«ИСКУССТВО ТИБЕТА (XI-XX ВВ.) КАК ЕДИНАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ СИСТЕМА: ИКОНОЛОГИЯ И ЯЗЫК ОБРАЗОВ ...»

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Московская государственная художественно-промышленная

академия им. С.Г. Строганова»

На правах рукописи

УДК 745/749+7.032(31)

Курасов Сергей Владимирович

ИСКУССТВО ТИБЕТА (XI-XX ВВ.)

КАК ЕДИНАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ СИСТЕМА:

ИКОНОЛОГИЯ И ЯЗЫК ОБРАЗОВ

Специальность: 17.00.04 Изобразительное, декоративно-прикладное искусство и архитектура Диссертация на соискание ученой степени доктора искусствоведения научный консультант – доктор искусствоведения профессор Лаврентьев А.Н.

Москва

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ИСКУССТВО ТИБЕТА: ИСТОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ

ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1. История исследования искусства Тибета

1.1.1. Исследования и экспедиции до конца XIX в. Начало русской тибетологии

1.1.2. Исследования по искусство Тибета конца XIX – первой половины XX в.: подходы к иконографии

1.1.3. Исследования второй половины XX – начала XXI в.: методология и принципы

1.2. Методология исследования искусства Тибета: иконография vs иконология

1.2.1. Иконология как герменевтика сакрального искусства

1.2.2. Иконологический подход в приложении к традиционному искусству Тибета

Глава 2. ТИБЕТСКИЙ БУДДИЗМ КАК СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ ОСНОВА

ИСКУССТВА ТИБЕТА

2.1. Тибетский буддизм как преемник индийской традиции

2.1.1. Общие принципы буддизма махаяны

2.1.2. Ваджраяна в тибетском буддизме

2.2. Картина мира в тибетском буддизме и е отражение в искусстве........ 2.2.1. Космология тибетского буддизма

2.2.2. Человек в картине мира тибетского буддизма

2.3. Образы и символы тибетского буддизма: к иконографии культуры.. 2.3.1. Пантеон тибетского буддизма

2.3.2. Важнейшие символы иконографии тибетского искусства.............

ГЛАВА 3. ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ ИСКУССТВА В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ

СИСТЕМЕ ИСКУССТВ ТИБЕТА

3.1. Живопись Тибета: сюжет и символ

3.1.1. История и формы живописи. Танка, фреска, цакли

3.1.1.1. История и виды танка

3.1.1.2. Способ изготовления танка: духовное делание

3.1.1.3 Композиция, иконография, иконология: от формы к символу.... 3.1.1.4 Колористика и е символизм

3.1.2. Мандала как специфический жанр живописи Тибета

3.2. Скульптура Тибета: объмное воплощение

3.2.1. Развитие тибетской буддийской скульптуры

3.2.2. Металлическая скульптура

3.3. Преходящее как жанр: особые виды изобразительного искусства Тибета

3.3.1. Скульптуры из масла

3.3.2. Песочные мандалы

ГЛАВА 4. НЕИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ ИСКУССТВА В СИСТЕМЕ

ИСКУССТВ ТИБЕТА

4.1. Архитектура Тибета: символизм и ландшафт

4.1.1. Монастырская, дворцовая и храмовая архитектура

4.1.2. Архитектура жилых поселений

4.1.3. Ступа как особый жанр символической архитектуры

4.2. Декоративно-прикладное искусство: ритуальные объекты................. 4.2.1 Молитвенные колеса (барабаны)

4.2.2. Амулеты-намка

4.2.3. Молитвенные флаги

4.2.4. Буддийские чтки

ГЛАВА 5. ЕДИНСТВО И КУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИЧНОСТЬ

ТИБЕТСКОГО ИСКУССТВА КАК СЛЕДСТВИЕ УНИКАЛЬНОСТИ ЕГО

САКРАЛЬНОГО СОДЕРЖАНИЯ

5.1. Содержание искусства как его форма. Композиция и архитектоника искусства Тибета

5.2. Канон в тибетском искусстве как художественный метод сохранения и передачи смыслов

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования Искусство Тибета периода XI-XX вв. связано с эпохой формирования и существования уникального государства буддийской ненаследственной теократии и самобытной системы художественной культуры.

Художественные традиции окружающих стран (Индия, Непал, Китай) были объединены и развиты в Тибете для создания оригинальной образносимволической системы искусства, важнейшей функцией которой стала художественная экспликация духовных истин тибетского буддизма.

Тибетское традиционное искусство включает в себя широкий круг памятников, которые сегодня, как в связи с необратимыми историкополитическими переменами в жизни Тибета, так и в связи с эзотерическим характером памятников, вс ещ недостаточно изучены. По иронии судьбы, масштабное исследование художественного наследия Тибета стало возможно лишь после падения многовековой государственной системы страны, то есть фактически с разрушением живой традиции. Тысячелетиями стоявшие храмовые и монастырские комплексы, уникальные пещерные фрески, богатейшее наследие скульптуры и живописи – невосполнимая бльшая часть этого наследия была разрушена во время «культурной революции», когда из более чем 7000 строений храмовой и монастырской архитектуры в Тибете осталась ничтожно малая часть, в частности только 8 монастырей.

Сохранившиеся памятники, вследствие политики китайских властей в отношении въезда в Тибет и перемещения по стране, малодоступны исследователям-искусствоведам; они подвергаются выборочной реконструкции и при этом становятся сырьм для модных интерпретаций актуальными художниками, отнюдь не стремящимися к оценке или раскрытию исторического наследия.

Тибетский народ в изгнании сохраняет традиции великой культуры, однако сегодня уже не подвергается сомнениям необходимость осмысления многовекового искусства Тибета как единого художественного целого.

Ни одна из стран Европы, Азии, Мезоамерики не сохранила во II тысячелетии н. э. традиции канонического искусства, подобной тому, что была создана в Тибете. Опыт осмысления канонов и образов буддизма, свойственный для буддийского искусства Индии, Непала и Китая, был суммирован, глубоко переработан и развит как художественное единство в культуре Тибета на протяжении всего второго тысячелетия н. э. Ни в одной из буддийских стран в период XI-XX в. н. э. не происходило настолько обширной деятельности в различных направлениях искусства, как это было в Тибете. При этом практика художественного творчества существовала и развивалась в постоянном взаимодействии с его теорией, осмысливаемой в сводах канонического искусства. Существенный вклад в богатство форм традиционной тибетской культуры был внесн этими трактатами об искусстве как пути духовного становления, сочинением которых занимались виднейшие духовные деятели, такие как основатель школы гелугпа Цзонхава (1357-1419). Именно в Тибете представления об искусстве как идеальном выразительном средстве для духовных сущностей и идей буддизма оформились в стройную систему, где каждому оттенку смысла был соотнесн знак, и каждый жест, нюанс архитектуры или колористики получил каноническое значение; и именно здесь эта система была воплощена в единый комплекс искусств, который сегодня по праву признается существенной частью мирового культурного наследия, к сожалению, стремительно утрачиваемого.

Трагические события истории Тибета в XX веке привели к систематическому и массовому разрушению памятников духовного искусства. Несмотря на заявленную китайским правительством реконструкцию памятников тибетского искусства, до сегодняшнего дня сотни величественных культовых строений остаются брошенными, переходя в статус памятников археологии; то же относится к памятникам живописи и скульптуры. Исследование этих памятников и построение общей картины единого художественного пространства иконологии тибетского искусства представляется необходимым также и для фиксации невозвратимо уходящего обнадживающими известия о реконструкции тибетских памятников китайским правительством в действительности открыли новый пласт проблем сохранения культурного наследия страны.

В настоящее время, в связи с продолжающейся экспансией Китая не только в политическую, но и в культурную жизнь Тибета, приходится признать, что восстановление полного облика эзотерического во многом тибетского искусства в полной мере невозможно. Однако задачей современного тибетоведения и искусствоведения в его рамках является утверждение самобытности и уникальности опыта тибетского искусства, так как само завоевание Тибета стало возможным вследствие распространения Китаем мифа о вторичности и даже «извращнности» культуры Тибета как мифологизации стало понятие ламаизма, использованное китайскими политиками для доказательства «перерождения» истинного буддизма в Тибете в некую насильственную теократию, «крепостническорабовладельческий режим». Такого же рода мифы распространяются и о тибетском искусстве, «жемчужине в сокровищнице китайской нации», которое только после «мирного освобождения Тибета» вышло «на широкую сцену служения всему народу»1. Все это побуждает нас сегодня к искусствоведческому анализу памятников тибетского искусства как самостоятельного культурного явления, отражающего самобытность тысячелетней духовной культуры Тибета.

Непонимание смыслов форм и иконографии тибетского искусства ведт к забвению, искажению и уничтожению ценнейшего пласта мирового искусства, к утрате исторической памяти.

Нимацянцзан В.Ц. Исторический статус Тибета Китая. – Пять континентов, 2003. – С.

308, 312.

Исследование и понимание содержательных основ тибетского искусства в его целостности помогает раскрыть его истинную духовную ценность и значение для понимания и практики буддийского вероучения. На идеологическом уровне отказ от осмысления традиционного тибетского искусства, перевод его в разряд «всего лишь» искусства религиозного, то есть мелкого по теме и ограниченного по применению, ведт к непониманию культурообразующей сущности северного буддизма, познание которой немаловажно не только для тибетцев, но и для жителей тех регионов России, которые именно от Тибета восприняли традицию северного буддизма – Бурятии, Туве, Калмыкии, на Алтае, в Забайкальском крае, Иркутской области и пр. Опыт построения единой системы духовного искусства в отдельно взятом государстве сегодня является крайне ценным при поисках самоидентификации российской культуры и церковного сообщества.

Степень изученности темы исследования При всей обширности материала исследования и существенной близости границ страны, исследования по истории искусства и особенно архитектуры Тибета в России появляются в последние десятилетия вс реже, выпускаются большей частью каталоги со вступительными статьями.

Показательно содержание коллективных монографий, сборников статей, материалов конференций по востоковедению, появившихся в последние годы. В особенности немного внимания уделяется содержательным аспектам тибетского традиционного искусства, которое, вследствие сложившегося стереотипного отношения к нему как к «религиозному» и консервативному, не всегда получает достаточно глубокую интерпретацию.

Первые сведения о Тибете в Европе, в частности характеристики тибетского искусства и культуры, были привезены в Европу деятелями католических миссий. Основатели научной тибетологии венгерец Александр Чома де Крш, а также француз Филипп-Эдуар Фуко были составителями тибетских грамматик и словарей.

Отечественная тибетология характеризовалась собственными факторами развития, которые были обусловлены исследованием и описанием народов России и сопредельных территорий, связанных с Тибетом культурой и религией. В результате первых экспедиций, направленных в начале XVIII века Петром I в Сибирь, российские исследователи привезли тибетские материалы, обогатившие созданную в Санкт-Петербурге российскую Академию наук

. Выдвинутая Г.Я. Кером, С.С. Уваровым, И.О. Потоцким идея создания «Азиатской Академии» послужила основанием к открытию в университетах России кафедр востоковедения. Начало научного изучения тибетской культуры в России связано с именем Я.И. Шмидта.

Материалы для исследования буддийской культуры содержатся в отчтах среднеазиатских экспедиций, предпринятых в начале XIX в., до того как владения Далай-ламы стали недоступны для европейцев. Нужно отметить исследования буддийской космологии на материалах северо-буддийских источников в работах основателя научного монголоведения О.М.

Ковалевского. Его ученик А.М. Позднеев опубликовал несколько книг, затрагивавших искусствоведческую тематику; несмотря на компилятивность этих работ, они содержали массу ценного материала, в частности описание не сохранившихся впоследствии памятников.

В период конца XIX – начала XX века (1880-1917 гг.) интерес к Тибету, возросший в мировой культуре, повлк за собой и развитие интереса к тибетскому искусству. В описании путешествия по Тибету известного востоковеда Г.Ц. Цыбикова охарактеризованы многие памятники материальной культуры. Также успешным стало путешествие Б.Б.

Барадийна, посетившего Лавран и оставившего подробное описание этого монастыря, быта его обитателей, а также буддийской философии.

Таким образом, к началу XX века сложилась богатая отечественная традиция изучения тибетского искусства, в которой внимание уделялось религиозным аспектам культуры и своеобразной «инвентаризации»

памятников, то есть формированию свода объектов и их типологии.

Важнейшими задачами исследований тибетского изобразительного искусства стали идентификация изображений (как живописных, так и скульптурных) и создание иконографии. Первым альбомом такого рода стал изданный Е. Пандером «Das Pantheon des Tshangtsha Hutuktu», где были представлены 190 изображений. Немецкий учный проф. А. Грюндевель осуществлял описание крупнейшего собрания буддийских изображений и ламаистских предметов культа, принадлежавших Э.Э Ухтомскому, и перевод части книги Грюндевеля был также издан в серии «Библиотека буддика».

Этот учный первым отметил соотношение иконографических текстов и изображений, отметил важность соблюдения точного канона, то есть задал традицию исследования в русле иконометрии. С.Ф. Ольденбургом в году был опубликован альбом буддийской иконографии, воспроизводящий тибетский ксилограф XVIII в. Для России это было первое издание подобного рода, которым широко пользовались как справочником во всем мире при работе с коллекциями буддийских изображений. С.Ф. Ольденбург отстаивал идею независимости тибетской живописи от китайской традиции в пользу близости к индийской.

В результате экспедиций первой половины ХХ века в научный обиход был введн новый художественный материал, описаны и систематизированы памятники материальной и духовной культуры буддизма; европейские исследователи обратились к изучению буддийской иконографии.

В 1920-30-е годы художественный материал был существенно обогащн благодаря экспедициям Г.Ф. Осборна и Р.Ч. Эндрюса, С. Хедина, X. Хаслунга-Кристенсена. Нужно отметить и сопровождаемые большим фотоматериалом работы по культуре Тибета англо-индийского тибетолога Ч.А. Белла. Особенно богатый искусствоведческий материал был собран в ходе экспедиций под руководством Н.К. Рериха; он стал основой для написания труда Ю.Н. Рериха (1902-1960) «Тибетская живопись», фундаментального исследования по иконографии тибетского буддизма. Надо отметить публикацию Е. Кларком двух буддийских пантеонов, найденных в Пекине А. Сталь-Гольдштейном.

В эти же годы появились исследования авторов из близких к Тибету регионов. Большой вклад в исследования буддийской, в том числе тибетской иконографии, внс Б. Бхаттачарья, в частности он исследовал соотношение «текст-изображение». Эту проблему рассматривали в своих исследованиях другие учные того времени, в частности Элис Гетти (A. Getty) в своей монографии «Боги северного буддизма: их история и иконография» (1914).

самостоятельный характер: отмечает независимость тибетской архитектуры, скульптуры, освободившейся от непальского влияния, а также тибетской живописи, отличающейся крайней яркостью колористики.

Философ-традиционалист Ананда Кумарасвами (A. Coomaraswamy) исследовал искусство буддизма, обобщив свои наблюдения в книге «Элементы буддийской иконографии» (1935). В рамках своей концепции он исследовал буддийское искусство в его соотношении с ведической философией, а также с мировой мистической традицией, то есть в контексте единой примордиальной культуры. Традиционалистский подход позволил автору проводить параллели, облегчающие интерпретацию отдельных символических образов, и применять иконологический по сути метод выхода от символа, образа к его метафизической составляющей.

К середине ХХ века намечается поворот в сторону детализации особенности его историко-культурной эволюции.

Антрополог Американского музея естественной истории Антуанетт Гордон (A. Gordon) опубликовала исследование «Иконография тибетского идентификации персонажа по деталям изображения. Обзорная работа А.

американской интерпретацией художественного наследия Тибета. Нужно участвовавшего в экспедиции С. Хедина, его описание храма Юнхэгун.

итальянским тибетологом Дж. Туччи. В результате экспедиций в Тибет им собраны уникальные исторические и этнографические материалы:

буддийские и бонские тексты, скульптуры, танка, а также фотодокументы.

изобразительный материал в его контексте (изображение – храм). Туччи ошибочно считал, что в Тибете не существовало собственных трактатов по буддийскому искусству, а использовались лишь индийские.

Ученик Туччи Р. Небески-Войковитц в книге «Оракулы и демоны Тибета» (1956), комментируя традиционную иконографию, касался истории происхождения тибетских божеств-защитников, истории бон и более древних традиций, особенностей религиозных ритуалов. Л.А. Уэделл в своей книге «Буддизм Тибета, или ламаизм» (1934) обращался к искусству как способу выражения метафизических религиозных идей. В период середины XX века появились и работы, касающиеся скульптурного наследия Тибета.

Это в первую очередь книги Д. Банерджи «Восточно-индийская школа средневековой скульптуры» (1933), С.А. Сарасвати «Исследование индийской скульптуры» (1957).

Глубоко исследовала вопросы тибетского искусствоведения русская тибетологическая школа в первой половине XX века.

Ленинграде в довоенный период велись исследования по грамматике тибетского языка (Ф.И. Щербатской, А.И. Востриков), исторической литературе (А.И. Востриков), готовился к изданию тибетско-русский словарь; исследовалась традиционная медицина Тибета (Б.В. Семичов), буддийские философские тексты (Ф.И. Щербатской, Е.Е. Обермиллер, С.Ф.

Ольденбург). Блестяще начатая работа прервалась в эпоху репрессий. После возвращения Института из эвакуации Тибетский Кабинет как таковой перестал существовать.

В 1950 г. произошла реорганизация Института востоковедения в Москве. После работы по описанию тибетских документов В.С. ВоробьевымДесятовским (1928-1956) работу по обработке тибетских рукописей и ксилографов продолжили М.И. Воробьева-Десятовская и Е.И. Кычанов. К этому времени коллекция безмерно возросла за счт ксилографов, принятых из Института религии и атеизма АН СССР. Ту незначительную часть фонда, которую удалось разобрать и разложить, пришлось смешать с неразобранными рукописями в связи со срочным перемещением тибетского фонда в 1960 г. в тесное помещение, где всякая работа с рукописями на время стала невозможной. Две небольшие комнаты продолжают оставаться главным хранилищем тибетских рукописей вплоть до настоящего времени.

Нужно отметить работу Asian Classics Input Project по составлению компьютерного каталога данных тибетских рукописей и ксилографов.

Вторая половина XX века для Тибета была ознаменована китайской экспансией; вместе с тем существование тибетского правительства в изгнании приоткрыло духовные традиции Тибета миру, в том числе сделав более доступными материалы по различным видам искусств, технологии их выполнения и символике.

В 1970-е годы в Германии были предприняты серьзные исследования по буддийской иконографии: К. Загастер и Л.Ш. Дагьяб предложили идентифицировать экспонаты по совокупности внешних признаков, надписям и по соотношению с каноническими текстами.

Новые отечественные публикации по искусству северного буддизма стали появляться с конца 1970-х годов. Работы К.М. Герасимовой, в частности монография «Памятники эстетической мысли Востока. Тибетский канон пропорций», вводят в научный оборот новые тексты и факты, раскрывают принципиально новое понимание иконометрического канона как применение философской категории системной меры к эстетическому моделированию иконографического образа.

Книга Л.H. Гумилева «Старобурятская живопись» намечает путь исследования искусства северного буддизма в контексте исторических событий и противоборства религиозных доктрин, сакральной символики и трактовки иконы в качестве своеобразного пиктографического письма. Также Л. Гумилев, вслед за Ю. Рерихом, повторяет мысль о сходстве эстетических плодотворности использования методологии исследования русской иконописи при рассмотрении буддийской живописи.

Работы Е.Д. Огневой, содержащие переводы и комментарии к тибетским текстам, стали весьма важным этапом в развитии теоретической базы исследований иконографии тибетского буддизма. Е.Д. Огнева также исследует принципы классификации иконографии тибетского буддизма, переводит иконометрический трактат средневекового автора Цзонхавы.

Необходимо упомянуть весьма значимые исследования скульптуры комментарии по главнейшим иносказательным образам живописи.

Итогом исследований искусства Тибета конца ХХ века стало обнародование и анализ документов и материалов, указывающих на самостоятельность тибетского искусства по отношении к китайскому и индийскому влияниям. В результате формируется сложная картина взаимоотношений культуры, власти, живописных канонов и религиозных углублнное изучение и анализ данной проблемы.

Межнациональной академии индийской культуры Локеш Чандра. С середины 60-х годов он предпринял труд по публикации нового тибетомонгольского пантеона. Фундаментальным трудом стал 15-томник Л.

Чандры «Словарь по буддийской иконографии», в котором информация систематизирована в алфавитном порядке, сопоставлены образы божеств из разных источников. Эта работа стала настольной для исследователей искусства Тибета. Локеш Чандра пишет: «Тибетское искусство есть иллюстрация понимания внутреннего опыта в паломничестве в бесконечную вездесущность космического сознания. Это очищенная медитативная вселенная, призванная внести в нашу среду равновесие и спокойствие»2.

Труды Локеша Чандры, таким образом, сочетают в себе иконографический (описательный) и иконологический (иносказательный) подходы.

Иконографическая работа ведтся и в нашей стране. В 1970-80-е годы в Ленинградском музее религии и атеизма была предложена система Терентьевым в 1981 году. Это один из наиболее значимых определителей со времени публикации двухтомной энциклопедии буддийских божеств Фредерика Бунса.

С 1990-х годов в России растт число изданий коллекций буддийского искусства (Ц.-Б.Б. Бадмажапов, С.Г. Батырева, A.Л. Баркова, В.В. Деменова, Ю.И. Елихина, А.В. Зорин, Р.Н. Крапивина, И.Ф. Муриан, Т.В. Сергеева, В.Л. Успенский и др.).

Мировая наука последних десятилетий все более активно осваивает культурное наследие Тибета. Европейские учные получили доступ к собраниям рукописей и документов Лхасы. Появилось большое количество ценных изданий. Не прекращается издание монографий и альбомов, посвящнных искусству северного буддизма. Нужно отметить обзорные публикации по истории культуры Тибета британских тибетологов Д.Л.

Снеллгроува, Х. Ричардсона, М. Эйриса. Среди работ, посвящнных архитектуре Тибета, отметим монографии Ф. Денвуда, К. Ларсен и А.

фундаментальные работы У. фон Шредера, а также труды Чандры Л. Риди.

изобразительным искусствам Тибета. Иконографические исследования Lokesh Chandra. Tibetan art. – Niyogi Books, 2008. – P. 6-7.

буддийского искусства продолжает книга С. Лохиа. Историю раннего буддийского изобразительного искусства Тибета рассматривают П. ван Хэм и А. Стерн, Х. Стоддард, С. Коссак и Дж. Сингер. Непальское влияние в тибетской живописи исследовано в работе Д. Джексона. Фрескам XV в.

посвящена одна из работ У. фон Шредера, жанру танка – книга Ф. Сангпо.

Изданы исследования, посвящнные искусству построения песочной мандалы. Наконец, нужно отметить труды китайских исследователей, весьма активно описывающих памятники искусства Тибета. В ряде обобщающих работ последних лет делается попытка осветить искусство Тибета как единый феномен, и представлены различные концепции этого явления.

В исследованиях по искусству Тибета можно выделить два важнейших подхода, касающихся происхождения и самостоятельности культурной заимствованное, с подробным исследованием типологии культурных влияний (работы Р. Фишера, Дж. Туччи), либо акцентируется уникальность тибетского искусства, подчркивается единство его духовной символики разложение культуры на составляющие (или составлявшие е когда-то) части; задачей же обобщающего исследования является синтез, выявляющий закономерности искусства Тибета как целого, как уникального феномена.

Сомнения в трактовке тибетской художественной культуры XI-XX вв.

как собственно «искусства», наблюдаемые в работах современных исследователей, связаны с перенесением на искусство Тибета современного понимания творчества как создания эстетически нового феномена, «открытия по форме и изобретения по содержанию». Требование новизны в искусстве является данностью современного состояния эстетики, – «поэтики художественной модальности» (С. Бройтман), переход к которой в искусстве совершился в середине XVIII – начале XIX в.

В то же время тибетское искусство, гомогенное на протяжении (традиционалистской) эстетики. О противопоставлении традиционалистского (условно «восточного») и современного (условно «западного») подходов к искусству выразительно и точно писал А. Кумарасвами.

«Пред-иконографический» анализ искусства Тибета был задачей тибетологии начала XX века, только определявшейся с объмами и направлениями исследований уникальной культуры. «Иконографический в искусствознания в тибетологии на протяжении XX в. Очевидно, что иконология (или «иконография в широком смысле», как определял е Э.

Панофский), то есть метод интерпретации, представляющий собой скорее синтез, чем анализ, призвана стать методологией обобщения накопленных знаний об искусстве Тибета на излте его истории как независимого, прежде всего в духовном отношении, государства.

Иконологическое исследование тибетского искусства как целостного явления открывает путь к постепенному построению целостной истории традиционного, канонического искусства, что видится важнейшей стратегической задачей современного искусствознания.

Объектом исследования стало тибетское традиционное искусство XI неизобразительное (архитектура, декоративно-прикладное искусство);

теоретические тексты об искусстве и иконометрии (тибетские трактаты и комментарии к ним); историко-культурные и искусствоведческие тексты;

обиходные представления периода об искусстве и культуре Тибета (по изобразительного (танка, цакли, скульптура) и неизобразительного (храмы, монастыри, городское строительство; декоративно-прикладные изделия) искусства Тибета.

Предметом исследования является искусство Тибета как единая художественная система, взятая в совокупности духовно-религиозного и визуально-пластического опыта традиционного канонического искусства и культуры, а также художественные образы и идеи, лежащие в основе традиционного тибетского искусства, изобразительные, структурные, размерно-пропорциональные и формально-композиционные каноны, знаково-смысловое взаимодействие духовного содержания и художественной формы.

Целью исследования стало комплексное рассмотрение искусства Тибета как единой художественной системы, реконструкция смыслопорождающей стороны искусства традиционного Тибета в соотношении его изобразительных и неизобразительных видов и жанров, демонстрация е влияния на художественные формы памятников Поставленная цель определила задачи исследования:

– выявление актуальных и перспективных направлений зарубежного и отечественного искусствоведения Тибета на различных этапах его существования;

– исследование и анализ влияния сакральных постулатов тибетского буддизма на семантику форм в тибетском искусстве;

– анализ школ и жанров живописи традиционного Тибета; выявление их связи с процессами духовного делания и буддийской мыслью;

– анализ роли структурно-художественных форм мандалы как специфического жанра искусства Тибета в интерпретации космологических представлений тибетского буддизма;

– исследование роли иконографических и иконометрических канонов в композиционном и образно-смысловом строе форм тибетской скульптуры, их изобразительных и размерно-пропорциональных особенностях;

– анализ происхождения и сакральных смыслов архитектурных форм;

– исследование специфических архитектурно-пространственных форм в тибетской культуре (ступ, храмов, монастырей, дворцов) в контексте духовных практик и темы памяти в буддийской культуре;

– анализ жанров и форм декоративно-прикладного искусства в контексте взаимодействия культурных, климатических и духовнорелигиозных факторов, концепция ежедневного благочестия как отражения образа жизни и структуры предметного мира.

Хронологические границы исследования охватывают период зарождения, формирования и становления основных жанров изобразительных искусств и форм неизобразительных искусств буддийского Тибета, то есть с XI по середину XX века н. э. Такая широта хронологического охвата неизбежно приводит к фрагментарности охвата материала, однако призвана возместить недостаток (если не полное отсутствие) аналитических искусствоведческих исследований по искусству Тибета. По мере необходимости автор обращался к истории более раннего периода (до XI в. н. э.), связанного со становлением буддийской традиции в Тибете и бытованием местной бонской религии. Кроме того, приводятся примеры и более поздних памятников, конца XX – начала XXI в., в том числе создающихся в настоящее время, сохраняющих тенденции развития традиционного тибетского искусства.

Источники исследования Памятники живописи, скульптуры, архитектуры и прикладного искусства, в т. ч. обследованные автором в составе экспедиций Русского географического общества и Фонда этнографических исследований «На грани миров»; иконографические трактаты средневекового Тибета, как переведнные на русский язык, так и нет; историко-культурные издания, издания по искусству, танка, цакли, скульптуры; графические и письменные источники, позволяющие судить об утраченных памятниках (зарисовки, описания, фотографии). Материалы из тибетского фонда Института восточных рукописей на базе Санкт-Петербургского Филиала ИВ РАН (Санкт-Петербург), из фондов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (Бурятия), Государственного музея истории религии (Санкт-Петербург), Государственного музея искусства народов Востока (Москва). Аутентичные альбомы: Набатчиков В. (сост.) Священные образы Тибета. Традиционная живопись Тибета в собрании государственного музея Востока. – Самара, 2002; Ганевская Э., Дубровин А., Огнева Е. Пять семей Будды. Металлическая скульптура северного буддизма IX-XIX вв. из собрания ГМВ (каталог). – М., 2004; альбомы зарубежных исследователей.

Большую помощь в работе и упорядочении материала оказал электронный каталог буддийских икон танка и цакли из собрания ИВР РАН (сост. А.

Зорин, М.Б. Иохвин и др.).

Методологической основой данной работы является синтетическиинтерпретационное исследование памятников искусства Тибета, которое углубляется анализом тематической современной и исторической литературы, что дат возможность применить к предмету исследования методы иконологии. Большое внимание уделено символической системе воплощения культовой семантики в традиционном искусстве региона. Также в работе последовательно используются исторический и типологический методы, а также метод художественно-стилистического и сравнительного анализа.

Диссертация явилась результатом обобщения многолетних полевых и теоретических исследований автора по изучению памятников тибетского искусства и осмыслению его знаково-символических особенностей.

Научная новизна работы заключается в рассмотрении традиционного тибетского искусства в его целости, с точки зрения не только формальной общности, но и содержательной взаимосвязи. Автором исследован обширный круг теоретических и иконометрических текстов, посвящнных как конкретным памятникам тибетской культуры, так и различным уровням выражения в них сакрального содержания. В научный оборот русской тибетологии введено множество не изученных ранее изданий и памятников.

Впервые в отечественной науке применительно к традиционному искусству апробированные в мировом искусствознании в интерпретационных исследованиях традиционной культуры европейского средневековья и Возрождения. Обращение к культурному наследию буддизма вкупе с исследование конкретных памятников позволило раскрыть и осмыслить место традиционного тибетского искусства в общем контексте мирового традиционного искусства. Анализ философии и теории искусства исследуемой длительной эпохи приводит к пониманию причин преобладания сакрального содержания, что закономерно для канонического искусства.

Интерпретационный анализ не только дополняет существующие аналитические исследования отдельных памятников живописи, скульптуры, архитектуры и прикладного искусства, но и ведт к изменению современного взгляда на искусство Тибета как целое.

Положения, выносимые на защиту.

1. Искусство Тибета обнаруживает себя как самостоятельная художественная система, как внутренне обусловленное культурное целое, на зрелых стадия своего развития не зависимое от внешних влияний других культур и не определяемое ими. Самостоятельность искусства Тибета опирается на его включение в уникальный духовно-культурный комплекс тибетского буддизма и тибетской государственности. Осознание своих духовных лидеров в качестве «тулку» великих деятелей буддизма позволяло тибетцам видеть свою страну во вневременности, как проекцию сакрального мира на мир сансары, и воплощать это видение в памятниках искусства.

2. Построение модели взаимодействия духовно-религиозных и формально-стилистических факторов в развитии искусства Тибета как целостной художественной системы. Отражение религиозной доктрины и пути духовного совершенствования в иконографических и иконометрических канонах изобразительного искусства Тибета, а также неизобразительных видов искусства (архитектуры, прикладного искусства). Искусство, выражая определнное сакральное содержание, было методом освоения бытия.

Иносказательное духовное значение приобретал каждый из объектов ежедневного использования.

3. Композиция и семантика мандалы концентрируют в себе важнейшие философские проблемы буддизма, связанные с взаимоотношениями индивида и Вселенной. Сложное устройство космологии, позаимствованной тибетским буддизмом из индийской мифологии, стало базисом для изобразительных тенденций искусства, в частности символики стихий и элементов пейзажа, а также для обоснования антропологии буддизма.

Искусство Тибета являлось не только результатом усилий буддийской мысли, но и одним из способов осмысления природы божественного, одним из философских аргументов.

С другой стороны, структурная основа мандалы указывает на наличие сквозных закономерностей формообразования, канонов пространственной организации, определяющих структуры, формы и композиции в архитектуре, живописи, прикладном искусстве.

4. Искусство Тибета рассматривается с позиций его духовного наполнения. Многообразие форм выступает как воплощение содержания искусства, однако такой подход выражает не аллегорический аспект (образ дистанцирован от смысла), но символический (образ сливается со знаком, един). Иконография Тибета, как показывает история тибетологии, накопила богатый материал; иконология, являющаяся специальным методом исследования канонического, «сакрального» искусства, искусства традиционалистской эстетики, каким является искусство Тибета, может и должна взять на себя задачи, которые неразрешимы в проблематике иконографии.

Теоретическая и практическая значимость работы Настоящее исследование способствует более глубокому осознанию закономерностей исторического развития тибетского искусства, более полному пониманию основ художественной культуры тысячелетней эпохи.

Исследование отдельных памятников искусства в контексте традиционной иконологии и символики способствует осознанию места тибетского наследия в мировом культурном процессе последнего тысячелетия. Полученные результаты и использованная методология исследования раскрывают возможности углублнного исследования других национальных типов традиционного искусства, прежде всего топологически пограничных с миром северного буддизма.

Предмет, результаты и методика исследования, а также предложенные заключения о статусе канонического искусства могут быть использованы в различных областях искусствоведческой деятельности, а также применены в художественном образовании, в подготовке материалов для лекционных курсов и семинарских занятий.

Апробация работы Поставленные в диссертационном исследовании научные проблемы, основные положения работы и результаты исследований были объектом обсуждения на научных и научно-практических конференциях различного уровня в 2010-2013 гг. Материалы исследования и основные заключения опубликованы в монографиях, в научных и научно-популярных статьях на русском и итальянском языках.

Тезисы работы были использованы при разработке учебного курса «Семантика проектно-графического моделирования в дизайне среды», который автор преподат в МГХПА им. С.Г. Строганова, и курса, читавшегося автором: «Архитектурно-дизайнерские проблемы предметнопространственной среды канонических культур и колыбельных цивилизаций». Положения работы стали основой для разработки автором курса «История средового дизайна: семантика образов» в новом учебном стандарте.

Апробированная методика и некоторые результаты исследования были применены в научном руководстве, а также при консультировании студентов по вопросам подготовки дипломных и курсовых работ.

Отдельные объекты исследования, положения и принципы были использованы в научных консультациях при подготовке материалов Русского географического общества.

Структура диссертации определена поставленной целью и задачами исследования.

Работа содержит введение, пять глав, заключение и приложения, общий объем текста более 11,5 а.л. Заключительная глава и заключение диссертации освещают вопросы взаимосвязи тибетского искусства с другими национально специфическими типами традиционного искусства. Библиографический список содержит более 220 наименований цитированных в исследовании и использованных при его подготовке изданий искусствоведческого, философского, этнографического, исторического, религиоведческого характера. Приложение составляет альбом иллюстраций, содержащий более 200 изображений памятников тибетского искусства.

ГЛАВА 1. ИСКУССТВО ТИБЕТА: ИСТОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ

ИССЛЕДОВАНИЯ

XX век, оказавшийся одним из наиболее драматичных в истории человечества, наглядно продемонстрировал западной цивилизации необходимость поиска мировоззренческих альтернатив, преодолевающих трагическую разорванность субъект-объектной картины мира. Одним из наиболее притягательных ориентиров, примеров незамутннного традиционного опыта восточного мышления, стала культура Тибета как духовный центр буддизма ваджраяны. Вслед за русским исследователем С.Ф.

Ольденбургом исследователи не перестают отмечать «поразительный консерватизм Тибета, представляющего нам удивительный пример страны, письмена которой на протяжении с лишним тысячелетия не подверглись никакому изменению»3.

тибетской культуры в течение XX века исследования по тибетскому искусству немногочисленны. Парадоксальность искусства Тибета как предмета искусствоведческого исследования заключается в отсутствии сколько-нибудь полных и концептуальных трудов, анализирующих это понятие в целостности. В то же время наличествует корпус публикаций по отдельным жанрам живописи Тибета, скульптуре, описания музейных коллекций и собраний.

Искусство, понимаемое в традиции тибетского буддизма как «форма Абсолютной реальности» (по определению тибетского учителя Цзонхавы)4, является неотъемлемой частью многовековой духовной традиции Тибета и е важнейшим способом репрезентации. Вместе с тем исследование искусства Тибета прежде всего в иконографическом (описательно-идентификационном) Ольденбург С.Ф. материалы по буддийской иконографии Хара-Хото (Образа тибетского письма). – СПб.: Товарищество Голике и Вильборг, 1914. – С. 74.

Цит. по: Огнева Е.Д. Тибетский средневековый трактат по теории изобразительного искусства: Дисс. … канд. истор. наук. – М., 1977. – С. 70.

и иконометрическом (каноническом) направлениях должно быть дополнено иконологическим подходом, прежде всего направленным на содержание, а не форму искусства; такой подход способен сказать о многовековой культуре и духовной идентичности Тибета больше, чем самые подробные формальные описания.

Эту точку зрения подчркивает современный исследователь символики тибетской иконографии Р. Бир: «Понимание тибетского искусства через призму истории и искусствоведческой критики стало привычным для западных учных и арт-дилеров. Эта область затрагивает происхождение, идентификацию, датировку, стиль и культурные влияния вместе с часто ненужными словесными описаниями композиций. Об иконографии, символическом или реальном значении в чисто буддийском контексте написано крайне мало Идентификация божества не имеет ценности без понимания его качеств, которые имеют отношение к буддийским учениям, а не к истории искусства»5. Идентификация изображений тибетского искусства и классификация форм архитектуры есть необходимый этап исследования искусства Тибета; вместе с тем этот аналитический этап, длящийся уже не интерпретацией, подходы к которой дат из искусствоведческих дисциплин только иконология.

Ведущий тибетолог XX столетия Ю.Н. Рерих в своей монографии г., посвящнной живописи Тибета, пишет: «В действительности вс ещ невозможно восстановить историю буддийского искусства на всех этапах его развития. Эта грандиозная работа ещ должна быть проделана, и мы можем лишь надеяться, что будущие исследования в данной области приблизят науку к решению этой задачи»6. Тибетология, прошедшая со времн публикации монографии почти столетний путь, действительно заметно Бир Р. Энциклопедия тибетских символов и орнаментов. – М.: Ориенталия, 2011. – С.

xix-xx.

Рерих Ю.Н, Тибетская живопись. – Самара: Агни, 2000. – С. 7.

обогащена материалом, были разработаны многообразные методы его исследования.

Литературу, посвящнную искусству тибетского искусства, мы разделили по хронологическому принципу, так как движение времени определяло как накопление исследовательского материала, так и развитие методологии.

1.1. История исследования искусства Тибета История исследования тибетского искусства неотделима от истории тибетской иконографии, традиционность искусства северного буддизма привели к тому, что тибетологи исследуют вопросы искусства наряду с другими проблемами истории, философии, лингвистики Тибета. Вместе с тем существует ряд специальных искусствоведческих работ по тибетскому искусству, внсших большой вклад в описание искусства Тибета как уникального культурного феномена.

1.1.1. Исследования и экспедиции до конца XIX в. Начало русской тибетологии Первые сведения о Тибете в Европе, в частности характеристики тибетского искусства и культуры, были привезены в Европу деятелями католических миссий. В частности, иезуит Ипполито Дезидери (1684-1733) по возвращении из Тибета написал «Исторические записки о Тибете» в томах7, которые, однако, были опубликованы только в 1950-х гг. Основатели научной тибетологии венгерец Александр Чома де Крш (1784-1842), а также француз Филипп-Эдуард Фуко (1811-1894) были составителями 7 Desideri I., Filippi F. De An Account of Tibet: The Travels of Ippolito Desideri of Pistoia, S.J. 1712-1727. – Routledge, 2004. – 536 p.

тибетских грамматик и словарей.

факторами развития, которые были обусловлены исследованием и описанием народов России и сопредельных территорий, связанных с Тибетом культурой и религией. В результате первых экспедиций, направленных в начале XVIII века Петром I в Сибирь, российские исследователи привезли тибетские материалы, обогатившие созданную в Санкт-Петербурге российскую Академию наук. Выдвинутая Г.Я. Кером (1692-1740), С.С. Уваровым (1786И.О. Потоцким (1761-1815) идея создания «Азиатской Академии» послужила основанием к открытию в университетах России кафедр востоковедения и восточных языков и исследованию, в частности, истории буддизма.

Тибетские тексты, фрески и скульптуры, найденные в 1720-м году в разрушенном ойратском монастыре Аблайн-хит на реке Иртыш, стали предметом исследований академика Г.Ф. Миллера (1705-1783), переведшего одну страницу тибетской рукописи на латынь, а также воспроизведшего в своей книге буддийские изображения и чертежи монастыря9. Некоторые содержатся в описаниях путешествий П.С. Палласа (1741-1811)10.

Начало научного изучения тибетской культуры в России связано с именем Я.И. Шмидта (1779-1847). Нужно отметить опубликованное Шмидтом исследование основных положений буддизма11, а также перевод и публикацию сборника джатак «Дзан-лун» («Мудрый и глупый»)12. Труды Шмидта были продолжены А.А. Шифнером (1817-1879), который, в См., в частности: Уваров С.С. Мысли о заведении в России Академии Азиатской // Вестник Европы. – 1811. – № 1. – С. 27-52; № 2. – С. 94-116.

Mller G. F. De scripttis tanguticis in Sibiria repertis commentatio. – Comment. Acad., t. X, 1747.

10 Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи: В 3 т. – СПб., 1773-1788.

11 Schmidt I.J. Uber einige Grundlehren des Buddismus. // Mem. – 1832. – VI ser., t. 1. – S.

89-120, 221-262.

12 Dzanglung oder der Weise und der Thor, th. I-II, St.-Pbg. – Lpz, 1843.

частности, подготовил к изданию тексты нескольких сутр канонической тибетской литературы13, а также исследовал отдельные сюжеты в буддийской литературе.

Материалы для исследования буддийской культуры содержатся в отчтах среднеазиатских экспедиций, предпринятых в начале XIX в., до того как владения Далай-ламы стали недоступны для европейцев. Это прежде всего экспедиции английских исследователей Т. Маннинга (Th. Manning) и У.

Муркрофта (W. Moorcroft); французских миссионеров-лазаристов Э. Гюк (E.

Huc) и Ж. Габе (J. Gabet), немецких путешественников братьев Герман, Адольфа и Роберта Шлагинтвейт.

Нужно отметить исследования буддийской космологии на материалах монголоведения О.М. Ковалевского (1800-1878)14. Его ученик А.М. Позднеев (1851-1920) искусствоведческую тематику: «Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу»15, перевод и комментарии к «Сказанию о хождении в компилятивность этих работ, они содержали массу ценного материала, описание не сохранившихся впоследствии памятников17.

Нр.: Schiefner A. Das buddihistische Sutra der zwei und vierzig Satze // Bull. hist.-phil. – 1852. – T. IX. – Стлб. 65-78.

Ковалевский О.М. Буддийская космология. – Казань: Университетская Типография, Позднеев А. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу. – СПб.: Тип. Имп. акад.

наук, 1887.

Сказание о хождении в Тибетскую страну Мало-Дербетского Бааза-бакши:

Калмыцкий текст с переводом и примечаниями, составленными А.М. Позднеевым. – СПб., 1897.

Шастина А.М. А.М. Позднеев // Mongolika-VI. Посвящается 150-летию со дня рождения А.М. Позднеева. – СПб., 2003. – С. 7-18; Бембеев Е.В. Лингвистическое описание памятника старокалмыцкой (ойратской) письменности: «Сказание о хождении в Тибетскую страну Малодербетовского Бааза-багши»: дисс. … канд.

филол. наук. – М., 2004. – 142 с.

Таким образом, к окончанию XIX века тибетологией были сделаны первые шаги: были предприняты первые экспедиции, начато исследование культуры Тибета как самобытного явления. Настоящий расцвет тибетологии в мире, выделение тибетского искусства как отдельной области научного исследования, произошл в первой половине XX в.

1.1.2. Исследования по искусство Тибета конца XIX – первой половины XX в.: подходы к иконографии В период конца XIX – начала XX века (1880-е – 1917 гг.) интерес к Тибету, возросший в мировой культуре, повлк за собой и развитие интереса к тибетскому искусству. В этот период исследования включали описания памятников архитектуры, живописи, скульптуры наряду с историкогеографической и этнографической характеристикой экзотического региона.

В этот период была организована Международная ассоциация по изучению Средней и Восточной Азии; основана издательская серия «Библиотека буддика», включавшая лучшие работы тибетологов всего мира, в том числе каталоги искусства и описания памятников. Материалы по тибетскому искусству и культуре были существенно обогащены благодаря экспедициям П.П. Семнова Тян-Шанского, Н.М. Пржевальского, М.В.

Певцова, Г.Н. Потанина, Г.Е. Грум-Гржимайло, В.А. Обручева, П.К. Козлова.

В описании путешествия по Тибету известного востоковеда Г.Ц.

Цыбикова (1873-1930)18, одного из первых иноземных исследователей, тайно достигших Лхасы, охарактеризованы многие памятники материальной культуры. Самоотверженный путешественник посетил и описал важнейшие монастырские центры, сделал ряд уникальных фотографий. Также успешным стало путешествие Б.Б. Барадийна (1878-1939), посетившего Лавран и оставившего подробное описание этого монастыря, быта его обитателей, а также буддийской философии, часть которого была опубликована в серии См.: Цыбиков Г.Ц. Буддист-паломник у святынь Тибета. – Наука, 1991. – 254 с.

«Библиотека буддика»19. Так, Барадийн писал о религиозном значении искусства в Тибете: «Священные изображения, книги и памятники (caitya) являются тремя основными предметами почитания, – символами трх элементов бытия Будды, – тела, слова и мысли. На эти предметы буддист должен смотреть как на символы, как на вспомогательные предметы для вызывания в человеке религиозных эмоций и чувств»20.

К работе по созданию серии «Библиотека буддика» были привлечены крупнейшие специалисты мира. Вдохновителем серии был выдающийся учный-востоковед С.Ф. Ольденбург (1863-1934), с деятельностью которого связано выделение искусства буддизма в качестве отдельного объекта научных исследований, публикация одного из первых в мире каталогов тибетского изобразительного искусства.

Важнейшими задачами исследований тибетского изобразительного искусства стали идентификация изображений (как живописных, так и скульптурных), создание иконографии. Первым альбомом такого рода стал изданный Е. Пандером «Das Pantheon des Tshangtsha Hutuktu», (1890)21, где были представлены 190 изображений.

Немецкий учный проф. А. Грюндевель осуществлял описание крупнейшего собрания буддийских изображений и ламаистских предметов культа, принадлежавших Э.Э Ухтомскому, и перевод части книги Грюндевеля был также издан в серии22. Грюнведель был одним из первых исследователей происхождения художественных особенностей буддийского искусства, который выделил в нем два преимущественных влияния:

персидской и античной культур. Нужно отметить, что этот учный первым отметил соотношение иконографических текстов и изображений, отметил характерную особенность искусства буддизма – соблюдение точности Барадийн Б.Б. Статуя Майтрейи в Золотом храме в Лавране. – Л., 1924. – 116 с.

Барадийн Б.Б. Статуя Майтрейи в Золотом храме в Лавране. – Л., 1924. – С. 3.

Пандер Е. Пантеон Джанджа Хутухты. – Харбин, 1918.

Грюндевель А. Обзор собрания предметов ламаистического культа, ч. I. Тексты, ч. II.

Рисунки. – СПб., 1905.

канона23, то есть задал традицию исследования в русле иконометрии как средства определения канона пропорций и размеров изображения, о котором позже так писала М. Герасимова: «у каждого разряда пантеона – своя мера, свой набор обязательных признаков. Тип телосложения, форма лица, характерная поза глаз – все эти формальные признаки имеют знаковое значение, определяют функциональную и сущностную характеристику божества, указывают на его положение в системе пантеона»24.

В 1903 году С.Ф. Ольденбург опубликовал альбом буддийской иконографии, воспроизводящий тибетский ксилограф XVIII в., напечатанный по книге тибетского ламы Джанжа Ролби Доржи (1717-1786) «Древо собрания 300 изображений» 25. Книга была снабжена тибетским алфавитным индексом и стала первым подобным изданием в России. Ольденбург предложил идентифицировать изображения посредством поиска аналога в альбоме; он одним из первых классифицировал буддийский пантеон на групп. Этим альбомом широко пользовались как справочником во всем мире при определении коллекций буддийских изображений в буддийских музеях26.

Также исследователь впервые описал многие памятники буддийского искусства. С.Ф. Ольденбургом были изданы «Материалы по буддийской иконографии Хара-Хото» (1914)27, в которых, в частности, автор отстаивает идею независимости тибетской живописи от китайской традиции в пользу близости к индийской: «Образа тибетского письма резко отличаются от образов китайского письма и дают неопровержимое доказательство того основного, решающего влияния, которое индийская живопись имела на Grunvedell A. Mythologie du Buddisme an Tibet et en Mongolie. – Leipzig, 1900. – P. 104.

Герасимова К.М. Тибетский канон пропорций // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки / под ред. И.Ф. Муриан. – М.: Наука, 1973. – 25 Сборник изображений 300 бурханов по альбому Азиатского музея имп. АН. С примечаниями, ч. I. Рисунки и указатели. – СПб, 1903. – 115 с.

26 Воробьва-Десятовская М.И., Савицкий Л.С. Тибетоведение // Азиатский музей – ленинградское отделение института востоковедения АН ССР. – М.: Наука, 1972. – С.

27 Ольденбург С.Ф. Материалы по буддийской иконографии Хара-Хото (Образа тибетского письма). – СПб.: Товарищество Голике и Вильборг, 1914. – 80 с.

древнетибетскую Это сразу отграничивает тибетскую живопись от китайской, так как индийская живопись по своим примам есть живопись западная – пластическая»28.

В 1920-30-е годы круг памятников был существенно расширен благодаря экспедициям Г.Ф. Осборна и Р.Ч. Эндрюса, С. Хедина, X.

Хаслунга-Кристенсена. Нужно отметить и сопровождаемые большим фотоматериалом работы по культуре Тибета англо-индийского тибетолога Ч.А. Белла29.

Особенно богатый искусствоведческий материал был собран в ходе экспедиций под руководством Н.К. Рериха; он стал основой для написания труда Ю.Н. Рериха (1902-1960) «Тибетская живопись»30, фундаментального исследования по иконографии тибетского буддизма. Отмеченные этим крупнейшим исследованием по искусству Тибета принципы, цели и проблемы исследования предмета актуальны и сегодня. Так, Ю.Н. Рерих пишет: «Хотя полная история буддийского искусства все ещ не написана, мы уже можем заявлять о единстве его эволюции. творения, порожднные совместным напряжением эллинского гения и индийского духа, вызванные к жизни учением Будды, пронесли свою неповторимую оригинальность через века»31. Отмечая индо-непальское влияние, Ю. Рерих говорит и о развитии самостоятельных школ живописи в Тибете, а затем изображнных героев: будды, бодхисаттвы и пр.

Надо отметить публикацию Е. Кларком двух буддийских пантеонов, найденных в Пекине А. Сталь-Гольдштейном32: первый том включает введение, библиографию, индексы божеств на санскрите, тибетском и Там же. – С. 74.

Bell Ch. A. The People of Tibet. – Oxford: Clarendon Press, 1928. – 319 p.; Bell Ch. A.

The Religion of Tibet. – Oxford: Clarendon Press, 1931. – 235 p.; и др.

30 Roerich G. Tibetan Paintings. – Paris: P. Geuthner, 1925. – 175 p.; Рерих Ю.Н, Тибетская живопись. – Самара: Агни, 2000. – 144 с.

31 Рерих Ю.Н, Тибетская живопись. – Самара: Агни, 2000. – С. 7.

32 Clark E. Two Lamaistic Pantheons: In 2 v. – Harvard, 1937.

китайском языках; второй – иллюстрации. Написанная на эту книгу Ю.Н.

предложение учного: тексты дубтхаб (садхана), введнные в научный оборот Б. Бхаттачарьей, он предложил считать основным источником иконографии.

Большой вклад в исследования буддийской, в том числе тибетской иконографии, внс Б. Бхаттачарья, в частности он исследовал соотношение «текст-изображение»34. В своей монографии «Иконография индийского буддизма», построенной по принципу классифицированного пантеона, Бхаттачарья говорит о важнейшей задаче исследования буддийского представляет реальную сложность, которую не раз пытались преодолеть великие учные»35. Его книга – очередной серьзный шаг на этом пути.

Эту задачу решали в своих исследованиях другие учные того времени, среди работ которых отметим некоторые наиболее важные исследования.

Такова, в частности, книга Элис Гетти (A. Getty) «Боги северного буддизма:

их история и иконография» (1914)36, одна из первых в освещении предмета.

Она замечает, что тибетское искусство «имеет подчркнуто самостоятельный характер»37: отмечает независимость тибетской архитектуры, «отдалнно оригинальность тибетской скульптуры, освободившейся от непальского влияния, а также тибетской живописи, отличающейся крайней яркостью колористики39. Автор замечала: «Исследования иконографии северного Roerich G. Two Lamaist Pantheons by E.Clark // The Vishva-Bharati Quarterly. – 1939. – Vol. 4, part 4. – P. 343-346.

Bhattacharya B. Sadhanamala. In 2 v. – Oriental Institute Baroda, 1925, 1928; Bhattacharya B. The Indian Buddist Iconography. – Calcutta, 1959. – 514 p.

Bhattacharya B. The Indian Buddist Iconography. – Calcutta, 1959. – P. 1.

36 Getty A. The gods of northern Buddhism: their history, iconography and progressive evolution through the northern Buddist countries. – Oxford: Clarendon Press, 1914. – 400 p.

37 Ibid., p. xlv.

38 Ibid.

39 Ibid., p. xlvi.

буддизма находится в зачаточном состоянии»40, и в своей книге значительно расширила существующую иконографическую базу.

Философ-традиционалист Ананда Кумарасвами (A. Coomaraswamy) исследовал искусство буддизма, обобщив свои наблюдения в книге «Элементы буддийской иконографии» (1935)41. В рамках своей концепции он исследовал буддийское искусство в его соотношении с ведической философией, а также с мировой мистической традицией, то есть исследовал буддийское искусство в контексте (и с помощью) единой примордиальной традиции. Собеседниками Кумарасвами в разговоре об искусстве Индии становятся Блейк и Экхарт, Беме и св. Фома; однако эти, казалось бы, чуждые традиции буддизма примеры помогают прояснить механизмы мистического иносказания, используемые в буддийской живописи. На примере только трх важнейших символов, характерных для раннего, неантропоморфного буддийского искусства, – древа жизни, лотоса и колеса, – Кумарасвами строит концепцию искусства буддизма как символического, говорящего об иной реальности. «Неиконический образ не более схож с Первопринципом, символом которого он является, чем «человеческая»

форма. Воображать Его живым Древом, Агнцем или Голубем – такая же теологическая операция, как видеть его Человеком не просто человеком, но Универсальной Формой»42. Говоря о происхождении универсального символизма, Кумарасвами утверждает: «Каким бы именем, личным или сущностным, – Сказанное Слово, Колесо обращений, Древо жизни или Огненный столп, – ни был бы он назван; в какой бы форме он ни представлялся он, Татхагата, Агни Вайшванара, Брама-Праждапати, Христос, или Идея Мухаммада, один и тот же, его трон един»43.

Традиционалистский подход позволяет автору проводить параллели, 40 Ibid., p. vii.

Coomaraswamy A.K. Elements of Buddhist iconography. – Munshiram Manoharlal, 1998.

42 Ibid. – P. 3.

43 Ibid. – P. 59.

применять иконологический по сути метод выхода от символа, образа к его метафизической составляющей.

Антрополог Американского музея естественной истории Антуанетт Гордон (A. Gordon) стала автором книги «Иконография тибетского ламаизма» (1939)44, в которой была предложена первая методика опознания буддийского персонажа исходя из его внешних признаков в их совокупности.

Обзорная работа А. Гордон «Тибетское религиозное искусство» (1952) стала первой американской интерпретацией художественного наследия Тибета. Она содержит обзор основных видов искусства – живописи (в том числе танка), книжной культуры, декоративно-прикладного искусства, а также масляных скульптур, песочных мандал и каллиграфии. Автор приходит к выводам о том, что «искусство Тибета – по-настоящему заключениях е работы есть важное замечание по поводу соотношения традиционного и авторского в живописных работах: «Среди тысяч танка и неисчислимых образов, которые исследовала автор, на удивление мало повторов, несмотря на жсткие канонические ограничения. Очевидно, художники обнаруживали достаточную самостоятельность самовыражения, так как многие работы и образы выполнены с виртуозностью и прекрасным чувством линии, цвета и перспективы»47.

Нужно отметить также работу немецкого исследователя Ф. Лессинга, участвовавшего в экспедиции С. Хедина: он описал храм Юнхэгун, исследовал интерьер и некоторые детали декора, привлекая тексты по иконографии48, что позволило Лессингу исследовать генезис некоторых Gordon A.K. The iconography of Tibetan Lamaism. – Munshiram Manoharlal, 1998. – Gordon A. K. Tibetan Religious Art. – Courier Dover Publications, 2003. – 128 p.

46 Ibid.

47 Ibid.

48 Lessing F., Montell G. Yung-ho-kung, an iconography of the Lamaist cathedral in Peking:

with notes on Lamaist mythology and cult. – Gteborg, Elanders boktryckeri aktiebolag, изображений.

Особенно нужно отметить наследие итальянского тибетолога Дж.

Туччи49. Дж. Туччи был директором основанного в 1933 г. Института для изучения Центральной Азии в Риме50. По замечанию В.М. Монтлевича, материалы экспедиций Туччи бесценны, «ибо время и культурная революция в Китае уже многое погубили» из виденного итальянским тибетологом51.

этнографические источники многочисленны и разнообразны. К их числу относятся буддийские и бонские тексты, скульптуры, танка, а также качественные фотографические снимки (около 12 000). Книги Туччи, также как и работы Е. Кларка, дают тибетский изобразительный материал в его контексте (изображение – храм)52. Трхтомная монография «Тибетские живописные свитки»53 содержит уникальные публикации и материалы не только по живописи, но и по тибетской культуре в целом. Туччи «суммирует исследования, проделанные до него, вводит новые материалы, устанавливает соотношения между текстами и изображениями в его коллекции Книга Д. Туччи и по сей день является основным источником по истории тибетского изобразительного материала, которым пользуются другие исследователи»54. Учный был одним из первых классификаторов различных типов танка: он систематизировал буддийские иконы по внешним признакам:

В частности см. Tucci G. Indo-tibetica 3: I templi del Tibet occidentale e il loro simbolismo artistico. 2 vols. – Roma: Reale Accademia d'Italia, 1935-1936.; Tucci G. Indotibetica 4: Gyantse ed i suoi monastery. 3 vols. – Roma: Reale Accademia d'Italia, 1941.;

Tucci G. Tibetan Painted Scrolls. 3 voll. – Roma: Istituto Poligrafico e Zecca dello Stato, Историография истории Древнего Востока: Иран, Средняя Азия, Индия, Китай / Под ред. проф. В.И. Кузищина. – СПб.: Алетейя 2002. – С. 108.

Монтлевич В.М. От редактора // Туччи Дж. Религии Тибета / пер. с итал. О.В.

Альбедиля. – СПб.: Евразия, 2005. – С. 8-9.

Огнева Е.Д. Тибетский средневековый трактат по теории изобразительного искусства: Дисс. … канд. истор. наук. – М., 1977. – С. 13.

Tucci G. Tibetan Painted Scrolls. 3 voll. – Roma: Istituto Poligrafico e Zecca dello Stato, Огнева Е.Д. Тибетский средневековый трактат по теории изобразительного искусства: Дисс. … канд. истор. наук. – М., 1977. – С. 13-14.

печатные, имеющие золотой фон, вышитые, мандалы и изображающие докшитов, – хотя очевидно, что такая классификация во многом была построена на неравноценных основаниях. Интересно отметить, что Туччи ошибочно считал, что в Тибете не было создано аутентичных трактатов по искусству, а опорой для художников служили индийские труды по иконографии. К.М. Герасимова в 1971 году привела убедительные доводы в пользу того, что в Тибете существовали оригинальные иконометрические сочинения местных авторов.

Учеником Туччи был тибетолог Р. Небески-Войковитц, который в книге «Оракулы и демоны Тибета» (1956)55 касается истории происхождения тибетских божеств-защитников, истории бон и более древних традиций, особенностей религиозных ритуалов, что становится основанием для комментариев к иконографии.

Л.А. Уэделл в своей книге «Буддизм Тибета, или ламаизм» (1934)56, в какой-то мере наследуя методологии А. Кумарасвами, обращался к искусству как способу выражения метафизических религиозных идей; он дат описание монастырей и храмов, образов пантеона, предметов культа, а также символическое истолкование распространнных иносказательных образов – лотоса, мандалы и т д. Он отмечает повсеместную распространнность происхождение символики тибетского искусства.

В период середины XX века появились и работы, касающиеся скульптурного наследия Тибета. Это в первую очередь книги Д. Банерджи «Восточно-индийская школа средневековой скульптуры» (1933)57, С.А.

Сарасвати «Исследование индийской скульптуры» (1957)58. Д. Банерджи 55 Nebesky-Wojkowitz R. de. Oracles and demons of Tibet: the cult and iconography of the Tibetan protective deities. – Book Faith India, 1996. – 666 p.

56 Waddell L.A. The Buddhism of Tibet Or Lamaism. – Cosimo, Inc., 2007. – 624 р.

57 Banerji R.D. Eastern Indian school of medieval sculpture. – Manager of Publications, 1981.

58 Saraswati S.K. A survey of Indian sculpture. – Munshiram Manoharlal Publishers, 1975. – уделяет внимание иконографии буддийской скульптуры, буддийскому пантеону, храмовой архитектуре и искусству литья. С.А. Сарасвати рассматривает индийскую скульптуру в историческом контексте, исследуя происхождение отдельных тенденций в пластике.

В рамках тибетологической работы Института востоковедения в Ленинграде (созданного в 1930 г. на базе Азиатского Музея, Коллегии востоковедов, Института буддийской культуры и Тюркологического кабинета) в довоенный период велись работы по грамматике тибетского языка (Ф.И. Щербатской, А.И. Востриков), исторической литературе, которая включает описания святынь Тибета (А.И. Востриков), готовился к изданию тибетско-русский словарь; исследовалась традиционная медицина Тибета (Б.В. Семичов), буддийские философские тексты (переводы и исследования Ф.И. Щербатского, Е.Е. Обермиллера, С.Ф. Ольденбурга). Однако блестяще начатая работа прервалась в эпоху репрессий: в 1937 г. «почти все темы по тибетологии были сняты»59, и в России «возрождения тибетологии так и не произошло до настоящего времени»60.

После возвращения Института из эвакуации Тибетский Кабинет как таковой перестал существовать. В 1950 г. произошла реорганизация Института востоковедения, когда большая часть сотрудников и библиотеки была переведена в Москву. После работы по описанию коллекции тибетских документов на дереве из района озера Лобнор В.С. Воробьвым-Десятовским (1928-1956) работу по обработке тибетских рукописей и ксилографов продолжили М.И. Воробьва-Десятовская и Е.И. Кычанов. К этому времени коллекция безмерно возросла за счт тибетских ксилографов, принятых из Института религии и атеизма АН СССР. Ту незначительную часть фонда, Воробьева-Десятовская М.И., Савицкий Л.С. Тибетоведение // Азиатский музей – ленинградское отделение института востоковедения АН ССР. – М.: Наука, 1972. – С.

60 Воробьва-Десятовская М.И., Зорин А.В. Тибетология в ИВР РАН [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://tibetica.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_content&task=view&id=579&It emid=99.

неразобранными рукописями в связи со срочным перемещением тибетского фонда в 1960 г. в тесное помещение, где всякая работа с рукописями на время стала невозможной. Эти две небольшие комнаты продолжает оставаться главным хранилищем тибетских рукописей вплоть до настоящего времени.

Нужно отметить работу Asian Classics Input Project по составлению компьютерного каталога данных тибетских рукописей и ксилографов. В году работа по каталогизации фонда завершилась изданием электронного диска61, представляющего собой уникальный опыт презентации тибетского живописного наследия.

Первая половина XX века – период, когда в мировой и отечественной науке произошло значительное развитие в исследовании тибетского искусства. Публикации первых каталогов искусства Тибета, работы С.Ф.

Ольденбурга и А. Грюнведеля означали выделение тибетского искусства как самостоятельного объекта искусствоведческого исследования. Так, иконометрия и иконография искусства рассматривались в первой половине XX в. в работах Б. Бхаттачарьи, А. Гетти, А. Кумарасвами, Ф. Лессинга, Р.

Небески-Войковитц и др. Отдельные виды искусства исследовались в работах: скульптура – в работах Р.Д. Банерджи, С.А. Сарасвати, живопись – в работах Ю. Рериха, Д. Туччи. Отражение философии и религии в искусстве рассмотрено в работе Л.А. Уэдделла. Каждая из работ несла определнную концепцию искусства Тибета, вырабатывались определнные каноны описания предмета. В то время как мировая тибетология укрепляла позиции, отечественная наука о Тибете в конце 1930-х годов понесла невосполнимые утраты, и новые работы по искусству Тибета, несмотря на богатство материала, появились на русском языке только в последние десятилетия XX века.

Каталог буддийских икон танка и цакли: Живописные изображения буддийских учителей и божеств / Российская академия наук, Институт восточных рукописей;

сост.: А.В. Зорин. – СПб., 2009. – 1 CD.

1.1.3. Исследования второй половины XX – начала XXI в.:

методология и принципы Вторая половина XX века для Тибета была ознаменована китайской экспансией, что стало невосполнимой потерей не только в социальнополитическом плане, но и в отношении традиций тибетского искусства.

Однако мировая тибетология набирала вс больше материала; существование тибетского правительства в изгнании приоткрыло духовные традиции Тибета миру, в том числе сделав более доступными материалы по различным видам искусств, технологии их выполнения и символизму.

исследования по классификации и подробному описанию буддийской иконографии. К. Загастер (K. Sagaster)62 и Л.Ш. Дагьяб (L.S. Dagyab) открыли несколько направлений работы по систематизации материала: они предлагали идентифицировать памятники искусства по сумме внешних признаков, а также согласно имеющимся на них надписям и по соотношению их с каноническими текстами.

Новые отечественные работы об искусстве буддизма стали вновь появляться с конца 1970-х годов. В это время были опубликованы важнейшие переводы и комментарии иконометрических источников;

наиболее значимые из них рассмотрим.

Работы К.М. Герасимовой64, в частности, монография «Памятники эстетической мысли Востока. Тибетский канон пропорций», вводят в научный оборот новые тексты и факты, раскрывают принципиально новое понимание иконометрического канона как применение философской Sagaster K. Die Weisse Geschichte. – O. Harrassowitz, 1976. – 489 p.

Dagyab L.S. Tibetan Religious Art: Texts. – Harrassowitz, 1977.

Герасимова К.М. Тибетский канон пропорций // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки / под ред. И.Ф. Муриан. – М.: Наука, 1973;

Герасимова К.М. Читралакшана в тибетском и монгольском текстах Данчжура // Средневековая культура Центральной Азии: письменные источники. – Улан-Удэ: БЦ категории системной меры к эстетическому моделированию иконографического образа. К.М. Герасимова убедительно доказала, что «с VII по XIII века шл процесс накопления знаний, содержащихся в буддийских источниках из Индии, и только в XIV-XV веках начинает складываться собственно тибетская традиция»65.

посвящнная анализу памятников культуры, смежной с Тибетом, содержит некоторые интересные наблюдения. Так, автор проводит параллель между Тибетом и Византией как двумя важнейшими духовными центрами: «В отличие от западноевропейцев, мусульман и китайцев, распространявших свои принципы цивилизации силой оружия и заливавших кровью захватываемые ими земли, Византия и Тибет претендовали на господство только над душами и сердцами. Они высылали учителей, а не завоевателей.

Именно поэтому приняли воинственные русы из рук бородатых монахов в чрных рясах, а неукротимые монголы от бритоголовых лам в жлтых плащах грамотность, образованность и художественные вкусы»67. Также Л.

Гумилв, вслед за Ю. Рерихом, повторяет мысль о сходстве эстетических установок творцов икон: «Буддийская иконопись, подобно христианской, ограничена религиозно-эстетическим каноном, обусловливающим формы и атрибуты изображаемых божеств и святых, но также дат возможность для проявления творческой индивидуальности художника внутри канона»68, что говорит о плодотворности использования методологии исследования русской иконописи при рассмотрении буддийской живописи.

Во вводной статье, посвящнной буддийскому искусству в целом, Л.Н.

Гумилв весьма ярко и точно характеризует буддийское изобразительное Герасимова, К. М. Памятники эстетической мысли Востока. Тибетский канон пропорций. – Улан-Удэ: БКИ, 1971. – С. 29.

66 Гумилв Л.Н. Старобурятская живопись. Исторические сюжеты в иконографии Агинского дацана [Изоматериал] Альбом. – М.: Искусство. 1975. – 156 с.

67 Там же. – С. 3.

68 Там же. – С. 5.

искусство: «Ни одна из религиозных систем мира не имеет столь развитой иконографии, как буддизм. Количество и разнообразие изображений, подлежащих почитанию, в буддизме (ламаизме) кажется на первый взгляд беспредельным, но при пристальном изучении обнаруживается, что разнообразие заключено в строгую систему, а трактовка сюжетов подчинена не менее строгому канону. Однако остатся место и для личного творчества, Содержание и смысл буддийской иконы всегда вложены в образ отвлечнной идеи, воплощнной в линии и краски. Часто это милосердие или мудрость, не реже – гнев и ревность к вере, иногда воздаяние за грехи или устрашение, а также встречаются даже образы сторон света – севера, юга, востока и запада – или отдельных профессий, например медицины. Это скорее символические знаки, чем картины, но фигуры антропоморфны, и эстетический канон выдержан необычайно строго. Эти особенности, с одной стороны, затрудняют восприятие изучаемого нами искусства, так как для понимания картины знание сюжета обязательно, а с другой – раскрывают широкие горизонты восточной эстетики и этики, а также истории»69. Замечание Л.Н. Гумилва констатирует принципиальные особенности буддийского искусства: оно, следуя философскому принципу объединения противоположных начал, особым образом объединяет дихотомически разорванные свойства: каноничность и личное творчество;

символичность и антропоморфность. Соединение требований канона (философски-религиозно мотивированной эстетической традиции) с личным творчеством, а иносказательности с правдоподобием позволяет говорить об искусстве, в частности Тибета, именно как об искусстве, а не механическом воспроизведении раз принятых канонов.

Работы Е.Д. Огневой70, содержащие переводы и комментарии к Огнева Е.Д. Структура тибетской иконы (на примере цокшина Цзонхавы ) // Проблемы канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. – М., 1973. – С. 103-112; Огнева Е.Д. Тибетский средневековый трактат по теории изобразительного искусства: дисс. … канд истор. наук. – М., 1979. – 349 с.; Огнева тибетским текстам, стали весьма важным этапом в развитии теоретической немаловажное замечание о политическом аспекте исследования тибетского искусства: актуальность исследования, в частности, письменных источников с теоретическим обоснованием изобразительного материала в традиционной тибетской культуре «имеет прямое отношение к проблеме индо-тибетских культурных контактов в связи с борьбой против маоистских концепций об изначальной «китайской основе» тибетской культуры»71. Е.Д. Огнева также исследует принципы классификации иконографии тибетского буддизма, переводит иконометрический трактат средневекового автора Цзонхавы72.

Необходимо также упомянуть весьма значимые исследования Э.В.

Ганевской, связанные с северо-буддийской металлической скульптурой в Дьяконовой75 и др. Публикации Н.Л. Жуковской о ламаизме с опорой на Е.Д. Жанры в тибетском искусстве // Искусство и культура Монголии и Центральной Азии. – М., 1983. – Ч. 2. – С. 87-97; Огнева Е.Д. Боги снежных гор: музеи Украины:

сакральное искусство в традиции тибетского буддизма. – Одесса: Астропринт, 2008. – Огнева Е.Д. Тибетский средневековый трактат по теории изобразительного искусства: дисс. … канд. истор. наук. – М., 1979. – С. 5.

Ганевская Э.В. Средневековая бронзовая буддийская скульптура индо-непальского круга (VIII- XII вв.): дисс.... канд. искусствоведения. – М., 1984. – 221 c.; Ганевская Э.В., Карпова Н.К. Искусство Индии. – М.: Сорек-Полиграфия, 1992. – 48 с.; Пять семей Будды (металлическая скульптура северного буддизма IX – XIX вв. из собрания ГМИНВ) / Сост. Е.Д. Огнева, Э.В. Ганевкая, А.Ф. Дубровин. – М., 2004. – 362 с.;

Ганевская Э.В. К вопросу об интерпретации канонического образа в художественной традиции буддийских стран // Искусство Востока. Художественная форма и традиция.

Сборник статей / отв. ред. И.Ф. Муриан. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. – С. 110-131.

Дубровин А.Ф. Буддийская металлическая скульптура Тибета: (Атрибуция и датировка по материалам химико-технологических исследований):

Автореферат дисс.

… канд. ист. наук. – М., 1989. – 20 с.

Дьяконова Н.В. Материалы по культовой иконографии Центральной Азии домусульманского периода // Труды государственного Эрмитажа. Культура и искусство народов Востока. – Л.: Издательство государственного Эрмитажа, 1961. – главнейшим иносказательным образам живописи (мандала, лотос, ваджра и т.д.) 76.

Межнациональной академии индийской культуры Локеш Чандра (Lokesh Chandra). С середины 60-х годов он предпринял труд по публикации нового тибето-монгольского пантеона, насчитывающего 510 изображений из изображений, известных как «500 богов Нартана», 1200 изображений из Лхасского ксилографа Бхадракальпикасутры77. Эта работа стала весьма важным материалом для исследователей тибетской культуры.

Фундаментальным трудом стал 15-томник Л. Чандры «Словарь по буддийской иконографии». Индийский учный, являющийся одним из лидеров мировой тибетологии, классифицировал огромное количество памятников и образов в алфавитном порядке, для чего им были сопоставлены образы божеств из различных источников. Многотомный определительэнциклопедия стал первым опытом такого масштаба, удачно соединившим описание, классификацию, обобщение и удобную форму для пользователя массы разнообразного материала по буддийской иконографии. Издание графического материала: фотографий, рисунков, схем как существующих, так и уже исчезнувших памятников буддийского искусства. «Пятнадцать фолиантов стали итогом пятидесятилетнего труда учного, в нем представлен материал за двадцать веков и все страны и регионы, охваченные буддийским влиянием. В словаре указаны двенадцать тысяч основных и второстепенных божеств, их основные символы, детали, атрибуты. Каждому датся наименование на санскрите, тибетском, китайском, монгольском и других языках. где это возможно представляется формирование образа в Жуковская Н. Л. Ламаизм и ранние формы религии. – М., 1977. – 200 с.

Lokesh Chandra. A new Tibetan-Mongol Pantheon. – Dehli, 1964.

Lokesh Chandra. Dictionary of Buddhist iconography / Volumes 1-15. – New Delhi: Aditya Prakashan, 2000-2005.

исследователей искусства Тибета, неоценимым подспорьем в идентификации изображений и скульптур.

Локеш Чандра также – автор тибето-санскритского словаря, работ по истории тибетской литературы80, по буддийской иконографии81, обращается и к искусству Тибета в целом82. Его книга «Тибетское искусство»

представляет собой введение в исследование многовекового наследия тибетской традиции. Книга включает вводную часть («Тибет: земля благовоний и тишины»), введение в иконографию буддийских божеств, героев и царей; обозрение важнейших видов искусства: мандал, танка, ступ.

Локеш Чандра рассматривает искусство Тибета как процесс и результат самопознания человека, утверждая, что буддийские божества, изображаемые на танка и в скульптурной форме, – не что иное, как репрезентации внутреннего потенциала человека; это только символы абстрактных качеств, эманаций как отдельных личностей, так и универсального духа. Он пишет:

«Тибетское искусство есть иллюстрация понимания внутреннего опыта в паломничестве в бесконечную вездесущность космического сознания. Это очищенная медитативная вселенная, призванная внести в нашу среду равновесие и спокойствие»83. Локеш Чандра замечает далее: «Тибетское искусство тесно связано с ритуалом и медитацией. Не может быть художником тот, кто не настроил себя на божественные миры, которые он метафизическую составляющую он прослеживает в свом исследовании изображений. Труды Локеша Чандры, таким образом, сочетают в себе Шишин М.Ю. Локеш Чандра и его труд «Словарь буддийской иконографии» // Мир науки, культуры, образования. – 2011. – № 4 (29). – С. 370.

Lokesh Chandra. Materials for a history of Tibetan literature. – International Academy of Indian Culture, 1963. – 289 p.

Lokesh Chandra. Buddhist iconography. Dictionary of buddhist iconography. – International Academy of Indian Culture, 2002. – 344 p.

Lokesh Chandra. Tibetan art. – Niyogi Books, 2008. – 216 p.

иконографический, описательный, и иконологический, иносказательный подходы.

Иконографическая работа ведтся и в нашей стране. «При издании тибетского изобразительного материала основным принципом служит соотношение текст – альбом – изображение, несмотря на всю его трудомкость»85. В 1970-1980-е годы в Ленинградском музее религии и атеизма была предложена новая система определения буддийских изображений, опубликованная А.А. Терентьевым в 1981 году в сборнике музея; в 2003 году она вышла отдельным справочным пособием86. Хотя, как последовательно упорядоченной совокупности признаков, как это делается, скажем, таксономами в ботанике или энтомологии, была очевидна»87, ранее подобного определителя создано не было. В книге приведены таблицы иконографических элементов с их санскритскими, тибетскими, русскими и английскими названиями, предлагается стандарт описания буддийских изображений, на основе которого создан определитель с базой данных, включающей около 5000 образов и 7000 имн; однако в книге была опубликована только часть определителя, позволяющая идентифицировать 1052 образа или, наоборот, – узнать по имени, как выглядят примерно буддийских персонажей. В Приложении содержатся оригинальные тибетские иконографические материалы: 84 махасиддхи и впервые опубликованный пантеон Калачакра-тантры из 156 образов. Это один из наиболее значимых определителей со времени публикации двухтомной энциклопедии буддийских божеств Фредерика Бунса88.

С 1990-х годов в России возрастает число изданий, посвящнных Огнева Е.Д. Тибетский средневековый трактат по теории изобразительного искусства: Дисс. … канд. истор. наук. – М., 1977. – С. 14.

86 Терентьев А. Определитель буддийских изображений. – СПб.: Нартанг, 2003. – 304 с.

87 Там же. – С. 3-4.

88 Bunce F. W. An Encyclopaedia of Buddhist Deities, Demigods, Codlings, Saints & Demons: In 2 v. – New Delhi, 1993.

коллекциям буддийской живописи и скульптуры, а также публикаций, связанных с проблемами определения изображений и особенностями национального стиля различных школ буддийского искусства (Ц.-Б.Б.

Бадмажапов89, С.Г. Батырева90, A.Л. Баркова91, В.В. Деменова92, Ю.И.

Елихина93, А.В. Зорин94, Р.Н. Крапивина95, И.Ф. Муриан96, Т.В. Сергеева97, В.Л. Успенский98 и др.).

Бадмажапов Ц.-Б.Б. Иконография и искусство тибетского буддизма // Тибетский буддизм. Теория и практика / под ред. Н.В. Абаева. – Новосибирск: Наука, 1995;

Бадмажапов Ц.-Б.Б. Тибетские традиции в буддийской иконографии Бурятии // Тибетский буддизм. Теория и практика / под ред. Н.В. Абаева. – Новосибирск: Наука, 1995; Бадмажапов Ц.-Б.Б. Скульптура тибето-монгольской ваджраяны XVII – нач. XX вв. // Буддизм в контексте истории, идеологии и культуры Центральной и Восточной Азии. – Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, Батырева С.Г. Старокалмыцкое искусство XVII – начала ХХ в. – М.: Наука, 2005. – Баркова А.Л. Буддийская живопись в собрании Международного Центра Рерихов // Ю.Н. Рерих. Тибетская живопись. – М., 2000; Баркова А.Л. Мифологические универсалии в тибетской иконографии // Человек и природа в культурной традиции Востока. – М., 2004.

Деменова В.В. Ре-презентация и Со-крытие Природы Истинного в буддийском искусстве// Уральское востоковедение: Международный альманах. Выпуск 3. – Екатеринбург: УрГУ, 2008 – С. 24-30; Деменова В.В., Уроженко О.А. Пространство смыслов буддийской металлической скульптуры. Монография. – Екатеринбург: Урал.

университет, 2010. – 144 с.

Елихина Ю.И. Культ бодхисаттвы Авалокитешвары и его земных воплощений в истории тибетской государственности VII-XIX вв.: Автореферат дисс. … канд. истор.

наук. – СПб., 2006. – 20 с.; Пещеры тысячи будд: Российские экспедиции на Шелковом пути: К 190-летию Азиатского музея: каталог выставки / науч. ред. О.П.

Дешпанде – СПб.: Гос. Эрмитаж, 2008. – 480 с.

Каталог буддийских икон танка и цакли. Живописные изображения буддийских учителей и божеств [Электронный ресурс] / Автор идеи, руководитель и основной исполнитель проекта – к. ф. н. А.В. Зорин. – СПб., 2009. – 1 электрон. опт. диск (DVDROM).

Крапивина Р.Н. К интерпретации двух изображений сиддхов // Использование буддийских культовых коллекций. – Л., 1981.

Муриан И. Ф. Искусство Непала. Древность и средневековье. – М.: Восточная литература, 2001. – 119 с.; Муриан И. Ф. Китайская раннебуддийская скульптура IVVIII вв. в общем пространстве «классической» скульптуры античного типа. – М.:

КомКнига, 2005. – 200 с.

Сергеева Т.В. Иллюстрации к трактату «Голубой берилл» // Атлас тибетской медицины. – М.: АСТ, 1998. – С. 44-53; Сергеева Т.В. Священные образы Тибета:

традиционная живопись Тибета в собрании Государственного музея Востока. – Самара, 2002.

Успенский В.Л. Буддийский канон // Книга Монголии. – М.: Книга, 1988. – С. 191Catalogue of the Mongolian Manuscripts and Xylographs in the St. Petersburg State University Library / Compiled by V. L. Uspensky with assistance from O. Inoue. Edited and Мировая наука последних десятилетий все более активно осваивает культурное наследие Тибета. Европейские учные получили доступ к собраниям рукописей и документов Лхасы. Появилось большое количество ценных изданий. Не прекращается издание монографий и альбомов, посвящнных искусству северного буддизма.

Нужно отметить обзорные публикации по истории культуры Тибета британских тибетологов Д.Л. Снеллгроува, Х. Ричардсона99, М. Эйриса100.

Среди работ, посвящнных архитектуре Тибета, отметим монографии Ф.Денвуда101, К. Ларсен и А. Синдинг-Ларсен102. Среди работ по скульптуре Тибета выделим фундаментальные работы У. фон Шредера103, а также труды Чандры Л. Риди104. Символика ступы рассмотрена, в частности, в книге А.

Снодграсса105 и в коллективной монографии «Ступа: культ и символика»106.

изобразительным искусствам Тибета. Иконографические исследования буддийского искусства продолжает книга С. Лохиа107. Историю раннего буддийского изобразительного искусства Тибета рассматривают П. ван Хэм и А. Стерн108, Х.Стоддард109, С. Коссак и Дж. Сингер110. Непальское влияние Foreword by T. Nakami. – Tokyo: Institute for the Study of Languages and Cultures of Asia and Africa, 2001. – XV, 530, 186 pp.

99 Snellgrove D.L., Richardson H.E. A Cultural History of Tibet. – London: Weidenfeld & Nicolson. – 307 p.

100 Richardson H., Aris M. High Peaks, Pure Earth: Collected Writings on Tibetan History and Culture. – Serindia Publications, 1998. – 777 p.

101 Denwood Ph. Tibetan architecture. – Aris & Phillips. 2001.

102 Larsen K., Sinding-Larsen A. The Lhasa atlas: traditional Tibetan architecture and townscape. – Serindia Publications, Inc., 2001. – 180 p.

103 Schroeder U. von. Buddhist sculptures in Tibet. – Visual Dharma Pub., 2001. – 1343 p.;

Schroeder U. von. 108 Buddhist Statues in Tibet: Evolution of Tibetan Sculptures. – Serindia Publications, 2008. – 212 p.

104 Chandra L. R. Himalayan bronzes: technology, style, and choices. – Associated University Presse, 1997. – 341 p.

105 Snodgrass A. Symbolism of the Stupa. – Cornell University Southeast Asia Program Publications, 1985. – 469 p.

106 Stupa Cult and Symbolism / Lokesh Chandra, G. Roth, F.-K.& E. K. Tanakaa. – Yamamoto and Sharma, 2009. – 246 p.

107 Lohia S. Lalitavajra's Manual of Buddhist Iconography. – Aditya Prakashan, 1994. – 283 р.

108 Ham P. Van, Stirn A. Forgotten Gods of Tibet : Early Buddhist Art in the Western Himalayas. – Paris: Editions Menges, 2008. – 160 p.

в тибетской живописи рассмотрено в работе Д.Джексона111. Фрескам XV в.

посвящена одна из работ У. фон Шредера112, жанру танка – книга Ф.

Сангпо113. Изданы исследования, посвящнные искусству построения исследователей, весьма активно описывающих памятники искусства Тибета Некоторые работы посвящены отдельным темам в искусстве Тибета;

таковы работы Г. Муллина о ранних тибетских изображениях Будды116 и об иконографии Будды в раю117, о тематике сострадания и реинкарнации в тибетском искусстве (в соавторстве с Д.Тулку)118, К. Танако – об отсутствии изображений Будды в раннем буддийском искусстве119, К. Браун – об изображениях отпечатка ладони и ступы в буддийском искусстве120. Книга исследователя буддизма Джонатана Лэндо (Jonathan Landaw) и исследователя тибетской живописи, художника Энди Уэбера (Andy Weber) «Образы просветления: тибетское искусство в практике»121 также построена по 109 Stoddard H. Early Sino-Tibetan Art. – Orchid Press, 2009. – 140 р.

110 Kossak S.M., Singer J.C. Sacred Visions; Early Paintings from Central Tibet. – 1999. – 111 Jackson D. P. Nepalese Legacy in Tibetan Painting. – University of Washington Press, 2010. –288 p.

112 Schroeder U. von. Empowered Masters: Tibetan Wall Paintings of Mahasiddhas at Gyantse.

– Serindia Publications, 2006. – 224 р.

113 Sangpo Ph. Thanka Painting of the Tsang-pa Tradition of Tibet. – New Delhi: Indraprastha Press, 2003. – 272 p.

114 Bryant B. The Wheel of Time Sand Mandala: Visual Scripture of Tibetan Buddhism. – HarperCollins, 1994. – 288 p.

115 См., в частности: Thangkas Buddhist Painting of Tibet. – Hong Kong: Commercial Press, 2004. – 292 p.; Buddhist Statues of Tibet. – Hong Kong: Commercial Press, 2004. – 270 p.

116 Mullin G.H. Mirror of the Buddha: Early Portraits from Tibet. – Rubin Museum of Art, 117 Buddha in Paradise, – Rubin Museum of Art, 2007. – 169 p.

118 Mullin G.H., Tulku D. Compassion and Reincarnation in Tibetan Art. – Tibet House, 1999.

119 Tanako K. Absence of the Buddha Image in Early Buddhist Art. – D.K. Printworld, 1998. – 120 Brown K.H.S. Eternal Presence: Handprints and Footprints in Buddhist Art. – Katonah Museum of Art, 2004. – 80 p.

121 Landaw J., Weber A. Images of enlightenment: Tibetan art in practice.– Snow Lion Publications, 2006. – 264 p.

принципу объектов, а не жанров искусства: она представляет собой своего иллюстрациями.

Не остались без внимания и отдельные виды декоративно-прикладного искусства Тибета. Ковроткачеству посвящена работа Т. Коула122, ювелирное дело рассмотрено в книге Дж. Кларка123, образцы резьбы по дереву исследованы в книге Ш. Рани124. Мебель Тибета, в том числе в качестве ритуального объекта, рассмотрена в работах Д. Камански125 и К. Бакли126.

Тибетские артефакты разного типа – ритуальные объекты, книги, мебель, представлены в иллюстрированном издании «Тибетские артефакты»127.

Исследования по искусству Тибета публикуются в материалах исследования Тибета.

Остановимся на некоторых наиболее интересных работах последних лет, в которых делается попытка осветить искусство Тибета как единый феномен и представлены различные концепции этого явления.

представляет одно из наиболее общих на сегодняшний день исследований по искусству Тибета. Она затрагивает период с середины XV по XX век, и исследование опирается как на памятники искусства, так и на сохранившиеся письменные источники на тибетском языке. Отличительной особенностью книги является обращение к последним векам тибетского искусства, которые 122 Cole Th. Patterns of Life: The Art of Tibetan Carpets. – Rubin Museum of Art, 2010. – 123 Clarke J. Jewelry of Tibet and the Himalayas. – Victoria & Albert Museum, 2004. – 128 p.

124 Rani Sh. Buddhist Tales of Kashmir in Tibetan Woodcuts. – Aditya Prakashan, 2005. – 125 Kamansky D. Wooden Wonders: Tibetan Furniture in Secular and Religious Life. – Serindia, 2004. – 355 p.

126 Buckley C. Tibetan Furniture. – Floating World Editions, 2005. – 240 p.