WWW.DISS.SELUK.RU

БЕСПЛАТНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА
(Авторефераты, диссертации, методички, учебные программы, монографии)

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |

«М.А. АСТВАЦАТУРОВА СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ: перспективы и риски Трансформация регионального этнополитического пространства Academia Москва 2011 УДК 323.1 ББК 66.5 (2Рос) А 91 Издание осуществлено при финансировании ...»

-- [ Страница 1 ] --

Краснодарское краевое общественное учреждение

«Центр разрешения конфликтов»

Московское бюро по правам человека

АНО «Центр содействия защите прав человека»

М.А. АСТВАЦАТУРОВА

СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ:

перспективы и риски

Трансформация регионального

этнополитического пространства

Academia

Москва

2011

УДК 323.1

ББК 66.5 (2Рос) А 91 Издание осуществлено при финансировании Общероссийского общественного фонда «Национальный благотворительный фонд» в рамках гранта «Мирный Кавказ» за счет средств государственной поддержки, выделенных в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 8 мая 2010 года № 300-рп «Об обеспечении в 2010 году государственной поддержки неправительственных организаций, участвующих в развитии институтов гражданского общества»

Научный редактор – В.А. Тишков академик РАН, директор Института этнологии и антропологии РАН им. Н.Н. Миклухо-Маклая, доктор исторических наук, профессор Рецензент – В.А. Авксентьев директор института социально-экономических и гуманитарных исследований ЮНЦ РАН, доктор философских наук, профессор Аствацатурова М.А. Северный Кавказ: перспективы и риски (Трансформация регионального этнополитического пространства) – Монография. – М.: Московское бюро по правам человека. 2011. – 192 с.

В монографии показаны тенденции и закономерности развития этнополитической ситуации в Северо-Кавказском федеральном округе, образованном в январе 2010 г.

Автор выделяет симптоматичные черты этнических отношений, воплощенные в региональных моделях, которые требуют управленческого воздействия при верховенстве законов Российской Федерации и приоритета прав человека и гражданина независимо от национальной и религиозной принадлежности. Выявлены проблемные зоны этнических отношений, показаны позитивные практики управления, нацеленные на преодоление этнополитических рисков, на гражданскую интеграцию в рамках единого общероссийского процесса.

Для работников органов государственной власти и управления, руководителей и активистов национально-культурных организаций и автономий, землячеств, переселенческих организаций, для лидеров общественных объединений, ученых, экспертов, всех, кто неравнодушен к проблемам и перспективам развития Северо-Кавказского федерального округа.

ISBN 5-84389-313-X © Аствацатурова М.А., © Московское бюро по правам человека, Содержание:

Введение ….…….………………………………………………....… Раздел Этничность как «субъект» общественных отношений ………… Раздел 2.

Многонациональный народ России – россияне – российская нация ……………………………………….………………………. Раздел 3.

Северный Кавказ: этнополитическое пространство и его акторы ……………………………………..…………………. Раздел 4.

Учреждение Северо-Кавказского федерального округа:

новые возможности развития ………………………………..…… Раздел 5.

Идеи межкультурной интеграции для Северо-Кавказского федерального округа ……………………………………………… Раздел 6.

Стабильность и безопасность – «основные, коренные и титульные цели» ……………………………………………….... Раздел 7.

Этнические отношения и этнополитические процессы:

управлять, регулировать или воздействовать?

Раздел 8.

Северокавказская этнокультурная модель гражданского общества ………………..………………………………………… Раздел 9.

Этнокультурный брендинг территорий: креативные возможности Кавказских Минеральных Вод ……………..…… Раздел 10.

Столица нового федерального округа – Пятигорск ………….... Раздел 11. Вместо заключения Возможные предложения и рекомендации …………………..... Литература ……………………………….………………..……. Принятые сокращения ………………….…………….…………

ВВЕДЕНИЕ

Образование Северо-Кавказского федерального округа (СКФО) по Указу Президента Российской Федерации Д.А. Медведева от 19 января 2010 г. придало новый импульс развитию общественно-политических отношений и этнополитических процессов в регионе.

Управленческая инициатива не создала каких-либо новых прецедентов в системе этнополитических процессов на Северном Кавказе. Тем не менее, формирование окружных управленческих, политических и общественных структур стимулировало поступательную динамику развития самого многонационального федерального округа России.

Основной целью создания округа является нейтрализации северокавказских этнополитических рисков, активизировавшихся с 2008 г., после этнополитического таймаута 2005–2007 гг., в котором наметились позитивные тенденции и который сменился стагнацией этнополитических, этнокультурных, этноконфессиональных процессов с выраженным учащением и концентрацией угрожающих проявлений терроризма, религиозного экстремизма, национализма, ксенофобии.

Сегодня северокавказская повестка предполагает не только нейтрализацию отмеченных рисков и угроз, но и дезавуацию их и в общественном мнении, и в информационном пространстве. В субъектах РФ СКФО актуальна не только задача поступательного экономического развития и преодоления общих социальных проблем, но и задача достижения необходимого уровня этнополитической безопасности, без чего стабилизация общественных отношений в регионе фактически невозможна.

Характер этнических отношений в субъектах РФ СКФО, с одной стороны, соответствует существующим общероссийским моделям и не представляет чего-то исключительного в контексте теории и практики овеществленной, институализированной и сконструированной этнической идентичности. С другой стороны, этнический дискурс в СКФО отличается оригинальным содержанием, своеобразными формами, периодическими всплесками позитивных и негативных сюжетов.



Этнические отношения и этнополитические процессы в субъектах РФ СКФО, участниками которых выступают этнические группы разного демографического масштаба, дифференцированного социального образа, эксклюзивного этнокультурного имиджа, отмечены как традициями исторического взаимодействия и успешного межкультурного обмена, так примерами острого противостояния и конфликтов. При общем осознании принадлежности к северокавказскому сообществу, при сходстве многих социальных характеристик, культурных ориентиров и жизнеобразующих целей участники северокавказского социального и политического полилога демонстрируют выраженное этнокультурное, этноконфессиональное разнообразие и самобытность. Здесь выделяются самостоятельные интересы таких крупных групп, как славянское население (русские, украинцы, белорусы, в том числе казачество, часто позиционирующее себя как отдельный народ), северокавказские народы (в том числе малочисленные), диаспоры – группы национальных меньшинств, представляющих страны ближнего и дальнего зарубежья.

В северокавказском этнополитическом пространстве выделяются три устоявшиеся социальные традиции – горская, славянская (в том числе казачья), диаспорная, сочетание которых формирует полиэтничный образ региона. В этом образе выделяются привлекательные черты – благоприятность природно-климатического комплекса, гармония человека и природы, богатство поликультурной среды, уникальность каждой этнической культуры. Своеобразными брендами СКФО являются долгожительство, высокая рождаемость, крепость семейно-родственных связей, а также такие дефицитные в современном общественном ландшафте моральнонравственные ценности, как гостеприимство, уважение к старшим, приверженность семье, фамилии, роду.

Следует подчеркнуть, что в условиях модернизации российского общества жители Северного Кавказа, независимо от этнической принадлежности, места жительства, социальнопрофессиональной группы в большинстве своем проявляют высокую конкурентоспособность, стремление к индивидуальному успеху, что в полной мере соответствует современному социальному идеалу в его региональных, российских и международных проекциях.

Вместе с тем состоявшийся «этнический ренессанс» и начавшийся «конфессиональный ренессанс» не только обусловили институционализацию этнического самосознания в национальногосударственных, национально-территориальных и национальнокультурных формах, но и спровоцировали политизацию этничности, как и этнизацию политики. Проявлениями этого стали негативные реалии: оправдание терроризма и экстремизма этнической и конфессиональной приверженностью, «этническое партизанство», этнополитический реваншизм, политизированные национализм и ксенофобия. Эти реалии проявляются в манифестных, противоправных, явочных действиях, катализируя межэтнические противоречия и конфликты. Акты терроризма, религиозного экстремизма, национализма наносят ситуативный и пролонгированный ущерб системе этнических отношений, разрушают комплекс этнокультурной традиции в регионе.

В этих условиях обозначение проблем Северного Кавказа в Послании Президента РФ Д.А. Медведева Федеральному Собранию РФ 12 ноября 2009 г. стало прологом принятия политикоуправленческого решения на самом высоком уровне. Впервые отдельному региону России было уделено столь пристальное внимание при откровенном акцентировании таких проблем, как низкий уровень социально-экономического развития, дотационность, отставание в социальном темпе от других регионов России, оторванность от российского общественно-политического пространства и от российского гражданского тренда, клановость, коррупционность. Примечательно, что рациональные и эмоциональные составляющие этих характеристик были неоднозначно восприняты северокавказским сообществом, которое в общем плане осознаёт, во-первых, свою несомненную историческую, политико-правовую и социокультурную приверженность России, а во-вторых, свою самобытность.

Последовавший за Посланием Президента РФ указ о выделении из Южного федерального округа СКФО вызвал противоречивую реакцию среди политиков, экспертов, общественных активистов в федеральном центре и на Юге России. Примечательно, что образование округа в его настоящем виде породило вопросы и столкновение мнений общественных активистов, управленцев, впрочем, равно заинтересованных в стабилизации ситуации и в достижении высокого уровня этнокультурной и этнополитической безопасности. Каждый региональный субъект нового округа, равно как и каждый актор этнических отношений внутри субъектов, «примерил» и до сих пор «примеряет» на себя новую структуру политико-административного управления, пытаясь осознать свою роль, новые выгоды и возникающие риски. Все это вполне объяснимо различием интересов субъектов РФ и СКФО и разных этнических групп. Прежние надежды и опасения северокавказского общества неоднократно исчезали и возникали вновь в связи с эволюцией стратегического и тактического курса федерального центра в отношении Северного Кавказа, со сменой полномочных представителей Президента РФ в ЮФО, сменой президентов, глав республик и края.

Сегодня вряд ли целесообразны возвраты к различным позициям и тезисам отрицания и сомнения в принятом решении. СКФО является полноправной структурой, внимание к которой со стороны верховной власти страны реализуется в деятельности аппарата полномочного представителя Президента РФ в СКФО.

Концентрация такого внимания была продемонстрирована на встрече Президента РФ Д.А. Медведева с руководителями и активистами общественных организаций Северного Кавказа в ходе заседания Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека 19 мая 2010 г.

Масштабным политическим шагом в обеспечении социальной и экономической динамики СКФО является разработка и утверждение «Стратегии социально-экономического развития СевероКавказского федерального округа до 2025 г.». Нет сомнений, что этот документ, при всех его неоднозначных положениях, может трактоваться как политическая северокавказская доктрина. Она предусматривает инновационное экономическое развитие, опережающую социальную динамику, поэтапную политическую стабилизацию в СКФО. В известном смысле документ можно воспринимать как северокавказский модернизационный проект, соответствующий общим тенденциям развития России.

Вместе с тем очевидно, что реализация проекта зависит не только от политической воли центра и управленческого профессионализма аппарата полномочного представителя Президента РФ в СКФО, не только от целевых инвестиций и экономических планов. Важнейшим условием развития СКФО является убеждение северокавказского сообщества и понимание северокавказским сообществом необходимости справедливости и нравственности преобразований региона. Нет сомнений, что без участия самих объектов преобразований, без трансформации их в сознательных и заинтересованных субъектов реформ невозможно развитие региона, равно как и обеспечение его полноценного участия в общероссийском экономическом, социальном, политическом процессе.

Это выводит на авансцену общественно-политических отношений диалог власти и общества, сотрудничество государства и граждан. Можно надеяться, что образование СКФО активизирует институты гражданского общества, разовьет общественные инициативы в регионе, придаст новое качество взаимодействию власти и общества. Можно также надеяться, что многочисленные общественные организации субъектов РФ СКФО (правозащитные, ветеранские, женские, мигрантские, молодежные, национальнокультурные, казачьи), а также созданные в субъектах общественные палаты и действующие уполномоченные по правам человека, межэтнические и общественные советы, казачьи круги и советы старейшин определят новые направления своего участия в организации широкого общественного диалога.

Также следует предположить, что более эффективным и целенаправленным будет диалог этнических сообществ и конфессий – как между собой, так и с органами власти и управления, прежде всего в целях профилактики этнической и религиозной напряженности.

Формируя оптимистические надежды, автор данного монографического труда обращается к практике управления этнополитическими процессами в регионе, к авторитетным экспертным оценкам историков, этнологов, социологов, политологов, конфликтологов южнороссийских центров науки и образования. Это – Южный федеральный университет, Южный научный центр РАН, СевероКавказская академия государственной службы, Ставропольский государственный университет, Пятигорский государственный лингвистический университет, Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова, Кабардино-Балкарский государственный университет. Также для автора важны результаты исследований, проведенные в региональных центрах РАН – СевероОсетинского института гуманитарных и социологических исследований ВНЦ РАН и правительства РСО-Алания, Института гуманитарных исследований правительства КБР и КабардиноБалкарского научного центра РАН, Института гуманитарных исследований при правительстве КЧР.

Особое внимание в подготовке данного издания было уделено опыту позитивных практик Комиссии Общественной палаты РФ по межнациональным отношениям и свободе совести, Московского бюро по правам человека, Института этнологии и антропологии РАН им. Н.Н. Миклухо-Маклая, Института социологии РАН, Ассамблеи народов России, Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, Миротворческой миссии на Северном Кавказе им. генерала А. Лебедя.

Важным ресурсом являются практики межэтнического взаимодействия, правозащиты, миротворчества, благотворительности, добровольчества институтов гражданского общества регионов СКФО.

Многие тематические направления данной монографии разработаны под влиянием работ известных российских ученых, экспертов, политиков – Р. Абдулатипова, С. Арутюнова, Н. Бугая, Л. Дробижевой, В. Зорина, А. Малашенко, С. Маркедонова, Г. Солдатовой, Г. Тавадова, В. Тишкова, чьи идеи и обобщения позволяют выявить современные этнокультурные и этнополитические тенденции на Северном Кавказе.

Автор выражает признательность коллегам из СевероКавказского региона – В. Авксентьеву, С.Аккиевой, В. Белозёрову, Г. Денисовой, З. Кануковой, А. Понеделкову М. Савве, А. Старостину, В. Савельеву, В. Панину, Л. Хопёрской, А. Цуциеву, В. Черноусову, А. Шадже, М. Юсупову, исследования и практическая деятельность которых имеют не только теоретическую, но и высокую прикладную значимость.

Автор не претендует на универсальность обобщений и бесспорность выводов, однако выражает надежду, что представленное издание послужит стимулом для экспертного сообщества, работников органов государственной власти и управления, общественных активистов к более полному и системному осмыслению этнических отношений и этнополитических процессов в СКФО.

Автор выражает благодарность за поддержку идей, отраженных в этой монографии, Московскому бюро по правам человека.

Раздел 1. ЭТНИЧНОСТЬ КАК «СУБЪЕКТ»

ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ

Этничность как фактор культурной антропологии остается значимым «участником» трансформаций социальных и политических систем, которые воздействуют на формирование «человека социального», «человека политического» и «человека политизированного». Включенность этничности в политику, равно как и внедрение политики в этничность, отмечаются исследователями как явления мирового порядка, а также как факторы внутригосударственных, внутрирегиональных и местных отношений. Детерминанты, статусы, содержание, институционализация этнических отношений и этнополитических процессов имеют индивидуальные и дифференцированные формы1. Эти формы, с одной стороны, отражают масштаб и глубину процессов, а с другой стороны, иллюстрируют конкретику и субъективизм проблемных ситуаций.

Масштаб и противоречивость современной мировой «этнической жизни» обусловливают не только научный, но и «бытовой»

интерес к этническим процессам. В соответствии с динамикой и разнообразием этнической жизни и политического поведения этнокультурных сообществ обновляются структура, механизмы и виды социальной организации и самоорганизации. Импульсом к исследовательскому поиску являются теория, методология и практика национальных отношений, федеративного процесса, а также теория и практика управления этническими отношениями2. Рядовые граждане, как правило, демонстрируют негативное мнение по поводу национальной политики государства, а также таких проблем, как этническая миграция, межэтнические отношения. При этом не учитывается, что готовых ответов на вопросы о содержании и формах этнических отношений, противоречий и конфликтов не существует. Причем таковых рецептов не существует не только у нас в стране, но и в мире.

В нынешней ситуации на Северном Кавказе общая цель этнологического знания должна состоять в обеспечении стабильности Андерсон Б. Воображаемые сообщества. – М.: Канон-Пресс, 2001.

Зорин В.Ю. Национальная политика в России: история, проблемы, перспектива. – М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2002.

этнических отношений, в повышении эффективности управления этой сферой. В этой связи оправданны попытки формирования некоего общего подхода к пониманию этничности, который возможен как стратегия методологического компромисса различных научных концепций. Здесь эффективно обращение к сложным и многослойным теоретико-методологическим ресурсам разных общественных наук, которые находят всё большее применение в области социального менеджмента. В частности, интегративная методология предусматривает сочетание сильных сторон примордиалистского, инструменталистского и конструктивистского теоретико-методологических подходов к феномену этничности и этнической идентичности.

Современные подходы к проблемам этнических отношений и этнополитических процессов предусматривают понимание этничности как сложносоставного феномена и комплексного социального института. Это предполагает трактовку этничности одновременно и как «природного» феномена рационального и иррационального свойства, и как результата социального компромисса и политической договоренности, и как ситуативного конструкта, который изменяется в ходе бытовых, социальных и политических обстоятельств. Такой подход в полной мере оправдан применительно к Северо-Кавказскому региону, где этничность является заметным фактором всей системы общественных отношений.

В общепризнанных нормах права этничность рассматривается как факт сферы личной жизни человека, в связи с чем демократическое российское государство отказалось от бюрократической процедуры фиксации этничности в паспорте3. Однако в реальных социальных и политических отношениях – мировых, внутригосударственных, региональных, местных – этничность остается существенным фактором государственно-гражданских, общественнополитических, социально-экономических, межличностных отношений.

Интегративная методология обусловлена пространственновременной и социальной подвижностью этнической идентичности и позволяет выявить как позитивные, так и негативные ресурсы этнической идентичности в общественно-политических отношениях. Позитивные ресурсы могут быть использованы и используются Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года. Гл.2. Ст.26.

в политико-управленческих практиках межэтнических отношений.

Негативные ресурсы могут быть дезавуированы и дезавуируются в системе воздействия на межэтнические отношения. При этом очевидно, что управление в сфере этнических отношений и этнополитических процессов может быть успешным только при квалифицированных оценках и профессиональном подходе к оценке этничности как составляющей социальных и политических конструктов культуро- и нациестроительства. Именно такой составляющей стала этничность в ходе советского национальногосударственного, национально-территориального строительства на Северном Кавказе. Здесь формирование национальных районов, округов, областей и республик не только обеспечило местные сообщества впечатляющей позитивной социальной динамикой, но и создало существенные проблемы, протянувшиеся из прошлого в современность.

Рассмотрение этнической идентичности предполагает применение разных принципов исследования: историзма, социокультурного детерминизма, синхронизации и диахронизации. В качестве методов используются комплексный и системный сравнительноисторический анализ, хронологизация, классификация и типология этнокультурных и этнополитических явлений и процессов. В качестве перспективных используется социологический анализ, который позволяет изучить жизнедеятельность и функционирование этнокультурных сообществ в эволюции. Также продуктивен политологический анализ, который позволяет изучить взаимодействие этнических групп и национально-культурных общественных объединений (НКОО) и национально-культурных автономий (НКА) с социальными и политическими институтами, с государством, властями, структурами местного самоуправления, общественными организациями, организациями казачества, международными организациями. Эффективным методом является кросс-культурное сравнение, которое позволяет выделить универсальные и специфические образцы поведения этнических сообществ и сопряженных гражданских институтов.

Междисциплинарный подход обеспечивает совершенствование антиконфликтогенных парадигм в рамках общих теорий конфликта и кризиса, которые, собственно, и позволяют своевременно выявить межэтнические противоречия, выделить этнополитический кризис, признать факт этнического конфликта и применить механизмы антиконфликтогенного менеджмента и самоменеджмента4. Такое признание крайне важно для современной ситуации на Северном Кавказе, где локальные противоречия и конфликты, участниками которых являются представители разных этнических групп, зачастую трактуются как бытовые без акцентирования этнической составляющей. С одной стороны, очевидно, что сама этническая принадлежность не является причиной конфликтов. С другой стороны, практически каждый конфликт на самых ранних стадиях развития активно интерпретируется в этнических категориях, а группы участников и сторонников формируются по этническому принципу.

Актуализация этничности в общем комплексе социальной и политической идентичности осуществляется в структурировании этнических, национальных и федеративных, а также международных отношений. Традиционными и зачастую формальными показателями этнической принадлежности выступают знание «собственной» истории, понимание причастности к судьбе определенного народа, конкретного государства, владение родным языком, исповедование определенной религии и приверженность к определенным традициям и обрядам.

Однако очевидно, что, даже не обладая этими характеристиками, индивид может иметь этничность и транслировать ее как рациональный и иррациональный комплекс. С одной стороны, этничность является наиболее простым и доступным фактором самоопределения и самоотождествления. С другой – этничность представляет собой сложную систему, которая базируется на индивидуальности, на особости и на самости5. В субъективном идеале этничность предполагает общую веру, общие обычаи, общую историю, использование одного языка, применение сходного поведения в жизненных ситуациях. Этничность формируется и проявляется в личностной и социальной природе и предполагает на персональном уровне типичность, ординарность, а на групповом – специфичность, самобытность.

Концепт этнической идентичности используется в контексте реалий, тенденций и закономерностей исторического и политичеСм.: Хобсбаум Э.Дж. Принцип этнической принадлежности и национализма в современной Европе // Нации и национализм. – М.:

Праксис, 2002. – С.332-346.

Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса // Нации и национализм. – М.: Праксис, 2002.

ского процессов, что соответствует структурированию личной и общественной жизни, в том числе в ее политических процессах и институтах. В этой связи проблемным вопросом является вопрос о критериях «членства» в этнических группах, которые формируются на основе этнической идентичности и противостоят друг другу, равно как и взаимодействую друг с другом6.

Вопрос о принадлежности индивида к этнической группе решается в рамках разных жизненных этапов. Здесь уместно говорить об этнической социализации как о целенаправленной широкой культурной адаптации к явлениям социальной и политической жизни. Содержание этапов этнической социализации как одной из программ социальной компетенции индивида соотносится с содержанием общей культурной социализации, а также и политической социализации, однако имеет свои особенности.

Первичная этническая социализация осуществляется в семье и в отличие от иной социализации является решающей. Именно в семейной среде проходит наибольшее отождествление ребенка с этнокультурной средой: обучение родному (семейному, материнскому) языку, приобщение к народной обрядности и традициям, обучение истории и мифологии семьи как истории и мифологии народа. В семейной обстановке развиваются также и иррациональные начала этничности, которые базируются на эмоциональных привязанностях, симпатиях, любви. На этом этапе формируется, поддерживается и развивается индивидуальная «этносфера» каждого члена семьи, а также коллективная доброжелательная «этносфера» родственного клана, фамилии как сообщества родственников с одной этничностью.

Особенно важны эти факторы в традиционных северокавказских обществах, где этничность выступает важным фактором. В целом семья, род, клан закладывают прочные, стационарные начала этничности, сохраняющиеся в течение всего жизненного пути, однако они трансформируются под воздействием внешних факторов. При этом, несмотря на высокий уровень модернизированности «человека третьего поколения», на Северном Кавказе традиционный институт семьи, старейшин, авторитетных родственников имеет существенное воздействие на молодежь, особенно – при реТавадов Г.Т. Этнология. – М.: Изд-во «Проект», 2002; Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология. – М.: Аспект Пресс, 1999; Садохин А.П. Этнология. – М.: Гардарики, 2000.

шении жизненно важных проблем, связанных с получением образования, устройством на работу, карьерным ростом, заключением брака.

Второй этап этнической социализации проходит в общеобразовательной школе. В этот период расширяется кругозор учащихся, накапливаются общие знания и информация, приобретаются навыки широкой коммуникации, обучения, взаимодействия. Вместе с тем общие знания, информация и навыки имеют ярко выраженный интернациональный характер. Таким образом, этап обучения в среднем общеобразовательном учреждении предполагает формирование обширной базы знаний и информации, которые по своей сути предполагают мультикультурность, причастность к общечеловеческим ценностям – культурным, социальным, политическим. В дальнейшем высшее профессиональное образование также предусматривает приобщение к достижениям общего цивилизационного образца в условиях глобализации развития массовой культуры.

В этом плане система образования предоставляет существенные возможности для развития интернационалистских начал личности и навыков коммуникации представителей разных этнических групп и культур. В учебные программы целесообразно включать общие, специальные курсы и предметы, дисциплины специализации, факультативные курсы, которые посвящены истории, культуре, демографии разных народов, а также проблемам и перспективам межкультурного диалога. Также большие возможности для формирования зрелого гражданского сознания имеют учебные курсы и внеаудиторные формы работы, которые посвящены национальным интересам, национальной безопасности. Здесь следует подчеркнуть, что на Северном Кавказе за последние 20 лет чрезвычайно оживилось гуманитарное знание, что привело к созданию мощного блока новой учебной литературы для школ и вузов, олицетворяющей «региональный компонент» государственного образовательного стандарта. При всей необходимости новых учебников нельзя не видеть излишнего акцентирования реликтовости и исключительности этнической истории, «этнической судьбы» отдельных народов. Идеи уникальности и самодостаточности «северокавказской цивилизации» могут быть привлекательны и, вероятно, льстят этническому самолюбию. Однако вряд ли они могут быть продуктивны в общем контексте упрочения общероссийского политического, социального и культурного единства.

Уже в младших классах ученики осознают этнические различия друг друга и формируют ситуативные этнические стереотипы, как положительные, так и отрицательные. Часто в ходе обучающего и образовательного тренда ученики старших классов и в большей степени студенты группируются по этническому признаку, т.е. формируют «ученические и студенческие этнические диаспоры». Эти процессы становятся своеобразной основой развития межкультурной коммуникации в дальнейшем.

Третий этап этнической социализации связан с деятельностью и самодеятельностью индивида в рамках жизненных стратегий.

Взрослый человек на базе достижений социального статуса переоценивает возможности этнической идентификации и перспективы этнической социализации7.

На очередном жизненном этапе индивида предоставляются новые возможности использовать этничность как фактор и аргумент в социальных и политических отношениях. Этничность используется в карьерных стратегиях, в достижении социальных ориентиров и с этой точки зрения может быть предметом манипулирования. Здесь стоит акцентировать использование этничности в политической социализации и в разновекторной карьере. Индивид сознательно «приходит» к своей этничности через общение с этническими активистами и лидерами, через участие в национально-культурных и этнополитических движениях, ассоциациях, форумах.

Также на этом этапе индивид, достигший определенных социальных рубежей и жизненных успехов, начинает оказывать помощь сородичам, молодежи соответствующей этнической группы, осуществляет некий патронаж соотечественников, нуждающихся в социальном «сопровождении» и консультировании, а также в материальной и организационной помощи.

Закономерно, что на всех этапах происходит рост и трансформация «этнического рацио» и «этнической эмоции» индивида, который в разных ситуациях и в разное время своей жизни снижает или повышает «градус этничности». Возможность такого манипулирования не всегда стоит рассматривать как «этническую демагогию», так как «этнический ответ» нередко соответствует «этническому вызову» окружающего социального, экономического и политического пространства. В этом смысле социальные и политичеКола Д. Политическая социология. – М.: Изд-во «Весь Мир», «ИНФРА-М», 2001.– С. 345-347.

ские манифесты этничности на Северном Кавказе в постсоветский период далеко не случайны. Они спровоцированы социальноэкономическими и политическими обстоятельствами, а также неудачами государственной национальной политики в регионе. Вместе с тем ответственность за этнополитический кризис, за межэтнические конфликты в регионе несет не только федеральный центр, но и региональные элиты, местные активисты идей национального самоопределения, этносепаратизма, этнополитического реваншизма, религиозного экстремизма.

Таким образом, этническая социализация предполагает формирование комплекса этнической идентичности как социальной характеристики, а также как составляющей процесса нациестроительства и гражданского строительства. На основе этнической идентичности осуществляется такая важная способность, как способность к самоотождествлению и самоорганизации в общественно-политических отношениях. При этом функциональная сущность этнической идентичности отражает тенденции, закономерности и противоречия национально-культурного, национальнотерриториального и национально-государственного самоопределения. Социальная динамика этничности проявляется на разных уровнях макро- и субрегиональных, а также межрегиональных и межгосударственных отношений8.

Акценты на этничности как на ресурсе в формировании наций и национальных государств очевидны. Функционирование этничности соотносится с государственным и национальным строительством, с реализацией масштабных политических проектов как внутри стран, так и в международных отношениях. В частности, именно этническая идентичность рассматривается как базис для формирования нации – согражданства и политической общности.

Этническая идентичность, выраженная в принципе этнической принадлежности, «относится к социологии и социальной антропологии», т.е. формируется в историческом и социальном процессе.

«Виды этнической идентичности» способны овладевать умами «как символы групповой принадлежности» прежде всего потому, что этническая идентичность предоставляет возможность приобщиться и принадлежать к какому-либо сообществу без всяких усиСтабильность и конфликт в российском приграничье. Этнополитические процессы в Сибири и на Кавказе. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2005.

лий9. Здесь часто используется общепринятая формулировка, весьма популярная в северокавказских сообществах: «Я горжусь тем, что я принадлежу к своему народу». Такая фраза типична для молодежи региона. Впрочем, гордость за «свойство, данное при рождении», вызывает сомнения, так как не является гордостью за личные достижения. При этом зачастую молодые люди не имеют элементарных представлений об истории своего народа, не знают языка, традиций и формируют комплекс этнической идентичности на базе умозрительной гордости за этническую принадлежность.

В этом плане этническая идентичность предоставляет привлекательную возможность принадлежать к гражданам моноэтничного государства, равно как и к гражданам полиэтничного государства, что в большей степени соответствует современным российским и международным процессам10. В то же время этническая принадлежность обусловливает нахождение индивида на определенной ступени условной «этнической иерархии», т.е. обязывает его принадлежать к более или менее престижным этническим сообществам.

Проблема престижа этничности – не праздная проблема, она имеет как политико-правовой, так и социально-экономический и морально-нравственный аспекты. Принадлежность к основному по численности этносу, который осуществляет и культурное доминирование, предоставляет очевидные возможности для благополучного самоощущения и успешного самоопределения, хотя вовсе не гарантирует их. Принадлежность к «коренному», «титульному» народу создает дополнительные поддерживающие обстоятельства и факторы, но в современных условиях не гарантирует жизненного благополучия.

Принадлежность к национальному меньшинству при выполнении государством определенных обязательств в соответствии с ратифицированными международными конвенциями может способствовать решению жизненных проблем и обеспечивать социальный лифт, но также не гарантирует успешного социального самочувствия.

Иерархичность и престижность этничности связаны со многими историческими сюжетами на Северном Кавказе, в особенности с сюжетами государственного строительства, в ходе которого была Ригс Ф. Аспекты содержания этничности. Этничность как политика // Этнос и политика. Хрестоматия. Авт.-сост. А.А. Празаускас. – М.:

Изд-во УРАО, 2000; Абдулатипов Р.Г. Сущность нации-этноса: ответ сторонникам безнациональности. – М.: «Славянский диалог», 1999.

См.: Абдулатипов Р.Г. Российская нация (этнонациональная идентичность россиян в современных условиях). – М.: Научная книга, 2005.

сформирована некая «номенклатура» этнических сообществ. Эта номенклатура складывалась в течение включения региона в политико-правовое пространство Российской империи, в ходе установления советской власти и социалистического строительства и далее в ходе демократизации и реформирования. Примечательно, что иерархичность и престижность этничности отражены в общественном дискурсе разного уровня достоверности и вульгарности: «инородцы», «мирные и немирные горцы», «нацмены» и «национальные меньшинства», «коренные народы», «титульные народы», «репрессированные народы», «депортированные народы», «реабилитированные народы», «лица кавказской национальности», «лица славянской наружности», «кавказцы», «чехи», «хачи», «даги» и т.д.

Вместе с тем налицо взаимосвязь этнической принадлежности и политических, в том числе сепаратистских, движений, в частности. В то же время отождествление национализма как политической программы с этнической принадлежностью, которая по своей природе не политична, сомнительно и опасно. Поэтому весьма спорны утверждения о программности этничности, а соответственно, и о «стратегии и тактике этничности». Идея программности этничности привлекательна и даже невинна, когда она касается культурного аспекта, т.е. овеществления этничности в духовной и материальной культуре народа. Однако при соотнесении стратегии и тактики этничности с политикой – внтури- или межгосударственной – идея программности этничности может реализоваться в левых моделях – ксенофобии, национализме, этническом партизанстве, этническом реваншизме, сепаратизме и др. С точки зрения социальных и политических коммуникаций, как отмечает Л.М.

Дробижева, этническая идентичность может быть фактором взаимодействия и взаимообогащения народов и культур, равно как и фактором дискриминации11.

Этническая идентичность важна в плане ее социальной динамики, так как она является составляющей гражданской общенациональной идентичности, которая формируется на базе общности одного народа или нескольких народов. С социальной динамикой этнических групп напрямую связана их политическая динамика, осознание и выражение групповых интересов и усилия этнических См.: Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность / Отв. ред. Л.М. Дробижева. – М.: Academia. – 2002.

групп по достижению своих интересов. Эти тенденции обусловливают политизацию групповых интересов этнического сообщества, а также формирование специфических целей и задач, структурирование вертикальных и горизонтальных связей.

Очевидные взаимосвязи этничности и политики выражаются в способности этнических сообществ преследовать и защищать свои интересы. При этом возможна конкуренция с другими сообществами и использование этничности как стратегии, главная цель которой – потеснить или отстранить от социальных благ и услуг «других». Такая конкуренция может осуществляться в легитимном поле, но может и опрокидывать легитимные рамки и выражаться в манифестных противоправных формах, что приводит к межэтническим и этнополитическим конфликтам. С одной стороны, этническая идентичность способствует суверенизации и строительству государств, с другой стороны, этническая идентичность провоцирует центробежные тенденции.

Р.Г. Абдулатипов подчеркивает, что этнические, конфессиональные, языковые и другие отличия культурных сообществ рождают чувство солидарности в целях сохранения этих отличий12.

Этническая солидарность значима во всей системе национальных отношений в связи с разными вариантами восприятия феномена этнических групп. Это, например, «автохтонность», «укорененность», «титульность», «репрессированность», «разделенность», «недоминирующее положение» и др.

Этническая идентичность позволяет «группе» выражать и отстаивать «коллективные» интересы, патронировать своих членов;

формировать социальные механизмы самоорганизации и самоуправления через создание этнокультурных объединений; выступать как консолидированный субъект национальных и этнических отношений на основе групповых интересов и ассоциативных действий по их достижению. При всем субъективизме форм восприятия и условности перечисленных групповых усилий, этнокультурные сообщества сохраняют на Северном Кавказе роль мощного фактора общественных инициатив.

Абдулатипов Р.Г. Сущность нации-этноса: ответ сторонникам безнациональности. – М.: «Славянский диалог», 1999.

Раздел 2. МНОГОНАЦИОНАЛЬНЫЙ НАРОД

РОССИИ – РОССИЯНЕ – РОССИЙСКАЯ НАЦИЯ

Уникальным, ценным и значимым является феномен российской идентичности в ее полиэтничной и гражданской проекциях.

Бытование разных этнических идентичностей в контексте общероссийской гражданской идентичности предполагает оживление отношений государства и этнических групп, поиск эффективных форм государственно-религиозных отношений. Также это предполагает самоорганизацию этнических сообществ, повышенное внимание к национально-культурному самоопределению. Общероссийское гражданское единство стимулирует развитие и модернизацию этносоциальных и этнополитических стратегий. В Российской Федерации этнические сообщества разного численного масштаба, разного статуса, разного этнокультурного самочувствия являются равноправными участниками общественных, политических отношений, т.е. равноправными участниками культурного, национального и государственного строительства. Наиболее ярко это проявляется на Северном Кавказе – многонациональном регионе РФ, гражданский и социокультурный облик которого в наибольшей степени полиэтничен и поликонфессионален.

Образы функционирования современной российской идентичности наполнены социальными и политическими свойствами демократизации, реформирования российского общества, распространением плюралистической мультикультурной модели социальных и политических отношений1. В то же время характерологическим свойством российской идентичности является ее традиционность, консервативность, приверженность соборным ценностям, базовой среди которых является российскость как полиэтничная, многокультурная, многоконфессиональная, всеобщая «субстанция». Именно в рамках российскости, как отмечает В.А.

Тишков, формируются и трансформируются содержание и наполнение таких категорий, как «народ», «нация», «национальное гоСм.: Мир этноса (аспекты и методы исследования) / Отв. ред. В.Х.

Болотоков. – Нальчик, 1999.

сударство»2. Здесь стоит отметить, что «российскость» – это не только «русскость», хотя именно комплекс русской культуры, безусловно, является референтным. Популярная фраза «мы все – русские» на Северном Кавказе отчасти не только оправданна, но и правдива с той точки зрения, что все северокавказцы привержены русской истории, русской культуре, русскому социокультурному комплексу.

Конечно, фраза имеет и определенный пропагандистский смысл. «Мы все – русские» часто звучит с экранов телевизоров и в интернет-пространстве. В обыденных ситуациях, застольях и официальных мероприятиях фраза воспринимается на Северном Кавказе лояльно как этнокультурный и этнополитический слоган. Но в ней присутствует доля настороженности. Эта настороженность вызвана таящимся во фразе императиве, который вызывает опасения у нерусского населения и который может быть легко устранен заменой слогана на иной – «все мы – россияне» или «все мы – многонациональный народ России».

Существенная роль в комплексе российской гражданской идентичности принадлежит этносоциальному и этнополитическому самоопределению (самоидентификиции) гражданина, которое увязывает само явление идентичности с формированием и функционированием социальных, в том числе этнических групп. В период социальных и политических трансформаций актуализируется соотнесение этнической самоидентификации и достижения этнической идентичности с историческими, политическими процессами, а также с духовнонравственным ресурсом группы людей как граждан государства3.

Именно в этом потенциале усматриваются перспективы единства россиян как многонационального народа, переживающего период социальной и политической трансформации. Также этничность включается в контекст политических отношений: электоральный и выборный процесс, процесс партогенеза и формирования многопартийности. Это осуществляется прежде всего в тех сообществах, где политические, а следовательно, и этнополитические процессы и институты качественно и количественно меняются в сторону расширения, углубления, усложнения своих проявлений и форм.

Тишков В.А. Российский народ. Книга для учителя. – М.: Изд-во «Просвещение», 2010.

См.: Маркедонов С. Больной вопрос России // http:www.gazeta.ru/keywords.

Таковым является политическое пространство современной России, где выделяются коллективные интересы основного по численности и по культурному доминированию народа – русских, других российских народов, национальных меньшинств. Формирование народов и этнических групп состоялось в историкополитических обстоятельствах России, которая сложилась как страна с полиэтничным, многоязычным, многоконфессиональным населением. Таковым же является и социальное и политическое пространство Северного Кавказа, который исторически сложился как полиэтничный регион, с мозаичным и чересполосным расселением этнических групп, со сложившимися и вновь образованными этнодемографическими сегментами. В известном смысле полиэтничность является наиболее яркой характеристикой региона, главным ресурсом которого являются люди не только как граждане России, но и как представители определенных этнокультурных сообществ.

Глобальные, общероссийские, региональные и местные риски современных национальных, конфессиональных, этнических отношений актуализируют формирование интегративного общероссийского сознания как гражданского сознания российской нации.

В Послании Федеральному Собранию 2007 г. Президент РФ В.В.

Путин указывал: «Наша страна исторически формировалась как союз многих народов и культур. И основу духовности самого российского народа испокон веков составляла идея общего мира – общего для людей различных национальностей и конфессий»4.

Идея общего мира является не только общероссийской, но и крайне важной региональной идеей для Северного Кавказа, так как далеко не праздный вопрос – проблема взаимопонимания. Живущие в регионе народы создали исторические приемы сотрудничества, механизмы побратимства – куначества, аталычества, прекращения кровной мести и др. Горцы за длительную историю взаимоотношений выработали приемы взаимодействия с казачеством, с русским и украинским крестьянством, с многочисленными диаспорными группами, пополнявшими регион.

Нет сомнений, что гражданский мир на Северном Кавказе, площадь которого составляет всего 2% от территории России, не только существенно влияет на общественно-политическую ситуаПутин В.В. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации. 26 ноября 2007 г.

цию в стране, но и важен для динамики северокавказского сообщества. Негативные этнополитические, этносепаратистские и экстремистские проявления на конкретных территориях региона существенно воздействуют на северокавказскую ситуацию в целом, рождают тревогу и опасения у всех жителей региона, которые связаны между собой тысячами видимых и невидимых экономических, социальных, родственных, фамильных, дружеских связей. Террористические, криминальные, коррупционные проявления наносят ущерб самосознанию жителей региона как самосознанию северокавказцев – самобытной социальной общности, сформировавшейся на пересечении культур, религий, политических и геополитических интересов. Также эти проявления наносят урон и самосознанию жителей региона как самосознанию россиян – граждан России, находящихся под защитой Конституции РФ, Президента РФ, российских органов государственной власти, государственных силовых структур.

Важнейшим базовым основанием упрочения гражданского единства является равноправие граждан перед законом независимо от этнической или конфессиональной принадлежности. Такое равноправие предусматривает возможности равного перед лицом государства экономического, социального и политического участия, что декларируется в Конституции РФ 1993 г. Участие осуществляется в соответствии с общегражданскими началами, которые предоставляют каждому гражданину широкие возможности для политического и социального самоопределения. Базовыми основами самоопределения, наряду с иными, выступают этнокультурная и конфессиональная идентичности, являющиеся в той или иной степени социальными маркерами, а также, как отмечает В.А. Авксентьев, сопутствующими факторами социального и политического участия, не только позитивного, но и конфликтного5.

В этом плане легитимация этнических интересов как интересов гражданина и сообществ, включение их в диалог государства и общества, общества и власти представляется необходимой и оправданной. Такое включение актуализируется в условиях админиАвксентьев В. А. Этническая конфликтология в поисках научной парадигмы. – Ставрополь, 2001; Авксентьев В. А., Шаповалов В. А. Ключевые проблемы конфликтологических исследований с учетом социально-политической специфики региона // Актуальные социальнополитические и экономические проблемы Южного федерального округа / Под ред. Г. Г. Матишова. – Ростов-н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2005.

стративной реформы и реформы местного самоуправления, которые при общих доктринальных началах предусматривают дифференцированные «региональные» и «местные» практикоприкладные подходы6.

Здесь возникает существенная проблема формирования новой географии муниципальных образований, «нарезки» и переподчинения земельных участков, что на Северном Кавказе весьма сложно и болезненно. Малоземелье региона, непригодность ряда территорий для обработки земли, потребность в землях для животноводства, отгонных пастбищ создают затруднения для проведения реформы МСУ. Также формирование новой географии муниципальных образований наталкивается на спорность «этнической принадлежности» территорий между разными народами и этническими сообществами. При этом на Северном Кавказе реформа МСУ проходит поэтапно начиная с 2005 г., когда в процесс преобразований вошел как пилотный субъект Ставропольский край.

Свой темп и свои формы реформа МСУ имеет в Дагестане, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии и, наконец, в Чеченской Республике и Республике Ингушетия.

Актуальность интегративного гражданского сознания, гражданской идентичности резко возрастает в связи с целями и задачами модернизации, которая является неизбежным и необходимым политическим проектом для России. Понимание модернизации применительно к современному российскому контексту означает в том числе то, что отметил в 2009 г. Президент РФ Д.А. Медведев в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации. Это – «стремление быть современными. По-настоящему современным может считаться только общество, настроенное на непрерывное обновление, на постоянные эволюционные преобразования социальных практик…»7. Из этого следует, что практики этнических отношений, практики этнокультурных и этнополитических процессов также должны постоянно подвергаться обновлению – приведению в современное состояние.

Административная реформа (региональный уровень): российский и европейский опыт: Сб. докладов на российско-германской конференции (30 сентября – 2 октября 2005 г.). Вып. I / Отв. ред. В. Г. Игнатов. – Ростов-н/Д: Изд-во СКАГС, 2005.

Послание Президента РФ Дмитрия Медведева Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета. 2009 г. 13 ноября. – С.4.

Современные этнополитические и этнокультурные реалии России отмечены не только продуктивным межнациональным взаимодействием, межкультурным обменом, но также и акциями национализма, ксенофобии, сепаратизма, радикализма. Это выводит на авансцену общественно-политических отношений политикоадминистративное управление в области этнических, национальных и федеративных отношений8. При этом, как указывает В.Ю.

Зорин, основной задачей является выведение этничности из сферы политического противостояния и конфликтов, т.е. деполитизация этничности и концентрация ее в сфере культуры9. При всей сомнительности достижения такой перспективы в ближайшие годы, налицо реальные возможности гуманизации межэтнического, этнокультурного и этнополитического диалога, что само по себе было бы крайне важно на Северном Кавказе.

Здесь значимы популяризация идей единства, взаимопомощи между народами, исторических сюжетов противостояния вражеским силам. Наиболее эффективными являются сюжеты военного братства, помощи со стороны русского народа в развитии и восстановлении народного хозяйства, в доступе к культурным российским и мировым ценностям. Весьма убедительными примерами на определенном этапе являлись образы русских врачей, учителей, инженеров, а также местных просветителей, писателей, художников, спортсменов.

Вместе с тем очевидно, что эти образы отмечены некоторой архаикой, что роль русского народа как «старшего брата» претерпела серьезный кризис и не может воспроизводиться механически.

Интернационалистские образы советской эпохи имеют сегодня слабое хождение среди молодежи Северного Кавказа, в рядах которой не популярны былые идеи братства, интернационализма, межнационального единства. Поэтому необходим поиск новых привлекательных идей межэтнической интеграции. Вероятно, это могут быть идеи совместного процветания, благоприятного инвестиционного климата, успеха и благополучия.

Морально-нравственной основой гуманизации этнических, национальных и федеративных отношений являются общечеловеАмелин В. В. Этническое многообразие и власть в российском регионе. – М., 2004.

Зорин В. Ю. Российская Федерация: Проблемы формирования этнокультурной политики. – М., 2002.

ческие ценности, которые декларируются в принципах толерантности, терпимости, взаимоуважения, взаимодействия и взаимного интереса индивидов как представителей разных народов и этнических групп, а также самих этих народов и этнических групп.

Дискурс толерантности при всей его спорности применительно к российской действительности неотъемлем от дискурса российских этнических, национальных отношений10. Тем более он неотделим от содержательных и формальных моделей этнокультурных, этноконфессиональных и этнополитических процессов. В «Декларации принципов толерантности», принятой 16 ноября 1995 г. в Париже 185 государствами – членами ЮНЕСКО, толерантность рассматривается как добродетель, которая предусматривает признание многообразия культур, многообразие обликов мира. При этом толерантность в Европе и в России во многом имеет разные основания. В Европе принципы толерантности исходят из стремления к индивидуализму и комфорту индивида. Толерантность базируется на правовой грамотности, на экономической, политической, морально-этической, нравственной свободе (в рамках закона), на активности гражданина. В российской ментальности толерантность основана скорее на определенном пренебрежении интересами личности, на известном равнодушии к личному комфорту. Вместе с тем российскими основами толерантности выступают взаимопомощь и коллективные нормы жизни, общинная мораль и всеотзывчивость, коммуналистическая нравственность и этика. В целом основой российской толерантности являются интенции русской идеи как интегративной и гуманистической. Возможно, эта толерантность – терпимость обусловлена равнодушием к богатству, к наживе, к накопительству, к благополучию в утилитарном и циничном смысле. Г.С. Денисова отмечает, что при этом русские как носители русской идеи в многонациональном государстве в своей основной массе сохраняют ту терпимость и доброжелательность, которые исторически сформировались как черты ментальности народа11.

Представители других народов РФ, а также стран ближнего и дальнего зарубежья с успехом реализуют свои жизненные интереМакеев В.В., Гулиев М.А. Политическая толерантность в межэтнических конфликтах. – Ростов-н/Д: РЮИ МВД России, 2004.

Денисова Г. С., Уланов В. П. Русские на Северном Кавказе: анализ трансформации социокультурного статуса. – Ростов-н/Д, 2003.

сы среди доминирующей русской культуры. В то же время представители разных этнических групп – южнокавказских, северокавказских, среднеазиатских, а также молдаване, цыгане – подчас сталкиваются со скрытой или явной недоброжелательностью, которая проявляется и в радикальных формах12. Неким собирательным образом такой недоброжелательности и открытой агрессии стали выступления молодежи на Манежной площади в Москве в конце 2010 г.

Русское население России также подчас испытывает неуважительное отношение со стороны нерусских – представителей как коренных, так и приезжих этнических, мигрантских групп. Образ русского в общественном дискурсе, в СМИ, в информационном пространстве зачастую лишен привлекательности, оттенен негативными свойствами и характеристиками.

Большинство причин националистических проявлений и акций очевидны. Во-первых, это социальная конкуренция, которая обостряется в условиях экономического, политического, идеологического и морально-нравственного транзита, а также в условиях экономического и финансового кризиса. Во-вторых, это неспособность, неумение и нежелание индивидов (независимо от этнической принадлежности) организовать и структурировать свою жизнь в условиях массированного информационного давления, широчайшего спектра деятельности, возможностей досуга, которые нивелируют этнические маркеры и выдвигают на авансцену публичной жизни надэтнические ценности. В-третьих, это непрофессионализм, искренние заблуждения, а подчас и открытый цинизм государственной власти, органов местного самоуправления в сфере управления этническими, национальными и федеративными отношениями. В-четвертых, это незрелость и пассивность, равнодушие, а зачастую и нацеленная этноакцентированная демагогия гражданского общества, структурированного в том числе и по признаку этнокультурных интересов13.

Шнирельман В. А. Ксенофобия, новый расизм и пути их преодоления // Гуманитарная мысль Юга России. – 2005. – № 1. – С. 6–20; Ксенофобия на Юге России. Южнороссийское обозрение. – 2002. – № 6. / Отв. ред. В. В.Черноус. – Ростов-н/Д, 2002.

Проблемы становления гражданского общества на Юге России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (17– апреля 2004 г.) / Науч. ред. А. А. Вартумян. – Армавир, 2004; Стратегия развития местных сообществ. – Краснодар, 2004.

В этой связи принцип и лозунг толерантности нуждается в развитии, модернизации и операциональном применении. При сохранении сущности толерантного взаимодействия народов возможны варианты его содержательной и формальной интерпретации, а именно:

• не просто терпеть, но и уважать, • не только признавать, но и взаимодействовать, • не только сотрудничать, но и поддерживать, • не только испытывать интерес, но и проявлять симпатии.

В этой связи можно наметить продуктивную трансформацию этносоциального и этнополитического слогана:

«Мы обречены жить вместе».

«Мы должны жить вместе».

«Мы хотим жить вместе».

«Мы будем жить вместе».

Непреложность этих формулировок очевидна для северокавказского сообщества, которое при всем желании не может избежать внутренней ассимиляции, аккультурации, взаимного этнокультурного «микширования». На уровне официальных деклараций глав субъектов Северного Кавказа общим местом является уважение и признание культурного потенциала всех проживающих в регионе народов. В неписаном этикете общения официальные лица, старейшины, священнослужители, этнические активисты и авторитетные лица фамилий, родов, тейпов, диаспор, общин подчеркивают уважительное отношение к этническим соседям. Даже участие тех или иных представителей народов региона в террористических актах, в незаконных вооруженных формированиях, в рядах смертников-террористов не провоцирует на Северном Кавказе групповых обвинений с этническими и конфессиональными ярлыками. Вероятно, срабатывает вековой принцип межэтнического общения – взаимоуважение, взаимопризнание и взаимозависимость.

Вместе с тем межэтническая лояльность и взаимная межгрупповая осторожность затрудняют разоблачение в общественном мнении и официальном дискурсе антиобщественных явлений, в том числе терроризма, сепаратизма, религиозного экстремизма, реваншизма. В местных сообществах крайне редки глобальный общественный остракизм в отношении боевиков, террористов, членов НВФ, так же как редки массовые общественные возмущения по поводу криминальных разборок, коррупционных сюжетов, нарушений прав человека.

Современная практика отношений этнических сообществ (мировая, европейская, российская), проблемность и противоречия мультикультурализма как модели общественного согласия в Германии, Великобритании, Франции свидетельствуют о необходимости поиска новой повестки, нового дискурса и новых слоганов этничности. В этой связи продуктивным представляется принцип межкультурной, межгрупповой интеграции на основе гражданского патриотизма, гуманистических ценностей14.

Реализация принципа интеграции в полиэтничном российском обществе может осуществляться на нескольких уровнях социальных, политических и межличностных отношений. Наиболее очевидными являются следующие уровни: «государство – гражданин»; «государство – этническая группа», «государство – национально-культурное общественное объединение (включая национально-культурную автономию)». Также это: «гражданин – гражданин», «этническая группа – этническая группа», «национальнокультурное общественное объединение – национально-культурное общественное объединение». Такие же уровни выделяются в отношениях органов местного самоуправления с местными сообществами, сегментированными по этнодемографическому, этнокультурному, этнополитическому принципам. Успешное выстраивание отношений на данных уровнях нейтрализует возможности дискриминации граждан или этнических сообществ, как и остроту конкуренции между ними при достижении экономического, социального, политического статуса, общегражданских жизнеобразующих целей.

Терроризм наносит огромный ущерб гражданской интеграции.

Экстремизм нередко соотносят с этнической и конфессиональной принадлежностью, говорят об «этнополитических рисках», распространяют самые разные этноакцентированные формы спекуляции и демагогии. Многие процессы, обусловленные ординарными социально-экономическими обстоятельствами, также создают конфликтогенные факторы этнических отношений и препятствуют межкультурной интеграции. Формирование новых этнических См.: Материалы заседания Ставропольского регионального отделения Клуба политического действия «4 ноября». 29 октября 2010 г. Пятигорск. – Архив автора.

групп, их компактное поселение, образование соответствующих этнических территорий и сегментов, резкое пополнение отдельных этнических сообществ являются провоцирующими факторами, которые приводят к обострению отношений по линиям «население – государство», «общественные объединения и движения – государство», «старожильческое население – новое население», «новое население – правительственные структуры» и др. Эти факторы как факторы провокации в полной мере проявились на Северном Кавказе, который представил России все возможные проекции этнополитических и этнических конфликтов, а также опасные проявления сепаратизма, религиозного экстремизма, реваншизма.

Очевидно, что в содержании этнических, национальных и федеративных отношений важны нюансы, которые учитывают ориентиры национально-культурного самоопределения, актуальные для граждан РФ. Граждане РФ, с одной стороны, являются россиянами, что предоставляет блестящую возможность отождествления с великой Россией как мировой державой, с многонациональным народом России как единственным источников власти15.

С другой стороны, в определенной сфере своего социального и политического бытия, зачастую более близкого и доступного, равно как и более эмоционального, граждане РФ являются представителями конкретной общности, сохраняющей и презентующей свои этнокультурные черты и этнополитические интересы. Идентичность каждого человека распадается на несколько составляющих. Самым высоким уровнем гражданской идентичности является российская общность, достижение и поддержание которой обеспечивается государством на правовом, идейном, культурном, нравственном, этическом уровнях16. Есть также уровень региональной идентичности, который имеет разную интенсивность в разных регионах России17. В частности, на Северном Кавказе многие россияне, в том числе и русские, и представители диаспор, ощущают себя северокавказцами, независимо от конкретной этниРоссийская нация. Становление и этнокультурное многообразие / Отв. ред. В.А. Тишков. – М.: ИЭА РАН, 2008.

Кортунов С.В. Национальная идентичность. Постижение смысла. – М.: Аспект-Пресс, 2009.

Идентичность и интеграция: опыт России и Германии (Юг России – Северный Кавказ). Материалы международной конференции. Пятигорск, 15–17 июня 2009 г. – Ростов-н/Д–Пятигорск: Изд-во СКАГС, 2009.

ческой принадлежности, т.е. представителями региона, который отличается особой культурой и ментальностью.

И, наконец, еще один уровень – это собственно этническая идентичность. Она является если не «природной» и однозначно данной по факту рождения, то выступает наиболее близкой, понятной, в той или иной степени вмонтированной в общегражданскую, общероссийскую и региональную идентичность.

В этой связи государству очень сложно определить оптимальный уровень воздействия на личность как на объект национальной и этнокультурной политики. Серьезным искушением для государства является создание мифа о том, что интересы разных этнических сообществ и граждан разной этнической принадлежности нивелировались и полностью в современных условиях «удовлетворяются». В противовес этому заблуждению государство призвано не только декларировать собственную позицию в сфере этнических, национальных и федеративных отношений, но и осуществлять совместно с местным самоуправлением, а также во взаимодействии с гражданским обществом целевые программы развития локальных этнических сообществ, удовлетворения местных этнокультурных интересов.

Принятые в 1995 и 1996 гг. и дополненные в 2002–2005 гг., 2009 г. федеральные законы о некоммерческих организациях, об общественных объединениях и о национально-культурной автономии адресованы не конкретным этническим группам, а всем гражданам РФ – независимо от их этнической принадлежности.

Таким образом, законодатель преодолел искушение выделить среди этнических групп «более или менее этничные», более нуждающиеся в законодательном оформлении интересов, которые гипотетически подвержены каким-либо ущербам. Эти законы нивелируют риски стремлений и деяний этнической субъектности, которая при всей объективности и детерминированности может нести разрушительную для многонационального федеративного государства энергию18.

Федеральный закон Российской Федерации от 12 января 1996 г. № 7-ФЗ. О некоммерческих организациях // СЗ РФ. – 1996. – № 3. – Ст.

145.; Федеральный закон Российской Федерации от 17 июня 1996 г. № 74-ФЗ. О национально-культурной автономии // СЗ РФ. – № 25. – Ст.

2965; Федеральный закон Российской Федерации от 19 мая 1995 г. № 82-ФЗ. Об общественных объединениях // СЗ РФ. – 1995. – № 21. – Ст.

1930.

Федеральные законы вводят в правовое поле многообразные общественные интересы граждан и предоставляют им возможность легитимно реализовать свою этнокультурную идентичность.

Однако национально-культурное самоопределение в неадекватных моделях (имитация, геттоизация) может создавать почву для этнической обособленности, препятствовать межкультурной интеграции, общероссийскому гражданскому единству. Принцип землячества, диаспорности, общинности на основе этнодемографической компактности, этнокультурной анклавности, с одной стороны, оправдан, потому что предоставляет широкие возможности для самоотождествления, самоопределения и гражданской самоорганизации и самоуправления. С другой стороны, этот принцип порождает опасность этнокультурной и социальной изоляции, что нарушает целостность общероссийского или регионального социокультурного процесса и порождает негативные взаимоотношения этнических сообществ.

Глава 3. СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ:

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

И ЕГО АКТОРЫ

Этнополитические и этнокультурные процессы в современной России характеризуются значительной динамикой и качественными изменениями. Демократизация общественных отношений в РФ предполагает реализацию, во-первых, общих принципов формирования гражданского общества, во-вторых, частных векторов, обусловленных региональными особенностями. Во многих регионах РФ сильны этнокультурные и этнополитические интересы, в связи с чем в российском сообществе продуктивным представляется совмещение принципов единства гражданского общества и принципов национально-культурного самоопределения На Северном Кавказе отчетливо выделяются сегментированные по этническому принципу сообщества, которые различны по причинам образования, целям функционирования и методам достижения этих целей. Это вызвано прежде всего историческими, социально-экономическими детерминантами, а также факторами реформирования и модернизации российского социума. Активизация личности в составе этнического сообщества и активизация собственно этнических сообществ характерны для всего российского социального ландшафта и более явно проявляются на Северном Кавказе. При этом происходит политизация этнических интересов в соответствии с общей политизацией жизни российского общества.

Помимо общероссийских факторов, такой политизации способствуют конкретные исторические и современные сюжеты общественного взаимодействия и противоречий.

Функционирование общественных отношений в условиях полиэтничного Северо-Кавказского региона имеет свои особенности, обусловленные содержанием социально-экономических реалий.

Так, субъекты Северного Кавказа являются теми географическими и социокультурным пространствами, в которых исторически сложились различные этнические коллективы. В этом смысле такие субъекты региона, как Ставропольский край, Республика Северная Осетия-Алания, Кабардино-Балкарская Республика, КарачаевоЧеркесская Республика, Республика Дагестан представляют ресурсы для воплощения этничности в разных социальных и политических конструктах1. Чеченская Республика и Республика Ингушетия как моноэтничные сообщества, сложившиеся в силу общеизвестных причин, также создают особые условия для реализации этнокультурных и этнополитических интересов соответствующих титульных групп.

Данное воплощение оправданно этносоциальной структурой субъектов Северного Кавказа, в которых акторов этнических отношений можно сгруппировать следующим образом: русское население (в том числе казачество) и частично отождествляющие себя с русскими украинцы и белорусы; северокавказские горские и степные коренные (в том числе и титульные) народы; национальные меньшинства – диаспоры.

Интересы субъектов этнических, национальных и федеративных отношений отражены в основных положениях Конституции РФ, а также в принципах и направлениях Концепции государственной национальной политики РФ, принятой Указом Президента РФ в 1996 г.2.

При этом у этнических сообществ, включая доминирующий по численности и определяющий этнокультурную ситуацию в регионе, русский этнос, есть собственные факторы и индикаторы конфликтогенности3. Каждая этническая группа так или иначе вовлекается в этнополитические противоречия регионального, российского и международного масштаба и привносит в них собственный опыт межэтнического взаимодействия. Содержание данного опыта обусловлено многими социальными и политическими обстоятельствами: численность (естественный и механический прирост), «укорененность», близость или удаленность от территорий этногенеза, наличие или отсутствие государственных форм жизни, «титульность», осуществление в отношении народа или этнической группы репрессий и депортаций, включенность в этнополитический конфликт и др.

Российский Кавказ. Книга для политиков / Под ред. В.А. Тишкова. – М.: ФГНУ «Росинформагротех», 2007.

Указ Президента РФ № 909 от 15 мая 1996 г. «Об утверждении Концепции государственной национальной политики Российской Федерации» // Российская газета. – 1996. – 10 июля.

Этнические проблемы современности. Вып. 12-15 / Под ред. Авксентьева В.А., Аксюмова Б.В., Майбороды Э.Т. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 2005 – 2010 гг.

Русские и казачество. Являются и осознают себя преемниками тех поколений, которые участвовали в освоении СевероКавказского региона, защите южных рубежей России, обустройстве северокавказских территорий. Роль русских очевидна и значима во включении Северного Кавказа в политико-правовое пространство России, в формировании институтов власти и управления и в осуществлении этого управления. Также русское население сыграло важную роль в государственном строительстве на Северном Кавказе и организации экономико-хозяйственного комплекса, политической и социальной жизни.

Особенностью русского населения региона являются его давние исторические связи как с северокавказскими народами, так и с группами национальных меньшинств. При этом именно русская культура являлась и является здесь реферирующей и интегративной. Вместе с тем русские вовлечены не только в ситуации позитивного содержания, но и в ситуации противоречий и конфликтов, которые были связаны с созданием национальных округов, автономий и республик, а также национальных районов и таким процессом как расказачивание.

Группы русских являются в субъектах РФ СКФО (помимо Чеченской Республики и Республики Ингушетия) крупными и заметными участниками этнических и общественно-политических отношений4. В Республике Северная Осетия-Алания, КабардиноБалкарской Республике, Карачаево-Черкесской Республике, Республике Дагестан русские заняты в сфере техник и технологий, социальной сфере (здравоохранение, образование), сфере науки, творчества, электронных технологий и др. Здесь русские заметны также в сфере политики, управления, организации местного самоуправления и общественной институционализации. В Ставропольском крае, где русские составляют более 80%, они позиционируют себя как коренной и титульный народ, хотя во многом это – реакция на позиционирование титульных северокавказских сообществ, а также реакция на социальные и культурные проблемы русского населения в соседних республиках. Русские широко представлены в сфере бизнеса, предпринимательства, а также составляют большинство политико-управленческой элиты органов государственной влаСм.: «Русский мир» и проблемы обеспечения устойчивого развития региона / Под ред. Г.В. Косова. – Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2008.

сти и местного самоуправления. В среде русского населения Ставрополья широко распространены патриотические настроения, понимание своей причастности к русскому миру и России.

Вместе с тем русское население Северного Кавказа имеет ряд существенных проблем. Прежде всего это проблема общая для всех сообществ региона – проблема безопасности. Также существенной проблемой является проблема уверенности в благополучных жизненных перспективах (для себя и для своих детей). Для русских, живущих в республиках, затруднительным является попадание в престижные экономические сферы, в престижные управленческие, социальные и политические структуры. Не имея широкой родственной и клановой поддержки, русские являются менее защищенными, чем представители коренных народов и диаспор, которые зачастую обращаются к родственникам и знакомым, прежде всего используя этническую принадлежность. В этой связи русские часто ориентированы на выезд из республик и являются участниками миграционных трендов (из Дагестана, из Кабардино-Балкарии, из Карачаево-Черкесии). Также русские Ставропольского края испытывает воздействие миграции даргинцев, армян, которые активно встраиваются в структуры сельского хозяйства и сферы услуг, бизнеса, предпринимательства. Также в последние годы увеличивается численность карачаевцев, чеченцев, которых привлекает в крае развитая инфраструктура, возможность обустройства и перспективы для их детей.

В крае наблюдается смещение русского населения из восточных районов края в центр и соответственное изменение этнического состава многих населенных пунктов. Также отмечается снижение доли русского населения в регионе Кавказских Минеральных Вод. Русское население края крайне озабочено противоправными действиями, фактами хулиганства со стороны представителей северокавказской молодежи, фактами публичных национальных танцев в неурочное время, фактами публичной и вульгарной демонстрации этничности на свадьбах, в ходе праздников, массовых мероприятий. Локальные конфликты и противоречия в крае между русскими (в том числе казачеством) и чеченцами, русскими и даргинцами, русскими и карачаевцами, а также русскими и армянами вызывают большой общественный резонанс и массовые недовольства. В среде русского населения бытует критичное отношение к перспективам Ставрополья в составе СКФО в силу северокавказского окружения. Также в среде русского населения в отдельных случаях рождаются радикальные призывы, националистические проявления («Русские марши»), левые этнополитические проекты (выход Ставрополья из состава СКФО) и др.

Вместе с тем русские Ставрополья сохраняют типичную этнокультурную толерантность, терпимость, доброжелательность. Русская культура остается референтной и основополагающей для распространения идей российского единства и патриотизма.

Северокавказские горские народы. Типичными свойствами этнических групп северокавказских народов выступают взаимоподдержка, возрастной и гендерный иерархизм, уважение к традиционным ценностям, среди которых выделяются приверженность семейным, родовым, фамильным ценностям. Также отмечаются групповые стратегии достижения материального благополучия, социального престижа, проявлений активности в достижении жизненных целей. В то же время в общественном сознании в отдельных ситуациях проявляются «исторические» обиды и укорененные негативные этнические образы, связанные с отголосками Кавказской войны XIX века, присоединением Северного Кавказа к России, национально-государственным строительством в советский период, сталинскими репрессиями и депортациями в отношении балкарцев, ингушей, карачаевцев, чеченцев и др. Также для северокавказских сообществ важна территориальность этничности, этнокультурная самобытность. Крайне важно понимание причастности и приверженности к соответствующему субъекту РФ – республике, обладающей определенным уровнем государственного суверенитета, который в общественном сознании отождествляется с этническим суверенитетом6. Практика национально-государственного и национально-территориального строительства свидетельствует, что с территориальностью и огосударствлением этничности связаны острые проблемы взаимоотношений этносов, которые выражаются в конфликтах за «исконную» территорию, за «территорию этногенеза» как за социокультурную среду и среду достижения политических интересов. Здесь См.: Полян П. Не по своей воле… История и география принудительных миграций в СССР. – М.: ОГИ-Мемориал, 2001; «По решению правительства ССР…». Составители Н.Ф. Бугай, А.М. Гонов. – Нальчик: Издательский центр «Эль-Фа», 2003.

Хопёрская Л.Л., Харченко В.А. Локальные межэтнические конфликты на Юге России: 2000-2005 гг. – Ростов-н/Д.: Изд-во ЮНЦ РАН, 2005.

проявляется, в том числе, и роль национальных элит, которые формируются зачастую с учетом положения и статуса фамилии, рода, тейпа в местном сообществе7. В формировании элит проявляются как общие тенденции генезиса и функционирования этнократии, так и частные тренды, вызванные ситуациями в субъектах, что подчеркивает В.В. Черноус 8.

При этом акцентируются автохтонность и титульность определенных народов как их территориально-политические привилегии на данной территории (попытки сецессии со стороны Чеченской Республики, осетино-ингушский конфликт, противоречия и конфликты между карачаевцами и черкесами, кабардинцами и балкарцами, конфликты северокавказцев с русским населением Ставропольского края и республик).

Диаспоры, национальные меньшинства – этнические сообщества, представляющие ближнее и дальнее зарубежье9. Разные этнические группы обеспечивают разнообразие северокавказского пространства в его внутри- и внешнеполитическом плане. Среди них выделяются этнические группы, представляющие дальнее зарубежье, этнические группы, представляющие ближнее зарубежье, этнические группы, не имеющие государственности10.

Эти группы являются в России своеобразными «полпредами»

соответствующих государств, что так или иначе воздействует на систему международных отношений. В этом плане проблема институционализации этничности соотносится с проблемой соотечественников за рубежом, которая обозначилась после распада СССР Национальные элиты и проблемы социально-политической и экономической стабильности: Материалы Всероссийской научной конференции (9-10 июля 2009 г., Ростов-на-Дону) / Отв. ред. Г.Г. Матишов.

– Ростов-н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2009.

Этнократии на Юге России в экспертном измерении / Отв. ред. Ю.Г.

Волков / Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН. Вып. 47. Ростов-н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2007.

Аствацатурова М.А., Савельев В.Ю. Диаспоры Ставропольского края в современных этнополитических процессах. – Ростов-н/Д– Пятигорск: Изд-во СКАГС, 2000; Аствацатурова М.А. Диаспоры в Российской Федерации: формирование и управление. – Ростов-н/Д– Пятигорск: Изд-во СКАГС, 2002.

Аствацатурова М.А. Роль этнических общин и диаспор в развитии Юга России // Современное состояние и сценарии развития Юга России. – Ростов-н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2006.

и которая имеет новое звучание для российского сообщества. В северокавказском сообществе, где сложились компактные и дисперсные группы, представляющие народы бывшего СССР – ближнего зарубежья и страны дальнего зарубежья (азербайджанцы, армяне, болгары, греки, грузины, евреи, немцы, туркмены, украинцы и др.), взаимодействие с соотечественниками за рубежом приобретает реальные векторы.

Существенным конфликтогенным фактором для некоторых диаспор стало их заметное пополнение – как результат распада СССР и результат конфликтов на Северном Кавказе. Это привело к противоречиям как между «новыми» и «новейшими» диаспорами и местным населением, так и к противоречиям внутри диаспор между субдиаспорными группами, которые сложились на базе общности мест происхождения и периодов исхода.

Положение, статус и социальное самочувствие диаспор Северного Кавказа детерминировано этнополитическими и этнокультурными особенностями РФ, которые отличают постановку проблемы национальных меньшинств в России от общепринятых в мировой политической и правовой практике принципов11. В РФ не принят закон о национальных меньшинствах в силу следующих обстоятельств. Первое: в численном отношении все этнические группы в сравнении с русскими являются фактически национальными меньшинствами. Второе: множество этнических сообществ являются коренными российскими народами, и часть из них имеют формы национальной государственности на территории России и не могут быть отнесены к национальным меньшинствам12. Третье:

этнические группы нероссийского происхождения и не имеющие государственности на территории РФ далеко не всегда относят себя к категории национальных меньшинств, так как не подвергаются дискриминации по этнополитическому и этнокультурному признаку. В этой связи вопрос отнесения гражданина РФ к национальному меньшинству является вопросом его личной идентификации и самоопределения.

Важными факторами этнических отношений в регионе являются общинность, диаспорность и клановость этнических групп, котоСм.: Калинина К.В. Национальные меньшинства в России. Программа «Модель демократии для России». – М.: Изд-во РАГС, 1999.

Юрьев С.С. Правовой статус национальных меньшинств (теоретикоправовые аспекты). – М., 2000. – С. 31-38.

рые в этих обстоятельствах черпают дополнительные ресурсы. Диалог между этническими группами об «укорененности», о титульности и автохтонности, равно как и о степени «диаспорности» имеет не только закономерный социокультурный всеобщий характер. М.В.

Савва выделяет конфликтогенные компоненты этого диалога, который придает этническим отношениям негативные оттенки13.

Примечательно, что концепты социокультурного развития Северо-Кавказского региона отличаются не только общим социальным, но и выраженным этнокультурным характером14. Как важнейшие ценности провозглашаются прежде всего социальная справедливость, стабильность, обеспечение безопасности в условиях северокавказских этнополитических рисков. Но также декларируются не менее значимые ценности – этнокультурное разнообразие, этноконфессиональный Ренессанс, межкультурное взаимодействие. Также это – привлекательный имидж и яркий образ Северо-Кавказского региона как неотъемлемой части России, как безопасного региона и региона, отличающегося поликультурностью, социальным, ментальным плюрализмом15.

Вместе с тем на Северном Кавказе в обыденных и неординарных социальных и политических практиках зачастую маркер этнической и конфессиональной принадлежности используется как аргумент не только веский, но и как агрессивный. Такие обстоятельства, как принадлежность к коренному, титульному, доминирующему народу, к репрессированному народу, к национальному меньшинству, к группе этнических мигрантов, активно используются в экономической, социальной конкуренции, в политическом противостоянии.

Этническая принадлежность выступает своеобразным каналом достижения жизнеобразующих целей. В то же время, например, выборы в региональные законодательные органы и представительные органы местного самоуправления 2006–2011 гг. свидетельстСавва М.В. Новые диаспоры Краснодарского края (права, интересы, динамика интеграции и восприятие местным сообществом). – Краснодар, 2006.

Армяне Ставрополья и Терека / Коллективная монография / Под ред. В.З. Акопяна. – Пятигорск, 2007.

Оценка стратегии реконструкции и развития на Северном Кавказе.

Экспертный доклад. Иванов А. и др. – М.: Форум по раннему предупреждению и раннему реагированию, 2005.

вуют, что этничность далеко не всегда является решающей «политической картой» на фоне акцентирования других характеристик претендентов – профессионализм, порядочность, принципиальность и др.

Экспертные оценки позволяют обозначить позитивные ситуации этнополитического ландшафта. Среди них прежде всего целесообразно выделить традицию межкультурного и межэтнического общения, консерватизм ценностей, региональный патриотизм. Северокавказское сообщество стремится к динамическому равновесию (сбалансированности), постепенной стабилизации общественно-политических процессов16.

Однако в Северо-Кавказском регионе отмечаются и выраженные структурные сдерживающие факторы, которые затрудняют позитивную социальную динамику округа. Прежде всего препятствием являются региональный и международный терроризм, религиозный экстремизм и распространение радикальных вероучений, ксенофобия и межэтнические противоречия17.

Формирование демократических институтов самоопределения и самоуправления происходит на фоне региональных проблем, среди которых этнополитические риски (этнонационализм, этнополитический сепаратизм, религиозный экстремизм) проявляются периодично. Вместе со стремлением региональных сообществ к стабилизации общественных отношений, к достижению экономической и социальной стабильности и прогресса отмечаются всплески террористической, экстремистской активности.

С 2008 г. на Северном Кавказе участились террористические акты, вылазки боевиков, акции устрашения и подавления мирного Стабильность и конфликт в Российском приграничье. Этнополитические процессы в Сибири и на Кавказе / Отв. ред. В.И. Дятлов, С.В.

Рязанцев. – М: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2005; Воробьев С.М., Ерохин А.М. Состояние этнополитических процессов на Ставрополье в оценках и представлениях массового сознания // Этнические проблемы современности. Вып. 7.

Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001.

Авксентьев В.А. Моделирование регионального конфликтогенного процесса: основные принципы и формирование банка данных // Современное состояние и сценарии развития Юга России. – Ростов-н/Д:

Изд-во ЮНЦ РАН, 2006; Хопёрская Л.Л., Харченко В.А. Локальные межэтнические конфликты на Юге России: 2000–2005 гг. – Ростовн/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2005.

населения. Систематически происходят убийства руководителей силовых структур, военных ведомств, органов власти и управления, священнослужителей, захваты и подрывы зданий общественного назначения, социальных объектов. При этом всё чаще происходят самоподрывы смертников – шахидов из числа завербованных экстремистами молодежи и студентов вузов – представителей разных, в том числе и славянских, национальностей. Практически происходит многостороннее террористическое воздействие на власть и население, охватывающее новые территории – Ставропольский край, Кабардино-Балкария, особо охраняемый экологокурортный регион Кавказских Минеральных Вод.

Весной 2009 г. в Чеченской Республике был отменен режим контртеррористической операции (КТО), введенный за 10 лет до того. Сам факт отмены, с одной стороны, свидетельствует о позитивных темпах постконфликтной реконструкции. А с другой стороны, отмена КТО осложнила возможности контроля над оставшимися и кочующими боевиками. В республике продолжаются террористические акты, взрывы, местные боестолкновения, попытки захвата отдельных населенных пунктов и значимых объектов (в частности здания парламента Чеченской Республики).

В 2008–2010 гг. две трети от общего количества терактов в РФ совершено в СКФО. Так, за 8 месяцев 2010 г. в округе выявлено 246 преступлений террористического характера, совершено 37 диверсионно-террористических актов, что составляет 75% от общего количества подобных зарегистрированных преступлений в РФ.

Основное число посягательств на жизнь работников правоохранительных органов фиксируется в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии. За этот же период выявлено 5 тыс. нарушений закона о противодействии терроризму, а также многочисленные факты сращивания террористических элементов с коммерческими, криминальными, а также силовыми структурами.

Среди наиболее резонансных сюжетов – убийство в апреле 2010 г. атамана Кизлярского казачьего общества ТКВ Петра Стаценко (Дагестан), убийство в ноябре 2010 г. муфтия КБР Анаса Пшихачева (Кабардино-Балкария), убийство в ноябре 2010 г. семерых ставропольцев-охотников, жителей ст. Суворовской, Пятигорска, Железноводска, ст. Побегайловка (Кабардино-Балкария), взрыв и гибель 17 граждан в сентябре 2010 г. на центральном рынке Владикавказа в день мусульманского праздника Ураза-Байрам (Республика Северная Осетия-Алания), взрыв и гибель 7 граждан в мае 2010 г. перед Дворцом культуры в Ставрополе (Ставропольский край), убийство в феврале 2011 г. туристов из Москвы и взрыв линии канатной дороги (Кабардино-Балкария).

В связи с усилением террористической активности федеральным центром разработана Программа реализации мер предупреждения преступлений террористической направленности. Главные направления программы озвучены Президентом РФ Д. А. Медведевым на совещании в Махачкале 1 апреля 2010 г.: укрепление правоохранительных органов, МВД, ФСБ, судов; нанесение кинжальных ударов и уничтожение баз боевиков; помощь тем, кто желает порвать с бандитами; развитие экономики, культуры; укрепление нравственной и духовной составляющей.

На Северном Кавказе сформирована мощная инфраструктура противодействия терроризму – Главное управление Генеральной прокуратуры в СКФО, Главное управление МВД по СКФО. Соответственно в 2009–2011 гг. активизировались антитеррористические операции, зачистки, целевые акции поимки и уничтожения террористов, полевых командиров и комбатантов. В 2009 г. было уничтожено около 320 членов незаконных вооруженных формирований, пресечены несколько крупных террористических актов, изъято более 2,5 тонн взрывчатых веществ, более 500 единиц автоматического оружия, ликвидированы 260 баз и схронов оружия18. За 8 месяцев 2010 г. уничтожено свыше 160 боевиков, из незаконного оборота изъято свыше 800 кг взрывчатых веществ, в производстве находились более 200 уголовных дел, к длительным срокам лишения свободы приговорены 128 чел.19 Вместе с тем с января по октябрь 2010 г. в округе погибли 149 сотрудников силовых структур, около 390 были ранены.

Зачастую антитеррористические акции – многочасовые бои – проходят в центре городов, в том числе столиц субъектов РФ на Северном Кавказе (Грозный, Махачкала, Нальчик, Пятигорск, Ставрополь, Черкесск), что крайне негативно воздействует на население, в том числе и в части формирования общественного мнения и общественного дискурса. Также в городах округа, в частноСм.: Материалы Межведомственного совещания руководителей правоохранительных органов России по вопросу об укреплении законности и правопорядка на территории Северо-Кавказского региона 25 февраля 2010 г. – Архив автора.

По материалам Главного управления Генеральной прокуратуры в СКФО.

сти в Ставрополе, Пятигорске, постоянно проходят суды над террористами и боевиками, что также создает угрозу безопасности и спокойствию населения.



Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |


Похожие работы:

«РОСТОВСКИЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ А.В. КЛИМЕНКО ОСНОВЫ ЕСТЕСТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА Рекуррентная теория самоорганизации Версия 3.0 Ответственный редактор Доктор биологических наук Е.П. Гуськов Ростов-на-дону Издательство Ростовского университета 1994 К 49 УДК 001.5+001.2:168.2 Печатается по решению редакционной комиссии по биологическим наукам редакционно-издательского совета Ростовского государственного университета Рецензенты: доктор биологических наук А. И....»

«г. п. ГУЩИН. Н. Н. ВИНОГРАДОВА Суммарный озон в атмосфере г. п. ГУЩИН. Н. Н. ВИНОГРАДОВА Суммарный озон в атмосфере /I ЛЕНИНГРАД ГИДРОМЕТЕОИЗДАТ - 1983 551.510.534 УДК Рецензенты: канд. хим. наук Э. Л. Александров, д-р геогр. наук А, X. Хргиан. Монография посвящена исследованию суммарного озона, или иначе общего содержания озона в атмосфере. Рассмотрены два основных вопроса: 1) мето­ дика, аппаратура и метрология наземных измерений суммарного озона, 2) новая концепция суммарного озона,...»

«В. В. Тихонов Московская историческая школа в первой половине XX века Научное творчество Ю.В. Готье, С.Б. Веселовского, А.И. Яковлева и С.В. Бахрушина Нестор-История Москва Санкт-Петербург 2012 УДК 930.1(091) ББК 63.1 Т46 Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного фонда (РГНФ). Грант 12-01-16132 Работа подготовлена в Центре Историческая наука России Института российской истории РАН Рецензенты: Дурновцев Валерий Иванович — д-р истор. наук, профессор (Российский...»

«В. С. Прокопец, Т. Л. Иванова МОДИФИКАЦИЯ ДОРОЖНОГО АСФАЛЬТОБЕТОНА РЕЗИНОВЫМИ ПОРОШКАМИ МЕХАНОАКТИВАЦИОННОГО СПОСОБА ПОЛУЧЕНИЯ Омск – 2012 Министерство образования и науки РФ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Сибирская государственная автомобильно-дорожная академия (СибАДИ) В. С. Прокопец, Т. Л. Иванова МОДИФИКАЦИЯ ДОРОЖНОГО АСФАЛЬТОБЕТОНА РЕЗИНОВЫМИ ПОРОШКАМИ МЕХАНОАКТИВАЦИОННОГО СПОСОБА ПОЛУЧЕНИЯ Монография Омск СибАДИ...»

«А.В.Федоров, И.В.Челышева, А.А.Новикова, Е.В.Мурюкина, С.С.Федорцова Эстетическая концепция в российском медиаобразовании и творческое наследие Ю.Н.Усова 2 Федоров А.В., Челышева И.В., Мурюкина Е.В., Новикова А.А., Федорцова С.С. Эстетическая концепция в российском медиаобразовании и творческое наследие Ю.Н.Усова. Таганрог: Изд-во Кучма, 2007. 183 c. В монографии рассматриваются вопросы развития эстетической концепции в российском медиаобразовании и творческого наследия известного...»

«А.М. Лушников • М.В. Лушникова КУРС ТРУДОВОГО ПРАВА Учебник В двух томах Том 2 КОЛЛЕКТИВНОЕ ТРУДОВОЕ ПРАВО ИНДИВИДУАЛЬНОЕ ТРУДОВОЕ ПРАВО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ТРУДОВОЕ ПРАВО Рекомендовано Учебно методическим объединением по юридическому образованию высших учебных заведений в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению Юриспруденция и специальности Юриспруденция Издание второе, переработанное и дополненное 2009 ДК 349.2 ББК 67.405 Л 87 Авторы: А.М. ЛУШНИКОВ,...»

«Центр проблемного анализа и государственноуправленческого проектирования Правовое противодействие расовой, национальной, религиозной дискриминации Москва Научный эксперт 2009 УДК 341.215.4 ББК 67.412.1 П 89 Авторский коллектив: В.И. Якунин, С.С. Сулакшин, В.Э. Багдасарян, А.В. Бутко, М.В. Вилисов, И.Ю. Колесник, О.В. Куропаткина, И.Б. Орлов, Е.С. Сазонова, А.Ю. Ярутич Правовое противодействие расовой, национальной, религиозной П 89 дискриминации. Монография — М.: Научный эксперт, 2009. — 224 с....»

«Министерство культуры, по делам национальностей, информационной политики и архивного дела Чувашской Республики Национальная библиотека Чувашской Республики Отдел комплектования и обработки литературы Панорама Чувашии бюллетень поступлений обязательного экземпляра документов июль 2008 года Чебоксары 2008 Панорама Чувашии - бюллетень поступлений обязательного экземпляра документов, включает издания за 1987-2008 гг., поступившие в Национальную библиотеку Чувашской республики в июле 2008 года....»

«Образовательный консорциум Среднерусский университет Институт управления, бизнеса и технологий Калужский государственный педагогический университет им. К.Э.Циолковского КФ Академии бюджета и казначейства Министерства финансов РФ Среднерусский научный центр Северо-западного (СанктПетербургского) отделения Международной академии наук высшей школы (МАН ВШ) Аракелян С.А., Крутиков В.К., Кузьмина Ю.В., Федорова О.В. ГОСУДАРСТВЕННОКООПЕРАТИВНОЕ ПАРТНЕРСТВО: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ Калуга – 2009 1...»

«Н.А. Мытник  КРАТКАЯ ИСТОРИЯ КОРАБЕЛЬНЫХ НАУК  (хронология событий с комментариями)  Владивосток  Издательство Дальневосточного университета  2004 г.    ББК 39.42 г   М 956  Рецензенты:  В.Г.Бугаев, докт.техн. наук, профессор ДВГТУ  В.М.Козин, докт.техн. наук, профессор ИМиМ ДВО РАН  Мытник Н.А.  М  956  Краткая  история  корабельных  наук  (хронология  событий  с  комментариями).    Издание  второе, переработанное, Владивосток: Издво Дальневост. унта, 2004. 197 с.  ISBN 5744408894  В ...»

«Министерство образования и науки Российской Федерации Московский государственный университет экономики, статистики и информатики (МЭСИ) Кафедра Лингвистики и межкультурной коммуникации Е.А. Будник, И.М. Логинова Аспекты исследования звуковой интерференции (на материале русско-португальского двуязычия) Монография Москва, 2012 1 УДК 811.134.3 ББК 81.2 Порт-1 Рецензенты: доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русского языка № 2 факультета русского языка и общеобразовательных...»

«ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ НАУЧНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ИНСТИТУТ РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ СИСТЕМ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ ОБРАЗОВАНИЯ Найман Е.А., Кириленко Ю.Н., Харина Н.В., Атрошкина А.А. ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В РОССИИ И ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ: СРАВНИТЕЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Коллективная монография Под общей редакцией Е.А. Наймана, доктора философских наук Томск 2012 1 УДК 37.07; 371.2; 377.12; 378.1 ББК 74.5 П84 Авторский коллектив: Введение – д-р филос. наук Е.А. Найман; канд. филос. наук Ю.Н....»

«Экономика налоговых реформ Монография Под редакцией д-ра экон. наук, проф. И.А. Майбурова д-ра экон. наук, проф. Ю.Б. Иванова д-ра экон. наук, проф. Л.Л. Тарангул ирпень • киев • алерта • 2013 УДК 336.221.021.8 ББК 65.261.4-1 Э40 Рекомендовано к печати Учеными советами: Национального университета Государственной налоговой службы Украины, протокол № 9 от 23.03.2013 г. Научно-исследовательского института финансового права, протокол № 1 от 23.01.2013 г. Научно-исследовательского центра...»

«Федеральное агентство по образованию ГОУ ВПО Горно-Алтайский государственный университет НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК Горно-Алтайского государственного университета №3 Горно-Алтайск РИО Горно-Алтайского госуниверситета 2008 Печатается по решению ученого совета ГОУ ВПО Горно-Алтайский государственный университет ББК 72 Н 34 Научный вестник Горно-Алтайского государственного университета № 3 / Отв. ред. В.Г. Бабин. Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2008. с. Редакционный совет: Бабин В.Г., к.и.н., доцент, проректор по...»

«Н.В. Зайцева, М.Я. Подлужная, А.Ю. Зубарев, М.А. Землянова НАУЧНЫЕ ОСНОВЫ ОЦЕНКИ ВОЗДЕЙСТВИЯ ХИМИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ РИСКА НА СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТУЮ СИСТЕМУ И ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОФИЛАКТИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ АМБУЛАТОРНО-ПОЛИКЛИНИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ Монография Пермь 2009 Н.В. Зайцева, М.Я. Подлужная, А.Ю. Зубарев, М.А. Землянова УДК 616.1+504.75.05](470.53) ББК 54.101+20.1 Н34 Н34 Научные основы оценки воздействия химических факторов риска на сердечно-сосудистую систему и организация профилактической модели...»

«Библиотека слушателей Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России М. В. КАРГАЛОВА Е. Н. ЕГОРОВА СОЦИАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ Серия Общие пространства России — ЕС: право, политика, экономика ВЫПУСК 7 М.В. КАРГАЛОВА Е.Н. ЕГОРОВА СОЦИАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ МОСКВА 2010 УДК 316.3(4) ББК 60.5 Э 21 Редакционный совет: Энтин М. Л. — Европейский учебный институт при МГИМО (У) МИД России (главный редактор серии) Шашихина Т. В. — Институт европейского права...»

«Н.И. ПОПОВА ФОРМИРОВАНИЕ ПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО СПРОСА НА ЖИВОТНОВОДЧЕСКУЮ ПРОДУКЦИЮ ИЗДАТЕЛЬСТВО ТГТУ ББК У9(2)32 П58 Рекомендовано Ученым советом экономического факультета Мичуринского государственного аграрного университета Рецензенты: Доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент РАСХН А.П. Зинченко Доктор экономических наук, профессор В.Г. Закшевский Попова Н.И. П58 Формирование потребительского спроса на животноводческую продукцию: Монография. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та,...»

«В.В. Серов ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ БЮДЖЕТ ВИЗАНТИИ В VI ВЕКЕ (опыт историко-политико-экономического исследования) Барнаул 2010 ББК 63.3(0)4-9 С 329 Рецензент: к.э.н. И.Н. Юдина С329 Серов В.В. Чрезвычайный бюджет Византии в VI веке (опыт историко-политико-экономического исследования): Монография. - Барнаул: Азбука, 2010. - 256 с. ISBN 978 -5—93957—411-2 События одного из самых интересных периодов византий­ ской истории рассматриваются сквозь призму финансовой политики императоров, которые были вынуждены...»

«ИНСТИТУТ УПРАВЛЕНИЯ, БИЗНЕСА И ТЕХНОЛОГИЙ КАЛУЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. К.Э. ЦИОЛКОВСКОГО СРЕДНЕРУССКИЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНОЙ АКАДЕМИИ НАУК ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ В.К. Крутиков, М.В. Якунина, Т.В. Дорожкина, Ю.В. Зайцев, О.В. Федорова НЕКОММЕРЧЕСКИЙ СЕКТОР ЭКОНОМИКИ И ИННОВАЦИОННОЕ РАЗВИТИЕ РЕГИОНА Калуга 2013 УДК 637.5 ББК 36.92 Н47 Рецензенты: И. В. Захаров, доктор экономических наук, профессор; А. В. Мерзлов, доктор экономических наук, профессор; М....»

«УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК ИНСТИТУТ КОСМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ РАН О. Ю. ЛаврОва, а. Г. КОстянОй, с. а. Лебедев, М. И. МИтяГИна, а. И. ГИнзбурГ, н. а. ШереМет КомплеКсный спутниКовый мониторинг морей россии МОсКва 2011 УДК 528.88; 551.465; 551.463.8; 551.463.6; 528.873.044.1; 629.78 К63 Р е ц е н з е н т: д-р физ.-мат. наук С. А. Ермаков, д-р техн. наук Е. А. Лупян А в т о р ы: О. Ю. Лаврова, А. Г. Костяной, С. А. Лебедев, М. И. Митягина, А. И. Гинзбург, Н. А. Шеремет К63 Комплексный...»






 
2014 www.av.disus.ru - «Бесплатная электронная библиотека - Авторефераты, Диссертации, Монографии, Программы»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.