WWW.DISS.SELUK.RU

БЕСПЛАТНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА
(Авторефераты, диссертации, методички, учебные программы, монографии)

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 6 |

«М. В. Винарский ИЗМЕНЧИВОСТЬ ПРЕСНОВОДНЫХ ЛЕГОЧНЫХ МОЛЛЮСКОВ (ТАКСОНОМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ) МОНОГРАФИЯ Омск Издательство ОмГПУ 2013 1 Печатается по решению редакционноУДК 594 издательского совета Омского государственного ББК ...»

-- [ Страница 1 ] --

Министерство образования и науки Российской Федерации

Омский государственный педагогический университет

М. В. Винарский

ИЗМЕНЧИВОСТЬ ПРЕСНОВОДНЫХ

ЛЕГОЧНЫХ МОЛЛЮСКОВ

(ТАКСОНОМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)

МОНОГРАФИЯ

Омск

Издательство ОмГПУ 2013 1 Печатается по решению редакционноУДК 594 издательского совета Омского государственного ББК 28.691 педагогического университета В48 Рецензенты:

д-р биол. наук С. И. Андреева (Омская государственная медицинская академия);

д-р биол. наук В. В. Анистратенко (Институт зоологии Национальной академии наук Украины, Киев) Винарский, М. В.

В48 Изменчивость пресноводных легочных моллюсков (таксономический аспект) : монография / М. В. Винарский. – Омск :

Изд-во ОмГПУ, 2013. – 268 с.

ISBN 978-5-8268-1796- Монография посвящена комплексному анализу изменчивости таксономически значимых признаков пресноводных легочных моллюсков (Mollusca: Gastropoda: Pulmonata). На основе оригинальных авторских данных и данных литературы рассмотрена изменчивость раковины, половой системы, генетических и хромосомных признаков пресноводных Pulmonata в различных аспектах – онтогенетическом, экофенотипическом, географическом, тератологическом. Обсуждаются методологические вопросы использования данных об изменчивости моллюсков в практической систематике. Дается краткий исторический очерк развития представлений об изменчивости в зоологической систематике, а также описана история изучения изменчивости пресноводных моллюсков.

Для специалистов-зоологов, гидробиологов, систематиков, преподавателей и студентов высших учебных заведений.

Библиография – 652 названия, 65 рисунков и 39 таблиц в тексте, три приложения.

УДК ББК 28. Книга печатается в авторской редакции На обложке: ранние изображения континентальных моллюсков из книги J. Meydenbach “Hortus sanitatis” (Maintz, 1491) ISBN 978-5-8268-1796-4 © Винарский М. В., © Омский государственный педагогический университет, Ministry of Education and Science of the Russian Federation Omsk State Pedagogical University M. V. Vinarski

VARIABILITY IN FRESHWATER

PULMONATE MOLLUSKS

(A TAXONOMIC PERSPECTIVE)

A MONOGRAPH

Omsk OmSPU Press It is confirmed for printing by the ediUDC torial board of the Omsk State Pedagogical V University Reviewers:

S. I. Andreyeva, DrSci in biology (Omsk State Medical Academy);

V. V. Anistratenko, DrSci in biology (Institute of Zoology, National Academy of Sciences of Ukraine) V69 Variability in freshwater pulmonate mollusks (a taxonomic perspective) : a monograph / M. V. Vinarski. – Omsk : Omsk State Pedagogical University Press, 2013. – 268 p.

The book is devoted to the complex analysis of variability in taxonomically significant characters of freshwater pulmonate snails (Mollusca:

Gastropoda: Pulmonata). Variability of shell, genital organs, genetic and chromosome characters is discussed on the original author’s data accompanied by an extensive review of the malacological literature. The variability of freshwater Pulmonata is studied in different aspects relevant to taxonomy:

ontogenic, ecophenotypic, geographic, and teratologic. Some metodological problems of using of data on variability in the practical molluscan taxonomy are discussed. A brief historical outline of development of the concept of variability in the zoological systematics is given alongside with an essay on the history of studies of variability in freshwater molluscs.

The monograph is addressed to zoologists, hydrobiologists, taxonomists, university lecturers, undergraduate and post-graduate students.

Bibliography – 652 entries, 65 figures and 39 tables in text.

The book is published in the author’s edition On the cover: early portrayals of continental snails from: J. Meydenbach “Hortus sanitatis” (Maintz, 1491)

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие

Глава 1. Изменчивость как таксономическая проблема................. 1.1. Развитие представлений об изменчивости в биологической систематике

1.2. История изучения изменчивости пресноводных моллюсков..... 1.3. Изучение изменчивости в контексте работы таксономиста ....... Глава 2. Пресноводные легочные моллюски и факторы, обуславливающие их изменчивость

2.1. Общая характеристика пресноводных легочных моллюсков.... 2.2. Факторы изменчивости пресноводных Pulmonata

2.3. Классификация явлений изменчивости

Глава 3. Характеристика использованного материала и методов..... Глава 4. Изменчивость раковины пресноводных легочных моллюсков

4.1. Онтогенетическая изменчивость признаков раковины............... 4.2. Изучение «нормальной» конхологической изменчивости на внутри- и межпопуляционном уровнях

4.3. Экофенотипическая изменчивость признаков раковины......... 4.4. Географическая изменчивость конхологических признаков.... 4.5. Тератологическая изменчивость

4.6. Проявления полиморфизма в строении раковины

4.7. Межвидовая дивергенция конхологических признаков........... Глава 5. Изменчивость таксономически значимых анатомических признаков



5.1. Индекс копулятивного аппарата (ИКА) и его изменчивость... 5.2. Изменчивость признаков женской половой системы................ 5.3. Изменчивость радулярного аппарата

Глава 6. Генетическая и хромосомная изменчивость

6.1. Генетическая изменчивость пресноводных Pulmonata............. 6.2. Хромосомная изменчивость пресноводных Pulmonata............. Заключение

Литература

Приложение 1. Перечень крупных выборок пресноводных легочных моллюсков, использованных при изучении изменчивости............. Приложение 2. Внутрипопуляционная изменчивость индекса копулятивного аппарата пресноводных легочных моллюсков....... Приложение 3. Хромосомные числа отдельных видов пресноводных легочных моллюсков

ПРЕДИСЛОВИЕ

Существование в природе генотипов и фенотипов, то есть индивидуальных генетических программ и возникающих на их основе конкретных организмов, является фундаментальным научным фактом, одной из «аксиом биологии» (Медников, 2005)1. Не менее фундаментальным фактом является и то, что на основе сходных или даже идентичных генотипов (вспомним однояйцевых близнецов) формируются не идентичные, а иногда даже весьма различные фенотипы. Изменчивость, свойство организмов варьировать как качественно так и количественно, – это универсальное свойство живого. Природные популяции всех живых организмов разнокачественны; не существует двух абсолютно одинаковых особей, как не существует и каких-либо «эталонных» особей, в фенотипе которых были бы представлены все признаки данного вида (Яблоков, 1966; Симпсон, 2006).

Явление изменчивости многомерно и проявляется на самых разных уровнях организации биологических систем, от молекулярного до популяционно-видового. Изучать его можно также в разных аспектах – эволюционном (Черепанов, 1986), морфологическом (Яблоков, 1966) и др.

В этой книге изменчивость рассматривается с точки зрения малаколога-систематика, занятого изучением конкретной группы животных – пресноводных легочных моллюсков, или пульмонат (Mollusca:

Gastropoda: Pulmonata: Lymnaeiformes). Исходный замысел автора был сугубо прагматическим – выявить и описать закономерности изменчивости тех признаков, которые являются таксономически значимыми, то есть используются как при построении системы, так и при рутинной идентификации собранного материала. Очевидно, что без знания таких закономерностей систематик будет постоянно совершать ошибки, вызванные неполнотой информации или недоучетом биологических особенностей изучаемых им объектов (Hubendick, 1954; Круглов, 2007).

Начальный, исключительно конхологический, этап в развитии малакологической систематики давно завершен; система ныне живущих моллюсков уже не строится только на признаках раковины, как это было Б. М. Медников (2005: 281) называет эту аксиому аксиомой Вейсмана – фон Неймана: «Все живые организмы должны быть единством фенотипа и программы для его построения (генотипа), передающейся по наследству из поколения в поколение».

ещё 100–120 лет назад. Сегодня в арсенал практикующего таксономиста входят методы, позволяющие изучать признаки, относящиеся к разным функциональным системам организма животного. Необходимо иметь представление об изменчивости конхологических, анатомических, кариологических, генетических признаков, что позволяет исследователю работать в рамках так называемой интегративной таксономии (Dayrat, 2005), использующей для построения системы максимально возможное число независимо варьирующих признаков.

Многообразие форм и аспектов изменчивости пресноводных Pulmonata определило структуру монографии, в которой обобщены как данные многочисленных литературных источников, посвященных проблеме изменчивости Lymnaeiformes, так и результаты собственных исследований автора, которые частью уже опубликованы (Винарский, Андреев, 2003; Винарский и др., 2007; Vinarski, Karimov, 2008; Vinarski, Vodyanitskaja, 2008; Vinarski, 2009, 2011, 2012; Винарский, 2012; и др.), а частью впервые публикуются здесь. В большинстве случаев материалом для работы послужили выборки легочных моллюсков, взятые автором из природных популяций, населяющих водоемы Урала и Западной Сибири. Использованы также выборки Pulmonata из крупных музейных коллекций, хранящихся в научных учреждениях России и некоторых зарубежных стран.

Первая глава имеет обзорный характер и является расширенным введением в изучаемый вопрос. В ней рассматривается проблема изменчивости животных в контексте истории развития зоологической систематики как особой научной дисциплины, а также дан краткий исторический очерк истории изучения изменчивости пресноводных моллюсков. В заключительном разделе первой главы (1.3) обсуждаются некоторые методологические аспекты практической систематики, связанные с использованием в ней данных об изменчивости животных.

Вторая глава содержит краткую эколого-биологическую характеристику водных Pulmonata, включая обзор таксономически значимых признаков этой группы животных. Рассмотрены важнейшие факторы, определяющие изменчивость признаков раковины и половой системы.

Отдельный раздел главы (2.3) посвящен проблеме классификации явлений изменчивости. Предложена оригинальная типология форм, аспектов и уровней изменчивости, разработанная применительно к пресноводным легочным моллюскам и отражающая биологическую специфику этой группы.

В третьей главе содержится характеристика использованных при выполнении работы материалов и методов.

Четвертая глава посвящена изучению конхологической изменчивости Lymnaeiformes в различных аспектах – онтогенетическом, экофенотипическом, географическом, тератологическом. Хотя признаки раковины сами по себе давно уже не служат единственным основанием для классификации моллюсков, их изучение до сих пор остается важной задачей малакологов. Во многих случаях работа с малакологическим материалом и сегодня начинается с изучения признаков раковины, а иногда, например при работе с музейными коллекциями, собранными в XIX – начале ХХ в., ими же и ограничивается. Признаки раковины по сей день широко используются при создании диагностических ключей и других пособий для определения моллюсков.

В пятой главе рассмотрена изменчивость признаков мягкого тела моллюсков. С таксономической точки зрения далеко не все анатомические признаки равноценны. Наибольший вес придается строению некоторых частей репродуктивной системы, таких как копулятивный орган, семяприемник, простата. Большая часть информации этой главы относится к изменчивости пропорций копулятивного органа, поскольку связанные с ним признаки наиболее широко используются в таксономических и диагностических целях. Меньшее внимание уделено изменчивости радулярного аппарата. Значимость его признаков для классификации Pulmonata существенно ниже, чем в случае с жаберными гастроподами, радула которых нередко имеет видоспецифичное строение.

Шестая глава содержит информацию о генетической и хромосомной изменчивости Pulmonata. Генетическая изменчивость изучалась в кооперации с немецкими коллегами на материале палеарктических представителей семейства Lymnaeidae. Раздел о хромосомной изменчивости (6.2) целиком построен на анализе литературных данных.

В приложения к монографии вынесены таблицы, в которых содержится детальная информация о местообитаниях, откуда были взяты выборки моллюсков, использованные в исследовании, а также данные о внутрипопуляционной изменчивости индекса копулятивного аппарата и хромосомных числах 125 видов пресноводных Pulmonata, известных на текущий момент.

Появление этой книги было бы невозможно без многолетнего дружеского содействия многих коллег из разных городов и стран, которые принимали участие в совместных полевых работах, обсуждении полученных результатов и более общих теоретических и методологических вопросов. Автор выражает большую благодарность за многолетнюю поддержку его исследований и конструктивную критику многих положений этой монографии профессорам С. И. Андреевой и Н. И. Андрееву (Омск). Важным было обсуждение многих частных вопросов, затронутых в книге, с д-ром биол. наук Т. Я. Ситниковой и канд. биол.

наук А. А. Широкой (Иркутск), д-ром биол. наук И. М. Хохуткиным и М. Е. Гребенниковым (Екатеринбург), д-ром биол. наук В. В. Анистратенко (Киев), канд. биол. наук С. С. Крамаренко (Николаев), канд. биол.

наук Е. В. Солдатенко (Смоленск), канд. биол. наук А. А. Федотовой (Санкт-Петербург), И. О. Нехаевым (Мурманск), П. Глоэром (Хетлинген, Германия), К. Шнибс (Дрезден, Германия). Консультации по вопросам молекулярной филогенетики и систематики оказывала д-р А. Хундсдёрфер (Дрезден, Германия). Неоценимую помощь при полевых сборах малакологического материала в различных районах Западной и Восточной Сибири, Европейской России, Монголии оказали др биол. наук А. Н. Пельгунов (Москва), канд. биол. наук Д. В. Матафонов (Улан-Удэ), канд. биол. наук А. А. Соколов, канд. биол. наук Н. А. Соколова (Лабытнанги), канд. геол.-минерал. наук М. А. Зуйков (Санкт-Петербург), Д. М. Палатов и В. В. Марьинский (Москва), Е. В. Бабушкин (пос. Угут Тюменской области). В сборах легочных моллюсков, помимо автора, участвовали канд. биол. наук Н. П. Винарская, канд.

биол. наук Е. В. Голованова, канд. биол. наук А. В. Каримов, канд.

биол. наук Е. А. Лазуткина, канд. биол. наук А. В. Свердлова, за что автор очень им признателен. Также необходимо поблагодарить д-ра биол.

наук В. Н. Долгина и канд. биол. наук А. В. Удалого (Томск), О. С. Шишкоедову (Челябинск), Д. В. Кузменкина (Барнаул), предоставивших автору для изучения собранные ими материалы по пресноводным моллюскам из водоемов Сибири. Работа в отечественных и зарубежных музеях стала возможной благодаря содействию кураторов и хранителей музейных коллекций: канд. биол. наук П. В. Кияшко и Л. Л. Ярохнович (Зоологический институт РАН, Санкт-Петербург), Н. Г. Ерохина и М. Е. Гребенникова (Институт экологии растений и животных Уральского отделения РАН, Екатеринбург), К. Шнибс (Senckenberg Naturhistorische Sammlungen, Dresden), д-ра Т. фон Прошвица (Naturhistoriska Muset Gteborg, Sweden), д-ра А. Варена (Naturhistoriska Riksmuset, Stockholm, Sweden).

Финансовая поддержка для выполнения исследования получена от Российского фонда фундаментальных исследований (гранты 12-04р_Сибирь_а; 12-04-31654), Министерства образования и науки Российской Федерации (проект 4.2326.2011), правительства Омской области, а также от руководства Омского государственного педагогического университета.

ИЗМЕНЧИВОСТЬ

КАК ТАКСОНОМИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

1.1. Развитие представлений об изменчивости Современный этап в изучении изменчивости живых организмов начинается с выходом с свет труда Ч. Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» (Дарвин, 2001), в котором проблема вариации признаков была рассмотрена в контексте эволюционной теории. В конце XIX столетия появляются первые обобщающие труды по этому вопросу, из которых выделяется фундаментальный трактат английского естествоиспытателя Уильяма Бэйтсона (Бэтсона) «Материалы к изучению изменчивости» (Bateson, 1894)2. Со становлением на рубеже XIX–XX вв. генетики как особого раздела биологии появилась возможность прямого изучения механизмов наследственности и изменчивости, что дополнило дарвиновские представления о движущих силах процесса эволюции. Развитие биометрии в это же самое время сделало изучение изменчивости природных популяций точной наукой.

В таксономии специальный интерес к изучению изменчивости возник довольно поздно. В додарвиновскую эпоху он ещё не был явственно выражен, что, по-видимому, можно объяснить особенностями методологии ранних систематиков. Для Карла Линнея и его последователей проблема изменчивости организмов сводилась к проблеме разновидностей (varietates) и их таксономической интерпретации. Но этот вопрос считался второстепенным по отношению к проблеме правильного выделения в природе естественных видов и родов.

По мнению многих авторов (Cain, 1958; Mayr, 1982; Шаталкин, 1996, 2007; Любарский, 1996; Ereshefsky, 2001; Stamos, 2005; Симпсон, 2006; Levit, Meister, 2006; Павлинов, Любарский, 2011), научный метод ранних систематиков был основан на эссенциализме, то есть философском учении о сущности (от лат. essence – «сущность»). Эссенциализм Заметим, что Бэйтсон не был сторонником дарвиновской модели градуальной эволюции, и П. Баулер характеризует его труд как «главную атаку»

Бэйтсона на дарвинизм (Bowler, 1983: 191).

возник ещё в Античную эпоху, в трудах Платона и Аристотеля (Mayr, 1982). Впоследствии логика Аристотеля, хотя и не в полном виде, была усвоена средневековыми теологами-схоластами, такими как Фома Аквинский, который разработал оригинальное учение о сущности, повлиявшее, как полагают (Любарский, 1991, 1996; Захаров, 2005), на образ мыслей Линнея3. Эссенциализм в систематике стремится охарактеризовать таксоны путем указания на их сущностные признаки, неизменные во времени и позволяющие надежно отграничить один таксон от другого. Согласно эссенциализму, каждый таксон «имеет сущностный признак, который является типичным для этого [таксона] как такового. Этот признак и есть реальная сущность объекта, которая имеется у всех без исключения объектов данного рода… В качестве модельного объекта эссенциализма часто приводится периодическая таблица Менделеева, в которой все представители данного элемента обладают общей реальной сущностью – их уникальной и идентичной атомной структурой» (Ereshefsky, 2001: 17). Систематики XVII–XVIII вв. включали сущностные признаки в диагноз таксона, а до введения биноминальной номенклатуры нередко их перечисляли и в названии вида, так что имя вида и его диагноз могли совпадать. Получалось длинное название-диагноз, или полиномиал, которое могло включать до десяти и более слов, причем не только существительные и прилагательные, но и глаголы, от употребления которых впервые отказался Линней в первой половине ХVIII в. (Боркин, 2009).

Фактически практика названия-диагноза берет начало в зоологических трудах Аристотеля, который, если исследуемое им животное не имело собственного названия в греческом языке, пользовался в качестве наименования его коротким описанием, иногда включавшим даже особенности жизненного цикла изучаемого организма (Voultsiadou, Vafidis, 2007).

Биноминальная номенклатура требует не названия-диагноза, а названия-метки, которое позволяет отличать данный вид от других видов того же рода путем указания его наиболее характерной особенности, становящейся видовым эпитетом. Недаром сам Линней одним из важнейших итогов своей деятельности как систематика считал то, что ему удалось создать систему относительно простого запоминания множества видовых названий путем редуцирования названия-диагноза к назваНекоторые исследователи (Скворцов, 1967; Winsor, 2003, 2006), впрочем, утверждают, что Линней мало чем обязан Аристотелю и схоластической логике и что эссенциализм не играл столь важной роли в таксономии, как ему это обычно приписывается.

нию-метке4. Такая же редукция была осуществлена им и по отношению к признакам классифицируемых организмов – число признаков, значимых для построения системы, резко уменьшилось (Павлинов, Любарский, 2011).

До Линнея при составлении диагноза одного и того же вида разные натуралисты порой использовали разные сущностные признаки, и даже переход к биноминальному названию-метке не всегда происходил в соответствии с провозглашаемыми теоретическими установками. Это можно проиллюстрировать историей описания ранними систематиками одного из обычнейших видов пресноводных моллюсков Европы – прудовика большого, или озерного [Lymnaea stagnalis (L., 1758)].

Впервые этот вид был коротко описан и изображен в третьем томе трактата Улисса Альдрованди «De reliquis animalibus» (Aldrovandi, 1606: 358–359) под названием «Turbo5 laevis in stagnis degens» («Turbo гладкий, обитающий в стоячих водоемах»). Очевидно, что такое лаконичное описание может применяться ко многим видам пресноводных улиток с турбоспиральными раковинами. В конце XVII в. английский натуралист Мартин Листер (Lister, 1678: 137) дает уже гораздо более подробное описание большого прудовика, снабдив его названием-диагнозом «Buccinum longum 6 spirarum, omnium & maximum & productius, subflavum, pellucidum, in tenue acumen ex amplissima basi mucronatum»

(«Buccinum6 длинный, с шестью оборотами, цельный, крупный, продолговатый, желтоватого цвета, с прозрачными [стенками раковины], остроконечной вершиной и широчайшим основанием»). Линней в первом издании «Шведской фауны» (Linnaeus, 1746: 374) приводит другое название для того же вида: «COCHLEA testa producta cuminata opaca, anfractibus senis subangularis, apertura ovata» («РАКОВИНА продолговатая, остроконечная, непрозрачная, с шестью угловатыми оборотами и овальным устьем»). Мы видим, что для характеристики раковины одного и того же вида натуралистами применялись разные, иногда противоречащие Афоризм 151 «Философии ботаники» гласит: «Основу ботаники составляет разделение растений и именование родов и видов по системе… так все растения за какой-нибудь год интуитивно, без наставника, без изображений или описаний прочно закрепляются в памяти. Следовательно, тот, кто это познал, – ботаник, прочие [же] – нет» (Линней, 1989: 92). Естественно, это применимо и к систематике животных.

Слово Turbo в латинском языке имеет много значений – волчок, юла, круговорот, поворот и т. д. В таксономии XVI–XVIII вв. это слово утвердилось в качестве имени собственного для обозначения рода брюхоногих моллюсков.

Buccinum (название боевой трубы в римской армии) в зоологии Нового времени становится названием одного из родов брюхоногих моллюсков.

друг другу (Листер пишет о полупрозрачной раковине прудовика, Линней утверждает, что она непрозрачна) эпитеты. При этом в 1758 г., в поисках биноминального названия для вида, Линней (Linnaeus, 1758: 774) выбирает в качестве сущностного признака-метки не морфологический, а экологический признак, то есть обитание большого прудовика в стоячих (лат. «stagnis») водоемах.

Позднее в биологии возникает представление о плане строения (впервые у Ж. Кювье) как инвариантном и уникальном для таксона наборе сущностных признаков, однозначно отличающем его от всех других групп организмов. И. В. Гёте развивает представление об архетипе, понимаемом динамически как «подвижный порядок», то есть совокупность форм, связанных законами метаморфоза в рамках единого архетипа (Павлинов, Любарский, 2011). По Г. Ю. Любарскому (1992: 650), «архетип есть интенсионал, сущность таксона, то, на что мы указываем, когда говорим об определенном виде или роде».

Очевидно, что каждый организм имеет множество признаков, и большинство из них не могут считаться сущностными, интенсиональными; их изменение никак не влияет на сущность объекта. Со времен позднеантичного неоплатонизма европейские философы называли такие второстепенные признаки акцидентальными (случайными). Так, у неоплатоника Порфирия (III в. н. э.) находим рассуждение об окраске ворона, которая как раз и является акцидентальным признаком, ибо «ворона можно представить, что он белый… без уничтожения субстрата»

(цит. по: Шаталкин, 2007: 33). Белый ворон остается вороном по существу, так как его видовая сущность не затрагивается изменением окраски.

Таковы, в самом общем виде, основания эссенциализма, послужившие Линнею для создания учения о видах и разновидностях.

Целью таксономической работы Линней считал распределение множества конкретных организмов без остатка на конечное число видов, каждый из которых характеризуется определенным набором сущностных признаков. Сущность таксона понималась Линнеем как некоторый тип организации (Скворцов, 1967)7, который может быть выражен вербально путем перечисления сущностных признаков и составления диагноза таксона. Опытный систематик, исследуя конкретный организм, выделяет его признаки и соотносит их с сущностными признаками известных ему видов, в результате этого исследуемая особь помещается в одну из ячеек классификации, соответствующую тому В труде «Genera Plantarum» (1754) Линней писал: «Видов столько, сколько ныне встречается различных форм (структур) растений» («Species tot sunt quot diversae formae seu structurae plantarum… hodienum occurrunt» (цит. по:

Скворцов, 1967: 16).

виду, чьи сущностные признаки она имеет. Виды представлялись Линнею стабильными, а их сущности – неизменными; такая стабильность гарантирует саму возможность классифицирования организмов путем изучения их признаков. Виды и границы между ними существуют объективно, так как созданы Творцом (Скворцов, 1967)8. Так в креационистской систематикe XVIII в. возникает концепция хиатуса – перерыва в изменчивости признаков, позволяющего проводить границы между таксонами (Cain, 1956).

На практике же систематик нередко сталкивается с трудностями при соотнесении своих экземпляров с ранее описанными видами. Одной из причин этого является изменчивость организмов, иногда так резко меняющая их внешний облик, что они значительно уклоняются от «типа».

Для Линнея, убежденного в неизменности сущностных признаков, изменчивость акцидентальных признаков представлялась почти не стоящей внимания систематика, так как знание о такой изменчивости ничего не добавляет к построению системы. Подробно обсуждая многочисленные случаи описания разновидностей в качестве видов на примере рода Trifolium (клевер), Линней замечает: «…пусть из этого устрашающего примера ботаникам станет ясно, что мелочи не меняют сути дела вопреки законам природы» (курсив наш. – М. В.) (Линней, 1989: 181).

Для обозначения изменений в акцидентальных признаках Линней использовал категорию «разновидность» (varietas). Главной проблемой, связанной с разновидностями, он считал опасность смешивания видов и вариететов (или, что то же самое, смешивания сущностных и случайных признаков), что легко может привести к таксономическому и номенклатурному хаосу. Среди афоризмов «Философии ботаники»

часты предостережения от легкомысленного отношения к разновидностям. Линней писал, что «введение разновидностей засорило ботанику больше, чем что-либо другое; оно до такой степени запутало синонимистов, что, если бы не срочная помощь, с наукой было бы покончено»

(Линней, 1989: 180). Как отмечает И. Я. Павлинов, онтологический статус varietas в линнеевской систематике был ниже, чем онтологический статус вида. Виды как «творения природы» противопоставлялись разновидностям как «творениям человека» (Павлинов, Любарский, 2011).

Естественно, это считалось справедливым не только для растений, но и для животных.

В другом известном афоризме из «Genera Plantarum» Линней утверждает, что «видов столько, сколько разных форм произведено в самом начале Бесконечной Сущностью» [«Species tot sunt, quot diversas formas ab initio produxit Infinitum Ens» (цит. по: Скворцов, 1967)].

Разновидность была в линнеевской иерархии таксонов пятым, низшим рангом, которому предшествовали виды, роды, порядки (отряды) и классы (Линней, 1989: 193). К разряду разновидностей Линней относил множество явлений, очень неоднородных с точки зрения современной биологии. В первую очередь, это разного рода модификационные изменения, вызванные различием внешних условий, в которых обитают особи данного вида. Так, разновидностями являются коровы «маленькие и большие, тощие и тучные, гладкие и косматые» (Линней, 1989: 179), горные и равнинные особи одного и того же вида растений. Разновидностями являются породы собак и сорта культурных растений, уродливые экземпляры, особи, представляющие разные степени выраженности одного и того же признака, варианты окраски (коровы «белые, черные, рыжие, серые, пестрые») и т. п. В «Шведской фауне»

К. Линнея (Linnaeus, 1746) к разновидностям были отнесены даже этнические группы населения Швеции – шведы, финны, лопари и т. д.

Общее определение разновидности в «Философии ботаники»

звучит так: «…разновидность – растение, измененное случайной причиной: климатом, почвой, температурой, ветрами и т. п., и оно возвращается к исходному состоянию с изменениями условий обитания»

(Линней, 1989: 94). Впрочем, это было хорошо известно ещё итальянскому ботанику XVI в. А. Чезальпино, который уверенно относил модификационные признаки растений к разряду акциденций (Куприянов, 2005). Отметим, что Чезальпино нередко называют первым систематиком, заложившим методологические основы биологической таксономии Нового времени (Павлинов, Любарский, 2011).

Следует особо подчеркнуть, что речь у Линнея шла о дискретных вариациях – резких уклонениях от «типа» или об альтернативных вариантах строения организмов. Представления о непрерывной изменчивости количественных признаков в ту эпоху не было, как не было и математических методов для её изучения и наглядного отображения.

Линней замечает, что число возможных вариаций типа строения практически беспредельно, так что таксономист должен игнорировать большинство разновидностей, помещая в систему только самые характерные и широко распространенные из них, а также имеющие большую практическую важность. Следует изучать разновидности для того, чтобы не смешивать их с видами, но не более (Линней, 1989). Разновидности лишены сущности (= существенных признаков), фантомны, возникают случайно и в определенном смысле они не существуют для систематика.

Такое невнимание к изменчивости, к досадным отклонениям от «типа», также имеет глубокие философские корни. Для Платона и его последователей изменчивость вещей вообще не подлежит изучению, она имеет только отрицательное значение и относится к категории «не-сущего», противоположна миру вечных и неизменных идей, который один только и может быть объектом познания (Гайденко, 1980; Gould, 2005).

Таксономисты додарвиновской эпохи делали акцент более на стабильности видов, их четкой морфологической определенности, чем на их изменчивости (Bowler, 2005). По выражению С. Дайвера (Diver, 1939: 92), с точки зрения систематиков того времени, «изменчивость не только не имела какой-либо теоретической важности, но была практической помехой и затруднением для таксономии». Стремление к фиксации стабильной «нормы», некоего морфологического эталона вида привело систематиков к практике выделения типовых серий (типовых экземпляров), что до сих пор является обязательным с точки зрения правил зоологической номенклатуры.

Конечно, любой опытный натуралист XVIII столетия знал, что особи не идентичны друг другу морфологически, то есть представление о едином для вида «морфологическом стандарте», «типе» было полезной научной абстракцией, своего рода «идеальным газом» систематиков. И Линней прекрасно осознавал, что в определенных условиях среды образуются хорошо очерченные локальные вариететы, представляющие собой модификации организмов под действием изменяющихся факторов среды (Bowler, 2005). При этом уже в додарвиновскую эпоху появилась «дробительская» (splitting) тенденция рассматривать такие хорошо очерченные вариации как «хорошие» виды. Уже тогда возникли первые дискуссии между систематиками-укрупнителями и систематиками-дробителями. К числу откровенных укрупнителей относился французский натуралист Ж.-Л. Бюффон. Он считал, в частности, что такие хорошо очерченные, на линнеевский и современный взгляд, виды семейства кошачьих, как лев, тигр, леопард и т. д., есть не что иное, как значительно обособленные и потенциально способные к плодовитому скрещиванию члены одного и того же вида (Bowler, 2005). Теоретической основой такого подхода служило представление о «лестнице Природы» (scala Naturae), в соответствии с которым все живые организмы представляют собой континуум морфологических признаков, а все границы между таксонами являются произвольными и проводятся исключительно в целях удобства изучения (Stevens, 1994).

Противоположный лагерь дробителей составляли многочисленные в XVIII в. авторы, которые, по словам Линнея (1989: 219), стали создавать новые виды «на основании ничтожнейшей особенности; в итоге разновидности стали приниматься за виды, а виды – за роды».

Существование особей одного вида в несколько различных условиях рассматривалось многими натуралистами XVIII в. как возможная причина образования вариаций. Предполагалось, что изменение условий существования порождает вариации, но если эти условия вернутся к первоначальному состоянию, то и сами организмы вновь обретут «типичный» для своего вида облик (Bowler, 2005). В начале XIX в.

Ж.-Б. Ламарк предположил, что возможна передача по наследству этих самых благоприобретенных изменений, а тем самым возможна и эволюция, возникновение новых видов. Иcпользуя современную терминологию, можно сказать, что ламаркизм признавал возможность быстрого перехода соматических изменений в генетические. Именно так, по мысли Ламарка, разновидности становятся видами и уже не возвращаются в исходное состояние даже при восстановлении первоначальных условий (Bowler, 2005).

В другом направлении двинулся Э. Жоффруа Сент-Илер, который примерно в те же годы предпринял тщательное изучение разного рода уродств и аномалий, традиционно помещавшихся таксономистами в раздел «monstrositas». Он рассматривал уродства как нарушения нормального хода развития организмов, но нарушения плодотворные, «перспективные» (Колчинский, 2002). Жоффруа Сент-Илер полагал, что случайное уродство, не нарушающее жизнеспособность организма, может скачкообразно породить новый вид (Bowler, 2005). Такие взгляды предвосхищают эволюционный сальтационизм ХХ в., в частности учение Р. Гольдшмидта о «перспективных монстрах» (Колчинский, 2002).

В первой половине XIX в. было продолжено эмпирическое изучение проявлений изменчивости. Именно тогда были подмечены некоторые закономерности географической изменчивости животных, получившие впоследствии название экогеографических правил. В 1833 г.

польский орнитолог К. Глогер (1803–1859) подметил, что в Европе окраска оперения птиц становится более интенсивной в направлении с севера на юг, а в 1847 г. немецкий физиолог К. Бергман (1814–1865) сформулировал свое широко известное правило, связывающее размеры тела теплокровных организмов с температурой и косвенно – с географической широтой местности (Лукин, 1940). К. Бергман не был систематиком, но сформулированное им правило позволяет решать некоторые таксономические задачи, например, навести порядок во внутривидовой таксономии широко распространенных и географически изменчивых видов (Пантелеев, 1992).

Дарвиновская революция в биологии ознаменовалась полной переоценкой традиционных взглядов на изменчивость. Если для платоника-эссенциалиста любое проявление изменчивости – это лишь малозначительное отклонение от идеального архетипа, то для эволюциониста способность организмов варьировать, т. е. отличаться от некоего «морфологического стандарта», есть движущий фактор и основное условие эволюционного процесса (Dawkins, 2010). Р. Докинз (Dawkins, 2010) отмечает как очень показательное название одной из ранних эволюционистских статей А. Уоллеса: «On the tendency of varieties to depart indefinitely from the original type» – «О склонности разновидностей бесконечно уклоняться от исходного типа» (Wallace, 1858). Преодолев эссенциалистское пренебрежение разновидностями и определив эволюционное значение изменчивости, Чарлз Дарвин открыл дорогу популяционному мышлению в систематике (термин Эрнста Майра, введенный им в 1959 г., см.: O’Hara, 1997). С. Дж. Гулд (Gould, 2005) полагает, что именно это (а не концепцию естественного отбора) надо считать главным достижением дарвиновской революции.

Взгляды Ч. Дарвина на изменчивость, её сущность и причины неоднократно анализировались в научной литературе (Norton, 1973;

Bowler, 1974, 2005; Mayr, 1982; Winther, 2000; Галл, 2004; и др.), поэтому здесь можно остановиться только на важнейших моментах. Одним из источников представлений Дарвина об изменчивости был его собственный опыт таксономической работы – над построением системы усоногих раков, чему он посвятил восемь лет своей жизни, с по 1854 г. (Love, 2002; Галл, 2004; Slotten, 2004). Изучая усоногих, Дарвин столкнулся с колоссальной изменчивостью всех изученных им внешних и внутренних признаков этих животных (Love, 2002), что, как предполагается, и привело его к переосмыслению биологической роли изменчивости (Галл, 2004).

Впрочем, ещё в 1840-е гг. Дарвин вполне разделял традиционное мнение о существовании некоей «нормы», фенотипического стандарта вида, рассматривая изменчивость как совокупность отклонений от этой нормы в первую очередь под влиянием среды обитания (Winther, 2000; Галл, 2004; Bowler, 2005). Изменчивость рассматривалась им в первую очередь как свойство индивида, а не группы организмов, как событие в его индивидуальной судьбе, онтогенезе. Причины, вызывающие изменчивость, Дарвину в точности известны не были, хотя этот вопрос интересовал его всю жизнь. Он не верил в «спонтанность» изменчивости и предполагал, что её причиной являются различные воздействия на репродуктивные органы родительских особей факторов среды обитания, особенно неблагоприятных (Mayr, 1982). Таким образом, он видел в изменчивости лишь «силу, которая нарушает естественный процесс точного копирования, обеспечиваемый наследственностью» (Bowler, 2005: 15).

Однако логика постепенно вырисовывавшейся эволюционной теории заставила Дарвина внимательнее присмотреться к сути явления изменчивости. Переоценка взглядов на его значение произошла при подготовке к изданию «Происхождения видов» и даже раньше, при написании Дарвином крупного эволюционного труда под названием «Естественный отбор», так и не увидевшего свет (Галл, 2004). В «Происхождении видов» он уделил огромное внимание этому вопросу, дав полную сводку известных на то время фактов и бытовавших среди натуралистов представлений о формах изменчивости (Ruse, 2008). Это необходимо потому, что существование изменчивости было непременным условием для протекания естественного отбора. Если все организмы идентичны друг другу, то отбору не из чего выбирать, все особи одинаково адаптированы к среде обитания (Bowler, 2005). Представление о большом «запасе изменчивости», существующем у живых организмов в естественных условиях, сложилось у Дарвина в ходе обработки собранной им коллекции усоногих раков. Этот запас, по его мысли, представляет фактически неограниченный материал для действия естественного отбора. Он нужен для адаптации к постоянно меняющимся условиям среды (Галл, 2004).

В «Происхождении видов» была дана эволюционная трактовка таксономической категории «разновидности», которая носила довольно неопределенный характер у Линнея (см. выше). Для Дарвина мелкие индивидуальные различия, малоинтересные для систематика, важны как «первые шаги к образованию разновидностей» (Дарвин, 2001: 59). Устойчивые и более или менее хорошо очерченные разновидности дают начало подвидам, а затем и видам. «Ясно выраженная разновидность может быть… названа зарождающимся видом» (там же), хотя далеко не каждая разновидность рано или поздно даст начало новому виду.

Однако в эпоху Дарвина популяционное мышление ещё не возникло, и у биологов не было представления о популяции как естественной совокупности разнокачественных организмов одного вида, изменчивость которых является вполне нормальным явлением. И виды, и разновидности трактовались Дарвином и его единомышленниками вполне типологически, на основе морфологических различий (Bowler, 1983, 2009).

Огромное значение, которое Дарвин придавал изучению изменчивости, выразилось не только в том, что ей посвящены несколько глав «Происхождения видов», но и в написании специального труда «Изменчивость животных и растений в условиях доместикации» (1868).

Больше того, в 1860-е гг. он вынашивал планы написания монографии об изменчивости живых организмов в естественных условиях, но эта книга так и не была Дарвином написана (White, Gribbin, 2009).

Однако, повысив значимость varieties для систематики, придав научную респектабельность изучению разновидностей, Дарвин вольно или невольно снизил значение видов, что привело к размыванию границ между видами и разновидностями и определенной «девальвации»

онтологического статуса линнеевского вида. Это был настоящий кризис видовой таксономии (Завадский, 1968; Павлинов, Любарский, 2011), который не в последнюю очередь был вызван широкоизвестным высказыванием Дарвина о том, что термин «вид» он рассматривает как «произвольный, присвоенный ради удобства… и не отличающийся в основном от термина “разновидность”» (Дарвин, 2001: 59). Это мнение сочувственно цитировал, к примеру, Т. Д. Лысенко (1952), приводя его в качестве аргумента в пользу своей «теории» вида и видообразования.

Э. Майр (1968: 27) прямо утверждал, что Дарвин «уничтожил вид как конкретную естественную единицу». По Э. Майру (Mayr, 1982), причина состояла в том, что Дарвин, как и многие систематики со времен Линнея, вкладывал в термин «разновидность» очень широкий и размытый смысл, включая туда и географические расы, и индивидуальные аберрации. Возможно, кризис вида и не возник, если бы Дарвин называл разновидностями только географически локализованные расы (Mayr, 1982). Но этого не произошло, и некоторые из ближайших последователей Дарвина пришли уже к полному отрицанию концепции вида как таковой (Wilkins, 2010).

Но понимание Ч. Дарвином разновидности как зарождающегося вида имело и положительную сторону для таксономии. Оно послужило стимулом к созданию концепции географической расы как пространственно изолированной и морфологически очерченной разновидности. В 1861 г. Г. Бэйтс (1825–1892) ввел в таксономию понятие подвида, довольно быстро вошедшее в научную практику и в кодексы зоологической номенклатуры. Подвид занял место высшей ступени в довольно дробной иерархии внутривидовых категорий (СеменовТян-Шанский, 1910). В систематике растений даже само понятие «вид»

стало отождествляться с географической расой высшего порядка, как это характерно, например, для русских ботаников С. И. Коржинского (1892) и В. Л. Комарова (1901), введших эколого-географический критерий в определение вида.

Отсюда был только один шаг к идее географического видообразования, впервые высказанной М. Вагнером в 1868 г. (Завадский, 1968). Интересно, что сам Дарвин и его единомышленники (А. Р. Уоллес, А. Вейсман) явно склонялись к модели симпатрического видообразования и идею Вагнера не поддержали. Поскольку сам Вагнер считал изоляцию в пространстве и изменения условий существования особей непременным условием протекания эволюции, изоляция была неверно истолкована сторонниками Дарвина как фактор, альтернативный естественному отбору, а не дополнительный к нему (Bowler, 1983, 2009). Окончательно идея географического видообразования восторжествовала только в эпоху эволюционного синтеза, сторонники которого впали в другую крайность – стали отрицать любые формы видообразования, кроме аллопатрического (Майр, 1947) Дальнейший прогресс в изучении и осмыслении изменчивости организмов был связан с освоением биологами представления о непрерывной изменчивости количественных признаков и разработкой математического аппарата для её анализа. Как мы видели, для Линнея и других сторонников эссенциализма в таксономии, так же как и для Дарвина, изменчивость имела почти исключительно качественный характер. Разновидностями назывались визуально улавливаемые отклонения от морфологического «стандарта» вида либо же альтернативные варианты второстепенных, не-сущностных признаков («коровы белые, черные, рыжие…»).

Количественный подход к изучению и выражению изменчивости стал возможен только в конце XIX в., когда начал разрабатываться соответствующий математический аппарат в рамках новой науки – биометрии (Bulmer, 2003). Школа биометриков, представленная Ф. Гальтоном, К. Пирсоном, Р. Уэлдоном, а позднее – Р. Фишером, не только в строгой математической форме установила факт изменчивости количественных признаков всех природных популяций, но и дала первые доказательства (в статистическом смысле) реальности естественного отбора, происходящего в природе (Bulmer, 2003). Одной из известных работ такого рода была статья Х. Бампуса (Bumpus, 1898), в которой сопоставлялась изменчивость морфологических признаков погибших и выживших во время снежной бури воробьев. Используя довольно простые статистические методы, Бампус сделал вывод о реальности процесса элиминации неприспособленных особей в природе, процесса, о котором говорил Дарвин в «Происхождении видов». Известно, что в момент выхода «Происхождения видов» в свет, Дарвин ещё не имел в руках доказательств такого рода отбора, что заставило его уделить большое внимание искусственному отбору и изменчивости признаков при доместикации. Ему представлялось, что факты изменения культурных растений и одомашненных животных под влиянием искусственного отбора могут послужить аналогией для понимания процессов, происходящих в природе (Галл, 2004).

Очевидный переход к популяционному мышлению прослеживается в работах А. Уоллеса, который приложил немало усилий для развития дарвинизма и его популяризации. А. Уоллес был убежден в том, что все популяции проявляют широкую изменчивость по любому признаку, что может быть выражено количественно (Bowler, 2005). В книге Уоллеса «Дарвинизм» (Wallace, 1889) можно найти первые и пока не очень совершенные попытки описать изменчивость природных популяций с помощью примитивных кривых распределения значений признаков (Bowler, 2005) и других графических методов (рис. 1)9. Это уже преддверие полноценного биометрического анализа.

Рис. 1. Рисунок из книги А. Уоллеса «Дарвинизм» (Wallace, 1889) – одна из ранних попыток наглядного отображения изменчивости Гораздо более тщательный анализ изменчивости количественных признаков природных популяций был дан Фрэнсисом Гальтоном (1822–1911) – двоюродным братом Чарльза Дарвина (Norton, 1973; Лакин, 1990; Bulmer, 2003). Безусловно, этот крупный исследователь уже полностью освободился от представления об изменчивости как «ошибке»

Необходимо отметить, однако, что применительно к изменчивости морфологических признаков человека статистические методы использовались ещё в первой половине XIX в. бельгийским антропологом А. Кетле. Именно ему принадлежит введение в антропологию гауссова нормального распределения вероятностей (Филипченко, 1978; Лакин, 1990).

(Bulmer, 2003). В конце XIX столетия было окончательно осознано, что изменчивость организмов представляет собой не случайное досадное отклонение от «типа», затрудняющее работу систематиков, и не набор сравнительно редких «уродств», а нормальное явление, которому подвержено большинство признаков, что без труда обнаруживается в природных популяциях (Bowler, 2005).

Исследования Карла Пирсона (1857–1936) по изучению изменчивости организмов охватили природные популяции самых различных таксонов. Пирсон ввел в практику биометрии такие показатели, как среднеквадратическое отклонение и коэффициент вариации, создал учение о разных типах кривых распределения (Лакин, 1990). Эти работы позволили обнаружить сдвиги в изменчивости популяций под действием факторов внешней среды (Bowler, 2005), то есть то, что в 1927 г. было названо Ю. А. Филипченко микроэволюцией (Filipchenko, 1927).

Другой пионер в этой области исследований, Рафаэль Уэлдон (1860–1906), занимался изучением изменчивости различных беспозвоночных, включая высших ракообразных и наземных моллюсков. Ему удалось показать действие стабилизующего отбора на примере раковин наземных улиток Clausilia laminata (Weldon, 1901; Norton, 1973;

Hutchinson, 1990)10, хотя то же самое оказалось невозможным при изучении другого вида того же семейства C. itala (Bulmer, 2003)11. Позднее ученик Уэлдона А. П. ди Чеснола провел аналогичные исследования на другом виде наземного моллюска, Arianta arbustorum (Di Cesnola, 1907).

Необходимо упомянуть об исследованиях американского миссионера и натуралиста Дж. Т. Гулика (1832–1923), изучавшего изменчивость гавайских наземных улиток семейства Achatinellidae и создавшего на этом материале оригинальную концепцию географического видообразования (Gulick, 1905). Им была продемонстрирована возможность возникновения нового вида на основе изолированного в пространстве вариетета (Hall, 2006).

Однако школа биометриков была не единственной в конце XIX – начале ХХ в. научной школой, изучавшей изменчивость. Группа генетиков-менделистов, ярким представителем которой был У. Бэйтсон (1861–1926), разрабатывала оппозиционную дарвинизму и биометрикам антиселекционистскую и антиадаптационистскую программу (Cock, 1973; Bowler, 1983, 2005; Bateson, 2002; Голубовский, 2002; Peterson, 2008). Ранние генетики склонялись к сальтационной модели эволюции, ставя под сомнение значимость естественного отбора. Напротив, биоВ современной номенклатуре – Cochlodina laminata (Montagu, 1803).

В современной номенклатуре – Charpentieria itala (von Martens, 1824).

метрики Р. Уэлдон и К. Пирсон полагали, что их исследования подтверждают дарвиновское представление об эволюции как о постепенном и медленном процессе, идущем путем накопления сравнительно небольших вариаций.

В предисловии к своему капитальному труду об изменчивости У. Бэйтсон заявлял, что «накопление и упорядочивание фактов об изменчивости… есть первая обязанность каждого естествоиспытателя»

(Bateson, 1894: VI). Сама книга Бэйтсона представляет собой объемный каталог разного рода скачкообразных изменений в числе меристических признаков, которые, по мысли автора, сразу давали начало новому виду (Norton, 1973; Gillham, 2001; Bowler, 1983, 2005). Ранние менделисты склонялись к признанию прерывистости хода эволюционного процесса, придавая особое значение внезапно возникающим крупным вариациям, резко отделяющим потомство от предыдущего поколения (Norton, 1973; Колчинский, 2002). Однако приводимые У. Бэйтсоном примеры касались в основном изменчивости меристических признаков – числа позвонков, пальцев, зубов у животных и т. п., то есть таких, которые по самой природе своей не могут происходить непрерывно, а только скачками (Филипченко, 1977).

Сальтационизм в эволюционной биологии поддерживался в основном генетиками, в среде которых активно разрабатывалась мутационная теория Г. Де Фриза, отводившая естественному отбору второстепенную роль (Голубовский, 2000). Впрочем, сальтационистские идеи во второй половине XIX столетия высказывали также палеонтологи (В. Вааген с его теорией мутаций), зоологи (А. Кёлликер), ботаники (С. И. Коржинский, разрабатывавший теорию гетерогенезиса) и некоторые другие специалисты (Берг, 1977; Колчинский, 2002; Юнкер, Хоссфельд, 2007).

Широко известно, что эволюционная теория в первой четверти ХХ в. находилась в критическом состоянии, которое в свое время было определено Джулианом Хаксли как «затмение дарвинизма» (Bowler, 1983). Менделисты «резко противопоставили генетику как науку точную, основанную на экспериментальном методе, дарвинизму как якобы спекулятивному учению, опиравшемуся на “устаревший” исторический метод» (Завадский, Георгиевский, 1977: 10). Они считали, что новая генетическая теория наследственности делает теорию Дарвина излишней (Юнкер, Хоссфельд, 2007).

Однако на работу практикующих систематиков описанные выше дебаты и методические новшества оказывали сравнительно мало влияния. Биометрические методы проникали в таксономию медленно.

Несколько больше повлияли на развитие таксономии споры между генетиками-мутационистами и дарвинистами. Достаточно напомнить о неожорданизме, представители которого (Я. П. Лотси, Г. Де Фриз, В. Л. Иогансен и другие генетики) разработали «узкую» концепцию вида-жорданона, противопоставляемую широкой концепции вида-линнеона (Завадский, 1968). «Истинным видом» (жорданоном) называлась наименьшая наследственная форма, не расщепляемая путем экспериментального скрещивания на составные части. Систематики более традиционного толка интересовались проблемами изменчивости в гораздо меньшей степени, хотя внутривидовая таксономия была предметом их изучения (Семенов-Тян-Шанский, 1910). В 1901 г. О. Кляйншмидт предложил отказаться от классической концепции морфологического вида, заменив её на концепцию «круга форм» (Formenkreise) как совокупности наследственно постоянных близкородственных форм, или varietates. Formenkreise Кляйншмидта очень близок понятию политипического вида, как оно было разработано позднее Э. Майром и другими архитекторами эволюционного синтеза (Майр, 1947;

Завадский, 1968).

Прогресс генетики привел в 1910–1920-е гг. к появлению очень своеобразного направления в таксономии, известного как экспериментальная систематика (Valentine, 1949; Павлинов, Любарский, 2011). Его представители (Ф. Клементс, Г. Турессон, М. А. Розанова, Е. Н. Синская) считали, что таксономические гипотезы подлежат опытной проверке, а объектом исследования должны выступать не музейные экземпляры, а непосредственно живые организмы (Завадский, 1968).

Точный экспериментальный подход был призван прийти на смену субъективизму традиционной систематики с её произвольным взвешиванием признаков.

Практиками экспериментальной систематики были преимущественно ботаники, которые ставили своей целью выяснение наследственной или модификационной природы признаков. Для этого растения, взятые из разных биотопов, выращивались в стандартных и строго контролируемых условиях лаборатории (Turesson, 1922a, b). Оказалось, что многие выделяемые «музейными» таксономистами вариететы – не что иное, как экотипы, модификационные варианты изменчивости, которые параллельно возникают у разных видов, попавших в сходные условия среды (Павлинов, Любарский, 2011). Экотипы включают отдельные экофены. И. И. Шмальгаузен (1946: 20) отмечал, что экофены Турессона – это адаптивные нормы, «формы индивидуального приспособления растений к свойствам почвы и другим экологическим условиям».

Г. Турессон (Turesson, 1922a, b) разработал оригинальную концепцию экологического вида (oecospecies), который является суммой отдельных экотипов и составляющих их экофенов (рис. 2). По мнению Д. Валентайна (Valentine, 1949), эковиды Турессона приблизительно соответствуют линнеевским видам. Один или несколько экотипов образуют ценовид (coenospecies) – политипический вид, все особи которого способны к плодовитому скрещиванию между собой. Интересно, что Г. Турессон считал, что изучение генетической и экологической изменчивости организмов не имеет ничего общего с задачами таксономии и должно быть предметом особой научной дисциплины – генэкологии (Mayr, 1982).

Рис. 2. Структура вида (ценовида) по Г. Турессону (по: Wilkins, 2010) В зоологии методы экспериментальной систематики привились не так широко (вероятно, из-за больших сложностей в лабораторном выращивании животных), но можно указать, например, на работы американского териолога Т. Сэмнера по изучению экотипов у оленьих хомяков рода Peromyscus, русского энтомолога Н. А. Холодковского, установившего наличие экофизиологических рас у тлей и др.

(Завадский, 1968).

Эволюционный синтез 1930–1940-х гг. снял противоречие между генетикой и дарвинизмом, в результате чего возникла синтетическая теория эволюции (СТЭ), на долгие десятилетия ставшая господствующей эволюционной теорией (Воронцов, 1980; Колчинский, 2006;

Юнкер, Хоссфельд, 2007). Несмотря на усилившуюся в последнее время критику (Гродницкий, 2002), СТЭ сохраняет свои позиции в качестве ведущей эволюционной модели.

Именно в рамках СТЭ окончательно восторжествовало популяционное мышление. Морфологи перестали основывать свои суждения на изучении единичных особей, как это было нормой в XIX столетии (Яблоков, 1966). Изменчивость рассматривается теперь как свойство популяции, изучаемое на репрезентативных выборках из неё. По словам Дж. Г. Симпсона (2006: 76), «популяции, а не организмы являются единицами систематики, и именно они классифицируются. Все популяции изменчивы, и эта изменчивость является существенной частью их природы и их определения. У них нет единственного фиксированного образа или типа». И. И. Шмальгаузен (1946: 94) пишет об условности «нормального фенотипа», к которому принадлежат не абсолютно идентичные фенотипически особи (что невозможно), а все особи «данной популяции, достигающие зрелого состояния в нормальных условиях среды и оставляющие “нормальное” потомство»12. Такая норма реакции детерминирована генетически. Поэтому фундаментальная причина изменчивости лежит не вне организма, как это принималось в XIX в., а в нем самом, то есть определяется генотипом особи.

Способность давать модификационные, т. е. ненаследуемые, изменения сама по себе наследуема, так как заложена в видоспецифичную норму реакции (Шмальгаузен, 1946).

Поскольку понятие «морфологический стандарт» или «норма»

относится теперь не к индивидууму, а к популяции, бурное развитие получили методы биометрического анализа, работающие опять-таки с репрезентативными выборками. Внутривидовая изменчивость, которую таксономисты так долго игнорировали, стала едва ли не главнейшим объектом изучения популяционной систематики (Павлинов, Любарский, 2011).

В рамках СТЭ возникло новое определение изменчивости, предложенное Дж. Г. Симпсоном (1948, цит. по: Яблоков, 1966): «…наличие различий между особями в пределах скрещивающейся популяции».

Такой подход получил поддержку в бурно развивавшейся в первой половине ХХ в. популяционной генетике, изучавшей в том числе и резерв изменчивости, содержащийся в каждой природной популяции (Bowler, 2005). Фенотипическая изменчивость рассматривается как внешнее проявление «огромной генетической гетерогенности», свойственной любой природной популяции (Тимофеев-Ресовский и др., 1973).

В настоящее время изменчивость является одним из важнейших объектов изучения эволюционистов, систематиков, генетиков, представителей других областей биологического знания. Текущая литература по различным её аспектам необозрима. Изменчивость признана «центральной концепцией в биологии» (Hallgrmsson, Hall, 2005).

Ср. высказывание А. В. Яблокова (1966: 189) о том, что «нормы» как таковой «в природе не существует; есть лишь более или менее обычный набор различных отклонений от какого-то условного значения средней».

Прогресс в области компьютерных технологий, широкое распространение персональных компьютеров и специализированных статистических пакетов программного обеспечения для них во второй половине ХХ в. создали условия для массового использования методов многомерной статистики для изучения изменчивости и решения таксономических проблем. Первые работы по применению алгоритмов многомерной статистики в зоологической систематике датируются началом 1950-х гг. (см., например: Stroud, 1953).

Если ещё в середине прошлого века А. А. Любищеву (1959, 1982) приходилось специально доказывать важность и необходимость применения биометрии в систематике, то в наши дни изучение изменчивости проводится таксономистами с применением целого арсенала статистических методов, таких как дискриминантный и факторный анализ, анализ главных компонент, многомерное шкалирование и др. Одним из последних достижений в этой области является применение к изучению изменчивости метода геометрической морфометрии, описывающего конфигурацию морфологических объектов (Павлинов, Микешина, 2002). Достоинство этого метода в том, что он позволяет избавляться от влияния общих размеров изучаемых объектов и сравнивать не только их форму, но и закономерности её групповой изменчивости (Васильев, Васильева, 2009).

Интересной альтернативой СТЭ, развиваемой преимущественно отечественными теоретиками, является эпигенетическая теория эволюции (ЭТЭ), изложение основ которой можно найти в целом ряде статей и монографий (Шишкин, 1987, 1988; Гродницкий, 2002; Расницын, 2002; Васильев, Васильева, 2009; Поздняков, 2009). Сторонники ЭТЭ разработали оригинальный взгляд на сущность изменчивости, на котором стоит здесь коротко остановиться. В рамках этой теории по наследству из поколения в поколение передаются не конкретные признаки, а видоспецифичные нормы реакции, которые охватывают все «пространство» возможных фенотипов (Шмальгаузен, 1946; Медников, 1987). Таким образом, на основе одного-единственного генотипа может возникнуть более чем один фенотип; пространство фенотипических возможностей очень богато, но какая именно из этих возможностей реализуется, зависит не в последней степени от состояния среды обитания. Фенотип отдельной особи можно рассматривать как «вероятностную копию общей для популяции поливариантной эпигенетической модели» (Васильев, Васильева, 2009: 165). Изменчивость как явление можно определить в таком случае как «реализацию законов возможного (допустимого в морфогенезе) преобразования отдельных признаков» (там же: 192).

Адаптивные нормы могут быть как дискретными (Медников, 1987), так и градуальными (Хлебович, 2002). Первые изучены лучше.

Их проявления давно известны натуралистам под названием полиморфизма. Классическими примерами дискретных адаптивных норм являются касты общественных насекомых, полиморфизм листьев у водных растений (воздушные, водные и плавающие листья стрелолиста), определение пола под действием температуры у некоторых животных и т. д. (Хлебович, 2002). Очевидна связь дискретных адаптивных норм с видообразованием. «Отклонения в рамках адаптивной нормы могут представлять морфологически уже готовую форму, которую остается генетически закрепить, чтобы она представляла собой новый вид»

(Пантелеев, 2010: 70). Градуальные адаптивные нормы проявляются постепенно по мере изменения интенсивности фактора и не выражаются в виде дискретных состояний-морф (Хлебович, 2002).

Если принять эволюционную модель, развиваемую в рамках ЭТЭ, то характеристики изменчивости оказываются в определенном смысле отражением состояния среды обитания конкретной популяции. Значения тех или иных средовых факторов являются решающими для определения того, с какой частотой будут реализовываться отдельные морфы, входящие в состав адаптивной нормы. Таким образом, изменчивость может служить в определенной степени индикатором «агрессивности» среды, причем не менее точным, чем показателем генетической гетерогенности популяции.

1.2. История изучения изменчивости Как неоднократно отмечено в малакологической литературе (Diver, 1939; Голиков, 1976), моллюски, в том числе и пресноводные, являются очень удачным объектом изучения изменчивости. Среди континентальных моллюсков, как наземных, так и водных, имеется ряд массовых видов, характеризующихся широким географическим распространением, экологической пластичностью и высокой численностью в биотопах разного типа. Поэтому не составляет большого труда собрать крупные, статистически репрезентативные выборки этих животных. Кроме того, многие виды наземных моллюсков, к примеру Cepaea nemoralis (L., 1758), Bradybaena fruticum (O. F. Mller, 1774) и др., демонстрируют ярко выраженный полиморфизм по таким признакам, как фоновая окраска раковины, число и расположение цветных полос на её поверхности, и уже более столетия являются объектами изучения популяционных генетиков и эволюционистов (Хохуткин, 1997).

Однако «открытие» натуралистами-конхологами явления изменчивости у пресноводных моллюсков следует относить только к середине XIX столетия. Систематики XVIII в. предпочитали давать диагнозы описываемых ими видов путем перечисления характерных качественных признаков раковины, обычно не акцентируя внимания на наблюдаемых отклонениях от установленного ими морфологического «типа» данного вида. Такой подход характерен для работ К. Линнея (Linnaeus, 1758, 1767), Т. Пеннанта (Pennant, 1777), Э. М. да Косты (da Costa, 1778), Й. Х. Хемнитца (Chemnitz, 1786) и других ранних таксономистов, занимавшихся описанием пресноводных моллюсков Европы. Пожалуй, единственным исключением в XVIII в. был датский натуралист О. Ф. Мюллер (1730–1784), который прославился тщательным изучением пресноводных беспозвоночных, включая и моллюсков.

В его монографии о «наземных и пресноводных червях» (Mller, 1774) не только приведены описания многих видов континентальных моллюсков Северной Европы, но и предпринята попытка охарактеризовать внутривидовую изменчивость некоторых их них. Мюллер помещал сведения об отдельных морфологических вариантах строения раковины в видовые очерки, обозначая такие варианты буквами греческого алфавита. Например, для перловицы Mya pictorum [= Unio pictorum (L., 1758)] он привел четыре внутривидовых разновидности, отличающиеся по пропорциям и окраске раковины (Mller, 1774:

211–213). Впрочем, для большинства видов пресноводных моллюсков в монографии датского натуралиста подобных внутривидовых вариаций не указано.

Подход О. Ф. Мюллера оказался весьма продуктивным, и долгое время в малакологии ведущим способом выражения внутривидовой изменчивости было описание её дискретных форм в качестве таксонов низшего ранга – вариететов (varietas), морф (morpha), аберраций (aberratio) и т. п. Так, в таксономических монографиях К. Пфайффера (Pfeiffer, 1821), Э. Россмесслера (Rossmssler, 1835a, b), А. МокинТандона (Moquin-Tandon, 1855), Э. Форбса и С. Хэнли (Forbes, Hanley, 1852–1853) и многих других малакологов XIX в., в видовых очерках, перечисляются известные авторам разновидности, а наиболее интересные из них изображаются на специальных таблицах. Своего предельного выражения этот подход достиг в конце XIX – начале XX в., когда многие таксономические сводки, посвященные пресноводным моллюскам, представляли собой перечисление видов с детальными (подчас огромными по размеру) списками вариететов (см.: Westerlund, 1885, 1886; Clessin, 1887; Kobelt, 1910).

Дополнительным стимулом к изучению внутривидовой изменчивости стал интерес к резко уклоняющимся вариациям, разного рода морфологическим аномалиям, таким как разомкнутость оборотов раковины (скаляридность), альбинизм, а также нарушение хиральности – типичного для данного вида направления навивания оборотов, что приводит к появлению в потомстве нормально правозавитых моллюсков левозавитых особей и наоборот. Одним из первых каталогизированием сведений о различных «курьезных» формах изменчивости занялся Й. Д. В. Хартманн фон Хартманнсрути, служивший в свое время придворным художником князя Максимилиана фон Вед (Heppell, 1966).

Хартманн известен как автор ряда малакологических публикаций, из которых наиболее значительной является великолепно иллюстрированная книга «Наземные и пресноводные гастроподы Швейцарии»

(Hartmann, 1840–1844). Автор описал и изобразил на цветных таблицах такие формы изменчивости, как скаляридность и левозавитость (у прудовиков), искривление формы оборотов у Planorbidae, а также различные варианты окраски раковины наземных улиток. Порой аномальные формы изменчивости описывались в качестве таксонов самого низшего ранга. Так, Дж. Г. Джеффрис (Jeffreys, 1862: 106) описал левозавитых особей большого прудовика (Lymnaea stagnalis) как особый вариетет L. stagnalis var. sinistrorsa. Он же обозначал раковины этого вида с корродированной вершиной как вариетет L. stagnalis var.

decollata, а скаляридные раковины – как L. stagnalis var. scalariformis.

Альбиносные формы роговой катушки, Planorbarius corneus (L., 1758), фигурировали в научной литературе как особые вариететы P. corneus var. albina Moquin-Tandon, 1855 (Schlesch, 1932) и P. corneus var. rubra (Webster, 1919). Тенденция к номенклатурной формализации морфологических аномалий путем их описания в качестве таксонов низшего ранга сохранялась очень долго. Ещё в 1930-е гг. К. Краусп (Krausp, 1936) описал целую серию «скаляридных» вариететов легочных моллюсков из водоемов Эстонии: Coretus corneus scalaris, Galba palustris scalaris и Radix ovata balthica scalaris.

В целом таксономии XIX и даже начала XX столетий было свойственно довольно смутное и расплывчатое представление о «вариациях»

(varietas в номенклатурном смысле). В качестве таковых обозначались самые разные проявления изменчивости моллюсков, например: в размерах, форме и типе скульптурированности раковины. Географический компонент изменчивости при этом редко учитывался. Не было и четкого различия между «varietas» и «подвидом» (Bouchet, 2006).

С таксономической точки зрения самый оригинальный подход к изучению изменчивости моллюсков был выработан так называемой «Новой школой» («Nouvelle cole») в малакологии, возникшей в середине XIX в. во Франции и процветавшей вплоть до начала ХХ в. (Dance, 1970). Её главными представителями были Ж.-Р. Бургинья (1829–1892), А. Локар (1841–1904), Ж. Сервен (1846–?).

В отличие от принятой в других европейских странах практики описания изменчивости путем выделения большого числа внутривидовых вариантов, методология «Новой школы» заключалась в том, чтобы присваивать видовой статус как можно большему числу конхологически различимых форм (Bouchet, 2006). Этот подход традиционно рассматривается как ярчайший пример «дробительского» (splitting) подхода к построению системы пресноводных моллюсков (Майр, 1947;

Meier-Brook, 1993). Любая конхологическая форма, которую представители этой школы могли отличить от других форм по трем или более признакам, становилась в их глазах особым «видом» (Dance, 1970;

Meier-Brook, 1993). В каком-то смысле такой подход можно рассматривать как предвосхищение современной «прагматической концепции вида», разрабатываемой швейцарским ихтиологом М. Коттла (Kottelat, 1995).

В результате такая таксономическая категория, как varietas, малакологами «Новой школы» применялась редко, зато списки видов пресноводных моллюсков Франции и некоторых других государств пополнились огромным числом трудноразличимых видов, что и поныне создает немалые трудности для систематиков, вынужденных какимто образом оценивать валидность множества этих видов и номенклатурную пригодность названий (Bouchet, 2006; Graf, 2010). Например, А. Локар (Locard, 1893) насчитывал во французской малакофауне 130 видов рода Lymnaea (прудовики), 223 вида рода Unio (перловицы), 251 вид рода Anodonta (беззубки) и т. д. Общее число видов пресноводных моллюсков в фауне Франции Локар оценивал примерно в 1850!

(Bouchet, 2006). Сам Бургинья за свою не очень долгую научную карьеру описал 112 новых родов и около 2540 новых видов моллюсков (Vidal, 1994).

Хотя валидность ряда видов континентальных моллюсков, описанных представителями «Новой школы», признается современными систематиками, большинство установленных ими таксонов пополнили списки синонимов. В других европейских странах таксономический подход французских малакологов не снискал одобрения и вызвал резкую критику (Schnitter, 1922; Dance, 1970). Для обозначения неоправданного дробительства возник даже особый термин – «бургиньятизм»

(Reischutz, 1994). Более того, острая реакция на новшества «Новой школы» привела к тому, что в начале – середине ХХ в. в европейской малакологии стали превалировалить крайне «укрупнительские» тенденции, когда морфологическим различиям придавалось меньшее значение, чем сходству, и возникла «традиция» выделять сравнительно «небольшое число видов, распространенных почти всесветно, но характеризующихся высоким уровнем межвидовой и межпопуляционной изменчивости» (Russell-Hunter, 1964: 132). В качестве примера можно упомянуть фундаментальную монографию шведского малаколога Б. Хубендика (Hubendick, 1951a), который свел огромное многообразие прудовиков (семейство Lymnaeidae) мировой фауны всего к 40 видам, очень изменчивым по раковине, но демонстрирующим общее сходство по качественным признакам строения половой системы. Количественные различия Хубендиком не учитывались.

В середине XIX столетия исследователи моллюсков стали уделять больше внимания количественным характеристикам раковин. В видовых очерках таксономических монографий появляются таблицы с морфометрическими данными. В частности, у А. Ф. Миддендорфа (Middendorff, 1851) можно найти сведения о размерах и пропорциях раковин ряда изученных им видов моллюсков Сибири, например, при обсуждении вариететов беззубки Anodonta cellensis (Gmelin, 1791).

Однако такого рода данные очень долгое время имели лишь вспомогательное значение, их ценность для науки не была должным образом понята.

Представление о непрерывной изменчивости количественных признаков раковин и мягкого тела моллюсков, а также статистические методы, пригодные для её описания, стали проникать в «пресноводную»

малакологию около 100 лет назад параллельно с проникновением «популяционного мышления» в среду систематиков (см. раздел 1.1).

Первые исследования изменчивости природных популяций моллюсков были проведены на материале наземных гастропод. Ещё в 1889 г.

А. Р. Уоллес в книге «Дарвинизм» отмечал, что «большинство наземных раковин демонстрируют значительное число вариаций в цвете, характере окраски, размерах, форме и скульптуре или характере поверхности [раковины] даже среди экземпляров, собранных в одном местообитании. Так, французским автором было установлено не менее 198 вариаций обычной древесной улитки (Helix nemoralis), а у столь же обычной садовой улитки (Helix hortensis) было описано 90 вариаций» (Wallace, 1889: 43). У того же Уоллеса можно прочитать, что «пресноводные раковины также подвержены значительной изменчивости, так что существует большая неопределенность по вопросу об [истинном] числе их видов. Особенно часты эти вариации в семействе Planorbidae, которое демонстрирует множество необычных отклонений от нормальной формы видов – отклонений, которые должны часто воздействовать на форму и самого животного» (Wallace, 1889: 44).

Огромный по объему труд, целиком посвященный изменчивости моллюсков, был опубликован в 1920 г. в Бельгии Полем Пельзенером (Pelseneer, 1920). В этой монографии была обстоятельно разобрана феноменология изменчивости у моллюсков, предложена классификация форм изменчивости, описаны причины, её вызывающие, а также закономерности наследования признаков у моллюсков. Пельзенер показал, что не только признаки раковины, традиционно привлекавшие внимание малакологов, но и признаки мягкого тела демонстрируют высокую степень изменчивости.

Биометрический метод начал внедряться в изучение изменчивости пресноводных моллюсков в последние десятилетия XIX в. почти одновременно с первыми шагами самой биометрии как научной дисциплины. Среди ранних работ такого рода можно указать статью О. Бёттгера (Boettger, 1893), посвященную изучению пропорций раковин перловиц (Unionidae). Перловицы довольно быстро стали одним из излюбленных объектов изучения изменчивости (Ortmann, 1920; Ball, 1922; Schnitter, 1922; Bloomer, 1927), так же как представители семейств прудовиковых (Lymnaeidae) и лужанковых (Viviparidae).

В первой половине ХХ в. биометрические методы в изучении пресноводных моллюсков стали применяться более интенсивно (Schnitter, 1922; Жадин, 1923, 1928а, б, 1938; Boycott, 1928; Терентьев, 1928; Piaget, 1929; Miegel, 1931; Franz, 1932; Peters, 1938), что привело к накоплению огромного массива информации об изменчивости количественных признаков пресноводных моллюсков, в первую очередь конхологических. Было установлено, что для многих видов пресноводных легочных моллюсков, в частности из рода Lymnaea, характерна очень высокая степень внутрипопуляционной изменчивости признаков раковины (Piaget, 1929; Mozley, 1935). Многие «морфы» и «вариететы», описанные систематиками XIX в., оказались просто модификациями раковины, которые могли легко переходить друг в друга при изменении условий обитания, например, при зарегулировании малых рек и создании водохранилищ (Baker, 1928).

Американский малаколог А. Ортманн (Ortmann, 1920), исследовавший экофенотипическую изменчивость раковин перловиц из проточных водоемов разного типа, сформулировал «закон», согласно которому в крупных водотоках раковины становятся значительно более выпуклыми по сравнению с малыми водотоками, населенными моллюсками с относительно уплощенными раковинами. Позднее ученик Ортманна К. Гудрич (Goodrich, 1937) распространил этот «закон» и на пресноводных жаберных гастропод семейства Pleuroceridae. Выводы Гудрича были недавно подтверждены путем изучения изменчивости плеуроцерид методом геометрической морфометрии (Dillon et al., 2013).

В Западной Европе экофенотипическая изменчивость раковин активно изучалась Д. Гейером (1855–1932) на материале моллюсков из Боденского озера. Он описал карликовые формы водных брюхоногих, возникшие в результате модифицирующего воздействия среды (Geyer, 1923), а также влияние на форму раковины Lymnaeidae движения воды в крупных горных озерах и других экологических факторов (Geyer, 1929a, b). Работы Гейера богато иллюстрированы (рис. 3).

Рис. 3. Круг форм (Formenkreis) прудовика L. stagnalis Центральной для исследователей изменчивости пресноводных моллюсков в первой половине прошлого века стала проблема разграничения видов и низших внутривидовых категорий. Для её решения применялись не только биометрические, но и экспериментальные методы, связанные с выращиванием моллюсков в лабораторных условиях. С точки зрения истории науки большой интерес вызывают работы, выполненные в первой половине ХХ в. такими авторами, как В. Рошковский (Roszkowski, 1912, 1914a), Ж. Пиаже (1929а, b), и А. Бойкотт (Boycott, 1938).

Ещё в 1914 г. польский малаколог В. Рошковский (1886–1946), работавший тогда в Швейцарии, показал, что аберрантные по раковине глубоководные прудовики альпийских озер, ранее описанные как особые виды L. profunda Clessin, 1887 и L. abyssicola Brot, 1874, при выращивании в лабораторных условиях утрачивают специфический аберрантный облик и становятся типичными по форме раковины представителями широко распространенных видов L. ovata (Draparnaud, 1805) и L. palustris (O. F. Mller, 1774) соответственно (Roszkowski, 1914a; Arthur, 1982; Vidal, 1994). По строению половой системы литоральные и глубоководные формы одного и того же вида оказались идентичными (Roszkowski, 1914a). Был сделан вывод о том, что глубоководный образ жизни оказывает сильное модифицирующее воздействие на признаки раковины, но не изменяет генотип; аберрантная форма раковины утрачивается при перемещении животного в «нормальные» условия мелководья.

В. Рошковскому возражал Жан Пиаже (1896–1980), в будущем всемирно известный психолог, который в молодости занимался изучением конхологической изменчивости прудовиков, оставив занятия биологией в возрасте около 30 лет (Vidal, 1994; Брангье, 2000). Он полагал, что глубоководные формы заслуживают как минимум подвидового статуса, поскольку отличаются от мелководных прудовиков не только пропорциями раковины, но и физиологически. У них изменяется система дыхания. Ввиду невозможности контакта с атмосферным воздухом, глубоководные прудовики полностью перешли на дыхание растворенным в воде кислородом.

Расхождения между Рошковским и Пиаже в оценке таксономического статуса глубоководных лимней были связаны с разными подходами к определению сущности категории вида. Иногда в этой полемике видят отголосок споров между школами биометриков и менделистов (Vidal, 1994).

В собственных экспериментах Ж. Пиаже (Piaget, 1929a) удалось показать, что различия между некоторыми вариететами большого прудовика имеют под собой генетическую основу. При выращивании моллюсков в стандартных лабораторных условиях признаки вариететов сохранялись в течение нескольких поколений. На других видах прудовиков сходные результаты были получены в Англии А. Бойкоттом (Boycott, 1938). Однако по современным стандартам интерпретация результатов этих опытов, данная в работах Ж. Пиаже и А. Бойкотта, не вполне удовлетворительна. Выводы делались на основе описаний и фотографий, порой очень многочисленных (Piaget, 1929b), но статистические методы практически не применялись, поэтому оценить достоверность различий между вариететами невозможно (Arthur, 1982).

Высокая степень внутривидовой изменчивости пресноводных моллюсков и огромное разнообразие форм и вариететов, выделяемых в составе широко распространенных видов, побудили некоторых авторов заняться выявлением закономерностей варьирования признаков.

Ещё одной идеей Г. Турессона, нашедшей применение в таксономической практике, стало предложение упорядочить номенклатуру экотипов, обозначая сходные экотипы разных видов одинаковыми латинскими названиями (Павлинов, Любарский, 2011). В этом можно видеть параллель не только к закону гомологических рядов изменчивости, который примерно в те же годы разрабатывался в России Н. И. Вавиловым, но и к попыткам построения системы организмов на периодической основе, которые время от времени предпринимались в сообществе систематиков (Попов, 2008).

Интересной попыткой такого рода была классификация форм изменчивости унионид, развитая в трудах Х. Моделля. В изложении С. А. Зернова (1934: 160) она выглядит так. В Европе обитают 6 видов семейства Unionidae. «Каждый из этих основных видов дает 4 ряда вариаций, которые Моделль обозначает как: Var. typica – типичная форма, Var. crassa – из текучих вод, Var. archaica – из бассейнов в изверженных породах и Var. tenuis – из медленно текучих и стоячих водоемов… Каждая вариация может давать до пяти форм: форма amnica из больших рек, ручьев, fluviatilis из рек средней величины, rivularis – мелкие формы из верховьев рек и ручьев, lacustris в озерах и stagnalis в заболоченных бассейнах. Кроме того, можно отличить ещё региональные географические расы. Так, описывая Unio pictorum из предгорьев Альп, имевшую локальное название platyrhynchus Rossm., Моделль называет эту красивую, толстостенную, светлоокрашенную форму из большого озера прегорьев Альп Unio pictorum – platyrhycnhus var.

typica lacustris».

Позднее о параллелизме в изменчивости унионид на материале из водоемов Европейской России писал В. И. Жадин (1938). Разные виды рода Unio при попадании в водоемы с примерно одинаковыми условиями дают близкие морфы. Например, наиболее толстостенные раковины Unio разных видов образуются в сходных условиях: «…в хорошо прогреваемых водоемах, с очень небольшой скоростью движения воды, при благополучном кислородном режиме в воде, с[о] средним содержанием кальция… при отсутствии гуминизации воды и при небольшом накоплении ила» (Жадин, 1938: 37–38).

Однако расширяющееся применение алгоритмов вариационной статистики к изучению внутривидовой систематики моллюсков привело к тому, что границы между «типом» и его разновидностями во множестве случаев оказались мнимыми, а многие из таких разновидностей – всего лишь единичными вариантами строения, произвольно выделенными из общего диапазона внутривидовой изменчивости (Piaget, 1929b).

Поэтому уже в середине XX в. в сводках по таксономии пресноводных моллюсков разновидности либо вообще не выделяются, либо их число становится незначительным (Hubendick, 1951a; Jackiewicz, 1959; Jaeckel, 1961). Остаются в прошлом попытки систематиков упорядочить внутривидовую изменчивость путем перечисления вариететов безо всякой попытки дать однозначные критерии для их разграничения (Geyer, 1927; Жадин, 1933, 1952).

Впрочем, к середине ХХ в. интенсивность изучения изменчивости пресноводных моллюсков заметно снизилась (Алимов, 1976).

К этому времени была детально изучена изменчивость лишь очень небольшого числа модельных видов, таких, например, как виды рода Viviparus (Жадин, 1928б; Franz, 1932) или большой прудовик (Жадин, 1923, 1928а; Шванский, 1928; Piaget, 1929b; Mozley, 1939). Основным аспектом изучения была экологическая изменчивость раковины (Алимов, 1976). По мнению А. Ф. Алимова (1976: 119), затухание интереса к изменчивости пресноводных моллюсков парадоксальным образом было связано с прогрессом в области биометрии. Ешё в период до Второй мировой войны статистические методы, включая методы многомерного анализа признаков, существенно развились и требовали «очень большого объема измерений, а также несложных, но достаточно громоздких вычислений». В отсутствие электронной вычислительной техники исследователю приходилось затрачивать много времени на расчеты. Поэтому возобновление интереса к изменчивости пресноводных моллюсков произошло только в 70-е гг. прошлого века, с появлением относительно доступных ЭВМ (Алимов, 1976).

В настоящее время важность изучения изменчивости в самых разных аспектах не подвергается сомнению среди малакологов. Литература, посвященная изменчивости пресноводных легочных моллюсков, огромна. Очень часто данные об изменчивости привлекаются для решения таксономических задач, в частности для обоснования таксономического статуса изучаемых форм (Ward et al., 1997; Vinarski et al., 2006; Vinarski, Gler, 2009), для чего рекомендуется использовать статистические методы (Старобогатов, 1996). Активно исследуются различные аспекты изменчивости пресноводных моллюсков, включая онтогенетическую (Березкина, Старобогатов, 1988; Максимова, Солдатенко, 2004; Солдатенко, 2009; Березкина, Зотин, 2012), географическую (Терентьев, 1970а; Винарский и др., 2007; Vinarski, 2009), экофенотипическую (Pip, 1983; Wullschleger, Ward, 1997; Zieritz, Aldridge, 2009; Dillon, Herman, 2009) и т. д. Показано, что изучение изменчивости раковин ископаемых пресноводных моллюсков может способствовать реконструкции климатических условий прошлого (Szymanek et al., 2005; Szymanek, 2010).

Помимо выявления изменчивости макроморфологических признаков, делаются попытки исследования внутривидовой генетической изменчивости пресноводных моллюсков на материале широко распространенных модельных видов (Schniebs et al., 2011; Филиппенко, 2012).

Однако сколько-нибудь полной систематической сводки об изменчивости пресноводных легочных моллюсков в малакологической литературе до сих пор нет.

Издавна ведется спор о том, что такое систематика – наука или искусство, точное объективное знание или род деятельности, основанный на интуитивном «проникновении» в исследуемый объект. Поскольку точность и объективность давно стали синонимами научной респектабельности в естествознании13, современная систематика стремится достичь «объективности» в том числе и путем использования статистических методов в решении своих повседневных практических задач. Количественный анализ является нормой в таксономических исследованиях, особенно если учесть, что построение кладограмм в современной молекулярной филогенетике полностью основано на изоВ кабинетах математики советских школ на стенных транспарантах часто помещалась цитата: «Каждая область познания является наукой настолько, насколько в ней содержится математика». Обычно её приписывали К. Марксу, однако есть указания на то, что она принадлежит французскому математику А. Пуанкарэ или даже философу И. Канту.

щренных статистических алгоритмах. Наряду с «молекуляризацией»

(Lee, 2004), «математизация» практической систематики давно стала свершившимся фактом, на что указывает содержание некоторых общих курсов по этой дисциплине (Wheeler, 2012).

В наши дни данные об изменчивости используются в таксономической практике для решения ряда задач, из которых наиболее распространенной, вероятно, является задача разграничения видов (species delimitation), которая нередко признается одной из центральных в современной таксономии (Wiens, Servedio, 2000; Wiens, 2007). В малакологии биометрический метод начал использоваться в этих целях специалистами по наземным моллюскам ещё 80–90 лет назад (Alkins, 1928; Diver, 1931). Сейчас разработаны количественные операциональные методы, позволяющие более или менее однозначно проводить границы между видами (Sites, Marshall, 2004; Tobias et al., 2010), хотя во многих частных случаях решение проблемы затрудняется таким явлением, как межвидовая гибридизация, размывающая эти границы. В простейшем случае разграничение видов сводится к проверке гипотезы о принадлежности двух или более сравниваемых выборок к разным генеральным совокупностям (Винарский, Андреева, 2007). В свое время Б. Хубендик (1954: 8) четко определил задачи изучения изменчивости в видовой таксономии: «При разграничении видов на морфологической основе чрезвычайно важно осознавать возможный размах внутривидовой изменчивости. Необходимо изучать изменчивость каждого исследуемого вида и определять её границы. Это особенно важно для пресноводных брюхоногих…» Описание процедуры проверки такой гипотезы средствами биометрии дано в статьях Я. И. Старобогатова (1968, 1977, 1996). Сведения об изменчивости необходимы и для внутривидовой систематики, в частности для решения вопроса о реальности подвидов (Пантелеев, 1992; Винарский, 2012).

Необходимость тщательного изучения изменчивости видов, с которыми имеет дело систематик, в полной мере была осознана в эпоху эволюционного синтеза 1930-х гг. В сборнике «Новая систематика», изданном под редакцией Дж. Хаксли (Huxley, 1940), который часто рассматривается как важная веха в развитии СТЭ, одна из статей была специально посвящена проблеме разграничения близкородственных видов, населяющих одно и то же местообитание, путем изучения их изменчивости (Diver, 1940). Её автор, английский натуралист С. Дайвер, в более ранней своей работе (Diver, 1939) отмечал важность изучения изменчивости для разграничения близкородственных видов моллюсков. В частности, он показал, что сравнительно слабые различия в пропорциях раковин близких видов, улавливаемые опытными систематиками, возникают в результате межвидовых различий в скорости роста и развития животных. Невнимание к таким различиям может привести таксономистов к ошибкам. Так, цитированный выше Б. Хубендик (Hubendick, 1945, 1951b) не смог обнаружить качественных различий между видами прудовиков Lymnaea peregra (O. F. Mller, 1774) и L. ovata (Draparnaud, 1805), а также между видами катушек Anisus spirorbis (L., 1758) и A. leucostoma (Millet, 1813), на основе чего свел эти виды в синонимы. Однако он проигнорировал наличие количественных различий между ними, в частности различий в пропорциях раковины (Meier-Brook, 1993).

Использование статистики в таксономической практике – это не самоцель для исследователя, а один из возможных методов проверки таксономических гипотез. Как и любой метод, биометрический анализ имеет свои недостатки и ограничения, которые нельзя недооценивать, иначе неизбежно возникновение статистических артефактов. Несоблюдение методологических требований при работе со статистическими алгоритмами приводит к искажению результатов и затемнению объективных природных закономерностей (Hurlbert, 1984; Козлов, 2006).

Систематик должен четко понимать биологический смысл различий, выявляемых статистическим анализом. Результаты расчетов приобретают значимость только после их интерпретации исследователем, которая проводится с учетом данных о морфологии, филогении, зоогеографии и экологии изучаемых им организмов. Выбор конкретных статистических процедур зависит не только от специфики решаемой проблемы, но и от теоретических взглядов конкретного систематика. Поясним это следующим примером.

Концепция хиатуса (перерыва в изменчивости признаков) связана с креационистскими воззрениями XVIII в., когда считалось, что таксоны созданы в готовом виде и потому объективно дискретны (Cain, 1956). Это убеждение легло в основу типологической концепции вида, согласно которой виды определяются на основе хиатуса по одному или нескольким признакам (Майр, 1971). Хиатус можно выявить, к примеру, изучая распределение точек, соответствующих отдельным особям, в многомерном пространстве признаков. Таксон, по мнению А. П. Расницына (2002: 89), есть «континуум, сгущение точек, облако в многомерном пространстве признаков» (рис. 4). Хиатус отделяет облака-таксоны одно от другого, нарушает их непрерывность, определяет их целостность14.

Проблема хиатуса актуальна не для всех таксономических школ. Например, для сторонников филогенетической систематики (кладистики), определяющих таксоны как ветви филогенетического дерева, её просто не существует (Расницын, 2002).

Рис. 4. Идеальная концепция межвидового хиатуса (по: Kottelat, Freyhof, 2007):

и b соответственно; эллипсы соответствуют размаху изменчивости отдельных популяций в многомерном пространстве признаков В постдарвиновской биологии принято, что между близкородственными таксонами могут существовать переходные формы, и не всегда можно провести четкую границу между ними (особенно во времени). Кроме того, величина хиатуса, достаточного для определения видовой самостоятельности форм, всегда определяется субъективно.

Как отмечал ещё Ч. Дарвин (2001: 64), «…размеры различия, признаваемые необходимыми для возведения двух форм в степень видов, не поддаются определению».



Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 6 |


Похожие работы:

«Министерство образования и науки Российской Федерации Ивановский государственный химико-технологический университет ХИМИЧЕСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ В ДИЗАЙНЕ ТЕКСТИЛЯ Под редакцией профессора А.В. Чешковой Иваново 2013 УДК 677.027.042:577.1 Авторы: А.В. Чешкова, Е.Л.Владимирцева, С.Ю. Шибашова, О.В. Козлова Под редакцией проф. А.В. Чешковой Химические технологии в дизайне текстиля [монография]/ [А.В. Чешкова, Е.Л.Владимирцева, С.Ю. Шибашова, О.В. Козлова]; под ред. проф. А.В.Чешковой; ФГБОУ ВПО...»

«252 Editorial Board: Dr. Igor Buksha (Ukraine) Dr. Roman Corobov (Moldova) Acad. Petro Gozhik (Ukraine) Dr. Pavel Groisman (USA) Acad. Valeryi Eremeev (Ukraine) Acad. Vitalyi Ivanov (Ukraine) Prof. Gennady Korotaev (Ukraine) Dr. Yuriy Kostyuchenko (Ukraine) Prof. Vadym Lyalko (Ukraine) – Chief Editor Acad. Leonid Rudenko (Ukraine) Dr. Igor Shkolnik (Russia) Acad. Vyacheslav Shestopalov (Ukraine) Prof. Anatoly Shvidenko (Russia-Austria) Acad. Yaroslav Yatskiv (Ukraine) Изменения земных систем в...»

«ISSN 2075-6836 Фе дера льное гос уд арс твенное бюджетное у чреж дение науки ИнстИтут космИческИх ИсследованИй РоссИйской академИИ наук (ИкИ Ран) А. И. НАзАреНко МоделИровАНИе космического мусора серия механИка, упРавленИе И ИнфоРматИка Москва 2013 УДК 519.7 ISSN 2075-6839 Н19 Р е ц е н з е н т ы: д-р физ.-мат. наук, проф. механико-мат. ф-та МГУ имени М. В. Ломоносова А. Б. Киселев; д-р техн. наук, ведущий науч. сотр. Института астрономии РАН С. К. Татевян Назаренко А. И. Моделирование...»

«ОГЛАВЛЕНИЕ 4 Введение УДК 617.5:618 Глава 1. Кесарево сечение. От древности до наших дней 5 ББК 54.54+57.1 История возникновения операции кесарева сечения 6 С85 Становление и развитие хирургической техник и кесарева сечения... 8 Современный этап кесарева сечения Рецензенты: История операции кесарева сечения в России Глава 2. Топографическая анатомия передней В. Н. Серов, академик РАМН, д-р мед. наук, б р ю ш н о й стенки и т а з а ж е н щ и н ы проф., зам. директора по научной работе...»

«АКАДЕМИЯ НАУК СССР КОМИССИЯ ПО РАЗРАБОТКЕ НАУЧНОГО НАСЛЕДИЯ АКАДЕМИКА В. И. ВЕРНАДСКОГО ИНСТИТУТ ИСТОРИИ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ТЕХНИКИ АРХИВ АН СССР ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ ВЕРНАДСКИЙ В.И. ВЕРНАДСКИЙ Труды по всеобщей истории науки 2-е издание МОСКВА НАУКА 1988 Труды по всеобщ ей истории науки/В. И. В ернадский.- 2-е и з д.- М: Наука, 1988. 336 С. ISBN 5 - 0 2 - 0 0 3 3 2 4 - 3 В книге публикуются исследования В. И. Вернадского по всеобщей истории науки, в частности его труд Очерки по истории...»

«С.Г. Суханов Л.В. Карманова МОРфО-фИзИОЛОГИчЕСКИЕ ОСОБЕннОСтИ энДОКРИннОй СИСтЕМы У жИтЕЛЕй АРКтИчЕСКИх РЕГИОнОВ ЕВРОпЕйСКОГО СЕВЕРА РОССИИ С.Г. Суханов Л.В. Карманова Морфо-физиологические особенности эндокринной системы у жителей арктических регионов Европейского Севера России Архангельск 2014 УДК ББК Суханов С.Г., Карманова Л.В. Морфо-физиологические особенности эндокринной системы у жителей арктических регионов Европейского Севера России.– Архангельск: Изд-во Северного (Арктического)...»

«УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР ИМ. А.А. ДОРОДНИЦЫНА РАН Ю. И. БРОДСКИЙ РАСПРЕДЕЛЕННОЕ ИМИТАЦИОННОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ СЛОЖНЫХ СИСТЕМ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР ИМ. А.А. ДОРОДНИЦЫНА РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК МОСКВА 2010 УДК 519.876 Ответственный редактор член-корр. РАН Ю.Н. Павловский Делается попытка ввести формализованное описание моделей некоторого класса сложных систем. Ключевыми понятиями этой формализации являются понятия компонент, которые могут образовывать комплекс, и...»

«РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ПЕРЕВОДОВЕДЕНИЯ (ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ОПЫТ) ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК МОСКВА 2010 ББК 81 О-74 Серия Теория и история языкознания Центр гуманитарных научно-информационных исследований Отдел языкознания Редакционная коллегия: Раренко М.Б. (ответственный редактор) – канд. филол. наук, Опарина Е.О. – канд. филол. наук, Трошина Н.Н. – канд. филол. наук Основные понятия переводоведения (ОтечественО-74 ный...»

«Институт биологии моря ДВО РАН В.В. Исаева, Ю.А. Каретин, А.В. Чернышев, Д.Ю. Шкуратов ФРАКТАЛЫ И ХАОС В БИОЛОГИЧЕСКОМ МОРФОГЕНЕЗЕ Владивосток 2004 2 ББК Монография состоит из двух частей, первая представляет собой адаптированное для биологов и иллюстрированное изложение основных идей нелинейной науки (нередко называемой синергетикой), включающее фрактальную геометрию, теории детерминированного (динамического) хаоса, бифуркаций и катастроф, а также теорию самоорганизации. Во второй части эти...»

«Камчатский государственный технический университет Профессорский клуб ЮНЕСКО (г. Владивосток) Е.К. Борисов, С.Г. Алимов, А.Г. Усов Л.Г. Лысак, Т.В. Крылова, Е.А. Степанова ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ДИНАМИКА СООРУЖЕНИЙ. МОНИТОРИНГ ТРАНСПОРТНОЙ ВИБРАЦИИ Петропавловск-Камчатский 2007 УДК 624.131.551.4+699.841:519.246 ББК 38.58+38.112 Б82 Рецензенты: И.Б. Друзь, доктор технических наук, профессор Н.В. Земляная, доктор технических наук, профессор В.В. Юдин, доктор физико-математических наук, профессор,...»

«А.А. ХАЛАТОВ, И.В. ШЕВЧУК, А.А. АВРАМЕНКО, С.Г. КОБЗАРЬ, Т.А. ЖЕЛЕЗНАЯ ТЕРМОГАЗОДИНАМИКА СЛОЖНЫХ ПОТОКОВ ОКОЛО КРИВОЛИНЕЙНЫХ ПОВЕРХНОСТЕЙ Национальная академия наук Украины Институт технической теплофизики Киев - 1999 1 УДК 532.5 + УДК 536.24 Халатов А.А., Шевчук И.В., Авраменко А.А., Кобзарь С.Г., Железная Т.А. Термогазодинамика сложных потоков около криволинейных поверхностей: Ин-т техн. теплофизики НАН Украины, 1999. - 300 с.; ил. 129. В монографии рассмотрены теплообмен и гидродинамика...»

«..,.,. (,, - ) - 2013 УДК ББК С Авторы: Супиев Т.К. – доктор медицинских наук, профессор, Заслуженный деятель Республики Казахстан, академик Академии профилактической медицины РК, заведующий кафедрой стоматологии Института последипломного обучения КазНМУ им. С.Д.Асфендиярова. Мамедов Ад. А. - доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой стоматологии детского возраста Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова, vizitig-профессор КазНМУ им....»

«MINISTRY OF NATURAL RESOURCES RUSSIAN FEDERATION FEDERAL CONTROL SERVICE IN SPHERE OF NATURE USE OF RUSSIA STATE NATURE BIOSPHERE ZAPOVEDNIK “KHANKAISKY” VERTEBRATES OF ZAPOVEDNIK “KHANKAISKY” AND PRIKHANKAYSKAYA LOWLAND VLADIVOSTOK 2006 МИНИСТЕРСТВО ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА ПО НАДЗОРУ В СФЕРЕ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРИРОДНЫЙ БИОСФЕРНЫЙ ЗАПОВЕДНИК ХАНКАЙСКИЙ...»

«ЯНКОВСКИЙ Н.А., МАКОГОН Ю.В., РЯБЧИН А.М., ГУБАТЕНКО Н.И. АЛЬТЕРНАТИВЫ ПРИРОДНОМУ ГАЗУ В УКРАИНЕ В УСЛОВИЯХ ЭНЕРГО- И РЕСУРСОДЕФИЦИТА: ПРОМЫШЛЕННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ Научное издание 2011 УДК 696.2 (477) Янковский Н.А., Макогон Ю.В., Рябчин А.М., Губатенко Н.И. Альтернативы природному газу в Украине в условиях энерго- и ресурсодефицита: промышленные технологии: Монография / под ред. Ю. В. Макогона. – Донецк: ДонНУ, 2011.–247 с. Авторы: Янковский Н.А. (введение, п.1.3., 2.3., 2.4., 3.1.), Макогон Ю.В....»

«И.В. Остапенко ПРИРОДА В РУССКОЙ ЛИРИКЕ 1960-1980-х годов: ОТ ПЕЙЗАЖА К КАРТИНЕ МИРА Симферополь ИТ АРИАЛ 2012 ББК УДК 82-14 (477) О 76 Рекомендовано к печати ученым советом Каменец-Подольского национального университета имени Ивана Огиенко (протокол № 10 от 24.10.2012) Рецензенты: И.И. Московкина, доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой истории русской литературы Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина М.А. Новикова, доктор филологических наук, профессор...»

«Редакционная коллегия В. В. Наумкин (председатель, главный редактор), В. М. Алпатов, В. Я. Белокреницкий, Э. В. Молодякова, И. В. Зайцев, И. Д. Звягельская А. 3. ЕГОРИН MYAMMAP КАЪЪАФИ Москва ИВ РАН 2009 ББК 63.3(5) (6Ли) ЕЗО Монография издана при поддержке Международного научного центра Российско-арабский диалог. Отв. редактор Г. В. Миронова ЕЗО Муаммар Каддафи. М.: Институт востоковедения РАН, 2009, 464 с. ISBN 978-5-89282-393-7 Читателю представляется портрет и одновременно деятельность...»

«МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ ТАМБОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ Г.Р. ДЕРЖАВИНА Е.Ю. ЖМЫРОВА, В.А. МОНАСТЫРСКИЙ КИНОИСКУССТВО КАК СРЕДСТВО ВОСПИТАНИЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ У УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ Практико-ориентированная монография ТАМБОВ – 2012 УДК 791.43 Рекомендовано к печати ББК 85.37 Редакционно-издательским советом Ж77 ТГУ имени Г.Р. Державина Рецензенты: Макарова...»

«МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Государственное образовательное учреждение Санкт-Петербургский государственный университет кино и телевидения Е.И. Нестерова МЕТОДОЛОГИЯ ЭКСПЕРТНОЙ КВАЛИМЕТРИИ И СЕРТИФИКАЦИИ СИСТЕМ КАЧЕСТВА В КИНЕМАТОГРАФИИ С.-Петербург 2004 г. 2 УДК 778.5 Нестерова Е.И. Методология экспертной квалиметрии и сертификации систем качества в кинематографии.- СПб.: изд-во Политехника,2004.с., ил. Монография посвящена формированию системного подхода к решению проблем...»

«МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ЭКОНОМИКИ, СТАТИСТИКИ И ИНФОРМАТИКИ (МЭСИ) ИНСТИТУТ МЕНЕДЖМЕНТА КАФЕДРА УПРАВЛЕНИЯ ПРОЕКТАМИ И МЕЖДУНАРОДНОГО МЕНЕДЖМЕНТА Гуракова Н.С., Юрьева Т.В. Стратегия восстановления платежеспособности предпринимательских структур в условиях экономического кризиса Монография Москва, 2011 1 УДК 65.016.7 ББК 65.290-2 Г 95 Гуракова Н.С., Юрьева Т.В. СТРАТЕГИЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ПЛАТЕЖЕСПОСОБНОСТИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИХ СТРУКТУР В УСЛОВИЯХ...»

«Министерство образования и науки Российской Федерации Московский государственный университет экономики, статистики и информатики (МЭСИ) Кафедра Лингвистики и межкультурной коммуникации Е.А. Будник, И.М. Логинова Аспекты исследования звуковой интерференции (на материале русско-португальского двуязычия) Монография Москва, 2012 1 УДК 811.134.3 ББК 81.2 Порт-1 Рецензенты: доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русского языка № 2 факультета русского языка и общеобразовательных...»






 
2014 www.av.disus.ru - «Бесплатная электронная библиотека - Авторефераты, Диссертации, Монографии, Программы»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.