«МЕНТАЛЬНЫЕ РЕСУРСЫ СУБЪЕКТА В РАЗНЫЕ ВОЗРАСТНЫЕ ПЕРИОДЫ ...»

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Костромской государственный университет имени Н.А. Некрасова»

На правах рукописи

Хазова Светлана Абдурахмановна

МЕНТАЛЬНЫЕ РЕСУРСЫ СУБЪЕКТА

В РАЗНЫЕ ВОЗРАСТНЫЕ ПЕРИОДЫ

Специальность 19.00.13 – Психология развития, акмеология (психологические наук

и)

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени доктора психологических наук

Научный консультант доктор психол. наук профессор Холодная Марина Александровна Кострома,

ОГЛАВЛЕНИЕ

Стр.

Введение……………………………………………………………………….. Глава 1. Исследование ресурсов в психологической науке: проблемы и основные противоречия………………………………………………...... 1.1. Ресурсы как фактор противостояния рискам в психологии развития... 1.2. Ресурсы как фактор сохранения психического здоровья в позитивной психологии и психологии здоровья……………………………...………….. 1.3. Ресурсы как фактор успешности и противостояния утомлению в психологии спорта, психологии труда и организационной психологии….. 1.4. Интеллектуальные способности как фактор эффективности деятельности в психологии способностей……………………………….…. 1.5. Ресурсы как фактор совладания со стрессом в психологии совладающего поведения………………………………………………..…... 1.6. Динамика ресурсов в психологических теориях стресса и копинга………………………………………………………………………...

Выводы к главе1……………………………………………………………… Глава 2. Теоретико-методологические основания исследования ментальных ресурсов субъекта……………………………………………. 2.1. Значение категорий «субъект» и «субъектность» для исследования ментальных ресурсов субъекта………………………………………………. 2.2. Проблема критериев субъекта и субъектности в разные возрастные периоды……………………………………………………………………….. 2.3. Системный анализ в исследовании ментальных ресурсов субъекта… Выводы к главе 2………………………………………………………….. Глава 3. Ментальные ресурсы субъекта: понятие, функции, динамика……………………………………………………………………… 3.1. Ресурсы субъекта: проблема определения понятия……………………. 3.2. Ресурс, резерв и потенциал как различные механизмы регуляции активности субъекта………………………………………………………..... 3.2. Ментальные ресурсы: определение, категориальные признаки и функции……………………………………………………………………….. 3.3. Характеристики системы ресурсов субъекта…………………………... 3.4. Динамические процессы в системе ресурсов субъекта ……………….. Выводы к главе 3……………...…………………………………………..….. Глава 4. Методические аспекты исследования ментальных ресурсов субъекта: проблемы, стратегии и методы……………………………….. 4.1. Анализ основных методических подходов к исследованию ресурсов субъекта ……………………………………………………………………….. 4.2. Эмпирические стратегии и методы исследования ментальных ресурсов субъекта…………………………………………..………………... Организация и программа эмпирического исследования 4.3.

ментальных ресурсов субъекта………………………………………………. Выводы к главе 4……………………………………………………………… Глава 5. Ментальные ресурсы субъекта в подростковом возрасте……………………………………………………………………….. 5.1. Серия 1: Представления подростков о собственных ресурсах……...… 5.2. Ментальные ресурсы одаренных старшеклассников………….………. 5.2.1. Серия 2. Ресурсы саморазвития и самореализации одаренных старшеклассников…………………………………………………..………… 5.2.2. Серия 3. Ресурсы одаренных старшеклассников в совладании с социально-психологическими трудностями

5.3. Исследование роли интеллекта как модератора рисков развития…………………………………………………………………….….

5.3.1. Серия 4. Роль интеллекта в совладающем поведении у подростков с высокой личностной тревожностью…………………………….………… 5.3.2. Серия 5. Исследование роли интеллекта в совладающем поведении 5.4.Серия 6. Креативность как ресурс развития и совладающего 6.1. Серия 8. Представления субъекта о собственных ресурсах в Серия 9. Ресурсная роль социального интеллекта и лидерской позиции в 6.4. Серия 11. Ментальные ресурсы в ситуации временной разлуки 6.5. Серия 12. Телесное Я как ментальный ресурс в юношеском возрасте и его развитие ……………………………………………………………….… Глава 7. Ментальные ресурсы в период взрослости…………………….. 7.1. Серия 13. Представление о собственных ресурсах в период взрослости

7.3. Серия 15. Эмоциональный интеллект как ресурс субъекта в трудных жизненных ситуациях…………………………………………………………. 7.4. Серия 16. Ментальные ресурсы сохранения активности в пожилом возрасте………………………………………………………………………… 7.5. Серия 17. Исследование истощения психических ресурсов в ситуации Глава 8. Ментальные ресурсы субъекта: итоги и перспективы исследования………………………………………………………………….. 8.1. Обобщение результатов эмпирического исследования………….…….. 8.2. Концепция ментальных ресурсов субъекта……………...……………… Выводы………………………………………………………………………… Заключение…………………………………………………………………….. Список иллюстративного материала………………………………………… Приложения……………………………………………………….……………

ВВЕДЕНИЕ

Степень разработанности проблемы и актуальность исследования.

Современная нестабильная, кризисная политическая и экономическая ситуация в России и во всем мире предъявляет особые требования к человеку как субъекту жизни, ответственному за собственные выборы и собственную продуктивность.

Однако одни люди, несмотря на травмирующие условия жизни, череду потерь и негативных событий, остаются жизнестойкими, активными, сохраняют надежду на лучшее и веру в людей, а другие, на чью долю не выпало и десятой части испытаний, доставшихся первым, кажутся сломленными, живут без радости и осложняют жизнь другим людям.

Вероятно, ответ на вопрос о причинах сохранения и развития субъектности вопреки вызовам времени лежит в плоскости исследования «внутренних сил»

человека. В этом контексте значительный интерес представляет проблема ресурсов, позволяющих человеку демонстрировать высокие достижения, успешно справляться с требованиями жизни, совладать с разнообразными стрессами, как повседневными, так и экстремальными и хроническими, испытывать удовлетворение собственной жизнью, то есть чувствовать себя и быть подлинным хозяином – субъектом – собственной жизни. Именно ресурсы как «позитивные черты личности» (М.Е.Р. Seligman, М. Csikszentmihalyi, 2000), внутренние силы, существенно расширяют возможности человека, повышают его ценность в глазах окружающих, делают его более успешным, продуктивным, жизнестойким.

Можно констатировать, что ресурсы – это фактор эффективности и осознанности жизни, «значимый капитал для каждой личности» [307].

Изучение ресурсов в последнее время привлекает все большее внимание исследователей в различных областях знания. Можно выделить два аспекта в использовании понятия «ресурс»: во-первых, оно используется как полидисциплинарное в самых разных науках (в философии, географии, геологии, экономике), во-вторых, как внутридисциплинарное в различных отраслях психологии. Однако даже в зарубежной психологии, где проблема ресурсов исследуется уже более 30 лет, эта область считается достаточно молодой и перспективной, инициирующей большое количество исследований в психологии стресса, копинг-поведения и психологии развития (M. Aldwin, А. Antonovsky, М.

Csikszentmihalyi, R.F. Baumeister, B.J. Schmeichel, K.D. Vogs, S.E. Hobfoll, C.J. Holahan, R. Lasarus, S. Folkman, K. Niebank, B. Matheny, D. Navon, F.

Petermann, H. Scheithauer, М.Е.Р. Seligman, S. Taylor и др.). Во всех этих исследованиях ресурс рассматривается как фактор, способствующий успешной адаптации человека к миру и выполняющий важную буферную функцию – противостояния стрессу и минимизации рисков нарушения развития.

В отечественной психологии история исследований ресурсов не столь значительна. Одним из первых на актуальность проблемы человеческих ресурсов обратил внимание Б.Г. Ананьев, выразив надежду на то, что в будущем можно будет построить «... общую модель резервов и ресурсов личности, которые проявляют себя в самых различных направлениях в зависимости от реального процесса взаимодействия человека с жизненными условиями внешнего мира и от структуры личности самого человека» [15, с. 325]. В настоящее время понятие «ресурс» активно используется в общепсихологических работах (Т.В. Корнилова, Е.А. Сергиенко), психологии развития (Е.А. Сергиенко) и психологии личности (Д.А. Леонтьев), исследованиях по социальной психологии (С.А. Багрецов, А.Н.

Лутошкин), психологии стресса (В.А. Бодров), психологии интеллекта (В.Н.

Дружинин, М.А. Холодная), психологии труда и спорта (Д.Н. Завалишина, Л.Г.

Дикая, В.Г. Толочек). Ресурсы рассматриваются как аспект описания стратегий жизни (К.А. Абульханова; Л.И. Анцыферова), фактор преодоления стресса (В.А. Бодров, Т.Л. Крюкова, А.Н. Демин, Е.Ю. Кожевникова, Е.А. Петрова), регуляции деятельности и поведения (Л.И. Дементий, Л.Г. Дикая, Т.В.

Корнилова, В.И. Моросанова, Е.А. Сергиенко). Понятие «ресурс» употребляется в самых различных сочетаниях: «когнитивный ресурс» (В.Н. Дружинин), «интеллектуальный ресурс» (М.А. Холодная), «ресурсы контроля поведения»(Е.А. Сергиенко), «ресурсы интеграции» (В.М. Шлаина), «ресурсные состояния» (В.В. Козлов).

способности (А.А. Алексапольский, В.Н. Дружинин, Н.Б. Горюнова, Е.А.

Csikszentmihalyi, В.А. Бодров, Е.Ю. Кожевникова, Д.А. Леонтьев), особенности организации индивидуального ментального опыта (М.А. Холодная), социальные группы, к которым принадлежит личность и отношения в них (C.Jakobi, G. Esser, F. Petermann, H. Scheithauer, Т.Л. Крюкова, Е.В. Куфтяк, М.В. Сапоровская, Е.А.

Петрова), опыт проживания и совладания с трудными ситуациями (C.M. Aldwin, K.J. Sutton, M.E. Lachman), а также условия и объекты среды (S.E. Hobfoll, C.J. Holahan). Исходя из этих исследований, к классу ресурсов могут быть отнесены как внутренние переменные, так и внешние по отношению к субъекту объекты, что делает их перечень фактически неисчерпаемым. Кроме того, эмпирические данные, полученные разными авторами, часто являются противоречивыми или недостаточными для обоснованных выводов, сами исследования носят скорее частный характер, что затрудняет обобщение результатов и их интерпретацию.

Одной из важнейших современных тенденций, фактически отсутствующих в отечественной психологии, является изучение динамических процессов в системе ресурсов субъекта: их мобилизации, расхода, сохранения, экономии, восстановления, развития (S.E. Hobfoll, C.J. Holahan, R.F. Baumeister, B.J. Schmeichel, K.D. Vogs).

исследований в данной проблемной области, не сложилось ни единого понимания того, что такое ресурсы, ни принятой всеми классификации ресурсов, нет пока четких критериев ресурсности, не сформирована соответствующая система понятий, то есть можно констатировать недостаточность теоретической разработанности данной проблемы в плане обоснования и определения соответствующего понятийного аппарата. Исследования ресурсов чаще всего носят экстенсивный характер, расширяющий представления о феноменологии ресурсов. Во-вторых, до сих пор нет ответа на вопрос о том, каким образом функционирует система ресурсов, не ясно, есть ли индивидуальная специфика в ее структуре, как изменяется и изменяется ли вообще ее состав в разные возрастные периоды.

Анализ степени разработанности проблемы позволил выделить следующие противоречия:

– между теоретической и практической значимостью проблемы ресурсов субъекта и недостаточным уровнем ее разработанности в психологической науке и практике;

противостоять вызовам времени и изменять обстоятельства, и отсутствием практико-ориентированных программ психологической помощи и профилактики истощения и ослабления системы ресурсов субъекта, а также программ, направленных на ее развитие;

– между наличием большого количества эмпирических исследований, направленных на раскрытие ресурсной роли различных личностных и социальных переменных и недостаточной представленностью в данном проблемном поле комплексных исследований, позволяющих систематизировать и объединить эмпирические данные в целостную концепцию индивидуальных ментальных ресурсов субъекта в различных сферах жизнедеятельности;

– между акцентированием ключевой роли ресурсов в повышении продуктивности жизни и отсутствием понимания и описания механизмов их функционирования: процессов мобилизации, расходования, истощения, восстановления и развития ресурсов в разные возрастные периоды.

Все вышесказанное позволило сформулировать проблему исследования, которая состоит в создании концепции ментальных ресурсов субъекта. Наша основная позиция состоит в том, что ресурсы нужны человеку не только в трудных ситуациях, но и просто для того, чтобы жить продуктивно. Тем не менее, они наиболее ощутимо проявляются в неблагоприятных для развития субъекта условиях и отражают меру эффективности поведения.

эмпирическая верификация концепции ментальных ресурсов субъекта.

Объект исследования – ментальные ресурсы субъекта.

Предмет исследования – феноменология и динамика ментальных ресурсов субъекта в разные возрастные периоды.

обеспечивающие эффективность его жизнедеятельности в разные возрастные периоды, могут быть рассмотрены как феномены ментального опыта, органически связанные с процессами концептуализации (категоризации, объяснения, интерпретации) происходящего, включая собственные психические состояния. Ментальные ресурсы организованы в систему, которая может быть охарактеризована как с точки зрения ее структуры, так и с точки зрения динамических процессов, обеспечивающих ее функционирование.

Эмпирические гипотезы исследования:

Ментальные ресурсы субъекта характеризуются индивидуальной и типологической, а также возрастной спецификой.

Ментальные ресурсы повышают эффективность деятельности, в том числе совладающего поведения, улучшают адаптацию, минимизируют риски развития, способствуют повышению уверенности в собственных силах, подержанию позитивной Я-концепции и чувства субъективного благополучия.

Интеллектуальные способности, ключевой из которых является способность к концептуализации, играют особую роль в системе ментальных ресурсов: они обеспечивают адекватную когнитивную оценку ситуации, позволяют находить новые пути решения проблемы и совладания с трудными жизненными ситуациями, создавать и привлекать новые ресурсы, в том числе наделять ресурсным значением свои психические качества и объекты внешней среды.

Важнейшим фактором мобилизации ресурсов является ситуационный контекст.

Истощение ресурсов субъекта имеет ярко выраженную депрессивную симптоматику, развивается в результате воздействия экстремального, хронического или пролонгированного стресса и приводит к непродуктивному совладающему поведению.

Ресурсы могут восстанавливаться и развиваться в процессе не только собственной активности субъекта, но и в условиях психологической и психотерапевтической работы, направленной на открытие субъектом собственных возможностей и на обучение навыкам управления ресурсами.

Объект, предмет, цель, гипотезы обусловили постановку и решение задач исследования.

В теоретической части исследования:

Провести теоретический анализ различный направлений исследования ресурсов в отечественной и зарубежной психологии и разработать структурнофункциональную концепцию (модель) ресурсов субъекта, интегрирующую теоретическое и эмпирическое знание о ресурсах, накопленное в различных областях психологии.

Определить понятие «ресурс» через категорию ментального опыта, выделить и описать категориальные признаки ресурса через соотнесение данного понятия с семантическими полями понятий «резерв» и «потенциал».

Разработать представление о функционировании системы ресурсов и на основании теоретико-эмпирического анализа описать динамические процессы мобилизации, истощения, восстановления и развития ресурсов субъекта.

В методической части исследования:

4. Разработать эмпирические стратегии изучения ментальных ресурсов субъекта.

5. Расширить комплекс психодиагностических методов исследования ресурсов субъекта посредством создания комплекса качественных методов и методических приемов.

В эмпирической части исследования:

8. Исследовать индивидуальные и типологические особенности системы ресурсов субъектов в разные возрастные периоды.

9. Описать функции ментальных ресурсов в процессе жизнедеятельности субъекта.

интеллектуальных способностей.

11. Изучить динамические процессы в системе ресурсов субъекта:

истощение, восстановление, развитие, описывающие ее функционирование.

Методологическую основу исследования составили фундаментальные положения субъектно-деятельностного подхода (С.Л. Рубинштейн, А.В.

Брушлинский, К.А. Абульханова, В.В. Знаков, Е.А. Сергиенко, З.И. Рябикина), системного и комплексного подхода в психологической науке (Б.Г. Ананьев, В.Г.

Асеев, Б.Ф. Ломов, В.А. Барабанщиков).

Теоретической основой работы выступили положения системносубъектного подхода (Е.А. Сергиенко), в основе которого лежат идеи психологии субъекта (С.Л. Рубинштейн, А.В. Брушлинский) и системного подхода (Б.Г.

Ананьев, Б.Ф. Ломов), когнитивного и когнитивно-поведенческого подхода (A.

Bandura, G. Kelly, D.A. Norman, D. C. Bobrov, R. Lasarus, S. Folkman), психологии интеллекта (В.Н. Дружинин, М.А. Холодная, R. Sternberg), теоретические положения психологии человеческоо бытия (В.В. Знаков), психологии регуляции поведения (О.А. Конопкин, В.И. Моросанова, О.С. Никольская, Е.А. Сергиенко и др.), отечественный подход к психологическому совладанию (Р.М. Грановская, Т.Л. Крюкова, А.В. Либина, И.М. Никольская, Н.А. Сирота, В.М. Ялтонский и др.), а также теоретико-эмпирические достижения в исследованиях ресурсов и потенциалов субъекта (S. Hobfoll, F. Petermann, H. Scheithauer, В.А. Бодров, Е.Ю.

Кожевникова, Л.А. Головей, Е.А. Петрова, Е.А. Сергиенко, В.А. Толочек, Л.И.

Дементий).

концептуальных положений диссертации использовались теоретический анализ, сопоставление и обобщение, интерпретация и реинтерпретация современных теоретико-эмпирических исследований в отечественной и зарубежной психологии, теоретическое моделирование. 2. Организационные: сравнительный анализ («метод поперечных срезов»), анализ индивидуальных случаев, формирующий эксперимент. 3. Эмпирические: тестирование с использованием современных психодиагностических методик, анкетирование, интервью, метод экспертных оценок. Учитывая специфику изучаемых феноменов, преимущества отдавались качественным методам, а именно полуструктурированному феноменологическому интервью, анализу продуктов деятельности (сочинений, нарративов, рисунков). 4. Методы обработки данных: количественный (сравнительный, корреляционный, регрессионный, кластерный анализ) и качественный анализ (контент-анализ материалов интервью, самоописаний, свободных высказываний, анализ рисунков). Статистическая обработка результатов исследования осуществлялась с применением компьютерных пакетов STATISTICA 6.0, SPSS V. 11.0.

Эмпирическая база исследования. Настоящее исследование проводилось в 2002-2013 гг. в г. Кострома и Костромской области, г. Ярославль, Ленинградской области, г. Саратов. На разных этапах исследования в нем приняли участие 1220 человек в возрасте от 13 до 86 лет, среди них: 1) подростки в возрасте от 13 до 17 лет, учащиеся 9-11 классов школ, всего 631 чел.; 2) студенты вузов в возрасте от 17 до 24 лет, всего 308 чел.; 3) взрослые люди в возрасте от 25 до 60 лет, в том числе пожилые люди (51 чел.), всего 281 чел.

сформулированных на их основании выводов обеспечивается теоретикометодологической обоснованностью; использованием валидных диагностических статистической обработки.

отечественной психологии предложена концепция ментальных ресурсов субъекта индивидуальные и типологические особенности системы ментальных ресурсов.

Впервые показано значение интеллектуальных способностей для организации и функционирования системы индивидуальных ресурсов в разных аспектах жизнедеятельности, их роль в «открытии» и создании новых ресурсов субъекта. В качестве системообразующего фактора (мегарегулятора системы индивидуальных ментальных ресурсов) рассматривается способность к концептуализации (категоризации, собственные психические состояния. Впервые в отечественной психологии описаны динамические процессы в системе ресурсов субъекта, связанные с ее функционированием: мобилизация, истощение, восстановление и развитие.

Систематизировано и расширено представление о функциях ментальных ресурсов с точки зрения поддержания и развития субъектности.

На основании результатов эмпирических исследований предложена классификация ментальных ресурсов субъекта, в частности, выделены ресурсы эмоционально-волевые, интеллектуальные, коммуникативные, мотивационные и Конкретизированы представления об истощении ресурсов субъекта как дезадаптивном состоянии, развивающемся в результате воздействия пролонгированного или хронического стресса, описаны его соматические, когнитивные, эмоциональные и поведенческие признаки.

Теоретическая значимость работы обусловлена тем, что на основе интеграции существующих в различных отраслях психологии подходов к исследованию ресурсов предложена авторская концепция ментальных ресурсов субъекта. Содержащиеся в диссертационном исследовании теоретические обобщения современных зарубежных и отечественных концепций способствуют дальнейшему научному развитию представлений о роли ресурсов в психологии совладающего поведения и, шире, – в психологии субъекта.

Расширен понятийный аппарат психологии за счет уточнения понятия «ресурс»: впервые сформулировано понимание ресурса как феномена ментального опыта; предложены категориальные признаки ментального ресурса, позволяющие дифференцировать его от резерва и потенциала; описано значение ментального ресурса для повышения эффективности деятельности в трудных жизненных ситуациях, ситуациях достижений и неопределенности, которые рассматриваются как ситуации вызова субъекту. Определен феномен «истощение ресурсов», проведено сопоставление истощения ресурсов, разворачивающегося в повседневной жизни субъекта, с феноменом психоэмоционального истощения в профессиональной деятельности. Показано, что истощение ресурсов затрагивает все сферы жизнедеятельности и связано с состоянием депрессии.

В целом, реализованный в теоретическом и эмпирическом исследовании подход расширяет представления о ресурсах субъекта через анализ индивидуального и типологического, а также динамических процессов в системе ресурсов.

Практическая значимость исследования. Полученные в настоящей работе результаты дают возможность их использования в осмыслении проблемы продуктивности субъекта на разных возрастных этапах.

Выделены и описаны возможности развития системы индивидуальных ресурсов в процессе психотерапевтической интервенции и развивающей работы психолога. Материалы исследования были положены в основу программы психологической помощи в кризисные этапы онтогенетического развития, в том числе связанные с необратимым нарушением одного из членов семьи.

Разработанные и апробированные автором методы исследования ресурсов представляют ценность для исследователей, практикующих психологов и психотерапевтов и могут быть включены в набор психодиагностического инструментария для работы с субъектами в разным уровнем саморегуляции, переживающими кризис.

Результаты исследования представляют интерес для психологической и социально-педагогической практики, для специалистов помогающих профессий, заинтересованных в прогностических оценках и комплексном исследовании функционирования субъекта как в трудных, так и в обыденных жизненных ситуациях. Кроме того, результаты могут быть использованы при создании учебных курсов и практикумов для студентов психологического и социальнопедагогического направлений обучения, повышения квалификации специалистов образования и здравоохранения.

Положения, выносимые на защиту:

Ментальные ресурсы понимаются как характеристики внутренней (интрасубъектной) и внешней (физической или социальной) среды, которые устойчиво связываются в ментальном опыте субъекта с позитивным эффектом, наличием ощутимого преимущества в условиях решения жизненно важных проблем.

Ментальный ресурс может быть описан следующими категориальными признаками: представленность в ментальном опыте на основе концептуализации событий и собственных возможностей; устойчивость как относительная стабильность во времени; связь с успешностью и эффективностью жизнедеятельности и достижением индивидуальных целей; принципиальная возможность осознания в процессе рефлексии или психотерапевтической интервенции. Понятие «ресурс» дифференцируется от сходных понятий «резерв»

и «потенциал» на основании отнесенности к разным уровням регуляции субъектной активности.

Ментальных ресурсы субъекта объединены в систему, обладающую структурными и функциональными особенностями. Структурный аспект системы ресурсов представлен элементами, в качестве которых выступают свойства субъекта, а также ее индивидуальными и типологическими особенностями.

Универсальными характеристиками системы ресурсов являются: целостность и организованность, динамичность, устойчивость, гетерогенность и гетерохронность формирования, сочетание двух типов организации – гетерархии и иерархии. Функциональный аспект системы ресурсов характеризуется ее динамическими процессами (эффектами мобилизации, истощения, развития), а также процессами, позволяющими субъекту управлять собственными ресурсами.

Интеллектуальные способности выполняют особые функции в системе индивидуальных ресурсов: позволяют более позитивно, в контексте личностного интеллектуальных способностей являются концептуальные способности, которые за счет концептуализации (категоризации, объяснения, интерпретации) происходящего позволяют субъекту управлять собственными ресурсами (прогнозировать расход и восстановление, оценивать эффективность вложения) и «открывать» новые ресурсы.

На основе процесса концептуализации субъект наделяет объекты (интрапсихологической) среды ресурсным значением, приписывая им смысл (личностную значимость) и ценность (полезность) для достижения определенных (позитивных) результатов, в широком плане – для поддержания и развития субъектной активности. Наделение ресурсным значением объектов, так же как и отражение ценности внутренних свойств, зависит от социокультурного контекста.

Динамика системы ментальных ресурсов субъекта описывается процессами мобилизации, расхода, истощения и восстановления. Истощение ментальных ресурсов понимается как дезадаптивный феномен, затрагивающий все сферы жизнедеятельности субъекта.

Функциями ментальных ресурсов являются достижение позитивных (субъективно и объективно) результатов: улучшение адаптации, повышение установление и поддержание тесных контактов с другими людьми; улучшение понимания ситуации и собственных возможностей; подержание позитивной Яконцепции, рост и развитие личности; усиление самоконтроля; повышение самоэффективности; привлечение и создание новых ресурсов.

исследования и защищаемые положения обсуждались на методологических семинарах и заседаниях кафедры социальной психологии, общей психологии и акмеологии Костромского государственного университета (2000-2013), на методологических семинарах и заседаниях лаборатории психологии способностей и ментальных ресурсов и психологии развития Института психологии РАН (2012Результаты исследования были представлены и апробированы на международных, всероссийских, межрегиональных и региональных научных и научно-практических конференциях, симпозиумах и семинарах. Они были представлены на III и V Всероссийских съездах РПО (Санкт-Петербург, 2003;

Москва, 2012), трех международных конференциях «Психология совладающего поведения» (Кострома 2007, 2010, 2013), научной конференции, посвященной памяти Я.А. Пономарева и В.Н. Дружинина «Психологические исследования интеллекта и творчества» (Москва, 2010), на юбилейной конференции, посвященной 40-летию Института психологии РАН и 85-летию его основателя Б.Ф. Ломова (Москва, 2012), конференции «Ананьевские чтения» (СанктПетербург, 2012).

Диссертационное исследование выполнялось в рамках научных исследовательских проектов, поддержанных Российским научным гуманитарным фондом РГНФ (№№ 04-06-00097а, РГНФ проект №02-06-00048а, 12-14-44002а, и Министерством образования (2010-2011, 2012-2013).

Результаты и выводы исследования применяются при чтении учебных курсов «Психология стресса», «Возрастно-психологическое консультирование», «Развитие системы когнитивных ресурсов субъекта», «Социальные стрессы»

Материалы диссертации отражены в 65 публикациях общим объемом п.л.

Структура диссертации.

Работа состоит из введения, 8 глав, заключения, библиографии (509 источников) и 22 приложения. Объем основного текста диссертации составляет 423 страницы. Текст диссертации включает в себя таблицы и 26 рисунков.

ГЛАВА 1. ИССЛЕДОВАНИЯ РЕСУРСОВ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ

НАУКЕ: ПРОБЛЕМЫ И ОСНОВНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ

Категория «ресурс», которая является предметом изучения в данной работе, привлекает все большее внимание исследователей в различных областях знания.

Первоначально ресурсный подход сложился в рамках микроэкономической теории и использовался для моделирования процессов производства в экономических системах, а также в теории информации для описания процесса переработки информации.

Однако последние два десятилетия это понятие активно используется и в психологии. Как пишет Т.П. Зинченко, ресурсный подход приобретает в последнее время «статус междисциплинарного объяснительного принципа взаимодействия объединенных в системные комплексы объектов» [116, c. 268].

Ресурсы в разных отраслях психологического знания рассматриваются как фактор противостояния рискам дезадаптации, профессиональному утомлению, либо как фактор повышения эффективности деятельности: совладающего поведения, саморегуляции, при решении интеллектуальных задач. Рассмотрим основные подходы к пониманию ресурсов, их ключевые идеи и ограничения.

1.1. Ресурсы как фактор противостояния рискам в психологии Важный вклад в понимание ресурсов был внесен психологией развития.

Однако надо отметить, что долгое время и в психологии развития, и в других отраслях психологии (например, психология здоровья) фокус внимания был сосредоточен на дефицитарном развитии, то есть на тех факторах, внешних и внутренних, которые приводили или могли привести к появлению симптомов дезадаптации. Постепенно стало понятно, что это тупиковый путь: большая часть детей и подростков, несмотря на значительное количество стрессов, проблем, испытаний, вырастают в психически здоровых и способных противостоять трудностям и стрессам взрослых, что привело к смещению акцента в исследованиях на так называемые протективные, защитные факторы, или ресурсы [455, 457, 502].

Психология развития, прежде всего зарубежная, понимает ресурсы как результат взаимодействия человека с окружающим миром, со «средой обитания», то есть рассматривает их в контексте традиции интеракционизма. В зарубежной психологии развития принято различать факторы риска и факторы защиты, или ресурсы. Под факторами риска (Risikofaktor) понимаются провоцирующие болезнь, повышающие риск нарушений и дезадаптации свойства и характеристики, несущие в себе потенциальную угрозу для развития детей [393, 440]. К факторам риска относятся:

– средовые (факторы окружения, например, низкий социальноэкономический статус, плохие жилищные условия, и факторы отношений, например, стиль воспитания, жестокое обращение);

физиологическими и психологическими особенностями индивидуума, их часто называют «факторы уязвимости».

Зарубежные исследователи В. Иле, Х. Шайтхауер, Ф. Петерман, К. Нибанк считают, что к ним принадлежат, например, биологические – преждевременные и осложненные роды, маленький вес, половая принадлежность (принадлежность к мужскому полу) и психологические – трудный темперамент в раннем детстве, негативный образ Я, сильное стремление к острым ощущениям (SensationSeeking) [446, 479, 486, 487]. Однако будут ли действовать факторы риска в процессе развития, зависит от факторов защиты.

Понятие защищающий фактор, протективный фактор («фактор защиты») интеракционистской модели развития под фактором риска понимаются такие индивидуальные или средовые особенности, условия, которые ведут к повышению вероятности возникновения стресса, напряжения или нарушений [426]. «Защищающие» же факторы, или факторы защиты (ресурсы), действуют как снижающие риск, смягчающие влияние стрессогенного события [445, 456].

При этом отсутствующий фактор защиты может рассматриваться как фактор риска, но, ни в коем случае, ни наоборот, так как простое отсутствие фактора риска не представляет из себя защиту [445, 462, 485, 493, 504].

По аналогии с факторами риска, факторы защиты разделяются на персональные ресурсы (со стороны индивидуума) и социальные ресурсы, которые описывают факторы защиты со стороны окружения [443, 487, 488]. Х. Шайтхауэр и Ф. Петерманн далее выделяют среди факторов защиты:

а) берущие начало в раннем детстве («происходящие из детства», kindbezogene), неизменные и врожденные свойства, например, принадлежность к женскому полу, порядок рождения (первый ребенок), высокий интеллект, позитивный темперамент;

б) факторы резистентности (устойчивости или сопротивляемости, Resilienzfaktoren) – приобретенные компетенции и свойства, такие как позитивная Я-концепция, уверенность в собственной эффективности, способность действовать, навыки адекватного совладающего поведения [485].

Особое внимание некоторые авторы, например, Э. Мастен, М. Рид, Е.

Вернер, Р. Шмит, уделяют когнитивным способностям и способностям к постановке и решению проблем [463, 503]. Многочисленные исследования подтверждают решающее значение позитивной Я-концепции, когнитивных способностей, интернального локуса контроля и способности решать проблемы [413, 414, 426, 451]. В рочестерском проекте по изучению жизнестойких детей были получены данные о важной роли эмпатии, реалистического атрибутивного стиля [406]. Важнейшим ресурсом является школьная и социальная компетентность [393, 440, 476], противодействующие возникновению психологических симптомов.

Средовые ресурсы – это различного рода социальная поддержка (эмоциональная, инструментальная, моральная) и социально- экономические характеристики человека. В структуре средовых ресурсов обычно выделяют физический (ресурсы физической среды: условия жизни, комфорт и др.) и социальный компоненты (социальная сеть и отношения с окружающими людьми). В зарубежных исследованиях акцентируется роль высокого образовательного уровня, социоэкономического статуса семьи. Среди ресурсов здорового психосоциального развития, имеющих первостепенное значение для детей всех возрастов, называют благоприятные семейные обстоятельства, а именно, стабильность и эмоциональное тепло в детско-родительских отношениях, надежную привязанность к матери (в раннем возрасте), соответствующее возрасту и непротиворечивое родительское поведение [174, 415, 443, 467, 496].

Так, например, интересные данные приводит Е. Вернер, опираясь на исследования других авторов: жизнестойкие и стрессоустойчивые мальчики вырастают в семьях с ясной ролевой структурой и четкими правилами, где присутствует открытый обмен чувствами и есть позитивная модель мужского поведения для идентификации. Стрессоустойчивые девочки выходят из семей, где поощряется независимость и есть позитивная женская модель для идентификации [502].

Э. Мастен и Р. Рид в cоавторами, анализируя ресурсы детского развития, говорят об уровневой организации системы ресурсов и подразделяют их на три группы: 1) общественные ресурсы – принадлежащие всему населению или определенной группе (макроуровень), например, общественная безопасность, хорошее здравоохранение, особенности культуры; 2) ресурсы со стороны социального окружения (мезоуровень), которые с свою очередь подразделяются на семейные факторы (ресурсы), например, надежная привязанность к родителям, и на факторы отношений за пределами семьи, например, позитивные отношения со сверстниками; 3) ресурсы со стороны индивидуума (микроуровень) – личностные факторы (диспозиции) [462].

Ю. Балл и С. Петерс важное значение придают взаимодействию обеих групп ресурсов, обращая внимание на тот факт, что индивидуальные ресурсы социальными ресурсами, ресурсами со стороны окружения [393].

В целом, авторы акцентируют внимание на том, что фактор защиты обнаруживает свое протективное действие только в том случае, если есть реальный риск неблагоприятного развития [399, 407, 445, 451, 456]. Многие авторы подчеркивают, что ни факторы риска, ни факторы защиты (ресурсы) не взаимодействии (см. Рис.1).

Рис. 1. Влияние факторов риска и ресурсов на детское развитие (по: Scheithauer, Niebank, Petermann, 1999. С. 67) Как видно из схемы, факторы риска и факторы защиты находятся в тесной взаимозависимости с устойчивостью (Resilienz) и уязвимостью личности. Как считают авторы, дети и подростки могут в определенных жизненных ситуациях быть устойчивыми по отношению к негативному опыту, но на другом этапе и по отношению к другим проблемам демонстрировать уязвимость [447, 485, 486].

Понятие «уязвимость» описывает склонность или «легкоуязвимость» человека по отношению к противостоящим рискам и указывает в дальнейшем на наносящую вред нагрузку в развитии [391, 408, 482]. Поэтому выделяют связанные с детством факторы уязвимости как, например, критические этапы в развитии ЦНС младенцев или фазы высокой уязвимости, связанные с поступлением в школу или переходом на следующую ступень обучения. Устойчивость представляет в противовес этому процесс преодоления враждебных обстоятельств, изменений или вызовов, который заканчивается возникновением качеств устойчивости (Resilienzqualitten) [412, 441, 485, 489]. И уязвимость, и устойчивость не есть «долгоживущие» личностные качества, они изменяются в контексте ежедневных требований. Поскольку факторы риска и факторы защиты рассматриваются как условия, совместно влияющие на детское развитие, постольку уязвимость и устойчивость представляют собой результат их взаимодействия и одновременного действия.

В принципе, можно говорить как минимум о двух подходах к исследованию ресурсов в психологии развития: во-первых, это модель, направленная на изучение личностных свойств и социальных условий, выступающих в качестве ресурсов. Здесь, в свою очередь выделяются компенсаторная, ресурсная модели и модель вызовов [цит. по: 393]. В компенсаторной модели постулируется, что взаимодействие ресурсов и факторов риска может иметь различный, положительный или негативный, исход в зависимости от того, какие стрессы, нагрузки или риски испытывает ребенок. В ресурсной модели утверждается, что ресурсы в любом случае снижают влияние негативных факторов, а их наличие и сила определяют, насколько ребенок беззащитен (уязвим) или, наоборот, защищен перед лицом стрессоров. Наконец, модель вызовов исходит из того, что между негативными влияниями и итогами развития нет линейной зависимости и даже наоборот, отмечается потенциально позитивное влияние вызовов, которые ведут к росту личности. Авторами подчеркивается, что успешная адаптация – это активный процесс постоянного взаимодействия между ребенком и миром, исходя из его целей и потребностей, на основе интернальных и экстернальных ресурсов [486, 487].

Tаким образом, подводя итоги, необходимо отметить, что в психологии развития были сформулированы важные положения, которые перекликаются с идеями исследователей, работающих в рамках других направлений:

– ресурс рассматривается не изолированно, а только в контексте его взаимодействия с факторами риска и противодействия им;

– постулируется позитивная роль ресурса (снижение риска дезадаптации и повышение адаптационных возможностей);

– утверждается возможность выявления и описания ресурсов через идентификацию детей с позитивными результатами развития;

– особо отмечается важное значение любого рода компетенций, опыта преодоления трудностей, интеллектуальных способностей и позитивной Яконцепции как интернальных (внутренних ресурсов) и поддерживающих отношений как в родительской семье, так и в группе сверстников.

Однако ценность этих идей, к сожалению, еще более выпукло обозначает противоречия данного подхода: отсутствие четкого определения, включение в категорию ресурсов большого количества переменных от личностных особенностей до условий среды и физиологических и психофизиологических характеристик, например, принадлежности к женскому полу. Но главное – «за кадром» остается сам ребенок, его внутренний мир, его активность во взаимодействии с условиями среды.

1.2. Ресурсы как фактор сохранения психического здоровья в позитивной психологии и психологии здоровья Достаточно новым направлением в отечественной психологической науке является психология здоровья. Между тем, идеи о важности психического здоровья и факторах его сохранения высказывались еще в рамках философских учений античности и древних медицинских учений, где тело и психика, физическое и психическое здоровье неразрывно связаны между собой. Аюрведа, чжут-ши, йога рассматривают человека с холистических позиций, как единое целое в единстве с окружающим миром.

Современная психология здоровья и персонология располагают богатым эмпирическим материалом, свидетельствующим о важности личностных и эмоциональных факторов в возникновении болезни и сохранении здоровья [38, 114, 339].

Личность рассматривается либо как каузальный фактор, либо как опосредующий (усиливающий или ослабляющий) влияние каузальных факторов возникновения болезни. В рамках исследований взаимосвязи личностных черт и здоровья, как пишут Д. Кранц и С. Хеджес, получили распространение, по крайней мере, три подхода, объясняющие связь личностных черт и состояния здоровья: 1) так называемый этиологический подход на основе личностных черт (aetiological trait approach), который постулирует прямую причинную связь между личностными характеристиками и состоянием здоровья и даже определенным заболеванием; 2) подход, ориентированный на изучение факторов, ослабляющих или усиливающих влияние стресса (stress moderators); 3) подход, исследующий отношение человека к болезни, то есть индивидуальное восприятие и интерпретацию жизненных событий (illness behaviour) [цит. по: 339].

В рамках этиологического подхода подробно изучена роль диспозиций в возникновении болезни: модели поведения по типу А (M. Friedman, R. Rosenman), импульсивности (J. Innes, P. Heaven, T. Dembroski, P. Costa), враждебности, неуживчивости, личностной включенности (J. Siegel, T. Dembroski, P. Costa, D.G.

Byrne), излишней терпеливости, склонности к самопожертвованию, нейротизма (H. Eysenck, C. Thomas). Эти данные позволяют предсказывать возможность возникновения тех или иных заболеваний.

Однако современная психология здоровья рассматривает не только психологические причины (факторы риска) возникновения заболеваний, но и вопросы обеспечения психологической адаптации личности, создания условий развития, формирования личностных свойств, необходимых для установления социальных связей, самореализации и творчества, повышения качества жизни [114]. Так, в множестве научных работ напротив, акцентируется внимание на сильных сторонах личности: интернальном локусе контроля, стойкости, позитивной самооценке, добросовестности, оптимизме, приверженности личным целям, контроле над ситуацией и способности противостоять вызову (S.R. Maddi, J. Hull, S. Cohen, P. Propsom, С. Peterson, G. Marshall, C. Wortman). В исследовании Кобаса, в котором участвовали более 600 мужчин-менеджеров, отличающихся частотой заболеваний при равных стрессовых воздействиях, было показано, что мужчины с низкой заболеваемостью а) активнее участвовали в работе и общественной жизни; б) были более готовы к изменениям и появлению новых задач; в) чувствовали больший контроль над собственной жизнью [цит. по:

30]. Получены доказательства связи соматической заболеваемости и пессимистического атрибутивного стиля, который может влиять на здоровье прямо, снижая деятельность иммунной системы, или косвенно, снижая склонность человека к поведению, способствующему здоровью [489, 490, 498, 500].

Анализ ресурсов личности находится и в центре внимания нового направления – позитивной психологии, идеи которой перекликаются проанализированными положениями психологии развития или психологии здоровья. Здесь также утверждается позитивная роль сильных сторон личности, «позитивных личностных черт», которые, во-первых, способствуют успешной адаптации к миру и успешному практическому овладению им, и, во-вторых, выполняют профилактическую, иммунную, «буферную» функцию, снижая риск возникновения заболеваний и других нарушений адаптации.

М. Селигман, К. Петерсон и др. к ресурсам личности относят когнитивные личностные черты, обусловливающие успешность работы со знаниями и новой информацией (креативность, любопытство, гибкость мышления, интерес к учению, мудрость – понимание широкого контекста и общих закономерностей);

жизненная энергия и упорство; социальный интеллект, лидерство; способность к самоконтролю; чувство прекрасного; чувство юмора; религиозность [294, 478, 492].

Разрабатывая конструкт «психологического благополучия», К Рифф утверждает, что благополучие – это объективная оснащенность необходимыми психологическими особенностями, такими как самопринятие, позитивные отношения с другими, автономия, целенаправленность, ориентация на личностный рост, позволяющими субъекту функционировать во всех отношениях более успешно, чем при их отсутствии. По результатам эмпирических исследований были выявлены стабильные во временном отношении (на протяжении нескольких возрастных периодов) черты и черты, которые имеют возрастные отличия в степени выраженности. Так, например, к первым принадлежит целеустремленность, в то время как стремление к личностному росту, открытость опыту с возрастом снижаются [цит. по: 188, с. 76–91].

Позитивный подход к личности в отечественной психологии получил развитие в концепции личностного потенциала, разрабатываемой авторским коллективом под руководством Д.А. Леонтьева. Автор определяет личностный потенциал как целое, которое «представляет собой неспецифическую систему устойчивых, но поддающихся целенаправленному развитию и изменению индивидуально-психологических характеристик, связанную с успешностью деятельности в ситуациях неопределенности, достижения и давления и релевантную задачам выбора и осуществления деятельности в изменяющихся условиях» [Там же, c. 409].

самодетерминации, которая позволяет личности действовать относительно свободно от внешних и внутренних условий, под которыми «понимаются биологические, в частности, телесные предпосылки, а также потребности, характер и другие устойчивые психологические структуры» [188, c. 7].

Акцентируя в понимании потенциала аспект возможного, автор в то же время указывает на необходимость его раскрытия, развития, разворачивания через «самодетеминированный» выбор и решение субъекта, основанный не только на осознании внешнего мира, собственного Я, но и на осознании необходимости усилий по работе над собой и обстоятельствами своей жизни.

разрабатывающих данную теорию, входят ресурсы, которые в различных ситуациях придают человеку уверенность, поддерживают его самоидентичность и позитивную Я-концепцию. Понимая под ресурсами те индивидуальные особенности, в зависимости от которых задачи мобилизации и адаптации к стрессовой ситуации решаются легче, Д.А. Леонтьев выделяет узконаправленные, специфические ресурсы, используемые в узком круге ситуаций, и метаресурсы, дающие преимущества в многообразных ситуациях. Метаресурсы в свою очередь подразделяются на три глобальных класса: физиологические, психологические и социальные ресурсы. В числе психологических ресурсов автор рассматривает:

– ресурсы устойчивости (ценностно-смысловые ресурсы, например, удовлетворенность жизнью и осмысленность жизни, дающие субъекту чувство уверенности в себе, устойчивую самооценку, возможность принимать решения);

экстремальности» ситуаций, с переходом через который ситуации начинают восприниматься как трудные;

– ресурсы саморегуляции, понимаемые как устойчивые, формирующиеся на основе опыта, стратегии построения взаимодействия с миром, которые могут быть сформированы и развиты (куазальные ориентации, локус контроля, самоэффективность, толерантность к неопределенности, склонность к риску, поленезависимость, рефлексия);

– инструментальные ресурсы – навыки и компетенции, приобретенные в процессе жизнедеятельности и закрепившиеся в индивидуальном опыте [186, 188].

Группой исследователей под руководством Д.А. Леонтьева изучались составляющие личностного потенциала: оптимизм, самоэффективность (Т.О.

Гордеева), жизнестойкость (Е.И. Рассказова, Д.А. Леонтьев), личностная автономия (О.Е. Дергачева, Д.А. Леонтьев), толерантность к неопределнности (А.И. Гусев), контроль за действием (И.А. Васильев, О.В. Митина, С.А. Шапкин), рефлексивность (А.Ж Аверина), субъективная витальность (Л.А. Александрова).

Таким образом, в рамках данного направления в значительной мере преодолеваются противоречия предыдущего подхода:

– значительная роль отводится активности субъекта в развитии данных ему потенций, то есть постулируется идея самодетерминации и саморазвития, а также важность внутреннего усилия для развития собственных возможностей;

– обозначены отношения между потенциалом и ресурсами как отношения между целым и его составляющими;

– отмечается необходимость анализа специфики проявления ресурсов в разных ситуациях (неопределенности, достижения и давления) у субъектов с разным уровнем успешности, то есть необходимость учета как типологических особенностей субъектов, так и контекста (специфики ситуаций), в которых разворачивается действие ресурсов;

– акцентируется значение опыта и его ресурсная роль в построении адаптивных действий и достижении позитивных результатов.

Таким образом, и психология развития, и позитивная психология вносят важный вклад в понимание ресурсов и их роли во взаимодействии субъекта и окружающего мира как факторов противостояния вызовам, условий высоких достижений и успешной, эффективной жизнедеятельности.

Ресурсы как фактор успешности и противостояния утомлению в психологии спорта, психологии труда и организационной психологии рассматривались как фактор адаптивного, успешного развития, противодействия рискам и сохранения здоровья, то в психологии спорта и психологии труда, где проблема ресурсов и резервов организма также исследовалась (и исследуется) профессиональному стрессу. Как пишет Е.О. Лазебная, «ресурсный подход является очень удобной метафорой для отражения цены деятельности и позволяет оценить как психические, психофизиологические, психологические «затраты»

субъекта на достижение поставленных профессиональных целей, так и «доходы», степень реализации и субъективную значимость достигнутых с помощью профессиональной деятельности субъектных целей» [312, c. 374].

исследовалась В.А. Бодровым (2009). Автор разграничивал понятия «ресурс» и «резерв», связывая резерв с возможностями организма, а ресурс с особенностями профессионально ориентированных функций, их адаптивностью, устойчивостью и компенсируемостью. По мнению В.А. Бодрова, мобилизация резервов и ресурсов обеспечивает выполнение программы и способов поведения для предотвращения и купирования утомления [51, c. 171]. Автор считает, что ресурсы регуляции различных форм активности составляют некоторый функциональный потенциал, обеспечивающий реализацию этой активности, выполнение задач, достижение заданных результатов за определенный отрезок времени [Там же]. Тем самым, постулируется системная организация резервов и ресурсов, взаимодействующих в структуре потенциала.

индивидуальных возможностей достижений человека было обнаружено, что, с одной стороны, границы достижений в определенных видах деятельности могут быть предопределены генотипически обусловленными характеристиками нервной системы, а с другой стороны, поскольку эти характеристики заданы некоторым диапазоном, ограничение достижений может быть связано с неиспользованием или неадекватным использованием субъектом своих природных ресурсов [324].

Ряд авторов, например, К.М. Гуревич, У. Найсер, Б.М. Величковский, подвергая сомнению данные выводы, утверждает, что снятие ограничений в значительной мере может преодолеваться обучением и тренировкой [96, 217].

профессиональной деятельности, В.М. Моросанова отмечает, что саморегуляции присуща ресурсная природа, поскольку она обладает такими ресурсными характеристиками как целесообразность, инструментальность и потенциально может быть осознана [213, 214]. Автор предлагает различать универсальный регуляторный ресурс как комплекс индивидуальных универсальных компетентностей человека, определяющих его возможность осознанно и самостоятельно выдвигать цели, планировать и корректировать процесс их достижения, и специальные регуляторные ресурсы как совокупность регуляторных компетенций, включающих регуляторные навыки и субъектные качества, необходимые для достижения различного рода (но определенных) профессиональных и учебных целей [214].

С этой проблемой связано и направление, внесшее существенный вклад в осмысление проблемы ресурсов, которое представлено исследованиями детерминированной состоянием различных систем организма и психики, обеспечивающих его устойчивую работоспособность в трудовой деятельности, в том числе при высокой эффективности деятельности, в так называемых опасных профессиях, осуществляющихся в экстремальных условиях деятельности и связанных с переживанием интенсивных эмоций и чувств (В.А. Бодров, А.Б.

Леонова, А.С. Кузнецова, Н.В. Тарабрина, Е.О. Лазебная, М.А. Падун, Л.И.

Лочехина). В работах этих авторов показана ресурсная роль интеллекта и смысложизненных ориентаций, опосредующих связь нейротизма и посттравматического стресса (Л.И. Лочехина, М.А. Падун), смысложизненных ориентаций, тенденции приписывать себе ответственность за собственную жизнь, активной жизненной позиции в посттравматический период (М.Е. Зеленова, Н.В.

Тарабрина), самооценки и самоотношения [312, 316]. По мнению ряда авторов, успешность преодоления негативных последствий переживания травматического стресса связана с гармоничностью отношений между различными компонентами систем самосознания и самоотношения субъекта и высоким уровнем осмысленности его существования [176, 317].

Одно из ключевых направлений в психологии труда представлено работами по профессиональному выгоранию, профессиональному здоровью и психоэмоциональному истощению (С. Maslach, M. Leiter, B. Perlman, E.A.

Hartman, D.P. Himle, P. Thiness, В.Е. Орел, А.А. Рукавишников, А.С. Кузнецова, А.Б. Леонова, Н.Е. Водопьянова, Е.С. Старченкова). Первоначально понятие истощения использовалось в ранних физиологических теориях утомления, которое обусловливалось физической нагрузкой и рассматривалось как процесс, происходящий в рабочем органе, то есть речь шла прежде всего о физическом утомлении. Так, согласно теории истощения, мышца утомляется по мере снижения количества питательных веществ, а в период отдыха работоспособное состояние восстанавливается. Однако позднейшие биохимические исследования такие теоретические выкладки не подтверждают, поскольку утомление в мышце может наступать задолго до исчерпания в ней питательных веществ [51].

Значительное количество исследований было посвящено умственному утомлению в процессе трудовой деятельности (Э. Крепелин, А.П. Нечаев, К.К.

Платонов, В.П. Загрядский, А.Б. Леонова, И.А. Бойко, В.П. Зинченко, Т.П.

Зинченко и др.). В этом контексте используются понятия «профессиональное выгорание», «психоэмоциональное истощение», «профессиональное утомление»

и т.д. Авторами постулировалось проявление утомления через возникновение затруднений, ошибок в работе, дезорганизацию поведения человека, снижение работоспособности и продуктивности, снижение мотивации и волевых усилий в достижении результатов. Отмечалась взаимосвязь умственного и физического утомления, комплексная соматическая, эмоциональная и поведенческая реакция на нагрузку [31]. Некоторые авторы полагают необходимым выделение предпатологических состояний переутомления и перенапряжения, характеризующихся неадекватной регуляцией функций, неэкономным расходованием энергии, снижением работоспособности, невозможностью восстановления необходимого уровня активности в условиях отдыха. Такие состояния проявляются на поведенческом и соматическом уровнях в виде нежелания работать, тревоги, раздражительности, головной боли, нарушений сна [51, 73, 177, 178]. В многочисленных исследованиях отмечается, что данное состояние возникает вследствие истощения внутренних ресурсов индивида и рассогласования в работе, обеспечивающих деятельность систем. В.А. Бодров видит причину истощения во внутреннем накапливания отрицательных эмоций без «разрядки» или «освобождения» от них, которые развиваются на фоне профессионального стресса. Эмоциональное выгорание, по мнению автора, ведет к истощению эмоционально-энергических и личностных ресурсов человека, то есть истощение личностных ресурсов является следствием «выгорания» человека на рабочем месте [51].

В психологии труда под психоэмоциональным истощением понимается чувство эмоциональной опустошенности и усталости, вызванное собственной работой. Психоэмоциональное истощение является основной структурной составляющей профессионального выгорания. В.В. Бойко, акцентируя в эмоциональном выгорании полное или частичное исключение эмоций в ответ на избирательные психотравмирующие воздействия, выделяет уровни эмоционального выгорания: 1) напряжение, проявляющееся в переживании психотравмирующих обстоятельств, тревоге, ощущении загнанности в клетку; 2) резистенция, главным содержанием которой является экономия эмоций; 3) истощение, характеризующееся эмоциональным дефицитом, отстраненностью, психосоматическими нарушениями [53]. Эти уровни в определенной мере соотносятся с фазами стресса, выделенными Г. Селье [295].

Для нас наиболее значимыми являются исследования личностных и субъектных качеств, противостоящих выгоранию и способствующих сохранению профессионального здоровья на многие годы. По мнению исследователей, важнейшими факторами являются оптимизм, активная жизненная установка и креативность, творческое мышление (Н.Е. Водопьянова, М.М. Кашапов, Е.С.

Старченкова), смысловая саморегуляция, наличие смысла жизни и ценностей (Н.Е. Водопьянова, Е.С. Старченкова, В.В. Бойко, Е.О. Лазебная, А.А. Обознов), а также социальная, личностная и профессиональная идентичность, Я-концепция, сомоотношение и самооценка (Е.К. Веселова, Е.П. Ермолаева, М.Е. Зеленова). На основе масштабных эмпирических данных в исследованиях Л.Г. Дикой постулируется роль особенностей ценностно-смысловой и мотивационной сфер саморелизации, кративности, независимости в ценностях и рефлексии своих профессиональной поддержки от коллег, супервизоров, руководителей, личностной поддержки от друзей и семьи, в борьбе с профессиональными стрессами и эмоциональным выгоранием [232].

Изучение выгорания получило развитие и в психологии профессионального спорта, где широко обсуждается, но является достаточно новым, мало разработанным направлением. Так, описаны такие факторы эмоционального выгорания в спорте как сложности взаимоотношений с товарищами по команде и с тренерами, конкурентность в среде общения в спорте, ситуация публичной оценки способностей и возможностей (И.П. Волков, Г.Б. Горская, Е.А. Гринь А.А.

Качина, В.Н. Дайняк, В. Шелленбергер, К. Ravizza, Т.К. Skanlan, C.L. Stain). В исследовании Е.И. Гринь показано, что факторами противостояния выгоранию – благополучие, эмоционально-волевые качества, оптимальный уровень подконтрольности значимых ситуаций спортивной деятельности, а также высокая самооценка, отсутствие значительного расхождения самооценки и уровня притязаний, мотивация стремления к успеху, внутренний локус контроля, низкая личностная тревожность, развитый эмоциональный интеллект [93].

Чрезвычайно важными и значимыми в контексте исследуемой проблемы нам представляются эмпирические данные, полученные в двух независимых исследованиях В.В. Смирновой и А.Е. Панкратовым, свидетельствующие о важности когнитивных качеств, определяющих успешность в спорте, в том числе, в спорте высших достижений: способности к осознанному планированию деятельности, целеполаганию, выделению условий достижения целей, способности в деталях продумывать способы своих действий и гибко менять их в зависимости от наличных условий, а также в случае необходимости корректировать программу действия до получения планируемого результата [238, 304].

Многими авторами (К.М. Гуревич, А.С. Кузнецова, А.Б. Леонова) высказывалась и высказывается важная идея о том, что в процессе труда может происходить накопление потенциалов и даже повышение работоспособности в результате усвоения и установления правильного ритма и режима, тренировки, экономии в расходовании резервов [см., например, 96, 179, 180].

Эти идеи получили дальнейшее развитие в информационном подходе к профессиональному стрессу и профессиональному утомлению (J. D. Brown, E.S.

Poulton, D. Navon, D. Gopher, D.A. Norman, Д. Бобров, В.А. Бодров). Здесь исследования касались анализа индивидуальных вариаций реализации различных когнитивных функций (внимания, памяти, мышления, принятия решений) применительно к деятельности оператора, особенно в условиях совмещенной деятельности. Однако и здесь первоначально речь шла преимущественно об ограниченности возможностей (ресурсов) когнитивной системы субъекта труда [449, 474, 475].

Проанализировав результаты многочисленных исследований, В.А. Бодров указывал, что в основе любого стресса лежат внешние сообщения о реальном или предполагаемом воздействии неблагоприятных событий, их угрозе, или внутренняя информация в форме прошлых представлений о травмирующих психику событиях и их последствиях [49]. В рамках информационного подхода эффективном распределении. На основании обобщения теоретических и эмпирических данных В.А. Бодровым были сформулированы основные постулаты концепции человеческих ресурсов:

– «человеческая система» обладает в конкретный момент времени определенным количеством возможностей по преобразованию энергии и информации, которые называются ресурсами;

– деятельность характеризуется не только количеством использованных ресурсов, но и эффективностью их применения;

информации (количество и качество стимулов и др.) и параметрами человека личностными особенностями (профессиональными способностями, сложностью и значимостью задачи и др.);

информации и величиной ресурсов [Там же].

Именно в психологии труда и инженерной психологии используется понятие «истощение ресурсов», которое является следствием стресса и выгорания и затрагивает все уровни функционирования от физического до психологического [31, 50, 51, 74, 177, 178].

В.А. Толочек, анализируя успешность спортивной и профессиональной деятельности, предложил собственную классификацию ресурсов субъекта, основанную на оппозициях «субъект – объект» и «субъект-субъектные – субъектобъектные взаимодействия»: 1) внесубъектные актуальные ресурсы (объективные физические, исторические, экономические условия, «материальная» культура); 2) внесубъектные (интерсубъектные) потенциальные ресурсы (продукты деятельности других людей, идеи, технологии, нормы и т.д.); 3) интрасубъектные (актуальные и потенциальные) ресурсы – индивидуальные ресурсы организма, психики и психологии человека; 4) интерсубъектные (актуальные) ресурсы, создаваемые при активном взаимодействии субъекта с другими субъектами, как сами отношения, так и порождаемые ими эффекты [324, 326]. Анализируя эти идеи автора, нам кажется возможным отметить в этой классификации во-первых, некоторое смещение ресурсов на уровень потенциального, и, во-вторых, возможное «расположение» их «вне субъекта», что представляется не совсем обоснованным, поскольку ресурсы обеспечивают успешность деятельности, а деятельность, как и выбор средств деятельности, вне субъекта невозможны.

Однако именно В.А. Толочек обращает внимание на возможную взаимосвязь, взаимозависимость всех актуализированных ресурсов и их ситуативно ограниченный состав. Автор постулирует важность в масштабе единства человека и среды не только состава, числа, величины, качественного разнообразия используемых человеком ресурсов, но и их временной и пространственной согласованности, качества их интеграции как синхронизации разных систем субъекта, а также значение их зарождения, развития, функционирования и, как следствие, синергетических эффектов, не представленных в исходном составе ресурсов. Автор пишет: «Ключевыми моментами здесь могут выступать даже не сам состав ресурсов, а какие-то особые отношения составляющих ресурсов между собой и составляющих ресурсов со свойствами субъекта» [325, c.38].

Современная организационная психология также уделяет большое внимание проблеме ресурсов, заимствовав это понятие из экономики, где ресурсы рассматриваются как вспомогательные средства, возможности, расходуемые на производство товаров и услуг и характеризующиеся ограниченностью. В рамках так называемого субъектно-организующего менеджмента ключевым является вопрос о развитии ресурсов организации (организованных групп работников, сотрудников, персонала), в том числе, индивидуальных, субъектных ресурсов.

Так, С.А. Белоусова определяет субъектный ресурс персонала как «интегральное психическое образование, основу проявления которого составляют особенности самосознания (рефлексия, позитивное самоотношение, признание у себя деятельных, активно-преобразующих возможностей в профессиональной сфере и опыте), обеспечивающие за счет способности к инициации и регулированию профессиональной активности в соответствии с внутренними критериями эффективности и целесообразности профессиональной деятельности возможность осуществления нададаптивной, преобразующей активности, образования ценностно-смыслового отношения к собственной психике и организации ее развития, самодетерминации и имеющие собственные механизмы субъектогенеза» [39, с. 5]. Автор рассматривает в качестве механизмов актуализации руководителем субъектного ресурса персонала (в данном случае управленческой деятельности, создание будущего привлекательного образа организации, а также психотехнологическое воздействие на персонал с целью передачи социального опыта [Там же].

Таким образом, обобщая вышеизложенное, отметим наличие ресурсов на разных уровнях функционирования субъекта – психическом и физиологическом, наличие более общих и специфических ресурсов, которые интегрируются в потенциал, возможность экономичного расхода, восстановления, даже накопления потенциалов (ресурсов) в процессе деятельности, а также организованной деятельности либо с помощью специально сформированной среды (например, деятельности по сопровождению спортсменов). Также можно сделать вывод о ключевой роли Я-концепции, различных составляющих самоотношения и самооценки, а также смысложизненных и ценностных ориентаций в системе ресурсов субъекта. Весьма продуктивно положение о взаимодействии, согласованности ресурсов в функциональном плане, что обеспечивает их синергетические эффекты. Однако предложенные авторами классификации ресурсов представляются нам слишком расширенными, объединяющими субъектные качества и внешние условия. С точки зрения целевого назначения ресурсы противостоят утомлению и увеличивают возможности (и физические, и психические) субъекта. Важной является и идея об эффективном использовании ресурсов в соответствии с требованиями деятельности и возможностями организма.

1.4. Интеллектуальные способности как фактор эффективности деятельности в психологии способностей Когнитивная психология также обращается к проблеме ресурсов, которые связываются в рамках данного направления, прежде всего, с ролью когнитивных способностей при регуляции интеллектуальной деятельности. Именно в когнитивной парадигме мы находим понятия «когнитивного ресурса» (В.Н.

Дружинин), «интеллектуального ресурса» (М.А. Холодная).

Первоначально понятие когнитивный ресурс использовалось применительно к проблеме решения мыслительных задач и переработке информации. Исследователями предпринимались попытки констатировать связь между уровнем умственных способностей и различиями в динамике деятельности и принятии решений. Так, в работах психологов из университета им. А. Гумбольта была сделана попытка связать воедино три характеристики человека: умственные способности, успешность решения проблемной задачи, процессуальные параметры решения (М Папст, Ф. Кликс, В. Краузе, Х. Ландер, А. Зибер, Х. Зедов, А. Э. Энгельман). В. Краузе (1970) был предложен интересный подход к оценке качества индивидуального решения проблем, в соответствии с которым выбор стратегий зависит от двух причин: количества информации и подтверждения и опровержения гипотез, но описание выбора этих стратегий было произвольным. В отличие от В. Краузе, А.Э Энгельман выдвинул гипотезу относительно причин выбора индивидом той или иной стратегией.

Энгельман провел исследование на школьниках 9–11 лет, используя ряды Краузе.

Работы автора показали, что дети с более высоким уровнем интеллекта чаще применяли оптимальную стратегию, чем дети с низким IQ. Автор пришел к выводу, что дети с разным интеллектуальным уровнем различаются также и стратегическим поведением при решении задач [цит. по: 268, с. 8]. Таким образом, пользуясь современной терминологией, можно было констатировать, что дети с разным когнитивным ресурсом отличаются не только большей или меньшей успешностью в решении задач, но и способами поведения в процессе решения.

В настоящее время можно было бы выделить два подхода к пониманию когнитивного (интеллектуального) ресурса: первый связан с количественной оценкой, второй – с оценкой со стороны своеобразия индивидуального ментального опыта.

Попытка оценить когнитивный ресурс количественно предпринимается в исследованиях разных авторов. Например, в качестве показателей когнитивного ресурса рассматривается объем кратковременной памяти и внимания, характеризующие способность оперировать одновременно большим количеством информации.

Т.П. Зинченко в исследованиях совмещенной деятельности реализует информационно-ресурсный подход. Автор развивает ресурсную концепцию внимания, которая базируется на идеях Д. Навона, Д. Гофера, Д.А. Норманна, Д.

Канемана и рассматривает внимание со стороны его интенсивностных и энергетических характеристик. Автор предполагает, что внимание представляет собой «некоторую гипотетическую возможность, некоторые ресурсы, которые субъект способен вкладывать в решение задачи» [116, с. 276]. Ресурсы соотносятся с психофизиологическими возможностями, определяются не просто требованиями задачи, а субъективно переживаемой трудностью и значимостью для человека успешности, что, в конечном итоге, определяет эффективность решения задачи. Автор выделяет общие ресурсы внимания и специфические для каждой задачи. Еще одной важной, на наш взгляд, идеей является попытка соотнести расходование ресурсов со сложностью выполняемой деятельности: вопервых, эффективность использования ресурсов уменьшается по мере возрастания их предложения со стороны системы обработки информации, и, вовторых, спрос ресурсов будет повышаться до тех пор, пока эффективность их использования не будет соответствовать необходимому качеству выполнения деятельности [Там же].

Р. Хокки и П. Хамильтон (1995), также в рамках информационного подхода, характеризуя ресурсы человека, высказывают предположения о том, что именно ресурсы определяют скоростные характеристики когнитивной системы человека, а также возможность восприятия и ответа на определенные стимулы. Как считают авторы, когнитивная система управляется некоторым «высшим органом контроля», который перераспределяет их между отдельными частями системы.

«Подключение» необходимых ресурсов для обработки информации может осуществляться автоматически, в то время как поддержание необходимого оптимального состояния системы для реализации деятельности требует специального усилия [цит. по: 51].

Определяя понятие «когнитивный ресурс», В.Н. Дружинин (1999) выделил в структуре познавательных способностей общий фактор, проявляющийся в разных показателях протекания когнитивных процессов. С точки зрения В.Н.

интеллектуальной продуктивности. Рассматривая функционирование ресурсов в интеллектуальная способность может быть представлена как подвижная точка в некотором n-мерном пространстве, каждый вектор которого характеризует определенный тип ресурса [104].

«когнитивный ресурс», В.Н. Дружинин исходит из понимания когнитивного ресурса как количественной характеристики когнитивной системы и соотносил сложность задачи с числом требуемых для ее решения когнитивных элементов.

При этом постулировалось, что точность репрезентации и ментальной модели задачи напрямую зависит от величины когнитивного ресурса, что предполагает три варианта «соответствия»: 1) трудность задачи превосходит величину когнитивного ресурса, поэтому субъект не способен построить адекватную репрезентацию ситуации; 2) требуемый задачей ресурс соответствует наличному, что ведет к решению задачи без попыток обобщить и перенести способы решения на другие; 3) ресурс субъекта больше, чем требуется для решения задачи, что создает возможность использовать свободный резерв для решения параллельных задач, варьирования условий задачи и перехода к множеству задач, расширения зоны поиска и включения задачи в новый контекст [104].

Развивая эту идею, автор формулирует гипотезу об обусловленности дивергентного мышления наличием «ситуативного «свободного» когнитивного ресурса», то есть дивергентное мышление возможно при наличии избыточного по отношению к сложности задачи когнитивного ресурса, свободного когнитивного пространства для привлечения дополнительной информации и дальних аналогий [Там же]. Таким образом, в концепции автора когнитивный ресурс – это, прежде всего, количественная характеристика когнитивной системы человека, предполагающая наличие определенной величины, от которой и зависит точность репрезентации условий задачи, а, следовательно, и «качество» решения.

Н.Б. Горюнова, продолжая разрабатывать теоретические положения В.Н.

Дружинина, определяет когнитивный ресурс следующим образом: когнитивный ресурс – это «мощность множества связанных когнитивных элементов, которые субъект активно использует при реконструкции модели задачи в мысленном плане» [90, с. 8]. В совместном исследовании авторы (Н.Б. Горюнова, В.Н.

Дружинин) в качестве операциональных дескрипторов когнитивного ресурса рассматривали размерность когнитивного пространства, характеристики сенсорной и оперативной памяти, время реакции выбора, характеристики (прежде всего количественные) выделения признаков объектов. Были констатированы значимые различия по данным показателям между группами испытуемых, демонстрирующих разную продуктивность при решении тестовых задач и творческих задач-головоломок, что подтвердило гипотезу авторов [91, 105].

(интеллектуальный) ресурс и его функционирование: попытка подойти к нему с точки зрения качественных характеристик. Так, М.А. Холодная считает, что индивидуальный интеллектуальный ресурс определяется особенностями организации индивидуального ментального опыта, во-первых, сбалансированным сформированностью компонентов метакогнитивного опыта, в том числе стратегий непроизвольного и произвольного контроля интеллектуальной познавательных предпочтений, интенций и т. д. Автор отводит центральное место в системе ресурсов интеллектуальному контролю, который понимается как частная форма воспринимаемого контроля, опирающегося на особенности восприятия, понимания и интерпретации происходящего. Как считает автор, именно интеллектуальный контроль позволяет высокоинтеллектуальным людям интеллектуальными ресурсами и соответственно поведением [356].

С точки зрения функционирования индивидуальной системы ментальных ресурсов субъекта важна еще одна идея, также сформулированная применительно к анализу успешности решения когнитивных задач. Апеллируя к точке зрения Ж.Фр. Ришара о важности опыта испытуемого в отношении ситуации, на материале которой он строит свои рассуждения, М.А.Холодная констатирует, что «именно наличие опыта и его индивидуальное своеобразие, а не сформированность той или иной когнитивной структуры («схемы») определяют эффективность интеллектуальной деятельности» [Там же, с. 92].

Однако действие интеллектуальных ресурсов, по мнению многих авторов (C.S. Carver, N. Cantor, R.W. Gardner, P. Salovey, А.А. Алексапольский, Е.А.

Сергиенко, Р. Стернберг, С.А. Хазова, М.А. Холодная), не ограничивается только жизнедеятельности вообще, в ситуациях социальных взаимодействий, при решении жизненных трудностей. Человек, сталкиваясь с трудностями, имеет цель устранить или преодолеть эти трудности. Он изучает, анализирует, оценивает, интерпретирует сложившуюся ситуацию и только на основе этой информации выбирает стратегии поведения [42, 147, 352]. Именно адекватная оценка ситуации позволяет человеку предугадать варианты развития, максимизировать собственные ресурсы и шансы на успех [43, 49, 360, 454]. Правда, есть и противоположная точка зрения (D.С. Dennett, П.Я. Гальперин, Дж. Капрара, Д.Сервон), в соответствии с которой считается, что большую часть трудных ситуаций можно преодолеть, оптимально используя уже имеющиеся навыки без дополнительного интеллектуального усилия [132, 147, 410].

Тем не менее, многими авторами (А.А. Алексапольский, Т.В. Гущина, Т.В.

Когнилова, С.А. Хазова, М.А. Холодная) в психологии стресса и копингповедения доказана роль интеллектуальных способностей в выборе стратегий совладания. Обобщая результаты этих исследований можно сделать выводы о том, что, во-первых, фактически отсутствуют связи психометрического интеллекта и креативности с проблемно-ориентированным копингом [9, 98, 152, 350, 360]; во-вторых, интеллектуально компетентные люди применяют более широкий спектр стратегий совладания – от стратегий эмоционального реагирования и отстранения от ситуации до стратегий активного социального взаимодействия и мобилизации [345, 358, 359]; в-третьих, люди с высоким интеллектуальным ресурсом реже выбирают непродуктивные стратегии (несовладание, избегание решения, разрядка) [9, 152, 350, 360].

Одним из возможных объяснений некоторой противоречивости результатов исследования роли интеллекта и вообще интеллектуальных способностей может служить точка зрения Т.В. Корниловой, которая предлагает концепцию множественной и многоуровневой (функционально-уровневой) регуляции выбора в условиях неопределенности, опирающейся на «интеллектуально–личностный потенциал». Интеллектуально-личностный потенциал предполагает динамические связи между когнитивными и личностными переменными, он представляет собой единство процессов когнитивного оценивания, переживания и выбора путей решения [151, 153, 154]. Именно здесь может быть найдено одно из решений парадокса: не все люди с высокими интеллектуальными способностями эффективно их используют в трудных жизненных ситуациях, поскольку интеллектуальные процессы могут отступать на второй план в комплексной интеллектуально-личностной регуляции. Кроме этого, автор обращает внимание на тот факт, что чрезвычайно важную роль в саморегуляции и регуляции копингповедения играют стихийно сложившиеся у человека представления о сущности и природе своего интеллекта и своей личности, то есть имплицитные теории [153].

Ценность идей когнитивного подхода к психике человека, в качестве ядра которой рассматриваются процессы переработки знания, для нашего исследования очевидна. Можно констатировать, что человек активен, он в ходе деятельности сталкивается с проблемами (препятствиями, новыми ситуациями), для решения которых постоянно выдвигает гипотезы и ищет информацию. С целью реализации адекватного адаптивного поведения человек строит ментальные репрезентации событий и производит когнитивную оценку, степень объективированности которой зависит активности самого субъекта, преобразующего наличный опыт в соответствие с поступающей информацией (внешним контекстом) [147, 308, 356]. Ментальная репрезентация всегда формируется за счет существующей субъективной картины мира, «вариантов мира» (В.Н. Дружинин, Д.В. Ушаков), образа мира (А.Н. Леонтьев) и, в том числе, за счет образа Я. Адекватность, дифференцированность, сложность ментальной репрезентации ситуации (соответственно ее когнитивной оценки), а концептуализировать опыт, то есть от степени сформированности когнитивных механизмов категоризации, обобщения, интерпретации, предвосхищения и т.д.

1.5. Ресурсы как фактор совладания со стрессом в психологии В последние десятилетия проблема ресурсов интенсивно разрабатывается в психологии стресса и совладающего поведения, поскольку именно ситуации, предъявляющие высокие требования субъекту, позволяют наиболее полно проявиться его потенциалам и ресрусам [15, 25, 101]. Чаще всего совладающее поведение определяется как осознанное, целенаправленное поведение субъекта, позволяющее справиться со стрессом и трудной жизненной ситуацией адекватными личностным диспозициям и ситуации способами; оно может быть направлено на изменение ситуации или приспособление к ней [164, 169, 402, 453].

Исследователи, в том числе и автор данного определения Крюкова Т.Л., выделяют основные функции совладающего поведения:

– минимизация негативных воздействий обстоятельств и восстановление активности субъекта;

– приспособление или преобразование жизненной ситуации;

– поддержание позитивного образа «я» самооценки, уверенности в своих силах;

– поддержание эмоционального равновесия;

– поддержание достаточно тесных контактов с социумом [37, 57, 165, 219, 221, 386].

Как и любое социальное поведение человека, совладание детерминируется личностным, ситуационным, социокультурным, регулятивным факторами.

Ситуационный (динамический) фактор отражает влияние ситуации и оценки субъектом степени ее «трудности», стрессогенности на выбор стратегий и стилей совладания. В связи с этим интересна идея А.Н. Поддьякова, который вводит различение: а) совладания с трудностями, возникшими без чьего-либо вмешательства или намерения (например, связанными с болезнью), и б) совладания с трудностями, созданными для субъекта кем-то преднамеренно (с деструктивными или же конструктивными целями) [254]. Он показывает, что совладание с преднамеренно созданными трудностями и проблемами имеет свою специфику – люди выстраивают стратегии совладания в зависимости от того, как они атрибутируют возникшие трудности (считают ли они трудность, возникшей без чьего-либо вмешательства или созданной преднамеренно, а если созданной – то с какими целями и в контексте каких отношений между субъектами) [253].

Таким образом, для выбора стратегий совладающего поведения важна не только оценка ситуации как трудной, но и понимание того, каково происхождение этих трудностей.

Личностный (диспозиционный) и социокультурный напрямую постулирует влияние личностных и социально-психологических переменных на выбор эффективных стратегий и стилей совладающего поведения. Обнаружено, например, что такие переменные как темперамент, оптимизм, самоуважение, интернальный локус контроля выступают в качестве предикторов совладания (B. Compass, E. Frydenberg, Т.Л. Крюкова, М.С. Замышляева, С.А. Хазова и др.).

Самые разные психологические особенности, личностные качества разного уровня (от психофизиологических через черты среднего уровня до уровня высших качеств и свойств), социально-психологические качества субъекта (гендер, ролевая позиция, установки, межкультурные различия, социальная поддержка и др.), обусловленные его включенностью в межличностные отношения, также могут оказывать значительное влияние на специфику совладания с трудными жизненными ситуациями [58, 69, 220, 246, 305, 349]. Все это говорит о потенциальной возможности этих качеств выступать и в роли ресурсов.

Регулятивный фактор акцентирует возможность развития, формирования совладающего поведения субъекта, а так же возможность целенаправленного обучения эффективному поведению в трудной жизненной ситуации.

Когнитивная теория стресса и копинга Р. Лазаруса и С. Фолкман постулирует определяющую роль ресурсов в совладании с трудной ситуацией.

При этом копинг (совладающее поведение) рассматривается как индивидуальный способ взаимодействия личности с трудной ситуацией с целью поддержания и сохранения баланса между специфическими, чрезмерно напрягающими требованиями среды и ресурсами, удовлетворяющими этим требованиям [175, 453, 454]. Таким образом, ресурсы включены в процесс совладания еще на этапе оценки угрозы, что подчеркивает их важную роль для реализации данного вида поведения и его эффективности.

Существует множество определений ресурсов совладающего поведения, под которыми в самом широком смысле понимается все то, что позволяет справиться с трудными жизненными ситуациями достаточно эффективно [215, 345]. В этом случае в категорию ресурсов попадают фактически все внешние по отношению к субъекту средства и внутренние (психические, физиологические) качества и свойства, что мало проясняет специфику ресурсов. Так, Л.А.

Александрова относит к ним средства к существованию, любые возможности людей и общества и даже жизненные ценности, осязаемые или символические, материальные или моральные [7].

Нечеткость определения понятия ресурса в психологии совладающего поведения порождает множество подходов к их классификации. Чаще всего ресурсы разделяют на две группы: индивидуальные и средовые. Индивидуальные ресурсы человека, хотя и довольно условно, подразделяются в свою очередь также на две группы: когнитивные (Р. Лазарус, D.Navon, В.А. Бодров) и личностные (личностные особенности, такие как темперамент, локус контроля, тревожность, самооценка и др.).

В большинстве работ касающихся проблемы копинг-поведения, используется типология копинг-ресурсов, предложенная С. Фолкман (Таблица 1).

Констатируя, что в качестве ресурсов могут выступать физические свойства (здоровье, выносливость) и материальные (имущество, деньги), автор, тем не менее, к ключевым ресурсам относит:

– психологические / личностные (убеждения, самооценка, локус контроля, мораль и т.д.);

– социальные (социальные связи человека) [417].

(возможности, позволяющие оценивать в котором живет человек);

воздействие социальной среды);

ресурсы самосознания (Я-концепция, социально поддерживающий процесс представления человека о себе); (умение находить, принимать и оказывать ценностно-мотивационная структуру личности;

позиция человека по отношению к смерти, жизни, любви, одиночеству, вере;

духовность человека;

конкретные личностные качества, свойства (интернальный локус контроля, аффилиация, эмпатия, социальная компетентность).

K.Б. Матени, Д.В. Айкок, В.Л. Карлетт, Дж. Н. Юнкер предложили классификацию, в которой постулируется наличие четырех групп ресурсов:

физиологических (здоровье, отсутствие физических недостатков, физическая выносливость и др.), психологических (самооценка, уверенность, чувство контроля, способность к самораскрытию и др.), когнитивных (обучаемость, убеждения, способность к структурированию информации и др.), социальной поддержки и финансового благополучия и финансовой свободы [465].

С.Е Хобфолл включает в перечень ресурсов ресурсы состояния (стабильная работа, трудовой стаж, удачный брак, семья), личностные характеристики (социальная поддержка, семья, друзья; работа, социальный статус, самоуважение, восхищения; черты характера, оптимизм, самоконтроль; жизненные ценности, система верований и др.) и ресурсы энергии (авторитет, личные заслуги и знания) [433, 436].

Некоторыми авторами на основе теоретического анализа и обобщения совладания по локализации их источника: индивидуальные (организмические, когнитивные, личностные) и социальные (ресурсы социальной сети и социальноэкономического положения (Рис. 2).

По мнению Е.А. Петровой (Дорьевой), такая модель имеет несомненные преимущества, так как позволяет четко фиксировать, структурировать и исследователя, однако она статична и не позволяет рассматривать динамику взаимодействия субъекта и ситуации [245]. Однако, по нашему мнению, в такой выделение в отдельную группу организмических не вызывает сомнения, то разделение когнитивных и личностных не имеет четкого теоретического обоснования [353].

Рис. 2. Классификация ресурсов по локализации источника Е.Ю. Кожевникова (2003), основываясь на положениях современной социально-когнитивной теории личности (А. Бандура, Дж. Роттер), предложила следующую трехблочную модель ресурсов (Рис. 3, с. 52) [148].

Рис. 3. Трехблочная модель ресурсов (Кожевникова Е.Ю., 2003) Автор, наряду с индивидуально-психологическими и средовыми, выделяет процессуальные ресурсы, которые связаны с отношением человека к двум другим типам ресурсов. Отношение может быть реализовано субъективно (во внутреннем плане) как осознание возможностей в качестве средств достижения цели и готовность их использовать, а также во внешней активности в виде поведенческих актов. Процессуальные ресурсы играют ключевую роль в совладающем поведении, хотя наиболее успешное поведение основано на комплексном использовании ресурсов из каждого блока [148].

Обобщив существующие подходы и классификации и основываясь на эмпирических исследованиях, Е.А. Петрова (Дорьева) выделяет 3 группы ресурсов совладающего поведения:

– индивидуальные ресурсы включают физиологические (личное здоровье, выносливость и сила) и личностные ресурсы (ощущение успешности и самореализации, оптимизм, юмор, роль лидера, способность эффективно общаться, самодисциплина, чувство независимости, интуиция и др.), к которым автором отнесены и когнитивные ресурсы, отражающие особенности восприятия ситуации исходя из прошлого опыта, особенности отношения к ней, например, критичность мышления, обесценивание проблемы, умение контролировать эмоции, опыт разрешения проблем;

– средовые ресурсы, разделяющиеся на на ресурсы физической среды (адекватная потребностям еда, транспорт, одежда, деньги, свободное время и др.) и ресурсы социальной среды;

– деятельностные ресурсы, предполагающие различные варианты деятельности и времяпрепровождения (Рис. 4) [106].

РЕСУРСЫ СОВЛАДАЮЩЕГО

ПОВЕДЕНИЯ

ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ СРЕДОВЫЕ

ФИЗИЧЕСКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ

ЛИЧНОСТНЫЕ ФИЗИЧЕСКИЕ

СРЕДЫ СРЕДЫ

ДЕЯТЕЛЬНОСТНЫЕ

Рис. 4. Классификация ресурсов совладающего поведения (Е.А. Петрова) Ресурсам социальной среды в совладающем поведении уделяется чрезвычайно большое внимание (V.J Derlega, G. Dorard, C. J. Holahan, R.H. Moos, K.B. Matheny, W.L. Curlett., Т.Л. Крюкова, Е.А. Петрова, О.Б. Подобина, М.В.

Сапоровская). Считается, что ресурсы социальной среды включают в себя отношения субъекта, которые выполняют важную функцию – обеспечивают субъекту обратные связи, способствуя возникновению более осознанной личностной саморегуляции, в том числе, выбору стратегий и стилей поведения в трудной жизненной ситуации [169, 174, 256, 261]. К ресурсам социальной среды в трудных жизненных ситуациях разные авторы обычно относят:

– семью и взаимоотношения в семье (хорошее замужество, семейная стабильность, близкое общение с одним или несколькими членами семьи, хорошие отношения с детьми, здоровье детей, время, проведенное с любимыми, обеспечение всего необходимого детям, близкие отношения с супругой (-ом) или партнером, здоровье супруги (-а), партнера, помощь в выполнении домашних дел, помощь по уходу за детьми и др.) [166, 174, 245, 255, 291, 467];

– общение с друзьями (близкое общение хотя бы с одним другом, совет друзей и близких, лояльность друзей) [157, 411, 469, 499, 509];

– общение с другими людьми (ощущение своей ценности для других, объединения с другими, пережившими/переживающими сходную ситуацию, обращение к опыту других, привязанность, любовь других) [107, 165, 237, 315, 443, 450, 468];

– работу и комфорт в этой сфере (достаточное время и необходимые средства для работы, статус/положение на работе, стабильность работы, поддержка и признание среди коллег им др.) [88, 110, 112, 133, 201];

– социальные гарантии, посещение церкви, участие в группах людей со сходными интересами [106, 168, 200, 237, 436, 468].

Л.И. Дементий, основываясь на многочисленных исследованиях, отмечает, что семейным ресурсом может быть мера принимаемой ответственности у супругов, которая способствует более сложным представлениям о семье в целом, гармоничному распределению ролей, снижению конфликтности, конструктивности решения возникающих конфликтов, повышению уровня удовлетворенности браком [99, 100].