На правах рукописи

ШЛЫКОВ Павел Вячеславович

ВАКФЫ В СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ

ИСТОРИИ ТУРЦИИ (1923-2008 гг.)

Специальность 07.00.03 – Всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

Москва – 2010

Работа выполнена на кафедре истории стран Ближнего и Среднего Востока Института стран Азии и Африки Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Мейер Михаил Серафимович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Александр Мануэльевич Родригес-Фернандес (Московский педагогический государственный университет) кандидат экономических наук, доцент Ульченко Наталья Юрьевна (Институт востоковедения РАН)

Ведущая организация: Институт мировой экономики и международных отношений РАН

Защита состоится «_» _ 2010 г. в _ час. на заседании диссертационного совета Д.501.002.04 в Институте стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова по адресу: 125009, Москва, ул. Моховая, д. 11.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова (ул. Моховая, д. 9).

Автореферат разослан «_» 2010 г.

Учёный секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук Е.В. Волкова    

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Постановка проблемы. Политическая история Турции последних десятилетий демонстрирует устойчивую тенденцию усиления позиций исламистов в общественной жизни. В «самой вестернизированной» мусульманской стране, как нередко именуют Турцию, вместо постепенного снижения роли религии, отхода ее на второй план по мере модернизации и становления институтов гражданского общества исламские нормы, как и раньше, продолжают оказывать сильное влияние не только на межличностные, но и общественно-политические отношения. Вместе с ростом значения исламского фактора в политической и социальной жизни страны (с конца 1940-х гг.) начался процесс реанимирования институциональных основ ислама. Одной из таких основ по праву можно считать систему вакфов1, своими корнями уходящую в первые века ислама и традицию выплаты религиозной милостыни (садака).

Вакф представляет собой не только религиозный и правовой институт, но, в первую очередь, важную социально-экономическую категорию, которая и сегодня не утратила свое значение в мусульманских обществах. Со времени своего возникновения (VIII в.) вакфы играли значительную роль в формировании и функционировании мусульманского общества, на протяжении столетий определяли многие аспекты социально-экономической и религиозной жизни. Их влияние заключалось в том, что они принимали на себя часть функций государства в социальной сфере, а получив широкое распространение в различных регионах исламского мира, оказались способны удовлетворять индивидуальные, групповые и государственные нужды. В этом и кроется удивительная жизнеспособность турецкого вакфа, позволившая ему стать одним из тех исламских социально-экономических институтов, которые, несмотря на потрясения Кемалистской революции смогли не только выВ мусульманском праве понятие вакф (араб., мн. ч. аукаф и вукуф) обозначает неотчуждаемое имущество, переданное каким-то одним человеком или группой лиц – учредителем вакфа (вакиф) – на религиозные и благотворительные цели общине, организации или отдельному человеку. Собственность, переданная в вакф, трактуется как благотворительное учреждение, доходы от которого тем или иным образом идут на нужды мусульманской общины (уммы). Получателями доходов от вакфов могли быть как отдельные лица (в том числе родственники вакифа и их потомки), так и группы людей (например, нуждающиеся, проживающие в том или ином городском квартале), а также общественно-религиозные и социальные институты (мечети, медресе, больницы и т. д.). Каждый вакф состоит из двух частей. Первая – собственно вакуфная собственность, т. е. имущество, права владения на которое приостановлены и доходы от которого должны на условиях непрерывности использоваться на благотворительные цели (земельные угодья, строения, впоследствии и денежные средства). Вторая составляющая вакфа – это вакуфные, или религиозно-благотворительные, учреждения (мечети, медресе и т. д.), на содержание, строительство и реконструкцию которых и шли средства, полученные от эксплуатации коммерческих объектов вакфа.

    жить, но и сохранить свои потенциально сильные позиции в различных сферах общественной жизни.

Научный интерес к проблематике вакфов определяется еще одним обстоятельством: в последние десятилетия общественные науки все больше внимания стали уделять вопросам развития гражданского общества и его институтам – социальным движениям, политическим партиям, профсоюзам и, в первую очередь, неправительственным организациям (НПО) – т. е. структурам, которые обеспечивают самовыражение личности, коллектива и различных социальных общностей. По сути своей вакфы могут восприниматься как аналог НПО, позволяющих осуществлять благотворительную деятельность в интересах общества в целом и отдельных его групп и категорий. Причем, возможность самовыражения через вакфы (их основная субстанциальная характеристика) успешно реализуется разными общественными группами в Турции – и радикальными исламистами, и сторонниками светских порядков.

Научная актуальность темы диссертации обусловлена необходимостью системного осмысления совокупности процессов и явлений, связанных с эволюцией традиционных институтов, изменением их социального содержания в контексте общественно-политических трансформаций, а также практически полной неразработанностью в отечественном исламоведении проблемы социально-политического значения вакфов в современной Турции. Исследование процессов становления, функционирования и развития исламских институтов является одним из важнейших направлений отечественного и зарубежного востоковедения, а многие фундаментальные теоретические проблемы, связанные с ними, успешно решаются в науке усилиями многих поколений ученых. В то же время актуальные вопросы роли и значения вакфов в современных мусульманских обществах, инкорпорирования положений вакуфного права в светские по своему содержанию кодексы и законодательные своды, а также целый комплекс других связанных с вакфами проблем остается крайне слабо освещенным в научной литературе.

Хронологические рамки диссертации охватывают период с 1920-х гг., времени формирования Турецкой Республики и начала проведения кемалистских преобразований, до настоящего времени (определенной вехой является 2008 г., когда был принят новый закон о вакфах, завершивший очередной этап в реформировании этого института). Вместе с тем, для воссоздания полной картины и понимания сущности вакфов нельзя было не коснуться роли этого института в османскую эпоху и не проследить его эволюцию в конце XIX – начале XX вв.

Цели и задачи работы. В центре внимания диссертации находится совокупность проблем, связанных с организацией и функционированием системы вакфов в Турции. Автор ставил целью комплексно оценить ее развитие за более чем 80летний период (с начала 1920-х до 2000-х гг.), проанализировать правовое и фактическое состояние вакуфных институтов на разных этапах республиканской истории Турции – в кемалистскую эпоху, в период перехода к многопартийной системе, в годы Второй и Третьей республики, отмеченные возрождением исламистских политических организаций; осмыслить явные и скрытые потенции, историческое и социально-политическое измерение системы вакфов; на их примере проследить общую направленность эволюции и трансформации традиционных религиозноблаготворительных институтов, выявить возможные тенденции дальнейшего развития вакфов и их воздействия на разные стороны общественной жизни Турции.

Предпринятый совокупный анализ разных аспектов процесса развития системы вакфов в Турции вызвал необходимость постановки и решения ряда конкретных задач:

1) выявить специфику подходов кемалистов к созданию новой системы контроля и управления вакфами и определить их понимание «философии вакфа»;

2) рассмотреть основные направления государственной политики в отношении вакфов в разные периоды новейшей истории Турции;

3) проследить эволюцию и специфику взаимоотношений между вакфами и центральной властью (системообразующие черты оппозиции вакфы – государство);

4) определить причины ослабления влияния системы вакфов в первой половине XX в. и условия их возрождения после 1960-х гг.;

5) показать динамику развития системы вакфов, колебания их социальноэкономического потенциала и смену общественно-политических ролей, определить основные детерминанты этих процессов, оценить социально-политическое значение вакфов в контексте реисламизации турецкого общества, связи вакфов с политическими партиями;

6) опираясь на материалы, характеризующие состояние вакфов, раскрыть и проанализировать сущностные изменения, произошедшие с ними в условиях трансформации общественной жизни Турции в XX в.

Научная новизна диссертации определяется тем, что она представляет собой первое в отечественной историографии комплексное исследование системы вакфов в Турецкой Республике (со времен кемалистских преобразований до утверждения у власти умеренных исламистов – Партии справедливости и развития). В работе, рассматривающей вакфы и связанные с ними вопросы и проблемы в широком социально-политическом контексте, раскрывается механизм функционирования института вакфов в рамках республиканского общества, выявляется изменение их социального содержания и новое понимание «философии» вакфа, определяются перспективы их дальнейшего развития, детерминированные не только внутренней логикой спонтанных преобразований, накопленным социально-историческим опытом, но и включенностью Турции в общемировое экономическое, политическое и культурное пространство.

При всем обилии публикаций, посвященных вакфам, проблемы их современного состояния, в частности, в таких странах как Турция, практически не становятся темой серьезных исторических и социально-политологических исследований, многие аспекты их трансформации остаются малоизученными. Стереотипное видение вакфов как традиционного исламского института отчасти формировало и отношение к ним специалистов, не воспринимавших всерьез существование таких религиозных заведений, как вакфы в светской республике. Значительное же увеличение числа вакфов и расширение сферы их деятельности в последние десятилетия оказалось для них полной неожиданностью. Этими обстоятельствами и продиктована необходимость обобщающего критического исследования, посвященного осмыслению деятельности системы вакфов на современном этапе.

Новизна данной работы заключается также в обилии и разноплановости использованных источников, часть которых впервые вводится в научный оборот применительно к анализу системы вакфов.

Научно-практическая значимость диссертации заключается в том, что сделанные в ней оценки и выводы могут быть использованы госучреждениями и ведомствами РФ, деятельность которых связана со странами Ближнего и Среднего Востока, российскими и зарубежными общественными, религиозными и благотворительными организациями. Вместе с тем результаты работы могут быть привлечены для дальнейших исследований социально-политической и экономической системы современного турецкого общества, а также для более глубокого изучения закономерностей исторического и политического процесса в странах исламского мира. Содержащийся в диссертации фактический материал может найти применение в учебном процессе на исторических факультетах и в учебных заведениях востоковедного профиля при чтении лекционных курсов по истории Турции и стран Ближнего и Среднего Востока, общих курсов по истории афро-азиатского региона в новейшее время, историографии и источниковедению, а также при подготовке соответствующих программ, учебников и учебных пособий, составлении справочных и энциклопедических изданий.

Теоретико-методологическая основа диссертации определялась особенностями выбранных для изучения объектов и междисциплинарным подходом, предполагающим комплексное использование различных по своей познавательной эффективности исторических, политологических и социологических принципов исследования, а также обращение к общенаучным исследовательским приемам (анализ и синтез, индукция и дедукция, обобщение и аналогия, моделирование и классификация, количественный и качественный контент-анализ и т. д.). Главными методологическими инструментами исследования выступили: историко-генетический метод, позволяющий последовательно раскрыть свойства, функции и изменения изучаемой реальности в процессе ее исторического движения (с его помощью были выявлены причинно-следственные связи и закономерности исторического развития института вакфов); сравнительно-исторический подход, дающий возможность рассматривать события прошлого как внутренне обусловленный процесс и выявлять сущностную тождественность явлений, отличающихся лишь пространственной или временной вариацией форм (это использовалось, в частности, для раскрытия сущности оппозиции вакфы – государство); и системно-исторический метод, суть которого заключается в целостном охвате изучаемой реальности и раскрытии внутренних механизмов функционирования общественных систем (что помогло выявить функциональную взаимосвязь событий, исторических ситуаций и процессов, наблюдаемых в Турции XX в.).

В выстраивании методики исследования автор опирался на основополагающие труды по истории, политологии и культуре восточных обществ, написанные как отечественными, так и зарубежными исследователями. Большое значение имели концептуальные подходы в изучении вакфов, разработанные Омером Лютфи Барканом, Фуадом Кёпрюлю, Бахаеддином Йедийылдызом, Сурайей Фароки, Фаруком Билиджи, Ренди Дегильхем, Мириам Хокстер.

При написании диссертации большое значение имел учет достижений современной отечественной и зарубежной туркологии и исламоведения, представленных в работах Ф.М. Ацамбы, Д.И. Вдовиченко, В.И. Данилова, Д.Е. Еремеева, С.М. Иванова, Н.Г. Киреева, Д.Р. Жантиева, С.А. Кириллиной, М.С. Мейера, А.Ф. Миллера, П.П. Моисеева, А.Д. Новичева, С.Ф. Орешковой, Ю.А. Петросяна, Б.М. Поцхверия, Н.Ю. Ульченко, Е.И. Уразовой, Сины Акшина, Фероза Ахмада, Кемаля Карпата, Бернарда Льюиса, Стенфорда Шоу, Эрика Цюрхера и Шерифа Мардина, в которых рассматриваются узловые проблемы политического и социально-экономического развития изучаемой страны и ближневосточного региона в целом, детально исследуется взаимосвязь традиционных и современных общественно-политических, экономических и религиозных структур. Содержащиеся в этих исследованиях обобщающие положения, суждения концептуального характера и конкретные оценки, относящиеся к различным периодам турецкой истории, послужили важными ориентирами при изучении эволюции системы вакфов в общеисторическом контексте.

Решение поставленных в настоящем исследовании задач потребовало привлечения широкого круга источников, разнообразных по объему и содержанию, в числе которых – оригинальные материалы из Республиканского архива при правительстве Турции2, впервые вводимые в научный оборот в отечественной туркологии. Типологически их можно разделить на несколько групп.

К первой группе относятся нормативные документы – Конституции Турецкой Республики (1924, 1961 и 1982) и касающиеся вакфов законы и подзаконные акты, опубликованные в законодательном ежегоднике “Дюстур”3, десятитомной коллекции правовых текстов Кемаля Эдипа (1929-1937)4, на страницах официального печатного органа турецкого правительства – “Ресми Газете”, а также авторитетных интернет-сайтах5.

Конституции как нормативно-правовые акты, закрепляющие основы политической, правовой и социально-экономической систем государства, четко фиксируют характер его взаимоотношений с различными общественными институтами. Их использование существенно помогло воссозданию политического контекста существования вакфов в его динамике. Тем же целям служили и законы о вакфах 1935, 1967, 2001 и 2008 гг. вместе с бесчисленными поправками, дополнениями и разъяснениями к ним. При их тщательном анализе (с точки зрения не только содержания декларируемых норм, но и их возможной и действительной реализации) можно было оценить правовое и социально-экономическое пространство, которое отводилось вакфам в разные периоды истории.

                                                             Прежде всего, это фонд 030.10 документов Главного управления делами правительства, содержащий материалы официальной переписки премьер-министра и министерств с различными подведомственными структурами и организациями в период 1920-1951 гг.; а также фонд 030.18 постановлений правительства, включающий в себя решения совета министров по самым разнообразным вопросам.

“Дюстур” представляет собой наиболее полное собрание законов Османской империи второй половины XIX в. и Турецкой Республики. 1-я часть “Дюстур” включает 8 томов и законы, принятые с 1839 по 1908 гг. (т. е. во время Танзиматских реформ до Второго конституционного периода), 2-я часть – 12 томов и законы принятые с 1908 по 1920 гг. (до появления первого правительства ВНСТ), 3-я часть – 41 том и законы, утвержденные с 1920 по 1960 гг.; 4-я часть – 1 том и законы 1960-1961 гг.; незавершенная 5-я часть – 15 томов и законы, принятые начиная с 1961 г.

Edip K. Kanunlarmz. 10 Cilt. stanbul, 1929-1937. (Cilt 1.-6. – 1929, Cilt 7.-8. – 1934, Cilt 9.-10. – 1937, Ek-1 – 1934 yl indeks, Ek-2 – 1937 yl indeks) http://www.basarmevzuat.com, http://www.hukuki.net, http://www.belgenet.com, http://mevzuat.basbakanlik.gov.tr В целом, использование большого числа правовых документов позволило лучше проследить изменение отношения к вакфам со стороны государства (от негативного в 1920-е и 1930-е гг. до позитивно-оптимистичного в 1960-е и 1970-е гг.

и взвешенно-прагматичного в конце 1990-х и 2000-е гг.), более полно отразить политику кемалистов в отношении этого института и описать события, происходившие с системой вакфов в 1920-е – 2000-е гг.

Воссоздать политическую атмосферу, в которой принимались все эти законы и постановления, помогли протоколы заседаний ВНСТ 6, составившие вторую группу источников диссертации. Публикации записей парламентских слушаний содержат много ценной информации о мотивах и провозглашаемых целях реформ системы вакфов и тесно связанных с ней институтов, о том, какую роль отводили вакфам в разные периоды прокемалистские и антикемалистские политические элиты.

К третьей группе относятся официальные документы различных органов власти: постановления правительства, доклады провинциальных администраций, инструкции, бюджеты вакуфных ведомств и т. д. Особое внимание было уделено правительственным программам по «улучшению управления вакфами» (1923), «использованию вакфов на благо нации» (1924), «ликвидации вакфов» (1926), а также опубликованным в 1933 г. проектам реформирования системы вакфов. Значительное число документов этой группы составили распоряжения о перераспределении вакуфных угодий, продаже изъятой вакуфной собственности в 1920-е и 1930-е гг. и т. д. Для анализа деятельности профильных вакуфных ведомств – Министерства по делам шариата и вакфов и созданного после его роспуска Главного управления вакфов (ГУВ) – использовались их годовые бюджеты, а также опубликованный в 1933 г. доклад о деятельности ГУВ в первые десять лет существования республики и сборник официальных материалов ГУВ, вышедший в 1942 г.

Документы этого типа в большей степени относятся к периоду до 1950-х гг., содержат в себе официальную информацию о функционировании системы вакфов, о том, какие меры уполномоченные органы принимали в отношении тех или иных вакфов, каким образом предписывалось исполнять те или иные нормы вакуфного законодательства, какую роль те или иные ведомства играли в процессе «ликвидации» вакфов. Поскольку многие из этих материалов были «для внутреннего пользования» или же являлись документами, фиксирующими постановления или действия властей (например, наиболее часто встречающиеся в архиве при запросе по                                                              TBMM Zabt Ceridesi (1920-1960), Cumhuriyet Senatosu Tutanak Dergisi (1962-1980), Millet Meclisi Tutanak Dergisi (1961-1980). TBMM Tutanak Dergisi (1981-…).

ключевому слову «вакфы» постановления об изъятии/продаже того или иного имущества), по ним можно было судить, каким образом понимаются и исполняются принятые ВНСТ законы и нормы (особенно показательно это в случае аукционных торгов мечетей, находящихся на содержании у вакфов, которые фактически начались еще до того, как это было установлено законом).

Бюджеты вакуфных ведомств за разные периоды привлекались, в первую очередь, для выявления динамики изменения финансовых и имущественных ресурсов, находящихся в подконтрольных им вакфах. Схожим целям служили и ежегодники “Тюркие Истатистик Йыллыгы” (публикации Турецкой статистической службы), оценивающие социально-экономическое развитие Турции по разным показателям и содержащие важную вспомогательную информацию для понимания динамики общественного развития страны.

Близки к этой категории источников и регулярно издаваемые Агентством турецких новостей по заказу Главного управления печати и информации при правительстве Турции страноведческие обзоры «Турция», содержащие официальные версии и трактовки основных политических событий и процессов прошлого и настоящего (в том числе и взгляды действующей власти на сущность и развитие многих общественных институтов, среди которых не последнее место занимают вакфы).

Четвертая группа источников объединяет учредительные акты и уставы вакфов – «вакуфные грамоты» (вакфие), а также доклады администрации о деятельности вакфов и их финансовые отчеты, в большинстве своем опубликованные на официальных интернет-сайтах соответствующих организаций либо отдельными брошюрами. В общей сложности было проанализировано более 70 уставов и вакфие, большей частью относящихся к созданным после 1967 г. «новым» вакфам, различным по своей уставной деятельности (занятые в сфере культуры и искусства, образования и научных исследований, в той или иной степени связанные со здравоохранением, правовой и общественно-политической деятельностью, социальным обеспечением, характеризующиеся как религиозные, созданные для охраны окружающей среды) и составу учредителей («общественные» или «частные»).

Критерием отбора был общественно-политический вес того или иного вакфа, а также стремление рассмотреть примеры вакфов всех существующих в современной Турции видов. Внимательное изучение документов этого типа позволяет сделать важные заключения о сущности конкретных вакфов соответствующего периода и региона и всей системы в целом (основные направления деятельности, состав учредителей и бенефициаров, их ценностные ориентиры и устойчивость взглядов на благотворительность). Важным дополнением к уставам – как правило, декларативным по своему характеру – служат финансовые отчеты вакфов, содержащие подробную информацию о реализуемых ими социальных программах (религиозно-благотворительных, культурно-образовательных, общественнополитических и т. д.) и помогающие оценить характер взаимоотношений между учредителями вакфов и их бенефициарами, социальную и политическую ориентацию того или иного вакфа и т. д.

Пятую группу источников составили официальные выступления и публикации политических деятелей вместе с мемуарами и сочинениями современников.

Прежде всего, это речи Кемаля Ататюрка, затрагивающие ключевые проблемы и вопросы модернизации Турецкой Республики и программы Народнореспубликанской партии (НРП). В этих важнейших для изучения кемализма документах раскрываются взгляды его идеологов на унаследованные от Османской империи социальные институты.

Поскольку вакфы всегда играли достаточно важную роль в экономической и общественно-политической жизни страны, связанные с ними вопросы нередко затрагивались в мемуарной литературе и публицистике. Еще Кочибей Гёмюрджинский в своем рисале, написанном в первой половине XVII в., рассматривал негативные тенденции в развитии системы вакфов. В начале XX в. затрагивал проблемы вакфов в своих сочинениях и главный идеолог пантюркизма Зия Гёкальп (1876Большое значение для освещения вопросов, связанных с возрождением вакфов в 1960-е и 1970-е гг., сыграли мемуары непосредственных участников тех событий – Вехби Коча, Джана Кырача, Сакыпа Сабанджи, одного из авторов закона о вакфах 1967 г. Айдына Болака.

Еще одну группу источников составляют материалы турецкой и западной печати, главным образом общенациональных газет и журналов. Турецкая пресса не оставляла без внимания трансформации, происходившие с системой вакфов в XX в., и внимательно отслеживала связанные с вакфами события политического и экономического характера. Во многом именно информация, собранная турецкими журналистами, позволила оценить масштабы деятельности «новых» вакфов, их место в общественно-политической жизни страны, о чем трудно было бы судить только по официальным публикациям. Кроме того, многочисленные газетные публикации отражают разные подходы и отношение общественного мнения к институту вакфа, его позитивной или негативной роли в жизни общества, необходимости преобразований в области вакуфного законодательства, системы управления и контроля над ними, содержат различные оценки методов реализации программ по улучшению системы вакфов, факты злоупотребления в сфере вакфов со стороны как чиновников, так и администрации вакфов.

Историография. Изучение вакфов изначально было частью обширного поля исследований культуры и истории исламского мира, в том числе Османской империи. Однако сам по себе этот институт долгое время не вызывал большого интереса у исследователей, не становился предметом самостоятельных научных изысканий.

Работы конца XIX – начала XX вв., затрагивающие проблематику вакфов, ставили перед собой задачу формального и юридического определения института, не задаваясь вопросами о его функциональных особенностях и значении для общественного развития.

Следующим этапом в изучении вакфов стало отступление от семантических подходов и правового детерминизма и рассмотрение вакфов в более широком социально-экономическом контексте. Пионерами этого направления выступили турецкие историки Омер Лютфи Баркан, Фуад Кёпрюлю и Исмаил Хаккы Узунчаршилы, при участии которых в 1938 г. был создан специальный журнал “Вакыфлар Дергиси”. Мощный импульс вакуфным исследованиям придала кампания по публикации переводов вакуфных грамот и других связанных с ними документальных источников и опыт их научного комментирования7. С этого времени внимание исследователей сконцентрировалось на экономическом потенциале вакфов, их значении для развития земельных отношений и т. д.

Количественный и качественный рост исследований вакуфных институтов в 1950-е – 1970-е гг., связанный с общим оживлением научной активности османоарабистических штудий и утверждением более взвешенного подхода к изучению традиционных структур мусульманских обществ, привел к тому, что тема вакфов стала неотъемлемой частью работ по социально-экономической истории мусульманских стран и соответствующих университетских учебных курсов, прочно вошла в число основных программных сюжетов международных симпозиумов и конференций. Последнее было крайне важно для выработки новых подходов к их изучению.  Работы 1980-х и 1990-х гг. в массе своей были направлены на дальнейшее изучение особенностей функционирования и деятельности системы вакфов в рамках традиционных обществ. Общим стало применение комплексных подходов в                                                              Вслед за публикациями источников в “Вакыфлар Дергиси” на турецком языке стали появляться их переводы на русский язык с комментариями отечественных османистов – А.М. Шамсутдинова, А.С. Тверитиновой, С.Б. Певзнера, А.К. Арендса, А.Б. Халидова, О.Д. Чехович и др.

анализе института вакфа и использование данных вакуфных документов для исследования более общих проблем социальной и экономической истории.

Тщательный анализ количества вакфов, большого разнообразия их уставных целей, номенклатуры бенефициаров и распорядителей позволил оценить реальные масштабы деятельности вакфов, доказать общеизвестный на сегодняшний день факт о том, что вплоть до конца XIX в. все общественные или «муниципальные»

службы (социальное обеспечение, образование, религиозные организации, строительство и поддержание дорог и мостов, систем водоснабжения, больниц, странноприимных домов, постоялых дворов и т. д. – т. е. обеспечение функционирования существующей социальной инфраструктуры) финансировались и осуществлялись, в основном, за счет вакфов.

Колоссальный объем накопленной информации о «классических» вакфах (как эмпирической, так и теоретической) многое дал для понимания философии вакфа как важнейшей социально-экономической категории, а ее использование в диссертации было необходимо для выявления сущностных трансформаций, произошедших с вакфами в XX в.

Однако, среди опубликованных работ западных, российских и турецких авторов крайне мало исследований, посвященных особенностям деятельности вакфов в XX в. и анализирующих их эволюцию в рамках проводившейся в разных странах мусульманского мира модернизации социальных, политических и экономических структур. Очевидно, что взгляд на вакфы как средневековый мусульманский институт, неспособный – несмотря на удивительные «адаптационные возможности»

(Ренди Дегильхем, Андре Раймон) – приспособиться к существованию в условиях светских режимов, мешал не только развитию этого института в XX в., но и отразился на характере научных изысканий. Если при исследовании османских вакфов существует необходимость строго отбора научной литературы ввиду большого количества публикаций, то в случае с «современными» вакфами возникает прямо противоположная ситуация.

Большинство известных на сегодня работ носят обзорный характер и мало дают в понимании изменения сущности вакфов в XX в. Например, Жерар Бюссон де Янсенс в объемной статье «Вакфы в современном исламе» описывает положение этого института в разных мусульманских странах от Северной Африки до Южной Азии, но свое повествование он доводит лишь до начала 1940-х гг., а столь обширная география не позволяет ему выйти на серьезные обобщения. Этот же недостаток, хотя и в гораздо меньшей степени, присущ монографии турецкого историка и экономиста Мурата Чизакчи «История благотворительных организаций: исламский мир от VII в. до наших дней». Анализируя эволюцию системы вакфов на основе данных по ряду крупных стран (Турция, Египет, Судан, Марокко, Иран, Индия, Пакистан, Малайзия, Сингапур и Филиппины) Мурат Чизакча подбирает факты, исходя из своей концепции противостояния «вакф-государство», и оставляет «за кадром» многие важные вопросы, касающиеся функционирования и трансформации вакфов в XIX – XX вв. Фундаментальный труд Назифа Озтюрка «Вакуфные учреждения в контексте турецкой модернизации», главным образом, затрагивает проблемы реформ системы вакфов середины XIX – начала XX вв. и даже не упоминает закон 1967 г., положивший начало возрождению вакфов в Турции.

Попытки концептуального осмысления процессов, происходивших с вакфами в XX в., стали предприниматься лишь во второй половине 1990-х гг. В 2004 г. по вакфам в независимых арабских странах свои работы опубликовали Франц Когельман, Абдельхамид Хения, Одиль Моро, Ренди Дегильхем, Суад Слим и Закия Белашми. Проблемы «новых» вакфов в Турции конца 1970-х – 1980-х гг. попытался заново осмыслить Фарук Билиджи.

Недостаток работ историко-социологического характера в определенном смысле компенсируется правовой литературой. Законы о новых вакфах и правительственные инициативы по переустройству системы вакфов в Турции в своих работах осветили известные юристы – Суат Баллар, Айдын Болак, Филиз Бикмен, Хусейн Хатеми, Ахмет Ишери, Давут Айдын. Однако специфика этих текстов, основанных исключительно на декларируемых нормах (законах и правительственных постановлениях) не предполагала решения вопросов социальнополитического измерения вакфов в современной Турции. Связанные с вакфами вопросы анализировались в них в отрыве от социально-исторического контекста, что мало давало для понимания сущности процессов, происходивших с вакфами в XX в.

В то же время в многочисленных работах по политической и социальноэкономической истории Турции в XX в. как отечественных (А.Ф. Миллер, Д.И. Вдовиченко, М.А. Гасратян, П.П. Моисеев, В.И. Данилов, Д.Е. Еремеев, Н.Г. Киреев и др.), так и зарубежных авторов (Фероз Ахмад, Бернард Льюис, Шериф Мардин, Стенфорд Шоу, Эрик Цюрхер, Сина Акшин, Мете Тунчай, Джемиль Кочак, Хикмет Оздемир и др.) проблема вакфов большей частью лишь упоминается (чаще всего, в контексте социально-экономических реформ Мустафы Кемаля в 1920-е – 1930-е гг.), но нигде не подвергаются подробному рассмотрению и тщательному анализу. Поэтому при исследовании современных вакфов восстанавливать связанную с ними событийную канву приходится по мельчайшим деталям, обращаясь к обширному кругу вспомогательной научной и публицистической литературы.

В целом, существует определенный информационно-аналитический вакуум в исследовании и разработке темы современных вакфов вообще и в Турции, в частности. Причем попытки его заполнить, хотя и предпринимаются, но не всегда оказываются удачными. К примеру, публикации влиятельного Вакфа «третьего сектора» 8 Турции (объединяет более 100 крупнейших НПО) отличает одностороннее, одномерное видение проблемы и зачастую сужение рамок дискуссии о вакфах до культурных либо финансовых и фискальных вопросов, а также излишне официозная – а не академически взвешенная – тональность самих текстов.

Эти обстоятельства позволяют говорить о насущной необходимости работы, опровергающей многие устоявшиеся стереотипы в отношении вакфов и рассматривающей их в тесной связи с трансформацией политических и общественных институтов, наблюдавшейся в Турции на протяжении всего XX в. (это и кемалистская модернизация и вестернизация 1920-х – 1930-х гг., и либеральнодемократические реформы 1950-х и 1960-х гг., и «белая революция» Тургута Озала в 1980-е гг., и политико-правовые процессы, связанные с проектом вступления Турции в Европейский Союз).

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в 24 публикациях, общим объемом более 19 п.л. (из которых 3 статьи, объемом 4,5 п.л. – в изданиях, включенных в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных результатов докторских и кандидатских диссертаций), а также были представлены на ряде российских и зарубежных международных конференций: 37-м и 38-м Международных конгрессах востоковедов (ICANAS-37, 16-21 августа 2004, Москва и ICANAS-38, 10-15 сентября 2007, Анкара); научных конференциях отдела Ближнего и Среднего Востока ИВ РАН (2009, 2007, 2005); Ломоносовских чтениях 2009 г.; Международных конференциях молодых ученых «Ломоносов» 2009, 2008, 2007, 2006, 2005, 2004 гг.; региональной международной конференции «Исламский фактор в истории и современном развитии региона стран Ближнего и Среднего Востока» (ИВ РАН, 8-9 декабря 2008 г.); IV Международном тюркологическом симпозиуме (Загреб, 29 октября – 2 ноября 2007 г.); XXIV Научной сессии Восточного факультета СПбГУ «Источниковедение и историография стран Азии и АфриИспользуемое в социологическом контексте понятие «третий сектор» означает особую общественную систему, образуемую совокупностью негосударственных и некоммерческих организаций, которые своей деятельностью обеспечивают часть социального воспроизводства ки» (СПбГУ, 10-13 апреля 2007 г.), круглом столе «Культура и религия стран Азии и Африки» в рамках XVI Международной конференции памяти протоиерея Александра Меня (Москва, 22-23 января 2007 г.); VII Всероссийской научнопрактической конференции духовных управлений мусульман (Казань, 14-17 июня 2004 г.).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ 26 ноября 2009 г.

СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация строится по проблемно-хронологическому принципу и состоит из введения, трех глав, заключения, приложения, списка использованных источников и литературы.

Во введении обосновывается выбор темы диссертации и ее актуальность, формулируются цели и основные задачи исследования, раскрывается научная новизна работы и ее практическая значимость, задаются хронологические рамки, анализируется теоретико-методологическая база и методика исследования, содержится обзор источников, показывается степень разработанности темы в отечественной и зарубежной научной литературе.

В первой главе «Социально-исторические основы вакфов» подробно разбираются существующие концепции возникновения и развития вакфов, выявляются и анализируются экономические, религиозно-культурные и социально-философские факторы их широкого распространения в средние века и новое время. Обосновывается тезис о комплементарности этих факторов, определивших универсальную способность вакфов удовлетворять индивидуальные, групповые и государственные нужды, а также продолжительность существования самого института и отдельных его учреждений.

Особое место уделено раскрытию социально-экономического значения вакфов в Османском государстве и определению их места в общественнополитической жизни империи на различных этапах ее исторического пути. Широкие масштабы распространения и деятельности вакфов (включавших сельскохозяйственные угодья, мелкотоварные производства, торговые центры, жилые комплексы) показывают, что они играли существенную роль в экономике Османского государства. Причем, даже единичный крупный вакф мог определять значительную долю экономической активности отдельного региона (например, вакф жены Сулеймана Кануни Хюррем-султан, или Роксоланы, в Иерусалиме). Вакфы были глубоко интегрированы в различные сектора экономики, что позволяло им удовлетворять самые разнообразные потребности: «человек мог родиться в вакуфном доме, спать в колыбели, приобретенной за деньги вакфа, и питаться на его средства, читать книги из вакуфной библиотеки, а затем стать учителем вакуфной школы и получать жалование от вакфа, наконец умереть и быть похороненным на кладбище, принадлежащем вакфу, в гробу, также приобретенным на средства вакфа»9. В целом, вакфы являлись важным фактором социальной политики, обладая, с одной стороны, сервисно-благотворительными, а с другой, – социально-интегративными функциями. К первым можно отнести весь комплекс общественно полезной деятельности вакфов в области культуры, образования, муниципального строительства, реализации социальных программ и т. п. Ко вторым – их направленность на понижение уровня социальной напряженности посредством осуществляемой редистрибуции и распределения доходов, стремление вызвать симпатии у местного населения по отношению к государству на вновь завоеванных территориях и, наконец, формирование благоприятного социально-экономического климата, определявшего миграционные процессы и демографический рост населения.

Отдельный раздел первой главы посвящен проблемам реформирования системы вакфов в Османской империи, в нем показана динамика этого процесса и раскрыты основные особенности государственной политики османских властей по отношению к вакфам. Поскольку к XIX столетию продуктивность деятельности и общественная полезность института явно снизилась, османские власти попытались установить прямой контроль над вакфами и их доходами. Однако масштабы, многообразие и степень разветвленности системы вакфов были таковы, что, в сущности, реальная деятельность учрежденного в 1826 г. Министерства вакфов сводилась, по большей части, лишь к формальной регистрации решений, принимаемых на местах мусульманскими судьями – кадиями, а также назырами и мютевелли. По существу, система вакфов оставалась максимально децентрализованной, регулировалась в гораздо большей степени семейными и корпоративными, а не государственными отношениями. В итоге желание сконцентрировать в одних руках управление разрозненными вакфами, которое впредь должно было исходить из установки на централизацию и выстраивание «властной вертикали», и стремление заставить систему вакфов служить интересам государства, уменьшая тем самым финансово-политическое влияние религиозных кругов – т. е. главные цели и задачи создания министерства так и остались нереализованными, искать подходы к их решению пришлось уже младотуркам и кемалистам.

                                                             Kazc Z. Osmanl Vakf Medeniyeti. stanbul: Bilge Yaynlar, 2003, s. 27.

Вторая глава «Вакфы во время Кемалистской революции и в период Первой республики» посвящена детальному анализу разных аспектов существования вакфов в 1920-е – 1940-е гг. В центре внимания – причины и последствия изменений в восприятии института вакфа турецким обществом, выстраиваемая кемалистами новая конфигурация системы контроля и управления вакфами, формирование стратегии «секуляризации» и отчуждения имущества вакфов. Все эти вопросы рассматриваются в тесной связи с социально-политическим контекстом, как часть масштабной программы кемалистов по модернизации и вестернизации Турции, превращения ее в современное государство.

Радикальное реформирование системы вакфов в первые десятилетия республиканской истории, полностью вписывалось в концепцию Мустафы Кемаля по выстраиванию взаимоотношений между государством и религией. Задача, которую ставила перед собой новая власть, заключалась не столько в отделении религии от государства, сколько в ее подчинении государственной машине. Вытесняя ислам не только из политики и экономики, но и из сферы культуры и образования, государство устанавливало тотальный контроль над духовной жизнью, стремясь разрушить религиозный базис общественной культуры, внедряя новые, прозападные ценности вместо традиционных исламских.

В рамках «реформ 3 марта 1924 г.» началось постепенное установление государственного контроля над вакфами, коснувшееся, в первую очередь, религиознокультурных и просветительских учреждений (школы, медресе, библиотеки, текке, завие, тюрбе, затем соборные и малые мечети). Непроизводительный («покорный и фаталистический», согласно официальной терминологии тех лет) характер этих институтов, дававших кров и кормивших массу религиозных служителей (проповедников, шейхов, дервишей, мулл и т. д.), казался кемалистам несовместимым с современным государством. Не решившись полностью упразднить институт вакфа, кемалисты попытались его в некотором смысле «секуляризировать», уничтожив всякую связь вакфов с мусульманским благочестием, чтобы «поставить их на службу турецкому национализму»10.

Вскоре был принят написанный по швейцарскому образцу Гражданский кодекс (17 февраля 1926 г.), который установил в Турции светские принципы частного и семейного права и стал следующим шагом в понижении общественного и правового статуса вакфов. В нем кемалисты, стремясь разорвать генетическую связь вновь создаваемых вакфов с прежними, а новые нормы и их лексикон со старыми традициями, ввели термин «фонд» или «учреждение/организация» (тесис), приKunter H.B. Trk Vakflarnn Milliyetilik Cephesi. // Vakflar Dergisi (VD), Cilt III, 1956. s. 1- званный заменить и вытеснить понятие «вакф». Впредь «вакфами» должны были именоваться лишь «фонды», созданные в дореспубликанское время еще по старым исламским законам.

Завершилось правовое оформление новой системы управления вакфами к 1935 г., когда был принят Закон № 2762 о вакфах, определяющий положение и регулирующий деятельность старых вакфов. Именно в этот период была введена классификация вакфов, существующая в Турции до сих пор: разделение их на две группы – «старые» (дореспубликанские) и «новые», созданные в соответствии с нормами Гражданского кодекса и до 1967 г. именовавшиеся просто «учреждениями/организациями».

Действия кемалистов по «секуляризации» и жесткому подчинению вакфов государству, равно как и негативное отношение к унаследованным от Османской империи социальным институтам отражало их желание стать доминирующей идеологической силой в турецком обществе. Принятые в 1924 г. нормы, регулирующие вакуфные дела, носили временный характер, и 21 марта 1926 г. кабинет министров принял постановление № 2472 о создании комиссии из представителей министерств внутренних дел, финансов, просвещения, торговли, здравоохранения и социального обеспечения и Главного управления вакфов (ГУВ) для подготовки предложений по проекту ликвидации вакфов. Уже в середине мая проект был подготовлен, однако «решить проблему вакфов» (фактически подрыва материальной базы ислама и его институтов в Турции) в революционном темпе принятием одного-двух законов оказалось невозможным.

Лишь к 1930-м гг. был выработан механизм ликвидации вакфов, а в структуре ГУВ –создано особое подразделение. Его главная задача состояла в передаче большой части вакуфной собственности общественным организациям и государственным учреждениям (в соответствии с новыми законами, решениями и указаниями правительства), проведении реформы по «оптимизации» состава административного аппарата ГУВ и сокращению численности его сотрудников, а также в организации аукционов по продаже вакуфной собственности. Судя по стремительному росту количества изъятых объектов вакуфной собственности в 1930-е гг., такой механизм «ликвидации вакфов» в руках кемалистов оказался весьма эффективным.

В главе подробно рассмотрены и проанализированы конкретные проявления кемалистской политики в отношении вакфов – национализация культурнопросветительской собственности вакфов, закрытие текке и завие и экспроприация их имущества, «оптимизация» количества мечетей, перераспределение вакуфных земель и плановые распродажи вакуфной недвижимости.

Третья глава «Возрождение системы вакфов и их новая роль в современном турецком обществе» посвящена малоизученным проблемам реставрации вакфов в Турецкой Республике. Этот процесс был обусловлен целым комплексом факторов, отразивших глубокие изменения во внешней и внутренней политике Турции после окончания Второй мировой войны (перестройка политической системы и переход к многопартийности на фоне ослабления «кемалистского режима», усиление либеральных тенденций в экономике и укрепление национального капитала, турецкоамериканское сближение и знакомство с деятельностью европейских и американских благотворительных фондов, желание удовлетворить религиозно и консервативно настроенные круги общества и т. д.). В совокупности все это привело к изменению в отношении официальных властей к институту вакфа в Турции, создало условия для осуществления проекта масштабного реформирования вакуфной системы.

Стрежневым событием в развитии системы вакфов в Турции во второй половине XX в., заложившим основу для возрождения и эволюции всего вакуфного сектора, стало принятие поправок к Гражданскому кодексу (известных как Закон о вакфах №903 от 13 июля 1967 г.), содержащих значительное число положений, заимствованных, с одной стороны, из шариата, а с другой, – из норм гражданского права, действующего в США.

В главе подробно рассмотрены последствия принятия этого закона, проанализированы такие феномены как «государственные» и «общественные» вакфы, вакфы социальной взаимопомощи и солидарности, проведена классификация «новых вакфов» по сфере их деятельности. Особое внимание уделено социальноэкономическим и политическим причинам их бурного развития в 1970-1990-е гг., переосмыслено содержание «вакуфного бума» 1990-х гг., а также «оборотная» сторона возрождения вакфов – появление большого числа вакфов, финансирующих деятельность различных исламистских сил и способствующих реисламизации турецкого общества.

Вакфы как структуры, сочетающие в себе черты общественно-политических и финансово-экономических организаций, стали удобным средством воплощения в жизнь идей строительства исламского общества и государства в Турции11. В первую очередь, исламисты стали основывать вакфы для распространения религиозного образования: создания школ имамов-хатибов, курсов по изучению Корана и теологических факультетов, финансирования их деятельности и помощи учащимся                                                              В противовес умеренным кемалистам, проповедующим идею Турции как мусульманской страны со светским государственным строем.

там студентам (это в определенной степени соответствовало желанию набиравшей силу религиозной элиты взять на себя заботу о возрождающихся религиозных институтах). Еще одним каналом общественной деятельности исламистов стало создание «своих» вакфов взаимопомощи, как результата тесного сотрудничества с исламскими финансовыми организациями. Наряду с исламистскими вакфами взаимопомощи и образования в 1980-е и 1990-е гг. стали появляться вакфы, для которых были характерны амбициозные программы в области исламских исследований и, в первую очередь, в сфере издательской деятельности (публикации научных трудов, журналов, выпуска аудио и видео материалов). Кроме того, организационные и функциональные возможности вакфов (в том числе, вакфов взаимопомощи) позволяли тарикатам (запрещенным и распущенным в 1925 г.) понемногу выходить из подполья, не вступая в противоречие с действующим законодательством.

Нередко вакфы даже становились структурами полуофициального представительства тарикатов и исламистских течений.

Для движений политического ислама вакфы оказались важнейшей составляющей успеха. В 1970-е гг. политики, связанные с партиями Неджметтина Эрбакана, смогли через посредство вакфов сформировать достаточную материальнофинансовую и кадровую базу своих организаций. Для ныне правящей Партии справедливости и развития (ПСР) также характерно использование в своей деятельности ресурсов вакфов.

Отдельный раздел главы посвящен анализу реформы вакуфного законодательства второй половины 2000-х гг. и новых тенденций в развитии вакфов и их взаимоотношений с государством, а также исследованию деятельности такого важного субъекта новой системы вакфов как Вакф «третьего сектора» Турции (ТЮСЕВ), объединившего несколько сотен добровольных организаций «секулярного», неисламистского характера, и обеспечившего укрепление общественного авторитета вакфов и рост их влияния на социально-политическую жизнь в стране.

Выстраиваемая государством с 1930-х гг. система регулирования вакфов поощряла благотворительность, но препятствовала гражданской активности. Для структур, задействованных в сфере вакфов, непродуктивность таких подходов, тормозящих развитие вакфов и ассоциированных социально-экономических институтов, давно стала очевидной. Таковы были отправные точки и декларируемые цели новой реформы, затронувшей сразу несколько сфер функционирования вакфов: финансовую (вопросы основания вакфов и управления активами); административную (состав управляющего совета и его функции, участие представителей государства в его деятельности) и международно-правовую (сотрудничество с зарубежными филантропическими организациями). Новый закон о вакфах 2008 г. нес в себе многое из тех нововведений, которые активно продавливались ТЮСЕВ в течение десяти с лишним лет (так, ощутимо были сужены возможности государства вмешиваться в дела вакфов, сковывать их самостоятельное существование и развитие, наметился постепенный отказ от этатистских подходов к вакфам в пользу более либеральных). Однако, сам по себе он носил в большей степени компромиссный, а отнюдь не прорывной характер, сохраняя больше черт и изъянов старых законов о вакфах, чем это могло показаться на первый взгляд.  Вместе с тем, новая волна политической и экономической модернизации 2000-х гг., локомотивом которой явилось стремление правящих кругов Турции вступить в ЕС, сильно изменила и содержание института вакфа, сделав его еще более схожим – в функциональном плане – с финансовыми организациями.

В заключении содержатся выводы и обобщения, сделанные в процессе работы над темой диссертации, позволяющие подвести итоги проделанного исследования, а также во многом переосмыслить устоявшиеся стереотипы в отношении вакфов и наметить перспективные направления дальнейших исследований в этой области.

Страницы истории вакфов в Турецкой Республике полны драматических коллизий. Экспроприация части фондов, радикальный пересмотр вакуфного законодательства, попытки «секуляризовать» вакфы и поставить их на службу государственным интересам – таковы особенности развития вакфов в первой половине XX столетия не только в Турции, но и во многих других государствах Ближнего и Среднего Востока с сопоставимыми внутриполитическими условиями (Иран при Реза-шахе Пехлеви, Египет при Гамале Абдель Насере, Сирия при генерале Хусни аз-Заиме и последующих правительствах военных, Алжир при Хуари Бумедьене и т. д.). В этом выразилась устоявшаяся закономерность периодически повторяющихся «мрачных» периодов в истории вакфов: усиления нападок на них со стороны как официальных кругов, так и общественности в моменты, когда государство и общество подвергаются серьезным испытаниям или находятся в тисках социально-политического кризиса. Особенно сильно это проявлялось в условиях растущего несоответствия между потребностями общества в развитии и возможностями их удовлетворения, когда государство вынуждено было переходить к мобилизационной схеме использования ресурсов посредством их максимальной концентрации.

В такие времена вакфы, долгое время служившие каналом оказания социальной помощи и услуг и являвшиеся важной частью экономической системы мусульманских стран, закономерно рассматривались как серьезное препятствие на пути консолидации финансово-экономических ресурсов в руках центральной власти. Причем позиция кемалистов в отношении вакфов не была чем-то революционно новым, наоборот, в этом проглядывались отголоски реформаторских инициатив как деятелей Танзимата, так и младотурок. К тому моменту общественная «репутация» самого института вакфов была серьезно подпорчена неэффективностью их деятельности и ростом коррупции в среде их распорядителей и бенефициаров, что ставило под сомнение оправданность и законность существования обширной и разветвленной системы вакфов. Кроме того, появившиеся во второй половине XIX в. муниципалитеты и ряд государственных благотворительных учреждений (таких, как знаменитая стамбульская богадельня или Общество красного полумесяца) постепенно вытесняли вакфы из сферы социального обеспечения, строительства и поддержания объектов городской инфраструктуры, в решении этих вопросов все большую роль брали на себя официальные органы.

Сами по себе вакфы в результате ряда административных и законодательных преобразований XIX – начала XX вв. оказались лишены существенной доли финансово-экономической самостоятельности, а их возможности служить инструментом социальной политики и способности влиять на общественную жизнь были ощутимо урезаны. Однако по-прежнему в вакфах находились значительные ресурсы как наличных средств, так и недвижимой собственности, что вызывало соответствующую реакцию правительства, искавшего дополнительные источники доходов в условиях острой нехватки средств в государственной казне. Переподчинение вакфов – по крайней мере, номинальное – султанскому Министерству вакфов (с 1826 г.) фактически означало отрицание правила неизменности и нерушимости установлений вакфие (т. е. воли учредителя), коренным образом изменяло саму суть института вакфа. Из особой формы почти частной собственности и аналога траста они превращались в своего рода резервный фонд правительства, которое нередко заставляло отдельные вакфы субсидировать различные государственные проекты (от финансирования проведения парадов до выплаты процентов по государственному долгу), пренебрегая установлениями вакфие (т. е. нарушая базовые принципы функционирования классических вакфов). В османском обществе конца XIX – начала XX вв. это не вызывало серьезного осуждения. Сторонники вестернизации предполагали развитие светских учреждений и не вставали на защиту автономии вакфов, видя в них «реакционный институт», ввиду их тесной связи с исламом, другие же, хотя и были убеждены, что в трансформированном виде система вакфов может стать одним из факторов экономического развития, выступали за их частичную национализацию, поскольку это лишало улемов финансово-экономических ресурсов и влияния, которое они нередко использовали для оказания сопротивления реформам и модернизации. В целом, это соответствовало и намерениям османских реформаторов, стремившихся не к полной ликвидации вакфов, а лишь к сокращению доли вакуфной собственности как выражения стратегии по ограничению влияния консервативных кругов. Эту же логику можно увидеть в действиях кемалистов, решивших уменьшить влияние и авторитет улемов, а равно и их политический вес за счет сокращения материально-финансовой базы – вакфов, управление и контроль над которыми находился в их руках.

Одержав победу в национально-освободительной борьбе и укрепив свои позиции внутри страны, кемалисты серьезно радикализировали политику государства в отношении вакфов. Провозглашенный ими курс на «секуляризацию» и «подчинение вакфов интересам нации» вылился в лишение их возможности осуществлять исконно присущие им социально-культурные функции и масштабную экспроприацию принадлежавшей им собственности (за двадцать лет существования республики было изъято почти 70% всей коммерческой недвижимой собственности и более 30% благотворительных учреждений).

Вряд ли можно было назвать реформированием то, что происходило с системой вакфов в 1920-е и 1930-е гг., скорее, ее разрушением, что было вполне закономерно, поскольку сами методы проведения социально-политических преобразований кемалистами не предполагали синтеза традиционного и современного: при введении новых норм общественной жизни, нового права и законов старые подлежали полному искоренению. В число таких пережитков прошлого, подлежавших демонтированию, входил и институт вакфа, плохо соответствовавший из-за своей тесной связи с исламом и служителями культа принципам лаицизма. Принадлежность вакфов к религиозным символам, традиционно игравшая существенную роль в их защите от произвола властей (конфискация собственности была возможной лишь в отношении «неистинных» вакфов), в условиях усиления секуляризации – упразднения медресе, запрета суфийских братств, закрытия текке и завие и т. д. – имела противоположный эффект.

Впрочем, не только желание лишить улемов, тарикаты и другие «реакционные» силы материально-финансовой базы стояло за разрушением традиционной системы вакфов. Сама логика вестерцизации не предполагала развития вакфов в Турции как института независимой частной благотворительности. Традиционная модернизационная парадигма представляла эволюцию филантропической активности (как государственной в целом, так и индивидуальной) в виде линейного процесса, конечной целью которого должно было стать создание государственной системы ведения социальной политики12. Магистральный путь развития предполагал последовательный переход от механизма кровно-родственной поддержки к законам о бедных, от благотворительности к системе социального обеспечения, от частной филантропии к государственному распределению, где главная цель – современное «государство всеобщего благосостояния» со всеми своими институтами и инструментами осуществления социальной политики. Поэтому неудивительно, что развитие вакфов, потенциально воспроизводящих систему реципрокных отношений между дарителем и бенефициаром и тем самым ослабляющих механизм государственного надзора за обществом, было неприемлемо для авторитарного кемалистского режима.

Политическая оттепель 1950-х и 1960-х гг. (переход к многопартийности, принятие либеральной Конституции 1961 г.) вместе с серьезными сдвигами в экономике страны (появление крупного национального капитала, постепенное превращение этатистской экономики в «смешанную», государственно-частную) стали прологом нового этапа в истории вакфов в Турции. Идея вакфов как важной социально-экономической категории оказалась гораздо более жизнестойкой, чем это виделось кемалистам в 1920-е гг., а попытка их заменить на некие новые организационные структуры с нейтральным названием «учреждения/организации» (тесис) в буквальном смысле провалилась. К концу 1960-х гг. в турецком обществе, уже не испытывавшем жестких ограничений на любую публичную деятельность времен авторитарного однопартийного режима, создались условия для возрождения вакфов, не последнюю роль в котором сыграло и стремление новых политических элит поощрять и поддерживать социальные проекты крупного бизнеса по примеру благотворительных организаций и фондов в Европе и США.

Поправки к Гражданскому кодексу, принятые в 1967 г., вернули в общественно-правовой лексикон само понятие «вакфа», создали относительно благоприятные условия для развития филантропической активности, но вместе с тем внесли и серьезные изменения в саму сущность института. Задача инкорпорирования вакфов в общественную жизнь Турции решалась путем синтеза многовекового опыта османских вакфов и правовых норм, регулирующих деятельность филантропических фондов в США. Однако в конечном виде закон не смог воспринять многое из классического вакуфного права и тысячелетней истории существования вакфов и в большей степени ориентировался на западный опыт правового регулирования блаСтрогая дихотомия этого подхода (частный – общественный, официальный – неофициальный, местный – централизованный, индивидуальный – коллективный и т. д.), а также кризис «государства всеобщего благосостояния» в 1980-е и 1990-е гг. поставили под сомнение верность этой парадигмы.

готворительности и соответствующие ценностные установки. По этой причине в настоящее время в Турции наблюдается некая концептуальная и понятийная неопределенность в отношении вакфов (обозначаемых как «имущественные объединения, образованные для определенных долгосрочных целей»), совершенно иное понимание их «философии»: перенести в светский гражданский кодекс присущую исламскому праву полисемантичность определения вакфа оказалось невозможно, практически исчезла и религиозная составляющая вакфа («угодность Аллаху»), а его учреждение лишилось дополнительных «моральных» смыслов.

Результатом этих сущностных трансформаций стало появление «общественных» и «государственных» вакфов: сначала «армейских», затем целой группы (более 20% от общей численности) вакфов социальной взаимопомощи и солидарности, которые учреждались на базе одноименного государственного фонда, управлялись главами областных и районных (губернских и уездных) администраций и по своей сути представляли собой не самостоятельные субъекты социальной сферы, а своего рода «подразделения» органов местного самоуправления (т. е. фактически отрицали традиционную модель вакфа, обладавшего организационной и функциональной субстанциональностью и находящегося вне сферы непосредственного влияния государственной власти).

Культура же индивидуальных небольших вакфов уходила в прошлое, чему немало способствовали нормы вакуфного законодательства, в которых появилось положение о минимальном размере первичного капитала «нового» вакфа (и эта планка год от года поднималась как в абсолютных, так и относительных показателях, отсекая большое количество потенциальных учредителей от создания «новых»

вакфов).

«Бум» новых вакфов пришелся на 1980-е и 1990-е гг., что также, как и ранее, было непосредственно связано с важными сдвигами в политической и экономической жизни страны. С одной стороны, экономика Турции, отличавшаяся закрытостью и ограниченными рыночными отношениями переводилась на неолиберальную модель – открытую и целиком рыночную, с другой, новая Конституция 1982 г.

сузила возможные каналы реализации гражданской активности (главный удар был направлен, в частности, против ассоциаций – дернеков, часть из них впоследствии превратилась в вакфы), но в то же время власть не была склонна к воспроизведению авторитарного режима и репрессиям в отношении оппозиции. В государственной идеологии в тот период на передний план вышла доктрина тюркоисламского синтеза, политическая элита страны сделала ставку на расширение экономических и культурных контактов с исламским миром и возвращение к традиционной для Турции системе ценностей как препятствию распространению левых идей. Совокупность этих условий позволила вакфам стать фактором мобилизации и социализации, экономическим инструментом, который используется представителями разных социальных групп в таких областях, как образование, защита окружающей среды, здравоохранение, защита детства и прав женщин, распространение и сохранение турецкой культуры. Наряду с этим, вакфы выполняют также роль социальных, страховых и пенсионных фондов, обеспечивают материальную базу исследовательских центров и осуществляют финансирование всего спектра религиозной исламской деятельности в Турции13.

Активность вакфов в сфере экономики стала причиной их использования для решения определенных политических задач, далеко выходящих за рамки «оживления традиции в современной форме», о которой говорили архитекторы реформы 1967 г. Так, для исламистов вакфы вошли в число одного из основных инструментов социального действия: посредством своей многосторонней деятельности (публикации, собрания, конференции) они стали широко использоваться для мобилизации на поддержку разнообразных исламистских движений финансовых и человеческих ресурсов. Фонды, создаваемые исламистами, оказались далеки как от традиционного исламского вакфа, так и филантропических организаций западного образца: они не служили формированию сферы индивидуальной свободы, а наоборот – замыкали индивидуума в кругу общины, ставили его под защиту определенной идеологической группы, используя непрочность его экономического положения.

Вместе с тем, кампания по закрытию исламистких вакфов, деятельность ТЮСЕВ и принятие в 2008 г. нового закона № 5737, нацеленного на расширение географии общественно-деловой активности вакфов, фактическое стирание грани – в функциональном отношении – между финансово-экономическими организациями и «новыми» вакфами, показывают еще один возможный вариант развития этого института: его превращение в структуру, еще более близкую к международным благотворительным фондам. Можно предположить, что сужение возможностей государства вмешиваться в дела вакфов, сковывать финансово-организационную самостоятельность их существования (т. е. определенный отход от этатистских подходов к вакфам в сторону более либеральных) будет способствовать их развитию как влиятельного субъекта «третьего сектора» и важного института гражданского                                                              Опыт Турции по возрождению вакфов – вернее, продуктивность самой этой идеи – была воспринята и в других странах и регионах мусульманского Востока: Ливии, Иордании, Судане, Алжире. Большую активность в этом проявляет Кувейт. Специальные программы содействия развитию института вакфа появились у ОИК, Исламского банка развития, Исламской организации по вопросам образования, науки и культуры (ИСЕСКО).

общества в Турции (канала реализации гражданских инициатив), который будет способствовать преодолению рассогласованности его социально-экономических, духовно-интеллектуальных и политических составляющих. В целом, многомерность и неоднозначность современного вакфа в Турции в определенной степени отражает концептуальный «синтез» внешних ориентиров страны (ее телеологических устремлений): одновременное желание интегрироваться в ЕС и стремление играть все более значительную роль в общемусульманских международных организациях вместе с претензиями на региональное лидерство.

В приложении помещены таблицы, диаграммы и графики, содержащие сравнительный анализ изменений в вакуфном законодательстве Турции 2000-х гг. и отражающие характер распределение «новых» вакфов по илям (административным областям) Турции и динамику освобождения их от налогов, а также другие относящиеся к теме диссертации материалы.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Шлыков П.В. Институт вакфа в Турции в 1920-е – 2000-е гг.: сущностные и функциональные трансформации // Вестник Московского университета. Серия 13 «Востоковедение» №4, 2009, с. 131-156. (1,84 п.л.) 2. Шлыков П.В. Гражданское общество в Турции: иллюзии и реальность. // Восток (Oriens), № 1, 2009, с. 109-122. (1,25 п.л.) 3. Шлыков П.В. Политический ислам в Турции: поиски новой идентичности. // Вестник Московского университета. Серия 13 «Востоковедение» № 4, 2008, с. 56-79. (1,55 п.л.) 4. Шлыков П.В. Институт вакфа и его роль в жизни города в Османской империи. // Школа молодого востоковеда 2004. Материалы научной конференции (26-29 февраля 2004 г.). СПб., 2004. С. 106-108. (0,13 п.л.) 5. Шлыков П.В. Экономическая роль и политическое значение вакуфной собственности в жизни городов Османской империи XVI в. // Материалы XI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов»

(12-15 апреля 2004 г.). Вып. 11. М.: Изд-во МГУ, 2004, с. 112-114. (0,17 п.л.) 6. Шлыков П.В. Институт вакфа в Анатолийских провинциях Османской Империи XVI в. (по материалам бейлербейлика Диярбекир) // Кавказ. Балканы. Передняя Азия: Сборник научных трудов Северо-Кавказского регионального отделения Международной научной ассоциации болгаристов. Вып. 2 (9). Махачкала: Издательский дом «Народы Дагестана», 2004, с. 217-228. (0,63 п.л.) 7. Шлыков П.В. Эволюция вакфов в Османской Империи в XVII-XVIII вв. // Вестник молодых ученых «Ломоносов». Вып. II. М.: МАКС Пресс, 2005, с. 34-43.

(0,4 п.л.) 8. Шлыков П.В. Парадоксы возрождения вакфов в современной Турции. // Современная Турция: проблемы и решения. М.: Институт Ближнего Востока, 2006. с. 67п.л.) 9. Шлыков П.В. Особенности функционирования системы вакфов в Турецкой Республике. // Материалы XIII Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2006» (12-15 апреля 2006 г.) М.: Акад.

гуманитарных исследований, 2006. с. 47-52. (0,3 п.л.) 10. Шлыков П.В. Вакфы в контексте политической жизни Турции. // Вестник молодых ученых «Ломоносов». Выпуск III. М.: МАКС Пресс, 2007, с. 34-43. (0,6 п.л.) 11. Шлыков П.В. Социально-политическое значение вакуфных институтов в современной Турции. // XXIV Международная научная конференция «Источниковедение и историография стран Азии и Африки» (10-12 апреля 2007): тезисы докладов. СПб, 2007, с. 246-247. (0,2 п.л.) 12. Шлыков П.В. Социально-политическое измерение системы исламской благотворительности (вакфов) в современной Турции. // Материалы XIV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносовапреля 2007 г.) М.: Акад. гуманитарных исследований, 2007. с. 73-80.

(0,4 п.л.) 13. Шлыков П.В. Политическое измерение системной благотворительности в Турции: исламистские фонды как оборотная сторона возрождения вакфов. // Вестник молодых ученых «Ломоносов». Вып. IV. М.: Издатель А.В. Воробьев, СП Мысль, 2007, с. 67-78. (1,1 п.л.) 14. Шлыков П.В. Институт вакфа и его роль в экономической и социальнополитической жизни османского общества XVI в. // Международный конгресс востоковедов: труды. Т. 1. М.: Институт Востоковедения РАН, 2007, с. 429-445. (1 п.л.) 15. Шлыков П.В. Проблемы гражданского общества и консолидации демократии в Турции. // Материалы XV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2008» (7-11 апреля 2008 г.) М.: Акад. гуманитарных исследований, 2008. с. 246-251. (0,35 п.л.) 16. Шлыков П.В. Эволюция концепции политического ислама в Турции. // Турция накануне и после парламентских и президентских выборов 2007 г. М.: Институт Ближнего Востока, 2008, с.115-148. (1,8 п.л.) 17. Шлыков П.В. Гражданское общество и консолидация демократии в Турции. // Вестник молодых ученых «Ломоносов». Вып. V. М., 2008. (1,1 п.л.) 18. Шлыков П.В. Новые тенденции в развитии гражданского общества в Турции. // Материалы круглого стола «Местные выборы в Турции 2009 г.: позиции правящей Партии справедливости и развития» (20 мая 2009 г.). Институт Ближнего Востока.

http://www.iimes.ru/ (0,6 п.л.) 19. Шлыков П.В. Институт вакфа в Турции: от «национализации» к «возрождению». // Научная конференция «Ломоносовские чтения». Апрель 2009 г. Востоковедение. Тезисы докладов. М.: Ключ-С, 2009, с. 46-50. (0,16 п.л.) 20. Шлыков П.В. Турецкая модель гражданского общества: в поисках компромисса между секуляризмом, исламизмом и демократией. // Исламский фактор в истории и современности. М.: Институт Ближнего Востока, 2009. (1,4 п.л.) 21. Шлыков П.В. Гражданское общество как лозунг и реальность турецкой политики периода Третьей республики. // Материалы XVI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2009» (13-18 апреля 2009 г.) М.: Ключ-С, 2009, с. 162-168. (0,2 п.л.) 22. Shlykov, Pavel. Charitable and Pious Foundations (waqfs) and Their Role in Economic and Socio-Political Life of the Ottoman Society in the 16th Century (Based on Data of the Beylerbeylik of Diyarbekir). // ICANAS XXXVII. Proceedings. Moscow: Institute of Oriental Studies, 2007. Vol. 1, pp. 429-445. (1 п.л.) 23. Shlykov, Pavel. Historical and Socio-Political Dimensions of Waqf System in Modern Turkey. // 38. ICANAS (Uluslararas Asya ve Kuzey Afrika almalar Kongresi, 10-15 Eyll 2007, Ankara-Trkiye): Bildiri zetleri Kitab. Abstracts. Ankara: Atatrk Kltr, Dil ve Tarih Yksek Kurumu, 2007, pp. 322-324. (0,25 п.л.) 24. Shlykov, Pavel. Waqf and Urban Structures of 15-16th Centuries Balkan Peninsula. // IV. Uluslararas Gney-Dou Avrupa Trkolojisi Sempozyumu Bildirileri (3-7 Aralk 2007, Zagreb-Hrvatistan). Prizren: Balkan Trkoloji Aratrmalar Merkezi (BAL-TAM) Yayn, 2009. (1,2 п.л.) Формат 60х841/16. Печать офсетная. Гарнитура “Times”.

Объем 1,5 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № Отпечатано в Издательском центре ИСАА