«Авдеевские чтения Материалы I Всероссийской научно-практической конференции преподавателей, учителей, аспирантов, студентов и школьников, посвящнной 350-летию со дня основания г. Пензы 25 апреля 2013 года Пенза, 2013 1 ...»

ПЕНЗЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ИМ. В. Г. БЕЛИНСКОГО

Историко-филологический факультет

Направление «Иностранные языки»

Гуманитарный учебно-методический

и научно-издательский центр

Пензенского государственного университета

Авдеевские чтения

Материалы I Всероссийской научно-практической конференции

преподавателей, учителей, аспирантов, студентов и школьников, посвящнной 350-летию со дня основания г. Пензы 25 апреля 2013 года Пенза, 2013 1 Печатается по решению гуманитарного учебно-методического и научно-издательского центра Пензенского государственного университета УДК ББК Авдеевские чтения: Материалы I Всероссийской научнопрактической конференции преподавателей, учителей, аспирантов, студентов и школьников, посвящнной 350-летию со дня основания г. Пензы. апреля 2013 года / Отв. ред. Ю.А. Шурыгина. Пенза: ГУМНИЦ ПГУ, 2013. 344 с.

25 апреля 2013 г. состоялась I Всероссийская научно-практическая конференция преподавателей, учителей, аспирантов, студентов и школьников в рамках XXIV научно-практической конференции «Актуальные проблемы наук

и и образования» студентов и профессорско-преподавательского состава ПГУ, посвященной 350-летию со дня основания г. Пензы. Опубликованные материалы отражают результаты научных исследований отечественных учных, преподавателей, студентов, школьников.

Издание представляет интерес для широкого круга специалистов в области лингвистики и методики преподавания иностранных языков.

Статьи печатаются в авторской редакции.

Редакционная коллегия: Авдонина Л.Н., Аверьянова Н.А., Алшина Е.Ю., Андросова О.Е., Баканова М.В., Баранова Л.А., Богданова Н.А., Борисов А.В., Брыкина С.В., Бурякова О.Л., Гусева Т.В., Дмитриев Д.В., Дубровская Т.В., Евплова О.Н., Еремина Н.К., Кашичкина О.А., Киселва Т.А., Корабельникова О.А., Корнаухова Т.В., Костина Н.Ю., Крюкова Л.И., Кузнецова С.В., Кучерова Л.Н., Лакина Н.Ю., Павлова Н.А., Питерскова Т.А., Полукарова Т.А., Потылицина И.Г., Радионова И.М., Разуваева Т.А., Разумова М.В., Ратницына Т.В., Ратушная Л.Г., Румянцева Т.А., Сальникова Е.В., Селиверстова С.Б., Синенкова Е.Е., Соболева Е.Г., Старостина Н.В., Суркова Л.В., Сызранцева Л.М., Тимонина А.П., Хайрова Х.Ж., Шепелева Е.В., Шибанова Е.А., Ягов О.В., Янин А.В.

© Пензенский государственный университет, © Историко-филологический факультет, © ГУМНИЦ ПГУ, Раздел 1.

«Актуальные вопросы лингвистики и теории перевода»

Н. А. Аверьянова, С. Н. Шумилкина Опущение артикля в английском языке к.филол.н., доцент кафедры английского языка и методики преподавания английского языка историко-филологического факультета Пензенского государственного университета Н. А. Аверьянова, г. Пенза студентка 3 курса историко-филологического факультета Пензенского государственного университета, С. Н. Шумилкина, г. Пенза Несмотря на многочисленные работы, исследующие английский артикль, в этой области существует достаточно неразрешенных проблем, которые продолжают волновать умы ученых лингвистов.

Артикль (франц. article, от лат. articulus) (член) грамматический элемент, выступающий в языке в виде служебного слова или аффикса и служащий для выражения определенности-неопределенности категории (именной), т.е. вида референции [1].

В современном английском языке имеется три артикля: определенный (the), неопределенный (a, an) и нулевой (-).

Историческая природа артиклей довольно отчетливо прослеживается на современном уровне развития английского языка – определенный артикль может употребляться в качестве синонима указательных местоимений «this, that», а неопределенный артикль в ряде случаев выступает в значении числительного «one» [2].

Отсутствие артикля перед именем существительным в английском языке обычно противопоставляется употреблению определенного или неопределенного артиклей и становится, таким образом, средством выражения определенного значения. Такое отсутствие артикля называется «значащим». Значащим принято считать отсутствие артикля перед абстрактными существительными и названиями веществ, перед именами собственными и обращениями [3]. В этих случаях говорят также о нулевом артикле. Нулевой артикль передает специфичность лексического значения или синтаксической функции существительного. Существительное, употребленное с нулевым артиклем, приобретает наиболее общее или отвлеченное значение – «вообще», например:

«Culture and corruption», echoed Dorian. «I have known something of both» (речь идет о культуре и коррупции в целом) [4].

В некоторых случаях артикль в английском языке опускается, хотя в предложении предполагается его наличие. Это явление обозначается термином «эллипс». Употребление данного термина становится возможным лишь при условии, что он понимается в самом общем смысле как «опущение» [3].

Значение, выражаемое нулевым артиклем, соотносимо лишь с существительным и проявляется независимо от субъязыковой отнесенности последнего. Значение же, передаваемое опущением артикля в разговорной речи, присуще всем другим специфическим единицам разговорного субъязыка, выступая как дополнительный компонент их значений.

Следовательно, нулевой артикль и опущенный в условиях разговорной речи – явления разного порядка, имеющие различную природу.

В качестве экстралингвистических причин эллипса артикля, как правило, называют основные особенности разговорной диалогической речи – неофициальный характер общения, спонтанность, т. е. отсутствие времени на обдумывание и, в результате этого, небрежное оформление высказывания.

А теперь рассмотрим некоторые случаи опущения определенного и неопределенного артиклей по отдельности.

Известно, что определенный артикль считается грамматически обязательным перед субстантивным словосочетанием, в котором в качестве определения выступает порядковое числительное или прилагательное, придающее словосочетанию значение индивидуальности, единичности, тождества и т. п. Однако в разговорной речи опущение определенного артикля может иметь место:

1. В субстантивных словосочетаниях с порядковым числительным в роли определения: First charm of marriage is that it makes a life of deception absolutely necessary for both parties [5].

2. В словосочетаниях с определением, выраженным превосходной степенью прилагательного: Commonest thing is delightful if one only hides it [6]. Практически любое прилагательное в форме превосходной степени может быть употреблено без определенного артикля; семантика прилагательного не налагает каких-либо ограничений на эллипс артикля. Опущение определенного артикля возможно не только в синтетических, но и в аналитических формах превосходной степени:

He is a man whom no one can fail to admire - most noble and beautiful nature [7].

3. В словосочетаниях, содержащих в качестве определения прилагательное, требующее, вследствие специфики своего лексического значения, определенного артикля (only, wrong, same, last, next, whole, usual и др.): Only difficulty was that I was so often ill and unable to play [8].

4. При условии, если существительное определяется придаточным предложением ограничительного характера: Reason, we all like to think so well of others, is that we are all afraid for ourselves [9].

Во всех перечисленных случаях опущение артикля становится возможным благодаря тому, что все указанные типы определений, будучи ограничительными по характеру, уже содержат значение единичности и сами по себе квалифицируют предмет как особенный. Поэтому употребление определенного артикля в подобных случаях может считаться избыточным.

В субстантивных словосочетаниях с неопределенным артиклем определения, обычно выраженные прилагательными, описывают предмет, дают ему качественную характеристику. Опущение неопределенного артикля имеет место:

1. В условиях собственно синтаксического эллипса: в эллиптических предложениях, являющихся потенциальными дополнениями:

«Delightful theory», she exclaimed, «I must put it into practice» [10].

2. В односоставных номинативных предложениях, структурной основой которых является субстантивная группа. Часто такие предложения выражают эмоциональную оценку объекта речи: «Is that his design in settling here?»

«Design! Nonsense, how can you talk so!» [11].

3. В коммуникативно двусоставных предложениях: Great thing, Gladys! [12].

4. В аппозитивных сочетаниях, за исключением тех случаев, когда опущение артикля при определенных условиях допускается существующей в литературном языке нормой: To you at least she was always a dream, phantom, that flitted through Shakespeare‘s plays… [13].

5. В составе устойчивых сочетаний: a bit, a lot, a couple, a few, a little: Bit ea r l y, aren‘t you? [14].

Это лишь некоторые из многочисленных случаев опущения артикля в английской разговорной речи.

Что же касается опущения артикля в письменной речи, оно используется в тех случаях, когда необходимо максимально сократить текст:

1. В газетных заголовках: Seven people witness UFO.

2. В телеграммах: Monthly report needed send first opportunity.

3. В сценариях: Actors stand near cupboard, then move to window.

4. В сносках, примечаниях, словарных статьях: See Table 2 on page 24 [15].

Итак, в результате эллипса артикля те значения существительного, которые в книжно-литературных текстах передаются его сочетанием с неопределенным или определенным артиклем, могут получать в разговорной речи лишь имплицитное выражение. Наличие артикля является одним из признаков аналитизма языка, а опущение артикля в разговорной речи отражает развивающуюся в ней тенденцию к синтетизму в сфере существительного.

1. Виноградов В.А. Артикль // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С.45-46.

2. Blokh M. Y. A Course in Theoretical English Grammar. M., 2000. P.73-74.

3. Ситнова Н.А. Эллипс артикля в английской разговорной речи // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Горький, 1977.

№ 8. С.57-68.

4. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. M., 1963. P.246.

5. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. M., 1963. P.23.

6. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. M., 1963. P.22.

7. Voynich E.L. The Gadfly. M., 1964. P.45.

8. Voynich E.L. The Gadfly. M., 1964. P.83.

9. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. M., 1963. P.99.

10. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. M., 1963. P.63.

11. Austen J. Pride and Prejudice. London, 1994. P.5.

12. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. M., 1963. P.231.

13. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. M., 1963. P.131.

14. Austen J. Pride and Prejudice. London, 1994. P.115.

15. Нулевой артикль [Электронный ресурс]. - http://www.nativeenglish.ru/grammar/zero-article Выражение рода в современном английском языке Пензенского государственного университета, г. Пенза Проблема категории рода в английском языке на протяжении многих десятилетий остается актуальной. Пол одна из немногих действительно важных для человека категорий, восприятие которой не зависит от языка и культуры, т.е. носители разных языков в принципе одинаково различают два типа существ – женского и мужского пола.

Эта классификация отражается по-разному во всех языках. Так, в английском языке, в отличие от русского, семантическая категория пола не соотносится с грамматической категорией рода у имен существительных, обозначающих живых существ.

По данным современной лингвистики, появление категории рода в индоевропейских языках в целом связывается со становлением категории одушевленности / неодушевленности. Семантически одушевленность связывается с представлением о живом и реализуется одушевленными существительными мужского и женского рода, которые именуют существа мужского и женского пола. Следует отметить, что в мужской и женский род могут входить неодушевленные существительные названия предметов.

Категория рода в английском языке прежде всего находит свое выражение в лексическом значении слова; она также выражается при помощи личных местоимений и некоторых суффиксов.

В современном английском языке род является скрытой категорией. Данная особенность объясняется редукцией безударных гласных в среднеанглийский период, что привело к утрате морфологических признаков рода у большинства существительных. Однако категория рода объективируется при осуществлении замещения местоимениями 3-го лица ед.ч. "he", "she", "it" Местоимения 3-го лица ед. ч. пересекаются с категорией существительного в речи и указывают на родовую принадлежность данного существительного. Соответственно, местоимение "he" является средством выражения мужского рода, "she" женского, "it" среднего. В целом местоимения "he", "she" замещают одушевленные существительные в соответствии с полом их референта, а неодушевленные в соответствии со сложившейся языковой традицией.

Местоимение "it" замещает неодушевленные существительные, референтом которых являются объекты неживой природы. Однако, местоимение "it" может замещать и одушевленные существительные, например имена животных, когда нет необходимости подчеркивать пол референта. Но по отношению к домашним животным часто употребляется he или she.

С каждым из трех родовых классов, представленных местоимениями "he", "she", "it", связан свой круг значений:

HE: 1) мужчина или животное мужского пола; 2) человек безотносительно пола; 3) Бог; 4) существительные, выражающие понятия силы, власти, разрушения и т.д. (sun, time, war, death):

It is pleasant to sit in the green wood, and to watch the Sun in his chariot of gold, and the Moon in her chariot of pearl [1].

"SHE": 1) "женщина или животное женского пола"; 2) судно;

3) "машина".

Существительные, выражающие понятия величия, изящества, чувствительности, плодородия и т. п., контекстуально относятся к женскому роду:

The Earth is going to be married, and this is her bridal dress, whispered the Turtle-doves to each other [2].

"IT": 1) "вещь, ситуация, идея"; 2) "ребенок или животное, когда неизвестен их пол"; 3) названия растений, деревьев и т.д.:

But the Tree shook its head [3].

Многие одушевленные существительные нейтральны. Вне контекста они не обозначают определенный пол и имеют одинаковую форму как для мужского пола, так и для женского. Это так называемые существительные неопределенного рода: child ребнок (может быть мальчик и девочка), singer певец, певица, cook повар (мужчина и женщина), cousin двоюродный брат, двоюродная сестра, assistant помощник (мужчина и женщина).

Одна из особенностей родовой классификации существительных в английском языке заключается в большем семантическом объеме категории "he" по сравнению с "she", следствием чего является своеобразная асимметрия между мужским и женским родом.

Включение значений "человек безотносительно пола" и "Бог" в категорию "he" подчеркивает больший интеллектуальный вес мужского рода по сравнению с женским. Многие лингвисты разделяют мнение о том, что мужской род передает не столько идею пола, сколько общее понятие о человеке, а в женском роде идея пола ощущается резче и определеннее [4].

Мысль о семантической неравноценности мужского и женского рода прослеживается и в категории английского имени. Например, названия лиц по профессии и должности в большинстве своем являются существительными мужского рода, например, "actor", "poet", "waiter" и др. Семантика данных имен позволяет использовать их по отношению к мужчине и к женщине, если нет необходимости уточнять пол референта. Имена лиц женского пола по профессии являются производными от соотносительных существительных мужского рода, но имена женского рода не могут быть названиями лиц мужского пола, и это еще раз указывает на существование семантической асимметрии между мужским и женским родом в пользу первого. Считается, что отсутствие целого ряда терминов для обозначения женщиныспециалистки объясняется ее прежним угнетенным положением и бесправием, которое отразилось и в языке [5].

Таким образом, род существительных типа teacher, doctor, friend, neighbour и т.д. определяется контекстом и может быть как мужским, так и женским:

My friend thought he would close on the two-pound-five job (he is a hearty eater), and did so [6].

She was our friend [7].

Итак, производные женские формы обычно отличаются суффиксом или каким-либо другим морфологическим или лексическим признаком, который в ряде случаев частично дублирует форму исходного мужского рода. Например, a man – a woman, a host a hostess, an actor an actress.

Несомненный интерес в этом отношении представляет суффикс -ess, который своим происхождением обязан греческому языку. После нормандского завоевания английским языком были заимствованы существительные countess, hostess, lioness, mistress, а начиная с четырнадцатого века, этот суффикс присоединяется к основам исконных существительных, образуя ряд: danceress, dwelleress, teacheress etc.

Категория рода в английском языке исчезла окончательно уже к концу среднеанглийского периода. Обозначение биологического пола существует в языке, но при этом используются средства чисто лексические или словообразовательные, например, girl-friend boy-friend, man-servant servant-maid.

Некоторые существительные имеют различные формы для выражения мужского и женского рода, например, cock (петух) hen (курица); uncle (дядя) aunt (ття); brother (брат) sister (сестра).

Таким образом, нельзя говорить о полном исчезновении грамматической категории рода в современном английском языке. Способ выражения стал с определенной точки зрения более простым, но категория продолжает существовать. Поэтому английский существенно отличается от языков, вообще не знающих категории грамматического рода, как, например, венгерский.

1. Wilde O. The Nightingale and the Rose // Fairy Tales. М., 2007. P. 24.

2. Wilde O. The Star-Child // Fairy Tales. М., 2007. P. 79.

3. Wilde O. The Nightingale and the Rose // Fairy Tales. М., 2007. P. 24.

4. Заботкина В. И. Новая лексика современного английского языка. М., 1989. С. 45.

5. Stanley J. P. Gender-marking in American English: usage and reference. New York, 1977. P. 67.

6. Jerome K. Jerome Three Men in a Boat. M., 1976. P. 13.

7. Harper Lee To Kill a Mockingbird. M, 2008. P. 53.

Отражение этнических стереотипов в языке (на материале англоязычных выражений с этнонимами) Пензенского государственного университета, г. Пенза Этнические стереотипы – это стандартные представления, устойчивые суждения о представителях одного этноса с точки зрения другого. Они содержат готовую оценку представителей другой группы, причем эта оценка принимается как нечто объективно данное и не подвергается переосмыслению [5].

Этнические стереотипы принимаются и широко используются в повседневном общении даже при полном отсутствии личного опыта коммуникации с представителями этого этноса. Стереотипы-клише становятся основными детерминантами общения для носителей этих стереотипов [5].

Этнические стереотипы неразрывно связаны с этнонимами – названиями этнических общностей: наций, народов, народностей, племен. Этноним называет конкретную этническую общность, таким образом, выделяя е из числа всех возможных этнических общностей. В то же время, каждый отдельно взятый этноним является обобщением, так как содержит информацию о признаках, которыми должен обладать человек для того, чтобы быть отнеснным к тому или иному этносу.

В разных языках этнонимы помимо своих основных значений в результате вторичной номинации приобретают дополнительные коннотативные значения, в которых зачастую и проявляется стереотипное отношение к представителям различных этносов.

Рассмотрим, как этнические стереотипы отражаются в англоязычных выражениях с этнонимами. Нами было проанализировано свыше 100 таких выражений, зафиксированных в различных англоязычных словарях.

Любопытно, что в количественном отношении лидером в английских выражениях является этноним Dutch. Практически во всех этих выражениях присутствует негативно-оценочная характеристика, а компонент Dutch символизирует нечто плохое, ненастоящее, ненадежное.

Например: Dutch comfort – слабое утешение, т.е. то, что не может утешить; Dutch defence – защита для видимости, т.е. слабая, ненадежная защита; Dutch gold – медная фольга, т.е. ложное, фальшивое золото;

Dutch treat – угощение, когда каждый платит за себя сам, т.е. ненастоящее угощение; Dutch concert – пение, при котором каждый поет свое «кто в лес, кто по дрова», т.е. плохое пение; Dutch uncle – брюзга, ворчун, т.е. плохой «дядя»; my old Dutch – моя старуха (о жене); Double Dutch – тарабарщина, галиматья, т.е. «плохое» в квадрате.

В отдельных словосочетаниях наблюдается стереотипное представление о голландцах как о любителях спиртных напитков: Dutch bargain – сделка, заключенная за бутылкой; Dutch courage – пьяная удаль, смелость во хмелю, кураж, уверенность, стимулированная алкоголем; Dutch feast – пирушка, на которой хозяин напивается первым.

Распространены и популярны у англичан этнические стереотипы об их непосредственных соседях: шотландцах, валлийцах, ирландцах.

Это вполне объяснимо, ведь чем больше мы знаем о той или иной общности, чем чаще с ней контактируем, тем больше у нас оснований для создания некоего обобщенного образа, часто эмоционально окрашенного, в котором фиксируется наше отношение к ее представителям. Следовательно, в английском языке присутствует существенное количество выражений с этнонимами Scotch, Welsh, Irish. Многие из них называют реалии, связанные с жизнью и бытом этих культурных групп. Например: Scotch broth – шотландская похлебка (из баранины или говядины, с перловой крупой и овощами); Scotch tape – клейкая лента, скотч; Scotch whisky – шотландское виски; Scotch egg – яйцо по-шотландски (запеченное в колбасном фарше); Scotch marriage – "шотландский брак" (т.е. брак, заключенный по шотландскому закону, не требующему, в отличие от английского, соблюдения иных формальностей, кроме согласия вступающих в брак); Scotch mist – густой туман, изморось, мелкий моросящий дождик; Scotch reel – хоровод;

Welsh rarebit / rabbit – гренок с сыром; Welsh dresser – шкаф с выдвижными ящиками и дверцами внизу и открытыми верхними полками; Irish coffee – «ирландский кофе», напиток из смеси ирландского виски и кофе с сахаром и сливками; Irish stew – тушеное мясо (обычно баранина) с картошкой.

Вышеперечисленные выражения являются стилистически нейтральными, однако среди подобных словосочетаний можно найти и другие, где четко прослеживается эмоционально-оценочный компонент: Irish joke – глупая, неудачная шутка; Irish bull – очевидный абсурд, галиматья, откровенный бред; get one's Irish up – беситься; лопаться со злости, лезть в бутылку, "метать икру"; Scotch cousin или Welsh uncle – дальний родственник.

Из истории известно, что Британию связывают многовековые отношения с Францией. В ходе этих отношений англичанами было заимствовано немало достижений французской культуры, что зафиксировалось в английском языке значительным количеством выражений с этнонимом French: French braid – французская косичка (плетется вплотную к коже головы, образуя на ней своеобразный геометрический рисунок желаемой формы); French dressing – заправка для салата из уксуса и растительного масла; French fries – картофель фри; French horn – валторна; French polish – политура (лак с добавлением смолистых веществ, употребляемых для полировки мебели); French roof – мансардная крыша; French stick/loaf – багет (длинный французский хлеб);

French toast – французский тост (кусочек хлеба, смоченный в молоке и яйце и затем обжаренный; податся с сахаром, фруктами, сладким сиропом); French window – двустворчатое окно, доходящее до пола.

Значительная доля French-выражений стилистически окрашена и отражает стереотипное представление англичан о французах. Это неслучайно, ведь не секрет, что взаимоотношения англичан и французов никогда не были простыми, не зря их называют love-hate relationships. И язык в полной мере отразил всю специфичность этих отношений. Так, например, когда англичане выражают недовольство действиями собеседника, они говорят: Done like a Frenchman, подразумевая неподобающее поведение. Когда англичанин ругается, он сопровождает свои высказывания фразой Pardon my French, подразумевая, что только французы способны на такие ругательства. То, что в русском языке называется «уйти по-английски», в английском звучит как French leave – уход без прощания, незаметный уход, внезапный отъезд.

Стереотипные отношения носителей английского языка проявляются и к другим этносам. Так, этноним Chinese выражает что-то неудачное, некачественное, сделанное шиворот-навыворот: Chinese copy – подделка, контрафактное изделие; Chinese accounting – подтасовка цифр;

Chinese whispers – испорченный телефон (детская игра); Chinese puzzle – китайская грамота; китайская головоломка (из нескольких коробочек, находящихся внутри друг друга).

В устойчивых словосочетаниях английского языка присутствуют также этнонимы Greek, Indian, Mexican. Как отмечает М.Н. Лапшина, в древнеанглийском языке слово Greek имело нейтральное значение, но в результате последующего пейоративного сдвига появилось представление о греках как о веселых, легкомысленных, склонных к мошенничеству людях [3]. Данное стереотипное представление эксплицируется в выражениях gay Greek – весельчак, веселый собутыльник;

Greek gift – дары данайцев (коварный, предательский дар); to be Greek to smb. – быть совершенно непонятным для кого-либо.

Среди выражений, содержащих этноним Indian, распространены:

Indian summer – золотая осень, "бабье лето"; in Indian file – гуськом, по одному, один за другим; Indian red – багряный; Indian gift – подарок, в обмен за который нужно дать равноценный. Происхождение выражения Indian gift относится ко времени первых контактов английских поселенцев с коренными жителями Америки. В значении данного фразеологизма отражена традиция некоторых индейских племен, согласно которой принимающий дар обязан вернуть за него равноценный [4].

Стереотипные представления, связанные с этнонимом Mexican, по большей степени негативно окрашены: Mexican breakfast – завтрак по-мексикански (cигарета и стакан воды); Mexican promotion – получение новой должности без повышения жалования; Mexican rank – временное звание; Mexican stand-off – безвыходное положение, тупиковая ситуация (когда ни одна из конфликтующих сторон не может одержать верх, но при этом никто не готов идти на компромисс, боясь тем самым признать свое поражение).

Проведенный анализ англоязычных выражений с этнонимами показывает, что в них отражаются культурно-исторические контакты англичан с представителями других этносов. Эти выражения фиксируют не только элементы жизни и быта, достижения культуры, заимствованные носителями английского языка, но и их стереотипные представления о других этносах.

1. Гришаева Л.И., Цурикова Л.В. Введение в теорию межкультурной коммуникации. М., 2006. 336 с.

2. Кунин А.В. Большой англо-русский фразеологический словарь. М., 1984.

944 с.

3. Лапшина М.Н. Ксенофобия в языке (на материале семантических сдвигов в значении английских слов) // Вестник СпбГУ. 1997. Серия 2.

Выпуск 2. С.12.

4. Панин В. В. Этнические стереотипы в английском языке. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://frgf.utmn.ru/mag/22/ 5. Садохин А.П. Введение в теорию межкультурной коммуникации. М., 2005. 310с.

6. Longman Dictionary of Contemporary English. L., 2005. 1950 p.

7. Longman Dictionary of English Language and Culture. L., 2005. 1620 p.

8. The Advanced Learner‘s Dictionary of Current English by A. S. Hornby.

Ставрополь, 1992. 540 p.

9. The Oxford-Russian Dictionary. English-Russian. Oxford – Moscow, 1999.

734 p.

10. Webster‘s New World Dictionary. New York, 2003. 750 p.

Основные теоретико-переводческие универсалии Пензенского государственного университета, г. Пенза Неоднозначность в вопросе определения одной из базовых категорий переводоведения, единицы перевода, выливается в сосуществование целого ряда дефиниций. Так, толковый словарь переводческих терминов приводит следующую словарную статью: «Единицы перевода 1. Единицы текста ИЯ по отношению к системе ПЯ. 2. Наименьшая языковая единица в тексте на ИЯ, которая имеет соответствие в тексте на ПЯ. 3.

Такая единица в исходном тексте, которой может быть подыскано соответствие в тексте перевода, составные части которой по отдельности не имеют соответствий в тексте перевода. 4. Единица речи, требующая самостоятельного решения на перевод. В качестве постоянных (готовых) единиц перевода выступают штампы, ситуационные клише, термины, пословицы и образные выражения. 5. Наименьшая языковая единица исходного языка, которая имеет соответствие в языке перевода. 6. Фактически в процессе письменного перевода может быть и слово, и словосочетание, и синтагма, и целое предложение, и абзац, и весь переводимый текст. 7. Минимальный отрезок текста на исходном языке, соответствующий такому набору элементарных значений в языке-посреднике, который может быть поставлен в соответствие с некоторым отрезком текста на выходном языке» [6, С. 52].

Из приведенных выше дефиниций видно, что подходы к определению единиц перевода далеко неоднозначны. В определениях фигурируют и единицы языка, и единицы речи. Л.С.Бархударов связывает единицу перевода с категорией эквивалентности, что вполне закономерно, поскольку эквивалентность устанавливается как раз при переводе определнных фрагментов речевого высказывания (т.е. единиц перевода), определяя е через соответствие: «Под единицей перевода мы имеем в виду такую единицу в исходном тексте, которой может быть подыскано соответствие в тексте перевода, но составные части которой по отдельности не имеют соответствий в тексте перевода» [1, с. 174]. Как видим, в представленных определениях единиц перевода часто встречается понятие «соответствие» (в определениях 2, 3, 5, 7, представленных в словаре переводческих терминов). Выделяют разные виды соответствий. Л.С. Бархударов, указывая на то, что единицей перевода может быть любая единица языка, говорит об установлении соответствий на уровне фонем (для письменной речи графем); морфем; слов; словосочетаний; предложений; текста. (1) В.С. Виноградов классифицирует лексические соответствия по форме (эквивокабульные (эквиразрядные, неэквиразрядные) и неэквивокабульные); по объму (полные и неполные);

по характеру функционирования (константные и окказиональные);

по способу перевода (прямые соответствия, синонимические соответствия, гипо-гиперонимические соответствия, дескриптивные (перифрастические) соответствия, функциональные соответствия; престационные соответствия. [3, С. 83-105]. Я. И. Рецкер, не соглашаясь с Л.С. Бархударовым в вопросе определения единицы перевода, указывает, что «минимальной единицей перевода, если она существует, является предложение» [5, С. 28]. Учный выделяет эквивалентные соответствия и вариантные соответствия. Другой отечественный учный В.Н. Комиссаров называет переводческим соответствием «единицу ПЯ, регулярно используемую для перевода данной единицы ИЯ» [4, С. 135]. Исследователь выделяет постоянные (единичные) соответствия и множественные (вариантные) соответствия по характеру отношения к переводимой единице исходного языка и лексические, фразеологические и грамматические – по принадлежности исходной единицы и е соответствия к определнному уровню исходного языка [4, С.139].

Установление соответствия происходит в рамках определнной единицы. Согласно В.Н.Комисарову подобной единицей выступает предложение или два предложения. Как видим, понятия единицы перевода и, следовательно, соответствия тесно связаны с контекстом, который и определяет выбор того отрезка сообщения, который будет квалифицироваться как единица перевода. Зачастую минимально достаточный для перевода отрезок высказывания выходит за пределы слова, словосочетания, предложения и даже абзаца и находит свое выражение в пределах более широкого контекста. Что же в таком случае служит единицей перевода, терминируемой иначе «транслема», «переводема», «транслатема»?

Наиболее удачным решением, на наш взгляд, является выбор диктемы в качестве единицы перевода. Диктема, разрабатываемая в рамках лингвистической концепции профессора М.Я.Блоха, обладает свойствами номинации, предикации, стилизации и тематизации. Данная единица позволяет осуществить переход от слова к тексту. Диктема напрямую связана с понятием контекста, играющего огромную роль при переводе.

Профессор М.Я. Блох указывает, что «диктема есть элементарная тематическая (тематизирующая, топикальная) единица связной речи. В равномерно развертывающемся письменном монологическом тексте диктема, как правило, представлена абзацем, в диалогической речи, как правило, целой репликой» [2, С. 178-179].

1. Бархударов Л.С. Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода). М., «Международные отношения», 1975. – 240 с.

2. Блох М. Я. Теоретические основы грамматики: Учеб. – 4-е изд., испр. – М.: Высш. шк., 2005. – 239 с.

3. Виноградов В.С. Перевод: Общие и лексические вопросы: Учебное пособие. – 3-е изд. – М.: КДУ, 2006. – 240 с.

4. Комиссаров В. Н. Теория перевода (лингвистические аспкты): Учеб. – М.: Высш. шк., 1990. – 253 с.

5. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика, М., «Междунар.

отношения», 1974. – 216 с.

6. Толковый переводческий словарь / Л. Л. Нелюбин. – 6-е изд. – М.: Флинта, 2009. – 320 с.

Взаимовлияние английского и французского языков Язык имеет способность адаптироваться к изменениям жизни общества. Чтобы служить эффективным средством коммуникации между людьми в различных сферах жизнедеятельности, язык должен постоянно изменяться, и как следствие, прибегать к процессу заимствования из других языков. Заимствование является неотъемлемой частью процесса функционирования и исторического развития языка, одним из самых продуктивных способов пополнения словаря. Заимствованные слова отражают факты межнациональных контактов, экономические, социальные, и культурные отношения между языковыми коллективами.

Причины заимствований можно разделить на внешние и внутренние. К внешним (экстралингвистическим) относят вхождение в язык слова-наименования параллельно с заимствованием понятия или предмета, например, глобус, бутерброд, конвейер. Это самая типичная внешняя причина. Влияние культуры одного народа на культуру другого, повышенный интерес к изучению иностранного языка и авторитетность языка-источника среди его носителей относят также к этой группе причин.

Среди внутренних (или лингвистических) обычно называют стремление к экономии словообразовательных и лексических средств родного языка, к уточнению какого-либо понятия и к разграничению некоторых смысловых оттенков, например, «мотель» – вместо «придорожная гостиница», «турне» – вместо «гастроли артистов».

Нужно отметить, что в зависимости от признака, лежащего в основе классификации, существует множество различных групп заимствованных слов. К примеру, по способу проникновения в язык, заимствования делятся на непосредственные, то есть переходящие прямо из одного языка в другой, и опосредованные, которые происходят через какой-либо третий язык.

Для того, чтобы новое слово начало жить полноценной жизнью родных слов заимствующего языка, оно должно пройти процесс ассимиляции, то есть измениться в соответствии с законами, действующими в языке-приемнике. В процессе усвоения слово может изменяться в разных направлениях. Во-первых, меняется его фонетический облик: чуждые языку-приемнику звуки заменяются своими:

roast-beef – rosbif, baby – bb, beefsteak bifteck. Во-вторых, меняется морфологический состав слова (boulingrin bowling green, redingote riding coat). Также может измениться и значение слова (cover – покрывать, защищать – получило дополнительное значение «дать полную информацию, осветить какое-либо событие»). Степень ассимиляции у всех слов различна и зависит от того, когда произошел процесс заимствования, каким путем слово попало в язык (устным или письменным), какова история его развития, употребительность и коммуникативная значимость.

Французский и английский языки не существовали обособленно, они всегда взаимодействовали между собой и влияли друг на друга.

Нормандское завоевание Англии, Столетняя война, мировые воины и многие другие языковые контакты оставили свой след в словаре этих языков. Проследить взаимовлияние французского и английского языков можно также на примере истории развития двуязычной Канады, где французский язык вначале играл главенствующую роль, а затем постепенно стал уступать свои позиции английскому.

В процессе изучения феномена заимствования нами была проведена исследовательская работа, направленная на выявление иноязычных лексических единиц в английском и французском языках. Для начала, хотелось бы поподробнее остановиться на результатах исследования, касающегося англоамериканизмов во французском языке.

Фактическим источником для проведения нашего исследования является юмористический сериал «Ttes claques» канадского производства. Это коллекция получасовых мультфильмов, которые рассказывают о невероятных событиях, происходящих в провинции Квебек.

Герои мультфильма создают карикатуру на типичных представителей своего народа, его ценности, культуру и образ жизни, воссоздавая языковую характеристику последнего. Из просмотренных нами 12 эпизодов методом сплошной выборки были отобраны интересующие нас языковые явления. Также мы провели классификацию отобранных лексических единиц по сфере употребления, в которой мы выделили следующие подвиды: бытовые термины; спортивные термины; военнополитические термины; экономические термины; эмоциональноокрашенные выражения, восклицания и обращения; продукты питания.

Данная классификация показала, что наибольшее количество французских заимствований составляют группу эмоционально окрашенных выражений, восклицаний и обращений. Это свидетельствует о том, что процесс взаимодействия двух языков происходит даже в эмоциональной сфере, где очень четко проявляются отношения между людьми. Чтобы быть лучше понятыми, носители французского языка употребляют англоязычные заимствования, несмотря на то, что для выражения тех или иных эмоций, мыслей и мнений существуют средства и в их родном языке. Например: «OK» (d‘accord); «Let‘s go!» (allons-y); «All right!» (d‘accord); «Oh, my God!» (mon Dieu); «No problem!» (pas de problmes); «Hey, lady!» (madame); «Je m‘excuse de vous dranger, boss!» (un chef/ un patron).

Относительно частоты употребления в речи термины, связанные с продуктами питания, занимают первое место благодаря популярности американских ресторанов быстрого питания. Например: «a va tre deux cheeseburgers extra cheese et deux Coca Lite, s‘il vous plait.»; «J‘aime a, manger du poulet frit et des hamburgers.»; «Hot-dog moutard chou?».

И наконец, спортивные термины, которые также весьма распространены во французской речи. Следует отметить, что именно в Англии зародились многие виды спорта, а также обозначения спортсменов и игрового оборудования, поэтому уже давно существует традиция обозначать их англоязычными лексическими единицами. Например: «T‘accepterais de devenir mon coach?» (un entraneur); «Je gagne la game ou j‘aide mes frres?» (un jeu/ une partie); «C‘est un goaler comme les autres!» (un gardien).

Вторая часть исследования была направлена на выявление французской лексики в английских и американские журналах (The Reader‘s Digest, Cosmopolitan GB), газетах (The Times, The New York Times), а также англоязычных форумах Интернета (www.unilang.org;

www.delphiforum.com; www.theforumsite.com; www.italki.com). Затем нами была проведена классификация отобранного материала по сфере употребления.

Нами было выделено несколько групп французских заимствований, среди которых термины, связанные с искусством, модой и кухней являются наиболее представительными группами. Несомненным является тот факт, что Франция была и есть законодательницей моды, страной, диктующей свои требования в архитектуре, литературе и живописи, начиная еще с эпохи Возрождения. Французская кухня – это пример совершенства кулинарного искусства, а сотни слов, органически вошедшие в терминологию многих национальных кухонь, свидетельствуют о ее популярности. Например: art deco – стиль в декоративном искусстве;

bas-relief – барельеф low relief; chef d'oeuvre – шедевр – masterpiece;

bouillabaisse – вид рыбного супа; foie gras – блюдо из гусиной печени fat liver; cordon bleu – искусный повар blue ribbon; la mode – модный in fashion; decollete декольте, вырез на платье; haute couture – высокая мода; pret-a-porter – готовое платье ready-to-wear clothing.

Таким образом, данное исследование показало, что заимствования проникают во все сферы жизнедеятельности общества, отвечая потребностям участников языковой коммуникации. Поэтому можно с уверенностью сказать, что частое использование иноязычных слов это закономерный этап в развитии современного языка, проявление его гибкости и лексической динамики. Процесс заимствования слов одного языка другим естественен и неизбежен, также как неизбежны отношения между народами, которые играют важную роль в установлении дипломатических связей между странами. Проблема заимствования всегда привлекала внимание лингвистов, а в наше время стала весьма актуальной, так как мы являемся свидетелями бурных общественно-политических процессов, происходящих в мире, и сам язык эволюционирует вместе с обществом, которое им пользуется.

Сопоставительный анализ английских Языковое сознание является воплощением народного миропонимания в языковой форме, в языковых стереотипах. Это с одной стороны, а с другой, в пословицах и поговорках разных народов есть много интернациональных тем и мотивов. Поэтому, изучая английские пословицы и поговорки, сравнивая их с русскими, мы получаем возможность существенно расширить знание английского языка, ознакомиться с некоторыми обычаями и фактами истории Англии, а также обогатить родной язык, научиться понимать народную мудрость, приобщиться к общечеловеческим моральным ценностям. Пословицы и поговорки, как русского, так и английского народов служат уникальными ориентирами человеческой деятельности. В них нашло отражение воплощение концепта «труд» русскими и англоязычными народами.

С помощью сопоставительного анализа английских и русских пословиц была предпринята попытка выделить национальнокультурные особенности восприятия понятия «труд» русским и англоязычными народами.

При исследовании английских и американских фразеологических словарей можно найти немало пословиц, отражающих явно положительное отношение своего народа к такому явлению как «трудиться/работать много»:

There is no greater cure for misery than hard work («Лучшее средство от несчастья – много работать»).

Hard work conquers the worst luck («Если много работать, можно преодолеть самые крупные неудачи»).

Таким образом, в английских пословицах отмечается целый ряд преимуществ, которые можно обрести, много и упорно работая.

Кроме того, в английской фразеологической системе нашло отражение мнение народа о том, что работа не так уж тяжела, если на нее соответствующим образом настроиться:

It may be hard to work, but it must be harder to want (Чтобы много работать, желание работать должно быть еще больше»).

Wоrk is not hard unless you prefer doing something else («

Работать не тяжело, если только тебе не хочется заняться чем-то другим»).

Русских пословиц, приветствующих работу «до седьмого пота»

(например, «Работай до поту, так поешь в охоту») не так-то много. Зато русские фразеологические словари фиксируют множество пословиц, в которых нашла отражение извечная мечта русского человека иметь все, очень мало для этого делая, то есть, чтобы все происходило как бы само собой, «как по щучьему велению»:

Нам бы так пахать, чтоб мозолей не набивать.

Хорошо бы орать, да рук не марать.

При сопоставительном анализе некоторых русских и английских пословиц в представлениях о том, как и когда следует начинать работу.

И в русской, и в английской фразеологических системах имеются пословицы, которые говорят о том, что работа не терпит отлагательства:

англ. Never put of f till tomorrow what you can do today.

Never let the sun set on work undone.

русск. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Сегодняшней работы на завтра не покидай!

В английских пословицах слышится отчетливый призыв уважать время и помнить, что данный момент – лучший для выполнения работы.

Совершенно иная картина рисуется в русской фразеологии.

Дело не малина, в лето не опадет.

Работа не волк, в лес не убежит.

Соответственно напрашивается вывод: англоговорящим народам не присуща страсть «откладывать все на последний момент» или «оставлять до лучших времен». Русские пословицы, напротив, не только допускают возможность оставить работу на потом, но и оправдывают данное действие.

Что же касается работы и словоблудия разницы в реализации через пословицы отношения русского и англоязычных народов к любителям порассуждать, а не поработать, не наблюдается, то есть и в том, и в другом случае данное явление не приветствуется, и дела ценятся больше, чем слова:

рус. Хорошие дела лучше хороших слов.

От одних слов толку мало.

англ. Better to do well than to say well (Лучше хорошо делать, нежели хорошо говорить»).

Doing is than saying («Делай, а не говори»).

Денежная тема является одной из наиболее интересных в английских пословицах, тем более что в русской она представлена гораздо менее ярко.

A workman is of his hire («Трудящийся достоин награды за труды свои»).

Better sit idle than work for nought («Лучше бездельничать, чем работать ни за что»).

В английской фразеологической системе существует немало пословиц свидетельствующих о том, что деньги не всегда воспринимаются как неоспоримый приоритет, что зачастую им приписывается разрушительная сила:

When a man says money can buy anything it is a sure sign he hasn‘t got any («Когда человек говорит, что на деньги можно купить что угодно, это свидетельство того, что у него их нет»).

Money is a bottomless sea in which honour, conscience, and truth may be drowned («Деньги – бездонное море, в котором можно утопить честь, совесть и правду»).

В русском языке также имеется ряд пословиц, свидетельствующих о том, что и для русского человека такие понятия как работа и деньги связаны друг с другом:

Работа черна, да денежка бела.

Трудовая денежка всегда крепка.

Судя по русским пословицам, работа в сознании русского человека скорее ассоциируется с хлебом, она – то, что кормит:

Не потрудиться, так и хлеба не родиться.

Что потрудимся, то и поедим.

Отношение к трудовой деятельности также может быть рассмотрено через анализ пословиц, отражающих восприятие людьми лени, то есть понятия антонимичного труду.

An idle brain is the devil‘s workshop («Праздный мозг – мастерская дьявола»).

Idleness makes the wit rust («Ум от безделья тупеет»).

и русские пословицы:

Лень добра не делает.

Лень к добру не приставит.

При сравнительном анализе русских и английских пословиц оказывается, что несмотря на утвердительную форму построения большинства английских пословиц, отрицательное отношение к лени в них выражено гораздо более ярко, чем в русских. Лень, праздность воспринимаются в английской традиции как явления, которым покровительствует сам дьявол, то есть это явления противные Богу.

В то время как отношение к лени русского народа, отраженное в пословицах весьма своеобразно: над ней потешаются, порой осуждают, но ее не воспринимают как зло, отравляющее жизнь роду человеческому.

В результате проведенного сопоставительного анализа было выделено несколько черт сходства и различия в восприятии разными народами понятия «труд».

К схожим чертам относится восприятие начала трудового процесса как важнейшего этапа выполняемой работы, который во многом определяет ее дальнейший ход. Кроме того, и в русской, и в английской фразеологической системе отмечается важность осознания того, что выполненную работу нельзя будет переделать. Также черты сходства обнаруживаются в реализации через пословицы отрицательного отношения к словоблудию и к уклонению от работы, которые не приводят к положительным результатам.

Что же касается отличий, то одно из них состоит в противоположном отношении к такому явлению как лень. Если в английской традиции лень воспринимается как «корень зла», как то, что поощряется темными силами, то отношение к данному явлению в русских пословицах отличается явной терпимостью, а, в некоторых случаях, склонность к лени даже приветствуется.

Также наблюдаются расхождения в отношении к такому явлению как «откладывать работу на потом». В английских пословицах всячески подчеркивается недопустимость подобной потери времени.

В русских пословицах наблюдается совершенно иная картина: к чему торопиться, если работа всегда при тебе?

Наконец, сравнивая русские и английские пословицы, мы обнаружили, что носители разных языков по-разному отразили в них конечный результат работы. Если в английских пословицах работа – это, то в результате чего получаешь деньги на хлеб, то в русских – это, скорее, то, что позволяет иметь хлеб на столе.

На основании всего вышесказанного, мы пришли к заключению, что, в целом русские и английские пословицы раскрывают идею о том, что труд - то, что облагораживает человека, что является одной из главных составляющих его жизни, его социальной ценностью. Некоторые же отличия в оценке трудовой деятельности обусловлены особенностями национального характера русских и англичан.

Даль В.И. Пословицы и поговорки русского народа: Из сборника В.И. Даля. М.: Правда, 1987.

2. Dictionary of American Proverbs / Wolfgang Mieder. Editor in chief;

Stewart A. Kingsbury & Keisi B/ Harder, editors. – New York: Oxford University Press, 1992.

Кунин А.В. Англо-русский фразеологический словарь / Лит. ред.

М.Д. Литвинова. – 4-е изд., перераб. и доп. – М., Рус. Яз., 1984.

500 английских пословиц и поговорок / Составители: Гварджеладзе И.С., Гильбертсон А.Л., Кочинашвили Т.Г.; Отв. Ред. В.Н. Короткий. – С., Изд-во литературы на иностранных языках, 1960.

В современном мире вс чаще можно встретить такие явления как билингвизм и диглоссия. Многие государства не являются однонациональными, поэтому и возникает потребность в двух, трх и более государственных языках. Но диглоссия в государстве вовсе не предполагает билингвизм отдельных его граждан.

Под диглоссией понимают особый вариант билингвизма, при котором на определнной территории или в обществе сосуществуют два языка или две формы одного языка, применяемые их носителями в различных функциональных сферах. Для диглоссии характерна ситуация несбалансированного двуязычия, когда один из языков или вариантов выступает в качестве «высокого», а другой – «низкого». При этом возможны ситуации, когда «низкий» язык является родным разговорным языком для всего населения территории или его части, а «высокий» язык родственным по отношению к родному языку (например, церковнославянский и русский в допетровской России).

Понятие диглоссии ввел в научный оборот американский исследователь Ч. Фергюсон в 1959 году. Он отметил функциональное отличие диглоссии от билингвизма: если при билингвизме языки функционально равноправны, то в случае диглоссии один из языков является «высоким»

(H-язык) и используется в небытовых сферах, другой же язык (L-язык) является «низким», то есть принят в повседневном общении.

Естественные языки принципиально неоднородны: они существуют во многих своих разновидностях, формирование и функционирование которых обусловлено определенной социальной дифференцированностью общества и разнообразием его коммуникативных потребностей.

Некоторые из этих разновидностей имеют своих носителей, т.е.

совокупности говорящих, которые владеют только данной подсистемой национального языка. Другие разновидности служат не единственным, а дополнительным средством общения: например, студенческий жаргон и др. Подобное владение разными подсистемами одного национального языка и использование их в зависимости от ситуации или сферы общения называется внутриязыковой диглоссией.

Билингвизм (двуязычие) подразумевает свободное владение двумя языками одновременно. Двуязычный человек способен попеременно использовать два языка, в зависимости от ситуации и от того, с кем он общается. Абсолютный билингвизм предполагает совершенно идентичное владение языками во всех ситуациях общения. Диглоссия же обозначает такую форму владения двумя самостоятельными языками или его подсистемами, при которой эти языки и подсистемы функционально распределены.

Для диглоссии характерны следующие признаки:

Функциональное разделение языков – высокого (H) и низкого (L);

Престижность H-языка в массовом сознании данного общества;

Экзоглоссность (надэтничность) H-языка для территорий с пестрым этническим составом, в этом случае H-язык не является родным для носителей нескольких L-языков;

Вне семейное, «школьное» овладение H-языком В большинстве случаев для H-языка характерен больший по сравнению с L-языком объм литературного наследия.

Классическими примерами диглоссии являются Киевская Русь, Украина, Белоруссия, Италия (XVI в. сер. XX в), Германия (XVI в.

сер. XX в).

Считается, что двуязычие положительно сказывается на развитии памяти, умении понимать, анализировать и обсуждать явления языка, сообразительности, быстроте реакции, математических навыках и логике. Полноценно развивающиеся билингвы, как правило, хорошо учатся и лучше других усваивают абстрактные науки, литературу и другие иностранные языки.

Овладение вторым языком в школьном возрасте называется сукцессивным (последовательном) биллингвизмом. В этом случае со стороны изучающего язык происходит постоянное сравнение двух языков: звуки воспринимаются «по контрасту» со звуками первого языка.

То же самое происходит и по отношению к грамматическим аспектам языка. Особенностями речевого развития двуязычных детей являются:

более позднее овладение речью; меньший словарный запас на каждом из языков; недостаточное усвоение грамматики; трудности при усвоении письменной речи второго языка. Данная ситуация применима, прежде всего, к людям, оказавшимся в состоянии иммиграции. Канадский психолог Дж. Берри разработал классификацию различных стратегий адаптаций у иммигрантов:

Ассимиляция (отказ от своих прошлых культурных ценностей и норм, добровольная или вынужденная ориентация на культуру страны въезда вплоть до полного растворения в ней);

Сепаратизм (сохранение своих норм и ценностей как более предпочтительных по отношению к культуре страны въезда);

Интеграция (желание совместить собственные культурные ценности и ценности принимающего общества);

Маргинализация (отказ как от одной, так и от другой культур).

Отмечается, что стратегия интеграции, при которой происходит синтез двух культур наиболее успешна. Выбор этой стратегии уменьшает вероятность развития различных психологических расстройств, позволяет уменьшить последствия культурного шока и способствует поддержанию положительной самоидентификации.

В этой связи ученые-психологи указывают на необходимость формирования школ, в которых бы отдавалось предпочтение стратегии интеграции, вопросам, в процессе обучения которым уделялось внимание не только отдельно взятой культуре, но и многогранным общечеловеческим ценностям. Речь идет об образовании, которое позволяло бы сохранить собственный язык и культуру и сформировать толерантное отношение к культуре страны проживания. Ученые из Петербурга дали таким школам название «Школа диалога культур».

Таким образом, диглоссия в государстве не обязательно предполагает билингвизм всех его жителей. Важным условием при диглоссии является то обстоятельство, что говорящие делают сознательный выбор между разными коммуникативными средствами и используют то из них, которое наилучшим образом способно обеспечить успех коммуникации.

Специалисты, изучающие процесс формирования личности, утверждают, что имя это один из важных факторов, влияющих на характер и даже здоровье человека.

Исследователи из Чикаго считают, что люди с забавными или странными именами в четыре раза больше остальных предрасположены к разного рода психическим комплексам: «Когда ребенок получает имя, способное вызвать насмешки, это ставит его в оборонительную позицию с первых же шагов среди сверстников. Он вынужден бороться за нормальное отношение к себе» [1].

По данным чикагских исследователей, американцы с именами Мелвин, Найджел или Джулиан, как правило, занимаются гуманитарными науками, зато Рори, Роки и Чак – самые распространенные имена среди боксеров и футболистов. Из женских имен, по результатам одного национального опроса, наиболее привлекательное для американских мужчин – Сьюзен. Зато такие имена, как Этель, Альма, Зельда, Флоренс, Милдред и Эдна, вызывают у представителей сильного пола Америки неприятные ассоциации.

Психолог Джон Трейн собрал целую книгу самых несуразных имен, от которых страдают некоторые американцы. Семья Май из Нового Орлеана, например, выбрала для трех дочерей такие «имена»: Му, Бу, Гу. Джексоны из Чикаго буквально заклеймили своих пятерых детей, назвав их Менингит, Ларингит, Аппендицит, Перитонит и Тонзиллит [1].

Традиционно в англоговорящих странах ребенок при рождении получает два имени: личное и среднее. Наиболее важным является именно первое, личное имя. Под термином «личное имя» понимается, прежде всего, индивидуальное именование субъекта. В основе их лежат апеллятивы, которые использовались в качестве прозвищ для обозначения людей [2].

Многие имена, широко использующиеся в настоящее время, являются старинными. Например, уже в средние века (после норманнского завоевания) были популярны имена: William (желающий защищать), Richard (сильный, могущественный государь), Robert (яркий, блестящий; слава), Hugh (ум, душа) Ralph (raed - совет, решение). В то время укреплялась власть церкви, поэтому уже тогда звучали библейские имена: John (бог даровал), Peter (камень, скала), Michael (тот, кто подобен богу), Thomas (близнец), Nicholas (nike - победа + laos - люди, народ) для мальчиков и Mary (горечь или возмущение, сопротивление), Catherine (чистая), Margaret (margarita – жемчужина, перл), Ann(e) (миловидная, симпатичная) для девочек [3].

После Реформации отделившиеся пуритане хотели выделить своих детей из массы, по их словам, безбожников. Они создавали довольно странные имена типа Reformation, No-Merit (никакой заслуги), Sorry-For-Sin и даже Jesus-Christ-came-into-the-world-to-save Barebone и If-Christ-had-not-died-for-thee-thou-hadst-been-damned Barebone. Но вс же они оставили нам имена: Samuel (имя ему бог), Benjamin (любимый сын), Joseph (Иосиф; он добавит, он приумножит), Hannah (от Anne миловидная, симпатичная), Sarah (властная), Susan (лилия) [3].

Большую роль в развитии имен сыграла литература. Так, Джонатан Свифт создал два имени: Vanessa и Stella (звезда). Благодаря Шекспиру стали известны имена: Silvia (лес, лесной), Celia (небесный свод, небо), Julia (от Julius кудрявый), Juliet (= Julia), Jessica (Искра; бог наблюдает, бог смотрит), Viola (фиалка) [4].

Кроме личного имени, все английские дети получают при рождении еще и среднее. Случаи присвоения двух или трех средних имен встречаются чаще, чем полное отсутствие среднего имени. Хотя нет закона, ограничивающего количество средних имен, больше четырех дополнительных средних имен обычно не присваивается. Роль среднего имени в настоящее время – служить дополнительным индивидуализирующим знаком, особенно для лиц, которые носят широко распространенные имена и фамилии.

Известны случаи, когда личное имя забывается полностью, существуя только в документах, а в повседневном обращении используется среднее имя. Так, полное имя известного британского премьера Г.

Вильсона James Harold Wilson, но повсюду употреблялось только сочетание Harold Wilson [5].

Возникновение и развитие фамилии тесно связано с главными этапами социально-экономического развития человечества. До определенной ступени развития человечество не имело фамильных имен.

И только тогда, когда личное имя было уже не в состоянии индивидуализировать человека, люди стали прибегать к помощи дополнительного знака-прозвища – к фамилии.

Все английские фамилии, как правило, делятся на четыре группы [5]:

1. Генеалогические.

2. Фамилии по месту проживания.

3. Профессионально-должностные фамилии.

4. Описательные.

В качестве данных фамилий широко используются личные имена: Henry (владелец дома), Owen (благородный), Reynolds (правящий судьбой). Во многих фамилиях можно увидеть частицу –son, которая означает «сын такого-то». В Шотландии используют префикс Mac-, который означает 'сын': MacDonald, MacGregor. А в Ирландии используют префикс О - : О'Hara, О'Neal.

Данная группа охватывает около 50% всех английских фамилий.

Происхождение фамилии Scott, носителей которой в Англии намного больше, чем в Шотландии, связано с перемещением жителей из одного графства Великобритании в другое. Тем самым появлялась необходимость отделять местных жителей от переселенцев. Так и возникла фамилия Scott. Таковы фамилии England, English, а также France, Spain и др.

Профессионально-должностные фамилии Данная группа составляет около 20% всех английских фамилий.

Многие фамилии восходят к должностям, носители которых занимались обслуживанием короля и членов королевской семьи: Say или Sayers (пробовал еду, прежде чем ее подавали на королевский стол, проверяя, не отравлена ли она), Steward или Stuart (королевский сенешаль), Spencer (управляющий), Spooners, Page (подавал полотенце), Barber, Butler (дворецкий).

В сфере сельского хозяйства: Farmer, Baker, Bricker, Waller, Painter, Fielder, а также всем известная фамилия Smith, которая означала «работник по металлу», т.е. кузнец.

Описательные фамилии В данной группе встречаются в основном физические характеристики человека: Big, Strong, High, Low, Armstrong. Также можно узнать цвет волос родоначальника семьи: Black, White, Brown. Характеристики моральных качеств и умственных способностей человека прослеживаются в таких фамилиях, как Bad, Good, Wise, Sweet.

Таким образом, посредством имени и его значения, посредством фамилии можно сказать о человеке очень многое.

Кэмпбелл М. За рубежом // Уикенд. 1986. № 39. С.3.

Суперанская А.В. Структура имени собственного. Москва, 1969.

С.25.

Рыбакин А.И. Словарь личных имен. Москва, 2000. С.224.

Американа // Англо-русский лингвострановедческий словарь.

Москва, 1996 [Электронный ресурс]. – http://americana.ru Леонович О.А. В мире английских имен. Москва, 2002. С.6.

Национальная специфика концепта интеллигент в русском и американском языковом сознании Человек мыслит концептами, комбинируя их и формируя новые концепты в ходе мышления. З.Д. Попова и И.А. Стернин определяют концепт как «дискретное ментальное образование», «результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества» [1].

Национальная специфика концептов проявляется в наличии различий в одноименных концептах в разных национальных культурах.

Цель нашей работы – описание языковых средств объективации концепта интеллигент в русском и американском языковом сознании на основе экспериментальных методик. В эксперименте приняли участие 150 человек (100 русских и 50 американцев).

Методика изучения концепта интеллигент основана на семантико-когнитивном анализе языка, предложенном З.Д. Поповой и И.А.

Стерниным. Концепты организованы по полевому принципу. Описание содержания концепта предполагает его полевую стратификацию, то есть вычленение ядра, ближней, дальней и крайней периферии. В ядро включаются наиболее яркие признаки концепта, в крайнюю периферию – признаки, представленные единичными примерами объективизации. Границы между разными зонами полевой структуры приводятся по линии частотных разрывов реакций испытуемых [2].

Результаты исследования представлены в таблице.

в русском языковом сознании в американском языковом 70 признаков и 670 актуализаций 52 признака и 348 актуализаций (3 признака, 256 актуализа- (4 признака, 140 актуализаций) всех зафиксированных акту- ций) всех зафиксированных актуализаций концепта: воспитанный ализаций концепта: умный 106, писатели и поэты 82, образо- 53,политик 44, образованный 25, 40,7% (14 признаков, 273 актуали- 30,5% (11 признаков, 107 актуазации) всех зафиксированных ак- лизаций) всех зафиксированных туализаций концепта: умный 42, актуализаций концепта: програмученый 38, политик 34, препода- мист 17, ученый 15, писатель 12, ватель 32, деятели культуры 20, человек, работающий в сфере добрый, врач 16, лингвист 14, ру- финансов 11, телеведущий 10, ководитель 12, юрист 11, имеет врач 9, профессор 8, учитель 7, высокое положение в обществе, журналист, военный, культурный начитанный 10, спокойный, поря- 6.

дочный 9.

18,2% (34 признака, 122 актуали- 25,6% (24 признака, 89 актуализация) всех зафиксированных ак- заций) всех зафиксированных актуализаций концепта: имеет вы- туализаций концепта: актер, адсокий интеллект, оперный певец, вокат, дизайнер, бизнесмен 7, дипломат, художник, консервативный, интеллифилософ, высоконравственный 6, гентный, начитанный, дисциплиинженер, имеет яркую индивиду- нированный, много думает, споальность 5, является примером койный 5, имеет собственный для подражания, изысканный, ак- взгляд на вещи, красиво говорит, куратный, военный, уважает собранный, неуютно чувствует мнение других 4, человек в очках, себя в обществе 4, гений, остроумеет себя преподнести, серьез- умный, сам по себе, гид 3, учтиный, пользуется уважением, про- вый, профессионал, тормоз, саграммист, композитор 3, разно- монадеянный, человек с опытом, сторонний, общительный, человек морской биолог, человек, рабов костюме, расчетливый, чопор- тающий в сфере развлечений 2.

ный, представительный, пунктуальный, целеустремленный, скептик, приятный, манерный, психолог, библиотекарь, журналист 2.

(19 признаков, 19 актуализаций) 3,7% (13 признаков, 13 актуаливсех зафиксированных актуализа- заций) всех зафиксированных акций концепта: профессионал, гу- туализаций концепта: время от манитарий, человек в пенсне, че- времени, отсутствие здравого ловек в растянутом свитере, че- смысла, умеет внушить что-либо ловек во фраке, человек в плаще, другим, человек мир, умеет красиво говорить, остро- выделяется из толпы, блеумный, лысый, одержимый, до- стящий, очаровательный, челостойный, высокомерный, музы- век нового поколения, художник, кант, священник, социолог, теле- консультант, бармен, криминаведущий, полицейский, матема- лист, архитектор, изобретатель Анализ полевой структуры показывает, что концепт интеллигент в русском и американском языковом сознании полностью сформирован. Ядро и ближняя периферия содержат основную информацию исследуемого концепта. Признаки, активирующие дальнюю и крайнюю периферию, имеют индивидуальный характер. В то же время концепт интеллигент по-разному отражается в американской и русской языковой культуре. Для русских это в первую очередь человек воспитанный, а для американцев – это интеллектуалы. Америка долгое время оставалась провинциальной страной, страной фермеров и только после Второй мировой войны стала супердержавой. Если российская система образования рассчитана на создание интеллигентской прослойки, то в Америке формируется класс интеллектуалов.

Попова З.Д., Стернин И.А. Семантико-когнитивный анализ языка.

Воронеж. 2007. С.24.

Стернин И.А. Основные компоненты структуры концепта и проблема сопоставления концептов // Язык и национальное сознание. 2008. Вып.

10. С.4-23.

Предложения, распространенные аксиологическими предикатами со средствами интенсификации, Пензенского государственного университета, г. Пенза В диалогическом тексте широко распространены предложения с так называемыми аксиологическими предикатами I think, I believe, I suppose, I hope, I guess, I reckon, etc. В прагмалингвистике аксиологические предикаты названы маркерами смягчения. Их основная функция состоит в придании высказыванию меньшей прямолинейности через выражение собственного мнения, с которым другие люди не обязаны соглашаться. Все это способствует успешному общению собеседников [Swan: 156]. Близки аксиологическим предикаты I‘m afraid, I hope, I feel, etc. В предикатах нередко используются интенсификаторы (слова, подчеркивающие значение последующего слова) и интенсивный индефинитум (emphatic do), что, на наш взгляд, противоречит их функции смягчения.

В настоящей статье сделаем попытку рассмотреть предложения с аксиологическими предикатами, включающими средства интенсификации, с позиций теории диктемы проф. М. Я. Блоха. Согласно данной теории текст как макротематическая последовательность складывается из диктем элементарных моносегментных тематизирующих единиц, сформированных одним предложением или большим количеством предложений. Сам термин «диктема» образован от латинского dici- dixi, dictum – говорю, высказываю [Блох 2000: 61]. В диалогическом тексте каждая реплика состоит из одной диктемы или большего количества диктем [Блох 2005: 178].

В диктеме насчитывается целый ряд рубрик речевой информации, каждая из которых является важной с точки зрения когниции и коммуникации: коммуникативно-установочная (имеющая отношение к коммуникативной цели); фактуальная общего типа; фактуальная специального типа (имеющая отношение к реалиям); интеллективная информация, имеющая познавательный и оценивающий характер;

эмотивная, связанная с непосредственным выражением чувств; импрессивная информация, реализующая коннотацию целевого воздействия на слушающего, и т.п. [Блох 2000: 64].

Поскольку диалогические реплики предназначены для непосредственной словесной реакции слушающего, то диктема в диалоге может передавать такую важную для общения информацию, как импрессивную и эмотивную.

Какова же роль диктем-предложений, включающих в свой состав аксиологические предикаты с интенсификаторами, в передаче речевой информации в диалогическом тексте?

Обратимся к примеру из рассказа О‘Хары The Old Folks, в котором описывается возвращение уже немолодой дамы в дом, доставшийся ей по наследству.

You ARE nicer here, Dorothy.

But I‘m a little afraid that from now on I won‘t be. I may come to hate this house (O‘Hara, p. 329).

В примере, приведенном выше, квантификатор низкой степени/малого количества a little служит целям интенсификации (a little afraid = very afraid [Longman: 203]). В данном контексте в возражении Дороти содержится эмотивная информация: она переживает ностальгию по молодости и страх перед будущим.

В рассказе С. Хилл A Bit of Singing and Dancing приводится разговор Эсме, героини рассказа, и мистера Карри, снимающего в ее доме комнату. Эсме надеется, что в адресе мистера Карри ошибка допущена случайно.

I do feel that the mistake you made in the address was somehow… Fortuitous.

Yes, oh, yes (Hill, p. 207).

В предикате субъективного мнения/отношения интенсивный индефинитум do feel подчеркивает силу надежды Эсме, страдающей от одиночества, на искренние отношения. Тем самым реализуется эмотивная информация.

В качестве примера возьмем следующий отрывок разговора из пьесы О. Уайльда A Woman of No Importance.

Lady Hoggin said acidly:

I don‘t want to reproach you, Miss Carnaby, but I do think you might have been more alert (Сhristie, p. 115).

В приведенном отрывке интенсивный индефинитум do think подчеркивает уверенность леди Хоггин в правоте собственного мнения и ее желание убедить мисс Карнаби вести себя соответствующим образом. Следовательно, мы можем констатировать реализацию диктемой импрессивной информации.

В рассказе П. Д. Лессинг England Versus England Чарли Торнтон переживает разлад с самим собой и окружающими. Он чувствует себя изгоем как в Оксфорде, где он учится, так и в родном шахтерском городе. Он посещает врача в надежде преодолеть свое тяжелое состояние. Разговаривая с врачом, Торнтон мысленно советует ему написать диссертацию на тему столкновения двух культур:

How‘s that for a thesis, Doc? Затем он продолжает: Why, I do believe I could write it myself (Lessing, p. 239).

В данном случае интенсивный индефинитум do believe означает, что Торнтон знает ситуацию изнутри. Он считает, что доктор вряд ли сможет ему помочь, так как у него нет опыта подобных переживаний. Предикат I do believe предполагает противопоставление собственных убеждений убеждениям другого человека.

Возьмем, например, отрывок из романа Р. Киплинга The Light That Failed.

Yes, it is rather a cold-blooded steal, said Torpenhow, critically;

but I am afraid, I am very much afraid, you‘ve struck the wrong man. Be careful, Dick; remember this isn‘t the Soudan (Kipling, p. 36).

С одной стороны, интенсификатор very much в аксиологическом предикате данного примера служит целям подчеркивания силу опасений говорящего и его желание помочь другу, что имеет отношение к эмотивной информации. С другой стороны, интенсификатор служит средством убеждения, то есть средством реализации импрессивной информации.

В примере, взятом из автобиографии Барака Обамы, 44 президента США, в аксиологическом предикате присутствует слово just, способное в определенном контексте выполнять эмфатическую функцию [Swan: 298]. Высказывание принадлежит Дэвиду Драммонду, генеральному юристконсульту компании Google.

“We‘ll be able to keep attracting talent,” he said, because we‘re so well branded. But for the start-ups some of the less established companies, the next Google, who knows? I just hope somebody in Washington understands how competitive things have become. Our dominance isn‘t inevitable (Obama, p. 142).

В данном случае just подчеркивает силу надежды говорящего, что связано с эмотивной информацией, а также акцентирует призыв к пониманию cлушающих, что формирует импрессивную информацию.

Таким образом, предложения, распространенные аксиологическими предикатами со средствами интенсификации, как однопредложенческие диктемы в диалогическом тексте кроме фактуальной информации передают две другие рубрики информации собеседнику: импрессивной и эмотивной. Импрессивная информация связана с намерением говорящего убедить собеседника в чем-либо. При передаче эмотивной информации подчеркивается глубина переживаний говорящего, уверенность в правоте собственного мнения или ощущения. Собственное мнение может быть противопоставлено мнению других людей. В большинстве случаев данные виды информации выражаются в совокупности.

1.Блох М. Я. Диктема в уровневой структуре языка // ВЯ. 2000. №4. С.

56-67.

2.Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. Издание четвертое, исправленное. М., 2005. 239 с.

4. Christie A. the Nemean Lion // Making It All Right. Modern English Short Stories. Moscow: Progress Publishers, 1978. Pages 109-136.

5. Hill S. A Bit of Singing and Dancing // Making It All Right. Modern English Short Stories. Moscow: Progress Publishers, 1978. Pages 194-215.

6. Kipling R. The Light That Failed. М.: издательство «Менеджер», 2002. 236 с.

7. Lessing D. England Versus England // Making It All Right. Modern English Short Stories. Moscow: Progress Publishers, 1978. Pages 227-259.

8. Longman Essential Activator. Put your Ideas into Words. Addison Wesley Longman lomited, 1997. Sixth Impression, 1999. 997 p.

9. O‘Hara. Assembly. New York: Popular Library. 371 p.

10. Obama B. The Audacity of Hope. New York: Three Rivers Press, 2006. 375 p.

11. Swan M. Practical English Usage. New Edition. Oxford University Press, 2002. 658 p.

12. Wilde O. A Woman of No Importance // Plays. Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1961. Pages 91-168.

Диктемный строй текста и эффект обманутого ожидания (на материале рассказа У. С. Моэма “The Luncheon”) Пензенского государственного университета, г. Пенза Одним из важных вопросов текстологии является вопрос об основной единице текста. В отечественном языкознании минимальной единицей текста признается либо «употребленное предложение» (высказывание) [Левицкий: 88, 157], либо сложное синтаксическое целое или сверхфразовое единство, понимаемое как «смысловое объединение самостоятельных предложений, «микротекст» [Москальская: 17].

В теории диктемного строя текста, разрабатываемой проф.М. Я. Блохом и его последователями, элементарная моносегментная единица текста обозначена термином «диктема». Каждая диктема выражает свою «микротему» в составе целого текста. Диктема может быть сформирована одним предложением, а также большим количеством предложений подобно тому, как предложение может быть построено одним словом [Блох 2000: 58]. В тексте диктемы могут объединяться в диктемные группы (гипердиктемы).

Диктема, как универсальная сегментно-уровневая единица, присутствует во всех типах текста. В письменном монологическом тексте диктема, как правило, занимает абзац. В тексте диалога каждая реплика преимущественно представляет собой самостоятельную диктему [Блох 2005: 178]. Диктемы осуществляют когезию (связанность и целостность текста) посредством как ретроспективные, так и проспективные текстовых связей [Блох 2005: 178]. Ретроспекция обращена к прошлым событиям, а проспекция направляет внимание читателя на то, чтобы предугадывать события, изложенные в дальнейшем развертывании текста [Гальперин: 105]. Проспекция связана с непрерывностью, линейностью речи, что предполагает, что «появление каждого отдельного элемента подготовлено предшествующими и само подготовляет последующие» [Арнольд: 42]. Проспекция лежит в основе эффекта обманутого ожидания, суть которого состоит в нарушении предсказуемости вследствие появления элементов малой вероятности [Арнольд: 42-43].

Диктемы могут быть категорическими (с четким и ясным содержанием) и некатегорическими (с неясным содержанием или содержанием, отражающим намерение говорящего снизить количественные и качественные характеристики предмета речи). Некатегорические диктемы включают предложения со средствами снижения категоричности: фразы in my opinion, from my point of view, to my mind, модальные операторы предположения perhaps, maybe, probably, модальные глаголы may/might, can/could, аксиологические предикаты I think, I believe, hope, I‘m afraid, кванторные слова малого количества или низкой степени a bit, a little, a trifle и др.

Рассмотрим диктему как средство создания эффекта обманутого ожидания на примере короткого рассказа Уильяма Сомерсета Моэма The Luncheon. В этом рассказе писатель вспоминает эпизод из своей юности, когда, живя в Париже и будучи бедным, он не отважился отказать своей почитательнице в просьбе угостить ее обедом в ресторане. Весь рассказ наполнен тонким юмором и самоиронией. Комизм ситуации заключается в том, что герой рассказа, пораженный высокой стоимостью блюд, опасается, что не сможет оплатить счет. Однако его спутница, заверяя сначала, что они ничего не ест за обедом (I never eat anything for luncheon), потом говоря, что не ест ничего кроме чегото одного (I never eat more than one thing…), с нарочитой скромностью и как бы невзначай вынуждает молодого человека заказывать самое дорогое, что есть в меню. В результате наш герой смог едва заплатить по счету и оставить жалкие чаевые официанту.

В тексте присутствует гипердиктема («обед в ресторане»), которая складывается из определенного количества частных диктем, таких как «обсуждение меню», «заказ основного блюда», «заказ напитков», «заказ десерта» и т.п.

Обсуждение меню начинается с категорического отрицательного предложения в зачине диктемы (I never eat more than one thing for luncheon). Далее следует неполное утвердительное предложение A little fish, perhaps, имеющий некатегорический характер за счет употребления квантификатора малого количества/низкой степени a little и модального оператора предположения perhaps. Рассказчик предполагает, что сможет сэкономить, однако диктема заканчивается желанием дамы заказать дорогую рыбу (I wonder if they have any salmon). Неожиданность концовки диктемы создает эффект обманутого ожидания.

На вопрос официанта, закажет ли она еще что-нибудь, пока готовится основное блюдо, дама ответила категорическим отрицательным предложением I never eat more than one thing, за которым последовало утвердительное некатегорическое предложение Unless you had a little caviar, которое также создает эффект обманутого ожидания.

В диктеме описания заказа напитков зачинное категорическое отрицание (I never drink anything for luncheon, she said) прерывается быстрым ответом писателя (Neither do I, I answered) и переходит в утверждение (Except white wine, she went on as if she had not heard me). Coчетание категорического отрицания (Neither do I) с концовкой (except white wine), свидетельствующее о тщетности попыток молодого человека сэкономить, создают иронический эффект.

Аналогичным образом даме удается заказать дорогую икру и спаржу вопреки желанию ее спутника.

В диктемах данного рассказа за категорическими отрицательными предложениями следуют некатегорические утвердительные предложения. При этом категорические отрицательные предложения характеризуются синтаксическим параллелизмом, анафорическим повторением слов (I never eat more than one thing, I never want more than that, I couldn‘t eat anything more), а в некатегорических утвердительных предложениях повторяются кванторные слова малого количества и невысокой степени (a little, one thing, a bite, etc.).

В речи дамы используется интенсификатор just, подчеркивающий малое количество еды, съедаемой ею ( just a snack, just an ice-cream, a little). Данные слова вступают в противоречие с описанием большого количества еды, съеденной героиней рассказа, и создают юмористический эффект. Подобный эффект также создается благодаря антонимическому противопоставлению некатегорического высказывания собственного мнения дамой, когда она была еще голодна, уверенному категорическому выражению собственного мнения, когда дама насытилась. Сравним:

некатегорическое выражение собственного мнения I think people eat too much nowadays, I think it‘s unwise to eat meat;

категорическое выражение собственного мнения – I see you‘re in the habit of eating a heavy luncheon. I’m sure it‘s a mistake. Why don‘t you follow my example and eat just one thing? I’m sure you‘d feel much better for it.

Противопоставление некатегорических и категорических предложений в подобном контексте создает комический эффект.

Таким образом, в рассказе У. С. Моэма The Luncheon гипердиктема «обед в ресторане» реализует проспективную связь текста через эффект обманутого ожидания, создаваемый чередованием категорических отрицательных и некатегорических утвердительный предложений в диктемах. В свою очередь, несоответствие некатегорического содержания утвердительных предложений (занижение количественных характеристик заказываемых блюд) фактическим действиям героини ведет к созданию комического эффекта, дает косвенную характеристику действующих лиц, выражает снисходительно ироничное отношения автора к своим героям. Синтаксический параллелизм, повторение слов в диктемах выступают формальными средствами подчеркивания внутренних смысловых связей рассказа.

1. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. Л., 1973.

303 с.

2. Блох М. Я. Диктема в уровневой структуре языка // ВЯ. 2000. №4.

С. 56-67.

3. Блох М. Я. Теоретические основы грамматики. Издание четвертое, исправленное. М., 2005. 239 с.

4. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981. 138 с.

5. Левицкий Ю. А. Лингвистика текста. М., 2006. 207 с.

6. Москальская О. И. Грамматика текста. М., 1981. 183 с.

7. Maugham W. S. The Luncheon // Collection of Short Stories. N.Y., 1973.

Лексика арго во французском поэтическом дискурсе Феномен арго – одна из сложнейших и интереснейших лингвистических проблем современного гуманитарного знания. «В арго в неразрывное целое собраны язык (со всей экстралингвистической знаковой палитрой средств), быт, социальные отношения, социальная и индивидуальная психология, этнография и культура в самом широком понимании этого слова» [В.С. Елистратов, 1994:1].

Очевидным является тот факт, что во французском языке наблюдается более интенсивное использование арготизмов в разговорной речи, их проникновение в литературный язык, расширение сферы употребления арготизмов в языке прессы, художественной литературы, поэзии, а также разноплановые функции подобной лексики в коммуникативном процессе. Арго постепенно перестает быть закрытым языком: оно растворяется в просторечии, которое позволяет авторам художественных и поэтических произведений выражать стремления, чаяния и надежды отверженных слоев населения. Аффективность арготизированного просторечия позволяет выразить чувства героя, привыкшего общаться на арго.

Проникновение арго во французскую поэзию связано с именами таких известных поэтов, как Франсуа Вийон, Гийом Аполлинер, Робер Деснос, Жан Ришпен. Поэты активно используют арго в своих произведениях, придавая им особую колоритность и экспрессивность, декларируя при этом принадлежность главного героя к определнному социальному слою, замкнутому сообществу, обеспечивая герметичность содержания для непосвящнных.

Ярким примером может служить поэма Жана Ришпена «Voyou».

Это произведение – своего рода призыв к взрослым, мятеж, возмущение.

Между строк читается скрытая безнадежность и грусть. Герой поэмы признается, что в свои 10 лет он уже слывет отъявленным хулиганом:

J’ai dix ans. Quoi! a vous pate ?

Ben ! c’est comm’ a, na ! j’suis voyou.

Особое внимание поэт уделяет внешнему виду ребенка:

Sous l’bord noir et gras d’ma casquette, Avec mes doigts aux ongue’ en deuil, J’sais rien m’coller eun’ rouflaquette Tout l’ long d’la temp’, l, jusqu’ l’il.

Как многие хулиганы, он в фуражке, под которой скрывается rouflaquette – завиток из волос, свисающий вдоль виска (temp’= tempe). Ногти его о многом говорят: mes doigts aux ongue’ en deuil – они грязные, он не следит за ними, редко моет руки, да и сам редко моется. Но все это его не волнует, так как: J’sais rien m’coller – он не знает как жить по-другому, как зарабатывать себе на жизнь.

Несмотря на свой совершенно незначительный возраст главный герой имеет вредные привычки – одна из которых – курение. Этот хулиган собирает окурки на глазах у полицейских, которые остаются совершенно равнодушными.

Entre les arpions des sergots C’est moi que j’cueilli les bouts d’cigares, Les culots de pipes et les mgots., Однако Жан Ришпен подчеркивает в своем произведении, что подобное существование не нравится главному герою поэмы:

Ben, moi, c’t’existance-l m’assomme !, «Аssommer» – глагол на языке арго, означающий досаждать, употребление которого подчеркивает, насколько сильно этот мальчишка хочет избавиться от данного образа жизни.

Et dans mon Paris j’carapate Comme un asticot dan’ un mou, (carapater – драпать, удирать, спасаться; asticot (m) – живчик, шустрик).

Малыш отождествляет себя с шустрым малым, который пытается выкарабкаться из этой грязи. Арготизмы в данном контексте характеризуют его место жительство, его образ жизни, неприятное времяпрепровождения.

Les pant’s doiv’nt me prend’ pour un pitre Автор дает нам понять, что главный герой является неким развлечением для жителей города, и никого из них не заботит его судьба.

Жану Ришпену удается раскрыть проблему малолетних брошенных детей, которые вынуждены вести бродячий образ жизни, оказываются выброшенными их общего потока жизни и из общества в целом.

Таким образом, именно арготическая экспрессивность позволяет отразить и закрепить в лексике и коллективные эмоциональные реакции, и стоящую за ними систему моральных и социальных ценностей определенного круга людей, противопоставляемую системе ценностей всего остального общества. Арготическому мировосприятию присуща бытовая направленность и антропоморфизм, которые позволяют рассуждать об обыденных вещах, раскрывая образ самого человека.

Елистратов В.С. Арго и культура. М., МГУ, 1995. C. 231.

2. Giraud, P. Faune et flore argotique // Dilletante, P., 1992.

Perret, P. Le Petit Perret illustr par l'exemple // Latts, P., 1991.

Riverain, J. Chroniques de l'argot // Ed.Guy Victor, P., 1963. С. Аналоги немецких пословиц в русском языке В настоящее время, наряду с развитием технологий, информация хранится и передается разными способами. Но по-прежнему самым простым и всем доступным способом передачи опыта является язык.

Существует множество жанров народного творчества, таких так сказки, песни, обряды, которые передают нам своего рода послания от далеких предков, но самыми информативными и интересными из них являются поговорки и пословицы. Несмотря на свою мкость и краткость они наполняют нашу речь яркостью и выразительностью, неся при этом определенную смысловую нагрузку. В силу своей яркости, образности и эмоциональности пословицы часто встречаются в различных видах текстов на немецком языке.

По способу перевода на русский язык пословицы можно классифицировать на следующие группы:

1. Немецкие пословицы и поговорки с полным совпадением с их русскими вариантами 2. Немецкие пословицы и поговорки с частичным совпадением с их русскими вариантами 3. Немецкие пословицы и поговорки с разным переводом на русский язык.

В первой группе приводятся пословицы, или, соответственно, поговорки с прямой мотивацией значения, смысл и структура которых совпадает в обоих языках; во второй с образной мотивацией значения, где структура остается идентичной, но заменяются некоторые компоненты; а в третьей – пословицы или поговорки без непосредственной мотивации их смысла. Третья группа содержит выражения, имеющие разную грамматическую структуру и лексическое наполнение, но по смыслу имеющие эквиваленты в русском языке, а также ряд пословиц и поговорок, полностью отсутствующие в русском языке.

Полными эквивалентами называются такие пословичные высказывания, которые в нескольких языках имеют одинаковое значение и одинаковую образную основу этого значения. Такого рода пословицы существуют во многих языках. При переводе таких эквивалентов, применяется метод калькирования. Калькой называется заимствование путем буквального перевода, что позволяет перенести в язык перевода различные реалии в пословицах и поговорках. В качестве примеров можно привести следующие пословицы:

Besser spt als nie. Лучше поздно, чем никогда.

Mein Haus ist meine Burg. Мой дом моя крепость.

Jeder ist seines Glckes Schmied. Каждый кузнец своего счастья.

Фразеологические единицы с частичным совпадением по переводу, называются условными эквивалентами. В данном случае дословный перевод или калькирование как способ перевода употреблять нельзя, т.к. некоторые компоненты фразеологических оборотов данной группы не совпадают в двух языках. Такой перевод носит название полукальки и представляет собой частичное заимствование слов и выражений, состоящих частично из элементов немецкого, частично из элементов русского языка. Приведем несколько примеров:

Ende gut alles gut. – Все хорошо, что хорошо кончается (досл. Хороший конец, вс хорошо).

Man lernt so lange man lebt. – Век живи, век учись (досл. Учатся пока живут).

Eine Schwalbe macht noch keinen Sommer. – Одна ласточка весны не делает (досл. Одна ласточка лета не сделает.).

Besser ein Spatz in der Hand als eine Taube auf dem Dach. Лучше синица в руках, чем журавль в небе (досл. Лучше воробей в руке, чем голубь на крыше).

Существуют также и такие пословицы, для которых в языке перевода нет прямых аналогов. Соответственно перевод данных пословиц представляет наибольшую трудность. Для перевода таких пословиц используется эквивалент с максимально близким смысловым оттенком. Такой способ ограничен в применении, так как при этом подразумевается замена реалии в исходной пословице или поговорке на реалии языка перевода. Приведем некоторые примеры:

Kleine Krten haben auch Gift. = Magere Luse beien scharf.

Мала птичка, да коготок остер.

In der Not frisst der Teufel Fliegen. На безрыбье и рак рыба.

Ost und West, daheim das Best. – В гостях хорошо, а дома лучше.

Stahl auf Stein gibt Feuer. Нашла коса на камень.