«Д31 Демографические перспективы России/ Под ред. академика Осипова Г.В. и проф. Рязанцева С.В. – М.: Экон-Информ, 2008. – 906 с. ISBN 978-5-9506 -0329-7 В книге рассматриваются тенденции демографического развития России ...»

ББК 60.7

Д31

Д31 Демографические перспективы России/ Под ред. академика

Осипова Г.В. и проф. Рязанцева С.В. – М.: Экон-Информ, 2008. –

906 с.

ISBN 978-5-9506 -0329-7

В книге рассматриваются тенденции демографического развития России в 1990–2000-е гг. Освещаются вопросы рождаемости и репродуктивного

поведения, смертности и продолжительности жизни, качества населения и

человеческого потенциала, миграции, демографической и миграционной политики. Представлены исследования ведущих российских демографов.

Книга рекомендуется ученым, специалистам–практикам, аспирантам, студентам и всем интересующимся демографической тематикой.

Монография опубликована при финансовой поддержке Российского университета дружбы народов и Фонда ООН в области народонаселения (ЮНФПА). Мнение авторов не обязательно отражает точку зрения ЮНФПА.

ISBN 978-5-9506 -0329- ББК 60. Д Demographic perspectives of Russia / Edited by academic Osipov G.V. and prof. Ryazantzev S.V. – Moscow: Ekon-Inform, 2008. – P. ISBN 978-5-9506 -0329- The book demonstrates tendencies of demographic development in Russia between 1990 and 2000 years. It also illustrates issues of fertility and reproductive behavior, mortality and life expectancy, quality of population and human potential, migration, demographic and migration policy. There are results of investigations of chief Russian scientists on demographic issues.

The book is recommended to scientists, specialists-experts, postgraduate students and everybody who is interested in demographic issues.

Monograph is published with the financial support of Russian University of Peoples Friendship and United Nations Population Fund (UNFPA). The opinion of authors not necessarily reflects point of view UNFPA.

ISBN 978-5-9506 -0329-

СОДЕРЖАНИЕ

Осипов Г.В., Рязанцев С.В. Вместо предисловия. Стратегия выхода России из демографического кризиса

Глава 1. ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО

РАЗВИТИЯ РОССИИ

Гусаков Н.П., Рязанцев С.В. Демографические процессы в глобальном измерении

Стрыгин А.В. Цивилизационно–ментальная составляющая механизма реализации демографической политики

Рогачев С.В. Демографические вызовы и риски:

политико–экономическая интерпретация

Орлова И.Б. Демографическое состояние и геополитическая устойчивость государства

Андронова И.В., Миронова М.Н. Демографическое развитие страны как фактор национальной безопасности

Рыбаковский Л.Л. Особенности современной демографической ситуации

Ионцев В.А., Алешковский И.А. Демографический фактор в развитии современной России

Глава 2. КАЧЕСТВО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА И

СТРУКТУРА НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ

Римашевская Н.М. Качество человеческого потенциала в современной России

Чижова Л.С. Роль трудового потенциала в экономическом развитии страны

Зубок Ю.А., Чупров В.И. Воспроизводство человеческого потенциала российского общества: молодежная составляющая............... Доброхлеб В.Г. Демографическое старение населения и становление новых социальных норм в «стареющем» обществе.............. Шевяков А.Ю. Экономическое неравенство и проблемы социально–экономического и демографического развития России.......... Савченко В.В. Человеческий капитал как цель региональной социально–экономической политики

Глава 3. РОЖДАЕМОСТЬ, РЕПРОДУКТИВНОЕ ЗДОРОВЬЕ,

СЕМЬЯ В РОССИИ

Архангельский В.Н. Тенденции и перспективы рождаемости в России

Архангельский В.Н. Факторы рождаемости в России

Шарапова Е.И., Землянова Е.В. Репродуктивное здоровье населения России

Елизаров В.В. Состояние и перспективы системы экономической поддержки семей с детьми

Кучмаева О.В. Дети в России и социальная политика в интересах детей

Левитская А.А., Ростовская Т.К. Российский опыт поддержки молодых семей

Глава 4. СМЕРТНОСТЬ И СОСТОЯНИЕ ЗДОРОВЬЯ

НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ

Иванова А.Е. Приоритетные проблемы сокращения смертности............ Сабгайда Т.П., Антонюк В.В., Евдокушкина Г.Н. Предотвратимая смертность населения

Семенова В.Г., Антонова О.И., Гаврилова Н.С. Внешние причины смерти

Семенова В.Г., Антонова О.И., Дубровина Е.В. Качество данных о российской смертности

Немцов А.В. Алкогольная смертность и алкогольная политика............... Андреева Е. Ю. Анализ смертности от самоубийств в регионах России

Ермаков С.П. Возможности использования межстранового анализа смертности населения для уточнения приоритетов Российского национального проекта «Здоровье»

Глава 5. МИГРАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ И МИГРАЦИОННАЯ

ПОЛИТИКА РОССИИ

Рязанцев С.В., Гребенюк А.А. Возвратная миграция в Россию:

потенциал и миграционная политика

Айдрус И.А.З., Письменная Е.Е. Миграция иностранных студентов в Россию: эффекты для страны

Воробьева О.Д. Экономический рост, демографический спад и проблемы экспорта образовательных услуг

Красинец Е.С. Нелегальная миграция в России

Топилин А.В. Перспективы внутрироссийской миграции

Рязанцев С.В., Ткаченко М.Ф., Лукьянец А.С. Эмиграция и российская диаспора за рубежом

Рязанцев С.В., Ткаченко М.Ф. Миграция женщин из России за рубеж: тенденции, формы, последствия

Маньшин Р.В., Лукьянова А.Ю., Тимошенко О.В. Учебная и трудовая эмиграция молодежи из России

Рязанцев С.В., Горбачева М.В. Эмиграция детей из России через международное усыновление: масштабы, причины и последствия

Ивахнюк И.В. Миграционная политика России:

поиск ориентиров

Делягин М.Н. Некоторые современные аспекты миграционной политики

Чесноков А.С. Российская иммиграционная политика:

анализ концепций и законодательства

Глава 6. РЕГИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ

Рыбаковский Л.Л. Региональные особенности российской демографической политики

Рязанцев С.В., Кузнецов Н.Г. Миграционные процессы в Центральном федеральном округе

Фаузер В.В. Демографические и миграционные проблемы развития Российского Севера

Миндогулов В.В. Социально–демографическое развитие Дальнего Востока

Карабулатова И.С. Демографическое развитие Сибири

Абидов М.Х., Маньшин Р.В. Юг России в демографическом измерении

CONTENT

Osipov G.V., Ryazantsev S.V. Instead of preface. Strategy of outcome of Russia from demographic crisis

Chapter 1. COMMON ISSUES OF DEMOGRAPHIC

DEVELOPMENT OF RUSSIA

Gusakov N.P., Ryazantzev S.V. Demographic processes in global measurement

Strygin A.V. Civilazation and mental component of mechanism of realization of demographic policy

Rogachev S.V. Demographic challenges and risks: political and economic interpretation

Orlova I.B. Demographic position and geopolitical sustainability of state..... Andronova I.V., Mironova M.N. Demographic development of country as a factor of national security

Rybakovsky L.L. The circumstances of modern demographic situation........ Iontzev V.A., Aleshkovsky I.A. Demographic factor in the development of modern Russia

Chapter 2. QUALITY OF HUMAN POTENTIAL AND

STRUCTURE OF POPULATION OF RUSSIA

Rymashevskaya N.M. Quality of human potential in modern Russia............ Chigova L.S. Role of labor potential in economic development of the state

Zubok Y.A., Chuprov V.I. Reproduction of human potential of Russian society: youth aspect

Dobrokhleb V.G. Demographic ageing of population and formation of new social norms in “ageing” society

Shevyakov A.Y. Economic inequality and problems of socio-economic and demographic development of Russia

Savchenko V.V. Human capital as an aim of regional socio-economic policy

Chapter 3. FERTILITY, REPRODUCTIVE HEALTHY, FAMILY

IN RUSSIA

Arkhangelsky V.N. Tendencies and prospects of fertility in Russia............... Arkhangelsky V.N. Factors of fertility in Russia

Sharapova E.I., Zemlyanova E.V. Reproductive healthy of population of Russia

Elizarov V.V. Position and prospects of system of economic support of family with children

Kuchmaeva O.V. Children in Russia and social policy in the interests of children

Levitskaya A.A., Rostovskaya T.K. Russian experience of support of young families

Chapter 4. MORTALITY AND STATE OF RUSSIAN

POPULATION HEALTHY

Ivanova A.E. Priority problems of mortality reduction

Sabgaida T.P., Antonyuk V.V., Evdokushkina G.N. Preventing death of the population

Semenova V.G., Antonova O.I., Gavrilova N.S. External causes of death

Semenova V.G., Antonova O.I., Dubrovina E.V. Quality of data on Russian mortality

Nemtzov A.V. Alcohol mortality and alcohol policy

Andreeva E.Y. Analysis of mortality from suicides in the territories of Russian Federation

Ermakov S.P. Opportunities of use of crosscountries analysis of mortality for specification of priorities of Russian national project “Healthy”.......... Chapter 5. MIGRATION OF POPULATION AND MIGRATION

POLICY OF RUSSIA

Ryazantzev S.V., Grebenyuk A.A. Return migration to Russia: potential and migration policy

Aidrus I.A.Z., Pysmennaya E.E. Migration of foreign students into Russia: effects for the country

Vorob’eva O.D. Economic growth, demographic decrease and issues of export of educational services

Krasynetz E.S. Illegal migration to Russia

Topilin A.V. Prospects of internal migration of Russian population............... Ryazantzev S.V., Tkachenko M.F., Luk’yanetz A.S. Emigration and Russian Diaspora abroad

Ryazantzev S.V., Tkachenko M.F. Female migration from Russia abroad: tendencies, forms and consequences

Manshin R.V., Luk’yanova A.Y., Timoshenko O.V. Scholar and labour emigration of youth from Russia

Ryazantzev S.V., Gorbacheva M.V. Emigration of children from Russia by means of international adoption: scales, causes and consequences...... Ivakhnyuk I.V. Migration policy of Russia: search of guiding lines............. Delyagin M.N. Several modern aspects of migration policy

Chesnokov A.S. Russian immigration policy: analysis of conceptions and legislation

Chapter 6. REGIONAL CIRCUMSTANCES OF DEMOGRAPHIC

DEVELOPMENT OF RUSSIA

Rybakovsky L.L. Regional circumstances of Russian demographic policy

Ryazantzev S.V., Kuznetzov N.G. Migration processes in the Central Federal Okrug

Fauzer V.V. Demographic and migration problems of development of Russian North

Mindogulov V.V. Socio-demographic development of Far East

Karabalutova I.S. Demographic development of Siberia

Abidov M. H., Manshin R.V. South of Russia in demographic measurement

Рязанцев С.В., доктор экономических наук, профессор

СТРАТЕГИЯ ВЫХОДА РОССИИ

ИЗ ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО КРИЗИСА

Вопросам демографического развития в последнее время уделяется достаточно большое внимание на самом высоком уровне. В своих ежегодных посланиях Федеральному собранию Президент России В. Путин неоднократно заострял внимание на вопросах демографического развития страны. С 2006 г. в России реализуются приоритетные национальные проекты «Здравоохранение», «Образование», «Сельское хозяйство» и «Доступное жилье». Президент России Д.А. Медведев назвал демографический кризис «национальным вызовом», демографию – «мегапроектом», на который замыкаются все четыре приоритетных национальных проекта.

В стране был реализован целый ряд важных мер в сфере стимулирования рождаемости и поддержки семьи (введен материнский или семейный капитал, реализуется программа «Родовый сертификат», увеличены детские пособия, введена единовременная выплата при передаче ребенка на воспитание в семью, выплачивается ежемесячное пособие семьям, воспитывающим приемных детей), началась реализация Государственной программы стимулирования возвращения соотечественников, проживающих за рубежом, в Россию. Недавно была утверждена Президентом России Концепция демографического развития страны до 2025 г. Многими субъектами Российской Федерации были приняты или разрабатываются региональные концепции и программы.

Безусловно, все эти документы и меры очень важны для страны и будут иметь определенный демографический эффект для России. Однако, этого недостаточно для вывода страны из глубокого демографического кризиса, который обусловлен социальными и социально– экономическими факторами. Прогноз демографического развития на ближайшую перспективу неутешителен. В настоящее время Россия занимает девятое место в мире по численности населения, однако при сохранении сложившихся демографических тенденций к 2050 г. переместится на девятнадцатое место, пропустив Мексику, Филиппины, Вьетнам, Эфиопию и некоторые другие страны.

Без принятия радикальных мер по выходу страны из демографического кризиса, вероятнее всего произойдет сокращение демографического потенциала России, его репродуктивных, трудовых, воинских и иных ресурсов. Последствиями такой динамики населения и его трудоспособной части может стать ускоренное снижение доли России в мировом населении, сокращение темпов роста её внутреннего валового продукта, что усилит отставание от экономически развитых стран, усугубит сокращение населения слабо освоенных и стратегически важных для страны приграничных регионов, сократит людские ресурсы.

Современные демографические процессы в России обусловлены не биологическими, а социальными и социально–экономическими факторами. Демографические проблемы носят системный характер, так как детерминированы всей системой факторов социальной реальности России. Современная демографическая ситуация в России не является объективно неизбежной, она может и должна быть решена на основе научно– и системно обоснованной политики государства.

Фундаментальные позиции, которые необходимо положить в основу демографической политики России.

Во–первых, назрела необходимость научного обоснования управления демографическими процессами. Необходима научно обоснованная система индикаторов и показателей («точек отсчета») демографических процессов и характера их изменений на федеральном и региональном уровнях, на основе которых необходимо оценивать эффективность управленческих решений в демографической сфере. Наряду с «точками отчета» важно определить конкретные факторы, которые обуславливают и с помощью которых можно влиять на изменение ситуации в области рождаемости, смертности и миграции. Факторы, определяющие тенденции смертности и рождаемости, различны, поэтому требуют разных методов воздействия. Необходимы целевые программы по трем направлениям: снижению смертности, повышению рождаемости, регулированию миграции в интересах страны. В том числе, в Концепции целесообразно прописать необходимость разработки демографических программ не только федерального, но и регионального уровня.

Во–вторых, требуется совершенствование организационных аспектов демографической политики. С позиций экономики и социологии знания должна быть конкретизирована система мер по решению демографических проблем и определены экономическая и социальная эффективность их реализации (в конкретных показателях), необходимые средства (включая финансовые) на реализацию демографической политики. Важно создать механизм и органы управления и контроля над демографическими процессами. Факторы демографических процессов имеют региональную специфику, которую необходимо учесть при формировании демографической политики (необходим реестр проблем и факторов их обуславливающих).

В–третьих, важно решить в комплексе правовые и финансовые вопросы обеспечения демографической политики. В частности, необходимо определить реальные финансовые затраты государства и дополнительные источники финансирования мер демографической политики.

Нужен конструктивный расчет финансовых средств, для решения конкретных демографических проблем – снижения смертности, повышения рождаемости, оптимизации расселения, занятости и миграции. Они очень существенны и должны составлять по нашим расчетам:

– на демографическую и семейную политику – не менее 2–4% ВВП (в настоящее время всего около 0,7% ВВП, в том числе с мерами, вступившими в силу с начала 2007 г.);

– государственные расходы на здравоохранение должны составлять 5–6% ВВП (в настоящее время – всего около 3,5%).

Демографическая политика не может быть дешевой. Возможность некоторого повышения рождаемости доказывает опыт СССР в 1980-е гг., стран Восточной Европы, некоторых государств Западной Европы. Например, Швеция, Норвегия, Финляндия, Дания, Люксембург и Германия расходуют на семейные пособия более 3% ВВП (2003 г.).

В 1981 г. в СССР был введен комплекс мер помощи семьям с детьми: установлен оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком, введены единовременные пособия при рождении ребенка, улучшены жилищные условия молодых семей. Результатом реализации этих мер было повышение суммарного коэффициента рождаемости (число детей, рожденных в среднем женщиной, – с 1,89 в 1979–1980 гг. до 2,19 в 1986–1987 гг. Это дало не менее 1,5 млн. родившихся в 1981–1987 гг. дополнительно, по сравнению с тем, если бы не было такого роста коэффициента рождаемости.

Социально–экономические меры, направленные на повышение рождаемости в 1970-е гг., реализовали также страны Восточной Европы.

В результате в Болгарии суммарный коэффициент рождаемости повысился с 2,04 в 1972 г. до 2,30 в 1974 г., в Венгрии – с 1,91 в 1971 г. до 2,38 в 1975 г., в ГДР – с 1,54 в 1975 г. до 1,95 в 1980 г., в Чехословакии – с 2,01 в 1968 г. до 2,50 в 1974 г. Активная пронаталистская семейная политика во Франции являлась одной из причин роста в стране суммарного коэффициента рождаемости с 1,66 в 1994 г. до 1,90 в 2001 г.

Отметим, что в качестве альтернативных источников финансирования демографического проекта можно рассматривать такие источники как введение прогрессивной шкалы налогообложения физических лиц, ликвидацию коррупции и криминальных структур, введение монополии государства на производство и продажу алкоголя.

В–четвертых, для решения демографической проблемы в России необходима концентрация усилий всего общества. Сейчас очевидно, что назрела необходимость мобилизации ресурсов всего общества – это задача не только органов власти (причем всех уровней – федерального, регионального, муниципального), но также бизнеса, средств массовой информации, науки, общественных организаций.

В–пятых, попытка решения демографических проблем исключительно за счет мигрантов приведет к утрате ее национальной специфики и суверенитета России над значительной частью территории. В настоящее время внешняя (международная) миграция является единственной компонентой, которая только частично компенсирует сокращение численности населения России, причем ее роль постепенно снижается (если в 1991–1995 гг. миграция на 100% компенсировала сокращение населения, в 1996–2000 гг. – на 50%, с 2001 г. по настоящее время – всего на 20%). Сейчас только мигранты формируют население страны, и если не задать необходимые параметры данным миграционным потокам (возрастные, территориальные, этнические, профессиональные, квалификационные и пр.), то через несколько лет в России может существенно поменяться этнический состав населения, возрастет число межнациональных конфликтов. Опыт Франции, Италии, Великобритании, США, Австралии и других стран это наглядно демонстрирует.

При этом во многих государственных документах продолжают использовать идеологически вредный для России термин «замещающая»

миграция. Наша страна не должна «замещать» население мигрантами из разных стран и любыми этническими группами, а может только частично компенсировать сокращение численности населения русскими и представителями российских народов, проживающими в странах СНГ.

Именно эти мигранты, близкие по культуре и менталитету к российскому населению, могут частично восполнить численность населения без кардинальных изменений этнической структуры. Использование «миграционного инструмента» не освобождает государство от необходимости повышения рождаемости и снижения смертности.

В государственных документах, закладывающих идеологические основы стратегии демографического развития страны, необходимо использовать термин «компенсирующая» миграция. В СНГ миграционный потенциал русских и российских народов будет постепенно сокращаться, т.к. стареет поколение людей, которые связывают себя с Россией, молодежь не говорит по–русски, растет экономика некоторых стран (например, Казахстана). Если мы не привлечем этих людей в ближайшие годы, то мы их не привлечем никогда.

Именно сейчас, как никогда, России нужна четкая позиция по возращению этнических русских и российских народов. Меры миграционной политики должны носить не только декларативный характер, но и подкрепляться материальным обеспечением переселенцев в вопросах жилья, предоставления работы самим переселенцам, а также выделением достаточных финансовых средств субъектам Российской Федерации, принимающим переселенцев, в достаточном объеме для строительства жилья, причем как для мигрантов, так и для местного населения. Хотя с 2007 г. начала действовать Государственная программа стимулирования возвращения соотечественников в Россию, в ней решены именно эти, на наш взгляд, принципиальные моменты.

В–шестых, в России назрела необходимость использования ресурсов внутренней миграции, стимулирования занятости и оптимизации расселения населения внутри страны. Хотя внутренняя миграция не влияет на численность населения в стране в целом, она оказывает существенное воздействие на численность населения отдельных регионов страны, в том числе имеющих геополитическое значение для России (прежде всего, приграничные территории Дальнего Востока и Сибири).

Следует четко заявить, что государство берет на себя поддержку желающих (прежде всего, молодых специалистов) переселиться в эти регионы, сельскую местность.

Использовать исключительно иностранных трудовых мигрантов как дешевый резерв трудовых ресурсов при наличии огромной армии собственных безработных неверно и опасно для страны. В настоящее время в России более 5,5 млн. безработных, а в некоторых регионах Северного Кавказа проблема стоит очень остро и имеет негативные социальные последствия (растут преступность, пьянство, наркомания). Например, особенно остро стоит проблема занятости в Чеченской Республике (более 330 тыс. безработных), в Дагестане (260 тыс.), Ингушетии (около 130 тыс.). Проблема миграции тесно связана с решением проблем безработицы внутри страны. Необходимы государственные программы содействия занятости в Чеченской республике и других регионах с высокой безработицей.

Часть российских безработных может быть трудоустроена в других регионах страны (прежде всего, в Сибири на Дальнем Востоке) на основе межрегиональных соглашений. Государством практически не используются возможности экономического освоения регионов Сибири и Дальнего Востока за счет привлечения внутренних мигрантов из Европейской части России, СНГ и Европы. Государство могло бы стимулировать миграцию в районы Сибири и Дальнего Востока, а также в сельскую местность экономическими методами – предоставлять землю, жилье, работу, налоговые льготы на ведение предпринимательской деятельности, прежде всего, выпускникам высших учебных заведений и предпринимателям, готовым переехать в эти регионы.

В настоящее время от решения демографических проблем во многом зависит будущее нашего государства. Известны идеи о том, что необходимо довести численность населения России до 40–50 млн. человек, которые будут сосредоточены в Европейской части, работать только в добывающих отраслях, «размыть» этнический состав населения России за счет иммигрантов. Подобные мысли неоднократно высказывались рядом политиков на Западе. Данный геополитический контекст необходимо учитывать при формировании демографической политики России.

STRATEGY OF OUTCOME OF RUSSIA FROM

DEMOGRAPHIC CRISIS

(instead of preface)

Great attention has been paid for issues of demographic development recently in the highest level of authority. President of Russian Federation V.

Putin concentrated attention on issues of demographic development of the state in his annual appeals to Federal Assembly many times. Priority national projects “Healthcare”, “Education”, “Agriculture” and “Moderate dwelling” has been realized in Russia since 2006. President of Russian Federation D.

Medvedev called demographic crisis as “national challenge”, demography – “megaproject”, which includes all the four national projects.

A round row of important measures in the field of stimulation of fertility and family support (introduction of maternal or family capital, realization of program “Generic certificate”, increase of child benefit, introduction of extraordinary grant on passing of the infant to adoptive parents, payment of monthly benefit to families, fostering adoptive children) was realized, State Program for stimulation of return of compatriots living abroad to Russia has begun to realize. Not so long ago President of Russian Federation has approved Conception of Demographic Development of Russian Federation till 2025. Many territories of Russian Federation have adopted or work out regional conceptions and programs.

There is no doubt that all these documents and measures are very important for the country and will have definite demographic effect for Russia. However, it is not enough to make country go out deep demographic crisis which is determined by social and socio-economic factors. Demographic prognosis for the nearest future is unfavorable. In present time Russia takes ninth place in the world by size of population, however, if today’s demographic tendencies will keep on till 2050, Russia will transfer to nineteenth place and yield Mexico, Philippines, Vietnam, Ethiopia and several other states.

If there are no radical measures on outlet of the country from demographic crisis, decrease of demographic potential of Russia, its reproductive, labor, military and other resources may be observed. The consequences of such a dynamics of population and its able to work part may be rapid decrease of proportion of Russia in the world population, reduction of rate of growth of its gross domestic product, that will intensify gap from economically developed countries, redouble decrease of population of less developed and strategically significant for Russia bordering territories, decrease human resources.

Modern demographic processes in Russia are determined not by biological but social and socio-economical factors. Demographic problems have systematic nature because they are determined by the whole system of factors of social reality of Russia. Modern demographic situation in Russia is not objectively inevitable, it may and must be solved on the basis of scientific and systematic founded policy of the state.

Fundamental positions which should be form the basis of demographic policy of Russia.

Firstly, the necessity of scientific basis of regulation of demographic processes has matured. There is need in scientific based system of indicators and indexes (“points of counting out”) of demographic processes and nature of their changes on federal and regional levels, on the basis of which effectiveness of managerial decisions in demographic field should be estimated.

Along with “points of counting out” it is very important to define concrete factors which determine and with aid of which it may be possible to impact on change of situation in the field of fertility, mortality and migration. Factors which determine tendencies of mortality and fertility are various, that’s why they demand various methods of influence on. There is need in special programs in three directions: decrease of mortality, increase of fertility, regulation of migration in the interests of the country. Including, it is expediently to point out in the Conception the necessity of working out of demographic programs both in federal and regional level.

Secondly, there is need in perfection of organization aspects of demographic policy. From the viewpoint of economics and sociology of knowledge, the system of measures on decision of demographic problems should be defined more exactly, and essential facilities (including financial) for realization of demographic policy should be defined. It is important to create mechanism and offices of administration and control at demographic processes. Factors of demographic processes have regional specific which should be taken into account in the time of formation of demographic policy (there is need in creation of register of problems and factors which determine them).

Thirdly, it’s important to solve complexly legal and financial issues of provision of demographic policy. In particular, real financial expenses of the state and extra sources of financing of demographic policy should be defined.

There is need in constructive calculation of financial funds for solution of concrete demographic issues – decrease of mortality, increase of fertility, optimization of settlement, occupation and migration. They are very significant and must be equal by our calculations:

- for demographic and family policy – no less than 2-4 per cent of GDP (at present time only about 0,7% of GDP, including measures introduced since the beginning of 2007);

- national expenses for healthcare should be equal to 5 or 6 per cent of GDP (at present time - about 3,5%).

Demographic policy may not be cheap. Experience of the USSR in 1980-s, countries of Eastern Europe, several states of Western Europe demonstrates opportunity of little increase of fertility. For example, Sweden, Norway, Finland, Denmark, Luxembourg and Germany spend for family benefits more than 3 per cent of GDP (2003).

In 1981 the complex of measures of assistance for families with children was adopted in the USSR: introduction of paid child rearing leave and extraordinary grants on child birth, improvement of dwelling conditions. The increase of total fertility rate (number of children born a woman in the average - from 1,89 –n 1979-1980 to 2,19 in 1986-1987) became the result of realization of these measures. It allowed to increase number of new-born children no less than 1,5 million persons comparing if there wasn’t such a growth of fertility coefficient.

States of Eastern Europe also realized socio-economic measures directed at increase of fertility in 70-s years of XX century, As a result, total fertility rate in Bulgaria increased from 2,04 in 1972 to 2,30 in 1974, in Hungary – from 1,91 in 1971 to 2,38 in 1975, in GDR – from 1,54 in 1975 to 1,95 in 1980, in Czech Republic – from 2,01 in 1968 to 2,50 in 1974. In France active paternalist family policy became one of the reasons of growth of total fertility rate in the country from 1,66 in 1994 to 1,90 in 2001.

It should be marked that such sources as introduction of progressive scale of taxation of physical persons, liquidation of corruption and criminal networks, introduction of state monopoly for production and sale of alcohol must be presented as alternative sources of financing of demographic project.

Fourthly, there is need in concentration of efforts of all the society for solution of demographic problem in Russia. It’s now evidently that there is acute necessity in mobilization of resources of all the society – and this is task not only for authorities (at that all the levels – federal, regional, municipal), but also for business, mass media, science, non-governmental organizations.

Fifthly, attempt of solution of demographic problems exclusively at the expense of migrants comes to loss of its national specific and sovereignty of Russia at significant part of the territory. At present time, external (international) migration is an only component which compensates decrease of population of Russia only partly, it being known that its role diminishes (if since 1991 till 1995 migration compensated population decrease for 100%, since 1996 till 2000 – for 50%, since 2001 till nowadays – only for 20%). At present time, only migrants constitute population of the country, and if necessary parameters are not defined for these migration flows (aged, territorial, ethnical, professional, qualification and etc.), in some years ethnical composition of population in Russia may be changed significantly, number of ethnical conflicts increases. Experience of France, Italy, Great Britain, USA, Australia and other countries demonstrates it.

At the same time ideologically harmful term for Russia “vicarial” migration is to be used in many official papers. Our country mustn’t “substitute” population for migrants from various countries and any ethnical groups, but it may only partly compensate decrease of population with Russians and representatives of Russian ethnos, living in CIS-states. Just only these migrants close by culture and mentality to Russian peoples may partly fill up size of population without radical changes of ethnical composition. Use of “migration instrument” doesn’t release the state from necessity of increase of fertility and decrease of mortality.

It should be used term “compensated” migration in official papers proving ideological basis of strategy of demographic development of Russia.

In CIS migration potential of Russian and Russian ethnos will decrease gradually, because of ageing of generation of peoples who associate themselves with Russia, youth doesn’t speak Russian, economics of several states grows (for example, Kazakhstan). If we don’t attract these peoples in the nearest future, so we’ll never attract them.

Just now as never Russia needs clear position on repatriation of ethnical Russians and Russian ethnos. Migration policy measures must have not only declarative nature, but be confirmed with material provision of migrants in the issues of dwelling, giving job for migrants themselves and also transferring of sufficient financial funds to the territories of Russian Federation, adopted migrants, for construction of dwelling both for migrants themselves and for inhabitants. Although since 2007 State Program for stimulation of return of compatriots living abroad to Russia has begun to realize, from our point of view, there is no solution of namely these principal aspects.

Sixthly, in Russia there is acute need in use of resources of internal migration, stimulation of occupation and optimization of settlement of population inland. Although internal migration doesn’t impact on size of population in the country at the whole, it influences significantly the size of population of alone regions of the country including these one who have geopolitical significance for Russia (first of all, bordering territories of Far East and Siberia). It should be clearly declared that the state takes care of those who wish (first of all, young specialists) to move these territories, rural regions.

It’s wrong and dangerous for the state to use exclusively foreign labour migrants as a cheap reserve of labor resources if there is big army of own unemployed persons. At present time, there is over 5,5 million unemployed persons, and in some territories of Northern Caucuses this problem is very acute and has negative social consequences (growth of criminal activity, alcoholism, drug addiction). For example, problem of occupation is especially acute in Chechen Republic (over 300 thousand unemployed), in Dagestan ( thousands), Ingushetia (about 130 thousands). Migration problem has close links with solution of problems of unemployment inland. There is need in state programs of stimulation of occupation in Chechen Republic and other territories with high unemployment.

A part of Russian unemployed may be placed in job in other regions of the country (first of all, in Siberia and Far East) on the basis of interregional agreements. The state doesn’t practically use opportunities of economical developing of territories of Siberia and Far East at the expense of attraction of internal migrants from European part of Russia, CIS and Europe. The state could be stimulate migration to the territories of Siberia and Far East, and also to rural territories with economical ways – to give land, dwelling, job, tax preferences for entrepreneurship, first of all, to graduators of high schools and businessmen who are ready to move these territories.

At the present, future of our State depends on solution of demographic problems. It’s well known that there is an idea that size of population of Russia should be brought to 40-50 million persons who will be settled in the European part of Russia, work only in extractive industries/ There is need in “washing out” of ethnical composition of Russian population at the expense of immigrants. Such ideas declared many times by several politicians in the West. This geopolitical context should be taken into account at the formation of demographic policy of Russia.

ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ

Гусаков Н.П., доктор экономических наук, профессор Рязанцев С.В., доктор экономических наук, профессор

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

В ГЛОБАЛЬНОМ ИЗМЕРЕНИИ

На протяжении всей истории человечества численность населения Земли практически всегда стабильно увеличивалась. По примерным данным к началу нашей эры население планеты составляло всего 170 млн. человек и было сосредоточено в основном в регионах древнего земледелия.

К концу первого тысячелетия христианского летоисчисления, несмотря на крушение Рима, Великое переселение народов, потрясения в Китае и бесчисленные войны, эпидемии и стихийные бедствия, население планеты возросло в 1,5 раза. За первую половину второго тысячелетия нашей эры численность населения Земли увеличилась в 1,6 раза – до 425 млн. человек.

Следует отметить, что в демографической истории планеты были отдельные периоды, когда население не только не росло (200–400 гг., 1200–1300 гг., 1600–1650 гг.), но и даже снижалось. Например, с 1300 по 1400 гг. от эпидемии бубонной чумы («черной смерти») погибла четвертая часть жителей Европы.

С 1500 по 1800 гг. население мира выросло более чем вдвое, с 425 до 905 млн. человек. Причем рост отмечался не только в мировом масштабе, но и в региональном. Так, открытие Колумбом Америки привело к массовой миграции населения в Новый Свет. Это направление миграции оставалось на протяжении нескольких столетий доминирующим в межконтинентальных миграциях. Неслучайно, в этот период времени быстрее всего росло население Северной Америки – главным образом за счет иммиграции из Европы (в 7 раз), тогда как население Африки, расхищаемое работорговцами, выросло всего в 1,5 раза, а население Австралии и Океании увеличилось всего на четверть.

За первую половину XIX века население мира увеличилось на треть, причем быстрее всего продолжало расти население Северной Америки – почти в четыре раза, Латинской Америки – в 1,8 раза, России – в 1,5 раза, Европы – в 1,4 раза, тогда как население Азии увеличилось всего на 20%, Африки – на 16%. В следующие пятьдесят лет население планеты возросло на 36%, превысив 1,6 млрд. человек.

В первой половине XX века, несмотря на две мировые войны, множество региональных и локальных конфликтов, страшные эпидемии, население мира увеличилось более чем в 1,5 раза до 2,5 млрд. человек (оценка ООН, 1950 г.). Кардинальным изменением этого периода стало нарастание резких диспропорций в темпах прироста населения в развитых и развивающихся странах. Население Азии увеличилось в 1,5 раза, Африки – в 2 раза, Латинской Америки – в 2,5 раза, тогда как темпы роста населения во всех остальных регионах резко снизились.

Особенно резко темпы роста населения возросли во второй половине XX века. В 1959 г. население Земли пересекло трехмиллиардную отметку, на прибавление еще одного миллиарда жителей понадобилось 14 лет – это случилось в 1974 г., следующего миллиарда – 13 лет – в середине 1987 г. родился пятимиллиардный житель планеты. Через 12 лет появился на свет шестимиллиардный житель (1999 г.). В 2001 г. в мире проживало 6,1 млрд. человек. И хотя темпы роста населения Земли сокращаются, но поскольку достигнутые абсолютные цифры довольно велики, то и небольшой процент прироста оборачивается миллионами.

Например, 1% естественного прироста населения Китая в год означает, что население вырастает на 12,5 млн. человек.

По численности населения развивающиеся страны прочно закрепились в верхней части списка стран мира. По итогам 2001 г. в числе пятнадцати стран – лидеров по численности населения насчитывалось 11 развивающихся стран и всего 3 экономически развитых (США, Япония, Германия), а также Россия, занимавшая седьмое место. В условиях ограниченности природных ресурсов и отсутствия свободных земель во многих развивающихся странах довольно велика плотность населения: в Сингапуре (6573 человека на кв. км), Гонконге (6512 человек на кв. км), Китае (135 человек на кв. км), Бангладеш (996 человек), Палестина (526 человек).

Согласно прогнозам ООН подобная динамика демографических показателей в обозримой перспективе изменит список стран – лидеров по численности населения. К 2025 г. в число пятнадцати стран войдут Эфиопия и Конго, вытеснив оттуда Германию и Египет, кроме того, переместятся вниз по таблице Россия и Япония. Сами по себе подобные изменения возможно бы и не представляли какой–то значимой угрозы для мировой цивилизации, если бы не увеличивающая экономическая пропасть. Ожидается, что к 2050 г. на планете будет проживать более 9,3 млрд. человек (прогноз ООН).

Типы демографического развития стран. Динамику численности населения планеты определяет соотношение показателей рождаемости и смертности. По мнению сторонников теории демографического перехода (Ноутстайн Ф., 1945) демографические процессы во многом определяются социально–экономическими факторами, а сам процесс демографического перехода представляет собой смену типов воспроизводства населения, совпадающую с развитием и трансформацией производительных сил общества.

Традиционный (или допереходный) тип воспроизводства населения характеризуется показателями высокой рождаемости, которая близка к физиологическому пределу (40–50 человек на 1000 жителей), очень высокой смертностью (20–30 человек на 1000 человек). При этом естественный прирост населения хотя и высокий, но не максимальный.

На протяжении истории человечества подобный тип воспроизводства населения был довольно распространен во многих регионах. До сих пор он остается в некоторых странах Африки с доминированием отсталых форм ведения хозяйства. Эти страны входят в группу беднейших государств мира с низким показателем ВНП – менее 750 долларов на душу населения в год.

Наглядный пример традиционного типа воспроизводства населения представляет собой Нигер, который имеет показатель естественного прироста населения на уровне 2,9% в год. При этом здесь коэффициент рождаемости составляет 53 человека на 1000 жителей, а смертности – 24 человека на 1000 жителей (в среднем по планете показатели соответственно равны 22 родившихся и 9 умерших на 1000 жителей). В данную группу стран можно отнести некоторые государства Африки. В их числе Мали, Гвинея–Бисау, Буркина–Фасо, Сьерра–Леоне, Мозамбик, Уганда, Малави, Ангола, Свазиленд и пр.

Данный тип воспроизводства населения связан с отсталой аграрной экономикой, в основе которой лежат докапиталистические отношения. В этих обществах люди ориентированы на большое количество детей, что вызвано несколькими причинам. Во–первых, это традиции многодетности и ранних браков, отсутствие знаний и культуры применения средств контрацепции, которые довольно сильны в подобных архаичных обществах. Например, в культурах многих африканских народов мерилом богатства человека является количество детей. Во–вторых, существует объективная экономическая потребность в детях, труд которых из–за низкой производительности труда активно используется в домашнем натуральном хозяйстве. В–третьих, высокая детская смертность в условиях низкого уровня развития медицины вынуждает родителей иметь «запас» детей.

Обычно в обществах традиционного типа смертность выступает в роли главного регулятора процесса воспроизводства населения. Главными причинами высокой смертности выступают сложные условия труда населения, дефицит ресурсов и продовольствия, плохие санитарно–гигиенические условия, недостаточный уровень развития медицины, распространение эпидемий. Чаще всего, большая часть населения в таких странах живет довольно изолировано, обладает низкой миграционной и социальной мобильностью, живет в застойной бедности и нищете.

Согласно теории демографического перехода первой переходной фазой от традиционного типа воспроизводства населения является процесс демографической революции или демографического «взрыва».

Демографическая революция характеризуется высокими темпами естественного прироста населения, прежде всего, за счет снижения смертности, при практически неизменном показателе рождаемости. Демографический взрыв является следствием процесса модернизации общества, которое выражается в улучшении качества жизни населения, повышении качества здравоохранения, появлении эффективных средств борьбы с массовыми болезнями, что резко понижает смертность.

Первыми демографический «взрыв» пережили страны Запада. В Великобритании в эпоху промышленной революции (XVIII век) население росло в 7 раз быстрее, чем население остального мира. Во второй половине XVIII века промышленная революция из Великобритании перекинулась в Европу, а затем в США. За пятьдесят лет, вплоть до середины XIX в., численность населения США выросла в 6 раз, Великобритании – в 1,8 раза, Франции – в 1,2 раза и т.п.

Развивающиеся страны вступили в фазу демографического взрыва несколько позже – в середине XX века, когда в них улучшилась система здравоохранения и началась «зеленая революция». Несмотря на недостатки колониальной зависимости, даже незначительное снижение показателей детской смертности и устранение некоторых болезней привели к резкому росту показателя естественного прироста в развивающихся странах.

Во второй половине XX века показатель смертности в развивающихся странах продолжал сокращаться: с 23,3 человека (1950–1955 гг.) до 9,1 человека (1990–1995 гг.) на 1000 жителей. На фоне сохранившихся традиций многодетности и ранних браков рост населения в странах Азии, Африки и Латинской Америки приобрел буквально взрывной характер.

Например, население Африки выросло с 1950 по 1988 гг. в 3,4 раза с 224 до 763 млн. человек, а доля этого континента в численности населения планеты увеличилась с 8,9% до 12,8%.

В настоящее время на стадии демографического «взрыва» находятся довольно большое количество развивающихся стран, которым удалось снизить смертность за счет развития отраслей экономики, ориентированных на экспорт (добыча нефти, полезных ископаемых, производство сельскохозяйственного сырья и пр.) или за счет получения внешней помощи.

Наиболее яркий пример первой группы – страны–нефтеэкспортеры Ближнего Востока и Северной Африки. Например, ежегодно в Омане население увеличивается на 3,5% (рождаемость – 39 человек, а смертность – всего 4 человека на 1000 жителей), Саудовской Аравии – на 3,1% (соответственно 35 и 6 человек), Катаре – на 2,7% (соответственно 31 и 4 человека), Ливии – на 2,4% (соответственно 28 и 4 человека). К ним довольно близки такие страны как Египет, Марокко, Алжир, Нигерия, Габон, Ирак, Боливия. Вторую группу (стран – получателей внешней экономической помощи) составляют государства Азии, Океании, Латинской Америки, Африки (Гуам, Фиджи, Маршалловы острова, Бутан, Непал, Пакистан, Афганистан, Бангладеш, Лаос, Камбоджа, Восточный Тимор, Парагвай и др.).

Некоторая часть развивающихся и экономически развитых государств вступила в следующую фазу демографического развития, которую можно назвать расширенным воспроизводством населения. Оно выражается в трансформации брачно–семейных отношений, постепенном переходе от многодетной семьи к малодетной. В этих странах происходит дальнейшее снижение показателя смертности, довольно значительное снижение показателя рождаемости, снижаются показатели естественного прироста. На данном этапе демографического развития находятся некоторые страны Западной и Восточной Европы, страны переселенческого капитализма, а также некоторые государства Азии, Африки и Латинской Америки, которые смогли продвинуться по пути экономического развития, что отразилось на демографических установках населения. Наиболее яркими примерами можно назвать некоторые ближневосточные монархии (Кувейт, ОАЭ, Бруней), новые индустриальные страны Азии, Иран.

Коэффициент естественного прироста в год составляет в Брунее – 1,9%, Кувейте – 1,8%, Израиле – 1,6%, Турции и Бразилии – по 1,5%, Албании, Чили и Тунисе – по 1,3%, ЮАР и Иране – по 1,2%, Аргентине –1,1%, Андорре, Сингапуре и Южной Корее – по 0,9%, Исландии, Новой Зеландии, Таиланде и Тайване – по 0,8%, США, Австралии, Макао и Македонии – по 0,6%, Ирландии, Лихтенштейне, Кипре и ОАЭ – по 0,5%.

В эту группу в настоящее время теперь входит Китай, который за относительно небольшой исторический период благодаря внедрению мер, ограничивающих рождаемость, перешел из фазы демографического «взрыва» к ситуации расширенного воспроизводства населения (1,1%). Довольно близка по показателям к этой группе Индия, где естественный прирост составляет 1,7%. Важнейшее отличие Индии – более высокий показатель рождаемости (26 родившихся на 1000 жителей) по сравнению с КНР (15 родившихся на 1000 жителей).

Наконец, в большинстве экономически развитых стран мира сложился современный тип воспроизводства населения, который можно назвать слаборасширенным, поскольку обеспечивает простое замещение поколений. Слаборасширенное воспроизводство населения характерно для большинства экономически развитых государств и стран с переходной экономикой. В Великобритании, Австрии, Бельгии, Испании, Финляндии, Португалии, Хорватии, Югославии и Японии – по 0,1%, Швейцарии и Дании – по 0,2%, Норвегии, Канаде, Монако, Гонконге и Мальте – по 0,3%, Франции, Нидерландах, Боснии и Герцеговине, Люксембурге – по 0,4%.

Ситуация с естественным приростом, равным нулю, отмечается в Греции, Молдавии, Польше и Словакии. Наконец, депопуляция наблюдается в Германии, Италии, Словении и Швеции на уровне – 0,1%, Румынии, Чехии и Литве по – 0,2%, Венгрии и Эстонии по – 0,4%, Белоруссии и Болгарии по – 0,5%, России и Латвии по – 0,6%, Украине – 0,7%.

Некоторые страны довольно сложно однозначно классифицировать по перечисленным выше группам, поскольку различные демографические показатели развиваются по–разному и зависят от различных факторов.

Демографическая политика. В совместном коммюнике на встрече лидеров ведущих стран мире (Хьюстон, 1990 г.) отмечалось, что устойчивое развитие мировой экономики требует разумного баланса роста населения с экономическими ресурсами. Однако до сих пор около 25% руководителей стран не проводят демографической политики. Иногда демографическая политика только декларируется властями, но фактически не реализуется по причине отсутствия средств.

Тем не менее, к началу 1990-х гг. около 130 стран мира осуществляли в той или иной форме демографическую политику. Следует отметить, что демографическая политика охватывает три вида мер (идеологические, экономические, законодательные). Меры демографической политики влияют на два основных процесса воспроизводства – рождаемость и смертность. И если снизить смертность оказалось гораздо проще по мере роста уровня жизни и благосостояния общества, то проблема регулирования рождаемости оказалась задачей более сложной. Не случайно американский писатель Э. Синклер в свое время написал, что «контроль над рождаемостью является великим достижением человеческого разума, равноценным открытию огня и изобретению печатания».

В сфере регулирования рождаемости демографическая политика оказывает влияние на две стороны репродуктивного поведения человека. С одной стороны – на реализацию потребности в детях, а с другой стороны – на формирование потребности в таком количестве детей, которое соответствует интересам общества.

Можно выделить несколько основных направлений демографической политики в различных странах мира.

Первое направление – это сокращение рождаемости («планирование семьи»). Такой стратегии придерживались или придерживаются некоторые развивающиеся страны, относящиеся к традиционному типу воспроизводства населения или находящиеся на этапе демографического «взрыва». Примерно в пятидесяти странах мира, где проживает около 84% населения развивающегося мира, проводят меры по снижению рождаемости.

Впервые программа планирования семьи появилась в Индии в 1951 г. в пятилетних программах развития экономики. В стране началась пропаганда двухдетной семьи. В 1970-е гг. политика приобрела «острый» характер, поскольку получила распространение принудительная стерилизация населения. Был повышен минимальный возраст вступления в брак для мужчин – 21 год, для женщин – 18 лет. Однако, рост населения сократить не удалось. В провинции по–прежнему широко распространены ранние браки, многодетные семьи.

Наиболее успешная программа сокращения рождаемости была реализована в Китае. Прежде всего, произошла резкая перемена в воззрениях властей – при Мао Цзэдуне доминировала идея «много людей – хорошо решать дела». Позже китайские власти перешли к идее сокращения рождаемости. За счет комплекса мер (в том числе в немалой степени административно–идеологических) была реализована модель сокращения рождаемости. Всячески поощрялась однодетная семья, увеличили возраст вступления в брак у мужчин до 22 лет и у женщин до 20 лет, были увеличены налоги на многодетные семьи и т.д. Демографическая политика по сокращению рождаемости реализована в Нигерии, Мексике и ряде других стран. Во многих арабских странах правительства не рискуют нарушать каноны ислама, которые запрещают ограничивать рождаемость.

Второе направление демографической политики – увеличение рождаемости характерно для стран с современным типом воспроизводства населения. Впервые меры по стимулированию рождаемости были реализованы во Франции XIX веке. Активную и довольно успешную демографическую политику по стимулированию рождаемости вплоть до начала 1990-х гг. проводили страны Восточной Европы и СССР. Аналогичная политика реализуется в странах Западной Европы (Германии, Великобритании, Франции, Испании). Для этого активно используются, прежде всего, экономические меры стимулирования рождаемости (пособия на детей), а также снижается возраст вступления в брак.

Кроме того, косвенно на изменение рождаемости могут оказывать влияние разводы. Наиболее либерален развод в США, странах Скандинавии, Нидерландах, Великобритании. Довольно много строгостей и ограничений при разводе в Германии, Бельгии, Франции, Италии, Греции.

Наконец, развод почти невозможен в таких католических странах как Ирландия, Испания и Португалия. Не исключено, что отчасти усложненная процедура развода может влиять на более высокий уровень рождаемости в последней группе стран.

Третье направление демографической политики – снижение смертности – проявляется в различных странах мира. В 1930-е гг. в Швеции была избрана задача сокращения социальной дифференциации смертности в детском возрасте. С тех пор обозначились два направления мер в области снижения смертности. Первое – выбор конкретных проблем, связанных со здоровьем населения. Второе – ориентация на причинные факторы ухудшения здоровья (сокращение курения, ограничение потребления алкоголя, снижение наркозависимости и т.п.). Подобные подходы были реализованы в большинстве экономически развитых стран мира, а также в странах–нефтеэкспортерах и др. государствах, которые смогли снизить смертность за последнее время.

История развития человечества показывает, что в обществе неоднократно предпринимались попытки регулирования динамики населения и его воспроизводства, которые имели различные результаты, в том числе и достаточно эффективные, т.е. достигались поставленные цели.

Основные споры относительно возможностей выхода из сложной демографической ситуации в России касаются вопроса возможности повышения рождаемости, необходимость и ключевые направления снижения смертности и увеличения продолжительности жизни, к счастью, не вызывают принципиальных дискуссий. В России не существует универсальной точки зрения по вопросу допустимости вмешательства в принятие решений о числе и сроках рождения детей. Часть специалистов в принципе отрицает такое вмешательство, рассматривая его как насилие и нарушение прав человека.

Абсолютное большинство сходятся во мнении, что репрессивные, запретительные меры, типа запрета абортов и контрацепции, ограничение права на развод, налоговые санкции и т.п. меры, не допустимы с моральной и правовой точек зрения, к тому же и не эффективны. Наибольшую симпатию вызывают разного рода пособия, льготы и иные меры, признанные смягчить материальное бремя для семей, имеющих детей.

Весь спектр мнений отечественных специалистов по поводу права государства и возможности воздействия на демографические тренды укладывается между двумя диаметрально противоположными позициями.

Первая исходит из принципиального отрицания как возможности, так и необходимости какого–либо влияния на текущую демографическую динамику. В основе данной позиции лежит признание незыблемости сложившегося типа воспроизводства населения и соответствующих ему трендов рождаемости, границы колебаний которых довольно малы (А. Вишневский, С. Захаров). Сторонники данной позиции исходя из опыта демографического развития стран, длительное время существующих в условиях суженного воспроизводства населения и пополняющих дефицит населения, главным образом трудоспособного, за счет внешней (замещающей) миграции.

Например, по мнению С. Захарова: «Любые действия государства, идущие вразрез с тенденциями, определяющими современную трансформацию модели рождаемости и брачности, обречены на неуспех. Активность государства должна быть направлена на то, чтобы как можно меньшая доля населения в своей жизнедеятельности опиралась на «искусственные» подпорки в виде пособий и льгот. Российскому обществу нужно осознать, что не существует простых рецептов решения демографических проблем, а конвульсивные меры по немедленному повышению рождаемости по типу «антикризисных программ» обречены на провал» (Захаров С.В., 2004, с. 40–45).

По мнению А. Вишневского: «Сейчас не нужно обладать особой прозорливостью, чтобы понимать, население России вступило в период долговременного сокращения его численности и старения, и надо задуматься над тем, как страна будет жить в таких условиях» (Вишневский А.Г., 2005, с. 280). Автор является убежденным сторонником проведения в России последовательной семейной политики, эффективной государственной помощи семьям в трудное время перемен и реформ.

Но он не связывает меры такой помощи с большими надеждами на рост рождаемости в стране.

Вторым наиболее распространенным аргументом является то, что демографическая политика, особенно пронаталистская, связанная с воздействием на репродуктивные планы семей, неэтична и противоречит базовым правам человека, в частности – праву самостоятельно решать вопрос о числе и сроках рождения детей.

Данную точку зрения не разделяет целый ряд демографов (А. Антонов, В. Архангельский, А. Синельников, Л. Рыбаковский, Н. Римашевская, В. Ионцев, А. Иванова, С. Рязанцев), которые считают, что проблема низкой рождаемости в России принципиально решаема при соответствующих подходах государства.

Исходной предпосылкой второй позиции является признание не только возможности прямого и непосредственного воздействия на демографические тренды, но и необходимость такого вмешательства, поскольку сохранение демографического, трудового и оборонного потенциалов, геополитического равновесия, нормализацию пропорций расселения (в первую очередь, заселение приграничных территорий) следует отнести к фундаментальным для любого суверенного государства ценностям.

Традиционно получаемая в исследованиях обратная связь между уровнем жизни и числом детей, которое семья собирается иметь, на самом деле во многом является артефактом и связана исключительно с тем, что в этих исследованиях игнорируются различия семей в потребности в детях. Результаты исследования рождаемости и репродуктивного поведения показывают, что разница между желаемым числом детей (т.е. тем, которое семьи хотели бы иметь при наличии у них благоприятных условий) и ожидаемым числом детей (т.е. тем, которое семьи собираются иметь в нынешней ситуации) составляет, в среднем, примерно 0,4–0,5.

Вероятно, то желаемое число детей и, следовательно, этот разрыв несколько завышены, но значительное улучшение условий жизни семей с помощью мер поддержки позволит увеличить среднее число рожденных детей на 0,3–0,4 ребенка (Архангельский В.Н. и др., 2005, с. 131).

Для этого требуются существенные затраты, но демографическая политика не может быть дешевой! Возможность некоторого повышения рождаемости доказывает опыт СССР в 1980-е гг., стран Восточной Европы, некоторых государств Западной Европы. Например, Швеция, Норвегия, Финляндия, Дания, Люксембург и Германия расходуют на семейные пособия более 3% ВВП (2003 г.).

В 1981 г. в СССР был введен комплекс мер помощи семьям с детьми: установлен оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком, введены единовременные пособия при рождении ребенка, улучшены жилищные условия молодых семей. Результатом реализации этих мер было повышение суммарного коэффициента рождаемости (число детей, рожденных в среднем женщиной – с 1,89 в 1979–1980 гг. до 2,19 в 1986–1987 гг. Это дало не менее 1,5 млн. родившихся в 1981–1987 гг. дополнительно, по сравнению с тем, если бы не было такого роста коэффициента рождаемости.

Социально–экономические меры, направленные на повышение рождаемости в 1970-е гг., реализовали также страны Восточной Европы.

В результате в Болгарии суммарный коэффициент рождаемости повысился с 2,04 в 1972 г. до 2,30 в 1974 г., в Венгрии – с 1,91 в 1971 г. до 2,38 в 1975 г., в ГДР – с 1,54 в 1975 г. до 1,95 в 1980 г., в Чехословакии – с 2,01 в 1968 г. до 2,50 в 1974 г. Активная пронаталистская семейная политика во Франции являлась одной из причин роста в стране суммарного коэффициента рождаемости с 1,66 в 1994 г. до 1,90 в 2001 г.

В настоящее время необходима реализация комплекса мер по поддержке семей, создание благоприятных условий для рождения второго и третьего ребенка в семьях, которые реально хотят их иметь, но стеснены жизненными обстоятельствами, формировании ориентиров на двух–, трехдетную семью у молодого поколения, улучшение репродуктивного здоровья, повышение престижа семьи, материнства и отцовства. Расчеты убедительно доказывают, что реализация подобных мер позволит увеличить среднее число детей, рожденных одной женщиной, с 1,35 до 1,6 в 2015 г.

Проблема противоречия между интересами и правами государства в сфере демографической политики, с одной стороны, и правами личности, с другой, является, скорее всего, искусственно надуманной. Речь идет, безусловно, не о тоталитарном принуждении и ущемлении базовых прав и свобод личности, а о праве государства использовать доступные ему, прежде всего экономические, средства для реализации своих стратегических целей в сфере политики и экономики. Стимулируя желательные для себя модели демографического поведения, но, не прибегая при этом к карательным санкциям, государство предоставляет конкретной личности, семье, отдельным социально–экономическим группам населения право и возможность выбора наиболее адекватной для них стратегии реализации жизненных установок и планов.

1. Захаров С.В. Перспективы изменения модели рождаемости в России// Народонаселение. – № 3, 2004.

2. Вишневский А.Г. Русский или прусский? – М.: ГУ ВШЭ, 2005.

3. Архангельский В.Н., Иванова А.Е., Кузнецов В.Н., Рыбаковский Л.Л., Рязанцев С.В. Стратегия демографического развития России. – М.: ЦСП, 2005.

Стрыгин А.В., доктор экономических наук, профессор

ЦИВИЛИЗАНИОННО–МЕНТАЛЬНАЯ

СОСТАВЛЯЮЩАЯ МЕХАНИЗМА РЕАЛИЗАЦИИ

ДЕМОГРАФИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ

Россия – страна многонациональная, многоконфессиональная и многоукладная. Этот факт признается всеми и ни у кого не вызывает возражений. Однако именно эта общеизвестная истина скрывает в себе главное условие реализации или провала любой демографической политики, если ее реализация не учитывает специфическую ментальность, обусловленную многоукладностью хозяйственных отношений в стране, наличием большого количества малых и больших этносов, а также сосуществованием многоконфессионализма, откладывающего отпечаток на все формы социальных взаимоотношений внутри страны.

Уникальность геополитического и территориального расположения России на части европейского и азиатского континентов, издревле сконцентрировавших ключевые торгово–экономические коммуникации, во многом способствовало притяжение к этому пространству различных цивилизаций. И хотя само по себе понятие цивилизации в мировой научный обиход оказалось привнесенным европейцами, стремившимися противопоставить свою культуру другим, неевропейским, а значит «нецивилизованным» культурам Азии, Африки и Америки, но, тем не менее, благодаря фундаментальным работам Дж. Тойнби, цивилизационный подход позволяет обобщить качественно единообразные формы ментальности, оказывающей существенное воздействие на социально– экономический уклад и поведение этносов в замкнутых географических пространствах, а также выявить причинно–следственные связи межэтнических конфликтов или условий взаимовыгодного сосуществования.

Последнее особо актуально для российской действительности, когда формирование и реализация демографической политики должны базироваться на скрупулезном учете всех особенностей сосуществования многонациональных и многоконфессиональных взаимосвязей между проживающими на ее территории народами.

Итак, о цивилизациях, соседствующих и развивающихся в полном соответствии со своими традиционными чертами, на территории Российской Федерации. Во–первых, это восточно-христианская, доминирующая вследствие исторической принадлежности титульной нации, как впрочем, и ряду других народов, проживающих на исторических землях России и принявших православие еще в период средневековья.

Далее, по своей численности и влиянию на социально–экономическое развитие России следует отметить исламскую цивилизацию, возникшую в силу ряда исторических причин позже христианской, но четко сформировавшуюся раньше восточно-христианской. Затем, следует выделить индо–буддистскую цивилизацию, принадлежность к которой, имеют народы Заволжья и Центрально–азиатского региона России: калмыки, буряты, тувинцы.

Перечисленные три основополагающие российские цивилизации развивались и развиваются в исторически сформированных географических пространствах, тесно соприкасаясь и сотрудничая. Практически нельзя вспомнить факты противостояния восточно-христианской, исламской или индо–буддистской цивилизаций на территории России, разве что в периоды военных действий ХVII-хIХ веков по присоединению новых территорий к Руси – Российской Империи. Да и то, справедливости ради следует акцентировать внимание на чисто военное противостояние войск Ивана Грозного и военных формирований Казанского ханства, а не противостояние христианства и ислама, как это имело место в годы крестовых походов между западно-христианской и исламо– арабской цивилизациями.

Что касается западно-христианской цивилизации, то ее представители также формирует этническое и ментальное лицо российской демографии. Однако, в отличие от трех ранее отмеченных, имея «экстерриториальный» характер, что обусловлено многочисленными тактами выделения центральными российскими властями приходящим на поселение представителям западно-христианской цивилизации компактных мест проживания. Примеров, подтверждающих эту особенность предостаточно. Начиная от знаменитой московской «Кукуй–слободы», где в допетровское и раннепетровское время проживали «немцы», а точнее пришлые на Русь иноземцы с различными целями, требовавшими длительного проживания на ее территории и до выделения Екатериной Великой поволжских земель на поселение этническим немцам, прибывавшим в Российскую Империю из различных германских княжеств Европы.

Другой такой «экстерриториальной» цивилизацией на российской земле стала конфуцианская, зародившаяся в Китае и получившая развитие в регионе Дальнего Востока. Однако, в отличие от западнохристианской, конфуцианская цивилизация в России первоначально обосабливалась не усилиями центральных и местных властей, а стремлением ее представителей поддерживая компактность проживания сохранить привычную ментальность и традиции, резко отличавшиеся от, скажем, христиан или мусульман.

И, наконец, еще одна форма компактно обособившейся цивилизации на территории России – это первобытная. У Дж. Тойнби она именуется «дикостью», поскольку отличительным признаком «диких народов» по европейской цивилизационной концепции являлся религиозный критерий, в соответствии с которым и христиане, и мусульмане, и буддисты, и последователи Конфуция имели стройную религиозную догму, а «дикари» с шаманами, колдунами, многобожием и поклонением различным силам природы все еще находились на низшей ступени духовно–нравственного развития, приобщением их к цивилизации начиналось с успехом миссионерской деятельности представителей соседствующих цивилизаций.

Оставив на совести европейцев эту философию, все же следуя европейским ценностям плюрализма, будем называть представителей многочисленных народов Севера, населяющих территорию России представителями первобытной, а не «дикой» цивилизации. Тем более что исторически проникновение восточно-христианской цивилизации на российский Север не сопровождалось насильственной миссионерской деятельностью, и подавлением традиционной ментальности коренных народов, влияние которых на социально–экономический уклад региона остается существенным и до настоящего времени.

Подводя краткий обзор цивилизаций, соседствующих и развивающихся на территории Российской Федерации нельзя не отметить еще одну, не имеющую не постоянной исторической, ни привнесенной сформированной территориальной принадлежности. Речь идет об иудейской цивилизации, вклад и влияние которой в развитие российской государственности и социальной жизни ни преуменьшать и переоценивать невозможно.

Евреи, оказавшиеся рассеянными в границах Римской Империи после завоевания императором Титом Иерусалима, оказались как бы элементами вкрапленной иудейской цивилизации в других цивилизационных формированиях, не ассимилируясь с ними, но в тоже время, принимая некоторые свойственные той или иной цивилизации черты ментальности.

Не стала исключением из этого процесса и Россия, где представители иудейской цивилизации соседствовали с христианами, мусульманами, буддистами и т.д. на протяжении многих веков не ассимилируясь с ними, но и не стремясь во всем противопоставлять традиционные иудейские ментальные порядки ментальности восточно-христианской, или скажем татарской, основывающейся на традициях мусульманской цивилизации. Так зародились и развивались общности «русских евреев» или иные еврейские общины, впитывавшие отдельные цивилизационные поведенческие аспекты коренных цивилизаций обитания.

Религиозная ментальность каждой из семи цивилизаций, развивавшихся на территории современной России во многом предопределила и характер их социального поведения, проявляющегося и в традициях семейной жизни, и в общепринятых формах и обычаях социального поведения, и в трудовой деятельности и в специфике реализации товарно–денежных отношений.

За примерами далеко ходить не надо. Достаточно вспомнить классический образ русского купца с его «честным купеческим», когда на нижегородской ярмарке заключались многомиллионные сделки под устные гарантии, нарушение которых грозило полнейшей деловой и общественной изоляцией всего купеческого сословия. Или педантичное отношение к выполнению порученного дела немцами Поволжья, когда протестантский западно-христианский менталитет не допускал выполнить свои обязанности кое–как, лишь бы поскорее получить за исполненную работу вознаграждение. Немало примеров можно привести и из нравов представителей других цивилизаций, уживавшихся в мире и согласии на российской земле. Но цель наша иная: показать, как же цивилизационная ментальность предопределяет демографическое по ведение народов России в сегодняшней социально–политической и социально– экономической реальности.

Вполне аксиоматично, что та или иная цивилизация предопределяет не только социальное поведение своих представителей, но и дает определенные демографические установки. Так восточно-христианская цивилизация в своей изначальной сути предполагает крепкую семью и осуждает блуд. В то же время мусульманская цивилизация, не вступая в противоречия с основами христианской морали, поощряет многоженство, что самым прямым образом сказывается и на демографической установке народов, принадлежащих к ней. В итоге, сегодня в рамках общей демографической ситуации в России мы имеем сокращение рождаемости на территориях, традиционно относящихся к восточнохристианской цивилизации и всплеску прироста народонаселения в регионах мусульманской цивилизации.

Естественно, что в процессе разработки демографической политики этот фактор следует, учитывая, прежде всего, стимулируя и регулируя прирост численности населения в соответствии и традиционной ментальной установкой коренного населения той или иной территории Российской Федерации.

Далее, нельзя не учитывать и исторического фактора, существенным образом корректирующего ментальность традиционных цивилизаций. Причем, следует отметить, что такие «исторические корректировки» проходили буквально на генетическом уровне, оказывая пагубные последствия для многих народов.

Достаточно вспомнить печально знаменитые процессы «раскачивания» или насильственного переселения горских народов в иные места проживания, когда в первом случае традиционно многодетные семьи казаков искоренялись в буквальном смысле этого слова, а значит и генетически «вырубалась» память родового воспроизводства. Или неучтенность физиологических особенностей быта переселяемых народов Кавказа мусульманской принадлежности столь же пагубно на генетическом уровне приводила к дальнейшему сокращению его численности в местах переселения.

Даже этот небольшой перечень примеров наглядно подтверждает нехитрую аксиому: любая демографическая политика, сколь хороша бы она не казалось, в своей абстрактно–обобщенной форме, должна учитывать, во–первых, этнические особенности, и, во–вторых, религиозный менталитет, который, не смотря на многие десятки лет атеистической пропаганды, продолжает играть ключевую роль в социально– общественном, и, прежде всего демографическом развитии общества и государства. В особенности такого уникального, как Россия.

Россия – страна уникальная, И уникальность ее проявляется не только в ни с какой другой страной в мире не сопоставимостью по масштабам территорий, геополитическом положении, наличию природных ресурсов, необходимых для развития экономического потенциала, но и исторически проверенном гармоничном сосуществовании всех видов современных цивилизаций.

Именно это обстоятельство, на фоне многочисленных потерь после распада СССР делает Российскую Федерацию подлинно устойчивым государственным формированием. Когда в мире налицо обострение межцивилизационных противоречий: между западно-христианским и мусульманским миром, выражающимся в активизации террористического фактора; между арабо–мусульманским и еврейско–иудейским миром, препятствующих нормализации не только ситуации на Ближнем Востоке, но и выливающимся в обострение экономической ситуации в мире, и, прежде всего вследствие так называемых «нефтяных кризисов»: между индо–буддистской и мусульманской цивилизациями с постоянными военными и гражданскими конфликтами народов Индии и Пакистана и т.д., фактор межцивилизационной стабильности этнических отношений в России является уникальным, использовать который необходимо во всей многоаспектности позитивных последствий для решения всех тех проблем, которые стоят сегодня перед Россией.

При этом именно проблема демографии для России сегодня – проблема номер один. Об этом много всего сказано, и сказано немало правильного. За исключением одного: нельзя проводить в жизнь демографическую политику насильственно, решая, скажем проблему восполнения трудовых ресурсов путем «экспорта» дешевой рабочей силы из стран Юго–Восточной Азии. В первой итерации последствия для экономики страны вполне благоприятные. Но, нельзя забывать как об имеющемся опыте западноевропейских стран с их «китайскими» и «вьетнамскими»

кварталами и традиций компактности российских представителей конфуцианской цивилизации. Ведь привнесенный этнос без приданной ему территории – источник потенциальных межэтнических конфликтов в средней перспективе, еще один наглядный пример, уже из современной российской жизни. До недавнего времени о карельском городишке Кондопоге никто никогда и не слыхивал. Но межэтнический межцивилизационный конфликт, хорошо еще, что на предельно бытовой основе, заставил говорить о незнакомой для России ситуации всех. А ведь подобные взрывы для Западной Европы, к сожалению, становятся закономерностью. И здесь стоит напомнить об экономическом аспекте их частичного регулирования. Ведь те средства, которые тратит стабильно обеспеченная Европа на сглаживание межэтнических, межцивилизационных противоречий, Россия себе в обозримом будущем позволить, по чисто прагматическим причинам, не в состоянии, даже с учетом выхода национальной экономики на «предразвальный» уровень ВВП.

Вот здесь самое время перейти к третьей составляющей – многоукладности российского хозяйства. О многоконфессиональности и многонациональности уже было сказано, но вот о взаимосвязи этих специфических черт российской действительности с ее экономически развитием стоит поговорить особо. Дело в том, что та или иная цивилизационная ментальность проявляется во всех аспектах общественной жизни, и не в последнюю очередь в сфере экономической.

Одна из проблем отечественной демографии сегодня – это проблема трудовой миграции: и легальной, и нелегальной. Не секрет также и «национальный» колорит миграционных потоков, с неизменной национальной трудовой ментальностью. Примеры: добросовестное отношение мигрантов из Средней Азии (индо–буддистская и арабо– мусульманская цивилизации) к выполнению рутинных работ; склонность представителей мигрантов Северного Кавказа к разного рода торгово–посреднической деятельности. При этом ментальность этнических тесных контактов неконтролируемого притока мигрантов зачастую приводит к тому, что в отдельных российских регионах те или иные сферы экономической жизни приобретают ярко национальную окраску, следствием чего и стали события в Кондопоге. Отсюда прямой вывод о необходимости учета, как на федеральном, так и на муниципальных уровнях этого обстоятельства. Как? Вопрос особый и чрезвычайно сложный, поскольку любой перекос неизбежно повлечет за собой более чем просто негативные последствия: от бытового национализма до организованного этнического экономического саботажа.

Аристотель, введший в обиход понятие экономики, трактовал этот термин, как искусство вести хозяйство. Именно искусство сочетания цивилизационной ментальности с решением демографических и экономических проблем составляет аспект многоукладности современной российской экономики.

Когда речь заходит о многоукладности, то исходя из постулатов классической политэкономии, всплывают на поверхность социалистический, частнокапиталистический, феодальный, рабовладельческий и даже первобытнообщинный способы ведения хозяйства. И не смотря на то, что Россия, хотя по объективных причинам на какое–то время и утратила свой статус великой державы, все равно государство по– прежнему играет ключевую роль в мировой политике и экономике. А значит, опять по постулатам классической экономической теории, должна характеризоваться высоким уровнем развитости частнокапиталистического уклада. Однако если не сбрасывать со щитов фактор уникальности многоцивилизационного характера современной Российской Федерации, то это положение, как говорится, «не работает».

Дело в том, что исходя из ментально–цивилизационных особенностей формирования российского общества и российского демографического развития, говорить о приоритете, а тем более подавляющим, одного из основных экономических укладов не приходится. И дело ту не только в том, что прошло еще слишком мало времени, чтобы господствовавший практически семь десятилетий социалистический способ производства уступил в одночасье место частнокапиталистическому.

Дело в том, что как некогда социалистический, так и сегодняшний, капиталистический способы ведения хозяйства, внедрялись насильственно, без учета ментально–цивилизационных особенностей демографического потенциала страны.

Внедрение в свое время обобществленного производства породило кризис военного коммунизма. И недавнее разгосударствление привело не только к резкому экономическому спаду, но и высочайшему уровню экономической преступности и хозяйственному криминалу. При этом процесс капитализации в сельском хозяйстве без соответствующего организационно–правового регулирования и экономической поддержки со стороны государства привел к широкой «замене некогда неэффективного социалистического сельхозуклада к эквивалентам средневекового или первобытнообщинного ведения хозяйства, что с ментально– цивилизационной точки зрения отражает традиционно восточнохристианский способ ведения сельского хозяйства. И одновременно с этим, в ряде отдаленных дотационных регионах России стали процветать не просто феодальные хозяйственные отношения, но в прямом смысле слова рабский труд.

Естественно, что задача как экономики, так правовой базы и разрабатываемой демографической политики – не слепой учет многоукладного фактора, а стремление проводить линию на искоренение всех хозяйственных атавизмов, но не исторически изжившим себя насильственным путем, а по средствам создания таких условий, при которых объективно прогрессивный способ будет ощутимо выгоднее иных альтернатив.

Завершая рассмотрение этой своеобразной триады уникальности российского социально–экономического и демографического развития нельзя не остановиться на категории тесно взаимосвязанной и с ментальностью много конфессионального, многонационального состава российского народонаселения, и с его экономической многоукладностью ведения хозяйства. Речь идет о разнообразии форм общественного сознания, выступающих проводниками и посредниками реализации разного рода планов, программ и концепций.

Ведь какими бы замечательными на словах не был бы положения демографической политики Российской Федерации, ни один закон, ни один нормативный акт, ни одно чисто волюнтаристическое волеизъявление не заставит смертность снизиться, рождаемость повыситься, а миграционные потоки изменить свою природу. Два, безусловно, для реализации принятой политической линии нужна экономическая поддержка. Но даже, не пока еще умозрительный «материнский капитал» ни в коей мере не обеспечивает и не способен в случае его потенциально более высокого уровня, обеспечить всплеск рождаемости в стране. Для этого нужен поворот в сознании. И здесь вступают в действие механизмы реализаций форм общественного сознания.

Классическая философия, которая, одновременно выступает одной из таких форм, в качестве объективно реально существующих выделяет:

право, мораль, политику, искусство, науку и религию. То есть, мы опять соприкасаемся с цизилизационно–ментальной спецификой восприятия перечисленных категории разноконфессионным, разнонациональные составом российского народонаселения.

Отсюда и нехитрый вывод: включаясь в реализацию положений демографической политики формы общественного сознания должны «работать» по–разному в различных цивилизационных общностях российского населения.

Интересно вспомнить, что, рассуждая «О грядущей России»

И. Ильин или «О ток как нам обустроить Россию» А.Солженицын не упоминая затронутые философские или цивилизационные категории в один голос заявляли о ментальной основе неизбежных преобразований искореженной российской действительности в стройную систему социальных взаимоотношений, на базе которых может не только окрепнуть дважды за прошлое столетие пошатнувшаяся национальная государственность, но и произойти экономическое упрочение России. Возрождение же экономическое имеет своей основой возрождение демографическое, когда определяющим становится постулат, что для отечественной экономики требуется и рост численности населения, и качественное изменение его уровня жизни, а не убогий лепет о чрезмерности сегодняшнего населения России для ее экономики.

Вот мы и опять вышли на чисто цивилизационную оценку, когда традиционная ментальность трех главнейших (по численности, занимаемой территории и длительности своего исторического саморазвития) цивилизаций России диктует законы социально–экономического развития страны. При этом, позитивное изменение уровня и качества жизни основных, титульных, перефразируя известное словосочетание, цивилизаций России обеспечит и рост благосостояния менее многочисленных, но столь же ощутимо значимых и важных для развития России цивилизаций.

Рогачев С.В., доктор экономических наук, профессор

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ВЫЗОВЫ И РИСКИ:

ПОЛИТИКО–ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

Парадигма развития России в новом тысячелетии преломляет в себе богатейший исторический опыт страны и тенденции информационного, постиндустриального этапа мировой цивилизации в условиях глобализации. Такая парадигма развития противоречиво и многоаспектно влияет на демографические процессы, укрепляя существующие и порождая новые риски и вызовы. Среди них особое место занимают демографические трансформации. Во всем мире усиливаются тенденции вызова репродуктивному поведению, брачным и семейным отношениям, перманентно воспроизводится состояние демографической нестабильности. Эти общемировые тенденции специфически проявляются в углубляющемся в России демографическом кризисе, кризисе, который стал важнейшим вызовом ее государственности.

Динамично сокращающееся население страны – интегральный показатель, характеризующий необходимость коренного изменения политико–экономической стратегии государства, прежде всего социальной политики. Определяя значительную народнохозяйственную роль проблем народонаселения, А. Смит писал: «Все, что содействует росту населения и возделыванию земли, создает также возрастание богатства и могущества» (Смит А., 1935, с. 128). Слова классика политической экономии, сказанные 230 лет тому назад правомерны и сегодня, определяя приоритетность для государства и общества демографического благополучия в стране.

В своей сущностной основе демографическая стратегия, прежде всего, отражает специфические устойчивые демографические тенденции и закономерности. Однако она не может не учитывать, причем весьма противоречиво экономические, социальные, политические и политико–экономические компоненты. Причем политико–экономическая компонента в определенной степени выступает как интегрирующая.

Политико–экономическая мотивация выбираемой государством демографической стратегии, учитывает целевые ориентиры развития экономики, задача укрепления военной безопасности, рационального использования огромной территории России, поддержание необходимого уровня трудового потенциала, в том числе и на селе, специфику этих задач в условиях глобализации. Демографическая политика должна учитывать взаимосвязь корпоративных и личных интересов, их сопряженность с общенациональным интересом. Проблемы демографии должны стать одним из ключевых направлений предметного поля современной политико–экономической мысли в ее современной теоретической парадигме.

Вне такого подхода затруднительно, а может быть, и невозможно, в полном объеме выявить и оценить долговременное, устойчивое влияние политики и экономики на демографические процессы, прогнозировать социально–политические последствия различных вариантов демографической стратегии.

Демографические процессы в контексте политико–экономиической доминанты. В западном обществе на протяжении ХХ века политическая экономия играла весьма заметную, «амбициозную» роль в исследовании системы экономических интересов, их проявления в самых различных сферах общественной жизни. Как писал еще Гегель:

«Интересы правят миром».

Демографические процессы в твой или иной степени связаны с корпоративными интересами различных социальных слоев и групп, положением их в общественном производстве. Связь эта носит нелинейный, в определенной мере опосредованный характер. Сегодня в процессе социализации общества и человека диалектика этой связи усиливается, становится многообразнее, принимает различные институциональные формы, что и является предметным полем политической экономии.

Важное направление научных исследований – долгосрочный и ситуационный политико–экономический прогноз политических последствий различных вариантов демографической политики, их влияние на модернизацию общества.

Необходима более четкая определенность при использовании термина «демографическая политика». Он, как и термины «социальная», «научно–техническая», «аграрная» политика и т.д. употребляется обычно без акцента на политическую составляющую термина, а в расширительном смысле как деятельность субъекта в той или иной сфере. В узком смысле, «политика» понимается как деятельность по завоеванию и удержанию власти для реализации целей и интересов определенных социальных групп. В этом узком смысле демографическая политика включает политико–экономическую интерпретацию, адаптированную к предметному полю демографии.

В таком контексте можно вспомнить, например, что в свое время идеи Мальтуса о росте численности населения, опережающем производство продуктов питания, оказали огромное влияние на многих ученых, например, знаменитого немецкого химика Ю. Либиха, автора теории «убывающего плодородия» и на общественное мнение ряда стран. «Но когда на Западе изменились демографические условия (а я бы добавил – и способ производства), представления Мальтуса утратили былое значение, а сам он был объявлен лжепророком» (Политическая наука, 1999, с. 121).

Известный исследователь Р. Истерлин отмечает следующую динамику исследования взаимосвязи демографических и экономических процессов. В начале XIX века экономическая мысль изучала органическую связь роста численности населения и технологических изменений.

Впоследствии, однако, усилия ученых постепенно сосредоточились на краткосрочных аспектах проблемы распределения ресурсов в условиях неизменности демографических и технологических факторов. Считалось, что вопросы народонаселения никак не связаны непосредственно с экономическими проблемами. Значительно позже, когда перед экономикой снова встали проблемы развития общества в долгосрочном аспекте, изучение народонаселения сделалось насущным (Истерлин Р.А., 1981, с. 683). Другой контекст проблемы народонаселения развивался марксизмом. Изучалось влияние капитала на динамику численности рабочей силы, степень ее эксплуатации.

Особое место в проблематике взаимосвязи экономики и народонаселения занимают исследования «Римского клуба», которые исходили из положения о том, что с точки зрения проблем экономического роста и образа жизни, вряд ли что–либо имеет столь важное значение, чем взаимодействие демографических факторов и экономики. Эксперты «Римского клуба» определяли пределы роста численности населения в условиях быстрого увеличения потребления, истощения природных богатств и усиливающегося политического, экономического и социального противостояния между Севром и Югом.

В бывшем СССР взаимодействие экономики и демографии рассматривалось как планомерный процесс обеспечения растущей численности населения при неуклонном росте материальных и духовных потребностей. Считалось, что растущая экономика должна быть обеспечена ростом численности населения, а социальная политика призвана его стимулировать.

В условиях трансформации общественных отношений начала 1990-х годов ХХ века акцент делался на рыночные механизмы экономического развития. В социальном плане говорилось о необходимости поддерживать только наиболее уязвимые слои населения. «Обвал» численности населения России со всей очевидностью показал пагубность таких представлений и такой политики.

Процесс устранения социальных деформаций и демографического кризиса в России совпал с периодом, когда мир вступил в новый виток цивилизационной эволюции, политико–экономический акцент которой переместился в сферу расширенного воспроизводства человеческого каптала, концепции «расширенных возможностей» как ответ на технологические, экономические и социальные вызовы XXI века. Соответственно изменяются приоритеты в системе интересов общества и его элиты, их отношение к демографическим проблемам, их остроте. Демографические аспекты стали играть заметную роль во многих науках. Принципиальное более значимое место они должны и могут занять в новой политической экономии.

Взаимосвязь демографических и экономических процессов проходит по различным параметрам. Один из них – сопряженность или разнонаправленность демографических волн и экономических циклов, что усиливает нелинейный характер развития общества. Различное сочетание в развитии этих процессов определяет и специфику взаимосвязи интересов различных социальных слоев и групп общества.