«( 1 г КАРАЧАЕВЦЫ и БАЛКАРЦЫ J (ЭТНОГРАФИЯ ИСТ( ВЯВ1Я0ТЕКА ЭЛ16РУС0НД ТЗЛ.: Зве-45-23 № 4 % МОСКВА 1999 \ Ответственный редактор - член-кор РАН С. А Арутюнов Ответственный за выпуск И А. Аверин Рецензенты: Кармышева Б. ...»

КАРАЧАЕВЦЫ И

БАЛКАРЦЫ:

ЭТНОГРАФИЯ.

ш

ИСТОРИЯ.

АРХЕОЛОГИЯ.

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ этнологии и АНТРОПОЛОГИИ

им. Н.Н. МИКЛУХО-МАКЛАЯ

(

1 г

КАРАЧАЕВЦЫ и БАЛКАРЦЫ J

(ЭТНОГРАФИЯ ИСТ(

ВЯВ1Я0ТЕКА «ЭЛ16РУС0НД»

ТЗЛ.: Зве-45-23 № 4 % МОСКВА 1999 \ Ответственный редактор - член-кор РАН С. А Арутюнов Ответственный за выпуск И А. Аверин Рецензенты:

Кармышева Б. X., д.и.н.

[Биджнев X. Х,- М{, д.и.н.

Текеев К.М., д.и.н.

Авторы выражают огромную благодарность председателю совета директоров ЗАО " Моспреттех". помощнику депутата Государственной РФ Атабиеву Аслану Хакимовичу финансовую поддержку в издании этой книги.

Предлагаемый читателю сборник научных работ содержит сведения о традиционно.м общественном укладе, мифологии, религиозном мировозрении, народной магии, традиционной архитектуре карачаевцев н балкарцев В книге использованы уникальные экспедиционные и архивные материалы.

Данный сборник, несомненно, будет интересен для широкого круга читателей - этнографов, историков, филологов, археологов, преподавателей и студентов вузов ISSN 0868 - 586Х © Коллектив авторов, 1999 г.

© Координационно-методический центр «Народы и культуры» Института этнологии и am ропологин РАН, 1999 г.

к ЧИТАТЕЛЮ Карачаевцы и балкарцы - два горских народа, проживающих на землях к северу от Главного Кавказского хребта в верховьях рек Кубани и притоков Терека. Они имеют общее происхождение, уходящее корнями в глубь кавказской и тюркской истории, единые культурные традиции, а также разговаривают на одном языке, входящем в тюркскую языковую семью. В антропологическом отношении карачаевцы и балкарцы принадлежат к кавкасионскому (горнокавказскому) типу Господствующее вероисповедание - ислам суннитского толка.

Численность обеих народов в границах бывшего СССР составляла на 1 января 1989 г. около 245 тыс. человек (карачаевцев тыс., балкарцев - 89 тыс.; в пределах России соответственно тыс. и 78 тыс.). Кроме того, в диаспоре (в основном, в Турции, Сирии, США) проживает более 40 тыс. представителей этих народов Десятки селений с преимущественно карачаевским и балкарским населением расположены на 400-километровом пространстве от р. Большая Лаба до р. Черек, в основном в КарачаевоЧеркесской и Кабардино-Балкарской республиках.

ОГЛАВЛЕНИЕ

1.Хатуев Р.Т. Карачай и Балкария до второй полояины XIX в.:

власть и общество Введение Глава I. Организация § 1. Гражданское управление § 2. Судебно-правовая система § 3. Военная организация § 4. «Фискальная» система § 5. Культовое управление § 6. Система внешних связей Глава II. Идеология § 1. Социальный лидер в мифо^социальной топографии § 2,Генеалогическое обоснование власти § 3. «Божественная» инвеститура § 4. «Сверхъестественные» свойства вождей Глава Ш. Атрибуция § 1. Материальная § 2, Ритуально-обрядовая § 3. Вербальная § 4. Геральдическая § 5 Этическая § 6. Эстетическая 2. Каракетов М.Д. Космогонические мотивы в эзотерическом 3. Самарина Л.В. Цвет в традиционной культуре Карачая и 3. Атабиев. Раннефеодальное фортификационное зодчество 4. Хатуев Р.Т. Шейх А1!кдуллах Дудов и «Слово Карт-Бабым.. Общепризнанным является то, что Кавказ является одним из уникальных по своей этнической и языковой пестроте регионов не только России, но и, пожалуй, и всего Евразийского материка, если не всей плане1ы. Не случайно многие ученые с древних времен по сегодняшний день уделяли и уделяют этому уголку Земли неослабное и пристальное внимание и вряд ли можно сомневаться в том, что и в последующие столетия Кавказ будет по-прежнему приковывать взоры исследователей. В особенности это касается северной части Кавказского региона, которая, в отличие от Закавказья (в особенности Грузии и Армении, где последние 2000 с лишним лет сохраняепся относительная этническая стабильность), подвергалась значительным изменениям своего этнического облика. В разное время автохтонное население Северного Кавказа (потомки племенносителей Майкопской, Северокавказской, Кобанской и Прикубанскоп культур) испытали процессы этнокультурного влияния иранских, тюркских, германских, угорских, славянских народов (конечно, в различной степени глубины влияния). Эти процессы, так или иначе, сыграли определенную роль не только в культурном развитии, но и в формировании современных народов, населяющих пространства к северу от Главного Кавказского хребта.

Начиная с VI в, когда Северный Кавказ вошел в состав Тюркского каганата, все большую роль в изменениях этнополитическон карты региона начинают играть тюркские племена Выражением этого явилось создание в VH в Великой Болгарии во г лаве с ханом Кубратом. и, в особенности. Хазарского каганата - первого государства в Юго-Восточной Европе. С падением каганата (XI в.) усилилось алано-печенежское влияние. Эзническая экспансия и военно-политическая гегемония тюркских племен в период раннего средневековья имели следствием образование в регионе нынешних тюркоязычных народов Северного Кавказа и Крыма - балкарцев, карачаевцев, кумыков, а также близкородственных им караимов, крымчаков и крымских татар Своеобразие карачаево-балкарского этногенеза заключается в том, что в нем «равноправную» роль сыграли два компонента - сугубо кавказский и тюркский; первый сыграл роль субстрата, второй - суперстрата. Это обстоятельство наложило сильнейший отпечаток на этнический облик карачаевцев и балкарцев: буквально все сферы жизни этих народов - материальная и духовная культура, общественный строй - дуалистичны, т.е. несут в себе и кавказские, и тюркские черты.

Дуалистичность, проявленная в материальной культуре, получила свое освещение в работах целого ряда исследователей, из которых можно, пожалуй, выделить монофафию Е.П Алексеевой «Карачаевцы и балкарцы - древний народ Кавказа» (1).

Двойственность карачаево-балкарской духовной культуры нашла отражение в ряде кавказоведческих работ, в частности в монографическом исследовании Х.Х. Биджиева «Погребальные памятники Карачая XIV-XVIIl в в.» (2), упомянутой монографии Е.П.

Алексеевой и др. У карачаевцев и балкарцев, как отмечает Х.Х.

Биджиев, «прослеживаются некоторые элементы общие для многих кавказских народов. Так, в охотничьей мифологии карачаевцев бытует культ божества охоты Абсаты, известный у всех народов Западного Кавказа под тем же названием (3). Одновременно этот же автор указьшает, что «сохранилась преемственная историческая связь карачаевцев с тюркскими народами по линии религиозных верований и обрядов» (4).

Вместе с тем, дуалистический характер карачаевобалкарского этногенеза не мог не найти отражение и в общественном строе рассматриваемых народов. Однако, к сожалению, данная сфера в этой связи не нашла достаточно значительного отражения в отечественном кавказоведении. Образовалась определенная лакуна, которая рано или поздно должна была бьггь заполнена. В известной мере, возможно и частично, эту задачу и призвана решить предлагаемая вашему вниманию работа.

Другим важным мотивом, побудившим автора взяться за настоящее исследование, послужило то обстоятельство, что к данному времени не имеется специальной развернутой работы, которая бы по возможности комплексно рассмотрела бы ту сферу социальных отношений и социальных институтов, которая связана с властью А ведь, «совершенно очевидно, отношения власти и властвования образуют особую область человеческой деятельности и соответственно особую сферу культуры любого общества» (5). Эта сфера культуры в отечественной науке получила наименование потестарно-политической. При этом под потестарным (от греч. potestas власть) «понимается состояние общества, при котором нет еще антагонистических классов, нет эксплуатации и, следовательно, нет надобности в особом механизме для регулирования отношений между этими классами в пользу одного из них» (6). Термин же «политический», как известно, применяется по отношению к обществу классовому. Поскольку раннеклассовый и сословный характер карачаево-балкарского общества, и, вместе с тем, значительный удельный вес в нем доклассовых, общинных традиций ныне признаны большинством исследователей, то автор полагает возможным именовать отношения власти и властвования в этом обществе потестарно-политическими, а культуру, образуемую указанными отношениями - потестарно-политической. В целом предлагаемую работу можно назвать очерком не только социальной истории, но и потестарно-политической культуры карачаевцев и балкарцев. Потестарно-политическая культура, в не меньшей степени, чем материальная и духовная, характеризирует социальный строй общества и на основе изучения форм, элементов этой культуры, их развитости, путей эволюции и трансформации дает возможность сделать вывод о сущности общественного строя, о том, на какой стадии социо- и политогенеза общество находится. Данный очерк позволил бы в некоторой степени осветить вопрос об этнических истоках потестарнополитической культуры карачаевцев и балкарцев, т.е. коснуться и проблемы этногенеза этих народов.

Во Введении автор дает обзор письменных источников, эпиграфических, этнографических, археологических материалов (с XV века до наших дней), которые затрагивают потестарнополитическую культуру карачаевцев и балкарцев. Здесь же дается обзор научной литературы, в которой, так или иначе, освещаются вопросы, связанные с отношениями власти и властвования у карачаевцев и балкарцев.

1-я, 2-я и 3-я главы рассматривают три элемента структуры потестарно-политической культуры карачаевцев и балкарцев, соответственно - организацию, идеологию и атрибуцию власти.

Глава «Организация» рассматривает проявление властных отношений в сферах гражданского, военного, культового управления, в судебно-правовой сфере, в системе внешних связей и организации податной («фискальной»*) системы; роль и функции институтов управления в этих сферах.

В главе «Идеология» дается обзор представлений об истоках власти, о месте и роли социального лидера, носителя власти в мифо-социальной топографии, о роли генеалогии в обосновании власти, о «божественной» инвеституре носителей власти, о сверхъСлово «фискальная» нами взято в кавычки, поскольку собственно фиск в строгом понимании этого слова относится к организации государственной налоговоказначейской системы.

естественных свойствах носителей власти Эти представления, в которых наблюдается симбиоз элементов традиционного и сословноклассового сознания, позволяют оценить характер потестарногюлитического и, в более широком понимании, общественного сознания карачаевцев и балкарцев, провести параллели с другими народами (не только кавказскими и тюркоязычными), выявить определенные закономерности и т.д.

Социальный статус носителей власти, как правило, находит свое отражение в определенных знаках-символах, подчеркивающих и характеризирующих этот статус Данной теме посвящена глава «Атрибуция». В ней рассматриваются знаки-символы носителей власти, проявляющиеся в форме материальных, ритуальнообрядовых, вербальных и других атрибутивных элементов.

В «Заключении» дается обобщенный вывод по результатам предпринятого исследования.

В самом начале XV в (1404 г ) карачаевцев под наименованием «карачеркесы» упоминает Иоанн де Галлонифонтибус. Исходя из документальных и археологических данных, Е.П..Алексеева пишет: «Курганы XIV'-XVI в.в типа Уллу-Камских принадлежат карачаевцам Карачаевцы жили в Большом Карачае, как и в других ущельях у подножья Эльбруса уже в XIV в, что и соответствует данным письменных источников» (7) В А Кузнецов же еще в г. утверждал, что в письменных источниках карачаевцы и балкарцы упоминаются еще в X веке (8). Упоминание Галлонифонтибусом о существовании у «карачеркесов»-карачаевцев знатных людей (9) косвенным образом указывает на то, что в XIV - начале XV вв карачаево-балкарское общество уже имело свою аристократию (биев, т е. князей), «белую кость» противопоставляемую «черному народу» (къара-халкъ) В П. Невская пишет в данной связи: «Точная дата возникновения феодальных отношений в Карачае пока не установлена Однако и сейчас можно сказать, что на рубеже XIIl-XIV вв эти отношения уже зарождались» (10). В XIV веке, уж если следовать документам, основные элементы потестарно-пол1ггической культуры карачаевцев и балкарцев (что вытекает из самого факта наличия знати и элементов феодальных отношений, которые не существуют вне институтов власти их регулирующих).

Верхняя дата связана с присоединением Карачая и Балкарии к России, вызвавшим коренную ломку исторически сложившихся отношений власти и властвования и разрушение традиционной социально-политической структуры карачаево-балкарского общества.

Своеобразие черт потестарно-политической культуры Карачая и Балкарии, вобравшей в себя наследие древних цивилизаций, многих народов и выработавшей собственные традиции, ее колорит, на наш взгляд, будут представлять безусловный интерес как для специалистов-кавказоведов и тюркологов, так и для многих подлинных любителей истории.

Автор, конечно, далек от мысли, что предлагаемой работой будет исчерпана сголь сложная и глубокая тема в историографии Карачая и Ба^жарии Можно выразить надежду, что она и в дальнейшем будет привлекать внимание исследователей.

Основой работы стали письменные, этнографические, археологические, зпиграфические материалы, опубликованные в отечественных и зарубежных изданиях, а также полевые материалы, ксюрьи' чшор собирач п iPMeime ряпа 'ici в карачярнских селениях Использованы полевые материалы, находящиеся в личных архивах канд. ист наук М Д. Каракетова (г. Москва), канд. филол. наук Н М.

Кагиевой (г. Черкесск), ст преподавателя Карачаево-Черкесского госпедуниверсигета К Л. Богашева (г. Карачаевск), архивные материалы любезно предоставленные проф. И М. Шамановым (г. Черкесск). - всем им автор выражает искреннюю признательносгь.

Большую роль в процессе исследования сыграли работы В.П. Невской, К.Г. Азаматова. М.Ч. Кучмезовой, И М. Мизиева, И М Шаманова, К.М. Текеева, В.М. Батчаева, С.Я. Байчорова, X X.

Малкондуева. X -М А. Сабанчиева, М Д. Каракетова, Л И. Лаврова Глубокую благодарность автор выражает своему научному наставнику проф В.П. Невской, проф. Х.Х. Биджиеву, ст. науч.

сотр. P C Тебуеву, канд филол. наук Х.Н. Суюнчеву, канд филол.

наук Р,А.-К. Ортабаевой, научным сотрудникам КарачаевоЧеркесского института гуманитарных исследований при Совете Министров КЧР Акбаеву Х.М, Каракетовой И М, Урусову К С.-Б, Боташевой З.Б., Эркеновой Ф.П., Узденову С М, художнику Байрамукову А.М, Узденову Н.,Л -Г., Ижаеву М.М., Боташеву Р.Х за помощь и советы в ходе работы над данным исследованием.

Имеющиеся письменные источники XV-XVIll в в. донесли до нас сведения о социально-политической сфере жизни карачаевцев и балкарцев И де Галонифонтибус (1404 г.) сообщает, что у «карачеркесов»-карачаевцев имеются знатные люди и этот народ имеет свою письменность (II) Наличие последнего позволяет предполагать существование делопроизводства. Среди исследователей не утихает дискуссия, на какой основе существовала упоминаемая Галлонифонтибусом письменность у «карачеркесов» (тюркской рунической, арабской или греческой). Не исключено, что эта письменность была греческой, поскольку в 1743 г. в пещере близ сел. Эль-Тюбю (Чегем Тау Карачае) были зафиксированы «хранящиеся в сундуке 8 книг, писанные на пергаменте, на греческом языке», причем одна из них оказалась Евангелием XV в. (12) Русские документы XVII в. упоминают о балкарских владетелях Абдаулле и Абшине (1629), карачаевском «мурзе Ходьзяку»

(1639-40), карачаевских князьях Эльбуздуке и Гилястане (1639), балкарских «владельцах и мурзах» Алибеке, Айдабуле («Андабол»), Хабиме («Хабитин»), Бута (или «Буга»), Чопелеу (1651), «Женбулате сыне балкарского владельца Айдарбулова» (1653), князе Артутае Айдеболове (1658) (13). Тот факт, что в одном из документов этого столетия говорится, что «владельцы» имеют своих «ясачных людей кабаки» (14) (т.е. поселения), свидетельствует о социальной дифференциации в карачаево-балкарском обществе в XVII веке.

О существовании «старшин» (т.е. князей-биев) у карачаевцев и балкарцев сообщает документ 1747 года (15).

В 1807-1808 г, карачаевских князей Крымшамхаловых (с перечислением кланов-атаулов и семейств) фиксирует Г.-Ю Клапрот, который, правда, в числе княжеских родов Карачая упоминает ошибочно еще 12 семейств-фамилий узденей (16).

Полковник А. М. Буцковский в 1812 г. дает краткое упоминание о системе управления и военном потенциале карачаевцев (17) Очень кратко о военной стороне жизни карачаевцев упоминает декабрист А.И. Якубович (18) Нам известны также эпиграфические источники по XIVXVIII вв., так или иначе затрагивающие общественнополитический строй карачаевцев и балкарцев. Старейшая арабографическая надпись на Картджуртском надмогильном камне, написанная на тюркском языке и датируемая 1695 годом, упоминает о Батыр-Мурзе сыне Сосрана (19). Здесь, как видим, присутствуют два тюркских термина - «батыр» и «мурза» (этот титул упоминается и в русских документах XVII в., - см. выше). Хуламская надпись 1715 г. фиксирует имя баксанского князя Исмаила Урусбиева и наличие суда-тёре в Халаме (20).

Обширный археологический материал по XIV-XVIII в в представлен в работах Е.П. Алексеевой (21), Х.Х. Биджиева (22), И.М. Мизиева (23), В.М. Батчаева (24) и свидетельствует о степени социальной и идеологической дифференциации в горских обществах Карачая и Балкарии. Данные археологических исследований позволили придти к выводу, что в позднесредневековую эпоху в Карачае «феодальные отношения существовали» (25), также как и в Балкарии «к XVI в. феодальные отношения.. не только вырисовываются, а уже запечатлены в материальных памятниках» (26) Убедительные материалы, доказывающие возвышение бийской верхушки над общнноГ! в XIV-XVIII в в. представлены в упоминавшейся работе X X. Биджиева «Погребальные памятники Карачая».

Этнографические источники позволяют реконструировать традиционную систему управления, военной организации, судебноправовой системы и других элементов потестарно-политической культуры карачаевцев и балкарцев. Особую ценность в этой связи представляют нормы обычного права (адаты), зафиксированные в трудах различных авторов XIX-XX в в., а также фольклорные материалы, в том числе историко-героические песни («Кайсыны», «Бас-ханук», «Сары-Асланбек» и др ), реальность персонажей которых подтверждается документальными источниками. Фольклор сохранил порядок принесения и текстов клятв-присяг, произносившихся при судебных разбирательствах на тёре. Необходимо отметить, что при скудности письменных источников, именно фольклорные материалы (предания, песни, обряды и т. п.) играют решающую роль. Тексты преданий и песен, зафиксированные обряды и ртуалы позволяют реконструировать идеологические воззрения, связанные с отношениями власти и властвования.

Отдельные стороны истории социального строя карачаевцев и балкарцев получили отражение в работе ряда дореволюционных авторов. Среди них необходимо назвать работы Г. Петрова (1880), Б Вс Миллера (1902) (28), В.М. Орлова (1902) (29), И. Иваненкова (1912)(30), В.М. Сысоева (1912) (31), которые были посвяшены карачаевцам. Однако надо признать, в этих работах содержится сравнительно немного сведений о потестарно-политической культуре.

Г Петров затрагивает взаимоотношения биев («старшин»), свободных общинников (узденей), лично зависимых сословий (кулов) между собой и при этом не избегает, по справедливому замечанию В П Невский, явной идеализации сословных взаимоотношений в Карачае Б.Вс. Миллер рассматривал организацию родственных объединений в Карачае, однако «основной формы общественных отношений - соседской общины - не заметил» (В. П. Невская). Соответственно вне его поля зрения остались и институты управления в такой общине - джамагате.

Определенную попытку объективного освещения характера сословных взаимоотношений предпринял в 1911 г. И А.-К. Хубиев, опубликовав статью «Сословные недоразумения в Карачае», называя узденей «дворянами» (как и у других горских народов). Вероятно, автор имел в виду не всех узденей, а первостепенных (сырмаИ езден) н служащих (сарайма-езден), которые имели белую кость на темени (первые) и на безымянном палы^е (вторые) (32) В 1920-е г г. предпринимались попытки освещения традиционного социального и политического строя Карачая и Балкарии.

однако в целом они оказались не вполне успешными. Так, У.Д.

Алиев в своей работе «Карачай» (1927) дал неверную характеристику социального строя карачаевцев как родового (33), а другой работе - «Кара-Халк» (Черный люд) выдвинул весьма сомнительный тезис об экспорте элементов феодализма из Кабарды (34) Тем не менее, заслуживает внимания богатый фактический материал, приведенный в работах У. Д Алиева, в особенности касающийся политических связей Карачая с Крымом и Турцией.

А.Н. Дьячков-Тарасов то признавал (1896 г ), то, с приходом к власти в России большевиков, не признавал за биями феодальный статус и утверждал, что они являлись князьями (1896 г.) или административными лицами-старшинами (35).

Наиболее основательная работа, в целом дающая объективную характеристику социального строя у карачаевцев, в довоенный период принадлежит Е. Н. Студенецкой, написавшей статью «К вопросу о феодализме и рабство в Карачае XIX в.» (36) Она не только указала на развитие феодальных отношений, но и обратила вниманием имущественное расслоение узденского сословия С этого времени неясные околонаучные выводы УД Алиева и А.Н. ДьячковаТарасова о господстве в Карачае родового строя уходит в прошлое кавказоведческой историографии Наиболее полное исследование по социальному строю карачаевцев XIX в принадлежит В П. Невской, в монографии «Социально-экономическое развитие Карачая в XIX в. Дореформенный период» (1960) она специально рассмотрела формы землевладения и социальную структуру карачаевского общества Автору удалось привлечь солидный архивный и полевой материал, другие данные, до того в научном обороте не находившиеся Тщательное изучение проблемы привело исследовательницу к выводу о развитии в Карачае феодальных отношений, хотя и тормозившихся общиной и пережитками родового строя Работа по сей день не теряет своей научной значимости (37).

Сохраняет свою актуальность и работа Л И Лаврова «Карачай и Балкария до 30-х годов XIX в » (1969), в которой автор рассматривает политическую историю горских обществ Карачая и Балкарии и характер их взаимоотношений с соседями Особого внимания заслуживает его объяснение сущности платежей, которые получали князья Кабарды от некоторых горских обществ.

Из дореволюционных работ по Балкарии внимания заслуживают большая статья М К. Абаева «Балкария» (1911), отдельные публикации Б А. 111аханова(40) М.К Абаев коснулся таких институтов управления как Тёре. олий, затронул вопросы военной организации ба^'жарских обществ, изложил отдельные факты из политической истории Балкарии. При этом этот автор не избежал идеализации взаимоотношений между князьями-таубиями и свободными общинниками, считая их «гуманными».

Интересные сведения по рассматриваемому вопросу можно почерпнуть из публицистики Б А. Шаханова. В частности, он также касается такого древнего института как тёре, рассматривают институты поземельного права, подвергает критике извращенные представления о характере взаимоотношений горских обществ с кабардинскими князьями Большой интерес представляет работа К Г. Азаматова «Социально-экономическое положение и обычное право балкарцев в первой половине XIX в.» (1968), в которой автор дает анализ и характеристику общественного строя в указанный период (41).

М Ч. Кучмезова в своих статьях «Имущественное и наследственное право балкарцев XIX в.» и «Земледелие и землевладение в Балкарии по обычному праву» (1972) (42), опираясь на архивные материалы из Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Грузии и тексты адатов, приходит к выводу о господстве обычного права (адатов) в гражданском праве и о господстве феодальной, таубийской собственности (в форме фамильной) в Балкарии.

Вопросы социальной истории и традиционных общественных инсттутов балкарцев и карачаевцев получили отражение в некоторых работах И М. Мизиева, в частности в монографии «Очерки истории и культуры Балкарии и Карачая X111-XV1II вв.» (1991) Он рассматривает такие институты управления как тёре и олий, связывает каменные башни Балкарии и карачаево-балкарские усыпальницы-кешене с процессами феодализации В обширной статье Х.Х. Малкондуева и X -М. Сабанчиева «Тёре как форма организации управления в средневековых Балкарии и Карачае» (1990) впервые специальному исследованию подвергся один из самых старейших элементов 1раднционной потестарно-политической организации (44) Авторы смогли, привлекая имеющиеся материалы (в основном балкарские), дать развернутую характеристику тёре как важнейшего института общественного самоуправления и судопроизводства.

Некоторых инсгптутов власти (Княжеского тёре, шаманского Хамджау-тёре, дружинного Ирреле-тёре) коснулся М Д. Каракетов в своей монографии «Из традиционной обрядово-культовой жизни карачаевцев» (1995) (45). Эту работу отличает обширный этнографический материал, до настоящего времени науке практически неизвестный.

Из коллективных работ мы отметили бы историкоэтнографический очерк «Карачаевцы» (1977), которая, несмотря на наличие определенных противоречий, и неточностей сохраняет свою научную значимость (46).

Приведенный обзор не исчерпывает все без исключения источники и научную литературу, которые в той или иной мере составили базу настоящего исследования. Она будет полностью развернута по ходу изложения работы. Мы остановились лишь на наиболее значимых с нашей точки зрения источниках и исследованиях, на определенное пополнение которых в последующие годы автор выражает надежду.

ПРИМЕЧАНИЯ

I. Алексеева Н.И Кар;1чаевцы н оа.жарцы - ;фсв1шй народ Кавказа. М., 1У93 (2ч; издание) 2 Биджиев X X. 11офсба.1ьные памятники Карачая XIV-XVIII в в // Вомр(ки средневековой истории народов в Карачаево-Черкесии Черкесск, 1979.

5. Куббсль Л.Е. Очерки потсстарно-иолитической (THoipaifiHH. - М., 1988, с, 25.

8 В связи с сообщением Ибн-/1асга (X в ) о народах « Гулас» и «Лурар», живущих «в отдаленнейших окраинах» cipsuibi. прилегающей к «великим 10|)ам», в 1%2 г. В А. Кузненов писал: «Ясно, что под «великими гор!1ми» авгор имесг в виду Кавказ. Привлекает внимание наименование «Гулас», имек)П|ее разночтение «Таулас». В зтом -) гническом накчеиовании мы бсч труда узнаем корень «таули» (тк^ркск «1х1рцы») - самоназвание современных карачаевцев и балкарцев. '>го одно из /февНСЙ1ПИХ упоминаний карачаевцев и балкарцев в 1тсьмсиных истч>чниках. С дру1Х1И стороны не.менее ясно читается приставка «ас» («таулас» - букв, «а^рцы-асы»). - см.

Кузнецов В.А. Аланские атемена CcBcpnoio Кавказа. М., 1962, с. 73.

9~: Г'аллонифонтибус Ишин де. Сведения о нар1>да,х Кавказа (И04); (Из сочинения «Книга познания мира»). Баку, 1980. с. 16 - 18.

10. Невская В.П. Социально-жономическое развитие Карачая в XIX веке Дореформенный период. Черкесск, 1960, с. 77, прим. 1.

II. Галлонифонтибус Hoaim де, указ. раб., с. 16-18.

12. Мизиев И.М. Очерки истории и культлры Балкарии и Карачая XIIIXVIII в в. Нальчик, 1991, с. 19.

13. Лавров Л.И. Карачай и Балкария до 30-х годов XIX в.// К'Х'. М., 1969.

15. Иалоева Н.Дж. К вопросу о государственно-политическом строе Кабарды первой половины XVIII века.// Вестника КБНИИ. Нальчик, 1972, вып. 6, с. 77.

16. Клапрот Г.-Ю Путешествие по Кавказу и Грузии.// АНКИЕЛ, с. 250П.ОПКРИКЧ, с, 18. Шаманов И М. И верховьях Куоани (на кар.-балк St.). Чиркссск, 1977, с. 67.

1У. Иурмаи)метон К.-М О налмоги-П.ной lumre, найденной в КартДж\ргс// rai. «Кьарачан», Черкесск, 1У91, 15 мая (на кар.-балк яз.) 20. Лавров Л.И., vKai раб., с. 105. Шаханов В.Л. Избранная нублиннстика.

(предисл., ciKT, комм. Г111. Ьичтнровой), Мальчик, 1991, с. 243, прим. 21. Алексеева I-: 11, укач. раб ; Г.е же. Лрхеолотческис памятники Карачаево-Черкесии. М., 23 Мишев ИМ., укач. раб.. Г'!го же. Материа-чьная KV.ibrypti Ба.1карии и Карачая XII-XVH в в.: Лвгореф. дисс канд. ист. наук М., 1967; Его же Средневековые башни и склепы Ьалкарии и Карачая. Нальчик. 1970 н др.

24. Батчаев В.М. И ч истории традиционной ку.тыуры балкарцев и карачаевцев Пальчик. 1986.

25 Алексеева Е.Г1 Арчеолошческие памятники.., с 188.

(7^;Пегров Г'. Верховья Кубапи-Карачай.// Памятная книжка Кубанской области на 1880 г. Икатеринодар, 1880.

28. Миллер В.Вс. Из очЯтасти обычно1х> нрава карачаевцев // '3(). М.. 1902, №№ 1-3.

1 ^ ( ) р л о в I3.M. Возможна ли частая еобстчченность в Карачае // ИОЛИКО, 1902, вып. vJO) Иваненков И Карачаеччцы //ИОЛИКО, 1912, вып. 5.

^IJCHCOCB В М. Карачай вreoipaifpH4ecKOM,бытовом и историческо.м отпоп1а1иях.//'СМОМ11К. 1913, вып. 43.

32. Хубиев И Л -К (Карачайлы'). Статьи и очерки (сост. P C.-Б Лайпанов, И М. Шаманов).'Черкесск, 1984, с. 18-21.

33. Л.111ев У.Д. Карачай. Ис1орико-)гпо1ра(1)ический очерк. Ростов-наДону, 1927.

34 А.тиен У.Д. Кара-Халк (Черный люд) Очерки историческою развигия юрцев Северною Кавказа и чужеземного влияния па них ислама, царизма и пр. Ростов-1Ш-Доп\, 1927.

35. Дьячков-'Гарасов A.U Социальные (|и>рмации Касшчая и их экономическсх; могущесгво.// Записки Северо-Кавкачского горского ИИИ. Роетов-на-Дот\ 1928, т. U е. 141.

36 Студенецкая Ь.И. К вопр^ку о феодалич.ме и [хчбстве в Карачае XIX в//СЭ, 1937, №2-3.

39. Лбаев М.К. Ьалкария. Пальчик, 1992.

41. А чаматов К.Г. Совдально-окономическос положение и обычн1ч; право би;1Кариев п первой половине XIX. Нальчик, 1968.

42. Кучмезова М.Ч. Имущественное и наследственное iipiiBO би.1карцсв XIX в.// Вестник КБПИИ. Иа-тьчик, 1972; Не же. Зем;1сделие и землевладение в 1)алкарии по обычному нраву.// Там же.

44. Малкондуев Х.Х.. Сабанчиев Х.-М Л. T i ^ как форма органи-чации упраачения в средневековых Ьалкарии и Карачае /' Современный быт и культура iwродов Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1990.

45. Каракет'ов М.Д. Из традишюнноИ обрядово-культовоИ жизни карачаевцев. М., 1995.

46. Карачаевцы. Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1977.

ГЛАВА I

ОРГАНИЗАЦИЯ

Интстнтуцпонализация власти в человеческом обществе начала происходить, можно сказать, с тою момента, когда появилась сама власть*. Должность вождя (вькюрпая или наследственная) племени являлась первым властным институтом, вслед за которым, по мере развития социума (и соответственно возникновения новых общественных отнотиений и их усложнення) появлялись другие.

Гтепрнь имституииоиализации власти, даже количество властных структур косвенным образом Moiyi yKaibibaib ни >poi3C!iL paiuuin сти пoтecтapнo-rюлиfпмecкoГ^ организации данного обшест ва В еше большей мере показателем этого уровня выст>'пает степень расщепления власти на отрасли и формы, поскольку именно она характеризирует глубину процессов разделения управленческого труда (последняя есть разновидность общественного разделения труда).

Здесь очень важно не смешивать два явления - институционализацню власти и процесс дробления власти, которые теснейшим образом друг с другом связаны, иногда перекрывают друг друга, но никогда не совпадают. Возникновение новой отрасли власти или ее формы вовсе не предполагает автоматического появления новых институтов власти Новую отрасль могут обслуживать уже имеющиеся властные структуры путем перераспределения полномочий С другой стороны одна отрасль может обслужива1Ься несколькими институтами однг»временно.

В связи со сказанным автор полагает необходимым рассматривать погестарно-политическую организацию карачаевцев и балкарцев в двухплановом порядке; попытаться освегнть все зафиксированные в тех или иных досг\'пных нам материалах (письменных, эпиграфических, этнографических) институты власти, а также постараться выяснить то место, которое они занимали в различных сферах общественного управления - гражданского, военного, судебной власти и т.д В § 2 автор позволил себе в некоторой мере выйти за рамки чисто судебной власти (суда и судопроизводства) и затронуть ту область правовых норм, которая регулировалась в той или иной степени именно органами судебной власти (уголовного и гражданского права). Это сделано преднамеренно Во-первых, освещеРечь не идет о власти в семье, родственном объединении, поскольку она не входит в погестарно-политическую культуру и поэтому в настоящей работе не рассматривается.

ние этих норм позволяет выяснить степень полноты полномочий судебных органов. Во-вторых, рассмотрение важнейших норм права (прежде всего, гражданского) позволит лучше осветить вопрос о характере общественного строя карачаевцев и балкарцев, который нами будет рассмотрен впоследствии. В-третьих, это поможет лучше показать то, место которое носители властных полномочий и правящее сословие занимали в традиционном правовом пространстве.

Думается, что освещение вопроса в предлагаемом ракурсе позволит выявить структуру организации власти, механизм функционирования ее составных элементов, степень разделения управленческого труда.

Указанное вовсе не означает, что предлагаемая структура главы наиболее совершенна, однако, на наш взгляд она в известной мере позволит хотя бы частично решить упомянутые задачи

§ I. ГРАЖДАНСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ

Совокупность изученных нами материалов позволяет полагать, что рассматриваемый период управление в карачаевобалкарском обществе осуществлялось через три формы властных институтов:

1. Институт непосредственной демократии;

2 Представительные властные институты, В качестве органа непосредственной демократии выступало народное собрание, которое можно, пожалуй, считать наиболее архаичным властным институтом На раннем этапе своего существования народное собрание, очевидно, было общекарачаевским/общебалкарским Значительный рост численности населения и связанное с этим его географическое рассредоточение со временем серьезно затрудняли проведение общенародных собраний и вызвали к жизни систему представительных институтов. Можно полагать, что уже к началу рассматриваемого периода народное собрание функционировало лишь на уровне селений. Добавим, что сам характер общинного уклада жизни, отличавшегося известной хозяйственной замкнутостью, был немаловажным условием сохранения данного института именно на этом уровне.

Представительные органы в Карачае и Балкарии были двух типов: общественные и сословно-корпоративные. В первых участвовали представители всех свободных сословий (свободных общинников - узденей и аристократии - аксюек), вторые состояли из аристократии (аксюек - букв, «белая кость»).

Общественные представительные институты в Карачае и Балкарии выступали в форме выборных советов - тёре* Таковыми были Общенародный или Народный Тёре - Халкъ Тёре, в Балкарии Большой или Верховный Тёре - Уллу Тёре, в Карачае Сарт-Тере;

малый или ущельский тёре - гитче тёре; аульный тёре - эль тёре.

Сословно-корпоративные институты, вначале очевидно были призваны регулировать отношения лишь внутри самих привилегированных сословных групп, а позднее, как мы попытаемся показать, стали играть роль управленческих органов. Материалы свидетельствуют о существовании двух форм данных институтов - Княжеского Тёре - Бий Тёре и Княжеского совета - Бий кенгеш Должностных лиц было достаточно. Это, в первую очередь, верховный правитель - олий; аульный старшина - некхуд; специальные уполномоченные олия и тёре - бегеулы.

ОБЩИННОЕ (АУЛЬНОЕ) НАРОДНОЕ СОБРАНИЕ

Карачаево-балкарская община в прошлом называлась джамагат (от араб, общество, община (1)); такое же наименование носило и общинное собрание «Народное собрание, которое, как и община, называлось «джамагат», состояло из полноправных членов общины» (2). В качестве полноправных выступали совершеннолетние мужчины-члены общины, женщины, мужчины из зависимых сословий, лично свободные мужчины, не принятые в общину для решения вопросов на джамагате не допускались Джамагат решал вопросы, имеющие общеаульное значение.

Прежде всего, это были вопросы хозяйственного характера В частности, именно на народном собрании определялся порядок пользования общинными угодьями, в качестве которых выступали леса, пастбища, выгоны, пустоши Здесь же решалась судьба земель, которые, согласно нормам обычного права, переходили в собственность джамагата от семей, покинувших общину (в Карачае) (3).

Джамагат устанавливал, когда и на какие пастбища отгонять на лето скот, сколько скота можно оставить на сельских выгонах, когда начинать запускать выгоны под сенокосы и т.д. (4). Проблемы проКорень этого слова - тёр в кар.-балк. языке и ряде др. тюркских языков означает наиболее почетное место жилища, стола и т. д. (КБРС, с. 629). Тюрколог Р.Г. Ахметьянов пишет: «Слова тйре, тбрю - закон, законность; правило, правление;

учение; судебное разбирательство есть во всех тюркских и мошх)льских языках»

(Ахметьянов Р.Г. Общая лексика духовной культуры народов Среднего Поволжья, М., 1981,0. 98).

кладки и ремонта дорог, мостов, других дорожно-строительных работ также находили свое решение на народном собрании.

Джамагат решал вопросы избрания аульного тёре, главного муллы - селения (эль апеиди); очевидно, на раннем этапе именно народным собранием избирался и аульный старшина, впоследствии таковым автоматически становился старейшина местного княжеского рода (на т н. Гитче Карачае или Басхан Карачае - Урусбиевы, в Картджуртской общине Карачая - Крымшамхаловы, в Хурзукской Дуловы и т.д.).

Джамагат созывался старшиной по решению аульного тёре.

Решение об этом оглашалось глашатаем (къодучу). Голосование (чёб aibiy) происходило открытым путем в ведро-темирли - опускали орехи или камушки, которые «затем подсчитывали как избирательные бюллетени» (5). Такая форма голосования применялась и у ряда других горских народов Кавказа НАРОДНЫЙ ТЁРЕ (ХАЛКЪ ТЁРЕ; БАЙТУН-ТЁРЕ*) Данный представительный орган можно считать высшим органом общественного самоуправления в Карачае и Балкарии, выполнявшим также и судебные функции (практически все разновидности тёре являлись и управленческими, и судебными органами).

Принцип формирования этого тёре был выборным. В Карачае, как сообщал известный сказитель Лбугалий Адурхаевич Узденов (род. 1897 г.), в Народный тёре выбирались по три человека от каждого из трех аульных обществ - Картджуртского, Учкуланского и Хурзукскрго Общекарачаевское тёре вначале заседало в селении Карт-Джурт, позднее в селении Учкулан и на нем «судили в чемлибо повинных людей, убийц и давали определение их действиям»

(7). Перенос места заселения из Карт-Джурта, где располагалась резиденция князей Крымшамхаловых, в Учкулан, очевидно, объясняется из срединного расположения последнего.

В Балкарии Народный Тёре «состоял из 5-7 (вообще нечетного числа) членов, назначавшихся (в Карачае они избирались, - Р.

X.) выборным «уали» («олием»)», - писал Б.А. Шаханов (8). Вероятно, на поздних этапах формирование этого тёре осуществлялось Слово «халкь» заимствовано из арабского языка, где оно имеет значение «народ, люди» (АРС, с. 236). Очевидно, в прошлом использовалось тюркское слово «будун» народ; косвенным образом на это может указывать имя родоначальника крупного родственного союза (каума) в Карачае - Будиян, в котором некоторые исследователи видят наименование племени. Слово « б а ^ и », вероятно, также связано с «будун»

(Кар;1кетов М.Д. Из традиционной обрядово-культовой жизни карачаевцев, М., 1995, с. 44).

на основе выборов. М. К. Абаев отмечает, что решения балкарского Народного Тёре «утверждались олием» (9). Балкарский тёре, по утверждению Х.Х. Малкондуева и Х.-М А. Сабанчиева, собирался один раз в 2-3 месяца по мере накопления вопросов, общих для всех входивших в союз общин Аналогичным образом функционировал и Народный Тёре Карачая Материалы свидетельствуют, что заседания данного органа управления могли приурочиваться и к особо значимым общественным праздникам. В частности, на празднике, посвященным божествам Голлу чоппа решались вопросы дорожного строительства, пограничной службы, пахоты, осуществлялся разбор судебных дел. Так происходило в местности Зиргиши (Верхняя Балкария) и Шахил-Эль в Карачае (а. Карт-Джурт) или в Сынты (церковь в а Нижняя Теберда) (10). На самом раннем этапе балкарское Тёре заседало в ауле Зылгы в помещениях христианских церквей, позднее собирался у фамильной башни таубиев Абаевых или ниже квартала (тийре) тех же Абаевых на берегу р. Черека Балкарского (11).

Считаем необходимым, обратить внимание на тот факт, что заседания Народного Тёре как в Карачае, так и в Балкарии происходили за пределами территории поселения. Так же собирался и осетинский совет - нихас, относительно чего Г.Д. Чиковани писал:

«Место схода третейского суда нельзя было устраивать на самой территории поселения, так как до окончательного решения вопроса ход собрания не оглашался» (12) Нам представляется, что такое объяснение табу на проведение сбора тёре, нихаса в поселении не вполне точно. В этой связи можно указать на тот факт, что все сакральные объекты, святилища горцев, в частности карачаевцев и балкарцев, располагались также вне территории поселений. Тере по карачаево-балкарским представлениям был священным и носил эпитет «святой совет» (13), то есть этот институт власти был сакрализован. А все сакральное, согласно установкам традиционного мировоззрения, помещалось за пределами «нашего мира», в качестве которого выступало поселение людей. Именно по этой причине сакрализованные объекты, связанные с миром божеств, духов, душ предков (кладбища, святилища и т.п.), т е с «иным миром» располагались за пределами аула.

Мнение «святого совета» было столь весомым, что «белая кость» игнорировать его не могла. Знать воздействовала на решения тёре изнутри, поскольку участие в работе данного органа представителя бийского сословия было обязательным; именно бий председательствовал на заседании тёре (как правило, верховный правитель - олий). Согласно данным полевых исследований, в работе Народного Тёре принимали участие князья Крымшамхаловы, Дудовы, Карабашевы, Карамурзины, Урусбиевы (в Карачае), Абаевы, Айдеболовы, Мал-каруковы (в Балкарии) и др Выборы Народного Тёре осуществлялись один раз в семь лет(14).

С течением времени, когда собственно Балкарское (ВерхнеЧерекское) общество разрослось, и часть населения мигрировала отсюда в соседние ущелья, на местах возникли «малые» или ущельские тёре - Гитче Тёре (кроме Чегемского и Баканского обществ), значение которых неуклонно возрастало ввиду территориальной разобщенности с Балкарским обществом Тем не менее, еще длительное время тёре Балкарского общества продолжало играть роль общенародного для бызынгийцев и холамцев. На это в свое время обращал внимание Б.А Шаханов: «Особенное положение занимало Балкарское Тёре: по всем наиболее важным уголовным и гражданским делам обращались к нему, для чего ездили из других обществ в Балкарское» (15) В Карачае значение Народного Тёре сохранялось вплоть до присоединения к Российской империи.

Полномочия рассматриваемого органа в области административного, хозяйственного, военного управления и судопроизводства (о последних см ниже) были весьма обширны Он осуществлял размежевание земель между аульными обществами;

решал вопросы прокладки, ремонта общекарачаевских (общебалкарских) путей сообщения, устанавливал нормы работ, которые должно было выполнить каждое из общин; прокладка, очистка, ремонт ирригационных сооружений занимали весьма важное место в хозяйственной деятельности Народного Тёре, так как аульные общества были связаны между собой системой оросительных каналов и поддержание их в порядке требовало коллективных усилий всех общин Народный Тёре ведал и вопросами «законотворчества». Его решением вводились, изменялись, дополнялись, отменялись нормы обычного права - алатов. Так, после чумной эпидемии начала XIX в были изменены адаты, касающиеся предельньпс сумм калыма.

Согласно полевым материалам. Народный Тёре в определенный период своего существования решал вопросы, связанные с сословным статусом лиц, прибывших в Карачай. По преданиям, за преднамеренную порчу имущества князей Крымшамхаловых (клан Ачахматлары) решением Тёре, куда пострадавшая сторона передала дело, был лишен своего свободного статуса родоначальник фамилии Гаджаевых, прибывший из Дагестана и некоторое время подрабатывавший у Крымшамхаловых. Позднее потомкам виновного удалось укрепить свое положение и обрести статус азатов (16). К аналогичной мере прибег Народный Тёре и в отношении родоначальника фамилии Эдиевых, который по неосторожности убил во время лесозаготовки своего воспитанника-мальчика из рода Крымшамхаловых (17).

В случае значительной военной опасности. Народный Тёре принимал решение о созыве народного ополчения - къара аскер, сбора средств, необходимых для снаряжения последнего и т п. Этот же орган устанавливал нормы сборов с населения, необходимых для содержания постоянных постов на рубежах Карачая и Балкарии. В более позднее время, судя по имеющимся данным, знaч^rгeльнaя часть военных полномочий Народного Тёре перешла к сословнокорпоративным органам Все данные относительно Большого или Верховного Тёре основываются исключительно на балкарских материалах. Рассматриваемый институт в Карачае назывался Сарт-Тёре Очевидно, в Балкарии Верховный Тёре являлся высшим представительным органом. Согласно Х.Х. Малкондуеву и X -М.А Сабанчиеву, в его состав входили члены Народного Тёре и члены малых (ущельских) тёре Уллу Тёре созывался «раз в несколько лет или в десятилетие, по исключительно важным событиям, которые требовали всестороннего обсуждения и принятия неотложных, решительных мер» (18).

По одному из балкарских преданий, Уллу Тёре созывался таубием Айдеболом в связи с появлением в районе Узун-Калы (близ современного г. Прохладный) русского отряда. Заслушав информацию таубия, совет принял решение о военных действиях против указанного отряда, и поручил Авдеболу возглавить оборону (19).

Очевидно, этим таубием был упоминающийся в русских документах XVII в «Абдаулла-мурза Болкарских князей» Учитывая то обстоятельство, что в русских источниках 1653 г. упоминается один из потомков упомянутого князя Авдебола - князь Жанбулат Айдеболов, можно полагать, что события, в связи которыми собирался Верховный Тёре, происходили не позднее пер пол. XVII века.

В другом балкарском фольклорном источнике говорится, что решением именно Большого Тёре был истреблен княжеский род Рачикауовых. В песне об этом говорится;

Уму Тёреге жди ыспыс этейик, Жерсизлеге Флышкыны берейик.

Уллу Чегемге Уллу Тёреге жол этдик.

Рачикьауланы арты бла думп этдик (22).

Возбмгидарим теперь Польшей Тёре, Вез земельным Флышкы' раз()адим.

Путь держат мы в Ьольиит Чегем в /ю. чьиюй Тёре, Рачикаутых (к) единого мы истреби т.

Большое Тёре находилось в Чегемском ущелье Она может, означать, что этот орган заседал в прошлом как в современной Балкарнн, так и в Чегемском обществе, и что было на более высоком уровне чем, например, в Балкарском обществе.

Одно из последних заседаний Большого Тёре исследователи связывают с событиями 1828 г., когда происходило военное вторжение отряда ген. Г. А. Эмануэля в Карачай. «В Чегеме у здания часовни Байрым был собран Уллу Тёре, где представители Балкарии и Дигории решили защитить Карачай» (23). Еще раз обратим внимание на тот факт, что Большой Тёре собрался именно в Чегеме (то есть в Тау Карачае).

Таким образом, в отличие от других общественных представительных органов. Большой Тёре не избирался, а формировался из членов уже избранных тёре. Имеющиеся данные свидетельствуют, что участие знати в работе данного органа было обязательным; очевидно, именно таубий председательствовал на заседании Большого Тере, и он созывал этот совет (по крайней мере, в упомянутом предании об Айдеболе говорится, о созыве им Большого Тёре).

Данный вид тёре зафиксирован лишь в Балкарии. Вероятно, это связано со спецификой двух частей карачаево-балкарской общности Как известно, балкарские селенья, сравнетельно немногочисленные по населению, рассредоточены по различным ущельям (собственно Балкарскому, а также Холамскому, Безенгиевскому и др.).

Этот процесс, происходивший в течение многих столетий, обусловил то, что, при отсутствии тесных экономических связей, население каждого из ущелий, территориально обособленных друг от друга и управляемых собственными княжескими династиями, жило как бы в автономном режиме Получилось так, что роль и функции общины здесь играли не малолюдные аулы, а население ущелья в целом Не случайно, все источники называют «обществом» не население балкарских аулов, а именно население ущелья в целом (напр., «пять горских обществ» и т.п.). Не случайно и то, что в балкарских • местность в Чегемском ущелье источниках мы не находим упоминаний об аульных тёре (эль тёре), как это имело место в Карачае.

В отличие от этого, карачаевские общины располагались компактно в форме единого аула (эль) т е здесь понятия «аул» и «общество» территориально совпадали. Каждый из карачаевских аулов по численности насчитывал столько же населения, сколько общее население отдельного балкарского ущелья. Например, в кон 1830-х г г. в 24 балкарских селениях имелось около 600 дворов, в то время, когда пять селений Карачая в верховьях Кубани и Теберды насчитывали 1100 дворов (24).

С течением времени «автономизация» балкарских обществ завершилась их «суверенизацией» Балкарский Народный Гере почти отошел в прошлое, передав свои функции ущельским тёре Автаркичное существование балкарских обществ делало бессмысленным наличие объединяющих надстроечных структур в виде Народного Тёре и это последнее в Балкарии со временем стало играть лишь роль апелляционной палаты, а еще позже - третейского суда «От заинтересованных сторон зависело по важному делу обратиться, не ездя в Балкарию, к своему Тёре.. Споры о владении, пользовании и распоряжении землей разрешались в существовавших во всех горских обществах судах-Тёре», - пишет Б. А Шаханов (25).

Одним из автор»ггетных малых тёре являлся, помимо Балкарского (Верхне-Черекского), тёре Чегемского ущелья. Здесь члены совета собирались на площадке близ сел Уллу-Эль, иногда - в часовне Байрым Позднее, в XIX в. в местечке Доннгат между селениями Уллу-Эль и Думала, было построено специальное здание для заседания Тёре, развалины которого, по сей день называются «Тёре джыйылгьан юй» - «Дом заседания Тёре» (26) Со временем значение приобрел малый совет Холамского ущелья. Известно, что именно в этом ущелье обнаружена арабографичная плита с упоминанием проходившего в 1715 г. тёре (27).

Выборы в Гитче Тёре - Малый Тёре были двухступенчатыми На первом этапе аульный сход избирал 5 или 7 выборщиков, кандидатуры которых до этого тщательно обсуждались на ныгышах*, где взрослые мужчины проводили досуг, обменивались мнениями, иногда вырабатывали согласованные решения. На втором этапе указанные выборщики избирали из своего состава одного ныгьыш - место в квартале, ауле, обустроенное для бесед, проведения досуга взрослых мужчин, стариков (ср.; осег. «нухас» - Карпов Ю.Ю., Народные собрания и старшины в «вольных» обществах Северной Осетии.// Археология и традиционная этнография Северной Осетии. Орджоникидзе. 1985, с. 105) представителя в ущельский совет. Точно также из членов малого тёре выдвигался один представитель в Народный Тёре. Таким образом, существовала возможность того, что одно и то же лицо в Балкарии могло быть полноправным членом сразу трех тёре - ущельского. Народного и Верховного.

Решения малого тёре были обязательны к исполнению во всех селениях, входивших в ущельскую общину На уровне аулов исполнение этих решений осуществлялось под руководством князя.

М М Ковалевский и В Ф Мнллер отмечали, что «надзор за выполнением приговоров самое приведение в действие всецело входит в круг обязанностей старейшего представителя княжеской династии в ауле» (29).

Необходимо отметить, что в тёре всех уровнен выбирались люди, обладающие высокой общественной репутацией, получившие в народе всеобщее признание своей рассудительностью, беспристрастностью и принципиальностью, не страшившиеся княжеского гнева(30) Бывали случаи, когда для разбирательства дел в тёре приглашались авторитетные и мудрые деятели соседних народов. Так, среди участников тёре в упомянутой балкарской (Холамской) надписи 1715 г называется имя кабардинского мудреца Жабаги Казаноко.

По данным X X Малкондуева и Х.-М.А. Сабанчиева в разное время членами тёре избирались Хаджи-Герий Биджиев, АлийХаджи Крымшамхапов, Бёдене Байчоров (Карачай), Исмаил и Теберди Урусбиевы, Болака Биттиров, Хасан Кулиев, Каншаубий Ахматов, Жабели Жабелов, Трам Трамов, Мусса Баснатов, Келемет Малкаруков, Жаммот Жаникаев, Таусолтан Газаев, Сюлемен Эттеев, Ильяс Сююндуков, Мусос Суюнчев, Али-хаджи Биев, Касболат Созаев, Али-Мырза Кудаев, Хаджи-Мырза Таукенов, Акболат Гаппасханов, Tyiap Кпллиев, Ибрагим Эдоков и др. (Балкария)(31) Они прибывали в Чегем как наблюдатели, поэтому Чегемское Тёре в Карачае называли Эль-Тёре, Тул-Тёре (осиротевший, отделившийся Тёре) По рассказам Газаева И Ш в Чегемском Тёре из Балкарии никто не допускался, таково было желание Крышаухаловых и Джанноевых, поэтому Чегемское Тёре называли еще Къарачайны Къычтума-Тёреси (Вассальное Тёре Карачая).

Ограничений в сроках пребывания в качестве члена советатёречи не было: один и тот же человек мог избираться в тёре неоднократно Решающее значение при выборах играло мнение наиболее многочисленных и влиятельных фамилий, в особенности в Карачае, где значительная часть крупных родов проживала в пределах одной аульной общины. На раннем этапе вряд ли исключались согласованные действия между фамилиями (тукумами), входившими в один родственный союз-каум. Каумов в Карачае было несколько:

Карачаевцы, Адурхаевцы и Будияновцы (которых объединяют в одно подразделение Дёлеевцы), Трамовцы и Наурузовцы (которых именуют «Боттан-Наурузовцы и Чубун-Трамовцы, объединяя в единое подразделение - Беденеевцы), Хустосовцы, Шадибековцы, Чибишевцы или Запишевцы (общее наименование - КъайтымКустосовцы), существует еще малоизвестное подразделение - Дадьяновцы или Усхурбатаевцы. Все они объединяли подавляющую массу карачаевского населения.

Этот орган, имевший место только в Карачае, вероятно, на начальном этапе своего существования представлял собой совет старейшин родов Позднее, с разрастанием и сегментацией рода, трансформацией самой общины из кровнородственной в соседскую, очевидно, установился выборный принцип и эль-тёре стал своеобразным исполнительным органом народного (аульного) собрания. В его состав избирались, как правило, представители наиболее могущественных, крупных фамилий. По данным полевых исследований, определенное время в состав аульного тёре избирались представители тукумов, насчитывавших не менее шести кланов-атаулов (32) Такая практика, очевидно, не чужда была и для соседних горских народов Ю.Ю Карпов отмечает, что у осетин «особым уважением на собраниях пользовалось мнение стариков, глав больших семей»

(33).

Относительно небольшое количество членов тёре (5-7-9 человек) позволяло оперативно решать многие вопросы общественной жизни аула Аульный тёре, как и Народный, проводил свои заселения вне поселения, так эль-тёре Учкуланского общества собирался в начале в укреплении Ууч-Къулан Тюйюрлюк, затем в поле близ аула (34).

На позднем этапе, обязательным было участие в работе тёре мусульманского священнослужителя, который помимо шариатского обеспечения деятельности совега, выполнял и обязанности секретаря.

Помимо вопросов организации хозяйственного и административного управления, эль-тёре обладал и определенными судебными функциями Важной функцией тёре был контроль над поддержанием аульной ирригационной системы. Надзор осуществлялся с помощью специальных уполномоченных лиц; илипинчиле («канавники») еледили за исправностью главных каналов, суучула («водники») распределяли воду по дворам. Как отмечают исследователи, среди горских народов Северного Кавказа «наиболее строгое распределение воды было у карачаевцев» (35). Эта строгость невозможна была без постоянного контроля, который осуществлялся аульным тёре и старшиной селения. Со временем функции надзора все более сосредотачивались в руках последних Поскольку старшинскую должность занимали именно князья, то контроль над всей ирригационной системой перешел в руки «белой кости», что позволяло ей значительно упрочить свое могущество, в первую очередь экономическое. На примере Картджуртского общества доктор К.М. Текеев показывает, что на живших здесь биев Крымшамхаловых «не распространялась... очередность полива участков (биченликов (сенокосов) и сабанлыков (пашен)) и здесь для них не существовало никаких ограничений Они являлись господами, властелинами» (36).

К XIX в значение аульных тёре упало и в пределах селений решающую роль играло мнение биев.

Как и во всех представительных органах, обязательным было участие в работе тёре представителя бийского сословия На начальном этапе, возможно, данный институт был призван регулировать отношения внутри самого сословия «белой кости» Упоминаемый в фольклорных источниках Тёре Карчи - Къарча Тёре проводилось только в Карачае. На нем присутствовали только князья (бии), но не чанка, или тума къатыш-бий. В нем были представлены аристократические роды, возводящие свое происхождение в Карче - легендарному предводителю карачаевского народа (Крымшамхаловы, Дудовы, Карабашевы и др ).

Относительно рассматриваемого института X X Малкондуев и Х.-М А. Сабанчиев пишут, что у карачаевцев и балкарцев «был также бий кенгеш-княжеский совет. Его еще называли Бии Тёре - княжеский Тёре Он объединял аристократию великих родов»

(37). Карачаевские материалы, однако, позволяют утверждать, что понятия «Княжеский Тёре» и «Княжеский совет» не совпадали. Бий Тёре - был весьма узким по своему составу: в нем хотя и были представлены обе категории «белой кости» - бии и чанка, но решения принимались только биями. Данный орган носил наименование «туру сёзлю Тёре» - «Тёре истинного слова» (38) Карачаевский Княжеский Тёре вначале заседал в Карт-Джурте, позднее в Хурзуке.

Здесь можно добавить, что существовали своего рода малые княжеские советы, также называвшиеся «бий тёре», которые образовывались внутри той или иной княжеской фамилии и рассматривали вопросы касающиеся внугрифамильных вопросов. «В прошлом такие советы были у Абаевых. Малкаруковых, Урусбневых, Крымшамхаловых, куда, по усмотрению князя, приглашались и другие лица» (39). Этого института мы здесь касаться не будем, поскольку в данной работе рассматриваются лишь элементы потестарно-политической структуры, а не система управления внутри тех или иных родственных групп Тёре Карчи обладал правами изменения сословного статуса представителей неаристократических социальных групп, в частности, мог за особо тяжкие проступки перевести азата в крепостное состояние. Решение об этом оглашалось спустя сорок дней после его принятия (40). Со временем Княжеский Тёре фактически узурпировал право окончательного решения о приеме мифанта в общество или изгнании из него.

Именно этот тёре обладал правом выносить смертную казнь, которая по карачаевским адатам не была предусмотрена (на раннем этапе адаты допускали кровную месть и убийство объявленного вне закона преступника, однако смертная казнь как таковая, порядок его исполнения не были регламентированы обычным правом). Для приведения таких приговоров в исполнение существовала должность оплачиваемого палача-джалдата (41). В этой должности утверждались или служилые уздени (сарайма-ёзден) или представители группы чанка.

В Княжеском совете были представлены не все старейшины княжеских родов. Если та или иная бийская фамилия состояла из нескольких кланов-атаулов, то соблюдался принцип очередности атаулов в делегировании своего представителя в этот орган (42).

Очевидно, на позднем этапе Княжеский Тёре расширил свой социальный состав, и аристократия допускала для участия в нем представителя узденства. Однако участвовать в его pa6oie могли лишь представители «первостепенного» узденства, так называемые сырма-уздени (букв «чистые» или «почетные» уздени), которые иногда именовались уллу-узденями, т.е. «большими» узденями На это указывают некоюрые источники Так, в исгорикогероической песне «Хасаука» перечисляется сословный состав данного тёре:

Кассинак-бии, чанка, сыр.ма'-бнр кпмрач, Сизсиз э.'/ге болчъан эм таянч, Джыйы.чгъыз Тёре оноу этергс, Луисманлаиы Къарачайгъа иимезге Бассинаки - бии,чанка и сы[»1а (т.е. сырма-уздени) Собираипксь на Тёре обсудить Как щюгов в Карачай не пустить (43).

Из текста видно, что речь идет не о Народном Тёре, в котором были представлены все категории узденского сословия, а именно о Княжеском Тёре, где участвовали лишь бии, чанки и «первостепенные» уздени Сырма-уздени представляли в этом тёре все узденство (в Карачае было лишь три сырма-узденских рода: Боташевы, Хубиевы и Узденовы).

Бии Тёре созывался старшим князем (олием) по мере необходимости и проводил свои заседания в условиях предельной закрытосги.

КНЯЖЕСКИЙ СОВЕТ (БИИ КЕНГЕШ)

Это был своего рода расширенный состав Княжеского Тёре В его работе принимали участие и представители свободных общинников (кьара халкъ, - букв, «черный народ»), мнение которых, однако решающего значения не имело. По карачаевским материалам на совете решались вопросы закрепления сословного статуса за тем или иным мигрантом, прибывшим в общество. Для выяснения этого вопроса, совет направлял двух своих уполномоченных на родину мигранта, которые выясняли прежнюю сословную его принадлежность, и докладьшали о результатах поездки (44). Этот вопрос был крайне серьезным, поскольку с ним были связаны права, привилегии и т.п.

Совег рассматривал вопросы организащт обороны от внешней агрессии, проблемы взаимоотношений с соседями. Собирался он также для того, «чтобы довести до конца принятые на священном Тёре (Народном Тёре - Р X.) решения» (45), Имеющиеся относительно Карачая материалы не сообщают о каких-либо судебных функциях Княжеского Совета (это также отличало его от Княжеского Тёре).

Княжеский Совет н Княжеский Тёре в определенной мере, если судить опять-таки по карачаевским материалам, соотвегствовали большому и малому советам кабардинских князей, о которых упоминают письменные источники (46).

ВЕРХОВНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ (ОЛИЙ)

Высшим должностным лицом в Карачае и Балкарии, «старшим князем» в рассма1риваемую эпоху является верховный правитель, носивший титул «олий» (от арабского - «правитель»

(47)). Этот титул на Северном Кавказе был достаточно распространен: олием именовался главный князь Кабарды (48). осетинские старшины именовались «оулий» (49).

Как отмечал Б А. Шаханов, на эту должность избирался «обыкновенно, старейший и влиятельнейший из таубиев» (50). М.К Абаев писал: «Старейший и достойнейший из таубиев носил звание «олий» и он правил всем народом» (51). А.М Буцковский в 1812 г.

указывал, что карачаевцы «имеют свое дворянство и князей, из коих старший (разрядка моя, - Р.Х.) ими управляет вроде старшины» (52).

Скорее всего, на начальном этапе верховный правитель избирался Народным Тёре, однако с течением времени данный пост автоматически закреплялся за старейшим из биев лицом. Аналогичная практика «избрания» олня существовала и в соседней Кабарде (53). В Карачае, в отличие от Кабарды и Балкарии (кроме Чегема и Баксана) данная должность была наследственной привилегией князей Крымшамхаловых. На это указывают следующие факты. В г., согласно русским документам, в качестве владетелей «Карачаевской Кабарды» фиксируются братья Эльбуздук и Гилястан Крымшaм.чaJЮвы (54) Правителем Карачая именуется в исторической песне «Каншаубий» старший брат Эльбуздука и Гилястана - Камгут;

еще один из братьев - Каншаубий называется «ханом» (возможно, до принятия ислама верховный правитель назывался не олием, а именно ханом) (55) Последним из документально зафиксированных олиев Карачая был Ислам Крымшамхалов из клана Ачахматлары, живший во второй половине XVIII - первой трети XIX вв. (56). Таким образом, в XVII - нач XIX вв именно Крымшамхаловы носили в наследственном порядке звание олия Принцип выборности в таком случае носил в Карачае внутрикняжеский характер В Балкарии должность верховного правителя занимали представители разных таубийских родов. Известно, что в XVII в Верховный Тёре созывался князем Айдеболом (родоначальник Айдеболовых), который, вероятно, и являлся старшим князем Балкарии Как уже отмечалось, правом созыва Большого Тёре обладал именно верховный правитель В кон XVII - нач. XVIII вв олием Балкарии был представитель другой таубийской фамилии - Сосран (Алчагир) Кучукович Абаев, современник кабардинского князя Сары-Асланбека Кайтукина(57) Должность олия была пожизненой При жизни старший князь мог лишиться своего сана лишь в исключительных случаях, как, например, по причине слабоумия и иных тяжких болезней, обуславливающих недееспособность лидера, в Карачае же это не предусматривалось и не принималось в расчет В этих случаях Карачаем правили Хутманы из къатыш-биев, которые, как правило, были вторыми после князя-олия Так правителем Карачая примерно в XVI в был Тер-Болат Олий сосредотачивал в своих руках высшую исполнительную власть, возглавлял практически все основные инспггуты Большой, Народный, Княжеский тёре и т д Правда, полномочия его были в известной мере ограничены сословно-корпоративными органами «Белая кость» не была заинтересована в сильной централизации власти, и нередко олий встречал серьезную оппозицию в своей собственной сословной среде. Иногда соперничавшие князья приводили в страну иноземцев (Келеметов с Барасбиевым привели в Балкарию отряд Атажукина, Т. Дудов - отряд Эмануэля). Все эти обстоятельства заставляли верховных правителей проводить весьма осторожную политику, что на деле приводило к тому, что все практически мало-мальски значимые вопросы решались с обязательным учетом мнения (если не единогласия) старейшин бийских родов Наиболее обширные полномочия за олием сохранялись в основном в сфере военного управления. Все таубии обязаны были по первому зову верховного правителя выступить с оружием и своими узденями выступить в поход. Дела ослушавшихся решались на Народном Тёре или ; Большом Тёре, которые могли принять весьма крутые меры в отношении виновных (можно, вспомнить физические истребления по решению Тёре чегемских княжеских родов Боташевых и Рачикауовых) (58). Главной опорой его власти были дружинники.

СТАРШИНА АУЛА (НЕКХУД)

Источник 1848 г. именует аульных старшин Карачая «некхуд» (59). В Балкарии этого института не было Старшина вначале избирался джамагатом из числа наиболее авторитетных членов общины. Однако позднее на практике старейшинами становились представители социальной, в основном бийской, верхушки общества.

Некхуд обладал весьма значительными полномочиями, фактически он выполнял и определенную часть функций коллективных органов аульного управления в промежутках между их заседаниями (за исключением судебных). Он возглавлял организацию общественных работ, осуществлял надзор за исполнением принятых на джамагате и аульном тёре решений, руководил поддержанием общественного порядка и т.д.

Административные функции позволяли биям существенным образом увеличивать свое экономическое могущество и, как следствие, свою военно-политическую мощь «Рост феодальнопривнлигированной прослойки внутри общии. проявлялся главным образом через эволюцию института старшинства, на почве выполнения служебно-должно-стных функций При учете того, что эволюция старшинской власти проходила в непосредственной связи с процессом экономического и социального расслоения общины, можно говорить о том. что в лице старшин. мы имеем примео формирования сословий феодалов», - отмечает Ю Ю. Карпов (60). С определенными оговорками этот тезис разделяется автором настоящей работы.

Традиционному обществу, как известно, не было присуще строгое разграничение законодательно-представительной, исполнительной и судебной властей Как отмечалось выше, практически каждый коллект ивный институт управления обладал теми или иными судебными функциями. Более того, имеются основания говорить о том, что тёре изначально обладал в основном судебными полномочиями, само слово тёре, как выше указывалось, означало, помимо прочего, «суд», «право», «закон».

В позднем средневековье, вероятно в XVIII в возник чисто судебный орган, называвшийся махкеме (от арабского - суд, трибунал (1)). Упоминания об этом сохранились и в архивных документах XIX века Так, в Записке канцелярии главночальствующего гражданской части о правах высших сословий в Кубанской и Терской областях относительно карачаевцев говорится: «Кроме сословия бий, существовало еще благородное сословие уллу уздень, но оно не имело существенных сословных преимуществ перед простым народом, за исключением участия в народном суде (мех-кеме)» (2). В карачаево-балкарском языке сохранились даже поговорки, связанные с этим судом: «Не бойся мах-кеме (суда), а бойся махкемечи»

(«Махкемеден къоркъма, махкемечи-ден къоркъ») (3).

В некоторых научных трудах относительно махкеме имеются определенные неточности Так, в историко-этнографическом очерке «Карачаевцы», в противоречие документальным данным и фольклорным источником, махкеме называется «народным собранием», хотя на той же странице говорется, что народное собрание называлось «джамагат» (4) Опять же, вопреки имеющимся материалам, функции тёре сводятся к осуществлению третейского разбирательства (5).

В судебной терминологии карачаевцев и балкарцев в прошлом быговало и слово Маслахат (от араб. - управление (6)) В карачаево-балкарском языке оно означало «дело в суде», «решение суда» (7) '>10т термин имел хождение в Дагестане. В частности, в КаГпаге имелся суд маслигата, который осуществлялся сельскими старейшинами, почетными лицами (8) В Каоарде «мехкеме» назывался шариатский суд, учрежденный в 1807 I (9) Не исключено, что появление суда махкеме в Карачае и Балкарии 1акже было связано с активным внедрением шариатских норм в местное судопроизводство. Подтверждением этого может служить, чю основная масса судебных терминов у карачаевцев и балкарцев заимсгвована из арабского лексикона; защитник, адвокат - ёкюль (ор араб. - защитник, уполномоченный (10)), свидетель - шагъат (от араб - свидетель (И)), палач - джалдат (от араб - палач (12)), мачкеме. маслахат и т.д.

Судопроизводство по адату осуществляли тёре всех уровней, шариатское судопроизводство осуществлял в основном кадий (кьады; or араб - шариатский судья (13)). который одновременно являлся и главой духовенства Источниками права выступали нормы адатов (по карбалк - «адет») т е. обычного права, которые складывались на прояженпи столелим Другим источником выступали установления Народного I'epe, которые со временем могли приобретать силу адатов Как отмечалось выше, принятие новых адатов, их дополнение, изменение и отмена входили в компетенцию Народного Тёре. Судебный прецедент также являлся немаловажным ичточником права В пределах каждоГ| общины существовала масса местных правил и норм, которые, в случае судебного разбирательства, становились источниками права Мусульманское судопроизводство основывалось на предписаниях Корана, норм, установленньгх в своде хадисов - Сунне, а пакже установках религиозно-правового толка (мазхаба) имама.ЛбуХанифы ан-Нумана (ханифитский мазхаб) Адагное судопроизводство предпологало при разбирательстве обязательное присутствие истца и ответчика, а также свидетелей (шагьат) и доказчика (айрахчы), в качестве защитника (ёкюль) ответчик мог привлекать по своему усмотрению любого человека (14) Женщин на суде, как правило, представляли мужчины - их у1юлномоченные Доказательствами служили - показания очевидцев, свидетелей - собст венные признания без принуждения - вещественные доказательства.

Суд принимал, как правило, лишь показания мужчин, а «показания женщины допускались в тех только случаях, когда по данному делу не было свидетелей - мужчин», причем «показания женщины должны быть подтверждены кем-либо из родственников»

(15). Существовала и такая норма как «тажге-шагьат», когда показания двух свидетелей, повторяющих слова благонадежного очевидца принимаются за показание одного очевидца (16).

Необходимо отметить, что ведущую роль в традиционной системе судопроизводства играли представители «белой кости». Как отмечает В.П. Невская, «не только при суде по адату, но даже и в шариатском суде «с непременным участием народного эфенди, первое место в суде принадлежало сословию бий» (17). Если учесть, что князья изначально являлись военными предводителями, то можно предположить, что судебные полномочия биев в позднесредневековый период генетически восходят к предшествующей исторической эпохе. Можно напомнить замечание Аммиана Марцеллнна о том, что у аланов «в судьи выбирают лиц, долгое время отличавшихся воинскими подвигами» (18). Вряд ли стоит говорить о том, что военная слава, как правило, доставалась именно военоначальникам, роль, которых и выполняли князья Функции исполнения судебных решений выполняли, в зависимости от значимости дела, олий, аульный старшина и бегеулы В Кабарде подобные уполномоченные и судебные исполнители назывались бейголи и пшикеу(19), в Дагестане бакавулы и чауши(20) Нередко именно бегеулы выполняли обязанности полицейских и сборщиков податей с населения Они же доводили до населения информацию о принятых органами власти решениях, оповещали членов тёре о предстоящем заседании (21) Чрезвычайно большую роль в судопроизводстве играла присяга (ант). Исследованиями зафиксировано несколько видов присяги.

Фольклорная традиция упоминаеп о существовании в период язычества (меджисуу) так называемого Сынджыр Тёре (буквально «Тёре Цепи») (22). Подозреваемый в том или ином нарушении должен был, обвязав священной цепью руку, произнести следующую клятву:

Ма бу Сыиджыриы хакъыиа' Клянусь той Цепью' Считалось, что лжеприсягатель поражается насмерть или у него отсыхает часть тела, которой он клянется. По преданию. Цепь была спущена богом, чтобы люди могли с ее помощью вершить истинный суд, а позднее вновь взята на небо (24) Упоминание о Священной Цепи имеется и в нартском фольклоре карачаевцев и балкарцев. В одном из текстов, записанных в дореволюционный период, говорится:

И Ооме старшего иад партами pfxki, На святой ifeiiti коте:/ висит, прикован (25).

Очевидно, присяга на цепи была связана с традиционной системой верований карачаевцев и балкарцев, в которой прослеживаются элементы культа кузнечного ремесла и связанной с ним сакрализации железных предметов. «Очень почтительно балкарцы относились к наковальне и ни в коем случае не разрешали садиться на нее. Большим проклятием было проклятие, произнесенное около железных предметов, положенных в середине комнаты» (26).

Своеобразной была присяга в центре нарисованного на земле креста В записях, сделанных в XIX в И. Ивановым и М. Ковалевским говорится; «Начертав на земле круг, татарин карачаевобалкарец) острием своей палки проводит по нему крест на крест две черты и, став в середине круга, там, где пересекаются линии, произносит клятвенное обращение» (27), Здесь необходимо отметить, что почитание креста в данном случае не обязательно могло быть связано с пережитками христианства. Солярные амулеты и знаки в виде креста, вписанного в круг, встречаются на территории Карачая и Балкарш) еще в эпоху бронзового века на памятниках Северокавказской (28) и Кобанской культур (29), а в раннем средневековье известны у алан (30) и болгар (31). В карачаево-балкарском нартском эпосе есть упоминание о том, что вождь нартов Ерюзмек носил на правой лопатке крест; в сказании «Ерюзмек белый олень и черная лисица» предводитель нартов заявляет: «У меня на правой лопатке крест. А это знак клятвы» (32). В свете рассматриваемого вопроса уместно обратить внимание на связь изображения креста (къач) с клятвой.

Имеются данные о «палочной присяге», которую карачаевцы и балкарцы давали перед Тёре. Двое старейшин брали т. н. «присяжную палку» за концы и говорили:

Меи Тёреге ант оереме Kiumey я даю перед Тёре Нюгюп а:1:1ы6ы}гъа тургъан Не отступать, не испугатьишденКесилт джанымы ся После этого мужчины проходили под палкой, давая клятву.

Клятвопреступника в живых не оставляли (33) о другой разновидности «палочного присягаиия» упоминает в своей монографии М.Д. Каракетов Присяжная палка (Антлы Таякъ) использовалась для клятвы перед началом Княжеского Тёре Под ней проходили только представители «белой кости» (бии и чанка), почетные или «первостепенные уздени» (сырма-уздени) и служилые уздени (сарайма-узденн) (34). Эга же палка использовалась при обряде клятвы побратимства, однако в связи с тематикой данной работы описание этого обряда мы опускаем.

И.М. Шаманов приводит, на основе полевых исследований, еще один вид клятвы. По словам его информанта, жителя Верхнего Учкулана Хызыра Суюнбаева, «в давние времена, как рассказывали старики на ныгыше, когда исламская религия еще не проникла в Карачай, был обычай коротких клятв. Осталось у меня в памяти выражение, закрепляющее клятву: «Партартуру Генджесау'» И М Шаманов полагает, что слово «Партартуру» связано с наименованием святилища Татартуп (35).

Сохранился текст еще одной клятвы, которую произносили перед заседанием Тёре:

Кчсек - бирге е.иорге, Ес.т погибнуть - погибнуть Кыпсакъ - бпрге къа/ыргы!, вместе, Сау.шй артха турмтгъа, Кс:т побеОить, то быть ямеТеириге кертччч волургъа! сте, Тейриии антып бухштъа' Пока жпчы - //с отступать.

Другая разновидность клятвы при судопроизводстве заключалась в том, что подозреваемый принародно мог гюклясться именем покойного родственника «Иногда требовалась дополнительная коллективная клятва соприсяжников из представителей атаула (атаул ант)» (37).

Присяга при разбирательстве земельно-межевых споров выглядела следующим обраюм. По согласию сторон, как к крайнему средству прибегали к следующему обряду одна из заинтересованных сторон «обнажив одну из гюловин своего тела (руку и noiy) произносила клятву, говоря «Пусть отсохнет у меня рука и нога, если я покажу границу неправильно». После этого она проходила по линии, которую считала за границу. «Насколько у населения была сильна вера в святость подобной клягвы, видно из того, что, по словам преклонного старца Тенгиза Сутлева, в детст ве он видел безенгиевца Эбу Рахаева с отсохшей рукой, про которого ему говорили что рука V него отсохла после того, как он ооманно провел, дав клятву, границу», - писал Б А Шаханов (38) С пслампзацнен вошло в практику присягание на Коране f - К ) Клапрот писал, что у карачаевцев присяга ограничивалась следующим обрядом: люди собирались в мечети, мулла брал в руку Коран, затем дающий клятву, положив руку на Коран, свидетельствует именем Аллаха(39) Кроме перечисленных форм клятвы, очевидно, существовали и другие применявшиеся в соответствие со спецификой разбираемого дела Отметим, что присяга часто выступала и в качестве доказательства.

FJ Карачае и Балкарии широко практиковался третейский суд Нередки были случаи приглашения на такой суд и представителей соседних народов. Так, согласно тексту Холамской плиты г, в третейском разбирательстве, касавше.мся земельных вопросов, принимали участие дигорский князь Сафар-.Лли Карджауов, кабардинский князь Асланбек Кайтукин, сванский князь Отар Дадешкелиани, кумыкский.'Чгалар-хан (40)

УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ СИСТЕМА

Традиционная уго]ювно-правовая система карачаевцев и балкарцев была разработана весьма тщательно. Форма санкций зависела 01 вида преступления, некоторые из которых мы и рассмотрим ниже Убийство считалось одним из самых тяжелейших правонарушений При разборе дел связанных с ним суд учитывал - какой характер оно носило: было ли квал11фицироваииым (совершено с особой жестокостью, в доме убиюго. в.мечет, у святилища, из засады и 1 п ) или простым В случае простого убийства, по обычаю, не делалось различия - бы.мо ли оно умышленным или нет: и в том, II другом случае виновный уплачивал одинаковую «плату за кровь»

(къан тёлеу. jin i ьжам).

По cieiiCHH тяжести.ижеприсягл (клятвопреступление) счиTajiacb ничуп. не ниже, если не наравне с убийством, в особенности, ecjm ирисята была дана перед «священным» (т.е. Народным) Тёре BepoHiHo, зто было связано с последствиями, которые влекло за собой клятвопреступление (ведь клятва рассматривалась и в качестве доказательства в судопроизводстве) Нанесение телесных нонрежденнн рассматривалось не только по степени тяжести ущерба, нанесенного з^юpoвью пострадавшего, но и с учетом сословной принадлежности последнею. Еели пострадавший принадлежал к аристократии, данное преступление считалось более тяжким.

Тяжелым преступлением считалось прелюбодеяние. При этом, внебрачные связи аристократов (биев) с рабынями (къарауаш) данным преступлением не считались.

Хищение или порча чужого имущества также рассматривались с учетом сословной принадлежности пострадавшего.

В качестве преступления выступало и нарушение экзогамии Остановимся на некоторых видах уголовных наказаний.

Смертная казнь в адатах не была предусмотрена и в Карачае Народным Тёре такой вид наказания не применялся. Тем не менее, такое наказание, как свидетельствуют этнофафические материалы, существовало, в виде исключительной меры применялось.

В Карачае оно выносилось Тёре Карчи (т. е. Княжеским Тёре), в Балкарии могло выноситься и Большим Тёре (Уллу Тёре).

При Княжеским Тёре Карачая, как указывалось выше, существовала должность палача - джалдата. Сохранилось имя одного из последних джалдатов Булхая Каракетова, жителя селения КартДжурт, жившего во второй половине XVllI в. (41).

Тёре Карчи, согласно преданию, однажды принял решение об умерщвлении представителя бийского рода Карабашевых, обвиненного в каком-то серьезном преступлении против сванского князя Дадешкелиани, причем смертная казнь приводилась в исполнение тайно, без огласки (42). Последнее, очевидно, было связано с тем, что особа князя была неприкосновенна для низших сословии, и его мог убить, по адатам, только равный родом Решением Большого Тёре Балкарии смертная казнь была правда не тайно вынесена всему роду князей Рачикауовых, живших в Чегемском ущелье. Истребление их было возложено на князя Келемета Ахтугановича Малкарукова (родоначальник таубиев Келеметовых) т. е. на равного Рачикауовым по сану человека*. Приговор был почти полностью приведен в исполнение, в живых остался лишь мальчик из Рачикауовых, которого мать родила в Дигории.

Когда ему исполнилось 7-8 лет, мать доставила его в Тёре, предоставив последнему возможность определить дальнейшую судьбу ребенка. Тёре разрешило мальчику жить на родине отцов, и по его имени Тууду его потомки стали носить фамилию Туудуевых (43).

По решению Тёре в Большой Балкарии были истреблены князья Боташевы, которым вменялось в вину попытка ввести и узаМалкарукову помогали лазутчики Тайчык и Бала Эльбаевы, имена которых упоминаются в песне, посвященной этим трагическим событиям.

конить право первой ночи (44) По преданиям, семейство Боташева Бий-Мырзы было истреблено в башне близ сел. Мухол князем Салам-Герием Абаевым (45). И в этом случае, как видим, приговор был приведен в исполнение равным по происхождению лицом.

То, что смертная казнь представителям «белой кости» выносилась только Княжеским Тёре (в Карачае) и приводилась в исполнение только аристократами указывает на высокий сакральный статус князей. По карачаево-балкарским представлениям, «черный народ» не имел права поднимать руку на знать. Эти представления бытовали вплоть до XIX в. включительно. Не случайно в своем рапорте на имя военного министра графа А.И. Чернышева командир Отдельного Кавказского корпуса генерал барон Г. В Розен писал в 1834 г., упоминая карачаевцев, что «по существующему у некоторых горцев обычаю простой народ не может сражаться с князьями не имея приказания от равных им, родом» (46). Это вполне согласуется с древней тюркской традицией. В свое время хан Тохта наказал убийцу своего заклятого врага Ногая, заявив; «Простой народ да не убивает царей!» (47).

О том, что кабардинских князей убивали «равные им родом» балкарские князья упоминает Б.А. Шаханов. «Но что кабардинские князья не были «господами» горских таубиев, видно и из того, что тогда как целые роды подвластных кабардинских князей истреблялись в случае убийства одним из членов их кабардинского князя, таубии, убив кабардинского князя, платили за это обычную «кровь» (т. е. «плату за кровь», - Р.Х.). Практически это вело к тому, что если надо было убить кабардинского князя, то следовало это сделать рукой таубия. Так поступили, например, желая избавиться от князя-деспота Аслан-бека Атажукина.. Убит он был из ружья, называвшегося «Гичешкок» и знаменитого именно тем, что из него принято было убивать кабардинских князей. По преданию, из этого ружья было убито 12 кабардинских князей (князь Канамат Наурузов был убит Чепелеу Урусбиевым и т.д.)» (48).

Имеются данные, что в Карачае смертная казнь применялась и за прелюбодеяние. Так, в 1814 г. в специальную яму - зийдан была брошена некая Джаухарат, жительница сел. Джазлык. Каждый проходящий мимо должен был под страхом наказания бросать в яму камни, и это происходило до тех пор, пока яма не наполнилась доверху. После этого никто в ауле не давал дочерям имени Джаухарат, а проходящие мимо ее дома закрывали лицо, произнося «Астагьфируллах!» - «Прости, Аллах!» (49).

Не исключено, что упомянутая казнь применялась под воздействием норм, применявшихся в некоторых исламских странах, где за прелюбодеяние побивали камнями. Однако надо отметить, что Коран прелусматривает за такое преступление более мягкое наказание - сто палочных ударов (50). Возможно, корни столь сурового наказания ухолят в сугубо 1юркскую среду Смертная казнь за прелюбодеяние полагалась в среде раннесредневековых болгар (51), участие которых вместе с хазарами, печенегами и аланами в эгногенезе карачаевцев и балкарцев ныне пртнано болыиинсгвом исследователей Изгнание из общины, бессрочное или ма определенньиТ срок, широко применялась в судебной практике карачаевцев и балкарцев в прошлом. Это было весьма сгрогим видом санкций, поскольку наказанный лишался поддержки своих общинников, в том числе и сородичей, становясь изгоем, подвергался всевозможным опасностям Рассматриваемый вид наказания предусматривался за тяжкие преступления, в частности, убийство. Он мог применяться и в отношении лиц, совершивших прелюбодеяние (52) Спасти виновного в этом случае могло вступление провинившегося в тукум «потерпевшей» (53) Имеется упоминание о том, что по решению Тере в Верхней Балкарии были изгнаны из общины Алтыу и Доду сыновья Добулая, обвиненные в нанесении тяжких увечий холопу гаубия Арахая Жанхотова (в работе тёре участвовшш князья Ьий-Аслан Абаев. Айдеболов и др ) (54).

Имущественные санкции за уголовные преступления применялись очень часто.

Серьезным наказанием было лишение гю решению суда земельного надела виновного лица, который (участок) переходил к потерпевшему. В Карачае земельных участков за убийство лишились Кечеруковы (за убийство Дотдая), Болуровы (за убийство одною из Чотчаевых) (55), учкуланские Уртеновы (56) и др Передача юго или иного имущества от виновного к семье убитого рассматривалась как «плата за кровь». Г -Ю. Клапрот отмечал, что в случае убийства (в начале XIX в.) князь в целях прггмирения сторон сводит враждующие стороны вместе, устраивает пир, режет скот, варит пиво, плата за кровь превышала 600 рублей серебром (57), Б. Вс, Миллер указывал на то, что плата за кровь заменяла кровную месть, «По крайней мере, предание представляет окончание родовой вражды не в форме бесконечного обоюдного истребления членов враждующих родов, ггногда в теченгге нескольких поколений, а обязательно в форме немедленного вмешательства князей, как представителей высшей власти, умиротворяющих врагов, и сводящих их на выкуп» (58).

О формах выкупа за кровь свггдетельствуют многочисленные примеры.

Так, «Болуровы отделились от Чотчаевых, с которыми поделили и родовую землю, но землю эту впоследствии за убийство одним из Болуровых одного из Чотчаевых отдали Чртчаевым в уплату за кровь», - гласит один из архивных документов (59) Земля эта распологалась по берегу р. Хурзук.

В другой записи говорится, что некто Харапов убил одного из Карабашевых, вследствии чего вся семья их (Хараповых) вынуждена была перебраться в Карт-Джурт на земли Крымшамхаловых (60) Таубий Ахтуган Балкаруков убил кабардинца Камгута Отмаиова «и за к|ювь. по праву «кан» отдал Отмановым участок («Къочхар-таш») (61) В распре за участок «Уллу-Джурт» таубий Мисост Суншев убил таубия Али Абаева, «за что Суншевы, по решению третейского суда, отдали Абаевым, как плату за кровь, 2 семьи своих крепостных.. и несколько сабанов» (62).

Таубий Бийнегер Шакманов убил Давлетгерия Шакманова, «вследствии чего дети Давлетгерия получили от Бийнегера плату за кровь», в составе которой был покосный участок «Кышлык» (63).

Таубий Барасбий Амырханов получил участок «Хызныбаши» в качестве выкупа за кровь от Темирчи Абаева, убившего холопа Барасбия (64).

Узденовы отдали в качестве платы за кровь Боташевым один из ирригационных каналов, получивший название «къан илипин» - «кровяная канава» (65) Как видим, за убийство в качестве выкупа взимались земельные участки (пашни и покосы), оросительные сооружения, крепостные крестьяне, деньги (серебро).

А И Мусукаев отмечает, что у балкарцев выкуп за умышленное убийство доходил до 1500 руб. и лишь в случае его уплаты убийца прощался. В делах о краже предусматривалось двухкратное возмещение похищенного (66). Балкарцы, по словам А.И. Мусукаева, «не делали различий между случайным и преднамеренным убийством. Так, на свадьбе Теммоева Чомая в Верхнем Баксане во время спортивных игр Хаджиевым Чомаем случайно был убит член тукума Байдаевых Хаджиевы тем не менее отдали семье пострадавшего в качестве выкупа кошару с овцами В Черекской сельской общине в местечке Гожук (район Кашкатау) непреднамеренно, по причине неаккуратного обращения с оружием, сын Айдаболова Анзора-Татгюка убил своего молочного брата (и те, и другие жили в Коспарты) Анзор Айдаболов отдал семье пострадавшего сенокосный участок» (67).

в прошлом в выплате за кровь принимали участие все члены тукума, «свою долю в выкупе вносили и родственники по материнской линии, но не все, а представлявшие лишь атаулы отцов матери и жены виновного» (68).

В условиях постоянного дефицита удобных земель, лишение участка было наказанием крайне тяжелым.

Адаты у карачаевцев и балкарцев носили выраженный сословный характер. Несоизмеримы были имущественные санкции по отношению к знати и «черному народу». Согласно обычаю, если бий наносил удар узденю или нанес ему рану, то он должен был «за честь» пострадавшего отдать одну лошадь и сварить пива, т. е. лишался 25-30 рублей За то же преступление в отношении бия таубий получал «одну душу крестьян, росту б четвертей», цена же крестьянина доходила до 300 рублей (69). Адаты предусматривали, что уздень «по сомнению в воровстве, позволивший себе подсмотреть в доме или в кошу» у бия штрафовался парою быков (70).

Позорящие наказания были весьма «популярным» видом санкций Б отношении лиц, совершивших преступления против нравственности, ряда других правонарушений.

В Карачае практиковалось привязывание к «столбу позора»

(къара багьана), который устанавливался на центральной площади селения Каждый проходящий обязан был выразить наказанному проклятие - налат (ср. с кабардинским общественным порицанием «пуналат» (71)). Данный вид наказания просуществовал вплоть до конца XIX века. Как правило, к «столбу позора» приговаривались лица, уличенные в воровстве, нарушении общественной морали (прелюбодеянии, нарушении экзогамии и т.п). Б.Бс. Миллер сообщает о привязывании к «столбу позора» за нарушение запрета на браки между родичами. «Поколение (каум, - Р.Х.) Наурузов, как нам передавали, с самого основания Карачая не нарушало этого обычая (экзогамии, - Р.Х.). Фамилии Салпагаровых, Кочкаровых, Аджиевых, Байрамкуловых и других никогда не роднились между собой посредством браков. Некто Салпагаров, мулла Али, переселился несколько лет тому назад в Байрамкуловской квартал, где и обучал некую Мариам Байрамкулову арабской грамоте, ученица оказалась очень способной; Али вздумал на ней жениться и задуманное привел в исполнение. Все поколение Наурузов восстало против молодых и определило: «выселить Али Салпагарова из Карачая, а Мариям проклясть», «не давать ей даже уголька» (карачаевская поговорка). Не ограничиваясь этим, наурузовцы подали в горский суд жалобу, обвиняя, Али в нарушении родового обычая. Суд, продержав Али некоторое время в тюрьме, счел лучшим его куда-то удалить, подальше от глаз раздраженных сородичей Мариям, оставшуюся в Карачае, привязывали к позорному столбу (выд мной, - Р.Х.), «дабы н другим не повадно было» и все проходящие считали своей обязанностью осыпать ее всякими оскорблениями и ругательствами» (72). Изначально, судя по фольклорным материалам, к «столбу позору» привязывали исключительно мужчин (73). Имеются данные, что за нарушение экзогамии взыскивался штраф, «обычно медной посудой, например, большими котлами» (74).

К «столбу позора», называвшемуся тахан (в Карачае дагьан) привязывали решению суда и в Балкарии Данный вид наказания просуществовал здесь еще дольше, чем в Карачае. Так, в 1918 г. в сел. Гунделен за кражу коровы, которую украли у односельчанина три человека из разных фамилий и, зарезав ее, спрятали в пещеру, виновным пришлось не только принести на себе украденное обратно в аул, но бьггь привязанными к тахану у сельского правления (75).

Судя по всему, с присоединением к Российской империи в Карачае и Балкарии (как и в ряде других национальных окраин) царская администрация сочла вполне приемлимым сохранить элементы традиционного судопроизводства.