«СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕРМИНОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В АНГЛИЙСКОМ И ТАДЖИКСКОМ ЯЗЫКАХ ...»

РОССИЙСКО-ТАДЖИКСКИЙ (СЛАВЯНСКИЙ) УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Назарова Нигина Саидумаровна

СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕРМИНОВ

МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В АНГЛИЙСКОМ И ТАДЖИКСКОМ

ЯЗЫКАХ

Специальность: 10.02.20 – Сравнительно – историческое,

типологическое и сопоставительное языкознание Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук

ДУШАНБЕ – 2014

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………...4

ГЛАВА I. СТРУКТУРНЫЙ АНАЛИЗ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ

ТЕРМИНОЛОГИИ ТАДЖИКСКОГО ЯЗЫКА…………………………… 1.1 Общая характеристика международно-правовой терминосистемы таджикского языка……………………………………………………………… 1.2 Основные способы образования международно-правовой терминологии таджикского языка……………………………………………………………… 1.2.1 Морфологический способ в международно-правовой терминосистеме таджикского языка: суффиксальное и префиксальное словообразование….. 1.2.2 Морфолого-синтаксический способ или словосложение в международно-правовой терминосистеме……………………………………. 1.2.3 Типы терминов-словосочетаний в международно-правовой терминосистеме таджикского языка: изафетные, изафетно-глагольные, изафетно-предложные и предложные……………………………………….... 1.2.4 Лексико-семантический способ терминообразования в терминосистеме таджикского языка……………………………………...... 1.2.5 Заимствование и калькирование в международно-правовой терминосистеме таджикского языка………………………………………….. 1.3 Функциональная характеристика международно-правовых терминов таджикского языка…………………………………………………………….. Выводы по I главе………………………………………………………………

ГЛАВА II. СТРУКТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ В ОБРАЗОВАНИИ

МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫХ ТЕРМИНОВ АНГЛИЙСКОГО

ЯЗЫКА………………………………………………………………………… 2.1 Общая характеристика международно-правовой терминосистемы английского языка…………………………………………………………….. 2.2 Основные способы терминообразования в международно-правовой терминосистеме английского языка…………………………………………. 2.2.1 Морфологический способ в терминосистеме международного права английского языка: суффиксальное и префиксальное терминообразование…………………………………………………………… 2.2.2 Словосложение в международно-правовой терминосистеме английского языка…………………………………………………………………………… 2.2.3 Конверсия в международно-правовой терминосистеме английского языка…………………………………………………………………………… 2.2.4 Аббревиатурное образование терминов сферы международного права в английском языке……………………………………………………………... 2.2.5 Семантический способ в международно-правовой терминосистеме английского языка…………………………………………………………….. 2.2.6 Синтаксический способ в международно-правовой терминосистеме английского языка ……………………………………………………………. Выводы по II главе……………………………………………………………

ГЛАВА III. СЕМАНТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МЕЖДУНАРОДНОПРАВОВОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ В ТАДЖИКСКОМ И АНГЛИЙСКОМ

ЯЗЫКАХ…………………………………………………………………….. 3.1 Полисемия международно-правовых терминов в таджикском и английском языках ………………………………………………………...... 3.2 Внутриотраслевая синонимия международно-правовых терминов в таджикском и английском языках………………………………………...... 3.3 Типы антонимических отношений в международно-правовой терминосистеме таджикского и английского языков: контрарность, контрадикторность и комплементарность терминов-антонимов………… 3.4 Общенаучные термины широкой семантики международно-правовой терминосистемы в таджикском и английском языках …………………… Выводы по III главе…………………………………………………………. ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………. БИБЛИОГРАФИЯ…………………………………………………………

ВВЕДЕНИЕ

Исследование терминологии отдельных отраслей юридической науки, особенно международного права, является весьма актуальной и в то же время мало разработанной темой с точки зрения сравнительного языкознания, конкретного типологического изучения таджикского и английского языков.

Такая необходимость вызвана очень бурным развитием политических, экономических, культурных, научных связей между странами и народами, диктуется расширением использования английского и русского языков как официальных языков делопроизводства в ООН, других международных организаций универсального характера и как самых распространённых и востребованных языков межнационального и международного общения.

Пристальное внимание лингвистов к терминологии усилилось в последние годы, что вполне понятно и оправданно. Это ответная реакция на огромное количество терминологических наименований, которые формируются в различных отраслях знаний. Обращение к данной проблематике можно объяснить тенденцией развития языка в сфере терминологии по выявлению источников формирования терминологии, способов терминообразования, а также влияния лингвистических и экстралингвистических факторов на термин и его функционирование в международно-правовой сфере.

В последние годы в области структурно-семантического анализа терминов, благодаря исследовательским работам российских ученых Ахмановой О.С., Бархударова С.Г., Берёзина Ф.М., Виноградова В.В., Володиной М.Н., Герда А.С., Головина Б. Г., Гринева С.В., Даниленко В.П., Канделаки Т.Л., Капанадзе Л.А., Кубряковой Е.С., Лейчика В.М., Лотте Д.С., Реформатского А.А., Смирницкого А.И., Уфимцевой А.А. и многих других были достигнуты значительные успехи, обусловленные теоретическим и прикладным подходом исследователей к рассмотрению терминологической лексики.

Свою лепту в сравнительно – историческом, типологическом и сопоставительном изучении терминологии английского и таджикского языков внесли такие отечественные ученые как Азимова М.Н., Бердиева Т., Гафаров Р., Джамшедов П.Д., Пулатова Н.Ю., Рустамов Ш., Cаидов Х.А., Султонов М.Б., Тоджиев Д., Шаропов Н., Шокиров Т.С. и др.

Актуальность темы настоящего диссертационного исследования обусловлена тем, что до последнего времени международно-правовая терминология таджикского и английского языков в сопоставительно – типологическом аспекте остаётся не разработанной, сколь–нибудь значительных работ, посвящённых данной тематике, отсутствует.

Следовательно, до настоящего времени остаются не разработанными вопросы сбора, классификации, унификации, истории возникновения, семасиологического характера в терминологию международного права, превращения отдельных терминов в архаизмы и т.д.

общества привели к появлению новых отраслей международного права, таких как международное гуманитарное право, международное право прав человека, международное космическое право, международное уголовное право, международное право окружающей среды и т. д. Воздействие данного процесса вызвало увеличение количества терминов, обозначающих общие и фундаментальные понятия международно-правовой действительности.

систематическому описанию с генетической, структурно-морфологической, структурно-синтаксической и деривационно-семантической точек зрений.

Большинство терминов, проникших в таджикский язык с момента достижения государственной независимости Таджикистана (9 сентября года) по сегодняшний день, служат для заполнения понятийных лакун в международного права в английском языке отличается максимальной степенью разработанности и служит достаточно продуктивным источником заимствований для других языков, в том числе таджикского.

Настоящее исследование посвящено сопоставительному анализу современной терминологии международного права в таджикском и английском языках.

Исследование структурно-семантической парадигмы терминов в рамках права, в частности сферы международного права, обусловлено процессом становления и развития терминосистемы международного права под воздействием внешнеполитических и внешнеэкономических факторов.

Диссертационное исследование отражает процесс терминологизации и интернационализации языка в результате коренного перелома в системе международных отношений в рамках международно-правовой действительности. Необходимость выявления специфики влияния лингвистических и экстралингвистических факторов при помощи структурно-функционального подхода обусловила выбор и актуальность темы диссертационного исследования.

лингвистическом исследовании и описании источников формирования, способов терминообразования, структурно-семантических свойств терминосистемы международного права.

Указанная цель исследования обусловила постановку следующих конкретных задач:

- осуществить диахронический и синхронический анализ процессов становления и развития терминологии международного права в таджикском языке;

- выявить признаки иерархических семантических отношений, сходства и различий между семантическими пластами, определить основные типы семантических объединений в лексико–тематической группе международноправовой терминологии сопоставляемых языков;

- установить лексические, понятийные классы, типы, виды и подвиды международно-правовой терминологии, определить лексический состав и семантические отношения внутри понятийных групп в каждом из языков и в межъязыковом сопоставлении;

- выявить особенности структурно-семантической организации международно-правовой терминологии в сопоставляемых языках;

- определить каркас терминов международного права на основе собранного материала из энциклопедических и толковых словарей права таджикского и английского языков;

- установить структурные и семантические характеристики терминов международного права, объединённых общими семасиологическими признаками синонимии, антонимии и других проявлений;

- выявить основные способы терминообразования в терминосистеме международного права анализируемых языков;

международно-правовые документы и учебная литература, представляющая функционирования терминов международного права. Данная разновидность литературы позволяет проследить процесс установления основных системных отношений в терминологии международного права.

Материалом исследования послужили терминологические единицы, а также двухкомпонентные и многогомпонентные терминологические словосочетания, выделенные посредством сплошной выборки. В целом, анализу подвергнуты 1320 лексических единиц международно-правовой терминологии из следующих лексикографических источников: «Словарь международного права» под редакцией Раджабова С.А. (2012), «Словарь терминов международного публичного права» под редакцией Бобоева У.(2011), «Англо-таджикский словарь» под редакцией А.Мамадназарова (2011), «Практический словарь гуманитарного права» под редакцией Франсуаз Буше-Сольнье (2004), «Англо-русский словарь сокращений» под редакцией И.Ф.Ждановой (2004), «Русско-англо-таджикский словарь юридических терминов и выражений» под редакцией М.А.Махмудова (2004), «Юридические понятия и категории в английском языке» под редакцией И.Г.

Федотова, Г.П. Толстопятенко (2000), «International Law» под редакцией Malcolm N. Shaw (1997), «A Dictionary of Law» ed.by Elizabeth A.Martin (1994), «Англо-русский юридический словарь» под редакцией С.Н.

Андрианова, А.С. Берсона, А.С. Никифорова (1993), «Англо-русский полный юридический словарь» под редакцией А.С. Мамуляна и С.Ю. Кашкина (1993), «Англо-таджикский словарь» под редакцией П.Джамшедова и Т.Рози, «Юридический энциклопедический словарь» под редакцией А.Я. Сухарева (1984) и др.

Предметом исследования является выявление сходства и различия в области структуры и семантики однокомпонентных и поликомпонентных терминов международного права, репрезентирующих подъязык правовой терминосистемы таджикского и английского языков.

Объектом исследования является активный функционирующий пласт международно-правовой терминосистемы анализируемых языков.

Исследованию подвергаются однокомпонентные и поликомпонентные термины, отражающие особенности развития международно-правовой сферы и формирующие понятийный каркас терминосистемы в синхронном срезе конца XX и начала XXI веков.

Научная новизна работы заключается в том, что в работе впервые проводится анализ международно-правовых терминов таджикского и английского языков в сопоставительно – типологическом плане, выявляются семантические особенности формирования и организации терминологии международного права как особого лексико – семантического объединения, устанавливаются иерархические отношения терминов международного права в терминосистеме права и даётся её лексико – семантическая классификация, определены специфические особенности лексической синонимии, антонимии, полисемии и омонимии в терминосистеме международно-правовой терминологии таджикского и английского языков в сопоставительном аспекте. При этом основной упор делается на выявление семантического сдвига при формировании термина, раскрывается терминообразовательное значение лексической единицы или отдельных компонентов целого терминообразовательного оборота. По мере возможности сделана попытка выяснить причины, способствующие терминообразованию с учётом развития политической, экономической, социальной и культурной жизни международного сообщества, а также менталитета народов.

Методы исследования. Реализация задач исследования обусловила выбор методов изучения вопроса. Используются следующие (помимо общих методов сопоставительного, в определённой степени и сравнительно – исторического) частные лингвистические методы и приёмы: 1) метод компонентного дефинитивного анализа; 2) метод интерпретации; 3) метод контекстуального анализа; 4) приём количественного подсчёта; 5) метод моделирования; 6) приём семантического анализа. Для выполнения задач, поставленных в этой работе и для всестороннего, обоснованного изложения некоторых вопросов применялись историко–сопоставительный и историко – сравнительные методы исследования.

Теоретическая значимость работы определяется, в первую очередь, содержательного и формального аспектов лексических единиц, а также их корреляции. Впервые проведен анализ международно-правовых терминов английского и таджикского языков в сопоставительно-типологическом плане, выявлены семантические особенности формирования и организации терминологии международного права как особого лексико-семантического объединения, установлены иерархические отношения в системе терминологической лексики международного права и даны её лексикосемантическая классификация.

Полученные в работе данные могут быть экстраполированы на терминологические системы других отраслей знания, поскольку выявленные общие закономерности носят универсальный характер. Настоящая диссертационная работа является первой попыткой сопоставительного анализа особенностей терминов международного права в таджикском и английском языках. Терминология международного права рассматривается как особое лексико–тематическое объединение лексических единиц, которое выделяется на основе учёта признаков лексико–тематических групп.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут служить важным источником в изучении фундаментальных вопросов международно-правового терминообразования таджикского и английского языков, проблем теории и практики литературного перевода терминологии международного права, изучении истории проблем терминообразования в синхронном сопоставительном аспекте, в составлении двуязычного англо – таджикского и таджикско – английского словаря терминов международного права.

Практические рекомендации диссертационной работы могут быть использованы при составлении учебников и учебных пособий по сопоставительной грамматике таджикского и английского языков, изучении спецкурсов, факультативов на юридических факультетах высших учебных заведений Республики Таджикистан, отборе наиболее частотной терминологической лексики по международному праву в ходе специализации в юридическом вузе, а также при переводе оригинальных документов и текстов по международному праву.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры английской филологии Российско – Таджикского (славянского) университета (протокол № от 7 февраля 2014 г.) и рекомендована к защите. Отдельные положения диссертационного исследования обсуждались на межвузовской научно-практической конференции «Актуальные проблемы типологии и компаративистики в филологии» (Душанбе, 27 февраля 2012 года), Славянских чтениях (Душанбе, 2012-2014 гг.) а также на республиканских и международных конференциях, посвящённых актуальным проблемам филологии и преподавания иностранных языков в РТСУ (2012-2014 гг.) и нашли отражение в публикациях диссертанта.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В международно-правовой терминосистеме таджикского языка выделяются несколько хронологических пластов, отражающих последовательность, поэтапность формирования, становления и совершенствования данной терминосистемы под влиянием социальноисторических, внешнеэкономических и внешнеполитических факторов.

Диахронический и синхронический анализ формирования терминосистемы международного права выявил следующие пласты терминов: а) пласт терминов, отражающих древность права внешних сношений как отрасли международного права; б) пласт международно-правовых терминов советского периода; в) пласт терминов международного права периода независимого развития после приобретения суверенитета.

2. В структурном плане международно-правовая терминосистема таджикского языка выражается языковыми средствами в иерархической последовательности. Анализируемые терминологические пласты характеризуются подвижностью, отражая динамичность в рамках правового терминополя. Особенностью международно-правовой терминосистемы английского языка является минимальное увеличение и стабильность его понятийного аппарата по сравнению с терминосистемой международного права таджикского языка. Таджикский как живой, творческий и устойчивый язык, опираясь на свой внутренний и научный потенциал, интенсивно развиваясь под влиянием глобализационных процессов, происходящих в мире, за короткий срок сумел стать самостоятельным языком науки международного права и сохраняет оптимальные возможности для выражения конкретных научных понятий этой отрасли права.

3. Международно-правовые терминосистемы таджикского и английского языков представлены в основном одно - и двухлексемными единицами (соответственно 37,5% и 47,4% от общего объёма). Такого рода термины находятся в зависимости от базавого термина и функционируют со стержневым термином, который по своей содержательной структуре является опорным идентификатором, подчеркивающим соотнесенность термина к сфере международного права. В анализируемых языках кроме парных составных изафетных терминов имеются и многочленные (трехчленные четырехчленные -2,5%) фреймы составных изафетных терминов. Чаще всего они представляют собой сочетание простого термина (или слованетермина» с каким-либо из описанных типов парных составных терминов.

Более протяженные (пяти- и шестикомпонентные) образования в сопоставляемых языках составляют 1,9%.

4. Наиболее продуктивным способом образования терминов международного права является аффиксация. Выявлено, что в таджикском языке словообразующие аффиксы присоединяются преимущественно к именам существительным. Иллюстративный материал свидетельствуют о том, что в таджикском языке большинство терминов международного права образуются при помощи изафетной связки –ї, тогда как в английском в создании юридических терминов большую роль играeт предлог «of». Смешанный тип образуется посредствам изафета и предлога. Конверсия является одним из уникальных способов образования терминов в международно-правовой терминосистеме характерна только для английского языка, а в таджикском языке он отсутствует. В результате конверсионных взаимоотношений в терминосистеме международного права образуются существительные от исходного глагола, которые образуются по моделям VN и NV.

Аббревиация как способ словообразования в терминосистеме таджикского языка менее продуктивна, в то время как в английском языке аббревиация является очень распространенным словообразовательным способом.

5. Международно-правовая терминология как часть лексико-семантической характеризуется теми же структурно-деривационными особенностями, что и лексика в целом. В то же время международно-правовая терминология автономна в функциональном плане и характеризуется определенной спецификой структурно-семантической организации. Она обусловлена лингвистическими факторами: относительно небольшим набором исконных иноязычными аффиксами, словообразовательной активностью иноязычных лексических компонентов.

6. При сравнении международно-правовой терминосистемы таджикского и английского языков выяснилось, что эти терминосистемы характеризуются общими и специфическими чертами. С учетом формальной структуры число элементов в терминах анализируемых языков может, как совпадать, так и различаться. Наблюдалась ситуация, когда многосоставному таджикскому термину соответствовала менее сложная английская терминологическая единица (либо она была однословной, либо содержала меньшее количество элементов). Однако в ряде случаев было возможно и обратное соотношение.

Термины могли различаться и по своей структурной организации, что может быть обусловлено особенностями грамматического строя конкретного языка.

Структура работы определяется её исследовательскими задачами.

библиографического списка, который сопровождается перечнем международно-правовых документов, словарей, справочников, учебников по исследования.

ГЛАВА I. СТРУКТУРНЫЙ АНАЛИЗ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ

ТЕРМИНОЛОГИИ ТАДЖИКСКОГО ЯЗЫКА

1.1 Общая характеристика международно-правовой терминосистемы С приобретением независимости расширяются международные связи Республики Таджикистан, возникают определенные отношения с другими государствами, как субъектами международного права. В этих условиях неизбежно возрастает роль международного права как системы юридических норм, регулирующих межгосударственные отношения в целях обеспечения мира и сотрудничества.

Необходимость исследования терминосистемы международного права с точки зрения сравнительного языкознания, а именно типологического изучения таджикского и английского языков диктуется также расширением сферы использования английского языка как средства международного общения. Названными обстоятельствами обусловлен особый интерес общества к терминологии международного права и потребность в номинации новых понятий этой отрасли права.

международного права на таджикском языке показывает, что этот процесс в своем развитие прошел условно через три основных этапа.

На первоначальном этапе своего становления терминосистема международного права характеризуется особенностью, которая свойственна развитию признаков термина на основе профессиональной лексике, терминологическими признаками.

Исследования ученых показывают, что становление и развитие терминологии таджикского языка было неодинаково. В некоторых отраслях науки, как литература, философия, астрономия, математика, медицина нам досталось в наследство развитая система терминологии, благодаря трудам наших великих мыслителей и ученых, как Рудаки, Фирдоуси, Ибн Сина, Абурайхан Беруни, Омар Хайям, Джами, Хафиз и других [Султонов 2008, 323].

Исследование лингвистических особенностей терминологии международного права на таджикском языке, ее формирование и развитие в диахроническом и синхроническом аспектах представляет большой научный интерес для юрислингвистики. Поэтому изучение и анализ международноправовой терминологии таджикского языка, на наш взгляд, необходимо начинать с изучения древних источников. Так, в трактате «Кабуснаме»

Унсуралмаали Кайкавуса, написанного в 1082-1083 гг., упоминается, что «…во времена Хосрова при везире Бузурджмихр хакиме приехал посол из Рума. Кисра сел [на трон], как было принято у царей персидских, и дал послу прием. И должен он был дать послу приёмную грамоту через Бузурджмихра, т.е. что есть у меня такой везир» [Энциклопедия персидско-таджикской прозы 1986, 26]. Как видно из этого древнего источника, еще во времена Сасанидского царя Хосрова Ануширвана были развиты международные связи государства с внешним миром и соблюдался дипломатический этикет по случаю приема представителя другого государства.

Как известно, IX-XI вв. были эпохой преобразования персидскотаджикской государственности, развития его внешних связей. С этим периодом истории государства Саманидов связано установление дипломатических отношений с другими государствами, формирование дворцовых правил, этикета, церемониала, увеселительных и зрелищных представлений для зарубежных гостей. Появляются и специальные группы людей, в задачу которых входила организация приема иностранных послов, их представителей, членов их делегаций. Создавались предпосылки к полноценному взаимовыгодному сотрудничеству между монархами [Суфиев 2011, 15-16].

Развивались международные связи с другими государствами в период Аббасидского халифата. Так, акад. И. Ю. Крачковский отмечает, что среди послов, прибывших из Индии в 154/771 или 156/773 годы ко двору халифа ал-Мансура, был один ученый Пандит Манка или Канка, который привез с собой астрономический трактат с таблицами [Крачковский 1957, 66].

Государство Аббасидов (750-1258) в отличие от халифата Омеядов (661-750), находилось под сильным влиянием иранцев. Если первые аббасидские халифы узурпировали власть, то их последователи предоставляли полноту власти персидским везирам. Как справедливо утверждает Ян Рипка, «Персидская культура … была слишком мощным фактором, чтобы окончательно погибнуть. Хотя политическое подчинение Ирана было совершено в весьма короткие сроки, иранское превосходство в области культуры не утратилось, оно изменило лишь форму…нет оснований сомневаться в сильном иранском влиянии на арабскую концепцию истории и равным образом на географию, навыки административного управления, церемониал, экзегетику, догматику, право и в огромной степени на мистику.

Все это, прежде всего, базировалось на древней иранской образованности»

[Рипка 1970, 128-130].

Военно-политическая и религиозная экспансия арабов на Ближнем и Среднем Востоке привела к тому, что арабский язык приобрел статус международного языка. Тем не менее, персоязычные народы перед натиском арабского языка и культуры не только сохранили, но и приумножили мощь родного языка. Большое количество арабской терминологии, которая постепенно вошла в персидский язык, не ослабило, а наоборот укрепило научные возможности персидского языка. Такие международно-правовые термины, как хулф «нарушение обещания», њукм «приговор», мунозара «спор», музокира «переговоры», таносуб «соотношение», истидлол «заключение», истисно «исключение», ќазия «суждение», эътимод «доверие», муътадил «умеренный», буъд «пространство», мустаќим «прямой, непосредственный», истиќлол «независимость», инсоният «человечество», эњё «возрождение», бањр «море» и др. образованы из основных словообразующих глагольных пород арабского языка, причастия страдательного залога и инфинитива этих глагольных пород [Султонов 2008, 225-232].

В результате проводившей династиями Саманидов и Хорезмшахов культурофильской политики и политики мирного сосуществования, различные народы и племена жили на их территории мирно без каких либо проявлений религиозного фанатизма, что, несомненно, способствовало развитию науки и обогащения языка фарси-дари в ту пору.

С появлением местных государств иранских династий и повышением национального самосознания увеличилась потребность в изучении различных наук на родном языке, и эта тенденция имела такую мощь, что продолжалась и при последующих тюрко-монгольских правлениях.

В Бухарском эмирате при правлении мангитов ряд ученых и писателей писали свои произведения на персидско-дари языке и для этого периода характерно применение арабских терминов, в том числе в сфере международного права. Среди представителей этого периода особо выделялся Ахмад Дониш (1827-1897) - известный таджикский просветитель, ученый, писатель и дипломат.

международного права, как мамлакат (страна), давлат (государство), сафир, (посол), њуќуќ (право), мањкама (суд), вазир (министр), раъият (подданный), тамаддун (цивилизация) и другие [Дониш 1976, 280], которые являются арабского происхождения.

Характерной чертой языка А. Дониша является стремление образовать термины из словосочетания, причем первая часть является арабским, а вторая часть персидским. Так, например, словосочетания аминона (доверенность), мамлакатдорї (страноведение), вазоратхона (министерство), ањднома (договор), табрикнома (поздравительное письмо) и др. образованы подобным образом. Как истинный знаток персидского языка, А.Дониш употребляет и исконно персидские слова: дабир (секретарь), дарбор (при дворе), шањзода (принц, принцесса), донишманд (ученый), дабистон (школа), љонишин (заместитель), сарњанг (полковник) и др. Когда А.Дониш не находит таджикские эквиваленты иностранным языкам вследствие отсутствия в родном языке он заимствует их из русского языка, но с соблюдением таджикского произношения: губирнот (губернатор), имперотур (император), закун (закон), газит (газета) и т.п.

На втором этапе, когда образовалась Таджикская АССР в составе Узбекской ССР, а затем Таджикская ССР в составе многонационального федеративного государства СССР на формирование и развитие международно-правовой терминологии большое влияние оказал русский язык, так как он играл роль языка межнационального общения в течение более семидесяти лет.

Особенностью присущей данному этапу развития терминологии международного права на таджикском языке было то, что в пополнении терминологического массива ведущим способом словообразования было калькирование и переводное заимствование научных терминов из русского языка. С целью иллюстрации сказанного приведем примеры из учебного пособия С.Д Арзуманова «Самоучитель таджикского языка» 1989 года. В 61ом уроке приводится следующий текст: «Ташкилоти Давлатњои Муттањида.

Дар дуньё як ташкилоти байналхалќї њаст, ки онро калонтарини ин гуна ташкилотњо шумурдан мумкин аст. Вай њам бошад, Ташкилоти Давлатњои Муттањида аст. Номи мухтасари ин ташкилот ООН мебошад. Устави ин ташкилот дар моњи июни соли 1945 имзо карда шуда буд… ООН дар принципи њамзистии осоишта, соњибихтиёрї ва њамкории давлатњои калону хурд асос ёфтааст. Органњои асосии ин ташкилот аз инњо иборатанд:

Ассамблеяи Генералї, ки њар сол гузаронида мешавад, Шўрои амният, Шўрои иќтисодї ва иљтимої, Суди байналхалќї ва Котибот» [Арзуманов 1989, 259-260].

Употребленные в тексте документа международно-правовые термины Ташкилоти Давлатњои Муттањида (Организация Объединенных Наций), Ассамблеяи Генералї (Генеральная Ассамблея), Шўрои амният (Совет безопасности), Шўрои иќтисодї ва иљтимої (Экономический и социальный Совет), Суди байналхалќї (Международный суд), Котибот (Секретариат), Устав (Устав), органњои асосї (основные органы), принципи њамзистии осоишта (принцип мирного сосуществования), соњибихтиёрї (суверенитет) являются калькированием и переводным заимствованием из русского и других языков.

На этапе независимого развития международные отношения являются важнейшим фактором внешнеполитической деятельности Республики Таджикистан. Международно-правовые акты заложили прочный фундамент для установления государственных отношений с зарубежными странами, международными и региональными организациями [Декларация ВС 1990;

Постановление ВС 1991]. Ныне наше государство имеет дипломатические отношения со 124 странами, является полноправным членом таких влиятельных организаций, как Организация Объединенных Наций и ее специализированных учреждений, Организация Безопасности и Сотрудничества в Европы, Организация Экономического Сотрудничества, Организация Исламского Сотрудничества, Международный валютный фонд, Всемирный банк, ЕврАзЭС, ШОС, Организация Договора о коллективной безопасности и т.д. В столице республики открылись посольства зарубежных стран и представительства международных организаций. В свою очередь Республика Таджикистан установила дипломатические и консульские отношения со многими государствами мира.

Во внутригосударственных нормативно-правовых актах подчёркивается взаимосвязанность и взаимообусловленность правового воспитания граждан [Указ Президента РТ № 961, 09.04.1997 г.; Постановление Правительства РТ № 383, 22.08.1997 г.] и преподавания иностранных языков, в частности русского и английского языков [Указ Президента РТ № 1047, 02.12.2003 г.;

Постановление Правительства РТ №508, 02 декабря 2003 г.].

В настоящее время тенденция формирования и развития международноправовой лексики таджикского языка идет в направлении дальнейшего вытеснения иноязычных заимствований из словарного состава языка, замене их на вновь создаваемые слова и создания собственной терминологии. Так, приведенный выше текст об Организации Объединенных Наций сегодня (Организация Объединенных Наций) употребляется термин Созмони Милали Муттањид, Ассамблеяи Генералї (Генеральная Ассамблея) – Маљмаи умумї, Суди байналхалќї (Международный суд) – Додгоњи байналмилалї, Котибот (Секретариат) – Њайати дабирон, Устав – Оиннома, органњои асосї (основные органы) - маќомоти асосї, принципи њамзистии осоишта (принцип мирного сосуществования) – т.д.[Созмони Милали Муттахид 1999, 72].

Бурное развитие политических, экономических, культурных, научных и расширение использования английского языка как официального языка межнационального и международного общения диктуют необходимость исследования международно-правовой терминосистемы указанных языков с точки зрения сравнительного языкознания и конкретного типологического изучения.

появилась тогда, когда эта область знания (деятельность) сложилась в достаточной степени, выработала свою теорию, выявила и осознала все свои основные понятия и связи между ними [Хакимов, Усмонов 2009, 16].

специалистами данной области из сознательно отбираемых, а в ряде словосочетаний, терминов, заимствованных из другого языка, для изложения теории, описывающей данную область.

Характерными чертами международно-правовой терминосистемы таджикского языка являются обладание признаками системности, полноты охвата понятий этой отрасли права, непротиворечивости, относительной устойчивости (т.е. применяется до тех пор, пока не опровергнута теория, лежащая в её основе) и в то же время открытости (т.е. способна включать новые термины) и динамичности (дефиниции терминов могут уточняться в результате углубления знания). В международно-правовой терминосистеме достигается минимальная степень вариантности; сознательно сокращаются или устраняются синонимия и многозначность.

В таджикском языке насчитывается несколько тысяч терминов и терминологических систем международного права. Проводимая международная гармонизация (согласование) терминосистем и их терминосистемы, употребляемые в английском и таджикском языках при сходстве или близости теорий, лежащих в их основе, путём заимствования и интернационализации терминов или установления единого принципа их формирования.

Следует обращать особое внимание на ещё одно очень важное качество, присущее терминам данной сферы, - международность. Как раз во внешнеполитической и внешнеэкономической областях чаще всего осуществляются международно-правовые связи, и поэтому вопрос о взаимопонимании людей разных наций и носителей разных языков является очень важным.

Проведенный анализ показал, что заимствование и калькированные переводы терминов международного права происходят вследствие политических, экономических, культурных и языковых контактов, служащих взаимообогащению словарного запаса таджикского языка. Большинство заимствований и калькированных переводов терминов, использованных в текстах, составляли органическую часть терминологии международного права и использовались со строгим соблюдением грамматических и фонетических особенностей таджикского языка.

1. 2 Основные способы образования международно-правовой На наш взгляд, исследование современных тенденций формирования и развития терминологии международного права в таджикском языке целесообразно начинать с основных способов образования этих терминов.

В своих исследованиях ученые установили пять основных способов терминообразования, которые наиболее часто и выпукло наблюдаются в древних научных сочинениях на персидско-таджикском языке и до сегодняшнего дня не потеряли своё значение:

1) морфологический способ;

2) словосложение или морфолого-синтаксический способ;

3) лексико-семантический способ;

4) калькирование или переводное заимствование научных терминов из других языков;

5) заимствование терминов из других языков в соответствии со спецификой языка и его фонетическими нормами [Султонов 2008, 323].

классифицирована научная терминология по пяти группам (математическая терминология; астрономическая и астрологическая терминология;

географическая терминология; философская терминология; медицинская терминология), тем не менее, все указанные способы терминообразования характерны и для терминосистемы международного права.

Выбор и использование того или иного способа терминообразования словообразовательных способов образуется основное количество терминов международного права в таджикском языке. Все анализируемые термины являются наиболее употребительными в различных отраслях права, в том числе международного права. При отборе терминов мы исходили из критерия частотности употребления термина как в словарях, так и книгах, в которых изучается теоретическая основа международного права.

1.2.1 Морфологический способ в международно-правовой терминосистеме таджикского языка: суффиксальное и префиксальное Главным способом образования терминов международного права в таджикском языке является морфологический способ.

Морфологический способ в международно-правовой терминосистеме таджикского языка является очень эффективным и действующим способом в таджикском языке.

Основными и наиболее активными элементами терминотворчества являются аффиксы. В морфологическом построении терминов международного права на таджикском языке участвуют суффиксы и префиксы различной продуктивности. При образовании терминов посредством аффиксального способа появляется новая терминоединица, имеющая одно терминологическое значение. Данным способом образуются термины различных частей речи.

Аффиксальное словообразование как способ делится на две большие группы: суффиксальное и префиксальное словообразование. Ученые отмечают, что на уровне морфологии суффиксы и префиксы являются словообразовательными элементами языка, служебными морфемами, словообразовательными форматами или минимальными строительными элементами языка. Наша классификация способов словообразования международно-правовой терминологии строится на основании исследуемых морфем. Эти термины, представленные именами прилагательными, причастиями, глаголами взяты из древних сочинений на персидско-таджикском языке («Шахнаме» Абулкасима Фирдоуси), а также современной учебной литературы по международному праву.

Сначала рассмотрим роль суффиксов в образовании международноправовых терминов современного таджикского языка. Следует отметить, множество различных словообразовательных суффиксов, но не все они обладают одинаковой продуктивностью.

функционирование суффикса –ї. Суффикс –ї, являясь самой продуктивной самостоятельных суффикса: суффикс абстрактных существительных(-ї1) и суффикс относительных прилагательных (-ї2), который производит также наречия.

возможностями. Он выступает в словопроизводственные связи не только с именными основами (существительными, прилагательными), но и глаголами, а также местоимениями, наречиями, причастиями. И.С. Улуханов называет такие суффиксы «межкатегориальными» аффиксами [Улуханов 1977, 100].

1. Cуффикс –ї образует прилагательные от существительных: арзї – currency – валютный; минтаќавї – regional - региональный; имтиёзї – preferential – льготный;

2. Данный суффикс образует сложные имена действия, присоединяясь к словам, состоящим из существительного, прилагательного и глагольной капиталовложение. Данные термины относятся к группе сложносуффиксальных международно-правовых терминов, состоят из двух основ и суффикса -ї1, в котором предшествующий компонент подчинен по стержневому смыслу.

3. Суффикс -ї1 участвует в образовании имен действия, мотивированных личными существительными со значением профессии, занятия которые гостей [7.493]1.

4. При помощи суффикса -ї1 образуются существительные со значением признака, мотивированные именами существительными с суффиксом –гор:

гунањгорї «виновность», созгорї «уживчивость», растагорї «спасение, освобождение». Характерная особенность этой группы производных состоит в том, что большинство из них выражает состояние, определенное положение лица, а их производящие основы в зависимости от позиции могут быть поняты, как прилагателные:

Гунањгорї омад зи туркон падид [5.25] 5. Суффикс -ї1 образует имена существительные, обозначающие действие. Производящей основой для них являются личные существительные с суффиксом –вар/-овар: ёварї «пособничество» [3.335], сарварї – главенство [4.334] доварї, арбитраж [1.87]. Лексическое образование доварї помимо своего основного значения ещё используется и в значении «борьба; насилие; вражда; сражение» и т.д. Причем эти значения неизвестны лексико-семантической системе современного этапа развития языка:

Ссылки на «Шахнаме» великого персидско-таджикского поэта Абулкасима Фирдоуси взяты из издания:

Фирдавсї А. Шоњнома. Љ. 1-9. Душанбе: Ирфон, 1964-1966, где первая цифра означает номер тома, вторая цифра – страницу.

6. Суффикс -ї1 вступая в словообразовательные связи с именами существительными, обозначающими лиц по их общественному положению, образует отвлеченные существительные, близкие по семантике к своим производящим основам. Среди этих производных образований можно наметить следующие семантические разряды слов:

а) пребывание в должности: дабирї – секретарство [3.242], гурдї воинская доблесть [1.50];

б) обладание властью, влиянием: шоњї - царство [1.151], подшоњї царствование [1.224], шоњаншањї – монархия [6.86] 7. Вступая в словопроизводственные связи с личными именами существительными, суффикс -ї1 образует разряд отвлеченных имен существительных со значением занятие, действие, связанное с лицом, названным мотивирующим словом». Напр.: дўстї – friendship – дружба [1.180], душманї – foeship - вражда [1.224].

8. При помощи суффикса -ї1 образуется разряд имен существительных с собирательным значением. При этом в качестве мотивирующей основы выступают личные имена – существительные: одамї – mankind человечество [2.64], прилагательные: мардумї – people - народный [2.94].

9. Суффикс -ї1 производит отвлеченные существительные со значением «позиция, отношения одного лица к другому»: пуштї – protection покровительство, поддержка:

Ки эшон ба пуштии ман љангљўйСўи марзи Эрон нињоданд рўй [2.295].

На первый взгляд может показаться, что производящая основа пушт «спина» является названием определенной части человеческого тела. На самом же деле это не так. Данная лексическая единица, послужившая материальной и семантической базой для образования пуштї употреблена не в прямом, а в переносном смысле: пушт «самое уязвимое место во время сражения, ахиллесова пята». Что касается суффикса -ї1, то он, взаимодействуя с производящей основой, приобретает дополнительное категориальное значение – «сохраняющий, защищающий», т.е. совмещает в себе функции и синонимичность пуштї и пуштибонї – protection - поддержка.

10. Большая группа производных с суффиксом -ї1 мотивирована прилагательными. В зависимости от семантики производящих основ соответствующим образом классифицируются и производные. Значение этих существительных определяется смысловыми особенностями производящих основ. Для обозначения свойств лиц посредством суффикса -ї1 образована качественными прилагательными с довольно широким кругом значений:

ростї – honesty - честность [1.47; 5.375], хубї – доброта - kindness, некї – добродетельность – goodness [1.47; 5.401], бадї – злость - malice [1.47; 9.16] и др.

Бар-ў гуфт мўъбад, к-анўша бадї, Тањимаѓзро фарру тўша бадї! [9.16] Эти существительные выражают не только свойства и характер лиц, но и в зависимости от контекста могут быть использованы в отношении других предметов. В сочетании с мотивированными прилагательными с префиксом бе- производит отвлеченные имена со значением «отсутствие того, что беспомощность - helplessness [1.190; 5.399], бесомонї– беспорядок – disorder [1.291], бевафої - неверность – disloyalty [3.33], бегазандї – безвредность - harmlessness [8.465] и др.

Словообразовательные связи и функционирование суффикса -ї2, менее продуктивны. Суффикс -ї2 производит прилагательные, выражающие производные, образованные по этой модели, в большинстве случаев используются без определенного существительного, совмещая в себе его значение с оттенком собирательности: сипоњї – military – военный; шањрї – civilian - гражданский. В роли производящей основы выступают имена существительные со значением места, а также личные нарицательные и собирательные существительные:

Њама подшоњон маро лашкаранд, Сипоњию шањрї маро яксаранд [2.27].

Выступая в словообразовательные связи с именами существительными, имеющими значение названий стран и городов при помощи суффикса -ї происходит образование относительных прилагательных со значением отнесенности собственного личного существительного к месту рождения, к родине: фиристодаи Кобулї - посланец из Кабула – envoy from Kabul [1.317], марзбони Њарї - пограничник из Герата – frontier guard from Herat [8.451].

При помощи суффикса -ї2 образуются прилагательные со значением «обладающий каким-нибудь свойством, качеством, признаком»: Соми љангї - доблестный Сом – the valiant Som [2.234], гурди номї - именитый боец – eminent fighter [3.178], марди донишї – scientist - ученый муж [1.496].

Суффикс –а является одним из продуктивных суффиксов таджикского языка и участвует в образовании различных частей речи. Он активно участвует в образовании существительных от основы настоящего времени (ОНВ) глагола. Присоединяясь к (ОНВ) глагола, суффикс –а производит имена действий: пазира (от «пазируфтан») - выход навстречу welcome[1.301; 5.360], фириста (от «фиристодан») – посланник - envoy:

Ба дил пур зи кин шуд, ба рух пур зи чин, Фириста фиристод зи шоњи Чин [1.138].

Активность суффикса –а проявляется также в образовании причастий, образованных от основы прошедшего времени (ОПВ) глагола, которые подверглись субстантивации или перешли в разряд прилагательных.

Примером субстантивированного причастия, которые выражают нарицательные личные существительные, является фиристода - посланник – envoy:

Фиристода бояд, ки доно бувад, Ба гуфтан далеру тавоно бувад [5.338].

Иранский исследователь М. Шафии придерживается несколько другого мнения. Он считает, что фириста является сокращенной формой причастия прошедшего времени фиристода – посланник – envoy [Шафии 1969, 104].

существительные и прилагательные: дуљониба – двусторонний – bilateral;

чандљониба – многосторонний – multilateral.

Суффикс –бон обладает общим словообразовательным значением «охраняющий»: посбон - часовой - sentry [2.74; 5.366], дидбон/ дижбон/ дизбон - наблюдатель крепости – fortress observer [2.218; 1.193], пуштибон – заступник - protector, божбон – таможенник – customer мезбон/мизбон - хозяин, принимающий гостей – guest receiver [1.457], љањонбон - хранитель мира- world - keeper [3.52; 3.54] и др.

Производные с суффиксом –гар называют лиц по профессии, занятию, увлечению и иногда по характеру и поступкам. Он имеет общее словообразовательное значение – «производящий, делающий, то, что названо словообразующей основой». Производные называют лицо, выполняющее, совершающее действие, названное производящей основой. Эта группа производных многочисленна и охватывает различные сферы деятельности людей:

а) деятельность в военной сфере: пайкоргар - воин, боец - fighter [4.25], пархошгар - драчун, задира – pugnacious fellow [2.245] и др.;

б) обозначения лиц, по деятельности, связанной с правовыми действиями:

додгар – судья – judge [1.207; 5.399]; даъвогар – истец – plaintiff; љавобгар – ответчик – defendant;

oppressor [1.282; 3.221], пирўзгар – winner- победитель [1.202], истисморгар – exploiter – эксплуататор и др.

действующего лица вообще. Суффиксальная морфема –гор вступает в словообразовательные связи с именами существительными и глаголами.

существительные: гунањгор – виновник - culprit [3.39], ситамгор – угнетатель - oppressor [3.243], созгор - сговорчивый - compliant [3.410]. В этой функции и значении суффикс –гор близок к суффиксу –гар.

Производные гунањгор – виновник - culprit; ситамгор – угнетатель oppressor и т.п., иногда отмечаются и с глухим -к- в составе суффикса, но это не даёт оснований считать –гор и –кор вариантами одного и того же суффикса. По мнению О.Х.Касимова –кор является самостоятельной полноправной лексической морфемой, обладающей самостоятельной словообразовательной функцией, служащей для образования композитов:

бадкор - вредитель, некўкор - добродетель и структурно-семантической базой, которых служили словосочетания типа кори бад/нек кардан совершить плохое/доброе дело [Касимов 2006, 98].

образующих разряд личных имен существительных. Суффикс -овар считается как вариант суффикса –вар: додвар/додовар/довар – судья judge; љанговар – воин - fighter.

Суффикс –вар и его варианты в процессе словообразования новых лексических единиц сочетаются с различными существительными:

а) существительными, связанными с военными и другими действиями: љанг - љанговар – война - воин – war - warrior [4.35], разм – размовар – война воин – war - warrior [5.294];

б) с отвлеченными существительными: дод – закон – law; дод - правосудие, справедливость – justice; довар / дидовар – судья - judge:

Чу бо довар ин розњо гуфта шуд, Ниёиш њамон гањ пазируфта шуд [1.223].

Тан озоду обод гети аз ўй, Баросуда аз довару гуфтугўй [1.52].

характеризующееся определенным состоянием по отношению к другому лицу: ёвар – помощник - assistant.

Ту ўро ба њар кор шав ёpвар, Фарангис гашт он гање ёварам [3.335] Следует отметить, что слово додвар и ёрвар по причине трудности произношения потеряли конечную фонему своей производящей основы и стали употребляться в виде довар и ёвар [Касимов 2006, 101].

г) производные слова, совмещающие в себе значение и существительного и прилагательного. Их значение конкретизируется в зависимости от контекста и позиции. Например, слово «љанговар» означает:

1) воинственный, решительный; воинствующий, непримиримый:

Чу Гуштосп дид он сипањ бар дараш, Саворони љанговар аз лашкараш [6.175].

2) боец, воин:

Паёме бигўям зи љанговарон, Ба наздикии шоњи равшанравон [1.460].

Следует отметить, что все эти производные первоначально были образованы как прилагательные, которые выступали в синтаксической функции определения лица или предмета и лишь затем перешли в разряд имен существительных, приняв его категориальные признаки (суффикса мн.

числа –он, -гон и артикль –е). В настоящее время они являются омонимами, значение которых определяется лишь в контексте. Что же касается способа образования, то, как прилагательные, они образованы путем суффиксации, а как существительные – морфолого-синтаксическим способом.

Суффикс –ор образует отглагольные существительные с общим значением имени деятеля от основы прошедшего времени (ОПВ) глагола:

додор - творец, создатель - creator [1.182], гирифтор – пленник – prisoner, а также называет имена действий: куштор - убийство, резня – massacre [4.362], дидор - визит, посещение - visit.

Биёмад њам андар замон Ардавон, Ба дидори афганда гўри жиён [7.181] Суффикс –анда, взаимодействуя с основами глаголов настоящего времени, образуют причастия настоящего времени, большинство из которых переживают процесс субстантивации или адъективации: разманда – combatant – комбатант; ѓайриразманда - non-combatant - некомбатант;

њуљумоваранда – aggressor - агрессор; намоянда – representative – представитель; хиёнаткунанда – betrayer - предатель, ошўбдињанда – rioter - возмутитель и др.

Cуффикс –нок образует прилагательное от существительного, обозначающее обладание каким-либо качеством: адолатнок – justful – cправедливый; хатарнок – dangerous - опасный.

Суффикс –от встречается преимущественно в словах, заимствованных из арабского языка. Являясь продуктивным суффиксом, образует множественное число существительных в международно-правовой терминосистеме с собирательным значением: муљозот – sanction – санкция; тартибот – regime – режим; муомилот – deal – сделка.

Суффикс –(и)ят. Этот суффикс служит как признак неопределенной формы глагола арабского языка: инсоният – mankind – человечество;

аќаллият - minority – меньшинство.

Суффикс –љї обозначает лицо по занимаемой позиции в отношении других: миёнљї – mediator – посредник; каронљї - нейтральное лицо, беспристрастный судья:

Миёни суханњо миёнљї бувед, Махоњед чизе, гувонљї бувед [7.637].

Суффикс –љї совмещает в себе значение лица, деятеля со значением отнесенности, что является отражением словообразовательного значения суффикса и мотива образования (отнесенность к месту) в производном.

Суффикс –она (-гона, -ёна) является малопродуктивным суффиксом, образует прилагательные и наречия из числительных: њашт – њаштгона;

давлатњои њаштгона - страны восьмерки – G-8 states.

Переходим к рассмотрению префиксального словообразования.

прилагательные или наречия, указывает на отсутствие какого-либо качества, свойства или чего-либо. Например, бесилоњ – безоружный – non-armed;

беэътибор – недействительный - void; беоромї – беспокойство uneasiness; бекафолат – негарантированный – unsecured, бетасдиќ неподтвержденный – non-confirmed; бебањра – беспрцентный – noninterest; бедаромад – недоходный – non-profitable.

Префикс но- с отрицательным, негативным значением указывает на отсутствие признака или качества предмета, является синоморфемой префикса бе–. Например: ноустувор – неустойчивый – unstable;

номањдуд– неограниченный – unlimited.

Префикс ѓайр- с изафетным показателем «и» в международно-правовой терминосистеме образует слова со значением отсутствия какого-либо предмета или качества и данный способ является продуктивным при образовании терминов международного права. Например: ѓайрињукуматї – non-governmental – неправительственный; ѓайриразманда - noncombatant - некомбатант; ѓайримустаќим – indirect – косвенный;

ѓайристандартї - non-standard – нестандартный.

Префикс бо- образует прилагательные со значением наличия качества или признака: боэътимод – authorized - доверенный; боимтиёз – privileged – льготный; боэътибор – in force - действующий; бокафолат – guaranteed – гарантированный.

Таким образом, наиболее продуктивным способом образования терминов международного права является аффиксация. Выявлено, что в таджикском языке словообразующие аффиксы присоединяются преимущественно к именам существительным. Иллюстративный материал свидетельствуют о том, что в таджикском языке большинство терминов международного права образуются при помощи суффиксов -ї1, -ї2, –а, –бон, – гар, –гор, –вар, –ор, –анда, –(и)ят, –љї, а также префиксов бе–, бо-, но-, ѓайри др.

1.2.2 Синтаксико-морфологический способ или словосложение в международно-правовой терминосистеме.

международно-правовой терминосистеме таджикского языка представлен как наиболее распространенный способ терминообразования. Словосложение наряду с аффиксальным способом является продуктивным в системе именного словообразования современного таджикского языка.

Типы сложных терминов международно-правовой терминологии в процессе структурной классификации разделены нами на две группы:

1. Копулятивные или сочинительные сочетания отличаются отсутствием атрибутивных отношений между сочетаемыми терминами, нет главного зависимого компонента. Минимальное число сочетающихся компонентов сочинительных словосочетаний – два, в связи с тем, что в лингвистической литературе существуют термины – «парные словосочетания» и «парные слова».

В составе копулятивных словосочетаний каждый компонент сохраняет свое самостоятельное лексическое значение; при этом отсутствует грамматическая зависимость одного компонента от другого. Это сложные термины. Исходя из общей категории составных копулятивных словосочетаний, выделены сочетания, состоящие из двух разных существительных без связки: сиёсатмадор – politician – политик;

њуќуќбунёд – law-based – правовой.

2. Детерминативные или определительные отношения (composita determinative). В определительных сочетаниях определяется стержневое слово на основе подчинительных связей. Данный тип состоит из нескольких разновидностей моделей в зависимости от состава компонентов образуется по следующим моделям:

а) существительное + существительное: в данной модели первый компонент подчиняется второму, в то время как первый является определением ко второму: например, ањднома – treaty – пакт; шартнома – agreement – соглашение;

б) существительное + основа настоящего времени глагола: например:

ќаламрав – territory – территория; ќарордод – contract – контракт.

в) прилагательное + существительное: например, кўтоњмуддат – shortterm – краткосрочный; дарозмуддат – long-term – долгосрочный.

г) наречие + глагольная основа прошедшего времени образует существительные с различным значением, например: пешрафт – progress – прогресс; пасрафт – regress – регресс.

д) существительное + глагольная основа настоящего времени образует сочетание с активным значением имени деятеля, совершающего действие, выраженное в глагольной основе, например: кафолатдор – guarantor – гарант; имтиёздор – privileged – привилегированный.

е) существительное/основа настоящего времени + существительное, например: ќароргоњ –seat – штаб-квартира; додгоњ – court – суд; пойгоњ – base – база.

ж) существительное или прилагательное + причастие прошедшего времени образует прилагательное или существительное с названием лица по признаку и абстрактное понятие, например, имзошуда – signed – подписанный; сабтшуда – registered – зарегистрированный.

Данные термины международного права, конструируемые по модели существительное + ОНВ + суффикс, относится к трехкомпонентным сложным терминам, образованным с помощью суффикса –анда. Например:

љангкунанда - combatant – воюющий; манъкунанда – prohibitive – запретительный.

Среди всех вышеизложенных образований международно-правовой терминологии выделяется один тип терминов, конструируемый по модели префикс + существительное + ОНВ/ОПВ + суффикс, тип образования таких терминов ограничен: бесилоњгардида – disarmed – разоруженный;

ѓайриразманда – non-combatant - невоюющий.

Следует отметить, что односложные термины, сложные термины, в составе которых продуктивные суффиксы и префиксы таджикского языка в плане содержания малоинформативны, терминологическое значение которых не является основным, они являются компонентами более сложных языковых структур словосочетаний.

1.2.3 Типы терминов-словосочетаний в международно-правовой терминосистеме таджикского языка: изафетные, изафетно-глагольные, изафетно-предложные и предложные В области международно-правовой терминологии таджикского языка терминологические словосочетания занимают важное место. По утверждению исследователей, более 70% наименований любой отрасли знаний являются терминологическими словосочетаниями. Термины словосочетания способны с наибольшей полнотой отразить концептуальную структуру именуемого понятия.

По мнению В.П. Даниленко, образование терминов путем сочетания слов – традиционный способ создания специальных наименований в словообразовании терминологической лексики [Даниленко 1977, 132]. На начальном этапе становления термина терминологическое словосочетание является единственным способом номинации и дефиниции. Относясь к нерасчлененным терминам, подобные терминологические словосочетания создаются по форме синтаксических моделей, но различаются своей продуктивностью в терминосистеме. Международно-правовая терминология таджикского языка на материале словосочетаний разделены на следующие группы: изафетные, изафетно-глагольные и изафетно-предложный тип и смешанный тип.

синтаксических моделей таджикского языка. Изафетные международноправовые термины-словосочетания относятся к наиболее продуктивному структурному типу синтаксических моделей таджикского языка.

терминологические сочетания, закрепившиеся за предметом или явлением как его постоянное обозначение. В таджикском языке показателем такой атрибутивной связи является –и, связывающий определение с определяемым.

Осуществляя связь двух и более самостоятельных основ в едином грамматическом целом, т.е. в форме терминологического словосочетания, выражают форму данного типа: њуќуќи шартномавї – treaty law – договорное право; њуќуќи урфї - customary law – обычное право; њуќуќи њавої – air law – воздушное право; њуќуќи бањрї – sea law – морское право; њуќуќи дипломатї – diplomatic law - дипломатическое право;

њуќуќи консулї – consular law - консульское право; њуќуќи инсондўстї – humanitarian law - гуманитарное право; њуќуќи иќтисодї – economic law экономическое право; њуќуќи љинойї – criminal law - уголовное право;

њуќуќи арзї – monetary law - валютное право; њуќуќи конститутсионї – constitutional law - конституционное право; њуќуќи миллї – national law национальное право; њуќуќи байналмилалї – international law международное право. Определительные отношения по отнесенности к чему-нибудь образуются на основе сочинительной связи компонента.

Стержневым словом в данных словосочетаниях является «њуќуќ», абстрактное понятие, зависимое от слов «байналмилалї», «миллї», «дипломатї», «консулї», «шартномавї», «урфї», «љинойї», «арзї», «иќтисодї», «инсондўстї», «конститутсионї» и др., по форме сочетает в себе предметность и соотнесенность, является носителем определенного признака.

Субъектно-объектные отношения выражают отношения лица к предмету абстрактного или конкретного характера в зависимости от семантики смысловых отношений словосочетаний. Например, намояндаи сафорат – ambassy representative – представитель посольства; консули генералї – general consul - генеральный консул; шиносномаи дипломатї – diplomatic passport – дипломатический паспорт; изњороти вазорат – ministry statement - заявление министерства.

Cловосочетания, выражающие пространственные отношения, имеют весьма широкую сферу потребления. Например, нуќтаи назоратию гузаргоњии сарњадї – border control check point – пограничный контрольно-пропускной пункт; минтаќаи истисноии иќтисодї - exclusive economic zone – исключительная экономическая зона; гулўгоњи байналмилалї – international strait - международный пролив. Имена существительные, пространственного значения выступают в функции стержневого слова, что объясняется важностью значения выражаемого понятия пространства и времени как одного из форм действительности.

Темпоральные словосочетания в семантическом плане выражают временные отношения. Например, муваќќатан иљрокунандаи вазифа сharge d'аffaires - временный поверенный в делах; шартномаи муваќќатї – temporal agreement - временное соглашение; шартномаи дўстии абадї eternal friendship treaty– договор о вечной дружбе.

Вышеизложенные изафетные терминосочетания международного грамматической структуре относятся к субстантивным словосочетаниям. В лингвистической доктрине субстантивными словосочетаниями принято считать словосочетания, в которых имя существительное является стержневым словом. По мнению И.М.Полякова, «все разновидности понятий, представленные именами существительными, обладают широкими семантическими возможностями, имя существительное, как категория, профессиональных наименований» [Полякова 1986, 36-38].

субстантивных словосочетаний. Многообразные оттенки значений субстантивных словосочетаний выражают принадлежность предмета и его признака, в которых выступают существительные чаще абстрактного характера, что характерно для терминологии отраслей международного права. В зависимости от конкретного лексико-грамматического способа выражений стержневого слова на основе метабазиса или употребления частей речи в несвойственной им синтаксической функции международноправовая терминология представлена субстантивными, адъективными и адвербальными словосочетаниями.

Субстантивные словосочетания с стержневым словом абстрактного понятия сочетаются с существительным в форме зависимого компонента, например: њуќуќи дипломат – rights of а diplomat – правa дипломата;

дахлнопазирии сафоратхона – immunity of an ambassy – иммунитет посольства. Зависимое слово в подобных сочетаниях по семантическому значению близко относительному прилагательному, в чем проявляется одна из особенностей таджикского имени существительного. Не меняя своей формы, является носителем определенного признака или свойства, одновременно выражая свойства и признак другого понятия. Такого типа словосочетания, конструируемые по фрейму N + и + N, относятся к продуктивным субстантивным словообразовательным способам.

фрейму N + и + Adj с прилагательным в качестве зависимого компонента, также является продуктивным словообразовательным способом, который служит основным вариантом структурно-грамматической организации прилагательного характерна постпозиция по отношению к стержневому слову. Изафетная связь выражается существительным: меъёри нарм – soft norm – мягкая норма; меъёри императивї - jus cogens – императивная норма; эътирофи махсус - ad hoc recognition – специальное признание;

давлати ягона – unitary state – унитарное государство.

представляют собой моделеобразующие компоненты терминосистемы.

Стержневое слово – существительное, постпозиция прилагательного обеспечивают семантическую целостность сложной языковой структуры терминосочетания, обеспечивая адекватную дефиницию определенной концептуальной структуры международно-правовой терминосистемы.

двухкомпонентные структуры, выступающие в качестве базисных моделей международного права сложных именных словосочетаний.

частотностью употребления терминов в научной терминологии. В качестве большей длины. Например, трехкомпонентные субстантивно-изафетные термины международного права: њалли осоиштаи бањсњо - pacific settlement of disputes – мирное разрешение споров; тарафњои олии ањдкунанда - high contracting parties – высокие договаривающие стороны. В приведенных трехкомпонентных субстантивно-изафетных компонентом словосочетания, два препозиционных компонента служат определениями основному стержневому слову.

В таджикском языке встречаются и четырех- и более - компонентные байналмилалии амният – sources of international law of security – источники права международной безопасности; принсипњои њуќуќи байналмилалии муњити зист – principles of international law of environment – принципы международного права окружающей среды.

Терминосочетания посредством своих компонентов обеспечивают значительное смысловое содержание, но по структурному единству компонентов не удовлетворяют такому требованию к термину, как краткость.

Изафетно-глагольные термины. Глагольная система международноправовой терминологии таджикского языка представляет двухкомпонентные глагольные сочетания, означающие действия, состояния, процессы. Сложные или составные глаголы образуются по общей системе моделей, разделяются на две основные части – именную и глагольную.

Глагольная часть это основная структурно-формирующая часть терминосочетания. Именная часть, семантически обогащающая систему глагола, образуется из сочетания, какого либо грамматического имени. Почти все составные именные глаголы по морфологической структуре имеют форму инфинитива.

Опираясь на собранный практический материал, количество сложных или составных глаголов международно-правовой терминологии таджикского языка превалирует над простыми глаголами. При этом число простых глаголов в таджикском языке строго ограничено. Простые глаголы также имеют продуктивную форму, которая более употребительна и непродуктивную форму, которая менее употребительна, в составе глагольных именных сочетаний. Посредством синтаксической валентности на уровне сочетания с любой единицей грамматического имени и семантической валентности, сочетаемостью на уровне смыслов составные глаголы являются одними из основных средств пополнения фонда глаголов.

Прежде всего, это относится к большой группе именных глагольных словосочетаний, конструируемой по модели N + V: имя + глагольный компонент. В такой модели зависимое слово стоит перед стержневым словом – глагол, что характерно для таджикского языка. Подобного рода словосочетания образуются в основном за счет структурного и семантического распространения глагольного стержневого компонента, который является ядром сочетания. Именной компонент при левостороннем линейном подчинении выступает в функции определения, задача которого – конкретизировать и уточнять значение ядерного компонента: ќабул кардан – to adopt – принимать; беэътибор донистан – to annul - аннулировать;

имзо кардан – to sign – подписать; риоя намудан – to observe – соблюдать; иљро намудан - to fulfill – исполнять; мањдуд намудан – to restrict - ограничивать; ислоњ намудан – to amend - исправлять; фасх кардан - to terminate – прекращать; аъзо шудан – to be a member - стать членом; хориљ шудан – to leave – выходить; пайваст шудан – to accede – присоединиться; гуфтушунид кардан – to negotiate – вести переговоры;

таъхир андохтан – to suspend – откладывать Вышеприведенные примеры показывают, что в роли глагольного стержневого слова в образовании глагольно-именных сочетаний используется достаточное количество глаголов. Степень их продуктивности в глагольных сочетаниях неоднородна. В составе глагольных сочетаний международно-правовой терминологии наиболее употребительными являются следующие глаголы: кардан, намудан, шудан, которые относятся к активным глаголам. Такие глаголы, как донистан, бастан, андохтан, гузоштан, также относятся к активным глаголам международно-правовой терминологии.

По морфологическому составу глагольно-именные сочетания относятся к первой группе глаголов, но в результате неограниченной потенциальной способности к распространению на основе синтаксических отношений морфологический состав компонентов усложняется за счет неограниченного количества зависимых компонентов, что характерно для отраслевой терминологии. Проведенный анализ данного факта дает основание отнести сочетания к группе изафетных сложноименных глаголов.

В результате обретения дополнительных определений образуется ёмкая сложноименная группа глаголов с развитой концептуальной семантикой, с выражением действия и процесса в них. Например: бекор кардани шартнома – аннулирование договора – annulment of a treaty; ислоњ кардани шартнома – исправление договора – amending of a treaty;

беэътибор донистани шартнома – аннулирование договора – cancellation of a treaty; вайрон кардани меъёрњои њуќуќи байналмилалї – нарушение норм международного права – violation of rules of international law; њуќуќќабулкунии давлатњо – правопреемство государств – succession of states; риоя намудани принсипњо ва меъёрњои њуќуќи байналмилалї – соблюдение принципов и норм международного права – observation of principles and norms of international law; танзим намудани робитањои дўстї ва њамкорї – регулирование отношения дружбы и сотрудничества regulation of friendship and cooperation relations.

синонимические отношения. Несмотря на эти специфические особенности глаголов, эти различия «до некоторой степени затемнились, иногда стёрлись», что фактически не снижают семантическую полноценность, синтаксическую сочетаемость глагольного компонента, который является семантической платформой в образовании изафетных сложно-именных глагольных сочетаний в международно-правовой терминологии таджикского языка [Азимова 2006, 77].

Изафетно-предложные и предложные терминословосочетания.

Изафетно-предложной связью в таджикском языке строятся с простыми и составными предлогами. Предлоги являются нейтральными языковыми единицами. Терминообразование в достаточной степени невозможно без них, хотя они не принадлежат терминосистемам. Употребительность и семантическая ёмкость изафетно-предложных терминосочетаний различна.

Таджикский язык, который относится к аналитическому типу языков, отличается большим разнообразием предлогов, которые выступают в функции предложно-связующих слов. Роль изафета в предложных словосочетаниях заключается в том, что изафет придает стилистическую особенность, т.е. плавность и благозвучие, что соответствует одному из требований, предъявляемых терминосочетанию.

В изафетно-предложных терминосочетаниях роль изафета и предлога одинаково равномерна. Такие сочетания проявляют целостность лексического значения и концептуальные структуры исследуемой терминосистемы. Посредством продуктивной синтаксической связи в качестве зависимого слова выступают грамматические имена (существительные, прилагательные, глагол и причастие).

Синтаксическая связь компонентов, образующая изафетнопредложные сочетания, конструируется по следующей модели: N и + Prep и + N: шахси бидуни шањрвандї – person without citizenship - лицо без гражданства;

В свою очередь изафетно-предложные терминосочетания могут обрастать определениями для расширения содержательной структуры терминосочетания. В качестве дополнения выступают существительные в препозиции и постпозиции по отношению к предлогам: ўњдадорї тибќи созишнома – obligation under agreement – обязательства по соглашению;

наиболее продуктивным предлогам относятся: аз, бо, бар, дар, ба, оид ба, барои, обладающие развитой системой прямых и переносных значений.

Такие предложные терминосочетания конструируются по модели N + Prep + N: фиристода аз Тољикистон – envoy from Tajikistan – посланник из Таджикистана, шартнома оид ба дўстї –treaty of friendship –договор о дружбе, њамкорї барои фардо – сооperation for future – сотрудничество ради будущего, њамла ба сарњад – attack to border – нападение на границу и т.д.

1.2.4 Лексико-семантический способ терминообразования в терминосистеме международного права.

Международно-правовая терминология, разумеется, как и сама юридическая наука, на современном этапе общественно-политического и социального развития, на фоне расширения и углубления международных связей Республики Таджикистан как субъекта международного права, подверглась большому качественному скачку. И на сегодняшний день международное право представляет собой целую систему, состоящую из множества отраслей [Международное право 2008, 617], что, конечно же, включает собственную терминологию.

Отраслевая терминология в современном таджикском языке пока ещё остается далеко неисследованной, юридическая терминология тем более [Шокиров 2011, 4]. Исходя из этого, в данной работе мы ограничились сопоставлением и анализом терминологии международного права. Как нам кажется, эта отрасль права является наиболее общественно значимым и широко функционирующим в современной международной жизни. Мы постараемся показать специфику семантических процессов, происходящих в английской и таджикской терминологии по данному профилю и покажем терминообразующего значений отдельных лексических единиц и целых сочетаний, образующих термины.

Наблюдения над языковыми фактами таджикского языка показывают, что в лексический состав терминов международного права входят не только слова-термины, но и слова неспециальной, нетерминологической лексики, т.е. слова-нетермины. Поскольку лексический состав терминов международного права имеет сложную фреймовую структуру, то возможны критерии определения компонента-термина (Т) в отличие от компонента нетермина (НТ).

Вслед за С.В.Хушеновой в качестве компонента термина (Т) мы признаем такой элемент составного изафетного термина, который независимо от степени сохранения своего лексического значения внутри сложного терминологического фрейма, вне его обладает терминологическим значением и самостоятельно употребляется в этом значении в системе именно той терминологической лексики, к которой принадлежит и сам составной термин [Хушенова 1971, 58]. Под компонентом-нетермином (НТ) понимается такой элемент составного изафетного термина, который терминологическим значением (происходя, например, из лексики общелитературного языка, из имен собственных и т.д.), или обладает таковым, но в иной системе терминологии, куда не входит данный составной термин.

С точки зрения терминологичности составляющих компонентов двухчленные изафетные термины таджикского языка образуют четыре группы (условно можно обозначать заглавными буквами): 1) Т-Т; 2) Т-НТ; 3) НТ-Т; и 4) НТ-НТ.

К первой группе относятся терминологические фреймы, состоящие из слов-терминов (Т-Т), где каждый компонент сохраняет прямое лексическое значение и может употребляться в своем терминологическом значении не только в составе данного терминологического фрейма. Грамматические отношения между компонентами подобного рода терминологического словосочетания также в основном сохраняется. Такие лексикограмматические свойства составных элементов обусловливают тот факт, что терминологическое значение всего фрейма выводится из значений его компонентов.

Например, а) термины дипломатического и консульского права:

корпуси дипломатї - diplomatic corps –дипломатический корпус, масъунияти дипломатї - diplomatic immunity – дипломатический иммунитет, имтиёзи дипломатї - diplomatic privilege – дипломатическая привилегия, њифзи дипломатї - diplomatic protection – дипломатическая защита;

б) термины права международных договоров: њуќуќи шартномавї – treaty law – договорное право, њуќуќи урфї - customary law – обычное право, њуќуќи шартномањо - law of treaties – право договоров, ќатъи шартнома - termination of treaty – прекращение договора, нисбияти шартномањо - relativity of treaties – соотносимость договоров, меъёри императивї - jus cogens – императивная норма;

в) термины права международных организаций: Лигаи Миллатњо League of Nations – Лига Наций; Шўрои Амният - Security Council – Совет Безопасности, Шўрои пуштибонї - Trusteeship Council – Совет по опеке, хуќуќи вето - right of veto – право вето; г) термины международного гуманитарного права: њуќуќи љанг - law of war – право войны, эъломияи бетарафї - declaration of neutrality – декларация нейтралитета, асири њарбї - prisoner of war – военнопленный [Раджабов 2012].

терминологическое значение в той или иной степени мотивируется самими компонентами фрейма, и, прежде всего первым компонентом – Т, который в значительной части таких единиц, как правило, употребляется в своем основном номинативном или производно-номинативном значении, и лексическая полнота его как слова-термина обычно сохраняется. Так, в терминологических фреймах њуќуќи байналмилалї - international law – международное право, амнияти дастаљамъї - collective security – коллективная безопасность, соњибихтиёрии миллї - national sovereignty – национальный суверенитет, њуќуќи инсон - human rights – права человека, љанги шањрвандї - civil war – гражданская война, љанги одилона - just war - справедливая война, љинояти байналмилалї international crime – международное преступление и т.п. словом – термином (Т) является первый компонент, который обозначает родовое понятие и употребляется в своем номинативном значении. В составе терминов данной группы вторые компоненты (НТ) являются словами неспециальной лексики и выполняют функцию классифицирующих элементов. Следует отметить, что номинативное значение второго компонента (НТ) в составе термина остается почти без изменения.

терминологическим значением обладает второй, классифицирующий компонент термина (Т), а первый - это слово из неспециальной лексики. В этой группе так же, как и предыдущей, имеются такие единицы, компонент НТ которых обладает в их составе прямым номинативным (или производнономинативным) значением. В этом случае общее значение составного термина выводится из значений компонентов: давомнокии давлат сontinuity of state – континуитет государства, поймоли њуќуќ - abuse of rights – ущемление прав, болини бањр – sea bed – морское дно, обњои галаљазираї - archipelagic waters – архипелажные воды, хати соњил – base line – береговая линия, тавозуни њокимиятњо - balance of powers – баланс властей, таѓйири шароит - change of circumstances – изменение обстоятельств, иљрокунандаи вазифа - charge d'affaires – поверенный в делах, бархўрди ќонунњо - сollision of laws – коллизия законов, ноиби консул - vice consul – вице консул, баргардонии љинояткорон еxtradition of criminals – экстрадиции преступников и т.д.

Несмотря на мотивированность, т.е. выводимость значения целого из компонентов, эти единицы семантически монолитны и выражают одно понятие.

Однако в значительной части терминов фрейма НТ-Т первый их компонент (НТ) в составе устойчивого словосочетания претерпевает некоторые, хотя и незначительные, но все же заметные лексикосемантические изменения. В частности, под влиянием терминологического значения оборота в целом происходит конкретизация значения НТ. Так, в сочетание обњои галаљазираї - archipelagic waters – архипелажные воды имеется в виду воды лежащие между островами архипелажного государства на таком расстоянии, чтобы приобретать статус архипелажных.

Переосмысление значение первого компонента фрейма НТ-Т может происходить на основе образного сравнения. Так, компонент НТ болин в термине болини бањр означает не просто подушку, а часть морского переосмысление значение первого компонента (НТ) может происходить на основе аналогии происходящих процессов и на основе прочих видов метафорического переноса. Так, в сочетание поймоли њуќуќ - abuse of rights – ущемление прав и бархўрди ќонунњо - сollision of laws – коллизия законов компоненты НТ поймол и бархўрд означают не просто затаптывание прав и столкновение законов, а скорее нарушение прав человека и несовпадение международных и национальных правовых актов.

Общее терминологическое значение перечисленных единиц характеризуется идеоматичностью, так как не выводится из простой суммы значений компонентов фрейма.

Следовательно, в третьей группе (фрейм НТ-Т), как и во второй (фрейм Т-НТ), терминологические единицы не одинаковы по степени семантической слитности. Несмотря на мотивированность в разной степени общего значения в этой группе имеются и составные термины идеоматического характера.

В четвертой группе (фрейм НТ-НТ) термины представляют собой соединение слов неспециальной лексики. При этом в одних случаях компоненты-нетермины реализуют свои номинативные значения, но, образуя составной термин, последние оказываются несвободными, так как специальное терминологическое значение приобретает вся единица целиком, и в терминизации участвуют в равной мере оба компонента: мероси инсоният - heritage of mankind – наследие человечества, њукми арбитраж - arbitration sentence – решение арбитража, пойгаи аслиња - armament race – гонка вооружений, тавозуни њокимиятњо - balance of powers – равновесие властей, таѓйири шароит - change of circumstances – изменение обстоятельств и др. В названных составных терминах компоненты НТ сохраняют свое номинативное значение.

В других случаях в результате терминизации всего словосочетания лексическое значение одного или обоих компонентов значительно преображается, так что общее значение термина не соответствует буквальному пониманию компонентов. К примеру, болини бањр - sea bedморское дно, ќаъри уќёнус - ocean floor - дно океана, ноњияи бањр – sea area – морской район являются терминами международного морского права. Входящий в состав первого термина слово «болин» означает в свободном употреблении «подушка» и не соотносится с понятием, выражаемым составным термином. Также в словосочетании «морской район» слово «район» не является административной единицей, а означает дно морей и океанов и его недра за пределами национальной юрисдикции [Действующее международное право 1997, т.3, 323].

В результате такого тесного сплетения слов с измененными в составе термина значениями образуется лексически неделимое целое, общее значение которого, как правило, не выводится из простой суммы значений слов-компонентов. Главной функцией таких единиц является называние, терминологическое определение. Поэтому в большинстве случаев в современном таджикском и английском (да и в русском) языках образность их не ощущается говорящим.

В фрейме НТ-НТ степень семантической слитности компонентов в составе термина наиболее высокая. Большая часть терминов четвертой группы обладает идиоматичностью.

В таджикском языке кроме парных фреймов составных изафетных терминов имеются и многочленные (преимущественно трехчленные) фреймы составных изафетных терминов. Чаще всего они представляют собой сочетание простого термина (или слова-«нетермина» с каким-либо из описанных типов парных составных терминов. Условно можно было бы обозначить эти трехчленные термины следующими фреймами: 1)Т-НТ-НТ;

2)Т-Т-НТ; 3)Т-НТ-Т; 4)НТ-Т-Т; 5) НТ-НТ-Т; 6)Т-Т-НТ; 7)НТ-Т-НТ.

Например, Оинномаи Милали Муттањид - United Nations Charter – Устав Объединенных Наций; Созмони Милали Муттањид- United Nations Organisation – Организация Объединенных Наций; Созмони Байналмилалии Тандурустї - World Health Organization – Всемирная Организация Здравоохранения; Донишкадаи њуќуќи байналмилалї International Law Institute – Институт международного права; Низоъи мусаллањонаи байналмилалї - International Armed ConflictМеждународный вооруженный конфликт; Тарафњои Олии Ахдкунанда - High Contracting Parties – Высокие Договаривающие Стороны; Њуќуќи байналмилалии бањрњо - International Law of the Sea – Международное морское право; Њуќуќи байналмилалии умумї - Public International Law – Международное публичное право; Суди њакамии доимї - Permanent Court of Arbitration – Постоянный арбитражный суд; Њалли осоиштаи бањсњо - Pacific Settlement of Disputes – Мирное разрешение споров.

Приведенными примерами далеко не исчерпываются все возможные случаи соединения компонентов в многочленных составных терминах.

Возможны и исходно трехчленные единицы, не являющиеся результатом сочетания одного из типов парных конструкций с простым термином.

Таким образом, проведенный выше анализ показывает, что все типы составных терминов представляют собой лексические единицы различной степени семантической слитности. Определенная часть составных терминов, в частности та, где общее значение выводимо из значений компонентов, близка к свободным словосочетаниям. Но терминологичность делает их одним из видов устойчивых сочетаний.

Термины каждой из рассмотренных фреймов делятся в основном на два вида: а) неидиоматические терминологические единицы (общее значение их выводится из значений компонентов); б) идиоматические терминологические единицы (общее значение не выводится из простой суммы значений компонентов). Абсолютного размежевания фразеологических и терминологических единиц быть не может, ибо общие языковые процессы, в частности фразеологизация, функционирует и в сфере терминологии.

1.2.5 Заимствование и калькирование в международно-правовой терминосистеме таджикского языка.

Язык развивается как за счет возможностей внутриязыкового словообразования, так и благодаря заимствованиям из других языков. Если слова и термины данного языка не в состоянии выразить какое-либо понятие в доступной форме, то им приходится уступить место заимствованным словам и терминам.

Заимствование слов и терминов одним языком из другого языка не является случайностью и является результатом взаимодействия различных языков и культур. Такое заимствование рассматривается как один из основных путей обогащения словарного состава каждого языка.

Процесс заимствования слов из других языков на персидско-таджикском языке наблюдается с давних пор и продолжается по сей день. Этот процесс также играет весьма важную, заметную роль в формировании терминов и научного языка таджикского фарси, так как послужил стимулом к усилению мощи этого языка, сделав его гибким для выражения более точных и специфичных научных терминов и значений.

Особенно важно упомянуть, что в эпоху доисламского завоевания в результате языковых контактов между фарси и греческим, фарси и сирийским, фарси и хинди языками, а также после распространения ислама, между фарси и арабским языками многие слова и термины различных областей науки вошли в фарси из этих языков, которые впоследствии были широко использованы в древнейших научных сочинениях и последующих научных произведениях на фарси-дари.

Заимствование слов и терминов из других языков осуществляется двумя путями: заимствованием и калькированным переводом.

Заимствование слов и терминов из других языков является основным источником обогащения словарного запаса каждого языка, включая и персидско-таджикский язык. Многовековые контакты ираноязычных народов с греками и вавилонянами, индийцами и арабами, тюрками и другими этносами привели к значительным изменениям в словарном фонде персидско-таджикского языка. Поэтому точная количественная этимологическая дифференциация коренной иранской лексики и терминов, а также иноязычных заимствований в нашем родном языке представляется невозможной.

В зависимости от судьбоносных исторических процессов и этапов развития языка в персидско-таджикском языке менялся характер взаимодействия и взаимовлияния языков. Так в эпоху доарабских завоеваний на персидский язык оказывали большое влияние греческий, сирийский и санскритский языки, которые послужили основными источниками установлением арабского халифата с исламской религией основным источником заимствований для персидского языка становится арабский язык.

После революции 1917 года XX в. на территории Вароруда эту функцию выполнял русский язык. С распадом СССР все более заметное влияние на таджикский язык оказывает английский язык.

В языкознании различают два вида заимствования:

1) внутриязыковое заимствование. При этом виде заимствования используются внутренние возможности языка, т.е., для выражения понятий или новых явлений применяются исконные слова заимствующего языка, диалекты и говоры различных регионов, где функционирует данный язык. На первом этапе заимствуются, в первую очередь, просторечные слова, которые получают признание носителей языка и начинают употребляться, как и остальные лексические единицы.

2) иноязычное заимствование. Это наиболее распространенный вид заимствования, в котором слова или фразы для выражения новых значений и явлений заимствуются из других языков. Иногда, значение и смысл слов или фраз заимствуемого языка выражаются словами или фразами заимствующего языка в виде дословного перевода. Иноязычное заимствование делится на прямое или непосредственное заимствование и калькированный перевод, т.е.

перенос слова из другого языка и перевод иноязычного термина на свой язык.

Такие слова как арганум «орган», ќонун «закон», ќайсар «цезарь», «император», ќомус «словарь» и т.д. имея греческое происхождение, вошли в таджикский язык через арабский, то есть косвенным путем.

Калькированный или заимствованный перевод имеет различные разновидности; исследование истории научной терминологии на фарси-дари дает возможность выделить нижеследующие виды:

а) точный калькированный перевод, при котором иноязычное слово переводится на фарси-дари дословно. Например, путем такого перевода с русского языка в недалеком прошлом были созданы такие термины, как роњи оњан «железная дорога», оташфишон «огнемёт», кушодахат, мактуби кушод «открытое письмо», тиљоратхона «торговый дом» и т.д.

[Султонов 2008, 221] б) заимствованное терминосложение, при котором иноязычный термин, состоящий из собственного имени или названия инструмента, не переводится на таджикский язык, а лишь комментируется, иначе говоря, вместо имени или названия термина передается его действие. Например, новые термины как фурудгоњ «аэропорт», њавопаймо «самолет», чархбол «вертолет» и т.д.

образовались в таджикском языке таким способом.

Большая часть заимствованной терминологии международного права в таджикско-персидском языке, несомненно, принадлежит арабскому языку.

Военно-политическая и религиозная экспансия арабов на Ближнем и Среднем Востоке привела к тому, что арабский язык приобрел статус международного языка. Персоязычные народы перед натиском арабского языка и культуры не только сохранили, но и приумножили мощь родного языка. Большое количество арабской терминологии, которая постепенно вошла в персидский язык, не ослабило, а наоборот укрепило научные возможности персидского языка. Такие термины, как хулф «нарушение обещания», њукм «приговор», мунозара «спор», музокира «переговоры», љузв «часть, доля», таносуб «соотношение», истидлол «заключение», истисно «исключение», ќазия «суждение», эътимод «доверие», муътадил непосредственный», истиќбол «встреча», истиќлол «независимость», инсоният «человечество», эњё «возрождение», бањр «море» и др.

образованы из основных словообразующих глагольных пород арабского языка, причастия страдательного залога и инфинитива этих глагольных пород [Султонов 2008, 225-232].

Греческую заимствованную терминологию в древнейших научных сочинениях на фарси-дари можно сгруппировать следующим образом: