Неоднородность социальной структуры общества приводит к сосуществованию в нем в любой исторический отрезок времени различных, иногда даже противоречивых ценностей. Как отмечает Л.А.Арутюнян /1979/, подобная многоуровневость присуща не только системе ценностей общества как такового, но и ценностям большинства других социальных групп и общностей разного ранга.

Система ценностей исторически конкретной социальной общности представляет собой предметное воплощение системы деятельностей и общественных отношений, выражающих сущность жизнедеятельности данной общности, ее конкретноисторическою образа жизни. А.С.Богомолов /1975/ характеризует ценность как элемент опредмеченных в форме социальных институтов общественных отношений. Так же как предметную форму существования общественных отношений рассматривает ценность О.Г.Дробницкий /1966/, но он анализирует прежде всего бытие ценности не в неосязаемой ткани структур общественного сознания, а в "теле" конкретных предметов, функционирующих в жизнедеятельности людей.

На этом разделении мы подробнее остановимся ниже, а пока, зафиксировав эвристичность социологической интерпретации надындивидуального характера ценностей, перейдем к очередной, пятой оппозиции, которая затрагивает в первую очередь статус вторичных по отношению к ним индивидуальных или субъективных ценностей. Речь идет о том, являются ли эти индивидуальные корреляты ценностей их отображением в сознании, влияющим на индивидуальную деятельность лишь через посредством механизмов сознательною контроля, или же они интегрированы в структуру личности и мотивации индивидуальной деятельности и определяют ее направленность вне зависимости от того, насколько они осознаются как таковые. В литературе достаточно распространены взгляды, представляющие как первую позицию /Чамокова, Чеснокова, 1975; Бакиров, 1988; Rokeach, 1973/, так и вторую /Соколов, 1972; Жуков, 1976; Дилигемский, 1977; Додонов, 1978; Самарчян, 1979; Шерковин, 1982; Василюк, 1984; Maslow, 1970/. О.И.Генисаретский /1985/, приводя мысль А.Н.Леонтьева о существовании своеобразных "узлов", соединяющих различные виды деятельности и целостные личностные структуры, указывает, что "...эти "узлы", формирующиеся благодаря включению человека в систему общественных отношений, и есть те ценностные образования, которые в практике жизнедеятельности выступают как ее сущностные силы. Взятые вместе, они образуют "ядро" личности, ее "основу", обеспечивающую целостность и преемственность индивидуального развития, личную самотождественность" /с.5/.

Первая позиция фиксирует традиционное понимание социальной регуляции как внешнего по отношению к индивиду социального контроля, ограничивающего внутренние "эгоцентрические" побуждения индивида. Предельно заостренной экспликацией такого представления является известная модель структуры личности З.Фрейда, в центре которой находятся постоянно конфликтующие Оно и Сверх-Я /Фрейд. 1989/. В этой трактовке внешние социальные требования, более или менее рефлексируемые индивидом, противостоят собственно индивидуальной мотивации, если последняя вообще принимается в расчет. Такое понимание социальной регуляции претерпело, однако, существенные изменения за последние полстолетия. Во-первых, социальные влияния перестают рассматриваться как неизбежно конфликтующие с внутренними побуждениями индивида и ограничивающие его свободу. Напротив, подчеркивается структурирующая и организующая роль этих влияний. Так, Д.Ли констатирует, что то, что внешнему наблюдателю может казаться социальными ограничениями, феноменологически предстает не как ограничения, а как основа для структурирования активности индивида, не только не противоречащая его свободе и автономии, но выступающая их необходимым условием /Lee, 1986, р.65-68/. Второе радикальное изменение представления о социальной регуляции состоит в том, что она стала пониматься не как внешняя, а как имманентная структуре личности и мотивации социализированного индивида. Исследования культурно-исторических механизмов формирования психики человека в фило- и онтогенезе /Выготский, 1984; Леонтьев, 1972/, основанные на теории интериоризации изначально внешних по отношению к индивидуальному субъекту социальных регуляторов, превращения их в ходе социализации в неотъемлемые элементы психической организации и структуры личности индивидов позволяют по-новому увидеть место ценностей в структуре индивидуальной мотивации, что и было осуществлено названными выше и другими авторами, разделяющими эту позицию.

Признание ценностей реально действующими имманентными регуляторами деятельности индивидов, оказывающими влияние на поведение вне зависимости от их отражения в сознании, не отрицает, разумеется, существования сознательных убеждений или представлений субъекта о ценном для него, что адекватно выражается понятием ценностных ориентаций /Здравомыслов, Ядов, 1966; Ручка, 1976; Самарчян, 1979 и др./. Признание психологической реальности как интегрированных в его мотивационную структуру ценностей, так и ценностных ориентаций сознания ставит проблему соотношения между ними. В социологии и социальной психологии эта проблема фиксируется как проблема расхождения между декларируемыми и реальными ценностями, на которую стали обращать внимание как в теоретическом /Донцов, 1974; Зотова, Бобнева, 1975; Брожик, 1982; Бакирова, 1988/, так и в методическом контексте /Кунявский и др., 1985; Погосян, 1985/. Е.Е.Насиновской /1988/ удалось с помощью оригинальной лабораторной методики косвенного постгипнотического внушения экспериментально продемонстрировать расхождение декларируемой значимости и реальной побудительной силы разных ценностей.

Расхождения между декларируемыми ценностными ориентациями сознания и реально побуждающими деятельность человека ценностями могут объясняться целым рядом факторов. Во-первых, в силу недостаточно устоявшейся и структурированной системы личностных ценностей и/или недостаточно развитой рефлексии человек может плохо отдавать отчет в реальной роли и значимости тех или иных ценностей в его жизни. Во-вторых, значимость тех или иных ценностей может субъективно преувеличиваться или преуменьшаться благодаря действию механизмов стабилизации самооценки и психологической защиты. В-третьих, источником рассогласований может выступать то, что в сознании любого человека присутствуют ценностные представления самого разного рода. Наряду с ценностными ориентациями, более или менее адекватно отражающими собственные личностные ценности субъекта, в его сознании отражаются ценности других людей, ценности разных больших и малых социальных групп, а также ценностные стереотипы и ценностные идеалы, отражающие ценность для человека самих ценностей в отвлечении от образа своего Я. Разнородные ценностные представления в индивидуальном сознании смешиваются, что затрудняет адекватную рефлексию собственных ценностей.

Шестая и последняя оппозиция относится в первую очередь к функции ценностей как в их надындивидуальной, так и в индивидуально-психологической ипостаси и лучше всего может быть описана через противопоставление "эталон идеал". "Эталон стоит на месте, и мы к нему движемся, а идеал уходит от нас за горизонт" /Анчаров, 1983, с.22/. Речь идет о том, понимаются ли под ценностями некие четко описанные нормы или стандарты, которые требуется соблюдать /напр. Иванова, 1980; Оссовский, 1985; Schloeder, 1993/, или же жизненные цели, смыслы и идеалы, не сводимые к однозначным предписаниям и задающие только общую направленность деятельности, но не ее конкретные параметры. Функциональные различия между нормами и собственно ценностями как регулирующими инстанциями наиболее полно, на наш взгляд, проанализированы Л.И.Иванько /1981/, из текста которого мы позволим себе привести пространную цитату: "Ценности в большей степени соотносятся с целеполагающими сторонами человеческой деятельности, тогда как нормы тяготеют преимущественно к средствам и способам ее осуществления. Нормативная система более жестко детерминирует деятельность, чем ценностная, ибо, во-первых, норма не имеет градаций: ей либо следуют, либо нет. Ценности же различаются по "интенсивности", характеризуются большей или меньшей степенью настоятельности.

Во-первых, конкретная система норм основывается на внутренней монолитности:

человек в своей деятельности следует ей всецело и полностью, одномоментно;

неприятие какого-либо из элементов этой системы означает неустойчивость, противоречивость его личностной структуры отношений. Что же касается системы ценностей, то она, как правило, строится по принципу иерархии: человек способен "жертвовать" одними ценностями ради других, варьировать порядок их реализации.

Наконец, эти механизмы выполняют, как правило, различную ролевую функцию в формировании личностно-мотивационной структуры деятельности. Ценности, выступая определенными целевыми ориентирами, определяют верхнюю границу уровня социальных притязаний личности; нормы же - это тот средний "оптимум", перешагнув границы которого личность рискует оказаться "под обстрелом" неформальных санкций" /с.150-151/. Только понимание ценности как идеала, выходящего и выводящего за пределы наличной данности, позволяет понять не просто надындивидуальность, но также надличностность ценностей, обладание ими своим "голосом", своей энергией, позволяющее им выполнять функцию высшего критерия для ориентации в мире и опоры для личностного самоопределения. На эту роль и функцию ценностей в индивидуальной жизнедеятельности неоднократно указывали различные экзистенциально ориентированные ученые /Малахов, 1984; Василюк, 1984;

Бахтин, 1986; Maslow, 1970; Popielski, 1994/. "С психологической точки зрения...

ценностью для человека становится то, что влечет, обогащает, направляет индивида и творит его бытие во всех его измерениях, проявлениях и устремлениях" /Popielski, 1994, s. 147/. По мнению В.Крауса /1994/, идеалы - это ценности, увиденные в их совершенстве, сублимированные в образ совершенства, к которому можно только приближаться; попытка же буквально воплотить их в земном бытии может привести только к краху этих идеалов.

На этом мы завершаем рассмотрение категории ценности в пространстве ее возможных и фактически имеющихся определений. Известные на сегодняшний день подходы были сведены к шести базовым оппозициям. Анализ этих оппозиций позволил в рамках некоторых из них обосновать предпочтение одного из двух полярных решений, основываясь на критериях логической непротиворечивости и эвристической ценности понятия, а в рамках других зафиксировать реально существующую двойственность, точнее множественность аспектов бытия ценности, из которой вытекает проблема соотношения или связи разных аспектов между собой.

Проделанный нами предварительный анализ позволяет теперь перейти к позитивному конструированию междисциплинарного понятия "ценность", характеризующегося множественностью (но отнюдь не безграничной) граней, аспектов и форм существования.

Как было подробно обосновано выше, исходная, первичная, основная форма существования ценностей - в виде общественных идеалов, то есть выработанных общественным сознанием и присутствующих в нем обобщенных представлений о совершенстве в различных сферах общественной жизни. В этой своей ипостаси ценности относятся к категории "социальных представлений". Вместе с тем они не сводятся к конвенционализированным субъективным представлениям, продукту некоего общественного договора. Напротив, они укоренены в первую очередь в объективном укладе общественного бытия данного конкретного социума и отражают практический опыт ею жизнедеятельности. Следует различать реальные ценности социума и идеалы, формулируемые в виде идеологических конструкций.

Последние могут успешно выполнять функцию консолидации и ориентации социальной общности лишь в том случае, если они адекватно отражают в себе мотивацию ее коллективной жизнедеятельности. "Только "ценность", а именно в значении "чего-то, что хотели быть иметь все", делает идею идеалом" /Краус, 1994, с.

135/. Эта закономерность имеет прямое отношение к существующему на сегодняшний день в России вакууму национальной идеологии, во многом связанному с неспособностью находящихся у власти политиков учитывать психологию людей при планировании политической стратегии.

Как уже отмечалось выше, любая социальная общность - от семьи до человечества в целом - может выступать субъектом системы специфических ценностей этой общности. Ценностное единство является основой для возникновения институционализированных групп и общностей (семья, спортивная команда, предприятие, нация) его наличие является залогом и мерой сплоченности и успешного функционирования группы, что было экспериментально продемонстрировано для малых групп /Петровский, Шпалинский, 1979/. Наиболее важным нам представляется то обстоятельство, что любой индивид одновременно включен в значительное число социальных общностей разного масштаба: он является членом семьи (а иногда и двух семейных групп - родительской и супружеской), рабочего подразделения или учебной группы, возрастно-половой группы, этнической группы, городской или районной общности, нации, культуры, языковой общности, человечества, групп по интересам, по политическим пристрастиям и т.д. и т.п. Ценностные системы всех этих групп не совпадают. Они могут и не противоречить друг другу в главных, наиболее существенных ориентациях. Тем не менее нередко такие противоречия имеют место, трансформируясь во внутриличностный ценностный конфликт. Вероятность его возникновения и пути разрешения зависят прежде всего от социальной идентичности индивида - членом какой или каких общностей он себя в первую очередь ощущает. В зависимости от этого для него будут значимы в первую очередь или общечеловеческие, "вечные" ценности (истина, красота, справедливость), или конкретно-исторические ценности больших социальных групп (равенство, демократия, державность), или ценности малых референтных групп (успех, богатство, мастерство, самосовершенствование) и т.д.

Социальные ценностные представления (идеалы), при всей своей значимости, не могут быть познаны непосредственно. Как отмечалось выше, идеологические конструкции могут отражать их с разной степенью адекватности. Более прямым и адекватным выражением ценностных идеалов служат их зафиксированные в культуре предметные воплощения. Ценностные идеалы - и в этом состоит их основная функция императивно взывают к своей реализации, воплощению в действительность, в бытие. Ценностные идеалы реализуются лишь посредством человеческой деятельности, причем воплощением их может выступать либо сам процесс деятельности - деяние, - либо объективированный продукт деятельности произведение. Совокупностью таких произведений - объективированных форм существования ценностей - выступает материальная и духовная культура человечества.

Культура есть именно реализованная, осуществленная, воплощенная ценность, а не сама ценность как таковая или "факт+ценность". Она есть не "сущее+должное", а такое сущее, которое таково, каким оно должно быть" /Чавчавадзе, 1984, с. 103/. Это же определение - "сущее, которое таково, каким оно должно быть" - применимо, на наш взгляд, и к человеческим деяниям, в которых осязаемо воплощаются многие нравственные, политические и другие ценностные идеалы.

Ни один предмет материальной и духовной культуры, воплощающий общественный ценностный идеал, сам по себе ценностью не является. Его "ценностная предметность" является системным качеством, проявляющимся лишь в процессе функционирования этого предмета в системе общественных отношений. "Хотя это качество объекта с самого начала имеется в виду его создателем, объект не может приобрести его ни посредством акта своего возникновения, пи каким-либо иным путем, поскольку ценностная предметность есть результат всего процесса общественной практики и воспроизводится только этим процессом" /Брожик, 1982, с.47; см. также Дробницкий, 1966/. Ценность тем самым оказывается не закрепленной за произведением или деянием, в котором она нашла свою реализацию; относительный характер воплощенных ценностей проистекает из конкретно-исторического характера тех общественных отношений, отражением которых выступают и ценностные идеалы и предметно-воплощенные ценности. С изменением общественных отношений происходит и переоценка ценностей: многое из того, что считалось абсолютным и непреложным, обесценивается, и наоборот, новые ростки общественного бытия порождают новые ценностные идеалы. В соответствии с изменившимися ценностными идеалами переоцениваются и предметно воплощенные ценности: вспомним звучавшие в послереволюционные годы левацкие призывы "сбросить с корабля современности" Пушкина, Толстого, лирическую поэзию, реалистическую станковую живопись и т.п., порожденные абсолютизацией момента изменения общественных отношений и ценностных идеалов общества и отрицанием какой бы то ни было преемственности ценностей в эпоху революционных преобразований.

Бытие ценностей в структуре личности индивидов является не только эмпирической очевидностью и теоретически признанным общим местом, но и логическим условием существования предметно воплощенных ценностей - ведь предметное воплощение осуществляется только посредством целенаправленной деятельности людей, ориентированной на эти ценности. Мотивация этой деятельности исходит не от абстрактных социальных ценностей, а от личностных ценностей индивидов; лишь приняв форму личностной ценности, ценностный идеал может найти путь к предметному воплощению. Поэтому нельзя не согласиться с тем, что "всякая общезначимая ценность становится действительно значимой только в индивидуальном контексте" /Бахтин, 1986, с.108-109/. М.М.Бахтин справедливо отмечает, что то, что историческое человечество признает ценностью, для индивида, не причастного к этой ценности своей жизнью - пустой звук. "Но я единственный должен стать в определенное эмоционально-волевое отношение к историческому человечеству, я должен утвердить его как действительно ценное для меня, этим самым станет для меня ценным и все для него ценное" /там же, с.117/.

При такой постановке вопроса специальной проблемой выступает соотношение между личностными ценностями, составляющими "мотива-ционный остов человеческого поведения" /Соколов, 1972, с.91/ с одной стороны, и потребностями и мотивами, с другой. Это соотношение заслуживает отдельного рассмотрения, которое выходит за пределы данной статьи. Здесь мы ограничимся лишь отдельными замечаниями, достаточными, чтобы продемонстрировать их различие. Потребности представляют в структуре мотивации актуальный жизненный мир субъекта, они динамичны, их иерархия постоянно перестраивается в зависимости от текущего состояния жизненных отношений субъекта /Леонтьев, 1992/. Личностные же ценности, напротив, представляют внутренний мир личности, являясь выразителем стабильного, абсолютного, неизменного. Формируясь, как и потребности, в индивидуальном опыте субъекта, личностные ценности отражают, однако, не столько динамические аспекты самого индивидуального опыта, сколько инвариантные аспекты социального и общечеловеческого опыта, присваиваемого индивидом. Можно, тем самым, согласиться с пониманием ценности как "аспекта мотивации, соотносящегося с личными или культурными стандартами, не связанными исключительно с актуальным напряжением или сиюминутной ситуацией" /Kluckhohn, 1951, р.425/. Что же касается мотива, то это понятие, на наш взгляд, следует относить не к устойчивым источникам побуждений, а к складывающимся ad hoc на их основе динамичным образованиям в структуре конкретного акта деятельности, обеспечивающим его динамизм и направленность /Леонтьев, 1993/.

Личностные ценности, как и ценности социальные, существуют в форме идеалов, т.е. моделей должного. "Идеал - это мысленный образец совершенства, норма, к которой следует стремиться как к конечной цели деятельности" /Яценко, 1977, с.153/.

При этом, в отличие от социальных ценностей, которые осознаются субъектом как общественные идеалы, которые могут и не оказывать никакого влияния на его деятельность, личностные ценности - это идеалы, задающие конечные ориентиры индивидуальной деятельности данного конкретного субъекта. Хотя они, как правило, отличаются сравнительно высокой осознанностью, эта осознанность не является необходимым признаком личностной ценности. "Сам человек может вообще не осознавать, осуществляет ли он ценностное отношение к действительности, и если да, то какое. Действенная же сила ценностного отношения от этого не потеряется" /Донцов, 1974, с.69; см.

также Брожик, 1982; Kluckhohn, 1951/. Поэтому наиболее точным было бы вместо слова "идеал" воспользоваться для характеристики формы существования личностных ценностей понятием "модель потребного будущего". Это понятие было введено Н.А.Бернштейном /1966/ для обозначения того факта, что человеческий мозг отражает не только события настоящего и прошлого, но и ситуацию предстоящего, причем последнюю в двух различных формах - вероятностного прогноза и программирования потребного будущего /с.281, 308/. Н.А.Бернштейном была показана физиологическая реальность "моделей потребного будущего", что позволяет нам опереться на это понятие при рассмотрении формы существования ценностей в структуре личности. Мы, однако, предпочитаем говорить о "моделях должного", подчеркивая тем самым, что задаваемая личностной ценностью направленность преобразования действительности выступает как ценная в более широком социальном контексте, нежели контекст индивидуальных потребностей. Так, К.Клакхон отмечает, что ценность является характеристикой не любого желаемого или предпочитаемого объекта или способа поведения, а такого, который является желательным, то есть желание или предпочтение которого является обоснованным с точки зрения определенных стандартов или критериев - личных или общественных. Критерии желательности желаемого определяются при этом его совместимостью со стратегическими целями и направленностью развития как личности, так и социальных групп и социокультурных систем. Функциональная роль ценностей связана для К.Клакхона с самим фактом жизни человека в обществе. На вопрос "Почему существуют ценности?" он отвечает:

"Потому что без них жизнь общества была бы невозможна; функционирование социальной системы не могло бы сохранять направленность на достижение групповых целей; индивиды не могли бы получить от других то, что им нужно в плане личных и эмоциональных отношений; они бы также не чувствовали в себе необходимую меру порядка и общности целей" /Kluckhohn, 1951, р.400/.

Итак, мы рассмотрели три формы существования ценностей в их соотношении между собой и взаимопереходах: социальные идеалы, предметно воплощенные ценности и личностные ценности. Ценностные ориентиры сознания мы не включаем в этот ряд, не рассматривая их как формы бытия ценностей. Ведь если три рассмотренные формы (личностная ценность индивида - значимая ценность одной из социальных общностей или групп, с которой он себя отождествляет - ценность, предметно воплощенная в продукте его деятельности) связаны между собой необходимо и однозначно, то ценностные ориентации его сознания в силу причин, называвшихся выше, связаны с ними не необходимыми и неоднозначными отношениями. Объем статьи не позволяет нам здесь остановиться подробнее на многих собственно психологических аспектах соотношения личностных ценностей и ценностных ориентаций.

Подводя итоги предпринятой нами многомерной реконструкции междисциплинарного понятия ценности, результатом которой явилось представление о трех формах ее существования, мы может сделать вывод о продуктивности использованного нами подхода. Итоговое представление непротиворечиво согласуется со многими из существующих на сегодня работ в этой области, а также с обыденными и интуитивно-мировоззренческими представлениями о ценностях. Тем самым создается предпосылка для преодоления разрыва между ценностной проблематикой, обсуждаемой в контексте практического решения социальных проблем российского общества и той же проблематикой, представленной в философских трудах (соответственно, эндоксальном и парадоксальном дискурсе, в терминах Р.Барта), и, тем самым, более активного включения философских наук в ответ на социальные (в самом широком смысле слова) запросы. Тогда и обретет плоть и смысл представляющееся сегодня большинству наивным идеализмом утверждение Нобелевского лауреата Иосифа Бродского:

Не в том суть жизни, что в ней есть, Но в вере в то, что в ней должно быть.

Андреева Г.М. К построению теоретической схемы исследования социальной перцепции // Вопросы психологии. 1977, N 2, с.3-14.

Анчаров М. Дорога через хаос. М.: Молодая гвардия, Арутюнян Л.А. Ценности в системе социалистического образа жизни // Образ жизни и ценностные ориентации личности /отв. ред. Л.А.Арутюнян. Ереван: Изд-во АН Арм.ССР, 1979, с.9-32.

Бакиров B.C. Ценностное сознание и активизация человеческого фактора.

Харьков: Выща школа, 1988.

Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник 1984-1985. М.: Наука, 1986, с.80-160.

Бернштейн Н.А. Очерки по физиологии движений и физиологии активности. М.:

Медицина, 1966.

Богомолов АС. Опредмечивание, ценности и социологическое познание // Социол. исслед., 1975, N 2, с.54-61.

Братусь Б.С. Нравственное сознание личности: психологическое исследование.

М.: Знание, 1985.

Брожик В. Марксистская теория оценки. М.: Прогресс, 1982.

Василюк Ф.Е. Психология переживания. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984.

Вебер М. "Объективность" социально-научного и социально-политического познания (1904) // Вебер М. Избранные произведения.М.: Прогресс, 1990, с.345-415.

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат (1921) // Витгенштейн Л.

Философские работы. Часть 1. М.: Гнозис, 1994, с.1-73.

Витгенштейн Л. Лекция об этике (192930) // Историко-философский ежегодник'89. М.: Наука, 1989, с.238-245.

Выготский Л.С. История развития высших психических функций// Собр. соч. в тт. М.: Педагогика, т.3, 1983, с.5-328.

Генисаретский О.И. Художественные ценности в структуре образа жизни и окружающей среды. М.: ГБЛ, 1985 (Общие проблемы искусства. Обзорная информация. Вып.1).

Давыдов В.В. Значение творчества Л.С.Выготского для современной психологии // Сов. педагогика, 1982, N 6, с.84-87.

Дилигенский Г.Г. Проблемы теории человеческих потребностей: статья вторая // Вопр. филос, 1977, N 2, с.111-123.

Додонов Б.И. Эмоция как ценность. М.: Политиздат, 1978.

Донцов А.И. О ценностных отношениях личности // Сов. педагогика, 1974, N 5, с.67-76.

Донцов А.И. К проблеме целостности субъекта коллективной деятельности // Вопросы психологии. 1979, N 3, с.25-34.

Донченко Е.А. Социетальная психика. Киев: Наукова думка, 1994.

Дробницкий О Г. Некоторые аспекты проблемы ценностей // Проблема ценности в философии /под ред. А.Г.Харчева и др. М.; Л.; Наука, 1966, с.25-40.

Дробницкий О.Г. Ценность // Философский энциклопедический словарь. М.:

Сов. энциклопедия. 1989, с 732- Дюркгейм Э. Ценностные и "реальные" суждения (1911) // Социол.

исследования, 1991, N 2, с.106-114.

Жуков Ю.М. Ценности как детерминанты принятия решения. Социальнопсихологический подход к проблеме. // Психологические проблемы социальной регуляции поведения /отв.ред. Е.В.Шорохова, М.И.Бобнева. М: Наука, 1976, с.254-277.

Здравомыслов А.Г., Ядов В.А. Отношение к труду и ценностные ориентации личности // Социология в СССР. М.: Мысль, 1966, т.2, с. 187-207.

Зотова О.И., Бобнева М.И. Ценностные ориентации и механизмы социальной регуляции поведения // Методологические проблемы социальной психологии /отв.ред.

Е.В.Шорохова. М.: Наука, 1975, с.241-254.

Иванова Е.Л. Культурные механизмы формирования личности // Проблемы теории культуры /отв.ред. Н.С.Злобин. М.: НИИК, 1980 (Труды НИИК, вып.91).

Иванько Л.И. Ценностно-нормативные механизмы регуляции // Культурная деятельность: опыт социологического исследования /отв. ред. Л.Н.Коган. М.: Наука, 1981, с.149-187.

Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.

Киссель М.А. Ценностей теория // Философский энциклопедический словарь.

М.: Сов. энциклопедия, 1983, с.763-764.

Краус В. Нигилизм и идеалы. М.: Радуга, 1994.

Кунявский М.Б., Моин В.Б., Попова И.М. Сознание и трудовая деятельность:

ценностные аспекты сознания, вербального и фактического поведения в сфере труда.

Киев; Одесса: Выща школа, 1985.

Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М: Наука. 1980.

Леонтьев АН. Проблемы развития психики. - #-е изд. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972.

Леонтьев Д.А. Жизненный мир человека и проблема потребностей// Психологический журнал, 1992, т. 12, N 2, с. 107-117.

Леонтьев Д.А. Системно-смысловая природа и функции мотива // Вестник Моск.

ун-та. Сер.14. Психология. 1993, N 2, с.73-82.

Магун B.C. Потребности и психология социальной деятельности личности. Л.:

Наука, 1983.

Малахов В.А. Культура и человеческая целостность. Киев: Наукова думка, 1984.

Московичи С. От коллективных представлений к социальным // Вопросы социологии, 1992. т. 1, N 2, с.83-95.

Насиновская Е.Е. Методы изучения мотивации личности. М.: Изд-во Моск. унта, 1988.

Ницше Ф. Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей. М.: REFL-book, 1994.

Оссовский В.Л. Формирование трудовых ориентаций молодежи. Киев: Наукова думка, 1985.

Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия:

культура, личность и место социальных систем (1951) // Американская социологическая мысль: тексты /под ред. В.И.Добренькова. М.: Изд.

МГУ, 1994, с.448-463.

Парсонс Т. Функциональная теория изменения (1966) // Там же, с.464-480.

Петровский А.В., Шпалинский В.В. Групповая сплоченность как ценностноориентационное единство // Психологическая теория коллектива /под ред.

А.В.Петровского. М.: Педагогика, 1979, с.43-65.

Платон. Диалоги. М.: Мысль, 1986.

Погосян Г.А. Метод интервью и достоверность социологической информации.

Ереван: Изд. АН Арм.ССР, 1985.

Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973.

Ручка А.А. Социальные ценности и нормы. Киев: Наукова думка, 1976.

Самарчян А.А. Некоторые социально-психологические аспекты деятельности личности // Образ жизни и ценностные ориентации личности /отв. ред. Л.А.Арутюнян.

Ереван: Изд-во АН Арм.ССР, 1979, с.76-95.

Сартр Ж.-П. Тошнота: избранные произведения. М.: Республика, 1994.

Соколов Э.В. Культура и личность. Л.: Наука, 1972.

Сорокин П.А. Нормативная ли наука этика и может ли она ею быть? (1913) // Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет. М.: Наука, 1994, с.229-247.

Сорокин П.А. Причины войны и условия мира (1944) // Там же, с.491-501.

Столович Л.Н. Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстетической аксиологии. М.: Республика, 1994.

Томас У., Знанецкий Ф. Методологические заметки (1918) // Американская социологическая мысль: тексты /под ред. В.И.Добренькова. М.: Изд.МГУ, 1994, с.335Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

Фрейд 3. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1989.

Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992.

Чавчавадзе Н.З. Культура и ценности. Тбилиси: Мецниереба, 1984.

Чамокова Э.А., Чеснокова В.Ф. К операционализации понятий "нормы" и "ценности" // Социология культуры, вып.2. М.: НИИК, 1975, с.167-179 (Труды НИИК, вып.29).

Шелер М. Формализм в этике и материальная этика ценностей (1913)// Шелер М. Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994, с.259-337.

Шердаков В.Н. Социально-психологический анализ христианской морали. Л.:

Гос.музей истории религии и атеизма МК РСФСР, 1974.

информационные процессы // Психологич. журнал, 1982, т.3, N 5, с. 135-145.

Шпрангер Э. Два вила психологии (1914) // Хрестоматия по истории психологии. Период открытого кризиса. М.: Изд. Моск.ун-та. 1980, с.286-300.

Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М.: Прогресс, 1969.

Яценко А.И. Целеполагание и идеалы. Киев: Наукова думка, 1977.

Frankl V.E. Logos, Paradox, and the Search for Meaning //Cognition and Psychotherapy / ed. by M.J.Mahoney, A.Freeman. NY: Plenum, 1985, p.259-275.

Hartmann N. Ethik (1926). Berlin: deGruyter, 1962.

Kluckhohn С Values and Value Orientations in the Theory of Action // Towars a General Theory of Action / Ed. by T.Parsons, E.Shils/ Cambridge: Harvard UP, 1951, p.388Lee D. Valuing the Self. What we can learn from other Cultures. Prospect Heights, II.:

Waveland Press, 1986.

Maslow A. Religions, Values, and Peak-Experiences. N.Y.: Viking Press, 1970.

Popielski K. Noertyczny wymiar osobowosci. Lublin: KUL, 1994.

Rogers C.R. Toward a modern approach to Values: the valuing Process in the mature Person //J. Abn. Soc. Psycho!., 1964, v.68, N 2, p.160-167.

Rokeach M. The Nature of Human Values. N.Y.: The Free Press, 1973.

Rokeach M. (ed.) Understanding Human Values: Individual and Societal. N.Y.: The Free Press, 1979.

Schloeder B. Soziale Werte und Werthaltungen. Opladen: Leske+Budrich, 1993.