предназначенное для направления узкого пучка света внутрь глаза, уха, носа, глотки и гортани.
Большая советская энциклопедия Многое может сбыться, и сбудется, если ничего не будем предпринимать.
В.С. Черномырдин Разнообразных диагнозов состояния российской этнографии / этнологии / антропологии (если перечислять все ее обозначения, последовательно сменявшие друг друга на протяжении последней четверти века) было опубликовано немало, однако члены «консилиума» существенно расходились: по мнению одних, больная в 1990-х гг. [Тишков 1992; Кон 1993; Tishkov 1992; 1994– 1995], она пошла на поправку в нулевых [Тишков 2002; 2003; Тишков, Пивнева 2010], другие утверждали, что никакого кризиса вовсе не было [Арутюнов 1993], но он возникает как раз при попытках реформирования [Басилов 1992], третьи, к которым я, видимо, должен отнести и себя, особых признаков выздоровления (за исСергей Валерьевич Соколовский Институт этнологии ключением редких для Москвы и Питера и антропологии РАН, солнечных дней:-)) не обнаруживали (ср., Москва например: [Соколовский 2009; 2011]).
Ситуацию дисциплины (или — в дисциплине) можно определять и описывать, 1) соотнося ее с положением иных дисциплин и областей исследования, 2) сравнивая ее сегодняшнее положение с ее же состоянием в другой период, наконец, 3) сопоставляя ее с положением ее аналогов в иных национальных традициях. Очевидно, что все эти три модуса сравнения не могут дать идентичные результаты: положение дисциплины может оказаться весьма неплохим при сравнении с «соседками»
внутри страны, но не вызывать восторгов при международном сравнении или даже сравнении с ее же прошлым состоянием.
Очевидно также, что методы и «зеркалб» для таких сравнений могут оказаться разными.
Диагностика методом «лобного рефлектора» опирается на субъективные впечатления и пристрастия. Метафора вогнутого зеркала-рефлектора работает потому, что, как и при медицинским осмотре, главную роль здесь играет (умо)зрение специалиста, а не сам инструмент (зеркало как рефлектор лишь освещает предмет, но не отражает его), а именно — методологически выверенная оптика рассмотрения, подтверждающая или опровергающая выдвинутые гипотезы или утверждения.
Нужно сказать, что историки (а в данном случае — антропологи, получившие историческое образование и написавшие соответствующие обзоры) такой оптикой хотя и обладают, но к истории собственной дисциплины применять ее не спешат, полагаясь больше на собственные впечатления и интуицию.
Видимо, именно поэтому очерки состояния дисциплины у нас обычно сводятся к перечислению достижений или недостатков (или, как выражалась Л.Я. Гинзбург, — к «оплевыванию и облизованию»).
Происходит так потому, что этот жанр сложился у нас как идеологический: «консерваторы» отстаивают традиции, а «реформаторы» пытаются привести аргументы в пользу перемен и тем самым, прямо или косвенно, подрывают традиции и отвергают устоявшиеся ценности. Здесь есть, разумеется, вариации — отчет о проделанной работе (обычно с надеждой на его приятие и принятие) или критика концепций или направлений, представляющихся ложными или тупиковыми (всегда с надеждой на понимание и одобрение) — но и они обычно не выходят за рамки жанра, поскольку исходно не предполагают объективности, а выстраиваются как предопределенные позицией авторов реплики в многолетней полемике с оппонентами. И либо время сегодня нервное, либо зола давних схваток пока не остыла, но так получается, что непредвзятые попытки описать ситуацию дисциплины вне ангажированного позиционирования самого автора, это положение представляющего, у нас практически не встречаются. Для незаинтересованного 145 ИССЛЕДОВАНИЯ Сергей Соколовский. Зеркала и отражения, или еще раз о ситуации в российской антропологии взгляда сегодня требуется едва ли не марсианин (как гласит один плакат: «Если вы не пьете и не материтесь, значит вы не следите за ситуацией в стране!»), а лучше — представитель внеземного разума откуда-то подальше, к примеру, из созвездия Гончих Псов, поскольку марсиане как обитатели Солнечной системы могут оказаться наблюдателями заинтересованными и потому — предвзятыми.
Антропология в зеркале цитирования. Такие незаинтересованные «гончие псы», равнодушно отражающие состояние разных российских дисциплин и наук (и отражающие его парадоксальным образом и плохо, поскольку неполно, но и относительно верно, поскольку с некоторыми неизбежными в таких случаях поправками, оговорками и злоупотреблениями с получающейся картиной все же можно согласиться), все-таки нашлись — ими оказалась компания, взявшаяся за разработку единой базы научных публикаций и их цитирований для независимого аудита и того, что называется у наших зарубежных коллег benchmarking — сразу для всех российских научных центров и коллективов. Стартовавший еще в 1997 г. проект (Национальная электронная библиотека — e-library, предложившая в 2005 г. так называемый РИНЦ — российский индекс научного цитирования) в результате усилий его растущей команды позволил охватить к моменту написания этих строк более 18 млн научных публикаций. Уникальность созданной базы состоит в том, что (в отличие от зарубежных аналогов) в ней учитываются не только журнальные публикации, но и монографии и сборники статей — характеристика, оказывающаяся решающей для тех гуманитарных дисциплин, члены которых в своей публикационной и информационной деятельности ориентируются преимущественно на монографии, а не на журналы.
Поскольку это зеркало «равнодушно» отражает публикационную и ссылочно-библиографическую активность практически всех российских научных коллективов, его удобно использовать в качестве инструмента для первого модуса обзора — сравнения ситуации нашей дисциплины с ситуациями в других социогуманитарных дисциплинах, или — в более корректной постановке — сравнения активности разных научных центров, специализирующихся на конкретных областях исследования1.
В области естественных наук такая работа с 2007 г. ведется инициативной группой в рамках проекта
А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ
Отражение динамики исследовательских интересов в зеркале цитирований, разумеется, имеет специфику и ряд присущих ему искажений и странностей, замеченных многими критиками индексов цитирования как инструмента измерения научной продуктивности. Обсуждение этих странностей лежит, вообще говоря, в стороне от избранной здесь темы, однако, следуя рекомендациям рецензентов этой статьи, я все-таки коротко остановлюсь на обсуждении применения показателей цитируемости как для оценки эффективности работы отдельных исследователей и коллективов, так и в качестве наукометрического инструмента.
Цитирование само по себе отражает существенно разные отношения и аспекты психо(пато)логии академической жизни:
от верности учителю — до желания услужить администрации, от скрупулезного отслеживания истории идеи — до школярского воспроизведения плохо переваренных чужих высказываний, наконец, от полного приятия и поддержки конкретного тезиса — до его полного отрицания и сокрушительной критики. Индекс цитирования, таким образом, отражает лишь сам факт цитирования, нередко даже — не факт прочтения оригинального текста от начала до конца или вообще знакомства с ним. Тем не менее он полюбился чиновникам от науки за простоту и возможности, так сказать, арифметического сравнения: цитируют больше, значит, и авторитет и влияние выше.
На заре использования индексов цитирования в библиометрии Гарфилд и Шер продемонстрировали высокую корреляцию между индексами цитируемости работ и их влиятельностью [Garfield, Sher 1963], подтвердив первоначально полученные результаты ретроспективными исследованиями влияния публикаций нобелевских лауреатов. В 1960 г. Гарфилд основал Институт научной информации, который спустя тридцать лет был приобретен корпорацией “Thomson Scientific” (слившейся впоследствии с международным агентством новостей “Reuters”), поставлявшей, среди прочего, библиографические услуги: институт, еще до его поглощения международными корпорациями, публиковал ежегодные отчеты цитируемости научных журналов, на основе которых был создан сначала международный научный рейтинг (Science Citation Index — SCI; в интернетверсии — Web of Science, WoS), а затем и отдельные инструменты для оценки работ по социальным наукам и гуманитарным дисциплинам (Social Sciences Citation Index — SSCI; Arts & Humanities Citation Index — A&HCI, или Arts & Humanities Search). SSCI на сегодняшний день охватывает около 2500 журналов по социальным наукам, позволяя сравнивать по индексам цитируемости статьи, авторов, журналы, издательства и целые направления исследований или страны.
Сергей Соколовский. Зеркала и отражения, или еще раз о ситуации в российской антропологии
А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ
что они не позволяют выстроить корректное кроссдисциплинарное сравнение, в особенности если речь идет об очень разных науках с разными традициями и стилями цитирования (например, о физике и литературоведении) или о сообществах с существенно различными размерами. Тем не менее сравнительные исследования показателей цитируемости (например, индекса Хирша) с опросами членов дисциплинарных сообществ об уровне и влиянии конкретных работ демонстрируют высокую положительную корреляцию результирующих оценок [Bornmann, Daniel 2005; Bornmann et al. 2008, Lovegrove, Johnson 2008; Moed 2005]. Именно поэтому в библио- и наукометрии использование таких показателей при учете указанных оговорок представляется вполне допустимым.
Ссылочный ландшафт российской антропологии здесь будет использоваться в качестве лишь одного из возможных «зеркал» положения дисциплины, не наделяемых особым авторитетом или исключительным значением. Чтобы корректнее сравнивать положение даже соседствующих наук и дисциплин на основе библиометрических показателей РИНЦ, необходимо учесть стили и манеры цитирования, сложившиеся в разных дисциплинарных сообществах. Первое же, что бросается в глаза при их сравнении, — это разделение всех гуманитариев и представителей социальных наук на, условно говоря, «монографистов» и «журналистов». В силу многих и очень разных причин (числа специализированных периодических изданий, размера сообщества, его демографической структуры и идеологических предпочтений) в памяти и на полках домашних библиотек представителей ряда гуманитарных областей предпочтительное место занимают именно монографии. Публикация в сборнике статей или материалов конференции относится к наименее цитируемому жанру. Во всяком случае, среди российских гуманитариев ни одна из таких статей не достигла порога в 50 цитирований (более подробные сведения о часто цитируемых публикациях приведены ниже в табл. 1–3), хотя в советский период положение было иным и некоторые из статей того периода цитируются К «монографистам», судя по индексам цитирования в РИНЦ, относятся философы, психологи, филологи, историки, некоторая часть археологов (главным образом, из Москвы) и наша братия — этнологи / антропологи. На цитирование журнальных публикаций ориентированы экономисты и социологи и часть археологов (Петербурга и Новосибирска). У журнальных статей и монографий разное время жизни: если многие из значительных монографий цитируются и спустя 40–50 лет после их выхода в свет, время жизни даже влиятельных статей «Монографисты» и «журналисты» в показателях цитируемости научных коллективов в области социальных наук и гуманитарных дисциплин Область исследований Этнология / Ин-т этнологии и антропологии РАН 3 - 8.5 Антропология МАЭ РАН 2 - 4 При включении институтов / университетов в определенную дисциплину учитывалась тематика цитируемых публикаций. Дробное число (0.5, 0.3) означает, что цитируемая работа была написана в сотрудничестве с исследователями другого российского научного центра. В таблице учтены все академические институты соответствующего профиля, все университеты, обладающие статусом федерального или национального, научные институты соответствующего профиля других академий и министерств (условием включения было наличие работ с индексом цитирования > 50).
А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ
редко переваливает за пятнадцать лет1. Стало быть, если статья получает сравнимые с монографией уровни цитирования в рамках одной дисциплины, значит, она действительно оказала влияние, в особенности если речь идет о «монографически ориентированных» дисциплинах, где таких статей — единицы.
Следует также иметь в виду, что долгожительство статьи (время между датой ее публикации и датой последнего цитирования) не обязательно сопровождается высоким уровнем ее цитирования. Напомню, что в данном случае речь будет идти только о том сегменте публикационного массива, в котором каждая из работ цитировалась не менее 50 раз и тем самым по определению оказала влияние на развитие дисциплины. По данным “Web of Science”, лишь около 80 антропологических статей во всем мире, опубликованных в период с 1900 по 2013 гг., достигли порога в 100 цитирований, так что избранный порог в 50 цитирований для составления перечня влиятельных работ в случае молодой российской базы, в которой пока почти не учитываются работы, опубликованные до 1950 г., является достаточно высоким. Охват всех публикаций, который, возможно, даст какие-то коррективы к описываемой ниже картине, — задача слишком масштабная как для автора, так и для жанра журнальной статьи.
Второе обстоятельство, которое обращает на себя внимание, — значительные различия в числе часто цитируемых работ по разным областям социогуманитарных исследований: к лидерам относятся лингвисты, экономисты и историки (20–30 работ выше порога в 50 цитирований); социологи и антропологи занимают средние места (< 20, но >10 таких работ), а психологи и археологи, не говоря уже о правоведах и философах, оказываются в арьергарде.
Кроссдисциплинарные сравнения цитируемости уже давно и справедливо подвергаются критике, однако меня здесь интересует цитируемость не как мерило успеха или эффективности того или иного дисциплинарного сообщества, а как своеобразное зеркало востребованности гуманитарного и социального знания в России в его конкретных проявлениях и областях исследований. Вполне понятно, что у филологов и историков есть огромная аудитория, состоящая из школьных учителей и преподавателей. Они следят за новыми публикациями и охотно на них ссылаются в своих диссертациях и публикациях.
По очевидным обстоятельствам индекс Хирша у «монографистов» будет заведомо ниже, чем у «журналистов»: написание 15 монографий, каждая из которых цитировалась бы не менее 15 раз, займет больше времени, чем написание 15 статей, по объему в их сумме сравнимых всего лишь с одной монографией.
Сергей Соколовский. Зеркала и отражения, или еще раз о ситуации в российской антропологии
А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ
Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истоИРИ РАН рии Восточной Европы и Кавказа. М.: Академия наук Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. М., 1984.
Андреев А.Л. Компетентностная парадигма в образоваИС РАН нии: опыт философско-методологического анализа // Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Основания синергетики.
ИФ РАН Режимы с обострением, самоорганизация, темпомиры. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнекласИФ РАН сическая рациональность // Вопросы философии. 2003. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика: нелинейность времени и ландшафты коэволюции. М., 2007.
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1981 (вкл. 2-е И Арх. РАН Седов В.В. Восточные славяне в VI–XIII вв. М., 1982. Ovchinnikov I.V., Goodwin W., Gtherstrm A., Lidn K., RomaИ Арх. РАН, nova G.P., Kharitonov V.M. Molecular Analysis of Neanderthal МАЭ РАН DNA from the Northern Caucasus // Nature. 2000. Т. 404.
Reich D., Briggs A.W., Mallick S., Patterson N., Li H., Green R.E., Kircher M., Krause J., Viola B., Stenzel U., Maricic T., Fu Q., Meyer M., Stoneking M., Kelso J., Pbo S., Durand E.Y., И Арх. и Этн. Slatkin M., Richards M., Talamo S., Hublin J.J., Johnson P.L.F., СО РАН Good J.M., Marques-Bonet T., Alkan C., Eichler E.E., Shunkov M.V., Derevianko A.P. Genetic History of an Archaic Hominin Group from Denisova Cave in Siberia // Nature.
Ракитов А.И. Философия компьютерной революции. М., Leon D.A., Chenet L., McKee M., Shkolnikov V.M., Zakharov S., Rakhmanova G., Vassin S., Shapiro J. Huge Variation in Russian Mortality Rates 1984–94: Artefact, Alcohol, or What? // The Walberg P., McKee M., Chenet L., Leon D.A., Shkolnikov V.
Economic Change, Crime, and Mortality Crisis in Russia:
Regional Analysis // BMJ: British Medical Journal: International Edition. 1998. Т. 317. No. 7154. P. 312–318.
Chenet L., McKee M., Leon D., Shkolnikov V., Vassin S. Alcohol and Cardiovascular Mortality in Moscow: New Evidence of a Causal Association // Journal of Epidemiology and Community Health. 1998. Т. 52. No. 12. P. 772–774.
Shkolnikov V.M., Leon D.A., Adamets S., Andreev E., Deev A.
Educational Level and Adult Mortality in Russia: An Analysis of Routine Data 1979 to 1994 // Social Science & Medicine.
Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., ние языка и системная лексикография. М., 1995.
Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. КоммуИРЯ РАН никативная грамматика русского языка. М., 1998 (вкл. 2-е Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М., Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка ИРЯ РАН системного описания // Вопросы языкознания. 1995. № 1. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: синонимические Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М., ИРЯ РАН Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М., 2001. Крысин Л.П. Иноязычные слова в современном русском но-культурной антропологии. М., 2003.
Tishkov V. Ethnicity, Nationalism and Conflict in and after the Soviet Union: The Mind Aflame. L., 1997.
ИНИОН РАН Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.
Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: структурМАЭ РАН но-семантический анализ восточнославянских обрядов.
А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ
Кузьминов Я., Радаев В., Яковлев А., Ясин Е. Институты: от заимствования к выращиванию (опыт российских реформ и возможности культивирования институциональных изменений) // Вопросы экономики. 2005. № 5. С. 5–27.
Радаев В.В. Понятие капитала, формы капиталов и их НИУ-ВШЭ конвертация // Общественные науки и современность. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек. М., 2001 (вкл. 2-е Cherkassky B.V., Goldberg A.V., Radzik T. Shortest Paths ЦЭМИ РАН Algorithms: Theory and Experimental Evaluation // Mathe- matical Programming. 1996. Т. 73. No. 2. P. 129–174.
Полтерович В.М. Трансплантация экономических инстиЦЭМИ РАН тутов // Экономическая наука современной России. 2001. Cherkassky B.V., Goldberg A.V. On Implementing the ЦЭМИ РАН Push-Relabel Method for the Maximum Flow Problem // Полтерович В. Гипотеза об инновационной паузе и страЦЭМИ РАН тегия модернизации // Вопросы экономики. 2009. № 6. * Значительная часть российских коллективов исследователей, работающих в области социальных и гуманитарных наук, в том числе весьма крупные институты РАН (например, институты экономики и востоковедения), по данным e-library, не имеют в своем активе работ, цитируемых более 100 раз, а если из перечня исключить переводы и труды классиков, подготовленных к переизданию сотрудниками этих исследовательских центров, но либо никогда не работавших в этих коллективах, либо давно ушедших из жизни (например, в случае РГГУ — это перевод монографии Вежбицкой и издание трудов Фрейденберг), то число коллективов, имеющих в своем нынешнем составе высоко цитируемых авторов, будет исчисляться единицами (все эти работы, за исключением ошибочно приписанных конкретным учреждениям, приведены выше). В таблице учтены публикации 35 крупнейших научных центров социально-гуманитарных исследований — 34 институтов РАН (отделений историко-филологических и общественных наук и СО РАН), гуманитарного университета (РГГУ) и НИУ–ВШЭ.
Однако если по отношению к другим социогуманитарным дисциплинам российская антропология занимает «срединное положение», то по отношению к естественным и техническим наукам, на которые расходуется львиная доля ресурсов, выдеИССЛЕДОВАНИЯ Сергей Соколовский. Зеркала и отражения, или еще раз о ситуации в российской антропологии зволили избежать применения сложных алгоритмов. В основу анализа сильных связей цитирования и картографирования влияний в российской антропологии, трактуемой институционально (антропологами считались все те, кто работает в институтах, центрах и на кафедрах этнографии / этнологии / социально-культурной антропологии), была положена концептуализация М.А. Розова [Розов 2008] и идеи Г. Тарда о волнах Алгоритм построения картосхемы заключался в следующем:
1) отбор наиболее цитируемых работ, собравших более 50 цитирований по данным РИНЦ (по состоянию на ноябрь 2013 г. — т.е. время анализа соответствующих материалов и написания этой статьи), каковых оказалось не очень много;
2) анализ частоты цитирований тех статей и монографий, которые ссылаются на вошедшие в первую выборку часто цитируемые труды.
Метафора волны здесь становится очевидной: вброшенная идея или концепция либо как камень — тонет без всплеска, либо порождает волну цитирований, а скорость угасания этой волны напрямую зависит от того, цитируются ли в свою очередь те работы, которые процитировали исходную, и чем короче эта эстафета, тем, стало быть, короче и период влияния исходной работы. Из второго круга работ, цитирующих исходные, были отобраны только те публикации, которые, в свою очередь, цитировались не менее 10 раз. Авторов, которые столь успешно распространяли какие-то утверждения из часто цитируемых работ, можно отнести к так называемым авторам-мультипликаторам, а связи между ними и авторами наиболее высоко цитируемых работ — к сильным связям (перечень авторов Наиболее цитируемые работы российских антропологов (этнографов, этнологов, специалистов по исторической антропологии и истории народов) Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социальнокультурной антропологии. М., 2003.
« ОБЩИЕ УСЛОВИЯ УЧАСТИЯ В ВЫСТАВКАХ И МЕРОПРИЯТИЯХ НА ТЕРРИТОРИИ ВЫСТАВОЧНОГО КОМПЛЕКСА ЛЕНЭКСПО ЗАО ЭкспоФорум Введены в действие с 02 апреля 2012 года ...»
«