WWW.DISS.SELUK.RU

БЕСПЛАТНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА
(Авторефераты, диссертации, методички, учебные программы, монографии)

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 8 |

«ВЛАСТЬ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ В ПЕРЕХОДНЫЕ ПЕРИОДЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ (1917-1918; 1985-1993): опыт сравнительного анализа Издательство 1998 Пермского уни- верситета 2 ББК 66.6 К 78 Красильников Д.Г. К 78 Власть и ...»

-- [ Страница 1 ] --

Д.Г. Красильников

ВЛАСТЬ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ

В ПЕРЕХОДНЫЕ ПЕРИОДЫ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ

(1917-1918; 1985-1993):

опыт сравнительного анализа

Издательство

1998

Пермского

уни- верситета

2

ББК 66.6

К 78

Красильников Д.Г.

К 78 Власть и политические партии в переходные периоды отечественной истории (1917-1918; 1985-1993): опыт сравнительного анализа.

- Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1998. - 306 с.

ISBN 5-8241-0157-4 Монография посвящена исследованию сущностных черт власти в 1917-1918 гг. и 1985-1993 гг., а также рассмотрению взглядов и тактики политических партий и общественно-политических организаций различных направлений в условиях переходных состояний общества.

Книга адресована историкам и широкому кругу читателей, интересующихся историей.

Научный редактор д-р ист. наук, проф. Перм. ун-та М.Г. Суслов Рецензенты: кафедра истории и экономики Пермского факультета юридического института МВД России; д-р ист. наук, проф. Перм. техн. ун-та О.Л. Лейбович Печатается по решению редакционно-издательского совета Пермского университета © Д.Г. Красильников, ISBN 5-8241-0157-

ВВЕДЕНИЕ

Отход от нормативистской марксистской методологии исследований обнажил проблему закономерности исторических процессов и явлений. Эта важнейшая проблема исторического познания не может быть в полной мере осознана и исследована без анализа тех процессов, которые имеют место в переходные периоды развития общества, без изучения генезиса, специфики протекания, отмирания этих процессов.

В этой связи научный интерес представляет власть в переходные периоды истории: ее содержание, формы, методы реализации, борьба общественно-политических сил за обладание властью и т.д.

Это связано с тем, что именно власть оказывает существенное влияние на все другие общественные процессы экономического, политического, социально-психологического и, в известной мере, культурного характера; определяет направление развития общества; создает механизмы (государственные, правовые, экономические и проч.), обеспечивающие движение общества по тому или иному пути. Согласимся с мнением Б. Рассела, считавшего власть «фундаментальным понятием общественных наук в том же смысле, в каком энергия является фундаментальным понятием физики»1.

Таким образом, исследование отношений власти в переходные периоды, т.е. в те исторические моменты, когда происходит смена власти, умирание одной системы власти и рождение другой, является важной составной частью изучения закономерности исторического процесса.

Наличие в отечественной истории ХХ века сразу двух подобных исторических ситуаций создает необходимые условия для сравнительного анализа указанных процессов и явлений, предоставляет возможность исследовать закономерности существования и эволюции отношений власти в переходные периоды. Очевидно, что такой сравнительный анализ исторического опыта смены власти приобретает важное значение в свете ломки старой и создания новой политической модели современного российского общества.

В настоящее время проблемы переходного состояния общества и, в частности, различные аспекты проблем власти в переходные периоды истории рассматриваются философскими, историческими, политическими науками, в исследованиях по теории и истории государства и права. В связи с этим указанная проблематика в научной литературе исследуется на разном уровне абстракции, с разных методологических и теоретических позиций.

В философской и политико-философской литературе большое внимание уделяется проблемам сущности власти, ее отношениям с обществом и т.д. В силу сложности самого изучаемого явления, его многогранности исследователи по-разному интерпретируют этот феномен в соответствии со своими методологическими установками.

Так, Р. Даль определяет власть как отношение между социальными единицами, при котором поведение одних единиц зависит от других2.

Представители теории раздела зон влияния (Д. Ронг и др.), в целом признавая асимметричность отношений власти, акцентируют внимание на постоянной смене ролей субъектов и объектов властных отношений в обществе3. Относительно близкие позиции в вопросе о содержании понятия власти занимают Дж. Френч, Б. Рейтвен, М. Мальдер и др.4 Для других исследователей власть представляется безличным свойством политической системы, атрибутом совокупности взаимодействий, направленных на вторичное распределение ценностей в обществе (Т. Парсонс, Д. Истон)5. Однако и в рамках этого общего подхода нет единого представления о содержании понятия «власть». Так, Парсонс определяет власть как способность единицы системы достичь своих целей, пресечь нежелательное вмешательство6.

К. Дейч, Н. Луман обозначили власть как способ человеческой коммуникации, действующий наравне с деньгами и языком, как способ разрешения групповых конфликтов7.

В работах советских исследователей (В.Е.Чиркина, М.И. Байтина, В. Весоловского, Н. Н. Кейзерова и др.) обращалось внимание на классовую природу власти, исследовалась политическая и государственная власть как два несводимые друг к другу и относительно самостоятельные политические явления, выявлена связь власти и экономически господствующего класса8.



Важный вклад в изучение проблем власти внесла монография польского ученого Е. Вятра «Социология политических отношений»9.

Представляется, что автору монографии удалось показать многогранность явления власти и многоуровневость сущности власти.

Высокая степень различий в понимании и определении феномена власти, характерная для современной политической и философской мысли, привела ряд западных исследователей ( Гэлли, Лукс и др.) к тезису, согласно которому «по поводу содержания понятия власти не существует единого мнения, оно является "сущностно оспариваемым",... его содержание не определено и неопределимо в принципе»10. Положительным моментом этой оценки, является то, что она указывает на недостаточную разработанность общих проблем власти и на необходимость их дальнейшего изучения.

Вопросы, связанные с изучением теоретических аспектов переходных состояний общества, рассматривались в исследованиях И.В.

Блауберга, Э.Г. Юдина, А.Н. Аверьянова, А.И.Уемова, В.Г.Афанасьева, В.Н.Садовского и других специалистов в области системной методологии11. В то же время необходимо также заметить, что в этих работах большее внимание уделялось проблемам обоснования теории систем, выявлению системного характера мира, изучению структуры системы, уточнению понятия «система», чем изучению вопроса о переходе от одной системы к другой. Эта проблема не избиралась в качестве объекта самостоятельного исследования и, как правило, рассматривалась лишь в контексте изложения логики развития систем, в том числе общественных.

Процессы глобальных изменений, происходящих в нашей стране и в мире в середине 80-х - начале 90-х гг. ХХ в., создали условия и социальный запрос на исследования переходных процессов общественного развития с позиции системной методологии. Эта тенденция проявилась в статьях Н.Ф. Наумовой, Г.Л. Куприяшина, обративших внимание на особенность развития общества в переходные этапы своего развития12.

Отдельные аспекты теоретического анализа власти в переходные периоды истории присутствуют в развивающемся в рамках политических наук транзитологическом направлении, объектом исследования которого являются процессы перехода от одного политического режима к другому. В трудах Д. Растоу, Г. О`Доннела, Ф. Шмиттера, А.

Пшеворского, С. Хантингтона, В. Банса исследованы основные этапы таких переходов; дан сравнительный анализ переходных процессов от авторитаризма к демократии на материале Западной и Восточной Европы, России, Латинской Америки; обращено внимание на неопределенность политических процедур в условиях перехода от одного политического режима к другому, предприняты попытки создать идеалтипические транзитологические конструкции13.

Отмечая ценность транзитологических работ с точки зрения изучения отношений власти в переходные периоды, нельзя не отметить, что в них исследуется лишь один из аспектов перехода - смена политического режима, в то время как аспект смены общественных систем практически не рассматривается. В связи с этим в транзитологических концепциях стирается грань между явлениями смены политических режимов, осуществляемых в рамках конкретной общественной системы, и смены режимов в условиях ломки одной и формирования другой общественной системы.

Отдельные теоретические аспекты существования власти в переходные периоды изучались в работах специалистов по теории государства и права. В исследованиях В.С. Петрова, В.Е. Гулиева, Г.М.

Манова, В.Е. Чиркина, А.Г. Лашина, В.О. Тененбаума, В.Н. Якушика и других рассматривалась государственность в переходные периоды истории14. Тем не менее, в силу специфики юридического подхода к изучаемым вопросам, многие теоретические аспекты существования власти в указанные периоды остаются малоисследованными.

В исторической литературе наиболее полно изучены отношения власти, имевшие место в 1917-1918 гг. Процесс исследования этой проблематики можно разделить на 3 периода: I. Февраль 1917 г. - начало 20-х гг. II. Начало 20-х гг. - середина 80-х гг. III. Вторая половина 80-х - до наших дней. Критериями для такого деления историографического процесса служат качественные изменения в накоплении знаний по данному предмету; наличие и характер взаимодействия различных историографических концепций.

В первый из указанных периодов изучение проблемы шло параллельно или «по горячим следам» за событиями, в результате чего исследования, как правило, базировались на довольно узком круге источников (в первую очередь на материалах периодической печати).

Значительная часть исследований этого периода принадлежит перу не профессиональных историков, а политических деятелей. Представляется, что данные работы можно рассматривать как своеобразный вид историографических источников, поскольку они содержали оценки существующей политической ситуации, институтов власти, различного рода органов, претендующих на власть в условиях данного переходного периода.

На этом этапе прослеживается сосуществование трех историографических концепций: кадетской, эсеро-меньшевистской, большевистской. В работах П.Н. Милюкова, Э. Понтовича, Д. Философова, И.Г. Церетели, В.М. Чернова, М.В. Вишняка, В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого и других с разных теоретических и методологических позиций характеризовалась сущность Советов, общественных исполнительных комитетов, анализировалась деятельность Временного правительства, давались оценки двоевластию и тенденции установления единовластия Советов.

Своеобразие второго периода в изучении указанной проблематики (20-е - середина 80-х гг.) заключалось в установлении господства одной историографической концепции - большевистской и вытеснении других. Этот большой по хронологическим рамкам период можно разделить на 3 этапа: 1) начало 20-х - середина 30-х гг.; 2) вторая половина 30-х - середина 50-х гг.; 3) вторая половина 50-х - середина 80-х гг.

Такое деление обусловлено процессами развития указанной концепции, происходившими в связи с изменениями политического курса правящей коммунистической партии.

Историографическая ситуация 20-х- первой половины 30-х гг.

характеризуется началом систематического исследования проблем, связанных с историей революции. В это время начинается выявление, систематизация и публикация источников, относящихся к революционному периоду. Обратим внимание, что историографическая ситуация этого периода характеризуется также сохранением различных точек зрения на проблемы власти 1917-1918 гг., достаточно широким спектром трактовок исторических явлений.

В трудах С.А. Пионтковского, К. Шелавина, А. Алавердовой, коллективных исследованиях того периода изучались вопросы появления и сущности двоевластия, деятельности большевистской партии в условиях двух российских революций 1917 г., рассматривались различные аспекты политики Временного правительства15. Стали появляться работы, в которых анализировались отношения власти, складывавшиеся в 1917-1918 гг. в различных регионах страны. Как правило, основное внимание уделялось становлению и развитию Советов, их взаимоотношениям с органами правительства и местными исполнительными комитетами. Монография В. Ундревича и М. Каревой систематизировала накопленные к середине 30-х гг. сведения об этих отношениях16.

В середине 30-х - первой половине 50-х гг. не наблюдается того плюрализма мнений, богатства концептуальных решений, которые были свойственны предшествующим этапам и в особенности историографической ситуации 1917-начала 20-х гг. Именно в этот период происходит формирование нормативистской концепции истории. Невозможность для исследователей выйти за рамки оценок, данных в «Кратком курсе», вело к снижению научного уровня исследований.

Работы по истории революции приобретали комментаторский характер.

В работах исследователей основное внимание стало уделяться стратегии и тактике большевиков в период между двумя революциями 1917 г., крестьянскому движению, а также деятельности Советов. Между тем, проблемы деятельности органов Временного правительства, местных исполнительных комитетов, вопросы взаимоотношения этих органов друг с другом, позиций небольшевистских партий по вопросам власти надолго уходят из поля зрения советских историков.

Период с середины 50-х - до второй половины 80-х гг. характеризуется возрастанием интереса исследователей к проблемам Февральской и Октябрьской революций, в том числе к различным аспектам проблемы власти.

В трудах И.И. Минца, Ю.С. Токарева, Г.И. Злоказова, А.М. Андреева, В.И. Старцева, А.С. Фарфеля, З.Л. Серебряковой и других всесторонне изучены процессы формирования Советов в 1917 г., их деятельность, осуществляемые функции, партийный состав и политическая борьба в этих органах, исследованы взаимоотношения советских учреждений и органов Временного правительства17.

В работах П.В. Волобуева, Н.Ф. Славина, В.И. Старцева, Е.А.

Скрипилева, Т.М. Баженовой, Е.П. Баранова рассматривались некоторые вопросы создания и деятельности Временного правительства, а также функционирования правительственных учреждений на местах18.

Тем не менее, эта проблематика оставалась недостаточно исследованной.

В указанный историографический период более активно стали изучаться проблемы партийно-политической борьбы. Основным лейтмотивом исследований оставалась борьба большевиков с буржуазными и мелкобуржуазными партиями в 1917 г. В работах Х.М. Астархана, Л.М. Спирина, В.В. Комина и других прослеживались судьбы меньшевистских, эсеровских и кадетских организаций, рассматривались их взгляды на организацию власти в центре и на местах19.

Со второй половины 80-х гг. начинается новый период в исследовании проблем власти переходного периода 1917-1918 гг. Начавшееся под воздействием идей перестройки переосмысление исторического процесса, и в особенности узловых его моментов, привело к отходу от принятых в советской исторической науке трактовок событий и явлений 1917 г., а также от марксистской методологии исследований.

Отказ от нормативистской концепции революции и подобного рассмотрения проблем власти сопровождается становлением различных историографических концепций, интерпретирующих явления власти 1917 г. с разных методологических, теоретических и политических позиций, включая, в известной мере, оценки, присущие кадетской, эсеро-меньшевистской, большевистской традиции. Немаловажную роль в становлении современных взглядов на проблемы власти играют оценки, даваемые западными исследователями. Важное значение с этой точки зрения представляют труды Э. Карра, Л. Шапиро, Р.

Пайпса, Дж. Хоскинга и др. Менее изучены проблемы власти 1985-93 гг. Тем не менее в статьях В.М. Зубка, Г.Х. Попова, М.Г.Суслова предпринимались попытки осмыслить различные стороны процесса разрушения партийносоветской системы власти, рассматривались проблемы взаимоотношения КПСС и Советов, некоторые аспекты делегитимизации партийносоветской власти. В работах А. Зевелева и Ю.Павлова, Н.С. Бондаря, С.А.Зинченко, Р.Г. Апресяна, Л.А.Гордона, Н.М. Плискевича, В.Л.

Шейниса исследуются некоторые аспекты противостояния двух ветвей власти в 1992-1993 гг., а также сопутствующие этому противостоянию процессы21. Дискуссионным остается вопрос о причинах, породивших войну властей. Отношения власти, складывающиеся в 1985гг., нашли освещение в работах зарубежных авторов. Интерес с точки зрения анализа изменений отношений власти в 80-90-е гг. ХХ в.

представляют исследования Б. Эклофа, Н. Верта, Дж. Хоскинга, М.

Дэвидоу, З. Бжезинского и др. Анализ степени изученности вопроса о власти переходных периодов позволяет сделать вывод о том, что в современной историографии пока отсутствует целостный взгляд на особенности этого явления в указанные периоды. Остаются малоизученными вопросы о закономерностях смены власти, особенностях функционирования старых и новых институтов власти в переходные периоды. Недостаточно исследованными являются и некоторые конкретно-исторические проблемы: вопросы функционирования механизма реализации власти Временного правительства (в том числе проблема взаимодействия правительства с нижестоящими звеньями правительственной структуры), процессы постепенной утраты власти КПСС в годы перестройки, проблема разложения партийно-советской системы власти, процесс реформирования Советов в парламентскую структуру и другие.

Данная монография - первая попытка исследовать сущностные черты власти в переходные периоды отечественной истории (1917гг.; 1985-1993 гг.) и сравнить взгляды политических партий и движений на власть в указанные периоды. Проблема эта сложная и многоплановая. Автор не претендует на ее исчерпывающее изложение, ограничиваясь следующим кругом вопросов:

изучение состояния власти на разных этапах переходных периодов;

выявление специфики отношений власти в переходные периоды в сравнении со «стабильными» (непереходными) периодами;

сравнительный анализ тенденций, общего и особенного в развитии властных отношений двух переходных периодов отечественной истории ХХ в.;

выявление особенностей отношений общества и власти в переходные периоды;

рассмотрение взаимоотношений властных институтов на разных этапах борьбы за власть в переходные периоды;

изучение взглядов политических партий и общественнополитических движений на проблемы власти в переходные периоды.

Под властью в данном исследовании понимаются отношения, возникающие между субъектами (государственными органами, партийнополитическими структурами, общественными организациями, социальными общностями) и связанные со способностью (или потенциальной возможностью) принимать и проводить в исполнение решения, оказывающие воздействие на поведение и действия институтов, социальных групп, других участников политического процесса даже в случае их сопротивления.

Такое определение власти подразумевает наличие неких социальных институтов, посредством которых осуществляется указанный процесс воздействия и борьба за которые является составной частью борьбы за власть в обществе, ибо наличие этих институтов у той или иной стороны отношений власти и самое главное - возможность их использования - создают условия для реализации властных отношений. Все вышесказанное позволяет заключить, что определение власти как совокупности определенных социальных институтов является составной частью определения власти как общественного отношения.

Исследуя проблемы власти переходных периодов, автор не рассматривает роль внешнего и национального факторов в процессе изменения отношений власти, а также социально-классовую основу изучаемых процессов.

При изучении взглядов политических партий, движений и течений на власть в переходные эпохи отечественной истории в книге не подвергаются анализу позиции монархических и анархических организаций.

Автор сознательно ограничился исследованием воззрений буржуазнолиберальных, социал-демократических и коммунистических партий и организаций, поскольку в обеих исследуемых исторических ситуациях основная линия борьбы за власть проходила именно между этими политическими силами.

Методологической основой работы является системный подход и связанная с ним общая теория систем. Автор исходит из того, что этот методологический инструментарий позволяет исследовать проблемы власти переходных периодов как важную составляющую процесса смены общественно-экономических систем. В этой связи развитие отношений власти в изучаемых исторических ситуациях рассматривается как объективный закономерный процесс, имеющий глубокую внутреннюю логику.

Многоплановость темы потребовала использования широкого круга источников. В монографии анализируются документы государственных и партийных органов, авторизированные политические декларации, мемуары, политическая публицистика исследуемых эпох. Значительная часть источников, использованных в книге, имеет архивное происхождение.

Russel B. Power. A new social analysis. L., 1985. Р.10.

Осипова Е.В. Власть: отношение или элемент системы? (реляционистские и системные концепции власти в немарксистской политологии) // Власть:

Очерки современной политической философии Запада. М., 1989. С. 66.

Там же. С. 76.

См.: Современная буржуазная политическая наука: проблемы государства и демократии; Осипова Е.В. Указ. соч.; Кейзеров Н.Н. Власть и авторитет.

М., 1973.

Посконин В.В. Социально-политическая теория Т. Парсонса: Методологический аспект. Ижевск, 1994; Осипова Е.В. Указ. соч. С. 81-91.; Коваль Б.И., Ильин М.В. Власть versus политика // Политические исследования.

1991. № 5. С. 159.

Осипова Е.В. Указ. соч. С. 81.

См.: Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979. С. 157;

Краснов Б.И. Теория власти и властных отношений // Социальнополитический журнал. 1994. № 3-6. С. 77-78; Осипова Е.В. Указ. соч. С. 81.

Чиркин В.Е. Политическая и государственная власть // Советское государство и право. 1988. № 1; Байтин М.И. Государство и политическая власть. Саратов, 1972; Весоловский В. Классы, слои и власть. М., 1981.

Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979.

Болл Т. Власть // Политические исследования. 1993. № 5. С 36, 40.

Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода.

М., 1973; Садовский В.Н. Основания общей теории систем: Логикометодологический анализ. М., 1974; Аверьянов А.Н. Категория «система» в диалектическом материализме. М., 1974; Он же. Система: философская категория и реальность. М., 1976; Он же. Системное познание мира: методологические проблемы. М., 1985; Афанасьев В.Г. Системность и общество.

М., 1980. и др.

Наумова Н.Ф. Системные характеристики переходного периода // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1989М., 1991. С. 205-214; Куприяшин Г.Л. Политическое развитие // Кентавр. 1994. № 2. С. 109-127.

См.: Растоу Д. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Политические исследования. 1996. № 5. С. 5-15; Харитонова О.Г. Генезис демократии. (Попытка реконструкции логики транзитологических моделей) // Там же. С. 70-78; Фадеев Д.А. От авторитаризма к демократии: закономерности переходного периода // Политические исследования. 1992. № 1-2. С. 117-123.

Петров В. С. Тип и форма государства. Л., 1967; Он же. Сущность, содержание и форма государства. Л., 1971; Манов Г.М. Государство и политическая организация общества. М., 1974; Чиркин В.Е. Переходные государственные формы. Свердловск, 1963; Он же. Формы государства, переходные к социалистическому типу. М., 1966; Лашин А.Г. Значение категорий сущности, содержания и формы для исследований закономерностей развития социалистического государства // Методологические вопросы обществоведческих наук. М., 1966; Тененбаум В.О. Государство: система категорий. Саратов, 1971; Якушик В.Н. Государство переходного типа: Вопросы теории. Киев, 1991.

Пионтковский С.А. Октябрьская революция в России, ее предпосылки и ход. Популярно-исторический очерк. 2-е изд. М., 1924; Шелавин К. Очерки русской революции 1917 года (февраль-июльские дни). 2-е изд. Л., 1924.

Ч.1; Очерки по истории Октябрьской революции / Под общ. ред. М.Н. Покровского. М., Л., 1927; Алавердова А. Очерк аграрной политики Временного правительства. (Февраль - октябрь 1917 г. ) // Социалистическое хозяйство. М., 1925. Кн. 2. С. 143-175.

Ундревич В., Карева М. Пролетарская революция и государственный аппарат. М., 1935.

Минц И.И. История Великого Октября. В 3 т. 2-е изд. М., 1977-1979. Андреев А.М. Местные Советы и органы буржуазной власти (1917 г.).

М.,1983; Токарев Ю.С. Народное правотворчество накануне Великой Октябрьской социалистической революции (март-октябрь 1917 г.). М.; Л., 1965 и др.

Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства.

М.,1962; Старцев В.И. Внутренняя политика Временного правительства первого состава. Л., 1980; Он же. Крах керенщины. Л.,1982; Баженова Т.М.

Местные органы власти и управления Временного правительства на Урале в феврале-октябре 1917 года: Дис.... канд. ист. наук. Свердловск, 1977; Баранов Е.П. Губернские комиссары Временного правительства // Вест.

МГУ. Сер. 12. Право. 1974. № 5. С. 61-68.

Астархан Х.М. Большевики и их политические противники в 1917 году:

Из истории политических партий в России между двумя революциями. Л., 1973; Спирин Л.М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России.

(Начало ХХ в.-1920 г.). М., 1977; Рубан Н.В. Октябрьская революция и крах меньшевизма. (Март 1917 - 1918 гг.). М., 1968; Думова Н.Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром. (Октябрь 1917 - 1920 гг.). М., 1982; Комин В.В. Банкротство буржуазных и мелкобуржуазных партий России в период подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции.

М., 1965.

Карр Э. История Советской России. Кн. 1: Т. 1, 2. Большевистская революция. 1917-1923. М., 1990.; Шапиро Л. Коммунистическая партия Советского Союза. London, 1990.; Пайпс Р. Создание однопартийного государства в Советской России (1917-1918 гг.) // Политические исследования. 1991.

См., напр.: Зубок В.М. Источники делегитимизации Советского режима // Политические исследования. 1994. № 2. С. 88-97; Попов Г.Х. Перспективы и реалии. О стратегии и тактике демократических сил на современном этапе // Огонек. 1990. № 50, 51; Суслов М.Г. Партия и Советы, или почему под лозунгом «Вся власть Советам» будет уничтожена Советская власть // Товарищ. 1991. № 9-11; Зевелев А., Павлов Ю. Расколотая власть. 14 дней и ночей гражданской войны в Москве осенью 1993 года. М., 1995; Бондарь Н.С., Зинченко С.А. Городской Совет и администрация: проблемы разграничения полномочий в сфере муниципальной собственности // Государство и право. 1993. № 3; Гордон Л.А., Плискевич Н.М. Развилки и ловушки переходного времени // Политические исследования. 1994. № 4; Шейнис В.Л.

Судороги российского парламентаризма // Политические исследования.

1992. № 3.

Eklof B. Soviet briefing: Gorbachev and the reform period. Boulder, San Francisco and London, 1989; Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917М., 1994. Верт Н. История советского государства. 1900-1991. 2-е изд. М., 1994; Дэвидоу М. Перестройка и ее крах глазами публициста // Кентавр. 1992. № 3-4. Бжезинский З. Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в ХХ веке. Нью-Йорк, 1989.

ГЛАВА I

ПРОБЛЕМЫ ВЛАСТИ

В УСЛОВИЯХ ДВУХ РОССИЙСКИХ РЕВОЛЮЦИЙ

§ 1. Борьба Временного правительства за власть В ходе февральских событий 1917 г. в Петрограде была свергнута царская власть. Быстрота произошедших изменений позволила кадетской «Речи» заключить: «Бутафорским оказался старый режим, павший вдруг с какой-то сказочной быстротой, словно по мановению волшебного жезла»1.

Падение самодержавия было обусловлено комплексом причин экономического, социального, политического, психологического характера. Эта проблематика нашла свое отражение как в советской, так и новейшей российской историографии 2.

Из этой совокупности причин выделим лишь один фактор, оказавший существенное воздействие на скорую гибель царской власти :

ее неспособность справиться с нарастающими экономическими, социальными, политическими трудностями в условиях войны и военной экономики.

На допросе в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства летом 1917 г. бывший министр внутренних дел А.Д.

Протопопов так обрисовал ситуацию накануне февральского взрыва:

«Финансы расстроены, товарообмен нарушен, производительность на громадную убыль... Пути сообщения в полном расстройстве,... наборы обезлюдили деревню,... ощущался громадный недостаток рабочей силы... Города голодали, торговля была задавлена... Армия голодала, недостатки всего понижали ее дух. Упорядочить дело было некому.

Всюду было будто бы начальство, которое распоряжалось, и этого начальства было много, но направляющей воли, плана, системы не было и быть не могло при общей розни среди исполнительной власти»3.

Это свидетельство наглядно иллюстрирует нарастающую во время войны неспособность всех структур царской власти решать сколько-нибудь важные общественные задачи, стоящие перед страной. Это обстоятельство усиливало идейное, политическое и нравственное разложение власти, проявлениями которых были разгул распутинщины, министерская чехарда, упорное нежелание самодержавия пойти на формирование ответственного перед Государственной думой и Госсоветом министерства и т.д. Все это способствовало быстрой, гигантски усилившейся участием России в мировой войне делегитимизации царской власти, политической изоляции самодержавия. Как справедливо констатировал известный исследователь Февральской революции Г.З. Иоффе, «ни в одной стране власть не была так дискредитирована, так неуважаема и потому так отдалена, отчуждена от общественности, от низов, как в то время в России. Пожалуй, ни один царь в истории России не подвергался такому поношению как Николай II. За все поражения, страдания, трудности, нехватки винили только власть»5.

Образовавшийся после крушения самодержавия вакуум власти быстро начал заполняться различными институтами, выполняющими властные функции, наиболее авторитетными из которых в общероссийском масштабе были Временный комитет Государственной думы и Петроградский Совет рабочих депутатов. Каждый из этих органов в той или иной степени выполнял функции государственной власти и являлся центром притяжения разных социальных сил.

Обратим внимание на особенности осуществления власти в период с февраля по октябрь 1917 г. различными институтами.

Падение самодержавной власти вынудило Государственную думу образовать Временный комитет. Сформировавшийся в ночь с 27 на 28 февраля, этот орган объявил о взятии власти в свои руки 6. По соглашению с Исполнительным комитетом Совета 2 марта из состава Временного комитета Государственной думы было сформировано Временное правительство, которое приняло на себя исполнительную и законодательную власть вплоть до созыва Учредительного собрания.

В связи с рассмотрением вопроса о формировании Временного правительства и его структуры, обратим внимание на точку зрения, имеющую место в современной отечественной историографии Февральской революции. Согласно ей, при рассмотрении причин формирования двоевластия акцент следует делать не на недостаточную сознательность рабочего класса накануне революции и его недостаточную готовность к осуществлению власти, как утверждала советская историография, а на готовность его антипода - буржуазии7.

Несмотря на продуктивность этого подхода, представляются очевидными некоторые его недостатки, на что указывает история создания Временного правительства.

Как показывают факты, цензовые круги в лице Государственной думы при свержении самодержавия взяли власть вынужденно, под воздействием усиливающегося революционного порыва масс.

Заметим, что первоначально дума сочла возможным пойти на компромисс с царской властью и подчиниться указу о перерыве занятий Государственной думы: «Дума подчинилась закону,... и никаких постановлений о том, чтобы не расходиться и насильно собираться в заседании, не делала»8. Степень ее оппозиционности царской власти отразил факт создания частного совещания членов Государственной думы. И лишь после длительного и мучительного обсуждения сложившегося положения частное совещание сочло возможным взять внезапно свалившуюся на думцев власть9.

В воспоминаниях М.В. Родзянко отмечает, что в тех обстоятельствах «Государственной думе ничего не оставалось другого, как взять власть в свои руки и попытаться хотя бы этим путем обуздать нарождавшуюся анархию и создать такую власть, которую послушались бы все»10.

Характерно с этой точки зрения и первое официальное сообщение Временного комитета Государственной думы, в котором, в частности, было заявлено: «Временный комитет членов Государственной думы при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка»11 (курсив мой - Д.К.).

З.Гиппиус довольно точно характеризовала в своих дневниковых записях состояние членов цензовой IV Государственной думы в первые дни революции: «Безвластие думцев. Они сами не знают, чего желают... Революция свергла эту власть. Они не свергли. Они лишь механически остались на поверхности пассивно - явочным порядком. Но они, естественно, безвластны, ибо взять власть они не могут, власть должна быть им дана и дана сверху»12.

Об этом же свидетельствует стремление членов Временного комитета придать новой власти легитимность посредством сохранения преемственности между нею и самодержавием. М.В. Родзянко отмечал, что одним из главных факторов, обусловивших выдвижение кн.

Львова на пост министра - председателя Временного правительства первого состава, было то, что одним из последних указов, подписанных Николаем II, был указ о назначении Львова председателем ответственного перед думой министерства. Таким образом, резюмирует далее Родзянко, «князь Львов... носил на себе преемственность власти, делегированной ему от лица еще не сверженной Верховной власти»13.

Как нам представляется, приведенные выше факты требуют более осторожного и взвешенного подхода к тезису о готовности буржуазии в лице Государственной думы воспринять власть.

Взяв государственную власть в свои руки, Временное правительство начало создавать собственную структуру. Постановлением правительства от 4 марта губернаторы и вице-губернаторы устранялись от должности, а их обязанности передавались председателям земских управ с присвоением наименования «губернский комиссар Временного правительства»14. Власть в уездах, согласно постановлению, передавалась уездным комиссарам. На эти посты назначались председатели уездных земских управ.

Это постановление указывает, с одной стороны, на стремление Временного правительства создать собственный государственный аппарат, структуру, которая была бы способна реализовать властные функции, принадлежащие правительству. С другой стороны, заметно стремление воспользоваться в этих целях уже действующим, но разрушающимся под действием революционной стихии аппаратом царской власти. В связи с этим обратим внимание на то, что в постановлении подчеркивалась мысль о желательности сохранения на местах «в пределах возможности, всего существующего административного механизма в целях поддержания нормального хода жизни в стране»15.

Это стремление к созданию властной структуры, однако, было уже заранее ограничено тем, что новое правительство не могло опереться на силу карательных органов по причине ликвидации в центре и на местах явочным порядком института жандармерии и полиции:

чины полиции излавливались, разоружались, арестовывались, имели место случаи самосудов и революционных судов над наиболее одиозными представителями этих органов16.

Под давлением Петроградского Совета на переговорах по созданию правительства, последнее включило в свою декларацию пункт о замене полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления17. Но, как отмечал в воспоминаниях один из руководителей петроградской городской милиции, ее руководство не смотрело на эту структуру как на «лафайетовскую национальную гвардию», а все время подчеркивало ее аполитичность и нейтральность по отношению к действиям Временного правительства18. Даже в ходе октябрьских событий городская милиция не встала на защиту Временного правительства, посчитав себя «нейтральной» силой19.

Попытки нового правительства опереться на местах на руководителей земств и дум встретили отпор со стороны созданных в процессе революционного творчества местных органов Советов рабочих и солдатских депутатов, а также местных комитетов. Как правило, недовольство вызывала личность комиссаров Временного правительства. Отдел сношений с провинцией Временного комитета Государственной думы, проанализировав сведения из 28 губерний страны, констатировал: председатели уездных управ никогда не пользовались симпатиями и доверием населения и назначение их комиссарами «не укладывалось в понимании народа»20.

Однако не только политическая физиономия того или иного комиссара вызывала протест местных организаций против политики Временного правительства в этом вопросе. В ряде случаев недовольство генерировал сам принцип назначения комиссаров по распоряжениям правительства без какого бы то ни было участия местных органов. Так, в Сибири против практики назначения выступали Енисейский, Новониколаевский, Томский Советы рабочих и солдатских депутатов, Омский коалиционный комитет, Иркутский комитет общественных организаций и др.21 Томское губернское народное собрание на заседании 7 мая, по предложению большевиков, постановило признать должность губернского комиссара Томской губернии излишней.

Такое же решение было им принято в отношении уездных комиссаров Временного правительства22. Лишь экстренные меры экономического давления Временного правительства привели к отмене собранием своего решения23.

Уже в марте - апреле 1917 г. начался процесс переизбрания назначенных правительственных комиссаров местными комитетами24.

Данные, приведенные в исследовании Г.А. Герасименко, свидетельствуют о том, что в апреле сообщения об изгнании назначенных циркуляром Временного правительства комиссаров поступали в адрес правительства почти ежедневно, причем острота борьбы против комиссаров - председателей управ нарастала25. Правительственные комиссары подвергались арестам, начиная с марта 1917 г., в Петроградской, Минской, Витебской, Рязанской, Черниговской, Пензенской, Курской, Нижегородской и других губерниях26.

О масштабах распространенности переизбрания комиссаров правительства можно судить по следующим данным. В конце марта 1917 г. ярославский губернский комиссар сообщал, что из 10 уездных комиссаров только в Рыбинском уезде сохранил свой пост председатель земской управы, в остальных девяти комиссары были смещены27.

В Пермской губернии лишь в одном Верхотурском уезде на посту уездного комиссара до 1 июля 1917 г. оставался председатель земской управы28.

Смещению подвергались не только уездные, но и губернские комиссары. По данным Е.П. Баранова, 22 губернских комиссара были избраны губернскими общественными комитетами, из них двое на совместном заседании губернского комитета и Совета рабочих и солдатских депутатов 29.

Переизбрание комиссаров, как правило, вело к соединению постов губернского или уездного комиссара Временного правительства и председателя местного комитета. В Сибири, например, из 10 комиссаров (краевых, областных и губернских) 7 были председателями соответствующих временных исполнительных комитетов30.

Процесс перевыборов агентов Временного правительства местными органами, которые не признавались правительством органами власти, нашел отражение в телеграмме министра - председателя кн.

Львова губернским комиссарам 1 апреля 1917 г, в которой еще раз разъяснялись их права и обязанности. Правительство напоминало, что губернские комиссары являются носителями власти Временного правительства в губернии. Особо разъяснялись права уездных комиссаров. Это объясняется тем, что именно эта группа представителей Временного правительства на местах подвергалась в это время наибольшим нападкам со стороны различных организаций. Из текста телеграммы следует, что Временное правительство шло на определенный компромисс с комитетами и другими местными организациями: уездные комиссары должны были назначаться министерством внутренних дел из числа лиц, представленных губернским комиссаром и рекомендованных или избранных комитетом. В то же время правительство признавало за собой исключительное право увольнения комиссаров31.

Следующий шаг, изменивший взаимоотношения Временного правительства и его комиссаров на местах, был сделан на съезде губернских комиссаров в апреле 1917 г. После длительного обсуждения предложенного правительством проекта Положения о комиссарах, он был дополнен двумя существенными положениями: 1) «во всех мероприятиях, касающихся местной жизни губернии, комиссар действует в единении с губернским комитетом общественных организаций» и 2) «губернский комиссар назначается Временным правительством по соглашению с губернским комитетом общественных организаций»32.

Тем самым была признана роль местных комитетов в подборе и расстановке комиссаров правительства. В условиях широкого движения за выборность агентов правительства, которое нашло свое отражение и в резолюциях съезда губернских комиссаров, Временному правительству ничего не оставалось, как оставить в своих руках только утверждение на посту комиссаров тех лиц, которые выбирались местными комитетами.

Если первоначальное назначение комиссаров Временным правительством имело целью создание жесткой вертикали правительственной власти, в которой комиссар оказывался ответственным исключительно перед правительством и был обязан проводить его политику на вверенной ему территории, то внедрение института выборности на эти должности разрыхляла механизм реализации власти Временного правительства.

Выборность комиссара местным комитетом делала его ответственным не только перед утвердившим его в этой должности Временным правительством, но и перед выбравшим его местным органом.

Это создавало ситуацию выбора для правительственных комиссаров, получивших возможность выбирать между реализацией интересов местного комитета и правительства. Учитывая, что эти интересы далеко не всегда были тождественными (последние, например, так и не были официально признаны правительством органами власти на местах, хотя и добивались этого), становится очевидной двойственная роль комиссаров. Как бы комиссар не относился к правительству, он в той или иной степени вынужден был учитывать и реализовывать интересы исполнительного комитета, председателем которого он являлся и с помощью которого он занял должность комиссара Временного правительства. Таким образом, из проводников политики Временного правительства на местах комиссары в ряде случаев превращались в «полупроводников».

Проиллюстрируем этот тезис рядом примеров. В мае 1917 г.

Томское народное собрание постановило, что обязанности губернского и уездных комиссаров возлагаются на соответствующих руководителей исполнительных комитетов33. В то же время политика народного собрания во многих аспектах противоречила политике Временного правительства34, что давало повод буржуазной прессе говорить об образовании Томской республики 35. «Биржевые ведомости», рассматривая отношения внутри треугольника Временное правительство - губернский комиссар - Томское губернское народное собрание, считали, что губернский комиссар «обязан по нравственному долгу содействовать политике правительства». Однако, далее отмечалось: «мы не видим не только такого содействия, наоборот, мы видим последовательное, упрямое разрушение престижа Временного правительства»36.

Близкая этой ситуация наблюдалась в отношениях Временного правительства и Тверского комитета. «По мнению Временного правительства, - отмечал правительственный «Вестник», - комитет должен состоять при комиссаре, а по мнению президиума (Тверского губернского комитета.- Д.К.)... комиссар состоит при комитете, т.е. носителем всей полноты власти является комитет, комиссар же лишь исполняет волю комитета»37.

Влияние позиции комитетов общественной безопасности на деятельность комиссаров прослеживается в Пермской губернии. Так, губернский комиссар не решился послать на утверждение правительства кандидатуру комиссара Ирбитского уезда без согласия местного комитета. Екатеринбургский уездный комиссар вынужден был давать разрешение на приобретение оружия только по соглашению с комитетом общественной безопасности и начальником местной милиции38.

В Вятке все принципиальные вопросы до их разрешения комиссаром предварительно рассматривались местным исполнительным комитетом39.

Зависимость комиссаров от комитетов и их позиций вела к усилению противоречий между самими комиссарами. Летом 1917 г. Самарский губернский комиссар сообщал в министерство внутренних дел, что «уездные комиссары нередко являются ставленниками не правительства, а самих комитетов» и, вступая в должность без ведома губернского комиссара, они отказывались признавать себя ответственными перед ним40.

Вмешательство в структуру Временного правительства неизбежно вело к частой смене лиц на должности комиссаров. Так, в Тюкалинском уезде Томской губернии в течение 7 месяцев (с марта по сентябрь) на посту уездного комиссара побывало пять человек41.

Таким образом, комитеты оказывали существенное влияние на деятельность комиссаров Временного правительства. Несмотря на уступки комитетам со стороны правительства, о которых говорилось выше, они продолжали вторгаться в компетенцию государственных органов в вопросе руководства комиссарами и не удовлетворялись ролью, отводимой им Временным правительством. В связи с этим осенью 1917 г. министерство внутренних дел вынуждено было констатировать, что в ряде мест различные комитеты «выражают неодобрение комиссарам и избирают других лиц из-за несогласия комитетов с теми или иными распоряжениями комиссаров»42. В связи с этим МВД еще раз предупреждало местные органы и организации о том, что «освобождение комиссаров от должности будет им производиться лишь в тех случаях, когда их служебное несоответствие будет достаточно мотивированным...»43.

Прекращение деятельности значительного числа местных комитетов летом - осенью 1917 г. в связи с их разложением или свертыванием деятельности после выборов в земства и городские думы вело к высвобождению комиссаров из-под их влияния. Как правило, этот процесс не сопровождался значительным увеличением веса комиссаров в местных делах. Как отмечает Т.М. Баженова, исследовавшая развитие института комиссаров Временного правительства на материале Уральского региона, в связи с роспуском комитетов общественной безопасности «комиссары окончательно лишились поддержки общественности. Органы местного самоуправления часто с неудовольствием видели над собой контроль комиссаров»44.

Слабость структуры Временного правительства особенно отчетливо проявлялась на ее нижних этажах (это на примере института уездных комиссаров было рассмотрено выше). То же положение сложилось с функционированием других органов правительства на местах - земельных комитетов.

Согласно постановлению правительства от 21 апреля создавалась структура земельных комитетов. Цель этих институтов заключалась в подготовке земельного законодательства для будущего Учредительного собрания и сборе сведений о нуждах крестьянства45. Комитеты имели право издавать обязательные постановления в рамках постановлений Временного правительства46.

Характерно, что в условиях нарастающего революционного движения крестьянства, земельные комитеты мыслились правительством как органы, способные противостоять земельным беспорядкам.

Эта надежда нашла отражение и в правительственных документах.

Так, в письме министра земледелия А.И. Шингарева члену Временного комитета Государственной думы С.И. Шидловскому в качестве мер, одобренных правительством для пресечения аграрных беспорядков, министр назвал закон об охране посевов, принятый правительством 11 апреля 1917 г., и создание земельных комитетов47.

В другом документе - обращении министра земледелия к волостным комитетам 1 мая 1917 г. - указывалось: «всякое изменение существующего порядка землевладения, условий аренды, рубки леса, пастьбы скота и т.п. не должно проходить без разрешения земельных комитетов. Самовольный захват чужих земель и имуществ... будет караться по всей строгости закона»48.

Как справедливо отмечает исследователь аграрных отношений Д. Байрау, создание земельных комитетов «представляло собой отчаянные попытки успокоить крестьян и уладить возможные конфликты»49.

На практике земельные комитеты, созданные правительственным постановлением и по сути своей являющиеся правительственными органами, не оправдали возложенных на них надежд. Если губернские комитеты, лишь частично вобравшие в свой состав представителей крестьянства, стремились действовать «в согласии с распоряжениями Временного правительства и в пределах действующих законоположений»50, то волостные комитеты, избиравшиеся всем населением волости, в большей мере отражали интересы крестьянства. Результатом этого стало фактическое отпадение нижнего звена земельных комитетов от структуры Временного правительства. Деятельность многих из них (особенно тех, большинство которых составляли представители среднего и бедного крестьянства) находилась в противоречии с законодательством Временного правительства.

Член Государственной думы Кузьмин так характеризовал работу земельных комитетов Рязанской губернии : «Комитеты законодательствуют совершенно произвольно... Они сами вырабатывают постановления и проводят их в жизнь»51. Еще более резко о деятельности земельных комитетов на местах отзывались витебские землевладельцы, отмечая в телеграмме А.Ф.Керенскому: «Анархия, внесенная в земельные и сельскохозяйственные отношения политикой земельных комитетов, равносильна ленинско-большевистской агитации в войсках»52.

Действительно, созданные на крестьянских сходах земельные комитеты стали использоваться крестьянскими общинами для отчуждения помещичьих земель53. Кроме этого волостные комитеты вели захват и раздачу покосов, принуждали крупных землевладельцев отдавать землю в аренду по «справедливой» цене, расторгали старые арендные договоры, отбирали инвентарь и т.д. Попытки некоторых волостных комитетов следовать постановлениям Временного правительства, противостоять «самовольным действиям крестьян», как правило, заканчивались их поражением и вели к смене всего состава комитета55.

Радикальная деятельность волостных земельных комитетов встречала противодействие со стороны Временного правительства, его комиссаров, вышестоящих земельных комитетов, которые были преимущественно эсеро-кадетскими по составу56.

Затягивание правительством решения аграрного вопроса, с одной стороны, и требования, предъявляемые крестьянской массой, - с другой, вынуждало и вышестоящие земельные комитеты принимать экстренные меры, идущие вразрез с постановлениями правительства.

На существование этой тенденции указывал в свое время В.М. Чернов. Выступая летом 1917 г., он отмечал, что деятельность земельных комитетов могла бы быть продуктивной только в случае если «будет издано общегосударственное законодательство по земельному вопросу и оно составит рамки, в которых земельные комитеты будут работать. Но этого сделано не было. Земельные комитеты стали по необходимости действовать вне рамок. И получилось пестрое, локальное законодательство»57.

Таким образом, попытка Временного правительства создать структуру земельных комитетов, которая бы обслуживала Временное правительство и проводила его политику в земельном вопросе, потерпела поражение.

В целом же, оценивая тенденции в развитии структуры Временного правительства, можно заключить, что за 8 месяцев существования правительству так и не удалось создать четкой, являющейся проводником правительственной политики структуры. Ни правительственные комиссары, ни земельные комитеты, ни продовольственные управы и другие органы Временного правительства на местах в силу ряда обстоятельств не смогли в полной мере выступать в роли проводников политики Временного правительства. Эта слабость и, как выяснилось, атомизированность структуры Временного правительства была одним из факторов, обусловивших гибель этого института и того социального строя, гарантом, хранителем которого он выступал58.

Слабость структуры правительства отражала слабость, непрочность его власти. Косвенным показателем этого являлось стремление правительства опереться в своей деятельности на институт, представляющий широкие общественные круги для придания решениям правительства большей легитимности.

Острую потребность в этом подметил в воспоминаниях А.И.

Гучков. Характеризуя положение правительства первого состава, он писал: «Временное правительство висело в воздухе, наверху пустота, внизу бездна. Получалось впечатление какого-то захвата, самозванства... Временное правительство нуждалось в трибуне,... нуждалось в критике, нуждалось в необходимости объяснять и оправдывать свои действия»59.

Рассмотрим, как проявлялась эта тенденция на протяжении весны - осени 1917 г. В первые месяцы революции (март - апрель) субъективно-доверительное отношение масс к правительству несколько затушевывало эту проблему, однако уже в этот период указанная тенденция имела место и проявилась в отношениях Временного правительства с Временным комитетом Государственной думы. В силу того, что комитет сформировал правительство и являлся своего рода носителем верховной власти, Временное правительство в определенной мере несло перед ним ответственность. Это проявлялось в том, что Временное правительство испрашивало разрешение комитета по основным вопросам политики, а члены комитета, не вошедшие в состав Временного правительства, присутствовали практически на всех заседаниях Временного правительства в мае - апреле 60.

Однако небольшой по численности и узкий по своему социальному представительству комитет, не пользующийся широкой известностью и популярностью в массах, не мог служить долговременной и надежной опорой власти Временного правительства, инструментом легитимации его властных решений61. В то же время правительство не могло использовать для этой цели саму Государственную думу, потерявшую значение как орган власти. К тому же в правительстве имело место убеждение, что дума в силу цензового характера своего избрания дискредитирована в глазах масс62. Несмотря на это, Гучковым и Родзянко была предпринята попытка найти такую опору в созыве совещания всех четырех дум и превращении его в постоянно действующее.

По воспоминаниям А.И. Гучкова, это предложение оказалось приемлемым для тех членов Временного правительства, которые выступали против созыва Государственной думы. Их согласие объяснялось тем, что, во-первых, в совещании принимали участие составы первых двух дум, разогнанных царизмом, что придавало совещанию более «революционный» характер, а во-вторых, в силу своей специфики такое совещание «не угрожало стать прочным государственным учреждением. При таких условиях Временное правительство сохраняло всю полноту государственной власти»63.

Совещание четырех дум, однако, не превратилось в тот институт, который имели в виду Гучков и Родзянко. Во многом это объясняется позицией, занятой фракцией меньшевиков и эсеров на торжественном заседании членов Государственной думы всех созывов апреля 1917 г. Общее настроение левых в отношении думского института выразил в своей речи меньшевик М.И. Скобелев. Под аплодисменты слева и на хорах он заявил: «Государственная дума выполнила свое дело, и, уходя отсюда, мы можем сказать: “Государственная дума умерла, да здравствует Учредительное собрание!» Некоторое время функцию представительного органа выполняло частное совещание членов Государственной думы, которое признавалось в этом качестве членами правительства, представляющими буржуазные круги.

Как уже отмечалось выше, потребность представительного органа возникла у правительства под влиянием его слабости как института власти. В той мере, в какой правительство было слабо, оно пользовалось услугами частного совещания членов Государственной думы. Но после относительного укрепления правительственной власти в июле эта потребность в известной мере отпала. Это обстоятельство привело к тому, что после июля работа частного совещания сворачивается, а августа на последнем заседании М.В. Родзянко вынужден был констатировать распад совещания65. Этот факт еще раз подтверждает тезис о том, что подобного рода институт был нужен Временному правительству для укрепления своей власти. Как только нужда в этом временно отпала - отпала и необходимость в представительном учреждении.

Ослабление власти и авторитета Временного правительства после подавления корниловского мятежа вновь обозначило потребность в создании представительного института. Однако, в силу левения масс и большевизации Советов, этой опорой уже не могла стать цензовая Дума и ее органы. Постановлением Временного правительства от октября 1917 г. Государственная дума была распущена 66. Требовался орган, представляющий не только цензовые круги, но и «революционную демократию». Роль этого института в известной мере сыграл предпарламент (Временный совет Российской республики).

Раскрывая смысл создаваемого органа и ожиданий правительственных кругов, кадетская «Речь» писала накануне его открытия: «правительству нужна решительная и полная поддержка, и такой решительной и полной поддержки оно может ожидать только от Совета (Предпарламента. - Д.К.). Если и это ожидание будет обмануто, то выход из создавшегося невыносимого для всех положения может быть только катастрофический»67. Та же идея проводилась в письме и.о.

управляющего министерством юстиции А.А. Демьянова на имя министра-председателя А.Ф. Керенского: «только при наличии такого органа правительство могло бы рассчитывать на укрепление принадлежащей ему власти»68.

Как и в случае с частным совещанием Государственной думы, совещанием дум четырех созывов, Временное правительство не стремилось придать предпарламенту сколько-нибудь существенные законодательные или контрольные функции. Это наглядно проявляется в письме А.А. Демьянова А.Ф. Керенскому. Одобряя идею созыва предпарламента, автор письма делал акцент на совещательном, а не законодательном характере этого органа, при котором право голоса оставалось бы исключительно за Временным правительством. Функции предпарламента должны были сводиться, по его мнению, к праву рассмотрения и оценки тех мероприятий правительства, которые «ввиду особо серьезного их значения, правительство почитало бы необходимым подвергнуть коллегиальному обсуждению»69.

Эти идеи были позже воспроизведены в постановлении правительства об учреждении Временного совета Российской республики.

Согласно ему, предпарламент должен был обсуждать законодательные предположения, «по коим Временный совет признает необходимость иметь заключение», а также получал возможность предварительно разрабатывать законодательные вопросы. Кроме того члены Совета имели право обращаться к министрам с вопросами70.

Столь мизерные права, дарованные правительством, оправдывались позицией непредрешенчества и, по всей видимости, указывали на нежелание правительства Керенского делиться остатками власти. Как бы то ни было, это обстоятельство не позволило предпарламенту выполнить ту роль, ради которой, собственно, он и был рожден: он не создал опору власти Временного правительства.

Этот аспект был точно подмечен В. Набоковым71. В статье «Безнадежный эксперимент» автор чутко уловил основную цель создания предпарламента правительством. «Временное правительство обладает “всею полнотою власти”,- писал Набоков,- такова теория,- вернее сказать, такова фикция, ежедневно опровергаемая жизнью. На самом деле, такого реально существующего правительства у нас не было с самого начала революции. А то, что мы сейчас видим, скоро уничтожит всякую возможность хотя бы поддерживать фикцию». Именно слабость правительства, как заметил Набоков, вызвала к жизни идею предпарламента, роль которого, по его мнению, сводилась к следующему: «Это учреждение должно извне придать правительству недостающий ему авторитет»72.

В. Набоков, неоднократно выступавший за всемерное упрочение единовластия Временного правительства, увидел в идее предпарламента безнадежный эксперимент. Безнадежность его проистекала из того факта, что «собрание без решающего голоса неизбежно обречено превратиться в говорильню. А если и есть сейчас несомненный, роковой, пагубный бич - это политическая словесность, фабрика резолюций»73.

Вместе с тем недостаточность функций предпарламента была лишь одной из причин безрезультатности его деятельности. Главная же состояла в том, что в условиях левения масс и роста доверия с их стороны к большевикам цензовый и мягко-социалистический по своему составу Временный совет не имел веса и авторитета среди рабочих и солдатских масс и, следовательно, не мог в силу этого придать авторитет и легитимность действиям Временного правительства. Уход большевиков из предпарламента окончательно обесценивали значение только что созданного института.

Тем самым попытка Временного правительства создать опору своей власти посредством формирования представительного органа, выражающего интересы широких кругов общественности, но не имеющего реальной власти, оказалась неудачной.

§ 2. Общественно-политические институты в борьбе за власть Неполнота власти Временного правительства, слабость его структуры были связаны не только и даже не столько с ошибками правительства в осуществлении своей власти, сколько с реальной расстановкой политических и классовых сил в России после февраля Специфика этой расстановки проявилась в создании наряду с Временным правительством и его органами на местах Советов рабочих, солдатских, крестьянских депутатов, которые в ходе февральских и последующих событий проявили себя как властные институты, выполняя соответствующие функции.

В центре Петроградский Совет, созданный в процессе революционного творчества масс, с первых часов своего существования стал органом революционной власти. По постановлениям Совета формировались вооруженные отряды рабочих для преодоления сопротивления сторонников старого режима, создавалась рабочая милиция74. Устанавливался контроль над почтой, телеграфом, телефоном. Во все районы Петрограда были направлены комиссары Совета. В постановлении Совета от 6 марта 1917 г. было признано также необходимым иметь своих комиссаров в военных частях и при военных властях 75.

Постановлением Совета от 28 февраля Государственный банк и другие финансовые учреждения были взяты под охрану 76. Осуществлялся контроль за прессой в масштабах Петрограда. Газеты контрреволюционного содержания, а также черносотенные издания были закрыты. Вплоть до 10 марта соответствующая комиссия Совета выдавала разрешение на выпуск периодических изданий. Отменив это положение в части санкционирования Советом выхода разного рода изданий, исполнительный комитет оставлял за собой право «принимать соответствующие меры против изданий, которые позволяют себе в переживаемую революционную эпоху вредить делу революции и свободе русского народа»77.

Об осуществлении Советом властных полномочий позволяет судить Приказ № 1 по гарнизону г. Петрограда. Согласно ему, Совет устанавливал свое политическое руководство над войсками гарнизона: в своих политических выступлениях воинские части должны были подчиняться Совету рабочих и солдатских депутатов, а также своему комитету. Одновременно, согласно приказу, проводились выборы в ротные, полковые комитеты, в распоряжение которых передавалось оружие. Важным аспектом Приказа № 1 был пункт об относительной подчиняемости гарнизона Временному комитету Государственной думы. «Приказы военной комиссии Государственной думы, - указывалось в документе, - исполнять только в том случае, если они не противоречат приказам и постановлениям Совета»78.

Как справедливо отмечал И.И. Минц, Приказ № 1 был логичным и наиболее ярким проявлением власти Совета, дополнял его решения о создании рабочей милиции, об организации власти в районах, реорганизации суда и т.д.79 Приказ фактически устанавливал власть Совета над гарнизоном, оказывал существенное влияние на политизацию, демократизацию армии и в конечном счете способствовал ее разрушению.

Постановления Совета рабочих и солдатских депутатов регламентировали также и жизнедеятельность Петрограда. Одно из первых решений Совета касалось контроля за продовольственным делом в Петрограде, для чего была создана специальная продовольственная комиссия, позднее объединившаяся с аналогичной комиссией Временного комитета Государственной думы.

Рассматривались и более мелкие вопросы жизнедеятельности города: о трамвайном движении, установлении очереди при входе в трамвай80, об уплате жалования арестованным офицерам81, об открытии кинотеатров при условии показа картин, содержание которых не только не противоречит «идеалам свободы, равенства и братства, но по мере возможности будет подбираться на мотивы и сюжеты, отвечающие идеалам, начертанным на знамени Совета рабочих и солдатских депутатов»82.

Эти факты позволяют заключить, что Петроградский Совет в первые дни революции играл двойную роль. С одной стороны, это была роль органа революционной власти в общероссийских рамках, ибо его действия были направлены на решение общенациональных задач борьбы с царизмом и установления нового порядка, с другой роль органа местного органа власти - в той мере, в какой его решения касались исключительно нужд Петрограда.

Подобно Петроградскому Совету на местах также создавались Советы. Для них было характерно осуществление некоторых властных функций. В ряде случаев под руководством и по постановлению Советов производились аресты губернаторов, полицейский чинов83.

Создавались отряды рабочей милиции84. В общей сложности в 23 городах милиция находилась в подчинении Советов85. Устанавливалась власть над гарнизонами, осуществлялись другие властные функции.

В то же время возглавляемые меньшевиками и эсерами Советы отказались взять всю полноту власти. Петроградский Совет не решился сформировать из своего состава правительство, одобрив создание Временного правительства Временным комитетом Государственной думы. При этом была принята формула относительной поддержки Советом правительства: постольку, поскольку последнее выполняет демократическую программу, продиктованную делегацией Совета.

В советской историографии имелась точка зрения, согласно которой политика советского большинства - меньшевиков и эсеров по вопросу о власти имела целью «растворить» Советы в системе буржуазных органов власти86. В качестве одного из доказательств этого тезиса приводилась «Инструкция Петроградского Совета р. и с. д. всем Советам рабочих и солдатских депутатов», разосланная по стране в конце марта 1917 г. и разъясняющая тактику, которой должны придерживаться местные Советы при взаимоотношениях с Временным правительством и его органами87.

Действительно, с одной стороны, в документе прослеживается мысль о том, что Советы не должны ни в коей мере выполнять правительственные функции. Им предписывалось «во всех вопросах, касающихся общегосударственных дел, как-то: продовольствие, милиция, общественная безопасность, выборы во временные самоуправления и т.д.,... действовать совместно с другими организациями и комиссарами правительства, а никоим образом не брать на себя правительственных функций»88. В инструкции также подчеркивалось, что Временное правительство «должно считаться для всей России единственным законным правительством» и все его распоряжения «должны выполняться». Такую же тактику местные Советы должны были проводить в отношении комиссаров правительства, которые, согласно инструкции, «должны быть признаны законными властями»89.

В то же время в источнике существуют важные оговорки, которые в ряде случаев изымались при цитировании как несущественные, что искажало смысл документа90. Как нам представляется, они, в известной мере, снимают столь категоричные оценки документа в целом. В частности, в документе отмечалось, что поддержка Временного правительства не является полной и оговаривается условием: «до тех пор, пока между Петроградским Советом р. и с.д. и Временным правительством соглашение не нарушено». Распоряжения этого правительства должны были исполняться Советами в том случае, если они не были опротестованы исполнительным комитетом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов91.

Такая же оговорка существовала и в отношении власти комиссаров Временного правительства. Их действия могли быть признаны местными Советами незаконными в том случае, «если они по своим личным качествам или политическому прошлому окажутся опасными или вредными для дела революции»92.

Таким образом, инструкция местным Советам носит противоречивый характер. Отдавая Временному правительству и его органам на местах «всю власть», Петроградский Совет не требовал от местных Советов полного подчинения этой власти, что, следовательно, лишало правительственную структуру полноты власти. Инструкция Петроградского Совета в большей степени «работала» на сохранение двоевластия в стране, чем на формирование единовластия Временного правительства посредством «растворения» Советов в его структуре.

В то же время Советы на местах нередко шли дальше инструкции Петросовета, не только «контролируя» органы Временного правительства и участвуя в работе местных комитетов общественных организаций, но и осуществляя те или иные управленческие функции, теоретически являющиеся прерогативой Временного правительства и его органов.

Наиболее широкие формы приняло вмешательство (в той или иной форме и мере, в зависимости от партийного состава конкретного Совета, местных условий и расстановки политических сил в данной местности) в экономические отношения. Во многом это объяснялось как нерешительностью и неспособностью правительства разрешить насущные вопросы экономического положения рабочего класса и крестьянства в условиях войны и ожидания Учредительного собрания, так и максимальной приближенностью местных Советов к своей социальной базе.

О масштабах присвоения Советами рабочих и солдатских депутатов властных функций можно судить по установлению на местах 8часового рабочего дня. Исследование деятельности 29 крупнейших местных Советов России (губернских, городских), произведенное Ю.С. Токаревым, показывает, что в 18 случаях из 29 установление 8часового рабочего дня произошло посредством принятия Советами соответствующих постановлений. В остальных случаях новый режим продолжительности рабочего дня был установлен посредством соглашения между Советами и предпринимателями или решениями местных исполнительных комитетов93.

Имела место борьба Советов с промышленниками против закрытия предприятий. В связи с этим Советами назначались следственные комиссии, расследующие действительное хозяйственное и финансовое положение предприятия. При этом организовывалось наблюдение за производством, торговыми операциями предприятия, вычислялись доходы владельцев94.

Наблюдалась тенденция отстранения отдельных лиц администрации от управления по решению Советов рабочих и солдатских депутатов. Так, на Урале за первые 4 месяца революции было удалено лиц административного персонала, в том числе 14 управляющих, директора, 26 заведующих цехами, 5 смотрителей, 33 мастера95.

В ряде случаев смещение административного персонала носило и более радикальный характер. Так, по решению АнжероСудженского Совета рабочих и солдатских депутатов, принятому на совместном заседании с союзом служащих 29 апреля 1917 г., вся администрация каменноугольных копей Михельсона, ведущая дело к ликвидации производства, была отстранена. Управление передавалось особому совету из 18 лиц, созданному при участии союза служащих и комитета порядка и безопасности, Совета рабочих и солдатских депутатов. Вместе с тем контрольной функцией наделялся исключительно Совет рабочих и солдатских депутатов 96.

Та же тенденция проявилась в отстранении администрации медеплавильного завода «Юлия» в Минусинском уезде Енисейской губернии. Новая администрация каждые 10 дней отчитывалась перед Минусинским Советом рабочих и солдатских депутатов97. Контроль над заводоуправлениями установили также ряд Советов Урала, Украины, Петрограда, Центрального промышленного района98.

Имели место случаи обложения промышленников своего рода сборами на содержание Совета99. В Тюмени Совет рабочих депутатов вынес постановление, по которому члены Совета объявлялись лицами неприкосновенными, на основании чего они освобождались «с сохранением содержания от работ во всякое время, когда депутат занят по делам Совета»100.

Контрольные функции, осуществляемые Советами на производстве, концентрировались созданными при соответствующих Советах контрольными комиссиями. В ряде случаев они наделялись значительными полномочиями. Так, в письме Орехово-Никольского исполнительного комитета начальнику станции Орехово МосковскоНижегородской железной дороги предлагалось не принимать к отправке грузы от фабрик С. Морозова, сына и К° и В. Морозова без разрешения контрольной комиссии при Орехово-Зуевском Совете рабочих депутатов и делегатов от Владимирского и Покровского гарнизонов101. На Урале имела место попытка объединить деятельность контрольных комиссий посредством Областного комитета. Такое решение было принято I Уральским Областным съездом Советов102.

Наиболее радикальным действием Советов в отношении владельцев предприятий была реквизиция. Так, к июлю 1917 г. Красноярский Совет рабочих и солдатских депутатов реквизировал лесопильные заводы общества «Абакан», Кукина, медные рудники «Юлия», Андреевского103. Летом 1917 г. реквизицию некоторых производств произвел Кронштадтский Совет104. Реквизиции заводов, помещений, издательств приобрели в период весны-лета 1917 г. значительные масштабы105. Резолюцию о реквизиции предприятий в случае неподчинения предпринимателей решениям контрольных комиссий принял Екатеринбургский окружной съезд Советов106. Предупреждение о возможной реквизиции прачечных в случае отказа их хозяев выполнить требования рабочих, выдвинутых в ходе забастовки, вынес Петроградский Совет107.

В то же время меньшевистско-эсеровские по составу Советы, как правило, не стремились к расширению вмешательства Советов в экономическую жизнь. Так, Окружное бюро Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Восточной Сибири приняло следующее постановление в отношении стремления рабочих Черемховских шахт «захватить копи в свои руки»: «Такой захват в настоящее время, в условиях капиталистического строя, при полной неподготовленности рабочих к самостоятельному ведению такого сложного предприятия... вызовет полный развал и прекращение работ, безработицу и голод среди рабочих»108.

Та же тенденция ограничения контроля Советов за предприятиями заметна в резолюции Пермского окружного съезда Советов, состоявшегося в начале июля 1917 г. В ней отмечалось, что осуществление контроля за производством «возможно лишь при единой власти в руках коалиционного министерства и твердой поддержке Советов»109.

Присвоение властных функций Советами не ограничивалось их вмешательством в экономические отношения. В ряде случаев это «присвоение» превращало Советы в полновластные органы на местах.

Такую роль играли Советы рабочих и солдатских депутатов Красноярска, Кронштадта, Орехово-Зуева, Лысьвы и др. О переходе власти в свои руки в период весны-лета 1917 г. объявили также Тюменский Совет крестьянских депутатов110, Канский Совет крестьянских депутатов111, Совет солдатских депутатов Ошского уезда Ферганской области112, Кизлярский Совет рабочих и солдатских депутатов113, Глазовский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 114 и др.

Обращая внимание на эту тенденцию, делегат от Московской областной организации РСДРП (б) Е.И. Ефимов, выступая на VII (Апрельской) партийной конференции большевиков (1917 г.), отмечал: «Когда говорят, что власть должна перейти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов, нам кажется, что нам здесь в этом направлении нечего делать. У нас власть в руках Советов рабочих и солдатских депутатов»115.

В результате июльских событий в столице произошла некоторая подвижка в расстановке политических сил. Имело место усиление власти Временного правительства при «самоограничении» советских органов, согласившихся передать в руки правительства «охрану революционных свобод и укрепления революционного порядка». Руководство ЦИК предоставило также Временному правительству право производить аресты и привлекать к судебной ответственности членов ЦИК 116.

Это изменение в отношениях власти нашло отражение и в позиции ЦИК в вопросе об организации местной власти. О характере уступок правительству в этом вопросе дает представление резолюция ЦИК «О власти на местах». Согласно этому документу, вплоть до завершения реформы местного управления органами государственного управления и носителями революционной власти на местах признавались «губернские объединенные комитеты общественных организаций, действующие через свой исполнительный орган : выборный комиссариат, единоличный или коллегиальный»117. Тем самым роль Советов как властных органов ограничивалась и должна была сводиться к участию в местных комитетах. Кроме того признавалось право правительства «в чрезвычайных случаях, угрожающих единству и завоеваниям революции, устанавливать местную власть собственным распоряжением»118.

И все же отметим, что полного перехода эсеро-меньшевистского большинства Советов на «государственную точку зрения», как называли процесс передачи власти от Советов правительству кадеты, не произошло. Цитированная выше резолюция ЦИК в известной мере даже противоречила политике правительства в вопросе об организации местного управления, а именно его стремлению превратить комиссаров в послушное орудие реализации своей власти. Наиболее отчетливо это видно при сравнении июльских циркуляров министра внутренних дел И.Г. Церетели и цитированной выше резолюции ЦИК.

Если в циркулярах требовалось безоговорочное выполнение комиссарами распоряжений и постановлений правительства и «всякое промедление и бездействие» рассматривались как «достаточное основание для увольнения», а за попустительство комиссаров захватам и самочинным действиям министр обещал привлекать к суду119, то в резолюции ЦИК отмечалось: «Выполняя поручения Временного правительства и постановления исполнительного комитета (курсив мой. Д.К.), комиссар обязан руководствоваться узаконениями и распоряжениями правительства»120. Тем самым элемент ограничения власти Временного правительства, хотя и в более урезанной форме, чем это имело место в «Инструкции Петроградского Совета р. и с.д. всем Советам рабочих и солдатских депутатов», все же присутствовал.

Идея поддержки Временного правительства, а также передачи власти новым земствам и думам, проводимая меньшевистскоэсеровскими Советами летом 1917 г., ослабляла Советы как органы власти на местах.

На эту тенденцию указывает отчет члена ВЦИК М. Большакова, производившего объезд Херсонской, Бессарабской и Таврической губерний, в которых имело место «сильное охлаждение к Советам»121.

Причина этого положения состояла, как отмечалось в отчете, в появлении наряду с Советами ряда «специальных организаций, обслуживающих интересы демократии (примирительные камеры, профессиональные союзы и пр.). Эти организации окрепли и начинают работать самостоятельно; рабочая масса уходит непосредственно туда, минуя Советы. В том же направлении действует создание органов городского самоуправления»122.

Наблюдения представителя ЦИК наглядно иллюстрируют результаты реализации соглашательской линии эсеров и меньшевиков и показывают ту границу, за которой существование Советов становилось излишним. Взгляды на Советы «мягких социалистов» как на профессиональные объединения рабочих, а не как на органы революционной власти, в условиях передачи власти органам правительства и местного самоуправления, при создании организаций, отстаивающих экономические и профессиональные интересы рабочих, лишали существование Советов смысла.

Несмотря на эту тенденцию разложения Советов, характерную для лета 1917 г., элементы двоевластия на местах продолжали сохраняться. Так, в конце июля имел место арест Юрьевского городского головы, произведенный по распоряжению исполнительного комитета Совета р. и с.д.123. Прокурор Ташкентского окружного суда отмечал, что Советы, существующие в Сырдарьинской области, «осуществляют во всей полноте функции органа, контролирующего Временное правительство и его агентов»124. Более того, в документе отмечалось, что Советы оказались единственными организациями, «твердая власть которых чувствуется населением и которые не только на словах, но и на деле могут поддержать свои требования»125.

В условиях временного и относительного усиления власти Временного правительства летом 1917 г. продолжали существовать Советы, чья власть была почти полной. Так, большевистский по составу Красноярский Совет сохранил, в отличие от других Советов Сибири, под своим началом дееспособную милицию126. Продолжала существовать учетно-оценочная комиссия Совета. Сохранялась его власть над местным гарнизоном127. Для руководства войсками, контроля за оружием в августе была учреждена военная секция Красноярского Совета128.

После разгрома корниловского мятежа, усилившего позиции большевиков в Советах, происходит и усиление роли Советов в общественно-политической жизни России. В связи с этим получила развитие идея перехода власти в руки Советов. 31 августа большевистскую резолюцию «О власти» принимает Петроградский Совет р. и с.д., а через пять дней - Московский. В сентябре - октябре 1917 г. на большевистскую позицию в вопросе о власти переходят и другие Советы129.

Эта тенденция, отражавшая рост недовольства масс коалиционной политикой меньшевиков и эсеров и усиление доверия к большевикам в условиях разрастания общенационального кризиса и неспособности Временного правительства разрешить важнейшие вопросы, поставленные в ходе революции, создавала предпосылки для перехода власти в руки Советов.

Двоевластие, наиболее отчетливо проявившееся в центре в виде сосуществования Временного правительства и Петроградского Совета, на местах принимало порой расплывчатый характер. Эта специфика была обусловлена тем, что наряду с органами Временного правительства и Советами властные функции на местах выполняли и другие общественно-политические институты, нередко осуществляющие собственную линию, отличную как от политики правительства, так и от установок советских органов. Наибольшее распространение из них получили местные комитеты130. Возникшие в первые дни революции, эти институты покрыли густой сетью страну: их создание шло как в губернских и уездных центрах, так и в волостях.

В советской исторической науке 30-х - 80-х гг. преобладала точка зрения, согласно которой комитеты признавались органами власти буржуазии131. Некоторые авторы более определенно называли комитеты органами власти Временного правительства132. Скидка делалась лишь для ряда уездных и волостных комитетов, а также комитетов, возникших в рабочих поселках при заводах133.

Эта точка зрения, как нам представляется, не отражает всех нюансов деятельности комитетов, находится в противоречии с фактами, иллюстрирующими взаимоотношения комитетов и Временного правительства. Как уже отмечалось выше, официально комитеты не признавались правительством государственными органами. Несмотря на то, что многие губернские и городские комитеты объявили себя представителями Временного правительства на местах (Москва, Казань, Оренбург, Самара и др.)134, правительство считало таковыми лишь губернских и уездных комиссаров, а органами местного самоуправления - городские думы и земства. Определенные уступки были сделаны лишь для волостных комитетов: на них были возложены функции бывших волостных правлений135.

В ходе кампании по перевыбору комиссаров Временного правительства, инициаторами которой часто выступали комитеты, правительство пошло на известные уступки комитетам, признав их право выбирать комиссара. 21 апреля было также принято постановление, согласно которому комитеты, которые «по поручению Временного правительства или его представителей - комиссаров - выполняют функции органов правительственной власти на местах», должны были финансироваться из средств государственного казначейства136.

Их признание было временным и относительным. Общественные комитеты включались в систему административных органов лишь с совещательными правами, а также с правом «входить к министру внутренних дел с представлением об увольнении комиссара»137. Они по-прежнему рассматривались как общественные организации, отличающиеся от других лишь «всесословным» характером и обладающие большим, нежели городские думы и земства, авторитетом на местах.

На правомерность такого вывода указывает критика правительства со стороны комиссаров, одновременно являющихся председателями местных комитетов. Так, Томский губернский комиссар Б.М. Ган писал в МВД: «Противопоставление губернского комиссара Исполнительному комитету, трактование последнего как комитета общественных организаций, не располагающего властью... используется и будет использоваться в своекорыстных целях представителями дробных групп населения, уничтожает веру широких слоев населения в комитет, а вместе с тем в губернского комиссара, избранника того же комитета, а дальше неизбежна потеря и авторитета правительства»138.

Общественный, а не государственный характер комитетов подчеркивался в разъяснении министерства внутренних дел, опубликованном в «Вестнике Временного правительства»: «Временно организованные на местах объединенные комитеты... не требуют по своей природе особого утверждения правительства»139.

Надо отметить, что основания для такой позиции правительства имелись. Выше уже приводились факты разногласий Временного правительства и губернских, уездных комитетов по вопросу о контроле над комиссарами. Остановимся на других аспектах, выявляющих подчас резкое несовпадение правительственной линии и деятельности комитетов.

Для последних была характерна тенденция присвоения функций, принадлежащих Временному правительству и его органам на местах, вмешательства в дела государственного управления. Так, в первые недели существования Временные комитеты в Сибири осуществили некоторые социальные преобразования, выходившие за рамки объявленной правительством Декларации. В частности, решениями комитетов устанавливался 8-часовой рабочий день, коллегиальное управление в войсках, вводился минимум заработной платы для рабочих и служащих, другие меры. В результате правительство не только не передавало им правительственных функций, но стремилось пресекать их создание, боролось против тех из них, деятельность которых не согласовалась с политикой правительства140.

Вмешательство комитетов в дела управления было чрезвычайно распространенным и разносторонним явлением. Имели место случаи вмешательства комитетов в компетенцию казенных палат, что вызывало резкий протест со стороны министерства финансов, в деятельность органов управления железными дорогами, частных предприятий141. Предпринимались попытки поставить под контроль комитетов операции частных банков 142. Проводились реквизиции помещений, закрытие буржуазных, в том числе кадетских, газет, аресты служащих частных торгово-промышленных учреждений143. В Сибири комитеты явочным порядком вводили земство144. Вмешивались комитеты и в организацию продовольственного дела, стремясь к контролю над продовольственными органами, подчиненными министерству продовольствия145.

В ряде случаев местные комитеты, как и Советы, облагали налогами на собственное содержание, а также другие нужды предпринимателей и население в целом146. Имел место прецедент открытого неподчинения комитетов распоряжениям и постановлениям Временного правительства. В ряде случаев эти органы заявляли о переходе всей власти в данной местности в свои руки147.

«Противоправные» действия комитетов вызывали соответствующую реакцию правительства. В письме министра торговли и промышленности А.И. Коновалова министру-председателю кн. Г.Е.

Львову указывалось на вредные для интересов правительства и общества тенденции в деятельности местных комитетов, которые, по словам министра, «встали в коллизию не только с сими органами (земскими управами и городскими думами. - Д.К.), но и с центральной правительственной властью,... вносят полный хаос в без того расшатанную хозяйственную жизнь страны,... подрывают авторитет Временного правительства в глазах широких масс, деморализуют эти массы»148.

Циркуляр министра-председателя Е.Г. Львова губернским комиссарам, разосланный после публикации письма А.И. Коновалова, проливает свет на неспособность правительства справиться с тенденцией противодействия местных комитетов линии Временного правительства. Губернским комиссарам предлагалось «при поддержке образованных на местах общественных комитетов (курсив мой. - Д.К.) принять самые решительные меры для ликвидации указанных явлений, дезорганизующих страну, и обеспечения нормальных условий жизни»149.

Подобные циркуляры, разъясняющие незаконность действий комитетов, рассылались правительством и министерствами на места и в дальнейшем, однако, судя по продолжающимся печататься сообщениям в правительственной прессе о злоупотреблениях комитетов, не приносили желаемого результата150.

В то же время следует обратить внимание на то, что радикальность действий комитетов колебалась в зависимости от партийнополитического и социального состава, порядка формирования комитета.

Волостные комитеты формировались волостными сходами, и тем самым их деятельность в большей степени отвечала потребностям крестьянства. Это подтверждается также фактами вытеснения из волостных комитетов помещиков, старшин, старост и даже учителей и агрономов151. Как и земельные комитеты, эти учреждения способствовали, а порой и руководили захватом частновладельческих земель;

производили аресты помещиков и управляющих поместьями; устанавливали заниженную арендную плату; снимали военнопленных;

реквизировали сельскохозяйственный инвентарь; устанавливали ограничения на куплю - продажу земли, скота, леса, имущество помещиков; захватывали функции продовольственных комитетов; совершали другие действия, расцениваемые правительством как «аграрные беспорядки». В ряде случаев эта деятельность волостных комитетов осуществлялась с ведома уездных комитетов153.

Уездные комитеты, как правило, избирались представителями волостных комитетов и, следовательно, также в известной мере отражали настроения крестьянства. Лишь в редких случаях инициативу формирования уездных комитетов брали на себя земские учреждения (некоторые уезды Рязанской губернии), общественные организации уезда (некоторые уезды Полтавской, Орловской и других губерний)154.

Преимущественно рабочий состав имели некоторые комитеты общественной безопасности ряда уральских заводов 155.

Иными путями формировались губернские исполнительные комитеты. Исследователи единодушны в том, что в их создании значительную роль играли земства, городские думы, биржевые и военнопромышленные комитеты, городские думы. Это обстоятельство предопределило более умеренный характер их деятельности по сравнению с комитетами более низкого звена.

По подсчетам А.М. Андреева, из 25 председателей губернских и городских комитетов кадетов, октябристов было 14, эсеров - 7, меньшевиков - 4 156. Этот факт подтверждается и другими исследованиями157. Однако это обстоятельство также не дает возможности однозначно утверждать, что губернские комитеты являлись органами диктатуры буржуазии. Как считает Г.А. Герасименко, для губернских комитетов также было характерным «стремление встать над классовыми и партийными интересами и проводить линию, которая соответствовала бы интересам всех демократических слоев - рабочих и солдат, крестьян и ремесленников, служащих и мелких предпринимателей»158.

Обратим внимание на то, что деятельность губернских комитетов в ряде случаев противоречила политике Временного правительства. Так, позиция Тверского, Саратовского губернских комитетов в отношении комиссара Временного правительства расходилась с правительственной политикой в данном вопросе159. Пензенский губернский исполнительный комитет превышал свои полномочия и вмешивался в деятельность казенной палаты160. Хабаровский комитет попирал права торгово-промышленных кругов, в результате чего местный биржевой комитет вынужден был ходатайствовать перед министерством внутренних дел о его реорганизации161.

Неоднозначными были и взаимоотношения комитетов с Советами. Характер этих отношений определялся расстановкой социально - политических сил в данном регионе, социальным и партийным составом как Советов, так и комитетов.

Эсеро-меньшевистские по составу Советы стремились к активному сотрудничеству в комитетах, провозглашая их «всесословными», «надклассовыми» органами. Так, в резолюции Киевского областного съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, принятой в конце апреля 1917 г., Советы призывались к активному участию в деятельности исполнительных комитетов общественных организаций. Эта тактика обосновывалась в резолюции тем, что комитеты по существу являются «коалиционной властью революционно-демократических сил данного места»162. Близкую этой резолюцию вынес Областной съезд Советов рабочих и солдатских депутатов Поволжья163. Идея участия местных Советов в деятельности комитетов, как известно, приветствовалась и Петроградским Советом164.

При таких отношениях Советы передавали часть властных полномочий комитетам. Ряд вопросов (например, организация продовольственного дела, милиции, контроль за местным гарнизоном и т.д.) решался совместно165.



Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 8 |


Похожие работы:

«АНО ВПО ЦС РФ ЧЕБОКСАРСКИЙ КООПЕРАТИВНЫЙ ИНСТИТУТ РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ КООПЕРАЦИИ М.А. Кириллов, Е.А. Неустроев, П.Н. Панченко, В.В. Савельев. ВОВЛЕЧЕНИЕ ЖЕНЩИН В КРИМИНАЛЬНЫЙ НАРКОТИЗМ (КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА, ПРИЧИНЫ, МЕРЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ) Монография Чебоксары 2009 УДК 343 ББК 67.51 В 61 Рецензенты: С.В. Изосимов - начальник кафедры уголовного и уголовноисполнительного права Нижегородской академии МВД России, доктор юридических наук, профессор; В.И. Омигов – профессор кафедры...»

«Министерство культуры Российской Федерации Северо-Кавказский государственный институт искусств А. И. Рахаев Г. А. Гринченко И. С. БАХ ШЕСТЬ СОНАТ ДЛЯ ЧЕМБАЛО И СКРИПКИ Нальчик Издательство М. и В. Котляровых 2010 2 ББК 85.315.2 УДК 785.72.082.2(430)+929 Бах Р27 Рецензенты: Б. Г. Ашхотов, доктор искусствоведения, профессор Ф. С. Эфендиев, доктор философских наук, профессор Рахаев А. И., Гринченко Г. А. Р27 И. С. Бах. Шесть сонат для чембало и скрипки. – Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых,...»

«..,.,. (,, - ) - 2013 УДК ББК С Авторы: Супиев Т.К. – доктор медицинских наук, профессор, Заслуженный деятель Республики Казахстан, академик Академии профилактической медицины РК, заведующий кафедрой стоматологии Института последипломного обучения КазНМУ им. С.Д.Асфендиярова. Мамедов Ад. А. - доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой стоматологии детского возраста Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова, vizitig-профессор КазНМУ им....»

«ЦЕНТР МОЛОДЁЖЬ ЗА СВОБОДУ СЛОВА ПРАВА МОЛОДЁЖИ И МОЛОДЁЖНАЯ ПОЛИТИКА В КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ Информационно-правовой справочник Калининград Издательство Калининградского государственного университета 2002 УДК 347.63 ББК 67.624.42 П 685 Авторский коллектив А.В. Косс, кандидат юридических наук – отв. редактор (введение; раздел I, гл. 2; разделы II-III), И.О. Дементьев (раздел I, гл. 4), К.С. Кузмичёв (раздел I, гл. 3), Н.В. Лазарева (раздел I, гл. 1, 2; разделы II-III), Н.В. Козловский (раздел...»

«М.Ж. Журинов, А.М. Газалиев, С.Д. Фазылов, М.К. Ибраев ТИОПРОИЗВОДНЫЕ АЛКАЛОИДОВ: МЕТОДЫ СИНТЕЗА, СТРОЕНИЕ И СВОЙСТВА М И Н И С Т Е РС Т В О О БРА ЗО ВА Н И Я И Н А У КИ РЕС П У БЛ И К И КА ЗА Х СТА Н ИНСТИТУТ ОРГАНИЧЕСКОГО КАТАЛИЗА И ЭЛЕКТРОХИМИИ им. Д. В. СОКОЛЬСКОГО МОН РК ИНСТИТУТ ОРГАНИЧЕСКОГО СИНТЕЗА И УГЛЕХИМИИ РК М. Ж. ЖУРИНОВ, А. М. ГАЗАЛИЕВ, С. Д. ФАЗЫЛОВ, М. К. ИБРАЕВ ТИОПРОИЗВОДНЫЕ АЛКАЛОИДОВ: МЕТОДЫ СИНТЕЗА, СТРОЕНИЕ И СВОЙСТВА АЛМАТЫ ылым УДК 547.94:547.298. Ответственный...»

«ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНАЯ КАРТИНА МИРА (Часть 2) ОТЕЧЕСТВО 2011 УДК 520/524 ББК 22.65 И 90 Печатается по рекомендации Ученого совета Астрономической обсерватории им. В.П. Энгельгардта Научный редактор – акад. АН РТ, д-р физ.-мат. наук, проф. Н.А. Сахибуллин Рецензенты: д-р физ.-мат. наук, проф. Н.Г. Ризванов, д-р физ.-мат. наук, проф. А.И. Нефедьева Коллектив авторов: Нефедьев Ю.А., д-р физ.-мат. наук, проф., Боровских В.С., канд. физ.-мат. наук, доц., Галеев А.И., канд. физ.-мат. наук, Демин С.А.,...»

«А.Б.КИЛИМНИК, Е.Ю.КОНДРАКОВА СИНТЕЗ ПРОИЗВОДНЫХ ФТАЛОЦИАНИНОВ КОБАЛЬТА ИЗДАТЕЛЬСТВО ТГТУ УДК 541.135.2 ББК Г5/6 К392 Р е ц е н з е н т ы: Доктор технических наук, профессор С.И. Дворецкий Кандидат химических наук, доцент Б.И. Исаева Килимник, А.Б. К392 Синтез производных фталоцианинов кобальта : монография / А.Б. Килимник, Е.Ю. Кондракова – Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2008. – 96 с. – 100 экз. – ISBN 978-5-8265-0757-5. Посвящена вопросам создания научных основ энерго- и...»

«RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES FAR EASTERN BRANCH North-East Scientific Center Institute of Biological Problems of the North I.A. Chereshnev FRESHWATER FISHES OF CHUKOTKA Magadan 2008 РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ Северо-Восточный научный центр Институт биологических проблем Севера И.А. Черешнев ПРЕСНОВОДНЫЕ РЫБЫ ЧУКОТКИ Магадан 2008 УДК 597.08.591.9 ББК Черешнев И.А. Пресноводные рыбы Чукотки. – Магадан: СВНЦ ДВО РАН, 2008. - 324 с. В монографии впервые полностью описана...»

«Российская академия наук Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения РАН ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОГО ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА (вторая половина XX – начало XXI в.) В двух книгах Книга 1 ДАЛЬНЕВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА: СТРАТЕГИИ СОЦИАЛЬНОПОЛИТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И МЕХАНИЗМЫ РЕАЛИЗАЦИИ Владивосток 2014 1 УДК: 323 (09) + 314.7 (571.6) Исторические проблемы...»

«Б.Г.АЛИЕВ, И.Н.АЛИЕВ МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА АЗЕРБАЙДЖАНА ЦЕНТР АГРАРНОЙ НАУКИ ЭКОЛОГИЧЕСКИ БЕЗОПАСНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ МИКРООРОШЕНИЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ КУЛЬТУР В УСЛОВИЯХ НЕДОСТАТОЧНО УВЛАЖНЁННЫХ ЗОН АЗЕРБАЙДЖАНА БАКУ-2002 УДК.631.674.5 РЕЦЕНЗЕНТ: проф. Багиров Ш.Н. НАУЧНЫЙ РЕДАКТОР: проф. Джафаров Х. РЕДАКТОР: Севда Микаил кызы д.т.н. Алиев Б.Г., Алиев И.Н. ЭКОЛОГИЧЕСКИ БЕЗОПАСНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ МИКРООРОШЕНИЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ КУЛЬТУР...»

«Н асел ени е К ы ргы зстана в начал е XXI века Под редакцией М. Б. Денисенко UNFPA Фонд ООН в области народонаселения в Кыргызской Республике Население Кыргызстана в начале XXI века Под редакцией М.Б. Денисенко Бишкек 2011 УДК 314 ББК 60.7 Н 31 Население Кыргызстана в начале XXI века Н 31. Под редакцией М.Б. Денисенко. - Б.: 2011. -.с. ISBN 978-9967-26-443-4 Предлагаемая вниманию читателей коллективная монография основана на результатах исследований, выполненных в рамках проекта Население...»

«1 Научно-учебный центр Бирюч Н.И. Конюхов ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС: КОСМОС И ЛЮДИ Москва - Бирюч 2014     2 УДК 338.24 ББК 65.050 К65 К65 Экономический кризис: Космос и люди [Текст] / Н.И. Конюхов.. – М.; Издательство Перо, 2014. – 229 с. ISBN 978-5-00086-066-3 Резонансы гравитационных и магнитных полей небесных тел являются одним из важных факторов, влияющих на развитие человечества. Экономические кризисы являются следствием действий людей. Но начинаются они чаще, когда Земля попадает в зону...»

«РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК УФИМСКИЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР Институт геологии Академия наук Республики Башкортостан Р. Ф. Абдрахманов Ю. Н. Чалов Е. Р. Абдрахманова ПРЕСНЫЕ ПОДЗЕМНЫЕ ВОДЫ БАШКОРТОСТАНА Уфа — 2007 УДК 556.3:628.1 (470.57) ББК А Абдрахманов Р. Ф., Чалов Ю. Н., Абдрахманова Е. Р. Пресные подземные воды Башкортостана. – Уфа: Информреклама, 2007. – 184 с. ISBN В монографии выполнен анализ закономерностей формирования и распро странения ценнейшего полезного ископаемого — пресных подземных вод в...»

«ГЕОДИНАМИКА ЗОЛОТОРУДНЫХ РАЙОНОВ ЮГА ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ Федеральное агентство по образованию ГОУ ВПО Иркутский государственный университет Геологический факультет А. Т. Корольков ГЕОДИНАМИКА ЗОЛОТОРУДНЫХ РАЙОНОВ ЮГА ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ 1 А. Т. КОРОЛЬКОВ УДК 553.411 : 551.2(571.5) ББК 26.325.1 : 26.2(2Р54) Печатается по решению научно-методического совета геологического факультета Иркутского государственного университета Монография подготовлена при поддержке аналитической ведомственной целевой...»

«Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского Омский филиал Института археологии и этнографии РАН Сибирский филиал Российского института культурологии Н.Н. Везнер НАРОДНЫЕ ТАНЦЫ НЕМЦЕВ СИБИРИ Москва 2012 УДК 793.31(470+571)(=112.2) ББК 85.325(2Рос=Нем) В26 Утверждено к печати ученым советом Сибирского филиала Российского института культурологии Рецензенты: кандидат исторических наук А.Н. Блинова кандидат исторических наук Т.Н. Золотова Везнер Н.Н. В26 Народные танцы немцев Сибири. –...»

«Муромский институт (филиал) Владимирского государственного университета Указатель литературы, поступившей в библиотеку Муромского института в 2009 году Библиотека МИ Муром 2010 г. УДК 019.911 У 42 Указатель литературы, поступившей в библиотеку Муромского института в 2009 г. – Муром: Библиотека МИ ВлГУ, 2010. – 74 с. Составители: Библиотека МИ ВлГУ © Муромский институт (филиал) Владимирского государственного университета, 2010 4 СОДЕРЖАНИЕ ОБРАЗОВАНИЕ. СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА ИСТОРИЯ. КУЛЬТУРОЛОГИЯ....»

«1 Ю. А. Корчагин ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ РОССИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ И ИННОВАЦИОННАЯ ЭКОНОМИКА ВОРОНЕЖ- 2012 2 УДК 330 (075.8) ББК 65.01я73 К72 Рецензенты: д.э.н., профессор И.П. Богомолова д.э.н., профессор В.Н. Логунов К 72 Корчагин Ю.А. Человеческий капитал и инновационная экономика России. Монография. / Ю.А. Корчагин. – Воронеж: ЦИРЭ, 2012.– с. 244 В монографии рассматриваются теоретические и практические проблемы современного состояния, роста и развития национального человеческого капитала...»

«Н.Н. Васягина СУБЪЕКТНОЕ СТАНОВЛЕНИЕ МАТЕРИ В СОВРЕМЕННОМ СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ РОССИИ Екатеринбург – 2013 УДК 159.9 (021) ББК Ю 956 В20 Рекомендовано Ученым Советом федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального огбразования Уральский государственный педагогический университет в качестве монографии (Решение №216 от 04.02.2013) Рецензенты: доктор педагогических наук, профессор, Л.В. Моисеева доктор психологических наук, профессор Е.С....»

«МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФГБОУ ВПО УДМУРТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ БИОЛОГО-ХИМИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ КАФЕДРА ЭКОЛОГИИ ЖИВОТНЫХ С.В. Дедюхин Долгоносикообразные жесткокрылые (Coleoptera, Curculionoidea) Вятско-Камского междуречья: фауна, распространение, экология Монография Ижевск 2012 УДК 595.768.23. ББК 28.691.892.41 Д 266 Рекомендовано к изданию Редакционно-издательским советом УдГУ Рецензенты: д-р биол. наук, ведущий научный сотрудник института аридных зон ЮНЦ...»

«МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ КОЗЬМЫ МИНИНА В.Т. Захарова ИМПРЕССИОНИЗМ В РУССКОЙ ПРОЗЕ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА Монография Нижний Новгород 2012 Печатается по решению редакционно-издательского совета Нижегородского государственного педагогического университета имени Козьмы Минина УДК ББК 83.3 (2Рос=Рус) 6 - 3-...»






 
2014 www.av.disus.ru - «Бесплатная электронная библиотека - Авторефераты, Диссертации, Монографии, Программы»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.