«КАЗАХСТАН В ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ: ВЫЗОВЫ И СОХРАНЕНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ Посвящается 20-летию независимости Республики Казахстан Алматы, 2011 1 УДК1/14(574) ББК 87.3 (5каз) К 14 К 14 Казахстан в глобальном мире: вызовы и ...»

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

КОМИТЕТ НАУКИ

ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ И ПОЛИТОЛОГИИ

КАЗАХСТАН В ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ:

ВЫЗОВЫ И СОХРАНЕНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ

Посвящается 20-летию независимости

Республики Казахстан

Алматы, 2011 1 УДК1/14(574) ББК 87.3 (5каз) К 14 К 14 Казахстан в глобальном мире: вызовы и сохранение идентичности.

– Алматы: Институт философии и политологии КН МОН РК, 2011. – 422 с.

ISBN – 978-601-7082-50-5 Коллективная монография обобщает результаты комплексного исследования наиболее актуальных вопросов развития Республики Казахстан в эпоху глобализации:

многофакторного воздействия глобализации на национальный суверенитет, на процессы сохранения и развития идентичности, консолидации казахстанского общества, актуализации традиционного культурного наследия, выхода из глобального кризиса современности в социально-политическом, экономическом и духовном измерениях. В монографии предлагается новый методологический подход к исследованию глобализации, согласно которому независимые государства должны не столько противостоять глобализму, сколько использовать его энергетику для развития страны, трансформируя вызовы и угрозы глобализации в средства и формы инновационного развития. Книга является логическим продолжением двух предыдущих монографий, анализирующих глобализацию в различных аспектах ее влияния на Казахстан – «Казахстан в условиях глобализации: философско-политологический анализ» (2006) и «Философия в контексте глобализации» (2009).

Рекомендуется политологам, философам, социологам, всем обществоведам и гуманитариям, изучающим процессы развития государств и обществ в условиях глобализации, студентам вузов и всем интересующимся глобальными вопросами современности.

УДК1/14(574) ББК 87.3 (5каз) Главный редактор академик НАН РК, доктор философских наук, профессор Нысанбаев А.Н.

Ответственный редактор доктор философских наук, профессор Косиченко А.Г.

Научный редактор доктор философских наук, профессор Сейтахметова Н.Л.

Рекомендовано к печати Ученым советом Института философии и политологии Комитета науки Министерства образования и науки Республики Казахстан ISBN – 978-601-7082-50-5 Институт философии и политологии КН МОН РК,

ПРЕДИСЛОВИЕ

Глобализация является общемировым процессом, самым мощным и значительным на сегодня. Республика Казахстан, по мере вхождения в мировое сообщество и обретения в нем своего места, во все большем объеме и глубине испытывает на себе воздействие глобализации по многим и многим направлениям. Вызовы и угрозы, которые с неизбежностью несет глобализация Казахстану, могут восприниматься как нечто, от чего необходимо избавиться и чему следует всемерно сопротивляться. На первый взгляд, это единственная стратегия, которую Казахстан может выработать в ответ на глобальные вызовы. Этого же требуют и задачи сохранения национальной и государственной идентичности, без чего Казахстан утратит свое особое место и лицо в мировом сообществе.

Однако имеется и еще один подход к сохранению идентичности и способности Казахстана к дальнейшему прогрессивному развитию.

Суть этого подхода заключается в следующем: не следует пасовать перед вызовами глобализации, напротив, необходимо выработать механизмы трансформации вызовов и угроз в формы и средства инновационного развития Казахстана, используя энергетику вызовов для прогресса Казахстана. Эта задача требует концентрации сил казахстанского общества, выработки конкретной тактики развития и, опять-таки, удержания собственной идентичности, что предполагает и ее развитие при сохранении основного содержания казахской и казахстанской идентичности.

Как известно, в Республике Казахстан в последние годы явственно обозначились две основные стратегии национально-государственного строительства и соответствующие им доминирующие модели национальной идентичности. Первая стратегия направлена на формирование единой казахстанской нации из полиэтнического по своему составу общества на основе общности гражданства, под которой понимается не просто юридическая фиксация факта гражданской принадлежности, а высокий уровень гражданской самоидентификации представителей разных этнических групп. Такой подход получил название «гражданского национализма».

Сторонники альтернативной стратегии национально-государственного строительства исходят из того, что построение единой («гражданской») нации в Казахстане невозможно, поскольку этническая самоидентификация индивида будет всегда довлеть над его идентичностью с представителями иных этнических групп, и потому – над его гражданской идентичностью. Этот подход получил название «этнокультурного национализма». Делается вывод о том, что национальная политика Республики Казахстан должна, во-первых, исходить из признания двух модальностей феномена нации: этнонации и гражданской нации, и, во-вторых, руководствоваться презумпцией задачи формирования и воспитания современного общегражданского сознания.

Развитие современных информационно-коммуникативных систем, снятие многих идеологических и политических барьеров между народами и культурами резко расширило контакты с иными культурами, ценностями, социальными установками, жизненными стилями. Вместе с тем оно породило новые типы угроз национальной безопасности и государственному суверенитету. В том числе угрозы и вызовы, связанные с тем, что захваченные глобальными информационно-коммуникативными процессами индивиды, сохраняя идентификацию с традиционными большими и малыми общностями (национально-государственными, социальнопрофессиональными, этническими, религиозными, территориальными), формируют новые идентичности.

Современные системы власти оказались перед проблемой информационного «половодья», вызванного бурным ростом информационно-коммуникативных сетей и интерактивных возможностей различных субъектов социального взаимодействия. Адекватного и действенного алгоритма решения этой проблемы нигде в мире пока не найдено. Поскольку Казахстан оказывается все более втянутым в глобальные процессы, ему придется столкнуться и с их негативной стороной. Основная задача казахстанских средств массовой коммуникации должна заключаться в поиске наиболее оптимальных способов распространения в массовом сознании идей гуманизма, принципов этнической толерантности, равенства граждан и народов перед законом, а также в осуждении любых проявлений националэкстремизма, национальных фобий, этнической дискриминации.

Уже стало очевидным, что современный планетарный мегасоциум несет в своем развитии новые вызовы и требования, такие как: антропогенная сингулярность, проблемы «пост-человека», «новый мировой порядок». Одной из важнейших задач, вытекающих из перечис-ленных выше требований, становится сверхзадача выживания как государств, так и индивидов, проживающих в них, поскольку сегодня государство продолжает оставаться основным гарантом обеспечения социальных прав и социальной безопасности своих граждан. Новые вызовы и требования современного цивилизационного развития формируют тенденцию снижения ресурсного потенциала государства в области обеспечения своих основных функций.

Как известно, сфера обеспечения социальных прав и гарантий безопасности несет в себе большой конфликтный потенциал. Именно поэтому так важна сверхзадача выживания государственных образований. От того, насколько внутренне консолидированы граждане внутри государства, насколько оптимизирована и управляема его политическая и социальная организация, зависит место конкретного государства в «новом мировом порядке», в международном разделении труда. Особенно это важно для таких государств, как Казахстан, находящихся в процессе государственного строительства в условиях глобализации. Задача консолидации граждан Казахстана связана в значительной степени с социально-экономическим самочувствием населения, что, в свою очередь, в значительной степени связано с отсутствием (у большой части граждан) признания легитимности первоначального распределения общественного богатства на заре обретения Казахстаном независимости.

Действенным инструментом государственного строительства, достижения таких стратегических важных целей, как национальное единство и национальная идентичность, является культура. Поэтому для Казахстана важно выявлять и, по возможности, институционально закреплять то общее, что лежит в основе культур двух крупнейших этносов Казахстана – казахов и русских. И это задача, в первую очередь, для ученых, которые должны проводить соответствующие исследования опять же, в первую очередь, в контексте универсалисткой стратегии исследования. В основе каждой культуры лежит определенный тип рациональности как познавательное отношение к миру, познавательная стратегия. То есть рациональность в контексте нашего исследования рассматривается не в «идеальном», онтологическом ее понимании. Поэтому для выявления общего в культурах необходимо исследовать тип рациональности этих культур и формирующиеся на основе этих типов базовые ценности этносов.

Одной из важнейших проблем государственного строительства является проблема национальной идентичности, особенно для стран, находящихся в процессе государственного строительства, таких, как Казахстан. Идентичность следует понимать не как свойство, изначально присущее индивидам, а как отношение, формирующееся в процессе социального взаимодействия. Казахстанская идентичность предполагает большую ответственность казахов за благополучие каждого казахстанца, независимо от его национальной и конфессиональной принадлежности. Но такой процесс требует от представителей каждого этноса отдачи части своего ресурса «этносоциального самочувствия». Казахи должны понимать, что многие представители других этносов также вправе считать себя коренными жителями нашего государства, а представители других этносов должны понимать и учитывать тот факт, что у казахов нет другой исторической родины.

Также очевидно и то, что, применительно к человеку его духовная индивидуальность есть подлинная и единственная идентичность, и законы духовного развития должны быть принципиально одинаковы. Следовательно, в качестве условия человеческой духовной идентичности жизненно необходимо единство в базовых ценностях и действиях. Превращение истории человечества в глобальный мировой процесс обнаружит себя в конечном счете как процесс действительного, а не формального объединения людей, которое тем самым должно стать единением внутренним. Его основания заключены в самой духовной сущности человека как индивидуальном и родовом его качестве и, соответственно, в закономерностях его сущностного, духовно-универсального развития – развития в открытости, понимании, любви и творчестве. Единство общества и развитие каждого человека как универсальной и целостной личности следует рассматривать как две взаимосвязанные задачи. Это означает: преодолеть любые кризисы и помочь Республике Казахстан двигаться дальше может казахстанская идентичность, понятая как разнообразие развитых способностей людей, нацеленное на внутреннее межчеловеческое единство.

Консолидация казахстанского общества, формирование единой системы базовых ценностей при сохранении многообразия интересов различных сегментов общества – является сверхактуальной задачей, особенно в условиях глобализации. Представленная монография посвящена раскрытию сложнейших проблем современности, связанных с процессом глобализации. Авторский коллектив представлен известными казахстанскими и российскими учеными, имеющими не только собственные позиции в отношении феномена глобализации и ее влияние на развитие современного Казахстана, но и оригинальные методы и способы решений проблем. Данная коллективная монография вносит свой вклад в постановку и решение многих проблем, нацеленных на решение этой задачи.

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОХРАНЕНИЯ

ИДЕНТИЧНОСТИ В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Глава 1. КАЗАХСКАЯ И КАЗАХСТАНСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ

В СОЦИОЛОГИЧЕСКОМ ИЗМЕРЕНИИ

1.1 Диалектика гражданского и этнического:

Самые серьезные проблемы наций и национальных государств чаще всего связаны не с экономикой, политикой или обороной, а с нематериальными, неосязаемыми символами. Все преуспевающие нации обладают набором стержневых символических элементов, которые служат их гражданам своеобразными «критериями истины». Эти символы поощряют лояльность, конкретизируют чувства собственного достоинства и самоуважения, а также создают этическую основу для общественного участия в национальной обороне, политике, в функционировании социальных и экономических институтов. Всякая нация и всякое национальное государство, следовательно, должны определить для себя (осознанно или неосознанно), с помощью каких символов они хотели бы выразить свои представления о себе как таковых на индивидуальном и коллективном уровне. Иными словами, нации и государства должны ответить для себя на вопросы: «Кто мы?» и «Что конкретно скрывается за этим «мы»?», то есть определить свою национальную идентичность [1].

В этих условиях остро необходимым стало уточнение соотношения базовых понятий (нация, этнос и др.). С пересмотра, уточнения, конкретизации этих понятий начался современный «ренессанс» внимания ученых к этнической проблематике, в том числе и в общественно-политическом плане.

Говоря о нации, хотелось бы напомнить, что этнос и нация – различные социальные феномены. Разница между ними наиболее четко зафиксирована Ю.М.Бородаем, который, основываясь на идеях Ф.Теннисома, отмечает, что существуют, с одной стороны, как бы самой природой заданные «естественные общности», с другой – исторически образованные собственно социальные формы «гражданского общества», в какой-то мере сознательно сконструированные политическими и экономическими средствами. В этом случае специфика этноса как общности первого типа заключена в том, что она основана на антропогенетических особенностях, поэтому самодостаточна и при нормальном ходе развития не нуждается в государстве. Нация же – общность второго типа, продукт государства и гражданского общества, где внутренний регулятор – уже не обычай как отражение моральных ценностей в этническом сознании, а право. При этом «первый важнейший признак нации заключается в том, что она исходно, по природе своей, полиэтнична, или, точнее, надэтнична». Если племя можно считать «праэтносом», то нация является «постэтносом» [2].

Вместе с тем это понятие трактуется по-разному. Во-первых, как «государство-нация», представление о котором формируется согласно англо-американской традиции. Во-вторых, как определенное сообщество, которое формируется на основе общности языка, культуры с учетом высокого уровня развития экономической и политической жизни («немецкая школа», марксистская трактовка нации).

Этнический подход к понятию «нация» известен с конца XIX века в рамках германской традиции (в противовес английской и французской). В странах же СНГ этнический подход концептуально восходит к советской стадиальной классификации «род – племя – народность – народ – нация» с ее четко выраженной многоуровневой иерархией на сложившиеся социалистические нации (русскую, украинскую, казахскую и другие, имевшие «квазигосударственность» в форме союзных республик), народы (татары, башкиры, карелы, якуты и другие, имевшие квазигосударственные образования в форме автономных республик) и народности (ханты, манси, ненцы и другие, имевшие территориальные автономии в форме областей, округов, районов).

В-третьих, нередко применяется принцип самоидентификации, признание принадлежности к определенной группе, обладающей единым этническим самосознанием. И, наконец, есть такая точка зрения, что в ряду определяющих признаков нации надо особо выделять волю и решимость людей жить вместе при признании и понимании религиозных, культурных и политических различий, выстраивая шаг за шагом культуру межэтнических отношений.

Все эти точки зрения отражают особенности или особые характеристики такого общественного феномена, как нация. Но, как справедливо отмечает М.Н. Руткевич, при трактовке понятия «нация» необходимо исходить из того, что процесс возникновения, развития и формирования нации надо рассматривать как всю социальную реальность в процессе исторического развития. Сложность этого понимания связана с тем, что в ходе развития человечества действовали и продолжают действовать, частично пересекаясь друг с другом, различные тенденции образования, укрупнения и функционирования человеческих общностей. Если на первом этапе в период родоплеменных отношений происходил процесс консолидации и складывания крупных этнических общностей из мелких, то на втором этапе в эпоху Новой и Новейшей истории нации и народности формировались на основе общности экономической жизни на определенной территории, сопровождавшийся становлением общего языка и культуры, что и поныне продолжается не только в странах Африки, Азии и Латинской Америки, но и в Европе. А.В.

Дмитриев добавляет к этому и третью тенденцию, подчеркивая возросшую роль государства в функционировании этнических групп и общностей, в регулировании экономической и социальной жизни, в развитии образования и культуры.

Этнократы практически всегда пытаются опереться на первую – англо-американскую модель трактовки нации, ибо это позволяет (и это нашло отражение в предписаниях OOН) идентифицировать и отождествлять государство и нацию. Но первая трактовка нации подходит для США, для большинства стран Западной Европы, то для остального мира, и в том числе и России, и Казахстану (Примечание Д.Е.) – это неприемлемо [3].

Критика понятия «нация» привела к тому, что в современной политической практике стало чаще использоваться другое понятие – народ, вне зависимости от его количественного состава, степени развитости культуры, языка, наличия государственности и территории. Это означает, что все без исключения нации, народности, этнические группы приобретают одинаковое политико-правовое звучание, которое изначально отвергает дифференциацию в оценке народов, ставящее их в сложное социально-психологическое состояние, нередко усугубляя ощущение ущербности, неполноценности у малочисленных народов и национальных меньшинств.

Так, этнократический подход после пережитых миграционных потерь русскоязычного населения в новой Конституции Республики Казахстан 1995 года был заменен политико-территориальным. Акцент сместился с этнической модели нации на гражданскую. С этого времени субъектом республики стал признаваться казахстанский народ. В Конституции 1995 года общегражданские принципы характера государственности по сравнению с этническими были выражены более четко. Было законодательно запрещено создание партий по национальному и религиозному признаку. Конституция 1995 года заложила основы нации-государства (нации граждан государства), под которой понимается современная демократия. Критики действующей Конституции считали ее менее демократичной по сравнению с Конституцией 1993 года, не учитывая этот общегражданский аспект [4].

К политическим основаниям суверенитета Республики Казахстан относится идея консолидации казахстанского общества. В связи с этим хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство: многие философы, политологи и политики считают, что построение единой нации в полиэтническом обществе невозможно, так как этническая идентичность людей всегда будет довлеть над их идентичностью с государством и с представителями других этнических групп. По их мнению, в Казахстане существует только одна нация, которую составляют казахи, тогда как все остальные проживающие в республике народы являются диаспорами. Поэтому национальная идея Казахстана суть не что иное, как национальная идея казахов или казахская национальная идея. В результате этого подхода коренной этнос получил название титульной нации в обществе, а затем и в науке. В литературе по национальному вопросу такой подход называется «этнокультурным пониманием нации».

На принципиально иных позициях стоят те, кто считает, что национальная идея не может быть идеей только одного народа в полиэтническом государстве. В Казахстане, национальная идея должна быть по существу общенациональной, направленной на объединение всех граждан страны, независимо от их этнической принадлежности, в единый народ на основе общности их казахстанского гражданства. Такой подход называется в современной этнополитологии «гражданской нацией». Сегодня эти два подхода к пониманию национальной идеи являются доминирующими. Следует отметить, что существует противоречие между этнокультурным и гражданским пониманием национальной идеи. В связи с этим перед правительствами современных государств стоит принципиальный вопрос: как разрешить реальное противоречие между гражданским и этнокультурным пониманием нации и национальной идеи?

Как показывает практика национального строительства, в различных государствах в решении этого противоречия доминирует принцип «и-и», а не «или-или». Следовательно, речь идёт о том, что в разработке общенациональной идеи Казахстана необходимо использовать обе концепции нации – гражданскую и этнокультурную, а не опираться только на одну из них, отбрасывая другую [5].

Каким образом разрешается противоречие этих концепций в Казахстане? Этим способом является формирование единого народа как гражданского сообщества вокруг доминирующего казахского этноса.

Один из крупнейших современных этнополитологов и теоретиков нации Энтони Смит называет этот способ построения нации одним из самых распространенных в мире – моделью «доминирующего этноса» [6].

Таким образом, в Казахстане, как мультиэтническом обществе, имеется объективная потребность для существования и реализации как этнокультурной концепции нации, так и гражданской концепции.

Игнорирование какой-либо из них будет иметь пагубные последствия для общей ситуации в национальной сфере.

Идея гражданской нации, во-первых, способствует внутренней безопасности и стабильности общества. Формирование гражданской нации как межэтнической общности людей будет способствовать сглаживанию противоречий и конфликтов интересов и ценностей этнических групп.

Во-вторых, формирование гражданской нации в Казахстане скажется самым положительным образом на идентичности всех казахстанцев (вне зависимости от их этнической принадлежности) со своей страной Республикой Казахстан. Единый казахстанский народ станет реальным воплощением лозунга «Казахстан – наш общий дом».

В-третьих, важным результатом формирования гражданской нации в Казахстане должно стать зрелое гражданское общество.

Гражданская нация и гражданское общество тесно связаны между собой, они не могут существовать друг без друга.

Необходимость включения этнокультурной концепции нации обусловлена следующими причинами: во-первых, если речь идет о модели национального строительства единого казахстанского народа вокруг государствообразующего казахского этноса, то естественно предположить их особое место в структуре гражданской нации.

Речь, разумеется, идет о таком включении этнокультурной концепции в состав общенациональной идеи Казахстана, которое было бы в значительной мере совместимо с гражданской концепцией нации, а не исключало одно другое [7].

Этнонационалисты однозначно, открыто постулируют неравенство казахов и других этнических групп, аргументируя будущее доминирование казахов их статусом «государствообразующей нации».

Используемое сторонниками казахской нации понятие «государство-образующая нация» в правовом отношении, законах и иных документах не закреплено. Поскольку казахи доминируют во власти (данные Агентства Республики Казахстан по делам государственной службы), утверждение проекта «казахская нация» предполагает доминирующее положение казахов в экономическом измерении. Экономическое доминирование казахов обосновывается примером этнополитики Махатхира Мохаммада в Малайзии (законодательно закрепленное перераспределение ресурсов, собственности, активов нацкомпаний в пользу титульного этноса). Модель этнополитики Мохатхира Мохаммада – идеальная модель сторонников проекта «казахская нация».

Проект «казахская нация» вызывает сопротивление, несогласие со стороны других этнических групп Казахстана, формулируемое открыто лишь представителями русских этнических объединений [8].

Во-вторых, необходимо учитывать характер формируемого в нашей стране конституционно закрепленного народа. Речь идет о том, что казахстанский народ не является по способу своего образования эмигрантской нацией, наподобие той, что существует в Америке (как Северной, так и Южной), Австралии и некоторых других регионах мира. Нация в Казахстане имеет отчетливые этнические и исторические корни, которые связаны, в первую очередь, с казахами. Этот этноисторический аспект формирования казахстанского народа должен, несомненно, найти свое место в общенациональной идее.

В-третьих, этнокультурный аспект имеет большое значение в плане методологии разработки общенациональной идеи Казахстана. Сама концепция национального строительства предполагает конструктивистский подход к исследованию и разработке национальной идеи. Иначе говоря, элита формирует национальную идентичность и, следовательно, нацию из того мультиэтнического состава населения, от лица которого она выступает. По нашему мнению, не следует абсолютизировать ни гражданскую концепцию нации, ни конструктивистский подход.

Таким образом, включение этнокультурной компоненты в структуру общенациональной идеи Казахстана имеет принципиальное значение для обоснования ее исторической и культурной преемственности. Речь идет о таком реконструировании традиционной культуры казахов, чтобы определенные ее элементы и символы могли органично вписаться в современную культуру [9].

В данной работе мы рассмотрели некоторые аспекты сложного процесса самоидентификации казахстанцев в постсоветский период.

Эмпирической базой исследования явились результаты социологических опросов, выполненных сотрудниками отдела теоретической и прикладной политологии Института философии и политологии КН МОН РК в рамках проектов: «Общенациональная идея глазами казахстанцев (социологический опрос)»; «Национальная интеграция как фактор консолидации казахстанского общества» (2007-2009); «Основные идейно-ценностные и политические ориентации населения Казахстана (мониторинговые социологические исследования)» (2007).

1.2 Соотношение гражданской и этнической, казахстанской и казахской идентичности Вот уже двадцать лет в Казахстане идут процессы социальнополитической модернизации. Процессы демократизации страны, формирование новых социально-экономических основ и развитие государственности проходят сложно и противоречиво. Распад СССР и возникновение нового независимого государства оказали существенное влияние на изменение идентичностей казахстанцев.

Если для казахов идентичность с новым Казахстаном по началу прошла безболезненно, более того, в первые годы независимости наблюдалась эйфория, то идентичность других этносов проходит сложно и порой драматично.

Характеризуя современное состояние общественного сознания российского общества Ж.Т. Тощенко отмечает, что ему присуща противоречивость или антиномичность. Но на наш взгляд, такая особенность есть и в казахстанском обществе. Суть современной антиномии состоит в том, что в реальной жизни сложилась такая ситуация, когда противоречия стали определяющей характеристикой общественного сознания и социальной практики, и когда существование двух истин вполне оправдано и закономерно, но в то же время чревато возможными коллизиями, напряженностью и даже конфликтами, если не понимать их природу, их вес и влияние и не видеть путей их согласования.

Существующие позиции, зачастую взаимоисключающие друг друга, в одинаковой мере претендуют на ценность, право существования и реализацию, и, в конечном счете, на то, чтобы определить стратегию развития общества. Они отражают разное понимание правды, истины, имея достаточно веские аргументы в отстаивании своих позиций [10].

Касательно нашей проблемы, то как отмечает Р Кадыржанов, сегодня в Казахстане существуют две национальные идентичности, в зависимости от того, как различные части общества отвечают на вопрос:

«Кто мы?» одну из этих идентичностей можно определить как казахскую, другую как казахстанскую. Существование двух идентичностей и их хотя и не резкое, но вполне ощутимое противостояние является сложившейся и осязаемой реальностью, которая определяет социальную, политическую, культурную жизнь современного Казахстана.

В недавнем прошлом понятия «Казахстан», «казахстанец», «казахстанский» несли в себе в значительной мере политико-идеологическое содержание нежели национальное значение. Казахстанская идентичность не была национальной идентичностью в ее гражданском понимании, поскольку тогда Казахстан не обладал собственным гражданством. В советской системе ценностей и приоритетов для Казахстана важнее было быть частью СССР чем «страной казахов» (Казахстан переводится с персидского как страна казахов) [11].

В структуре идентификационной матрицы казаха (и не только казаха) преобладала надэтническая общегражданская идентичность, то есть советская. Казахи в этот период были скорее этносом, то есть культурным, нежели политическим сообществом или нацией.

Нельзя сказать, что казахская идентичность отсутствовала в советский период, но в иерархии идентичностей она была на низшей ступени, уступив более высокие позиции советской и казахстанской.

В настоящее время казахстанская идентичность как идентичность всех граждан Казахстана со своим национальным государством является по своему формально-правовому статусу национальной идентичностью. В связи с этим востребованным надэтническим конструктом становится термин казахстанец, который вместо советского народа стал объединяющим для всех многонациональных групп [12].

Однако в государстве-нации коим объявил себя Казахстан на статус национальной идентичности кроме казахстанской претендует и казахская идентичность. Между двумя идентичностями существует конкуренция, которая возникла сразу же после обретения суверенитета. На волне этнической мобилизации конца 1980 – начала 1990-х гг. произошло превращение этнокультурной казахской идентичности советского общества в этнонациональную идентичность постсоветского периода [13].

Но что означает казахская идентичность? Так Г. Уразалиева считает, что казахская идентичность является видом этнической идентичности личности и этнической группы, переживающий новый исторический этап трансакции [14].

Казахская идентичность в условиях глобализации может быть описана на разных уровнях обобщения, в разной логике. Описывая казахскую идентичность она выделяет несколько направлений:

1 как завершающийся процесс перехода от советской надэтнической идентичности к собственно этнической: а затем трансформации в сторону новой надэтнической идентичности – казахстанец;

2 как процесс собирания локальных казахских идентичностей, представителей бывших зарубежных диаспор, нынешних оралманов в Республике Казахстан;

3 как противоречивый процесс взаимодействия разностатусных позиций казахов, связанный с внутриэтническим социальным неравенством;

4 как противоречивый процесс взаимодействия разностатусных позиций, определенных типом поселения (город-аул);

5 как противоречивый процесс актуализации исторической памяти, включенный в повседневные практики;

6 как противоречивый процесс взаимодействия между носителями казахского языка и не владеющими им в полной мере (внутриэтническая, лингвистическая дифференциация между «настоящими» («таза» и «ненастоящими» («шала» казахами);

7 как противоречивый процесс казахских внутриэлитных (политическая, финансовая, культурная элита) отношений;

8 как противоречивый процесс взаимодействия Казахстана – исторической родины – со всеми зарубежными казахскими диаспорами;

9 как противоречивый процесс взаимоотношений между светской и религиозной частью казахского этноса;

10 как противоречивый процесс геополитической идентификации Казахстана в мировом социальном пространстве.

Иное понимание казахской идентичности высказывает М. Шайкемелев: «Казахская идентичность как самосознание открытой и толерантной культуры – наследницы тюркской кочевой цивилизации, должна стать главным элементом, скрепляющие другие культурные элементы политической мозаики» [15].

Каждое из этих определений идентичностей заслуживает уважения, но мы все же считаем, что требуется серьезное осмысление понятий «казахская идентичность», «казахстанская идентичность».

Важно выявить возможности каждой из этих идентичностей на роль национальной.

Но каково понимание нации у рядовых казахстанцев? Проведенный социологический опрос показал, что для большей части населения понимание нации связано с гражданственностью. Так, более половины опрошенных, 55,81%, считают, что все национальности вместе взятые, без выделения особого положения отдельных из них, составляют единый казахстанский народ. Здесь понимание нации определяется как сообщество, объединенное общей политической культурой, образом жизни, независимо от этнической принадлежности граждан. Вместе с тем, как мы уже отмечали, есть сторонники мнения о существовании в Казахстане одной нации – казахов (23,08%), а также мнения, что в республике существуют две нации – казахи и русские, остальные являются национальными меньшинствами (14,02%).

«Согласны ли Вы с одним из следующих определений нации в Казахстане?»

В Казахстане существует только одна нация – казахи, тогда как остальные являются диаспорами 29,44% 12,32% 19,23% 14,44% 0,00% 23,08% Нацию в Казахстане составляют казахи и русские, тогда как остальные являются национальными меньшинствами 11,37% 21,48% 11,54% 10,00% 50,00% 14,02% Все национальности вместе взятые, без выделения особого положения отдельных из них, составляют единую казахстанскую нацию 51,25% 59,86% 65,38% 67,78% 0,00% 55,51% Затрудняюсь Отношение к национальным меньшинствам у респондентов достаточно лояльное, оно предопределено, как и в ответах на предыдущий вопрос, приоритетом этнического равенства. Так, на вопрос:

«Кто в Казахстане принадлежит к национальному меньшинству?», ответы распределились следующим образом: «В Казахстане нет национальных меньшинств», так считает 40,19%, «Все кроме казахов и русских» – 22,19%, «Все, кроме казахов» – 18,79%, другое-1,50%, затрудняюсь ответить – 16,54%.

Таким образом, значительная часть казахстанцев считает, что в Казахстане нет национальных меньшинств. Вместе с тем, в массовом сознании, как видно из результатов опроса, есть и другие мнения, пусть и менее устойчивые.

Кто в Казахстане принадлежит к национальному меньшинству?

казахов Все кроме каза- 22,90% 27,82% 9,62% 15,56% 50,00% 22,99% хов и русских В Казахстане нет националь- 37,23% 41,55% 51,92% 50,00% 50,00% 40,19% ных меньшинств Затрудняюсь 16,51% 16,55% 19,23% 15,56% 0,00% 16,54% ответить Для выяснения степени выраженности установок на этническое равенство и «этноцентричность» у представителей различных этнических групп проанализируем вопросы в соответствии с типом межэтнического взаимодействия: конфронтационный и интеграционный. Мы подчеркиваем достаточно условный характер данной типологии. Учитываем также факт, что причины и следствия выделенных типов межэтнического взаимодействия и типов этнической идентичности могут иметь различную природу. Например, этноцентричная идентичность может быть защитной реакцией на действия преобладающего иноэтнического окружения. Поэтому, анализируя полученные результаты, мы старались не упускать из виду причинноследственную связь рассматриваемых явлений.

Полученные результаты свидетельствуют о том, что конфронтационный тип взаимоотношений и соответствующий этноцентричный тип идентичности не является выраженным в рассматриваемых этнических группах, вместе с тем, нельзя сказать, что он полностью отсутствует. Так, в этническом разрезе есть ощутимая разница в понимании нации: так если среди казахов 29,44% считают, что «в Казахстане существует только одна нация – казахи», то среди русских таковых только 12,32%. «К национальным меньшинствам принадлежат все, кроме казахов» – считают 21,65% казахов и 13,03% русских. «Государство должно представлять интересы, в первую очередь, казахов» считает 30,37% респондентов-казахов и 4,58% русских респондентов. «Позитивная» установка на казахстанскую идентичность во всех группах является преобладающей. Разница в показателях интеграционных установок в разрезе этносов невелика по таким позициям, как «все национальности вместе взятые составляют единую нацию», «в Казахстане нет национальных меньшинств», «государство должно в равной мере представлять и защищать интересы всех проживающих в нем национальностей». Она составляет 5-6%. Итак, в казахстанском обществе доминирующим является понимание нации как гражданской, вместе с тем, в общественном мнении присутствует и понимание нации как этнической, и, прежде всего, казахской.

Можно констатировать, что в целом для казахстанцев характерно толерантное сознание. Однако, нельзя проходить мимо того, что в массовом сознании присутствуют и конфронтационные установки.

Соотнесение человека с гражданством своей страны является для многих людей значимой характеристикой и показателем соответствующего образа жизни. Именно на этой основе формируются активное или пассивное участие человека в общественной жизни, представление о себе как о гражданине своей страны. Речь идет о высоком чувстве приверженности, которое переходит в чувство гордости. Любовь и гордость к своему государству, родине означает, как известно, патриотизм. Следовательно, формирование гражданской нации и патриотизма оказываются близкими друг другу понятиями.

В основе патриотизма лежит отношение гражданина к своему государству, стране вне зависимости от этнического происхождения, и демонстрируется согласие с институциональной системой.

Патриотизм предполагает более высокий уровень идентификации личности, поднимающей каждого отдельного индивида над этническими корнями и выдвигающей на первый план его принадлежность к конкретной стране. Таким образом, патриотизм охватывает все государство по внешнему контуру, объединяя его граждан вне зависимости от национального происхождения. В таком измерении — социально-политическом и ценностном – патриотизм выступает государствообразующим, структурирующим и цементирующим понятием, играя важную роль в обновлении общества.

Данные опроса показали, что подавляющее большинство (72,15%) респондентов испытывают гордость от того, что являются казахстанцами. Но при этом, есть существенные различия в разрезе национальностей. К примеру, среди русских таковых 58,45%, тогда как среди казахов 81,15%.

Несмотря на то, что в общественном мнении существует некоторая противоречивость, тем не менее, у населения Казахстана наблюдается ориентированность на гражданскую идентичность, что является залогом истинного патриотизма.

На вопрос «Какую страну Вы считаете своей родиной?» большинство респондентов (77,48%) ответили, что их Родиной является Республика Казахстан.

По этническому срезу самый большой процент считающих своей родиной Республику Казахстан среди казахов – 87,54%. У русских этот показатель намного ниже – 61,62%. Среди русских 21,83% считают СССР своей родиной. Для сравнения среди казахов, считающих своей родиной СССР, всего 6,39%.

Результаты анализа свидетельствуют о различиях в позициях представителей рассматриваемых этнических групп и уровне их этнической толерантности. В частности, в группе русских при высоком уровне декларируемой гражданской концепции нации и идентичности с Казахстаном отмечается меньшее по сравнению с казахами стремление идентифицировать себя с Республикой Казахстан. Это обстоятельство может свидетельствовать и об их более низком, чем у казахов, потенциале к проявлению реальной гражданской идентичности.

Возможно, что причиной этого является специфичность занимаемого русскими положения в современном казахстанском обществе.

А. Мигранян, рассуждая об идентичности русского народа, убежден, что у русских была сформирована не столько этническая, сколько государственная идентичность. «Чувство принадлежности к государству было намного сильнее, чем к этнической группе. Не случайно. Оказавшись без поддержки и опеки государства, миллионы русских за пределами Российской Федерации испытывают большие трудности в адаптации к новым условиям. Они перестали ощущать принадлежность к тому государству, где живут, перейдя в разряд «некоренных». И причина здесь в том, что столетиями они мало заботились о самоорганизации на этнической основе» [16].

Вместе с тем, он отмечает, что этническая идентификация других народов росла быстро, ибо была обратной стороной насаждавшейся классовой и идеологической идентификации. И причиной этому было наднациональное измерение, которое обеспечивало межнациональный и межрелигиозный мир в России, а затем и в СССР. Но оно стало проявляться вспышками русского национализма, выражавшегося в различных кампаниях по русификации национальных окраин, в ограничении возможностей развивать национальный язык и культуру на исконных для этих этнических групп территориях, в ограничении или ликвидации всех возможностей для национально-культурной самоорганизации национальных диаспор в больших городах Poccии. Подобные действия приводили к росту межнационального напряжения, недоверию между различными этническими группами.

После распада СССР и обретения независимости происходили процессы изменения не только в масштабах общегражданской идентичности внутри Казахстана, но поиски новых идентификационных матриц в бывшем общесоюзном пространстве. На смену советским людям, советскому народу не появилось ничего взамен. Объединяющее всех политическое новообразование СНГ не стало импульсом для каких-либо инноваций на манер, например, «эсэнговский народ» или же «эсенговеи». Выстраивание взаимовыгодных отношений, конструктивного и практичного диалога в СНГ привело к современным представлениям об объединяющей всех идее «евразийского пространства». Но силой общегражданской конструкции и идентификационным критерием термин евразиец не обладает ни в России, ни в Казахстане, который стал родиной возвращения концепции современного евразийства на постсоветское пространство. Это скорее, политический и цивилизационный конструкт институализированный в рамках ряда плодотворных организаций, как НЭП, ЕврАзЭС и других [17].

Итак, опрос показал, в ситуации, когда респондентам предлагается выбор между гражданской и этнической трактовкой нации, большинство отдает предпочтение гражданскому пониманию нации.

Отсюда, однако, не следует делать скоропалительного вывода о том, что в сознании большинства казахстанцев гражданская идентичность полностью доминирует над этнической идентичностью. Речь может идти только об определенных предпосылках, способствующих преобладанию в сознании казахстанцев гражданской идентичности над этнической идентичностью. Следовательно, перспективы национальной интеграции в Казахстане далеки от однозначной определенности в сторону формирования гражданской нации.

Анализ результатов социологического опроса также позволил выявить некоторые существенные характеристики массового сознания в контексте межэтнического взаимодействия.

Опрос показал, что четкая этническая идентичность особенно характерна для казахов. Так, несмотря на длительное сосуществование в полиэтническом обществе, у казахов наблюдается ориентированность на ограничение межэтнических контактов на уровне брачных отношений.

В ходе социологического опроса был задан вопрос «Хотели бы Вы, чтобы Ваш сын (дочь) женился (вышла замуж) за представителя другой национальности?» [18].

Смысл этого вопроса состоит в выявлении и, насколько возможно, измерении культурной и психологической дистанции между этносами Казахстана. Существует ли культурно-психологическая разделенность этнических групп, барьер между ними для более глубокой интеграции, чем только лишь общее гражданство, лояльность Казахстана. Из психологии известно, что если представители одного сообщества (в частности, этнической группы) отделяют себя от другого сообщества, но не испытывают дискомфорта от того, что их дети женятся или выходят замуж за представителя другого сообщества, это означает, что к этому сообществу они не испытывают неприязни. Более того, они испытывают к этому, другому сообществу ту или иную степень доверия. Доверие между этносами, отсутствие жестких разделительных линий между ними по культурному, религиозному или иному основанию, может служить психологическим фундаментом для межэтнической, национальной интеграции.

На основе анализа ответов респондентов по вопросу их отношения к межнациональным бракам их детей выявлено, что в Казахстане существует в достаточной мере значительная культурнопсихологическая дистанция между этносами. Большинство казахстанцев – 58%, не хотели бы, чтобы их дети вступили в межнациональный брак. Тех, кто выразил свое согласие по данному вопросу, значительно меньше, 11,78%. Чуть более 22% опрошенных выразили свое безразличие к этому вопросу. Таким образом, результаты социологического опроса по данному вопросу дают основание предположить о существовании достаточно ощутимой культурнопсихологической границы, разделенности этносов Казахстана, что может служить препятствием для национальной интеграции.

Результаты социологического опроса в этническом срезе показывают, что среди национальностей Казахстана наиболее закрытыми к глубинному межэтническому общению являются казахи. Другие национальности демонстрируют большую открытость к межэтническому общению на уровне родственных связей. Таким образом, достаточно высокий уровень культурно-психологической границы между этносами (закрытых к открытым для глубинного межэтнического общения, или соотношение тех, для кого этническая идентичность безусловно выше их общенациональной идентичности, к тем, кто не придает столь большого значения их этнической идентичности) поддерживается главным образом благодаря казахам. У казахов, иначе говоря, значение, придаваемое их этнической идентичности, по своему уровню значительно выше, чем у других национальностей Казахстана.

Социально-экономический фактор играет важную роль в национальной интеграции мультиэтнического общества. Если этнос считает себя обделенным в социально-экономическом плане, то в нем имеется протестный потенциал и усиливается этническая идентичность в ущерб общенациональной идентичности. Это является серьезным барьером на пути к национальной интеграции, поскольку в обществе усиливается враждебность по отношению к определенным этносам и нарастает межэтническое напряжение.

Результаты опроса демонстрируют сложную и неоднозначную картину взаимоотношения этносов Казахстана в аспекте социальноэкономического положения. Большинство, около 47%, считает, что социально-экономическое положение этносов Казахстана примерно равно. Меньшая, но значительная часть опрошенных, чуть более 38%, считает, что социально-экономическое положение других национальностей лучше, чем их национальности, а 15% респондентов затруднились с ответом. Отсюда следует, что психологический и социально-экономический фактор оценки этносами материального положения других этносов в значительной мере противоречивый и не может служить однозначным основанием для национальной интеграции казахстанского общества.

Анализ показывает, что среди казахов наиболее высока – 46,86% доля тех, кто считает, что другие национальности живут лучше, чем их национальность. Среди русских эта доля составляет 38,17%. Соответственно, среди казахов самая низкая – 41,18%, по сравнению с другими национальностями доля тех, кто полностью или частично отрицает, что другие живут лучше, чем их национальность. У русских доля таких респондентов – 55,18%.

Эти результаты показывают, что среди казахов, в отличие от других национальностей, преобладает мнение, что другие живут лучше, чем они, а это означает, что наивысший уровень межэтнического недоверия наблюдается у казахов. Другие этнические группы Казахстана, демонстрируют более высокий уровень межэтнического доверия. В настоящее время в Казахстане имеются как предпосылки, так и препятствия психологического плана для национальной интеграции мультиэтнического населения страны.

Если считать лояльность государству и проводимой им национальной политике одним из главных политических факторов национальной интеграции Казахстана, то результаты социологического опроса в разрезе национальностей говорит о том, что среди казахов наиболее велика доля тех, кто ставит под сомнение официальную трактовку произошедших событий (речь идет о локальных межэтнических конфликтах), а следовательно, не во всем согласных с национальной политикой государства. Другие национальности демонстрируют большую лояльность национальной политике государства и меньший уровень несогласия с ней.

Согласны ли Вы с тем, что столкновения в Тенгизе, Чилике и Маловодном являются не межнациональными конфликтами, а бытовыми беспорядками?

Полностью Частично Частично не Полностью Затрудняюсь отве- Результаты социологического опроса демонстрируют неоднозначное отношение казахстанцев к локальным межэтническим конфликтам, произошедшим в последнее время. Общество разделено на три примерно равные части, первая из которых (34%) демонстрирует лояльность к трактовке власти указанных событий и, следовательно, лояльность к национальной политике государства. Вторая треть (31%) в той или иной мере не согласна с официальной трактовкой событий и, следовательно, представляет собой потенциал для этнической мобилизации, которую могут вызвать в том числе и неофициальные этнические элиты. Наконец, еще одна треть (35%) затруднилась с ответом и не имеет своего отношения к событиям и потому может в перспективе оказаться как в одном, так и в другом лагере. Отсюда можно заключить, что отношение к межэтническим конфликтам оказывается сложным и противоречивым политическим фактором национальной интеграции в современном Казахстане.

Таким образом, несмотря на известную толерантность, прежде всего, казахов и других этносов Казахстана, их взаимоотношения не дают однозначной благоприятной картины для утверждения о беспрепятственной интеграции этносов в единую нацию. Как показывают результаты социологического опроса, культурные, психологические, социально-экономические и политические установки казахстанцев по вопросу взаимоотношения основных этносов Казахстана отличаются неоднозначностью и противоречивостью. Это не может не сказаться на характере национальной интеграции и общественной консолидации в Казахстане [19].

1.3 Некоторые аспекты культурной идентичности Поиск культурной идентичности является с одной стороны, адекватной реакцией на процессы суверенитета и независимости, а с другой, необходимым условием как национальной идентичности, так и в целом, государственного строительства.

Чтобы понять всю сложность в культурной сфере, надо обратиться к процессу ее становления и развития в советское время. Общественная жизнь в СССР цементировалась советской культурой, возникшей и развивавшейся на основе культуры ведущего этноса страны – русского. Советское государство поддерживало развитие национальных культур, в первую очередь, культур коренных этносов руководствуясь политикой «коренизации».

Казахскую культуру советского периода можно, несомненно, отнести к высоким культурам, поскольку после революции она получила письменность, была ликвидирована неграмотность населения, сложилась национальная система образования, науки, профессионального искусства и т.д. Вместе с тем казахская высокая культура советского периода оказалась ассимилированной русско-советской культурой, во многом утратив свое национальное своеобразие. Среди культур титульных этносов бывшего СССР казахская культура оказалась одной из наиболее ассимилированных русско-советской культурой, одной из наиболее русифицированных.

Казахская советская культура развивалась, главным образом, как перенесение на казахскую национальную почву образцов культуры, произведенных в Москве. Это касалось литературы, балета, музыки, телевидения и т.д. Но такой способ развития культуры определяемый идеологией, не был органично связан с казахской национальной культурной традицией, духом народа и поэтому не вызывал у него интереса. Естественно, что казахская советская культура выглядела провинциальной и непрестижной, в том числе, и в глазах самих казахов.

Закономерно, что в условиях выбора между высокой казахской культурой и высокой русско-советской культурой, люди отдавали предпочтение последней. Это касалось, в первую очередь, основополагающих элементов культуры – языка, образования, норм ценностей жизни и т.д.

В постсоветский период требованием времени стало осуществление такой национальной политики, которая была бы направлена на замену советской культуры казахской культурой. Подобные претензии, однако, наталкиваются на сопротивления со стороны некоренных этносов и, прежде всего, русского этноса, оказавшегося неготовым к такого рода переменам. Несмотря на многие десятилетия совместного проживания в советском обществе, при наличии значительной общности имеются и существенные различия между казахами и русскими, определяемые принадлежностью к различным культурам и цивилизациям [20].

Данные социологического опроса показывают противоречивое отношение русского и казахского этносов в культурной сфере. Для выявления культурной идентичности респондентам был задан вопрос: «Рассматриваете ли Вы себя представителем:»

– советской культуры – русской культуры – казахской культуры – азиатской культуры – европейской культуры Более половины респондентов считают себя представителями казахской культуры (61,21%). Довольно большой процент респондентов считают себя представителями советской культуры (42,99%), русской культуры (35,73%).

По этническому срезу большинство казахов идентифицируют себя с казахской культурой (84,58%) и азиатской культурой (27,57%). Достаточная доля падает и на принадлежность казахов к русской культуре (32,71%). Русские респонденты в основном идентифицируют себя с русской культурой (81,69%), с советской культурой (60,21%) и европейской культурой (29,58%). Казахи менее всего идентифицируют себя с европейской культурой (14,02%), а русские – с азиатской (14,44%) [21].

На наш взгляд, опрос показал, что русские в большей степени в культурном отношении дистанцируются от казахов, чем казахи от русских, так более третьей части среди казахских респондентов назвали себя представителями русской культуры, в то время как русские не считают себя представителями казахской культуры.

Культурная идентичность имеет множество ликов, но в данном разделе мы рассмотрим лишь два аспекта, а именно: отношение к государственным символам и культурные процессы в языковой сфере.

Государственные символы как фактор формирования культурной идентичности являются также неотъемлемой частью развития любого государства. История символики начинается с тотемов первобытных племен, продолжается в гербах средневековых рыцарей, герцогов, королей и становится все более сложной с точки зрения информационной нагрузки. В современном мире государственные символы страны являются ее визитной карточкой, отражают уникальные особенности, традиции. По большому счету, символы государственной власти должны быть отражением той основополагающей концепции, фундамента и каркаса любого государства, который принято называть национальной идеей. А подлинно национальная идея формируется непосредственно в среде самого народа и только в ней. Могут меняться лидеры, политические системы, а народы остаются с приобретенными или утраченными, положительными или отрицательными качествами, которые, передаваясь из поколения в поколение, формируют менталитет нации. Государственные символы должны стать художественным воплощением менталитета, истории, культуры. Отношение граждан страны к ее символам – показатель того, насколько люди чувствуют себя гражданами этой страны, верят в ее будущее, являются ее патриотами. В истории немало примеров, когда государственные символы становятся святыми, под их сенью совершаются великие подвиги, ради них жертвуют жизнью, они сопровождают и в годы войны, и в мирные будни, и в дни общенациональных праздничных торжеств [22].

По государственным символам узнают страну, в них заложена история, традиции, культура в целом, они являются проявлением патриотических чувств. До сих пор актуально определение А.Ф. Лосева: «Символ вещи есть ее знак, однако не мертвый и неподвижный, а рождающий собою многочисленные, а может быть, и бесчисленные закономерные и единичные структуры, обозначаемые им в общем виде как отвлеченно-данная идейная образность» [23].

Уважение к государственным символам относится к разряду важных конституционных норм нашей страны. В Указе Президента Республики Казахстан «О государственных символах Республики Казахстан» сказано: «Граждане Республики Казахстан, равно как и лица, находящиеся на её территории, обязаны чтить Государственный флаг Республики Казахстан, Государственный герб Республики Казахстан и Государственный гимн Республики Казахстан». В соответствии с данным Указом необходимо «реализовывать на постоянной основе комплекс мер по пропаганде и популяризации государственных символов Республики Казахстан, формированию у граждан уважительного отношения к ним». Государственные атрибуты олицетворяют и воспитывают патриотические чувства у большинства граждан страны. Изучение атрибутов государственности, разъяснение их сущности и значения должно стать одним из важных направлений в процессе формирования казахстанского патриотизма и активной гражданской позиции. Необходимо распространять знания о роли и значении государственных символов в процессе становления государственности, а также о порядке их применения [24].

Данные социологического опроса показывают, что большая часть опрошенных казахстанцев – 52,06% считает, что государственные символы Казахстана должны отражать символы и культуру казахского народа, несколько меньшая, но также значительная часть, 38,50%, считает, что государственные символы должны отражать символы и культуру всех народов Казахстана [25].

Анализ данного вопроса выявил различия, прежде всего, в этническом срезе: среди казахов самый большой процент ответивших «символы казахского народа и его культуры» – 64,64%, у русских этот показатель намного ниже – 28,17%. При ответе «символы всех народов Казахстана и их культуры» картина обратная, т.е. среди казахов этот ответ выбрали 27,41%, а среди русских – 59,86%.

Считаете ли Вы, что государственные символы РК (флаг, герб, гимн) должны отражать:

Символы казахского народа и Символы всех народов Казахстана и их Затрудняюсь отве- Как показывают социологические исследования, проведенные в конце 90-х годов, население Казахстана не отличалось высоким уровнем знания основных символов своего государства. Наибольшее представление опрошенные казахстанцы имели о флаге государства.

Гораздо хуже дело обстояло с государственным гербом и особенно с гимном. Свыше 80 процентов опрошенных утверждали, что не знают или не могут воспроизвести мелодию гимна Казахстана [26].

Результаты социологического опроса, проведенного КонсалтингЦентром «ЗУБР» в 2005 году в трех городах Восточно-Казахстанской области (гг. Усть-Каменогорск, Семипалатинск, Риддер) позволяют говорить о недостаточной глубине изучения государственных символов, в том числе и в учебных заведениях. Мало такой информации и в теле-, радиопередачах, газетных публикациях, сети Интернет.

Так, например, количество опрошенных, знающих гимн Республики Казахстан – 41% (возможно в связи с принятием новой редакции государственного гимна ситуация изменилась), значительно ниже, чем число респондентов, знающих флаг и герб страны.

Из тех респондентов, кто знает государственный гимн Республики Казахстан, большинство считают, что знание государственных символов:

– делает человека патриотом своей страны (35%);

– говорит об уровне образования и культуры (30,1%);

– позволяет гордиться своей страной (27,6%);

– дает возможность достойно представлять свою страну (33%);

– позволяет обеспечивать устойчивое положение на рабочем месте (5,3%);

– ничего не дает (0,8%);

– другое (0,5%).

Вместе с тем, радует то, что изучение государственных символов в системе педагогических и образовательных практик увенчалось успехом. Государственные символы являются частью воспитательной работы в дошкольных учреждениях, включены в обязательные дисциплины в общеобразовательных школах и в перечень знаний по ЕНТ. Сегодня, как правило, молодежь лучше знает символы своего государства, чем их родители.

Надо признать, что формы и методы советской пропаганды, безусловно, можно назвать эффективными. Во многом, подобная эффективность объясняется тем, что государственные символы советской эпохи несли в себе больше идеологический, политический смысл (советский народ, социалистические ценности). Говоря современным языком, разработчики символов умело оперировали средствами Public Relations, уделяя особое внимание наиболее сильным «вечным стереотипам», связанным в восприятии граждан с признаками Борьбы и Победы. Кроме того, учитывая, что Советский Союз включил в себя большое количество народов и народностей, единство нации можно было построить только на «использовании»

общечеловеческих ценностей – справедливости, равенства, а не подчеркивании отдельных культурных или исторических характеристик каждой из народностей [27].

Отсюда следует, что если культуру рассматривать как систему символов и кодов, то необходимо больше внимания уделять изучению и широкому освещению не только общечеловеческих ценностей, заложенных в государственной символике, но и ее этнических особенностей (государственные символы Республики Казахстан создавались, прежде всего, с акцентом на этнические особенности, традиции и культуру странообразующего этноса), также должны учитываться связи и соотношения традиций и новаций национальной культуры.

Уважение государственных символов не возможно без знания о том, зачем они были созданы и что именно выражают. Эта информация должна преподносится разными путями для того, чтобы стать понятной и запоминающейся (кино, видеофильмы, различные социальные ролики, исторические зарисовки, буклеты, плакаты, акции, круглые столы).

Первые годы реформ были отмечены политизацией этносферы: стремлением обиженных историей этносов заявить о себе, использованием этничности в корыстных и политических целях, разжиганием национализма и шовинизма. Гласность и демократические преобразования политизировали этнические общности в их борьбе за свои права, интересы сохранения своеобразия, возрождение национальной культуры и языка. Многие диаспоры, не имевшие на территории Казахстана глубоких историко-культурных корней, сегодня представляют собой объединения людей по общим признакам (национальность, культура, религия, язык), объединившихся для выражения коллективных чувств, этнополитических требований прав и свобод. Для одних национальных групп этнополитические требования являлись условиями для достижения политического признания, укрепления национальной государственности, для других – возможность извлечения социально-экономических выгод или создания условий для этнокультурного воспроизводства [28].

Особенно ярко эти процессы обозначились в языковой сфере.

Закон о языках до сих пор неоднозначно воспринимается как русскими, так и казахами. Большинством русских утверждение государственного языка титульного этноса рассматривается как антидемократическая мера, ставящая их в неравное положение с казахами.

Казахское население, особенно в лице творческой интеллигенции, усматривает в официальном двуязычии пренебрежение языком коренной нации.

Объявление о необходимости государственной поддержки казахского языка и наделении его статусом государственного языка едва не разделило общество на непримиримые стороны: большинство населения является русскоговорящим. Стремлению казахской элиты к развитию моноэтнической основы культуры противостояли требования русскоязычной части населения о предоставлении государственного статуса русскому языку, прекращении практики переименования городов и улиц, возврата к ценностям интернационализма, т.д.

Принятый в 1997 году «Закон Республики Казахстан о языках», закрепил статус государственного языка за казахским языком и, одновременно, с этим легитимизировал употребление русского языка наравне с казахским в государственных организациях и в органах местного самоуправления. Таким образом, в настоящей либеральной модели нации наличествуют гражданский и лингвистический компоненты [29].

Несмотря на то, что казахский язык в Республики Казахстан является государственным, коренной перелом в этом направлении не произошел. Сложная языковая ситуация говорит о трудоемкости механизма формирования новой казахстанской идентичности.

Опросы, проведенные в Казахстане в 1995 году, Российским институтом стратегических исследований показали, что идея одного государственного языка, естественно, не находит широкой поддержки среди русского населения. Лишь четверо из каждой сотни опрошенных русских в городах республики в той или иной мере выразили свое согласие с утверждением, что казахский язык должен рассматриваться в качестве единственного государственного языка.

Принципиально иной подход к проблеме государственного языка у городского казахского населения, больше половины которого поддерживают идею единственного государственного языка, которым должен быть именно казахский. Вместе с тем итоги этносоциологических опросов в Казахстане выявили очень высокий уровень взаимной межнациональной терпимости казахов и русских по отношению друг к другу. Примечательно, в частности, установка казахов (80,6%) на то, чтобы во всех школах Казахстана преподавался в качестве обязательного русский язык, и позитивная «ответная» установка русских (63,5%) на необходимость обязательного преподавания казахского языка во всех школах Казахстана, в том числе в школах с русским языком обучения [30].

Сохраняющееся доминирование русского языка объясняется не только инерционностью культурных процессов, но и содержательными изменениями: на место ушедшей советской культуры пришла массовая культура. Поглощение казахской культуры массовой находится в начальной стадии. «С одной стороны, это хорошо, ибо массовая культура имеет много отрицательных черт, антикультурную сущность. С другой стороны, это затрудняет распространение казахской культуры, ибо массовая культура – это легко усваиваемая культура и вытеснить прочно укоренившуюся русскоязычную массовую культуру казахской культуре будет трудно». Известный отечественный политолог Р.К. Кадыржанов видит выход в развитии плюралистической культурной политики, развитии нации как согражданства, в развитии традиций, ориентирующих на новую идентичность [31].

Подавляющее большинство казахстанцев согласно с тем, что государство должно способствовать развитию казахского языка.

Полностью согласных с этим 69,91 % респондентов, частично согласных 19,63%, что в сумме составляет более 89 %. Представляется, что население Казахстана осознает то, что именно государство должно способствовать развитию казахского языка. Ведь за прошедшие годы в этой сфере не было достигнуто больших успехов, несмотря на более массовое употребление казахского языка казахской городской молодежью. Остальные этнические группы также стремятся овладеть казахским языком, и все большее количество казахстанских граждан говорит на казахском языке, что не может не радовать.

Но все же процесс развития казахского языка протекает медленнее, чем хотелось бы. Была выявлена интересная тенденция:

русскоязычная молодежь все больше стремится овладеть государственным языком, так как это сулит ей ощутимые выгоды в будущем построении карьеры на государственной службе. Люди же старшего возраста не стремятся овладеть государственным языком,так как, по нашему мнению, не видят для себя смысла в изучении казахского языка, а также свою роль играет фактор снижающихся способностей к изучению чего-то нового.

Опрос показал, что среди казахов идею государственной поддержки казахского языка полностью поддерживают 85,20% казахов.

Среди русских с этим мнением полностью согласны 43,21% и примерно столько же 41,90% частично согласны.

Это говорит о разделении русских на две части: полностью осознающих то, что без поддержки государством не удастся добиться успехов в развитии казахского языка и другая половина частично поддерживает эту идею. В целом русская часть населения Казахстана выступает за государственную поддержку казахского языка.

Вместе с тем лишь четверть русских респондентов однозначно считают, что все национальности в Казахстане должны знать казахский язык, но и частично согласных не мало – 51,06%, отрицательное отношение высказали 11%.

Иное отношение наблюдается у представителей казахского этноса. Среди них абсолютное большинство 76,13% высказалось за максимальное распространение казахского языка, за то, чтобы он был языком межнационального общения.

Результаты опроса показывают, что национальности, проживающие в Казахстане относятся к языковой политике, проводимой государством, более лояльно, по сравнению с русскими. Эти этнические группы в большинстве своем готовы овладевать государственным языком.

Итак, с одной стороны можно наблюдать, что государственная языковая политика, проводимая в течение последних лет, постепенно повлияла на мнение большинства русских Казахстана и они готовы к овладению казахским языком. Но, как отмечает Р. Кадыржанов те, кто стоят на позициях казахстанской идентичности, и, в первую очередь, русские и другие некоренные народы Казахстана, не хотят, чтобы русский язык и другие их привычные символы ушли со своего центрального места, которое они занимали в советском обществе.

Сегодня казахский язык и другие символы не могут занять господствующего положения в обществе. Казахи стремятся к тому, чтобы их важнейший символ – казахский язык распространялся если не на все, то на максимально большое число социальных и культурных сфер общества. Вместе с тем многие казахи не хотят, чтобы ставшими привычными символы русской культуры и советского времени ушли бы на периферию казахстанского общества [32].

Демократический подход к решению языковых проблем определяется признанием того факта, что бытие любого языка определяется главным образом его способностью обеспечивать информационные связи внутри этносов и между ними. В конечном счете судьба каждого языка зависит от количества и «качества» (имеется в виду интеллектуальный потенциал) его носителей. Если язык – рассматривать как средство духовного, в частности информационного, обмена. То от того, насколько эффективно «работает» это средство, во многом зависит нормальное функционирование всех общественных институтов. Очевидно, что в рамках того или иного полиэтнического государственного образования языком межнационального общения и, соответственно, государственным языком целесообразно признать язык, которым владеет большинство граждан страны, обеспечивающий максимально возможную интегрированность в мировую культуру, мировое информационное пространство. А это ставит перед казахским языком решение очень больших задач [33].

1.4 Идейно-политические ориентации Анализ социологической информации показывает, что хотя в казахстанском обществе политические ориентации стали разнообразными, но весь вопрос в том, что основные убеждения группируются вокруг нескольких идеологических течений: социалдемократического – 21%, либерал-демократического – 13,52%, национал-патриотического – 11,76%. Показатели выбора остальных идейно-политических течений меньше 10%. Около сорока процентов респондентов (39,42%) вообще затруднились с ответом.

Проведенные исследования показали, что идейно-политический плюрализм не только не стимулирует процесс политической социализации, но и приводит к размыванию общих представлений. На сегодняшний день 39,42% населения не идентифицируют себя с какими бы то не было идейно-политическими течениями. Причем среди русского населения таковых оказалось 48,34%, среди казахского 37,11%.

Следует учитывать, что идеологическая дифференциация носит достаточно условный характер, в действительности отражая не восприятие тех или иных идеологических доктрин, а отношение к социокультурным мифам, стоящими за этими идейно-политическими течениями. Доминирующей идеологии на сегодня нет.

Представителям каких идейно-политических течений Вы доверяете:

Политические ориентации казахстанцев, связанные с ведущими идеологическими течениями современного общества, очень размыты. Поэтому казахстанцы не видят связи между политическими партиями и политическими ориентациями, связанными с этими идеологическими течениями. Отсюда можно заключить, что соответствие интересов индивида с той или иной политической партией вовсе не означает соответствующей связи интересов индивида с политическими ориентациями и ценностями. Отсутствие такого соответствия свидетельствует и о том, что самовыражение интересов граждан Казахстана находится еще в зачаточном состоянии.

1.5 Отношение к государствам. Региональная идентичность Центральная Азия – это регион пересечения крупнейших мировых цивилизаций – исламской, русско-православной, китайскоконфуцианской, западной. В регионе присутствует определенный культурный, лингвистический и исторический задел, который позволяет ощущать некоторую общность и наличие «сближающих осей».

Так, почти все страны Центральной Азии относят себя к тюркской культуре, в регионе преобладает общий для большинства населяющих его народов ислам, большинство населения в той или иной степени владеет русским языком. Республика Казахстан, в данном случае, не исключение [34].

Американский ученый Томас Магстад делит мир на маленькие и большие регионы. Общее культурное ядро, географическая близость, экономическая взаимозависимость, схожесть политических традиций или комбинация вышеназванных факторов может служить определением регионов. Он включает в понятие Центральная Азия следующие страны: Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан и Афганистан.

Географическое расположение и близость этих стран являются важными факторами, но также важны и другие общие характеристики, такие, как история, культура, язык, религия, население, климат, природные ресурсы, экономическая структура и качество жизни (уровень младенческой смертности, доход на душу населения, продолжительность жизни и т.д.) По мнению Томаса Магстада, существует четыре важных элемента политического устройства в любой стране: история, язык, культура и религия, которые вызывают сильные чувства и являются символами идентичности страны или нации. Что справедливо для определения государства, то же справедливо для определения региона.

Государства Центральной Азии связывают вышеназванные четыре элемента политического устройства — в нашем случае регионального образования — и являются основой для осознания своей идентичности как чего-то целого.

Как видим, центральноазиатский регион очень обширен, и если считать за основу региональной идентичности язык и этническое происхождение, то границы региона могут быть растянуты до Алтая, Тувы, Хакассии, Саха –Якутии на востоке, до Азербайджана и Турции на западе, до Татарстана и Башкирии на севере. Но мы остановимся на традиционных трактовках региона, включающих в себя Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Туркменистан и Таджикистан, иначе нас могут обвинить в пантюркизме.

Вообще любой из регионов мира имеет несколько идентичностей, связанных с культурой, языком, религией, общим колониальным или колонизаторским прошлым, (если говорить о европейских странах).

Центральная Азия имеет общее колониальное прошлое, связанное вначале с Российской империей, а затем и с Советским Союзом.

В ходе опроса респондентам был задан вопрос «Какое государство является дружественным для Казахстана?» [35].

Абсолютное большинство респондентов выбрали Россию как наиболее дружественное государство (84,25%) и этот показатель не сильно отличается от показателя анологичных социальных исследований. Население Казахстана связывает гарантии безопасности государства именно с Россией, а частые контакты высшего руководства обеих стран способствуют усилению мнения о дружественности России (см. таб.).

Какое государство является дружественным для Казахстана?:

Затрудняюсь Причинами столь высокого процентного показателя являются исторические, социокультурные, экономические и политические связи наших стран.

Показатели дружественности Узбекистана и Кыргызстана не радуют, так опрос выявил, что большой процент населения страны критически относится к Узбекистану и Кыргызстану. В деле интеграции стран Центральной Азии и противостояния вызовам и угрозам глобализации у населения страны должна проявляться симпатия к соседним народам на основе общности: культурной, языковой, религиозной и т.д. Поэтому в наших странах должна проводиться целенаправленная политика для формирования региональной идентичности.

На вопрос: «Какое государство представляет угрозу для Казахстана?» было предложено несколько вариантов ответов, среди них Россия, Китай, Киргизия, Узбекистан, Франция, Германия, Великобритания, США, Турция.

Какое государство представляет угрозу для Казахстана?:

Затрудняюсь ответить 17,01% 35,76% 28,36% 21,50% Узбекистан в представлении казахов – 13,92% и русских – 11,92% представляет угрозу, хотя эти показатели невысокие, но сам факт такого отношения настораживает. В средствах массовой информации муссировались события, связанные с пограничными проблемами, поставок газа и многих других. В региональном срезе Узбекистан в качестве угрозы набрал наивысший процент среди жителей ЮКО – 37, %, за ней следуют города Астана – 18,27 % и Алматы – 16,35%.

Затруднившихся с ответом больше среди русских 35,76 % и других этнических групп – 28,36 %, казахи более уверенны в определении государства – угрозы, среди них затруднившихся с ответом – 17,01 %.

По мнению казахстанцев угрозу для Казахстана представляет Китай и США. Более половины опрошенных считают Китай угрозой Казахстану (58,88%). Возможно экономическая политика китайского руководства по поводу прокладки нефтепроводов и выкуп стратегически важных казахстанских предприятий в последние годы, а также увеличение численности китайцев в республике вызывает тревогу у населения Казахстана, но может быть, это сложившиеся стереотипы.

На втором месте по показателю «государство – угроза» находится США с 36,25%. Такой высокий показатель для США закономерен, так как они в последние годы развязали две войны в непосредственной близости от Казахстана и Центральной Азии, а это не может не беспокоить население республики. Казахстан является энергетической державой, как и Ирак, в котором Соединенные Штаты развязали войну, и входит в зону интересов США, поэтому есть вероятность того, что США будут продвигать свои интересы, если не военно-силовыми, то силовыми политическими и экономическими методами. США несут угрозу всему миру, даже такие страны, как Россия и Китай, опасаются, что Штаты будут пытаться организовать на их территории цветные революции.

Россия набрала по этому показателю всего лишь 7,13%, подавляющее большинство казахстанцев не рассматривает ее в качестве угрозы, несмотря на многочисленные проявления национализма, шовинизма и неофашизма происходящие в России.

Одним из важных направлений многовекторной внешней политики независимого Казахстана является развитие и укрепление отношений с тюркскими государствами. Как к этому относятся казахстанцы?

Согласны ли Вы с тем, что для Казахстана как тюркского государства самым главным является укрепление отношений с тюркскими государствами (Турцией, Азербайджаном, Киргизией, Узбекистаном, Туркменией), а не с другими государствами региона и мира?

Обобщенно можно сказать, что общее количество в той или иной мере согласных составляет – 53,82% и несогласных – 32,79%.

В этническом срезе доля казахов полностью согласных с вопросом приоритета отношений с тюркскими государствами составила 21,17% и частично согласных – 35,97 %, вероятно, эта категория казахов не совсем уверена в приоритетности вышеназванного факта.

Русских полностью согласных в приоритетности отношений с тюркскими государствами намного меньше, всего 9,27 %. В то же время, среди русских довольно высокий процент частично согласных – 33,77 %. Таким образом, русские более осторожны в оценке приоритета отношении с тюркскими государствами.

Полностью согласных с приоритетностью отношений с тюркскими государствами больше всего среди представителей других этнических групп – 23,88 %, и частично согласных среди них 25,37%.

Итак более половины населения Казахстана осознает важность отношений с тюркскими республиками. Это говорит о том, что население Казахстана считает важным укрепление отношений с тюркскими государствами, возможно, это связано с геополитическими и этнокультурными факторами.

На фестивале «Каспий – море дружбы», проведенном в г. Актау, в 2006 году была поднята проблема региональной идентичности прикаспийских государств, и, по мнению Кадыржанова Р.К., трудность по налаживанию диалога в Каспийском регионе состоит в отсутствии региональной идентичности. Его поддержал другой ученый Н. Масанов, отметивший, что для полноценного диалога необходимо единое цивилизационное основание. Четыре из пяти прикаспийских государств – Россия, Казахстан, Азербайджан и Туркменистан — имеют общее советское прошлое; в свою очередь, Казахстан, Азербайджан, Туркменистан и Иран связаны общей религией.

Эти факторы являются основой для сотрудничества, на которых и надо строить региональную идентичность.

Таким образом, вывод достаточно ясен: для того, чтобы у народов Центральной Азии появилась региональная самоидентификация, нужно проводить определенную культурную политику, увеличивая время передач, в которых бы говорилось об общем культурном, цивилизационном, религиозном, этническом наследии, пропагандировалась бы симпатия к родственным тюркским народам, где четко проводилась бы линия между родственными и неродственными народами, то есть «мы — они», в то же время не идя на конфронтацию с другими регионами.

Достижение моноэтнической структуры населения Казахстана является делом достаточно далекой перспективы. До этого Казахстан будет оставаться мультиэтническим обществом, в котором отношения этнических групп и формирование национальной идентичности имеет принципиальное значение для судеб государства и общества. Без национальной интеграции невозможна консолидация этнических групп Казахстана, в первую очередь, самых крупных его этносов – казахов и русских в единую нацию [36].

Процессы развития идентичности, которые способствовали бы интеграции протекает сложно и неоднозначно. На наш взгляд они имеют следующие особенности:

во-первых, определенной социальной позиции, сторонникам с той или иной идентичности (в нашем случае казахской и казахстанской, гражданской и энической) противостоит такая же по объему, значению и весу другая позиция, поддерживая значительными и влиятельными силами; во-вторых, они в известной степени не сочетаемы и не согласуемы, но они сосуществуют; в-третьих, каждая из этих позиции имеет достаточна весомое доказательство своей правоты; в-четвертых, эти позиции опираются на по-своему интерпретируемый исторический опыт; в-пятых, их существование характеризует кризисное состояние идентификационных процессов [37].

1. Хантингтон С. Кто мы. – М., 2008. – С. 5.

2. Бородай Ю.М. От фантазии к реальности (происхождение нравственности. – М.: ИФРАИ, 1994. – С. 422, 424.

3. Тощенко Ж.Т. Этнократия. История и современность. – М.: РОССПЭН, 2003. – С. 434.

4. Сарсенбаева З.Н. Этнос и ценности. – Алматы, 2009. – С. 235.

5. Бальшикеев С. Социально-политические аспекты идеи казахстанского патриотизма // Саясат. № 8. 2007. – С. 37.

6. Выступление Президента Республики Казахстан Н. Назарбаева на ХІІ сессии Ассамблеи народа Казахстана // Казахстанская правда, 25 октября 2006 г.

7. Бальшикеев С. Социально-политические аспекты идеи казахстанского патриотизма // Са-ясат. № 8. 2007. – С. 37.

8. Мустафаев Н. Тезаурус казахстанской этнополитики // Правила игры. Июнь, 2009. С. 57-58.

9. Бальшикеев С. Социально-политические аспекты идеи казахстанского патриотизма // Саясат. № 8. 2007. – С. 37.

10. Тощенко Ж.Т. Антиномия – новая характеристика общественного сознания в современной России // Социс. № 12, 2010. – С. 11-12.

11. Кадыржанов Р.К. Кто мы: казахи или казахстанцы? В сбор. научных докладов и выступлений научно-практической конференции. 28 октября 2010 г. – Алматы, 2010. – С. 16-17.

12. Уразалиева Г.К. Процессы формирования казахской идентичности // Саясат. 2007. № 7. – С. 40-41.

13. Кадыржанов Р.К. Кто мы: казахи или казахстанцы? В сбр. научных докладов и выступлений научно-практической конференции. 28 октября 2010 г. – Алматы, 2010. – С. 22.

14. Уразалиева Г.К. Процессы формирования казахской идентичности // Саясат. 2007. № 7.

15. Шайкемелев М.С-А. Этнокультурные идентичности в контексте общенациональной идеи Казахстана. – Алматы, 2010. – С. 3.

16. Тощенко Ж.Т. Этнократия. История и современность. – М.: РОССПЭН, 2003. – С. 511.

17. Уразалиева Г.К. Процессы формирования казахской идентичности // Саясат. 2007. № 7. – С. 40-41.

18. Проблемы национальной интеграции казахстанского общества. – Алматы, 2008. – С. 18-19.

20. Кадыржанов Р.К. Консолидация политической системы Казахстана:

проблемы и перспективы. – Алматы, 1999. – С. 106-109.

21. Проблемы национальной интеграции казахстанского общества. – Алматы, 2008. – С. 30-31.

22. Натарова Ю., Джанабеков А. Пропаганда и популяризация государственных символов как один из факторов формирования казахстанского патриотизма // Саясат. 2007. – С. 20.

23. Лосев А.Ф. Проблемы символа и реалистическое искусство. – М., 1995. – С. 48.

24. Натарова Ю., Джанабеков А. Пропаганда и популяризация государственных символов как один из факторов формирования казахстанского патриотизма // Саясат. 2007. – С. 21-23.

25. Проблемы национальной интеграции казахстанского общества. – Алматы, 2008.

26. Кадыржанов Р.К. Консолидация политической системы Казахстана:

проблемы и перспективы. – Алматы, 1999. – С. 106-109.

27. Натарова Ю., Джанабеков А. Пропаганда и популяризация государственных символов как один из факторов формирования казахстанского патриотизма // Саясат. 2007. – С. 21-23.

28. Проблемы национальной интеграции казахстанского общества. – Алматы: СаГа, 2008. – 60 с.

29. Сарсенбаева З.Н. Этнос и ценности. – Алматы, 2009. – С. 301.

30. Тощенко Ж.Т. Этнократия. История и современность. – М.: РОССПЭН, 2003. – С. 301.

31. Сарсенбаева З.Н. Этнос и ценности. – Алматы, 2009. – С. 301.

32. Кто мы: казахи или казахстанцы? // Этническая культура казахов:

традиция, трансформации и современные процессы. Сборник научных докладов и выступлений научно-практической конференции.28 октября г. – Алматы, 2010. – С. 26,29.

33. Проблемы национальной интеграции казахстанского общества. – Алматы, 2008. – С. 30-31.

34. Омаров М. Взаимосвязь региональной идентичности и комплекса региональной безопасности // Саясат. № 12. – С. 20-21, 23.

35. Проблемы национальной интеграции казахстанского общества. – Алматы: СаГа, 2008. – С. 34-39.

36. Кадыржанов Р.К. Гражданская нация, этнокультурная нация и национальная идея. В кн. Общенациональная идея Казахстана. Опыт философско-политологического анализа. – Алматы, 2006. С. 93-95; Нысанбаев А. Независимость. Демократия. Гуманизм (вторая книга). – Алматы: «аза энциклопедиясы», 2011.; Нысанбаев. Туелсіз азастанны ндылытар лемі. – Алматы, 2011.

37. Тощенко Ж.Т. Антиномия – новая характеристика общественного сознания в современной России // Социс. № 12, 2010. – С. 17.

Глава 2. ГЛОБАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ СОВРЕМЕННОСТИ

И КАЗАХСТАН: ИДЕЙНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ АНАЛИЗ

Исследовать сущность глобализации в терминах самой глобализации затруднительно, если вообще возможно. Бесполезно рассуждать о глобализации на общем уровне. Ведь мы не знаем, что она собой представляет: новый этап интеграции в мировом масштабе, модернизацию ли мирохозяйственных связей, сознательное построение царства богопротивника, безумный ли проект Трехсторонней комиссии или что-нибудь иное. Почти невозможно охватить взглядом все содержание глобализации, слишком она разноречива, слишком много разнонаправленных тенденций она объединяет.

За последнее десятилетие создано множество концепций глобализации, в которых она описывается то чересчур поверхностно (например, как естественный нашему времени модернизационноинтеграционный процесс), то, напротив, предельно сложно (как этап эволюции человека и человечества). Если же к осознанию сущности глобализации подойти с религиозными объяснительными принципами, то религии относятся к ней в целом настороженно, а православие подозревает, что это – сатанинский проект. Что поразительно, – все концепции находят подтверждение своей правоты в тех или иных сторонах и гранях глобализации. Все концепции глобализации верны. Это подтверждает опасения по ее поводу. Люди не могут создать такой реальности.

Есть и еще один подход к видению глобализации, и он тоже не лишен оснований. Согласно этому подходу, глобализации вообще нет, и мы сконструировали ее, собрав вместе различные признаки разных процессов, идущих в современном мире, объединив этот конгломерат общим термином – глобализация. И этот подход нелегко опровергнуть:

действительно, где глобализация, кто ее субъект, каковы ее цели – все сплошная неясность. Так может, и нет глобализации, тем более, что в современном мире господствует уже не столько реальность, сколько итог всеобщего манипулирования сознанием и социумом?

Не вносят ясности и борцы с глобализацией. Если спросить различные сегменты антиглобалистского движения: против чего вы боритесь? – что только мы не услышим в ответ. Аналитики насчитали не менее восьми составных частей антиглобализма, каждая со своей целью, формами борьбы против глобализма и альтернативными проектами построения братства на земле. Такая раздробленность противников делает честь глобализму. Если, конечно, антиглобалисты не являются сторонниками глобализации, производящими «отвлекающий маневр».

Возникает мысль: если так трудно, почти невозможно понять глобализацию как целостный процесс (ибо его целостность не из чего конструировать), то не лучше ли анализировать некоторые аспекты глобализации, относительно которых мы знаем нечто достаточно определенно? И проанализировав совокупность таких аспектов, затем реконструировать, из таким образом познанных фрагментов глобализации, некую ее целостность. Такой подход тоже не идеален, и может легко быть подвергнут критике, но все же.

К такому анализу и перейдем, не ставя своей целью реконструировать глобализацию в ее целостности – пока это нам не под силу.

И еще более конкретизируем задачу, которую мы ставим в данном разделе: проанализируем только такой аспект глобализации как вызовы и угрозы, которые исходят от глобализации в их проекции на Республику Казахстан. Хотя эта задача и кажется, на первый взгляд, узкой, но вхождение в нее показывает: через вызовы и угрозы, раскрывается глубокая сущность глобализма, что позволяет надеяться на то, что анализируя, казалось бы, эту частную проблему, мы приближаемся к познанию сущности глобализации.

Однако, прежде, чем приступить к этому анализу, рассмотрим чрезвычайно важную для нас проблему – личностные аспекты глобализации, или тему – человек в глобализации. Важная она для нас вот почему: исследователь, который берется за анализ глобализации, должен ясно осознавать, что он помещен внутрь процесса глобализации, он не может изъять себя из этого процесса, он его участник. И такое положение делает исследователя зависимым от самых разных граней глобализации, и не вполне объективным в ее анализе. Поэтому надо бы понять кто такой этот самый человек, пытающийся осознать хотя и отдельные аспекты глобализации, но все же глобализации – монстра, которых еще не было в истории. Кстати сказать, рассмотрение личностных аспектов глобализации представляет собой прямой анализ угроз и вызовов глобализации – т.е., основной нашей темы – потому, что нивелирование человеческой личности и ее предельную унификацию глобализм ставит в качестве важнейшей своей цели, и, следовательно, потеря в процессе глобализации глубинных измерений человеческой личности – очевидный вызов глобализма.

2.1 Глобализационный вызов человеку: