«СТАРОСЛАВЯНСКИЙ ЯЗЫК Курс лекций Издание 5-е, исправленное и дополненное Москва 2009 Рецензенты доктор филологических наук, профессор В. Д. Бондалетов кандидат филологических наук, доцент В. А. Маслова Камчатнов А.М. ...»

А. М. Камчатнов

СТАРОСЛАВЯНСКИЙ

ЯЗЫК

Курс лекций

Издание 5-е, исправленное и дополненное

Москва

2009

Рецензенты

доктор филологических наук, профессор

В. Д. Бондалетов

кандидат филологических наук, доцент

В. А. Маслова

Камчатнов А.М.

Старославянский язык. Курс лекций. Издание 4-е,

исправленное и дополненное Учебное пособие по старославянскому языку составлено в соответствии с программой для студентов филологических факультетов университетов и педагогических вузов. В курсе лекций реализованы идеи балто-славянского единства и мутационных изменений в языке, отличающие данную работу от многих аналогичных пособий.

© Камчатнов А. М.,

ОТ АВТОРА

Данное учебное пособие составлено в соответствии с типовой программой по старославянскому языку для филологических факультетов университетов и педагогических институтов и, несмотря на свою краткость, охватывает все разделы курса в области фонетики и морфологии. Вместе с тем следует отметить два методологических положения, отличающие данный курс от многих других аналогичных пособий.

Первое положение касается хронологических рамок праславянского языка. Мы исходим из гипотезы балто-славянского праязыка; совместное этно-культурное и языковое существование протославян и протобалийцев длилось со времени распада индоевропейского праязыка, то есть с рубежа III – II тыс. до Р. Х., до V – VI века по Р. Х., то есть около 2,5 тысяч лет. Лишь на рубеже V – VI веков протославянский диалект балто-славянского праязыка выделился в самостоятельный язык; причиной обособления были два известных закона – внутрислогового сингармонизма и восходящей звучности. Праславянский язык просуществовал около 600 лет, то есть до XII века, когда прошел последний общеславянский процесс – падение слабых еров.

В связи с первым положением находится второе – о характере языковой изменчивости. Мы допускаем, что изменения в языке могут происходить не только путем непрерывной эволюции, но и путем резких разрывов постепенности, когда за сравнительно короткий срок язык претерпевает мутацию 1, следствием которой бывает существенная перестройка всей системы или какого-то одного уровня языка. Причину перерывов постепенности можно увидеть во влиянии иного языкового субстрата. Именно такой разрыв постепенности, эволюционного развития испытал протославянский диалект на рубеже V – VI веков нашей эры.

О понятии языковой мутации см.: Поливанов Е. Д. Где лежат причины языковой эволюции? // Поливанов Е. Д. Статьи по общему языкознанию. М., 1968. С. 75-90.

Эволюционизм как научное мировоззрение возник в XVIII веке, главным образом под влиянием математического анализа бесконечно малых Лейбница и Ньютона; с тех пор идея непрерывности развития разлилась широко по всем наукам, как естественным вроде биологии (Дарвин), так и гуманитарным (история, языкознание), став парадигмальной доминантой научного мышления вообще. Однако именно в математике XX века началась разработка идеи прерывности, перерыва постепенности (Г. Кантор, Н. Бугаев), которая, правда, еще не разработана в историческом языкознании.

С точки зрения диалектики прерывность и непрерывность – не более чем пара диалектически противоположных категорий, тогда как реальность, действительное развитие чего бы то ни было есть полное тождество этих категорий. Но мы, лингвисты, пока еще не очень умеем видеть развитие языка под углом зрения обеих категорий сразу; в нашем мышлении еще абсолютно преобладает идея непрерывности. Как нам представляется, идея прерывности могла бы стать весьма плодотворной при изучении истории языка.

В протославянский период произошли такие процессы, как дефонологизация количественного признака гласных, переход *s > *ch, вокализация слоговых сонорных, переход *m > *n, упрощения в системе смычных согласных и ряд других (см. Лекцию 4); в связи с этим в наших реконструкциях (под знаком астериска – *) долгота и краткость гласных указывается лишь для индоевропейского состояния, а в протославянских реконструкциях она уже не указывается.

Автор выражает глубокую признательность рецензенту пособия кандидату филологических наук, доценту В. А. Масловой и доктору филологических наук, профессору И. Г. Добродомову, чьи советы позволили существенно улучшить предлагаемую работу.

ВВЕДЕНИЕ

ЛЕКЦИЯ § 1. Понятие о старославянском языке С Т А Р О С Л А В Я Н С К И Й Я З Ы К – это первый литературный язык всех славян, возникший в IX веке в результате переводов христианских богослужебных книг с греческого языка. Таким образом, первый славянский литературный язык возник как язык священный. Заслуга почина в созидании старославянского языка принадлежит первучителям славянства свв. братьям Кириллу и Мефодию. Из этого определения видно, что старославянский язык не был языком живого бытового общения, а был языком литургии и проповеди, а также языком письменного общения – языком богословия, философии, агиографии. Такое положение старославянского языка ставит вопрос о его живой диалектной основе.

Распространяясь по православному славянскому миру, старославянский язык испытывал влияния живой местной речи.

Постепенно у каждого славянского народа сложился свой собственный извод старославянского языка – сербский, болгарский или русский; русский извод старославянского языка принято называть славянским или славенским языком, который с XI по XVIII век прошел свой путь исторического развития.

Каждый язык принадлежит к той или иной языковой семье, крупнейшими из которых являются индоевропейская, тюркская, уральская, манчжурская, кавказская, палеоазиатская, африканская. Все славянские языки принадлежат к индоевропейской языковой семье, образуя одну из ее ветвей. Понятие языковой семьи означает, что все входящие в нее языки восходят к одному общему предку, называемому праязыком. Ни один праязык, естественно, не сохранился, и все, что мы ныне знаем о них, является результатом лингвистической реконструкции на основе сравнительно-исторического исследования живых и мертвых, но письменно зафиксированных языков.

Индоевропейский праязык существовал с глубокой древности приблизительно до 3 тысячелетия до Р. Х., после чего начинает распадаться на ветви – индийскую, иранскую, греческую, италийскую, кельтскую, германскую, балто-славянскую др. Относительно возникновения славянской ветви, или группы, языков существует три точки зрения: согласно одной из них, славянская группа возникла непосредственно из индоевропейского праязыка при его распадении; согласно другой, при распадении индоевропейского праязыка возникла сначала единая балто-славянская группа, из которой значительно позже, к V веку по Р. Х. выделился праславянский язык; согласно третьей, славянские языки явились результатом преобразования балтийского. Хотя последняя гипотеза переживает сейчас известный бум, именно она в наименьшей степени может быть обоснована фактами, которые ясно свидетельствуют о глубоких различиях славянского и балтийского на всех уровнях языка, о невыводимости ни славянского из балтийского, ни балтийского из славянского. Вместе с тем существует ряд фактов, указывающих на близость славянского и балтийского, и вопрос заключается в том, как интерпретировать эти факты сходств и различий.

Вопрос о балто-славянских языковых отношениях имеет длительную историю. Эти отношения пытались выразить разными терминами: единство, общность, контакт, праязык, сообщность. Из этих терминов наименее определенными являются единство и контакт, так как единство может быть результатом действия разных причин: воздействием иноязычного субстрата, общностью происхождения, следствием независимого параллельного развития 2. Контакты возможны как между родственныСм.: Бернштейн С. Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. М., 1961. С. 31.

ми, так и неродственными языками и не обязательно приводят к общности. Таким образом, лингвистически содержательными являются понятия праязыка и общности: первое понятие означает, что балтийские и славянские языки происходят из одного общего предка – балто-славянского праязыка; второе понятие означает, что близость славянских и балтийских языков возникла вследствие «длительного общения, тесных связей носителей языков» 3. Итак, балто-славянский праязык или балто-славянская сообщность?

Гипотезу балто-славянского праязыка выдвинул Шлейхер и затем защищал Бругман, который указал на общность фонетических и морфологических процессов: утрату слоговых плавных и их переход в сочетания ir, ur; упрощение двойных согласных;

возникновение полных прилагательных из сочетания кратких прилагательных с указательными местоимениями; переход существительных с консонантным типом основы в склонение на *i и ряд других; список этих общих процессов постоянно пополняется. На основании этих данных А. А. Шахматов писал: «Едва ли может подлежать сомнению особая близость между собой славянского и балтийского праязыка. Близость эта не может быть случайною и не может зависеть только от общего их происхождения из индоевропейского праязыка; и в балтийских, и в славянских языках замечается ряд общих отклонений от исконных отношений, и эти общие отклонения свидетельствуют об общей их жизни в такую эпоху, когда они уже отделились от остальных индоевропейских языков. Следовательно, приходится допустить происхождение Славян и Балтийцев от одного общего родоначальника, по языку уже отличного от племени, говорившего индоевропейским праязыком: родоначальником славянских и балтийских языков, который можно назвать балтийско-славянским праязыком, был язык того индоевропейского племени, которое, выделившись из индоевропейской семьи, только впоследствии Бернштейн С. Б. Указ. соч.

разбилось на две ветви: славянскую и балтийскую» 4. Существование балто-славянского праязыка подтверждается данными гидронимии 5 : славяно-балтийцы занимали огромную территорию – от низовьев Вислы на западе до Подмосковья на востоке и от бассейна Западной Двины на севере до устья Десны и Сейма на юге;

эта территория ныне заселена славянами, однако гидронимы остались прежними, еще балто-славянскими. К VI–VII векам относятся взаимные языковые заимствования из балтийского в славянский и из славянского в балтийский, из чего можно сделать вывод о том, что до этого времени это был единый язык. Эти и некоторые другие данные свидетельствуют в пользу того, что в течение двух с половиной тысяч лет балто-славяне представляли собой один этнос с одним языком, в пределах которого надо предполагать наличие протославянского диалекта.

В пользу гипотезы балто-славянского праязыка свидетельствуют и некоторые факты истории и археологии. Славяне исторически достоверно засвидетельствованы «внешними» историками (например, Иорданом, Прокопием Кесарийским) только с VI века и характеризуются ими как «великий народ», «многочисленнейший народ». Самая ранняя славянская археологическая культура – пражско-корчаковского типа – относится к тому же периоду V–VII вв. 6 В то же время приходится признать, что нет никаких признаков существования особой балто-славянской археологической культуры 7.

Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка.

Пг., 1915. Репринт. М., 2002. С. IX.

Гидронимы – названия водоемов.

См.: Топоров В. Н. К реконструкции древнейшего состояния праславянского // Славянское языкознание. Х международный съезд славистов. София, сентябрь 1988 г. Доклады советской делегации. М., 1988.

С. 264–292. С. 2.6: Петрухин В. Я. Начало этнокультурной Истории Руси IX-XI веков. М., 1995. С. 13-14.

См.: Топоров В. Н. Новейшие работы в области изучения балтославянских языковых отношений (библиографический обзор) // Вопросы славянского языкознания. 1958. Вып. 3. С. 145-146.

Гипотезу балто-славянского праязыка в разное время защищали такие слависты, как Брюкнер, Педерсен, Вайан, Георгиев, Семереньи, Лер-Сплавинский, Курилович, Х. Бирнбаум, В. Н. Топоров.

Гипотеза независимого происхождения славянского и балтийского из индоевропейского и последующего вторичного их сближения обосновывается прежде всего фактами различий между славянским и балтийским. А. Мейе, Эндзелин, И. А. Бодуэн де Куртене, С. Б. Бернштейн указывают на то, что результаты некоторых фонетических процессов были разными в балтийских и славянских языках: таковы судьба долгих и кратких гласных *а, *о, судьба и-е. *s. О. Н. Трубачев, последовательный сторонник этой гипотезы, указывает на то, что «совершенно независимо прошла в балтийском и славянском сатемизация рефлексов палатальных задненебных, причем прабалтийский рефлекс и.-е. k’ не известен праславянскому, проделавшему развитие k’ > *c > s» 8. Еще более показательны различия в морфологии: так, именное склонение более архаично в балтийском, чем в славянском;

суффикс -s- в славянском является показателем аориста, а в балтийском – будущего времени; славянские причастия на -lъ имеют индоевропейские параллели, но не известны балтийскому; парадигма славянского глагола в целом является продолжением индоевропейской и не сводима к балтийскому 9. Он же пишет о том, что «такие важнейшие понятия, как “ягненок”, “яйцо”, “бить”, “мука”, “живот”, “дева”, “долина”, “дуб”, “долбить”, “голубь”, “господин”, “гость”, “горн (кузнечный)”, выражаются разными словами в балтийских и славянских языках» 10. На независимое развитие славянского и балтийского указывают, по мнению сторонников этой гипотезы, и их различные этноязыковые контакты:

дако-фракийские для балтов и италийские (ср. лат. hospes – слав.

Трубачев О. Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М., 2003. С. 21.

См.: Трубачев О. Н. Указ. соч. С. 21.

Трубачев О. Н. Указ. соч. С. 20.

*gospodь), кельтские (слав. *konь < *konikъ < кельт. *kankokonko ‘скакун’) и иранские (*sьrbi, *xъrvati) для славян 11. На этническое своеобразие славян, отличающих их от балтов, указывает и традиционное славянское жилище: «прямугольная (полу)землянка с печью в углу наглядным образом отличает также восточных славян на Верхнем Днепре от соседних балтов с их столбовыми наземными жилищами» 12. Названием такого жилища было слово *kQtja ‘прямугольное помещение с печью в углу’ – производное с суф. -j-от *kQtъ ‘(внутренний) угол’ 13 ; ср. русск.

закут, закуток.

Лексические схождения между славянским и балтийским исчисляются сотнями, но столь же внушителен и список лексических расхождений между ними. Интерпретация этого факта зависит от исходных допущений. Так, О. Н. Трубачев писал: «Большая близость балтийского и славянского не случайна, ее причина (одна из причин) коренится в давнем ареальном соседстве обоих, по крайней мере – с железного века, ср. прежде всего название железа, общее у славян и балтов, чем мы еще займемся в дальнейшем. Но, во-первых, при столь длительном соседстве (можно сказать, рекордном по длительности на фоне других эпизодов славянско-индоевропейских отношений), благоприятствовавшем сближению, эта близость могла бы быть даже большей, если бы тому не препятствовала исходная самобытность контактирующих языков. Во-вторых, именно большая ареальная и контактная близость тех и других языков как раз оборачивается помехой для суждений о генезисе явлений в смысле затруднительности разграничения исконного родства от вторичного (заимствованного) происхождения» 14.

Этот факт наряду с другими, безусловно, вынуждает сторонников балто-славянского единства пересмотреть само предСм.: Трубачев О. Н. Указ. соч. С. 22-25, 47, 51.

Трубачев О. Н. Указ. соч. С. 130.

См.: Трубачев О. Н. Указ. соч. С. 130-131.

Трубачев О. Н. Указ. соч. С. 101.

ставление о единстве балтийцев и славян. Это единство уже нельзя представлять себе в виде небольшого, компактно проживавшего этноса, говорившего на сравнительно монолитном языке и лишь постепенно размножившегося и расселившегося по Центральной и Восточной Европе, следствием чего и стала их языковая дифференциация. Это единство, если оно вообще было, нужно представлять себе как совокупность достаточно независимых племен, изначально говоривших на более или менее дифференцированных диалектах и мигрировавших по обширной территории Центральной и Восточной Европы. Между прочим, идею изначальной диалектной дифференциации для праиндоевропейского и праславянского языков решительно отстаивает О. Н. Трубачев: «Например, слав. vesna, праиндоевропейского происхождения, никогда не было общеславянским, в южнославянском оно отсутствует» 15. Этот «аргумент весны», наверное, с еще большим основанием можно отнести к балто-славянскому:

балто-славянский праязык был изначально диалектно дифференцированным и в разных его диалектах – протославянских и протобалтийских – могли иметь место существенные различия в словаре, могли протекать разные процессы, а одни и те же процессы (палатализация согласных, эволюция долгих гласных, сатэмизация и др.), во-первых, могли иметь разный результат и, вовторых, могли начинаться не в одно время и протекать с разной скоростью, ибо только этим и можно вообще объяснить распадение любого праязыка, будь это праиндоевропейский или праславянский; при этом разные протославянские и протобалтийские племена могли иметь разные контакты с другими этносами и испытывать различное влияние их языков. Такое представление о сложном единстве, которое не исключает существенных диалектных различий уже в глубокой древности и в то же время признает реальным существование наддиалектного языкового слоя, См.: Трубачев О. Н. Указ. соч. С. 17. Сноска 3.

заметно сближает эту гипотезу с гипотезой независимого развития балтийского и славянского.

Более существенным возражением является то, что в рамках гипотезы балто-славянского праязыка все еще не решена проблема балто-славянской реконструкции. Однако она не решена и для прабалтийского, и такой ревностный сторонник балтославянского симбиоза, как С. Б. Бернштейн, признает ее неразрешимой 16. Видимо, обе гипотезы – и праязыка, и симбиоза – испытывают в данном случае одинаковые затруднения.

Таким образом, и балто-славянский праязык, и балтославянский симбиоз – это гипотезы, научные модели, каждая из которых лучше работает с одной группой фактов и хуже – с другой. До окончательного решения вопроса о том, что же было исторической реальностью, еще, как видно, очень далеко. Признавая это, мы все же в дальнейшем будем исходить из признания балто-славянского единства.

Причины выделения славян из балто-славянского единства неясны. Обособление протославянского диалекта и превращение его в праславянский язык можно было бы объяснить естественным эволюционным процессом, однако надо учесть то, что обособление славянского языка сопровождалось славянским демографическим взрывом: за 3–4 века славяне заняли колоссальную территорию – от Балтийского моря на севере до Балкан на юге и от междуречья Вислы и Одера на западе до Волги на востоке; эта территория превышала территорию, занимаемую балтами, почти в 200 раз. Такая бурная экспансия славянства заставляет предположить какой-то внешний толчок, который резко, скачкообразно ускорил естественные эволюционные этнический и языковой процессы. Таким толчком могло быть объединение протославян (то есть какой-то части балто-славян) с каким-то инородным этносом, который, растворившись в протославянах, придал этому «раствору» новые этнические и языковые качества, которые и См.: Бернштейн С. Б. Указ. соч. С. 35.

обусловили специфику славянства – его бурный демографический рост, энергичную географическую экспансию, собственно славянское язычество, праславянский язык. Это, конечно, не значит, что славяне порвали все связи со своим индоевропейским и балто-славянским прошлым; это значит лишь то, что индоевропейское и балто-славянское прошлое претерпело существенную метаморфозу, приобрело собственно славянское качество; родившееся славянство придало родительскому наследию новый вид, развив вместе с тем много небывалых, оригинальных черт.

Все вместе это создало ту своеобразную почву, на которую впоследствии легло христианство и на которой взросла самобытная православная культура.

Время возникновения тех языковых явлений, которые в совокупности будут характеризовать протославянский диалект, нам в точности не известно. Но в отношении праславянского языка нам кажется естественным предположить, что основные законы, благодаря которым протославянский диалект превратился в праславянский язык (закон восходящей звучности и закон внутрислогового сингармонизма) 17, начали действовать вместе с прочими этнокультурными процессами, то есть с V–VI века по Р.

Х. Такова «нижняя» хронологическая граница праславянского языка.

Для определения «верхней» хронологической границы нужно принять во внимание следующее обстоятельство: праславянский язык не был монолитным, не расчлененным на диалекты языком. Единство этого языка состояло в том, что процессы, происходившие в этом языке, были общими для всех славян, тогда как результаты этих процессов могли быть и были разными для разных групп славян; это значит, что праславянский язык изначально был диалектно дифференцированным. Отсюда следует, Ср. слова известного польского слависта Ф. Копечного: «Для меня славяне и праславянский начинается монофтонгизацией дифтонгов, т. е. – скажем – началом VII ст. н. э.» (Цит. по: Трубачев О. Н. Указ. соч.

С. 62).

что за момент распадения праславянского языка на отдельные славянские языки «можно принять М О М Е Н Т П О С Л Е Д Н Е Г О

ИЗМЕНЕНИЯ, ОБЩЕГО ВСЕМ ДИАЛЕКТАМ ДАННОГО

Я З Ы К А. По отношению к праславянскому языку таким последним изменением, свойственным всем диалектам этого языка является так называемое “падение слабых еров”. У южных славян слабые ъ и ь исчезли очень рано, во всяком случае уже в XI в. (местами, может быть, даже в Х в.), а от южных славян исчесзновение слабых ъ и ь передалось другим славянам, причем наиболее отдаленных частей славянской территории (например, русского севера) это явление достигло только к XIII веку» 18. Таким образом, праславянский язык просуществовал около шестисот лет, с VI по XII века 19.

Рассмотренный эволюционный процесс можно представить в виде схемы: (см. следующую страницу). Из этой схемы видно, что старославянский язык как язык литературы и культуры был создан в эпоху позднего праславянского единства, и в этом заключается его исключительная ценность для славянского исторического языкознания. Старославянский язык отражает в себе праславянские процессы, общие для всех славян; однако он отражает эти процессы в тех результатах, которые, действительно, были характерны для южнославянских говоров. Относительная тождественность старославянского праславянскому делает Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 164-165.

Сторонники балто-славянского симбиоза дают иную периодизацию праславянского языка. «Нижней» границей считается время распадения индоевропейского праязыка, то есть рубеж III-II века до Р.Х.; «верхней» же границей считается время появления значительных диалектных различий, то есть вторая половина I тысячелетия по Р.Х., приблизительно VII век. Таким образом, время существования праславянского языка - более 2,5 тысяч лет. Такой огромный промежуток времени вынуждает выделять периоды и подпериоды в истории праславянского языка; так, С. Б. Бернштейн выделяет период раннего праславянского – до начала действия закона открытого слова и период позднего праславянского (см.: Бернштейн С. Б. Указ. соч. С. 47-52). Это более или менее соответствует нашему делению на протославянский диалект балтославянского праязыка и праславянский язык.

его исключительно важным источником и для изучения истории русского языка.

2 тыс. праязык в совокупности своих 2-е Протославянский диалект в тыс. до составе балто-славянского VI в. по VI в. – Праславянский язык в Старославянский Старославянский язык имеет не только лингвистическую, но и культурно-историческую ценность. Будучи языком богослужения и духовной культуры всех славян, он оказал сильное влияние на формирование русского литературного языка, изучением которого занимается особая научная и учебная дисциплина – история русского литературного языка.

§ 3. Происхождение старославянской письменности

ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ И

СТАРОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫКА

просветительской деятельностью свв. братьев Кирилла и Мефодия.

В конце 862 г. к Византийскому императору Михаилу прибыло посольство из Моравии от князя Ростислава. Послы передали просьбу прислать в Моравию миссионеров, которые могли бы вести богослужение на родном для моравов славянском языке вместо чуждой латыни – языка римско-католического богослужения, отправлявшегося немецким духовенством. В IX в.

еще не произошло официального разрыва между ВосточноПравославной и римско-католической Церквями, однако отношения между ними были уже натянутыми. В интересующем нас вопросе о миссионерской деятельности западная и восточная Церкви придерживались чуть ли не противоположных принципов. Римско-католическая Церковь, опираясь на немецких феодалов, распространяла христианство огнем и мечом. При этом подавлялось развитие национальных культур, литературных языков и письменности. Только три языка – еврейский, греческий и латинский – считались языками сакральными, достойными выразить св. Писание; в обоснование этого указывалось на то, что надпись на кресте, на котором был распят Иисус Христос, была начертана на этих трех языках. Византия же стремилась не столько завоевать и покорить соседние народы, сколько вовлечь их в свой религиозный и культурный мир, сделать их политическими союзниками. Византийские императоры не препятствовали мирному расселению славян на территории империи, включали славянских воинов в свое войско, допускали славянскую знать к управлению государством. Византийское духовенство не взимало обязательной десятины и существовало на доброхотные пожертвования. Восточно-Православная Церковь не только не препятствовала, но даже способствовала созданию у вновь обращенных в христианство народов своей письменности, переводу на местные языки богослужебных книг и отправлению служб на родных языках. Видимо, это и послужило причиной посольства моравского князя именно в Византию.

Император Михаил и патриарх Фотий с радостью приняли просьбу Ростислава и направили в Моравию своими миссионерами ученого македонянина Константина Философа и брата его Мефодия. Выбор этих братьев был не случаен: Константин имел уже миссионерский опыт, был блестящим полемистом и дипломатом; оба брата происходили из г. Солуни (совр. Фессалоники), где было смешанное греко-славянское население, поэтому они хорошо владели обоими языками. Константин родился в 826 г., Мефодий – в 820 г.; их отец, видимо, был болгарин, а мать – гречанка. Уже с детства Константин превыше всего возлюбил мудрость: согласно его житию, еще мальчиком он видел сон: «Отец собрал всех девушек Солуни и приказал избрать одну из них в жены. Осмотрев их, я выбрал прекраснейшую; ее звали София».

В 14 лет способный юноша был вызван в столицу ко двору малолетнего императора Михаила. Философию Константину преподавал знаменитый Фотий, впоследствии патриарх, по уму и образованности превосходивший едва ли не всех современников.

В короткое время Константин изучил грамматику, диалектику, риторику, арифметику, геометрию, астрономию, музыку. Славу полемиста Константину принесла победа в спорах с иконоборцами. С этого времени Михаил и Фотий начинают посылать Константина с миссионерскими целями. В 50-х годах Константин был в Болгарии на р. Брегальнице, где обратил в христианство многих болгар (возможно, уже в это время он начал работать над славянской азбукой). Затем он едет в Сирию, где одерживает победу в богословских спорах с сарацинскими учеными. После возвращения он проводит несколько лет в уединении в монастыре на г. Олимп, где монашествовал его брат Мефодий.

На рубеже 60-х гг. Константин предпринимает третье миссионерское путешествие в низовья Волги, где еще в VII в. образовалось сильное хазарское государство. В VIII в. хазары сменили язычество на иудейство. Византия часто использовала хазар как союзников в войнах с арабами, армянами и славянами и потому хотела подчинить их и религиозному влиянию. По пути к хазарам Константин останавливается в г. Херсонесе в Крыму, где пополняет знания еврейского языка; здесь он обретает мощи св.

Климента, епископа римского, сосланного сюда императором Траяном на рубеже I – II в. и утопленного по его приказу в Черном море. В Херсонесе же Константин, по свидетельству «Паннонского жития», обнаружил Евангелия и Псалтырь, написанные «рушскими письмены»; к сожалению, науке ничего не известно достоверного о том, чем была в действительности эта азбука, но наиболее вероятной гипотезой является гипотеза ее сирийского происхождения. В ставке хазарского кагана Константин одержал новую победу над иудейскими и мусульманскими богословами и вернулся в Византию. Вскоре же сюда прибыли послы из Моравии.

О детских и юношеских годах Мефодия ничего не известно. Он рано вступил в военную службу, около 10 лет провел в должности управителя одной славяно-болгарской области. Затем он удалился в монастырь, где вел подвижническую жизнь, «усердно прилежа к книгам».

После данного ему поручения отправиться в Моравию Константин разработал славянскую азбуку и перевел на славянский язык основные богослужебные книги.

Летом 863 г. Константин и Мефодий прибыли в столицу Моравии г. Велеград. Князь Ростислав встретил их с радостью и почетом. Константин и Мефодий на богослужениях читали Евангелие по-славянски, и народ с радостным изумлением внимал божественной истине, звучавшей на их родном языке. Константин и Мефодий избрали и усердно обучали учеников славянской азбуке, богослужению, переводили с греческого привезенные книги.

Храмы, где богослужение велось на латинском языке, стали пустеть, немецко-католическое духовенство теряло влияние и доходы. В 864 г. Людовик Немецкий в союзе с болгарами осадил Велеград. Князь Ростислав вынужден был признать себя вассалом Людовика. Это усилило позиции немецкого духовенства, оно стало чинить препятствия деятельности Константина и Мефодия, в частности отказывая в рукоположении их ученикам; священник Константин и монах Мефодий сами сделать этого, естественно, не могли. Поскольку Моравия находилась в юрисдикции Римской кафедры, то Константин и Мефодий отправились искать защиты к своему непосредственному священноначалию.

В Риме Константин передал мощи св. Климента папе Адриану II. Человек слабый и нерешительный, папа Адриан рассчитывал укрепить свой авторитет приобретением мощей первосвященника Рима, поэтому он с большим почетом встретил братьев, принял под свою защиту богослужение на славянском языке, распорядился положить славянские книги в одном из римских храмов и совершить над ними богослужение. Папа рукоположил Мефодия в священники, а его учеников – в пресвитеры и диаконы. Он составил послание князьям Ростиславу и Коцелу, в котором писал: «Если же кто из учителей ваших дерзновенно начнет соблазнять вас, порицая книги на языке вашем, да будет отлучен, пока не исправится. Такие люди суть волки, а не овцы...».

В Риме Константин, не отличавшийся физическим здоровьем, скончался 14 февраля 869 г., приняв перед смертью схиму с именем Кирилл. По распоряжению папы Адриана Кирилл был погребен в Риме, в храме св. Климента.

После смерти Кирилла папа Адриан рукоположил Мефодия в сан архиепископа Моравии и Паннонии. Вернувшись в Моравию, Мефодий развернул кипучую деятельность по распространению славянского богослужения и письменности. Князь Ростислав, оправившись от поражения, разорвал соглашение с Людовиком Немецким и в том же 869 г. нанес ему крупное поражение. Это вызвало ярость немецких феодалов и немецкого духовенства. Людовик и немецкий архиепископ вступают в тайный сговор с племянником князя Ростислава Святополком, который вероломно захватывает Ростилава и выдает его немцам. Ростиславу выкалывают глаза и заключают в темницу в одном из баварских монастырей, где он вскоре умирает. Но предательство ничего не принесло и Святополку: Моравия была присоединена к владениям Людовика; Святополку досталось маленькое княжество, однако и оно вскоре было у него отобрано, а сам он заключен в темницу.

После этого у Мефодия не осталось сильной политической поддержки. Немецкие власти вскоре арестовали Мефодия и устроили над ним суд. На суде Мефодий держался с достоинством, твердо отстаивая правоту своего дела. Не найдя предлога для осуждения, власти тем не менее заточают Мефодия в монастырь.

Содержали его там, конечно, не в сырой темнице, как пишут некоторые исследователи, а вполне пристойно, в соответствии с его высоким саном архиепископа. До сих пор сохранилась монастырская поминальная книга, в которой наряду с именами прочей братии есть и имена Кирилла и Мефодия. По-видимому, в монастыре Мефодию были предоставлены возможности для продолжения ученой работы; иначе трудно объяснить тот факт, что по выходе через два с половиной года из швабского монастыря Мефодий очень быстро переводит почти все библейские книги (кроме Маккавейских).

В 870 г. в Моравии вспыхнуло народное восстание, которым руководил священник Славомир. Он нанес поражение немцам и занял Велеград. Немцы вспомнили о Святополке и назначили его начальником войск, действовавших против повстанцев, однако тот, узнав, что такое немецкая «благодарность», перешел на сторону повстанцев и обратил свое оружие против немцев. В союзе с чехами и сербами он нанес немцам сокрушительное поражение; в 874 г. немцы признали независимость Моравии.

Монастырское заключение Мефодия тщательно скрывалось от римского папы. Лишь от бродячего монаха Лазаря папа Иоанн VIII узнал об аресте Мефодия. Иоанн VIII не сочувствовал славянскому богослужению, но в суде епископов над папским архиепископом он увидел вызов авторитету папского престола.

Мефодий был освобожден папским легатом, но славянское богослужение было запрещено. Однако Мефодий, вопреки запрету папы, продолжает дело славянского просвещения. Тогда Святополк, человек неумный и «раб женских удовольствий», пишет в Рим донос на Мефодия, обвиняя его в ереси, нарушении канонов, ослушании папской воли. Папа Иоанн вызывает Мефодия и его главного противника Викинга для объяснений в Рим. Мефодию удается склонить папу на свою сторону, Иоанн разрешает славянское богослужение и оправдывает самого Мефодия, однако в то же время рукополагает Викинга в епископы. Ловкий интриган Викинг составляет подложное письмо от папы Иоанна Святополку, в котором славянское богослужение запрещается, а он, Викинг, назначается главой моравской епархии. Святополк признает это письмо подлинным, а подлинное письмо, которое привез Мефодий, – подложным. Обвиненному в подлоге Мефодию угрожало изгнание, поэтому он спешно посылает гонца в Рим. На народном собрании враги Мефодия уже торжествовали победу, а народ печалился и скорбел, лишаясь такого пастыря и учителя, когда приходит оправдательное послание папы Иоанна, сохранившееся до наших дней.

Утомленный, подорвавший здоровье Мефодий на три года уезжает в Византию. В 884 году он возвращается в Моравию, заканчивает перевод некоторых библейских книг. В 885 г. Мефодий слег в постель, назначив своим преемником Горазда. В вербное воскресенье Мефодий попросил отнести его в храм, где он обратился с проповедью к моравскому народу, предупреждая его о скорых испытаниях. В тот же день 19 апреля 885 г. Мефодий скончался.

После смерти Мефодия Святополк, равнодушный к делам веры и национальной культуры, отдал ведение духовных дел Викингу. Последствия этого были ужасны: иных учеников Мефодия мучили бесчеловечно, иных влачили по терновнику, пресвитеров и диаконов помоложе продавали в рабство, расхищали имущество, жгли славянские книги. Ближайших учеников Мефодия Горазда, Климента, Наума, Ангеллария и Лаврентия, заточивши в железо, держали в темнице, а затем изгнали из страны. В 905 г.

немецко-мадьярские войска завоевали Моравию.

Трое из изгнанных учеников Мефодия – Климент, Наум и Ангелларий – поселились в Болгарии. Православный князь Борис–Михаил оказал всемерную поддержку ученикам Мефодия.

При царе Симеоне (893–927) Болгария достигла наибольшего политического могущества и культурного расцвета. Целая плеяда выдающихся деятелей христианского просвещения – Иоанн екзарх Болгарский, черноризец Храбр, Климент Охридский, Наум Охридский, Константин Преславский, Григорий Мних – продолжали дело Кирилла и Мефодия: переводили, составляли сборники, писали сами, обучали.

При преемнике Симеона Петре (927–969) эта деятельность затухает. С XI в. центр славянской письменности и культуры перемещается в Киевскую Русь.

Старославянские памятники письменности написаны двумя азбуками – К И Р И Л Л И Ц Е Й и Г Л А Г О Л И Ц Е Й. Однако все эти памятники относятся к X–XI вв. Самые ранние записи, обнаруженные на развалинах храма царя Симеона, датируются концом IX в.; одна из этих записей сделана кириллицей, другая – глаголицей. Ни в одном из источников не сказано, какую именно азбуку изобрел Кирилл, но нигде не сказано и том, что он изобрел две азбуки. Малочисленность достоверных исторических сведений порождает вопрос о том, какую же из двух азбук создал Кирилл?

За более чем 200-летний период развития славистики исследователи отстаивали одну из двух гипотез.

Согласно одной гипотезе, св. Кирилл создал кириллический алфавит, а глаголицу изобрели позднее в качестве славянской тайнописи, когда славянская письменность подвергалась гонению со стороны католического духовенства (И. Добровский, И. И. Срезневский, А. И. Соболевский, Е. Ф. Карский, П. Я. Черных, Г. М. Прохоров).

Согласно другой гипотезе, азбукой, созданной Кириллом, была глаголица, а кириллицу изобрел кто-то из учеников Кирилла и Мефодия, и уже не в Моравии, а в Восточной Болгарии, и назвал ее в память учителя. Эта гипотеза была выдвинута П. И. Шафариком, развита И. В. Ягичем и В. Н. Щепкиным; в настоящее время большинство исследователей поддерживает именно эту гипотезу.

Рассмотрим аргументы в пользу той и другой точки зрения.

В самом начале сказания «О письменах» черноризец Храбр сообщает, что до Кирилла у славян не было, т. е.

письменности. Но когда славяне были еще, они считали и гадали. По принятии христианства они употребляли греческие или латинские буквы, но ¬, т. к. ни греческий, ни латинский алфавит не пригоден для передачи многих звуков славянской речи: [ж ш щ ч ц   Q ].

Тогда послал славянам Константина Философа, который и для них азбуку. Таким образом, до Кирилла у славян письменности как таковой не было. Что же касается книг, написанных, о чем сообщается в главе Жития Кирилла, то это или искаженное последующими переписчиками название какого-то другого письма: по мнению одних, готского; по мнению других, сирийского 20, или позднейшая вставка в текст Жития, не заслуживающая доверия.

Прежде всего отметим факт, признаваемый всеми учеными: кириллическая азбука является исторической, созданной на основе другого письма. Так создавались почти все алфавиты: финикийский – на основе древнеегипетского, древнееврейский и греческий – на основе финикийского, латинский – на основе греческого. И кириллица возникла исторически на основе греческого алфавита. Что же касается глаголицы, то не подлежит сомнению ее искусственный характер, т. к. начертания букв глаголицы не походят на известные алфавиты того времени. Этот факт является самым сильным аргументом в пользу приоритета кириллицы. В См.: Добродомов И. Г., Кривко Р. Н. y в Житии Константина в контексте культурно-языковой ситуации Северного Причерноморья // XIII международный съезд славистов. Славянской языкознание. Любляна, 2003 г. Доклады российской делегации. М., 2003. С. 119самом деле, Кирилл прекрасно знал и любил греческий язык, был миссионером Восточно-Православной Церкви, в его задачу входило вовлечение славян в орбиту греческой Церкви. Зачем же ему было создавать письмо, отдаляющее славян от греков, затрудняющее восприятие Писания теми, кто знал греческий язык?

На искусственность глаголицы указывает, например, то, что первая буква азъ имеет форму креста:, что должно означать как бы благословение азбуке и ее защиту крестною силою. Буквы, означающие в глаголице и, оказались симметричными по рисунку; это вызвано, вероятно, тем, что эти буквы использовались для сокращенной записи слова Iисусъ: Ќ =. Такая симметричность и не известна ни одному алфавиту.

В то же время прослеживается зависимость глаголицы от кириллицы, а не наоборот. (Если утверждать обратное влияние, то становится непонятной зависимость кириллицы от греческого алфавита). Например:

Среди округлых и петлеобразных букв глаголицы буква ша выделяется своей прямугольностью и полной зависимостью от кириллической буквы.

В кириллице буква шта является лигатурой, то есть соединением двух букв в одну: = +. Если бы кириллица следовала глаголице, то буква шта в кириллице выглядела бы как сумма: + ; однако в кириллице такой буквы нет, в глаголице же есть буква, которую можно с большой вероятностью считать видоизменением кириллической.

Глаголическая буква букы – – не имеет ничего общего с вди –, однако помещена, как и в кириллице, вслед за букы; в кириллице же их расположение рядом связано с их общим происхождением из греч..

Глаголические юсы лучше передают носовой характер звуков: џ – это перевернутая буква есть –, а – это лигатура: + џ (онъ + юс малый). Кириллические буквы, возникшие из греческой буквы A, являются условными значками. Если бы кириллица возникла из глаголицы, то зачем же лучший принцип менять на худший? Ясно, что создатели глаголицы усовершенствовали буквы, обозначающие носовые звуки.

Ряд букв глаголицы обнаруживает явную зависимость от кириллицы, а некоторые – от латиницы:

Греч Кирил. Глаг. Лат. Глаг.

Обратной зависимости быть не могло, так как слишком ясен источник кириллических букв – греческий алфавит.

Если подвести итоги, то окажется, что из 40 букв глаголицы 25 можно объяснить подражанием соответствующим буквам кириллицы, 6 – стилизацией латинских букв, 3 – символическим построением (азъ, иже, слово), 4 – являются самостоятельными фонетическими лигатурами (юсы и еры), 2 – самостоятельные графические композиции ( –, – ). Таким образом, глаголица – это продукт искусственного творчества с использованием в качестве основы ранее созданной кириллицы.

Если до св. Кирилла славяне употребляли греческие буквы ¬, то Кирилл именно устроил славянскую азбуку:

он сохранил употребление греческих букв там, где это позволяла фонетика славянского языка, и создал новые буквы для обозначения особых звуков славянского языка.

Вторая же азбука была создана, по-видимому, после смерти Мефодия (885 г.) для того, чтобы переписать славянские богослужебные книги тайнописью и тем самым спасти их от уничтожения. Создателем ее мог быть Горазд, о котором, как и о Лаврентии, ничего после их изгнания не известно. Возможно, что он тайно вернулся в Моравию и тайно продолжал вести богослужения на славянском языке, для чего зашифровал книги, письмо которых было известно лишь посвященным. Горазд как ближайший ученик и преемник св. Мефодия обладал необходимой подготовкой для такой работы. Гипотеза создания глаголицы в Моравии хорошо объясняет факт ее сохранения и распространения у юго-западных славян, а также факт наличия моравизмов в глаголических текстах. Не менее веско звучат аргументы сторонников старшинства глаголицы.

Во-первых, из двадцати дошедших до нас старославянских рукописей X-XI веков тринадцать написаны глаголицей: Зографское Евангелие, Мариинское Евангелие, Ассеманиево Евангелие, Охридские отрывки, Зографский палимпсест, Боянский палимпсест, Синайская Псалтирь, Синайский Евхологий, Клоцов сборник, Македонские (Рыльские) глаголические листки, Будапештский глаголический листок, Киевские листки и Пражские отрывки. И только семь рукописей написаны кириллицей: Саввина книга, Супрасльская рукопись, листки Ундольского, Хиландарские листки, Зографские листки, Енинский Апостол, Македонский кириллический листок.

Во-вторых, «следует отметить не только численное преобладание глаголических рукописей над кириллическими, но и то, что среди них имеются палимпсесты 22, т. е. смытые глаголичеПодробнее см.: Истрин В. М. 1100 лет славянской азбуке. С. 51–159.

Палимпсест (от греч. сочетания palimyston bblion ‘вновь соскобленная книга’) – термин палеографии, обозначающий пергаменную ские тексты, по которым идет позднейшая кириллическая запись.

Смытых кириллических текстов с позднейшей записью глаголицей не найдено» 23.

В-третьих, во многих кириллических рукописях X-XIII веков обнаружены следы того, что их протографами были глаголические тексты. Так, в «Житии Мефодия» есть словосочетание ­, в котором вместо ожидаемых форм дв. числа употреблена форма В. п.

мн. числа: ­. Несоответствие грамматических форм возникло из-за того, что в глаголическом протографе «Жития» стояла буква с числовым значением ‘3’; при транслитерации глаголического текста буква была заменена кириллической буквой Ќ, имевшей числовое значение ‘2’, а более поздний писец заменил число Ќ на числительное 24.

В-четвертых, есть основание полагать, что «Сказания о письменех» черноризца Храбра было написано глаголицей и что описанный им славянский алфавит был именно глаголицей. «Неопровержимым свидетельством того, что черноризец Храбр первой славянской азбукой называет глаголицу, а не кириллицу, является его утверждение, что первая буква изобретенной св. Кириллом азбуки „буква азъ” была „божий дар” славянам и что эта славянская буква отличалась от „поганской” греческой буквы „альфа”. Кириллица, как известно, копирует греческую „альфу”, а глаголица изображает ее в виде главного христианского символа — креста, который с полным правом черноризец Храбр мог называть „божьим даром”» 25.

рукопись, написанную по смытому или соскобленному ранее написанному тексту. Современная техника позволяет читать старый смытый или соскобленный текст.

Миронова Т. Л. Хронология славянских и древнерусских рукописных книг X-XI вв. М., 2001.

Много примеров ошибочного употребления кириллической буквенной цифири при транслитерации глаголических текстов приведено в статье: Жуковская Л. П. К истории буквенной цифири и алфавитов у славян // Источниковедение и история русского языка. М., 1964.

Миронова Т. Л. Указ. соч. С. 15-16.

Существуют и другие доводы в пользу приоритета глаголицы, но и приведенных достаточно, чтобы убедиться в серьезности и весомости этой аргументации. Таким образом, вопрос о старшинстве той или иной азбуки и по сей день остается нерешенным, хотя ныне большинство исследователей склоняются к мнению о первенстве глаголицы.

§ 5. Памятники старославянской письменности

КИРИЛЛИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ

СТАРОСЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ

Добруджанская надпись, 943 г.; обнаружена в 1950 г. в Румынии. Публикация: Hamm I. Staroslavenska gramatika. Zagreb, 1958. S. 9.

Надпись чергубыля Мостича, ок. 60-х гг. X в.; обнаружена в 1952 г. в Болгарии. Публикация: Бернштейн С. Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. М., 1961. С. 16.

Надпись царя Самуила, высеченная в 993 г. на могильной плите по распоряжению царя Самуила. Публикация: Карский Е. Ф. Славянская кирилловская палеография. М., 1979. С.

107.

Саввина книга – сборник евангельских чтений, имеющий две приписки с упоминанием имени попа Саввы; нач. XI в. Издана В. Н. Щепкиным в кн.: Памятники старославянского языка. Т.

1. Вып. 2. СПб., 1903.

Супрасльская рукопись, содержащая мартовскую минею;

XI в. Рукопись найдена в Супрасле около Белостока. Издана С. Северьяновым в кн.: Памятники старославянского языка. Т. 2.

Вып. 1. СПб., 1904.

Енинский Апостол, XI в.; найден при реставрации храма св. Параскевы в с. Енино в Болгарии в 1960 г. Издание: Мирчев К., Кодов Хр. Енински апостол. Старобългарски паметник от XI век. София, 1966.

Хиландарские листки – отрывок из пучений св. Кирилла Иерусалимского, XI в.; найден в Хиландарском монастыре В. И. Григоровичем. Издание: Памятники старославянского языка. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1900.

Листки Ундольского – отрывок служебного Евангелия XI в. Изданы Е. Ф. Карским: Памятники старославянского языка. Т.

1. Вып. 3. СПб., 1904.

Македонский листок – отрывок из произведения экзарха Иоанна (?), XI в. Издание: Памятники старославянского языка. Т.

1. Вып. 5. СПб., 1906.

Зографские листки – отрывок из «Правил» св. Василия Великого, XI в. Изданы П. А. Лавровым в «Revue des йtudes slaves», 6.

ГЛАГОЛИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ

СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ

Киевские листки, или Киевский миссал – отрывок католической обедни (мессы), X век. Издан И. В. Ягичем: V. Jagic.

Glagolitica. Wien, 1900.

Зографское четвероевангелие, X – XI в., найдено в Зографском монастыре на Афоне. Издано И. В. Ягичем: V. Jagic.

Quattuor evangeliorum codex glagoliticus olim Zographensis. Berlin, 1879.

Мариинское четвероевангелие, X – XI в., найдено в Мариинском монастыре на Афоне в 1845 г. В. И. Григоровичем. Издано И. В. Ягичем: V. Jagic. Quattuor evangeliorum versionis paleoslovenicae codex Marianus. Berlin – СПб., 1883.

Ассеманиево, или Ватиканское евангелие, XI в. Названо по имени И. Ассемани, который вывез рукопись из Иерусалима в Италию в 1736 г. Издано И. Вайсом и Й. Курцем: Codex Vaticanus 3. Slavicus glagoliticus. T. 1-2. Pragae, 1929.

Сборник Клоца – сборник пучений и похвальных слов, XI в. Назван по имени владельца. Издание: W. Vondrak. Glagolita Clozu. Praha, 1893.

Cинайская псалтырь, XI в. Находится в монастыре св.

Екатерины на Синае. Издание: Северьянов С. Синайская псалтырь // Изд. Отделения русск. яз. и слов. Рос. Акад. наук. Пг., 1922.

Синайский требник, XI в. Найден в монастыре св. Екатерины на Синае. Издание: R. Nachtigal. Euchologium Sinaiticum 1-2.

Ljubliana, 1941–1942.

Охридские листки, найдены В. И. Григоровичем в Охриде. Издание: Памятники старославянского языка. Т. 3. Вып. 2.

Пг., 1915.

Македонский глаголический листок с отрывком из Слова Ефрема Сирина, найденный В. И. Григоровичем. Издание: Памятники старославянского языка. Т. 1. Вып. 6. СПб., 1909.

В основе кириллицы лежит греческое унциальное (литургическое) письмо.

2. Протославянский диалект унаследовал также индоевропейскую систему из 12 дифтонгов; напомним, что дифтонгом называется сочетание двух гласных звуков в пределах одного слога:, < *i - *i>, < *i - *i>,,,.

Первый звук в дифтонге является слоговым, второй — неслоговым, что повлияло на их дальнейшую судьбу.

3. Протославянский диалект унаследовал из индоевропейского праязыка так называемые дифтонгические сочетания гласных с сонорными, которые в закрытых слогах имели дифтонгический характер:,, ;,, ;,, ;,,. Гласный звук в этих сочетаниях мог быть как кратким, так и долгим.

4. В протославянском диалекте, как и в индоевропейском праязыке, ударение было не силовым, как в русском языке, а тоновым, или музыкальным; это значило, что У Д А Р Н Ы Й С Л О Г

ВЫДЕЛЯЛСЯ НЕ СИЛОЙ ЗВУКА, А ДВИЖЕНИЕМ ТОНА.

Если ударный слог выделялся повышением тона, то такое ударение принято называть восходящим (иначе, восходящей интонацией, или акутом, акутовой интонацией — от лат. acutus ‘острый’);

восходящее ударение в середине слова падало на слог с долгим гласным или долгим слоговым сонорным. Если ударный слог выделялся понижением тона, то такое ударение принято называть нисходящим (иначе нисходящей интонацией, или циркумфлексной — от лат. circumflexus ‘изгиб, свод’); нисходящее ударение в середине слова падало на слог с кратким гласным или кратким слоговым сонорным. Из славянских языков интонационное ударение сохранилось, в более или менее преобразованном виде, в говорах сербохорватского и словенского языков. В других славянских языках оно заменилось силовым, или динамическим; эта замена вызвала в свою очередь различные фонетические изменения в звуках, о чем пойдет речь ниже.

5. Протославянский диалект унаследовал индоевропейскую систему чередования гласных фонем. Чередованием называется мена гласных фонем в пределах корня. Некогда это чередование было грамматически значимым — служило для определения грамматической категории слова, следы чего сохранились до сих пор, например, e — в корне глаголов, о — в корне имен:

велеть — воля, плести ( е: ср.

*sl--m >, а *pl-j-m > ¬. В конечных закрытых слогах * > * > ъ: *spns > *spns > (сочет. *pn нарушало закон восходящей звучности и упростилось: *pn > n); *drs > *drs > Долгая фонема * имела разную судьбу в зависимости от позиции. В позиции после исконно мягких согласных * > ’a:

, ср. лит. gelti ‘больно’, gelonis ‘пчелиное жало’. В позиции после твердых согласных * > (): ­ – лат. smn, лит.

semenys; – лит. veris, греч. qr. В словах ­, звуки [с·] и [в·] получали позиционную полумягкость; если бы они были исконно мягкими, то фонема * перешла бы в [’а], а не в [] () *­ [с’ам]; поскольку же этого не произошло, то это доказывает наличие позиционной полумягкости, а не мягкости твердых согласных в положении перед гласными переднего ряда.

Краткая фонема * > e; ей соответствует краткий гласный [] в языках, сохранивших различие долгих и кратких гласных:

- греч. nfoj ‘туча, туман’, лат. nbula ‘туман’; - лит.

mdus, греч. mqu ‘опьяняющий напиток’.

Долгая фонема * > i: ср. – лат. trginta ‘30’.

Краткая фонема * > ь (): ср. – готск. mzdo ‘плата’, - лат. mnor ‘меньше’, греч. minw ‘уменьшаю’; - лат.

nundnum ‘промежуток между двумя базарными днями’; – санскр. vdhava, лат. vdua; - греч. mclh.

Долгая фонема * > [ы]: ср. - лат. fmus ‘дым’, греч.

qumama ‘каждение’; – лит. sunus, санскр. snuh. После мягких согласных * > [и]: ср. - лит. siuti, санскр. sitah. В положении перед гласным * > дифтонг *u, который впоследствии в праславянском превратился в сочетание [ъв]: ср. *krti >, но *kr--s > *kru--s > *krъv-i-s >.

Краткая фонема * > [ь] (): ср. – лат. mscs ‘мох’;

– греч. гомер. dw; – греч. pnoj. После исконно мягких согласных * > [ь] (): *snjs > *snjs > sin’ь =.

В некоторых других индоевропейских языках также происходило преобразование количественных различий гласных в качественные, однако результаты этого преобразования были существенно отличны от результатов в протославянском языке.

Например, в общегерманском * и * совпали в, а * и * совпали в, то есть процесс был противоположен праславянскому: и.-е. *mter > праслав., др.-англ. modor; и.-е. *ghnsпраслав. *gons- > gQs- = ©, др.-в.-н. gans-.

О времени начала дефонологизации признака долготы– краткости среди ученых нет единства мнений, но все же большинство признает, что этот процесс начался или еще на индоевропейской почве, или на самых ранних стадиях протославянского.

Фонема *s в положении после фонем *r, *u, *k, *i, а также после дифтонгов *oi, *ai, *ou, *au и не перед взрывными согласными перешла в фонему *сh. Об этом свидетельствует сравнение старославянских слов со словами других и-е. языков: лат. mscs ‘мох’ — протослав. *muchus (ст-сл. ); лит. ausis — протослав. *auchos (ст-сл. ). Как видим, в протобалтийских диалектах этот процесс носил иной характер: здесь *s > *, а потом во многих случаях снова в s: лит. virs ‘верх’, anktas ‘узкий’, но лтш. virs. Впрочем, в протобалтийском этот процесс был весьма непоследовательным: ср. лит. garsas ‘звук’, хотя некотрые исследователи считают, что [s] в такого рода словах вторичного происхождения из [].

Существует несколько гипотез, объясняющих причины перехода *s > *ch, однако ни одна из них не является абсолютно убедительной 28.

Индоевропейский праязык характеризовался наличием мягких заднеязычных согласных фонем *k’, *g’, g’h. В большой группе ие. языков эти фонемы сохранились в своем качестве: таковы протоиндийская, италийская, кельтская, германская группы, а также греческий язык. В других группах и-е. языков произошла замена заднеязычных посредством шипящих, свистящих или фрикативного th: таковы иранская, индийская, балто-славянская группы, а также албанский язык.

CENTUM SATEM

и-е. греч. лат. гот. санскр. др.-ир. протосл.

Приведем примеры.

k’ лат. decem ‘десять’ протосл. *desimtos (ст-сл. ­) См.: Маслова В. А. Истоки праславянской фонологии. М., 2004. С.

194-244.

лат. cognosco ‘позна- протосл. *znatei (ст-сл. ) гот. hiems ‘ненастье’ протосл. *zeima (ст-сл.) Фонема *s < *k’ не знала перехода в *ch (*pisatei < *peik’-); это можно истолковать так, что переход *s > *ch происходил раньше, чем явления satem, или так, что *s < *k’ был палатализованным. Вторая интерпретация кажется более вероятной, поскольку период времени, в течение которого действовал переход *s > *ch, был достаточно длительным: он затронул позиции *s после *ir, *ur, происходивших из слоговых плавных (см. ниже § 4).

Таким образом, протославянская фрикативная фонема восходит как к и-е. спиранту *s, так и к заднеязычному *k’; чтобы узнать, какого происхождения фонема, нужно сравнивать славянские слова, с одной стороны, со словами других языков группы satem, а с другой, — со словами языков группы centum.

§ 18. Вокализация слоговых сонорных В индоевропейском праязыке сонорные звуки в силу своей высокой звучности выступали в качестве слогообразующих. В большинстве индоевропейских языков сонорные утратили свою слоговость, однако результаты этой утраты были разными в разных языках.

Различия в рефлексах r° и l° — ir / ur и il / ul Бодуэн де Куртене и Педерсен и вслед за ними Бернштейн объясняют тем, что r° и l° могли быть как заднего (r°1 и l°1), так и переднего (r°2 и l°2) ряда: r°1 > ur, l°1 > ul, r°2 > ir, l°2 > il 29. Г. А. Ильинский различие в рефлексах объясняет палатализацией и лабиализацией r° и l°: палатализованные r° и l° перешли в ir / il, а лабиализованные r° и l° перешли в ur / ul. Общепринятой точки зрения на этот вопрос в науке нет 30.

Теперь рассмотрим примеры.

И-е. *mn°ti-s ‘мышление’ > лат. mens ‘ум, мышление’, гот.

gamunds ‘память’, лит. mintis ‘мысль’, протослав. *po-min-a-tei.

И-е. *kr°d- ‘сердце’ > греч. karda, лат. con-cordia ‘согласие’, протослав. *sird-.

И-е. *wl°kwos ‘волк’ > гот. wulfs, протослав. *vilkos.

В протославянском языке звук *m в конце слога перешел в *n;

этот переход известен и балтийским языкам, и некоторым индоевропейским. Так, в форме 1 л. ед. ч. аориста и-е. *grbsom > протосл. *grbson, то же в форме вин. п. ед. ч. и-е. *rkam > протосл. *rkan.

См.: Бернштейн С. Б. Указ. соч. С. 155-158.

Подробнее см.: Маслова В. А. Указ. соч. С. 245-293.

Протославянское тоновое (музыкальное) ударение заменяется силовым (кроме некоторых говоров праславянского — будущих сербохорватских и словенских говоров). Многочисленные следы старой системы ударения сохранились в том или ином виде в современных славянских языках, но мы ограничимся одним примером из русского языка. В протославянских дифтонгических сочетаниях с долгими гласными * r, * l, *r, *l ударение было восходящим; этому восходящему ударению в русском языке соответствует ударение на втором гласном в так называемых полногласных сочетаниях:

-оро-, -оло-, -ере-, -еле-, например, ворна, болто, шелм. В тех же сочетаниях с краткими гласными ударение было нисходящим; ему теперь в русском языке соответствуют полногласные сочетания с ударением на первом гласном:

врон, грод, злото, млод, брег.

§ 21. Упрощение в системе смычных согласных В индоевропейском праязыке некоторые смычные согласные имели дополнительную артикуляцию в виде огубленности (лабиализации), придыхания или того и другого одновременно: *bh, *dh, *ph, *th, *gh, *kw, *gw, *gwh. Почти во всех индоевропейских языках произошло изменение этих согласных фонем: или устранение дополнительной артикуляции, иногда сопровождавшееся изменением качества фонемы, или превращение дополнительной артикуляции в самостоятельную фонему:

Рассмотрим примеры.

*b : протослав. *beram > ст-сл. © — санскр. bharami — греч.

*d : протослав. *rudti > — санскр. rudhirah — греч.

*p : протосл. *pna > ст-сл. — санскр. phenah; протослав.

*polika > ст-сл. — санскр. phalakam ‘доска’ — греч.

*t : протслав. *kostis > ст-сл. — санскр. asthi ‘кость’ — *g : протослав. *migla > cт.-сл. — санскр. meghah ‘туман’ — греч. mclh ‘облако’;

*k : протослав. *socha > рус. соха, сохатый — санскр. sakha ‘ветка’ — гот. hoha ‘плуг’;

*k : протослав. *kъto > ст-сл. — санскр. kas ‘кто’ — греч. tj *g : протослав. *genas > ст-сл. — санскр. jani ‘супруга’ — греч. gun — гот. qino;

*g : протослав. *geravus > ст-сл. ‘раскаленный’ — cанскр. gharma ‘жара’ — греч. qermj — лат. formus.

Таким образом, протослав. *k < и. -е. *k, *kw, а протослав.

*g < и. -е. *g, *gh, *gw, *gwh. Только при помощи сравнительного исследования разных индоевропейских языков удается выяснить точное происхождение протослав. *k и *g.

Итак, мы рассмотрели те фонетические изменения, которые произошли в протославянском диалекте балто-славянского праязыка в течение приблизительно двух с половиной тысяч лет — со времени распада индоевропейского праязыка до возникновения собственно славянского (праславянского) языка в V-VI веках по Р. Х. Если подвести промежуточный итог, то фонетическую систему протославянского диалекта накануне славянского «взрыва» можно представить в следующем виде.

Дифтонгические,,,,, Основные отличия поздней протославянской фонетической системы (к моменту преобразования в праславянский язык) от индоевропейской состояли в исчезновении долготы и краткости гласных как фонологического признака, пополнении состава дифтонгических сочетаний за счет исчезновения слоговых сонорных, уменьшение количества смычных согласных за счет исчезновения аспирированных и лабиовелярных, а также появление двух новых фонем — и.

Главной причиной преобразования протославянского диалекта балто-славянского праязыка в особый праславянский язык, мы полагаем, было действие двух фонетических законов. Вспомним еще раз хронологию языковой эволюции. После распада индоевропейского праязыка на рубеже 3–2 тысячелетия возникло балто-славянское единство — языковое единство, в пределах которого существовал или постепенно возник протославянский диалект. Как мы полагаем, в V–VI веках по Р. Х. этот диалект резко преобразовался в самостоятельный язык, названный нами праславянским языком; поздняя фаза существования праславянского языка засвидетельствована исторически — в памятниках старославянской письменности. Причиной выделения протославянского диалекта из балто-славянского единства было, вероятно, столкновение протославян с какой-то иной этнической общностью, в результате которого начал действовать закон открытого слога, приведший к существеннейшей перестройке всей фонетической системы протославянского диалекта. Именно наличие этого закона у славян и отсутствие его у балтов кладет резкую грань между их языками. Начало действия этого закона мы относим к V–VI векам по Р. Х., потому что именно в это время начинается славянский демографический взрыв, экспансия славянства по Европейской равнине, известность славян как особого народа другим народам Европы и Азии.

Праславянские фонетические процессы, связанные с действием законов внутрислогового сингармонизма и восходящей звучности До сих пор были рассмотрены те фонетические процессы, которые протославянский диалект переживал в составе балтославянского праязыка, причем вместе со многими другими индоевропейскими языками, в течение двух с пловиной тысяч лет, то есть до V–VI веков по Р. Х. В V–VI веке, как мы уже говорили, произошел «славянский взрыв». Языковым выражением этого «взрыва» было то, что начали действовать законы внутрислогового сингармонизма и восходящей звучности. Природа этих законов такова, что они или действуют, или не действуют, но они не могут возникать постепенно 31. Ввиду этого мы и предполагаем наличие в истории «славянского взрыва», которое подтверждается и этнокультурными данными (см. Лекцию 1).

Законы восходящей звучности и внутрислогового сингармонизма выделили протославянский диалект из других диалектов балто-славянского праязыка и превратили его в особый праславянский язык. Эти законы совершили настолько существенную перестройку фонетической системы, что невозможно уже говорить о возникшем языке как диалекте балто-славянского. Нам теперь надлежит рассмотреть, каковы же были последствия действия этих законов.

Первый закон, который начал действовать в V–VI веках и превратил протославянский диалект балто-славянского праязыка Хотя в научной литературе есть и иная точка зрения: многие специалисты предпочитают говорить не о законах, а о тенденциях к внутрислоговому сингармонизму и восходящей звучности, которые действовали в течение очень длительного времени и лишь постепенно привели к перестройке звуковой системы праславянского языка (см.: Бернштейн С. Б. Указ. соч. С. 167). О философских предпосылках этой точки зрения говорилось в предисловии.

С И Н Г А Р М О Н И З М А. Этот закон требовал, чтобы в пределах слога сочетались звуки близкой зоны образования. Вследствие этого нарушающими данный закон оказались сочетания заднеязычных согласных с гласными переднего ряда, а также сочетания согласных с согласным [j] и неслоговым гласным [i] > [j]. В результате действия закона внутрислогового сингармонизма эти согласные подверглись смягчению, или палатализации. Заднеязычные согласные испытали три смягчения в сочетаниях с гласными переднего ряда, а также, наряду с другими согласными, — так называемую йотовую палатализацию: первую j-овую — до начала действия закона восходящей звучности, вторую и третью — после начала его действия.

Вторым законом, превратившим протославянский диалект в праславянский язык, был З А К О Н В Н У Т Р И С Л О Г О В О Й ВОСХОДЯЩЕЙ ЗВУЧНОСТИ. То, что этот закон начал действовать после значала действия закона внутрислогового сингармонизма, доказывается очень просто. Протосл. *vonja > von’a, *zemja > zeml’a (ст-сл., ); если бы хронологически первым начал действовать закон восходящей звучности, то *vonja перешло бы в *vQja (*©), а *zemja перешло бы в *zja (*­).

Напомним, что в индоевропейском праязыке слоги могли быть как открытыми, так и закрытыми. Закон восходящей звучности потребовал, чтобы все слоги стали открытыми. Открытые слоги протославянского диалекта так и остались открытыми и никаких изменений не претерпели; закрытые же слоги стали раскрываться, причем в зависимости от положения слога в слове и от образующих слог звуков это раскрытие происходило по-разному.

§ 22. Первая палатализация заднеязычных согласных Если заднеязычные согласные оказывались непосредственно перед гласными переднего ряда, то место их образования смещалось вперед в передненебную (палатальную) зону; при этом они изменили не только место образования, но и способ:

*k > ч’, т. е. взрывной стал мягкой аффрикатой;

*g > d’z’ > ж’, т. е. взрывной стал сначала аффрикатой, а затем мягкой шипящей фрикативной фонемой;

*ch > ш’, т. е. взрывной стал мягкой шипящей фрикативной фонемой.

Рассмотрим примеры:

протосл. *teichina > праслав. *tiina (ст-сл. ), ср.

лит. teisus ‘справедливый’;

протосл. *monkitei > *monitei > *mQiti = ©;

протосл. *bgtei > *b’ti > (после мягкого ’звук > а).

§ 23. Йтовая палатализация согласных и групп согласных Почти все сочетания согласных с [j] нарушали закон внутрислогового сингармонизма, так как были сочетаниями звуков не близких зон образования: переднеязычный + среднеязычный или заднеязычный + среднеязычный. Вследствие этого происходила ассимиляция согласных, в результате которой [j] как таковой исчезал, а сочетавшиеся с ним согласные изменяли свое качество.

А. Зубные сонорные согласные в сочетании с [j] становились мягкими:

*nj > n’: протосл. *klon-j-on > праслав. klon’Q (ст-сл. «);

*lj > l’: протосл. *vol-j-a > праслав. vol’a (ст-сл. );

*rj > r’: протосл. *bour-j-a > праслав. bur’a (ст-сл. ; j в последних двух словах — суффикс существительного);

Б. Зубные язычные согласные в сочетании с [j] изменились в мягкие шипящие:

*dj > ж’д’: протосл. *vod-j-ь > праслав. *vo’d’ь (ст-сл. ), ср. ;

*tj > ш’т’: протосл. *svoitja > праслав. *svt-j-a > *sv’t’a (ст-сл.

), ср. ;

*sj > ш’: протосл. *nos-j-a > праслав. *no’a (ст-сл. ), ср.

*zj > ж’: протосл. *noz-j-ь > праслав. *no’ь (ст-сл. ), ср. рус.

заноза.

Подобным изменениям подвергались не только отдельные согласные, но и некоторые группы согласных:

*stj > ш’т’: протослав. *mьst-jenije > праслав. *mь’t’enije (ст-сл.

pp), ср. ;

*zdj > ж’д’: протосл. *prigvozd-j-enъ > праслав. *prigvo’d’enъ (ст-сл. ), ср. ;

В. Заднеязычные согласные в сочетании с [j] также изменились в мягкие шипящие:

*сhj > ш’ : протосл. *douсh-j-a > праслав. *du’a (ст-сл. ), ср. ;

*kj > ч’: протосл. *sk-j-a > праслав. *s’a (ст-сл. ), ср.

*gj > ж’: протосл. *lъg-j-a > праслав. *lъ’a (ст-сл. ), ср.

Палатализации подверглись группы согласных, в состав которых входили заднеязычные согласные:

*skj > ш’т’: протосл. *isk-jon > праслав. *i’t’Q (ст-сл. «), ср.

*zgj > ж’д’: протосл. *dъzg-j-ь > праслав. *dъ’d’ь (ст-сл.

), ср. лит. duzgeti ‘глухо стучать’.

Г. Сочетания губных согласных с [j] преобразовались в сочетания губных с l’-epentheticum:

*pj > pl’: протосл. *kap-j-a > праслав. *kapl’a (ст-сл. ) ср.

*bj > bl’: протосл. *l’eub-j-on > *l’ubl’Q (ст-сл. «), ср. mj > ml’: протосл. *zem-j-a > праслав. *zeml’a (ст-сл. ), ср.

*vj > vl’: протосл. *krov-j-a > праслав. *krovl’a (ст-сл. ), ср.

В восточнославянском диалекте праславянского языка происходил тот же процесс йотовой палатализации, однако его результаты были частично иными, а именно:

*dj > ж’: *vod-j-ь > вожь, ср. рус. вожак;

*tj > ч’: *svt-j-a > рус. свеча;

*stj > ш’ч’: *mьst-jenije > мьшчение (мщение — заимствовано из старославянского языка);

*skj > ш’ч’: *isk-jon > ишчу (ищу — заимствование).

В западнославянском диалекте праславянского языка сочетание губных с [j] не в начале слова не дали l-epentheticum, а просто смягчились: польск. iemia, kapia, lubi, lowi.

Следствием первой и j-овой палатализаций явились собственно славянские чередования согласных: k /, g /, ch /, t / ’t’, d / ’d’, s / ’, z / ’, sk / ’t’, st / ’t’, zg / ’d’, zd / ’d’. Например:

др.

Одним из проявлений закона открытого слога была утрата конечных согласных. Если закрытый слог был последним в слове, то его раскрытие заключалось в том, что последний согласный отпадал, утрачивался. Например: протослав. *gosti-s > ; ср.

лат. hostis; протослав. *plodo-s > *plodu-s > ; протослав.

*pade-t > (3 л. ед. ч. аориста); протослав. *pado-n > *padun > (1 л. ед. ч. аориста), ср. греч., санскр. bharam. Поскольку конечный согласный был или окончанием или частью окончания, то более подробно мы будем говорить об этом в разделе морфологии.

§ 25. Возникновение протетических *j и *v Мы уже говорили о том, что в начале слова могла употребляться далеко не всякая гласная фонема, что перед большинством из них развивался протетический звук [*j] или [*в]. Причиной появления этих протез был закон восходящей звучности, то есть стремление к тому, чтобы более звучной фонеме предшествовала менее звучная; такими менее звучными по отношению к гласным фонемам были фонемы и. Примеры см. в лекции 2.

Как известно, протославянский диалект балто-славянского праязыка унаследовал из индоевропейского ряд дифтонгов. Во всяком дифтонге первый элемент является слоговым, а второй — неслоговым, при этом слоговой элемент является более звучным, чем неслоговой. В силу этого дифтонги противоречили принципу восходящей звучности и потому подверглись разрушению. Раскрытие слогов с дифтонгами происходило двумя путями — в зависимости от позиции дифтонга.

В положении перед гласными неслоговой звук превращался в согласный (*i > *j, *u > *v) и отходил к следующему слогу:

*kai-a-tei ‘мстить’ > ka-ja-ti = ; *kou-a-tei > ko-va-ti =.

В положении перед согласными и в абсолютном конце слова дифтонги монофтонгизировались, то есть превращались в обычные гласные фонемы: *oi, *ai > () при восходящей интонации (т. е. если и-е. * и * были долгими) и *oi, *ai > i при нисходящей интонации; *ou, *au > u; *eu > ’u.

Рассмотрим примеры: протослав. *koi-na > *kna >, ср. лит. kaina ‘возмездие, цена’; *kоu-j-am > kujQ = «; *poi-e-tъ > po-je-tъ = p; но *poi-snь > p-snь = ; *na stoloi > na stol = ; ср. греч. p lqoi ‘на камне’; *stoloi (им. п. мн.

ч.) > stoli =, ср. греч. nqrwpoi ‘люди’; *vei-dos > *veidus > *veidъ > vidъ =, ср. греч. edoj; *slou-tei > sluti = ‘быть известным’, но *slou-o-s > slovo =, *zeima > zima, ср.

греч cema.

Вследствие разрушения дифтонгов возникли новые, собственно славянские чередования в корнях: oj / : « – ; aj / § 27. Вторая палатализация заднеязычных согласных После преобразования дифтонгов и возникновения новых гласных переднего ряда и i (, ) заднеязычные согласные подверглись второй палатализации. В положении перед этими гласными:

*k > c: протосл. *pl°koi > *pl°ki > plъci = (Им. п.

мн. ч.); протосл. *koina > *kna > ;

*g > dz (s): протосл. *mogoite > mogte > modzte = s (2 л. мн. ч. повелит. накл.); протосл. *nogoi > *nog > nodz = s (Д.-М. п. ед. ч. ж. р.);

*ch > s: протосл. *douchoi > *duchi > dusi = (мн. ч.

м. р.) В южно- и восточнославянском диалектах праславянского языка второй палатализации подверглись также сочетания *kv, *gv > цв, sв: протосл. *kvoitos > *kvt > cvtъ = ; протосл.

*gvoizda > *gvzda > dzvzda = s; ср. польск. kwiat, gwiazda, чеш. kvet, hvezda. Сочетание *chv > sv: протосл. *vl°chvoi > * vl°chvi > vl°svi = (им. п. мн. ч.).

Спорным в науке является вопрос о качестве возникших согласных [c], [dz], [s]: одни полагают, что эти согласные были мягкими, однако есть веские основания считать их твердыми, получившими позиционную полумягкость перед гласными переднего ряда 32. Вследствие этого термин вторая палатализация не отражает действительного процесса, поэтому, сохраняя его в силу исторической привычности, нужно признать его условным обозначением позиционного варьирования фонем,, перед новыми гласными [] и [i].

§ 28. Смягчение групп согласных перед гласными Палатализации подвергались не только отдельные заднеязычные, но некоторые сочетания согласных, в которые входили заднеязычные, причем это смягчение наблюдалось как перед исконным См.: Бернштейн С. Б. Указ. соч. С. 201-202.

i, унаследованным из протославянского, так и перед i дифтонгического происхождения; ясно, что эти два типа смягчения происходили в разное время.

1) *sk > ш’т’: протосл. *voskitei > праслав. *vot’iti (ст-сл. ср., рус. воск, вощить; *zg > ж’д’: протосл. *mъzgitei > праслав. *mъd’iti (ст-сл. ‘слабеть’), ср. рус. промозглый;

2) *kt > ш’т’: протослав. *pektei > праслав. *pekti > *pe’t’i (стсл. ), ср. ©; в восточнославянском диалекте праславянского языка результат этой палатализации был иным: *kt > ч’: *pekti > печи, рус. печь; *gt > ш’т’: протосл. *mogtei > праслав. *mogti >, ср. ©; в восточнославянском диалекте *gt > ч’: *mogti > мочи, рус. мочь; в западнославянском диалекте *kt, *gt > c:

польск. pie, mo.

§ 29. Разрушение дифтонгических сочетаний Если дифтонгические сочетания с носовыми сонорными образовывали закрытый слог, то он под воздействием закона открытого слога раскрывался путем превращения этого сочетания в одну назальную фонему, а именно: сочетания с гласными переднего ряда *en, *em, *in, *im > (­); сочетания же с гласными непереднего ряда *on, *om, *un, *um, *an, *am > Q (©) (гласные в сочетаниях могли быть как долгими, так и краткими). Например: протослав. *sven-tos > svtъ = ­, ср. лит. ventas; протослав. *mentei > mti = ­; *mon-ka > mQka = ©; и-е. *p-m°ntis > про- тослав. *pa-min-ti-s > pamtь = ­, ср. лат. mens ‘ум, мышление’; протослав. *zom-bo-s > zQbъ = ©, ср. греч. gmfoj, лит.

ambas.

Сочетания *in, *im < и-е. слоговых сонорных *n°, *m° в закрытом слоге преобразовывались в носовую фонему, например: протослав. *km°stos > *kim-sto-s > *imstos > stь = стсл. ­, ср. лит. kimstas ‘набит’; и-е. *dek’m°tis > протослав.

*de-sim-ti-s > ст-сл. ­, ср. лит. deimt.

Возникновение носовых гласных происходило уже после утраты конечных согласных, поэтому носовых нет в таких, например, формах, как вин. п. ед. ч. типа *plodon > *plodun > plodъ (а не *plodQ).

Вследствие преобразования дифтонгических сочетаний в носовые фонемы возникли новые типы собственно славянских чередований: on, om / Q; in, im / ; / Q; ьm, ьn / и др. Например: / © < протослав. *zvon-o-s / *zvon-k-o-s; / § 30. Третья палатализация заднеязычных согласных Заднеязычные согласные в позиции после некоторых гласных переднего ряда и слогового плавного [r°], происшедших из * > i (), * > ь (), *in > (­), *ir >, подвергались переходу в мягкие свистящие: *k > c’, *g > d’z’, *ch > s’. Однако этого перехода не было, если заднеязычный находился перед гласными ъ < *, ы < * или согласным. Условия этой палатализации были впервые отмечены И. А. Бодуэном де Куртене, поэтому ее еще называют «бодуэновской». Доказательством того, что результатом преобразования были именно мягкие согласные (а не полумягкие, как после второй «палатализации»), является то, что после них не могло быть звука [] (); так, в М. п. ед. ч. имеем после второй «палатализации», а после третьей палатализации ;

после второй «палатализации» слово осталось в твердом варианте склонения на *, тогда как после третьей палатализации слово перешло в мягкий вариант того же склонения.

Рассмотрим примеры:

протосл. *ovьka > праслав. *ovьca (ст-сл. );

протосл. *polьga > праслав. *polьza (ст-сл., ср.

, где g перед ъ);

протосл. *mir°katei > праслав. *mrъcati (ст-сл., ср.

©, где k перед n).

В старославянском языке имеется, однако, ряд слов, где произошла третья палатализация, хотя условий для этого не было, и, наоборот, не произошло палатализации, хотя все условия для нее были налицо; такие исключения обычно объясняют действием грамматической аналогии, которое иногда бывает сильнее действия фонетического закона. Например: протосл. *kъningos > праслав. *kъngъ > ­s, хотя этого перехода быть не должно, поскольку g находился перед ъ (окончание ь появилось после перехода *g > d’z’ (s); если бы это окончание было исконным, то *g подверглось бы 1-ой палатализации; ср. ­, где g перед y); этот переход в форме И. п. ед. ч. состоялся под аналогическим воздействием форм некоторых косвенных падежей, в которых были все необходимые условия для 3-ей палатализации:

*kъninga, *kъningomь > ­, ­.

Аналогическое воздействие обратного свойства мы видим, например, в форме протосл. *oukenika > праслав. *uenika, где *k после *i перед *a и должно было перейти в [с], однако не перешло под влиянием формы И. п., где k перед ъ; то же в формах Д. и Т. падежей.

Третья палатализация наиболее последовательно произошла в южнославянском диалекте праславянского языка и весьма непоследовательно в восточнославянском диалекте. После проникновения старославянских слов в русский литературный язык в нем появилсь стилистические пары девица — девка, зерцало — зеркало, восклицать — кликать, подвизаться — двигаться, бряцать — брякать, проницать — проникать, состязаться — тягаться и т. п.

§ 31. Разрушение дифтонгических сочетаний с плавными в Дифтонгические сочетания *or, *ol, *er, *el в положении перед согласными образовывали закрытый слог, например: *golva, *borda, *bergos. Под действием закона открытого слога раскрытие этих слогов в праславянском языке происходило путем метатезы (перестановки) гласной и согласной фонем; при этом происходило удлинение гласной: *golva > glava = (ср. лит. galva, лат. calva ‘череп’); *borda > brada = (ср. лит. barzda);

*bergos > brgъ = (ср. герм. berg ‘гора’); *berza > brza = (ср. лит. beras); *melkos > mlko = (ср. англ. milk).

Сочетания --, --, --, -- в середине слова в ст-сл.

языке принято называть «неполногласными». В восточнославянском диалекте праславянского языка им соответствуют «полногласные» сочетания --, --, --, -- (--). В восточнославянском диалекте раскрытие закрытых слогов с дифтонгическими сочетаниями с плавными происходило путем развития гласного призвука после плавного, который затем превратился в гласный полного образования: *golva > golоva > golova = голова;

*bergos > berеgъ > beregъ = берегъ и т. п.

Таким образом, старославянским неполногласным сочетаниям соответствуют восточнославянские полногласные; в словах же,, неполногласных сочетаний нет, так как и в восточнославянском диалекте мы находим те же слова правьда, слабъ, братъ.

В польском языке также произошла метатеза, однако без удлинения гласной: broda, broza, gowa, mleko.

Разрушение дифтонгических сочетаний с плавными в начале слова. Сочетания *or, *ol, в начале слова перед согласными фонемами образовывали закрытый слог и подвергались преобразованию. В праславянском языке происходила метатеза фонем с удлинением гласной: *or > ra, *ol > la, причем независимо от интонации. Например: *ortajь > ratajь = ‘пахарь’, *ordlos > ralo =, но orati = ‘пахать’, где сочетание *or в позиции перед гласной не подвергалось изменению; ср. греч. rw ‘пашу’, rotr ‘пахарь’. Еще пример: *ormos > ramo = ‘плечо’, ср.

лат. armus ‘лопатка’; *olkatei > lakati = ‘ощущать голод’, ср. лит. alkti; *olkomъ > lakomъ =. В некоторых южнославянских говорах был и другой способ раскрытия закрытого слога, а именно — развитие редуцированного после плавного: *olkati > alъkati =,. Впрочем, некоторые языковеды видят в словах типа alkati сохранение исконного закрытого слога на окраинах славянского мира 33.

В других диалектах праславянского языка результат преобразования начальных *or, *ol зависел от интонации: под восходящей интонацией у восточных и западных славян результат был тот же, что и у южных (т. е. в ст-сл. языке), а под нисходящей интонацией у восточных и западных славян метатеза фонем не сопровождалась удлинением гласной, то есть *or > ro-, а *ol > lo-: *orvьnos > rovьno, ст-сл., др. -рус. ровьно, польск.

rowny; *orstos > rostus > rostъ, ст-сл., др.-рус. ростъ, польск. rosy; *oldiji > lod-, ст-сл., др.-рус. лодъка, польск.

odziowy ‘лодочный’; *olkutis > locъtь, ст-сл., др.-рус.

локъть, польск. okie.

§ 32. Изменения сочетаний редуцированных с плавными В старославянском языке есть сочетания редуцированных и с плавными и, которые на письме не различались, хотя произносились по-разному. Разное произношение отражает их разное происхождение. Так, например, слово произносилось со слоговым плавным: [пр°-стъ], а слово произносилось со слоговым редуцированным: [крь-стъ]; в обоих случаях, как видим, слоги подчинялись закону возрастающей звучности. Заметим, что в русском языке старославянским словам со слоговым плавным соответствуют слова с сочетанием -ол-, -ор-, -ер-, -ел-:

— перст, — волна, — горд; словам же со слоговым редуцированным соответствуют слова с сочетаниями ро-, -ло-, -ре-, -ле-: — бровь, — крест, — блоха. Этими соответствиями нужно пользоваться, чтобы определить, какой звук был слоговым в старославянском слове — плавный или редуцированный.

См.: Бернштейн С. Б. Указ. соч. С. 225.

Происхождение старославянских слоговых плавных было следующим. Как мы помним, индоевропейские слоговые плавные в протославянском диалекте балто-славянского праязыка изменились так: *r° > *ir / *ur, *l° > *il / *ul, причем гласные были краткими: и-е. *kr°d- > протослав. *sird-. Как видим, более звучный гласный *i предшествовал менее звучному плавному *r. После того как начал действовать закон восходящей звучности, эти дифтонгические сочетания подверглись преобразованию, а именно гласные звуки *i и *u утратились, а роль слогообразующего элемента снова взял на себя плавный: протослав. *sird- > праслав.

sr°d- = или. Мы помним: именно безразличие в написании с или доказывало то, что эти буквы не имели звукового значения, а писались лишь для обозначения слоговости плавного. В балтийских же языках, где не было закона восходящей звучности, эти дифтонгические сочетания сохранились: лит.

irdis, лтш. sirds. Эти соответствия показывают, что слоговые плавные в старославянском языке не были унаследованы прямо из индоевропейского, что им предшествовала ступень дифтонгического сочетания. Приведем еще несколько примеров старославянских слов с редуцированными плавными и их соответствия в индоевропейских языках:

В восточнославянском диалекте праславянского языка раскрытие слога шло иным путем: протослав. *turgos > др.-рус.

търъгъ; ср. ст.-сл. [тр°гъ], лит. turgus ‘рынок’.

Нужно, правда, заметить, что такое восточнославянское произношение не нашло последовательного отражения на письме: в древнейших древнерусских памятниках письменности (Остромировом Евангелии 1056 г., Новгородской Минее 1095 г.) встречаются двоякие написания — търъгъ и търгъ, скърбь и скъръбь, мьртвъ и мьрьтвъ, пьрстъ и пьрьстъ, стълпъ и стълъпъ. Двойственность написания связана с тем, что в XI в. в русском языке началось падение редуцированных, вследствие которого один из еров в косвенных падежах утрачивался: стълъба > столба, хълъма > холма. По аналогии с косвенными падежами еры утратились и в именительном падеже, хотя находились в сильной позиции: стълъбъ > столб (по традиции, однако, в корне писали букву ъ, а не о). Однако в некоторых диалектах русского языка эта аналогия не имела силы, и потому там сохранилось такое произношение: молонья, холом, столоб (отсюда остолоп), черев ‘червь’, жередь, кором, полость, веревка 34.

Что касается слов типа,, то в них все слоги были изначально открытыми, а редуцированные и произошли из индоевропейских * и *; сравним: — лит. pluta ‘толстая кожа, корка’, — англ. bridge ‘мост’.

Протославянские сочетания согласных звуков, которые противоречили закону возрастающей звучности, подвергались изменениям и упрощениям.

Сочетание *ss (звучность 1+1, т. е. не возрастала) > *s:

*nessъ (сигматический аорист 3 л ед. ч.) > (упрощение группы согласных вызвало удлинение предшествующего гласного, ср. ).

Сочетание *ts (звучность 2+1, т. е. убывала) > *s: *itsъ > (сигматический аорист 3 л ед. ч. с удлинением гласного, ср.

В науке существует точка зрения, что произношение молонья, торог, холом. столоб и т. п. возникли не в праславянскую эпоху в результате преобразования редуцированных с плавными между согласными, а уже в древнерусскую эпоху после падения редуцированных в качестве возмещения утраченного конечного ъ или ь. См., например: Древнерусская грамматика XII–XIII вв. М., 1995. С. 147-152.

Сочетание *ds (звучность 3+1, т. е. убывала) > *s: *dadsi > (наст. вр. 2 л ед. ч.; ср. ).

Сочетание *ps (звучность 2+1, т. е. убывала) > *s: *opsa > ; ср. лит. vapsa ‘овод’.

Сочетание *bs (3+1) > *s: *grebsъ >, ср..

Сочетание *ks (2+1) > *h: *reksъ > (аорист 1 л. ед. ч.), ср. ©.

Сочетание *kst (2+1+2) > *st: *rekste > (аорист 2 л мн. ч.).

Сочетание *tt (2+2) > *st: *pletti >.

Сочетание *dt (3+2) > *st: *vedti >.

Сочетание *pt (2+2) и *bt (3+2) > *t: *dolbton > dolto > рус. долото), ср..

Своеобразна судьба сочетаний *dl, *tl (зубной + зубной), которые сохранились в западных диалектах, в южных и восточных изменились в *l: *mydlon > mylo, (), *pletla > plela; ср.

польск. mydo. Сами по себе эти сочетания не нарушали закона восходящей звучности, поэтому различие в их судьбе, вероятно, связано со слогоделением. В западных диалектах слогораздел шел между гласным и взрывным согласным: *my / dlon, поэтому в этом слове был утрачен лишь конечный согласный. В южных и восточных диалектах слогораздел шел между взрывным и плавным: *myd / lon, оба слога были закрытыми и оба раскрылись путем утраты конечных согласных.

Как видим, закон открытого слога привел к существенным изменениям в фонемном строении слова, к появлению новых гласных фонем: носовых и Q, гласной i < *oi, *ai и, > ; это тоже можно назвать «падением», но не в фонетическом, а в фонологическом смысле слова.

Иначе объясняет падение редуцированных С. Б. Бернштейн. Он полагает, что краткие и сохранялись до тех пор, пока действовала тенденция к открытости слога; когда же она перестала действовать, произошло падение кратких; таким образом, не утрата редуцированных вызвала появление закрытых слогов, а наоборот, прекращение действия закона открытого слога обусловило падение еров (см. указ. соч., с. 248Однако через несколько страниц он пишет о том, что «закрытые слоги появились прежде всего в связи с утратой конечных сверхкратких» (там же, с. 258). Заметим тут же, что термин «сверхкраткие» представляется нам неудачным, так как не было противопоставления кратких и сверхкратких фонем.

Позиционные вариации фонем и — редуцированные [ы‡] и [] в слабых позициях также утратились, а в сильных совпали с гласными полного образования: >, >.

В памятниках письменности падение редуцированных отражалось трояким образом.

Во-первых, писцы под влиянием своего живого произношения пропускали буквы и там, где соответствующие фонемы были в слабой позиции. Примеры из Зографского Евангелия:

вместо, вм., ­ вм. ­, вм.

; примеры из Мариинского Евангелия: вм., вм. ; примеры из Ассеманиева Евангелия:

вм., вм..

Во-вторых, они смешивали буквы и, поскольку те уже не обозначали никаких живых фонем. Примеры из Зографского Евангелия: вм., вм., вм.

; примеры из Мариинского Евангелия: вм., вм. ; примеры из Енинского Апостола: вм.

В-третьих, писцы писали буквы и вместо букв и там, где эти фонемы были в сильной позиции. Примеры из Зографского Евангелия: вм., вм. ;

примеры из Мариинского Евангелия: вм., вм. ; примеры из Енинского Апостола: вм.

, вм.. Такие написания также отражают живое произношение.

Написания типа p вм. p отражают одновременно утрату редуцированного (или ) и превращение букв и в разделительные знаки.

Надо заметить, что случаев смешения, пропусков и замен в текстах старославянской письменности сравнительно немного, поскольку писцы прошли хорошую выучку и писали традиционно, а не в соответствии с произношением. Однако небольшое количество ошибок относительно традиционного написания свидетельствует о том, что в живом говоре писцов редуцированных фонем в ХI в. уже не было. Чуть позже, в ХI—XII вв., падение редуцированных произошло и в восточнославянском диалекте (точнее сказать — уже в древнерусском языке).

§ 35. Южно-славянские фонетические процессы, отразившиеся в памятниках старославянской письменности, как свидетельство начала распада праславянского языка Памятники старославянской письменности Х—ХI вв. отражают, помимо общеславянских, фонетические процессы, происшедшие только в говорах южнославянского диалекта праславянского языка. Эти процессы носят частнодиалектный характер и свидетельствуют о начале распада праславянского языка на отдельные языки. Мы остановимся всего на одном процессе — утрате l-epentheticum.

Не в начале слова l-epentheticum южнославянскими (болгарскими) говорами утрачен; это произошло в Х—ХI вв., поскольку это отразилось на письме. Примеры из Ассеманиева Евангелия:,, ©,,,,, ­, ©; примеры из Саввиной книги:

,,, ©,,,, примеры из Супрасльской рукописи: ©,, p, p, p, и др.

Этот процесс не был праславянским, он затронул только южнославянский диалект. Утрата l-epentheticum показывает, что в ХI в. начались частные языковые процессы, то есть процессы, свойственные лишь части славянских диалектов. Это было началом распадения праславянского языка на отдельные языки, а не диалекты, на которые он распадался изначально. С этого момента начинает свою жизнь древнерусский язык, история которого излагается в курсе исторической грамматики русского языка.

МОРФОЛОГИЯ

§ 36. Части речи в старославянском языке Части речи в старославянском языке делятся на знаменательные и служебные. К знаменательным частям речи относятся:

имена — существительные, прилагательные, счетные слова; они объединены общностью грамматических категорий и словоизменения (склонения);

местоимения — они близки именам по своим грамматическим категориям, но имеют особенности словоизменения;

глагол — противопоставлен именам и местоимениям как системою грамматических категорий, так и характером словоизменения (спряжения);

наречия — немногочисленный в старославянском языке класс неизменяемых слов.

К служебным частям речи относятся: предлоги, союзы и частицы, а также выполняющие функции служебных слов местоимения и наречия.

§ 37. Имя существительное и его грамматические категории Грамматическими категориями имени существительного являются категории рода, числа и падежа.

Категория Р О Д А является квалифицирующей; это значит, что имена существительные не изменяются, а распределяются по родам.

К мужскому роду относятся имена существительные с окончаниями - или - (,,,, ), а также некоторые существительные с окончаниями - или - (p, ©).

К женскому роду относятся имена существительные с окончаниями -, -:,, а также слова типа,.

К среднему роду относятся имена существительные с окончаниями -, -, а также -­:, p, ­.

Категория Ч И С Л А является словоизменительной; это значит, что все существительные, за небольшим исключением, изменяются по числам. В старославянском языке было три числа — единственное, двойственное и множественное.