«Кириллова Н.Б. Медиакультура: от модерна к постмодерну. М.: Академический проект, 2005. 448 с. Введение Мы живем в интересную эпоху, которую современные исследователи называют по-разному. Для одних это период развития ...»

Н.Б.Кириллова

Медиакультура:

от модерна к постмодерну

Москва, 2005.

Кириллова Н.Б. Медиакультура: от модерна к постмодерну. М.: Академический проект, 2005. 448 с.

Введение

Мы живем в интересную эпоху, которую современные исследователи

называют по-разному. Для одних это период развития «постиндустриального общества», для других — «информационная эпоха», кто-то определяет ее как «постмодернистскую ситуацию», период «постмодернизационной революции»

или «глобализации».

Ясно одно: мы живем в мире медиа — расширяющейся системы массовых коммуникаций, «информационного взрыва» (по определению канадского социолога Маршалла Маклюэна), основными характеристиками которого являются хаотичность, беспредельность и избыточность. В этой связи усложняются наши социальные связи и модели постсовременной идентичности, заставляя еще раз обратиться к «пониманию медиа»

(understanding media), их роли в обществе и предыстории.

Медиа (от латинского «media», «medium» — средство, посредник) — это термин XX века, первоначально введенный для обозначения феномена «массовой культуры» («mass culture», «mass media»). Что касается понятия «медиакультура», то это детище современной культурологической теории, введенной для обозначения особого типа культуры информационного общества, являющейся посредником между обществом и государством, социумом и властью.

Цель исследования как раз и состоит в том, чтобы дать расширенное представление о медиакультуре как уникальном, неоднозначном явлении, изучение которого предполагает комплексный подход, опирающийся на методологию истории и культурологии, философии и социологии, искусствоведения, педагогики и психологии.

Генезис данного феномена позволяет рассмотреть медиакультуру в исторической репрезентации, в контексте социального функционирования и как знаковую систему, некий «код», с помощью которого передается информация об окружающем человека мире. Медиакультуру можно определить как совокупность информационно-коммуникативных средств, материальных и интеллектуальных ценностей, выработанных человечеством в процессе культурно-исторического развития, способствующих формированию общественного сознания и социализации личности. Медиакультура включает в себя культуру передачи информации и культуру ее восприятия; она может выступать и системой уровней развития личности, способной читать, анализировать, оценивать медиатекст, заниматься медиатворчеством, усваивать новые знания посредством медиа и т. д.

Анализом специфики медиакультуры и ее воздействия на социум в XX веке активно занимались зарубежные исследователи Р. Арнхейм, А. Базен, Р. Барт, Д. Белл, В. Беньямин, Ж. Бодрийяр, Ж. Делёз, М. Маклюэн, Г. Маркузе, Х. Ортега-и-Гассет, Ч. Пирс, Д. Соссюр, Э. Тоффлер, М. Кастельс, Ю. Кристева, К. Леви-Стросс, Д. Рашкофф и др. В России, где сам термин появился относительно недавно, на протяжении многих лет эту проблему исследовали представители семиотики, языкознания, психологии (М. Бахтин, Ю. Тынянов, Л. Выготский, Ю. Лотман, В. Библер, В. Михалкович, М. Ямпольский, А. Якимович и др.).

Основной аспект отечественных исследований советской эпохи (искусствоведов, культурологов, социологов) был связан с анализом «элитарной» и «массовой» культур, спецификой их функционирования в обществе (cм.: труды В. Баскакова, Е. Вейцмана, Б. Ерасова, А. Еремеева, М. Кагана, Л. Когана, А. Кармина, Г. Капралова, Е. Карцевой, А. Кукаркина, К. Разлогова, Р. Соболева, С. Фрейлиха, Ю. Фохта-Бабушкина, Н. Хренова и др.).

В последнее десятилетие в условиях постсоветской демократической России появилось немало интересных работ (А. Андреева, О. Астафьевой, Е. Баразговой, А. Грабельникова, Е. Дьяковой, Л. Закса, Я. Засурского, М. Жабского, С. Кара-Мурзы, Н. Кирилловой, М. Ковалевой, А. Короченского, С. Кропотова, Б. Лозовского, Г. Мельника, А. Мухина, А. Панарина, С. Пензина, Н. Петровой, Г. Поличко, Г. Почепцова, К. Разлогова, В. Савчука, Д. Стровского, А. Федорова, А. Шарикова и др.), которые исследуют непростые пути информатизации общества, взаимоотношения медиа и власти, влияние медиакультуры на личность.

Процессы развития медиакультуры мы определяем следующими границами: от модерна к постмодерну. И это не просто временной показатель, а фактор социальный и эстетический. Для начала уточним: объект нашего исследования — не классические виды художественной культуры (изобразительное искусство, литература, музыка, театр), хотя каждый из них является носителем «медиатекста»; в основе анализа — те медиа, которые стали феноменом технического прогресса эпохи Модерна (массовая пресса, фотография, телеграф, радио, кино, телевидение) и постмодерна. Первая взяла курс на «массовую грамотность», построив тысячи библиотек и театров, издательств, кино- и телестудий, тиражирующих продукцию культуры.

Составляющими постмодернистской (информационной) цивилизации стали:

спутниковое ТВ, видео, ЭВМ, Интернет, электронная почта, сотовая связь, CDRomы — все то, что смешивается, пополняется, комбинируется, расширяя социальную память индивида, общества, всей планеты. Идет процесс формирования «глобального», «планетарного» мышления, свидетельницей и участницей которого является медиакультура.

Такой подход дает возможность рассматривать российскую медиакультуру в контексте развития западно-европейской. И это не противоречит логике социальной эволюции. Последней книгой Д. С. Лихачева стали «Раздумья о России», где он говорит о связи наших культур на протяжении многих веков: «Русская культура всегда была по своему типу европейской и несла в себе все три отличительные особенности, связанные с христианством: личностное начало, восприимчивость к другим культурам (универсализм) и стремление к свободе». Рассматривая эволюцию медиакультуры, мы акцентируем внимание на роли масс-медиа в мифотворчестве XX века, дискурсивных трансформациях медиапространства и информационных вызовах постиндустриальной эпохи, таких как «демассификация», «телекратия» и «клип-культура», «виртуальная реальность» и «глобализация».

Особое место в монографии отводится медиакультуре России в эпоху «постмодернизационной революции», где рассматривается целый блок вопросов, характеризующих переходный период в жизни нашей страны и усиление роли средств массовых коммуникаций. Как отметил Президент РФ на Совете по культуре еще в марте 2002 года, «в современных условиях важно найти формы использования потенциала культуры для формирования имиджа России, для утверждения ее новой роли и места в мировой цивилизации».

Выступая на Всемирном конгрессе информационных агентств «Информация: вызовы XXI века» 24 сентября 2004 года, В. В. Путин Лихачев Д. С. Раздумья о России. — СПб., 2001. — С. 32.

подчеркнул, что СМК напрямую влияют на «процессы глобализации, за счет которых расширяется рынок… растет координация международных усилий во всех сферах нашей жизни. Когда мы говорим о глобализации, то имеем в виду и единое информационное пространство» (Kremlin.ru). Впервые были озвучены показатели российского рынка средств массовой информации, в том числе региональных. В стране работают 2 240 телекомпаний, 1 453 радиостанции, выпускается более 40 тысяч газет и журналов.

В этой связи особенно актуальным является вопрос о медиаобразовании, который в центре внимания последнего раздела данной книги.

Исследования социокультурной ситуации в постсоветской России показывают, что интенсивное развитие медиакультуры, в особенности аудиовизуальной (кабельное и спутниковое ТВ, видео, кино, компьютерные каналы и т. д.), все более активно влияет на общественное сознание как мощное средство информации, культурных и образовательных контактов, как фактор развития творческих способностей личности. Последнее сегодня очевидно, так как компьютер, CD-Romы, DVD, Интернет предоставляют человеку возможность индивидуального общения с экраном в интерактивном режиме как с целью реализации своих творческих идей, используя преимущества «виртуального» мира, так и с целью познания «другого».

Роль медиакультуры в обществе растет невиданными ранее темпами, являясь комплексным средством освоения человеком окружающего мира в его социальных, интеллектуальных, нравственных, художественных, психологических аспектах.

Уровень развития современных средств массовой коммуникации и специфика их всестороннего воздействия на личность доказывают, что медиа — один из факторов практической реализации теории «диалога культур», разработка которой была начата М. Бахтиным и продолжена Ю. Лотманом, В. Библером и другими исследователями. Как известно, М. Бахтин пришел к теории «диалога культур» через анализ проблемы «другого».1 Для Ю. Лотмана, одного из родоначальников отечественной семиотики, процесс познания реальности, как и процесс познания «другого», подразумевал возведение медиатекста до уровня «абстрактного языка».2 Что касается В. Библера, то именно ему принадлежит ныне широко известный тезис Бахтин М. М. Работы 1920-х гг. — Киев, 1994. — С. 99.

См.: Лотман Ю. М. Об искусстве. — СПб, 1998. — С. 67.

о том, что на рубеже XX — XXI веков обозначилось отчетливое «смещение эпицентра всего человеческого бытия — к полюсу культуры».1 Следуя идеям М. Бахтина, В. Библер резонно утверждает, что «разум культуры актуализируется именно как разум общения (диалога) логик, общения (диалога) культур». Однако в условиях массового внедрения информационных и компьютерных технологий расширились не только позитивные, но и негативные методы воздействия СМК как на отдельного человека, так и на общество в целом. Размывание границ между «массовым» и «элитарным» стало отличительной чертой культурной парадигмы информационного общества, ориентированного на всеядность идей и компромисс эстетических позиций.

Компьютерные и телекоммуникационные технологии становятся своеобразным инструментом информационной, политической и духовной экспансии, средством для создания новых социальных мифов. Вот почему первоочередными задачами модернизации социокультурной сферы России на рубеже XX — XXI веков стали:

— компьютеризация массовых библиотек, музеев, архивов;

— создание общедоступных баз и банков данных в области гуманитарных и социальных наук;

информационно-развлекательных центров в регионах страны;

— создание и развитие русскоязычного сектора в Интернете;

— обеспечение информационной безопасности личности, общества и государства.

Медиаобразование в России можно разделить на следующие основные направления: 1) медиаобразование будущих профессионалов (журналистов, кинематографистов, медиакритиков, редакторов, менеджеров, продюсеров и т. д.); 2) медиаобразование будущих педагогов в педвузах и университетах, в системе ИППК; 3) медиаобразование как составная часть общего образования школьников и студентов; 4) медиаобразование в культурно-досуговых центрах;

5) дистанционное медиаобразование; 6) самостоятельное (непрерывное) медиаобразование, которое осуществляется в течение всей жизни.

Библер В. С. От наукоучения — к логике культуры. Два философских введения в XXI Там же. С. 8.

Это подчеркнул А. В. Федоров, президент Ассоциации кинообразования и медиапедагогики России, при подведении итогов первой Всероссийской Интернет-конференции, проведенной в марте 2004 года (ее материалы размещены на сайте http://edu.of.ru/mediaeducation Ассоциации кинообразования и медиапедагогики России (Russian Association for Film & Media Education) с участием автора данного исследования.

Медиапедагогика в России в течение десятилетий была связана с системой кинообразования, которое, как и все образование в целом, долгие годы находилось под жестким идеологическим контролем. Доступ ко многим источникам (фильмам, теле- и радиопередачам, специальным книгам, журналам, фотографиям) был затруднен по цензурным мотивам.

В постсоветской России многое изменилось. В 1990-е годы появились Л. С. Зазнобиной, Н. Б. Кирилловой, В. А. Монастырского, А. А. Новиковой, С. Н. Пензина, Г. А. Поличко, А. В. Спичкина, Ю. Н. Усова, А. В. Федорова, Н. Ф. Хилько, А. В. Шарикова, Е. Н. Ястребцевой и др.), затрагивающие практические проблемы медиаобразования, специфику воздействия СМК на общественное сознание.

Эти и многие другие вопросы в центре внимания данного исследования, которое поможет понять весь спектр проблем становления и развития медиакультуры как важного фактора демократии, социальной модернизации и духовного развития личности XXI века.

Медиакультура как объект исследования Культура (от латинского «cultura» — возделывание) — это «возделанный мир» для существования личностей, чьи потребности мотивируются уже не столько биологическими, сколько социальными интересами и потребностями;

это сфера для осуществления именно интеллектуальных и социальных необходимостей. В ряду таких потребностей выделяется, прежде всего, стремление к созиданию и общению.

Полноценная личность проходит длительное развитие, и в процессе социализации человек взаимодействует со многими членами своего общества, «окультуривание» человека происходит именно в процессе общения, в дальнейшей жизни люди также находятся в постоянном взаимодействии с коллективом, обмениваются опытом, необходимой информацией, не менее важен коммуникативный процесс и на эмоциональном уровне. Об этом обстоятельно говорится в книге Л. Н. Когана «Теория культуры». Пользуясь определением Ю. М. Лотмана, можно сделать следующее обобщение: культура — понятие коллективное. Отдельный человек может быть носителем культуры, может активно участвовать в ее развитии, тем не менее по своей природе культура, как и язык, — «явление общественное, то есть социальное». А вот как формулируется это понятие в энциклопедии «Культурология.

XX век»: «…Культура представляет собой некий свод «правил игры»

коллективного существования, «мир символических обозначений явлений и понятий, сконструированных людьми с целью фиксации и трансляции социально значимой информации, знаний, представлений, опыта, идей и т. п.;

мир творческих новаций — способов и результатов познания». Коган Л. Н. Теория культуры. — Свердловск: УрГУ, 1994.

Лотман Ю. Н. Беседы о русской культуре. — СПб:, Искусство, 1994. — С. 5.

Культурология. XX век. Энциклопедия. Том I. — СПб: Университетская книга, 1998. — С.

Культура — «вторая природа». Категория культуры обозначает созданную людьми сферу существования и самореализации, источник регулирования социального взаимодействия и поведения.

При таком понимании культуры все взаимодействия в ней предстают перед исследователем культуры как коммуникационные отношения:

культурные взаимодействия есть акт коммуникации, который предполагает, вопервых, существование отправителя сообщения, во-вторых, канал, по которому передается сообщение в пространстве и времени, и, наконец, получателя, который воспринимает и запоминает сообщение.

Подобно всякому сообщению, «культурное сообщение» имеет свою цикличность: от создателя сообщения (идеи) к микрогруппе и от нее через средства массовой коммуникации (газета, фильм, телепрограмма и т. д.) к ее распространению в макрогруппе или обществе в целом. Уровень освоения «идеи» коллективом оказывает затем обратное воздействие на создателя в его работе над новой идеей. Используя коммуникационный подход, Ю. М. Лотман писал о динамике культуры: «Ни одна культура не может обойтись одним языком. Минимальную систему образует набор из двух параллельных языков — например, словесного и изобразительного. В дальнейшем динамика культуры включает в себя умножение набора семиотических коммуникаций...

Акт коммуникации следует рассматривать не как простое перемещение некоторого сообщения, остающегося адекватным самому себе, из сознания адресанта в сознание адресата, а как перевод некоторого текста с языка моего «я» на язык твоего «ты». В. Ю. Борев и А. К. Коваленко в своей работе рассматривают массовую коммуникацию в культуре как объективно-исторический процесс наследия, обусловленный социальными потребностями и способствующий социализации личности и функционированию культуры. Подробный анализ современных коммуникативных средств дается в книге В. И. Михалковича «Изобразительный язык средств массовой коммуникации». Автор говорит, что «современный мир немыслим без мощных информационных потоков, пронизывающих его». Лотман Ю. М. Об искусстве. — СПб.: Искусство, 1998. — С. 653.

Борев В., Коваленко А. Культура и массовая коммуникация. — М.: Наука, 1986.

Михалкович В. Изобразительный язык средств массовой коммуникации. — М.: Наука, Все исследователи сходятся в одном: история культуры знает целый ряд типов коммуникаций — от тактильного и устного через письменный и печатный до аудиовизуального. Взаимодействуя с человеком, средства коммуникации весь период своего развития стремились реализовать психологическую потребность аудитории в динамике и иллюзорности.

Любое цивилизованное общество, на какой бы стадии развития оно ни находилось, какие бы технологические приемы ни изобрело, не может отказать человеку в его желании общаться и выражать свои эмоции в процессе творчества. Вернее было бы сказать, что каждая эпоха порождает новые лидирующие формы культуры, которые наиболее эффективно удовлетворяют эти интересы и потребности, то есть оказываются наиболее действенными как с точки зрения утилитарных функций, так и наиболее приемлемыми по своей социальной цене. Социальная цена в данном случае эквивалентна уровню коммуникации, взаимопонимания и консолидации членов общества.

Между тем термин «медиакультура» — это детище современной культурологической теории, оно введено для обозначения особого типа культуры информационного общества. Следует отметить, что в отечественной культурологии и социологии более распространенными являются такие понятия, как «средства массовой информации» (СМИ), «средства массовой коммуникации» (СМК), в западных исследованиях практикуется термин «массмедиа».

Медиа (от латинского «media», «medium» — средство, посредник) — это термин XX века, его первоначально ввели для обозначения любого проявления феномена «массовой культуры», поэтому у исследователей появилась возможность пересмотреть историю и теорию культуры, используя новую терминологию. Появление нового феномена повлекло за собой формирование современной «арт-критики», функции, статус и сфера деятельности которой становятся гораздо более разнообразными, нежели это было раньше.

Искусствоведение XX века (во многом благодаря постмодернистской и феминистской критике) окончательно развеяло миф об искусстве как автономной сфере художественного творчества и свободном художнике, показав, что искусство и его идеалы тесно связаны с доминирующей в обществе идеологией, с социальными мифами, с экономическими условиями художественной деятельности. Тем самым искусствоведение стало все больше сближаться с культурологией и социологией культуры.

Немалую роль в исследовании феномена медиакультуры на Западе сыграли такие теоретики, как Р. Арнхейм, А. Базен, Р. Барт, В. Беньямин, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Делёз, Г. Дебор, Г. Маркузе, Т. Дж. Митчелл, К. Силверман, Ж. Бодрийяр, Г. Полок, М. Маклюэн, С. Жижек, Б. Гройс, Ортега-и-Гассет и другие.

Вальтер Беньямин по праву может считаться одной из ключевых фигур в процессе переосмысления художественной культуры XX века, одним из создателей соответствующего концептуального языка. В. Беньямин1 еще в середине 1930-х годов обозначил суть проблем, с которыми столкнулись, с одной стороны, современная социально-критическая теория, а с другой — современное искусство и художественная критика. Для последних наиболее знаменательным событием стали неограниченные возможности технического репродуцирования, исчезновение онтологических и социальных границ между копией и оригиналом, разрушение «ауры» произведения искусства (порожденной «современностью»). Все это быстро обесценило такие понятия, как творчество и гениальность, вечная ценность и таинство искусства. Более того, репродукционная техника вывела репродуцируемый предмет из сферы традиции, заменила его уникальное существование массовым — на место индивидуального потребления и наслаждения современная культура предлагает все более разнообразные и изощренные формы массового потребления (изобретение видео и ТВ, особенно кабельного, как ни странно, не уничтожило кино — напротив, после введения системы Dolby Surround киносеансы стали еще более массовыми).

Не менее важны в этом ключе достижения канадского ученого и публициста Герберта Маршалла Маклюэна, который считается одним из первых медиатеоретиков, заново пересмотревши всю историю культуры. Он посвятил свою работу анализу коммуникативных каналов в культуре и исследовал повседневную жизнь человека в информационном обществе, мире, созданном новейшими средствами массовой информации. Именно Маклюэн одним из первых использовал термин «media», который в контексте исследования применялся для обозначения различных средств коммуникации.

Для нашего исследования взгляды этого теоретика имеют огромное значение, на них хотелось бы остановиться подробнее.

Маклюэн начал свою научную деятельность в середине XX века.

Современный взгляд на культуру, как известно, требовал акцентов на текстовом анализе, так что интерес Маклюэна к языку, риторике и поэтике медиа возник не случайно. Интерес к массовой культуре подогревала окружающая обстановка, в то время многие критики задумались о мире Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости.

Избранные эссе. — М., 1996.

«тотемистских медиа». Америка начала прошлого века была очарована и находилась под гипнозом нового мира — мира кино, комиксов, рекламы, попмузыки — мира символов и остроумия, роскошного хаоса человеческих страстей и объектов желания. Маклюэн стал писать о нем, акцентируя внимание на культурных клише нового медиа.

Причем он воспринимал технические экстериоризации человеческих способностей как метафоры: «Все средства коммуникации — действующие метафоры». Как любая метафора, они переписывают мир. Язык медиа, как и любой другой язык, — это технология. Человеку не дано осознать воздействие средства, а потому он смотрит на мир через зеркало заднего вида: новые средства понимаются как продолжение старых, они видимы, но незамечаемы.

Лишь художнику дано быть антенной нации. Быть художником — значит управлять метафорами.1 Таков манифест Маклюэна, протянувшийся через множество его работ.

Маклюэновская культурная типология переворачивала всю официальную теорию культуры. Многие работы того времени, посвященные проблеме массовых коммуникаций, звучали как поминальная молитва традиционной культуре, однако Маклюэн отказался от этой меланхолии и скорбного тона. Он не стал проводить черту между «истинной» и «неистинной» культурой, а спокойно писал о свойственной XX веку утрате гуманистических идеалов, просветительских иллюзий. Он научил по-своему смотреть на массовую культуру — без презрения, но с вниманием к данному феномену. Несмотря на то, что его работы долго не имели в России авторитета, тем не менее его мысли о «медиа» оказались необычайно актуальными в условиях новой России.

Анализу современных медиа посвящена и книга Ролана Барта «Мифологии».2 В поле зрения исследователя попадает практически весь мир, поскольку, по его мнению, в человеческом мире все социально осмысленно, все значимо и все поддается критической дешифровке. Вместо термина «медиа»

Барт использует термин «современные мифы», однако в его понимании миф теряет функцию толкования и приобретает способность маскировать идеологию. Бартовские мифы служат не разрешению, не изживанию противоречий, а их «натурализации», «заклинанию» и оправданию. Это См.: Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека. — М. — Жуковский:

Канон-пресс-Ц, 2003.

Барт Р. Мифологии. — М.: Издательство имени Сабашниковых, 1996, 2000.

позволяет отметить некую двусмысленность в использовании слова «миф» и понимать под искусственными мифологиями именно медиаоболочку.

Несмотря на происхождение самого слова, «медиа» — достаточно широкое, неоднозначное понятие, которое не может сводиться к простому «посредничеству». Перед нами транслирующий канал, построенный на идеологических, эмоциональных и даже подсознательных ожиданиях аудитории. К тому же в современной ситуации роль посредника уже безмерно далека от какого-нибудь банального «перекупщика».

Чтобы избежать недоразумений, уточним, что медиа — это не просто средство для передачи информации, это целая среда, в которой производятся, эстетизируются и транслируются культурные коды. «Медийность, — отмечает В. Савчук, — это экзистенциальный проект жаждущих пробиться и достучаться поверх и через газетную полосу, теле- и радиоэфир».1 Поэтому было бы ошибочно рассматривать медиа только как посредника. В дальнейшем своем развитии особенности этой «среды» «выкристаллизовываются» и воплощаются в отдельном феномене, который становится знаковым для истории культуры данного периода.

С появлением медиа стало возможным говорить о расширении привычной для нас схемы коммуникативного процесса. Для начала вспомним классическую схему передачи информации. Для этого нужно четко различать сообщение (или послание), интерпретацию (или восприятие) и коммуникацию.

Сообщение (message) — это «вещь», передаваемый продукт интеллектуальной деятельности человека. Интерпретация — это «мысль», т. е. приобретаемое знание. Коммуникация — это лишь операция передачи, трансляции. Сегодня эта опосредующая операция трансляции стала определяющим звеном в триаде сообщение-коммуникация-интерпретация.

Возникает вопрос: по каким каналам осуществляется вся эта процедура и возможно ли влиять на ее эффективность посредством смены условий ее работы? Отвечая на поставленный вопрос положительно, мы тем самым расширяем привычную схему. Медиа как бы окружает привычную систему, триада сообщение-коммуника-ция-интерпретация оказывается запертой в медиаоболочку. Такую же теорию коммуникации можно найти в книге В. Ю. Борева и А. В. Коваленко «Культура и массовая коммуникация»: «В теории коммуникативного процесса распространение сообщения Савчук В. Конверсия искусства. — СПб.: Петрополис, 2001. — С. 25.

дифференцируют с помощью сформулированных Г. Лассуэлом вопросов, членящих единый акт на составляющие его элементы. При этом теоретическое описание процесса коммуникации распадается на соответствующие этим вопросам пять аспектов:

1. Кто сообщает? (Анализ управления).

2. Что сообщает? (Анализ содержания).

3. По какому каналу? (Анализ средства).

4. Кому? (Анализ аудитории).

5. С каким успехом? (Анализ эффекта).

Таковы имманентные процессу коммуникации его структурные компоненты».1 Однако для того, чтобы изучать идеологические и социальные моменты процесса коммуникации, необходимо добавить в данную схему еще один вопрос: «С какой целью?» (Анализ цели).

Существуют два подхода к объяснению термина «медиакультура»:

1. Один подчеркивает ее коммуникативную сторону.

2. Другой наделяет медиа ведущей ролью в осуществлении идеологической работы.

Рассмотрим каждый из них:

1. «Средства коммуникации» (media), о которых идет речь в книге Маклюэна «Понимание медиа»,2 — это не только СМИ, как часто считается.

Сюда ученым включаются такие разные вещи, как электрический свет, устная речь, письмо, дороги, числа, одежда, жилище, город, деньги, часы, печать, комикс, книга, реклама, колесо, транспортные средства (велосипед, автомобиль, самолет), автоматическое оборудование, фотография, игры, пресса, телеграф, пишущая машинка, телефон, фонограф, кино, радио, телевидение, оружие и многое другое. Объединяет все это многообразие то, что это «технологии», или «посредники», введение которых вносит существенные изменения в коммуникацию человека с окружающим миром (как природным, так и социальным) и реорганизует его способ мировосприятия и образ жизни.

Эти «средства» рассматриваются Маклюэном как внешние расширения человека, как непосредственные технические продолжения его тела, органов чувств и способностей. Будучи такими расширениями, они в конечном итоге отделяются от человека и обретают власть над ним. Это отделение «средств» от Борев В., Коваленко А. Культура и массовая коммуникация. — М: Наука, 1986. — С. 63.

Маклюэн М. Понимание медиа. — М. — Жуковский: Канон-Пресс-Ц, 2003.

человека метафорически описывается Маклюэном как «ампутация»: развитие технологической инфраструктуры человеческого тела (а затем и человеческих коллективов) сопровождается последовательной «ампутацией» всевозможных человеческих способностей.

Медиа с самого начала, считает Маклюэн, стремилось завладеть сознанием потребителя, погружая его в иллюзорный мир грез, такое влияние может иметь серьезные последствия, и в финале медийного развития (будущее развитие электронных средств) исследователь предсказывает полную «ампутацию» человеческого сознания. В процессе потребления продуктов медиакультуры способности человека выносятся за пределы человека, приобретают собственную (далекую от человеческой) логику и навязывают эту логику человеку, хочет он того или нет. Стремление к большей иллюзорности другого мира представляется опасным. Перед лицом этой отчужденной технологической инфраструктуры человек оказывается слабым и зависимым существом, которого, однако, спасает то, что он не сознает того, что с ним происходит: он радуется широким возможностям, которые ему предоставляет эта технологическая машинерия, и с оптимизмом теряет самого себя, как Нарцисс, парализованный своим отражением в воде. Метафора Нарцисса, погруженного в наркотическое опьянение собственной овнешненной сущностью, — еще один из образов Маклюэна.

В традиционном понимании медиакультура объединяет под собой все виды аудиовизуального искусства. Гипертрофированность аудиовизуальной информации в современной цивилизации констатировали Ф. Джеймисон, Ж. Бодрийяр, П. Вирильо. По их мнению, медиакультура — область культуры, связанная с трансляцией динамических образов, получивших широкое распространение современными техническими способами записи и передачи изображения и звука (кино, телевидение, видео, системы мультимедиа).

Данный термин получил широкое распространение в культурологической теории всего лишь несколько лет назад и до сих пор не обрел статус энциклопедического.

Аудиовизуальные медиатексты представляют собой знаковые ансамбли, соединяющие изобразительные, звуковые и вербальные ряды и используемые для трансляции различного рода информации. Словарь «Культурология. XX век» подтверждает сказанное: «Аудиовизуальная культура — это способ фиксации и трансляции культурной информации, не только дополняющий, но и заменяющий прежде господствующую вербально-письменную коммуникацию». В различных публикациях, посвященных проблемам медиа, также упоминается понятие транслирующего канала и подчеркивается его посреднический характер. Специфика медиакультуры определяется ее семиотической природой и техническими возможностями средств ее реализации: высокая информационная емкость, легкость и убедительность чувственного (образного) восприятия, доминирование продуктивных возможностей над репродуктивными, скорость и широта трансляции и тиражирования, массовость и доступность формируют социокультурные функции медиакультуры.

Обратим внимание еще на один подход к проблеме медиа. Забегая вперед, отметим, что такая позиция кажется более рациональной, поскольку позволяет разделить медийные каналы на две группы: аудиовизуальные и вербальные, и изучить специфику каждого. Р. Барт в упомянутой нами работе «Мифологии»3 как раз обращается к рассмотрению различных медиа.

2. Р. Барт использует понятия «текст», «письмо» и «произведение».

Понятием «текст» Барт в первую очередь обязан Жаку Деррида4 и Юлии Кристевой.5 Кристева ввела два термина — «фенотекст» и «генотекст».

«Фенотекст», по Кристевой, есть готовый, твердый, иерархически организованный, структурированный семиотический продукт, обладающий вполне устойчивым смыслом. «Фенотексты» — это реально существующие фразы естественного языка, это любые словесные произведения... Они предназначены для прямого воздействия на партнеров по коммуникации...

«Фенотекст», однако, — это всего лишь авансцена семиотического объекта; за ним скрывается «вторая сцена». Эту «вторую сцену» Кристева назвала «генотекстом». «Генотекст» — это неструктурированная смысловая множественность, обретающая структурную упорядоченность лишь на уровне фенотекста...

Шамшин Л. Б. Аудиовизуальная культура // Культурология. XX век. Энциклопедия.

Том I. — СПб: Университетская книга, 1998. — С. 46.

См.: работы Барта Р., Библера В., Бодрийяра Ж., Деррида Ж., Ерасова Б., Кагана М., Кармина А., Когана Л., Кропотова С., Лотмана Ю., Маркузе Г., Межуева В., Разлогова К., Сорокина П., Федорова А., Фуко М. и др.

Барт Р. Мифологии. — М.: Издательство имени Сабашниковых, 1996.

Деррида Ж. Позиции — Киев, 1996.

См.: Кристева Ю. Разрушение поэтики. Избранные труды. — М.: РОССПЭН, 2004.

Бартовское понятие «произведение» в целом соответствует «фенотексту»

у Кристевой, а текст — кристевскому «генотексту»...

Текст, по Барту, — это не устойчивый «знак», а условие его порождения, это питательная среда, в которую погружено произведение... Переплетение и взаимообратимое движение «кодов» в тексте Барт обозначил термином «письмо», а акт погружения в текст письма — термином «чтение»...

Произведение — это зримый результат «текстовой работы», шлейф, тянущийся за текстом… «Произведение есть не что иное, как особо эффективный механизм для внушения стереотипов, закодированных на языке определенной культуры и нужных этой культуре в целях регулирования поведения своих подопечных», — отмечает Г. К. Костиков. И далее: «По Барту, «письмо» — это опредметившаяся в языке идеологическая сетка, которую та или иная группа, класс, социальный институт помещают между индивидом и действительностью, понуждая его думать в определенных категориях, замечать и оценивать лишь те аспекты действительности, которые эта сетка признает в качестве значимых. В невинном, на первый взгляд, феномене «письма» Барт сумел разглядеть общественный механизм, институт, обладающий такой же силой, как и любое другое общественное установление». С позиции философии постструктурализма, в роли такой идеологической сетки или письма может выступать и отдельно взятый вид искусства или даже отдельно взятое произведение. Бартовский текст-письмо, применительно к нашей проблеме, это и есть медиа.

Анализируя различные проявления современной критики культуры, Р. Барт дает нам понять, что различные медиа, характерные для того или иного общества, завладевают сознанием потребителей, захватывая все общество в свою медиаупаковку, внутри которой исследователь может обнаружить различные культурные схемы, ценности, составляющие основу любого общества. Р. Барт говорит о мифологической стороне всех типов медиа.

По мнению автора, новые медиа для разных целей фабрикуются в руках либо интеллигенции, либо властей, либо в процессе их сотворчества.

Костиков Г. К. Ролан Барт — семиолог, литературовед / Ролан Барт. Избранные работы. — М.: Прогресс, 1989. — С. 38.

Там же. С. 45.

Похожую позицию мы обнаруживаем в работах социолога Пьера Бурдье. Бурдье выявляет наиболее глубоко скрытые структуры различных социальных сред, которые составляют социальный универсум, а также механизмов, служащих его воспроизводству и изменению. Особенность этого универсума заключается в том, что оформляющие его структуры «ведут двойную жизнь».

Они существуют в двух ипостасях: во-первых, как «реальность первого порядка», данная через распределение материальных ресурсов и средств присвоения престижных в социальном плане благ и ценностей («виды капитала», по Бурдье); во-вторых, как «реальность второго порядка», существующая в представлениях, в схемах мышления и поведения, т. е. как символическая матрица практической деятельности, поведения, мышления, эмоциональных оценок и суждений социальных агентов. Так оценил социоанализ Бурдье Н. А. Шматко. Если пользоваться терминами Бурдье, то это позволит нам трактовать медиакультуру как пространство и способ конвертирования разного рода «капиталов» при посредстве и через промежуточную форму «символического капитала». По словам теоретика, посредником между адресатом и адресантом может выступать некое медиа, обладающее популярностью и публичным авторитетом у публики. Речь идет о технологиях (т. е. обеспеченных отлаженным механизмом «серийного производства» процессах), позволяющих формировать общественное мнение и жизненную позицию публики.

Собственно, аудиовизуальная культура и есть одно из звеньев такого рода технологий конвертирования капиталов. Естественно, в достижении глобального результата заинтересованы те, кто контролирует всю эту цепочку в целом, либо те, кто владеет пространством медиа.

Оригинальный взгляд на медиа можно почерпнуть в работах Славоя Жижека. Жижек изучает медиа на различных примерах. В статье «Киберпространство, или Невыносимая замкнутость бытия» он пишет о виртуальной реальности, рассматривая современную культуру в контексте всеобщей медиатизации. Человек, захваченный и погруженный в медиакультуру, сам становится продуктом новых медиа. Медиатизация — это процесс превращения реального объекта в искусственный: «тело, которое почти Электронную версию переведенных на русский язык работ Пьера Бурдье см.:

http://bourdieu.narod.ru Бурдье П. Социология политики: Пер. с фр./Сост., общ. ред. и предисл. Н. А. Шматко./ — М.: Socio-Logos, 1993. — С. 5.

полностью «медиатизировано», функционирует с помощью протезов и говорит искусственным голосом».1 Подобно тому, как наше тело медиатизируется, сознание тоже изменяется.

В объяснении термина «медиатизация» Жижек пользуется теорией Пола Вирильо, изложенной им в работе «The Art of motor»: «Прежде всего, следует отметить необходимую двойственность понятия «медиатизация».

Первоначально это понятие обозначало жест, посредством которого субъект лишался своего прямого и непосредственного права принимать решения.

Великим мастером политической медиатизации был Наполеон, который оставлял завоеванным монархам видимость власти, в то время как у них не оставалось ни малейшей возможности эффективно пользоваться ею. Такая «медиатизация» может быть названа конституционной монархией, где монарх сведен до уровня чисто формального, символического жеста: он может «ставить точки над i» — подписывать (подтверждая, таким образом, действенность) эдикты, содержание которых определяется избранным правительством. Не соответствует ли эта ситуация — mutatis mutandis — сегодняшней ситуации прогрессирующей медиатизации, воздействующей на наши повседневные жизни таким образом, что субъект оказывается все в большей и большей степени «опосредованным», «медиатизированным», незаметно лишаемым своей власти под фальшивым прикрытием якобы ее усиления?». Медиа — это не просто система СМИ и массовых коммуникаций. Это слишком расплывчатая формулировка, скрывающая за собой вполне конкретную и властную «матрицу» — систему культурно-информационных монополий, которая ныне становится главной опорой любого государства.

Пространство медиакультуры существует не только на основе производства и распространения образов — это лишь одна часть отношений, делающих его возможным, — но и за счет цикла «сообщение-приобщение»:

приобщение как условие и результат потребления сообщения, и производство сообщения как условие и результат приобщения. В более традиционных терминах — взаимообмен «информацией» и «интересов»: с одной стороны, люди (аудитория) воспринимают как интересное или полезное в первую Жижек С. Киберпространство, или Невыносимая замкнутость бытия. // Искусство кино, Там же. — С. 119.

очередь те сообщения, которые считают или чувствуют имеющими отношение к ним лично, и на них они «предъявляют спрос»; с другой стороны, производство медиапродукции не только ориентируется на интерес публики, но и побуждается реальными интересами, прежде всего политическими и экономическими, определенных сообществ, групп, инстанций и личностей, — особенно с середины XX века, когда экранное искусство сформировало в людях потребность в иллюзии другой реальности и завладело умами огромной аудитории.

Сегодняшняя медиакультура — это интенсивность информационного потока (прежде всего аудиовизуального: ТВ, кино, видео, компьютерная графика, Интернет), это средства комплексного освоения человеком окружающего мира в его социальных, нравственных, психологических, художественных, интеллектуальных аспектах.

Исходя из сказанного, мы вправе дать данному феномену следующее определение: «Медиакультура — это совокупность информационнокоммуникативных средств, выработанных человечеством в ходе культурноисторического развития, способствующих формированию общественного сознания и социализации личности».

Все виды медиа (аудиальные, печатные, визуальные, аудиовизуальные) включают в себя культуру передачи информации и культуру ее восприятия;

медиакультура может выступать и системой уровней развития личности, способной «читать», анализировать и оценивать медиатекст, заниматься медиатворчеством, усваивать новые знания посредством медиа и т. д. При этом следует иметь в виду, что развитие медиакультуры — процесс исторически обусловленный, закономерный с точки зрения эволюции цивилизации.

Медиакультура в исторической репрезентации Попытки создания теоретической концепции, которая раскрыла бы динамику развития культуры в контексте исторической типологии, диалектического единства традиций и инноваций, предпринимались многими исследователями. Однако общепризнанной историко-культурологической теории до сих пор нет.

Как писал М. Мамардашвили, «культура рождается заново… каждым поколением, если оно совершает какой-то акт…, которым завязывается история, завязывается все, что было до. На его основе мы определяем, к какой истории мы принадлежим, что продолжаем, с чем в преемственности находимся, поскольку на этом акте завязывается и преемственность». 1 При этом, говоря о феномене преемственности, Мамардашвили констатирует, что традиция в культуре «есть нечто такое, относительно чего нельзя совершить следующий акт, а именно взять и вступить в нее. Об этом важно помнить, особенно в случае расшифровки социального контекста, когда вся проблема состоит в том, что точно так же, как нельзя начать мыслить, так нельзя начать и историю, ибо мы уже должны быть в истории…» И все же, сославшись на фундаментальное исследование А. С. Кармина, обобщившего опыт ведущих отечественных (Н. Я. Данилевский, Л. М. Баткин, Л. Н. Гумилев, А. Я. Гуревич, П. С. Гуревич, М. В. Иванов, М. С. Каган, Л. С. Коган, Г. И. Померанец, В. Н. Романов) и зарубежных (Р. Арон, Дж.

Макгован, Б. Рассел, П. Сорокин, А. Тойнби, С. Хантингтон, Д. Хорвиц, О. Шпенглер, Ж. Фурастье и др.) философов и культурологов, попробуем рассмотреть эволюцию исторических типов культуры через основные периоды ее развития.

Временные границы первобытного общества определить нелегко.

Существа семейства Homo появились около 4 млн. лет назад, Homo habilis (умеющие изготовлять каменные орудия труда) — около 2 млн. лет назад, a Homo sapiens — около 100 тыс. лет назад. Самый древний из известных городов — Иерихон — возник около 10 тысяч лет назад, а древнейшие государства образовались на рубеже IV — III тысячелетий до н. э.

Первобытный образ жизни сохраняется и в XX веке у некоторых племен в Африке, на островах Тихого океана. Но как бы то ни было, ясно одно: эпоха первобытной культуры — самая длительная в человеческой истории.

Важнейшей отличительной чертой первобытной культуры является синкретизм (от греч. syncretis — соединение) — нерасчлененность, недифференцированность ее форм, свойственная их неразвитому состоянию.

Другая важная особенность этой культуры — ее бесписьменность. Это Мамардашвили Мераб. Эстетика мышления. — М., 2001. — С. 148.

Там же. С. 64.

См.: Кармин А. С. Культурология. — СПб, 2001.

обуславливает медленность накопления информации в обществе и вытекающие отсюда слабые темпы культурного и социального развития.

На ранних стадиях первобытного общества, когда язык был еще очень примитивен и возможности речевой коммуникации невелики, главным информационным каналом культуры была, помимо естественнобиологичес-кой активности, трудовая деятельность. В ней сочетались воедино прагматический и информационный аспекты. Освоение и передача смысла трудовых операций происходили в невербальной форме, без слов. Показ и подражание («обезьянничанье») были основными средствами обучения и общения. Действия, после которых наблюдался какой-либо полезный эффект, становились образцами, которые копировались и передавались от поколения к поколению и превращались в затверженный ритуал.

Поскольку причинно-следственные связи между действиями и результатами при отсутствии необходимых языковых форм их (связей) выражения и недостаточном развитии мышления плохо поддавались анализу и осознанию, постольку в ритуалы превращались и многие практически бесполезные действия. Вся жизнь первобытного человека проходила в выполнении множества ритуальных процедур и обрядов. Значительная часть из них на самом деле имела рационально необъяснимый, магический характер. Но для древних людей такие магические ритуалы представлялись столь же необходимыми и эффективными, как и любые трудовые акты. Никакой разницы между трудовыми и магическими операциями для них здесь не было.

Мир смыслов, в котором жил человек на заре своей истории, задавался ритуалами. Они были невербальными «текстами» его культуры. Ритуальные операции выступали как символы, знание которых определяет уровень овладения культурой и социальную значимость личности. Подражательность ритуального поведения требовала от каждого индивида следования образцам и исключала творческую самостоятельность. С развитием языка и речи формируется и приобретает быстро растущую важность новый информационный канал — устное вербальное общение. Это сопровождается развитием мышления и индивидуального самосознания. На данном этапе духовным основанием первобытной культуры становится мифологическое сознание. Мифотворчество порождает новые магические ритуалы. Мифы пронизывают все формы жизнедеятельности людей и выступают как основные «тексты» первобытной культуры. Эпоха античной культуры начинается с образования греческих полисов — городов-государств — на присредиземноморских землях Эллады и Малой Азии в начале I тысячелетия до н. э. и завершается с падением Римской империи в V веке н. э. В Греции и Риме в эту эпоху интенсивно развивается скотоводство, земледелие, добыча металлов в рудниках, ремесло, торговля. Распадается патриархальная родоплеменная организация общества. Растет имущественное неравенство семей. Родовая знать, наращивающая богатство благодаря широкому использованию труда рабов, ведет борьбу за власть. Общественная жизнь протекает бурно — в социальных конфликтах, войнах, смутах, политических переворотах.

Античная культура на протяжении всего времени своего существования остается «в объятиях» мифологии. Более того, она поглощает и перерабатывает разрозненные племенные мифы, сливая их в единую религиозномифологическую систему. Уже в VIII — VII веках до н. э. в поэмах Гомера «Илиада» и «Одиссея» и Гесиода «Теогония» и «Труды и дни» эта система приобретает тот вид, в котором она становится основой всего античного мировоззрения.

Однако динамика общественной жизни, усложнение социальных отношений, рост знаний подрывают архаические формы мифологического мышления. Торговые связи с другими народами и мореходство расширяют кругозор древних греков, знакомство с иноземными мифами побуждает их задумываться об отношении мифов к реальности. Научившись у финикийцев искусству алфавитного письма и усовершенствовав его введением букв, обозначающих гласные звуки, греки получают возможность записывать и накапливать исторические, географические, астрономические сведения, собирать наблюдения, касающиеся явлений природы, технических изобретений, нравов и обычаев людей. Весь этот громадный материал было трудно уложить в каноны мифологических рассказов. Необходимость См.: Кармин А. С. Культурология. — С. 151.

поддерживать общественный порядок в государстве требует замены неписаных племенных норм поведения, закрепленных в мифах, логически четкими и упорядоченными кодексами законов. Публичная политическая жизнь стимулирует развитие ораторского мастерства, умения убеждать людей, способствуя росту культуры мышления и речи. Совершенствование производственно-ремесленного труда, городского строительства, военного искусства все больше выходит за рамки освященных мифом ритуальнообрядовых образцов.

Таким образом, расцвет мифологии в античную эпоху сопровождается борьбой против архаических традиций мифологического сознания, сковывающих свободу мысли, рост знаний, развитие трудовой деятельности.

Стремление разрешить это внутреннее противоречие античной культуры составляет движущую силу ее развития.

История античной эпохи разделяется на две частично накладывающиеся друг на друга фазы — греческую и римскую античность.

Главными сферами греческой культуры становятся философия и искусство. Они вырастают из мифологии и пользуются ее образами. Но вместе с тем они приобретают значение, выходящее за ее пределы.

Древнегреческая философия — дитя мифологии; рождение ее есть рождение нового типа мышления. Философское мышление, в отличие от мифологического, стремится дать объяснение действительности путем рационального, логического рассуждения. Средством философского рассуждения служат не наглядные образы и эмоции, а абстрактные понятия.

Первый древнегреческий философ Фалес Милетский, поставив вопрос о первоначале всех вещей, стал искать ответа в логическом обобщении фактов и пришел к выводу, что первовеществом, из которого все возникает, является вода. Все последующие древнегреческие философы (Анаксимеон и Анаксимандр, Гераклит и Демокрит, Платон и Аристотель) также приводят в обоснование своих мнений не мифы, а факты и умозаключения. Параллельно с философией развиваются и зачатки научных знаний — астрономии, математики, биологии, медицины. Сократ обратил внимание на исследование человеческой души; учения Платона и Аристотеля, ставшие вершиной греческой философии, сводят в единую систему представления о мире и обществе, человеке, истине, добре и красоте.

Искусство Древней Греции тесно связано с мифологией, в ней оно черпает свои темы и сюжеты. Вместе с тем произведения искусства приобретают свою собственную эстетическую ценность. Искусство древних греков становится самостоятельной областью культуры. В нем развиваются дифференцированно друг от друга архитектура, скульптура, лирическая поэзия, драма, театр. Древнегреческое искусство предопределило развитие художественной культуры более поздних исторических эпох. Канонами скульптурного изображения человеческого тела стали творения Мирона, Фидия, Поликлета, Праксителя, Скопаса; образцами любовной лирики стали стихи Сапфо и Анакреонта, в историю мировой театральной культуры вошли трагедии Эсхима, Софокла, Еврипида, комедии Аристофана. Да и сам термин «театр» пришел в культуру из греческого языка.

Римская античность заимствует многие идеи и традиции греческой культуры. Римская мифология дублирует греческую: олимпийские боги вводятся в нее, часть из них отождествляется с римскими богами и получает их имена. В философии эклектически сочетаются принципы различных учений греческих мыслителей. Особое распространение получают скептицизм и стоицизм (Сенека, Марк Аврелий).

В эпоху римской античности достигают высокого уровня развития ораторское искусство (Гай Гракх, Цицерон, Юлий Цезарь), художественная проза (Апулей, Лукиан, Петроний) и поэзия (Катулл, Вергилий, Гораций, Овидий), историческая наука (Диодор Сицилийский, Тит Ливий, Иосиф Флавий, Тацит, Плутарх), механика (Архимед), естествознание (Плиний Старший). Архитектура Рима использует эллинские ордерные формы, но отличается от греческой гигантизмом, который свойствен вообще имперским масштабам государства и амбициям римской аристократии. Наиболее грандиозными являются общественные сооружения: храмы, форумы, базилики, термы, акведуки, триумфальные арки, амфитеатры (из последних особенно выделяется своими размерами построенный в I веке четырехэтажный Колизей, вмещавший 50 тысяч зрителей). Римские скульпторы и художни-ки следуют греческим образцам, но, в отличие от греков, развивают искусство реалистического портретирования (бюсты Брута, Цицерона, скульптурные портреты императоров Августа, Тиберия и др.) и предпочитают ваять не обнаженные, а «закрытые» статуи (представления о чести и достоинстве римлян требуют изображать их одетыми в тоги).

Важнейшие культурные новации римской античности связаны с развитием политики и права. Если в небольших греческих государствахполисах с их разнообразными и часто менявшимися формами правления многие вопросы можно было решать на основе непосредственного волеизъявления правящей верхушки или общего собрания граждан, то управление огромной Римской державой потребовало создания детально разработанной системы государственных органов и юридических законов, регулирующих гражданские отношения, судопроизводство и т. д. Римский историк Полибий уже во II веке до н. э. усматривал в совершенстве политикоправового устройства Рима залог его могущества. Древнеримские юристы действительно заложили фундамент правовой культуры. Римское право до сих пор остается основой, на которую опираются современные правовые системы.

Но четко оговоренные законодательством взаимоотношения, полномочия и обязанности многочисленных бюрократических учреждений и чиновников — сената, магистратур, консулов, префектов, прокураторов, цензоров и др. — не устраняют напряженность политической борьбы в обществе. К своей борьбе за место в системе власти нобилитет (знать) подключает широкие слои населения, стремясь получить от них поддержку. Лозунги и призывы различных партий и группировок на общем фоне патриотического славословия, воспевающего Римскую империю и императора, формируют общественное сознание граждан и заполняют их духовный мир. На службу политическим и идеологическим целям ставятся литература, изобразительное искусство, городское строительство. И хотя художественное творчество в действительности далеко не полностью подчиняется этим целям, они все же существенным образом влияют на характер искусства и всей культурной жизни римского общества.

Политизированность — характерная черта римской культуры.

Говоря о культуре римлян, нельзя не отметить и тот факт, что Цезарь, создатель военной империи и централизованного управления, считается и родоначальником первого органа, подобного газете. Речь не идет о газете в привычном смысле этого слова. И если историки говорят так о «Римском листке для образованных», то это одна из попыток модернизации древних понятий. Цезарь лишь попробовал обнародовать краткий протокол сенатских заседаний и постановлений («Acta senatus»). Обнародование проходило посредством окрашенной гипсом белой доски, на которой делались надписи.

Доска выставлялась для публичного ознакомления (это напоминало современную афишу). Для иногородних писцы составляли копии и рассылали в разные территории. Подлинник через некоторое время сдавался в архив. Средневековье — это тысячелетие, условными историческими рамками которого являются V и XV века. Культура европейского средневековья возникла на руинах Римской империи. Ослабление и распад центральной имперской власти сопровождались смутами, войнами, упадком нравов и хозяйственной разрухой. В этой грозовой атмосфере всеобщей неразберихи решалась судьба европейской культуры. Три силы столкнулись в борьбе, от исхода которой зависело ее будущее.

См.: Бюхнер К. Происхождение газеты// История печати. Антология:Т. II. Сост. Я. Н.

Засурский, Е. Л. Вартанова. — М.: Аспект-Пресс, 2001. — С. 11.

Первая из них — это традиции дряхлеющей греко-римской культуры.

Они сохранялись в немногих культурных центрах, где еще теплилась жизнь: в античных храмах, библиотеках и художественных мастерских. Среди приверженцев этих традиций были высокообразованные люди, но новых идей, которые были бы способны завоевать широкое признание, на истощенной почве эллинизма они вырастить уже не могли. Если бы эта сила, тем не менее, cмогла выстоять и вновь утвердиться в обществе, то вектор дальнейшей культурной жизни Европы был бы обращен в прошлое. Культура Европы застыла бы в античных формах и, окованная ими, надолго лишилась динамики, — подобно тому, как это произошло с индийской или китайской культурой.

Второй силой был дух варварства. Носителями его были различные народы, населявшие провинции Римской империи и вторгавшиеся в нее извне.

Как ни гордился Рим своим превосходством над варварами, в борьбе с ними он потерпел поражение. Они были воинственны и свирепы, идеалы и ценности античного мира были им чужды и непонятны.

Но дух варварства все же вряд ли имел серьезные шансы воцариться на европейской земле. Духовный мир варварских народов был слишком примитивен и беден, он не мог противостоять более развитым формам духовной жизни, которые нес в свои провинции Рим.

Христианство было третьей и самой могущественной из сил, определявших путь культурного развития Европы. Возникнув из иудаизма, оно опиралось на традиции, сложившиеся вне античного мира. От иудаизма оно унаследовало не только идею единобожия (монотеизма) и ветхозаветное священное предание, но и элементы древних восточных культов, отраженные в нем. Вместе с тем учение Иисуса Христа ввело в сознание людей принципиально новые гуманистические установки. Таким образом, христианство являло собою свежую струю, способную вдохнуть новую жизнь в культуру Европы. К тому же христианское движение, когда рухнула Римская империя, уже имело иерархическую централизованную церковную организацию, объединяющую всех христиан. При поддержке светских властей церковь сумела сосредоточить в своих руках немалое богатство (до 1/3 земель Западной Европы находилось в ее владении). Сила христианской церкви, стало быть, обеспечивалась не только единством веры, но и ее организационным единством, имущественными ресурсами. Все это позволило христианству занять господствующее положение в европейской культуре, одержав победу и над греко-римским многобожием, и над варварским язычеством. Около 500 лет (с VI по X века) длился период новой духовной (религиозной) культуры, в которой, кстати, утвердятся некоторые идеи античной философии, в особенности Платона и Аристотеля (они будут признаны предшественниками христианства).

Вытесняя язычество, церковь постепенно распространила свое влияние на все стороны жизни общества. Необходимость во всем руководствоваться установленными церковью религиозными догматами стала в средневековом мире «привычкой сознания». Церковные правила регламентировали распорядок дня, церковный календарь устанавливал дни праздников, церковными церемониями сопровождались все важнейшие события человеческой жизни — рождение, свадьба, смерть. На христианских понятиях добродетели и греха строилась нравственность. Правовые кодексы предусматривали наказание за «преступления против веры». Религиозные мотивы во многом определяли внутреннюю и внешнюю политику государств.

Столь же решительным был отход от античного (и вообще мифологическо-языческого) отношения к телесности, здоровью, чувственным наслаждениям. Церковь категорически осуждала античный культ тела, требуя заботиться о душе, а не о теле. Она провозгласила культ аскетизма, который стал характерной чертой средневековой культуры.

Христианское учение задавало исходные позиции, на которых строилось средневековое мировоззрение. Философия и наука находились под строгим контролем: соответствие их содержания христианскому вероучению являлось неукоснительным требованием, которое поддерживается авторитетом церкви и силой государственной власти. Нарушители этого требования объявлялись еретиками, и если они не «исправлялись», то их сжигали живьем на костре.

Ссылка на Библию считалась самым надежным источником философского и научного знания.

Средневековое искусство почти целиком было направлено на религиозноцерковные нужды. Развивалось мастерство иконописи. В живописи и скульптуре господствовали библейские сюжеты. По подсчетам исследователей, рассмотревших более 100 тысяч картин и скульптур, созданных в Х — ХIII веках, только 10% из них имело светский характер, а в XIII веке они на 97% были посвящены религиозной тематике.1 Высокого совершенства достигла духовная музыка. Сложились каноны торжественного и величественного церковного песнопения, появились такие музыкальные формы, как хорал, месса, реквием. Особенно значителен был подъем архитектуры, которую можно, наверное, считать главным видом средневекового искусства. От этой эпохи до нас дошло много великолепных замков, соборов, монастырских Кармин А. С. Культурология. — С. 162.

сооружений. В раннем средневековье западно-европейские церкви строились по типу римских базилик с алтарем и 3 — 5 продольными нефами (в отличие от византийских церквей с куполом на барабане). Затем возник монументальный, поражающий своей мощью романский стиль с его величественными сводами, арками и башнями (церковь Сан Миньято во Флоренции, Вормский собор в Германии), а в позднем средневековье — ажурный, легкий, рвущийся к небесам готический стиль, вершиной которого является «пламенеющая готика» XIII века (Рейнский собор, собор св. Анны в Вильнюсе).

Грамотность была редким явлением в средневековом обществе. Даже короли не всегда умели читать и тем более писать. Образованными людьми были, как правило, люди священного звания.

Образование в обществе поддерживалось почти исключительно усилиями церкви. Вся система образования носила религиозный характер. Школы существовали, главным образом, при монастырях. В течение многих веков оставалась незыблемой программа школьного обучения, восходящая к римскому ритору Марциану Капелле (V в.). Она предполагала прохождение через «семь ступеней мудрости», которые делились на два цикла: trivium — грамматика, риторика (искусство речи) и диалектика (искусство логического рассуждения) и quadrivium — арифметика, геометрия (в основном, географические сведения), астрономия (включающая учение о сотворении мира и вопросы календаря) и музыка. Обучение всем этим предметам было нацелено на подготовку священнослужителей. С XII века появляются университеты — Болонский, Оксфордский, Парижский и др., в которых, кроме богословского, открываются еще юридический и медицинский факультеты. Преподавание всюду шло на латинском языке, и знание латыни было синонимом грамотности. Книги были рукописными и очень дорогими: в Италии одна книга стоила столько же, сколько полтора-два гектара земли. Лишь после того, как в XV веке Иоганн Гутенберг изобрел книгопечатный станок, образование стало принимать более светский характер и количество образованных людей в Европе стало быстро расти. Наиболее популярным литературным жанром являлись Жития святых.

В средневековом обществе было принято делить всех людей на три разряда: два первых — «молящиеся» (священники) и «воюющие» (рыцари, благородное дворянство) — составляли дворянско-церковную элиту, а простой народ, в основной своей массе занимавшийся крестьянским трудом, относился к третьему разряду — «трудящимся». Существенной особенностью средневековой культуры был разрыв между элитой и простолюдинами. Быт, нравы, язык и даже характер веры были у них различны.

Представители элиты должны были неукоснительно соблюдать кодекс дворянской чести, правила этикета, религиозные ритуалы. Их интересы вращались вокруг военных походов, придворных интриг, рыцарских турниров, любовных приключений. Среди них были популярны песни трубадуров, куртуазная лирическая поэзия, героический рыцарский эпос («Песнь о Роланде», «Повести о короле Артуре», «Песнь о Нибелунгах»). Наиболее образованное духовенство интересовалось богословскими исследованиями, философией, историей.

Новый период в культурном развитии Западной и Центральной Европы получил название Возрождения, или Ренессанса. Возрождение представляет переходный период от средневековой культуры к культуре Нового времени. В Италии он происходил в XIV— XVI веках, в других странах — в конце XV — XVI веке.

Первоначально новое явление в европейской культурной жизни выглядело как возвращение к забытым достижениям античной культуры в области науки, философии, литературы, искусства, возвращение к классической «золотой латыни». Так, в Италии разыскивались рукописи античных писателей, извлекались из забытья произведения античной скульптуры, архитектуры. Но подобное уже происходило в мировой истории. В эпоху Каролингского возрождения и классического средневековья монахи не раз обращались к античному наследию, но только для того, чтобы найти в нем подтверждение правильности церковных догм. На этот раз произошло иное. Феномен Возрождения заключается в том, что античное наследие превратилось в оружие ниспровержения церковных канонов и запретов. И можно согласиться с А. И. Кравченко в том, что по сути следует говорить о грандиозной культурной революции, которая длилась два с половиной столетия и завершилась созданием нового типа мировоззрения и нового типа культуры.1 Ничего подобного вне европейского региона в это время не наблюдалось.

В искусстве произошел переворот, сравнимый с открытием Коперника. В центре нового мировоззрения находился человек, а не Бог как высшее мерило всего сущего. Новый взгляд на мир получил название гуманизма.

Идеи гуманизма выражались в том, что в человеке важны его личные качества — ум, творческая энергия, предприимчивость, чувство собственного достоинства, воля и образованность, а не социальное положение и См.: Кравченко А. И. Культурология. — М., 2001. — С. 286.

происхождение. Пафос утверждения идеала гармонической, раскрепощенной, творческой личности, красоты и гармонии, обращение к человеку как к высшему началу бытия, ощущение цельности и стройной закономерности мироздания придают искусству Возрождения масштаб величественной, героической эпохи.

Возрождение возникло и ярче всего проявилось в Италии. Когда сегодня говорят о Возрождении, то в первую очередь подразумевают именно Италию.

Собственно эпоху итальянского Возрождения условно подразделяют на ряд этапов:

— Ранний Ренессанс (треченто и кватроченто) — середина XIV — XV века;

— Высокий Ренессанс (чинквеченто) — конец XV — вторая треть XVI века;

— Поздний Ренессанс — вторая треть XVI — первые десятилетия XVII веков.

Период Проторенессанса — предвестника Возрождения, которым именуют первую половину XIV века, — это появление «Божественной комедии» великого Данте, лирического гения Петрарки, считающихся родоначальниками итальянского гуманизма, это полный народного юмора и вольнодумства «Декамерон» Боккаччо, это творения живописца Джотто, в чьих картинах появились реалистические, живые, объемные, пластически выразительные изображения людей.

В XV веке новая культура вступила в пору бурного расцвета. Во Флоренции, ставшей важнейшим культурным центром эпохи Возрождения, создаются знаменитые художественные коллекции дома Медичи, Платоновская академия, Лукрецианская библиотека. В Венеции, Милане, Риме и других итальянских городах появляются школы живописи, собираются кружки светски образованных людей, в которых обсуждаются идеи античной философии, проблемы морали, общественной жизни, научного познания природы.

Художники изучают пропорции человеческого тела, анатомию, линейную перспективу. Скульпторы Донателло и Вероккьо, архитекторы Брунеллески и Альберти, живописцы Мазаччо, Липпи, Боттичелли, Мантенья, Беллини и, наконец, универсальный гений Леонардо да Винчи — целое созвездие великих имен характеризует облик кватроченто. А период с последнего десятилетия XV века до середины XVI столетия (Высокий Ренессанс) становится «золотым веком» итальянского искусства. От него остается на память потомкам торжественная и величавая архитектура Браманте и Палладио, он дарит миру бессмертные шедевры Рафаэля и Микеланджело. Весь XVI век продолжается и лишь в начале XVII угасает цветение рожденной под небом Италии возрожденческой культуры. Чинквеченто — время Тициана, Веронезе, Тинторетто, Караваджо и других замечательных художников, картины которых являются украшением нашего Эрмитажа. К этому времени идеи Возрождения выходят за пределы Италии. Они получают воплощение в творчестве художников Нидерландов (Ян ван Эйк, уже в XV веке проложивший им дорогу в Северную Европу, Иероним Босх, Брейгель Старший, прозванный Мужицким, и др.), Германии (Дюрер, Гольбейн Младший), Испании (Эль Греко) и др.

Визуальная культура — архитектура, живопись, скульптура — становится главным достижением Высокого Возрождения.

Поздний Ренессанс характеризуется бурным развитием и такого синтетического вида искусства, как театр, наиболее яркими представителями которого стали Лопе де Вега, Кальдерон, Тирсо де Молина (Испания), Вильям Шекспир (Англия).

Новая философия эпохи Возрождения была представлена трудами таких выдающихся мыслителей, как Томас Мор в Англии, Боден, Монтень, Рабле во Франции, Макиавелли в Италии, Эразм Роттердамский в Голландии и др.

Новое время — с XVII до конца XIX века — это историческая эпоха, в течение которой культура западно-европейских стран обрела ту развитую форму, которая выделила Европу из всего остального мира и которую обычно имеют в виду, когда говорят о европейской культуре в целом как особом типе культуры. В предшествующие эпохи культура Европы еще не была «европейской» в этом смысле, а в наше время она уже перестала быть специфически «европейской», т. е. особым социокультурным миром, объединяющим страны Европы в отличие от всех других.

Этот период начинается с эпохи Просвещения.

Промышленным переворотом в Англии XVIII столетия и французской буржуазной революцией 1789 — 1794 годов было положено начало эпохе капитализма в Европе. Просвещение — необходимая ступень в поступательном развитии любой страны, расстающейся с феодальным образом жизни и стремящейся бесповоротно встать на путь научно-технического и социального прогресса.

Просвещение представляет собой не только историческую эпоху в развитии европейской культуры, но также мощное идейное течение, основанное на убеждении в решающей роли разума и науки в познании «естественного порядка», соответствующего подлинной природе человека и общества.

Просветители выступали поборниками равенства всех перед законом, права каждого на обращение в высшие органы управления, лишения Церкви светской власти, неприкосновенности собственности, гуманизации уголовного права, поддержки науки и техники, свободы печати, аграрной реформы и справедливого налогообложения. Краеугольным камнем всех просветительских теорий была вера во всесилие разума.

Важнейшими представителями культуры Просвещения являются:

Вольтер, Ж. -Ж. Руссо, Ш. Монтескье, К. А. Гельвеций, Д. Дидро во Франции, Дж. Локк в Великобритании, Г. Э. Лессинг, И. В. Гете, Ф. Шиллер в Германии, Т. Пейн, Б. Франклин, Т. Джефферсон в США, М. В. Ломоносов, Н. И. Новиков, А. Н. Радищев в России. Подлинной революцией в философии стало творчество И. Канта.

Первой в новую эру вступила Англия — в конце XVII века. В середине XVIII века центр нового «просветительского» мышления переместился во Францию. Просвещение явилось завершением мощного революционного всплеска, захватившего ведущие страны Западной Европы. За 100 лет — с по 1789 годы (период эпохи Просвещения) — мир изменился до неузнаваемости.

Промышленная революция в Англии и Великая французская революция послужили провозвестником нового порядка вещей, при котором движущей силой развития общества выступают научные и культурные идеи, а главным субъектом исторических преобразований, его зачинщиком является интеллигенция. С тех пор ни одного крупного события в Европе не проходило без руководящей роли или непосредственного участия именно этого слоя населения. Просвещение создало новый тип людей — интеллигентов, людей науки и культуры. Они происходили из всех слоев общества, но прежде всего из третьего сословия, вышедшего на арену истории и заявившего о себе и в искусстве. Утверждение просветительных идей шло во многом от имени этого сословия. Успехи Просвещения стали возможными только потому, что на историческую сцену вышла еще одна мощная социальная сила — класс буржуазии, который сыграл в интеллектуальной истории Европы двойственную роль: с одной стороны, буржуазия, привлекая в свои ряды людей энергичных, предприимчивых и интеллектуальных, выступила основным спонсором культуры, с другой стороны, ссужая деньги, она навязывала интеллигенции свои узкоутилитарные, приземленные цели и идеалы, которым часто приходилось соответствовать интеллигенции. Иными словами, буржуазия Кравченко А. И. Культурология. — С. 317.

поддерживала и приземляла культуру одновременно. Завершилось все это тем, что на исторической сцене появился новый тип культуры — массовая культура, которую нередко именуют «вульгарной», «пошлой», «буржуазной». Так в истории культуры в период Нового времени сложилось три типа культуры:

высокая («элитарная»), созданная аристократией, народная (фольклор) и «массовая» (тиражированная), созданная в период социальной трансформации новым классом — буржуазией.

В своих высших проявлениях буржуазная культура в XVIII столетии выразила себя через научную идеологию. В философии Просвещение выступало против всякой метафизики, способствуя развитию научного естество-знания. Галилею принадлежит мысль, что наука должна строиться на наблюдениях и экспериментах и пользоваться математическим языком. Именно на основе этой методологии Ньютон создал классическую механику.

Выдающиеся мыслители XVII века — Бэкон, Гоббс, Декарт, Спиноза, Лейбниц — освободили философию от схоластики и повернули ее лицом к науке. Основой философского познания для них стала не слепая вера, а разум, опирающийся на логику и факты. Вместо того чтобы исходить из истин веры как заранее заданных аксиом, они стали рассматривать их как следствия, которые вытекают из создаваемых ими философских систем. Постепенно общественная мысль все больше обретала независимость от религии. Навсегда сохранив свои христианские корни, христианские ценности и идеалы, европейская культура с течением времени взрастила на них дух либерализма и даже, как это ни странно, атеизма. Христианская религия осталась важнейшим фактором духовной жизни общества, но безраздельное владычество ее завершилось. Европейская культура стала культурой светской. Религия в ней существует как одна из областей, различным образом взаимодействуя с другими областями, но не господствуя над всеми ними.

С XVII века берет начало и еще одна особенность культуры Нового времени — ее многонациональность, многоязычность. Средневековая латынь уступила место национальным языкам, и это, с одной стороны, обогатило европейскую культуру традициями и опытом народного творчества, а с другой — сделало достижения культуры более доступными для народов Европы. Начался подъем национальных культур, что стало базой для дальнейшего развития общеевропейской культуры, единой в своем многообразии. Живописцы Рубенс, Рембрандт, Веласкес, Пуссен, драматурги Корнель, Расин, Мольер, композитор Глюк, «отец новой педагогики» Ян Амос Коменский — творчество каждого из этих гениев XVII века национально и вместе с тем составляет достояние всей европейской культуры в целом. В странах Европы складываются оригинальные художественные школы и литературные течения, в которых по-разному находят выражение два больших художественных стиля в европейском искусстве того времени — барокко и классицизм. Подобно тому как расцвет античной культуры опирался на разнообразие культурной жизни в греческих государствах-полисах, так и расцвет европейской культуры явился результатом взаимообмена между культурными достижениями европейских государств.

взаимодействие культур — это одно из решающих условий культурного прогресса, который вывел Европу в Новое время на лидирующие позиции в мире.

В этот период, как и в последующее столетие, невиданными ранее темпами продолжается индустриализация производства.

На новый качественный уровень поднимаются материальная, техническая культура общества. Растут города, развивается предпринимательство, на смену феодально-сословному обществу приходит общество капиталистическое. Это коренным образом изменяет не только экономический базис культуры, но и все ее содержание. Культура Нового времени поворачивается лицом к обществу и человеку. Она осмысливает происходящие социальные перемены и создает духовные предпосылки для будущего. Существенное место в ней занимают проблемы, связанные с обоснованием экономических, политических, правовых, нравственных принципов общественной жизни, с поиском более совершенных форм ее организации (идеи английской политической экономии, утопический социализм). В искусстве появляются сентиментализм и романтизм — художественные стили, выражающие различные реакции людей на новые условия общественного бытия.

Европейская культура проникается духом деловитости, практицизма, утилитаризма, который рождается буржуазным предпринимательством.

Еще раз вернемся в этой связи к так называемой «массовой культуре», появившейся в эпоху Просвещения. Как бы ни принижали ее роль многие исследователи, но составной ее частью была культура ительская, то есть медиакультура, которая существенным образом помогала претворять в жизнь основные идеи Просвещения, способствовала трансформации общества, формируя новое мировоззрение, новое общественное сознание.

В качестве примера обратим внимание на Россию XVII — XVIII веков, которая благодаря реформам Петра I «прорубала окно в Европу». В 1702 году появляется первая российская газета «Ведомости» тиражом 2 500 экземпляров.

Таким образом, процесс замены рукописной информации на печатную растянулся в России почти на полтора столетия (первая печатная книга из типографии Ивана Федорова вышла в 1564 году). Как бы там ни было, в петровскую эпоху официальная информация действительно становится массовой; она получала приоритет над информацией народной, фольклорной.

Из истории отечественной журналистики известно, что первые печатные издания в стране были созданы ради конкретных политических задач. Петру I надо было оповещать об успехах реформ и военных победах определенные круги читателей в России и при многих европейских дворах (хочется особо подчеркнуть, что в 1703 году тираж «Ведомостей» вырос до экземпляров). Выпуск «Ведомостей» стал делом государственно значимым. В 1728 году издание переходит в ведение Императорской Академии наук; газета получает название «Санкт-Петербургские ведомости» и сохраняет его вплоть до года. С 1800 года она первой в стране переходит на еже-дневный выпуск. В отличие от стран Западной Европы в России долгое время сохранялась государственная монополия на печатное слово. И только в период правления Елизаветы Петровны появится частный ежемесячный журнал «Трудолюбивая пчела», издателем которого был известный поэт, драматург и общественный деятель А. П. Сумароков. Вслед за «Пчелой» в 1760-е — 1770-е годы появляются и другие журналы частных издателей.

В развитии русской печатной культуры активное участие принимала Екатерина II; она способствовала изданию журнала «Всякая всячина» (1769 — 1770), в котором сама была основным автором; по ее совету Академия наук начала издавать журнал «Собеседник любителей российской словесности», целью которого была борьба против оппозиционных настроений в обществе. И хотя Екатерина преклонялась перед французскими просветителями (Вольтером, Дидро), основным оппонентом императрицы был Н. И. Новиков — известный русский просветитель, издатель, редактор, публицист. Взяв в аренду типографию Московского университета, он расширил типологию изданий:

тираж университетской газеты «Московские ведомости» вырос до экземпляров. В конечном итоге Новиков создал настоящий Издательский Дом, обслуживающий 16 городов, выпустивший с 1779 по 1792 годы около названий книг для просвещения соотечественников и массу журналов, среди которых выделялись «Трутень», «Живописец», «Кошелек».

Судьба Н. И. Новикова, как и А. Н. Радищева, автора знаменитого «Путешествия из Петербурга в Москву», сложилась трагически, но их вклад в развитие российской печатной культуры, защищающей права человека, неоспорим.

Калюжный Д., Ермилова Е. Дело и слово. Будущее России с точки зрения теории эволюции. — М., 2003. — С. 149.

Там же.

При Александре I, когда происходит либерализация общественной жизни, начинается бурный рост массовых периодических изданий. Только за первых лет правления Александра I (с 1801 по 1811 годы) в стране появилось 60 новых журналов и 9 газет; получила развитие отраслевая пресса (по научнотехническим, административным, экономическим вопросам), появились музыкальные, театральные, педагогические, критико-библиографические издания, даже журналы для женщин. Говоря современным языком, можно отметить, что массовая аудитория активно сегментировалась по конкретным интересам читательских групп.

К концу XIX века многие печатные структуры переходят на коммерческие рельсы. Множатся бульварные издания. Вслед за появлением телеграфа, телефона растет выпуск газет. Если в 1871 году в России было общественно-политических газет, то в 1890 их было уже 79. 2 Параллельно появляются новые медиа — в частности, фотография, телеграф, затем кино.

Европейская культура XIX века развивается под влиянием процесса индустриализации общества, связанного с такими явлениями, как урбанизация, техническая революция, рост промышленности. Художественное своеобразие культуры XIX века определяли три главных стиля — классицизм (неоклассицизм), романтизм и реализм.

Составной частью культуры является философия. Ведущим направлением в философии XIX века стала немецкая классическая философия, родоначальником которой является И. Кант. Среди наиболее ярких ее представителей И. Г. Фихте и В. Ф. Гегель, создатель теории диалектики. Его труды оказали существенное влияние на последующее развитие мировой философской мысли и культуры. Взгляды Гегеля нашли отражение в основоположников теории классовой борьбы в обществе, давших анализ капитализма и определивших перспективы научно-технического прогресса.

В противовес идеалистической философии Гегеля и марксизму в XIX веке сформировалось еще несколько школ и направлений, в частности, позитивизм, представителем которого выступил О. Конт, и философия жизни Ф. Ницше.

Калюжный Д., Ермилова Е. Дело и слово. Будущее России с точки зрения теории эволюции. — М., 2003. — С. 154.

Там же. С. 158.

В художественной культуре первой половины XIX века ведущим направлением стал романтизм, который противопоставил утилитаризму и прагматизму буржуазного общества разрыв с реальностью, уход в мир грез и фантазий, идеализацию прошлого. Родиной романтизма, романтической эстетики стала Германия.

Главными представителями романтизма в литературе XIX века считаются Дж. Байрон и П. Б. Шелли (Англия), В. Гюго и А. Дюма (Франция), Э. Т. Гофман (Германия), В. Жуковский и М. Лермонтов (Россия).

Яркими художниками-романтиками являются Э. Делакруа, Г. Доре, Т. Жерико (Франция), Ф. Гойя в Испании, К. Брюллов и О. Кипренский (Россия).

Философско-эстетическую теорию раннего романтизма разработали А. и Ф. Шлегели, И. Фихте, Ф. Шеллинг, Ф. Шлейермахер, Л. Тик. Яркой исторической фигурой был немецкий философ-иррационалист А. Шопенгауэр.

Влияние Шопенгауэра, его философии пессимизма испытали такие деятели культуры, как Р. Вагнер и Т. Манн в Германии, Л. Толстой и Л. Андреев в России и др.

Крупным художественным направлением в культуре XIX века стал реализм как целостная система взглядов на мир, на общество и человека.

Реализм в широком смысле воспринимался как правда жизни, воплощенная специфическими средствами искусства. Наиболее ярко реализм проявил себя в литературе в творчестве таких писателей, как О. Бальзак, Стендаль, Г. Флобер, Ч. Диккенс, М. Твен, Н. Гоголь, Л. Толстой, Ф. Достоевский, А. Чехов и др.

В конце XIX — начале XX века в культуре происходят явления, которые войдут в историю как «модерн» — новое в искусстве, а от него рождается такое понятие, как «модернизм», существенно повлиявший на все последующее развитие мировой культуры XX века. Об этом наш разговор впереди. А пока вернемся вновь к медиагенезису.

Медиакультура как знаковая система Изучая систему функционирования медиакультуры, нельзя обойти такую сферу исследования, как семиотика (от греческого semeiotike — знак, признак) — наука о языке, ставшая одним из главных открытий XX века.

Предметом семиотики являются любые объекты, которые могут рассматриваться в качестве языка. «Язык — это знаковая система, посредством которой осуществляется человеческое общение на самых различных уровнях, включая мышление, хранение и передачу информации и т. п.» У истоков семиотики — труды философов начала XX века Ч. Пирса и Ф. де Соссюра2, первыми исследовавших природу языка, в результате чего начинает складываться новая научная дисциплина, изучающая все знаковые системы. Как самостоятельная наука семиотика возникла в 1950-е годы на пересечении структурной лингвистики, кибернетики и теории информации — это был период, когда интенсивно развивались массовые средства коммуникации, особенно печать, радио, кино и телевидение.

Большой вклад в развитие науки о знаковых системах культуры внесли многие отечественные и зарубежные исследователи: Р. Арнхейм, А. Базен, Р. Барт, А. Греймас, М. Бахтин, В. Библер, Ж. Бодрийяр, Л. Выготский, К. Леви-Стросс, Я. Линцбах, Ю. Лотман, Ю. Кристева, Ж. Пиаже, Ю. Тынянов, У. Эко, Р. Якобсон, М. Ямпольский и др. Методы, предложенные ими, применимы и для анализа медиакультуры.

С информационно-семиотической точки зрения медиакультура предстает в трех основных аспектах: как система артефактов (от латинского arte — искусственный и factus — сделанный), система символов и знаков. А «всякая система, служащая целям коммуникации, — утверждает Ю. М. Лотман, — может быть определена как язык». 3 Применяя методы лингвистики в исследовании языка произведений искусства, Лотман, как известно, доказал, что любые культурные явления следует рассматривать как тексты, содержащие информацию и смысл. Поскольку у Ю. М. Лотмана «текст» — понятие многозначное, то с точки зрения современной медиакультуры имеется в виду не только письменное сообщение (книга, газетная или журнальная статья), но и любой носитель информации. К примеру, кино, теле- или видеофильм, телепрограмма или клип, сайт Интернета и т. д.

Социальная философия. Словарь/Сост. и ред. В. Е. Кемеров, Т. Х. Керимов. — М.: 2003. — Peirce Ch. S. in: Buchler (ed.) Philosophical Writings ob Peirce, NY.: Dover Publications, 1955;

Соссюр Ф. Де. Труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1977.

Лотман Ю. М. Об искусстве. — СПб, 1994. — С. 19.

Там же.

Медиатекст прошел свой путь эволюции, как и вся система массовых коммуникаций. К примеру, М. Маклюэн в истории человеческой цивилизации, а значит, и в истории медиакультуры выделяет четыре эпохи: 1) эпоха дописьменного варварства; 2) тысячелетие фонетического письма;

3) «Гутенбергова галактика» — пять сотен лет печатной техники;

4) «Галактика Маркони»2 — современная электронная цивилизация. Пятым пунктом в этот перечень можно добавить определение М. Кастельса «Галактика Интернет». Оглядываясь назад, можно предположить, что новые медиа возникали каждый раз как способ реализации двух важнейших потребностей человека:

они обещали большую свободу выбора и свободу взаимодействия в окружающем человека мире.

Таким образом, различные медиа изобретались и совершенствовались с мыслью о доставке разнообразной информации массовой, пространственно рассредоточенной аудитории, поэтому их продукты рассматриваются как продукты масскульта («аттракционов», если вспомнить термин С. Эйзенштейна, или «массовых удовольствий», если воспользоваться термином В. Савчука).4 Потребность в массовой трансляции эмоциональных смыслов вызвала их к жизни; задача эта и ныне эффективно ими выполняется.

Итак, специфика медиакультуры — это знаки и совокупности знаков («тексты»), в которых «зашифрована» социальная информация, то есть вложенные в них содержание, значение, смысл. А из этого следует, что понимать то или иное явление культуры — значит «читать» его невидимый субъективный смысл. Только осмысленный текст становится фактом культуры.

Согласно учению М. М. Бахтина, текст может быть идеологичным, правда, в том случае, когда у него есть опора: «единство сознания» и единство говорящего «я», которые гарантируют истинность той или иной идеологии. Тем самым, как констатирует Ю. Кристева — последователь Бахтина в области лингвистики и семиотики, «Бахтин намечает важнейшую границу между Гутенберг И. (1399 — 1468) — немецкий изобретатель, создатель европейского способа книгопечатания подвижными литерами.

Маркони Гудьельмо — итальянский радиотехник. Используя электромагнитные волны, изобрел беспроводной телеграф и радио как средства связи.

См.: Кастельс М. Галактика Интернет. — Екатеринбург, 2004.

Савчук В. Конверсия искусства. — С. 13.

Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. — М., 1963.

идеологией и текстом».1 Правда, по ее же мнению, «текст (полифонический) не имеет собственной идеологии, ибо у него нет субъекта (идеологического).

Это особое устройство — площадка, на которую выходят разные идеологии, чтобы обескровить друг друга в противоборстве». Для соотношения текста и реальности Кристева предлагает такой императив: «высказываемый и коммуницируемый смысл текста (она его называет «структурированный фенотекст») проговаривает и репрезентирует то революционное действие, которое производится посредством означивания при условии его эквивалента на сцене социальной действительности». А отсюда вывод: «таким образом текст обретает двоякое место в порождающей его реальности — в материи языка и в социальной истории…» Вообще труды Ю. Кристевой по семанализу стали в свое время сенсацией еще и потому, что она ввела в семиотику термин «интертекстуальность» — диалогические отношения текстов, которые строятся как мозаика цитат.

Итак, тексты медиакультуры, «кодифицируя реальность», сохраняют социальную память.

При этом знаковая система у каждой группы видов медиакультуры своя.

Для начала попробуем дать определение такого понятия, как «знак». Вот как его трактует современная социальная философия: «Знак — предмет, служащий замещению и представлению другого предмета (свойства или отношения) и используемый для хранения, переработки и передачи сообщения. Знак — это интерсубъективный посредник, структур-медиатор в обществе».5 Но для того, чтобы знаковая система функционировала, необходим код — «обозначение совокупности правил или ограничений, обеспечивающих деятельность. Код должен быть понятным для всех участников коммуникативного процесса и поэтому носить конвенционный характер». Существует определенное различие между письменными, аудиальными, визуальными и аудиовизуальными знаковыми системами.

Кристева Ю. Разрушение поэтики. Избранные труды: — М., 2004. — С. 21.

Там же.

Там же. С. 35.

См.: Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман. — М., 1967.

Социальная философия. Словарь / Сост. и ред. В. Е. Кемеров, Т. Х. Керимов. — М.:

Академический Проект, 2003. — С. Там же. С. 206.

Первооснова здесь — письмо, система записи знаков естественного языка, устной речи. Изобретение знаковых систем записи — одно из величайших достижений человеческой мысли. Особенно большую роль в истории культуры сыграло появление и развитие письменности. Именно этот факт дал человечеству возможность выйти из примитивного состояния, подготовив почву для дальнейшего развития науки, техники, искусства, права и т. д.

В древности письменность казалась людям даром высших небесных сил, первокирпичиком, основой основ: «… В начале было Слово, и слово было у Бога, и Слово было Бог…» Зародышем письменности было так называемое «предметное письмо», возникшее еще в первобытном обществе использование предметов для передачи сообщений (напр., оливковой ветви как знака мира). К таким способам коммуникации прибегают иногда и в более поздние времена. Однако это еще только предыстория письменности. Первой стадией ее истории было письмо в рисунках (пиктография). На следующей стадии возникает идеографическое письмо, в котором рисунки приобретают все более упрощенный и схематический характер (иероглифы). И, наконец, на третьей стадии создается алфавитное письмо, в котором используется сравнительно небольшой набор письменных знаков, означающих не слова, а составляющие их звуки устной речи.

Аналогичным образом развивалась и запись музыки — нотное письмо.

Появление и развитие письменности порождает принципиально новые возможности культурного прогресса. В узкоклассическом смысле письменность предполагает расчленение потока речи на слова, звуки, буквы.

Причем буква является базисным знаком письма. Запись дает возможность постоянно увеличивать словарный состав языка.

Становятся возможными качественно новые способы обработки, восприятия и передачи информации.

Создание и закрепление языковых норм замедляет темпы исторического изменения языка, что способствует расширению его коммуникативных возможностей.

Неизмеримо возрастает количество циркулирующей в обществе информации. Бесписьменные языки могли обеспечить передачу лишь того См.: Евангелие от Иона//Библия. — М.: 1988. — С. 1127.

объема знаний, который хранился в фольклоре — мифах, устном эпосе, пословицах. Этот объем был ограничен возможностями памяти индивида, выступающего в роли жреца или сказителя. Письменность позволяет обществу транслировать информацию, количество которой намного превосходит объем памяти отдельного человека. Возникают библиотеки, выполняющие функцию хранилищ знания и делающие его доступным для грядущих поколений.