточнение становится особенно важным в свете того, что отчасти анализ проблемы следования правилу переводится многими исследователями в вопрос о том, что же на самом деле сказал Витгенштейн. Хотелось бы с самого начала внести ясность: мы не пытаемся ответить на этот вопрос, т.к. концентрация исследовательских усилий на нём ведёт в тупик. Мы придерживаемся того мнения, что невозможна одна единственная правильная интерпретация философии Витгенштейна. Витгенштейн (как, впрочем, и Крипке, Бейкер и Хакер, Блур, Макгинн и все прочие) сказал то, что сказал, что-то он не сказал, что-то он не считал нужным говорить, т.к. оно представлялось ему очевидным, что-то он не считал возможным сказать, что-то только показывает себя через его тексты, но не даёт себя ухватить и быть высказанным. Однако это не означает, что анализ проблемы следования правилу должен ограничиться только тем, что он сказал или, предположительно, сказал бы. Ведь даже, если он и выявил проблему следования правилу, это не означает, что он её полностью продумал, ему самому многое в ней казалось неясным и парадоксальным.

Отсюда вытекает наше второе уточнение: несмотря на неразрывную связь обсуждения проблемы следования правилу и философского наследия Витгенштейна, выбранную тему нельзя назвать историко-философской. По замечанию Грязнова, споры о витгенштейновской философии представляют собой универсальный контекст, в котором осуществляется разработка ряда лингвофилософских и эпистемологических вопросов35. Поэтому трактовка его наследия становится не только и не столько частью историкофилософской работы, сколько работой по концептуальному прояснению возможностей современной эпистемологии говорить о познании.

Таким образом, наше исследование переводится из плоскости реконструкции в плоскость концептуального анализа. Во-первых, это согласуется с методологией и отношением к философии самого Витгенштейна. Напомним, что он позиционирует свою позднюю философию не как теорию, утверждающую нечто о мире, и не как методологию, диктующую науке, как нужно Грязнов А.Ф. Как возможна правилосообразная деятельность? // Философские идеи Людвига Витгенштейна / под ред. Козловой М.С. М.: ИФРАН, 1996.

познавать, но как терапию, которая должна излечить философию от некоторых её иллюзий, вскрыть мифологию, лежащую в их основе, заставить посмотреть на принятые ей по умолчанию очевидности как на нечто, требующее осмысления и исследования. Поэтому философия является чисто дескриптивной: она может только описывать, причём описывать не мир и его устройство, но исключительно человеческие способы говорения и употребления языка. Такое описание должно показать философии выход из ловушек и тупиков, в которые она попадает, запутываясь в своих собственных способах употребления концептов. При этом такой концептуальный анализ ни в коем случае нельзя отождествлять с тем, что точно так же называли неопозитивисты. Они понимали анализ буквально как разложение любого высказывания до мельчайших составляющих с целью выявления псевдослов или пседвопредложений, которые не несут никакого смысла, а потому должны быть устранены из философии. Относительно такого анализа Витгенштейн достаточно едко замечает: конечно, возможно детально проанализировать приказ «Принеси мне швабру!» с помощью предложения «Принеси мне палку и щетку, перпендикулярно вставленную в неё», но станет ли он от этого более простым и ясным? Поэтому концептуальный анализ в витгенштейновском духе – это не разложение на мельчайшие составляющие, но выявление способов и контекстов употребления концепта, прослеживание связей, в которые он вступает с другими концептами, его прояснение не путём сведения к наиболее простым базовым элементам, но, наоборот, через демонстрацию его сложности и многообразия.

Во-вторых, метод концептуального анализа обусловлен принятым в данном исследовании пониманием философской работы как работы, состоящей в творчестве и производстве концептов. Этот подход был предложен Делёзом, согласно которому, философский концепт – это всегда ответ на некоторую проблему, или, скорее, он существует на перекрёстке проблем, относительно которых он получает свой смысл. Поэтому он никогда не бывает монолитным: хотя он и представляет собой некую целостность, он содержит в себе различные составляющие, которые складываются в нём в своеобразную констелляцию, в определённый порядок. При этом концепт не равен только сумме своих составляющих: он представляет собой нечто большее.

Поэтому бессмысленно просто раскладывать его на первичные элементы.

Далее любой концепт не замкнут сам на себя, но всегда включает составляющие других концептов. Это обусловлено, с одной стороны, тем, что он имеет историю, в ходе которой он возникает на обломках других концептов, а с другой стороны, он тесно связан с определённым контекстом, окружением из других концептов, относительно которых он обретает своё место и значение.

Поэтому важной частью нашего исследования будет концентрация на тех контекстуальных и концептуальных связях, в отношении которых формируются и существуют философские концепты правил, знания, субъекта.

Направляющая гипотеза данного исследования состоит в том, что постановка проблемы следования правилу является не просто новой философской головоломкой, требующей решения, но инструментом философской работы, который позволяет по-новому взглянуть на некоторые эпистемологические проблемы. Это часто выпадает из внимания исследователей. Большинство из них рассматривают её так, будто Витгенштейн ставит её, чтобы непременно предложить какое-то решение. Однако споры вокруг возможного решения и несовпадение трактовок этого решения оказываются симптомом того, что, если Витгенштейн и намечает какие-то возможные пути её решения, то это отнюдь не является его главной целью. Поэтому мы будем рассматривать проблему следования правилу не как проблему, которую нужно решить, но как проблему, которая самой своей постановкой позволяет что-то решать в эпистемологии.

Положения, выносимые на защиту, составляющие новизну полученных результатов:

1. Предложено рассматривать проблему следования правилу в двойственном ключе: с одной стороны, как результат смены способа концептуализации правил, а, с другой стороны, как инструмент подобных изменений. Уход от традиционного взгляда на правила только как на компонент логического исчисления и описание следования правилу с помощью концептов языковой игры и философской грамматики привели к вскрытию нового проблемного поля, средством осмысления которого и становится проблема следования правилу.

Если в классической эпистемологии правила рассматривались преимущественно как компонент метода познания, а потому речь шла о том, чтобы найти наилучшие правила, которые позволяли бы получать наиболее достоверные результаты, то проблема следования правилу делает возможными постановку и исследование вопросов о том, что такое значение и каким образом происходит его схватывание и понимание.

2. Установлено, что проблема следования правилу заключает в себе мощный заряд скептической аргументации. Решение, которое избавляло бы от возвращения к скептическому вопросу, так и не было найдено. Доказано, что индивидуалистская трактовка проблемы следования правилу не составляет альтернативы коллективизму перед лицом скептицизма.

3. Проведено сравнение скептицизма, возникающего в связи с проблемой следования правилу, и разновидностей скептицизма, которые были выработаны новоевропейскими философами. На основании этого сравнения выявлено, что они возникают как ответы на совершенно разные типы философских проблем. Скептицизм в связи с проблемой следования правилу по своим целям и общему настроению находится гораздо ближе к античному этическому скептицизму как терапии, чем к новоевропейским версиям скептицизма.

4. Показано, что в рамках рассмотрения проблемы следования правилу происходит переопределение концепта знания в конструктивистском ключе. Знание трактуется как разветвлённая система практик, которые включают в себя процедуры получения знания, его проверки, сомнения, признания, критики, опровержения, ошибок, их исправления, причём эти практики регулярно исполняются многими людьми в их повседневной рутине. Такая интерпретация концепта знания, с одной стороны, выводит его за рамки базовых классических оппозиций знания и мнения, знания и техне, а, с другой стороны, ведёт к пересмотру отношений между концептами знания, обоснования, сомнения и достоверности.

5. Продемонстрировано, что проблема следования правилу может быть плодотворно использована в современных дискуссиях вокруг концепта субъекта. Установлено, что анализ приватного следования правилу вносит значительный вклад в переосмысление оппозиции знания от первого и от третьего лица, что в свою очередь ведёт к трансформации основополагающих для конструирования концепта субъекта оппозиций внутреннее – внешнее, приватное – публичное, непосредственное – опосредованное. Также проанализирована связь между проблемой следования правилу, солипсизмом и теми трансформациями концепта субъекта, которые происходят в философии Л. Витгенштейна.

Теоретическое и практическое значение исследования проявляется в нескольких аспектах. Прежде всего, оно позволяет выйти из уже ставшего замкнутым круга вопросов о том, что же всё-таки сказал о проблеме следования правилу Витгенштейн и как она должна быть решена в соответствии с его интенциями. В работе предлагается такой взгляд на следование правилу, который не учитывается ни противниками скептицизма, ни его сторонниками. Помимо этого данное исследование предлагает рассматривать проблему следования правилу не как частную проблему какой-то отдельно взятой философской дисциплины, будь то философия математики или философия языка, но как узловой сюжет современной эпистемологии, что даёт некоторые эвристические возможности для пересмотра последней. Таким образом, результаты исследования могут быть положены в основу дальнейшей разработки проблемы следования правилу и связанных с ней эпистемологических сюжетов. Наконец, результаты проведённого исследования могут быть использованы при чтении общих курсов по «Теории познания» и «Современной философии», а также при подготовке специальных курсов по философии Витгенштейна, современной аналитической философии, проблемам скептицизма в эпистемологии.

Апробация диссертации. Основные положения диссертации были изложены автором на конференции «Актуальные проблемы онтологии и теории познания» в 2010 году, а также на международных конференциях «Дни науки философского факультета-2011», проходившей в Киевском национальном университете им. Тараса Шевченко, и «Дэвид Юм и современная философия», проходившей в Москве в 2011 году. По теме диссертации опубликованы 4 статьи.

Структура и объём работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения и списка литературы. Работа изложена на 195 страницах.

Список литературы включает 113 источников.

В первой главе были рассмотрены два подхода к пониманию правил в познании. Первый подход представляет следование правилу в идеальном случае как строгое логическое исчисление. Правила мыслятся здесь как нечто автономное, независимое от сознательных интенций индивидов, которые им следуют, зачастую скрытое от них. Следование правилу рассматривается как само собой разумеющееся, происходящее автоматически. Правила как будто действуют сами собой, как скрытые логические механизмы. Догадка Витгенштейна состоит в том, что правила не являются такими автоматами: в повседневной практике люди часто сталкиваются с тем, что кто-то не понимает правил, которые кажутся другим очевидными, не видит своих и чужих ошибок, следует правилу не так, как было задумано тем, кто его задавал и т.п. И если мы хотим понять, как устроены правила в познавательной деятельности, в использовании языка, в математике, в логике, мы должны посмотреть, как принято говорить о следовании правилу и обращаться с правилами в наших повседневных практиках. Отсюда рождается знаменитая метафора языковой игры и правил игры. Подобное сравнение показывает, что правила не являются статичными, раз и навсегда зафиксированными, абстрактными, управляющими действиями игроков откуда-то извне. Правила могут быть разными, они могут меняться, они связаны с целями игры, существуют только в практике самой игры. Короче, правила являются правилами, только когда им кто-то следует. Такое изменение взгляда на правила и следование им, в свою очередь, вскрывает проблему, которая не была видна в картине исчисления, а именно: каким образом человек узнаёт значение правила, как правило навязывает определённый образ действий, что значит совершить шаг согласно правилу? Другими словами, проблема следования правилу перерастает в исследование того, чем является значение и как осуществляется его понимание.

Было рассмотрено четыре возможных ответа на эти вопросы: платонизм, ментализм, интерпретационизм и эмпиризм. Каждый из этих подходов пытается найти какое-то промежуточное звено между формулировкой правила и его применением, собственно правило, которое и должно было бы руководить действиями человека. В качестве таких звеньев предлагаются платоновские сущности из «третьего мира», интерпретации, ментальные состояния и диспозиции, индуктивный вывод. Однако введение таких посредников не решает проблемы, т.к. по большому счёту все они лишь заменяют одну формулировку правила другой, по отношению к которой, тем не менее, снова может быть поставлен вопрос, каким образом она говорит о том, как её необходимо применять. Таким образом, все они мыслят переход от правила к его применению как магический скачок.

Однако, последовательно отвергая каждую из этих теорий значения и его понимания, мы попадаем в скептическую ловушку. Кажется, что не остатся ничего, кроме как согласиться с Витгенштейном, что значение – это употребление, но ведь само употребление должно регулироваться понятым значением. Выходит, невозможно найти нечто, что обосновывало бы следование правилу. Поэтому во второй главе был представлен подробный анализ скептицизма, возникающего в связи с обсуждением проблемы следования правилу. Особое место в этом рассмотрении заняла скептическая аргументация из работы Крипке «Витгенштейн о правилах и индивидуальном языке».

Отталкиваясь от его скептической трактовки парадокса следования правилу, мы пришли к выводу, что проблема следования правилу содержит в себе мощный скептический заряд. Более того, было показано, что индивидуалистская трактовка следования правилу, которая по мысли его сторонников должна спасти от скептицизма, с возложенной на неё миссией не справляется. В конечном итоге, она в юмовском духе объясняет следование правилу отсылкой к естественным склонностям и привычкам человека действовать правилосообразно. Однако такой ответ является ничуть не менее скептическим, чем коллективистская трактовка следования правилу, предложенная Крипке. Наконец, была предпринята попытка сравнить скептицизм в рамках проблемы следования правилу с теми видами скептической аргументации, которые воспроизводятся в гносеологии Нового времени. В результате этого сравнения мы пришли к выводу, что они отличаются и по объектам сомнения, и по целям, и по методам. На основании этого вывода, было предложено рассматривать скептицизм в связи с проблемой следования правилу как способ философской терапии.

Отличие скептицизма в связи с проблемой следования правилу от скептической аргументации, которая была разработана в гносеологии Нового времени, навело нас на мысль, что определённые трансформации должны происходить и с концептом знания. Поэтому третья глава была организована вокруг вопроса о том, каким образом переопределяется концепт знания в рамках анализа проблемы следования правилу. Был сделан вывод, что знание не может рассматриваться эссенциалистски, но определяется как система повседневных, рутинных практик, укоренённых в формах жизни людей. Такой подход к знанию, с одной стороны, снимает классические оппозиции знания и мнения, знания и техне, а с другой стороны, ведёт к изменению связей между концептами знания, обоснования, сомнения и достоверности. Вместе с тем, подобный подход создаёт базу для конструктивистской трактовки знания как социального института, которая была рассмотрена на примере концепции Дэвида Блура. В свою очередь, принятие социального конструктивизма потребовало обращения к дискуссиям между реалистами и конструктивистами о статусе знания и его объективности. Основной и самый серьёзный упрёк в сторону социальных конструктивистов состоит в том, что последние лишают знание всякой объективности, превращая его в коллективную иллюзию сообщества. Мы попытались показать, что такой упрёк не вполне правомерен: социальные конструктивисты не лишают знание его объективности и реальности, просто последние понимаются иначе, чем это было принято в классической эпистемологии.

Наконец, четвёртая глава была посвящена исследованию изменений, которые происходят с ещё одним узловым для эпистемологии концептом – концептом субъекта. Уже в «Логико-философском трактате» и «Дневниках 1914-1916» Витгенштейн представляет совершенно особый взгляд на метафизический субъект, порывающий с классической традицией его рассмотрения как субъекта познания и мышления, противопоставленного миру и онтологически, и эпистемологически, а потому заключённого в своего рода клетку, которая составляет границу его мышления и познания мира. Витгенштейн предполагает, что граница – это не какая-то стена или пропасть, отделяющая субъекта от мира. Между субъектом и миром нет никакого дуализма. Субъект принадлежит миру как его граница. Граница – это строительные леса, каркас, скелет, который конституирует или фиксирует мир. Поэтому и субъект – это не человек или познавательный механизм, но точка зрения, которая позволяет увидеть мир в определённом аспекте. Эти интуиции ухватываются солипсизмом, но трактуются им как результат особых свойств внутреннего универсума субъекта. Размышление над правилами употребления психологических концептов, которые, как кажется картезианской или эмпиристской традиции в эпистемологии, обозначают внутренний приватный универсум субъекта, приводит к тому, чтобы полностью пересмотреть конституирующие для него оппозиции внутреннего – внешнего, приватного – публичного, непосредственного – опосредованного, знания от первого и от третьего лица.

Анализ тезиса о невозможности следовать правилу приватно показывает, что подобные оппозиции являются не первичными и самоочевидными, но также сконструированными. И по большому счёту, те смыслы, которые придавались этим оппозициям многими философами, проистекают из грамматической путаницы между эмпирическими предложениями и правилами, по которым строятся предложения.

Таким образом, данная работа обосновывает идею, согласно которой проблема следования правилу должна рассматриваться не просто как сюжет экзегетических споров вокруг наследия Л. Витгенштейна. Мы попытались показать, что она выступает как инструмент философской концептуальной работы и как средство осмысления важных эпистемологических вопросов, что и было продемонстрировано на примерах концептов знания, скептицизма, субъекта.

Список работ, опубликованных по теме диссертации Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук:

1. Трансформация концепта субъекта в философии Людвига Витгенштейна // Вопросы философии, 2011, № 7, с. 138-147. (1 п.л.) 2. Переопределение знания и задачи эпистемологии // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия, 2012, № 4, с. 60-74. (0, п.л.) Иные публикации соискателя:

3. От мифологии правил к мифологии субъекта: проблема следования правилу и критика концепта субъекта в поздней философии Витгенштейна // Мiжнародна наукова конференцiя «Днi науки фiлософського факультету – 2011», 20-21 квiт. 2011: [матерiали доповiдей та виступiв]. К.: Видавично-полiграфiчний центр «Кивський унiверситет», 2011. Ч. 3. С. 11-13. (0,15 п.л.) 4. Следование правилу: от классической эпистемологии к неклассической // Актуальные проблемы онтологии и теории познания. М.:

МАКС Пресс, 2012, с. 165-177. (0,7 п.л.)