«А.В. Пронькина НАЦИОНАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ МАССОВОЙ КУЛЬТУРЫ США И РОССИИ: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Монография Рязань 2009 ББК 71.4(3/8) П81 Печатается по решению редакционно-издательского совета государственного ...»

Выделение этого уровня в современной культурной ситуации является вполне закономерным, так как некоторые артефакты, созданные в рамках изучаемого феномена, уже не вписываются в его концепцию, но еще не могут считаться вполне признанными классическими образцами высокой культуры в связи с тем, что многие современные явления массовой культуры (альбомы и календари с репродукциями, сборника классической музыки на компакт-дисках, сайты в интернете, посвященные многовековому культурному наследию, образцы массового искусства и т. д.) по способу своего производства и последующего восприятия не могут быть причислены к истинной элитарной культуре.

Известный санкт-петербургский философ Е.Г. Соколов считает, что «культура есть не только культурные формы, но и соответствующие каналы коммуникации, по которым эти формы циркулируют, и особый «взгляд на предмет», нормы и правила его восприятия, и нормативные смыслы, которыми этот предмет наделяется. Нарушение любого из компонентов культурного ансамбля немедленно влечет за собой трансформацию всего облика культуры. Предметы, оставаясь вроде бы теми же, что и сто лет тому назад, при изменении социально-культурного контекста начинают иначе циркулировать, выполнять другие функции, порождать новые смыслы» 2.

В итоге, проявляясь и развиваясь на различных уровнях, одни и те же элементы культурной системы могут приобретать разнообразную смысловую окраску и выполнять различные социальные функции, взаимосвязанные с каждым уровнем в отдельности и со всей системой в общем.

Крюков, Д.В. О проницаемости границ между элитарным и массовым искусством // Массовая культура на рубеже веков : сб. статей / под ред. Е.В. Дукова, Л.И. Левина. — СПб., 2005. — С. 50.

Соколов Е.Г. Массовая и немассовая культуры // Культурология / под ред.

Ю.Н. Солонина, М.С. Кагана. М., 2005. С. 293.

Функции массовой культуры — это совокупность ролей, которые она выполняет по отношению к сообществу людей, порождающих и использующих (практикующих) ее в своих интересах. При этом все функции массовой культуры сугубо социальны и обеспечивают именно коллективный характер жизнедеятельности людей, а также определяют или корректируют почти все формы личной активности человека в силу его связанности с социальным окружением. Подобно ее элементам, функции массовой культуры имеют и свою вертикальную уровневую структуру: от наиболее общих до сравнительно частных, обеспечивающих функционирование самого высокого уровня массовой культуры — неоэлитарного.

Общие и универсальные функции массовой культуры во многом совпадают с функциями фундаментальной культуры. В этом случае можно говорить о выделении интегративной, адаптивной, коммуникативной, компенсаторной и гедонистической функций. Специфической функцией исследуемого феномена, по мнению Е.Г. Соколова, следует признать рубрикационную 1.

Интегративная функция отвечает за обеспечение социального объединения людей как в рамках мировой, так и национальных культур.

Любая социальная общность, в которой складывается своя культура, скрепляется этой культурой, так как среди членов общности распространяется единая совокупность взглядов, убеждений, ценностей, идеалов, характерных для данной культуры и определяющих сознание и поведение людей. У них формируется чувство принадлежности к одной культурной группе.

Широкие рамки культурной общности в современном мире создаются научными объединениями. По мере своего развития наука все более становится коллективным делом всего человечества. Образуется единое всемирное сообщество ученых. Школьники и студенты всех стран осваивают одни и те же основы научных знаний. Повсюду распространяется одинаковая научная символика (язык математики, физики, химических формул, географических карт и т. д.), используются одни и те же образцы техники — автомобили, компьютеры, аудио- и видеоаппаратура.

Адаптивная функция в рамках массовой культуры рассматривается исключительно в варианте пассивного подчинения социальным нормам, где личность полностью или частично нивелируется, а целью ее развития становится не выявление индивидуального, не развитие творческого потенциала, а растворение личностного начала во всеобщем.

И это неслучайно, так как развитие массовой культуры в большей степеСоколов Е.Г. Аналитика масскульта. СПб., 2001. С. 108—111.

ни обеспечивает людям физическую и духовную безопасность и комфорт, увеличивает объем и эффективность труда, улучшает его условия.

В рамках нее изобретается масса вещей, средств и способов, с помощью которых можно облегчить жизнь, наполнить ее удовольствиями и развлечениями. Но вместе с тем культурная эволюция рождает и новые угрозы для человечества: чем выше становится защищенность людей от природных опасностей, тем яснее обнаруживается, что главным врагом человека является он сам. Окруженный благами цивилизации, человек становится их рабом. Уменьшение физических нагрузок и тяга к комфорту, влекущая за собой изнеженность и ослабление организма, синтетическая пища, растущее потребление различных наркотических средств, привычка к употреблению медикаментов и вызываемое этим искажение естественных реакций, накопление биологически вредных изменений в генофонде человечества — все это является продуктом массовой культуры и массового общества. Уменьшая свою зависимость от сил природы, люди попадают в зависимость от сил культуры. Поэтому будущее человечества целиком и полностью определяется тем, как и в каком направлении оно будет развивать свою культуру.

Коммуникативная функция связана с развитием и внедрением в повседневную жизнь новейших форм и способов общения, из которых наиболее эффективными является телевидение и Интернет, охватывающие весь мир и делающие доступным мгновенное вступление в контакт с любым источником информации. В результате развития средств массовой коммуникации чрезвычайно увеличивается количество контактов отдельной личности с другими людьми. Причем, если в случае с телевидением эти контакты имеют опосредованный и односторонний характер, зритель в них пассивен, а его возможности обмениваться с собеседниками своими мыслями очень ограничены, то Интернет предполагает интерактивность общения. Притом возникает парадокс: в практике массового общества происходит огромное множество контактов — и вместе с тем налицо дефицит общения.

Компенсаторная функция способствует отвлечению индивида от процесса материального и духовного производства, от любой жизненной ситуации, в которой проявляются все его созидательные способности, снижается психологическое напряжение, чему способствуют, например, религиозные обряды, художественная деятельность, общение с природой и т. п. По нашему мнению, в системе массовой культуры компенсаторная функция находит совершенно иную трактовку: религиозное поклонение заменяется уже упомянутой системой реальных идеалов — звезд, ритуальной составляющей которой вполне могут являться так называемые «фанклубы» (массовое поклонение) или индивидуальное идеализирование кумира. Следовательно, массовая культура не только развлекает, но и выступает в качестве иллюзорной компенсации за несправедливости жизни, за отсутствие денег, здоровья, любви, успеха, признания и т. д. Потребитель получает возможность на время отвлечься от своих проблем, отождествить себя с благополучным героем, разнообразить (хоть и иллюзорно) эмоционально бедное или наполненное только отрицательными эмоциями существование. В основе подобной идентификации лежит стремление к идеалу, который и воплощает в себе произведение массовой культуры, реализующее чьи-то несбывшиеся мечты.

Философско-этическую основу массовой культуры образует мораль гедонизма. Еще представители одной из старейших философских школ считали, что целью человеческой жизни является получение наслаждения. Однако наслаждение иного порядка — интеллектуальное наслаждение человеческим общением. Ныне происходит релятивизация морали, то есть отрицание всякого этического компонента. Гедонистическая составляющая массовой культуры функционирует собственно для свершения чувственно-телесного удовольствия, первым из которого, безусловно, является, сексуальное наслаждение. Это делает так называемую «сексуальную революцию» проводником к чувственной составляющей масскульта. Согласимся с исследователем этико-философских оснований массовой культуры Б.Н. Воронцовым в том, что «секс — это не просто отношение между полами; это целая философия половой морали в условиях вседозволенности… “Секс” — это новый, абсолютно свободный, не признающий никаких ограничений взгляд на отношения между полами; снятие запретов для нетрадиционно ориентированных в вопросах пола людей, разрешение браков между людьми одного пола;

свобода от деторождения, от всякой ответственности в отношениях между полами; отказ от любви в половых отношениях, то есть отказ от духовной составляющей любви; проповедь порнографии, проституции, половых извращений; отказ от ценностей семьи, отцовства и материнства» 1.

Несомненно, тело и психика человека нуждаются в реабилитации, однако реабилитация приобретает форму культового поклонения телу.

По мнению П. Сорокина, реабилитация «низа» обернулась реабилитацией животного начала в человеке. Д. Белл утверждает, что теперь не влечение к запретному, но отсутствие такового влечения вызывает болезненный самоанализ и заставляет обратиться к психоаналитику. Словом, торжествует «порнографическая концепция культуры», где стремление Воронцов Б.Н. Феномен массовой культуры: этико-философский анализ. Рыбинск, 2002. С. 33.

к безграничному удовольствию способствует как акту творчества, так и акту потребления.

Рубрикационная функция в свою очередь обеспечивает четкое разграничение системных элементов массовой культуры по различного рода тематическим группам (рубрикам), определяющих через их наименование набор специфических характеристик каждого порядка. Посредством рубрикации процесс производства и потребления продуктов всегда ориентирован на некий адресат — группу индивидов, имеющих определенные вкусовые предпочтения и жизненную позицию, непременно обособленную от других.

Таким образом, мы находим следующее разграничение сфер влияния: «мужской журнал», «розовая литература», «только для домохозяек», «для подростков», «для милых дам», «любителям клубнички», «для интеллектуалов» и т. д. Рубрика — «это не только маркер вещей, — считает Соколов, — но и, прежде всего, механизм по именованию-означиванию группы, по упорядочиванию в них элементов, а также — по устранению “затемнений”… Продукт или ситуация привлекательны для определенной группы именно потому, что исходят из номерованных даже не столько феноменально, сколько концептуально ожиданий, вмененных именованием состояний» 1. Итак, адресность — это необходимое условие формирования локального культурного множества, а рубрика — легитимное сечение, на основе которого функционирует механизм группировки различных элементов.

Выделенная системно-структурная характеристика массовой культуры лишь подтверждает специфичность изучаемого феномена, очерчивает его всеохватность и многогранность. Массовая культура — явление отнюдь не однородное, некий многомерный и многофункциональный симбиоз различных форм, видов, направлений, категорий. Она является одновременно и процессом, и результатом, и причиной, и следствием. Ориентируясь на стандартизированные представления членов конкретного социума, она характеризует собой, прежде всего, специфику производства, распространения и потребления культурных ценностей, норм, стереотипов, имиджей и артефактов.

национальных моделей массовой культуры Как уже отмечалось в начале данного исследования, о массовой культуре принято говорить как о некой универсальной модели, не проСоколов Е.Г. Аналитика масскульта. СПб., 2001. С. 108.

сто подходящей абсолютно каждой национальной культуре, а подчиняющей ее своим интересам и правилам, стандартизирующей, замещающей все внутрикультурные отношения и процессы. Очевидно, что в ходе трансляции идей и форм массовой культуры все народы сблизились и стали унифицироваться даже в обыденных (ежедневных) вещах и операциях. Тем не менее в своем ядре каждый народ остается самим собой до тех пор, пока факторы, формирующие его самобытность (природа, климат, языковая система, способы трудовой деятельности др.), властвуют над ним, воспроизводят особый склад (образ) жизни, тип осмысления реальности.

Приступая к выделению уникальных черт массовой культуры, формирующейся на какой бы то ни было национальной почве, необходимо определить, что закреплено за данным понятием.

Согласно Толковому словарю русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой слово «уникальный» трактуется как «единственный в своем роде, неповторимый» 1. В культурологической практике понятие «уникальности» можно обнаружить в контексте ментального поля культуры.

Ментальное поле культуры, как справедливо отмечает А.Я. Гуревич, это своеобразный «дух культуры»2, под действием которого в обществе вырабатывается характерная система представлений, жизненных установок, отношений к окружающей действительности, которая определяет их общее видение мира.

Его базовым элементом является менталитет — уникальная составляющая духовного опыта какого-либо конкретного народа, заключающая в себе своеобразный (специфический) образ мыслей, впитывающийся человеком «с молоком матери». Каждый член данной культуры еще ребенком усваивает его, овладевая национальным языком, адаптируясь к жизненным и бытовым условиям. Однако ментальные, уникальные особенности мировосприятия включают в себя не только представления об окружающей человека реальности как таковой, но и определенное отношение к явлениям и процессам с точки зрения существующих в данной культуре ценностных ориентаций. Самому человеку ментальные установки кажутся чем-то само собой разумеющимся, и он поступает соразмерно своим представлениям, не отдавая себе отчета, почему действует и мыслит именно так, а не иначе.

А.Я. Гуревич считает, что менталитет — это «вся живая, изменчивая и при всем том обнаруживающая устойчивые константы магма жизОжегов С.И. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 4-е изд., доп. М., 1998. С. 834.

Гуревич А.Я. Ментальность // 50/50. Опыт словаря нового мышления / ред.-сост.

Г. Козлова ; под общ. ред. Ю. Афанасьева. — М., 1989. — С. 455.

ненных установок и моделей поведения, эмоций и настроений, которая опирается на глубинные зоны, присущие данному обществу и культурной традиции» 1.

А.А. Оганов определяет менталитет как «относительно устойчивые характерные особенности сознательно-бессознательного мировосприятия и поведения, обусловленные глубинными национально-историческими и культурными традициями» 2.

В роли аналогичного идентификатора уникальности часто используют понятие «национального характера», во многом синонимичное менталитету. Согласно исследователю национальных традиций и народной культуры Ю.В. Чернявской «национальный характер — есть особый психический склад народа, возникающий на основе всего его социокультурного опыта, всей совокупности традиций, идей, ценностей, стереотипов, идеалов, интересов, распространенных в данной этнической общности, оказывающих воздействие на ее представителей и «вылепливающих» ее образ как в сознании самой этой общности, так и в представлении других. Это целостная система черт, особенностей восприятия, мышления и поведения, которые могут встречаться и у других народов, но именно в таком выражении и соотношении отличают именно этот этнос» 3.

Известный исследователь вопросов национальной культуры Н.И. Воронина отмечает, что «ментальность проявляется в чертах национального характера; как правило, в отличие от идеологических, социально-политических, религиозно-конфессиональных и иных культуротворческих факторов, черты национального отличаются большой стабильностью и не изменяются столетиями» 4.

Этнический облик каждого народа неповторим. Однако выделить «чистую» специфику удается довольно редко, в чем и состоит главный парадокс национального характера: с одной стороны, как исследователь, так и обыватель чувствует, что этническая специфика существует, но человеческое сознание абстрагирует существенные, повторяющиеся черты всех этносов, что необходимо хотя бы для того, чтобы отличить этносы от других, неэтнических общностей.

Согласимся с Ю.В. Чернявской в том, что «между соседними этносами абсолютных различий немного. Поэтому, подчеркивает она, важны мера, степень, число таких особенностей. Специфика этноса, следоваГуревич А.Я. Ментальность. С. 454.

Оганов А.А. Теория культуры / А.А. Оганов, И.Г. Хангельдиева. М., 2001. С. 32.

Чернявская Ю.В. Народная культура и национальные традиции. «Характер народа» — основная характеристика этноса. Структура национального характера. — Режим доступа: //http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Chern/index.php.

Воронина Н.И. Теоретическая культурология : в 2-х ч. Часть I. — изд. 2-е, перераб. и доп. Саранск, 2006. С. 72.

тельно, может складываться как специфическое сочетание неспецифических или только отчасти специфических элементов. Потому решительно нет оснований утверждать, что таланты «раздаются» народам неравномерно… Все народы равны. Но «равны», — пишет Чернявская, — не значит «одинаковы». Возможно, главная ценность разделения человечества на этносы и состоит в том, что их культуры различны. Благодаря этому мир — многоцветная палитра, пестрая мозаика, состоящая из различных красочных элементов этнических культур» 1.

Г.Д. Гачев, говоря о взаимодействии разных членов в одном согласном организме человечества, сравнивает его с оркестром, а отдельные народы — с различными инструментам. Подобно тому как труба отнюдь не похожа на скрипку и играет другую партию, так и народы, несмотря на то, что ходят под одним небом, солнцем и луной, имеют различную историю и культуру. Следовательно, ценности, общие для всех народов, располагаются в различном соотношении 2.

Национальный характер в большей степени связан с этническим самосознанием, которое, по мнению Ю.В. Чернявской, можно определить как «представление народом собственной сущности, своего положения в системе взаимодействий с другими народами, своей роли в истории человечества, в том числе, осознание своего права на свободное независимое существование» 3.

Этничность проявляется через индивидуальные формы коллективного бытия. Но несмотря на то, что личностный выбор ориентиров в конкретной ситуации совершается человеком произвольно, он осуществляется на основе ценностных доминант и поведенческих норм, которые исторически сложились в данном обществе. «Допонятийные» формы представления информации, имеющие образную структуру, присутствуют в картине мира человека в форме архетипов, стереотипов, имаго.

Их специфические особенности обусловлены этнической культурой.

Отсюда принадлежность человека к определенной культуре является основой для личностной самоидентификации.

Согласимся с Н.И. Ворониной, что «менталитет национальной культуры, даже изменяясь, остается в своей основе постоянным, что позволяет идентифицировать на всем ее историческом пути — от зарождения до расцвета и, может быть, гибели» 4.

Чернявская Ю.В. Народная культура и национальные традиции. «Характер народа» — основная характеристика этноса.

См. подробнее: Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1998. С. 23—36.

Чернявская Ю.В. Народная культура и национальные традиции. «Характер народа» — основная характеристика этноса.

Воронина Н.И. Теоретическая культурология : в 2-х ч. Часть I. изд. 2-е, перераб. и доп. Саранск, 2006. С. 72.

Итак, в каждой культуре присутствуют как универсальные, так и уникальные черты, первые из которых объединяют в культурном, экономическом и политическом планах различные страны и народы, делают доступными различные достижения науки и техники, искусства; вторые же, пронизывая все ее существо, являются неотъемлемыми частями общей идентификации национального своеобразия. Массовая форма культуры здесь не столько исключение, сколько закономерность, так как, развиваясь на той или иной национальной почве, она впитывает все вышеуказанные особенности. Для достижения наибольшей распространенности в определенном социуме массовая культура часто использует стереотипические структуры и имитирует образы, сюжеты и смысловые конструкции, закрепленные за этой этнической общностью, а значит, на основе вычленения уникальных черт в контексте национального бытия, их анализа и сравнения с другими аспектами культуротворчества, возможно осуществить дифференциацию национальных моделей массовой культуры.

Модельный подход — это подход, основанием которого являются объясняющие модели с процедурой интерпретации современной социальной действительности; это метод познавательного отношения к миру, охватывающий такие сферы, как мировоззрение, ценностные ориентиры, производство и потребление культурных благ, мифологические и семиотические системы и др., которые, в отличие от объектов механической модельности, трудно представить наглядно. И хотя ясно, что речь идет не о чувственно воспринимаемой модели и не о математических абстракциях, в работе предпринимается попытка описать выдвигаемые положения так, чтобы их своеобразное бытие предстало как очевидное.

При этом создается не утопическая картина, а осуществляется комплексный культурологический анализ существования массовой культуры в конкретно исторических национальных зонах. Следовательно, для достижения цели нашего исследования необходимо разработать четкий критериальный аппарат, основывающийся на важнейших аспектах существования массовой культуры. В качестве такового мы предлагаем использовать следующие онтологические параметры, составляющие какую бы то ни было национальную модель массовой культуры.

Считаем необходимым подробнее обратиться к каждому из компонентов моделирования.

Говоря о развитии абсолютно любого явления, факта или процесса, как правило, начинают с условий его формирования, так как историческая обусловленность во многом сказывается на результате, который возможно наблюдать, оценивать и анализировать. То есть некоторые сущностные компоненты могут быть как изначально заложены в данной конкретной национальной общности, так и развиваться на основе уже сформированных, являясь своего рода их продолжением или следствием.

В общей организации модели массовой культуры необходимо выделить следующие системы организации культуры (структурные компоненты модели): систему ориентаций культуры (ориентация на себя, ориентация на других, синкретическая ориентация); систему ценностей и отношений; систему иерархии жанров художественной практики.

В каждой национальной модели массовой культуры, таким образом, имеется устойчивое ценностно-смысловое ядро, которое влияет на своеобразие мироощущения, самобытность жизненных практик и повседневной идеологии. Кроме того, в состав данной центральной части входят некие первичные «смыслы», именуемые в дальнейшем как отношения — базисные элементы ценностной системы культуры, формирующие константные модели духовной жизни. Это и отношение к миру вещей, к труду, собственности, к богатству, бедности, к сферам деятельности; и отношение к свободе (власть, свобода, подчинение); и отношение к бытованию различных видов источников информации (устнаяписьменная, словесная-несловесная).

В условиях существующего кризиса мотивации массовое искусство оказывается эффективным средством не только познания духовной жизни человека, но и методом исследования социального действия, в частности, побудительных мотивов поведения человека, обнаруживающих скрытые причины разного рода воздействий, которые проявляются как в общественной, так и в частной жизни. Искусство яснее, чем другие средства осмысления действительности, выявляет позицию субъекта в культуре, создает представление об истинной, заложенной самой природой человечности. Отсюда в каждой культуре доминируют различные жанры искусства, которые отражают особенности мировоззрения, характера, художественного творчества и исторической судьбы нации.

Для дифференциации жанровых предпочтений нами выбраны следующие виды художественного творчества: литература, кинематограф и музыка.

Мифологические системы и основные семиотические коды, на наш взгляд, также выступают компонентами моделирования.

Понятия мифа и мифологии разрабатывались по отношению к древним и средневековым обществам и религиозным системам, однако в нашем столетии мы имеем дело с мифами в основном политической и идеологической природы, которые по сравнению с традиционными имеют существенную специфику.

Можно сказать, что современная эпоха оказалась временем второго рождения мифа, своеобразным социальным возвратом к мифологическому мышлению. Разрушение рационально-логической формы понимания и объяснения мира вызывает к жизни другую — мифологическую, которая дает обобщенно-образное видение мира, снимая ряд социальных противоречий и внутренних конфликтов личности: появилось много новых политических мифов, построенных на известных мифологических приемах, законах мифологического мышления. Стремление понять и объяснить происходящее заставляет и самого человека обращаться к проверенной веками мифологической картине мира.

Полностью согласимся с А.Я. Флиером, который в предисловии к комплексному исследованию взаимодействия мифологии и культуры Л.Н. Воеводиной отмечает, что «миф может существовать и воздействовать на сознание людей (а порой и на бессознательные составляющие их психики) лишь в условиях «массовидности» культуры с жестко подавляемыми (или оттесняемыми на периферию «генеральной линии»

культурного потока) индивидуально-личностными проявлениями человека. Так было и в период господства архаического мифологического сознания, так происходит и ныне в условиях «массового общества» и его массовых форм культуры» 1.

Современный миф, таким образом, соединяет в себе рациональное, так как без него не может мыслить себя современный человек, и иррациональное, поскольку затрагивает в человеческой душе те точки, которые находятся вне сознания человека, вне рационализма.

Подчеркнем, что мифология коренится не в сознании человека, а в его отношении к миру, в системе ценностей, в механизмах социальной регуляции поведения, формах и способах мировидения. Эффективность воздействия мифа связана с заранее заданной его истинностью. Так, реальность не всегда совпадает с тем, что о ней думают, ведь реальность существует по объективным законам, а ее образ чаще всего является порождением других образов (убеждений, заблуждений, утопий) того общества, где рождается тот или иной миф.

Для мифологии массовой культуры также характерно очеловечивание окружающего мира, например, техника наделяется самостоятельной активностью, становясь субъектом деятельности, человек — объектом, на которого эта деятельность будет направлена. Техника сама по себе не обладает человеческими свойствами, ее очеловечивание происходит в пространстве массовой культуры.

В телевизионных сериалах, массовой серийной литературе, компьютерных играх проявляется и свойственная мифу цикличность времени. По мнению И.В. Гибелева, «в циклическом времени мифологии массовой культуры наличие субъект-объектной границы, проявляюВоеводина Л.Н. Мифология и культура. М., 2002. С. 6.

щееся в различии между людьми и событиями прошлого и настоящего, снимается во вневременной сверхреальной действительности массовой культуры» 1.

Именно поэтому данный культурный срез и выстроенные в рамках него мифы видятся нам наиболее репрезентативными для постижения существования в современном социокультурном пространстве той или иной национальной и культурной системы. «Миф как более близкое к архетипу, — пишет Б.Г. Соколов, — сберегает и транслирует в реальность изначальное отношение той или иной культуры к этой реальности, способ ее интерпретации, препарирования и использования. Собственно анализ мифа наиболее близко подходит к тому, чтобы отобразить тот взгляд на реальность, который выстроен той или иной культурой. Постигая мифическое, мы ближе всего подходим к постижению сути культуры, сути ее взгляда на мир» 2.

Изучение мифологических элементов необходимо для познания национальных особенностей конкретного общества. Сравнение мифов, бытующих в различных культурах относительно конкретных элементов и артефактов массовой культуры, позволяет охарактеризовать то или иное общество на основе определенных признаков. Можно привести множество параметров для характеристики массового общества в различных культурах: отношение к свободе, ценности жизни, к собственности и богатству, личному успеху, соотношении коллективизма и индивидуальности и т. п.

Следовательно, миф составляет содержательную основу любой национальной модели массовой культуры, однако именно благодаря своеобразному художественно выразительному языку происходит претворение в жизнь мифологических систем и элементов. Как отмечают многие исследователи массовой культуры 3, языком мифа здесь выступает символ как общий принцип построения смысловой и ценностной конструкции.

Символ — мощный инструмент воздействия в руках того, кто сможет наилучшим образом организовать его в пространстве художественного произведения. Начиная с американской традиции построения мифологии массовой культуры, эксплуатация символов сводится к их бесконечному тиражированию и повторению в восприятии, хотя и в новом внешнем оформлении, однако с теми же механизмами психологической Гибелев И.В. Массовая культура: теория и современность : монография. Белгород, 2005. С. 92.

Соколов Б.Г. Миф сегодня: мифы сегодня // Массовая культура России конца XX века (фрагменты к …) : в 2-х ч. Часть II / под ред. Б.Г. Соколова и Е.Г. Соколова. СПб., 2001. С. 50.

А.В. Кукаркин, В.А. Семенов, М.Ю. Смирнов, Б.Г. Соколов, В.П. Шестаков и др.

апелляции. «Образность становится внешней, — утверждает В.И. Самохваловой, — как вырезанные из бумаги платья для бумажной куклы:

они не столько одевают, сколько просто налагаются сверху, лишь обозначая одежду. Фактически эти вырожденные символы становятся знаками отсутствия художественно-эстетических качеств массового искусства» 1.

Обращаясь к следующему компоненту моделирования — стереотипическому пространству массовой культуры, отметим, что само слово «стереотип» происходит от латинского stereo — «твердый», «устойчивый», «неизменный» и обозначает предрассудки, ставшие нормами оценки и суждений, некие установки, мотивы, паттерны, образы, имиджи, прогнозируемое ожидание. В основе стереотипов, по мнению Г.Г.

Почепцова, нередко лежат нерешенные проблемы, сохраняющиеся из поколения в поколение, вечные стереотипы: жизнь — смерть, господство — подчинение, гений — посредственность, богатые — бедные, свобода — несвобода, мужчина — женщина, свой — чужой 2.

Содержание массовой культуры изобилует подобными стереотипами, которые закреплены в самых различных формах и видах культурного творчества, часто выступающих как некие стереотипические конструкции, неподвергающиеся существенным изменениям. Практически все, что создается в сфере массовой культуры, сводится к общему знаменателю, стереотипу, который практически исключает процесс интеллектуального сотворчества, соучастия. Однако не только культуротворческая практика изобилует стереотипическими формулами, сама жизнь человека в пространстве массовой культуры подчинена определенным клише и штампам, которые позволяют ему существовать в данном обществе и одновременно отличают его от других.

Стереотипы носят этнокультурный характер, поскольку люди видят, замечают только то, что уже сформулировано в рамках конкретной культуры, причем воспринимают это замеченное в виде стереотипов данной культуры в любой из форм ее проявления.

В настоящее время исследование рекламных текстов и соответствующих им изображений в культурологическом аспекте позволяет получить более полное представление о менталитете народа, его национальном образе мира. Рекламные тексты, являясь одним из важнейших средств массовой коммуникации, наиболее образно передают стереотипные представления, шкалу ценностей нации.

Самохвалова В.И. Массовый человек и мифы масскульта // Массовая культура / К.З. Акопян [и др.]. М., 2004. С. 126.

Почепцов Г.Г. PR для профессионалов. — Режим доступа: http://lib.socio.msu.ru/l/ library?e=d-000-00---001ucheb--00-0-0-0prompt-10---4------0-0l--1-ru-50---20-help---00031-001windowsZz-1251-00&cl=CL1&d=HASH6eada3e27ebacda784261d.7. 6&x=1.

Реклама как вид воздействующей коммуникации опирается на наиболее сильно влияющие сигналы и наиболее ярко отражает специфику массово-коммуникативных процессов. Это один из самых образнонасыщенных и наиболее актуальных видов художественной коммуникации. С одной стороны, из всех продуктов средств массовой коммуникации рекламные сообщения наиболее однородны по цели и средствам, что позволяет сравнивать эффект от их воздействия. С другой — их авторы для эффективного воздействия стараются использовать наиболее «сильные» стереотипические конструкции.

Согласно исследованиям А. Даниловой и Л. Матвеевой, в структуре коммуникативного сообщения можно выделить вербальные и невербальные элементы, в которых происходит закрепление этнических стереотипов. «Вербальное сообщение содержит аргументацию, апеллирующую к ценностям зрителя, личностным смыслам, социальной желательности и т. д. — то есть затрагивает широкий спектр мотивов, существующих в сознании зрителя» 1. Помимо этого, организация невербального сообщения может существенно повлиять как на информативность, так и на эмоционально-оценочные характеристики восприятия.

В невербальных стимулах, заключают исследователи, «этническая специфика может присутствовать: 1) в поведенческих сигналах человека на экране; 2) в художественных приемах, отражающих задуманный эмоциональный настрой; 3) в образах, имеющих конкретный знаковый смысл в культуре (метафорах, символах, знаках); 4) в социальной символике, которую отражает имидж лица или персонажа, представляющего сообщение» 2.

В данном исследовании предпринимается попытка установить национально-культурные стереотипы, используемые в американских и российских рекламных текстах. Материалом исследования служат рекламные публикации в периодических изданиях и сети Интернет, телереклама.

Перечисленные выше основные критерии выступают в качестве своеобразного базисного инструментария исследования, так как они вплетены в структуру каждой национальной модели массовой культуры, но их восприятие и осмысление членами данного социума происходит по-разному, следовательно, они могут иметь и различную форму своего воплощения.

В итоге подчеркнем, что в каждой культуре присутствуют как универсальные, так и уникальные черты. Массовая форма культуры не исключение. Развиваясь на той или иной национальной почве, она изнаДанилова А. Реклама: этнокультурный перекресток. — Режим доступа:

http://www.advesti.ru/publish/psiholog/200405_etno.

чально впитывает все вышеуказанные особенности, а значит, на основе вычленения этих уникальных черт в контексте национального бытия массовой культуры, их анализа и сравнения с другими аспектами культуротворчества возможно осуществить дифференциацию национальных моделей массовой культуры.

Таким образом, в основе выделения моделей массовой культуры лежат: условия возникновения, системы организации культуры, мифологические системы и основные семиотические коды, общее и частное построение ее стереотипического пространства.

Итак, феномен «массовой культуры» в современном отечественном исследовательском пространстве является одним из основных аспектов теоретической рефлексии. Тем не менее, несмотря на столь очевидную актуальность и востребованность, его смысловая нагрузка постоянно варьируется от чисто качественных к разного рода количественным характеристикам.

Первые попытки серьезного осмысления кризисных явлений в культуре второй половины XIX — начале XX века, проблем становления массового общества, появления «массового человека», возрастания уровня урбанизации и механизации в обществе, усиления тенденций демократизации общественно-политической и культурной жизни были предприняты в работах таких известнейших зарубежных и отечественных ученых, как Н.А. Бердяев, Р. Гвардини, Э. Канетти, Г. Лебон, У. Мак-Дуггал, Г. Маркузе, Х. Ортега-и-Гассет, А. Тойнби, О. Шпенглер, З. Фрейд, Э. Фромм, что имеет большую историческую и культурологическую ценность. Все они были современниками происходящих перемен и фактически стали «первыми исследователями» массовой культуры теми, кто выделил, описал или проанализировал такие категории феномена, как «масса», «массовость», «массовый человек», которыми до сегодняшнего дня оперируют многие исследователи проблем современной культуры. Однако «массовость» в их трудах уже не количественная, а качественная характеристика, указывающая на уровень мироощущения, мировосприятия человека, его образ мысли и стиль жизни.

Дальнейшее осмысление и формирование основного категориального аппарата изучаемой формы культуротворчества можно обнаружить среди многочисленных исследовательских направлений и подходов, оформившихся в течение всего XX столетия. Понятия «массовое общество», «массовый человек», населяющий это общество, «массовое сознание», которым он обладает, становятся определяющими для исследований массовой культуры, склонных объяснять ее особенности спецификой социальных структур и меняющимся под влиянием новых технологических средств общим характером культуры.

Историческим пределом оформления массовой культуры как доминирующей формы социокультурного бытия следует считать рубеж XIX—XX веков. О более ранних или более отдаленных прецедентах допустимо говорить лишь как о «предмассовой культуре».

Среди основных исторических и идеологических предпосылок становления массовой культуры нами выделены: трансформация информационной и коммуникативной среды, бурное развитие средств сообщения, урбанизация, кризис гуманизма, усиление процессов институциализации и универсализации, демократизация всех социальных и политических институтов, синкретичность художественного пространства, вхождение принципов предпринимательства в область духовной культуры, утверждение идеологии конформизма.

Таким образом, современная концепция массовой культуры отражает реальную проблему роли и места «масс» в жизни общества. Сегодня массовая культура — это особая технология культурного производства и потребления одновременно, соответствующая определенному уровню развития экономики, социальных отношений, коммуникации, образования, духовных и материальных запросов большинства населения, распространяемая как на специализированном, так и на обыденном уровне и включающая в себя все многообразие предшествующих культурных форм, их практический и теоретический опыт. Это явление, обозначающее специфический способ освоения действительности и адаптации к ней в условиях развивающегося индустриального, постиндустриального и информационного массового общества. Явление, характеризующее особенности производства, распространения и потребления культурных ценностей в современном обществе, ориентированных не на вкусы некоего пассивного большинства, а на усредненный стандарт внутрикультурной модели мышления и поведения.

Отсюда массовая культура достаточно органично включает в себя такие общественно значимые сферы жизнедеятельности индивида, как область социальной организации и регуляции; область научного и эстетического познания и рефлексии мира, человека и межличностных отношений; область социальной коммуникации, накопления, хранения и трансляции информации; область физической и психической репродукции, реабилитации и рекреации человека. Это позволяет ей претендовать на первенство в современном мировом культурном пространстве.

Таким образом, основными функциями массовой культуры можно считать интегративную, адаптационную, коммуникативную, гедонистическую, рубрикационную и компенсаторную.

НАЦИОНАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ МАССОВОЙ КУЛЬТУРЫ

СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ

2.1. Условия возникновения массовой культуры в США Известный американский социолог З. Бжезинский утверждает:

«Если Рим дал миру право, Англия — парламентскую деятельность, Франция — культуру и республиканский национализм, то современные США дали миру научно-техническую революцию и массовую культуру» 1.

Действительно, можно считать, что феномен массовой культуры первым проявился именно на почве формирующейся американской культуры. «Нарождающееся национальное общество, — отмечает Д. Белл, — объединяется, прежде всего, популярной культурой. С появлением кино, радио и телевидения, с одновременным печатанием еженедельных изданий в различных городах, позволяющим распространять эти издания по всей стране в один и тот же день, впервые в американской истории появилась единая система идей, образов и развлечений, предоставляемых вниманию массовой аудитории… В обществе, подвергающемся быстрым изменениям, неизбежен разнобой в вопросах о нормах общественного поведения, вкусах и модах... » 2. Он полагает, что в конце XIX — начале ХХ века общество взяло на себя задачу обучения торгового класса «хорошим манерам» с помощью специальных книг по этикету. В настоящее время эта функция перешла к массовым средствам связи: современными «пособиями по этикету» являются кино, телевидение и реклама. Хотя сначала эти перемены касаются лишь внешних сторон жизни — манер, мод, вкусов, развлечений, рано или поздно их влияние начало сказываться и на таких основных факторах, как вопросы семейного авторитета и общественные ценности, формируемых условиями рабочей, семейной и религиозной жизни. Тяга к Цит. по : Шестаков В.П. Мифология XX века: критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». М., 1988. С. 21.

Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999. С. 24.

культуре становится базисом, определяющим все сферы жизнедеятельности 1.

Подтверждение этому мы обнаруживаем и в трудах известнейшего американского историка Д. Бурстина, который утверждает, что массовая культура в США с самого начала стала выражать идеи и стереотипы официальной и государственной политики: «наиболее удобным регулятором «массовой культуры» явилась реклама. «Не случайно, — пишет Бурстин, — американская реклама содержит много черт, свойственных народной культуре: повторение, простоту, гиперболичность и преувеличение, народную поэзию и музыку, а сама народная культура, как и реклама, обращается к сфере, находящейся между фактом и вымыслом.

Как и реклама, массовая культура превратилась в наиболее удобный механизм для пропаганды и манипуляции… Мы, пожалуй, первая нация в истории, которая подвергла центральному контролю производимую массовыми масштабами народную культуру» 2.

Формирующаяся культура США уходит своими корнями в европейский модернизм, быстрое и активное распространение которого имело место в начале ХХ века. Эта культура связана с отказом от признания традиционного деления культуры на высокую и низкую. Модернизм в искусстве приветствовал импровизацию, эклектику и демонстративную непочтительность. Эти черты были присущи и американской массовой культуре. Представители искусства начала ХХ века также выступали против утверждения, что культура является одним из средств интеллектуального и морального совершенствования, и создавали произведения искусства, уделяя особое внимание стилю и совершенству мастерства, часто в ущерб философскому, религиозному или идеологическому содержанию. Поэтому развитие культуры шло скачкообразно, в основном через эксперименты. Творческая мысль стремилась отказаться от классических образцов, преодолеть или деформировать их.

Это был новый вызов, основанный на углубляющемся американском психологизме: если нет общего культурного прошлого, значит все стремления и надежды обращены в будущее. Будущее здесь является непреложным ценностным императивом, а настоящее воспринимается только в соотнесении с ним.

«Для Америки, — утверждает Ж. Бодрийар, — вопрос об истоке не существует, она не культивирует ни свои корни, ни какую-то мифическую аутентичность, она не имеет ни прошлого, ни основополагающей истины. Не ведая первичного накопления времени, Америка постоянно живет в современности. Не зная медленной, многовековой аккумуСм. подробнее: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999. С. 24—25.

Цит. по: Шестаков В.П. Мифология XX века. С. 22.

ляции принципа истины, она живет постоянной симуляцией, в постоянной актуальности знаков» 1. И хотя эта идея лишь своего рода компенсация отсутствовавшего у Америки культурного и исторического прошлого, своеобразный эквивалент патриотизма, она с течением времени стала чертой национально-генетического кода. «Идиллическая убежденность американцев в том, что они — центр мира, высшая сила и безусловный образец для подражания, — продолжает Бодрийар, — не такое уж заблуждение. Она основана не столько на технологических ресурсах и вооруженных силах, сколько на чудесной вере в существование воплотившейся утопии — общества, которое с невыносимым, как это может показаться, простодушием, зиждется на той идее, что оно достигло всего, о чем другие только мечтали: справедливости, изобилия, права, богатства, свободы. Америка это знает, она этому верит и, в конце концов, другие тоже верят этому… Американская культура благодаря бредовой убежденности, что в ней реализованы все мечты, притягательна для всего мира…» 2.

Таким образом, модернизм заложил основу новой культуры, однако эта культура не стала ни конкретно модернистской, ни подлинно европейской. То есть, несмотря на культурную общность и сходные структуры в мышлении и поведении людей, следует отметить тот факт, что в США изначально осуществлялось моделирование новой социокультурной реальности, а развитие капиталистических отношений происходило в условиях практически полного отказа от устаревающих пуританских традиций. Поэтому традиционная гуманитарная культура не нашла подходящих условий для дальнейшего развития. В ней не сформировались устойчивые школы, что сказалось на формировании такого интегрального ядра культуры, как философия. В ней Америка смогла лишь «сотворить» очень скромное течение — прагматизм, который представляет собой идеологию, определяющую своеобразие американского менталитета. Эта идеология и составляет основу морали, в которой высшей ценностью и целью выступает личный успех, оправдывающий любые средства и пути к нему. Именно прагматизм во многом формирует отношение американцев к традиционной, классической гуманитарной культуре.

Тем не менее проявление массовой культуры в лоне американского общества раньше, чем в других странах, связано с тем, что именно здесь нашли самое широкое применение наиболее эффективные технологии, современные средства связи и сообщения, развились массовое производство и массовое потребление, создавшие «американский образ жизни».

Бодрийар Ж. Америка. СПб., 2000. С. 151.

«От громкого газетного слова до виртуальной реальности» — так можно охарактеризовать путь, проделанный всякой национальной моделью массовой культуры, однако каждый из этих этапов очерчен весьма внушительными содержательными и событийными характеристиками, впитавшими в себя неповторимый колорит исконно национальной индивидуальности и идентичности. Отсюда в культурном измерении американского массового общества целесообразно выделить следующие, достаточно условные этапы становления национальной модели массовой культуры.

Первый этап, временные рамки которого находятся между серединой XIX — началом ХХ века, отмечен появлением и развитием массовой периодической продукции, печатавшейся исключительно на бумаге и распространявшейся методом физической транспортации. Первые массовые газеты и журналы отличались занимательностью, сенсационностью, пикантностью информационных сообщений. Скандалы и двусмысленные события, которые можно было трактовать в угоду собственным интересам, являлись излюбленной темой американской периодики. Для привлечения большего внимания многие сообщения печатались под «кричащими» заголовками.

Интересен тот факт, что растущее соперничество между различными издательскими мастерскими приводило к потребности наиболее быстрого реагирования на то или иное событие, особенно если оно имело ведущее значение для жизни города или страны. Это обстоятельство заставляло издателей мыслить глобально, а действовать динамично.

В результате многие начали изготавливать несколько вариантов будущего «печатного оттиска», мгновенно тиражируя и распространяя тот, который соответствовал действительному развитию событий.

Данная технология была сопряжена с дополнительными расходами, но плата за скорость освещения информации была так велика, что особенно деловитые предприниматели шли на осознанный риск и чаще всего оказывались в прибыли. Наиболее ярко этот факт освещен не столько в научной или популярной литературе, сколько в видеоверсии легендарного американского мюзикла «Чикаго»: разносчики газет после объявления вердикта быстрыми темпами распространяют «верный» вариант издания.

Уже к началу ХХ века периодические издания превратились в наиболее эффективные источники распространения информации, чем активно пользовались как политические деятели Соединенных Штатов, так и крупнейшие предприниматели. Серийность выпускаемой печатной продукции все больше распространяется и на другие атрибуты зарождающейся культурной формы — происходит тиражирование марок, открыток, массовое производство популярной литературы и т. п.

Второй этап становления массовой культуры (начало — 30-е годы ХХ века) связан с широким распространением в Америке кинематографии и радиовещания, которые на много лет вперед определили доминирующее положение массовой культуры в обществе.

Говоря о Соединенных Штатах Америки, А.В. Кукаркин отмечает, что с появлением американского кинематографа феномен киноэкрана так плотно входит в жизнь человека, что сама жизнь видится ему сквозь призму экрана как некий индивидуализированный киноэпизод 1.

Кинематограф с самого начала своего существования явился каналом аккумуляции, генерации и трансляции важной социокультурной информации. Несмотря на очевидный упор на зрелищность создаваемой продукции, американский кинематограф — это все же сильнейших идеологический механизм воздействия на массовое сознание индивидов.

Ж. Бодрийар утверждает, что «особое очарование Америки состоит в том, что за пределами кинозалов кинематографична вся страна. Вы смотрите на пустыню так же, как смотрите вестерн, на метрополии — как на экран знаков и формул. То же самое ощущение возникает, когда выходишь из итальянского или голландского музея и оказываешься в городе, который кажется отражением этой живописи, словно она породила его, а не наоборот. Американский город тоже, кажется, получил жизнь от кино. И надо идти не от города к экрану, а от экрана к городу, чтобы узнать тайну последнего. В городе, где кино не облачается в форму чего-то необыкновенного, а окутывает улицу и весь город мифической атмосферой, оно становится подлинно захватывающим… Культура здесь — это пространство, это скорость, это кино, это технологии… В Америке кино — настоящее, поскольку все пространство, весь образ жизни — все кинематографично. Разрыв и абстракция, которые мы оплакиваем, здесь не существуют: жизнь — это кино» 2.

Однако нельзя упустить из виду, что кинематограф — это довольно крупный бизнес, а соответственно основная часть американской кинопромышленности — это коммерческое кино, значительная часть которой сосредоточена в «золотой кузнице» Америки — Голливуде. Его основатели впервые в истории разработали и систематизировали экономические и организационные методы, идейные и рекламно-пропагандистские цели конвейерного способа производства кинокартин. Излюбленный довод, применяемый ими при этом, может быть выражен в следующих словах: люди бывают удовлетворены, если получают хотя бы на экране «компенсацию» за испытываемые в жизни ограничения («ощущение божественной свободы»). Тем не менее, несмотря на См. подробнее: Кукаркин А.В. Буржуазная массовая культура: Теории. Идеи. Разновидности. Образцы. Техника. Бизнес. С. 331—340.

Бодрийар Ж. Америка. СПб., 2000. С. 128—129.

многочисленные критические взгляды на деятельность Голливуда, необходимо признать, что даже фильмы под маской развлечения могут быть использованы в качестве как добрых, так и злых сил. Вопрос только в том, что многие исследователи намеренно не хотят замечать мировоззренческие аспекты американского кинотворчества, которое более подробно будет рассмотрено ниже.

Еще одной специфической чертой зарождающейся американской массовой культуры явилось создание «культа звезд» — крупнейшего мифа нашего времени. Бодрийар, полагает, что «это действительно так, поскольку идол — чистый, заражающий собой образ, насильственно реализованный идеал… Идолы экрана имманентны развертыванию жизни в образах. Они — система великолепного заводского производства, восхитительный синтез стереотипов любви и жизни… Они не погружают в мечты, они — сама мечта, все свойства которой им присущи: они производят сильный эффект конденсации (кристаллизации), смежности (они все непосредственно заразительны), и главное: они носят характер мгновенной визуальной материализации (Anschaulichkeit) желания, характерной и для сновидения» 1.

Практически параллельно с кинематографом в Соединенных Штатах получает распространение и радиовещание, которое развивается по трем направлениям: сообщение новостей, передача различного рода программ, рекламирование товаров и услуг. До появления телевидения именно радиовещание было основным поставщиком информации населению, а радиоприемники имелись практически в каждом американском доме.

С наступлением эры телевидения (40—50-е годы ХХ века) технологии массовой коммуникации вынуждены были подстраиваться под новую форму передачи информации, но содержательный пласт существенных изменений не претерпел.

Третий, наиболее интересующий нас этап развития американской массовой культуры связан с серьезными изменениями в общественной структуре США, достаточно закономерным результатом которых стало возникновение в 30-е годы нового широкомасштабного индустриального конструкта — культурной индустрии, занявшей одно из главенствующий мест в системе политического и экономического управления государством. Массовая культура становится в буквальном смысле доминирующей формой культуротворчества, вбирающей все новые отрасли фундаментальной культуры и обращает их к широкой аудитории.

Массовое производство, массовое распределение, массовое образование, массовое потребление — вот лишь немногие элементы той цивилиБодрийар Ж. Америка. С. 128.

зационной конструкции, ставшей основой сначала массового индустриального и постиндустриального, а сейчас и информационного обществ.

Конечно, массовая доступность предполагает и вполне закономерное снижение так называемой смысловой нагрузки артефактов, что приводит к господству в развивающемся американском обществе процессов универсализации и унификации, распространению идей «ликбеза», установлению единой минимальной образовательной системы. Все это породило такие феномены, как научно-популярная литература, дайджесты, образовательные фильмы и лекции.

Для следующего этапа становления американской культуры (50— 60-е годы ХХ века) характерен переход от производства материальных благ к параллельному производству услуг, связанных со здравоохранением, образованием, исследованиями и управлением, что обусловлено специализацией и четким распределением труда. Появляется значительное количество крупных и мелких организаций. Происходит переосмысление роли институтов культуры в обществе, рассматриваются их возможности и перспективы.

С развитием телевидения, а впоследствии и интернеттехнологий, отмечает И.И. Юзвишин, процесс информатизации общественных и культурных структур также постепенно открыл людям доступ к различного рода источникам информации, избавив их от рутинной работы, ненужных контактов, обеспечив высокий уровень автоматизации производства и автономности жизнедеятельности. При этом изменилось и само производство — продукт его стал более «информационно емким».

Отсюда и значительная трансформация человеческих ценностей в последующем информационном обществе, которое в отличие от нарождающегося индустриального, характерной ценностью которого является потребление товаров, выдвигает в качестве доминанты — время 1.

Развитие информационно-технической сферы является не единственным условием бурного роста массовой культуры в американском обществе. Все более укрепляющаяся система демократии способствует этому. Именно демократическая составляющая становится той платформой, на которой может вырасти полноценная массовая культура, культура, создаваемая для масс, культура, созданная массами.

Несмотря на шквал критических очерков и научных взглядов, негодование общественности и многих социально-политических структур, на современном этапе развития массовой культуры наиболее актуальным вопросом остается то, что она продолжает занимать ведущее место, причем не ограничиваясь исключительно родными стенами. Популярность данной модели в различных уголках планеты, на наш взгляд, свяЮзвишин И.И. Основы информациологии. М., 2001. С. 324.

зана с ключевыми понятиями восприятия американской цивилизации.

Американская массовая культура воспринимается в мире как проявление «духа Америки». «Под “«духом Америки”, — полагает Д.К. Стивенсон, — понимают воплощение молодости, свободы, оптимизма, уверенности в себе, непринужденности и бесцеремонности… Американская массовая культура популярна, потому что импонирует множеству людей в мире. В результате быстро забываются ее американское происхождение и корни» 1.

Таким образом, подводя итог ретроспективному рассмотрению модели массовой культуры Соединенных Штатов Америки, необходимо отметить, что доминирование данной формы культуротворчества было обусловлено особыми социокультурными условиями развития страны, спецификой населяющих ее этнических групп, демократизацией социально-экономической, политической и культурной жизни, в том числе и плюрализацией форм активной и творческой деятельности. Что же касается приоритетов американской аудитории, то в их трансформации, на наш взгляд, огромную роль сыграли два фактора: радикальная демократизация системы образования и коммерциализация всего социокультурного пространства.

2.2. Системы организации массовой культуры в США Рассматривая массовую культуру на примере американской цивилизации, которая может быть представлена как уникальный по своей чистоте феномен, необходимо исходить из того посыла, что данная культура — единственная из всех известных в силу исторически сложившихся обстоятельств — атрадиционна. Как культура, не имеющая общих корней исторического и социального общежития, она обречена была стать либо культурой-суррогатом, либо поликультурой, заключающей в себе весь передовой социальный и культурный опыт различных этносов и наций, переработанный, выверенный и воплощенный в самом строго регламентированном варианте массового общества с аналогичной культурной формацией в основе. Она, созданная как искусственный каркас для поддержания работы цивилизационной системы, была (и остается до сегодняшнего момента) ориентирована исключительно на «собственную самость». Вся ее сущность на теоретическом или практическом уровне выстроена на исключительности положения и приоритетСтивенсон Д.К. Америка: народ и страна. М., 1993. С. 110.

ности пути развития. Следовательно, все, что создавалось, создается и будет создаваться в ее рамках, рассчитано, прежде всего, на саму себя без оглядки на культурный опыт других стран и сообществ.

По мнению С. Берковича, профессора Гарвардского университета, «смысл Америки в том, что это не Богом данная страна, а страна, созданная человеком. Американское общество отвергло аристократию, осудило нищету и, уважая права каждого, открыло политические и экономические возможности широким слоям населения» 1.

В силу данных обстоятельств, многие исследователи современной американской культуры указывают на некий рафинированный симбиоз двух принципиальных человеческих состояний: мифа и рациональности, лежащих в основе ее бытования и составляющих специфическую систему ее восприятия как внутри себя, так и вне данной структуры.

К примеру, исследователи Е. Иваненко, Е. Савенкова, А. Фролова полагают, что американская массовая культура становится таковой «в результате экранирования экзистенциальных состояний таким образом, что снимается их бытийная глубина и от события остается лишь структурная плоскость, фактическая фабула, то есть в конечном итоге сенсационный сценарий. Экран здесь понимается и как экран сознания, и как киноэкран. То, что получается на экране, — это и есть обеспечение массового порядка существования. Порядок существования в данном случае есть самозамкнутость сущего за счет предельного внимания к его элементарной и всеобщей упорядоченности, преследующей до полной аннигиляции всякое бытийное проявление» 2.

В этом утверждении, на наш взгляд, верно выражена и национальная специфика американской культуры, и одновременно трагедия всего ее массового общества, ведь если нет состояния, а есть только структура, то в результате всегда получается только лишь однобокая функциональность: вместо произведения — производство, вместо бытия — быт, вместо истины — правда, вместо свободы — гражданские права и обязанности, вместо дела — деловитость, вместо нравственности — справедливость, вместо вечности — загробная жизнь, вместо бога — супермен, вместо жизни — образ жизни.

Суммируя последнее, согласимся с исследователями, что в основном в американской массовой культуре человечность и составляющие ее системообразующие представлены в виде трех объективированных компонентов: тело, психика, карьера, единство которых гарантирует боBercovitch, S. The Rites of Assent: Transformations in the Symbolic Construction of America. — URL: http://muse.jhu.edu/login?uri=/journals/early_american_literature/v039/39.

1looby.pdf.

Фролова А. Массовая культура как культура экрана / А. Фролова [и др.]. — URL:

http://www.phil63.ru/files/mix_99_004.pdf.

лее четкое функционирование системы и порождение целого ряда ценностей и отношений 1.

Поскольку в основе любой формы культуры, в данном случае американской модели массовой культуры, лежит тот или иной общественный механизм, то представляется более логичным не первостепенное выделение целого пласта ценностных доминант, которые перечислены абсолютно в любой научной литературе, посвященной современному американскому обществу, и включают такие понятия, как свобода, демократическое равенство, соревновательность, бережливость, честность, преданность, социальная мобильность, практичность, уважение к частной жизни, а тех компонентов, вдохновляющих нынешних американцев, на которые направлена их творческая и потребительская энергетика, образующих жизненные цели, формирующие и измеряющие их жизнь в рамках массовой формы современного существования культуры США, в том числе и определяющих их отношение к различного рода социокультурным объектам, распространенным в данной культурной формации.

Аккумулируя весь передовой исследовательский опыт, достаточно широко представленный в научных источниках, анализируя сущность американской модели массовой культуры с ее «American lifestyle» и «American dream» (Д.Т. Адамс), можно наметить четкие контуры ее ценностной структуры и структуры отношений.

На наш взгляд, специфику формирования ценностного пласта американской культуры и одновременно системы отношений внутри нее наиболее комплексно отражает исследование психолога Г. Хофштеда 2.

Основным методом обработки данных проведенного им исследования был анализ, который показал наличие четырех факторов: индекс дистанции власти, индекс избегания неопределенности, индекс индивидуализма, индекс маскулинности.

Согласно Хофштеде, PDI (power distance) — индекс дистанции власти, отражающий представленный в обществе стереотип взаимоотношения статусных позиций. Низкое значение индекса предполагает равноправие, независимость всех членов общества. При высоком значении — зависимость лиц, занимающих субординированную позицию, от лиц, занимающих лидерскую позицию.

Фролова А. Массовая культура как культура экрана...

См. подробнее: Хофштеде Г. Мотивация, лидерство, и организация: применимы ли американские теории в других странах? // Вестник Санкт-Петербургского университета: Сер. Менеджмент. 2006. № 4. C. 134—162.

В США показатели индекса граничат на уровне чуть ниже среднего. Поэтому динамичный, антагонистический характер американского общества — следствие создания системы гарантий от укоренения власти: ни одной партии, ни одному лицу нельзя доверять власть на слишком долгий срок, так как все люди без исключения подвержены коррупции, а политика одного управленца рано или поздно утрачивает новизну. По мнению М. Пактера, «именно динамизм самой системы приносит американцам то, что им нужно и чему они доверяют: баланс сил, выявление истины путем сомнения и разоблачения, напоминание об искушении и опасности власти, о пользе перемен, роста и экспериментирования, и не в последнюю очередь, об обаянии свежих начинаний… В Соединенных Штатах нет единой системы образования, нет министерства культуры и до сих пор нет системы здравоохранения, управляемой непосредственно из Вашингтона... Очень важную роль играет крупный частный сектор, который отражает свободную энергию открытого рынка идей, программ и ресурсов. Наконец, еще одно действующее лицо политического процесса — это недоверчивая пресса» 1. Несмотря на традицию ограничения власти, многие американцы за последнее столетие предлагали новый взгляд на роль государства, направленный на то, чтобы общество признало тех, кого оно когда-то отвергло или отвергает до сих пор, и использовало власть как гарант их права наравне с другими участвовать в реализации возможностей, которые заключала в себе сама идея Америки. В итоге, довольно отчетливо складывается резонный вопрос, а каково же соотношение между равенством и свободой в современной американской культуре?

На наш взгляд, наиболее красноречиво и исследовательски верно сущность данного вопроса раскрыл Бодрийар, утверждавший, что «свободу и пользование этой свободой чаще всего связывают с расцветом американского могущества… Американское могущество породило равенство и то, что из него вытекает. Об этом равенстве прекрасно сказал Токвиль: «Я упрекаю равенство вовсе не в том, что оно вовлекает людей в погоню за запрещенными наслаждениями, а в том, что оно полностью поглощает их поиском наслаждений дозволенных»; равенство — это современное выравнивание статусов и ценностей и малозначительность черт и характеров, вызывающее упомянутое могущество к жизни» 2.

В Америке свобода не имеет статичного или негативного определения, ее определение пространственное и мобильное. В этом и есть демократическая сенсация: равенство дается в начале, а не в конце. В этом разница между демократией и эгалитаризмом: демократия предлагает раПактер М. Американская идентичность или американское самосознание. — URL:

http://usinfo.state.gov/journals/itsv/1204/ijsr/pachter.htm.

венство в начале, эгалитаризм — в конце. Демократы требуют, чтобы граждане были равны на старте, эгалитаристы настаивают, чтобы все были равны на финише 1. На тех же позициях стоит и Пактер, отмечающий, что «говоря о равенстве, большинство американцев имеет в виду равенство возможностей, а не результатов. С самого начала американцы редко высказывались в защиту или демонстрировали приверженность обществу с равенством собственности или положения. В американскую мечту входит как «ценность» убежденность в том, что люди, в действительности различающиеся по своей инициативе, энергии и таланту, должны пожинать несоизмеримые плоды своих усилий. Большинство американцев против «уравниловки» в обществе, но за равные возможности для всех» 2.

UAI (uncertainly avoidance) — индекс «избегания» неопределенности, по замыслу Хофштеде, показывает потребности людей в четко проработанной системе правил поведения. Высокий UAI показывает ориентацию на абсолютные истины и правила, потребность в подробной их фиксации, веру в знания экспертов. Несоблюдение правил считается нарушением, затрагивающим моральные категории и сопряженным с осуждением и чувством вины. Высокие показатели UAI коррелируют с высокой тревожностью, склонностью к стрессу. Сильна потребность в консенсусе. Ситуации конфликта и соревнования избегаются, так как могут привести к проявлению агрессии. Агрессивное поведение считается допустимым, девиантное (с отклонениями) активно осуждается.

В случае низкого индекса ситуация соревнования воспринимается как правило игры (fair play), а агрессивное поведение расценивается как недостаточно взрослое 3.

Низкий UAI, характерный для США, коррелирует с существующими в обществе релятивизмом, эмпиризмом, верой в обобщение и здравый смысл, ориентацией на несколько правил (чем меньше, тем лучше) и готовностью к изменению тех правил, которые не могут быть соблюдены.

Данный показатель также неразрывн связано с мечтой каждого добиться успеха, что предполагает престиж, богатство, власть. Американская национальная мифология изобилует примерами историй «громкого успеха». Идея успеха преследует американцев постоянно: начиная от Б. Франклина и А. Линкольна и продолжая С. Уолтоном, основаТам же. С. 172.

Пактер М. Американская идентичность или американское самосознание. — URL:

http://usinfo.state.gov/journals/itsv/1204/ijsr/pachter.htm.

Хофштеде Г. Мотивация, лидерство, и организация: применимы ли американские теории в других странах? // Вестник Санкт-Петербургского университета: Сер. Менеджмент. 2006. № 4. C. 140.

телем сети супермаркетов «Уолмарт», Б. Гейтсом и другими социальноэкономическими иконами современности. И как результат — миллионы долларов тратятся на литературу о богатых и знаменитых, о том, как составить собственное состояние, не имея исходного капитала; огромной популярностью пользуются программы, рассказывающие о жизни попзвезд, выдающихся политиков и бизнесменов; вера в фортуну распространяется повсеместно: от бесчисленных лотерей до телевикторин.

В рамках данной культурной модели очень важно быть «самыми-самыми». В какую именно вы играете игру, не имеет никакого значения. Неважно даже, выиграли вы или проиграли. Важно, выглядите ли вы выигравшим или проигравшим, точнее, выглядите ли вы выигравшим. Победа — основа американской психологии. Согласно футбольному тренеру В.

Ломбарди, победа — это не самое главное, это единственно главное.

Победа важна американцу, потому что у победителя все замечательно, а у американца все должно быть замечательно («All right»).

Американцы изводят тысячи долларов на книги, таблетки и всяческие разновидности психотерапии, чтобы чувствовать себя замечательно. Самые распространенные психотропные препараты в стране — антидепрессанты 1. Американцы посещают кружки психотерапии, группы самопознания, испытывают на себе «терапию первого крика», «перерождения» и т. п. 2.

Список поступков, которые с точки зрения современного массового общества в США совершенно недопустимы, относительно невелик.

К ним относятся: старение 3, которое в корне противоречит всем идеалам и понятиям, закрепленным в данной культурной системе; лишний вес — один из величайших американских парадоксов: кино, журналы, телевидение отчаянно пропагандируют худых фотомоделей, диет-индустрия зарабатывает миллиарды долларов, и в то же время большее количество населения (74,1 % 4) США страдает избыточным весом; смерть.

Индекс IDV (individualism) в системе Хофштеде соотносится с показателем индивидуализма. В случае низкого индекса IDV идентификацию «Мы» в отношениях «Gemeinschaft» предопределяют социальные Практически в 30 % кинопродукции США тем или иным образом затронута тема употребления антидеприсантов.

Данная тема также популяризирована в киноискусстве. Фильм «Цвет ночи» особенно показательный образец, в котором роль психотерапевта в обществе приравнивается к роли творца и разрушителя одновременно.

Единственно верным постулатом в отношении старения можно считать высказывание Иваны Трамп, которая заявила: «Я всегда буду выглядеть на тридцать пять, но Дональду это обойдется недешево».

США с 74,1 % населения, страдающего избыточным весом, занимают 7-е место в рейтинге стран по количеству жителей с избыточным весом // URL: http://www.liverating.

ru/search.php (25. 11. 2007) связи, принадлежность к родственному клану. Предполагается единство мнений всех членов группы и право группы контролировать частную жизнь ее членов. При высоком индексе ценностные стандарты общества едины для всех, при низком — ценностные ориентации разделяются на ингрупповые и внегрупповые 1.

Высокий индекс IDV, выявленный для культуры США, описывает индивидуалистические ценности, эмоциональную независимость индивида от общества, идеал лидерства, ориентацию на единоличное принятие решений. В социальных отношениях высокий уровень индивидуализма в культуре предполагает идентификацию «Я» в отношениях «Gesellschaft» — выбор личностью семейных и дружеских связей, признание обществом права на частную жизнь и частное мнение.

Как и положено нации, основанной в большей степени каторжниками, искателями приключений и религиозными фанатиками, американцы до сих пор сохранили дух непоколебимой самостоятельности. Дух закоренелого индивидуализма пронизывает практически все аспекты американской жизни и определяет ее философию, отношение к себе и другим людям.

На начальном этапе формирования индивидуализм, выступая против отживших форм социальной организации, представлял собой конкретно-историческую форму гуманистической идеологии, которая провозгласила главными ценностями свободу и независимость личности, ее право на самоопределение, на самостоятельный выбор целей, форм и методов деятельности. Человек, освобождающийся от феодализма, стремился стать высшей ценностью, целью социального развития и истории, а не только средством для реализации целей отчужденных от него институтов.

Эти стремления были зафиксированы в Конституции США и Декларации независимости, их влияние на формирование менталитета американской нации неоспоримо, оно способствовало развитию таких черт американского характера, как смелость, сила воли, независимость, упорство, трудолюбие, предприимчивость, инициативность, изобретательность и др. Но по мере того как практика частного предпринимательства получала все более широкое распространение, богатство и деньги стали критериями достижений и жизненного успеха, объективными свидетельствами обладания властью. Четкое разделение американского общества на «победителей» и «побежденных», принцип «расчета на собственные силы», личной ответственности за свою жизнь проХофштеде Г. Мотивация, лидерство, и организация: применимы ли американские теории в других странах? // Вестник Санкт-Петербургского университета: Сер. Менеджмент. 2006. № 4. C. 148.

низывали социальную структуру отношениями соперничества и конкуренции.

Возможно, принципы, заложенные в основополагающих государственных документах — Декларации независимости и Конституции США, — потому и сохранили незыблемость до наших дней, что были основаны на идеальных представлениях о Свободе, Равенстве, Счастье, Благополучии каждого отдельного человека.

По свидетельству культуролога С. Лаперуза, «индивидуализм считается как бы синонимом американизма и усиленно насаждается системой. Господствующая культура навязывает его всеми способами, включая детские компьютерные игры, комиксы, мультфильмы, культ героевпобедителей, суперменов, а теперь еще и женщин-суперменш. Мы правим миром, мы нация номер один, лучше нас никого нет, все рекорды принадлежат нам, у нас больше всех денег, у нас самые вкусные конфеты, мы все изобрели, все открыли, весь мир нами восторгается. Это самый обыкновенный шовинизм, на нем и держится наше политическое единство. Люди страдают от порождаемого индивидуализмом одиночества и пытаются найти иллюзию братства в этом шовинистическом единении, когда они могут ощутить себя частицей чего-то неизмеримо более великого, чем каждый из них по отдельности, под названием «Америка»» 1.

Индекс маскулинности (MAS) призван в концепции Хофштеде описывать различия в социальных ролях мужчины и женщины. Низкий показатель MAS коррелирует с господством ценности человека и природы, взаимозависимости в отношениях, ориентации на помощь, симпатии к неудачникам. Среди женщин-лидеров нет тенденции к маскулинизации. Эстетические пристрастия обращены к малому, утонченному и хрупкому.

Высокий индекс коррелирует со значимостью таких ценностей, как независимость, успех, престиж, честолюбие, материальные ценности, полученный в США, предполагает дифференциацию ролей, доминирование мужчины. Женщина, желающая добиться успеха, должна создать имидж «настоящего мужчины» и пользоваться мужскими стратегиями и приемами поведения. Эстетические вкусы ориентированы на «большое» и «сильное».

С одной стороны, весь ход истории поставил женщину в ситуацию реальной двойственности, особенно с усилением процессов социальной и политической эмансипации. С другой — эксплуатация массовой культурой ценностей, которые закреплены традицией за мужским и женМорозова Т. Индивидуализм и соборность: Русско-американский диалог / Т. Морозова, С. Лаперуз. Москва, 1996. С. 122.

ским (например, сила и агрессивность — за мужчинами, обаяние и нежность — за женщинами), «заключает» оба пола в жестко обозначенные роли, распространение которых «демократизирует» их. Отсюда преобладание в повседневной жизни того типа эротизма, который тиражируется массовой культурой, не может не поручить роль главной героини именно женщине, поскольку она идентифицирует ее с сексуальностью как таковой. Более того, в современном американском обществе формируется индустрия «сексплуатации», которая, по мнению В.П. Шестакова, проникает во все сферы культуры 1.

Действительно, рост американского женского движения напоминает о том, что биологический фактор освобождал половину всех американцев от политического, профессионального и экономического включения в динамику национальной жизни. Гендерный барьер еще не полностью преодолен, но непрерывно атакуется.

Одним из аспектов коренных преобразований в самом представлении об Америке является трансформация основополагающих социальных устоев, в том числе семьи, которые видоизменяются в условиях господствующей этики выбора и самореализации. Еще в XIX веке американцы преобразовали брачные традиции, допустив свободный выбор партнеров. Со временем эта концепция расширилась, охватив право людей жить вместе «без церковного благословения» или сочетания браком, а потом разводиться — вплоть до дебатов об определении понятия «семья» в правовых рамках и вне их. Все чаще отношения между детьми и родителями и между младшими и старшими поколениями испытывают границы власти и согласия в степени, немыслимой в прежние эпохи.

Показателен в данной связи роман Д. Брауна «Код да Винчи», одной из главных идейных платформ которого является утверждение в современном социокультурном пространстве Америки феминистических посылов. Фактически в этой зоне пролегает фронт духовного противостояния, обусловившего центральный конфликт в романе. Устами главного героя автор излагает собственную неоязыческую позицию:

«Константину и его преемникам по мужской линии удалось отвратить мир от языческого матриархата и насадить патриархальное христианство.

И делали они это, развернув пропагандистскую кампанию, где демонизировалось священное женское начало, что привело к исчезновению богини из современной религии» 2.

Авторская позиция объясняется довольно распространенными в академических кругах Соединенных Штатов Америки документами, созданными на базе так называемого «нового гуманизма» и фемиШестаков В.П. Мифология XX века. С. 103.

Браун Д. Код да Винчи. М., 2005. С. 151—152.

низма. Наиболее интересным из них является «Декларация феминизма»

(1973 г.), утверждающая новое положение женщины в истории, которую необходимо переписать, определив роль женщины в современных социокультурных обстоятельствах.

Таким образом, в рамках методологической системы Г. Хофстеда мы проследили лишь некоторые базисные элементы системы ценностей и отношений, а потому наиболее важные из них вынесены для самостоятельного обоснования и приведены ниже. Подробное обращение к ним дополнит уже достаточно сформированную картину американского массового общества.

Атрибутом всякого социального опыта, способом его организации является время, которое определяет характерные особенности личности, погруженной в данную социокультурную среду. Для Америки характерно интенсивное использование времени: скорость как способ отношения ко времени является важной характерной чертой социального времени американца и ключом к пониманию тайн американского характера.

Стремительное отношение ко времени проявляется во всех сферах американской жизни: в скорости передвижения индивида на автомобиле и высокоэффективной организации дорожного движения, в стремительности передвижения товаров от производителя к покупателю, в темпе обслуживания, в динамичном развитии науки и техники, в быстроте ежедневного питания, в популярности активных форм проведения досуга, в ритмичной музыке, энергичных танцах, динамичной литературе и динамичном кино. Таким образом, заключает исследователь, интенсивное использование времени является для американца важной социокультурной нормой, частью системы его ценностных ориентаций и существенной характеристикой его образа жизни.

В итоге описанный тип отношения ко времени можно обозначить как «доминирующий скоростной режим», однако необходимо отметить, что в настоящее время все чаще слышны призывы к переосмыслению данного посыла, все четче просматривается стремление американцев найти альтернативные способы отношения ко времени. Люди начинают понимать, что «смысл жизни не в том, чтобы делать деньги».

Отсюда в рамках все той же дефиниции («американская мечта») мы обнаруживаем два равноправных символа и две равносущих ценности — время и деньги. Как однажды сказал писатель и общественный критик Ф. Лейбовиц, «в этой стране не только время — деньги. В ней все — деньги». А посему все в данном обществе предстает в денежном эквиваленте, так как деньги поддаются исчислению. Деньги — самый надежный способ определить, кто какое место занял в состязании, называемом «жизнь».

Американская культура дала миру наиболее существенные технические изобретения. Современная Америка — полностью автоматизированная страна. У каждого американца в хозяйстве имеется множество машин, способных удовлетворить любую, даже самую невероятную потребность. Этим можно объяснить и гигантские производственно-потребительские сети, где товар представляется уже не столько объектом купли-продажи (что также верно), сколько вожделенным идолом, способным излечить, увеселить, сделать жизнь более ценной, динамичной. Отсюда и задатки потребительской психологии, впервые так ярко проявившиеся именно в рамках американской модели бытия современной культуры.

Стремительность, скорость, экономия времени и средств выстраивает, в свою очередь, еще одну, не менее важную структуру — систему личного автомобильного транспорта. Автомобилизация привнесла динамику и комфорт в жизнь рядового американца, но в большей степени она повлияла на формирование американского менталитета. «Система личного автомобильного транспорта, — полагает В.И. Пузанов, — представляет собой «технобиоценоз», псевдоприродное образование, которое функционирует по каким-то собственным законам и которое породило общие для страны и местные функции и традиции, верования и обычаи, поведенческие стереотипы и «правила игры». Национальный афоризм «мы верим в бога и в автомобиль», который европеец сочтет богохульством (богобоязненные итальянцы тем не менее бравируют формулой «любовь к машине сильнее страсти к женщине», французы называют свои автомобили «магнитом для красоток»), отражает мораль и этику американцев» 1.

Отечественный исследователь Г. Гачев также утверждает первостепенность автомобиля для американского образа жизни: «В Америке вывелась новая порода человекообразных существ, новый кентавр — ЧЕЛОВЕК-В-МАШИНЕ (man-in-car). Ковбой (человек-на-лошади) — сему предтеча… Образовался уже симбиоз между американцем и его автомобилем. Они уже переплелись тканями. Я был поражен, увидев вывеску Body shop («Магазин тел»): «Неужто тут уже торгуют телами человеков?» — «Нет», — успокоил меня друг. — Так называют кузов автомобиля». В то же время американское человеческое существо не имеет нужды в ногах — они заменены колесами» 2.

Следует обратить внимание на то, что наряду с автомобилем компьютер также четко поддерживает динамичную систему отношения и ко времени, и к информации. Для американца компьютер — не просто средство получения информации, инструмент для покупок, средство обПузанов В.И. Автомобильная цивилизация // США ЭПИ. 1997. № 8. С. 32—33.

Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1998. С. 201.

щения, это образ жизни, когда можно жить, работать, даже путешествовать не выходя из дома. Традиционное общение, работа, покупки становятся ненужными — все это вполне заменяет виртуальная реальность.

Что же касается информативной составляющей бытия современного американца, то здесь главное внимание отводится телевидению и сети Интернет, что и определяет специфику распространяемой и воспринимаемой информации. С одной стороны, это исключительно визуальная и устноречевая информация, с другой — виртуальное пространство, наполненное в основном письменно выраженными знаковыми системами, что делает процесс информирования двойственным, так как задействуются, по крайней мере, два канала восприятия — зрение и слух, где зрение является не пассивным, а активным участником информационного обмена, поскольку обеспечивает процесс осмысленного прочтения знаков.

Подводя итог рассмотрению ценностных ориентиров американской модели массовой культуры, мы подчеркиваем, что при всей исследовательской объективности американская мечта все больше становится реальностью лишь для небольшого процента исключительно привилегированных граждан США, для большинства же эта идея так и остается на уровне высоких и недостижимых материй, что, по мнению американских профессоров, в частности Х. Далтона и Дж. Коломбо, явление социально деструктивное, так как создает ложное впечатление, что она не имеет никакого отношения к родословной человека, его национальности, расовой, гендерной и классовой принадлежности: «Хотя вера в то, что мы живем на земле неограниченных возможностей, и сослужила нам хорошую службу в прошлом, сегодня мы живем в эру более ограниченных возможностей, с необходимостью делать трудный выбор, осознавая, что реальная жизнь, противопоставленная мифу, становится тяжелее уже от одного этого противопоставления» 1.

Рассматривая жанровую специфику американской массовой культуры, необходимо отметить, что, как и в любой другой стране, доминирующей формой и одновременно способом и показателем уровня культуротворчества является массовое популярное искусство, в котором возможно проследить не только те или иные жанровые предпочтения Colombo G. Rereading America: Cultural contexts for critical thinking and writing / G. Colombo, R. Cullen, B. Lisle. — URL: http://www.bgsu.edu/colleges/library/cats/newbooks/ nbcn2206.htm.

определенной цивилизации, но и выделить уникальные черты его содержательной стороны. Заметим, что уровневая иерархия, которая подробно была рассмотрена в предыдущей главе, в случае США выражается следующим образом: популярная, неоэлитарная, китч-культура, где в рамках популярной культуры создается большее количество артефактов, возникают и развиваются все новые художественные направления.

Массовое литературное творчество во всем мире принято называть «массовой беллетристикой», которая, несмотря на все отрицательные отзывы и критические замечания, явление очень распространенное в современной культуре. Практически все ее разновидности были изобретены или доработаны именно в Соединенных Штатах Америки: бестселлер (наиболее продаваемая литература), дайджест (краткое изложение произведения), комикс (перевод текста в серию картинок), покетбук (карманное издание), различные жанровые модификации литературного творчества с четкой иерархией адресованности (женский роман, мужской журнал, криминальный детектив и др.).

Наиболее популярными жанрами массовой литературы в США, по мнению А.В. Кукаркина 1, В.П. Шестакова 2 и ряда других ученых, являются детективные романы, триллеры и фантастика.

За время своего существования детективный роман претерпел существенные изменения. Он прошел путь от классического варианта к так называемому «жесткому» детективу, который был создан в кружке писателей, объединившихся вокруг журнала «Черная маска», куда входили очень популярные в Соединенных Штатах писатели, такие как Д. Хэммет, Р. Чендлер. Отличительной особенностью «жесткого» детектива является смещение акцента с интеллектуального поиска в сферу напряженного действия. В отличие от героя классического детектива, герой «жестокого» детектива — это уже не просто интеллектуал, денди, занимающийся расследованиями преступлений из-за любви к человечеству или искусству, а специалист, имеющий лицензию на частный сыск, иногда даже судья, прокурор или исполнитель приговора, в функции которого входит не только разгадка преступления, но и преследования и наказание преступника. Здесь изменяется и сам тип преступника — он, как правило, представитель высшего общества, обаятелен, привлекателен, имеет безупречную репутацию. Таким образом, классический стереотип преступника здесь изменяется и усложняется.

Растущей популярности «жестокого» детектива во многом способствовали СМИ, в особенности радио, телевидение и кинематограф.

См. подробнее: Кукаркин, А.В. Буржуазная массовая культура: Теории. Идеи. Разновидности. Образцы. Техника. Бизнес. С. 248—290.

См. подробнее: Шестаков В.П. Мифология XX века: Критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». С. 11—200.

В 40-х годах были экранизированы романы Д. Хэммета «Мальтийский сокол», Р. Чэндлера «Долгое прощание», которые и до сих пор являются классикой детективного кинематографа.

Из тридцати американских бестселлеров за последние сто лет семь принадлежат М. Спиллейну, писавшему в жанре криминального детектива. Его произведение «Я — суд присяжных» конкурирует по своим тиражам с романом М. Митчелл «Унесенные ветром». В романах Спиллейна присутствует весь спектр привлекающих внимание читателя атрибутов — убийство, насилие, порнография, жесткий секс. Американский исследователь Д. Ковелти удачно подметил присутствие в романах Спиллейна и религиозного фанатизма: «Спиллейн, — пишет он, — внес в детектив настроения, связанные с популярными евангелическими традициями средних классов в Америке… И помимо всего у него присутствует чувство, возникшее из горячей ненависти к миру как к греховному и продажному, что объединяет Спиллейна с евангелической традицией»

В процессе эволюции из жанра детективного выделились криминальный, шпионский и полицейский романы. В криминальном — акцент смещается с разгадки на психологию преступления, то есть детальное описание кровавых преступлений. В полицейском — героем становится рядовой служитель закона, который борется либо с мафией, либо с гангстерами. В шпионском — кардинально меняется взаимоотношение между полицией и частным детективом, герой романа теряет интеллектуальную свободу, но становится государственным агентом, представителем могущественной разведывательной полицейской службы.

В конце 80-х годов ХХ столетия в США ежемесячно появлялось около 250 новых названий шпионских и полицейских романов 2, сейчас же их цифра возросла многократно.

В настоящее время все чаще завоевывает читательскую аудиторию и так называемый интеллектуальный детектив, ярким представителем которого является упомянутый нами Д. Браун. Его произведениями («Код да Винчи», «Ангелы и демоны», «Точка обмана», «Цифровая крепость») зачитываются миллионы американцев.

Значительное место в современной массовой беллетристике США занимает триллер — сенсационный захватывающий боевик с напряженным сюжетом и стремительным развитием действия. Классиком этого жанра является С. Кинг, который уже в первом своем романе «Керри»

так потряс воображение читателей, что не смог отойти от выбранной линии творчества. В беседе с известным советским журналистом В. СиЦит. по: Шестаков В.П. Мифология XX века: Критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». С. 127.

моновым на вопрос об интересе американцев к ужасному, сверхъестественному он ответил: «Во многом это эскапизм. Духи, вампиры, да и «второе зрение» — все это, конечно, страшновато, но прелесть такого страха вот в чем: забываешь, что в конце месяца надо оплатить счет за электричество. Понимаете, что я имею в виду? Это отдушина от ужаса обыденности. Кроме того, заявляет о себе жажда прикоснуться к тому, что таится за границей пяти чувств. Присущий обывателю поиск жизни после смерти... В сущности, массовая культура в ее потустороннем варианте — это своего рода гражданская, светская религия» 1.

Развитие фантастического жанра в литературе связано с именами таких писателей, как Р. Бредбери, А. Азимов, К. Воннегут и т. п., которые буквально создали его в том виде, который бытует в современном культурном пространстве Америки и других стран.

Наряду с традиционными жанрами поп-культуры — детективами, историческими эпопеями, сентиментальными мелодрамами — американский поп-роман породил еще один национальный жанр — вестерн — роман о ковбоях, лесорубах, золотоискателях и путешественниках по Дикому Западу. Классик этого жанра — Л. Л’ Амур, автор более 80 романов.

Другой разновидностью массового искусства, не менее популярной в США, является кинематограф, который, зародившись во Франции, довольно быстро стал едва ли ни национальным достоянием Америки.

Наиболее популярными жанрами американского синематографа считаются упоминавшиеся ранее вестерны, фильмы ужасов, триллеры, комедии и конечно же сериалы. В контексте исследования жанровых предпочтений наиболее интересно для нас содержание различного рода триллеров и фильмов ужасов, которые во многом формируют экранную культуру Соединенных Штатов.