«ГО РО Д как социокультурное явление исторического процесса 6 МОСКВА НАУКА 1995 ББК 60.55 Г70 Издание осуществлено при финансовой поддержке фонда фундаментальных исследований Р осси йского согласно проекту № 94-06-19945 ...»

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

НАУЧНЫЙ СОВЕТ ПО КОМПЛЕКСНОЙ ПРОБЛЕМЕ

ИСТОРИЯ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ"

ГО РО Д

как

социокультурное

явление

исторического

процесса

6

МОСКВА НАУКА" 1995

ББК 60.55

Г70

Издание осуществлено при финансовой поддержке

фонда фундаментальных исследований Р осси йского согласно проекту № 94-06-19945 Редакционная коллегия:

В.Л. ГЛАЗЫЧЕВ, Г.А. ГОЛЬЦ, С.П. КАРПОВ, Т.Б. КНЯЗЕВСКАЯ, Э.В. САЙКО, А.Л. ЯСГРЕБИЦКАЯ Ответственный редактор доктор исторических наук Э.В. САЙКО Рецензенты:

доктор философских наук Л.И. НОВИКОВА доктор исторических наук Б.Я. СТАВИСКИЙ Город как социокультурное явление исторического процесса. Г70 М.: Наука, 1995.351 с.

ISBN 5-02-011228- В книге рассматриваются общие закономерности и социально-экономические основания процесса урбанизации, характеризуются особенности функционирования города на разных этапах общественного развития и в разных историко-геогра­ фических и историко-культурных регионах. Значительное место отводится анализу формирования и определения городской среды, городского социума и городского духовного пространства. Освещаются проблемы культуры города и его простран­ ственной организации. Специально выделяются вопросы о социально-психологи­ ческих условиях формирования горожанина, особенности его психологии, его ин­ теллектуального мира, правовые нормы и естественные формы функционирования.

Для историков всех профилей, социологов, культурологов, географов, психо­ логов.

4402000000- -246-94, II полугодие ББК 60. 042(02)> © Коллектив авторов, ISBN 5-02-011228- © Российская академия наук,

ВВЕДЕНИЕ

-Ф * (Проблема "города" как социокультурного явления - одна из наиболее сложных, остродискуссионных и уже длительное время устойчиво актуальных в системе гуманитарных знаний. Интерес к ней обусловлен той ролью, которую город играл и играет в развитии общества. На огромной исторической дистанции город, реализуя свою социокультур­ ную сущность, воспроизводит возможности и функциональные свойства ку^улящгкги'йнтеграцию исторических достижений общества (производ­ ственный потенциал^^социальные связи, культурные ценности, духовную энергию человекаМ Сород в этом^плане есть явление объективно необходимое в организации, функционирований развйтий~0пределен­ ного посвоему содержанию и социокультурной характеристике общества при всей сложности и многообразии ёго исторического измененгоцВплетенный в социальную ткань общества, город отражает и выражйет его развитие, несёт в ~се5ёгвсе главные его особенности и одновременно обеспечивает последни^. /И как специфический действенный организм он с самого своего появления четко ^фиксируется и выделяется в сознании человека*/ Выпестовав его в своей исторической практике на своем "материале" и своими руками, люди называли город созданием Бога.

Гурук, создание богов великих.

Эанну, храм, спустившийся с неба, части которого сделали великие; б< бопф Город выходит за пределы привычных традиций, отношений и связей общинного мира. И он не просто другой, особый. В нем формируются силы, выходящие из-под контроля общины и отдельного челговека, со­ ставляющего с ней целое. И Библейский Вечный Град - это град Божий, хотя осмыслен в человеческом измерении. СГсамого начала город - центр,^ затем еще больший центр и еще больший в формирующихся и посте­ пенно все усложняющихся урбанизированных структурах. Центр новых i связей, в том числе ускользающих в их оценке и понимании самих совре- менников, центр общения с главным общим (а не своим покровителем дома и рода) богом через храм города и в городе. Но если Библейский Град Небесный вознесен над человеком, то в трудах античных мысли­ телей в рамках их дискуссий о политике, государственности, устройстве общества (и прежде всего в сочинениях Аристотеля и Платона) реализуется иное отношение к городу. Идеальный город Платона - э т о, общественное вйдение города, города для общества. Социально-полити- J ческая позиция и философское осмысление проблемы города, заявленные арабским ученым IX в. Фараби, также свидетельствуют о достаточно глубоком и четком для того времени понимании опосредованное™ города всеми общественными структурами и отношениями и его роли в орга­ низации общества. Представления арабского ученого об идеальном городе могут рассматриваться в общей связи (хотя, естественно, и на разном-уровне и в исторически разных условиях) с сочинениями Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы, через призму города определяющих новое идеальное общество. Вычленение города как особого культурного явле­ ния, с которым связывалась цивилизаторская миссия (с одной стороны), и который стал объектом дифференцированной оценки как бы изнутри, и в связи с которым возник своего рода диалог в обсуждении отношения к нему (с другой), - отчетливо проявилось в литературе эпохи Возрожде­ ния - сочинениях итальянских и немецких гуманистов, в идеальных проектах городов.

Но, осмысленный еще в древности как особый организм, как центр жизнедеятельности и проецированный в будущее, город не понят, научно не раскрыт именно как особое, всеобщезначимое явление в его истори­ ческой преобразующей роли, его исторической оценке сегодня. И совре­ менные проблемы города начинаются с его определения.

Становление истории и исторической проблематики города прошло сложный путь. Последняя многозначно раскрывалась в сочинениях разно­ го стиля и профиля. Это был скорее общегуманитарный подход, хотя собственно историческая тема звучит в нем на уровне традиционного ее изложения достаточно отчетливо.

, Систематическое же, собственно научное исследование города на уровне теоретических подходов и обобщенного его понимания началось в первой четверти XX в., когда появились серьезные исследования А. Бюхера, Н. Анцифирова, А. Вебера, П. Парка и др. В них на новом уровне и на базе глубоких экономических и социологических исследований обсуждалисьХлроблемы города как особого социального и и сторическое феномена} Эти работы залояаши достаточно мощные основания интен­ сивного развития урбанистики. Однако проблемы истории изучения города - это самостоятельная тема, требующая определения соответ­ ствующей проблемной ситуации, методических установок и т.п. Только перечисление наиболее важных работ за последние, например, 30-50 лет заняло бы сотню страниц.

В коротком введении сложно в достаточно развернутой форме опре­ делить даже главные направления исследований. В данном случае отме­ тим лишь два момента. Во-первых, это постепенное углубление и расши­ рение проблематики, во-вторых, наличие и сохранение на протяжении всей истории исследования темы определения и понимания города как особого явления, которая наиболее четкое оформление получила после выхода книги Г. Чайлда "Городская революция" (1950 г.), вызвавшей активную дискуссию, продолжающуюся до наших дней при постоянном усложнении и углублении проблемы.

В настоящее время при решении новых задач познания тенденций и закономерностей общественного развития во всем многообразии и слож­ ности их проявления проблема города приобретает особое значение. Это обусловливается накоплением богатого материала^раскрывающего роль и значение города в формировании и развитии человеческой культуры и в организации общества/ углублением требований к его оценке с расши­ рением возможностей средств анализа, а также расширением сферы исследований, возникновением новых проблемных ситуаций и задач.

Продолжают углубляться основные проблемы города, в том числе определения этого явления, функции, условия, время возникновения и особенности его развития. Все более очевидным становится невозмож­ ность понять, например, историческую сущность города через локальные и совокупные характеристики его признаков и функций. Все более актуальными становятся вопросы взаимодействия города и всех других общественных структур и т.д.

Возникнув как орределенный результат на соответствующем уровне и в соответствующей си1уации исторического развития, связанный с исторически определенным обществом город стал важным фактором социального прогресса. "Разорванный" в конкретно-исторической пред­ ставленности, он постоянно воспроизводится как особый огранизм постоянно развивающегося общества и воспроизводит систему отноше­ ний, связанных с этим обществом и им интегрируемых. Однако понять город, выделить в нем развивающееся, обозначить стадии развития и определить его как особое социальное явление можно, лишь установив общественно-историческую необходимость и характер его возникнове­ ния, его роль в структуре процесса общественного развития, в связи с определением Содержательной сущности социальности, породившей необходимость города и обусловившей особенности и направленности, тенденции его развития, условия интеграции в обществе и интегрирующее действие самого города как важного образующего этой социальности.

Этйвопросы затрагиваются в настоящей работе.

пИзвесгно, что большинство ученых, исследователей проблемы города связывают становление его с разрывом родовых отношений и появлением принципиально новых связей, государственности, частной собственности, классов, религий, с появлением письменности, нового смыслового содер­ жания искусства и т.д. Однако накопление материала, новых знаний не только раскрывает, но g усложняет проблему города, в том числе проблему его зарождения/Возникает, в частности, необходимость объяс­ нить некоторые феномены в связи с интерпретацией новых, прежде всего этнографических данных, например о наличии сложных политических образований без городов и частной собственности, об институтах вождизма, о сложной стратификации традиционных обществ, о более сложной (но исторически разной) взаимообусловленности производи­ тельности труда и производства прибавочного продукта и т.д. Актуа­ лизируется проблема характера связи города и процесса урбанизации. В частности, сохраняют свою актуальность и углубляются следующие вопросы. Является ли урбанизация всеобщезначимым и стадиально выраженным процессом, включающим в том числе урбогенез - становление города? Или урбанизация имеет четко временные рамки и связана с определенным уровнем исторического развития общества, зрелостью города и сопоставляется только с новым временем, когда реально сфор­ мировалась развитая социальность классового общества? Далее, суще­ ствуют ли разные уровни и формы урбанизации? А как сочетаются структурно и содержательно континуитет и прерывистость в развитии города в общем процессе урбанизации и цивилизации? В частности, как на основе новых данных о раннесредневековых городах может решаться спор об их происхождении? Созданы ли они заново в их собственно "средневековом" историческом развитии, или в силу необратимости фор­ мирования сложных систем, в том числе социальных, их можно и нужно рассматривать как особоую форму трансформации и реализации уже существующей урбанизационной среды? Можно было бы значительно увеличить список проблем "города", связанных с условиями его развития и его местом в общественном прогрессе. Но, главное, все более очевид­ ной становится необходимость поиска новых подходов и выработки концептуальных позиций в оценке "города" как явления исторического процесса, в которы>Г"город" должен быть определен в структуре самого культурно-исторического процесса, в связи и в рамках процессов циви­ лизации и урбанизации) Поэтому не случайно проблеме "города" в фокусе урбанизации отведено определенное место в настоящем исследовании.

Как всякий развивающийся организм, город подвергается качествен­ ным изменениям, но сохраняет преемственность этапов, интегративный характер этих изменений. Сами функции и характерные признаки города как особого организма приобретались не сразу. И как всякий сложно развивающийся объект он имеет свои этапы, свою меру развитости как особого социального феномена, различные формы и типы своего историческогд„функционирования как конкретной реализации сущности послед­ него. |В настоящее время не существует критериев уровневой оценки и стадиальной характеристики развития "города", кроме общих, в принципе бессодержательных определений - город древнейший, город древний, город средневековый и др. Но научное осмысление города и поиск критериев его исторического определения требует не только конкретноисторической оценки на разных этапах (и в разных регионах) и не только последовательного поэтапного рассмотрения его на большой историче­ ской дистанции, но предполагает прежде всего выявление внутренней ло­ гики саморазвития последнего как особого феномена социальности, как конкретного проявления всеобщего. И только выявление и понимание соотношения игро^тттргп и 1тнурртцг»гп в их единстве, выделение сущно­ стного общего, постоянно воспроизводящегося в конкретном и постоянно меняющегося, позволяют уловить главное и оценке города как особого исторического феномена. И главным становится оценка города не только и не столько в историческом контексте, в связи с самой собственно историей города (хотя это и обязательный момент), а именно оценка его как явления процесса в многообразии проявления. И в этом плане понять город, в том числе исторически определенный, можно только в его всеобщем культурно-историческом определении, при раскрытии природы города как явления исторического процесса в целом и как активно действующего фактора в организации последнего на всей исторической дистанции его бытия.

"Город" как фактор исторического развития предполагает выявление стадиально значимых особенностей, уровневых характеристик, всеобщезначимых и локально проявляемых. В этой связи вопросы временнбго определения "города" стали предметом особого внимания. Естественно, речь идет не об общей оценке этапов, внутренних стадиях развития, а пока лишь о некоторых, но характерных и важных особенностях городов определенных периодов, конкретных регионов: о древнейшем городе Ближнего Востока, городе античности, городе развитого средневековья Западной Европы и др. Однако в данном случае выполняется лишь конкретно заданная цель - наметить в общих чертах временную историческую дистанцию развития города как важную составляющую его налгоюго понимания.

^ /Р е а л ь н о развитие города осуществляется во всем многообразии его представленности на каждом этапе исторического развития, во всей со­ циокультурной дифференциации этого процесса в разных регионах в рам­ ках разных этнополитических структур. В связи с этим актуальным ста­ новится обозначение пространственных координат в развитии и функцио­ нировании города как социокультурного явления. В данном исследовании выделяется раздел, посвященный определенным особенностям городов разных культурно-исторических регионов, областей и стран, в котором раскрывается шивота и многообразие проблем его социально-пространственного бытвдЮднако общее и частное, характерное для разных стран и периодов, еще не выводится здесь на теоретический уровень и не рассматривается последовательно по единому плану. Задача заключалась не только в фиксации и раскрытии многообразия условий и форм функционирования "города", но и в подтверждении важности формирова­ ния общей, своего рода пространственно-временнбй дистанции в его орга­ низации, его особого многопланового вйдения, с одной стороны, и не­ обходимости дифференцированного подхода к проблеме "город" в пространственно-временнбм измерении - с другой (например, значения исторического интервала в оценке особенностей развития городов Африки и специфики географических условий в характеристике городов Японии и т.д.).

J(g>/KaK явление исторического процесса[."город" воспроизводится в пос­ леднем в качестве особого социального организма, сложно многохарак­ терно и многоуровнево структурированного.\Это особый мир отношений, ценностей - материальных и духовных, это особая пространственная op-S ганизация специфических структурных компонентов и это особое социо-*' культурное пространство - интеллектуальное, языковое, коммуникатиц^ ное и т.д^Нами рассматриваются лишь некоторые конкретные моменты социально-пространственной организации города, формирования его субъектного определения, духовных конструктов его социокультурной структуры как необходимого условия воспроизведения характеристики города в качестве особого явления естественноисторического процесса, его субъекта и как особого социума активно действующих субъектов.

® {Город все активнее становится объектом исследования историков (археологов антиковедов, медиевистов, специалистов по новому времени), социологов, экономистов, философов и др., поскольку он выступает организмом, кумулирующим все сферы жизнедеятельности общества/Все чаще исследователи вступают в диалог с древностью, расшифровывая реальный смысл источников, раскрывая позиции собеседников из далеких времен. Однако специалисты разных дисциплин, исследующие разные аспекты города и городской культуры, почти не контактируют научно между собой. ТакЦурбанологи обсуждают проблемы будущего города не только в рамках решения утилитарных задач его организации, но и в осуществлении гуманистических идеалов его развития как важнейшего культурного центра, как достижения и одновременно организующего центра человеческой культурь^/СНо оптимальное решение подобных проблем предполагает целостное впдение города, его понимание в глубо­ кой ретроспективе как организма, несущего жизненно важные структуры и традиции, которые не могут быть освоены без познания генезиса го­ рода, его причинно-следственных оснований, условий формирования социального и духовного пространства и принципов дифференциации ис­ торически формирующихся внутригородских структур^ В свою очередь, современные системно-структурные, средовые, информационные подходы урбанологов могут обеспечить новые возможности реконструкции и объяснения огромного накопленного материала в сфере собственно исто­ рических, в том числе археологических знаний и обеспечить новое виде­ ние города. Все более очевидной становится необходимость координации сил и выработки общих позиций в осмыслении города как специфиче­ ского социокультурного явления исторического процесса. Именно поэ­ тому становится все более актуальным, во-первых, объединение ученых по изучению города на междисциплинарном уровне и, во-вторых, при разработке четко сформулированных соответствующих программ в целе­ направленном их осуществлении.

Настоящее исследование подготовлено на основе материалов конфе­ ренции по проблемам города как социокультурного явления, проведенной в рамках Научного совета по комплексной проблеме "История мировой культуры", на которой была осуществлена попытка новых подходов к ре­ шению проблемы города, рассматриваемого как действенный фактор ис­ торического развития общества. Мы пытались скоординировать усилия специалистов разных сфер знаний - архитекторов и медиевистов, антиковедов и археологов, культурологов и социологов, географов и филосо­ фов.

Четыре раздела книги имеют целью не тематическое объединение статей, но формирование и определение позиций в исследовании города как фактора общественного развития на исторически определенной дис­ танции, как фактора развития, имеющего свои временные характери­ стики, многообразие проявлений в различных регионах и странах и, наконец, как развитие особого социального организма.

Вместе с тем каждая статья сохраняет самостоятельное значение (и авторскую позицию, в том числе и дискуссионность). Естественно, в работе не могли быть решены все проблемы и вопросы, поставленные задачи предполагают длительные и многоплановые исследования и поиски путей их организации. Задача же данной книги - поиск мето­ дологических подходов к решению вышенамеченных проблем и путей контактов и координации сил в их решении.

ГОРОД В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

ГОРОД КАК ОСОБЫЙ ОРГАНИЗМ

И ФАКТОР СОЦИОКУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ

Проблема города как фактора исторического процесса предполагает поиск и раскрытие сущности его как явления, содержащего развитие уже в самом своем появлении, а затем функционировании и воздействии на этот процесс. Воплощенный в определенные конкретно-исторические формы (и существуя только в них), развивающийся в определенных временных и пространственных координатах, город выступал носителем и кумулятором различного рода информации, всех связей, ценностных значений и субъективных смыслов культуры соответствующих обществ.

В то же время многообразие его ^овторениям (и прежде всего в основ­ ных свойствах и функциях) и последовательное наращивание определен­ ного содержания позволяют говорить о городе как о специфической реальности, содержащей уже в своем генезисе сущностный смысл отно­ шений определенной социальности, заключающей особые характери­ стики - новые по отношению к предшествующему периоду и несущие в себе возможности, тенденции и условия саморазвития. Есть нечто суще­ ственно важное в самой необходимости воспроизводства города, причин­ но определенное в.самом его развитии, что обеспечивает его функциональную общность как особого, социокультурного явления на значитель­ ной исторической дистанции, когда в конкретном историческом проявле­ нии он несет в себе (как реализующий тенденцию этой социальности и общего прогресса) всеисторическое, всеобщее. Именно в силу объектив­ ного воспроизводства города как организма, кумулирующего и интегри­ рующего общественные отношения и связи на разных уровнях развития исторически определенной социальности, последовательно реализующей оптимальные формы магистрального прогресса, он выступает необхо­ димым компонентом естественно-исторического процесса и носителем всеобщего культурно-исторического содержания последнего.

В поисках исторического объяснения и определения города как осо­ бого явления специалисты активно обсуждают ведущие признаки и особо важные функции. Но функции и признаки лишь характеризуют явление, тогда как историко-теоретическое определение города возможно лишь при выявлении его субстанциональной сущности и лишь в связи со структурой естественноисторического процесса, с развитием самого © Сайко Э.В.

города как объективно состоявшейся формы осуществления закономер­ ностей этого процесса, социокультурного прогресса.

Исследование города при таком положении начинается с вопроса, связывается ли его появление просто с определенным уровнем истори­ ческого развития, с обычной эволюцией? Или,же город является след­ ствием глубинных изменении содержания общественного развития, изменений, обусловивших возникновение исторически нового состояния, »имманентен последнему и поэтому своим появлением определяет истори­ чески новую стадию развития общества. Это принципиально разные позиции в оценке исторического смысла города. Далее. Является ли город объективированной формой организации исторически определенной социальности, возникшей на соответствующем уровне общественного прогресса как результат последнего? Или же город уже при форми­ ровании этой социальности несет стр^ту^и^У^Щ У^ нагрузку, является моментом перехода к ней и~участвует в ее формировании. И тогда он становится движущим фактором новой исторически определенной социальности на весь период ее функционирования. От решения этого вопроса зависит не только научное осмысление города как исторического явления, но и принципы подхода к оценке всех состояний социальности, в рамках которых функционирует город.

Последняя рассматривается здесь как противостоящее первобытно­ общинному обществу, реально исторически новое, функционально, содержательно и структурно определенное, имеющее в своем развитии собственные фазы и ступени, состояние, связываемое с эпохой (в ее стадиальном понимании) цивилизации. Вопрос о преобладающей роли тех или иных факторов в становлении цивилизации (появление прибавочного продукта, общественного богатства, разделение труда, эксплуатации и т.д.)1 дискутируется на протяжении многих лет. Острота дискуссии углу­ билась в последнее время в связи с выявлением в результате археоло­ гических, исторических и этнографических исследований новых и более многообразных форм развития древнейших и традиционных обществ, неравномерности и неровности в освоении и присвоении новых элементов и структур социальной жизни. Однако именно эти данные не только иллюстрируют более сложную картину реального развития общества, но и подтверждают позицию в оценке перехода к исторически новой социальности как "взрывного" (революционного) не только по степени значимости, но и по структуре и характеру его. Углубляется понимание этого перехода как сложно структурированного во взаимосвязи и взаимообусловленности комплекса определенных явлений (глубокая социальная стратификация на основе частной собственности, стоимост­ ные отношения, новые формы организации производственной деятельно­ сти, иной характер социокультурных связей, идеологических норм), обра­ зующих в своем развитии содержание и структуру реального историче­ ского состояния. Подтверждается, что лишь только определенная развитость соответствующих структур и их связей, их взаимообуслов­ ленность обеспечивают при всей многовариантности эволюционного процесса устойчивость этого исторически принципиально нового состоя­ ния, исторически определенной развивающейся целостности (приобретающей свои возможности разнообразия, тенденции, и т.д.) как ведущей в общем общественном прогрессе (великую эмпирию действительного движения которой раскрывают историки). Характерно, что данные археологических и письменных источников IV-II тыс. до н.э. о древ­ нейших областях появления первых городов в Месопотамии фиксируют здесь интенсивные комплексные изменения в жиз^едеятельно^хи-обще^ ства - демографические сдвиги, увеличение размеров и дифференциация поселений (выделение особенно крупных и сложных), изменение их топографии и выделение престижных зон, появление монументальных строений, выделение производственных участков, специализация про­ изводств и их расширение, технический прогресс, ирригация, введение письменности, юридических норм, становление государственности и т.д. Особенностью этих нововведений является их спрессованность (по меркам соответствующей эпохи) во врем> и ^ й н о ^ ар ак тер н о сть и охваченность всех сфер жизнедеятельности (технико-технологической, собственно производственной, социальной, информационной, интеллек­ туальной). Важнейшими показателями в определении указанных ново­ введений являются также: интенсивность накопления, взаимосвязь и взаимообусловленность и, что очень важно, продолженность их развития в этой взаимообусловленности. Все это в комплексе (и в перспективе) формировало четко определенные, устойчиво функционирующие на основе уже системно связанных элементов общественные структуры, не вписывающиеся в нормы функционирования первобытного общества, отрицающие их по существу. Такого типа нововведения фиксировали реальное становление исторически нового социокультурного состояния общества, новой социальности, которой уже были свойственны (как ее образующие) определенные общие принципы и основания исторического развития общественных отношений.

Совершенно очевидно, что глубокие изменения в организации жизне­ деятельности общества, которые связываются с появлением цивилизации, предполагают преобразования в самих условиях его воспроизводства.

В основе базовых преобразований общества лежат общие законы разви­ тия - дифференциация, специализация, интеграция. В данном случае - это дифференциация, специализация и интеграция деятельности (в ее широ­ ком социокультурном определении) как условия функционирования общества в качестве саморазвивающейся системы. Именно дифферен­ циация и специализация деятельности в соответствующей форме и на определенном уровне развитости структуры и содержания их привели на базе технико-технологического, производственного и интеллектуального прогресса к крупному общественному разделению (как разрушению системной целостности труда первобытного общества) труда во всей сложности реализации содержания этого процесса как революционной формы развития общества.

Крупное общественное разделение труда весьма часто (практически в основном) упрощенно воспринимается и характеризуется как просто голое отделение ремесла от земледелия, и только в собственно производ­ ственном плане (а не как явление социально-историческое в целом).

Поэтому имеет место несоответствие оценки его и смысла изменений, с ним связанных. Отделение ремесла от земледелия лишь выражало и заключало в интегрированной форме глубокие изменения (не вмещаю­ щиеся в рамки возможностей их "родовой интеграции") не только в структуре и содержании всего труда, но и в организации всей жизне­ деятельности общества. Это были изменения на уровне глобальной смены оснований воспроизводства общества (разделение самого произ­ водства) и поэтому - условий воспроизводства всех его отношений (эко­ номических, собственно социальных, в духовной сфере и т.д.), разделение общества. Выделение ремесла в качестве особой самостоятельной сферы деятельности (полагающей как специфические формы практической деятельности, так и общения) объективно разрушало традиционный социум, воспроизводимый на основе единой неразделенной "земледельче­ ской деятельности". Однако (и это главное) формирование новых социальных связей определялось не только принципиально новыми отношениями собственно ремесленного труда, но и всей совокупностью процессов, обусловленных содержанием о б щ е с т в е н н о г о разде­ ления труда и формированием разнообразия (взамен устойчивости однообразия) специфических систем деятельностей. Дифференциация, специализация и интеграция осуществлялись на новом уровне и на новых основаниях, приобретали новый характер и содержание. И чем более обособлялись различные виды деятельности (производственные и непроизводственные) на фоне общего, охватывающего все сферы жизне­ деятельности разделения труда, тем более полными становились их взаимосвязи и более опосредованными условия функционирования. Такое разделение труда предполагало личную идентичность как социальное признание особой деятельности в лице конкретного субъекта деятель­ ности, "закрепление социальной деятельности", индивидуализацию производителей и самой специальной деятельности. Изменялся характер обмена деятельностью между людьми, устанавливались новые (разру­ шающие родовые) принципы и основания развития общественных отношений, свойственных новому состоянию производства, общества и предполагающих наличие нового организма, их обеспечивающего. И особо важную роль в формировании и развитии этих отношений играли такие явления, как отчуждение труда и частная собственность. Частная собственность (отчуждение труда в этом плане историками обсуждается значительно реже) определяется как решающий фактор в социальноэкономическом развитии классового общества (и прежде всего в плане взаимосвязей форм собственности и зависимости субъектов).

В гораздо меньшей степени раскрыты историческая роль и действие частной собственности и (еще менее) отчуждения труда в построении всех отношений нового общества во всей сложности их содержания, эшелонированной структуры (включая и собственно культурную сферу, межличностные отношения и т.д.) и их общесоциальный смысл. Между тем отчуждение туда и как следствие его частная собственность (сложно опосредованные в своем появлении и обусловленные "системной причин­ ностью") сущностно связаны с глубокими изменениями, обеспечиваю­ щими выход общества за пределы первобытной стадии как скачокпереход в исторически новое состояние (новую социальность), в обеспе­ чении субстанциального определения которой они играли особую роль. В глубокой взаимосвязи лежали, в частности, корни образования стои­ мостных, надобщинных отношений, оказывающих преобразующее дей­ ствие на всю систему отношений взаимодействия субъектов нового общества. И в формирующейся новой совокупности систем отношений именно эти явления определяли новые принципы и условия взаимо­ действия субъектов деятельности (в качестве каковых выступали инди­ виды, группы, коллективы, классы, общества), они изменяли позицию индивидов в обществе.

Структурирование принципиально новых систем отношений, связан­ ных с процессом цивилизации и с формированием на базе экономических, социальных и культурных преобразований новой социальности, обеспечивало образование в рамках последней особой, так называемой, урбанизационной среды2. Последняя и является тем социальным бульоном, в котором кристаллизуются в большей или меньшей степени в зависимости от ее насыщенности (а отсюда разная степень и характер выраженности и развитость их) городские элементы и структуры.

Урбанизационная среда содержит возможность и необходимость города, предшествует ему. Но само существование урбанизационной среды, содержащей уже определенные закономерности функционирования, и ее воспроизводство обеспечиваются реализацией возникающих в новой социальности соответствующих "городских" элементов й структур, от­ ношений (в частности, в виде выделившихся новых субъектов деятель­ ности - ремесленников, торговцев, их факторий, связей и т.д.), образую­ щих узлы ее состояния и обеспечивающих "материал" и условия форми­ рования города. В этом выражается диалектика становления города и начало урбанизации как процесса преобразовательного.

Революционный смысл перехода (связанного с принципиальными изменениями в самих основаниях развития общества, в производстве), отвечал бифуркационному механизму смены социального состояния, предполагал смену ведущей исторической системы, определяющей нап­ равление прогресса при сохранении и увеличении многовекторности возможного ^развития их. В генезисе города, осуществляющегося в процессе этого перехода в силу объективной необходимости реализации создаваемой урбанизационной среды, уже проявлялось активное действие его. И это чрезвычайно важно. Город в таком случае заключает субстанциальную сущность той социальности, которая устанавливалась в процессе цивилизации и формирования сложного, элитарного, классового общества.

Поэтому при всех особенностях, изменениях города - различных в разные периоды и формациях - собственно "городское поле" социаль­ ности, формируемой в процессе цивилизации, заключало непременно нечто общее и сущностно значимое для воспроизводства последней на всех этапах ее развития как особой исторически определенной системы, субсистемы разделенного (классового) общества, имеющей собственное время и пространство, внутренние этапы и разные структуры. Но именно поэтому глубинное познание города предполагает, во-первых, комплек­ сное исследование, включающее анализ многообразия конкретных форм культурно-исторического осуществления его и, во-вторых, выявление тех особых субстанциально значимых характеристик социальности, порож­ дающих город и порождаемых городом, которые несут главный истори­ ческий смысл и процессуальные определения на всем протяжении его бытия.

В настоящее время практически отсутствуют единые принципы и критерии не только определения города как явления, но и стадиальных характеристик его развития. В этом плане в качестве единого критерия процессуальных особенностей исторического развития города и его стадиального определения могут быть предложены специфические изменения в характере отношений "городских субъектов", складываю­ щихся в процессе осуществления "отчуждения труда," рассматриваемого здесь широко, но в связи со становлением субъекта города. Это целе­ сообразно потому, что отчуждение труда является важным образующим фактором рассматриваемой социальности (классового общества) и прежде всего частнособственнических и всех других отношений, интегри­ руемых городом. В отчуждении труда в наибольшей степени проявляется социальный смысл и характер субъект-субъектных отношений классо­ вого общества, в рамках которых формируются ценностные установки и ориентиры индивида во всех сферах жизнедеятельности, и прежде всего ценностные установки человека города, наиболее полно представляю­ щего потребностную сферу урбанизированного (и урбанизирующегося) общества. Наконец, именно отчуждение труда как особый принцип отно­ шений рассматриваемой социальности, "несущей,г в своем содержании го­ род, и одновременно как изменяющееся во времени в своем осуще­ ствлении и характере действия явление объективно обеспечивает в нас­ тоящее время оптимальные в силу указанного возможности для фикси­ рования смены позиций и особенностей функционирования систем отно­ шений города и в городе на протяжении всей истории его развития при сохранении единого подхода и сущностно значимых оснований сравнения.

Отчуждение труда - сложное малоизученное социально-экономи­ ческое явление, характеристика которого предполагает специальные исследования. В данном случае актуализируются и обсуждаются лишь определенные, собственно социальные аспекты его как процесса развития исторических форм отчуждения человеческой сущности, рас­ крывающихся в субъект-субъектных отношениях города. Социальная сущность отчуждения труда заключается в отчуждении от человека общественных отношений, первый слой которых (отчужденных отноше­ ний) связан с переходом к классовому обществу. Существуют качественно разные этапы и характеристики развития отчуждения труда, проявляю­ щиеся, в частности, в особенностях развития таких его структурных компонентов, как отчуждение самого труда, продукта труда, отчуждение производителя (и его самоотчуждение). Эти компоненты находятся в прочной неразделенности и взаимообусловленности. Однако исторически они определялись по-разному, несли разную нагрузку, что проявлялось в характере построения всех общественных, всех субъект-субъектных отношений в исторически разных классовых обществах, в построении отношений города и в городе.

Именно эти особенности осуществления отчуждения труда позво­ ляют прослеживать не только непрерывность движения всеобщих обще­ ственных связей, формирующих социальную ткань урбанизационной среды, но и меру и формы освоения их и поэтому выделять уровни развития отношений города. В общей условной схеме поэтапного развития города в этом плане важно выделить два момента. Это, вопервых, особенности изменений отношений субъектов города в процессе освоения и присвоения всеобщих связей, формируемых в результате разделения труда и разложения первобытных связей. И во-вторых, это показатели степени освоения и присвоения всеобщих связей в "построении" позиции город - деревня как особых субъектов урбанизи­ рующегося и урбанизированного общества. В исторической характери­ стике города как социокультурного явления можно условно выделить три основные стадии или исторические состояния, в рамках/ которых устойчиво формируются отношения, связанные с актуализацией разных сфер процесса отчуждения труда, и происходит многоплановое, много­ уровневое, но при господстве определенных систем отношений, его развитие.

Первая стадия в целом может быть характеризована как стадия становления. Она охватывает период IV тыс. до н.э. и первую пол. I тыс.

до н.э. Внутри нее четко выделяются три этапа и три уровня. Первый этап - это становление собственно урбанизационной среды и формиро­ вание горЬдских структур. На основе глубоких технико-производствен­ ных и социальных изменений, которые осуществляются в процессе дифференциации и специализации различного рода производственной и духовной деятельности и крупного общественного разделения труда (как оптимальной реализации их) происходят принципиальные преобрази вания во всей организации жизнедеятельности общества. Последние четко фиксируются археологически в частности в изменении структуры и характера пространственной поселенческой организации.

*Уже на эт*ом этапе в древнейших областях цивилизации - в Месопотамии - выделяются крупные центры - Ур, Урук, Эрех и др.

Площадь отдельных поселений к началу тыс. достигала более 200 га (Эрех - 3000 г. до н.э. - 210 га). Население древнейших месопотамских городов, по мнению специалистов, составляло от 7 до 20 тыс. человек. На ранних этапах еще пластичной урбанизационной среды реальное действие механизмов дифференциации, специализации, кумуляции, интеграции обеспечивает вероятностные каналы реализации формирующейся социальности (пути Месопотамии и Египта в этом плане достаточно показательны), вычленение новых социальных (городских) организмов.

Ш а следующем этапе - конец Ш-П тыс. до н.э. - происходит не просто вычленение, а сложение городов - городов по действительному содер­ жанию и структуре жизни. Количество их резко возрастает, между ними (разными по размерам и характеру - Мари, например, и Каниш) устана­ вливаются особые, уже собственно городские по смыслу связи.

Вычленяются более четко в системе городских отношений и главные субъекты города. Это торговцы и ремесленники, представленные на этом этапе иногда в виде специализированных общин, служители храмов и писцы, служащие, моряки, художники и т.д. Исследования Н.Б. Арни, И.М. Дьяконова, Н.Б. Янковской и др. дают достаточно полную картину торгово-ремесленной деятельности в этих городах и сложную для рассматриваемого времени структуру стоимостных отношений. Форми­ руется совершенно новое пространство духовной жизни города. Изме­ няются представления и образы. Развивается новое искусство, литера­ тура. Мифы отбивают мир города от прежнего, относя его к созданию Божественному, другому, отличному от прежних поселений. Люди Ура и Ларсы - это люди города. Зона урбанизационных процессов значительно расширяется, охватывая восточные области - Иран, Пакистан, юг Сред­ ней Азии и т.д. Значительно усложнилось содержание, выриативность урбанизационных процессов, что имело далеко идущие последствия.

В начале - середине I тыс. до н.э. город уже четко воспринимается как особый, престижный социальный институт, и не только как иноструктура, но и как действенный фактор в организации жизнедеятель­ ности общества до такой степени, что он как бы отделяется в своем функционировании от реальных оснований, обеспечивающих его. Не случайно стала возможной на основе использования урбанизационного потенциала искусственная организация городов царской властью в качестве особых стратегических, политических, торговых пунктов.

Первые века до н.э. - первые века н.э. связываются с особо сложной структурой урбанизационного процесса. В нем важную роль играли многоплановые взаимодействия разных по содержанию, степени разви­ тости, условиям функционирования социокультурных структур разных городов и поселений, факторий и т.д. разных культурно-исторических, в разной степени урбанизированных областей. Происходило своего рода усложнение структуры формирующейся устойчивости поселенческой организации, отличной от обычных традиционных поселенческих струк­ тур. В этом плане важно, однако, отметить, что при четком содержа­ тельном и функциональном выделении города, поселение не противо­ стоит ему еще функционально на "равных" в качестве, например, такого типа поселения, как деревня (в данном случае не представляется возможным обсуждение проблем специфики античной урбанизации), хотя и отрицается им исторически сущностно.

В целом IV тыс. до н.э. - первая половина I тыс. н.э. выступает в истории развития города, при всей четко выделяемой разноуровневости и разноплановости процесса урбанизации на разных этапах, как единая стадия. На ней происходит вычленение и оформление города как особого социального организма, кумулирующего все связи и отношения, традиции развития новой социальности, порождаемой процессами цивилизации.

Ведущими в рассматриваемых аспектах исторического развития общественных отношений становятся события, связанные с оптимальной реализацией определенных слоев процесса отчуждения труда, осуществ­ ляемого в целом во всей полноте его содержания. Здесь актуализируется прежде всего отчуждение (выделяемого, отрываемого от общинной цело­ стности коллективного по целям, продукту, содержанию труда перво­ бытного общества) труда - прибавочного труда (представленного, в частности, в виде растущей совокупности различных, вычленяющихся по своему продукту специальных деятельностей) в лице своих носителей конкретных производителей и в реализации прибавочного продукта общества. Специализированная деятельность еще часто связана с общинными формами организации (например, большесемейные специализиро­ ванные общины Ш-П тыс. до н.э. в Мессопотамии), но заключает новый смысл и содержание. В ней порождаются новые социальные силы и отношения (прежде всего в свободном движении продукта и его стоимостной характеристике), господствующие над индивидами, сбрасы­ вающими путы родовых связей, а также обеспечивается особое состояние приобщенности к структурируемой всеобщности специфических форм отношений. Изменяется принцип и характер отношений взаимодействия индивидов. Субъектом-объектом субъектных отношений становится другой человек (вместо только "мы" и "они" проглядывает и растет уже также "я" и "общество"), противостоящий в своих отношениях как (условно естественно) "свободный" индивид, а не регламентированный связями член родового коллектива. Далее, в процессе эмансипации разных видов деятельности друг от друга, в рассматриваемом случае от общей, общинной, разрывается кооперация, основанная на собственно родовых традициях, и развиваются новые виды и формы кооперации собственно производственные кооперации в труде особом, отличном от общего (в рамках общины). Происходят глубокие изменения в такой важной сфере человеческих отношений, как кооперация в разных видах деятельности - собственно производственной, торговой, управленческой, религиозной. То есть формируются новые принципы взаимодействия субъектов, отрицающие прежние, предполагающие свою реализацию в новых структурах жизнедеятельности. Реализация их происходит, в частности, не в старых общинно-родовых поселенческих однопорядко­ вых, однокомпонентных структурах, а в постепенно и постоянно диф­ ференцирующихся и организующихся в своей дифференциации (теперь уже в рамках новой развивающейся системы: город в противо­ поставлении другому типу поселений, и прежде всего формирующейся деревне) организмах. Новое содержание отношений, обусловливаемое новым содержанием деятельности, обеспечивает их особое саморазвитие, в процессе которого с необходимостью формировался "повторенный, по словам В.Г. Белинского, как бы вновь созданный мир" - мир творчества, искусства, культуры" нового социума, который, в свою очередь, стиму­ лировал индивидуальность освоения мира на соответствующем уровне ее проявления и во все большей степени связываемой с новой социаль­ ностью и организмом, кумулирующим отношения последней - городом.

Вторая стадия в развитии города, выделяемая на основе изменения характера реализации новых принципов (в условиях отчуждения труда) взаимоотношений субъектов-субъектов города и города как особого субъекта исторического действия, связывается устойчиво со средневеко­ вым периодом (условно V-XVI вв.) в широком его определении. В развитии всех отношений индивидов рассматриваемой социальности происходили серьезные изменения за счет расширения сферы действия стоимостных оснований их. Стоимостные основания легли в основу изме­ нения позиции город - деревня. Цоследняя Гуляев В.И.

Необходимо отметить и то, что урбанизацию (появление и быстрый рост городов) нельзя рассматривать в общем историческом процессе лишь как простое следствие важных социально-экономических явлений.

Город и сам по себе обладал достаточной силой, чтобы, в свою очередь, оказывать существенное влияние на развитие породившего его обще­ ства.

Эти древние города - первые на нашей планете - были во многом не похожи на современные. Экономически они основывались на сельском хозяйстве, специализации ремесел и торговле (преимущественно внеш­ ней). Но главное и решающее в понимании сущности древнего города иерархия общинных структур: большая патриархальная семья, соседская община (в городе - "квартал") и группа объединенных соседских общин, превратившаяся в процессе синойкизма в единое и качественно новое целое - город. Город возникает и развивается, таким образом, из сосед­ ской общины: его отличие от последней состоит в том, что он наряду с характерными чертами общины приобретает черты, свойственные госу­ дарству. Для городской организации характерно наличие укрепленного центра (город в собственном смысле слова) и подчиненной ему насе­ ленной периферии, или округи.

В эпоху ранней древности по обе стороны Атлантического океана город выступает обычно как столица или центр небольшого государст­ ва - "нома" (города-государства)1. Здесь находились, как правило, рези­ денция царя-правителя "нома" и храм (храмы) верховного божества.

В ходе исторического развития первоначальные органы общинного самоуправления, действовавшие в раннем городе (народное собрание, совет старейшин, выборные должностные лица - вожди, духовные и свет­ ские), постепенно теряют свое значение и заменяются властью царя, опирающегося на бюрократический аппарат и армию. Но в разных регио­ нах, в разные периоды истории древнего мира общинные органы само­ управления в большей или меньшей степени все же сохраняют свое значе­ ние как в сельской местности, так и внутри городов ("кварталы" и их более мелкие деления).

Таким образом, древнейшие города были, прежде всего, важными политико-административными и культовыми центрами, откуда верховная власть управляла всей территорией "нома". Их существование во многом зависело от снабжения извне (из сельскохозяйственной округи) продук­ тами питания и сырьем. В города стекались и излишки продукции, полу­ чаемые правящей элитой с помощью налогов, даней и прочих повинно­ стей. Здесь концентрировались ремесленники и торговцы. И, следова­ тельно, город выступал уже с глубокой древности и как важный хозяй­ ственный (распределительный) центр. Однако объем прибавочного про­ дукта, необходимый для содержания многих групп городского населения, не занятого непосредственно в сфере производства пищи, ограничивался в древности ручным характером земледелия, неразвитостью транспорта и неэффективностью способов длительного хранения пищи. Поэтому боль­ шинство ранних городов было сравнительно невелико по площади и имело население редко превышавшее несколько тысяч человек.

В беспокойный век участившихся войн и социальных конфликтов, связанных с появлением первых раннеклассовых государств, город выполнял и еще одну важную функцию - как убежище, крепость, где в случае опасности укрывались и сами горожане и жители окрестных селений. "Город, - отмечает известный английский археолог Гордон Чайлд, - опоясанный кирпичной стеной и рвом, сам был убежищем, внутри которого человек впервые устроил свой собственный мир, сравнительно защищенный от непосредственногр натиска дикой внешней природы. Город стоял среди искусственного ландшафта из садов, полей и пастбищ, созданного... коллективным трудом предшествующих поколе­ ний по строительству плотин и оросительных каналов"2.

Однако и город, несмотря на свои высокие и прочные стены, хорошо вооруженные отряды воинов и многолюдье, мог обеспечить лишь весьма относительную безопасность своим жителям. Большие богатства, собран­ ные в городах-столицах их преуспевающими правителями, возбуждали зависть соседей - варварских кочевых племен и соперничающих городовгосударств. И довольно часто вражеские армии успешно штурмовали городские твердыни, и тогда город становился братской могилой для всех его обитателей.

В целом, следует еще раз отметить, что для теоретической разработ­ ки проблемы раннего города особенно важны данные из первичных очагов городских цивилизаций: в Старом Свете - Месопотамия, Египет и др.; в Новом -> Мезоамерика и Перу. Видимо, можно считать доказанным, что в этих первичных очагах цивилизации наиболее ранней формой территориально-политической организации раннеклассовых обществ явились города-государства ("номы") - т.е. крупный городской центр (столица) и его округа с рядом более мелких селений.

Структура типичного города-государства в доколумбовой Мезоамерике и на Древнем Востоке отличается поразительным сходством:

метрополия и ее сельскохозяйственная округа, обычно не превышающая расстояния, которое может в среднем пройти за день туда и обратно пешеход - на удалении около 15 км от города.

Столица - основное политико-административное, культовое и хозяй­ ственное ядро государства. Это, прежде всего, место пребывания прави­ теля и его приближенных, а также храма главного городского божества и обслуживающего его жречества. Здесь же находились представители знати, чиновники, воины, торговцы, ремесленники. Однако основную массу городского населения составляли общинники, занятые разными видами сельскохозяйственного производства.

Большие и малые селения, входившие в округу столицы, политически зависели от нее. Они, как правило, копировали по своей структуре и планировке метрополию, будучи как бы ее уменьшенными копиями.

Развитие ремесла и торговли в древних городах достигло весьма значительного уровня. Однако профессиональный характер носили лишь внешняя торговля и те виды ремесла, которые обслуживали нужды правящей верхушки (производство предметов роскоши, культовых изде­ лий, оружия). Многочисленные сельские общины продолжали во многом оставаться замкнутыми и самообеспечивающимися организмами.

Древнейшие города возникают первоначально в наиболее цветущих и густонаселенных земледельческих областях - на плодородных землях, на удобных путях сообщения, вблизи источников воды и разного рода полез­ ных природных ресурсов.

Ранний город, вероятно, происходит по прямой линии от бывшего племенного центра - места обитания вождя и расположения святилища главного божества племени.

В происхождении и развитии первых городов древнего мира важную роль сыграл институт царской власти: город - это, прежде всего, столица государства, местопребывание правителя и его двора. Царские дворцы, гробницы, храмы божеств - покровителей правящей династии во многом определяли внешний облик центральной части любого раннего города3.

Древний город выступает как продукт объединения (добровольного или насильственного) нескольких сельских общин, что хорошо отражено и во внутренней городской структуре (кварталы-общины). Типичный город ранней древности и в Старом и в Новом Свете наделен всеми признаками свободной самоуправляющейся общины. Сами понятия территориальной общины и города, в их терминологическом и фактиче­ ском применении, во многом тесно связаны между собой. Однако ранне­ классовые цивилизации Месопотамии и Мезоамерики не знали резко выраженной противоположности между городом и деревней.

Ранний город отличался от деревни не столько экономически, сколько политически. Под городом обычно подразумевалось центральное поселение, урбанизированное ядро, политико-административный, культо­ вый и хозяйственный центр нескольких сельских общин. Он владел определенной территорией, являясь в то же время и государством.

Все ранние города Месопотамии и Мезоамерики были первоначально п о л и ф у н к ц и о н а л ь н ы, им принадлежали функции: политико­ административная, идеологическая (религиозная), хозяйственная (в том числе и торгово-ремесленная), военно-оборонительная (город-убежшце).

Монофункциональных городских центров для древнейших этапов урбанизации вообще, видимо, не существовало.

Профессиональные ремесло и торговля (последняя - преимущест­ венно на дальние расстояния) в этих городах действительно существовали, но они обслуживали, прежде всего, интересы правящей элиты и были тесно связаны с ней. Известно, например, что большую часть товаров для обмена профессиональные торговцы ацтеков (так называемые "почтека") получали непосредственно из кладовых дворца правителя ("тлатоани"). Но основную массу городского населения составляли работ­ ники, связанные так или иначе с сельским хозяйством.

Несмотря на значительные различия в планировке древнейших горо­ дов даже в пределах доколумбовой Мезоамерики (например, правильная, "крестообразная" планировка вдоль прямых, перекрещивающихся под прямым углом улиц и, с другой стороны, - хаотичная, усадебно-дворовая система застройки: Теотихуакан в долине Мехико и классические города майя в Северной Гватемале и Южной Мексике), все они имеют одни и те же характерные черты: дворец (дворцы), храм (храмы) и жилища элиты намеренно выделены из общей городской застройки тем или иным спосо­ бом (искусственные и естественные возвышения типа "акрополя", стены, рвы, валы) в особый престижный или "священный" район, участок, квартал.

Внешние укрепления имеются, как правило, в городах и Месопо­ тамии и Мезоамерики. Правда, в последнем случае они встречаются не всегда и не везде. Например, в классическом периоде (I тыс. н.э.) в зоне майя внешние укрепления вокруг территории всего города возводились не часто, хотя административно-религиозный центр был, так или иначе, защищен всегда ("акрополь", ров, стена).

Учитывая то, что весьма архаичные формы городской жизни, стадиально сопоставимые с шумерскими, дожили в Мезоамерике вплоть до прихода европейцев в XVI в. н.э., мы можем использовать все богат­ ство и разнообразие имеющихся там источников для сопоставления с аналогичными процессами урбанизации в Старом Свете.

1Дьяконов И.М. Проблемы вавилонского города II тыс. до н.э. (по материалам Ура) // Древний Восток. Города и торговля. Ереван, 1973. С. 31-32.

2 Childe V.G. What happened in history. L., 1960. P. 75.

3 Гуляев В.И. Города-государства майя. М., 1979. С. 283.

ГОРОДСКОЙ ФЕНОМЕН В РАЗВИТИИ ОТНОШЕНИЙ

ОБЩЕСТВА БЛИЖНЕГО ВОСТОКА В III-I тыс. до н.э.

На одном из семинаров по теоретическим проблемам, которые любят устраивать археологи видимо, в виду особой трудности раскрытия немого материала раскопок, Ю. Андреев, возражая на утверждение О. Больша­ кова и В. Якобсона, что город является кумулятивным центром по преимуществу, сказал, что в таком случае он не видит разницы между городом и разбойничьим станом. На что И.М. Дьяконов полушутя отве­ тил, что ее и нет. Пожалуй, он прав относительно военно-административ­ ных центров от которых, если они были потребителями по преимуще­ ству, как правило, значительных городищ и не остается. Зато доку­ ментация их, если они были крупными распределительными центрами, весьма обстоятельна. Иное дело, крупные ремесленно-торговые центры, почти всегда безмолвные или слабо документированные - в меру связи с центром, если таковой держал их под своим контролем. Но это очень мощные телли, таким был Телль Тайя1 в северной Месопотамии, который долго принимали за средневековый город - на поверку он оказался досаргановским,т.е. доаккадским ( тыс. до н.э.).

Я вполне солидарна с Э.В. Сайко, рассматривающей город как центр, кумулирующий и интегрирующий общепроизводственный потенциал об­ щества и реализующий ремесленно-торговую сферу экономики2. Разви­ вая специализацию ремесел и внешние рыночные связи город получал © Янковская Н.Б.

прочное положение в экономике обширной части ойкумены, значительно шире каких бы то ни было политических границ. Так с образованием державы ШамшиАдада в северной Месопотамии связи городов стали стремительно сужаться3. Расширение круга партнеров было реально при одном обязательном условии - надежности участников дела. Всякое ущемление свободы предпринимательства встречало ответное противо­ действие городской торгово-ремесленной среды. Равновесие между этими разнонаправленными силами и есть главная задача любого нормально развивающегося общества, но в абсолюте оно недостижимо ввиду подвижного состояния производства и обращения и перевеса то в одну то в другую сторону. С усилением противостояния этих разнонаправленных сил потери могут быть колоссальны и компенсируются они с переме­ щением центров крайне медленно, легко впадая в апатию.

Из множества возможных примеров, я выбрала сюжеты, связанные с Саргонидами Ш и I тыс. до н.э.

Фигуру Саргона ассирийского французский ученый Жан Боттеро связывает с появлением ассирийской версии эпоса о Гильгамеше, извест­ ного нашим читателям в блистательном переводе И.М. Дьяконова4.

В уникальном письме Саргона ассирийского, адресованного богу Ашшуру, имеется вставка из эпоса о Гильгамеше - так что связь этой фигуры с героем осознавалась современниками совершенно несомненно.

С Саргоном и его последователями хорошо увязывается тема развития взаимоотношений центральной власти и ее постоянных оппонентов городов, которые, однако могли быть и опорой режима и представителей которых власти приходилось брать под защиту. Во всяком случае, если предположение о возможном соединении в эпической традиции образов Саргона аккадского и Саргона ассирийского верна5, то выступление последнего по просьбе купцов (городской по своей сущности группы населения), находившихся в Малой Азии, против некого Нур-Даггаля воз­ можного правителя упоминаемого в списке из архива Тель-Эмарны горо­ да Пурусханда (находящегося в глубине полуострова, куда по имеющимся данным не доходили аккадцы) - достаточно интересное и важное сви­ детельство взаимодействия оппонентов. В то же время правители Старо­ ассирийского периода (XX-XVI вв.) имели дело с достаточно прочной городской общиной, в частности в Ашшуре, где был свой совет, которому принадлежала административная (и возможно, судебная) власть. В данном случае важно отметить, что правовые принципы составляли предмет особой заботы городов, и в своем противостоянии центральной власти города отстаивали жизненно важные для них права. Закрепление Ассирии в роли великой державы состоялось при Тиглатпаласаре III, который реорганизовал армию и упорядочил сбор дани. Именно при нем едва ли не первый пророк, Осия, произнес сакральную формулу, постоян­ но всеми цитируемую по сей день, как "милости прошу, а не жертвы".

Занявшись рассмотрением вопроса о том, что и как разумелось под словом "милость"6, помятуя о том, что именно Осия противоставил ее жертве - универсальному для того времени приему погашения зла, я нашла этот стих у пророка (гл. 6:6) и обнаружила, что там совсем не i о слово, которого я ожидала. Там стоит образование от глагола хасида, что значит "быть праведным". Обратись к более архаичной арабской лексике на этот корень, я выяснила и какого рода рвение подразумевалось: между прочим, "учить коран наизусть". Тем самым мне представилось совер­ шенно очевидным, что Осия имел ввиду рвение в исполнении моисеевых заповедей. Тех самых десяти, которые по сей день являются поведен­ ческими аксиомами для любого человека, сознающего обязанность внутренней ответственности перед Богом, которая цементирует обще­ ство, выводя его из состояния нравственной дезориентации.

Как обстояло с этим во времена Саргонидов I тыс. до н.э. великолеп­ но покажет нам анонимный текст, опубликованный И.М. Дьяконовым7.

Ключевой фразой текста является вводная: "Если царь права не чтит люди его возмутятся, страна его опустеет". Какого рода право имелось ввиду легко установить из перечня трех городов, подвергшихся утесне­ нию: Сиппар, Ниппупур и Вавилон. Выдвижение на первый план Сиппара уникально - особенность его в том, что это единственный город Дву­ речья, который назывался карумом, т.е. был самоуправляющейся торго­ вой пристанью (управляемой коллегией). Богом Сиппара был Шамаш, Солнце, судья Небес и Земли. Богиней при нем почиталась Айя, отожде­ ствленная с Малой Колесницей (Малой Медведицей) и чтилась она как его "невестка" (каллатум) - другими словами, по нашему мнению супруга очередного эпонима-казначея торговой общины. В Законах Хаммурапи поминается ее гробничка - как ее святилище. Тем самым, очевидно, подчеркивается ее связь с культом предков. Как закатное солнце - явление бога домашнего очага8. Сиппар представлял синойкию нескольких поселений, в том числе двух аморейских: Яхрурум и Амнанум.

Видимо, торгово-ремесленных, судя по тому, что через весь текст непрерывно поминается бог Эйя - Мастер. О нем один из угаритских текстов говорит, что он пришел из Хикупту9, т.е. Мемфиса, и тем самым тождествен Птаху, зачинающему жизнь всего - в такой роли выступает Эйя (Энки) и в шумерской поэме о нем. Чрезвычайно интересен и новый сбор материала о нем, представленный А. Аркирки из хеттских источ­ ников, где он отвечает и за возведение стен дома10. Домашняя суть его крайне важна, т.е. само влажное полугодие - тропа Эйи, начинается с самой долгой ночи (см. ниже), как наши новогодние сугубо домашние праздники. Также аморейским по происхождению является и третий город рассматриваемого текста, Вавилон. Шестой царь аморейской династии этого города, Хаммурапи, продлил жизнь династии на полтора века введением законов, корректирующих, несомненно, обычное право и поэтому многие вопросы, оставляющие без внимания. В связи с чем юристы отказываются признавать их кодексом прав. В верхней части \ стелы законов Хаммурапи предстоит богу Сиппара Шамашу, держащему в своих руках знаки благоденствия людей: мерный локоть для одежды и веревку для обмера жилья, как считал Торкильд Якобсен. Трансфор­ мация этой бытовой символики в знаки власти над судьбами людей вполне уместна в ряду архаических понятий, всегда конкретных. Ту же символику Ипггар держит в каждой из рук там, где она является главным божеством, как это было по всем загрским предгорьям. Эту власть над обоими мирами ассирийская держава отдаст безбрачному Ашшуру (шарра матен: солнечный диск в лунной ладье)11. Второй город упомянутый в анонимном тексте публикации И.М. Дьяконова - это Ниппур, город писцов, где почитался Энлиль - хозяин 50-ти ветров. Самая жизнь, которую именно он вкладывал в любую тварь - это напшиту "дыиюк"12. Первое, засушливое полугодие было тропой Энлиля, судя по календарю деловых людей13, в котором учитывалось только светлое время суток, начиналось с самых долгих дней, посвященных Таммузу (дней Иоанна Предтечи - во втором квартале года, посвященных Ипггар, который открывался днями осеннего равноденствия, она жертвует голову героя за свою14, чтобы иметь право вернуться из Преисподней). Ниппур никогда не был административным центром, но именно там получали образование мудрецы и советники царей. Перед Энлилем и Эйей один раз упоминается и бог Ану (Небо - общее для всех!), который в этой триаде великих богов в "своем совете упрочит свободу". Это ответ на повинности возложенные на эти три свободные прежде от них города (в том числе изъятие фуража для войска).

Иммунитет от всех поборов всегда был привилегией храмов и канишские торговцы, попадая в критические положения, пользовались своими связями с малоазийскими храмами, но с большой осторожностью. Здесь же видимо, храмы были столь значительны и на своей исконной земле:

что привилегии их распространялись и на ремесленно-торговую округу собственно города при этих храмах.

Обратясь к истории Саргона Древнего, напомним, что образованию его державы предшествовало постепенное откочевывание жителей южного Двуречья в значительно менее плодородные, но свободные от поборов предгорья северной Месопотамии, где образовалось значитель­ ное ожерелье городов, среди которых был и Телль Тайя, о котором говорилось выше. Походы Саргоны Древнего посвящены разграблению этих городов и уничтожению наиболее упорно сопротивлявшихся, как показывает археология и самые тексты Саргона15. Текст "Проклятия Аккаду” - центру Саргона Древнего и сам факт отсутствия по сию пору отождествленного с ним телля - свидетельство катастрофического результата противостояния. Однако есть текст и "Похвалы Аккаду", но составленный по-шумерски16, т.е. на языке введенном следующей династией. Главный устроитель этой следующей династии Шульги (имя которого значит "герой"), никогда более не повторяется в репертуаре царских имен - свидетельство крайней непопулярности. Правил он более полувека и в конце своей жизни в 10 км от Ниппура был устроен накопитель жертвенного скота, Пузриш-Даган, очевидно, для гекатомб поминальных жертв, чтобы хворый царь смог быть принятым в загробном мире17. Такой же накопитель жертвенного скота был устроен Синахерибом, сыном Саргона ассирийского, совесть которого была отягощена тем, что он направил воды реки Тигр на Вавилон и уничтожил мятежный город. Но этот накопитель был устроен в 10 км от Ниневии города посвященного Иштар Владычице Битвы, которой было посвя­ щено созвездие Большой Колесницы (Большой Медведицы). Сенахериб был убит и сын его Ассархаддон больше года скрывался, не имея возможности занять место убитого. Только после договора с городами в святилище Ашшура18 - главного хазначейства страны, он был допущен к власти с условием восстановления Вавилона из средств, собранных в собственных военных походах, которые довели его до Египта. Так много значила круговая порука городов, которые иногда организовывали коалиции против избыточно активных царей - сборщиков дани.

В заключение текста писца-анонима, составленного по мнению И.М. Дьяконова в предворении расправы Синахериба с Вавилоном, сообщается, что "внук Эйи, бог Набу - писец храма Эсагилы... научающий царственности расторгнет договоры его страны... и великие боги покинут свои святилища".

Колофон текста составлен от имени Ашшурбанапала и отмечает при­ надлежность текста его библиотеке, которую он собирал, предаваясь охоте в заповеднике, вместо воинских походов, последним из которых был в Эламе. Ашшурбанапал заложил кирпичем дверь из парадных покоев в деловую половину дворца, устранясь тем самым от ее проблем.

Едва протянув еще срок жизни одного поколения ассирийская держава распалась, уступив первенство Вавилону. На пиру Валтасара, последнего из царей вавилонской династии огненные слова "мене-текел-парес" в те времена бесхитростной древности, с нашей точки зрения, могли означать падение доходов казны, а с нею и царского престижа: "мина - сикль доля сикля" - таковы наши сборы, а ты пируешь, не думая о нашей нищете. Это больше всего похоже на привычный жанр предуведомления.

Совершенно очевидно, что во взаимоотношениях Саргонидов с городами (иногда очень жестких и жестоких) северной периферии Нижней Месо­ потамии находит отражение активное действие городского компонента в формировании исторической ситуации развития общества Передней Азии Ш- I тыс. до н.э. Городской феномен стал серьезным фактом исто­ рии.

1 См. рец. Н.Б. Янковской в сб. в честь Б.Б. Пиотровского на "Fifty Years Descoveries in Iraq", 1932-1982. London s.u.

2 Сайко Э.В. Формирование древнейших городов в становлении раннеклассового общества (методологические аспекты) // От доклассового общества к раннеклассовым. М., 1987.

С. 177-198.

3Jankowska NB. Asshur, Mitanni and Arrapkhe. Early Antiquity / Ed. I.M. Diakonoff. Chicago; L., 1992. P. 228 sqq.

4Дьяконов И.М. Вавилонское политическое сочинение VIII— вв. до н.э. // ВДИ. 1946.

№ 4. С. 41-53; (с частичной переработкой и учетом критики: Diakonoff I.М. A Babylonian Pamphlet from about 700 B.C. // AS. 16. Chicago, 1965. P. 343-349.

5 История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. М., 1988. С 28-29.

6 Янковская Н.Б. "День спасения - день милосердия" (um etrim m gemalim) II Культура Востока: проблемы и памятники. 21-25 янв. 1992 г., сессия памяти В.Г. Луконина. Тезисы докладов.

7Дьяконов И.М. Вавилонское политическое сочинение... С. 42,45.

8 Jankowska NB. The Non-formal Pivot Structures, in the Ancient Near Eastern Society. Leiden (in print).

9 Шиффман И.Ш. Культура Угарита. М., 1987.

10Archi A. The God Ea in Anatolia // Aspects of Art and Iconography: Anatolia and its Neighbours / Ed. by Machteid J. Mellink, Edith Porada, Tahsin zgc. Ankara, 1993. P. 27 sqq.

1 Lambert W. The God ASSur // Iraq XLV, 1983. P. 82-86.

12Дьяконов ИМ. Люди города Ура. М., 1990.

1 Pingree D., Reiner Е. A Neo-Babylonian Report on Seasonal Hours I! Archiv fr Orientforschung.

Bd. XXV. 1974-1977. P 50-55.

14Афанасьева B.K. Формула "голову за голову" - "Предание, этиологический миф и мифо­ логия в шумерской литературе" // Випперовские чтения. 1985 г. Музей изобразительных искусств. М., 188. С. 35.

1 Афанасьева В.К. Аккадские правители в шумерском эпосе. Саргон Древний // ВДИ. 1989.

16Там же. С. 4.

17 Подробно в дисс. Akio Tsukimoto (Japan). Untersuchungen zur Totenpflege in alten Mesopota­ mian. 1980 s.u.

18 Parpola S. Neo-Assyrian Trities from the Royal Archives of Nineveh II JCS. 39/2. 1987.

P. 161-183.

ГОРОД НА СТЫКЕ ВОСТОКА И ЗАПАДА

- тыс. до н.э. - важнейший период в истории цивилизаций, эпоха ак­ тивного становления города как жизненно важной, всеобъемлющей структуры, определяющей поступательное развитие общества. Разные территории дают нам разные варианты этих структур, однако, суще­ ствуют некоторые объединяющие моменты, характерные для всех территорий. Они определяют специфику формирования города как социокультурного целого на исторически определенном этапе развития общества. Одним из таких связующих моментов являются древние акрополи, выполняющие роль городского центра.

Древний город - это не только среда обитания, не только социальнополитический, экономический и культурно-исторический центр, связан­ ный с какой-то определенной цивилизацией, территорией и этносом.

Древний город - это своего рода живой организм, растущий и разви­ вающийся во времени. Он обладает собственной судьбой, характером и неповторимым обликом. Город есть некий субъект. Он подчинен и не подчинен законам своего времени, живет по каким-то другим, надвременным законам, имеющим общечеловеческое значение и смысл. Соот­ носимы они только с представлениями о космосе и мироздании.

В мифопоэтическом сознании древних, город есть и творение боже­ ства, т.к. создается с его участием и по его замыслу, и одновременно - его атрибут, его воплощение. Вспомним известные слова из Нагорной про­ поведи: "Не клянитесь ни небом, потому что оно - престол Божий, ни землей, потому что она - подножье Его, ни Иерусалимом, потому что это город великого Царя" (Евангелие от Матфея, 5, 34, 35).

© Никулина Н.М.

Идея небесного архетипа, отраженная христианской традицией (рас­ сказы о Земном и Небесном Иерусалиме, лучший из которых в Апока­ липсисе), запечатлена и в памятниках древневосточной письменности (свидетельства о вавилонских городах, сами названия древних городов, например, Мемфиса, который по-египетски - Хе-Ку-Пта, а в переводе Крепость духа Пта"). Даже идеальный город Платона, воссозданный им в его "Государстве" предполагает некий внеземной прототип (Федр, 247, 250).

Разговор об архетипе и божественной природе1, кажущийся порой умозрительным, оторванным от исторической реальности, на самом деле, имеет вполне объективное обоснование, ибо город, действительно, обла­ дал космическими связями, и это теперь научно подтверждается.

Город, как всякое поселение и всякое святилище не мог возникнуть на любом свободном месте. Такой произвольный выбор был бы проти­ воестествен для людей Ш, П или I тыс. до н.э., для людей, чувствовавших свою неразрывную связь с силами природы. Религия была стержнем всех древних цивилизаций, магические представления и обряды, сложившиеся на их основе, имели исключительное значение и смысл в жизни этих обществ. Для поселения выбирали совершенно определенные участки земли, не просто отвечавшие основным человеческим потребностям, но и обнаруживавшие наиболее плодотворные связи с силами природы.

Отсюда максимальная функциональность этих участков и непременная сакральная их значимость. Как выясняется теперь, это были зоны повышенной положительной биологической активности, некие эпицент­ ры позитивного природного воздействия - места особой концентрации созидательной, а не разрушительной энергии. Не случайно, что нахо­ дились эти участки чаще всего на возвышенностях и вблизи крупного источника воды, открытого или скрытого, подземного.

Даже исчезнув с лица земли, город всегда оставляет свой след. Это не только след в памяти людей и в древних источниках, но и след на самой ее поверхности. Многие из них так и остаются душой и символом древних цивилизаций (Мемфис, Фивы, Вавилон, Ниневия, Иерусалим, Афины, Рим).

Древний мир, при всем своеобразии и различии культур его состав­ ляющих, конечно, представляет собой единую, сложную, взаимосвязан­ ную во всех своих частях систему, где каждое звено - лишь участок длинной и прочной цепи. Восток смыкается с Западом, а Запад с Вос­ током, даже Юг и Север, Старый и Новый Свет начинают сокращать свой дистанционный разрыв.

Разумеется, город Ш, П и I тыс. до н.э., независимо от места и поло­ жения им занимаемого, - явления разного порядка. Существенные изме­ нения в области экономики и социально-политического устройства древ­ него общества, изменения в области идеологии, обусловленные этими сдвигами й сами вызвавшие многие из перемен, накладывают заметный отпечаток на то, что связывается у нас с понятием "древний город". И всетаки, несмотря на различие этих структур для разного времени, многие древние города обнаруживают удивительно устойчивые связи и общ­ ности. Прежде всего, это, конечно, генетические связи, но кроме того, обусловленные долгими контактами, сложные и повторяющиеся сочета­ ния традиций в пределах разных культур и сходные направления в разви­ тии, вызванные близостью религиозных идей и представлений.

Как отмечалось, важной темой в изучении города как сложного и органичного целого является тема городского центра. Именно он служит узловым моментом в архитектурно-планировочном замысле, исчерпы­ вающе полно выражает религиозно-символическое значение и смысл этого целого. Городской центр является связующим между прошлым, настоящим и будущим в истории данного народа, культуры. Для многих древних городов, тема центра непосредственно связана или прямо соотно­ сится с понятием "акрополь", которое, как известно, имеет и узкое, и гораздо более широкое толкование.

Понятие "акрополь" связано не только с собственно греческой культурой, - хотя по своему происхождению слово греческое. Ахрополис (') - что в переводе значит - город на горе, или укрепленная верхняя его часть - по существу является тем, что у других народов по­ лучило позднее название "вышгород", "кремль", "цитадель". Конечно, это понятие прежде всего соотносится именно с греческой историей, с религиозной и общественной жизнью полиса, с греческим строительным делом и архитектурой, но одновременно оно связано и с историей всего Средиземноморья, с историей Эгейского мира, Древней Анатолии, Передней Азии. Не случайно, этим понятием пользуются все археологи, историки культуры и искусства, занимающиеся разными районами и периодами в жизни Древнего мира2.

Как устойчивое словосочетание и сложное слово греческое ’ ­ появилось довольно поздно. Оно фиксируется в греческом языке только с конца Гомеровского периода, с конца УШ в. до н.э., и поначалу, видимо, не имеет широкого распространения. У Гомера оно встречается один единственный раз в известном месте УШ песни "Одиссеи" и исполь­ зуется, как считают, в том же смысле, что и само слово или соче­ тание ’ которые мы находим в Иллиаде (J1. XVII, 328; ХХП, 383 и сл.). Заметим, что Ахейско-Микенское и собственно греческое сочетаются и в языке, и в формирующихся религиозных представлениях, культах богов3.

Греция Гомеровского периода, как и Греция Микенская, или Ахей­ ская, знает два вида поселений, которые условно можно назвать поселе­ ниями протогородского характера. Древнейший из них - это поселение по склонам холма, поселение типа "телль", известное по всему Средизем­ номорью и Передней Азии (особенно в эпоху энеолита и ранней бронзы).

Второй тип поселения, не менее древний, чем первый, связанный с Анатолией, Средиземноморьем и Юго-восточной Европой, - поселение у подножья холма, поселение типа "посада". Именно оно и имеет особо укрепленную вершину холма, оформленную в виде крепости. Сам же холм, - в этом случае, как нетрудно заметить, и более высокий, и более каменистый, - также выступал в качестве защиты и преграды.

Выделенный стенами участок на вершине холма, где находились издревле особо важные в культовом и общественном отношении соору­ жения (дворцы правителей, дворцово-культовые комплексы, включав­ шие святилища, официальные, хозяйственные и жилые помещения), был, и в поселениях 1-го, и в поселениях 2-го типа. Однако, в последних он явно гораздо сильнее акцентирован. В результате, складывается система особых, совершенно иных, пространственных и временных, координат, система иных отношений между самим поселением - протогородом и центральной его частью. В поселениях типа "телль" священный участок укреплен не столько стенами и возвышением платформы (если она есть), сколько живым кольцом жилых построек, т.е. самим поселением. Одно­ временно оно может иметь и общие внешние стены. Иное дело, в случаях с акрополем, в поселениях типа "посада". Здесь священный участок сразу же превращен в настоящую крепость. Вместе с холмом он составляет неприступную сакральную зону. Она не соединяется с самим поселением, наоборот, - вычленяется из него, возносится над ним. Данное место особо укреплено, потому что оно священно, а, являясь священным и хорошо укрепленным, служит убежищем для определенной общности людей.

Доминирует поначалу именно защитно-сакральная функция акрополя, общественная значимость этой части городского комплекса пока лишь подразумевается. Она до конца не осознана и не выявлена в греческих акрополях VII в. до н.э. Следует обратить внимание на то, что внешняя стена в таких поселениях чаще всего отсутствует, и это понятно. Легче надежно укрепить малую территорию, чем большую, тем более, что природные условия этому содействуют. В качестве примера ранних акрополей можно назвать верхние сооружения и укрепления в самих Афинах, в древнейшей Смирне, поселении Эмпорио на острове Хиос.

Акрополь в нашем его понимании - творение греческой культуры несколько более позднего времени, эпохи зрелой архаики, VI в. до н.э. В это время под данным понятием подразумевается уже не только опре­ деленный тип инженерного и архитектурного сооружения, имеющего оборонительное назначение, но и определенный тип культового, рели­ гиозного и общественного в своей роли комплекса, включающего несколько связанных в своей последовательности частей. Это торжест­ венно оформленный вход, через который поднимается вверх священная дорога, храмы полисным богам, среди которых уже выделен главный, а также целый ряд небольших сооружений, соединяющих в себе обще­ ственное назначение и религиозную функцию (монументальные алтари, сокровищницы, вотивные статуи и т.д.), К VI в. до н.э. резиденция правителя уже утратила свое значение на акрополе. В Афинах остатки микенского дома правителя датируются Позднеэлладским периодом, а аналогичной постройки Гомеровской и раннеархаической эпохи - концом VIII-VII вв. до н.э. Акрополь и агора, изначально довольно близкие в своих функциях как место общественного схода в этот ранний период к VI в. до н.э. уже полностью обособились друг от друга4. Если полис имел две агоры (как это было в Милете и некоторых других центрах), удалена от акрополя как раз та из них, которая имела сугубо коммерческие функции.

Акрополь в зрелоархаический период - это особо почитаемая свя­ тыня данной общины, данного полисного объединения. Это по-прежнему хорошо укрепленный "верхний город", в пределах которого находится основной полисный храм. Он поднят над прочей городской застройкой самим холмом и является магическим центром формирующегося город­ ского ансамбля. К нему устремлены главные магистрали, стягиваются другие направления. Акрополь мог и не быть геометрическим центром городского комплекса, но всегда был его духовным центром.

При сохранении защитной функции акрополь начинает приобретать все более усложняющуюся посвятительную функцию, а вместе с ней, особую общественную и политическую значимость.

В VI в до н.э. на всех греческих акрополях появляются масштабные ордерные сооружения, крупные каменные храмы периптериального типа (в Аргосе, Коринфе, Фивах, Милете, Сиракузах, Селинунте и проч.)5 дорические в самой Греции и на Западе, в Великой Греции, выстроенные в основном из известняка, и ионические, из известняка и мрамора, в восточных районах греческого мира, на островах Эгейского моря и побережье Малой Азии.

Крупнейшим из архаических храмов на Афинском акрополе был, как известно, так называемый Гекатомпедон - "Стофутовый" храм, посвя­ щенный Афине и Посейдону. Он был возведен к середине VI в. до н.э. и богато украшен полихромной скульптурой, особенно интересной во фронтонах. Облик деревянных пропилей на афинском акрополе можно представить себе, глядя на вазописные воспроизведения аналогичных построек в греческих чернофигурных вазах VI в до н.э. Важно отметить еще и то, что планировочные решения акропольских комплексов в этот период только начинали обретать черты большей регулярности. Будучи, как правило, разновременными, постройки архаи­ ческих акрополей по-прежнему подчинялись в основном свободно­ живописному принципу в своем размещении.

То, что лучшие из акропольских комплексов в VI в. до н.э. имели связь с какими-то конкретными историческими индивидуальностями, уже не вызывает никакого сомнения, хотя такой культурологический и исто­ рический ракурс для нас не совсем привычен. Для Афин, например, нель­ зя не отметить в этой связи исключительной роли Писистрата. Он забо­ тился о процветании Афин и аттического государства, способствовал интенсивному развитию земледелия, ремесел, торговли, всячески покро­ вительствовал науке и искусству. Никогда до него не был так значим в этом полисе культ богини Афины, именем которой в древности был назван сам город7.

Меняющиеся взаимоотношения между полисом, городом - государст­ вом, и его центром - акрополем - момент очень важный, свидетельствую­ щий о новом, более высоком этапе в развитии духовной культуры этого общества. То же можно сказать и о других древних цитаделях, в извест­ ном смысле корреспондировавших с греческими акрополями. Эти акропо­ ли-цитадели находятся на достаточно удаленных друг от друга расстоя­ ниях, в Средиземноморье и Передней Азии, однако, развитие типологии всюду происходит примерно так же, как в Греческом мире. Вспомним цитадели в Древней Индии в тыс. до н.э. (Хараппа, Махенджо-Даро), цитадели у хеттов и хурритов во II и I тыс. до н.э. (Хаттуса, Нуза, Эребуни), у семитов (Иерусалим, Иерихон), у греков-ахейцев, (Микены, Тиринф, Фивы, Афины), у малоазийских народов, ликийцев, лидийцев, карийцев также во П и I тыс. до н.э. (Ксанф, Галикарнасе). От крепости, защищаемой богами-покровителями - к святыне, или посвятительному комплексу, находящемуся в пределах этой крепости, а затем - к самому "небесному городу" - архетипу, воплощенному в классически совершен­ ных формах архитектуры, т.е. к более сложному ансамблевому реше­ нию - таков этот путь развития, итог которого так блистательно во­ площают постройки Афинского акрополя в V в. до н.э.

Культ горы (естественной, созданной самой природой, или рукотвор­ ной) в той или иной форме существовал у всех древних народов: и в первобытных обществах, и в первых цивилизациях8. Гора, пирамида, зиккурат - явления одного порядка. В сознании людей архаического этапа место, так явно выделенное из всего окружающего, - священно.

Священно потому, что оно есть место соединения Земли и Неба, место наиболее частого пребывания божества, где особенно уместно строитель­ ство его жилищ - храмов и пребывание правителя - лица, наделенного божественной властью. Вместе с тем, гора - не только место прибли­ жения Земли и Неба, Земного и Небесного мира, но и место, где сходятся Земной и Подземный миры. Сами города и их цитадели (у греков акрополи), как уже отмечалось, создавалась нередко в местах выхода подземных вод, что символизировало эту связь. Так было и в Афинах, где на акрополе существовал полусоленый источник (Klepsydra) и расщелина, из которой он выходил. Этот участок, особо почитался даже в эпоху классики, в V и IV вв. до н.э. Известно, что древний Вавилон отразил это даже в самом своем названии - bb - apsi(aps) - "врата апсу", где "апсу" бездна, или воды хаоса, царцвшего до Сотворения мира. Иерусалимская скала тоже имела выход подобного источника ("tehom" - это бездна, что почти идентично вавилонскому "aps")9.

Священная борозда, которую прокладывали вокруг территории, предназначаемой для будущего города ('^верхнего города" - в том числе) всегда обозначала границу соприкосновения подземных сил с земным миром (римское mundus). По своей идее - это обряд превращения Хаоса в Космос, как писали об этом М. Элиаде и др. авторы10. Не случайно поэтому, что стены цитадели всегда оставались священными и сохраняли имена своих создателей (в Афинах - это "Пеласгикон", южная "Кимонова стена" и северная -г- "Фемистоклова").

То, что с подземным источником, выходящим наружу, в разных мифологических традициях нередко бывал связан образ Змия, символи­ зирующего побежденный Хаос и мир подземных сил, вполне оправдано.

Космос, силы Небесного мира, побеждают Хаос, и Великий Змий служит им, являясь охранителем города или цитадели. Он подчиняется Небесным богам и соединяет все три мира.

Гора есть символ творения и некий центр мира, к которому устрем­ лены взоры смертных. Можно говорить о главном таком символическом центре для целой культуры и одновременно - для отдельных территорий.

У всех греков это Олимп - место пребывания основных богов, на каждой конкретной территории - это свой мифологический центр, некое подобие Олимпа. Не случайно, у греков, существовало даже несколько Олимпов, но почитался особо - один-единственный. Акрополи выступают в роли таких центров. Древние цитадели, существовавшие с героических времен на высоких городских холмах, становятся в VI в. до н.э. и религиозными центрами, и центрами всей полисной культуры имеют значение компо­ зиционного архитектурного центра, организующего городское простран­ ство.

Только Материковая, континентальная Греция дает нам многооб­ разнейший ряд образцов греческих акрополей (Микены, Аргос, Азине, Мессена, Коринф, Калидон, Плеврой, Афины, Фивы, Орхомены, Гла, Птойон, Филиппес, Пелла). Однако, помимо основных территорий на Балканах были и другие в обширном Эллинском мире. Есть еще острова Эгейского моря, которые также дают интереснейшие варианты акро­ полей (Эмпорио на Хиосе, Линдос и Камирос на Родосе, Книд, Кос и др.

центры), есть очень важные полисы на побережье Малой Азии (круп­ нейшие из них Милет, Эфес, Смирна, Пергам, Приена), есть города на землях соседних малоазийских областей, развивавшиеся в тесных кон­ тактах с Греческим миром и строившиеся по существу по греческому образцу (Галикарнасе, Алабанда, Ксанф, Эноандра и др.), есть центры Великой Греции (Гела, Сиракузы, Кумы, Тарент, Селинунт, Кротон, Акрагант) и, наконец, есть города этрусков, акрополи которых тоже корреспондируют с греческими, отражая общую с ними очень древнюю, эгейско-малоазийскую строительную традицию (Вольтерра, Мурло, Тарквиния, Ветулония, Марцаботто, Вульчи, Вейи).

Каждый из перечисленных акрополей (как и каждый полис) пред­ ставлял и представляет собой сейчас нечто особое, весьма индивидуаль­ ное, в силу определенного сочетания совершенно-специфичных природно-исторических условий, условий религиозного и архитектурного развития.

Генетическая, языковая близость и объясняемая этим близость рели­ гиозных и культурно-художественных традиций несомненно объединяют эгейскую (микенскую) и собственно греческую цивилизации, - вопреки всем существующим противоречиям, реальному историческому разрыву и тем локунам, которые существуют в наших знаниях об эпохе.

Преемственность микенских поселений и протополисов геометриче­ ского (Гомеровского) периода, удачно иллюстрируемая анализом конк­ ретного археологического материала11, подтверждается и материалом греческих акрополей.

Все известные нам и особенно значительные по своему месту гре­ ческие акрополи имеют не просто следы эгейского (микенского) периода.

Они неразрывно связаны с ним наличием вполне определенных участков древних стен. Участки так называемых циклопических кладок обнаруже­ ны теперь почти повсюду (в Аттике, на Афинском акрополе они позво­ ляют наметить первоначальную линию пеласгийской окружной стены).

Чрезвычайно интересно то, как греки архаического периода относятся к этим архитектурным остаткам. Именно с этого времени они не только начинают чтить их как святыню (мы уже говорили о священном значении стены вообще и стен на акрополе), в зрело- и позднеархаический период они предпринимают первые попытки серьезных реконструкций и рестав­ раций, о чем мы можем говорить теперь абсолютно уверенно. На Акрокоринфе специалистами хорошо фиксированы "псевдомикенские" цикло­ пические кладки, датированные VD-VI вв до н.э., то же можно сказать о Кадмеи в Фивах. Сакрально-защитительная и собственно религиозная, посвятительная функция акрополя получают в результате особый поли­ тический резонанс, что важно для понимания роли акрополя на следую­ щем, классическом этапе греческой истории. Важно это и для истории художественной культуры, где в ранний период чрезвычайно трудно проследить прямую преемственность микенских традиций. Чтились не только священные, древнейшие участки стен (существовавшие, как бы со времен Творения, со времени Оно), но и найденные близ них и в древних некрополях произведения эгейского искусства. В VI и V вв. до н.э.

отдельные мастера и мастерские, видимо, копировали эти произведения, случаи этого известны и в области вазописи, и в области глиптики12.

Что касается моментов чисто технических, строительных, конструк­ тивных в связи с греческими укреплениями на акрополях, то здесь можно говорить и о бесспорной преемственности, и о бесспорном новаторстве (переход к регулярной кладке, более сложная система крепления блоков, усиление подпорных, защитных элементов и т.д.). Циклопические укреп­ ления, которыми пользовались при строительстве известных микенских цитаделей (Микены, Тиринф, Аргос, Орхомены, Фивы) обнаруживают самую непосредственную связь с памятниками древней Анатолии, кото­ рая считается родиной самой этой техники и сооружений такого типа.