«ЕВРЕИ, НЕМЦЫ, ПОЛЯКИ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ XIX - НАЧАЛА ХХ в. Монография Санкт-Петербург Издательство Невского Института языка и культуры 2013 УДК 314 - 338.001.36 Ш 17 Научный редактор: доктор исторических наук, профессор ...»

Шайдуров В.Н.

ЕВРЕИ, НЕМЦЫ, ПОЛЯКИ

В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ

XIX - НАЧАЛА ХХ в.

Монография

Санкт-Петербург

Издательство Невского Института языка и культуры

2013

УДК 314 - 338.001.36

Ш 17

Научный редактор:

доктор исторических наук

, профессор Скубневский В.А.

(Алтайский государственный университет, Барнаул) Рецензенты:

доктор исторических наук Кальмина Л.В.

(Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, Улан-Удэ) доктор исторических наук, профессор Гончаров Ю.М.

(Алтайский государственный университет, Барнаул) кандидат исторических наук Клюева В.П.

(Институт проблем освоения Севера СО РАН, Тюмень)

Работа выполнена при финансовой поддержке ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России»

(проект «Алтай в трансграничном пространстве Северной Азии (древность, средневековье, современность )», шифр № 2012-1.1-12-000-3001- Шайдуров В.Н. Евреи, немцы, поляки в Западной Сибири XIX - начала ХХ в. – СПб: Изд-во Невского ин-та языка и культуры, 2013. – 260 с.

Монография представляет собой результат многолетней исследовательской работы по изучению истории еврейской, немецкой и польской общин в Западной Сибири в XIX - начале ХХ в.

В центре внимания находятся вопросы, связанные с выявлением законодательной базы и определением источников формирования общин, анализируется эволюция гражданско-правового положения евреев, немцев и поляков, рассматриваются социально-экономические и демографические аспекты.

Монография будет интересна историкам, этнографам, краеведам, занимающимся историей национальных общин.

ISBN 978-5-91583-038- © Шайдуров В.Н., Введение Межнациональные отношения имеют столь же длительную историю, что и само человечество. Они выстраивались на политической, культурной, конфессиональной и иных основах. В истории можно увидеть множество примеров, когда именно межнациональные отношения были основополагающим принципом межгосударственных отношений.

В силу исторических обстоятельств Россия является многонациональным государством. На протяжении более чем тысячелетней истории на ее судьбу оказывали влияние различные этносы и нации. Расширение государственных границ в XVI – XIX вв. привело к включению в состав страны многочисленных народов и народностей. Это привело к тому, что теперь Россия стала определять их будущее. Однако помимо вертикальных связей в это время формировались и развивались горизонтальные связи, определявшие характер отношений между различными народами внутри государства.

В ряде регионов возникли своего рода пограничные зоны взаимодействия цивилизаций. Примером тому может служить сибирский фронтир, характеризующийся активным взаимодействием различных этносов.

Здесь происходит не только соприкосновение европейской и азиатской цивилизаций. На сибирских пространствах со временем оказались представлены все мировые религии. Недаром в последнее время говорят о Сибири как «плавильном котле», в котором перемешались многочисленные народности.

В центре внимания нашего исследования находятся немецкая, польская и еврейская общины Западной Сибири в XIX – начале ХХ в. У многих может возникнуть закономерный вопрос: было ли что-либо общее у этих этнических групп, что позволяет рассматривать их в рамках одной научной работы.

Историческая судьба указанных выше этносов в России имеет достаточно много общего. Со времен Киевской Руси с ними имелись многочисленные контакты, отраженные в летописях. Известно, что в Киеве проживала иудейская община. Сам термин «немец» также ведет свою историю со времен Древнерусского государства – так называли тех, кто не владел русским языком – был «немой».

До начала XVIII в. эти контакты носили несистематический характер. Только со времен правления Петра I изменился характер отношений с немцами, поляками и евреями – определилось отношение к ним на государственном уровне. В первую очередь, это относилось к евреям, которым приезд и деятельность в России была запрещена. В отношении немцев и поляков подобного запрета не было. Наоборот, многие из них поступают на службу и принимают русское подданство. Подобная ситуация сохранялась вплоть до 1760-х гг.

В правление Екатерины II началось оформление в России немецкой, польской и еврейской диаспор. Первая из них возникла в результате реализации государственной программы по заселению и освоению окраинных территорий. Две последние оказались включенными в состав российского населения против своей воли в силу развития международных отношений в Восточной Европе во второй половине XVIII в. В начале XIX в. определились основные регионы их проживания. Можно сказать, что именно с этого периода формируется вертикальная связь между государством и указанными диаспорами.

Права и обязанности подавляющего большинства представителей немецкой диаспоры (речь идет о колонистах) были «навечно» определены законодательными актами 1760-х – 1810-х гг. Положение поляков и евреев в царствование Екатерины II также было юридически оформлено. В правление Александра I этот процесс был завершен.

Таким образом, во второй половине XVIII – начале XIX в. в России сформировались польская, немецкая и еврейская диаспоры. В отличие от прочих этнических групп, их положение в империи было закреплено на законодательном уровне. В дальнейшей судьбе рассматриваемых диаспор также имеется много общего.

Одним из объединяющих факторов стало для поляков, немцев и евреев распространение по всей территории Российской империи. Это расселение носило как добровольный, так и принудительный характер. Часть общего миграционного потока была ориентирована на Западную Сибирь.

Представляя указанные общины в Западной Сибири XIX – начала ХХ в., мы остановимся на следующих вопросах:

- какова была законодательная база для переселения немцев, поляков и евреев в сибирские губернии;

- как характеризовались основные миграционные потоки, приведшие к формированию в регионе новых национальных общин;

- каков был характер вертикальных связей между столичной и региональной администрацией, с одной стороны, и польской, еврейской, немецкой общинами, с другой стороны, были ли они статичны или под воздействием различных факторов эволюционизировали во времени;

- можно ли говорить о формировании горизонтальных связей между представителями указанных сообществ;

- что собой представляли польская еврейская и немецкая общины Западной Сибири в территориальном и количественном отношении в различные временные периоды;

- прослеживалась ли эволюция гражданско-правового статуса немцев, поляков и евреев в регионе;

- каковы были основы хозяйственной жизни общин и можно ли говорить об их эволюции.

- что в целом было общим между сообществами указанных наций в Сибири с сообществами в других регионах Российской империи и в чем заключалась их уникальность в рассматриваемых аспектах.

В целом, нами будет представлен сравнительный правовой, демографический, социально-экономический портрет польской, еврейской и немецкой общин. Вне поля нашего интереса остаются вопросы, связанные с внутриобщинной жизнью, конфессиональные, общественнополитические. То есть мы будем рассматривать общины с позиций «внешнего» подхода.

Данные вопросы не являются новыми для исторической науки в России и за ее пределами применительно к данным этносам. Как исследователи отвечали на них в прошлом, мы рассмотрим ниже. Пока же хотелось отметить качественное отличие нашего исследования от предшествующих – мы рассматриваем три общины на определенной территории и в определенное время с позиций компаративизма.

Комплексное сравнительно-историческое, правовое, демографическое, экономическое исследование возможно на основе привлечения широкого круга источников. Анализ архивных и опубликованных документов, на основе которых построена данная реконструкция, также будет представлен ниже. Здесь же мы отметим, что работа базируется преимущественно на материалах из центральных и региональных архивов России и Израиля (Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный архив древних актов, Российский государственный исторический архив, Государственный архив Алтайского края, Государственный архив Томской области, Государственный архив г. Тобольска, Центральный архив истории еврейского народа).

Предваряя основную содержательную часть своей работы, хотелось бы высказать слова благодарности тем, кто способствовал на протяжении ряда лет данному исследованию.

Реконструкция немецкой общины была бы неполной без работы в библиотеке Института германских и восточноевропейских исследований в Геттингене (Германия)1. Изучение еврейской общины Сибири невозможно без работы в Центральном архиве истории еврейского народа, Национальной библиотеке Израиля и библиотеке Иерусалимского университета (Иерусалим, Израиль)2 и московских архивах и библиотеках3. Благодаря деятельности сотрудников Государственного архива г. Тобольска колоссальный массив документов представлен в полнотекстовом варианте в сети Интернет, а потому стали доступны многочисленные материалы по истории сибирской полонии. Надеюсь, нет необходимости пояснять все положительные аспекты этого явления.

Отдельно мои слова благодарности руководству Национального минерально-сырьевого университета «Горный».

1. В 1998 г. при поддержке Фонда Генриха Белля (Германия) и Общества «Мемориал» (Россия), в 2003 г. по гранту Президента РФ МК-2694.2003.06 для поддержки молодых российских ученых и ведущих научных школ Российской Федерации (Россия).

2. По программе «Эшнав – 2012», организованной Центром научных работников и преподавателей иудаики в вузах «Сэфер» (Россия) под научным руководством Еврейского Университета Иерусалима при финансовой поддержке фондов Ави Хай, Genesis Philanthropy Group (в рамках благотворительной программы Charities Aid Foundation «Еврейские сообщества»), Русского общества друзей Еврейского университета в Иерусалиме и Американского Еврейского Объединенного Распределительного Комитета Джойнт.

3. По программе стажировок университетских преподавателей дисциплин иудаики и израилеведения на кафедре иудаики Института стран Азии и Африки Московского государственного университета им. Ломоносова в 2011/2012 гг., организованной Центром научных работников и преподавателей иудаики в вузах «Сэфер» (Россия) совместно с кафедре иудаики Института стран Азии и Африки при финансовой поддержке благотворительного фонда Genesis Philanthropy Group в рамках благотворительной программы CAF Россия «Еврейские сообщества».

Особо хочется поблагодарить за помощь и поддержку своих коллег и друзей, принимавших участие в обсуждении различных сюжетов, нашедших отражение в данной работе, - В. Скубневского (Алтайский государственный университет), Ю. Гончарова (Алтайский государственный университет), Л. Кальмину (Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН), В. Клюеву (Институт проблем освоения Севера СО РАН), профессора Шауля Штампфера и доктора Владимира Левина (Иерусалимский университет, Израиль), Е. Гончарову (Алтайский государственный университет), Оксану и Андрея Исаевых (Москва).

История изучения и источники по истории немецкой, польской и еврейской общин Западной Сибири: вторая половина XIX – начала ХХ вв.

Рассматриваемые в рамках работы общины имеют свою продолжительную историю, которая является составной частью истории диаспор в России. Их формирование относится к одному времени – второй половине XVIII в. для России и пореформенному периоду для Сибири. Несмотря на это история изучения представленных объектов различна в своем хронологическом начале.

Отдельные публикации по истории немецкой и еврейской диаспор появились уже в первой половине XIX в., но наиболее пристальное внимание они привлекали на рубеже XIX – ХХ вв., когда изучение их истории будет поставлено на научную основу. 20-70-е гг. ХХ в. характеризуются изменением акцентов в отечественной исторической науке, а потому исследование большинства национальных общин не приветствовалось либо находилось под запретом в силу политических обстоятельств. Исключение делалось лишь для исследований ссыльных участников освободительного и революционного движения. На этом фоне в Иркутске появляются работы по истории польской ссылки.

Одновременно с этим за рубежом наблюдается рост интереса к истории немцев, евреев, поляков в России в досоветский период. Это объясняется, в первую очередь, тем, что в Германии, США, Литве вокруг ученых-эмигрантов из Советской России (Я. Штах, М. Вишницер, С.

Дубнов, Ю. Бруцкус и др.) формируются научные центры, ориентированные на изучение различных аспектов еврейской, немецкой истории в царской России. В дальнейшем эстафета была принята германскими, американскими и израильскими учеными (К. Штумпп, И. Фляйшхауэр, А. Каппелер, Д. Брандес и др.).

Изменение политической ситуации в СССР в 1985 г. позволило отечественным исследователям обратиться к ранее закрытой теме. Начинается активное изучение архивных фондов, публикация документов, введение в научный оборот новых источников. На всей территории СССР возникают исследовательские центры, изучавшие историю диаспор (Омск, Томск, Барнаул, Иркутск, Москва, Днепропетровск, Донецк, Одесса, Алма-Ата и др.). Многие из них вскоре прекратили свое существование по объективной причине: исследователи эмигрировали за границу, где некоторые из них продолжили свою работу. Таким образом, «перестройка» способствовала восполнению «белых пятен» истории как в России, так и за рубежом. Этот процесс продолжается до настоящего времени.

История изучения немецкой общины в России и Сибири Говоря об истории российских немцев нельзя не отметить факт отсутствия обобщающих историографических работ. В данном случае можно говорить лишь об отдельных историографических обзорах имеющейся литературы по истории российских немцев во вступительных частях отдельных статей и монографий1.

Уже в 1927 г. в Покровске (ныне г. Энгельс Саратовской обл.) на немецком языке был издан библиографический указатель Ф. Шиллера «Литература по истории и народной культуре немецких колонистов на Волге с 1764 по 1926 гг.»2, который включил в себя основные работы по истории немецких колоний Поволжья.

В 1959 г. в свет вышел библиографический указатель по истории российских немцев, в котором особо выделена литература по истории, культуре, школьному образованию, религиозной жизни немецкого населения Сибири3. Но в нем содержатся только русские дореволюционные и немецкие издания.

В 1978 г. одновременно в США и Великобритании вышел в свет библиографический справочник авторских и коллективных работ, журнальных и газетных публикаций, перечня журналов и газет, содержаСм., напр., Кригер В.Э., Фризен А.Н. Из истории советских немцев // История Казахстана: белые пятна. Алма-Ата, 1991. С. 250 – 275; Кронгардт Г.К., Немцы в Кыргыстане: 1880 – 1990 гг. Бишкек, 1997.

2. Schiller F.P. Literatur zur Geschichte und Volkskunde. deutschen Kolonien in der Sovjetunion fuer Jahre 1764 – 1926. Pokrovsk, 1927.

3. Stumpp K. Das Schrifttum ueber das Deutschtum in Russland (Eine Bibliographie) // Heimatbuch der Deutschen aus Russland – 1959. Stuttgart, 1959. S. 1 – 60.

щих материалы по истории российских немцев, автором которого был Джеймс Лонг 1. Однако он является неполным и содержит информацию преимущественно по немцам Европейской России.

С 1994 г. в Дюссельдорфе было издано 2 тома библиографического сборника под редакцией Д. Брандеса2, которые несколько облегчили работу начинающему исследователю. Особенностью данного, как, впрочем, и других выходивших до сего момента в свет библиографических указателей, является то, что он содержит неполную информацию о русских изданиях по истории сибирских немцев, тогда как данные по немецкоязычным работам представлены более полно.

В начале 2000-х гг. в России была продолжена работа по собиранию и систематизации исследований по истории российских немцев. Так, можно выделить справочное издание «Российские немцы. Отечественная библиография, 1991 – 2000 гг.» (М., 2001), подготовленное Т.Н. ЧерновойДёке. В нем собраны сведения о публикациях, вышедших в свет в период распада единого научного пространства СССР и его складывания в условиях независимых государств.

В 2008 г. в журнале «Гуманитарные науки в Сибири» была опубликована историографическая статья Т.Б. Смирновой «Этническая история немецкой диаспоры в трудах сибирских ученых»3. В данном исследовании автором дан анализ формирования и развития основных направлений в изучении немцев России и сопредельных территорий, а также уделено внимание складыванию и деятельности во второй половине XX в. научных центров. Можно в полной мере согласиться с автором, что крупнейшим научным центром, ориентированным на изучение истории и культуры немцев в Сибири стал Омск, в котором оформились два направления – изучение социально-экономической истории сибирских немцев и меннонитов конца XIX в. – 1920-х гг., с одной стороны, и этническая история немецкого населения региона, с другой стороны4.

1. James Long. The German-Russian. A Bibliography of Russian Materials with Introductory Essay, Annotations, and Lokations of Materials in Major American und Soviet Libraries. Clio Books. Santa Barbara, California – Oxford, England. 1978.

2. Brandes D.,Busch M., Pavlovic K. Bibliographie zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. Von der Einwanderung bis 1917. Band 1. R. Oldenburg Verlag, Muenchen, 1994; Brandes D., Doeninghaus V. Bibliographie zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. Band 2. Muenchen, 1999.

3. Смирнова Т.Б. Этническая история немецкой диаспоры в трудах сибирских ученых // Гуманитарные науки в Сибири. 2008. - № 3. С. 63 – 68.

4. Там же. С. 65.

Уже в конце 2000-х гг. вышел в свет справочник, подготовленный И.В.

Черказьяновой, в котором были собраны данные о диссертациях, защищенных в СССР и на постсоветском пространстве по истории, культуре, языку немцев России1. В развернутой вступительной статье составителем дан анализ ситуации, сложившейся научном в изучении различных аспектов прошлого и настоящего немецкого населения.

Работы подобного характера, несомненно, позволяют современным исследователям сориентироваться в основных научных течениях и определить перспективы своей дальнейшей работы.

В момент начала работы над историей российских немцев возникает вопрос: когда же начинается изучение истории данной национальной группы на научной основе.

Одна из первых работ, посвященных истории российских немцев, была написана в 60-е гг. XIX в. А. Клаусом2. В своей работе автор попытался дать научную оценку значения немецкой колонизации в России спустя 100 лет с ее начала. На обширном законодательном, делопроизводственном, статистическом материалах, воспоминаниях колонистов различных лет автор воссоздает историю отдельных колоний, представляет читателю достижения, которые были достигнуты немецкими колонистами в различных районах поселения. Самостоятельную роль играет приложение, содержащее в себе ценную информацию. Значение этой работы столь велико, что она используется до сих пор исследователями не только в качестве самостоятельного исследования, но так же и как источник.

Столь же велико значение монографии Г.Г. Писаревского «Из истории иностранной колонизации в России в 18 в.» (М., 1909), в которой основное внимание уделено разработке, реализации и краткосрочным последствиям иностранной, в том числе немецкой колонизации в России в период с 30-х по 90-е гг. XVIII века.

Конец XIX – начало XX вв. в России связан с активизацией переселения крестьян в азиатскую часть страны. Это явление было вызвано не только ростом населения, но также необходимостью введения в оборот новых мощностей, что диктовалось развивающимися капиталистическими отношениями.

Переселенческая политика властей вызывала неоднозначную реакцию общественного мнения. Еще до начала столыпинского переселения, начаЧерказьянова И.В. Летопись диссертация по истории и культуре российских немцев (1960-е – 2009 гг.). СПб., 2009.

2. Клаус А. Наши колонии. СПб., 1869.

ли раздаваться голоса против переселенческой политики правительства.

Одной из подобных работ стала книга В.Л. Дедлова «Переселенцы и новые места» (СПб., 1894). В данной монографии автор открыто заявляет о своем неприятии общего переселенческого движения за Урал, отмечая уже в предисловии, что-де «читатель увидит, что я далеко не в восторге ни от переселенцев, ни от новых мест»1. Книга является одной из первых, в которой описывается достаточно подробно движение на «новые места» немецких колонистов. Описывая его, В.Л. Дедлов делит колонистов на «героев» и «толпу», относя к первым богатых колонистов Юга России, которые едут в Сибирь со значительными капиталами, а ко вторым - тех, кто победнее, преимущественно из числа поволжских немцев. То есть, автор не выступает абсолютным противником переселенческого движения, но им приветствуется лишь миграция на «новые места» «капиталов», но никак не народная колонизация. При этом в качестве аргумента выдвигается тезис о том, что бедняки не смогут самостоятельно выжить в новых условиях.

В обстановке обострившейся классовой борьбы официальные правительственные органы и авторы так называемого охранительного направления активно публиковали работы, в которых откровенно восхвалялась политика правящих кругов в Сибири. Ярким примером тому может служить опубликованная записка премьер - министра П.А. Столыпина Николаю Второму под названием «Поездка в Сибирь» (СПб.,1910), где автор описывал увиденное им за Уралом в ярких красках, не обращая особого внимания на те трудности, с которыми приходилось сталкиваться переселенцам на новых местах, в частности, в Кулундинской степи. Иного просто и быть не могло, ибо, по воспоминаниям В.Н. Коковцова, министра финансов в кабинете Столыпина, «Петр Аркадьевич вернулся из поездки очень и очень довольным и на нескольких заседаниях правительства только и говорил что о Сибири и ее блестящих перспективах»2. В подобном же оптимистичном тоне выдержана и вся книга. В тех условиях, когда многие подвергали столыпинские преобразования уничижительной критике, подобная публикация была необходима для показа противникам реформ беспочвенности их опасений и необходимости продолжения взятого в 1906-07 гг. курса в аграрном секторе. С другой стороны, она должна была служить также пропаганде переселенческого движения за Урал и способствовать по возможности его активизации.

1. Дедлов В.Л. Переселенцы и новые места. Путевые заметки. СПб., 1894. С. I.

2. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903 – 1919 гг. Т. 1. М., 1992. С. 364.

В подобном тоне выдержана многотомная работа «Азиатская Россия».

В первом томе дается положительная оценка переселенческой политики правительства Столыпина, что проиллюстрировано примером быстрого экономического роста г. Славгорода. Работа достаточно интересна вследствие приведенного богатого фактического материала справочного характера, например, по статистике вероисповеданий по материалам переписи 1897 г. Однако она вызывает ряд критических замечаний. Например, авторы указывают на положительную роль в освоении переселенческого района исключительно великорусского населения, оставляя без внимания участие в хозяйственном и социальном развитии немецкого, эстонского, латышского и прочего крестьянства. В определенной степени это объясняется следствиями национальной политики царского правительства. Кроме того, бросается в глаза тот факт, что авторами достаточно скрупулезно подбираются положительные факты.

В последующие годы официальная историография была представлена различного рода публикациями в журнале «Вопросы колонизации»

и другими, которые представляют для нас интерес исключительно для воспроизведения общего фона событий.

Проблемы социально-экономического положения немецких переселенцев описываются в статье М.П. Ковригиной «Неурожай хлебов в юго-западной части Алтайского округа в 1900 году»1. В данной работе в общем контексте приводятся сведения об экономическом бедствии немцев-католиков и лютеран в Бель-Агачской степи вследствие неурожая хлебов 1900 г.

Несостоятельность опасений того, что разрешать переселяться можно лишь зажиточным крестьянам, опроверг в своей книге «На сибирском просторе: картины переселения» (СПб., 1912) чиновник Министерств земледелия В. Вощинин. В ней приводится обширный фактический материал для того, чтобы составить представление, с известной долей критики, конечно, о жизни немецких крестьян, о тех процессах, которые происходили в их среде, проблемах, которые перед ними стояли. Работа эта является достаточно универсальной, т.к. в ней представлена информация по экономике, истории переселения, этнографии некоторых групп населения Кулундинской степи, в том числе и немцев. Говоря о жизни переселенцев, автор обращает внимание читателя не только на тот позитив, который, несомненно, имел место, но и на некоторые негативные моКовригина М.П. Неурожай хлебов в юго-западной части Алтайского округа в 1900 году // Алтайский сборник. Т. 5. Барнаул, 1903. С. 115 – 133.

менты. Рассказывая о бурном развитии Кулундинской степи, в чем принимали непосредственное участие и немецкие колонисты, он указывает на крайнюю необходимость оказывать этому перспективному зернопроизводящему району всяческую помощь со стороны как правительства, так и местных органов власти, и, в первую очередь, повторяет В. Вощинин вслед за жителями, позитив, который, несомненно, имел место, но и на некоторые необходима железнодорожная ветка до Татарска, которая связала бы Славгород с Транссибирской железной дорогой, что позволит создать более широкую и мощную базу для экономического развития.

Читатель подводится к мысли о том, что основная масса переселенцев, в том числе и немцы, предпочла пойти по пути создания среднего и крупного хозяйства фермерского типа, что позволило в сжатые сроки превратить некогда неосвоенный и слабозаселенный район в один из основных зернопроизводящих мест Томской губернии.

Особо следует выделить монографию Якоба Дитца «История поволжских немцев-колонистов» (М., 1997). В данной работе, которая была написана накануне Первой мировой войны, но более 80 лет пролежала в архиве, автор рассмотрел историю немецкого населения Поволжья опираясь на законодательные акты правительства, анализируя и сравнивая их.

Им было привлечено большое количество документов, ранее никем не использовавшихся, а часть из них до наших дней не сохранилась. Помимо этого автором было привлечено огромное количество воспоминаний колонистов различных периодов их жизни в России. Ценным источником являются в работе воспоминания бывших сотрудников Саратовской конторы опекунства иностранных поселенцев. Однако Я. Дитц подошел к рассмотрению истории национальной группы с точки зрения права. За пределами его интересов остались социальные и экономические процессы, проходившие в немецкой колонии на Волге.

Проблемы решения в России «немецкого вопроса» в годы первой мировой войны рассматриваются в работе К.Э. Линдемана1. Являясь депутатом Государственной Думы, К.Э. Линдеман активно высказывался против введения в действие так называемого «ликвидационного законодательства» в отношении немецкого населения России. При этом приводились веские аргументы в пользу того, что реализация законов на практике не приведет ни к чему хорошему. В своей работе автор пытается 1. Линдеман К.Э. Законы 2-го и 13-го февраля 1915 г. (об ограничении немецкого землевладения в России) и их влияние на экономическое состояние Южной России (

на правах рукописи

). М., 1916.

выявить те силы, которые подталкивали правящие круги к наступлению на российских подданных немецкой национальности. Среди таковых им выделяются московские купцы и промышленники, которые «издавна были врагами конкуренции»1. При этом проводится мысль о том, что русские промышленные круги руками правительства ведут уничтожение своих конкурентов. Это высказывание аргументируется тем, что еще в конце XIX в. ими субсидировалась газета «Русь», издававшаяся С.Ф.

Шарановым, в которой проводились требования отделения московской промышленной области от польской (от лодзинской конкуренции) таможенным поясом. «Так и теперь, - отмечает К.Э. Линдеман, - им хочется избавиться от конкуренции»2.

Наиболее заметным представителем мелкобуржуазного направления первых послереволюционных лет является Н.П. Огановский- автор ряда исследований по истории аграрного развития сибирской деревни, в том числе книги «Народное хозяйство в Сибири» (Омск, 1921), в которой он рассматривал различные отрасли региональной экономики сибирской деревни конца XIX- начала ХХ вв. Для нас эта работа представляет интерес прежде всего вследствие приведенного в ней большого объема фактического материала, использования данных переписей 1897 и 1917 гг., статистических обследований локального характера 1903 и 1911-12 гг.

Интерес для нас представляет также статья Ф. Сластухина и Г. Чешихина «Заселение и процесс капитализации сельского хозяйства Сибири до революции» (Северная Азия, 1930, № 1-2; Советская Азия, 1930, № 3-4), так как она написана на материале статистического обследования селений Славгородского уезда, среди которых были и немецкие переселенческие поселки. В своих выводах авторами был отмечен высокий уровень применения наемного труда в сельском хозяйстве. При этом они подчеркивали, что увеличение посевных площадей объясняется не просто приростом населения и его плотности, а развитием капиталистических отношений, высказав мысль о том, что «для процесса развития капиталистических отношений в Сибири характерно скорее мелкое и среднекапиталистическое фермерского типа хозяйство, чем крупнокапиталистическое»3.

Конец 1920-х – начало 1930-х гг. ознаменовалось в научной жизни Сибири появлением в свет первых томов «Сибирской советской энциклоТам же. С. 50.

2. Там же.

3. Сластухин Ф., Чешихин Г. Заселение и процесс капитализации сельского хозяйства Сибири до революции // Советская Азия, 1930, № 3-4. С. 160.

педии», в которой представлялась официальная точка зрения на разные аспекты жизни общества. Не остались без внимания советские немцы. В 3-м томе была помещена тематическая статья «Немцы»1. Не последнюю роль в содержательном наполнении статьи сыграли события 1929- гг., т.е. попытка массовой эмиграции за пределы Союза ССР. А потому статья выглядит излишне идеологизированной: данная национальная группа представлена как реакционно настроенная по отношению к Советской власти, гипертрофирована роль меннонитов в экономической, общественно-политической жизни национальной группы.

В течение последующих лет, особенно с конца 1930-х гг. и до середины 1960-х гг., наблюдается пауза в разработке проблем, связанных с немецкой тематикой, что было связано с судьбой советских немцев в - 1950-е гг. Доходило до того, что в статье «Нации социалистических советских республик» Большой советской энциклопедии, вышедшей в 1952 г. на немецком языке в Берлине, среди сорока трех крупных народов СССР, по данным переписи населения 17 января 1939 г., были указаны даже ассирийцы (20200 чел.), тогда как немцы не упоминались вовсе2.

Со второй половины 1960-х гг. вновь начали появляться публикации по истории российских, в том числе сибирских и алтайских немцев, что было связано с частичной реабилитацией немецкого народа.

Особенностью советской немецкой историографии 1960-х и особенно 1970-х гг. являлось то, что в название работ, как правило, не выносился этнический показатель. Особенно четко это можно проследить на примере публикаций Л.В. Малиновского. Так, например, были опубликованы его статьи «Сельское хозяйство западных национальных меньшинств в Сибири (1919-1928 гг.)»3, «К характеристике некоторых групп переселенцев в Сибирь конца XIX-ХХ в.» 4. Несмотря на заглавие, все внимание в работах было сконцентрировано на немецких колонистах-переселенцах.

1. Немцы // Сибирская советская энциклопедия. Т. 3. Новосибирск, 1933. С. 731.

2. Teich G. Die russlanddeutsche Bevoelkerungsbewegung in Kriegs- und Nachkriegszeit. 1941 – 1950 / Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1958. Stuttgart, 1958.

S. 82.

3. Малиновский Л.В. Сельское хозяйство западных национальных меньшинств в Сибири (1919-1928 гг.)// Вопросы истории Сибири. Выпуск 3. Томск, 1967.

4. Он же. К характеристике некоторых групп переселенцев в Сибирь конца XIXХХ в.// Известия СО АН СССР. Серия общ. наук. Выпуск 1. Новосибирск, 1980.

С. 98 – 104.

Основное внимание Л.В. Малиновского в его работах по истории сибирских и алтайских немцев относящихся к середине 1960-х – начала 1980-х гг. было обращено на социально-экономическое развитие немецкой субнациональной группы. Рассматривая экономическое положение сибирских немцев преимущественно на материалах Степного края и распространяя полученные результаты на прочие районы Сибири, Л.В.

Малиновский выступает в качестве поборника идеи, что в сельском хозяйстве немецкого населения региона активно культивировались капиталистические отношения, которые базировались на бедняках и «полных хозяевах», поддерживая тем самым мнение некоторых историков о преобладании в том числе в немецкой колонии Сибири американского пути аграрного развития, т.е. формирования в ней мелкого и среднего хозяйства фермерского типа, что выделяло ее в общем ряду, ибо, например, в новороссийских колониях, а также в Поволжье к тому времени преобладали уже крупнофермерские крестьянские хозяйства, имевшие 60 и более десятин.

В конце 1980-х начале 1990-х гг. вопросы истории немецкого населения были вызваны к жизни политической ситуацией. На Алтае это было связано с начавшимся движением за восстановление автономий. В первую очередь, речь шла о восстановлении АССР немцев Поволжья, но при этом раздавались голоса за восстановление Немецкого района, ликвидированного в 1938 г. Это движение получило широкую общественную поддержку, а потому власти не могли не отреагировать на него. К разработке вариантов восстановления территориально-административной автономии немцев на Алтае были привлечены ученые. Результатом коллективной работы стал «Сводный аналитический отчет: к вопросу об образовании немецкой автономии на Алтае» (Барнаул, 1990). В данной работе авторы не могли обойти стороной вопросы исторического прошлого алтайских немцев. Однако недостаток информации не позволил им объективно подойти к решению данного вопроса. Например, говоря о ликвидационном законодательстве, авторы указывают на то, что его реализации помешали события 1917 года1. Однако, как свидетельствуют более поздние исследования, законодательство воплощалось на местах, но медленно, т.к. этому мешало отсутствие механизмов реализации его в жизнь, а также различные бюрократические препоны.

Говоря об освещении проблем истории и культуры сибирских немцев следует не забывать о том, что переселение немцев на Алтай и в прочие 1. Сводный аналитический отчет … С. 13.

регионы имело свои специфические черты, например, в законодательной, социально-экономической сфере. Положение Алтайского (до г. горного) округа как собственности правящего монарха и управление им через Кабинет Его Величества определило в значительной степени его специфику, которую не следует упускать из виду. Именно по этой причине не следует распространять результаты ряда обследований по Степному краю на алтайских немцев и наоборот. Однако имеющиеся публикации, например, статьи П.П. Вибе 1 позволяют определить общие тенденции в той или иной сфере.

Как правило, мы имеем дело при историографическом рассмотрении работ с отдельными статьями. Исключением могут считаться работа Л.В. Малиновского «Немцы в России и на Алтае»2, выдержанная в ключе популярных очерков, и монография В.И. Бруля «Немцы в Западной Сибири»3, которая написана преимущественно на алтайском материале, и монография В.И. Матиса «Немцы Алтая»4, посвящена рассмотрению проблем исторического прошлого и современного положения немецкой субнациональной группы на Алтае.

Работы Л.В. Малиновского и В.И. Бруля отличаются тем, что речь в них ведется преимущественно об алтайских немцах. При этом полученные в отношении данной группы немецких поселенцев данные нередко распространяются и на всех сибирских немцев. Следует отметить, что в работах присутствуют фактические и фактологические неточности. Например, В.И. Бруль, анализируя сводные экономические данные по поселениям Кулундинской степи, приводит данные по Славгородскому округу примеСм., например, Вибе П.П. К вопросу о факторах, определявших колонизационные возможности немцев-колонистов в Сибири (конец 19 – начало 20 вв.) // Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. Материалы междунар. науч. конф., Анапа, 20-25 сент. 1995 г. М., 1996. С. 232- 237; он же. Политика государственного регулирования переселения немцев-колонистов в Сибирь в конце 19 – начале 20 вв.// Немцы Сибири: история и современность.

Часть 1. Омск, 1995. С. 40-44; Он же. Образование и становление немецких колоний в Западной Сибири в конце XIX – начале ХХ веков // Немцы. Россия. Сибирь.

Омск, 1996. С. 5 – 57. Он же. Факторы, определявшие колонизационные возможности переселенцев Сибири в эпоху капитализма (историография вопроса) // Проблемы источниковедения и историографии Сибири дооктябрьского периода.

Омск, 1990. С. 78 – 95.

2. Малиновский Л.В. Немцы в России и на Алтае. Барнаул, 1995.

3. Бруль В.И. Немцы в Западной Сибири. В 2-х частях. Топчиха, 1996.

4. Матис В.И. Немцы Алтая. Барнаул, 1996.

нительно к 1914 году1. Однако Славгородский уезд, а позднее округ был выделен лишь после лета 1917 г. Традиционным стереотипом стало мнение о том, что в конфессиональном плане среди алтайских немцев преобладали меннониты. Однако это не вполне верно, ибо они составляли не более 40 % немцев. Авторы ограничивают поле своей деятельности немецкими населенными пунктами Кулундинской степи. При этом игнорируются поселения немецких колонистов в южной части Алтая. Причиной появления подобного рода ошибок является узкая источниковая база исследователей.

При беглом просмотре авторских примечаний к работе Л.В. Малиновского, касающихся истории немецкого населения Алтая, бросается в глаза огромное количество ссылок на материалы периодической печати и воспоминания эмигрантов на немецком языке, в то же время практически отсутствуют русские, в первую очередь, архивные источники.

В вводной части своей монографии В.И. Матис затрагивает вопросы исторического прошлого немецкого населения Алтая. Однако именно затрагивает, ибо представляет в ней традиционную точку зрения: преобладание меннонитов среди немецкого населения, вопрос о первом поселении и дате его возникновения и т.д. Но даже среди приведенных утверждений достаточно много неточностей. Например, ссылаясь на «Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Томской губернии», автор указывает на расселение на территории Орловской волости Барнаульского уезда лишь меннонитов, хотя, на самом деле, в переселенческих поселках, расположенных на ее территории, проживали не только меннониты, но и лютеране и католики (Александровка и др.). Вызывает некоторое удивление буквальное калькирование В.И. Матисом уже известных работ (публикации Л.В. Малиновского, В.И. Бруля и других), при этом не вводятся оборот новые архивные и иные источники. То есть, историческая часть данной монографии может рассматриваться лишь в качестве историографического обзора с претензией на самостоятельное исследование. Поэтому вполне справедливо, на наш взгляд, мнение специалистов, что по ряду причин объективного и субъективного характера ни один их вышеназванных авторов не справился с поставленной перед собой задачей, не предоставив достаточно полную и объективную картину развития социальной и экономической жизни немецкой деревни на Алтае2.

1. Бруль В.И. Указ. соч. Ч. 1. С. 37.

2. Герман А.А. Новая книга о немцах Сибири (рецензия) // Научно-информационный бюллетень. Издание Института германских и восточноевропейских исследований, Международного союза немецкой культуры, Международной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев. М., 1996. – № 2. С. 27-28.

В последнее десятилетие ХХ в. в историографии было отмечено новое явление, которое уже, правда, имело место во второй половине XIX в., - в публикации истории отдельного села, подготовленных местными краеведами. Наиболее заметными являются книга И.И. Шеленберга «История села Орлово» (М.,1996) и работа А.А. Фаста «Страницы прошлого и настоящего села Полевое и колхоза имени Тельмана» (Славгород, 1999), в которых представлен богатый фактический материал, работы подготовлены с использованием значительного количества архивного материала, воспоминаний жителей села. В отличие от научных публикаций, данные работы снабжены богатым иллюстративным материалом, который позволяет представить историю населенного пункта и людей в нем проживающих в фотографиях.

В 1996 г. вышла в свет «Энциклопедия Алтайского края» (2-х тт., Барнаул, 1996). Одна из многочисленных статей была посвящена истории немецкого населения края1. Однако и в ней, несмотря на сделанные за многие годы наработки, содержится огромное количество неточностей фактологического и фактического характера. Достаточно сказать, что количество населенных пунктов, основанных немецкими переселенцами, не соответствует действительности. Кроме того, авторы почему-то ограничили географию проживания немцев-крестьян в досоветский период исключительно Кулундинской степью, игнорируя при этом поселения немецких переселенцев в районе Змеиногорска – Рубцовска.

Вторая половина 1990-х гг. – начало 2000-х гг. характеризуются устойчивым интересом исследователей к истории немецкого населения региона. Это нашло свое отражение не только в большом количестве научных публикаций, но и диссертациях, защищенных в Барнауле, Томске, Омске, Новосибирске, Красноярске.

Одной из историографических особенностей является изучение немецкой общины в отрыве от окружающего населения региона. У неискушенного читателя может сложиться ощущение, что немцы проживали в изолированных поселениях, не вступая в экономические и прочие отношения с местным аборигенным и переселенческим населением. Монография Е.В. Карих «Межэтнические отношения в Западной Сибири в процессе ее хозяйственного освоения. XIX – начало ХХ в.» (Томск, 2004) стала одной из первых работ, в которой автор обратился к проблемам изучения процессов межэтнического взаимодействия, возникавших в 1. Анашкин А.П., Мельников А.Н. Немцы на Алтае // Энциклопедия Алтайского края. Т.2. Барнаул, 1996. С. 243 – 244.

Западной Сибири во время ее хозяйственного освоения в XIX - начале ХХ в. Несомненно, сильной стороной исследования явился анализ межэтнического разделения труда и особенностей взаимодействия этносов в различных хозяйственно-климатических зонах края, проведенный на основе широкого круга статистических источников.

Заметной вехой в изучении истории немецкого населения Сибири стали научные исследования П.П. Вибе: монография «Немецкие колонии в Сибири: социально-экономический аспект» (Омск, 2007) и докторская диссертация «Немецкие колонисты в Сибири в условиях социальной трансформации конца XIX – первой трети ХХ вв.» (2009).

Накопление огромного фактологического материала поставило перед исследователями новую задачу – создание универсального справочного издания. Таковой стала многотомная энциклопедия «Немцы России».

Однако далеко не все стороны жизни российских немцев, персоналии и пр. материалы нашли свое отражение на ее страницах. Уже во время работы над словником энциклопедии возникали предложения об издании региональных справочных изданий: «Немцы Москвы», «Немцы Санкт-Петербурга» и пр. Эти издания должны были компенсировать те лакуны, которые возникли при работе над энциклопедией. Справочнобиблиографический сборник «Немцы Алтая» (Барнаул, 2008) стал одним из таких изданий.

В завершение обзора русскоязычной историографии следует отметить фундаментальную монографию И.В. Нам «Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока на историческом переломе (1917 – 1922 гг.)»

(Томск, 2009). Свое повествование автор начинает с представления исторического пути немцев, поляков, евреев, прибалтов и пр. в Сибирь на рубеже XIX – начала ХХ в. При этом, отмечается различное влияние добровольного переселения и уголовной, административной ссылки на формирование национальных общин. Именно ссылка являлась в течение длительного времени основным источником прироста населения в регионе. По мнению автора, ей «царизм придавал не только карательное, но и колонизационное значение» при освоении и заселении окраинных районов страны1. На материалах статистики наглядно показано, что в течение второй половины XIX в. доля ссыльных среди населения Сибири постоянно возрастала2.

1. Нам И.В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока на историческом переломе (1917 – 1922 гг.). Томск, 2009. С. 42.

2. Там же. С. 44.

Автор проводит скрупулезный анализ переселенческого движения.

Нельзя не согласиться с утверждением о том, что «вплоть до конца XIX в. Российское государство проводило нелогичную … политику противодействия центробежным устремлениям крестьянства»1. Социальноэкономические процессы заставили правительство изменить свое отношение к переселенческому вопросу и легализовать миграционные потоки.

При рассмотрении этого аспекта И.В. Нам проанализировано переселение немцев – бывших колонистов из Поволжья и новороссийских губерний.

Таким образом, мы имеем обширную русскоязычную историографию истории немцев Западной Сибири XIX – начала ХХ вв., которая сформировалась более чем за столетие. О продолжающемся развитии изучения истории сибирских немцев свидетельствуют выходящие в свет научные публикации и защищаемые диссертации.

Изучение немецкого этноса в России нашло свое отражение в зарубежной историографии. Правда, следует признать, что количество публикаций на немецком и английском языках, в которых раскрываются различные аспекты жизни немцев Сибири. Они представлены преимущественно газетными и журнальными статьями, а отдельных монографий по ряду причин немного. Общий их анализ свидетельствует о том, что освещенность истории немцев Сибири заметно уступает изученности прочих немецких анклавов.

Небольшое количество публикаций до 1870 г. объясняется слабым интересом к истории российских немцев. Всплеск после 1870 г. был определен тем, что многие из немецких колоний, особенно в Причерноморье, отмечали столетние юбилеи, а потому каждая из них стремилась подготовить небольшой сборник, в котором в кратком изложении представлялась бы история поселения. Авторами, как правило, выступали сами колонисты, нередко это были религиозные лидеры, а материалами для написания им служили делопроизводственные бумаги и воспоминания старожилов.

Новый всплеск наблюдается в конце 1920 - начале 1940-е гг. С одной стороны, это можно объяснить тем, что после Октябрьской революции и Гражданской войны многие немцы оказались в добровольной или вынужденной эмиграции, где они принялись за написание собственных воспоминаний. Уже с 1920-х гг. прослеживается идеологическая окраска многих публикаций. Например, еще в 1920 г. была опубликована брошюра А. Франка «Правда о России. Эмиграция из Советской России и диктатура Третьего Интернационала» (Берлин, 1920).

1. Там же. С. 49.

Выделяется в этом ряду объемная работа пастора Я. Штаха, который в свое время проживал на Алтае, а затем эмигрировал в Германию, где в 1938 г. вышла в свет книга «Die Deutschen in Sibirien, Mittelasien und von dem Fernen Osten» - «Немцы в Сибири, Средней Азии и на Дальнем Востоке» (Штуттгарт, 1938). Особый интерес представляет для нас тот раздел, в котором автор затрагивает вопросы немецкой крестьянской колонизации в Сибири. Автор представляет читателю общую информацию о географических, климатических, природных условиях новых мест поселения, о немецкой школе в Сибири, судьбах немецких колонистов в годы Первой мировой войны. В целом, в работе представлен интересный материал из жизни немецкой колонии на Алтае в дореволюционный период. Однако о том, что автор не в полной мере владел ситуацией по региону свидетельствует, например, тот факт, что значительно занижено число дочерних колоний на юге Алтайского округа, отсутствует информация о хозяйственной стороне жизни колонистов не только юга Алтая, но также Кулундинской степи и т.д.

С началом Великой Отечественной войны германская пропаганда стремилась привлечь на сторону Третьего рейха советских немцев, проживавших в Европейской России. Еще до начала Второй мировой войны лидеры фашистской Германии говорили о том, что необходимо объединить немецкие диаспоры за рубежом. Для этих целей был создан ряд организаций, в том числе действующий до сих пор «Союз помощи немцам за рубежом» (VDA). С оккупацией советской территории активизировался интерес к истории советских немцев германских исследователей.

Именно в это время собирал уникальные материалы по истории немецких колоний Юга России д-р Карл Штумпп, опубликовавший большое число научных статей и монографий по истории иностранной колонизации в России.

По окончании Второй мировой войны ситуация в немецкоязычной историографии несколько меняется. Позитив наметился, в первую очередь, в том, что землячество немцев России в Штуттгарте начинает выпускать ежегодник «Heimatbuch der Deutschen aus Russland»- «Родная книга немцев из России». Редактором этого сборника долгое время являлся д-р К. Штумпп, который опубликовал в нем ряд своих статей по истории российских немцев. Некоторые из них касались Сибири. Наиболее интересными представляются публикации «Das Russlanddeutschtum in Nord- (Sibirien) und Mittelasien» -»Российские немцы в Северной (Сибири) и Средней Азии»1, «Folgeschwere Auswirkungen der russischen politischen Entwicklung auf das Russlanddeutschtum» - «Тяжелые последствия русского политического развития для немцев России»2 и ряд других, в которых автором рассматриваются вопросы законодательства относительно немецкого населения и переселения колонистов за Урал в начале ХХ в.

Однако оторванность его от архивов, незнание или слабое представление о специфике районов, где селились немцы заметно сказывались на качестве работ. То же самое можно сказать и о других работах этого времени3. Например, в статье А. М…ра «Das Deutschtum in Sibirien und Mittelasien» – «Немцы в Сибири и Средней Азии» указывается на то, что уже с середины 18 в. немцы при переселении в Сибирь получали различные привилегии. Однако это далеко не так: и в XVIII, и в XIX, и на рубеже XIX – XX вв. немцы переселялись за Урал на общих основаниях. Если же горные инженеры и прочие специалисты получали какие-то привилегии в сравнении с русскими чиновниками, то это было связано со спецификой их положения в хозяйственной или иной сферах жизни.

В 1965 г. в Тюбингене была выпущена книга К. Штумппа «Российские немцы. Двести лет в пути»4, в которой был обобщен весть собранный к тому времени в Германии материал по истории российских немцев. Как и следовало ожидать, основное внимание уделено колониям немцев Поволжья, Юга России, Кавказа, приводится материал о судьбе немецкого населения СССР в годы Второй мировой войны, но практически ничего не сказано о немецких поселениях в Сибири.

В незначительном числе немецкоязычных публикаций по истории немецкого населения Сибири и Алтая в частности, вышедших в свет в Западной Германии в 1950 – 1980 – е гг., основное внимание уделялось достаточно узкому кругу проблем – переселению за Урал, сложностям обоснования на новом месте жительства, религиозной жизни переселенцев. Остальные аспекты социально-экономической и общественноStumpp, Karl. Das Russlanddeutschtum in Nord- (Sibirien) und Mittelasien // Heimatbuch der Deutschen aus Russland – 1964. Stuttgart, 1964. S. 5 – 14.

2. Stumpp, Karl. Folgeschwere Auswirkungen der russischen politischen Entwicklung auf das Russlanddeutschtum // Heimatbuch der Deutschen aus Russland – 1966. Stuttgart, 1966. S. 5 – 13.

3. M…r, A. Das Deutschtum in Sibirien und Mittelasien // Heimatbuch der Deutschen aus Russland – 1959. Stuttgart, 1964. S. 16- 25.

4. Stumpp K. Die Russlanddeutschen. Zweihundert Jahren unterwegs. Tuebingen, 1965.

политической жизни представителей данной национальной группы в новых условиях вследствие отсутствия источников не получили должного освещения. Именно поэтому интерес к этим аспектам в среде германских ученых сегодня необычайно велик.

Особенностью западногерманской историографии является также то, что в научных публикациях по истории сибирских немцев авторы оперируют ограниченным количеством фактов, которые «кочуют» из одной работы в другую. Не вполне объективно, не имея на то должных причин, как указано было выше, они стремятся особо выделить немецких колонистов в общем потоке крестьян-переселенцев, пришедших в Сибирь в конце XIX – начале ХХ вв. Кроме того, основными источниками для них являются воспоминания колонистов-переселенцев различных лет.

Некоторые из немецких авторов, чьи работы вышли в 1920 – 1930 –е гг., сами бывали в Сибири, но нередко они посещали лишь кулундинские поселения немцев-колонистов. Это вело к тому, что складывалось неверное представление о том, что на Алтае немцы селились в начале века лишь в районе Славгорода, тогда как имелась достаточно большая дисперсная группа немецких поселений в южной части Алтайского округа1. Достаточно отчетливо это прослеживается на примере монографии пастора Я. Штаха «Немцы в Сибири, Средней Азии и на Дальнем Востоке». Правда, в приложении автор упоминает несколько дочерних колоний расположенных в районе Рубцовска, но число их далеко от достоверного.

Подобного рода фактические и фактологические ошибки и неточности со временем привели к порождению и укреплению стереотипов и заблуждений, преодолеть которые, порой, бывает непросто.

На этом фоне выделяется монография И. Фляйшхауэр «Немцы в царской империи. Два века немецко-русского культурного сотрудничества»2.

В своей работе автор обратила особое внимание на проблемы общественно-политической жизни российских немцев. Тщательному анализу подвергается реформа немецкой колонии 1871 г., развитие сельского хозяйства и колонистской промышленности в конце XIX – начале ХХ вв., в связи с чем применительно к данному периоду вводится термин «грюндерские годы» (по аналогии с грюндерской горячкой в Германии – В.Ш.). Обращаясь к общественно-политической жизни немецких колоНыне эта территория Алтайского края Российской Федерации и ВосточноКазахстанской области Республики Казахстан.

2. Fleischhauer I. Die Deutschen im Zarenreich. Zweihunderte deutsch – russische Kulturgemeinschaft. Stuttgatr, 1986.

нистов, автор рассматривает проблему возникновения и развития «немецкого вопроса» в России, его рассмотрение в Государственной Думе различных созывов. Но эта работа носит в целом общий характер.

Занимаясь изучением истории российских немцев, германские исследователи обращаются к проблеме их интегрированности в российское общество. Наиболее ярко это прослеживается в работах А. Каппелера1.

В своих работах он приходит к выводу о том, что российские немцы, как и прочие национальные меньшинства Российской империи, например, евреи или поляки, занимали свою нишу в хозяйственной, общественнополитической жизни государства.

Очередной всплеск интереса к истории российских немцев в Германии приходится на начало 1990-х гг. Это было связано с началом массовой эмиграции немцев из республик бывшего Союза ССР. Для ускорения интеграции «поздних переселенцев» (Spaetaussiedler) необходимо было знать их историю.

На этом фоне появляется целая серия работ. В 1992 г. выходит в свет монография А. Айсфельда «Российские немцы»2. Богато иллюстрированная работа содержит ценную информацию о развитии немецких колоний в России в пореформенный (для немецких колонистов он начинается в 1871 г., что связано с реформой немецкой колонии – В. Ш.) период ( – 1917 гг.). Особое внимание автором обращается на экономическое развитие немецких колоний. На материале Юга России приводятся данные об экономическом росте предприятий, особенно в промышленных, принадлежащих поселянам – собственникам (бывшим колонистам). Рассматривая вопросы политической жизни России рубежа XIX - ХХ вв., автор приходит к выводу об успешной интеграции немецкого населения в эту сферу, что проявилось в активном участии немецких поселян в деятельности земств, общественных организаций, не имея собственной политической партии, они, тем не менее, принимали непосредственное участие в политической жизни, выдвигая своих кандидатов в депутаты Государственной Думы.

Проблемы сравнительного анализа жизни и деятельности немцев в России и Америке рассматриваются в работе «Немцы за рубежом – неKappeler A. Die Deutschen im Rahmen des zaristischen und sowjetischen Vielvoelkerreiches: Kontinuitaet und Brueche // Die Deutschen im Russischen Reich und im Sowjetstaat. Koeln, 1987. S. 9 – 19; Ders.: Russland als Vielvoelkerreich: Entstehung – Geschichte – Zerfall. Muenchen, 1992.

2. Eisfeld A. Die Russlanddeutschen. Muenchen, 1992.

знакомцы в Германии. Миграция в истории и современности»1. В данной работе впервые обращаются к проблеме возникновения дочерних колоний в Сибири. Успех переселенческой политики правительства применительно к немецким колонистам автор объясняет тем, что на Алтае переселенцы могли получить от правительства до 15 дес. земли на душу мужского пола а также 165 рублей подъемных. Автор обращает внимание на то, что подавляющее большинство немецкого населения региона занималось земледелием. Однако вновь всплывает заблуждение о том, что на Алтае немецкие поселения имелись лишь в районе Славгорода2.

Вершиной германских исследований по истории российских немцев стала коллективная монография «Немецкая история в Восточной Европе.

Россия» (Берлин, 1997)3. В данной работе в кратком изложении представлена информация и о возникновении дочерних колоний в Сибири, в том числе на Алтае. Однако ничего нового к тому, что было опубликовано в работе «Немцы за рубежом – незнакомцы в Германии» авторы добавить не смогли. Кроме того, встречаются существенные разночтения по поводу одного и того же факта. Например, в книге «Немцы за рубежом – незнакомцы в Германии» и рассматриваемой нами книге приводится численность немецкого населения в Кулундинской степи в районе г.

Славгорода. Но полностью совпадающие данные приводятся на разные годы - 1914 и 1924 соответственно4.

При этом необходимо отметить, что появляются работы по истории российских немцев, опубликованные вне Германии. Активная издательская деятельность характерна для диаспор российских немцев Канады, США, ряда стран Южной Америки. Стоит отметить две работы Герхарда Фаста5, опубликованные в 50-е гг. в Канаде, куда автор эмигрировал из СССР через Великобританию и Германию еще в начале 30-х гг. Речь идет 1. Deutsche im Ausland – Fremde in Deutschland. Migration in Geschichte und Gegenwart. Muenchen, 1992.

2. Ders. S. 114.

3. Deutsche Geschichte im Osten Europas. Russland. Berlin, 1997.

4. Deutsche im Ausland – Fremde in Deutschland. Migration in Geschichte und Gegenwart. Muenchen, 1992. S. 114; Deutsche Geschichte im Osten Europas. Russland.

Berlin, 1997. S. 95.

5. Герхард Фаст в течение длительного времени являлся учителем школы в с.

Орлово одноименной волости Барнаульского уезда. В 1929 г. нелегально эмигрировал в Великобританию, но был выслан в Германию, куда позднее переехала его семья. После Второй мировой войны вместе с семьей переехал в Канаду, где поселился в г. Виннипеге. Потомки проживают в России, Германии, Канаде.

о книгах «In den Steppen Sibiriens» - «В степях Сибири» (Виннипег, 1954) и «Im Stammen des Todes» - «В тени смерти» (Виннипег, 1956). Опираясь на знание местного материала, автор достоверно и живым языком описывает причины переселения за Урал, сложности, с которыми переселенцы сталкивались в пути. Будучи учителем, он уделяет внимание влиянию учителей на формирование немецкой колонии на Алтае, проводя сравнение с деятельностью религиозных проповедников. Автор в течение длительного времени собирал материал для обеих книг, что позволило ему, например, снабдить их уникальными фотографиями, которые позволяют более четко представить себе немецкую деревню и людей, живших в ней, в те далекие годы.

Подводя некоторый итог, можно сделать вывод о том, что отечественная историческая наука к концу 30-х гг. ХХ в. накопила известный фактический материал об экономическом и прочем развитии немецкой дочерней колонии в Сибири на рубеже XIX-ХХ вв. Однако четких выводов сделано не было.

До 1960-1970-х гг. изучение истории и культуры российских немцев практически не велось. В последующий период нередко приходилось пускаться на различные ухищрения, дабы опубликовать тот или иной материал. В это время был нанесен серьезный удар по направлению, что выразилось в замораживании исследований по национальной, в том числе немецкой, тематике. Остается много нерешенных, дискуссионных вопросов.

Германская историография представлена работами описательной направленности, что объясняется оторванностью от мест событий и основной массы исторических источников. Правда, в последнее время исследователи из Германии пытаются ликвидировать этот пробел.

В целом, недостатком дореволюционной, отечественной и зарубежной историографии является использование узкой источниковой базы, несовершенство методик исторического исследования различных аспектов жизни российских немцев. Как следствие, это ведет к отсутствию по объективным и субъективным причинам обобщающих работ по истории сибирских немцев, несмотря на то, что материал для этого имеется в достаточном количестве.

История изучения еврейской общины Сибири В течение длительного времени «еврейский вопрос» в Российской империи сохранял латентный характер. Однако во второй половине XIX в. ситуация в корне меняется, и он становится одним из центральных в государственной национальной политике. Наиболее отчетливо это прослеживается по значительному росту внимания общественности к проблемам, связанным с российским еврейством.

Публикации второй половины XIX – начала ХХ вв. могут быть сгруппированы по различным принципам. Так, выделяется многочисленный блок материалов, представленных на страницах периодической печати:

газет (общероссийских, региональных, местных) и «толстых» журналов.

С другой стороны, мы имеем дело с многочисленными работами, которые представляют собой отдельные издания. В то же время они могут классифицироваться по стилю: публицистические, научно-популярные, научные. И, наконец, публикации могут быть подвергнуты группировке по сфере деятельности их авторов: общественные, политические деятели, ученые и пр.

Нельзя согласиться с утверждением некоторых историографов, которые начинают отсчет изучения истории русского еврейства с работы С.И.

Фина1 1860 г. На протяжении конца XVIII – первой половины XIX вв. в России появляются первые работы, в которых еврейская диаспора являлась объектом изучения и в которых давался исторический экскурс. Труд С.И. Фина, посвященный истории еврейской общины Вильно, может рассматриваться как начало осмысления еврейством собственной истории в Восточной Европе и России и его места в принимающем обществе.

В правление Николая I в правящих кругах усиливается интерес к национальному вопросу и способам его решения. В значительной степени подобная ситуация стало отголоском реформаторских мероприятий в отношении выходцев из иностранных государств (немцев, шведов, евреев, поляков и пр.), осуществленных при Павле I и Александре I. Это нашло отражение, в частности, в многочисленных публикациях на страницах ведомственных периодических изданий: «Журнала Министерства внутренних дел», «Журнала Министерства государственных имуществ» и др. В 1850-е гг. еврейский вопрос переживает свое рождение на страницах ведомственных журналов, в которых представлялась история еврейской 1. Трунк И. Историки русского еврейства // Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 г. – Иерусалим – М., 2002. С. 16.

крестьянской колонизации начала XIX в.1 В статьях «Журнала Министерства государственных имуществ» в достаточно пафосном тоне представлены немногочисленные успехи властей по улучшению положения евреев в результате переселения в Новороссию. Однако авторы отмечали провал переселенческой кампании и отмечали нежелание большинства евреев уезжать с прежнего места жительства.

Во второй четверти XIX в. появляются первые научные публикации, в которых евреи стали объектом изучения. Так, например, в 1841 г. на страницах «Санкт-Петербургских ведомостей» была опубликована работа П.И. Кеппена о численности еврейского населения в 1838 г.2 Позднее она была издана отдельным оттиском и переведена на немецкий язык.

Основываясь на данных ведомственной статистики, автор представил комментированные сведения о численности и распределении евреев по губерниям. Основное внимание уделено так называемой «черте оседлости», в которой в это время проживало подавляющее большинство российского еврейства.

В целом, немногочисленные публикации этого периода носили разрозненный характер. Их авторы, как правило, сталкивались с евреями в силу профессиональной деятельности, поэтому их суждения носят вполне официальный характер.

Развитие периодической печати в России в 1860-е – 1870-е гг. ознаменовалось появлением большого количества новых изданий. На страницах газет и журналов, издававшихся в различных частях Империи, присутствует большое количество публицистических материалов о повседневной жизни еврейского населения. В них рассматривались его правовое положение, экономическая деятельность евреев, особенности внутреннего самоуправления, религиозная жизнь и т.д.

Одна из первых попыток сгруппировать различные по форме и содержанию публикации относительно еврейства в России и ее отдельных 1. История и статистика колоний иностранных поселенцев в России. Историческое обозрение водворения иностранных поселенцев в России // Журнал МГИ.

1854. Ч. 52. № 8. С. 35-78; Учреждение новых колоний в царствование Императора Александра I // Журнал МГИ. 1854. Ч. 52. № 10. С. 1-34; Историческое обозрение колоний в царствование императора Николая I // Журнал МГИ. 1855. Ч.

54. № 2. С. 71 – 88; Распределение колоний по губерниям // Журнал МГИ. 1855.

Ч. 55. с. 57-88. С. 121-138.

2. Кеппен П.И. О числе евреев в Российской губернии в 1838 году // СанктПетербургские ведомости. СПб., 1841. - № 76.

регионах был предпринята В.И. Межовым в 1875 г.1 Им была проделана колоссальная работа по сбору и систематизации отдельных работ научного, научно-популярного содержания, журнальных и газетных материалов. Их анализ позволяет сделать вывод о том, что в рассматриваемый период подавляющая часть работ, в которых рассматриваются этнографические, статистические, экономические аспекты жизни евреев России, была написана на материале губерний, входивших в черту оседлости. В некоторых случаях они публиковались на страницах региональных или столичных печатных изданий (например, «Губернских ведомостей», «Санкт-Петербургских ведомостей» и пр.), но были случаи публикации научных и научно-популярных очерков о еврейском населении в «Памятных книжках»2 и научных журналах3.

В последней трети XIX в. некоторые издания, в первую очередь, еврейские («Восход», «Сион», «День», «Вестник русских евреев») предприняли попытку сформировать в русском обществе позитивный взгляд на иудеев. В значительной степени это достигалось путем привлечения к сотрудничеству профессиональных юристов, статистиков, педагогов, которые писали статьи на определенные темы. В них, в частности, культивировалась идея о положительном влиянии еврейского общества на окружавшее его иноэтничное и иноконфессиональное население. Это была ответная реакция на волну негативных публикаций в местной и центральной печати. В то же время это способствовало началу процесса формирования в национальной среде представителей интеллигенции, которые будут формировать зачатки иудаики, в том числе в России.

Одним из наиболее активных еврейских публицистов конца 1860-х – первой половины 1870-х гг. был И.Г. Оршанский (1846 – 1876 гг.). Будучи юристом, он публикует ряд работ, посвященных особенностям еврейского судопроизводства4. Однако достаточно быстро он увлекается национальной историей, что нашло выражение в очерках «Евреи в России» (СПб., 1872). В них автор стремится доказать, что «недостатки евреев обуславливаются внешними условиями их быта, что ходячие поБиблиография еврейского вопроса в России с 1855 по 1875 год / Сост. В.И.

Межов. СПб., 1875.

2. См., напр., Корев А.К. Евреи Виленской губернии / Памятная книжка Виленской губернии на 1860 год. Вильно, 1859. Ч. 2. С. 37 – 38.

3. См., напр., О Еврейском населении Виленской губернии // Известия Русского географического общества. 1873. - № 4.

4. См., напр.: Оршанский И.Г. Раввинский суд // День. СПб., 1871. - № 2.

нятия о зловредности евреев в народно-хозяйственном отношении суть плод предубеждений и опровергаются фактами действительной жизни»1.

Рассматривая особенности экономической жизни евреев в различных частях Российской империи в XIX в., автор указывал на некоторые противоречия, существовавшие как внутри еврейской общины, так и в ее отношениях с властями. Так, он обращал внимание на то, что в результате буржуазных реформ 1860-х гг. и начавшегося капиталистического развития России, положение евреев в значительной степени ухудшилось, и тому приводятся многочисленные примеры2. Анализируя особенности экономической жизни еврейства в Западном крае и в Новороссии, автор приходит к интересному выводу: чем больше евреи рассеяны между христианским населением, чем слабее их старая общественная и духовная организация, тем выше уровень их благосостоятельности3.

Итогом многолетней работы Оршанского стали две объемные работы, посвященные истории правового положения евреев в Российской империи и особенностям их экономической жизни и общественного быта, изданные посмертно4. Наибольший интерес представляет его труд о русском законодательстве применительно к евреям, основной лейтмотив которого сводится к критике властей за реализацию ограничительных мероприятий как в черте оседлости, так и в России в целом. Автором на конкретных примерах демонстрируется противоречивость государственной политики в отношении еврейства и взглядов политических деятелей второй половины XVIII – начала XIX вв., которые заложили основу для решения еврейского вопроса в России. В центре внимания оказываются фигуры Екатерины II и Г.Р. Державина. Разрешение евреям селиться в Новороссии, данное Екатериной II, автор склонен объяснять «не столько либеральным отношением... к евреям, сколько крайней нуждою в людях для заселения обширного и пустынного края»5. Последний получает же и вовсе нелестную характеристику: Оршанский отнес его к людям «легковерным и близоруким»6. Несмотря на это он достаточно высоко оценил 1. Он же. Евреи в России. Очерки и исследования. СПб., 1872. с. I.

2. Там же. С. 8-11.

3. Там же. С. 30.

4. Оршанский И.Г. Евреи в России. Очерки экономического и общественного быта русских евреев. СПб., 1877; Он же. Русское законодательство о евреях.

СПб., 1877.

5. Он же. Русское законодательство о евреях. СПб., 1877. С. 251.

6. Там же. с. 258.

меры, предложенные Державиным для изменения положения еврейского населения, называя их «большей частью довольно разумными»1.

Работы Оршанского характеризуются тем, что в них автор отошел от «декламативного сентиментальничания» и «обратился к строго научной разработке различных элементов еврейского вопроса»2. В частности, ими было заложено одно из основных направлений в отечественной историографии русского еврейства – изучение законодательной политики государства в отношении еврейского народа.

Одним из первых на этот «вызов» ответил Н.Н. Голицын (1836 – гг.), занимавший в 1870-е гг. ряд руководящих постов. Занимая должность подольского вице-губернатора, он в силу служебного положения вынужден был столкнуться с еврейской проблемой, к изучению которой он подошел достаточно обстоятельно, результатом чего стала его первая объемная работа3. В дальнейшем интерес к еврейской теме только укреплялся. Уже в 1876 г. был опубликован его труд «О необходимости и возможности проведения еврейской реформы в России», который был адресован министру внутренних дел А.Е. Тимашеву. В 1886 г. он откликнулся на попытки пересмотра Временных правил 1882 г., которые были выработаны комиссией Палена и значительно ухудшили положение евреев, новой публикацией4. К этому моменту им проделана колоссальная работа по сбору и изучению законодательства в отношении евреев. Своего рода промежуточным результатом исследовательской деятельности становится издание в 1884 г. хронологического указателя к законодательным актам о евреях России, обнародованным в 1768 – 1873 гг.5 Основные мысли Голицына были изложены в нескольких трудах, опубликованных в середине 1880-х гг.6 Многие выводы были неоднозначно восприняты как современниками7, так и специалистами более позднего времени. Так, например, в еврейской историографии за Голицыным закрепилась неТам же. С. 261.

2. От издателей // Оршанский И.Г. Русское законодательство о евреях. СПб., 1877. С. VI.

3. Голицын Н.Н. Записка по еврейскому вопросу. Каменец-Подольский, 1873.

4. Он же. О пересмотре «Временных правил» 3 мая 1882 года. СПб., 1886.

5. Он же. Список главнейших законоположений о евреях (в порядке законодательных инстанций и хронологическом). 1768 – 1873 гг. СПб., 1884.

6. Он же. Записка о развитии русского законодательства о евреях. СПб., 1884; Он же. История русского законодательства о евреях. СПб., 1886.

7. См., напр.: Никитин В.Н. Удивительное беспристрастие («История русского законодательства о евреях». Сочинение кн. Н.Н. Голицына). СПб., 1887.

гативная оценка, в первую очередь, за оправдание дискриминационной политики в отношении еврейского населения, начиная с Комитета 1802 г.

Справедливости ради необходимо отметить критичный подход Голицына ко многим событиям и историческим персонажам. В отличие от своих предшественников, например, Оршанского, он характеризует Екатерину II как либерального и просвещенного монарха. Нерешенность же еврейского вопроса объясняется им консервативностью русского общества и сохранением тех идей, которые были высказаны еще в предшествующие правления. Не останавливаясь на личностной характеристике Державина, Голицын дает достаточно емкую оценку его «Записке». И в этом отношении он выступает скорее как критик, чем сторонник сенатора. Высказанные предложения были, по его мнению, достаточно смелыми, но слабое знание предмета, работа и написание документа «по живому», не позволяло им стать основой «всеобщей реформы русского еврейства»1.

Однако значение этого проекта нельзя недооценивать: в ней были указаны «больные места», «главные пункты реформы», которые так и не были выполнены в течение последующего периода.

Однако, несмотря на свою объемность, работа вызвала в значительной степени негативную реакцию общества. Это нашло свое отражение в ряде публичных рецензий. Автором одной из них был В.Н. Никитин, представивший свое впечатление о прочитанном в брошюре «Удивительное беспристрастие» (СПб., 1887). Он открыто обвиняет Голицына в плагиате, неоднократно заявляя о том, что «князь Голицын не только со мной, но и с логикой не церемонится и противоречиями не смущается»2.

Одной из наиболее обстоятельных работ этого периода являлся труд Никитина «Евреи-земледельцы» (СПб., 1887), в которой автор обратился к описанию еврейских колоний в историческом, законодательном, административном и бытовом отношении. Таким образом, было заложено еще одно направление в изучении еврейской истории в России – истории еврейской аграрной колонизации и колоний. Отличительной чертой этого произведения являлось наличие в нем историографического обзора работ, в которых рассматривалась данная проблематика. Достаточно много внимания уделено истории колонизации начала XIX в. Автор дает полоГолицын Н.Н. История русского законодательства о евреях. Т. 1. СПб., 1888.

С. 263.

2. Никитин В.Н. Удивительное беспристрастие («История русского законодательства о евреях». Сочинение князя Н.Н. Голицына. Санкт-Петербург, 1886 г.).

СПб., 1887. С. 13.

жительную оценку действиям властей в вопросе переселения евреев из белорусско-литовских губерний в Новороссию, считая, что, тем самым, оно стремилось улучшить их экономическое положение. Одна из глав монографии посвящена несостоявшемуся переселению евреев в Сибирь. В соответствующей главе автор подробно анализировал мнения, существовавшие в окружении Николая I по этому вопросу. В частности, обращается внимание на непоследовательность действий министра внутренних дел Д.Н. Блудова, позиция которого в значительной степени определила провал переселенческой кампании.

На 1880-е – первую половину 1890-х гг. приходится непродолжительный период научной деятельности профессора Санкт-Петербургского университета С.А. Бершадского (1850 – 1896 гг.). Так же как и Голицын, он вошел в историю изучения русского еврейства как собиратель и исследователь исторических документов. Материалы собирались в различных архивах, подвергались тщательной обработке. В течение почти 20 лет издавались собранные им документы и материалы в «Русско-еврейском архиве» (1882 - 1903). По праву можно назвать Бершадского основоположником археографии русских евреев. Вклад Бершадского был высоко оценен современниками1.

На рубеже XIX – ХХ вв. в отечественной историографии укрепляются позиции юридической школы. В первую очередь, она была представлена профессиональными правоведами, которые обратились к историческим аспектам. Одним из известных специалистов этого периода был Г.Б. Слиозберг (1863 - 1937) – автор ряда работ, раскрывающих особенности правового положения евреев в России и ее отдельных регионах. Достаточно большое внимание им уделялось сибирским евреям, в своих работах он приводил многочисленные тексты законов и выдержки из них, которые касались правового положения этой группы населения2. Слиозберг неоднократно отмечал факты противоречивости русского законодательства, отмечались факты необъективного толкования тех или иных правовых норм.

Изменить положение можно было посредством ликвидации правовой неграмотности среди еврейского населения региона, а для этого необходимо 1. См., напр.: Дубнов С.М. Об изучении истории русских евреев и об учреждении русско-еврейского исторического общества. СПб., 1891. С. 34; Брудо А.И.

С.А. Бершадский как историк русских евреев. СПб., 1896.

2. Слиозберг Г.Б. Записка по вопросу о правах евреев на приезд и постоянное пребывание в Сибири. СПб., 1896; Он же. Законы о евреях и практика их применения. СПб., 1907.

было издавать комментированные тексты законов. Результаты многолетних наблюдений, практики, исследований были обобщены в его работе «Правовое и экономическое положение евреев в России» (СПб., 1907).

На рубеже XIX – ХХ вв. в литературе обостряется дискуссия о еврейских земледельческих колониях. В центре внимания оказываются сельские поселения Юга России. Она нашла свое выражение в серии работ еврейских и нееврейских авторов. Неоднозначную реакцию вызвала работа представителя екатеринославского земства И.В. Канкрина «Еврейские земледельческие колонии Александровского уезда Екатеринославской губернии» (Екатеринослав, 1893), которая отразила настроения в различных частях националистически настроенного российского общества. Публикация построена на основе богатого земского статистического материала. На основе его анализа автор дает оценку тенденциям экономического развития еврейского землевладения в Южной России. В частности, им акцентируется внимание на том, что в течение пореформенного периода в руках евреев сосредотачивается значительный земельный фонд.

Однако автор видит главную угрозу не в этом, а в том, что сами евреи не занимаются обработкой земли, а сдают ее в аренду русским и украинским крестьянам. Тем самым, в работе вновь звучит идея об эксплуатации христианского населения еврейством, которую необходимо пресечь.

В конце XIX – начале ХХ вв. протекал активный процесс формирования еврейской интеллигенции. Этому способствовало развитие национальной печати, создание ряда просветительских организаций. Именно в это время шло становление русско-еврейской историографии, наиболее известными представителями которой были С.М. Дубнов (1860 – 1941) и Ю.И. Гессен (1871 - 1939), заложившие принципы «внешнего» и «внутреннего» подходов изучения еврейской общины. В рамках этих принципов в дальнейшем будет развиваться отечественная и зарубежная иудаика. Первый подход предполагает изучение еврейской истории с привлечением широкого круга источников, в том числе нееврейского происхождения. Второй подход строит свои концепции преимущественно на внутриобщинных документах Историографический обзор их научного наследия является отдельной темой для обсуждения.

Одной из внешних особенностей работ Дубнова является их написание хронологическом ключе. Это прослеживается как на примере публикаций о евреях Европы, так и о евреях России. В последнем случае нас будут интересовать его исследования о жизни еврейского населения в Российской империи в период правления Александра III и Николая II1.

В отличие от Дубнова, Гессен строит свои исследования иначе, претендуя на представление в одной работе всей истории еврейского народа. Уже в 1906 г. вышла в свет его монография «Евреи в России. Очерки общественной, правовой и экономической жизни русских евреев», в которой автор представил эволюцию различных сторон жизни еврейского общества на протяжении длительного времени. В 1914 г. публика познакомилась с новым трудом Ю.И. Гессена2, которая стала последним крупным событием в еврейской дореволюционной историографии.

Пореформенный период характеризуется не только появлением исследований по истории еврейского населения России в целом, но и отдельных территорий. Вполне логичным выглядело издание работ по истории евреев в местах их традиционного проживания. Но вышли в свет различного характера публикации по истории и современному положению еврейского населения Сибири.

Первые упоминания о евреях региона встречаются в газетных и журнальных публикациях 1870-х – 1880-х гг. и носят случайный характер.

Их авторами являлись, как правило, члены местных еврейских общин, которые стремились донести до соплеменников информацию о своем бедственном положении3. Так, в некоторых материалах, опубликованных в «Вестнике русских евреев», была заложена главная тема для обсуждения: правовой статус евреев Сибири, его трансформация и зависимость от воли властей4.

В 1887-1889 гг. сибирская тема возникла на страницах журнала «Восход», в котором были опубликованы статьи Ф.В.5 «Евреи в Сибири»6 и 1. Дубнов С.М. Евреи в России и Западной Европе. Кн. 1. Евреи в России в царствование Александра III. Пг., 1923; Он же. Евреи в царствование Николая II.

Пг., 1922.

2. Гессен Ю.И. История евреев в России. СПб., 1914.

3. См., напр., Б/а. Из Иркутска // Вестник русских евреев. СПб., 1871. - № 5;

Гудович. Быт евреев в Сибири (Из заметок еврейского старожила) // Вестник русских евреев. СПб., 1871. - № 29-30.

4. См., напр., N. Из Сибири // Вестник русских евреев. СПб., 1871. - № 16.

5. Под псевдонимом В.Ф. в журнале «Восход» публиковал свои материалы народник Ф.В. Волховский (1846 – 1914), отбывавший с 1881 по 1889 гг. ссылку в г. Томске.

6. Ф.В. Евреи в Сибири // Восход. 1887. № 9. С. 1-8.

М. М-ш1 «О евреях в Сибири»2. Содержание материалов не отличалось от предшествующих – по-прежнему, в центре внимания стояли правовые вопросы. В то же время Ф. Волховский обратился к вопросу о появлении евреев в Сибири. Собственно это событие им связано с переселенческой кампанией 1835-1837 гг. В результате в отечественной историографии сложилась традиция начинать историю еврейской общины Сибири с 1836 г.

К вопросу появления евреев в Сибири обратился Никитин в упоминавшейся выше работе «Евреи земледельцы». Девятая глава посвящена неудачному переселению евреев в Тобольскую губернию и Омскую область при Николае I. Несомненной заслугой автора является введение в научный оборот архивных документов из фондов Министерства внутренних дел. Правда, им не были сделаны ссылки на источники, но сопоставление материалов из соответствующих фондов не оставляет в этом никакого сомнения. В отличие от исследователей последующих лет, он не дал количественных данных о переселенцах-евреях этого времени, сославшись лишь на текст манифеста 1837 г., запретивший переселение и проживание иудеев в Сибири, согласно которому в Сибирь пожелало переселиться «1317 совершеннолетних мужских душ (кроме самовольно ушедших в Сибирь, - а верного числа их никто не знал)» [1, с. 207].

В дальнейшем проблеме переселения в Сибирь в первой трети XIX в.

будут так или иначе обращаться все исследователи.

Большое внимание правоведов на рубеже XIX – ХХ вв. привлекал вопрос гражданско-правового статуса евреев вне черты оседлости, что было связано с его неурегулированностью и расхождениями правовых норм и правоприменения. Например, обращался к нему упомянутый выше Г.Б. Слиозберг. В 1896 г. им была издана «Записка по вопросу о правах евреев на приезд и постоянное пребывание в Сибири», которая содержала в себе выдержки из действовавших законодательных актов и авторские комментарии к ним.

«Еврейская тема» в регионах России получает свое второе рождение в начале ХХ в. Всплеск интереса к ней возник на фоне еврейских погромов 1. Мыш Михаил Игнатьевич – юрист; родился в Волынской губ. в 1846 г.; окончил курс юридических наук в Киевском университете; с 1876 г. состоял присяжным поверенным в Санкт-Петербурге, пользовался заслуженной репутацией знатока административного права. Автор работ «Руководство к русским законам о евреях» (4-е издание вышло в 1914 г.), Сборники узаконений о мещанских и ремесленных управлениях и об иностранцах в России (с разъяснениями всех этих законодательных актов) и др.

2. М. М-ъ. О евреях в Сибири // Восход. 1889. № 7. С. 1-18; № 8. С. 1-21.

1905 г., обсуждения в обществе «дела Бейлиса», «дела Дрейфуса» и пр.

Однако не везде рассматриваемый вопрос вызывал негативную реакцию в обществе. Одним из регионов относительно толерантного отношения к евреям была Сибирь. Евреи оказались здесь как ссыльные или добровольные мигранты, а потому мало чем отличались от прочего населения.

Одним из первых авторов, обратившихся к «еврейскому вопросу» в Сибири, был Т.И. Тихонов, редактор-издатель газеты «Земский голос». В г. он опубликовал на страницах областнического журнала «Сибирские вопросы» статью «Сибирские евреи, их права и нужды»1, в которой поднимаются наиболее острые проблемы, связанные с положением сибирских евреев. В ней автор не только рассматривает особенности правового положения сибирского еврейства, но и предваряет их историческим экскурсом.

Анализируя нормативные акты, Тихонов вслед за Слиозбергом отмечал, что «юридическое положение евреев… регулируется многочисленными, но в то же время неясными, сбивчивыми и противоречащими друг другу узаконениями настолько, что открывается полный простор для всякого рода толкований»2. Тяжелое положение евреев в Сибири, по его мнению, ухудшается отсутствием демократических институтов. В 1906 г. им была опубликована работа «Еврейский вопрос в России и Сибири», в которой был собран богатый материал, дающий представление о региональных особенностях положения этой этноконфессиональной группы.

В это же время в свет вышла работа бывшего профессора Софийского университета Г.А. Белковского «Русское законодательство о евреях Сибири» (СПб., 1905). Автор не мог обойти стороной вопрос о еврейском переселении 1835-1836 гг. Рассуждая о запретительных мерах 1837 г. он указывал на то, что они не были распространены на тех, «которые успели добровольно поселиться в течение 1836 г. Их всего-то было 1367 человек»

[2, с. 11]. Если Никитин в своем исследовании опирался на архивные данные, то Белковский в качестве источника использовал статью «Евреи в Сибири», опубликованную в журнале «Восход» [3].

Как профессиональный юрист, Белковский на первых же страницах своей работы определяет причину постоянных колебаний в нормативноправовом положении еврейского населения Сибири. Она, по его мнению, заключалась в изменениях представлений властей на способы и условия успешной колонизации региона. Другая причина состояла в том, что меТихонов Т.И. Сибирские евреи, их права и нужды // Сибирские вопросы. 1905.

- № 1. С. 278 – 309.

2. Там же. С. 295 – 296.

роприятия в этом направлении осуществлялись различными ведомствами, «взгляды которых на культурно-экономическое значение евреев далеко не были тождественны»1. Именно эти разночтения предопределили характер развития рассматриваемого вопроса.

Пытаясь разобраться в сущности того или иного вопроса, Белковский проводит достаточно подробный историко-правовой анализ нормативных актов. Это наглядно демонстрируется его разъяснениями относительно ст. 23 «Устава о паспортах» (ред. 1890 г.), которая являлась «основным законом об ограничении пребывания евреев в Сибири» для Сената и сибирской высшей администрации2.

Глубокие познания в русской юриспруденции позволили Белковскому представить противоречивость нормативно-правовой базы относительно различных категорий еврейского населения, которым разрешено проживание в Сибири (отставные нижние чины, купцы, ремесленники, лица с высшим образованием).

Сторонником «внешнего» освещения еврейской общины стал Ю. Островский, представивший в своей работе «Сибирские евреи» (СПб., 1911) зарисовки из жизни общины. Основная задача автора – вследствие «скудости нашей литературы о сибирских евреях, смутное представление евреев Европейской России о своих собратьях в далекой окраине»

«ознакомиться на местах с правовым, экономическим и правовым положением евреев в Сибири и результаты своих наблюдений и впечатлений изложить в очерке»3. Для этого автор использует собственные наблюдения, а также публикации современников и нормативно-правовые акты.

Работа выстроена в виде ряда тезисов, выдвигаемых автором, которые в дальнейшем обосновываются. Несомненно, он не мог не упомянуть переселенческую кампанию 1830-х гг. Не приводя конкретных данных о переселившихся, автор пишет, что «пожелали переселиться 1317 душ евреев» [4, с. 13]. В дальнейшем Ю. Островский заявляет о том, что «еврейского вопроса нет в Сибири и быть не может»4. Одним из ключевых аргументов является малочисленность еврейской общины в регионе, которая, по данным 1897 г., составляла всего 30500 чел. Евреи были разбросаны по огромной территории, многие из них аттестовывались местными властями как «полезные для края люди». По мнению автора, «еврейский 1. Белковский Г.А. Российское законодательство о евреях Сибири. СПб., 1905. С. 5.

2. Там же. С. 16.

3. Островский Ю. Сибирские евреи. СПб., 1911. С. 6.

4. Там же. С. 18.

вопрос» в Сибири – порождение местных властей в корыстных целях. В подтверждение этому приводятся многочисленные факты попыток высшей администрации обуздать «рвение низшей власти»1.

Шаткость положения еврейского населения в Сибири стало результатом издания правительством циркуляра за циркуляром, которые еще более запутывают и без того неясное русское законодательство о евреях в регионе. И в этом утверждении Ю. Островский солидарен со своими предшественниками.

Постоянная трансформация правового положения в значительной степени обуславливала хозяйственные занятия сибирских евреев. Отсутствие статистических данных не помешало Островскому сделать вывод о преобладании евреев в мелкой и средней городской торговле. Особую категорию составляют так называемые «барахольщики» - скупщики случайных вещей и всякого «хлама». Другой сферой занятости евреев, по его наблюдениям, является извоз2. В первую очередь, это касалось населенных пунктов, расположенных вдоль трактов.