«1 МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ЦЕНТР СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ИЗМЕРЕНИЕ РЕЙТИНГОВ УНИВЕРСИТЕТОВ: МЕЖДУНАРОДНЫЙ И РОССИЙСКИЙ ОПЫТ Под редакцией Ф.Э. Шереги и А.Л. Арефьева Москва • 2014 2 ...»

Одна из них, возможно, связана с активизацией процесса модернизации российского высшего образования и с некоторой неуверенностью ряда вузов в этот период. Нестабильность финансового положения в условиях модернизации образования усугубляется мировым экономическим кризисом.

НОВЫЕ МЕТОДЫ РАНЖИРОВАНИЯ УНИВЕРСИТЕТОВ

Рейтинговые схемы имеют большое символическое, экономическое и политическое значение, но их образовательная ценность невелика. Они дают определенным вузам и странам «почетные права» и поощряют «войны престижей». Некоторые вузы начинают играть с системой путем внесения изменений, которые отвечают критериям, используемым рэнкерами. Движимое рационалистической мантрой подотчетности мнение о том, что международные рейтинги дают некоторые положительные выгоды, как часто утверждается, никогда не было доказано. Сама концепция, похоже, обладает чертами академической моды, создаёт видимость эфемерной научной активности, но приводит к незначительному улучшению.

Чтобы добавить цветной элемент в серый скучный рейтинг, несколько лет назад я обозначил пять альтернативных способов отделения «зёрен от плевел».

1. «Sausage system» предлагает объединить все системы, независимо от высокого рейтинга школы или количества лауреатов Нобелевской премии, чтобы создать единую оценку (metaranking).

2. Система «Lake Wobegon» предлагает расширить количество вузов, которые могут быть включены в лучшие пятьдесят университетов мирового класса, так что большее количество из них могут считаться выше среднего.

3. Система «Jeremy Bentham» могла бы оценивать вузы в соответствии с уровнем счастья, которое они предоставляют.

4. «Олимпийская система» предполагает, что рейтинг основывается на конкуренции профессорско-преподавательского состава вузов друг с другом через проявление физической силы одновременно с участием в научной работе.

5. Система «Хорхе Луиса Борхеса» устанавливала, что список единого истинного рейтинга уже существует и мы должны лишь его обнаружить.

Возможно, наибольший прогресс был достигнут в реализации системы «Sausage System», которая недавно использоваРоберт Бирнбаум, почетный профессор высшего образования Мэрилендского университета в Колледж-Парке.

лась при анализе государственной политики. Например, Индекс африканского управления Ибрагима является широко признанным и влиятельным средством оценки деятельности правительств континента. Индекс основан на ряде сложных переменных (их 89). Рейтинги из этих переменных, в том числе измерения масштабов коррупции или использования мобильных телефонов, затем объединяются в одно число, которое размещает правительства в порядке убывания. Гениальность окончательного индекса состоит в том, что он строится путем сложения всех переменных без наделения их весами таким образом, чтобы детская смертность не являлась более или менее влиятельной, чем свобода прессы. Подобно тому, как Индекс Ибрагима используется неправительственными организациями и фондами в качестве руководства для выделения ресурсов, единое невзвешенное суммирование всех институциональных рейтингов может быть использовано для определения лучших из лучших среди вузов. Такая возможность уже применяется в новой рейтинговой системе «U-Multiranking», спонсируемой Европейской Комиссией, которая создает измерения в пяти областях: от обучения до передачи знаний. Используя эту систему, любая группа или вуз могут применять свои собственные веса по самостоятельно выбранным переменным, что позволяет каждому определить критерии, по которым он будет оцениваться.

Система «Lake Wobegon» также может достигнуть своей цели. В то время как увеличение числа высокорейтинговых вузов — очевидный способ увеличения благосостояния, идея определения 100 вузов как среди лучших 50, возможно, казалась слишком сложной задачей, когда она впервые была предложена. Но теперь этот процесс запущен в американской Академии кинематографических искусств и наук, где для ежегодной премии Оскар за лучший фильм число потенциальных кандидатов увеличилось с 5 до 10. Последствия этих изменений для рейтингов университетов поразительны: так же, как количество фильмов, которые могут быть определены как «лучшие» кандидаты, концептуально не ограничено, не существует ограничений и на количество университетов, которые можно оценивать как университеты «мирового класса». Когда Голливуд задает тренд, могут ли другие социальные институты не отставать от него? В Китае, как представляется, уже приняли вариант этой системы: в 2007 году Новые методы ранжирования университетов Министерство образования КНР сообщило о ранжировании более 80% вузов как «превосходные». По-видимому, скоро все они будут считаться выше среднего.

Эти тренды не должны быть неожиданными. Поиски единого истинного рейтинга университетов должны двигаться по странным для нас направлениям, первоначально отклонённым как возмутительные. В настоящее время ведутся дискуссии, по поводу того, какие из применяемых измерений могут отражать движение в сторону системы Борхеса. Надо заверить, что оценка мирового рейтинга, используя системы Бентама или Олимпийской до сих пор не получила заметной тяги, однако, независимо от их полезности, спрос на сравнительные оценки, похоже, неутолимый.

Самая недавняя поддержка для развивающихся университетов мирового класса идет от Эр-Риядской Декларации 2011 года. Она не признает рейтинги и таблицы, но попрежнему считает, что национальные системы должны поддерживать, среди прочего, университеты с избирательным процессом отбора и исследовательской миссией. Для многих, если не для большинства национальных систем, акцент на развитии мирового рейтинга, вероятно, будет не на исследовательских университетах, а на региональных и местных вузах, где подчеркивается преподавание и учебные планы, основанные на социальных нуждах. Проблема в том, что мы получаем то, что измеряем; поощрение многих менее развитых стран направлять все свои ресурсы на создание вузов мирового класса, по иронии судьбы, может препятствовать развитию основной образовательной инфраструктуры, от которой, в конечном счете, зависит существование и поддержка выдающихся университетов. Исследовательские университеты мирового уровня могут появиться и позже, но только после того, как будут сначала разработаны и развиты образовательные основы для таких университетов.

НАСТУПИЛ СЕЗОН РАНЖИРОВАНИЯ

Процесс ранжирования вузов в большинстве стран мира расширяется. Основными международными рейтингами повсеместно стали так называемый «Шанхайский рейтинг»

или Академический рейтинг университетов мира (Academic Ranking of World Universities), Рейтинг университетов мира QS (QS World University Rankings) и рейтинг университетов мира Таймс (Times Higher Education World University Rankings (THE)). Также были опубликованы два важных рейтинга для США — US News & World Report, рейтинг самых лучших американских колледжей и другой, чуть позже появившийся рейтинг Национального исследовательского совета по оценке докторских программ (National Research Council’s Assessment of Research Doctorate Programs). Это лишь некоторые из рейтингов, доступные для национальных или региональных высших учебных заведений. Например, в настоящее время Европейский союз спонсирует большинство проектов в сфере ранжирования. В Германии Центр развития высшего образования (CHE) разработал инновационный подход к ранжированию немецких университетов, и этот список может быть расширен.

Если бы рейтингов не существовало, их кто-нибудь все равно бы придумал. Они являются неизбежным результатом массового высшего образования, конкуренции и коммерциализации во всем мире в этой сфере. Потенциальные клиенты (студенты и их семьи) хотят знать, какой вуз можно выбрать — самый подходящий и самый выгодный. В условиях массовости образования американские колледжи и университеты хотели применить способ стандартизации в противовес похожим учреждениям и рейтинги предоставляли определенную возможность сделать это. Самым влиятельным и в то же время критикуемым в США является главный рейтинг «US News & World Report» — рейтинг самых лучших американских вузов, которому исполнилось 20 лет. Существует 1 Филипп Г. Альтбах, директор Центра международного высшего образования Бостонского колледжа, главный редактор журнала «Международное высшее образование», профессор.

также много других рейтингов, к которым общественность относится с определенной серьезностью.

Высшее образование уже давно стало международным и рейтинги, в свою очередь, тоже стали глобальными. Более трех миллионов студентов обучаются за пределами своей родины, многие из них стремятся в лучшие университеты за рубежом и считают рейтинги довольно полезными в вопросе выбора университета. Высшие учебные заведения сами по себе приобрели глобальный характер, вузы не стремятся к единому стандарту и часто конкурируют за студентов и преподавателей. Правительственные чиновники и лица, принимающие решения, иногда используют мировые рейтинги для принятия академических решений относительно ресурсов и других вопросов.

Рейтинги приобрели высокие ставки и для организаций, которые проводят рейтинги и с которыми считаются научные и академические круги во всем мире. Показателем активной работы подобных организаций является IREG, Обсерватория по Академическому ранжированию и превосходству: её пятая конференция в Берлине привлекла 160 участников из стран.

В основном в рейтингах делают акцент только на 100 вузов из топ –100 университетов. Например, Национальный университет Сингапура не показывает улучшений, а Университет Висконсин-Мэдисон снижает свой рейтинг, однако, если Национальный университет Сингапура поднимется в рейтинге, то это заставит другие вузы спуститься ниже. На самом деле многие университеты, которые отвечают определенным критериям, могли бы попасть в верхние строчки рейтингов. Так как страны поддерживают необходимость создания и развития исследовательских университетов и стремятся инвестировать средства в целом в высшее образование, это неизбежно приведет к тому, что число передовых исследовательских университетов будет расти. Инвестиции, вложенные в систему высшего образования Китая, Южной Кореи, Тайваня, Гонконга и Сингапура в течение нескольких последних десятилетий, привели к интенсивному улучшению университетов в этих странах. Япония показала аналогичное улучшение одним или двумя десятилетиями раньше.

Рост азиатских университетов лишь частично отражен в рейтингах, так как не просто сместить традиционных лидеров с их позиций. Рейтинги недооценивают достижения Азии и, возможно, других регионов. В будущем ожидается неизбежное уменьшение американских и британских университетов в топ–100, но это не означает, что их университеты находятся в упадке. Напротив, это свидетельствует о происходящем повсеместно подъеме в других регионах.

Возможно, более лучшей идеей вместо ранжирования будет составление списка международной классификации университетов похожей на Классификацию высших учебных заведений Карнеги в США. В период между 1970 и 2005 годами Фонд Карнеги провел тщательный анализ и отбор категорий колледжей и университетов, а затем разместил все вузы в соответствии с определенными критериями. Школы не попали под ранжирование, но определялись в соответствии со своей миссией. Многие утверждают, что определенный рейтинговый номер университета мало что меняет. Кроме того, возникает вопрос, как определить качество университета, находящегося в диапазоне от 15 до или от 150 до 170, если он занимает 17 или 154 строку (место в рейтинге). Разграничение по категориям может быть более целесообразным.

Одна из самых главных функций любого университета — обучение — игнорируется всеми рейтингами. Причина: качество и результат обучения в различных странах практически невозможно измерить, посчитать и адекватно сопоставить.

Новый рейтинг «Times Higher Education» признал важность обучения и определил несколько критериев для оценки преподавания. Они включают в себя репутационные вопросы о преподавании, отношения между преподавателем и студентом, число докторов наук в расчете на одного сотрудника и др. Проблема в том, что эти критерии в действительности не измеряют обучение и совершенно не влияют на оценку качества. Кроме того, кажется маловероятным, что встреча ученых и администраторов, обсуждающих качество преподавания, даст много полезной информации. По крайней мере, THE признает важность этого вопроса.

Проще всего оценить то, что можно измерить, однако некоторые рейтинги предлагают другие подходы. Такие рейтинги, как QS акцентируют свое внимание на репутационном исследовании, т.е. на том, что думают профессора всего мира об определенном университете. В результате QS, наряду с неНаступил сезон ранжирования которыми другими нерепутационными факторами, главным образом оценивает то, как определенная группа ученых относится к различным университетам. Times Higher Education вместе со своим партнером Thomson Reuters выбрал ряд других переменных, например, опубликованные статьи, финансирование научных исследований, доходы от научных исследований и многое другое. Шанхайский рейтинг измеряет только научные исследования. Их не только легко измерить, интенсивные исследования повышают престиж университета во всем мире и делают его наиболее востребованным и известным. Эти факторы стали мощным толчком для того, чтобы укрепить значимость научных исследований как в ранжировании, так и в глобальной иерархии вузов.

У высших учебных заведений англоязычных стран, таких как США, Великобритания, Канада, Австралия есть существенные преимущества. Историческая традиция, язык, финансовое благосостояние, способность привлечь ученых и студентов со всего мира, устоявшиеся традиции академической свободы, талантливые профессионалы, академическая культура, основанная на конкуренции, и другие факторы способствуют доминированию среди других университетов.

Все рейтинги пристрастны к определенным видам исследований и тем самым искажают сравнительные таблицы.

Рейтинги смещены в сторону естественных наук — НТРМ (наука, технология, разработка, и математика), а также университетов, которые используют английский язык в обучении. Наибольшее количество журналов, включенных в соответствующие базы данных, написаны на английском, и для носителей английского языка и преподавателей этих университетов легче получить доступ к ведущим журналам и издательствам. Кроме того, им открыт доступ для участия в неофициальных сетях (которые имеют тенденцию доминировать над большинством научных дисциплин).

Университеты в Западной Европе и Японии имеют достаточно легкий доступ к ключевым образовательным сетям и соответствующую поддержку. Высшие учебные заведения в Гонконге и Сингапуре обладают преимуществом в инвестировании финансовых ресурсов, английский язык выступает здесь в качестве языка обучения и исследования, а также в политике привлечения международных сотрудников. Эта тенденция позволила университетам Гонконга и Сингапура преуспеть в рейтингах. Развивающаяся экономика, прежде всего в Китае, все более активно движется от периферии к центру. Достаточно хорошо поддерживаемые университеты в периферийных регионах, таких, как Ближний Восток, испытывают сложности в становлении в качестве академических центров. Существует сильная зависимость между центральным и периферическим статусом страны или академической культурой и размещением университета в рейтинге.

В эпоху глобализации высшим учебным заведениям с обдуманным планированием и соответствующими ресурсами легче преодолеть неудобства, связанные с периферией, тем не менее барьеры между центрами и перифериями остаются огромными.

Многие рейтинги были подвергнуты критике за то, что они часто меняли свои критерии или методы ранжирования, мешая определять качество в течение долгого времени или проводить сравнительный анализ. US News and World Report был особенно склонен к изменению критериев непредсказуемыми способами, делая чрезвычайно трудным для колледжей и университетов последовательное обеспечение данных для рейтинга. Вероятно, рейтинг Times Higher Education изменится до определенной степени для того, чтобы улучшить методологию. Шанхайское ранжирование было самым последовательным в течение долгого времени, способствуя относительной стабильности учреждений и стран.

Рейтинг университетов мира, разработанный QS, является самым проблематичным. Между 2004 и 2009 годами, этот рейтинг публиковался вместе с журналом Таймс (Times Higher Education). Затем Таймс стал выпускать собственное ранжирование. С самого начала QS положился на репутационные индикаторы для проведения значительной части анализа. Большинство экспертов довольно критически настроены по отношению к надежности простого опроса группы педагогов, связанных с академическим обучением. Кроме того, QS подвергает сомнению точку зрения работодателей, создавая ощущение непостоянства и ненадежности. Некоторые утверждают, что репутация не должна играть большую роль в ранжировании, другие говорят, что она должна присутствовать, но незначительно. 40% рейтинга QS основаны на обзоре репутаций университетов что определяет существенную часть перемен в рейтинге за эти годы. Вопрос состоит в том, должен ли вообще восприниматься QS рейтинг серьезно сообществом высшего образования.

Шанхайский рейтинг (The Academic Ranking of World Universities (ARWU), часто называемый ранжированием Shanghai Jiao Tong, теперь управляется консалтинговой компанией — Shanghai Rankings Consultancy. Один из самых старых среди международных рейтингов (он создан в 2003 году), ARWU и последователен, и понятен. Рейтинг измеряет только производительность исследований, используя шесть критериев: количество статей, опубликованных в Science and Nature, число процитированных исследователей по измерениям Thomson Scientific, выпускников и сотрудников, лауреатов Нобелевской и Филдсовской премий, индекса цитируемости в Science and Social Science и нескольких других. ARWU выбирает 1000 университетов со всего мира для проведения анализа. Этот процесс не зависит от информации, представленной непосредственно учреждениями. Ряд критериев ARWU поддерживает старые, особенно привилегированные западные университеты, которые привлекли или могут привлечь Нобелевских лауреатов и которые платят высокие зарплаты и имеют превосходные лаборатории и библиотеки. Различные индексы опираются на высоко-цитируемые журналы на английском языке, опять-таки давая преимущество университетам, в которых находятся издательские дома и ключевые рецензенты. Тем не менее последовательность Шанхайского рейтинга (ARWU), ясность цели и прозрачность являются существенными преимуществами.

Рейтинг журнала Таймс совместно Томсоном Ройтерс (The Times Higher Education World University), который появился сравнительно недавно, является самым целеустремленным и получает высокую оценку за попытку включить главные университетские функции: исследования, обучение, связи с промышленностью и интернационализацию. Рейтинг учитывает степень репутации среди исследовательских работ и объединяет этот критерий с анализом цитируемости, количеством публикаций, уровнем остепененности и т.д. Однако и здесь существуют проблемы. Некоторые комментаторы подняли вопрос о методах подсчета публикаций и цитат. Есть много несоответствий из-за административных проблем, в частности, в рейтинг не включен ни один израильский университет, а некоторые американские университеты включены не одним кампусом, а целыми системами (например, Массачусетский университет, Университет Индианы, университет Делавэра, Кентский государственный университет и другие), что поднимает проблему незаконности ранжирования «систем». Если бы, например, Калифорнийский университет был включен в качестве системы, а не как отдельный университетский городок, то он однозначно был бы оценен как номер один во всем мире. Часть ранжирования совершенно неточная. Почему университет Билкент в Турции и Гонконгский баптистский университет занимают места выше Университета штата Мичиган, Университета Стокгольма, или Лейденского университета в Голландии? Почему Александрийский университет вообще попал в топ 200? Эти и другие аномалии просто не выдерживают никакой критики.

Теперь поговорим об оценке Национального исследовательского совета американских докторских программ (Research Council’s evaluation of American doctoral programs). Эти исследования были широко раскритикованы за методологические недостатки. Утверждалось, что они скорее являются историческим экспонатом, чем полезным анализом реальной действительности. Тем не менее Национальный исследовательский совет попытался использовать намного более сложный подход к оценке, включая 20 ключевых критериев, касающихся докторских программ. Другие рейтинги используют более произвольные критерии.

Продолжается ежегодный рейтинг The US News & World Report’s, в котором американские образовательные учреждения дифференцируются по категориям: общенациональные университеты, гуманитарные колледжи, региональные учреждения и т.д. Раскритикованный в Соединенных Штатах за постоянные изменения в методологии, чрезмерную уверенность в репутационных индикаторах и за упрощение сложной действительности он, тем не менее, широко используется и является очень влиятельным (в нем публикуются и колледжи и университеты, выражающие недовольство его методикой).

Без сомнения, ректора университетов и президенты, правительственные чиновники, студенты и родители от Пекина до Бостона будут анализировать существующие в мире рейтинги для принятия решения о финансировании вузов, создании новых структурных подразделений и внедрении программ;

о выборе студентами и их семьями колледжа или университета. В мире ранжирования, как и во многих других областях, действует принцип «риска для потребителя» — пользователь должен быть полностью осведомлен об использовании и проблемах ранжирования. Слишком часто дело обстоит не так.

Ранжирование только измеряет маленькую часть высшего образования. Правительство должно быть столь же обеспокоено о научно-исследовательском развитии университета, как и тем, каким образом он вписывается в систему высшего образования. Студенты должны быть обеспокоены соответствием между их собственными интересами и способностями и престижем учреждения.

Как бы то ни было, соревнование, потребность в определении эффективности, и существующей определенной логики глобализации делают рейтинги длительными участниками академического пейзажа XXI века. Проблема состоит в том, чтобы понять нюансы правильного использования ранжирования или его злоупотребления.

ТРАЕКТОРИЯ ДВИЖЕНИЯ РОССИЙСКИХ ВУЗОВ-ПОБЕДИТЕЛЕЙ

ПРОЕКТА 5/100/2020 К ПРИЗОВЫМ МЕСТАМ...

В ГЛОБАЛЬНЫХ РЕЙТИНГАХ ЛУЧШИХ УНИВЕРСИТЕТОВ МИРА

Интернационализация высшего образования в рамках растущей глобализации экономики и признание на международном уровне достижений российских университетов приобретает все большее значение для отечественной высшей школы и становится решающим фактором, определяющим её конкурентоспособность на мировом рынке образовательных услуг. Основными показателями международного признания уровня и качества российского образования является присутствие ведущих отечественных вузов в мировых рейтингах университетов, и прежде всего в таких, как Всемирный рейтинг университетов (THE World University Rankings), Академический рейтинг университетов мира (Academic Ranking of World Universities, ARWU), Рейтинг лучших университетов мира (QS World University Rankings).

К сожалению, в течение последних 10 лет лишь один российский университет — МГУ им. М. В. Ломоносова фигурирует в пределах 100–300 лучших мировых университетов, Санкт-Петербургский государственный университет в лучшем случае занимает позиции в третьей-четвертой сотне вузов, а остальные российские вузы по-прежнему находятся за пределами 400–500 лучших. Сможет ли проект 5/100/ кардинальным образом изменить эту ситуацию? Предполагается, что развитие 15 отечественных университетов, ставших его победителями и получающими в его рамках беспрецедентную финансовую поддержку, окажет серьезное влияние на всю российскую систему образования в целом, повысив её международный престиж, так как задаст новые стандарты в образовательной и научной деятельности.

Предметом настоящей статьи является сопоставительный обзор основных прогнозных показателей планов мероприятий (т.н. «дорожных карт») данной группы вузов, которые позволят им занять намеченные места в глобальных рейтингах лучших университетов.

1 Александр Леонардович Арефьев, зам. директора ФГАНУ «Центр социологических исследований».

Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

Прежде всего, рассмотрим показатель №1 «Позиция (с точностью до 50) в ведущих мировых рейтингах (в общем списке и по основным предметным рейтингам): на какие рейтинги ориентируются конкретные вузы-победители проекта 5/100/2020?

Самым популярным среди российских вузов-участников проекта 5–100–2020 стал рейтинг QS World University Rankings, в котором из более чем свыше 2,5 тысяч высших учебных заведений по всему миру отбираются 500 лучших на основании результатов комбинации статистического анализа деятельности учебных заведений, аудированных данных и результатов опросов экспертов. Причем, как известно, удельный вес мнений экспертов в суммарной оценке университетов очень велик: на долю оценок представителей мирового академического сообщества приходится 40%, на долю оценок работодателей — 10%. Помимо академической репутации, в данном рейтинге очень важны соотношение численности профессорско-преподавательского состава (ППС) и студентов, цитирование на одного преподавателя (по 20% каждый).

Все без исключения 15 российских университетовпобедителей конкурса на получение господдержки в борьбе за вхождение в глобальные рейтинги обязались занять в QS World University Rankings достойные места в 2020 году. Причем 11 вузов рассчитывают войти в первую сотню лучших университетов по версии QS, один вуз (Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского) предполагает, что вероятнее займет место во второй сотне (91–140), Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики рассчитывает на 171 место, а Дальневосточный федеральный университет — на 200 место, и лишь Самарский государственный аэрокосмический университет им. академика С.П. Королева ориентируется на более скромное (300-е) место (см. табл. 1).

Самый большой путь предстоит проделать Нижегородскому государственному университету им. Н.И.Лобачевского, МИФИ, Казанскому (Приволжскому) федеральному университету и Национальному технологическому университету «МИСиС», поднявшись за 7 лет более чем на 600 позиций в рейтинге QS.

Причем наиболее крутой и быстрый взлет обязался совершить «МИСиС», завоевав 200 место в QS World University Rankings уже в 2016 году, а затем почетное 88-е место — в 2020 году.

Прогнозная динамика позиций вузов-победителей проекта 5/100/2020 в рейтинге QS World University ный университет ческий университет верситет ционных технологий, механики и оптики университет «ЛЭТИ»

ный университет Несколько меньшее число российских вузов из числа победителей проекта 5/100/2020 (9) выбрало THE World University Rankings (см. табл. 2). И это, как представляется, не случайно, ибо для THE важнейшие факторы — количество цитирований на статью (30%), репутация в научно-исследовательской (18%) и образовательной (15%) сферах. Как и в рейтинге QS, самый амбициозный план — у «МИСиС»: чтобы оказаться в первой сотне лучших университетов по версии THE, он должен преодолеть (превзойти) с 2013 по 2020 годы не менее 850 позиций. Большие усилия предстоит проделать и двум томским университетам, а также Уральскому федеральному университету и тем отечественным вузам, которые пока вообще не входили в данный рейтинг, но планируют занять в нем достойные места (с первых по 300).

Наиболее скромную задачу в отношении рейтинга THE поставил перед собой Новосибирский государственный университет: достичь в нём к 2020 году хотя бы 350–400 позиции.

По мнению руководителей и специалистов российских университетов, самым труднодостижимым является попадание в Шанхайский рейтинг Academic Ranking of World Universities (ARWU) по причине его сложных для отечественных вузов критериев — числу лауреатов Нобелевской премии или премии Филдса среди сотрудников, количеству публикаций в Nature и Science, статей в международных научных журналах и числу высокоцитируемых ученых, работающих в учебных заведениях (все по 20%). Лишь два российских вуза — победителя проекта 5/100/2020 — МФТИ и Национальный исследовательский Томский политехнический университет, решились сделать заявку на призовые места в ARWU (см. табл. 3).

Причем МФТИ и Томский политехнический университет являются единственными, кто взял обязательства войти во все три глобальных университетских рейтинга (по их общим спискам), тогда как шесть вузов-участников проекта 5/100/2020 (Дальневосточный и Казанский (Приволжский) федеральные университеты, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского и Самарский государственный аэрокосмический университет им. академика С.П.Королева, а также Санкт-Петербургский университет информационных технологий, механики и оптики и СанктПетербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ») решили сосредоточиться лишь на вхождении в единственный рейтинг QS.

Прогнозная динамика позиции вузов-победителей проекта 5/100/20120 в рейтинге TНE World University логий, механики и оптики верситет Прогнозная динамика позиции вузов-победителей проекта 5/100/20120 в рейтинге ARWU в период с 2013 по 2020 годы Наименование университет Помимо позиций в общих списках трёх глобальных рейтингов, большинство вузов-победителей проекта 5/100/ (в целом 10 вузов) указали места, которые они планируют занять в предметных рейтингах QS и THE. Рассмотрим подробнее эти планы.

Наиболее достижимыми для отечественных университетов представляются предметные рейтинги QS: их выбрали 9 российских высших учебных заведений, в том числе пять вузов сделали заявки на «призовые» места в области естественных и точных наук (Дальневосточный и Уральский федеральные университеты, МИФИ, Новосибирский государственный университет и ВШЭ), четыре вуза — в области инжнерно-технических наук (МИСиС, Самарский государственный аэрокосмический университет, Санкт-Петербургский государственный университет информационных технологий, механики и оптики и Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ»), два вуза — в области информационных систем и компьютерных наук (Уральский федеральный университет и Санкт-Петербургский государственный университет информационных технологий, механики и оптики), по одному вузу — в области социальных наук и менеджмента (ВШЭ) и истории (Уральский федеральный университет) (см. табл. 4).

Характерно, что половина из вышеуказанных вузов планирует войти в первые две-три сотни лучших университетов предметных рейтингов QS лишь через несколько лет. Наиболее уверенно обозначают свое движение (позиции) в данных рейтингах начиная уже с 2013–2014 годов ВШЭ (в обТаблица Прогнозная динамика позиций вузов-победителей проекта 5/100/20120 в рейтинге QS World University ситет, естественные науки Самарский государственный аэрокосмический университет, механика, аэронав- 200+ 200+ 200+ 200+ 200+ 200 150 тики и производство Санкт-Петербургский университет информационных технологий, механики и 500+ 266 206 177 148 119 105 оптики, компьютерные науки и информационные системы Санкт-Петербургский университет информационных технологий, механики и 500+ 376 316 287 258 229 215 оптики, материаловедение Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

ласти социальных наук и менеджмента), Новосибирский государственный университет (в области естественных наук), Санкт-Петербургский университет информационных технологий, механики и оптики (в области компьютерных наук и информационных систем и материаловедения) и СанктПетербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ» (в области электро- и электронной инженерии).

Заявку на почетные места в предметных рейтингах THE решились сделать лишь три российских университетах, и в основном в области физических наук, причем Уральский федеральный университет рассчитывает войти в данный рейтинг лишь в 2020 году и сразу попасть на 50-е место (см. табл. 5).

Представляется, что задача попадания в предметные рейтинги (как QS, так и THE) у специализированных вузов (прежде всего инженерно-технического, а также экономического профиля) достаточно реальны, в то время как классические университеты объективно имеют лучшие шансы для занятия позиций в общих списках глобальных рейтингов.

Наибольшее количество предметных рейтингов, на «завоевание» которых ориентируются отечественные вузы, заявлено Уральским федеральным университетом (пять), МИФИ (три), ВШЭ и Санкт-Петербургским университетом информационных технологий, механики и оптики (по два).

Помимо мест в общих и предметных глобальных рейтингах QS, THE и ARWU, три российских университета взяли обязательства добиться хороших результатов и в известном рейтинге Webometrics, публикуемом с 2004 года на основе расчетов группы Cybemetrics, входящей в состав Национального Исследовательского Совета Испании (см. табл. 6). Основное отличие данного рейтинга в том, что он оценивает не саму образовательную и научно-исследовательскую деятельность университетов, а полноту их представленности в Интернетпространстве. В рейтинг Webometrics попадают сегодня более чем 21 248 вузов мира согласно Берлинским принципам ранжирования высших учебных заведений (Berlin Principles on Ranking of Higher Education Institutions), в том числе свыше тысячи российских вузов. Основные критерии оценки (ранжирования), используемыми при составлении рейтинга Webometrics — наполняемость, степень поддержки и попуТаблица Прогнозная динамика позиции вузов-победителей проекта 5/100/20120 в рейтинге THE World University МФТИ, физические науки 501–1200 501–1200 501–1200 401–500 301–400 301–400 201–300 151– Уральский федеральный Прогнозная динамика позиции вузов-победителей проекта 5/100/20120 в рейтинге Webometrics Томский государственный 501–550 501–550 451–500 351–400 301–350 201–250 101–150 51– университет Новосибирский государ- 806 800–900 750–850 700–800 650–750 550–650 450–550 250– ственный университет университет им. С.П. Королева Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

лярность веб-сайтов вузов. Результаты данного рейтинга публикуются дважды в год (в конце января и в июне).

Насколько реально для отечественных вузов достичь намеченных целей в данном рейтинге? Представляется, что некоторым из них (и прежде всего Самарскому государственному аэрокосмическому университету им. академика С.П. Королёва) это будет сделать непросто.

В первом полугодии 2013 года первые три места в рейтинге Webometrics заняли Гарвардский и Стэнфордский университеты и Массачусетский технологический институт — неизменные лидеры рейтингов THE, QS и ARWU. Визитные карточки российских вузов в мировом образовательном Интернет-пространстве были менее узнаваемы: вэб-сайт МГУ им. М.В. Ломоносова занял 79-е место, вэб-сайт СанктПетербургского государственного университета — 446 место, а среди российских вузов — победителей проекта 5/100/ наилучший результат показал Томский государственный университет — 536 место.

Во втором полугодии 2013 года позиции в Webometrics большинства российских вузов несколько ухудшились: МГУ оказался на 102 месте, Санкт-Петербургский государственный университет — на 595 месте, Томский государственный университет — на 1 028 месте. Утратили свои прежние в конце первой тысячи лучших университетов по версии Webometrics и ВШЭ, МФТИ, Томский политехнический университет (переместившись во вторую тысячу), но в то же время несколько улучшили показатели по своим Вэб-сайтам МИФИ и Новосибирский государственный университет.

Из вузов-победителей проекта 5/100/2020 наилучший результат в последнем рейтинге Webometrics (за второе полугодие 2013 года) — у Национального исследовательского ядерного университета МИФИ, а в отстающих по данному показателю — Дальневосточный федеральный университет и Самарский государственный аэрокосмический университет им.

академика С.П. Королёва. В то же время все 15 университетовучастников проекта 5/100/2020 по качествам своих сайтов оказались в первой сотне отечественных высших учебных заведений рейтинга Webometrics (см. табл. 7).

Укрепление позиций российских вузов во всемирном рейтинге Webometrics требуют от них более полного, активного и эффективного использования возможностей Интернет-пространства, в том числе наличия только одного и неизменного web-адреса, перевода не менее 30% материалов на своих сайтах на английский язык (в соответствии с Берлинскими принципами ранжирования высших учебных заведений), создания научных электронных библиотек со свободным доступом.

Вузы-победители проекта 5/100/2020 в рейтинге Webometrics Наименование вуза Webometrics среди Webometrics сревузов всего мира ди вузов России ственный университет ский университет университет ственный университет университет технологий, механики и университет федеральный университет верситет ральный университет Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

Один участников проекта 5/100/2020 (Томский государственный университет), принял решение (обязательство) добиться лидирующих позиций еще в одном предметном рейтинге, а именно в очень престижном ежегодном рейтинге SCIMAGO (публикуется с 2009 года), оценивающим состояние научных исследований в ведущих мировых научноисследовательских центрах и университетах мира (SCimago Institution Rankings или сокращенно SIR). Данный рейтинг формирует международная исследовательская организация SCimago, базирующаяся в Испании. В отличие от THE, QS, AWRU и Webrometrics, SIR концентрируется на научных показателях и научной продукции, индексируемой в базе Scopus. Основными критериями являются количество опубликованных документов, проиндексированных Scopus, процент статей с иностранным соавторством, а также процент статей, опубликованных в журналах с высоким импакт-фактором.

Количество включенных в рейтинг 2013 года НИИ и вузов составило 4 411, они были распределены по 2 744 местам. Выборка анализируемых материалов охватила период с 2007 по 2011 годы. Рейтинг SIR — один из самых полных в научной сфере ибо охватывает учреждения, разрабатывающие свыше 80% мировой научной продукции.

Томский государственный университет в своей дорожной карте указал, что будет стремиться занять 6–10 места в SIR среди научных организаций и вузов Российской Федерации (что соответствует 750 — 1 300 местам среди НИИ и вузов всего мира) (см. табл. 8).

Прогнозная динамика позиций Томского государственного университета в рейтинге научных исследований SCimago Institution Rankings (предметный рейтинг) в период с 2013 по 2020 годы Наименование университет Насколько достижима данная задача для Томского государственного университета? Исходя из большого научного потенциала этого учебного заведения, задача вполне реальна, хотя для её выполнения потребуются значительные усилия.

Дело в том, что Томский государственный университет, занимавший по итогам рейтинга SIR 2012 года 16 место среди российских организаций, сместился по итогам 2013 года на 32 место (а в общемировом списке он занял 1882 место).

Ввиду большой значимости данного рейтинга как авторитетного международного индикатора состояния научных исследований, представляется целесообразным хотя бы кратко охарактеризовать положение в SIR всех российских научных и учебных учреждений.

Мировым лидером 2013 года по общему числу значимых научных исследований стал французский Национальный научно-исследовательский центр (CNRS), на втором месте — Китайская академия наук, на третьем — Российская академия наук, причем РАН опередила Гарвардский университет и Объединение германских НИИ им. Гельмгольца (охватывающее 18 естественнонаучных, технических и медико-биологических исследовательских центров) и стабильно удерживает третью позицию в SIR все последние годы. Закономерно и то, что в первые 30 ведущих научных центров мира по версии SIR входят и все лидеры глобальных рейтингов THE, QS и ARWU. Лучший (самый рейтинговый) российский вуз — МГУ им. М.В. Ломоносова занимает в SIR 115-ю позицию, а Санкт-Петербургский государственный университет — лишь 660-ю.

Всего в 2013 году в SIR были включены 109 российских организаций (2,5% от общемирового числа всех удостоившихся места в данном рейтинге), причем отечественных вузов (30) оказалось в 3,5 раза меньше, чем НИИ (см. приложение), что отражает реальную ситуацию в области научных исследований в России и сохраняющуюся разобщенность науки и образования. Так, среди первых 20 российских организаций, имеющих наилучшие научные показатели и наиболее «весомую» научную продукцию, лишь 6 являются высшими учебными заведениями и только 3 из них — победителями проекта 5/100/2020 (см. табл. 9).

Из 15 университетов — победителей проекта 5/100/ в рейтинг SIR вошли лишь 12, заняв не самые престижные места в его общемировом списке, а вообще «за боротом»

Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

Общемировой рейтинг SCimago Institution Rankings 2013 года (20 лучших российских организаций) наук, г. Москва ный университет Объединенный институт ядерных области Ф.Ф. Иоффе РАН, г. Санкт-Петербург дева РАН, г. Москва г. Москва университет нова, г. Москва им. А.Н. Прохорова РАН, г. Москва г. Москва ской области зики им. Б.П. Константинова им. Б.Н. Ельцина, г. Екатеринбург ядерный университет «МИФИ»

г. Нижний Новгород РАН, г. Екатеринбург ва СО РАН, г. Новосибирск данного рейтинга оказались Дальневосточный федеральный университет, Самарский государственный аэрокосмический университет им. академика С.П. Королева и Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

(см. табл. 10).

Российские вузы-победители проекта 5/100/ в SCimago Institution Rankings 2013 года университет Уральский федеральный университет им. Б.Н. Ельцина, г. Екате- 15 ринбург «МИФИ»

тет ральный университет Санкт-Петербургский государственный политехнический уни- 26 верситет Нижегородский государственный ского верситет верситет Санкт-Петербургский государственный университет информа- 70 ционных технологий, механики и оптики университет «ЛЭТИ»

Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

Обращает на себя внимание, что первые два места в рейтинге SIR по России заняли университеты, расположенные в региональных центрах, имеющих наиболее сильные отделения РАН и между ними налажено хорошее взаимодействие.

Учитывая, что именно академические институты обеспечивают сегодня основной объем значимых научных исследований, взаимная интеграция научных ресурсов Российской академии наук и отечественной высшей школы является наиболее эффективной мерой для повышения международной конкурентоспособности и научных достижений российских вузов.

Вторым по значимости показателем «дорожных карт»

университетов-победителей проекта 5/100/2020 (после заявленных мест в общих и предметных глобальных рейтингов в ближайшие 7 лет) является показатель публикаций в базах данных Scopus и Web of Science, и это не случайно. Престиж российской науки и научной деятельности отечественных вузов в мире все в большей мере определяется индексами цитирования работ российских ученых и преподавателей вузов в мировых базах данных. Эти индексы учитываются как в SIR, так и во всех глобальных рейтингах лучших университетов мира, причем наблюдается тенденция увеличения значимости показателей научной деятельности университетов, оцениваемых в том числе по количеству научных публикаций и частоте цитируемости работ их представителей.

Крупнейшей реферативной и аналитической базой данных является SCOPUS — база данных издательства Elsevier, имеющая свыше 50 миллионов записей, отражающих материалы более чем 20 тысяч текущих изданий. К сожалению, количество российских журналов, представленных в данной базе — всего 235 или немногим более 1% (по данным на 2010 год). Еще меньшее количество отечественных научных журналов в базе данных Web of Science, с помощью которой определяется индекс цитируемости ученых — 154 (по данным на 2010 год). Как следствие — доля публикаций российских исследователей в общем количестве публикаций в мировых научных журналах, индексируемых в базе данных Web of Science составляет лишь 1,68%. Причины аутсайдерских позиций российских реферируемых журналов — прежде всего в отсутствии их англоязычных версий на сайтах, а также несоответствие ряду других международных стандартов подобных изданий. К тому же среди самих российских ученых и преподавателей крайне малое число может писать статьи на английском языке или делать их адекватные переводы, а среди отечественных вузов российские вузы очень немногие имеют лицензионную подписку на полнотекстовые международные базы данных и системы Web of Science и Scopus.

Можно также отметить, что подавляющее большинство российских публикаций в мировых научных журналах обеспечивают сегодня сотрудники академических НИИ.

Российские вузы-победители проекта 5/100/2020 на старте «рейтинговой гонки» имеют разные показатели по публикациям в базах данных Scopus и Web of Science. Лидерами в этой области являются Новосибирский государственный университет, МФТИ и МИФИ, а аутсайдеры — Дальневосточный федеральный университет и Санкт-Петербургский государственный политехнический университет. Причем последний даже не рассчитывает значительно увеличить количество своих реферируемых публикаций к 2020 году, в то время как большинство других университетов надеются улучшить данные показатели через 7 лет в 5–10 раз (см. табл. 11).

Тесно взаимосвязан с показателем количества статей в Scopus и Web of Science и показатель «дорожных карт» № 3 — «Средний показатель цитируемости на 1 ПНР, рассчитываемый по совокупности статей, учтенных в базах Web of Science и Scorpus». Абсолютными лидерами по данной позиции выступают два вуза технического профиля: МИФИ и Санкт-Петербургский государственный политехнический университет, а самый слабый показатель — у Дальневосточного федерального университета (см. табл. 12).

Как следует из данных таблицы 12, к 2020 году наиболее высоких показателей цитируемости планируют достичь МФТИ, Казанский (Приволжский) федеральный университет и МИСиС. В десятки раз от них отстанут Нижегородский и Дальневосточный федеральный университеты, СанктПетербургский университет информационных технологий, механики и оптики и НИУ «Высшая школа экономики».

В связи с явным неблагополучием с цитированием работ отечественных преподавателей и научных сотрудников высшей школы представляется очень актуальной программа продвижения российских реферируемых журналов для включения их в базы данных Web of Science и Scopus. Среди необходимых мер — разработка методических рекомендаций Прогнозный показатель количества статей в Web of Science и Scopus (с исключением дублирования на 1 НПР) вузов-участников проекта 5/100/2020 в период с 2013 по 2020 годы Нижегородский государственный университет 0,12 0,14 0,15 0,18 0,24 0,3 0,35 0, Самарский государственный аэрокосмиче- 0,64 0,92 1,29 1,85 2,77 3,51 4,62 5, ский университет Санкт-Петербургский государственный электротехнический государственный поли- 0,11 0,13 0,15 0,16 0,17 0,18 0,19 0, технический университет Санкт-Петербургский государственный ционных технологий, механики и оптики электротехнический университет «ЛЭТИ»

Средний прогнозный показатель цитируемости на 1 ПНР, рассчитываемый по совокупности статей, учтенных в базах Web of Science и Scorpus (с исключением их дублирования) вузов-участников проекта 5/100/2020 в период с 2013 по 2020 годы Новосибирский государственный университет 2,382 2,896 3,411 3,924 4,697 5,468 6,239 7, Самарский государственный аэрокосмический 1,59 2,31 3,42 5,55 9,62 15,18 23,14 34, университет Санкт-Петербургский государственный поли- 13,0 14,0 15,0 16,0 17,0 18,0 19,0 20, технический университет ционных технологий, механики и оптики Санкт-Петербургский государственный элек- 4,2 4,5 5,5 7,0 8,75 10,5 12,75 15, тротехнический университет «ЛЭТИ»

Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

для российских научных изданий по корректировке формата в соответствии с формальными критериями для включения журналов в системы Scorpus и Web of Science и внесения нового критерия «публикационная активность» в перечни требований, предъявляемых к квалификации научных и научно-педагогических кадров, а также к составу лиц, входящих в диссертационные советы. Показатель количества научных публикаций в журналах, входящих в базы данных Web of Science и Scopus должен стать одним из определяющих в мониторингах эффективности деятельности отечественных высших учебных заведений и учитываться при их лицензировании и аккредитации. Одновременно требуется создание системы финансовой поддержки российских научных статей, публикуемых в журналах, которые индексируются Web of Science и Scopus, а также организация региональных центров для обучения преподавателей и научных сотрудников работе с указанными международными базами данных и системами и написанию статей на английском языки в соответствии с требованиями международных журналов.

Как результат — совокупная доля российских цитируемых публикаций к 2015 году должна увеличиться до 2,44%.

Для повышения количества научных публикаций и индекса цитируемости российские вузы и особенно участники проекта 5/100/2020 стали всё шире практиковать привлечение извне пишущих и активно публикующихся специалистов в качестве преподавателей либо сотрудников, оформляемых на полставки с тем, чтобы их работы улучшали соответствующие показатели научной деятельности. Началось и привлечение и зарубежных англоязычных соавторов, способных размещать статьи в реферируемых журналах. Вместе с тем научная работа как таковая преподавателей в отечественной высшей школе редко выступает приоритетом или хотя бы равным по значимости занятием, сравнимым с чтением лекций и ведением семинарских занятий, объем которых просто не оставляет времени на серьезные научные исследования.

Подобный подход к соотношению (оценке) научной и преподавательской работы необходимо изменить. Например, в одном из самых успешных вузов мира по версии рейтингов THE и QS — Массачусетском технологическом институте (сокращенно — МТИ), насчитывающем всего 10 тысяч студентом и немногим более тысячи преподавателей, последних набирают среди получивших на протяжении последних трех лет степень Ph. D и причем берут только тех, чья научноисследовательская работа заслужила международное признание. Принятый в штат МТИ получает должность профессораассистента но, если за последующие 5 лет он не проявит себя в науке и не обретет мировую известность, контракт с ним расторгается. Поэтому не случайно 82 представителя МТИ (выпускники, слушатели, штатные преподаватели и исследователи) стали лауреатами Нобелевской премии и ежегодно сотрудники и студенты данного института регистрируют свыше 100 патентов, а в ходе учебного процесса (видеозаписи лекций МТИ с 2002 года стали выкладываться в Интернете), причем начиная с первого курса, упор делается на усвоение практических (инженерно-технических) навыков, а не теории (это же касается и принципов организации научной работы студентов).

Одним из наиболее труднодостижимых для большинства отечественных вузов, в том числе победителей проекта 5/100/2020, является показатель № 4 — «Доля зарубежных профессоров, преподавателей и исследователей в численности НПР, включая российских граждан, обладателей степени PhD зарубежных университетов».

В настоящее время доля иностранных граждан, работающих преподавателями на условиях полной занятости либо на полставки, и проводящие в учебном заведении хотя бы один семестр, составляют в государственных вузах в среднем менее 1% (по самым оптимистическим подсчетам, это сегодня не более трех тысяч человек). В негосударственных вузах иностранные преподаватели, как правило — большая редкость. Число же иностранных исследователей в отечественных вузах (как государственных, так и негосударственных), особенно занятых на постоянной основе, вообще ничтожно мало. Российских граждан, получивших ученую степень за рубежом, в российской высшей школе также очень мало.

В то же время в ведущих университетах Старого и Нового Света — лидерах глобальных рейтингов, доля иностранных преподавателей и исследователей составляет не менее 10%, а нередко достигает и половины всего состава (особенно это касается американских колледжей и университетов, исторически формировавшихся за счет привлечения иностранных специалистов).

Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

А какова же ситуация в вузах-победителях проекта 5/100/2020? По состоянию на начало 2013/2014 учебного года средняя доля иностранных преподавателей (а также единичных иностранных исследователей) составляла 1,2%, причем лидерами в этом отношении являются ВШЭ и МФТИ.

В то же время практически нет иностранцев в профессорскопреподавательском составе МИФИ и Нижегородского государственного университета, единицы их и в СанктПетербургском университете информационных технологий, механики и оптики, а также в Самарском государственном аэрокосмическом университете им. академика С.П. Королева. К 2020 году все указанные вузы обязались устранить это отставание и довести «прослойку» иностранных преподавателей (на значительный прирост иностранных исследователей особой надежды нет) в среднем до 9–10%, причем самую высокую планку для себя обозначил Дальневосточный федеральный университет: через 7 лет каждый пятый его преподаватель должен быть иноземным (см. табл. 13).

В каждый из вузов-победителей проекта 5/100/ должно быть привлечено от 100–150 до 300 преподавателейиностранцев, а это в общей сложности свыше 2 500 человек.

Если же эта задача в дальнейшем будет поставлена перед всеми государственными вузами (добиться наличия 10% «иностранной прослойки» в профессорско-преподавательском составе), то речь пойдет о привлечении примерно 30 тысяч иностранцев. Это представляется весьма проблематичным.

Помимо сохраняющихся сложных процедур для оформления иностранного гражданина для работы в российском вузе на длительный период (семестр или год) возникнет и языковой барьер: мало кто из опытных специалистов, согласившихся поехать преподавать в Россию, в должной мере будет владеть русским языком. С другой стороны, также очень немногие из российских студентов сегодня свободно владеют английским или иным иностранным языком (если речь не идет о филологических факультетах) и будут способны хорошо понять все объяснения иностранного преподавателя. Наличие штата опытных переводчиков-синхронистов лишь частично устранит это коммуникационное препятствие. Наиболее сложным является организация работы иностранного специалиста, преподающего инженерно-технические дисциплины, так как передаваемые им российским студентам знания будут связаТаблица университетов вузов-участников проекта 5/100/2020 в период с 2013 по 2020 годы, % университет технический университет онных технологий, механики и оптики тротехнический университет «ЛЭТИ»

Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

ны с иным технологическим опытом и требовать практики на оборудовании и промышленном производстве, которого в России не существует. Имеется и этическая проблема, связанная с очень высокой заработной платой для иностранных специалистов в сравнении с российскими преподавателями (последние воспринимают это достаточно негативно).

Показатель № 5 «Доля иностранных студентов, обучающихся на основных образовательных программах вуза»

у большинства вузов-победителей проекта 5/100/2020 достаточно хороший и составляет в среднем 6,9%, что более чем вдвое превышает средний показатель по всем высшим учебным заведениям России (2,7% в 2012/2013 учебном году). Абсолютным лидером по данному показателю является в настоящее время Томский политехнический университет (17% иностранных студентов, обучавшихся по программам бакалавриата, магистратуры, аспирантуры в академическом году согласно дорожной карте вуза)1. Свыше 10% иностранцев в общем студенческом контингенте и в ряде других университетов технического профиля (МФТИ, Санкт-Петербургском государственном политехническом университете и ЛЭТИ), в то время как самая незначительная «прослойка» иностранных студентов в двух региональных федеральных университетах (Казанском и Уральском), а также в столичных ВШЭ и МИФИ. Если взять абсолютные цифры, то минимальное число иностранных студентов, стажеров, аспирантов в настоящее время в ЛЭТИ и Самарском государственном аэрокосмическом университете им. С.П. Королева (по 200 с небольшим человек), а также в МИФИ (около 400 чел.), а самые большие контингенты иностранных учащихся — в двух политехнических университетах — Томском (около трех тыс. чел.) и Санкт-Петербургском (почти 2,5 тыс.

чел.). К 2020 году лидером среди российских вузов, в том числе участников проекта 5/100/2020 намерен стать МИСиС, планирующий увеличить долю своих иностранных студентов до 33%, т.е. примерно в 5 раз (см. табл. 14).

1 В 2012/2013 академическом году общая доля иностранных граждан, обучавшихся в Томском политехническом университете, в общем числе студентов университета составляла12,3% — Источник: сайт Томского политехнического университета http://tpu.ru/today/facts-numbers/facts/ Прогнозная динамика доли иностранных студентов, обучающихся на основных образовательных программах вузов-участников проекта 5/100/2020 в период Наименование вуза ральный университет университет ный университет ский университет ственный университет ственный университет университет нический университет Санкт-Петербургский онных технологий, механики и оптики технический университет «ЛЭТИ»

университет Траектория движения российских вузов-победителей проекта 5/100/2020 к призовым местам...

Следует отметить, что подавляющее большинство иностранных студентов обучается в анализируемой группе университетов по программам дипломированных специалистов и бакалавриата и менее 10% — по программам магистратуры и аспирантуры (докторантуры). Для сравнения: в американских университетах, лидирующих практически во всех глобальных рейтингах, половина иностранных студентов учится по т.н. graduate programs, т.е. по программам магистратуры и докторантуры (такое же соотношение программ обучения иностранных студентов в британских, австралийских, французских вузах). Именно эти две программы (а также проводимая в учебном заведении научная работа) формируют облик университета внутри страны и на международном уровне. Поэтому представляется целесообразным в дальнейшем уточнить показатель №5 дорожных карт российских вузов-участников проекта 5/100/2020, стимулируя приоритетное развитие программ магистратуры и аспирантуры (объединив последнюю с докторантурой) и повышение доли иностранных граждан, получающих подготовку именно по этим программам.

Прогнозный показатель № 6 «Средний балл ЕГЭ студентов вузов, принятых для обучения по очной форме за счет средств федерального бюджета по программам бакалавриата и специалитета» является наиболее ровным и его изменение на протяжении последующих 7 лет планируется минимальным (двух вузов — МФТИ и ВШЭ он вообще не изменится, а у Новосибирского государственного университета — что весьма необычно, он даже должен снизиться) (см. табл. 15).

Целесообразность данного показателя с точки зрения критериев глобальных рейтингов университетов и постоянно меняющихся стандартов российского высшего профессионального образования, а также тенденции сокращения доли обучающихся по программам дипломированных специалистов и постепенном расширении магистратуры, представляется дискуссионной.

Последний прогнозный показатель дорожных карт — № «Доля доходов из внебюджетных источников в структуре доходов вуза» безусловно очень значим и учитывается в глобальных рейтингах. Вместе с тем его показатели у государственных российских университетов, в том числе победителей проекта 5/100/2020, весьма различаются, что связано Прогнозный показатель среднего балла ЕГЭ студентов, принятых для обучения по очной форме за счет средств федерального бюджета по программам бакалавриата и специалитета в вузы-участники проекта Новосибирский государственный университет 81,7 >77 >77,5 >78 >78,5 >79 >79,5 Более ский университет литехнический университет Санкт-Петербургский университет информа- 75,7 75,8 75,9 76,0 76,1 76,2 76,3 76, ционных технологий, механики и оптики электротехнический университет «ЛЭТИ»

Прогнозный показатель доли доходов из внебюджетных источников в структуре доходов вузов-участников проекта 5/100/2020 в период с 2013 по 2020 годы Томский политехнический университет 47,5 56,2 58,7 61,3 63,6 65,8 65,8 65, университет нический университет Санкт-Петербургский университет информаци- 62 65,2 68,2 70,9 73,4 75,6 77,6 79, онных технологий, механики и оптики Санкт-Петербургский государственный электро- 52,8 53,8 54,1 56,8 57,6 58,4 59,2 технический университет «ЛЭТИ»

с их неравными возможностями университетов в плане т.н.

внебюджетных поступлений. Не секрет, что значительную часть внебюджетных доходов российских вузов составляет сдача в аренду излишних площадей. Естественно, ставки арендных платежей наиболее высоки в Москве и намного ниже — в отдаленных регионах. Например, Дальневосточный государственный университет, перебазированный на остров Русский, практически лишён такой возможности. Тем не менее, к 2020 году почти у всех университетов — участников проекта 5/100/2020 доля внебюджетных источников в структуре их доходов превысит 50% (исключение составят лишь ВШЭ и Самарский государственный аэрокосмический университет им. С.П. Королева, а также Нижегородский государственный университет им. Н.И. Добролюбова, причем у последнего доля внебюджетных доходов за 7 лет будет даже снижена почти на 10%) (см. табл. 16).

В дальнейшем основной показатель № 7 «Доля доходов из внебюджетных источников в структуре доходов вуза» предлагается изменить в соответствии методикой глобальных рейтингов университетов QS и THE, разделив его на доходы от инновационных разработок, научной деятельности, доходы от процесса обучения (особо выделив доходы от обучения на контрактной основе иностранных граждан) и исключив из данного показателя доходы от сдачи в аренду излишних площадей.

Эффективность выполнения дорожных карт университетами-победителями проекта 5/100/2020 и достижения ими намеченных ключевых показателей на пути в глобальные рейтинги требует постоянного мониторинга этого процесса и открытого обмена мнениями всех его участников и организаторов.

МЕТОДОЛОГИЯ ИЗМЕРЕНИЯ НАУКИ И ТЕХНОЛОГИИ

Неотъемлемым элементом методики глобальных рейтингов университетов являются различные методологии, методики и индикаторы измерения достижений в области науки и технологий. И это не случайно, ибо научная деятельность и разработка новых технологий становятся все более важным направлением в работе высших учебных заведений, в том числе в России. Рассмотрим прежде всего формирование модели измерения науки и технологий в странах, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (сокращенно — ОЭСР)2.

ИСТОКИ МОДЕЛИ «ЗАТРАТЫ-ВЫПУСК»

Измерение науки и технологии относится к социальной статистике, однако имеет ряд особенностей, выделяющей его из этой области. Во-первых, объектом измерения здесь служит не население в целом, а только ученые и создаваемые ими знание и инновации. Во-вторых, предметом измерения здесь являются не производимые наукой экономические блага, а деятельность производителей знания.

Как и социальная статистика в целом, измерение науки и технологии осуществляются государством в целях контроля и планирования интервенций. Для того, чтобы оценить результативность НИОКР, необходима определенная модель отчетности, позволяющая соотносить издержки с результатами. С самого начала, т.е. с публикации в 1973 первого выпуска американских «Индикаторов науки», данные структурировались в терминах экономической модели «затраты-выпуск».

Под «затратами» понимаются инвестиции, необходимые для 1 Геннадий Васильевич Осипов, директор Института социальнополитических исследований РАН, академик РАН; Сергей Вениаминович Климовицкий, старший научный сотрудник Института социально-политических исследований РАН, к.с.н.

2 ОЭСР создана в 1948 году и объединяет 34 страны, на долю которых приходится почти 60% мирового ВВП. В нее входят большинство стран ЕС, а за пределами Европы — Австралия, Израиль, Канада, Мексика, Новая Зеландия, Турция, США, Чили, Южная Корея, Япония.

проведения НИОКР (финансовые средства и человеческие ресурсы), а под «выпуском» — их результаты (знание, изобретения и т.д.), оказывающие определенный общественный эффект. Модель «затраты-выпуск» основывается на экономическом допущении об ожидаемых благах, которые должна произвести наука. Существует два основных источника, откуда эта модель была заимствована для измерения науки и технологии.

Первым из них явилась эконометрика, а точнее, используемая в ней производственная функция, измеряющая экономическую производительность. Применительно к науке и технологии производственная функция позволяет не только измерить производительность научной системы, но также влияние этой системы на экономическую производительность. Первоначально экономический рост описывался функцией Кобба-Дугласа, связывавшей объем производства с факторами труда и капитала. В 1957 году Роберт Солоу ввел в нее фактор технического прогресса, под которым понималась вся совокупность изменений производственной функции, которая не могла быть описана количественными изменениями труда или капитала. Производственная функция Солоу1 связывает количество ресурсов («затраты») с количеством произведенного товара («выпуск») через технологию.

С этой точки зрения, технологический прогресс может проявляться двояко: либо то же самое количество товара производится при меньших затратах ресурсов, либо при тех же ресурсах производится больше товара.

Предложенный Солоу подход к включению науки и технологии в экономическое уравнение оказался весьма продуктивным и в последующие годы экономисты стали включать в производственную функцию различные факторы с целью лучшего изолирования научно-технологического эффекта.

Тем не менее, вскоре после утверждения многофакторной модели производительности стали появляться критические замечания относительно ее адекватности. Сам Солоу признавал в 1978 году, что пока не существует способа непосредственного измерения влияния технического прогресса на рост производства. В применяемой модели оно вычисляется 1 Solow R.M.. Technical Change and the Aggregate Production Function // Review of Economics and Statistics, 39, 1957, pp. 312–20.

Методология измерения науки и технологии (опыт ОЭСР) просто как остаточная величина после вычета всех идентифицированных компонентов экономического роста. Именно этот остаток и принимается за верхний предел влияния технического прогресса. Аналогичным образом, последнее руководство ОЭСР по измерению производительности указывает на то, что, вопервых, многофакторная модель не измеряет непосредственно технологию, а включает в себя различные другие влияния, а во-вторых, изменения в модели являются лишь одним из проявлений технологического прогресса и не могут описывать его в целом. Тем не менее, измерение многофакторной производительности по-прежнему привлекает внимание экономистов. Это обусловлено прежде всего тем, что экономический рост и производительность являются наиболее понятными для правительств эффектами влияния науки на общество. Что же касается ее социальных эффектов, то они в рамках господствующей модели научной отчетности отодвигаются на периферию.

Утверждению эконометрической модели в научной статистике способствовали экономисты, работавшие над первым изданием «Руководства Фраскати» (стандартизированной методологии сбора и представления данных, разработанной в 1963 году)3, в частности К. Фриман, к этому моменту уже занимавшийся исследованиями, ориентированные на поиски связи между затратами и выпуском4. Фриман полагал неприемлемым тот аргумент, что результаты НИОКР в принципе плохо поддаются определению, хотя и признавал, что в этом плане существуют серьезные методологические проблемы.

При этом он указывал на то, что при измерениях затрат на НИОКР также выпадают некоторые виды деятельности, однако никто не подвергает сомнению полезность этих измерений 1 Solow R.M. and Temin P. Introduction // P. Mathias and m.M. Postan (eds.).

The Cambridge Economic History of Europe. Vol. 7, Part 1. Cambridge, 1978, p. 26.

2 OECD. Measuring Productivity: Measurement of Aggregate and IndustryLevel Productivity Growth (Productivity Manual), Paris, 2001, p. 115–7.

3 См.: OECD. The Measurement of Scientific and Technical Activities: Proposed Standard Practice for Surveys of Research and Experimental Development (Frascati Manual). Paris, 1963.

4 Freeman C.. Research and Development: A Comparison Between British and American Industry // National Institute Economics Review, 20, 1962, pp. 21–39.

в целом. Фриман также отвергал аргумент о произвольности и неопределенности связей между затратами на НИОКР и их результатами, которая могла бы оправдать отказ от любых попыток повысить их эффективность. По его мнению, из случайного характера, присущего частным случаям, логически не следует невозможность статистических генерализаций относительно классов феноменов. Большое влияние в плане утверждения модели «затратывыпуск» оказал также Фриц Махлуп, применявший эту модель для изучения развития научных идей от стадии исследования до практического результата (публикация, патентная заявка, проект). Именно неудовлетворенность слишком абстрактным характером производственной функции применительно к измерениям научной деятельности привела Махлупа к идее индикаторов науки и технологии. Предложенный им список индикаторов «затрат» и «выпуска» был организован в соответствии с этапами НИОКР (фундаментальные исследования, прикладные исследования, опытно-конструкторские работы, инновация) и использовал классификацию на вещественные, невещественные и измеримые.2 Таким образом, производственная функция из абстрактной конструкции превратилась в практический инструмент, которым стали пользоваться статистические агентства и общественные организации вроде НФН и ОЭСР.

Вторым источником модели «затраты-выпуск» стал менеджмент промышленных исследований, где он стал аналогом показателя окупаемости инвестиций. К 1950-м годам в практике большинства компаний использовались такие показатели, как соотношение между затратами на НИОКР и доходом, объемом продаж, добавленной стоимостью, которые должны были продемонстрировать эффективность НИОКР.3 В дальнейшем показатели эффективности стали использоваться в агрегированной статистике по промышленным НИОКР и национальной научно-технологической статистике. В этом последнем случае знаменателем служил ВВП.

1 Freeman C. Measurement of Output of Research and Experimental Development. UNESCO, Paris, 1969, pp. 10–11.

2 Machlup F. The Production and Distribution of Knowledge in the United States. Princeton, 1962, pp. 180–81.

3 Godin B. Science, Accounting and Statistics // Project on the History of S&T Statistics. Working Paper #31, 2005, p. 31.

Методология измерения науки и технологии (опыт ОЭСР) Специалисты выделяют три основные причины возникновения системы научной отчетности1. Первая связана с желанием контролировать науку, в частности, через объем финансовых средств, выделяемых на исследования. В самом первом издании «Руководства Фраскати» приводятся две основные практические цели научной статистики: управление исследованиями и оценка их окупаемости2. Управление исследованиями предполагает оптимальное использование ресурсов и основывается на таких понятиях, как производительность исследования и баланс различных видов исследований. Оценка окупаемости демонстрирует эффективность исследований.

Тем не менее, следует признать, что в связи с развитием экономики знания научно-технологическая статистика выполняет функцию не столько ограничения НИОКР, сколько привлечения в них дополнительных средств.

Вторая причина связана с теоретическим интересом ученых. В этом случае отчетность служит своего рода моделью для объяснения научной деятельности как таковой. Она указывает на определенные механизмы функционирования этой деятельности: сначала инвестиции — потом результат.

Конечно, это административно-бухгалтерский подход, оставляющий в стороне многие важные аспекты научной деятельности. Другой подход рассматривает науку как сложный феномен или систему, для адекватной оценки которого необходимо измерять не только затраты и непосредственные результаты, но также их последствия.

Третью причину можно назвать «риторической». Официальная научно-технологическая статистика, представленная в виде модели «затраты-выпуск» создает определенное представление, с которым удобно оперировать в целях обоснования административных решений. Насколько это представление позволяет адекватно оценить измеряемый объект, в данном случае даже неважно. По сути речь идет не столько о реальной эффективности, сколько о риторике эффективности, которая соответствует ожиданиями и нормам, применяемым обычно к оценке человеческой деятельности.

1 Ibid., 31–2.

2 OECD. The Measurement of Scientific and Technical Activities: Proposed Standard Practice for Surveys of Research and Experimental Development. Paris, 1963, pp. 9–11.

ПРИОРИТЕТ ИЗМЕРЕНИЯ ЗАТРАТ

Описанная выше модель является идеальной. На самом деле, вплоть до начала 1990-х годов международная статистика практически не занималась измерением результатов и общественного эффекта науки и технологии, сосредоточиваясь главным образом на измерении финансовых и человеческих ресурсов. Исключением стали лишь индикаторы американского НФН, который проводил измерения «выпуска»

(количество публикаций, патенты), начиная с 1970-х годов.

В течение всего первого периода официальная статистика поставляла всего два вида данных: финансовые ресурсы, инвестируемые в исследования, на основе которых подсчитываются валовые национальные расходы на НИОКР, и человеческие ресурсы, производящие эти исследования.

В измерениях науки и технологии эти две области рассматриваются в трех аспектах. Во-первых, различается характер исследований, которые могут быть фундаментальными, прикладными и опытно-конструкторскими. Во-вторых, различаются сектора финансирования и исполнения исследовательских работ: государство, академическая или университетская наука, производство, неприбыльные организации или иностранные организации. Наконец, финансовые и человеческие ресурсы классифицируются по дисциплинам (для академической и университетской науки), отраслям промышленности и социально-экономическим целям (для государственных органов).

Установлению приоритета индикаторов «затрат» над индикаторами «выпуска» способствовали три фактора: методологический, административный и идеологический1.

Методология. ОЭСР выделяет две главных причины недостатка в показателях «выпуска». Во-первых, информация о результатах обычно предназначается для административных, а не измерительных целей и поэтому не основывается на исчерпывающих методах измерения. Так, в частности, происходит с базами данных о патентах и публикациях, которые составляются, соответственно, для юридических и библиографических целей.

1 Godin B. Outline for a History of Science Measurement // Project on the History and Sociology of S&T Statistics. Paper #1, 2000, p. 8–14.

Методология измерения науки и технологии (опыт ОЭСР) Вторая причина относится в большей степени к университетским или академическим исследованиям и заключается в том, что результаты научной работы не всегда непосредственно связаны с созданием новых продуктов и процессов и поэтому с трудом поддаются определению, измерению и оценке.

Кроме того, сложности с измерением университетских НИОКР связаны с определенными техническими ограничениями. Особенности отчетности в системе высшего образования не позволяют четко разделить затраты и результаты.

Кроме того, поскольку университетские исследования тесно связаны с преподаванием, не всегда возможно определить, где заканчивается учебная работа и начинаются исследования и наоборот. Опять же, у преподавательского состава гибкий график работы, и некоторые исследования осуществляются ими во внеучебное время или в период каникул.

Тем не менее, ОЭСР рекомендует все же производить измерения «выпуска», несмотря на связанные с ними ограничения, указывая, что НИОКР представляют интерес не в качестве деятельности как таковой, а как процесс создания нового знания и инноваций1. Однако официальные статистические агентства часто негативно настроены по отношению к этим данным в условиях отсутствия методологического консенсуса.

Административный фактор. Особая роль государства в поддержке науки и технологии стала очевидной для специалистов в 1940-е годы, когда появился знаменитый доклад Ванневара Буша «Наука: Бесконечный предел»,2 который привел к созданию НФН3 и заложил основы модели научной политики, в течение нескольких последующих десятилетий использовавшейся в западных странах. В докладе признавалась особая роль государства в области науки и технологии, а именно в финансировании фундаментальных исследований, осуществляемых университетской наукой. С этой 1 OECD. The Measurement of Scientific and Technical Activities: Proposed Standard Practice for Surveys of Research and Experimental Development. Paris, 1993, p. 18.

2 Bush V. Science: The Endless Frontier. Op. cit.

3 Независимое агентство при правительстве США (National Science Foundation, NSF), отвечающее за развитие науки и технологий, созданное в 1950 году.

точки зрения, именно фундаментальная наука в конечном итоге создает новые рабочие места, осуществляет прогресс в области здравоохранения и защищает граждан от внешних посягательств.

Научная политика, как она понималась в послевоенные годы, не претендовала на руководство исследованиями или контроль за ними; предметом ее заботы было то, чтобы эти исследования получали достаточное финансирование. Отсюда акцент на измерении затрат, которое осуществлялось по трем областям: место научной деятельности, задействованные дисциплины и необходимое количество средств1. Таким образом, измерение науки и технологии сосредоточивалось на общенациональных усилиях, а не на деятельности отдельных ученых.

Идеология. Вплоть до 1990-х годов в измерениях науки и технологии преобладала идеологическая установка, в соответствии с которой адекватная оценка результатов проводимых учеными исследований может быть осуществлена лишь их коллегами. Отсюда вытекало отсутствие необходимости для правительств измерять НИОКР по «выпуску».

Таким образом, измерение результатов и общественного эффекта научных исследований в течение длительного периода времени рассматривалось как необязательное. Этому также способствовали два обстоятельства, связанные с историей позиционирования науки как автономной сферы деятельности. Начиная с XVIII века ученые стали изображать науку как производительницу объективного знания и источник прогресса. Позднее, уже в XX веке, возник параллельный дискурс свободы научных исследований. Результатом стало то, что к концу Второй мировой войны финансирование науки стало основываться в большей степени на обещаниях, чем на результатах. Этому способствовала также изначальная автономия университетов.

Экономисты, со своей стороны, поддерживали общественный дискурс ученых, рассматривая науку как чистое общественное благо. Согласно этим представлениям, научная продукция не может быть приватизирована производителем, как 1 Shapley W.H. Problems of Definition, Concept, and Interpretation of R&D Statistics in National Science Foundation // The Methodology of Statistics on R&D.

Washington, 1959, pp. 8, 13.

Методология измерения науки и технологии (опыт ОЭСР) в случае частных благ. Кроме того, ее результаты и их общественный эффект с трудом поддаются измерению и контролю.

В основе этих представлений лежала линейная модель, в соответствии с которой фундаментальные исследования являются основой прикладных, которые, в свою очередь, порождают инновации. Отсюда следовал вывод, что государство должно финансировать то, что не финансируется производством, т.е.

университетскую фундаментальную науку.

Свобода научных исследований до сих пор составляет важную категорию при измерении науки и технологии. Так, ОЭСР определяет фундаментальное исследование как «работу, выполняемую, главным образом, для получения нового знания относительно оснований феноменов и наблюдаемых фактов независимо от какого-либо конкретного применения или использования»1.

Эти три фактора привели к тому, что во многих странах не измеряются затраты на фундаментальную науку, большинство стран не измеряет систематически «выпуск» научных исследований и нигде до настоящего времени не измеряется сама деятельность ученых.

ИЗМЕРЕНИЕ ЗАТРАТ

В последнем, шестом издании «Руководства Фраскати» указаны два аспекта измерения затрат в сфере науки и технологии: финансовые ресурсы, инвестируемые в НИОКР, и человеческие ресурсы, осуществляющие эту деятельность.

ФИНАНСОВЫЕ РЕСУРСЫ

Пионером измерения затрачиваемых на науку финансовых средств в масштабах страны стал английский ученый Джон Бернал, который ввел понятие «бюджета науки». В 1939 году Бернал опубликовал книгу «Социальная функция науки», в которой оценил объем средств, затрачиваемых на науку 1 Godin B. Outline for a History of Science Measurement, p. 14.

2 OECD. The Measurement of Scientific and Technical Activities: Proposed Standard Practice for Surveys of Research and Experimental Development. Paris, 2002.

3 Bernal J.D. The Social Function of Science. Cambridge (Mass.), 1973.

в Англии, на основании существующих данных: государственного бюджета, а также статистики Ассоциации научных работников и Комитета по университетским грантам.

Бернал также предложил показатель, который впоследствии стал основным индикатором состояния науки при проведении сравнительных международных исследований, — отношение бюджета науки к ВВП. Используя этот индикатор, Бернал сравнил состояние науки в Англии, США и СССР и сделал вывод о том, что англичанам следует тратить на науку от 0,5 до 1% ВВП. Следующий эксперимент по оценке национального бюджета науки был осуществлен в 1940-е годы в США под руководством В. Буша.2 Используя существующую статистику, исследователи показали, что основная доля национальных расходов приходится на промышленность и что прикладные исследования имеют приоритет перед фундаментальными.

В 1947 году Президентский научно-исследовательский совет опубликовал отчет,3 в котором подсчитал национальный бюджет НИОКР. Новаторским в его работе было то, что Совет не полагался на существующую статистику, а провел собственное исследование, разработав точную классификацию и разослав опросные листы 70 промышленным лабораториям и 50 университетам и фондам.

На основании полученных данных Совет предложил рекомендации относительно целей научной политики: средства на НИОКР следовало в ближайшие десять лет удвоить, а на фундаментальные исследования — увеличить в четыре раза.4 Совет также ввел в американскую научную политику предложенный Берналом индикатор отношения бюджета науки к ВВП.

В 1953 году свою оценку бюджета НИОКР предложило американское Министерство обороны.5 В этом отчете впервые фигурировало получившее в дальнейшем в американских исследованиях разделение на источники финансирования и исполнителей работ.

1 Ibid., p. 65.

2 Bush V. Science: The Endless Frontier. Op. cit.

3 President Scientific Research Board. Science and Public Policy. Washington, 1947, p. 9.

5 Department of Defense. The Growth of Scientific R&D. Office of the Secretary of Defense. Washington, 1953.

Методология измерения науки и технологии (опыт ОЭСР) В 1950-е годы к измерениям подключился НФН. В 1956 году он опубликовал свой первый отчет с оценкой расходов на НИОКР по всем секторам экономики: государственному, промышленному, университетскому и другим.1 В аналитических исследованиях НФН широко использовался показатель ВВП, что, по мнению их авторов, позволяло связать расходы на НИОКР с экономическим результатами.

НФН также ввел в практику измерений научно-технологической деятельности матрицу финансовых потоков между секторами с разделением на источники финансирования и исполнителей работ. Эта матрица стала ответом на настоятельные требования со стороны правительства связать научно-технологическую деятельность с экономикой. Однако вскоре проявилась важная методологическая проблема матрицы, заключавшаяся в расхождении данных, предоставляемых источниками финансирования и исполнителями работ.

После проведенного анализа специалистами были выделены несколько причин этих расхождений. С одной стороны, источники финансирования не располагают точной информацией об объеме и сроках использования переданных средств;

кроме того, они не всегда знают, является ли их трансферт окончательным или получатель передает его другим организациям, которые также могут выступать в роли редистрибьютеров. С другой стороны, часть средств, указываемых исполнителями, может не попадать в категорию специально выделенных источником для проведения НИОКР и, кроме того, исполнителям не всегда известен первоначальный источник средств.

Выявление этих ограничений побудило специалистов принять решение положить в основу отчетности по НИОКР данные, предоставляемые исполнителями, как лучше отражающие характер проводимых работ. Эта методология вместе с матрицей была принята в качестве международного стандарта после выхода в 1963 году «Руководства Фраскати».

ОЭСР принадлежит приоритет в создании основного на настоящий момент показателя финансирования НИОКР — валовых национальных затрат на НИОКР (GERD). Как и НФН, ОЭСР рекомендует классифицировать НИОКР по основным 1 NSF. Expenditures on R&D in the United States: 1953, Reviews of Data on R&D, 1. Washington, 1956.

экономическим секторам: предпринимательскому, государственному, сектору высшего образования и неприбыльному. При этом классификация НИОКР по экономическим секторам оправдывается тем, что она соответствует дефинициям и классификациям, используемым в других системах статистических данных по национальным доходам и расходам,2 в конечном счете, необходимостью связать НИОКР с экономикой.

GERD рассчитывается как сумма расходов на НИОКР по секторам экономики, которая определяется на основании данных, полученных различными методами. Часть из них получается посредством опросов (промышленность), другие вычисляются по различным математическим формулам (высшее образование), третьи измеряются косвенным образом.

Это определяет лишь относительную точность данного показателя. Тем не менее ОЭСР много сделало для его популяризации.

Дальнейшие усилия по установлению связи между наукой и экономикой привели к появлению показателя отношения GERD к ВВП, который представлялся особенно полезным для проведения международных сравнений, поскольку давал возможность сопоставить расходы на НИОКР с важнейшим показателем экономического роста. Это имело непосредственные политические импликации. Так, американский уровень 3% общих затрат на НИОКР в ВВП стал в начале 1960-х годов идеалом, на который ориентировались другие страны и который можно было использовать в политической аргументации, направленной на запрос большего финансирования.

Масштабное использование этого индикатора началось в 1960-е годы. Первое исследование такого рода было проведено К. Фриманом с коллегами и опубликовано ОЭСР в 1963 году.3 Оно определило контекст будущих статистических исследований науки ОЭСР. В исследовании была зафиксирована положительная связь между уровнем НИОКР и ВВП: экономически развитые страны, как правило, тратили на НИОКР в это время более 1% ВВП. Также было проведено ранжирование стран в соответствии с уровнем расходов 1 OECD. The Measurement of Scientific and Technical Activities: Proposed Standard Practice for Surveys of Research and Experimental Development. Paris, 1963, p. 22.

2 Ibid., p. 21.

3 OECD. Science, Economic Growth and Government Policy. Paris, 1963.

Методология измерения науки и технологии (опыт ОЭСР) на НИОКР по двум группам: высоким уровнем был признан более 1% ВВВ, а низким — менее 1% ВВП. Второе исследование ОЭСР, проведенное в 1963–1964 годах, ставило своей целью изучение уровня и структуры НИОКР в странах-участницах.2 Анализ велся по трем направлениям, которые с этого времени стали стандартными в такого рода исследованиях: 1) общие индикаторы в абсолютных (GERD) и относительных (GERD/ВВП) величинах, 2) распределение средств по экономическим секторам, цели и виду деятельности и 3) специальный анализ положения дел в каждом из секторов.

Анализ проводился по группам стран, классифицированных в зависимости от размера экономики. США были выбраны в качестве стандарта сравнения и помещены в отдельную категорию, а остальные обозначены как «крупные индустриальные» (Франция, Германия, Италия, Япония, Англия), «малые индустриальные» (Австрия, Бельгия, Канада, Нидерланды, Норвегия, Швеция) и «развивающиеся» (Греция, Ирландия, Португалия, Испания, Турция).

В отчете было отмечено заметное отставание европейских стран от США, которые превосходили их по абсолютным затратам на НИОКР, в пересчете на душу населения, а также по количеству научно-технического персонала.

Интерес представлял также анализ распределения средств по секторам. В частности, было выявлено, что во всех крупных индустриальных странах, за исключением Франции, более двух третей финансовых ресурсов тратится в предпринимательском секторе. С другой стороны, в развивающихся странах большая часть НИОКР производится в государственном секторе.3 Было также выявлено то, что промышленные НИОКР являются высококонцентрированными: 83% всех работ осуществлялись 130 компаниями (главным образом американскими). Цели НИОКР анализировались по трем основным направлениям: 1) основные приоритеты (атомная энергетика, косIbid., p. 23–25.

2 OECD. A Study of Resources Devoted to R&D in OECD Member Countries in 1963/1964: The Overall Level and Structure of R&D Efforts in OECD Member Countries. Paris, 1967.

3 Ibid., 23–25.

4 Ibid., 51.

мос и оборона); 2) экономика (производство, добыча полезных ископаемых, коммунальные услуги, сельское хозяйство, рыболовство, лесоводство); социальная сфера (здравоохранение, гигиена, развитие регионов, высшее образование). Исследование, в частности, выявило, что две трети выделяемых США ресурсов направлялись в первую категорию. По виду деятельности НИОКР были разделены на фундаментальные, прикладные и опытно-конструкторские. Анализ показал, что США и Англия тратят больше средств на опытно-конструкторские работы. Также было обнаружено, что сектор высшего образования не играет столь значительной роли в фундаментальных исследованиях, как это предполагалось: он осуществлял менее половины общего объема работ в Англии и Нидерландах и менее двух третей во всех других индустриальных странах, за исключением Норвегии. Подобного рода исследования продолжались в 1970-е годы.3 При этом улучшалось как качество данных, так и точность классификаций НИОКР по целям и видам работ.

Страны были разбиты на пять групп в зависимости от показателей GERD и GERD/ВВП, причем первый стал рассматриваться как индикатор «объема» НИОКР, а второй — их «интенсивности»: 1 группа (большой объем, высокая интенсивность): Франция, Германия, Япония, Англия, США;

2 группа (средний объем, высокая интенсивность): Нидерланды, Швеция, Швейцария;

3 группа (средний объем, средняя интенсивность): Австралия, Бельгия, Канада, Италия;

4 группа (малый объем, средняя интенсивность): Австрия, Дания, Финляндия, Ирландия, Норвегия;

5 группа (остальные): Греция, Исландия, Португалия, Испания.

Следующим шагом в методологии ранжирования стран стал выпуск в 1984 году первого издания серии «Индикаторы науки и технологии». Страны были разбиты на четыре группы в соответствии с индикатором GERD. Смысл подобной 1 Ibid., 28.

2 Ibid., 34.

3 OECD. Patterns of Resources Devoted to R&D in the OECD Area 1971– 1973. Paris, 1975.

4 Ibid., 14–15.

Методология измерения науки и технологии (опыт ОЭСР) классификации ОЭСР видела в том, чтобы проводить сравнения лишь между теми странами, которые тратят на НИОКР сопоставимые объемы ресурсов и сталкиваются с аналогичными ограничениями.1 Хотя в отчете провозглашается отказ от нормативного подхода, рассматривающего одну из стран в качестве «идеала», тем не менее сама положенная в основу характеристика НИОКР в терминах «высокого», «среднего»

и «низкого» уровня носит нормативный характер, что приводит к противопоставлению первой пятерки (США, Япония, Германия, Франция, Англия) всем остальным.

Во втором издании «Индикаторов науки и технологии», вышедшем в 1986 году, была проведена классификация отраслей промышленности по уровню интенсивности НИОКР.

В первую группу вошли те, которые ОЭСР стала характеризовать как «высокотехнологичные» и которые тратят на НИОКР более 4% годового оборота. Соответственно, страны стали теперь оцениваться по доле в них высокотехнологичных отраслей.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ РЕСУРСЫ