«Социальная специфика неортодоксального христианства в современной России ...»

СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Сухоруков Дмитрий Сергеевич

Социальная специфика неортодоксального

христианства в современной России

Специальность 09.00.11 – Социальная философия

Диссертация на соискание ученой степени кандидата

философских наук

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор А.А. Лагунов Ставрополь, 2014

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…………………………………………………………………………...3 Глава 1. Теоретико-методологические основания исследования социальных и мировоззренческих истоков неортодоксального христианства………….… 1.1. Разномыслие в эпоху становления христианства………………………… 1.2. Генезис неортодоксального христианства………………………………... 1.3 Развитие отечественных неортодоксально-христианских воззрений…… Глава 2. Особенности неортодоксального христианства в современном российском обществе…………………………………………………………… 2.1. Христианские течения в современной России………………………….... 2.2. Социальная специфика неортодоксального христианства в современной России………………..…………………………………………………………. 2.3. Перспективы российского неортодоксального христианства в контексте глобализации…………………………………………………………………… Заключение………………………………………………………………….….. Библиография…………………………………………………………………...

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В современном российском обществе на фоне распада СССР, гласности и объявления свободы слова вновь возросла роль религии, что исторически соответствует культурным традициям народов, населяющих территорию современной России.

Реставрация православия выглядит исторически обоснованной, поскольку во все времена, начиная с Крещения Руси, эта ветвь христианства доминировала в России. При этом помимо традиционного для нашей страны православия образовалось большое количество других христианских движений, суммарно имеющих немалый вес. Причем, речь идет как о традиционных в других регионах мира христианских конфессиях, таких, как католицизм, так и об околохристианских деструктивных сектах.

Каждое из этих религиозных движений оказывает изнутри влияние на российское общество. Национальная идентичность напрямую связана с религиозной, поэтому нельзя недооценивать значение христианства в его различных формах в плане влияния на социум. Сознательное следование положениям той или иной конфессии накладывает заметный отпечаток на личность ее адепта, что сказывается, в том числе, на его поведении в обществе. Влияние неортодоксального христианства на общество, таким образом, осуществляется путем внедрения среди своих последователей разнообразных мыслительных и поведенческих стереотипов, причем, как позитивного, так и негативного характера. То есть, неортодоксальные христианские движения в современном российском обществе могут оказывать на него положительное или отрицательное влияние.

Также не следует забывать, что последователями неортодоксального христианства являются граждане РФ. Они – неотъемлемая часть современного российского общества, меньшая, но от этого не менее значимая. Поэтому исследование разнообразных процессов, происходящих внутри социума, не может быть полным без рассмотрения религиозного вопроса.

Мировые интеграционные процессы не могут проходить безболезненно, поскольку у каждой страны есть собственные культурные традиции, подчас не вписывающиеся в модель глобализации, по сути являющейся адаптацией «западных» ценностей в условиях конкретного государства. Кроме того, большое количество людей придерживается консервативных взглядов, особенно это касается развивающихся стран. Эти и другие факторы способствуют появлению религиозного фундаментализма и даже экстремизма. Россия как страна с большим количеством социальных потрясений за последние сто лет тоже не осталась в стороне от данных явлений. Поэтому помимо распространения различных нетрадиционных религий и неортодоксального христианства в противовес ему появляются организации фундаменталистского толка, которые по сути являются тем же, с чем борются – ригористами и ревнителями истинной веры, но исключительно в том виде, как сами ее понимают. При этом, несмотря на борьбу фундаменталистов за консервативные семейные ценности, из виду, возможно, упускается, что часто христиане, входящие в различные организованные секты и деноминации, не менее строго и почтительно относятся к семье. Их подход необходимо рассмотреть подробнее, поскольку государство строится, прежде всего, на ячейках общества; возрождение роли семейного воспитания особенно актуально в современных условиях.

последователей неортодоксального христианства в России, выяснение его места и роли в современном обществе является актуальной проблемой для социальной философии, решение которой необходимо начать с всестороннего анализа влияния неортодоксального христианства на жизнь социума и оценки последствий этого влияния, учитывающей рост глобализационных процессов.

Степень научной разработанности проблемы. Для того, чтобы раскрыть тему исследования, необходимо обратиться к ряду научных литературных источников, принадлежащих как современным авторам, так и написанных в предшествующие века.

При проведении исследования важны были классические работы, (С.С. Аверинцева, С.Н. Булгакова, Н.Я. Данилевского, В.В. Зеньковского, П.В. Знаменского, И.А. Ильина, Л.П. Карсавина, А.Ф. Лосева, М.Э. Поснова, В.С. Соловьева, Л. Фейербаха, Г.В. Флоровского), а также процессу развития неортодоксального христианства в исторической ретроспективе, в том числе апологетического характера: Августина Аврелия, H.A. Бердяева, А. фон Гарнака, Ансельма Кентерберийского, Т.Ф. Климента, К.С.Ф. Тертуллиана, Л.Н. Толстого.

Также помогли раскрыть историю отношений социума и христианской религии в историческом процессе работы по истории неортодоксального христианства таких современных авторов, как А.Н. Анисин, В.А. Баранов, В.Г. Богораз, П. Браун, А. Бренон, М.А. Буданов, С.А. Воробьева, Т.В. Душина, А.В. Дьяков, свящ. П. Иванов, Е.В. Каверина, Р. Каратини, В.Н. Катасонов, Л.Р. Кызласов, А.А. Лагунов, Н.А. Митрохин, Р. Нелли, Н.А. Осокин, Ф. Рудольф, С.В. Санников, Р. Скальфи, Е.Б. Смагина, С.В. Смирнов, Ю.А. Табак, А. Тамборра, З.С. Тышкевич, З.Н. Хабибуллина, А.Л. Хосроев, прот. А. Шмеман.

христианства занимались такие современные авторы, как А. Баркер, Т.Ю. Бородай, А.В. Бузгалин, Г. Гартфельд, В.В. Гурский, А.Л. Дворкин, В.Л. Задворный, прот. М. Зноско-Боровский, С.А. Иваненко, М. Лось, Н.В. Ревуненкова, Э.А. Саракаева, А.Н. Сыроваткин, А.Л. Хосроев, В.Ф. Чеснокова, А.В. Щипков, В.К. Шохин, И.Н. Юркин.

Поскольку христианство не развивалось изолированно, неполной была бы картина, если бы не были привлечены труды исследователей других религий: М. Аджи, А.Г. Алексаняна, С.И. Брука, Т.К. Ибрагима, Ю.А. Иоаннесяна, Р. Мацуха, Л. фон Паля, Б.А. Рыбакова, О.В. Творогова.

христианства послужили работы современных авторов – исследователей апокрифической литературы (таких, как Д.А. Алексеев, П.В. Берснев, Г. Виденгрен, М.М. Кубланов, П.-Л. Кушу, Р.А. Лопаткин, Ч.Б. Уайт, О.М. Чунакова, А.Л. Хосроев); труды авторов, рассматривающих вопросы глобализации и социума: Г.С. Абилова, М. Алле, Р.Х. Аль-Хуссаини, Г.Л. Аналионис, Р.Г. Апресян, Х.А. Барлыбаев, З. Бауман, У. Бек, И. Валлерстайн, Е.Н. Васильева, А. Вебер, М. Вебер, А.А. Герасименко, М.Г. Делягин, А. Ибтисам, О.Е. Казьмина, Н.С. Кирабаев, Г.С. Киселев, М.В. Козлова, В.Д. Лаза, Н.В. Лашко, М.В. Малыгина, Е.О. Муравьева, Ю.М. Почта, Ю.Ю. Синелина, Р. Форнет-Бетанкур, А.В. Хохлова, Ю.В. Яковец.

Поскольку длительное время авторы находились под влиянием той или иной идеологии, в своих работах они часто не уделяли должного внимания всестороннему рассмотрению неортодоксального христианства. В досоветский период православие являлось той единственной отправной точкой, с которой можно начинать исследование, причем остальные конфессии априори рассматривались либо как чуждые, либо как враждебные.

То есть, авторы всегда в той или иной мере полемизировали с еретиками и схизматиками, осуждая их. Несколько веков вся подобная литература носила характер апологетики в большей или меньшей степени.

В советский период исследователи могли себе позволить рассуждать и о православии, и об инославии с равной эмоциональной окраской. Но в то же время официальная атеистическая идеологическая база не позволяла говорить о христианстве любого течения в положительном ключе.

беспристрасно оценивающие неортодоксальное христианство. Несмотря на значительное количество работ, посвященных рассмотрению различных аспектов неортодоксального христианства, исследование его социальной специфики требует дальнейшей углубленной разработки.

Методологическая и теоретическая основа диссертации. История христианства в России насчитывает более тысячи лет, все это время в нашей стране существовало не только общепринятое православие, но и иные неортодоксальные течения. Поэтому вопрос влияния на общество и религиозное мировоззрение христианских конфессий, отличных от православия, возник практически одновременно с Крещением Руси.

Поскольку на протяжении большей части своей истории наше государство было страной с официальной религией, вопрос взаимодействия с исключительно в контексте попыток запретить населению исповедовать распространения влияния на умы иных конфессий. Только в XIX-начале XX в. мыслители и философы стали высказывать точки зрения, в той или иной мере выходящие за рамки официально-церковных.

В советский период официальной идеологической базой был атеизм, неортодоксальному) был ограничен, его адепты осуждались в той же мере, в какой до этого подвергались гонениям не принадлежащие к православию христиане.

христианства рассматривалась исключительно в негативном контексте. Для всестороннего ее рассмотрения необходимо прибегнуть к исследованиям последних лет, выполненных уже в рамках светского государства, также рассматривающих развитие христианства и его взаимодействие с обществом в исторической ретроспективе.

диссертационного исследования использовался ряд общенаучных и традиционных для философии методов. Важную роль при рассмотрении социологическая типологизация религиозных движений М. Вебера.

Историко-генетический метод позволил проследить генезис современного неортодоксального христианства, выявить причины возникновения характерных черт его социальной специфики. Важным методом, нашедшим применение в ходе проведения, является системный подход. Рассмотрение каждого из крупных неортодоксальных христианских течений позволяет, обобщив, делать выводы о значении неортодоксального христианства в целом. Также использовался диалектический метод в процессе изучения обеих сторон христианства (ортодоксальной и неортодоксальной), рассмотрение их мнений и аргументов по различным вопросам, что позволило сделать обобщённые выводы.

В процессе проведения исследования были использованы общенаучные методы, такие как анализ, синтез, дедукция, индукция, эмпирическое обобщение, формализация, сравнение и пр., в соответствии с поставленными задачами.

социальный феномен.

неортодоксального христианства и его влияние на российскую социальную действительность.

Цель работы состоит в проведении социально-философского анализа особенностей неортодоксального христианства и оценки его влияния на современное российское общество.

Задачи диссертационного исследования:

движений, предварительно дав авторскую интерпретацию понятия неортодоксальности;

рассмотреть судьбу неортодоксального христианства в период сохранившиеся до наших дней или оказавшие заметное влияние на современные;

религиозной мысли, указав на его древние корни;

неортодоксальные христианские движения в современной России;

проанализировать социальную специфику неортодоксального христианства в современной России и его влияние на различные стороны жизни общества;

дать оценку воздействию неортодоксального христианства на жизнедеятельность современного российского общества, определив перспективы этого влияния в контексте мировых интеграционных процессов.

Научная новизна результатов исследования:

неортодоксального христианства, на основе которой исследован период зарождения неортодоксальных христианских движений в античности и раннем средневековье;

рассмотрен генезис неортодоксальных христианских движений в период от средневековья до Реформации, при этом особенное внимание уделено тем движениям, которые сохранились до наших дней; сделаны выводы о преемственности неортодоксальной мысли в христианской философии;

выявлены истоки неортодоксальных элементов в русской неортодоксальные движения обычно не имеют стремление выйти за пределы православия, вместо этого предлагая реформировать его изнутри;

неортодоксальные христианские движения, присутствующие в современном российском обществе, рассмотрены механизмы и результаты их влияния на социальную жизнь;

христианских конфессий в современной России, аргументирована неоднозначность их влияния на общество, требующая проведения всестороннего диалога с их представителями;

христианства, обуславливающиеся глобализационными процессами, обозначены перспективы дальнейшего развития христианства, в котором будет усиливаться влияние интеграционных факторов.

Основные тезисы, выносимые на защиту:

К неортодоксальному христианству можно отнести все те течения в этой религии, которые не относятся к православию. Социальную специфику христианского движения автор определяет как особенности его взаимодействия с обществом и их взаимное влияние. С самого момента своего зарождения, то есть, после телесной смерти Иисуса, христианство, не будучи строго кодифицированной при жизни своего основателя религией, было по-разному понято его учениками, а затем учениками учеников и так далее. Таким образом, христианство практически со времени своего появления стало пониматься по-разному, что привело впоследствии к появлению в нем множества течений, количество которых с каждым годом только увеличивалось. При этом, быстро распространившись на просторах античного мира, христианство, в той или иной мере, смешивалось с местными верованиями и подвергалось критическому осмыслению с использованием образов и понятий, знакомых местному населению. Так, смешавшись с эллинской философией, мог образоваться гностицизм, с иудаизмом – иудео-христианство, также появилось большое количество чисто христианских движений эсхатологического характера, кроме того, различные общины имели ряд разногласий в обрядовой стороне. Государству же подобное разделение не было выгодно, поскольку эта религия выполняла роль официальной идеологии, поэтому оно поддерживало только одну партию, чаще всего – ортодоксальную. Таким образом, с самого момента своего появления, включая апостольский век, христианство не было монолитным движением.

Для кодификации христианства после прекращений гонений созывались Вселенские Соборы, но политика компромиссов не могла устроить представителей всех течений, поэтому в 1054 г. религия раскололась на две основные ветви, количество же более мелких подсчитать невозможно. Падение Западной Римской империи оказало грандиозное влияние на всю последующую историю. Население большей части Европы было неграмотным и некультурным, включая бывших подданных Рима. При этом оставались небольшие области, сохранившие республиканскую форму правления и выгодно отличавшиеся в лучшую сторону в культурном плане.

Такие области, как Окситания на юге современной Франции, опередили собственное грубое время, отличаясь известной веротерпимостью, отсутствием ксенофобии и более высоким культурным уровнем жителей.

Помимо римского наследия важную роль в этом сыграло неортодоксальное христианское вероисповедание ее населения. Автор отмечает, что несмотря на традицию западной науки преуменьшать роль славянских народов в истории Европы, болгарские богомилы имели прямую связь с окситанскими катарами и сыграли важную роль в становлении их взглядов. Ситуация подобная окситанской повторилась во времена Реформации, когда протестанты предложили не только пересмотреть религиозные взгляды, но и построить иную модель общества. Таким образом, неортодоксальное меньшинство в средневековье было весьма активно в социальном смысле.

Так, в протестантизме первой волны заложены капиталистические идеи, что было в новинку для того времени. Неортодоксальное христианство предлагало не только верить иначе, но и жить по-другому. В то же время на Руси старообрядцы, как показало время, сохранили и древний вариант православия, и аутентичный жизненный уклад, превратившись в субэтническую группу.

Неортодоксальные взгляды в русском христианстве проявлялись как в виде отдельных внецерковных движений, которых было меньшинство, так и в виде инородных элементов, вплетенных в православие. Исследовав проблему, можно сделать вывод, что языческие верования, сменяя друг друга, переплетались, оставляя глубокий отпечаток в сознании народа Руси.

Начиная с общих индоевропейских религиозных воззрений и заканчивая языческим пантеоном князя Владимира – все это нашло свое отражение в верованиях славян. Несмотря на христианизацию, элементы язычества столь плотно вошли в русское православие, что могут казаться исконно христианскими. Обрядовая часть, возможно, наиболее сильно обогащена инородными элементами, множество традиций берут свое начало в древних аграрных верованиях. То есть, народная разновидность православия изначально содержала неортодоксальные элементы. В то же время со стороны клира православие обогащалось разнообразными взглядами, почерпнутыми из апокрифической литературы. Позднее, подобно Реформации, русские внецерковные неортодоксы – хлысты, духоборы, скопцы, молокане – предложили не только собственный взгляд на христианство, но совершенно иную социальную специфику общинной жизни, основанную на отрицании государственных институтов. Появление первых русских философов в собственном смысле этого слова способствовало расширению мышления в сторону неортодоксальных взглядов по той причине, что личностное любомудрие неизбежно приводит к индивидуальному осмыслению любой проблемы, которое выходит за общепринятые рамки.

приобрело в постсоветской России после того, как коммунистическая, а вместе с ней и атеистическая идеология пали. Длительный период нестабильной экономической обстановки и духовного голода способствовал тому, что люди, желая приобщиться к христианской вере, присоединялись не только к православию, но часто – к иным неортодоксальным движениям. В России действует множество христианских течений, каждое из которых можно классифицировать в соответствии с типологией М. Вебера. Это ряд крупных церквей, имеющих давнюю историю, более молодых деноминаций и организованных сект, и множество малочисленных, в том числе, деструктивных, сект, борьба с которыми осуществляется и государством.

Суммарная численность неортодоксальных христиан не может сравниться с православными, но по причине большей социальной активности они играют заметную роль в современном обществе, занимаясь благотворительностью, прозелитизмом. В то же время абсолютное большинство российского населения позиционирует себя в качестве православных, что говорит о национальной идентичности, прочно связанной с ортодоксальным христианством.

Каждое из множества неортодоксальных христианских движений имеет свои особенности не только в вероучительных вопросах, но и в социальной специфике. Сказать обо всех не представляется возможным, но в соответствии с типологией М. Вебера, можно обобщить, выделив общие черты. Социальная специфика организованных сект такова, что адепты часто противопоставляют себя обществу, практически образуя государство в государстве и народ в народе или, иначе говоря, субэтническую группу.

Именно это является сильной стороной таких сект – семейным ценностям отдается должное, что особенно важно в условиях современного мира. В то же время добровольная изоляция от остальной части общества дробит его, что является оборотной стороной такой социальной специфики.

Протестантские деноминации также часто обращаются к семейным капиталистические идеи, столь сильно вплетенные в доктрину, что находят свое отражение в социальной специфике. Протестантская социальная специфика отличается от традиционной русской, поэтому эти иностранные деноминации, в том числе, служат и проводником иной культуры. Более крупные организации-церкви представлены минимально, поскольку традиционной церковью в России является православная. Заметной чертой социальной специфики неортодоксально христианства является тот факт, что в его доктрине часто встречается изначальное неравенство: деление на пневматиков, психиков и гиликов в гностицизме, сектантов («спасенных») и всех прочих в различных сектах – то есть, они отказывают многим людям в самом праве на спасение, внося дополнительный раскол в общество.

Носителями неортодоксальной христианской идеологии являются российские граждане, поэтому социум должен очень внимательно относиться к этому меньшинству, отдавая должное преимуществам и осуждая недостатки социальной специфики их конфессий.

Исторически российское общество строится на фундаменте православно-христианской идеологии, после периода атеизма прослеживается возвращение к этой общественной парадигме. Поскольку неортодоксального христианства, возрождая позиции христианства в обществе, нельзя основываться только на православии. В условиях глобализации религия также испытывает на себе определенное культурное давление, хотя с трудом ему поддается. Экуменизм, наиболее ярко отражающий идею интеграционных процессов, не принимается рядом крупных церквей. Включенное в глобализационные процессы российское общество для сохранения даже в этих условиях собственной монолитности требует некой идеи, такой, как христианство. Но поскольку условия изменились сравнительно с дореволюционными, христианство должно учитывать это, основываясь на своем фундаментальном принципе соборности.

Теоретическая и практическая значимость работы. В ходе исследовательской работы, отраженной в тексте диссертации, был получен ряд выводов, которые могут способствовать дальнейшим исследованиям неортодоксального христианства в современном российском обществе.

представленные в ней выводы могут помочь углубленному рассмотрению данной темы, особенно с социальной точки зрения, при исследовании всестороннего влияния неортодоксального христианства на социум.

Практическая значимость работы состоит в том, что на основе изложенного в ней материала представляется возможным пересмотреть отношение к неортодоксальным христианским движениям, увидеть в них не только положительные или отрицательные стороны по отдельности, но и влияние их на общество в целом. Наиболее важным при этом понять, что неортодоксальное христианство в России XXI в. – неотъемлемая часть современного социума, поэтому отношение к нему должно выстраиваться соответствующим образом.

Материалы диссертации могут быть использованы в образовательном процессе при подготовке курсов лекций и методических материалов по ряду дисциплин, таких как «Философия», «Социальная философия», «История философии», «Социология», «История», «Культурология», «Политология», «Религиоведение», различные факультативные курсы.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности.

Научные положения диссертации соответствуют по своему содержанию области специальности 09.00.11 «Социальная философия», особенно в следующих ее пунктах: 3. Основные этапы развития социально-философской мысли. 20. Философия политики. 21. Общественные отношения как проблема социально-философского анализа. 33. Глобальные проблемы современной цивилизации. 34. Исторические судьбы России, перспективы ее развития в ХХI веке.

Апробация работы. Основные положения диссертации излагаются в 12 публикациях общим объемом 3,75 п. л., в том числе в четырех работах, опубликованных в изданиях, включенных в список ВАК РФ.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры социологии и теологии Северо-Кавказского федерального университета. Основные положения диссертации докладывались в ходе второй международной научной конференции в «Актуальные вопросы современной философии и политологии» (Липецк, 2011); на сорок первой научно-технической конференции по итогам работы профессорско-преподавательского состава вуза за 2011 год (Ставрополь, 2012); на второй международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Проблемы современного общества глазами молодежи» (Ставрополь, 2012); на первой ежегодной научно-практической конференции Северо-Кавказского федерального университета «Университетская наука – региону» (Ставрополь, 2013); на третьей международной заочной научно-практической конференции «Современное социально-гуманитарное знание в России и за рубежом (Пермь, 2013); в ходе второй международной научно-практической конференции «Наука в современном информационном обществе» (Москва, 2013).

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографии, содержащей 190 наименований. Общий объем диссертации – 169 страниц.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ И МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИХ

ИСТОКОВ НЕОРТОДОКСАЛЬНОГО ХРИСТИАНСТВА

1.1. Разномыслие в эпоху становления христианства Во все времена вера и религия оказывали существенное влияние на жизнь человека и общества, в котором он находился. Культ загробной жизни Древнего Египта подвигал фараонов и просто знатных людей вкладывать колоссальные средства в строительство гробниц и храмов. Масштабные человеческие жертвоприношения ацтеков вошли в легенду. Различные войны веры (достаточно вспомнить только крестовые походы) объединяли одних людей против других по религиозному признаку. Появление в I в. нашей эры христианства оказало существенное влияние на ход дальнейшей истории.

Переход от языческого эллинистического общества к христианскому имел ряд как положительных, так и отрицательных сторон. В рациональной Римской империи религия была поставлена на службу государству в качестве фактора, объединяющего различные народы. Непризнание языческих богов приравнивалось к государственной измене. Но духовный кризис заставил Империю отказаться от старой веры и принять новую, сделав ее также одним из государственных институтов. Таким образом, император Константин сделал православное христианство новым государственным культом. Однако ошибочным будет полагать, что православная или католическая ветвь христианства были во все времена доминирующими, а все прочие являлись лишь тупиковыми ветвями развития, например, арианство получило значительное распространение среди готских народов и даже было поддержано рядом римских императоров, впрочем, их мотивы были скорее политическими.

Христианство I-III вв. не было единым движением, напротив, существовали десятки различных направлений, зачастую прямо противоположных по толкованию священных текстов или даже не признававших ряд писаний в качестве вероучительных.

двухтысячелетнюю историю, которую можно проследить от апостолов до современности, то есть, апостольскую преемственность. Обе ветви стараются сохранить традиции древности, не слишком поощряя нововведения, хотя католицизм менее конформен, поэтому, говоря о неортодоксальном христианстве, мы будем иметь в виду те течения, которые не относятся к православию. В более узком смысле католицизм для нашей страны тоже неортодоксальному христианству.

Основной темой работы является рассмотрение взаимодействия неортодоксального христианства и общества, поэтому собственно вероучительному аспекту будет уделяться меньше внимания, нежели чем социальной специфике. Социальная специфика христианского течения – это особенности его взаимодействия с обществом, их взаимного влияния, внутренней структуры.

Итак, на смену имперскому культу пантеона божеств пришел православный христианский культ. Император Константин Великий признал новую веру, к тому времени широко распространившуюся не только среди беднейших слоев населения, как прежде, но также и среди знатных, образованных людей. Признав христианство одной из имперских религий, он также оставил за собой и своими преемниками право председательствовать на Вселенских соборах и выносить решения по догматическим вопросам, тем самым превратив религию в еще один инструмент управления населением государства.

Однако нельзя не задаться вопросом, почему именно православное христианство позднее было объявлено государственной религией.

Утверждение православной церкви о якобы изначальной многочисленности и неизменности традиции имеет под собой мало оснований. Для ответа на этот вопрос следует подробнее остановиться на неправославных христианских конфессиях и их влиянии на жизнь человека в обществе.

Изначально в христианстве не было единства учений, даже апостолы понимали учение Христа по-разному. «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11:19). Еще в книге «Деяния апостолов» упоминается некий Симон Волхв, ставший первым еретиком и, по мнению Церкви, родоначальником всех ересей.

«Находился же в городе некоторый муж, именем Симон, который перед тем волхвовал и изумлял народ Самарийский, выдавая себя за кого-то великого.

Ему внимали все, от малого до большого, говоря: сей есть великая сила Божия. … Симон же, увидев, что через возложение рук Апостольских подается Дух Святый, принес им деньги, говоря: дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго. Но Петр сказал ему: серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги» (Деян. 8:9-20). Дальнейшую судьбу Симона Волхва можно проследить по сочинениям ересиологов, таких как Ириней и Ипполит. Он прибыл в Тир и выкупил блудницу Елену, которую объявил Эпинойа, то есть, творческой мыслью Бога-Отца. Самого себя же он нарек воплощенным Богом-Отцом, сошедшим для спасения людей в образе Симона, как прежде сходил Сын в образе Иисуса Христа. Картина мира, нарисованная Симоном, представляет собой ряд последовательных эманаций, что впоследствии станет характерной чертой гностических систем верования. Подробно останавливаться на учении Симона мы не будем, стоит лишь отметить, что секта симониан просуществовала до третьего века, его учение было поддержано Менандром. Сам же Волхв был значительной фигурой, однако, ни один из письменных источников, дошедших до нас в цитатах ересиологов, не может быть приписан ему со всей определенностью.

По разным источникам («Псевдоклиментины», «Страсти апостолов Петра и Павла» и др.) Симон неудачно пытался летать, вознестись на небо, воскреснуть из мертвых на третий день. В любом случае, он оказался достаточно значимой фигурой, чтобы его учение было опровергаемо спустя века после смерти.

В «Апокалипсисе» есть сразу два упоминания секты николаитов, названных так по имени Николая, одного из семи дьяконов изначальной апостольской церкви. «Николаиты суть ученики Николая, одного из семи диаконов, поставленных апостолами. Они живут развратно. Свойства их вполне обозначены в апокалипсисе Иоанна, где сказано, что они учат, что ничего нет законопреступного в нецеломудрии и в еде идоложертвенного.

Поэтому сказано об них (Отк. 11:6): “в тебе хорошо то, что ты ненавидишь дело николаитов, которые и я ненавижу”»1. Как видно из приведенной цитаты, николаиты по Иринею являются сектантами либертистской направленности. Однако, для нас важнее тот факт, что уже в апостольское время многие толковали христианское учение по-своему. Возможно, с современной точки зрения их учение не кажется нам христианским, но поскольку апологеты считали нужным полемизировать с ними, мы тоже рассматриваем их как христиан.

Благодаря миссионерской деятельности среди язычников апостола Павла, христианская вера была выведена из изначальных иудейских общин, церковь стала носить универсалистский характер. Естественным процессом было привнесение в учение Христа разными народами своих устоявшихся взглядов. Эти взгляды в первые века нашей эры часто служили источником появления различных учений. Обобщенно можно сказать, что христианство распространялось в двух средах: иудейской и языческой – что порождало две разные социальные специфики. Там, где проповедь Христа встречалась с иудаизмом, часто образовывались синкретические верования, именуемые иудео-христианскими. На языческой же почве всходили ростки гностицизма.

Иудео-христианство сочетало в себе черты обеих религий. Не отказавшись полностью от своих старых верований, не «облекшись в нового Св. Ириней Лионский. Творения. / Пер. П. Преображенского. – [СПб., 1900]; М.: Благовест, 1996. – С. человека», как определял принятие христианства апостол Павел, они, тем не менее, признавали Христа в качестве пророка. Наиболее многочисленным соглашаются, что мир сотворен Богом; но в отношении к Господу они того же мнения, как Керинф и Карпократ. Они пользуются только евангелием Матфея, отвергают апостола Павла, называя его отступником от закона.

замысловато; совершают обрезание, соблюдают обряды закона и образ жизни иудеев, так что поклоняются Иерусалиму, как будто он был домом Божиим»1. Сочетая иудаизм и христианство, евиониты видели миссию Христа в продолжении цепи пророков и очищении иудаизма от тех ошибок и искажений, которые накопились в нем в течение веков. Являясь более иудеями, чем христианами, они осуждали Павла как «нарушителя Закона Моисея» и как проповедника, понесшего учение язычникам. Как известно, иудаизм не одобряет прозелитизм, поэтому между «обрезанными и необрезанными» постоянно вспыхивали конфликты вероучительного характера. И даже апостол Петр поддался их влиянию. «И когда Петр пришел в Иерусалим, обрезанные упрекали его, говоря: ты ходил к людям необрезанным и ел с ними» (Деян. 11:2-3). Находясь между двух вер, двух различных взглядов на мир, евиониты не были ни иудеями, ни христианами, они были отвергаемы и первыми, и вторыми, не вписываясь ни в одну синкретическое движение исчезло, возродившись уже спустя многие века в других формах.

Ряд философско-религиозных школ дуалистической направленности, получивший позднее обобщенное название «гностических», также имел серьезное влияние на умы античных христиан. Там, где христианство мировоззрений и появлялся гностицизм. Сложные гностические спекуляции и глубокая проработка догматики уже в начале II в. притягивала к себе людей большей частью образованных, способных оперировать философским понятийным аппаратом. Следует отметить, что известные гностики Василид и Валентин предлагали своим последователям серьезные религиознофилософские системы, отличавшиеся последовательностью и логичностью, хотя и несвободные от некоторых противоречий. Тем не менее, в сравнении с зачаточным состоянием православного богословия, не имевшего на тот момент никакого разработанного учения, гностические школы представали гораздо более совершенными и притягательными, но только для тех людей, которые были достаточно образованными.

По сей день идут споры о происхождении гностицизма. Далекие от православного христианства спекуляции явно имеют одним из своих источников либо персидский дуализм (сирийский гностицизм), либо неоплатонизм в случае гностицизма александрийского. Ряд исследователей считает гностицизм абсолютно чуждой первоначальному христианству концепцией. В самом деле, перегруженность терминами и запутанная картина мира куда ближе к эллинской философии того времени, нежели к Нагорной проповеди. Кроме того, еще древние авторы указывали на отсутствие давней традиции у гностических учителей: «Ибо прежде Валентина не было валентиниан, и до Маркиона не было маркионитов, равно и прочих худомыслящих (учителей), которых я перечислил выше, не было прежде, чем появились основатели и изобретатели их превратного учения»1.

Однако, гностики не называли себя гностиками или, например, валентинианами, эти имена были даны им позднее ересиологами или учеными. Сами же последователи учения, которое мы называем сейчас гностицизмом, именовали себя христианами. В частности, известный гностический автор Валентин, считал высшей ступенью развития человека своих последователей, средней – всех прочих христиан, а низшей, недостойной спасения, язычников. Эти факты указывают на явно общие источники как кафолического, так и гностического христианства. Также до сих пор не было обнаружено ни одного источника, указывающего на дохристианское происхождение гностицизма (самая ранняя из известных протогностическая система верований Симона Волхва появилась уже после распятия Иисуса), поэтому мы будем считать эти верования особым течением в христианстве. Действительно, несмотря на множество обрядовых и вероучительных противоречий, гностические школы имели между собой больше сходств, чем различий. Гностицизм был подобен современному протестантизму – доктрина может отличаться у каждого соседнего прихода, но любой верующий так или иначе идентифицирует себя как часть единого целого. Среди общих черт учения можно выделить следующие:

- дуализм мира и Бога, материи и духа. Гностики верили, что они духовные существа, пришедшие от Бога и заключенные в тюрьму материального мира, созданного Демиургом;

- материальный мир создан не Богом-Отцом, но неразумным Демиургом, отпавшим от божественной Полноты;

- спасение достигается не путем слепой веры, но путем особого знания (гнозиса).

В отличие от православных христиан, составлявших единую общину – Церковь, гностики делились на ряд школ, что лишний раз указывает на родство с эллинской философией. Большое количество этих школ – как влиятельных, так и состоящих всего из нескольких десятков последователей – не позволяет нам рассмотреть их все в рамках данной работы, тем не менее, стоит осветить наиболее значимые, оказавшие сильное влияние на дальнейшее развитие христианской мысли.

В современной науке принято выделять в гностицизме два основных направления мысли: сифианское и валентинианское. Сифианское учение, названное так по имени третьего сына Адама Сифа, строится вокруг откровения, полученного Сифом от своего отца. Сифиане считали себя особым духовным родом людей, потомками Великого Сифа, наделенным тайными знаниями о происхождении мира. В противовес им остальные люди являются потомками братоубийцы Каина, что навеки осквернило их и привязало к материальному миру. Для сифианской доктрины характерно использование ветхозаветных сюжетов, переосмысленных в гностическом смысле. Так, Каин представляется сыном Евы и Демиурга, называемого сифианами Ялдаваоф, Самаэль или Сакля, в то время как Сиф являлся истинным потомком Адама и Евы. Сифианский миф строится вокруг падения Софии. Бог-Отец породил путем эманации ряд первых эонов, которые в свою очередь эманировали еще ряд, называемый Плеромой (Полнотой). София – один из последних эонов, возжелавших создать что-либо самостоятельно.

Так она порождает Демиурга – творца материального мира. Поскольку человек – существо духовное, он чужд миру Демиурга. Спасение состоит в том, чтобы душа вернулась к своему истоку – Божественной Полноте. На сифианском мифе основан целый ряд более поздних гностических школ, таких как офиты, барбелиты, архонтики, каиниты и другие. Следует кратко рассказать о них.

Офиты, «змеепоклонники» почитали змею как символ божественной мудрости. Они прямо отождествляли Софию и Змея из райского сада. По их мнению, София приняла этот образ, чтобы открыть людям глаза на ложь Демиурга, позволив тем самым однажды вырваться из плена материального мира.

Барбелиты особое внимание уделяли эону Барбело, первому женскому эону, матери всего сущего. Барбелиты, как и архонтики, утверждали, что каждое из семи небес имеет своего правителя-архонта, но ни один из них не является Богом-Отцом. Только на восьмом небе людей ожидает слияние с Плеромой.

Каиниты видели в Каине невинную жертву, обманутую Демиургом. Он подтолкнул Каина к убийству собственного брата, после чего подверг наказанию.

Как можно заметить, все перечисленные выше гностические школы сифианского толка тяготеют к заново прочитанным ветхозаветным сюжетам, несколько разбавленным новозаветными персонажами. Это дало повод некоторым исследователям усомниться в христианском происхождении сифианства. Но, как было указано выше, дохристианского гностицизма пока не обнаружено.

валентинианство, названное так по имени своего основателя Валентина.

Валентин был знаменитым христианским проповедником и даже пытался быть избранным на епископскую кафедру, однако потерпел неудачу, причины которой доподлинно неизвестны. После этого он создал собственную школу, получившую большое влияние, как при его жизни, так и после смерти. Валентин, как до него Василид, строил свою систему вокруг множества эонов, последовательно эманирующих из Бога-Отца. Плерома Валентина состоит из тридцати эонов, объединенных в пятнадцать диад.

Василид, менее влиятельный гностик, предшествовавший Валентину, но проповедовавший в сходной манере, упоминал о трехстах шестидесяти пяти эонах, отделявших материальный мир от мира духовного. Эти числа призваны подчеркнуть, насколько далеко человек находится от своего божественного прародителя, и то, что не каждый будет достоин вернуться в Плерому. Валентин делил людей на три типа: пневматики (духовные, которые вернутся в Полноту), душевные, в которых борются материальное и духовное начало (они упокоятся после смерти в одном из эонов) и гилики, то есть материальные, судьба которых – погибнуть вместе с несовершенным созданием Софии. В валентинианских текстах проводится параллель между макрокосмические и микрокосмические практически тождественны. Система Валентина достаточно сложна для понимания, содержит множество непривычных терминов, но если отбросить наслоения мифов, то перед нами окажется то, что исследователи называют «наиболее близкой к христианству гностической системой». Поэтому принято считать валентинианство в крайней степени мифологизированной разновидностью гностицизма, ближайшей к православному христианству. Валентин имел множество последователей, например, своего друга Гераклеона, основавшему собственную школу. Последователи валентиниаского гностицизма не сохранили в точности учения Валентина, но толковали и незначительно развивали его.

существовало также два морально-этических течения: аскетизм и либертинизм. Практически во всех гностических учениях материя признавалась созданием несовершенного Демиурга. Это не могло не найти отражения в этических нормах гностиков. Они презирали окружающий их материальный мир, но выражали это отношение по-разному. Аскетические школы призывали своих последователей контактировать с материей в объеме необходимого минимума, требуемого для выживания и богослужений.

Либертинисты же пускались «во все тяжкие», демонстрируя подобным поведением, что соблазны Демиурга над ними не властны. За исключением нескольких групп либертистской направленности, о которых сохранились отрывочные сведения, большая часть гностических школ была строго аскетичной, отрицающей не только земные блага, но и само божественное происхождение видимого мира.

Фигура Маркиона является одной из важнейших как для развития гностицизма, так и для христианства в целом. Маркион родился в Синопе в семье епископа и был воспитан в христианском духе. Увлекшись богословием апостола Павла, он создал учение, которое впоследствии назвали маркионизмом. Маркион противопоставлял Ветхий и Новый Заветы, Бога Израиля и Бога Всевышнего, что отражено в его не дошедшем до нас сочинении «Антитезы». Ветхий Завет был отвергнут как учение Яхве, жестокого, пусть и справедливого Демиурга, Новый же Завет представлялся откровением Неизвестного Бога-Отца всего сущего, бога любви и православными христианами и гностиками. Его дуализм и непризнание Ветхого Завета в качестве божественного откровения роднят его с представителями гностицизма, но спасение верой, маркионитская церковь, а не школа указывают на близость к православию. Простота и понятность маркионитского богословия привлекала к себе людей, в основном христиан из язычников, что роднит Маркиона с наиболее уважаемым им апостолом Павлом. Православный апологет Иустин Философ с горечью пишет о еретике Маркионе, приехавшем в Рим: «Многие верят этому человеку, как единственному, который знает истину, и смеются над нами»1. Община маркионитов была весьма влиятельной в Риме и других менее крупных городах, составляя прямую конкуренцию только набиравшему силу православному христианству. Маркион, будучи мореплавателем, имел возможность посетить многие портовые города, где находились общины, основанные самим апостолом Павлом. Он собрал списки каждого из посланий Павла этим общинам и назвал этот сборник «Апостол». Также он использовал краткую версию Евангелия от Луки, в которой отсутствовали первые главы, посвященные детству ребенка Иисуса. Это полностью согласовалось с докетистским учением Маркиона, утверждавшим, что Иисус не был рожден, но сошел на Землю в возрасте тридцати лет для евангельской проповеди. Таким образом, именно Маркион первый разделил Новый Завет на «Евангелие» и «Апостол», каковое деление сохраняется и по сей день во всех христианских общинах. Привезя сборник в Рим, Маркион разошелся во мнениях с православными священнослужителями касаемо толкования Писания, кроме того, версия привезенных Маркионом книг заметно отличалась от тех, что были в ходу в Риме. Маркион был объявлен еретиком и исказителем священных книг, после чего ему пришлось основать свою церковь, о чем было сказано выше. Социальная специфика этого движения Цитата по Алексеев, Д.А. Античное христианство и гностицизм [Электронный ресурс] / Д.А. Алексеев // http://monotheism.narod.ru/alexeev-01.htm. С. 4.

была такова, что его члены фактически противопоставляли себя обществу, вырывались из общения с ним. Маркиониты были весьма аскетичны, придерживаясь только необходимого минимума в еде и одежде. Для тех верующих, которые находили для себя слишком сложным исполнять все предписания, была возможность остаться при общине в статусе оглашенного.

Долгое время ученые доверяли мнению православных апологетов, но в исследования канона Маркиона. Адольф фон Гарнак провел реконструкцию «Апостола» версии Маркиона в приложении к своей книге «Маркион.

Евангелие о Чуждом Боге»1, далее Поль-Луи Кушу критически рассмотрел «Апостол», и Чарльз Б. Уайт провел сравнительный анализ православного и маркионова текста «Евангелия», где оба ученых отдали приоритет первенства редакции Маркиона. «Если внимательно просмотреть все пятьдесят пять исправлений, которые мы только что проанализировали, можно без труда увидеть, что многие из них необратимы и доказывают большую древность Апостола по сравнению с кафолической (пространной) версией Посланий Св. Павла. Критическое издание Посланий Св. Павла должно опираться на Апостол Маркиона. Позднейшие интерполяции должны быть изъяты из текста и помещены в постраничных примечаниях»2. Уайт вторит Кушу в своей работе: «В то же время, сам факт, что практически каждое слово Маркиона повторено у Луки, наряду со значительным объемом дополнительного материала, является надежным подтверждением теории, согласно которой автор Евангелия Луки пользовался, помимо прочего материала, полным списком Евангелия Маркиона. Предположив, что Евангелие Маркиона более позднее, будет нелегко объяснить, почему Маркион должен был удалить такую значительную часть Евангелия Луки, тем более, что это не вызывалось догматическими соображениями»3.

A. v. Harnack. Marcion. Das Evangelium vom fremden Gott [Текст] / Leipzig, 1921. P. 210.

Couchoud, P.-L. La premire dition de St.Paul [Текст] // Revue de l'hlstoire des religions, mai — juin, 1926.

Waite, C.B. History of the Christian Religion to the Year Two-Hundred [Текст] / C.B. Waite - Chicago: C.V.

Waite & Co., 1900. P. 519.

Дальнейшее рассмотрение этого вопроса выходит за рамки данной работы, хочется лишь отметить, что вопрос о том, еретик Маркион или же истинный ортодокс, остается открытым. Церковь маркионитов просуществовала до X века, кроме того, она дала начало нескольким схожим по учению течениям.

После смерти Маркиона его учение разделилось на две партии. Татиан, ученик Иустина Философа, будучи православным, после смерти учителя примкнул к маркионитам, основав движение энкратитов, находившееся преимущественно в Сирии, которое характеризовалось крайней степенью аскетизма. В Египте проповедовал Апеллес, отрицавший вечность материи.

Судить о масштабе фигуры Маркиона можно хотя бы по тому, что спустя долгие годы после его смерти продолжали писаться книги, опровергающие его учения. Наиболее значимой работой среди них является апологетика Тертуллиана «Против Маркиона» в пяти книгах.

Своего рода логическим завершением развития гностицизма стало появление манихейства. Будущий основатель этой «мировой ереси» Мани родился в 216 г. где-то в Вавилоне. Его родители принадлежали общине иудео-христианских эльксаитов-крестителей, то есть Мани был воспитан в христианской семье, не был язычником. По легенде, в двадцать четыре года Мани получил откровение свыше в виде прихода к нему некоего Двойника.

После этого молодой человек не мог оставаться в той вере, в которой был воспитан, поэтому он начал проповедь среди своих родственников и знакомых. Мани почти не имел успеха в общине крестителей, что подвигло его покинуть родной дом. Он восставал как против ритуальной практики крестителей, так и против самого их учения, поэтому в сопровождении двоих товарищей он отправляется на проповеди новой веры. «К молящемуся и плачущему Мани является неизменный помощник и защитник, его Двойник, и, утешая его, говорит: “Ты послан не только в эту секту, но к каждому народу, каждому учению, в каждый город и каждое место. Ибо через тебя это учение будет объяснено и проповедано во всех краях и частях света… Уходи отсюда и отправляйся (по миру со своим учением)”»1. Таким образом, история манихейской церкви начинается в 240 г., с момента ухода Мани из общины крестителей.

гностического христианства, зороастризма и, по мнению ряда экспертов, буддизма, хотя «некоторые исследователи допускают не буддийское, а скорее античное происхождение идеи перевоплощения, т.н. “метемпсихоз”»2.

Мифология манихеев весьма насыщенна событиями и персонажами, поэтому здесь мы приведем самые основные взгляды. Во главе угла стоит полностью дуалистическая идея борьбы Света и Тьмы. Таким образом, время делится на три эпохи: до смешения двух миров, эпоха смешения и образования материального мира как преграды между царствами Света и Тьмы, будущий бесконечный эон окончательного разделения двух миров и уничтожения мира материального за ненадобностью. Отличительной особенностью манихейского вероучения является в целом пессимистический взгляд на мир, откровенное признание не всесильности сил Света. Однако вторая эпоха в любом случае закончится победой Отца Величия. В доктринальном смысле религия Мани не является чем-то, безусловно, уникальным, она ведет свое происхождение от доктрины Маркиона, что неоднократно подчеркивалось еще ересиологами, гораздо важнее для нас ее социальный аспект. Мани, считавшим себя воплощенным Параклетом и прямым наследником Иисуса Христа, изначально поставил себе цель создать универсальную религию, которая объединит всех без исключения людей, при этом не вырывая их из привычной им культурной среды. Для этого он собственноручно пишет канон манихейских писаний, почитавшийся во всех общинах. Сам Мани установил структуру своей Церкви. Он имел двенадцать ближайших учеников – апостолов, ниже по иерархии стояли семьдесят два епископа, а Хосроев, А.Л. История манихейства [Текст] / А.Л. Хосроев – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2007. С. 94.

Алексанян, А.Г. «Учение света» в Китае: аспекты изучения этапов инкультурации [Текст] / А.Г. Алексанян // Труды «Русской Антропологической школы». – 2009. – № 6. – С. 444-458. С. 446.

еще ниже триста шестьдесят пресвитеров, остальные были простыми действенным. Манихейство распространилось по всему ведомому тогда миру, за всю свою историю оно знало только один незначительный раскол.

Манихеи способствовали распространению культуры и грамотности среди населения. Уйгурский каганат, сделавший манихейство государственной религией, испытал период бурного расцвета. «Это привело к своеобразному “взрыву” образованности, к появлению в то время, если можно так сказать, местной тюркской интеллигенции, тюрков-миссионеров и священников. То было время культурного и духовного возрождения восточных тюрков Срединной Азии и Сибири, а также приобщения их к миру духовных и культурных ценностей, выработанных городскими цивилизациями западноазиатского ареала исторической активности народов»1. Мани поощрял развитие искусств, любил музыку и живопись, что передалось и его последователям. Однако, вернувшись к рассматриваемому нами периоду истории, нужно сказать, что манихейство имело значительное влияние на последователем учения манихеев в течение девяти лет, говорит сам за себя.

Манихеи, как и прочие христиане того времени, представляли для Римского государства своего рода социальную опасность. Структура манихейской церкви такова, что предполагает тем больше обетов и ограничений для человека, чем выше его ранг в иерархии. Если мирянам нужно было соблюдать всего лишь несколько предписаний и заповедей, то епископам не дозволялось даже работать для собственного пропитания, чтобы не оскверняться подобным образом общением с материей. Эти факты стали играть немаловажную роль в анти-манихейской полемике, позволяя обвинять их в безделии и эксплуатации свободных граждан. Количество и широта распространения полемической литературы уже к IV в. позволяет Кызласов, Л.P. Северное манихейство и его роль в культурном развитии народов Сибири и Центральной Азии [Электронный ресурс] / Л.Р. Кызласов // http://e-lib.gasu.ru/da/archive/2000/21/10.html. С. 4.

сделать вывод о том, что манихейство прочно заняло свою нишу как в Римской, так и в Персидской империи.

Поставив целью объединить людей под знаменем одной веры, манихеи не стеснялись в миссионерстве прибегать к использованию терминологии местного населения. Например, для буддистов, не знавших слова «бог» в христианском смысле, использовалось слово «будда». Долгое время заблуждение. В каждой стране манихейство принимало особые формы, тем не менее, сохраняя первоначальные идеи. «…источники единодушно говорят о том, что Мани, вслед за апостолом Павлом, называл себя апостолом Иисуса Христа и одновременно, следуя уже традиции, восходящей к Евангелия от мимикрирование сыграло с учением Мани и злую шутку – манихейство стало скорее мировой ересью, нежели мировой религией. Социальная специфика была нацелена на универсализм, взаимодействие между всеми слоями населения, миссию для каждого народа, но манихейство столкнулось с активным противодействием местных жрецов везде, куда бы оно ни приходило, однако, исчезнув, оно оставило после себя богатое культурное и философское наследие.

«Иудео- и языко-христианские искажения Христова учения не были в собственном смысле христианскими ересями. Они возникли на периферии христианства, так сказать, в пограничных его областях, соприкасающихся с взаимоотношений новой христианской религии к иудейской религии и языческой религии, и культуре. Первою ересью, возникшею внутри христианства, на его почве был монтанизм»2.

Для древнехристианской церкви были типичными эсхатологические настроения, ожидания скорого второго пришествия и конца этого мира.

Хосроев, А.Л. История манихейства [Текст] / А.Л. Хосроев – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2007. С. 246.

Поснов, М.Э. История христианской церкви (до разделения церквей – 1054 г.) [Текст] / М.Э. Поснов – Брюссель: Жизнь с Богом, 1988. – С. 150.

Именно поэтому многие легко шли на мученическую смерть, некоторые даже искали ее нарочно. Так, учение монтанистов, распространившееся во II в. и перетянувшее на свою сторону знаменитого апологета Тертуллиана, полностью отрицало значимость всех земных благ, проповедуя крайний аскетизм. Монтанисты уходили в пустыни, где жили небольшими общинами.

Их социальная специфика была скорее антисоциальной. Некий Монтан с середине II в. утверждал, что обещанный Христом Дух Утешения уже сошел в мир, и наступила эпоха Параклета, эпоха Новейшего Завета. Монтан и его ближайшие сподвижники-пророки: Фемизон, Максимилла, Присцилла – учили, что необходимо жить в аскезе и раскаянии, ибо совсем скоро грядет Второе Пришествие. «Вся новизна монтанизма заключалась в моральноаскетических, ригористических требованиях и призыве к последнему покаянию»1. Таким образом, в вероучительном смысле «Новейший Завет»

нисколько не отличался от церковного учения, отличия заключались лишь в предписываемых им моральных нормах, социальной специфике. Монтанизм не просуществовал долго, но ригоризм, свойственный этому движению, неоднократно подхватывался другими, более поздними.

В противовес монтанистам появилось движение алогов. Они отвергали весь блок сочинений Иоанна Богослова, приписывая его авторство гностику Керинфу. Исходя из этого, алоги не признавали в Христе предвечный Логос, они видели в нем лишь праведного человека, за свою глубокую веру нареченного Сыном Божьим.

Происхождение антитринитарного движения монархиан часто ставится в связи с алогами. Выделяется два направления этого движения: динамизм или адопцианство и модализм или савеллианство. Эти учения основывались на идее «строгого монотеизма», в противовес позднее закрепленному догмату о троице.

В динамизме утверждается прямое отождествление Бога-Отца и БогаСына. При крещении Иисуса на него сошел Святой Дух, сделав его Христом.

Там же. С. 151.

Во время распятия Дух Святой покинул тело человека, заставив Иисуса выкрикнуть: «В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои!

ламма савахфани? – что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мк. 15:34). Некий Феодот, вышедший из алогов, принес это учение в Рим, где оно снискало некоторую популярность. Он утверждал, что это истинное апостольское учение, искаженное при папе Викторе, за что и был отлучен от Церкви. Как бы там ни было, но монархианские настроения господствовали в Риме в течение практически всего II столетия, хотя преимущественно в форме модализма. «По Тертуллиану, Праксей первый принес из Азии модалистическую ересь. В противоположность Феодоту старшему, как отступнику от Христа, Праксей был исповедником за Христа.

По-видимому, Праксей раскрыл глаза папе Елевферию на монтанистов, который уже готов был их признать. Этим поступком он вызвал против себя гнев Тертуллиана, сочувствовавшего монтанистам и потом ставшего монтанистом. Тертуллиан замечает: Праксей сделал в Риме два диавольских дела – изгнал пророчество и ввел ересь, удалил Параклета и распял Отца. Повидимому, проповедь Праксея не была популярна в Риме, хотя он здесь встретил поддержку у папы Виктора. Из Рима, как это можно заключить из слов Тертуллиана, Праксей отправился в Карфаген, где он встретил сильный отпор со стороны Тертуллиана. Ноэт первый привлек к себе внимание широкой публики. Он начал проповедь свою в Смирне; осужденный здесь, он поспешил в Рим, куда попал в самом конце II в. и действовал при папе Зефирине. Он имел успех в Риме, основал здесь школу, главой которой был сначала Клеомен, а потом Савеллий»1. Модализм основывается на полном тождестве всех трех лиц Святой Троицы, савеллианство уточняет, что происходит их последовательное раскрытие в разных лицах. Времена Ветхого Завета Савелий называл эпохой сурового Бога-Отца, время евангельской проповеди – эпохой милосердного Сына, а все последующие Поснов, М.Э. История христианской церкви (до разделения церквей – 1054 г.) [Текст] / М.Э. Поснов – Брюссель: Жизнь с Богом, 1988. – С. 155.

времена будут эпохой Святого Духа, царством любви и счастья. Такие римские епископы как Елевферий, Виктор, Зефирин и Каллист вошли в историю как представители монархианской партии.

Нельзя не упомянуть антипапу Новациана и его последователей, носивших имя «катары» (чистые). При ослаблении гонений на христиан в 251 г. встал вопрос о судьбе отрекшихся под давлением римских властей от своей веры, но затем раскаявшихся в этом проступке. Партия катаров настаивала на невозможности принять грешника обратно в церковь, поскольку церковь должна оставаться чистой и не может оскверняться общением с однажды отрекшимися. Однако православная община признала это учение еретическим. Социальная специфика этого движения была такова, что оно не могло активно расти из-за строгости требований к своим членам, к тому же отношения к членам других христианских групп было скорее снисходительным. Несмотря на это, катары просуществовали до VII в., дав позднее свое название одному из значительных еретических движений средневековья.

Эти факты позволяют сделать выводы о том, что древнее христианство было полицентрично. Тем не менее, римские власти при очередных гонениях нисколько не интересовались принадлежностью христиан к тому или иному течению, поэтому мученичество имело место быть независимо от доктрины.

Несомненно, христианство предлагало другую модель социальной специфики, нежели язычество. Доникейский период в жизни христианской Церкви совпал с периодом зарождения и становления Римской империи, вернее, преобразования Римской республики в империю. Увеличение количества народов, входивших в состав государства, расширение границ и стабильный поток рабов позволял богатым гражданам маяться бездельем, развлекая себя театральными постановками, гладиаторскими боями, Олимпийскими играми. Христианство же проповедовало совершенно другие ценности. Оно призывало к аскетизму и умеренности, осуждало в особенности театр и все виды спортивных состязаний. Тертуллиан был известным противником каких бы то ни было «зрелищ». Важной частью социальной действительности того времени была эллинская философия.

Христианство, в основном это относится к православию, предпочитало не дополнять философские учения, а полностью их подменять. «При таком отчуждении христиан от языческого общества и осуждении ими всех культурных достижений античного мира, их жизнь стала казаться отречением от цивилизации и возвращением к жизни народов диких, варваров»1. Христиане не имели ни храмов, ни разработанных ритуалов, не могли похвастаться древностью учения – а Рим относился к любым древностям с неизменным почтением – поэтому эта религия казалась язычникам чем-то чуждым им и их богам.

Как было сказано выше, религиозные связи между людьми весьма сильны, подчас сильнее родственных и национальных. Подобно иудеям, жившим тесными общинами и не смешивавшимся с прочим населением, христиане были «государством в государстве». Именно ощущение себя единым целым, частью Вселенской Церкви позволило им пережить три века гонений.

Как несложно заметить, большая часть античных неправославных движений обладает общими признаками. Еретики часто протестовали против нарождающейся церковной иерархии, выступали за предельный аскетизм, особенно это касается духовенства, которое должно подавать пример своей пастве. Эсхатологические настроения ранних христиан не способствовали социальному служению, поскольку нередко они становились отшельниками богословские системы гностических школ привлекали людей с философским складом ума, даже православные писатели, особенно это касается Александрийской богословской школы, испытали на себе влияние гностицизма. С другой стороны, учение Маркиона было более понятным для бывших язычников, с трудом принимавших концепцию строгого монотеизма.

вероучительные основания, однако не способствовал укреплению государства и сплочению народа с политической точки зрения. Именно по этой причине римские власти преследовали христиан. В глазах правителей государственным символам, одним из которых была эллинистическая вера.

Причина значительного ослабления гностических школ и других еретических движений кроется в их многочисленности и излишнем ригоризме. Перед христианством всегда стоял выбор: пойти на компромисс, упрощая требования для своих адептов, и став истинно мировой религией, либо же стойко оставаться на своих позициях, оставаясь религией элитарной.

Православные ветви выбрали первый вариант. Сначала практика аскетизма перешла только в среду духовенства, затем появилось духовенство черное и белое, мирское. Далее, после истории с катарами, появилась возможность вернуться в лоно Церкви после отречения. Как легко заметить, православное последователей. С точки зрения социальной философии, это был абсолютно обоснованный шаг, призванный сделать христианство тем цементом, который скрепит собой империю. Константин Великий пошел на контакт с епископами, сделав их веру официальной в государстве. Был созван Первый Вселенский Собор в Никее, принявший Никейский символ веры, тем самым очертив понятие православия кругом канонов и догматов. Можно ли на основе этого однозначно утверждать, что православие является самым верным апостольским учением? Многие исследователи относятся к такому утверждению скептически. Так, А. Хосроев пишет: «…проблема нормативности (или правильности) того или иного христианства всегда зависит от точки отсчета, и если бы христианство, скажем, Маркиона или Валентина победило бы во II в. … тогда то, что сегодня для нас является нормативным … христианством, неизбежно оказалось бы еретическим»1.

Однако подобные суждения возникают вследствие забвения простой истины:

история не допускает сослагательного наклонения.

Первые три века нашей эры оказались для христианства сложным, но очень важным периодом. Оно прошло среди гонений и богословских споров, выделений множества течений и школ из изначального учения Христа.

Император Константин признал новую религию на официальном уровне.

Первая эпоха в истории христианства была близка к завершению, началась новая, не менее важная – эпоха Вселенских Соборов. Это было время инакомыслием, но все чаще с точки зрения победителя. Именно в это время христианство стало оказывать большое влияние не только не религиозную жизнь, но и на социальную. Вместе с признанием новой веры менялся веками создаваемый жизненный уклад: все меньше оставалось «зрелищ», все чаще говорилось о монархах, как помазанниках Божьих. Христианские иерархи, особенно западные, получили возможность влиять на жизнь мирян вполне светскими методами. Об этом будет сказано ниже.

В средние века в политической и социальной жизни Европы христианская религия стала играть одну из ведущих ролей. В большей степени это, разумеется, относится к Западной Европе, но и для жителей христианского Востока их вера была весьма важна. Несмотря на то, что в большей части европейских государств римо-католичество и православие имели монополию на толкование христианского вероучения, регулярно принимавшие характер самых настоящих религиозных войн христиан против Хосроев, А.Л. История манихейства [Текст] / А.Л. Хосроев – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2007. С. 243.

христиан, сколь бы парадоксально это ни звучало. Собственно, разделение Вселенской Церкви на католическую и православную было одним из таких явлений. Позднее Реформация расколет теперь уже Западную Церковь, масштаб этого явления сложно переоценить. Между этими двумя событиями имело место быть менее заметное, но, возможно, в чем-то даже более важное для последующей судьбы Европы появление и быстрое распространение дуализма.

После принятия православного христианства в качестве государственной религии Римской империи и усиленной догматизации казалось, что отныне многие проблемы доникейского периода исчезнут.

Древнее доникейское христианство было весьма неоднородной религией, совокупностью учений, толкований, обрядов. Православие же должно было стать той общей верой, что соединит собой всех граждан империи независимо от их этнической принадлежности и социального статуса.

Постоянное возникновение ересей и расколов и породило феномен Вселенских соборов, призванных раз и навсегда закрепить, кодифицировать правильное понимание православного вероучения. Собственно, практически каждый догмат являлся официальным ответом на неверное с православной точки зрения толкование того или иного вопроса из Священного писания.

Однако, несмотря на эти усилия, разномыслие продолжало расцветать.

Отсутствие единого главы и соборный метод управления изначально предполагает множество точек зрения по одному и тому же вопросу, особенно если каждую из них представляет светлый ум просвещенного философа и богослова. Здесь необходимо сделать небольшое отступление в раннюю историю Церкви. Римская империя, как и подобает крупному государству, для удобства управления имела административное деление на четыре префектуры. «Церковь, сначала Восточная, нашла удобным приспособить к этому новому делению государства и свое административное управление. Единицами внутреннего церковного управления были провинции, епархии, а носителями церковного объединения митрополии (диоцезы). Из них к началу III-го века выделились три – Римская, Александрийская и Антиохийская. В IV-ом веке к ним присоединяется Константинопольская кафедра. Митрополиты этих 4-х кафедр стали с присоединить епископа Иерусалимского, который сохранял права чести, не отвечавшие его городу в административном отношении»1. Каждая из поместных церквей со временем впитала в себя древние традиции народов, проживавших на ее территории, вобрала многое из философии. Так, например, Александрийская кафедра в своих богословских изысканиях базировалась на учении Платона и поиске скрытого смысла в священных текстах. В противовес ей Антиохийская кафедра придерживалась логики Аристотеля и буквального толкования прочитанного в Библии. Очевидно, что для Римского государства с его извечным стремлением к унификации подобные различные подходы к толкованию христианства были крайне нежелательны.

Причины Раскола гораздо глубже и многочисленнее, чем может показаться на первый взгляд. Прежде всего, стоит обратить внимание на исторический и географический контекст этого события. Рим – жемчужина мира древней Европы, его граждане с молоком матери впитывали снисходительное отношение ко всем прочим народам, что, очевидно, передалось и церковным взаимоотношениям. Легко вспомнить Тертуллиана, опровергающего учение Маркиона. Одним из аргументов была ссылка на неримское происхождение еретика, мол, разве рождался в Понте кто хороший? Разумеется, у римских граждан были основания считать себя выше иных народов, хотя христианство и должно было всех уравнять. «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного...» (Гал. 3:28). Поэтому факт раскола имеет под собой не только вероучительную почву, но и выходит за ее границы.

Поснов, М.Э. История христианской церкви (до разделения церквей – 1054 г.) [Текст] / М.Э. Поснов – Брюссель: Жизнь с Богом, 1988. – С. 312.

«Этнографическая причина – это различие в гении, характере грека и римлянина, исторически проявившаяся бесспорно и признаваемая всеми.

Государственно-политическая причина – это перенесение столицы в Константинополь, причем явились новые роды, даже целые народы, заинтересованные в существовании новой столицы на берегах Босфора и враждовавшие с Римом, как соперником.

Религиозные причины заключались в различии между Восточною и Западною Церквами, в некоторых религиозных верованиях, в канонических действиях, обрядах и обычаях. Трудно сказать, какие бы еще причины могли существовать вне круга такой общей формулировки»1.

Неудивительно, что римская культура, проникшая в каждый уголок империи и сопредельных государств, вызывала уважение, не была пустым звуком. Римский епископ изначально занял особенное положение в тогда еще единой христианской церкви. «Еще в конце 1-го века, в лице Климента, римская община желает подавить иерархические волнения и нестроения в Коринфской Церкви и водворить в ней мир. То же делает позже и другой римский епископ Сотир, увещевая к согласной жизни чуждую ему общину.

Папа Виктор I добивается у императора Коммода освобождения христиан, работавших в качестве рабов, в мучительных условиях, в рудниках Сардинии. Этот же папа заботится о единстве христианских обычаев во всем христианском мире, по поводу праздника Пасхи. Папа Стефан стремится выработать правильный взгляд на крещение еретиков опять во всей Христианской Церкви. Папа Дионисий был встревожен жалобами на мнимое неправославие архиепископа Дионисия Александрийского. Чрез Римский Собор и свое частное письмо к нему, он тактично старается наставить его на истинный путь»2.

Можно привести множество подобных примеров, когда римский папа выступал судьей или же защитником интересов верующих со всех концов Там же. С. 570-571.

Римского государства. В наследство от имперского могущества римский епископ получил примат над другими епископами, его власть не оспаривалась никем на Западе и уважалась на Востоке.

Со времени падения Западной Римской империи и возвышения Константинополя в политической жизни христианской Церкви произошел ряд перестановок, фактически вылившийся в противостояние Западной и Восточной церквей, а если точнее, то двух столиц империй: Рима и Константинополя – остальные кафедры практически утратили свое влияние.

Именно с этого времени стоит искать корни будущего Великого раскола г. Чаще даже не вероучительные, а политические причины, причины разделения полномочий служили поводами для ссор между двумя великими церквями. «Начало разногласий, прежде всего на Востоке, а затем в отношениях между Востоком и Западом, было положено учреждением Константинопольской архиепископии, а потом и возвышением её, как столичной»1. Подобным образом была принижена роль Александрийской кафедры, исторически значимой и первой среди Восточных церквей. Таким политической, так и с религиозной точек зрения. Несмотря на то, что в канонах было четко указано, что кафедра новой столицы ниже по значению, чем римская, неоднократно предпринимались попытки иных толкований этого постановления Собора. Обстановка накалялась претензиями константинопольского епископа на место римского, разумеется, не в буквальном смысле, а в «разрядном».

Несмотря на то, что Западная Римская империя пала под натиском германских племен, в перспективе проигравшими оказались отнюдь не бывшие римские граждане. Варвары, пришедшие покорить непобедимый доселе Рим, оказались сами побеждены его высокой культурой. Стремясь причаститься к древней культуре и обычаям, варварские короли охотно принимали короны на свои головы из рук римского епископа. Честолюбие и Там же. С. 573.

осознание себя больше, чем просто очередным вождем, делало этих людей покорными слугами казалось бы павшего Рима. Вслед за своими знатными правителями, теперь уже христианами, спешили принять новую веру и остальные члены новых государств. Сначала верхушка, затем воинство и мирные жители становились христианами. Власть римской кафедры возрастала. Показателен известный факт отступления от стен Рима армии Атиллы по просьбе папы Льва I. На территориях бывшей Западной империи со временем сложилась особая форма управления, получившая название «папоцезаризм», что означает примат духовной власти над светской.

Несмотря на различие культур населявших Западную Европу народов, практически все из них к началу XI в. были христианами, входившими в юрисдикцию папы римского. Таким образом, воплотилась идея древних императоров об унификации вероучения и объединении всех подданных с помощью христианской религии. Одинаковые обряды и латинский язык в качестве богослужебного помогали достижению цели централизации католической церкви. Путешественник с одного конца Европы мог зайти в храм на другом конце и ощутить себя словно дома.

Совсем иным путем пошла Восточная церковь. Примат светской власти над духовной был установлен фактически со времен первых Вселенских соборов, когда император присутствовал на них и разрешал своими указами богословские споры. Восточная церковь была подвластна византийским императорам и служила дополнительным духовным рычагом власти в деле управления гражданами. Позднее император Юстиниан закрепил подобное положение дел законодательно.

Нежелание римских пап подчиняться восточным императорам и, в свою очередь, желание подчинить непокорных епископов постоянно выливалось в конфликты между церквями, которые в итоге привели к тому, что в 1054 г. Вселенская христианская Церковь разделилась на Западную и Восточную окончательно.

Также следует упомянуть об этнографической причине конфликта.

Греческий и римский менталитеты различаются столь сильно, что это послужило делу схизмы. После перенесения столицы на Восток эти разногласия только усиливались. Кризис Римской империи вылился в нежелание народов воспринимать себя в первую очередь жителями единого государства. Григорий Богослов указывает на то, что жители восточной империи стали считать западных чужеземцами. Нежелание новых поколений учить языки друг друга стало одним из первых кирпичиков в исчезновении эллинизма и появлении собственной византийской культуры. Педантичные римляне, юристы и политики оказались противопоставлены затронутым восточной духовностью аскетичным грекам. Разногласия копились, но они не приводили к взрыву, произошедшему позднее.

Разумеется, канонические и догматические расхождения тоже имели место быть, но они были во все времена, что не мешало существовать единой Церкви. Однако одно из них явилось причиной (как минимум, официальной) для последующего Раскола. Различие в Символе веры, очевидно, не могло остаться незамеченным. Проблема filioque (лат. «и от сына») уже тысячу лет разделяет Восток и Запад, хотя и наивно было бы полагать, что в случае ее разрешения церкви объединятся. Это различие учений о нисхождении Святого Духа. В православном вероучении Святой Дух исходит от Отца, в католическом же filioque, то есть от Отца и от Сына.

Православные богословы утверждают, что латиняне дополнили представлениями, ибо в изначальном Символе не было слов «и от Сына».

Таким образом, православная церковь выступает в роли традиционалистов, отстаивающих более древнюю веру, нежели церковь католическая – новаторы и в какой-то мере еретики. Не зря во многих европейских языках православная церковь называется ортодоксальной, то есть хранящей традиции правоверия. На первый взгляд проблема ясна, как и ее решение.

Если католики добавили что-то от себя, то, очевидно, это искажение традиций и достаточно лишь убрать лишнее слова. Но это только на первый взгляд, на самом деле проблема filioque намного сложнее.

На Никейском соборе был принят первый Символ веры, получивший название Никейский, который не содержал в себе слов «и от Сына». Однако в дальнейшем для борьбы путем кодификации христианства с западными ересями, особенно такой сильной и влиятельной как арианство, в Символ веры был введен filioque для того, чтобы подчеркнуть значимость Сына как части Святой Троицы. Изначально это не вызывало проблем, ибо все догматы по сути своей призваны очерчивать христианство в круг, охраняя апостольскую веру от чужеродных вкраплений. «И на Востоке и на Западе были отцы Церкви, которые утверждали, что Святой Дух исходит от Отца через Сына. Так полагали александрийские отцы: Ориген, Афанасий, Кирилл (около 444 года), а также каппадокийские отцы: Василий, Григорий Нисский и Григорий Назианзин. На Западе Filioque был впервые введен в 589 году (Толедский Собор) как противовес арианскому тезису»1.

На Константинопольском соборе был принят обновленный Символ веры, дополненный для противодействия вновь появившимся ересям, который получил названия Никео-Царьградского Символа. Именно он утвердил догмат о снисхождении Святого Духа от Бога-Отца и равенстве Святого Духа прочим лицам Троицы. Прибавка filioque была сделана именно к этому символу, более позднему, нежели Никейский. Тем не менее, нужно заметить, что изначально Константинопольский собор не признавался Вторым Вселенским, а считался поместным для Восточной Церкви.

Соответственно, его признание было совершено лишь постфактум, что вполне объясняет независимое развитие западной богословской мысли.

характера, но они заметно менее значительны. Например, Западная Церковь применяла опресноки, то есть пресный хлеб вместо заквашенного для Скальфи, Р. Краткая история Католической Церкви [Текст] / Р. Скальфи. – М.: Христианская Россия, 2000.

– С. 62.

причастия, настаивала на принудительном обете безбрачия для священников.

И все же главными причинами Великого Раскола, скорее всего навсегда разделившего некогда единую христианскую общину, видится падение Западной Римской империи, извечная неприязнь между разными народами и, конечно, римский юридический формализм, требующий узаконения института «божьего наместничества».

Итак, в 1054 г. христианская Церковь разделилась на две великие ветви окончательно и бесповоротно. Развитие церквей и народов, в них входящих, пошло по двум разным путям.

политические связи между народами, входившими ранее в Римскую империю, продолжали существовать. Поэтому неудивителен тот факт, что, возникнув на задворках Византии, какая-нибудь ересь скоро обнаруживалась где-нибудь во Франции. Почти сразу после раскола 1054 г. начался еще один важный этап развития разномыслия – появление дуалистических течений.

Корни дуализма лежат в глубокой древности, особенно это характерно для Востока. Несколько позднее, во времена античности было весьма распространено гностическое христианство, также дуалистическое. В фундаментальном исследовании Милана Лося прослеживается преемственность гностицизм-маркионитство-павликианство-богомильствокатаризм. На последних двух остановимся подробнее. Недовольство народа официальной религией заставляло его искать иные пути общения с Богом.

Глядя на симонию Запада и полное подчинение светской власти Востока, люди все чаще задавались вопросом: «От Бога ли эта церковь, или же она просто украла одежды истинной Церкви?» Из этого вопроса со временем выросли движения катаров и богомилов. По сути, это одно и то же движение, но по-разному называвшееся в различных регионах. Уникальными являются не столько доктринальные взгляды средневековых дуалистов, сколько социальный аспект их учения. Наиболее ярко это отразилось в движении катаров, широко распространившихся в Западной Европе уже к началу XII в.

До середины прошлого века катаризм рассматривался не иначе как видоизмененное, возрожденное в европейских условиях манихейство. Вслед за средневековыми полемистами и инквизиторами исследователи нового времени называли катаров последователями Мани. Скорее всего, причина этого в недостаточном количестве аутентичных катарских источников и неполном рассмотрении сути вопроса. Резкое распространение нового еретического движения по большей части Западной Европы застало врасплох и без того находившуюся в глубоком кризисе Римско-католическую церковь.

Большое количество христианских течений и школ, характерное для доникейского периода, было полной противоположностью религиозной ситуации в описываемый период. Из-за гегемонии католической церкви в Западной Европе еретические движения в целом были незначительны.

Поэтому апологеты католической веры, не имевшие опыта опровержения ересей, обратились к более ранним источникам, к трудам Отцов Церкви.

Блаженный Августин, до принятия христианства, девять лет был манихеем.

Он подробно описывает эту дуалистическую религию в своих трактатах. Как нам известно, августинизм пользовался непререкаемым авторитетом среди католических богословов до появления томизма. Описанные манихеи напоминали новоявленных еретиков. Не пожелав глубже изучить вопрос, средневековые полемисты поставили знак равенства между манихейством и катаризмом, что определило дальнейшие подходы к изучению новых еретиков. Однако, с открытием Рене Нелли в Тулузе Института окситанских исследований в 40-х гг. прошлого века изучение катаризма начало новый виток в своем развитии. Позднее такие авторы как Рене Нелли, Жан Дювернуа, Анн Бренон, Милан Лось убедительно показали, что катаризм является исключительно христианским течением, хотя и сильно отличающимся от католицизма.

Споры о происхождении катаров не утихают и по сей день, хотя большая часть исследователей склоняется к болгарским богомилам как источнику катарской религиозности.

Между тем, у западноевропейских ученых-исследователей катаризма сложилось стойкое отрицание значимой в его происхождении роли народов Восточной Европы. Например, Дювернуа и Бренон утверждают, что катаризм – некое общеевропейское чисто протестное явление, практически не обязанное своим происхождением восточной духовности. Отто Ран вообще уводит эту ересь корнями в глубокую дохристианскую древность, показывая некую связь с друидическими традициями. «Ведь катары – это друиды, обращенные манихейцами в христианство»1. Подобные тенденции вообще свойственны для западной науки, и проблема катаризма здесь не является исключением. Но, говоря объективно, нельзя не заметить явного влияния восточноевропейских славянских народов на становление и развитие катаризма.

Болгария в XI-XIII вв. являлась своего рода центром религиозности для славян, в то же время после крещения Руси слова «болгарин» и «еретик»

дуалистической мысли на только недавно принявшую православие русскую землю. По словам болгарского ученого Димитра Ангелова, общение между братскими русским и болгарским народами стало очень тесным после налаживания торговых отношений между Русью, Византией и Болгарией.

Вместе с иными товарами на Русь стали проникать и книги религиозного содержания, которые кроме всего прочего были написаны на понятном славянском языке. Разумеется, среди этих книг были не только официально допустимые, но также встречалось немало апокрифической литературы богомильского толка.

Только что крещенный русский народ не мог так быстро отказаться от старых языческих верований и традиций, но процесс уже начался, сознание людей постепенно стало привыкать к христианству. Поэтому дуалистическая вера богомилов пришлась вчерашним язычникам ко двору. Также стоит упомянуть социальный фактор, сыгравший роль в распространении Ран, О. Крестовый поход против Грааля [Текст] / О. Ран. - М.: АСТ, 2004. – С. 85.

богомильства. С приходом православия появилось также еще одно привилегированное сословие – духовенство, чего не было в прежние антиправославные и антицерковные настроения.

Впоследствии это обусловило два века языческих восстаний, но также протест против официальной к тому моменту церкви вызывался путем принятия еретических учений. Богомильство и вообще дуализм весьма созвучны позднему славянскому язычеству. Боги всегда делились на благосклонных к людям и не очень, то есть, упрощая, на хороших и плохих.

В сознании язычника сложно создать монотеистическую картину мира, где один и тот же Бог подает блага и устраивает наказания. Дуализм богомилов делит эти функции между двумя сущностями: Богом-Отцом и ангелом Сатанаилом, по некоторым традициям сыном Бога и злым братом Христа.

Именно такая картина была куда ближе и понятнее для древних восточных славян.

В описываемый период XI-XIII вв. языческие верования были все еще очень сильны, поэтому они переплетались с христианством, что не могло не порождать некий синкретизм религиозных взглядов. Ряд документов указывает на подобное двоеверие. Характерным примером является описанный в «Повести временных лет» «диалог» между неким волхвом и жителем Новгорода: «Новгородец же сказал: “А каковы боги ваши, где живут?”. Кудесник же сказал: “В безднах. Обличьем они черны, крылаты, имеют хвосты; взбираются же и под небо послушать ваших богов. Ваши ведь боги на небесах. Если кто умрет из ваших людей, то его возносят на небо, если же кто из наших умирает, его несут к нашим богам в бездну”»1. Столь явное указание на дуализм не может не заинтересовать в контексте исследования влияния на Русь еретических воззрений.

Если отступить немного назад во времени, то окажется, что не только богомилы влияли на Древнюю Русь. Также, очевидно, было весьма заметно Нестор. Повесть временных лет [Текст] / Пер. Д.С. Лихачев. – М.: Наука, 2007. – С. 403.

арианское влияние, что вылилось в заимствование готской письменности в виде глаголицы. «По-видимому, глаголица с самого начала своего существования использовалась еретиками. В противном случае не имело бы смысла создание новой славянской азбуки св. Кириллом при наличии уже кириллица была призвана вытеснить глаголицу и тем самым подорвать в славянской среде воздействие еретических воззрений. Показательно, что глаголица продолжала использоваться (главным образом в богослужебных целях) именно там, где кирилло-мефодиевская традиция не получила глаголяштво»1. Приведенные выше факты уверенно свидетельствуют в пользу большого влияния дуализма на жизнь Древней Руси. Но также и Западная Европа подверглась немалому воздействию восточной духовной мысли.

«Достоверно лишь то, что в 1167 или 1172 году патриарх председательствовал на катарском соборе в Сен-Феликс-де-Караман и был на нем воистину духовным вождем, признанным всеми»2. Милан Лось идет дальше и показывает преемственность богомилов от павликиан, а павликиан от маркионитов. Разумеется, у каждого из этих движений был ряд черт, присущих только ему, что вызвано различными условиями жизни и искажениями первоисточников. Даже среди самих катаров не было единства мнений по ряду вопросов, однако общие положения позволяли им считать себя частью единой церкви:

- дуализм мира духовного и мира материального, Бога и Дьявола, считавшегося катарами создателем материи;

Буданов, М.А. К вопросу о влиянии еретических воззрений на христианство Древней Руси [Электронный ресурс] / М.А. Буданов. / http://krotov.info/history/10/988/buda1999.html Нелли, Р. Катары. Святые еретики [Текст] / Р. Нелли. – М.: Вече, 2005. – С. 64.

- аскетизм, проистекавший из тезиса об изначальной греховности видимого мира;

- доктрина о перевоплощении душ в новые тела после смерти.

Однако катаризм интересен не только и не столько богословскими взглядами, сколько уникальными для того времени воззрениями на социум.

«Можно изучать катарский феномен с двух разных точек зрения: как ересь противоположность апостольским идеалам. Резкое разделение на сословия, на богатых и бедных, на знатных и всех остальных нисколько не вписывается в картину евангельского повествования. Катары не сказали ничего нового, напротив, они лишь попытались вернуться к корням, к апостольской общине.

авторитетом у простых верующих, но они не обладали светской властью, подобно католическим священнослужителям. Скорее это был авторитет мудрого учителя, нежели авторитет сурового правителя.

Презрение к миру и всему материальному выливалось порой в курьезные случаи. Богомильские совершенные обычно не работали, чтобы не обеспечивающих их мирян. Это позволило оппонентам обвинять их в безделии и морочении голов простым людям. Также нередки были иронические замечания в их адрес еще со времен маркионитов, мол, если вы западноевропейских еретиков, катаров и патаренов, взгляды были более умеренны, поэтому они снискали известность трудолюбием, занятиями преимущественной профессией еретика в Италии.

Феодальное общество виделось катарам (и не только им, большинству простых крестьян и ремесленников) сатанинской задумкой. Проистекающий из античного гностицизма и учения Маркиона дуализм бога любви и бога справедливости, выражался у катаров в отрицании человеческого суда. «В Окситании катары отвергали идею человеческой справедливости, которая, в противоположность милосердию, по сути своей злокачественна и в обществе, управляемом Сатаной, может быть только сатанинской»1. Замена суда сеньора на третейский суд с последующим примирением сторон удивительно христианская по духу! Стремление наказать у светской власти и попытка исправить подсудимого у катарского суда резко противоположны. Особенно ярким представляется случай суда над неким бароном, виновном в убийстве, имя которого не сохранилось. Барон был приговорен ко вступлению в число катарских совершенных, то есть, должен был оставить имущество наследникам и, одевшись в лохмотья, отправиться проповедовать Евангелие.

Тяжкий грех убийства он должен был искупать последующей праведной жизнью. Достаточно вспомнить о будущих процессах инквизиции, сжигавших катаров в надежде на исправление в будущей жизни.

Становится понятно, почему катаризм распространялся с такой скоростью среди простого народа. Однако немало знатных людей симпатизировали катаризму. Целые семьи графов Фуа и Тулузских прослыли покровителями катаров и, соответственно, еретиками. Разумеется, у окситанских феодалов был в немалой степени материальный интерес в катарском учении, ведь оно позволяло объявить себя независимым от короля дворянином. Но несомненен и тот факт, что совершенные пользовались при дворе многих знатных людей большим уважением. Благородные мужчины и женщины прислушивались к их советам и старались править людьми в средневековую историю смогли вздохнуть свободно. Катаризм не полностью уравнивал оба пола, но все же предоставлял куда большее количество свобод и прав женскому. Известны женщины-совершенные, проповедовавшие учение еретиков и имевшие немалое уважение. Нередки случаи, когда мать большого семейства становилась посвященной еретичкой, продолжая жить со своей семьей в одном селении. Это всегда служило предметом гордости всех ее родственников и указывало на их возможную святость. Подобное уравнивание полов неудивительно, если учесть, что по катарской вере души бесполы и после смерти тела могут воплотиться как в мужчине, так и в женщине. Брак также не считался таинством, он принимался как договор двух равных людей. Очевидно, что эмансипация женщины и отношение к браку также подрывали самые основы феодального строя.

Уничтожение катаризма в ходе так называемого Альбигойского крестового похода ввергло Старый Свет в пучину мрака и «охоты на ведьм», на несколько веков сделав Инквизицию одним из сильнейших карательных органов.