«В форуме Теоретические и прикладные исследования приняли участие: Юрий Евгеньевич Березкин (Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН / Европейский университет в Санкт-Петербурге) Николай ...»

Добавим к этому тот факт, что теоретики — в отличие от ткачей — с легкостью ткут ткань теории из нее самой. (Эту самореферентность теоретической работы хорошо описал Альфред Шюц.) Равно как и для прикладников теория не является чемто практически значимым. Полгода назад на одном из семинаров факультета социологии ГУ ВШЭ руководитель прикладной кафедры искренне призналась, что при подготовке «конкретных социологических исследований» социологическую теорию ей с успехом заменяют Google и Wikipedia.

Социология социологии, предлагающая мыслить науку как социальный институт, а различия в ней (например, интересующую нас демаркацию прикладного и теоретического) как различия социально сконструированные, на каком-то этапе приводит к любопытному парадоксу. Открывая путь прикладным исследованиям науки (вроде того, что мы описали выше), она дает асимметричное описание разграничения теории и практики. Это демаркация «прикладного» и «теоретического» с позиций прикладного. Различения, в которых наблюдательдемаркатор (т.е. собственно тот, кто проводит границу) обеими ногами стоит на одной из различаемых сторон, всегда асимметричны. Границы резерваций, очерченные индейцами «изнутри», и границы резерваций, огороженные властями «извне», — это разные по своему смыслу границы.

Основное свойство асимметричных различений состоит в том, что вторая сторона находится в положении определяемого, но Теоретические и прикладные исследования не определяющего. Известное теннисовское различение «Общины» и «Общества» асимметрично именно потому, что его Таким образом, тот способ мысли, который предлагает нам социология науки, требует прикладного определения теории.

Возможна ли обратная асимметрия? Разграничение «теоретического» и «прикладного» со стороны теоретического и определение прикладных исследований «от теории»? Вполне. Эта операция теоретического определения роли и места прикладных исследований является элементом обязательной программы для всех теоретиков, занимающихся обоснованием социологического знания per se. Каждый из них (начиная с классиков) отталкивается от утверждений об эмпирическом характере социологии как «науки о действительности», после чего предлагает длинный перечень ограничений, призванных поставить к философии»; не случайно книга, выпущенная спустя полстолетия его последователями, называется «Нет такой вещи как «установленных фактов» как чего-то существующего вне теоретических допущений исследователя (сделанных имплицитно тическая значимость исследования») не воспринимается иначе как повод для стёба. На мой взгляд, лучше всего относительную ценность теоретического и прикладного знания выразил Ирвинг Гофман, который в своем президентском послании к ASA так прокомментировал успехи американской социологии: «В действительности, нам следовало бы радоваться возможности обменять то, что мы успели произвести до сих пор, на несколько по-настоящему хороших понятийных разграничений и холодное пиво» [Гофман 2002: 104].

Эту «пятиминутку самообъективации» (выбивающуюся из основного текста и по жанровым, и по содержательных характеристикам) я предпринял не только из-за предложения инициаторов дискуссии внятно обозначить свою позицию в споре прикладников и теоретиков, но еще и потому, что в настоящий момент не существует позиции, которая позволила бы провести разграничение «теоретического» и «прикладного»

как разграничение симметричное, т.е. без заведомо ангажированной позиции теоретика или прикладника. Определением практики и теории занимаются либо практики, либо теоретики. Нет инстанции и языка описания, который позволил бы различить два этих когнитивных региона, не прибегая к логике одного из них. Те, кто говорят, что они «и теоретики, и прикладники», в каждый конкретный момент времени являются либо прикладниками, либо теоретиками. Те же, кто отсылает к некоторой абстрактной методологии социальных наук как некоторой «третьей силе», способной сначала внятно разграничить теорию и практику, а затем выстроить мост между ними, просто не замечают глубокого раскола внутри самой методологии, разорванной надвое эпистемологией Апелляция к методологии как альтернативе сугубо «практической» или сугубо «теоретической» логики демаркации воспроизводит мораль старого анекдота о школьном автобусе в ЮАР.

Водитель, заявивший, что апартеиду необходимо положить конец и прекратить отделять черных от белых, предложил родителям выкрасить детей в зеленый цвет. После чего рассадил Кажется, мало что изменилось со времен Талкота Парсонса («О теории и метатеории»): «Обдумывая, как ответить на приглашение профессора Тернера принять участие в данном коллективном труде, я счел целесообразным попытаться в общей форме высказаться относительно известной истины о том, что для соответствия требованиям науки теория должна быть не только достаточно согласована с эмпирическими фактами, но и иметь достаточное обоснование в том, что чаще всего мы называем философской позицией. В этой связи уже не раз отмечалось, что в американском обществоведении слово “методология” в основном относится к исследовательской технике, тогда как в немецком употреблении оно отсылает скорее, к философии науки, т.е. к обоснованию ее общих систем координат и концептуальных схем». Нетрудно заметить, что и здесь граница «более теоретической методологии / менее теоретической методологии» совпала с границами национальных традиций.

Теоретические и прикладные исследования 2. Это различение определяется как социально сконструированное, выражающее интересы, диспозиции и установки сообщества самих прикладников и теоретиков.

Было бы неверно связывать тезис о социальной сконструированности различий между теорией и практикой исключительно с «практическим» определением интересующей нас границы. Теоретики, разводящие теорию и практику, регулярно Тем не менее эта связь есть. То обстоятельство, что внутри научного мира отсутствует позиция, позволяющая разграничить них приоритетом), т.е., по сути, метапозиция демаркации, является прочным основанием редукции этой границы к границам социальным — границам стран, традиций, институтов, дисциплин

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

БОРИС ВИНЕР

В данном тексте я хотел бы обратить внимание на некоторые сюжеты, связанные с конкурсным финансированием проектов в Социологическом институте (СИ) РАН, где я работаю. Предполагаю, что то, что происходит в СИ РАН, не является каким-то уникальным случаем в академии.

причем львиная доля бюджетных денег, выделяемых академии, предназначена на обеспечение Программы фундаментальных научных исследований, которая охватывает Социологический институт РАН, даментальных исследований Программы Санкт-Петербург [email protected] Теоретические и прикладные исследования Российской академии наук на период 2007–2011 годы» перечисляет эти направления1. Приложение подписано начальником НОУ РАН д.э.н. В.В. Ивановым.

Как именно принималось решение о составлении этого документа, мне неизвестно. В «Плане работы по подготовке проекта Программы фундаментальных научных исследований Российской академии наук на период 2007–2011 годы» (Приложение 2 к Распоряжению Президиума РАН № 10103-30) среди Формально руководство РАН не исключает корректировки перечня направлений. В пункте 2.2 «Основных принципов организации и деятельности института Российской академии наук»

№ 373)2 сказано, что «институт: формулирует основные направления исследований, принимает и реализует планы научно-исследовательских работ и другие планы. Основные направления исследований и планы научно-исследовательских а для институтов, объединяемых региональным научным центром РАН, также с президиумом регионального научного центра РАН, и утверждаются в установленном порядке». Пункт 3. администрация института будет добиваться изменения формулировки направления в перечне или включения туда дополнительного направления. Кроме того, даже если администрация нет никаких гарантий, что изменения будут внесены, поскольку, по отзывам тех, кто имел дело с академической бюрократией, все процедуры согласований в РАН довольно сложны и занимают много времени.

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Но следует учитывать, что к Medical Sociology также очень близки программы Aging / Social Gerontology (36 университетов), Alcohol and Drugs (4 университета) и Mental Health (13 университетов). Три последние программы вместе с собственно Medical Sociology могут быть обозначены как Sociology of Health and Illness. Роль социологических исследований в этой области будет возрастать в силу роста продолжительности жизни, необходимости продления периода трудовой активности населения, появления новых возможностей для реабилитации после тяжелых болезней, а также вовлечения в трудовую деятельность Однако в направлениях исследований РАН сюжеты, связанные с социологией здоровья, никак не обозначены. Причина данной ситуации проста: эксперты, составлявшие список направлений, оказались некомпетентными в области социологии, хотя, возможно, они вполне квалифицированы в тех научных вопросах, которыми занимаются непосредственно. Замена экспертов не является гарантией того, что подобные ошибки впредь допускаться не будут. Единственный выход из подобной ситуации — прекратить формирование списка приоритетных направлений в социальных науках сверху директивным. Обращение к ресурсу 3.08.2010.

К этой программе близка программа Law and Society (23 университета).

Теоретические и прикладные исследования по-моему, весьма спорную формулировку для того, чтобы тематика работы сектора соответствовала направлениям, перечисленным в Приложении 1, а Бюро Отделения общественных например, науковедение и социология науки и знания. В Приложении 1 мне удалось обнаружить лишь направления «8.6. Методологические проблемы экономической теории и становления “Экономики знаний”» для общественных наук и «9.2. Сохранение и изучение культурного, археологического и научного одним теоретическим ориентациям в ущерб другим. Например, утверждено направление «8.1. Цивилизационные перемены в современной России: духовные процессы, ценности научных подразделений институтов. Традиционно такие подВ перечне направлений научной деятельности СИ РАН тематика социологии здоровья получила название «Социальные факторы неравенств в здоровье и социальной поддержке». Самыми близкими к этой тематике в Приложении 1 являются направления «8.3. Трансформация социальной

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

В то же время финансирование деятельности научных работников осуществляется посредством их включения в тот или иной проект, утвержденный Ученым советом института. Сотрудник может фактически работать по проекту, который не имеет никакого отношения к тому подразделению, в котором этот сотрудник формально числится. В СИ РАН в таком положении по разным причинам оказались несколько человек, в том числе и автор настоящего текста. Более того, могут существовать целые подразделения, названия которых не совпадают с тематикой их текущих проектов. Так, в СИ РАН существует сектор истории российской социологии, сотрудники которого в 2009–2011 гг. работают по утвержденному проекту «Цивилизационная динамика российского общества: историко-социологическое исследование». Любому человеку, маломальски знакомому с внутренним членением социологии как научной дисциплины, понятно, что в данном названии термин «историко-социологическое» не имеет никакого отношения к такой области, как история социологии. Зато проект безошибочно можно отнести к исторической социологии. В таком случае не ясно, зачем сохранять за сектором старое название, не отражающее действительную направленность исследований?

Если обратиться к опыту американских коллег, то мы обнаружим, что американские социологические департаменты, как правило, не имеют четкого деления на подразделения. Научную работу преподаватели там осуществляют либо самостоятельно при помощи нескольких студентов магистерского или аспирантского уровня, занимающих оплачиваемую позицию research assistant, либо в составе групп из двух-трех преподавателей, опять-таки усиленных квалифицированными graduatestudents. Важно заметить, что такая группа не обязательно состоит из преподавателей и их помощников, работающих в одном университете. При современных средствах коммуникации члены исследовательской группы могут работать даже на разных побережьях Соединенных Штатов или в разных странах.

Чаще всего университетские источники финансирования научных проектов дополняются исследовательскими и иными грантами, предоставляемыми специальными грантообразующими организациями.

Напрашивается вывод о том, что в современных российских условиях организация сотрудников в жесткие подразделения изжила себя. Проектная организация труда является более рациональной. Вместе с тем на время финансирования проекта сотрудники, включенные в него, могут называть себя сектором, отделом и т.п.

Теоретические и прикладные исследования этого же документа, — формирование «национального библиотечно-информационного фонда Российской Федерации, выпуска информационных изданий о нем, обеспечения его сохранности и использования».

В 2003 г. ВНТИЦ ввел плату в 960 руб. за государственную регистрацию одной НИОКР2. Поскольку научные институты выполняют одновременно несколько проектов, их администрации заинтересованы в том, чтобы ограничить их число с целью с крупными проектами. В апреле 2009 г. проводилась комплексная проверка СИ РАН комиссией, сформированной Президиумом РАН. Процедура проверки завершилась встречей членов комиссии с коллективом института. В ходе своего выступления член комиссии, ученый секретарь Института проблем Руководителям организаций, занимающихся НИОКР, поступило информационное письмо о введении платы за регистрацию, подписанное директором ВНТИЦ П.А. Бондаревым 11.11.2003 г. № 39В 2003 г. плата в ВНТИЦ за регистрацию диссертации составляла 330 руб. (см. письмо директора обнаружил на сайте ВНТИЦ цену регистрации НИОКР. Вероятно, как и цена за регистрацию диссертации, она также выросла в несколько раз.

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Приход людей с разными взглядами на одну научную дисциплину или даже на одну научную проблему в общий проект приводит к непродуктивным конфликтам, в которых силы участников проекта растрачиваются попусту. Но даже если представить себе, что участники проекта психологически идеально подходят друг к другу, все равно написание общей заявки на зонтичный проект, служащий лишь прикрытием для фактически самостоятельной деятельности, отнимает от реальной работы достаточно много времени.

Сюжет четвертый: расплывчатость критериев Если предполагаемое администрацией института число проектов, подлежащих регистрации, меньше числа предлагаемых сотрудниками института заявок на финансовую поддержку проекта, возникает необходимость оценки качества заявок.

Конкурсная процедура внутри института принципиально отличается от конкурсов в грантообразующих организациях:

1) в институте невозможно сохранить конфиденциальность авторов заявок; 2) между авторами заявок и теми, кто их оцениИзучение этого вопроса вполне могло бы стать самостоятельным научным проектом.

Теоретические и прикладные исследования приходится вырабатывать такие критерии самостоятельно. Насколько успешно они с этим справляются, оценить, по-видимому, невозможно. Однако даже намного менее значимая для просто старший научный сотрудник, не имеющий подчиненных. Наступило время подачи заявок по бюджетному финансированию проектов на очередной трехлетний срок. Петров

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Если бы не руководящие проектами сотрудники набирались в СИ РАН на трехлетний срок для работы по конкретному проекту, все было бы просто: контракт окончен — переходи либо в другой проект внутри, либо в другое учреждение. Однако наша система найма сотрудников способствует тому, чтобы победителями выходили те, кто не обязательно заинтересован В заключение еще раз перечислю предложения, которые могут улучшить условия определения исследовательских проектов, заслуживающих бюджетного финансирования, в институтах — доверить выбор приоритетности направлений (хотя бы в социальных и гуманитарных науках) самим институтам;

— ликвидировать формальную структуру подразделений в институтах, сохранив финансирование по утвержденным исследовательским проектам;

— прекратить практику укрупнения проектов и решить вопрос о том, чтобы фактически были разрешены индивидуальные проекты;

— добиться внедрения понятных и прозрачных критериев оценки исследовательских проектов в каждом институте;

— начать обсуждение вопроса о том, каким образом можно набирать персонал в перспективные проекты и что делать с сотрудниками завершенных, которым не продлили финансирование.

АСА — Американская социологическая ассоциация ВНТИЦ — Всероссийский научно-технический информационный НИР — Научно-исследовательские работы НОУ РАН — Научно-организационное управление РАН РГНФ — Российский гуманитарный научный фонд РФФИ — Российский фонд фундаментальных исследований Теоретические и прикладные исследования

ВЛАДИМИР ГЕЛЬМАН

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Граница между теоретической и прикладной наукой, по крайней мере в случае политологии, довольно условна. Здесь многое зависит от того, к кому обращается обществовед: идет ли речь о текстах, адресованных научному сообществу, или их аудиторией выступают лица, принимающие решения, или даже общество в целом. Если научное сообщество обладает относительной автономией (включающей независимость от политической конъюнктуры распределения внутри него различных ресурсов и достаточный объем самих ресурсов), то у исследователя возникает больше стимулов к тому, чтобы оставаться в академических рамках. Если же успех ученого в науке определяется по преимуществу его / ее близостью к власть предержащим, частотой появления в СМИ и тому подобными достижениями, его / ее шансы на то, чтобы впасть в публицистику и / или написание записок «по начальству», обычно возрастают.

Очевидно, что российский случай тяготеет ко второму пути, и ситуация в обозримом будущем вряд ли изменится. По крайней мере, маловероятно, что политическая наука, не обладающая ни сильными академическими традициями, ни профессиональным авторитетом, ни автономными источниками своего финансирования и развития, сможет (да и захочет) дистанцироваться от «прикладных» тенденций. Но российский случай отнюдь не является исключительным. Во многих странах, переживающих процессы комплексной экономической и политической трансформации, как у граждан, так и у самих ученых порой возникают ожидания того, что наиболее эффективно решать проблемы общества могут именно те специалисты, которые их успешно изучают. И тогда ученые — в том числе политологи — на время оказываются ключевыми фигурами политики. Но и оценивать их в этих (редких) случаях следует уже не как представителей соответствующих научных дисциплин, покинувших академический мир (возможно, на время), а именно как политиков. Беда в том, что обществоведы обычно не добиваются успехов на поприще политики: успешные исключения (подобные бывшему президенту Бразилии Фернандо Энрике Кардозу) лишь подтверждают правило.

В самом деле, в политической науке, возможно, острее, чем в ряде иных дисциплин социальных наук, стоит дилемма противостояния собственных научных убеждений и стремления к их применению на практике. В социальных науках (в том числе в политической науке) существует проблема ценностной Теоретические и прикладные исследования нейтральности исследований, не имеющая на практике удовлетворительного решения. К тому же необходимо сделать поправку на активистскую позицию ряда ученых, их стремление оптимальных формах политического устройства, и о том, насколько далеко отстоит от них политическая реальность. Более того, даже научное сообщество не всегда в состоянии выступать арбитром по этим вопросам, консенсус здесь носит слишком ограниченный характер. Скажем, хотя немногие политологи сегодня открыто выступают против демократии как служить представительству различных групп общества? Должны ли права и свободы граждан ограничиваться лишь сферой политики или их следует распространить на экономику и социальную сферу? На эти (и многие другие) вопросы у политологов нет однозначно «правильных» ответов, и поэтому политолог, решающий прикладные задачи, зачастую сталкивается Однако между политической наукой и политикой как таковой — дистанция огромного размера. В странах Запада политическая наука влияет на политику обычно не напрямую, а через посредников: ими выступают аналитики, консультанты, эксперты. В отличие от академических исследователей, как правило, работающих в университетах и научных центрах, они сосредоточены в think-tanks, политических партиях, на государственной службе (хотя в сегодняшней России одни и те же Обществоведы знают об этом ограничении еще со времен Макса Вебера, опыт которого также может служить живой иллюстрацией этой дилеммы. Будучи сторонником сильного харизматического лидерства, с одной стороны, и жестким критиком нии в ее текст нормы, позволявшей президенту распускать парламент, самостоятельно формировать правительство и править посредством указов (отметим, что ровно такие же положения содержит и нынешняя российская конституция). В 1933 г.

использование именно данной нормы конституции позволило нацистам на законных основаниях прийти к власти. Рекомендации Вебера как прикладного политолога в плане институционального строительства оказались глубоко порочными, что не умаляет его выдающихся заслуг как политолога-теоретика.

Между тем в ряде стран вполне успешные политические институты были созданы вовсе не политологами («теоретиками»

и / или «прикладниками»), а действующими политиками, многие из которых не имели никакого политологического образования.

Мне самому все-таки ближе занятия наукой ради интереса к науке, хотя многие коллеги и у нас в стране, и за рубежом приложили и прилагают немало усилий для критики пресловутой «башни из слоновой кости». Но я не стремлюсь применять свои выводы в политической практике ни в качестве дающего советы эксперта или аналитика, ни тем более в качестве политика. Это не значит, что я не заинтересован в таком применении — скорее, наоборот. Но каждый специалист должен заниматься своим делом: диагностика социальных и политических болезней — это одно занятие, а их лечение — совершенно другое.

И дело здесь не только в моих научных убеждениях, но и в собственном жизненном опыте. В 1990-е гг. я довольно активно участвовал в политической и общественной жизни, даже был экспертом думской фракции «Яблоко» и членом Центральной избирательной комиссии РФ с правом совещательного голоса.

Но затем убедился в том, что мои суждения и рекомендации (скажем, по поводу тех или иных законопроектов) если и принимаются политиками, то лишь потому, что они так или иначе соответствуют их интересам и / или идеологическим предпочтениям. А раз так, то стоит ли тратить время и силы на эту Поскольку сфера моих научных интересов связана с исследованиями современной российской и постсоветской политики, то мне, возможно, не так трудно, как другим коллегам, объяснять содержание моей работы окружающим, в том числе и тем, кто не является специалистами в социальных и гуманитарных науках. Скорее, сложность состоит в ином: едва ли не все проявляющие хоть какой-либо интерес к политике обладают своими (как правило, отнюдь не научными) представлениями о должном и сущем в этой сфере и не всегда готовы приФОРУМ Теоретические и прикладные исследования крайней мере, пока) существуют возможности для просвещения широкой публики посредством публикаций и выступлений инженерия». Блог посвящен критическому анализу российских политических институтов и путей их возможного реформирования (см.: ). Впрочем, Та же сложность касается и пресловутой «практической стороны исследования». При подаче заявок на гранты и представлении себя «для внешнего взгляда», казалось бы, нет нужды Во всяком случае, мне не надо «притягивать за уши» свои научные проекты к меняющимся приоритетам тех или иных финансирующих организаций, подобно тому как это порой приходится делать ряду коллег. Но при этом от политологов обычно ждут тех или иных прогнозов политического развития, а эта задача с научной точки зрения явно неблагодарная. Прогностические возможности политической науки (если речь идет Даже в столь стабильной политической системе, какая существует в США, едва ли кто-то предполагал накануне президентских выборов 2000 г., что в течение всего лишь двух с половиной лет страна переживет трагедию 11 сентября, а затем ввяжется в войну в Ираке. Что уж говорить об изучении политики

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

В этом смысле исследователям приходится нелегко: велики риски того, что даже текущий анализ (а не только прогноз) В целом, как мне кажется, сегодня в России обществоведческая и, в частности, политологическая экспертиза становится все менее востребованной. С одной стороны, это делает нынешний спор о соотношении теоретических и прикладных социальных исследований менее актуальным. С другой — рано или поздно спрос на социальное и политическое научное знание в нашей стране возникнет вновь, и тогда лидерами в науке окажутся те, кто сможет, не утратив академической фундированности, предложить аргументированные ответы на важные для общества вопросы. Надеюсь, в их числе окажутся и мои сегодняшние и завтрашние ученики.

Гельман В. Электоральные исследования в российской политологии:

«нормальная наука» в «нормальной стране»? // Политическая

ИВАН ГРИНЬКО

Теоретические и прикладные исследования Для того чтобы понять человеческую природу, искатели приключений от антропологии исследовали обходные пути времени и пространства. Это захватывающее занятие — настолько захватывающее, что антропологи имеют тенденцию писать только друг антропологии состоит из статей в научных журналах и неприступных монографий. Эти сочинения изобилуют странными названиями и незнакомыми терминами, они слишком специальны человека значительная часть антропологических занятий кажется, по выражению Роберта Линда, «отчужденными и поглощенными самими собой» [Клакхон 1998: 30–31].

культурологи — Борис Гройс, Григорий Ревзин, Михаил Ямпольский, Владимир Паперный; социологи — Даниил Дондурей, Борис Дубин; экономисты — Михаил Делягин, Евгений

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Любопытно, что в тихой Норвегии по итогам голосования три культурных антрополога оказались сразу в первой десятке ведущих интеллектуалов. Это достаточно наглядно доказывает тот факт, что положение той или иной науки (и ее представителей) в обществе обусловливается не столько актуальностью исследуемых ею проблем (Россия) или сложившимися научными традициями (Британия), сколько обеспечением устойчивой связи между научным сообществом и окружающим Что касается второй части вопроса, то обычно после рассказа о предмете моей научной деятельности большинство неспециалистов настоятельно просили прислать текст диссертации.

Интерес к соматическим модификациям (искусственным изменениям тела, связанным с социокультурными нормами) естественен и понятен. Неестественно как раз то, что эту любопытнейшую для простого читателя тематику столько лет обходили стороной.

Последний вопрос мне не совсем понятен как гражданину Российской Федерации. 90 % профессиональных этнологов так или иначе живут за счет бюджета, т.е. за счет налогоплательщиков, получая деньги либо в государственных учреждениях, либо опосредованно через государственные же научные фонды. На мой взгляд, российские налогоплательщики имеют право знать, на что идут их деньги. И если у ученого есть чувство гражданской ответственности, он не может, а должен обосновывать необходимость своих исследований. Мне как налогоплательщику, например, хотелось бы узнать, почему треть защищенных в 2009 г. кандидатских диссертаций в ИАЭ РАН была посвящена Гагаузии? Неужели этот регион так жизненно важен для России и российской этнологии, или другие Если этнология не обращает внимания на окружающую жизнь, 2 то это не наука — это или философия, или метафизика, или работы Л.Н. Гумилева. Этнология — это и есть наука об окружающей жизни. Над подобным искусственным разделением еще сто лет назад иронизировал Н.Н. Харузин:

Если следовать мнению, отделяющему этнологию от этнографии, придется известное лицо, пока оно описывает один народ за другим — считать этнографом, но как только то же лицо начнет среди описанных им явлений устанавливать связь между причиной и следствием — оно внезапно перестает быть этнограФОРУМ Теоретические и прикладные исследования фом и становится этнологом. Показалось бы крайне странным, если бы кто-нибудь предложил в ботанике отделить изучение растений от выводов, получаемых от этого изучения [Харузин 1901: 5–6].

3 всего описывать реальное положение вещей. Во-вторых, любому этнологу очевидно, что фразы в подобных текстах (особенно авторефератах) — лишь часть ритуала, и как любой ритуал 4 финансирования, поскольку принципы американского частного фонда и отечественного государственного все-таки

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

«Кто девушку ужинает, тот ее танцует». В любом случае окончательное решение всегда принадлежит фонду, поскольку это его деньги. Другой вопрос, что грамотная «девушка» (ученый) может объяснить выгоду и перспективы долгосрочных взаимоотношений, таким образом, подправив или обойдя критерии.

Поэтому в идеальном варианте работы фонда подобного противопоставления быть не должно, а критерии должны являться компромиссом между интересами двух сторон. В противном случае меритократия может быть еще хуже власти капитала.

В трех словах — извращенной советской системой. Началом 5 конца стали 1920-е гг., когда была разрушена очень гибкая система самостоятельных научных сообществ и наука начала превращаться в государственную структуру. Несмотря на оценки этого периода некоторыми исследователями как «золотого века российской этнологии», гораздо вернее назвать его периодом декаданса. Те плюсы, которые получила этнология:

«устойчивый статус самостоятельной научной дисциплины, институциональное оформление и стабильное государственное финансирование» [Соловей 2003: 232] — очень скоро стали минусами, поскольку убили всякую мотивацию к прикладным исследованиям и лишили ученых возможности независимых исследований. Даже на государственном уровне экспертиза национальных вопросов свелась к редким и нерегулярным докладным запискам. А кроме государства, которое национальный вопрос считало абсолютно решенным, заказать прикладные исследования при социалистической экономике было некому. Как итог — полная деградация специальности.

Помимо этого существуют другие причины. Экономическая ситуация далеко не всегда дает возможности изыскивать дополнительные средства на прикладные этнологические исследования. Крупные компании (например, «Сахалин Энерджи»

в 2009 г.) могут себе такое позволить, но это все равно остается С точки зрения законодательства у этнологов нет закона, аналогичного Федеральному закону от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», который дает археологам возможность проводить охранные работы и тем самым изыскивать дополнительные источники финансирования.

Третья причина, может быть, самая серьезная — пассивность самого научного сообщества в вопросе скорейшего выхода на рынок и монетизации профессионального знания. На последнем всероссийском Конгрессе этнографов и антропологов Теоретические и прикладные исследования хотя, казалось бы, читать о жизни и обычаях индейцев или аборигенов гораздо интереснее, чем о неорганических соединениях. Ничего подобного английской “Anthropology for Dummies” Соловей Т.Д. Отечественная этнология: от «золотого века» в 1920-е годы, к кризису 1990-х годов // Академик Ю.В. Бромлей и отечественная этнология. 1960–1990-е годы. М.: Наука, 2003.

НОРА ДАДВИК

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Я не знаю, в какой научной традиции писание работы для немногих избранных является гарантией качества. Напротив, даже в теоретической работе (по крайней мере, в социальных науках, я не могу рассуждать о математике) ограничение аудитории ограничивает широту и глубину критики. Я должна писать для аудитории неспециалистов, причем это не означает, что мне приходится чересчур упрощать текст, однако необходимо подавать материал на языке, доступном людям из других областей знания. На самом деле, меня все более и более раздражает витиеватый язык и жаргон, который характеризует многие современные антропологические сочинения.

Мои исследования являются вполне прикладными не только 2 из-за требований, которые накладывают мои повседневные трудовые обязанности. Я считаю теоретическую проблематику также очень важной. Например, работа в сфере развития включает контакты с теми или иными сообществами — именно здесь теоретическая традиция проблематизации подобных категорий становится весьма важной практически, чтобы программы по развитию не работали с упрощенными или мифологизированными представлениями о «сообществе».

Эта тенденция не затрагивает меня лично, поскольку «вероятный практический эффект» является вполне эксплицированно основной задачей того, что я делаю в банке. Любое исследование не должно приносить вред, но слишком узкое истолкование «возможных практических последствий» было бы близоруким.

В антропологии существует множество ученых, включая широко известных, которые курсируют между научной и прикладной работой. Думаю, что прикладные исследования не обладают тем же статусом, что и академические исследования, по целому ряду причин. Реальность такова, что немалая часть прикладной или этнографической работы является «быстрой и грязной» версией исследования, проводимого в академическом мире. Иногда это губительно сказывается на качестве и даже на надежности находок, а иногда такого рода исследования приносят свою пользу. Мне кажется, экономика нашей профессии такова, что многие первоклассные антропологи, которые в былые времена работали бы в академическом мире, на сегодняшний день идут в сферу прикладных исследований (по крайней мере, в качестве консультантов), что позитивно сказывается на качестве и статусе прикладных исследований.

Теоретические и прикладные исследования

МЕЛИССА Л. КАЛДВЕЛЛ

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

В Северной Америке прикладная антропология не без труда вписывается в антропологию как большую отрасль знания.

Рассматриваемая в качестве методики и профессиональной практики, а не теории или даже субдисциплины, прикладная антропология чаще ассоциируется с исследованиями, проводимыми для корпораций, госучреждений, а также институтов, занимающихся общественно-политическими проблемами, чем с самостоятельной научной антрепризой. Существует особое профессиональное общество антропологов-прикладников — Национальная ассоциация антропологической практики (National Association for the Practice of Anthropology). Будучи одной из секций Американской антропологической ассоциации (American Anthropological Association), НААП выступает спонсором панелей, посвященных проблемам, которые интересуют ее членов, на ежегодных конференциях AAA, устраивает свои собственные автономные конференции, а также публикует журнал, в котором антропологи-практики помещают свои Несмотря на то что витальность НААП свидетельствует о значимости прикладной антропологии, подготовка студентов для дальнейшей работы в сфере прикладной антропологии является проблематичной, поскольку лишь несколько отделений предлагают курсы по исследовательским методам или предоставляют возможности интернатуры, где студенты приобретают практический опыт проведения исследований и работы для неакадемических нанимателей. Разрыв оказывается настолько жестким, что на ученых, занимающихся прикладными исследованиями, нередко смотрят так, будто они покинули бескоФОРУМ Теоретические и прикладные исследования универсум прибыльного труда. Коллега, получившая докторскую степень в области социокультурной антропологии, но работающая в качестве антрополога-прикладника в глобальной Имплицитное и даже эксплицитное пренебрежительное отношение к прикладной антропологии забавным образом затемняет истоки данного научного поля. Обычно прикладная антропология описывается как относительно недавнее ответвление академической антропологии и следствие сокращения сочинения, искать работу за пределами академических структур. Однако нарративы, представляющие прикладную антропологию в качестве относительно недавнего явления, не учитывают то, как антропологи прошлого включали прикладные ученых, интересовавшихся теоретическими и этнографическими проблемами, так и для не ученых — прежде всего правительственных чиновников и бюрократов. Последних волновали такие критические вопросы, как политическая стабильность биологии и культуре, было напрямую вдохновлено его критическим взглядом на евгеническую политику [Boas 1982 (1940)], нуэров оказалось полезным для британской колониальной политики в Судане [Evans-Pritchard 1960]. Основополагающая Вклад Рут Бенедикт в прикладную антропологию был еще более очевидным. Во время Второй мировой войны она составляла психологические портреты противников Америки — японцев и немцев [Benedict 1946]. Что касается Дуглас, ее исследования институций [Douglas 1986], загрязнения окружающей

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Этот сдвиг отражает как эволюцию теоретических и этнографических интересов в рамках самой антропологии, так и меняющиеся этические обязательства. Обязательство быть ответственным перед теми, кого мы изучаем, стало эксплицитным компонентом антропологии за последние несколько десятилетий, оно вдохновлялось в немалой степени событиями 1960-х гг., связанными с проектом «Камелот», когда антропологи и другие специалисты по социальным наукам проводили исследования, использовавшиеся американским правительством, часто во вред тем, кто являлся объектом исследования.

Однако в последнее время антропологи, приверженные ценностям социальной справедливости, все больше и больше отстаивали активистскую реализацию этих идеалов, стремясь сделать общества более человечными и эгалитарными. Неслучайным, видимо, является тот факт, что антропология на протяжении длительного времени являлась прибежищем для идеалистически настроенных молодых людей, которые впервые столкнулись с идеалами социальной справедливости и обязательствами перед местными сообществами благодаря таким волонтерским программам, как Армия Мира.

Постоянно возникающей темой заинтересованной или публичной антропологии нынешнего времени является интерес к разоблачению неравенства и решению этой проблемы. Медицинская антропология, антропология общественного здравоохранения, антропология бедности, а также городская антропология находились и находятся на передовых позициях исследований этого типа, когда ученые занимаются такими разными проблемами, как беженский опыт во время войны Теоретические и прикладные исследования 1995; Wagner 2008], структуры неравенства, порождающие социальный опыт бездомности, голода, наркомании и преступности [Bourgois 1995; Bourgois, Schonberg 2009; Desjarlais 1997;

Smart 2001], политика неравного доступа к медицинскому обслуживанию [Biehl 2007; Farmer 2003; James 2010; Petryna 2002;

в данном случае являются такие темы, которые или затрагивают современные, реальные мировые проблемы вроде глобальной политики [Holmes 2000], системы международной помощи других форм бесправия на эссенциалистских основаниях [Anderson 2009], или репрезентируют течения, популярные у читателей-неспециалистов, — Интернет, другие медиакультуры Занимаясь всеми этими темами, антропологи нередко обнаруживают, что работают бок о бок или в сотрудничестве с докторами, адвокатами, учеными-естественниками, инженерами, социальными работниками, волонтерами, пациентами и жертвами, с реальностью, которая меняет природу этнографического исследования. Вместо иерархического проекта ученых, здоровью», глобальной общественной медицинской организации, или Филиппа Бургуа, ревностного защитника наркоманов, репрезентируют наиболее страстный и хладнокровно неапологетический сегмент этого спектра. В некоторых случаях антропологи сами играют двойные роли, как антропологи-врачи Пол Фармер, Байрон Гуд и Артур Клейнман. Ангажированные антропологи обычно не забывают о своей привилегированной позиции исследователей, однако для них существуют

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Однако простое проведение исследований по тематике, затрагивающей проблемы, волнующие общество в более широком смысле, и рассчитанной на отклик неантропологической аудитории, не является достаточным, чтобы превратить исследование в образчик «прикладной» антропологии. Важной особенностью прикладной антропологии является ее доступность неспециалистам, которые могут ничего не знать о теориях и методах антропологии. Поэтому типичным для прикладной антропологии является использование аналитических подходов и литературных стилей, нацеленных на широкую аудиторию, а не на других ученых и студентов. Антропологи давно уже отдают привилегированное положение письму (writing) как составляющей этнографического проекта [Clifford, Marcus 1986], но обязательство писать для широкой, неакадемической аудитории является скорее недавней тенденцией, причем эта тенденция свойственна отнюдь не всем антропологам. Ища пути в печать помимо традиционных научных журналов, ангажированные антропологи распространяют результаты своих исследований через газетные статьи, интернет-блоги, общественно-политические форумы, популярные журналы и книги Признавая эти новые направления в сфере распространения результатов антропологических исследований, издатели создают специальные серии книг, журналов и цифровых носителей, предназначенных для ангажированной антропологии. Например, у издательства Калифорнийского университета есть специальная категория «публичной антропологии», т.е. антропологических исследований, интересных широкой аудитории.

Наделение приоритетным положением «воздействия», «влияния» в нынешних этнографических исследованиях поддерживается и финансовыми организациями. Все чаще и чаще частные и общественные фонды просят исследователей рассказать о том, на что и как должно повлиять их исследование. В некоторых случаях это влияние может заключаться в количестве и типах публикаций, которые станут результатом работы.

В других предполагаемый практический результат исследования должен включать то, как это исследование может быть использовано обществом в целом, в государственной политике или даже в подготовке студентов. Знаменательно, что Национальный научный фонд (американский государственный фонд) требует от подающих заявки на гранты, чтобы они рассказали, как их предполагаемые исследования помогут меньшинствам (как тем, кого исследуют, так и студентам) — через Теоретические и прикладные исследования Board, IREX), другой общественный фонд, оказывающий поддержку исследованиям в России и других постсоветских странах, требует от подающих заявки написать короткий текст грантов, что связано со стремлением американского правительства собирать информацию об обществах других государств. Кроме того, они мотивируются американскими налогоплательщиками и жертвователями, которые хотят, чтобы фонды и их бенефициарии были подотчетными в том, что касается ответственного использования средств, предоставляемых на исследовательскую работу. В этом смысле описание Внимание к таким аспектам, как воздействие и распространение результатов исследования, показывает, насколько «прикладной» характер работы является не уникальным или особым, но обычной составляющей антропологического исследования. Исходя из моего опыта и опыта нескольких ближайших все отчетливее и отчетливее мои исследования инкорпорировали прикладную точку зрения в рамках эволюции моих исследовательских интересов, требований фондов, моих этических теоретические вопросы о том, является ли глобализация процессом культурного империализма и гомогенизации. Я провела много часов, посещая рестораны «МакДональлс» по всей

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Верно указывая ошибки в ранних версиях моих теоретических выкладок, рецензенты задавали вопрос о том, является ли на самом деле исследование «МакДональдса» подходящей темой для этнографа. Некоторые рецензенты были особо обеспокоены тем, что мое исследование было не более чем рекламной брошюрой «МакДональдса». Со временем, после того как я внесла поправки в мои построения, статья была принята для публикации в журнал, посвященный потребительским исследованиям и особо заинтересованный теориями глобализации и потребления. Для рецензентов этого журнала оказалось значимым то, как исследование «МакДональдса» помогает понять процессы, благодаря которым обычные люди принимают, отвергают и меняют корпоративные культуры. С момента публикации я получила отклики не только от антропологов и специалистов в области других социальных наук, но и от людей, работающих в корпоративном мире ресторанов и пищевых технологий. Поэтому, хотя я и не подавала мое исследование в качестве эксплицитно прикладного проекта, оно было воспринято как работа, сделанная в жанре прикладной антропологии.

Быть может, еще более сильным примером того, как моя работа ненамеренно оказалась сфокусированной на прикладной проблематике, является проведенное мною исследование бедности и системы соцобеспечения в России. В 1997 г. я начала изучать проблемы недостаточного потребления и прежде всего того, как люди в России справлялись с нехваткой продовольствия и других товаров. Это привело меня в одну московскую Теоретические и прикладные исследования и немощных клиентов, местных соцработников и других активистов, я начала понимать идеологические основания представлений россиян о бедности и голоде, а также то, как в России создаются и мобилизуются структуры помощи [Caldwell Это знание повлияло на мои дальнейшие разыскания, посвященные эволюции московского сообщества религиозных благотворительных организаций. На этом (совсем недавнем) этапе моего исследования я завязала более тесные контакты с благотворительными организациями и учреждениями соцобеспечения, помогающими неимущим слоям Москвы. Я посещала совещания персонала, мероприятия, связанные с добыванием средств, встречи с жертвователями, фондами, госчиновниками, пояснительные мероприятия для клиентов, в том числе потенциальных, а также наблюдала за подготовкой персонала Одним из неожиданных следствий моего долгосрочного исследования этого сообщества стало то, что моя работа оказалась и персонал часто перемещаются в другое место (через несколько месяцев, год или два). И тем не менее, поскольку я возвращаюсь каждый год, а иногда и по нескольку раз в год, я стала информации. Вне моей полевой работы в Москве меня приглашают американские журналисты и политики, которым требуются экспертное мнение относительно бедности, соцобеспечения и благотворительности в России. Я всегда чувствовала

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Как свидетельствует мой опыт, а также опыт упомянутых выше ученых, точка зрения, которая представляет прикладную антропологию в качестве иного типа антропологического проекта, является одновременно неверной и искусственной, поскольку она не учитывает те самые особенности, которые отличают антропологию в целом как значимую и уникальную науку:

нашу способность принимать всерьез и объяснять точки зрения людей, которых мы изучаем, нашу приверженность тому, чтобы приоритетными оказывались их нужды и верования, а также наше стремление проводить долгосрочные исследования. Скорее, более адекватным было бы рассматривать «прикладную антропологию» не как выбор профессиональной точки зрения, а как движение по всему спектру, охватывающему антропологические исследования, издательские стратегии и популяризацию. Если мы, антропологи, будем честны с самими собой, мы сможем обнаружить те аспекты нашей исследовательской работы, издательской практики и даже преподавания, влияние которых выходит за рамки самых тесных профессиональных контактов.

Anderson M. Black and Indigenous: Garifuna Activism and Consumer Culture in Honduras. Minneapolis: University of Minnesota Press, Benedict R. The Chrysanthemum and the Sword. Boston: Houghton Mifflin, Biehl J. Will to Live: AIDS Therapies and the Politics of Survival. Princeton:

Boas F. Race, Language, and Culture. Chicago: University of Chicago Press, Boellstorff T. Coming of Age in Second Life: An Anthropologist Explores the Virtually Human. Princeton: Princeton University Press, 2008.

Bourgois Ph. In Search of Respect: Selling Crack in El Barrio. Cambridge:

Bourgois Ph., Schonberg J. Righteous Dopefiend. Berkeley: University of Теоретические и прикладные исследования Caldwell M.L. Domesticating the French Fry: McDonald’s and Consumerism in Moscow // Journal of Consumer Culture. 2004a. Vol. 4.

Hayden C. When Nature Goes Public: The Making and Unmaking of Bioprospecting in Mexico. Princeton: Princeton University Press, Holmes D.R. Integral Europe: Fast-capitalism, Multiculturalism, Neofascism. Princeton: Princeton University Press, 2000.

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Ticktin M. Where Ethics and Politics Meet: The Violence of Humanitarianism in France // American Ethnologist. 2006. Vol. 33. No. 1.

Wagner S.E. To Know Where He Lies: DNA Technology and the Search for Srebrenica’s Missing. Berkeley: University of California Press, Zabusky S.E. Launching Europe: An Ethnography of European Cooperation in Space Science. Princeton: Princeton University Press, 1995.

ИГОРЬ КУЗНЕЦОВ

в словесном выражении, и важна не та информация, не тот сюжет, которые ты выложишь, а что-то еще. Может быть, это происходит из-за странных формулировок, когда сейчас наблюдается в академических дискуссиях, является следствием общей «смены парадигм» в нашей науке.

к той, наверное, не слишком широкой генерации ученых, которых «недоучили» советской этнографии в провинциальном вузе царившей тогда еще и в образовании. В следующее десятилетие мы испытали определенное влияние со стороны англоязычной, преимущественно американской, антропологии благодаря открывшимся грантоИгорь Валерьевич Кузнецов Кубанский государственный вым возможностям. Разумеется, этот приуниверситет, Краснодар [email protected] Теоретические и прикладные исследования Бюро американской этнологии и боасовцы, нам мало досталось в наследие по-настоящему добротных этнографических описаний. Да и чиновники, и национальные лидеры, обучавшиеся там же, где и мы, по-прежнему считают: как «нерушимую дружбу народов», так и национальные интересы лучше глобальный мир, часто все еще не требуют обоснования нужности / полезности ни у anthros (этнографов), ни у natives (информантов), среди которых очень много таких, кто стоит на у возможного спонсора этнографических исследований в стране. Конечно же, это замкнутый круг, который надо разорвать.

Прежде чем как-то охарактеризовать свою собственную работу, поддамся искушению восстать против предложенного «прокрустова ложа» (теоретическая / практическая антропология), вообще, то подразумеваются, во всяком случае в наших условиях, интересы государства, которые ничуть не менее корпоративны. Если же смотреть на все не сверху, а снизу, то между

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Что касается моего собственного куда более скромного опыта, то в 1990-е гг. вместе с рядом студентов и аспирантов я работал среди амшенских армян, понтийских греков и удин, а затем опубликовал полученные материалы [Studia Pontocaucasica 2–4 1995–1999]. Инициаторами и спонсорами работ выступали соответствующие национальные движения и их лидеры.

Вопросы правозащитного характера в этих исследованиях прямо не ставились, не было там и апологии националистических версий истории, выгодных соответствующим элитам, но противоречащих науке. Но сам факт внимания со стороны ученых к этим забытым властью народам, тот уровень подачи материала, которого мы смогли достичь, поднимал авторитет наших спонсоров, а косвенно способствовал упрочению положения представляемых ими групп. Это похоже на исследования резервационных общин для самих этих общин в духе тэксовской action anthropology, правда в меньших масштабах.

Мы подошли к очередной проблеме — проблеме «маски».

Принципиально не согласен с тем, что этнограф должен спасаться, скрывать что-то под «маской», когда работает в поле, что должны существовать некие профессиональные секреты, как входить и как выходить из поля. Рецепт прост и давно изФОРУМ Теоретические и прикладные исследования вестен: шедевр не написать, если не жить у natives десятилетиями и не обрасти общими с ними социальными связями, которые так просто не смахнуть с себя по возвращению домой.

фондов, которые нас финансируют, было бы непозволительной роскошью, учитывая другой диктат — пространственновременной. Надеюсь лишь, что в нашей аудитории за поклонниками теории заговора — меньшинство. На мой взгляд, проблема не в том, что подчас, заполняя пункт заявки о «практической значимости», приходится переходить на международно-бюрократическую терминологию, высасывая ее адекватны или нет критерии, которыми в отношении нас руководствуются грантодатели. Настоящий вопрос заключается птичьем языке, понятном лишь им самим, горстке чиновников, ответственных за толерантность, и верхушке подопытных национальных элит. Правила этого языка побуждают распределять окружающих по клеткам-этносам, искать в причинах

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Гаген-Торн Н.И. Ленинградская этнографическая школа в 1920-е гг. // Осипов А.Г., Черепова О.И. Нарушение прав вынужденных мигрантов и этническая дискриминация в Краснодарском крае. М.: Мемориал, 1996.

Осипов А.Г. Российский опыт этнической дискриминации: месхетинцы в Краснодарском крае. М.: Звенья, 1999.

Foley D.E. The Fox Project. A Reappraisal // Current Anthropology. 1999.

Studia Pontocaucasica 2. Армяне Северного Кавказа. Краснодар: Центр Studia Pontocaucasica 3. Понтийские греки. Краснодар: Центр понтийско-кавказских исследований, 1997.

Studia Pontocaucasica 4. Удины: источники и новые материалы.

Краснодар: Центр понтийско-кавказских исследований, 1999.

АЛЕКСАНДР МАРКОВ

«застойной» экономики, приводила к тому, что дифференциация знания должна была производиться в рамках самой теории, тогда как новые практические изобретения в гуманитарных науках помещались сразу же в плоскость текущих решений При этом как раз о диктате теории в советское время, через который определяют обычно специфику идеологического контроля над научной деятельностью гуманитариев, в несоциальных гуманитарных науках говорить не приходится. «Отделы в штатном расписании и, как многие сейчас думают, разрабатывали нечто вроде методологических циркуляров для других исследователей; тем не менее сам принцип производства исторического или филологического исследования, принятый в позднесоветское время, полностью противоречил теоретической установке. Прежде всего, главенствовало требование только реферировать уже созданное, но и сам поддаваться реферированию, создавая поле смыслов, которыми можно овладеть сразу и навсегда. Такое требование явно противоречит устройству любого интеллектуального дискурса, который требует более сложного типа чтения, чем тот, который искусственно вырабатывался многими годами гуманитарной гладкописи.

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

В некотором смысле позднесоветский магический реализм в литературе (Вл. Орлов) портретирует тогдашнюю ситуацию:

теория возникает как фантом мышления в условиях, когда производство гуманитарных текстов должно обеспечивать всем гуманитариям просто кратчайший путь от материала к выводу.

Если мы обратимся к сегодняшней ситуации, то увидим, что «теоретический» и «практический» подходы реализуются просто. Теоретическим подходом называется пестрый фараон Теоретические и прикладные исследования усиления проблематизации, когда изучаются те же произведения литературы или живописи, с которыми знаком даже пишущий сочинения школьник, но при этом ставится более общая происходивший из понимания метода как инструмента, причем такого, который может «противоречить» другому инструменту, был отброшен как сдерживающий развитие методов, но единого нового принципа исследования гуманитарного материала пока не выработалось, равно как и общего поля обсуждения явлений культуры прошлого.

А Н Т Р О П О Л О Г И Ч Е С К И Й ФОРУМ

Нехватка прикладных антропологических исследований в России связана, думается, с тем, что отечественная антропология не была отнесена к «классической» гуманитарной науке, не рассматривалась как реконструкция правильного образа прошлого и держалась в советское время в основном как продолжение восходящих еще к XIX в. отдельных этнографических Теоретические и прикладные исследования

НАТАЛЬЯ НОВИКОВА