«Локальная демократия Методическое пособие А. БЕЛОУСОВ, Г. ГАВРИЛОВ, К. КИСЕЛЕВ при участии С. ПОНОМАРЕВА, Л. ПРОХОРОВОЙ, И. ФЕДОРЕНКО Ответственный редактор д. п. н. Г. В. Голосов Санкт-Петербург 2010 УДК 321.7 ББК ...»

Другими словами, символы этих двух не очень отдаленных друг от друга муниципий и соответствующих гражданских сообществ, — это байкер на мотоцикле «Урал» в Ирбите и девушка в белом платочке и длинной юбке в Тобольске.

Третий. В поисках структуры местных сообществ традиционная количественная социология часто пасует. Дело тут как в методике, так и в постановке задач.

Что касается методики, то ее проблемы очевидны. Например, наиболее стандартный прием выяснения интересов местного сообщества и его структуры — количественный социологический опрос, в котором с различными вариациями фигурирует вопрос:

«Что вас больше всего волнует (тревожит и т. п.)?» В результате в практически 100 % случаев исследователь получает следующую иерархию ответов: индивидуальная экономика (доход, зарплата, занятость, цены, инфляция и т. п.), безопасность (неуверенность в завтрашнем дне, угроза увольнения, милицейский беспредел, освещенность улиц и т. д.). За этими двумя самыми популярными ответами следуют нюансы и частности: охрана животных, мусор на улицах, свежий воздух, качество образования, доступность здравоохранения и т. д. — проблемы, которые по сравнению с первыми двумя группами кажутся не очень важными. Но если ответы на вопрос об актуальности местных проблем совпадают в подавляющем большинстве локальных сообществ в самое различное время, то стоит ли верить традиционным опросам и стоит ли их вообще проводить?

Очевидно, что при таких исследованиях многие интересы, которые могут стать основой для социальной активности, остаются «за кадром». Например, в Екатеринбурге в апреле 2010 г. на улицы вышло более 5 тысяч человек с требованием согласования с населением города плана застройки Площади Труда, являющейся одной из центральных городских площадей. Ни одно исследование не в состоянии было выявить этого интереса в общей структуре местного сообщества.

Кроме того, создается впечатление, что традиционная социология часто руководствуется устаревшими представлениями как о социальной структуре вообще, так и о структуре интересов локального сообщества. Например, весьма распространено выделение в социальной структуре такой группы, как молодежь. Эта возрастная группа наделяется чертами группы интересов. Но по сути в ней соединяется несоединимое: молодой миллионер и молодой нищий, выпускник престижного вуза и молодой бомж без образования.

Другими словами, структура интересов локального сообщества много сложнее набора традиционных социальных сегментов (профессиональных, возрастных, гендерных, этнических и т. п.), «предлагаемых» социологами-традиционалистами.

Четвертый. Структура интересов локального сообщества не есть нечто стабильное, но, напротив, является динамичной, подвижной. Осознание интересов и образование соответствующих групп, благодаря современным средствам коммуникации, может проходить практически мгновенно. За считанные дни и даже часы. Уже упоминаемый выше массовый митинг в Екатеринбурге был собран «через Интернет». И уже на следующий день его тема вошла в актуальную повестку дня. Более того, в городской повестке тема застройки Площади Труда держится на протяжении нескольких месяцев, структурируя городское сообщество по очень простому основанию: за постройку на этой площади православного храма и, соответственно, против этого строительства.

Фактически в этом случае, вольно или нет, но произошло конструирование социальной реальности. И такого рода примеры не только не единичны, но массовы. Структура интересов локального, да и не только локального, сообщества может формироваться сознательно. Современная реальность пластична, а потому могут конструироваться и локальная общность в целом, и образующие ее группы интересов.

Субъектами формирования структуры локальных сообществ могут быть как власть (всех уровней), так и общественные объединения, движения, отдельные активисты.

Типичные структуры местного сообщества Несмотря на уникальность каждого местного сообщества, тем не менее имеет смысл говорить о существовании типичных, наиболее распространенных оснований для формирования интересов местного сообщества, которые в самых различных комбинациях могут проявляться при возникновении его внутренней структуры. Перечислим лишь некоторые, сгруппировав их по содержанию, по сути интереса.

Типичные традиционные интересы К этой группе оснований для выделения интересов можно отнести:

— профессиональные, — этнические (национальность), — гендерные (пол), — конфессиональные (вероисповедание), — экономические (уровень дохода и т. п.), — образовательные и иные, которые хорошо известны и которые присутствуют в каждом муниципалитете.

Достаточно часто именно по этим основаниям образуются группы интересов самого различного характера, проявляющие себя и в политической сфере, и в сфере гражданского лоббизма.

Территориальные интересы Муниципальное сообщество чаще всего разделено на отдельные территории. В крупных городах можно прожить всю жизнь, но так и не побывать в целом ряде микрорайонов и даже районов. Иногда территориальная неоднородность достигает таких масштабов, что верным будет утверждение о наличии в одном городе нескольких городов. Есть, например, несколько Санкт-Петербургов в самом Санкт-Петербурге. В Екатеринбурге, например, уже появляются национальные районы, в которых компактно проживают визуальные меньшинства (китайцы, таджики и т. д.). И это касается не только мегаполисов. Например, в Свердловской области есть город Волчанск, численность населения в котором не превышает 10 тысяч человек. Город буквально «разорван» на две части: Волчанку и Лесную Волчанку, расстояние между которыми несколько километров. Соединяет две части города 7–8-километровая трамвайная дорога, занесенная в книгу рекордов России, с одним вагончиком. Но дело не только и не столько в территориальной разобщенности. Две части города разделены буквально во всем, начиная с ЖКХ и заканчивая профессиональной структурой. Во время местных выборов избиратели, проживающие в разных частях «единого» Волчанска, предпочитают голосовать исключительно за «своих» представителей и против «чужих».

Наиболее известными формами организации территориальных интересов в местном сообществе, помимо выборов, являются референдумы, опросы, ТОСы, товарищества собственников жилья, домовые комитеты и т. д. В последнее время широкое распространение получили группы интересов, выступающие против точечной застройки, за сохранение дворов, исторического облика того или иного населенного пункта и т. п. Стоит вспомнить известную фразу о том, что именно территориальное самоуправление есть оплот всей демократической системы.

Досуговые интересы Значение этих групп интересов часто неоправданно преуменьшается, хотя их мобилизационные возможности и эффекты значительны для местных сообществ. Например, в крупных городах России День мыльных пузырей собирает до 15 тысяч участников! Еще большее количество людей посещают музеи во время традиционной Ночи музеев. В 2010 г. в Санкт-Петербурге по музеям «гуляли»

76 тысяч человек, а в Москве аж более 550 тысяч. Сопоставимые (в пропорции к численности населения) цифры можно было бы привести и по другим городам. Уже несколько лет ощущается все более жесткая потребность и в организации досуговых площадок и мероприятий, и, что важнее, тенденция к самоорганизации людей для проведения досуга. Назовем лишь несколько любопытных, на наш взгляд, тематических направлений, по которым идет оформление досуговых интересов:

— поиск «кладов». Поисковики — люди, которые самостоятельно занимаются поиском и раскопками монет, наконечников для стрел и прочей металлической атрибутики, имеющей хоть какую-то коллекционную ценность. Продажи поисковой техники стабильно растут;

— обсуждение кинофильмов, например, такого направления, как — настольные игры («Мафия», «Манчкин» и пр.);

— активные игры. Здесь прежде всего нужно отметить «Дозор»

(в настоящее время игры проходят почти в двухстах городах России);

— байкеры;

— стрелки из пневматического и иного оружия;

— txt-клубы (писатели, поэты и просто любители собираются для совместного чтения/прослушивания произведений малых — дискуссионные исторические клубы, и т. д. и т. п.

На фоне взрывной досуговой активности по самым разным направлениям, когда-то выглядевшие экзотично толкиенисты кажутся явно устаревшими, — так же, как, например, члены клубов самодеятельной (авторской) песни или филателисты.

В чем принципиальная важность такого рода интересов и структур? Все очень просто. Общение, в том числе досуговое, создает доверие, а доверие служит опорой уже не только в досуговой деятельности, но и в гражданском лоббизме по иным вопросам, и в политических действиях. Тем более что очень часто люди, активно участвующие в создании разнообразных досуговых форм или просто принимающие участие в массовых досуговых мероприятиях, являются и социально, и политически активными. Во всяком случае, не равнодушными. Не случайно в свое время власть с большой опаской относилась к бардовскому движению, осознавая, что его потенциал выходит далеко за рамки палаток, костров и мастрюковской поляны, где проводится Грушинский фестиваль.

Социальные значимые неполитические интересы В данную группу интересов можно отнести те интересы, которые объективно имеют высокую социальную значимость и направлены, как правило, на восстановление или приобретение права, на помощь кому-либо и т. д. Из наиболее массовых структур, функционирующих в местных сообществах и даже выходящих на региональный и федеральный уровни, можно назвать:

— автомобилистов (от клубов любителей определенных марок машин до обществ защиты прав водителей);

— защитников животных;

— экологов;

— инвалидов;

— благотворителей;

— борцов с наркоманией;

— ветеранов локальных войн;

— казаков. В отличие от опереточных «городских» казаков, в некоторых селах Челябинской, Оренбургской и др. областей казачьи объединения и казачье самоуправление — это довольно значимые формы гражданской и политической активности;

— предпринимателей, объединяющихся для защиты своих интересов;

— вкладчиков, дольщиков и иных, пытающихся восстановить или защитить свои экономические интересы; и т. д. и т. п.

Такого рода группы интересов в локальных сообществах иногда становятся реальной силой, успешно отстаивают свои права, добиваются от власти решений в свою пользу.

Политические интересы Актуализация политических интересов местных сообществ происходит во время выборов. Реализация этих интересов в электоральный период осуществляется в форме наказов, инициатив поддержки, волонтерского движения и т. д. Но это лишь одна сторона вопроса.

С другой стороны, сами выборы есть и способ формирования локальной общности, и катализатор осознания политических интересов в локальном сообществе.

Более того, ряд городов доказали, что существует возможность формирования групп интересов по отношению к самим выборам.

Например, в Перми уже дважды предпринимались попытки отмены прямых выборов главы города. Несколько лет назад пермяки сумели отстоять свое право, собрав примерно 150 тысяч подписей в его защиту. В 2010 г. попытка была предпринята снова. В ответ был организован комитет в защиту права избирать мэра, проведено множество акций и даже выиграны публичные слушания по этому вопросу.

Помимо выборов существует множество иных оснований для политической активности, начиная, например, с решений о возведении или сносе (переносе) тех или иных памятников, имеющих политическое звучание. Ситуации с памятником Ф. Дзержинскому и Мавзолеем В. Ленина в Москве — наиболее яркие и известные примеры.

Но свои ленины, дзержинские, малышевы, свердловы есть повсеместно. Иногда не в форме «отлитых в гранит» скульптур, но в форме названий улиц, площадей, вузов и т. д. Поляризация мнений по этим вопросам иногда пробуждает такую активность, что власти просто боятся ставить и решать эти вполне внятные вопросы.

В этой связи заметим, что совсем не случайно некоторые муниципалитеты и даже регионы называют «красными», за другими закрепилась слава демократических. Например, Пермь, Екатеринбург, Санкт-Петербург слывут либеральными, а вот Москва этот имидж давно утратила.

Можно выделять и иные основания для классификации интересов и структур местных сообществ, связанные с сутью самого интереса, но существуют и иные основания для их классификации.

По уровню организованности, влияющей и на стабильность групп интересов, можно выделить следующие структуры:

— стихийные группы, не имеющие устойчивой структуры. Например, спонтанные пикеты, демонстрации и т. д. Наиболее заметными группами такого рода являются, например, пограничники и десантники, отмечающие свои профессиональные праздники путем выхода на улицы и скверы в форме. Такие группы интересов обычно формируются вокруг конкретного события;

— неформальные группы, то есть не имеющие четкой структуры, но более или менее устойчивые. Например, общественные движения;

— ассоциативные группы интересов, т. е. группы, имеющие структуру и устойчивые. Например, общественные организации.

Если ранее справедливой была фраза, которую приписывают Солу Алински, оказавшему влияние на многих политических и общественных деятелей, включая Барака Обаму: «Хочешь изменить мир — создай эффективную организацию», то в современной России все более справедливым становится утверждение иного плана — хочешь добиться успеха, выведи на митинг 10 тысяч человек. И для этого не всегда нужна мощная структурированная организация. Ее ценность, безусловно, сохраняется. Но иногда достаточно Интернета и раскрученного блога. Например, большинство флешмобов были организованы без использования off-line технологий, только через Интернет. И не случайно властные структуры уделяют такое пристальное внимание сканированию Интернет-пространства с целью выявления потенциальных общественно значимых тем и активистских структур.

Также заметим, что доверительность, которая принципиально важна для формирования локальных сообществ, имеет место и при Интернет-общении. Очень часто виртуальное общение на форумах и в блогах перерастает в общение вне сети, в создание реальных сообществ по интересам. Более того, Интернет чрезвычайно актуализировал связи, которые ранее утрачивались. Например, ранее собрания одноклассников, одногруппников (а это группы с высоким уровнем взаимного доверия) устраивались только по круглым датам окончания школы или вуза. Сегодня эти собрания, пусть и в виртуальном мире, проходят ежеминутно. Это касается и других групп и сообществ.

По направленности групп интересов и проводимых ими акций все их можно разделить на, условно говоря, структуры позитивной направленности и группы, выступающие против чего-либо или коголибо. Первые иногда не очень заметны, зато вторые, в том числе благодаря неадекватной реакции властей, много чаще попадают в повестку и локальную, и региональную, и федеральную.

Вот, например, широко известное в стране Товарищество инициативных граждан России (ТИГР) на своем сайте (в главном меню, первым подразделом) разместило инструкцию «Как организовать акцию протеста»*. Такого рода заявка, да и все содержание «тигриного» сайта, сразу же позволяет отнести ТИГР к протестным движениям, хотя многие акции ТИГРа были направлены формально на продвижение вполне здравых и полезных идей.

* http://www.tigru.org/ Однако позитивных групп интересов много больше. И по количеству участников, и по сути их деятельности. В последнее время отчетливо ощущается стремление многих людей участвовать не столько в акциях протеста, сколько в акциях позитивной направленности, даже если они предполагают влияние на власть, вступать в диалог даже с негативно оцениваемыми в общественном мнении чиновниками.

В заключение главы сделаем несколько выводов.

Во-первых, любой муниципалитет, большой или маленький, — это сообщество сообществ или, иначе говоря, сообщество интересов.

Во-вторых, локальная демократия есть процедура согласования интересов.

В-третьих, от активности этих групп интересов зависят все потенциалы местного сообщества, начиная с гражданского и заканчивая экономическим.

В-четвертых, на фоне попыток огосударствления местного самоуправления закономерным выглядит беспрецедентный рост активности самых разнообразных групп интересов в местных сообществах, их структура становится все более многообразной, а ее политическая составляющая постепенно нарастает.

В-пятых, все большую роль в стимулировании гражданской активности начинают играть интернет-технологии, которые помимо всего прочего, важны для становления местных сообществ и формирования их структуры.

МЕСТНЫЕ КАМПАНИИ ГРАЖДАНСКОГО ЛОББИЗМА

Они оказывают прямое и косвенное влияние на принятие органами власти стратегических и частных решений. В американской литературе такие кампании получили название grassroots movements*.

Обычно они проводятся на местном уровне, отличаясь спонтанным и естественным характером, в отличие от движений, управляемых властными структурами. Однако довольно часто влиятельные группы интересов используют такие спонтанные движения для продвижения своих интересов в масштабах государства. Это явление получило название grassroots lobbying**. Оно отличается от движений более организованным характером, граждане привлекаются к участию в нем с помощью отработанных технологий. Довольно емко это явление определил К. Гольдштейн как «влияние на поведение тех, кто находится внутри вашингтонской кольцевой дороги, теми, кто находится за ее границей»*** (сама собой напрашивается замена вашингтонской кольцевой дороги на московское Садовое кольцо).

Довольно показательные примеры американского гражданского лоббизма можно найти в диссертации бывшего сотрудника Администрации Президента РФ Никиты Иванова, отвечавшего за работу с общественными организациями.

Пример первый В борьбе с Американской ассоциацией банкиров за упразднение федерального агентства, регулирующего деятельность кредитных союзов, Национальная ассоциация кредитных союзов (НАСК) применила следующую тактику. Вначале она разослала формуляры петиций в 15 тыс. кредитных союзов страны и за полгода собрала 5 млн подписей. Затем было организовано шествие 20 тыс. человек в Вашингтон, где каждому конгрессмену был передан мешок с приGrassroots movements (англ.) — движения корней травы, произносится «грассрутс мувментс». Имеется в виду, что такого рода движения организуются и формируются с самого низа, в ходе личного общения с каждым его участником в противоположность, например, кампаниям в СМИ, насаждаемым сверху.

** Произносится «грассрутс лоббиинг».

*** Цит. по: Барвин О. Субъекты лоббистской деятельности в США // Lobbying.ru. Российский профессиональный портал о лоббизме и GR. 2005, февр. URL: http://www.lobbying.ru/content/sections/articleid_1182_linkid_62.html мерно 10 тыс. подписей из его округа. Кроме этого специальная группа отобранных людей проводила личные беседы с конгрессменами.

Исход кампании был предрешен.

Пример второй Управление по контролю за качеством продовольственных товаров и лекарственных средств пыталось запретить сахарин как продукт, из-за которого страдают животные в лабораториях. В ответ на это компания «Кока-Кола» подняла шум и организовала кампанию писем от огромного числа диабетиков, для которых сахарин заменяет сахар. Вы уже, наверное, догадались, что его-то и использует «Кока-Кола» в своей продукции.

Пример третий В 1990 г. Ассоциация кабельного телевидения штата Нью-Джерси была обеспокоена угрозой нового налога. В итоге им удалось сэкономить порядка $ 40 млн за счет того, что избиратели прислали в адрес Ассоциации около 150 тыс. открыток в поддержку*.

Существуют десятки, если не сотни, пособий на эту тему, а проведение таких кампаний уже давно включено в прайс-листы компаний, специализирующихся на оказании лоббистских услуг. Их особенностью является одно довольно важное обстоятельство: чтобы привлекать людей, вы должны знать их практически поименно. Это довольно сложно, но результат того стоит. По мере развития, эти технологии стали проникать и в политику. Обратите внимание: технологии социальных движений используются политикой, а не наоборот. Успехи в некоторых случаях были просто поразительными.

Таким, например, был и успех президентской кампании Барака Обамы. Полученный результат во многом связывают с умением создать массовое движение низовой поддержки: «Впервые за многие десятилетия Президент занял кресло на волне социального движения, им же созданного. Под его контролем находится адресная база * Все примеры см.: Иванов Н. Современные тенденции развития лоббизма в США. Дис. … канд. полит. наук: 23.00.02. М., 1999. С. 60–73.

данных с персональными данными 13 миллионов пользователей Интернета, что приближается к числу Национальной стрелковой ассоциации и Американской федерации труда вместе взятых. Три миллиона человека отдали ему свои пожертвования; 2 миллиона создали свои странички на сайте социальной сети Обамы. Более чем 1,2 миллиона человек работали волонтерами в его избирательной кампании»*.

Особенности кампаний гражданского лоббизма в России В российской практике синонимом grassroots выступает термин гражданский лоббизм, пусть и не совсем точно переводящий смысл, но вполне отражающий существующую практику. Проведение кампаний гражданского лоббизма в России существенно отличается от кампаний европейских и американских, как различаются у нас и традиции демократии. Причины на то следующие.

Низкая гражданская активность населения Это стало уже практически медицинским фактом. Речь идет не только о низкой явке на выборы. Когда от человека требуется предпринять активные действия по защите своих прав, особенно не связанных с личным благосостоянием и не угрожающих безопасности, приходится приложить еще больше усилий, чем когда его нужно просто привести на выборы. Во многом апатичное (в терминологии Кремля — «стабильное») состояние общество было создано властью.

В ы в о д: для мобилизации гражданской активности требуются особые условия, особые усилия и особые поводы.

Отсутствие структур, способных мобилизовать население В Европе и США существуют десятки тысяч организаций местного характера. Всевозможные клубы домохозяек, любителей животных, спортсменов и выпускников университетов функционируют практически на постоянной основе. В любой момент по первому сигналу они готовы мобилизовать своих сторонников. В России таких * Scherer M. Obama's Permanent Grass-Roots Campaign//Time. 2009. Jan., 15.

URL: http://www.time.com/time/politics/article/0,8599,1871767,00.html структур и организаций много меньше, а численность людей, в них реально состоящих, невелика. И мобилизуются они только по вопросам, затрагивающим их жизненные интересы. Наиболее эффективной организацией, отстаивающей свои права, являются местные Советы ветеранов. Даже партийные ячейки зачастую мобилизуются только во время выборов и только за деньги. Конечно, существуют и исключения, но погоды они не делают.

В ы в о д: в целом данная ситуация значительно осложняет организацию кампаний гражданского лоббизма. Опора на существующие структуры вряд ли принесет успех.

Репрессивное законодательство Опыт проведения последних уличных пикетов, шествий и демонстраций показывает, что закон написан таким образом, чтобы при любом удобном случае все запретить и отменить. То же касается и законов, регламентирующих действия общественных организаций, а также законов, регламентирующих взаимодействие властей с населением и общественными организациями. Так называемые общественные советы и общественные слушания часто выполняют декоративную функцию в муниципалитетах.

В ы в о д: законы не могут выступать подспорьем для гражданской активности; зачастую проводить кампании придется не с помощью законов, а в обход обычных форм правового регулирования.

Пассивность СМИ Пассивностью та позиция, которую занимают СМИ в отношении лоббирования гражданами своих интересов во властных структурах, названа так, чтобы не обижать их воспаленное самолюбие. Большинство СМИ в настоящее время четко и жестко сориентированы на спонсоров — властные структуры либо крупные экономические корпорации. На местном уровне эта тенденция проявляется еще отчетливее, чем на федеральном. Одна часть СМИ имеет учредителями муниципалитеты и органы власти субъектов РФ*. Другая — местные * Часто в небольших районах газеты и телевидение функционируют исключительно при поддержке муниципалитетов.

ФПГ. Та небольшая часть, которая не попала в собственности ни тех, ни других, вынуждена постоянно лавировать между ними, чтобы не перекрыть себе доступ к получению доходов.

В ы в о д: кампании на местном уровне будут освещаться и поддерживаться СМИ только в том случае, когда они самостоятельно без помощи СМИ станут значимым общественным и политическим явлением.

Игнорирование местной властью мнений и интересов людей Данная проблема, пусть и является общей для любых демократий, в российских регионах стоит особенно остро. Это значит, что власть на местах полностью игнорирует мнения людей и враждебно воспринимает любые попытки граждан оказать на нее влияние. С некоторых пор российские губернаторы вообще избавлены от необходимости прислушиваться к мнению народа.

В ы в о д: власть будет прислушиваться к людям только тогда, когда они проявят свою силу; конструктивное решение вопросов возможно только после обострения конфликта.

Указанные обстоятельства приводят к следующим следствиям.

Экономические структуры не прибегают к гражданскому лоббизму Они предпочитают лоббизм административных органов власти, а также встроенный лоббизм, то есть работают со «своими людьми»

в органах власти. Вопросы решаются кулуарно, иногда — при помощи коррупции. Это при том, что экономические структуры и экономические интересы выступают главным двигателем гражданских кампаний за рубежом.

В ы в о д: кампании гражданского протеста лишаются источника мощной финансовой, административной и организационной поддержки.

Трудность внесения власти позитивных предложений Ей они просто не нужны. Любое предложение, любая инициатива воспринимаются властью либо как «бред сумасшедших», либо как попытка вмешаться в ее деятельность, то есть как помеха.

Власть просто не обращает внимания на позитивные предложения.

Это гораздо легче, чем реагировать на них.

В ы в о д: успешные кампании гражданского лоббизма строятся в подавляющем большинстве случаев на негативе, когда доведенные до отчаяния люди вынуждены защищаться от очередных инициатив власти или других местных структур.

Повсеместное административное давление на организаторов Воспринимая гражданскую активность как вредительство, власти начинают бороться с ним доступными мерами. В ход идут все возможные действия от создания препятствий в работе до уголовного и физического преследования организаторов (в национальных республиках и автономных округах). Степень и методы преследования различны в разных регионах и во многом зависят от политической культуры представителей власти.

В ы в о д: при организации кампаний гражданского лоббизма заранее приходится закладывать подобные издержки и предпринимать меры безопасности, связанные с подобным давлением. Например, управлять проведением кампании коллективно, чтобы выбывание одного человека не остановило всю кампанию.

Чрезвычайная редкость кампаний гражданского лоббизма Все вышеуказанное приводит к тому, что кампании гражданского лоббизма в российских регионах и территориях проводятся крайне редко. В столицах субъектов РФ, известных своим относительным демократическим характером, заметные кампании проводятся раз в несколько лет. В средних и небольших городах России они встречаются в виде исключения. Разве что кризис обострил в людях потребность бороться за свои права с работодателями, задерживающими выплату заработной платы В ы в о д: в настоящий момент планирование кампаний гражданского лоббизма как постоянной деятельности трудно осуществимо; необходимость проведения кампании гражданского лоббизма, как правило, вызывается обстоятельствами чрезвычайного характера.

Успешная кампания гражданского лоббизма в российских условиях — скорее реакция на стихийное бедствие, нежели привычная демократическая практика. Можно придумывать и проводить сотни таких кампаний, однако лишь одна из них достигнет результата, то есть принятия решения властью в интересах населения. Заметными и успешными в последнее время являются в большинстве случаев негативные кампании, направленные против действий или бездействий власти. В них главным является повод, а не организационные технологии, поскольку практически во всех случаях они проводятся без денег — на голом энтузиазме.

В сложившейся российской практике такая кампания — это скорее точечный удар, нежели тиражируемая по стандартам технология.

Но кампании гражданского лоббизма — вовсе не редкость. Если на уровне отдельного региона или муниципалитета за год можно не встретить ни одной кампании гражданского лоббизма, то (если иметь в виду общенациональный масштаб) в текущих условиях можно насчитать порядка 10–20 заметных кампаний ежегодно.

Благоприятные условия для проведения кампании При принятии решения о проведении кампании гражданского лоббизма необходимо учитывать несколько обстоятельств. Их наличие будет способствовать быстрому и успешному проведению кампании.

Их отсутствие (частичное или полное) не оставит организаторам ничего иного, как опираться исключительно на имеющийся в их наличии энтузиазм.

Яркий негативный повод Без яркого повода никакой заметной кампании не получится.

Всевозможные точечные застройки, отсутствие воды, ювенальная юстиция и прочие бытовые проблемы, как бы они ни были важны для отдельных людей, в наши дни не способны вызвать у россиян чувство массового протеста. А только это чувство способно, вопервых, сплотить людей, во-вторых, заставить власть бояться этих людей. Повод должен быть таким, чтобы без лишних разъяснений вызывать у людей справедливое возмущение. С точки зрения социологии, озабоченность данной проблемой у населения должна превышать порог 50–60 %, когда она становится уже не проблемой отдельных слоев этого самого населения, а всеобщей проблемой, касающейся каждого. Обычно когда такая проблема появляется, то никаких социологических опросов проводить не нужно. Но если есть малейшее сомнение — обязательно проверьте свои предположения средствами соцопросов.

Перспектива избирательной кампании в ближайшем будущем Избирательные кампании как нельзя более способствуют привлечению внимания власти к общественным запросам. В период от 2 до 4 месяцев до дня голосования любая общественная активность воспринимается властью как непосредственное участие в выборах.

СМИ также становятся весьма внимательными к любым проявлениям общественной активности в этот период. С особенным вниманием власти будут относиться к выражениям протеста. Протестное мероприятие способно существенно повлиять на ход избирательной кампании, стать серьезным информационным поводом и даже задать повестку дня для предстоящего голосования*. Часто такие протесты накануне выборов воспринимаются весьма болезненно и всеми силами «гасятся». В любом случае власть понимает, что накануне выборов игнорировать общественное мнение никак нельзя, а потому все непопулярные реформы (повышение тарифов ЖКХ, платы за проезд и др.) старается перенести на период после выборов, однако это у нее не всегда получается.

Приезд в регион политического лидера Еще одним «стимулятором внимания» к гражданскому лоббизму являются визиты в регион первых лиц государства. Как и положено в таких случаях, региональные власти из кожи вон лезут, чтобы все показать в лучшем виде. Это касается не только дорожного покрытия и ветхого жилья, но также и общественно-политической обстаЧасто протест против монетизации льгот формировал повестку для предстоящих выборов, которую кандидаты использовали в своих целях.

новки. Любое недовольство, любые протесты, любые инициативы для власти смерти подобны. Поэтому она делает все возможное и невозможное, чтобы предотвратить такую общественную активность, которая способна во время визита попасть в поле зрения высокопоставленных гостей. Как правило, любые митинги и акции протеста в такие дни запрещаются.

В общем, в такие дни между властью и оппозицией/обществом идет своеобразная игра, кто кого: сможет ли оппозиция привлечь к себе внимание или власть все-таки не даст ей такой возможности.

Принуждение к диалогу: как заставить власть Прежде чем приступить к кампании, нужно хорошенько уяснить себе психологию российской власти и понять, готовы ли вы играть по их правилам. Хотим мы того или нет, но сегодня отношения общества и власти — самый настоящий поединок, очень похожий на избирательную кампанию, со всеми вытекающими последствиями.

Вступающему в поединок требуется определенным образом настроиться на него, чтобы не пришлось «включать тормоза» в середине процесса.

Итак, отношения общества и власти сегодня проходят по конфликтному сценарию. Это никакой не диалог, как бы мы о том ни мечтали, а настоящее противостояние, ставки в котором иногда бывают весьма высоки. Не надо думать, что «добрая власть» (читай, добрый царь) все услышит и всем сделает хорошо. Она и так делает всем «хорошо» и в вашей помощи не нуждается. Вы для нее — помеха, которую нужно устранить.

Единственный мотив, способный заставить власть вступить в диалог, — страх. Поэтому нужно понять, чего боится власть, чем ее сегодня можно испугать. Единственное, чего она сегодня боится, — это потерять свое место. А именно: губернаторы боятся Москвы, мэры и депутаты боятся проиграть очередные выборы.

Кого и чего именно боятся, уточняется в каждом конкретном случае. Иногда мэры боятся губернаторов, поскольку те способны, используя муниципальные думы, инициировать их отставку. Страх губернаторов перед Москвой также имеет разный характер: где-то это страх потерять свое место, где-то они боятся недополучить федеральное финансирование, а иногда губернаторы просто не хотят выглядеть последними на фоне прочих российских регионов (цены на услуги ЖКХ, подготовка к отопительному сезону, трата бюджетных средств на аппарат и т. п.), поскольку выволочки им устраивают регулярно и публично. Главы городов тоже боятся выволочек и сокращения финансирования, поскольку в нашей вертикальной системе управления финансы распределяются централизованно и являются одним из инструментов власти.

Выяснять, чего же именно боится власть, придется на месте, самостоятельно. Не забудьте про прокуратуру, которая в последние несколько лет активно «подключается» к политическим процессам и любит заводить уголовные дела на глав городов. Главное, понять:

только реальная общественная угроза способна заставить губернаторов, мэров и депутатов вступить в диалог.

Из всех инструментов гражданского лоббизма только один способен серьезно повлиять на позицию власти. Это уличная активность. Сегодня усилиями федералов у власти на местах формируется условный рефлекс страха улицы, а по большому счету — страха любой публичности. В самом общем виде он сформулирован примерно следующим образом: «Улица — это плохо, улицу надо бояться, ни в коем случае нельзя допускать, чтобы люди выходили на улицу и чем-то там возмущались».

Улица — стихия протеста, где власть теряется, а гражданские интересы чувствуют себя как рыба в воде. И нет ни одного исключения из этого правила: в любой стране, в любые времена именно через уличные манифестации оказывалось давление на власть, которое нередко становилось катализатором перемен. Поэтому и обе русские, и Великая Французская революция — отнюдь не покрытый пылью назидательный урок. Они остаются вдохновляющим примером. Повсюду в мире происходят уличные манифестации, и неизменно — при активном участии гражданского общества.

Никакие мешки подписей не способны сегодня убедить кого бы то ни было в России. Слишком свежи в памяти уроки массовой подделки подписей на избирательных кампаниях, вплоть до президентских выборов. Подделать сто тысяч подписей сегодня стоит всего пару миллионов рублей: всего-то и надо, что раздобыть паспортную базу данных и посадить студентов ее переписывать. Тысячи подписей ежедневно приходят в Администрацию Президента РФ, мешки подписей лежат в общественных приемных Президента по всей России. И никого они еще ни в чем не убедили. А 3000 человек, вышедших на улицу, заставят прислушаться к своему мнению. Их не подделать, они — реальная сила.

В случае уличных протестов угроза для власти усиливается, в особенности — когда данный протест показывают в местных СМИ, а тем более — в федеральных. Там, наверху, и коренится источник страха, «золотое яйцо» властного кощея. И те, кто его охраняет, очень не любят, когда им по телевизору показывают людей на улицах, возмущающихся властью. Вы удвоите эффект от проводимого на улице мероприятия, рассказав о нем в СМИ. И утроите, донеся свою информацию до федеральных источников информирования власти, потому что те, против которых вы протестуете, будут выглядеть как люди, не справляющиеся с ситуацией на месте. Когда их заставят «справляться», первым делом они пойдут к вам — договариваться. Искомый результат кампании достигнут.

Рекомендации по проведению кампаний Выбор темы: «жизнь или кошелек»

Выбор темы для проведения кампании — ее ключевой момент.

Ситуация, как мы ее постарались показать, складывается так, что не любую, пусть даже важную тему, можно «прокачать» на низовом уровне. Для этого попросту нет ресурсов: поддержки экономических структур, заинтересованности людей, денег. Следовательно, тема сама по себе превращается в ресурс, своеобразный детонатор общественного протеста. Сейчас для кампаний гражданского лоббизма тема даже важнее денег. Есть тема — есть кампания, нет темы — нет кампании.

Желание бороться за свои права, заставлять власть считаться с обществом само по себе похвально, но если оно не заканчивается результатом, то получается, что власть была права. Поэтому организаторы таких кампаний должны уметь выжидать появление темы, словно рыбаки, для которых главное — не отвлекаться и не заснуть.

Можно прождать год, и ничего не возникнет. Но когда тема появится, нужно быть готовым к действиям.

Анализ кампаний гражданского лоббизма по всей России за последние несколько лет приводит к очень простому выводу. Сейчас есть всего 2 темы, которые способны подвигнуть людей активно выражать свое мнение и пытаться заставить власть прислушаться к нему. Это личная безопасность и деньги.

Л и ч н а я б е з о п а с н о с т ь. Вспомним акции протеста за 2009– 2010 годы: авария на шахте «Распадская» в Кемеровской области, авария с участием заместителя президента «Лукойла» Баркова, изнасилование в Томске журналиста сотрудником милиции, смерть Магнитского, повторяющиеся ситуации в регионах, когда сотрудники правоохранительных органов избивают людей.

Любая более или менее громкая история, в которой человек получает увечье или погибает и которая так или иначе касается власти, способна поднять людей на протест. Вопрос о том, насколько она поднимет людей, зависит от нескольких обстоятельств. Первое:

кто является виновником. Чем выше пост — тем больше протест.

Второе: обстоятельства происшествия. Например, подробности зверского убийства журналиста в Томске не оставят равнодушным никого. Третье: реакция властей и начальников. Чем больше защищают виновных, тем больший протест это вызывает. Например, когда А. Тулеев назвал людей, перекрывших Трансссиб, алкоголиками и преступниками, это вызвало серьезные возмущения на месте.

У тем, связанных с личной безопасностью, есть один существенный недостаток. В большинстве своем они касаются напрямую лишь представителей правоохранительных органов, поэтому представители исполнительной власти отвечают за ситуацию только косвенно.

С них спрос не такой, как с милицейского начальства.

Де н ь г и. Второй по популярности повод возмущаться — когда власть залезает в карман к своим гражданам. Задержка зарплат, увольнения, повышение налогов и пошлин, отмена льгот — вот не полный перечень поводов для протеста со стороны граждан. Географию протеста вы и сами прекрасно знаете. Обратите внимание, что поводом для участия в кампаниях гражданского лоббизма чаще всего становятся меры правительства, которые непосредственно угрожают ухудшением финансового положения людей.

Деньги — более универсальный повод для протеста. Он позволяет привлечь большее количество людей, поскольку имеет отношение лично к каждому, кого это коснулось. Принимая участие в мероприятиях, люди понимают, что они борются не за кого-то, а за свои личные права.

Имейте также в виду, что потенциальная аудитория участников кампании в защиту карманов граждан чаще всего ограничена определенной группой: пенсионерами, автолюбителями, работниками конкретного предприятия. Как правило, ухудшения касаются не всех жителей региона/города, а только этой конкретной группы. Соответственно, работу вначале необходимо проводить исключительно внутри данной группы, создавая ядро активных участников, а уже через них рекрутировать другие слои населения. В противном случае вы не получите в свое распоряжение людей, готовых активно отстаивать свои интересы.

Встречаются и другие темы, способные мобилизовать население на участие в кампаниях по отстаиванию своих прав. В Иркутске, например, с определенной регулярностью проходят акции в защиту Байкала. В Екатеринбурге весной 2010 года население вышло на митинг против постройки в центре города православного храма.

В небольших по размеру и количеству населения городах можно даже столкнуться с акциями протеста против местной власти как таковой, когда, замученным отсутствием воды или тепла, людям ничего не остается делать, как идти на улицу. Однако в целом такие случаи скорее являются исключением, нежели правилом.

Подготовка уличных мероприятий в Интернете Активная работа в Интернете в наши дни стала основной технологией воздействия на власть. Все успешные и заметные кампании сопровождались активным обсуждением темы в сети. Связано это с тем, что наиболее протестно настроенные и социально активные граждане в наши дни являются постоянными пользователями Интернета. Интернет для них — и основной источник информации о текущих событиях в стране и регионе, и площадка для выражения собственного мнения.

Серьезный скачок в развитии Интернета как средства политической коммуникации произошел с широким распространением технологий социальных сетей и блогов — так называемый web 2.0. За прошедшие 5 лет большинство интернет-аудитории хорошо освоило все преимущества web 2.0. Их каждодневное пользование вошло в привычку.

Web 2.0 сейчас выполняет три основные функции в кампаниях гражданского лоббизма: разогревает тему, формирует альтернативную официальным СМИ версию происходящих событий, мобилизует граждан на активное участие в мероприятиях.

Р а з о г р е в т е м ы. Без Интернета многие темы попросту замалчивались бы властями. Блоги и блоггеры не дают этого делать. Любое событие, информация о котором просочилась в сеть, способно превратиться в «снежный ком», который может снести тех, кто попробует замолчать тему.

Соответственно, первый этап кампании гражданского лоббизма связан с максимальным распространением информации о нужной теме через web 2.0. Используйте все имеющиеся в вашем распоряжении средства: социальные сети, блоги СМИ, ЖЖ, ICQ, почтовые рассылки и т. д. Выделите ключевые площадки web 2.0 для распространения информации в вашем регионе. Подключите к распространению информации людей, чтобы несколько дней подряд они занимались только одним — рассказывали новость. Сделайте вашу тему самой обсуждаемой: только такая тема способна мобилизовать людей на активные действия. Втягивайте власть в дискуссию, провоцируйте, заставляйте ее реагировать, подключая уже официальные каналы информации — это еще более раскрутит тему. Каждый день тема должна обрастать новыми подробностями, чтобы было что обсуждать, — иначе тема «стухнет».

нужно ни на что провоцировать, они сами с самого начала начинают формировать свою версию событий. И чаще всего ее точка зрения противоположна точке зрения общественности. В этот момент начинается конфликт версий происходящего и борьба за информационное доминирование. Теперь ваша работа заключается уже не в простой раскрутке темы, а в критике власти и продвижении своей версии. Власти могут, например, утверждать, что люди с введением монетизации ничего не потеряют или что бастующие жируют. Чем больше они будут говорить — тем лучше для вас. Любая новая информация от власти — повод подвергнуть ее критике и возможность набрать себе новых сторонников. Часто именно реакция власти подвигает людей возмущаться ею. На данном этапе информация становится все более и более эмоционально окрашенной. Насколько сильными бывают эмоции дискуссий в Интернете на политические темы, вы, наверное, и без того знаете: появляется лексика с **** и албанский язык.

Общая задача такова: на каждый сигнал власти должен следовать ответный сигнал, многократно усиленный эмоционально и количественно.

или две активной работы в Интернете при нормальной теме подготовит людей: они готовы участвовать в мероприятиях. Остается только найти побудительный повод — почему люди должны участвовать. Необходимо понять, какое действие или бездействие власти вам необходимо, способны ли соответствующие требования повести за собой людей. Как правило, чем более активно власть сопротивляется обществу, тем легче люди принимают участие в мероприятиях.

Заручитесь поддержкой мероприятия одним из «подъездов» власти В любой конфликтной ситуации найдутся властные структуры, занимающие разные стороны баррикад. То, что выгодно одной властной группировке, чаще всего другой группировке совсем не выгодно.

Противоречия во власти существуют самые разные, в самых разных плоскостях. Во-первых, во многих регионах можно найти противостояние между главой административного центра и губернатором.

Во-вторых, в «Единой России», в областных, окружных и республиканских правительствах всегда найдутся разные кланы, соперничающие между собой. Любая власть строится на системе сдержек и противовесов. Иногда соперничество острое, иногда скрытое.

Конфликты во власти нужно искать, анализировать и вычислять, кто является противником авторов повода для протеста. Контакты с такими людьми желательны, но не всегда они согласятся «засветиться» в подобного рода мероприятиях: здесь необходима деликатность. Поддержка с их стороны может быть самой разной. Самое простое — они не станут вам мешать, хотя это в их прямой компетенции. В случаях открытых конфликтов они могут публично выразить поддержку, дав команду помогать вам всеми возможными способами (кадры, СМИ, финансы и т. д.). Разумеется, кампании гражданского лоббизма при поддержке одной из властных структур, то есть при поддержке административного ресурса, проводить значительно легче.

Впрочем, такие альянсы не должны входить в правило. Иначе они будут легко обнаруживаться властью и разрушаться на этапе формирования. Чем менее они предсказуемы, тем более эффективны.

Привлеките к участию в кампании политическую партию, общественного лидера Поскольку кампания строится на протесте, для ее успеха нужен локомотив — фигура, способная повести за собой людей. Таким локомотивом способен выступать либо общественный лидер, либо партия. Чаще всего так и происходит. Общественные организации — реже, разве только в тех случаях, когда их авторитет приближается к партийному*. Один, два, три общественных лидера станут серьезным подспорьем для организующейся кампании. Необходимо искать аргументы и обсуждать с ними формы участия.

Участие в кампании одной их парламентской партии (КПРФ, ЛДПР, «Справедливой России») мгновенно меняет ее статус, придавая ей политический вес, с которым власти, хочет она того или нет, должны считаться. К тому же против этих партий куда сложнее применять административный ресурс. Коммунистам или жириновцам гораздо легче получить разрешение на проведение митингов.

Впрочем, в ряде случае кампании гражданского лоббизма намеренно позиционируются как неполитические, и тогда никакие партии привлекать не требуется. В других же случаях, привлечение партий станет дополнительным раздражающим стимулом для власти. Участие партии помимо всего прочего поможет решить проблему мобилизации людей.

* Например, Товарищество инициативных граждан (ТИГР) во Владивостоке.

В проведении кампаний действует одно простое правило: чем больше структур вы привлечете на свою сторону, тем больший масштаб обеспечите, а масштаб — это залог успеха. Разошлите письма всем возможным заинтересованным общественным организациям, предприятиям, вузам. Сетевой принцип организации кампаний гражданского лоббизма предполагает наличие как можно большего количества мобилизующих структур.

МЕСТНЫЕ ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ КАМПАНИИ

Что такое локальная избирательная кампания?

Наиболее очевидные признаки локальности избирательной кампании — это количество избирателей в округе, размер территории округа, уровень избираемой власти.

По отдельности эти критерии не дают четкого понимания. Возьмем, к примеру, выборы главы Тазовского района Ямало-Ненецкого автономного округа. Площадь района, на территории которого проживает около 10 000 избирателей, 137 410 квадратных километров — примерно вдвое меньше Италии и в полтора раза больше Австрии.

В Европе эта территория могла бы избирать президентов. И тем не менее по логике вещей выборы главы района десятью тысячами человек — это локальные выборы.

Уровень избираемой власти — также довольно скользкий показатель. В самом маленьком регионе страны — Ненецком автономном округе — проживает около 30 тысяч избирателей. Это сравнимо со стандартным округом по выборам депутата городской Думы российского города-миллионника. Выборы в органы государственной власти такого региона гораздо ближе к слову «локальный», чем, например, выборы мэров Екатеринбурга, Новосибирска или Нижнего Новгорода, которые, как известно, являются муниципальными образованиями.

Ближе всего термин «локальность» описывает, конечно, количество избирателей в округе. Однако цифра, которую мы выберем в качестве точки отсчета, всегда будет произвольной, а потому недостаточно обоснованной для качественного анализа.

Думается, что возможны и иные критерии, не столь четкие с формальной точки зрения, но передающие дух локальной демократии.

Действительно локальный избирательный процесс проходит на том уровне, где выбирают власть, решающую местные проблемы. В повестке дня избирательной кампании должны быть именно вопросы развития местного сообщества. Избирательную кампанию по выборам президента РФ, спустившуюся на деревенский уровень, вряд ли можно назвать локальной, поскольку аргументация «за» или «против» того или иного кандидата не имеет отношения к местным проблемам. Люди на таких выборах голосуют как граждане страны, а не как носители местных интересов. Да и федеральная власть, как правило, доходит до местных проблем конкретного муниципального образования только случайно в виде демонстративных действий.

Известный сюжет с Пикалево — тому яркое свидетельство.

Таким образом, по сумме признаков, типичный пример локальной избирательной кампании — выборы муниципальных депутатов, глав небольших городских и сельских поселений.

Это самые многочисленные выборы в России после реформы местного самоуправления и введения двухуровневой системы. По данным Министерства юстиции РФ, на 28 мая 2010 г. в России насчитывается 28 631 муниципальное образование*. По федеральному законодательству количество депутатов в местных советах колеблется от 7 до 50 человек. Понятно, что общее количество местных депутатов в стране — это цифра весьма подвижная. Но в любом случае — это сотни тысяч человек, каждый из которых прошел через * См.: http://zakon.scli.ru/ru/analytics_statistics/report_forms/form_ report_new/ свою избирательную кампанию. Кроме того, с 7 декабря 2003 г.* в России прошло 153 местных референдума — это более 90 % от всех российских референдумов, состоявшихся за это время. Так что ответ на вопрос «какова степень демократичности на местных выборах?»

характеризует львиную долю российского избирательного процесса.

Да и вообще, что понимать под демократией в избирательном процессе?

Можно сказать много слов о том, что выборы, и тем более местные, — это первичный уровень участия граждан в политике, воспитание ответственности и среди депутатов, и среди граждан. И все они будут правильными.

Между тем реализация избирательных прав как одного из условий демократии на локальном уровне осуществляется с известными издержками. Попробуем посмотреть на это с точки зрения всем известных концепций демократии.

С точки зрения демократических процедур, на локальном уровне они соблюдаются гораздо менее тщательно, чем в избирательных кампаниях более высокого ранга. На местных выборах избирательные комиссии до сих пор закрывают глаза на ошибки при подаче документов на выдвижение и регистрацию, неправильные выходные данные в агитационных материалах, их незаконное распространение, голосование за родственников и многое другое. Сами избирательные комиссии зачастую формируются без участия кандидатов, да и вообще требования к организации выборов соблюдаются не так строго.

В качестве ключевого показателя политического участия можно рассматривать явку на избирательные участки. Опыт российских выборов показывает, что здесь в целом выполняется правило: при отсутствии совмещенных по времени избирательных кампаний разного уровня, чем ниже уровень выборов — тем ниже явка, за исключением, пожалуй, выборов глав небольших городов. Причем пассивность граждан в локальном электоральном процессе характерна не * Начиная с этой даты доступны данные по референдумам на сайте Центральной избирательной комиссии http://cikrf.ru/ только для России, но и для стран с более развитой политической культурой.

С одной стороны, в локальных избирательных кампаниях явно не хватает профессиональных политиков и партийных представителей. С другой стороны, приверженцы гражданского лоббизма вряд ли найдут среди участников локального избирательного процесса представителей многочисленных групп давления.

Но при этом именно на местном уровне граждане в большей степени чувствуют свое влияние как на результаты выборов, так и на последующую деятельность власти.

Понимая демократию как возможность победы на выборах людей, не присягавших на верность крупнейшим партиям, мы обнаружим ее именно в локальных избирательных кампаниях. На этот уровень выборов российская партийная машина зачастую просто не дотягивается, а скорее всего, и не очень хочет дотянуться. Именно здесь живет реальная российская оппозиция, поскольку речь идет не о политических принципах, а о текущих трубах и раздолбанных дорогах.

Мы уже отмечали, местных депутатов в России — сотни тысяч.

Понятно, что проконтролировать такое количество выборов так же тщательно, как выборы в Государственную Думу или хотя бы в региональные легислатуры, власти не могут. Относительная честность таких выборов, основанная на их многочисленности, дает шанс представителям разных мнений и вовсе аполитичным кандидатам.

«Демократичность» локальных выборов для кандидатов проявляется еще и в финансовом разрезе: для проведения избирательной кампании не надо много денег. Барьер «входа на локальный политический рынок» достаточно низок, поскольку обычно в России муниципальные бюджеты дефицитны и конвертировать политический капитал в коммерческий не так-то просто.

Борьба между кандидатами на местных выборах, как правило, менее ожесточенная. Реже используются профессиональные политтехнологи, а если даже и привлекаются, то часто только одним кандидатом в округе.

В современной российской реальности судьба выборов зачастую решается до начала избирательной кампании в договоренностях по разделу округов между влиятельными местными политиками и группами. На местных выборах этот фактор снижен, поскольку элита на местном уровне пожиже, а взаимозависимость элит ниже.

В результате борьба на выборах идет именно за голоса избирателей, а не за решение партийных руководителей о выдвижении, что также можно засчитать в пользу большей демократичности локального электорального процесса.

Более свободный выбор избирателей в конечном итоге трансформируется и в более свободное поведение их представителей.

Местных дум, конфронтационно настроенных по отношению к главе МО, пропорционально намного больше, чем региональных парламентов, выступающих против решений губернатора. Современная российская история знает немало случаев, когда депутаты в знак протеста против решений главы МО уходили в отставку, срывая кворум в местном представительном органе, принимали поправки в устав, ограничивающие полномочия главы, меняли сам принцип его избрания.

Разновидности локальных избирательных кампаний Оснований для типологии локальных избирательных кампаний может быть множество, поскольку и факторов, влияющих на ее ход и результаты, тоже немало. Вот только некоторые из них, которые стоит принимать во внимание перед началом работы в избирательной кампании.

Представительный — исполнительный орган власти Выборы главы, конечно, интереснее по многим причинам: единая персона, широкие возможности управления, возможность обоснованно обещать и выполнять обещания, финансирование избирательной кампании, подогревающее интерес обывателей к действу.

Выборы отдельных депутатов, конечно, не столь яркие. Однако если подходить к проблеме не с точки зрения прохождения конкретного человека, а формирования думы в целом, ситуация меняется.

Команда кандидатов, нацеленная на большинство в местном совете, может создать серьезные проблемы главе, вплоть до передачи полномочий наемному сити-менеджеру. Такую угрозу все больше имеют в виду как избранные главы МО, так и оппонирующие им местные элиты.

Моногород — экономически диверсифицированная территория Фактически данная типология отражает возможности пресловутого административного ресурса на местных выборах. В моногородах, где жизнь вращается вокруг одного градообразующего предприятия, люди нередко запуганы и не стремятся участвовать в политической жизни под страхом увольнения с единственно возможной работы или иных репрессий со стороны «хозяев города».

В этих условиях «заводская» дума и глава МО — бывший замдиректора по социальным вопросам или помощник главного инженера, командированный «на городское хозяйство», — в порядке вещей. Типичные примеры — небольшие нефтедобывающие города ХантыМансийского автономного округа, угледобывающие города Кузбасса. Зачастую в таких городах избирательная кампания сводится к донесению до людей всего двух сообщений: списка «заводских»

кандидатов и списка бед, которые упадут на голову оппозиционно настроенного горожанина.

Экономически диверсифицированная территория, конечно, таких возможностей давления на избирателя не дает, обеспечивая более свободный выбор и более адекватное представительство интересов в органах местной власти.

Город — деревня Очевидно, что характер заселения округа обуславливает многие особенности ведения избирательной кампании, которые касаются организационной структуры избирательного штаба, инструментов донесения информации, идеологии. В «разорванной» территории зачастую приходится одновременно вести несколько избирательных кампаний для разных населенных пунктов, с разными технологиями работы с избирателем.

локальных избирательных кампаний Каждая избирательная кампания индивидуальна. Эффективный набор агитационных мероприятий всегда подбирается в зависимости от ситуации. Определяющими факторами в локальных избирательных кампаниях являются малое количество избирателей, преобладание личного общения над иными способами коммуникации в округе, скромные бюджеты.

Многие из упомянутых ниже технологических приемов не раз успешно применялись на кампаниях и более высокого уровня, однако по статистике лучше работают именно в малых территориях.

Сокращенные сроки кампании Статья 9, пункт 7 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдумах граждан Российской Федерации» гласит, что «решение о назначении выборов в федеральный орган государственной власти должно быть принято не ранее чем за 110 дней и не позднее чем за 90 дней до дня голосования. Решение о назначении выборов в орган государственной власти субъекта Российской Федерации должно быть принято не ранее чем за 100 дней и не позднее чем за 90 дней до дня голосования. Решение о назначении выборов в орган местного самоуправления должно быть принято не ранее чем за 90 дней и не позднее чем за 80 дней до дня голосования». Учитывая как слабый интерес к местным выборам, так и скромные, как правило, бюджеты, закон верно отражает жизнь.

Подтверждение тому — более короткий по сравнению с региональными выборами срок реальной агитационной кампании.

Диверсификация правил голосования Защита местных интересов предполагает мажоритарную избирательную систему. Там, где в качестве участника выборов существует партия, структура, поднимающаяся над территорией, — там исчезает местный интерес, появляются посторонние мотивы для голосования.

Однако в последние годы в правилах, по которым проходят местные выборы, обозначился ряд изменений. С помощью реформы избирательной системы законодатели решили две важные задачи применительно к локальным выборам. Первая задача — повышение результативности выборов. Зачастую слабая явка приводила к тому, что многие депутатские места в местных советах годами оставались вакантными. Это приводило как к лишним тратам на организацию перевыборов, так и к ущербу от неработоспособности местного представительного органа в случае, если выборы признавались несостоявшимися по нескольким округам и кворум не набирался. Решением стала отмена барьера явки, а также внедрение опыта местных выборов по многомандатным округам. К этим же результатам привело и законодательное закрепление двух единых дней голосования в году, иногда повышавшее явку за счет совмещения разных уровней выборов.

Вторая задача — повышение роли партий. Пропорциональные выборы в деревенские советы депутатов пока можно пересчитать по пальцам одной руки, причем еще останется несколько свободных.

И это вполне логично — на местном уровне партии пока не в состоянии проводить системную работу с избирателями и демонстрировать хозяйственные успехи. В последнее время на местный уровень приходит комбинированный вариант — смешанная избирательная система, ранее использовавшаяся на выборах в Государственную Думу. При этой системе формально партийные выборы строятся вокруг персоны конкретного кандидата на территории. К негативным для местного сообщества факторам такой системы можно отнести утверждение кандидатов партийным начальством. Однако конкуренция кандидатов внутри партийного списка в течение избирательной кампании и их четкая привязка к определенной территории, вынуждающая строить кампанию на защите местных интересов, позволяет отнести подобные выборы к локальным. А это дает надежду, что в перспективе партии станут ближе к локальным интересам.

Идеология С точки зрения идеологии в локальных избирательных кампаниях предсказуемо эффективен так называемый «нашизм». Кандидату необходимо убедить избирателя в том, что он местный, коренной, а следовательно, прекрасно знает локальные проблемы и готов защищать интересы местного сообщества.

Не менее предсказуема пониженная роль партийной принадлежности. В принципе, это характерно для почти всех современных российских выборов, но здесь проявляется наиболее выпукло. Выдвижение от партии облегчает некоторые организационные моменты участия в выборах, но построить на этом победную кампанию практически невозможно. Даже при смешанной избирательной системе, когда фактически партия формирует список кандидатов и голосование идет за партию, кандидаты стараются показать в первую очередь себя.

Хороший результат в локальных избирательных кампаниях дает опора на местных лидеров общественного мнения. В локальных территориях (возможно, за исключением крупных городов) все избиратели в пределах округа знакомы друг с другом максимум через одного-двух человек. В результате 2–3 узнаваемых и уважаемых персоны среди сторонников и 10–20 хороших агитаторов способны, что называется, «сделать» кампанию.

Технологии полевой работы Качественная сеть агитаторов, прямое общение с избирателем — базовый элемент любой избирательной кампании. К местным выборам это правило относится вдвойне.

Огромную важность в локальных кампаниях приобретают встречи. Мало-мальски конкурентную кампанию становится невозможно выиграть, что называется, «без кандидата». Возьмем простой арифметический расчет. Активный и ответственный кандидат в состоянии провести не более 5 эффективных встреч в день 6 дней в неделю.

Ранее чем за 6 недель до выборов встречи с избирателями проводить бессмысленно — кандидата просто забудут. Максимальный эффект дают встречи, которые собираются без использования административного ресурса и в которых участвует не более 30 человек. Итого при активной работе кандидата мы получаем 5–6 тысяч избирателей, с которыми он способен пообщаться лично в течение избирательной кампании. Для кампании регионального уровня — это довольно скромный результат. Очевидно, что для победы на одних встречах кандидат в большом округе должен быть мощным харизматиком, способным заражать своими идеями и энергетикой, которые люди как добровольные агитаторы сами понесут дальше. Что касается типичного локального округа с количеством избирателей до 25 тысяч, то здесь кандидат с помощью встреч сможет охватить фактически всех активных избирателей.

Вторая причина возрастающей важности встреч тоже лежит на поверхности. От региональных и федеральных властей избиратель не ждет ничего хорошего лично для себя. Макроэкономические показатели, которыми оперируют региональные и федеральные власти, не связываются с повседневной жизнью. Отчуждение от местного уровня власти у избирателей, как правило, все же меньше. Избиратель заключает с кандидатом контракт, меняя свой голос на обещание решить понятные местные проблемы — засыпать вечную лужу перед подъездом или отремонтировать внутридворовую дорогу. Учитывая то, что выбирается местная власть, депутат живет по соседству и до него при желании можно дотянуться, надежда на исполнение этого контракта несколько больше, чем при выборах уровнем выше.

А при подписании контракта каждому из нас хочется посмотреть в глаза партнеру и удостовериться в том, что он в состоянии выполнить свои обязательства.

Очень хорошо работают чаепития, местные праздники с участием кандидата. В принципе, подобные мероприятия хорошо воспринимаются на любой избирательной кампании, просто на малых выборах за счет большего процентного охвата избирателей их результат более заметен.

Следствием преобладания личных коммуникаций является эффективность технологии слухов. Достаточно сложная в реализации, эта техника способна навесить практически несмываемые ярлыки как в позитивном, так и в негативном плане.

Работа со СМИ Использование средств массовой информации в локальных избирательных кампаниях — это всегда вопрос бюджета. С одной стороны, местные районки — это, пожалуй, один из немногих сегментов печатной прессы, которые действительно читают и уровень доверия к которым достаточно высок. С другой — на избирательных кампаниях в местные советы использовать их не очень эффективно, т. к.

территория их распространения значительно больше нужного округа. То есть газета с оплаченной агитацией попадает множеству людей за пределами избирательного округа, а в округе попадает далеко не всем. Обычным выходом в такой ситуации становится дополнительный заказ необходимого числа экземпляров газеты и адресное распространение газет в своем округе.

Вместе с тем, в отличие от более масштабных кампаний, СМИ играют второстепенную роль, так как коммуникации выстроены в большей степени на личных контактах.

Расценки на агитацию в электронных СМИ, как правило, слишком высоки для местных выборов. Телевидение не попадает в медиаплан по нескольким причинам. Во-первых, слишком малы бюджеты кампаний. Тратить половину бюджета на 10 прокатов ролика по второстепенному телеканалу неэффективно. Во-вторых, местные передачи обладают слишком малым рейтингом. В-третьих, агитация в СМИ может быть профинансирована только из официального избирательного фонда, который не рассчитан на такие траты. В результате телевидение если и используется, то только на кампаниях по выборам глав муниципальных образований, преимущественно в фоновом режиме, то есть для формирования повестки дня выборов.

Интернет-технологии Первый шаг к электронному правительству — это электронные граждане. И таких в стране становится все больше, в том числе и малых городах. Уже сейчас до трети населения страны активно пользуется Интернетом несколько раз в неделю, а крупнейшими генераторами трафика являются социальные сети. Активное использование нового способа коммуникации в агитационных кампаниях — вопрос времени. Речь при этом, разумеется, идет не о партийных сайтах.

Интернет в российских избирательных кампаниях — пока не до конца освоенное пространство. Между тем социальные сети дают прекрасные ресурсы именно для местных избирательных кампаний.

Привлекает относительная дешевизна, адресность и новизна продукта, работа с пассивным электоратом. На самом деле — завести и поддерживать блог в «Живом Журнале» или группу «В контакте»

практически ничего не стоит, равно как и выбрать среди сетевой общественности людей, проживающих на территории округа, с тем чтобы обратиться к ним лично. Очень важно и то, что с помощью Интернета можно обратиться к молодым и самодостаточным избирателям, тем, кто не читает предвыборные газеты, не ходит на встречи с кандидатом и не разговаривает с поквартирными агитаторами.

Нужно лишь правильно сформулировать обращение к аудитории, общаться с интернет-сообществом на его языке. Пионеры грамотного и эффективного применения возможностей Интернета в политических кампаниях уже есть.

Юридические технологии Результатом очень усложнившегося в последние годы избирательного законодательства стала необязательность его буквального исполнения на местном уровне. Если в округе нет принципиальной борьбы между мощными кандидатами, претенденты на выборные должности успешно проходят сквозь юридические фильтры. Избирательные комиссии на местных выборах смотрят сквозь пальцы на нарушения в ходе регистрации и агитации, отказываясь наказывать кандидатов даже при наличии солидной доказательной базы.

Юридические войны между избирательными штабами на местном уровне случаются редко. Такое мероприятие — занятие достаточно дорогое, требующее как минимум одного дополнительного опытного юриста в штабе. Тем не менее качественная юридическая атака способна принести результаты в суде, более склонном соблюдать нормативные акты, и сэкономить значительные средства на агитационной кампании.

Локальные избирательные кампании в максимальной степени способны отразить разнообразие взглядов населения, дают человеку наибольшие шансы пройти во власть даже в современных — не самых благоприятных — условиях участия в политике. Заинтересованному человеку вполне достаточно инструментов для электорального успеха даже без поддержки партии власти или мощных ФПГ.

При этом главное препятствие на пути полноценного представительства местных интересов — равнодушие как со стороны кандидатов, так и со стороны избирателей.

ТАКТИКА ЛОКАЛЬНЫХ СООБЩЕСТВ