«АНГЛОЯЗЫЧНЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ МЕДИАТЕКСТЫ КРИЗИСНОГО ПЕРИОДА: КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНЫЙ АНАЛИЗ ...»

Министерство образования и наук

и Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет

«ЛЭТИ» им. В.И. Ульянова (Ленина)»

Гуманитарный факультет

Кафедра иностранных языков

На правах рукописи

Степанова Наталия Валентиновна

АНГЛОЯЗЫЧНЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ

МЕДИАТЕКСТЫ КРИЗИСНОГО ПЕРИОДА:

КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНЫЙ АНАЛИЗ

Специальность 10.02.04 –германские языки

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель — кандидат филологических наук, доцент М.М. Тонкова Санкт-Петербург – 2    Содержание ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. МНОГОАСПЕКТНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЙ В ОБЛАСТИ ДИСКУРСА.

КОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ МЕДИАДИСКУРСА................. 1.1. Дискурс. Подходы к определению

1.1.1 Дефиниции дискурса

1.1.2 Дискурс vs текст. Ситуативно-контекстуальный характер дискурса.............. 1.1.3 Дискурс в контексте формально-функциональной парадигмы

1.2. Многоаспектность дискурсивного анализа. Основные направления исследований

1.3. Критический дискурс-анализ

1.3.1 Задачи и методы

1.3.2 Трихотомия «дискурс- знание-общество» vs три измерения дискурса......... 1.4 Медиадискурс. Экономический медиадискурс

1.5 Экономический дискурс кризисного периода и критический анализ дискурса. 1.6 Когнитивный подход к анализу дискурса

1.6.1 Вступительные замечания

1.6.2 Когнитивные единицы и структуры

1.6.3 Методы исследования концептов. Семантико-когнитивный анализ.............. 1.7 Когнитивный подход к КДА

1.7.1 Дискурсивные структуры vs ментальные модели. Когнитивный подход к медиадискурсу

1.7.2 Теория концептуальной интеграции

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ I

    3   

ГЛАВА II. КРИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС-АНАЛИЗ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ

ЭКОНОМИЧЕСКИХ МЕДИАТЕКСТОВ КРИЗИСНОГО ПЕРИОДА. КОНЦЕПТЫ

ДИСКУРСА ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА

2.1 Особенности экономического дискурса в отсутствие кризиса

2. 2 Критический дискурс-анализ англоязычных экономических медиатекстов кризисного периода

2.2.1 Вступительные замечания

2.2.2 Кризисный медиатекст как коммуникативное событие. Первое измерение дискурса

2.2.2.1 Общие особенности дискурса статьи

2.2.2.2 Дискурсивные стратегии. Пресуппозитивная составляющая дискурса кризиса

2.2.2.3 Дискурс медиатекста как отражение неопределенности кризисной ситуации

2.2.3 Дискурсивная практика и порядок дискурса экономического кризиса.

Интертекстуальность

2.2.3.1 Жанровая структура кризисного медиатекста

2.2.3.2 Интертекстуальность на примере отдельного коммуникативного события

медиатекстов кризисного периода

2.2.3.4 Комплексный лингвистический анализ ряда коммуникативных событий

2.2.4 Дискурс как текст и дискурс как дискурсивная практика в контексте кризиса:

особенности двух измерений дискурса

2.2.5 Дискурс кризиса как социальная практика

кризисного периода

2.3.1 Семантико-когнитивный анализ концептов периода кризиса

2.3.1.1 Семантико-когнитивный анализ концепта FAILURE

2.3.1.2 Семантико-когнитивный анализ концепта FEAR

2.3.2 Моделирование концептов кризисного периода

2.3.2.1 Моделирование концепта FEAR

2.3.2.2 Моделирование концепта FAILURE

2.3.3 Взаимосвязь концептов в дискурсе кризиса

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ II

ГЛАВА III. КОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД К КРИТИЧЕСКОМУ ДИСКУРСАНАЛИЗУ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ МЕДИАТЕКСТОВ

КРИЗИСНОГО ПЕРИОДА

3.1. Анализ концептов FEAR и FAILURE в контексте КДА

3.1.1 Процедура анализа

3.1.2 Влияние когнитивных единиц на особенности реализации дискурсивных стратегий в экономических медиатекстах кризисного периода

3.1.3 Взаимосвязь языковых единиц, объективирующих концепты, как реализация стратегии репрезентации кризиса

3.1.4 Актуализация когнитивных единиц как способ формирования представления о кризисе

3.2. Исследование англоязычных экономических медиатекстов кризисного периода в рамках теории концептуальной интеграции

3.2.1 Концептуальная метафора и ее роль в формировании образа кризиса......... 3.2.2 Способы концептуализации кризиса. Организующий фрейм CRISIS.......... ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ III

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

СПИСОК ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ФАКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА И ПРИНЯТЫХ ДЛЯ

НИХ СОКРАЩЕНИЙ

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОГНИТИВНЫХ ЕДИНИЦ В

АНГЛОЯЗЫЧНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ МЕДИАТЕКСТАХ КРИЗИСНОГО

ПЕРИОДА

ПРИЛОЖЕНИЕ 2. ПРИМЕРЫ МЕДИАТЕКСТОВ

ВВЕДЕНИЕ

Настоящее диссертационное исследование посвящено анализу англоязычных экономических медиадтекстов кризисного периода в контексте когнитивногодискурсивного подхода.

Изучение медиадискурса – сравнительно новая область исследований, открывающая широкое разнообразие направлений деятельности как для лингвистов, так и для ученых смежных с языкознанием областей.

В медиадискурсе находят непосредственное отражение все изменения и процессы, происходящие в общественной жизни, в том числе кризисные явления.

Различные масс-медиа постоянно затрагивают тему экономического спада, в деталях описывая проблемы и перспективы, предлагая способы выхода из кризиса.

Экономический медиадискурс существенно меняется под воздействием рецессии.

Актуальность исследования определяется возрастающим интересом современной лингвистики к медиадискурсу, необходимостью комплексного изучения воздействия экстралингвистических факторов на медиатексты. Актуальной представляется связь работы с когнитивно-дискурсивной парадигмой современных лингвистических исследований с точки зрения изучения влияния ментальных моделей событий, знаний и интерпретаций авторов медиатекстов на выбор высказываний и формирование образа кризиса.

недостаточной с позиций современных когнитивно-дискурсивных исследований, рассматривающих взаимосвязь и взаимовлияние когнитивных и дискурсивных структур. Вопрос об изучении кризисного дискурса исследован недостаточно, в том числе в контексте когнитивной лингвистики. Медиатексты кризисного периода привлекают к себе внимание ученых, однако до настоящего момента остаются невыясненными вопросы о способах создания целостного представления о рецессии, о конструировании образа кризиса в сознании читательской аудитории, об активной (конституирующей) роли дискурса прессы в создании социальной реальности.  англоязычные экономические медиатексты.

функционирования англоязычных экономических медиатекстов в период кризиса.

Цель исследования заключается в выявлении особенностей формирования образа кризиса в англоязычных экономических медиатекстах и в изучении когнитивных единиц, вовлеченных в развертывание кризисного дискурса.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:

1. Объединить различные по пониманию предмета и по терминологии точки зрения на понятие дискурса, акцентировать ситуативно-контекстуальный характер дискурса.

2. Рассмотреть языковую специфику медиатекстов периодов экономического равновесия.

медиатекстов кризисного периода.

4. Определить языковые стратегии авторов англоязычных экономических экстралингвистического фона.

5. Проследить своеобразие лингвокогнитивного плана медиадискурса экономического кризиса.

6. Выявить механизм формирования целостного образа кризиса в медиатекстах с учетом влияния экстралингвистических факторов.

Теоретической основой исследования послужили подходы и концепции различных ученых, изложенные в трудах по общему языкознанию, стилистике, дискурс-анализу, когнитивной лингвистике, теории массовой коммуникации, медиадискурсу (В.И. Карасик, Е.С. Кубрякова, Ю.Е. Прохоров, И.А. Стернин, J.

Blommaert, R. Wodak, T. van Dijk, M. Jorgensen, L. Phillips, G. Lakoff, R. Langacker, R. Fowler, Ch. Fillmore, N. Fairclough, C. Hart, P. Chilton, D. Shiffrin и др.).

Методологической базой исследования выступает когнитивнодискурсивный подход, позволяющий изучить отдельные когнитивные единицы и динамичный, напрямую связанный с экстралингвистическими факторами тип дискурса, определяющий особые условия актуализации когнитивных единиц и структур.

Методологической базой исследования служит также теория социального конструкционизма, согласно которой индивидуумы и группы людей принимают участие в создании воспринимаемой ими реальности. Теория рассматривает пути создания людьми социальных феноменов, которые институционализируются и превращаются в традиции.

Методы исследования. Материал был отобран методом сплошной выборки с последующим ситуативно-контекстуальным анализом. В ходе исследования были использованы следующие лингвистические методы: метод лингвистического наблюдения, индуктивный и дедуктивный методы, метод дискурсивного анализа, метод концептуального анализа, метод дефиниционного анализа, методика контент-анализа.

Материалом исследования послужили англоязычные финансовоэкономические периодические издания “The Economist”, “The Financial Times”, “The Wall Street Journal” за 2008-2009 гг. Отбор материала обусловлен тем, что именно в 2008-2009 гг. экономика подверглась наиболее сильному воздействию последнего по времени мирового кризиса. В качестве материала для анализа не кризисного дискурса были использованы статьи “The Financial Times” 2005 г. и “The Wall Street Journal” 1989-1990 гг.

Объем исследованного материала составил 153 статьи, отобранных из выпусков “The Financial Times”, 15 выпусков “The Wall Street Journal” и 5 выпусков “The Economist” за 1989-1990 гг., 2005 г., 2008-2009 гг. В ходе анализа было рассмотрено и проанализировано 876 примеров лексических единиц.

Достоверность и научная обоснованность теоретических и практических результатов исследования определяется репрезентативностью материала, использованием перспективных методик анализа, соответствующих цели и задачам исследования.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые осуществляется комплексное исследование экономического медиадискурса кризисного периода;

производится критический дискурс-анализ кризисных медиатекстов; выявляются и моделируются концепты кризисной эпохи; исследование проводится в рамках синтеза когнитивного и дискурсивного подходов; когнитивно-дискурсивный анализ дополняется данными современной и перспективной теории концептуальной интеграции.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Медиадискурс экономического кризиса подвергается влиянию субъективных репрезентаций рецессии авторов медиатекстов и их ментальных моделей, определяющих выбор соответствующих дискурсивных структур.

2. Медиадискурс экономического кризиса выполняет конститутивную функцию по созданию образа рецессии благодаря когнитивным единицам, лежащим в основе того или иного высказывания.

3. В процессе развертывания дискурса осуществляется формирование определенной временной организации когнитивных единиц в дискурсивном пространстве медиатекста. Отрицательно окрашенные концепты превалируют в кризисном дискурсе и максимально приближены к настоящему моменту в дискурсивном пространстве. Положительно окрашенные концепты представлены в кризисном дискурсе слабо и размыто и отдалены от настоящего момента.

4. В дискурсивном пространстве экономических медиатекстов кризисного периода происходит актуализация фрейма отсутствие успеха - тревожное ожидание опасности, активируемого в ходе вербализации концептов FEAR и FAILURE. Стандартизация фоновых знаний через указанную когнитивную структуру обусловлена реалиями рецессии: многочисленные экономические неудачи формируют психологическую установку на ожидание неприятностей 5. Метафора как когнитивный механизм играет особую роль в реализации авторских стратегий, участвует в создании образа кризиса через ментальные пространства, которые конструируются в ходе развертывания кризисного дискурса.

6. Многообразные способы концептуализации экономического кризиса позволяют говорить о существовании организующего фрейма CRISIS, обладающего определенной динамической структурой, соответствующими образ-схемами, временными параметрами, жизненно важными отношениями.

Теоретическая значимость исследования определяется интегративным характером подхода к анализу дискурса кризиса, представляющим собой синтез когнитивного и дискурсивно-критического направлений; моделированием концептов кризисного периода, лежащих в основе того или иного высказывания и определяющих способ экспликации мысли в данной коммуникативной ситуации;

выявлением организующего фрейма CRISIS. Теоретическая значимость работы заключается также в определении роли когнитивных единиц в развертывании медиадискурса кризиса и формировании образа рецессии; в раскрытии особенностей когнитивных единиц и структур, определяющих дискурсивные стратегии и тактики СМИ; в выявлении роли когнитивной метафоры как одного из способов реализации авторских стратегий.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее положения и результаты могут послужить основой для подготовки курсов лекций и семинаров, учебных материалов по языкознанию, стилистике английского языка, когнитивной лингвистике и дискурсивному анализу. При подготовке и преподавании практического курса английского языка результаты исследования могут быть использованы в качестве пособия для анализа газетного стиля и выявления языковой специфики экономических медиатекстов с учетом лингвокогнитивного плана дискурса.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования прошли апробацию на научно-практических внутривузовских, межвузовских, всероссийских и международных конференциях: СПбГЭТУ «ЛЭТИ» им. В.И.

Ульянова (Ленина),VII Всероссийская научная конференция «Информация Коммуникация Общество» - январь 2010, январь 2013; филологический факультет СПбГУ, XLI Международная филологическая конференция - март 2012; СПбГЭТУ «ЛЭТИ» им. В.И. Ульянова (Ленина), пленарное заседание I Межвузовской научнопрактической конференции «Актуальные проблемы современной лингвистики» апрель 2012; Пензенский государственный университет, педагогический институт им. В.Г. Белинского, общество «Знание» России, Приволжский Дом Знаний, Международная научно-практическая конференция «Проблемы прикладной лингвистики» – декабрь 2012; на заседаниях кафедры иностранных языков СПбГЭТУ «ЛЭТИ».

Публикации. По теме диссертации опубликовано 7 печатных работ, в том числе 3 статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, общим объемом 3 п.л.

Объем и структура работы. Диссертация объемом 171 страница основного текста состоит из введения, 3 глав, сопровождающихся выводами, заключения, списка литературы и приложения. Первая глава посвящена теоретическим основам исследования. Выделение второй и третьей глав обусловлено задачами работы: во второй главе производится критический и когнитивный анализ экономического дискурса кризисного периода, в третьей главе осуществляется объединение указанных подходов. Библиографический список насчитывает 260 наименований, в том числе 88 на иностранных языках, список лексикографических источников содержит 19 наименований. В списке источников фактического материала представлено 153 статьи. Приложение содержит примеры отдельных медиатекстов, использованных в исследовании, а также некоторые результаты работы, представленные в виде диаграмм.

ГЛАВА I. МНОГОАСПЕКТНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЙ В ОБЛАСТИ

ДИСКУРСА. КОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ

МЕДИАДИСКУРСА

1.1. Дискурс. Подходы к определению 1.1.1 Дефиниции дискурса Дискурс - один из тех сложных и многогранных терминов, которые трудно интерпретировать однозначно. Он используется многими науками, так или иначе связанными с изучением языка.

В настоящее время исследование дискурса имеет междисциплинарный характер, т.к. чисто лингвистических методов и подходов недостаточно для анализа этого комплексного явления. Следует отметить, что при определении понятия «дискурс» существенное значение имеет научная традиция, различные школы дискурсивного анализа.

Проблемами дискурса занимаются многие исследователи, в частности, необходимо упомянуть работы Тойна А. ван Дейка [Van Dijk 1997, 1998, 2008], Нормана Фэркло [Fairclough 1995, 2001, 2003], Деборы Шиффрин [Schiffrin 1988, 1994], Марианне В. Йоргенсен и Луизы Филлипс [Филипс и Йоргенсен 2004], Эрнесто Лакло и Шанталь Муфф [Laclau, Mouffe 2001], Рут Водак [2006; Тичер, Мейер, Водак, Веттер 2009; Weiss, Wodak 2003], Юты Ленк [Lenk 1998], Нильса Андерсена [Andersen 2003].

В отечественной лингвистике дискурс изучают М. Л. Макаров [Макаров 2003], В.И. Карасик [Карасик 2000, 2004], Ю.Е. Прохоров [Прохоров 2006], В.Е.

Чернявская [Чернявская 2006], М.Ю. Олешков [Олешков 2006]. Истоки теории дискурса прослеживаются в работах М. М. Бахтина [Бахтин 1979].

Сложность и неоднозначность понятия «дискурс» объясняет интерес к нему разных наук и, соответственно, междисциплинарный характер исследований в области дискурса, в том числе дискурса масс-медиа.

Дискурс изучается в рамках прагмалингвистики, когнитивистики, психологии. Дискурсивные исследования могут быть ориентированы на прагматические факторы, изучение коммуникативной адекватности дискурса, импликаций и пресуппозиций.

Когнитивный подход к дискурсу также привлекает исследователей. Изучение и разработка фреймов и сценариев представляют собой важный аспект теории дискурса. «Жизненный контекст дискурса моделируется в форме «фреймов»

(типовых ситуаций) или сценариев (делающих акцент на развитии ситуаций)»

[Арутюнова 1990: 136-137].

Этнографические, психологические и социокультурные исследования дискурса посвящены правилам порождения и понимания речи.

Толкование понятия дискурса значительно менялось на протяжении последних десятилетий. Если в 50-70-е годы дискурс понимался как связная и согласованная последовательность предложений или речевых актов, то с позиций современных подходов дискурс - это сложное коммуникативное явление, вместе с текстом включающее и экстралингвистические факторы, необходимые для понимания текста [Филатова 2007].

Термин «анализ дискурса» был впервые использован 3. 3. Харрисом, который стремился привлечь к описанию связного текста социокультурную ситуацию [Harris 1952; Арутюнова 1990].

Большой вклад в формирование понятия «дискурс» внес Э. Бенвенист, противопоставлявший дискурс объективному повествованию  [Арутюнова 1990]. По Э. Бенвенисту, повествование, в отличие от дискурса, разворачивается без эксплицитного вмешательства субъекта высказывания [Бенвенист 1974]. Основное внимание при таком подходе уделяется говорящему субъекту и общему контексту взаимодействия, благодаря чему становится возможным проследить процесс функционирования речи в реальной жизни [Чепкина 2003].

Формирование теории дискурса связано с деятельностью французской школы анализа дискурса. Интерес исследователей (М.Фуко, Ш. Муфф, Ж.Деррида) в контексте дискурса был связан с изучением тематики текста, способов изложения и убеждения, выбора определенных языковых средств.

В понимании М. Фуко дискурс представляет собой социально обусловленную систему речи и действия, социальную формацию, предписывающую правила говорения. В основе философских рассуждений М. Фуко лежит проблема дискурса как способа объяснения и поиска истины [Фуко 1996; приводится по: Чепкина 2003].

В дальнейшем французская школа анализа дискурса изучает разные типы порождения высказываний, т.е. понимает под дискурсом не эмпирический, а теоретический объект – инвариант для ряда актуализированных высказываний [Чепкина 2003].

П. Серио выделяет несколько значений термина «дискурс». Отметим некоторые из них: 1. дискурс как эквивалент понятия «речь» (по Ф. Соссюру), т.е.

любое конкретное высказывание; 2. дискурс как единица, по размерам превосходящая фразу; 3. дискурс как воздействие высказывания на его получателя с учетом ситуации высказывания; 4. социально или идеологически ограниченный тип высказываний, например, феминистский дискурс [Серио 1999: 26-27].

Зарождение теории дискурса и методов его анализа связано также с исследованиями языкового употребления (немецкая школа П. Хартмана, П.

Вундерлиха и др.), с проведением социолингвистического анализа коммуникации (американская школа Э. Щеглова, Г. Закса и др.), с моделированием порождения речи в когнитивной психологии, с описанием этнографии коммуникации в антропологических исследованиях [Арутюнова 1990].

Социальная психология, прагмалингвистика и философия языка породили интерсубъективное понимание дискурса, связанное с именем Ю. Хабермаса.

Дискурс в его понимании – особая идеальная коммуникация, позволяющая в ходе критического обсуждения различных точек зрения прийти к «интерсубъективному»

пониманию [Хабермас 2001; приводится по: Владимирова 2007: 17-18].

На современном этапе развития науки дискурс нередко рассматривается в обобщенной форме - как особый способ общения и понимания окружающего мира [Филипс и Йоргенсен 2004: 15], как общий способ семиозиса, т.е. значимое символическое поведение, как язык в действии [Blommaert 2005].

Некоторые исследователи понимают дискурс как явление промежуточного порядка между речью, общением, с одной стороны, и фиксируемым текстом, с другой стороны [Брайант и Томпсон 2004: 227-231].

Использование той или иной дефиниции, того или иного подхода к изучению дискурса во многом зависит от области знания. Множество подходов к пониманию дискурса можно свести к ситуативно-ориентированной и субъективноориентированной трактовкам дискурса [Карасик 2009: 280].

В современной отечественной лингвистике выполнено много исследований, посвященных типам дискурса. В. Карасик сводит их к трем основным подходам – социолингвистическому (кто говорит), прагмалингвистическому (как говорит), тематическому (о чем идет речь). На основании социолингвистического критерия выделяется и анализируется, в частности, дискурс масс-медиа [Карасик 2009: 277].

Исследование медиадискурса связано с культурно-ситуативным пониманием термина, предложенным Н.Д. Арутюновой, где дискурс (от франц.

discourse – речь), определяется как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс – это речь, “погруженная в жизнь”» [Арутюнова 1990: 136-137].

Эта точка зрения представляется наиболее убедительной, поскольку она достаточно полно и точно описывает суть рассматриваемого явления, неразрывно связанного с ситуативным контекстом, – социальными, культурно-историческими, психологическими и другими факторами.

Также справедливым представляется подход, при котором под дискурсом понимается совокупность (письменных и устных) текстов, которые производят люди в разнообразных ежедневных практиках – организационной деятельности, рекламе, социальной области, экономике, СМИ [Филипс и Йоргенсен 2004: 10].

При таком толковании все тексты, объединяемые в дискурс, обращены к одной общей теме. Содержание (тема) дискурса раскрывается не одним отдельным текстом, а в комплексном взаимодействии многих текстов, т.е. интертекстуально [Чернявская 2006: 76]. Такое понимание дискурса представляется удобным для анализа дискурса прессы, в котором ключевую роль играет не столько лексическое, узко-контекстуальное значение отдельных употребленных единиц, сколько совокупность импликаций, интертекстуальных и интрадискурсивных отношений.

Дискурсивный анализ экономической периодики предполагает сопоставление значений слов и предложений из различных отобранных для исследования текстов, объединенных финансово-экономической тематикой.

1.1.2 Дискурс vs текст. Ситуативно-контекстуальный характер дискурса По вопросу о соотношении дискурса и текста существуют различные точки зрения. Многие ученые понимают дискурс как текст в различных аспектах. Так, нидерландский лингвист, профессор Амстердамского университета Т. ван Дейк интерпретирует дискурс как актуализованный текст, связанный с экстралингвистическими факторами, в отличие от текста как формальной грамматической структуры. Он предлагает две точки зрения на понимание сущности дискурса:

1. Дискурс в широком смысле - комплексное коммуникативное событие, происходящее в определенном временном и пространственном контексте в процессе коммуникации.

2. Дискурс в узком смысле - это письменный или речевой вербальный продукт (текст или разговор) коммуникативного действия [Dijk, 1998, 2000, 2008]. При таком понимании текст приравнивается к дискурсу.

В зависимости от подхода акцент переносится на социальные или языковые факторы коммуникации.

По мнению профессора Гюнтера Кресса из Лондонского университета, дискурс связан с воздействием социальных факторов, а текст принадлежит области лингвистики [Kress 1985: 27].

коммуникативно-прагматическим контекстом. В этом случае разграничение дискурса как связной последовательности речевых актов и текста как последовательности предложений, отвлеченной от контекста, приобретает особую значимость [Сусов 2006: 47].

Дискурс можно интерпретировать как «язык в языке», представленный в виде особой социальной данности [Степанов 1995: 44-45].

Функционально ориентированные исследования противопоставляют дискурс и текст по ряду оппозитивных критериев: функциональность - структурность, процесс - продукт, динамичность - статичность, актуальность - виртуальность [Нелюбин 2007: 18-20].

характером, наиболее обоснованным нам представляется подход, предполагающий разграничение категорий дискурса и текста через фактор ситуации: дискурс трактуется как «текст плюс ситуация», текст определяется как «дискурс минус ситуация» [Прохоров 2006; Widdowson 2007]. В данном случае имеется в виду экстралингвистическая ситуация, т.е. обстановка, в которой осуществляется коммуникативный акт.

Дискурс в таком понимании может характеризовать коммуникативный процесс, приводящий к образованию текста. Дискурс обозначает текст в неразрывной связи с ситуативным контекстом, определяющим факторы, существенные для порождения данного текста, в связи с системой коммуникативнопрагматических и когнитивных установок автора, взаимодействующего с адресатом [Чернявская 2006: 69]. Дискурс всегда чувствителен к социальному контексту ситуации и, как правило, не относится к древним текстам, непосредственно не связанным с живой жизнью, лишенным диалогичности и интерактивности.

При дискурсивном подходе в центре внимания авторов находятся взаимосвязи данного текста с другими текстами, его зависимость от социальной ситуации и влияние на жизнь общества, взаимосвязь текста с политическими убеждениями и личностью автора.

1.1.3 Дискурс в контексте формально-функциональной парадигмы Два основных подхода к дискурсу связаны с двумя парадигмами языкознания - формальной и функциональной [Schiffrin 1994: 3]. При формальном подходе под дискурсом понимается единица выше уровня предложения или словосочетания.

Функциональный подход определяет дискурс как использование языка. Эти дефиниции дискурса тесно связаны.

В зависимости от соответствующей парадигмы варьируются и определения дискурса: дефиниция, заимствованная из формального подхода, представляет дискурс как «предложение» или как язык «над предложением». В функциональной парадигме дискурс понимается как «язык в действии». Соотношение структуры и функции представляет собой очень важный аспект, тесно связанный с другими вопросами изучения дискурса.

На основании изложенных дефиниций выделяется дискурс как структура и дискурс как функция. Формалисты [Chomsky 1995, 2000, 2006; Лотман 1996] рассматривают язык, прежде всего, как феномен сознания, функционалисты [Hopper 1987; Halliday 2002] считают язык главным образом социальным феноменом. К числу предшественников современного функционализма можно причислить таких ученых, как О.Есперсен [Есперсен 1958], Э.Бенвенист [Бенвенист 1974], Э.Сепир [Сепир 1993], А.А.Потебня [Потебня 1999], Петербургская лингвистическая школа И.А.Бодуэна де Куртенэ [Бодуэн де Куртенэ 1963] и Л.В.

Щербы. Большой вклад в развитие формального подхода внесли представители Московской формальной (фортунатовской) школы: А.А.Реформатский, А.И.Смирницкий, Р. Якобсон [Якобсон 1978].

В работах структуралистов дискурс представлен как структурный уровень, более высокий, чем предложение или другая текстовая единица. Американский лингвист Зеллиг Харрис, первым из лингвистов обратившийся к дискурс-анализу, утверждал, что дискурс - это следующий уровень иерархии после морфем, простых и сложных предложений. З. Харрис рассматривал анализ дискурса как формальную методологию, заимствованную из структурных методов лингвистического анализа:

подобная методология способна разбить текст на отдельные соотношения (равенство, подчинение) между элементами более низких уровней. Структура находилась в центре представлений Харриса о дискурсе. Он полагал, что дискурс отличается от беспорядочной последовательности предложений именно наличием структуры [Harris 1952; Schiffrin 1994: 24].

Согласно функциональному подходу, исследование дискурса связано с изучением любых аспектов использования языка. По мнению функционалистов, анализ использования языка обязательно должен быть связан с анализом целей и функций языка в обществе. Этот взгляд в наивысшей степени отражен в работах критической школы (изучение языка, власти, идеологии). Например, профессор Ланкастерского университета Норман Фэркло отстаивает диалектическую концепцию языка и общества, в соответствии с которой языковые явления представляют собой социальные явления особого рода, а социальные явления отчасти явления лингвистические. По мнению Фэркло, язык и общество во многом создают друг друга, так что анализ языка как независимой (автономной) системы был бы не обоснован и противоречив [Fairclough 1995, 2001]. И в других, менее крайних функционалистских подходах дискурс взаимосвязан с общественной жизнью, и его анализ неизбежно пересекается с различными видами общественной деятельности [van Dijk 1998, 2008; Weiss, Wodak 2003].

функциональному подходу в целом: дискурс здесь рассматривается как система (социально и культурно организованный способ говорения), посредством которой реализуются определенные функции. В отличие от формального подхода, функциональный подход концентрируется на том, каким образом модели речи применяются для тех или иных целей в данном контексте, а также на том, как они зависят от использования различных коммуникативных стратегий. Функционально ориентированные подходы опираются на многообразные методы анализа, не только количественные, пришедшие из социальных наук, но и гуманитарно обоснованные интерпретативные методики, необходимые для выявления целей и взглядов субъекта [Schiffrin 1994: 31-32; Fairclough 2003].

Д. Шифрин предлагает свое собственное, альтернативное определение дискурса, осуществляя попытку объединить два подхода, а также избежать ряда спорных моментов, возникающих при строгом следовании только одному из них.

Предлагаемый исследователем подход подчеркивает взаимодействие формы и функции. Под дискурсом подразумеваются функционально организованные, контекстуализованные единицы языка в их совокупности.

Такой взгляд не противоречит мысли о том, что дискурс находится выше других единиц языка. Однако утверждая, что высказывание (а не предложение) меньшая единица в составе дискурса, мы допускаем, что дискурс «не просто взаимозависимых в определенном контексте единиц языкового использования»

[Schiffrin 1994: 39].

В настоящем исследовании мы будем придерживаться подхода Д. Шифрин, синтезирующего формальные и функциональные аспекты понимания дискурса.

Подход Д. Шифрин представляется нам логичным для изучения дискурса прессы, поскольку, с одной стороны, медиатексты можно рассматривать как социальное явление, формируемое под действием экстралингвистических факторов. С другой стороны, медиатексты представляют собой четкую языковую структуру, порождаемую человеческим сознанием. Анализ структуры текстов необходим для понимания особенностей функционирования дискурса в обществе.

1.2. Многоаспектность дискурсивного анализа. Основные направления исследований представляет собой сложный многоуровневый процесс, вклад в который вносят разные дисциплины и направления науки. В мировой лингвистике существует целый ряд течений, посвященных исследованию дискурса. Все эти течения в совокупности получили название дискурс-анализа (анализ дискурса, дискурсивный анализ).

Дискурс невозможно анализировать в рамках одной теоретической дисциплины. Это очевидно, если принять во внимание все аспекты дискурс-анализа (ДА): структура и функция, текст и контекст, дискурс и коммуникация. В каждой паре терминов только первый элемент относится непосредственно к лингвистике.

Так, структуру можно обнаружить на различных уровнях языковой организации (звуки, предложения), но функции обычно рассматриваются как неязыковые (например, когнитивные, социальные). Текст – лингвистическое понятие, контекст же включает в себя неязыковые ситуации и человека. Даже дискурс, хоть и редко воспринимаемый как язык per se, это, безусловно, более сфокусированная на языке категория, чем коммуникация (которая подразумевает участие людей, намерений и знаний) [Schiffrin 1994].

Функциональный подход предусматривает и приветствует осуществление комплексного ДА. В ходе анализа дискурса необходимо исследовать совокупность различных текстов. Социальный контекст, в котором функционирует дискурс, также должен обязательно учитываться при проведении анализа дискурса. «Именно изучение связи между дискурсами и конституируемой ими социальной реальностью делает дискурс-анализ сильным методом исследования социальных феноменов»

[Филлипс и Харди 2009].

Н.Филипс и С.Харди рассматривают основную цель ДА, которая, с их точки зрения, заключается в изучении того, как язык конструирует действительность, а не просто отражает ее. ДА позиционирует язык как конститутив социального мира.

Таким образом, в качестве принципиальных задач ДА можно выделить изучение взаимодействия текста, дискурса и контекста, проведение межтекстовых, интертекстуальных исследований, и, с другой стороны, акцент на социальноконструктивистской основе подхода [Филлипс и Харди 2009].

Анализ дискурса представляет собой теоретическое и методологическое единство, подразумевающее наличие философских (онтологических и гносеологических) предпосылок, теоретических моделей, методологии и специфических приемов анализа функционирования языка [Филипс и Йоргенсен 2004: 15-23].

В ходе исследования дискурс-аналитики прибегают к использованию широкого спектра интерпретативных техник – от микроанализа индивидуальных высказываний до макроанализа корпуса текстов. ДА заимствует многие особенности из традиционных качественных методов [Филлипс и Харди 2009].

ДА - не прикладной метод, а подход, использующий в своих целях традиционные техники сбора данных. Носителями таких данных могут быть транскрипты интервью, газетные статьи, данные наблюдения, документы, визуальные образы [Schiffrin 2004: 421].

Несмотря на междисциплинарность современного ДА и разнообразие исследовательских методик, при проведении ДА необходимо обоснование выбора текстов и методов, с тем, чтобы не выйти за рамки самого дискурсивного анализа и провести исследование, которое приведет к достижению основной поставленной цели [Кожемякин 2009].

направлений в лингвистике.

Дискурсивный анализ фокусирует внимание на степени и характере влияния идеологических и других факторов - на формирование языковых закономерностей [Чернявская 2006: 75].

ориентированными грамматикой текста, лингвистикой текста, семантикой дискурса в первоначальном европейском понимании. ДА представлял собой изучение отдельных последовательностей предложений с позиций структурализма, трансформационной грамматики, теории речевых актов, формальной логики.

Позднее складываются и другие направления ДА.

умозаключений - контекстно связанных процессов интерперетации, протекающих на основе правил контекстуализации. «Контекст понимается уже не как данное, а как создаваемое участниками в ходе их вербальной интеракции, как множество процедур, предполагающих использование контекстуализированных намеков как указаний на фоновое знание» [Сусов 2006: 275].

Согласно англоамериканской лингвистической традиции, под дискурсом понимается связная речь, при этом дискурс отождествляется с диалогом.

Дискурсивный анализ направлен главным образом на устную коммуникацию.

Исследуются стратегии дискурса, связанные с реализацией роли говорящего, с выбором тех или иных языковых и неязыковых средств и т.д. [Прохоров 2006: 273Д. Шифрин предлагает подробное описание и сравнение шести различных подходов к анализу дискурса: теория речевых актов, интеракционная социолингвистика, этнография коммуникации, прагматика, вариационистский анализ. Эти подходы берут начало в разных дисциплинах, однако все они делают попытку найти ответы на одни и те же вопросы: каким образом язык преобразуется в единицы, по размеру превосходящие предложение? Как именно мы используем язык с тем, чтобы передать информацию о мире, о самих себе, о социальных взаимоотношениях? Одна из ключевых задач ДА состоит в интеграции данных всех перечисленных подходов в одну теорию [Schiffrin 2004: viii].

В настоящем исследовании, в ходе анализа дискурса экономического кризиса, мы остановимся на функционально-лингвистическом направлении дискурсанализа, сформированном под влиянием идей современной когнитивистики.

Исследователи этого направления (Т.А. ван Дейк, представители Тверской семантико-прагматической школы) акцентируют внимание на динамическом характере дискурса. При таком подходе к дискурсу важным является контекст дискурса и ситуации, вводятся такие понятия как пресуппозиция, референция, ипмликатура, фреймы, сценарии, ментальные модели [Макаров 2003; Сусов 2006].

Второе направление дискурс-анализа, к которому мы обратимся при проведении практического исследования финансово-экономического медиадискурса, - критический дискурс-анализ (КДА). Это течение связано с идеями социального конструкционизма [Berger and Luckmann 1966], восходящего к философской феноменологии (Э. Гуссерль, М. Хайдеггер) и испытавшего влияние французской теории постструктурализма [Фуко 1996; Кристева 2004].

Эффективность этого подхода состоит в применении критического подхода к знанию, в признании исторической и культурной обусловленности событий, мнений и оценок, а также в изучении связи между знаниями и социальными процессами. КДА предлагает конкретный, лингвистический текстовый анализ языка.

1.3. Критический дискурс-анализ 1.3.1 Задачи и методы В рамках критического дискурс-анализа, разработанного Н. Фэркло, выполнено значительное количество европейских и американских исследований [Weiss and Wodak 2003; Widdowson 2004, 2007; Locke 2004; Methods for Critical Discourse Analysis 2009; Timuin 2010].

КДА осуществляется на пересечении различных дисциплин и представляет собой очень широкую область исследований. «Исследования КДА самые разнообразные, заимствованные из совершенно разных теоретических платформ и ориентированные на очень разные знания и методологию» [Weiss and Wodak 2003:

12].

Проблемами КДА занимаются многие ученые, среди которых Рут Водак [Водак 2006], Тойн ван Дейк [van Dijk 1998, 2008], Пол Чилтон [Chilton 2002, 2003], Кристофер Харт [Hart 2001], Гюнтер Кресс [Kress 1993, 1998], Ян Бломмэерт [Blommaert 2005].

КДА в широком смысле прослеживается еще в риторическом учении Аристотеля [Аристотель 1978], в современной философии – в критической теории Франкфуртской школы под влиянием марксизма, в частности в исследованиях Т.В.

Адорно и М. Хоркхаймера [Хоркхаймер, Адорно 1997], Ю. Хабермаса [Хабермас 2001] и постструктуралистского дискурс-анализа М. Фуко [Фуко 1996]. В контексте КДА присутствуют идеи Мишеля Фуко о том, что все социальные практики имеют дискурсивный характер [Фуко 1996; приводится по: Кириллов 2006].

лингвистического подхода, в котором внимание перешло с абстрактного понимания дискурса Фуко (общая область всех утверждений) к конкретному языковому пониманию дискурса как утверждений, функционирующих в данном контексте. В результате лингвистическая теория стала отчасти прикладной, поскольку началось изучение конкретных примеров дискурса.

КДА осуществляется в различных областях, в частности, производится критический анализ экономического дискурса [Fairclough 1995, 2003], дискурса рекламы [Fairclough 1995], языка масс-медиа [Fairclough 1995], политического дискурса [Chilton 2003; Chilton, Schffner 2002; Hart 2007, 2011], идеологии и т.д.

Для КДА базовыми являются три вопроса: концепт дискурса как объект исследования, социальная природа дискурса и объект критики в КДА [Blommaert 2005: 28].

Главная цель КДА – выявление связи между использованием языка и социальной практикой. Другой и, по мнению Т. ван Дейка, ключевой целью КДА является «развитие стратегий дискурсивного инакомыслия и сопротивления»: люди должны научиться распознавать способы дезинформирования, манипулирования и причинения вреда аудитории с помощью публичного дискурса [ван Дейк 2009].

Таким образом, КДА должен способствовать социальным изменениям и одновременно более равномерному распределению власти в коммуникативных процессах и обществе в целом. Критика раскрывает роль дискурсивной практики в поддержании неравного распределения власти с тем, чтобы использовать результаты критического дискурс-анализа в борьбе за социальные изменения.

Интерес Фэркло к "объяснительной критике" и "критическому осознанию языка" направлен на достижение этой цели [Fairclough 2003; Филипс и Йоргенсен 2004: 37].

Использование языка, дискурс, вербальная интеракция и коммуникация относятся к микроуровню социального порядка. Власть, доминирование и неравенство социальных групп принадлежат макроуровню анализа. По мнению Т.

ван Дейка, в ходе КДА необходимо объединить эти уровни, поскольку в повседневном общении их взаимодействие составляет единое целое [ван Дейк 2009].

Ученых, относящихся к школе КДА, объединяют общие задачи - совместить лингвистический анализ и социальную теорию, использовать эмпирический анализ в рамках различных парадигм, среди которых социальная семиотика, конверсационный анализ, когнитивный подход к метафоре, теория аргументации, лингвистика текста, дискурсивная социальная психология [Blommaert 2005: 24].

Методы, используемые в КДА, отличаются большим разнобразием.

Использование системно-функционального подхода остается ключевым, однако некоторые категории заимствуются из прагматики, ДА, стилистики, риторики.

Некоторые практики КДА приветствуют разнообразие методов [Chouliaraki and Fairclough 1999], другие стремятся к более унифицированной системе исследовательских методик. Общий уклон КДА направлен на единицы языка, а лингводискурсивным структурам приписываются ключевые функции производства неравенства, власти, идеологии, влияния и манипулирования [Blommaert 2005: 28].

На начальном этапе анализ дискурса всегда предполагает работу с текстом, лингвистическая интерпретация которого осуществляется в рамках традиционного стилистического исследования, когда определяется коммуникативная функция текста, выявляется его содержание, адресат, стратегии тематического развертывания, актуализация определенных сегментов знания и т.д.

Собственно дискурсивный анализ начинается с изучения психологических, прагматических, национально-культурных и других факторов, воздействующих на содержательно-смысловую и композиционную организацию текста. На этой стадии посредством обращения к специфическому социально-историческому контексту происходит проникновение в глубинную структуру текста, в его смысл. Основная задача исследователя на этом этапе – выяснить, почему в определенных условиях те или иные слова и понятия играют ключевую роль, по какой причине данная дискурсивная формация связана с используемыми формами высказывания.

«Уровень дискурсивного анализа начинается там и тогда, когда исследователь задается вопросом, какие условия позволили отправителю сообщения связать с этими словами этот смысл…» [Чернявская 2006: 79].

В.Е. Чернявская выделяет пять уровней языкового исследования, дающих представление о дискурсивном анализе: уровень отдельного коммуникативного акта; уровень отдельного текста; уровень глубинного анализа текста, его смысловой структуры; уровень экстралингвистического – над- и вокругтекстового – анализа;

уровень межтекстового анализа.

«Таким образом, дискурсивный анализ – это анализ макросемантический и одновременно глубинно-семантический. На уровне дискурса действует исследовательская стратегия, направленная на выявление эпистемологических предпосылок и условий конструирования речевых – текстовых значений…»

[Чернявская 2006: 89-90].

Критические дискурсивные исследования определяют, как особая интонация, местоимения, заголовок, тема, лексические единицы, метафоры, цвет или шрифт, помимо множества других семиотических характеристик дискурса, связаны с таким абстрактным и общим явлением, как властные общественные отношения.

Типичные особенности текста, интеракции и семиотических практик как объекты микроанализа должны быть связаны с типичными характеристиками общества (группы, отношения доминирования) как объектами макро-анализа.

Как дискурсивные исследования (ДИ), так и критические дискурсивные исследования (КДИ) располагают большим количеством разных методов изучения в зависимости от целей исследования, природы изучаемого объекта, интересов и квалификации исследователя и других параметров исследовательского контекста. В обеих областях мы можем найти такие способы изучения структур и стратегий дискурса, как: грамматический лексический, стилистический и семантический анализ; прагматический анализ речевых актов; семиотический анализ звукового и визуального материала.

КДИ не ограничиваются этими методами. Постоянно происходит разработка новых методов и подходов работы с информацией в масштабах КДА. Речь идет как о качественных, так и о количественных методах. Перечисленные методы проведения КДА варьируются, пересекаются и комбинируются в зависимости от формального или функционального вида анализа, имеющих различные версии в дисциплинах, научных направлениях и школах.

В процессе проведения КДА значимыми становятся не только собственно языковые параметры дискурса, но и любые составляющие социального, культурного, исторического, экономического или политического контекста.

Коммуникативные роли участников общения, временные и пространственные характеристики, система и структура дискурса выходят на первый план.

Во внимание принимаются условия использования языка, которые так или иначе могут повлиять на убеждения и действия реципиентов. В наибольшей степени исследователей КДА интересуют дискурсивные особенности, связанные с выражением, воспроизводством и подтверждением социальной власти доминирующей группы.

Эти особенности проявляются на различных уровнях, как в чисто языковых, так и в экстралингвистических факторах. Речь идет, например, о риторических фигурах и аргументативных структурах, вежливых оборотах, дискурсивных стратегиях, семантике пресуппозиций, синтаксических конструкциях, семиотическом коде (шрифт, цвет, разбиение на абзацы), особой интонации и т.д.

[Critical Discourse Analysis, www.discourses.org: 262- 264].

Как правило, одна общая стратегия дискурсивного воспроизводства (например, поляризация различных групп или явлений) реализуется различными способами на разных уровнях. Языковые средства рассматриваются как способ проявления, установления и подтверждения и, следовательно, воспроизводства социального неравенства [van Dijk 2008].

1.3.2 Трихотомия «дискурс- знание-общество» vs три измерения дискурса Несмотря на многосторонность КДА, он, тем не менее, включает в себя ряд определенных подходов, среди которых особенно выделяется подход Нормана Фэркло [Fairclough 1995, 2001, 2003].

Исследователь рассматривает дискурс как способ регулирования властных отношений. Особое внимание Н. Фэркло уделяет вопросам соотношения языка и власти, языка и идеологии. По Фэркло, критическое исследование языка призвано анализировать социальную интеракцию с акцентированием лингвистических составляющих, с тем, чтобы выявить «их скрытые детерминанты в системе социальных взаимоотношений и скрытые последствия их влияния на систему»

[Fairclough 2001: 5].

Подход Фэркло представляется комплексным и наиболее эффективным для нашего исследования. Он содержит более развитую систему методов изучения коммуникации и общества по сравнению с другими подходами КДА. Необходимо также отметить, что Н. Фэркло понимает дискурс как созидательный и динамический и, следовательно, в своих работах он делает акцент на роли дискурса в социокультурном изменении. Дискурс не только детерминируется социальными структурами, но и оказывает на них обратное влияние, иными словами, вносит вклад в социальные изменения [Fairclough 2001: 17; Филипс и Йоргенсен 2004].

Критический подход к анализу дискурса, разработанный Норманом Фэркло, противопоставляет дискурс и не-дискурс. Дискурс активен и динамичен в построении социального мира, однако он представляет собой лишь один из множества аспектов социальной практики. Фэркло исследует проблему интертекстуальности, т.е. использование тем или иным текстом элементов и дискурсов других текстов, а также делает акцент на развитии, изменении дискурсов и, следовательно, социального мира.

КДА охватывает различные области жизни социума, к которым, в частности, относятся массовая коммуникация и экономика. При анализе того, каким образом дискурс СМИ влияет на социальные структуры (их формирование и преобразование) Фэркло принимает во внимание и социальные силы, не имеющие дискурсивного характера (например, установленная структура СМИ). По мнению исследователя, воплощенный в дискурсе, помогает людям изменять мир вокруг, т.е.

дискурсивная практика не только отражает социальные изменения, но и активно способствует их возникновению [Fairclough 2001, 2003].

Анализ текста необходим для того, чтобы проследить, как дискурсивные процессы протекают в отдельных текстах. Однако для осуществления полноценного дискурсивного анализа нужно объединить работу с текстом с более широким исследованием социального контекста.

Дискурс у Фэркло трактуется не только как использование языка, т.е. как социальная практика, детерминированная социальными структурами, [Fairclough 2001: 17], но и как разновидность языка в пределах определенной области (научный дискурс), а также как способ говорения в целом.

КДА направлен на выявление фундаментальных отношений трех измерений - дискурса, знания и общества. Любой тип КДИ должен учитывать все три измерения. Главной тенденцией критического исследования является установление связи между обществом и дискурсом.

Социальные структуры не оказывают на тексты прямого влияния. Скорее, субъекты социальных отношений наблюдают, переживают, интерпретируют и репрезентируют социальные структуры как часть повседневного взаимодействия.

Субъективная репрезентация, ментальные модели событий, знания, оценки и идеология влияют на дискурсы и другие социальные практики. Иными словами, личное и социальное знание всегда выступают посредником между обществом и дискурсом.

Критические исследования дискурса направлены на изучение социальных проблем в контексте трихотомии «дискурс – знание – общество». Это три взаимосвязанных элемента, которые необходимо рассматривать в совокупности.

Критическим анализом дискурса с целью выявления нелегитимного использования власти, изучения того как масс-медиа «дезинформируют, а не информируют» занимается Т. ван Дейк. Злоупотребление властью ван Дейк относит к доминированию, которое включает в себя, например, манипуляцию, внушение, дезинформацию.

Дезинформация, манипуляция, стереотипы и предубеждения, недостаток знания, внушение – основные проявления нелегитимного использования дискурса.

Необходимо определить, каким образом эти негативные ментальные последствия дискурсного доминирования ведут к социальному неравенству и вообще влияют на социальные взаимоотношения [ван Дейк 2009].

Трихотомия дискурс-знание-общество коррелируется с трехмерной схемой понимания и анализа дискурса, разработанной Норманом Фэркло [Fairclough 1995]:

1. Первое измерение – дискурс как текст, т.е. лингвистические черты и организация элементов дискурса. На этом уровне систематически исследуются выбор и образцы лексики (формулировки, метафоры), грамматика (переходность, модальность), структура текста (деление на эпизоды, смена ролей), связность (когерентность и когезия). Когерентность понимается как смысловая связь предложений [Гришучкова 2008]. Локальная когерентность может быть выражена имплицитно или эксплицитно. Когезия – это лексические, грамматические, семантические формы связи между отдельными частями текста, определяющие переход от одного конкретно-вариативного членения текста к другому [Гальперин 1980].

Выделяют следующие виды когезии в тексте: рекурренция или повтор, субституция, прономинализация, референция, эллипсис, темпоральные связи, коннекторы, лексическая изотопия [Гришучкова 2008].

2. Второе измерение – дискурс как дискурсивная практика, т.е. дискурс как нечто произведенное, повторяющееся, распространенное, «потребляемое» в обществе. Изучение дискурса как дискурсивной практики означает, что после анализа лексики, грамматики, целостности и структуры текста внимание обращается на речевые акты и интертекстуальность, связывающие текст с более широким социальным контекстом. Фэркло различает собственно интертекстуальность (она открыто опирается на другие тексты) и «конституирующую интертекстуальность»

или интердискурсивность (общие принципы текстовой организации, типы дискурса, регистр, стиль). Важным аспектом интертекстуальности является репрезентация дискурса: каким образом осуществляется выбор, смена и контекстуализация высказываний.

идеологическое влияние и ведущие процессы, в которых действует дискурс. Именно в этом измерении Н. Фэркло создает подход социальных изменений: власть меняется и этот процесс может быть рассмотрен как дискурсивное изменение.

К этим трем измерениям Фэркло добавляет тройное разграничение исследовательской методологии. КДА должен осуществляться по линии описание – интерпретация - объяснение [Fairclough 2001: 26; Blommaert 2005: 29-30].

Центральными элементами исследования в КДА являются коммуникативное событие (отдельный случай использования языка, например, газетная статья) и порядок дискурса (сочетание всех типов дискурсов, применяемых в определенной области, например, порядок дискурса СМИ, который состоит из отдельных дискурсов и жанров) [Филипс и Йоргенсен 2004: 131].

Каждый речевой случай – коммуникативное событие, состоящее из трех измерений: текст, дискурсивная практика (производство и восприятие текстов), социальная практика. Все три измерения являются обязательными составляющими дискурсивного анализа коммуникативного события, который, таким образом, включает в себя исследование на уровне текста, на уровне дискурсивной практики и на уровне социальной практики. Подобная модель служит подкреплением идеи о том, что тексты невозможно понять и проанализировать изолированно друг от друга, вне связи с социальным контекстом [Blommaert 2005: 131].

1.4 Медиадискурс. Экономический медиадискурс Медиадискурс является одной из специфических разновидностей современного дискурса. Комплексное исследование дискурса масс-медиа началось недавно и носит междисциплинарный характер. Изучением языка СМИ занимаются самые разные научные дисциплины, среди которых лингвистика, социолингвистика, анализ дискурса, семиотика, теория коммуникации, социология и социальная психология.

Достаточно популярным в последнее время становится дискурсивный и, в частности, критический подход к языку масс-медиа. Изучением медиадискурса занимаются многие исследователи, среди которых Норман Фэркло [Fairclough 1995, 2001, 2003], Роджер Фаулер [Fowler 1991], Алан Белл [Bell 1991], Мэри Талбот [Talbot 2007], Ричард Кибл [Keeble 2001], Данута Ри [Reah 1998], Джон Ричардсон [Richardson 2009], Дженни Маккей [McKay 2000], Линда МакЛафлин [McLoughlin 2000], Дэвид Кинастон [Kynaston 1988], Джей Блэк и Фредерик Уитни [Black, Whitney 1988], Брайан Макнэйр [McNair 2001], М.С. Кардумян [Кардумян 2011], О.Н. Морозова [Морозова 2012], С.В. Губик [Губик 2006] и др.

Медиадискурс представляет собой тип дискурса, при изучении которого необходим анализ таких аспектов, как включенность в социальный, экономический, идеологический контекст, а также совместное конструирование смыслов различными участниками массовой коммуникации.

интерактивный процесс взаимодействия масс-медиа с аудиторией, в отличие от текста, в котором обнаруживается результат разворачивания медиадискурса.

Медиадискурс отражает особенности массового сознания и, с другой стороны, участвует в организации сознания аудитории масс-медиа и, таким образом, обладает «скрытой властью» над обществом [Fairclough 2001: 43].

При анализе медиатекстов особую значимость приобретает изучение взаимосвязи по линии «автор-адресат», поскольку аудитория интерпретирует полученную информацию определенным образом в зависимости от различных факторов (возраст, фоновые знания, контекст чтения и т. д).

Особенно важным представляется исследование проблемы языковой личности адресата, т.к. авторы медиатекстов во многом ориентируются на предполагаемые ценности и установки аудитории, осуществляя отбор материала и выбор высказываний [Гречихин 2008; Кожемякин 2010].

Фактор адресата играет важную роль во всех разновидностях медиадискурса, в том числе в дискурсе экономической прессы.

Экономический дискурс обладает особенностями как институционального (в большей степени), так и личностно-ориентированного типа дискурса. Среди основных характеристик экономического дискурса выделяют открытость, доступность, метафоричность, стабильность тематики.

семиотическую систему со своей специфической картиной мира, концептами, функциями и целями, как лингвокогнитивный феномен, специфическим образом преломляющий отражение окружающей действительности и конструирующий лингвистический планы экономического дискурса. Подъязык экономики интерпретируется как языковой коррелят определенной ментальности, эксплицирующейся в дискурсивных текстах [Степанова 2006; Шамраева 2011].

Предметная область медиадискурса включает в себя концепты, образующие его тематическое и смысловое «ядро». Так, экономический дискурс функционирует на базе концептов «экономика», «деньги», «предприятие», «покупатель», «товар» и т.д. К основным маркерам экономического дискурса относятся многообразные вербализации концепта «деньги», наименования различных финансовых институтов (банк, фонд, трест), операции с деньгами и их аналогами [Белоглазова 2010, 24-25].

Экономический дискурс широко представлен в СМИ в виде обзоров, аналитических статей, специализированных изданий.

экстралингвистическими факторами тип дискурса. Даже саму экономику можно проанализировать как дискурсивную практику, т.е. как бесконечный ряд отдельных составляющим вместе «экономику» [Филипс и Йоргенсен 2004: 144].

1.5 Экономический дискурс кризисного периода и критический анализ дискурса Важнейшей чертой современных экономических, социальных и культурных изменений является то, что они существуют как дискурсы, и процессы, происходящие за пределами дискурса, в значительной степени формируются дискурсами [Chouliaraki and Fairclough 1999].

По мнению Н. Фэркло, социальный порядок дискурса представляет собой структурирование институциональных порядков дискурса, отдельные структуры которых могут изменяться в ходе социальных перемен, социальной борьбы и т.д.

[Fairclough 2001: 198]. Следовательно, КДА можно использовать при изучении перемен, серьезных изменений, переломных моментов в развитии общества, к которым напрямую относится финансово-экономический кризис.

Кризис постоянно сопровождает общество и представляет собой переломный момент, когда многое в жизни социума и отдельных людей меняется. Изменениям подвергается не только сфера, в которой происходит кризис, но и смежные с ней области, а также язык, фиксирующий происходящее на различных уровнях. Дискурс кризисного периода значительно отличается от дискурса относительно спокойной, не кризисной эпохи и в связи с этим требует отдельного исследования.

Подтверждение этому тезису находим в книге Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Метафоры, которыми мы живем»: «Если метафора влияет на процесс принятия решений в проблемных ситуациях, то количество метафор должно возрастать в периоды общественно-политических и экономических кризисов» [Лакофф и Джонсон 2004: 17]. Авторы пишут о функционировании метафоры, однако идея может быть экстраполирована на язык кризисной эпохи в целом К одной из сфер общественной жизни, изменения в которых происходят постоянно, относится экономика. Потрясения здесь могут быть резкими, такими, как, например, нефтяной кризис или коллапс мировой торговли и производства во время Великой Депрессии. Перемены бывают и постепенными, когда упадок в экономике происходит медленно (Восточная Европа, Латинская Америка с 1950 по 1990 г. или возрастающее беспокойство по вопросам экологии и окружающей среды) [Siebert 2000: 8].

Любая социально-экономическая система, любое государство на протяжении своей истории обязательно попадает в состояние экономического кризиса, причем ускорение общественного развития приводит к учащению кризисных ситуаций.

Экономический кризис – это падение производства, сопровождаемое ростом безработицы, нарушениями в денежно-кредитной и валютно-финансовой сферах [Бармута 2008: 15; Конотопов, Сметанин 2004].

В последнее время одной из наиболее обсуждаемых тем стал мировой экономический кризис 2008 г., затянувшийся на несколько лет. В настоящем исследовании нас интересует интерпретация этого кризиса на страницах финансовоэкономических изданий “The Wall Street Journal”, “The Financial Times”, “The Economist”.

1.6 Когнитивный подход к анализу дискурса 1.6.1 Вступительные замечания Представляется логичным проводить критический анализ экономического медиадискурса в контексте такой современной дисциплины как когнитивная лингвистика, единицы которой позволяют детально структурировать кризисный дискурс и выявить основные особенности его функционирования. Масс-медиа не только пассивно отражают реальные события, но и формируют собственную картину мира.

Теоретическую и методологическую базу когнитивной лингвистики заложили труды таких крупных американских лингвистов, как Дж. Миллер, Ф.

Джонсон-Лэрд, Дж.Лакофф [Лакофф 1995; Лакофф, Джонсон 2004; Lakoff 1993], Р.

Лангакер [Langacker 1991, 2008], Ж.Фоконье [Fauconnier, Turner 2002; Fauconnier 2004], Л.Талми, Ч. Филлмор [Филлмор 1988], Р. Джекендофф [Jackendoff 1985, 1999]. Необходимо отметить, что истоки когнитивной лингвистики восходят еще к исследованиям Вильгельма фон Гумбольдта, в работах которого прослеживается интерес к языковой картине мира и понимание языка как духовной силы [Гумбольдт 1984]. Такого же мнения придерживался и А.А. Потебня, который во многом конкретизировал идеи В. фон Гумбольдта в отношении взаимосвязи языка и сознания [Потебня 1999].

В настоящее время когнитивные исследования активно ведутся как зарубежной, так и в отечественной лингвистике [Geeraerts 2006; Evans, Pourcel 2009;

Kristiansen 2006; Handbook of Cognitive Linguistics 2008; Верещагин и. Костомаров 1980; Кибрик 2003; Алефиренко 2005, 2006, 2009].

В отечественной современной когнитивной лингвистике существуют несколько основных направлений: культурологическое [Степанов 2001], лингвокультурологическое [Воркачев 2003, 2007; Карасик 2001, 2004], логическое [Арутюнова 1981], философско-семиотическое (А. В. Кравченко).

Стоит отдельно упомянуть семантико-когнитивное направление. Его представители занимаются изучением отдельных лингвистических особенностей (в частности, лексической и грамматической семантики) как средства доступа к содержанию концепта и средства моделирования концепта. Е. С. Кубрякова [Кубрякова 1986, 2001,2004], Н. Н. Болдырев [Болдырев 2002], Е. В. Лукашевич, А.

П. Бабушкин [Бабушкин 1996], 3. Д. Попова, И. А. Стернин [Попова, Стернин 2001, 2007, 2010], Н.Ф. Алефиренко [Алефиренко 2006, 2009], работающие в рамках семантико-когнитивного направления когнитивной лингвистики, двигаются по линии от семантики языка к концептосфере. Семантико-когнитивный анализ концептов представляется наиболее эффективным способом изучения когнитивных единиц в настоящей работе.

Необходимо также отметить современные когнитивные исследования, которые интенсивно ведутся в Санкт-Петербургском государственном университете экономики и финансов под руководством И.Б. Руберт [Руберт 2008, 2009].

Многочисленные работы по когнитивной лингвистике в рамках этой школы посвящены изучению различных лингвокультурных концептов [Кузьмина 2012;

Пиксендеева 2009; Миронова 2009], объективации концептосферы эмоций и концептосферы социальных отношений [Рыкунов 2008; Цыцаркина 2012], функционированию маркетингового дискурса [Чибисова 2012], политического и рекламного дискурса [Полякова 2009; Морозова 2012].

1.6.2 Когнитивные единицы и структуры По мнению Ю.Д. Апресяна, «каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации («концептуализации») мира»

[Апресян 1995: 99]. С точки зрения «организации» или «концептуализации» мира особое значение имеет категория концепта, которая исследуется в философии, в логике, в психологии, в культурологии, в когнитивной науке.

В качестве трудов, посвященных концепту, приведем работы А. Вежбицкой [Вежбицкая 1996, 1999; Wierzbicka 1985, 1992], Ю.С. Степанова [Степанов 2001], С.Г. Воркачева [Воркачев 2002, 2003, 2004, 2007], В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина [Карасик 2001, 2004; Слышкин 2000, 2004; Карасик, Слышкин 2001, 2003], В.З.

Демьянкова [Демьянков 2001], И.А. Стернина [Стернин 2001, 2005], В.А. Масловой [Маслова 2001, 2005], Т.Р. Кузьминой [Кузьмина 2012], Т.А. Прокофьевой [Прокофьева 2006].

Концепт является базовым понятием когнитивной лингвистики, однако передать содержание этого понятия или дать ему точное определение довольно сложно. Различные исследователи понимают концепт как лингвокогнитивное, лингвокультурное или психолингвистическое явление, как базовую единицу культуры или просто абстрактное научное понятие [Прохоров 2008: 20].

В зависимости от научной школы или подхода конкретного ученого толкования и дефиниции концепта могут варьироваться.

По словам В.А. Масловой, в отечественной науке можно обозначить три основных подхода к пониманию концепта [Маслова 2005: 32]:

1. Представителем первого подхода является Ю.С. Степанов, при рассмотрении концепта большое внимание уделяющий культурологическому аспекту (вся культура – совокупность концептов и отношений между ними). При таком подходе роль языка второстепенна [Степанов 2001].

С.Г. Воркачев отмечает обязательную связь концепта с этнокультурной спецификой [Воркачев 2002, 2003, 2004, 2007]. По мнению исследователя, лингвокультурный концепт представляет собой «продукт абстрагирования семантических признаков, принадлежащих определенному множеству значимых языковых единиц» [Воркачев 2001: 66 ].

В. В. Красных также подчеркивает национально-культурную специфику концепта и высокую степень абстракции, присущую этому явлению, названному словом [Красных 2002]. М.В. Пименова полагает, что концепт это «представление о фрагменте мира», сформированное общенациональными признаками и дополненное признаками индивидуального опыта [Антология концептов 2007: 10-14].

2. Второй подход, напротив, абсолютизирует роль языка в формировании концептов (Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев). В этом случае концепт рассматривается как единица когнитивной семантики.

3. Д.С. Лихачев и Е.С. Кубрякова представляют третий подход. Д. С. Лихачев определял концепт как обобщенную мыслительную единицу, отражающую и интерпретирующую явления действительности в зависимости от образования и личного опыта носителя языка. Концепт «не возникает из значений слов, а является результатом столкновения усвоенного значения с личным жизненным опытом говорящего…» [Лихачев 1993: 7]. По мнению ученого, концепты позволяют коммуникантам преодолевать индивидуальные различия в понимании слов за счет обобщения различных значений в их сознании [Маслова 2005: 32].

Общим для этих подходов является признание связи языка и культуры, расхождение связано с различным определением роли языка в формировании концепта.

В. И. Карасик понимает концепты как «ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта» [Карасик 2009: 24]. Так же как Д.С. Лихачев, он связывает концепты с жизненным опытом носителя языка.

Итак, концепт – сложное дискретное ментальное образование, единица мышления человека, обладающая устойчивой структурой, сформированная в результате познавательной деятельности индивида в процессе накопления личного жизненного опыта, позволяющая преодолевать индивидуальные различия в понимании слов за счет обобщения различных значений в сознании людей, передающая информацию о предметах и явлениях окружающего мира, помогающая их интерпретировать и вырабатывать к ним соответствующее отношение.

Существуют различные типы концептов, выделяемые в силу того, что различаются типы знания, репрезентируемые отдельными концептами.

Концепты можно классифицировать по разным основаниям. И.А. Стернин и З.Д. Попова различают концепты по типу отражаемого знания. В предложенную типологию включаются: представление; схема; понятие; фрейм; сценарий (скрипт);

гештальт [Стернин и Попова 2010].

Изучению кластерных концептов, признаки которых встречаются в виде комбинаций (причем ни один из признаков не является обязательным), посвящены исследования Дж. Лакоффа [Лакофф 2004: 107-109] и Р. Джакендоффа [Jackendoff 2003: 352-353].

В. И. Карасик выделяет несколько подходов к типологии концептов.

Наиболее интересным из них нам представляется подход, производный от дискурса, в котором реализуются эти концепты. Соответственно, существуют повседневные и художественные концепты, определяющие личностно-ориентированный дискурс, и различные институциональные концепты (политические, научные, деловые) [Карасик 2009: 25].

институциональные концепты, определяющие особенности развертывания экономического медиадискурса.

В составе концепта выделяют образную и понятийную составляющие.

Образный компонент может репрезентировать как индивидуально-авторское восприятие, так и образы, сложившиеся в данной лингвокультурной традиции.

Понятийный компонент фиксирует закрепленные в языке стереотипные представления об объекте концпептуализации в рамках определенного лингвокультурного сообщества [Епремян 2011: 17].

В.А. Маслова замечает, что к структуре концепта относится то, что составляет основу понятия, а также то, что делает концепт частицей культуры:

этимология, история в сжатой форме, современные ассоциации, оценки и коннотации. Этимологический и актуальный слой в структуре концепта выделяет и Ю.С. Степанов. Некоторые ученые склоняются к тому, что структуру концепта моделировать невозможно в принципе [Прохоров 2008: 21].

В настоящей работе мы придерживаемся точки зрения И.А. Стернина и З.Д.

Поповой, которые выделяют в составе концепта образный компонент, информационное содержание и интерпретационное поле.

Некоторые исследователи используют термины интразона (понятийный компонент) и экстразона (образный, синтактико-морфологический и ценностный компоненты) [Кузьмина 2012: 8].

Наряду с концептами существуют когнитивные структуры - фреймы [Филлмор 1988] или ментальные пространства [Fauconnier and Turner 2002; Лакофф 1995].

В дефиниции Ч. Филлмора фрейм представляет собой «когнитивную структуру, знание которой предполагается (ассоциировано с) концептом, представленным тем или иным словом» [Филлмор 1988]. М. Минский полагает, что «фрейм является структурой данных для представления стереотипной ситуации»

[Минский 1979]. Некоторые исследователи определяют фрейм как комплексное знание, объемный прототип той или иной деятельности человека, включающий в себя целый ряд возможных ситуаций [Заседателева 2011] или как особым образом структурированный концепт [Цыцаркина 2012].

Иными словами, фрейм можно интерпретировать как структурированное фоновое знание, как способ хранения информации в сознании человека. «Фреймы участвуют в процессе производства, преобразования, восприятия, хранения и использования социальной информации, а также выполняют адаптивную и фильтрационную функции» [Цыцаркина 2012: 12].

Фрейму Ч. Филлмора соответствует ментальное пространство Ж. Фоконье.

Ментальное пространство представляет собой среду концептуализации и мышления.

С точки зрения Ж. Фоконье, теория когнитивных моделей включает ментальные пространства и когнитивные модели, структурирующие эти пространства [Fauconnier and Turner 2002].

По Дж. Лакоффу, к ментальным пространствам относятся, например, такие сущности как непосредственно данная реальность, вымышленные ситуации, гипотетические ситуации, сфера абстрактных категорий и др. Ментальные пространства концептуальны, они не обладают онтологическим статусом вне мышления и имеют сугубо когнитивный статус [Лакофф 1995].

1.6.3 Методы исследования концептов. Семантико-когнитивный анализ Описанию когнитивных структур посвящены фреймовая семантика Ч.

Филлмора [Филлмор 1988], теории метафоры и метонимии Дж. Лакоффа и М.

Джонсона [Лакофф и Джонсон 2004], сценарии Р. Шенка и Р. Абельсона [Schank, Abelson 1977], фреймы М. Минского [Минский 1979], когнитивные прототипы Э.

Рош [Rosch 1975].

В.А. Маслова упоминает несколько методик описания и исследования концептов: теория профилирования Е. Бартминского, теория вертикальных синтаксических полей С.М. Прохоровой, теория концептуального анализа Л.О.

Чернейко и В.А. Долинского, теория вертикального контекста О.С. Ахмановой и И.В. Гюббенет [Маслова 2005: 53-56].

Когнитивный подход к изучению семантики слова, по мнению М.В.

Пименовой, состоит в анализе самого значения слова, передающего необходимые признаки обозначаемого и обыденные знания о нем через метафоры и метонимии [Антология концептов 2007: 14]. Заслуживает внимания также интерпретативный подход, при котором дискурс понимается как смысловое развертывание некоторого опорного концепта для создания общего контекста. Интерпретативный подход к дискурсу развивает В.З. Демьянков [Демьянков 1994].

В. И. Карасик предлагает несколько исследовательских процедур, применяемых при анализе лингвокультурных концептов: семантический анализ слов, называющих имена концептов; этимологический анализ имен концептов;

семантический анализ переносных, ассоциативных значений слов, воплощающих концепты; интерпретативный семантический анализ контекстов, в которых употребляются слова и словосочетания, обозначающие концепты;

интерпретативный культурологический анализ ассоциаций, связанных с концептом;

интерпретативный анализ ценностно-маркированных высказываний (пословиц, цитат, афоризмов) и др. [Карасик 2009: 32].

В последнее время появляется «новый метод моделирования концептов, распределяющий признаки ментального образования по типам частных картин мира» [Миронова 2009: 6].

Процесс исследования концепта как когнитивной единицы предполагает определение номинативного поля, т.е. выявление языковых средств вербализации концепта. Номинативное поле некоторых концептов отличается широтой и легко обнаруживается. Как правило, к концептам с узким и трудно обнаруживаемым номинативным полем относятся узкоспециальные понятия. В ряде случаев номинацию концепта выявить невозможно, поэтому в качестве имени концепта применяются индивидуально-авторские или косвенные номинации.

Многие исследователи выделяют в номинативном поле концепта ядро и периферию. К ядру относятся прямые номинации концепта, словарные дефиниции.

К периферии примыкают номинации когнитивных признаков в различных контекстах, коннотации, ассоциации. Ядро и периферия передают, соответственно, наиболее и наименее значимые элементы каждого концепта, наиболее и наименее актуальные для носителей данного языка ассоциации.

Полноценный лингвокогнитивный анализ подразумевает обращение не только к системным, устойчивым средствам номинации концепта, но и к окказиональным, контекстуально-обусловленным единицам [Стернин и Попова 2010].

Наиболее эффективным нам представляется метод семантико-когнитивного анализа, который предполагает переход от содержания значений к содержанию концептов в процессе когнитивной интерпретации. Такой подход интересен тем, что после описания концептов можно как перейти к сознанию (лингвокогнитивная концептология), так и вернуться к языку (когнитивная семасиология) [Антология концептов 2007: 9].

И.А. Стернин и З.Д. Попова выделяют следующие этапы семантикокогнитивного анализа концептов: построение номинативного поля концепта; анализ и описание семантики языковых средств, входящих в номинативное поле концепта;

когнитивная интерпретация результатов описания семантики языковых средств;

верификация полученного когнитивного описания у носителей языка; описание содержания концепта в виде перечня когнитивных признаков.

Следующие этапы семантико-когнитивного анализа концепта варьируются в зависимости от целей исследования. Так, возможно провести описание семантики языковых единиц (когнитивно-семасиологический анализ) или моделировать концепт (лингвоконцептологическое исследование) [Стернин и Попова 2010].

В настоящем исследовании нас в большей степени интересует описание концептов кризисного периода как целостных единиц и построение их моделей в концептосфере кризиса.

Процедура моделирования предполагает:

1. описание макроструктуры концепта (отнесение когнитивных признаков образному, информационному компонентам и интерпретационному полю и установление их соотношения в структуре концепта);

2. описание категориальной структуры концепта (описание концепта как иерархии когнитивных классификационных признаков);

3. описание полевой организации выявленных когнитивных признаков (представление содержания концепта в виде полевой структуры, включающей ядро и периферию). В результате моделирования в рамках лингвоконцептологического исследования концепт репрезентируется в словесной или графической форме, в виде полевой структуры [Стернин и Попова 2010].

Концепты можно исследовать на различных уровнях языка. В частности, В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин упоминают о возможности апеллировать к одному и тому же концепту при помощи лексики, фразеологии, свободных сочетаний, предложений, а также различных невербальных средств (так называемая полиапеллируемость концепта).

В настоящем исследовании мы остановимся на анализе концептов на лексико-фразеологическом и семасиологическом уровнях.

Лексический уровень представляется наиболее информативным для изучения концептов, которое проходит несколько основных стадий: анализ лексического значения и внутренней формы слова, с помощью которой вербализуется концепт;

выявление синонимического ряда репрезентанта концепта; описание способов категоризации концепта в языковой картине мира; исследование концептуальных метафор и метонимии; изучение сценариев [Антология концептов 2007: 13-15].

экстралингвистической действительности, т.к. слово имеет первостепенную важность в порождении, восприятии, хранении и передаче информации, методы исследования лексики языка (компонентный, дистрибутивный, дефиниционный анализ) являются хорошо отработанными [Антология концептов 2007: 184].

Ядро концепта лучше всего отражает семантика ключевой лексемырепрезентанта, именующей концепт. Анализ синонимов и антонимов ключевого слова дополняет исследование концепта. Анализ сочетаемости лексем также даёт возможность выявить способы категоризации концептуализируемого явления.

Признаки концепта, недоступные прямому наблюдению, можно выявить через фразеологизмы и паремии. На заключительной стадии исследования проводится анализ концепта в контексте статьи, где выявляется взаимосвязь с другими концептами и фиксируются новые ассоциации [Широкова 2008-2009].

Обращение к фразеологии и семасиологии имеет особую ценность при исследовании кризисного дискурса масс-медиа, который характеризуется повышенным уровнем экспрессивности и эмоциональности. Идиомы, тропы, фигуры речи являются неотъемлемым элементом языка СМИ в период рецессии и именно поэтому мы считаем необходимым обращаться к каждому из исследуемых концептов на уровне лексики, семасиологии и фразеологии [Кунин 1996;

Копыленко, Попова 2010].

Изучение концептуальных метафор особенно важно. Дж. Лакофф и М.Джонсон полагают, что «наша концептуальная система в значительной степени метафорична», и «процессы человеческого мышления во многом метафоричны»

[Лакофф и Джонсон 2004: 25-27].

1.7 Когнитивный подход к КДА 1.7.1 Дискурсивные структуры vs ментальные модели. Когнитивный подход к медиадискурсу Достижения когнитивной лингвистики стали использоваться в КДА совсем недавно. Работы Джорджа Лакоффа [Лакофф 1988, 1995; Lakoff 1993], Чарльза Филмора [Филлмор 1988], Рональда Лангакера [Langacker 2008], Жиля Фоконье [Fauconnier 2004; Fauconnier and Turner 2002] акцентируют внимание на объяснении тесной взаимосвязи между языком и когнитивными способностями.

Когнитивная лингвистика вбирает в себя такие теории, как концептуальная теория метафоры [Лакофф, Джонсон 2004], теория ментальных пространств [Fauconnier 2004], фреймовая семантика [Филлмор 1988] и когнитивная грамматика [Langacker 1991, 2008]. В недавнем прошлом начала также развиваться теория дискурсивных пространств П. Чилтона [Chilton 2003; Hart 2007: X].

КДА должен объяснять когнитивные реалии, вовлеченные в использование языка, т.е. в дискурс. Это становится возможным, поскольку когнитивные структуры, концепты и ментальные пространства связаны с дискурсивными структурами.

По мнению Рут Водак, когнитивный и социокогнитивный подходы должны стать частью исследований дискурсивных практик, поскольку задачей любого направления в КДА является анализ/понимание и объяснение социальных проблем междисциплинарного характера.

Р. Водак предпринимает попытку связать дискурс и общество посредством когнитивного подхода к производству текста. Она предлагает модель создания и понимания текста, включающую несколько параметров: знание и опыт (т.е.

когнитивные структуры: фреймы, схемы и сценарии), влияющие на производство и декодирование дискурсов, жанров, текстов, авторы и целевая аудитория, обладающие возрастными, гендерными и другими характеристиками. Р. Водак рассматривает производство и понимание текста как рекурсивные процессы, для которых характерна постоянная обратная связь с ментальными моделями, хранящимися в долговременной и кратковременной памяти, и обновление этих моделей [Водак 2006: 108-112].

Лингвокогнитивный план дискурса связан с языковым сознанием, он определяет выбор языковых средств, влияет на порождение и восприятие текстов, проявляясь в контексте и пресуппозиции. Лингвокогнитивный план любого дискурса первичен по отношению к собственно лингвистическому плану, поскольку в значительной степени детерминирует отбор и сочетаемость языковых единиц.

Собственно лингвистический план выступает как следствие и представляет собой результат в виде образования формальной структуры – текста. Лингвокогнитивный план дискурса включает в себя коллективное когнитивное пространство, концептуальную картину мира и ценностные ориентиры. Перечисленные составляющие детерминируют дискурсивные стратегии и тактики субъектов дискурса. Собственно лингвистический план включает языковые средства общенационального языка и определенного социолекта и реализуется в виде текстов. [Шамраева 2011: 213-214].

Суть КДА состоит в детальном описании, объяснении и критике способов (косвенного) влияния доминантного дискурса на разделяемые в обществе знания, взгляды и идеологии, их роль в производстве конкретных ментальных моделей [van Dijk 2000: 259].

Использование когнитивных структур при анализе дискурса СМИ прослеживается в исследованиях Т. ван Дейка. Ван Дейк занимается КДА, лингвистикой текста и когнитивной лингвистикой. По его мнению, критический дискурс-анализ - это тип аналитического исследования дискурса, который главным образом изучает способы осуществления и воспроизводства злоупотреблением общественной властью, различными видами доминирования и неравенства [Critical Discourse Analysis, 18].

Ученый позиционирует современные СМИ как одну из форм символической власти, с той точки зрения, что масс-медиа имеют доступ к публичному дискурсу и, соответственно, могут осуществлять контроль над ним. Управление публичным дискурсом – это управление сознанием аудитории, а значит, косвенно, управление желаниями и действиями людей.

КДА призван выяснить, каким образом отдельные общественные группы (по ван Дейку, «элиты»), в частности СМИ, устанавливают определенные ментальные модели и управляют эмоциями аудитории и ее отношением к различным событиям.

Элементарное представление о структуре сознания и возможностях контроля над ним позволяют понять, что в осуществлении этого контроля во многом участвуют дискурсивные структуры. Т. ван Дейк утверждает, что «… различные дискурсивные структуры могут повлиять на формирование и изменение ментальных моделей и социальных представлений. Если доминирующие группы, элиты в значительной мере контролируют дискурс и его структуры, они одновременно контролируют общественное сознание». Дискурсивное влияние, по Ван Дейку, производится через текстовые и разговорные конструкции и через контекст [van Dijk 2000: 358].

КДА фокусируется на том, как дискурсивные структуры влияют на ментальные представления. Сама тема медиатекста создает у аудитории впечатление о предложенной информации как о самой важной, т.е. относящейся к высшему уровню ментальных моделей. Например, формулировка заголовка в прессе уже может определить событие в предпочтительном для журналиста ракурсе.

В дискурсе имплицитно, в виде пресуппозиции, содержатся модели, которые помогают понять смысл передаваемой в дискурсе информации. Именно скрытая, имплицитная подача информации, без явного убеждения и без меньшего риска оспаривания, является типичной чертой манипуляции [van Dijk 2000: 18]. Для понимания имплицитного смысла высказывания адресат должен соотнести содержание высказывания со своим «информационным тезаурусом», который включает знания на всех уровнях языка, а также фоновые знания о мире и нормах поведения.

К ведущим тактикам манипулирования относятся: тактика вежливости, тактика аргументативного манипулирования, тактика дискредитации оппонента, тактика реагирования [Полякова 2009: 10-11]. В письменном дискурсе СМИ превалирует манипулирование при помощи аргументации.

В последние годы когнитивный подход стал одним из приоритетных направлений в изучении медиадискурса. Масс-медиа не только отображает события реальной действительности, но и, интерпретируя их, создают особую – публицистическую – картину мира [Нестерова 2009].

1.7.2 Теория концептуальной интеграции С точки зрения когнитивной лингвистики, наш опыт переживания «реальности» структурируется рядом операций, среди которых выделяется концептуальная метафора, концептуальное смешение, концептуальный фрейминг.

В последние десятилетия в КДА применялась в основном только теория концептуальной метафоры, однако в настоящее время в рамках КДА на смену этой теории приходят другие теории и концепции [Hart and Luke 2007: xi].

Обратимся к исследованиям представителя американской школы когнитивной лингвистики К. Харта [Hart 2007, 2011]. Использование метафоры при проведении КДА, по К. Харту, в целом вполне оправдано, поскольку она представляет собой одну из идеологических структур дискурса. По мнению Ж.

Фоконье, метафора представляет собой значимый когнитивный процесс, связующее звено между концептуализацией и языком [Fauconnier 2004; см. также Арутюнова 1990].

Однако теорию концептуальной метафоры применительно к КДА Харт считает несостоятельной и предлагает объединить критический анализ дискурса и когнитивный подход в рамках теории концептуальной интеграции или теории блендинга (Blending Theory).

Теория концептуальной интеграции, выстроенная на основе концепции ментальных пространств Жиля Фоконье [Fauconnier 2004], является в настоящее время «одним из наиболее перспективных и многообещающих исследований в области метафоры» [Ковальчук 2011: 97].

К. Харт проводит сопоставление теории концептуальной метафоры и теории концептуальной интеграции и рассматривает ряд недостатков первой теории в КДА, подчеркивая достоинства второго подхода. Затем исследователь подробно останавливается на особенностях использования метафоры в КДА в контексте теории концептуального смешения.

Создатели теории блендинга Ж. Фоконье и М. Тернер полагают, что именно появление у человека способности к концептуальной интеграции стало решающим фактором, обусловившим появление языка [Fauconnier 2004; Fauconnier, Turner 2002].

Метафора участвует в создании ряда ментальных пространств (фреймов), которые конструируются в ходе разворачивания дискурса и претерпевают специфическую операцию концептуальной интеграции. Под концептуальной интеграцией понимают базовую когнитивную операцию, которая осуществляется по определенной схеме на различных уровнях абстракции и имеет четкую структуру [Fauconnier 2004; Fauconnier, Turner 2002; Hart 2007].

Схема процесса концептуальной интеграции выглядит следующим образом (см. рис. 1, с. 54).

Круги на схеме представляют четыре основных ментальных пространства, точки - сущности каждой сферы, пунктирные линии символизируют отображения между сущностями различных ментальных пространств, сплошные линии соединение прототипичных элементов [Ковальчук 2011: 98].

Сеть концептуальной интеграции состоит из нескольких ментальных пространств: исходных пространств (input spaces), общего пространства (generic space) и смешанного пространства или бленда (blended space). Сущность концептуальной интеграции состоит в совмещении двух ментальных пространств, результатом которого является пространство-бленд, пространство со смешанными характеристиками, вбирающими в себя свойства двух исходных пространств [Четина 2011: 8]. В каждом бленде сосуществуют по меньшей мере два исходных ментальных пространства. Новое пространство может сформироваться только в том случае, если высказывания затрагивают предметы или события, требующие разных фоновых знаний, что напрямую относится к метафорическим высказываниям.

Метафорические высказывания включают пространства с элементами двух разных сценариев с разными фоновыми фреймами и допущениями. По мере разворачивания метафорического дискурса для каждого сценария образуется пространство. Между пространствами функционируют жизненно важные отношения.

Общее пространство представляет собой сочетание сходных элементов обоих входных пространств, его элементы проецируются на них. Смешанное пространство образуется в процессе смешения, в нем обнаруживается структура обоих исходных пространств и общего пространства.

Рис. 1 Схема модели смешанных пространств Ж. Фоконье и М. Тернера.

пространств: они не тождественны ни одному из исходных пространств и несводимы к сумме их элементов. Бленд заимствует из исходного пространства только часть структуры и образуется для понимания конкретной ситуации или контекста [Ковальчук 2011: 99].

В ходе анализа смешанных пространств используется термин «топос», в данном научном контексте означающий «довод», «аргумент», «коммуникативная категория», например, topos of number, topos of danger [Hart 2007: 14].

В бленде появляется новая (эмерджентная) структура – результат операции смешения. Эмерджентная структура формируется в ходе операций композиции, завершения и развития [Hart 2007: 8-9].

пространств в бленде, т.е. проекцию содержания одного исходного пространства в другое и последующее смешение в бленде.