«Коррупция и международное сотрудничество в борьбе с ней ...»

9. Имплементация положений международных антикоррупционных документов не должна ограничиваться сферой уголовного законодательства.

Принципиально важно приведение в соответствие с международными нормами положений других отраслей российского права. Только в этом случае можно говорить о полномасштабном выполнении международных обязательств по данным соглашениям в правовой сфере. Кроме того, без соответствующего «подкрепления» неэффективным будет и действие соответствующих уголовноправовых норм. В связи с этим необходимо принятие федерального закона о противодействии коррупции, который бы закрепил основы антикоррупционной политики государства и явился бы базой для дальнейшего совершенствования законодательства.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Теоретическое значение подготовленной диссертации состоит в том, что сформулированные в ней положения могут использоваться в разработке теоретических проблем международного и российского уголовного права, криминологии, для развития концепции противодействия коррупции. По нашему мнению, настоящая работа будет полезна и для дальнейших исследований различных аспектов международного сотрудничества в борьбе с коррупцией, в том числе проблем, не относящихся к уголовно-правовым. В целом разработка данной темы является самостоятельным перспективным научным направлением.

Предложения и выводы, сделанные в диссертации, призваны обозначить ее актуальность и оказать помощь в ее дальнейших разработках.

Практическая значимость работы заключается в том, что положения настоящего диссертационного исследования могут быть:

учтены в процессе текущего законотворчества, в частности, при изменении норм УК РФ в связи с ратификацией международных антикоррупционных соглашений. Ряд высказанных предложений может быть использован при разработке и принятии федерального закона о противодействии коррупции.

приняты во внимание при дальнейшей работе на международном уровне, в том числе при внесении поправок и оговорок в принятые международные документы, а также при разработке новых международных антикоррупционных инициатив.

использованы в учебном процессе: при преподавании общих курсов уголовного права и криминологии, а также специальных курсов по международному уголовному праву и различным аспектам борьбы с коррупцией, разработке соответствующих программ и учебных пособий по данным дисциплинам.

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии юридического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, где проходило ее обсуждение и рецензирование.

Положения диссертации докладывались на научно-практических конференциях, в частности: на сессиях летних школ молодых ученых и преподавателей дисциплин криминального цикла (Саратов, июль 2003; Санкт-Петербург, сентябрь 2003 г.), на международной конференции «Стратегии борьбы с преступностью» (10 сентября 2003 г., Москва, Ин-т государства и права РАН).

Материалы диссертации использовались в учебном процессе - при проведении семинарских занятий по уголовному праву и криминологии на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова (2003-2004 гг.).

По теме диссертации автором опубликовано 3 научных статьи.

Объем и структура диссертации. Структура диссертации определяется поставленными перед исследованием целью и задачами.

Работа состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения и списка использованной литературы.

коррупции и ее исследования Коррупция известна человечеству с глубокой древности. Появление данного явления неизбежно связано с классовой организацией общества, образованием государства и права, следствием чего стало появление группы людей, выполняющих властные функции. «…Известно уже по опыту веков, что всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею, и он идет в этом направлении, пока не достигнет определенного предела»1.

Многочисленные письменные памятники минувших эпох свидетельствуют, что явление коррупции существует на протяжении многих тысячелетий2.

Уже при зарождении первых общественных организационных форм в качестве средства воздействия на них был опробован подкуп. С течением времени взяточничество стало проникать во все значимые государственные образования. Широкое распространение коррупции приводило даже к гибели отдельных государств. До нас дошло выражение короля Македонии Филиппа II о том, что «не существует таких высоких крепостных стен, через которые бы невозможно было перебраться ослу, навьюченному золотом»3.

Первое упоминание о коррупции в системе государственной службы, нашедшее отражение в древнейшем из известных человечеству памятнике государственности - архивах Древнего Вавилона, - относится ко второй половине XXIV в. до н. э. В эпоху шумеров и семитов Царь Лагаша (древнего города - государства в Шумере на территории современного Ирака) Урукагина реформировал государственное управление с целью пресечения злоупотреблений своих чиновников и судей, а также уменьшения вымогательства Монтескье Ш. Собрание сочинений. М., 1955. С. 289.

См.: Основы противодействия коррупции (системы общегосударственной этики поведения) / Науч. ред. С.В.

Максимов и др. М., 2000. С.19-21.; Никифоров А. Самая древнейшая профессия: коррупция или проституция // Чистые руки. 2000. №4. С. 119.

См.: Корчагин А. Г., Иванов А.М. Сравнительное исследование коррупционных и служебных преступлений.

Владивосток, 2001. С.46.

незаконных вознаграждений у храмового персонала со стороны царской администрации, уменьшения и упорядочения платежей за обряды1. Упоминается о коррупции чиновников и в знаменитых законах Хаммурапи2.

Достаточно обширные сведения о коррупции содержатся в античном наследии. Величайшие древнегреческие философы Платон и Аристотель в своих работах неоднократно упоминали о разлагающем и разрушающем воздействии злоупотребления властью и взяточничества на экономическую, политическую и духовную жизнь общества. Так, Аристотель в своей работе «Политика» выделял коррупцию как важнейший фактор, способный привести государство если не к гибели, то к вырождению. Примером такого перерождения является превращение монархии в тиранию. При переводе трудов Аристотеля на английский язык обычно «неправильная», «выродившаяся»

форма правления переводится как corrupt3. Борьбу с коррупцией Аристотель рассматривал как основу обеспечения государственной стабильности: «Самое главное при всяком государственном строе – это посредством законов и остального распорядка устроить дело так, чтобы должностным лицам невозможно было наживаться»; «Только те государственные устройства, которые имеют в виду общую пользу, являются, согласно со строгой справедливостью, правильными»4. Аристотель, в частности, предлагал меру, которая могла бы быть эффективной и сегодня – запрет одному человеку в государстве занимать одновременно несколько должностей5. Некоторые из рекомендаций Аристотеля были реализованы в практике древних Афин, что было отмечено позже Гегелем: «В Афинах существовал закон, предписывающий каждому гражданину отчитываться, на какие средства он живет; теперь же полагают, что это никого не касается»6.

См.: Большая советская энциклопедия. М., 1977. Т.27. С.94.

См.: Ванцев В.А. Проблема легального определения понятия коррупции // Коррупция в России.

Информационные и аналитические материалы. Вып. 3. М., 2001. С. 5.

См.: Friedrich Carl J. Corruption Concepts in Historical Perspective / Political corruption. – A handbook. Edited by A.J. Heidenmeier, V.T. LeVine. New Brunswick, N.J., Oxford., 1989. P. 3.

Аристотель. Сочинения: В 4 томах. М., 1983. Т.4. С. 547, 456.

См.: Там же, С. 334.

Гегель Г.В.Ф. Философия права. М, 1990. С. 269.

В римском праве термин «corrumpere» означал разламывать, портить, повреждать, фальсифицировать показания, обесчестить девственницу, но в то же время и подкупить судью (претора). Предусматривались в качестве отдельных важных исков actio de albo corruptio - против того, кто повредил или изменил выставленный текст преторского эдикта на белой доске (album) для публичных объявлений, писавшихся черными или красными буквами. Или, например, actio de servo corrupto - иск, который подавался любому управомоченному по роду дела против того, кто нравственно развратил чужого раба (подговорил его совершить преступление). Содержится упоминание о коррупции и в величайшем памятнике римского права – Законах двенадцати таблиц: «Таблица IX. 3. Авл. Геллий, Аттические ночи, XX.17: Неужели ты будешь считать суровым постановление закона, карающее смертною казнью того судью или посредника, которые были назначены при судоговорении [для разбирательства дела] и были уличены в том, что приняли денежную мзду по [этому] делу?)»1.

Осуждает коррупцию Библия – «первая конституция человечества»:

«Угощение и подарки ослепляют глаза мудрых и, как бы узда в устах, отвращает обличение» (Ветхий Завет. Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова, 20, 29); «Горе тем, которые за подарки оправдывают виновных и правых лишают законного» (Книга пророка Исайи 5, 23)2.

Определенной спецификой отличалась коррупция в древнеазиатских государствах, прежде всего в Древнем Китае и Японии. Во многом эта специфика определялась господствующими религиозными вероучениями. Так, конфуцианство определяло государство как «большую семью», где подарки «старшим» были нормой поведения и своеобразной частью древнекитайской традиции3. Основой общественного устройства в Китае была предписываемая конфуцианством «гуаньси» (дословно – связи, отношения) – система См.: Бартошек М. Римское право. Понятие, термины, определения. М., 1989. С.93.

Цит. по: Кабанов П.А. Борьба со взяточничеством и иными формами коррупции в условиях реформирования государственного аппарата и перехода к рынку. Дисс. …канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 1994. С. 12.

См. также: Мысловский Е. Истина и справедливость // Чистые руки. 2000. №4. С. 65-71.

См.: Сидихменов В.Я. Китай: страницы прошлого. М., 1978. С. 241-243.

неформальных социальных связей, построенных обычно по семейному (клановому) принципу1. Исследователи отмечают, что неразрывная связь политики и морали, со временем трансформировавшаяся в манипулирование отношение к закону и постепенное возвышение над ним чиновничества – все те средства сохранения собственного статус-кво, включая самое произвольное толкование конфуцианской традиции, которое китайское чиновничество выработало за долгие века своего существования, в основных сущностных чертах перекочевали в политический арсенал современного Китая2.

В Средние века понятие «коррупция» имело прежде всего каноническое значение - как обольщение, соблазн дьявола. Около 500 лет назад отцы инквизиции присущими ей методами способствовали быстрому завершению продолжавшейся более двух тысяч лет борьбе латинского языка с его греческими корнями, одним из следствий которого стала замена длительно использовавшегося термина «катализ» (от греч. katalysis - разрушение, разложение, уничтожение) на латинский «коррупция». Corruptibilitas - означало бренность человека, подверженность разрушению, но отнюдь не его способность брать и давать взятки. Коррупция в богословии католицизма стала проявлением греховности, ибо по Апостолу Иоанну «грех есть беззаконие» 3.

Тем не менее, по многочисленным свидетельствам современников, сама господствовавшая в средневековой Европе католическая церковь была средоточием коррупции. Практика торговли индульгенциями, покупки и продажи церковных санов не только противоречила основам христианского вероучения, но и являлась коррупцией в современном понимании. Исчерпывающее представление о нравах, господствовавших в верхушке католического духовенства можно составить по трудам Н. Макиавелли4.

См.: Адамс О.Ю. Борьба с коррупцией в КНР на этапе реформ (1978-2000 г.) Дисс. …канд. полит. наук. М., 2001. С. 32.

См.: Там же. С. 40.

См.: Основы противодействия коррупции (системы общегосударственной этики поведения). С. 20.

См.: Макиавелли Н. Избранные сочинения. М., 1982.

В Древней Руси первое упоминание о коррупции в форме «посула», т. е незаконном вознаграждении, относятся к Двинской уставной грамоте XIV века1. Многочисленные русские исторические и литературные источники Мздоимство бояр, иных чиновников, которому способствовали системы «кормления», а также полное бесправие низших классов, стало воистину национальным бедствием2. В русской художественной литературе соответствующие коррупционные деяния и персонажи получили не меркнущее в памяти поколений отображение под саркастически едким, гениальным пером Н.В.

Гоголя («Ревизор» и «Мертвые души»), М.Е. Салтыкова-Щедрина («История одного города») и многих других.

Начало Нового времени, появление в Европе централизованных государств ознаменовало новый этап в развитии современного понимания коррупции. Коррупция стала восприниматься как серьезная общественная проблема, признак «больного» общества. Прежде всего «смена акцентов» была связана с ускоренным экономическим развитием, зарождением капитализма.

Индустриализация привела не только к экономическому росту, но и к увеличению спектра общественного распределения и повышению значения властных решений. Политическая власть все более становилась «товаром» на растущем как на дрожжах рынке. Победившая буржуазия активно участвовала в коррумпировании высших должностных лиц, а зачастую и «покупала»

государственные должности. В Англии XVIII века впервые можно говорить о случаях «парламентской» коррупции. По свидетельствам современников, во времена правительства Пэллхэма периодически осуществлялись незаконные выплаты депутатам английского парламента, составлявшие от 500 до фунтов в конце сессии3.

См.: Максимов С.В. Коррупция. Закон. Ответственность. С. 8.

Об истории коррупции и борьбы с ней в России см. подробнее: Астанин В.В. Коррупция и борьба с ней в России второй половины XVI-XX вв. (криминологическое исследование). Дисс. …канд. юрид. наук. М., 2001.

См.: Friedrich Carl J. Op. cit. P. 20.

Проблема коррупции была значительно освещена в трудах просветителей-энциклопедистов: Ж.-Ж. Руссо, Ш. Монтескье, Ф. Бэкона и других. В их трудах коррупция понималась как социальная болезнь, дисфункция общества.

представляла собой одно из следствий расхождения между естественными и позитивными законами1. Наметились и истоки современного криминологического подхода. Так, Томас Гоббс в своем знаменитом «Левиафане» пишет:

«люди, кичащиеся своим богатством, смело совершают преступления в надежде, что им удастся избежать наказания путем коррумпирования государственной юстиции или получить прощение за деньги или другие формы вознаграждения»2. В этих словах Гоббса о «беловоротничковой коррупции»

можно увидеть признаки зарождения теории беловоротничковой преступности, развитой впоследствии Сатерлендом и другими американскими криминологами.

В XX веке теория коррупции получает свое дальнейшее развитие. Этому способствуют бурные исторические события, сопровождавшие все прошлое коррупции, а наоборот, оттенило универсальность данного социального феномена. Развитие капитализма, рост благосостояния в Западной Европе и США, постепенный переход к постиндустриальному обществу высветил противоречия в самой сути капиталистического строя, который, как известно, «беременен преступностью». В том числе это выразилось в масштабной коррупции правящих кругов Запада. Несмотря на, в целом вполне справедливые, утверждения советских криминологов о том, что «коррупция, как и преступность, - закон жизни капиталистического общества»3 и «использование высоких государственных должностей в целях личного обогащения всегда См.: Friedrich Carl J. Op. cit. P. 20.

Гоббс Т. Левиафан или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936. С. 229.

Остроумов С.С. Капитализм и преступность. М., 1979. С. 45.

было характерным для буржуазных стран и, в первую очередь, США»1, СССР, как и другие страны социалистической ориентации, отнюдь не были свободны от коррупции, в том числе и в эпоху сталинского тоталитаризма. Получили широкую известность коррупционные скандалы в СССР в эпоху застоя («рыбное», «торговое», «хлопоковое» дела, дело Щелокова-Чурбанова и т. п.).

Несомненно, данные эпизоды отражали лишь верхушку айсберга «коррупция».

Не случайно на июньском (1983) Пленуме ЦК КПСС Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю.В. Андропов отмечал: «Необходимо полностью покончить с таким явлением, как случаи пользования государственного, общественного имущества и служебного положения в целях личного обогащения», ибо «это не что иное, как подрыв самой сути нашего строя»2. Известно о «распродаже»

Румынии кланом Чаушеску, откровенном воровстве национальных богатств Болгарии режимом Живкова и т.п.

В ХХ веке не получила подтверждения теория об органической связи коррупции с демократией (якобы коррупция - одна из «издержек» демократического строя). Масштабы коррупции в тоталитарных государствах (фашистских Германии и Италии, сталинском Советском Союзе, Румынии времен Чаушеску) подтверждают мысль проф. К. Фридриха о том, что отчасти представление о связи демократии и коррупции сформировано тем, что в открытом обществе сведения о коррупции чаще раскрываются политической оппозицией и независимой прессой. В тоталитарном же обществе на данную информацию наложено гласное или негласное табу3. В этой связи очевидно, что явление коррупции универсально для любого государственно организованного общества, отличаются лишь масштаб и формы его проявления.

Во второй половине минувшего столетия исследования коррупции приобрели характер самостоятельного научного направления. Авторы наиболее авторитетной западной работы по данной проблематике Political Corruption - a Остроумов С.С. Указ. соч. С.43.

Известия. 1983. 16 июня.

См.: Friedrich Carl J. Op. cit. P. 17.

Handbook (Нью-Йорк, 1989 г.) отмечают, что первые серьезные исследования коррупции в мире появились только в 70-80 годы1. В этих исследованиях наметился подход к коррупции как к универсальному социальному явлению, имеющему международное значение. Окончание холодной войны, реставрация капитализма в большинстве стран соцлагеря, и последовавшая интенсификация глобализационных процессов в мировой экономике придали феномену коррупции новое качество. Сегодня аксиоматичным является статус коррупции как глобальной угрозы мировому порядку, одного из вызовов развитию человечеству в новом столетии.

Отличительной чертой новых исследований коррупции является междисциплинарный подход. Коррупция является предметом исследований не только юристов, криминологов и социологов, но и экономистов, политологов, философов и историков. Это обусловлено сложностью явления коррупции и его причинного комплекса, многозначностью проявления его последствий во всех областях жизни общества. Принципиально важным является также то обстоятельство, что в большинстве исследований коррупция не представляется как свойство только государственного аппарата. «Коммерческая», «частная»

коррупция в условиях современного значения частного сектора, особенно в форме транснациональных корпораций, является не менее опасной, чем коррупция «государственная», и соответственно требует осмысления и углубленного изучения. Абсолютно новым научным направлением, еще транснациональной форм коррупции.

1.2. Понятие коррупции в социальных науках К настоящему времени не выработано какого-либо универсального определения коррупции как социального явления, как не существует и общеприСм.: Introduction / Political corruption. – A handbook. Edited by A.J. Heidenmeier, V.T. LeVine. New Brunswick, N.J., Oxford., 1989. P. XI.

знанного юридического понятия коррупции. Количество точек зрения столь велико, что привести все возможные определения – задача трудновыполнимая для любого исследователя. Как представляется, одной из наиболее важных причин сложности формулирования юридического понятия коррупции является то, что понятие коррупции как социального явления в широком смысле выходит за границы исследований права и криминологии и является сложным синтетическим социально-философским и криминологическим понятием. Как справедливо отмечает Г.К. Мишин, «анализ правовых положений не позволяет раскрыть все содержание данного понятия, получившего в науке множество интерпретаций» 1.

Даже этимологическое происхождение термина «коррупция» вызывает споры в литературе. Так, обычно утверждается, что слово «коррупция»

произошло от латинского corruptio, что означало «порча, подкуп» 2. В словаре иностранных слов говорится: «коррупция, от лат. сorruptio, - подкуп; в капиталистических странах – подкупность и продажность общественных и политических деятелей, а также государственных чиновников и должностных лиц; коррумпировать, корруптировать (лат. corrumpere) – подкупать кого-л., деньгами или иными материальными благами»3 Аналогичная трактовка коррупции как подкупа дается и в словарях русского языка4. Однако многие авторы утверждают, что первоначальное значения слова «коррупция» имело более широкое значение. Латинско-русский словарь, составленный И.Х.

Дворецким, кроме вышеуказанных значений (порча и подкуп) приводит и такие значения, как «совращение, упадок, извращенность, плохое состояние, превратность (мнения или взгляда)»5. Авторы сборника «Основы противодействия коррупции» пишут: «Коррумпировать (от лат. corrumpere) значило повреждать желудок плохой пищей, портить воду в закрытой таре, расстраиМишин Г.К. О теоретической разработке проблемы коррупции // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. / Под ред. В.В. Лунеева. М., 2001. С. 264.

См.: Волженкин Б.В. Коррупция. СПб, 1998. С.5.

Словарь иностранных слов М., 1955. С. 369.

См.: Ожегов С.Н. Словарь русского языка. М., 1984. С. 264; Словарь русского языка. В 4-х томах. Т.2. М., 1986. С.108.

Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М., 1976. С 265-266.

вать дела, расточать состояние, приводить в упадок нравы… и т. п…Среди прочего, отнюдь не в первом своем значении «коррумпировать» означало подкупать кого-либо или всех – народ (не обязательно должностное лицо) деньгами, щедрыми раздачами»1. Свою трактовку предлагает Г.К. Мишин, указывающий, что вопреки утверждениям большинства пишущих по этим вопросам авторов, латинский термин corruptio происходит от двух корневых слов cor (сердце; душа, дух; рассудок) и ruptum (портить, разрушать, развращать). Поэтому суть коррупции не в подкупе, продажности публичных и иных служащих, а в нарушении единства (дезинтеграции, разложении, распаде) того или иного объекта, в том числе органов государственной власти2. Таким образом, уже на уровне этимологии коррупции возникает серьезный водораздел в определении понятия данного явления – понимать ли под коррупцией подкуп (узкое определение) или разложение, негативные процессы в самом механизме управления (широкое определение).

При анализе основных подходов к определению коррупции как социального явления следует учитывать междисциплинарный характер его исследования. Присущие каждой отрасли обществоведения методы и исследовательские подходы серьезно влияют в том числе и на выработку специфических для каждой науки определений.

Политическая наука подходит к коррупции прежде всего как к фактору, деформирующему политическую организацию общества, подрывающему демократические процедуры. Первостепенное внимание политологи обращают на такие формы коррупции, как незаконное финансирование политических партий, парламентские злоупотребления, торговлю влиянием, образующими политическую коррупцию, отличающуюся от деловой и бытовой коррупции, клептократию (власть воров) - базирующуюся на коррупции форму Основы противодействия коррупции (системы общегосударственной этики поведения). С. 19.

Мишин Г.К. О теоретической разработке проблемы коррупции С. 264.

организации власти и адекватную ей социально-политическую группу1.

Характерным признаком политологических исследований коррупции, по мнению специалистов, является описательный, «анекдотический» подход, то есть акцент делается на описании состояния коррупции при конкретноисторических формах политического устройства2.

С политическим подходом к исследованию коррупции тесно связан подход социологический. Коррупция в ее социологическом преломлении – социальная болезнь, синдром больного общества, аномия в ее дюркгеймовской и мертоновской трактовках. Коррупция - яркий пример социальной дисфункции, обусловленной противоречием между индивидуальными целями членов социальной организации и целями самой организации, а также между формально-логической сущностью социальной организации и социальной природой3.

В социологии распространен взгляд на коррупцию как форму девиантного (отклоняющегося) поведения. Одно из «канонических» определений коррупции принадлежит профессору К. Фридриху: «Коррупция – вид поведения, которое отклоняется от превалирующих норм. Это девиантное поведение, ассоциированное с определенной мотивацией, в частности с получением личной выгоды за общественный счет»4. Дж. Най определяет коррупцию как «поведение, которое отклоняется от формальных обязанностей публичной роли под воздействием относительно частных (индивидуальных, семейных, частных) материальных или статусных целей»5. Взгляд на коррупцию как форму девиантности позволяет анализировать проявления коррупции, не запрещенные действующим правом и определенным образом преодолевает ограниченность правового подхода.

См.: Гевелинг Л.В. Клептократия. Социально-политическое измерение коррупции и негативной экономики.

Борьба африканского государства с деструктивными формами организации власти. М., 2001. С. См.: Гевелинг Л.В. Указ. соч. С.16.

См.: Мишин Г.К. Коррупция: понятие, сущность, меры ограничения. М., 1991. С. 14.

Friedrich Carl J. Op. cit. P.15.

Nye J. Corruption and Political Development: a cost-benefit analysis // American Poliytical Science. 1967. №2 (61).

P.417.

Коррупцию в социологии часто понимают не как совокупность девиантных поведенческих актов, а как систему отношений в обществе. Таково, например, определение, даваемое Л.В. Гевелингом. По его мнению, «Коррупция – деструктивная по отношению к действующим на данной территории общественным нормам и господствующей морали система социальных связей, которые характеризуются использованием должностных полномочий для получения материальной и (или) нематериальной выгоды»1. Как социальный институт, характеризуемый постоянством социальных практик, расценивает коррупцию Я.И. Гилинский2. При таком понимании коррупцию часто включают в качестве подсистемы в систему «теневых» отношений в обществе (к таковым относятся «теневая» экономика, «теневое» право и «теневое»

правоприменение и т. п. явления - И. Клямкин, Л. Тимофеев, В.М. Баранов)3.

Так, «теневое» право, по мнению В. М. Баранова – «совокупность прав и обязанностей вне рамок официального закона, которые устанавливаются и затем реализуются самими участниками тех или иных общественных включающую в себя коррупцию, ученый отмечает: «Теневые микро – и макросоглашения становятся частью не просто разового компромисса, а элементами широкого социального, постоянно действующего социального регулирования. Обман государства рассматривается как общепризнанная норма, часть повседневной культуры»5.

Несомненным своеобразием отличается и так называемый «этический подход» к определению коррупции. Последний, представлен, в частности в сторонников такого подхода, коррупция – следствие недостатка этических правил, приводящего к кризису системы управления. Главным средством Гевелинг Л.В. Указ. соч. С.10.

См.: Гилинский Я. Коррупция, теория, российская реальность, социальный контроль // http://narcom.ru/ideas/socio/84.html См. например: Клямкин И., Тимофеев Л. Теневой образ жизни. Социологический автопортрет постсоветского общества. М, 2000.

Баранов В.М. Теневое право. Н. Новгород, 2002. С.16.

Там же. С.51.

антикоррупционных реформ, как следствие, должно стать, по их мнению, проведение реформы управления в целях установления good governance и принятие этических правил в бизнесе и в других структурах общества1.

В последнее время распространен взгляд на коррупцию как экономический феномен. Работы американских ученых С. Роуз-Аккерман, П. Мауро, И.

Шихаты и других раскрыли экономическую сущность коррупции и губительное воздействие данного явление на мировую экономическую систему2.

С. Роуз-Аккерман отмечает, что «экономика – действенный инструмент анализа коррупции. Культурные различия и мораль добавляют свои нюансы и частности, однако для понимания того, где искушение коррупции является наиболее ощутимым и где оно оказывает наибольшее воздействие, необходим общий экономический подход»3. Среди экономических теорий коррупции заслуживает упоминания теория коррупции как статусной ренты за монопольное положение чиновника, повышающей экономические издержки (П. Мауро, И. Шихата), а также так называемая «агентская модель» коррупции. Первая теория хорошо иллюстрируется отечественными учеными Г. Сатаровым и М.

Левиным, полагающими, что в характеристике коррупции центральным является должностной момент, то есть «корень» коррупции в наличии «места», положения, из которого можно извлекать прибыль4. «Агентская модель»

впервые была описана К. Э. Бэнфилдом, считавшим, что «коррупция становится возможной, когда существуют три типа экономических агентов:

уполномоченный, уполномочивающий и третье лицо, доходы и потери которого зависят от уполномоченного. Уполномоченный подвержен коррупции в той мере, в какой он может скрыть коррупцию от уполномочивающего. Он становится коррумпированным, когда приносит интересы уполномочивающего См.: Системы общегосударственной этики поведения. Пособие Транспаренси Интернешнл / Под ред.

Джереми Поупа. М., 1999.

См. например: Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы. М., 2003.; Mauro P.

Why Worry about Corruption? Wahington D.C.. 1997; Шихата И. Взятка как рента за монопольное положение чиновников // Чистые руки. 1999. №1. с. 32-36.

Роуз-Аккерман С. Указ.соч. С. IX.

Левин М., Сатаров Г. Явление коррупции в России. Победить это зло сложно, но бороться с ним можно // Независимая газета. 1997. 2 октября.

в жертву собственным, нарушая при этом закон1.

Необходимо отдельно остановиться на так называемом функциональном подходе к исследованию коррупции, находящемся на стыке социологического и экономического подходов. Исследователи отмечают, что первым, кто ввел функциональный подход к коррупции, был М. Вебер, который сделал вывод о функциональности и приемлемости коррупции при условии, что она усиливает изменений2. Согласно воззрениям сторонников такого подхода (С. Хантингтон, Я. Тарковски и др.), выполнив свои политические и экономические функции, коррупция исчезает3. Таким образом, помимо признания функциональности коррупции, данные исследователи выделяют ее позитивные (полезные) функции. Определенной популярностью пользуется данный подход и у отечественных исследователей коррупции. Как правило, функциональный взгляд на коррупцию они объясняют ее институциональным характером. Так, Я.И. Гилинский пишет, что в «современном обществе, включая российское, коррупция – социальный институт, элемент системы управления, тесно взаимосвязанный с другими социальными институтами – политическими, экономическими, культурологическими. Социальный институт характеризуется наличием регулярных и долговременных социальных практик, поддерживаемых с помощью социальных норм, имеющих важное значение в структуре общества, наличием множества ролей»4.

Наиболее развернутое изложение теории институциональной коррупции присутствует в монографии Л.М. Тимофеева. Уже в предисловии автор провозглашает: «…во многих случаях коррупция будет рассматриваться как явление положительное, разумное, как проявление здравого смысла в экономическом поведении человека. Оказывается, что именно так она Цит. по: Пекарев В.Я. Указ. соч. С. 35. См. также: Сатаров Г.А. Некоторые задачи и проблемы социологии коррупции / Социология коррупции. Материалы научно-практической конференции. М., 2003. С.32-33.

См.: Пекарев В.Я. Указ. соч. С. 26-27.

См.: Делла Порта Д. Действующие лица в коррупции: политические бизнесмены в Италии // Международный журнал социальных наук. 1997. №16. С. 55.

Гилинский Я. Указ. соч.

становится видна, если обратиться к исторической ретроспективе. Время смывает с исторических явлений копоть юридических предрассудков и идеологических мифов и позволяет разглядеть глубинный мотив общественного поведения человека - его рациональный экономический интерес, который объясняет, а иногда и оправдывает преступление юридического закона» 1.

монографии не встречается. Коррупция, в изложении Л.М. Тимофеева, – демонизированным автором государством «здравому смыслу экономического интереса». Система коррупционных сделок формирует «теневой рынок», которому автор дает следующее определение: «сложная полиинституциональная система частных правовых решений, неизбежно возникающая за рамками юридических законов, регулирующих отношения собственности»2. Данная, с трудом поддающаяся осмыслению формулировка, думается, означает: рынок оправдывает все – не устраивает хозяйствующих субъектов действующее право, на этот случай у них есть своя «система частных правовых решений».

Далее Л.М. Тимофеев фактически оправдывает существование такого, по В.М.

Баранову, «теневого права»: «Сеть общественных институтов, составляющих теневой порядок призвана сократить транзакционные издержки на обустройство рыночных обменов в тех случаях, когда государственное вмешательство имеет характер отрицательного внешнего эффекта3…». Л.М. Тимофеев не одинок в своей роли «адвоката» коррупции. Так, исследователи из фонда «ИНДЕМ» Г. Сатаров и М. Левин полагают, что коррупция как «смазочное средство» может компенсировать недостатки государственного управления, являться инструментом внедрения рыночных отношений4, очищать рынок или содействовать процессам модификации5.

Тимофеев Л.М. Институциональная коррупция: очерки теории. М., 2000. С. 5.

Там же. С. 51.

Там же. С.51.

Россия и коррупция: кто кого? М., 1999 С. Левин М.И., Цирик М.Л. Математические модели коррупции // Экономика и математические методы. 1998, Т.

34. Вып. 3. С. 40- С подобного рода воззрениями согласиться нельзя ни по теоретическим, ни по практическим соображениям. Исходя из, в целом правильных, посылок (коррупция всегда использует недостатки системы управления, последние являются в свою очередь ее условием, любое социальное явление, в том числе негативное, имеет в социальном организме свои функции) делаются совершенно неверные выводы о «полезных функциях» коррупции, она объявляется чуть ли не двигателем общественного прогресса.

При очищении трудов «функционалистов» от наукообразной шелухи, нельзя не заметить, что все их доводы сводятся к пресловутой экономической «смазке», а также к тому, что, дескать, бытовая коррупция помогает реализации прав граждан, снимает ненужные барьеры, устраняет действие социально не обусловленных правовых норм. Между тем, и в этих случаях негативные издержки коррупции превышают и так более чем сомнительную «пользу».

Вопреки утверждениям о том, что коррупция подготавливает общественные изменения, она, напротив, фиксирует негативную практику, как бы замораживая существующий порядок. Кроме того, коррупционное «ускорение»

реализации прав одних лиц не может осуществляться без нарушения прав других, попрания не только правовых, но и многовековых нравственных принципов справедливости и равенства граждан перед законом.

Не находит подтверждения и тезис об «экономической целесообразности» коррупции. С. Роуз-Аккерман, на основе анализа множества развивающихся экономик, справедливо отмечает, что «даже если коррупция и экономический рост мирно уживаются, взятки стимулируют новые издержки и приводят к искажению экономических целей»1. И. Шихата пишет: «Коррупция, несмотря на некоторые дивиденды для бенефициариев, тормозит всестороннее развитие общества. Исторически она снижалась с развитием цивилизации и росла с ее деградацией. Уровень цивилизации и темп роста, таким образом, в обратной зависимости влияют на степень развития коррупции»2. Исследования, Роуз-Аккерман С. Указ. соч. С. 4.

Шихата И. Взятка как рента за монопольное положение чиновников // Чистые руки. 1999. №1. С. 36.

проведенные Всемирным банком и другими организациями, показывают, что подкуп и взяточничество вместо того, чтобы способствовать развитию деловой активности, на деле ведут к появлению неимоверного числа новых фактически ненужных правил, применение которых отдано на усмотрение чиновников.

Другими словами, взяточничество порождает новых взяточников, наращивая все новые слои бюрократии, стремящиеся к наживе1. Л.В. Гевелинг в своей коррупции и клептократии в африканских странах, отмечает: «экономикополитические механизмы использования «позитивного потенциала» коррупции (существование которых даже в их теоретическом виде представляется достаточно спорным) практически не действуют в реальной жизни Нигерии, Ганы и многих других стран Африки. Большинство исследователей политической коррупции, как и следовало ожидать, подчеркивают значимость отнюдь не положительного, но отрицательного воздействия этого явления на все стороны социального бытия»2.

Несостоятельность теории «позитивной коррупции» подтверждается многими криминологами. Известный американский профессор Л. Шелли отмечает, что «исследования известных ученых позволяют сделать вывод, что коррупция сокращает экономический рост, и сводят на нет прежние утверждения о том, что коррупция является своего рода необходимой «смазкой» для делового механизма в экономиках, страдающих от последствий чрезмерного планирования»3. Проф. В.А. Номоконов пишет: «Принято считать, что коррупция выполняет роль своеобразной смазки ржавых шестеренок государственного механизма («не подмажешь – не поедешь»). На самом деле истинная роль коррупции в том, что она ведет к еще большей коррозии, деформации государственных институтов, неотвратимо и необратимо разрушая См.: Вульфенсон Дж. Д. Базовая стратегия борьбы с коррупцией / Экономические перспективы. Электронный журнал Информационного агентства США. Том 3. №5. 1998, ноябрь // http://sia.gov/itps/1198/ijpe1198.htm Гевелинг Л.В. Указ. соч. С.41.

Шелли Л. Коррупция и организованная преступность // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. / Под ред. В.В. Лунеева. М., 2001. С. 66.

основы общества и государства»1.

Заметим, что криминологи не впервые сталкиваются с подобного рода «функциональными» теориями: «…преступность является одним из факторов общественного здоровья, неотъемлемой частью здоровых обществ. Итак, преступность необходима: она прочно связана с основными условиями любой социальной жизни, и именно в силу этого полезна, поскольку те условия, частью которых она сама является, сами неотделимы от нормальной эволюции морали и права»2. Вопрос о преступности как «нормальном явлении» всерьез обсуждается криминологами и публицистами и в сегодняшней России 3.

Наблюдая сегодня, применительно к коррупции, очередную реанимацию дюркгеймовской концепции, уместно напомнить, что в криминологии данная теория многократно справедливо критиковалась за необоснованное смешение закономерности явления и его нормальности. То, что определенные факторы с неизбежностью порождают массовое нарушение уголовно-правового запрета, это одно, но то, что такое положение можно считать нормальным, - это уже «Нормально, с каких позиций? Если нормальное, то зачем бороться?»4.

Примечательно, что вопреки утверждениям об идеологической «зашоренности»

советских криминологов, ими не отрицалась закономерность преступности при социализме: «будучи антагонизмом в советском обществе, преступность при социализме тем не менее не случайное, а неизбежное социальное явление»5.

Столь подробная критика «функциональной» теории обусловлена тем, что безобидное, на первый взгляд, теоретизирование, увы, часто является фундаментом под оправдание капитулянтской позиции государства, отказа от борьбы с коррупцией как части государственной политики. Так, газета Номоконов В.А. О стратегии борьбы с коррупцией в России // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. / Под ред. В.В. Лунеева. М., 2001. С. 166.

Дюркгейм Э. Норма и патология // Социология преступности. М., 1966. С. См. например: «Нормальная преступность», или остерегайтесь мифов // Литературная газета. 1997. 15 октября.

Цит. по: Устинов В.С. К вопросу о концепции причин преступного поведения // Криминология: Вчера, Сегодня, Завтра. Труды Санкт-Петербургского криминологического клуба. 2002. № 2 (3). С.79.

Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М., 1969. C. 177.

«Известия» опубликовала на своей первой полосе редакционную статью под заголовком «Коррупция-это хорошо». Неназванные авторы пишут: «…..без нее, коррупции, развалилось бы государство российское: не смогла бы власть ни одно решение провести в жизнь, бизнес - ни одну сделку провернуть, а граждане - ни один бытовой вопрос решить. Надо наконец понять, что коррупция - это наше все. Что коррупция - это хорошо. Многие ученые из числа продвинутых тоже так считают: мол, коррупция - очень удобный, вполне конкурентной борьбы" без "стрелок", неизбежного "мочилова" и прочей "фени". Коррупция, говорят они, - это своего рода "закрытый тендер", который определяет, кто из претендентов на тот или иной лакомый кусочек располагает наиболее мощным ресурсом. Это уже не "у кого ружье, тот и прав", а "у кого руки длиннее, тот и молодец, тому и приз". Своего рода - рынок. Значит – прогресс»1. Опуская вопрос о допустимости в федеральном, далеко не «желтом» издании криминального жаргона, отметим четкость высказанной позиции: бороться с прогрессивным явлением не следует. Несколько более завуалировано проводят эту концепцию ведущие российские «коррупциоведы».

Так, Г.А. Сатаров в своих выступлениях постоянно утверждает, что, при необходимости бороться с коррупцией, нужно остерегаться «резких шагов», иначе «страна рухнет»2. В одном из своих интервью ученый следующим образом обозначил свою позицию: «То есть коррупция настолько проникла в систему социально-экономических, политических связей, что ее грубое уничтожение обрушит эту систему. Понятие «борьба» сопряжено с опасностью не для коррупции, а с опасностью для страны и общества в целом. Здесь скорее уместно слово «лечение». Поздно рассчитывать на хирургическое вмешательство. Операция уже невозможна, так как болезнь запущена настолько, что если вы попытаетесь удалить ее – организм погибнет. Это как рак, пустивший метастазы. Остается только лечить метастазы, а не резать»3.

Коррупция-это хорошо // Известия. 2003. 8 октября.

См. например: Георгий Сатаров: Если коррупцию убрать, страна рухнет // http://www.polit.ru/docs/620694.html Цит. по: Россия во мзде.//Новая газета. 2000. 2-8 ноября.

С размышлениями Г.А. Сатарова согласиться трудно. Используя применяемые автором «онкологические» аналогии, можно сказать, что именно отсутствие оперативного хирургического вмешательства позволяет метастазам коррупции проникать в общественный организм. Неоправданными представляются и опасения Г.А. Сатарова относительно «гибели» общества и страны вследствие решительных действий по борьбе с коррупцией. Гибель в этом случае угрожает коррумпированному политическому режиму, а отнюдь не обществу. Резюмируя критические замечания в отношении теории «позитивной коррупции» приведем слова Ю.В. Голика: «Коррупция ни при каких условиях не может быть нормой. Это всегда патология. Вопрос только в формах и объемах существования этих патологических отклонений. Если патология претендует на норму, то коррупция просто убивает весь социальный организм, как раковая опухоль убивает биологический организм»1.

1.3. Понятие коррупции в уголовном праве и криминологии В российской уголовно-правовой и криминологической науке вопрос о понятии коррупции относится к числу дискуссионных. При всем многообразии взглядов на понятие коррупции среди российских криминологов, нельзя не заметить, что основной «водораздел» проходит между сторонниками «узкой»

трактовки коррупции как подкупа, взяточничества и учеными, придерживающимися «широкого» понимания коррупции как корыстного служебного злоупотребления. Между тем все исследователи видят суть коррупции как социального явления в разложении власти.

Сторонники «узкого» понятия в первую очередь апеллируют к происхождению слова «коррупция» от латинского корня, означающего, на их взгляд, подкуп и предостерегают от широкой трактовки, якобы размывающей сущность данного явления. Так, проф. А.И. Долгова пишет: «Чрезмерно Голик Ю.В. Коррупция в России: норма жизни или патология? // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. / Под ред. В.В. Лунеева. М., 2001. С. 55.

широкое толкование коррупции практически означало объединение под одним термином очень разных по своей криминологической характеристике явлений:

и хищений, и должностных преступлений, и подкупа-продажности (коррупции в собственном смысле слова). Если говорить о порче, разложении, то применительно к коррупции это не «саморазложение» и порча сами по себе, а разложение, порча одного субъекта другим, «совращение». Есть такое крылатое латинское выражение «corruptio optimi pessima», которое издавна переводится на русский язык как «совращение доброго - наибольший грех»1. Под коррупцией данный автор понимает «социальное явление, характеризующееся подкупом-продажностью государственных и иных служащих и на этой основе корыстным использованием ими в личных либо узкогрупповых, корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей»2. Схожую позицию до недавнего времени занимала проф.

Н.Ф. Кузнецова. По ее мнению, коррупция – «социально-негативное явление, выражающееся в подкупе одних лиц другими»3. Критикуя более широкий взгляд на коррупцию, Н.Ф. Кузнецова отмечает: «Именовать коррупцией всю систему корыстных должностных преступлений, например злоупотребление властью, превышение власти, подлоги, не только нецелесообразно, но и несогласуемо с принципом дифференциации вины, ответственности и дифференциации наказания. В уголовном праве это весьма осложнило бы законодательную регламентацию хозяйственных и должностных преступлений, внесло бы путаницу в квалификацию преступлений и их наказуемость» 4. По мнению В.В. Астанина, коррупция – «социально-правовое явление такого разложения отношений в разных сферах управления, которое выражается в Криминология. Учебник для вузов / Под общ. ред. А. И. Долговой. М., 2002. С. 559.

Там же. С.558.

Кузнецова Н.Ф. Коррупция в системе уголовных преступлений. // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1993. №1. С.21.

Там же. С.22.

Отметим, что впоследствии Н.Ф. Кузнецова несколько скорректировала свою позицию. Отмечая, что международно-правовые акты отдают предпочтение более широкой трактовке коррупции, Н.Ф. Кузнецова разделяет, в частности, в уголовной коррупции две подсистемы – взяточничество в широком смысле слова и «преступления коррупционного характера», к которым она относит иные корыстные служебные злоупотребления (См.: Кузнецова Н.Ф. Борьба с коррупцией в странах СНГ / Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. / Под ред. В.В. Лунеева. М., 2001. С. 344.) подкупе-продажности лиц, использующих служебное положение и связанные с ним возможности»1. Ю.М. Антонян считает, что «коррупцию в самом широком смысле можно определить как совершение неких действий лицом, обладающим в силу своего служебного положения необходимыми возможностями, в пользу того, кто незаконно оплатил такое действие. При этом сами действия могут быть вполне законными»2.

Аналогичных взглядов придерживается проф. Н.А. Лопашенко. Ссылаясь на «традиционное значение» слова «коррупция», Н.А. Лопашенко настаивает на том, что коррупция – подкуп и ничто иное: «Именно подкуп, который оборачивается продажностью подкупаемых, характеризует содержание коррупции. Подкуп является стержнем коррупции, присутствует в ней всегда, в обязательном порядке. Злоупотребления должностных лиц и иных служащих, даже носящие корыстный характер, с подкупом не связанные, на мой взгляд, не могут расцениваться как коррупционные. Думаю, что иная позиция, противоправных должностных и служебных деяний и деяний коррупционных.

Между тем, последние далеко не охватывают всех разновидностей неблаговидного и даже преступного поведения должностного лица или служащего.

Коррупционные деяния не сравнимы по степени общественной опасности с должностными и служебными правонарушениями; они гораздо опаснее как раз потому, что всегда представляют собой сделку между должностным или служебным лицом и лицом, заинтересованным в его определенном поведении»3.

Другие ученые определяют коррупцию шире, чем подкуп-продажность должностных лиц, признавая коррупционным любое корыстное злоупотреблеАстанин В.В. Коррупция и борьба с ней в России второй половины XVI-XX вв. (криминологическое исследование). Дисс. …канд. юрид. наук. М., 2001. С.35.

Антонян Ю.М. Типология коррупции и коррупционного поведения // Социология коррупции. Материалы научно-практической конференции. М., 2003. С.37.

Лопашенко Н.А. Противодействие российской коррупции: обоснованность и достаточность уголовноправовых мер // http://sartraccc.sgap.ru./Pub/lopashenko(18-03).htm ние своим служебным положением. По мнению проф. Г.Н. Борзенкова, коррупция - это «разложение управленческого аппарата, основанное на использовании чиновниками своего служебного положения в корыстных целях»1. Проф. В.С. Комиссаров считает, что коррупция – это «использование субъектом управления своих властных полномочий вопреки интересам службы из личной заинтересованности»2. Проф. Б.В. Волженкин полагает, что коррупция – «социальное явление, заключающееся в разложении власти, когда государственные (муниципальные) служащие и иные лица, уполномоченные на положение, статус, авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах»3. По мнению проф. С.В.

Максимова, коррупция - это «использование государственными или иными публичными служащими (в том числе депутатами и судьями) либо служащими коммерческих или иных организаций (в том числе международных) своего статуса для незаконного получения имущества, прав на него, услуг или льгот (в том числе неимущественного характера) либо предоставление названным лицам таких имущества, прав на него, услуг или льгот (в том числе неимущественного характера)»4. Проф. В.В. Лунеев подчеркивает, что коррупция – явление, более широкое, чем взяточничество: «Мы знаем, что коррупция не сводима к взяточничеству. Она охватывает любые злоупотребления должностных лиц, совершенные с корыстной целью»5. Г.К. Мишин также склоняется к широкому пониманию коррупции, определяя ее как «явление в сфере социального управления, выражающееся в злоупотреблении субъектами управления своими властными полномочиями путем их использования в личных (в широком смысле – индивидуальных и групповых, материальных и Борзенков Г.Н. Уголовно-правовые меры борьбы с коррупцией. // Вестник Московского университета. Серия 11 «Право». 1993. №1. С.30.

Комиссаров В.С. Уголовно-правовые аспекты борьбы с коррупцией. // Вестник Московского университета.

Серия 11 «Право». 1993. №1. С.28.

Волженкин Б.В. Коррупция как социальное явление // Чистые руки. 1999. №1. С.30.

Максимов С.В. Коррупция. Закон. Ответственность. С. 9.

Политическая коррупция в России (материалы круглого стола) // Государство и право. 2003. №3. С.105.

иных) целях»1. Подчеркивая, что «понятие «коррупция» и «корыстные злоупотребления по службе» равнозначны по своей сущности и содержанию», П.А. Кабанов дает следующее определение коррупции: «совершение деяния как должностным, так и частным лицом, в результате которого нарушается принцип государственной службы – бескорыстное служение интересам общества, заключающееся в неправомерном завладении должностным лицом материальными ценностями, деньгами или в получении услуг материального характера, а равно предоставление их иными лицами в формах, запрещенных уголовным законом»2.

Широкая трактовка коррупции присутствует и в зарубежной литературе.

Наиболее авторитетный американский юридический словарь Генри Блэка понимает под коррупцией «деяние, совершаемое с намерением предоставить некоторое преимущество, несовместимое с официальными обязанностями должностного лица и правами других лиц», а также «деяние должностного лица, которое незаконно и неправомерно использует свое положение или статус для извлечения какого-либо преимущества для себя или другого лица в целях, противоположных обязанностям и правам других лиц»3.

На наш взгляд, широкое понимание коррупции более правильно как с теоретической, так и с практической (законотворческой и правоприменительной) точек зрения. Не затрагивая «этимологические» аргументы сторонников понималась как разложение власти. Наиболее метко и точно сравнение латинский корень). Так, яркую характеристику коррупции дает А.И.

Кирпичников: «Коррупция-это коррозия власти. Как ржавчина разъедает металл, так коррупция разрушает нравственные устои общества. Уровень коррупции - своеобразный термометр общества, показатель его нравственного Мишин Г.К. Коррупция: понятие, сущность, меры ограничения. С.13.

К данной точке зрения присоединяется в своей диссертации и К.С. Соловьев (См.: Соловьев К.С. Уголовноправовые и криминологические меры борьбы с коррупцией. Дисс. …канд. юрид. наук. М., 2001. С. 142.).

Кабанов П.А. Указ. соч. С.11, 12.

Black’s Law Dictionary. Abridged Sixth Edition. St. Paul MN. 1991. P. 240.

состояния и способности государственного аппарата решать задачи не в собственных интересах, а в интересах общества. Подобно тому, как для металла коррозийная усталость означает понижение предела его выносливости, так для общества усталость от коррупции означает понижение его сопротивляемости»1.

Несомненно, что с историческим развитием, усложнением и совершенствованием форм общественной жизни и управления ею усложнялись и формы негативных социальных явлений, в том числе коррупции. Модель подкупа далеко не всегда охватывает типично коррупционные проявления2. Несомненно прав В.В. Лунеев: «Коррупция не сводится к примитивному взяточничеству, особенно в условиях рыночной экономики, свободной торговли и демократии.

Лоббизм, фаворитизм, протекционизм, взносы на политические цели, традиции перехода политических лидеров и государственных чиновников на должности коммерческих структур за счет госбюджета, перевод государственного имущества в акционерные общества, использование связей преступных Любопытно, что Н.А. Лопашенко, приводя данную цитату В.В. Лунеева, делает принципиально иной вывод: «в любой из перечисленных форм коррупции отчетливо прослеживается ее дву- или много-сторонний характер, характер противоправной сделки».

Позволим себе не согласиться с Н.А. Лопашенко: такой характер прослеживается далеко не всегда. Как раз должностное злоупотребление без признаков подкупа является более частой разновидностью тех действий, о которых говорит В.В. Лунеев. Тем более это относится к другим новым формам коррупции, выделяемым, в частности Б.В. Волженкиным. Ученый отмечает, что для российского управленческого аппарата, независимо от иерархического Кирпичников А.И. Взятка и коррупция в России. СПб., 1997. С.17.

Президент РФ В.В. Путин, выступая на первом заседании образованного Совета по борьбе с коррупцией отметил: «У нас в России под коррупцией в основном понимается взяточничество. Между тем, как социальное явление, коррупция гораздо более сложное образование. А ее последствия крайне негативно сказываются на самых разных сферах государственной и общественной жизни - от экономики до морали». (см:

http://www.radiomayak.ru/interview/04/01/12/27131.html) См.: Лунеев В.В. Преступность ХХ века. М., 1997. С. 269.

уровня, характерны такие проявления коррупции, как «совместительство в коммерческих структурах, подконтрольных государственному или муниципальному служащему или заинтересованных в сотрудничестве с ним;

организация коммерческих структур должностными лицами, использовавшими при этом свой статус; участие в руководстве этими структурами, обеспечение им привилегированного положения; использование служебного положения в процессе приватизации государственных предприятий в целях приобретения их в частную собственность или завладения значительным числом акций самим чиновником, близкими ему лицами или иными частными лицами, в чьих коммерческих структур за счет бюджета; незаконное поддержка и финансирование политических структур, проведения выборов; использование не предусмотренных правовыми актами преимуществ в получении кредитов, ссуд, приобретении ценных бумаг, недвижимости и иного имущества; использование в личных целях и незаконное предоставление конфиденциальной информации;

использование в личных или групповых целях предоставленных для служебной деятельности помещений, средств транспорта и связи, электронновычислительной техники, денежных средств и другого государственного или муниципального имущества; получение за свою служебную деятельность или в связи с ней, за покровительство или попустительство по службе незаконного вознаграждения в виде денег, иных материальных ценностей и выгод, в том числе в завуалированной форме путем выплаты незаконных премий, комиссионных, явно завышенных гонораров, оплаты самому должностному лицу или членам его семьи якобы выполнявшейся работы, поездок за границу, обучения детей за рубежом, приобретения недвижимости и открытия счетов в иностранных банках и т. п.»1. Представляется, что в концепцию «подкупапродажности» данные деяния также не вписываются.

Волженкин Б.В. Коррупция в России. Выступление на «круглом столе» в Американском университете (г.

Вашингтон, США, 25 ноября 2002 г) // http://www.jurfak.spb.ru/centers/traCCC/v_korr_russia.htm Мы согласны с А. Г. Корчагиным и А. М. Ивановым в том, что «механизм коррупции в принципе может предусматривать два варианта коррумпированного поведения: в одном случае имеет место взаимодействие двух субъектов, каждый из которых при помощи коррупционной связи стремится удовлетворить свой интерес, в другом – коррупционная деятельность сводится к действиям лишь одного лица (коррупционера), которое самостоятельно (без взаимодействия с иным субъектом) удовлетворяет свой личный интерес или интерес иного лица (лиц) при помощи предоставленной ему власти»1.

Должностное злоупотребление и взяточничество соотносятся как целое и часть, как общее и специальное деяния. Несомненно, взяточничество является «ядром» коррупции, наиболее опасным ее проявлением, в том числе и ввиду присутствия «активной» стороны подкупа. Тем не менее, считать иные корыстные злоупотребления чем-то сопутствующим коррупции, но ею не являющимся, по меньшей мере, нелогично. Корыстные служебные злоупотребления без признаков подкупа имеют сходную со взяточничеством социальную природу, последствия и мотивацию. На наш взгляд, ключевым признаком при выделении группы коррупционных преступлений является объект посягательства (нормальное функционирование органов власти и управления), а не способ (подкуп).

По нашему мнению, неудачным является употребление Н.А. Лопашенко и некоторыми другими авторами понятия «сделка» применительно к коррупционным отношениям. Сделка, согласно ст. 153 ГК РФ, - действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или гражданско-правовой доктрине, признаются только правомерные действия. В данном же случае использование гражданско-правового термина применительно к преступлениям необоснованно. Кроме теоретико-правовой некорректности использования термина «сделка», нам представляется, что его использование Корчагин А. Г., Иванов А.М. Указ. соч. С. 165.

Несостоятельность подобного рода воззрений нами была обоснована ранее.

Ряд криминологов полагают, что неотъемлемым признаком коррупции является ее связь с организованной преступностью. Такое положение было отмечено еще в 1988 году А.Н. Волобуевым, который полагал, что, если при взяточничестве должностное лицо, совершая преступление, остается членом конкретной государственной системы, где оно занимает определенное положение, то при коррумпировании, регулярно получая определенные материальные вознаграждения от преступников, должностное лицо включается в систему организованной преступности, не позволяющей ему односторонне отказаться от принятой на себя роли1. И.И. Карпец считал, что неотъемлемым признаком коррупции является ее связь с общеуголовной преступностью, чаще всего с организованной ее частью2. Схожий подход наблюдается и в посвященной коррупции работе уфимских авторов3. Этой позиции также придерживались Г.М. Миньковский,4 А.И. Гуров,5 В.С. Овчинский,6 А.Н.

Волобуев,7 М.Н. Зацепин.8 Данный взгляд на проблему коррупции поддерживают и ряд зарубежных ученых, в том числе президент Международной ассоциации уголовного права, профессор Университета Де-Пол (штат Иллинойс, США) Ш. Бассиони.9 Как часть организованной преступности рассматривает коррупцию и проф. Л. Шелли10. Представляется, что именно такое понимание коррупции получило свое закрепление в УК Республики Кыргызстан (ст. 303)11.

Волобуев А.Н. Что такое организованная преступность //Социалистическая законность. 1988. № 9. С. 27.

Карпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность. М., 1992. С. 324-325.

Катаев Н.А, Сердюк Л.В. Коррупция (уголовно-правовые и криминологические аспекты). Уфа, 1995. С.12.

Криминология. М., 1994. С. 292-299.

Криминология: Учебник / Под ред. В.Н. Кудрявцева, В.Е. Эминова. М, 1995. С. 257-263; Профессиональная преступность: прошлое и современность. М., 1990.

Основы борьбы с организованной преступностью / Под ред. В.С. Овчинского, В.Е. Эминова, Н.П. Яблокова.

М., 1996. С.14; Овчинский В.С. Стратегия борьбы с мафией. М, 1993. С.13.

Организованная преступность / Под ред. А.И. Долговой, С.В. Дьякова. М., 1989. С.30-31.

Зацепин М.Н. Предпринимательство и организованная преступность // Следователь: Теория и практика деятельности (Екатеринбург). 1995. № 4. С. 9–10.

См.: Уголовная юстиция: проблемы международного сотрудничества. М., 1994. С.45.

См. Шелли Л. Указ. соч. С. 64-72.

Теоретическое обоснование данной нормы киргизского УК см. в: Байболов К., Сыдыкова Л., Сыдыков А.

Коррупция. Взяточничество. Ответственность. (вопросы теории и практики). Бишкек, 1999.

Признавая, что коррупция является важным, часто необходимым условием существования организованной преступности, полагаем, что выделение Коррупционные деяния могут совершаться и вне связи с организованной преступной деятельностью. Не может, по нашему мнению, служить неотъемлемым признаком коррупции и «устойчивость» связи коррупционера с корруптером (подкупающим). Однозначное же «закрепление» такой связи в понятии коррупции исключает из рассмотрения иные коррупционные проявления, лишенные этого признака, до предела сужая понятие коррупции, исключая из данного понятия не только не связанные с подкупом корыстные служебные злоупотребления, но и взяточничество, лишенное организованного характера.

Представляется необходимым проанализировать определения понятия коррупции, содержащиеся в находившихся на рассмотрении Государственной Думы РФ антикоррупционных законопроектах. Так, первый из них, под названием «О противодействии коррупции», принятый в первом чтении Думой предыдущего созыва в ноябре 2002 г., трактует понятие коррупции следующим образом: «Коррупция (коррупционные отношения) - поиск, установление и поддержание противоправных отношений между специально указанными субъектами коррупции и иными лицами (физическими и юридическими лицами) с целью достижения каждой из сторон своих личных, групповых, корпоративных и корыстных целей1». В данном случае трудно дать оценку этому определению с позиций «широкое-узкое». На наш взгляд, такого рода определение вообще не отражает какую-либо специфику коррупции как социального и правового явления, его введение в законодательство бессмысленно. Кроме того, определение содержит внутреннее противоречие: широко определяя цели коррупции и ее субъектов, авторы законопроекта отождествляют коррупцию с коррупционным отношением, что делает обязательным присутствие другого субъекта, что опять превращает коррупцию во взяточниСм.: http://www.legislature.ru/monitor/korruptsiya/148067.html чество и серьезно ограничивает спектр коррупционных деяний, что не только ошибочно теоретически, но и не соответствует подходу, выработанному международными документами.

В другом законопроекте, под названием «Основы законодательства об антикоррупционной политике», выполненном на более высоком уровне законодательной техники, что было неоднократно подтверждено на научнопрактических конференциях, парламентских слушаниях, в ходе многочисленных экспертиз, в том числе зарубежных1, содержится следующее определение коррупции: «коррупция – подкуп (получение или дача взятки), любое незаконное использование лицом своего публичного статуса, сопряженное с получением выгоды (имущества, услуг или льгот и/или преимуществ, в том числе неимущественного характера) как для себя, так и для своих близких вопреки законным интересам общества и государства, либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу2». Данное определение, по нашему мнению, вполне отражает специфику коррупции как социального явления и соответствует международному подходу. Единственный недостаток коррупции частных управленцев, хотя злоупотребления в негосударственной, «коммерческой» сфере являются важным подвидом коррупции. Да и в самом проекте «Основ» служба в коммерческих организациях и в некоммерческих организациях, не являющихся государственными органами, органами местного самоуправления или их учреждениями относятся к «приоритетным сферам правового регулирования антикоррупционной политики» (ст. 5 проекта).

В проекте «Основ» также предлагается развернутая классификация коррупционных правонарушений, в частности, преступлений. Коррупционные преступления делятся на две группы (ст. 8 проекта).

К «коррупционным преступлениям в форме подкупа» проект относит виновно совершенные общественно опасные деяния, запрещенные под угрозой См.: Лопатин В.Н. Современное состояние и перспективы антикоррупционного законотворчества в России // Материалы научно-практической конференции «Социология коррупции». М., 2003. С. 84-94.

См.: http://www.legislature.ru/monitor/korruptsiya/216592-3.html наказания следующими статьями УК РФ: 141, пункты "а" и "б" части второй (в случае совершения соответствующего деяния путем подкупа); 183 (в случае совершения соответствующего деяния путем подкупа); 184; 204; 210 (при наличии цели совершения любого из тяжких или особо тяжких коррупционных преступлений, перечисленных в части пятой статьи 8 настоящего Федерального закона); 290; 291; 304 и 309 (в случае совершения соответствующего деяния путем подкупа).

К «иным коррупционным преступлениям» при наличии всех признаков коррупции, предусмотренных в приведенном в проекте определении, относятся виновно совершенные общественно опасные деяния, запрещенные под угрозой наказания следующими статьями Уголовного кодекса Российской Федерации:

145; 159, пункт "в" части второй; 160, пункт "в" части второй; 164 (в случаях совершения соответствующего деяния лицом путем мошенничества, присвоения или растраты с использованием своего служебного положения);

170; 188, пункт "б" части третьей (при наличии корыстной или иной личной заинтересованности); 201; 202 (совершенное в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц); 210 (при наличии цели совершения любого из тяжких или особо тяжких коррупционных преступлений, перечисленных в части шестой статьи 8 настоящего Федерального закона); 221, пункт "в" части второй статьи; 226, пункт "в" части второй; 229, пункт "в" части второй; 285; 286 (при наличии у виновного корыстной или иной личной заинтересованности); 288 (при наличии у виновного корыстной или иной личной заинтересованности); 289 и 292. Таким, образом, под «иными коррупционными преступлениями» в проекте понимаются корыстные служебные преступления, хищения, совершаемые с использованием служебного положения, и организация преступного сообщества с целью совершения коррупционных преступлений.

Данный перечень, по существу, не вызывает возражений. Полагаем правильным отраженный в нем широкий подход к коррупции как к корыстному служебному злоупотреблению, не сводимой к взяточничеству и иным формам преступлений, связанных с подкупом», то такое «обособление» не представляется необходимым, по крайней мере, в антикоррупционном законе. Как было отмечено ранее, понятие «корыстное служебное злоупотребление», очевидно понимаемое под коррупцией в настоящем проекте, является общим для всех его разновидностей, в том числе для подкупа.

Формирование законодательного перечня коррупционных преступлений отвечает складывающейся в российском законодательстве тенденции. Так, в последние годы в УК РФ появились понятия «преступления террористической направленности» (ст. 205.1 УК РФ), «преступления экстремистской направленности» (ст. 282.1 УК РФ). Несмотря на то, что данные понятия получили перенесены в текст УК1. Рамки уголовно-правовой коррупции, как и в указанных выше случаях, должны быть законодательно определены. Без определения объекта предупредительной деятельности немыслимо эффективное криминолого-профилактическое законодательство, в том числе законодательство о противодействии коррупционной преступности.

По нашему мнению, перечень коррупционных преступлений, наряду с понятием коррупции, должен быть закреплен в специальном антикоррупционном федеральном законе. Следует с сожалением отметить, что попытки принятия такого закона на протяжении уже более десяти лет (первый проект закона «О борьбе с коррупцией» был представлен в Верховный Совет РФ в 1992 году) оказались неудачными2. В настоящее время работа по разработке и принятию такого закона оказалась фактически «замороженной». Определенный оптимизм вызывает образование в ноябре 2003 г. при Президенте РФ Совета по борьбе с коррупцией3. Одна из первых задач нового консультативного органа, См. например: ст. 3 ФЗ от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом" (с изменениями от 7 августа 2000 г., 21 ноября 2002 г.).

См.: Лопатин В.Н. Указ.соч.

См.: Указ Президента РФ №1384 «О совете при президенте РФ по борьбе с коррупцией» // Российская газета.

2003. 26 ноября.

сформулированных в выступлении на первом его заседании Президентом – выработка понятия коррупции1. Вместе с тем, следует отметить, что такое понятие должно получить окончательное закрепление в тексте федерального закона, идея о принятии которого была «забыта», в том числе и в ходе работы упомянутого консультативного совета.

Большинство зарубежных уголовных кодексов, как и УК РФ, предусматривая ответственность за соответствующие коррупционные преступления, сам термин «коррупция» не используют. В то же время, ряд государств предусмотрели в своем уголовном законодательстве специальные нормы, использующие данное понятие.