«УДК 349.2 ББК 67.405 Л 87 Авторы: А.М. ЛУШНИКОВ, доктор юридических наук, доктор исторических наук, профессор; М.В. ЛУШНИКОВА, доктор юридических наук, профессор. Рецензенты: К.Н. ГУСОВ, заслуженный деятель науки РФ, ...»

Я.Л. Киселев и С.Е. Малкин. М.; Л., 1931 и др.

См.: Действующее законодательство о труде / Сост. Е.Н. Данилова. В 5 т. М.; Л., 1925–1926.

См.: Комментарий к законодательству о труде СССР и КЗоТ РСФСР / Под ред.

И.Т. Голякова. М., 1947. Публикуемые в годы войны сборники содержали в основном акты текущего, чрезвычайного по содержанию трудового законодательства (см.: ТруРаздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права Уникальным в истории советского трудового законодательства является период Великой Отечественной войны. Его развитие в данный период являлось объектом рассмотрения обычно в рамках более широкого по хронологии или объему правового исследования1.

При этом первые исследования появились еще до завершения боевых действий2. В этих работах основное внимание обращалось на развитие советского трудового законодательства или давались к нему комментарии.

довое законодательство военного времени. М., 1943; Трудовое законодательство. Краткий справочник / Сост. А. Эпштейн. М., 1945 и др.).

См., напр.: Александров Н.Г. Правовое регулирование распределения рабочей силы // Советское право в период Великой Отечественной войны / Под ред. И.Т. Голякова. М., 1948. Ч. 1. С. 268–313; Астрахан Е.И. Государственное обеспечение семей военнослужащих и инвалидов Отечественной войны // Там же. С. 367–430; Волкова О.Н.

История развития советского трудового законодательства. М., 1986. С. 28–34; Киселев И.Я.

Трудовое право России. Историко-правовое исследование. М., 2001. С. 204–209; Корочкин Г. Советское трудовое право в период Великой Отечественной войны // Советская юстиция. 1975. № 4. С. 21–23; Кучма Ю.Н. Законодательство военного времени – средство управления государством в условиях Великой Отечественной войны: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1995; Левиант Ф.М., Пашков А.С. Трудовое право // 40 лет Советского права. Т. 2. Л., 1957. С. 301–356; Лушников А.М. Наука трудового права России.

М., 2003. С. 205–216; Он же. Правовое регулирование трудовых отношений в СССР во Второй мировой войне: новые оценки // Вестник Верхневолжского отделения Академии военно-исторических наук. Вып. 2. Ярославль, 2002. С. 78–89; Пашерстник А.Е.

Правовое регулирование условий труда // Советское право в период Великой Отечественной войны. С. 314–366 и др.

См.: Александров Н.Г. Великая Отечественная война и вопросы теории трудового права // Ученые записки ВИЮН. Вып. 3. 1945. С. 166–183; Он же. Трудовые права демобилизованных из Красной Армии // Социалистическая законность. 1945. № 9. С. 14– 18; Вржбиловский П.П. Трудоустройство инвалидов Отечественной войны. М., 1943; Горшенин К.П. Вопросы правового регулирования труда в условиях Великой Отечественной войны // Ученые записки МГУ. Вып. 76. Труды юрид. факультета. Кн. 1. М., 1945.

С. 54–76; Давидович Я.И. Советское трудовое право в Великой Отечественной войне // Материалы науч. сессии, посвященной 125-летию ЛГУ. Л., 1944; Каринский С.С. Правовое регулирование заработной платы рабочих и служащих промышленных предприятий. М., 1943; Каганович М., Лернер Г. О работе комиссий заработной платы фабзавместкомов. Магадан, 1943; Киселев Я.Л. Законодательство о труде и заработной плате рабочих и служащих промышленных предприятий. М.; Л., 1943; Мовшович Г.М. Отечественная война и подготовка рабочих кадров. М., 1945; Основные вопросы трудового права в условиях военного времени. Консультация. Чкалов, 1942; Охрана труда и контроль профсоюзов. М., 1943; Пашерстник А.Е. Вопросы правового регулирования заработной платы в условиях Отечественной войны // Известия АН СССР. Отделение экономики и права. 1945. № 2. С. 13–23; Он же. Новые рабочие и Великая Отечественная война. Ташкент, 1942; Он же. Труд в колхозах и Великая Отечественная война. Ташкент, 1942; Попов П. Охрана труда – важнейший участок работы профсоюзов. Магадан, 1943; Фрадкин Л.Е. Некоторые вопросы практики трудового права за время Отечественной войны // Ученые записки ВИЮН. Вып. 3. 1945. С. 184–195 и др.

Глава 3. История развития отечественного трудового законодательства Практически все ученые были согласны с тем, что глубинные изменения в правовом регулировании трудовых отношений, связанные с его централизацией и принудительностью, проявились еще до начала боевых действий. Логическим продолжением этих процессов стала милитаризация труда после немецкого вторжения. К концу лета 1941 г.

в составе Наркомстроя СССР создаются 70 особых строительно-монтажных частей, рабочие и служащие которых переводились на казарменное положение. По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря того же года всех работников военной промышленности объявили мобилизованными, в связи с чем самовольный уход с работы приравнивался к дезертирству. На производстве вводилась военная дисциплина, а численность специальных колонн и строительных батальонов к концу 1941 г. достигла 700 тыс. Они представляли собой, по сути, тыловые воинские части. Число комсомольско-молодежных фронтовых бригад в конце войны существенно выросло и включало 154 тыс. человек. 13 феврале 1942 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о мобилизации на период военного времени трудоспособного населения для работы на производстве и в строительстве.

Аналогичные мобилизации проводились указами Президиума Верховного Совета СССР от 29 сентября 1942 г., 15 апреля 1943 г. и Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 13 апреля 1942 г.1 К 1945 г.

по ним было призвано около 18 млн человек. Лица, уклоняющиеся от трудовой мобилизации, подлежали уголовной ответственности.

Но полная милитаризация труда в тылу не была проведена. Вероятно, руководителям страны был памятен неудачный опыт с трудовыми армиями времен гражданской войны. Да и новые «рабочие батальоны»

в целом себя не оправдали2. Трудовая повинность сохранялась на лесозаготовках и на лесосплаве до начала 1954 г.

Отметим, что начавшиеся в 30-х годах ухудшение условий труда и снижение уровня правовых гарантий работников после начала войны приняли лавинообразный характер. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 г. «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время»3 увеличивается рабочий день, отменяются отпуска, вводятся обязательные сверхурочные работы (от одного до трех часов в день). По сверхурочным исключение ВВС СССР. 1942. № 6; № 38; 1943. № 15; СП СССР. 1942. № 4. Ст. 60.

См.: Великая Отечественная война. 1941–1945. Военно-исторический очерк. Кн. 1.

М., 1998. С. 396; Кн. 4. М., 1999. С. 89; Лушников А.М., Осьмачко С.Г. Советский Союз в годы Второй мировой войны (1939–1945). Ярославль, 1993. С. 14–18.

ВВС СССР. 1941. № 30.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права составили только женщины начиная с шестого месяца беременности и кормящие грудью в течение шести месяцев после родов. Лиц моложе 16 лет разрешалось привлекать к обязательным сверхурочным работам продолжительностью не более двух часов в день.

В этом же ключе было и Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 12 апреля 1942 г., согласно которому для детей колхозников начиная с 12 лет устанавливался обязательный минимум трудодней.

С мая 1942 г. было официально разрешено привлекать к работе подростков с 14 лет при максимальной продолжительности рабочего дня для них в шесть часов. Этот процесс шел по нарастающей и к концу 1942 г. лица от 14 до 17 лет составляли 10,5% общего числа рабочих в промышленности, строительстве и на транспорте. Практикуемое и ранее привлечение учащихся к сельхозработам приняло всеобъемлющий характер. Только в уборке урожая на колхозных полях участвовали 20 млн школьников1. Их труд был вне правового регулирования. Современные исследователи отмечают, что ни в одной воюющей стране в таких масштабах не использовался детский труд своих граждан2.

Коллективные договоры, фактически отмененные еще до начала войны, также не заключались. Уже Н.Г. Александров особое внимание обратил на сходство правового регулирования труда в условиях Гражданской и Великой Отечественной войн3. Он подчеркивал, что трудовое правоотношение возникает по общему правилу из двусторонних актов, т.е. трудового договора или соглашения о вступлении/приеме в члены сельскохозяйственной или промысловой артели. При этом двусторонние акты-соглашения не противоречат актам планового распределения рабочей силы, а служат формой распределения последней. Александров впервые обосновал, опираясь на реалии войны, существование особого типа трудовых правоотношений, возникающих при привлечении граждан к трудовой повинности4.

При этом сами административные акты, по мнению Александрова, исходят от обоих субъектов устанавливаемого трудового правоотношения, а данные акты являются формой организации непосредственного товарищеского сотрудничества.

См.: Вторая мировая война. Итоги и уроки. М., 1985. С. 153.

См.: Шаталов Б. Испытание войной. М., 2002. С. 237.

См.: Александров Н.Г. Правовое регулирование распределения рабочей силы.

С. 273–275.

См.: Александров Н.Г. Великая Отечественная война и вопросы теории трудового права. С. 175.

Глава 3. История развития отечественного трудового законодательства А.Е. Пашерстник писал о сочетании в ходе войны мобилизации трудовых резервов и широкого развертывания социалистического соревнования, единоначалие с широкой производственной демократией1. Очевидно, что такое утверждение могло появиться только в условиях сталинского идеологического диктата. При этом Пашерстник обоснованно отмечал, что материальное стимулирование в условиях боевых действий не было ведущим стимулом к труду, а заработная плата не всем категориям работников выплачивалась в полном объеме. А.Е. Пашерстник, как и другие исследователи, основное внимание концентрировал на трудовых мобилизациях и других полудобровольных или принудительных способах распределения рабочей силы.

Я.И. Давидович выделил четыре вида трудовых мобилизаций: 1) лиц, не годных к призыву для работы в промышленности; 2) работающих лиц в целях закрепления на рабочем месте; 3) трудоспособного населения на производство, строительство, сельскохозяйственные работы;

4) военизация труда рабочих и служащих. Помимо трудовой мобилизации важнейшим источником рабочих кадров была трудовая повинность, которая имела разные режимы для местностей, объявленных на военном положении, и для тыловых районов. В качестве отдельного основания выделялось привлечение к труду инвалидов2.

Порядок рассмотрения трудовых дел в суде в условиях войны проанализировал Г.К. Москаленко. Преимущественно основанием возникновения индивидуальных трудовых споров были незаконные увольнения, невыплата или выплата в неполном объеме заработной платы и компенсационных выплат3. При этом большинство дел разрешалось на основе Правил о применении третейского и судебного рассмотрения трудовых конфликтов от 28 августа 1928 г.

Всеобщая мобилизация после начала боевых действий вызвала огромную диспропорцию в структуре занятого населения СССР. Если в июне 1941 г. было 31,2 млн рабочих, то к концу того же года осталось 18,5 млн, или около 59% довоенного уровня. На место мобилизованных пришли преимущественно домохозяйки, школьники, студенты и пенсионеры. При этом в восточные районы из зоны оккупации было эвакуировано около 17 млн человек, в том числе 30–40% рабочих и ИТР. Во второй половине 1942 г. началась новая волна эвакуаСм.: Пашерстник А.Е. Правовое регулирование условий труда. С. 318, 335 и др.

См.: Давидович Я.И. Советское трудовое право в Великой Отечественной войне.

С. 252–277.

См.: Генкин Д.М., Серебровский В.И., Москаленко Г.К. Судебная практика по гражданским делам. М., 1943. С. 26–29.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права ции после наступления немцев на Северный Кавказ и Сталинград.

С этим был связан Указ Президиума ВС СССР от 29 сентября 1942 г., согласно которому работники близких к фронту районов в необходимых случаях подлежали обязательной эвакуации в организованном порядке. Численность населения к концу 1942 г. на территории, подконтрольной Советскому правительству, составила 130 млн человек против 194,1 млн в 1940 г1.

Отметим, что большинство населения страны с пониманием принимало даже самые жесткие меры в сфере правового регулирования трудовых отношений. Более того, именно трудовой подвиг работников тыла, наравне с ратным подвигом фронтовиков, стал важнейшей предпосылкой и источником Победы. Впрочем, чрезвычайное трудовое законодательство сразу после окончания боевых действий никто не спешил отменять, и оно действовало в отдельных случаях и во второй половине 1945 г. (большинство положений отменено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 июня 1945 г.), а иногда и позднее.

В 1946 г. Постановлением Совета Министров СССР создается очередная комиссия для подготовки Основ законодательства СССР о труде, к работе в которой привлекаются Н.Г. Александров, Я.И. Давидович, В.М. Догадов, А.Е. Пашерстник и др., но ее проект так и не был рассмотрен. Между тем на 3-й сессии Верховного Совета СССР отмечалось, что разработка Основ законодательства о труде является неотложным мероприятием2. Это обосновывалось противоречиями между отдельными актами союзного законодательства и расхождением между общесоюзным и республиканским законодательством о труде3.

В целом советское трудовое законодательство конца 30-х – середины 50-х годов можно назвать в значительной степени «антирабочим», когда его гуманистическая составляющая была сведена к минимуму или просто изжита.

Начиная с середины 50-х годов было принято около 10 законов, направленных на гуманизацию советского трудового права и защиту См.: Самсонов А.М. Вторая мировая война. 1939–1945: очерк важнейших событий. М., 1990. С. 192; Чаадаев Я.Е. Экономика СССР в годы Великой Отечественной войны. М., 1985. С. 405.

Правда. 1947. 26 февраля.

См.: Москаленко Г.К. Сталинская Конституция и основы законодательства о труде. М., 1947; Рычков Н. Основы законодательства о труде // Социалистическая законность. 1946. № 11–12; Швейцер Д. К разработке основ законодательства о труде // Там же и др.

Глава 3. История развития отечественного трудового законодательства прав работников: уменьшена продолжительность рабочего дня, расширены права профсоюзов и участие рабочих в управлении производством, возрождена система разрешения индивидуальных трудовых споров. В частности, работа в предвыходные и предпраздничные дни сокращалась на два часа. Принципиальную важность имели Указы Президиума Верховного Совета СССР от 25 апреля и 26 мая 1956 г. Согласно первому из них отменялась судебная ответственность рабочих и служащих за самовольный уход с предприятий и учреждений без уважительной причины. Работники получили право расторгать трудовой договор в любое время, предупредив администрацию за две недели. Тем самым было восстановлено значение трудового договора как основания существования трудового правоотношения во времени. До этого он выступал только в качестве юридического факта, при наступлении которого возникали права и обязанности сторон, уже определенные законодательством. При этом расторжение трудового договора, а в отдельных случаях и его заключение не зависели от воли работника. Были отменены принудительные постоянные переводы без согласия работника. Согласно Указу от 26 мая 1956 г. для рабочих и служащих в возрасте от 16 до 18 лет был установлен шестичасовой рабочий день. Усилились правовые гарантии трудовых прав несовершеннолетних, для которых был восстановлен месячный оплачиваемый отпуск. Возраст принятия на работу был повышен по общему правилу до 16 лет. С 1959 г. предоставляются дополнительные льготы лицам, совмещающим работу с обучением (оплачиваемые учебные отпуска, дополнительные дни для подготовки к занятиям и др.).

Со второй половины 50-х годов начали вводиться законодательные новеллы, направленные на улучшение условий труда женщин. Во-первых, начала проводиться замена женского труда на подземных работах, в горнодобывающей промышленности и на строительстве подземных сооружений, а также на морских судах в рыболовецкой промышленности (Постановления Совета Министров СССР от 13 июля 1957 г. и 29 июня 1960 г.)2. Во-вторых, в 1956 г. был увеличен отпуск по беременности и родам до 112 дней (как в первой редакции КЗоТ), введен неоплачиваемый отпуск до трех месяцев после отпуска по беременности и родам. Этот отпуск включался как в общий, так и в непрерывный трудовой стаж. С 1957 г. отменяется требование трехмеВВС СССР. 1956. № 10. Ст. 203; № 12. Ст. 242.

СП СССР. 1957. № 8. Ст. 81; 1960. № 12. Ст. 93.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права сячного стажа для получения пособия по беременности и родам. Это право возникало с первого дня работы, но размер пособия зависел от трудового стажа. Для нечленов профсоюзов его размер был повышен с /2 до /3 заработка. В-третьих, был установлен ряд льгот для женщин по Закону о государственных пенсиях от 14 июля 1956 г. Пенсионный возраст и трудовой стаж для выхода на пенсию по старости для женщин был установлен на пять лет меньше, чем для мужчин. Многодетным матерям устанавливались дополнительные льготы по возрасту и по трудовому стажу. Законом СССР от 15 июля 1964 г. для колхозниц впервые был установлен оплачиваемый отпуск по беременности и родам, для всех колхозников – пенсии по старости и по инвалидности, а для членов их семей – пенсии по случаю потери кормильца1.

В этот период был принят и весьма своеобразный рекомендательный акт «Перечень работ и механизмов, на которых рекомендуется преимущественно женский труд», утвержденный Госкомитетом Совета Министров СССР по вопросам труда и заработной платы, Министерством сельского хозяйства СССР, Министерством здравоохранения СССР, ВЦСПС 29 декабря 1969 г. Государственное социальное страхование предусматривало предоставление за счет государства следующих видов материального обеспечения матери и ребенка: а) пособие по беременности и родам; б) пособие на рождение и кормление ребенка; в) путевки в пионерские лагеря, детские санатории; г) внешкольное обслуживание детей. Положение о порядке назначения выплаты пособий беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям было утверждено Постановлением Совета Министров СССР от 12 августа 1970 г.3 При этом в зависимости от общего и непрерывного стажа в целях определения размера пособия по беременности и родам все женщины делились на четыре категории: общий стаж работы свыше трех лет (из них не менее двух непрерывно); не менее двух лет; от одного до двух лет; менее одного года. Для первой категории на весь период отпуска (56 дней до и 56 дней после родов) пособие выплачивалось в размере заработка, а для последней категории – в размере /3 заработка. Эта явно надуманная градация была в 1975 г. отменена и размер пособия перестал зависеть от трудового стажа.

Впрочем, партийное и государственное руководство страны попрежнему недостаточно считалось с мнением ученых. Можно было бы предположить, что недоверие власти к старым «буржуазным» специаВВС СССР. 1964. № 29.

См.: Сборник нормативных актов о труде. В 3 ч. Ч. 2. М., 1985. С. 534–535.

Глава 3. История развития отечественного трудового законодательства листам по трудовому праву не распространится на новую советскую генерацию юристов. Но этого не произошло. В дальнейшем советскую социальную политику определяли почти исключительно многоопытные партийные функционеры, «крепкие хозяйственники», имевшие в лучшем случае инженерное образование. Отсюда технократичность мышления и утилитарный подход к проблемам труда. Из всех советских специалистов в сфере трудового права исключение составил разве только К.П. Горшенин, являвшийся Прокурором СССР и министром юстиции СССР в 1943–1956 гг. Даже существовавший в 1955–1991 гг.

Государственный комитет по труду и социальным вопросам возглавляли безликие номенклатурщики, о которых практически ничего не известно: А.П. Волков, В.Г. Ломоносов, Ю.П. Баталин, И.И. Гладкий, В.И. Щербаков. Кто руководил этим Комитетом с конца 50-х до 1976 г. установить вообще не удалось1. Исключение составил первый председатель в 1955–1956 гг. Л.М. Каганович (1893–1991), но данное назначение не может вызвать ничего, кроме недоумения. Этот политический деятель прославился тем, что в принципе игнорировал право, в том числе и трудовое. Для него не существовало таких понятий, как рабочее время и время отдыха, техника безопасности, а «штурмовщина» стала фирменным стилем руководства. В отношениях с подчиненными он отличался склонностью к рукоприкладству и нецензурной брани. Этот «интеллектуал» с двумя классами образования и юностью в сапожной мастерской добивался хозяйственных целей преимущественно при помощи угрозы ареста подчиненных, а возглавляемые им ведомства подвергались наибольшей «чистке» в 30-е годы. Именно он организовал подавление забастовки доведенных до отчаяния ивановских рабочих в 1932 г. Поразительно, но именно этот человек должен был формировать государственную политику в сфере труда и социальных отношений в начале «хрущевской оттепели».

Впрочем, в середине 50-х годов была предпринята уже третья по счету попытка кодифицировать общесоюзное законодательство о труде, а также провести третью кодификацию трудового законодательства РСФСР. Ей предшествовала достаточно интенсивная научная дискуссия2. А.Е. Пашерстник предлагал принять КЗоТ СССР, опираясь См.: Коржихина Т.П. Советское государство и его учреждения: ноябрь 1917 – декабрь 1991 гг. М., 1994. С. 415.

См.: Александров Н.Г. Теоретические вопросы кодификации законодательства о труде союзных республик // Советское государство и право. 1957. № 4; Караваев В., Никитинский В. Об упорядочении трудового законодательства // Социалистический труд.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права на ст. 14 Конституции СССР 1936 г., высказывания В.И. Ленина, привычность употребления действующего Кодекса, необходимую преемственность1. Г.К. Москаленко, напротив, отстаивал идею принятия Основ законодательства о труде СССР и союзных республик2. Позиция политического руководства была на этот счет достаточно непоследовательной. Так, в редакционной статье ведущего юридического журнала «Советское государство и право» сначала утверждалось о целесообразности проведения кодификации общесоюзного трудового законодательства, а в следующем номере – о том, что это противоречит «ленинской национальной политике»3.

В результате проект нового КЗоТ РСФСР был все-таки издан в 1958 г., а проект Основ законодательства о труде Союза ССР и союзных республик был опубликован в 1959 г.4 Первоначально обсуждение этих проектов проходило достаточно активно. С предложениями и замечаниями по их тексту на страницах печати выступали как известные ученые-трудовики (Н.Г. Александров, В.М. Догадов, Я.И. Давидович, Ф.М. Левиант, А.С. Пашков, Д.В. Швейцер, Ю.П. Орловский, С.А. Иванов, Е.М. Гершанов, Л.Я. Гинцбург, А.А. Абрамова, А.И. Шебанова, К.А. Абжанов, Я.Л. Киселев, В.С. Андреев, В.И. Смолярчук, Е.Г. Неидзе и др.), так и начинающие специалисты (А.М. Кузнецов, Е.В. Магницкая, А.Т. Барабаш, Г.И. Ческис, А.М. Коваленко и др.), представители общественности и производственники5. Но процесс обсуждение затянулся на многие годы, а законопроекты неоднократно перерабатывались.

Изменения в трудовом законодательстве в 60-х годах ХХ в. носили преимущественно прогрессивный характер. С 1960 г. начался переход на семи- и шестичасовой рабочий день. Попытка проведения хозяйственной реформы в середине 60-х годов нашла отражение и в трудовом законодательстве. Так, в 1967 г. была повышена минимальная заработная плата, расширены льготы лицам, работающим в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, введена пятидневная рабоЛевиант Ф.М. К вопросу о кодификации трудового законодательства // Вестник ЛГУ, 1956. № 23 и др.

См.: Пашерстник А.Е. Теоретические вопросы кодификации общесоюзного законодательства о труде. М., 1955. С. 96–98.

См.: Москаленко Г.К. К вопросу о кодификации советского законодательства о труде // Вопросы кодификации: Сборник. М., 1957. С. 121–123.

Советское государство и право. 1956. № 1. С. 10; № 2. С. 12.

Советское государство и право. 1959. № 10. С. 3–15.

См.: Советское государство и право. 1959. № 11. С. 92–108; № 12. С. 67–89; 1960.

№ 1. С. 47–55, 96–115; № 2. С. 112–117; № 3. С. 105–117 и др.

Глава 3. История развития отечественного трудового законодательства чая неделя, а продолжительность оплачиваемого ежегодного отпуска рабочих и служащих увеличена с 12 до 15 рабочих дней1.

Наконец, в 1970 г. принимаются Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, которые явились первым общесоюзным кодифицированным актом о труде2. Основы стали итогом большой работы, проделанной советскими учеными и практическими работниками. Большинство их норм улучшали положение работников и ограничивали права администрации (увеличение продолжительности оплачиваемого отпуска, запрет необоснованного отказа в приеме на работу и др.). В 1971–1973 гг. принимаются КЗоТы союзных республик, в том числе в 1971 г. КЗоТ РСФСР, который по объему почти в два раза превышал Основы. Он имел первоначально 18 глав и 256 статей. В него впервые были включены нормы, связанные с регулированием труда в районах Крайнего Севера и приравненных к ним районах. В КЗоТ была подробно прописана процедура заключения, изменения и прекращения трудового договора, более подробно регламентировался порядок проведения испытания (ст. 21–23).

Необходимость принципиальных изменений трудового законодательства была очевидна уже в конце 80-х годов. В качестве его основных недостатков Р.З. Лившиц отмечал отставание от развития организации труда, содействие уравнительности оценки труда, прежде всего в его оплате. Законодательство о труде было излишне зарегулированным, сковывало свободу и инициативу участников трудовых отношений3. Достаточно сказать, что до 1988 г. работодатель не мог не только ухудшить, но и улучшить условия трудового договора по сравнению с законодательством. Постоянно вносимые в КЗоТ изменения снимали ряд проблем, но порождали едва ли не столько же новых4.

Надо отметить, что кризисная ситуация в социально-экономической сфере была весьма опосредованно связана с состоянием трудоСм.: Волкова О.Н. История развития советского трудового законодательства. М., 1986. С. 44.

См.: Александров Н.Г., Зайкин А.Д., Лившиц Р.З. Основной закон о труде. М., 1972;

Горшенин К.П. Новое в законодательстве о труде. М., 1971; Он же. Кодификация законодательства о труде и его дальнейшее совершенствование // Проблемы трудового права и права социального обеспечения: Сборник. М., 1975. С. 28–30.

См.: Лившиц Р.З. Трудовое законодательство: настоящее и будущее. М., 1989.

С. 5–6.

См.: КЗоТ РФ в редакции от 25 сентября 1992 г. и проблемы его применения.

«Круглый стол» // Государство и право. 1993. № 7. С. 31–51. С 1971 по 1986 г. в КЗоТ было внесено 17 изменений, а с 1987 по 2001 г. – 22.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права вого законодательства. Так, в 70-х годах был существенно увеличен уровень заработной платы практически всем категориям работников, а колхозники приравнены в порядке исчисления пенсий к рабочим и служащим. Устанавливалась 100%-ная оплата отпуска по беременности и родам всем работающим женщинам независимо от их трудового стажа. Но при росте номинальной зарплаты ее фактический размер снижался, так как с 60-х до середины 80-х годов покупательная способность рубля уменьшилась почти в два раза. Тарифные ставки в ряде отраслей определялись, вероятно, с учетом того, что СССР был в прошлом «диктатурой пролетариата». Например, в легкой и пищевой промышленности тарифная ставка высшего разряда была лишь на 50–60% выше, чем у рабочих 1-го разряда. Не за горами было и время, когда инженеры начали переходить на рабочие специальности, которые оплачивались относительно лучше. К тому же фонд оплаты труда в СССР был крайне небольшим. Практически во всех более или менее развитых странах доля общего фонда заработной платы в национальном доходе на протяжении многих десятилетий не менялась и составляла 60–80%. В СССР с 1960 по 1985 г. она выросла с 32,2% всего до 36,6%. Столь низкая доля оплаты труда в чистой продукции не имеет оправданий ни с экономической, ни с социальной точек зрения1. Отметим, что в отечественных трудах специалистов по трудовому праву в советский период нашла отражение официальная, «приглаженная» история развития отраслевого законодательства. Некоторые работы были информационно насыщены, но однобокость и идеологическая заданность существенно снижают их научную ценность2.

КЗоТ РСФСР 1971 г. включал специальную главу XI «Труд женщин», где устанавливались гарантии работающим женщинам, а также беременным женщинам и женщинам, имеющим детей. Запрещалось применение труда женщин на тяжелых работах и на работах с вредными условиями труда3, а также на подземных работах (кроме нефизичеСм.: На пороге кризиса: нарастание застойных явлений в партии и обществе / Под ред. В.В. Журавлева. М., 1990. С. 285–288.

См., например: Горшенин К.П. Кодификация законодательства о труде (теоретические вопросы). М., 1967; Симорот З.К. Единство советского законодательства о труде. Киев, 1988 и др.

Новый, более расширенный Список производств, профессий и работ с тяжелыми и вредными условиями труда, на которых запрещается применение труда женщин был утвержден Постановлением Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам и Президиумом ВЦСПС от 25 июля 1978 г. № 240/П-10-3 (Бюллетень Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам. 1978. № 12. С. 3).

Глава 3. История развития отечественного трудового законодательства ских работ или работ по санитарному и бытовому обслуживанию), устанавливались ограничения по подъему и перемещению тяжестей1, по применению труда женщин в ночное время (ст. 160 и 161). Запрещались ночные и сверхурочные работы беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до одного года (с 1992 г. – до трех лет), запрещалось с 1992 г. отправлять в командировки женщин, имеющих детей в возрасте до трех лет, ограничивалось привлечение к сверхурочным работам и направление в командировки женщин, имеющих детей в возрасте от одного года до восьми лет (с 1999 г. – от трех до 14 лет, детей-инвалидов – до 18 лет), предусматривался перевод на более легкую работу беременных женщин, а также женщин, имеющих детей в возрасте до одного года (с 1992 г. – до полутора лет), с сохранением прежнего заработка по новому месту работы, устанавливались оплачиваемые отпуска по беременности и родам (по общему правилу 56 дней до и 56 дней после родов (с 1992 г. – по 70 дней)), частично оплачиваемые отпуска по уходу за ребенком (до достижения ребенком возраста одного года (с 1992 г. – до полутора лет), без сохранения заработной платы – до полутора лет (с 1992 г. – до трех лет)), перерывы для кормления ребенка (ст. 162–169). КЗоТ предусматривал дополнительные гарантии при приеме на работу и увольнении беременных женщин, женщин, имеющих детей в возрасте до одного года (с 1999 г. – до трех лет, ребенка инвалида – до 18 лет), а с 1999 г. – одиноким матерям и одиноким отцам с детьми до 14 лет (ст. 170). Практика применения судами норм КЗоТ РСФСР, регулирующих труд женщин, была обобщена в Постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 17 сентября 1975 г. № 6, и впоследствии Верховный Суд РСФСР неоднократно обращался к этой проблеме2. В частности, согласно п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 17 сентября 1975 г. № особые гарантии при увольнении беременных применялись и в тех случаях, когда администрации было неизвестно о беременности. Еще ранее Верховный Суд РСФСР определил, что уволенных по инициативе администрации беременных женщин обязаны восстановить на работе, даже если беременность прерывается после увольнения3. Впоследствии работодателям было разрешено устанавливать для беременНовые нормы предельно допустимых нагрузок для женщин при подъеме и перемещении тяжестей вручную был утвержден Постановлением Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам и Президиумом ВЦСПС от 27 января 1982 г. № 22/П- (Бюллетень Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам. 1982. № 4).

Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1975. № 12; 1991. № 3 и др.

Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1973. № 11. С. 7.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права ных женщин ограничения при приеме на работу по совместительству, если такая работа небезопасна для их здоровья1.

КЗоТ 1971 г. только в одной из последних редакций от 25 сентября 1992 г. при характеристике основных трудовых прав работников ввел понятие «равное вознаграждение за равный труд без какой бы то ни было дискриминации» (ст. 2) и запрет на понижение размеров оплаты труда работников в зависимости от пола (ст. 77), что явилось одним из проявлений принципа равенства трудовых прав. В этой части равенство трудовых прав в существенно большей степени регламентировалось Конституцией СССР 1977 г. Согласно ст. 35 «женщины и мужчины имеют в СССР равные права. Осуществление этих прав обеспечивается предоставлением женщинам равных с мужчинами возможностей в получении образования и профессиональной подготовки, в труде, вознаграждении за него и продвижении по работе, в общественно-политической и культурной деятельности, а также специальными мерами по охране труда и здоровья женщин; созданием условий, позволяющих женщинам сочетать труд с материнством; правовой защитой, материальной и моральной поддержкой материнства и детства, включая предоставление оплачиваемых отпусков и других льгот беременным женщинам и матерям, постепенное сокращение рабочего времени женщин, имеющих малолетних детей». Эту статью с небольшими изъятиями можно было бы поместить и в КЗоТ, так как она имеет преимущественно трудоправовое содержание.

Постсоветский период связан с возрастанием роли норм международного права в системе советского трудового законодательства. В этой части принцип равенства можно также проиллюстрировать изменениями в КЗоТ РФ, внесенными в связи с ратификацией в 1998 г. Конвенции МОТ № 156 «О равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин: трудящиеся с семейными обязанностями» (1981 г.). В КЗоТ 1971 г. (в редакции от 25 сентября 1992 г.) о дифференциации законодатель вел речь иносказательно, противопоставляя дифференциацию и дискриминацию, указав, что не являются дискриминацией различия, исключения, предпочтения и ограничения при приеме на работу, которые определяются свойственными данному виду труда требованиями либо обусловлены особой заботой государства о лицах, нуждающихся в повышенной социальной и праСм.: Постановление Совета Министров СССР от 22 сентября 1988 г. «О работе по совместительству» // СП СССР. 1988. № 33. Ст. 93.

Глава 3. История развития отечественного трудового законодательства вовой защите (ст. 16). КЗоТ 1971 г. в названной редакции 1992 г. содержал главу «Особенности регулирования труда отдельных категорий работников», где правовое регулирование основывалось на критериях территориальной, отраслевой дифференциации, дифференциации по особым условиям труда и некоторым категориям работников. Согласно ст. 172 (в редакции 1992 г.) гарантии и льготы, предоставляемые женщине в связи с материнством (ограничение труда на ночных и сверхурочных работах, ограничение привлечения к работам в выходные дни и направления в командировки и др.), распространялись на отцов, воспитывающих детей без матери, а также на опекунов (попечителей) несовершеннолетних. Также впервые предусматривалось право женщины присоединить по ее заявлению очередной оплачиваемый отпуск к отпуску по беременности и родам или по уходу за ребенком, причем независимо от стажа работы в данной организации (ст. 166). В связи с ратификацией РФ Конвенции МОТ № в КЗоТ Федеральным законом от 30 апреля 1999 г. был внесен ряд изменений и дополнений в отдельные статьи без изменения концепции Кодекса в целом. В частности, не только женщины, но и мужчины, имеющие детей в возрасте от трех до 14 лет (детей-инвалидов или инвалидов с детства до 18 лет) либо осуществляющие уход за больным членом семьи в соответствии с медицинским заключением, не могли привлекаться к работам в ночное время, сверхурочным работам или направляться в командировку без их согласия (ст. 163 КЗоТ РФ). Родители были уравнены в праве получить четыре дополнительных оплачиваемых выходных дня в месяц для ухода за детьми-инвалидами до достижения ими 18 лет. Еще с 1995 г. отпуск по уходу за ребенком полностью или частично мог быть использован не только женщиной, но и отцом ребенка, бабушкой, дедом или другими родственниками, опекуном, фактически осуществляющими уход за ребенком (ст. 167 КЗоТ РФ).

Отметим, что гибкое регулирование трудовых отношений в советский период, связанное с заключением нетипичных трудовых договоров, обусловливалось первоначально спецификой правовой регламентации труда женщин, имеющих детей. Это касается Положения о порядке и условиях применения труда женщин, имеющих детей и работающих неполное рабочее время (1980 г.)1 и Положения о порядке и условиях применения скользящего (гибкого) графика работы для Утверждено Постановлением Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам и Секретариата ВЦСПС от 29 апреля 1980 г. № 111/8-51 (Бюллетень Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам. 1980. № 8).

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права женщин, имеющих детей (1984 г.)1. Эти акты продолжают действовать и в настоящее время. В то же время уже в советский период начали приниматься нормативные правовые акты, нарушающие ст. 160 КЗоТ, не связывающую охрану труда женщин с их возрастом. Так, постановлением Верховного Совета РСФСР от 1 ноября 1990 г. «О неотложных мерах по улучшению положения женщин, семьи, охраны материнства и детства на селе»2 в сельской местности запрещалось привлекать женщин в возрасте до 35 лет к выполнению операций в растениеводстве и звероводстве с применением ядохимикатов и дезинфицирующих средств, а также принимать на работу женщин в качестве трактористовмашинистов и водителей грузовых автомобилей. В Основах законодательства РФ об охране труда, принятых 6 августа 1993 г.3, предусматривается распространение ограничений применения труда женщин на тяжелых работах и на работах с вредными или опасными условиями труда только на женщин детородного возраста (ст. 6). Детородный возраст ограничивался возрастом с 15 до 49 лет. Это не только снижало уровень гарантий прав женщин и прямо противоречило ст. 160 КЗоТ, но и не соответствовало конвенциям МОТ, запрещающим или ограничивающим применение труда женщин. О них уже говорилось выше. Здесь же отметим, что эти запреты и ограничения касались всех женщин независимо от возраста. Эта ненормальность была ликвидирована с принятием Федерального закона от 17 июля 1999 г. № 181-ФЗ «Об основах охраны труда в Российской Федерации»4 (отменен ФЗ от 30 июня 2006 г.). Согласно ст. 10 ограничения выполнения тяжелых работ и работ с вредными или опасными условиями труда касались всех работающих женщин.

Отказ от социалистической системы хозяйствования и переход к рыночным капиталистическим отношениям поставил на повестку дня вопрос о новой кодификации. Ее необходимость официально прозвучала в Постановлении Верховного Совета РСФСР от 19 апреля 1991 г., в котором намечалось «подготовить к началу 1992 года проект нового трудового кодекса РСФСР, соответствующего интересам трудящихся и объективным потребностям производства в условиях многоукладности форм собственности». Практически общим местом стало утверждение о том, «что одними изменениями и дополнениями в КЗоТ Утверждено Постановлением Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам и Секретариата ВЦСПС от 6 июня 1984 г. № 170/10-101 (Бюллетень Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам. 1984. № 9. С. 23).

Ведомости РСФСР. 1990. № 24. Ст. 287.

Ведомости РФ. 1993. № 35. Ст. 1412.

Российская газета. 1999. 24 июля.

Глава 3. История развития отечественного трудового законодательства нельзя привести трудовое законодательство в соответствие с новыми экономическими реалиями, обусловленными переходом к рыночным отношениям. Назрела необходимость разработки принципиально нового законодательства о труде России и прежде всего его основополагающих актов»1. Один из первых проектов Основ законодательства о труде РФ во второй половине 1992 г. подготовил научный коллектив под руководством Ю.П. Орловского и Р.З. Лившица, в который входили такие видные ученые, как В.И. Никитинский, А.И. Ставцева, О.С. Хохрякова, И.О. Снигирева и др. Между тем законотворческая работа над кодексом затянулась на 10 лет, «разработать кодекс, который получил бы общественное одобрение, оказалось нелегкой задачей, учитывая резкую поляризацию социальных и политических сил в современной России, воздействие традиций и инертность мышления значительной части населения... противоречивость интересов различных слоев общества и различное видение ими путей дальнейшего развития страны»3. Первый проект Трудового кодекса РФ (ТК РФ) был подготовлен Министерством труда РФ и опубликован в 1994 г. в «Российской газете» (26, 27 октября) для широкого обсуждения4. Однако до внесения на рассмотрение в Государственной Думе дело не дошло. Следующий этап законотворчества ознаменовался появлением сразу трех проектов Трудового кодекса. Доработанный «правительственный» вариант кодекса 24 февраля 1999 г. был направлен в Государственную Думу. Наряду с этим проектом в Думу были внесены еще два проекта. Это проект, подготовленный Фондом Рабочей академии и внесенный депутатом Т.Г. Авалиани, а также проект, внесенный депутатом А.Г. Головым. Первый из названных можно назвать «социалистическим профсоюзным проектом», его авторы вернулись к редакции КЗоТ РСФСР времен развитого социализма с идеями профсоюзного строительства и самоуправления трудовых коллективов. Другой крайностью являлся проект А.Г. Голова, который содержал только две части: общую часть и часть, определяющую ответственность сторон. В этом проекте культивировались цивилистические договорные конструкции и использовался зарубежный опыт. Но уроПроект Основ законодательства о труде Российской Федерации (материалы обсуждения) / Под ред. Ю.П. Орловского. М., 1993. С. 3.

Киселев И.Я. Трудовое право России. Историко-правовое исследование. М., 2001.

С. 274.

См. о первом проекте ТК РФ: Колосов В. Основные направления реформирования трудового законодательства в Российской Федерации // Человек и труд. 1994. № 12.

С. 59–70.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права вень развития трудовых отношений в России, сложившиеся традиции, менталитет россиян не позволяют «перешагнуть» необходимые этапы в развитии трудового законодательства. Такой попыткой «равновесного» трудового кодекса следует признать согласованный проект Трудового кодекса РФ, который в июне 2001 г. прошел первое чтение в Государственной Думе. Он явился результатом компромисса и имел в своей основе так называемый правительственный вариант. Однако он не был свободен от ряда противоречий, которые явились результатом противостояния различных подходов к регулированию трудовых отношений, что впоследствии нашло отражение и в принятом 30 декабря 2001 г.

ТК РФ, который вступил в силу 1 февраля 2002 г.

ТК РФ 2001 г. нельзя назвать «революционным». Он характеризуется преемственностью по структуре и содержанию большинства традиционных институтов индивидуального трудового права. Изменения и дополнения коснулись в значительной степени общей части и коллективного трудового права. Многие из этих дополнений прошли стадию применения на уровне федеральных законов: например, в ТК РФ включены разделы о коллективных договорах и соглашениях, о российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений, о порядке разрешения коллективных трудовых споров.

Между тем несомненно, что четвертый Кодекс РФ по своей форме и содержанию характеризуется новациями, которые трудно переоценить. Назовем основные из них. В отличие от прежнего КЗоТ РФ новый Кодекс имеет иную структурную логику изложения, включающую обособленные части: общие положения, коллективное трудовое право и индивидуальное трудовое право. Некоторые авторы склонны выделять в его структуре также процедурно-процессуальную часть и специальную часть (правовое регулирование труда отдельных категорий работников). При этом обогатилось и дополнено содержание перечисленных частей кодифицированного акта за счет легального закрепления новых институтов, таких как: основные принципы трудового права; трудовые отношения, стороны трудовых отношений; социальное партнерство в сфере труда, защита персональных данных работника, профессиональная подготовка, переподготовка и повышение квалификации работников, самозащита работниками трудовых прав.

ТК РФ характеризуется и ориентацией на международные стандарты трудовых прав, определяемые МОТ и Советом Европы. Некоторые новеллы заимствованы из зарубежного трудового законодательства.

К таковым относятся новая глава ТК РФ «Защита персональных данных работника», условие о предупреждении работника о расторжении Глава 3. История развития отечественного трудового законодательства договора в связи с истечением его срока, запрет увольнения работника по инициативе работодателя в связи с длительной временной нетрудоспособностью и др.

Что касается новелл содержательной части ТК РФ, то Кодекс в своей основе имеет новые концептуальные подходы к регулированию трудовых и связанных с ними отношений. Эти новеллы, на наш взгляд, можно свести к трем основным положениям.

Во-первых, следует отметить, что в соответствии с идеей социального партнерства сформулированы цели и задачи Кодекса. Целями законодательства о труде признаются не только установление государственных гарантий, защита прав и интересов работников, но и защита прав и интересов работодателей. Последнее имеет принципиальное значение. Права работодателя, которые защищаются и охраняются ТК РФ, нашли легальное закрепление (ст. 22 ТК РФ). Основной задачей трудового законодательства названо создание необходимых правовых условий для достижения оптимального согласования не только интересов сторон трудового отношения, но и интересов государства.

Во-вторых, действительно принципиальным в ТК РФ следует признать изменение правового положения профсоюзов по сравнению с КЗоТ 1971 г. Если ранее основные полномочия профсоюзов сводились к согласовательным, то в ТК РФ вектор сменился на «учет мнения». Но это не означает, что профсоюзы утратили свои функции. Профсоюзы восстановлены в правовом статусе общественной организации.

В-третьих, в ТК РФ изменилось соотношение уровней регулирования трудовых прав и обязанностей работников и работодателей. Ранее в КЗоТ 1971 г. преобладал централизованный нормативный уровень правового регулирования, незначительное место отводилось локальному правовому регулированию, а индивидуально-договорное регулирование и вовсе носило фрагментарный характер. Сегодня ситуация кардинально меняется в сторону расширения индивидуально-договорного и локального правового регулирования.

В заключение в качестве элементов правопреемственности при всех четырех кодификациях советского (российского) трудового законодательства можно выделить следующие:

1. Единство частных и публичных начал в регулировании трудовых отношений. При этом вектор развития менялся от абсолютного приоритета публичного регулирования в КЗоТе 1918 г. в сторону расширения договорных начал в КЗоТах 1922 г. и 1971 г. Отметим, что процесс изменения соотношения публичных и частных начал был Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права неравномерным, с периодами стагнаций и даже отступлений. ТК РФ существенно расширил договорные начала и, по сути, сделал договоры (индивидуальные и коллективные) основными источниками прав и обязанностей субъектов трудового права.

2. Приоритет интересов работника и социальной функции трудового права над интересами работодателя и производственной функции отрасли. В ТК РФ предпринята попытка найти баланс этих интересов и функций, но некоторый приоритет интересов работника сохранен.

3. Достаточно высокий правовой статус профсоюзов и иных представительных органов работников. В советский период профсоюзам принадлежали решающие и согласовательные полномочия. В ТК РФ важная роль профсоюзов по-прежнему фиксируется, однако объем полномочий ограничивается и согласование заменено на «учет мнения» профоргана. Это не лишает профсоюзы возможности активно защищать социально-трудовые права работников.

4. Сохранение значительного числа норм, в закреплении которых советское трудовое законодательство имело приоритет: закрытый перечень оснований прекращения трудового договора по инициативе работодателя, ежегодный оплачиваемый отпуск, ограничение продолжительности рабочего времени и сверхурочных работ, повышенная правовая охрана труда несовершеннолетних и женщин и др.

Глава 4. Развитие отечественной науки трудового права 4.1. Генезис российской науки трудового права Предпосылки формирования российской науки трудового права были в значительной мере схожи с предпосылками аналогичных процессов в других странах. К числу важнейших из них можно отнести в самом широком смысле влияние Запада. Оно осуществлялось через законодательство стран Европы и США, исследования зарубежных ученых, изучение тамошней правоприменительной практики, зарубежные стажировки, общение с иностранными специалистами и др. Можно отметить, что преимущественная ориентация на немецкое законодательство, которая стала доминирующей и в российской науке и законодательной практике, была вполне обоснованной. В России неоднократно публиковались немецкие законы и переводные научные работы1. Подчеркнем, что до начала 80-х годов XIX в. весьма активно изучалось законодательство Англии как наиболее прогрессивное для того времени.

Продолжалось это и в дальнейшем наравне с законодательством Франции, Бельгии, США и ряда других стран2. Во многих общих работах, посвященных рабочему законодательству, также в той или иной мере рассматривается зарубежный опыт. Мощным импульсом, активизирующим научный поиск русских юристов, стали работы немецких ученых Х. Данкварта, В. Эндеманна и особенно Ф. Лотмара.

Некоторое влияние на российских ученых оказал созданный в 1872 г.

германский Союз социальной политики. Его участники выступали за вмешательство государства в экономические и социальные отношения с целью построения «государственного социализма». Они доказывали возможность законодательного решения рабочего вопроса, необходимость социального страхования рабочих за счет предпринимателей, См.: Брентано Л. Об отношении заработной платы и рабочего времени к производительности труда. СПб., 1895; Вагнер А. Социальный вопрос. СПб., 1906; Шенберг Г.Ф.

Положение труда в промышленности. М., 1896; Шмоллер Г.Ф. Борьба классов и классовое господство. М., 1906 и др.

См.: Войтинский И.С. Коллективные соглашения об условиях труда (тарифный рабочий договор) как проблема законодательства. Современное положение вопроса во Франции. СПб., 1911; Кеппен А. Социальное законодательство Франции и Бельгии.

СПб., 1900; Иностранное фабричное законодательство. Вып. 1. Англия / Под ред.

И.И. Янжула. М., 1880 и др.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права ратовали за создание рабочих корпораций, их социальное партнерство с государством и работодателями. Наиболее яркими его представителями были Л. Брентано (1844–1931), А. Вагнер (1835–1917), Г. Шмоллер (1837–1917) и А. Шеффле (1831–1903). Это во многом объясняет то, что проблемы трудового права на Западе изучали главным образом ученые социалистической ориентации, которые во многом разделяли учение К. Маркса, но делали вывод не в пользу классовой борьбы, а в пользу реформ и социального партнерства. Аналогичная ситуация сложилась и в России. Именно исследования немецких ученых имел в виду Л.С. Таль, утверждая, что человеческая личность, «по воззрениям современных культурных народов, не может быть предметом имущественных сделок»1.

Возникновение науки трудового права связано с обоснованием труда как особого объекта правового регулирования, который не укладывается в рамки гражданско-правовой конструкции найма труда, ибо в принципе отличается от любого другого объекта гражданского права. Отдельные проблемы правового регулирования отношений между работодателями и работниками достаточно отчетливо проявились уже в первой половине XIX в. Но говорить о становлении науки трудового права в России ранее 80-х годов XIX в. не приходится. Более того, в конце прошлого века шло количественное накопление обобщений и комментариев законодательства и правоприменительной практики. Качественный уровень, связанный с определением предмета, метода, принципов, выделением основных институтов трудового права, проявился уже скорее в исследованиях начала ХХ в. Таким образом, на рубеже XIX–ХХ вв. в России явственно обозначились и активно проявили себя предпосылки формирования науки трудового права.

Они были связаны с бурным развитием капиталистических отношений, обострением «рабочего вопроса», расширением рынка наемного труда после отмены крепостного права, своеобразным «социальным заказом» политического режима на разработку соответствующего законодательства, появление которого в свою очередь стимулировало научный интерес к правовому регулированию труда. Определенная зрелость общественных отношений и достаточно высокий уровень развития гуманитарных, в том числе юридических, наук привели к тому, что уже в применении к началу ХХ в. мы можем говорить о существовании новой для России юридической науки.

Таль Л.С. Трудовой договор. Цивилистическое исследование. В 2 ч. Ч. 1. Ярославль, 1913. С. 235.

Российских исследователей, стоявших у истоков формирования науки трудового права, можно условно разделить на несколько групп.

Во-первых, это представители академической науки и общественные деятели; во-вторых, фабричные инспектора; в-третьих, представители предпринимательских союзов; в-четвертых, государственные деятели и чиновники. Условно говоря, для представителей второй, третьей и четвертой групп исследователей их научный интерес во многом определялся кругом служебных обязанностей. Отметим, что первые ученые-трудовики в узком смысле первоначально относились к одной из этих групп.

Биографические очерки с указанием наиболее существенных публикации видных отечественных ученых-трудовиков помещены в приложении к настоящему Курсу (т. 2). Это позволяет нам в данном разделе сосредоточиться на общей канве развития отечественной науки трудового права.

Представители академической науки и общественные деятели – пионеры трудоправовых исследований. В их числе оказались не только профессиональные юристы, но и экономисты, а также специалисты в других областях знания. Наиболее известны из этой группы Р.А. Дистерло, Л.С. Таль, М.И. Туган-Барановский, В.В. Святловский, В.Г. Яроцкий, И.С. Войтинский, М.Г. Лунц, И.А. Трахтенберг, В.М. Догадов и др.

Р.А. Дистерло (1859 – после 1917) провел первое в российской правовой науке комплексное исследование проблем личного найма1.

Можно сказать, что он стоял у истоков учения о трудовом договоре2.

Более подробно о его научном наследии будет сказано в разделе, посвященном трудовому договору.

В.Г. Яроцкий (1855–1917) стал первым ученым, который рассматривал в комплексе весь спектр проблем правового регулирования отношений между работниками и работодателями. Для него было очевидно, что социальное страхование работников является составной частью более глобального вопроса о правовом регулировании трудовых отношений. Он признавал их наличие и справедливо называл экономическими отношениями. Будучи урегулированными правом, они, по его мнению, приобретали форму «экономического» правоотношения.

См.: Дистерло Р.А. О найме на сельскохозяйственные работы по закону и по обычному праву России // Журнал гражданского и уголовного права. 1886. № 3. С. 45–74;

№ 4. С. 1–50; № 5. С. 1–75; № 6. С. 111–143.

См.: Лушников А.М. У истоков учения о трудовом договоре // Современные тенденции в развитии трудового права и права социального обеспечения: Сборник. М., 2007. С. 317–324.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права Его перу принадлежит первое в России исследование, где всесторонне рассматривается наемный труд как предмет хозяйственного оборота. При этом В.Г. Яроцкий аргументированно доказывает, что труд не может быть признан товаром и принципиально отличается от любых других объектов гражданских отношений. Даже в настоящее время его аргументация может быть признана обоснованной. Яроцкий однозначно приветствовал появление первых российских фабричных законов в 80-х годах XIX в. и полностью отрицал «патриархальность»

в отношениях рабочих и хозяев предприятий. Он выступил сторонником жесткого определения периодичности выплаты зарплаты, ее строго денежной формы, уравнивания прав работников и работодателей на одностороннее расторжение договора личного найма, запрета уголовного преследования за нарушение условий этого договора. Яроцкий значительно раньше Л.С. Таля поставил вопрос об известном господстве над личностью работника в трудовых отношениях, о неотделимости труда от личности его носителя. Он констатировал «непригодность общих юридических законоположений» для обеспечения отношений по договору личного найма, т.е. по сути поставил вопрос о необходимости специального законодательства, совмещающего частные и публичные начала. Он считал, что «нравственная обязанность государства» заключается во вмешательстве «в борьбу интересов фабрикантов и рабочих с целью ее урегулирования»1. В своих работах он постоянно проводил мысль о необходимости внесения правового начала в отношения между работниками и работодателями. Он справедливо считал, что работники являются более экономически слабой стороной и нуждаются в правовой защите. Особую роль В.Г. Яроцкий отводил государству, прежде всего как законодателю, но также и как организатору эффективного взаимодействия между трудом и капиталом. Государство, по его мнению, должно было осуществлять меры по охране труда работников и их защите от произвола хозяев.

В то же время не вызывает сомнения то, что первым российским ученым-трудовиком являлся Л.С. Таль (1867–1933), который занимает в истории науки трудового права совершенно уникальное место.

Его можно считать основателем трех ведущих российских школ трудового права – московской, санкт-петербургской и ярославской, о чем будет сказано ниже. Его перу принадлежат первые диссертационные и монографические исследования, посвященные проблемам правовоЯроцкий В.Г. Правила фабричного найма рабочих и надзор за отношениями хозяев и рабочих // Журнал гражданского и уголовного права. 1890. № 1. С. 49.

го регулирования трудовых отношений, а также один из первых учебников по промышленному (трудовому) праву. Именно он разработал концепцию трудового договора в узком смысле, которая нашла отражение и в современном трудовом законодательстве. Л.С. Таль сформулировал практически все основные положения теории трудового договора, которые с некоторой модификацией разделялись как многими советскими, так и современными российскими учеными. Он также стоял у истоков теории коллективного договора, концепции работодательской власти и внутреннего трудового распорядка на предприятии1.

Л.С. Таль уделял большое внимание историческим аспектам разрабатываемых проблем и зарубежному опыту. По сути он заложил основы российской теории трудового права, о чем речь пойдет далее.

Младшим современником и учеником Л.С. Таля был И.С. Войтинский (1884–1943), опубликовавший свои первые работы также в начале ХХ в. и ставший затем наиболее видным советским теоретиком трудового права 20-х – начала 30-х годов ХХ в. Он был крупным специалистом в сфере зарубежного трудового права и коллективного договора. И.С. Войтинский заложил теоретические основы отечественного учения о трудовых спорах, а также занимался широким спектром проблем, включая вопросы заработной платы и рабочего времени. Его перу принадлежат первые исследования по теории советского трудового права2.

Научное наследие отечественных исследователей-практиков: фабричных инспекторов, представителей промышленников и предпринимателей, государственных деятелей. Как уже указывалось, для части первых российских исследователей интерес к проблемам правового регулирования труда был связан с их профессиональной деятельностью. К их числу относятся служащие фабричных инспекций, прежде всего фабричные инспектора и ревизоры. Среди них можно выделить Е.Н. Андреева, А.И. Братолюбова, А.Н. Быкова (Ф. Павлова), В.Е. Варзара, Е.М. Дементьева, Л.Н. Игнатова, А.К. Клепикова (С. Гвоздева), В.П. Литвинова-Фалинского, А.А. Микулина, Я.Т. Михайловского, П.А. Пескова, А.А. Пресса, И.И. Тимофеева, а также академика И.И. Янжула, бывшего одним из первых фабричных инспекторов, и профессора И.Х. Озерова.

См.: Таль Л.С. Проблемы власти над человеком в гражданском праве // Юридический вестник. 1913. № 3. С. 103–140; Он же. Тарифный (коллективный) договор как институт гражданского права. СПб., 1909; Он же. Трудовой договор. Цивилистическое исследование. В 2 ч. Ярославль, Ч. 1. 1913; Ч. 2. 1918; Он же. Очерки промышленного права. М., 1916 и др.

См.: Войтинский И.С. Трудовое право СССР. М.; Л., 1925 и др.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права Наиболее известным и деятельным инспектором первого призыва был И.И. Янжул (1845–1914). В 1882–1887 гг. он был фабричным инспектором Московского фабричного округа, а до этого – членом комиссии московского генерал-губернатора Долгорукого по рабочему вопросу, автором одной из первых крупных публикаций, посвященных сравнительному анализу положения женщин и детей на фабриках Англии и России. По заданию комиссии он выезжал в Англию и Швейцарию для изучения работы местных фабричных инспекций1.

В 1884–1885 гг. он принимал участие в работе комиссии В.К. Плеве по рабочему вопросу. В ней он был наиболее деятельным участником наряду с профессором уголовного права Н.С. Таганцевым и государственными чиновниками Н.А. Ермаковым, П.Н. Дурново. Отчеты Янжула в качестве окружного фабричного инспектора были опубликованы и имели большой научный и общественный резонанс2. Им были вскрыты многочисленные случаи нарушений фабричного законодательства. Структура его отчетов была строго академична и содержала, по рубрикам, сведения о малолетних рабочих, общие сведения обо всех рабочих, результаты осмотра фабрик, авторские комментарии и предложения по улучшению ситуации. Их можно признать первыми комплексными исследованиями практики применения актов российского фабричного законодательства. За свой первый отчет в 1885 г.

Янжул был награжден золотой медалью Географического общества.

Он доказывал, что в России существует рабочий вопрос в западноевропейском его понимании. Решение рабочего вопроса виделось ему через создание развитого трудового законодательства, создание сильных профсоюзов и активную деятельность государства по охране труда. В его работах была, по сути, сформулирована идеология социального партнерства. В то же время он предупреждал о том, что гипертрофированное раздувание рабочего вопроса, «рабочепоклонство»

тоже имеет негативные последствия. Он ратовал за самодеятельное участие рабочих организаций в установлении условий труда, допускал экономические забастовки, но предупреждал против злоупотребления ими. Как экономист, он видел негативные экономические последствия массовых актов классовой борьбы и предлагал их избегать См.: Янжул И.И. Об инспекторате Швейцарии и Англии. М., 1881; Он же. Очерки и исследования: Сборник. В 2 т. М., 1884 и др.

Янжул И.И. Отчет за 1885 г. фабричного инспектора Московского округа.

СПб., 1886; Он же. Фабричный быт Московской губернии: Отчет за 1882–1883 гг.

фабричного инспектора над занятиями малолетних рабочих Московского округа.

СПб., 1884.

посредством четкой правовой регламентации взаимоотношений работников и работодателей1.

Если И.И. Янжул мог оказывать только косвенное влияние на разработку актов фабричного законодательства как член государственных комиссий, то В.П. Литвинов-Фалинский (1868–1929) принимал непосредственное участие на всех этапах законотворческого процесса, будучи высокопоставленным государственным чиновником. При этом он не ограничивался казенными отписками или формальным проявлением активности. Он исследовал зарубежное социальное законодательство, правовые аспекты взаимодействия рабочих и хозяев предприятий, промышленную статистику и причины травматизма, проблемы страхования рабочих, историю российского фабричного законодательства2.

Отсюда комплексный подход к законодательному решению рабочего вопроса. Большая роль при этом отводилась социальному страхованию работников за счет средств предпринимателей и с участием государства. Он был одним из первых российских чиновников, отрицательно относившихся к попечительству в отношении работников, не одобрял «зубатовщины». От большинства чиновников его отличала широта реформаторских замыслов и ориентация на законодательное решение рабочего вопроса. В своей практической деятельности он контактировал не только с предпринимательскими кругами, но и с университетской профессурой, прислушивался к ее мнению. Он выступил сторонником рабочего представительства на предприятиях, законодательного ограничения работодательской власти предпринимателя по установлению условий труда. В.П. Литвинов-Фалинский прямо предлагал опираться на взаимодействие и сотрудничество работников и работодателей при участии государства. Иными словами, он ратовал «за разумное сочетание интересов» работников, работодателей и государства.

Идейным наследником И.И. Янжула можно в какой-то мере считать И.Х. Озерова (1869–1942). Он являлся фабричным инспектором, сотрудничал с рабочими организациями. Как один из инспекторов первых призывов, он в своих работах большое внимание уделял правовому регулированию отношений работников и работодателей3.

Янжул И.И. Восьмичасовой труд на русских фабриках и заводах. СПб., 1906; Он же.

Забастовки или стачки рабочих и чиновников, их значение, критика и возможность их замены. СПб., 1906 и др.

Литвинов-Фалинский В.П. Фабричное законодательство и фабричная инспекция в России. СПб., 1904 и др.

См.: Озеров И.Х. Борьба общества и законодательства с дурными условиями труда.

М., 1901; Он же. Из жизни труда: Сборник статей. Вып. 1. М., 1904 и др.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права С этой целью он активно изучал зарубежную законодательную практику, особенно Германии и Великобритании. Следствием этого стала его принципиальная позиция о необходимости законодательного согласования интересов работников и работодателей при активной роли государства. И.Х. Озеров по приглашению рабочих сотрудничал с «зубатовскими» организациями в Москве, участвовал в подготовке их учредительных документов. После этого к нему был приклеен ярлык «предателя интересов рабочего класса, соглашателя». Между тем для него это было попыткой реализовать на практике свою теоретическую модель классового мира.

В числе первых ученых, занимающихся проблемами правового регулирования труда, было немало врачей. Одним из наиболее ярких представителей этой профессии являлся Е.М. Дементьев (1850–1918?).

Он своими исследованиями показал, что рабочий вопрос в России не только существует, но и стоит достаточно остро. На уровне статистического исследования было показано плачевное экономическое и бесправное правовое положение рабочих1. Его можно назвать одним из первых ученых, занимавшихся проблемами статистики труда. Большой общественный резонанс имела его публицистически острая работа «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет». Из нее следовало, что берет фабрика значительно больше. Дементьев показал, что отсутствие эффективного законодательства об охране труда опасно для государственных интересов. Он установил, что фабричное население дает гораздо больший процент негодных о состоянии здоровья к воинской службе, чем другие слои населения2. При этом он активно изучал западное трудовое и ремесленное законодательство, сравнивал западные и российские стандарты норм охраны труда3. Дементьев анализировал иностранное законодательство о регулировании рабочего времени и продолжительности работы, об ответственности нанимателей за вред, причиненный жизни и здоровью работника. При рассмотрении организации ремесленной промышленности в западСм.: Дементьев Е.М. Санитарные исследования фабрик и заводов Подольской губернии. М., 1883; Он же. Санитарные исследования фабрик и заводов Коломенского уезда. М., 1885; Он же. Общая сводка по санитарным исследованиям фабричных заведений Московской губернии за 1879–1885 гг. Ч. 1. М., 1890.

См.: Дементьев Е.М. Фабрика, что она дает населению и что она у него берет.

СПб., 1893. С. 213.

См.: Дементьев Е.М. Обзор иностранного законодательства по регулированию времени и продолжительности работы в промышленных заведениях. СПб., 1896; Он же.

Организация ремесленной промышленности в западноевропейском законодательстве. СПб., 1900 и др.

ноевропейском законодательстве он особое внимание уделил вопросам найма рабочей силы. Его исследования отличались гуманистической направленностью, показывали необходимость правового регулирования трудовых отношений, особенно охраны труда женщин1 и детей. Он активно занимался проблемами социального страхования, врачебной помощи рабочим и социальной защиты инвалидов труда. Будучи высококвалифицированным врачом, он занимался проблемами медицинской экспертизы, критериями установления инвалидности по труду и рядом других проблем, находящихся на стыке медицины и права.

Фабричный инспектор А.Н. Быков (1860–1919) предметом своих научных исследований избрал зарубежное и российское законодательство о социальном страховании рабочих, а также анализировал борьбу с промышленным травматизмом, правовую регламентацию времени отдыха2. Быков довольно широко определял фабричное законодательство как специальные законы, которые имеют целью устранить или ослабить тяжелые и вредные для рабочих последствия фабричной, заводской или горной работы, урегулировать отношения между фабрикантами и рабочими или обеспечить рабочим возможность получить и продолжить образование3. Он особо выделял социальное назначение фабричного законодательства как законодательства охраны труда. А.Н. Быков выступал за активную борьбу рабочих в защиту своих прав, но эта борьба виделась ему преимущественно в правовых рамках:

через легальные экономические забастовки, бойкоты, лебель4. Он был сторонником свободы рабочих ассоциаций. Большое внимание в его исследованиях отводилось истории правового регулирования трудовых отношений в России, активной критике патерналистской государственной политики по отношению к рабочим.

В.Е. Варзар (1851–1940) был основоположником промышленной статистики в России5. В 1917 г. он являлся управляющим отдела проСм.: Дементьев Е.М. Женский фабричный труд в России. СПб., 1902.

См.: Быков А.Н. За десять лет практики (Отрывки воспоминаний, впечатлений и наблюдений из фабричной жизни). М., 1901; Он же. О нормировке рабочего дня на фабриках. СПб., 1895; Он же. Как обеспечить воскресный отдых фабричным рабочим.

Н. Новгород, 1896; Он же. Промышленный травматизм, его размеры, значение и возможность борьбы с ним. СПб., 1913; Он же. Фабричное законодательство и развитие его в России. СПб., 1909 и др.

См.: Быков А.Н. Фабричное законодательство и его развитие в России. С. 3.

См.: Быков А.Н. Два могущественных средства борьбы с предпринимателями: бойкот и лебель. М., 1906.

См.: Варзар В.Е. Статистические сведения о результатах применения закона 2 июня 1903 г. о вознаграждении пострадавших от несчастных случаев на фабриках и заводах, подчиненных надзору фабричной инспекции за трехлетие 1904–1906 гг. СПб., 1908.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права мышленности Министерства труда Временного правительства, членом комиссии, образованной при этом отделе. Варзар принимал участие во всех государственных комиссиях по разработке актов фабричного законодательства начиная с середины 90-х годов XIX в. В 1900 и 1908 гг.

под его руководством проведены два первых статистических обследования промышленных предприятий. Он был одним из первых исследователей статистики забастовок в России. Его труды по этой тематике можно считать классическими1. Они заслужили высокую оценку как представителей царской администрации, так и В.И. Ленина.

Фабричный инспектор А.А. Микулин был участником социал-демократического движения, последователем экономического учения К. Маркса. Уже в первых своих научных работах он показал себя как сторонник расширения сферы применения фабричного законодательства, четко выявил его слабые места и предложил конкретные рекомендации по их устранению. Он считал возникновение фабричного законодательства логичным и неизбежным следствием фабричной системы производства. Это законодательство, по его мнению, должно было ограждать рабочих от негативных последствий капиталистического способа производства и машинной индустрии. Микулин был компетентным специалистом в сфере истории и современного состояния фабричной инспекции. Рабочий вопрос им ставился как один из основных вопросов социальной жизни. Он связывал его с правом каждого пользоваться полностью продуктами своего труда. В круг его научных и профессиональных интересов входили также вопросы социального страхования рабочих и рабочего времени2.

Фабричный инспектор Л.Н. Игнатов (1869–1915) в Германии изучал деятельность тамошних фабричных касс3. Он перевел на русский язык сочинения Г. Фрезе «Участие рабочих в прибылях предприятия»

и «Конституционный строй на фабрике». Его позиция строилась на том, что трудовой спор лучше предотвратить, чем впоследствии разрешить. Научные исследования Л.Н. Игнатова были посвящены в осСм.: Варзар В.Е. Статистика стачек рабочих на фабриках и заводах. Т. 1–3. СПб., 1905–1910 и др.

См.: Микулин А.А. Государственное страхование рабочих. Киев, 1904; Он же. К вопросу о восьмичасовом рабочем дне // Право. 1906. № 44. С. 3387–3393; Он же. Очерки из истории применения закона 3 июня 1886 г. о найме рабочих на фабриках и заводах Владимирской губернии. Владимир, 1903; Он же. Рабочий вопрос и пути его решения. Киев, 1907; Он же. Рабочий вопрос и капитализм. Киев, 1908; Он же. Фабричная инспекция в России. 1882–1906. Киев, 1906; Он же. Фабричное законодательство как следствие фабричной системы производства. Киев, 1901.

См.: Игнатов Л.Н. Фабричные больничные кассы в Германии. М., 1912.

новном вопросам предупреждения несчастных случаев, охране жизни и здоровья работников. При этом его интересовала не только техническая, но и правовая сторона проблемы. Большой интерес представляет его анализ западного фабричного законодательства1.

В эту же группу исследователей можно включить представителей промышленников и предпринимателей, объединенных впоследствии в общества и союзы (Общество для содействия русской промышленности и торговли (с 1867 г.), Биржевые комитеты, получившие с 1870 г.

право выступать в качестве представительных учреждений, Совет торговли и мануфактур (с 1872 г.), Петербургское общество содействия улучшению и развитию фабрично-заводской промышленности (с 1897 г.) и др.). Например, в уставе последнего в качестве задачи выделялось проведение исследований, касающихся в том числе производства, разрешения конфликтов между работодателями и наемными работниками, определения расценок оплаты труда и других условий труда для различных отраслей промышленности. Деятельность союзов работодателей, число которых после 1905 г. стало стремительно расти, строилась по трем основным направлениям: борьба со стачечным движением, формирование и регулирование рынка труда, работа над законопроектами в области трудовых отношений. Изданные Труды Всероссийского торгово-промышленного съезда 1896 г. в Нижнем Новгороде включали в себя более 10 содержательных и обширных публикаций по вопросам социального законодательства. Вполне академические исследования подготовили член Общества для содействия русской промышленности и торговли Л.Б. Скаржинский (1852–?), представитель постоянного совещания конторы железозаводчиков А. Кеппен, инженер Г.Ф. Тигранов, крупный предприниматель В.В. Жуковский (1860–1916) и др. Необходимо сказать и о государственных чиновниках, занимавшихся проблемами правового регулирования труда по долгу службы. Вероятно, первым из них стал экономист Ф.Г. Тернер, бывший впоследствии товарищем министра финансов. К этой группе также можно причислить члена Совета министра финансов В.П. Безобразова, сенатора А.М. Нолькена, чиновника по особым поручениям Министерства финансов Е.Е. Савича, члена Совета министра внутренних дел профессора И.Я. Гурлянда, министра финансов профессора Н.Х. Бунге, глав См.: Игнатов Л.Н. Мероприятия к охране труда на Западе в связи с развитием рабочего законодательства. М., 1914 и др.

См.: Скаржинский Л.Б. К вопросу об обязательном страховании на случай инвалидности. СПб., 1902; Тигранов Г.Ф. и др. Врачебная помощь рабочим на горных заводах и промыслах. СПб., 1907 и др.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права правительственных комиссий по рабочему вопросу А.Ф. Штакельберга, П.Н. Игнатьева, П.А. Валуева, М.М. Федорова, Д.А. Философова, В.Н. Коковцова, С.О. Загорского, экспертов этих комиссий А.А. Бенкендорфа, А.Ф. Федорова и др.

Ф.Г. Тернер (1828–1906) совмещал научную работу с государственной службой, причем первая была непосредственно связана с последней. Он правомерно связывал обострение рабочего вопроса с развитием промышленности и появлением нового вида социального риска, ибо для рабочего потеря работы – «потеря всего». Эта идея напрямую выводила ее автора на проблему социального страхования лиц наемного труда, так как «нельзя наказывать людей, не по своей воле потерявших работу». Для борьбы с социальными рисками предлагались меры «регламентированной предусмотрительности», которые имели целью «некоторое обеспечение рабочего класса путем законодательным». Этот путь предусматривал обязательные меры, как-то: разные сборы с рабочего населения для целей социального обеспечения (на устройство госпиталей, приютов, запасных капиталов и др.). При этом государство должно было на себя брать полное финансирование только системы образования1. По сути Ф.Г. Тернер предлагал ввести систему обязательного страхования рабочих за счет средств самих рабочих.

Тернер заложил своеобразную научную традицию, когда при исследовании рабочего вопроса в России анализировалось фабрично-заводское и социальное законодательство стран Запада. Практически во всех его работах ему уделено особое место. Он подверг критике цеховую организацию производства, но выступил за ассоциации рабочих «на новых началах». В своей научной и практической деятельности Тернер проводил идею о необходимости социальных реформ. Впрочем, они виделись ему крайне умеренными.

Практически одновременно к проблеме фабричного законодательства обратился другой выдающийся экономист и государственный деятель Н.Х. Бунге (1823–1895). Он также являлся крупным специалистом по полицейскому (административному) и налоговому праву2.

В части правового решения рабочего вопроса его взгляды были основаны на следующих посылках. Во-первых, при наличии непрочных уз между работниками и работодателями необходимо установить правоСм.: Тернер Г.Ф. О рабочем классе и мерах к обеспечению его благосостояния.

СПб., 1861.

См.: Бунге Н.Х. Гармонизация хозяйственных отношений. СПб., 1860; Он же. Полицейское право. Т. 1–2. Киев, 1873–1877; Он же. Основы политической экономии.

Киев, 1870 и др.

порядок, предоставляющий работникам более прочное общественное положение. Во-вторых, государство может и должно контролировать трудовые отношения через соответствующий орган, которым стала впоследствии фабричная инспекция. Характерно, что Н.Х. Бунге сразу же отверг французский вариант, где надзор осуществляли комиссии, составленные из самих владельцев предприятий. По его мнению, в них могли входить только независимые служащие. Все проблемы могли решаться только объединением усилий государства, работодателей и работников. В-третьих, компенсации рабочим за увечья не могут выплачиваться на гражданско-правовой основе с обязательным доказыванием вины предпринимателя. Это должно осуществляться путем страхования трудящихся по меньшей мере с участием государства. В-четвертых, он не отрицал свободы договора в рамках закона, но вслед за А. Смитом обратной стороной этого видел право рабочих на забастовку. Центр тяжести всего рабочего вопроса виделся ему в повышении благосостояния рабочих, в том числе через их участие в прибылях и привлечение рабочих к управлению предприятием. Надо отметить, что Н.Х. Бунге выступал против попечительства в отношении рабочих, как и против административного произвола и открытого давления на работодателей даже во имя достижения благих целей. Именно как административист, он считал, что все трудовые споры должны решаться только в рамках закона, где третьей стороной может и должно стать государство в лице уполномоченных органов, прежде всего фабричной инспекции и судов1.

Он выступал за более жесткий контроль государства в сфере фабричного законодательства, предлагал легализовать права работников на объединение и на экономическую забастовку. Главным направлением достижения «социального мира» он видел улучшение положения рабочих и налаживание диалога рабочих с работодателями. Отсюда вытекали его предложения о социальном страховании рабочих с участием государства, о допуске работников к участию в прибылях и к управлению предприятиями, естественно, в весьма ограниченных масштабах. Его интерес к фабричному законодательству носил вполне прикладной характер. В этом законодательстве он видел один из инструментов достижения внутренней стабильности и экономического процветания. Из всех государственных чиновников Российской империи своего времени это был, вероятно, самый компетентный специалист в сфере правового регулирования труда.

См.: Степанов В.Л. Рабочий вопрос в социально-экономических воззрениях Н.Х. Бунге // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1987. № 3. С. 17–26.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права И.Х. Бунге к мерам, относящимся к упрочению благосостояния рабочих, причислял меры, установленные законами о соблюдении осторожности на фабриках и вознаграждении рабочих за увечья; о кассах пенсий, пособий, взаимной помощи работников, учебных учреждениях и пр. В этой части ученый видел задачу в установлении юридических норм, которые должны облегчить возникновение и деятельность товариществ рабочих. Эти товарищества рассматривались им как средство, которое служит цели достижения рабочим сословием нравственной и хозяйственной самостоятельности, ограждению каждого члена от случайных бедствий. По мнению ученого, все товарищества рабочих могут быть разделены на два вида. Первые – потребительские общества и общества вспомоществования – учреждаются для обеспечения дешевого удовлетворения потребностей товаров, дешевого жилья, для облегчения пользования кредитами. Особая роль отводилась товариществам вспомоществования, которые осуществляют выплату пособий в случае болезни, смерти, пенсий и др. Второй вид товариществ рабочих – производственные (производительные), в которых рабочие являются не только исполнителями работ, но и по преимуществу пайщиками.

Н.Х. Бунге имел немало единомышленников среди видных российских экономистов, которые считали необходимым принятие относительно широкого фабричного законодательства. Так, известный ученый и одесский городской голова Н.А. Новосельский (1818–1898) признавал актуальность рабочего вопроса в России и предлагал его разрешить на «практической почве». По его мнению, фабричные законы должны были взять под свое покровительство материальные интересы рабочих. Неразрешенность рабочего вопроса угрожала «перспективой социальной революции»1. Еще один экономист И.Е. Шевченко-Красногорский писал, что фабричное законодательство имеет главной задачей служить некоторым противовесом вредным для государства сторонам фабричной промышленности, призвано «охранять жизнь и здоровье рабочих и, по возможности, устранять поводы к проявлению острых отношений между трудом и капиталом»2. Он проанализировал зарубежное фабричное законодательство и имевшиеся в то время российские законопроекты о труде. В результате он предложил систему мер, направленных на законодательное решение рабочего вопроса. Среди них назывались такие меры, как: возложение ответственНовосельский Н.А. Социальный вопрос в России. СПб., 1881. С. 81–102.

Шевченко-Красногорский И.Е. К вопросу о русском фабричном законодательстве. СПб., 1884. С. 3.

ности на предпринимателей за вред, причиненный жизни и здоровью во время работы; усиление института фабричной инспекции и обеспечение ее полной независимости посредством достойного бюджетного финансирования; перенос акцента не на карательные, а на превентивные меры, не допускающие причинение вреда жизни, здоровью и материальным интересам рабочим; активное использование опыта зарубежного фабричного законодательства с учетом российской специфики. А.А. Карелин придерживался схожей позиции по рабочему вопросу. Он определял фабричные законы как ряд законоположений, имеющих целью улучшить положение фабричных, мануфактурных и ремесленных наемных рабочих. Он прямо утверждал, что именно фабричные законы должны регулировать условия личного найма1.

На гораздо более консервативных позициях находился экономист и государственный деятель В.П. Безобразов (1828–1889). Благодаря его научным работам утвердилось очевидное, но относительно новое для России положение, что благосостояние рабочих является важнейшим фактором промышленного производства и прогресса вообще. Его проповедь «естественного неравенства» при «равенстве свободы» неизбежно предполагала и свободу трудового договора. В.П. Безобразов установил взаимосвязь форм ведения хозяйства и уровня благосостояния рабочих. Он, хотя и очень умеренно, критиковал излишнюю полицейскую регламентацию и надзор за рабочими, ратовал за «самодеятельность» заинтересованных классов. Он был категорическим противником передачи фабричных инспекций из ведения Министерства финансов Министерству внутренних дел. Наконец, В.П. Безобразов выработал модель статистического описания положения рабочих, что позволило будущим исследователям опереться на твердую цифровую базу. Также он принимал участие в разработке первых фабричных законов 80-х годов XIX в., практика применения которых им впоследствии обобщалась2. При этом он остался принципиальным противником государственного вмешательства в отношения между работниками и работодателями, либералом рикардианского толка. Но в научных взглядах В.П. Безобразова был целый ряд положений, идущих вразрез с реалиями того времени. Явно устарело его утверждение о самобытности российского рабочего вопроса в отличие от Запада. Отмечая важность создания фабричной инспекции, он предлагал придать ей преСм.: Карелин А.А. Фабричные законы: Очерк. СПб., 1893. С. 17.

См.: Безобразов В.П. Наблюдения и соображения относительно действия новых фабричных узаконений и фабричной инспекции. СПб., 1888; Он же. О свободном труде при поместном устройстве. СПб., 1863 и др.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права имущественно карательный, репрессивный характер. Эта инспекция, по его мнению, не могла являться правительственным органом, который призван «к прямому экономическому улучшению быта рабочего класса (сверх косвенного улучшения его посредством охраны от правонарушений другой стороной) и к возвышению уровня его благосостояния материально и нравственно»1. Уже многим его современникам позиция видного экономиста казалась устаревшей2.

А.Ф. Федоров (1855 – после 1916), начинавший службу в органах МВД, уже свою магистерскую диссертацию посвятил фабричному законодательству. Его докторская диссертация также была связана с проблемами правового регулирования трудовых отношений3. В своей магистерской диссертации он проанализировал фабричное законодательство 14 государств, прежде всего Англии, Германии, Франции и Австро-Венгрии. Фабричному законодательству России со времен царя Алексея Михайловича посвящено почти 100 страниц исследования4.

Автор выявил девять действующих на 1884 г. нормативных правовых актов, регулирующих отношения между хозяевами фабрик и рабочими, и дал им развернутую характеристику. Более того, Федоров подробно рассмотрел проекты законов, подготовленных комиссиями по рабочему вопросу в 50–80-х годах XIX в. Особого внимания достойны выводы молодого магистра полицейского права. Он предложил ограничить рабочий день взрослых работников примерно восемью часами, ориентируясь на опыт США. Беременные женщины и роженицы на некоторый период вообще не должны были допускаться к работе.

Предлагалось создать специальные условия для труда женщин, а малолетних брать на работу только после медицинского освидетельствования и получения начального образования. При этом минимальный возраст, с которого разрешалось заключать договор личного найма, должен был быть повышен. Предлагалось ввести запрет на труд в выходные и праздничные дни, причем для женщин и детей не должно быть исключений из этого правила. Перечень исключительных случаев для мужчин предлагалось определить законодательно. Хозяева фабрик должны были отвечать за несчастные случаи с рабочими на основаСм.: Безобразов В.П. Наблюдения и соображения. С. 11, 115, 118–119, 124.

См.: Яроцкий В.Г. Указ. соч. С. 5–36; Янжул И.И. Из воспоминаний и переписки фабричного инспектора первого созыва. М., 1907. С. 199–203.

См.: Федоров А.Ф. О промысловом ученичестве вообще и договорах промыслового обучения в особенности. Одесса, 1892.

См.: Федоров А.Ф. Фабричное законодательство цивилизованных государств. О работе малолетних и женщин на фабриках. СПб., 1884. С. 306–402.

нии самого наличия такого факта. Тяжесть доказывания беспечности или неосторожности рабочего возлагалась на хозяина. Федоров предложил дифференцировать рабочий день детей и подростков с учетом их потребностей в обучении, а также законодательно определить санитарные требования к условиям работы и проживания при фабриках всех категорий рабочих. Все вышеназванные предложения, по мнению Федорова, должны были проводиться постепенно, но неуклонно.

А надзор за соблюдением всего фабричного законодательства должна была осуществлять независимая правительственная инспекция. Все эти предложения по совершенствованию фабричного законодательства можно признать вполне реалистичными и прогрессивными. Они явились плодом анализа зарубежного фабричного законодательства, оценки российских правовых реалий и знания внутриполитической и экономической ситуации в стране. Часть из них вскоре была осуществлена, а часть так и осталась нереализованной.

Более радикальную позицию занимал А.Н. Миклашевский (1864– 1911) – экономист и служащий Министерства финансов, участник подготовки денежной реформы 1897 г. Он полагал, что для разрешения любого социального конфликта мирным путем необходимо учитывать интересы сторон социальных отношений, а превалирование мнения только одной из них неизбежно ведет к насилию. По его мнению, участие рабочих в управлении производством должно быть существенно расширено. «Старый владельческий класс» через правовые механизмы должен мирно уступить место «нарождающейся рабочей демократии».

Построение рациональной социальной политики он не видел без учета этических начал и принципа справедливости. Он последовательно рассмотрел все возможные в то время способы «защиты интересов труда»

как на Западе, так и в России. При этом основное внимание обращалось не столько на локауты и стачки, необходимость которых не отрицалась, сколько на государственное посредничество в промышленных (трудовых) спорах. Он был сторонником расширения государственного вмешательства в отношения работников и работодателей1. Основное внимание в работах Миклашевского концентрируется на экономической составляющей трудовых отношений. Он справедливо полагал, что производство не может быть рассмотрено в отрыве от проблемы распределения, а фактор заработной платы является во многом определяюСм.: Миклашевский А.Н. Арбитраж и соглашение в промышленных спорах. Юрьев, 1907; Он же. Политика труда и идеалы распределительной справедливости. СПб., 1905; Он же. Рабочий вопрос и социальное законодательство в Германии. СПб., 1896;

Он же. Стачки и социальный вопрос. СПб., 1905.

Раздел II. История развития трудового законодательства и науки трудового права щим для достижения высоких производственных показателей1. Также этот фактор, по его мнению, должен быть определяющим в дефиниции трудового договора. В этой части он дискутировал с Л.С. Талем, который, по мнению Миклашевского, не указывал на экономическую зависимость работника, вытекающую из трудового (рабочего) договора.

Он отмечал, что «заработная плата, получаемая каждым средним рабочим в виде денег, должна быть достаточна для того, чтобы он, покупая на нее средства существования, прожил известное число лет и дал себе на смену нового работника – своего сына»2. Таким образом, речь шла о минимальной заработной плате, которая не должна быть ниже прожиточного минимума работника.