«Электронная библиотека “Либрус” ( ) Научно-техническая библиотека электронных книг. Первоначально задуманная как хранилище компьютерной литературы, в настоящий момент библиотека содержит книжные издания ...»

Электронная библиотека “Либрус” ( http://librus.ru )

Научно-техническая библиотека электронных книг. Первоначально задуманная

как хранилище компьютерной литературы, в настоящий момент библиотека

содержит книжные издания по различным областям знания (медицинские науки,

техника, гуманитарные науки, домашнее хозяйство, учебная литература и т.д.).

Серьезность научно-технических e-book'ов разбавляет раздел развлекательной

литературы (эротика, комиксы, задачи и головоломки).

Основной целью проекта является ознакомление читателей с многообразием книгопечатной продукции и помощь в выборе действительно стоящей книги для приобретения у законных издателей, их представителей или в соответствующих организациях торговли. Для покупки через Internet мы рекомендуем воспользоваться услугами интернет-магазина “Озон”.

ВНИМАНИЕ!

Данный файл представлен исключительно в ознакомительных целях!

После ознакомления с данной книгой Вы обязаны удалить ее с Вашего компьютера.

В случае несоблюдения данного обязательства, Вы нарушите закон "Об авторском праве и смежных правах".

Все авторские права сохраняются за правообладателем. По его требованию доступ к данному электронному документу будет перекрыт. Однако, таким образом, тысячи потенциальных покупателей так и не узнают о, возможно, нужной и полезной книге.

Авторам и издательствам Если Вы заинтересованы в рекламе и продвижении Ваших книг на бескрайних сетевых просторах мы с удовольствием включим их в наш каталог.

Майкл Бейджент Запретная археология «Бейджент М. Запретная археология»: Эксмо; М.; ISBN 5—699—04989— Аннотация Ученые и археологии настойчиво уверяют нас в том, что им известно все о нашем происхождении и истории. По-правде говоря, это совсем не так.

Каждый год открываются новые факты, которые неимоверно расширяют привычные, уютные, но весьма узкие границы современного мира.

Новая книга Майкла Бейджента, автора многочисленных бестселлеров, заставляет нас пересмотреть устоявшиеся представления об эволюции, датировке появления первого человека, сроках строительства египетских пирамид и о многом другом. Его сенсационная теория коренным образом меняет общепринятый взгляд на глубокую древность и предлагает решение 12 самых необъяснимых загадок нашей цивилизации.

ВВЕДЕНИЕ

В разгар июля 1989 года израильский археолог профессор Наама Горен-Инбар начала вместе со своими коллегами раскопки в долине северного Иордана. Место древнее, возраст его насчитывает около 500 тысяч лет, и к тому же заболоченное, поскольку находилось вблизи реки Иордан.

Они начинали работу сразу же после восхода и, с немалым облегчением, завершали ее в полдень, когда уже невозможно было укрыться от палящего солнца. Во время раскопок им постоянно приходилось думать о своей безопасности: Иордан был передним краем войны в годы накаленного мира, и время от времени возникали конфликты.

Ученые решили сначала обнажить все геологические пласты: для этого специальный экскаватор должен был осторожно выкопать две глубокие траншеи поперек выбранного места.

Каждый появлявшийся на поверхности ковш с землей опорожнялся, а его содержимое тщательно изучалось на предмет отыскания костей и артефактов.

Однажды утром, к изумлению археологом, в ковше экскаватора обнаружилась часть хорошо отполированной деревянной дощечки правильной формы. Ничего подобного прежде никогда не находили.

Дощечка была сделана из ивы, имела почти десять дюймов в длину и чуть более пяти дюймов в ширину. 1 У нее была очень ровная, очень гладкая, искусственно отполированная поверхность, которая была так умело обработана, что на ней не осталось никаких следов инструмента. Кроме того, один край был намеренно скошен. Нижняя сторона дощечки была шероховатой, выпуклой и неотполированной. Другие подобные куски так и не были найдены.

Согласно нынешним археологическим представлениям никто из живших 500 тысяч лет назад людей не нуждался в прямых, плоских и полированных деревянных дощечках. Какое практическое применение это имело бы для тех, кто не знал прямых краев и плоских поверхностей? Пещерные люди не должны были пользоваться линейками и угольниками.

Тем не менее такая дощечка была найдена. Она была изготовлена с немалым тщанием, старанием и умением. Мы должны, следовательно, заключить, что потребность в подобном предмете уже существовала в то время. Но в чем она могла состоять? Профессор Горен-Инбар была озадачена; у нее не было никакого разумного объяснения этому.

1 Дюйм равен 2,54 см. — Здесь и далее примечаниепереводчика.

Фрагмент отполированной деревянной дощечки возрастом около 500 тысяч лет, найденной в 1989 году в результате раскопок в долине северного Иордана, в Израиле.

Вместе со своими коллегами она могла лишь сделать вывод, что технические навыки этих древних людей были серьезно недооценены. И, прибавляла она, вполне могут быть еще «нетрадиционные» находки такого рода. Находки, которые могут потребовать пересмотра всех существующих ныне и устоявшихся взглядов на уровень развития раннего человеческого сообщества.

Нетрудно увидеть, что нашему привычному представлению о невежественных и грубых пещерных людях, далеко отстоящих от нашего современного мира не только по времени, но и по интеллекту и мастерству, неожиданно угрожает серьезная опасность быть разоблаченным как обман. Эта находка не только дает серьезные доказательства неожиданно высокого уровня развития навыков и технических умений, но и свидетельствует о неожиданно высоком уровне социального и умственного развития, — иными словами, она показывает, что, по крайней мере, некоторые представители той давней эпохи обладали интеллектом, способным представлять и создавать предметы правильной формы, которые обыкновенно ассоциируются с человеческим обществом более позднего периода.

Эта хорошо сработанная дощечка нуждается в пояснении: похоже, она ненавязчиво, но настойчиво нашептывает всем, кто умеет внимательно слушать, слово «цивилизация». Но применительно к пещерным людям ?

Это рождает одно возможное объяснение, которое археологи не выдвигали, потому что оно просто не приходило им в голову или, возможно, потому, что его последствия казались слишком невероятными. Эта дощечка могла быть привнесенной извне. Не в том смысле, что она относится к более позднему периоду, а культурно привнесенной. Может быть, примитивные человеческие существа, обитавшие в этом районе долины Иордана, раздобыли дощечку где-нибудь в другом месте, у какого-нибудь другого, более развитого, дальше ушедшего в техническом отношении народа, изготовившего и использовавшего ее?

Представляется вероятным, что существование этой дощечки все-таки заставит нас переписать нашу древнюю историю. Но до тех пор это уникальное открытие, видимо, будет игнорироваться или, по крайней мере, умаляться до такой степени, что оно перестанет являть собой угрозу для общепринятой академической трактовки нашего прошлого.

Нам надо признать печальную истину, что история может быть подобна статистике: все может быть доказано; любая ложная версия прошлого может сохраняться сколь угодно долго, пока исключаются все нежелательные данные. Как мы обнаружим в ходе этой книги, в некоторые общепринятые трактовки доисторического прошлого человечества вложено так много средств и ученых репутаций стольких людей, что их упрямо сохраняют, невзирая даже на неуклонно растущий вал противоречащих им данных. И более того, сторонники общепринятых трактовок используют всякую возможность, чтобы громче и чаще, чем их оппоненты, заявить о своих взглядах. Что, разумеется, отнюдь не способствует каким-то поискам истины.

Наука демонстрирует довольно схожую ситуацию. Большинство людей забывают, что в основе своей она является всего лишь методологией, способом познания. Ее выводы не «истины», а по сути — статистические аппроксимации, приблизительные соответствия. Если нечто случается 100 раз, то предполагается, что оно случится и 101 раз — или 1000 раз. А если — в одном из этих 100 или 1000 раз — происходит нечто другое, тогда этот единичный случай исключается как аномальный и потому нерелевантный, не имеющий значения. Он выводится за рамки исследований и со временем забывается.

Но иногда эти аномалии становятся настолько частыми и настолько хорошо известными, что вынуждают полностью пересмотреть принятую трактовку. В этой книге мы рассмотрим, к примеру, ситуацию с теорией эволюции, когда более века интенсивных изучений ископаемых останков животных и растений не смогли предоставить доказательства, необходимые для подтверждения концепции Дарвина. Многие специалисты теперь обращаются за объяснением к другим источникам.

Сходный вызов для общепринятых теорий представляют новые открытия, касающиеся внезапного исчезновения много тысяч лет назад высокоразвитой культуры городского типа на юге Турции, в районе, где не было обнаружено никаких следов более раннего развития. Есть также еще загадки и необъяснимые тайны, окружающие пирамиды Гизы и Сфинкса. Эти загадки, вкупе с имеющими к ним отношение загадками алхимии, оказались нежеланными для самозваных стражей ортодоксальной науки, а потому подверглись широкому осмеянию или умалению. В этой книге мы взглянем на них объективно.

Примечательно, что всегда находились те, кто выступал с якобы уничижительной критикой, чтобы оправдать исключение загадочных и противоречащих фактов. По сути же эксперты доказывали, что, поскольку такие открытия необычны и идут вразрез со всем общепринятым, они должны быть ошибочными. Разумеется, это довод, основанный скорее на вере, чем на фактах.

Как бы то ни было, подобные ученые мужи пытаются подкрепить свою веру, бросая тень на своих оппонентов, обвиняя их в том, что они не компетентны, не сведущи в данной области или, и того хуже, всего-навсего любители. Как будто бы есть разница, кто в действительности делает открытие. Рукописи Мертвого моря не становятся менее достоверными от того, что были обнаружены пастухом.

Поддерживающие ортодоксальную версию всегда тянули время, ведь в конечном счете причины, по которым исключены конфликтующие данные, могли бы забыться и, значит, так и не подвергнуться критическому разбору, который мог бы выявить их надуманность. Тем временем эти данные и спор из-за них тоже бы забылись. Глубоко в запасниках наших музе ев давно уже покрылись пылью древние кости в картонных коробках, а некогда энергичные ученые, которые упорно отстаивали нетрадиционные идеи, оказались сломлены духом или устали вести бесконечную борьбу и покинули поле сражения. Некоторым даже поломали жизнь и карьеру, как мы увидим на примере канадского археолога Томаса Ли. Он посмел найти человеческие артефакты гораздо более древние, чем общепринятый возраст человечества на Американском континенте. И он посмел откапывать их и дальше.

В этой книге мы будем рассматривать немало примеров данных, которые прямо бросают вызов ортодоксальным взглядам, — факты, которые переворачивают уютные, но узкие границы нашего современного мира. Мы рассмотрим данные, свидетельствующие о наличии плана в эволюции; открытия, указывающие на существование очень древней технологии; находки, говорящие о том, что человечество существовало за миллионы лет до настоящего времени;

артефакты человеческой культуры, находимые на территориях, более недоступных для археологических исследований. А переходя в область мистического нашей жизни и нашего мира, мы рассмотрим свидетельства, как древние, так и современные, касающиеся вневременной загадки смерти и повторного рождения. Неужели мы и вправду жили раньше?

Все новые и новые факты побуждают нас ответить «да».

Слишком часто мы заблуждаемся, считая, что нам известно все об этом мире. В этой книге собрана информация, которая напоминает нам, что мы знаем не все.

ГЛАВА 1. КАК ДРЕВЕН ЧЕЛОВЕК?

Ученые уверенно говорят, что почти 4 миллиарда лет назад наша планета была всего лишь вращающейся глыбой камня. Потребовался почти миллиард лет, чтобы зародилась жизнь, и появились на свет бактерии и водоросли, которые оставили свои призрачные следы в древних скальных породах. Вновь в сонном забытьи прошли огромные промежутки времени, и затем из биологической спячки выползли простейшие черви.

В общем, жизнь, казалось, вполне довольствовалась примитивом.

Внезапно и неожиданно все изменилось. Примерно 530 миллионов лет назад жизнь выплеснулась за пределы своих скромных сельских границ. Она в буквальном смысле взорвалась невероятным, беспрецедентным, необъяснимым образом — событие, которое теперь именуют «кембрийским взрывом». Это навсегда изменило историю Земли. В порыве биологической изобретательности Земля покрылась существами, которые сперва плавали в море, а позднее ползали, ходили и перемещались по всей суше. Земля превратилась из тихой деревенской улочки — в Пиккадилли в час пик. И циферблат часов неизменно показывал обеденное время.

Во время этого «взрыва» внезапно появились все известные виды сложных животных и растений. Но странно то, что среди ранних ископаемых свидетельств не обнаруживается никаких следов их развития. Все появляются полностью сформировавшимися, полностью развившимися, полностью функционирующими, с отточенными зубами и сверкающей чешуей.

Никто не знает, кто или что выпустило их на волю. И зачем… А получив такой толчок, жизнь больше не обращала свое движение вспять.

Со временем на Земле начали править динозавры. Ранние из них появились миллионов лет назад, сменившись гигантскими монстрами «Парка юрского периода»:

фактически они правили почти 125 миллионов лет. Однако, несмотря на, казалось бы, незыблемость их монархии, — и в то время, когда мир был обречен навсегда оставаться экспериментальной площадкой юрского периода, — произошло еще одно загадочное событие.

Динозавры внезапно вымерли, примерно 65 миллионов лет назад. Никто не знает почему. Быть может, кому-то больше не нужны были динозавры.

Вот это довольно неожиданное исчезновение и дало ранним млекопитающим шанс широко распространиться, заполнив опустевшие экологические ниши. Исключительно важным для человека является предполагаемая эволюция в этот самый период непосредственно одной из ветвей млекопитающих, а именно приматов — обезьян. Ибо если человек эволюционировал из приматов, как нас хотят заставить думать, тогда форма нашего тела начала отсчет именно с этого времени.

Спустя шестьдесят один миллион лет — немногим менее 4 миллионов лет назад — появляются первые следы того, кто считается первым человеком. Человекоподобные обезьяны или обезьяноподобные люди спустились с деревьев — так нас уверяют, — чтобы начать новую жизнь на двух ногах, рыская в поисках пропитания по бескрайним просторам африканской саванны. Но изготовление орудий, являющееся одной из определяющих характеристик человечества, еще только должно было произойти; археологи указывают, что самое раннее использование простых орудий из обломков камней началось примерно за 2,5 миллиона лет до нашего времени.

Наша культура еще более молодая. Полагают, что она начала свой отсчет каких-нибудь или 11 тысяч лет тому назад, взращенная в первых оседлых сельскохозяйственных общинах турецкого высокогорья. Еще позже стали использовать металл; на это ушло, возможно, еще тысяч лет. А теперь мы способны переносить этот металл даже на Марс.

Согласно нынешним научным теориям человек и цивилизация составляют лишь крошечную долю в этих сотнях миллионов лет истории Земли. Предположить — вопреки как будто бы незыблемым геологическим и археологическим данным, — что человеческие артефакты и материальная культура могли существовать задолго до последних 2,5 миллиона — или даже 4 миллионов — лет, означает подвергнуть себя полному осмеянию.

Но так ли уж незыблема принятая версия прошлого?

Действительно ли она согласуется со всеми данными? Обеспечивает ли она удовлетворительное объяснение для всех артефактов, извлеченных из земли?

По правде говоря, нет.

В начале 1848 года в Калифорнии, в сорока милях 2 к северо-востоку от того места, где стоит теперь город Сакраменто, некий плотник сооружал лесопильную раму, приводимую в действие водой. Поток, который должен был вращать колесо пилорамы, черпал свою воду из близлежащей реки. Однако ручей оказался слишком мелким, и потому плотник его раскапывал, углубляя, пытаясь добиться того, чтобы колесо вращалось более свободно. Однажды утром он обнаружил — на дне ручья — несколько золотых самородков, которые обнажила за ночь бегущая вода. Он постарался сохранить свою находку в тайне, но, как это часто бывает, ему не удалось этого сделать. Вскоре начался нескончаемый приток золотоискателей — разразилась калифорнийская «золотая лихорадка».

Уже через шесть месяцев более 4 тысяч человек побросали все свои дела и принялись перекапывать прилегающий район. Территория, на которой велись поиски золота, быстро разрослась на сотни квадратных миль вокруг первоначального места, а само количество золотоискателей выросло до 80 тысяч с лишним человек, половина из которых прибыла по морю — в Сан-Франциско, обогнув мыс Горн, другие же по суше — по Калифорнийскому пути. И в том и другом случае это потребовало от них огромных усилий.

Золото покоилось в реках, которые брали свое начало в горах Сьерра-Невады, неся свои воды через центральную часть Большой Калифорнийской долины и впадая в океан у Сан-Франциско. Скоро разработка превратилась из простой промывки золотоносных пород в лотке и просеивания через сито в более сложную механическую операцию. Возводились перемычки, чтобы создавать потоки воды высокого давления, которые можно было бы использовать для смыва целых горных склонов, с тем чтобы добраться до золота под ними.

Вода и камни прогонялись по желобам через ряд сит разного размера, которые отделяли куски золота, более тяжелые по весу. И всегда промываемая порода тщательно осматривалась; каждая частица золота означала деньги, а ведь именно ради них и были все эти усилия и затраты.

Вскоре, однако, выяснилось, что главный источник этого драгоценного металла был в глубоко залегавших слоях песка, руслах некогда очень древних рек, которые находились на глубине в сотни футов под поверхностью земли. 3 В некоторых местах их обнажили глубокие овраги, прорезанные современными реками, порой достигавшие в глубину 2 тысячи футов и больше. Старатели начали вести горизонтальную выработку в склонах скал или глубоко под отвесными горами, дабы расчистить себе доступ к этим слоям золотоносного песка. Но работа была непосильно тяжелой: песок оказался крепко затвердевшим, как бетон, и, чтобы разбить его, приходилось нередко прибегать к взрывам и работать киркой.

Старатели находили золото; но вместе с ним они также обнаруживали множество необычных артефактов и человеческих останков. В лагерях золотоискателей начали распространяться слухи о давно исчезнувшей цивилизации, которая существовала в этом районе за миллионы лет до этого, которая и служила источником этих останков. Некоторые золотоискатели стали собирать эти артефакты: черепа, кости, каменные наконечники копий и стрел, ножи, ступки и пестики, каменную посуду, черпаки, рифленые каменные головки молотков и другие остатки культурной деятельности.

2 Сухопутная миля составляет 1609 м.

3 1 фут равен 30,5 см Слухи о странных находках распространились даже по другую сторону Атлантики. В декабре 1851 года лондонская «Таймс» напечатала историю старателя, который уронил кусок золотосодержащего кварца. В расколовшейся породе был прочно замурован заржавленный, но совершенно прямой железный гвоздь.

В последующие десятилетия было найдено такое множество необыкновенных артефактов, что начали проявлять интерес и профессиональные организации — или, по крайней мере, посчитали, что должны предпринять что-то, чтобы оказать противодействие тому, что, на их взгляд, было нелепыми домыслами о прошлом человечества.

В 1880 году Гарвардский университет выпустил монографию одного из своих профессоров (который являлся также и государственным геологом штата Калифорния), посвященную некоторым из этих находок. 10 января 1888 года был прочитан доклад на собрании Антропологического института в Лондоне. Затем, 30 декабря 1890 года, отчет по этой теме был представлен в Американское геологическое общество, и в 1899 году самая авторитетная научная организация Америки — Смитсоновский институт — сделала обзор и критический разбор всего, что было найдено к тому времени.

В обзоре Смитсоновского института отмечалось, что большинство находок относилось, по-видимому, к залежам песка, имевшим возраст от 38 до 55 миллионов лет. Однако отмечалось также, что многие артефакты появились либо в результате ведения разработок у поверхности земли, либо в результате размыва скальных пород.

Поэтому эксперты Смитсоновского института весьма справедливо указывали, что многие из обнаруженных артефактов вполне могли относиться к более поздним индейским культурам:

их или закопали в глубоких могилах, или в давние времена они упали в карстовые пещеры или воронки, а с течением веков покрылись толстым слоем галечника. Безусловно, верно, что некоторые из найденных человеческих останков обнаруживали химические изменения, которые согласуются с этим объяснением. Верно и то, что шлюзование с последующим размывом горного образования, будучи полностью разрушительным действием, удаляло все целиком.

Артефакты, находившиеся у поверхности, смешивались, таким образом, с тем, что находилось в более глубоких, а значит, более старых слоях скальных пород. Для старателей, которые обыкновенно не отличались способностью к строгому научному анализу, все, что они находили, относилось к древним золотоносным залежам. Ясно, что во многих случаях они могли ошибаться.

В этом эксперты Смитсоновского института нашли научно приемлемое и, в общем, не отступающее от истины объяснение появлению в соседстве со скальными породами рукотворных артефактов огромного возраста. Этот обзор — вместе с другими весьма сходными обзорами такого рода — достиг желаемого результата: всякий намек на вызов, который эти артефакты могли представлять для академической науки, был сведен на нет. Но, по крайней мере, эксперты Смитсоновского института были честны: они соглашались, что к некоторым артефактам их объяснение никак не подходило. Они имели в виду те предметы, которые были обнаружены в глубоких пластах — нередко на глубине сотен футов ниже поверхности гор. Они признали, что такие артефакты относились к очень трудной категории опознания, и их было не так легко объяснить традиционным образом. Однако они уклонились от дальнейшего рассмотрения этого вопроса.

И очень жаль. Ибо, как мы увидим, получить более убедительное доказательство существования древней культуры, чем эти артефакты, вряд ли вообще возможно.

Чтобы понять историческую ситуацию, нужно разбираться в геологии. В случае золотоносного района возраст самых молодых коренных пород насчитывает примерно миллионов лет. В разные периоды времени после их образования в результате извержения вулканов поверх них возникали разнообразные лавы, напластования, возраст которых может быть точно установлен. Возраст самих золотоносных речных наносов, лежащих поверх коренной породы, но под напластованиями лавы, датируется в диапазоне от 33 до 55 миллионов лет.

Те золотоискатели, которые вели добычу в пределах какого-то одного геологического места, а не просто смывали все подряд без разбора, были способны лучше распознать источник происхождения какого-либо артефакта. Они могли уверенно датировать любую находку, которая могла бы им встретиться в этом древнем слое, — любую находку, которая когда-то очень давно была унесена рекой. Или выброшена наее берег.

Одним таким местом, получившим известность за свои артефакты, была гора Тейбл-Маунтин в графстве Туолемне, штат Калифорния, на западной окраине Йосемитского национального парка.

Вершина этой горы представляет собой огромную шапку застывшей лавы, возрастом в миллионов лет. Под этой шапкой и другими слоями горных пород залегают золотоносные пласты, часть из которых лежит сразу же поверх древнего скального основания.

Годы поисков золота создали там сеть шахт. Некоторые были прорезаны на сотни футов горизонтально в скальном основании, а затем стволы шахты уходили вертикально вверх в нижние залежи золотоносных пород. Другие шахты шли под углом вниз от склона горы в верхние слои тех же залежей.

Все артефакты были обнаружены внутри этих пластов доисторического, плотно спрессованного песка. Вначале рудокопы наткнулись на наконечники копий, от шести до восьми дюймов в длину, черпаки с рукоятками и, что уж совсем удивительно, необычный предмет из сланца с желобками, который, похоже, был рукояткой для лука. Они также обнаружили камнедробительный инструмент и человеческую челюсть. Эти предметы относились к слою песка, возраст которого составлял от 33 до 55 миллионов лет. Весьма логично — и справедливо — заключить, что эти артефакты могли иметь сходный возраст.

Это бросает прямой вызов науке: рукотворные предметы, возраст которых насчитывает свыше 33 миллионов лет, не могут быть приняты академической наукой, которая игнорирует или забраковывает их. Но мы не должны.

Существует гораздо больше свидетельств подобного рода: один владелец прииска самолично нашел большую каменную ступку — использовавшуюся для измельчения зерна — в горизонтальном шахтном стволе на глубине 180 футов ниже поверхности земли, под шапкой лавы. В той же шахте был также найден фрагмент человеческого черепа.

В 1853 году в одной из шахт — из шурфа глубиной 125 футов ниже уровня поверхности — поднимали ковш золотоносного гравия. Внутри слоя гравия находился хорошо сохранившийся зуб мастодонта (мастодонт — вымершая разновидность слона) и шарик из белого мрамора, около полутора дюймов в длину и чуть более дюйма в диаметре. В нем имелось просверленное насквозь отверстие в четверть дюйма.

В 1858 году в стволе шахты — на глубине свыше шестидесяти футов ниже уровня поверхности и на расстоянии около 300 футов в глубь горы — был найден каменный топор. Его длина составляла около шести дюймов, а его острый край был четыре дюйма в ширину. В нем было просверлено отверстие для насадки деревянного топорища. Поблизости был обнаружен ряд каменных ступок.

И еще одна ступка, чуть более трех дюймов в диаметре, была найдена в 1862 году — на глубине 200 футов ниже уровня поверхности и на расстоянии около 1800 футов в глубь шахтного туннеля. Она была выдолблена из андезита, ближайший источник которого залегал в 100 милях от этого места.

Через семь лет среди авторов подобных находок появился крупный специалист в этой области. Кларенс Кинг, известный и весьма уважаемый американский геолог, являлся директором федеральной службы инспекции 4-й параллели. В 1869 году он занимался геологией Тейбл-Маунтин. В одной из частей горы неподалеку от вулканической шапки он заметил, что недавнее наводнение обнажило в некоторых местах залегавший под ней слой гравия. Он занялся поисками ископаемых, однако во время этого внимательного инспектирования ему попалась на глаза часть каменного пестика, прочно застрявшая в плотном, твердом песке. Когда пестик извлекли наружу, в том месте, где он находился в породе, остался его четкий слепок. У Кинга не было ни малейшего сомнения, что пестик пролежал здесь столько же, сколько и сам гравий, многие миллионы лет.

Кинг слыл опытным геологом; невозможно было сомневаться в возрасте пласта горной породы — свыше 9 миллионов лет, — в котором он нашел этот пестик, и тем не менее найденный им предмет был рукотворным. Ныне он находится в Смитсоновском институте, эксперт которого признал, что этот пестик несомненно представляет для науки проблему.

Однако он весьма честно признался, что этот-то артефакт «вероятно, не получится так легко списать со счета».

Каменные ступка и пестик, найденные в 1877 году под горой Тейбл-Маунтин В 1877 году вновь были найдены артефакты под Тейбл-Маунтин в нижних слоях гравия — на расстоянии фута с чем-то от бедрока, подстилающей породы. Однажды днем во время выемки грунта, проводившейся с целью установить бревенчатые подпорки на расстоянии или 1500 футов от входа в туннель, управляющий рудником обнаружил несколько обсидиановых наконечников копий, каждый по десять дюймов в длину.

Заинтригованный находкой, управляющий провел дополнительный осмотр места и в нескольких шагах от него обнаружил каменную ступку. Вскоре после этого он нашел еще одну — в этот раз вместе с каменным пестиком. Позже управляющий сообщил исследователям, что не было никаких признаков того, чтобы гравийный пласт мог быть потревожен раньше или имелось какое-то отверстие, через которое эти предметы мог бы положить туда шутки ради кто-нибудь из рудокопов. Место находки — в нижнем золотоносном слое песка у скального основания горы — указывает на возраст от 33 до 55 миллионов лет. Именно эти находки и стали темой доклада, прочитанного на заседании Американского геологического общества в 1891 году; геолог сопроводил его комментарием:

«Лично меня больше устроило, если бы я сам выкопал эти орудия, однако я не могу отыскать никакой причины, почему утверждение 4 должно быть менее достоверным свидетельством для остального мира, чем мое собственное. Он не менее, чем я, способен 4 управляющего опознать какую-либо трещину на поверхности или какие-либо древние выработки, которые рудокоп распознает моментально и которых всегда страшится».

Уже одних выработок в руднике Тейбл-Маунтин остаточно, чтобы поставить науку перед неразрешимыми загадками, однако и в рудниках, находящихся в других местах, были обнаружены предметы, которые точно так же указывали на очень древнее их происхождение. К примеру, недалеко от городка Сан-Адреас — на глубине 144 футов от поверхности — было найдено немало каменных ступок и других артефактов неопределенного назначения. Все они находились в слое породы, чей возраст насчитывает 5 миллионов лет. В еще по меньшей мере двадцати шести местах горной выработки встречались каменные ступки, а иногда и пестики — некоторые в слоях пород, возраст которых насчитывает по крайней мере 23 миллиона лет.

Ученым необходимо взглянуть в лицо весьма прискорбному для них факту: к концу девятнадцатого столетия из геологических пластов огромной древности были извлечены буквально сотни артефактов, имеющих очень внушительный возраст. Неужели все эти артефакты можно забраковать как какие-то подделки или списать как ошибки любителей? Или как неправильно идентифицированные предметы более поздних времен? На самом деле опытный рудокоп, следящий день за днем за продвижением работы, для собственной безопасности выискивающий трещины или старые выработки, вероятно, является более компетентным специалистом, чем любой заезжий геолог.

Нелишне напомнить также, что многие важные для науки археологические находки были сделаны неквалифицированными дилетантами — в слоях пород, которые трудно датировать, или в обстоятельствах, которые позже трудно реконструировать. И, однако, они были признаны официальной наукой.

Один антрополог, которому Калифорнийский университет поручил в 1908 году изучить — и опровергнуть — притязания этих находок на достоверность, прямо и откровенно изложил официальную позицию. Он заявил, что эти останки прошлого «повлекли бы за собой необходимость отнести происхождение человеческой расы к чрезвычайно отдаленному геологическому периоду. А это противоречит всей истории организмов, которая учит, что млекопитающие возникли недавно».

Наука придерживается теории, что человек эволюционировал из приматов за 3— миллионов лет, начав свое существование примерно 6 или 7 миллионов лет назад. Все, что этому противоречит, отметается. Но так ли уж фантастично предположение, что эта эволюция скорее могла иметь место около 50 миллионов лет назад?

Или может статься, что даже эта датировка слишком поздняя?

Утром во вторник 9 июня 1891 года жена местного газетного издателя в Моррисонвиле, штат Иллинойс, миссис С. В. Калп, наполняла ведро углем. Так как один из кусков угля оказался слишком большим, она принялась его разбивать. Он разломился надвое, почти посередине. Внутри миссис Калп обнаружила тонкую золотую цепочку, около десяти дюймов длиной, «очень древнюю и какой-то необычной работы».

В первую секунду миссис Калп подумала, что цепочку, наверное, кто-то обронил случайно в уголь — возможно, один из горнорабочих. Но тут же выяснилось, что она ошибалась. Когда она попробовала вытащить цепочку, то обнаружила, что, хотя середина цепочки оказалась высвобожденной, два ее конца, лежавших рядом, по-прежнему прочно держались в угле. Ей также бросилось в глаза, что в том месте, где цепочка вышла из угля, в куске осталось полукруглое углубление. Цепочка была явно столь же древней, как и сам уголь.

Она отнесла цепочку к ювелиру. Оказалось, что она была из золота в восемь карат и весила около двенадцати граммов. Миссис Калп умерла в 1959 году, и цепочка перешла к родственнику и была потеряна для научного анализа.

Вследствие странных обстоятельств этой находки ее не приняли всерьез в то время, и ни один ученый не изучил ее ни тогда, ни позднее. Нам потому неизвестны подробности относительно особенностей ее изготовления, которые, возможно, могли бы пролить свет на ее происхождение.

По любым меркам это уникальная находка: возраст угля в этом районе насчитывает от до 320 миллионов лет. Напрашивается вывод, что в какую-то отдаленную эпоху существовала культура, которая была способна изготавливать такие тонкие изделия, как эта цепочка.

На ум сразу же приходят три объяснения: во-первых, что наши теории человеческой эволюции ошибочны, что человеческая цивилизация и впрямь существовала во времена ранних динозавров. Либо что неверны наши теории касательно образования угля. Возможно, уголь — или разновидность угля — возник тысячи, а не миллионы лет тому назад, как мы привыкли думать. Наконец, возможно, самое привлекательное объяснение, которое приходит на ум, — что это был всего лишь случай ошибки или даже фальсификации. Ведь газетные издатели в угоду стремлению увеличить свою прибыль во все времена были готовы изобретать сенсации;

возможно, этот случай был из такого разряда.

Знакомство с газетой обнаруживает, что сообщение ни в коем случае не подавалось как сенсация; скорее уж оно излагалось в сдержанном тоне, свидетельствовавшем о некоторой осмотрительности со стороны издателя. Оно, правда, появилось на передней полосе, но между главным сообщением, в котором излагались обстоятельства несчастного случая на воде, и комическим описанием поражения моррисонвильской бейсбольной команды (по причине отсутствия подающего).

Тем не менее редактор явно желал привлечь внимание широкой аудитории к событию, которое, очевидно, заинтриговало всех, кто о нем знал. Как высокопарно заявлялось в статье, «дух захватывает при мысли о том, сколько минуло эпох, пока в земле формировались пласт за пластом, которые скрыли от взоров золотое украшение».

Трудно усмотреть в этом намеренный подлог; это может быть некой ошибкой, но какой именно — из контекста трудно понять. Газетный отчет звучит до наивности честно. Те, кто был причастен к этой находке и к публикации о ней в газете, были образованными и умными людьми; справедливо будет заключить, что напечатанная ими история достоверна в своих подробностях и выражала, пускай и не очень решительно, их убежденность в том, что тут не имела места ошибка или фальсификация. Эта история образует еще одну странную загадку, которая требует ответа.

Культуры рождают артефакты. Они продуцируют бесконечное количество инструментов, боевого оружия, утвари, предметов религиозных культов и останков человеческих и животных костей.

Любой народ, достигший более высокого уровня развития, чем тот, который предполагает ведение ежедневной отчаянной борьбы за существование, создает также искусство — изображения ритуального назначения или просто разного рода украшения, предназначенные для ношения. Производство золотых или серебряных украшений в особенности является показателем значительного уровня культурного развития.

Изготовление золотой цепочки требует наличия специальных навыков; ее нельзя «слепить» между делом в свободную минуту, забивая мамонтов или воруя жен. К тому же хрупкую золотую цепочку вряд ли получится изготовить каменными орудиями. Другими словами, золотая цепочка свидетельствует об устоявшейся культуре, которая уже прошла через многие тысячелетия своего развития. Вроде культуры Древнего Египта, Месопотамии или Древнего Китая.

Доказательством этому служит то, что самые первые золотые цепочки, которые признаются ортодоксальной археологией, восходят к древним цивилизациям Египта и Месопотамии, а их изготовление началось около 5500 лет тому назад. Но они обыкновенно создавались из чистого золота, а не из восьмикаратного сплава, как была цепочка, найденная миссис Калп.

Золото в восемь карат на самом деле является вовсе не золотом, а сплавом; это восемь частей золота, смешанные с шестнадцатью частями другого металла, вероятно, меди.

Любопытная подробность для тех, кто подозревает ошибку: в викторианские времена сплавы золота были распространены, однако обычно это были сплавы в пятнадцать карат — чуть выше 60 процентов содержания золота. И на них ставили пробу. Никакого стандарта в восемь карат не существовало.

Что доказывает находка миссис Калп — если принять эту историю, — так это то, что такая высокоразвитая культура существовала еще до того, как появились динозавры.

Разумеется, это слишком крамольная мысль.

К несчастью для тех, кто отдает предпочтение уютному мирку академических теорий, были найдены и другие рукотворные предметы в очень ранних горных формациях.

22 июня 1844 года «Таймс» опубликовала необычную историю. Статья называлась — «Необыкновенное происшествие». Несколькими днями раньше, объяснялось в статье, под Рутерфордом на реке Туид рабочие в каменоломне в куске горной породы нашли золотую нить.

Небольшую ее часть они отнесли в офис местной газеты в Келсо, где она была выставлена на всеобщее обозрение. Автор статьи насмешливо замечал: то, сколько времени этот памятник минувшей эпохи оставался там, откуда его извлекли, поставит в тупик любого знатока древностей или геолога… Хотя точное место находки сейчас уже нельзя определить, возраст песчаника в районе Рутерфорда насчитывает 360 миллионов лет.

Не менее загадочен доклад, который представил в Британскую ассоциацию по развитию науки сэр Дэвид Брюстер. Он заявлял, что рабочие каменоломни Кишуди неподалеку от Данди нашли железный гвоздь внутри блока песчаника. После того как блок расщепили, шляпка гвоздя почти на дюйм все еще прочно сидела в породе вместе со стержнем. Песчаник в этом районе относится к раннему девону, то есть возраст его насчитывает по крайней мере миллионов лет.

Сходную проблему перед ортодоксальной наукой поставила находка, сделанная в году в литейном цехе австрийского города Феклабрук, что на полпути между Зальцбургом и Линцем. В разломившемся куске угля обнаружился маленький стальной предмет, почти идеальный куб, размером 2,6x2,6x1,8 дюйма. По кругу шла глубокая борозда, а две противоположные стороны были закруглены. Сын владельца литейного цеха отнес куб в музей Линца, где он был изучен. Анализ показал, что предмет был твердым, как сталь, и содержал углерод и никель. С него, к счастью, был сделан слепок, так как к настоящему времени оригинал утрачен — возможно, в последовавшем хаосе военных лет, — но слепок сохранился.

В 1952 году в Калифорнии специалист по артезианским скважинам Фредерик Хейр случайно обнаружил на глубине в тридцать семь футов явно остатки железной цепи, заклиненной в твердом песчанике. Сделанная в 1955 году фотография изображает каменную глыбу с большим кольцом, связанным с целым рядом гораздо меньших колец. К несчастью, как и во многих других подобных случаях, местоположение находки ныне неизвестно.

Вследствие аномального характера подобных находок и того факта, что они представляют собой угрозу для принятого наукой взгляда на историю — для так называемой ортодоксальной «парадигмы», — многие из них не упоминаются, а потому и не получают того внимания, которое бы обеспечило им сохранность. При таком попустительстве официальной науки они слишком часто попросту теряются, отдаются интересующемуся археологией приятелю, отправляются на дальние полки музейных хранилищ или вовсе выбрасываются после смерти нашедшего их человека.

Железный гвоздь из Кингуди мог иметь возраст в 387 миллионов лет; золотая нить, найденная в Рутерфорде, находилась в породе, насчитывающей 360 миллионов лет; золотая цепочка миссис Калп выпала из угля, возраст которого может составлять по крайней мере миллионов лет; находки в Тейбл-Маунтин исчисляются 33—35 миллионами лет: ясно, что для этих данных вряд ли может найтись место в традиционном научном представлении об истории Земли. Это по меньшей мере свидетельствует о том, что те ископаемые обезьяноподобные существа, которых изучают палеонтологи, не имеют большого или вообще какого бы то ни было касательства к эволюции человека. А в действительности эти свидетельства указывают на то, что люди, в современном их виде, ходят по этой планете уже гораздо более длительное время, чем это принято считать.

До сих пор мы лишь говорили о некоторых найденных артефактах — хотя и то удивительно, что они вообще сохранились, — но можно ли что-нибудь сказать о самих людях?

Находили ли какие-нибудь кости, скелеты или другие останки?

В том-то и дело, что находили.

В 1862 году в графстве Макупин, штат Иллинойс, на глубине девяноста футов под землей горнорабочими были обнаружены кости, признанные человеческими. Горнорабочие сообщали, что найденные кости поначалу имели твердый блестящий налет, такого же цвета, как и уголь.

Когда же его соскребли, то под ним обнаружились белые кости. Последние оценки возраста угля в том районе предполагают минимум 286 миллионов лет.

К сожалению — как ни скучно повторяться, — эти кости с тех пор давно исчезли, и, по-видимому, никаких исследований в отношении их проведено не было. Однако нет причин сомневаться в том, что горняки изложили все так, как было. Но являлись ли эти кости человеческими? Или же они принадлежали какому-нибудь раннему примату? Или они представляли собой некое странное горное образование или некий необычный минеральный вырост? Нас бы удовлетворило больше, если бы эти кости измерил и описал опытный геолог или биолог. И было бы еще лучше, если бы нашелся человек, который бы дальновидно сохранил эти останки, чтобы мы могли изучить их сейчас.

Мысль об обнаружении костей в угле глубоко под землей может показаться настолько странной, что сразу же ставит под сомнение достоверность находки. Однако, как это ни удивительно, учитывая огромное давление и температуру, участвующие в образовании угля, в угольных пластах все же, безусловно, находили подлинные ископаемые кости.

Ранним утром 2 августа 1958 года шахтеры, работавшие на глубине 656 футов под поверхностью земли в местечке Баччинелло, что в Италии, обнаружили скелет вымершей человекообразной обезьяны — ореопитека. Скелет был вытянут и сплющен — подобно ежу на загородной автостраде — в потолке штрека. Лигнит, бурый уголь, в котором находился скелет, имел возраст 10 миллионов лет. По костным фрагментам, которые были еще раньше обнаружены в угле, доставленном на поверхность, эксперт из Музея естественной истории города Басле заключил, что во время выработки было уничтожено уже около тридцати скелетов.

В целом ряде мест также были обнаружены отпечатки ног, которые, по всей видимости, принадлежат человеку.

В 1938 году профессор Уилбер Берроуз, уважаемый и широко публикуемый профессиональный геолог, заведовавший кафедрой геологии в колледже города Берна, в штате Кентукки, сообщил, что обнаружил в одном из местечек в Кентукки ископаемые отпечатки ног, относящиеся к позднему карбону, то есть возраст которых насчитывает около 250 миллионов лет. Он сопровождал это осторожным комментарием, что «на песчаном пляже в графстве Рок-касл в Кентукки оставили следы существа, ходившие на двух задних ногах и имевшие человеческие ступни». Этими ископаемыми отпечатками заинтересовался руководитель отдела палеонтологии позвоночных Смитсоновского института, указавший на то, что подобные следы уже обнаруживали в других местах — в Пенсильвании и Миссури.

Профессор Берроуз описывал, что ископаемые следы находились на древнем пляже, а теперь обнажившемся каменистом песчанике в частных владениях, принадлежавших фермеру.

Оставленные следы являли как правую, так и левую ступню, и на каждом отпечатке были видны «пять пальцев и отчетливый свод». Длина каждого следа равнялась примерно девяти с половиной дюймам, а ширина у пальцев — шести дюймам. Следы были весьма отчетливыми.

Дабы исключить предположения о подделке — предположения о том, что эти отпечатки были некогда вырезаны местными жителями или индейцами, — Берроуз привез с собой на место микроскоп, чтобы изучить строение самого песчаника. Он сообщил, что песок внутри следов был более плотно утрамбован, чем снаружи. Это согласуется с тем, что на песок давила ступня животного. В сохранившемся лучше всего следе он обнаружил, что крупицы песка в области свода стопы, будучи более спрессованными, чем песок снаружи, были в то же время не столь прочными, как крупицы песка у пятки.

Вдобавок к этому песчаная порода рядом с отпечатками была слегка приподнята, как это бы было отпечатка ноги, который в тот момент, когда нога давила вниз, слегка бы выдавливал окружающий песок вверх. Два местных врача, хорошо знакомых с человеческой ступней, также осмотрели следы и согласились с выводом профессора Берроуза — что отпечатки не были вырублены в породе, а являлись подлинными ископаемыми следами неизвестного существа, ходившего на двух ногах.

Вся незадача в том, что истории неизвестны двуногие существа, которые бы жили в тот период. Самыми крупными сухопутными животными того времени, согласно нынешним представлениям об эволюции, были примитивные амфибии — весьма похожие на современных крокодилов и, подобно последним, передвигавшиеся на четырех ногах и имевшие тяжелый хвост, который тоже бы оставил ископаемый след.

Профессор Берроуз был поставлен в тупик: наиболее очевидным выводом для неспециалиста — не ведающего о крамольной датировке — было бы заключение о том, что эти следы были оставлены человеком. Берроуз же, будучи ученым, не мог признать этого — по крайней мере публично (так как сдается, что он начал допускать нечто весьма еретическое).

Вместо этого он услужливо написал, что «существа, оставившие эти следы, еще не идентифицированы», и, совместно с биологом, ученым из Смитсоновского института, и профессором латинского языка, подобрал для них видовое название — фенантроп мирабилис, что значит «похожий на человека» и «замечательный». До сего дня в Смитсоновском институте нет никаких свидетельств этого существа.

Когда Берроуза спросили об этих отпечатках в 1953 году, он — делая, быть может, самое смелое свое заявление — осторожно ответил: «Они похожи на человеческие. Потому-то они особенно интересны, ведь человек, согласно некоторым учебникам, появился на Земле лишь полтора миллиона лет тому назад».

Сто одиннадцать миллионов лет тому назад большая часть того, что теперь является Техасом, была огромным океаном. На его побережьях простирались огромные площади илистой суши, являвшейся средой обитания для огромного количества разновидностей динозавров. Они бродили где хотели — ил испещрен их следами вдоль и поперек. Естественно, что большая часть этих отпечатков давно уже исчезла, однако за одним исключением — района вокруг городка Глен-Роуз, штат Техас. Здесь давно уже были обнаружены ископаемые следы динозавров. Официальная наука, с интересом их изучавшая, всегда признавала их за подлинные.

Многие годы, а особенно в 1930-е годы, местные дельцы наживались на интересе к следам динозавров, ваяя их на продажу туристам. Довольно скоро на местном рынке стали появляться и поддельные ископаемые отпечатки человеческих ног.

По этим древним ископаемым илистым наносам течет река Палукси. В 1969 году в русле этой реки была сделана удивительная находка. Стэн Тейлор обнаружил короткую дорожку следов, похожих на отпечатки ног человека, с тех пор известных как «дорожка Тейлора».

Река Палукси, Техас. «Дорожка Тейлора». Дорожка ископаемых человеческих следов, пересекаемая с левой стороны отпечатками ног трехпалого динозавра. Возраст этой древней породы составляет более 100 миллионов лет.

На вставке. Крупный план одного из ископаемых человеческих следов на реке Палукси, на котором видно нечто похожее на отпечатки пальцев ног.

К сожалению, местная торговля подделками оказала медвежью услугу этой находке. А кроме того, со времени открытия Тейлора главными защитниками пропагандистами этой находки сделались члены фундаменталистского христианского братства креационистов.

Поэтому нам необходимо проявлять осмотрительность; тут преследуются свои, плохо скрываемые цели. Фактически же цели эти положительно евангелические: бастионом, ограждающим от скверны эволюционистской теории, возвышается в Глен-Роузе «Музей свидетельств Творения».

Вначале Тейлор увидел два отпечатка ног, похожих на человеческие следы, на мелководье у края реки Палукси прямо перед наносом затвердевшего известняка восьми футов в высоту.

Он стал раскапывать этот нанос, чтобы посмотреть, не обнаружатся ли под ним еще следы. С 1969 по 1972 год при помощи экскаваторной техники он удалил тонны породы и в конце концов обнаружил, что следы под наносом Действительно продолжались. Это представлялось верным доказательством, отметающим всякие обвинения в том, что они были вырублены или сфальсифицированы каким-либо иным образом.

Тейлор раскопал еще семь отпечатков. Они были очень убедительны. Отпечатки являли собой последовательный образец левых и правых следов, которые бы могли оставить босые ноги человека, идущего через ил. Последующая экскавация вскрыла новые отпечатки, доведя общее число следов на дорожке до четырнадцати. В непосредственной близости было отмечено 134 следа динозавров того же геологического возраста. Создается впечатление, что люди и динозавры бродили одновременно по одним и тем же илистым наносам.

Возможность фальсификации в отношении этих следов невелика. Никто бы не смог создать поддельные отпечатки ног под каменистым известняком; даже наиболее критически настроенные скептики признают это. Таким образом, несмотря на нехорошую атмосферу, сложившуюся вокруг этой находки, факты говорят сами за себя. Чтобы дать удовлетворительное объяснение, нам, видимо, нужно допустить либо то, что люди жили вместе с динозаврами десятки миллионов лет назад, либо то, что какие-то динозавры имели ступни, похожие на человеческие. Или же есть какое-то другое объяснение?

Имеется также и одна трудность практического свойства. Как бы выжили человеческие существа на этих илистых побережьях, по которым рыскали быстро передвигающиеся хищники?

Критики, а их много, не оспаривают того, что это подлинные ископаемые отпечатки. Они доказывают, что эти следы были оставлены динозаврами — точно так же, как и многие другие отпечатки в районе. Но эти отпечатки либо подверглись сильной эрозии, либо с самого начала были не очень отчетливыми. Эти критики продемонстрировали, как трехпалый след динозавра мог превратиться в нечто похожее на размытый след человеческой ноги: поскольку центральный «палец» ноги динозавра несет на себе наибольший вес, а значит, глубже уходит в ил, только этот отпечаток и останется после того, как эрозия размоет более легкий отпечаток двух боковых пальцев.

Это очень правдоподобный сценарий, однако принять его в качестве окончательного объяснения по-прежнему затруднительно. Начать с того, что следы «дорожки Тейлора», сходные с отпечатками ног человека, идут в действительности рядом со следами трехпалого динозавра и даже среди них. Три пальца на этих отпечатках отчетливо видны; нет и намека на то, чтобы два внешних пальца стерлись. Во-вторых, по крайней мере на некоторых следах, похожих на отпечатки человеческих ног, видно то, что можно принять за отпечаток большого пальца. В-третьих, каждый отпечаток имеет одиннадцать с половиной дюймов в длину, что составляет крупную человеческую ступню. Нам также следует напомнить, что профессор Берроуз особо указал, что на обнаруженных им ископаемых отпечатках были видны пять пальцев. Это никак не согласуется с каким-либо «эрозивным» объяснением.

Какова бы ни была правда, фотографии находок на реке Палукси ошеломляют. Они решительно ставят под сомнение всю современную теорию эволюции. Далеко идущие следствия этих находок волнуют и поражают — и тем самым подводят черту под спорами. И значит, несмотря на притязания креационистов и эрозионную гипотезу, мы должны сделать вывод, что и здесь перед наукой стоит вопрос, на который она обязана дать ответ. К сожалению, эксперты уклоняются от ответа, научные журналы не осмеливаются публиковать исследовательские статьи об этих опечатках, а большинство специалистов, позволяю себе давать комментарии, делают это с высоко мерной презрительностью, которая только усиливает впечатление, что им есть чего бояться.

Сходная картина вырисовывается в России: профессор Аманиязов из Академии наук Туркменистана сообщил в 1983 году об обнаружении отпечатка, похожего на след человеческой ноги, в породе, насчитывающей 150 миллионов лет. Рядом с этим отпечатком был след трехпалого динозавра — точно так же, как это мы видели в примере находки на реке Палукси. Профессор сделал вывод — весьма разумный в сложившихся обстоятельствах, — что, хотя, на его взгляд, отпечаток выглядел как человеческий след, доказать, что это и на самом деле был отпечаток человеческой ноги, невозможно.

Эти случаи не единичны: ископаемые отпечатки ног, весьма похожие на следы человека, были обнаружены в целом ряде мест в Соединенных Штатах, Центральной Америке, Африке и Турции. Впрочем, не все они столь же древние, как следы, найденные в Кентукки, Техасе или Туркмении.

Само по себе удивительно, что в столь невероятно древних породах обнаруживали ископаемые отпечатки ног, но в столь же древних породах находили и еще более необыкновенные следы прошлого — ископаемые отпечатки обуви.

В 1922 году горный инженер и геолог Джон Рейд искал ископаемые в Неваде. К своему изумлению, он нашел ископаемый отпечаток задней половины подошвы человеческой обуви.

Подошва была четко очерчена в породе. Доказательством служили зримые отпечатки стежков:

по краю подошвы «шла хорошо отпечатавшаяся прошивочная нить, которая крепила рант к подошве». На самой подошве была заметна еще одна строчка стежков, а в центре пятки была вмятина — точно так же, как это бы было при ношении обуви.

Ископаемый отпечаток был отвезен Рейдом в Нью-Йорк и показан геологу из Колумбийского университета и трем профессорам из Американского музея естественной истории. Все они пришли к мнению, что отпечаток относился к триасовому периоду (бывшему на Земле 213—248 миллионов лет назад). Они также единодушно согласились, что это «была совершенно удивительная имитация» обуви. Дальше этого они не решились пойти.

Часть окаменелой подошвы туфли, найденной в горной породе, чей возраст свыше миллионов лет. Под увеличительным стеклом можно разглядеть рисунок стежков.

Единственная известная фотография была опубликована в нью-йоркской газете в Микроскопический анализ, проведенный экспертом из Рокфеллеровского института, показал, что вследствие сложных изгибов и завитков нитки, использовавшейся при прошивке, можно говорить о том, что это был ископаемый рукотворный предмет. Но наука отвергла эту находку как «каприз природы». Ее не станут упоминать ни в одной книге по ископаемым. О ней не станет говорить ни один специалист. Сделанная в 1922 году фотография — вот все, что осталось от нее сегодня.

В более близкие к нам времена — в июне 1968 года — Уильям Мейстер нашел в штате Юта неподалеку Антилоп-Спрингс второй отпечаток обуви в породе, являющейся ровесницей кембрийского взрыва. От этой находки тоже весьма нелегко отмахнуться. Во время поисков ископаемых Мейстер расщепил кусок инистого сланца двух дюймов толщиной, возрастом в 505—590 миллионов лет, внутри которого обнаружился отпечаток, напоминавший след сандалии, — чуть больше десяти дюймов в длину и три с половиной дюйма в ширину.

Как и следовало ожидать, ученые, осведомленные об этой находке, отказываются принимать ее всерьез, хотя как раз в данном случае имеется удивительная и необычная деталь, которая весьма затрудняет возможность списать эту находку как каприз природы или подделку.

Передней частью сандалии, под пришедшимся на нее когда-то многие миллионы лет назад весом, оказался раздавлен маленький трилобит — моллюск, вот уже как 280 миллионов лет назад вымерший. Ясно видна оставленная им вмятина.

На пятке был еще один трилобит, который, очевидно, заполз или свалился на плоский отпечаток сандалии уже после того, как тот был оставлен в породе. Это веское доказательство в пользу того, что эта ископаемая находка не является всего лишь геологическим курьезом, — и, как представляется, это убедительное свидетельство как ее возраста, так и того, что она является ископаемым отпечатком сандалии — или чего-то близко напоминающего ее по форме, — которая ступила в ил многие миллионы лет назад.

Ископаемый отпечаток, оставленный, по-видимому, туфлей, который был найден в году в Юте, в слое породы, насчитывающей свыше 500 миллионов лет. Маленький ископаемый трилобит на пятке попал на отпечаток после того, как он был оставлен; еще один, на пальце, был раздавлен под весом тела существа, оставившего этот отпечаток.

Ученый и автор книг д-р Ричард Томпсон, побывавший у Мейстера, чтобы изучить этот ископаемый отпечаток, сообщал, что «тщательное обследование отпечатка не дало никаких оснований усомниться в его подлинности». То есть во всем, кроме датировки.

Хотя некоторые читатели могут не согласиться, но перед лицом таких фактов кажется разумным, даже логичным допустить возможность того, что миллионы лет назад по нашей планете ходили разумные существа.

Возможно, человечество возникло очень рано и эволюционировало много раз в прошлом, создавало культуру, цивилизацию, но становилось свидетелем ее уничтожения в результате какого-то крупного катаклизма. Самые древние дошедшие до нас сказания повествуют о периодическом уничтожении человечества на протяжении длительных промежутков времени.

В древнейших индийских книгах, Ведах, излагавших, как полагают, самые древние человеческие предания, говорится о бесчисленных веках существования человека, самой мелкой единицей исчисления которого является Кали-юга, равняющаяся периоду в лет. Один югический период составляет 4 320 000 лет. Тысяча таких юг образует кальпу — «день Брахмы», — которая практически тождественна современным подсчетам возраста Земли.

Во всяком древнем предании содержится смесь правды и вымысла. Возможно, и это предание хотя бы частично соответствует истине?

Сообщения и отчеты, подобные тем, что мы рассмотрели, разумеется, не приносят помощи какой-либо из сторон в идущем споре между теми, кто верит в эволюцию человечества, и теми, кто верит в божественное творение. Однако у этих аномальных данных имеется другое реальное значение — они указывают на несостоятельность позиции официальных блюстителей современной научной теории. Ибо теория, которая нуждается для своего выживания в том, чтобы отвергались фактические данные, не та теория, которая заслуживает отстаивания.

ГЛАВА 2. ПРОБЛЕМЫ С ЭВОЛЮЦИЕЙ

Мало кто избежал знакомства с теорией эволюции Чарлза Дарвина. Его книга — «Происхождение видов путем естественного отбора» — впервые появилась в конце ноября 1859 года и быстро выдержала три издания.

Выдвигая в качестве фактора нашего происхождения скорее случай, нежели божественный замысел, теория Дарвина вступала в открытую конфронтацию с буквальным пониманием библейского рассказа о творении. А из-за одного-единственного указания на эволюционную связь между человеком и приматами ее стали широко высмеивать как «обезьянью теорию». Во время спора с биологом-эволюционистом соратником Дарвина Томасом Гексли епископ Оксфордский Вильберфорс вопросил с изысканным сарказмом: «А вы полагаете, что произошли от обезьяны по линии дедушки или бабушки?»

И то верно, конечно, что теория Дарвина имела враждебные для религии цели, ведь она подразумевала, что жизнь является случайным процессом, не имеющим никакой другой цели, кроме выживания.

Теория Дарвина покоится на двух фундаментальных моментах:

В природе происходят небольшие изменения случайного характера в структуре или функции. Те, кто получает преимущество, путем естественного отбора сохраняются; те же, кто нет, отбрасываются.

Этот процесс эволюционных изменений постепенный, долговременный и непрерывный:

он происходит сейчас точно так же, как происходил в прошлом. Накопление этих небольших изменений за длинные промежутки времени приводит к созданию новых видов.

Теория эта была, безусловно, привлекательна: в ней была логика, простота, а главное — она казалась самоочевидной. Уже через десятилетие Дарвин снискал широкую и мощную научную поддержку, которая продолжается и по сей день. Единодушное мнение ортодоксальной науки было подытожено в 1959 году сэром Джулианом Хаксли, профессором зоологии и физиологии в лондонском Кинге-колледже, когда он заявил, что дарвиновская теория эволюции «более не теория, а факт». Профессор зоологии из Оксфорда Ричард Докинс выразился столь же недвусмысленно в 1976 году, высказав мнение, что «сегодня теория эволюции едва ли не так же мало подвергается сомнению, как теория о том, что Земля вращается вокруг Солнца…».

Потому становятся потрясением слова Стивена Джея Гулда, профессора зоологии и геологии в Гарвардском университете, заметившего в 1977 году, что «постепенные изменения никак не подтверждались ископаемыми свидетельствами». Это заявление составляет прямой вызов одной из фундаментальных версий, на которых держится теория Дарвина. В 1982 году Дэвид Шиндел, профессор геологии Йельского университета, в своей публикации в престижном журнале «Nature» поведал, что ожидаемые постепенные «фазы перехода между предполагаемыми предками и потомками… отсутствуют».

Что же случилось? Неужели мы все просмотрели какой-то важный момент? Неужели мы все что-то упустили?

Нам казалось, что спор по поводу эволюции уже давно решен, — но мы ошибались.

Происхождение видов является не меньшей загадкой сейчас, чем во времена Дарвина.

Дарвин утверждал, что развитие всякого вида из своего предка является длительным и постепенным процессом изменения, который проходит через бесчисленное количество промежуточных форм. Он сознавал, что если его теория верна, то должны были существовать тысячи этих промежуточных форм. И более того, он сознавал, что от существования этих форм как раз и зависела прочность его теории. Так, Дарвин писал, что «между всеми живущими и вымершими видами должно было быть немыслимое число промежуточных и переходных связей. Но без сомнения, если эта теория верна, таковые существовали на нашей Земле».

Однако почему же тогда, задавался он вопросом, выражая свои собственные сомнения, «мы не находим их без счета в отложениях земной коры?». Он мучительно сознавал недостаток подобных ископаемых в геологических пластах, но обманывал себя и своих читателей: «Ответ преимущественно в том, что 5 данные не столь полны, как принято думать».

Тем не менее, факт этот не давал ему покоя, и он даже посвятил ему целую главу в своей книге, рассуждая в ней на тему «неполноты геологических данных». Невзирая на его вескую аргументацию, он явно по-прежнему испытывал некоторую неловкость по поводу этой ситуации, коль скоро счел необходимым высказать в печати свою уверенность в том, что в «будущие века… будут обнаружены многочисленные ископаемые связи».

Пребывая в восторге от теории и в уверенности, что, охватив больше геологических пластов, содержащих остатки ископаемых, они успешно устранят эту «неполноту», геологи и палеонтологи (ученые, изучающие ископаемые) приложили титанические усилия, чтобы заполнить пробелы в ископаемых данных. Как ни удивительно, если учесть те огромные ресурсы, которые задействовались для решения задачи на протяжении многих лет, но усилия эти не дали результата. Профессор Гулд поведал, что «чрезвычайная редкость переходных форм в ископаемой истории продолжает оберегаться как профессиональный секрет палеонтологии». В 1978 году коллега Гулда, профессор Найлс Элдридж, признался в интервью, что «никому не удавалось найти каких-либо „промежуточных“ существ: среди ископаемых свидетельств не обнаруживается никаких „отсутствующих связей“, и многие ученые теперь все больше склоняются к убеждению, что эти переходные формы никогда не существовали».

Профессор Стивен Стэнли пишет: «В действительности в ископаемой истории нет ни одного убедительно подтвержденного случая перехода одного вида в другой. Кроме того, виды существовали поразительно длительные периоды времени». Никому, например, не удавалось найти ископаемого жирафа с шеей среднего размера. Если ископаемая история отказывается демонстрировать ожидаемые связи, что же она демонстрирует? И что же она доказывает?

Ископаемая история в том виде, как она нам известна, начинается в период, именуемый геологами кембрийским, который, по их подсчетам, был примерно 590 миллионов лет назад.

Несколько крошечных окаменелых останков было обнаружено в породах более раннего времени: несколько бактерий и несколько очень необычных существ, не похожих ни на что из того, что было найдено до или после, — эдиакарская фауна, возраст которой насчитывает около 565 миллионов лет. Но все они, по-видимому, вымерли вскоре после этого. Создается впечатление, что в книге жизни было нацарапано несколько тренировочных упражнений, перечеркнутых затем жирной линией: с этого момента началась реальная эволюция — или, по крайней мере, началось нечто.

И это нечто имело драматический характер: что касается животного царства, то все появилось одновременно. Столь внезапным и загадочным было появление разнообразия форм жизни в то время, что ученые, как мы видели, говорят о кембрийском взрыве, произошедшем, согласно их данным, около 530 миллионов лет назад.

Самым поразительным открытием явилось то, что тогда зародились животные всех известных форм — ископаемые или живущие ныне. В этот период жизнь избрала свои основные формы и больше их не меняла.

Более того, хотя полагают, что полностью период кембрия продолжался около миллионов лет, но фактическое появление всех этих новых форм, вероятно, состоялось примерно за 10 миллионов лет или меньше.

Другими словами, история жизни на Земле обнаруживает около 2 процентов творчества и 98 процентов последующего развития.

5 ископаемые

НЫНЕ ЖИВЫЕ ОРГАНИЗМЫ

Именно по своему строению впервые были классифицированы все живые существа. Была разработана сложная система, которая делит все формы жизни на два огромных царства — животное царство и растительное царство. Они, в свою очередь, подразделяются сначала на филюмы (от греческого слова «племя»), а затем на все более мелкие единицы, вплоть до видов и подвидов.

Животное царство обычно делят на тридцать семь филюмов. Все эти филюмы возникли в период кембрия. С тех пор эволюция шла лишь по линии видоизменения основного плана.

Кроме того, нет никаких свидетельств какого бы то ни было предшествующего их развития.

Нет никаких данных о том, что они «эволюционировали» в дарвиновском понимании этого термина. Все они появились в ископаемой истории в готовом виде — полностью сформированными существами со своими весьма отчетливыми признаками.

Ученые пребывают в недоумении. Обращая наше внимание на тот факт, что «все эволюционные изменения со времени кембрия являлись лишь вариациями на все те же базовые темы», профессор Джеффри Левинтоп из Нью-Йоркского университета вопрошает: «Почему же древние формы так устойчивы?» У него нет ответа.

Что весьма определенно вытекает из геологических данных, так это то, что такая стабильность является нормой. Ископаемые формы животных или растений появляются, существуют и развиваются миллионы лет, а затем исчезают — однако строение их мало меняется. Если и наблюдаются какие-то изменения, то они имеют постепенный характер и ограничиваются по преимуществу размерами: увеличивается все животное или растение — или отдельные его признаки. Не наблюдается того, чтобы одна форма изменялась в другую, даже относительно близкую: мышь никогда не эволюционировала в крысу; воробей никогда не становился дроздом.

К тому же подобные изменения носят, суда по всему, весьма избирательный характер.

Огромное число и по сей день обитающих на Земле существ, не претерпели никаких значительных изменений в своем строении за все длительное время своего существования. Это идет вразрез со всеми ожиданиями Дарвина.

Устрицы и двустворчатые моллюски сейчас имеют они появились впервые около миллионов лет назад. Целакант и двоякодышащие рыбы обитают на Земле без каких-либо существенных изменений уже около 300 миллионов лет. Акулы сохраняют свой нынешний вид уже 150 миллионов лет. Осетр, каймановая черепаха, аллигаторы и тапиры — все эти виды демонстрируют завидную стабильность формы уже свыше 100 миллионов лет. Современные опоссумы отличаются от тех, что обитали 65 миллионов лет назад, только в самых незначительных чертах. Первая черепаха имела тот же панцирь, что и сегодня; первые змеи почти ничем не отличаются от современных змей; летучие мыши тоже практически не изменились, так же как и лягушки и саламандры.

Что же в таком случае, эволюция остановилась? Или действует какой-то иной механизм или фактор?

Пример, часто используемый для демонстрации эволюции, — лошадь. Предполагается, что она началась с маленького четырехпалого гиракотерия, который жил 55 миллионов лет назад и развился в современную Equus, живущую уже около 3 миллионов лет. 6 Повсюду можно наблюдать элегантные и убедительные схемы и музейные экспозиции, изображающие поступательную эволюцию лошади. Они искусно демонстрируют, как пальцы постепенно свелись к одному, как заметно увеличился размер животного и как с изменением рациона изменились зубы.

Однако теперь эксперты, как правило, признают, что эта линия медленного, но верного превращения животного размером с собаку в сегодняшнюю крупную лошадь является «по большей части апокрифической». Проблема в том — и это обычная проблема реконструкции эволюции по ископаемым данным, — что имеется множество пробелов между различными видами ископаемой лошади, которые включены в этот ряд. Начиная с первого вида, гиракотерия, чей собственный предок остается загадкой, неизвестно никакой связи с предполагаемой «второй» лошадью и так далее.

То, что мы имеем, не является линией развития, это не является даже генеалогическим древом, приводящим к современной Equus, но представляет собой огромный куст, у которого очевидны только кончики многочисленных ветвей, а всякий вопрос относительно существования его ствола оставляется открытым. Во всякий отдельно взятый период времени существовало несколько различающихся видов лошади — одни с четырьмя пальцами, другие с меньшим их числом, одни с большими зубами, другие с маленькими. Лошади также сначала увеличились в размерах, потом уменьшились, а затем снова увеличились. И как постоянный источник раздражения — отсутствие объединяющихся видов.

Наконец, мы также должны признать, что предполагаемая лошадь-предок не так уж сильно отличается от современной лошади. Не считая нескольких второстепенных изменений касательно ступней и зубов и увеличения размера, мало что существенно изменилось. Это очень незначительное отличие, подаваемое как доказательство эволюции, даже если оно и соответствует действительности, едва ли впечатляет на фоне тех 52 миллионов лет, которые ушли на это. Говоря прямо, рассматривать эту псевдопоследовательность как доказательство эволюции — это в большей степени акт веры, чем научный факт.

Ископаемую историю характеризуют два момента. Первое, как мы уже видели, стабильность растительных или животных форм, когда они уже появились. Второе — внезапность, с которой эти формы появляются и, собственно говоря, в последующем исчезают.

Точность ископаемой истории Общее число живущих наземных позвоночных Общее число зафиксированных в ископаемой истории Таким образом, процент обнаруженных ископаемых 97,7% Общее число живущих семейств наземных позвоночных Общее число зафиксированных в ископаемой истории Таким образом, процент обнаруженных ископаемых 79,3% 6 Эквус, или лошадь настоящая.

Мы можем сделать вывод, что ископаемая история дает точную статистическую картину форм жизни, которые существовали на Земле. Следовательно, апеллирование к неполноте ископаемых данных, в качестве способа объяснения пробелов, не очень убедительно.

Новые формы возникают в ископаемой истории, не имея очевидных предков; точно так же неожиданно они исчезают, не оставляя каких-либо очевидных потомков. Можно сказать, что практически ископаемые свидетельства представляют собой историю огромной цепочки творений, объединенных лишь выбором формы, а не эволюционными связями. Профессор Гулд так подытоживает ситуацию: «Во всяком отдельном районе вид не возникает постепенно путем планомерной трансформации его предков; он появляется вдруг и сразу и „полностью сформировавшимся“.

Мы можем наблюдать этот процесс едва ли не повсеместно. Когда, скажем, около миллионов лет назад появились первые ископаемые наземные растения, то они возникли без каких-либо признаков предшествовавшего развития. И однако даже в ту раннюю эпоху налицо все основные разновидности. Согласно теории эволюции этого не может быть — если только мы не допустим, что ни одна из ожидаемых связующих форм не фоссилизировалась, т. е. не превратилась в окаменелость. Что представляется весьма маловероятным.

То же самое с цветущими растениями: хотя период, предшествовавший их появлению, отличается большим разнообразием ископаемых, не было найдено никаких форм, которые могли бы быть их предками. Их происхождение также остается неясным.

Та же аномалия обнаруживается и в животном царстве. Рыбы с позвоночником и мозгом впервые появились около 450 миллионов лет назад. Их прямые предки неизвестны. И дополнительным ударом по эволюционной теории оказывается то, что у этих первых бесчелюстных, но имевших панцирь рыб был частично костный скелет. Обычно излагаемая картина эволюции хрящевого скелета (как у акул и скатов) в костный скелет является, откровенно говоря, неверной. В действительности эти не имеющие костного скелета рыбы появляются в ископаемой истории на 75 миллионов лет позднее.

Кроме того, существенным этапом в предполагаемой эволюции рыб было развитие челюстей. Однако первая челюстная рыба в ископаемой истории появилась внезапно, при этом невозможно указать на какую-либо более раннюю бесчелюстную рыбу как на источник ее будущей эволюции. Еще одна странность: миноги — бесчелюстные рыбы — прекрасно существуют и поныне. Если челюсти давали такое эволюционное преимущество, то почему же тогда не вымерли эти рыбы? Не менее загадочно и развитие амфибий — водных животных, способных при этом дышать воздухом и обитать на суше. Как объясняет в своей книге «За гранью естественного отбора» д-р Роберт Уэссон:

«Этапы, на которых рыбы дали жизнь земноводным, неизвестны… самые первые сухопутные животные появляются с четырьмя хорошо развитыми конечностями, плечевым и тазовым поясом, ребрами и отчетливо выраженной головой… Через несколько миллионов лет, свыше 320 миллионов лет назад, в ископаемой истории неожиданно появляется дюжина отрядов земноводных, причем ни один, по-видимому, не является предком какого-либо другого».

Млекопитающие демонстрируют ту же внезапность и стремительность развития. Самые ранние млекопитающие были маленькими животными, ведшими скрытный образ жизни в эру динозавров — 100 или более миллионов лет назад. Затем, после загадочного и все еще не объясненного вымирания последних (около 65 миллионов лет назад), в ископаемой истории в одно и то же время — около 55 миллионов лет назад — появляется дюжина с лишним групп млекопитающих. Среди ископаемых этого периода находят окаменелые образчики медведей, львов и летучих мышей, имеющих современный вид. И что еще больше усложняет картину — они появляются не в одном каком-то районе, а одновременно в Азии, Южной Америке и Южной Африке. В довершение, ко всему этому, нет уверенности, что мелкие млекопитающие эпохи динозавров и вправду были предками позднейших млекопитающих.

Вся ископаемая история изобилует пробелами и загадками. Неизвестно, к примеру, никаких ископаемых связей между первыми позвоночными и примитивными существами более раннего периода — хордовыми, — которых считают предками позвоночных. Существующие сегодня земноводные разительно отличаются от первых известных амфибий: между этими древними и позднейшими формами в ископаемой истории зияет пробел в 100 миллионов лет.

Как представляется, дарвиновская теория эволюции буквально на глазах рассыпается в прах.

Вероятно, как-то можно спасти дарвиновскую идею «естественного отбора», но только в существенно видоизмененной форме. Ясно, что нет никаких свидетельств развития каких-либо новых форм растений или животных. Лишь когда живая форма появилась, тогда только, возможно, играет свою роль естественный отбор. Но работает он только на том, что уже существует.

Не только ученые, но и студенты колледжей и университетов проводят селекционные эксперименты на плодовой мушке — дрозофиле. Им объясняют, что они демонстрируют наглядное доказательство эволюции. Они создают мутации вида, дают ей глаза различной окраски, ножку, растущую из головы, либо, возможно, двойной торакс. Быть может, им даже удается вырастить мушку с четырьмя крыльями вместо обычных двух. Однако эти изменения — лишь модификация уже существующих видовых признаков мушки: четыре крыла, к примеру, не более чем удвоение изначальных двух. Никогда не удавалось создать какой-нибудь новый внутренний орган, как не удавалось превратить плодовую мушку в нечто, напоминающее пчелу или бабочку. Невозможно даже превратить ее в другой вид мухи. Как и всегда, она остается представителем рода Drosophila. «Естественный отбор, может быть, и объясняет происхождение адаптационных изменений, но он не может объяснить происхождения видов». И даже это ограниченное применение сталкивается с проблемами.

Как, например, естественный отбор способен объяснить тот факт, что люди — единственный вид живых существ — имеют разные группы крови? Как он способен объяснить то, что один из самых ранних известных науке ископаемых видов — трилобит кембрийского периода — имеет глаз с таким сложным устройством и настолько эффективный, что не был превзойден никаким более поздним представителем его филюма? И как могли эволюционировать перья? Д-р Барбара Сталь, автор академического труда по эволюции, признается: «Как они возникли, предположительно из чешуи рептилий, — анализу не поддается».

Уже в самом начале Дарвин понимал, что столкнулся с глубокими проблемами. Развитие сложных органов, к примеру, до предела подрывало его теорию. Ибо до тех пор, пока такой орган не начал функционировать, за какой надобностью должен был поощрять его развитие естественный отбор? Как вопрошает профессор Гулд: «Какая польза от несовершенных зачаточных стадий, дающих преимущество структур? Какой прок от полчелюсти или полкрыла?» Или, возможно, от полглаза? Тот же вопрос возник где-то и в сознании Дарвина. В 1860 году он признался коллеге: «Глаз до сего дня приводит меня в холодную дрожь». И немудрено.

Предлагаемая эволюция позвоночных. На этой схеме представлено многообразие распространившихся со времен групп позвоночных. Пунктирные линии обозначают отсутствующие звенья, которых требует — для того, что бы связать между собой эти группы — эволюционная теория. В ископаемой истории эти звенья не обнаружены.

Последним примером — если хотите, доказательством — того, что естественный отбор (если он и вправду реально действующий механизм изменений) требует большего понимания, является факт, касающийся физиологических отправлений у ленивца, который приводит д-р Уэссон:

«Вместо того чтобы сразу же справлять нужду, подобно другим обитателям деревьев, ленивец сберегает свои фекалии в течение недели или больше, что нелегко для животного, питающегося грубой растительной пищей. После чего он спускается на землю, на которую в других случаях не ступает, испражняется и закапывает экскременты. Предполагается, что эта сопряженная с немалой опасностью повадка имеет то эволюционное преимущество, что тем самым происходит удобрение древесного дома. То есть ряд случайных мутаций привел к тому, что у ленивца развилась не похожая на него привычка при отправлении физиологических нужд и что это настолько улучшило качество листвы облюбованного им дерева, что вызвало появление у него более многочисленных потомков, чем у ленивцев, которые испражнялись прямо на деревьях…»

Либо у эволюции имеются другие формы или способы «естественного отбора», о которых мы пока даже не догадываемся, либо для объяснения внезапного разброса в ископаемой истории необходимо использовать нечто совершенно иное — быть может, космическое чувство юмора?

О проблемах с ископаемыми данными было известно с самого начала. В течение столетия или чуть дольше ученые попросту уповали на то, что проблемы носят временный характер, что будут сделаны открытия, которые заполнят пробелы. Или, возможно, будет найдено некое доказательство того, что причина этих пробелов не в проблемах с эволюцией, а в нерегулярности геологического процесса. В конце концов, однако, терпение стало иссякать.

Согласие в научном мире было нарушено в 1972 году, когда Стивен Джей Гулд и Найлс Элдридж представили на конференции по эволюции совместный доклад, носивший революционный характер. Их доклад прямо опровергал дарвиновскую теорию.

Они высказали утверждение, что, хотя ископаемые данные, безусловно, отнюдь не удовлетворительны, наблюдаемые внезапные появления новых видов не являются свидетельством неполноты ископаемых Данных, — напротив, они отражают реальность.

Происхождение видов могло быть не постепенным эволюционным процессом, а процессом, в котором длительные периоды стабильности изредка перемежались внезапными масштабными изменениями в живущих формах. С помощью этого аргумента Гулд и Элдридж могли объяснить отсутствие «недостающих звеньев»: они утверждали, что их попросту не было.

Как бы хорошо эта идея ни объясняла, возможно, ископаемую историю, она по-прежнему базируется на представлении о том, что развитие жизни носит беспорядочный, случайный характер. Однако может быть продемонстрировано, что эволюция, каким бы образом она ни происходила, вряд ли была случайным процессом.

Программы развития для растительных и животных форм содержатся в генетическом коде. Этот код очень сложен, а количество вариаций, которые могли бы быть задействованы, огромно. Мог ли этот код эволюционировать случайным образом? Простое знакомство с цифрами показывает, что этого не могло быть. Если бы, к примеру, обезьяна сидела за пишущей машинкой, ежесекундно стуча наобум по клавишам, то сколько бы потребовалось времени, чтобы у обезьяны — случайно — вышло осмысленное слово из двенадцати букв? Для этого ей бы понадобилось почти 17 миллионов лет.

Сколько бы времени потребовалось все той же обезьяне, чтобы у нее — случайно — получилось осмысленное предложение из 100 букв — цепочка знаков, куда менее сложная, чем генетический код? Вероятность этого столь низка, что шансы против нее превышают общее число атомов во всей Вселенной. Фактически же следует говорить о невозможности того, чтобы случайным образом могла получиться осмысленная последовательность из символов. Остается сделать вывод, что столь же невозможно и то, чтобы случайно мог получиться сложный генетический код жизни, как того требует теория эволюции.

Астроном Фред Хойл, со свойственной ему меткостью писал, что вероятность случайного создания высших форм жизни подобна вероятности того, чтобы «проносящийся по свалке торнадо мог собрать „Боинг-747“.

А в таком случае, если генетический код не создан случайным процессом, тогда он, надо полагать, создан неслучайным процессом. К чему же могла бы привести нас эта мысль?

В 1991 году книга Уэссона «За гранью естественного отбора» стала новым и мощным вызовом, брошенным официальной науке. Он отбросил привязанность к дарвиновской эволюции как «потачку стародавней грезе о Вселенной, уподобленной огромному часовому механизму». Уэссон указывает, что нельзя рассматривать какое бы то ни было животное по отдельности. Он предлагает нам взглянуть более широко: «Организмы эволюционируют как часть общности, то есть как экосистема… которая неизбежно эволюционирует сообща. Скорее нужно говорить не о происхождении видов, а о развитии экосистем…»

Производя поистине радикальный пересмотр, Уэссон предлагает применить к эволюции выводы теории хаоса, чтобы понять смысл всех тех поразительных и странных явлений, которые мы наблюдаем как в ископаемых данных, так и в ныне существующих организмах.

Теория хаоса является инструментом, с помощью которого могут быть поняты очень сложные системы, например, такие, как эволюция. Но поняты как единое целое, а не как раздробленные факты, как это часто случается.

Традиционная физика заходит в тупик, когда пытается понять и предсказать поведение в таких сложнейших системах, как, скажем, изменения погоды, турбулентность текущей в трубе воды или рост населения — приводим лишь несколько примеров. Теория хаоса создала методику, которая способна уловить скрытую структуру во внешне, казалось бы, хаотичных явлениях, из которых складываются эти системы, — структуру, которая выглядит как модель.

Объяснение хаоса было обнаружено в 1961 году д-ром Эдвардом Лоренцем, ученым, работавшим в области предсказания погоды. Он решил повторить результат компьютерного расчета, чтобы подробнее изучить один конкретный отрезок последовательности. Чтобы сэкономить время, он начал с середины программы, и вместо того чтобы ввести данные полностью, до шестого десятичного знака, он опустил три последних знака каждого числа. Он полагал, что если и будут какие-то изменения, то минимальные. Он полностью прогнал программу, ожидая, что она продублирует первую. После чего отошел выпить кофе.

Когда он вернулся, то обнаружил, что произошло нечто весьма неожиданное: результат повторного расчета — график — сперва выглядел идентично первому, тому, который он уже распечатал, но потом стремительно стал расходиться с ним — сначала немного, а затем кардинально. Это стремительное нарастание скорости дивергенции теперь называют «лавинообразным низвержением в хаос». Очень крошечная, внешне незначительная ошибка, которую внес д-р Лоренц, опустив последние знаки чисел, быстро привела к совершенно непохожему результату.

Из этого д-р Лоренц вывел два принципа хаоса. Первый — чувствительность к начальным условиям; мелкие события могут создавать в конечном итоге крупные последствия. Второй — важность обратной связи со средой. Существует постоянное взаимодействие между развивающейся системой и ее окружением, происходит постоянное воздействие в ту и другую сторону: система меняется совершенно непредсказуемым образом.

Теоретики хаоса вглядываются в модель поведения различных систем, а образцы хаотических систем демонстрируют сходные черты: те же модели, что наблюдаются в узорах снежинок, наблюдаются и в турбулентной воде, и в ритме сердцебиений, и в рисунке набегающих на берег волн.

Одним словом, кажущиеся на первый взгляд беспорядочными явления на поверку обнаруживают скрытый порядок.

Вся экосистема, внутри которой существуем мы и все остальные живые организмы, является частью всеобщего бытия, которое постоянно и поступательно движется к хаосу — и это происходит начиная с самых истоков жизни. Мы увидим, что эта идея решает проблему существования миллионов таинственных и невероятных форм животных и растений, которую не представляется возможным объяснить при помощи дарвиновского естественного отбора.

Эти странные существа более не приходится рассматривать как имевших преимущество с точки зрения отбора. Развитие генетической вариации, хаотически разветвляющейся на протяжении тысячелетий, способно дать объяснение этому немыслимому разнообразию. В сравнении с этим подходом дарвиновский естественный отбор представляется линейным, Механистическим и поверхностным.

Есть и еще один удивительный момент, на который указывает теория хаоса:

эволюционное намерение.

По тому, какое значение при создании хаотических моделей имеет обратная связь — от среды и обратно, — можно видеть, что жизнь не столько беспомощно видоизменяется за счет одностороннего потока случайных воздействий, сколько активно вовлечена в создание вектора своего собственного будущего развития.

Возрастание сложности живущих существ на протяжении миллиардов лет находится в полном соответствии с теорией хаоса — система удаляется от своего начального момента, низвергаясь в непредсказуемую сложность. Но за этим стоит кое-что еще: это движение в направлении усложнения, очевидное в эволюции, свидетельствует о том, что она не беспорядочна. Более того, создается впечатление, что она является выражением некоего глубинного замысла: «Эволюция может пониматься как целенаправленный процесс постольку, поскольку является частью целенаправленной Вселенной, раскрытием потенциальных возможностей, неким образом присущих космосу». И в качестве доказательства целенаправленности Вселенной Уэссон указывает на Солнце и планеты: они естественным образом эволюционировали из «огненного шара в Солнечную систему». Это — свидетельство движения вперед, быть может, цикла, в котором актуализируется потенциальное.

Нечто пытается выразить себя?

Теория Дарвина стала порождением своего времени. Человеку викторианской эпохи было присуще чувство превосходства над остальным миром, и Дарвин, похоже, научно узаконил это убеждение.

После того как позднейшие ученые присовокупили к теории открытия генетику, они посчитали, что отныне теория стала неопровержимой. Тем не менее, она по-прежнему стояла гораздо ближе к вере, чем к научной истине. Может быть, она и приносит личное удовлетворение некоторым ученым, может быть, и придает смысл их существованию, но она не способна объяснить фактические данные.

В этой области бушует война: некоторые эксперты превращают ее чуть ли не в идеологию — как оксфордский профессор Докинс, который является современным эквивалентом проповедника-фундаменталиста семнадцатого столетия, страстно требующего приверженности ортодоксии.

Испытывая на себе давление — и не только со стороны креационистов, — наука пытается выступать единым фронтом. Создается впечатление, что ученые боятся, что отказаться от Дарвина означает попасть в руки креационистов. Это — нелепость и показатель того, насколько слабыми в действительности кажутся многим из них собственные научные объяснения.

В конце концов теория эволюции Дарвина является мифом, и, как всякий миф, она стремится удовлетворить потребность в понимании происхождения человека. В этом смысле она, может быть, и работает, однако это не доказывает, что она верна.

ГЛАВА 3. «ВЫМЕРШИЕ» ЖИВОТНЫЕ СУЩЕСТВУЮТ?

В 1972 году американский противолодочный корабль «Стейн», недавно пополнивший ряды ВМФ США, вышел со своей базы в Сан-Диего на боевое дежурство вдоль побережья Южной Америки. Вскоре, после того как он пересек экватор, у него загадочным образом вышло из строя оборудование подводного слежения, и все усилия его починить ни к чему не привели.

Вынужденный преждевременно завершить свою вахту, «Стейн» вернулся для ремонта в сухой док на базу военно-морских сил в Лонг-Бич. Там быстро обнаружилась причина поломки.

Огромный купол эхолокатора, выступавший под днищем корабля, был серьезно поврежден в результате нападения какого-то гигантского морского существа, оставившего в нем сотни следов острых, с полостями зубов, до дюйма в длину. Ученые-эксперты изучили данные и в конце концов, судя по всему неохотно, признали очевидное: что повреждения были нанесены неким «чрезвычайно крупным» существом «доныне неизвестного науке вида».

В 1960-х и 1970-х годах в исследовательской программе по изучению необычных форм жизни, существующих в глубинах океана, в особенности тех, что существуют вокруг вентиляционных отверстий на дне океана, использовался маленький американский глубоководный аппарат «Элвин». Пилоты этого многоцелевого аппарата давно привыкли к странным существам и неожиданным появлениям, ведь каждое погружение проходило на грани знания и технологии. Но даже они были не застрахованы от потрясения.

Во время одного погружения на глубину в тысячи футов постоянный пилот Маккэмис, как обычно, наблюдал из своего иллюминатора, когда, откуда ни возьмись, перед ним совершенно внезапно и стремительно пронеслось огромное глубоководное существо и быстро исчезло в кромешной темноте. Несмотря на весь свой опыт, Маккэмис был потрясен и ошарашен. Он сообщил, что видел «чудовище или нечто… насчитывающее по меньшей мере сорок или пятьдесят футов». Что это было — так и остается загадкой.

Ученые на борту еще одного глубоководного аппарата — «Дипстар-4000» — видели сходное чудовище в конце 1960-х годов. Они находились на глубине в 4 тысячи футов и занимались установкой приборов на дне морского желоба в районе Сан-Диего, когда обнаружили, что прямо на них плывет гигантская рыба, около сорока футов в длину, неизвестного вида. «Глаза были такие же крупные, как суповые тарелки», — сообщил пилот.

Надо признать, что в морях водятся чудовища. И не всегда нужно выдумывать неизвестные виды, чтобы объяснить их существование. Скептики укажут на то, что чудовища хорошо известны — например, кит или китовая акула; даже большая белая акула, двигающаяся на большой скорости, может показаться крупнее и страшнее, чем она есть на самом деле.