«ББК 65.012.2 Бункина М.К., Семенов А.М., Семенов В.А. Макроэкономика: Учебник. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Дело и Сервис, 2000. – 512 с. ISBN 5-8018-0098-0 В данном издании исследование макроэкономики ...»

М.К. Бункина

А.М. Семенов

В.А. Семенов

МАКРОЭКОНОМИКА

Учебник

3-е издание, переработанное и дополненное

ББК 65.012.2

Бункина М.К., Семенов А.М., Семенов В.А.

Макроэкономика: Учебник. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство «Дело и Сервис», 2000. – 512 с.

ISBN 5-8018-0098-0 В данном издании исследование макроэкономики подведено к началу XXI века и обращено в будущее.

Макроэкономическая наука направлена на изучение российской специфики, экономического и финансового состояния страны, наших умонастроений и менталитета. Учебник привлекает внимание к задачам первого ранга, решение которых не терпит отлагательства. Книга выдержала несколько изданий, каждое из которых отличается от предыдущих привлечением новых идей, совершенствованием структуры и методики изложения учебного материала.

Учебник предназначен для студентов и преподавателей, деловых людей и служащих государственных учреждений, широкого круга читателей.

ББК 65.012. Рекомендовано Учебно-методическим объединением по образованию в качестве базового учебника по программе «Маркетинг» для специальностей 061400 «Коммерция», 061500 «Маркетинг», «Реклама».

Полное или частичное воспроизведение или размножение каким-либо способом материалов, опубликованных в настоящем издании, допускается только с письменного разрешения издательства «Дело и Сервис».

ISBN 5-8018-0098-0 © Издательство «Дело и Сервис»

Слово к читателю Позвольте, господа, предложить вам несколько вопросов:

Чем отличается макроэкономика от политической экономии?

Что такое «сильное государство»?

Какую экономическую политику можно назвать эффективной?

И последнее, считаете ли вы экономическую науку гуманитарной или, скорее, естественной? А может быть, это жесткое деление наук вообще устарело?

Наш макроэкономический анализ отличает тесная связь с социологией и политикой, психологией и этикой и конечно же с математикой. Нарушая законы бытия, макроэкономика получила не одну пару родителей.

Макроэкономику можно назвать эмпирической наукой в том смысле, что она стоит на реальной почве, черпает сведения из жизни и ее ключевым назначением является решение задач и создание моделей для политической практики.

Нас особенно интересует связь универсальных законов со специфическими формами их проявления в России. И если «звездным часом» XX в. немцы считают разрушение Берлинской стены, то для нас, россиян, стало, пожалуй, пробуждение от длившегося семьдесят лет тяжкого сна, оставившего в наших душах страх перед грядущим.

Мы знакомимся с чередой имен, создавших макроэкономику и помогающих ее развивать. Эти люди придерживаются разных метафизических воззрений, но наделены одним общим даром – талантом, который является на свет, чтобы нарушить равенство в человеческом общежитии, двигать его вперед.

Наука мертва без дискуссий. В ряде разделов учебника мы сочли полезным сообщить читателю спорные суждения, познакомить с полемикой, имеющей уже длительную историю, но до сих пор поощряющей исследовательский поиск.

Наш учебник – это своего рода послание в XXI в., пакет знаний, накопленных за годы профессиональной деятельности. С пожеланиями творческих успехов Авторы

ГЛАВА I. МЕСТО МАКРОЭКОНОМИКИ В СИСТЕМЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ

...Почему это прежние дети были лучше нынешних?

Потому, что не от мудрости ты спрашиваешь об этом.

Экклезиаст Экономика, наряду с политикой, относится к тем областям знания, о которых каждый из нас размышляет и, как правило, имеет свои суждения. В известной мере это объясняется самим характером экономики, как науки эмпирической, связанной с практикой непосредственно. Каждый из нас, независимо от подготовки, повседневно сталкивается с экономическими явлениями. Все мы трудимся – создаем ценности или повышаем свою квалификацию, получаем доходы, обращаемся к рынку, следим за ценами, являемся потребителями. Экономика изучает homo economicus – экономического человека, его действия и интересы. И так же как в медицине, где для постановки диагноза нужно хорошо знать функционирование здорового организма, нам предстоит разобраться в законах функционирования здоровой экономики.

Известный английский экономист Альфред Маршалл (1842–1924) определяет экономику как «учение о нормальной жизнедеятельности человечества».

Экономическая наука призвана определять, как максимально эффективно использовать ограниченные ресурсы – природные запасы, капиталы, трудовые резервы. Подобно всем другим отраслям знания, экономика включает набор аксиом и доказательств, пригодных для анализа в любых конкретных условиях. В этом узком смысле она не может быть национальной, так же как не может существовать американской физики или немецкой математики. Цены товаров повсюду определяются соотношением спроса и предложения, с ростом дохода происходит уменьшение потребляемой его части и возрастание накопляемой.

Но у экономики есть принципиальное отличие от точных и естественных наук: она имеет дело не с отдельным человеком на необитаемом острове, но с членом общества, подверженным воздействию традиций, национального менталитета, политических институтов и пристрастий. Инструментарий экономиста имеет поэтому национальную специфику.

В дискуссиях и литературе мы обнаруживаем, по крайней мере, три подхода к выяснению взаимосвязей между этими понятиями:

– макроэкономика представляет собой составную часть политэкономии;

– перед нами понятия по сути своей совпадающие;

– политическая экономия – это устаревший термин.

Широкое распространение получило определение политической экономии, предложенное Жаном Батистом Сэем (1767–1832). Политическая экономия – это наука, изучающая законы, которые управляют производством, распределением и потреблением в обществе. В англоязычных учебниках распространен термин «экономика». Речь идет о науке, изучающей способы, при помощи которых люди решают проблему ограниченности ресурсов, поскольку в каждом обществе потребности превышают наличные ресурсы или факторы производства.

Политическая экономия предлагает общезначимые истины, пригодные для различных стран и исторических периодов.

Наука формируется так же, как строится дом или растет дерево. Великие экономисты прошлого заложили фундаментальную теорию, называемую сегодня классической. Время ее расцвета – это столетие между серединами XVIII–XIX вв.

Адам Смит (1723–1790) раскрыл ту простую истину, что, преследуя цель получения прибыли, предприниматель «вернее служит интересам потребителей, чем если бы сознательно стремился служить им». Ведь именно погоня за прибылью заставляет расширять производство, повышать качество при минимизации затрат, быстрее реагировать на перемены конъюнктуры, принимать самостоятельные решения. Классическая теория исследовала природу богатства, распределение продукта между факторами производства, свободную конкуренцию и накопление капитала. Она интересовалась социальной сферой – отношениями между предпринимателями, хозяевами и наемными работниками, продавцами и покупателями. Экономические гипотезы перерастали в законы – спроса и предложения, редкости, убывающей доходности.

Классическая экономика отвечала потребностям развивавшегося индустриального общества, основанного на частной собственности и свободе экономического выбора. Творчество Адама Смита явилось как бы изобретением колеса для экономики.

Но основатель классической экономии известен и как философ-моралист, его первым трудом явилась «Теория нравственных чувств» (1759), анализ мотивов поведения человека, его добродетелей и пороков.

Классическая теория рассматривала сущность таких категорий, как ценность, издержки производства, прибыль, распределение благ в условиях ограниченности ресурсов, сделав первые шаги в направлении, получившем впоследствии наименование маржинализма.

Отцами-основателями классической экономии считают Адама Смита, Жана Батиста Сэя и Давида Рикардо.

Маржиналистское направление делает первые шаги в 70-х гг. XIX в. почти одновременно в Англии (У. С. Джевонс), Швейцарии (Л. Вальрас), Австрии (К. Менгер и др.). Продолжая классический анализ, эти мыслители пришли к новым выводам, открыли понятия ценности, предельной полезности и производительности.

К сожалению, они остались в силу ряда причин, и прежде всего распространения марксизма – легального (М. И. Туган-Барановский) и революционного (В. И. Ленин), малоизвестными российскому студенчеству*.

* Краткое определение маржинализма и его основных понятий вы найдете в Терминологическом словаре; развернутое объяснение теории маржинализма содержится в книге настоящих авторов «Экономика и психология» (М.,1997).

Постепенно национальные хозяйства превращаются в сложные системы взаимозависимых отраслей, формируется мировое хозяйство. Правилом становятся периодически повторяющиеся экономические кризисы, хроническими – безработица и инфляция.

В деловую практику включаются проблемы, не разрешимые при помощи традиционных средств.

Экономисты начинают больше интересоваться вопросами общего порядка, совокупного спроса, денежного обращения. Нельзя не вспомнить в этой связи о Леоне Вальрасе (1834–1910), создателе теории общего экономического равновесия.

Возникает потребность в разделении общей экономической теории. Макроэкономику определяют как науку о совокупном (агрегированном) поведении людей, о целостной экономической системе.

Основоположником макроэкономики явился крупнейший экономист XX в. Джон Мейнард Кейнс (1883–1946). Большая система – это не только множество малых подсистем – фирм и отраслей, но и новое качество. Ее действиями управляют иные механизмы. Макросистема не может быть описана категориями микроэкономики (ценой, прибылью, конкуренцией и др.), здесь необходимы агрегированные показатели, новые методики и инструменты воздействия.

Макроэкономические исследования используют математические модели и наработки социальной психологии, становятся базовыми для государственной политики, находят в ней стимулы и завершение.

Микроэкономическая теория, изучающая поведение экономических агентов, рынок и интересы предпринимательства, восприняла открытия маржиналистов и возврат во второй половине XX в. к классической теории. Неоклассическая доктрина анализирует поведение рационального экономического человека, связывает надежды с такой совершенной конструкцией, как стихийный механизм рынка.

Некоторые ученые полагают, что экономическая политика – это система действий, направленных на исправление ситуации, на коррекцию экономических процессов. Так или иначе, но связь между макроэкономикой и экономической политикой очевидна. Значит ли это, что государственная экономическая политика не имеет отношения к процессам, которые происходят на микроуровне?

Политика, так же как и экономика, изучает поведение людей в экономическом пространстве, и государственные действия могут быть направлены на стимулирование конкуренции (антимонопольная политика), на способы повышения эффективности производства, его ресурсное обеспечение, на оздоровление отдельных экономических комплексов, т.е. на решение проблем микроэкономических. Но поскольку экономическая политика работает в большой системе, она имеет основополагающей целью стабилизацию экономики в целом.

Общеизвестно сковывающее влияние идеологических пристрастий, укладывающих мысль в прокрустово ложе абстрактных догм. Для эмпирической науки, призванной предлагать прогнозы развития, умозрительные знания, выходящие за пределы опыта, противоестественны.

Не выдерживает критики с точки зрения историко-экономического анализа жесткое членение процесса общественного развития на четыре способа производства – первобытный строй, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и коммунистический, а также неразрывная связь между состоянием науки и техники, с одной стороны, формами собственности и распределения – с другой. Неравномерность развития, порою загадочность творческого гения общеизвестны. Стоунхендж, считавшийся ритуальным сооружением, воздвигнутым еще во втором тысячелетии до нашей эры в югозападной части Англии, долгое время возбуждал исследовательский интерес. Сегодня эти каменные руины удалось оживить. Стоунхендж оказался древней астрономической обсерваторией и своего рода доисторической вычислительной машиной. Исследования обнаружили, что человеческий разум открыл законы Солнечной системы задолго до Коперника и Галилея*.

* Хокинс Дж., Уайт Дж. Разгадка тайны Стоунхенджа. Пер. с англ. М., 1984.

Возвратимся к понятию «политическая экономия». Этот термин, в силу своего марксистсколенинского прошлого, был выведен из нашего экономического лексикона*. Но во времена классической школы этот термин находился в научном обороте. Британский классик Давид Рикардо (1772–1823) выступил с трудом «Начала политической экономии» (1820). В 1848 г. вышла в свет работа Джона С.

Милля «Основы политической экономии». Известный французский экономист Жан Батист Сэй был автором полного учебного курса политической экономии (1803 и 1829 гг.). Более близкой к нашему времени является учебник Б. Маккензи и Г. Таллока «Современная политическая экономия» (1978).

Считается, что политическая экономия изучает чистую теорию во взаимосвязи с политической деятельностью, т.е. с универсальными возможностями политического применения результатов экономического анализа. Политическая экономия ближе к науке, которую мы называем сегодня макроэкономикой, но отличается от нее заметной умозрительностью выводов, политической ангажированностью, даже порой политической предвзятостью.

* Европейская социал-демократия пережила фазу марксизма в отличие от лейбористов, которые оказались почти не затронутыми марксизмом. Эти обстоятельства сказались на отношении ученых к терминологическому аппарату в экономической науке.

От экономической политики политическую экономию отличает фундаментальность, обусловленная предметом исследования, в экономической же политике акцент перенесен на действия государства в сфере экономики.

Экономическая наука содержит два компонента – позитивный и нормативный. Задачей первого является поиск ответа на вопрос «что происходит» и объяснение сложившейся ситуации, он служит базой для научного прогнозирования; второй – занят проблемой «как должно быть» и, соответственно, способствует исправлению ситуации путем разработки рецептов в основном правового порядка.

Сочетание этих двух начал определяет, как мы увидим ниже, концептуальную разницу в подходах:

позитивисты уповают на силы рынка, сторонники нормативов предпочитают методы прямого государственного воздействия на экономику.

Согласно знаменитому британскому словарю Макмиллиана макроэкономику определяют как науку о совокупном поведении экономических агентов, которое отражается в системе агрегированных показателей (валовой продукт, национальный доход, занятость, эффективность труда, цены, денежная масса и пр.)*.

* Словарь современной экономической теории Макмиллиана. Пер. с англ. М., 1997.

Обычно экономику относят к наукам гуманитарным. Вряд ли с этим можно безусловно согласиться.

Не боясь упрощения, отметим, что сегодня экономики без математики просто не существует.

Математика дает возможность упорядочить поток информации. Экономисты формализуют свои идеи.

Мы изучаем, например, «теорему Коуза», «уравнение Фишера», «парадокс Леонтьева» и т. п. А привлечение счетно-решающей техники превратило «королеву наук» в волшебницу.

Появление математического метода во второй половине XX в. позволило соотнести умозрительные выводы с фактами, наполнить абстракции реальным содержанием и освободить науку от спекуляций.

Экономическое знание поднялось на новую ступень зрелости, сближающую его с продуктивными сферами естествознания. В этом направлении трудились авторы учебника по математической экономике Э. Маленво и Г. Столерю, переведенного на русский язык; известные экономисты Ф.

Модильяни и М. Миллер; к этой кагорте ученых относится и лауреат Нобелевской премии 1999 г.

Роберт Манделл. Математическую экономику можно определить как количественный, геометрический и графический анализ экономических процессов и механизмов, методов государственного воздействия.

В то же время специалисты справедливо подчеркивают, что трудность состоит в принципиальной неопределенности экономических эффектов (осуществление через отклонения, колебания). Наработки математиков широко применяют лидер монетаризма М. Фридмен, основоположник экономического синтеза П. Самуэльсон, такие знаменитые представители теории социального выбора, как Дж.

Бьюкенен и К. Эрроу.

Использование математики, ставшее аксиомой, не исключало, но скорее стимулировало укрепление взаимосвязей экономики с социологией и психологией. Вновь был открыт австрийский социолог и экономист Людвиг фон Мизес, австроамериканец Фридрих фон Хайек (часть их трудов имеется в переводе на русский язык); разрастается такая научная ветвь, как экономическая психология – направление, которое изучает мотивы экономического поведения человека или групп, экономическое сознание, волевое начало в экономическом поведении, роль бессознательного в психике индивида и масс (иллюзий, страхов, паники, реакции на политические изменения).

«Колыбель колеблется над бездной», – писал Владимир Набоков. Мыслящие люди часто предчувствуют катастрофы. В конце XX в. проблемы экологии стали поистине глобальными и настораживающими. На этом фоне возникает так называемая экономическая экология, занимающаяся поиском путей решения сгущающихся опасностей как на государственном и межгосударственном уровнях, так и на частнохозяйственном – посредством использования механизмов рыночной экономики.

Мы познакомимся в дальнейшем с творчеством современного американского экономиста Рональда Коуза.

Есть еще одна сфера человеческого знания, с которой у экономики обнаружилось совпадение интересов и методов анализа. Это психология – социальная и личностная. Появившись на свет в виде поэтической сказки о странствиях человеческой души (в образе Психеи), присягнув поиску гармонии, психология превратилась в науку о человеческом сознании, эмоциях и интеллекте, о личности и социуме. Психологический подход впитался в ткань экономики. Великое открытие XIX в. – рождение теории предельной полезности, или маржинализма, явилось, пожалуй, самым очевидным и плодотворным результатом этого сотрудничества. Современные экономисты не могут рассуждать без таких понятий, как поведенческая реакция, рациональные ожидания, ажиотажный спрос, денежные иллюзии и т. д.

К тому же общественная мораль отстает, как известно, от развития науки, технологии, от обновления экономической жизни. Примеров здесь достаточно много. Аморальным, даже преступным продолжает оставаться медицинская помощь страдальцам, желающим уйти из жизни. В России долгое время безнравственными считались формы предпринимательской деятельности, даже если они не нарушали законов.

Открывшаяся в последние десятилетия экономическая этика имеет в своей родословной «Теорию нравственных чувств» Адама Смита – первое крупное произведение этого великого англичанина. С доктриной «нравственной экономики» выступил швейцарский экономист, представитель критического направления в политической экономии Жан Шарль де Сисмонди (1773–1842). Его считали романтиком и пророком. С одной стороны, Сисмонди существует в своем мире экономических отношений, с другой – явился предтечей идей маржинализма и исторической школы. Сисмонди выступал против излишней «буржуазности» классической экономии, призывал к милосердию по отношению к трудовому люду, «умерению» конкуренции.

История науки наполнена переплетениями, порою весьма причудливыми. Многое почерпнул у Сисмонди Карл Маркс. Можно назвать в этой связи мысль о концентрации имущества в руках небольшого круга собственников и растущую пауперизацию трудящихся масс (теория обнищания).

Идея эта легла в основу «Коммунистического манифеста». Маркс нашел у Сисмонди точку опоры для объяснения прибавочной стоимости и эксплуатации. В отличие от предшественников Сисмонди во многих местах подчеркивал, что рабочий «продает не труд, а свою рабочую силу» и на рынке «спрашивается сила труда».

Рассуждая об экономике и нравственности, мы не может оставить в стороне имя Петра Кропоткина (1842–1921) – романтика, основателя русского анархизма.

Петр Алексеевич, князь Кропоткин, вполне соответствовал веками установившимся представлениям о благородных качествах аристократии. При всех обстоятельствах, как пишут современники, он сохранял прямую походку, с изяществом взошел на эшафот. Кропоткин обладал пытливым умом, широкими знаниями и был известен своими трудами в области философии, социологии и истории.

Перед нами труд П.А. Кропоткина «Этика», переизданный в 1990 г.

В главе «Экономика и нравственность» автор называет понимание прибыли как двигателя общественного развития ограниченным. Разделение труда и специализация делают труд все более скучным и однородным занятием. У работников развивается настоятельная потребность в перемене труда.

В конечном счете обществу становится невыгодным приковывать человека на всю жизнь к тачке, между тем как раскрываются новые возможности для независимого и творческого труда. Главное состоит в том, чтобы покончить с выгодой, которую приносит разделение труда, и перейти к той, которая проистекает от интеграции или объединения трудовых усилий. Общество уже стремится к идеалу разнообразия труда для каждого, который в меру своих способностей будет работать в поле или в мастерской. И каждая нация или область будет располагать разнообразными продуктами потребления.

В современной фабрике таится зародыш разрушения. Общества должны отрешиться от фантазий о нациях, производящих сельскохозяйственные или промышленные продукты.

Образование нужно сделать интегральным, обучение наукам – сочетать с ручным трудом, причем образование станет доступным для всех. Наука, изобретательство, предприимчивость должны быть общим достоянием, а прогресс – промышленный, умственный, социальный – нельзя задерживать политическими средствами.

Кропоткин утверждает, что немногие книги имели такое вредное влияние на развитие экономической мысли, как «Опыт об основах народонаселения» Т. Мальтуса. Подобные произведения оседают в умах зажиточного меньшинства. Между тем в сознание бедных проникли мысли о равенстве и свободе, порожденные Французской революцией. Мальтус выступил с утверждением, что бедность порождена не общественным строем, а является естественным законом, который он выразил краткой формулой:

«Всему народонаселению не поместиться за общей трапезой»*.

* Томас Роберт Мальтус (1766-1834) - известный британский ученый, которого некоторые историки экономической мысли относят вместе с Д. Рикардо к «пессимистам»; был священником и профессором экономии; кроме закона народонаселения известен работами по земельной ренте.

Хотя всякое владычество основано на силе, оно подтачивается, считает П. Кропоткин, если ослабевает вера в собственную правоту. Недоверие к реформам лишает бедных надежд заметнее, чем учение Мальтуса. К тому же многие реформаторы сами уверились в том, что всякое, даже временное улучшение жизни трудящихся приводит к быстрому росту населения. Критикуя современную ему политическую экономию, Кропоткин сетует на то, что она так и не поднялась выше гипотезы Мальтуса об ограниченности средств существования и более быстром росте населения. Эту позицию разделяет и часть биологов.

П. А. Кропоткина занимала этика общественного человека, которую он выводил из инстинкта общительности и взаимопомощи. Социальная нравственность предполагает, что человек считает добром действие, полезное данному обществу, а злом то, что вредно ему. В этом состоит, по мнению автора, нравственное начало анархизма. Дальнейшее развитие данный принцип получил в «формуле справедливости»: если я не хочу, чтобы меня грабили, убивали, обманывали, эксплуатировали, то я и сам обязуюсь не делать того же. Равенство, по мнению Кропоткина, есть синоним справедливости, оно сочетает уважение к личности со свободой, с полнотой ее осуществления и развития.

Истинно нравственным является человек, который, чувствуя в себе силу, энергию, избыток ума и воли, начинает действовать на благо общества, не заботясь о вознаграждении для самого себя.

Кропоткин стремится к гармонизации личности и общества. Нравственность предназначена развивать и совершенствовать человеческую солидарность.

Как и многие другие памятники русской культуры и литературы, книга Кропоткина представляет собой трактат, основанный на христианском учении, на Евангелии от Иоанна. В прошлом российскому просвещению было свойственно уважение к форме, а также известная догматизация гуманитарных теорий. Как и у некоторых мыслителей славянофильского направления, мы обнаруживаем у П. А.

Кропоткина представление о культуре, имеющей западное происхождение, как о ложной. Последнее становится особенно заметным на фоне жертвенности русского общественного сознания. С выводами автора можно не соглашаться, но книга Кропоткина – это пример труда человека духовно богатого и высоконравственного.

Нобелевским лауреатом 1998 г. по экономике стал Амартия Сен – американский профессор индийского происхождения, широко известный сегодня в мире, основатель нового научного направления, выводящего экономическую теорию на простор социально-этической проблематики.* * В статье о демократии А. Сен называет ее главным достижением XX в., несмотря на существование фашистких и коммунистических диктатур.

Небольшую книгу «Об этике и экономике» называют «сундуком сокровищ», в ней показана органическая связь экономической науки и философии морали, а также вред, который был нанесен экономическому анализу чрезмерным увлечением постулатом эгоистического поведения.

Отстранение экономики от этики стало одной из важнейших причин недостаточности или даже порочности экономического анализа. Сен разделяет материальную экономику и экономику благосостояния. Поскольку на поведение людей влияют этические мотивы, то они, являясь факторами благосостояния, воздействуют на материальные процессы.

Современная экономическая мысль может стать более эффективной, если будет использовать эти этические факторы, ведь именно они формируют суждения людей. Но дело не только в том, чтобы «внедрить» в экономику уроки, заимствованные из литературы по этике. Нужно совершенствовать сами этические представления людей.

Основное направление экономической теории отождествляет рациональность поведения с внутренней самостоятельностью выбора и максимизацией собственного интереса. Но Сен сомневается, что линия на максимизацию интереса полностью приближена к действительному поведению человека.

В японской экономике, например, имеет место систематическое отклонение от эгоистического интереса в сторону образа действий, основанного на таких понятиях, как долг, лояльность и добрая воля. Эти обстоятельства позволили поднять уровень индивидуальной и групповой экономической эффективности.

Не разделяя концепции Адама Смита, Сен в то же время пишет о возможности таких обстоятельств, при которых преследование исключительно личных интересов может быть этически оправданным.

Термин «благосостояние» также подвергается реструктуризации: следует различать благосостояние в контексте личных достоинств и достижений и в свете более широких целей – распределительной справедливости, согласованности и взаимозависимости.

Присмотримся к некоторым разделам книги А. Сена, переведенной теперь на русский язык*.

* Сен А. Об этике и экономике, М., 1996.

В главе «Экономическое поведение и нравственность» классической политической экономии приписывается лозунг, перефразирующий Данте: «Оставь дружелюбие, всяк сюда входящий», к ней не примешиваются добрая воля и моральные сантименты. Тем не менее экономическая наука призвана изучать реальных людей, которые не являются лишь примитивными практиками, но задумываются над сократовским вопросом: «Для чего ты живешь?»

Сен выдвигает два источника развития экономической теории. Это – этика и инженерия. Этическая ориентация восходит к Аристотелю. «Инженерный подход» связывают с именем французского экономиста-математика XIX в. Леона Вальраса, хотя более ранних приверженцев, например англичанина Вильяма Петти (XVII в). Проблема состоит в нахождении баланса между этически ориентированными и технически осуществимыми подходами. Дистанцирование современной экономической теории от этики обедняет фундаментальную науку, так же как и анализ ряда конкретных трагических реальностей (например, голода).

В последние годы представители философии морали переносят центр тяжести в своих исследованиях на «внутренне присущие значимости», обнаруживающие связи экономической и этической мотиваций.

В 1975 г. А. Сен выступил с забавно названным эссе «Путешествие Смита на государственном корабле», где интерпретирует высказывание Смита о расчетливости поведения человека. Смит полагает, что собственный интерес доминирует у большинства людей. Но ставить знак равенства между понятиями расчетливости и собственного интереса вряд ли разумно, полагает А. Сен, ведь сам Смит, объясняя, что такое расчетливость, понимает ее как соединение продуманности с самообладанием. Это ни в коем случае не идентично эгоизму или себялюбию. Расчетливость – это наиболее полезное из достоинств человека как индивида. Но Смит не отдавал проблему выживания на откуп индивидуального расчета, – пишет А. Сен. Абсолютизация собственного интереса, как мотива экономической деятельности, была свойственна впоследствии многим исследователям Смита и привела к затруднениям в анализе взаимной торговли, договорных отношений, а также причин недоверия или голода. Непредвзятый анализ «Богатства народов» обнаруживает, по мнению Сена, широкий взгляд на человека, но суждения об этической стороне его поведения, например о необходимости сочувствия и борьбы с нищетой, оставались в тени.

Подводя итоги, А. Сен классифицирует отклонения от стандартов экономического поведения, вызванные этическими соображениями. В их числе: доброжелательность и симпатия к другим, приверженность к разнообразным делам или видам деятельности, к неким специфическим неординарным образцам поведения. Целесообразность экономического поведения может нарушаться вследствие внешних эффектов, возможно, и внерыночного характера (например, экологических трудностей).

Итак, теорию благосостояния можно существенно обогатить, если обратиться к этическому фактору;

его полезность несомненна в работах по прогнозированию.

Развитие науки привело к появлению, наряду с общей теорией, прикладной макроэкономики, предлагающей аналитические разработки и расчеты эффективности производства, сокращения безработицы; варианты решения социальных проблем, стабилизации денежного обращения и многого другого. Именно прикладная макроэкономика представляется с прагматической точки зрения направлением первостепенной важности. Но здесь мы обнаруживаем совершенно особенную потребность в исследовании национальной экономической специфики. Предметом анализа национальной экономики выступают особенности национального экономического поведения, специфические формы универсальных причинно-следственных связей, таких, например, как совокупный продукт и инвестиции, влияние открытости на экономический рост; особенности национальной психологии и экономические традиции; природные и геополитические факторы и, наконец, степень государственного вмешательства в экономику, выражающаяся в своеобразии экономического порядка.

В экономической теории и политике получило распространение понятие переходной экономики. По классификации Международного валютного фонда к этой группе относятся 27 стран, ранее входившие в состав европейских социалистических государств, и Монголия.

В теоретическом плане – это национальные экономические системы, находящиеся в процессе преобразований, перехода от централизованно планируемого хозяйства, основанного на обобществлении средств производства, к системе рыночных отношений. Экономическое поведение субъектов характеризуется в этих условиях сочетанием унаследованных привычек, условностей, административных барьеров с «новыми правилами» рынка, с возможностями свободного выбора, появлением «крутых» деловых людей.

Продолжительность переходной экономики, степень ее обременительности различны. Россию отличает, как мы увидим ниже, набор неблагоприятных обстоятельств.

В России существует Институт экономических проблем переходного периода; оценками социальноэкономических процессов занимаются Институт экономического анализа, Институт экономики РАН, ученые экономического факультета МГУ и другие научные центры страны.

В исследованиях экономической политики переходного периода также обнаруживается присутствие нормативного и позитивного компонентов анализа, причем в различных сочетаниях и формах. В повествованиях на тему «как должно быть», рекомендациях по поводу реформ и «возвращения государства в экономику» недостатка не ощущается. Более полезными, на наш взгляд, являются описания происходящего, его позитивное аналитическое осмысление, попытки объяснить, где мы находимся, каковы тенденции развития. Сложность здесь состоит в получении корректной информации.

Необходимым условием позитивного анализа становится изучение исторической и национальнопсихологической специфики, позволяющей моделировать национальную экономическую политику.

1. Какие ступени в развитии экономической науки вы запомнили?

2. Как вы определите, что такое политическая экономия и в каком родстве с ней находится макроэкономика?

3. В чем состоит, на ваш взгляд, условность разделения экономики на микро- и макросистемы?

4. Назовите особенности национальной экономики.

5. Что такое политика?

6. Приведите примеры влияния макроэкономического анализа на политические действия.

7. Чем знаменит Джон Мейнард Кейнс?

Джон Мейнард КЕЙНС – основоположник макроэкономического анализа Джон Мейнард Кейнс родился в Кембридже (Англия) 5 июня 1883 г., его отец читал лекции в университете по экономике и логике. После школы Джон поступил в частный колледж Итона; уже там стали проявляться его многочисленные таланты. Кейнс выигрывал призы по классической литературе, математике и истории, писал статьи, участвовал в дискуссиях, занимался спортом и считался экспертом по средневековой латинской поэзии. Образование продолжалось в Королевском колледже Кембриджского университета, где главным предметом для Дж. Кейнса стала экономика. Он слушал лекции А. Маршалла, посещал семинары А. Пигу, поглощал всю доступную экономическую литературу. После окончания университета Кейнс поступает на государственную службу в Управление по делам Индии, но находит работу там скучной и через два года отплывает в Бомбей.

В 1909 г. по приглашению своего учителя А. Маршалла Кейнс возвращается в Кембриджский университет и читает там лекции по экономике до 1915 г. В эти годы он завершает и впоследствии публикует свой «Трактат о вероятностях» – плод увлечения математикой. Правда, философ Б. Рассел отозвался об этой работе Кейнса не без иронии: «Книга слишком трудна для того, чтобы ее слишком хвалить». Свою первую экономическую монографию «Индийская валюта и финансы» Кейнс опубликовал в 1913 г. Он рекомендовал сохранить подчиненное положение валюты доминиона по отношению к английской, которая должна, по его мнению, твердо опираться на золотой стандарт. Здесь обозначился интерес автора к теории денег, верность которой он сохранял всю жизнь. Публикация имела следствием назначение Дж. Кейнса членом королевской комиссии. В этом качестве он произвел заметное впечатление на О.Чемберлена и других ведущих политиков Великобритании не только мастерским подходом к специальным проблемам, но и своим гуманизмом, ощущением человеческих нужд.

Когда после Первой мировой войны встал вопрос о германских репарациях и кабинет поручил Кейнсу оценить их величину, он нашел разумной цифру в 2 млрд. ф. ст., которая была почти в 12 раз меньше цифры, предложенной Банком Англии. Несогласие с величиной репараций заставило Кейнса покинуть Парижскую мирную конференцию (1919), в которой он участвовал как представитель Британского казначейства. В том же году выходит его книга «Экономические последствия Версальского договора», ставшая бестселлером и вызвавшая неудовольствие правительственных кругов Великобритании. Кейнс писал: «Если мы намеренно стремимся к обнищанию в Центральной Европе, то возмездие не заставит себя долго ждать». Он выступил за предоставление американских займов Германии. Его идеи предвосхищали концепцию таких более поздних программ, как известный план Маршалла для послевоенной Европы.

Следующей большой работой Кейнса стал «Трактат о денежной реформе» (1923), где доказывается необоснованность возвращения Британии к золотому стандарту. Здесь же впервые выдвигается в качестве ключевой проблема занятости и указывается, что инфляция, стимулирующая экономически активные элементы общества, является меньшим злом, так как в обнищавшем мире гораздо опаснее провоцировать безработицу, чем неудовольствие рантье. Эти идеи Кейнс развивал также в памфлетах «Экономические последствия валютной политики мистера Черчилля» и «Конец laissez faire», где критиковал политику невмешательства государства в экономику, классический принцип «laissez faire».

В середине 20-х гг. Кейнс приезжал в Советский Союз и изложил свои впечатления об экономике периода нэпа в статье «Беглый взгляд на Россию», где выразил сомнение в эффективности системы, альтернативной капитализму.

В 1930 г. выходит в свет двухтомный «Трактат о деньгах». Кроме вопросов денежного обращения, Кейнс разрабатывает здесь основы теории занятости и национального дохода. Новый подход к проблеме экономической нестабильности он связывает с анализом соотношения между инвестициями и сбережениями. Берущая здесь свое начало концепция «эффективного спроса» стала несущей опорой кейнсианской теории.

Опубликованный в 1936 г. главный труд Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег»

знаменовал собой революционный переворот в развитии экономической мысли. Автор в предисловии противопоставляет свой метод классическому наследию А. Смита и Д. Рикардо.

Общий экономический анализ Дж. Кейнса явился выражением впервые тогда произведенного, ставшего теперь уже привычным деления науки на микро- и макроэкономику. О нетривиальности нового подхода свидетельствует хотя бы тот факт, что многие ошибки экономистов докейнсианской эпохи проистекали из их попыток дать микроэкономические ответы на макроэкономические вопросы.

Например, на основе теории цен объяснять уровень занятости. Сегодня нам кажется вполне понятным, что большая система, состоящая из малых подсистем – фирм, домашних хозяйств, в целом представляет собой уже не просто большую фирму или большое домашнее хозяйство, а нечто качественно иное. Но очевидным это сделал Кейнс. Он показал, что экономика страны в целом не может быть адекватно описана в терминах простых рыночных отношений. Кейнсу принадлежит открытие того, что факторы, управляющие «большой» экономикой, не являются просто увеличенной версией факторов, управляющих поведением ее «малых» частей. Различие между макро- и микросистемами предопределяет разницу в методах анализа.

В начале Второй мировой войны Кейнс был приглашен экспертом в министерство финансов (Казначейство). Его работа «Как платить за войну» (1940) намечала радикально новый план решения проблемы международных финансов.

Впоследствии, будучи фактически главой британской делегации на переговорах по ленд-лизу, Кейнс пытался осуществить свои идеи. Его видение международной валютной системы стало стержнем Бреттон-Вудса, воплотилось в создании Международного валютного фонда.

Дж. Кейнс считается создателем системы государственного регулирования экономики, хотя она была скорее следствием, чем побудительным мотивом макроэкономического анализа.

Стимулятором производства является, согласно кейнсианской модели, спрос, определяемый как психологическая готовность общества к потреблению. Дело в том, что доход домашнего хозяйства, фирмы, страны в целом, как правило, увеличивается быстрее, чем потребление, как личное, так и производственное, причем по мере роста благосостояния эта разница между доходом и потреблением становится весьма значительной. Таким образом, в развитой экономике возникает фактор отложенного спроса, сбережений. Последние существуют в виде банковских счетов и иных пассивов. Задача состоит в том, чтобы активизировать, заставить работать сберегаемую часть национального дохода. Сбережения должны превратиться в составную часть эффективного спроса. И здесь на сцене появляется государство со всем инструментарием фискальной (госбюджетной) и кредитно-денежной политики. Центральный банк размещает займы (продает облигации), распределяет льготные кредиты; проводятся государственные закупки товаров и услуг; строятся инфраструктура и социальный сектор. Естественно, что бюджетные расходы перекрывают средства, мобилизуемые за счет займов. Кейнсианцы советуют использовать налоги, а также, в известных пределах, денежную эмиссию.

Итак, эффективный спрос = потребление + инвестиции + госзакупки + чистый экспорт.

Последний показатель – чистый экспорт, т.е. избыток валового экспорта над импортом, – расширяет рынок и тем самым стимулирует производство. Меры по поддержке экспорта особенно необходимы в условиях активного роста национального дохода. Здесь увеличение дохода пробуждает и развивает склонность к импорту, который замещает внутренний спрос иностранной продукцией. Превышение же импорта над экспортом – дело опасное еще и потому, что ведет к дефициту платежных балансов, накоплению внешнего долга, расшатывает валютную систему.

Мы уже успели заметить, что предметом особого внимания Кейнса и, возможно, стимулятором его теоретического поиска была проблема занятости. Противники кейнсианства изъяли практически из употребления термин «полная занятость», заменив его термином «естественная безработица». Но если вдуматься, то между ними принципиальной разницы нет.

Полная занятость у Дж. Кейнса отнюдь не предполагает отсутствия безработицы. Полная занятость – это такая ситуация, при которой потенциально желающие получить работу могут ее иметь без особых затруднений. В то же время сезонный характер некоторых видов труда, структурные изменения в экономике допускают существование 1–2% временно незанятых в составе лиц наемного труда. Уровень безработицы увеличивается в условиях кризиса, плохого хода дел. Процент незанятых находится в прямой зависимости от размеров пособий по безработице и установленного законом минимума зарплаты. Последний довод заслуживает, по мнению сторонников «естественной безработицы», особого внимания, так же как и психологические особенности людей, их нежелание менять место жительства или профессию, пассивность и др.

Кейнсианская модель макроэкономического регулирования воспринималась как якорь спасения в США и Великобритании начиная со времени «великой депрессии» 30-х гг. и особенно в послевоенный период, но она обнаружила свое несовершенство в последней трети XX в. Появилась новая болезнь – стагфляция, сочетавшая в себе инфляцию и стагнацию, угнетенное состояние конъюнктуры. Между тем правоверные кейнсианцы «спасали» экономику от стагнации или кризиса посредством дозированной инфляции. Очевидным стал тот факт, что властные рычаги государства, создающие посредством займов, налогов и денежной эмиссии дополнительный спрос, неспособны увеличить товарное предложение, что они недостаточны для преодоления всех и всяческих экономических бедствий. Ведь модель Кейнса ориентировалась, помимо всего прочего, на кризисы перепроизводства, была призвана поэтому активизировать спрос. Однако произошедшие в последние десятилетия изменения в мировой экономике не могут расшатать фундамент кейнсианского учения, даже если его отдельные практические выводы не сочетаются с требованиями дня.

Постулаты кейнсианства важно иметь в виду, когда мы размышляем над судьбами России. На собственном опыте мы убеждаемся в необходимости квалифицированного макроэкономического анализа, разумной кредитно-денежной политики, изучения обратной связи между безработицей и инфляцией.

Вернемся в заключение к личности Джона Мейнарда Кейнса. Его незаурядность проявлялась во всем. Успешно играя на бирже, он приобрел солидное состояние, а назначение казначеем Кембриджского Королевского колледжа укрепило его финансовое положение. Со временем Кейнс стал крупным коллекционером картин, опубликовал много изящных эссе мемуарного и библиографического характера. Он был другом таких выдающихся личностей, как Б. Шоу, Г. Джеймс, Л. Виттгенштейн и др.

Женившись на приме Дягилевского балета Лидии Лопуховой, он стал субсидировать балет, а в 1935 г.

построил здание театра в Кембридже. В 1937 г. Кейнс перенес первый инфаркт, сделавший его почти инвалидом, хотя лишь немногие это замечали.

Дж. Кейнс принадлежал к высшим слоям английского общества, за научные заслуги он был удостоен в 1945 г. звания лорда. Но со студенческих лет Кейнс, нарушая сложившиеся в его кругу традиции благовоспитанности, проявлял свой неукротимый нрав, шел против течения, не испытывая благоговения перед авторитетами. Он умер от еще одного сердечного приступа в апреле 1946 г.

Кейнс стал основателем направления в экономической науке, названного теперь его именем, но в отличие от многих своих последователей не придерживался нормативного взгляда на экономическую теорию. А ведь именно тенденция рассматривать ее как руководство к действию в экономической политике и придает некий негативный оттенок термину «кейнсианство». Собственная точка зрения Кейнса на этот счет была вполне определенной: «Теоретическая экономика не предназначена для того, чтобы давать советы, немедленно применимые в политике. Это скорее метод, чем доктрина, аппарат мышления, техника обдумывания, помогающая тому, кто овладел этим методом, делать корректные выводы».

ГЛАВА II. ОСНОВЫ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ

У древних народов рынок возник как эпизодически повторявшаяся процедура обменных операций, чаще всего связанная с празднествами, ритуальными действиями. Наши представления о рынке являются, естественно, более масштабными. Но сутью рынка остается основанное на взаимном интересе общение продавцов и покупателей. Девиз А. Смита: «Дайте мне то, что хочу я, и я вам дам то, что хотите вы» – и по сей день остается в силе.

Вернер Зомбарт (1863–1941), представитель исторической школы в экономической науке, связывал образ экономического человека с национальными качествами, называл, например, англичан «нацией торговцев».

Населявшие нашу территорию племена не проявляли особой склонности к обмену. Согласно описаниям историков, рыночные отношения формировались на Руси медленно. Еще в петровские времена кое-где существовал простой товарообмен («взаимство») или использовались кожаные деньги.

Производство на рынок, торговля не были сильной стороной россиян. Возможно, что определенную роль здесь сыграли преобладание общинной замкнутости, неприятие индивидуализма.

Рынок позволяет реализовать частные интересы продавцов и покупателей, ориентирует разрозненных участников обменных операций в их дальнейшей деятельности, помогает принять решение о том, что производить, в каких размерах, какими методами; направляет тем самым общее экономическое развитие.

Что необходимо, исторически и логически, для возникновения рыночных отношений?

Во-первых, продавцы товара должны быть его владельцами. В рамках общественной собственности отдельный производитель не может «владеть» продуктом, т.е. им свободно распоряжаться.

Превращение товарного обмена в регулярное явление прочно связано с распространением частной собственности. Она обеспечивает право распоряжения (продажи) и в то же время создает личную заинтересованность в удешевлении производства товара, улучшении его качества, потребительских свойств. Развитие отношений собственности – это воспитание ответственности и инициативы.

Восстановления частной собственности на средства производства, на землю нельзя достичь лишь с помощью законодательных мер. В России для этого понадобится, возможно, длительный период адаптации, преодоления вымыслов советского периода.

Во-вторых, обмен должен стать необходимостью. Переход от случайного обмена, акта реализации редких излишков к обмену как процедуре систематически повторяющейся и жизненно необходимой связан с разделением труда в обществе. От общей массы первобытных племен отделяются пастушеские (т.е. возникает скотоводство как самостоятельная ветвь трудовой деятельности), затем от земледелия отделяется ремесло, возникают его специализированные отрасли.

Начала рыночной экономики мы встречаем в древних рабовладельческих государствах, она играет уже заметную роль в средневековых городах, хотя там имелось множество внеэкономических рычагов, всякого рода запретов и монополий, тормозивших развитие рыночных отношений.

С переходом к индустриальному (капиталистическому) обществу возникает единый национальный рынок, экономика превращается в преимущественно товаропроизводящую; значительно расширяется ассортимент благ и услуг, предлагаемых на рынке. Покупатели и продавцы реализуют свободу экономического выбора и принятия решений. Фридрих фон Хайек (1899–1992), основоположник современного либерализма, считал рыночную экономику и свободное общество почти синонимами*.

* Кейнс Дж. М. Избранные произведения М., 1993. С. 516.

И главное, экономика получает мощный импульс для своего развития в виде повсеместно распространившейся материальной заинтересованности как предпринимателей, так и наемных рабочих.

«Рынок – это оптимальная система, позволяющая сообществу, члены которого преследуют собственные интересы, достичь максимальных при данных обстоятельствах, совокупных результатов», – говорил еще А. Смит. А. Хайек особо отмечает «опережающую события» деловую активность, инициативу и самостоятельность хозяйствующих субъектов.

К проблеме свободного выбора возвращается и теоретик государственного регулирования Джон М.

Кейнс. Потеря возможности личного выбора «является величайшей из всех потерь в гомогенном или тоталитарном государстве»*. Ведь кроме всего прочего, свобода выбора сохраняет традиции, которые концентрируют полезный опыт предшествующих поколений. Свобода исключает равенство. Люди, предпочитающие последнее, обычно более терпимы к автократии (самодержавию).

* Понятие свободы многолико. У Эпикура свобода – величайший плод самоограничения, у Гегеля – познанная необходимость. «Утопический коммунист» Л.О. Бланки (середина XIX в.) «абсолютную свободу» провозглашал «венцом цивилизации», хотя по сути своей она означала порабощение большинства общества меньшинством. В России синонимом «свободы» являлась «воля» с акцентом на свободе перемещения, ощущении пространства, означая свободу от всякой, прежде всего крепостной, зависимости и от каких-либо обязанностей.

В свете вышесказанного можно предложить следующее начальное определение рыночной экономики: удовлетворение потребностей посредством обмена, спроса и предложения; принятие решений является прерогативой самостоятельных хозяйств.

Рассмотрим теперь кратко объективные основы рыночной экономики:

• во-первых, следует познакомиться с потребительским спросом и экономическим поведением покупателей, формирующих товарные цены;

• во-вторых, займемся предложением товаров и услуг, т.е. факторами, лежащими на стороне производства;

• в-третьих, попробуем проникнуться атмосферой рыночной среды, т.е. рассмотрим конкуренцию.

В заключение, подводя некоторый промежуточный итог, мы познакомимся с видами рыночной экономики.

Начнем с очевидного и массового проявления товарной ценности.

Цены на товары и услуги устанавливает рынок. Движущей силой обычно выступает спрос. На рынке действует так называемый закон спроса, состоящий в том, что объем покупок обратно пропорционален уровню цен. При понижении цен сделать покупку может больше, при повышении цен – меньше потребителей.

Взаимосвязь цен и спроса можно изобразить на графике (см. рис. 2).

Мы обратили внимание на начальную зависимость между спросом и ценами. В свою очередь – и это не менее важно – спрос реагирует изменение цен. Реакция эта при сопоставлении разных групп товаров оказывается достаточно неравномерной.

Эластичность спроса может быть слабой, промежуточной и сильной. В первом случае речь идет о товарной группе, объемы продаж которой снижаются при росте цен весьма медленно (товары первой необходимости); в промежуточной корзине находятся товары, по которым существует возможность их замещения другими (например, кофе – чай); в третьей же группе находятся товары, падение объемов продаж которых вследствие роста цен носит стремительный характер, они как бы вымываются из потребления (новые нетрадиционные товары, импорт). Если мы попытаемся изобразить эти связи графически, то кривая спроса будет более крутой при слабой и более пологой при сильной эластичности (см. рис. 3).

Подобные явления наблюдаются и на российском рынке. Спрос здесь, как и везде в мире, понижается при стремительном росте цен, но заметно медленнее на хлеб и молоко, т.е. на товары, без которых потребителю обойтись трудно. Существуют также сезонные колебания в спросе (например, на мороженое или теплую одежду).

До сих пор мы говорили о воздействии цен на поведение покупателей. Но чтобы сделка состоялась, необходимы еще и продавцы с их предложением товаров и услуг.

Как реагирует на динамику цен предложение?

Если цены высоки, то на продажу будет выставлено больше товаров, чем при низких ценах. Закон предложения гласит, что существует прямая пропорциональная зависимость между ценами и объемами предложения. Ведь продавец стремится к прибыли.

Попытаемся теперь конкретизировать эти размышления при помощи графика (см. рис. 4).

В реальной жизни расширение (сжатие) предложения – процесс трудный, он более сложен, чем колебания спроса. Многое здесь зависит от уровня развития технологии, издержек производства. При стимулировании технологии, в частности для сокращения издержек на зарплату, может сократиться занятость. И наконец, расширение производства наталкивается порой на ограничения чисто физические.

Рассмотрим реакцию предложения на ценовые изменения или его эластичность в трех вариантах (см.

рис. 5).

Предложение может расти (случай А), и это будет нормальной реакцией продавца-производителя на повышение цен. Вспомним, например, как быстро заполнился у нас рынок трикотажа. Предприятия, располагавшие рыночной монополией, т.е. контролем над рынком, или государственные предприятия, пользующиеся субсидиями или другими льготами, могут сохранять тот же объем предложения и получать монопольную прибыль (случай В). И наконец, некоторые предприятия, в особенности сельскохозяйственные (фермеры, товарищества), порой не могут увеличивать объемы производства, вынуждены даже их сокращать из-за отсутствия или дороговизны техники, удобрений или из-за отсутствия прямых связей с рынком.

Попробуем теперь соединить кривые спроса и предложения.

Если предыдущие графики отражали интересы либо покупателей, либо продавцов, то на рис. противоположные устремления оказываются сочетаемыми, совпадающими в точке О. Иными словами, рыночная цена 10 литров бензина составляет 3,5 долл. Конечно, данное равновесие неустойчиво, зависит от конъюнктуры. Цена равновесия – это рыночная цена, при которой сделка действительно может состояться.

Рыночную связь спроса и предложения можно изобразить так:

Причина и следствие могут меняться местами. Спрос форсирует предложение, является, как мы уже отмечали, движущей силой, но само предложение рождает новый спрос, обогащает его*.

* Покупатель помнит о качестве товара дольше, чем о его цене. Это с особой убедительностью подтверждают исследования на рынке товаров длительного пользования.

Рассмотренное соотношение цен, спроса и предложения в своем чистом виде обнаруживается лишь при неизменности всех других условий. Позже мы обнаружим, что реальное состояние рынка сложнее и противоречивее, чем изображенное на графиках. Но, несмотря на отклонения, неожиданные повороты и шоки, простые законы рынка пробивают себе дорогу. Нам представляется, что наступило время вспомнить о воздействии на экономику психологических факторов. Психологический компонент присутствует при определении эластичности спроса и предложения, равновесной цены, в повседневных операциях продавцов и покупателей. В числе психологических мотивов, воздействующих на экономическое поведение индивидов и социальных групп, можно назвать следующие:

• Ожидания (конъюнктурных сдвигов, изменений в экономической политике).

• Иллюзии (денежные, ценовые и пр.).

• Ажиотаж по поводу движения цен, курсов, процентов.

• Доверие к качеству товара, к банкам, к государственным органам.

• Предрассудки в потреблении, поведении и пр., связанные с традициями, религией.

Пока мы оставались на поверхности анализа. Ведь вопрос о том, почему кофе дороже прохладительного напитка, меха дороже ватника или коньяк дороже пива, остался открытым. Обычным ответом является ссылка на стоимость, ценность товара и, возможно, нашу платежеспособность.

Ценность – нечто, позволяющее дать оценку предмету, его значимости. Отождествление цены и ценности равносильно тому, как если бы мы отождествили понятия числа и счета.

Столетия в экономической науке «правила бал» теория трудовой стоимости. До сих пор объяснение ценности товара трудом, который пошел на его изготовление и был признан обществом, не ушло из нашего сознания, которое, как известно, отличается консервативностью, склонностью к ортодоксии.

Все это напоминает историю о древних египтянах, которые в течение тридцати столетий придерживались по поводу площади треугольника представлений, оказавшихся потом ложными. Но это не значит, что изменились принципы построения треугольника, что он превратился в другую геометрическую фигуру. Иными стали знания об этих принципах.

Покупатель, как говорится, заказывает музыку. И исходит он прежде всего из полезности товара*.

При этом, однако, возникает недоумение: если ценность того или иного блага определяется его полезностью, то почему же хлеб и молоко стоят дешевле драгоценных камней? На это экономисты отвечают, что в пустыне глоток воды стоит конечно же дороже алмазов. Полезность, определяющая ценность, является предельной, а не безграничной или безусловной**. Предельная полезность соединена со степенью редкости товара, иначе говоря, с ограниченностью его предложения. Размеры предложения зависят как от естественной ограниченности ресурсов, так и от частных интересов предпринимателей.

* Только в советской системе можно было пренебречь интересами покупателя – потребителя благ и услуг.

** Этот пример обычно используют творцы теории предельной полезности, или маржинализма (marginal – предельный, крайний), возникшего в конце XIX в. и получившего в дальнейшем общее признание.

Современный вариант теории полезности представляет доктрина Парето–Хикса*. Ее исходными постулатами являются два очевидных положения:

потребительское поведение ориентировано на получение наивысшего эффекта, максимальной полезности;

потребитель выбирает необходимые ему блага, придерживаясь своего, субъективного порядка предпочтения.

Между исследователями нет согласия о том, кому принадлежит приоритет великого открытия – англичанину У. Джевонсу, швейцарскому «затворнику» Л. Вальрасу или австрийской школе во главе с К. Менгером.

* Итальянец Вильфредо Парето (1848–1923) и англичанин Джон Хикс (1904– 1989). Ценность товара или услуги определяется, согласно этой доктрине, стоимостью последней единицы из купленной товарной массы, т.е. «крайней» ценой, на которую согласится покупатель. Часто приводится и такой пример: покупатель берет один мешок зерна для собственного потребления, второй – на корм скоту, третий – для посева, четвертый – на корм попугаю. Ценность какого мешка станет определяющей для всех покупок?

Каждый потребитель тяготеет к определенному набору жизненных благ. Ради простоты сведем этот набор к комбинации из двух товаров или товарных групп (чай и кофе, книги и сигареты, еда и развлечения). Один потребитель предпочтет, например, набор из пяти пачек чая и двух банок кофе, другой – из трех пачек чая и трех банок кофе и т.д. Эти рассуждения хорошо ложатся на график (рис. 7).

По горизонтали расположен в возрастающем количестве товар X (у нас, допустим, чай), по вертикали – товар Y (кофе).

Кривая Р состоит из точек, символизирующих наборы товаров XY (точки А, В, С). Эта кривая – одна из кривых безразличия: совокупные полезности всех наборов, представленных точками кривой Р, одинаковы.

На графике мы видим еще кривые Р1 и Р2, лежащие правее и выше, и потому практически каждая точка кривой Р1 будет для нашего потребителя выглядеть предпочтительнее точек на кривой Р.

Если же наш потребитель остается на прежней кривой (Р), то он может изменить свои пристрастия к одному из товаров лишь за счет соответствующего уменьшения или увеличения потребления другого товара.

Следует также заметить, что пологий спуск кривой безразличия вниз или подъем вверх (отрезки ВХ и CY) свидетельствуют о вероятном убывании темпов замещения одного товара другим по мере «усыхания» доли первого в потребительской корзине.

Результатом приведенного рассуждения является вывод о предельной норме замещения каждой единицы одного товара неким количеством другого. Если по вертикали отложены банки кофе, а по горизонтали – пачки чая, то при перемещении из точки А в точку В обнаруживается, что одну банку кофе заменяют две пачки чая, т.е. Y/X = 1/2, а коэффициент 1/2 представляет собой норму замещения.

До сих пор мы принимали во внимание лишь, так сказать, вкусовые предпочтения потребителя, но не его финансовые возможности.

Вторым этапом рассмотрения порядковой теории является наложение на график кривых безразличия бюджетной прямой.

Пусть теперь наш потребитель расходует весь свой доход на еду и развлечения (см. рис. 8).

Допустим также, что цены заданы, потребитель не делает сбережений.

Доход превращается здесь в своего рода ограничитель возможной «площади» полезности.

Как строится бюджетная линия?

Предположим сначала, что весь доход наш потребитель – любитель хорошо поесть – тратит на еду.

По горизонтали это будет точка L. В ином случае – перед нами охотник до развлечений и у него весь доход расположится по вертикали, достигнув точки М. Соединив точки L и М, мы получим бюджетную, или ценовую, линию. Оптимальной для обычного потребителя явится. по-видимому, точка касания линии бюджета с кривой Р1 (пусть это будет точка D), так как здесь он попадает на более высокий уровень полезности. Точка D – это наивысшее сочетание полезности и линии дохода.

Норма замещения, т.е. количество товара X, достаточное для замены услуги Y (или наоборот), обретает теперь ценовую форму и превращается в коэффициент, по которому можно определить рыночное равновесие товаров X и Y, так же как и множества других пар (одна банка кофе стоит столько же, сколько две пачки чая, учебник по экономике равен блоку сигарет, бутылка коньяка – пяти банкам пива и т.д.).

Итак, теория полезности и потребительского поведения изложена здесь «языком кривых безразличия». Проблема измерения полезности, заводившая многих в тупик, выражается наклоном кривой безразличия, темп убывающей полезности выступает в виде кривых, выпуклых по отношению к осям координат, где скольжение вниз соответствует угасанию возможных замещений одного товара другим*.

* Сжатое и строгое изложение теории предельной полезности содержится в классическом труде Дж. Хикса «Стоимость и капитал» (М., 1993). Ее адаптированные варианты можно найти в учебниках по микроэкономике.

На поверхности явлений рассмотренные нами пропорции проявляются как бы в превращенных формах, в виде связей цены и спроса, цены и предложения. Обращает на себя внимание существующее, пожалуй, еще с XVIII в. и до наших дней различие между учеными в оценке ролевых значений спроса и предложения.

Последовательные теоретики спроса полагают, что его следует всемерно стимулировать. Спрос расширяет производство и занятость. Особая роль среди сторонников теории спроса принадлежит Джону Мейнарду Кейнсу, создавшему, как часто утверждают, экономическую науку XX в.

Теоретики предложения «танцуют» от закона Сэя, т.е. формулы французского экономиста Жана Батиста Сэя, согласно которой предложение само, автоматически рождает спрос, так как, реализуя свой товар, продавец превращается затем в покупателя. Отсюда сторонники Сэя делали вывод о невозможности общих кризисов перепроизводства и о возникновении, в силу стечения обстоятельств, лишь отдельных межотраслевых неурядиц. Современные последователи теории предложения выясняют пути стимулирования производительности. В дальнейшем мы познакомимся с такими «сэплсайдерами» (так называют у нас сторонников теории «Supply-side», т.е. подхода со стороны предложения), как А. Лаффер, А. Окун*. Ориентация на предложение, на издержки при определении стоимости является примером того, как методология, абстрактная теория может играть судьбами людей: у нас подобный подход породил «затратную экономику», бремя которой мы ощущаем до сих пор. По иронии судьбы современные представители теории предложения стали самыми яростными противниками планово-централизованной системы.

* См. также Приложение. Ч. II.

Огромную массу предназначенных для продажи товаров представляют полезности, которые имеют материально-вещественную форму. Это всевозможные предметы потребления, оборудование, полуфабрикаты, топливо, а также сооружения, к которым термин «полезность» применить трудно.

Неосязаемым предметом купли-продажи являются услуги. Покупая билет на поезд или самолет, вы оплачиваете услугу транспорта, посылая телеграмму – пользуетесь услугой телеграфа. В сектор услуг входят полезные действия торговых предприятий, банков, сфер здравоохранения, культуры, образования.

Задумаемся над созданием товаров и услуг. В производстве взаимодействуют четыре главных фактора: природные ресурсы, труд, капитал и предпринимательство.

Природные ресурсы – это земля, воздух, вода. В добывающей промышленности (газ, нефть, руды), в сельском хозяйстве роль земли имеет первостепенное значение. Доход, который получает собственник земли – предприниматель, фермер, государство, называется рентой.

Труд – это те физические и умственные усилия, которые человек затрачивает в процессе производства. Развитие науки и техники повышает потребность в профессионально подготовленных кадрах. Отрасли, где трудовые затраты значительны, называются трудоемкими. К ним относятся, например, электроника, компьютерное производство, научно-исследовательская деятельность. Цена, выплачиваемая за труд (L), называется заработной платой.

Капитал предстает перед нами в виде средств производства – машин, оборудования, зданий. Эти материальные ресурсы участвуют в производстве, затраты на их приобретение переносятся на готовый продукт в виде амортизационных отчислений. Капитал существует и в денежной форме.

Предприниматель может использовать заемный капитал или отдавать временно свободные средства в ссуду. Плата за пользование денежным капиталом называется процентом (r).

Экономисты прошлого считали процент, который получает собственник денежного капитала, платой за «воздержание», т.е. своего рода жертвой, отказом от потребления. Более распространено теперь объяснение процента редкостью капитала, его относительным недостатком. Заглядывая в будущее, Кейнс утверждает, что рантье (нефункционирующий инвестор) постепенно исчезнет вместе с достижением изобилия капитала. Выражением подобной тенденции является постепенное снижение процентных ставок.

Предпринимательство, по сути дела – разновидность трудовых усилий, это управленческие и организационные услуги, необходимые в любом производственном процессе. Но деятельность предпринимателя отличает, во-первых, то, что именно он соединяет, рационально комбинирует предыдущие три фактора производства, и, во-вторых, он идет на риск использования капитала для реализации новых идей, модернизации, изменений в ассортименте и улучшения качества продукции*.

* Руководитель предприятия (менеджер) совсем не обязан при этом брать на себя функции воспитатели или духовника:

«Задачу преобразования человеческой натуры не следует смешивать с задачей руководства людьми» (Кейнс Дж. М. Указ.

соч. С.512).

Вознаграждением за эти усилия и за риск является прибыль (Р), которую, однако, получить удается не всегда.

Понятно, что ключевыми факторами производства являются труд и капитал, обозначаемые буквами L и К. Между ними распределяется после вычета амортизации полученный доход. Возникает серия непростых вопросов: как определить долю участия L и К, каковы тенденции в этой сфере? Что стоимость производственных услуг пропорциональна чистому доходу, ими создаваемому, считал еще Вальрас.

Существует понятие предельной производительности труда и капитала, которое дает возможность выяснить, каков вклад каждого из факторов в создание совокупного дохода, если фирма, отрасль, экономика находятся в состоянии равновесия. Это участие можно измерить, определив уменьшение продукта (результата) при изъятии единицы труда (часа или одного занятого) или, скажем, одной тысячи долларов капитала, вложенного в производство. Ставки зарплаты не должны быть меньше, чем вклад каждой единицы труда, так же как и процент за пользование кредитом не должен быть выше дохода на единицу капитала. Интересы работодателей и наемных рабочих, разумеется, не совпадают.

Как заметил еще А. Смит, «при найме на работу каждый думает о своем: работник о вознаграждении за труд, хозяин – о способностях работника». Рабочий подвергается эксплуатации, если у предпринимателя остается излишек от трудового вклада занятого.

Как правило, каждое поколение имеет в среднем более высокий уровень дохода и жизни по сравнению с предшествующим, хотя процесс этот, как и другие экономические процессы, протекает в виде тенденции, и графически он будет выглядеть как волнообразная кривая, идущая вверх.

Уровень дохода может порой падать, он различен в разных странах. Чтобы выявить причины этой неравномерности, нам предстоит вернуться к характеру предельной производительности факторов производства. Ее называют предельной именно потому, что существует практически почти везде предельный съем продукции, изготовленной с помощью того или иного фактора. Возьмем, например, фабрику, производящую прохладительные напитки. Пусть затраты на сырье, топливо, оборудование остаются неизменными, но количество занятых рабочих увеличивается. Если это увеличение превышает некий оптимальный предел (вместо 10 человек в том же цехе будут трудиться 15 или 18), то доход от каждой дополнительной трудовой единицы начнет падать. Подобный же аргумент можно привести и в отношении капитала, если прилагаемые его количества возрастают, при неизменности прочих, в том числе и технологических, условий. Вывод о существовании некоего максимума или оптимума при использовании каждого из факторов производства представляется, по-видимому, вполне естественным.

Закон убывающей производительности действует в земледелии и промышленности, сфере услуг или обучения. (Кстати сказать, вы еще не чувствуете усталости от чтения этой книги?) Понятно, что в стране, где много рабочих рук, чаще всего малоквалифицированных работников, но недостает капиталов, темпы роста совокупного дохода будут падать. В развитых странах приросты снижаются в периоды стабильного состояния технологии.

Для исчисления производственного эффекта используются получившие международное признание уравнения «затраты-выпуск» Василия Леонтьева (см. Приложение). Это довольно сложная, весьма громоздкая математическая конструкция не только включает затраты на L и К, но и учитывает технологические и ценовые изменения*.

* Кроме переведенных на русский язык и указанных в статье о В.В. Леонтьеве (см. Приложение) капитальных трудов нашего соотечественника, рекомендуем книгу К. Ланкастера «Математическая экономика» (пер. с англ., 1972). Там формально изложены модели Леонтьева, а также Эрроу, Дебре, Маккензи и фон Неймана.

Эти взаимозависимости пригодны для подсчета экономической эффективности фирм, отраслей, национальных хозяйств. Уравнения Леонтьева широко использовались для экономического оздоровления многих стран (в качестве «матриц» при проектировании). В.В. Леонтьев предлагал свои услуги и России.

Мы живем в атмосфере конфликтов.

Рынок и конкуренция связаны неразрывными нитями. Без конкуренции нет рынка. Конкуренция – это характернейшая черта отношений между продавцами или между покупателями. В то же время продавец и покупатель не конкурируют, не соперничают друг с другом, а ищут взаимоприемлемых условий для сделки.

Уже известный нам Ф. Хайек обращает внимание на ключевую роль конкуренции в техническом прогрессе: «Конкуренция – исследовательский поиск, который осуществляют первооткрыватели».

Внедрение ими новых, ранее не использовавшихся технологий распространяется впоследствии на другие предприятия.

Что касается рыночных методов конкуренции, то с давних времен ключевой была ценовая конкуренция, т.е. привлечение покупателя пониженными ценами, а также рекламой, улучшением условий поставки, комфортностью, послепродажным обслуживанием и т.д. Важным направлением остается соперничество в качестве продукции, ее потребительских свойствах. Конкуренты борются за долю в платежеспособном спросе общества, за «доллар потребителя».

Покупатели конкурируют между собой, преследуя цель нахождения и привлечения лучшего поставщика товаров или услуг. Ярким примером конкуренции покупателей служат аукционы.

Общий баланс последствий конкуренции несомненно позитивен, благотворен для экономики в целом, хотя каждый участник должен считаться с возможностью «разочаровывающего эффекта».

Каждая система – биологическая, физическая, экономическая – стремится к равновесию.

Конкуренция позволяет достичь оптимума, хотя равновесие остается зыбким, оно осуществляется за счет перелива капитала в прибыльные отрасли. Конкуренция удерживает прибыль в определенных пределах, способствует снижению цен или замедлению их роста.

Свободная (совершенная) конкуренция характеризуется множественностью независимых производителей и практической недоступностью для каждого из них ценового контроля.

Понятно, что в этой модели большую роль играет не только сама численность производителей, но и отсутствие у одного или нескольких из них масштабной доли в совокупном предложении данного товара. В противном случае свобода конкуренции ограничивается, начинается сползание к рыночному контролю. Теоретически рынок здесь вроде бы немонополизирован. Но существует олигополия (господство немногих или групповая монополия). Посредством переговоров, телефонных звонков и совместных завтраков руководители корпораций устанавливают цены, контролируют их динамику. Как тут не вспомнить слова энтузиаста свободной конкуренции Адама Смита, сказанные два века назад:

«Дельцы редко собираются вместе, за исключением тех случаев, когда они затевают сговор против общества». Разумеется, достичь соглашения олигополистам непросто. Нужно поделить сферы влияния, рынки, вероятную прибыль. К тому же существует такое препятствие, как так называемая цена сговора, например вероятность оживления потенциальных соперников. Конкурентные начала более заметны в отношениях между производителями (продавцами). Но они существуют и между покупателями. Аукционы на рынках ценных бумаг и валюты ведут не к понижению, а чаще всего к взвинчиванию цен. Существуют и союзы потребителей, которые выполняют обычно защитные функции.

Если соотнести эти общие посылки с Россией, со строительством рыночной экономики, приходят на ум соображения о менталитете: русский человек государством и, возможно, религией воспитан на принципах равенства, но в чисто экономическом смысле свобода исключает равенство.

Достигнутая в условиях равновесия экономическая эффективность предполагает использование наличных ресурсов и технологических возможностей. При этом выигрыш каждого конкурента ограничен и не ведет к существенным убыткам у других участников соревнования.

Для общества совершенная конкуренция – стимул к минимизации издержек и максимальному приближению оплаты труда к его предельной производительности.

Прибыль выступает здесь как результат предпринимательской активности при стандартных возможностях. И. Шумпетер (1883–1950), выдающийся представитель австрийской экономической школы и идеолог предпринимательства, называет подобную прибыль статической. Здесь экономическая эффективность не в состоянии вывести производство на новый уровень. Последний связан с инновационными (новаторскими) действиями и формирует новый тип конкуренции. Эти состояния возникают при создании нового товара, новой технологии, обретении нового источника сырья или внедрении новой структуры управления. Конкурентная борьба идет не за достижение верхнего предела традиционной рентабельности. Конкурент-новатор подсекает самые основы существования других фирм. Этот тип конкуренции настолько же эффективнее, по мнению Шумпетера, «насколько бомбардировка «эффективнее» взлома дверного замка». Конкурент-новатор скачкообразно опережает соперников, уходит далеко вперед. Само соперничество в классической форме как бы исчезает, совершенная конкуренция становится «невозможной и даже абсурдной», она никак не может быть принята в качестве модели максимальной эффективности*. Механизм инновационной конкуренции сработан из нового материала.

* Шумпетер И. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995. Гл.VII.

Предложенная Шумпетером гипотеза применима к условиям неравновесия, «созидательного разрушения», скачка в развитии производительных сил.

В условиях же эволюционной динамики, когда конкуренция правит бал на рынке, альтернативой совершенной конкуренции выступает так называемая несовершенная конкуренция.

Конкуренция считается несовершенной в тех случаях, когда отдельные экономические агенты могут продать или купить товары в количествах, влияющих на уровень цен. Таким образом, возникает возможность манипуляций с ценами. Монополия – это предприятие, которое является единственным продавцом (производителем) данного товара или услуги. Монополия может повышать прибыльность, ограничивая объем производства и поднимая цены. Монополистическое ценообразование представляет собой специфический раздел экономики. Его развернутое изложение содержится в учебнике Пола Самуэльсона*.

* Самуэльсон П. Экономика. М., 1964. Гл. 24, 25.

Реализуя свое монопольное положение на рынке, товаропроизводитель идет на установление монопольно высоких цен при устойчивом ограничении масштабов производства:

При наличии сбытовой монополии динамика цен обратно пропорциональна динамике товарной массы.

Европейские монополии берут свое начало с так называемых сговоров в коммерческой области.

Партнеры договаривались об установлении минимальных цен, унификации условий продажи и разделе рынков сбыта. Подобные монопольные соглашения получили название картелей, они были распространены в отраслях и странах, отличавшихся сравнительной узостью рынков сбыта. При подготовке к Первой мировой войне в Германии была введена система принудительного картелирования. В России действовала такая форма монополизации коммерческой деятельности, как синдикат, предполагавший создание единой конторы по продаже продукции объединившихся предприятий или совместной закупке необходимых материалов. Синдикалистская форма позволяла «организовать» разрозненных продуцентов сырья, топлива (угольный синдикат в Германии, сахарный – в России), выступать единым фронтом вне своей страны, продавать, порой с целью закрепления связей с внешними покупателями, продукцию по монопольно низким ценам.

Родиной трестов принято считать США. Здесь речь идет о производственном объединении фирм, их радикальном технологическом обновлении, закрытии отсталых производств, что позволяло существенным образом снизить издержки и увеличить масштабы производства. Условием распространения трестов являлся широкий внутренний или внешний сбыт. Монополии трестовского типа позволили в конце XIX – начале XX вв. двинуть вперед развитие электротехники и автомобилестроения, химии и металлургии. Вместе с тем следствием трестирования нередко становились массовые увольнения рабочих и служащих.

На базе комбинированного производства и единого финансового контроля формируются концерны (посредством «объединения интересов», системы участий и создания дочерних предприятий, единых финансирующих обществ).

Многие концерны имеют вертикальное строение, охватывают предприятия различных отраслей промышленности, торговли, сферы услуг, банковского дела. Примерами могут служить американские «Дженерал электрик» или концерн Дюпона, англо-голландский «Юнилевер» и многие другие.

История монополий исчерпывающе описана в монографии Р. Лифмана «Картели и тресты», появившейся в самом начале XX в.

Социалистические критики монополий (К. Каутский, Р. Гильфердинг, В.И. Ленин) подчеркивали неразрывную связь между процессом концентраций производства и установлением монополистического господства. Отсюда вытекал вывод о неизбежности фазы ультраимпериализма, или организованного капитализма. Критикуя лидеров II Интернационала, В.И. Ленин соглашался с приматом тенденции ко всеобщей монополизации, но полагал, что «империализм» рухнет раньше в результате победоносной пролетарской революции.

Связь между процессами концентрации производства и формирования монополий оказалась, как свидетельствует опыт, многоступенчатой и более сложной. Во-первых, оптимальный с точки зрения технологии размер производственной единицы отнюдь не везде и не всегда возрастает, довольно часто более рациональными оказываются предприятия среднего или даже малого размера.

Во-вторых, то, как монополия реализует себя на рынке, зависит прежде всего от размеров рынка.

Диктат монопольных цен предполагает контроль над товарным предложением, возможность его искусственного ограничения, что отнюдь не вытекает из высокого уровня производственной концентрации. Характерно, что само образование трестов не вело к установлению монопольных цен.

Прибыль получали за счет удешевления производства и рационального ведения дела. Систематические новации вместе с особым положением трестов на рынке позволяли сохранять прибыль от чистой производительности капитала.

Р. Лифман (1910) усматривает здесь главное преимущество трестов перед картелями, которые могут повышать рентабельность лишь за счет монополизации рынка. Он считает, что в большинстве своем американские тресты не являлись монополиями и не имели прочного контроля над рынком сбыта.

Сегодняшняя картина несовершенной конкуренции обнаруживает сочетание естественных монополий с олигополиями и государственными монополиями. Остановимся на первых.

Естественные монополии дают наиболее приемлемый ответ на вопрос: почему монополия возможна и даже необходима*.

* В XVIII–XIX вв. понятие естественной монополии было прочно связано с обладанием какими-либо исключительными природными источниками: виноградники на юге Франции, так же как «Красные камни» в Крыму, славились производством совершенно особенных вин; алмазные копи в Южной Африке поставляли на мировой рынок самые чистые камни. Здесь верхним пределом для монопольной цены служила платежеспособность покупателя, но если производитель являлся арендатором, то избыточный доход выплачивался в значительной части собственнику земельного участка, его недр: в роли владельца могло выступать и государство (парки, минеральные источники).

В современных условиях естественные монополии связаны с экономией на издержках, возрастающей по мере увеличения объема производства. Подобная линейная зависимость существует лишь в отдельных отраслях. Например, у телефонной, электрической или газовой компании в данной местности. При этом экономия возникает независимо от объема производства, издержки при всех объемах оказываются у монополии ниже, чем при наличии в отрасли двух или трех компаний. Понятно, что при увеличении объемов экономия возрастает. Таким образом, естественная монополия – это структура, которая минимизирует затраты и тем самым реализует себя на рынке.

Другим основанием естественной монополии является обладание какими-либо преимуществами, воспроизвести или повторить которые в данный период невозможно. Чаще всего это связано с технологическими достижениями и секретами. Контроль над ними находится в руках единственной компании, она становится естественным монополистом. Так получилось у компании «Ксерокс», которая сравнительно долго являлась исключительным обладателем копировальной техники, или с компанией «Де Бирс», сохранявшей тайну огранки алмазов.

В России естественными считаются монополии в нефтегазовой промышленности и в энергетике, хотя они не обладают вышеперечисленными преимуществами (экономией от масштабов или исключительными новациями).

Здесь более близка к истине третья причина появления монополий, связанная с государственными ограничениями на приток новых фирм в данную отрасль и предоставлением существующим структурам исключительного права поставки данной продукции или услуг. Подобную практику можно наблюдать и на Западе, а поводами становятся политические обстоятельства или стяжательские наклонности чиновников. Адепты монополий ссылаются при этом на «расточительность конкуренции».

Очевидные следствия: сохранение старой технологии, экономическая неэффективность, социальные потери от высоких цен и ограничения выпуска.

В развитой автомобильной промышленности США существует, как известно, несколько крупных поставщиков – «Дженерал моторс», «Форд», «Крайслер». Подобную же картину мы наблюдаем и в других продвинутых отраслях промышленности.

Единственный частный производитель (монополист) в той или иной отрасли является сегодня умозрительной абстракцией. Полная монополия сохраняется лишь там, где отрасль огосударствлена.

В европейско-американском экономическом пространстве распространены олигополии – крупные фирмы, каждая из которых имеет несколько конкурентов (от греч. «олигос» – немного). Это, например, «большая тройка» в автомобильной промышленности, несколько крупных фирм в табачной промышленности, в тяжелом машиностроении США.

Олигополии могут производить однородную или взаимозамещающую продукцию, но, поскольку продавцов немного, каждый из них может оказывать воздействие на рыночные цены. Они являются образчиками несовершенной конкуренции. Степень ее «несовершенства» различна (от полной монополии до сочетания с множеством дифференцированных производителей).

Олигополии – это пример синтеза конкуренции и монополии. Крупные олигополисты не пренебрегают и «администрируемыми ценами» (сохранение более высоких цен на внутреннем рынке по сравнению с внешним). Но олигополисты очень скоро обнаруживают, что они сидят в одной лодке. До сих пор существуют в некоторых отраслях скрытые картели, или так называемые джентльменские соглашения. Уже в послевоенные годы президент американской «Стил корпорейшн» периодически устраивал торжественные обеды, на которых можно было спокойно договориться о ценах.

Американский исследователь Э. Чемберлин вводит понятие групповой монополии, где партнерыконкуренты делят рынки, не снижая цены до уровня предельных издержек.

Любопытна, однако, историческая эволюция двух противодействующих начал – конкуренции и монополии. Почти неограниченная конкуренция XVIII – первой половины XIX вв. сменяется в конце прошлого столетия нарастающей тенденцией к монополизации хозяйственной жизни, к преобразованиям форм и методов конкурентной борьбы. Однако вторая половина XX в. а несомненно свидетельствует о том, что конкурентное начало не только в массе экономических контактов преобладает (таковым оно оставалось постоянно), но вновь становится господствующим. Техникоэкономический прогресс последнего периода обязан возрождению и обновлению этого неизбывного свойства рыночной экономики.

Подобное суждение, впрочем, грешит упрощением и напоминает попытку отразить на плоской картине многомерность событий. Следует вспомнить в этой связи о государственных монополиях.

Их происхождение уходит в далекое прошлое. В России государственные монополии (соляная, водочная) существовали в виде откупов. На Западе существуют государственные (или муниципальные) монополии в коммунальном и железнодорожном хозяйствах, телефонно-телеграфной сфере. Область деятельности подобных государственных монополий невелика, но, устанавливая свои тарифы и цены, они, естественно, должны считаться с потенциальной конкуренцией замещающих товаров и услуг, которые предлагают частные предприятия (газ и нефть, железные дороги и иные виды транспортных услуг).

В ряде отраслей государство, не располагая полной монополией, конкурирует с частными компаниями. Примерами могут служить авиакомпании, предприятия коммунального хозяйства. Кстати сказать, на рынке коммунальных услуг в России конкуренция между старыми структурами и новыми фирмами была бы полезной. Она позволит подтянуть качество обслуживания и будет подавлять рост тарифов.

В тоталитарных странах государственная монополия на основные виды хозяйственной деятельности стала фундаментальным компонентом системы, соединяющей в себе власть над людьми и власть над вещами, средствами производства.

Государственная монополия советского типа обнаруживает ключевые признаки полной монополии (произвольное распределение ресурсов, определение цен, извлечение монопольной прибыли), ее регрессивные проявления (торможение технического прогресса, незаинтересованность в снижении издержек производства). Эти негативные следствия надо умножить, имея в виду всеохватывающий характер обобществления. Государственная монополия превращается в насос, отжатые средства тратятся нерационально, а экономическая жизнь обескровливается.

Следует заметить, что государственная политика в отношении частных монополий была противоречива, демонстрировала как примеры их прямой поддержки, даже стимулирования (например, в Германии начала века), так и наступления на попытки установить частный контроль над рынком.

Постепенно последнее направление становится безальтернативным. Государственное вмешательство в экономику США и Западной Европы имеет одной из ключевых задач укрепление конкурентных начал.

Некоторые авторы склонны считать антимонопольное регулирование преобладающим направлением во внутренней экономической политике США*.

* Брагинский С. В., Певзнер Я.А. Политическая экономия: дискуссионные проблемы и пути решения. М., 1991. С.250.

Организованное противодействие государства частным монополиям началось в США после принятия в 1890 г. «Закона Шермана». Это был первый административные акт, за ним последовали другие. Антимонопольные законы и соответствующая политическая практика распространились и в других государствах. Основные направления антимонопольной политики можно систематизировать.

Это, во-первых, ограничения, связанные с масштабами производства: ни одна корпорация не может контролировать более 40–50% производства того или иного продукта.

Во-вторых, крупнейшим юридическим лицам (корпорациям, относящимся к первой тысяче) запрещается держать в своих руках более или менее существенную долю акций других предприятий.

В-третьих, собственно антикартельное законодательство, запрещающее «бесстыдные сговоры» по поводу повышения цен.

Эти законодательные направления обрастают сетью постановлений, имеющих довольно широкий диапазон толкований, разную степень строгости. Вывести провинившихся олигополистов «на чистую воду» нелегко. П. Самуэльсон замечает, что если несколько крупных фирм сталкиваются с одной и той же проблемой, то они «могут, даже не встречаясь, не перезваниваясь, не перемигиваясь и не переписываясь, молчаливо выработать такую линию поведения, которая исключает острую конкуренцию в области цен». В 1946 г. Верховный суд США установил, что олигополисты в производстве сигарет могут быть признаны виновными в установлении цен, даже если явный сговор отсутствовал.

Не всегда удачными являются методы борьбы с монополизмом. Повинных в злоупотреблениях с ценами можно, например, облагать налогами. Возможно, что, в конечном счете, монополия лишится сверхприбыли. Ее получит государство. Но необходимого для населения снижения цен и увеличения товарного предложения здесь не произойдет.