Стратегии для развития и продовольственной безопасности в

горных регионах Центральной Азии

ДОКУМЕНТ 2: ЗНАЧЕНИЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ

ВОПРОСОВ ДЛЯ РАЗВИТИЯ ГОРНЫХ

РЕГИОНОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

Герман Кройцманн

Международный семинар

Душанбе, Таджикистан

6-10 июня 2005 года Краткий обзор Данная работа посвящена процессу территориальных изменений во времени и пространстве. Начиная со времени развития связей на Великом Шелковом пути и кончая имперскими планами по контролю над территориями в Центральной Азии, внешний интерес к местным и региональным ресурсам был движущей силой конфронтации супердержав. “Большая игра” стала пиком этой конфронтации в 19-м веке, которая привела к проведению границ и ограниченным торговым отношениям. С началом “холодной войны” эти отношения почти совсем прекратились. Для того чтобы понять суть проблем развития, с которыми мы сталкиваемся в этом высокогорном и отдаленном регионе Центральной Азии, в этом докладе представлены его сдерживающие факторы от геополитики и до событий внутри и между национальными государствами.

Принимая за точку отсчета создание национальных центрально-азиатских республик в бывшем СССР, в работе обсуждаются долгосрочные последствия этого для новых независимых государств Центральной Азии – Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Кыргызстана и Таджикистана. Концепции автономии и национального отделения привели к формированию республик без исторического прошлого. Независимые национальные государства Средней Азии в настоящее время сталкиваются с многочисленными пограничными спорами, серьезными ограничениями в сфере связи и торговли, а также недостаточной транспортной инфраструктурой, которая была создана для большого союза и не отвечает нуждам меньших по размеру суверенных государств.

Тупиковая граница Таджикистана с КНР является примером недостаточного общения и торговли между странами. Афганистан же представляет собой случай для внешнего интереса и формирования национального государства независимо от этнических и исторических суждений. Факторы, ведущие к развитию буферного государства, и последствия имперского господства обсуждаются на разных уровнях, а также приводятся примеры Бадахшана. Спор, касающийся Пуштунистана, привел к одной из форм ирредентизма, до нынешнего дня влияющего на афгано-пакистанские отношения.

Пакистан, по сути, жертвует средства, очень необходимые для сельскохозяйственного развития, на решение пограничных споров, среди которых наиболее дорогостоящим является Кашмирский тупик с Индией.

Важность восстановления дружественных отношений для будущего взаимопонимания, улучшенных торговых отношений, развития инфраструктуры, двустороннего и многостороннего сотрудничества подкреплена этим исследованием последних событий.

Создание Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС) может стать первым шагом, который приведет к урегулированию пограничных споров и укреплению доверия между соседними государствами. Расширение сети дорог, связывающих соседей между собой и регионом, является наиболее реально осуществимым и значительным мероприятием.

СОДЕРЖАНИЕ

I. ВВЕДЕНИЕ

II. ЭКОЛОГИЯ И ХАРАКТЕР ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ТЕРРИТОРИЙ В

ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

III. "БОЛЬШАЯ ИГРА" В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

IV. РАЗВИТИЕ ТОРГОВЛИ И ОСЛАБЛЕННЫХ РЫНОЧНЫХ ТОВАРНЫХ

ОТНОШЕНИЙ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ ВСЛЕДСТВИЕ "БОЛЬШОЙ

ИГРЫ"

V. УСТАНОВЛЕНИЕ ГРАНИЦ И ЕГО ДЛИТЕЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ.

VI. КАШМИРСКИЙ ТУПИК: ПРОИСХОЖДЕНИЕ И

ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ

VII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

VIII. ССЫЛКИ

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

Рисунок 1: Традиционные торговые маршруты и пути сообщения Великого шелкового пути

Рисунок 2a: Имперская экспансия в Центральной Азии на раннем этапе “Большой игры” (ок. 1865 г.)

Рисунок 3: Демаркация границ Афганистана и раздел региона проживания пуштун.... Рисунок 4: Спорные территории и конституционные особенности западной высокогорной части Азии………………………..……………................……. Рисунок 5: Концепции и разделение Вахана

Рисунок 6: Пространственная схема ирредентизма Пуштунистана

Рисунок 7: Территориальные притязания КНР к Таджикистану

Рисунок 8: Изолированные эксклавы на границах Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана

Рисунок 9: Противоречивые требования и действительность в споре за Кашмир......... Рисунок 10: Преобразования в вопросе собственности на землю и прав собственности в Таджикистане…………………………………………………

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

AK Азад Кашмир (Свободный Кашмир) AKДН Организация Ага-хана по развитию ККП Комитет Коммунистической партии ГБАО Горно-Бадахшанская Автономная Область ФУТП Федерально-управляемые территории племен МКГ Международная кризисная группа БИО Библиотека индийского офиса ДИО Документы индийского офиса СЗПП Северо-западная пограничная провинция ПУТП Провинциально-управляемые территории племен НР Народная республика ШОС Шанхайская организация сотрудничества ССР Социалистическая Советская Республика СССР Союз Советских Социалистических Республик Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии

ЗНАЧЕНИЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ВОПРОСОВ ДЛЯ РАЗВИТИЯ

ГОРНЫХ РЕГИОНОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

I. ВВЕДЕНИЕ Геополитика играла главную роль в контексте Центральной Азии в сфере социальноэкономического развития на арене борьбы за сферы влияния. Особые интересы супердержав своего времени имели далеко идущее влияние на огромную по своим размерам и экономическую периферию. Под воздействием внешних событий часто менялись и местные жизненные условия. Когда мы говорим о значении колониальной интервенции и геополитическом вмешательстве, мы должны иметь в виду внешнюю стратегию и ее реализацию в сравнении с региональной и местной реакцией.

Современное восприятие Афганистана, Таджикистана, Кыргызстана и Пакистана в качестве национальных государств прочно связано с их политической принадлежностью в 20-м веке в целом, и во время холодной войны, в частности. Кыргызский язык принадлежит к тюркским языкам, а таджикский язык – к иранским. В обоих языках используется кириллица, в то время как в таджикском языке Афганистана – дари используется арабская графика как и в языке урду в Пакистане. Таджикский язык и дари отличаются друг от друга используемой графикой, лексемами и заимствованными словами, которые символизируют собой социально-политические условия обоих языков, происходящих от персидского языка. То же самое можно сказать и о нескольких языках, на которых говорит население, проживающее в горах Памира и Гиндукуша. В еще одном тюркском языке – уйгурском тоже были переходы с арабской графики на латиницу и обратно. В каждом случае политика играла не последнюю роль. В настоящее время в некоторых странах снова обсуждается вопрос перехода на использование другой графики, который рассматривается в качестве символа независимости, традиционных ценностей и разрыва с колониальным и геополитическим наследием.

II. ЭКОЛОГИЯ И ХАРАКТЕР ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ТЕРРИТОРИЙ В

ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

Рассматривая Центральную Азию крупномасштабно, необходимо отметить, что регион был малонаселенной периферией между Европой и Азией. С экологической точки Центр по изучению развития, Берлинский Свободный Университет, ФРГ Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии зрения, отличительными чертами региона являются степи, пустыни и горы с засушливым климатом в долинах и увеличивающимися с высотой над уровнем моря количеством осадков и влажностью, что выражено в покрытых снегом горах, оледенении, высокогорных пастбищах и редких лесах. Общий характер использования этих экологических ресурсов относится к биполярному подходу: экстенсивный кочевой образ жизни в занимающих обширные территории пустынях и степях с редкой растительностью. Животноводство является основной стратегией и имеет определенные формы горного кочевого образа жизни в Гиндукуше, на Памире и Тянь-Шане.2 Что касается сельского хозяйства, то оно ограничивается оазисами, в которых интенсивное возделывание сельскохозяйственных культур зависит от спроса на базарах городов и их окрестностей вдоль традиционных торговых маршрутов Великого Шелкового Пути (Рис.

1). Более важным чем шелководство является хлопководство в основных орошаемых оазисах. Гидроресурсы для ирригации в основном берут свое начало с подпитываемых ледниками рек как Окс и Сырдарья, несущих свои воды с высоких горных хребтов в степи и пустыни. В более труднодоступных горных районах мы находим разные формы комбинированного горного сельского хозяйства (Ehlers & Kreutzmann 2000: 15) в разбросанных горных оазисах, где, в основном, используются самотечные схемы орошения от притоков основных рек. Узкоспециализированное производство ценных и ходовых культур дополняет общий характер возделывания зерновых культур для жизнеобеспечения.

С экономической и политической точек зрения в течение многих лет существовало соперничество между кочевниками и оседлыми в вопросе использования природных ресурсов. В то время как они соперничали в секторе производства, политическое влияние, в основном, ощущалось и оспаривалось в городских центрах оазисов. Они были основной целью разных завоевателей из Ирана, Монголии и Китая.3 Эти исторические события оставили свой след на трансформации Центрально-азиатского социальноэкономического ландшафта и подтвердили существование Евразийской системы обмена в течение длительного времени. ) Особый характер использования высокогорных пастбищ как на Памире (cf. Kreutzmann 2003) типичен для Центральной Азии и часто давал возможность делать предположения об экономическом потенциале животноводства со времен путешествий Марко Поло.

Cf. Bregel 2003, Christian 2000, Kreutzmann 1997, 2002a, 2004.

Это позволило Андре Гундеру Франку и Барри Гилзу принять без доказательства то, что существует 5000-летняя Евразийская сеть обмена, которая, по их мнению, способствовала развитию Китая и Европы (Gills & Frank 1991). Соответственно, оба автора отметили раннее появление "мировой системы" в Центральной Азии.

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии В 19-м веке ее роль значительно изменилась и "Большая Игра" определяла поляризацию, которая была вызвана основными интересами двух супердержав того времени (Рис. 2a, 2b). Прямое влияние в форме установления границ и экономической эксплуатации устранило предыдущую модель косвенного контроля и взимания налогов в феодальной системе. Для того, чтобы понять нынешний процесс трансформации в Центральной Азии и достижения независимых государств, необходимо более подробно рассмотреть геополитическую важность "Большой игры" и последующего территориального размежевания.

Рис. 1: Традиционные торговые маршруты и пути сообщения Великого шелкового пути Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии Рис. 2a: Имперская экспансия в Центральной Азии на раннем этапе “Большой игры” (ок. 1865 г.) Рис. 2b: Усиление Британской и Российской сфер влияния во время Англо-Русской конвенции 1907 года Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии

III. "БОЛЬШАЯ ИГРА" В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

На рубеже 19-го и 20-го веков британский вице-король Индии лорд Керзон в своем знаменитом заявлении назвал страны и территории Центральной Азии "пешками на шахматной доске". Британская Индия и Россия были игроками, которые играли на свое влияние в Центральной Азии, Персии и Афганистане (cf. Рис. 2). Но эта битва была не только за региональный контроль, но и борьбой за мировое господство империй.

Великобритания уже достигла превосходства на море, и теперь устремила свой взор на последний регион, не имеющий выхода к морю, Центральную Азию. С британской точки зрения, Центральная Азия представляла собой "буферный регион" для защиты больше чем пешек - защиты "бриллианта английской короны" Индии. С российской точки зрения, экспансия на восток и юг была всегда закономерным стремлением еще с того времени, когда Петр I упоминал в своем заявлении, что будущее России связано с Азией (cf. Hauner 1989). Обе супердержавы надеялись добыть достаточно богатств в Центральной Азии, чтобы покрыть свои затраты на разведку и исследования, а также военные расходы.

В течение 19-го века обе супердержавы дошли до состояния конфронтации за оспариваемое превосходство в Центральной Азии. В обоих супердержавах были свои талантливые писатели, которые оправдывали причины, а также полемика современной буржуазии придавала большое значение цивилизованной миссии, которую предстояло выполнить. У Великобритании был Редьярд Киплинг, который был одним из самых главных защитников "Большой игры" и выдумал термин "бремя белого человека" (cf.

Kreutzmann 1997). Меры по развитию гражданского общества, которые должны были быть поддержаны в Азии с миссионерским рвением и одобрением государства основывались на европейских стандартах. Его русский коллега Федор Достоевский опубликовал очерк о важности Азии для будущего России, в котором он оправдывал завоевание Азии в качестве миссии по содействию цивилизации. Достоевский сравнил колониальную экспансию Центральной Азии с европейским завоеванием Северной Америки (cf. Hauner 1989, 1992). Во второй половине 19-го века в политических и академических кругах возникали горячие споры по поводу влияния англо-российского соперничества в Центральной Азии.

В России Горчаковский Меморандум 1865 года стал началом оживленного этапа "Большой игры" (cf. Рис. 2a). В 1872 году британский Премьер Дизраели ответил своей знаменитой речью в Кристал Пэлис, в которой он объявил об имперской политике дальнейшего экспансионизма. Непосредственными результатами этого были "передовая Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии политика" в афганских пограничных областях и последующая коронация Королевы Виктории в качестве императрицы Индии (1877). Россия и Великобритания вели эту игру в труднодоступных горах Гиндукуша, Каракорума и Памира, где их шпионыисследователи встречались друг с другом в неожиданных местах. В то же время среди дипломатов, назначенных в Центральную Азию, тоже было соперничество. Кашгар стал одной из горячих точек противоборства, где слабая китайская администрация в лице Таотая стала жертвой влиятельных представителей супердержав: российского консула М.

Петровского и его британского коллеги Джорджа Макартни, ставшими главными действующими лицами и подробно докладывавшими своим правительствам. Эти доклады дают нам возможность узнать кроме данных стратегической и военной разведки во время их соперничества историческую информацию о социально-экономической ситуации в Центральной Азии.

"Большая Игра" в ее узком смысле завершилась в 1907 году без каких-либо вооруженных столкновений и жертв. Россия и Великобритания примирились и приняли текст так называемой Англо-Российской конвенции, в которой были согласованы соответствующие сферы влияния, буферные государства и регионы невмешательства (cf.

Рис. 2b). Теория "heartland" (сердце мира), которая придала геополитическое значение Центральной Азии, способствовала этому.

В 1904 году британский географ Хэлфорд Макиндер сформулировал свою теорию "heartland", которая стала одним из самых влиятельных текстов геополитических дискуссий вплоть до нынешнего времени. Макиндер привлек главное внимание к Центральной Азии заявив, что царское региональное господство было связано с его конными традициями, имеющими кочевые азиатские корни. Из безопасных убежищ степных регионов Внутренней Азии начинались завоевания Европы, Персии, Индии и Китая. Он описывал европейскую цивилизацию как результат вековой борьбы против азиатских нашествий (Mackinder 1904: 423). Морское превосходство Великобритании и контроль Британской империи над мировой торговлей изменились с изменениями в сухопутном транспорте. Российские железные дороги воспринимались как преемники конных мобильных сил. Центральная Азия стала ареной соперничества, это главное, что Российско-германский и Китайско-японский союзы могли сделать, чтобы произошел переход мировой политики в "heartland" Евразийского континента, который он воспринимал как "географическая ось истории" (Mackinder 1904: 436). Он предсказывал трансформацию Центральной Азии из степного региона со слабым экономическим потенциалом в регион основной геостратегической важности. Ключевому региону будут способствовать культура и география. Макиндер определил четыре прилегающих региона Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии окружающих центр "языческого" Турана в форме полумесяца и названых по религиозной принадлежности: буддизм, брахманизм, ислам и христианство (Mackinder 1904: 431). Аналогичные идеи Центральноазиатской "heartland" или осевой роли стимулировали восприятие Оуэна Латимора в его книге "Ось Азии" (1950). Помня о Второй мировой войне, Латимор нарисовал круг диаметром 1000 миль вокруг Урумчи и определил Центральную Азию как "водоворот" образованный "политическими течениями, текущими из Китая, России, Индии и Среднего Востока" (Lattimore 1950: 3). Следуя тому же подходу, Милан Хаунер сместил центр в 1980-х в Кабул, нарисовал аналогичный круг и определил мир "еще больших контрастов", который "соприкасается с неустойчивым и богатым нефтью регионом Среднего Востока" (Hauner 1989: 7). Последнее утверждение оставалось действительным до распада Советского Союза, правления Движения “Талибан” в Афганистане и вследствие 9 сентября и иракского кризиса. То, что Ахмед Рашид (2000) озаглавил свою книгу о Талибан "Ислам, нефть и новая Большая Игра в Цетральной Азии", является только одним рассматриваемым случаем, ссылающимся на "Большую игру" в качестве подтекста современных геополитических проблем в регионе. Присутствие в Центральной Азии американских и российских войск в аэропортах и вдоль границ показывает продолжающееся геополитическое значение региона и его связь с современными кризисными зонами.

Каково влияние на Центральную Азию определенных линий мышления и вытекающих их них политических действий, и почему мы до сих пор ссылаемся на метафору "Большая Игра" когда обсуждаем современное стратегическое вмешательство и социальноэкономические изменения в геополитическом контексте? Установление границ и его воздействие на построение национальных государств, экономическое и политическое участие серьезно повлияли на социально-экономическое развитие горных территорий Центральной Азии. Для понимания серьезных последствий имперского установления границ необходимо рассмотреть некоторые случаи. И в первую очередь, практическое влияние на торговые отношения и экономический обмен.

Со временем Макиндер видоизменил свою теорию под впечатлением от событий во время Первой и Второй Мировых войн и повлиял на мышление Карла Хаусхофера и других геополитиков того времени.

Cf. Kreutzmann 1997, 2002a, 2004, Roy 2000, Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии

IV. РАЗВИТИЕ ТОРГОВЛИ И ОСЛАБЛЕННЫХ РЫНОЧНЫХ ТОВАРНЫХ

ОТНОШЕНИЙ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ ВСЛЕДСТВИЕ "БОЛЬШОЙ

ИГРЫ" Результатом "Большой игры" в Центральной Азии стала демаркация международных границ, разделяющих сферы влияния супердержав того времени. Кроме осуществления прямого контроля и господства в основных регионах своих империй Великобритания и Россия создали буферные государства на периферии, такие как Персия и Афганистан (Рис. 2b). В своих переговорах они исключили Кашгар или Восточный Туркестан, который номинально был под китайским управлением. Это влияло на торговлю между Южной и Центральной Азией и соперничество усилилось, когда в 1874 году британские коммерческие интересы затронули этот сектор (cf. Davis & Huttenback 1987; Kreutzmann 1998). Обе супердержавы соперничали за господство над важными рынками в городских оазисах Великого Шелкового пути, такими как Кашгар и Яркенд. Согласно теории империализма, купцы стран, где развивалась промышленность, пытались приобрести сырье, такое как хлопок, шерсть пашмина и гашиш, и взамен предлагали на базарах ткани и произведенные товары (cf. Kreutzmann 1998). Россия имела некоторое преимущество, так как доступ для нее был легче. От конечной железнодорожной станции Андижан в Ферганской долине, связанной со Среднеазиатской железной дорогой, в 1899 году расстояние до Кашгара (554 км) можно было покрыть за 12 переходов через Ош, Иркештам и Улугчат и один главный горный перевал Терек Даван (3870 м). С другой стороны, торговым караванам из Британской Индии нужно было преодолевать один из трех горных проходов – Лех, Гилгит и Читрал, что было гораздо дольше и труднее.

Соперничество за центральноазиатские рынки продолжилось после Великой Октябрьской революции, что послужило причиной закрытия Российского/Советского консульства в Кашгаре в 1920-1925 гг. Это пагубно сказалось на советской торговле с Кашгаром, в то время как доля британской торговли увеличилась. В целом, произошло значительно снижение торговли из-за волнений в китайском Туркестане после 1935 года, а также из-за Второй Мировой войны и китайской революции. Центральноазиатская торговля стала важным фактором в трансграничных отношениях, влияющая на экономики регионов в течение 40 лет. Общий годовой объем товарооборота между Индией и Синьцзяном превысил уровень в 2 млн. Рупий в течение большинства лет между 1895 и 1934 годами.

В конце 19-го века британский генеральный консул в Кашгаре Джордж Макартни подвел следующие итоги:

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии "Спрос на российские товары, несомненно, все время растет. Ситец московской мануфактуры недорог, красив и разнообразен и, в основном, импортируется. Базары разных городов переполнены им, а также большим количеством других товаров, среди которых наиболее важными являются лампы, свечи, мыло, мед, нефтепродукты, сахар, конфеты, фарфоровая посуда, стаканы, эмалированные тарелки, спички, ножи и шелк.

Эти товары, за небольшим исключением, могут доставляться из Индии для конкуренции.

Но мы постепенно сдали наши позиции России, и наша торговля должна ограничиться, в основном, товарами, единственными производителями которых являемся мы и где мы вне конкуренции." Британские интересы в обеспечении достаточного участия в этом товарообороте были в основе их имперских намерений и оказали влияние на соответствующие общества горных регионов. В конце века махараджа Кашмира господствовал в Ладахе и Балтистане, Гилгит должен был стать агентством (заново создано в 1889 году) под совместным управлением Британского политического агента и Вазир-и-Вазарат Кашмира. Княжества Хунза и Нагер были присоединены после их поражения в столкновениях в 1891 году, основным поводом для которых было открытие Гилгитского маршрута в коммерческих целях. В то же время мехтар (принц) Читрала передал свой суверенитет во внешних сношениях Британскому агенту и был вознагражден годовой субсидией и поставками оружия.

Эта часть исследуемого региона контролировалась и де-факто в торговом отношении была включена в Британскую Индийскую систему товарообмена. Торговля с Афганистаном шла по своим правилам и стала частью особых отношений с правящим в Кабуле эмиром. Вследствие Великой Октябрьской революции, когда начался процесс отделения и изоляции, эти отношения прервались. Экономические отношения советских центральноазиатских регионов были перенаправлены и расширены в сторону России, в то время как международные границы были закрыты и фактически стали барьером в торговле. Этот процесс занял определенное время и длился до середины 1930-х годов. С усилением отчуждения между Советской империей и Китайским Восточным Туркестаном к 1930 году произошло почти полное приостановление торговых отношений между Таджикистаном-Кыргызстаном и Кашгаром (Kreutzmann 1996: 179). Снижение Доклад Джорджа Макартни от 1 октября 1898 года, процитирован капитаном K. Пакманом, генеральным консулом в Кашгаре в 1937 году: Trade Report. In: India Office Library & Records:

Departmental Papers: Political & Secret Internal Files & Collections 1931-1947: IOL/P&S/12/2354, p.

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии цен на базарах через обеспечение колхозных магазинов более дешевыми товарами такого же качества привело к прекращению торговли в этом секторе. Аналогичные события произошли на советской границе с Афганистаном в 1930-х годах: "В течение последних нескольких лет целью советской политики было ограничение, в большей степени, движения из советской Центральной Азии через афганскую границу на реке Окс за исключением государственной торговли.... Больше русских офицеров было назначено для того, чтобы гарантировать, что граница эффективно закрыта" (IOL/P&S/12/2275, 13.10.1939).

В результате пограничного размежевания и установления различных социальнополитических режимов произошло разрушение торговых связей в этой части Центральной Азии, которое длилось почти 60 лет до окончания холодной войны. За небольшими исключениями традиционные торговые связи и маршруты были приостановлены в течение жизни двух поколений и только начали медленно восстанавливаться.

V. УСТАНОВЛЕНИЕ ГРАНИЦ И ЕГО ДЛИТЕЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Несколько рассматриваемых примеров на рубеже века могут показать, как горные регионы были вовлечены в раздел сфер влияния. Соперники в "Большой игре" в высокогорной части Азии согласились провести границы в сравнительно малонаселенных регионах Гиндукуша и Памира. Иногда эти границы описывались как естественные, научные и диалектные границы. Линия Дюранда 1893 года, разделяющая Афганистан и Британскую Индию/Пакистан, характеризует эти усилия, и продолжала быть символом колониального размежевания границ или "линией раздела" (Felmy 1993).

Для сохранения физического разделения двух имперских оппонентов были очерчены международные границы, и был создан Афганистан как буферное государство (Рис. 3).

Местные средства к существованию и региональные интересы были проигнорированы, а также оставались второстепенными по важности. Регион, заселенный пуштунами, был разделен на две части по произвольной линии через хребты Гиндукуша. Традиционные миграционные маршруты сезонных кочевников между нагорьями Центрального Афганистана и низменностью реки Инд были перекрыты вдоль перевалов Гиндукуша.

Многочисленные столкновения между кочевыми группами и императорскими войсками в пограничной полосе характеризовали политические отношения на границе, служившей буферным поясом на периферии империи (Fraser-Tytler 1953). Сейчас у этих регионов есть специальный правовой статус (Рис. 4) так как они управляются как федерально или провинциально управляемые территории племен (ФУТП или ПУТП). Движение Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии кочевников (повинда) и их стад теперь зависит от двусторонних политических отношений и ограничено, но не прекращено.

Рис. 3: Демаркация границ Афганистана и раздел региона проживания пуштун.

Рис. 4: Спорные территории и конституционные особенности западной высокогорной части Азии.

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии (i) Вахан как символ разделения Ваханский коридор в Северо-восточном Афганистане является символом колониального проведения границ. Южный рубеж определен линией Дюранда, в то время как северная часть появилась в результате Памирской пограничной комиссии 1895 года, в которой российские и британские офицеры вели переговоры по уточнению границы и афганские официальные лица оказывали содействие в демаркации (Рис. 5). Эта узкая полоса земли 300 км в длину и только 15-75 км в ширину была создана для раздела русской и британской сфер влияния и выполнила свои функции по предотвращению прямых военных действий между двумя супердержавами того времени и региона. Часть границы проходит по течению реки Пяндж (Амударья), что было в соответствии с модой того времени. Граница по середине течения реки была проведена на основе примеров, опробованных ранее в других регионах мира. Ценой такого колониального предприятия было территориальное разделение региональных полунезависимых княжеств Бадахшан, Дарваз, Вахан, Шугнан и Рушан. Соответственно обе части каждого из бывших княжеств по-разному развивались в социально-экономическом плане в качестве частей более крупных политических образований. Сегодня мы находим региональные единицы вышеупомянутых топонимов в Афганистане и Таджикистане. Установление этих границ сразу же повлекло за собой движение беженцев из этнических меньшинств. В последние годы родственники, разделенные вековой границей, восстановили свои отношения и мосты через Пяндж в Лангаре, Ишкашиме и Хороге символизируют это стремление.8 Тем не менее, результат разделения чувствуется во всех районах, особенно когда международная граница закрыта и внимательно контролируется, как было во время холодной войны. Значительно страдает от своего тупикового местоположения и отсутствия свободной торговли с соседями афганский Вахан (Felmy & Kreutzmann 2004).

То же самое можно сказать и о Шугнане и Рушане.

Мосты в Лангаре и Ишкашиме были построены для того, чтобы Советская Армия могла войти в Афганистан (1979) и для защиты своего снабжения из СССР и контроль над Бадахшаном.

Между тем, назначение Ишкашимского моста изменилось. В течение многих лет гражданской войны в Афганистане через мост доставлялась помощь “Северному Альянсу” и гуманитарная помощь гражданскому населению. Остров на реке около Ишкашима стал складом для гуманитарной помощи, включая пшеницу, сухое молоко и растительное масло. Хорогский мост был построен АКДН для того, чтобы связать отрезанный Шугнанский регион Афганистана с таджикским Шугнаном и создать доступ к рынку. Еще планируется строительство мостов в Дарвазе и вдоль течения Амударьи.

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии Рис. 5: Концепции и разделение Вахана.

(ii) Ирредентизм в отношении Пуштунистана Продолжающиеся пограничные споры и конфликты как ирредентистское движение за “Пуштунистан” (Рис. 6) еще живы и одна из главных площадей Кабула продолжает называться именем Пакистано-Афганского спора независимо от всех “ветров перемен”, Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии начиная с 1960-х годов. Притязания Афганистана на территорию, называемую Пуштунистаном и состоящую из Северо-западной пограничной провинции Пакистана (СЗПП) и Белуджистана (включая территории племен), это результат имперского плана, который привел к проведению Линии Дюранда и референдуму в конце британского правления в Индии. Пуштунские представители использовали эти события для мобилизации своего народа за создание Пуштунистана. Имперские потери и неудачи выступают в роли меры идентичности и подпитывают идеологическую платформу харизматических лидеров, которые мобилизуют своих последователей на перекраивание истории. Линия Дюранда, как признанная международная граница, является причиной недовольства и политических кризисов между соседними Афганистаном и Пакистаном и останется таковой и в будущем.

Рис. 6: Пространственная схема ирредентизма Пуштунистана Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии (iii) Граница Китая с Афганистаном и Таджикистаном Недостающим звеном между обеими границами является короткий участок КитайскоАфганской границы, которая сама по себе является частью спорной границы. Согласно мнению китайской стороны, их граница с Афганистаном и Таджикистаном тянется гораздо дальше на запад, в то время как фактическая современная граница согласована соседями Китая (Рис. 7). Все эти границы представляли собой неотъемлемую часть главного мирового раздела после Второй мировой войны. Передний край холодной войны был унаследован от своих исторических предшественников. Западный и Восточный блоки, а также нейтральные государства как Афганистан (до 1978 года) и независимый антисоветский путь Китайского коммунизма (с 1958 года) столкнулись на Памирском узле. Таким образом, далекий горный регион стал местом встречи соперничающих политических систем.

Ослабление этой конфронтации не остановило военных действий в регионе. Памирская граница сейчас разделяет новое независимое государство Таджикистан (с 1991 года) и Афганистан. Предыдущее мировое противоборство было заменено региональными конфликтами. Тем не менее, эти примеры не единичны. Почти все границы по дуге Гиндукуш-Гималаи оспариваются одной или другой стороной.

Рис. 7: Территориальные притязания КНР к Таджикистану Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии (iv) Пограничные споры внутри СССР и впоследствии Попыткой Советской национальной политики было создание новых республик, которые должны представлять территориально и административно этнические группы Центральной Азии. Соответственно, к 1929 году были созданы республики представляющие казахов, кыргызов, таджиков, узбеков и туркмен. Границы новых республик не совпадали с границами их предшественников Хивинского ханства и Бухарского эмирата и Туркестанским генерал-губернаторством. Если термин "искусственные границы" подходил бы в любом контексте, то он бы применялся в данном случае. Вновь определенные республики состояли из территориального центра, но очень часто в дополнение им придавались прилегающие территории анклавов и эксклавов внутри территории соседних республик (Рис. 8). В то время как этот феномен не представлял собой серьезных проблем во время существования СССР, так как в основном все территории управлялись из центра в Кремле и только международные границы с соседними странами, такими как Китай и Афганистан имели важность и были напрочно закрыты, то вначале 1990-х с обретением странами независимости он стал причиной возникших разногласий. Республиканские границы внутри СССР стали международными границами суверенных государств Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана. В проведенном исследовании через два года после обретения независимости Московский институт политической географии зафиксировал пограничных и территориальных споров вследствие развала Советского Союза (Halbach 1992: 5). В этом отношении Центральная Азия не была исключением, и эти конфликты с тех пор обострились. Согласно недавнему докладу Международной Кризисной Группы (МКГ 2002), в Центральной Азии нет ни одной страны, у которой не было бы пограничных споров со своими соседями. Для того, чтобы показать масштабы условий и требований я приведу несколько примеров: ирредентистские движения в Туркменистане хотят “возврата” Узбекистаном территории Хивинского и Хорезмского ханств.

Таджикские националисты требуют “возврата” Самарканда и Бухары. Узбекистан предъявляет права на восточную часть Ферганской долины, т.е. Ошскую область – нынешний экономический и торговый центр Южного Кыргызстана. Правительство Узбекистана не позволяет коллегам из соседних республик ознакомиться с архивными материалами в Ташкенте, свидетельствующими о принятых решениях по пограничным вопросам, начиная с 1920-х годов. Меры по аренде и добыче полезных ископаемых в эксклавах оспариваются еще с советского времени, например, использование Узбекской стороной месторождений нефти и газа в Южном Кыргызстане и отвод воды из Андижанского водохранилища для ирригации в сторону Ферганской долины (Рис. 8).

Только в Ферганской долине находятся семь анклавов, через которые проходят основные транспортные пути. Свобода передвижения сейчас более ограничена чем раньше в связи Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии с введением визового режима. Некоторые из этих мер были оправданы вследствие нападений боевиков, прошедших подготовку в Афганистане, разграбивших таджикские и кыргызские села на своем пути в Ферганскую долину в 1999 и 2000 годах. На карту поставлено будущее арендованной земли и эксклавов, созданных для защиты этнических меньшинств, и соседние правительства обсуждают варианты вынужденной эвакуации и миграции для начала переселения населения.

Рис. 8: Изолированные эксклавы на границах Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана (iv) Перспективы на будущее и разрешение конфликтов Надежда на дружественные отношения и взаимопонимание за последние годы не раз терпела неудачу. Все договаривающиеся партнеры заинтересованы в достижении наиболее благоприятных результатов со своей национальной точки зрения. На региональном уровне определенные надежды связаны с Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС), созданной в 1996 как “Шанхайская пятерка” (Россия, КНР, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан) и ставшей полноценной организацией под названием ШОС в 2001 году после присоединения Узбекистана.9 Мандат этой организации – улучшить взаимоотношения и экономическую конкурентоспособность Центральной Азии в глобальном мире. Поэтому ШОС поддержала открытие новых торговых коридоров между КНР и Кыргызстаном (дорога Иркештам) и Таджикистаном (дорога Кульма) соответственно. Два основных региональных игрока – Россия и КНР сотрудничают с Европейским Союзом в деле связи республик Центральной Азии через В 2004 году ШОС стала международно-признанной организацией, Секретариат которой находится в Пекине.

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии сеть дорог (маршрут TRACECA) с Европой через Кавказ. Участие в региональной и международной торговле может стать одним из основных стимуляторов преодоления наследия предыдущего геополитического вмешательства и отображения экономических интересов крупных экономических игроков нынешнего времени в будущем Центральной Азии.

Однако исследуемый регион пострадал не только от конфронтации времен холодной войны, но и региональных проблем, доставшихся в качестве колониального наследия и переросших в конфликт между соседями. После более 50 лет независимости Индия и Пакистан все еще вовлечены в военную конфронтацию, в значительной степени влияющую на экономические отношения и держащую горные регионы Каракорума и Запанных Гималаев в состоянии спора и неопределенности.

VI. КАШМИРСКИЙ ТУПИК: ПРОИСХОЖДЕНИЕ И

ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ

Существуют две точки зрения по поводу происхождения продолжающегося спора между Индией, Пакистаном и народом Кашмира о конституционном и территориальном статусе бывшего крупнейшего королевского государства Индийской империи.

Первая, это то, что осуществление так называемой "теории двух наций" потерпела неудачу в Кашмире. Махараджа Кашмира Хари Сингх, принадлежавший к индуистской династии Догра правил населением, большинство которого было последователями ислама. Исключением из этого правила были Ладах/Занскар, где в основном преобладали буддисты, и Джамму, население которого исповедовало индуизм. Согласно последней переписи населения перед разделением (1941), данные которой были использованы для “теории двух наций”, население Джамму и Кашмира составляло 4.02 млн. жителей. По религиозному составу населения цифры были таковыми: 77.1 % мусульман, 20.1 % индусов, 1.7 % сикхов, 1.0 буддистов и 0.1 % христиан. Выступая за независимость от Индии и Пакистана махараджа Хари Сингх сознательно откладывал принятие решения о присоединении к одной из сторон. История Кашмирской войны 1947-48 гг., вмешательство войск из Пакистана и Индии, и мирный договор, достигнутый при участии ООН многократно рассматривались.10 Первая Кашмирская война началась сразу же после независимости в 1947, а командовали как индийской армией, так и пакистанской высокопоставленные британские офицеры, что привело к парадоксальной конфронтации: в октябре 1947 года фельдмаршал сэр Клод Очинлек был См. для дополнительных ссылок Cf. Kreutzmann 1995, 2002b, Lamb 1991.

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии главнокомандующим индийской и пакистанской армий. Некоторые авторы предполагают, что этот факт послужил раннему участию ООН в мирных переговорах (Tariq Ali 1983: 65; Lamb 1994: 69). Согласно Ламбу (1994: 71-72) "мнение большинства [современных] британских наблюдателей... было, что самым лучшим решением является раздел старого штата Джамму и Кашмир таким образом, что Ладах и большая часть Джамму достается Индии, а остальное - Пакистану." Британский представитель при ООН в 1950 году неоднократно говорил о концепция раздела, но это предложение было отклонено Индией и Пакистаном в пользу проведения единого плебисцита во всем Кашмире.

В результате конфронтации линия прекращения огня разделила индийскую и пакистанскую сферы влияния. С небольшими изменениями она сохранилась до войны 1965 года, когда Кашмир стал основным военным театром действий. Ташкентское Соглашение, достигнутое в январе 1966 года Премьер министром Индии Лал Бахадуром Шастри и Президентом Пакистана Аюб Ханом при посредничестве Премьер министра СССР Алексея Косыгина, подтвердило статус-кво и отвод войск за фактическую линию контроля. Во время третьей индо-пакистанской войны 1971 года Кашмир был на второстепенной роли, и конференция в Симла 1972 года снова продлила статус-кво. С того времени все требования по проведению объективного референдума/плебисцита под контролем мирового сообщества о будущем статусе Кашмира откладывались.

С середины 1980-х каждое лето происходят столкновения между специальноподготовленными армейскими подразделениями за контроль над регионом ледника Сиачин. Пустые тропинки ненаселенного Сиачинского региона создают труднодоступное и отдаленное поле боя, где обе стороны воюют из-за недостатков топографов и неопределенности дипломатов на коммерчески непродуктивной территории. К сожалению, военнослужащие из горных регионов, которые адаптируются к высоте более 5000 метров и могут выжить в этих условиях, год за годом становятся жертвами этой бессмысленной войны. Кашмирские войны привлекли в северные регионы огромные арсеналы оружия для борьбы между двумя независимыми государствами, в которой местное население является пешками в соревновании, в котором ни одна из сторон не может одержать полную победу. В 1999 году чуть не разгорелась новая война между соперниками, когда “Каргилский кризиз” привел к боевым столкновениям, захвату и потере территории, а также многочисленным жертвам среди солдат, кто был по происхождению из горных регионов.

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии Необходимо сделать акцент на второй точке зрения из-за ее важности в соответствующих спорах: размер государства, которым правил бывший махараджа Кашмира, и его статус в соответствии с международным правом не соответствует требованиям всех заинтересованных сторон (Рис. 9). На индийских картах до нынешнего времени все северные области – бывшее агентство Гилгит, включая тогдашние княжества Хунза, Нагер и губернаторства Пунджал, Ясин, Кух, Гизер и Ишкоман, районы Чилас и Балтистан – помечались как часть Индийского Кашмира (cf. Рис. 4). Согласно этому, границы Кашмира на западе - с Читралом (Северо-западная пограничная провинция Пакистана) и на севере – с КНР. Но Индия также недооценивает нынешнюю границу с Китаем. Эта граница была установлена в соответствии с Пакистано-Китайским Соглашением 1963 года, которое разрешило вопрос об около 8,800 км2 спорной территории, 40 процентов которой на данный момент контролируется Пакистаном.

Кроме того, притязания Китая на Аксай Чин, последовавшие после строительства в году дороги Синьцзян-Тибет через эту необитаемую территорию, неприемлемы Индией.

Соответственно, на индийских картах Аксай Чин показан как территория Индии.

Рис. 9: Противоречивые требования и действительность в споре за Кашмир Точка зрения Пакистана со временем изменилась. Вследствие местного восстания, которое послужило для упразднения правления Догра в Гилгите и Балтистане, 1 ноября 1947 года была создана недолговечная "Независимая Республика Гилгит", для последующего единодушно принятого присоединения к Пакистану. Поэтому Пакистанское правительство официально делает различие между Кашмиром и Гилгитским Агентством (Северные области) (cf. Рис. 9). Эта точка зрения поддерживается долгим историческим исследованием и юридическим толкованием из Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии колониальных файлов относительно статуса определенных территорий Гилгитского Агентства. В 1941 году внутреннее решение, предписанное для административных целей, подвело итог предыдущего обсуждения двух рассматриваемых княжеств: "Хунза и Нагир:

- Хотя они находятся под сюзеренитетом Кашмирского государства, они не являются частью Кашмира, а разделяют государства." (IOR/2/1086/303).

Эта намеренная неопределенность в формулировке юридического статуса является одним из препятствий для принятия решения через переговоры. Правительство Пакистана рассматривает Северные области и Кашмир как отдельные самостоятельные образования и это находит отражение в разных конституционных конфигурациях. Азад Кашмир (AK) управляется своим президентом, избираемым ассамблеей, состоящей из Парламента и Совета АК. В отличие от этого, У Северных областей нет ни статуса провинции Пакистана, ни аналогичного полуавтономного парламентского устройства как в Азад Кашмире (cf. Рис. 9). В последнее время политики Азад Кашмира предпринимали попытки связать Северные области с вопросом стремления к проведению плебисцита во всем Кашмире. Хотя этот шаг, кажется, усилит их шансы в голосовании в пользу Пакистана, если референдум о присоединении к одной из стран когда-либо состоится, представители Северных областей отказываются сотрудничать. По их мнению, борьба за независимость преуспела в отказе от любого отношения к Кашмиру. В настоящее время федеральное правительство сделало шаг к объединению обоих регионов. Эти планы были отвергнуты с обоснованием, что не существует никакого этнического и регионального сходства, транспортных связей и экономических отношений. Так как население Азад Кашмира колеблется в пределах 3 млн., жители Северных областей (около 0.87 млн.

согласно последней переписи населения 1998 года) боятся господства Кашмирских бюрократов. Поэтому они выступают за независимую провинцию с аналогичными гражданскими правами и представительством как в других провинциях, а не отдельную конституцию как в случае с Азад Кашмиром.

И Индия, и Пакистан заявляют, что они являются законными представителями народа Кашмира, но в последнее время Кашмирские националисты выдвигали требование о создании независимого Кашмира, состоящего из контролируемого Пакистаном Азад Кашмира и индийской провинции Джамму и Кашмир. И Индия, и Пакистан отвергают это требование, так как у них есть стратегические интересы в регионе, и хотят получить свою долю в экономических богатствах Кашмира. Третьим вариантом может быть движущая сила к мирным переговорам и процессу примирения, который был инициирован Президентом Первезом Мушаррафом и Премьер министром Индии Аталом Бихари Ваджпаи. В отличие от ранних попыток, кажется, что сейчас переговоры Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии находятся на том пути, который может привести к соглашению в ближайшем будущем.

Обе страны сейчас находятся в таком положении, что они не могут позволить себе продолжающийся перерыв в экономических отношениях и связи. Линия контроля между Индией и Пакистаном все еще остается одной из международных границ с наименьшей экономической пропускной способностью.

Правовая база в случае с Азад Кашмиром также применима и к другим горным регионам Пакистана (cf. Рис. 4). Северные области напрямую управляются из Исламабада федеральным министром по делам Кашмира, Северных областей и пограничных регионов. В то же время министр является главой исполнительной власти и самым высокопоставленным представителем Северных областей и неизбранным членом Совета Северных областей. Жители все еще не имеют избирательных прав и своих представителей в Национальном Собрании, символизируя продолжающееся региональное неравенство в правовом статусе периферийных регионов.

Так называемые Территории племен разделяются на федерально-управляемые территории племен (ФУТП) и провинциально-управляемые территории племен (ПУТП) (cf. Рис. 4), на которых не устанавливаются ни федеральное, ни провинциальное законодательство, за исключением, если Президент Пакистана или его подчиненный губернатор провинции через назначенного Политического Агента даст на это указание. В последние месяцы специальный статус территорий племен выдвигался на первый план, когда Президент Первез Мушарраф начал военные операции в Вазиристане и на других территориях племен в поисках Осамы бен Ладена, муллы Омара и их сторонников. Во внутренней политике Пакистана территории племен имеют специальный статус довольно долгое время, начиная с начала применения так называемых "Нормативно-правовых актов касающихся преступлений на границе" 1872 года и до сих пор, и правительство оставило решение внутренних дел руководителям племен (маликам, сардарам).

Подводя итоги, можно отметить, что отличительным признаком горных регионов Пакистана в Гиндукуше, Каракоруме и Гималаях является состояние неопределенности, включая специальный правовой статус, прямое и непрямое правление и ограниченное действие определенных гражданских прав. Все эти особенности связаны с колониальным и геополитическим наследием. С другой стороны, на поднятие этих регионов выделяются большие субсидии. Они живут гораздо хуже остальных частей страны, если сравнить средние доходы провинций. Азад Кашмиру и Северным областям были выделены значительные средства для регионального развития. Необходимо выделять эти аспекты, когда мы начинаем обсуждать участие, управление и гражданское общество.

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии

VII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Начальной точкой нашего обсуждения был внешний интерес к периферийной Центральной Азии с далеко идущим влиянием на жизнь людей. Основным влиянием, ощущаемым до нынешнего дня, является установление международных и внутренних границ. Большая часть горной территории стала еще большей периферией после демаркации границ и потеряла свою экономическую ценность как транзитный регион для торговли. Безвыходное положение частично изменилось после окончания холодной войны, но не в стиле регионального сотрудничества.

Второе внешнее вмешательство имело даже еще большее влияние особенно на Таджикистан и Кыргызстан. Около 70 лет назад произошло основное изменение социально-экономических условий. Проект модернизации по-советски изменил стиль жизни и гражданские права. Приведу пример из источников того времени о содержании проекта: "ЦК КП Таджикской ССР разрабатывает план по сельскому хозяйству на Памире, идея его заключается в том, чтобы переделать мигрирующие племена в не меняющих местожительства жителей и оказать им содействие в выращивании своего пропитания вместо его завоза. Только начала работу биологическая станция на Памире на высоте 4,000 м над уровнем моря" (Правда 7.5.1934, процитировано по IOL/P&S/12/2273). "Правда" говорила правду: модернизация означала оседлость кочевников, которая была проведена с большими усилиями и строгостью. Результат заселения и введения "современного" животноводства можно увидеть во всех областях к северу от Амударьи, в то время как на южном берегу реки распространены "традиционные" формы содержания скота.

Аналогичные изменения можно увидеть и в организации людей, образовании и сельском хозяйстве. Процитирую источник 1934 года: "Хорог столица Советского Памира, там прошел 5-й съезд советов Горно-Бадахшанского региона. Пешком, на лошадях, на яках, на ослах, по горным тропинкам над обрывами добирались делегаты из далекого Мургаба, Борганга [Бартанга], Бахана [Вахана], и других мест на южной и восточной окраине СССР, граничащего с Афганистаном, Индией и Западным Китаем. Из 110 избранных делегатов 78 были таджиками, 16 - киргизами и 16 - русскими. В зале заседания было много женщин в своих белых платьях домотканого шелка. Хорог сейчас освещается электричеством, которое появилось и было впервые увидено памирцами весной этого года. Председатель съезда Файзилбеков говорил о замечательных событиях, которые Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии произошли на Советском Памире. Аэропланы летают над неприступными горными хребтами, из Хорога в Ош была сооружена отличная автомобильная дорога длиной в км, которая теперь соединяет Памир с остальной частью СССР. Раньше на всем Памире была только 1 школа, а теперь их 140 и педагогическое училище, для которого строятся здания европейского типа вместо темных и душных землянок или кожаных палаток. На Памире были организованы колхозы, они растут и собирают хорошие урожаи пшеницы, проса и бобовых. Теперь в них знают как удобрять свои поля, чтобы получать хорошие урожаи" (Известия 29.11.1934, процитировано по IOL/P&S/12/2273).

Иронично с исторической точки зрения, что сейчас начался процесс трансформации, который является попыткой поворота назад этих реформ и приватизации коллективной собственности (Рис. 10), и в котором домохозяйства вернутся к фермерской практике своих дедов, и традиционное знание соседних стран будет адаптировано в качестве меры по преодолению ситуаций продовольственного кризиса и сведен к минимуму риск. В этом отношении, внешнее вмешательство в Центральной Азии будет являться неудачной попыткой осуществления теории модернизации, в то же время во многих других аспектах оно будет успешным. Пока же переход, начиная с приобретения независимости суверенными государствами Центральной Азии, был неудачным для продолжения процесса модернизации.

Рис. 10: Преобразования в вопросе собственности на землю и прав собственности в Таджикистане Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии Урок, который можно извлечь из геополитического вмешательства на периферийных горных территориях, это то, что решения, которые принимались в центре империй, всегда влияли на средства к жизни людей, не принимавших участие в процессе принятия этих решений. Социально-политическое вмешательство приводило к созданию во время холодной войны арены конфронтации на Памире, Гиндукуше и Гималаях, регионе мира с наиболее проницаемыми границами. Результатом нынешнего развития событий может стать сближение жизненных условий, характера распределения доходов и индикаторов человеческого развития. Особенно, если горные фермеры и скотоводы смогут использовать опыт своих коллег, предприниматели – воспользуются трансграничной торговлей так, как было невозможно в течение жизни более чем двух поколений.

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии VIII. ССЫЛКИ Ali, A. (2002): A Siachen Peace Park. The Solution to a Half-Century of International Conflict?

In: Mountain Research and Development 22 (4): 316- Bregel, Y. (2003): An Historical Atlas of Central Asia. Leiden, Boston: Brill (Handbbook of Oriental Studies, Section 8: Central Asia, Vol. 9) Christian, D. (2000): Silk roads or steppe roads? The silk roads in world history. In: Journal of World History 11 (1): 1-26.

Crown Representative's Records - Indian States Residencies - Gilgit, Chilas, Hunza and Nagir Files (Confidential) 1941: Serial No. IOR/2/1086/303 - Number of Proceedings 17C/41: Status of Hunza, Nagir... vis-a-vis the Kashmir State. Decision that these territories are not part of the Kashmir State (India Office Library & Records, London) Davis, L. E. & R. M. Huttenback (1987): Mammon and the pursuit of Empire: The political economy of British Imperialism, 1860-1912. Cambridge: Cambridge University Press.

Ehlers, E. & H. Kreutzmann (eds.) (2000): High mountain pastoralism in Northern Pakistan.

Stuttgart: Franz Steiner-Verlag (= Erdkundliches Wissen 132) Felmy, S. (1993): The Dividing Line. In: Newsline 5 (5-6): 72- Felmy, S. & H. Kreutzmann (2004): Wakhan Woluswali in Badakhshan. Observations and reflections from Afghanistan's periphery. In: Erdkunde 58 (2): 97- Fraser-Tytler, W. K. (1953): Afghanistan. A study of political developments in Central and Southern Asia. London, New York, Toronto: Oxford University Press Gillard, D. (1977): The Struggle for Asia 1828-1914. A Study in British and Russian Imperialism. London: Methuen Gills, B. K. & A. G. Frank (1991): 5000 years of World System History: The Cumulation of Accumulation. In: Chase-Dunn, C. & T. Hall (eds.): Precapitalist Core-Periphery Relations. Boulder: Westview Press: 66- Halbach, U. (1992): Ethno-territoriale Konflikte in der GUS (= Berichte des Bundesinstituts fr ostwissenschaftliche und internationale Studien 31-1992). Kln: Selbstverlag Hauner, M. (1989): Central Asian Geopolitics in the Last Hundred Years: A Critical Survey from Gorchakov to Gorbachev. In: Central Asian Survey 8: 1- Hauner, M. (1992): What is Asia to us? Russia's heartland yesterday and today. London:

Значение геополитических вопросов для развития горных регионов Центральной Азии International Crisis Group (2002): Central Asia: Border disputes and conflict potential. Osh, Brussels (= ICG Asia Report No. 33) Kreutzmann, H. (1995): Globalization, spatial integration and sustainable development in Northern Pakistan. In: Mountain Research and Development 15 (3): 213- Kreutzmann, H. (1996): Ethnizitt im Entwicklungsproze. Die Wakhi in Hochasien. Berlin:

Dietrich Reimer-Verlag Kreutzmann, H. (1997): Vom Great Game zum Clash of Civilizations? Wahrnehmung und Wirkung von Imperialpolitik und Grenzziehungen in Zentralasien.In: Petermanns Geographische Mitteilungen 141 (3): 163- Kreutzmann, H. (1998): The Chitral Triangle: Rise and Decline of Trans-montane Central Asian Trade, 1895-1935. In: Asien-Afrika-Lateinamerika 26 (3): 289- Kreutzmann, H. (2002a): „Great Game“ in Zentralasien. Eine neue Runde im Grossen Spiel?

In: Geographische Rundschau 54 (7-8): 47- Kreutzmann, H. (2002b): Streit um Kaschmir. In: Geographische Rundschau 54 (3): 56- Kreutzmann, H. (2003): Ethnic minorities and marginality in the Pamirian knot. Survival of Wakhi and Kirghiz in a harsh environment and global contexts. In: The Geographical Journal 169 (3): 215- Kreutzmann, H. (2004): Ellsworth Huntington and his perspective on Central Asia. Great Game experiences and their influence on development thought. In: GeoJournal 59: 27- Lamb, A. (1991): Kashmir. A Disputed Legacy 1846-1990. Hertingfordbury: Roxford Books (reprint: Karachi: Oxford University Press 1992) Lamb, A. (1994): The Indian claim to Jammu & Kashmir: conditional accession, plebiscites and the reference to the United Nations. In: Contemporary South Asia 3 (1): 67- Lattimore, O. (1950): Pivot of Asia. Sinkiang and the Inner Asian Frontiers of China and Russia. Boston: Little, Brown & Co.

Mackinder, H. J. (1904): The Geographical Pivot of History. In: The Geographical Journal Rashid, A. (2000): Taliban. Islam, Oil and the New Great Game in Central Asia. London, New Roy, O. (2000): The new Central Asia. The creation of nations. London, New York: Tauris Tariq Ali (1983): Can Pakistan Survive? The death of a state. Harmondsworth: Penguin Books