«® Hushang Farkhujasta IRANIAN FAMILY St. Petersburg Хушанг Фархуджаста СЕМЬЯ В ИРАНЕ (ХАНАВАДА) Санкт-Петербург УДК ББК ЭХушанг Фархуджаста. Семья в Иране (Ханавада). — СПб.: Петербургское Востоковедение,. — с. ...»

«ПЕТЕРБУРГСКОЕ ВОСТОКОВЕДЕНИЕ»

®

Hushang Farkhujasta

IRANIAN

FAMILY

St. Petersburg

Хушанг Фархуджаста

СЕМЬЯ В ИРАНЕ

(ХАНАВАДА)

Санкт-Петербург

УДК

ББК ЭХушанг Фархуджаста. Семья в Иране (Ханавада). — СПб.:

Петербургское Востоковедение,. — с. (Iranica).

Настоящая книга продолжает серию книг «Iranica», рассказывающую о современном Иране во всех проявлениях его общественной жизни.

Этот проект воспроизводит на русском языке аналогичную иранскую книжную серию «Книга об Иране». Данная серия книг была задумана в / г. в Центре международных культурных исследований при Организации по культуре и исламским связям, отвечающей за просветительскую работу по ознакомлению мирового сообщества с традиционными ценностями и особенностями современной жизни Исламской Республики Иран.

Книга «Семья в Иране», как явствует из ее названия, рассказывает об иранской семье и ее развитии с древности до наших дней. Основное внимание автор уделяет современной семье, которая в Иране в зависимости от места проживания и образа жизни подразделяется на городскую, сельскую и племенную.

В книге также затрагиваются проблемы многоженства, разрешенного в исламе, участия женщин в социальной жизни, хиджаба и его строгости в различные эпохи.

Данные по социологии современной иранской семьи приведены как в самом тексте, так и в виде таблиц.

Издание рассчитано не только на специалистов, но и на обычного читателя, которому интересна эволюция семьи в таком отличном от нашего обществе, как иранское.

© Хушанг Фархуджаста, © Культурное представительство при Посольстве ИРИ в РФ, © «Петербургское Востоковедение», издание на русском языке, © Е. А. Морозова, перевод на русский язык, Зарегистрированная торговая марка Зарегистрированная торговая марка

ПРЕДИСЛОВИЕ

В настоящее время имеются многочисленные исследования в области религии, истории, географии, литературы, искусства, экономики, политики и других аспектов культуры и цивилизации современного Ирана, изданы разрозненные монографии и статьи. Тем не менее иранские и зарубежные читатели всегда нуждались в обобщающих трудах, где в той или иной степени отразились бы все вышеперечисленные стороны жизни Ирана.

Центр международных культурных исследований при Организации по культуре и исламским связям, занимающейся установлением культурного диалога Исламской Республики Иран с другими странами, с учетом этой потребности приступил начиная с г. к реализации содержательного и объемного проекта — составлению серии книг под названием Китаб-и Иран (Книга об Иране).

Основные направления работы были определены специальными комиссиями с учетом мнения научных консультантов. Все члены Ученого совета упомянутого проекта были единодушны в том, что в данную книжную серию должны войти новейшие сведения по всем намеченным направлениям. Однако наряду с этим особое внимание должно быть уделено прошлому.

Было решено преподнести материал таким образом, чтобы он был приемлем и служил источником искомой информации, удовлетворяя потребность в ней как в университетских кругах, так и у самого широкого круга заинтересованных читателей.

Принимая во внимание вышесказанное, авторы — из числа признанных деятелей науки и искусства — взялись за изложение той или иной конкретной темы, касающейся иранской культуры и цивилизации. И теперь мы с огромной радостью отмечаем, что результаты их стараний и трудов воплотились в томах по географии, истории, политической системе, экономике, семье, воспитанию и образованию, траурным церемониям, средствам массовой информации и коммуникации, искусству, литературе и истории наук.

Кроме того, в завершении серии будет издан отдельный итоговый том, Хушанг Фархуджаста. Семья в Иране куда войдут наиболее значимые сведения о культуре и цивилизации современного Ирана.

Следует отметить, что одновременно с персидским изданием осуществляется английский перевод всех томов названной серии, они будут представлены читателям в виде лазерных дисков.

Что касается данной книги, т. е. «Семьи в Иране», мы решили рассмотреть социальное положение иранской семьи с древности до наших дней. Первая часть книги посвящена семье в Древнем Иране.

Во второй пристальное внимание уделяется семье, браку и родству в постисламском Иране, а также семье и браку с точки зрения ислама. В третьей части мы рассматриваем семью, брак и родство в современном Иране. Последний раздел, будучи основной частью книги, дает нам картину положения семьи в городе, деревне и племенах, начиная с периода Каджаров и до настоящего времени. В ней раскрываются такие темы, как семейные ценности в Иране, участие женщин в жизни общества, семья и закон, общественные организации, семья и международные права женщины и ребенка и позиция Исламской Республики Иран по этим вопросам.

Выражаю огромную благодарность его превосходительству худжжат ал-ислам ва ал-муслимину Тасхири, уважаемому председателю Организации по культуре и исламским связям, а также худжжат алислам ва ал-муслимину Са‘иду Ну‘мани и доктору Мухсину Халиджи, заместителям по исследовательской работе Организации, и уважаемому инженеру Мухаммаду-‘Али Садату, начальнику Центра международных культурных исследований.

Искренне признателен всем уважаемым членам ученого совета и профессорам-авторам проекта «Книга об Иране» доктору Ризе Ша‘бани, доктору Махди Мухсинйан-Раду, доктору Хабиб Аллаху Айат Аллахи, доктору Ахмаду Манучихри, доктору Кийанушу Кийани, доктору Сийавушу Муриди, доктору Ахмаду Тамимдари, доктору Мухаммаду-Садику Фарбуду и господину Хасану Малику и желаю, чтобы Господь ниспослал огромных успехов доктору Хушангу Фархуджасте, автору данной книги.

СЕМЬЯ В ДРЕВНЕМ ИРАНЕ

. Источники и литература Существует множество книг и статей, описывающих экономическое, социальное и политическое положение иранского общества в доисламское время, однако многие из них содержат мало информации о семье, браке и родстве, причем большинство этих сведений ошибочны и основаны на неверных предположениях. Большинство этих предположений основаны либо ошибочном прочтении текстов, либо на исходящих из личного опыта объяснениях общественных явлений.

Несмотря на это, среди этих работ есть и такие, которые, в отличие от первых, раскрывают эти темы четко, достоверно и обоснованно. Здесь мы лишь отметим, что ограниченность информации, содержащейся в первых работах, и то, что вторые посвящены исключительно отдельным временны м периодам или картинам общественной жизни, особенно в части семьи, в конце концов подтолкнула нас обратиться к источникам и текстам, написанным в доисламскую эпоху. В силу своего незнания языков этих текстов, естественно, мы старались, использовать их достойные доверия переводы на персидский язык. В то же время необходимо упомянуть, что поскольку семья, существовавшая в Древнем Иране, была вдохновлена учением зороастрийцев, мы также обращались к текстам и источникам, написанным последователями Мазды.

Одним из таких источников является Авеста — старейшая книга, написанная иранцами, религиозная книга маздаяснийцев. Различные части этого собрания текстов были созданы около первой половины II тыс. до н. э. и в течение многих столетий передавались из уст в уста, пока, наконец, при Сасанидах то, что от них осталось не было собрано и кодифицировано. Однако в силу некоторых событий этот сборник не дошел в том самом виде до последующих поколений. Так, от Авесты — кроме Гат и Вендидада, все главы которых сохранились, — осталось не более четверти. В данном исследовании из Авесты нас интересуют -й гимн Гат, Ясна, -й и -й гимны Яшты, -й фрагард Вендидада и т. д.; из существующих переводов мы отдаем предпочтение переводу Джалила Дустхваха.

Еще один рассматриваемый нами текст — Арда Вираф-намаг (Книга о праведном Вирафе). Тавадия относит время создания этого произведения к эпохе после Хосрова Аноширвана, однако он говорит и о двух других версиях, по одной из которых она была написана при Ардашире II, а по второй — во время Виштаспы. Нам интересна информация, которую данное произведение дает о семейных и брачных обычаях. Здесь использовался перевод на персидский язык Жалы Амузгара, сделанный с французского перевода Филиппа Жину.

Матикан-и хазар датастан (Порядок тысячи судебных решений) — юридическое сочинение Сасанидского периода; содержащиеся в нем правовые нормы в целом относятся к праву собственности. Выдающийся русский историк А. И. Колесников делает вывод, что его написание относится к началу VII в. н. э. В своей книге он ссылается на один документ, составленный в -й год правления Хосрова, сына Ормизда (т. е. Хосрова II Парвеза), добавляя, что в данном произведении приведены сведения о парфянском периоде и начале правления Сасанидов. В любом случае ознакомление с этим юридическим сочинением явно указывает на то, что оно было создано в религиозной среде, поскольку приведенные в нем правовые нормы основаны на зороастризме, и на то, что зороастрийские мобеды были создателями, поборниками и исполнителями этих норм. Влияние учения Заратуштры можно особенно явно увидеть в законах о браке и семье. Матикан-и хазар датастан перевел на английский язык один из индийских ученыхпарсов, чьим трудом мы и воспользовались.

Еще одним сочинением, относящимся ко времени после правления Хосрова Аноширвана, является Шайаст-нашайаст (Дозволенноенедозволенное), охватывающее важнейшие темы зороастрийского религиозного права. В -й главе данного произведения приведены Авеста / Коммент. Джалила Дустхваха.

Тавадия. Среднеперсидский язык и литература. С.. Хосров I Аноширван — царь из династии Сасанидов (— гг.).

Ардашир II — сасанидский царь (— гг.).

Виштаспа — царь-покровитель Заратуштры (Зороастра), упоминаемый в Гатах.

Арда Вираф-намаг (Арда Вираз-намаг) / Пер. и коммент. Жалы Амузгара.

Колесников. Иран накануне арабского нашествия. С..

Матикан-и хазар датастан (Порядок тысячи судебных решений) / Пер.

С. Дж. Булсары.

Часть I. Семья в Древнем Иране сведения, относящиеся к тематике нашего исследования, в одном ее фрагменте также имеется ссылка на Хадохт-наск. Это важная деталь, поскольку вышеуказанную информацию также можно увидеть в Саддар наср и Саддар Бундехеш. Шайаст-нашайаст перевела на персидский язык и снабдила полезными примечаниями Катайун Маздапур.

Мы также обратили внимание на несколько важных зороастрийских текстов, составленных в послеисламское время.

Ривайат-и пахлави, написанный на среднеперсидском языке в то время, когда в Иране обосновывался и укреплялся ислам, охватывает разнообразную религиозную, обрядовую, социальную и мифологическую тематику. В некоторых главах данного произведения приводятся нюансы социальных отношений, где более всего подчеркиваются отношения между членами семьи. Из этого можно сделать вывод, что автор данного сочинения считал институт семьи важнейшим из всех прочих социальных институтов и старался проанализировать ее различные измерения, например, поведение детей по отношению к родителям и, наоборот, обязанности мужчины как отца семейства и супруга, ответственность женщины как матери и жены, необходимость соблюдения уважения к мужу и отношение супруга к жене. При обращении к персидским ривайатам, таким, как Саддарнаср и Саддар бундехеш становится очевидным влияние на них Ривайат-и пахлави. Этот текст был переведен на фарси, снабжен полезными примечаниями и опубликован Махшидом Мирфахрайи.

В Визадагиха-и Задспрам (Избранном Задспрама), которое является письмом, написанным Задспрамом, сыном Йудан-Йимы, на среднеперсидском языке, переведенным и изданным на фарси Мухаммадом-Таки Рашидом Мухассилом, затрагивается тема женитьбы Заратуштры (Зороастра) и его видении своей будущей супруги, о чем мы расскажем в свое время.

Дадестан-и Меног-и храд (Суждения Духа разума) — сборник поучений, касающихся основных особенностей женщины и мужчины.

Данное произведение перевел покойный Ахмад Тафаззули.

Бундахишн (Сотворение основы), написанный Фарнбагом Дадаги (sic!), содержит информацию о мифологической первой супружеской паре иранцев. Анализируя этот миф, мы ориентировались прежде всего на комментарии Марижана Моле, Артура Кристенсена и Джона Хиннеллса.

Шайаст-нашайаст (Дозволенное-недозволенное) / Пер. и транскр.

Катайун Маздапур.

Ривайат-и пахлави / Пер. Махшида Мирфахрайи.

Суждения Духа разума (Дадестан-и Меног-и храд) / Пер. Ахмада Тафаззули.

Фрагменты книги Денкард (Деяния веры), рассказывающие о жизни Заратуштры и обстоятельствах женитьбы его отца и матери, перевели на фарси Ахмад Тафаззули и Жала Амузгар; они приводятся в книге «Предания о жизни Заратуштры» (Устура-йи зиндаги-йи Зардушт), к которой обращались и мы.

Древние религиозные постулаты содержатся не только в пехлевийских сочинениях. Существуют также тексты, где это учение изложено на персидском языке. Так, из последних мы должны отметить Саддар наср и Саддар Бундехеш, изданные в г. в Бомбее Бахманом Нуширваном Дхабхаром. К ним также следует добавить Письмо Тансара. Книга «Города Ирана в раннее средневековье» была написана в первой половине VI в. н. э. (sic!), и ее автор постарался дать ясную и четкую картину феодального строя того времени. Письмо Тансара во II в. х./IX в. н. э. перевел с пехлеви на арабский язык Ибн Мукаффа‘. Несмотря на то, что пехлевийский и арабский тексты этого произведения не дошли до наших дней, в книге История Табаристана сохранился персидский перевод этого письма с Исфандийаром. В нашем исследовании нам были очень полезны некоторые детали, касающиеся видов брака и социальной структуры семьи, которые приводит автор этого произведения. В данном случае мы обращались к тексту под научной редакцией Муджтабы Минуви.

Еще одним произведением, чей оригинал был на среднеперсидском языке, является любовная поэма Вис и Рамин, поэтическое переложение которой с пехлеви выполнил около г. л. х./ г.

Фахр ал-дин Ас‘ад Гургани. Исторические корни данного дастана можно проследить до эпохи Аршакидов. Мухаммад-‘Али Ислами Надушан, ссылаясь на В. Ф. Минорского, считает, что действие этого произведения происходит в одном из северных районов Ирана в семье, родоначальником которой был Готарз II. Несмотря на то что он полагает, что сюжет вышеупомянутого дастана относится к какому-то переходному историческому периоду, он не может определить, были его факторы изначально парфянскими или же явились результатом влияния Сасанидов. Некоторые историки, например Хамд Аллах Амузгар; Тафаззули. Предания о жизни Заратуштры.

Дхабхар. Саддар наср, Саддар Бундехеш.

Пигулевская. Города Ирана в раннее средневековье.

Письмо Тансара Гушнасбу (Нама-йи Тансар ба Гушнасп) / Ред.

Муджтабы Минуви.

Ситари. Любовная связь между Востоком и Западом. С..

Ислами Надушан. Является ли поэма «Вис и Рамин» аморальной.

Часть I. Семья в Древнем Иране Мустауфи и Мирхванд, считают, что это произведение было создано в правление Аршакидов. Вместе с тем автор Муджмал ад-таварих ва ал-кисас указывает: «В эпоху Шапура Ардашира (?) существовал рассказ о Вис и Рамине». Временем сочинения данного дастана грубо можно считать конец аршакидского—начало сасанидского периода.

Вечное же творение Фирдауси настолько известно, что нет нужды в пояснениях. Сравнивая Шах-нама с другими европейскими и индийскими эпосами, мы обратились к эпическому индийскому произведению Махабхарата, где говорится о видах брака, при этом особенно ориентировались на блестящее произведение Жоржа Дюмезиля «Индоевропейские браки».

В данной книге по мере возможности также уделено внимание исследованиям иранистов. В связи с интересующей нас тематикой эти работы можно сгруппировать следующим образом:

. Исследования по мифологии, религии, философии и эпосу Древнего Ирана Мы ссылаемся на работы европейских иранистов Артура Кристенсена, Йеса Петера Асмуссена, Марижана Моле, Хенрика Самюэля Нюберга, Джона Хиннеллса и Гео Виденгрена. В разделе «Семья, брак и родство в иранском мифе и эпосе» нас интересовала точка зрения Моле, Хиннеллса и Кристенсена; в главе «Брак с близкими родственниками: запретное родство для древних иранцев»

мы изучили взгляды Асмуссена, Нюберга, Кристенсена и Виденгрена и выявили неправоту их суждений по данной тематике. Из исследований иранских ученых мы использовали две работы: Мубада Ардашира Азаргушасба и Мурада Ауранга, особенно для опровержения точки зрения тех, кто уверен в существовании брака с близкими родственниками в Древнем Иране. При анализе дастана Ситари. Любовная связь между Востоком и Западом. С..

Свод летописей и рассказов (Муджмал ал-таварих ва ал-кисас) / Ред.

Бахар, Мухаммад-Таки (Малик ал-Шу‘ара). С.. Данное произведение было написано в г. л. х./ г., т. е. приблизительно через лет после поэтического перевода Гургани пехлевийского текста Вис и Рамин.

Махабхарата / Пер. Мира Гийас ал-дина ‘Али Казвини (Накиб-хана);

ред. саййида Мухаммада-Ризы Джалали Найини.

Dumzil. Mariages indo-europens.

Асмуссен. Верования зороастрийцев. С. —; Моле. Древний Иран;

Кристенсен. Первый человек и первый царь в мифической истории Ирана;

Нюберг. Религии Древнего Ирана; Хиннеллс. Персидская мифология;

Виденгрен. Религии Ирана; Widengren. Les religions de l’Iran.

Азаргушасб. Положение женщины в Древнем Иране; Ауранг. Родство в Авесте (перевод и комментарий к авестийскому термину hvatvadatha).

Вис и Рамин нами также использовались работы Джалала Ситари и Мухаммада-‘Али Ислами Надушана, большинство которых мы уже упомянули. Исследуя иранский эпос, мы также обращались к книгам Мухаммада Мухтари и Худжасты Кийи. Опубликовано множество исследований, посвященных зороастрийскому браку. В данной работе мы использовали три из них; две работы были написаны самими зороастрийцами — Кай-Хусрауом Шахрухом и Джамшидом Сурушийаном, третья принадлежит перу Хашима Рази.

. Исследования, посвященные политической, общественной, культурной и экономической жизни иранского общества в доисламское время.

По теме и широте охватываемого ими исторического периода их можно разделить на две группы:

а) книги по общей истории Древнего Ирана (от мидян до поражения Сасанидов от арабов), например, работы Клемана Юара, Ричарда Фрая и Романа Гиршмана, в которых вкратце затрагивается интересующая нас тема (их мы назвали в свое время ). Из работ иранских ученых мы обратили внимание на книги Хасана Пирнийи и Муртазы Раванди. Книга Пирнийи в особенности привлекла нас тем, что, рассматривая каждую династию, автор снабжает свой рассказ и главой «Семья». Молодой иранский ученый Митра Михрабади в своей научной работе исследует власть правящих иранских родов в доисламское время, и там, где мы повествуем о связи власти и семьи в царских династиях, мы уделяем большое внимание его книге.

б) работы, посвященные определенным периодам или темам. Ниже мы приводим некоторые из названий использованных нами книг этой группы.

Несмотря на то, что книга Игоря Михайловича Дьяконова «История Мидии» была написана около лет назад, она до сих пор считается авторитетным источником по данной теме, в особенности на фарси. Мы в свое время также использовали эту работу и не оставили без внимания уместные критические замечания, касающиеся Мухтари. Легенда о Зале; Кийа. Достойные речи женщин в героической Шах-нама.

Шахрух. Зерцало маздаяснийской веры. С. —; Сурушийан.

Зороастрийский словарь. С. —; Рази. Справочник по зороастризму.

С. —.

Юар. Древняя Персия и иранская цивилизация; Фрай. Древнее наследие Персии; Гиршман. Иран с начала и до ислама.

Пирнийа (Мушир ал-Даула). Древняя история Ирана; Раванди.

Социальная история Ирана.

Михрабади. Правящие роды Древнего Ирана.

Дьяконов. История Мидии.

Часть I. Семья в Древнем Иране некоторых ее моментов, высказанные покойным Мухаммадом-‘Али Хунджи. Асад Аллах Бижан, написавший в г. с. х./ г.

книгу «Развитие цивилизации и воспитания в Древнем Иране», положил начало исследованию этой области знаний в Иране. В этом труде мы обратили особое внимание на анализ различных воспитательных функций семьи в Иране в мидийский и ахеменидский периоды, которыми ограничивается его работа. При изучении военной функции семьи при мидянах и Ахеменидах мы руководствовались книгой Нусрат Аллаха Машкути «Военная история Ирана». Было осуществлено множество исследований эпохи Ахеменидов и политической, социальной, культурной и экономической ситуации в этот период, некоторые из них переведены на персидский язык. В нашей работе при изучении семьи в ахеменидское время мы чаще всего обращались к ценным книгам Сэмюэла Эдди и М. А. Дандамаева, иногда мы также использовали научный труд А. Т. Олмстеда, несмотря на некоторые скоропалительные суждения автора. И, наконец, упомянем важную книгу Амира Махди Бади‘, озаглавленную «Греки и варвары», явившуюся для нас путеводителем в изучении того, что написали об иранцах греческие историки, в особенности Геродот и Плутарх. Обращение к работам Малькольма Колледжа, Н. Дибвойза, И. М. Дьяконова и Мухаммада-Джавада Машкура более прежнего убедило нас обратиться к поэме Вис и Рамин, для того чтобы вникнуть в тему нашего исследования в период Селевкидов и Аршакидов, однако в этих книгах в этом отношении мы не нашли ничего значимого. Два других труда, один — Альфреда фон Гутшмидта, а второй — Н. В. Пигулевской в этой связи содержали некоторые пригодившиеся нам детали. Из множества работ по политической, социальной и культурной истории периода Сасанидов, написанных и переведенных на фарси, мы обратили внимание на пять, две из них принадлежат перу Артура Кристенсена и одна — Константина Александровича Иностранцева, посвященные социальноХунджи. Доклад об исследовании истории Мидии и источнике теории Дьяконова.

Бижан. Развитие цивилизации и воспитания в Древнем Иране.

Машкути. Военная история Ирана (Войны в период мидян и Ахеменидов).

Эдди. Царская власть на Востоке; Дандамаев. Иран при первых Ахеменидах.

Олмстед. История персидской империи: Ахемениды.

Бади‘. Греки и варвары: история с другой стороны.

Колледж. Парфяне; Дибвойз. Политическая история Парфии; Дьяконов.

Аршакиды; Машкур. Древние парфяне: политическая история.

Гутшмидт. История Ирана и его соседей со времен Александра Македонского до падения Аршакидов.

политической ситуации, несколько страниц в них уделены и теме нашего исследования. Существуют также книги Хусрава Хусрави и Отакара Клима о движении маздакитов, которыми мы тоже воспользовались в связи с их точкой зрения, открывшей новые горизонты, касающейся данного движения и его отношения к женщине и семье. Христиан Бартоломе в книге «Женщина в сасанидском праве», являющейся конспектом его докладов, ссылаясь на Матикан-и хазар датастан и собственное печальное толкование, пытается представить женщину сасанидского времени своего рода вещью и юридической собственностью; в свое время мы скажем, что он был не прав в этом отношении.

. Работ, посвященных тематике нашего исследования, немного, их можно пересчитать по пальцам. Среди них, помимо книги Ардашира Азаргушсба (о ней мы уже говорили ранее), следует отметить работы Банафши Хиджази, Насира Такмила Хумайуна, Катайун Маздапур и Ваххаба Вали. Г-жа Хиджази анализирует положение женщины в Древнем Иране, поэтому несколько глав ее книги посвящены браку в царский доисламский период в Иране.

Однако, к сожалению, несмотря на ее достойные уважения усилия, изза того, что она не использует методику социологии семьи и брака, приводимая ею информация не имеет упорядоченной и логичной формы. Насир Такмил Хумайун в своем исследовании, посвященном социальной жизни женщины в начале истории Ирана, также дает немного информации по этому поводу. Катайун Маздапур и Ваххаб Вали, в достаточной мере использовавшие имеющиеся источники, создали достойные внимания сочинения, несмотря на то что Ваххаб Вали соглашается с мнениями иранистов в вопросе брака с близкими родственниками. Книга ‘Али-Акбара Музахири «Иранская семья в доисламское время», уважаемого иранского ученого, проживающего во Франции, является абсолютно иным произведением, достойным внимания и похвалы. В этой работе, написанной в г., Музахири, используя имевшиеся источники и материалы, а также подход Дюркгейма к социологии семьи и брака, открыл редкие и новаторские горизонты во взглядах на иранскую семью и в особенности на институт родства в доисламский период. Основное Кристенсен. Иран при Сасанидах; Иностранцев. Сасанидские этюды.

Хусрави. Маздак; Клима. История маздакитского движения.

Бартоломе. Женщина в сасанидском праве.

Хиджази. Дурное мнение о женщине в истории; Хумайун. Социальная жизнь женщины в начале истории Ирана. С., ; Маздапур. Женщина в зороастризме. С. —; Вали. Женщина в эпической литературе Ирана.

С. —.

Музахири. Иранская семья в доисламское время.

Часть I. Семья в Древнем Иране внимание в книге автор уделяет семье при Сасанидах, что, конечно, скорее объясняется наличием большого количества документов и источников об этом времени. При использовании этого ценного произведения мы применяли новые методы социологии семьи и брака, а также источники, тогда еще недоступные, что, однако, не означает, что мы относились к ним некритично.

. Семья в Древнем Иране Исследования показывают, что в целом семейная жизнь связана с рядом экономических и социальных факторов и подвержена их влиянию. Состав и функции семьи четко взаимосвязаны с положением добытчика в семье в плане произведенной продукции, размера семейного дохода и способа его получения, специфических условий потребления, оформляющихся в ходе производственных отношений, поведения в свободное время и т. д. Социальные факторы, в особенности социальный слой и происхождение, не только оказывают влияние на внутреннюю структуру социальных институтов или групп, а также на семью, но и, в свою очередь, порождают и создают их. В связи с этим необходимо сказать, что и структуры семьи, принимая во внимание принадлежность к различным слоям общества, во многом обусловливают статус кормильца семьи в общественных производственных отношениях.

Имеющиеся теоретические работы исходят из двух точек зрения:

одни исследуют семью как социальный институт, а вторые — как социальную группу.

Общественные институты являются инструментом связи с жизнью общества. Они организуют основные правила жизни, с помощью которых становится возможной преемственность поколений.

Экономические институты оказывают влияние на многие стороны деятельности общества, и, наоборот, деятельность общества и прочих институтов, в свою очередь, также влияет на экономические институты, и в целом упорядочивают социально-экономическую ситуацию в определенном обществе, а также способствуют процессу дальнейших материальных и духовных изменений. В общем, можно сказать, что социально-экономический строй любого общества тесно взаимосвязан с другими общественными системами.

Учитывая то, что историческое и социологическое исследование семьи обычно основывается на общественно-экономических отношениях и их воздействии на все стороны и проявления семьи — с поправкой на ситуацию, обстановку, статус и время, — необходимо понимать, что изменение таких (общественно-экономических) отношений также приведет к изменению формы, сущности, структуры и функций семьи.

Многие ученые придерживаются того мнения, что изучение семьи и изменений в ней невозможно отделить от всей совокупности социально-экономических характеристик общества и поэтому семью всегда необходимо рассматривать в связи с исторической и социальноэкономической ситуацией.

Принимая во внимание вышеизложенное краткое введение, мы коротко исследуем семью в доисламском Иране в рамках социальноэкономического положения.

В традиционных обществах с племенной структурой большинство семей считаются также производственными единицами. В любом случае иранское общество в вышеуказанное время занималось сельским хозяйством, скотоводством, ремеслами или какими-либо комбинациями этих видов деятельности. В соответствии с социальноэкономическими изменениями в ходе рассматриваемого периода произошли сложные перемены. Их причина точно не определена, однако можно перечислить несколько важных факторов:

экономические перемены и изменение видов экономической деятельности, например, собирательство, садоводство, охота, рыболовство, скотоводство, сельское хозяйство, ремесло и т. д., и последовавшие за ними изменения в семье, которая из племенной, клановой, кочевой, родовой, расширенной и т. п. превратилась в настоящее время в нуклеарную.

Основными видами экономической деятельности в доисламском Иране были скотоводство, земледелие и ремесленное производство, в которых в различные времена данной эпохи наблюдались периоды подъема и упадка.

Важная особенность иранского земледелия состояла в том, что изза нехватки здесь воды и сухости климата, особенно в то время, иранский народ был вынужден постоянно бороться с жесткими природными условиями среды своего обитания. Чтобы компенсировать недостаток воды им приходилось рыть канаты и каризы. Такая постоянная борьба с неласковой природой, без сомнения, сделала людей той эпохи трудолюбивыми и непритязательными.

Мас‘уд Разави в книге «Воспитание иранцев в царский доисламский период» пишет: «…Охота при помощи древнего примитивного оружия, такого как лук и стрелы, копье, праща и т. д., является одной из важных причин, способствовавших формированию стойкого, мужественного, активного, старательного и даже воинственного и агрессивного национального характера».

пер.

Разави. Воспитание иранцев в царский доисламский период. С..

Часть I. Семья в Древнем Иране В другом месте он говорит: «Иранисты едины во мнении, что Иран — один из древнейших очагов земледелия… Сельскому хозяйству, считавшемуся основой экономической жизни в древности, в эпоху Ахеменидов уделялось должное внимание… Эта добрая традиция была сохранена и продолжена также и Аршакидами, и Сасанидами…»

Существует множество свидетельств, доказывающих, что семья, по представлениям иранцев, была самым священным социальным институтом. Вероятно, такие выражения, как «хранить огонь семейного очага» (раушан нигах даштан-и уджак-и ханавада), что означает «иметь достойных детей», произошли от обычая хранить семейный огонь и не давать ему погаснуть.

Уилл Дюрант пишет: «Как и женитьба, наличие детей было одним из атрибутов достоинства и чести. Сыновья представляли для своих отцов экономическую ценность, а во время войн были необходимы шаханшаху.

…Семья зиждилась на традиционном главенстве отца, а женщины и девочки не имели равных прав с мужчинами и мальчиками… Также, как явствует из древнеиранских рельефов, подчеркивается существование дискриминации между полами и отчужденность женщин от социальной активности… Семья очень радовалась рождению мальчика: от него была экономическая польза и он являлся олицетворением мощи семьи, так как мог служить в войске царя, а дочь была для семьи бесполезна. Отцы не молили Бога послать им дочерей, а ангелы не включали девочек в число благ господних».

Из-за тяжелых и неодинаковых природных условий, разбросанности оазисов в сложных для проживания районах, рассеянности населения и его относительной концентрации в центральных и восточных регионах Ирана со все большим развитием семьи в сельских обществах развитие и прогресс городской жизни замедлились.

У персов развитие сельской жизни, скотоводства и состояние производственных отношений и культуры находились не на уровне мидийских. Важнейшим видом экономической деятельности были выпас в горных долинах крупных стад баранов и козлов и содержание стад коров. Сельские центры обмена товарами в каждом из регионов Разави. Воспитание иранцев в царский доисламский период. С.,.

Кристенсен. Иран при Сасанидах. С..

Инсафпур. История экономической жизни сельского населения и социальных слоев Ирана с доисторических времен до конца Сасанидского периода. С..

совершенствования производственных отношений один за другим превращались в города и экономические центры.

Научные изыскания показывают, что семья была центральным ядром в структуре арийского социума и ее главой был отец семейства… Следующее за семьей место занимал клан, или готра.

Муртаза Раванди в книге «Социальная история Ирана» пишет:

«Хотя женщины составляли более половины населения Ирана того времени, мы не располагаем достаточной информацией об их общественно-экономической деятельности и рамках их возможностей».

В зороастризме девушек и неженатых юношей поощряли к браку и созданию семьи, как говорится в Авесте, «мужчина, у которого есть жена, достойнее того, у которого ее нет, а мужчина, который возглавляет семью, достойнее того, у кого семьи нет».

Социально-экономическое положение царских родов в доисламское время было более или менее одинаково, без особых отличий и характеризовалось наличием племенного патриархального классового общества, существенным неравенством между женщинами и мужчинами, рабством (отличным от древнеримского), распространением фатализма, суеверий и, особенно в конце правления каждой из династий, отличалось крайними признаками упадка, распространением лжи, коррупции, следованием животным страстям, попранием высоких человеческих идеалов, ужасающим падением общественной морали, усилением классовых противоречий и жестокостью.

…Каждый зороастриец молился, чтобы Ахурамазда ниспослал ему дитя, чтобы исполнить свой долг по отношению к семье, городу и справедливому царю... Обычай воспитания ребенка в семье был таков: дети до пятилетнего возраста не ходили к своим отцам, а пребывали с женщинами, чтобы в случае их смерти отцы не расстроились. В культуре Древнего Ирана четко признавалась важная роль матери или ее заместительницы в воспитании детей. Разница между женщиной и мужчиной, их правами и положением в семье была огромна, что меньше проявлялось в семьях низших социальных слоев и сильнее — в высоких.

Согласно документам и археологическим изысканиям, женщины и мужчины в сельской местности в это время вместе обрабатывали Раванди. Социальная история Ирана. Т.. С..

Раванди. Социальная история Ирана. Т.. С..

Разави. Воспитание иранцев в царский доисламский период. С..

Часть I. Семья в Древнем Иране землю. Источники свидетельствуют, что в сельскохозяйственных и строительных работах были задействованы не только деревенские женщины и мужчины, но и дети (девочки и мальчики).

Некоторые ученые полагают, что религия в народе также обрела классовый оттенок. Ричард Фрай пишет: «Храмы огня, которые были местом паломничества простых иранцев той эпохи, как и прочие правила периода Сасанидов, были подчинены классовой системе. В ту эпоху существовали три великих храма для трех сословий иранского народа: Адур Фарнбаг, Адур Гушнасб и Адур-Бурзэн-Михр. Первые два предназначались для жрецов, знати и военачальников, а третий был для деревенских жителей и простонародья.

В целом можно сказать, что классовые рамки существовали в Иране с древних времен до появления ислама. Иностранные ученые считают, что для прояснения социально-классового положения в Иране необходимо провести глубокие и обширные изыскания, при этом надо понимать, что социально-экономическая ситуация и, как следствие, семья во всех своих формах и проявлениях не были одинаковы и однородны в различных местностях Ирана, а любой регион в соответствии со своим географическим положением, климатическими условиями, видами экономической деятельности и т. п. отличался собственной спецификой, которую следует изучать отдельно.

. Семья, брак и родство в иранских мифах и эпосе Самую древнюю мифическую форму семьи мы находим в дастанах о Машйе и Машйане — первой паре людей на земле. По Бундахишну, после смерти первочеловека Гайо-марэтана из его пролившегося на землю семени выросла первая пара людей в виде настолько переплетенного растения, что невозможно было определить, где кто. Они стали деревом, плодами его — десять видов людей в форме женщины и мужчины. Согласно этому ривайату, в конце концов, после того как они приняли человеческий облик, Ахурамазда так объяснил им их задачи: «Вы — люди, отец и мать обитателей мира. Я создал вас с высшим здравым разумом, этим разумом вершите дела. Думайте благими мыслями, говорите благими словами, совершайте благие дела, не поклоняйтесь дэвам».

Согласно Бундахишну, Ангра-Маинйу, прятавшийся поблизости, для того чтобы отвратить Машйу и Машйану от праведного пути, Фрай. Древнее наследие Персии. С.,.

Фарнбаг Дадаги. Сотворение основы (Бундахишн). С..

вторгся в их мысли, и случилось так, что они в первый раз солгали, сказав, что Ангра-Маинйу — создатель всего сущего. Именно с этого мгновения первая супружеская пара людей потеряла свой путь в жизни, и было так, что их жертвоприношение не было достойно богов и они стали почитать дэвов. И хотя они начали пить молоко, стали помощниками друг друга в работе — выкапывании колодцев, плавке железа, производстве деревянных инструментов, однако успокоение, прогресс и согласованность, появляющиеся в результате этих похвальных с точки зрения зороастрийской веры действий, не приходили, и от них не происходило ничего, кроме вражды и зла. В любом случае их дела сделали дэвов Ангра-Маинйу настолько сильными, что на пятьдесят лет они отняли у них желание иметь близость, пока наконец в конце этого периода они перестали быть бесплодными и от их первой близости родились дети, которых из-за их огромной привлекательности они съели. Когда Ахурамазда увидел, как обстоит дело, он лишил детей их привлекательности и внушил им любовь к воспитанию детей. В конце этого ривайата говорится, что Машйа и Машйана, произведя на свет предков всех народов земли, исполнили свое предназначение.

Артур Кристенсен придерживается того мнения, что в мифе о Машйе и Машйане сталкиваются две противоречащие друг другу идеи: незороастрийская и неиранская концепция первой пары людей — носителей греха и разврата и зороастрийская мысль о первых людях — начинателях полезных дел, основоположниках цивилизации и прогресса. Марижан Моле также считает главным благочестивым деянием Машйи и Машйаны осуществление продолжения рода человеческого. И, наконец, следует упомянуть Хиннеллса. Он верно отмечает, что в этом мифе можно вычленить некоторые самые отличительные наставления зороастризма, касающиеся картины мира, труда и рождения потомства. Мы знаем, что в зороастризме одиночество не только ни в коем разе не считается благочестием, но, напротив, есть действие порицаемое, поскольку не дает «доброму творению» Ахурамазды увеличиваться и в результате приводит к манкированию одной из самых главных религиозных обязанностей каждого мужчины и женщины. Как мы видим в этом мифе, после того как позор Машйи и Машйаны, почитавших дэвов, достиг своей кульминации, в течение пятидесяти лет у них не рождались дети. И даже тогда, когда после появления на свет своих Фарнбаг Дадаги. Сотворение основы (Бундахишн). С. —.

Кристенсен. Первый человек и первый царь в мифической истории Ирана. Т.. С..

Моле. Древний Иран. С..

Хиннеллс. Персидская мифология. С..

Часть I. Семья в Древнем Иране первых детей они их съели, именно Ахурамазда ради увеличения рода людского отнял у детей привлекательность и обратил их внимание на их воспитание.

Один из моментов мифа о жизни Заратуштры также дает информацию о семье и браке в иранских мифах; из седьмой книги Денкарда мы узнаем, что мать Заратуштры по имени Догдо (Дугдова) вступает в брак с Поурушаспой, сыном Паитираспы, а поскольку они оба принадлежали к роду Спитамы, получается, что этот брак был действительно внутриродовым и эндогамным. В восемнадцатой главе Визидагиха-и Задспрам, ссылающейся на то, как выбрал себе супругу Заратуштра, также сделан акцент на соединении человека с достойной женщиной из этого же народа, что может указывать на внимание к эндогамии.

В иранском эпосе, которому Фирдауси придал стихотворную форму в ходе своего тридцатилетнего труда, семья описывается как самая устойчивая и мощная составляющая древнеиранской цивилизации. В целом в таких эпических произведениях семья состоит из отца, матери, дочерей, сыновей, слуг и рабынь. По прочтении эпических ривайатов становится очевидно, что в структуре семьи женщина и до брака, и после него имеет высокое положение и играет значительную роль. Конечно, такая точка зрения противоречит мнению Теодора Нельдеке, который пишет: «В „Шахнаме“ женщины не обладают значительным статусом».

Это не означает, что мы считаем роль женщин одинаковой и однородной по всему тексту Шах-нама, поскольку, анализируя содержимое данного эпоса, мы осознаем, что положение женщины меняется в зависимости от каждого из разнообразных видов брачных союзов и состава семьи. Упомянутые в Шах-нама браки по большей части принадлежат к внеклановым и считаются экзогамными. Обычно отличительными чертами подобного вида браков являются путешествие мужчины, сопротивление семьи девушки жениху, а иногда и то, что жених остается в семье невесты. Такие браки также объединяет то, что невеста и жених не принадлежат к одной семье.

Большинство женщин, упомянутых в Шах-нама и вышедших замуж за иранцев, чужестранки: так, например, жены сыновей Фаридуна — йеменки, Рудаба из Кабула, Фарангис, Манижа, Джарира, Тахмина и Амузгар; Тафаззули. Предания о жизни Заратуштры. С.,.

Визадагиха-и Задспрам (Избранное Задспрама). С..

Нельдеке. Национальный иранский эпос. С..

Этот момент подчеркивает и Кийа. См.: Кийа. Достойные речи женщин в героической Шах-нама. С..

Вали. Женщина в эпической литературе Ирана. С..

Пример — брак Сийавуша и Фарангис.

мать Сийавуша — туранки, Катайун, жена Гуштаспа — римлянка, а Судаба, порочащая своим поведением женщин-героинь Шах-нама, — дочь царя Хамаварана. Доктор Ваххаб Вали, указывая на некоторые браки в Шах-нама, когда муж сразу же после свадьбы покидает жену и возвращается в свою страну, делает следующий вывод:

«Большинство таких историй происходит между народами, у которых было заведено брать себе жен вне племени; это происходило накануне перехода от власти материнского рода (матриархата) к преобладанию отцовского (патриархату)».

Различные виды брака в Шах-нама можно рассматривать двояко: с точки зрения социологии семьи и брака и с точки зрения сравнительного эпосоведения.

. С позиции социологии семьи и брака преобладающая форма брака в Шах-нама такова, что иранские богатыри выбирали для себя супругу вне племени, а иранские женщины выходили замуж внутри племени. Исходя из содержания Шах-нама, получается, что иранки считали для себя брак с неиранцами большим грехом, и нет ничего удивительного в том, что это породило некую реакцию по отношению к бракам иранок с греками в селевкидский период. Основным условием выбора супруги объявлялось согласие и желание девушки, однако и согласие ее отца также было важно. Из дастанов Шахнама следует, что система родства тяготела к родству по отцовской линии, и в некоторых случаях мы даже сталкиваемся с женитьбой на нескольких сестрах. Например, Фаридун после победы над Заххаком получает его жен, дочерей Джамшида, и женится на них, в результате его союза с двумя сестрами на свет рождается трое сыновей: Салм и Тур от Шахрназ и Ирадж от Арнаваз. Семьи, описанные в Шах-нама, как правило, являются расширенными, и если мы с небольшой натяжкой признаем военные походы мужчин из Шах-нама прообразом поездок современной молодежи в поисках работы в далекие от дома места, то можем говорить и о существовании своего рода корневой семьи в Шах-нама.

. С позиций сравнительного эпосоведения можно сравнить обычаи вступления в брак в Шах-нама с разнообразными способами бракосочетания в индуизме. В рамках общей классификации можно выделить восемь видов брака мужчин и женщин в различных Вали. Женщина в эпической литературе Ирана. С..

Пример — брак Зала и Рудабы. Конечно же, это не означает, что в Шахнама мы не встречаем политических браков: например, можно отметить брак сыновей Фаридуна с дочерьми йеменского царя. Иранский исследователь Мухаммад Мухтари пытается рассматривать экзогамию в браке Зала и Рудабы в связи с почитанием материнских божеств у народов, живших в Иране до прихода сюда ариев. См.: Мухтари. Легенда о Зале. С. —.

Часть I. Семья в Древнем Иране социальных кастах, имеющихся в Индии: ) брак брахма — отец девушки после получения подношения, включающего в себя одежду и украшения, официально выдает дочь замуж по собственному выбору;

) брак дайва — отец девушки в ходе церемонии жертвоприношения официально выдает ее за мужчину, приносящего жертву; ) брак арша — отец девушки выдает ее замуж в ходе религиозной церемонии в обмен на одну или две пары быков; ) брак праджапатья — отец девушки официально отдает ее замуж, говоря юноше и девушке фразу:

«Вы двое официально связываете себя узами брака»; ) брак асура — жених на свое усмотрение и в рамках своих возможностей выплачивает некоторую сумму денег девушке или ее семье взамен за брак; ) брак гандхарва — девушка и юноша по обоюдному желанию и выбору заключают между собой брачный договор с целью соединиться в паре; ) брак ракшаса — мужчина силой крадет кричащую и рыдающую девушку из ее дома, ранив или убив соперников в ходе вылазки; ) брак пайшача — мужчина тайком имеет близость со спящей, находящейся без сознания или безумной женщиной; этот способ считается самым низким и греховным из всех видов связей мужчины и женщины. Необходимо упомянуть, что при гандхарве супруги должны были быть из равных каст. «В этом браке мужчина и женщина сходятся друг с другом по любви или взаимному желанию и вступают в связь в уединении и тайно, т. е. без присутствия свидетелей, без участия отца девушки и без всяких традиционных церемоний или чтения молитв».

В индийском эпосе Махабхарата мы читаем, что Шакунтала способом гандхарва становится женой раджи по имени Душьянта, и ее отец не противится этому тайному браку. В Шах-нама женитьба Рустама и Тахмины происходит таким же образом: «Дочь царя Самангана желает Рустама, тайком приходит в спальню богатыря и наедине вступает в связь с желанным ей мужчиной без участия отца или жреца». Упоминание этого эпизода небходимо в связи с тем, данный способ вступления в брак присущ касте воинов, а в ривайатах Шах-нама оба — и Рустам, и Тахмина также происходят из богатырских родов.

Еще один способ вступления в брак по-богатырски называется сваямвара, или выбор по своему усмотрению, когда женщина или мужчина имеет полную свободу в выборе супруга и нет нужды в проведении религиозных церемоний или участии отца девушки в бракосочетании. В Махабхарате браком подобного рода является Подробнее см.: Dumzil. Mariages indo-europens. P. —.

Кийа. Достойные речи женщин в героической Шах-нама. С..

Махабхарата. Т.. С. —.

Кийа. Достойные речи женщин в героической Шах-нама. С..

женитьба Кунти и Панды. В Шах-нама же таким образом происходит брак Катайун и Гуштаспа.

Восьмой же вид брака, пайшача, нигде в Шах-нама не встречается, невозможно найти ни одного такого примера. Причину верно изложила госпожа Кийа: «Это происходит не потому, что данный обычай имеет отношение к более низким кастам общества, а Шахнама является книгой деяний великих. В Шах-нама не описывается ни одного подобного случая, поскольку это книга нравственная, а деяния подлецов не соответствуют культуре и морали Шах-нама».

Кийа. Достойные речи женщин в героической Шах-нама. С..

СЕМЬЯ, БРАК И РОДСТВО

В ПОСТИСЛАМСКОМ ИРАНЕ

. Семья и брак с точки зрения ислама Важность создания семьи в исламе настолько очевидна, что нет необходимости это доказывать. С точки зрения ислама семья считается столпом и основой общества и существование здорового и достойного социума без реформы семьи невозможно. Достаточно упомянуть слова милостивейшего Пророка (да благословит его Аллах и приветствует!) о значении семьи: «Большинство людей, которые попадут в огонь в день Страшного суда — те, кто отказался от брака и создания семьи». Или же еще он произнес: «Худшие из ваших мертвецов — холостяки».

Работа и усилия по обеспечению материальных и духовных расходов супруги и детей считаются в исламской культуре поклонением Аллаху и на основании некоторых ривайатов ставятся в один ряд с джихадом на пути к Богу: «Тот, кто трудится ради своей семьи, чтобы обеспечить дозволенным Богом способом расходы на содержание жены и детей (нафака), является муджахидом на пути к Нему».

В исламе, согласно различным айатам и ривайатам, в результате брака человек обретает благодать и почет и освобождается от страдания, не погрязает в низменном и избавляется от дьявольских искушений.

Уважаемый Пророк ислама (да благословит его Аллах и приветствует!) говорит: «Все, кто вступил в брак, приобрел половину веры и счастья». Или же в Священном Коране говорится:

«Соединяйте браком сыновей и дочерей, и если они бедны, Аллах щедростью своей сделает так, чтобы они не нуждались».

Маджлиси. Моря света. Т.. С.,.

Хурр ал-‘Амили. Васа’ил ал-ши‘а. Т.. С..

Необходимо также сказать о том, что ислам не породил многоженства: оно существовало задолго до его появления среди древних арабов, иранцев и евреев. Напротив, следует отметить, что ислам ограничил эту старинную традицию и запретил мужчине иметь более четырех законных постоянных жен одновременно, а также оговорил условия этого.

Пророк ислама (да благословит его Аллах и приветствует!) говорит: «Тот, кто будет иметь две жены и не будет проявлять справедливости к ним в имущественных правах и общении, в день Страшного суда будет закован в кандалы и цепи, и его отволокут в ад».

В то же время ислам отменил множество древних форм брака, распространенных у арабов еще в начале VIII в. н. э. (I в. х.), таких как патриархальный брак и полиандрия.

Однако следует помнить, что некоторые иногда истолковывали суру «Женщины» так, что Священный Коран отдает предпочтение моногамии, а не полигамии: «Если вы боитесь того, что не сможете быть справедливыми ко всем ним [своим женам], вступайте в брак лишь с одной» (: ). Или же: «Вы никогда не сможете соблюдать справедливость по отношению к своим женам одинаково. Даже в том случае, когда захотите этого» (: ) и т. п.

Исследования показывают, что в большинстве случаев мусульмане ограничиваются наличием одной жены, а многоженство на самом деле было одной из привилегий людей богатых и могущественных.

Ислам признает женщину независимым владельцем своего имущества и собственности и не дает никакого права отцу, мужу, сыну или брату вмешиваться в ее имущественные дела. Женщина независима и свободна во всех юридических сделках, например договорах (‘укуд) и односторонних актах (ика‘ат), и имеет полное право завещать свое имущество и может сделать это любым способом, каким захочет, соблюдая ограничения и установления шариата.

Не существует никаких документов, четко освещающих пределы свободы и описывающих социальное положение женщин в Иране того времени, однако, также как и в наши дни, социально-экономическое положение женщин во всех мусульманских странах неодинаково, и в прошлом в разных местностях существовали подобные различия, происходившие от их местонахождения (‘урфа) местных обычаев и традиций.

Необходимо упомянуть, что исламское право не считает дозволенным брак по принуждению. Многократно отмечалось, что по Хурр ал-‘Амили. Васа’ил ал-ши‘а. Т.. С..

Петрушевский. Ислам в Иране в VII—XV вв. С..

Раванди. Социальная история Ирана. Т.. С..

Часть II. Семья, брак и родство в постисламском Иране рекомендациям некоторых факихов брак должен заключаться между людьми, которые соответствуют друг другу с точки зрения возраста, социального статуса и материального положения.

Мусульманское законодательство, в отличие от феодального и буржуазного европейского, официально и четко признает принцип разделения имущества жены и мужа. Муж не имеет права управлять движимым и недвижимым имуществом своей супруги. Все расходы по содержанию семьи, жилища, воспитанию детей лежат на муже.

…Если в доме мужа имеются две, три или четыре законных жены, он обязан определить каждой из них отдельные жилище и прислугу и в целом предоставить такие условия жизни, чтобы ее положение было не хуже, чем прежде, в доме отца.

В мусульманских странах имущественные права и жизнь жен защищались всегда намного лучше по сравнению с тем, в каком положении находились женщины в христианских странах Запада в XVIII—XIX столетиях, где отец имел право женить сына по своей воле или выбрать мужа для дочери, не обращая никакого внимания на их желания.

В любом случае положение женщин и семьи с точки зрения ислама во многом было связано с различными материальными и нематериальными условиями в государствах, где ислам выступал в качестве преобладающей религии и религиозные установления были соотнесены с историко-культурным прошлым покоренных народов.

. Семья, брак и родство в Иране в I—VII вв. х./ VIII—XIVвв.

Ранее мы отметили, что в исламе возможен брак одновременно с четырьмя женщинами (конечно, в виде постоянного ‘акда), хотя наряду с ним существует связь со служанками. Теперь мы должны добавить к этому, что в Иране после принятия ислама не появилось никаких препятствий для различных видов брака, распространенных в сасанидское время, в особенности в высших слоях. Именно по этой причине некоторые губернаторы и знатные люди в связи с наличием большого числа свободных женщин в первые века ислама не соблюдали предписанные исламом ограничения. Так, согласно Ибн Исфандийару, около г. х./ г. н. э. спахбад Табаристана в Кухистане имел в отдельных жилищах жены и посещал их по очереди, а для своей любимицы построил дворец на берегу моря.

Петрушевский. Ислам в Иране в VII—XV вв. С.,.

См. там же, чуть ранее.

Ибн Исфандийар. История Табаристана. С.,.

Даже в г. х./ г. мы становимся свидетелями того, что Маджд ал-Даула Буйа после его пленения Махмудом Газнави на вопрос о том, почему он женился на пятидесяти свободных женщинах, ответил, что таков был обычай его предков. Совершенно очевидно, что даже более чем четыре века ислама не заставили таких людей соблюдать предписанное Кораном.

Конечно, у местных племен в разных регионах Ирана в вышеуказанный период, т. е. в первые столетия ислама, все еще сохранялись древние местные традиции женитьбы. Так, Мукаддаси пишет, что у кухистанских племен, проживавших к югу от Каспийского моря, особенно в Дейлеме, в конце IV в. х./X в.

существовало общее правило вступать в брак с соплеменниками, несоблюдение его и выход за рамки дозволенного даже карались смертью. Такие эндогамные браки можно связать с распространенными в сасанидскую эпоху браками с родственниками.

Ранее мы уже дали пояснения по поводу заблуждения некоторых европейских иранистов, которые отождествляли подобные эндогамные браки и браки с близкими родственниками. Теперь мы должны добавить к этому, что в первые века ислама со стороны правителей-арабов предпринимались некоторые попытки заставить народы различных провинций отказаться от эндогамии; самой важной целью этих усилий была попытка создания однородной культурной общности вышеупомянутых народов для того, чтобы в итоге мир ислама обрел некую единую форму. Конечно, эти действия привели и к многочисленным проблемам, и иранские восстания первых двух веков ислама можно даже считать некой ответной реакцией, направленной на сохранение иранской ментальности в противовес навязываемой арабами.

Еще один вид брака в первые века ислама осуществлялся путем похищения супруги. Естественно, он был более распространен в тех регионах, где население в основной массе все еще оставалось приверженцем зороастризма. Так, например, в Табаристане похищение женщин было в обычае еще долгое время. Это продолжалось и после прихода в Иран тюркских народов, но не в традиционной форме, а как настоящее насилие, несмотря на то что в то же самое время посягательство правителя на женщин, девушек или служанок из подданных расценивалось как своего рода преступление Ибн Асир. Всеобщая история. Т.. С..

Мукаддаси. Лучшее из разделений для познания областей. С..

Следут сказать, что мы имеем в виду арабов, а не мусульман, поскольку многие шуубиты были мусульманами.

Часть II. Семья, брак и родство в постисламском Иране и осуждалось. Конечно же, женитьба посредством похищения в ее традиционном виде принимала разные формы в зависимости от культуры регионов. Одну из ее древнейших форм мы снова видим в Дейлеме. Здесь наблюдалось добровольное и вошедшее в традицию похищение женщин на еженедельных состязаниях по борьбе, проводившихся каждую пятницу. Согласно Мукаддаси, в ходе этих соревнований каждому победителю разрешалось выбрать понравившуюся ему девушку и, получив путем демонстрации своих способностей согласие ее отца, жениться на ней. Также следует упомянуть, что, согласно существовавшим традициям, любой предварительный контакт между девушкой и юношей мог иметь для них смертельные последствия. По дошедшим до нас сообщениям, в этой стране женщинам разрешалось покидать жилище только ночью и, естественно, в хиджабе. В повседневной жизни у дейлемитов особое значение и функции имело происхождение семьи лишь по отцовской линии. В этом регионе были сильно развиты и социальные связи между семьями одного ранга, и предпочтение отдавалось родственным бракам.

Помимо Дейлема с его вышеописанным особым видом брака имеются также сведения о сватовстве и браке в Табаристане. Согласно Мукаддаси, в этом районе по существовавшей традиции жених вечером приходил в дом своего предполагаемого тестя и у огня обсуждал с ним сватовство к будущей жене. После обозначенных традицией переговоров и получения согласия заключался брачный договор (‘акд), и тогда жених разбивал о стену принесенный с собой сосуд с водой.

Стоит отметить, что в исламский период, особенно в первые его века, у иранцев существовали строгие ограничения на браки с чужаками. Конечно, причины этого следует искать в патриотических настроениях в это время, а также во враждебности арабов и их национализме. Из содержания текстов становится ясно, что и сами арабы понимали это и старались искоренить это явление. Так, в г. х./ г. второй халиф ‘Умар издал несколько предписаний, запрещавших арабам-завоевателям Междуречья заключать браки с иранцами и даже с христианами и иудеями. Естественно, эти попытки долгое время не приносили результата и в конце концов потерпели крах. Так, в г. х./ г. в такой отдаленной стране, как Например, см. суждение Ибн Асира относительно того, как Мардавидж поступил с исфаганцами: Ибн Асир. Всеобщая история. Т.. С..

Мукаддаси. Лучшее из разделений для познания областей. С..

Табари. История Табари, или История пророков и царей. С.,.

Табаристан, местные женщины, вышедшие замуж за арабов, в ходе восстания расстались со своими мужьями и даже выдали их на заклание своим соотечественникам.

Ясно, что брак между арабами и иранками преследовал политические цели. В реальности такие браки, помимо гомогенизации культуры, необыкновенно способствовали укреплению политического союза. Именно поэтому среди многих правителей мы сталкиваемся с многоженством. Такие браки в то же время заключались в целях использования их в качестве средства разведки для предупреждения войн.

Необходимо также упомянуть, что хотя брак был одним из связующих звеньев между арабами и иранцами в первые века ислама, а впоследствии важнейшим средством связи между подданными обеих национальностей и тюрками, особое значение в них также придавалось равенству супругов по положению. В сложившейся политической обстановке после войны побежденному правителю представлялось более правильным отдать свою дочь в жены победителю, причем сам он ограничивался дочерьми нукаров и гуламов. Конечно, если помимо национальных существовали еще и религиозные различия, вспоминаются лишь несколько примеров поблажек: так, Алп-Арслан вступил в брак с армянской царевной, хотя в большинстве случаев требовалось, чтобы иноверцы приняли ислам.

В то же время необходимо иметь в виду, что то, что какой-то правитель брал к себе в гарем дочь или сестру другого правителя или же договаривался о браке между детьми двух правителей, полностью соответствовало сложившейся ситуации, хотя в большинстве из дошедших до нас сообщений речь идет о браке сына и дочери одного правителя с дочерью и сыном другого. Бросаются в глаза также редкие случаи, когда мы видим, что вдохновительницей подобных политических союзов была женщина.

Следует сказать, что упомянутые взаимоотношения играли важную роль и в рамках социальной жизни неправящих слоев.

Бартольд Шпулер пишет: «Это, безусловно, было связано с тем, что норма, запрещающая брак со вдовой, все еще существовавшая в Дейлеме в IV в. х./X в., постепенно забывалась, поскольку такие браки, происходившие по политической необходимости, естественно, Ибн Исфандийар. История Табаристана. С..

Мы видим пример такого поведения в г. л. х./ г. в Хорасане.

См.: Ибн Асир. Всеобщая история. Т.. С..

Пример — брак дочери Мансура б. Кара-Такина с одним из гуламов амира Нуха и его мнение по этому поводу. См.: Ибн Асир. Всеобщая история.

Т.. С.,.

Часть II. Семья, брак и родство в постисламском Иране очень скоро расстраивались (то, что в исламе не создавало никаких трудностей)».

Повторному браку придавалось настолько большое значение, что в отдельных случаях для его предупреждения и устранения опасности, грозящей общему сыну от второй супруги и детям от второго брака, некоторые правители перед смертью отдавали приказ об убийстве своей супруги. Это было верно и в обратной ситуации, т. е.

существовала возможность того, что женщина, для того чтобы не стать жертвой в процессе изменения политической обстановки, убивала своего мужа.

Из текстов становится ясно, что развод был делом несложным. В населенных шиитами регионах Ирана также был широко распространен временный брак (мут‘а). Некоторые современные исследователи придерживаются того мнения, что причину распространенности временного брака среди иранцев следует искать в его схожести с некоторыми видами брака в сасанидское время. Так считает Бартольд Шпулер.

В любом случае очевидно, что политические и социальные соображения в деле заключения брака между представителями высших слоев иранского общества создали почву для ослабления среди них моральных устоев. Это впечатление подтверждает и обращение к древним текстам. Для примера: Ибн Асир как об исключительном случае сообщает об ужасном горе Абу Шуджа‘, отце трех братьев-Буйидов, в связи со смертью его супруги. Обращение к тексту Кабус-нама также дает четкую картину представлений низших слоев иранского общества в один из периодов его истории. В поучениях, содержащихся в данном произведении, особенно в разделе, посвященном выбору супруги, ведется речь о превосходстве девушки над женщиной-вдовой. Также внимание читателя обращается на то, чтобы жена была из зажиточной семьи, но не имела более высокого статуса, нежели у мужчины, чтобы ее запросы соответствовали возможностям последнего; также рекомендуется хорошо охранять жену и практически изолировать ее от внешнего мира. Автор данного произведения пишет, что в слуги ей следует определить старого черного раба. В дальнейшем мы обсудим этот момент, так как, несмотря на наличие таких представлений в низших слоях общества, их ни в коем случае нельзя экстраполировать на высшие касты; для Шпулер. История Ирана в первые века ислама. С..

Пример — смерть султана Малик-шаха II Салджуки. См.: Ибн Асир.

Всеобщая история. Т.. С. ; Бундари. История Сельджукидов. С..

Шпулер. История Ирана в первые века ислама. С..

Ибн Асир. Всеобщая история. Т.. С.,.

Кай-Кавус б. Вушмгир. Кабус-нама. С.,.

анализа этого вопроса следует обратить особое внимание на различия культур многочисленных районов Ирана.

Ранее мы говорили о положении женщин в сасанидском Иране.

Мы видели, что в некоторых случаях в этот период были женщины, державшие в руках руководство государством. Вместе с тем, за исключением внутренних районов сасанидского Ирана, по всей Западной Азии в обществе царили жесткие взгляды относительно положения женщин. Стоит отметить, что с приходом арабов в эти регионы эти взгляды оказали влияние и на менталитет завоевателейарабов, и последние постепенно тоже обратились к хиджабу для женщин и содержанию их в гаремах. Это особенно заметно в отдаленных районах Ирана (мы уже приводили пример Дейлема, где в последние годы IV в. х./X в. женщинам было разрешено выходить из дома только по ночам в черной одежде). Также из Сафар-нама Насира Хусрава мы имеем сведения о Кавир-и Намак (Тебесе), согласно которым в г. х./ г. любую женщину, разговаривавшую с мужчиной, не являвшимся ее родственником, приговаривали к смерти. В любом случае такие строгости настолько отразились в представлениях арабов, что, своекорыстно истолковав Коран, они относились к женщине как к средству, а также позволяли себе плохо обращаться с женщинами-пленницами. Такое поведение было так широко распространено, что некоторые амиры и правители, например знаменитый брат правителя-Хорезмшаха, даже заставляли своих подданных отдавать им своих красивых жен и дочерей. Были даже историки, которые под влиянием этих представлений безосновательно оговаривали секты, предоставлявшие женщинам свободу действий;

так, секте ал-Муканна‘ приписали обычай коллективного брака.

Конечно, подобные представления, как мы уже сказали, были распространены не во всех районах Ирана. Например, в Гиляне женщины пользовались большей свободой и активно участвовали в экономической деятельности семьи, особенно в работах, связанных с обработкой земли. В районе Табаристана в Париме раз в дней проводилась ярмарка, предоставлявшая молодым парням и девушкам возможность познакомиться друг с другом. Упоминание этого факта говорит также о том, что среди сельского населения вышеуказанного региона, которое, естественно, все еще было преимущественно зороастрийским, хиджаб в его последующем значении все еще не был принят. Из текстов отдельных источников следует, что арабы сначала Насир-и Хусрау Кубадийани. Сафар-нама. С..

Конечно, исходя из тафсира -го айята благословенной суры «Женщины».

Табари. История Табари, или История пророков и царей. Т.. С..

Наршахи. История Бухары. С..

Часть II. Семья, брак и родство в постисламском Иране придерживались таких же взглядов на хиджаб. Так, согласно Табари, жена правителя Хорасана прилюдно преподнесла подарок своему двоюродному брату Харису, возвратившемуся из победоносного похода против тюрков.

К сожалению, в большинстве случаев сообщения историков слишком лаконичны, для того чтобы всесторонне прояснить этот вопрос и дать четкое представление о видах брака, семьи и роли родства в иранском обществе до монгольского нашествия. В связи с этим то, что известно нам об отношениях мужчин и женщин у оседлых, кочевых и полукочевых племен, носит общий характер и ни в коем случае не может быть экстраполировано на представления и образ жизни всех холостых, женатых, знать и членов прочих слоев иранского социума.

На основании имеющихся источников, несмотря на их лаконичность, можно сделать вывод, что женщина на протяжении значительного отрезка иранской истории в исламский период обладала уважаемым статусом, что было предопределено полученным по наследству от древних уважением к матери. Женщины в иранском социуме также умело пользовались создавшимся положением и играли активную роль в экономических, социальных и даже политических делах своего времени. Так, в — гг. х./— гг. мать пленного марзпана при помощи купцов подготовила освобождение своего сына, или же мать Самсам ал-Даулы Бувайхи в г. х./ г. утешала сына после поражения в походе на Хузестан. Нам также известно, что мать Маджд ал-Даулы Бувайхи, которая временно правила Реем до него, после бунта другого своего сына, Шамс ал-Даулы, протянула последнему руку помощи и даже посадила его на трон вместо Маджд ал-Даулы. Оставим высокие слои, даже среди низших слоев общества мы находим документированные случаи, когда старухи без всяких опасений лично обращались к правителю и просили наказать провинившихся чиновников, что часто случалось с Махмудом Газнави и его сыном Мас‘удом.

Судя по историческим заметкам, последующие изменения в иранском обществе, характеризовавшиеся предоставлением все большей свободы женщинам и даже в некоторых случаях полным освобождением их от оков, явились результатом проникновения тюркских народов в правящие структуры государств после прихода Навабахш. Женщина в истории. С. —.

Ибн Мискавайх. Опыты народов. С..

Ибн Асир. Всеобщая история. Т.. С..

Кай-Кавус б. Вушмгир. Кабус-нама. С.,.

ислама. Конечно, эти изменения были присущи не только Ирану, но и всей Передней Азии. Согласно последним исследованиям, тюрки до контакта с исламом меньше ограничивали женщин, что в большой степени было связано с племенной структурой их общества и их политико-экономической жизнью. После проникновения тюрок в исламский мир, завоевания ими Передней Азии и вмешательства в дела халифата они быстро влились в существовавшую цивилизацию и, согласно своим прежним установкам, предоставили женщинам свободу появляться на широкой публике. Таким образом, впоследствии женщины воспользовались создавшимся моментом, для того чтобы создать себе известность при помощи добрых и похвальных дел: именно в те времена было положено начало вакфам школ и мечетей. Женщины не ограничили масштаб своей деятельности социальной активностью, все более проявляя себя и в политике, несмотря на то что это сопровождалось некоторой ответной реакцией и даже вынудило Низам ал-Мулка высказать предостережение против этого в Сийасат-нама, однако в целом мы видим расширение подобной деятельности. Так, Туркан-хатун, одна из вдов Малик-шаха Салджуки, в г. х./ г. обратилась к брату своего мужа Исма‘илу с предложением о браке, для того чтобы повлиять на грядущие политические перемены в пользу своего сына Махмуда. Жена Мухаммада Салджуки (— гг. л. х./— гг.) считается также его вазиром, а мать салджукского султана Арслана до своей смерти в г. л. х./ г. имела такое влияние на управление государством, что даже участвовала в обеспечении войска и даже в самих походах. Конечно, подобные вольности не были такими уж безопасными и в некоторых случаях приводили к смерти женщин в ходе политических процессов. Так, жена Баркийарука была убита в страшном бою в г. л. х./ г. Ко всему сказанному следует добавить, что большая свобода женщин на практике сопровождалась для них, равно как и для мужчин, возможностью получения доступа к запретным связям. Например, вазир Баркийарука после поражения в одной из битв позволил себе спрятаться в гареме султана, за что не был наказан; в источниках также сказано о недозволенных отношениях его матери и его ата-бака. Несмотря на все это, следует заметить, что, согласно имеющимся документам, такая активность никогда не создавала условий для получения женщинами власти, особенно при Сельджукидах; однако мы, Низам ал-Мулк Туси. Сийасат-нама. С. —.

Раванди. Успокоение сердец и чудо радости в истории Сельджукидов.

Часть II. Семья, брак и родство в постисламском Иране безусловно, обратим внимание на этот момент при рассмотрении следующих периодов, особенно монгольского.

. Положение женщины в монгольский период вплоть до эпохи Сафавидов Согласно сохранившимся источникам, женщины монголов были гораздо более свободны, нежели их иранские и арабские коллеги.

Корни этого кроются в пастушьей экономике и кочевой жизни монголов, поскольку монгольская женщина ради жизни своего племени всегда трудилась плечом к плечу с мужчиной — как пишет один иранский ученый, в монгольском обществе «никакой вид деятельности, даже руководство племенем, охота и война, не являлся привилегией исключительно мужчины». Монголки в силу требований пастушьего уклада жизни действительно обладали относительно высоким социальным статусом. Они активно, напрямую участвовали в политике и управлении страной, вместе с мужчинами сражались на поле боя, а в мирное время участвовали в производстве материальных товаров наравне с мужчинами. В отсутствие мужа монголка считалась главой семьи. Она имела полную свободу в выборе вероисповедания, и именно поэтому мы видим, что некоторые монгольские женщины выбирали веру, отличную от веры своего мужа; так, супруга Хулагу по имени Докуз-хатун была христианкой, тогда как сам Хулагу был последователем буддизма. Монгольские женщины, по Ширин Байани, «также могли быть равными с мужчинами в отношении имущественных прав, владения капиталом и имуществом, особенно в начальный период создания монгольского государства, их роль в проворачивании колес экономики кочевого общества была важнее, нежели мужская». Венецианский путешественник Марко Поло также упоминает в своем путевом дневнике, что среди монголов «весь народ почитает и уважает женщин. Никто не осмеливался посмотреть на женщину со злым умыслом, а те считанные совершившие подобные действия люди чрезвычайно презираемы и ненавидимы всеми членами общества».

Дошедшие до нас слова Чингис-хана являются еще одним свидетельством того, что монголы говорили о высоком значении женщины в социуме того времени: «Когда ее муж на охоте с войском, женщина должна содержать дом в порядке. Так что если посол или гость войдет в дом, у нее все должно быть на своих местах, хороший суп сварен, и Байани. Женщина в монгольском Иране. С..

Байани. Женщина в монгольском Иране. С..

Поло. Книга о путешествиях Марко Поло. С..

нужды гостя уважены; так она будет поддерживать доброе имя мужа и прославлять его, чтобы он высоко держал голову на собраниях.

Добрый муж узнается по доброй жене, а если она будет неорганизованная, безгласная и беспомощная, по ней будет ясно, что мужчина плох».

Монголы по своему древнему обычаю брали жен из родственных по отцу племен, и их мужчины обращались для женитьбы и выбора супруги в другие кланы. Так, Темучин (Чингис-хан) в лет поехал с отцом в племя онггират и выбрал в жены дочь Дай-Сечена. Чингиз появился на свет в результате брака его отца Есугэя-багатура с украденной им девушкой из племени меркитов.

Многоженство у монголов, особенно среди представителей кочевой знати, которые владели тысячами голов коров и баранов, не было запрещено. Несмотря на это, монгольские мужчины обычно не брали в жены больше одной женщины, среди них была распространена моногамия. Многоженство же обычно имело политико-экономическую подоплеку. В любом случае, согласно упоминаниям многочисленных источников, например путевого дневника Марко Поло, монголки были неподражаемы по своей целомудренности, чистоте, преданности, верности и ответственности перед своими мужьями. Согласно их представлениям, неверность была огромным моральным грехом, и мужья по отношению к своим женам также проявляли преданность и доброту, и именно поэтому в монгольской семье всегда царили мир и гармония. С уст монгольских женщин никогда не слетали дурные слова, а их добродетельность, скромность и стыдливость заслуживали внимания и похвалы. Их содержание тоже не требовало от мужчин больших расходов. Марко Поло пишет: «Их существование с точки зрения выполняемых ими в доме работ было выгодно для мужчин. Именно поэтому, когда они брали новую жену, они платили своему тестю джахзийа. Жена, прежде всех вошедшая в дом мужа, была старшей. Уважение к ней, а также уважение к детям, ею рожденным, было бо льшим, нежели уважение к прочим женам, поскольку мужчины могли иметь много жен, и количество их детей было бо льшим, нежели у любой другой нации. После смерти отца сыновья могли жениться на женах своего отца, за исключением своей матери. Они не могли брать в жены своих сестер, но в случае смерти брата могли жениться на его жене».

Монголы придавали огромное значение наличию как можно большего количества детей, и дочерей и сыновей, и их ценность Банакати. История Банакати. С..

Этот обычай произошел из кочевой жизни монголов, мы подробно рассказывали об этом в разделе, посвященном кочевникам.

Поло. Путевой дневник Марко Поло. С.,.

Часть II. Семья, брак и родство в постисламском Иране настолько увеличилась в период завоеваний, что, согласно Ясе Чингис-хана, если в результате дурного обращения мужчины или побоев у его супруги случался выкидыш, он был обязан выплатить ей штраф, предоставив ей вьючных животных по количеству месяцев ее беременности. По сохранившимся в источниках рассказам, монголы одинаково радовались новорожденному сыну и новорожденной дочери и поздравляли отца и мать как с появлением на свет мальчика, так и с рождением девочки. Так, Хинду-шах Нахджавани пишет: «Да не останется сокрытым от документов величия, славы и успеха красоты и счастья, что государи того времени точно так же, как они пребывают в радости и веселье как от рождения детей мужского пола, так же и от рождения младенцев женского пола пребывают в таком же состоянии».

Помимо этого высказывания в труде Хинду-шаха Нахджавани мы находим нижеследующие заголовки: «О прозвищах и просьбах вазиров, женщин и их детей по отношению друг к другу», «О прозвищах и просьбах девушек», «Послание вазиров к женщинам», «Ответ женщин вазирам», «О переписке женщин друг с другом», «Послание женщин к прислуге», «Ответ прислуги женщинам» и т. п.

Это достоверные документы, доказывающие равенство женщин и мужчин в монгольскую эпоху. Равенство монголок с монголами даже после прихода в Иран можно также объяснять исходя из их отношения к религии. Как упоминают многие современные исследователи, представляется, что монголы не проявляли особого интереса или рвения ни к одной из религий, и среди них существовало некое стремление к религиозному плюрализму. Например, несмотря на то что сам Мунке-каан был последователем буддизма, его мать кереитка Соркактани была христианкой несторианского толка, именно поэтому Груссе пишет: «Мунке покровительствовал несторианам и руководство своим диваном поручил одному несторианину из народа кереитов по имени Булгай. Несмотря на это, он благосклонно смотрел также на буддизм и даосизм. В промежутке между и гг. он ввел в свой тайный аппарат одного из настоятелей даосов и одного из глав буддистов. Первого он назначил своим придворным, а второго — главой всех буддистов… Мунке [полагал, что] все религии подобны пяти пальцам на руке».

В любом случае очевидно то, что монголы сначала и даже в ходе долгого периода своих завоеваний не торопились с выбором и принятием одной веры, они не были так уж религиозны и именно Нахджавани. Руководство для писца при определении степеней. Т..

Ч.. С.,.

Груссе. Империя кочевников. С..

поэтому не подвергали гонениям и притеснениям последователей разнообразных верований. В целом их политика, как пишут Груссе и Бартольд, заключалась в том, что они, не подпадая под влияние советников, принадлежащих к иным культурам, пользовались ими как инструментами для достижения своих политических целей. В действительности именно из-за этого их запоздалого восприятия влияния культур и цивилизаций побежденных ими народов даже после завоевания мусульманского Ирана они сохранили свои прежние взгляды в отношении женщин и их положения. Такие ученые, как Шпулер, якобы принимая во внимание подобные исторические данные, также пишут о большей свободе монголок в сравнении с арабками и иранками: «Монгольские женщины — по меньшей мере, до конца VII в. л. х./ XIIIв. — не носили хиджаб. Жены монгольских вельмож, особенно главные жены правителя, имели личные юрты и могли свободно жить внутри них. Им дозволялось пользоваться утварью, имевшейся в их распоряжении, по своему усмотрению.

Женщины также могли дарить другим людям юрты, доставшиеся им по наследству. Юрты жен правителя, сшитые из белого войлока, всегда располагались поблизости от становища хана. После того как одна из жен правителя умирала, ее юрту не собирали, а если у нее были совершеннолетние дети, то они наследовали эту юрту. В противном случае наследницами становились другие жены. Сыновья правителя также в большинстве своем имели личные юрты.

Помимо личных юрт и даже иногда вместо них в последующие времена женщинам предоставлялись части ханских владений. Кроме этого с давних пор было принято отдавать им часть военных трофеев;

Хулагу и Абака также сохраняли этот древний обычай. В мирное время военную добычу следовало заменять денежными подношениями. В правление Аргуна и Кейхату количество подобных подарков настолько увеличилось, что Газан-хан был вынужден ввести изменения в этот порядок. Тогда управление женским становищем было поручено двум амирам, которые могли расходовать средства только с разрешения правителя. У женщин имелись небольшие суммы для неотложных случаев. После смерти одной из жен правителя принадлежавшие ей владения предоставлялись в качестве удела ее сыновьям или, за неимением таковых, сыновьям прочих жен. Газанхан в случае необходимости брал деньги из сбережений жен (например, однажды он взял миллион динаров для расходов на предстоящую войну).

Монгольские женщины, не только когда они официально являлись регентами или правителями (Сати-биг), но также и в других случаях Груссе. Там же. С. ; Бартольд. Отчет о командировке в Туркестан.

Часть II. Семья, брак и родство в постисламском Иране участвовали в государственных делах и в соответствии со своим характером влияли на их ход. Монголы якобы считали такое вмешательство правильным. Женщины из семьи хана не только принимали иностранных послов, но и участвовали в разнообразных церемониях, например в ходе выбора хана монголов, однако вроде бы им не было позволено говорить, отдавать приказы и давать советы на общих собраниях.

Высокое положение женщины у монголов нашло свое отражение в их законодательстве, оказало влияние и на Иран: вспомним роль, которую сыграли такие женщины, как Туркан-хатун в Фарсе, и тот факт, что женщина даже стала ата-баком Фарса (хотя в последнем случае этому способствовала заинтересованность монголов в том, чтобы Фарс вошел в их сферу влияния). Завоеватели-монголы стали примером в повседневной жизни своих подданных, и по этому образцу в жизни побежденных народов произошел ряд изменений. В любом случае эти отличия были настолько большими, что Фахр алдин Карт, правитель Герата, около г. был вынужден еще раз издать указ о необходимости хиджаба для женщин, ситуация с которым ухудшалась. Однако ислам с течением времени оказал влияние и на монголов, по крайней мере в семьях вельмож.

Женщина была ответственна за отдых мужа, по указу Чингис-хана на ней лежала обязанность присматривать за его оружием и военными припасами, а также постараться обеспечить отдых семьи и детей. Она была обязана шить из кожи одежду, обувь и другие вещи. Женщины отвечали за погрузку верблюдов и управление повозками, и в целом они играли достойную роль в экономической жизни, например в скотоводстве. Состоятельные женщины иногда устраивали праздники в своих становищах.

Хотя мужчины, помимо охраны стада и особенно содержания лошадей и охоты, были обязаны участвовать в походах и, несмотря на то что закон устанавливал, что женщины должны оставаться неприкосновенными в ходе военных действий, однако в то время, когда их присутствие в стойбище не было необходимо (особенно с точки зрения жизнеобеспечения детей), они присоединялись к войску.

Даже жены правителя в случае войны по меньшей мере некоторое время сопровождали своего мужа; эта традиция сохранялась и в роде Ильханов.

Видимо, положение женщин с точки зрения уголовного права также не слишком отличалось от мужского. Их также осуждали на смерть за колдовство, убийство супруга с помощью яда и т. д., и этот приговор обычно приводился в исполнение через их утопление.

Шпулер. История монголов в Иране. С. —.

Как показывают исторические свидетельства, владения Ильханов были разделены на части крупными амирами, и в различных районах Ирана появилось пять династий:

) династия амиров-Илканидов, или Джалайиридов;

) династия амиров-Чупанидов;

) династия Музаффаридов;

) Инджуйиды;

) Сарбадары.

Помимо этих пяти династий, возникших в Иране после Абу Са‘идхана, существовали также другие амиры, управлявшие местными полунезависимыми государствами в Герате, Фарсе, Кермане, Йезде и Лурестане с домонгольских времен, которые, подчинившись монголам, продолжали свое правление. Крупнейшими из них были:

) ата-баки Фарса;

) ата-баки Лурестана;

) ата-баки Йезда;

) караханиды Кермана;

На периферии также правили и другие династии, такие как Каракоюнлу и Ак-коюнлу. После падения Сафавидов до Каджаров к власти в Иране пришли также две другие значительные династии — Афшары и Занды.

Положение женщин, структура семьи и родства в эти периоды, т. е. начиная с упадка Сафавидов и заканчивая воцарением Каджаров, не претерпели серьезных изменений и остались в своих племенных рамках.

Катерино Зено, приехавший в Иран в правление Узун-Хасана, так пишет о женщинах: «Среди них обычай и традиция таковы, чтобы женщин никто не видел, а если их увидят, это значит, что кто-то среди нас совершил блуд. В связи с этим в то время когда иранки прогуливаются в городе и крепости или верхом на лошади в шахской свите со своими мужьями едут на войну, они одевают на себя вуаль, сплетенную из конского волоса. И эта вуаль настолько густая, что сквозь нее они могут легко видеть остальных, однако их лиц никто не видит».

В сафавидский период вследствие распространения религиозного фанатизма и продолжения существования религиозного государства положение женщин больше прежнего ухудшилось. Закрывание лица вуалью и одевание чадры получили распространение со времен правления шаха Тахмасба и поощрялись остальными правителями… Раванди. Социальная история Ирана. Т.. С..

Часть II. Семья, брак и родство в постисламском Иране Жизнь большинства женщин была обычно ограничена едой, сном и деторождением.

Иногда во время иллюминации в Исфахане по приказу шаха освобождали от мужского населения, обычно на одну ночь, центральную часть города и базары, чтобы сам шах ‘Аббас и его жены смогли свободно гулять и заняться покупками. В подобных этому случаях знатные женщины имели право свободно передвигаться без чадры или никаба.

Шарден, который между и гг. много раз останавливался в Иране, так описывает социальный статус женщин: «Женщины шахского гарема никогда из него не выходят, и в Иране самыми важными женщинами являются те, кто редко выходит из дома и принимает других у себя. Иногда сестра идет навестить свою сестру или кузины навещают друг друга. Кроме этого визиты осуществляются в исключительных и чрезвычайных случаях, таких как свадьба, похороны или важные государственные и религиозные праздники».

Французский путешественник Тавернье рассказывает: «Иранских женщин не видит никто, кроме их мужей. Женщин из среднего и низшего слоев общества можно увидеть на улицах только когда они идут в баню. Они надевают на себя чадру, закрывающую их с ног до головы, и видят дорогу лишь с помощью двух отверстий, расположенных на уровне глаз. Также если кто-то войдет в дом, то женщины больше не принимают пищу со своим мужем. Женщины не являются хозяйками внутри дома, их положение больше похоже на положение слуг…»

В афшарский период в результате попустительства Надир-шаха прежние ограничения были немного уменьшены, а с приходом к власти Карим-хана Занда народ вздохнул свободно. Карим-хан в короткий период своего царствования никогда не проявлял фанатизма и был человеком реалистичным и прямым.

В любом случае можно сказать, что социально-экономическое положение женщин в племенах было гораздо лучше, нежели положение горожанок. В племенах случалось меньше разводов, и женщины из-за работ, которые они выполняли, пользовались у мужчин большим уважением и почетом. На свадьбах мужчины и женщины племени танцевали в хороводе, а амиры радовали их своим присутствием. В племенах была широко распространенана моногамия, и было меньше случаев, когда кто-то женился на двух женщинах. Взять женщину в Раванди. Социальная история Ирана. Т.. С..

качестве временной жены сига считалось делом отвратительным и гнусным.

Как уже было сказано, структура семьи, брака и родства в эти периоды не претерпела значительных изменений и сохранялась в более или менее прежнем виде.

СЕМЬЯ, БРАК И РОДСТВО

В СОВРЕМЕННОМ ИРАНЕ

. Семья, брак и родство в каджарское время Обращаясь к текстам и документам об Иране, сохранившимся со времен Каджаров, мы обнаруживаем, что проблему семьи и брака в этот период можно рассматривать на трех уровнях: среди простого народа, у знати и при дворе — и в действительности вопрос родства в эту эпоху также подчинен проблеме семьи и брака.

До настоящего времени преобладала точка зрения большинства исследователей относительно пребывания женщин каджарской эпохи в изоляции в жилищах и андарунах. По мнению этой группы ученых, женщинам при Каджарах было редко позволено вступать на арену общественной деятельности, тогда как последние исследования четко демонстрируют, что каджарские женщины активно и постоянно выходили из андарунов для участия в религиозных собраниях, прогулок на природе и даже покупок необходимого для дома на базаре. Активное участие женщин в общественно-пролитических процессах этого периода, особенно в событиях запрета табака и в Конституционной революции, само по себе является еще одним свидетельством этого. Конечно, это не было уделом лишь особой прослойки женщин; так, мы также становимся свидетелями активной роли женщин двора в кампании по запрету табака. Хотя внимание к этому вопросу не означает активного участия придворных женщин вместе с остальными женщинами иранского общества каджарского времени в социально-политических процессах того времени, поскольку в противовес представлениям о том, что женщины из шахского гарема проводили свои дни, не зная никакой боли, страданий и трудностей, все сохранившиеся тексты свидетельствуют, что независимо от политического влияния некоторых из них при дворе Белл. Образы Ирана.

большинство сталкивалось с многочисленными трудностями и, несмотря на то что эти женщины жили при роскошном каджарском дворе, они были лишены нормальной жизни.

. Семья и брак у простых людей и знати Анализируя каджарские документы и тексты, мы приходим к пониманию того, что в рамках социальной системы этого периода между детством и браком у девочек проходило немного времени, поскольку, вступая в брак в возрасте от семи до тринадцати лет, им в расцвете отрочества приходилось на практике решать различные проблемы семейной жизни. Конечно, на увеличении количества ранних браков также сказывались такие факторы, как приобретение девочками экономической независимости, их относительно быстрое физическое развитие в тот период и небольшая средняя продолжительность жизни. К ним также можно добавить распространенность социально-культурных представлений о пользе ранних браков, согласно которым к счастливым девушкам относили тех, кто, достигая зрелости в доме мужа, был обезопасен от плотских соблазнов.

Следует сказать, что помимо простонародья, подобные браки заключались и в знатных родах в кругу близких родственников по причине доверия между людьми и с целью обеспечения семейных интересов и сохранения благородного происхождения семьи. Таким образом, в этих семьях мальчик и девочка, совершенно не имея права выбора будущего супруга, в некоторых случаях были помолвлены друг с другом с колыбели и при достижении зрелости или ее приближении заключали между собой брак. Кроме этого такие проблемы, как неопытность, уважение к родителям и иногда отсутствие чувства половой потребности у незрелых девочек и мальчиков, заканчивались полным безволием супругов в браке.

В период Каджаров самым распространенным видом брака был постоянный, который осуществлялся путем произнесения формулы постоянного брака. Согласно шариатским законам, любой мужчина мог иметь до четырех законных жен, и в случае смерти или развода с одной из них ему было дозволено заменить ее другой женщиной.

Также не существовало ограничений и в отношении непостоянного (временного) брака, и мужчины, обладавшие материальным достатком, могли иметь неограниченное количество временных жен.

Такая низкая продолжительность жизни была в целом связана с распространенностью разнообразных болезней и несоблюдением санитарии.

См.: д’Альмань. Из Хорасана в страну бахтияров. С..

Часть III. Семья, брак и родство в современном Иране Следует отметить, что в обществе того времени многоженство главным образом объяснялось наличием большого количества женщин по сравнению с мужчинами, болезнями женщин и их быстрым старением из-за многократных родов и недостатка санитарии, политическими и национальными интересами, сластолюбием богатых и состоятельных мужчин и использованием ими распространенных в народе убеждений о том, что «молодая женщина делает старика молодым» и «наличие гарема и многочисленных жен является показателем могущества и богатства мужчины». Помимо этих причин, существовали народные поверья о том, что люди должны гордиться большим количеством родившихся от таких браков детей. Не успевшие выйти замуж девушки и вдовы также не отказывались от браков с мужчинами, имевшими нескольких жен, поскольку, если бы они остались незамужними, им пришлось бы выносить социальное осуждение.