«В.Е. Семенов АНАЛИЗ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДАННЫХ В СОЦИОЛОГИИ Учебное пособие Владимир 2009 УДК 316.1 ББК 60.504 С30 Рецензенты: Доктор педагогических наук, профессор, зав. кафедрой социально-гуманитарных дисциплин ...»

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

Владимирский государственный университет

В.Е. Семенов

АНАЛИЗ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

ДАННЫХ В СОЦИОЛОГИИ

Учебное пособие

Владимир 2009

УДК 316.1

ББК 60.504

С30

Рецензенты:

Доктор педагогических наук, профессор, зав. кафедрой социально-гуманитарных дисциплин Владимирского филиала Российской академии государственной службы при президенте РФ Е.А. Плеханов Доктор философских наук, профессор кафедры гуманитарных дисциплин Владимирского государственного гуманитарного университета В.Н. Константинов Печатается по решению редакционного совета Владимирского государственного университета Семенов, В. Е. Анализ и интерпретация данных в социС30 ологии : учеб. пособие / В. Е. Семенов ; Владим. гос. ун-т. – Владимир : Изд-во Владим. гос. ун-та, 2009. – 132 с.

В соответствии с программой курса «Анализ данных в социологии»

рассматриваются теоретические и практические проблемы и процедуры обработки, анализа и интерпретации данных качественных и количественных социологических исследований. В конце каждой главы приведены вопросы для самоконтроля.

Предназначено для студентов курса очной формы обучения специальности 040200 – социология.

Ил. 2. Табл. 6. Библиогр.: 33 назв.

УДК 316. ББК 60. Владимирский государственный университет,

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие

Раздел 1. Социологические теории как парадигмы анализа, объяснения и интерпретации данных

Глава I. Предмет курса «Анализ данных в социологии».

Роль теорий в социологическом исследовании

§ 1. Понятие «анализ данных»

§ 2. Предмет курса «Анализ данных в социологии»

§ 3. Структура данных и стратегии анализа

§ 4. Зависимость социологического анализа эмпирических данных от теорий и моделей объяснения

§ 5. Основные парадигмы социологического объяснения

Вопросы для самоконтроля

Глава II. Позитивистская (натуралистическая) модель объяснения... § 1. Основные характеристики натуралистической парадигмы................ § 2. Дедуктивно-номологическая модель объяснения К.Р. Поппера и К.Г. Гемпеля

§ 3. Модели объяснения социального бихевиоризма

Вопросы для самоконтроля

Глава III. Структурно-функциональный анализ

§ 1. Сущность функционального объяснения

§ 2. Т. Парсонс: структура социального действия

§ 3. Постулаты функционализма и их критика Р. Мертоном

§ 4. Парадигма функционального анализа

Вопросы для самоконтроля

Глава IV. Интерпретативная парадигма анализа и понимания данных

§ 1. Единство интерпретативных моделей

§ 2. Постановка проблемы понимания и объяснения в методологии М. Вебера

§ 3. Социальное действие и генетическая проблема «идеального типа»...... § 4. Понимание и интерпретация

Вопросы для самоконтроля

Раздел 2. Основные социологические практики анализа и интерпретации данных

Глава V. Социологическое измерение

§ 1. Первичное измерение (квантификация) эмпирических данных........ § 2. Общая характеристика шкал

Вопросы для самоконтроля

Глава VI. Основные процедуры анализа данных

§ 1. Группировка данных

§ 2. Статистические таблицы и графическая интерпретация эмпирических зависимостей

§ 3. Меры центральной тенденции. Дисперсия

§ 4. Основы статистических зависимостей

§ 5. Основные этапы анализа данных

Вопросы для самоконтроля

Глава VII. Типологический анализ

§ 1. Понятие «метод» в социологии

§ 2. Язык типологического анализа

§ 3. Основные этапы проведения типологического анализа

§ 4. Соотношение основных метаметодик

Вопросы для самоконтроля

Глава VIII. Качественный анализ данных

§ 1. Стратегии качественных и количественных методов

§ 2. Классификация качественных методов

§ 3. Источники качественной информации

§ 4. Логика и этапы качественного исследования

§ 5. Первичное описание и анализ данных

Вопросы для самоконтроля

Глава IX. Интерпретация данных

§ 1. Понятие интерпретации данных

§ 2. Интерпретация результатов математического анализа данных........ § 3. Семантическая интерпретация

§ 4. Понимание, объяснение, интерпретация, описание

Вопросы для самоконтроля

Заключение

Библиографический список

Анализ собранной информации – самый увлекательный и творческий этап социологического исследования, требующий от исследователя незаурядного воображения, интуиции, профессионального и жизненного опыта. Вместе с тем эта стадия является наиболее сложной из всех, составляющих процесс изучения (конструирования) социальной реальности.

Именно на этом этапе социолог вновь вспоминает известный афоризм: «Прежде чем решить задачу, подумай, что ты будешь делать с ее решением». – Ибо, после того как собраны эмпирические данные, необходимо провести первичный анализ, который изначально включает в себя интерпретацию и зависит от теоретических конструкций и моделей объяснения. Обработав первичные данные и получив результаты группировки, высчитав средние меры и выразив информацию графически, проведя одномерный и многомерный анализы, установив корреляцию и регрессию и, наконец, подвергнув данные математической обработке, исследователь вплотную сталкивается с главной проблемой своей деятельности – как все это понять? как интерпретировать результаты? Иначе говоря: что делать с решением задачи?

Учебное пособие как раз и посвящено анализу, пониманию, интерпретации и объяснению эмпирических данных. Его основное предназначение – дать ответ на вопрос, что делать с решением задачи. Следовательно, пособие раскрывает последний этап социологического исследования. Соответственно, настоящий курс – «Анализ данных в социологии» – должен изучаться после таких дисциплин, как история социологии, методология и методика социологического исследования и др.

Первый раздел отводится таким вопросам, как предмет учебного курса, роль общесоциологических теорий в процессе анализа данных, а также рассмотрению основных парадигм социологии, которые сформировали основные типы исследований (качественные, количественные) и доминирующие модели анализа, понимания, истолкования и объяснения полученных данных. Другими словами, фундаментальная тема раздела – детерминирующее влияние социологической теории на эмпирическое исследование, обусловленность как эмпирических процедур, так и полученной информации, ее обработки и интерпретации со стороны теоретических конструкций.

Во втором разделе рассматриваются проблемы социологического измерения, основные практики анализа данных, процедуры типологического анализа.

Особое значение имеет глава, цель которой – дать представление о качественной стратегии исследования. По укоренившемуся в свое время подходу к преподаванию социологии качественной (гуманистической) парадигме отводится (если вообще отводится) существенно меньшее внимание, нежели количественной. При этом качественной социологии предлагается второстепенная роль.

Подобная диспропорция в преподавании социологии объясняется, главным образом, превалирующим до недавнего времени статусом позитивистской парадигмы в общей структуре социологии. Ее громко заявленное стремление к научности, а также подчеркнуто наукообразная форма («внешность») в какой-то степени дезориентировали научное сообщество и привели к дисбалансу качественных и количественных стратегий исследования внутри социологии.

В последние десятилетия «дискриминационный» перекос постепенно уменьшается, хотя говорить о паритетном существовании качественных и количественных методов пока еще не приходится. Тем не менее мировое социологическое сообщество отчетливо осознало проблему соотношения метаметодик и, как следствие, поставило перед собой задачу более сбалансированного развития фундаментальных исследовательских стратегий. Таким образом, задача указанной главы – ввести студентов в курс дела качественной методологии.

Заключительная глава посвящена наиболее интересному и трудному этапу исследования – интерпретации результатов обработки эмпирических данных. Поскольку эта стадия требует максимального творческого потенциала и воображения социолога, постольку дать конкретные методические советы или алгоритм в отношении того, как следует истолковывать социологические данные, конечно же, невозможно. Однако познакомиться с наиболее общими принципами творческой работы интерпретации возможно и необходимо. Помимо этого, целесообразно сразу же рекомендовать будущим социологам обратить самое пристальное внимание на такую активно развивающуюся в последнее время прагматическую науку, как эвристика1. В известной социологической ситуации именно эвристика – наука о творческом мышлении – сможет оказать и начинающим, и опытным исследователям существенную практическую помощь.

Учебное пособие не предполагает непосредственного и подробного ознакомления читателя со всем комплексом проблем и процедур математического анализа данных. Студентам-социологам читаются специализированные курсы по математике и социальной статистике. Именно в их рамках необходимо рассматривать методы математического анализа. В данном пособии указаны лишь наиболее общие условия и принципы применения математических методов.

К большому сожалению, ограниченный объем не позволил сделать пособие более иллюстративным и наглядным. С какими-то типами и видами таблиц, графиков, рисунков студенты уже познакомились в процессе изучения других социологических спецкурсов.

Для того чтобы получить ясное представление о других графических формах отображения эмпирических данных, необходимо обратиться к спискам основной и дополнительной литературы, приведенным в конце пособия.

Тема анализа, понимания, интерпретации и объяснения данных в социологии чрезвычайно обширна. Данный курс лекций, конечно же, не в состоянии, даже в общих чертах, охватить многообразные исследовательские практики. Поэтому пособие должно стать своего рода «гидом» в собрании социологической литературы и «лоцманом» в море исследовательских процедур и фактов.

Эвристика – наука, изучающая закономерности построения новых действий в новой ситуации, т. е. организацию продуктивных процессов мышления, на основе которых осуществляется генерирование идей и последовательное повышение степени их правдоподобности. В основе эвристической деятельности лежит не только логическое мышление, но и такие функции сознания, как воображение, интуиция, инсайт.

Раздел 1. СОцИОЛОГИчЕСкИЕ тЕОРИИ кАк ПАРАдИГмы АНАЛИзА, ОбъяСНЕНИя Глава. Преде рса Аализ да в социологии». Роль еорий в социологичесо В социологии существует, как минимум, пять основных значений понятия «анализ данных»: 1) совокупность действий, совершаемых в процессе изучения полученных эмпирических данных, для того чтобы сформулировать представление о характеристиках изучаемого явления, т. е. первичная обработка эмпирических данных;

2) процесс изучения статистических данных с помощью математических методов и моделей с целью более удобного и наглядного их представления, иначе говоря – математическая обработка дан ных; 3) понятие «анализ данных» употребляется как тождественное прикладной статистике; 4) процедуры «свертывания» информации, которые не допускают формального алгоритмического подхода, характерного для математических моделей; 5) исследовательская стратегия объяснения, интерпретации и понимания эмпирических данных, которая диктуется социологическим мировоззрением исследователя, его принадлежностью к тому или иному социологическому направлению или школе.

Эти основные значения (смыслы) понятия свидетельствуют, что существуют различные уровни анализа эмпирических данных:

1) уровень теоретической парадигмы: самый «высокий» уровень, определяемый социологическим направлением, к которому относится исследователь (например: культурологическая, интерпретационная, функциональная, натуралистическая, конфликтологическая и другие парадигмы);

2) теории «среднего уровня» – основной рабочий инструмент социолога; в рамках таких теорий как раз и задаются определенные переменные, позволяющие анализировать и интерпретировать полученные данные;

3) эмпирический анализ – первичная обработка данных, которая, как правило, начинается с группировки (статистический ана лиз) или первичного описания тестовых данных («гуманитарный»

анализ)2.

Помимо указанных значений понятия «анализ», существуют также конкретные виды анализа, применяемые в социологии: типологический, факторный, причинный, детерминационный, конверсационный, сравнительный (компаративистский), структурный, контент-анализ, контекст-анализ, дискурс-анализ и т. д.

В целом, любое социологическое исследование представляет собою анализ какого-либо фрагмента социальной реальности.

Именно поэтому дефиниция термина «анализ» в социологии возможна только тогда, когда термин используется в определенных сочетаниях: логика анализа, стратегия анализа, модель анализа, первичный анализ данных, статистический анализ, вторичный анализ, математический анализ, гуманистический анализ, типологический анализ, факторный анализ и т. д.

Под методологией анализа данных чаще всего понимают систему знаний о взаимосвязи типов социологических данных, методов сбора (в том числе методов измерения), метаметодик и стратегий анализа данных.

Социологические (или эмпирические) данные можно определить как первичную информацию любого рода, полученную в результате проведения одного из многочисленных типов социологического сбора информации.

Все полученные данные можно разделить на несколько групп (видов) в зависимости от способа получения информации, ее характера, а также задач, приемов и методов обработки и анализа полученных сведений.

Можно выделить следующие виды социологических данных:

1) данные типа «государственная статистика»: социальные показатели (информация) самых различных сторон жизнедеятельУказанные операции будут рассмотрены во втором разделе.

ности общества (статистические ежегодники по демографии, экономике, труду, занятости, здравоохранению, культуре, торговле и т. д.); данные переписи населения; исследования об условиях жизни; результаты выборов и референдумов; архивы предприятий и учреждений и др.;

2) данные, полученные с помощью вопросников «простой»

структуры, т. е. результаты массовых опросов общественного мнения; «простые» опросники, как правило, отвечают на вопрос «Что это?»;

3) данные, полученные посредством анкет и интервью со «сложной» структурой (глубокие аналитические исследования), отвечающие на вопросы «Почему это?», «Зачем это?»;

4) данные об исследовании бюджета времени;

5) текстовые и документальные данные самых различных типов, которыми оперируют обычно в качественных исследованиях.

§ 2. Предмет курса «Анализ данных в социологии»

Анализ данных, как уже говорилось, – самый увлекательный этап исследования. Нужно добавить: и самый сложный с точки зрения интеллектуальных усилий и профессиональной квалификации.

На этой стадии проверяется, насколько правильными были предположения и гипотеза. Здесь мы получаем ответы на заданные вопросы и формулируем новые проблемы.

Отсюда становится ясным, что к основным темам и проблемам, т. е. предмету нашего специализированного социологического курса, относятся: 1) рассмотрение основных социологических парадигм, а также моделей объяснения и анализа полученной информации; 2) методологические проблемы объяснения и интерпретации; 3) сущность и соотношение качественных и количественных методов и специфика анализа данных в каждом из них; 4) проблема измерения в социологии; 5) конкретные методы, способы и приемы анализа эмпирических данных; 6) основные исследовательские стратегии, как включающие в себя, так и определяющие методологию анализа эмпирической информации.

Любой процесс социологического исследования состоит из следующих обязательных стадий:

1) осознание теоретической или практической недостаточности имеющегося наличного знания;

2) формулировка проблемы и выдвижение гипотез (в качественных исследованиях гипотезы, как правило, выдвигаются на более поздних этапах исследования);

3) сбор эмпирического материала, на основе которого гипотетические предположения могут быть подтверждены либо опровергнуты;

4) анализ эмпирических данных при помощи самых разнообразных методов, стратегий, исследовательских программ и моделей;

5) интерпретация обработанных данных и объяснение при их помощи социального явления;

6) переопределение и уточнение проблемы или гипотезы, ведущие к новому исследовательскому циклу.

Таким образом, анализ данных (как он понимается в данном курсе) состоит из ряда стадий исследовательского процесса: своим исходным пунктом он имеет этап первоначальной обработки полученных эмпирических данных и завершается интерпретацией вновь приобретенной информации и объяснением проблемы (социального явления).

§ 3. Структура данных и стратегии анализа Любые эмпирические данные всегда каким-то образом структурированы по своей форме. В зависимости от степени структурированности данные принято подразделять на следующие типы:

1) жесткоструктурированные – данные, существующие в виде матриц любого типа (например, таблиц), а также полученные посредством формализованной части вопросника анкеты (интервью) по схеме закрытых вопросов. Этот тип данных легко подвергается формализации и так же легко выражается в цифрах. Отсюда видно, что жесткоструктурированные данные чаще всего оказываются результатом массовых опросов;

2) слабоструктурированные – данные, существующие в текстовой форме, но при этом специально организованные. К ним, прежде всего, относятся тексты, полученные: а) как ответы на открытые вопросы (с ограниченным полем поиска ответов); б) методом неоконченных предложений (тест на завершение предложения); в) тестом двадцати самоопределений, предназначенным для измерения самоидентичности личности3; г) при использовании метода репертуарных решеток (теория личностных конструктов Дж. Келли4).

Существуют и другие источники слабоструктурированных данных. Подобные источники можно условно разделить на различные форматы таких данных. Например, для одних только открытых вопросов может существовать большое число форматов5.

3) неструктурированные – данные, существующие в виде текстов и полученные в процессе проведения разного вида интервью (нарративного, лейтмотивного и т. п.). Сюда относятся также тексты ответов на открытые вопросы с неограниченным полем поиска ответов и любые другие тексты или документы, к которым обращается социолог. Эти данные не формализованные, слабо организованные.

Характер общей стратегии анализа определяется тем типом умозаключения, который выбирает социолог в зависимости от целей своего исследования. Если в качестве базового направления анализа избирается индуктивное умозаключение, то в этом случае стратегия анализа данных будет восходящей (от частного к общему).

Если же исследователь опирается на дедуктивное умозаключе ние, то стратегия анализа данных будет называться нисходящей (от общего к частному).

Эти две стратегии являются наиболее распространенными не только на стадии анализа данных, но и в ходе всего исследования, начиная с процедур определения задачи исследования, определения выборки, сбора данных и т. д.

См.: Кун М., Макпартленд Т. Эмпирическое исследование установок личности на себя // Современная зарубежная социальная психология. Тексты / Под ред. Г.М. Андреевой [и др.]. – М. : Изд-во Моск. ун-та, 1984. – С. 180 – 187.

См.: Тарарухина М.И., Ионцева М.В. Техника репертуарных решеток Дж. Келли. – М., 2002. – Т. 15. – С. 114 – 138.

Под форматом в данном случае понимается форма существования и использования некоторого логического конструкта. Формат можно определить как логически взаимоувязанную совокупность эмпирических индикаторов определенного вида, где «предметный» открытый вопрос дополняется («контролируется») другими открытыми или закрытыми вопросами.

Помимо этих двух существует, но применяется несколько реже, абдуктивная стратегия, которая сочетает в себе элементы как индукции, так и дедукции. Абдукция как вид умозаключения строится по схеме: а) сбор отдельных фактов; б) формулировка гипотезы, объясняющей совокупность фактов; в) проверка демонстративной силы гипотезы (т. е. ее истинности).

Прежде чем перейти к рассмотрению конкретных инструментов анализа, необходимо обратить внимание на основополагающую (фундирующую) роль общих социологических теорий в процессе анализа и интерпретации данных, а также их объяснения и понимания.

§ 4. Зависимость социологического анализа эмпирических данных от теорий и моделей объяснения Социологическое исследование направлено, в конечном счете, на объяснение некоторого социального факта. Само понятие социального факта было введено в социологию Э. Дюркгеймом.

Социальный факт можно рассматривать онтологически, т. е. как любые не зависящие от наблюдателя состояния действительности или свершившиеся события. Но можно выделить в нем и логикогносеологический аспект, а именно: социальный факт есть научно обоснованное знание, которое получено путем описания отдельных фрагментов социальной реальности в некотором определенном пространственно-временном интервале.

В современной социологии социальными фактами принято считать: 1) совокупные и систематизированные характеристики массового поведения; 2) такие же характеристики массового сознания – мнений, установок, оценок, суждений, экспектаций, преференций, верований и т. п.; 3) обобщенные характеристики продуктов духовной и материальной деятельности индивидов, социальных групп и слоев, институтов и т. д. – вплоть до человечества в целом;

4) отдельное событие, случай, социальное действие, состояние социального взаимодействия, истории жизни и другие индивидуальные и мелкогрупповые характеристики социальной реальности, подлежащие интерпретации с позиции деятельного субъекта.

Эта последняя разновидность социального факта исследуется микросоциологией (феноменологией, символическим интеракционизмом, «понимающей» социологией и т. п.). При этом микросоциологический подход ориентируется не столько на выявление социально-типических характеристик предмета исследования, сколько на изучение индивидуальных параметров (хотя и не исключает типические черты).

Поскольку все без исключения социальные факты приобретают свой смысл (могут быть объяснены) только благодаря той или иной системе понятий, с помощью которой мы описываем (конструируем) социальную реальность, постольку весь процесс социологического исследования (включая и анализ данных) непосредственно зависит от применяемой нами теории, в которую как раз и входят используемые понятия. Стало быть, социальный факт есть определенный итог научного познания, а вовсе не его начало.

Уже простейшее познавательное действие по присвоению некоторому факту наименования (подведению под понятие) есть не что иное, как процесс категоризации, и, соответственно, в этом случае факт будет означать именно то, что заложено в смысле понятия.

На более «высоких» уровнях объяснения и понимания социальных фактов в действие приходят не только одни лишь понятия, но социологическая теория в целом. Именно теория «предписывает»

социологу определенный взгляд, угол или точку зрения («фрейм», как сказал бы Э. Гоффман) на социальные факты. Именно от теории (или социологического направления, или от модели объяснения) зависит результат нашего объяснения и понимания социального факта.

Следовательно, социологи, придерживающиеся различных социологических парадигм, один и тот же факт будут объяснять по-разному. Может даже возникнуть такая ситуация, когда два исследования, исповедующих противоположные фундаментальные социологические установки, объяснят и оценят социальное явление также прямо противоположным образом. Отсюда ясно, что в ходе социологического исследования и, – шире, – в процессе развития социологического знания именно теории определяют, что считать социальным фактом и как следует его объяснять. Это означает, что разнообразные модели объяснения и понимания представляют собою стандар ты оценки адекватности истолкования социальных фактов в рамках конкретного социологического направления. Эти модели можно назвать социологическими стандартами рациональности. И, следовательно, различные стандарты предъявляют различные требования к эмпирическим данным и тем самым определяют реальную логику исследования, т. е. те методологические нормы, способы концептуализации, используемые методы, критерии оценки, которые полностью определяют и подчиняют себе эмпирические факты.

Таким образом, доминирующая роль в определении норм социологического (шире – научного) исследования принадлежит моделям теоретического описания, объяснения и понимания, которые приняты в той или иной парадигме социологии. Подобная модель предопределяет нормативные логические стандарты, с помощью которых ученые оценивают, что именно в рамках собственной исследовательской программы они будут считать плохим или хорошим описанием, доказательством, объяснением, экстраполяцией и т. д. Теоретические перспективы (парадигмы объяснения и понимания), стало быть, детерминируют прикладную логику научного исследования.

Безусловно, реальная социологическая практика со своей стороны оказывает обратное влияние на модели социологического объяснения, вынуждает вносить коррективы в их структуру и способы интерпретации и тем самым «тестирует» успешность и эффективность моделей, ибо их познавательная ценность оценивается способностью объяснить социальные факты. Здесь необходимо заметить, что полезность, утилитарную значимость моделей можно установить только в рамках данной социологической парадигмы, но никак не «со стороны», не с точки зрения другой, отличающейся, парадигмы, ибо там – уже иные социологические стандарты рациональности.

§ 5. Основные парадигмы социологического объяснения Из многочисленных социологических направлений, школ и теорий можно выделить основные, т. е. парадигмальные концепции.

Джордж Ритцер (США), например, в 1975 г. выделил три парадигмы: социальных фактов, социального определения и социального поведения6. В основу такой классификации положены чеРитцер Дж. Современные социологические теории. – СПб.: Питер, 2002. – С. 571 – 572.

тыре критерия: образцовое исследование (т. е. что в рамках данной парадигмы можно считать за образец социологического анализа и объяснения); определение предметной области (представление социологов данной парадигмы о собственном предмете исследования и – шире – о предмете социологии в целом); применяемые методы исследования (какие именно методы коррелятивны (согласуются) предмету исследования); модель теоретического объяснения, или теоретическая перспектива (общефилософские представления социологов об окружающем мире, социальной реальности и её структуре, философско-социологические ценности, нормы, установки).

Парадигма социальных фактов. Образцом исследования для представителей данной парадигмы служат классические работы Э. Дюркгейма «Самоубийство» и «Правила социологического метода». Соответственно, родоначальником этого типа социологической рациональности является также Э. Дюркгейм.

1. Основным предметом являются социальные факты, т. е. закрепленные стандартизированные («автоматические») действия, оказывающие на индивида внешнее давление, а также социальные институты и другие крупные социальные структуры, влияющие на личность.

2. Методы, которым отдаются предпочтения внутри этой парадигмы (опросные и сравнительно-исторические методы).

3. К парадигме социальных фактов Дж. Ритцер относит такие теории, как структурный функционализм, теории конфликтов, те ории систем.

Парадигма социального определения. Образцом для сторонников этого направления являются работы, посвященные теории социального действия в «понимающей» социологии М. Вебера, основоположника всей парадигмы.

1. Предмет исследования – определение социальной ситуации и действия с точки зрения самих действующих акторов, а также изучение того влияния, которое оказывает такое определение на последующие действия и взаимодействия.

2. Методы: метод наблюдения (особенно включенное наблюдение (этнографический метод)) биографический и опросный методы.

3. К данной парадигме относятся теории действия, символи ческий интеракционизм, феноменологическая социология, этноме тодология, экзистенциализм, «драматургическая» социология, те ория коммуникативного действия.

Парадигма социального поведения. Образцом для представления данной парадигмы являются работы Берреса Скиннера7.

1. Предметная отрасль с точки зрения социального бихевио ризма есть неосознанное поведение индивидов. Особый интерес представляют награды, вызывающие желательные виды поведения, и наказания, сдерживающие нежелательное поведение.

2. Методом, наиболее предпочтительным для бихевиоризма, является эксперимент.

3. В состав парадигмы социального бихевиоризма Ритцер включает поведенческую социологию, близкую к психологическому бихевиоризму, и более значительное направление – теорию обмена.

Помимо классификации Дж. Ритцера, можно отметить также концепцию социологических парадигм Джона Масиониса (США 1987)8.

Д. Масионис считает, что при построении теории социологи сталкиваются с двумя главными вопросами: Какие предметы сле дует изучать? и как увязывать (объяснять и понимать) полученные факты? Ответы на эти вопросы зависят от теоретической парадигмы, или «дорожной карты». Теоретическая парадигма, по мнению Масиониса, есть исходный образ общества, который направляет ход мышления и исследования. Социология располагает тремя основными подходами: структурно-функциональным, социальной конф ликтологией и символическим интеракционизмом.

Структурно-функциональная парадигма. Общество рассматривается как сложная система, отдельные части которой слаженно работают для обеспечения единства и стабильной системы. Внимание сосредоточивается на социальной структуре, под которой понимается любой относительно устойчивый образец социального действия. Кроме того, исследуются социальные функции структуры и их последствия для деятельности общества в целом. К числу основоположников парадигмы Масионис относит О. Конта, Г. СпенВыделение данной парадигмы в качестве социологической, в отличие от двух предыдущих, не является бесспорным. Указанная Ритцером сфера исследования имеет к социологии косвенное отношение. Включение в классификацию парадигмы социального поведения представляет собою, скорее всего, своеобразную «дань» американскому представлению о социальных и гуманитарных науках.

Масионис Дж. Социология. – СПб.: Питер, 2004. – С. 42 – 47.

сера и – главным образом – Э. Дюркгейма9. Окончательную форму структурному функционализму придали Т. Парсонс и Р. Мертон.

Именно они сформировали модель объяснения эмпирических данных, присущую функционализму. Отрицательной чертой этой парадигмы Масионис считает её представление об обществе как устойчивом, упорядоченном и статичном образовании.

Парадигма социального конфликта. В основе парадигмы лежит схема, которая воспроизводит общество как арену неравенства, порождающего конфликты и изменения. В отличие от структурнофункционального акцента на интеграции и солидарности этот подход делает упор на неравенстве. Изучаются, прежде всего, такие факторы, как класс, раса, возраст, этническая принадлежность, статус с неравномерным распределением богатства, власти, образования и социального престижа. К числу основоположников парадигмы Масионис относит К. Маркса.

Однако нужно отметить, что такие концепции социального конфликта, как теории Г. Зиммеля, Р. Дарендорфа, Л. Козера и других, вовсе не грешат односторонностью, ангажированностью и идеологизированностью, столь присущими построениям Маркса, и представляют собою современные исследования разнообразных и зачастую прямо противоположных функций социального конфликта.

Парадигма символического интеракционизма. Предыдущие две парадигмы относятся к уровню макросоциологии. Символический интеракционизм – это микроуровневая теория. Она представляет собою модель объяснения, которая воспринимает общество как продукт повседневного взаимодействия индивидов. Общество является общей, «совместной» реальностью, которую люди создают в ходе взаимного общения. Люди живут в мире символов и придают собственный смысл, значение и ценность всему окружающему миру, включая социальный. Следовательно, социальная реальность – это совокупность значений и смыслов, которыми мы наделяем свое окружение, действия, обязанности по отношению к другим людям и собственную самоидентичность.

Необходимо также включить в число «отцов-основателей» данной парадигмы Питирима Сорокина.

Парадигма символического интеракционизма уходит корнями в идеи М. Вебера. Основателем собственно символического интеракционизма является Дж. Мид и его последователи – Г. Блумер, Г. Гарфинкель, Э. Гоффман, Дж. Хоманс, П. Блау и др. Однако, по мнению Масиониса, эта парадигма, фокусируя свое внимание на повседневных взаимодействиях людей (в этом состоит её огромная заслуга и гуманистическое значение), оставляет без должного внимания более крупные социальные структуры и факторы10.

В заключение Масионис утверждает, что, поскольку каждая парадигма выделяет различные измерения социальных проблем, постольку наиболее полного социологического понимания удается добиться лишь с учетом всех трех парадигм.

1. Перечислите основные значения понятия «анализ данных».

2. Каковы уровни анализа эмпирических данных?

3. Что такое «социологические данные»? Каковы их виды?

4. Назовите основные стадии социологического исследования.

5. Что представляет собою предмет курса «Анализ данных в социологии»?

6. Дайте определение понятия «социальный факт».

7. В чем заключается зависимость анализа эмпирических данных от социологических теорий и моделей объяснения?

8. Какие социологические парадигмы выделяет Дж. Ритцер?

9. Расскажите о концепции социологических парадигм Д. Масиониса.

В своей книги Д. Масионис приводит прекрасный пример, иллюстрирующий, каким образом все три парадигмы интерпретируют и объясняют, исходя из своих собственных оснований, такой важный социальный феномен как спорт (См.: Указ. соч. – С. 47 – 50).

Глава. Позиивисса аралисичеса § 1. Основные характеристики натуралистической Огюст Конт, основатель позитивизма и социологии как самостоятельной науки, в 1817 – 1824 гг. работал личным секретарем у известного социального философа Клода Анри де Сен-Симона.

Именно у графа-социалиста (!) Конт заимствовал основополагающие идеи будущего социального учения. Мэтр выступал как «генератор идей»: он продуцировал огромное число насколько талантливых, настолько же логически несвязанных и разрозненных мыслей.

Конт привел идеи «патрона» в систему, творчески развил их и на этой базе заложил основы новой науки – социальной физики. С тем чтобы его собственную социальную теорию не путали с чужими концепциями, Конт придумал для своего детища неологизм, словокентавр – социология.

В теории Конта уже были заложены те фундаментальные специфические интенции и установки, которые, первоначально сформировав образ «первого позитивизма», сохранились в своих существенных чертах и во «втором позитивизме» (эмпириокритицизме), и в третьем (неопозитивизме).

К числу базовых характеристик позитивистской модели объяснения можно отнести следующие:

1. Сциентизм и сциентократический утопизм: позитивная наука (естествознание, математика, технические прикладные науки), исследующая эмпирические каузальные (причинные) связи, является высшей ступенью в поэтапном развитии форм человеческого мышления и духа. В индустриальном обществе наука должна занять высшее положение среди всех «продуктов» разума, а именно – стать новой религией всего человечества. Более того – позитивное знание должно стать источником и движущей силой социальных преобразований, коренных изменений общества, приобретающих, однако, форму исключительно социальной эволюции. Сущность оптимистической утопии точно выражает контовский афоризм: «Знать, чтобы предвидеть; предвидеть, чтобы мочь».

Само собой разумеется, что философия в такой ситуации полностью утрачивает свои функции метафизики и трансформируется в методологию науки. Таким образом, О. Конт принимал участие в создании парадоксального феномена – «антифилософской философии».

2. Абсолютизация естественных наук, безграничный гносеологический оптимизм и безусловная вера в могущество научных методов, столь присущие современникам и свидетелям беспрецедентной научно-промышленной и технической революции в первой половине в., породили стойкое убеждение, что все существующие науки суть науки естественные. – Во всяком случае, с точки зрения применяемых методов.

Независимо от объекта и предмета исследования, все дисциплины должны использовать естественно-научные методы, предъявившие человечеству такой впечатляющий и неоспоримый научнотехнический результат. Подобная сциентистская эйфория привела к закономерному выводу: не существует разделения методов на гуманитарные и естественно-научные; все науки пользуются единым позитивным (естественно-научным) методом. «Царство» человеческого духа не противостоит природе, но является ее (природы) составной частью. Эта позиция, устанавливающая единство методов социальных и естественных наук, именуется «натурализмом».

В более широком смысле слова натурализмом называется научная установка, рассматривающая общество, человека, культуру, т.е. гуманитарный мир в целом, как составную часть, принадлежность природы.

3. Еще одной характеристикой, прямо вытекающей из сциентистских установок первого позитивизма, является эмпиризм и, следовательно, индуктивизм и феноменализм.

Ориентация на опытное познание и знание привела к легитимизации одного лишь эмпирически верифицируемого (проверяемого) знания. Но коль скоро мы можем удостовериться в истинности нашего знания только путем непосредственного (в крайнем случае – опосредствованного) наблюдения, то, стало быть, мы можем изучать одни лишь феномены. Наблюдая эмпирические факты (феномены), мы, следовательно, должны в науке отказаться от претензий ответить на вопрос «почему?» и сосредоточить свои познавательные усилия на вопросе «как?». Это, в свою очередь, означает, что подробное описание в ходе научного исследования изучаемого феномена составляет главную задачу позитивной науки. Мы теперь не пытаемся познать сущность явлений, а довольствуемся тщательным и прагматически ориентированным описанием феноменов. Описание (наряду с наблюдением) приобретает статус основополагающего метода позитивных наук. Но поскольку здание науки должно строиться на совокупности бесчисленного количества отдельных эмпирических фактов, играющих роль фундамента, постольку любая сфера научного знания применяет индуктивный способ построения.

Все эти принципиальные установки социологии О. Конта сформировали определенную парадигму социологического знания и, как следствие, соответствующую модель анализа, понимания и объяснения эмпирических данных.

§ 2. Дедуктивно-номологическая модель объяснения Логико-философское обоснование метода объяснения в своей эксплицитной форме было предложено Карлом Раймундом Поп пером в 1935 г. в немецком издании книги «Логика исследования»

(второе, английское, издание – «Логика научного исследования», 1959 г.).

Согласно К. Попперу, эмпирические науки суть совокупность теорий, представляющих собою систематическое единство знаков или символов. Теории являются сетями, предназначенными улавливать то, что мы называем «миром», для осознания, объяснения и овладения им. При этом мы стремимся сделать ячейки сетей все более мелкими.

«Дать причинное объяснение некоторого события, – утверждает Поппер, – значит дедуцировать описывающее его высказывание, используя в качестве посылок один или несколько универсальных законов вместе с определенными сингулярными высказываниями – начальными условиями. Например, мы можем сказать, что мы дали причинное объяснение разрыва некоторой нити, если мы нашли, что она имеет предел прочности 1 фунт и что к ней был подвешен груз весом в 2 фунта»11. Если мы проанализируем это причинное объяснение, то обнаружим его структуру, которая состоит из высказываний двух различных видов. Для полного каузального объяснения некоторого события необходимы: 1) универсальные высказывания, то есть гипотезы, носящие характер естественных законов, и 2) син гулярные высказывания, которые относятся только к специфическому обсуждаемому событию и которые называются «начальными условиями».

Универсальным высказыванием в нашем примере будет умозаключение: «Если превысить предел прочности, то нить разорвется».

Сингулярными высказываниями (начальными условиями) в данном случае являются суждения: а) «Предел прочности нити составляет 1 фунт» и б) «Подвешенный груз обладает массой 2 фунта». Далее следует логическая дедукция, подтверждающая, что при таких начальных условиях и универсальном законе нить неизбежно разорвется. Такова простейшая структура дедуктивного причинного объяснения.

Через семь лет Карл Гемпель в статье «Функция общих законов в истории» (1942) обратился к проблеме причинного объяснения в исторических и социальных науках. Статья начинается с характерного позитивистского (натуралистического) credo: «Существует довольно распространенное убеждение, что история, в отличие от так называемых физических наук, занимается скорее описанием частных событий прошлого, чем поиском общих законов, которые могли бы этими событиями управлять. Это убеждение, вероятно, имеет силу, будучи характеристикой типа проблем, вызывающих основной интерес у некоторых историков. Но как определение теоретической функции общих законов в научном историческом исследовании оно, безусловно, неприемлемо. Ниже мы попытаемся обосновать эту позицию путем более или менее подробной демонстрации того, что общие законы имеют в целом аналогичные функции в истории и в естественных науках, что они Поппер К. Логика и рост научного знания. – М.: Прогресс, 1983. – С. 83.

являются обязательным инструментом исторического исследования и даже составляют общий базис различных процедур, которые обычно рассматриваются как характерные для социальных наук в противовес наукам естественным»12.

В 1948 г. вышла уже совместная с П. Оппенхаймом статья «Исследования по логике объяснения». Здесь в теорию объяснения были внесены поправки и уточнения13.

В целом дедуктивно-номологическая модель (или модель охватывающего закона) объяснения Поппера-Гемпеля выглядит таким образом: в основу модели (схемы) положены три основных тезиса:

1) объяснение и предсказание симметричны;

2) универсальные (общие, охватывающие) законы суть каузальные высказывания, т. е. описывающие причинную связь между событиями;

3) хорошее объяснение и в естественных, и в социальных науках соответствует трем нормативно-логическим критериям: ) экс планандум (то, что подлежит объяснению) может быть логически (дедуктивно) выведен из экспланантов (объясняющие высказывания; объяснение); б) в число экспланантов входит правдоподобный общий закон (охватывающий класс явлений), из которого экспланандум выводится с логической необходимостью; в) эксплананты должны быть эмпирически проверяемыми (верифицируемыми).

В число экспланантов, таким образом, входят: 1) общие (охватывающие) законы, и 2) посылки, описывающие начальные условия (антецеденты) объясняемых событий. Далее следует логическая дедукция, приводящая с необходимостью к экспланандуму (консеквенту). Такая модель, по мысли Гемпеля, применима и в естествознании, и в социальных науках.

Гемпель К.Г. Функция общих законов в истории // Вопросы философии. – 1998. – № 10. – С. 88.

Итогом работы К. Гемпеля над этой темой стала обширная обобщающая книга «Аспекты научного объяснения и другие очерки по философии науки» (1965).

Правдоподобным (недемонстративным) в формальной логике называется умозаключение (в данном случае – закон), в котором правила вывода обеспечивают лишь вероятное следование заключения из посылок.

Однако антинатуралисты сразу же указали на то, что в социологии и истории используется модель теоретического объяснения, которая не может быть описана с позиций формально-логической схемы объяснения. Социологическая модель рационального дейс твия объясняет поступки, поведение и социальные явления с точки зрения мотивов и целей, ценностей и норм, убеждений и желаний действующих индивидов.

В ответ на критику К. Гемпель утверждал, что само понятие «рациональности» (рационального действия) в социологии и истории является нормативно-логическим, т. е. указывающим лишь на степень соответствия действия требованиям некоторой нормативной системы. В качестве нормативной системы могут выступать мораль, закон, традиции, обычаи, этикет, институциональные нормы, правила расчета рентабельности и т. д. В таком случае объяснения действий как разумных или рациональных не являются эмпиричес кими законами. Понятие рациональности приобретает объяснительную силу, если оно является диспозицией, предрасположенностью субъекта поступать определенным образом. Если же рациональность является диспозицией, то она может быть включена в дедуктивно-номологическую модель. В таком случае адекватное объяснение рационального социального действия должно соответствовать логической «схеме » в виде полисиллогизма:

(1) Деятель А находится в ситуации типа С.

(2) Деятель А является рациональным деятелем.

(3) В ситуации типа С любой рациональный актор совершает действие Х.

Следовательно, актор А совершит действие Х.

Как видно, «схема » есть не что иное, как простой категорический силлогизм с отношением транзитивности.

Гемпелевская «схема », действительно, может объяснить какую-то часть субъективно мотивированных действий. Однако она грешит следующими недостатками:

1. Посылка (3), представляющая собою общий (охватывающий) закон, по определению подлежащий эмпирической проверке и являющийся по своей сути эмпирической генерализацией (обобщением), в действительности выводится из начальных условий (1) и (2) чисто логически, т. е. является аналитической истиной, ничего нового не прибавляющей к уже известному, тривиальной и верной без всяких эмпирических доказательств в том случае, если посылки (1) и (2) верны.

2. Общий закон (3) будет неизменно меняться от ситуации к ситуации, от актора к актору. Иначе говоря, общность закона будет обратно пропорциональной его правдоподобию.

3. Схема К. Гемпеля применима лишь к ситуациям, когда критерий рациональности может быть задан явно и однозначно.

4. Даже в случае, когда критерий задан явно и однозначно, невозможно определить объективный (не зависящий от субъекта) критерий рациональности.

Следовательно, в простых и однозначно определенных случаях, о которых имеется полная исходная информация (начальные условия) и которые подчиняются универсальным (охватывающим) законам, дедуктивно-номологическая модель объяснения, безусловно, «работает». Однако при столкновении со сложными социальными ситуациями такой тип объяснения, уже в силу своей предельно рациональной структуры, не может «справиться» с подчас до конца нерационализируемым социальным явлением.

Схема объяснения Поппера-Гемпеля (как, собственно, все остальные натуралистические модели) отказывается и от рациональности, и от субъективности актора и объясняет по сути дела не действующих субъектов, а некие объективированные действия как таковые. Иначе говоря, натуралистическая схема – это модель абстрактной человеческой деятельности без действующего субъекта, ибо из нее исключены все субъективные мотивы поведения.

§ 3. Модели объяснения социального бихевиоризма Один из основоположников американской бихевиористской психологии, Э. Торндайк, первым стал исследовать процессы научения у животных и в результате экспериментов пришел к следующим выводам:

1. Животные обучаются методом проб и ошибок: отбор целесообразных действий (аналог человеческих рациональных) происходит благодаря их подкреплению. Успешная реакция имеет большую вероятность последующего воспроизведения, т. е. успешное действие закрепляется. Этот феномен он назвал «законом эффекта».

2. Если при одновременном воздействии нескольких раздражителей один вызывает реакцию, то другие приобретают способность вызывать ту же реакцию. Открытый механизм получил название «закона ассоциативного сдвига».

Описанные механизмы формирования и изменения поведения в своих существенных чертах воспроизводили дарвиновскую эволюционную парадигму на индивидуальном (онтогенетическом) уровне. Исследования Торндайка оказали влияние на формирование исследовательской программы социального бихевиоризма.

Человеческое поведение, с точки зрения бихевиористов в социологии15, можно оценить как носящее едва ли не случайный характер, по крайней мере, – в детском возрасте. Поведенческая реакция – позитивная, негативная или нейтральная – влияет на то, каким будет в дальнейшем поведение действующего субъекта. Если реакция была отрицательной, вряд ли аналогичное поведение еще раз повторится. Положительная реакция закрепляет действие. Последователи бихевиоризма в социологии изучают социальные действия через призму феноменов подкрепления (вознаграждения) и наказания (издержек).

Еще в 20-е гг. в. Джон Уотсон (кстати, бывший студент Джорджа Мида) сформулировал основные методологические принципы психологического бихевиоризма:

1. Психология должна изучать и объяснять поведение как совокупность наблюдаемых реакций, детерминированных внешней средой. Иначе: поведение описывается схемой: S, где S – стимул, – реакция. Такова суть детерминистской теории действия.

2. Использование объективного метода и объяснительных моделей естественных наук требует радикального отказа от менталистской (относящейся к сознанию) терминологии и от поиска «конечных (сущностных) причин» поведения в сознании субъекта.

3. Описание поведения должно быть «переведено» с языка гипотетических сущностей сознания на язык эмпирически наблюдаемых реакций и стимулов.

Таким образом, Д. Уотсон (будучи позитивистом в психологии) полностью изгнал из теории действия все ценности, мотивы, намерения, предпочтения, желания как движущие силы, субъективные смыслы поведения.

Провести четкое разделение на психологический бихевиоризм и социологический чрезвычайно трудно, практически невозможно.

Бывший профессор Уотсона, Джордж Мид, называл подобный бихевиоризм радикальным, чтобы отличить от своего собственного – социального. Мид критиковал Уотсона за чрезмерно упрощенное представление о поведении и за изоляцию поведения от более широкого социального контекста. Свою теорию – символический интеракционизм – Мид однозначно ориентировал на исследование ментальных мотивов поведения, в основе которых те самые attitudes (установки), от которых отказался Уотсон: ценности, нормы, желания, экспектации, предпочтения, верования и пр. Мид, в отличие от своего бывшего студента, создавал «волюнтаристскую» теорию действия.

Соответственно, в схеме субъективного человеческого действия появляется необходимое новое звено: S A, где А – attitudes.

Во второй половине в. наибольшее влияние на формирование бихевиористских моделей объяснения оказал Беррес Скиннер.

Он исходил из основополагающей мысли о том, что реальными объектами изучения социальных наук должны стать исходные условия (антецеденты) поведения, само поведение и его последствия.

Основанием оперантной теории действия стала идея «рекурсивной взаимообусловленности поведения и окружения». Ее суть: активные действия «организма» вызывают изменения «внешнего окружения».

Далее происходит «рекурсия» (возвращение): измененное окружение оказывает обратное воздействие на «организм», увеличивая или уменьшая вероятность воспроизведения вызвавших эти изменения поведенческих реакций (оперантов).

В теории Скиннера из поля внимания также исключен действующий субъект со всеми его установками. Мы вновь встречаемся с «моделью действия без действующего субъекта».

Иную модель объяснения в рамках социального бихевиоризма предложил Джордж Хоманс. Для его концепции характерны: во-первых, приверженность концепции единству метода и дедуктивно-номологической модели объяснения; во-вторых, психологический редукционизм (сведение мотивов поведения к психическим причинам), чего он сам не скрывал; в-третьих, методологический индивидуализм (номинализм), характерный для микросоциологии. Индивидуальные поведенческие реакции, убежден Хоманс, являются универсальными психологическими посредниками между социальными фактами (понимаемыми в духе Э. Дюркгейма). Другими словами, процессы обмена идентичны по своей форме на индивидуальном и социальном уровнях, хотя, конечно же, на социальном уровне способ формирования фундаментальных общественных процессов более сложен.

Хоманс обобщил концепцию подкрепления и распространил ее на взаимодействия «Личности» и «Другого»: участники интеракции «подкрепляют» друг друга не только материальными, но и социальными благами (похвалой, вниманием, престижем, услугами и т. д.). Поскольку такие понятия теории Хоманса, как полезность, издержки, прибыль и т. д., были взяты из экономической теории, то концепция получила название «теория обмена». Рациональность поведения и Хомансом, и его последователями стала пониматься как максимизация полезности и минимизация издержек.

Фундамент теории обмена составляют постулаты (общие закономерности) социального поведения.

1. Постулат успеха: чем чаще какое-либо действие приводит к получению вознаграждения (т. е. одобряется), тем более вероятно, что человек вновь поступит так же.

2. Постулат стимула: если в прошлом какой-либо стимул (или их совокупность) был связан с вознаграждением поступка, то чем больше похожи на него другие стимулы, тем больше вероятность того, что человек в будущем вновь воспроизведет тот же или сходный поступок.

3. Постулат ценности: чем более ценным представляется человеку результат его действия, тем выше вероятность воспроизведения этого действия.

4. Постулат лишения / пресыщения (насыщения / голодания):

чем чаще в недавнем прошлом человек получал определенное вознаграждение, тем меньшую ценность представляет каждое последующее вознаграждение. Формулируя этот постулат, Хоманс определил еще два важных понятия – «издержки» и «выгода».

Издержки любого поведения – те вознаграждения, которые не удается получить вследствие своего предшествующего поведения.

Выгода – это превышение полученных вознаграждений над затратами (ценой), которые пришлось заплатить.

Эти понятия побудили Хоманса переформулировать постулат лишения / пресыщения, который стал выглядеть таким образом: чем большую выгоду получает человек от своего действия, тем больше вероятность, что он снова повторит это действие.

5. Постулат агрессии / одобрения. Эта закономерность имеет две формы: постулат А относится к негативным эмоциям; постулат В – к позитивным.

Постулат А: если действие человека не получает ожидаемого им вознаграждения или, напротив, вызывает неожиданное наказание, то этот человек испытывает чувство гнева; возрастает вероятность того, что он проявит агрессивное поведение, и результаты такого поведения будут иметь для него большую ценность.

Постулат В: если действие человека ведет к ожидаемому вознаграждению, в особенности, большему, чем он ожидал, или не приводит к ожидаемому наказанию, то субъект испытывает чувство удовольствия; возрастает вероятность того, что он вновь проявит одобряемое поведение, и результаты последнего будут иметь для него большую ценность.

В литературе обычно указывают на эти пять базовых постулата, основанных на принципах бихевиоризма. Можно, кроме того, выделить шестой постулат, который стоит особняком, ибо он опирается на теорию рационального выбора.

6. Постулат рациональности: выбирая между альтернативными действиями, человек изберет то, которое обеспечит наивысшее значение величины, получаемой при умножении ценности резуль тата, как она понимается в данный момент, на вероятность его достижения.

1. Каковы базовые характеристики позитивистской (натуралистической) модели объяснения?

2. Что такое причинное объяснение в модели Поппера-Гемпеля?

3. В чем состоит сущность дедуктивно-номологической модели?

4. Что представляет собою «схема »? В чем ее достоинства и недостатки?

5. К каким выводам пришел Э. Торндайк?

6. Каковы принципы бихевиоризма Д. Уотсона?

7. В чем выражается суть бихевиористской модели Б. Скиннера?

8. Каковы общие характеристики и постулаты обмена концепции Дж. Хоманса?

Глава. Срроциоальй аализ § 1. Сущность функционального объяснения Любое описание рационального действия неизбежно содержит в себе ссылку на цели, мотивы, субъективный смысл, определяемые «с точки зрения действующего лица». Однако если мы рассматриваем действия не отдельного актора либо группы, а целого социального института, то говорить в прямом смысле слова о «цели» или «мотиве» деятельности этого крупного структурного образования не вполне корректно. В этом случае мы будем исследовать не цели и мотивы института, а его функции. В сущности, функция любой масштабной социальной единицы, – будь то культура, институт или общество в целом, – представляет собою не что иное, как ту же самую цель, а именно – ту общественную цель (потребность), ради удовлетворения которой эта структура либо целенаправленно создана, либо стихийно сложилась. Иначе говоря, функция в этом смысле – это цель предназначения. Соответственно, функциональные объяснения направлены на проблемы «выживания», интеграции или воспроизводства социальной системы. Разъясняются также условия жизнедеятельности, адаптационные возможности, эволюционные изменения и другие процессы, происходящие внутри объясняемой системы.

Сказанное вовсе не означает, что функциональное объяснение пригодно лишь для сложных структур. Этот тип объяснения может применяться на микросоциальном или даже индивидуальном уровнях: например, в социальной психологии используются психоаналитические описания, опирающиеся на концепцию бессознательных мотивов, или латентных функций психики. Однако чаще функциональные объяснения встречаются все же при исследовании макроструктур.

Функциональные объяснения в социологии, таким образом, могут рассматриваться как разновидность телеологических объяснений, в которых события, действия, факты становятся понятны лишь через соотнесение с их последствиями.

В современной социологии под функционализмом, прежде всего, понимают структурный функционализм. Это направление рассматривает общество с точки зрения его социальной структуры и присущих структурным элементам функций. Именно эти две методологические интенции и дали название данной социологической теории. Объяснить некоторое социальное явление – значит выявить его структуру и те функции, которые выполняют части системы.

Помимо структурного функционализма Т. Парсонса и Р. Мертона, выделяют и другие его типы: а) индивидуальный функционализм, характерный для культурной антропологии и ориентированный на анализ того, как социальные институты и локальные культуры удовлетворяют потребности индивида (Б. Малиновски); б) межличнос тный (внутригрупповой) функционализм, также присущий ранней культурной антропологии (А. Рэдклифф-Браун); это направление выявляет функциональность тех обычаев, традиций и других культурных норм, которые могли восприниматься как примитивные или пережиточные (с евроцентристской точки зрения); в) социеталь ный функционализм современных системных теоретиков (Н. Луман, Э. Гидденс, Э. Шилз, П. Штомпка и другие).

Функционализм часто критиковали за два основных недостатка, характерных для этого типа объяснения.

Во-первых, так называемая «незаконная телеология»: существование социальных институтов, культурных практик или структурных ограничений объясняется имеющимися целями и потребностями общества или группы без разъяснения того, каким образом, с помощью каких каузальных механизмов социетальные цели становятся актуальными причинами событий и явлений.

Во-вторых, тавтология, т. е. принцип истолкования, при котором социальное целое объясняется через его части, а сами структурные элементы (части) определяются через целое.

Надо признать, что эти недостатки из функционализма полностью не устранимы. Сущность функционального объяснения именно в том и состоит, что экспланандум выводится только из собственных функций-целей. Другими словами, либо нужно мириться с телеологией и тавтологией, либо функционализм попросту перестанет быть самим собой, и мы в таком случае потеряем эвристичную и полезную парадигму объяснения. Быть может, эти свойства стоит рассматривать не в качестве недостатков, а лишь специфических особенностей, которые присущи данному способу объяснения и на которые необходимо делать определенную «поправку».

§ 2. Т. Парсонс: структура социального действия В 1937 г. Толкотт Парсонс издал книгу «Структура социального действия» и тем самым положил начало крупнейшему социологическому направлению – структурному функционализму. – Хотя, конечно же, американский социолог не был первым, кто разрабатывал в гуманитарных и социальных науках структурно-функциональную парадигму. Поскольку функционализм берет свое начало в органи цизме и «биологической метафоре» общества (по крайней мере, в социальных науках), постольку к числу его «отцов-основателей»

нужно отнести О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, П. Сорокина, крупнейших антропологов А.Р. Рэдклифф-Брауна и Б. Малиновски.

Для теории социального действия Т. Парсонса (на формирование которой, помимо вышеперечисленных прародителей структурного функционализма, большое влияние оказал М. Вебер) характерны, прежде всего: а) нормативный рационализм, т. е. стремление построить модель объяснения действия, которая в своей интерпретации опиралась бы на социальные нормы, ценности, установки, желания, убеждения и рассматривала их всех в качестве реальных причин действия; б) логический функционализм, иначе говоря – установка рассматривать цели индивидуальных (или институциональных) акторов как логически необходимые условия существования определенных средств действия (или – в более крупном масштабе – функций отдельных подсистем системы действия).

Основная задача, которую Парсонс ставил перед собою, – создать общую теорию действия. В этой общей концепции социаль ное действие должно было стать лишь одним из видов действия как такового. При этом Парсонс стремился пройти между Сциллой «субъективизма» и Харибдой «объективизма», т. е. между Вебером и Дюркгеймом. Если М. Вебера считали так называемым «индивидуалистом» и «субъективистом», который в социологии идет от индивида (социального действия) к обществу, то Э. Дюркгейма в той же степени полагали «холистом» и «объективистом», поскольку он двигался от общества (социального факта) к индивиду16.

Безусловно, такая характеристика содержит, одновременно, и упрощение, и абсолютизацию. Макс Вебер никогда не доходил до изучения социальных суперсистем (государства, классов, общества в целом), ибо считал, что все эти структуры суть абстракции, а реально существуют только человеческие действия, которые социология и должна изучать. Точно также, но только в противоположном направлении, Эмиль Дюркгейм не «спускался» по социальной лестнице до исследования индивидуальных действий, ибо полагал, что предмет исследования социологии – устойчивые и «стандартизированные» социальные факты.

Т. Парсонс замыслил «примирить» и объединить оба этих фундаментальных социологических подхода: с одной стороны («со стороны» Дюркгейма), общество (система) есть совокупность взаимосвязанных частей, не сводимых к простой их сумме. С другой стороны («со стороны» Вебера), индивиды действуют, руководствуясь ценностями, нормами, установками, убеждениями, и тем самым влияют на общество и трансформируют его17. В этом, последнем, случае важнейшим социальным процессом оказывается процедура коммуникации значений, символов, ценностей, норм, т. е. социальной информации.

Построение функциональной теории социальной организации Парсонс (под влиянием Вебера) начинает с … «волюнтаристской теории действия». «Волюнтаристское» (волевое) действие есть субъективный процесс принятия решений актором. Однако решения частично принимаются под давлением ситуационного окружения.

Структура «волюнтаристского» действия состоит из: 1) актора (действующего индивида); 2) цели; 3) средств достижения цели; 4) си туационных условий; 5) ценностей, норм, идей, установок, социальных экспектаций, оказывающих совместное влияние на индивида.

Далее возникает вопрос: как эти единичные действия связаны между собою? Что их интегрирует?

Функцию интеграции действий индивидов выполняет социальная система18. Каждой социальной системе и подсистеме с необходимостью присущ набор из четырех функций. Любая функция понимается Парсонсом как совокупность действий, направленных на удовлетворение потребностей системы.

Сразу же можно отметить, что пройти между двумя «крайностями»

Парсонсу не удалось: несмотря на свою приверженность к пониманию социальной системы как системы взаимодействия, Парсонс, по сути, не рассматривает взаимодействие в качестве фундаментального элемента изучения общества. Базовой единицей («первокирпичиком») системы он берет статусно-ролевой комплекс. Однако совокупный набор статусов и ролей не может быть взят как фундаментальный (первичный) элемент социальной системы, ибо по существу своему является интегральной, комплек сной, – а, значит, сложной, – характеристикой личности. Таким образом, актор в системе Парсонса анализируется не с точки зрения его ценностей, норм, установок, мыслей и желаний, а всего лишь как взаимообусловленная совокупность статусов и ролей.

Здесь я вынужден опустить концепцию социальной структуры из-за недостатка объема. Эта теория рассматривается в курсе «История социологии».

1. Adaptation (адаптация) – система должна адаптироваться к внешней среде и приспособить, насколько возможно, внешнюю среду к своим потребностям.

2. Goal (целедостижение) – установление приоритеAttainent та в системе целей и мобилизация ресурсов для их достижения.

3. Integration (интеграция) – координация взаимодействий элементов системы.

4. Latency (букв.: «скрытое состояние»; употребляется в смысле: «сохранение внутреннего (скрытого) образца», или, по-другому, латентность) – поддержка мотивации индивидов, необходимой системе; поддержание и воспроизводство социальных образцов; своего рода «социальный консерватизм».

По первой букве каждого слова, обозначающего функцию, набор получил сокращенное наименование «схема AGIL» (схема «эйджил»). Данная схема используется на всех стратификационных уровнях системы Парсонса.

Концепция «волюнтаристского» действия и функциональный набор, взятые в качестве методологических инструментов, позволяют эффективно анализировать эмпирические данные, ибо структурируют и унифицируют собранную информацию, производят группировку и классификацию, помогают выделить социальные типы и тем самым дают возможность понимать, объяснять и интерпретировать действия как индивидов и малых социальных групп, так и масштабных социальных образований. При этом анализироваться могут эмпирические данные любого типа социологического исследования. Однако большую эффективность структурно-функциональная парадигма Парсонса проявляет все же при исследовании крупных единиц.

§ 3. Постулаты функционализма и их критика Р. Мертоном Если Т. Парсонса можно охарактеризовать как важнейшего теоретика структурного функционализма, то его гарвардского студента Роберта Мертона – как автора важнейших формулировок структурного функционализма в социологии. Действительно, Парсонс создал, скорее, социально-философскую теорию, а Мертон «адаптировал» ее собственно к социологии.

Построение своей теории Р. Мертон начинает с критики предшествующих функционалистов, а именно – с представителей культурной антропологии А.Р. Рэдклифф-Брауна и Б. Малиновски, а также одного из своих учителей – Т. Парсонса. Знаменитые ученые, по мнению Мертона, в имплицитной форме выдвинули три основных постулата функционального анализа.

Постулат функционального единства общества был сформулирован Рэдклифф-Брауном: общество и его структура составляют интегрированное единство, которое можно назвать «функциональным единством». В таком состоянии все части социальной системы работают совместно с достаточной гармоничностью или внутренней согласованностью.

Мертон выдвинул следующие возражения против этого постулата: 1) структура и элементы общества могут быть функциональны ми для одних индивидов и социальных групп и дисфункциональны ми для других; 2) идеальной интеграции в обществе не существует;

3) вопрос о функциональном единстве общества необходимо в каждом конкретном случае исследовать эмпирически, а не постулировать его априорно; 4) данный тезис, возможно, справедлив в отношении небольших, примитивных обществ; такое же обобщение нельзя делать применительно к более крупным и сложным обществам; 5) необходимо учитывать существование и действие в социуме как явных функций, так и латентных.

Постулат универсального функционализма был выдвинут Малиновски: все стандартизированные социальные или культурные формы имеют некоторую жизненную (позитивную) функцию.

Мертон вновь возразил: не каждая структура, идея, обычай, убеждение и т. д. выполняет позитивную функцию. Неистовый национализм, к примеру, является крайне дисфункциональным. Кроме того, существуют так называемые «отжившие» функции, т. е. те, которые когда-то были жизненными и позитивными, а в настоящее время утратили свое значение, не оказывают влияния на общество и превратились, по сути, в сугубо символические институты, обычаи или традиции. Такие утратившие актуальность установления Мертон назвал нонфункциями.

Вопрос о том, являются ли последствия того или иного культурного явления функциональными либо дисфункциональными решается, по убеждению Мертона, не априорно, а эмпирически, в процессе исследования. Соотношение функций и дисфункций какого-либо социального факта или процесса социолог предлагает оценивать при помощи понятия чистого баланса функциональных последствий. – Поскольку каждая общественная форма или структура бывает и функциональной и дисфункциональной (одновременно!), то следует взвесить, какие именно последствия преобладают.

Правда, нужно отметить, Мертон не разъясняет, каким же все-таки образом можно определить, что, в конце концов «перевешивает»?

Ведь оценка соотношения «плюсов» и «минусов» некоторого социального явления представляет собою сложнейшую проблему!

Постулат необходимости, обоснованный Малиновски, гласит: в любом типе цивилизации любой обычай, объект, идея или верование выполняют жизненную функцию и представляют собою необходимую часть внутри действующего целого. Короче: все жизненные функции необходимы. Или, наоборот, более развернуто:

все стандартизированные аспекты общества не только выполняют позитивные функции, но также являются необходимыми элементами социального универсума. Стало быть, все ныне существующие структуры и функции необходимы для общества, а, значит, никакие другие структуры и функции не могли бы работать настолько же эффективно, как те, что обнаруживаются в настоящее время.

Мертон внес существенную поправку в это положение. – Вопервых, постулат является самым двусмысленным из всех: неясно, утверждает ли он необходимость функции или же явления (обычая, объекта, идеи, верования), которое выполняет эту функцию, либо же он утверждает необходимость и того и другого.

Во-вторых (и это – главное возражение), точно так же как одно и то же явление может иметь многочисленные функции, так и одна и та же функция может по-разному выполняться различными явлениями. Отсюда следует, что нужно говорить не о том, что существуют незаменимые функции, а, наоборот, о наличии в обществе функци ональных альтернатив (функциональных эквивалентов, функциональных заменителей). В таком случае понятно, что в социуме также имеют место альтернативные структуры.

В итоге Мертон заключил, что все постулаты представляют собою неэмпирические утверждения (как, собственно, им и положено по определению), основанные на абстрактно-теоретических доктринах. Это – безусловный минус для социологии. Вполне очевидно, что любое эмпирическое суждение или объяснение так или иначе опираются на теорию. Однако, считает Мертон, обязанность социолога состоит в том, чтобы осуществить эмпирическую проверку своих теоретических положений.

Результатом критического анализа предшественников стало выдвижение Мертоном основоположения о теориях «среднего уров ня». Такая теория является основным инструментом анализа социальной эмпирической действительности. Теории среднего уровня опираются на эмпирические исследования и в то же время используют понятия, теоретическую конструкцию. Подобное соединение эмпирического и теоретического дает, с одной стороны, то, что понятия теории становятся методологически организованными и менее абстрактными, а с другой – конкретные исследования находят опору в фундаментальных теоретических положениях и, следовательно, собранные эмпирические факты наконец-то обретают возможность понимания и объяснения.

Большая совокупность теорий среднего уровня в итоге может составить всеобъемлющую теорию общества. Но никак не наоборот. – Подход Парсонса, – когда тот начинает построение социологической теории с постулатов предельной общности и в итоге получает, по мнению Мертона, не социологическую, а абстрактную социально-философскую теорию, – такой подход не может быть одобрен. Только тогда, когда основополагающая работа по созданию как можно большего числа теорий среднего уровня будет закончена, можно будет воспользоваться правилами функционального анализа и создать обобщенные социологические теории.

§ 4. Парадигма функционального анализа По справедливому замечанию Р. Мертона, функционализм не является абсолютно новой концепцией и не ограничивается общественными науками, а распространяется на все науки о человеке:

биологию, физиологию, психологию, экономику, юриспруденцию, антропологию, социологию и т. д.

Однако, если, скажем, в физиологии функциональный метод представляет собою операциональную рациональную процедуру исследования, т. е. некоторую общепринятую совокупность стандартных понятий, методик и схем, то в социологии мы наталкиваемся на конгломерат понятий, методик и схем, полностью зависящих от интересов и вкусов отдельных социологов.

Полностью изменить подобную ситуацию в социологии призвана парадигма функционального анализа – модель постановки проблем и их изучения, а также анализа, понимания, интерпретации и объяснения фактов социальной жизни. Парадигма не представляет собою ряд категорий, которые вводятся заново. Это, скорее, кодифи кация тех проблем и понятий, которые предстают перед нами в ходе социологического анализа.

Цель такой парадигмы – дать руководство для адекватного и плодотворного применения функционального метода. Кроме того, эта модель должна подводить непосредственно к постулатам (часто молчаливо принимаемым) и предположениям, лежащим в основе функционального анализа. Наконец, предлагаемая конструкция должна способствовать тому, чтобы социолог воспринимал не только сугубо научные аспекты анализа, но и учитывал политические, а иногда идеологические следствия социальных действий и явлений.

Соответственно, парадигма включает в себя понятия, правила и этапы анализа. В схеме они собраны вместе в компактной форме, что позволяет одновременно рассматривать основные требования функционального анализа и помогает исследователю вносить коррективы в выдвигаемые им интерпретации, чего трудно достичь, когда понятия разбросаны и скрыты в длинных рассуждениях. Данная парадигма дает основное ядро понятий, методик и выводов функционального метода.

Парадигму Мертона можно условно разделить на ту часть, где кодифицированы понятия, и ту, где описываются процедуры.

Основные понятия функционального анализа 1. Явление (-я), которому приписываются функции. Основное требование состоит в том, чтобы объект анализа представлял собою стандартизированное (т. е. типизированное, повторяющееся, устойчивое) явление, такое, как социальные роли, институциональные типы, социальные процессы, культурные стандарты, эмоциональные реакции (выраженные в соответствии с нормами данной культуры), социальные нормы, общественные структуры, средства контроля и т. д. Основной вопрос при этом: что должно входить в исследование в качестве объекта, если он должен быть подвергнут систематическому анализу?

2. Понятия субъективных предпосылок (мотивы, цели). Понятия субъективных склонностей зачастую ошибочно отождествляют со связанными с ними, но отличающимися от них понятиями объ ективных последствий какого-либо действия, поведения, процесса, убеждения, мнения, верования и т. д. Основной вопрос, возникающий при анализе этих понятий: в каких типах исследования достаточно брать наблюдаемые мотивации как первичные факты, как данное, а в каких следует их рассматривать как проблематичные, производные от других, скрытых, данных?

3. Понятия объективных последствий (функции, дисфункции).

В употреблении понятия «функция» существуют два типа неточностей: а) ограничение социологического наблюдения лишь одними позитивными последствиями некоторого социального явления;

б) тенденция путать субъективную категорию мотива с объективной категорией функции. Поэтому здесь необходимо разъяснение.

Функции суть наблюдаемые последствия, которые способствуют адаптации системы либо имеют какое-либо другое позитивное значение для субъекта действия.

Дисфункции – наблюдаемые последствия, которые уменьшают степень приспособления системы либо несут в себе иное негатив ное значение для актора (кем бы он ни был – индивидом или сложной структурой).

Что касается неточного употребления понятий мотивов и функций, то эту проблему можно решить, если ввести новые эвристичные понятия явных и латентных функций.

Явные функции суть те объективные последствия, которые вносят вклад в адаптацию системы и входили в намерения и осознава лись участниками системы. Иначе говоря, они имеют намеренный характер.

Латентные функции, соответственно, – те объективные последствия, которые в намерения не входили и не осознавались в качестве последствий.

Необходимо отметить, что у Мертона встречается и второй смысл, вкладываемый в эти понятия: под явными функциями понимаются видимые, поверхностные последствия; под латентны ми – сущностные, но скрытые. Эту двусмысленность необходимо учитывать при чтении работ Мертона.

Латентные функции не нужно путать с непредвиденными пос ледствиями, которые надо понимать как латентные дисфункции или же нонфункции (функции, утратившие актуальность и утерявшие значение).

Разграничение явных и латентных функций позволяет понять стандарты социального поведения, которые на первый взгляд кажутся иррациональными. Это различение делает возможной социологическую интерпретацию многих видов социальных действий, которые продолжают существовать даже тогда, когда явно поставленные перед ними цели никак не осуществляются. Издавна в таких случаях различные наблюдатели, в особенности неспециалисты, называют эти действия «предрассудками», «иррациональностями», «простой инерцией традиции» и т. д. Другими словами, когда поведение группы не достигает и часто не может достичь сознательно поставленной цели, существует склонность приписывать такое поведение недостатку внимания или рациональности, невежеству или отсталости, пережиткам или инерции.

Основной вопрос: каковы результаты превращения ранее скрытых функций в явные функции (включая проблему роли знания в человеческом поведении и проблемы манипуляции поведением)?

4. Понятие социальной единицы, обслуживаемой функцией.

Поскольку последствия могут быть функциональными для одних индивидов (структур) и дисфункциональными для других, постольку необходимо четко выделять некоторую совокупность единиц, для которой явление имеет предназначенные последствия.

Основной вопрос: какой именно социальной единице принадлежит данная функция?

5. Понятие функциональных требований (потребности, пред посылки существования). Это понятие является самым нестрогим, ибо определить эмпирическим путем условия существования системы чрезвычайно сложно.

Основной вопрос: что необходимо для установления легитимного применения такой переменной, как «функциональное требование», в ситуации, где невозможно строгое экспериментирование?

6. Понятие механизмов, через которые выполняются функции.

В данном случае необходимо исследовать социальные механизмы (разделение по ролям, обособление институциональных требований, иерархическое расположение ценностей, социальное разделение труда, ритуалы и церемонии и т. д.). Основной вопрос: имеется ли в нашем распоряжении полный перечень социальных механизмов, аналогичный, допустим, перечню психологических механизмов? Каковы методологические проблемы, связанные с различением действий этих социальных механизмов?

7. Понятие функциональных альтернатив (функциональных эквивалентов, или заменителей). Критический анализ постулата необходимости позволил сделать вывод о существовании функциональных альтернатив. Однако возникает проблема определения диапазона (интервала) изменчивости, оставаясь в котором они могут выполнять определенную функцию.

Основной вопрос: поскольку научное доказательство эквивалентности предполагаемых функциональных альтернатив требует в идеальном случае строго поставленного эксперимента (а это крайне проблематично), то какие практические методики исследования смогли бы наиболее полно заменить логику эксперимента?

8. Понятие структурного контекста (понятие ограничиваю щего влияния структуры). Диапазон вариаций в явлениях, при которых они могут выполнять соответствующие функции в социальной структуре, не является беспредельным. Взаимозависимость элементов социальной структуры ограничивает фактические возможности изменений, или функциональных альтернатив. Другими словами, какие-то изменения структура способна принять без ущерба для себя, а какие-то не в состоянии допустить без деструктивных последствий для собственного существования. Это ограничивающее влияние (т. е. неприемлемость изменений) и называется структурным контекстом.

Основной вопрос: насколько данный структурный контекст ограничивает диапазон вариаций явления, в котором они могут эффективно удовлетворять функциональные требования?

9. Понятие динамики и изменения. Функциональный анализ (в частности Т. Парсонса) имеет тенденцию сосредоточивать внимание на статике социальной структуры и пренебрегать изучением структурных изменений. Такое акцентирование статики не является правомерным. Понятие дисфункции, которое связано с социальным напряжением, принуждением, давлением на структурном уровне, предоставляет аналитический метод изучения динамики и изменений. Основной вопрос: какие методики позволяют более точно определить накопление напряжений и деформаций в социальной системе? В какой мере знание структурного контекста делает возможным предвидение наиболее вероятных направлений социальных изменений?

10. Проблемы, связанные с установлением достоверности по ложений функционального анализа. Установление истинности тех или иных положений теории требует, прежде всего, разработки строгих методик анализа, приближающихся, насколько это возможно, к логике экспериментального исследования.

Основной вопрос: в какой степени функциональный анализ ограничен трудностью определения адекватных выборок социальных систем, которые могут быть подвергнуты сравнительному изучению? Иначе: является ли тот фрагмент социальной действительности, который мы изучаем, репрезентативным?

11. Проблемы идеологического значения функционального ана лиза. Суть этой проблемы выражается в следующем вопросе: в какой степени позиция социолога (т. е. его отношение к заказчику, финансирующему исследование) повлияла на саму постановку проблемы, на его предположения и понятия, заставила его игнорировать возможные выводы из находящихся в его распоряжении данных?

Основной вопрос: как определить идеологическую окраску функционального анализа и в какой мере некоторая специфическая идеология связана с основными положениями, принимаемыми социологом?

Проблема, указанная Мертоном, является предостережением от ангажированности всем социологам. В то же время, поднятые вопросы напоминают о том, что при ознакомлении с результатами социологического исследования может понадобиться определенная «поправка» на идеологические убеждения социолога.

Итак, основные понятия функционального анализа изложены.

Возникает вопрос: каким образом эта парадигма может быть использована? – Это вопрос о функциональных процедурах.

Этапы и процедуры функционального анализа 1. Исходным пунктом функционального анализа является «пол ное описание» деятельности индивидов, групп и структур, подлежащих изучению. Уже простое описание какого-либо факта, действия или процесса дает основную идею функции, выполняемой данным явлением. Структурное описание участников анализируемой деятельности позволяет сформулировать гипотезу для последующей функциональной интерпретации.

2. Далее следует указать, какие именно функциональные аль тернативы исключаются из-за ограничивающего влияния структурного контекста. В его качестве могут выступать социальные нормы и стандарты, установки и экспектации, а также ситуационное окружение исследуемого феномена. Например, указывает Мертон, подчеркивание значения одного стандарта выбора партнера по браку исключает тем самым другие известные стандарты выбора.

3. Следующая ступень анализа заключается в том, что описание должно включать «значение» исследуемой деятельности или стандарта поведения для членов группы. Иначе говоря, необходимо выяснить, насколько важен для индивидов данный вид деятельности или социального образца (стандарта). Описывая «значения» (значимость, к примеру, определенного поведения), можно выяснить мо тивы, лежащие в основе той или иной деятельности и тем самым пролить свет на явные функции, выполняемые благодаря этой деятельности.

4. На этом этапе следует сформировать некоторую совокупность мотивов действующих лиц. При этом нужно учитывать мотивы не только конформного поведения, но и девиантного. Но эти мотивы не должны смешиваться ни с объективными стандартами поведения, ни с социальными функциями этих стандартов. Включение мотивов в описание явлений помогает объяснить психологичес кие функции, выполняемые данным стандартом поведения, и часто дает ключ к пониманию его социальных функций. Другими словами, поняв мотивы, управляющие конформизмом или отклонениями акторов, можно понять и оценить психологические «потребности», которые удовлетворяет (или не удовлетворяет) данный стандарт, что в свою очередь обеспечивает дополнительную возможность понять разнообразные функции исследуемого стандарта (образца).

5. Функциональный анализ должен включать в себя те закономерности «неосновного» поведения, которое сопутствует главной деятельности. Эти непроизвольно проявляющиеся закономерности часто дают нам ключ к специфическим функциям всего стандарта. Такого рода закономерности не осознаются акторами, но тем не менее, связаны с главным стандартом поведения. Именно через их изучение анализ будет нацелен на экспликацию латентных функций исследуемого явления.

Парадигма Роберта Мертона представляет собою компактное руководство для проведения исследований в области функционального анализа. Однако, будучи созданной в рамках структурного функционализма, эта схема оказалась эффективной и в других социологических направлениях, ибо является достаточно универсальным алгоритмом анализа эмпирических данных. Более того, мертоновскую парадигму вполне можно назвать одним из образцов социологического анализа как такового. Следовательно, доскональное знание функциональной парадигмы, безусловно, необходимо для любого социолога, имеющего намерение осуществить анализ эмпирической информации, понять и интерпретировать ее.

1. В чем сущность функционального объяснения?

2. Какие существуют типы функционализма?

3. Каковы «родовые» недостатки функционального объяснения?

4. Дайте общую характеристику теории социального действия 5. Раскройте сущность теории волюнтаристского действия.

6. В чем состоит сущность и какова роль «схемы » в социологии Т. Парсонса?

7. За что Р. Мертон критикует постулат функционального единства и какие контраргументы выдвигает?

8. В чем смысл критики Р. Мертоном постулата универсального функционализма?

9. Какие недостатки постулата необходимости критикует Р. Мертон?

10. Раскройте сущность и значение для мировой социологии обоснование Р. Мертоном теорий среднего уровня.

11. Что представляет собою парадигма функционального анализа Р. Мертона?

12. В чем сущность понятий функций, дисфункций, явных и латентных функций? Какова их роль в процессе анализа эмпирических данных?

13. Назовите основные понятия функционального анализа. Какова роль этих понятий в анализе данных?

14. Каковы этапы и процедуры функционального анализа?

15. Раскройте значение парадигмы функционального анализа для анализа и интерпретации эмпирических данных.

Глава. Иерреаива арадига аализа § 1. Единство интерпретативных моделей Вся совокупность интерпретативных моделей понимания и объяснения имеет своим источником идеи описательной психологии, герменевтики и исторического познания В. Дильтея, концепции «наук о культуре» баденского неокантианства, «понимающую»

социологию М. Вебера и Г. Зиммеля, феноменологию Э. Гуссерля и А. Шюца, практики этнографического исследования в культурной антропологии, символический интеракционизм.

Несмотря на отличие в интеллектуальных корнях, интерпретативная традиция сохраняет некоторое фундаментальное единство, позволяющее рассматривать различные модели как принадлежащие общей исследовательской стратегии. Каковы общие и единые характеристики «понимающей» парадигмы?

Во-первых, сторонники этой исследовательской программы отрицают тезис о единстве метода для гуманитарных (социальных) и естественных наук. Все они, по сути, придерживаются неокантианского взгляда: естественные науки (или науки о природе) используют метод каузального объяснения, а гуманитарные науки (или науки о культуре) – метод телеологического понимания19.

Во-вторых, в социальных и гуманитарных науках следует использовать особый тип объяснения, нежели в естественных науках, ибо первые исследуют уникальный объект – людей. Правильнее сказать: исследуют не объект, а субъект-объект, поскольку из социального действия никаким образом нельзя исключить мысли актора, его чувства, желания, ожидания, стремления, предпочтения – словом, установки (attitudes). Именно они как раз и составляют тот субъективный смысл и цели, которые должен выяснить (понять) социолог.

Каузальное (причинное) объяснение есть экспликация причинноследственных связей изучаемых явлений. Телеологическое (целеполагающее) понимание представляет собою установление субъективного смысла и цели социального действия. При этом субъективный смысл, в данном случае, определяется как смысл, вкладываемый самим индивидом в свое собственное действие.

Второй тип наук имеет дело либо с неодушевленными объектами, либо с живыми существами. Но даже если живые объекты и обладают психикой, она не идет по своей сложности и уровню развития ни в какое сравнение с человеческой.

Стало быть, социальные науки используют семантическое (смысловое) объяснение, которое «понятно», а естественные – научное объяснение, которое «истинно».

В-третьих, развивая предыдущую характеристику, нужно сказать, что семантическое понимание носит договорной (конвенциональный) характер: коммуникаторы (т. е. объясняющий и слушающий индивиды) должны придти к согласованной трактовке действия (поступка).

Цель семантического объяснения – достичь понятного высказывания.