«| Семейные хроники | Во славу любезного Отечества | Сибирский печатный двор Книжное Красноярье Людмила Сысоева | | | | Издательский проект | Семья Кузнецовых в истории | Красноярск | Музей на книжной полке | Красноярска ...»

| Семейные хроники | Во славу любезного Отечества | Сибирский печатный двор

Книжное Красноярье Людмила Сысоева

| | |

| Издательский проект | Семья Кузнецовых в истории | Красноярск

| «Музей на книжной полке» | Красноярска и России | 2010 | | | СОДЕРЖАНИЕ УДК 94(571.51)(092)(084) | ББК 63.3(253.5)ая | Книга выходит в рамках издательского проекта: Автор и издательство выражают благодарность за помощь Вступительная статья «Музей на книжной полке. Семейные хроники» в подготовке издания альбома «Во славу любезного Отечества. Геннадий Быконя. Такое разное купечество

Семья Кузнецовых в истории Красноярска и России»: Во славу любезного Отечества Семья Кузнецовых в истории Красноярска и России

Глава I. Головушка – голова Учредители проекта: Государственному архиву Красноярского края и лично:

Первый Почётный гражданин Красноярска Иван Кириллович Кузнецов (1792 – 1848) Красноярский краевой краеведческий музей Ольге Робертовне Сордия и Елене Анатольевне Ивановой Из истории рода Кузнецовых: Тобольск

Красноярский государственный педагогический университет Профессору Красноярского государственного педагогического университета На жительство в Красноярск

им. В.П. Астафьева имени В.П. Астафьева, доктору исторических наук:

Семья

Издательство «Сибирский печатный двор» Геннадию Фёдоровичу Быконе «Дети Кузнецова»

Руководители проекта: Государственной универсальной научной библиотеке Красноярского края: «Был неусыпен в делах…»

Николай Дроздов Ольге Павловне Аржаных И губернатор не указ

Валентина Ярошевская Владимиру Яковлевичу Шанину «Кот едет!..»

Последняя страница

Ивану Фёдоровичу Потапову Главный редактор:

Комментарии / Перечень иллюстраций

Ирина Лусникова Глава II. «Блаженны милостивы, пожалованы будут»

Дизайнер:

Особая благодарность – потомкам семьи Кузнецовых, Городской голова Пётр Иванович Кузнецов (1818 – 1878) Иван Арбатский любезно предоставившим для настоящего издания Не посрамил имени отца

Предпечатная подготовка:

материалы по истории семьи из личных архивов: Счастливый брак

Павел Аникин Опора погорельцев

Сканирование, обработка фотографий:

Принимал ответственность на себя

Елена Магазева Праправнуку Ивана Петровича Кузнецова и Анастасии Иваницкой:

…Тяготы и беды – пополам

Николай Мартынович Дмитрию Владимировичу Кузнецову; «Считаю за честь…»

Праправнуку Иннокентия Петровича Кузнецова: Путешествие на Амур

Евгению Бориовичу Серебренникову; Дневник

«Бог наградил за простоту и добродетель»

Внучкам Иннокентия Алексеевича Матвеева и Юлии Петровны Кузнецовой-Матвеевой:

Приюты / «Не хочется идти в землю…»

Ирине Лазаревне Бобровой (посмертно) Комментарии / Перечень иллюстраций

Ольге Лазаревне Ольшанской Глава III. Наследники Потомственные Почётные граждане Красноярска Их было девять

Минусинск, Томск, Красноярск, далее / Образование

Музеи

Библиотека / Здравохранение

Литература. Издательская и научная деятельность

Театр

Комментарии / Перечень иллюстраций

Глава IV. «Кузнецовское подворье»

Родовое гнездо История

Открытый дом

© 2010 Текст: Людмила Сысоева Комментарии / Перечень иллюстраций

© 2010 Иллюстрации, фото: Красноярский краевой Приложения краеведческий музей Генеалогическое дерево рода Кузнецовых

© 2010 Дизайн: Иван Арбатский Американские дневники Иннокентия Петровича Кузнецова

Завещание Евдокии Петровны Кузнецовой

© 2010 ООО Издательство «Сибирский печатный двор»

Комментарии / Перечень иллюстраций

660064, г. Красноярск, ул. Кольцевая, 24-а, оф. Тел./факс: (3912) 36-42- Примечания E-mail:[email protected]; [email protected] Источники / Публикации / Ссылки в тексте

http:/www.babrkniga.ru ISBN 1-234-00056-

ТАКОЕ РАЗНОЕ КУПЕЧЕСТВО

Геннадий Бы коня Купцы в истории человечества — одна из ярких и своеобразных общественных групп. Если абстрагироваться, то экономическая сторона жизни любого от позднепервобытного до постиндустриального общества состоит из трех сфер: неподоктор исторических наук, профессор красноярского государственного средственного общественного производства материальных и духовных (интеллектуальных) благ, обмена, распределения.

педагогического университета им. в.п. астафьева В каждой из этих сфер были заняты, говоря обыденным языком, труженики с интеллектуалами, торговцы и управленцы с потребителями. В доклассовых обществах эти сферы выступали «вещью в себе» нерасчлененно, но в традиционных занятые в них люди юридически обычно наследсвенно закреплялись, то есть превращались в сословия.

Сфера обмена, от межплеменных до развитых цивилизационных её форм, осуществляла коммуникативные, посреднические профиля тружениками. По сути дела торговцы были опосредованно участниками общественного производства, обеспечивая в разные эпохи в различной степени условия, сам производственный процесс, пространственное передвижение потребительных и товарных ценностей. Это делало профессионально-занятых в торговле лиц особым классом. Разнообразие нарушала автономию естественно-географической специализации труда, создавая с античности периодически мировые хозяйства. Другая функциональная сторона торговли — посредничество между первой и третьей сферами, то есть удовлетворение запросов и нужд управленцев и лиц, занятых в инфраструктуре общества.

Специфическая функция торговли наиболее выпукло обнаруживалась в традиционных обществах с их замкнутостью, разной степенью остроты непрерывных конфликтов на классовой, этно-национальной, религиозной и природно-хозяйственной Особый посреднический труд в торговле предъявлял и формировал особые морально-этические и нравственные требования и установки. Они перерастали в такие профессиональные качества как этническая и религиозная терпимость, толерантность и гибкость по отношению к представителям различных сословно-классовых групп, любознательность, восприимчивость к новому (креативность), обязательность и честность в отношениях с партнерами, деловой прагматизм, рационализм. Однако, если все эти качества подчинялись золотому тельцу, а соблазн был велик, ибо они постоянно имели дело ментальной составляющей этно-национального характера. Наиболее явной качественной определенностью общества, занятого торговлей, являлось юридически выделенное купечество.

Российское купечество имело ряд особых черт, связанных с особенностями исторического пути своей страны. Во-первых, XI в. «Купчина» особо уже был выделен среди лично свободных людей. В Новгородской же земле существовала уже купеческая корпорация, которая даже имела свой страховой фонд.

и предпринимательства. При этом по Манифесту 17 марта 1775 г. торговцы, показавшие капитал недвижимостью и прочими средствами более 500 руб. могли войти в состав третьей гильдии, свыше 1000 руб. – во вторую, а более 10 тыс. руб.

выписывать на владельцев капитала. Налоги и сборы стали определять с предприятий и заведений, независимо от сословной принадлежности их владельца. Поэтому звание «гильдейский купец» стал сходить на нет в начале XX в. Желающие Особенности демографо-экономического развития страны, такие как низкая плотность и постоянная миграция населения, Во славу любезного Отечества Семья Кузнецовых в истории Красноярска и России малочисленность городов с их аграрным характером (Б.Н. Миронов), низкая производительность, крестьянского тру- Численность, пути формирования и содержание деятельности купцов Приенисейского края зависели, в первую очередь от да из-за во многом экстремального кормящего ландшафта (Л.В. Милов), — все это обусловило длительную натураль- ряда факторов — степени заселенности территории, хозяйственного потенциала и экономической конъюнктуры, зависяность хозяйства и слабость, по сравнению с внешней, внутренней торговли, а, следовательно — низкий процент торгово- щей от особенностей природно-хозяйственных условий и политики центра.

ремесленного и городского населения: 1% — в сер. XVI в., 3% — кон. XVII в., 6% — кон. XVIII в., и 16% в нач. XX в. Демографический фактор был в целом неблагоприятным. Край занимал 10% всей территории России, но плотность населеСкладывание всероссийского рынка шло с XVI в. и завершилось к нач. XX в. в трехчленной системе: местные торжки, об- ния была очень низкой — в начале XVIII в. русских стало больше, чем коренных жителей — около 35 тысяч душ обоего ластные с межобластными, и всероссийские ярмарки. Последних, как центров общероссийского товарного обращения, пола, но это сегодня жители одного микрорайона. К 1861 г. оно выросло в 10 раз составив около 350 тыс. чел., в том числе было немного старейшие Московская, Нижегородская Макарьевская, Свенская, Ирбитская и др. Огромные расстояния до 45 тыс. инородцев. Только перед Первой мировой войной население Енисейской губернии достигло 1 млн. чел., причем непомерно увеличивали накладные расходы, а преобладание продовольственных товаров из животного и растительного половина из них — недавние переселенцы из различных губерний Российской империи. При этом если население края сырья увеличивали торговые риски. Именно в России родилась горькая пословица «за морем телушка-полушка (четверть составляла около 20% общесибирского, то доля купцов – гильдейцев Приенисейского края в Сибири была в 2 раза ниже не копейки), да рубль перевоз», справедливость которой мы и сейчас ощущаем на своих кошельках... превышая 10% (в 1775 г. — 207 чел. муж. пола; 1823 г. — 170 душ обоего пола; 1863 г. — около 2 тыс. душ об. пола; и Во-вторых, имелась большая затратность торгового капитала в России. Огромная территория страны (уже к кон. XVII в. г. — 805 душ обоего пола).

Россия была самым большим государством в мире), наличие всех мыслимых природно-климатических зон делали острой Экономическое развитие Приенисейского края, как и всей Сибири, зависело также от заинтересованности центра в её принеобходимостью иметь хотя бы минимум общественной торговой сети, а она очень дорого обходилась. Только с проведе- родных ресурсах. Купцы активно содействовали превращению Сибири в экономическую колонию — источник дешевых нием железных дорог торговля стала медленно отходить от неэквивалентного обмена, когда меновую стоимость товара сырья, рабочей силы и рынка сбыта товаров из метрополии. В тоже время они, вместе с вольными переселенцами споопределяла не себестоимость его производства плюс средняя оплата посреднического труда и транспортных расходов, собствовали появлению новых отраслей хозяйства, городских форм общественно – политической жизни и культуры. Поа потребность потребителя, наличие и доступность товара. Именно эта последняя, именуемая потребительной стоимо- тенциальные экономические возможности края были огромнейшими, но в то время реализовать их не было объективной стью, определяла продажную стоимость того или иного изделия либо продукта, которая могла превышать в многие разы возможности.

чисто экономическую составляющую общей цены. Поэтому российские купцы годами могли придерживать товары, соз- Крайне благоприятная приенисейскому купечеству деловая конъюнктура для получения сверхвысоких доходов складывадавая печально известный и в советское время дефицит, правда, имеющий другую природу. Можно поэтому сказать, что лась трижды. Первая в XVII в. в пушном промысле. На начальном этапе колонизации Сибири, по подсчетам красноярскоторговля в средневековом обществе носила в основном спекулятивный характер. Естественно, его рецидивы встречаются го историка П.Н. Павлова, сибирские пушные богатства – мягкое золото, давали более 20% ежегодного государственного и современных обществах, особенно в переломные моменты истории, в частности неприятно часто, именно в России. дохода всей России. На наш край приходилось каждые 4 соболя из 10 и 3 рубля 50 копеек из 10 рублей общесибирской В силу названных обстоятельств накопление оборотных средств и начального купеческого капитала в России шло очень пушной добычи. Почти половину пушнины добывали промысловые артели, организованные на средства купцов. Они медленно. Данный процесс при этом носил обратный характер из-за профессиональных рисков и незащищенности их от сами, или их приказчики, давали необходимые для охоты средства, называемые «ужиной» (до пуда хлеба, обувь, одежду, произвола властей, особенно на местах. Основные средства (разного рода недвижимость) в деревянной России долго бук- топоры, ножи – всего на 18-25 руб.). За это покрученик, как называли промысловика, получавшего все это под письменную вально улетучивались в огне пожаров. Отзвук этой ненадежности слышится в ироничном названии нашего отечествен- запись – покруту, должен был отдать по завершению промыслового сезона половину, или две трети добытой пушнины.

ного рубля деревянным. Неохотно купцы вкладывали средства в промышленное производство, предпочитая «быстрые» Это не был вольный найм с займом, а купец становился не капиталистом, а членом своеобразной простой кооперации, ибо деньги и боясь технологических сложностей крупного товарного производства даже мануфактурного типа. Исключение охотник получал не плату за труд, а часть общей прибыли, что делало его пайщиком, а не наемным работником с элементасоставляло винокурение из-за высокой доходности и простой, восходящей к народной, технологии получения «горячего ми личной несвободы. Главными организаторами пушного промысла в енисейской тайге, а также крупными скупщиками хлебного вина», как называли с XVII века. спирт и водку. Откупая у казны на 4-х—летние сроки право на «выкурку» и пушнины были московские и поморские гости, а также члены гостиной сотни К. Босой, В. Федотов-Гусельников, Б. Щепродажу питья, они арендовали, или строили за казенный или свой счет винные заводы, поставляли «хмельное зелье» в поткин, В. Шорин, Усовы, Исаак и Никифор Ревякины, М. Ерофеев, Грудицыны, Е. Елизов, С. Чанчиков, П. Цыбин, И.

казенные арендованные, или свои кабаки, питейные дома и винные выставки, нанимая целовальников-продавцов. Цены Денисов, Б. Балезин, А. Осколков, братья Ушаковы и др.

на поставку хлебного вина в казну, продажные, оптовые и розничные цены согласовывались с губернаторами и особым Однако из-за перепромысла соболя с конца XVII века многие капиталы ушли. В XIX–XX вв.в пушной артельный промысел центральным ведомством. Государство забирало львиную долю чистой прибыли (себестоимость ведра спирта равнялась вкладывались уже местные капиталы. Это енисейцы – Кобычевы, Дементьевы, Кымановы, Ерлыковы, Барановы, Башуросо второй половины XVIII в. 40-60 коп., а продавалось от 4 до 6 руб.). Из них только легально купцам-откупщикам доста- вы; красноярцы – братья Пороховщиковы; ачинцы – Максимовы; минусинцы – Сафьяновы.

валось 10-20%. Основной рабочей силой были деклассированные элементы (ссыльные, беглые — гулящие люди), а также Второй мощный импульс для активного участия купечества в производственной жизни края и получения сверхдоходов задолжавшие казне крестьяне и мещане (недоимщики). А коль принудительный труд был основным, то прибыль купцов имел место в 30–50-х гг. XIX в. В крае сложились Ачинский, Минусинский и Енисейский золотопромышленные округа.

являлась частью феодальной централизованной ренты-налога, а сами откупщики по сути дела выступали субфеодалами. В 1847 г. 119 прииски губернии дали 1305 пудов золота или 90% годовой добычи страны и более 40% мировой добычи. В Некоторые же из них оформлялись и сословно юридически в дворянство. С введением акцизной системы в винокуренной золотопромышленности было занято 25-30 тыс. рабочих, из них на три четверти жители Енисейской губернии, в основпромышленности, купеческие капиталы стали широко вливаться в эту «пьяную» отрасль экономики. Только в XIX в. часть ном, ссыльнопоселенцы. Однако местные купцы, кроме отдельных первогильдейцев, в том числе родоначальник династии гильдейского купечества стали одновременно предпринимателями, особенно в легкой промышленности, где оборачивае- Кузнецовых Иван Кириллович, не участвовали непосредственно в переработке золотосодержащих песков, а поставляли мость капиталов была значительно быстрее (Морозовы, Прохоровы, Мамонтовы и др.). Однако самые крупные предпри- на прииски оборудование и съестные припасы. Редким исключением был домашний учитель Н.К. Сидоров, который отниматели России к началу XX века., по мнению П.Г. Рындзюнского, все же вышли из крестьян (Третьяков, Рябушинские крыл закон золотого шлейфа и застолбил около 200 золотоносных участков. Сдавая их в аренду из расчета за пуд добытого Российское купечество, особенно из Поморья и Урала, с XVI в. активно участвовали в русском освоении огромной Сибири С начала 60-х годов «песошное» золото стало иссякать, но Енисейский золотопромышленный район оставался ведущим. В которая увеличила территорию Российского государства более чем в два раза. Важно подчеркнуть, что в Сибири тор- кон. 80-х годов XIX в. в губернии насчитывалось 9 из 27 сибирских крупных компаний с годовой добычей свыше пяти говлей занимались многие, но крупных купцов было мало. Так, в сер. 60 годов XVIII в. в сибирском купечестве состояло пудов золота каждая: наследники Переплетчикова — 27 пудов 12 фунтов (443.9 кг); «Товарищество Востротиных» — около 14 тыс. чел. мужского пола, но наиболее состоятельных во всей Сибири было лишь 470 чел. С введением гильдейства, пудов 14 фунтов; Асташев Н.В. — 14 пудов 3 фунта; «Данилов И.А. и К°» — 11 пудов 10 фунтов; Кытманов И.П. — численность купечества резко сократилась до 27 тыс. чел. (12,2% прежнего числа) во всей России, из которых около 5% со- пудов; «Товарищество братьев Кузнецовых» (детей Петра Ивановича), — 8 пудов 16 фунтов; компания В.А. Ратьковаставляли купцы Сибири. К началу XX в. удельный вес сибиряков среди российских гильдейцев снизился, составив всего Рожнова и наследников Черемных — 7 пудов 38 фунтов; Акционерное общество Минусинских приисков — 6 пудов Во славу любезного Отечества Семья Кузнецовых в истории Красноярска и России данным сибирского историка Г.Х. Рабиновича, самыми крупными золотопромышленниками в Енисейской губернии были Собственно купеческое винокурение стало бурно развиваться с начала 60-х гг. XIX в., когда им разрешили заниматься лигильдейские купцы, или бывшие купцы вошедшие в состав почетных граждан. Это И.П. Кытманов, Е. Матонин, М. Гусе- цам любой сословной принадлежности. Нужными капиталами для строительства винзаводов располагали гильдейцы.

ва, П.Я. Прейн, И. Некрасов, С.Т. и Т.С. Востротины, А.А. Савиных, В. Харченко, В.Ф. Хилков. Вместе с тем доля купцов Во второй половине XIX в. в Енисейской губернии появилось 10 подобных предприятий, владельцами которых были И.

в этой отрасли снижалась, составляя в 1893 г. 39%, а через 10 лет 27,6%. Правда следует отметить, что енисейские купцы- Щеголев, И. Некрасов, А. Ярилов, Н. Токарев, Мильштейн с Хотимским, Колобов с женой, Харченко, супруги Хижинзолотопомышленники были у истоков промышленного технического прогресса. Пионерами дражной добычи золота в ские, А. Данилов, Г. Юдин.

Сибири было товарищество, а затем акционерное общество «Драга», возникшее в 1898 г. с основным капиталом в 150 тыс. Купеческие винокуренные заводы являлись предприятиями капиталистического типа, на них использовался вольнонаемный рублей. Учредителями были томич Н.В. Асташев, красноярские капиталисты П.К. Гудков, Александр Петрович Кузнецов труд с договорной оплатой, применялись паровые двигатели, ректификационные установки. В соответствии с заводскими (внук Ивана Кирилловича), А.А Саввиных, И.А. Хейн, енисеец Баландин. В 1914 г. в Енисейской губернии насчитывалось законами при заводах открывались лавки, больницы, жилые казармы, начальная школа. В этом плане выделялись Александраг, в том числе в Енисейском горном округе — 26. Первая драга была доставлена аж из Австралии. Однако в начале дровский завод Даниловых и Леонидовский — Юдиных.

XX в. почти все купцы-золотопромышленники губернии отошли от дел и превратились в рантье, живущих на проценты Безусловно определяющей сферой занятости приенисейского купечества была торговля. Этому способствовало редкостное со своих капиталов, вложенных в акции. разнообразие почвенно-климатических условий края. Считается, что в нем есть все природные зоны от ледяных до наНовые деловые предпринимательские возможности открылись приенисейскому купечеству в связи со строительством са- стоящих пустынь. Выделяют обычно 4 основные зоны — полярную, таежную, лесостепную и степную. Так сама природа мой протяженной в мире Транссибирской железнодорожной магистрали. Многие купцы поправили свое положение под- предопределила четкое разделение труда на естественно-географической основе между охотниками, рыболовами, земрядами на поставку шпал, металла, других материалов, и особенно прокладкой отдельных участков дороги по территории ледельцами, ремесленниками и скотоводами края. С другой стороны, постоянный приток пришлого населения, которое Енисейской губернии. Миллионерами в этом деле стали Тонконоговы, Даниловы, И.В. Кулаев, завещавший будущему сталкивалось с трудностями первичного обживания, тоже стимулировал рыночные связи как внутри края, так и с соседдемократическому Красноярску в эмиграции огромную сумму денег и некоторые другие. При характеристике социаль- ними регионами Сибири, европейской России и зарубежных стран (Китаем, Монголией, Бухарой).

ной сущности этих купцов следует учесть, что строительство шло очень быстро, так как велось артельным способом на Интересно, что в крае шло постоянное сокращение объемов и номенклатуры товаров в XVIII –20-х гг. XIX в., по сравнению принципах простой кооперации, апробированных еще в пушном промысле. Артельщики, в рамках оговоренной суммы в с первым этапом колонизации. Когда первые русские обживались на берегах Енисея, то они нуждались практически во контракте с главными подрядчиками-купцами, сами организовывали все работы со своими материалами до их заключи- всем. До второй половины XVII в. российские купцы поставляли более 280 наименований различных изделий и материательной сдачи. Поэтому купцы, как ведущие подрядчики, получали посредническую предпринимательскую прибыль, а лов. Ввозились три группы товаров: западноевропейские, восточные и русские. Они реализовались на самых крупных В других отраслях хозяйства Приенисейского края купечество не могло развернуться, из-за узости внутреннего рынка, от- сибирских и даже некоторых иностранных купцов (китайцев, бухарцев, армян, монголов). На июньскую ярмарку для сутствия соответствующей рабочей силы, огромных возможностей у жителей для ведения натурального, комплексного купли-продажи в город приходило почти все взрослое население Туруханско-Таймырского района. По мере складывания типа, хозяйства. Поэтому попытки заняться частным металлургическим производством были неудачными: у енисейца местных ремесел и промыслов к началу XVIII в. поток товаров сократился более чем в 2 раза. Такая явная натурализация Пиленкова, верхотурских купцов Походящина и Власьевского, архангелогородца Д.И. Лабанова (выплавка меди близ хозяйства не учитывалась некоторыми историками, считавшими, что уже с XVII в. можно говорить о раннебуржуазных Енисейска), московского купца Савельева, арендовавшего казенный Ирбинский железоделательный завод, и енисейского отношениях в Приенисейском крае и всей Сибири. Это мол свидетельствует об опережающих Россию темпах социальнокупца Сотникова, пытавшего освоить норильские руды. Небольшими и недолговечными в XIX в. были бумажная фабрика экономического развития Сибири, не знавшей крепостного права.

ачинца Родионова и сахарный завод минусинского купца Гусева. Купцы отказались от Абаканского железного завода, ко- Трудно переоценить пионерный вклад купечества в формировании транспортной сети края с центрами товарного обращеторый пытались сохранить артельно сами рабочие. Не смогли подняться и даже удержаться из-за недостатка средств, ени- ния. До второй половины XVIII в. действовали две крупные межобластные ярмарки, а потребности местного обмена удосейцы в солеварении. Их еще в конце XVII в. сменили местные предприимчивые монастырские старцы, а позже казна. влетворяли торги, базары, в уездных городах и в административных центрах присудов, комиссарств и волостей. Обычно Заметнее были купцы в коммерческом транспорте. Организаторами пароходства на Енисее выступили купцы Баландины, торговали по воскресным (седьмичным) дням, но во второй половине дня, когда кончалось воскресное богослужение.

Из занятий в местной промышленности в XVIII-XIX вв. доросли до купцов очень немногие, например мыловары Новико- дверь, не открывая саму лавку.

вы, кожевники и обувщики Калашниковы и В.М. Комаров, делатели сальных свеч Иноземцевы, портной и иконописец С ростом населения в XIX в. сфера обмена явно расширилась, хотя механизм торговли остался прежним. К началу этого Участие купцов в традиционной для русских земледельческой сфере было разнонаправленным, но заметным. До XVIII в. район был чисто промысловым, Енисейский — торгово-ремесленным с натуральным земледелием» Красноярский — хлеб активно завозили пришлые купцы, а некоторые даже пытались завести товарного типа хозяйства. Но «слободчики», торгово-земледельческим наконец, Ачинско-Минусинский — земледельческо-скотоводческий с товарным уклоном.

типа Григория Цыпани в низовьях Енисея, неподсудные местным властям, не прижились. На долю купцов пришлись Центрами товарного обращения были уже 11 довольно крупных ярмарок. На них в среднем ежегодно привозили на транспортные заботы (поставки в безхлебные районы, на казенные заводы, частные прииски, военные гарнизоны). В раз- рублей товаров, продавали местных изделий на 18000. Самой крупной была Ачинская ярмарка. Однако основная масса ное время крупными скупщиками и хлеботорговцами в XVIII-XIX вв. были гильдейцы — Ушаковы; енисейцы Пиленков, товаров шла не через ярмарочную торговлю, а через городские и сельские лавки, через развозную и разносную торговМ.Ф. Хорошев, В. Елтышев, А. Данилов, П. Цихилев; красноярцы — братья Пороховщиковы, Коростылевы, И. Ерлыков, лю. Купцы и их приказчики разъезжались летом, как писал А.П. Степанов в своей книге «Енисейская: губерния»: «по Очень привлекательным своей доходностью было винокурение. Однако подряды на выкурку и продажу «горячего» вина Скупленный или вымененный крупный и мелкий рогатый скот продавали в городах — Красноярске, Енисейске и друтребовали больших средств и были в XVIII сер. XIX вв. многим не подсильны. Местные купцы обычно оказывались гих пунктах.

подручными (винными поверенными, сидельцами, комиссионерами, комиссарами, смотрителями и прочими) у крупных Зимой, в ноябре и первой половине декабря производилась закупка пушного товара, который отправляли на Ирбитскую столичных, уральских и западносибирских купцов-подрядчиков, или дворян. Так красноярский купец третей гильдии ярмарку и Москву, а на Кяхту для Китая. Продажа часто шла в долг под будущий урожай, что усиливало кабальную завииз нижнегородских поповских детей Федор Васильевич Деяновский в 1783 г. находился у откупщика Д.И. Лобанова в симость слабых хозяйств и их принудительное вовлечение в рыночные связи. Торговлю все крепче забирали в свои руки «услугах», то есть ведал продажей вина в Красноярском уезде. В первой половине XIX в. около 20 купцов в Енисейской самые крупные купцы первогильдейцы. Именно так расторговался Иван Кириллович Кузнецов. Владельцы мануфактур губернии работали на крупнейшего в Сибири винного откупщика Бенардаки, имевшего свою контору в губернском и золотопромышленники, как правило, торговали сами, беря со своих работников за поставленные товары втридорога.

Красноярске.

Во славу любезного Отечества Семья Кузнецовых в истории Красноярска и России Золотопромышленность оказала большое влияние на развитие торговли. Она содействовала росту наемного труда и при- но 80% и 56,8%, а в трёх молодых городах они составляли лишь пятую — четвертую часть купцов.

возу товаров из-за Урала. С другой стороны, местные торговцы ремесленники несли от этого потери, так как их продук- Любопытно, что среди выходцев из Европейской России в XIX в. были заметны владимирцы — потомки земляков основация была дороже привозной, заводской. теля Красноярска Андрея Дубенского, имевшего родовую небольшую вотчину во Владимирском уезде.

Все товары доставлялись на лошадях. Извозный промысел был очень распространен в волостях по Московскому и Ени- На складывание и развитие приенисейского купечества и их капиталов, как ни странно на первый взгляд, негативно повлиясейскому трактам. Грузы возили на тройках и парами. На три–четыре лошади полагался один работник. С возом в 25-30 ло центральное положение края по отношению к двум другим сибирским регионам. Он являлся соответственно восточпудов покрывали до ста верст (117 км)) в сутки. На почтовых ездили в два раза быстрее. Всего в начале 40-х годов, по ной и западной окраиной по отношению к ним. С XVII в. Тобольск (позже Томск с горнозаводским Барнаулом) и Иркутск, официальным данным, извозом занималось более 1,5 тыс. дворов. Особенно масштабными стали перевозки с появлением как самые крупные административно-территориальные хозяйственные и культурные центры, стягивали к себе и капитазолотопромышленности. лы, и предприимчивых переселенцев со старожилами-сибиряками. Особенно привлекали возможности получать до XIX Внутренняя торговля на рубеже веков осуществлялась по-прежнему как стационарно, так и на ярмарках и базарах. В 1905 в. огромные доходы от первичного освоения юго-запада Сибири, Забайкалья, Камчатки и Северной Америки, выгоды году в губернии существовало 730 лавок и 251 магазин. В губернии имелось 387 казенных и частных заведений по продаже казахстанской и китайской через Кяхту торговли. Буквально единичные купцы оседали на берегах Енисея, предпочитая Ярмарочная торговля тоже расширилась. Она велась уже на 27 ярмарках. Но они относились к самым низким, 4-му и 5-ому операций. В целях успешного ведения дел расторопных и толковых помощников материально заинтересовывали частью В начале XX в. общая сеть грунтовых дорог равнялась почти 30 тыс. верст, из них улучшенных и обыкновенных с полотном давая деньги на обучение в гимназиях и университетах.

не менее 6,5 метров было 1,5 тыс. верст, 25 тыс. верст проселочных дорог и 751 верста вьючных дорог. Улучшенными Одиночные энергичные и предприимчивые, но не имущие пришлые и ссыльные со временем обзаводились семьями и могли дорогами считались Красноярско-Енисейская, Енисейско-Туруханская, а также Ачинско-Минусинский почтовый тракт положить начало уже местным купеческим династиям, например красноярцы из ссыльных Нашивочниковы, енисеец из и Ачинско-Енисейский коммерческий тракт и Усинская дорога в Урянхайский край. Вместе с тем, масштабы товарно- вяземских крестьян Н.Ф. Дудкинский и прочие. Только открытие Енисейской губернии несколько привлекло купечество го обращения были сравнительно не велики, а именно торговля являлась основной сферой приумножения купеческих возможностями использования местного административного ресурса.

капиталов. Это сказалось и определило их низкую структуру. В 1775 г. в крае не было ни одного первогильдейца; в 1820 Каким же было социальное лицо приенисейского купечества? До хрущевской оттепели традиционно с XVII в. их классовую г. — был только один в первой гильдии; в 1835 г. — по одному первой гильдии в Енисейске и Красноярске и только два сущность определяли как буржуазную, причем как в производстве, так и в торговле. Первый историк-марксист Н.М. Повторой гильдии в Енисейске и Ачинске; в 1862 г. 8 —первой гильдии, 44 — второй гильдии и 227 — третьей гильдии; кровский даже писал об особом торговом капитализме, а В.И. Ленин — о «купцах-капиталистах». Подобная трактовка у 1882 г. — 12 первой гильдии, в том числе 4 — в Минусинске, по 3 — в Красноярске и Канске и 2 — в Енисейске. Повы- ряда историков-сибиреведов встречается до сих пор в отношении купцов XVII – первой половины XIX вв. и их деятельшенные торговые риски обуславливали неустойчивость капиталов. Например, в 1868 г. числилось в Енисейской губернии ности в товарном пушном промысле сибирских и камчатских соболей, североамериканских морских зверей, товарном 49 первогильдейцев, а через 10 лет уже только 11. Еще масштабнее происходила ротация в составе третьегильдейцев (с рыболовстве, в заведениях по переработке животного сырья (кожевни, мыловарни, свечные заведения), в солеварнях, виг. — купцов 2-й гильдии ). За период с 1775 по 1917 гг. гильдейских капиталов объявлялось более 1000, а сохранилось нокурении и золотопромышленности. Действительно, с XVII в. в техническом отношении на мануфактурном уровне протолько около 100. Текучесть купечества, как видим, была большой. По мнению красноярского историка Е.А, Болонкиной изводство могло быть крупным, а, следовательно, товарным. Однако главная составляющая буржуазного производства — каждые 14 лет состав купцов обновлялся. Устойчивость купеческих капиталов была не высокой, тем более что до середины рабочая сила могла быть иного характера, чем вольный найм. С одной стороны, как уже отмечалось, винокуренные заводы XIX в. купцы из старожильческого населения губернии были в меньшинстве. Семейных капиталов, которые сохранялись купцов-откупщиков до введения акцизов в начале 60-х гг. XIX в. обслуживались принудительным трудом ссыльных, каболее 50-ти лет было немного. По мнению историка И.О. Туман — Никифоровой стабилизация гильдейских капиталов торжников и казённых должников-недоимщиков. С другой стороны, в случае вольного найма в речном, лесном и морском произошла в нач. – сер. 80-х гг. XIX в. Среди таковых можно отметить по Красноярску династию Кузнецовых, по Канску пушных промыслах, а так же в артельном строительстве работник был непосредственно материально заинтересованным в И.Н. Некрасова и клан Гадаловых, по Енисейску — династии Дементьевых, Кытмановых и Баландиных, по Минусинску результатах своего труда, являясь пайщиком и получателем своей доли прибавочного продукта (прибыли). Эти отношения – Яриловых и Гусевых, а также Даниловых. Позже последние перешли в енисейское, а затем в красноярское купечество. простой кооперации бытовали во всех эпохах, когда требовались, превышающие возможности малого хозяйства, материВ первой гильдии тоже остались наиболее сильные предприниматели. Из местных в 1885 г. были по Красноярску А.Ф. альные средства и трудозатраты. Наконец, во второй половине XIX в. немногие купеческие кожевенные, мыловаренные, Кузнецов, Н.Г. Гадалов и Ф.Х. Хилков; по Минусинску — И.Г. и М.А Гусевы, Р.А. Ярилов и Н. Зайцев; по Енисейску – А.С мукомольные, свечные и прочие «заведения» были небольшими и базировались в основном на семейном труде. Наемные Баландин и И. П. Кытманов. При этом следует учесть, что по разным причинам некоторые самые крупные гильдейцы же работники, а Сибири это чаще всего ссыльные на своем пропитании и неимущие переселенцы, обычно кроме платы постоянно переписывались совсем в другие города, в том числе в обе столицы, или же переходили в разряд иногородних. получали долю продукции хозяйского хозяйства (у крестьян — доли приплода скота и часть урожая виде «присевка»).

Кроме соображений престижа они руководствовались уменьшением тягот от городских служб или уходом от трений с Такого же характера патриархальные и патерналистские, но неизбежные в традиционном обществе экономические отношеместными властями. Один из первых подал пример родственник И.К. Кузнецова Александр Федорович Кузнецов. Затем ния, ярко проявлялись и в сфере торговли. В сибирских условиях торговые агенты крупных купцов были рассеяны по отпоследовали Г.В. Юдин, М.К. Сидоров и др. даленным торговым точкам и заведениям в волостях, уездах-округах и губерниях. Поэтому они нередко имели на доверии Купечество Приенисейского края было довольно пестрым по территориальному, сословному и национальному признакам. полную самостоятельность в хозяйских делах. Это предполагало, как выше отмечалось, их личную материальную заинтереСреди гильдейцев выходцы из местных старожилов – крестьян, бывших казаков – разночинцев, посадских (с 1775 г. мешан сованность в торговой прибыли. Они нередко превращались в компаньонов и участников даже общего с хозяином семейнои цеховых) до середины XIX в. составляли меньшинство. Ими становились пришлые из Европейской России, русского го купеческого капитала. Только с конца XIX начала XX вв. с развитием крупного товарного производства с преобладанием Поморья, Урала, Алтая и Западной Сибири купцы, купеческие сыновья, крестьяне, горожане, иностранцы, евреи (с раз- чисто наёмного труда сибирское купечество, в первую очередь в промышленности, стало превращаться в буржуазию с решения Александра I они могли переселяться в Сибирь), отдельные ссыльные и ясачные люди. соответствующими ментально-психологическими и ценностными установками. До этого не случайно, купцы сословноТак, по подсчетам Е.В. Комлевой в городах Енисейской губернии с 1845 г. по 1863 г. проживал 21 иностранный купец, в том классово идентифицировали себя, в первую очередь с дворянством, всячески добиваясь этого сословного статуса.

числе, 15 немцев, 3 француза, 2 англичанина и 1 датчанин. В это же время купцов из евреев насчитывалось 31 человек, к При почти полном отсутствии в Сибири дворян-помещиков и высокой служебной подвижности дворян-чиновников, купекоторым, возможно, принадлежала и семья известных красноярских купцов Прейнов. чество играло видную роль в общественной и культурной жизни тогдашнего общества. Грамотность гильдейцев была в В целом в середине XIX в. в приенисейском купечестве иностранцы составляли 3,8%, евреи — 4,6%, а в 1862 году уже 7,8%, разы выше общей. Так, в 1776 г. енисейские купцы на 73,8% владели грамотой, а в 1828 г. уже 93,8%, но в 1850 г. — 63,6%.

выходцы из Урала и Сибири 14,4%. Только в Енисейске и Красноярске местные старожилы преобладали — соответственГеннадий Быконя Во славу любезного Отечества Семья Кузнецовых в истории Красноярска и России В енисейском двуклассном малом училище в 1809 г. из 43 учеников 9 были детьми местных купцов (Петр и Василий только за долговременное (10 и 20 лет) пребывание в I и II гильдиях, но и за «особый вклад в попечительскую работу». Это Трескины, Николай Самойлов, Павел Цихилев, Григорий и Максим Поповы, Петр Беднягин, Михаил Калмаков, Иван звание сравнительно нечасто получали купцы Енисейской губернии. Среди них были Кузнецовы, Гадаловы, Дементьевы, Толстопятов). С середины XIX в. некоторые гильдейцы стали давать своим детям университетское образование (енисей- Баландины, Даниловы, Кытмановы, Токаревы, Прейны, Алексеевы, Шепилины, Щеголевы, Мокроусовы, Мотонины, Поцы — Баландины, Кытмановы, И.А. Емельянов, красноярцы — Ларионовы, Кузнецовы, Скорняковы, минусинцы — Са- ляковы, Хнюнины, Некрасовы, А.С. Бурмаков и другие. Некоторые из них, потеряв достаточный капитал, переставали фьяновы, Н.И. Соловьев, Крутовские, ачинцы — Максимовы). Отдельные представители купеческих фамилий обучались быть купцами, оставаясь только почетными гражданами. Другие сами предпочитали выходить из купеческого общества, заграницей. Например, В. Емельянова (в замужестве Баландина) и С. Востротин — в Париже. Из енисейских купцов благо иметь торговые заведения и промышленные предприятия не запрещалось с введением акцизов и по Положению вышел химик, академик АН СССР, А.А. Баландин, скрывавший естественно свое происхождение. Вместе с тем, в поре- 1898 г. В передаче и использовании своих капиталов на благо общества особенно отличились Кузнецовы, Гадаловы, Даниформенное время в среднем до 20% гильдейских купцов имели только домашнее образование, в том числе такие крупные ловы, Кытмановы, Щеголевы и другие. Так, Исидор и Татьяна Щеголевы по различным проектам дали Красноярску как Н.Г. Гадалов, В.Ф. Хилков, Е.А. Щепеткин, Н.Я. Ростовых, А.А. Смирнов, Е.Н. Токарев, Е.Г. Гарин, З.М. Неустроев, тыс. руб., а М.К. Сидоров 1,7 млн. руб. завещал Русскому императорскому географическому обществу и другим научным Следует отметить, что тогдашние современники — либералы, а иностранные авторы — и в наше время, по идеологическим картежные игры, безумную роскошь, поили лошадей шампанским, ходили в храм по суконной дорожке в 1,5 версты, жгли причинам явно занижали и занижают уровень образованности российского и, в частности, сибирского купечества. в камине пачки ассигнаций, загаженные мышами.

Трудно переоценить участие купечества в городском самоуправлении, самой старинной, идущей со времени Ивана IV Гроз- Корпоративный дух, складывание общих черт самосознания, присущие ему идеи, мысли, стремления, образ жизни и поведеного общественной, но обязательной, службы горожан. С Жалованной грамоты городам 1785 г. узкосословное городское ния, система ценностей — все то, что называют менталитетом — у приенисейского купечества вырабатывалось очень медсамоуправление стало межсословным, когда все живущие в городе дворовладельцы различных сословий могли выбирать ленно. Это обуславливалось сравнительно низким уровнем экономики и урбанистики (городской жизни), а также почти и быть выбранными в городскую и шестигласную думы, судебные орган — магистрат (позже уездный и словесный суды), полным отсутствием дворянства и слабостью чиновничества. А ведь противостояние различных слоев общества серьезно различные должности депутатов по составлению обывательских книг и квартирной комиссии, счетчиков, таможенных стимулирует самосознание и выработку корпоративного духа. Как справедливо считают многие историки, российское целовальников, винных и соляных приставов, различных смотрителей, всего до 14-ти должностей, которые выполняли на купечество до второй половины XIX в. идеалом для себя считало вхождение в ряды дворянства, что давало бы им в импеобщественной основе. раторской России наиболее полные гарантии имущественных, гражданских, политических прав и прав личности.

До очередной реформы 1870 г. купечество составляло явное большинство в ведущих органах городского самоуправления. Сибиряки, в том числе приенисейское купечество, в полной мере отдали дань стремлению к одворниванию через копироПри этом довольно многие стремились избежать этих служб, видя в них помеху своей хозяйственной деятельности. Дру- вание дворянского образа жизни, браки на дворянских дочерях и сыновьях, получение дворянского статуса через служгих же явно не устраивало жесткое подчинение и мелочный контроль со стороны местных коронных властей. Не всегда бу и щедрую благотворительность. В полной мере это прослеживается в истории красноярских Кузнецовых. С другой привлекательными выглядели поощрительные меры в виде присвоения званий «степенных граждан» в 1785 г. и «личный стороны, пестрое сословное происхождение купцов обусловило эклектику их мировоззрения, впитавшего мещанские и или потомственный гражданин» в 1832 г., которые давали в первом случае за трехразовую личную службу, а во втором слу- крестьянские социальные ментально-психологические установки. При этом в средневековье все, кроме маргиналов — чае — за службу в третьем поколении в органах городского самоуправления. Особым отличием для первогильдейцев были нищих все были собственниками, в том числе труженики города и деревни. В сибирских условиях для успеха мелкому звания коммерц-советника и мануфактур-советника. Ими были в Енисейской губернии только трое — Н.Ф. Мясников, собственнику–труженику требовались повышенная энергия, предприимчивость, сметка, расчетливость, бережливость, Кроме того, центральная власть и отдельные ведомства давали различные награды и благодарности купцам за усердие в слу- морали, известная жестокость, беспощадность к ближнему, стремление к обогащению любыми средствами.

жебных обязанностях в органах городского самоуправления и активное участие в благотворительной деятельности. Так, В купеческой практике того времени бытовали крайности неэквивалентного обмена — нечистоплотность в торговых опекрасноярский купец И.И. Токарев был награжден двумя грамотами Св. Синода, десятью благодарственными листами рациях (обмеры, обвесы, обсчеты, ценовой сговор, кабальные заниженные цены, кабальные отработки, скрытое похолоот владык Томской и Красноярско-Енисейской епархий, серебряными медалями на Аннинской и Станиславской лентах, пление, грубое ростовщичество и жульничество). При этом крупные гильдейцы, если так не действовали напрямую, то орденами Св. Анны III и II степени и орденом Св. Владимира IV степени. Первогильдеец С.Г. Щеголев за отстройку потворствовали, или закрывали глаза на неправедную, хищническую практику своих торговых агентов, приказчиков, рухнувшего в Красноярске кафедрального собора, на что ушло до 500 тысяч рублей, получил орден Св. Анны I степени, управляющих приисками, комиссионеров и младших компаньонов. Не случайно довольно многие крупные гильдейцы надававший право на потомственное дворянство. чинали простыми служащими у других купцов (И.К. Кузнецов, И. Кытманов, И. Щеголев и другие). Поскольку грязные Потомственное почетное гражданство до 60-х гг. XIX в., так же как служба с высшим образованием в государственных (ко- дела делались чужими якобы руками, то у членов династий гильдейцев нередко бытовала двойная мораль. Благотворительронных) учреждениях, давала право купцам иметь статус личного дворянина и рассчитывать на получение потомствен- ность же делалась расчетливо с выгодой, или же из соображений престижа. Не случайно современники давали очень низного дворянства. кую в целом морально-нравственную оценку местному купечеству. Показательно, что все приенисейское купечество I и II Вместе с тем обязательная общественная служба многих не прельщала. Поэтому, когда в 1870 г. городское самоуправление гильдии, как установила И.О. Туман-Никифорова, подвергалось, и не раз, судебным расследованиям за хищения, обман, стало межсословным, но по-прежнему обязательным, доля купцов резко стала сокращаться. Так, в городских думах она со- растрату общественных денег, лжесвидетельство, изготовление и сбыт фальшивых денег, укрытие от налогов и платежей ставляла в 1915 г. в Красноярске — 17,24%, Енисейске — 11,54%, Канске — 5,88%, Ачинске — 7,69%, а в Минусинске — ни своих доходов и за прочие темные дела. С другой стороны, в той или иной степени осознание порочности своего богатства одного (подсчеты И.О. Туман-Никифоровой). И это не только, и не столько результат общего сокращения численности толкало перед уходом на тот свет на храмостроительство и другие формы благотворительности, что напоминало сделку купечества. Показательно также, что корпоративная организация купечества — купеческое общество во главе со старо- с самим Всевышним. Только немногие купцы искренно и глубоко верующие, а так же совестливые и высоконравственные стой, с функциями самоуправления, существовавшая с 1857 г. только в губернском Красноярске, было придатком обще- чувствовали и понимали даже объективно возникающую греховность своих доходов, мало соответствующим десяти хригородского самоуправления. Это видно, например, в совмещение функций городского головы и избираемого купеческого стианским заповедям, и пытались снять внутренний разлад с собой искренней службой городу, являясь по выражению Заметнее и больший резонанс имела деятельность купцов в работе различных губернских общественных хозяйственных Эти ментально-нравственные полюса в чистом виде встречались у купечества крайне редко, а основная масса была носителем и попечительских организаций. Это училищные комиссии, попечительство студентов вузов, учеников гимназий, про- противоречивых, нередко взаимоисключающих ценностных установок и поступков. Важно отметить, что совокупная погимназий, училищ, церковно-приходских школ, детских приютов, тюрем, храмостроительства, помощь в организации и зитивная составляющая их деятельности нередко преобладала и объективно способствовала поступательному переходу к Для поощрения этой деятельности центральная власть стала со второй половины XIX в. давать почетное гражданство не восточном регионе России, как Центральная Сибирь.

ВО СЛАВУ ЛЮБЕЗНОГО ОТЕЧЕСТВА

Семья Кузнецовых в истории Красноярска и России Меня удивляют две вещи: Образованной в 1822 году Енисейской губернии повезло. Её первым губернатором стал Александр Петрович Степанов, незаурядная личность:

одна – это звёзды на небе;

Иммануил Кант Парфентьев вспоминает: «...Когда Степанов приказал архитектору Зубакину составить на город Красн(оярск) и его участки план для представления высшему начальству, то вместе с тем, поставил в непременную Конный) – отвести в пользование казачьего полка. Сколько не упрашивали губерн(атора) выбранные депутаты от города Ив(ан) Кирилл(ович) Кузнецов, Василий Никифо(рович) Власьевский и мой отец, что городу без шее руководство? Как к поступкам их и делам относились обыватели?

Остановимся на одном из них, упомянутом Иване Кирилловиче Кузнецове, основоположнике известного рода Кузнецовых – семьи, которая оставила о себе многочисленные благодарные в сердцах жителей дела.

Иван Кириллович Кузнецов начинал с кандидата в должность градского головы в 1829 – 1832 годах, а уже с 1835 по 1838 годы и с 1844 по годы был городским головой. Его сын Пётр Иванович Кузнецов трижды избирался на этот пост, а сын Петра Ивановича – Александр – в течение тридцати лет исполнял «службу» в городской управе.

Иван Кириллович Кузнецов первым из красноярцев получил звание Почётного гражданина Красноярска. Его сын и внуки за свои заслуги перед Отечеством тоже были удостоены этой высокой почести. Крупные купцы, золотопромышленники, владельцы пароходов… Кузнецовы не только множили свои капиталы, но и были меценатами: строили больницы и гимназии, открывали аптеки, музеи и библиотеки, содержали приюты, учили не имевшую своих средств молодёжь, принимали непосредственное участие и давали деньги на научные экспедиции.

Без истории семьи Кузнецовых сегодня невозможно представить ни историю Красноярска, ни историю Енисейской губернии, ни историю Сибири и всей России. [1] См. Примечания к каждой главе настоящего издания. Ссылки в тексте, стр. Его отец, Кирилл Кириллович Кузнецов, был выходцем из «городовых обывателей посадских», имел в городе Тобольске «…деревянный дом, состоящей в 1-части…», и, согласно сохранившемуся документу, был записан с семьёю в мещане «…городовой обывательской книге сего города Тобольска в первую и шестую его части»(2).

Интересную информацию о роде Кузнецовых записал в своём дневнике протоиерей Богородице-Рождественского собора в Красноярске Василий Дмитриевич Касьянов, который был очень близок и дружен с потомками семьи – Петром Ивановичем Кузнецовым и его детьми. 6 февраля 1873 года он оставил следующую запись: «У Кузнецова (Петра Ивановича – Л.С.) есть рассказ, что дед его Кирилло Кириллович – швед, прибывший в Тобольск мальчиком при каком-то барине и тут оставшийся; что мать его из рода Кучумова – почему у него очертание лица азиатское, и в устройстве глаз у одной дочери лекарем в Швейцарии замечено устройство азиатское, что род их платил гильдию в Красноярск 60 лет»(3).

Такая версия родословной семьи Кузнецовых имеет право на существование. По крайней мере, на сегодняшний день нет конкретных фактов для её опровержения, впрочем, дополнительных доказательств тому пока тоже нет.

Действительно то, что шведы в Сибири жили на поселении: их сослал сюда Пётр I после разгрома под Полтавой.

Количество сосланных по данным различных авторов существенно отличается.Так, по воспоминаниям Курта фон Вреха[1], только «в Тобольске определено было шведов-офицеров 1000 человек, доставленных сюда из Уфы, Севера и Киева».

Пленные шведы, хотя и оказались в стеснённых обстоятельствах, тем не менее, некоторые из них получали небольшую денежную помощь из Швеции. Кроме того, губернатор Сибири Матвей Гагарин выделил «шведской колонии» 10 тысяч рублей – довольно большую сумму для того времени! Пленным предоставлялась свобода передвижений и возможность вести торговлю рыбой, заниматься охотой. «Некоторые арендовали торговлю пивом и мёдом, – сообщает фон Врех. – Некоторые офицеры начали изготовлять и продавать свои работы, посылая их даже в Москву, создали большую мастерскую, получив необходимые средства от губернатора, где изготовляли серебряные сервизы. Другие ткали дорогие ткани, чебаки и кошельки или точили из мамонтовой кости табакерки, гранили драгоценные камни, изготовляли печатки, выполняли различные ювелирные работы. Некий ротмистр, наряду с другими драгоценными предметами, сделал для тогдашнего губернатора Сибири охотничий нож с драгоценными камнями, выполненный очень точно и чисто. Каждую зиму хотя бы один военнопленный-швед мог ехать из Тобольска в Москву для выполнения поручений своих соотечественников. Многие офицеры-шведы давали уроки немецкого языка детям русского коменданта и других состоятельных людей и помогали в хозяйстве. Небольшое число шведов получало небольшие суммы денег из Германии».

О свободной и далеко не бедной жизни пленников пишет и путешественник Джон Белл[2]: «Я не могу не заметить, что шведские пленники, размещённые в большинстве городов этой страны, немало способствовали цивилизации обитателей этих отдалённых областей, став посредниками в ведении различных полезных искусств, почти не известных до их прибытия. Многие из офицеров, являясь дворянами с литературным образованием,… посвящали своё время изучению наиболее приятных и привлекательных разделов наук, в частности музыки и живописи, в коих некоторые из них достигли большого совершенства. Я присутствовал на некоторых их концертах, и был немало удивлён, нашедшими ими столько гармонии и разнообразия музыкальных инструментов в этой части света. Они порой развлекаются преподаванием молодым господам и госпожам немецкого и французского языков, музыки, танцев и других тому подобных знаний, приобретая этим много друзей среди людей высокого положения, обстоятельство, являющееся для лиц в их положении как почётным, так и полезным…»

И главное: многие из шведов обзавелись семьями, что также подтверждают путешественники. «…Завели порядочные школы в несколько классов, в которых и обучают не только детей шведских пленных (многие шведы взяты были с жёнами и детьми, другие поженились на русских женщинах), но и русских вверяемых им детей; учат латинскому, немецкому, французскому и другим языкам и также морали, математике и всякого рода телесным упражнениям», – сообщает ещё один автор – Фридрих Христиан Вебер[3] (4).

Так что, весьма вероятно, отец Ивана Кирилловича Кузнецова мог иметь шведские корни.

Согласно «Воспоминаниям» уже известного нам Парфентьева, ещё мальчиком Ивана Кирилловича Кузнецова от- Вероятно, в эти годы с ним познакомился и подружился Иван Кириллович Кузнецов, для которого дружба с Михаилом дали в услужение винных дел «…откупщику Шестакову», и он переехал на жительство в Красноярск. Совсем ребёнок, оказалась поистине судьбоносной.

Иван выполнял различные поручения по дому в семье Шестаковых, в том числе и в качестве няни маленькой Саши – В 1815 г. Иван Кириллович женился на родной сестре Михаила Ивановича – Ксении (Аксинье) Ивановне Коростелёвой.

дочери хозяев. Исполнительный, «ласковый, умный Ванюшка» заслужил расположение главы семейства, и тот обучил По некоторым данным, она была 1793 года рождения. Отсутствие точной даты и скудость фактов смущали некоторых его грамоте. Когда Иван подрос, ему вменили в обязанность должность поверенного в делах Шестакова: он должен исследователей; по одной из версий считалось даже, что Ксения – дочь Михаила Ивановича Коростелёва. Однако выглядебыл проверять питейные магазины. В этой должности молодой Кузнецов чуть было не нажил себе врагов, но, благодаря ло это совсем абсурдно: при таком раскладе Михаил Иванович должен был стать отцом в двенадцать лет!..

своему характеру, силе воли, умению решать конфликтные ситуации, избежал этого. Разумное ведение дел, способность Доподлинно известно, что в роду Коростелёвых действительно была единственная Аксинья Ивановна, сестра Михаила, к коммерции обеспечили Ивану Кирилловичу Кузнецову капитал, и он «вошёл в дело со своим хозяином» (5). правда, с другой датой рождения – 1789 года. Этот-то год и заставлял сомневаться. Хотя… Иван Кириллович вполне мог Из других красноярских фамилий, с которыми тесно связала Ивана Кирилловича жизнь, была семья Коростелёвых. жениться на богатой женщине старше его на три года. Не исключается и возможность ошибки при записи в метрической Красноярск в эти годы становиться губернским городом. В нём «…улиц долевых 6, поперечных 10, площадей 2, книге по году рождения. Что бы то там ни было, но, как сообщает Метрическая книга Воскресенского собора в Красноярске, церквей 4 с собором, домов деревянных 704, каменных 22», – такую характеристику городу дал первый губернатор А.П. «25 апреля 1815 года (состоялся – Л.С.) брак г.Тобольска мещанина Ивана Кирилловича Кузнецова с умершего красноярского Степанов. «Красноярское купечество занимается торгом скота, пушного товара, хлеба, – продолжает он. – …Доставка купца Ивана Ивановича Коростелёва дочерью девицей Ксенией первым браком, венчан протоиереем Михаилом Кремлёвым».

товаров сухим и водным путём до Нижнего Новгорода…принадлежит одному только частному лицу» (6). Этим «ли- Этот брак оказался во всех отношениях удачным. Супруги жили в согласии, а брат Ксении помогал Ивану Кирилловичу цом», по сообщению Степанова, был красноярский купец Михаил Иванович Коростелёв. как в торговых операциях, так и в служебных. В результате Кузнецов укрепил своё положение в торговом бизнесе. В Он был внуком известного красноярского купца конца XVIII века Ивана Емельяновича Коростелёва и сыном Ивана году с объявленным капиталом 8010 рублей он впервые вошёл в состав 3-й гильдии купечества.

Ивановича (меньшего) Коростелёва. Иван Емельянович Коростелёв (1727 – 1796) состоял в третьей гильдии купечества.

Он был грамотным человеком и исполнял различные службы: соляного головы, ратмана, бургомистра. Имел шестерых крупнорогатый скот, лошадей, а также масло, сало и кожи, поставлял товар в Иркутск и Енисейск. Способствовали росту детей, из них двух сыновей звали Иванами: первый – большой Иван (1749 – 1793), второй – меньшой (родился в 1756 его благосостояния и подряды на поставку хлеба в Туруханский край. С 1830-х годов Кузнецов начал разведку золота, занигоду). Этот меньшой Иван Коростелёв был женат первым браком на дочери крестьянина Саламатова – Татьяне Иванов- мался выделкой и продажей кож. В селении Торгашино близ Красноярска построил кожевенный завод. С того же времени не, имел от неё сына Михаила 1780 года рождения, который и продолжил дело деда и отца. В 1807 году он стал купцом он начал торговать чаем и пушниной в Кяхте; заниматься золотым промыслом – в Минусинском округе, несколько позднее, Казалось бы, всё шло благополучно. Есть достаток, появились дети, и наследником Бог не обидел: в 1818 году родился сын Пётр. Но пришла печаль: рано, в 1828 году, умерла жена Аксинья, оставив ему двух малюток [5]. Сын Иван продолжал жить с отцом, а дочь Анну взяла на воспитание сестра Ивана Кирилловича – Марфа Кирилловна Кузнецова, в замужестве Бронницкая.

Иван Парфентьев, сверстник и друг Петра Кузнецова, записал следующие воспоминания об этом периоде: «Пётр Иванович курс кончал во втором классе училища, а я в 3-м. Пётр Иванович отца своего уважал: бывало, придёт к обедне или сидит у ворот на лавочке в бельей (беличьей – Л.С.) хребтовой суконной шубе, подпоясанный пекинским кушаком, в бобровой старинной шапке. Пётр Иванович лицом на отца не походил;... жену его (Ивана Кирилловича – Л.С.) Аксинью Ивановну из рода Коростелёвых я не знал, она померла в молодых летах и детей, то есть – Петра Ивановича и Анну Ивановну, воспитывала тетушка, вдова Марфа Кирилловна» (7).

Обратил внимание Иван Фёдорович Парфентьев на один, по тем временам довольно важный и не типичный для жителей города факт. Описывая празднование дней рождения в семье Кузнецовых, он отметил, что «…Иван Кириллович именины свои праздновал 7 января, а Пётр Иванович 20 июня; у обоих в гостях – вся красноярская аристократия, но оба вина много не пили, и в карты играть не любили». Хотя «вино и карты» были в то время одним из основных развлечений красноярцев.

Продолжая далее, Парфентьев сообщает: «…. У Ивана Кирилловича была ещё дочь Анна Ивановна, одна из красавиц г. Красноярска, вся в отца. Красоту ея ни пером описать, ни в словах обсказать не могу. Она обучалась грамоте дома. В то время, т.е. в (18)30-х годах, всё образование состояло: в чтении, чистописании, арифметике, рисовании, грамматике, Закону Божьему. Наставником её был прекраснейший человек: учитель отделения кантонистов Михаил Иванович Загуменский (?), унтер-офицер, а в последствии дослуживший до звания коллежского асессора. А рукоделию и вообще хозяйству обучала Анну Ивановну сестра Ивана Кирилловича – Марфа Кирилловна; в последствии Анну Ивановну выдали замуж за адъютанта генерал-губернатора Вильгельма Яковлевича Руперта – Дарагана Козьму Яковлевича, с хорошим приданным: на несколько сот тысяч рублей» (8). Согласно записи в метрической книге, « ноября 1842 года: Брак Козьмы Яковлевича Дараган 29 лет первым браком, невеста: девица, дочь купца 1-й гильдии Ивана Кирилловича Кузнецова Анной Ивановной 19 лет» (9).

Брак оказался прочным. Козьма Яковлевич Дараган был выходцем из дворян, корни которых шли от древних родов Черниговской и Полтавской губерний. После ухода со службы он занялся предпринимательством – развитием судостроения на Байкале, чему немало способствовало и большое приданное жены. После свадьбы супруги жили в основном в Москве, а в Красноярске бывали наездами.

Они поддерживали тесные контакты с декабристами, в частности много внимания уделяли семье декабриста Поджио, который, не имея собственного имения, после возвращения из Сибири полтора года провёл в имении Дараганов в селе Никольском, что близь Москвы. В письме к декабристу Е.И. Якушкину в феврале 1860 года Поджио сообщал:

«…поселиться же думаю, где мне готовый дом и прочее у Дарагана, старого знакомого по Сибири и так горячо мне предложившего пристанище» (10). Или другой фрагмент этого письма, где описывается родовое гнездо семьи Дараган: «Речка, пригород, широкая площадь; по сторонам тянутся под один фасад красиво выстроенные избы; за ними два больших флигеля: в одном помещается контора; в другом – на одной половине принимаются странники, на другой – умалишённые; английский сад (почему же не русский), в конце которого красуются два большие барские дома с теплицами по бокам, из которых одна в 90 саж(еней) длины. Дома с фонарчиками, с балкончиками и едва ли не по числу ромбов: всё это мило, разноцветно, пёстро …. Вот вам… видопись моего светлого, уютного, прихотливого пристанища… Мои Дараганы так предупредительны, как самые горячие друзья, и спасибо им» (11).

Квартира Дараганов в Москве у Покровских ворот в доме Овчинникова была местом, где декабристы могли передавать друг другу письма и посылочки, встречаться. Связь с семьями декабристов открывала Дараганам двери в 12. Девичий институт Восточной Сибири.

аристократическое общество с известными дворянскими родами, но это для супругов не было главным: их связи с декабристами шли ещё из далёкой Сибири, где поддержка опальных государственных преступников была естественным делом местных купцов и интеллигенции.

Одиночество после смерти жены было для него тягостным. Молодой, статный, как описал его Парфентьев, «… краса- толпу докторов, но Афанасий Петрович (камердинер – Л.С.) опрометью бросился и по докладу его я мгновенно впущен вец в полном смысле лицом был: глаза, брови, волосы чёрные как смоль, походка, разговор, словом всё – аристократиче- был к больному; при слабом освещении заметив сильно опасное положение страждущего, я передал ему приготовленное ское» (12) и к тому же очень богатый вдовец был предметом тайных воздыханий для многих дам красноярского высшего мною дело, он принял его дрожащими руками, сказал: «Ты для меня сделал доброе дело, за которое я тебя, как поправобщества. Справедливость слов Парфентьева подтверждает сохранившийся портрет Ивана Кирилловича Кузнецова, люсь, осчастливлю», я поклонился, а он бумаги мои положил под подушку…» (13) Возник тайный роман с «некой Сухановой», его результатом стали внебрачные дети, и это очень тяготило совестлиРишье, была пианисткой. До конца 1850 годов она содержала в Иркутске пансион для девочек, где обучение велось на вого Кузнецова. Иван Кириллович не имел возможности открыто признать их своими детьми и обеспечить их будущее, так как по существующему в те годы закону официальный брак между купцом и мещанкой был запрещён. Красноярцы уважительно относилось к Кузнецову, и «тайна отношений» с Сухановой открыто не обсуждалась. Может, поэтому у исна поселении в Красноярске.

следователей до сих пор нет полной ясности о судьбе внебрачных детей Ивана Кирилловича.

По одной из них дети были усыновлены его сыном – Петром Ивановичем Кузнецовым, который в начале 1870-х года: «Ришье сделано здесь было предложение: взяться с женою воспитывать пятерых побочных детей покойника Кузусыновлял собственных детей, рождённых до официального заключения брака. Но эта версия, пожалуй, не выдержива- нецова, одевать и содержать их в течение шести лет; за что им давали 3 т(ысячи) серебром в год за труды, 2 т(ысячи) ет критики, так как, судя по метрическим записям (которые, кстати, тоже грешат неточностями), только Евдокия Пе- серебром на содержание детей и целый дом для житья в их полное распоряжение... Ришье, было, обрадовался и хотел, тровна может «претендовать» на эту роль: она родилась незадолго до смерти Ивана Кирилловича, в 1846 году (он умер поговорив с Юл(ией) Фёд(оровной), прислать решительный ответ. Но как-то Пётр Иванович раздумал, и все рушилось, 25 сентября 1947 года). Остальные «претенденты» появились после его кончины: в 1848-м, 1850-м и так далее, что даже с а мы, было, обрадовались…» (14) учётом погрешностей в записях вызывает большое сомнение в их принадлежности к «детям старшего Кузнецова». Несколько позднее, как записал Парфентьев, согласно бумагам, по воле отца, сын Пётр выплатил «…детям некой Более вероятна другая версия, свидетельствующая о том, что внебрачные дети всё же были. Она записана Иваном Сухановой 300 тыс. рублей» (15). Возможно, речь здесь идёт о Марии Прокопьевне Сухановой, красноярской мещанке, Парфентьевым, которому впоследствии пришлось юридически улаживать вопрос наследства. Он очень деликатно хотя это не бесспорное предположение. Но вот факт: вскоре после смерти Ивана Кирилловича Кузнецова, в 1848 году, сообщал об этом, отмечая, что долгое время «нельзя было исполнить просьбу Ивана Кирилловича по независимым от эта женщина записалась в третью гильдию купечества, а с 1850-х годов состояла уже во второй, на что требовалось налименя обстоятельствам; я принялся за дела, и в мае же (18)47 года, вечером, часов в 10 приезжает за мною кучер Город- чие значительного капитала. При Марии Прокопьевне Сухановой числились её незаконнорожденные дети: Гаврил ского Судьи Павла Петровича Шипилина …и просит «в их дом»; я, удивившись такому позднему требованию, приехал года рождения, Николай (1838), Мария (1840) и Ольга – 1842 года рождения. Они могли бы быть детьми Ивана Кирили слышу от Павла Петровича ту же просьбу Ивана Кирилловича; я сказал, что дело готово; не знаю по болезни Ива- ловича Кузнецова, но утверждать это безоговорочно пока довольно сложно.

По воспоминаниям Парфентьева, «Иван Кириллович был неусыпен в делах и предприимчивый: завёл с Кяхтою торговые дела чаем и пышниной (пушниной – Л.С.): соболями, песцами, лисицами; но в последствии их прекратил, потому что, как я слыхал и помню, Пётр Иванович по смирению своему и доверчивости не способен был исполнять в точности поручения Ивана Кирилловича, который между тем, обдуманно заранее занялся золотопромышленностью и, когда состояние его стало истощаться, приобрёл в компанию себе Щёголева» (16).

Коммерческие дела, определённое положение в обществе требовали соответствующего жилья. Наличие капиталов позволили Ивану Кирилловичу заняться обустройством своей усадьбы, хорошо известной горожанам как «Кузнецовское подворье» (речь о нём пойдёт позднее).

Следил Иван Кириллович и за своей внешностью: одевался соответственно, слыл щёголем. «…Утром, например, он в бельем (белом? – Л.С.) и накокоренном (накрахмаленном? – Л.С.) халате, – вспоминает Иван Парфентьев. – А зимою, он идёт к сестре в дом, что в улицу, и к дочери здороваться и пить чай. Я Петра Ивановича редко видал тут за чаем; табакерка у Ивана Кирилловича была серебряная большая под золотом и чернью, на шее шёлковый белой платок; а зимою тот халат был на беличьем хребтовом меху. Напившись чаю, Иван Кириллович возвращался во флигель, переодевался во фрак или сюртук; … у Ивана Кирилловича зимою – энотовая (енотовая – Л.С.) шуба, крытая оливковым сукном (таких шуб было только в Красноярске три: у него, да Степана Яковлевича Кузнецова …, но он не был родственником Ивану Кирилловичу, а только однофамилец, да у Власьевского Василия Никифоровича);

летом же Иван Кириллович в ненастье носил шинель синего сукна…» (17) 21. Александр Петрович Степанов, первый губернатор 21. Герб Енисейской губернии. 22 Красноярск, Старособорная площадь. В деревянном доме (в центре) в первый Иван Кириллович Кузнецов активно участвовал в общественной жизни города, неоднократно избирался в различные органы городского самоуправления. «В этих словах, хотя и не логичных, – отмечает Парфентьев, – но высказано много правды о том, как Ивана КириллоСвою службу на этом поприще он начал в Томске, где в 1822 году был депутатом, и продолжил в Красноярске. С 1829 вича любили и уважали мещане» (20).

по 1832 годы Кузнецов избирался кандидатом в должность городского головы. С 1835 по 1838 годы он уже – городской Известны и другие случаи, когда в интересах городского населения Кузнецов старший выступал против необдуманголова. В 1844 году (что в истории управления в те годы случалось крайне редко!) это «звание сие принял по особенно- ных решений весьма уважаемого в те годы губернатора Александра Петровича Степанова. Так, он отменил распоряжему убеждению градского общества» и прослужил до 1847 года. ние Степанова разводить в городе костры для обогрева солдат, охраняющих важные грузы. Иван Кириллович считал, Иван Кириллович, по воспоминаниям современников, «…был голова редкой и умной, хотя в Думу приезжал раз что это опасно для города, только что восстановленного из пепла после страшного пожара 1773 года, когда в Красноили два в неделю, но дело через Высокова по его приказу всё шло исправно» (18). На «проделки молодёжи» смотрел то ярске осталось 42 жителя. Тракт в те годы проходил по центру города – Воскресенской улице. Вот что записал очевисквозь пальцы (что поделаешь – молодёжь!), но иногда и «журил», на что молодые люди не обижались и старались свои дец этого события Парфентьев: «Дома на Большой улице все были обшиты тёсом и выкрашены, построены тротуары, обязанности исполнять, как тому положено быть. Осуждал руководителей города (в частности, городского голову Вла- фонарные столбы, всё это было окрашено аракчеевской (андреевской? – Л.С.) краской, т.е. в три цвета, устроены будки сьевского), которые, «добывая» недоимки с населения, «недоимщиков податей драли розгами как ребят». Считал, что для ночного караула; шлагбаумы с иркутского и московского трактов; поставлены часовые. А где теперь казармы, тут это «уголовщина» (19), и с людьми нельзя так обращаться. был вырыт ров, так что помимо шлагбаума никто не мог никуда проехать. На набережной в косогоре, что теперь проОтношение к нему жителей города объясняет один любопытный факт. На масленицу горожане устраивали гулянье с тив дома Г-жи Матвеевой, посажены деревья. Московский тракт устроен был прямо с Большой улицы в гору. Там была пенями и плясками. На одном из праздников мещанин Хайлов под аккомпанемент скрипки исполнил для Ивана Ки- каменная будка и построена поскотина, но в последствии, когда при спуске с горы лошади разбили какого-то важного Рассуждая о благотворительности Кузнецова старшего, Парфентьев вспоминал, что ещё при жизни Ивана Кирил- Это был примечательный в городе человек: одевался, можно сказать, щёгольски, брился почти ежедневно. Звали его ловича «…Марфа Кирилловна, как я сам видал, когда прихаживал от отца к Ивану Кирилловичу с записками, что у нея Гаврило Петрович. «Как сейчас помню, – пишет Иван Фёдорович Парфентьев, – когда мы с родителем моим в Велив прихожей комнате стояло место с байховым чаем и из него она черпала горстями чай и передавала стоящим бедным кий пост говели, на первой неделе приобщался и Гаврило Петрович; в сером суконном сюртуке, панталоны за голяшку, женщинам, приходящим за помощью; а половики как сейчас помню, были холстовые (холщёвые – Л.С.), как белого сне- сапоги, как ныне называют – «бутылками» смозныя (смазанные, или пошитые по «образцу»? – Л.С.); вот этот-то старигу; вообще Иван Кириллович и Марфа Кирилловна любили безукоризненную чистоту во всём; но наследники совсем чок, сождав Ивана Кирилловича у крыльца, без шапки жалуется ему: «Уйми, – говорит, – этих сорванцов-мальчишек, без уже другое: жертвуют там, где расточаются похвалы; однако же, служившему у всех их около 50 лет А.Н. Оконишнико- тебя, – говорит, – не пишут, всё только и играют в городки, а надо мною насмехаются, в особенности мальчишка Высову воздрузили (водрузили – Л.С.) на могиле памятник из мрамору, привезённого из Петербурга, да вдове платят по 300 ков, распоряжается полевать (поливать – Л.С.) на меня из машины лысину мою водою». Машина тогда была при Думе, Сибиряки тех лет частенько «прилагались к рюмочке». Иван Кириллович пьяных не любил, снисходителен к ним был устроенной при Думе избе, здание это теперь цело – подле задних ворот думских. Иван Кириллович, выслушав старика только в праздничные дни, а в рабочие был строг. В Думе в эти годы работала в основном молодёжь до тридцати лет. По будто рассердившись, отвечает ему: «Я, – говорит, – их, таких-сяких, проучу, впредь они не смеют над тобою насмехатьвоспоминаниям, в свободные минутки канцеляристы «во главе с Высоковым играли за Думою в городки, мало того, соби- ся, а Высокова особо проучу». А сам Иван Кириллович, зная молодую жизнь, ребячась в душе, только улыбался, но им рались для того же развлечения и золотопромышленники, которые (собирались отъезжать – Л.С.) в поле на прииски». На всё-таки выговаривал назавтра» (25).

улице, за воротами, всегда дежурил караульный. Заметив рысаков Кузнецова, бежал в канцелярию со словами «Кот едет!» Значительные суммы Кузнецов тратил на благотворительность. Он давал деньги на приказ общественного призреи «… канцелярия по этому извещению ту же минуту принимается за дело; при входе Ивана Кирилловича встают все и ния[9]; на похороны губернатора В. Копылова... Немалая сумма и дом были выделены Иркутскому институту благопочитают его поклонами, а он всех так же приветствует и начинает просматривать и подписывать бумаги» (23). родных девиц. Неизлечимо больным Красноярска пожертвовал каменный дом. Кузнецов помогал погорельцам, давал Или ещё: «Иван К(ириллови)ч когда закрывается присутствие, зайдёт нередко через канцелярию городового суда инструменты и строительный материал на устройство сточных канав…Всего и не перечесть.

к присутствию его, поздоровавшись с канцеляриею,... остановится у присутственной двери, приотворив её, скажет За заслуги перед Отчеством и жителями Красноярска, в частности, Ивану Кирилловичу Кузнецову, первому из красмоему родителю, служившему судьёю: «Праведной, заморил канцелярию, пора обедать». Отец сей час встаёт с кресел, ноярцев, присвоили в 1846 году звание Потомственного Почётного гражданина города. Кроме того, он был награждён приветствует его, прося: «Пожаловать в присутствие и садиться». Иван Кириллович редко заходил. А когда заходил, то двумя медалями – на Аннинской, Станиславской и Владимирской лентах с надписью «За полезное», а на Александровпоздоровавшись, понюхав из табакерки его (т.е. отца Парфентьева – Л.С.) табаку; отец тоже выходил, иногда пойдут ской ленте – с надписью «За усердие».

вместе на салдарейку (галерейку? – Л.С.) за собором и что-то говорят, а потом расходятся…» (24) По воспоминаниям современников, в начале 1840 годов Иван Кириллович Кузнецов ездил в Петербург. Его приОднажды произошёл такой случай. Ивану Кирилловичу пожаловался старик почтенных лет, служивший десятником. нимала Великая княгиня Мария Николаевна, которой Кузнецов подарил меха – собольи и чёрно-бурой лисы. Княгиня Неизвестно, какую бы ещё роль в жизни Красноярска он сыграл, но этому не суждено было случиться: в декабре 1846 года Иван Кириллович Кузнецов серьёзно заболел.

«В марте 1847 г. я был у Ивана Кирилловича в последний раз, – пишет Иван Парфентьев. – Он уже лежал в постели.

Слабым, дрожащим голосом просил меня помочь в одном важном деле, в котором могли пострадать его честь и достояние. (Достоинство! Речь идёт о внебрачных детях – Л.С.) В то время нельзя было исполнить просьбу Ивана Кирилловича по независимым от меня обстоятельствам…» (26) А 25 сентября 1847 года его не стало.

«Я проводить его не мог к отпеву (отпеванию – Л.С.), – констатировал Парфентьев, – потому, что сильно захворал, хотя меня с матушкою приглашали к литии и к обеденному столу; вечером после похорон приехал навестить меня судья Пётр Петрович Шипилин и предлагал своего доктора, но я как не привык лечиться, отказался; а когда поправился, то и обратился к бывшему при Иване Кирилловиче любимцу, его родственнику, служившему у него экономом Алексею Николаевичу Матвееву: «Где эти бумаги, какие я передал покойному?» Он ответил, что их нашёл за кроватью Ивана Кирилловича и передал их, тогда же Петру Ивановичу… Похороны были торжественные: всё духовенство, начальство, общество, певчие, 6 конных жандармов на лошадях во всей форме; день был пасмурной, осенний… на старом Всехсвятском кладбище подле жены его умершей раньше Ксении (Аксиньи – Л.С.) Ивановны, урождённой Коростелёвой. Памятник над могилами их и теперь находится в целости, окружённый чугунною решёткою» (27).

Существует и иная версия, связанная с местом захоронения Ивана Кирилловича Кузнецова.

По записи Метрической книги Воскресенского собора от 27 сентября 1847 года, «…умер Почётный гражданин, купец первой гильдии Иван Кириллович кузнецов 57 лет от лихорадки. Священник А.Нарцисов. Похоронен на новом Троицком кладбище» (28). Однако, учитывая часто допускаемые неточности в записях метрических книг, в большей степени можно доверять всё-таки записи Парфентьева о том, что захоронение было произведено у старой Всехсвятской церкви. 18 июня 1898 года, сообщая о «возобновлении и украшении часовни Всехсвятской церкви», он не забыл отметить следующее: «…Я, Агния Ивановна и внук пошли пройтись по бывшему кладбищу, оно почти всё сравнялось, кое-где стоят развалившиеся каменные или мраморные памятники. Наскол (имеется в виду скол на памятнике – Л.С.) только над могилою Ксении Ивановны Коростелёвой, а по замужестве Кузнецовой (жене Ивана Кирилловича Кузнецова, о котором упоминается выше), она померла в 1828 году октября 28 числа 38 лет. Подле памятник Ивану Кирилловичу и надпись, на котором едва можно разобрать, что он «родился 7 января 1793 год кончился 27 сентября 1847 года» и в одном же палисаднике, поросшем травою и крапивою, похоронены семейство родственников их Коростелёвых» (29)… и главе i.

[1] Курт фон Врех – капитан армии Карла XII, немец по происхождению, попал в плен неё принимались мальчики и девочки с 5-6 лет. Среди учеников были дети немцев, шведов, русских, один монгол и один тунгус. Обучение велось на немецком языке.

После возвращения домой Курт фон Врех оставил «Воспоминания» о Сибири, о народностях, в ней живущих, и о пленных шведах.

[2] Джон Белл – знаменитый шотландский путешественник XVIII века. Он был врачом и прибыл в Россию в 1714 году, удовлетворяя свою страсть к путешествиям. При посредничестве придворного врача Петра I – Орешкина – получил должность врача при посольстве А.П. Волынского в Иране (1715 – 1719). Описание своих путешествий в виде дневниковых записей Белл издал в Лондоне под заголовком «Travels from St.

Petersbourgh to diverse parts of Asia», или «Белевы путешествия через Россию в разные асиатские земли, а именно: в Испагань, в Пекин, в Дербент и Константинополь».

[3] Фридрих Христиан Вебер – Браунгшвейг-Люнебургский резидент (немец). Проживал в России с 1714 по 1719 годы, следуя за местопребыванием двора Петра I. В течение этого времени Вебер практически ежедневно вёл записи в виде дневника или журнала, как он сам их называет, куда вносил всё «замечательное, что ему приходилось видеть, слышать или дознать».

[4] Округа – до 1898 года административное деление Енисейской губернии, в состав которой входило пять округов и один Туруханский край; затем были введены уезды.

Успехи золотодобычи и торговли позволили Ивану Кирилловичу Кузнецову стать первым из красноярцев купцом первой гильдии с заявленным капиталом 50 тысяч [5] Детей у старших Кузнецовых было больше, но все они умерли в раннем возрасте (сын Григорий, дочери Александра 1823 года рождения, Александра 1826 года рождения, [6] В настоящее время портрет хранится в Государственном историческом музее в Москве. Аннотирован неверно: как Пётр Иванович Кузнецов.

[7] Яков Дмитриевич Казимирский – плац-майор в Петровском заводе, впоследствии начальник корпуса жандармов в Иркутск и Омске; был дружен с декабристами.

[8] Серебрянка – так называли обозы, которые перевозили деньги, а также драгоценные металлы – серебро и золото.

[9] Приказ общественного призрения – губернское учреждение, введённое в России Екатериной II в 1775 году; в его ведении находилось управление народными школами, госпиталями, приютами для больных и умалишённых, больницами, богадельнями и После смерти Кузнецова старшего все заботы о многочисленном хозяйстве легли на плечи молодого наследника – В детстве мальчик вызывал опасение у Ивана Кирилловича, считавшего, что у сына нет необходимых способностей вести как торговые дела, так и заводить «нужные» деловые контакты. «…Его отец как видно, недолюбливал за его угловатость, – вспоминал Иван Фёдорович Парфентьев. – Спросит, бывало, Петра ехать в собрание или куда-нибудь на вечер – а его уже и след простыл…» (30) Да и успехи в образовании были у Петра тоже не очень, о чём так же сообщает его друг и одноклассник Иван Парфентьев: «Пётр Иванович учился, признаться, лениво; бывало, когда его оставят в училище без обеда, я и мои товарищи – все его любившие, нанесём ему всяких лакомств: кто что только мог…, но за то, когда и нас кого оставят без обеда, Пётр Иванович несёт нам разного лучшего против нашего печенья….» (31) Однако, выйдя из отроческого возраста, Пётр не посрамил имени отца. Являясь наследником большого состояния, он успешно продолжил дело, преумножив и его и благотворительную деятельность. Не имея деловой хватки старшего Кузнецова, Пётр Иванович обладал другими, не менее важными качествами: терпением, уважением к любому человеку независимо от его положения в обществе, чистоплотностью в делах и поступках, состраданием нуждающимся.

Его жизнь и карьера оказались на редкость успешными и плодотворными.

Крупный купец-золотопромышленник, Пётр Кузнецов на долгие годы связал свою деятельность с заботой о Красноярске. Несколько лет он исполнял должность городского головы, избираясь в течение трёх сроков: 1853 – 1856, Пётр Иванович дружил с сосланными в губернию декабристами и поляками, а также финансировал красноярскоканскую организацию политических ссыльных.

Понимая огромное значение Восточной Сибири для развития экономического потенциала страны, он поддержал генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Николаевича Муравьёва в его стремлении окончательно решить вопрос с Китаем на юго-восточной границе Российской империи. На эти цели Кузнецов спонсировал свыше 2,5 миллионов рублей и принял непосредственное участие «в качестве представителя по торговой части» в Амурской экспедиции, укрепившей границы России с Китаем и давшей возможность стратегически и экономически важного морского выхода Учитывая познавательную и экономическую важность изучения Сибири, Пётр Иванович в течение многих лет тратил значительные средства на научные экспедиции по изучению различных районов Сибири, на освоение Северного морского пути и на публикации научных исследований. Был членом-соревнователем Сибирского отдела Русского Императорского Географического общества, крупнейшим меценатом и благотворителем Сибири.

На средства Петра Ивановича Кузнецова получили образование многие талантливые молодые сибиряки. Среди них – большой русский художник Василий Иванович Суриков, гордость Красноярска. В знак признательности он подарил Петру Ивановичу свою дипломную работу «Милосердный самарянин», удостоенную золотой медали Российской Академии художеств.

стал одним из инициаторов и основателей в Красноярске Владимирского приюта для девочек-сирот; постоянно заботился о воспитанницах и старался, насколько возможно, обеспечить будущее выпускницам, выдавая их с приданным 26. Дом генерал-губернатора Не менее удачливо складывалась семейная жизнь Кузнецова.

Хотя поначалу говорить об удаче не приходилось. В какой-то мере младший Кузнецов повторил судьбу отца. Пётр влюбился в молодую девушку из небогатого семейства – Александру Фёдоровну Агафонову[1]. Она происходила из мещанского сословия, в то время как Пётр Иванович числился в первой гильдии купцов – городская аристократия! В общем, надежды на заключение брачного союза было мало – не позволял закон. Тем не менее, их роман оказался продолжительным и в прямом смысле слова плодотворным: появились внебрачные дети. Усыновил детей Пётр Иванович уже после официальной регистрации брака. Так, к примеру, в Метрической книге Воскресенского собора после записи о том, что «1846 год. 11 февраля. Фёдора Матвеевича Агафонова дочери, девки Александры родилась новорожденная дочь Евдокия», рядом появилась поздняя приписка: «По высочайшему повелению усыновление в фамилию Потомственного Почётного гражданина Петра Ивановича Кузнецова состоялось 4 января 1871 года» (32).

Официальное бракосочетание Петра Ивановича и Александры Фёдоровны произошло в 1853 году – через шесть лет после кончины отца Ивана Кирилловича Кузнецова, когда был принят Указ Синода, по которому разрешалось венчание купцов с представителями мещанского сословия. «1853 год. Брак: жених потомственный Почётный гражданин Пётр Иванович Кузнецов 34 лет, живёт в Красноярске. Невеста – красноярского мещанина дочь девица Александра Фёдоровна Агафонова, 32 лет, первым браком. Бракосочетание совершено при Арейской Троицкой церкви[2] (по желанию молодых)…», – фиксирует официальный акт запись в Метрической книге Воскресенского собора.

Венчание состоялось в селе Заледеево близ Красноярска; посаженными, как вспоминал Парфентьев, были «действительный Статский Советник Николай Касперович Эрн, Виктор Игнатьевич Рязанов и Павел Петрович Шипилин». А свадьбу гуляли «после Петрова дня здесь», то есть в Красноярске. Отпраздновали весело, сделали большие пожертвования бедным.

Александру Фёдоровну, удачно вышедшую замуж, называли «счастливицей» и говорили: «… в сорочке де родилась» (33).

Для младшего Кузнецова этот брак оказался счастливым.

Зная, что муж любит угощать ряженых, особенно незнакомых дам, она, как говорили тогда, «закостюмировалась», наняла незнакомого кучера и явилась на бал. Пётр Иванович в это время «угощался с масонами», но, увидев незнакомку, пустился ухаживать за нею: потребовал шампанского, пытался разговорить!.. Но она оставалась «загадкой» и не В среде сибирских купцов, а также интеллигенции поездки заграницу довольно часто были связаны со стремлением показаться «лучшим врачам», полечиться на водах, набраться сил, подышать лечебным воздухом южных европейских курортов после сурового климата Сибири. В этом Кузнецовы не были исключением, тем более, что серьёзно 29. Семья Кузнецовых.

«Сегодня Евдокия Петровна приехали в Ливерпуль, все здоровы. Александр Петрович с Екатериной Михайловной ожидают её в Женеве»[4], – сообщал Петру Ивановичу Кузнецову управляющий делами его старшего сына Василий Андреевич Александра Петровича в поездке был и младший брат Николай, здоровье которого весьма тревожило родителей. Врачи рекомендовали Кузнецовым поместить брата в учебно-лечебное заведение, «… где бы слегка учили его и имели строгий надзор и наблюдение…» (40) Однако, учитывая мнение родителей и постоянные телеграммы из России от них с просьбой «не оставлять Колю одного», Александр Петрович отграничился только лечением брата, отказавшись от учебных занятий.

периода всем известной американской «золотой лихорадки»; полюбил эту страну, живо интересовался коренными народами американского континента, собрал неплохие коллекции и оставил дневниковые записи. В них он коснулся проблемы отношений между колонистами и индейцами, а также рассказал о своём долгом и трудном путешествии по «золотым культурной среды. Ведь коллекции редких старинных вещей и картин, которые постепенно собирались в доме Кузнецовых, увидели сотни жителей города и губернии. В 1900 и 1906 годах на территории «кузнецовского подворья» Евдокия гимназии и открытия новых учебных классов, появилась необходимость строительства нового здания. Александра Фёдоровна первой пришла на помощь, пожертвовав 12 тысяч рублей. К сожалению, этому проекту не удалось реализоваться:

строительства, в 1886 году, она перечислила на нужды гимназии 30 тысяч рублей. Кроме того, давала деньги на фельдшерскую школу: они были потрачены на приобретение учебных пособий и обустройство классов досками, шкафами, лампами, неплохое жалование, знали, если случится нужда, Кузнецовы не откажут. В фондах Государственного архива Красноярского края сохранились любопытные свидетельства на этот счёт. Так, служащий приисков Иван Ершов попросил в письме некоего Кабакова. Когда он стал беден, Александра Фёдоровна «наделила его большим количеством белья и платья, оставшихся от Петра Ивановича». Так же «…она обещала в Соборной Воскресенский храм, в тёплую церковь, построить весь вернёмся к Петру Ивановичу Кузнецову. Каким он был? За что любили и уважали современники своего город- исполнялись. Наличие рядом недорогого и добротного леса было гораздо более удобным и выгодным условием при ского голову? Почему благодарная память об этом человеке пережила самые лихие времена? Ответ прост: это дела и строительстве. Так что города и окрестные деревни по-прежнему горели, и причиной всепожирающего огня чаще Одной из бед, которые досаждали в то время как горожанам, так и окрестным поселениям, были разорительные Первым помощником и опорой погорельцам стал Пётр Иванович Кузнецов.

пожары. Потушить пожар и сегодня, когда есть в наличии современная техника, весьма проблематично. А пожар XIX «В 1860 или 1862 г. сгорела Торгашина, была сильная буря, – вспоминал Парфентьев. – Это было на последней невека – это страшная беда: строения деревянные, при наличии ветра – массовое выгорание, которое часто приводило к деле Великого поста, Енисей был уже слаб. Пётр Иванович и тут оказал помощь: тот час поехал к несчастным и всем трагедиям. Горела тайга (основные места расселения – подтаёжные и лесостепные районы), посевы; пожар мог охватить помог деньгами; таковую помощь оказал так же и крестьянам ст(анции) Зеледеевой и деревни Дрокиной – всех не соседние поселения, и потушить его чисто людскими силами было практически невозможно. Спасала, как правило, сама перечесть» (43).

природа: утихал ветер, шли проливные дожди… Совсем неслучайно в Сибири был принят жёсткий указ, запрещающий Или ещё случай. Виновным, кстати, оказался сам Кузнецов, потом достойно искупивший свою оплошность. Одтопить печи в домах в жаркую, сухую погоду, а готовить пищу рекомендовалось на открытых, отдалённых от основных нажды, как сообщает Парфентьев, «…ехавши осенью с приисков со своим близким служащим закурил сигару, а окупомещений местах. Пожалуй, именно с целью сохранения своего имущества в сибирских селениях и появились так на- рок ея бросили в сухую траву; был ветер; вдруг у деревни загорелись гумна, а потом и самая (сама – Л.С.) деревня, зываемые «летние кухни», а состоятельные люди начали строить «дополнительные» загородные дома. они в испуге промчались, но на душе его легло разорение бедных; побывши в городе, он поехал с тем же служащим Опустошительные пожары способствовали принятию ещё одного важного решения: в центральной части сибирских на пепелище и одарил всех деньгами, хлебом, вещами; от каковой помощи они вскоре и поправились; и, хотя спрагородов служебные и частные дома должны были сооружаться из камня. Широко была распространена и «комбиниро- шивали о причине пожара, но крестьяне, как и обыкновенно отзывались, что от воли Божьей; и вот тогда-то П(ётр) ванная» застройка, когда цокольные и первые этажи выполнялись из камня, а верхние были деревянными: в таком доме И(ванович) успокоился, что о причине пожара о нём не упоминают» (44).

Свою деятельность Пётр Иванович начал с того, что сохранил «старые кадры» служащих в компании «Кузнецовы и К*»: Александра Николаевича Оконишникова, Петра Ивановича Шурова, Ивана Васильевича Оконишникова, Алексея Николаевича Матвеева (отца основателя Красноярского музея), Ивана Фёдоровича Чуринова, Николая Степановича Защихина… Он подобрал к ним и новых сотрудников с хорошими рекомендациями. Огромное «золотое» хозяйство требовало пристального внимания руководства, а потому от разумной кадровой политики зависело и само производство, и положение рабочих, и личный авторитет хозяина.

Надо сказать, что с нерадивыми тружениками Пётр Иванович Кузнецов расставался без объяснений, но – тоже характерная черта! – не бросал их на произвол судьбы, словно постоянно чувствовал свою ответственность даже за этих людей.

Ярким примером тому является история семьи Шипилиных, «…отдельная и весьма любопытная история» (45), – как Деловые связи двух семей – Кузнецовых и Шипилиных начались ещё при жизни Ивана Кирилловича: одним из его компаньонов по «золотым» делам был Павел Петрович Шипилин, хорошо знавший приисковое дело, за что получал у Кузнецовых приличное жалованье. Но ещё раньше сына в приисковую партию Кузнецовых поступил отец – Пётр Васильевич Шипилин. Работа оказалась для него очень удачной: как описывает Парфентьев, по указанию «бедного и честного рабочего» Алексея Иванова старик Шипилин открыл богатый золотосодержащий прииск в южной части Енисейского округа, названный Кресто-Воздвиженским. За это Иван Кириллович Кузнецов, владеющий территорией, назначил Шипилину так называемый тринадцатый пай: он должен был получать часть доходов. Золота ежегодно намывалось сотни пудов, понятно, что и владелец и открыватель обогатились. Не был забыт и «честный рабочий» Алексей Иванов.