Э.Ноэль-Нойман

ОБЩЕСТВЕННОЕ

МНЕНИЕ

Elisabeth

Noelle-Neumann

FFENTLICHE

MEINUNG

Die

Entdeckung

der

Schweigespirale

Ullstein

1989

Э.Ноэль-Нойман

ОБЩЕСТВЕННОЕ

МНЕНИЕ

ОТКРЫТИЕ

СПИРАЛИ

МОЛЧАНИЯ

Издательство «Прогресс-Академия»

Москва 1996 ББК 60.55 Н86 Перевод с Немецкого Рыбаковой Л.Н.

Редактор Шестернина Н.Л.

Ноэль-Нойман Э.

Н 86 Общественное мнение. Открытие спирали молчания: Пер. с нем./Общ. ред. и предисл. Мансурова Н.С. — М.: Прогресс-Академия, Весь Мир, 1996. — 352 с : илл.

Монография знакомит читателя с оригинальной теорией общественного мнения, подтвержденной гигантской практической работой классика этой отрасли социологии Элизабет Ноэль-Нойман.

В книге всесторонне исследуются пути формирования общественного мнения, его влияние на социально-политическую жизнь общества, развитие гласности, связь со средствами массовой информации. Особое место в работе уделено феномену «спирали молчания», влияющей на прогнозирование результатов политических выборов.

Как раскрутить «спираль молчания», то есть разговорить ту часть избирателей, которая предпочитает умалчивать о своих предпочтениях — об этом и рассказывает автор на примере изучения многолетней борьбы ХДС/ХСС и СПГ за голоса своих сторонников.

Монография содержит интереснейшие исторические справки и историографические выкладки.

Рекомендуется социологам, обществоведам, политологам, всем, кого волнуют проблемы формирования общественного мнения.

0302030000—43,,,,,.,, тт Н 06 8Л7(03)-96 в * " " » - ББК 60. © 1989 by Verlag Ullstein Jmb H © Перевод на русский язык, предисловие, «ПрогрессISBN 5-85864-035-4 ^ Плюрализм в исследовании общественного мнения Автор предлагаемой вниманию читателей книги «Общественное мнение. Открытие спирали молчания» — Элизабет Ноэль-Нойман, доктор философии и экономики, профессор. Она родилась в Берлине в 1916 г. В 1940 г. получила ученую степень и стала работать журналисткой. В связи с конфликтом с официальными кругами третьего рейха Э. Ноэль-Нойман вынуждена была в 1943 г. уехать из Берлина и публиковалась под псевдонимом.

После войны в 1946 г. она организовала институт по изучению мнения населения, который ныне широко известен на Западе как Институт демоскопии (демос — народ, скопио — описываю). Это частный институт, существующий на средства, получаемые за выполнение заказов от фирм, организаций и правительства ФРГ. Так, уже более 40 лет он занимается прогнозом выборов в бундестаг независимо от того, какое правительство находится в данный момент у власти. В год здесь выполняется около 100 различных исследований, результаты которых публикуются в многочисленных изданиях, в том числе в выпускаемых институтом «Ежегодниках».

Наряду с эмпирической исследовательской деятельностью Э. Ноэль-Нойман занималась и учебнопреподавательской. Некоторое время после войны она работала доцентом в Свободном университете в Берлине, с 1966 г. — профессором, а через год — директором организованного не без ее участия Института публицистики при Университете г. Майнца. На этом посту она находилась вплоть до выхода на пенсию в 1983 г.

В Институте публицистики подготовка студентов ведется по двум специальностям: публицистике и журналистике. Публицисты изучают исторические, политические, правовые, экономические, социально-психологические аспекты массовой коммуникации. При этом главный упор при обучении делается на эмпирическом анализе причин, содержания, особенностей воздействия информации, передаваемой средствами массовой коммуникации. Журналисты занимаются практическими и теоретическими проблемами, которые необходимо знать профессиональным журналистам.

Как и в других западных университетах, педагогическая деятельность сотрудников сочетается здесь с научноисследовательской. Среди основных исследовательских тем Института публицистики — общественное мнение, анализ конфликтов, теории информации и социальных перемещений, международные средства массовой коммуникации, их история, изучение аудитории средств массовой коммуникации, проблема взаимоотношения общества и журналистики, методики публицистики, структура средств массовой коммуникации, проблемы права и политики в сфере массовой коммуникации.

Сочетание практической, эмпирической работы с учебно-педагогической и научно-исследовательской деятельностью оказалось для Э. Ноэль-Нойман весьма плодотворным. В педагогической деятельности она широко использует данные, полученные в ходе проводимых ею социологических исследований, а в ткань последних вводит научные элементы. Так, например, проводя панельные (повторные) опросы на протяжении многих лет, она включает в них вопросы, которые дают возможность установить тенденции развития общества. Благодаря этой своей инициативе Э. Ноэль-Нойман удалось получить материал для научно-теоретического обобщения. Это лишь один пример весьма удачного сочетания эмпирической и научно-теоретической работы в социологических исследованиях.

В сфере научных интересов Э. Ноэль-Нойман центральной является, бесспорно, проблема общественного мнения. Именно в этой области она завоевала известный авторитет во всем мире и удостаивалась чести быть избранной в различные международные организации. Так, в течение ряда лет она была президентом Всемирной ассоциации по изучению общественного мнения (ВАПОР).

В России имя Э. Ноэль-Нойман знакомо научной общественности. В 1978 г. в издательстве «Прогресс» была издана ее книга «Массовые опросы. Введение в методику демоскопии», обобщившая обширный опыт автора. Работа эта быстро разошлась по стране, поскольку книга является хорошим пособием по прикладной социологии. В 1994 г. вышло ее второе издание на русском языке.

Монография «Общественное мнение. Открытие спирали молчания» посвящена^зложению^зг)идц1ашьдай.хЁории общественного мнения,~разработаиной Э. НоэльНойман на базе многолетних исследований этого феномена, так сказать, из практики, а не из размышлений за письменным столом. Своим большим опытом в его изучении и делится автор с читателями данной книги.

Следует отметить, что вопросами общественного мнения интересовались еще в глубокой древности. При этом достаточно четко наметилось несколько основных проблем. Одна из них — проблема «авторства»: кто является субъектом феномена, который древнегреческим философом Протагорбыл называн публичным мнением. Протагор считал, что оно — мнение большинства населения. Однако другой древнегреческий мыслитель — Платон — утверждал, что истинно публичным является мнение аристократии. Протагор, таким образом, отстаивал демократический взгляд на эту проблему, а Платон — антидемократический, узаконивавший всевластие аристократии, имущих граждан.

Спор о субъекте общественного мнения (сам термин был введен в XII в. английским писателем и государственным деятелем Д. Солсбери) не затихал на всем протяженйй'йстбрйй вплоть до наших дней, увязываясь с другим дискуссионным вопросом — какова роль общественного мнения в жизни общества. Поскольку этот вопрос имеет прямое отношение к вопгюсу_о_власти, он подчас выступает на первый план во всех рассуждениях об общественном мнении. И здесь имеются две точки зрения. Сторонники одной, «привязывающие» общественное мнение к народу, понимают его как силу, с которой должны считаться правительства, парламенты, т:^^щеспет10^мпе1ше в этом смысле выступало как инструмент участия народа в управлении государственными делами. Представители другой, считающие общественное мнение выражением господствующей элиты, полагают, что оно выступает как сила, воздействующая на население и способствующая легализации политического господства элиты.

В XX в. представители разных наук — философии, социологии, социальной психологии, публицистики — проявляют повышенный интерес к проблемам общественного мнения. Это не значит, что последние получили в их работах свое окончательное решение. Скорее наоборот. Американский социолог М. Оугли, например, заявлял, что в понимании общественного мнения на Западе царит хаос.

Везде на дюжину исследователей, занятых дискуссией по вопросу об общественном мнении, найдется двенадцать Г. Дюрент, в свое время директор Британского института общественного мнения, признал, что «обгцественгюе мнение не поддается описанию, оно неуловимо для определения, его трудно измерить и невозможно увидеть»".

Столь же пессимистично высказывание американское го социолога Б. Бсрельсона, который, говоря о состоянии изучения общественного мнения вСША всередине 50-х годов, отмечал, что соответствующие исследования не затрагивают основных, фундаментальных проблем, не раскрывают самой природы явления.

Оценки западных ученых исследований общественного мнения 50-х годов не сильно отличаются от оценок, которые дают их коллеги 20 лет спустя. Нет общепринятого определения общественного мнения, заявляет профессор журналистики Колумбийского университета (США) В.Ф. Дэвисон в своей статье, опубликованной в 1969 г. в «Международной энциклопедии социальных наук». Тем не менее, продолжает он, возрастает использование этого понятия. Что означает столь настойчивое употребление понятия «общественное мнение», несмотря на трудности его определения? Дэвисон полагает, что это может ознаСм., например: O g l e M. Public Opinion and Political Dynamics. Boston, 1950. p. 40.

Tlie British Journal of Sociology, vol. VI, № 2, June 1955, p. 152.

чать только одно: понятие как-то затрагивает действительность.

На Западе распространено также позитивистское определение общественного мнения. Один из его сторонников, Г. Онкен, считает: в конце концов каждый, кого спросят, знает точно, что означает общественное мнение.

В наши дни на Западе популярны три наиболее влиятельные концепции общественного мнения. Две из них, в общем, унаследованы от прошлого, и одна представляется оригинальной. Нам хочется остановиться на первой издвух указашплх, предложенной немецким философом Ю. Хабермасом, — так называемой морализующе-нормативпой.

Хабсрмас в своих работах указывает, что его взгляды являются развитием тех положений, которые были сформулированы еще в XVIII в. В их основе — понятие общественная^гласность, открытость, с помощью которых предполагается преодолеть изолированность абсолютной монархии, сделать ее идеологию понятной массам. Хабермас прямо говорит, что его концепция рассчитана на то, чтобы сохранить господствующий частнособственнический хозяйственный механизм.

Публика, согласно Хабермасу, — это не народ, не масса* не большинство населения, не «все»; она состоит из тех, кто_может резонерствовать на собраниях, в кафе и пивных, в салонах и на страницах газет; она состоит из образованных слоев населения, владеющих собственностью. Они считают себя носителями истины, которая должна быть признана всеми. Основная задача их резонерствования состоит в том, чтобы «законным образом» устранить противоречия в интересах существующего государства и буржуазного общества.

Хабермас отмечает, что в настоящее время не найти политического обоснования буржуазной общественности и гласности, которые нужно оставить в структуре общественного мнения. Поэтому-то понятие «общественное мнение» и является таким популярным — в нем видят возможность сохранения того, что не удается осуществить политическими средствами.

Нет ничего удивительного в том, что понятие «общественное мнение», по Хабермасу, имеет прямое отношение к понятиям «право» и «политика». В самом деле, если ^общественное мнение является сознательным рассуждением образованной публики, то оно должно в первуюочерёдь"укреплять.господство буржуазии, оправдывать практику применения права и политики буржуазии. Это влияние общественного мнения подкрепляется тем^ что судьи и административные чиновники подбираются из «образованных сословий». Опираясь на существующие законы, эти чиновники вместе с тем «освящают» права и политику буржуазии общественным мнением.

Сам Хабермас понимаемое таким образом общественное мнение называет «либерально-буржуазным». Его субъектом, напоминаем, является группа частных лиц, которые имеют возможность открыто судить и объединяются в «публику» благодаря владению собственностью и своей образованности. Между публикой и общественным мнением находятся мораль и право. Qни утверждаются разумом. Это позволяет апеллировать к нему, делая настоящий субъект анонимным. Апелляция сверху оценивается как свобода прессы, а снизу — как всеобщая доступность, которая на самом деле ограничена барьерами частного владения.

Провозглашаемая таким образом мораль отличается от общечеловеческой морали. Кто не согласен с резонерствующей публикой, тот объявляется общественным мнением не просто отступником от нормы, но очень плохим человеком или даже_врагом.

Политическая сущность концепции Хабермаса ясна.

Общественное мнение он рассматривает как инструмент в руках господствующих классов. Собственно, он и не скрывает этого, когда дает определение «публика» буржуазии, за которой сохраняет право судить и объяснять происходящее в обществе. По Хабсрмасу, общественное мнение является всегда официальным, т.е. таким, которое выражается в прессе, в других официальных источниках информации.

Вторая концепция общественного мнения принадлежи1' Н-ДХМЯДУ- Исходный пункт его рассуждений — отрицание любого субъекта общественного мнения. Луман многократно утверждает в своих работах, что общественная доступность и гласность предполагают сразу несколько тем, которые могут быть в центре внимания процесса коммуникации. Но одновременно коммуницировать с несколькими темами невозможно, требуется выбрать какую-то одну. Нужно внимание, которое бы определяло, осуществляло этот выбор и делало возможным обсуждение темы с незнакомым человеком в пивной или на улице.

Именно эта тема и составляет содержание общественного мнения. Однако Луман признает, что одного внимания недостаточно для формирования общественного мнения.

Он преодолевает это препятствие утверждением, что темы живут в обществе своей жизнью, их распространение подчиняется своим, особым закономерностям. Тем самым общественное мнение, по Луману, привязывается не к отдельным индивидам, не к состоятельному сословию, как у Хабермаса, а к темам.

По мнению Лумана, такой подход к общественному мнению имеет ряд преимуществ. Он позволяет говорить обо всех людях одинаково, как если бы между ними не существовало каких-либо различий. Общественное мнение, по Луману, охватывает всех, и перед ним все равны. Далее, Луман демократично увязывает различия в общественном мнении с различиями между темами. Одно дело, го,ворит он, судить об инфляции, а другое — об инфляции, которая приносит ущерб пенсионерам. Взгляды могут быть противоположными, но общественное мнение их упорядочивает, не давая оценки, что и является, согласно Луману, выражением либеральности.

Имеет ли общественное мнение юридическую силу, это зависит от принятия решения, основывающегося на внимании индивида к теме. Если что-то не привлекает внимания людей, то и общественного мнения на соответствующую тему опасаться не нужно. Если же имеет место усиленное внимание к чему-то, то это означает рассогласование систему.! права. Средняя степень внимания — вот что является наиболее важным для исследователя.

Когда тема и мнение о ней не совпадают, тогда, по Лумаиу, возникает.так называемое манипулирующее морализирование. Например, темы «разрядка» и «запрет на профессию» не нашли однозначного выражения и не всеми понимаются одинаково. Сторонники одного мнения отличаются от сторонников другого мнения. Между ними возникает конфликт и может происходить борьба, в результате чего высказанные мнения одних будут порождать неодобрительную реакцию со стороны других, которые станут оказывать давление на своих противников. Поэтому нет никакого нейтрального мнения, оно так или иначе связано с оценками.'Мнения йме15тг непосредственное отношение к праву, а следовательно, и к поведению людей. Долговременные мнения порождают бытующие длительный период приспособительные формы поведения людей, освященные правом.

В концепции Лумана делается акцент на содержании общественного мнения — этим она отличается от концепции Хабермаса и других исследователей. Однако «тема»

Лумана отрывается от субъекта, ее творца, в результате чего его концепция абстрактна. Общественное мнение он объясняет индивидуалистично— через внимание, — принижая тем самым социальную сущность общественного мнения. Сказанное относится и к трактовке Луманом других аспектов общественного мнения.

Оригинальную концепцию общественного мнения, широко распространенную ныне в Германии и других странах, создала, как мы уже говорили, Э. Ноэль-Нойман.

Она представляет собой статистическо-психологическое направление в исследовании общественного мнения, опирающееся на демоскопию.

Демоскопия — наука статистическая, поэтому она предполагает наличие количественных данных, между которыми усматриваются различия. В частности^у^гверждается различие между общественным и обыденным, здравым и нездравым мнением. В принципе для демоскопии остаются неразличимыми мнения массы и публики, других сообществ людей, поскольку она оперирует количественными величинами.

Критики демоскопии многократно обвиняли Э. Ноэль-Нойман за то, что она не учитывает качества мнений.

В ответ па это исследовательница заявляла, что для нее все люди равны, что демоскопия исходит из признания равенства всех граждан. В своих работах демоскопы как бы делают срез определенного множества мнений. Однако и данное положение подвергается критике за то, что при таком подходе нельзя составить прогноз развития или формирования общественного мнения. На это обвинение Ноэль-Ноймаи ответила своей теорией «спирали молчания».

Вот как она поясняет эту теорию.

В обществе существует два источника, порождающих общественное мнение. Первый — это непосредственное наблюдение за окружающим, улавливание, одобряются ли те или иные действия, явления, заявления и т.п. Второй источник — средства массовой коммуникации.JOHH порождают так называемый дух времени — другое понятие, служащее для обозначения* тематики общественного мнения, которая сохраняется в течение длительного времени.

Этот «дух» влияет на установки и поведение индивида.

Формирование общественного мнения происходит благодаря установкам, цель которых особо подчеркивал еще в 1922 г. американский журналист-социолог Липман в своей книге «Общественное мнение». Липман полагал, что каждый человек регулируется, детерминируется через установки, определяющие, что он видит, слышит, как он интерпретирует окружающее, что является важным для личности. Они составляют механизм «селективного восприятия» — понятия, которое широко использовал другой американский исследователь, П. Лазарсфельд.

Средства массовой коммуникации должны обладать публицистическим многообразием, т.е. давать возможность «поведать миру» разные точки зрения и мнения.

Э. Ноэль-Нойман отмечает, что в недалеком прошлом в ФРГ и других западных странах телевидение, например, находилось под контролем властей, равно как и другие электронные средства информации. Теперь этот контроль сверху ослаб, но его должны осуществлять сами журналисты.

Если это так, то откуда может возникнуть многообразие в содержании средств массовой коммуникации (СМК)? Так ставит вопрос Ноэль-Нойман и дает на него следующий ответ: причиной этого является разнообразие политических ориентации у представителей журналистского сословия. Но они должны считаться с законоположениями «сверху», которые в ФРГ вообще-то не отменены.

Верховный конституционный суд этой страны так определил предназначение средств массовой коммуникации, в частности телевидения: они (СМК) служат для распространения информации, формирования^нетшй^^^ггроля, а также для развлечения и назидания. При этом все должно осуществляться в легально принятых демократическим населением рамках.

Все вышесказанное составляет как бы предпосылки теории «спирали молчания». Конкретно суть ее заключается в следующем.

В свое время в ФРГ дискутировался вопрос о «восточной политике» канцлера Аденауэра. Тот, кто был убежден в правильности новой восточной политики, чувствовал, что его мнение разделяется всеми. И он выражал его громко, с чувством уверенности и с искренним убеждением в своей правоте пе стеснялся высказывать собственные взгляды. Те же, кто отвергали новую восточную политику, чувствовали себя в одиночестве, замыкались и сохраняли молчание. И такое их поведение, по мнению Э. Ноэль-Нойман, приводило к тому, что.первые казаДИДь_.Цльнее, а вторые — слабее, чем это было на самом деле. Наблюдая за окружающими, одни получали поддержку и начинали еще громче высказывать свое мнение, а другие все больше замыкались и не подавали голоса. Испираль эта все больше закручивалась. Такое положение точнее можно назвать «спиралью молчания».

Основанием для молчания являлась боязнь оказаться в изоляции, и эта боязнь выступает как та движущая сила, которая запускает спираль молчания.

С точки зрения спирали молчания Э. Ноэль-Нойман объясняет многие явления общественной жизни. Так, например, общезначимость, гласность, но ее мнению, — это такие состояния,.когда индивиды не хотят себя изолировать и терять свое лицо. Если же кто-то выражает иное мнение, чем провозглашенное во всеуслышание и ставшее общезначимым, то гласность, общезначимость выступают в виде позорного столба и служат весьма действенным способом наказания. Отсюда вытекает один очень.дджный момент в определении общественного мнения: оно не просто морально значимо, не просто определяет поведение, не только объединяет людей в сообщество; оно имеет социальное измерение — его. можно безбоязненно высказать гласно перед общественностью, не испытывая страха быть изолированным от сообщества, выглядеть смешным.

Группы или лица, желающие завоевать общественное мнение, должны позаботиться о том, чтобы их позиции, их взгляды были приемлемыми для других людей и не приводили к изоляции. Естественно, что борьба мнений — это борьба нового со старым, но при этом важно знать, на что нужно ориентироваться, чтобы выиграть в ней, с одной стороны, и не порождать «молчаливого большинства» — с другой. Нельзя заблуждаться в оценке отношения людей к тому или иному мнению на основании слуховых и зрительных впечатлений. Когда какое-то мнение распространится и будет принято большинством, тогда можно ожидать, что оно получит и законодательное закрепление.

Э. Ноэль-Нойман отмечает, что общественное мнение поддерживается правом, но оно может использовать последнее как свой инструмент. Поэтому общественное мнение определяет применение права через тех лиц, которые могут принять решение, поскольку они считаются с ним.

Эти лица, как и все, тоже находятся под страхом изоляции и в рамках права выбирают такой способ поведения, который не привел бы их к этой изоляции.

Первое издание своей книги по общественному мнению Ноэль-Нойман назвала «Спираль молчания. Наша социальная кожа». Спрашивается, при чем тут «социальная кожа»?

Сам автор вторую часть заголовка книги объясняет так.

Социальная кожа означает, что общественное мнение неотделимо от нас, как и наша естественная кожа. Социальная кожа восприимчива к боли, к внешним воздействиям и обращена наружу, чтобы реагировать на них.Тем самым она тоже напоминает естественную кожу человека. Поэтому, полагает Э. Ноэль-Нойман, мы точно знаем, что такое общественное мнение. Чего мы не знаем, так это того, что общественное мнение охватывает и как бы отграничивает общество, подобно тому как кожа охватывает тело.

Концепция Ноэль-Нойман, бесспорно, оригинальна и весьма неплохо объясняет некоторые явления общественной жизни. Тем не менее она вызвала ряд критических замечаний. Одни критики говорят, что с позиции «спирали молчания» нельзя объяснить факт прихода к власти нацистов. Ведь первоначально они были в меньшинстве, их взгляды шокировали большинство населения. Другие критики приводили иные факты: в немецком обществе Веймарской реснублики духовный климат определяли правые, а не левые, которые достаточно громко высказывали свои взгляды и имели неплохие стартовые позиции.

Замечания такого рода, возможно, справедливы. Можно даже признать, что концепция «спирали молчания» не является универсальной и не в состоянии объяснить все случаи общественной жизни. Боязнь изоляции следует все же рассматривать как один из моментов в системе причин, обусловливающих формирование общественного мнения, ибо в ряде случаев она выступает как следствие, а не как причина.

Концепция Э. Ноэль-Нойман, однако, заслуживает внимания, поскольку автор по-новому ставит некоторые старые проблемы, связанные с пониманием общественного мнения. В частности, представляется интересной мысль о том, что общественное мнение выполняет функцию интеграции общества и что оно связано с гласностью и демократическими началами в жизни общества.

Все сказанное свидетельствует о том, что проблема общественного мнения является сложной теоретической проблемой, решение которой на Западе еще далеко от завершения.

Говоря об интересе к феномену общественного мнения, было бы неправильным ограничиться кратким анализом его изучения на Западе, ничего не сказав о том, как исследовалась эта проблема в России. Сопоставление точек зрения на Западе и в нашей стране сделает представление об исследовании общественного мнения более полным, завершенным. Поэтому ознакомимся с тем, кто и как изучал и изучает общественное мнение у нас.

Проблема общественного мнения не нова для отечественной научной литературы. Она довольно интенсивно разрабатывалась в 20-е годы, хотя общественное мнение рассматривалось авторами скорее как метод, чем как предмет теоретического исследования. Затем на протяжении длительного периода об общественном мнении писали мало, главным образом попутно, в трудах, посвященных иным проблемам.

В середине 50-х годов в связи с возрождением социологии как прикладной отрасли знания проявляется значительный интерес к проблеме общественного мнения как в эмпирическом, так и в теоретическом аспекте. Вышел в свет ряд интересных работ: А.К. Уледов. «Общественное мнение советского общества» (1963), Б А. Грушин. «Мнение о мире и мир мнений» (1967), БА. Ерзунов. «Мнение в системе человеческого познания» (1973), В.К. Падерин. «Общественное мнение в развитом социалистическом обществе» (1980), B.C. Коробейников. «Пирамида мнений (Общественное мнение: природа и функции)» (1981), АА. Возьмитель. «Формирование и изучение общественного мнения» (1987), М.К. Горшков. «Общественное мнение» (1988). Проблемы общественного мнения затрагивались рядом авторов в работах, в заглавиях которых не было слов «общественное мнение» (Н.С.

Мансуров и др.).

Если в середине 70-х годов изучением общественного мнения занимались в пашей стране (с той или иной степенью интенсивности) в Институте социологических исследований АН СССР, в Академии общественных паук при ЦК КПСС, в Институте философии АН СССР, на факультете журналистики МГУ, существовал также Институт общественного мнения при газете «Комсомольская правда», то сейчас точное число центров, секторов, лабораторий и институтов общественного мнения трудно даже назвать.

Несмотря на то, что к настоящему времени накоплен известный опыт проведения эмпирического изучения общественного мнения и существует ряд фундаментальных теоретических разработок, тем не менее проблема общественного мнения в целом далека от своего завершения. В частности, помехой этому стала волна эмпирических исследований, зондажей общественного мнения на потребу политиков и журналистов, которые оттеснили на задний план серьезные теоретические исследования. Однако даже беглый анализ разработок проблем общественного мнения в зарубежной и отечественной литературе показывает, что исследовани^нащ^гх^ч^ых^щире и разнообразнее, чем их зарубежных коллег. В первую очередь это касается самого определения ""«общественное мнение». У отечественных исследователей по данному вопросу идут споры, и в этом они не отличаются от западных.

А. Уледов, один из первых, кто затронул данную проблему, полагает, что общественное мнение — это факт сознания, который проявляется в деятельности народных масс. С ним в принципе согласен njx Грушин, который подчеркивает, что общественное мнение является не обычным фактом сознания, а «состоянием массового сознания». Последнее включает в себя отношение (скрытое или явное) различных групп людей к событиям и фактам социальной действительности. И это представление об общественном сознании как «состоянии сознания» или «состоянии массового сознания» нашло своих приверженцев (С. Хитров, В. Житенев и др.).

Однако в отечественной литературе получили распространение и другие определения общественного мнения, не связывающие его с общественным сознанием. Так, в книге «Социология в СССР» общественное мнение определяется как отношение, в которое «вступают люди применительно к тем или иным явлениям, фактам окружающей действительности»'. Д.ЛЧеснркои общественное мнение определяет чег>ез понятие_«оценка», Р. Сафаров — через понятие «оценочное отношение социальных общностей», Д. Потапенко считает,"что"(общественное мнение — это «особого рода моральное надстроечное учреждение», Б.Парыгин относит его к «массовым явлениям групповой психологии», М. Горшков определяет его как систему, составными частями которой являются познавательные, автора настоящей статьи, общественное мнение представляет собой вид общественно-психологических явлений, о чем речь пойдет ниже.

Рассмотрим теперь мнения наших исследователей относительно объекта общественного мнения.

А. Уледов утверждает, что общественное мнение выражает отншпение к деятельности, к поведению людей и тем оно отличается от суждений иного вида, которые, например, описывают факты или события. Выдвинув этот тезис, Уледов пытается отграничить объект общественного мнения от содержания других форм общественного сознания, что, как нам кажется, ему не удается сделать, даже используя понятие «состояние сознания».

В отличие от Уледова Б. Грушин заявляет, что объектом общественного мнения могут быть факты, явления объективной действительности, общественного бытия, а Социология в СССР. Т. 2. М.. 1966, с. 469.

также явления субъективного мира — нравственные представления, ценности и т.п. Следовательно, общественное мнение имеет отношение не только к поведению, как полагал Уледов. Как и Уледов, Грушин считает, что общественное мнение предстает перед нами в виде суждений, однако не во всех суждениях, а в некоторых — за.исключением тех, где фиксируются непосредственные восприятия, чувства, научные факты и т.п.

Мысль о том, что общественное мнение выражается в форме суждений, разделяет и М. Горшков. С его точки зрения, мнения являются не чем иным, как субъективной формой отражения объективной реальности. Мнения, которые выражаются в суждениях, порождены общественной ситуацией. Последняя представляет собой совокупность взаимодействующих экономических, политических, социальных, духовно-идеологических и социальнопсихологических условий жизнедеятельности людей. Они порождают целую иерархию объектов общественного мнения. Сначала возникают мнения как констатация какого-то факта, затем они выражают события; самым сложным объектом общественного мнения являются процессы. Правда, Горшков не определяет точно вводимые им понятия объектов общественного мнения, ограничиваясь только общими соображениями на их счет.

Интересны представления отечественных исследователей относительно субъекта общественного мнения. Вопрос этот ими разработан достаточно детально.

В своей главной работе «Общественное мнение советского общества» А. Уледов полагает, что общественное мнение создается общностями и организациями, которые он ставит в зависимость от классов общества, заинтересованных в общественном прогрессе. В итоге автор приходит к заключению, что общественное мнение есть мнение большинства и выражается оно общественностью, которую он склонен отождествлять с государственностью*.

Пять лет спустя после выхода в свет работы Уледова Б. Грушин издал свою книгу «Мнения о мире и мир мнений». Говоря в ней о субъекте общественного мнения, он См.: У л е д о в А. К. Общественное мнение советского общества. М., 1 963, с. 72, 74, 79.

не пишет о классах, а делает акцент на общественности.

Поскольку общественность не существует без индивидов, то, стало быть, мнение индивида входит в состав общественного мнения 2 '. Следовательно, в обществе существует плюрализм общественного мнения. Чтобы избежать статистического представления об общественном мнении, Грушин вводит понятие «социальный организм», который и есть настоящий субъект общественного мнения.

Всего в обществе он насчиталдвенадцать «социальных организмов» (или «вселенных», по его терминологии), так что в общественной жизни существует целая пирамида мнений.

Свою точку зрения относительно субъекта общественного мнения предлагает М. Горшков. Он полагает, что общественное мнение возникает в производственной деятельности, в которой большую роль играют «лидеры» мнений. Число их в ходе истории расширялось, так что в настоящее время субъектом общественного мнения выступают широкие круги трудящихся, объединенные в государственные, общественно-политические, научно-технические, художественные, молодежные и другие организации и объединения 3 ". Общественное мнение поэтому является народным и выражает интересы большинства, хотя и не всегда бывает истинным.

Наряду с понятием «субъект общественного мнения»

Горшков употребляет в своей работе также понятие «выразитель общественного мнения», полагая, что существует возможность формирования мирового (вселенского) общественного мнения.

Таким образом, отечественные исследователи общественного мнения, посвятившие этой проблеме отдельные монографии, в общем относили изучаемое ими явление к сфере сознания. Однако в ряде публикаций высказаны и другие суждения относительно того, что такое общественное мнение. Так, например, автор настоящей статьи в течение многих лет развивает концепцию, согласно которой общественное мнение относится не к сфере общественного сознания, а к общественно-психологическим См.: Г р у ш и н Б. А. Мнение о мире и мир мнений. М., 1967, с. 168.

См.: Г о р ш к о в М. К. Общественное мнение. М., 19SS, с. 196, 186, 372.

явлениям. Что такое общественно-психологические явления (ОПЯ)?

Прежде всего отметим, что они суть сложный продукт, возникающий в общественной жизни двумя путями. В нервом случае ОПЯ представляют собой статистические (совпадающие) явления, возникающие у значительного числа членов общества в силу одинаковых условий бытия.

Так, например, сообщение о возможном столкновении Земли с пролетающим мимо астероидом породит у большинства людей одинаковые чувства, мысли, желания, страхи и т.п. Для возникновения этого комплекса психологических явлений не требуется общения людей друг с другом — достаточно прослушать одно сообщение о надвигающейся опасности.

Но возможен и другой путь возникновения ОПЯ. В средствах массовой коммуникации, в личном общении обсуждается какая-то проблема. В результате обмена мнениями вырабатывается общая точка зрения, одинаковое к ней отношение. Это «общее» — продукт коммуникативного процесса; оно не могло возникнуть у каждого человека в отдельности.

Первый тип ОПЯ можно назвать совпадающим, или статистическим, второй — вырабатываемым. Таким образом, бывают совпадающее и вырабатываемое общественное мнение. Ни один из упомянутых выше авторов такого различия между двумя типами общественного мнения не делал.

Возникнув (разным путем), ОПЯ получают словеснопонятийное выражение, к которому примешиваются эмоционально-чувственные элементы, и приобретают относительно самостоятельное существование. Благодаря тому что их записывают на бумаге, печатают в прессе, мы можем судить об общественном мнении, которое было реальным фактом в прошлом.

ОПЯ возникают закономерно. Они выражают что-то общее, что имеется у членов общества. Это «общее» не просто выражает мнения, чувства, желания людей. Оно обладает одной важной особенностью, а именно воздействует на каждого члена общества в отдельности, заставляя его подчиниться «общему», поступать не так, как отдельная личность желала бы, а так, как это предписывают ОПЯ. В западной социологической литературе в этом случае говорят о «социальном контроле». Но это не просто «контроль», это и строгое предписание, как следует поступать и даже думать. К тем же, кто проявляет самоволие и действует вопреки общественному мнению, окружающие применяют «санкции»: уговоры, призывы, угрозы вплоть до силового давления.

Таким образом, общественное мнение характеризуют 2L^U2ILTa5HH- Ц^Щ^я отличается у разных типов общественного мнения: у совпадающего это будет реагирование на внешние условия, которые действуют на всех членов общества одинаково; у вырабатываемых — общение членов общества друг с другом и формирование общего, коллективного мнения, отношения, понимания событий и т.п. Остальные три стадии у обоих типов общественного мнения одинаковы: на второй стадии общественное мнение получает словесно-понятийное оформление; на третьей оно по принципу обратной связи оказывает сильное'воздействие на каждую личность; на четвертой — получает поддержку со стороны членов общества, не допускающих отхода оттого, что санкционируется общественным мнением. Отсюда следует, что главная роль общественного мнения в обществе — это поддержание единства, целостности своего субъекта. Ни о каких познавательных целях здесь не может быть и речи. Общественное мнение возникает не для целей познания, а для регулирования общественных отношений.

Изложенное выше понимание общественного мнения требует по-новому осветить вопрос о его субъекте. Им не может быть народ, так как понятие «народ» охватывает разные классы, общности, слои населения. Между отдельными составными частями, образующими «народ», может не быть общения.

Субъектом общественного мнения не может быть группа, или социальная группа, потому что она — понятие статистическое: это люди, имеющие одинаковые признаки, но не обязательно находящиеся вместе и общающиеся друг с другом. Социальные группы могут быть малочисленными, их интересы могут не совпадать, поэтому мнение группы является лишь групповым, а не общественным.

Б. Групшн субъектом общественного мнения называл «вселенные», куда входят совершенно разные по своей природе социальные феномены: и классы, и группы, и прослойки. У каждого из перечисленных выше феноменов может возникнуть свое мнение, но в силу их разнохарактерности такое мнение не может быть общественным. На том же основании нам представляется неверным и мнение М. Горшкова, который в один ряд ставит и индивидуальное, и коллективное, и групповое, и межрегиональное общественное мнение.

Повторим еще раз. Общественное мнение возникает из общения личностей или в том случае, если они находятся в одинаковых условиях и испытывают одинаковые воздействия. Это значит, что эти личности не случайно и не на короткое время оказались вместе, что у них есть чтото их объединяющее, общее — общие интересы, потребности, идеалы и т.п.

Субъектом общественного мнения могут быть устойчивые структурные элементы общества, каковыми в первую очередь являются общности. В настоящее время установившимися общностями являются: гражданская общность (государственно оформленное объединение людей), внутри нее — национально-этнические общности, которые охватывают территориальные общности. Последние предполагают наличие профессионально-производственных и семейно-бытовых общностей людей. В итоге получается пять форм общностей, которые могут перекрываться общественными организациями как вторичным субъектом общественного мнения.

Каждая общность требует социального механизма поддержания своей целостности; ими являются ОПЯ, в частности мнения. Они будут разными в разных общностях; вырабатываемые мнения имеют свою специфику.

Общественное мнение гражданского общества возникает в результате общения членов этой общности с помощью средств массовой коммуникации, а мнение семейной общности возникает в процессе личного общения. Первое из указанных выше мнений выражается письменно, второе — устно. Поэтому в общественной жизни существует плюрализм мнений, но в упорядоченной форме. Плюрализм следует понимать не как параллельность, не как хаос, а как соподчиненную упорядоченность., Привязка ОПЯ, в том числе и общественного мнения, к общностям (и общественным организациям) дает возможиость несколько по-новому подойти и к объекту общественного мнения. Он находится в прямой зависимости от субъекта в том смысле, что содержание общественного мнения гражданского общества будет более широким, общезначимым, чем мнение семейно-бытовой общности, которое отличается ситуативиостью, конкретностью, кратковременностью и т.п. Гносеологически же, естественно, мнения зависят от условий социального бытия, в которых находятся общности, но вместе с тем они касаются и внутренней жизни общностей, взаимоотношений между отдельными группировками внутри общностей.

Такова вкратце еще одна точка зрения на проблему общественного мнения. Завершая ее рассмотрение, следует указать, что, кроме функции социального контроля за поведением отдельных членов общностей (организаций), общественное мнение, как и другие ОПЯ, играет большую воспитательную роль. Все ОПЯ являются важнейшими инструментами социализации личности. На этот момент не обращается внимания в работах других авторов.

И последнее. В книге Э. Ноэль-Нойман впервые в лите^)дхуре_н^этхтек1у_вь1двинут тезис о том, что общественное мнение — это мнение, которое личность не боится высказать гласно, вслух, потому что оно разделяется и другими людьми. Мнения, которые не разделяются большинством, могут привести к изоляции, порождают боязнь одиночества. Боязнь одиночества, согласно Э. НоэльНойман, — важный фактор в формировании и функционировании общественного мнения. Нам представляется, что Ноэль-Нойман, говоря о «синдроме одиночества», в сущности, затронула проблему санкций как инструмента воздействия общности на отдельных ее членов в случае, если они не будут прислушиваться к требованиями общественного мнения. Следовательно, между утверждением, что в общностях существует практика санкций, и мыслью о «синдроме одиночества» нет разногласия; оба положения дополняют друг друга. Различие же состоит в следующем. Санкции — это действия, которые используются, когда уже совершен отход от требований общественного мнения, а боязнь одиночества — это состояние личности, которое предохраняет ее от вступления в конфликт с ним.

Таким образом, общественное мнение — это^та реальность, вне которой нет~ни существования, ни развития общества, состоящего из общностей, общественных организаций; вне которой не может осуществляться процесс социализации личности, ее воспитание и формирование.

Разные исследователи общественного мнения подходят к этому социальному феномену с разных точек зрения, традиционно развивая различные его аспекты. Это вполне правомерно. Ознакомление с тем, как разрабатывается проблема общественного мнения в других странах, будет способствовать выработке общепризнанного представления об общественном мнении и ознаменует еще одно достижение в процессе познания истины.

Предисловие к русскому изданию В начале лета 1983 г. меня пригласили в Институт социологии Академии наук СССР выступить с докладом об опросах и формировании общественного мнения. Как-то раз мы обедали в большом, похожем на пивной зал ресторане.

Народу было много, и я спросила своего соседа: «Сколько людей здесь говорит о политике?» «О политике, — ответил мой собеседник, — не говорит никто».

Что в таких обстоятельствах может быть общественным мнением? Может ли вообще существовать общественное мнение, если никто не говорит о политике? Конечно, представление, что в тоталитарных государствах нет общественного мнения, получило широкое распространение. Но это ошибка, следствие ужасного заблуждения, существующего относительно данного понятия еще со времен Просвещения. «Общественным мнением» называют самые разнообразные явления: заявления правительства или средств массовой информации, результаты опросов, мнение большинства. Но и это все неправильно! Ни одно из перечисленных определений нельзя назвать полным или исчерпывающим, отражающим собственно общественное мнение, как его понимали уже*7фсвние Треки и римляне. Совершенна четко это проявляется в выражении «неписаные законы» — речь идет о более чем часто выражаемом мнении. Речь идет о силах, которые в исключительном случае определяют поведение индивида, как будто он зависит от них и согласен с ними, хотя, как правило, не осознает этого. Одно лишь мнение большинства не оказывает такого давления, и заявления правительства — тоже. Только моральная «нагрузка» темы может вызвать страх перед изоляцией и тем самым высвободить силы, от которых зависит и индивид, и всякое правительство, даже диктаторское.

Однако какмв де^ст^тел^н^сти^обгд^ствотнре мнение функционирует в условиях диктатуры, наукой пока не исследовано. Цель моей книги «Общественное мнение. Открытие спирали молчания» — стимулировать такие исследования, особенно в странах, имеющих опыт диктатуры. В Германии мы сейчас начали такое исследование.

При этом мы можем опереться на ранее недоступные нам материалы службы безопасности за 1939—1943 гг. — времена господства национал-социалистов*. Этим исследованиям следовало бы придать международный импульс, поэтому я рада, что в 1995 г. выйдет испанский перевод книги «Спираль молчания». Испанцы в этом столетии пережили резкие смены авторитарных и демократических режимов. И я очень рада, что в 1996 г. появится также русское издание книги под общей редакцией профессора Н.С. Мансурова, который много сил приложил для того, чтобы идеи «Спирали молчания» стали доступны также и русскому читателю.

Каждый политолог, занимающийся тоталитарными формами правления, хорошо знает, сколь справедливы слова Дэвида Юма, утверждавшего, что самый**ти'ранйчёскии*режим опирается на поддержку общественного мненйяГИз^за границы или с позиций диссидента лучше видится, что диктатура подключает силовые средства государства, чтоо*ьГ~прйнудить людей к покорности. Любое правительство такого рода использует абсолютно все:

деньги, исчисляемые огромными суммами, общественные организации, искусство, риторику, психологию, — чтобы привлечь население на свою сторону и заручиться его поддержкой. Организацией и концентрацией этих средств и сил в нашем столетии часто занимаются крупные пропагандистские министерства, которые, используя знание массовой психологии и теории коммуникации, регулируют влияние общественного мнения на общественность.

См.: W i г 1 М. Die ffentlische Meinung unter dem NS-Regime. Diss.

Mainz, 1990.

Там, где_поддержка^со с 2Р^ь^индивида вызывает опасения, включаютс~я"срёдства насилия, чтобы запугиванием и угрозами принудить людей к конформизму. Но большинство населения не думает об этом, потому что благодаря многообразию средств массовой информации оно убеждено в благородстве целей правительства и в его способности их осуществить и потому добровольно поддерживает его, отстраняясь от диссидентов, которые — как ему кажется — хотят помешать продвижению к великому счастливому будущему.|Лишь1 во времена кризисов, непреодолимых трудностей люди начинают сомневаться. Поскольку управляемые средства массовой информации и запрет на оппозицию не обеспечивают свободного общественного проявления таких сомнений, индивид во многом полагается на чрезвычайно «чувствительное» наблюдение за окружением, чтобы оценить, каково настроение населения, как в действительности думают другие. Одновременно с этйм~он~пЪльзуется чрезвь{чаино~осторожными, трудно расшифровываемыми сигналами, чтобы дать понять другим людям о собственном мнении.

В своей диссертации «Общественное мнение при нацистском режиме» Манфред Вирль установил, что немцы воспринимали как сигнал в последние годы войны: сколько людей не носило больше партийный значок, сколько людей перестало пользоваться официальной формулой приветствия «хайль Гитлер» (в «Спирали молчания» такие феномены описываются под названием «квазистатистическое наблюдение»). Службы безопасности справедливо расценивали как признак угрозы режиму то, что незнакомые люди заговаривали друг с другом, что все меньше люди боялись доносов в связи со своими высказываниями.

Наступила пора политических анекдотов. В 1943 г., после поражения под Сталинградом, министр пропаганды Йозеф Геббельс устроил в берлинском Дворце спорта грандиозное представление, чтобы продемонстрировать, что дух нации не сломлен. На это мероприятие были приглашены самые верные, самые надежные члены партии. В своей речи Геббельс произнес знаменитые слова: «Вы хотите тотальной войны?» — и толпа взревела в ответ: «Да, мы хотим тотальной войны!»

Во всем мире и сейчас этот митинг считается знаком признания и безоговорочной поддержки населением Германии гитлеровского режима. Но это не так. В то время в Германии был популярен анекдот: «Какое здание самое большое в мире?» Ответ: «Дворец спорта в Берлине, так как он вмещает весь немецкий народ». Политический анекдот обнажает влияние общественного мнения, скрытое диктатурой. Речь Геббельса во Дворце спорта была искусно организованным представлением. Неудивительно, что она до сих пор вводит в заблуждение мировую общественность. Однако в 1943 г. немцев уже нельзя было обмануть:

несмотря ни на что, они воспринимали действительное общественное мнение, но не через управляемые средства массовой информации, а — наряду с прочим — через анекдоты, рассказываемые шепотом.

Люди, у которых государство, узурпировав всю общественную сферу, украло общественные способы выражения своего мнения и своих впечатлений, «общественный глаз» и «публичное ухо», как говорили в Англии еще в конце XVIII в., до предела отшлифовывают свои способности "восприятия того, что думают другие.

Мы стоим перед исследовательской целиной — изучить функционирование общественного мнения в условиях диктатуры. То, что в Германии с 60-х годов называется «преодолением прошлого», проходит болезненно и не всегда правильно еще и потому, что человек и сегодня не может адекватно воспринимать самого себя и руководство общественным мнением со стороны тоталитарного правительства, в чем последнее весьма преуспело. Наука до сих пор не смогла помочь людям осознать то, что они пережили в условиях диктатуры. Одни лишь опросы еще ничего не объясняют; нужна теория, которая объяснила бы процессы формирования общественного мнения и получила бы подтверждение в эмпирических социальных исследованиях. Такова цель разработки теории «спирали молчания».

ГИПОТЕЗА СПИРАЛИ

МОЛЧАНИЯ

Для воскресного вечера 1965 г., когда проводились выборы в бундестаг, Второй канал немецкого телевидения придумал нечто новое — вечеринку в честь выборов в Бетховензале в Бонне. Эстрадный концерт со сцены, несколько оркестров танцевальной музыки, гости за длинными столами, зал переполнен до отказа. На переднем плане справа, немного ниже сцены, на некотором возвышении установлена небольшая трибуна — место, где нотариус Даниэльс в шесть часов должен вскрыть конверты с прогнозами выборов, составленными институтами Алленсбах и Эмнид и переданными ему за два дня до этого вечера. Руководители институтов должны были внести результаты в таблицу у трибуны, чтобы всем в зале было хорошо видно.

Я писала, ощущая за собой беспокойную публику, разноголосицу, стук стульев: «Первые голоса ХДС/ХДС — 49,5%, СПГ— 38,5%...» В эти секунды за моей спиной раздался крик сотен людей, перешедший в бешеный шум. Оглушенная, я закончила: «СвДП — 8%, другие партии — 4%». Зал кипел от возмущения, издатель «Цайт» Герд Бусериус крикнул мне: «Элизабет, как мне теперь вас защищать?»

Обманул ли Алленсбах общественность, изображая в течение нескольких месяцев гонки противников, шедших почти вровень друг с другом? Всего за два дня до описываемых событий «Цайт» опубликовала интервью со мной под броским заголовком: «Я не удивлюсь, если СПГ выиграет...»1 Поздним вечером того же воскресного дня, когда официальные результаты выборов приближались к алленсбахским прогнозам, один политик из приверженцев ХДС, довольно улыбаясь с экрана телевизора, дал понять, что он, конечно, знал действительное положение дел, но не афишировал этого — «маленькая тактическая хитрость».

Цитата «Цайт» была точна, я именно так и сказала, но интервью пролежало в редакции более двух недель. В начале сентября все выглядело как гонки с неизвестным финалом. То, что публика увидела в Бетховензале, чему мы, сидя за письменным столом в Алленсбахе, удивлялись за три дня до выборов и что все же не могли опубликовать, поскольку это выглядело бы как попытка массированного воздействия на исход выборов, было феноменом общественного мнения. Мы стали очевидцами явления, имя которому найдено сотни лет назад, хотя его и нельзя пощупать руками. Под давлением общественного мнения сотни тысяч избирателей, пожалуй, даже миллион, совершили нечто, что мы позднее назвали «the last minute swing»

(сдвиг последней минуты); это был «эффект попутчиков»

в последнюю минуту, позволивший >ЩС/ХиСГ«набирать очки», пока" вместо равновесия сил двух крупных партий не сформировался перевес ХДС/ХСС в целых 8%, по официальным данным (см. рис. 1).

i юбцителей" гоюсовать в течете шогш месяцев um не «еаотся. В предвйораой гавхе ХДС/КС i Щ цуг аракягеси вровень. В то к враи распространяется инеше, что блок # Ж, пшуй, победи.

Как это ирокюдю?

В юще ю&рмеш! п и ш и проявляется « # к т шщгтл в направит оредршгааюго победней а вжори.

гСКНжреае гатят: ЦСЛСС ( Ь о а ш : Кто победа? на выборах? ВДЛСС дек. 64 та! 65 февр. Исктг.к «Измерения опережают понимание»

Тогда, в 1965 г., у нас уже был в руках ключ к пониманию изменения мнения избирателей, но мы не знали об этом.

В статье об общественном мнении, опубликованной в 1968 г. в «Международной энциклопедии социальных наук», профессор журналистики и коммуникационных исследований Колумбийского университета в Нью-Йорке У.Ф. Дэвисон писал: «Наши изм§йения сильно опережают понимание»2. Это была точная характеристика нашего положения в 1965 г.: мы гораздо больше измерили, чем поняли. В то время как обе крупные партии с декабря 1964 г.

почти до самого дня выборов в сентябре 1965 г. неизменно шли наравне по количеству своих приверженцев — и эти цифры регулярно с апреля по конец августа публиковал «Штерн», — существовали и другие показатели, обнаруживавшие совершенно независимые от этих цифр колебания. «Конечно, никто не может знать, но как вы думаете, кто выиграет?» — такой вопрос звучал довольно часто. В декабре многие предсказывали победу и ХДС/ХСС, и СПГ, даже отдавали некоторое предпочтение последней.

Но потом результаты начали меняться, неуклонно возрастало число ожидавших победы ХДС/ХСС и снижались оценки СПГ. Уже в июле 1965 г. ХДС/ХСС шли к выборам с несомненным опережением, которое в августе достигло почти 50%. Казалось, что оба измерения — измерение намерений избирателей и измерение надежд на победу — проводились «на разных планетах». И лишь в самом конце наступил «эффект попутчиков». Как будто поток понес 3-4% избирателей в направлении общего ожидания победы.

Каждое исследование начинается с загадки Каким образом при неизменных предвыборных намерениях избирателей относительно участия в выборах круто меняются их представления о победителе выборов — это осталось для нас загадкой. Лишь во время выборов в бундестаг 1972 г. с укороченной предвыборной кампанией, что было не очень благоприятно для наблюдений такого рода, мы апробировали свой «демоскопический инструментарий» с развернутой программой вопросов, вооруженные гипотезой, предложенной нами к обсуждению на Международном психологическом конгрессе в Токио (лето 1972 г.)3.

В действительности предвыборная борьба 1972 г. протекала так же, как в 1965 г. Обе крупные партии шли на равных в вопросе о намерениях избирателей, и в то же время — как в ином, отстраненном мире — неделя за неделей росло ожидание победы СПГ. Лишь однажды произошло снижение показателей, а к концу предвыборной кампании имел место «сдвиг последней минуты» — «эффект попутчиков» в направлении растущего ожидания победы, на этот раз для СПГ (см. рис. 2).

Dpi ж г а ш н шиеревш гошщть - tat ЭДСЯСС ЕДЯ вровеяь - дав? юешй гаяяетм: ошблевк эддаш побед ЦСдСС.

В линии КЗшивТбЛЬНш ИЦ^мн» ЩЮЯВЛЯбТСЯ вЗвОбКТ ОииутчнКЗ^ В ЕЭДР&ВЛ6НЯИ этяоотиьао вобедиш.

» c r m m i h a o a t a m k i p m, опросы 2084,208S, 2086/1,2086/11,2087/1,2087/11x2088.

Климат мнений определяют выступления и отмалчивание Гипотезой я обязана в первую очередь студенческим волнениям в конце 60-х — начале 70-х годов, в частности конкретной студентке. Как-то встретив ее в вестибюле перед аудиторией со значком ХДС на куртке, я сказала: «Не думала, что вы в ХДС». «А я не в партии, — ответила она. — Я просто прикрепила значок, чтобы посмотреть, как это бывает...» После обеда мы столкнулись с ней снова. Значка не было. Я поинтересовалась. «Да, я сняла значок, — ответила она. — Это было слишком ужасно».

Всплеск возбуждения, которым отмечены годы новой восточной политики, стал вдруг понятен: по количеству приверженцев СПГ и ХДС/ХСС могут быть равны, но они далеко не одинаковы по энергии, воодушевлению, с которым демонстрируют свои убеждения. Воочию можно было видеть лишь значки СПГ, и неудивительно, что население неправильно оценило соотношение сил. И вот на глазах у всех разворачивалась необычная динамика. Тот, кто был убежден в правильности новой восточной политики, чувствовал, что все одобряют его мысли. Поэтому он громко и уверенно выражал свою точку зрения. Те, кто отвергал новую восточную политику, чувствовали себя в изоляции, замыкались, отмалчивались. Именно такое поведение людей и способствовало тому, что первые чувствовали себя сильнее, чем были в действительности, а последние — слабее. Эти наблюдения в своем кругу побуждали и других громогласно заявлять о своих взглядах или отмалчиваться, пока — как по спирали — одни в общей картине состояния общества явно набирали мощь, другие же полностью исчезали из поля зрения, становились немы. Такой процесс можно назвать «спиралью молчания».

Сначала это была просто гипотеза. С ее помощью легко поддавались объяснению наблюдения предвыборного лета 1965 г. Тогда упоминание рядом имен Людвига Эрхарда и английской королевы способствовало росту симпатий населения к правительству. Популярный Эрхард готовился к своей первой предвыборной борьбе в качестве канцлера, радовали солнечная погода и визит английской королевы, которая разъезжала по стране, ее то и дело приветствовал Эрхард. При почти равном раскладе голосов за ХДС/ХСС и СПГ было удовольствием причислять себя к сторонникам ХДС, которая со всей очевидностью будет правительственной партией. Резкий рост ожиданий победы ХДС/ХСС на выборах в бундестаг отражал климат мнений.

«Эффект попутчиков в последнюю минуту»

Ни в 1965 г., ни в 1972 г. намерения избирателей с самого начала не были очевидными; в обоих случаях почти до дня выборов они казались не связанными со взлетом и падением уровня мнений. В этом можно видеть хороший знак:

по крайней мере намерения голосовать не похожи на флаги на ветру и обнаруживают значительную стабильность.

Однажды австро-американский социальный психолог и исследователь выборов Пауль Ф. Лазарсфельд^ говоря об иерархиистабильности^_мнений4, в качестве ее вершины назвал{намерени^голосовахь, как якобы особенно устойчивые, медленно поддающиеся новому опыту, новым наблюдениям, новой информации, новым мнениям. В конце концов влияние климата мнений все же сказывается на намерениях голосовать. Дважды мне приходилось наблюдать «сдвиг последней минуты», давление общественного мнения, что приносило кандидату дополнительные 3голосов. Лазарсфельд, будучи свидетелем подобного явления еще в 1940 г. во время выборов американского президента, назвал его «эффектом оркестрового вагона»5, за которым следуют другие. Согласно же общепринятому объяснению, каждому как бы хочется быть с победителем, считаться тоже победителем.

Быть на стороне победителя? Большинство людей вряд ли так претенциозны. В отличие от руководящего слоя они не ожидают для себя постов и власти. Скорее речь идет о более скромных вещах, о стремлении не чувствовать себя в изоляции, которое, по всей видимости, свойственно всем нам. Никому не хочется быть таким же одиноким, как упомянутая выше студентка со значком ХДС, одиноким настолько, что не видишь глаз соседей по дому, встретившись на лестнице, что коллеги по работе не садятся рядом... Начинаем почти на ощупь собирать сотни признаков того, что человек не пользуется симпатией, что он — в кольце отчуждения.

Демоскопическое интервью выявляет тех, кто чувствует себя изолированно в общении: опрашиваемыеотвечают,_чтох_них jiejr знакомых.Такие..люди скорее других участвуют в «сдвиге последней минуты» — в 1972 г. мы смогли доказать это повторным опросом одних и тех же избирателей перед выборами и после. Лица со слабым самосознанием и ограниченной заинтересованностью в гюлитике тянули с участием в выборах до последнего момента. Большинство подобных попутчиков по причине своей слабости, несомненно, далеки от намерения разделить лавры победителя — стоять рядом с музыкантами и играть на трубе. Выражение «С волками выть»' точнее всего отражает ситуацию попутчиЙЖИлй лучше: ситуацию людейГПопутчйкНастолько страдает от мысли, что другие отвернутся от него, что можно легко манипулировать его чувствительностью и вести его, как на веревочке.

роязнь изодяции представляется движущед силой, раскраивающей спираль молчания. «Выть с волками» не совсем приятное состояние, но если оно не под силу человеку, не желающему разделять распространенное убеждение, то ведь можно и молчать — это вторая возможность смягчить страдания. Английский социальный философ Т. Гоббс писал в 1650 г., что молчание можно истолковать как знак согласия, потому что в случае несогласия так легко сказать «нет»1'. Он ощ^еделенно ошибался насчет легкости несогласия, но"из рассуждени*и*Тоббса ясно видно, что молчание чаще истолковывается как согласие.

В поисках явления Когда рассматриваешь такой процесс, как сдиал!ь_молчанияjy«ea,Be гипотез ы, т о е с т ь д в е возможности проверить ее достоверностьГЕсли она действительно существует, если это процесс реализации или гибели убеждений, то он не мог не привлечь исследователей прошлого. Мало вероятно, что такой процесс ускользнул от внимания чутких и вдумчивых наблюдателей, какими были философы, юристы, историки, описывавшие людей и мир вокруг себя. Приступив к поискам, я натолкнулась на обнадеживающий знак в прошлом, обнаружив точное описание динамики спирали молчания в опубликованной в 1856 г.

А. деТоквилем истории Французской революции. Говоря Автор, видимо, имеет в виду русскую пословицу: «С волками жить по-волчьи выть». — Прим. ред.

о падении французской Церкви в серединеХуШ в., он, в частности, отметил, что прездени,|у211игии сталсГтогда всеобщей и господствующей страстью среди французов.

Серьезной причиной_для этого, по его мнению, было «онемение^французской Церкви. «Люди, придерживавшиеся прежней веры, боялись оказаться в меньшинстве преданных своей религии. А поскольку изоляция страшила их более, чем ошибки, они присоединялись к большинству, не изменяя своих мыслей. Взгляды одной лишь части нацииказалйсь мнением всех и именно поэтому вводили в неодолимое заблуждение как раз тех, кто был виной этого обмана»7.

Продвигаясь в глубь веков, я повсюду.обнаруживала впечатляющие наблюдения и замечания на интересующую меня тему: у Ж.-Ж. Руссо и Д. Юма, у Дж. Локка, М.

Лютера, Макиавелли, Яна Гуса и, наконец, у античностых авторов. То были скорее заметки на полях, нежели глубокие рассуждения. Но реальность спирали молчания становилась все более ощутимой.

Вторая возможность проверить достоверность гипотезы обеспечивается эмпирическим исследованием. Если феномен спирали молчания существует, его можно измерить. По крайней мере сегодня, когда уже почти полстолетия широко применяется инструментарий репрезентативных опросов, социально-психологические явления не могут ускользнуть от внимания наблюдателя. Такого рода инструментарий был придуман, чтобы выявить процесс спирали молчания, об этом речь пойдет в следующей главе.

Примечания L е о n h а г d t R. W. Der Kampf der Meinungsforscher. Elisabeth Noelle-Neumann: «Ich wrde mich gar nicht wundern, wenn die SPD gewnne». — Die Zeit, 17. September 1965.

D a v i s o n W. P h i l l i p s. Public Opinion. Introduction. — S i l l s D. L.

(Ed.). International Encyclopedia of the Social Sciences. New York, 1968, См.: N o e l l e - N e u m a n n E. Return to the Concept of Powerful Mass Media. — Studies of Broadcasting, № 9, March 1973, p. 67-112.

H a z e l G a u d e t. The People's Choice. How the Voter Makes up his Mind in a Presidential Campaign. New York, London: Columbia, (1948, 196S), p. XXXVI f.

Ibid., p. 107-109.

См.: II о b b e s T h. The Elements of Law. Natural and Politic. London, 1969, p. 69.

T o c q u e v i l l e A. de. L'Ancien regime et la revolution. — Oeuvres completes, vol. 2. Paris, 1952. Цит. по нем. изд.: Das alte Staatswesen und die Revolution. Leipzig, 1857, S. 182.

ДЕМОСКОПИЧЕСКАЯ ПРОВЕРКА

ГИПОТЕЗЫ

«Инструментарий» звучит, может быть, необычно, вызывая представления об аппаратуре — от небольших приборов до гигантских конструкций с солнечными батареями.

То, что стоит в анкете, что сформулировано как вопрос интервью и часто смахивает на игру, — это и есть инструменты наблюдения. Ответы репрезентативной выборочной группы на эти водюсы выявляют мотивы и поступки, на которых^ вероятно, основывается такой процесс, как спираль молчания.

Гипотеза о спирали молчания предполагает, что мы наблюдаем за своим окружением, чутко воспринимаем, что думает большинство других людей, каковы тенденции, какие установки усиливаются, что возьмет верх.

Можно ли это доказать?

«Откуда мне знать?»

В январе 1971 г. мы предприняли первую попытку подступиться к спирали молчания, предложив респондентам серию из трех вопросов.

Вопрос относительно ГДР: «Как Вы считаете, следует ли ФРГ признать ГДР как второе немецкое государство или нет?»

Независимо от Вашего личного мнения по этому вопросу ответьте: «Как Вы думаете, большинство людей в ФРГ за или против признания ГДР? Что, по Вашему мнению, произойдет, как изменятся взгляды через год: больше или меньше людей, чем сегодня, будут выступать за признание ГДР как второго немецкого государства?»

«Независимо от Вашего личного мнения по этому вопросу ответьте: Как Вы думаете, будет большинство людей "за" или "против"... Что, по Вашему мнению, произойдет через год, как изменятся мнения людей...» Вполне вероятно, что большинство опрошенных должны были бы ответить: «Откуда мне знать, что думает большинство, как будет дальше? Я ведь не пророк!» Но люди не отвечают так на эти вопросы. От 80 до 90% репрезентативной выборочной совокупности населения старше 16 лет оценивают мнение окружающих, как будто это само собой разум'ёющееся дело (см. табл: 1).

НАБЛЮДЕНИЯ ЗА ОКРУЖАЮЩИМ — КЛИМАТ МНЕНИЙ

Люди, как правило, решаются судить о том, на чьей стороне в спорном вопросе окажется большинство населения.

В таблице представлены двенадцать примеров из 50 тестов, включенных в представительные опросы общественного мнения населения (1—2 тыс. интервью) в 1971-1979 гг.

Вопрос к первой теме: «Отвлекаясь от Вашего собственного мнения, как Вы думаете, большинство людей в ФРГ "за" или "против" признания ГДР?» Аналогичным образом формулировались вопросы к другим темам.

«Как об этом думает большинство людей?»

Принять меры против распространения гашиша и Ввести строгие законы для охраны чистоты «За» или «против» смертной казни? (июль 1972 г.) «За» более сильное политическое влияние Франца «За» или «против» принудительного кормления Можно ли принять на работу судьей члена ГКП?

«Как об этом думает большинство людей?» опрошенных, «За» или «против» строительства новых атомных Курить в присутствии некурящих (март 1979 г.) S Источник: Алленсбахский архив, опросы 2068, 2069, 2081, 2083, 2087, 3011, 3028, 3032/Н, 3047, 3065.

Несколько,менее уверены респонденты в оценках будущего. Но и этот вопрос не повисает в пустоте. В январе 1971 г. почти 3/5 опрошенных высказали предположение, как изменятся мнения в будущем. Ожидания были довольно определенны: 45% полагало, что увеличится число людей, которые будут поддерживать признание ГДР в качестве второго немецкого государства, а 16% — что их число уменьшится (см. табл. 2).

ОЖИДАНИЯ КАК ВЫРАЖЕНИЕ КЛИМАТА МНЕНИЙ

Тест готовности высказаться о будущем развитии мнений, например по вопросу признания ГДР в январе 1971 г.

Вопрос: «Как, на Ваш взгляд, изменятся мнения через год — больше или меньше людей, чем сегодня, выскажутся за признание ГДР в качестве второго немецкого государства»?

Через год больше людей будет «за» признание ГДР Источник: Алленсбахский архив, опрос 2068.

Результат напомнил мне наблюдения 1965 г. И тогда большинство респондентов на вопрос: «Как Вы думаете, кто победит на выборах?» — не возразили: «Откуда мне знать?», хотя это был бы вполне резонный ответ, если учесть демоскопические данные, которые месяц за месяцем отражали предвыборную гонку кандидатов на равных.

Нет, ожидания проявлялись тогда все яснее и яснее, и не без последствий, как показали события в последние минуты голосования. Если перенести наблюдения 1965 г. на 1971 г., следовало ожидать спирали молчания в пользу признания ГДР.

Открытие новой способности человека — восприятие климата мнений Пытаясь установить, поддается ли гипотеза об отмалчивании эмпирической проверке, мы вслед за первым опытом в январе 1971 г. многократно апробировали похожие серии вопросов. И каждый раз находили подтверждение тому, что население имеет представление о мнении большинства и меньшинства, о частотных распределениях "мнений «за» и «против» — независимо от того, были опубликованы демоскопические данные или нет и какие, — как это произошло в 1965 г. (см. табл. 3).

ОЦЕНКИ БУДУЩЕГО КЛИМАТА МНЕНИЙ

Какой лагерь будет сильнее, какой слабее?

Многие люди отваживаются судить от том, какой лагерь в спорном вопросе окажется сильнее.

В таблице представлены шесть примеров из 25 тестов на основе 1тыс. интервью с представительными для населения выборками (1971-1979 гг.).

Вопрос: «Как, на Ваш взгляд, изменятся мнения через год: тогда больше ил и меньше людей, чем сегодня, будут "за"...?»

дальнейшего развития мнений высказавшихся о развитии «За» или «против» общества личных дальнейшего развития мнений высказавшихся о развитии Совместная жизнь молодой пары без За более сильное политическое влияние Франца Иозефа Штрауса «За» или «против» смертной казни?

Строительство новых атомных Средняя конкретных ответов о дальнейшем развитии мнений Источник: Алленсбахский архив, опросы 2068, 2084, 2090, 3013, 3046, 3065.

Десятилетии в нссвдованш щедвиборш вдаяп этот вопрос шшзовакя т гаерешя кяштаиеяй.Другойпдиаторгаиташегшй: «ВрашсямбошивствуЦСЛСС...?» измеряет«« саке, ш точнее, т.е. с болью вяразиельносты).

Ищщакр 1: Предстоящ внборн в бундестаг вшграет ДС/ХСС •• Источяж; Ъжш&хяк щ т, опроса 3523,3025,3030,3031,3032,:

В год следующих выборов — 1976 г. — мы подвергли систематическому сравнительному анализу вопросы, с помощью которых в течение 1965-1971 гг. измерялось восприятие распространенности мнений: «Кто победит на выборах?» «Как думает большинство людей?» Оба инструмента показывали одно и то же. Однако вопрос: «Нравится ли большинству людей ХДС/ХСС... или Вы так не думаете?» — оказался более чувствительным и тем самым более удачным инструментом: он четче показывал взлеты и падения в оценках силы партий (см. рис. 3).

Рассматривая поразившие нас колебания климата мнений населения относительно партий, невольно задаешься вопросом: правильно ли население их оценивает? В декабре 1974 г. мьГначали систематически включать этот вопрос в наши опросы. Намерения избирателей, мало изменяющиеся, в соответствии с правилом об иерархии стабильностей за 15 месяцев наблюдений обнаружили легкие, но устойчивые тенденции. Всего на 6% не совпадали » верхняя и нижняя оценки ХДС/ХСС и на 4% — СНГ. В то же самое время показатель климата мнений, как это воспринимало население, обнаружил значительные колебания — здесь расхождения достигали 24%, и эти колебания