«КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ СФЕРЫ МИР И ЧЕЛОВЕК Выпуск 5 Кемерово 2005 ББК Ш140-Оя УДК 81`371 Рецензенты: д.ф.н., проф. В.М. Топорова д.ф.н., проф. А.П. Чудинов Концептуальные сферы МИР и ЧЕЛОВЕК: Коллективная монография / Отв. ред. ...»

ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»

РОССИЙСКАЯ АССОЦИАЦИЯ ЛИНГВИСТОВ-КОГНИТОЛОГОВ

(Кемеровское отделение)

СИБИРСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ

(Кузбасское отделение)

Серия «КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ»

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ СФЕРЫ

«МИР» И «ЧЕЛОВЕК»

Выпуск 5

Кемерово 2005 ББК Ш140-Оя УДК 81`371 Рецензенты: д.ф.н., проф. В.М. Топорова д.ф.н., проф. А.П. Чудинов Концептуальные сферы «МИР» и «ЧЕЛОВЕК»: Коллективная монография / Отв. ред. М.В. Пименова. – Кемерово: ИПК «Графика», 2005. – 313 с. (Серия «Концептуальные исследования. Выпуск 5).

Пятый выпуск из серии «Концептуальные исследования» представляет собой коллективную монографию, которая посвящёна исследованию двух глобальных концептосфер – «МИР» и «ЧЕЛОВЕК», теоретическим проблемам концептуальных исследований, исследованию концептов внутреннего мира человека, а также вопросам, связанным с концептуальным анализом категорий в языке и речи.

Для студентов, аспирантов, преподавателей, интересующихся проблемами концептуального анализа в рамках когнитивной лингвистики.

ISBN 5-93664-009- ББК Ш140-Оя © Коллектив авторов Раздел 1. КАТЕГОРИАЛЬНЫЕ КОНЦЕПТЫ В.И. Карасик Волгоградский государственный педагогический университет

КАТЕГОРИАЛЬНЫЙ ОЦЕНОЧНЫЙ КОНЦЕПТ «ПОДЛИННОСТЬ»

Лингвоконцептологические исследования привлекают к себе внимание многих ученых, поскольку позволяют синтезировать достижения лингвистики и других областей гуманитарного знания – культурологии, психологии, философии, литературоведения. Человеческий опыт одновременно континуален и дискретен, и язык выступает важнейшим средством овнешнения и, соответственно, дискретизации опыта. В качестве дискретной единицы, признаваемой многими лингвистами ключом к индивидуальному опыту человека и коллективной памяти общества, выступает концепт. В настоящее время сложилось несколько лингвоконцептологических школ в России. Опираясь на фундаментальные труды Д.С. Лихачева, Ю.С. Степанова, Н.Д. Арутюновой, В.В. Колесова, ученые исследуют различные типы концептов (см. серийное издание «Антология концептов»).

В ряду ментальных образований, посредством которых мы храним в памяти наш опыт, выделяются особые концепты категориального характера.

Эти концепты весьма разнообразны, среди них есть параметрические (пространство, время, определенность, движение и др.), экзистенциальные, или телеономные, по С.Г.Воркачеву [2], (свобода, счастье, любовь, справедливость, судьба и др.), модально-оценочные (вероятность, утвердительность и отрицательность, причина и цель и др.). Категориальные концепты специфичны в силу своей высокой абстрактности, их образно-перцептивный компонент весьма размыт и менее значим, чем понятийный. К числу модальнооценочных категориальных концептов относится и обобщенное представление о подлинности чего-либо. Будучи квалификацией действительности, подлинность не является онтологической характеристикой предметов и явлений, а представляет собой результат соотнесения двух представлений – некоторого должного и данного положения вещей.

Изучение когнитивного и лингвокультурного содержания концепта «подлинность» представляется интересным потому, что этот концепт должен фиксировать динамику современного отношения к действительности. Дело в том, что с развитием электронных средств массовой информации наше восприятие действительности усложнилось. В этой связи происходят определенные модификации в осознании того, что есть реальное, действительное, подлинное, настоящее в противоположность виртуальному, потенциальному, фальшивому, кажущемуся.

Понимая концепт как многомерное ментальное образование [3], рассмотрим понятийные, образно-перцептивные и ценностные характеристики подлинности.

Анализ понятийных характеристик анализируемого концепта направлен на выявление его существенных признаков, закрепленных в толкованиях словарей, установление его системных связей с близкими и контрастными ментальными образованиями и определение разновидностей этого концепта. Поскольку по своей сути рассматриваемый концепт является атрибутом, квалификационным определением действительности, его имя раскрывается через прилагательное «подлинный»

В толковом словаре «подлинный» определяется следующим образом: 1.

Являющийся оригиналом, не скопированный. Подлинные берестяные грамоты. 2. Настоящий, неподдельный. Подлинное имя сочинителя. || Точный, без всяких изменений, искажений. Подлинный язык героев. || Представляющий собой лучший образец, идеал кого-, чего-л. Подлинный артист. 3. Истинный, не показной. Подлинный героизм (БТС).

Мы видим, что в дефиниции выделены следующие признаки интересующего нас концепта: 1) оригинальный (лат. – первоначальный), 2) настоящий, 3) точно соответствующий, 4) образцовый, 5) истинный. Этим признакам противопоставлены их антонимичные корреляты: 1) скопированный, 2) поддельный (фальшивый), 3) искаженный, 4) низкокачественный, 5) показной (ложный). В этимологическом словаре читаем: «обычно связано с подлинник «длинный шест» на том якобы основании, что при судебной расправе били «подлинниками» – длинными палками, чтобы выпытать правду» (Фасмер).

По другой этимологии это слово связывают со словом «линь» – канат, а также тонкая веревка для телесных наказаний. Итак, этимологически подлинность в русском языке ассоциируется с установлением правды, истинного, первоначального положения дел путем применения пытки.

Синонимы слова «подлинный» толкуются так:

Настоящий – 1. Такой, который имеет место, протекает сейчас, в данное время. 2. Книжн. Этот, данный. 3. Подлинный, истинный; натуральный.

Настоящий кофе. || Соответствующий определенным требованиям, представляющий собой лучший образец, идеал кого-, чего-л. Настоящий солдат, художник, поэт. || Искренний, непритворный. Настоящее сострадание. 4.

Представляющий собой полное подобие кого-, чего-л. Настоящая русалка (о девушке с длинными волосами). 5. Разг. Полностью соответствующий качеству чего-л. (о цене, стоимости). Предложить настоящую цену (БТС).

Истинный – 1. Соответствующий истине (истина – 1. То, что соответствует действительности; правда. || Нравственный идеал. 2. Филос. Верное отражение объективной действительности в сознании человека). 2. Подлинный, настоящий. Истинный друг (БТС).

Действительный – 1. Существующий или существовавший на самом деле; реальный, подлинный, настоящий. Действительный факт. 2. Обычно кратк. Имеющий силу, сохраняющий силу, действующий. Пропуск действителен в течение суток (БТС).

Реальный – 1. Существующий на самом деле, действительный, не воображаемый. Реальный мир. 2. Возможный для выполнения, осуществимый.

Реальная задача. 3. Основанный на понимании и учете подлинных условий действительности; трезво-практический. Реальный взгляд на жизнь (БТС).

В философской литературе действительность трактуется как объективная реальность, актуально наличное бытие, подлинное бытие в отличие от видимости. Противопоставляются чувственный мир и мир идеальных сущностей. Действительность осознается как актуализация потенций, как чувственная данность в пространстве и времени. Реальность (лат. – вещественный) понимается как существующее в действительности, при этом различаются объективная и субъективная реальность (мир и его отражение в сознании) (ФЭСа). В философской терминологии действительное противопоставляется как чисто кажущемуся, мнимому, так и просто возможному. Если акцентируется противопоставление действительности и кажимости, используется слово «реальность», противопоставляя действительность и возможность, говорят о наличном бытии и существовании. Различаются следующие типы действительности: 1) макрокосмическая (физическая реальность), 2) микрокосмическая (окружающий нас, непосредственно созерцаемый мир) и 3) припоминаемая, переживаемая. Реальность – это онтологическое бытие-в-себе, абстрагированное от его рефлектированности. Реальное противопоставляется идеальному, фантастическому, воображаемому, ирреальному (ФЭСб).

Проблемам философского осмысления действительности, реальности и истины посвящено множество научных трудов, от античности до наших дней.

Основные идеи, имеющие отношение к концепту «подлинность», можно конспективно свести к следующим тезисам: 1) в процессе познания мира на основе опыта и логических рассуждений устанавливается соответствие действительному положению вещей, 2) существуют как открытые, так и неоткрытые истины, каждая единичная истина может претендовать лишь на относительную ценность, она имеет значение только в данный момент и не является всей истиной, 3) реальность открывается нам с различных сторон, при этом наряду с рациональными познавательными актами существуют и эмоциональные, среди которых особенно значимы эмоционально-рецептивные – опыт, переживание, страдание, терпение.

Признаковый состав концепта «подлинность» в его системных связях можно представить, обобщив приведенные определения и толкования близких по смыслу слов в русском языке, в следующем виде:

1) оригинальный, первичный, не скопированный, 2) существующий на самом деле, не воображаемый, 3) соответствующий образцу и идеалу, не искаженный, 4) натуральный, не фальшивый, 5) искренний, не лицемерный. Эти признаки соотносятся с предметами, идеями и человеческими чувствами.

Предметная действительность может быть первичной или скопированной, при этом копия квалифицируется как легальная либо нелегальная продукция (подделка). Философы развивают и обогащают противопоставление мира действительного и воображаемого, при этом дифференцируются разные модусы мира недействительного – ирреальная (фантастическая), потенциальная, необходимая, кажущаяся, виртуальная действительность. Важной является идея истины как нравственного идеала (святая истина). Подлинность чувства квалифицируется как искренность, противопоставляемая притворству, лицемерию. Интересно отметить, что сфера лицемерия и искренности распространяется только на позитивно оцениваемую зону чувств и отношений, можно говорить о подлинном и лицемерном сострадании, но вряд ли существуют лицемерные зависть, злорадство или самолюбование.

Для выявления образно-перцептивных характеристик рассматриваемого концепта обратимся к анализу коротких сочинений, составленных информантами на тему «Когда я думаю о подлинности, я представляю себе…», и установим сочетаемость имен данного концепта в текстах обиходного общения, художественной и массово-информационной литературы.

Приведем несколько коротких сочинений.

«Когда я думаю о подлинности, я представляю себе ученого, который долго и скрупулезно исследовал документы и установил факты, которые опровергают устоявшиеся мнения, например, касающиеся исторических личностей. Например, неправильный перевод фразы может менять все ее прочтение. Вспомним фразу Маркса: «Религия есть опиум народа», которую перевели как «Религия есть опиум для народа». Этот предлог «для» меняет смысл высказывания, переносит ответственность с народа на священнослужителей, которые якобы намеренно отравляют сознание народа. Мы говорим о подлинности как об открытии исходного значения».

«Когда я думаю о подлинности, я представляю себе ситуацию неискреннего общения. Кто-то пытается манипулировать мною или кем-то еще, уговаривает меня что-то сделать, во что-то поверить, но я чувствую, что подлинные интересы этого человека не соответствуют тому, что он говорит. Эти интересы носят корыстный характер или вызваны завистью, желанием унизить кого-нибудь, испортить чьи-либо отношения».

«Когда я думаю о подлинности, я представляю себе экспертизу искусствоведов, которые установили, что картина известного художника является подделкой. Сейчас с помощью современной техники можно сделать копии произведений искусства, которые почти невозможно отличить от оригинала. Иногда такие отличия являются просто условностью. Например, филателисты знают, что знаменитая марка «Черный пенни» существует в единственном числе и хранится в определенном месте. Все другие марки «Черный пенни», даже если их невозможно отличить от оригинала с помощью специальной аппаратуры, являются копиями и стоят очень мало».

В приведенных коротких сочинениях описаны ситуации, связанные с актуализацией концепта «подлинность». Это поиск фактов, выявление подлинности документов или произведений искусства, осознание подлинности чувств или понимание притворства, признание того факта, что подлинные вещи гораздо дороже, чем их копии или подделки, эмоциональное переживание подлинности естественных привычных предметов, к которым привязывается человек, понимание теплоты человеческих отношений, которые не отягощены социальными условностями, столь значимыми для представителей среднего класса, воспоминания о путешествиях, о знакомстве с новыми людьми, новыми местами и новыми ощущениями. Эти описания переживания подлинности уточняют понятийную модель анализируемого концепта. Уточнение развивается в нескольких направлениях: 1) важность сенсорного восприятия мира (подлинно то, что воспринимается чувствами, а не рассудком), 2) понимание необходимости специальных знаний и усилий для восстановления исходной, подлинной информации, 3) признание того факта, что подлинные вещи имеют большую ценность и поэтому имитируются, а в процессе имитации часто искажаются, 4) констатацию того, что социальные условности исключают естественное отношение к миру и подлинные человеческие чувства, 5) осознание того, что подлинные межличностные отношения могут имитироваться, обычно с неблаговидными целями.

Контекстуальные характеристики имени концепта «подлинность» были установлены на основе сплошной выборки из художественных и научнопопулярных текстов на русском языке (компьютерная база данных).

В исходном смысле подлинность определяется по происхождению:

Подлинные хазары жили за пределами Тьмутараканского княжества в низовьях Волги, Терека и Дона (Л.Гумилев).

Подлинные хазары противопоставляются тем, кто носил это имя, но к данному этносу не относился.

Уточняется подлинность события в его конкретной пространственновременной привязке:

Угол падения тени, приметный бархан или такыр, промелькнувшая кобра могли выдать подлинное время и место действия (Д.Корецкий).

Весьма частотной является характеристика документов с точки зрения их подлинности:

Вот эталонные образцы, подлинность которых гарантирована государством и руководством всех нотариальных контор города, а вот твой образец (А.Маринина).

В приведенном примере уточняются гаранты подлинности документа – государство и нотариусы.

Определение подлинности требует привлечения специалистов, если речь идет об установлении авторства:

- Все может быть, - вздохнул Гордеев. - Именно поэтому будет производиться экспертиза с привлечением специалистов-филологов для установления подлинного авторства (А.Маринина).

Существуют специальные процедуры установления подлинности текстов, аудио- и видеозаписей:

К нам на экспертизу пришла видеопленка. Определение подлинности, отсутствие монтажа и все такое. … Запись подлинная, очень четкая и звук хороший – каждое слово слышно. Признаков монтажа нет... (Д.Корецкий).

Для историков, юристов и дипломатов подлинность документов терминологически обозначается как аутентичность:

Критика источников при таком подходе сводится к установлению их аутентичности, а противоречия нескольких, несомненно подлинных, источников составляют барьер, не всегда преодолимый (Л.Гумилев).

Подлинность осознается обычно на фоне сопоставления с подделкой:

Немецкие химики изучали процессы старения бумаги и красок в подлинных английских банкнотах и научились искусственно воспроизводить эти процессы в фальшивых деньгах (Ю.Дроздов).

Подлинный старинный предмет может быть сопоставлен с натуральным современным, и в таком случае подлинность понимается как знак принадлежности к определенной эпохе:

Все подлинное, даже люстра, – похвасталась Катя. – Только медвежья шкура современная... (А.Бушков).

Подлинность противопоставляется вымыслу:

В этом состоял парадокс: подлинные документы оформлены на вымышленную фамилию (Д.Корецкий).

Подлинность является атрибутом произведений искусства:

Сохранились только печи, крытые изразцами, или дворцовые мраморные камины, подлинные произведения искусства (М.Баконина).

Существует множество синонимов для обозначения подделок. Как правило, эти слова принадлежат сниженной речи:

Существовала только одна подлинная доверенность – на имя Сурикова. А доверенность на имя Гольдич – подделка, липа, как и паспорт неуловимой дамочки (А.Маринина).

Некоторым людям необходимо в определенных ситуациях скрывать свое настоящее имя:

Стало ясно главное: Жорж жив и на допросе не назвал своего подлинного имени (Д.Медведев).

Если речь идет о подлинном лице кого-либо, значит, этот человек скрывает свои истинные намерения:

Взгляд у него мгновенно стал колючим, цепким, деловым, резко контрастировавшим с туповато-сытенькой физиономией. На миг из-под маски проглянуло подлинное лицо (А.Бушков).

Весьма часто противопоставляются показные и подлинные цели:

Чтобы не вводить его в подробности о подлинных целях, доложили о необходимости перепрофилирования объекта для нужд обороны страны (В.Доценко).

Аналогичным образом характеризуются причины:

В 1538 г. Елена Глинская внезапно умерла. Подлинная причина ее смерти неизвестна, но среди современников находились люди, утверждавшие, будто великую княгиню отравили (Л.Гумилев).

Подлинный смысл слова понимается не сразу:

Вот когда я, наконец, понял подлинный смысл слова «Аристократ»

(В.Кунин).

Для установления подлинного содержания нужно уметь видеть подтекст:

Сомневаюсь, что вам хоть раз удалось расшифровать их, вскрыть подлинное содержание (Ф.Дик).

В некоторых случаях нейтрализуется различие между подлинным и мнимым поступком:

Избыток свободного времени и недостаток свободы делают людей чрезвычайно изобретательными, поэтому зеки придумали тысячи всевозможных ухищрений, направленных на то, чтобы увильнуть от работы, уйти в побег, провести время и развлечься, наказать сотоварища за какой-то подлинный или мнимый проступок, поглумиться над администрацией… (Д.Корецкий).

В сочетании с именами абстрактными подлинность выступает в качестве идеального положения дел в противовес данному. Например, подлинная демократия:

По терминологии правящего режима – «сепаратисты». На деле – борцы за подлинную демократию, за свержение полностью себя скомпрометировавшего проимпериалистического режима (А.Бушков).

Люди всегда обращают внимание на подлинность чувства. Например:

- Вы уверены, что он пойдет на это? – теперь уже озабоченность звучала в голосе Картера, но на этот раз она была подлинной (Д.Чекалов).

Иногда бывает трудно определить, является ли чувство подлинным либо имитируемым:

Мария разыгрывала ярость, а скорее всего ярость была подлинной, потому что вина, свежо ощущаемая во время напугавшего ее внезапного визита Элефантова месяц назад, успела бесследно выветриться (Д.Корецкий).

В определенных контекстах слово «подлинный» является усилителем:

Воины обеих сторон проявили подлинный героизм, превзойдя мужеством литовских, польских и немецких рыцарей (Л.Гумилев).

Вряд ли героизм может быть показным.

Контекстуально значение слова «подлинный» может размываться, переходя в указательный определитель:

Вот они где, подлинные латиноамериканские страсти... (А.Бушков).

В этом контексте словосочетание «подлинные латиноамериканские страсти» показывает ироническое отношение говорящего к аффектированному, чрезмерному проявлению эмоций, свойственному персонажам мыльных опер, сделанных в латиноамериканских студиях.

Интересны примеры, в которых обыгрывается контраст между подлинной и виртуальной реальностью:

Все-таки одно дело «удар», который ты почувствовал при помощи виртуального костюма, и подлинная арматурина, которой тебя огреют на улице (С.Лукьяненко).

Под виртуальной реальностью понимается в приведенном примере ощущение, создаваемое с помощью компьютера в сознании человека.

Жизнь в условиях виртуальной реальности ведет к притуплению чувств:

Для меня сейчас нет страха. Но зато нет и подлинного восторга (С.Лукьяненко).

Сочетание «подлинная реальность» имплицирует идею о том, что распространенное мнение о некотором положении дел является ошибочным:

В 1885 г. французский писатель-фантаст Жюль Верн, заинтересованный в выяснении фактов и подлинной реальности, попытался собрать воедино все сведения, существовавшие на европейских и в том числе и русском языках, о путешествиях XI-XIII вв. (Л.Гумилев).

Если прилагательное «подлинный» сочетается с существительным, в значении которого есть признак «верный, соответствующий действительности», то возникает текстовая импликация о наличии обмана:

Вы сейчас сядете и кратенько напишете правду. Подлинную правду (А.Бушков).

В ряде случаев словосочетание с прилагательным «подлинный» имплицирует необычный контраст:

Матерными ругательствами все овладели в совершенстве, а вот подлинное просторечие – не дается! (В.Кунин).

Для многих людей сниженная речь, просторечие ассоциируется с использованием вульгаризмов, персонаж в приведенном примере дифференцирует мнимое и подлинное просторечие, утверждая, что настоящее просторечие не связано с ругательствами.

Интересны примеры, в которых можно установить сложные ассоциативные отношения между различными модусами реальности:

Я перестал верить в нереальность «глубины». Я готов считать ее подлинной жизнью. Она заменила мне все, или почти все (С.Лукьяненко).

В этом тексте речь идет о виртуальной реальности, об особой компьютерной программе, которая дает возможность человеку испытать почти полностью реальные ощущения иного бытия. Вместе с тем персонаж пока что видит границу между подлинной и имитируемой реальностью, хотя эта граница стремительно стирается.

Контекстуальные характеристики концепта «подлинность» свидетельствуют о том, что этот концепт всегда предполагает наличие оппозитивного образования. Каждый раз, когда какой-либо предмет, человек, событие или идея определяется посредством прилагательного «подлинный», актуализируется противопоставление подлинного и неподлинного объекта. Соответственно, можно представить себе типичную ситуацию, когда субъект, предполагающий, что ему предстоит столкнуться с некоторым отклонением от должного положения вещей, и умеющий отличить подлинный объект от предъявляемого, выносит свое заключение о действительности. Эта действительность представлена в виде знаковых предметов (настоящих либо поддельных, вторичных, низкокачественных), поведения кого-либо, событий и абстрактных понятий. В качестве предметов, которые нужно квалифицировать с позиций их подлинности, выступают обычно документы, деньги, произведения искусства и товары, имеющие высокую репутацию. Такая квалификация необходима в связи с высокой вероятностью их подделки. Достаточно часто люди скрывают свое истинное имя по разным причинам. Для событий, которые на самом деле имели место, необходимо определение их пространственно-временных объективных характеристик.

Людям свойственно маскировать свое подлинное отношение к комулибо, истинные причины и цели своих поступков. Контекстуальные примеры уточняют словарную репрезентацию концепта, характеризуя такие модусы подлинности, как связь между качеством и торговой маркой в рекламном тексте, сомнительность подлинных чувств у политиков, переход значения слова «подлинный» в общеоценочное или указательное значение (оценочное расширение значения). В тексте возможно появление окказиональных противопоставлений подлинного и кажущегося либо имитируемого объекта.

Подлинность является градуируемым качеством. Основными текстуальными коррелятами подлинных предметов являются фальшивые, подлинных эмоций – наигранные, подлинных ощущений – виртуальные, подлинных форм общественного устройства – формально-имитируемые.

Обратившись к Русскому ассоциативному словарю (РАС), мы видим, что основные реакции информантов совпадают с данными, полученными в ходе анализа образно-перцептивной стороны рассматриваемого концепта. Реакции таковы: документ (97), экземпляр (34), настоящий (32), истинный (29), шедевр (23), текст (10), герой, друг, рассказ (8), картина, оригинал, талант (7), источник (6), достоверный, ложный (5), истина, смысл, художник, ценный, человек (4), вариант, верный, героизм, день, идиот, интерес, книга, копия, мнимый, образец, паспорт, патриот, Рембрандт, рукопись, хороший (3) (РАС).

Подлинность ассоциируется с документом, произведением искусства, с общеоценочной позитивной характеристикой. Как это ни странно, но контрастные корреляты (ложный, мнимый) составляют очень малую часть реакций.

Ценностная характеристика рассматриваемого концепта состоит в раскрытии ориентиров поведения, определяемых данным смысловым образованием. Эти ориентиры поведения можно выразить в виде следующих суждений:

Следует предпочитать подлинные вещи, сделанные настоящими мастерами, вещам сомнительного производства.

Следует уметь отличать подлинные вещи от подделки.

Следует обращаться к опытным людям (экспертам), чтобы они помогли определить подлинность вещи.

Не следует выдавать подделку за подлинную вещь.

Следует различать действительное и кажущееся положения дел.

Следует различать подлинное и имитируемое доброе отношение к себе и другим людям.

Обычно ценностные характеристики концептов в явном виде выражены в языковых и авторских афоризмах, однако в пословичном корпусе представлены высказывания, воплощающие лишь отдельные характеристики подлинности. В пословицах акцентируется необходимость внимательно относиться к тем вещам, которые выглядят привлекательно, но могут быть некачественными (это касается и человеческих отношений): Не все золото, что блестит;

Внешность обманчива. Коллективный народный опыт говорит о том, что тайное станет явным: Шила в мешке не утаишь; Murder will out. Много оценочных суждений связано с осуждением обмана: Правда светлее солнца; И с умом воровать – беды не миновать. Ничто притворное не может быть продолжительным (Я.Коменский). По-видимому, отсутствие других афоризмов, которые могли бы иллюстрировать все приведенные выше ориентиры поведения, объясняется очевидностью этих ориентиров.

Именно оценочная сущность концепта «подлинность» ведет к его размыванию и превращению в интенсификатор. В этом плане «подлинный» и «настоящий» полностью синонимизируются. Смысловой маршрут этого превращения таков: «настоящий / подлинный» + слово нейтральной семантики (настоящий моряк) – «настоящий / подлинный» + слово положительной семантики (настоящий герой) – «настоящий / подлинный» + слово отрицательной семантики (настоящий мерзавец).

В поэтических текстах оценочный смысл концепта «подлинность» расширяется до идеи исходного космического созидания и отождествления с Творцом:

И, если подлинно поется И полной грудью, наконец, Все исчезает – остается Пространство, звезды и певец!

В этом тексте не случайно ударными оказываются аллитеративно сопряженные слова «подлинно» и «полной», поскольку подлинность проявления связана с полнотой качества, с преодолением пределов человеческого воплощения.

Подведем основные итоги.

Семантической основой концепта «подлинность» является идея сенсорно определяемой реальности, связанной с исходным началом и принимаемой в качестве образца для сопоставимых объектов. Этот концепт относится к категориальным модально-оценочным смысловым образованиям особого типа – контрастивно-обусловленным концептам, он существует в единстве со своими оппозитивными коррелятами: скопированный, воображаемый, искаженный, фальшивый, лицемерный.

Оппозитивные корреляты подлинности характеризуют типы квалифицируемых объектов (предметы, человеческие эмоции и отношения, абстрактные сущности) и сферы дискурсивной квалификации этих объектов (обиходная, философская и юридическая).

Образно-перцептивные характеристики данного концепта уточняют основную предметную сферу квалифицируемых объектов (документы, деньги, произведения искусства) и человеческих отношений (зависимые либо свободные от социальных условностей). Текстовая репрезентация концепта «подлинность» вызывает ассоциации с непосредственно выраженными либо выводимыми оппозитивными смысловыми образованиями. Эти оппозитивные смыслы большей частью сводятся к формализации чувств и фальсификации предметов.

Ценностные характеристики концепта «подлинность» проявляются в нормах поведения, предписывающих отличать подлинные вещи от подделок и правду от лжи. Ценностная сторона данного концепта способствует его оценочной мутации в интенсификатор.

Литература:

1. Антология концептов / Под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. – Волгоград: Парадигма, 2005. – Т.1. – 348 с.; Т.2. – 356 с.

2. Воркачев С.Г. Сопоставительная этносемантика телеономных концептов «любовь» и «счастье» (русско-английские параллели): Монография. – Волгоград: Перемена, 2003. – 164 с.

3. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – Волгоград: Перемена, 2002. – 477 с.

Список словарей и их сокращений:

БТС – Большой толковый словарь русского языка. – СПб.: Норинт, 1998.

РАС – Русский ассоциативный словарь: в 2 т. – М.: АСТ, Астрель, 2002.

ФЭСа – Философский энциклопедический словарь. – М.: Сов. Энциклопедия, 1983.

ФЭСб – Философский энциклопедический словарь. – М.: Инфра-М, 1998.

КОНЦЕПТ «БЫТ» В РУССКОЙ КОНЦЕПТОСФЕРЕ

Концепт понимается нами как дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету.

При этом значение выступает как часть концепта, называемая регулярно используемым и воспроизводимым в данном сообществе языковым знаком и представляющая собой коммуникативно релевантную для данной лингвокультурной общности часть концепта. Языковой знак представляет концепт в коммуникативном процессе. Слово представляет концепт не полностью – своим значением оно передает основные концептуальные признаки, релевантные для коммуникации.

Средства объективации концепта образуют его номинативное поле.

Концепт как единица структурированного знания имеет определенную структуру [1; 3; 4; 5 и др.]. Он состоит из компонентов (концептуальных признаков), которые образуют различные концептуальные слои. Концептуальные признаки в условиях вербализации концепта предстают как семы, а концептуальные слои иногда могут совпадать с семемами. Когнитивные слои находятся по отношению друг к другу преимущественно в отношениях производности, возрастания абстрактности каждого последующего уровня.

Комплексное использование лингвокогнитивных методик позволяет наиболее полно исследовать языковые средства объективации концепта.

Единицы номинативного поля концепта объективируют, представляют в речи определенные признаки соответствующего концепта. Совокупность значений лексических и фразеологических единиц образует семантическое пространство языка. Совокупность концептов образует концептосферу народа.

Когнитивная интерпретация результатов анализа семантического пространства языка позволяет моделировать концептосферу общества. Язык выступает как средство доступа к сознанию носителя языка, к дискретным единицам сознания – концептам, а лингвистические методы позволяют раскрыть содержание концепта.

Целью нашей работы является системное описание языковых средств объективации концепта «быт» в лексико-фразеологической системе современного русского языка и последующее моделирование на этой основе структуры соответствующего концепта.

Языковым материалом исследования послужили словарные дефиниции словарей и энциклопедий, результаты анализа письменных художественных и устных разговорных текстов. Общий корпус проанализированных лексических и фразеологических единиц составил более 2500 языковых единиц. Языковому анализу подвергались более 600 паремий и около 50 афористических текстов. В качестве материала исследования выступали также результаты свободного и направленного ассоциативных экспериментов, субъективные дефиниции, симиляры и оппозиты ключевой лексемы. Всего по различным экспериментальным методикам было опрошено более 2000 испытуемых: количество информантов по отдельным экспериментам колебалось от 503 до 680 человек.

В исследовании мы использовали комплекс методик для анализа средств языковой объективации концепта «быт» в современном русском языке.

Опишем этапы анализа средств языковой объективации концепта «быт»

в русском языковом сознании.

На первом этапе была определена ключевая лексема, представляющая концепт «быт» в языке, прослежено ее историческое развитие и современное состояние. Затем на основе словарных данных построено деривационное поле рассматриваемого слова, которое позволило отметить возрастание актуальности концепта в сознании носителей языка, а также расширение исследуемого концепта. В настоящее время отмечается активное словопроизводство с корнем «быт-»: бытовуха, бытовка, бытовня, бытово, бытоустройство, бытовичка, бытовщинка, бытобоязнь, Обувьбытсервис и др. Происходит развитие семантем некоторых родственных ключевой лексеме слов и самой лексемы «быт» в том числе, чаще всего в жаргонизированной речи (например, бытовик – «работник сферы бытового обслуживания» (проф.), «преступник, отбывающий срок за бытовое преступление» (мил.), бытовуха – «непрофессиональная аудио- и видеоаппаратура», «бытовой сифилис» (мол.), «бытовое преступление» (мил.) и др.). Отмечается увеличение сочетаемостных возможностей слов с корнем «быт-»: бытовой героизм, бытовой человек и др. Появляется большое число устойчивых выражений: бытовая техника, бытовая химия, бытует мнение, бытовое явление и др.

Второй этап работы – построение номинативного поля ключевой лексемы. Были определены критерии отнесения лексических и фразеологических единиц к зонам поля, разработана методика выделения единиц номинативного поля «Быт» (анализ словарных дефиниций, анализ лексических и фразеологических единиц, работа со словарем синонимов, анализ результатов экспериментальных методик – свободного ассоциативного и направленного ассоциативного экспериментов, методики субъективных дефиниций, подбора симиляров и оппозитов ключевого слова и др.).

Анализ структурно-семантической организации номинативного поля «Быт» показывает, что исследуемое поле является достаточно большим фрагментом лексико-фразеологической системы русского языка. Общий объем единиц номинативного поля «Быт» составляет 2573 единицы, в числе которых 2332 лексемы и 241 фразеологическая единица. Изучаемое поле имеет широко разветвленную структуру, в ней выделяются 4 парцеллы: «Жизнь, существование человека», «Изображение быта», «Условия и средства существования человека», «Семья, ближайшее окружение человека». В составе парцелл, в свою очередь, вычленяются микрогруппы и другие типы группировок.

С точки зрения структурно-иерархической организации, самыми разветвленными, сложными оказываются парцеллы «Условия и средства существования человека» и «Жизнь, существование человека», менее структурно сложной – парцелла «Семья, ближайшее окружение человека». Парцелла «Изображение быта» состоит из небольшого числа лексических единиц и образует целостное, единое микрополе.

С точки зрения полевой организации, номинативное поле «Быт» в русском языке хорошо структурировано. В нем четко выделяется ядро, ближняя, дальняя и крайняя периферийные зоны.

В ядре четко выделяется центр: быт, бытовой.

Ядерные лексемы составляют 1% от общего количества единиц поля, периферийные единицы – 99% (ближняя периферия – 24,2%, дальняя – 49,5%, крайняя – 25,3%).

Отличием крайней периферии от других зон поля является то, что именно в нее входят все фразеологические единицы (в полном составе), так как они имеют низкую частотность употребления, для них характерны яркие стилистические и оценочные компоненты.

В ходе исследования структуры поля была обнаружена внешняя периферийная зона парцеллы «Жизнь, существование человека». В эту зону вошли такие единицы, как археология, скиталец, бродяжничество, аскет и др.

Все единицы внешней периферии имеют общую дифференциальную сему «образ жизни», однако выступать синонимами (даже в широком смысле слова) единиц номинативного поля «Быт» не могут.

Обширность дальней и крайней периферийных зон, наличие внешней периферии позволяет судить о многочисленных связях номинативного поля «Быт» с другими лексико-семантическими и лексико-фразеологическими полями русского языка.

Следующий этап исследования – анализ ассоциативного поля лексемы «быт» как средства объективации концепта.

В проведенном свободном ассоциативном эксперименте участвовали 680 информантов (279 мужчин и 401 женщина). Получено 668 первых реакций, 12 испытуемых не дали слов-реакций на слово-стимул «быт».

В результате анализа содержания ассоциативного поля ключевой лексемы с помощью метода, предложенного Ю.Н. Карауловым [3], было выделено 9 смысловых зон семантического гештальта «быт». Перечислим их (процент высчитывался от общего числа испытуемых): «Предметные составляющие быта» (47,4% – хозяйство, мебель, посуда и др.), «Типичная бытовая деятельность» (27,4% – домашние дела, уборка, мытье посуды и др.), «Символы быта» (25,9% – дом, очаг, русская печь), «Семья, окружающие человека в быту люди» (12% – семья, семейный, дети, родители и др.), «Состояние быта» (9,3% – уют, чистота, комфорт и др.), «Жизнь, существование человека» (7,4% – жизнь, уклад, образ и др.), «Эмоциональная составляющая быта» (7% – плохой, хороший, серый и др.), «Проблемность быта» (2,4% – недостаток, проблемы материальные, разбилась лодка любви о быт и др.), «Повседневная жизнь человека» (2,2% – обыденность, будни, повседневность и др.). Анализ смысловой зоны «Эмоциональная составляющая быта» позволила определить цветовой спектр исследуемой единицы – серый, черный. Данное распределение ассоциатов по смысловым зонам показывает, как реально представлена лексема «быт» в сознании носителей русского языка.

Был проведен направленный ассоциативный эксперимент с целью уточнения содержания лексемы «быт» в русском языковом сознании. В эксперименте участвовали 503 информанта (215 мужчин и 288 женщин). Получено 469 первых реакций, 34 испытуемых отказались выполнить задание. Опрашиваемым предлагалась следующая инструкция: «Вы участвуете в психолингвистическом эксперименте. Подберите, пожалуйста, определения к слову «быт» (быт-какой?) и запишите те, которые первыми приходят Вам в голову».

Анализ результатов направленного ассоциативного эксперимента позволяет выделить 12 смысловых зон семантического гештальта «быт»: «Типы быта как образа жизни» (22,5% от общего числа ассоциатов – здоровый, современный, рабочий и др.), «Степень устроенности, комфортности бытовых условий; результат типичной бытовой деятельности» (20,3% – уютный, удобный, комфорт и др.), «Эмоциональная составляющая быта» (17,9% – хороший, плохой, скучный и др.), «Повседневная жизнь» (17% – каждодневный, обыденный, монотонный и др.), «Отнесенность к личной, семейной, домашней жизни» (16,5% – домашний, семейный), «Трудоемкость быта» (6,2% – тяжелый, сложный, суровый и др.), «Характер взаимоотношений между людьми» (3,2% – спокойный, гостеприимный и др.), «Типичная бытовая деятельность человека» (3,2% – рабочий, трудовой, на рыбалке и др.), «Характер проявления быта» (2,2% – разнообразный, разный, определенный и др.), «Характеристика быта с материальной стороны» (1,8% – дорогой, бедный, обеспеченный и др.), «Связь с реальной жизнью, реальностью» (1% – реальный, жизненный и др.), «Характер типичной деятельности» (0,2% – творческий).

Индивидуальные ассоциаты составили 0,6% от общего числа испытуемых.

Для носителей языка самым актуальным значением является «сложившийся порядок жизни» и его признаки. Только данный эксперимент позволил выявить различные типы быта. Важными для испытуемых оказываются смысловые зоны «Степень устроенности, комфортности бытовых условий», «Эмоциональная составляющая быта», а также «Повседневная жизнь и ее характеристики». Наличие смысловой зоны «Взаимоотношения человека с другими людьми» еще раз доказывает, что в сознании носителей языка данный смысл непосредственно связан с концептом «быт».

На четвертом этапе испытуемым было предложено выполнить следующее задание: «Напишите, пожалуйста, своими словами, как Вы понимаете, что такое быт» (метод субъективной дефиниции). В опросе участвовало человек (205 мужчин и 308 женщин). Среди ответов 24 отказа (11 мужчин и 13 женщин, что составляет 4,7% от общего числа опрошенных). Получено 795 субъективных дефиниций.

Была составлена словарная статья изучаемого слова на основе словарных системных значений и субъективных дефиниций, предложенных испытуемыми, к которой был применен метод семантической интерпретации, который заключается в интерпретации результатов психолингвистических экспериментов в терминах значений и их компонентов (сем). Подобный анализ позволяет установить смысловое содержание психологически реального (в отличие от лексикографического – представленного словарными дефинициями) значения слова. Выяснилось, что в языковом сознании носителей русского языка семантическая структура лексемы «быт» представлена четырьмя системными значениями, в каждом из которых выделяется несколько дополнительных сем, и шестью значениями, не зафиксированными словарями.

Приведем сформулированное на основании результатов использования метода субъективных дефиниций психологически реальное значение лексемы «быт».

1. Условия существования, жизненный уклад какого-либо народа, социальной среды и т.п. – 21.

а) обычаи и традиции как составляющая образа жизни человека, какой-либо группы людей – 5;

б) наличие правил, норм, основ жизни – 5;

в) влияние на поведение человека – 1.

2. Повседневная жизнь человека в ее привычных проявлениях; установившийся порядок жизни – 64.

а) проблемность повседневной жизни – 24;

б) обыденность, привычность, обычность жизни – 20;

в) однообразие, рутинность жизни – 12;

г) всеохватность, необъятность повседневной жизни – 2;

д) бесконечность, длительность повседневности – 1;

е) нечто, мешающее интеллектуальной жизни человека – 1.

3. Домашнее хозяйство, предметы домашнего обихода – 61.

а) наличие условий для приятного существования – 63;

б) условия жизни человека, бытовые условия – 62;

в) место жительства, жилище человека – 35;

г) место и условия для отдыха человека – 25;

д) нечто необходимое для каждого человека – 5;

е) нечто, создаваемое человеком, артефакт – 2;

ж) опора для других сторон жизни – 1.

4. Типичная бытовая деятельность человека – 72.

а) повседневные занятия человека – 50;

б) нечто, приносящее заботы, хлопоты – 22;

в) необходимость, обязательность выполнения бытовых действий – 19;

г) результат типичной бытовой деятельности: порядок, чистота – 9;

д) долг, ответственность перед семьей, окружающими людьми – 5;

е) возможность человека к самовыражению, проявлению творческих способностей – 2.

5. Семейная, частная, домашняя, внепроизводственная жизнь человека – 75.

6. Взаимоотношения человека с другими людьми – 65.

7. Жизнь, существование человека – 29.

8. Нечто хорошее, приносящее положительные эмоции – 14.

9. Нечто плохое, доставляющее негативные эмоции – 12.

10. Реальная жизнь, окружающая человека действительность – 4.

Самыми актуальными для испытуемых оказались следующие значения лексемы «быт»: «домашнее хозяйство, предметы домашнего обихода» (49,5% от общего числа предложивших данную дефиницию), «типичная бытовая деятельность» (35%) и «повседневная жизнь человека» (24%), менее актуальные значения для испытуемых – «семья, семейная, домашняя, внепроизводственная жизнь» (14,6%) и «взаимоотношения человека с другими людьми»

(12,7%). Эти значения для носителей языка являются коммуникативнорелевантными и входят в активную зону языкового сознания носителей языка (термин Е.И. Грищук [2]). Остальные значения исследуемой лексемы составляют инактивную зону, так как отмечаются испытуемыми достаточно редко (менее 7%).

Была также рассмотрена репрезентация изучаемого концепта в русских паремиях и афористических текстах.

Анализ афоризмов (около 50), посвященных понятию «быт», показал, что в афористических текстах концепт «быт» представлен достаточно бедно по сравнению с паремиологическим фондом, и не играет большой роли для определения специфики изучаемого понятия (В. Маяковский – «Любовная лодка разбилась о быт», Ф. Крышка – «Бытовые мелочи и составляют большие жизненные проблемы», Паскаль – «О нравственных качествах человека нужно судить не по отдельным его усилиям, а по его повседневной жизни» и др.).

Было проанализировано более 600 пословично-поговорочных текстов, в которых представлены практически все семемы лексемы «быт». При анализе было выявлено, ключевая лексема «быт» характеризуется низкой частотностью. В сборниках пословиц слово «быт» встречается всего в четырех пословицах: «свой быт милее», «земной быт – не всему конец», «бабий быт – за все бит», «быт здоровый – и труд толковый, быт плохой – и труд такой».

Объективация концепта осуществляется также и другими языковыми средствами. Анализ пословиц и поговорок показывает, что концепт «быт» в русских паремиях представлен достаточно широко в разных аспектах, но, как правило, не целиком. Большой корпус пословиц и поговорок В.И. Даля отражает поведение человека в быту, его отношение к быту, оценку человека по качествам, проявляющимся в быту («чистую посуду легко и полоскать», «дом красится хозяином», «пришла суббота – женская работа», «без ухода нет обихода», «дом вести – не лапти плести» и др.).

Низкая частотность ядерной лексемы «быт», объективирующей центр исследуемого концепта, свидетельствует о том, что концепт формируется в русском сознании достаточно поздно.

Самым актуальным для носителей русского языка являются конкретные значения лексемы «быт»: «домашнее хозяйство» и «типичная бытовая деятельность», корпус пословиц и поговорок, репрезентирующих данные семемы, достаточно велик. Обращение к паремиям позволяет выделить разделение типичной бытовой деятельности на мужскую и женскую, другие языковые средства данного компонента не содержат («Мужик да собака всегда на дворе, баба да кошка завсегда в избе», «От хозяина чтоб пахло ветром, от хозяйки дымом» и др.).

Мало актуальны для носителей языка абстрактные семемы «повседневная жизнь» и «уклад жизни». В семеме «уклад жизни» проанализированные пословицы и поговорки содержат компонент «привычность» с его положительной оценкой. Семема «повседневная жизнь» не отмечает актуальные на сегодняшний день компоненты «однообразие», «монотонность», «надоедливость». Это свидетельствует о том, что данная семема активно формируется в сознании современных носителей языка. Оба значения – повседневная жизнь и уклад жизни – представлены в поведенческих правилах, предписываемых человеку, живущему в обществе других людей.

На последнем этапе работы была осуществлена когнитивная интерпретация результатов лингвистических исследований, которая предполагает моделирование структуры концепта по результатам описания средств его языковой объективации. Данная методика осуществляет когнитивное обобщение результатов лингвистического описания языковых средств, вербализующих концепт: факты языкового сознания, выявленные различными лингвистическими и психолингвистическими методами, обобщаются и интерпретируются как факты когнитивного сознания.

Результатами когнитивной интерпретации являются описание структуры концепта, т.е. когнитивных слоев, вычленяющихся в них когнитивных секторов и образующих их когнитивных признаков; ядерно-периферийное упорядочение слоев концепта; описание интерпретационного поля как совокупности концептуальных (ментальных и оценочных) стереотипов, утверждений, вытекающих из понимания и интерпретации концепта сознанием народа.

Под когнитивным слоем мы понимаем совокупность когнитивных признаков, отражающих дискретную единицу концепта определенного уровня абстракции, имеющую языковые способы объективации (слово, словесный ряд, фразеологические единицы, лингвистические средства текста).

Когнитивный признак – это минимальный структурный компонент концепта, отражающий отдельную черту или признак концепта.

В структуре когнитивного слоя выделяются когнитивные секторы. Когнитивный сектор – это совокупность когнитивных признаков в структуре когнитивного слоя, которые представляют собой характеристику отдельного аспекта когнитивного слоя концепта.

В структуре целого концепта выделяется когнитивный параметр, который представляет собой группу близких по содержанию когнитивных признаков, выделяющихся в структуре концепта.

Интерпретационное поле – это обширная составляющая концепта, которая носит неструктурированный характер и включает оценки, ценностное отношение к концепту, вытекающие из информационного содержания концепта общественные суждения и установки о том, что надо делать, чего не надо делать, как надо оперировать с денотатом концепта, включает различные часто противоречивые характеристики содержания концепта, отсылки к прецедентным текстам, связываемым в общественном или индивидуальным сознании с данным концептом, с мифологическими и символическими характеристиками концепта и т.д. – то есть это рациональное и эмоциональнооценочное осмысление образа и информационного содержания концепта.

Интерпретационное поле, как вата, пронизывает структуру концепта, наполняет его, заполняет «место» между его структурными компонентами, категориальными признаками, ядерными и периферийными слоями. Это неструктирированная часть концепта, которая может быть описана как перечисление признаков.

Когнитивная интерпретация результатов описания языковых средств объективации концепта «быт» (все когнитивные слои вербализованы) дает следующее представление о структуре концепта, репрезентируемого в языке лексемой «быт».

В структуре концепта «быт» были выявлены 6 когнитивных слоев.

1. Когнитивный слой «Домашнее хозяйство, предметы домашнего обихода»

Это самый «древний» слой концепта, один из слоев концепта, который имеет яркую наглядно-чувственную систему образов. Данный когнитивный слой включает несколько когнитивных секторов:

1) место проживания и предметы, окружающие человека в месте проживания;

2) предметы, защищающие человека от холода (одежда и обувь);

3) средства питания (пища и напитки);

4) подсобное хозяйство (двор, домашние животные и др.);

5) символические составляющие быта.

Когнитивные признаки когнитивного слоя «Домашнее хозяйство, предметы домашнего обихода»: функциональная необходимость наличия предметов домашнего обихода; наличие минимальных условий для существования человека (одежда, пища); наличие благоприятных для человека условий жизни (удобство, уют, комфорт и др.); существование «бытового» минимума предметов домашнего обихода; характер эстетических чувств, порождаемых окружающей обстановкой в быту (украшение быта); принадлежность человеку лично (его собственность); использование по назначению предметов домашнего обихода; способ актуализации статуса личности в обществе (показатель бытового благополучия); смысл жизни человека; место обитания человека, место, в котором проводится большая часть жизни индивида.

2. Когнитивный слой «Типичная бытовая деятельность»

В данном слое выделяются следующие секторы:

1) типичная бытовая деятельность, связанная с ведением домашнего хозяйства;

2) типичная деятельность, связанная с повседневной жизнью человека;

3) результат типичной бытовой деятельности, связанной с ведением домашнего хозяйства.

Когнитивные признаки слоя: повторяемость, периодичность действий;

необходимость приложения усилий для выполнения типичной бытовой деятельности; привычность выполняемых действий; создание минимальных условий для существования человека; создание благоприятных для человека условий жизни; необходимость временных затрат на выполнение действий;

обременительность типичных действий; необходимость наличия умений в области выполняемых действий; обязательность для выполнения; однообразность, монотонность выполняемых действий; отсутствие интереса к выполнению действий, скучность, надоедливость из-за однообразия; возможность самовыражения; смысл жизни человека; ощущение ответственности перед близкими людьми.

3. Когнитивный слой «Повседневность, повседневная жизнь человека»

Наряду с конкретными слоями в структуру концепта «быт» входит абстрактный слой «Повседневность, повседневная жизнь». Этот слой по своему происхождению – один из самых «молодых», появился в конце XIX века и является актуальным, ярким до сих пор.

В данном слое не выделяются когнитивные секторы. Слой имеет целостный, однородный характер. Когнитивные признаки слоя: повторяемость;

каждодневность; постоянство, неизменяемость; обычность, заурядность; отсутствие перемен, изменений; скука, надоедливость (как следствие); однообразность, монотонность; непраздничность, будничность; «поедание» человека (быт заел); влияние на здоровье, настроение, работоспособность человека;

заполнение времени жизни человека; протяженность; выход за пределы «дома», «домашней жизни», «семьи» – включение различных сфер деятельности (производство, досуг, домашняя жизнь); предварительное знание хода жизни, адекватность восприятия жизни.

4. Когнитивный слой «Сложившийся порядок жизни» (уклад, образ Абстрактным слоем концепта является и когнитивный слой «Сложившийся порядок жизни». Данный слой связан с такой характеристикой жизни человека, как порядок жизни одного человека или группы людей.

Этот слой высоко абстрактен и наслаивается на когнитивный слой «Повседневная жизнь человека».

Когнитивные классификаторы и выделяемые на их основе когнитивные признаки слоя:

1. Субъект быта: а) один человек; б) группа людей.

2. Субъект фиксации порядка жизни: а) личность; б) общество, группа людей.

3. Характер протекания жизни людей: а) упорядоченность действий;

б) установленность порядка жизни; в) привычность сложившегося порядка; г) обязательность выполнения установленных действий всей группой людей; д) общепринятость действий; е) повторяемость; ж) традиционность, ритуальность действий людей.

4. Оценка: а) безоценочность изнутри группы, с точки зрения субъекта быта – в силу привычности или слабая положительная оценка; б) оценочность извне, с точки зрения объекта быта.

5. Степень сформированности порядка жизни: а) исторически уже установлен; б) формирование в настоящее время; в) отсутствие установленности порядка жизни.

6. Тип обретения порядка жизни: а) наследование; б) самостоятельное установление.

7. Социальная перспективность порядка жизни: а) дающий дальнейшее развитие жизни, обеспечивающий нормальное существование человека; б) останавливающий в развитии, не соответствующий требованиям общества.

8. Временная продолжительность, характеристика порядка жизни: а) вся жизнь человека, группы людей; б) определенный период жизни (день, неделя, год).

5. Когнитивный слой «Семья, семейная, домашняя жизнь и характер взаимоотношений между людьми»

Этот слой возник достаточно давно, но не воспринимался как составляющая концепта «быт». В современной русской концептосфере произошло пополнение концепта «быт» новым когнитивным слоем за счет притяжения одного из слоев концепта «семья». В настоящее время данный слой является одним из актуальных слоев исследуемого концепта, что подтверждают экспериментальные данные. Возможно, что названный когнитивный слой проходит активное становление, формирование в современной концептосфере русских людей.

В данном когнитивном слое выделяются три сектора: 1) семья, ближайшее окружение человека; 2) домашняя, семейная жизнь; 3) характер взаимоотношений человека с другими людьми.

Когнитивные признаки слоя: создание защиты от окружающих «чужих»; противопоставленность общественной жизни, «внешней»; возможность несоблюдения норм поведения и этикета внешнего вида, необходимых для жизни в обществе; создание условий для закрытости, недопущения в личную жизнь; характер отношений с окружающими людьми.

6. Когнитивный слой «Жизнь, существование человека»

Данный слой концепта «быт» высоко абстрактен, наслаивается на другие слои, по объему самый маленький. В нем отсутствуют секторы, он имеет целостный характер.

Когнитивные признаки данного слоя: отнесенность к человеку; временная протяженность, временная характеристика жизни человека.

Интерпретационное поле концепта «быт» состоит из ментальных стереотипов и оценочных суждений. Они достаточно противоречивы, так как отражают этапы становления концепта, относятся к разным его слоям, а также противоречивость суждений интерпретационного поля связана с «фокусом актуализации концепта». Концепт в разные периоды своего функционирования поворачивается к носителям языка разными своими сторонами, аспектами. Это и определяет различное восприятие концепта «быт» («быт дает возможность человеку чувствовать себя защищенным», «быт требует от человека определенных умений», «наличие денег облегчает быт», «быт влияет на человека – на его самочувствие, внешний вид, характер», «быт позволяет не соблюдать условности в поведении и в этикете внешнего вида», «сельский быт тяжелее городского», «быт – это субстанция, которая засасывает, поглощает человека», «быт – «убийца», он разрушает человеческие отношения», «быт губит только ненастоящие чувства», «быт – это смысл жизни», «быт не должен быть смыслом жизни», «быт – это явление, с которым человек ведет постоянную борьбу», «быт позволяет отвлечься от других проблем» и др.).

Проведенный анализ показывает, что модель концепта «быт» выглядит следующим образом.

Ядро концепта является двухвершинным, двуобразным и двуоценочным. Оно включает в себя, с одной стороны, чувственные образы уюта, комфорта (мягкий диван, телевизор, комнатные цветы, уютный, рассеянный свет лампы, мягкий ковер, чистота и порядок и др.), с другой стороны – образы рутинной домашней работы (стирка, уборка дома, стояние у плиты, мытье посуды и др.). Это образы универсального предметного кода (УПК), кодирующие концепт для оперирования им в мышлении носителя языка. Перечисленные образы ярко двуоценочны: образы уюта, комфорта окрашены положительными эмоциями, образы однообразного домашнего труда – отрицательными. Таким образом, ядро концепта «быт» включает в себя два конкретно-чувственных слоя: «Домашнее хозяйство, предметы домашнего обихода» и «Типичная бытовая деятельность».

Ближнюю периферию исследуемого концепта составляют абстрактные слои «Повседневная жизнь человека», «Сложившийся порядок жизни» и «Семья, семейная, домашняя жизнь и характер взаимоотношений между людьми». Слои перечислены в том порядке, как они, наслаиваясь друг на друга, располагаются в ближней периферийной зоне концепта.

Дальняя периферийная зона представлена одним когнитивным слоем – «Жизнь, существование человека». Это наиболее абстрактный слой концепта.

Крайняя периферийная зона концепта «быт» отсутствует. Обширное интерпретационное поле, состоящее из концептуальных (ментальных и оценочных) суждений носителей языка о концепте, обволакивает ядерные и периферийные зоны исследуемого концепта.

Данная модель структуры концепта «быт» является, по нашему мнению, общенародной. Однако для каждого носителя языка исследуемый концепт имеет уникальное строение.

Результаты исследования показывают, что исследуемый концепт имеет гендерную и возрастную специфику.

Гендерные особенности концепта «быт» проявляются в ядернопериферийном восприятии, в особенностях образов УПК, кодирующих концепт в мышлении носителей языка, в оценке исследуемого концепта и др.

Ядерные когнитивные слои концепта – «Домашнее хозяйство, предметы домашнего обихода» и «Типичная бытовая деятельность» – актуальны в большей степени для женщин, чем для мужчин. Не выявлено явных гендерных различий в периферийных когнитивных слоях концепта, что свидетельствует об их абстрактности и периферийности для носителей языка, т.е. периферийные слои концепта характеризуются отсутствием гендерной специфики.

Яркие гендерные отличия проявились при анализе оценочного восприятия концепта «быт». При общей тенденции восприятия быта как «нечто положительного, хорошего» для мужчин быт не несет той отрицательной характеристики, которая отмечается у женщин. Различия в отношении к концепту связаны, видимо, с большей занятостью женщин в домашнем хозяйстве, «приземленностью» и рутинностью их труда. Мужчины же достаточно редко заняты в домашнем быту (традиции и обычаи разделения труда на «женский»

и «мужской»), поэтому их отношение к данному концепту в большей степени положительное, чем у женщин.

Свободный ассоциативный эксперимент позволил выделить образы, кодирующие исследуемый концепт в сознании носителей языка, а также отметить их гендерные особенности. Для мужчин актуальными оказались образы, связанные с уютом: диван, телевизор, комфорт, отдых и др.; для женщин – образы типичной бытовой деятельности: кухня, посуда, кастрюля, уборка, мусорное ведро, цветы, чистота и др. Это еще раз доказывает, что для мужчин концепт «быт» связан с положительными образами уюта и комфорта, для женщин более актуальными являются негативные образы рутинного домашнего труда. В целом можно сделать вывод, что концепт «быт» в своем ядерном строении более близок женщинам, чем мужчинам.

Наблюдаются также возрастные особенности концепта «быт».

Нечто скорее хорошее, чем плохое 37,3% 43,3% 43,3% 42,1% 35,4% Оценочная характеристика изучаемого концепта показывает, что быт положительно оценивается преимущественно подростками. Остальные возрастные группы реже оценивают лексему «быт» положительно: юношеский период сталкивает носителей языка непосредственно с проблемами повседневной жизни, происходит активное включение в типичную бытовую деятельность, «рабочая» часть информантов также достаточно активно включена в быт и его проблемы.

Яркие возрастные различия проявились при выборе испытуемыми нейтрального варианта – «никакое». Самый высокий показатель нейтральной характеристики концепта «быт» показали юношеская и подростковая группы;

низкий процент выбора данного ответа отмечается среди «взрослых» групп.

Для большей части «взрослых» испытуемых концепт «быт» характеризуется наличием той или иной оценки.

При выявлении отрицательной оценки концепта «быт» выяснилось, что среди «взрослой» части испытуемых с возрастом процент негативной оценки концепта резко снижается, это касается выбора пограничного ответа «нечто скорее плохое, чем хорошее». Названный вариант не выбрал ни один подросток, зато среди юношеской группы количество выбора данного ответа достаточно велико – более 7%.

Данные результаты связаны с окружающей человека действительностью, с деятельностью человека. Работающая часть испытуемых и студенческая юношеская группа вынуждены тратить драгоценное свободное от работы и учебы время на бытовую деятельность, резче осознается этими группами однообразность жизни, для людей старше 50 лет и подростков это не так актуально.

Возрастные особенности изучаемого концепта были выявлены и при проведении эксперимента по исследованию психологически реального значения лексемы «быт». В концептосфере детей младше 11-12 лет концепт или отсутствует или только начинает свое формирование. Дети младше 11-12 лет при устном опросе называли лишь образы, связанные с деятельностью человека: «мама стирает, готовит, убирает», «я выношу мусор, мою тарелки, подметаю» и др. Это свидетельствует о начале формирования концепта в виде образов универсального предметного кода (УПК), которые впоследствии дадут возможность оперировать концептом в мыслительной деятельности.

Анализ результатов субъективных дефиниций показывает, что испытуемые младше 20 лет воспринимают быт достаточно абстрактно, именно подростковая и юношеская группы чаще всего связывают понятие «быт» с «жизнью, существованием человека», другие возрастные группы данное значение лексемы «быт» называют реже.

Связь с реальной действительностью, типичной деятельностью отмечается при определении быта как «типичной бытовой деятельности»: самые высокие показатели у групп, активно включенных в бытовую деятельность, – молодежной и средней возрастных групп, более низкие показатели дает юношеская группа, самые низкие – у людей старшего возраста.

Возрастные особенности исследуемого концепта проявляются в том, что при взрослении у человека существенно изменяется восприятие концепта «быт»: оно становится более оценочным, менее однозначным. Значительно изменяется и модель структуры концепта «быт». Для детей до 10-12 лет концепт состоит только из УПК – образ домашней работы, в концептосфере некоторых детей концепт отсутствует или только начинает свое формирование.

Для других взрослых людей концепт представляет собой сценарий – последовательность выполнения типичной бытовой деятельности, для некоторых «быт» может выступать в виде фрейма. Это зависит от степени сформированности и актуальности концепта «быт» для того или иного человека.

Литература:

1. Болдырев, Н. Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии / Н.Н.

Болдырев. – Тамбов: ТГУ, 2001. – 123 с.

2. Грищук, Е. И. Абстрактная лексика в языковом сознании (экспериментальное исследование языкового сознания старшеклассников): Дис. … канд. филол. наук / Е.И. Грищук. – Воронеж, 2002. 237 с.

3. Караулов, Ю. Н. Показатели национального менталитета в ассоциативно-вербальной сети / Ю.Н. Караулов // Языковое сознание и образ мира: Сб. ст. / Отв. ред. Н.В. Уфимцева. – М.: ИЯЗ, 2000. – С. 191-206.

4. Токарев, Г. В. Проблемы лингвокультурологического описания концепта (на примере концепта «трудовая деятельность») / Г.В. Токарев. – Тула, 2000.

5. Стернин, И. А. Методика исследования структуры концепта / И.А. Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики / Под ред. И.А. Стернина. – Воронеж:

ВГУ, 2001. – С. 58-65.

Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина

ЭТНО-КУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ И КОНЦЕПТОСФЕРА ЯЗЫКА

Рассматривая культуру как систему знаков различной степени сложности, можно утверждать, что существование культуры в значительной степени обусловлено верификацией ее знаков другими знаками.

Каждая культура «говорит» на собственном языке, определяемом этнокультурной средой и «архетипом языкового сознания» носителей данной культуры. Язык, культура и сознание – это те «три кита», на которых держится человеческое сообщество.

1. Этно-культурная общность и ее индикаторы Этносы (этнические культуры), бесспорно, отличаются друг от друга, и различие этнических стереотипов может быть обусловлено динамикой этнопсихологических складов, которые закономерно меняются с течением времени. Ядро этнических свойств образуют такие компоненты, как особенности психики этноса, его культуры и языка, его самосознание, обеспечивающие функционирование этноса как естественно сложившегося на определенной территории и на основе оригинального стереотипа поведения коллектива людей, которые не только сохраняют общие черты относительно стабильных особенностей культуры (включая язык) и психики, но отличаются также сознанием своего единства и отличия от других образований, то есть самосознанием.

Итак, каждой этно-культурной общности присущи специфические этнодифференцирующие психологические черты. Но представители этноса не рождаются с этническим характером и не являются от рождения приверженцами конкретной этнической культуры или носителями определенного языка:

развитие в них черт этнического характера обусловливается воспитанием в конкретной этнокультурной среде.

Основу этнического характера составляют специфические для данной этно-культурной общности социально-психологические черты, интегрированные в психике индивида и проявляющиеся в памятниках материальной культуры, в устойчивых компонентах духовной культуры, а также в различных видах народного искусства.

Типические черты характера этноса воспроизводятся системой межпоколенной передачи опыта, и основным средством этой передачи служит, в первую очередь, язык.

Направленность этнического характера определяется типичной для представителей данного этноса системой побуждений – совокупностью их интересов, убеждений, установок, идеалов, ценностных ориентаций (и т.д.) – обусловленной конкретными историческими условиями существования этноса. Перемена этих условий влечет за собой изменение системы побуждений и в конечном итоге – изменение этнического характера.

Этническая неповторимость выражается, прежде всего, в стереотипах, формируемых как единица социально-перцептивной деятельности представителей этно-культурной общности и выполняющих важную функцию в воссоздании типичных этнических свойств.

Формирование этнического стереотипа является фактически ответной реакцией на социальную действительность. Этнические стереотипы, в свою очередь, составляют основу этнических установок, заложенных в «память»

психического склада представителей этноса, извлекаемых из нее автоматически и являющихся составной частью этнической психики индивида. Взаимообусловленность между этническими стереотипами и этническими установками проявляется в том, что именно этнические установки, которые активизируются принятыми в данной этно-культурной общности социальными нормами поведения и общения, определяют стереотипы действий и поведения, соответствующие данным нормам [14: 100].

Этнический стереотип поведения представляет собой сложившуюся в данной этно-культурной общности норму отношений между всем коллективом и индивидами, индивидов между собой и т.д., причем эти нормы воспринимаются отнюдь не тягостно, ибо они осознаются членами этноса (в каждую эпоху) как разумный и единственно возможный способ сосуществования, а правила поведения другого этноса представляются, напротив, неразумными.

Следует подчеркнуть, что стереотип поведения необходимо рассматривать в контексте конкретной исторической эпохи, и его особенности определяются не только внутренним развитием этноса, но и внешними воздействиями. Определяющее место в системе стереотипов занимают модели мира, которые отражают представления индивида об окружающем мире, своих отношениях с этим миром и включают все знания и убеждения, усвоенные индивидом в результате социализации.

Происхождение этноса завершается появлением этнического самосознания, органически связанного со всеми видами жизнедеятельности конкретного этнического формирования и сохраняющего основные характеристики человеческого сознания. Как показывают исследования, этнокультурная специфика наиболее рельефно проявляется в национальном характере, а также в социокультурных стереотипах и архетипах, представления о которых являются результатом когниции (познания и самопознания).

2. К проблеме национальной мифологии образа русских Чтобы правильно понять место и предназначение в этом мире, необходимо, как отмечают исследователи, познать себя и через самопознание постичь сущность других, ибо только этим путем можно прийти «к постижению природы людей (или народов) вообще, к выяснению того, что не только сам познающий себя субъект, но ни один другой из ему подобных не есть центр или вершина.

От постижения своей собственной природы человек или народ путем углубления самопознания приходит к сознанию равноценности всех людей и народов. А выводом из этих постижений является утверждение своей самобытности, стремление быть самим собой, и не только стремление, но и умение. Ибо тот, кто самого себя не познал, не может, не умеет быть самим собой [13: 115].

Наиболее репрезентативные представления о русском национальном характере, принадлежащие Н. Бердяеву, Н. Лосскому, М. Волошину, В. Розанову и др., базируются именно на самопознании. Говоря о характере «русской души», Н. Бердяев отмечает истоки «русской самобытности» в «природе земли русской» и в истории русского народа; именно поэтому у русских «стихийная сила сильнее, чем у западных людей… В типе русского человека всегда сталкиваются два элемента… первобытное, природное язычество, стихийность бесконечной русской земли и православный, из Византии полученный, аскетизм, устремленность к потустороннему миру… Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, широта» [1: 7-8].

Основным качеством русского характера, по замечанию Н. Бердяева, является совмещение, казалось бы несовместимых, диаметрально противоположных начал: «Русский народ с одинаковым основанием можно характеризовать как народ государственно-деспотический и анархическисвободолюбивый, как народ универсального духа, более всех способный к всечеловечности, жестокий и необычайно человечный, склонный причинять страдания и до болезности сострадательный» [1: 15].

Чрезвычайно интересны, на наш взгляд, рассуждения М. Волошина об истоках русской противоречивости: «С одной стороны, безграничная анархическая свобода личности и духа, выражающаяся во всем строе ее совести, мысли, жизни; с другой – необходимость в крепком железном обруче, который мог бы сдержать весь сложный конгломерат земель, племен, царств, захваченных географическим распространением Империи. Ни от этого, ни от другого Россия не должна и не может отказаться. Анархическая свобода совести ей необходима для разрешения тех социально-моральных задач, без ответа на которые погибнет вся европейская культура; империя ей необходима и как щит […], и как крепкие огнеупорные стены тигля, в котором происходят взрывчатые реакции ее совести, обладающие страшной разрушительной силой» [2: 29].

С течением времени изменяется социально-культурный контекст, который, в свою очередь, вызывает – порой кардинальные – изменения в психотипе индивида и социума. Исследователи отмечают, что прежние свойства русского характера постепенно ретушируются или исчезают, уступая место таким новым чертам характера русских, как деловитость, напористость, прагматичность, которые, в сочетании с природной непредсказуемостью, двоемыслием и некоторой бесшабашностью, дают тот удивительный «сплав», называемый «русским характером».

Бесспорное влияние социально-политического контекста на становление и развитие лингво-культурного общества и его психотипа позволяет выдвинуть тезис о «переходном периоде» не только в развитии нового российского общества, но и в формировании его т.н. «переходного» психотипа.

Именно под это определение подходит выделяемый Т.И. Краснопевцевой и В.Н. Подопригорой новый тип русского, который отличается «высоким уровнем образования, но вместе с тем низкой бытовой культурой, острой сообразительностью, склонностью к коллективизму, но отсутствием твердой морали и правового сознания, легкостью и ловкостью в обходе государственных запретов и установлений (при одновременной склонности к иждивенчеству за счет государства), некоторым двоемыслием, комплексом неполноценности по отношению к Западу, неустойчивостью общественного поведения и прочими признаками маргинальной личности» [7: 67].

Национальный характер неразрывно связан с понятием «менталитет», интерпретируемым как «совокупность символов, необходимо формирующихся в рамках каждой данной культурно-исторической эпохи и закрепляющихся в сознании людей в процессе общения с себе подобными, т.е. повторения» [5:

394]. Основу любого менталитета составляет общность культурных архетипов, рассматриваемых как глубинные установки «коллективного бессознательного», которые с большим трудом подвергаются изменениям. Культурные архетипы усваиваются индивидами в процессе социализации, при этом они «дополняются» природными этнопсихологическими чертами этих индивидов и в совокупности детерминируют национальную идентичность, понимаемую, в свою очередь, как способность людей «наделять одинаковыми значениями одни и те же явления объективного и субъективного мира, т.е. тождественным образом их сознательно интерпретировать и выражать в одних и тех же символах» [5: 394].

В своих исследованиях этнической идентичности русских на основе автостереотипов П.Г. Почебут акцентирует внимание на таких характерных составляющих русского национального характера, как доверчивость, терпимость, щедрость, совестливость, альтруизм, широта души, склонность к философскому восприятию жизни (фатализм), ориентация на справедливость, проявляющаяся в «человеческих взаимоотношениях» и связанная «в большей степени с моралью, чем с правом и законом. Русские люди чаще поступают в соответствии с субъективно понимаемой ими справедливостью, чем в соответствии с объективным правом и законом» [8: 118].

В портрете русского «образа себя», составленном автором, сочетаются такие традиционные поведенческие стереотипы, как необязательность, беспечность, безответственность, непрактичность, лень, неорганизованность, фанатизм с собранностью, трудолюбием, жертвенностью, организованностью, практичностью; эта противоречивость и непредсказуемость этнопсихологических черт, по мнению П.Г. Почебут, по-прежнему определяет менталитет русских.

Релевантными в контексте нашей постановки вопроса представляются исследования национальной мифологии образа русских З.В. Сикевич. Автором выделяются следующие черты «национального образа» русских: умение переиначивать все на свой лад, нравственный радикализм (правдоискательство), державное сознание (подчиненность жизни человека интересам государства), стремление во всем дойти до крайности. Эта «предельность» русского характера увязывается автором с понятиями «свобода» и «воля», ибо предельность – это, скорее, свойство «вольного» человека, но не «свободного». Основу национального самосознания составляет нравственность, с понятием которого у русского социума связываются такие добродетели, как скромность, трудолюбие, коллективизм («не для себя, для мира»), в то время как протестантское сознание западного человека основывается на ценностях протестантской этики с ее приоритетом личности и индивидуальной самореализации и совершенствования» [11: 65]. Отмечаемая З.В. Сикевич противоречивость русского этнического сознания обусловлена, на ее взгляд, очередным «виражом» нашей истории и отсутствием объединяющей национальной идеи;

поэтому актуальной остается «вековечная и выстраданная мудрость в двух пословицах, которые больше всего понравились участникам опроса и, возможно, составляют ядро национального сознания русских: «Терпение и труд все перетрут» и «На счастье надейся, а сам не плошай» [11: 197].

Проведенный анализ позволяет констатировать, что ядерными качествами русского автостереотипа являются радушие, душевность, отзывчивость, сердечность, милосердие, сострадание, сопереживание, великодушие;

позицию ближней периферии занимают такие свойства характера, как открытость, простота, честность, терпимость. Также ближний ярус периферии отводится «традиционным» качествам: русский – вынослив, работоспособен и трудолюбив, но чаще – халатен, неорганизован, беззаботен, безответственен и ленив; ощущение противоречивости русской натуры, когда-то «блестяще вскрытое в Н. Бердяева, присутствует и в сознании жителей Петербурга».,, – все эти качества, вероятнее всего, и составляют, основу у русского человека» [11: 11].

В русской культуре господствуют такие архетипы, как терпение, последовательное воздержание, самоограничение, жертвование собой, в силу чего русские терпеливы и готовы на страдания по своей культуре, которая ведет путем самоограничения вплоть до самопожертвования. По своей природе русские склонны к бурным и неконтролируемым эмоциональным взрывам.

Еще одним маркером русского этнического характера является так называемый «судейский комплекс», связанный с представлениями о правде и справедливости, который предполагает апелляцию «к некоторым эталонам и нормам поведения», значимым для всех.

В русской культуре достаточно своеобразно сложился тип общения, определяемый Т. Парсонсом как «диффузный», характеризуемый тем, что «русские отбирают себе друзей и знакомых не с точки зрения того, какие цели с ними удобно и интересно осуществлять (как при «конкретном общении»), а по глобальным признакам, характеризующим их как личность. По своему характеру русский очень чувствителен к суждению окружающих своей «малой группы», внутрь которой он обращен, в то время как к «чужакам»

он «социально невозмутим». Особенностью русского национального характера является также «перестроечный комплекс», проявляющийся в стремлении носителя русской культуры к «взаимоперестройке»: когда русский человек, «приобретает друга, он «передает» ему свою личность, со всеми ее качествами. Личность как бы формирует личность.

Духовный импульс для русского мировосприятия несет в себе, по утверждению исследователей, соборность, ощущение чужой души как своей собственной (или родственной), что обусловливает открытый (иногда наивный и бесхитростный) стиль русского межличностного общения, в котором, однако, «заключено больше, нежели простая доброта, он – естественное завершение и проявление всего, о чем говорилось выше: стремление к абсолютному добру как высшей цели бытия; живого переживания целостности человеческого сообщества и всего мироздания; поисков вечного во временном. Русский дух в основе своей нестяжателен, не ищет материальных благ, осязаемой выгоды или удовольствия для себя. Но ищет чего-то скорее невещественного: сильного переживания, душевной близости (что может и утомлять других), распространяя этот поиск даже на неодушевленные предметы, на природные стихии» [6: 85].

3. К проблеме ядерных составляющих русской и немецкой концептосфер Мировоззрение представителей русского социума, по справедливому замечанию многих исследователей, определялось идеалом «правды», которая для русского человека является воплощением высших законов бытия, в то время как для западного человека «правда» несет этический или юридический смысл.

В словах «правда» и «истина», «связанных в тесную пару и одновременно противопоставленных», – подчеркивает Ю.С. Степанов, – «в русской культуре концептуализирована своеобразная духовная ценность. У других европейских народов им соответствует по одному слову – англ. Truth, франц.Verite, нем. Wahrheit, – более или менее прямо передающему значение русского «истина», и, следовательно, значительная доля русского парного понятия остается там не концептуализированной» [12: 318].

В русском национальном сознании «правда» занимает главенствующее положение; именно она является основным правилом человеческого бытия;

юридические же законы почитаются лишь тогда, когда они соответствуют «правде» (отсюда «Закон дышло: куда хочешь, туда и вышло», «Не всякий прут по закону гнут», «Где закон, там и обида»). Закон в практическом сознании русских коррелируется с неким пределом, ограничением «свободы воли» и посему сопровождается негативной психологической и эмотивной оценкой. В основе русского мироощущения и мировоззрения лежит триада «свобода – воля – правда», что обусловило ключевую позицию таких понятий для русского самосознания, как «справедливо/несправедливо».

Оценка «справедливо» априори считается для русского человека исчерпывающей и не требующей пояснения. Справедливость олицетворяется с «правотой», а быть «справедливым» означает «действовать по правде, по совести». Причем, «правда» и «справедливость» для русского человека отнюдь не абстрактные понятия, но связаны в его представлении с реализацией истины, с «истиной на деле» и поэтому до настоящего времени остаются основополагающими для русского самосознания. Возможно, «перестроечные реформы» не имели успеха в современном русском социуме и оказались для русского мировосприятия неприемлемыми именно потому, что не имели опоры на эти коренные понятия, являющиеся ведущими в ядре концептуального сознания современных русских.

К базовым структурам русского концептуального сознания, относится, бесспорно, концепт «благо», который в древнерусском языке XI-XIV вв., по утверждению исследователей, был представлен почти 500 лексикограмматическими вариантами и сохранил вплоть до ХХ века свое лексикосемантическое поле почти в тех же границах.

Концепт «благо» имел изначально два значения: а) благо, добро; б) «то, что служит удовлетворению материальных потребностей; богатство, изобилие» [9: 166-167]. Ядерным оставалось значение «вечного блага», воплощающего христианское видение «загробной жизни».

Достаточно частотными в русском языке являются такие производные вербализации концепта «благо», как благовещение, благоухание, благоразумие, благодетельство, благоволение, благосостояние, благолепие, благородие, благородство, благотворительность и др.

В русской концептосфере устойчивое положение сохраняет концепт «благая весть, благовещение» (и его производные лексико-семантические варианты).

Согласно христианским источникам, «благая весть» о рождении сына Божия была «возвещена людям устами Архангела Гавриила», поэтому Благовещение – «самый большой праздник на небесах и на земле», и в этот день «грешников в аду не мучат, птица гнезда не вьет» [4: 91].

За непослушание кукушка была лишена гнезда, а крот ослеплен, поскольку в этот день, по народному поверью, они работали «на себя».

Базовые компоненты (концепты) этнокультурной концептосферы обеспечивают «синтез» ментальной сущности конкретного лингвокультурного сообщества (в том числе, и русского) и в силу этого могут рассматриваться как этнические константы. «Этнические константы служат структурообразующими элементами образа сознания лингвокультурного сообщества, члены которого в процессе социализации эти константы, обусловливающие этно-культурный характер сознания индивида, который воспринимает любую реалию (в том числе и контекст) в ее значениях, концентрирующих в себе внутрисистемные связи, и фиксирующие определенные культурные стереотипы» [15: 197].

Этнокультурная специфика проявляется особенно ярко в процессе перевода. Можно утверждать, что существование культуры в значительной степени обусловлено верификацией ее знаков другими знаками, то есть переводом, который – в когнитивном аспекте – мы определяем как трансляцию образов сознания из одной культуры – из исходной культуры – в другую, в культуру – реципиент.

Сама культура может раскрываться, как указывалось, только посредством перевода «чужих» объектов. Следовательно, в контексте взаимодействия культур перевод предстает как непрерывный процесс интерпретации знаков одной культуры через знаки другой культуры, обеспечивающий установление эквивалентных отношений между взаимодействующими объектами (культурами). Здесь необходимо уточнить, что эквивалентность может быть лишь относительной.

Перевод характеризуется межкультурной направленностью, детерминируемой деятельностью переводчика, его межкультурной компетенцией. Задача переводчика заключается в том, чтобы способствовать более полной реализации оригинального культурного объекта. В этой связи большое значение имеет психологическая готовность переводчика к восприятию оригинала, не навязывая ему метаязык собственного миропонимания; в противном случае искажения неизбежны, и семантическая структура подлинника будет разрушена.

Анализ реальных переводческих вариантов свидетельствует, что путь к смыслу высказывания оказывается весьма затруднен.

Специфика перевода обусловлена:

1) спецификой построения вербальной цепи, реализуемой по грамматическим правилам конкретного языка; 2) спецификой образов сознания, отображающих предметы конкретной национальной культуры. Следовательно, для успешного осуществления перевода необходимо, чтобы автор оригинала и переводчик обладали:

2) общностью знаний о мире в форме образов сознания.

Однако все не так просто, как кажется.

При трансляции текстов из одного лингвокультурного сообщества в другое могут образовываться «зоны непонимания», свидетельствующие о существовании «семантических пустот» в структуре менталитета того или иного социума. Заполнение этих «семантических пустот» осуществляется переводчиком согласно его «внутреннему логосу», психотипу, профессиональной компетенции, наконец, целевым установкам.

Переводной вариант зачастую являет собой вербальную «проекцию», «возникающую» у переводчика на основе исходного инварианта и не являющуюся его тождеством по своей «семантической массе», например:

–…fuehlt die Kaelte aufsteigen, die diesem Zwang gewoenlich folgt [Wolf].

Смысловое содержание концепта «Zwang» складывается как семантическая совокупность таких составляющих лексем, как «Druck», «Noetigung», «Vergewaltigung», «Muss», «Gewalt», «Pression» с ядерным компонентом «Unfreiheit». Давление, принуждение – как посягательство на свободу – предполагает наличие в лингвокультурной структуре немецкого менталитета в качестве своей логической завершенности компонента с ядерным смыслом «внутреннее сопротивление», созвучным с практичностью, терпением, здравомыслием и твердым расчетом, веками культивируемыми в немецком социуме.

Трезвый расчет и прагматичность инкорпорированы в семантическую основу концепта «gewoenlich», то есть «по установившемуся обычаю, привычно».

В русском переводе эти концепты имеют следующую вербальную репрезентацию:

– она чувствует, уже пополз холодок, верный спутник безутешности [Вольф].

Концепт «безутешность» явно нетождественен по своему смысловому наполнению немецкому инварианту «Zwang», поскольку его идеографическое поле составляют вербальные варианты «ничем не утешаемый», «отчаянный», «ничем не вознаграждаемый» с интегральным компонентом «безвыходный». Концепт «безутешность» маркирован смысловыми признаками русской лингвоментальной модели, инкорпорирующими «смирение», «пассивность», «непротивление». В русском переводе немецкий концепт «gewoenlich» контекстуально вербализован как «верный спутник». Эта вербализация воспринимается русским реципиентом как привычное клише, соотносимое с закрепленным в его практическом сознании ассоциативным образом.

Концепт «trostlos» в немецком оригинале имеет следующую контекстуальную репрезентацию:

– Kein Grund, auf einmal derart trostlos zu sein [Wolf].

Идеографическое поле данного концепта составляют лексемы «freundlos», «freundenarm», «freundenleer», «desolat», «betrueblich», «hoffnungslos» с ядерным компонентом «freundlos».

Смысловое содержание немецкого инвариантного высказывания характеризует этнопсихолингвистический тип представителя немецкого лингвокультурного сообщества, формирование которого обусловлено использованием характерных только для этого типа особенностей языкового и понятийного (концептуального) мышления, а также усвоением индивидом специфической системы всего ценностного опыта и языковых средств для обозначения определенных реалий.

Склонность к порядку и основательности как базовые компоненты немецкого психотипа накладывают отпечаток на «градацию» его эмоциональной выраженности, на обоснованность появления и рамки проявления эмоционального состояния: должна быть контекстуальная причина для безрадостного, безутешного состояния, которое репрезентируется в рамках немецкой сентиментальности.

Русский переводной вариант имеет следующую вербальную репрезентацию:

Немецкое прямолинейное указание на «отсутствие причины» завуалировано вопрошением «с чего бы вдруг?», а «транскультурный» концепт «trostlos» транслируется переводчиком русским концептом «тоска», выступающим специфическим сигналом, который реципиентом трактуется однозначно: этот концепт для него – привычный маркер русского менталитета.

Концепт «тоска» автоматически вызывает у читателя, воспитанного в традициях русской культуры, как непосредственную ассоциацию с «кручиной»

(«тоска – кручина»), так и косвенные ассоциации, имеющие следующие ментальные референты: тоска – это желание чего-то недостижимого, несбыточного в контексте безысходности, неудовлетворенности, потерянности, душевной неустроенности; при этом «отсутствие радости» является лишь периферийной составляющей идеографического поля русского концепта «тоска»

(но не ядерной, как у немецкого концепта «trostlos»).

Интерпретационная специфика семиотических феноменов при переводе обусловлена национально-культурной рефлексией, иллюстрацией чему служит, в частности, концепт «Wille», вербализованный в следующем контексте:

– Sie koennen sich nicht vorstellen, wie der eiserne Wille, einfach etwas zu glauben, hilft …[Boell].

Ассоциативное поле концепта «Wille» в немецкой лингвокогнитивной модели включает такие компоненты, как “Willenskraft”, “Willensstaerke”, “Tatkraft”, “feste Absicht”, “Entschlossenheit” с ядерным компонентом «Wille»

(«воля»). Инкорпорированные в семантическое содержание концепта «Wille»