«ПЛЕЯДА ЮЖНОГО КАВКАЗА ТБИЛИСИ 2012 МЕЖДУНАРОДНЫЙ КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКИЙ СОЮЗ РУССКИЙ КЛУБ При поддержке МЕЖГОСУДАРСТВЕННОГО ФОНДА ГУМАНИТАРНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА ГОСУДАРСТВ-УЧАСТНИКОВ СНГ Руководитель проекта НИКОЛАЙ ...»

МЕЖДУНАРОДНЫЙ КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКИЙ СОЮЗ «РУССКИЙ КЛУБ»

ПЛЕЯДА

ЮЖНОГО КАВКАЗА

ТБИЛИСИ 2012

МЕЖДУНАРОДНЫЙ КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКИЙ

СОЮЗ «РУССКИЙ КЛУБ»

При поддержке

МЕЖГОСУДАРСТВЕННОГО ФОНДА ГУМАНИТАРНОГО

СОТРУДНИЧЕСТВА ГОСУДАРСТВ-УЧАСТНИКОВ СНГ

Руководитель проекта НИКОЛАЙ СВЕНТИЦКИЙ Кураторы проекта

АЛИНА ТАЛЫБОВА (АЗЕРБАЙДЖАН)

СУРЕН ПЕТРОСЯН (АРМЕНИЯ)

ВЛАДИМИР САРИШВИЛИ (ГРУЗИЯ)

WWW.RUSSIANCLUB.GE

WWW.MFGS-SNG.ORG

«В КАВКАЗЕ ЕСТЬ НЕЧТО, ЧТО НАС УТЕШАЕТ»

Вьюга зимнюю сказку Напевает в трубу.

Я прижал по-кавказски Руку к сердцу и лбу.

Дмитрий Кедрин Книга, которую вы сейчас открыли, – очередное свидетельство того, что из нашей жизни не исчез феномен, о котором написаны тысячи томов прозы, поэзии, научных исследований. Феномен, уже третий век объединяющий людей по разные стороны всевозможных границ – от установленного самой природой Кавказского хребта до рукотворных, воздвигнутых нашими современниками. Но, невзирая на меняющиеся времена, взгляды правителей и геополитические интересы, живет этот феномен, имя которому – русская литература и Южный Кавказ.

Правда, в названии конкурса, итогом которого стал этот сборник, есть термины, звучащие несколько иначе, - «русскоязычные поэты» и «Закавказье». Что ж, и тут – проявление той связи времен, которая протянулась из века позапрошлого ко дню сегодняшнему: слово «русскоязычный» вошло в обиход в последние лет двадцать, а из лексики предшествовавших им десятилетий еще живо «Закавказье». Но так ли это важно в нашем случае?

«Поверив алгеброй гармонию», признаем: от изменения формулировки ни суть, ни сумма этих понятий не меняются.

В Азербайджане, Армении, Грузии продолжают писать на русском языке, причем – и нынешний сборник тому доказательство – не только люди старшего и среднего поколений. Впрочем, зададим себе очень простой вопрос:

а почему бы, собственно говоря, им этого не делать? Русская литература (забудем на время про русскоязычную) самой своей плотью связана с краем, в котором живут эти молодые люди.

В.Г. Белинский, кстати, вообще считал, что Кавказу «суждено быть колыбелью наших поэтических талантов, вдохновителем и пестуном их музы, поэтическою их родиною!» Конечно, еще до того, как эта колыбель качнула первых своих питомцев, упоминания о Кавказе можно было встретить и у Ломоносова, и у Радищева, и у Державина, и у Жуковского. Но они писали вскользь, лишь упоминая и отдавая дань этакой далекой от России диковине, которая, по экзотическим представлениям, мало чем отличалась от, скажем, Индии или Китая.

Открыл в русской литературе подлинный Кавказ, особенно его южную часть, то есть, Закавказье, Пушкин. А потом, к нашему общему счастью, как говорится, пошло-поехало – Бестужев-Марлинский, Полежаев, Лермонтов, Толстой… Историки, конечно же, могут объяснять их появление в наших краях причинами, связанными исключительно с государственной политикой. Но, в таком случае, они просто исполнили бы то, что было положено, и убыли, унося в груди ничем не согретое сердце. А этого не произошло! Из-за того, что, кроме служебного долга, появилась еще и потребность души. Их, и многих-многих других «кавказская колыбель» начала пестовать по причинам, связанным именно с русской литературой. В ней, в двадцатых годах девятнадцатого столетия, бурно расцвел романтизм, а Кавказ олицетворял романтическую, даже воинственную свободу, столь дорогую сердцу истинного творца. И если политики с военными воспринимали кавказцев, как противников, то у поэтов эти люди вызывали лишь уважение, не зависящее от того, с кем они воевали. А еще Закавказье, фактически укрывало вольнодумцев, для которых ссылка сюда превращалась, как бы сказали сейчас, в творческую командировку.

И все это продлилось в двадцатом веке, перейдя уже на новый уровень – настоящих дружб и крепких привязанностей, общих забот, бед и радостей.

Было уже не паломничество русской поэзии на Южный Кавказ, а единая поэтическая территория, обитатели которой не заглядывали друг другу в паспорт и говорили на едином языке рифм. Бунин, Брюсов, Бальмонт, Маяковский, Есенин, Мандельштам, Асеев, Пастернак, Тарковский, Заболоцкий, Тихонов, Ахмадулина, Евтушенко, Вознесенский, Мориц… Имя им – легион. Иностранный легион литератур Закавказья.

А кем назвать, продолжая эту аллегорию, авторов нынешнего сборника?

Новобранцами форпостов русской поэзии в Закавказье? Ее волонтерами или даже полпредами? Думается, что все эти звания еще нужно заслужить.

Причем, главное не в том, как назовешь этих молодых людей, а в том, что не только победители конкурса, но и все его участники пишут стихи на русском языке. Стихи, конечно, разные. Но, ведь, пишут же! Я далек от желания поучать их, а тем более, в очередной раз в деталях повторять то, что уже писано-переписано о русско-кавказских литературных связях. Просто хочется подчеркнуть, что новые талантливые люди не могут не появиться там, где родились семьи Грибоедова-Чавчавадзе и Гиппиус-Мережковского. Там, где есенинское: «Дралися сонмища племен, зато не ссорились поэты» сродни словам Ахмадулиной о Битове: ««Иногда путаю его с собой, потому что знаю, зачем ему, как и мне, так надобен Кавказ. В Кавказе есть нечто, что нас утешает». Там, где, лермонтовское: «Быть может, за хребтом Кавказа укроюсь от твоих пашей» как бы продолжает Пастернак: «Он мял бы дождь моих пророчеств подошвой своего хребта»… Немало воды утекло с тех пор, как прозвучали все эти строки. Иной стала поэзия в России, иным стал Южный Кавказ. На его просторах рядом с армянской, грузинской, азербайджанской поэзией и прозой – уже не русская, а русскоязычная. А, впрочем, это звучит, как комплимент. Потому что авторитеты филологии признают: литературный, правильный русский язык в Закавказье сохранился лучше, чем в огромной стране, в которой он является основным. Так что, молодежи, не только говорящей, но и пишущей на нем, – стило в руки.

Ну, а в продолжение этой темы позволю себе еще одну цитату – мнение профессионала, возглавляющего солидный журнал. В 2006 году газета армянской диаспоры стран СНГ «Ноев ковчег» спросила главного редактора «Дружбы народов» Александра Эбаноидзе: отличается ли русскоязычная литература зарубежья от издаваемой в России – темами, ракурсом, оттенками языка? Ответ был таков: «Да! Сказываются, видимо, ментальные различия и иной жизненный опыт. В советское время была целая плеяда национальных писателей, писавших по-русски, но опыт нового поколения не менее интересен. Современные авторы чувствуют иначе, они получают стилистическую подпитку из современного языка. Русский язык – очень подходящий инструмент для талантливого писателя, чтобы передать свой особый национальный опыт, ментальные особенности. Словом, оказалось, что на постсоветском пространстве все еще есть круг талантливых русскоязычных авторов. Но он не очень велик…»

Что ж, именно для того, чтобы этот круг увеличился, Международный культурно-просветительский Союз «Русский клуб» и проводит литературные конкурсы, собирающие молодежь, которой есть, что сказать, и тем более – написать на русском языке. Состоялись уже два конкурса молодых русскоязычных поэтов, сначала – Грузии, а потом, благодаря грантовой поддержке Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества государствучастников СНГ (МФГС), - и всего Южного Кавказа. Главной наградой для лауреатов первого из них стало то, что их строфы оказались рядом со стихами известных поэтов из многих стран в юбилейном сборнике «Новые сны о Грузии», составленном по итогам V Международного русско-грузинского поэтического фестиваля.

Участники нынешнего конкурса удостоились «собственного» сборника – «За хребтом Кавказа...» А для того, чтобы можно было получить более полное впечатление о современной поэтической жизни Азербайджана, Армении и Грузии, в сборник включены произведения и наиболее ярких поэтов Закавказья – края, без которого, по словам Ильи Эренбурга, «трудно себе представить русскую поэзию: там она отходила душой, там была ее стартовая площадка».

Всех молодых, увидевших свои стихотворения в этой книге, хочется от души поздравить. А тем, кто пока в нее не попал – пожелать не унывать, писать дальше и оказаться на страницах следующего сборника. И те, и другие делают отличное дело – вдали от России пишут стихи на русском.

ВЛАДИМИР ГОЛОВИН

ПО ИТОГАМ КОНКУРСА

МОЛОДЫХ РУССКОЯЗЫЧНЫХ

ЛИТЕРАТОРОВ ЗАКАВКАЗЬЯ

ЖЮРИ КОНКУРСА:

Елена Исаева (РОССИЯ), председатель Елена Иванова-Верховская (РОССИЯ) Валерий Дударев (РОССИЯ) Алина Талыбова (АЗЕРБАЙДЖАН) Сурен Петросян (АРМЕНИЯ) Владимир Саришвили (ГРУЗИЯ)

АЗЕРБАЙДЖАН

СОЧИНЕНИЕ НА ТЕМУ СУДЬБЫ

«Маленькая родина моя...»

Мировая культура – по сути, не что иное, как бесконечный ряд сообщающихся сосудов, налитых драгоценным вином духовности, единой для всех народов, населяющих нашу планету. Сама история распорядилась таким образом, что, находясь на перекрестке географических, торговых и культурных путей, Азербайджан всегда был открыт ветрам с Севера и с Юга, с Востока и с Запада, щедро делясь собственными богатствами и черпая из духовных сокровищниц других народов. Загадочная и древняя культура Востока традиционно являлась центром притяжения для иных культур и цивилизаций – сколько мастеров пера, кисти, гармоний вдохновлялись его тайнами и откровениями, его романтическими сюжетами и героями!.. Именно на почве этого взаимного притяжения, слияния, смешения культур и возникли многие шедевры мирового искусства: так, история любви ашыга Гариба вдохновила М.Лермонтова на создание одноименной поэмы, Р.Глиэра – оперы, а свое знаменитое «Из Гафиза» Пушкин пишет, восхищенный героизмом азербайджанских полков под командованием Н.Раевского. Из сумрака хрестоматий нам откликаются эхом имена А.Островского, Чехова, Куприна, Горького, Грина, Антокольского и других служителей пера, кто в то или иное время оставил свой след на благодатной земле Азербайджана.

Но если Азербайджан представляет собой уникальную формацию на карте мира, то еще более удивительное образование – его столица, этот полифоничный микрокосм со своим неповторимым культурным и духовным климатом, с его разноплеменными, разноязычными обитателями, с улицами, на которых модерн соседствует с традиционными минаретами, а «сталинки» – с изящными башенками в «мавританском» стиле… Город-коктейль, городассорти, город-микс, город-миф – поразительно органичный в этой своей многоликости и разностильности.

Во второй половине ХIХ века, с началом плановой разработки каспийских месторождений, бывший уездный город фантастическими темпами превращается в крупнейший промышленный и торговый центр. В газетах тех лет Баку называли «Кавказской Пенсильванией», «азиатским Клондайком»… Знакомясь с документами начала ХХ века, очень трудно удержаться от аналогий с днем сегодняшним: и тогда фантастически быстро создавались капиталы, строились роскошные дома в черте города и за его пределами.

Но, пожалуй, главное отличие богатых той эпохи от сегодняшних «новых»

заключается в том, что те люди были заняты своим Делом и благосостояние свое зарабатывали собственными знаниями и умениями, не забывая при этом и о «вспомоществовании нуждающимся». Как известно, меценатами становятся не по расчету, а по любви. Склонность к меценатству в те годы была еще одним непременным отличием людей состоятельных, и именно поэтому рядом с дорогими магазинами, банками, увеселительными учреждениями строились читальни, музеи, театры, школы… Промышленники и финансисты не скупились вкладывать средства не только в камень и мрамор, в пилястры и капители, но и в талантливых людей – певцов, художников, поэтов.

Времена меняются, распадаются империи, на их месте возникают новые, а планета под названием Баку продолжает жить напряженной культурной жизнью. Берем в руки пухлый том газетных подшивок почти вековой давности: в Бакинском Университете читает лекции Вячеслав Иванов, в переполненном поэтическом клубе на бывшей Коммунистической (ныне ул. Истиглалият) гремит бас Маяковского, на сцене Рабочего театра играют свои первые роли Раневская и Жаров, в Филармонии дают концерты прославленные европейские дирижеры, а в редакции «Бакинского рабочего»

Есенин читает рабкорам только что написанные стихи...

Долгое эхо «золотого века»

…1-го января 1931-го на свет появляется «Темп» – ежемесячный русскоязычный общественно-политический журнал, организованный Ассоциацией пролетарских писателей Азербайджана (Cоюз, точнее, Общество писателей будет образовано лишь год спустя). На тот момент у русскоязычных авторов не было другого печатного «пристанища», кроме скромного приложения к газете «Бакинский рабочий», так что появление нового издания становится значимым событием в литературной жизни Республики. Первым редактором журнала стал П.Тарханов. С ноября того же года журнал меняет имя – теперь он выходит под названием «Ударник» (редактор П.Звонарев), а в начале 1934-го он обретает свое нынешнее название – «Литературный Азербайджан». Наиболее значительные периоды в жизни журнала связаны с именами его редакторов Мамеда Сеида Эфендиева (1936-37), Сейфуллы Шамилова (1937), Михаила Камского (Долганова) (1938-1941).

В 1941-ом выпуск журнала приостанавливается. «Все для фронта, все для победы!» Баку – это энергетическое сердце страны – безотказно перекачивает тонны «черной крови», питающей моторы и двигатели советской армии, бакинцы стоят в хлебных очередях, плачут над похоронками, дежурят в госпиталях, куда свозятся раненые со всех фронтов. Выпуск журнала возобновится лишь в 1952-м, два года спустя его возглавит заслуженный деятель искусств, Народный писатель Азербайджана Имран Касумов. В эти годы в Баку жили и творили замечательные русскоязычные поэты – авторы журнала: Инна Лиснянская, Варвара Константинова (Земмель), Рафаэль Шик, Анисим Кронгауз, Юрий Фидлер и многие другие литературные «аксакалы», представители военного поколения, очевидцы истории. Их строчки – такой же документ эпохи, как и исторические хроники тех лет. Немало сил в свое время отдали журналу И.Оратовский и А.Плавник, которые руководили литкружками при Союзе писателей.

Великая война уходит в прошлое, налаживается мирная жизнь, и вот уже на подходе незабвенные 60-е – настоящий «золотой век» (в том числе, и в литературе), чье долгое эхо слышится нам и сегодня сквозь все наслоения позднейшего времени. И сейчас, несмотря на все «пластические»

операции, безжалостно производимые в последние годы над обликом Баку, сквозь неизбежный мегаполисный смог и плотный строй многоэтажных махин в стиле «нувориш», среди визга пескоструек и гомона бесконечных торговых рядов – нет-нет, да и проступают черты того города, непохожего ни на что в мире, солнечного в любую погоду, города, который очаровывал, влюблял в себя, будоражил, побуждал к творчеству, которому посвящали стихи, как свои, так и заезжие поэты, жители которого умели дружить и любить, не заглядывая в пресловутую «пятую» графу… Это именно тот период, когда отчетливо формируется совершенно особый генотип «над которым поработали природа и время, протрудившись много десятков лет (и даже столетий) – вспоминаются по ассоциации морские камни, обточенные временем и морем до совершенства, до немыслимых оттенков, узоров, вкраплений...»

(У.Чертовских), то особое братство не по крови, а по духу, которое позволяло жителям этого города, независимо от национальной принадлежности, с гордостью называться «бакинцами». «Мы жили в маленьком раю провинциального Парижа…» (Д.Имамвердиев) – именно об этом городе джазменов и фантастов, шахматистов и поэтов, городе Ландау, Ростроповича, юного Муслима Магомаева, родине звездного КВНа и не менее звездного КАПа и поныне отчаянно ностальгируют его бывшие граждане, рассеянные по бесчисленным городам и весям планеты.

…И вот уже грядет новая временная «волна» поэтов: Владимир Кафаров, Мансур Векилов, Николай Хатунцев, Сиявуш Мамед-заде, Александр Халдеев, Вячеслав Зайцев, Алла Ахундова (член СП России)… Многие из этих авторов, будучи прекрасными переводчиками, внесли свой реальный и весомый вклад в пропаганду азербайджанской поэзии на литературном пространстве бывшего СССР (а опосредованно, и в мире). Если до сих пор переводчиками классической и современной поэзии были, в основном, замечательные российские поэты: К.Симонов, П.Антокольский, Д.Самойлов, М.Адалис и т.д., то теперь в Республике формируется собственная высокопрофессиональная школа художественного перевода: это, в первую очередь, тот же Владимир Кафаров – один из ее основателей, переложивший на русский язык тысячи баяты, Николай Хатунцев, перу которого принадлежит русская «версия» газелей Низами – их переводы входили и продолжают входить во все академические издания «Художественной литературы»;

выпускник Литинститута, лауреат Пушкинской премии, Сиявуш Мамед-заде, который и сегодня помогает все новым азербайджаноязычным поэтам заговорить со своими читателями, в том числе, и по-русски.

Более 30 лет «у руля» журнала стоял писатель, фронтовик, заслуженный деятель искусств Иван Поликарпович Третьяков. Уроженец Архангельской области, с боями прошедший всю войну, кавалер многочисленных орденов и медалей, в последние дни войны получивший тяжелейшее ранение, волей судьбы попавший на излечение в Баку– именно здесь он обретет вторую родину, семью, с отличием закончит педагогический институт, здесь увидят свет его первые произведения, основной темой которых становится его военный опыт: «...Все эти годы я чувствую за спиною дыхание моих солдат, с которыми я шел по дорогам войны. Вот они, только что вышедшие из боя, стоят в своих пропотевших гимнастерках, в смятых своих пилотках, с тяжеленными автоматами: северяне, южане, русские, татары, азербайджанцы, белорусы, евреи - полный интернационал... Я говорю о них и от их имени...»

В активе писателя, кроме многочисленных оригинальных произведений, более 200 статей, а также художественные переводы трех десятков романов и повестей азербайджаноязычных авторов на русский язык. В году он становится членом Союза писателей, а уже в 1961-м возглавляет «Литературный Азербайджан». (С 1959 по 1961 год редактором журнала был Д.Минкевич). В 1981 году И.Третьяков примет из рук тогдашнего руководителя Республики, будущего Президента независимого Азербайджана, Гейдара Алиева орден «Дружбы народов», которым журнал был награжден в свой 50-летний юбилей. Как известно, Гейдар Алиевич уделял самое пристальное внимание вопросам культуры и искусства – будучи человеком с подлинно государственным мышлением, он прекрасно понимал, что именно от их состояния, от усилий творческих личностей, влияющих на умы своих современников, зависит нравственный климат в обществе, а значит, по большому счету, и будущее страны в целом. В эти годы на страницах журнала впервые увидели свет произведения таких авторов, как братья Ибрагимбековы, Анар, Ч.Гусейнов, Н.Расул-заде, Эльчин, Ч.Абдуллаев, Ф.Годжа и многих других, впоследствии составившие золотой фонд азербайджанской литературы.

Поэты эпохи Апокалипсиса В конце 80-х история делает резкий виток – впереди всех нас, граждан ушедшей ныне на дно времен Атлантиды под названием «СССР», ожидает тягчайшее испытание девяностыми с их наркотическим угаром сомнительной свободы, жесточайшими социальными ломками, кровавыми межнациональными войнами, лагерями беженцев, опрокидыванием целых народов в болото безработицы, полунищенского существования, судорожного выживания на фоне разгула «дикого» рынка. В эпоху повальной эмиграции рвутся взращивавшиеся десятилетиями человеческие и творческие узы, уезжают родственники, коллеги, друзья… До стихов ли тут?.. В 1991-м на редакторскую «вахту» в «Литературном Азербайджане» заступает давний сотрудник журнала, поэт Мансур Векилов. С его приходом начинается новая эпоха журнального бытия длиной почти в 20 лет.

Журнал с трудом удерживается на плаву в бурном море 90-х: выходит всего четыре «сезонных» номера в год, в воздухе витает вопрос о целесообразности его дальнейшего существования, об авторских гонорарах не приходится даже мечтать (но стоит отметить тот факт, что даже в самые непростые годы становления государственной независимости Азербайджана журнал продолжал финансироваться из госбюджета, оставаясь официальным органом Союза писателей Республики). Редакция тогда кочевала по чужим углам: помню ледяную комнату, в которой сотрудники, не снимая пальто, работали за огромным, заваленным рукописями столом… Но все это – не самое важное: главное – журнал продолжал жить и печатать качественные произведения, и в этом, конечно, безусловная заслуга его главного редактора и тех, кто оставался рядом с ним все эти годы – их работу иначе, как подвижнической, не назовешь. Еще раз убеждаешься в том, как все-таки важна во всем Личность – ибо талантливый и порядочный человек остается таковым при любом политическом и временном раскладе.

Мансур Векилов был одним из блестящей, но, увы, уходящей плеяды потомственных азербайджанских интеллигентов, бакинцем в самом высоком значении этого слова. Он всегда был человеком своих корней, но крона его шелестела над целым миром, сплетаясь с другими, потому что ему, как истинному поэту, были открыты высшие истины: «Я знал, что все они от Бога:

и Иисус, и Магомет…» К журналу он относился как к любимой женщине, с затаенной, но очевидной нежностью, потому что не только поэтом, но и редактором он был от Бога. Все эти годы он учил нас, своих современников, самим своим присутствием в литературе, своей тончайшей лирикой, требовательным вкусом, отвергавшим всякую фальшь, небрежность, пафосное пустословие. Он был Профессионалом, именно поэтому его отличало умение встать выше личных приязней там, где речь шла о творчестве. Искренне любил поэтов, «малых и больших», и нередко вытягивал буквально «за уши» чьи-нибудь очень средненькие стихи, если удавалось обнаружить хоть проблеск таланта и живого чувства.

«Пусть расцветают все цветы…» – так когда-то он сформулировал свое редакторское кредо, у него был чуткий литературный слух, которому был понятен практически любой творческий язык, кроме откровенно бездарного. В своей редакторской ипостаси он являл собой мощный волнорез, о который разбивались мутные волны отечественного графоманства. Именно в эти годы на страницах журнала появляются новые интересные имена, как прозаиков, так и поэтов, которые пытались посреди всеобщего хаоса и распада «удержать планку», заданную когда-то их предшественниками. М.Шафиев, С.Шаулов, И.Зейналлы, Э.Меликов, Е.Касумова, А.Агаева, В.Зарубин, А.Хакимов, Г.Тофик кызы, Л.Самед-заде, Г.Агамамедова и многие другие (прошу прощения у своих собратьев по перу, что не могу перечислить всех без исключения – на это потребовался бы совсем другой объем печатного пространства). Это те, через судьбы которых пролегли те самые «гейневские» трещины от расколовшегося мира, кому оказались не понаслышке знакомы беды новой исторической эпохи: грохот больших и малых войн, повальная миграция, блеск и нищета новых «хозяев жизни», тирания Его Величества Доллара, Рубля, Маната… Но, в отличие от конъюнктурных гореписак, откровенно спекулирующих на больных темах, в изобилии выплескивая на головы читателей набор плохо срифмованных штампов, эти авторы умеют находить те единственные, точно выверенные, весомые слова, которыми идут прямо к сердцу читателя. Их произведения, всегда «штучные», глубоко авторские, в то же время, точные и узнаваемые слепки времени, независимо от того, работают ли авторы в жанре поэтической миниатюры или фантастического романа… Это литературное поколение (как и его ровесники в других республиках бывшего Союза), «по-живому» разделенное новообразованными границами, сложными визовыми «разборками», запредельными ценами на билеты и т.д., оказалось лишено возможности набираться профессиональной премудрости на литинститутовских семинарах у живых классиков, выезжать на фестивали, участвовать в диспутах, встречах с читателями и т.д. – одним словом, того насущно необходимого воздуха творческого общения с себе подобными, той нормальной литературной жизнедеятельности, о которой столь увлеченно рассказывали нам наши мэтры.

Проносясь в гудящей пустоте сквозь тоннель 90-х, не ведая о том, что творится во внешнем литературном мире, и существует ли он вообще или уже упразднен за ненадобностью новому времени, запертые в себе – «в этой крепости, почище Петропавловской»(М.Цветаева), эти поэты, тем не менее, продолжали в одиночку проходить собственные поэтические университеты, биться со Словом, «гранить вечность» и собственную душу, по мере сил сопротивляясь дурновкусице и провинциализму, бурными потоками разливавшимся на просторах внезапно обесцензуренного искусства. В общем, все эти годы они «работали» теми самыми атлантами, с напряженными спинами и сведенными коленями, чья миссия – удерживать на своих отнюдь не атлантовых плечах резко потяжелевший свод времен, замыкать собственным телом, как оборвавшиеся высоковольтные провода, Прошлое и Настоящее, чтобы, в конечном итоге, обеспечить ту самую связь времен.

Сегодня этих людей можно с полным правом назвать профессионалами (несмотря на то, что «в миру» все они имеют другие профессии, которые обеспечивают их хлебом насущным). Хотелось бы верить, что их усилия не пропадут даром, и их строчки – эти бумажные «журавлики-кораблики», отпущенные ими в бурные воды и грозовые небеса новейшего времени, всетаки долетят и доплывут до будущих читательских и поэтических поколений.

День сегодняшний Время неумолимо – с ним невозможно договориться, его невозможно заговорить: увы, многих из тех, кто, собственно, и создавал яркий неповторимый мир, представленный на страницах журнала, уже нет с нами. Но справедливо замечено: «Не говори с тоской: «их нет», но с благодарностию – «были»… Постоянно и явственно ощущается присутствие рядом с нами ушедших в иной мир поэтов: в шелесте вековых деревьев на аллеях Губернаторского сада, в четком профиле Девичьей башни, в гуле штормового Каспия… После неожиданного и до сих пор болезненного для всех нас ухода Мансура муаллима («учитель», уважит. обращение к старшему – А.Т.) в 2008-м, журнал возглавила дочь Народного писателя Азербайджана Мирзы Ибрагимова, чье столетие широко отмечалось в Республике минувшей осенью, - Солмаз ханум Ибрагимова, отдавшая работе в журнале практически всю жизнь. На сегодняшний день «Литературный Азербайджан» представляет собой крупнейшее и единственное в Республике русскоязычное литературное издание (128 стр.), которое предлагает читателю переводы произведений азербайджанских поэтов, писателей и драматургов, традиционно уделяя особое внимание творчеству русскоязычных писателей, проживающих в Азербайджане. На его страницах также можно встретить информацию о событиях в области азербайджанской культуры и истории, эссе о театре, живописи, музыке, архитектуре, скульптуре. Представлены и произведения иностранных авторов в переводах на русский язык, литературные портреты, интервью с наиболее выдающимися современными деятелями культуры и искусства, как Азербайджана, так и других стран.

В 2007 году вышел в свет первый номер 16-страничной газеты «Мир литературы» (главный редактор – А.Вафалы, шеф-редактор – А.Джалилов), представляющей собой русскоязычное приложение к «Адабиййат газети»

(«Литературная газета»), выходящей на азербайджанском языке. На ее страницах также представлены ведущие поэты и прозаики Азербайджана, материалы, освещающие наиболее значимые события в самых разных областях культуры и искусства.

Как показало время, необходимость в подобных русскоязычных изданиях не только не отпала, но стала еще более актуальной: число авторов, желающих опубликоваться в газете, стабильно превышает печатную площадь – ведь увидеть свое имя в перечне ее авторов уже означает сдать своего рода «экзамен» на литературную зрелость. Также традиционно высоко число азербайджаноязычных авторов, которые хотели бы видеть свои произведения опубликованными именно на страницах «Лит.Азербайджана»

(при наличии многочисленных литературных изданий, выходящих на азербайджанском) – ведь зачастую именно русскоязычные издания открывали и продолжают открывать национальным авторам дорогу к широкому российскому и зарубежному читателю. После долгой «болезни» восстанавливается и переводческая школа – свидетельством тому стала выпущенная в свет Союзом писателей Республики в 2009 году трехтомная Антология азербайджанской поэзии, в которую наряду с хрестоматийными переводами, выполненными в свое время классиками советской литературы, вошел большой объем переводов, осуществленных уже современными поэтамипереводчиками – сотрудниками журнала.

Сегодня журнал живет полноценной жизнью, восстанавливает утраченные литературные связи со странами дальнего и ближнего зарубежья – по подписке «Литературный Азербайджан» уходит, в том числе, и за пределы Республики, представлен он и в глобальной сети на сайте Союза писателей.

После затяжного периода изоляции, когда мы практически ничего не знали о том, что происходит в литературной жизни даже наших ближайших соседей, шаг за шагом восстанавливаются связи с писательскими объединениями и литературными журналами, действующими в бывших советских республиках, а ныне независимых государствах СНГ. Так, бакинский читатель смог узнать о поэтических фестивалях и других литературных событиях, проходивших в России, Средней Азии, на Южном Кавказе, ознакомиться с творчеством авторов из этих и других регионов. В последние два года наладились тесные литературные связи с Грузией – страной, близкой нам не только географически, но и духовно: на страницах «Литературного Азербайджана»

и «Мира литературы» публиковались материалы о Международном фестивале поэзии в Тбилиси, многочисленные интервью с гостями фестиваля, а также с грузинскими поэтами, писателями, бардами. Надеемся, что теплые творческие и человеческие связи с нашими грузинскими коллегами будут с течением времени только крепнуть.

Хочется также надеяться, что усилиями всех его сотрудников «Литературный Азербайджан», отметивший в минувшем году свое 80-летие, сумеет и в будущем сохранить свои принципиальные позиции, которые позволят ему не только удержать высокую планку, взятую его прежними авторами и редакторами, но и шагнуть дальше и выше, и по-настоящему родной для всех нас журнал сможет обрести свою достойную нишу в литературной жизни нового столетия.

И снова о великом и могучем Азербайджан издревле известен как земля поэтов и писателей. Внимание и уважение к художественному слову, на каком бы языке оно ни звучало, здесь огромно. В отличие от тех государств, кто и в советскую, и в пост-советскую эпоху сознательно взял курс на мононациональность, на историческую и культурную самоизоляцию, мы всегда понимали, что богатство этнической палитры Азербайджана – это такое же национальное достояние, как и его нефтеносные недра. Несколько десятков народов веками проживают на территории страны, где звучит самая разная речь, и традиционно «переводчиком» здесь выступал именно русский язык, который помогал нам понимать друг друга, был информационным, культурным, духовным мостом между народами и поколениями.

Наша страна являет собой счастливое исключение из числа многих своих соседей по бывшему Союзу: здесь и сегодня широко представлена русскоязычная пресса – как местные, так и зарубежные издания, действуют русскоязычные детсады, школы и отделения вузов, выходит художественная литература на русском языке… Несмотря на все катаклизмы нашей новейшей истории, бакинские улицы и поныне несут на своих указателях славные имена Пушкина, Лермонтова, Льва Толстого, с памятной доски в центре города смотрит вслед прохожим чеканный профиль Маяковского. Не иссякает поток посетителей в доме-музее Есенина в поселке Мардакян, а в райцентре Гусар любой прохожий покажет вам дом, возле которого установлена белоснежная памятная стела – в этом доме осенью 1837 года в ожидании оказии в Шамаху останавливался у своего знакомого, военного врача А.Маршева, Михаил Лермонтов. Со сцен бакинских театров по-прежнему звучит русская речь, а на страницах «Литературного Азербайджана» перед читателями предстает многоцветная мозаика русскоязычной поэзии и прозы Азербайджана.

Все это очевидные свидетельства толерантности и открытости складывавшегося веками менталитета многонационального народа Азербайджана. Каждый раз, когда мне доводилось представлять журнал за пределами Республики, тот факт, что в современном Азербайджане при поддержке государства издается полноценный литературный журнал на русском языке, всегда вызывал удивление и восхищение (а нередко и «белую» зависть) наших зарубежных коллег.

Только в таком поистине уникальном городе как Баку мог сложиться феномен бакинского двуязычия, который подарил Республике целую плеяду блистательных азербайджанских поэтов и прозаиков, пишущих на русском языке. В их числе братья Рустам и Максуд Ибрагимбековы, Чингиз Гусейнов, Натик Расул-заде, Чингиз Абдуллаев, Мансур Векилов, Эльмира Ахундова, равно владеющий русским и азербайджанским языками Анар... А сколько самых разных людей в самых разных концах некогда единой страны смогли разделить радости и тревоги наших соотечественников, именно благодаря тому, что произведения азербайджаноязычных авторов были озвучены в русских переводах!.. И сегодня у нас в силу все тех же исторических обстоятельств много литераторов, в том числе и молодых, пишущих на языке Пушкина и Толстого – ничего негативного в этом факте усмотреть нельзя. Для бакинцев многоязычье с детства было привычным явлением, многие из них знали по 3-4 языка и считали это само собой разумеющимся, и уж, конечно, в прежнем Баку не могло возникнуть примитивных споров, какой язык «лучше» или «хуже», ведь «бакинство – это прививка от любых этнофобий…» (Ч.Гусейнов), и уж само собой, от фобий языковых.

Очевидно, что любой язык – это лишь одежда наших мыслей и чувств, лишь оболочка того «программного обеспечения», который он несет в себе, ведь на одном и том же языке можно призывать толпу к убийству или шептать слова любви, рекламировать порок или петь колыбельную… В нашей истории немало прецедентов иноязычной литературной традиции и их не надо долго искать – достаточно вспомнить великого Низами, писавшего на фарси, и основоположника азербайджанской прозы Исмаила Куткашенлы, который в 19-м веке написал первое большое прозаическое произведение на французском. Старая, но верная истина заключается в том, что, естественно произрастая из национальной почвы, подлинный талант неизбежно становится явлением всемирного масштаба, перешагивая языковые, государственные и любые другие границы.

Однако, и у нас сегодня «языковая» ситуация обстоит далеко не так благополучно, как представляется на первый оптимистичный взгляд. Активная жизнедеятельность русского языка всегда была связана главным образом с Баку, который традиционно был открытым городом, где, как уже отмечалось, русский язык опять же традиционно являлся основным языком общения между его разнонациональными гражданами. Но идиосинкразия ко всему, что связано с общим советским прошлым, в частности, к русскому языку как к одному из его основополагающих компонентов, привела к тому, что на сегодняшний день налицо не только явное «сжимание» ареала действия русского языка, но и очевидное и резкое ухудшение его качества. Факт тревожный, особенно если вспомнить, что русский язык в национальных республиках бывшего СССР, подчас был правильнее и выразительнее, чем в «метрополии», (тем более, сегодняшней, с ее криминально-маргинальным сленгом и компьютерным новоязом). Так, в Азербайджане русский язык в значительной степени был представлен языком русской художественной и технической интеллигенции, блестящей профессуры, высококвалифицированных (а значит, отмеченных языковой грамотностью) специалистов, приезжавших сюда в разные периоды истории Республики.

Сколько азербайджанцев разных поколений с любовью и уважением вспоминают своих педагогов русского языка, которые учили их не только спряжениям и склонениям, но и отношению к жизни, формируя их личность, основные нравственные установки, развивая вкус! Скольким детям из самых отдаленных селений открыли дорогу в большой мир молоденькие русские учительницы, отправившиеся туда работать «по распределению» и навсегда полюбившие свою вторую родину! Стоит упомянуть и тот факт, что русский язык в бывших национальных республиках Союза никогда не был предметом коммерции – доступ к качественному языковому обучению был открыт всем без исключения социальным группам, в отличие от того же английского, который сегодня предлагается нам в качестве альтернативного языка общения. Но не надо забывать о том, что на его внедрение потребуется не один десяток лет, а между тем миллионы людей в бывших советских республиках, лишившись русского языка, оказываются отброшены далеко назад, заперты в тесном пространстве «одноязычья», лишены общения между собой. Английский язык сегодня является предметом роскоши, доступным далеко не всем слоям населения. В элитных англоязычных школах цены на обучение поистине запредельные – там формируется слой будущих «хозяев жизни», в отличие от массы, которая будет вынуждена довольствоваться тем самым «колониальным» языком, то есть, примитивным набором типовых фраз, достаточным лишь для того, чтобы понимать распоряжения этих самых новых «хозяев».

Надеюсь, мне удастся избежать упреков в предвзятости по отношению к английскому языку – по основной профессии я педагог именно этого языка и литературы, и с того дня, когда я, шестилетняя, впервые взяла в руки яркий учебник с еще непонятными латинскими буковками, этот язык, также, как и англоязычная культура – огромная и неотъемлемая часть моей жизни. Но, увы, очевидно, что сегодня по просторам бывшего Союза взамен вытесняемого литературного русского языка уверенной поступью шагает отнюдь не язык Шекспира, Стивенсона, Фолкнера, а донельзя упрощенный и агрессивный язык худших голливудских фильмов, формирующий вполне определенное мировоззрение у наших подрастающих соотечественников.

Сегодня изрядное количество доморощенных писателей и журналистов, числящихся «русскоязычными», страдают явно выраженной «языковой недостаточностью», полным отсутствием профграмотности, а также нехваткой общего интеллектуального и эмоционального развития – отсюда и подмена авторской журналистики примитивным репортерством, устрашающие «ляпы»

в прозаических и рифмованных творениях, написанных на вульгарном «полурусском» языке, который сегодня все чаще выдается за неповторимый «авторский» стиль. Неуважение к языку – главному рабочему инструменту всех пишущих – распространяется отнюдь не только на русский язык и русскую грамматику, но и на все другие языки, в том числе и титульные – они сегодня тоже серьезно болеют, мелеют и высыхают, засоряются привнесенным извне лексическим «мусором», теряют образность и выразительность, а все многообразные языковые функции все чаще сводятся до узко коммуникативных.

Время не стоит на месте, и сегодня в бывших союзных республиках, в том числе, и в Азербайджане, уже подрастает поколение, не знающее русского языка, позабывшее или не расслышавшее завет великого Ширвани.

А это означает, что в недалеком будущем мы станем плавно перемещаться в разряд «лузеров» – в культуре, экономике, науке и т.д., потому что существует объективная реальность, нравится нам это или нет: сегодня на земле насчитывается до 5000 (!) языков, однако, ведущие, «ключевые» позиции прочно удерживают лишь несколько так называемых «рабочих» языков человечества, в числе которых английский, французский, немецкий, испанский, русский... Справедливо заметил Председатель Союза писателей Азербайджана, Анар: «И сегодня подключение к мировой культуре у нас осуществляется в основном именно через русский язык. Без всего этого богатства мы были бы нацией обделенной, то есть народом, оторванным от культурных процессов, происходящих на планете».

Во множестве стран, отдаленных от России географически и исторически, увеличивается число студентов, изучающих русский язык. «Русские»

факультеты действуют во всех странах, включая самые экзотические, потому что их народы как раз-таки прекрасно понимают, что этот язык – их шанс, окно в огромный, удивительный, многоцветный мир. Но, если им приходится осваивать язык «с нуля», то бывшим советским народам был выдан огромный исторический «бонус» - свободное владение одним из ведущих языков мира. Зачем же сегодня добровольно отказываться от этого преимущества в угоду чьим-то невнятным политическим амбициям?

В свое время первый Президент независимого Азербайджана, Гейдар Алиев сказал: «Я хочу, чтобы наша молодежь читала Низами на азербайджанском, Пушкина на русском и Шекспира на английском» – мудрое пожелание, ведь каждому нормальному человеку очевидно, что соединительный союз «и» всегда лучше, чем противопоставительный «или».

Придет срок – улягутся политические страсти, отшумят идеологические дебаты, но, несмотря ни на что, Волга всегда будет впадать в Каспий, и прозрачная волжская волна будет вечно сливаться с изумрудной хазарской, а на улицах Баку азербайджанская речь всегда будет естественно смешиваться со множеством других языков, в том числе и русским… У автора этих строк есть стихотворение, озаглавленное «На языке сердца» – мне представляется, что все настоящие произведения пишутся именно на этом универсальном эсперанто. Можно ведь говорить на одном языке и не понимать ни слова, но те, кто научился объясняться на языке сердца, на языке добра, правды, любви, всегда поймут друг друга. Удастся ли новым поколениям сохранить бесценное наследие предков, живших, трудившихся и воевавших рука об руку, друживших, любивших и говоривших на одном языке – во всех смыслах этого слова? Ответ на этот вопрос может дать только время… «…Воспитай ученика»

Как известно, писать должны тысячи, чтобы один стал поэтом, ибо эти тысячи – та животворящая среда, из которой и выкристаллизовывается Слово. Поэтов не бывает много по определению, ведь поэзия – это медитация души, и настоящий поэт – это всегда одинокий пик, возвышающийся над всеми окрестными холмами и предгорьями (кстати, с неизбежной платой одиночеством за эту свою «эверестность» и «возвышенность над». Увы – «талант – не смесь / Всего, что нужно людям, / А худшее, что есть / И лучшее, что будет» (Ю.Мориц).

Бакинские поэты разных поколений вспоминают, что, как правило, их творческое становление начиналось с посещения литобъединений, действовавших тогда в городе, с общения с мастерами, которые «ставили»

им руку, учили уважать Слово и Читателя, разбираться в литературе, вырабатывать тонкий поэтический слух и вкус. И неважно, что далеко не все, посещавшие эти мастер-классы, впоследствии связали свою жизнь с литературой. Старая, но верная истина: быть профессиональным читателем почетнее, чем плохим рифмоплетом, ведь «и море, и Гомер – все движется любовью», и тот, кто хоть раз переболел этой прекрасной болезнью, никогда не позволит себе оскорбить память своих любимых поэтов неряшливой рифмой, примитивным стишком. Люди разных профессий, вдохнувшие в себя воздух творчества, научившиеся ценить поэтическое мастерство, отличать подлинную поэзию от рифмованной пошлости, разбираться в литературе, как раз и составляли впоследствии ту просвещенную аудиторию, тех слушателей, читателей, зрителей, без которой искусство мертво, потому что все громкие декларации о том, что мы, небожители, пишем «для себя» и нам нет никакого дела до того, как аукнется наше поэтическое слово среди непросвещенных землян, на мой взгляд, – все-таки от лукавого. Подобно тому, как для рождения ребенка нужны двое любящих, так и для появления на свет настоящего произведения искусства обязательно нужны двое – автор и тот, кому адресован этот посыл (пусть даже этот «тот» живет в другой стране, другом веке – а все же, все же…) Из литобъединений, действовавших многие годы в Азербайджане, первым приходит на память старейший «Родник», созданный при газете «Вышка» все в те же незабвенные 60-е. Поэты (пусть даже и непрофессиональные) – народ сложный, амбициозный, и управляться с ними очень непросто.

В «Роднике» в свое время блистал громовержцем, повергая слушателей в священный ужас, Владимир Кафаров, грозно нетерпимый к любого рода графоманству и халтуре – его справедливой, но такой острой критики побаивались даже самые талантливые студийцы. Позже его сменит Николай Хатунцев, чье «правление» выпадет на 90-е годы, когда «Родник» вместе со всеми нами переживал не лучшие свои дни. В то нелегкое время основной задачей объединения стало не столько «выучить на поэта», сколько дать пишущим возможность почувствовать, что они не совсем одиноки в этом мире. «Родник» объединял людей, неравнодушных к поэзии, спасал их от душевного разора, здесь завязывались дружеские, личные отношения... А как одинаково светлели лица юных и пожилых стихотворцев, когда они видели свои строчки, напечатанными черным по белому в скромной рубрике «Вышки»!..

Н.Хатунцев был либеральным и дипломатичным руководителем – ему всегда можно было возразить, поспорить. Но, уважая чужое мнение, он, тем не менее, оставался на своих, выработанных всей жизнью, позициях и само его присутствие, профессионализм, блестящая литературная эрудиция уже подтягивали разношерстную «родниковскую» публику. Тонкий поэтический слух и профессиональная редакторская хватка Николая Борисовича немало способствовали тому, что «Родник» в свое время стал истоком творчества очень разных поэтов, многие из которых сегодня занимают достойное место в нашей поэзии. В силу реалий нашего, увы, непоэтического времени, сегодня литобъединение, возможно, утратило свою былую значимость, однако, то, что оно сохранилось и ведет свою определенную деятельность, уже радует.

Добрым словом вспоминают бакинские старожилы и кружок при Доме пионеров, который вела ослепительно красивая Галина Тихая – автор книг для детей, поэт и прозаик.

На сегодняшний день, пожалуй, наиболее жизнеспособно и широко представлено в литературной жизни города уже много лет действующее при Республиканском Обществе солидарности народов Азербайджана (РОСНА) «Содружество» одноименное литобъединение (первым руководителем его стал поэт и прозаик М.Шафиев). Регулярные встречи, тематические музыкально-литературные вечера, выезды в школы и вузы – все это объективно стимулирует пишущих, привлекая в объединение новых членов. При поддержке Посольства РФ в Азербайджане «Содружество» за эти годы выпустило в свет целый ряд поэтических и прозаических сборников («Сотворение мифа», «Растет береза средь кавказских гор», «Прекрасен наш союз…», «Свеча памяти» и др.). Под обложкой этих сборников сходятся самые разные авторы – профессионалы и любители, классики и современники, произведения, написанные отточенными перьями мэтров, соседствуют с первыми опытами тех, кто только пробует перо. Литобъединение, начинавшееся некогда, как чисто поэтический кружок, за эти годы обогатилось многими новыми ответвлениями: сегодня при нем также действуют клубы прозаиков, фантастов, юмористов.

Но главным литературным достижением «Содружества», безусловно, стали фестивали «Литературный Баку – 2002, 2004, 2006, 2008…» – сначала городские, потом общереспубликанские. Первый фестиваль начинался буквально с чистого листа, у его организаторов не было ничего, кроме энтузиазма и желания хоть каким-то образом консолидировать авторов, пишущих на русском языке, поддержать их, подтвердить нужность того, что они делают, выявить новые имена… Почетными гостями фестиваля в разные годы были Римма Казакова, Алла Ахундова, другие именитые зарубежные литераторы. В свое время в рамках фестиваля появилась рубрика «Муза за школьной партой» – особенно радует то, что на каждом из фестивалей звучат звонкие голоса нового поколения, того самого «племени младого», которое в не таком уж отдаленном будущем будет определять лицо нашего мира. А значит, есть надежда на то, что именно они станут теми «связистами», которые протянут тонкие нити от сердца к сердцу, сквозь новые десятилетия.

То же «Содружество» постоянно организовывает «круглые столы» и конференции, посвященные проблемам сохранения и развития русского языка, в том числе и русскоязычного творческого процесса, протекающего в Азербайджане, сохранения того самого «бакинского феномена». «Ведь в чем, собственно, заключается «бакинский феномен»? Первое: творчество русскоязычных бакинцев не идентично явлениям «чисто» русской или азербайджанской литературы, а принадлежит особому и своеобразному этносу.

Второе: это традиционная городская лирика, с изумлением открывающая мир дачных поселков. Третье: окраина русского языка – что это? Сбившаяся с ритма времени архаика или – нечаянная радость: уложенная в коробку, подоткнутая ватой, экзотическая, с тончайшей радужной пыльцой эталонная бабочка?..» (М.Шафиев).

Еще один немаловажный штрих местной жизни: в октябре 2004 бронзовый монумент Пушкина (дар Правительства России) обрел постоянную «прописку» на одной из бакинских улиц, а в Санкт-Петербурге состоялось торжественное открытие памятника нашему великому соотечественнику Низами. Думается, такой вот обмен поэтами и есть самая высокая дипломатия в отношениях между двумя нашими странами, ведь поэты – это всегда полномочные представители своих народов. С этих пор по инициативе того же «Содружества» в Баку проводятся «пушкинские» дни – каждый год 6-го июня в уютном сквере собираются самые разные люди, чтобы еще раз сказать о своей любви к великому поэту и поэзии: представители городских властей и общественных организаций города, дипломаты, филологи, преподаватели вузов и их студенты, убеленные сединами и молодые писатели, и учащиеся бакинских школ. В этот день цветы традиционно ложатся к подножью памятника еще одного замечательного поэта – Самеда Вургуна, ведь именно благодаря его блестящим переводам Пушкин в свое время «заговорил» на азербайджанском.

Еще одно «хранилище» русскоязычных поэтических традиций – это Бакинский Клуб авторской песни. История Клуба изобилует яркими именами – к сожалению, большинство из тех, кто в свое время стоял у истоков клуба и составлял его звездный «костяк», в силу определенных реалий покинули Баку, и сегодня они проживают в самых разных странах ближнего и дальнего зарубежья. «Расколовшийся гранат, разлетевшиеся зерна...» (А.Талыбова) В связи с этим Клуб несколько раз был близок к распаду, но усилиями его энтузиастов, в частности нынешнего президента, продюсера и режиссера Д.Имамвердиева, он сумел выйти из исторического «клинча» и снова занять достойное место в культурной жизни города. История бакинского КАПа изложена, в частности, в выпущенной в 2009 году книге «Барды» (автор и составитель – один из старейших членов Клуба И.Имамалиев) – это, своего рода, бардовская энциклопедия, повествующая о событиях и лицах бардовского движения как в мире, так и в Азербайджане. На сегодняшний день главное достижение Клуба – это, конечно же, ежегодные Международные фестивали авторской песни, на которые в изобилии съезжаются, как наши бывшие соотечественники: А.Барьюдин, В.Рагимов, А.Маркман, Ч.Бахадов и другие, так и зарубежные исполнители всех поколений: живые классики бардизма, в лице А.Городницкого, В.Егорова, Б.Полоскина, Ю.Лореса, бардовская молодежь из стран СНГ… В рамках этих фестивалей проводятся многочисленные концерты, творческие встречи, вечера поэзии, мастерклассы – все это, естественно, мощно стимулирует русскоязычных поэтов (как поющих, так и пишущих), и способствует тому, что в Клуб приходят новые талантливые исполнители, а, значит, его творческая «температура» держится на должном уровне.

В Республике также действует, при поддержке Союза писателей, Ассоциация «Луч», которая проводит Интернет-конкурсы, выпускает сборники произведений своих членов, отмечает юбилеи писателей, памятные литературные даты.

«Слово – великое дело!» – заметил когда-то мудрый Федор Михайлович Достоевский. Если верить классику, то можно обоснованно надеяться на то, что слова, мысли и чувства наших авторов, участников самых разных литобъединений, неизбежно сложатся в единый мощный посыл доброй воли, светлой энергии, устремленной поверх всех границ и виз в наше общее будущее, ведь поэзия – это тот самый разговор души с душой, который понятен всем без перевода.

«Спасибо за возможность многоточья…»

Два года назад меня буквально ослепил размах тбилисского международного фестиваля, этого многоликого, многоголосого поэтического действа, вот уже в пятый раз проходящего в столице Грузии. Знакомство с этой поистине сказочной страной, ее удивительным народом, самобытнейшей культурой, память о минутах и часах дружеского и по-настоящему творческого общения – все это навсегда останется для меня одним из самых отрадных воспоминаний. Тогда же меня раз и навсегда приворожил к себе Тбилиси, чье поистине мистическое родство с Баку для меня очевидно – ах, эти «отвесные» улочки, так похожие на наши Нагорные и Советские, эти «шушабанди» (застекленные веранды – А.Т.), хранящие горожан от жары, винтовые лесенки, уходящие в ослепительное южное небо, виноградные плети, как пряди волос, разметанных по каменным лицам столетних домов… Перефразируя поэта, можно было бы сказать: «Я хотела б жить и умереть в Тбилиси…» Помноженная на прошедшие годы, эта любовь стала еще крепче, так же как и уважение к людям, «поднявшим» фестиваль, вопреки бесчисленным препонам и сомнениям, этим аргонавтам нового времени, на щитах которых мог бы быть выбит замечательный девиз, прозвучавший в интервью А.Л. Эбаноидзе «Литературному Азербайджану»:

«Сопротивление НЕбесполезно!»

И вот – еще одно подтверждение этому: Конкурс молодых русскоязычных поэтов Южного Кавказа, где именно Грузия выступает сразу в нескольких ипостасях – инициатора, организатора, мобилизующего и связующего всех нас звена.

Парадоксально, но факт: с тех пор, как наша прагматичная эпоха объявила поэзию самым ненужным из всех искусств, ибо это странное занятие сегодня не приносит ни моральных, ни финансовых дивидендов, – резко подскочило и продолжает множиться в геометрической прогрессии число графоманов. Они – такая же реальность нашего времени, как реалити-шоу и ипотека, финансовый кризис и международный терроризм. Они потрясают километрами рифмованной пошлости, увесистыми томами с пышными розами и упитанными ангелами на обложке (благо, сегодня, вопрос публикации имеет четко выраженное денежное измерение), ссылаются на какие-то виртуальные дипломы и лавры, которыми венчают их мириады Интернетпоклонников… Невольно вспоминается: «и гении, и графоманы, когда пишут, плачут одинаково искренними слезами…» (Р.Казакова) Искусство – материя тончайшая и хрупчайшая, та самая пыльца на крыльях бабочки-Вечности, требующая мучительного напряжения пресловутого шестого чувства, которому до сих пор не найдено точного имени… Но проблема в том, что сегодня беспечный Аполлон улыбается всем без разбора, благо все прежние критерии и нормативы поэтического ремесла смыты девятым валом новой морали и эстетики, ряды мэтров под натиском времени редеют – и вот уже вступает в силу то самое циничное правило: «нету их, и все разрешено» (Д.Самойлов). И вот уже, собравшись в кружок, графоманы и графоманши упоенно читают друг другу свои чудовищные творения, попутно роняя небрежные замечания, вроде того, что – а Лермонтов-то в этой строчке оплошал, и в этой вашей Цветаевой нет ничего «такого», и Вознесенский, в общем-то, поэт так себе (естественно, в сравнении с ними)… Сколько же таких гениев, утративших всякое чувство реальности, прошло через решето «Литературного Азербайджана»!.. А с убийственным аргументом, вроде: «Как же вы говорите, что это плохо – я читал(а) вот это самое моей соседке (вариант – подруге, сослуживцам, кому-то из родственников), и им всем понравилось!..» - действительно, трудно поспорить.

Оговоримся сразу, любительская поэзия имеет право полноценно существовать бок о бок с поэзией профессиональной, как та самая питательная среда для творчества, как своеобразное успокоительное или стимулирующее средство для тех, кто находит в ней прибежище от непоэтической реальности, как необременительное хобби или способ обрести свою психологическую нишу, расширить круг общения, вступив в некое сообщество поэтов-любителей. Однако, нельзя же, в самом деле, даже вполне бойко наигрывая на домашнем пианино популярные мелодии, всерьез претендовать на звание лауреата Конкурса имени Чайковского!.. И не стоило бы поминать графоманское сословие всуе, если бы не тот печальный факт, что их наличие, (так же как и наличие у некоторых из них писательских билетов, выпущенных сборников и т.п.) создает ту по-настоящему опасную Зону, в которой под воздействием активного графоманского излучения отказывают компасы, сбиваются вешки, разрушаются несущие опоры мастерства и катастрофическими темпами портится вкус у молодых, уже смутно различающих, что такое хорошо и что такое плохо – ведь сегодня им, в общем-то, по сути некому задать этот извечный вопрос, так же, как не на кого равняться.

Когда наш Конкурс еще только брал разбег, меня одолевали сомнения:

удастся ли набрать достаточное количество качественного поэтического материала именно в этой возрастной категории. Ведь здесь существует своя специфика: на моей памяти немало одаренных мальчиков и девочек, ярко заявивших о себе уже на школьной скамье, но так и не обозначившихся во взрослом литературном пространстве. Факт вполне объяснимый – взрослая жизнь предъявляет свои требования: близится выпускной класс, наши юные таланты все чаще слышат от родителей настоятельные требования приобретать реальную профессию, которая позволит прокормиться, перед глазами – полно примеров успешных бизнесменов, юристов, банкиров, попсовых «звезд», но уж никак не поэтов. Немаловажный момент: в силу восточной ментальности подрастающий юноша традиционно чувствует себя ответственным за близких, за семью, которую он должен обеспечить. Орфеи нового времени не могут позволить себе роскошь отказаться от мирской суеты и полностью посвятить себя лире, поражая сладкозвучным пением толпы благодарных слушателей – поэтому им приходится пополнять ряды рабочих, госслужащих, офисного планктона… Ну, а девочек ждет испытание бытом, материнством, и, кстати, заботами о том же хлебе насущном. В суровом жизненном итоге, способность слышать «музыку небес» и воплощать ее в слова чаще всего остается в прошлом – как муха, замурованная в прозрачном янтаре далекой поэтической юности.

На отборочном этапе Конкурса нас буквально захлестнула волна низкокачественных стишков. Бесчисленные любовные вздохи, псевдо-патриотические плакатные строки, «авангардные» творения, у создателей которых, похоже, только одна забота: чтобы, не дай бог, кто-нибудь что-нибудь понял в их бессмысленном нагромождении разрозненных частей речи… Но, как оказалось, и из этой «продукции» можно извлечь прок: на ее примере удобно формулировать основные болезни сегодняшней молодой поэзии. Куцые мысли, откровенно пошловатые, но «красивенькие» чувства, чудовищно эгоистическая сосредоточенность на своем крохотном «я», вокруг которого и наворачиваются все эти километры плохо срифмованных строк. Все это соседствует с запутанными словесными шарадами, ложно-значимым подтекстом, где читается лишь натужное желание соригинальничать, любой ценой не быть «как все», выворачивая наружу смысл и форму. Еще одна интересная деталь: за «громокипящими» страстями, которые щедро рвут на клочки авторы и авторессы, читается абсолютная, как ноль градусов, внутренняя холодность, пустота, эмоциональная фригидность. Насколько легче тронуть сердце опытного читателя, когда за внешней сдержанностью, видимой простотой поэтического повествования таится лава подлинных чувств, звенящее натянутой струной напряжение мысли! И последнее: во многих «молодых» стихах практически нигде не обозначено «местожительство» поэта, как и не обозначен год и век его проживания, его принадлежность тому или иному этносу с его культурой, историей, наследием прошлого и «болевыми точками» настоящего… Что это, дань глобализации с ее одинаковыми во всем мире смертоносными гамбургерами, гаррипотеровской одиссеей, безликими футболками и джинсами, одним и тем же культурным (или анти-культурным) боекомплектом из одних и тех же фильмов, телепередач и маловразумительных музыкальных «композиций»?.. Ответа на этот вопрос сформулировать не удается. Конечно, поэту можно и нужно говорить «о себе» и «от себя» – вот только право это должно быть чем-то обеспечено:

надо быть готовым принять всю «историю мира в свою невеликую грудь»

(Евг.Евтушенко), а наше лирическое «я» должно вместить в себя мириады других «я», как ушедших, так и здравствующих… Подобного «обеспечения»

у молодых стихотворцев пока что явно не наблюдается.

Однако, как верно заметил тот же А.Эбаноидзе, природа продолжает исправно производить на свет талантливых людей, в том числе и наделенных поэтическим взглядом на мир. И хотя сегодня многим молодым поэтам откровенно недостает технического мастерства, поэтической эрудиции, творческой неуспокоенности в поисках единственно нужного слова – короче, той самой школы, участники Конкурса, вошедшие в число финалистов, оказались представлены вполне достойными подборками. Бог с ними, с техническими огрехами и шероховатостями – их легко можно простить и поправить умной редакторской рукой, главное, чтобы в строчках билась мысль, дышало неравнодушное чувство, присутствовало то самое «лица необщее выраженье», которое и отличает подлинно творческого человека от бесчисленного сонма ловких имитаторов.

Участники Конкурса неоднородны, но интересны каждый по-своему. Мне сознательно не хочется навязывать нашим будущим читателям готовых оценок, «раздергивать» стихи конкурсантов на цитаты – пусть каждый сам выберет из потока поэтического текста наиболее созвучные его читательскому восприятию строки. Вот лишь несколько слов о каждом из авторов, представленных в этом сборнике.

Когда-то тот же незабвенный Мансур Векилов заметил, что по его наблюдениям в поэзии грядет «женская» эра – тогда на страницах журнала разом расцвела целая поросль талантливых «амазонок пера», ярко заявивших о себе и удерживающих занятые позиции до сих пор. То же самое гендерное соотношение наблюдается и в нашей молодой поэзии – возможно, женщины и в самом деле осваивают все больше пространства, в том числе и творческого, в современном мире.

За спиной истлевшее наследие – ржавый крюк, припаянный к крылу.

Я бегу от гибели к бессмертию.

Я латаю черную дыру.

С.Субхи Саида Субхи стала несомненным и приятным поэтическим открытием минувшего года. Заброшенное в Интернет объявление о Конкурсе в один из дней вытащило поистине золотую рыбку: письмо молодой поэтессы.

Дальнейшее виртуальное общение со студенткой одного из киевских ВУЗов (где она сегодня получает второе образование на факультете практической психологии) оказалось еще более интересным, когда на нашу «электронку»

пришло приложение с ее стихами. Стихи эти отмечены изяществом формы, раскованностью письма, за внешней простотой привычных деталей, как за теми самыми «окном, занавеской, карнизом» таится порывистая многогранная личность, которая меряет мир своей мерой, ищет свое место в системе координат сиюминутности и вечности, отчаянно стремясь удержаться в вихре сегодняшних непростых событий – «соринкой на ноже», ведь она занята таким опасным делом: «Я укладываю строки – лезвием к виску». Несмотря на то, что за спиной у нее лишь два прожитых десятилетия, в избранных стихотворениях Саиде удается подняться до подлинно философских обобщений («Подобие молитвы»). А главным ее девизом, думается, могла бы стать ее строка: «Я латаю черную дыру…», ибо все настоящие поэты в меру своих сил неустанно латают черные дыры безверия, агрессии, нелюбви… Спасибо утру, притворившемуся ночью, спасибо за возможность многоточья… За безразличие к различию валют – спасибо.

Всем призракам, хранящим наш уют – спасибо… Л.Агаева Лейла Агаева сегодня еще только входит в мир большой поэзии – в прошлом году состоялась ее первая публикация в «Литературном Азербайджане». В своем письме в редакцию она написала: «Я понимаю, что в 20 лет стихи пишут практически все (простим ей это наивное преувеличение), но может быть, что-то покажется вам интересным...» Присланная подборка и в самом деле показалась нам интересной – в строчках ощущалось чистое дыхание молодого и гармоничного существа, распахнутость миру, умение свежо и необычно рассказать о привычном, видимом всем: старый балкончик, нависший над улочкой, раскаленный берег Каспия, ссора влюбленных – все «годится» для ее поэтического «хозяйства» и приобретает под взглядом поэта новые необычные очертания, запахи, звуки… Думается, читателю будет интересно побывать в солнечном молодом мире ее поэзии. Пишет Лейла преимущественно свободным стихом, выдерживая внутренний ритм при отсутствии выраженной рифмы. Сегодня она учится в магистратуре, овладевает вполне земной профессией архитектора. Прогнозы, как известно, вещь неблагодарная, но, не впадая в то, что она сама иронично определила, как «оптимизм в решете», хочется все же заметить, что все вышесказанное внушает реальный оптимизм по поводу ее поэтического будущего.

Безвестно, молча, Не без увечья… Я дочерь волчья – Не человечья!..

С.Сулейманлы Имя Солмаз Сулейманлы знакомо мне давно: она – ученица одной из старейших школ города с давними творческими традициями, не случайно в числе выпускников 160-й – основной состав бакинского КВН-а, «киношники», известные барды... Молодая поэтесса не раз по праву входила в число призеров различных конкурсов и фестивалей, в 15 лет выпустила свой первый сборник стихов (второй появился на свет в 2006-м, совпав с ее насыщенным впечатлениями студенчеством в Москве, и, наконец, последний, прошлогодний вышел из печати уже в Баку). Отмеченная ярким поэтическим темпераментом, она в полный голос говорит с миром обо всем, порой даже самом сокровенном. Ее стихи вызывают в памяти полотна азербайджанских живописцев с их щедрым буйством красок, безоглядным размахом письма. Ее поэтическое «я» ярко выраженного женского рода: вот она колдует над любовным зельем, вот – мучается от своей «нелюбимости», вот в приступе отчаяния решается на страшное («по венам – чирк! – стекло», но всегда, как птица Феникс, возрождается, чтобы снова жадно всматриваться в окружающий мир и снова пытаться срифмовать то невидимое и неслышимое, различимое лишь слуху и взгляду подлинного поэта. У Солмаз большой потенциал и, если ей хватит терпения, чтобы «не сбиться с дыхания», не оставить поэзию, то уже в самом недалеком будущем она сможет занять свое достойное место в перечне поэтов нового времени.

И понял я, что путь недолог, Опасен, скользок, словно ртуть… Мой город, будто бы подлодка, Плывет со мною на борту.

З.Мехтиев Заур Мехтиев – единственный представитель «сильного пола» среди финалистов. И снова знакомое имя: помню серьезного школьника в солидных очках, его стихи уже тогда были достаточно громкой заявкой на поэтическое будущее. Юный поэт несколько раз становился призером Республиканских фестивалей. Участник литобъединений «Родник», «Хазар», «Содружество», он благополучно миновал период ученичества, «переболев» влиянием нескольких ярких поэтов прошлого и настоящего, но в итоге обретя собственную интересную и узнаваемую интонацию. Сегодня это сложившийся автор со своей стилистикой, неординарным и предельно образным строем мышления – концентрация метафор на квадратный сантиметр его стихов так высока, что порой это оказывается даже в ущерб стиху в целом. Но все это те самые издержки возраста, которые проходят с приобретением поэтической квалификации и пониманием той «великой простоты», что дается лишь немногим и на достижение которой подчас приходится потратить целую жизнь. Выпускник исторического факультета, увлекающийся древними языками, он смело населяет свои стихи героями давно ушедших веков и цивилизаций, вызывая их из «глубокой тьмы исчезнувших времен»: Зороастр и «рыжий Сет», Цезарь и Магомед, «Великий Сфинкс, смотрящий в никуда», цари, воины, художники и пророки – полноправные действующие лица в создаваемой им поэтической реальности. Думается, именно этот исторический «бэкграунд» помогает молодому поэту соотносить прошлое с настоящим, а настоящее с будущим, как звенья одной вечной временной цепи. Вместе с тем в его стихах ясно слышится голос нашего современника с его личными раздумьями, переживаниями, уникальным опытом взросления и осознания себя в этом мире.

Не движется луна в весенней роздыми, Напоминая шляпку от гвоздя.

Мои стихи птенцами желторотыми Из сердца падают, как из гнезда.

Я.Меликова Ясмина Меликова, как говорится, по определению не могла в жизни пройти мимо поэзии – она дочь известного в Республике поэта, Экрама Меликова, поэта харизматичного, мыслящего неожиданными образами и космическими категориями. Сосуществовать в поэзии и в жизни бок о бок с такой яркой и сложной личностью – очень нелегко, хотя бы потому, что невозможно не поддаться ее притяжению, вольно или невольно не начать имитировать стиль, перенимать систему образов... Тем не менее, Ясмине удалось найти свою лирическую интонацию, смягченную женским взглядом на мир, сохранив образность мышления. Ее стихи публиковались в различных республиканских альманахах, в московском журнале «НЛО», в газетах «Молодежь Азербайджана», «Мир Литературы» и т.д.

Несомненное достоинство музы Ясмины в том, что она – «зеленый» человек, ей знаком и понятен язык деревьев, птиц, гроз и рассветов, картины природы у нее всегда зримы и одушевлены: «Трава на небо смотрит / Зрачками васильков». А вот о грозе: «Как будто Бог кувалдой / Грохочет в облаках».

Занимается Ясмина и переводами из азербайджанских поэтов (ее основная профессия – турецкая филология), пишет она также рассказы и сценарии.

Впереди у нее – как и у всех нас – постоянная работа над словом, которое должно быть союзником, точно передающим мысль и чувство поэта, ведь поэзия – это настолько сконцентрированная субстанция (даже по сравнению с единокровной прозой), что она попросту не оставляет возможности для смысловых и эмоциональных лакун.

Задыхаясь от долгого бега, Опускаю ладони на веки.

Не увижу в себе человека, А увижу себя в человеке.

Ю.Гарбер Поэзию Юлии Рагимовой (Гарбер) отличает серьезный вдумчивый взгляд на происходящее, как во внешнем мире, так и в границах ее собственной духовной Вселенной. Пишет с детства, но серьезный интерес к литературе, по ее собственным словам, проснулся в старших классах, благодаря стихам Цветаевой и педагогу русского языка и литературы, Ж.Сабанадзе. Биография Юли – это наглядный пример попытки примирить поэзию с прозой: имея за плечами музыкальное образование, солидный багаж стихов и песен, сегодня она – успешный экономист, а в ее литературных планах на ближайшее будущее – большое и серьезное прозаическое произведение.

Юлия – тонкий и интеллектуальный автор, чутко прислушивающийся к себе и ко времени, за ее плечами – участие в республиканских конкурсах поэзии, публикации в «Литературном Азербайджане», а также в различных коллективных сборниках бакинских поэтов. Это как раз тот случай, когда под внешней сдержанностью таится неравнодушное сердце, которому понятна и «боль убитой человеком рыбы», и «рваное пятно» на холсте в душе художника. Вот с губ поэтессы срывается крик-мольба: «Да пребудешь со мною Ты!..», переходящий в покорное признание, что «о судьбе иной я не мечтала», и – наконец затаенная, но такая трепетная надежда на то, что когда-нибудь «по капле жаждущим полям / За ожиданье будет воздаваться». Хочется пожелать, чтобы поэтесса обязательно дождалась этого благодатного дождя человеческих и творческих удач.

Как увядший цветок в альбоме – Фотография прошлых лет:

Все живут голоса в том доме, И тот таинственный, бледный свет...

У.Ахундова В 2005-2006 гг. в «Литературном Азербайджане» один за другим были опубликованы два романа («Кавказские дни» и «Парижские дни»), принадлежащие перу нашей знаменитой соотечественницы Банин (Умм-Эль Бану Асадуллаева). Написанные в оригинале на французском языке, они вышли в переводе тогда еще совсем юной Ульвии Ахундовой. Публикация вызвала живой интерес – немалая заслуга в этом принадлежит переводчику.

Дипломат по первому образованию и режиссер по второму, Ульвия сегодня – координатор так называемого «театра двух городов», элитарного театра «Ибрус» Рустама Ибрагимбекова, который представляет свои работы, как в Москве, так и в Баку. И порой Ульвия выходит и на сцену, наглядно демонстрируя истину о многогранности таланта. Снимает она и собственные короткометражки, принимает участие в организации ежегодного Кинофестиваля «Восток-Запад».

Театральная стихия вторгается и в ее стихи – когда читаешь их, на память приходят полотна Бенуа и Бакста, хрупкие от дыхания времени гобелены, за полупрозрачным занавесом былого мелькают тени в пышных платьях, герои забытых романсов, русалки и лесные феи, раздается чей-то колдовской смех и расцветают невиданные цветы… Ее стихи – своеобразные монологи в образе, которые отличает немаловажное достоинство: в них легко «дышится» от чистого, насыщенного озоном выразительности русского языка.

Препятствия нам ставятся судьбой, Пройду их все, и в них себя познаю.

Когда-нибудь мы встретимся с тобой – Но я пройду, Э.Дильбази Эсли Дильбази не претендует на «билет» в первом ряду современной молодой поэзии, но у нее есть настоятельная потребность высказать именно стихами о том, что волнует ее сегодня. Любовная лирика – основной лейтмотив ее стихов, подчас незатейлива, но ее отличает искренняя взволнованная интонация. Это тот самый случай, когда на творческом и личностном становлении молодого автора так благотворно сказалась бы литературная учеба у профессионалов, которые помогли бы ей преодолеть путь от любительства до серьезного стихотворчества.

Что ж, сотрутся в пыль воспоминанья О тревогах прошлых страшных лет.

Остров ста несбывшихся желаний – У меня другого в мире нет...

Г.Маммедли То же пожелание ученичества и общения с мастерами можно отнести и к Гюнай Маммедли. Она увлекается бардовской песней – возможно, отсюда эта напевная интонация в ее стихах, их легко можно представить переложенными на музыку. В ее текстах встречаются интересные образы, вроде «Острова забвения», повествующего о том, что сегодня волнует всех нас, присутствует смелая попытка «потягаться со Временем», но пока что у молодого автора не хватает знакомства с современными поэтическими тенденциями, профессиональными технологиями, свободы владения, рифмой, метафорой и прочим поэтическим инструментарием.

Среди оставшегося за кулисами Конкурса поэтического материала также нет-нет мелькало – тенью по стеклу – нечто небезынтересное, вызывающее желание остановиться, присмотреться, прислушаться, попытаться соединить словесные лоскутки… Немало оказалось среди соискателей и так называемых авторов одного стихотворения – им бы сосредоточиться вглубь, а не растекаться мыслью вширь, но ведь куда приятнее с гордостью сообщать, что «я только в этом месяце написала уже 111 (или 222, или 333) стихотворения», ожидая в ответ бурных похвал – за что?.. За кипу исчерканных тетрадок и цистерну истраченных без толку чернил?.. Все это – результат той самой «беспризорности» молодого поколения, еще одно свидетельство того, как важно вовремя подсказать юному литератору название нужной книги, помочь «расшифровать» сложного автора, исправить погрешности вкуса, обратить внимание на выразительный образ, необычную рифму… В этом смысле показателен пример Грузии – здесь, насколько мне известно, поэтические «тяжеловесы» в лице Михаила Ляшенко, Владимира Саришвили, Людмилы Орагвелидзе и других энтузиастов ведут поистине подвижническую работу с молодыми авторами. Результат их усилий виден невооруженным глазом: «‘‘Листок АБГ’’, издаваемый молодежным поэтическим объединением «МолотОк», выгодно отличается от подавляющего большинства «самопальных» ксерокопий, выдаваемых за литературный продукт, серьезным подходом к опубликованным текстам, грамотной редактурой и отбором. Этому в немалой степени способствуют онлайн-тренинги и мастер-классы, которые проводят с членами литобъединения его руководители» («Знамя», №2, 2011). Здесь снова хочется вспомнить Международные фестивали поэзии, проводимые командой МКПС «Русский клуб» во главе с его идейным лидером Н.Н.Свентицким – на их площадках сходятся представители самых разных поэтических поколений, и как же благотворен такой вот творческий «энергообмен» для всех нас!.. И поистине «счастливый тот урок, где учеником – учитель» (Р.Казакова), ведь надо уметь учиться и у своих детей, в том числе – литературных...

Экология души – тема ничуть не менее болезненная для «планеты людей», чем экология мира материального. Наш внутренний мир сегодня подвергается чудовищным деформациям под нажимом той же безликой механизированной силы, которая только прикидывается, что озабочена служением людям, а на деле подминает под себя все живое, отнимая у человека простые человеческие радости, отравляя Каспий и все остальные моря планеты, покрывая коррозийной коркой не только осязаемые предметы, но и человеческие души, лишая наших детей и внуков права ощутить себя полноценной частью удивительного мира, которым одарил нас Всевышний.

Когда-то я уже писала, что любой человек, проходящий все той же вечной дорогой земного бытия, не может не ощущать в себе присутствия того, что не всегда укладывается в рамки обыденных ощущений, того, что я для себя определяю, как «притяжение небес», присутствие в нас той самой тоски по высшему – Сознанию, Справедливости... На мой взгляд, вся настоящая поэзия (да и искусство в целом) вышла именно из этой неутоленной тоски и вся она – один прорыв, просека сквозь спутанную чащу земных времен в это – Высшее. И пока в жизни людей присутствует то самое, не поддающееся никаким замерам, притяжение, этот вечный зов, не позволяющий людям окончательно опуститься на четвереньки, для всех нас сохраняется хотя бы на два гроша надежды.

«Угаром дыша, вы наш воздух пронзили озоном!» – эти слова, которые Мансур Векилов адресовал своим современникам, можно с полным правом отнести к поэтам «всех времен и народов», ведь им свыше дан чудесный дар преобразовывать угар будней в хрустальный воздух Вечности.

Думается, та самая «возможность многоточья» – и есть главная составляющая нынешнего Конкурса. Очевидно, что не все из его участников останутся в профессиональной литературе, пройдя испытание временем, невостребованностью, прозой жизни, материальными и другими соблазнами, но, как показывает опыт, в жизни тех, кто все-таки сумеет справиться с этими «драконами», поэзия в той или иной форме пребудет всегда, помогая, утешая, возвышая над бедами, даря упоенные минуты по-настоящему взаимной любви. И пусть сегодня за повседневной суетой, за звоном монет, гудением навороченных машин, обезьяньей болтовней реклам так нелегко расслышать ту самую «музыку вечности», но она ни на миг не прекращает звучать, и ждет новых поэтов, которые смогут переложить эту музыку в прекрасные слова, обращенные не только к современникам, но и к тем, кто придет в мир после нас.

АЛИНА ТАЛЫБОВА

Завотделом поэзии журнала «Литературный Азербайджан»

ЛЕЙЛА АГАЕВА

линованный лист из тетрадки маленького мальчика Море. Мое. Море… Я знаю, что у тебя, может быть, тоже такое есть, но все-таки не такое, как здесь.

И не так оно пахнет солью и тиной, и совсем не так по нему паутиной расходятся блики-лучи утреннего солнца.

И ты не стучишь ракушками по камням, не валяешься день изо дня – как я – неделями на горячем, прожигающем кожу песке.

Я зрячий. Я вижу барашков в воде.

Ты удивляешься...

Знаешь... В моем море, на самом дне, видно крошечных (если приглядеться) рыбок.

Они плавают стайками наперегонки, удирая от рыбаков, а те их пугают чайками, чтобы был хороший улов.

А я, я просто люблю на них любоваться...

А еще я люблю бежать по берегу, утопая ногами в песке, разбрызгивая соленые капли моего единственного на Земле Каспийского моря.

затерявшаяся реальность Спасибо незадернутым гардинам, И гибким загорелым нашим спинам, Молчанию испорченных часов И карамельной солнечности снов.

Спасибо утру, притворившемуся ночью, спасибо за возможность многоточья… За безразличие к различию валют – спасибо.

Всем призракам, хранящим наш уют – спасибо.

За образы, старания и стразы, за неумело пущенные фразы, за недостаток кофе на двоих – спасибо… За невмешательство твоих родных – спасибо… Аркаде и мосту. Мастике.

Червонному тузу и черной пике.

Стареющим строкам и общим рифмам, Кораллам, звездам, пене, скользким рифам… Мгновениям в затертых негативах, воспоминаниям в заброшенных квартирах, случайности неразрешенной встречи, накинутой пуловером на плечи… Знакомым цифрам на экране телефона, дождю и снегу по навесу у перрона и стуку сердца в такт колес вагонных.

счастье в междометиях …Ух, ты!..

Погляди, какие снежинки!..

Смотри – они пахнут нарциссами, а на вкус - все равно, что твой шоколад.

Вот так снегопад!..

А давай пересечемся абсциссами, в междусезонной системе координат?..

И тогда у нас будут вишни круглый год, а вместо осенних забот – круговорот новогодних подарков.

И дождь будет с запахом ели, а весна разразится градом, а еще, как мы с тобою хотели, станем кружиться под ягодным листопадом… Давай поменяем законы гравитации, динамики и риторики, и давай заменим перроны на какую-нибудь другую символику.

Давай разлучимся на годы, а через месяц опять вместе.

И пусть все это не укладывается у нас (и ни у кого) в головах!..

Давай совершим что-нибудь такое… такое… что – «Ах!..»

зарисовки первая Сорок секунд до счастья одна сороковая часть твоя – я.

вторая Свет замерзает ванильным мороженым...

Мозг к середине ночи становится обезвоженным...

Я стараюсь отчаянно жить, как положено.

третья Вокруг идет солнце и светит снег.

В одном аккуратно подстриженном доме нет счастья. Нет боли. Ничего нет... Кроме гребущих против течения времени трех человек.

четвертая Мой балкон, оплетенный виноградными лозами... Сколько еще мы будем встречаться по дозам, четко отмеренным знаками Зодиака?..

будешь рядом?

Ты обещал, Что в радости и в горе, Будешь рядом.

Ты говорил:

«Печали мы разделим – Буду рядом.

Когда вставать Не сможешь ты с постели – Буду рядом.

И в солнце, И в мятежные метели – Буду рядом».

А мне опять вопрос Терзает душу:

Будешь – Рядом?..

Когда рутина Праздник наш нарушит, Будешь?.. Рядом.

Когда цепляющая клеем паутина, Покроет белые углы квартиры, И будет нам мелькать Скупым нарядом, Будешь рядом?..

Когда случайные знакомые знакомых, (Не стоящие и подметок новых, На рынке купленных оранжевых Ботинок), Начнут звенящих сплетен поединок, Заведуя по-наглому парадом, Им чуждой жизни – Скажи, Ты будешь рядом?..

Когда зимой, под снегом и тоскою, Я перекрашу дом в холодный цвет, Комоды пылью вязаной покрою, Когда наскучит завтрак и обед, Когда уставшая приду с работы, Когда достанут мелкие заботы, Когда в истерике на самом ровном месте… Когда одна...

Ты обещаешь?..

Будем вместе?..

Будешь – рядом?..

размышления в метро Когда цикличность перестает быть Равно как график работы, обезболивающее и рутина, Когда книги нельзя подергать за корешок, А только пометить online: в «stock», Когда каждый день – еще одна ошибка, А за стенкой – все реже скрипка… Мы давно попрощались.

И не возвращаемся.

Так страшно, но где-то я читала, Ты обманываешь постоянно, а злость остыла.

Убеждаешься, наблюдая со стороны, Не различая луны, Своим затуманенным взором:

Невыносимо в толпе, стотысячным хором, Но опять, по привычке – Вслепую и до упора… …К счастью еще существуют спички, Свечки, Чернильные ручки, Неровные закорючки Детского почерка… Запах травы и все такое прочее, Но когда проснешься в два-тридцать ночи, И машинально пару мыслей отстрочишь… Крик вырывается, Тоскуя о правде.

- Я – где?!..

ЛАЛА АЗИЗОВА

А ТЕБЯ ВСЕ НЕТ…

Наступает зимний вечер, За окном снежинки блещут, В ветре дерево трепещет – А тебя все нет.

Вот и ночь прошла, светает.

За окном снежинки тают, Птица на балкон слетает – А тебя все нет.

Распускаются бутоны, Отправляются вагоны, Слышен шум аэродрома… А тебя все нет.

Лето солнцем ослепило, Жаркою волной накрыло, Звездный вечер подарило – А тебя все нет.

И снова мучает сомненье:

Сколько ж можно с нетерпеньем Ждать, когда на самом деле Некого мне ждать.

…А может, только показалось, Будто ждать я собиралась, Только так и не дождалась Мнимого тебя.

УЛЬВИЯ АХУНДОВА

*** Как увядший цветок в альбоме, Фотография прошлых лет.

Все живут голоса в том доме, И таинственный, бледный свет.

Ты же – горечь моей улыбки, Вечный мой беспричинный смех, Помнишь в дымке туманной, зыбкой Холод стен, перелесков мех?..

Помнишь гром, что ворчал сердито?

Дождь поил голубую даль… Солнца летнего пламенный слиток Весь растаял, уйдя в асфальт.

…Но опять, молодой и звонкий, Мир вернул мне в мельканье лиц Твой рассеянный взгляд ребенка Из-под длинных светлых ресниц.

БЕЗ ТЕБЯ

Нет на небе звездочки... ни одной.

Ты ушел, наверное, за луной.

Не звонишь, не пишешь мне... Тишина.

И рассвет понурый встал у окна.

Мне твое молчание, как беда.

Краткое? Случайное? Навсегда?

Может, все уляжется? Потерплю.

Может, мне лишь кажется, что люблю?

Может, ты лишь выдумка? Тень мечты?

Может, я проснусь сейчас...

*** Рыжим пламенем осени, Горькой дымкой костров, Замутившейся просинью Шла я, клича любовь.

Шла спросить тихим голосом:

«Ты ли – вещий мой сон?..»

Ветер рвет мои волосы, С губ сухих рвется стон.

... Я дошла, и он ждал меня В мглистой роще, но вдруг – Сквозь счастливое пенье птиц Голос крикнул:

«Тебе не быть Даже кошкою ласковой у его белых рук...»

*** В зеленом свете волн Мир кажется волшебным:

Прозрачный звездный смех, Русалочья скала, Над золотом волос Взмах золоченым гребнем, И в блеске чешуи Речные зеркала.

От лодки мягкий след, И лунная дорожка… Вдруг смех и тихий всплеск Вдоль темных берегов, Туман глубок и сед, У горного подножья В огнях болотных – лес Таинственных цветов.

*** Я капризная, вредная, глупая – Не подарок, ты знаешь, совсем.

Мои мысли, как волосы, спутаны, Катит следом вагончик проблем.

В бедном сердце твоем – От моих непонятных обид, Но одной, без тебя, мне совсем никак:

Мой талант – твой счастливый вид.

А других у меня и не водится.

Хоть хотелось бы мне уметь И любить, и дарить – Про себя лишь тихонько петь.

ЭСЛИ ДИЛЬБАЗИ

*** Горькая правда иль сладкая ложь...

Что, современник мой, ты предпочтешь?

В наше бездарное глупое время Разницы нет: лжешь ты или не лжешь.

Всем нам когда-то случалось солгать:

Кто-то товар хочет лучше «подать», Кто-то не хочет любимого ранить, Кто-то соврет, чтоб себя оправдать… Ложь есть часть жизни твоей и моей.

С нею нам жить до конца наших дней.

А коль тебе чуждо искусство обмана – Нет, значит, места тебе средь людей...

ПОЛОВИНА СКАЗКИ

В стране далекой, на краю надежды, Где чувства перестали цвесть давно, И солнце появлялось реже, реже, И даже небу было все равно – Быть зимней ночью или летним утром, И звездам было некому светить, И жизнь была ненужным атрибутом, И не хотелось с кем-то говорить… В один прекрасный день все изменилось – Извечной гостьей в мир вошла Любовь.

В тот день, когда она в него влюбилась, Душа освободилась от оков.

Сердца забились и упали маски, Зажглись светила, расцвели цветы!..

Но это только половина сказки, А продолженье сам придумай ты… *** Мы все твердим: «Как жизнь сложна!..»

Виним судьбу за все потери.

Но, может, в нас самих вина?

Мы сами «закрываем двери»:

Молчим – а хочется кричать, Бездельничаем месяцами, Предпочитая глупо ждать, Когда мечты придут к нам сами.

Мы раним тех, кто любит нас, Хорошего не понимаем… А может быть, не жизнь сложна – Ее мы сами усложняем?..

ПРИТЧА

Однажды на проселочной дороге Голодный подаяния просил – Не нужный никому старик убогий Уже держался из последних сил.

Отчаянный, замерзший и голодный Он еле брел, куда не зная сам.

Он ненавидел этот день холодный, Но все еще молился небесам Послать ему всего кусочек хлеба – Вот все, что он хотел, о чем мечтал.

Он шел со взором, обращенным в небо, И ничего вокруг не замечал.

Но вдруг старик о камешек споткнулся, О бриллиант, прозрачный как вода.

Он подобрал его и усмехнулся:

«Ну, надо же, какая красота!..

Но это не съедобно, к сожаленью…»

Увы, бродяге не до красоты.

И мигом, без малейшего сомненья, Он бросил в воду камешек мечты...

Да, нищему он вовсе и не нужен – В брильянтах он не смыслит ни черта.

Ему мечты о лучшем в мире чужды, Всего лишь сытым быть – его мечта.

…Как странно в жизни все-таки бывает:

Встречаются порою с лучшим те, Кто в этом ничего не понимает, И топит бриллиант легко в воде.

ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ?

(Ответ Омару Хайяму) - Ничего или все?

Да, нелегок вопрос… Для кого-то любовь – это море из слез, Для кого-то – луч света в прекрасных глазах, Для кого-то – надежда, и вера, и страх.

Для кого-то привычкою стала любовь, Для кого-то – набор обязательных слов, Кто-то может урода за деньги любить, Кто-то тело любому способен дарить.

Для кого-то любовь – дом, родное лицо, Для кого-то – всего лишь на пальце кольцо, Кто-то каждому знаку внимания рад, Для кого-то – побед над другими парад.

Кто-то спит и мечтает любовь запретить, Ну, а кто-то весь мир в себя хочет влюбить.

Кто-то любит за то лишь, что любят его… Но для всех них любовь есть, увы, – НИЧЕГО.

Но есть те, для кого ВСЕ есть в жизни любовь, И ее объяснить невозможно в словах, Потому что не хватит во всем мире слов.

Лишь в немногих она проживает сердцах!..

ГЮНАЙ МАММЕДЛИ

ЗЕРКАЛЬНАЯ СТЕНА

Я не в силах нести это бремя, Лет и чувств непосильную кладь.

Убивать в ожидании время, Предаваясь надеждам опять.

Этот замкнутый круг бесконечен В монотонном скрипенье пружин.

Где спасительный код засекречен К миражу под названием «жизнь»?

Был ты до или после забвенья?

Или с первого дня бытия?..

Эти странные хитросплетенья Вечно с толку сбивают меня.

И под глупою маской притворства Мне не стоило прятать лица И молчать о любви по-геройски… Это было начало конца.

Но в своем роковом не-признаньи, Как ни странно, тебя не виню.

Я услышала снова: «Желаю!»

Ну, а мне так хотелось: «Люблю»…

НУРАНА МАМЕДХАНЛЫ

ПИСЬМО К ОНЕГИНУ

С какой-то неизвестной болью, С вопросами к самой судьбе – И не хочу сказать «с любовью» – Пишу, Онегин, я тебе.

Да, от чужого человека Письмо из будущего века Тебя, возможно, удивит, Но вряд ли чувства пробудит – Насмешку вызовет скорее, К которой так привыкли мы Средь ежедневной кутерьмы.

Но как бы ни было, тебе я Не дам ни шанса, так сказать, «Меня презреньем наказать».

Все кажется, тебя я знаю, Хоть между нами – целый век.

Твои черты я вспоминаю – Ты не чужой мне человек.

Слова твои мне ясно слышны, Порой то весел, то грустишь ты – Тоску, не знаю почему, Ты не доверишь никому.

Твой взгляд надежду сохраняет, В нем – словно целый тайный мир.

Ты – мной придуманный кумир, Какой и в наши дни бывает.

Сердца способен в плен ты брать, Но как – мне сложно разгадать… Ответив резко так Татьяне, Ты был совсем-совсем не прав!..

С надеждою на что-то тайной Она, письмо тебе послав, Смотрела грустными глазами В окошко долгими ночами… Она жила одним тобой – В душе взлелеянной мечтой.

Приходит, не стучась, нежданно И правит мыслями любовь.

И выразить не хватит слов… Всем сердцем отдалась Татьяна, Любила искренне, но ты Разбил девичьи те мечты.

…А ныне ты влюблен в Татьяну.

Любовь взаимна, только жаль… Я никого корить не стану, И в чем виновен генерал?

Евгений, думаю порою, Так что же сделалось с тобою?..

Печальным дням тебя иль нет Обрек любимый мой поэт?

Решил ты странствовать по свету.

Жаль, не дописан эпилог.

Здесь завершу свой монолог.

Тебе ж узнать осталось это – Приговорил двадцатый век:

«Онегин – «лишний» человек».

ЯСМИНА МЕЛИКОВА

ДРЕВНИЙ МОСТ

расположенному на границе Азербайджана с Грузией В моих воспоминаньях древний мост Встает над медленной рекой.

Вода тягучая старинный камень точит И дремлет волнами в тиши прохладной ночи – Так испокон веков… А утром в старый мост вонзится острый лучик – Посланец солнца.

Проснется все вокруг:

Деревья, шелестя зеленой кроной, Петь станут песни и мечтать о чем-то… Волшебный день!..

И солнца медный диск все озарит вокруг, Всех одарив восторгом жизни:

И этот мудрый мост, и гладь реки прохладной, Притихшую природу… Стертый камень старинный спит устало – Так испокон веков.

В ОЖИДАНИИ СУМЕРЕК

Сонных сумерек прилив Затопил седые стены.

Меж домов висит фигура, Как зажатая в тисках.

Тени мечутся в садах, И тоска за мною рыщет.

Я запуталась, попалась – Ни к чему надрыв слезливый.

Я протягиваю пальцы В тишину, навстречу ночи.

Солнца красный батискаф – Боком, тяжело, неловко – Опускается на крышу.

НЕЗАБЫВАЕМОЕ